Глава 2. Об обязанностях христианина к самому себе

Христианин обязан пещись о самом себе. Это внушает ему и естественная любовь к самому себе, по которой каждой делает и ищет ce6е лучшего (Ефес. 5:29). Христианская Религия, повелевая каждому любить ближнего, как самого себя (Мф. 24:59), не истребляет в нас сей естественной любви, внушающей нам попечение о самих себе; она только дает ей другое, надлежащее направление, обращая ее к благам истинным, существенным, сообразным с высоким назначением Христинина. Не скрывайте себе сокровищ на земле, скрывайте же себе сокровище на небеси, говорит Иисус Христос (Мф. 6:19,20). Вышних ищите, идеже есть Христос, одесную Бога сидя: горняя мудрствуйте, а не земная, говорит Апостол (Кол. 3:1,2).

Назначение Христианина не ограничивается кратким временем земного бытия, но простирается за пределы земли и времени: Обетование, которое Иисус Христос обещал нам, есть жизнь вечная (1Ин. 2:25). Посему и попечение наше о себе самих не должно ограничиваться земной нашей жизнью, но преимущественно должно состоять в достойном приготовлении себя к жизни будущей: Ищите прежде царствия Божия и правды его, говорит Иисус Христос (Мф. 6:33). Наше тело тленно и служит орудием души нашей только в этой жизни; посему главное попечение наше должно быть обращено к усовершенствованию бессмертной души нашей: Сияй в дух, говорит Апостол, от духа пожнет живот вечный (Гал. 6:8).

С другой стороны – поскольку будущая жизнь имеет такое отношение к настоящей, что каждый получит там, смотря потому, что он делал, живя в теле, доброе или худое (2Кор. 5:10); и поскольку душа наша находится в самой тесной связи с нашим телом, так, что деятельность ее весьма много зависит от благосостояния тела; то отсюда открывается обязанность пещись и о нашем теле и о внешних благах, правильное употребление которых содействует как благосостоянию нашего тела и вообще временной жизни, так вместе и нравственному нашему усовершенствованию, свободной деятельности нашего духа.

Таким образом, обязанность Христианина в отношении к самому себе состоит в попечении 1) о душе, 2) о теле и 3) о внешних благах. Главное при сем правило для Христианина есть то, чтобы он, при попечении о теле и о внешних благах, всегда имел ввиду высокое свое назначение и старался все обращать к достижению его, памятуя слова своего Спасителя и Господа: Кая польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит? (Мф. 16:26)

Имея в виду высокое наше назначение, мы должны помнить, что плоть и кровь царствия Божия не наследуют (1Кор. 15:50), что с любовью к Богу несовместно пристрастие к земным благам (Мф. 6:24; 1Ин. 2:15), и что Христианин только тогда достойно носит на себе это священнейшее имя и может надеяться блаженства вечного, когда старается питать в душе своей те же мысли и чувствования, коими исполнена была душа Иисуса Христа: Сие да мудрствуется в вас, говорит Апостол, еже и во Христе Иисусе; аще кто духа Христова не имать, сей нест егов (Флп. 2:5; Рим. 8:9). А потому попечение наше о душе, или приготовление к вечной жизни, должно состоять в том, чтобы, при содействии всемощной благодати Божией, стараться подавлять в себе плотские мысли и желания, истреблять пагубную привязанность ко всему земному и возбуждать стремление к небесному, препобеждать вожделения и страсти, покорять их разуму и таким образом мало-помалу восстановлять испроверженную грехом нравственную свободу нашу, или владычество духа над плотью, и в своей духовной жизни изображать святейшую жизнь нашего Господа.

Трудно исполнение сей обязанности. Надобно во всю жизнь вести войну со своими вожделениями и страстями, с искушениями извне и извнутрь. Но сия трудность облегчается для Христианина 1) тем, что она встречается ему на пути к несомненному и вечному блаженству, 2) той утешительной мыслью, что, находясь в борьбе с самим собой, он воинствует под знаменем такого вождя, который всегда готов и силен ободрить и подкрепить его в сем подвиге; ибо верен Господь, который утвердит вас и сохранит от зла, говорит Апостол (2Фес.3:3).

Многие неудачные опыты на сем поприще усовершенствования не должны повергать нас в уныние и ослаблять в душе нашей стремление к высокому нашему назначению; ибо все доброе в нас совершается постепенно и возрастает неприметно: «Царствие небесное, говорит Иисус Христос, подобно зерну горчичному, которое, когда сеется в землю, есть меньше всех семен земных; а когда посеется, вырастает и становится больше всех произрастаний, и пускает большия ветви, так что под тению его птицы небесныя укрываться могут. Также: Царствие Божие подобно тому, как если человек бросает семя в землю; и спит и встает ночью и днем; а как семя прозябает и вырастает, не знает сам. Ибо земля сама по себе производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе (Мк. 4:31,32,26,28). Надобно только, чтобы каждый старался делать то, что по своим силам может; все прочее мы должны предоставить Богу, могущему совершить в нас то, чего мы сами совершить не можем. Каждый в этом случае должен подражать сеятелю, который, бросая семена в землю и прилагая о них возможное попечение, возращение их вверяет Богу, ожидая от Него росы и дождя, и благотворного солнца. И как благоразумный сеятель, надеясь собрать зрелые плоды осенью, сеет семена свои во время весны, так и Христианин, для достижения возможного в сей краткой жизни духовного совершенства, должен полагать начало оного в молодых летах. В это время нравственное чувство бывает в нас живее; злые привычки – сильные враги добродетели – в душе еще не укоренились, и юношеское сердце еще не ослеплено блеском земных выгод и преимуществ, не обременено заботами жизни, которые в последующих летах отягощают странника земли и нередко подавляют в нем стремление к небесному отечеству. Посему и Премудрый увещевает: Помяни сотворшаго тя во днех юности твоея, Дóндеже не приидут дние злобы твоея (дни злые) и приспеют лета, в них же речеши: несть ми в них хотения (Еккл. 12:1).

Все силы в нас, как телесные, так и душевные, растут и укрепляются чрез упражнение и употребление, от бездеятельности же слабеют и умаляются (Мф. 25:29), поэтому с попечением о душе должно быть неразлучно попечение о раскрытии и усовершенствовании сокрытых в ней способностей и сил. Нерадение о сем есть преступление 1) против Бога, как пренебрежение даров Его, 2) против самого себя, как пренебрежение самого лучшего средства к приобретению временного благополучия и вечного блаженства, и 3) против ближних, потому что мы становимся чрез то неспособными сделать для них столько добра, сколько могли бы и долженствовали бы сделать. Нерадящих о сем Иисус Христос изображает под образом ленивого и лукавого раба, который, получивши от господина своего талант, вместо приумножения его, закопал его в землю, и которого господин приказал подвергнуть за то жесточайшему наказанию.

Разум есть важнейшая способность души. Он должен руководствовать волю нашу в избрании предметов деятельности, наклонять ее к истинному и доброму, господствовать над всеми побуждениями и склонностями: давать им надлежащее направление, и вообще определять все наше поведение. Таково назначение разума. Из сего само собой открывается как то, сколь важно и необходимо на пути нравственного усовершенствования правильное образование и употребление разума, так вместе и то, в чем должно состоять попечение наше об образовании и усовершенствовании его.

Сообразно назначению разума, попечение наше о нем должно состоять а) в том, чтобы доставлять ему по возможности истинное просвещение, т. е. правильное и основательное познание о том, что нужно и должно знать Христианину, о том преимущественно, что есть святая воля Божия, с которой мы должны сообразовать свою волю: Не бывайте несмысленни, говорит Апостол, но разумевайте, что есть воля Божия; искушайте, что есть благоугодно Богови (Еф. 5:17,10). В противном случае наш разум будет самый худой и ненадежный руководитель нашей воли, и мы при всей искренней любви к добру, при всей ревности к Религии, легко можем впадать в большие заблуждения и погрешности.

Но так как воля Божия, возвещаемая нам в нашей совести (Рим. 2:14,15), познаваемая из природы (Рим. 1:19,20), самым явственным образом открыта в Слове Божием; то посему мы должны, сколько возможно, прилежнее заниматься чтением оного: Испытайте писаний, вещает Божественный Учитель (Ин. 4:39); Слово Христово да вселяется в вас богатно, говорит Апостол (Кол. 3:16); Блажен, восклицает Псалмопевец, кто в законе Господнем поучается день и ночь (Пс 1:2).

А чтобы, читая Слово Божие, мы могли правильно понимать его, для сего должны 1) приступать к чтению с благоговением и усердной молитвой к небесному Учителю, дабы Он, отверзший некогда Апостолам ум к разумению Писания (Лк. 24:45), просветил и наш ум Божественным светом своим, и 2) руководствоваться Писаниями Святых Отцов и вообще писаниями и наставлениями Пастырей и учителей Церкви, которых, как говорит Апостол, Дух Святый поставляет блюстителями пасти Церковь Господа и Бога (Деян. 20:28).

Упражняясь в Слове Божием, как единственном верном руководстве на пути к вечной жизни (Пс. 118:9), Христианин обязан, по возможности, обогащать ум свой и другими обыкновенными человеческими знаниями, которые могут содействовать ему к исполнению многоразличных общественных обязанностей. Главное правило при сем Христианин должен наблюдать следующее: 1) чтобы побуждением к приобретению познаний было не удовлетворение только любознательности и не суетное тщеславие, но истинная польза, которую он может доставить чрез то себе и своим ближним; 2) чтобы, стараясь о приумножении познаний, всегда помнил тесные пределы, которые в этой жизни положены нашему разуму, и что настоящие познания наши не могут быть полны и совершенны. Дабы в противном случае, мудрость его не сделалась, по выражению Апостола, безумием пред Богом (1Кор. 3:19); и, наконец, 3) поскольку круг познаний столько обширен, что у нас недостанет ни силы, ни времени приобретать основательное познание о всем познаваемом; то Христианин, имея в виду истинную пользу для себя и вместе для ближних, должен стараться преимущественно об усовершенствовании себя в тех предметах знания, к которым он чувствует себя более способным, и которые необходимы в настоящем или имеющем быть его знании.

б) Попечение наше об усовершенствовании разума должно состоять в том, чтобы упражнять его в собственном постоянном мышлении и суждении о предметах важных, касающихся истинного нашего счастья во времени и наипаче в вечности, и чрез то более и более укреплять силы его, утверждать его владычество над всеми побуждениями и склонностями, приучать себя не предпринимать никакого действия без предварительного и внимательного размышления о достоинстве и последствиях его: Во всех словесех твоих, говорит Премудрый, поминай последняя твоя, и во веки не согрешиши (Сир. 7:39). Это чрезвычайно важно как на пути нравственного улучшения, так и в обыкновенной жизни; ибо предохраняет нас от опрометчивости в суждениях и поступках, которая нередко и самых благонамеренных и добродушных людей вводит в большие погрешности, и бывает причиной горького и даже позднего раскаяния.

С упражнением разума в собственном мышлении неразлучны бывают вначале различные недоумения и сомнения. Иногда они происходят из нечистых источников, как то: от глупости, гордости, любосостязательности и проч., и в таком случае вменяются нам в вину; но они по временам против воли возникают в душе и самого смиренномудрого и благонамеренного мыслителя и имеют ту хорошую сторону, что содействуют к открытию заблуждения, к истреблению суеверия и основательному познанию истины. В сем случае обязанность наша состоит в том, чтобы не питать намеренно в душе нашей таких сомнений и не сообщать их легкомысленно другим, еще не утверждённым в правилах Веры; но стараться, сколько возможно, разрешать их, и сего разрешения искать не в одном только холодном рассудке, но и во внутреннем нашем чувстве, и также в суждениях людей опытных и благочестивых; преимущественно же должно обращаться в сем случае к небесному Учителю и взывать к Нему с Псалмопевцем: Открый очи мои, и уразумею чудеса от закона Твоего!

Воля наша одарена свободой, по которой мы можем избирать как доброе, так и худое. Но как назначение наше состоит в том, чтобы мы избирали одно доброе и святое, как это внушает Апостол Петр: По примеру призвавшаго вас Святаго и сами будьте святы во всех поступках ваших (1Пет. 1:15), то мы тогда только должным образом употребляем сей дар Творца, когда делаем добро и убегаем зла; в противном случае мы злоупотребляем им. Посему мы должны стараться о том, чтобы воля наша согласовалась всегда с разумом и была в совершенной зависимости от него, так чтобы избирала только то, что разум, провещённый Евангелием, признает истинным и добрым и чрез то приобретала спасительный навык делать добро и убегать зла, – иначе воля наша будет игралищем страстей и обстоятельств, орудием греха. Это внушает нам Апостол, когда говорит: Испытывайте все, хорошего держитесь (1Фес. 5:20), т. е. каждому нашему действию должно всегда предшествовать внимательное размышление и уверенность, что оно законно и благотворно для нас и для наших ближних.

Поскольку же страсти, которые восстают по временам и в самых лучших людях, омрачая рассудок, препятствуют правильному размышлению и суждению и увлекают в это время волю нашу под видом доброго к злому: посему мы 1) должны стараться, сколько возможно, убегать всего того, что питает и усиливает их, и покорять их под владычество закона Божия, или, по выражению Писания, распинать страсти; 2) ничего не должны предпринимать в страсти, но отлагать решимость нашу до того времени, когда дух наш придет в спокойное состояние.

Чрез это мы достигаем, наконец, твердости воли, которая чрезвычайно облегчает нравственное наше усовершенствование, и которая для истинной добродетели необходима. Ибо кто приучил себя ни на что никогда не решаться без размышления и уверенности; тот твердо будет держаться того, что признал справедливым. Напротив, кто всегда легкомысленно, без внимательного размышления делает то, что ему нравится и представляется с первого раза благовидным, или что другие часто неблагоразумно советуют ему; тот в своих предприятиях и действиях бывает совершенно подобен трости, ветром колеблемой и склоняемой во все стороны, – ныне с жаром принимается за какое-либо полезное предприятие, а завтра оставляет его и решается на противное, – и для такого человека истинная добродетель недоступна. Самые добрые и полезные дела его, как происходящие не из уверенности и убеждения в их справедливости и полезности, не имеют нравственного достоинства; ибо производятся случайно.

Но сколько необходима для истинной добродетели твердость воли, столько же вредно упрямство, которое без достаточных причин крепко держится однажды принятого и утверждённого долговременного мнения и не слушает никаких благоразумных убеждений, и считает за стыд признаться в заблуждении и переменить свое мнение и свои правила. Такое упорство есть следствие или а) самого глупого самолюбия, по которому человек как бы усвояет себе непогрешимость и никак не хочет признать преимущества пред собой других, или б) слепой неограниченной веры в непогрешимость других. Оно чрезвычайно вредит нравственному улучшению и делает человека неспособным к наслаждению чистыми радостями, проистекающими из обращения с людьми мудрыми и благочестивыми.

Как все другие способности и силы растут и укрепляются в нас чрез упражнение их, так точно и нравственное чувство и побуждение, или совесть – врожденная наклонность к добру и отвращение от зла – становится тем живее и действеннее в нас, чем более мы упражняем ее.

Совесть имеет чрезвычайно важное влияние на нравственное наше улучшение. Она – то ручается нам за высокое наше назначение, возвышает нас к вере, побуждает вопреки чувственным вожделениям к высшему духовному совершенству, облегчает трудные подвиги добродетели, требуемые от нас законом Евангельским, награждая нас истинным самодовольством и миром душевным, превосходящим всякую земную радость. Следственно обязанность наша в отношении к совести чрезвычайно важна.

Мы исполняем сию важную обязанность, если 1) следуя увещанию Апостола, часто помышляем о том, что истинно, честно, справедливо, любезно, достославно, что составляет добродетель и похвалу (Флп. 4:8); или живо представляем в мыслях наших высокие деяния истинно великих мужей, которые, невзирая ни на какие козни, угрозы и обольщения мира, непоколебимо шествовали путем правды и в жертву истине и добродетели приносили самое драгоценнейшее; особенно же если мы часто со всей внимательностью и сердечным участием размышляем о святейшей жизни нашего Искупителя, о Его беспредельной любви к человечеству, неизменной преданности в волю небесного Отца своего, Его непоколебимой твердости в самых жестоких страданиях, и о Его кроткой, умилительной молитве на кресте за бесчеловечных врагов своих. При таких размышлениях нравственное побуждение в нас, расположение к доброму и святому, становится несравненно живее и сильнее, и мы чувствуем себя тогда гораздо способнее и готовее к исполнению трудных для плоти и крови Христианских наших обязанностей.

2) Если мы стараемся, сколько возможно избегать всякого сближения с людьми легкомысленными, нескромными в словах, неблагородными в поступках и проводить остающееся от занятий время в обществе разумных и нравственных людей, в кругу семейств благочестивых, среди которых мы не можем позволить себе не только какого-либо дурного поступка, но ниже одного нескромного слова и телодвижения.

И 3) Если мы постоянно удовлетворяем требованиям совести. Ибо, исполняя все то, что она внушает нам, и, исполняя вопреки нашим наклонностям и вожделениям, вопреки всем суждениям света, мы чувствуем себя довольными и счастливыми, и тем более, чем с большими препятствиями и трудностями сопряжено бывает сие исполнение. Это внутреннее довольство облегчает для нас и впредь исполнение наших обязанностей, представляющееся в начале всегда тягостным; и чем чаще следуем мы предписаниям нашей совести, тем сильнее и могущественнее она становится в нас, и тем вожделеннее бывает для нас ее спокойствие и услаждение. Даже мы достигаем, наконец, чрез сие того блаженного состояния, когда для нас бывает почти невозможно сделать что-либо, возбраняемое совестью или оставить без исполнения нашу обязанность, с какими бы трудностями это ни было сопряжено.

Напротив, кто, презирая внушения совести, следует влечению страстей или непостоянным обычаям света; в том она непрестанно становится слабее и, наконец, умолкает, а с тем вместе исчезает и нравственное достоинство человеческой природы, и тогда человек становится наряду с бессловесными тварями.

Св. Писание внушает нам, что настоящая жизнь наша есть время воспитания и приготовления для жизни будущей. Из сего сама собой открывается для нас обязанность – взирать на сию жизнь, как на дар Творческой благости и потому не поступать с ней легкомысленно, но пещись о сохранении продолжения ее. Чем долее мы можем пользоваться сим даром Творца, тем совершеннее можем вступить в тот мир, и тем способнее к наслаждению его радостями. Сию обязанность внушает нам и естественная любовь к жизни, которую всевышний Дарователь ее вдохнул в нас по своей премудрой благости, конечно, для того, дабы в часы уныния и скорби, в часы мрачного отчаяния, когда всякое разумное убеждение бывает весьма слабо, мы не посягнули на жизнь свою, и по которой действительно человек самый несчастный, чуждый всех радостей жизни, желает еще продолжения ее.

Впрочем Христианин должен пещись о сохранении и продолжении жизни не по естественной любви к самосохранению, которой следуют и животные, но из благоговейной благодарности к Виновнику ее и из правильного познания ее назначения. Руководствуясь сим правильным побуждением к сохранению жизни, истинный Христианин 1) никогда не может возыметь пагубного намерения – прекратить жизнь свою самоубийством. Никакие беды и напасти несильны расположить его к тому: он уверен, что по намерению премудрого и всеблагого Провидения и самая несчастная жизнь, равно как и счастливая, должна служить для него средством к нравственному усовершенствованию, и что сеющие здесь со слезами будут некогда пожинать с радостью.

Самоубийство есть величайшее преступление против Бога, как неблагодарность и непослушание, против ближняго, которого самоубийца лишает чрез то своей помощи, особенно же если его, кроме общих отношений к ближним, привязывают к жизни еще частные и ближайшие – как отца, супруга, брата и проч., и, наконец, против самого себя, как лишение средства, дарованного Богом для нравственного образования и усовершенствования и достойного приготовления к вечности. Самоубийство почиталось законопреступным и у самых язычников. Аристотель говорит: «Умереть для избежания нищеты, или по причине (несчастной) любви, или скуки, свойственно не мужественному, но ничтожному и малодушному человеку⁶». Подобное заключается и в словах Марциала, который говорит: «В несчастных обстоятельствах легко презреть жизнь; но тот поступает мужественнее, кто переносит несчастие⁷».

2) Истинный Христианин спокойно смотрит на приближающийся неотвратимый час смерти, повторяя в сердце своем утешительные слова Апостола: Аще живем, Господеви живем; аще же умираем, Господеви умираем; аще убо живем, аще умираем, Господни есмы (Рим. 14:18); и, любя жизнь, всегда готов бывает жертвовать ею истинной добродетели (предпочитая всегда цель средству) и благу отечества, подражая Божественному Учителю своему, который из любви к нам положил душу свою за нас и который внушает это и своим последователям, когда говорит: Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, якоже возлюбих вы. Больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя (Ин. 15:12,13).

С обязанностью пещись о сохранении жизни как средства к нашему усовершенствованию должно быть неразлучно попечение о здоровье, как потому, что нерадение о сем может сократить жизнь нашу, так и потому, что здоровое тело, как орудие души, гораздо удобнее может служить для нас средством к исполнению наших обязанностей, нежели болезненное. Поэтому мы должны тщательно замечать все то, что содействует укреплению нашего здоровья и что расстраивает его, дабы избирать первое и убегать последнего.

Умеренность в пище и питье, умеренность во всех вообще невинных чувственных удовольствиях, умеренность в бодрствовании и сне, благоустроенный порядок в образе жизни, правильное распределение часов труда и покоя, удаление всякого рода пищи и питья, вредного для тела, душевное спокойствие и довольство – суть крепкие опоры нашего здоровья. Напротив, неумеренность и пресыщение, беспорядочная и неправильная жизнь расслабляют и тело, и душу, и делаются источником многоразличных болезней и пороков.

Также сильные страсти – гнев, мщение, ненависть, зависть, честолюбие, корыстолюбие и проч., равно как и чрезмерные заботы, будучи самыми опасными врагами добродетели, имеют весьма вредное влияние на наше здоровье: Рвение и ярость (ревность и гнев), говорит Премудрый, умаляют дни, и печаль прежде времене наводит старость (Сир. 30:26). Посему и в этом отношении мы должны стараться упрощать наши страсти и покорять их под владычество разума.

Избегая тщательно всего того, что может расстроить наше здоровье, мы должны также, в случае болезней, употреблять все средства, служащие к исцелению их, и обращаясь с молитвой к всевышнему Подателю жизни и здоровья, призывать на помощь искусных врачей, почитая их орудием Божественной благости, как это ясно внушает нам Премудрый: Чадо! В болезни твоей не презирай, но молися Господеви, и Toй тя исцелит; отступи от прегрешения, и от всякаго греха очисти сердце твое. И даждь место врачу; ибо Господь созда от земли врачевания, и муж мудрый не возгнушается ими (Сир. 38:9,10; 12:2,4).

Что касается до одежды, то Христианин, наблюдая в ней приличие, соответственное проходимому им званию, должен всегда помнить наставление Апостола: Да будет украшением, вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы, не наряды в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленном украшении кроткаго и спокойнаго духа, что драгоценно пред Богом (1Пет. 3:3–5). Излишнее попечение о внешнем украшении и убранстве, рабская подчиненность моде, равно как и совершенное пренебрежение оного и неопрятность, неприличны Христианину, и могут быть причиной различных болезней.

Каждый человек имеет врождённую наклонность к приобретению внешних благ и наслаждению ими. Блага сии суть: богатство, общественные преимущества, честь или доброе имя. Внешними называются они, потому что и при обладании ими человек внутренне может быть беспокоен, несчастен. Христианская Религия не истребляет в нас совершенно сей естественной наклонности и не возбраняет нам попечения о сих благах, потому что обладание ими может содействовать нам к достижению высших целей. Спокойный, веселый, необременённый заботами жизни, дух способнее к исполнению своих обязанностей, нежели угнетаемый чувством бедности. Христианская Религия только ограничивает и облагораживает сию наклонность так, чтобы она не обратилась в пагубное пристрастие и была сообразна с достоинством и назначением Христианина, который на настоящую жизнь должен смотреть, как странник на путь, ведущий к отечеству, на блага и удовольствия ее, как на приятности на пути, которые никак не должны замедлять его шествия, но наиболее ускорять его, – должны быть вещью посторонней, а не главной.

Попечение о приобретении и умножении собственности, кроме естественного побуждения и необходимых потребностей для жизни, внушает нам и Христианство как тем, что предписывает труды: Кто не хочет трудиться, говорит Апостол тот и не ешь (2Фес. 3:10), так и тем, что повелевает оказывать деятельную любовь к ближним – дать хлеб алчущему, одеть нагого, сирот и бескровных ввести в дом свой. – Но чтобы попечение о собственности имело нравственное достоинство и было совместно с попечением о благах высших, духовных, для сего надобно 1) чтобы Христианин всегда помнил важное наставление Божественного своего Учителя и Господа: Ищите прежде царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам, и, приобретая имущество, не другую какую-либо притом имел цель, как поставить себя чрез то в состояние и возможность – лучше содействовать намерениям Божиим, более доказать любви к Богу и ближним, и потому смотрел на имущество не как на цель, но как на средство к достижению высших целей.

2) Чтобы средства к приобретению избирал такие, которые ни в каком отношении не противны истинной добродетели и благу общему; ибо какая польза человеку, ежели он и целый мир приобретет, но повредит душе своей? Самое благородное и законное средство к приобретению, внушаемое и здравым разумом, и Словом Божиим, есть честный труд, который упражняет и укрепляет наши силы, содействует благу других, предостерегает от расточительности и имеет благотворное влияние на нравственность, тогда как праздность всегда почиталась матерью пороков (Сир. 33:28).

3) Чтобы трудился преимущественно в делах своего звания и никак не позволял себе таких занятий, которые, хотя сами по себе невинны и благородны, но более или менее могут препятствовать ревностному и точному исполнению возложенной на него должности. Такое замечание нужно потому, что есть люди, которых никто не может упрекнуть в праздности, которые очень много трудятся, но которые, занимаясь посторонним и пренебрегая должностью, вредят чрез то благу общему, зависящему от тщательного и верного исполнения назначенных каждому должностей.

4) Чтобы в случае больших успехов, когда труды его награждаются очень щедро – выше всякого ожидания, когда, по выражению Писания, богатство течет, не прилеплял к нему своего сердца, не приписывал его своим способностям, своему благоразумию и трудолюбию, и не надмевался своими успехами; но чтобы смотрел на них, как на благословение небесное, приносил сердечное благодарение всевышнему Благодетелю и старался сделаться достойным благодеяний Его ревностным исполнением святейшей Его заповеди, которую Он дает каждому, благословляя его изобилием благ земных: Тебе оставлен есть нищий, сиру ты буди помощник (Пс. 9:35); и таким образом правильным употреблением благ временных старался приобретать блага вечные.

5) Чтобы в малоуспешности, которая не всегда зависит от нас, не унывал и не ослабевал в своей общеполезной деятельности, но продолжал трудиться в той несомненной уверенности, что Отец небесный рано или поздно наградит его трудолюбие, подобно тому, как награждены были некогда совсем неожиданно труды рыбарей – Петра, Иакова и Иоанна, которые целую ночь трудились, закидывая сети, и не поймали ни одной рыбы, – но потом, по слову Иисуса Христа, один раз закинули и поймали столько, что щедро награждены были за все труды свои (Лк. 5:4–7).

И, наконец, 6) чтобы, следуя совету и увещанию Премудрого: Помяни время глада во время сытости, нищету и убожество в день богатства; от утра до вечера изменяется время (Сир. 18:25,26), старался при употреблении имущества наблюдать мудрую бережливость, дабы во время старости или в дни болезней не быть в тягость другим, и избегал двух крайностей – роскоши, или безрассудной расточительности, и скупости. Расточительность всегда преступна, потому что сопровождается болезнями и бедностью, тем тягостнейшей от воспоминания о прежнем изобилии, и имеет худое влияние на нравственность – ведет к обману, к клятвопреступлению и другим низким поступкам, так что расточитель, приходя в разорение, легко может сделаться бессовестным. Но равным образом преступна и скупость, которая, овладевая сердцем, пригвождает его к земле, обременяет чрезмерными заботами, делает его холодным к несчастиям и нуждам других и самых к нему близких, неспособным к высоким и благородным чувствованиям, к наслаждению Божественной радостью, проистекающей из истинной благотворительности, и вообще ко всем чистым невинным удовольствиям и радостям жизни, и побуждает нередко человека к таким средствам приобретения, которые сопряжены с вредом или для его здоровья, или для его ближних, и никак несовместны с Христианской нравственностью. Апостол Павел называет скупость идолопоклонством и корнем всех зол и говорит, что некоторые, предавшись, ей, уклонились от веры и сами себя поразили многими скорбями (Кол. 3:5; 1Тим. 6:10). Премудрый называет ее злым недугом: Есть недуг, говорит он, егоже видех под солнцем; богатство хранимо от стяжателя во зло ему. И сие зол недуг! Иисус Христос в Притче о богатом плодами представляет безрассудность сей страсти: Безумне! В сию нощь душу твою истяжут от Тебе; а яже уготовал еси, кому будут? (Лк. 12:20)

Что касается до общественных преимуществ или высоких должностей гражданских и Церковных, то Христианин должен иметь при этом ввиду с одной стороны то, что высокое звание, высокие должности распространяют круг деятельности и представляют гораздо более возможности и случаев делать добро другим, – с другой стороны то, что чем выше звание, тем с большими сопряжено трудностями и искушениями, опасными для истинной добродетели, и тем большие требуются способности и для достойного прохождения оного. На этом основании он должен в отношении к общественным преимуществам или высоким должностям поступать так:

1) Стараться быть достойным их, но никак не домогаться их и не выказывать на них своих прав, а предоставлять то высшей власти; ибо иначе это обнаруживало бы в нем гордую самонадеянность и недостаток одного из наилучших качеств, долженствующих украшать его душу – смирения.

2) Не огорчаться и не ослабевать в общеполезной деятельности, когда при всех его достоинствах и заслугах, при всех правах на высшие должности, он не получает их, но успокаивать себя всегда той мыслью, что жизнь и судьба его находятся во власти премудрого и всеблагого Отца и Господа, который лучше него знает меру сил и способностей его, и то, сколько можно вверить ему из благ своих.

3) Не отрекаться от них тогда, когда высшая власть возлагает их на него, разве только он чувствует себя совсем неспособным и неприготовленным к тому, ибо в противном случае это значило бы не хотеть служить для блага других и поступать своевольно.

4) Принимать их с чувством глубокого смирения пред Богом и благоговейной благодарности к Нему, почитая возвышение свое не следствием своих заслуг и достоинств, но даром и милостью Его.

5) Проходить их со страхом и трепетом как дело Божие, со всем усердием и ревностью, взирая на себя, как на орудие Божественной благости для его ближних и памятуя, что некогда всевышний Раздатель судеб человеческих потребует от него строгий отчет в употреблении всех дарованных от Него благ, и что кому дано много, с того много взыщется.

И, наконец, 6) чем выше проходимое им звание, тем более он должен остерегаться надменности и гордости, к которым так склонно человеческое сердце, сохраняя всегда в живой памяти важное наставление своего Спасителя: Болей в вас да будет яко мний; и старий, (начальствующий) яко служай (Лк. 22, 26), дабы в противном случае на высоте почестей не сделаться достойным презрения, не потерять из вида почести вышняго звания Божия о Христе Иисусе (Флп. 3:14) и, по выражению Апостола, не подпасть одинакому осуждению с диаволом (1Тим. 3:6).

Честь, или доброе имя – выгодное мнение о нас других, есть такое благо, которого Христианин не должен пренебрегать 1) потому, что пренебрежение его обнаруживало бы в нем тайную гордость и неуважение к другим.

2) Потому, что оно имеет благодетельное влияние как а) на его собственное благосостояние, приобретает ему расположение и доверенность других, заграждает уста злословию и клевете его недоброжелателей, сближает с ним людей, достойнейших всякого уважения, обращение с которыми, доставляя ему много приятнейших минут и часов в жизни, может быть для него и весьма назидательно, так б) и на благосостояние тех, которые соединены с ним теснейшим союзом, поколику часто судят о них и поступают с ними, хотя и не всегда справедливо, по тем понятиям, которые имеют о нем. Посему-то Премудрый советует: Пецыся о имени, то бо ти пребывает паче тысящь великих сокровищь злата: благаго жития число дней и доброе имя пребывает во веки (Сир. 41:15,16).

И 3) особенно потому, что оно расширяет круг общественной его деятельности, дает ему возможность содействовать другим в устроении земного их благосостояния различного рода посредничеством, помогать несчастным свидетельством, одобрением, просьбами, ходатайством, сильно действовать на искоренение различных заблуждений и предрассудков, на утверждение и распространение истинных Религиозных понятий и чистой нравственности⁸ (Мф. 5:16).

Но чтобы стремление к чести не изменилось в преступное честолюбие⁹ и суетность, или тщеславие¹⁰, для сего Христианин должен наблюдать следующее:

1) Смотреть на честь не как на цель, но как на средство к достижению высших целей, как это внушает Иисус Христос: Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, иже на небесех! И также Апостол Пётр, который убеждает верующих провождать честную жизнь между язычниками, дабы сии, увидев добрые дела их, прославили Бога (1Пет. 2:12). А поэтому иногда должен принять и поношение (Мф. 5:10).

2) Поставлять честь не в том, что почитается достославным по суду мира, но в таких качествах и поступках, которые справедливо заслуживают одобрение и похвалу по учению Христианскому, и потому

3) Уважать суждения только людей достойных, имеющих правильное понятие об истинной чести и уважение ко всему благородному, высокому, святому.

И 4) никак не принимать того, что несправедливо относят к его чести, как этому научает пример Иоанна Крестителя (Ин.1:20,27) и Апостолов (Деян. 3:12,14; 14:15).

Если же истинная честь или доброе имя есть такое благо, о приобретении которого Христианин должен иметь попечение; то очевидно, что он должен также беречь его, – и для сего стараться сколько возможно непрестанно более преуспевать в нравственном совершенстве и общеполезной деятельности; должен не только поступать по совести и по учению Евангельскому, но и остерегаться того, чтобы не быть ложно понятым и не подать ни малейшего повода к порицанию и потому быть внимательным и к самым словам и телодвижениям своим, и, наконец, должен возбранять себе самые даже позволительные поступки и удовольствия, как скоро они могут подать другим повод к невыгодному о нем мнению и послужить для них соблазном (1Кор 9:15). Впрочем, само собой разумеется, что действия, предписываемые должностью, никак не должны быть оставляемы, потому что могут быть соблазнительны для других и быть перетолкованы в дурную сторону. Важно для нас мнение о нас других; но несравненно важнее должны быть внушения нашей совести и правила Евангелия.

Сберегая честь свою, Христианин может также и защищать ее от нападения и оскорбления, имея пример сего в Иисусе Христе и Апостоле Павле, и в этом случае должен наблюдать следующее: 1) Молчать, и молчанием опровергать несправедливые обвинения и порицания, – молчать, доколе порицание других не препятствует ему в общеполезной его деятельности; ибо хотеть доказывать несправедливость каждого невыгодного о нас мнения других, значило бы хотеть невозможного, и обнаруживало бы в нас достойную укоризны чувствительность к оскорблениям и честолюбие. 2) Если же нельзя молчать, то он должен защищать честь свою спокойно и без жара, представляя неосновательность и нелепость обвинения (Мф. 12:25,26; Лк. 11:19), и удерживаясь от колких насмешек против обвинителей; и, если честь его оскорблена публично, в таком случае может требовать судебного исследования и оправдания (Деян. 16:35–38). Но 3) самым вернейшим средством к защищению чести и вместе к предохранению от злословия он должен почитать усугубление ревности к общему благу и постоянное безукоризненное поведение.

Во времена невежества средством к защищению чести употребляли, к несчастию употребляют иногда и ныне, поединок (дуэль). Что Христианин ни в каком случае не может позволить себе такого средства к защищению чести, это явствует из того, а) что нет ничего нелепее и бессмысленнее, как посредством поединка искать удовлетворения за оскорбление чести. Таким образом могут быть опровергнуты разве только одни упреки в телесной слабости и в неспособности владеть оружием; но все прочие не могут иметь никакой связи с поединком, и никак нельзя сказать, чтобы тот, кого назвали глупым, неблагодарным, клятвопреступником, развращенным и проч., доказал несправедливость таковых обвинений и тем защитил честь свою от оскорбления, сразившись с обвинителем, тем же паче, что это средство оправдания столько же легко может быть опасно для невинного, как и удачно для виновного. б) Что при этом случае совершенно пренебрегается важная обязанность хранить жизнь, как драгоценный дар Божий; в) что Христианину само мщение совершенно возбранено: Нe мстите за себя, возлюбленные, говорит Апостол, но предоставьте гневу Божию (Рим.12:18,19), и г) что, наконец, поединок в большей части тех, которые решаются на него, предполагает такие чувствования, которые совершенно противны духу Христианства, как то: недостаток человеколюбия, непримиримость, варварскую жестокость, непокорность власти и странное равнодушие к временному счастью и вечному блаженству.

Все внешние блага находятся не в нашей власти, но зависят от различных обстоятельств. Самая незначительная часть человеческого рода обладает ими в избытке. Сколько людей, которые при всей деятельности, при всей неутомимой ревности, при благоразумном порядке и бережливости терпят недостатки! Сколько добродетельных и достойных всякого уважения людей, людей с истинными заслугами, во все времена было в неизвестности, в презрении и даже в гонении! Посему Христианин должен заблаговременно приучать себя к довольству малым, которое внушает нам Апостол: Великий прибыток, быть благочестивым и довольным. Мы ничего не принесли в мир; конечно ничего не можем и вынесть из него. Будем довольны тем, когда имеем пропитание и одежду (1Тим. 6:6–8). Должно преимущественно познавать достоинство внешних благ из сравнения их с высшими, духовными благами и радостями, которые составляют неотъемлемое достояние истинной мудрости и добродетели, и вместе обращать внимание на то, как пагубны часто бывают внешние блага, усиливая нашу чувственность и ослабляя стремление нашего духа к благам небесным, и успокаивать себя всегда той правильной и утешительной мыслью, что Отец небесный не дает нам конечно потому, что они могут быть для нас вредны; в противном случае, по своей благости, Он даровал бы их нам.

Человек, как существо духовное и вместе чувственное, естественно имеет наклонность и к наслаждению удовольствиями и радостями жизни; и всеблагий Творец благоволил поставить нас среди такой прекрасной, преисполненной Его дарами Природы, которая не только возвещает нам о Его всемогуществе, премудрости и благости, и исполняет душу нашу благоговейными к Нему чувствованиями, но и, так сказать, Его именем призывает нас к веселию и радости, услаждая наше зрение, слух и проч.

Но правом наслаждаться удовольствиями чувств Христианин должен пользоваться с большим ограничением (1Кор. 10:23). Зная по собственному опыту, какое вредное влияние имеет чувственность на природу духовную, и следственно как опасно позволять себе все то, что может питать н усиливать ее, он должен наблюдать в отношении к удовольствиям чувств большую осторожность, должен:

1) Позволять себе только такие удовольствия, которые ни в каком отношении не противоречат предписаниям Евангелия, безвредные для его здоровья, имущества, чести, нравственности и для его ближних;

2) Смотреть на них не как на цель (Лк. 16:19), но как на средство для отдохновения и для подкрепления сил¹¹, и потому никак не позволять себе таких удовольствий и забав, которые требуют столько же напряжения сил телесных или душевных, как и обыкновенные занятия и должности, и следственно никак не могут служить отдохновением;

3) Удаляться таких удовольствий и увеселений, которые хотя сами по себе не суть виновны, но при которых он может опасаться пробуждения нечистых мыслей и плотских вожделений;

4) Наблюдать умеренность в наслаждении самыми невинными удовольствиями и часто возбранять себе их, опасаясь пристрастия к ним и стараясь приобретать власть над самим собой, так чтобы они не сделались необходимой для него потребностью, и чтобы недостаток их не мог огорчать и возмущать его;

И, наконец, 5) наслаждаться сими удовольствиями в присутствии Божием – освящать их мыслью о Боге, а) как о всевышнем Виновнике и Подателе их, так чтобы каждая радость его была выражением его сердечной благодарности к Нему, как это внушает Апостол: Аще ясте, аще ли пиете, аще ли ино что творите, вся во славу Божию творите (1Кор. 10:31); и вместе б) как о будущем Судии и Мздовоздаятеле: Веселися, юноше, в юности твоей, говорит Премудрый, и да ублажит тя сердце твое во днех юности твоея, и ходи в путех сердца твоего непорочен, и в видении очию твоею: и разумей, (помни) яко о всех сих приведет тя Бог на суд (Еккл. 11:9).

При сем должно заметить, что нельзя положить общего правила касательно того, какие именно удовольствия может позволить себе Христианин. Различные обстоятельства – возраст, темперамент, характер, звание и проч. бывают причиной того, что полезное или по крайней мере безвредное для одного, вредно для другого, приличное одному – никак непозволительно другому. Поэтому каждый должен а) тщательно наблюдать за своим сердцем и замечать, какие удовольствия имеют на него благотворное влияние, какие вредное, и потому одни считать позволительными, другие непозволительными; и б) обращать при сем внимание на свое звание и свои отношения к другим и строго держаться того правила, которое заключается в словах Апостола: Аще брашно соблазняет брата моего, не имам ясти мяса во веки, да не соблазню брата моего (1Кор. 8:13).

Каждый человек на пути жизни сей встречает различные несчастия. Поэтому естественно рождается вопрос: как должен вести себя Христианин в отношении к несчастиям?

Несчастия могут быть или 1) будущие – угрожающие, возможные, или 2) настоящие – действительные; будущие также или а) предотвратимые или б) неизбежные.

1) В рассуждении будущих предотвратимых несчастий Христианин естественно должен вести себя так, чтобы стараться, сколько возможно, благоразумием, мудрой прозорливостью, примерной честностью, ревностным и совестным прохождением своей должности отстранять и предотвращать их от себя.

Что же касается до несчастий неизбежных, или таких, которые Бог попускает на нас, которые постигают нас без всякой вины нашей и даже потому, что мы волю Божию и нашу обязанность поставляем выше всего; то Христианин, по примеру Иисуса Христа, должен встречать их с твёрдым духом, и для сего заблаговременно приготовляться к ним, так, чтобы они не могли постигнуть его нечаянно, внезапно, и привести в совершенное замешательство и расстройство.

Приготовлением к несчастиям может служить ему частью и то, если он по временам довольно живо представляет себе различные несчастные случаи, могущие встретиться с ним без всякой вины его, и при виде несчастных всякий раз помышляет о том, что подобные несчастия, ныне или завтра могут случиться и с ним, и что здесь все колеблется и мятется под его ногами, он не имеет ничего, что можно было бы назвать своим, и на что можно было бы положиться.

Но самым лучшим приготовлением к неизбежным несчастиям служит: а) Благочестивая добродетельная жизнь. Ибо какое благо для человека, когда он, встречая несчастия, не имеет причины упрекать себя в чем-либо и сказать самому себе, подобно братьям Иосифа, что сии несчастия постигли его за грех против того или другого ближнего его – брата его (Быт. 42:21,22)! Какое сладкое утешение во время скорби имеет тот, кто, обращаясь к протекшим дням своей жизни, проведенным в счастье, подобно Иову, может сказать пред судом своей совести: Аз бых око слепым, нога хромым, Отец немощным (Иов. 29:15).

б) Частое внимательное в часы уединения и покоя размышление о путях Провидения в судьбах человеческих и в своей собственной жизни, и происходящая из того постоянная уверенность, что жизнь и судьба наша находится во власти всемогущего, премудрого и всеблагого Отца, и что одна и та же невидимая десница Его, руководящая нас к вечной жизни, посылает нам и радости, и скорби. Кто с таким размышлением, с такой блаженной уверенностью проходит поприще жизни, – кто, наслаждаясь счастьем, смотрит на него как на дар Божественной благости, и при каждом радостном ощущении обращает взор и сердце свое к Подателю радости; тот, и встречая несчастия со слезами на глазах, но вместе с твердой надеждой в сердце и со всецелой покорностью духа, обращаясь к небу может сказать: Отец небесный! Да будет святая воля Твоя.

И, наконец, в) усердная молитва, которая укрепляет дух наш, возвышает нас над всеми превратностями земной жизни и утверждает в вере в премудрое и благое Провидение. Сие средство приготовления к несчастиям внушает нам Иисус Христос, как своим примером (Мф. 26:39,46), так и ясными словами: Молитеся, да не внидете в напасть (Лк. 22:46).

2) Несчастия действительные должны мы а) обращать к нашей пользе, к нашему улучшению. Большая часть несчастий суть естественные следствия глупостей, пороков и преступлений. Таковые несчастия должны производить в нас чувство раскаяния и сокрушения о грехах наших, научать нас благоразумию и рассудительности, и побуждать к исправлению нашей жизни и обращению на путь добродетели, имеющей обетование не настоящей только, но и грядущей вечной жизни. Равным образом мы должны обращать к нашему улучшению и усовершенствованию и несчастия, нами незаслуженные. Вообще они суть училище мудрости и добродетели, суть средства в деснице Отца небесного к нашему образованию и воспитанию для неба. Бог, говорит Апостол, наказывая нас, поступает с нами, как с дитьми, для нашей пользы; чтобы нам получить святость Его. Правда, всякое наказание на настоящее время кажется не радостию, а печалию; но в последствии доставляет мирный плод праведности тем, кои посредством онаго научились (Евр. 12:1,11). Люди менее всего могут переносить постоянное, ничем не нарушаемое счастье; и самые лучшие из людей имеют еще в себе много недостатков и по временам возмущаются нечистыми мыслями и желаниями, препобеждаются искушениями ко греху, и ничто столько не способно к очищению их от нечистоты греховной, как несчастия. А посему, по выражению Писания, нередко бывают многи скорби и праведным (Пс. 33:20); посему и Св. Давид молится: Благо мне, яко смирил мя еси, яко да научуся оправданием Твоим; ибо прежде даже не смиритимися, аз прегреших, ныне же слово Твое храню (Пс. 118:71,67).

б) Переносить с терпением и благодушием – не предаваться унынию и отчаянию, не терять присутствия духа и не ослабевать в ревностном прохождении должностей своих; не позволять себе никаких недостойных средств к облегчению судьбы своей, но искать их на пути правды и ожидать помощи свыше; не роптать на Провидение, но успокаивать себя всегда той утешительной мыслью, что несчастия на пути к вечной жизни, пути нравственного усовершенствования, необходимы и благодетельны, и потому самые возлюбленнейшие Божии нередко были самые горестнейшие в сем мире, – и что сиющие слезами, радостию пожнут (Пс. 125:5).

К такому поведению в отношении к несчастиям обязывает нас а) пример Иисуса Христа, который неоднократно избегал угрожавших ему опасностей (Ин. 4:1–4; 8:59; 10: 39,40; 11:53,54; Мк. 5:6,7); но когда знал, что час Его пришел, Он трогательнейшим образом приготовил себя к ужасной судьбе, Ему предстоявшей, и встретил ее с твердым, непоколебимым духом (Мф. 26:45,46,52), испил горькую чашу, поданную Ему Отцом Его, с терпением и показал величие души, благость сердца и присутствие духа в самые ужасные минуты.

б) Ясное учение как самого Иисуса Христа: Аще кто хощет по Мне ити, да возмет крест свой и по Мне грядет (Мф. 16:24); так и Его Апостолов; Христос пострада по нас, нам оставя образ, да последуем стопам Его; смиритеся под крепкую руку Божию, да вы вознесет во время (1Пет. 3:21; 5:6); Радуйтесь в надежде, в бедствии будьте терпеливы, в молитве постоянны (Рим. 12:12).

в) Вера в святейшие истины, составляющие сущность Христианской Религии. Есть Бог, и сей Бог есть наш Отец, который любит нас такой беспредельной любовью, что для спасения нашего не пощадил Единороднаго Сына своего, но предал Его за нас, который с премудрой благостью управляет нашей судьбой и различными, нередко мрачными и непостижимыми, путями ведет нас к вечной жизни, где временные страдания и скорби изменятся в бесконечные радости, и под правлением которого никакое истинное зло не может постигнуть нас, – вот главные истины Христианской Религии! Кто с сердечной верой принимает сии высокие и утешительные истины, тот с терпением, кротостью и надеждой переносит и самые великие несчастия: напротив, тот своим поведением явно отвергает сии истины, кто в несчастии, теряя все присутствие духа, предается унынию и отчаянию и ропщет на Провидение.

И, наконец, г) наше собственное благо; ибо благодушное перенесение несчастий возвышает и укрепляет дух наш, сохраняет наше здоровье, предохраняет нас от многих безрассудных поступков и делает более способными к приобретению блаженства небесного и к наслаждению теми благами и радостями, которые Отец небесный ниспосылает нам и среди самых несчастий, и которых многие несчастные, предавшись унынию и скорби, совсем не примечают.