Часть 2. Документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти 1925–1943

События церковной жизни, последовавшие за кончиною Святейшего Патриарха Тихона, приняли столь стремительный и запутанный характер, что ориентироваться в них, не имея достаточной к тому подготовки и некоторых специальных знаний, крайне сложно. Этим, несомненно, объясняется то обстоятельство, что даже в церковных кругах плохо разбираются в нагромождении лиц и фактов, характерных для этого периода нашей церковной истории (1925–1943 гг.).

В целях оказания помощи читателю, желающему вникнуть в самую суть сложных и трагических событий, отображаемых нижеследующими документами, считаем полезным предпослать последним в качестве некоего предисловия или схемы, расшифровывающей в кратком изложении их внутреннюю сущность и взаимосвязь, – статью-обзор католического автора (священника), заимствованную нами из одного зарубежного издания, правда, тенденциозно настроенного против Русской Церкви и нашей страны, но прекрасно осведомлённого во всех тонкостях и хитросплетениях современного бытия нашей Церкви.

Чтобы понять совершенную необходимость подобного предисловия, достаточно сказать, что за указанный период законная высшая церковная власть, в силу сложившихся невероятных внешних условий, – передавалась из рук в руки примерно десяток раз, причём участниками этой передачи являлись ответственнейшие иерархи той эпохи, в числе свыше тридцати (!) человек... (подробнее см. “Схему канонического преемства высшей церковной власти...”).

Теперь, после этих предварительных замечаний, воспроизводим (без каких-либо сокращений) вышеупомянутую статью-схему.

Весь этот обзор будет основан на документах первостепенной важности, в подлинности которых сомневаться нельзя, но которые мы публиковать не можем, чтобы не повредить их авторам. После смерти Патриарха Тихона, 25 марта (7 апреля) 1925 г., в управление Церковью, как известно, согласно завещанию Патриарха, признанному русским епископатом, вступил митрополит Крутицкий Пётр [Полянский]. Этот документ [«Завещание». – Ред.] характеризовался, с одной стороны, провалом последних надежд на создание патриаршего легального управления, о котором хлопотал покойный, а с другой стороны, всё разрушающей активностью обновленцев.

В период управления Церковью Петром обновленцы, окрылённые смертью Патриарха, стали добиваться соединения с Православной Греко-Российской Церковью¹⁵⁶ и вели энергичную подготовку в этом направлении к своему 2-му Всероссийскому Собору, долженствовавшему состояться в Москве летом 1925 г.

Советская власть, широко поддерживавшая обновленцев, в данном случае всеми мерами административного воздействия старалась склонить местных тихоновских православных епископов на соединение с обновленцами: упорствующие арестовывались и ссылались, колеблющимся сулили всякие блага, при условии их перехода в обновленчество. В атмосфере растущего нажима обновленцев и советской власти, под напором репрессий – создавались колебание и неуверенность в ряде отдельных местностей России. В этот момент митрополит Пётр [Полянский] издал 15(28) июля 1925 г. своё послание к Русской Церкви, резко и чётко определившее позицию Православной Церкви перед лицом грядущих событий как позицию полного непримиримого стояния за истину и отвержения всяких компромиссов как с обновленчеством, так и с поддерживавшей его советской властью.

Советы, убедившись, что в лице митрополита Петра Православная Церковь имеет неподкупного и бесстрашного вождя, энергичного и смелого, – стали подготовлять способы для удаления его от руководства Русской Церковью. С этой целью в газетах стали появляться статьи, полные клеветнических инсинуаций против митрополита Петра и его якобы контрреволюционной деятельности, а затем на обновленческом лже-Соборе в Москве знаменитый Введенский огласил заведомо ложный, сфабрикованный ГПУ документ, якобы разоблачавший связь митрополита Петра с заграницей, Одновременно с этим Тучков от имени правительства начал вести с митрополитом Петром переговоры о легализации, т. е. официальном оформлении управления Православной Церкви. Эта легализация обещала облегчить бесправное положение Церкви, но требовала принятия митрополитом Петром ряда условий – как-то:

1) издания декларации определенного содержания,

2) исключения из ряда управляющих – неугодных власти епископов, т. е. устранения их от церковной жизни,

3) осуждения заграничных епископов и

4) в дальнейшем определенного контакта в деятельности с правительством в лице Тучкова.

За это обещалось официальное оформление управления и неприкосновенность тех епископов, кои будут назначены на епархии по соглашению с властью. Митрополит Пётр решительно отказался от предложенных ему условий и, в частности. от подписания предложенного Тучковым текста декларации.

Тогда 27 ноября (10 декабря) 1925 г. у митрополита Петра был произведён ночью обыск, сам же он сперва был арестован на дому, а через два дня переведён во внутреннюю тюрьму на Лубянке при ГПУ. Одновременно с ним была арестована группа проживавших в Москве иерархов, близких митрополиту Петру и, очевидно, по мнению ГПУ, одинакового с ним настроения. Это были: архиепископы Николай [Добронравов] Владимирский, Пахомий [Кедров] Черниговский, Прокопий [Титов] Херсонский, Гурий [Степанов] Иркутский, епископы Парфений [Брянских] Ананьевский, Дамаскин [Цедрик] Глуховский, Тихон [Шарапов] Гомельский, Варсонофий Каргопольский и др.

Согласно завещанию, оставленному Петром [Полянским], в случае его ареста в управление Церковью должен вступить в качестве Заместителя Местоблюстителя сперва митрополит Сергий [Страгородский] Нижегородский, затем митрополит Михаил [Ермаков], экзарх Украины и, наконец, архиепископ Иосиф [Петровых] Ростовский.

К моменту ареста митрополита Петра [Полянского] ГПУ уже подготовило самочинную группу епископов, во главе с архиепископом Григорием [Яцковским] Екатеринбургским и епископом Борисом [Рукиным] Можайским, каковая – по примеру Живой Церкви при аресте Патриарха – немедленно же, как только был арестован митрополит Пётр, созвала совещание своих заранее сговорившихся участников – 9-ти епископов, живших в Москве. Совещание это объявило, что деятельность митрополита Петра была контрреволюционной и неканоничной и что, ввиду его ареста и отсутствия, таким образом, управления Церковью, – они, т. е. собравшиеся 9 епископов, организуют из себя Временный Высший Церковный Совет (ВВЦС) и берут в свои руки управление Церковью. Советская власть, подготовившая через ГПУ выступление этих епископов ещё, очевидно, когда митрополит Пётр был на свободе, ныне широко пошла им навстречу: организованный ими ВВЦС получил немедленное официальное признание, разрешение на печать, канцелярию и, наконец, возможность печатать в типографии свои послания и широко распространять их. Вместе с тем истинный Заместитель митрополита Петра – митрополит Сергий лишён был права выезда из Нижнего Новгорода в Москву и, таким образом, не мог вступить в управление Церковью.

Пользуясь широкой поддержкой ГПУ, самочинные епископы из ВВЦС стали было оспаривать у митрополита Сергия заместительство митрополита Петра, но, увидя, что вся Церковь решительно стоит на стороне митрополита Сергия и им не приходится рассчитывать на поддержку, – они стали убеждать последнего присоединиться к ним. В результате долгой переписки выяснилось, что митрополит Сергий не склонен идти на компромисс с ВВЦС и даже наложил на участников его меры прещения, запретив их в священнослужении. Тогда архиепископ Григорий [Яцковский] и др., получив свидание с митрополитом Петром в ГПУ, передают ему доклад о положении в Церкви, в котором сообщают, что митрополит Сергий не может управлять Церковью, что митрополит Михаил [Ермаков] отказался и архиепископ Иосиф [Петровых] тоже и что, таким образом, церковные дела требуют нового распоряжения от митрополита Петра, дабы избегнуть полной анархии. Митрополит Пётр, не подозревая предательства, зная архиепископа Григория [Яцковского] по его прежней стойкости в Православии, положил на этот документ, тут же в ГПУ на свидании 19 января (1 февраля) 1926 г., резолюцию о передаче управления Церковью Коллегии из архиепископов Николая [Добронравова] Владимирского, Димитрия [Беликова] Томского и Григория [Яцковского] Екатеринбургского; в это самое время архиепископ Николай [Добронравов ] сидел в той же тюрьме в ГПУ, а архиепископ Димитрий [Беликов] был в Томске и в Москву приехать не мог. Архиепископ Григорий [Яцковский], зная все это, умолчал и с резолюцией Петра покинул ГПУ. Однако митрополит Пётр свою резолюцию написал не в категорической, а в условной форме, давая этим понять, что она обязательна к исполнению лишь при известных условиях, а именно, при условии невозможности для митрополита Сергия [Страгородского] управлять Церковью.

Оставаясь до мая 1926 г. в одиночном заключении во внутренней тюрьме ГПУ и будучи совершенно оторванным от мира, митрополит Пётр не представлял себе ничего о действительном положении вещей. Он догадался, что, вероятно, не все благополучно и спокойно, раз митрополит Сергий не смог, а митрополит Михаил и архиепископ Иосиф отказались управлять Церковью.

В это самое время дела ВВЦС шли все хуже и хуже, вся Церковь стала на сторону митрополита Сергия, и было очевидно для всякого, что и эта затея ГПУ, имевшая целью внести новую смуту в жизнь Церкви, проваливается. Тогда Тучков прибегает к новой хитрости: закончившему срок своей ссылки в Нарымском краю митрополиту Агафангелу [Преображенскому] разрешают вернуться в Ярославль, но по дороге – в Перми – задерживают его, и там устраивается его свидание с Тучковым. Изобразив положение Церкви как близкое к катастрофе, внутреннюю борьбу ВВЦС и митрополита Сергия за власть как момент, не дающий правительству возможности легализовать положение Православной Церкви, к чему правительство якобы стремится, Тучков просил митрополита Агафангела урегулировать внутренние дела Церкви своим авторитетом и своими ещё от Патриарха данными ему полномочиями и войти с правительством в переговоры, для оформления православного церковного управления. Митрополит Агафангел, абсолютно не представляющий себе истинного положения вещей, поверил Тучкову, издал своё известное Пермское послание о принятии им на себя управления Церковью. Спровоцировавши таким образом митрополита Агафангела, Тучков одновременно хотел спровоцировать и митрополита Петра. Он показал ему послание митрополита Агафангела и предложил написать последнему письмо о передаче ему местоблюстительства. Митрополит Пётр воспользовался этим случаем и написал 9(22) мая митрополиту Агафангелу, приветствуя его возвращение и с радостью передавая ему свои права. Однако в это самое время лидеры ВВЦС, с одной стороны, a митрополит Сергий, с другой, успели войти в переписку с митрополитом Агафангелом. Первые убеждали его возглавить их, второй предостерегал его, объясняя всю ошибочность Пермского послания, поскольку митрополит Пётр не отказывался от своих полномочий и в лице митрополита Сергия имел законного Заместителя. Переписка митрополита Агафангела с митрополитом Сергием приобрела скоро широкую гласность, и епископы с разных концов России, ознакомившись с ней и боясь, что у митрополита Агафангела есть какое-то тайное соглашение с ГПУ и ВВЦС, спешили в письмах и посланиях к нему выразить свой протест против его выступления и свою верность митрополиту Петру и его Заместителю митрополиту Сергию.

В это время опубликованное письмо митрополита Петра к митрополиту Агафангелу было способно окончательно смешать карты. Казалось, что не было оснований оспаривать у митрополита Агафангела власть на управление Церковью, но подозрение, что митрополит Пётр введён снова в заблуждение, и страх, что у митрополита Агафангела есть какое-то соглашение с ГПУ, заставили русский епископат решительно выступить на поддержку митрополита Сергия и требовать отказа митрополита Агафангела от претензий на управление Церковью, быть может, без достаточных объективных к тому оснований. 30 мая (12 июня) 1926 г. митрополит Агафангел подчинился всеобщим просьбам, отказался от своего Пермского послания. Единственным законным управителем остался митрополит Сергий, с каковым советская власть стала продолжать переговоры о легализации, начатые год назад с митрополитом Петром. Что касается самого Петра, то он в это время был вывезен тайно из Москвы и помещён в крепость бывшего Спасо-Евфимиева монастыря в Суздале в одиночной камере. Там находился он до поздней осени 1926 г., в то время как в России происходили следующие события: в результате переговоров с Тучковым митрополит Сергий составил проект Декларации, каковую вместе с проектом Обращения в Народный комиссариат внутренних дел разослал всем епископам для ознакомления (Обращение Сергия Страгородского, митрополита Нижегородского, к народному комиссару внутренних дел от 28 мая /10 июня 1926 г.). Осведомившись о том, что епископы, а с ними и вся Церковь солидарны с этим проектом, митрополит Сергий в июле передал эти документы Тучкову. Однако скоро выяснилось, что Тучков признал указанные акты Церкви недостаточными и продолжал настаивать на принятии митрополитом Сергием тех условий, которые ещё в 1925 г. были поставлены митрополиту Петру, а для убедительности этих условий ГПУ настолько усилило репрессии против епископата, что в редкой епархии остались ещё епископы. Помимо этого власть, через местные органы ГПУ, с целью ещё больше расшатать Церковь, стала навязывать отдельным епархиям, округам и даже благочиниям легализацию – на основе тех же условий, и, так как на местах иногда находились недостаточно стойкие иерархи, клирики и миряне, то такие местные легализации отдельных частей Православной Церкви начали наблюдаться с конца 1926 г. в разных концах России. В это время епископы, находившиеся в ссылке в Соловках, составили свою декларацию Правительству (эта декларация уже напечатана «Вестником РСХД»)¹⁵⁷. Одновременно с этим полное отсутствие сведений о митрополите Петре, о его местопребывании и здоровье стали порождать опасение за самую жизнь его. Аресты и ссылки епископов, прямая угроза митрополиту Сергию, ввиду его твёрдости и нежелания идти на компромиссы, отсутствие на свободе надёжных и испытанных епископов, которым бы митрополит Сергий мог передать управление Церковью в случае своего ареста, неопределённость положения в случае смерти митрополита Петра, с каковой должны были бы прекратиться полномочия и митрополита Сергия – все это вынуждало всех мыслящих иерархов поднять вопрос о своевременности и целесообразности решительного пересмотра вопросов об управлении Православной Церковью, дабы обеспечить её законным и отвечающим своему назначению руководством даже и в том случае, если бы умер митрополит Пётр. Вместе с тем имелось в виду, как ни безнадёжно было положение вещей, созвать Собор, хотя бы и в нескорое, но в определенное время.

Осенью 1926 г., по мысли группы епископов, близких митрополиту Сергию, наиболее целесообразное решение этого вопроса, то есть вопроса об управлении Православной Церковью следовало видеть в немедленном же избрании нового Патриарха, если не на всеобщем Соборе духовенства и мирян, то на Соборе епископов, а ввиду невозможности его созыва, путём опроса и собирания мнений большинства православных епископов. Избранный таким образом новый Патриарх, даже если бы он и был в ссылке, во-первых, мог бы ясно и определенно установить порядок преемства власти, а во-вторых, не стало бы больше поводов для борьбы за местоблюстительство, заместительство и прочее. Кроме того, самое наличие Патриарха подняло бы дух и бодрость в Церкви. Что касается канонической стороны дела, то епископы и митрополит Сергий находили, что при наличии подписей подавляющего большинства епископов под актом выборов – таковые были бы неоспоримы и с канонической стороны.

Трудность дела состояла в том, что, во-первых, надо было объединить всю Россию и в том числе отдельные места ссылки, во-вторых, все дело надо было поставить конспиративно и выполнить в сравнительно короткий срок, так как, если бы ГПУ узнало о таком начинании Церкви, то, конечно, постаралось бы помешать осуществлению его.

По единогласному решению епископов-инициаторов кандидатом в Патриархи был избран митрополит Кирилл [Смирнов] Казанский, томящийся в ссылке с 1922 г. и не раз явивший свою стойкость в Православии, свою неподкупность и мужество: к тому же в 1926 г. осенью как раз настал конец срока его ссылки и можно было, хотя и без особой уверенности, надеяться на его хотя бы относительную свободу. Митрополит Сергий в особом секретном обращении к епископам излагал соображения, побудившие группу епископов поднять вопрос об избрании Патриарха, и, со своей стороны испрашивая Божие благословение на это дело, просил всех епископов высказать письменно своё мнение. С этим обращением митрополита Сергия епископ Рыльский Павлин [Крошечкин] и ещё несколько близких митрополиту Сергию лиц, разделивши Россию между собою, стали объезжать епископов, собирая подписи. В ноябре 1926 г. имелись уже подписи 72-х епископов под актом избрания митрополита Кирилла Патриархом. Казалось, вопрос был решённым, но как раз в этот момент произошло событие, нарушившее все планы и предположения. Епископ Павлин был внезапно арестован в Москве, где он находился проездом. Вслед за этим последовали другие аресты. Был арестован ряд епископов, чьи подписи стояли одними из первых под актом избрания митрополита Кирилла – архиепископ Корнилий [Соболев], епископ Григорий [Козлов] и др.; был арестован в Нижнем, и митрополит Сергий и перевезён затем в Москву в декабре 1926 r.; был арестован в ссылке, где он находился, – в Зырянском крае, и брошен в Вятскую тюрьму и митрополит Кирилл. Митрополит Сергий был в Москве помещён во внутренней тюрьме ГПУ. Наряду с арестованными епископами, подписавшими акт избрания митрополита Кирилла, некоторые, в том числе и тот, кто первый подписал этот акт, оставались совершенно невредимыми; при аресте епископа Павлина все документы компрометирующего характера были не при нем и в ГПУ не попали.

Это нам известно из слов епископа Павлина и митрополита Сергия, которые, будучи освобождены в марте 1927 г., подтвердили, что никакие документы в ГПУ не попали. Таким образом, перед Церковью все эти события конца 1926 г. остаются загадочными. В ноябре 1926 г., в то время, когда аресты и ссылки епископов достигли апогея, в управление Церковью, согласно завещанию Петра, вступил честный, чистый, но нерешительный митрополит Иосиф [Петровых] Петербургский, находившийся в ссылке. Он не счёл возможным фактически управлять Церковью, ввиду того, что находился в глуши Ярославской губернии и уехать оттуда не мог, а потому передал управление трём Заместителям – архиепископу Корнилию [Соболеву], который был арестован, архиепископу Фаддею [Успенскому], который был в ссылке, и архиепископу Серафиму [Самойловичу] Угличскому, который и вступил в управление Церковью. Одновременно с этим митрополит Пётр из Суздаля был переведён в Москву в тюрьму ГПУ, где Тучков предложил ему отказаться от местоблюстительства. Митрополит Пётр решительно не согласился на это и тогда же, через католического священника латинского обряда, сидевшего с ним в одной камере, просил передать всем, что никогда и ни при каких обстоятельствах не оставит своего служения и будет до самой смерти верен Православной Церкви. В конце декабря митрополит Пётр, этапом через Вятскую, Пермскую, Екатеринбургскую, Тюменскую тюрьмы был направлен в ссылку в Тобольск. 19 декабря 1926 г. (1 января 1927 г.) в Пермской тюрьме митрополит Пётр впервые имел возможность узнать о положении церковных дел в России, о провокации архиепископа Григория [Яцковского] в истекшем году, о выступлении митрополита Агафангела и пр.; он тогда же составил уже известное за границей послание к Церкви (см.: «Церковные ведомости». 1927. № 5/6. С.1–2), имевшее целью объяснить все те невольные ошибки, которые были сделаны им в бытность его в тюрьме в предыдущем году, и направить церковную жизнь в нужное русло. 8(21) января в свердловской тюрьме митрополит Пётр имел свидание с архиепископом Григорием, после чего ему удалось передать своё послание на волю. В феврале 1927 г. он прибыл в Тобольск в тюрьму, откуда в начале марта был направлен на поселение в с. Абалацкое на берегу Иртыша¹⁵⁸, в 50 вёрстах выше Тобольска. В это время архиепископ Серафим [Самойлович] Угличский вызван был в Москву в ГПУ, где Тучков предложил ему принять известные условия легализации. На это архиепископ Серафим ответил отказом, мотивируя его тем, что не считает себя полномочным решить основные принципиального характера вопросы без находящихся в заключении старших иерархов. После трех дней содержания архиепископа Серафима в ГПУ Тучков отпустил его в Углич, a 7(20) марта был освобождён митрополит Сергий, которому архиепископ Серафим и сдал дела управления.

Факт освобождения митрополита Сергия в тот момент, когда репрессии против Церкви по всей России все возрастали, когда участие его в деле о выборах митрополита Кирилла, за каковое целый ряд епископов поплатились ссылкою, было несомненно, сразу же возбудил тревогу, которая усилилась, когда 9(22) апреля 1927 г. был освобождён. и епископ Павлин [Крошечкин] и когда 25 апреля (8 мая) в Москве неожиданно созван был Синод. Стало несомненным, что между митрополитом Сергием во время его тюремного заключения и советским правительством, т. е. ГПУ, состоялось какое-то соглашение, которое поставило и его самого, и близких ему епископов в совершенно исключительное положение, по сравнению с другими. Митрополит Сергий получил право свободно жить в Москве, каковым правом он не пользовался даже до ареста. Когда же стали известны имена епископов, призванных им в Синод, то в капитуляции митрополита Сергия перед советской властью не осталось больше никаких сомнений. В Синод вошли: архиепископ Сильвестр [Братановский] – бывший обновленец, архиепископ Алексий Симанский¹⁵⁹, бывший обновленец, назначенный на Петроградскую кафедру от Живой Церкви после казни митрополита Вениамина [Казанского], архиепископ Филипп [Гумилевский] – бывший беглопоповец, т. е. переходивший из Православной Церкви в секту беглопоповцев, митрополит Серафим [Александров] Тверской, человек, о связях которого с ГПУ знала вся Россия и которому никто не верил. Вслед за этим составом Синода начались такого же характера и новые епископские хиротонии и назначения: Сергий [Зенькевич], Владимир [Горьковский] и другие бывшие обновленческие протоиереи были рукоположены во епископы; епископы Артемий [Ильинский], Назарий [Андреев], Мелхиседек [Паевский], Матфей [Храмцев] и, другие, тоже бывшие обновленцы и жившие на покое, были назначены на епископские кафедры. С другой стороны, начались увольнения на покой ссыльных епископов. И наконец, в июне 1927 г. вышла знаменитая Декларация митрополита Сергия о лояльности по отношению к большевикам. Митрополит Сергий капитулировал перед ГПУ, принял все условия легализации и ныне последовательно проводит их в жизнь: так думали и думают в России. Немного раньше издания Декларации митрополита Сергия митрополит Пётр был снова арестован и содержался теперь в Тобольской тюрьме. Одновременно митрополит Кирилл был отправлен в ссылку в Туруханск. В атмосфере все растущего недоверия к митрополиту Сергию церковное сознание искало авторитета, на который могло бы опереться в своём суждении о происходившем, но наибольшие авторитеты – митрополиты Пётр и Кирилл – были вне сферы досягаемости, остальные же епископы предпочитали молчать и ожидать дальнейшего.

Первые месяцы существования легализации протекали под знаком колоссальных перемещений личного состава иерархии. Митрополит Сергий осуществлял ясно принцип Тучкова: ссыльные епископы увольнялись на покой, возвращавшиеся из ссылки за отбытием срока или вообще не очень надёжные с точки зрения советской власти, назначались на кафедры на далёкие окраины. Что же касается наиболее известных и влиятельных кафедр, то туда назначаются и назначались либо новые люди, либо те, кто во всеуслышание выражал готовность на принятие всех условий и на верность принципам Декларации митрополита Сергия, т. е. принципам услужения советской власти.

“Как же, – говорит один из документов, – реагировал епископат на все это? Основное настроение его было растерянность. Все молчали и молчат, и ждут чего- то, сами не зная чего. Сперва группа епископов, духовенства и мирян из разных епархий (Петербург, Харьков, Воронеж, Киев, Ярославль и т. д.) пробовали обращаться к митрополиту Сергию с протестами, мольбами, убеждениями, но, когда стало очевидным, что митрополит Сергий не обращает на все это никакого внимания, продолжая укреплять свои позиции, все замолчали. Большинство епископов старалось отойти вообще в сторону, устраниться от всяких дел и от сотрудничества с митрополитом Сергием; уходы на покой, отказы от назначений стали обычными явлениями. На эту же точку зрения бойкота и пассивного сопротивления стала и вся масса ссыльных. Они не скрывали своего негодования, формулировали свой протест, но в интересах Церкви считали вредным начинать войну с митрополитом Сергием.

Часть епископов – лично связанных с митрополитом Сергием, получивших из его рук кафедры, повышения, епископство, заинтересованы составлять ядро, которое активно поддерживает его. Надо сказать откровенно, что по своему удельному весу эта группа бесспорно несравнима с первой. В то время, как к первой принадлежат все значительные имена русской иерархии – все авторитеты, ко второй относились скорее люди с дурной славой, с опороченным прошлым: бывшие обновленцы, колеблющиеся и пр. Третью группу составило незначительное меньшинство епископов – открыто и последовательно объявивших митрополита Сергия предателем и порвавших с ним всякое общение. Последняя группа возглавлялась митрополитом Иосифом [Петровых] Петербургским, архиепископом Серафимом [Самойловичем] Угличским и митрополитом Агафангелом [Преображенским]. К ней примкнуло сразу немного епископов, но по мере того, как все более и более митрополит Сергий обнаруживает сущность своей работы – число епископов в этой группе возрастает. Митрополит Сергий объявил эту группу епископов контрреволюционерами. ГПУ этим воспользовалось и арестовало 15 из этих епископов:

1) митрополит Иосиф [Петровых] Петербургский – в ссылке в Устюжском уезде Новгородской губернии,

2) архиепископ Серафим [Самойлович] Угличский – в Соловках,

3) архиепископ Варлаам [Ряшенцев] бывший Пермский – в Ярославской тюрьме,

4) епископ Димитрий [Любимов] Гдовский – в Ленинградской тюрьме,

5) епископ Алексий [Буй] Уразовский – в Соловках,

6) епископ Виктор [Островидов] Воткинский – в Соловках,

7) епископ Максим [Жижиленко] Серпуховской – в Соловках,

8) епископ Афанасий [Молчановский] Сквирский – в Соловках,

9) епископ Нектарий [Трезвинский] Яранский – в ссылке, в Казани,

10) епископ Иларион [Бельский] Поченский [Почепский? – Сост.]¹⁶⁰ – в Соловках,

11) епископ Павел Ялтинский – в ссылке, в Харькове,

12) епископ Василий Каргопольский – в ссылке, неизвестно где,

13) епископ Сергий [Никольский] бывший Бузулукский – в ссылке, неизвестно где,

14) епископ Иосиф бывший Вирский – в ссылке, неизвестно где,

15) епископ Дамаскин [Цедрик] Глуховский – в тюрьме, в Москве.

Арест епископов происходит следующим образом: агент ГПУ являлся к епископу и ставил ему следующий вопрос: «Как вы относитесь к Декларации митрополита Сергия?» Если епископ отвечал, что он её не признает, то агент заключал: «Значит, вы контрреволюционер». И епископ арестовывался.

Но митрополит Сергий не замечал или не хотел замечать ужасных последствий своей необдуманной Декларации. Вслед за запрещением поминовения; ссыльных, за введением поминовения власти последовало увольнение всех ; ссыльных украинских епископов наперсником митрополита Сергия на Украине митрополитом Михаилом [Ермаковым] (17/30 марта 1929 г.; его очень хвалит «Церковный Вестник” митрополита Евлогия [Георгиевского]. – См.: “Церковный вестник”¹⁶¹. 1930. № 2. С. 12 и след.); затем началась подготовка к Всероссийскому Собору и, наконец, появилось пресловутое интервью о положении Церкви в России от 3(16) февраля 1930 г. по поводу исторического послания Пия 2 [Ратти] в защиту веры в России (см.: “Известия”. 1930. 16 февр. № 46; “Возрождение”¹⁶². 1930. 15 февраля. № 1719).

В это самое время митрополит Пётр, проведя 2 месяца в Тобольской тюрьме, был выслан вниз по реке Оби в зимовье Хэ, находящееся в 200 вёрстах от Обдорска, на берегу Обской губы, и тундрах. Там, лишённый всякой возможности сноситься с миром, лишённый всякой помощи, тяжело больной – он обречён был на медленное умирание. В праздник Усекновения главы св. Иоанна Предтечи с ним случился первый припадок тяжёлого удушья и грудной жабы, и с тех пор он не покидал постели. В таком положении, постоянно болея, митрополит Пётр пробыл в Хэ до октября 1928 г. Митрополит Сергий не беспокоился о его судьбе. В октябре 1928 г. митрополит Пётр был переведён снова в Тобольскую тюрьму, где явился к нему Тучков. Последний предложил митрополиту отказаться от местоблюстительства, обещал в таком случае свободу. Митрополит Пётр не согласился и немедленно был препровождён обратно в Хэ.

Вот положение Церкви в России. Что же принесла с собою легализация?

«Изменилось лишь то, – читаем мы в одном документе от 25 февраля (10 марта) 1930 г. – что существует Синод митрополита Сергия из лиц отнюдь не достойных, что группе очень незначительной по своему количеству епископов гарантирована, и то относительная, личная безопасность, что за советской властью признано право вмешиваться во внутренние дела Церкви, санкционировать или отвергать назначения епископов и клириков, что, наконец, высшая церковная власть, сочетав себя противоестественным союзом с властью советской, выступает с ней вместе во всех тех случаях, когда последняя нуждается в первой, что гонения на веру объясняются контрреволюцией Церкви теперь уже не только органами советской власти и ГПУ, но и самим Высшим Церковным Управлением, т. е. сергиевским Синодом».

Одним словом, митрополит Сергий, сознательно или несознательно, создал новый Святейший Синод особого рода. «Особенное же правительственное значение Вашего Синода, – пишет митрополит Кирилл митрополиту Сергию в своём письме от 17(30) января 1930 г., – подчёркивается приравнением его к тому Синоду, который в своё время пришёл на смену патриаршеству и управлял Русской Церковью до восстановления последнего в 1917 г. В распространённом с синодским засвидетельствованием подлинности письме архиепископа Илариона [Троицкого] основная аргументация автора покоится на мысли, что Синод Ваш и Священный Правительствующий Синод, учреждённый в 1721 г., – явления одного и того же порядка и достоинства. Если бы эта мысль была бы чужда Вам, Вы, конечно, не благословили бы рассылать подобный документ в назидание другим... С учреждением Вашего Синода перед Церковью встала уже не угроза целости патриаршего строя, а действительная подмена этого строя синодальным управлением».

Таким образом, признанием сергиевского Синода признается подмена патриаршего строя синодальным строем Петровской эпохи, с тою разницей, что должность обер-прокурора исполняет не верующий Победоносцев, а безбожник Тучков.

Этот основной факт долгое время отрицался митрополитом Евлогием [Георгиевским] и его сторонниками, как то явствует из некоторых опубликованных евлогианским епархиальным управлением документов, старавшихся объяснить распрю в Зарубежной Русской Церкви исключительно политическими разногласиями.

Не отрицая существования таковых разногласий, мы не можем, однако, не отметить, что в оценке церковных событий, происходивших в России, Карловацкий Собор епископов проявил, несомненно, большую дальновидность и чуткость, чем митрополит Евлогий и его единомышленники. Вот что писали они до последних событий, так явно опровергнувших точку зрения митрополита Евлогия.

Коренная разница взглядов, по мнению Т. А. Аметистова, состояла в следующем: Архиерейский Синод стремился в политических целях завладеть Высшим Церковным Управлением за границей. Он желал иметь всю полноту прав прежнего Святейшего Правительствуюшего Синода по отношению к заграничному епископату. Это стремление к централизации власти по типу бывшего Синода обер-прокурорского периода сказалось уже на Соборе 1923 г. отвержением проекта митрополита Евлогия о создании отдельных самостоятельных митрополичьих округов. Все время утверждая единство Всероссийской Церкви, незыблемость связи с Ней, митрополит Евлогий в то же время сочетает идею органического единения с Москвой с идеей необходимой и неизбежной децентрализации (см.: «Каноническое положение Православной Русской Церкви за границей». Париж. 1927. С. 16).

Эта точка зрения поддерживается и теперь самим митрополитом Евлогием: «Из всяческих потрясений, связанных с русской революцией, я, – пишет митрополит Евлогий, – вынес особенно сильную идею свободы Церкви, Её самостоятельности и независимости от государства. И прежде, в дореволюционное время, мы, русские епископы, в большинстве тяготились опекою государства над Церковью, господствовавшей в Ней властью обер-прокурора, мертвившей Её живые силы и подрывавшей Её моральный авторитет, но волей-неволей мирились с таким положением. И все мы так свободно вздохнули, когда Всероссийский Поместный Собор своим авторитетом утвердил эту свободу Церкви и когда покойный Патриарх Тихон явился мудрым проводником этой свободы и Её невмешательства в политику... Для меня этот завет Патриарха Тихона является священным, и я решил всеми силами следовать ему и всячески бороться с теми, кто его нарушает. Конечно, эта аполитичность Церкви вовсе не означает того, что Она остаётся равнодушной ко всем явлениям государственной жизни своей Родины, – напротив... но Она не связывает Своего голоса ни с какими политическими течениями, ни с какой партией... Вот почему, когда я увидел, что созданный в Карловцах русский Архиерейский Синод явно оказался во власти правой политической организации, я решительно восстал против этого нецерковного направления его деятельности, всячески направляя его на путь, указанный Патриархом Тихоном. Так, ещё на первом зарубежном церковном Соборе в Карловцах в 1921 г. я умолял собравшихся пощадить Церковь, не отдавать Её во власть одного политического течения. Но, когда оказалось, что все мои попытки в этом направлении, были безуспешны, и означенный Синод стал совершенно игнорировать все законные распоряжения Патриарха Тихона, под влиянием той же политической партии, и, несмотря на его упразднение указом от 22 апреля (5 мая) 1922 г., самочинно придаёт ; себе положение какой-то высшей церковной власти в Русской Церкви, тогда и совершенно отошёл от него и прервал с ним деловые административные:сношения» (Церковный вестник. 1930. № 10. С.4–5).

Оптимистический взгляд митрополита Евлогия на положение Православной Церкви в России резко изменился за последнее время. И для того, чтобы придти к решению создать Греческий Экзархат в русском зарубежье, он, конечно, должен был руководствоваться соображениями не одного лишь политического: свойства.

Благовест (периодический орган русских католиков во Франции). Париж. 1931. №4 (сентябрь-октябрь)

Архипастырям, пастырям и всем верным чадам Православной Российской Церкви.

Волею Божией СВЯТЕЙШИЙ ПАТРИАРХ Московский и всея России Тихон в 11 час. 45 мин. ночи на исходе праздника Благовещения Божией Матери тихо опочил.

Сонмом Архипастырей и пастырей при небывало громадном стечении мирян почивший Святейший Патриарх торжественно погребён в Донском монастыре сего 30 марта (12 апреля) в храме в честь иконы Донской Божией Матери.

В заботах о сохранении преемства власти церковной и канонического строя управления Церковью Божией Святейший Патриарх Тихон составил при жизни 25 декабря 1924 г. (7 января 1925 г.) завещание, которое в присутствии сонма Архипастырей и было оглашено.

Точное содержание сего завещания следующее:

“В случае Нашей кончины Наши Патриаршие права и обязанности, до законного выбора нового Патриарха, предоставляем временно Высокопреосвященному митрополиту Кириллу. В случае невозможности по каким-либо обстоятельствам вступить ему в отправление означенных прав и обязанностей, таковые переходят к Высокопреосвященному митрополиту Агафангелу. Если же и сему митрополиту не представится возможности осуществить это, то наши Патриаршие права и обязанности переходят к Высокопреосвященному Петру. митрополиту Крутицкому.

Доводя о настоящем Нашем распоряжении до общего сведения всех Архипастырей, пастырей и верующих Церкви Российской, считаем долгом пояснить, что сие распоряжение заменяет таковое наше распоряжение, данное в ноябре месяце 1923 г.

Тихон, Патриарх Московский и всея России.

25 декабря 1924 г. (7 января 1925 г.)»

Присутствовавшие при оглашении сего исторически важного для Церкви документа Архипастыри Русской Православной Церкви, по ознакомлении с завещанием СВЯТЕЙШЕГО ПАТРИАРХА, сделали следующее, закреплённое собственноручной подписью заключение:

«Убедившись в подлинности документа и учитывая

1) то обстоятельство, что почивший Патриарх при данных условиях не имел иного пути для сохранения в Российской Церкви преемства власти и

2) что ни митрополит Кирилл, ни митрополит Агафангел, не находящиеся теперь в Москве, не могут принять на себя возлагаемых на них вышеприведённым документом обязанностей, Мы, Архипастыри, признаем, что Высокопреосвященный Митрополит Пётр не может уклониться от данного ему послушания и во исполнение воли почившего ПАТРИАРХА должен вступить в обязанности Патриаршего Местоблюстителя».

Сергий [Страгородский], митрополит Нижегородский.

Серафим [Александров], митрополит Тверской.

Тихон [Оболенский |, митрополит Уральский.

Зиновий [Дроздов], архиепископ Тамбовский.

Иосиф [Петровых], архиепископ Ростовский, управляющий Новгородской епархией.

Николай [Добронравов], архиепископ Владимирский.

Сильвестр [Братановский], архиепископ Костромской и Галичский.

Прокопий [Титов], архиепископ Херсонский.

Сергий [Зверев], епископ Мелитопольский, управляющий Самарской епархией.

Григорий [Козлов], епископ Ветлужский.

Филипп [Гумилевский], епископ Балахнинский.

Филипп [Ставицкий], епископ Смоленский.

Иларион [Бельский], епископ Каргопольский.

Стефан [Гнедовский], епископ Кирсановский.

Иоанн [Василевский], епископ Бронницкий.

Тихон [Русинов], епископ Царицынский.

Иннокентий [Бусыгин], епископ Каменский.

Павел [Кратиров], епископ Старобельский.

Августин [Беляев], епископ Иваново-Вознесенский.

Афанасий [Сахаров], епископ Ковровский.

Серафим [Самойлович], архиепископ Угличский, управляющий Ярославской епархией.

Владимир [Соколовский], архиепископ Екатеринославский.

Архиепископ Иннокентий [Ястребов?].

Гурий [Степанов], архиепископ Иркутский.

Александр, епископ Павловский.

Борис [Соколов], архиепископ Рязанский.

Иоасаф [Шешковский], епископ Малоярославецкий, управляющий Калужской епархией.

Серафим [Протопопов], епископ Рыбинский.

Амвросий, епископ Сызранский.

Амвросий, епископ бывший Брянский.

Иоасаф [Удалов], епископ Чистопольский.

Герман [Коккель], епископ Ибресинский.

Парфений [Брянских], епископ Ананьевский.

Константин [Дьяков], епископ Сумский, управляющий Харьковской епархией.

Митрофан [Русинов |, епископ Бутурлиновский.

Пётр [Зверев], епископ Старицкий.

Вассиан [Пятницкий], епископ бывший Егорьевский.

Аверкий [Кедров |, епископ Житомирский.

Иннокентий [Тихонов], епископ Ладожский.

Амвросий [Полянский], епископ Каменец-Подольский.

Вениамин [Глебов], епископ Рославльский.

Иов [Рагожин], епископ Пятигорский.

Борис [Рукин], епископ Можайский.

Симеон [Михайлов], епископ Чебоксарский, управляющий Вятской епархией.

Николай [Покровский], архиепископ Псковский.

Иоанн [Братолюбов], епископ Воткинский.

Пётр [Гасилов], епископ Осинский,

Иннокентий [Летяев], епископ Ставропольский.

Александр [Раевский], епископ Керченский.

Виссарион [Зорин], епископ Симбирский.

Дамиан [Воскресенский], епископ Переяславский.

Алексий [Готовцев], епископ Серпуховской.

Иринарх [Синеоков], епископ Тюменский.

Григорий [Козырев], епископ Вольский.

Серафим [Звездинский], епископ Дмитровский.

Арсений [Соколовский], епископ Прикаспийский.

Феодор [Маковицкий], епископ Мосальский.

Алексий [Буй], епископ Петропавловский.

Григорий [Яцковский], архиепископ Екатеринбургский.

Тихон [Шарапов], епископ Гомельский.

Всецело покоряясь воле Премудрого и Благого Промысла, без коего, верю, ничто в жизни не совершается, сыновне подчиняясь велению нашего Святейшего Патриарха и согласуясь с пониманием его веления Архипастырями Русской Церкви, Я, смиренный Пётр, Митрополит Крутицкий, выразил согласие вступить со дня оглашения завещания почившего Первосвятителя в отправление обязанностей Патриаршего Местоблюстителя.

Доводя о сем до сведения Архипастырей, пастырей и верных чад Православной Русской Церкви, прошу всех вознести ко Господу молитвы, чтобы Он упокоил со святыми СВЯТЕЙІІІЕГО НАШЕГО ОТЦА, а мне даровал силы и мудрость достойно проходить возложенное на меня служение.

Божие благословение да будет со всеми нами.,

30 марта (12 апреля) 1925 г.

Москва. Донской монастырь.

Патриарший Местоблюститель Пётр, митрополит Крутицкий.

1. Архив составителя

2. Иоанн [Снычев], архиепископ. Церковные расколы в Русской Церкви 20-х и 30-х годов XX столетия. Куйбышев, 1965¹⁶⁴

Вестник Священного Синода Православной Российской Церкви. 1926. № 8/9 (3/4)

Божиею милостию Патриарший Местоблюститель, Митрополит Крутицкий Смиренный Пётр

Возлюбленным о Христе Архипастырям, Пастырям и всем чадам Православной Российской Церкви.

Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа.

Уже более трех месяцев прошло с тех пор, как Господу угодно было призвать к Себе Кормчего Русской Церкви, благостнейшего Отца нашего Святейшего Патриарха Тихона. Тяжела для нас эта утрата, особенно в настоящее время, когда корабль церковный приходится вести к тихой пристани среди бушующих волн житейского моря.

Много врагов у Православной Христовой Церкви. Теперь они усилили свою деятельность против Православия. Католики, вводя наш богослужебный обряд, совращают, особенно в западных, издревле православных, областях, верующий парод в унию и тем самым отвлекают силы Православной Церкви от более неотложной борьбы с неверием.

Так называемые евангелисты, или баптисты, а также и другие сектанты всюду, где только возможно, проповедуют свои вероучения и увлекают доверчивые души мнимою святостью своей жизни и обещанием материальной помощи. И бедная, немощная православная душа, не будучи в состоянии познать всю ложность сектантских учений, восторгаясь воодушевлением их проповедников, а нередко соблазняясь и материальными расчётами, пьёт яд духовной отравы и гибнет, отпадая от Св. Церкви Православной... Все это происходит в то время, когда широкой волной разливается неверие, проникая во все слои нашего. общества.

К глубокому прискорбью, попущением Божиим, произошло разделение и внутри самой Православной Церкви. По слову Божию, «они вышли от нас, но не были наши, ибо если бы они были наши, то остались бы с нами» (1Ин.2:19). Мы разумеем так называемых живоцерковников, обновленцев, возрожденцев, самосвятов и т. п. Все они своей самочинной иерархией и самочинным устроением церковной жизни как в исконной России, так и на Украине, и в других местах, отделяются от единого Тела Христова, т. е. от Святой Его Православной Церкви и тем смущают православный народ. Но непреложны слова Господа: то, что утаено от премудрых и разумных, Господь действительно открыл младенцам (Лк.10:21). Наш православный русский народ простым сердцем своим почувствовал внутреннюю неправоту обновленческого движения и всю его опасность. Где только ему возможно, он с справедливым негодованием отвергает это движение и не посещает обновленческих храмов.

В настоящее время так называемые обновленцы все более и более говорят о соединении с нами. По городам и уездам они собирают собрания, приглашают на них православных клириков и мирян для совместного обсуждения вопроса о соединении с нами и для подготовления к созываемому ими осенью текущего года своему новому лжесобору. Но нужно твёрдо помнить, что по каноническим правилам Вселенской Церкви все такие самочинно устраиваемые собрания, как и бывшее в 1923 г. живоцерковное собрание, незаконны. Поэтому на них присутствовать православным христианам, а тем более выбирать от себя представителей на предстоящее собрание канонические правила воспрещают. По 20-му правилу Антиохийского Собора «никому да не будет позволено составляти Соборы самим по себе, без тех епископов, коим вверены митрополии». В Святой Божией Церкви законно и канонично только то, что благословлено Богоучреждённою Церковною властью, преемственно сохраняющейся от времён Апостольских. Все же самочинное, все, что совершалось обновленцами без соизволения в Бозе почившего Святейшего Патриарха, все, что теперь совершалось без благословения Нашей мерности – Местоблюстителя Патриаршего, действующего в единении со всей православной законной иерархией, – все это не имеет силы по канонам Святой Церкви (Апостольские правила 34:39), ибо истинная Церковь едина и едина пребывающая в Ней благодать Всесвятаго Духа: не может быть двух Церквей и двух благодатей. «Едино тело и един дух якоже и звани бысте во едином уповании звания вашего. Един Господь, едина вера, едино крещение, един Бог и Отец всех» (Еф.4:4–6).

Не о соединении с Православной Церковью должны говорить так называемые обновленцы, а должны принести искреннее раскаяние в своих заблуждениях. Главные их заблуждения состоят в том, что, отступив самочинно от законной иерархии и её Главы, Святейшего Патриарха, они пытались обновить Христову Церковь самочинным учением (Живая Церковь. № 1–2), они извратили церковные правила, установленные Вселенскими Соборами (Постановление лжесобора 4 мая 1923 г. [н. ст.]); они отвергли власть Патриарха, соборне установленную и признанную всеми Восточными Православными Патриархами, т. е. отвергли то, что признало все Православие и кроме этого на своём лжесоборе осудили его. Вопреки правилам Св. Апостолов, Вселенских Соборов и Св. Отцов (Апостольские правила 17, 18:6 Вселенского Собора правила 3, 12, 48; Св. Василия Великого правило 12). они разрешают епископам быть женатыми и клирикам двоеженцами, т. е. нарушают то, что вся Вселенская Православная Церковь признает для себя законом и что может быть изменено только Вселенским Собором. Таким образом они разрывают связь с Церковным Священным Преданием и подпадают под соборное осуждение за нарушение Предания (Догматическое определение 7 Вселенского Собора). Даже первоначальные деятели обновленческого движения (епископ Антонин Грановский и др.) сами сознали всю не каноничность своих заблуждений, о чём открыто и настойчиво заявляют в своих проповедях и воззваниях...

Присоединение к Святой Православной Церкви так называемых обновленцев возможно только при том условии, если каждый из них в отдельности отречётся от своих заблуждений и принесёт всенародное покаяние в своём отпадении от Церкви. И Мы непрестанно молим Господа Бога, да возвратит Он заблудших в лоно Святой Православной Церкви.

Богомудрые и Боголюбезные Архипастыри, честные Пастыри и все возлюбленные православные христиане. В столь тяжёлое переживаемое ныне время церковной жизни, уповая на Божественное, пекущееся о нас Промышление, будем пребывать в союзе мира и любви между собою, будем едино (Ин.17:22–23), помогая друг другу охранять нашу православную веру, являя везде и всюду примеры доброй жизни, любви, кротости, смирения и повиновения гражданской власти, в согласии с заповедями Божиими (Мк.13:17; Рим.12:1; Деян.4:18–19), дабы последняя видела это и Дух Божий возглаголал бы через неё благая о Церкви Святой (1Пет.2:12–14).

Будем усердно молить Милостивого Бога, да НЕЗЫБЛЕМУ сохранит Он в Православии нашу Русскую Церковь.

“Утверди, Господи, Церковь, юже стяжал еси честною Твоею Кровию” (Св. Косьмы Маюмского 3-й ирмос на Сретение Господне).

Патриарший Местоблюститель, митрополит Пётр.

Богоспасаемый град Москва, в лето 1926 июля 28 дня.

1. Воскресное Чтение. Варшава, 1926. № 45

2. Вестник Священного Синода Православной Российской Церкви. 1926. № 6

3. Архив составителя

...Считаем священным долгом заявить в подтверждение прежнего Нашего отзыва о так называемой «Живой Церкви» и обновленцах, что единственно Истинно- Православною Церковью в России Мы признаем Ту, Которая возглавлялась блаженной памяти Святейшим Патриархом Тихоном и Которая всегда отличалась искреннейшею преданностью и верностью Св. Православной вере; всех же отступников от известных основных начал Св. Православной Церкви и веры Мы не только не признаем и не будем иметь с ними никакого общения, как действующих бесовским духом испорченного мира сего, но предаём анафеме их сатанинское сборище, а также и их безбожное учение и незаконные деяния и решения, направленные против Св. Православной веры. Сие Наше заявление Мы официально и громко выражаем во всеуслышание для утверждения и укрепления истинных и верных чад Св. Православной Церкви...

Учение Православной Церкви о Священном Предании и отношение Ее к новому стилю. Почаев, 1934 г.¹⁶⁶

В случае Нашей кончины, наши права и обязанности, как Патриаршего Местоблюстителя, до законного выбора нового Патриарха, предоставляем временно, согласно воле в Бозе почившего Святейшего Патриарха Тихона, Высокопреосвященнейшим митрополитам Казанскому Кириллу [Смирнову] и Ярославскому Агафангелу [Преображенскому].

В случае невозможности, по каким-либо обстоятельствам, тому и другому митрополиту вступить в отправление означенных прав и обязанностей, таковые передать Высокопреосвященнейшему митрополиту Новгородскому Арсению [Стадницкому]. Если же и сему митрополиту не представится возможным осуществить это, то права и обязанности Патриаршего Местоблюстителя переходят к Высокопреосвященнейшему митрополиту Нижегородскому Сергию.

Патриарший Местоблюститель, митрополит Крутицкий Пётр.

Москва, 22 ноября (5 декабря) 1925 г.

Польский M., протопресвитер. Новые мученики российские. Джорданвилль, 1957. Т. 2

В случае невозможности по каким-либо обстоятельствам отправлять Мне обязанности Патриаршего Местоблюстителя временно поручаю исполнение таковых обязанностей Высокопреосвященнейшему Сергию [Страгородскому], митрополиту Нижегородскому. Если же сему митрополиту не представится возможности осуществить это, то во временное исполнение обязанностей Патриаршего Местоблюстителя вступит Высокопреосвященнейший Михаил [Ермаков], Экзарх Украины или Высокопреосвященнейший Иосиф [Петровых], архиепископ Ростовский, если митрополит Михаил лишён будет возможности выполнить это моё распоряжение.

Возношение за богослужением Моего имени, как Патриаршего Местоблюстителя, остаётся обязательным.

Временное управление Московской епархией поручаю Совету Преосвященных московских викариев, а именно: под председательством епископа Дмитровского Серафима [Звездинского], епископу Серпуховскому Алексию [Готовцеву], епископу Клинскому Гавриилу [Красновскому] и епископу Бронницкому Иоанну [Василевскому].

23 ноября (6 декабря) 1925 г.

г. Москва.

Патриарший Местоблюститель, митрополит Крутицкий, смиренный Пётр.

1. Журнал Московской Патриархии. 1931. №1

2. Архив составителя

3. Второе письмо митрополита Сергия [Страгородского] к митрополиту Кириллу [Смирнову] (1929)

4. Послание к пастве Тихона [Шарапова], епископа Гомельского от 13(26). 10.1926. Чимбай, Средняя Азия

5. Люперсольский H., протоиерей. Митрополит Сергий – законный, каноничный Заместитель Патриаршего Местоблюстителя. Вятка, 1928

6. Жизнеописание Тихона, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси: Рукопись

Преосвященнейшему Владыке, временно управляющему Московской епархией

Преосвященнейший Владыко.

Прошу Вас уведомить находящихся в Москве (a по возможности и вне Москвы) православных архиереев, что я не считаю себя вправе уклониться от возложенного на меня (распоряжением Патриаршего Местоблюстителя) от 6 сего декабря [н. ст.] временного поручения исполнять при создавшихся обстоятельствах обязанности Местоблюстителя. О времени моего прибытия в Москву, если встретится к тому необходимость и возможность, я постараюсь известить особо, до тех же пор дела по должности Местоблюстителя пусть направляются ко мне в Н. Новгород.

Прося Ваших молитв, остаюсь Вашего Преосвященства покорнейшим слугой – за Патриаршего Местоблюстителя Сергий, митрополит Нижегородский.

14.12.1925 г.

[Печать митрополита Сергия Нижегородского]

С подлинным верно: смиренный Гавриил [Красновский], епископ Клинский, викарий Московской епархии.

Жизнеописание Тихона, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси: Рукопись

1. Временный Высший Церковный Совет (ВВЦС) является временным органом церковного управления Российской Православной Церкви и находится в каноническом и молитвенном общении с Патриаршим Местоблюстителем.

2. ВВЦС ведает всеми церковными делами православных приходов по всей территории СССР, с согласия Правительства оного.

3. ВВЦС ведает дела вероучения, богослужения, церковного просвещения, управления и дисциплины, согласно Слову Божию и церковным канонам.

4. ВВЦС ближайшей своей задачей имеет подготовку канонически правильного Собора Российской Православной Церкви в ближайшие месяцы (не позднее лета 1926 г.), в составе епископов, клириков и мирян.

5. ВВЦС имеет попечение о своевременном замещении архиерейских епархиальных кафедр и о пребывании архиереев в пределах их епархий.

6. ВВЦС обращается ко всей Российской Православной Церкви с учительными посланиями и пастырскими воззваниями и заботится об установлении общения с Православными Восточными Патриархами.

7. Имея долг печалования пред государственной властью, ВВЦС возбуждает. где следует, ходатайства по делам Церкви.

8. ВВЦС отчётом о своей деятельности обязан Собору и занимается текущими делами впредь до избрания Собором нового церковного управления.

9. ВВЦС может кооптировать в нужных случаях в свой состав представителей духовенства и мирян.

Архиепископ Григорий [Яцковский] Екатеринбургский.

Дамиан [Воскресенский], епископ Переяславский.

Архиепископ Константин [Булычев].

Виссарион [Зорин], епископ Ульяновский.

Тихон [Русинов], епископ Усть-Медведицкий.

Борис (Рукин], епископ Можайский.

Епископ Вассиан [Пятницкий].

Иннокентий [Бусыгин], епископ Каменский.

Митрофан [Русинов], епископ Уразовский.

Епископ Иоанникий [Соколовский¹⁶⁸].

Православный Церковный календарь на 1927 г. Изд. Е. Н. Львова

«Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами» (Флп.4:23).

Пророк Божий Исаия, изображая состояние современного ему мира, пишет: «Мятежем возметется земля и скудостью оскудеет земля. Преклонися и потрясеся земля, аки овощное хранилище, и аки пьян и шумен падет и не возможет восстати, преодоле бо на ней беззаконие» (Ис.24:19–20).

Жизнь течёт, и умножаются отбросы жизни – сор её, и, как рачительный хозяин от времени до времени пересматривает своё хозяйство, очищает грязь и вытряхивает пыль, так и Творец и Промыслитель наш Господь от времени до времени потрясает землю и живущие на ней народы, очищая их от грехов их, кои суть отбросы и сор жизни.

В сознании этой истины верующие пастыри и пасомые в самом начале революции собрались на церковный Собор в 1917 г. с тем, чтобы упорядочить жизнь церковную. С тою же целью они возглавили Русскую Церковь Святейшим Патриархом Тихоном.

Но суетны сынове человечестии, и деяние их оказалось не концом, а лишь началом болезни. Патриарх Тихон был человек и как человек не мог не ошибаться, особенно среди бурного течения революции. Естественно было искать исправления ошибок.

Но исправление оказалось хуже самих ошибок. За исправление взялись люди с нечистыми руками и с нечистым сердцем и повели Церковь по строптивым, нечистым путям, чем оттолкнули от себя и своего дела верующий народ и вынудили Патриарха Тихона взять в свои руки кормило церковного правления. Непосильные труды и чрезмерная ответственность истощили жизненные силы Святейшего Патриарха и преждевременно свели его в могилу. Чувствуя приближение кончины и предвидя невозможность канонического избрания себе преемника, Патриарх Тихон назначил Местоблюстителями Патриаршей кафедры митрополитов: Казанского Кирилла [Смирнова], Ярославского Агафангела [Преображенского] и Крутицкого Петра [Полянского]. Собрание православных епископов, участвовавших в погребении почившего Первосвятителя, за отсутствием двух первых, вручило права Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Крутицкому Петру.

Но не угодно было Господу успехом благословить труды сего святителя. За время правления его нестроения и бедствия Святой Церкви лишь усугубились. Лишённая на пути своих испытаний руководительства Святейшего Патриарха Тихона, неправимая Соборне, ведомая лишь личною волею митрополита Петра, Она как бы вернулась к самым темным временам своего бытия. Вся воля Святой Церкви как бы затмилась единою человеческою волею. Наша Православная Святая Соборная и Апостольская Церковь, имея Главою своею Господа нашего Иисуса Христа и ведомая благодатию Духа Святого, не может по самой своей природе заблуждаться или соделовать грех, уча верных чад своих послушанию и повиновению власти не за страх, а за совесть. Святая Церковь органически, по самой и вечной цели своей чужда и далека сует, какой бы то ни было земной политики.

В виду сего мы, находящиеся в Москве епископы Российской Православной Церкви, собравшись с разрешения Правительства СССР в Донском монастыре 22 декабря 1925 г. [н. ст.], помолившись у гроба Святейшего Патриарха Тихона и обсудив положение церковных дел, решили избрать Временный Высший Церковный Совет для ведения текущих дел Русской Православной Церкви и для подготовки канонически правильного Собора, полномочного управителя и устроителя Её, не позже лета 1926 г.

При этом мы твёрдо решили не входить ни в какие отношения и общение с обновленцами и обновленчеством во всех его видах: каковы так называемая синодальная Церковь, антониновщина, самосвятчина и т. п. и крепко стоять на основе Слова Божия и священных канонов Святой Православной Церкви.

Вместе с тем мы считаем своим долгом засвидетельствовать нашу совершенную законопослушность предержащей власти Правительства СССР и веру в его добрую волю, в чистоту его намерений в служении благу народа. Взаимно мы просим верить нашей лояльности и готовности служить на благо того же народа в меру наших сил, разумения и возможности. Сообщая о сем всем верным чадам Святой Православной Церкви Российской, мы просим их молитвенной помощи нам в подлежащем нам подвиге благоустроения дел церковных по заповеди апостола: «Молитеся о нас, уповаем бо, яко добру совесть имамы во всем добре хотяще жити... Бог же мира, возведый из мертвых Пастыря овцам великого кровию завета вечнаго, Господа нашего Иисуса Христа, да совершит вы во всяком деле блазе, творя в вас благоугодное пред Ним Иисусом Христом, Ему же слава во веки. Аминь» (Евр.13:18, 20–21).

Архиепископ Григорий [Яцковский] Екатеринбургский и Ирбитский.

Смиренный Борис [Рукин], епископ Можайский викарий Московский.

Виссарион [Зорин], епископ Ульяновский.

Тихон [Русинов], епископ Усть-Медведицкий, управляющий Царицынской епархией.

Архиепископ Константин [Булычев].

Владимир [Соколовский-Автономов], архиепископ Екатеринославский и Новомосковский.

Иннокентий [Бусыгин], епископ Каменский.

Симеон [Михайлов], епископ Чебоксарский, управляющий Вятской епархией.

Ириней [Шульмин], епископ Елабужский.

Митрофан [Русинов], епископ Уразовский.

Смиренный Митрофан [Симашкевич], митрополит Донской.

Мелхиседек [Паевский], епископ Минский, митрополит Белорусский.

Православный Церковный Календарь на 1927 г. Изд. E. Н. Львова

...Торжество церковно-государственного провозглашения автокефалии Польской Православной Церкви состоялось 17(30) сентября 1925 г. в митрополичьей церкви Святой Равноапостольной Марии Магдалины в Варшаве через особых делегатов Святейшего Вселенского Патриарха – Высокопреосвященных митрополитов Иоакима Халкидонского и Германа Сардийского и переводчика Вселенской патриархии Спиридона Константинидиса, в присутствии представителей Высокого Правительства Польши, делегатов Румынской Православной Церкви, всего православного Епископата Польши, представителей военного, приходского и монашествующего духовенства всех православных епархий в Польше и верующих мирян...

Таковое же братское известительное послание я сегодня посылаю и Вашему Высокопреосвященству, как своему Возлюбленному во Христе Брату, Молитвеннику и Страдальцу волею Божией (1Петр.4:12–19) за Русскую Православную с миллионами Её правоверующих и благочестивых чад Церковь, бывшую нашу Возлюбленную Матерь и ныне Любимую и Вожделенную Сестру во Христе, Господе и Пастыреначальнике нашем. Мир – Православной Церкви в России!..

Воскресное чтение. 1926. №7

РСФСР – Наркомвнудел. Адмотдел.

г. № 2/2.

Справка.

Настоящая выдана гр. гр.: Григорию Яцковскому [архиепископу Григорию], Рукину Б. [епископу Борису], Могилевскому К. [архиепископу Константину Булычеву], Бусыгину И. [епископу Иннокентию], Переяславскому Д. [епископу Дамиану Воскресенскому ], Пятницкому В. [епископу Вассиану], Русинову Т. [епископу Тихону], Русинову М. [епископу Митрофану], Симбирскому В. [епископу Виссариону Зорину ] в том, что от них принято на рассмотрение и утверждение ходатайство об организации Временного Высшего Церковного Совета Православной Церкви с местопребыванием в Москве, в помещении бывшего Донского монастыря. К открытию деятельности Временного Совета, впредь до утверждения такового, со стороны Народного комиссариата внутренних дел препятствий не встречается.

Зам. Нач. Центр. Адм. Управления НКВД – Зайцев.

За зав. Адмотд. – Фрейман.

[Печать ]

1. Документы, относящиеся к образованию Высшего Временного Церковного Совета е Москве / Сост. архиеп. Григорий [Яцковский] (Брошюра) Москва, 1926

2. Архив составителя

Его Высокопреосвященству, Высокопреосвященнейшему Григорию, архиепископу Свердловскому

Высокопреосвященнейший Владыко, Милостивый Архипастырь и Отец!

В № 5 “Известий” от 7 января с. г., под общим заглавием «Среди церковников» напечатано, якобы с Ваших слов, что на днях должен открыть в Москве, в Донском монастыре свои занятия возглавляемый Вашим Высокопреосвященством Высший Церковный Совет, в составе Преосвященных: бывшего Могилевского Константина [Булычева], Можайского Бориса [Рукина], Ульяновского [Симбирского] Виссариона [Зорина], Переяславского Дамиана [Воскресенского], Каменского Иннокентия [Бусыгина] и Усть-Медведицкого Тихона [Русинова], причём предметом занятий Совета будет управление Русской Православной Церковью.

Ввиду чрезвычайной важности сообщаемого решаюсь утруждать Ваше Высокопреосвященство покорнейшей просьбой не оставить меня. по возможности в непродолжительное время, уведомлением:

1) соответствует ли напечатанное в “Известиях” действительности, в частности – вошли ли в состав Совета и продолжают ли в нем оставаться вышеуказанные Преосвященные;

2) имеете ли Вы и сочувствующие Вам образовать некоторую особую религиозную группу, отдельную от нашей Православной Церкви, хотя, может быть, и не отличную от нас в учении и обряде, вроде, например, Лубенского раскола на Украине и вроде существующих по местам автокефалистов – или же такового отмежевания от Православной Церкви Вами не предполагается;

3) если же последнее, то в какие отношения предполагаете Вы стать к законной, по церковным понятиям, православно-русской иерархии, временно, впредь до возвращения митрополита Петра к обязанностям Патриаршего Местоблюстителя, возглавляемой мною (в силу распоряжения Местоблюстителя от 6 декабря 1925 [н. ст.], т. е. предполагаете ли Вы действовать совершенно независимо от нашей иерархии и помимо её, или же общения с нею Вы прерывать не намерены;

4) если же общения с нашей иерархией Вы прерывать не намерены, то какими каноническими основаниями Вы оправдываете своё начинание и какой канонически бесспорный источник Ваших полномочий Вы можете указать, чтобы возглавляемый Вами “ВВЦС” по своему происхождению и каноническому достоинству существенно отличался от бывшего «ВЦУ» и чтобы Православная русская иерархия могла сохранить с Вами общение, а верные чада Святой нашей Церкви могли бы безопасно за Вами последовать.

С братскою во Христе любовию и с искренней к Вам и сочувствующим Вам благожелательностью остаюсь Вашего Высокопреосвященства покорнейший слуга.

За Патриаршего Местоблюстителя Сергий, митрополит Нижегородский·.

1(14) января 1926 г.

1. Архив составителя

2. Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Ваше Высокопреосвященство, Милостивый Архипастырь и Отец.

На письмо Ваше от 1(14) сего января, полученное мною 6(19) числа, имею долг ответить.

1) Напечатанная в №5 «Известий» от 7 января 1926 г. заметка «Среди церковников» соответствует в общем действительности, в частности, вошедшие в состав Совета Преосвященные продолжают в нем оставаться.

2) Никакой особой религиозной группы, отдельной от Св. Православной Церкви в каком бы то ни было отношении образовать мы не намерены и отмежёвываться от Неё не предполагаем.

3) Указанных в завещании Святейшего Патриарха Тихона митрополитов Кирилла [Смирнова], Агафангела [Преображенского] и Петра [Полянского] признаем канонически законными преемниками Его власти, в виду того, что первые два намечены волею и изволением Всероссийского Церковного Собора 1917–1918 гг., а последний утверждён собранием епископов, бывших на погребении Святейшего. Относительно Вас такого соборного решения мы не знаем, a передачу церковного управления и власти по единоличному письму считаем не соответствующим духу и букве свв. канонов. Действовать независимо от иерархии Всероссийской Церкви мы не предполагаем и общения с нею прерывать не намерены, в частности, при богослужении мы возносим и намерены возносить имя митрополита Петра впредь до решения о нем канонического суда.

4) Своё начинание мы оправдываем тем, что попечение о Церкви Божией по Слову Божию и по Священному Преданию церковному лежит вообще на всех и на каждом в отдельности епископе, а не на одном, хотя бы высшем. В Определении Священного Собора Православной Российской Церкви, от 8(21).12.1917 г., п.12, сказано: «...в случае кончины Патриарха, или нахождения в отпуске, или под судом его место в Священном Синоде и Высшем Церковном Совете заступает старейший из присутствующих в Синоде иерархов». Это определение относится, конечно, и к Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Петру, который ныне оказался под судом. А так как ни Синода, ни Совета при нем не было, и никто из старейших в Москве пребывающих иерархов в течение двух недель требуемой обстоятельствами решимости не проявил, хотя их об этом просили, в том числе и к Вам была послана пригласительная телеграмма, то я, возложив упование на Бога и на благодать хиротонии, немощная врачующую и оскудевающая восполняющую, решился собрать кого мог из епископов для обсуждения положения Церкви.

Из изложенного здесь ясно, что Временный Высший Церковный Совет по своему происхождению и каноническому достоинству существенно отличается от бывшего в 1922 г. ВЦУ. В результате этого собрания избран ВВЦС для ведения текущих церковных дел и подготовки канонического Собора, коему мы дадим ответ в своих действиях.

Означенный Совет ничьего места не занимал, и, если кто-нибудь из трех Местоблюстителей освободится, мы рады его приветствовать как Главу Российской Иерархии, но до того времени Совет считает себя вправе оставить своё начинание. Высоко ценя Вашу мудрость и опытность в церковных делах на протяжении многих лет присутствования в Священном Синоде, мы были бы счастливы иметь Вас в своей среде в ВВЦС и пользоваться Вашими советами, о чем Вас и просим.

Для осведомления при сем прилагается Наказ, выработанный собранием епископов ВВЦС.

С совершенною любовию во Христе и с высоким почитанием остаюсь Вашего Высокопреосвященства покорнейший слуга.

Архиепископ Григорий.

9(22) января 1926 г.

Архив составителя

В Высший Церковный Совет

управляющего Владимирской епархией Дамиана, епископа Переяславского

Доклад

Исполняя срочное поручение от Высшего Церковного Совета, утром 10(23) января я прибыл в г. Нижний Новгород к митрополиту Сергию с выражением почтительной братской любви от входящих в состав Высшего Церковного Совета иерархов.

Ему я вручил выработанное на собрании Высшего Церковного Совета письмо архиепископа Григория [Яцковского], подлинные Наказ и послание православных епископов, находящихся в Москве, ко всем чадам Святой Русской Церкви. При этом я ознакомил митрополита Сергия в присутствии Дионисия [Прозоровского], епископа Челябинского и Алексия [Готовцева], епископа Серпуховского, с двумя собраниями от 9(22) декабря 1925 г. и от 9(22) января с. г. членов Высшего Церковного Совета.

Свою беседу в Нижнем с этими иерархами я предварил просьбой отнестись к моим словам с той доверчивостью и любовью, союзом коей должны быть связуемы апостолы Христовы.

На Апостольском Соборе ученики Христовы чужды были соперничества и далеки от вопроса, кому быть первыми. И председательствовал на нем апостол из семидесяти, несмотря на то что на нем присутствовали ближайшие избранники Самого Господа. И теперь, по примеру святых апостолов, надлежит ставить выше всего единство веры, молитвы и любви, не входя, до грядущего Собора, в мелкие канонические подробности. Тем более, что существовавшее после 26 ноября 1925 г. [ст. ст.] недоразумение не затрагивает ни существа веры, ни основных церковных правил, и чистота намерений собравшихся 9(22) декабря 12 епископов не подлежит сомнению. «Первый да будет всем слуга» – вот завет Евангелия, – а апостол любви с видимой скорбью говорит о первенстве любить Диотрефа (3Ин.9–10). Посему-то и нам надлежит теперь в особенности едиными устами и сердцем славити имя Божие.

Митрополит Сергий отвечал мне:

а) что на него возложено предложением митрополита Петра, от 23 ноября (6 декабря) 1925 г. временное исполнение обязанностей Патриаршего Местоблюстителя, показав мне заверенное предложение митрополита Петра;

б) что он согласен по послушанию принять на себя эти обязанности, – и как часовой стоит до появления разводящего, так и он не может оставить своего поста;

в) что никакой пригласительной телеграммы прибыть в Москву он не получал;

г) что вскоре помянутое предложение митрополита Петра он объявил викариям Московской епархии, правящему Серафиму [Звездинскому], Гавриилу [Красновскому] и Иоанну [Василевскому] и, наконец,

д) что содержание его должно быть известно ранее 9(22) декабря и епископу Можайскому.

Не получив пригласительной телеграммы, митрополит Сергий все равно не мог прибыть в Москву по независящим от него обстоятельствам. Признать ВЦС канонически законным органом Управления Церкви он не может. Право митрополита Петра на указание себе преемников путём частного предложения митрополит Сергий подтверждает не опубликованным нигде распоряжением Всероссийского Собора 1917–1918 гг., коим Святейшему Патриарху Тихону предоставлено было, ввиду исключительных обстоятельств времени, самому, по личному усмотрению, указать себе преемников, не оглашая их имён даже всем членам Собора. Ныне, по мысли митрополита Сергия, исключительные обстоятельства в Церкви продолжают оставаться неизменными. Никакого письменного ответа митрополит Сергий не дал.

Сообщая Высшему Церковному Совету о результатах своей поездки в г. Нижний Новгород, нахожу необходимым предложить Совету:

а) признать Сергия, митрополита Нижегородского, канонически законным временно исполняющим обязанности Патриаршего Местоблюстителя, со всеми вытекающими из этого признания последствиями;

б) высоко ценя достигнутые Высшим Церковным Советом результаты по установлению долгожданных нормальных отношений к власти и регистрации, заняться сложными заботами (совместно с митрополитом Сергием Страгородским), согласно Наказу, по подготовке Всероссийского Собора, по изданию церковного органа печати, по устройству богословской школы и регистрации и

в) испросив митрополиту Сергию право на въезд в Москву, просить его пожаловать в ВЦС для совместной работы на благо Святой Православной Церкви. По моему глубокому убеждению, без этого неизбежен раскол среди иерархов Русской Православной Церкви, коему, по долгу архиерейской присяги, ни один из иерархов, входящих в состав ВЦС, разумеется, содействовать не может, и я вынужден буду просить ВЦС освободить меня от обязанностей члена оного Совета.

12(25) января 1926 г.

г. Москва.

Дамиан, епископ Переяславский, управляющий Владимирской епархией.

[Приписка] Заслушав сей доклад, Высший Церковный Совет постановил согласиться с пунктом «в» моего предложения, испросив право выезда митрополиту Сергию и телеграфировал ему прибыть в Москву.

Д [амиан Воскресенский] Е [пископ] П [ереяславский].

Архив составителя

Нижний Новгород из Москвы. Митрополиту Сергию. 54–1–39–27–14–58.

Уверившись через епископа Дамиана наличии возложения на Вас митрополитом Петром исполнения обязанностей Местоблюстителя, испросив Вам разрешение выезда, братски просим Вас пожаловать в Москву в ВВЦС для всестороннего выяснения вопросов положения церковных дел.

Архиепископ Григорий [Яцковский].

1. Второе письмо Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Нижегородского Сергия к архиепископу Екатеринбургскому Григорию и другим архипастырям – организаторам Временного Высшего Церковного Совета (ВВЦС) от 16(29) января 1926 г

2. Третье письмо Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Нижегородского Сергия архиепископу Екатеринбургскому Григорию и другим архипастырям – организаторам Временного Высшего Церковного Совета (ВВЦС) от 26 января (8 февраля) 1926

3. Архив составителя

Ваше Преосвященство!

В своём первом обращении к Вам и в Вашем лице ко веем соучастникам Вашим я просил Вас ответить мне, какими каноническими основаниями Вы оправдываете своё начинание? К сожалению, ни в полученном мною от Вас послании, ни в личной беседе с прибывшим ко мне представителем Всероссийского Синода епископом Дамианом [Воскресенским] я не получил удовлетворительного ответа на этот главный мой вопрос.

Вы утверждаете (повторяя, увы, Корея, Дафана и Авирона в (Числ.16:3)), что попечение о Церкви Божией лежит на всех вообще епископах, а не на одном, хотя бы и высшем. Совершенно справедливо, но под условием, если при этом не забывается, что Святая наша Церковь заповедала нам, епископам, каждому «знать свою меру» (Антиохийского собора правило 10), хотя по хиротонии мы все равны, и «творити только то, что касается до его епархии и до мест, к ней принадлежащих» (Апостольское правило 34); в остальном же знать «первого» в стране епископа и признавать его яко главу. При этом признание должно состоять не в одном голословном заявлении, что Всероссийский Церковный Синод состоит в каноническом и молитвенном общении с Местоблюстителем, и не в одной готовности приветствовать его, как главу Российской Иерархии, как Вы пишете, но и служебном послушании первому епископу, в том, чтобы «ничего превышающего власть не творити без его рассуждения» (Апостольское правило 34). Всякому же из нас, который «дерзнёт вне пределов своей епархии» (Апостольское правило 35). «никем не быв призван, вне порядка» приниматься за устройство церковных дел, Святая Церковь угрожает «немедленным извержением из своего чина Святым Собором» (Антиохийского собора правило 13). В частности, Святая Церковь повелевает «лишать не только общения, но и достоинства» тех, кто, помимо митрополита и епископов области, обратился с церковным делом к гражданской власти (Антиохийского собора правило 11), как это сделали Вы, подав заявление о регистрации Всероссийского Церковного Синода для управления Русской Церковью без ведома и согласия этой Церкви и Ея иерархии. Не будем говорить, что при этом нарушаются Вами и ст. ст. 8 и 11 Инструкции НКЮ и НКВД от 19.06.1923 г., запрещающие вмешиваться в дела религиозных общин без их на то согласия. Ничего не говорит в Вашу пользу и ссылка на 12-е Определение Священного Собора от 8.12.1917 г. [ст. ст.], по которому место Патриарха в Синоде, за его смертью и вообще продолжительным отсутствием занимает старейший из синодальных архиереев. Не говорит это в Вашу пользу потому, что с арестом митрополита Петра место первого епископа у нас не оставалось пустующим. Собор 1917–1918 гг., как известно и Вам, поручил Святейшему Патриарху на случай прекращения его служебной деятельности в отсутствие Синода указать себе заместителей. Итак, двух из них Вы указываете, остальные неизвестны, да ничьё имя и не было доложено Собору. Святейший Патриарх, исполняя это поручение, однажды составил своё завещание о преемстве власти, и в этом он встретил единодушную поддержку и одобрение всей нашей иерархии. Тем же определением или указанием Собора руководствовался и митрополит Пётр, назначая временных себе заместителей, и точно так же в этом его действии советом и одобрением участвовала вся наша иерархия, вполне учитывая условия современной церковной жизни. Где же здесь место для столь рискованного с канонической точки зрения Вашего выступления?

Неудивительно, что результаты Вашего выступления оказались поистине плачевными. На Ваш зов собралось всего девять архиереев, из них два бесправных (архиепископ Константин Булычев и епископ Вассиан Пятницкий, находящиеся в отставке, по постановлению 3 Вселенского Собора), три неполноправных (викарные епископы Борис Рукин, Митрофан Русинов и Иннокентий Бусыгин), два временно неполноправных (епископы Дамиан Воскресенский и Тихон Русинов, управляющие временно епархиями) и только два вполне полноправных (епархиальные архиепископы Григорий Яцковский и Виссарион Зорин). И с такими сомнительными средствами Вы решились составить Всероссийский Церковный Синод! Девять человек избрали из своей среды семь и признали себя Высшим Управлением Русской Церковью. Это уже не смелость ревнителей, а дерзость похитителей, подлежащая наказанию по правилам Церкви. В своём первом к Вам обращении, ставя вопрос о том, не хотите ли Вы образовать отдельную от Православной Церкви группу, не намерены ли Вы прервать общение с нашей православной иерархией, я хотел напомнить Вам о той опасности, в какую завлекает Вас Ваше начинание. К сожалению, моё напоминание осталось бесплодным; Вы и Ваши соучастники не только не пришли к мысли оставить своё начинание, распустить Всероссийский Церковный Синод, но и меня самого приглашаете и в письме, и в телеграмме принять участие во Всероссийском Церковном Синоде.

Усматривая в этом вполне и окончательное созревшее решение, учитывая крайнюю опасность Ваших действий для церковного мира и единства, сознавая, наконец, и свою великую ответственность за бездействие, когда нельзя оставаться бездеятельным, я признаю необходимым именем Господа нашего Иисуса Христа и от имени единомышленной со мной православной русской иерархии, принять нижеследующие меры:

1. Преосвященных: архиепископа Екатеринбургского Григория [Яцковского], архиепископа Константина [Булычева], епископов Ульяновского Виссариона [Зорина], Переяславского Дамиана [Воскресенского], Усть-Медведицкого Тихона [Русинова], Каменского Иннокентия [Бусыгина] и епископа Вассиана [Пятницкого], участвовавших в организации ВЦС, вошедших в его состав и самочинно присвоивших себе высшую власть в Русской Православной Церкви, – предать соборному суду архиереев за нарушение правил Апостолов 34 и 35 и Антиохийского Собора 10 и 11 и др., аналогичных приведённым.

2. Все служебные действия вышеназванных архиереев (рукоположение, назначение, награды и всякие подобные распоряжения) начиная с 9(22) декабря 1925 г. и далее, считать недействительными.

3. Всех названных архиереев, как преданных суду за тяжкие нарушения канонов, подвергнуть запрещению в священнослужении и устранению от управления вверенными им епархиями (или викариатствами) впредь до раскаяния их и письменного мне заявления о выходе из ВЦС и из общения с его организаторами или до церковного суда.

4. Все вступающие в молитвенное общение и принимающие таинство от вышеуказанных архиереев подлежат наказанию церковному по 10-му правилу Святых Апостол.

Сообщая Вашему Высокопреосвященству вышеизложенное, усердно прошу Вас и Ваших соучастников ещё и ещё раз пересмотреть Ваше решение и похвально исправить содеянное Вами, чем дадите нам, Вашим собратиям и соепископам, радость снова обнять Вас, как соепископов, и снова ходить с Вами в дом Божий в единомышлениях.

Господь же наш Иисус Христос Своею благодатию да совершит волю Свою во благо Святой Своей Соборной и Апостольской Церкви. Аминь.

За Патриаршего Местоблюстителя Сергий, митрополит Нижегородский.

16(29) января 1926 г.

Архив составителя

Ваше Высокопреосвященство!

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Мы, нижеподписавшиеся, не видя в течение 2-х недель никаких шагов со стороны старейших иерархов Российской Церкви к замещению опустевшего поста вождя и кормчего церковного корабля и не зная о сделанном Вами распоряжении митрополиту Сергию занять оный, решились обратиться к правительству с просьбой о разрешении епископского собрания для обсуждения дел церковных. Получив такое разрешение и собравшись в количестве 10-ти человек (остальные не могли быть извещены или уклонились), мы избрали Временный Высший Церковный Совет из 6-ти лиц: архиепископа Константина [Булычева ] бывшего Могилевского, епископа Виссариона [Зорина] Симбирского, епископа Дамиана [Воскресенского] Переяславского, епископа Бориса [Рукина] Можайского, епископа Иннокентия [Бусыгина) Каменского и епископа Тихона [Русинова] Усть-Медведицкого под председательством архиепископа Григория [Яцковского] Екатеринбургского и Ирбитского, выработали прилагаемый при сем Наказ и просили у правительства регистрацию ВВЦСовета, после чего оный Совет приступил к исполнению своих обязанностей.

Между тем митрополит Сергий, основываясь на Вашем письме, стал делать в Нижнем Новгороде посвящения, назначения и различные распоряжения, внося путаницу в церковные дела и смущение в души верных. Ввиду того, что ВВЦСовет совершенно каноничен и решил ни в вере, ни в обрядах, ни в чем другом не нарушать единства церковного и предания и, кроме того, исходатайствовал у правительства свободу строительства церковного управления, чего митрополит Сергий не имеет, вследствие чего Церковь при его управлении обречена на дальнейшее отсутствие свободного и закономерного управления, мы решаемся обратиться к Вашему Высокопреосвященству с покорнейшей просьбой благословить и утвердить Временный Высший Церковный Совет в его предприятии и работе впредь до возможности созвания совершенно бесспорного и правомочного Церковного Управления на предстоящем канонически-правильном Всероссийском Церковном Соборе и аннулировать ранее Вами данные полномочия митрополиту Сергию, как совершенно бесполезные и не могущие принести блага Святой Российской Церкви. К сему присовокупляем, что против совместной работы с митрополитом Сергием мы ничего не имеем и имя Ваше неизменно возносим за богослужениями и ничего общего с обновленчеством не имеем.

16(29) января 1926 г.

Архиепископ Григорий Екатеринбургский и Ирбитский.

Архиепископ Константин бывший Могилевский.

Дамиан, епископ Переяславский, управляющий Владимирской епархией.

Православный Церковный Календарь на 1927 г. Изд. Е. Н. Львова

Вследствие запрещения Григория от общения с ним воздерживаемся.

Елабужский епископ Ириней, протоиерей Люперсольский.

Архив составителя

1 февраля 1926 г. [н. ст.]

В глубокой скорби осведомились Мы из настоящего доклада. что в Православной Церкви начались разделения, могущие вызвать новый раскол, что Высокопреосвященный митрополит Сергий проживает не в Москве, а в Н. Новгороде, откуда не вправе выехать и где не дано ему строительство в церковном управлении и что Высокопреосвященнейший митрополит Михаил [Ермаков] совершенно отклонил от себя Наше поручение по исполнению обязанностей Патриаршего Местоблюстителя, а Высокопреосвященный архиепископ Иосиф [Петровых] не может принять его, так как совсем не известен советской власти. Если с Нашей стороны для успокоения верующих и блага Церкви требуется особое распоряжение в изменение такового от 6 декабря 1925 г. [н. ст.], то в интересах мира и соединения церковного, признаем полезным временно, до выяснения Нашего дела, поручить исполнение обязанностей Патриаршего Местоблюстителя коллегии из 3-х архипастырей: Высокопреосвященного Николая [Добронравова] Владимирского, Высокопреосвященного Димитрия [Беликова], архиепископа Томского, Высоко- преосвященного Григория [Яцковского], архиепископа Екатеринбургского. При этом считаем долгом пояснить, что только эта коллегия является выразительницей Наших, как Патриаршего Местоблюстителя, полномочий по всем вопросам, кроме вопросов принципиальных и общецерковных, проведение в жизнь которых допустимо лишь с Нашего благословения. Означенная комиссия [«коллегия». – Сост.] по соглашению с властями пользуется правом пригласить для совместной работы потребное количество других архипастырей. (Со своей стороны предлагаю им архиепископов Сильвестра [Братановского] Вологодского и Серафима [Остроумова] Орловского и Преосвященных епископов: Николая [Могилевского] Тульского и Сергия [Зверева], управляющего Самарской епархией.)

Преосвященным епископу Виссариону [Зорину], Тихону [Русинову] и Иннокентию [Бусыгину ] благословляем отправиться на свои епархии.

Подписал: митрополит Пётр.

С подлинным верно архиепископ Григорий Екатеринбургский.

Секретарь протоиерей Павлов.

[Печать Временного Высшего Церковного Совета]

1. Журнал Московской Патриархии. 1931. № 1

2. Воскресное чтение (Варшта). 1930. №32

3. Украинский Православный Благовестник. 1927. №24

4. Жизнеописание Тихона, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси: Рукопись

5. Архив составителя

6. Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

...Местоблюститель Вас освободил...

Архив составителя

Третье письмо Заместителя Патриаршего Местоблюстителя Сергия к архиепископу Екатеринбургскому Григорию [Яцковскому] от 26 января (8 февраля) 1926 г

Выявилось окончательно, что наш «совет и дело от человек» (Деян.5:38), a потому вполне обдуманно заявляю Вашему Высокопреосвященству о своём выходе из состава ВЦС. Ради мира церковного братски прошу Вас и прочих иерархов последовать моему смирению.

20 января (2 февраля) 1926 г.

Епископ Дамиан.

Москва

С подлинным верно: Епископ Павлин [Крошечкин].

Архив составителя

Благочинному…………………. сорока г. Москвы

Протоиерею………………….

Патриарший Местоблюститель Высокопреосвященнейший митрополит Пётр, скорбя о начавшихся недоумениях и разделениях в Православной Церкви за время нахождения вне свободы и о том, что Преосвященные митрополиты Сергий [Страгородский], Михаил [Ермаков] и архиепископ Иосиф [Петровых], которым распоряжением его от 22 ноября (5 декабря) 1925 г. поручалось временное управление Церковью, по разным причинам не могут быть Заместителями его как Патриаршего Местоблюстителя (митрополит Сергий Страгородский, как не имеющий права выезда из Нижнего и свободы церковного управления, митрополит Михаил Ермаков, как совершенно отклонивший от себя эти обязанности, архиепископ Иосиф Петровых, как совсем неизвестный подлежащей советской власти), признал полезным, в интересах мира и единения церковного, новым своим распоряжением от 19 января (1 февраля) 1926 г. временно, до выяснения его дела, поручить исполнение обязанностей Патриаршего Местоблюстителя архиепископам: Николаю [Добронравову] Владимирскому, Димитрию [Беликову] Томскому, Григорию [Яцковскому] Екатеринбургскому с правом этой архипастырской коллегии по соглашению с властями приглашения для совместной работы потребного количества других архипастырей.

Временный Высший Церковный Совет Православной Русской Церкви, организованный в исполнении этого позднейшего [! – Сост.] распоряжения Патриаршего Местоблюстителя, своим указом возложил на меня, как викария Можайского, согласно определению Всероссийского Священного Собора 1917–1918 гг. управление церквами г. Москвы и Московской епархии с предписанием организовать Временный Московский Епархиальный Совет и Определением от 18 февраля (3 марта) с. г. устранил от управления Московской епархией епископа Петра [Зверева] Старицкого, которого назначил митрополит Сергий, и распоряжения его.

Подчиняясь воле Патриаршего Местоблюстителя и Временного Высшего Церковного Совета, я принял, в целях сохранения единства Святой Православной Церкви и охранения в ней Православия, управление Московской епархией, о чем Вам, как благочинному, предлагаю не замедлить ныне же дать знать кому следует (настоятелям, председателям приходских советов, причтам и прочему духовенству), и известить архиереев, живущих в Вашем районе, – под вашей личной ответственностью.

Во вторник 27 января (9 февраля) с. г. в 7 час. вечера Вы, как Благочинный, благоволите прибыть ко мне (Саймановский пр., дом храма Христа Спасителя № 5, кв. 3) для совещания и получения нужных распоряжений и разъяснений. Прибытие Ваше или Вашего заместителя на это совещание является обязательным.

Считаю долгом теперь же разъяснить, что поминовение на церковных службах Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра, как и на заупокойных службах имени Святейшего Тихона, для всех нас дорогого и церковно-объединяющего нас, православных, является обязательным, как и строгое отмежевание от всех нынешних обновленческих групп и всех тех, кому почему-то не хочется подчиняться распоряжениям Патриаршего Местоблюстителя и Временного Высшего Церковного Совета, имеющих целью внести прочное единство в Православной Церкви.

Призывая Божие благословение на Вас, прошу Ваших и всех пастырей Церкви Московской молитв и сослужения с нами на благо Св. Церкви и её единства.

Москва

22 января (4 февраля) 1926 г.

Управляющий Московской епархией Смиренный Борис, епископ Можайский.

Архив составителя

Архив составителя

Послание Патриаршего Местоблюстителя митрополита Крутицкого Петра [Полянского]. Пермь. 19.12.1926 (01.01.1927

Послание Патриаршего Местоблюстителя митрополита Крутицкого Петра [Полянского]. Пермь. 19.12.1926 (01.01.1927)

Высокопреосвященнейший Владыко!

Получив Вашу телеграмму, я счёл себя освобождённым от обязанностей Патриаршего Местоблюстителя и даже заготовил было письмо на Ваше имя об этом. Но познакомившись с заверенной Вами копией самой резолюции от 19 января (1 февраля) с. г., я вижу, что я не имею права слагать с себя возложенного на меня послушания, какие бы удобства ни обещало мне сложение.

Первое основание к такому выводу в том, что резолюция Патриаршего Местоблюстителя не имеет характера той безусловности и решительности, какая обычна для всех начальственных распоряжений, требующих от подчинённых точного исполнения. Резолюция обусловливает своё исполнение наличием определенных обстоятельств: «Если, пишет Местоблюститель, с нашей стороны для успокоения верующих и блага Церкви требуется особое распоряжение во изменение такового от 23 ноября (6 декабря) 1925 г., то в интересах мира и единения церковного признаем полезным временно до выяснения нашего дела поручить исполнение обязанностей Патриаршего Местоблюстителя Коллегии...»

Если требуется... Но требуется ли? Притом требуется ли для успокоения верующих? Я и многие со мною убеждены, что для успокоения верующих требуется нечто совершенно другое: не отмена распоряжения от 5(18), точнее 6(19) декабря, принятого верующими совершенно спокойно, как вполне законное и отвечающее настоящим условиям церковной жизни, а упразднение самочинно возникшего Вашего ВЦС, действительно глубоко смутившего верующих и действительно угрожающего Церкви новым расколом. Это упразднение для мира Церкви настолько необходимо, что теперь уже никакой авторитет, даже авторитет самого Местоблюстителя, не сделал бы законным в сознании верующих начатого столь явно беззакония.

Мы убеждены, что и сам Патриарший Местоблюститель не признал бы возможным исполнить при таких условиях своей резолюции от 19 января (1 февраля) и потому не положил бы её, если бы он был полностью осведомлён о настоящем положении церковных дел. А что Местоблюститель не был полностью осведомлён, это ясно уже из одного того, что резолюцию свою он положил на докладе ВЦС и других способов осведомления не имел. Каким бы сильным желанием правдивости ни был одушевлён доклад, все-таки это был доклад со стороны заинтересованной, которая часто помимо своего желания видит то, чего нет, и не замечает того, что есть. За примерами такой невольной аберрации зрения ходить недалеко, достаточно сравнить хотя бы Вашу телеграмму с Вами же снятой копией с резолюции Местоблюстителя. Телеграмма звучит решительно: «Местоблюститель Вас освободил», а в резолюции об освобождении ни слова, а делается новое распоряжение на случай, если понадобится.

По телеграмме в Коллегии архипастырей на первом месте поставлены Вы, a потом архиепископы Николай [Добронравов] Владимирский и Димитрий [Беликов] Томский, а в резолюции на первом месте архиепископ Николай [Добронравов], а на втором архиепископ Димитрий (Беликов], и только на третьем месте Ваше Высокопреосвященство. Это как будто мелочь, но мы знаем, что если за Коллегию и от имени её действует и подписывается её первенствующий член, это ни в ком сомнения не вызывает, но когда подпишется и станет действовать третий, мы имеем право спросить, уполномочила ли его на это Коллегия? И вот по справке окажется, что Коллегия ещё и не собиралась. Значит, все Ваши теперешние действия от имени Коллегии являются новым Вашим самочинием, притом худшего порядка, так как прикрываются несуществующей Коллегией. Наконец, по телеграмме рядом с Коллегией Местоблюстителем благословлён ВЦС, который и делает мне начальственное распоряжение. Резолюция же отнюдь не предполагает такого несколько непонятного существования двух Коллегий, а говорит о приглашении других архипастырей к сотрудничеству с первыми тремя в той же Коллегии. При этом имена четырёх приглашённых указаны самим Местоблюстителем, имена прочих будут указаны Коллегией. Теперь: названные четыре в состав Коллегии ещё не вошли, кроме них, никто ещё не приглашён (так как и основное ядро Коллегии, три Архипастыря, ещё не соорганизовались); из членов ВЦС в составе Коллегии Местоблюстителем упоминаетесь только Вы: из кого же состоит тот Высший Совет, который издаёт распоряжение и управляет Русской Церковью?

Значит, и здесь самочиние и произвол прикрыты именем Совета, в действительности не существующего.

Так, заинтересованность, при всем желании быть правдивым, заставляет иногда человека говорить не то, что бы он сказал, не будучи заинтересованным. Но резолюция и прямо обнаруживает некоторые неточности Вашего доклада. В ней, например, говорится, что митрополит Сергий «не вправе выехать из Нижнего». Ваш доклад писался не позднее 18(31) января, а может быть и ранее, между тем 14(27) января я от Вас получил телеграмму, в которой, между прочим, читаем: «Испросив Вам разрешение выезда, братски просим пожаловать в Москву». Значит, невозможность выезда оказывается небезусловной, и даже в самые те дни, когда писался доклад и читался Местоблюстителем, я мог выехать в Москву. Ещё более знаменательно молчание резолюции Местоблюстителя о наложенном на Вас и соучастников Ваших запрещении. Вы знаете, что епископ, принявший запрещённых «яко членов клира», ни во что же вменив определенное им «законною иерархическою властию запрещение», да будет отлучён яко учитель бесчиния (Апостольское правило 16). Тому же наказанию подлежал бы и Местоблюститель, если бы, презрев наложенное на Вас запрещение, допустил Вас до управления епархией, тем более до управления всей Русской Церковью, так как право управлять у нас сопутствует праву священнодействовать и наоборот. Значит, прежде чем допустить Вас, он должен был снять с Вас запрещение, а, если он сделать не считал себя в праве без Собора (Апостольское правило 32; Антиохийского собора правило 6), он должен был сделать предложение мне о снятии. Молчание же его может быть объяснено только незнанием о запрещении. Но в таком случае резолюция Местоблюстителя поставлена с опущением такого крупного факта, который меняет все дело и один уже достаточен для того, чтобы резолюция была отменена и дело пересмотрено заново.

Несомненно, и Местоблюститель ясно сознавал всю невозможность давать направление церковному кораблю будучи с завязанными глазами. Этим, конечно, объясняется и самая условность резолюции: не считая для себя возможным дать прямое распоряжение, Местоблюститель даёт нам лишь условный совет, который мы имеем право исполнить лишь при том положении вещей, каким оно представлено было ему в докладе. Если же предполагаемого условия в наличии нет, то мы, исполнив резолюцию, не только не заслужим от Местоблюстителя похвалу за «послушание», но и будем подлежать наказанию за неумение понять волю советодателя.

Вот почему я не считаю себя вправе сложить с себя полномочия Местоблюстителя и, как облечённый ими, снова и уже в третий раз обращаюсь к Вам и соучастникам Вашим с увещанием оставить своё самочинное предприятие и тем дать возможность мне снять с Вас запрещение. В Вашем письме от 23 января (5 февраля) с. г. (с которым прислана была мне резолюция Местоблюстителя) Вы пытаетесь несколько объяснить свою решимость на неканоническое начинание тем, что Вам не было известно о вручении мне полномочий до самого письма моего от 1(14) января. Конечно, официального сообщения об этом Вам не было, но разговоры дошли и до Вашего собрания 9(22) декабря: епископ Дамиан [Воскресенский], по его словам, тогда спрашивал собравшихся архиереев, не известно ли им что-нибудь о таком распоряжении Местоблюстителя. Правда, архиереи ответили отрицательно, но слух, как видите, был, а он касался такого важного дела, что стоило потратить усилия, чтобы его проверить, хотя бы, например, послать мне телеграфный запрос. Почему же простые верующие в данном случае поступают иначе? Боясь даже по неведению как-нибудь погрешить против правил Церкви и потерять с Нею каноническую связь, они не останавливаются и пред значительными расходами и иногда за тысячи вёрст присылают своих ходоков в Москву или ко мне в Нижний, чтобы только проверить дошедший до них слух. Вы же, архипастыри, сочли возможным успокоиться, прикрываясь весьма затасканной чиновничьей отговоркой: мне официально не объявлено; я не отвечаю, а что из того выйдет, мне безразлично.

Впрочем, главное Ваше оправдание не неосведомлённость Ваша, a то, что, по Вашему мнению, распоряжение Местоблюстителя от 23 ноября (6 декабря) [1925 г.] (о передаче полномочий мне) «не соответствует духу и букве священных канонов». О митрополитах Кирилле [Смирнове], Агафангеле [Преображенском] и Петре [Полянском], – пишете Вы, – мы знаем изволение Собора 1917–1918 гг., о Вас же такового соборного изволения мы не знаем. Но позвольте Вас спросить, где «соборное изволение» о передаче полномочий Вашей Коллегии? Почему же тогда резолюция Местоблюстителя от 23 ноября (6 декабря) [1925 г.] для Вас ничтожна и необязательна, а резолюция того же Местоблюстителя от 19 января (1 февраля) [1926 г.], притом данная в обстановке совсем не приспособленной для спокойного и всестороннего рассмотрения дела, является для Вас настолько непреложной и всё покрывающей, что Вы стараетесь ею прикрыть и все сделанное Вами раньше ея? Например, по словам епископа Бориса [Рукина] (в циркуляре благочинным г. Москвы), ВЦС, начавший своё бытие, между прочим 9(22) декабря, будто бы «организовавшийся во исполнение этого позднейшего распоряжения Патриаршего Местоблюстителя» от 19 января (1 февраля).

Видите, в какое самопротиворечие увлекает Вас желание как-нибудь оправдать своё ничем не оправдываемое начинание. Убедитесь же, подобно Вашему бывшему соучастнику, правдивому и мужественному в своей искренности Преосвященному епископу Дамиану [Воскресенскому], что Ваш «совет и дело от человек» (Деян.5:38), а не от Бога, и имейте мужество последовать призыву епископ Дамиана [Воскресенского]: «Ради мира церковного братски прошу Вас и прочих иерархов последовать моему смирению» (письмо на Ваше имя от 20 января/2 февраля).

К этим золотым словам присоединяюсь и я, предупреждая в то же время Вас и соучастников Ваших, что при нежелании Вашем внять увещанию (уже третьему), за ним может последовать соборное осуждение. В виду же того, что Вы и другие дерзаете, несмотря на запрещение, действовать архиерейски, например рассылаете указы (см. циркуляр епископа Бориса Рукина, помянутый выше), напоминаю всем Вам, что, по «духу и букве священных канонов», всякий, самовольно разрешающий себя от прещения, наложенного на него законною иерархическою властью, не может «ни надежду восстановления в прежний чин имети, ниже до принесения оправдания допущен быти» на Соборе (Антиохийского собора правило 4), т. е. он может быть лишён сана даже заочно, без всяких с его стороны объяснений.

Конечно, никакие наши прещения и осуждения не ограничивают Вашей внешней гражданской свободы, не связывают Вашей воли. Вы можете делать что хотите, можете организовать не только ВЦС, во и целую религиозную группу. Наши прещения имеют только духовную цель и только нравственное значение, они хотят только показать и Вам и другим, что Вы заблудились от истинного церковного пути в дебри самочиния и что верным чадам Св. нашей Церкви за Вами следовать нельзя. Господь да вразумит Вас и соучастников ваших.

26 января – 8 февраля 1926 г.

За Патриаршего Местоблюстителя. Сергий, митрополит Нижегородский.

Архив составителя

Архиепископу Григорию Екатеринбургскому.

В № 32 (2669) от 9 февраля 1926 г. «Известий ЦИК СССР», в статье «Среди церковников. У тихоновцев», со слов архиепископа Григория Екатеринбургского к корреспонденту этой газеты напечатано между прочим такое заявление архиепископа Григория: “...митрополит Сергий ...издал постановление, в котором запрещает епископам, организовавшим ВВЦС, священнослужить и управлять епархиями. Этого запрещения, конечно, никто признать не мог, ибо у митрополита Сергия не имелось для этого никаких оснований. Тем более он не может единолично налагать запрещение сонму епископов, что даже Патриарх, по церковным правилам, может судить епископа лишь совместное Собором из 12 епископов» (выписываем буквально из упомянутой газеты).

По поводу этого заявления архиепископа Григория нужно сказать следующее. Во-первых, митрополит Сергий, действовавший по праву своему как временно исполняющий обязанности возглавляющего Поместную Всероссийскую Церковь архипастыря, распоряжением своим от 16 (29) января 1926 г. запретил епископам, организовавшим ВВЦС, священнослужение и управление впредь до суда (или до раскаяния), предав их суду, а не осуждал их единолично сам. Во-вторых, митрополит Сергий действовал в данном случае, как он сам говорит в своём распоряжении, «именем Господа нашего Иисуса Христа и от имени единомышленной с ним православной русской иерархии», т. е. как её уполномоченный, по современному положению своему временно возглавляющего архипастырей Патриархата Всероссийского. О Главах Поместных Церквей в трёх Апостольских правилах сказано: «первый ничего да не творит без рассуждения всех». Т. е. полномочия церковного Главы могут быть и большими и меньшими, смотря по тому, сколько рассудят дать ему от себя прочие епископы.

В практике церковной в разное время в разных Церквах полномочия церковных Глав были и бывают неодинаковы. Так что архиепископу Григорию Екатеринбургскому ещё надо доказать, что Патриарху Всероссийскому, как и его заместителям, прочие епископы нашей Церкви не давали от себя этого, довольно обычного у церковных Глав, права единолично запрещать преданного суду епископа в священнослужении и управлении, ни в 1917–1918 гг., ни позже.

...Между тем практика запрещения священнослужения и управления предаваемому суду епископу Главою Церкви единолично у нас принята и действует уже не первый год с общего согласия на неё епископов, пребывающих в Москве и вне Москвы. И отменять эту практику ради хотящих создавать раскол мы, епископы, не намерены. В-третьих, и самое главное в данном случае, ведь то, что предпринятое архиепископом Григорием Екатеринбургским и его доверенным по ВВЦС [на Украине? – Сост.] есть церковный, публично творимый раскол. А всякий раскол есть малая ересь уже по одному тому, что раскол есть отвержение 9-го члена Символа веры: «во Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь», т. е. всякий раскол есть отступление от Православной Церкви. Поэтому не только Глава Церкви, но даже и всякий мирянин православный обязан не допускать раскольничающих епископов ни к управлению церковному, ни к богослужению в Православной Церкви, по 3-му правилу 3 Вселенского Собора, 15-му правилу Двукратного Собора (см. 2-ю половину сего правила).

Епископ Василий Прилукский.

16 февраля (1 марта). Полтава, Загородная ул. 2.

С изложенным согласны:

Константин [Дьяков], Божиею милостию епископ Сумской. 4 марта 1926 г. г. Харьков, Красно-Октябрьская, д. 6.

1926 г. 4 марта. С мнением Преосвященного Василия, епископа Прилукского, здесь высказанным, вполне согласен.

Еп. Онуфрий [Гагалюк] Елисаветградский. г. Харьков.

Аминь. Стефан [Адриашенко], епископ Александровский, временно управляющий Екатеринославской епархией. 1926 г. 4 марта. Харьков, Мал. Основа, Шпигелевская № 23.

Антоний [Панкеев], епископ Мариупольский. Ивановский, 3.

Смиренный Макарий [Кармазинов], епископ Уманский, викарий Киевской епархии, Мало-Панасовский ул., № 30.

Смиренный Борис [Шипулин], епископ Уфимский, временно управляющий Подольской епархией.

Архив составителя

Его Высокопреосвященству, Высокопреосвященнейшему митрополиту

Михаилу, Экзарху Украины

Настоящим честь имеем почтительнейше донести Вашему Высокопреосвященству, что мы, нижеподписавшиеся, вполне разделяем мнение Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Вашей Святыни по вопросу о епископах, дерзнувших в декабре 1925 г. нарушить мир церковный и вновь поднявших смуту в январе 1926 г., – узурпаторов власти Патриаршего Местоблюстителя и его канонических преемников. Находим необходимым против нарушителей церковного правопорядка немедленное принятие самых решительных мер.

г. Киев.

1926 г., 27 февраля ст. ст. Святая София, митрополия Киевская.

Архиепископ Василий [Богдашевский], Каневский.

Смиренный Георгий [Делиев], епископ Богуславский и Липовецкий.

Смиренный Афанасий [Молчановский], епископ Сквирский и Бердичевский.

Смиренный Сергий [Куминский], епископ Радомышльский и Чернобыльский.

Смиренный Филарет [Линчевский], епископ Черкасский и Чигиринский.

Епископ Димитрий [Галицкий] Белоцерковский.

Архив составителя

Его Высокопреосвященству Высокопреосвященнейшему Сергию,

митрополиту Нижегородскому, Заместителю Патриаршего Местоблюстителя.

Ваше Высокопреосвященство! Милостивый Архипастырь и Отец!

В чрезвычайно трудное для Церкви Божией время Промыслом Божиим вручено Вашему Высокопреосвященству духовное окормление всей Поместной Российской Православной Церкви, на правах Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, вследствие заключения в узы Патриаршего Местоблюстителя, Высокопреосвященнейшего Петра, митрополита Крутицкого.

От всей души молим Господа Пастыреначальника, да укрепит Он Вас и даст силы многие для плодотворного служения Церкви Божией!

С великой скорбью узнали мы о появлении нового церковного раскола ВВЦС, который, по нашему мнению, является одним из средств разрушения устоев нашей Святой Православной Церкви. Познакомившись с каноническими мероприятиями Вашего Высокопреосвященства, как Заместителя Патриаршего Местоблюстителя Поместной Всероссийской Православной Церкви в отношении к раскольническому ВВЦС, мы считаем эти мероприятия вполне правильными и вместе с Вами:"

1) предаём всех членов ВВЦС (архиепископа Григория Яцковского, Екатеринбургского, архиепископа Константина Булычева, бывшего Могилевского, епископа Бориса Рукина, Можайского и других) и их единомышленников соборному суду архиереев за нарушение правил Святых Апостол 34 и 35; Антиохийского Собора 10, 11, 13 и др.;

2) все служебные действия архиереев, признающих юрисдикцию самочинного ВВЦС (рукоположения, назначения, награды и всякие по службе распоряжения), начиная с 9(22) декабря 1925 г. и далее считаем недействительными;

3) всех архиереев, признающих юрисдикцию вышеназванного ВВЦС, как преданных суду за тяжёлое нарушение канонов, подвергаем запрещению в священнослужении и устранению от управления вверенными им епархиями или викариатствами, впредь до раскаяния и письменного заявления их Вашему Высокопреосвященству (или же Вашему законному заместителю) о выходе из общения с ВВЦС или до церковного суда над ними и

4) всех вступающих в молитвенных общение и принимающих таинства от архиереев, признающих юрисдикцию вышеупомянутого раскольнического ВВЦС, признаем подлежащими наказанию по 10-му правилу Святых Апостол.

Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца, смиренные богомольцы:

1. Смиренный Михаил [Ермаков], митрополит, Экзарх Украины.

2. Смиренный Константин [Дьяков], епископ Сумской, управляющий православными приходами Харьковской епархии.

3. Смиренный Онуфрий (Гагалюк), епископ Елисаветградский, управляющий Одесской епархией.

4. Смиренный Антоний [Панкеев], епископ Мариупольский.

5. Смиренный Стефан [Адриашенко], епископ Александровский и Павлоградский, временно управляющий Екатеринославской епархией.

6. Смиренный Макарий [Кармазинов], епископ Уманский, викарий Киевской епархии.

7. Смиренный Василий [Богдашевский], епископ бывший Прилукский.

8. Смиренный Григорий [Лисовский], архиепископ Полтавский.

9. Смиренный Борис [Шипулин]. временно управляющий Подольской епархией.

27 февраля (12 марта) 1926 г.

[Примечание анонима. – Сост.] Подобного рода посланий не следует писать епископам, подчинённым митрополиту Сергию, ибо подчинённые должны повиноваться беспрекословно, а вовсе не изъявлять свою солидарность с начальником заявлением, что «и мы запрещаем», «и мы считаем», «и мы призываем» и т. п.

Украинская Церковь не есть автокефальная, а одинаково в числе всех своих епархий подчинена Заместителю Патриаршего Местоблюстителя, как и Церковь Всероссийская [Российская. – Сост.] с Её епархиями.

Архив составителя

Ваше Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Владыко,

Милостивейший Архипастырь и Отец.

Настоящим письмом приношу искреннее покаяние в вольных и невольных прегрешениях, кои были допущены мной в связи с образованием ВВЦСовета, a вместе с сем прошу выслушать мою вполне правдивую исповедь по сему делу: мне казалось, что я поступаю совершенно правильно, участвуя в организации ВВЦС, ибо я тогда не знал о Ваших полномочиях, когда же это стало известно, я искренне желал скорейшего единения с Вами, но только тогда увидел, что на это у ВЦС нет надежды, я не имел сил активно выступить против него, решил безотлагательно уехать в г. Ульяновск, что я и сделал после заседания 12 января ст. ст. К моему несчастью, я не удостоился получить в своё время Ваши обращения к членам ВЦС, а узнал о них лишь частным путём, притом с большим опозданием, – между тем я понял резолюцию митрополита Петра как разрешающую всецерковный кризис и, в частности, моё дело, тем более, что ВЦС уволил меня в силу той же резолюции из своего состава, чему я был очень рад.

Ныне же, видя, что все это дело не имеет под собой никаких канонических основ, я окончательно прерываю с ним все сношения и прибегаю к Вашей Святыне, принося покаяние в малодушии, превышении своих епископских полномочий и как [? – Сост.] об осуждении братий епископов, кои остались верные Вам, a главное – виню себя за подпись декларации, коей я совершенно не сочувствовал. Поставляя себя виновным перед Богом и Церковью во всем этом, я смиренно прошу Вас простить меня, снять с меня запрещение и принять в молитвенно-каноническое общение с собой, но, разумеется, я не могу взять на себя ответственность за деяния других епископов в ВЦСовете после 12 января [ст. ст. ]; я думаю, что если бы я в Москве получил, как Преосвященный Дамиан [Воскресенский], Ваше увещание, то я вместе с ним бы подписал тогда покаянное обращение к Вам, но я на другой день уехал в Ульяновск, и только теперь мне представилась возможность обратиться к Вам с этой бумагой, в надежде, что Вы отечески покроете мои прегрешения и дадите мне со спокойной совестью служить Христовой Церкви.

Вашего Высокопреосвященства покорнейший послушник,

епископ Виссарион.

1 марта 1926 г.

Архив составителя

...Когда нет ни Собора, периодически созываемого ...или организованного Высшего Церковного Управления, то обязанность охранять в Церкви благочиние, естественно, целиком падает на «первого епископа», и он не только может, но и обязан принять досудебную меру пресечения, не дожидаясь Собора... Так действовал, между прочим, и Святейший Патриарх Тихон, запретивший, например, бывшего архиепископа Владимира Путяту, епископа Иоанна Киструсского и других. Так поступили и Ваше Преосвященство в деле, например, епископа Леонтия [Устинова]...

Троицкий С. В. О неправде Карловацкого раскола. Разбор книги прот. М. Польского «Каноническое положение высшей церковной власти в СССР и за границей». Париж, 1960

1. Архиепископы Григорий [Яцковский], Борис [Рукин] и их единомышленники, может быть, несознательно производят раскол, так как. пытаются возглавить Церковь, не получивши на то ни от Собора епископов, ни от законной церковной власти в междусоборный период (Патриаршего Местоблюстителя или его Заместителя) поручения. Толковать резолюции и распоряжения митрополита Петра так, как они толкуют, нет никаких оснований ни в самих этих распоряжениях, ни в обстоятельствах церковной жизни. Они пытаются «спасать Церковь от анархии», тогда как анархии ещё нет, и повторяют ту же ошибку, которая была проделана Антонином [Грановским], Красницким, Введенским, Евдокимом [Мещерским]... быть может, с тем различием, что у последних мотивом было властолюбие и горделивое намерение реформировать Церковь по своему плану, а у этих (т. е. Григория Яцковского и его единомышленников) таких задач нет, а есть желание создать более или менее прочную (как им кажется) церковную организацию, связанную органически и исторически с законным патриаршим строем церковного управления. Но как у тех, так и у этих в итоге получается явный раскол: разница лишь та, что первые обновители (Введенский и др.) не успели перейти границы от раскола к ереси, потому что им не позволил это сделать верующий народ, а последние и не думают не только о еретичествовании, а даже о том, чтоб производить раскол: напротив, они теперь готовы объявить раскольниками тех из православных иерархов, которые остаются на единственно правильном пути исторической и канонической связи с патриаршим строем, как его создал Собор 1917–1918 гг. (см. последнее письмо архиепископа Григория Яцковского к митрополиту Сергию). Но ведь вопрос решается не спорами на словах, а самим поведением: кто сошёл с линии Собора 1917–1918 гг. ясно из ранее сказанного, что митрополит Пётр, лишённый свободы, передал свои права митрополиту Сергию – факт не оспариваемый даже архиепископом Григорием. A если это так, то возможно ли без предварительного сношения с митрополитом Сергием организовывать какое-то новое коллегиальное управление, а этому последнему начинать «управлять» и распоряжаться вопреки воле законного Заместителя Местоблюстителя Патриарха.

2. Из сказанного ясно, что после того, как на увещания митр. Сергия к представителям самочинного ВВЦС одуматься отвечено было со стороны «Председателя» его сначала отказом, а потом и грубо заносчивым, совершенно неприличным «приглашением» явиться на ВВЦС и «быть сотрудником», – мера, применённая митрополитом Сергием, как законным представителем церковной власти, запрещение упорствующих членов ВВЦС в священнослужении и смещение с занимаемых ими кафедр была необходимостью, чтоб прекратить соблазн и пресечь зло, пока оно не распространилось.

3. Высокопреосвященный митр. Сергий в своём 3-м послании к архиепископу Григорию до того основательно понял и психологически тонко истолковал резолюцию митрополита Петра от 19 января (1 февраля) с. г., что ответ этот нельзя читать без восхищения. Можно быть вполне уверенным, что если сам митрополит Пётр прочитает это послание, он голосом совести и разума вынужден был бы как можно скорее распустить этот ВВЦС, которого не собирал и о котором не думал. Благодать Божия так озарила митрополита Сергия, что ему не нужно было ехать в Москву, беседовать с митрополитом Петром, выслушивать объяснения и хитросплетения словес членов ВВЦС. При свете этой благодати ему достаточно было напрячь свои умственные дарования, применив к делу прежний богатый опыт уяснения истины и различия её от хитросплетений их, чтобы понять самому и другим уяснить, в чем тут дело. Богатая богословская эрудиция помогла ему подвести под свои выводы такие твёрдые основания, что «Председатель» ВВЦС архиепископ Григорий заявляет, что «отвечать ему (митрополиту Сергию Страгородскому) не собирается». Верно, прибавим мы, потому что если бы и долго собирался, все-таки не смог бы. Остаётся нам, радующимся за то, что Глава Церкви Господь Иисус Христос не лишает нас за грехи наши мудрых кормчих в Церкви Российской молиться, чтоб Он дал им силы и мужество стоять за истину до конца, т. е. до полного торжества над ложью.

Серафим, архиепископ Угличский, управляющий Ярославской епархией.

1926 г. 9(22) марта.

Архив составителя

Его Высокопреосвященству, Высокопреосвященнейшему Сергию,

митрополиту Нижегородскому, Заместителю Патриаршего Местоблюстителя

Мы, нижеподписавшиеся архипастыри, всецело одобряем и всемерно поддерживаем Ваши действия и распоряжения в связи с возникшей в Москве 9(22) декабря 1925 г. новой церковной группировкой, возглавляемой ВЦС под председательством архиепископа Григория [Яцковского] (Екатеринбургского). В частности

1) мы разделяем Ваш взгляд на ВЦС как незаконную, противоканоническую организацию, не имеющую никаких оснований присвоять себе права Высшей Церковной Власти в Российской Православной Церкви;

2) мы считаем необходимым и благовременным Ваше запрещение в священнослужении и отстранение от церковного управления архиепископа Григория [Яцковского], епископа Бориса [Рукина] (Можайского) и прочих их соучастников, как разрушающих церковный мир и неподчиняющихся в лице Вашем высшей церковной власти Российской Православной Церкви;

3) мы согласны с Вашим мнением о резолюции Патриаршего Местоблюстителя от 19 января (1 февраля) с. г. и просим Вас не оставлять поста Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, стоять твёрдо на страже Православия, сохранять единство Церкви и с разделяющими Церковь и разрушающими Её законы и обычаи поступать по всей строгости церковных законов.

Вашего Высокопреосвященства смиренные послушники:

Алексий [Готовцев], епископ Серпуховской.

Тихон [Оболенский], митрополит Уральский.

Сильвестр [Братановский], архиепископ Вологодский.

Даниил [Троицкий], епископ Болховский.

Иннокентий [Летяев], епископ Ставропольский и Кавказский.

Стефан [Гнедовский], епископ Кирсановский, временно управляющий Тамбовской епархией.

Николай [Могилевский], епископ Тульский.

Серафим [Протопопов], епископ Рыбинский.

Иоанн [Василевский], епископ Бронницкий.

Павел [Павловский], епископ Старицкий.

Амвросий [Смирнов], епископ Сергиевский."

Серафим [Чичагов], митрополит Ленинградский.

Епископ Варфоломей [Ремов].

Августин [Беляев], епископ Иваново-Вознесенский.

Николай [Никольский], епископ Елецкий.

Иннокентий [Ястребов], архиепископ Полоцкий и Витебский.

Григорий [Козлов], епископ Печерский.

Михаил [Кудрявцев], епископ Арзамасский.

Архиепископ Псковский и Порховский Николай [Покровский].

Дионисий [Прозоровский], архиепископ Оренбургский и Тургайский.

Алексий, епископ Велижский.

Аверкий [Кедров], епископ Волынский и Житомирский.

Софроний [Старков], епископ Якутский.

Епископ Трофим [Якобчук].

К. этому заявлению присоединили свои подписи 20 марта (2 апреля) 1926 г. Назарий [Кириллов] митрополит, управляющий Курской епархией, и Павлин [Крошечкин], епископ Рыльский,

Архив составителя

Его Высокопреосвященству, Высокопреосвященному Сергию,

митрополиту Нижегородскому, исполняющему обязанности Патриаршего Местоблюстителя

Православные епископы Ленинграда и епархии, ознакомившись с распоряжением Патриаршего Местоблюстителя Петра, митрополита Крутицкого, о порядке его заместительства, в случае невозможности для митрополита Петра вести руководство Православной Церковью, и равно и с Вашим извещением, Владыко, о вступлении в исполнение обязанностей Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, а равно, ознакомившись с Вашими действиями и суждениями по делу образования в Москве ВВЦС, признают:

а) Ваше вступление в исполнение обязанностей Заместителя Патриаршего Местоблюстителя закономерным и видят в Вашем лице законного возглавляющего Русскую Церковь, a

б) Ваше отношение к ВВЦС правильным и линию поведения строго каноничной.

С братской любовью приветствуя Вас, пребываем Вашего Высокопреосвященства соепископы и сомолитвенники:

Григорий [Лебедев], епископ Шлиссельбургский.

Димитрий [Любимов], епископ Гдовский.

5 апреля 1926 г.

Архив составителя

Нижний Новгород. Митрополиту Сергию.

Мне разрешено с Вами свидание. Прошу прибыть в Москву для переговоров со мною и намеченной мною коллегией Высшего Церковного Совета о коллегиальном единовластии управления.

Митрополит Пётр

С подлинным верно:

Председатель Временного Высшего Церковного Совета архиепископ Григорий [Яцковский]. Март 1926.

Жизнеописание Тихона, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси: Рукопись

Всем Архипастырям, пастырям и верным чадам Церкви Российской.

«Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа» (Рим.1:7).

Святейший Патриарх Тихон, устранённый обстоятельствами времени от управления Российской Церковью, грамотою от 3 мая 1922 г. [ст. ст.] патриаршие права и обязанности впредь до созыва 2-го Всероссийского Поместного Собора, передал Нашему смирению. Но по не зависящим от Нас причинам Мы не могли в то время выполнить этого патриаршего поручения. Этим моментом воспользовались безответственные лица и самовольно, по властолюбию захватили пастырский жезл Русской Церкви.

И хотя Святейший Патриарх Тихон, как освобождённый потом гражданской властью, снова вступил в управление нашей Церковью, эти лица не захотели оставить своего властолюбивого своеволия и тем внесли в Церковь нестроения и раскол.

Разделения и раздоры в управлении церковном не прекратились и со смертью Патриарха Тихона, когда вступил во временное управление Церковью митрополит Крутицкий Пётр, как один, имевший в то время возможность осуществить распоряжение Святейшего Патриарха Тихона на случай его смерти.

По определению Собора 1917–1918 гг. в случае кончины Патриарха в права и обязанности Местоблюстителя Патриаршего Престола вступает старейший по сану и хиротонии иерарх, каковым в настоящее время является Наше смирение. И Святейший Патриарх Тихон в послании своём от 15 июля 1923 г. [н. ст.] соизволил указать «в точном соответствии с постановлением Собора, установившего порядок патриаршего управления в Русской Церкви и с определением состоявшего при Нас Священного Синода от 7 ноября 1920 г. [ст. ст.], признали Мы за благо передать на время Нашего удаления от дел всю полноту духовной власти назначенному Нами Заместителю Нашему митрополиту Ярославскому Агафангелу с тем, чтобы им был созван Поместный Собор Российской Церкви, для суждения о высшем управлении Церковью и о других церковных нуждах, против чего, как Нам было сообщено, не возражала и гражданская власть».

А посему на основании:

а) указанного определения Собора,

б) грамоты Патриарха Тихона от 3 мая 1922 г. [ст. ст.],

в) послания его же от 15 июля 1923 г. [ст. ст.] и

г) его же распоряжения на случай своей смерти от 25 декабря 1924 г. [ст. ст.],

мы, имея в настоящее время возможность осуществить возложенные на нас обязанности Патриаршего Местоблюстителя, – вступили в управление Православной Российской Церковью.

Оповещая о сем, мы приглашаем вас, возлюбленные о Христе Архипастыри и пастыри, всех истинно-верующих чад Православной Церкви Христовой и тех, кто уклонился от Неё, забыть всякие разномыслия и споры, объединиться вокруг восстанавливаемого Нами «Патриаршего Священного Синода», получившего своё бытие от 1-го Всероссийского Поместного Собора (1917–1918 гг.) и, следовательно, власти законной и канонической, – приложить свои старания и принять все меры к скорейшему созванию 2-го Всероссийского Поместного Собора, который и направит корабль Российской Церкви по надлежащему руслу, под водительством Небесного Кормчего, Главы Церкви – Господа нашего Иисуса Христа.

Бог мира и любви да пребывает между всеми нами.

Местоблюститель Патриаршего Престола, смиренный Агафангел,

Божиею милостью митрополит Ярославский.

5(18) апреля 1926 г.

г. Пермь

[Печать митрополита Ярославского]

Вестник Священного Синода Православной Российской Церкви. 1927. № 1

П. Р. Ц.

Агафангел, митрополит Ярославский.

Апреля 12(25) дня 1926 г. № 10.

Ваше Высокопреосвященство, Милостивый Архипастырь!

Имея в настоящее время возможность осуществить возложенные на меня Святейшим Патриархом, ныне в Бозе почившим, обязанности Местоблюстителя Патриаршего Престола, я вступил в управление Православной Российской Церковью.

Сообщая о сем Вашему Высокопреосвященству и препровождая один экземпляр моего послания к Архипастырям, пастырям и пасомым о моем вступлении в управление Церковью, покорнейше прошу Вас оповестить о сем вверенную Вам епархию, причём нуждаясь в особой милости и помощи Божией, усердно прошу Вас, Владыко, и всех верных чад нашей Православной Церкви молиться за меня Создателю всяческих и Промыслителю Богу, возглашая за богослужениями наше имя согласно существующим на сей предмет церковным правилам.

С искренней преданностью и братской во Христе любовию имею честь быть Вашего Высокопреосвященства покорнейшим слугой.

Митрополит Агафангел.

Апреля 5(18) дня 1926 г.

г. Пермь.

1. Жизнеописание Тихона, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси: Рукопись

2. Елевферий [Богаявленский], митрополит. Неделя в Патриархии. Париж, 1933

Письмо митрополита Кирилла [Смирнова] к митрополиту Сергию [Страгородскому] («Отзыв») от 10–12 ноября 1929 г. [н. ст. (?)]

«Судя по письму митрополита Сергия к Местоблюстителю, можно полагать, что члены ВЦС осветили по-своему отношение митрополита Сергия к митрополиту Петру, представив его непокорным его воле и виновником разгорающейся церковной смуты; не забыли доложить ему и о том, что Заместитель незаконно подверг их запрещению [?! – из писем митрополита Сергия Страгородского «григорианам» усматривается как раз обратное. – Сост.]. Трудно сказать... по просьбе ли Местоблюстителя, или Заместителя, но, думается, менее всего по желанию архиепископа Григория [Яцковского], митрополит Сергий под арестом был привезён в Москву и в ГПУ написал митрополиту Петру объяснение, почему он не исполнил условную его резолюцию. Правилами священных канонов, а также ссылкою на недавнюю законную практику Патриарха и самого Местоблюстителя митрополит Сергий вполне доказал правоту своих действий. ...

Митрополит Сергий, будучи уже Заместителем, признавал за узником Местоблюстителем... право [административного вмешательства в церковные дела. – Сост.], когда в ограждение свободы Церкви вместо ошибочно назначенной им [Местоблюстителем. – Сост.] коллегии рекомендовал никого не назначать Заместителем, а учредить при себе Священный Патриарший Синод и быть его Председателем ....

“Единственно канонически правильным и в то же время обеспечивающим на- шей Церкви возможность легального существования выходом, – писал он [Заместитель. – Сост.], – является просто не назначать Вам Заместителя ни единоличного, ни коллективного, а оставить полномочие Местоблюстителя, впредь, до избрания нового Местоблюстителя (в случае Вашей кончины, отказа и под.) за Вами и образовать при Вас постоянно действующее собрание иерархов, которому присвоить по праву принадлежащее и более церковное название: «Патриарший (в отличие от обновленческого) Священный Синод». В состав его войдут намеченные Вами и, следовательно, одобренные гражданской властью архипастыри. Председателем Синода остались бы Вы, а в Ваше отсутствие – заместитель Председателя по Вашему назначению или по избранию Синода. Этому Синоду, когда он сорганизуется и соберётся, я с радостью передам свои полномочия, потому что я убеждён, что такой Синод спокойно будет принят и православным церковным обществом...»

В письме к находящемуся в тюрьме митрополиту Петру он [митрополит Сергий Страгородский. – Сост.] выясняет, что в единоличном возглавлении Церкви и есть залог сохранения свободы Её: «Второе сомнение, вызываемое учреждаемой Вами коллегией (как выразительницей Ваших полномочий), состоит в том, что ею колеблется и самое основание церковного строя, восстановленного Собором 1917–1918 гг. Вы знаете, что коллегией заменил единоличное возглавление Церкви Пётр Великий, пытавшийся присвоить себе это возглавление. «Коллегия» – символ отказа от своей свободы и всего менее приемлема теперь, при отделении Церкви от государства. Никто из ревнителей Православия не согласится возвратиться назад к петровским порядкам, от которых, благодаря революции, мы избавились. Боюсь, что даже Ваше имя не сделает приемлемой эту коллегию и она останется подобно ВЦС без паствы...»

Советская власть «...позволила митрополиту Сергию, хотя под арестом, съездить в Москву и из ГПУ написать оправдывающее его действия письмо митрополиту Петру, после чего, отправленный обратно в Нижний Новгород, он получил свободу и вступил в управление Церковью.

Мало того, в письме своём к митрополиту Петру... рекомендуя ему в ограждение канонического принципа единоличного церковного возглавления учредить при себе Синод, митрополит Сергий, очевидно, мыслил возможным существование такого Синода, который бы действовал на свободе хотя бы под председательством Заместителя Председателя-Местоблюстителя, без передачи, однако, ему последним своих по управлению Церковью прав. Мыслится возможность докладов о постановлениях и деятельности вообще Синода узнику-Местоблюстителю, иначе в каком же бы смысле он мог быть Председателем. ...

Несомненно, что митрополит Пётр в принципе допускал существование при Первоиерархе такого [вспомогательного, коллегиального. – Сост.] органа и не считал его «противоканоническим». Известно, что он даже условно благословил учреждение церковно-административной коллегии (григорианской) с правами, равными себе, что было немалою ошибкою, сделанною им в тюрьме, где он, находясь в болезненном состоянии, естественно, не мог серьёзно вдумываться в существо дела, будучи всецело поглощён одною мыслию – не допускать до анархии Русскую Церковь. От осуществления этой ошибки его оградил митрополит Сергий. Он же, чтобы не допустить подобной ошибки со стороны Местоблюстителя и впредь до правильного и легального существования Церкви, предложил ему проект учредить при себе Синод, с присвоением более приличествующего названия «Патриарший» (в отличие от обновленческого) Священный Синод и быть его Председателем, а если это не всегда возможно, назначить по председательствованию временного заместителя себе. Митрополит Пётр не находил в этом проекте ничего противоканонического и если не воспользовался им, то, вероятнее всего, потому, что из этой же переписки с ним митрополита Сергия он узнал всебесчинные интриги архиепископа Григория [Яцковского]...» [в изложении]

1. Церковные Ведомости. 1926. №11/12

2. Елевферий [Богоявленский], митрополит. Неделя в Патриархии. Париж, 1933

3. Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

...Митрополит Пётр в своей резолюции на письме митрополита Сергия аннулировал резолюцию об учреждении «Коллегии», санкционировал действия его, подписавшись под нею: «кающийся митрополит Пётр...» [1]

Местоблюститель 9(22) апреля в письменной форме ответил ему (митрополиту Сергию], что «он считает обязательным для себя оставаться Местоблюстителем, хотя бы был и не на свободе, а назначенный им Заместитель несёт свои обязанности до окончания его дела» [2].

1. Елевферий [Богоявленский], митрополит. Неделя в Патриархии. Париж, 1933

2. Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Архив составителя

Его Высокопреосвященству митрополиту Ярославскому Агафангелу.

Высокопреосвященнейший Владыко, Милостивый Архипастырь и Отец!

15(28) апреля я отправил Вам в Пермь письмо, которое в главных чертах выявляет моё положение и моё отношение к вопросу о местоблюстительстве. К сожалению, это письмо не могло уже застать Вас в Перми. Вчера же я получил Ваше письмо с приложением Вашего послания, в котором объявляется, что вы уже вступили в должность Местоблюстителя. Между тем митрополит Пётр [Полянский] письмом от 9(22) апреля (мне разрешили с ним в Москве обменяться письмами по поводу Вашего послания) совершенно определенно заявил мне, что он считает обязательным для себя оставаться Местоблюстителем, хотя бы был и не на свободе, а «назначенный им Заместитель несёт свои обязанности до окончания дела» митрополита Петра.

Конечно, если бы Ваши притязания на местоблюстительство были для всех очевидны и бесспорны, я бы ни на минуту не колебался передать Вам управление, несмотря на нежелание митрополита Петра, но дело в том, что послание Ваше бесспорных оснований в пользу Ваших прав не представляет.

Прежде всего, Собор 1917–1918 гг. сделал Святейшему Патриарху поручение, в изъятие из правил, единолично назначить себе преемников или заместителей на случай экстренных обстоятельств. Имена же этих заместителей Патриарх должен был, кроме их, не объявлять, а только сообщить Собору в общих чертах, что поручение исполнено. Я знал о таком поручении Собора Патриарху, но на заседании том не был. Преосвященный же Прилукский Василий [Зеленцов] подтверждает, что он был и на первом (закрытом) заседании, когда Патриарху было дано поручение, и на втором, когда Патриарх доложил Собору, что поручение исполнено. В силу именно такого чрезвычайного поручения Святейший Патриарх и мог Вас назначить своим заместителем грамотой от 3(16) мая 1922 г., единолично. На Вас и говорит Святейший в его послании от 2(15) июля 1923 г. Если бы Собор указал быть Местоблюстителем старейшему, то бесцельно хранить это в секрете, так как старейшего всегда можно отыскать, да и Святейший в своём послании не называл бы Вас «назначенным нами», а прямо бы сослался на Собор и на Ваше старейшество.

Но допустим, что в грамоте 3(16) мая есть указание на старейшество, все-таки весьма сомнительно, чтобы на этой грамоте можно было обосновать бесспорно Ваши права в настоящее время. В самой приводимой Вами выдержке из послания Святейшего от июля 1923 г. совершенно недвусмысленно сказано, что полнота духовной власти Вам тогда передавалась лишь «на время Нашего удаления от дел». Значит, с возвращением Святейшего к делам, действие грамоты от 3(16) прекращается. Тем более, что на случай смерти Святейший сделал особое распоряжение.

Если мы обратимся к этому последнему распоряжению, то увидим, что оно совершенно не даёт места ни грамоте 3(16) мая, ни вообще вопросу о старейшестве.

Достаточно вспомнить, что безусловно преемником Патриарха назначается там один митрополит Кирилл [Смирнов]. Ваше же Высокопреосвященство и митрополит Пётр назначены условно; «если нельзя будет митрополиту Кириллу», значит, если бы при кончине Святейшего и присутствовали в Москве все три кандидата, то, бесспорно, власть перешла бы в руки митрополита Кирилла. Так как ни ему, ни Вам принять власть не было возможности, то принял митрополит Пётр, и опять-таки в распоряжении Святейшего нет ни слова о том, чтобы он принял власть лишь временно, до возвращения старейших кандидатов. Он принял власть законным путём и, следовательно, может быть её лишён только на законном основании, т. е. или в случае добровольного отказа, или по суду архиереев.

Как видите, вопрос о вступлении Вашем в должность Местоблюстителя решается далеко не бесспорно. И я, при всем своём желании освободиться от возложенного на меня бремени, не могу Вам безотлагательно передать власть.

Поэтому прошу Вас несколько задержаться со вступлением. Боюсь, что в данных условиях это приведёт к великому смущению среди православных, и так уже настрадавшихся непрекращающимися распрями архиереев.

Чтобы выйти из тупика, я бы предлагал образовать нечто вроде третейского суда: Ваше Высокопреосвященство укажете шесть архиереев, и я укажу других шесть, а председателем может быть Экзарх Украины. Кого может из указанных, он пригласит к себе на совещание; кого не может, запросит от них письменного отзыва. А потом объявит нам о результатах.

Заранее объявляю, что, подчинюсь решению этого Собора и с радостью признаю Вас, если заключение будет в пользу признания Вас. Думаю, что не будет возражать и митрополит Пётр. В крайнем случае он может потом возбудить дело пред совершенным Собором. Точно так же и остальная иерархия и миряне, думаю, подчинятся такому суждению.

Ведь никто не против Вашей личности как таковой ничего не имеет, особенно после перенесённых Вами лишений за Церковь Христову.

Представляя все вышеизложенное на Ваше благоусмотрение, прошу принять мои уверения в неизменном почтении и любви во Христе.

Вашего Высокопреосвященства усердный слуга и богомолец,

за Патриаршего Местоблюстителя Сергий, митрополит Нижегородский.

Архив составителя

Высокопреосвященнейший Владыко, Милостивейший Архипастырь и Отец!

При нашей беседе в Москве 30 апреля (13 мая) с. г. Вы изволили указать мне, что, согласно примечанию к ст. 8 Определения Собора от 28.7(10.8). 1918 г. (Собрание Определений. Вып. 4. С.7–8), Местоблюстителем Патриаршего Престола должен быть старейший из иерархов. Не имея под руками текста означенного Определения, мы приняли это за данное и по дальнейших рассуждениях пришли с Вами к соглашению, чтобы я передал Вам власть его окончании дела митрополита Петра [Полянского] (если оно кончится его осуждением). По прибытии же в Нижний я имел возможность прочитать самый текст Определения и вот вижу, что память нам обоим несколько изменила, и мы построили наше соглашение на совершенно неверном основании, которое делает его недействительным.

Примечание читается: «В случае отпуска или болезни Патриарха – временное председательствование в Священном Синоде и Высшем Церковном Совете Патриарх поручает одному из членов Священного Синода; в случае нахождения Патриарха под судом – его место в Священном Синоде и ВЦС заступает старейший из иерархов; в случае же оставления Патриархом Патриаршего Престола или кончины действуют статьи соборного Определения о Местоблюстителе Патриаршего Престола».

Прежде всего, мы видим, что это примечание относится не к одной ст. 8, a представляет из себя дополнение или оговорку ко всему Определению. Тогда как Определение говорит о Местоблюстителе, о должности, которая появляется лишь в период междупатриаршества, когда кафедра патриаршая свободна, примечание говорит о временных заместителях Патриарха, когда кафедра остаётся за ним.

Далее, по примечанию, в тех случаях, когда отсутствующий Патриарх сохраняет за собой управление, он назначает себе заместителя собственною властью, причём в выборе заместителя он ничем не связан (лишь бы из состава Синода).

Если же Патриарх, как подсудимый, устраняется от управления, место его, действительно, заступает старейший, т. е. заступает как бы механически, может быть, даже помимо желания Патриарха и других архиереев и может даже требовать себе заместительства, как ему принадлежащего по праву. Наконец, примечание разъясняет, что права таких временных заместителей стоят и падают вместе с правами заменяемого ими Патриарха. Как только этот Патриарх оставляет кафедру, иссякает и власть заместителя, и начинают действовать статьи о Местоблюстителе, никому не дающие никаких преимуществ.

Местоблюстителем становится просто «получивший более половины избирательных голосов» (ст. 3). Вот почему Собор 1917–1918 гг., предусматривая случаи, когда, при отсутствии Синода и Совета, некому будет выбирать Местоблюстителя, дал нашему Патриарху, в изъятие из правил, поручение назначить себе Местоблюстителя единолично. Вам угодно было отрицать существование и обязательность такого незаписанного постановления, но митрополит Тверской Серафим [Александров], бывший секретарь архиерейского Совещания, подтверждает, что это постановление прошло и через Совещание и было занесено в протокол, значит, оно было и остаётся обязательным для нас.

Применяя все сказанное к Вашему Высокопреосвященству, мы найдём, что в мае 1922 г. Вы, как старейший иерарх, имели право даже сами объявить себя заместителем Патриарха, если бы он был предан церковному суду. Но так как Патриарх был предан суду гражданскому, а гражданская подсудимость, при отделении Церкви от государства, не влечёт за собой устранения от церковной должности, то Вы могли получить заместительство лишь по усмотрению Патриарха. Так явилась грамота 3(16) мая [1922 г.]. Весьма трудно согласиться, чтобы эта грамота не потеряла силы с возвращением Патриарха к делам (указываемая вами фраза: «до созыва Собора» выражает просто уверенность Святейшего, что Собор соберётся раньше его возвращения).

Но то несомненно, что со смертью Патриарха Ваши полномочия, как заместителя, прекратились. Этим объясняется, почему Святейший озаботился после себя оставить особое завещание о Местоблюстителе, а также и тот весьма показательный факт, что Ваше имя в завещании он поставил не первым (как бы следовало при сохранении за Вами прежних полномочий), а вторым.

Что же касается местоблюстительства, то Вы могли его получить только по выбору или только по особому распоряжению Патриарха.

В настоящее время Ваше положение в отношении митрополита Петра, как Местоблюстителя, совершенно аналогично таковому в отношении Патриарха в мае 1922 г. Теперь, за смертью митрополита Воронежского Владимира [Шимковича], Вы опять старейший наш иерарх и в силу этого могли бы даже сами потребовать, чтобы Вас признали заместителем митрополита Петра, если бы последний был предан церковному суду. Но опять митрополит Пётр предан лишь гражданскому суду и сохраняет должность за собою; Вы можете быть его Заместителем лишь по его усмотрению. С должностью же Местоблюстителя дело обстоит почти во всем аналогично должности Патриарха. Тогда выбраны были три кандидата, а жребий пал на третьего. Теперь, заменяя выборы своим завещанием, Святейший указал тоже троих, но Богу угодно было, чтобы возможность принять должность оказалась только у третьего. Была бы полная для всех неожиданность, если бы, например, митрополит Арсений [Стадницкий], ссылаясь на свою старейшую кандидатуру, вдруг, да ещё при жизни Святейшего, предъявил свои права на Патриаршество, тем более, если бы прямо заявил, что он отныне Патриарх. Но почти то же предъявлять свои права на должность Местоблюстителя, когда она занята законно её получившим митрополитом Петром. Говоря языком канонов, это было бы покушение низвергнуть своего законного главу (первого епископа) и восхитить его права и власть.

Правда, Вы говорили, что теперь митрополит Пётр уже не имеет власти, так как передал эту власть Коллегии; что за такую незаконную передачу он подлежит суду и можно его не признавать Местоблюстителем (согласно второй половине 15-го правила Двукратного Собора). Но, во-первых, митрополит Пётр передал свою власть только наполовину, оставляя за собой важнейшие вопросы. Во-вторых, это распоряжение своё он облёк в условную форму, т. е. представил его исполнить лишь при наличии известных условий. Вы спрашивали: кто будет решать вопрос о наличии этих условий. Конечно, тот, в чьих руках власть, то есть я, как Заместитель митрополита Петра. Не усматривая условий, я не передал власть, и Коллегия осталась в воздухе. Впрочем, и передавать не приходилось, так как Коллегия не состоялась.

А если запрещённый архиепископ Григорий [Яцковский] позволяет себе иногда подписываться «за Патриаршего Местоблюстителя», а запрещённый архиепископ Константин [Булычев] с епископом Борисом [Рукиным] пытаются со своим ВЦС изображать из себя эту Коллегию, в которую их никто не приглашал, так от этого едва ли дело особенно меняется. Я же имею основание утверждать, что и митрополит Пётр считает мои действия правильными и до сих пор признаёт меня своим Заместителем. По крайней мере, в ответ на моё письмо (9/22 апреля) по поводу Вашего послания. подписанного «за Патриаршего Местоблюстителя», митрополит Пётр в тот же день отвечал мне, как «заменяющему Патриаршего Местоблюстителя», и, между прочим, писал: «назначенный Мною Заместитель несёт свои обязанности до окончания моего дела». Ваше Высокопреосвященство сами видели это письмо при нашей беседе.

Таким образом, митрополита Петра можно обвинить, скорее, в допущении мысли о возможности передать власть Коллегии, чем в самой передаче, а это далеко не то же самое. Да, наконец, если бы распоряжение митрополита Петра было и на самом деле не ошибкой введённого в заблуждение человека, а сознательным нарушением канонов, и тогда оно, пожалуй, могло бы служить некоторым (не очень веским) оправданием для тех, кто прекратил бы поминовение Местоблюстителя за службой, но отнюдь не давало бы никому, кроме церковного суда, права объявить митрополита Петра лишённым должности и звания, тем более не давало бы права без дальнейших рассуждений присвоить себе эту должность.

Впрочем, завещание Святейшего, хотя оно уже и использовано для своей цели (Местоблюстителя мы имеем) и теперь не утратило для нас своей нравственно, a, пожалуй, и канонически обязательной силы. И если почему-либо митрополит Пётр оставит должность Местоблюстителя, наши взоры, естественно, обратятся к кандидатам, указанным в завещании, т. е. к митрополиту Кириллу [Смирнову], a потом и к Вашему Высокопреосвященству. Это своё мнение я выражал уже письменно и раньше. Могу сказать, что таково же указание и митрополита Петра.

Итак, достигнутое между нами соглашение, ввиду всего изложенного, должно принять следующий вид:

Впредь до окончания дела митрополита Петра, т. е. до произнесения окончательного приговора или утверждения приговора Верховным Судом, Местоблюстителем Патриаршего Престола остаётся митрополит Пётр, а имя его, согласно ст. 8 вышеуказанного определения Собора 1917–1918 гг. возносим во всех православных храмах Союза, а я сохраняю за собой полномочия Заместителя. Если дело кончится оправданием или освобождением митрополита Петра, я передаю ему власть, и Ваше Высокопреосвященство имеете тогда вести рассуждения уже с самим митрополитом Петром. Если же дело окончится осуждением, Вам предоставляется взять на себя инициативу возбуждения вопроса о предании митрополита Петра церковному суду.

Когда митрополит Пётр будет предан суду, Вы можете предъявить свои права, как старейшего, на должность Заместителя митрополита Петра, а когда суд объявит последнего лишённым должности, Вы будете вторым после митрополита Кирилла кандидатом в Местоблюстители Патриаршего Престола.

Да поможет же нам Господь провести это соглашение в жизнь во имя церковного мира и спасения наших душ.

Испрашивая святительских молитв Ваших, я выражаю свою всегдашнюю готовность передать Вам вручённую мне власть, когда для того наступит канонически бесспорный момент, с преданностью и совершенным почтением остаюсь Вашего Высокопреосвященства покорнейшим слугою и молитвенником.

За Патриаршего Местоблюстителя Сергий, митрополит Нижегородский.

3(16) мая 1926 г.

Нижний Новгород.

Архив составителя

Вы обещали прислать проект письма Владыкам о передаче мне уполномочий церковной власти, благоволите ускорить.

Митрополит Агафангел.

Архив составителя

Проверив справку, я убедился в отсутствии Ваших прав; подробности письмом. Усердно прошу: воздержитесь от решительного шага.

Митрополит Сергий.

Архив составителя

5(18) мая после всестороннего обсуждения вопроса о моих правах Вы при свидетелях определенно изъявили согласие передать мне права, дела, управление, обещаясь известить иерархов об этой передаче; все это зафиксировано стенограммой; результаты мною сообщены многим; сделаны некоторые предварительные распоряжения. Теперь Вы, к удивлению моему, отказываетесь от передачи и тем готовите новую смуту. Вынужден буду сделать решительный шаг, опубликовав через особое послание результаты нашего соглашения и Ваш последующий отказ. Всякую ответственность за последствия с себя снимаю.

Митрополит Агафангел.

Архив составителя

Его Высокопреосвященству Высокопреосвященнейшему Агафангелу,

митрополиту Ярославскому.

Из донесения на моё имя Его Высокопреосвященства митрополита Сергия я узнал, что Ваше Высокопреосвященство вступили в отправление обязанностей Патриаршего Местоблюстителя. С любовию и благожелательностью приветствую это Ваше вступление. По выходе на свободу, если угодно будет Господу Богу, переговорим лично о дальнейшем возглавлении Православной Церкви.

О настоящем моем решении благоволите сообщить митрополиту Сергию. С разрешения властей я сообщил своему келейнику Григорию Лихоманову о предоставлении Вашему Высокопреосвященству в моей квартире нижнего этажа, верхние же две комнаты я оставляю за собой.

Вашего Высокопреосвященства милостивого Архипастыря и Государя покорнейший слуга – Патриарший Местоблюститель митрополит Пётр.

22 мая 1926 г. г. Москва

С подлинным верно митрополит Агафангел.

1. Люперсольский H., протоирей. Митрополит Сергий – законный, каноничный Заместитель Патриаршего Местоблюстителя. Вятка, 1928

2. Послание Патриаршего Местоблюстителя митрополита Крутицкого Петра [Полянского] от 19 декабря 1926 (1 января 1927), г. Пермь

3. Жизнеописание Тихона, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси: Рукопись

[1-й вариант]

Агафангелу, митрополиту Ярославскому.

Я, Пётр, митрополит Московский, находясь в заключении, передаю этим документом право Местоблюстителя Патриарха Вашему Высокопреосвященству, а от митрополита Сергия Нижегородского право Патриаршего Местоблюстителя я отнимаю с тем, чтобы митрополит Сергий выдал немедленно советской власти свой письменный отказ от прав Патриаршего Местоблюстителя. Для сей цели прошу предъявить митрополиту Сергию все стенографические документы о передаче мной митрополиту Сергию прав Патриаршего Местоблюстителя только на определенное время, а не навсегда. Прошу Ваше Высокопреосвященство, митрополита Агафангела и Государя, прибыть в Москву и занять мою квартиру в Сокольниках.

1926, мая 10(23).

Вашего Высокопреосвященства и Государя нижайший послушник

Пётр, митрополит Московский.

[2-й вариант]

Его Высокопреосвященству, Высокопреосвященнейшему Агафангелу,

митрополиту Ярославскому.

Я, Пётр. митрополит Московский, находясь в заключении. передаю этим документом права Патриаршего местоблюстительства Вашему Высокопреосвященству, a от митрополита Сергия права Патриаршего местоблюстительства я отнимаю, с тем, чтобы он, митрополит Сергий, выдал немедленно советской власти свой письменный отказ от прав Патриаршего Местоблюстителя. Для сей цели прошу советскую власть предъявить митрополиту Сергию все стенографические документы о передаче митрополиту Сергию мною прав Патриаршего Местоблюстителя только на время, а не навсегда.

Прошу Ваше Высокопреосвященство милостивого государя приехать в Москву и занять нижний этаж, а две комнаты той же дачи я оставляю для себя.

1926 г. мая 7(20) дня.

Вашего Высокопреосвященства милостивого государя нижайший послушник

Пётр, митрополит Московский.

1. Украинский Православный Благовестник. 1927. №24

2. Жизнеописание Тихона. Святейшего Патриарха Московского и всея Руси: Рукопись

Высокопреосвященнейший Владыко. Милостивый Архипастырь и Отец.

В своей телеграмме от 8(21) мая Вы упрекаете меня за то, что я отказываюсь передать Вам должность Местоблюстителя, хотя 30 апреля (13) мая и при свидетелях я обещал это сделать, как это, по Вашим словам, зафиксировано стенограммой. При этом Вы выражаете намерение опубликовать наше соглашение и последующий отказ через особое Ваше послание.

Против такого опубликования я, конечно, ничего не имею. Считаю его даже полезным в целях выяснения создавшегося церковного положения. Да и вообще я не отрицаю состоявшегося между нами соглашения, хотя бы оно произошло и без свидетелей и не было зафиксировано стенограммой. Я только проверил справку, на которую с полной уверенностью Вы ссылались, как на подтверждающую Ваше право возглавить нашу Церковь даже теперь, при жизни законного Местоблюстителя (в каковой уверенности издано и Ваше послание в Перми). Проверив же, я убедился, что эта справка не только не подтверждает Ваших прав, но даже ограничивает их сравнительно с тем, какими я их представлял ранее. Оказывается (как. я утверждал это раньше), что прав на возглавление нашей Церкви или на Местоблюстительство Вы не имеете и, следовательно, присвоение Вами этой должности должно быть рассматриваемо как самочинное восхищение достоинства и власти первого епископа, т. е. весьма тяжкое преступление против канонов, караемое, как известно, лишением сана. Тому же наказанию подлежал бы, конечно, и я, как соучастник Вашего деяния, если бы, по исполнении нашего соглашения, все-таки передал Вам должность, зная, что это незаконно. Ясно, что соглашение, заключённое при таких ошибочных данных, никогда не может быть признано обязательным и подлежит немедленной отмене; ни Вы не имеете права (а, убедившись, не будете иметь и желания) настаивать на непременном его исполнении и на передаче Вам Местоблюстительства, ни я не имею права уступать Вашим требованиям. Да иначе и быть не может в таком важном и святом деле, как дело церковное, где все должно делаться по праву и совести, а не по случайным формальностям. У нас ведь происходила не коммерческая сделка какая-нибудь, когда договаривающиеся стороны, равнодушные к принципам, думают только о том, как бы побольше получить и поменьше отдать. У нас дело шло о власти церковного епископа, и решить этот вопрос мы не могли по нашему усмотрению или удобствам. В сущности, для нас обоих как епископов, одинаково безразлично, останется эта власть ещё некоторое время у меня, перейдёт ли к Вам или же ещё кому-нибудь третьему. Мы оба одинаково заинтересованы в том, чтобы осталось незыблемым каноническое основание власти нашего первого епископа, потому что на законности этой власти зиждется и все наше церковное благосостояние. Вот почему для нас обоих одинаково должно быть неприемлемо соглашение, угрожающее поколебать эти устои. При этом и практически бесцельно настаивать на исполнении нашего соглашения и на передаче власти: получив власть не по праву, Ваше Высокопреосвященство только подвергли бы себя церковному суду. To же ожидало бы и меня. Православная же иерархия все равно не признала бы нашей незаконной сделки и нашла бы для власти первого епископа, законного носителя, помимо нас. Но быть таким образом, без особого смысла и цели, выброшенным за борт церковного корабля, конечно, не может входить ни в чьи планы. Не говорю уже об общем для всех нас, архиереев, долге считать благо Церкви выше наших личных интересов, тем более, маленьких неудобств вроде тех, какие могут сопровождать отмену нашего соглашения.

Ввиду всего вышеизложенного я решительно отказываюсь от исполнения нашего соглашения и не считаю себя вправе передать Вам власть Местоблюстителя. Признавая все же по-прежнему законным носителем власти первого епископа митрополита Петра, а себя его законным Заместителем, я не могу молча наблюдать делаемые Вами попытки захватить эту власть, вовлекая нашу Церковь в новую смуту, и посему усердно и почтительно, но и настоятельно прошу Вас, Ваше Высокопреосвященство, немедленно отказаться от Ваших притязаний на должность Местоблюстителя, отменить выпущенное Вами в Перми послание и принять меры к возможному прекращению посеянного посланием смущения среди верующих. Наиболее же действенной мерой было бы, конечно, издание нового послания. Но если это неудобно, то благоволите теперь же сделать архипастырское распоряжение по церквам Ярославской епархии о поминовении Местоблюстителя Петра, а равно и сами возобновите таковое поминовение при первом Вашем богослужении.

Если же Вам неугодно будет подчиниться этому моему, как заменяющего Патриаршего Местоблюстителя, распоряжению, то настоящим моим к Вам посланием, я, впредь до рассмотрения Вашего дела Собором епископов, освобождаю вас от попечения о Ярославской епархии, оставляя за Вами лишь титул и поручаю таковое попечение о епархии опять архиепископу Угличскому Серафиму [Самойловичу] в звании управляющего епархией. На обязанности означенного архиепископа лежит принять меры к восстановлению канонических отношений Ярославского клира и мирян к первому епископу Русской Церкви.

В надежде, однако, на мирное окончание возникшего недоразумения и на конечное посрамление «врага, запеншаго нас», с братским почтением и любовью Вашего Высокопреосвященства остаюсь покорнейшим слугою.

За Патриаршего Местоблюстителя Сергий,

Митрополит Нижегородский.

10(23) мая 1926 г.

Архив составителя

«Митрополит Сергий письменно разъяснил митрополиту Агафангелу от 10 мая 1926 г. [ст. ст.], что ему надлежит отказаться от притязаний на должность Местоблюстителя и сделать соответствующее распоряжение по церквам Ярославской епархии о поминовении Местоблюстителя митрополита Петра ...» [1].

«Опираясь на голос епископата, митрополит Сергий уведомил митрополита Агафангела, что каноническое право его на местоблюстительство он считает утратившим силу...» [2].

«Митрополит Сергий на предложение митрополита Агафангела сдать ему дела управления, отказал ему в том. А когда митрополит Агафангел настаивал на своём предложении, то митрополит Сергий в своём последнем ему ответе, как ultima ratio своих действий, указал на то, что Местоблюститель, находясь в тюрьме или ссылке, является только титулярным Местоблюстителем и не может делать распоряжений по управлению Церковью, иначе им будет вноситься в церковную жизнь только хаотическое начало, и предупредил его, что если он не отменит своего распоряжения о вступлении в местоблюстительство и не сделает должного указания о поминовении в своей епархии Местоблюстителя митрополита Петра, то он вынужден будет применить к нему канонические меры прещения...» [2].

«...Митрополит Сергий, ... опираясь на Собор более 25-ти православных архиереев, пишет письмо митрополиту Агафангелу и в решительных тонах просит его отменить своё послание, отказаться от своих незаконных притязаний на местоблюстительство и, как доказательство такого отказа, сделать распоряжение по всей Ярославской епархии о возношении имени Местоблюстителя митрополита Петра и самому при первом своём служении возобновить такое возношение. В противном случае он вынужден будет применить к нему канонические меры прещения – устранить его от управления Ярославской епархией и передать оное архиепископу Угличскому Серафиму [Самойловичу]...” [3]. [В изложении]

1. Люперсольский Н., протоиерей. Митрополит Сергий – законный, каноничный Заместитель Патриаршего Местоблюстителя. Вятка, 1928

2. Елевферий [Богоявленский], митрополит. Неделя в Патриархии. Париж, 1933

3. Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Митрополиту Сергию, № 189. Нижний Новгород 24.05. 9 ч. 25 м.

Ярославль. 7. 28. 24.5.9, 19.

Продолжайте управлять Церковью. Я воздержусь от всяких выступлений, распоряжение о поминовении митрополита Петра сделаю, так как предполагаю ради мира церковного отказаться от местоблюстительства.

Митрополит Агафангел.

1. Жизнеописание Тихона, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси: Рукопись

2. Люперсольский H., протоиерей. Митрополит Сергий – законный, каноничный Заместитель Патриаршего Местоблюстителя. Вятка, 1928

Преосвященному Управляющему Московской епархией.

5(18) апреля с. г. митрополит Ярославский Агафангел выпустил в Перми послание, в котором неожиданно для всех объявил себя Патриаршим Местоблюстителем и о том, что он вступил в управление Российской Церковью. Неожиданность такого выступления могла равняться разве только с неосновательностью притязаний автора послания.

Он уверенно говорит, что по определению Собора 1917–1918 гг., в случае кончины Патриарха в обязанности Местоблюстителя Патриаршего Престола вступает старейший иерарх. Между тем такого определения Собора совершенно нет.

Но с не меньшей уверенностью он указывает и на грамоту Святейшего Патриарха от 3 мая 1922 г. [ст. ст.], которой он назначен Заместителем Святейшего (при его жизни, а не Местоблюстителем по смерти). Но грамота эта потеряла силу свою ещё в момент возвращения Святейшего к управлению в 1923 г., как об этом ясно говорит послание Святейшего от 15 июля 1923 г, [ст. ст.].

Наконец, митрополит Агафангел в послании своём глухо ссылается на завещание Святейшего от 25 декабря 1924 г. (7 января 1925 г.), якобы назначающее его Местоблюстителем, но потому и не приводит подлинного текста завещания, что оно говорит против его притязаний; может занять эту должность только тогда, когда она окажется свободной. Но будучи вполне неосновательным по существу, выступление митрополита Агафангела является канонически беззаконным и формально. Каковы бы ни были права митрополита Агафангела на местоблюстительство, у нас уже есть законный и всеми признанный Местоблюститель митрополит Пётр.

Не обличая последнего ни в чем противном благочестию и правде и не присудив его к увольнению от местоблюстительства, объявлять себя Местоблюстителем равносильно «алтарь иный водрузити» (Апостольское Правило 31); и есть дело или любоначалия, нетерпимого в служителях Церкви, или же крайнего легкомыслия, не дающего себе отчёта в последствиях своих действий.

Совершив таким образом через выпуск своего послания нарушение целого ряда канонов (Апостольские правила 31, 34, 35; Антиохийского Собора правила 9, 13 и пр., аналогичные им), митрополит Агафангел и внешним образом выразил свой разрыв с Местоблюстителем, прекратив возношение имени митрополита Петра за богослужением. Правда, в своей беседе со мною он указывал и основание к тому: митрополит Пётр передал свою власть коллегии и потому власти не имеет и даже подлежит суду за нарушение соборного постановления о единоличном возглавлении нашей Русской Церкви. Но так как деяние митрополита Петра практических последствий не имело и не может, с другой стороны, приравнено быть к ереси, то митрополит Агафангел явно учинил раскол прежде соборного оглашения и совершенного обсуждения митрополита Петра, a пo 15-му правилу Двукратного Собора «таковому Святый Собор определил быти совершенно чужду всякого священства». При нашей личной беседе на мои возражения, что наш Собор нигде не говорит о праве старейшего быти Местоблюстителем после смерти Патриарха, митрополит Агафангел с такой не допускающей сомнений уверенностью указал мне на Примечание к ст. 8 определения Собора 1917–1918 гг. (Сборник определений. Вып. 4, С. 7–8), якобы прямо говорящее о таких правах, что я усумнился в своей памяти и вынужденным себя почёл войти с ним в соглашение об отсрочке его вступления во власть до окончания дела митрополита Петра.

Правда, при этом руководила мною надежда, что митрополит Агафангел, выйдя из атмосферы диспута, а потом и ознакомившись ближе с современной церковной жизнью, сам откажется от своего неполезного для Церкви начинания. Каково же было моё удивление, когда, прочитав подлинный текст примечания, я убедился, что оно говорит прямо противоположно тому, что в нем заставляли предполагать слова митрополита Агафангела. Если он сам проверил справку, которой с такой уверенностью хотел меня убедить, значит, он сознательно прибёг к подложным данным. А так как предполагать этого нельзя, значит, он приводил свою решающую справку, не проверив её, что говорит о непростительном лёгком отношении к одному из серьёзных вопросов нашей церковной жизни. Но какое бы объяснение такой странности ни приводить, все равно она даёт тон, усугубляющий ответственность за учинённое митрополитом нарушения канонов. Так как соблазнительность поступка тем больше, чем выше и значительнее лицо, совершившее проступок, то и деяния митрополита Агафангела, как старейшего из митрополитов, произведут величайший соблазн в церковном обществе и дадут богатую пищу врагам нашей веры для издевательств и без того обуреваемой Православной Церкви.

Ввиду вышеизложенного и во исполнение лежащего на мне долга первого епископа блюсти в Русской Церкви благочиние, я властью, мне данною, предаю митрополита Ярославского Агафангела суду архиереев, за нарушение правил Апостольских 34, 35, 31; Антиохийского Собора 9, 13; Двукратного Собора 15 и первой половины 16-го, аналогично угрожающих виновному лишением священного сана.

Что касается применения к подсудимому какой-либо меры, то в последнем своём письме митрополиту Агафангелу от 10(23) мая я убеждал его отказаться от своих незаконных притязаний на местоблюстительство и в виде доказательства такого отказа сделать по епархии распоряжение о возношении имени Местоблюстителя митрополита Петра и самому при первом своём служении возобновить такое возношение. В случае неподчинения я тем же письмом устраняю его от управления Ярославской епархией, поручая последнее архиепископу Угличскому Серафиму [Самойловичу]. Теперь я бы предлагал архипастырям в случае подчинения митрополита Агафангела не применять к нему какой-либо ограничительной подсудной меры. Если же подсудимый останется непреклонным, я просил бы решить, достаточно ли одного устранения от управления епархией или в виду тяжести нарушения канонов и размеров произведённого соблазна, наложить на митрополита Агафангела запрещение в священнослужении впредь до решения его дела судом архиереев. Вышеизложенное благоволите сообщить пребывающим в Москве архипастырям с просьбой выразить письменно на сем же своё решение каждому собственноручной подписью.

За Патриаршего Местоблюстителя Сергий, митрополит Нижегородский.

11 (24) мая 1926 г.

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Прошу епископа Серафима [Силичева] Рыбинского собрать мнения по данному вопросу Архиереев, пребывающих в г. Москве.

Алексий, епископ Серпуховской.

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы.

«В письме Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий между прочим пишет: «что местоблюстительство... будет тогда свободным, когда митрополит Пётр [Полянский] сам откажется от него или будет лишён его церковным судом; тогда уже кандидатами будут митрополит Кирилл [Смирнов], а вторым он, митрополит Агафангел, без этого никто не вправе присваивать себе эту должность».

«Завещание Святейшего, – пишет митрополит Сергий, – хотя оно уже и использовано для своей цели (Местоблюстителя мы имеем), и теперь не утратило для нас своей нравственной, а пожалуй, и канонически обязательной силы. И если почему-либо митрополит Пётр оставит должность Местоблюстителя, наши взоры, естественно, обратятся к кандидатам, указанным в завещании, т. е. к митрополиту Кириллу и Вашему Высокопреосвященству. Это своё мнение я выражал уже письменно и раньше. Могу сказать, что таково же указание и митрополита Петра...» [в изложении]

Иоанн (Снычев], митрополит. Церковные расколы

Народному комиссару внутренних дел

Нижеподписавшийся с 14 Декабря 1925 г. [н. ст.] исправляет должность Местоблюстителя Московского Патриаршего Престола, т. е. временно состоит во главе иерархии Русской Православной Церкви или Московского Патриархата, пределы которого совпадают с территорией Союза ССР.

Должность эта возлагает на меня высшее духовное руководство религиозным обществом, члены которого насчитываются миллионами. Руководство же предполагает постоянные сношения во всесоюзном масштабе.

При всем уклонении моем от всяких административно-правовых функций, деятельность моя требует известных форм и известных вспомогательных органов, существование которых невозможно без законной регистрации.

Между тем иерархия нашей Православной Церкви (так называемой Тихоновской, т. е. Патриаршеской) до сих пор не имеет регистрации.

Это не может не сопровождаться многими органическими неудобствами, придавая всей нашей деятельности характер какой-то нелегальности, хотя мы и не совершаем ничего, запрещённого законами республики.

Все эти соображения, а также и то, что исправление мною должности грозит затянуться на неопределённое время, побуждает меня просить о регистрации иерархии Православной Русской Патриаршей Церкви, или так называемых староцерковников (в отличие от обновленцев, самосвятов и др.), и тем дать нам возможность совершенно легально и открыто осуществлять возлагаемые на нас правилами нашей веры обязанности духовного руководства нашей паствой, т. е. теми, кто добровольно признает нас своими руководителями.

В частности, я прошу:

1. Зарегистрировать меня, Сергия, митрополита Нижегородского (гр. Страгородского) в качестве временно исправляющего должность Местоблюстителя Московского Патриаршего Престола (я подписываюсь за Патриаршего Место- блюстителя) и мою Канцелярию Московской Патриархии в составе заведующего и секретарей от двух до четырёх, а также переписчиков в нужном количестве, с правом иметь бланки и печать.

Местопребывание моё и Канцелярии в Нижнем Новгороде временно с тем, чтобы по мере надобности впоследствии Канцелярия могла переселиться в Москву. Личный состав Канцелярии будет представлен по получении общего разрешения дополнительно.

2. Дать распоряжение о зарегистрировании местными административными органами местной староцерковнической иерархии: епархиальных и викарных архиереев с правом иметь при себе Канцелярии (если нет других вспомогательных органов управления, как-то: епархиальных, викариатских, пресвитерских советов и под.), пользоваться бланками и печатью.

Примечание. Дальнейшая наша задача по получении регистрации будет состоять в организации через выборы на соответствующих съездах коллективных органов правления для руководства церковными делами (учреждении там, где их нет, – организовать там же, на местах).

Мы можем потом приступить к делу созыва Поместного нашего Собора во всесоюзном масштабе для выбора. Патриарха, организации при нём Священного Синода и Высшего Церковного Совета и прочих церковных дел.

3. Впредь до Поместного Собора и до организации коллективного при Патриархе Управления, прошу разрешить мне для обсуждения возникающих церковно-канонических вопросов время от времени собирать небольшие собрания архиереев (от 5 до 15 человек) в Москве и других городах преимущественно там, где возникает вопрос (под моим председательством или под председательством другого архиерея под моею ответственностью). О таких собраниях и о принятых на них решениях своевременно будет осведомляться местная администрация.

4. Прошу разрешить мне при упомянутой выше Канцелярии издание периодического «Вестника Московской Патриархии» для осведомления приходских общин о ходе церковной жизни, о распоряжениях церковной власти и для помещения статей по церковно-вероучительным вопросам.

4. Прошу староцерковническому обществу разрешить организацию духовного образования, как высшего (вроде Духовных Академий), так и среднего (пастырских школ или пастырских курсов и под.). для лиц старше 18 лет. В случае общего разрешения по п. п. 4 и 5 представляем мы своевременно проспекты и другие нужные сведения.

Прилагаемое моё «Обращение» имеет целью выявить моё и единомысленных со мною староцерковных православных архиереев отношение к Советской власти и к назревающим церковно-политическим вопросам.

1 июня 1926 г. [н. ст.].

Страгородский Иван Николаевич

Сергий, митрополит Нижегородский.

Жительство: Нижний Новгород, бывший Крестовоздвиженский монастырь, д. 18.

Архив составителя

Его Высокопреосвященству, Высокопреосвященнейшему Сергию, митрополиту Нижегородскому.

31 мая [н. ст.] с. г. мною получено официальное письмо от Его Высокопреосвященства Высокопреосвященнейшего митрополита Петра, датированное 22 мая [н. ст.], о его полном согласии на моё вступление в отправление обязанностей Патриаршего Местоблюстителя. Желая об этом его решении сообщить Вашему Высокопреосвященству лично и предъявить Вам подлинник письма, я позволил себе пригласить Вас в Москву, причём имел намерение, по Вашем прибытии, пригласить по соглашению с Вами некоторых из пребывающих в Москве иерархов на совещание, причём хотел, чтобы это совещание происходило именно в Вашем присутствии. Вы не изволили прибыть, и это совещание не состоялось. A по сему я обязываюсь послать Вам копию письма Высокопреосвященного Петра и уведомить Вас, что 1 июня [н. ст.] я принял Канцелярию Патриаршего Местоблюстителя.

С искренним уважением и преданностью имею честь быть Вашего Высокопреосвященства покорнейшим слугой

Агафангел, митрополит Ярославский.

4 июня 1926 г. [н. ст.]

г. Ярославль.

1. Жизнеописание Тихона, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси: Рукопись

2. Люперсольский H., протоиерей. Митрополит Сергий – законный, каноничный Заместитель Патриаршего Местоблюстителя. Вятка. 1 928

3. Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

...В случае отказа Вашего Высокопреосвященства от восприятия власти Местоблюстителя или невозможности её осуществления права и обязанности Патриаршего Местоблюстителя возвращаются снова ко мне, а Заместительство к митрополиту Сергию [1].

...Что касается образованной мною по резолюции от 1 февраля 1926 г. Коллегии, то последняя упраздняется, как образованная условно и, следовательно, являющаяся необязательною для проведения в жизнь и к тому же несостоявшаяся, что вполне правильно разъяснено Замещающим Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием. И вся первофевральская резолюция аннулируется, прещения, наложенные митрополитом Сергием на архиепископа Григория и других архиереев, неподчинившихся Высшей Церковной Власти, остаются в силе и, таким образом, мною подтверждаются [2].

1. Люперсольский Н.. протоиерей. Митрополит Сергий – законный, каноничный Заместитель Патриаршего Местоблюстителя. Вятка, 1928

2. Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

[Весной 1926 г. митрополит Сергий вошёл с ходатайством в Комиссариат внутренних дел о легализации церковного управления. К ходатайству был приложен ниже помещаемый проект Обращения, с которым, в случае удовлетворения ходатайства, митрополит Сергий предполагал обратиться к православным и пастырям Церкви].

Православным Преосвященным Архипастырям и пастырям и пасомым

Московского Патриархата.

Одной из постоянных забот нашего почившего Святейшего Патриарха было выхлопотать для нашей Патриаршей Церкви регистрацию и вместе с нею и возможность полного легального существования в пределах Союза ССР.

Правда, наши приходские общины существуют вполне легально (на основании договоров, заключённых с Правительством) и как таковые имеют право признать над собою в своём чисто духовном деле руководителем, кого хотят. Следовательно, наша православная иерархия в своих отношениях к приходским общинам, стоя исключительно на канонической почве и не претендуя ни на какую административную и юридическую функцию, действует в пределах закона. Однако отсутствие свободной регистрации для наших церковно-правительственных органов создаёт для иерархии много практических неудобств, придавая для её деятельности какой-то скрытный и даже конспиративный характер, что, в свою очередь, порождает много всяких недоразумений и подозрений.

В целях найти выход из такого положения и следуя примеру Святейшего Патриарха, я обратился к народному комиссару внутренних дел с просьбой о регистрации нашего Церковного Управления и теперь имею радость сообщить вам, что моя просьба удовлетворена.

Правительство признает возможным: ... (и далее из моего заявления смотря по тому, что будет разрешено). Получая таким образом права легального существования, мы ясно отдаём себе отчёт и в том, что вместе с правами на нас ложатся и обязанности по отношению к Советской власти, которая даст нам эти права. И вот я взял на себя от лица всей православной староцерковной иерархии и паствы засвидетельствовать перед Советской властью нашу искреннюю готовность быть вполне законопослушными гражданами Советского Союза, лояльными гражданами к его правительству и решительно отмежеваться от всяких политических партий и предприятий, направленных во вред Союза.

Но, будучи искренними до конца, мы не можем замалчивать того противоречия, какое существует между нами, православными, и коммунистами-большевиками, управляющими Союзом. Они ставят своей задачей борьбу с Богом, Его властью в сердцах народа; мы же весь смысл и всю цель нашего существования видим в исповедании веры в Бога и в возможно широком распространении и укреплении этой веры в сердцах народа. Они признают лишь материалистическое понимание истории, а мы верим в Промысел Божий, чудо и т. д. Отнюдь не обещая примирить непримиримое и подкрасить нашу веру под коммунизм и религиозно оставаясь такими, какие есть, староцерковниками, или, как нас называют, тихоновцами. Прогресс церковный мы видим не в приспособляемости Церкви к «современным требованиям», не в урезке Её идеала и не в изменении Её учения и канонов, а в том, чтобы при современных условиях в церковной жизни и в современной обстановке суметь зажечь и поддержать в сердцах нашей паствы весь прежний огонь ревности о Боге их и научить пасомых в самом зените материального прогресса находить подлинный смысл своей жизни все-таки за гробом, а не здесь.

При всём том мы убеждены, что православный христианин, свято соблюдая свою веру и живя по её заповедям, именно потому и будет всюду желательным и образцовым гражданином какого угодно государства, в том числе и Советского, в какой бы области жизни не пришлось ему действовать: на фабрике, в деревне или в городе, в армии или шахте и т. п. Потребует ли государство отказаться от собственности, нужно ли будет положить жизнь свою за общее дело, нужно ли показать пример трезвости, честности, усердия на службе обществу, – ко всему этому научает христианина его вера. Во всяком случае, в Союзе гражданами состоят не только коммунисты, но и люди религиозной веры, и одним из первых таких граждан может быть и всякий православный христианин, принадлежащий к тому же подавляющему большинству населения. Но обещая полную лояльность, обязательную для всех граждан Союза, мы, представители церковной иерархии, не можем взять на себя каких-либо особых обязательств или доказательств нашей лояльности. Не можем взять на себя, например, наблюдение за политическим настроением наших единоверцев, хотя это наблюдение и ограничивалось бы тем, что за благонадёжность одних мы ручаемся, а других будем лишать такого ручательства. Для этой цели у Советской власти есть орган более подходящий и средства более действенные. Тем паче не можем мы взять на себя функции экзекуторские и применять церковные кары для отмщения. Если одно из завоеваний революции есть свобода Церкви от всякой политической и государственной миссии, мы отнюдь не можем отказаться от этого завоевания, да и верующий народ не простит нам этого отказа, но мы твёрдо обещаем, что насколько ото будет зависеть от нашего авторитета, мы не дадим впредь вовлечь Церковь в какую-нибудь политическую авантюру и не позволим никому прикрывать именем Церкви свои политические вожделения.

Здесь требуют выяснения наши отношения к русскому духовенству, ушедшему за границу с эмигрантами и там образовавшему из себя как бы филиальное отделение Русской Церкви. Не признавая себя гражданами Советского Союза и не считая себя связанными по отношению к Советской власти никакими обязанностями, заграничные духовные лица иногда позволяют себе враждебные выступления против Союза, а ответственность за эти выступления падает на всю Русскую Церковь, в клире и иерархии которой они продолжают оставаться, и на ту часть духовенства, которая живёт в пределах Союза и числится в его гражданстве со всеми вытекающими отсюда последствиями. Обрушиться на заграничное духовенство за его неверность Советскому Союзу какими-нибудь церковными наказаниями было бы ни с чем несообразно и давало бы только лишний повод говорить о принуждении к тому Советской властью. Но выразить наш полный разрыв с таким политиканствующим духовенством и тем оградить себя на будущее время от ответственности за это политиканство и желательно и вполне возможно. Для этого нужно только установить правило, что всякое духовное лицо, которое не пожелает признать своих гражданских обязанностей перед Союзом, должно быть исключено из состава клира Московского Патриархата и поступает в ведение заграничных Поместных Церквей, смотря по территории. Тем же обстоятельством должно быть обусловлено и существование за границей особых русских церковно-правительственных учреждений, вроде Священного Синода или Епархиального Совета.

Отмежевавшись таким образом от эмигрантов, мы будем строить свою церковную жизнь в пределах СССР совершенно вне политики, но, помня наш гражданский долг перед приютившим нас [?! – Сост.] и давшим нам права легального существования Советским Союзом.

Приглашаю Преосвященных Архипастырей довести настоящее моё обращение до сведения своим епархиям, о последующем меня уведомить,

За Патриаршего Местоблюстителя Сергий, митрополит Нижегородский.

28 мая 5(10 июня) 1926 г.

1. Журнал Московской Патриархии. № 2. 1948

2. Жизнеописание Тихона, Патриарха Московского и всея Руси: Рукопись

...Письмо Вашего Высокопреосвященства от 9 июня [н. ст.] с. г. с подтверждением передачи Патриаршего Местоблюстительства нашему смирению я имел честь получить. Искренне благодарю за выраженное Вами мне доверие. Но принять на себя обязанности Местоблюстителя Патриаршего Престола не могу, ввиду преклонности лет и крайне расстроенного здоровья. При сем позволяю себе рекомендовать Вашей Святыне передать вместо меня Патриаршее местоблюстительство первоиерархам Кириллу [Смирнову], митрополиту Казанскому, или Арсению [Стадницкому], митрополиту Новгородскому.

С глубоким уважением и неизменною преданностью имею честь быть Вашего Высокопреосвященства покорнейшим слугою

митрополит Агафангел.

12 июня 1926 г. г. Москва.

С подлинным верно: Патриарший Местоблюститель митрополит Пётр.

В вышеозначенном моем письме (отношении) от 27 мая (9 июня) с. г. Было так же оговорено, что если Высокопреосвященный митрополит Агафангел по каким- либо обстоятельствам будет лишён возможности нести обязанности Патриаршего Местоблюстителя, то таковые снова переходят ко мне, а в моё отсутствие замещающим Патриаршего Местоблюстителя снова восстанавливается Высокопреосвященный Сергий, митрополит Нижегородский.

Патриарший Местоблюститель митрополит Пётр.

1. Архив составителя

2. Люперсольский Н., протоирей, Митрополит Сергий – законный, каноничный Заместитель Патриаршего Местоблюстителя. Вятка. 1928

3. Елевферий [Богоявленский], митрополит. Неделя в Патриархии. Париж. 1933

4. Ионии [Снычев]. митрополит. Церковные расколы

Местоблюстителем Патриаршего Престола Российской Православной Церкви признан всем православным епископатом митрополит Крутицкий Пётр. Этой должности митрополит Пётр может быть лишён только судом православных епископов за какое-либо преступление. Митрополит Пётр под церковным судом не состоит. Поэтому притязание митрополита Агафангела занять место митрополита Петра как Патриаршего Местоблюстителя явно незаконное и преступное с церковной точки зрения. Высокопреосвященный митрополит Сергий, как Заместитель Патриаршего Местоблюстителя, действует вполне правильно, не передавая церковной власти митрополиту Агафангелу.

Вполне закономерно решение Заместителя предать суду православных епископов митрополита Агафангела за нарушение им правил Апостольских 34, 35, 31; Антиохийского Собора 9, 13 и др.

Ввиду того, что 11(24) мая с. г. митрополит Агафангел предан суду церковному за весьма важное церковное преступление – нарушение церковного мира и неподчинение Главе Церкви в лице Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия, считаем невозможным дальше оставлять и просим митрополита Сергия лишить его этого права впредь до решения его дела судом епископов.

Если же митрополит Агафангел не обратит внимание на последнее предупреждение митрополита Сергия, выраженное в его письме от 10(23) 23 мая с. г., в котором он предлагает митрополиту Агафангелу отказаться от притязаний на местоблюстительство в Российской Православной Церкви, а по-прежнему будет стремиться стать Патриаршим Местоблюстителем, то в целях сохранения церковного единства и скорейшей ликвидации возникшего нового церковного раскола, считать необходимым немедленно запретить митрополита Агафангела в священнослужении.

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

1(14) июня 1926 г., согласно мнению большинства Преосвященных Архипастырей, митрополит Агафангел впредь до решения дела судом архиереев должен быть устранён от управления Ярославской епархией, в случае же дальнейшего противления подлежит запрещению в священнослужении.

Принимая во внимание, однако:

1) что митрополит Агафангел телеграммой выразил готовность подчиняться церковной власти,

2) что дальнейшее его выступление находит для себя некоторое извинение в получении им письма митрополита Петра, каковое письмо он добросовестно мог считать законным распоряжением, одобряющим его притязания, признаю возможным, не приводя в исполнение вышеуказанной подсудной меры, предложить ещё раз митрополиту Агафангелу в недельный срок по получении сего письма заявить о своём отказе от незаконных притязаний на местоблюстительство. При неисполнении сего требования митрополит Агафангел будет подвергнут запрещению.

За Патриаршего Местоблюстителя Сергий, митрополит Нижегородский.

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Его Высокопреосвященству, Высокопреосвященнейшему Агафангелу,

митрополиту Ярославскому.

Высокопреосвященнейший Владыко,

Милостивый Архипастырь и Отец.

Я получил Вашу телеграмму с приглашением меня в Москву, но не мог ни приехать, так как связан подпиской о невыезде из Нижнего Новгорода, – ни ответить Вам, не зная Вашего московского адреса (по моим тогдашним сведениям, указанный в телеграмме епископ Амвросий был арестован). Получил я и письмо Ваше от 26 мая (4 сего июня) с приложением письма на Ваше имя Патриаршего Местоблюстителя от 9(22) мая о передаче Вам нижнего этажа в квартире и с приветствием Вашего вступления в должность Местоблюстителя.

Весьма жалею, что не состоялось предполагавшееся Ваше совещание, на котором Вы надеялись в моем присутствии услышать мнение архиереев по вопросу о местоблюстительстве. Но не думаю, чтобы это совещание могло что-нибудь прибавить для выяснения и без того уже ясного положения: по общему нашему убеждению, Ваше Высокопреосвященство не можете в настоящее время занять должность Местоблюстителя ни помимо митрополита Петра, как вы это пытались сделать, издав своё Пермское послание, ни через митрополита Петра, как это Вы надеетесь сделать теперь. В первом случае не можете потому, что не имеете на это звание и должность никаких лично Вам принадлежащих прав, как это стало очевидным по проверке указанных Вами ссылок и как я старался выяснить в своих к Вам письмах. Во втором случае потому, что митрополит Пётр, передавший мне хотя и временно, но полностью права и обязанности Местоблюстителя и сам лишённый возможности быть надлежаще осведомлённым о состоянии церковных дел, не может уже ни нести ответственности за течение последних, ни тем более вмешиваться в управление ими. С другой стороны, я (или кто будет после меня), восприя в на себя вместе с должностью Местоблюстителя и всю ответственность за правильное течение церковных дел, не могу относиться к распоряжениям митрополита Петра, исходящим из тюрьмы, иначе чем только как распоряжениям или, скорее, советам лица безответственного, т. е. могу принимать их к исполнению лишь под своею ответственностью постольку, поскольку нахожу их полезными для Церкви. Такое понимание смысла и последствий временной передачи Местоблюстителем своей должности, несомненное по существу, является для нас и практически необходимым, потому что только при нем мы можем считать обеспеченной каноническую устойчивость нашего церковноправительственного строя. Вспомним урок, данный нам истекающим полугодием нашей церковной жизни.

Когда митрополит Пётр находился на свободе и, следовательно, был надлежаще осведомлён о церковных нуждах и пользе, он в заботах о преемственности власти на случай своего отсутствия, не думал ни о Коллегии, ни о Совете, но в полном согласии с соборным определением и с общецерковным сознанием, оставил распоряжение о единоличном Заместителе. 1(14) декабря я вступил в должность и почти с первых же шагов должен был вести полемику с пресловутым ВВЦС. И вот, когда казалось, что борьба уже кончена и самочинный ВВЦС обречён на небытие, неожиданно, как будто для того, чтобы поддержать утихающую смуту, появляется резолюция митрополита Петра от 19 января (1 февраля). Стоя на указанной выше позиции, я легко устранил это затруднение и тем сохранил для Русской Церкви единоличное возглавление и каноническую преемственность власти. Сам митрополит Пётр, очевидно, признает мои действия правильными, так как и письмо своё ко мне от 9(22) апреля (мы видели его при нашей с Вами беседе от 30 апреля/13 мая) адресует: «Заместителю Патриаршего Местоблюстителя» и в письме на Ваше имя от 9(22) мая просит Вас уведомить о Вашем вступлении не Коллегию, а опять меня.

В апреле–мае история повторяется. Появляется всех нас глубоко опечалившее послание Вашего Высокопреосвященства, в котором Вы объявляете себя Местоблюстителем. Становится вскоре известным и Ваше распоряжение о прекращении поминовения митрополита Петра. Между нами загорается полемика, в которой принимает участие почти весь епископат. Дело как будто приходит к благополучному концу. 11 (24) мая я получаю от Вас телеграмму: «Продолжайте управлять Церковью. Я от всяких выступлений воздержусь, распоряжение о поминовении митрополита Петра сделаю, так как для мира Церкви предполагаю отказаться от местоблюстительства». Все облегчённо вздохнули. A 18(31) мая Вы получаете письмо митрополита Петра от 9(22) мая, в котором он приветствует Ваше вступление. При этом он ссылается именно на моё донесение, в ответ на которое он 9(22) апреля признавал Ваши притязания не имеющими законных оснований.

Допустим на минуту, что я бы изменил своё отношение к распоряжениям, исходящим из тюрьмы, и, возлагая всю ответственность за последствия на митрополита Петра, передал бы Вам должность. Весьма вероятно, и Вам пришлось 6ы бороться с каким-нибудь самочинным покушением на власть «первого епископа». Правда и успех на Вашей стороне; борьба готова кончиться благополучно. И опять Вам в спину из тюрьмы исходит распоряжение, признающее законным Местоблюстителем того, против которого Вы боролись. Сами получив власть через такое же, исходящее из тюрьмы распоряжение, Вы лишены будете возможности что-нибудь возразить против нового, тоже тюремного распоряжения, и наша Церковь окажется на краю анархии.

Вот почему наш Собор определил, чтобы Патриарх заранее, ещё будучи на свободе, назначил себе временного преемника, которому бы и передал все свои права и обязанности. Следуя этому определению, мы утверждаем: пусть митрополит Пётр остаётся законным Местоблюстителем и пусть его имя возносится за Богослужением; но исполнение его распоряжений, исходящих из тюрьмы, мы отложим до того времени, когда он сам возвратится к власти и, вполне отвечая за свои действия, решит, исполнять ли эти распоряжения или нет.

Что касается, в частности, письма митрополита Петра на Ваше имя от 9(22) мая, то я не могу его принять к исполнению и по его крайней и как будто намеренной неопределённости. Прежде всего, я не нахожу в этом письме распоряжения о передаче мною Вам должности, как бы следовало ожидать. Распоряжение есть только о передаче Вам нижнего этажа квартиры. Даже принятие Вами канцелярии Местоблюстителя письмом не предусмотрено и является, в сущности, самовольным. Потом, в качестве кого приветствует Вас митрополит Пётр: в качестве ли только Местоблюстителя, т. е. своего Заместителя, или в качестве равноправного с собою Местоблюстителя. За первое как будто говорит подпись: «Патриарший Местоблюститель». С другой стороны, митрополит Пётр приветствовать мог только Ваше выступление с посланием от 5(18) апреля, где Вы объявили себя Местоблюстителем при живом законном Местоблюстителе, т. е. совершили деяние, влекущее за собою даже лишение сана. Но, приветствуя подобное деяние, Пётр сам становится соучастником его и тоже подлежит наказанию. Какая же цена приветствию? Главное же в том, что письмо митрополита Петра допускает совершенно иное понимание, на которое наводит заключительная фраза его письма ко мне от 9(22) апреля: «Впрочем, – пишет он, – я должен заявить, что официальный, соборно выраженный голос Православной иерархии и верующего народа я считаю для себя обязательным и всегда готов ему подчиниться», не представляет ли теперь себе митрополит Пётр дела так, что Ваше вступление находит среди иерархии и народа всеобщее признание. И вот, сознавая полную невозможность для себя быть в настоящем своём положении чем-нибудь полезным для Церкви, митрополит Пётр предпочитает худой мир доброй ссоре: не отрекаясь от своих прав, он предоставляет Вам временно пользоваться должностью, но за собою оставляет право по выходе на свободу побеседовать с Вами «о дальнейшем возглавлении Церкви», т. е. предъявить тогда Вам свои права, временно захваченные Вами. Но в таком случае письмо митрополита Петра есть плод явного заблуждения, и пользоваться им для присвоения себе должности Местоблюстителя уже совсем неудобно.

Наконец, независимо от особенностей письма митрополита Петра, я должен » сообщить Вашему Высокопреосвященству, что, усматривая в провозглашении Вами себя Местоблюстителем при жизни митрополита Петра – нарушение правил Апостольских 34, 35, 31; Антиохийского Собора 9, 13 и др., а в прекращении без достаточных к тому оснований, поминовения митрополита Петра нарушение 15-го правила Двукратного Собора, я сделал 11 (24) мая постановление о предании Вас суду архиереев. Объявление же Вам этого постановления замедлилось тем, что я испрашивал мнения архиереев, – можно ли, в случае Вашего неподчинения ограничить подсудную меру только временным устранением Вас от управления епархией или необходимо запретить в священнослужении. Копия этого постановления, вместе с заключением о подсудной мере, при сем представляется Вашему Высокопреосвященству. Пока моя бумага обходила архиереев, получена была Ваша телеграмма об отказе от притязаний на местоблюстительство. Вопрос принимал исключительно теоретический интерес, и ускорять его разрешение практической нужды уже не было. Дело остановилось. Но постановление о предании Вас суду до сих пор не отменено, а потому вручать верховные полномочия в Церкви лицу, находящемуся под церковным судом, невозможно.

Ввиду всего вышеизложенного я не могу признать Ваших прав на местоблюстительство, ни передать Вам управление Русской Церковью. Оставляя за собою управление, а вместе с ним и ответственность за церковное благочиние, я нахожу себя вынужденным снова просить Ваше Высокопреосвященство отказаться от притязаний на местоблюстительство и вообще на управление Церковью, и принятую Вами 19 мая 1 (июня) Канцелярию Местоблюстителя направить мне по принадлежности. От характера ответа Вашего будет зависеть или ликвидация этого дела, или дальнейшее его движение.

В виде показания того, какой взгляд на Ваше начинание имеет наша иерархия, при сем прилагаю копию письма на моё имя Архипастырей Украины и других, к ним присоединившихся.

В надежде на скорый и утешительный Ваш ответ, остаюсь с братскою о Христе любовью и совершенным почтением Вашего Высокопреосвященства покорнейшим слугою и богомольцем.

За Патриаршего Местоблюстителя Сергий, митрополит Нижегородский.

31 мая (13 июня) 1926 г.

Архив составителя

Я, по крайне расстроенному здоровью, уже отказался от замещения должности Патриаршего Местоблюстителя, о чем и доложено мною Его Высокопреосвященству Местоблюстителю Патриаршего Престола митрополиту Петру Крутицкому письмом от 30 мая (12 июня) и доведено до сведения советской власти [1].

[Вариант:]

Ваше Высокопреосвященство, Милостивый Архипастырь и Отец.

В ответ на Ваше письмо от 13 июня [н. ст.] с. г. , полученное мною 17 июня [н. ст.], сообщаю Вашему Высокопреосвященству, что я, по преклонности лет и расстроенному здоровью, уже отказался от замещения должности Патриаршего Местоблюстительства, о чем и доложено мною Его Высокопреосвященству Местоблюстителю Патриаршего Престола Петру, митрополиту Крутицкому письмом от 12 сего июня [н. ст.] и доведено до сведения советской власти письмом от 8 июня [н. ст.]

С искренним уважением и братской о Христе любовью имею честь быть Вашего Высокопреосвященства покорным слугою.

Агафангел, митрополит Ярославский.

17 июня [н. ст.] 1926 г.

Ярославль [2].

1. Люперсольский H., протоиерей. Митрополит Сергий – законный, каноничный Заместитель Патриаршего Местоблюстителя. Вятка, 1928

2. Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

«...Митрополит Сергий в особом секретном обращении к епископам излагал соображения, побудившие группу епископов поднять вопрос об избрании Патриарха и, со своей стороны испрашивая Божие благословение на это дело, просил всех епископов высказать письменно своё мнение...»

Благовест (периодический орган русских католиков во Франции). Париж. 1931. №4 (сентябрь-октябрь)

Частное сообщение

Печатается для широкого распространения, на основании протокольного постановления Донского Епархиального Совета от 12.11.1926 г. [н. ст.] № 291, на коем последовала резолюция:

«Утверждается».

Митрофан [Симашкевич], митрополит Донской.

13 ноября 1926 г. [н. ст.]

Вопрос о положении церковных дел нашей Российской Православной Церкви является в настоящее время самым злободневным, самым жгучим вопросом, которым заинтересованы не только лица духовные, но и верующие миряне, все о нем толкуют, всем хочется знать, что происходит, что делается в нашей Православной Церкви. Сущность и положение этого вопроса сводится к тому, кто в данное время стоит во главе Российской Церкви, и кто Ею управляет: как известно, что по смерти Святейшего Патриарха Тихона жребий Патриаршего Местоблюстителя пал на митрополита Крутицкого Петра [Полянского], который и вступил в управление Церковью. Но митрополит Пётр не сорганизовал при себе коллегиального управления Священного Синода и Высшего Церковного Совета, как это следовало бы по Соборному постановлению, а управлял единолично и поэтому единолично же, без ведома и согласия других архипастырей, он на всякий случай назначил себе Заместителя в лице митрополита Нижегородского Сергия, которому сообщил об этом письмом от 6 декабря 1925 г. [н. ст.]. Когда потом вскоре митрополит Пётр был лишён свободы, митрополит Сергий, как Заместитель его, должен был тотчас же заявить и огласить о своих правах на управление Церковью, но он почему-то молчал о своём заместительстве; между тем время шло, церковный корабль в бушующем море был без кормчего и находился в опасности. Бывшие тогда в Москве архипастыри, сознавая лежащий на каждом из них долг пасти Церковь и управлять Ею и в то же время не зная о данных митрополитом Петром митрополиту Сергию полномочиях на управление Церковью, собрались в Москве, в количестве 10-ти человек и, обсудив бедственное положение Церкви, близко приняли его к сердцу, решили сорганизовать и сорганизовали Временный Высший Церковный Совет для ведения текущих дел Русской Православной Церкви и для подготовки к созыву Православного Поместного Собора, правомочного упрявителя и устроителя церковного. Испросив избранному Совету у государственной власти регистрацию для легального управления Церковью по существующим церковным правилам, члены Временного Высшего Церковного Совета приступили к отправлению своих обязанностей, но митрополит Сергий совершенно неожиданно заявил Временному Высшему Церковному Совету, что управлять Церковью уполномочен он. ВВЦС не стал оспаривать этих прав и просил митрополита Сергия прибыть в Москву и возглавить его. Митрополиту Сергию надлежало бы согласиться войти в состав Совета, в качестве Председателя Управления, этим бы и исчерпаны были все недоразумения по этому вопросу; управление было бы соборное, и жизнь церковная потекла бы мирным путём. Но он без всякого законного основания отверг миролюбивое предложение ВВЦС и наложил запрещение в священнослужении на членов и организаторов этого Совета, не имея на это никакого права. Для улажения создавшегося конфликта ВВЦС вошёл с докладом к заключённому Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Петру, разъяснил ему о создавшемся положении церковном, по которому сорганизовался ВВЦС, о тех благах для Церкви Российской, которые исходатайствованы от государственной власти регистрацией сего Совета, коих не имеет митрополит Сергий, и просил митрополита Петра аннулировать данные митрополиту Сергию полномочия на управление Церковью, как не могущие принести Ей блага, и благословить ВВЦС в его работе на благо Церкви Православной, причём добавил, что ВВЦС признаёт и подчиняется ему, митрополиту Петру как Патриаршему Местоблюстителю, неотменно поминает его за богослужением, строго содержит Православную веру, охраняет целость и неповреждённость канонических правил, имеет общение с восточными патриархами и ничего общего не имеет с обновленцами, признавая их схизматиками (раскольниками). По этому докладу митрополит Пётр резолюцией своей от 1 февраля 1926 г. [н. ст.] лишил митрополита Сергия ранее данных ему прав на управление Церковью и передал их коллегии из трех архипастырей, пояснивши, что теперь «только эта коллегия (а не митрополит Сергий Страгородский) является выразительницей (его), как Патриаршего Местоблюстителя, полномочий по всем вопросам, за исключением вопросов принципиальных и общецерковных, проведение в жизнь которых допустимо лишь с его благословения» (резолюция 1 февраля 1926 г. [н. ст.]. Таким образом, по благословению митрополита Петра духовная власть на управление Церковью перешла от митрополита Сергия к коллегии из трех архипастырей, в числе которых состоит и председатель ВВЦС архиепископ Григорий [Яцковский], ВВЦС благословлён в его св. работе и возглавлен означенной коллегией, находясь в то же время под главным управлением Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра, но митрополит Сергий не подчинился этой резолюции митрополита Петра и несмотря на то, что лишён заместительских прав, продолжает считать себя Заместителем и не признает благословлённого митрополитом Петром ВВЦС. С этого времени и появились в Церкви Православной два течения: одни стали подчиняться митрополиту Сергию, лишённому заместительских прав, а другие – ВВЦС, возглавленному Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Петром; начались смуты, распри, споры и разделения, некоторые церковные общины и архипастыри, забыв об единстве Церкви, отделились от признающих ВВЦС и произвели таким образом раскол, считая ВВЦС не каноничным, а членов и организаторов его запрещёнными в священнослужении.

Прежде всего, необходимо рассмотреть правда ли, [что. – Сост.] ВВЦС неканоничен. Рассмотрим этот вопрос беспристрастно и по правилам. ВВЦС есть учреждение временное, организованное по исключительным обстоятельствам, по причине неожиданно создавшегося в нашей Православной Церкви Российской безвластия, имеющее своей главной и исключительной целью спасти Церковь и довести Её до Всероссийского церковного Поместного Собора, для установления в Ней законной, твёрдой и постоянной церковной власти. Для организации этого временного органа церковного управления, создавшегося пo большой нужде, по которой, по апостолу «и закону применение бывает», не требуется созыва Собора или определенного количества архипастырей, но вправе сделать это даже три епископа. Не будем в этом голословными и в подтверждение сказанного укажем бесспорные основания. Святейший Патриарх Тихон, Священный Синод и Высший Церковный Совет, членом которого состоял тогда и митрополит Сергий, 20 ноября 1920 г. [н. ст.], за № 362 вынесли и разослали всем епархиальным архиереям следующее постановление: «В случае, если епархия, вследствие передвижения фронта, изменения государственных границ и под., окажется вне всякого общения с Высшим Церковным Управлением или само Высшее Церковное Управление во главе со Святейшим Патриархом почему-либо прекратит свою церковно-административную деятельность, епархиальный архиерей немедленно входит в сношение с архиереями соседних епархий, на предмет организации высшей инстанции церковной власти для нескольких епархий, находящихся в одинаковых условиях, в виде ли Временного Высшего Церковного Управления или митрополичьего округа, или ещё иначе (п. 2)». Приведённым постановлением Святейшего Патриарха, Священного Синода и Высшего Церковного Совета как раз предусматривается тот случай, когда Патриарший Местоблюститель был лишён свободы, Священного Синода и ВЦС не было, митрополит Сергий молчал о своих правах на управление Церковью, получилось полное безначалие церковное. Если в подобных случаях два или три соседних архиерея имеют каноническое право сорганизовать временный высший орган церковной власти, то тем более каноническое право на это 10-ти архипастырей, сорганизовавших Временный Высший Церковный Совет.

Подобные случаи учреждения временного органа высшего церковного управления были ещё при жизни Святейшего Патриарха. В 1918 г., когда вследствие гражданской войны связь с Святейшим Патриархом, Синодом и ВЦС была прервана, в г. Ставрополе Кавказском был собран малый Собор, состоявший приблизительно из 10-ти епископов, который вынес постановление сорганизовать на Юго-Востоке России Высшее Церковное Управление. Управление это было сорганизовано и функционировало под председательством Высокопреосвященнейшего, тогда архиепископа, ныне митрополита Донского Митрофана [Симашкевича], признавалось Святейшим Патриархом, всеми архипастырями, в том числе и митрополитом Сергием с настоящими его последователями, не самочинным, а законным и канонически правильным. Святейший Патриарх Тихон, узнав об учреждении означенного Временного Высшего Церковного Управления, не назвал его самочинным и не стал посылать запрещения архипастырям, организовавшим его, как поступил митрополит Сергий по отношению к членам ВВЦС, но признал его каноническим, все его постановления законными и председателя его, архиепископа Донского Митрофана за то, что он не растерялся во время церковной разрухи и мудро управлял этим учреждением, наградил саном митрополита. Из указанных оснований для всякого непредубеждённого, ищущего истины человека должно быть ясно и понятно, что ВВЦС учреждён не самочинно, а согласно постановлению Святейшего Патриарха Тихона, Священного Синода и ВЦС и, имея для себя пример в учреждении на Юго-Востоке России Временного Высшего Церковного Управления, является учреждением правильным, законным и каноническим; не признавать этого учреждения и не подчиняться ему могут только обновленцы и те, которые произносят имя Святейшего Патриарха, а постановления его исполнять не хотят. Не признающие ВВЦС противоречат даже сами себе: Временное Высшее Церковное Управление, открывшееся в 1919 г., признавали законным и подчинялись ему а Временный Высший Церковный Совет, открывшийся в 1925 г., законным не признают. Если законно первое, то законно и второе, если же второе не законно, то незаконно и первое.

Многие смущаются признать ВВЦС каноническим, потому что митрополит Сергий наложил на членов его запрещение в священнослужении. Правда, запрещение в священнослужении есть дело серьёзное, но только когда оно налагается законной властью и по правилам. «Не последует суд Божий ни патриаршескому, ни епископскому отлучению, аще неповинне проклянет», – говорит св. Иосиф Волоколамский (Просветитель. Слово 2. С. 468). По слову св. апостола Павла «меньший от большего благословляется» (Евр.7:7), следовательно, меньший от большего и запрещается. Все епископы, независимо от их заслуг и положения в Церкви, равны между собой по благодати священства, больший над ними есть Собор епископов, поэтому, как не могут они, епископы, единолично один от другого рукополагать, тем более не могут единолично один другого запрещать. Рукополагать во епископы должны епископы всей области или по нужде два или три епископа, а отсутствующие должны дать на это письменное согласие (4-е правило 1 Вселенского Собора), равным образом и наложить на епископа запрещение по 28-му правилу Карфагенского Собора, может только Собор епископов, который по 74-му правилу Апостольскому обязан трижды позвать обвиняемого епископа, «и аще предстанет и признается или обличён будет, то определится епитимия». И Патриарх не может отрешить подвластного себе епископа без Собора (Книга Правил. С. 60). Но митрополит Сергий вопреки всем существующим церковным правилам наложил запрещение на членов ВВЦС единолично, предварительно не приглашая их к себе на увещание, присвоил себе власть, какую не имел даже сам Святейший Патриарх, нарушил соборные правила, поэтому запрещение его, как противоканоническое, есть незаконное и недействительное. Если Патриарх не имеет права единолично запрещать в священнослужении даже одного епископа, тем более не имел на это права митрополит Сергий запретить не одного, а десять епископов. Это своё единоличное запрещение потом и сам митрополит Сергий признал незаконным, и, чтобы узаконить его, он после наложения запрещения просил 15 Московских и 9 Украинских епископов, своих сторонников, подписать его задним числом, но этим он не узаконил запрещения, а засвидетельствовал его беззаконие и учинил ещё большее преступление, вовлёкши в это дело подписавшихся епископов и уже не один. а вместе с ними снова нарушил 74-е правило Апостольское и 28-е правило Карфагенского Собора. И так как правила Апостольские и Карфагенского Собора приняты и утверждены 6–7 Вселенскими Соборами, то значит св. апостолы, 217 св. отцов Карфагенского Собора, 170 св. отцов 6 Вселенского Собора и 367 св. отцов 7 Вселенского Собора, а всего 754 св. отцов вместе со св. апостолами с высоты небесной свидетельствуют, что митрополит Сергий незаконно запретил, а его сторонники епископы незаконно подписали запрещение на членов ВВЦС и что это запрещение не имеет никакой силы и значения. Суд Божий не последовал на это запрещение, и ВВЦС остаётся каноническим органом церковного управления.

Теперь рассмотрим, что сделал для нашей Православной Российской Церкви ВВЦС, пользу или вред, добро или зло. По словам Христа Спасителя, лжепророки познаются по их делам. «По плодам их узнаете их... Всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево, приносит и плоды худые» (Мф.7:16–17). Какие же плоды получились от ВВЦС?.. Временный Высший Церковный Совет строго сохраняет и заповедует сохранять целость и чистоту догматов св. православной веры, нерушимость церковных преданий, обычаев, правил св. апостолов. Вселенских и Поместных Соборов и св. отцев, находится в общении с Восточной Церковью как своею Матерью и Её патриархами; чтит как своего архипастыря и Отца в Бозе почившего Святейшего Патриарха Тихона; подчиняется его Местоблюстителю митрополиту Крутицкому Петру, имя которого по чиноположению церковному поминает и заповедал поминать при богослужениях; имеет своею задачей созвать Православный Всероссийский Поместный Собор для уничтожения церковных нестроений и установления постоянной твёрдой церковной власти. Во время церковного безвластия, когда Патриарший Местоблюститель митрополит Пётр был лишён свободы и когда находившиеся в Москве архипастыри остались безучастными к положению Церкви. а митрополит Нижегородский Сергий со своими полномочиями молчал, члены ВВЦС близко приняли к сердцу бедственное и опасное состояние Церкви и озаботились учреждением в Ней временного управления, и наш архипастырь Высокопреосвященный митрополит Донской Митрофан свободно управляет епархией, собрал епархиальный съезд, сорганизовал епархиальный совет и снова собирает вокруг себя Донскую епархию. Из сказанного достаточно выясняется, что плоды ВВЦС в высшей степени добры и благодетельны, а если плоды добры, то и дерево, ВВЦС, доброе. потому что «не может... дерево худое приносить плоды добрые» (Мф.7:18). За столь плодотворную деятельность члены ВВЦС заслуживают не порицания и запрещения, с каким обрушился на них лишённый местоблюстительских прав митрополит Сергий, а достойны всякой похвалы и искренней благодарности за их беззаветную ревность о благосостоянии Св. Православной Церкви.

Справедливость требует сказать несколько слов о митрополите Сергии, имеет ли он канонические основания на управление Российской Церковью? Ответ может быть только отрицательный. В определении 12 Священного Собора Православной Российской Церкви от 8 декабря 1917 г. [ст. ст.] читаем: «В случае кончины Патриарха или нахождения в отпуске, или под судом, его место в Священном Синоде и Высшем Церковном Совете заступает старейший из присутствующих в Синоде иерархов». Приведённым определением Собора требуется:

1) чтобы в указанных случаях обязанность Патриаршего Местоблюстителя исполнял старейший из присутствующих в Синоде иерархов,

2) чтобы Местоблюститель, как и Патриарх, управлял Церковью не единолично, а состоял Председателем Священного Синода и Высшего Церковного Совета, т. е. по началам соборности, ибо по Символу Веры мы исповедуем Церковь Соборную. Да и в определении 1 Священного Собора от 7 декабря 1917 г. сказано: «Управление церковными делами принадлежит Всероссийскому Патриарху совместно со Священным Синодом и Высшим Церковным Советом». Кто же из иерархов в Синоде был старейший?.. Митрополит Сергий родился 11 (23) января 1867 г. и ему ныне 59 лет и 9 месяцев; рукоположен он во епископа 25 февраля (10 марта) 1901 г. и ему ныне исполнилось 25 лет и 7 месяцев служения в сане епископа.

Митрополит Агафангел [Преображенский ] родился 27 сентября (9 октября) 1854 г., и ему ныне от рождения 72 года; рукоположен он во епископа 10(22) сентября 1889 г., значит, ему 37 лет и 1 месяц служения в епископском сане. Итак, митрополит Сергий по летам моложе митрополита Агафангела на 13 лет. a по служению в архиерейском сане – на 11 лет и 5 месяцев, следовательно, не он, митрополит Сергий, является «старейшим из иерархов», a митрополит Агафангел, и не ему нужно заступать место Патриарха, a митрополиту Агафангелу.

Далее, митрополит Сергий не только не совместно со Священным Синодом и Высшим Церковным Советом, которых по особым обстоятельствам в нашей Церкви ныне не существует, но даже не совместно с минимальным коллегиальным управлением, выдерживающим принцип соборности, усиливается единолично управлять Русской Православной Церковью; значит, и в этом его управление не соответствует требованиям Церковного Собора 1917 г., и право на управление Церковью не на его стороне.

Патриарший Местоблюститель митрополит Пётр, давший митрополиту Сергию временно права быть своим Заместителем, своей резолюцией от 1 февраля 1926 г. [н. ст.] лишил его этих прав и передал их коллегии из трех архипастырей, возглавлявших ВВЦС, а митрополит Сергий не подчинился митрополиту Петру и продолжает доселе незаконно себя выдавать Заместителем митрополита Петра. Невольно при этом припоминаются слова преподобного Федора Студита: «Кто самовольно, по властолюбию берет пастырский жезл, тот ненавистен Богу, не спасает других и сам не спасается» (Творения. Т. 2. С. 335).

Во время безначальственного положения Церкви, вследствие лишения свободы Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра, когда Церковь находилась в страшной опасности, митрополит Сергий должен был, как заместитель митрополита Петра, по обязанности доброго пастыря душу свою положить за Церковь, а он оставил Церковь на произвол судьбы.

Все означенные действия митрополита Сергия нельзя оправдать никакими каноническими правилами, и неканоничность его ясна всем и каждому.

Необходимо сказать и о том, пользу или вред приносит митрополит Сергий своим неканоничным управлением Церковью. Отказавшись от предложения ВВЦС ради мира церковного возглавить этот Совет, митрополит Сергий произвёл церковный соблазн, а своими неосновательными письмами посеял смуту и вызвал новый церковный раскол, который безжалостно раздирает Церковь Христову, помогая вратам адовым разорять Её.

Митрополит Ярославский Агафангел, самый законнейший Местоблюститель, назначенный самим Патриархом Тихоном. ради прекращения в Православной Церкви распрей и раздоров 18 апреля с. г. [н. ст.] и вступил было в управление Российской Церковью и разослал об этом своё архипастырское послание всем архипастырям, пастырям и чадам Православной Церкви; но лишённый заместительских прав митрополит Сергий помешал и этому св. делу и посеял смуту: 24 мая с. г. [н. ст.] он написал в Москву, единомышленным себе епископам, что он, митрополит Сергий предаёт митрополита Агафангела суду архиереев и предлагает им обсудить, достаточно ли устранить его, митрополита Агафангела, от управления епархией. или запретить в священнослужении.

Бывший Заместитель Местоблюстителя Патриаршего Престола предаёт суду и покушается запретить в священнослужении самого Местоблюстителя. Это ли не дерзость?.. Впрочем, для митрополита Сергия такое деяние не ново... Он запретил 10 епископов, организовавших ВВЦС, а запретить одного митрополита Агафангела ему ровно ничего не стоит. Желая успокоить своих последователей, скорбящих о нелегальном управлении Церковью, митрополит Сергий не удерживал своих соработников, как, например, бывшего епископа Аксайского Митрофана [Гринева] и иже с ним, распространять среди верующих такой абсурд, что «легализация церковного управления есть признак неправославия», а потом, в конце концов, решил сам добиться себе регистрации, этого «признака неправославия» и в своём послании от 10 июня с. г. [н. ст.] говорит: «Я обратился к народному комиссару внутренних дел с просьбой о регистрации и теперь имею радость сообщить вам, что моя просьба правительством удовлетворена», т. е. что он теперь зарегистрирован, но по наведённым нами справкам оказалось, что правительство никакой регистрации ему на управление всей Русской Церковью не давало, а митрополит Сергий эту неправду за своей подписью распространяет.

Но самый горький плод, происшедший от митрополита Сергия, который он тщательно скрывает от своих последователей, это его измена Православию и признание им «Живой Церкви». В 1922 г., когда в Москве образовалось Живоцеркоеное Управление, митрополит Сергий с митрополитом Евдокимом [Мещирским], тогда архиепископом, и архиепископом Серафимом [Мещеряковым] первые признали законным это Управление и напечатали в журнале «Живая Церковь» следующее воззвание» Мы, Сергий, митрополит [тогда] Владимирский и Шуйский, Евдоким, архиепископ Нижегородский и Арзамасский, и Серафим, архиепископ Костромской и Галичский, рассмотрев платформу Временного Церковного Управления и каноническую законность управления, заявляем, что целиком разделяем мероприятия Временного Церковного Управления, считаем его единственной, канонически законной верховной церковной властью и все распоряжения, исходящие от него, считаем вполне законными и обязательными. Мы призываем последовать нашему примеру всех истинных пастырей и верующих сынов Церкви, как вверенных нам, так и других епархий». 16 июня 1922 г. Следует подпись. (Живая Церковь. 1922. № 4–5). Признав «Живую Церковь», митрополит Сергий принимал участие в заседаниях ВЦУ, признавал законным женатых архиереев и второбрачных священников и благословил это беззаконие. Мало того, митрополит Сергий сочувствовал живоцерковному Собору 1923 г., не возражал против его постановлений и таким образом признал Всероссийского Архипастыря и Отца, Святейшего Патриарха Тихона «отступником от подлинных заветов Христа, предателем Церкви», лишил его патриаршего сана и монашеского звания, возвратил в первобытное мирское положение и сказал: «Отныне Патриарх Тихон мирянин Василий Белавин» (Деяния. 1923. С. 7). Вот кто митрополит Сергий. Жутко становится от его деяний. И после этого он единолично объявляет себя правителем всей Российской Православной Церкви.

Правда, митрополит Сергий впоследствии покаялся в этих своих ужасных преступлениях и прощён Церковью, но это не значит, что он должен стоять во главе управления церковного. Если, допустим, военачальник изменит своему государству и перейдёт на сторону противника, поступит там на службу, выдаст государственные секреты, а потом одумается и возвратится обратно в свою часть, может ли быть дано за это перебежчику повышение и предоставление права командования войсками?.. Конечно, нет. Так митрополиту Сергию, как перебежчику на сторону врагов Церкви, живоцерковников, нельзя давать права правителя и руководителя всей Православной Российской Церковью. Достаточно для него и того, что ему дана епархия. Он раскаялся, но какая цена его раскаянию? Искренно ли оно? Хорошо знающий все планы и намерения митрополита Сергия обновленческий Синод, с которым вместе работал митрополит Сергий по разорению Православия и насаждению всюду обновленчества, в своём воззвании от 26 января 1926 г. говорит о нем, что он учитель и вдохновитель обновленцев, «вполне сродный им по духу», и они, зная его планы и намерения, надеются, что «он припомнит свой (некогда) горячий призыв к обновлению Церкви и станет на их сторону». Как же после этого верить раскаянию митрополита Сергия? Мы знаем, что он способен нарушить клятвенное обещание. В 1917 г. митрополит Сергий поклялся присутствующим в Священном Синоде иерархам, что не войдёт в состав нового Синода, организованного новым обер-прокурором Синода Львовым, но через короткое время нарушил эту клятву и вошёл в состав этого Синода, что ему было поставлено на вид собранием архипастырей на Соборе 1917 г.

Из вышесказанного понятно, что ВВЦС есть учреждение Православное, каноническое, организованное согласно указаниям Святейшего Патриарха Тихона, благословлённое ого Заместителем митрополитом Крутицким Петром и им возглавленное, что ВВЦС принёс великое благо для нашей Православной Церкви, оформил юридически Её положение в государстве и добился в силу этого свободного строительства церковного управления, благодаря чему Церковь возвращает к Себе сотни приходов и восстанавливает Донскую епархию с законным в ней управлением.

Отрицательное отношение к ВВЦС митрополита Сергия и нежелание возглавить его есть поступок, заслуживающий всяческого осуждения, а наложение им, митрополитом Сергием, запрещения на членов Совета есть восхищение не принадлежащих ему прав, неоправдываемое никакими каноническими правилами. Неканоничность управления Церковью митрополитом Сергием ясна и очевидна. Он лишён митрополитом Петром прав заместительских, оказал непослушание и неподчинение его резолюции и вопреки его воле продолжает присваивать себе права церковного управления и управляет не соборным путём, как требует Собор 1917–1918 гг., а единолично. Плоды его, митрополита Сергия, управления – это бесправное положение Церкви, церковная смута, распря и новый раскол. Доверия ему не может быть оказано, потому что в прошлом он был клятвопреступником, самым ярым живоцерковником, учителем и вдохновителем обновленчества, обвинителем и судьёй Святейшего Патриарха Тихона, которого он вместе с Собором 1923 г. лишил патриаршего сана и монашеского звания, в настоящем митрополит Сергий – основатель раскола и «сродный по духу» обновленцам, и в будущем он – надежда обновленцев, которые, зная его намерения, открыто говорят, что митрополит Сергий «вспомнит свой некогда горячий призыв к обновлению Церкви и снова перейдёт на их сторону». Как же после этого за ним следовать и ему доверять?.. «Умоляю вас, братия, остерегайтесь производящих разделения и соблазны, вопреки учению, которому вы научились, и уклоняйтесь от них», – говорит св. апостол Павел (Рим.16:17), потому что «производить разделение в Церкви не меньшее зло, как и впадать в ереси», – учит св. Златоуст (Творения. Т. 2. С. 104). «Помните, что основатели и руководители раскола, нарушая единство Церкви, противодействуют Христу и не только второй раз Его распинают, но раздирают Тело Христово, а это такой тяжкий грех, что кровь мученическая не может загладить его». «Неизгладимая и тяжкая вина разделения не очищается даже страданиями» (Творения св. Киприана Карфагенского. Ч. 2. С. 188). «Ничто так не оскорбляет Бога, как разделения в Церкви, хотя бы мы совершали тысячи добрых дел, подвергнемся осуждению не меньше тех, которые терзали Тело Христово, если будем расторгать целость Церкви» (И. Златоуст. Творения. Т. 1. С. 102). Вот какому наказанию подлежат виновники раскола, поэтому предупреждаем вас: «Остерегайтесь производящих разделения и уклоняйтесь от них» (Рим.16:17).

Донской Епархиальный Совет.

28 октября (?) (10 ноября) 1926 г.

Правда о Временном Высшем Церковном Совете и о Нижегородском митрополите Сергии: Брошюра

Архипастырям, пастырям и пасомым Российской Православной Церкви.

Имея в виду неизбежное лишение возможности и мне исполнять ответственное поручение Патриаршего Местоблюстителя от 23 ноября (6 декабря) 1925 г., как последний из указанных им Заместителей его должности, на случай устранения моего и обоих моих предшественников, преемственно призываю к канонически неоспоримому продолжению наших полномочий Преосвященнейших: Корнилия [Соболева], архиепископа Свердловского и Ирбитского, Фаддея [Успенского], архиепископа Астраханского и Серафима [Самойловича] впредь до возвращения возможности кому-либо из нас покорно выполнять порученные нам непосредственно от самого Патриаршего Местоблюстителя полномочия.

В случае же смерти Местоблюстителя митрополита Петра [Полянского] или достаточно выясненной безнадёжности возвращения его к управлению церковными делами, преемственно перешедшими к нему от покойного Патриарха, Патриаршим Местоблюстителем должен быть один из указанных Святейшим Патриархом митрополитов – Кирилл [Смирнов] или Агафангел [Преображенский] и, согласно завещанию митрополита Петра, также митрополит Арсений [Стадницкий] Новгородский и Сергий [Страгородский] Нижегородский, если который-нибудь из них к тому времени будет иметь возможность – хотя бы вдали от Москвы – вступить в исполнение своих обязанностей.

В случае же совершенной невозможности этого Местоблюстителем считается митрополит Кирилл, причём исполнение его обязанностей производится наличным Заместителем. В случае смерти или отказа митрополита Кирилла его место заступает следующий – митрополит Агафангел, а в случае выбытия и этого – митрополит Сергий.

В том случае, когда будет исчерпан ряд поименованных Местоблюстителей, – все права и обязанности Патриаршего Местоблюстителя, вместе со званием такового, канонически должны быть усвоены наличному Заместителю.

Наконец, в том критическом положении, если бы оказалось совершенно невозможным дальнейшее управление Церковью ни Местоблюстителями, ни их Заместителями, таковое управление в отдельности, в пределах возможности и законных прав и велений чувства долга, возлагается на архипастырскую совесть ближайших иерархов каждой в отдельности епархии, причём каждому иерарху надлежит наблюдать в особенности строжайшее хранение чистоты веры от настойчивых покушений со стороны отверженного верующим народом «обновленчества» и тщательнейшее уклонение от всяких компромиссов и сепаративных соглашений с ними, каковые могут быть более или менее приемлемыми только при условии решения всех спорных вопросов санкциею правильного и безупречно составленного Собора всех архипастырей Российской Церкви.

Настоящее распоряжение вступает в законную силу с момента устранения моего и обоих моих предшественников (митрополита Михаила Ермакова и Сергия Страгородского) и невозможности управления делами церковными.

25 ноября (8 декабря) 1926 г.

Смиренный Иосиф, митрополит Ленинградский (бывший архиепископ Ростовский).

[Печать митрополита Иосифа]

1. Архив составителя

2. Жизнеописание Тихона, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси: Рукопись

Архипастырям, пастырям и пасомым Православной Русской Церкви.

Волею Божиею, распоряжением Заместителя Патриаршего Местоблюстителя Иосифа [Петровых] от 25 ноября (8 декабря) 1926 r.. указавшего своими преемниками в случае лишения его возможности управлять делами Церкви: Корнилия [Соболева], архиепископа Свердловского, Фаддея [Успенского], архиепископа Астраханского, и меня, – я оказался временно Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, так как архиепископы Корнилий и Фаддей не имеют фактической возможности вступить в отправление своих обязанностей.

Подчиняясь воле Божией и принимая на свои слабые рамена возлагаемый на меня этот тяжёлый Крест, считаю долгом обратиться к собратиям-епископам, пастырям и православно-верующим, умоляя их хранить преданность и послушание Св. Православной Церкви, подчиняясь только законным представителям Патриаршей Православной Церкви, помня, что все отколовшиеся от Неё и от послушания Её иерархии неизбежно обречены на гибель, как это случилось со всеми группами, отколовшимися от единства Церкви в 1922 г. «Возрождение», «Живая Церковь», СОДАЦ, обновленчество, ВВЦС исчезли или исчезают так же быстро, как и появились, не просуществовав и трёх лет, и оставили по себе лишь печальные следы смуты в умах или совершенной утраты веры среди тех, которых они увлекли в свои сети.

Умоляя своих собратьев-епископов помочь мне нести тяжёлый и ответственный Крест управления Русской Церковью, я прошу сократить переписку и сношения со мной до минимума, предоставляя все дела, кроме принципиальных и общецерковных (как, например, избрание и хиротония во епископа), решать окончательно на местах.

В частности: дела судебные, брачные назначение и перемещение настоятелей и настоятельниц, монастырей и награды, исключая митры, решаются местными правящими епископами окончательно, а если нет налицо в епархии своего православного епископа и сношение с ним невозможно, то прошу указать мне ближайшего епископа, коему я и поручу это дело, если не найду нужным решить его самолично.

16(29 декабря) 1926 г.

г. Углич.

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя Серафим, архиепископ Угличский.

1. Архив составителя

2. Жизнеописание Тихона, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси: Рукопись

3. Вестник Русского Христианского Студенческого движения. Париж, 1927

Архипастырям, пастырям и всем чадам Российской Православной Церкви.

Моё высоко-ответственное, положение в Церкви Божией и то доверие, каким я облечён со стороны моей собратии Архипастырей и пастырей и всех верных чад Св. Церкви, обязывают меня дать разъяснение некоторых явлений церковной жизни, связанных с моим именем.

1. С 10 декабря [н. ст.] 1925 г. я оказался в исключительных условиях существования... По своевременно сделанному распоряжению в управление Церковью должен был вступить Высокопреосвященнейший Сергий, митрополит Нижегородский. Лишённый возможности непосредственно наблюдать церковную жизнь, я питался всевозможными искусственными вестями, исключительно горькими и тяжкими. С глубоким прискорбием слышал я о будто бы последовавшей вслед за моим арестом большой церковной разрухе. А известие, что мой Заместитель митрополит Сергий тоже находится в исключительном положении, не может нести возложенное на него послушание и даже готов уйти на покой, меня, больного и совершенно разбитого (4 февраля [н. ст.] я был положен в больницу в тяжёлом заболевании, среди других недугов и острым нервным расстройством) окончательно повергло в невыразимую скорбь. Мною неотступно овладела мысль, что я должен найти выход; и 1 февраля [н. ст.] 1926 г. я решился на известную меру – образовать особую Коллегию для управления Церковью; в то же время для совместных занятий в сей Коллегии я назначил ещё несколько иерархов, известных своей твёрдостью и преданностью Церкви Божией, а немного позже пригласил сюда же Высокопреосвященнейшего Арсения [Стадницкого], митрополита Новгородского, которому мною была послана телеграмма; телеграфно же я известил и митрополита Сергия. Таким образом, я имел в виду создать управление авторитетное, и правительство, как мне заявили, было согласно легализировать его.

В названную Коллегию я ввёл и хорошо теперь всем известного церковного самочинника архиепископа Григория [Ядковского]. Тогда я не подозревал, что сей архипастырь уже давно бесчинствует; я был уверен, что он находится в полном единении с православным епископатом. Только значительно позже узнал я подлинную правду. Но и тогда, когда я писал резолюцию 1 февраля [н. ст.], Господь, видимо. не покинул меня: я и ту резолюцию написал в условной форме:

ЕСЛИ ВЕРНО, что митрополит Сергий лишён возможности управлять... Радуюсь, что эта резолюция – плод глубокого раздумья, – не вошла в жизнь и благодарю Господа Бога, предоставившего мне возможность письменно упразднить Коллегию и подтвердить справедливость принятых митрополитом Сергием мер – запрещения в священнослужении архиепископа Григория и единомышленных ему архиереев-самочинников с отстранением от занимаемых кафедр.

2. Под влиянием письма митрополита Сергия с сообщением о решимости возвратившегося из ссылки Высокопреосвященнейшего митрополита Агафангела – первого Патриаршего Заместителя ещё в 1922 г. – взять в свои руки управление Церковью, я в письме от 22 мая [н. ст.], приветствуя эту решимость, просил его для блага Церкви и для устранения раздоров в Ней, принять на себя исполнение обязанностей Патриаршего Местоблюстителя. Вопрос же об окончательной передаче этих обязанностей я предполагал выяснить по возвращении Высокопреосвященнейшего митрополита Кирилла [Смирнова], которому в марте-апреле истекал срок ссылки. Но митрополит Кирилл не возвратился, и тогда в письме от 9 июня [н. ст.] на имя митрополита Агафангела я подтвердил передачу ему место- блюстительских прав и обязанностей, причём передача эта была обусловлена. В случае отказа митрополита Агафангела, писал я, от восприятия власти или невозможности её осуществления, – права и обязанности Патриаршего Местоблюстителя возвращаются снова ко мне, а заместительство – митрополиту Сергию. Тем же письмом была упразднена и образованная 1 февраля [н. ст.]. Коллегия, полностью аннулирована первофевральская резолюция и были подтверждены наложенные на архиереев запрещения.

На моё письмо митрополит Агафангел 12 июня [н. ст.] ответил (собственноручный подлинник хранится у меня), что по преклонности лет и крайне расстроенному здоровью он отказывается принять на себя обязанности Местоблюстителя Патриаршего Престола. Этим отказом – не моими усилиями (не стремлюсь удержать за собою власть и для блага Церкви всегда готов её передать), а волею Божиею – свободным решением митрополита Агафангела вопрос о его местоблюстительстве отпадает сам собою. И посему подвергнутся строгому суду-осуждению те, кто, прикрываясь благом Церкви, станут употреблять усилие выдвинуть старца Божия на местоблюстительский пост, – они будут чинить тяжкое преступление пред Святою Церковью.

Всем верующим во Христе благодать и мир от Господа и Бога Спаса нашего Иисуса Христа. Молитесь и в уповании веры вашей мужайтесь и укрепляйтесь.

Патриарший Местоблюститель, смиренный Пётр, митрополит Крутицкий.

1 января 1927 г. [н. ст.]

г. Пермь.

[Примечание] 21 января [н. ст.] в беседе с архиепископом Григорием, явившимся ко мне на свидание в Свердловскую тюрьму, я лично ему сообщил, что он состоит вне молитвенно-канонического общения с нашим смирением, братски увещевал подчиниться моему и митрополита Сергия решению и предупреждал, что производимая им и его сторонниками смута не может быть терпима в Православной Церкви. .

Митрополит Пётр.

“Верно”

Управляющий делами Патриаршего Священного Синода Сергий [Гришин], епископ Серпуховской.

[Печать: “Московская Патриархия. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя Сергий Страгородский, митрополит Нижегородский”]

1. Архив составителя

2. Жизнеописание Тихона Святейшего Патриарха Московского и всея Руси: Рукопись

3. Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Последние два года с лишком я не участвую в церковной жизни, имею о ней лишь отрывочные и, возможно, неточные сведения. Поэтому для меня затруднительно суждение о частностях и подробностях этой жизни, но, думаю, общая линия церковной жизни и её недостатки, и её болезни мне известны. Главный недостаток, который чувствовался ещё и раньше – это отсутствие в нашей Церкви Соборов. С 1917 г., то есть в то самое время, когда они особенно были нужны, так как Русская Церковь не без воли Божией вступила в совершенно новые исторические условия, условия необычные, значительно отличающиеся от раннейших условий, – церковная практика. включая и постановления Собора 1917–1918 гг., к этим новым условиям не приспособлена, так как она образовалась в иных исторических условиях. Положение значительно осложнилось со смерти Святейшего Патриарха Тихона. Вопрос о местоблюстительстве, поскольку мне известно, тоже сильно запутан, церковное управление в полном расстройстве. Не знаю, есть ли среди нашей иерархии и вообще среди сознательных членов Церкви такие наивные и близорукие люди, которые имели бы нелепые иллюзии о реставрации и свержении советской власти и т. п., но думаю, что все желающие блага Церкви сознают необходимость Русской Церкви устраиваться в новых исторических условиях. Следовательно, нужен Собор, и прежде всего нужно просить государственную власть разрешить созвать Собор. Но кто-то должен собрать Собор, сделать для него необходимые приготовления, словом, – довести Церковь до Собора. Поэтому нужен теперь же, до Собора, церковный орган. К организации и деятельности этого органа у меня есть ряд требований, которые у меня, думаю, общие со всеми, кто хочет церковного устроения, а не расстройства, мира, а не нового смятения. Некоторые из этих требований я и укажу,

1. Временный церковный орган не должен быть в своём начале самовольным, то есть должен при своём начале иметь согласие Местоблюстителя.

2. По возможности во временный церковный орган должны войти те, кому поручено Местоблюстителем митрополитом Петром или Святейшим Патриархом.

3. Временный церковный орган должен объединять, а не разделять епископат, он не судья и не каратель несогласных, таковым будет Собор.

4. Временный церковный орган свою задачу должен мыслить скромной и практической – созвание Собора. Последние два пункта требуют особого пояснения. Над иерархией и церковными людьми витает отвратительный призрак ВЦУ 1922 г. Церковные люди стали подозрительны. Временный церковный орган должен как огня бояться хотя бы малейшего сходства своей деятельности с преступной деятельностью ВЦУ. Иначе получится только новое смятение. ВЦУ начинало со лжи и обмана. У нас все должно быть основано на правде. ВЦУ – орган совершенно самозванный, объявил себя верховным вершителем судеб Русской Церкви, для которого не обязательны церковные законы и вообще все божеские и человеческие законы. Наш церковный орган – только временный с одной определенной задачей – созвать Собор. ВЦУ занялось гонением на всех, ему не подчиняющихся, то есть на всех порядочных людей из иерархии и из других церковных деятелей и, грозя направо и налево казнями, обещая милость покорным, ВЦУ вызвало нарекание на власть, нарекание, едва ли желательное для самой власти. Эта отвратительная сторона преступной деятельности ВЦУ и его преемника, так называемого Синода, с его Соборами 1923–1925 гг., заслужила им достойное презрение, доставив много горя и страданий неповинным людям, принесла только зло и имела своим следствием только то, что часть иерархии и несознательных церковных людей отстала от Церкви и составила раскольническое общество. Ничего подобного, до самого малейшего намёка не должно быть в действиях временного церковного органа.

Эту мысль я особенно подчёркиваю, потому что здесь именно вижу величайшую опасность. Наш церковный орган должен только созвать Собор. Относительно этого Собора обязательны следующие требования.

5. Временный церковный орган должен собрать, а не подбирать Собор, как то сделано печальной памяти ВЦУ в 1923 г. Собор подобранный не будет иметь никакого авторитета и принесёт не успокоение, а только новое смятение в Церкви. Едва ли есть нужда увеличивать в истории количество «разбойничьих» Соборов; довольно и трех; Ефесского 449 г. и двух Московских 1923–1925 гг. Самому же будущему Собору моё первое пожелание то, чтобы он мог доказать свою полную непричастность и не солидарность со всякими политически неблагонадёжными направлениями, рассеять тот туман бессовестной и смрадной клеветы, которым окутана Русская Церковь преступными стараниями злых деятелей (обновления). Лишь только настоящий Собор может быть авторитетным и сможет внести успокоение в церковной жизни, дать покой измученным сердцам церковных людей. Я верю, что на Соборе обнаружится понимание всей важности ответственности церковного момента, и он устроит церковную жизнь соответственно новым условиям, и Русская Церковь после Собора сможет в полной мере воспользоваться той религиозной свободой, которая установлена в законах Союза Республик.

Архиепископ Иларион.

г. Ярославль,

13 (26) февраля 1927 (?) г.

Архив составителя

Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами (Флп.4:23).

Волей Божией 25 марта (7 апреля) 1925 г. скончался канонический Первоиерарх и возглавитель управления Российской Православной Церкви, Святейший Патриарх Тихон. Преемник его, митрополит Пётр Крутицкий, 6 декабря [н. ст.] того же года передал управление Церковью, в порядке единоличного противоканоничного поручения, митрополиту Сергию Нижегородскому. Последний означенное поручение утаил, и Церковь осталась без управления, будучи в то же время и вне гарантий и защиты закона, как нелегализованная. Этим представлялось открытое и широкое поле деятельности обновленцам, организованным и имевшим свободное положение в государстве и управлении. Ввиду этого группа епископов-староцерковников, находившаяся тогда в г. Москве, испросила разрешение государственной власти на собрание и, обсудив на нем положение церковных дел, избрала для управления церковного Малый Собор епископов, или Временный Высший Церковный Совет, предусмотренный Поместным Собором 1917–1918 гг., дала ему Наказ, узаконила его и подчиняющиеся ему общины, чем вывела Русскую Православную Церковь из тупика, в котором Она оказалась, и преградила дорогу обновленцам в их разрушительной церковной деятельности. Казалось, надо было радоваться и благодарить Бога за случившееся (случилось это 9/22 декабря, в День празднования иконе Божией Матери, именуемой «Нечаянная Радость»).

Но сатана, просивший некогда у Бога, дабы сеять верных, как пшеницу, попущением Божиим внёс в это святое и полезное дело семя раздора. Митрополит Сергий Нижегородский, доселе скрывавший полученные им от митрополита Петра неканоничные полномочия, тут неожиданно предъявил свои права. И хотя митрополит Сергий был приглашаем неоднократно в состав ВВЦ Совета для совместной работы, он все же дерзнул, вопреки Евангелию и священным канонам церковным, осудить один целый собор епископов, обнаруживши этим присущее ему, как бывшему главе и учителю обновленцев, стремление к насилию над Церковью Божией через застращивание немощной совести верных и давая этим обновленцам возможность вновь действовать, пользуясь раздором в среде православных.

Наличие у митрополита Сергия единомышленных ему епископов, бывших в большинстве ранее тоже обновленцами, оскорблённых в своём самолюбии, затем неосведомлённость церковного общества в уставах и канонах Церкви и, наконец, чрезмерная ревность некоторых, возомнивших себя блюстителями и хранителями веры, могущими пасти самих пастырей, – все это помогло митрополиту Сергию внести смуту в Церковь и лишить Её тех выгод, которые Она приобретала через узаконение Временного Высшего Церковного Совета, как органа Её управления. После этого смелость митрополита Сергия дошла до того, что он, пренебрёгши даже распоряжением митрополита Петра, которого он признавал, от 1 февраля [н. ст.] 1926 г., о лишении его данных ему ранее полномочий, воспрепятствовал митрополиту Агафангелу, вернувшемуся из ссылки, вступить в отправление несомненно лежавших на нем обязанностей Патриаршего Местоблюстителя. Впрочем, Временный Высший Церковный Совет, следуя примеру Святейшего Патриарха Тихона, презревшего кощунственные и неканонические прещения обновленческого Собора, лишившего его патриаршества, священства и монашества, пренебрёг подобными и даже худшими прещениями митрополита Сергия и стал твёрдо на своём пути в деле помощи староцерковникам в их законном устроении своей церковной жизни и в отстаивании свободы Церкви Божией от насилий и натисков со стороны обновленцев.

Обновленцы и сергиевцы, объединившись в своей борьбе против Временного Высшего Церковного Совета, стараются всячески смутить и сбить с толку сознание верующих. Они указывают на то, что число епископов, образовавших ВВЦСовет, было не велико; но оно, в всяком случае, больше нормы, указанной во Св. Евангелии – «идеже еста два, или три во Имя Мое, ту есмь посреде их» (Мф.18:20). Указывают ещё на малую известность сих епископов в Церкви, но родившийся в вертепе и в яслях возлегий Спаситель мира изначала избрал худородных, уничижённых и не сущих, да упразднит премудрых и сущих. Говорят, что ВВЦ Совет захватил верховную власть в Церкви обманным и насильственным путём. Но у кого же он её отнял? У митрополита Петра? Но его нет и не было у кормила церковного. У митрополита Сергия? Но он её не имел. Потому, что имел, скрыл, а затем употребил не на созидание, а на разорение Тела Христова – Церкви. У митрополита Агафангела? Но ВВЦ Совет много раз просил его и письменно, и устно, через своих членов, вступить в отправление лежащих на нем обязанностей Патриаршего Местоблюстителя; и не вина ВВЦ Совета, что митрополит Агафангел от них отказывается, а вина того же митрополита Сергия; что же касается ВВЦ Совета, то 1-й параграф его Наказа гласит, что он «находится в каноническом и молитвенном общении с Патриаршим Местоблюстителем», будь то митрополит Пётр или митрополит Агафангел, лишь бы они были налицо и управляли.

Ни слова Божия, ни канонов церковных, ни веры православной, ни обрядов епископы Временного Высшего Церковного Совета не нарушили и не нарушают, все же обвинения против них суть лишь плод зависти, злобы и невежества. Удивительнее всего, что такие обвинения решаются бросать нам обновленцы, которые нарушают слово Божие о единобрачии клириков, священные каноны о безбрачии епископата и насильственным обманным путём отстранили некогда Святейшего Патриарха Тихона от церковного управления, а затем осудили его таким беззаконным судом, каким ныне осуждает нас митрополит Сергий. Ныне они тщатся ввести в заблуждение верующих своими сношениями с Восточными Патриархами, будучи сами гонителями и хулителями Патриаршего звания и служения.

Предоставляя противникам нашим клеветать на нас и поносить нас, мы стремимся в чистоте совести, по мере сил наших, служить к устроению Церкви Божией. С этой целью назначаем на 2(15) ноября сего 1927 г. общее собрание Архипастырей, пастырей и пасомых староцерковников, проживающих на территории СССР, дабы общими силами и общим советом найти лучшие пути и средства к общему спасению и благоустроению нашей Православной Патриаршей Церкви. На съезд приглашаются прежде всего все православные епископы, кроме того, от епархии и полусамостоятельных викариатств приглашаются по два депутата от клира и по два от мирян, избранных на епархиальных и викариальных собраниях. От отдельных групп приходов, равно от отдельных общин, избираются по одному депутату от клира и по одному от мирян.

Доводя о сем до общего сведения верующих о сем, просим вас вместе со св. апостолом Павлом: вместите нас, мы никого не обидели, никому не повредили, ни от кого не искали корысти (2Кор.7:2).

Тем же, которые сомневаются в нас, скажем с тем же св. апостолом: испытывайте самих себя, в вере ли вы... о нас же, надеюсь, вы знаете, что мы то, чем быть должны (2Кор.13:5–6).

29 апреля (12 мая) 1927 г.

Донской монастырь.

Смиренный Григорий [Яцковский], архиепископ Екатеринбургский, ныне Свердловский и Ирбитский.

Смиренный Константин [Булычев], архиепископ бывший Могилевский.

Смиренный Митрофан [Симашкевич], митрополит Донской и Новочеркасский.

Смиренный Виссарион [Зорин], епископ Ульяновский и Корсунский.

Смиренный Тихон [Русинов], епископ Сталинградский.

Смиренный Борис [Рукин], епископ Можайский.

Смиренный Иннокентий [Бусыгин], епископ Каменский.

Смиренный Митрофан [Русинов], епископ Валуйский, управляющий Воронежской епархией.

Смиренный Августин, епископ Луганский и Сумский.

Смиренный Смарагд [Яблоков], епископ Скопинский.

Смиренный Анатолий, епископ Ибрессинский.

Смиренный Иоанникий [Соколовский], архиепископ Днепропетровский.

Смиренный епископ Николай [Судзиловский], бывший Белыничский.

Смиренный Феофан [Прокопович], епископ Майкопский.

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

РСФСР

Народный Комиссариат Внутренних дел

Центральное Административное Управление

Административный Отдел

Москва, Ильинка 21/01 Тел. 4–09–60

Москва, 20 мая 1927 г. [н. ст.] № 22–4503–62

Γр-ну Страгородскому Ивану Николаевичу.

Москва. Сокольники, ул. Короленко, д.3/5

Справка

Заявление и [справляющего] д[олжность] «Местоблюстителя Московского Патриаршего Престола», митрополита Нижегородского Сергия, гр. Страгородского и список организовавшегося при нем Временного, так называемого «Патриаршего Священного Синода» в составе: митрополита Новгородского Арсения Стадницкого, митрополита Тверского Серафима Александрова, архиепископа Вологодского Сильвестра Братановского, архиепископа Хутынского Алексия Симанского, архиепископа Костромского Севастиана Вести, архиепископа Звенигородского Филиппа Гумилевского, епископа Сумского Константина Дьякова в Административном Отделе ЦАУ НКВД получены и приняты к сведению.

Препятствий к деятельности этого органа впредь до утверждения его не встречается.

Начальник Административного Отдела (подпись)

Реестрант А. Я. Соловьёв (подпись).

[Печать]

Архив составителя

И. д. Местоблюстителя Патриаршего Престола и Временный при нем Патриарший Священный Синод слушали выданную из Административного Отдела Наркомвнуд справку от 20 сего мая за № 22–4503–62 следующего содержания: “Заявление и. д. Местоблюстителя Московского Патриаршего Престола митрополита Нижегородского Сергия гр. Страгородского и список образовавшегося при нем Временного, так называемого Патриаршего Священного Синода в составе: митрополита Новгородского Арсения Стадницкого, митрополита Тверского Серафима Александрова, архиепископа Вологодского Сильвестра Братановского, архиепископа Хутынского Алексия Симанского, архиепископа Костромского Севастиана Вести, архиепископа Звенигородского Филиппа Гумилевского и епископа Сумского Константина Дьякова в Административном Отделе ЦАУ НКВД получены и приняты к сведению. Препятствий к деятельности органа, впредь до утверждения его не встречается”

Подписи.

Печать.

[Справка.]

В предварительном совещании и. д. Местоблюстителя с приглашёнными им архипастырями (все вышеуказанные, кроме митрополита Арсения Стадницкого) 18 мая [н. ст.] было заслушано словесное предложение и. д. Местоблюстителя следующего содержания:

“Сознавая необходимость иметь при себе, как Временном Заместителе Первого Епископа Российской Православной Церкви, положенный определением Собора 1917–1918 гг. вспомогательный орган в виде Священного Синода, я решил, по примеру почившего Святейшего Патриарха, образовать при себе такой Синод, путём приглашения мною некоторых Преосвященных Архипастырей, участие которых в работах Синода мне представлялось возможным и полезным. Сверх присутствующих здесь мною приглашён также Преосвященный митрополит Новгородский Арсений [Стадницкий]. К сожалению, вследствие перемены им местожительства, письмо, посланное по старому адресу, очевидно, задержалось в дороге, и ответа от митрополита Арсения не получено. Во избежание всяких недоразумений считаю нужным оговорить, что проектируемый при мне Синод ни в какой мере не полномочен заменить единоличное возглавление Российской Церкви, но имеет значение лишь вспомогательного органа лично при мне, как Заместителе Первого Епископа нашей Церкви. Полномочия Синода проистекают из моих и вместе с ними падают». Совещание постановило:

1. Предложение принять к сведению и, в чем следует, к руководству.

2. От имени и. д. Местоблюстителя возбудить надлежащее ходатайство:

а) о регистрации исполняющего должность Местоблюстителя и Временного при нем Патриаршего Священного Синода в составе вышепоименованных членов, включая и Преосвященного митрополита Арсения;

б) о регистрации епархиальных архиереев с вспомогательными при них органами и

в) о разрешении Синоду приступить к деятельности впредь до получения регистрации.

3. По получении регистрации настоящее постановление сообщить епархиальным Преосвященным к сведению и руководству.

Постановили: Об учреждении при и. д. Местоблюстителя Временного Патриаршего Священного Синода в вышеуказанном составе и с выше изъяснёнными полномочиями уведомить епархиальных Преосвященных к руководству и предписать им подать со своей стороны, с ссылкой на настоящее постановление со справками, заявление местной власти о регистрации их, Преосвященных, с состоящими при них епархиальными советами (каковые образовать временно путём приглашения указанных Преосвященными лиц, впредь до избрания постоянного состава на епархиальных съездах), а равно и о регистрации Преосвященных викариев; о составе же уездных органов (при викариях) и благочиннических советах, как не подлежащих по закону регистрации, сообщается уездным властям к сведению. О чем и сообщается Вашему Преосвященству к исполнению.

[Май. – Сост.] 1927 г.

И. д. Местоблюстителя Патриаршего Престола.

Архив составителя

Несмотря на основной закон советской конституции, обеспечивающий верующим полную свободу совести, религиозных объединений и проповеди, Православная Российская Церковь до сих пор испытывает весьма существенные стеснения в своей деятельности и религиозной жизни. Она не получает разрешения открыть правильно действующие органы центрального и епархиального управлений; не может перевести свою деятельность в её исторический центр – Москву; её епископы или вовсе не допускаются в свои епархии, или, допущенные туда, бывают вынуждены отказываться от исполнения самых существенных обязанностей своего служения – проповеди в церкви, посещения общин, признающих их духовный авторитет, иногда даже посвящения. Местоблюститель Патриаршего Престола и около половины православных епископов томятся в тюрьмах, в ссылке или на принудительных работах. Не отрицая действительности фактов, правительственные органы объясняют их политическими причинами, обвинив православный епископат и клир в контрреволюционной деятельности и тайных замыслах, направленных к свержению советской власти и восстановлению старого порядка. Уже много раз Православная Церковь, сначала в лице покойного Патриарха Тихона, а потом в лице его заместителей пыталась в официальных обращениях к Правительству рассеять окутывавшую её атмосферу недоверия.

Их безуспешность и искреннее желание положить конец прискорбным недоразумениям между Церковью и советской властью, тяжёлым для Церкви и напрасно осложняющим для государства выполнение его задач, побуждает руководящий орган Православной Церкви ещё раз с совершенной справедливостью изложить пред правительством принципы, определяющие её отношение к государству.

Подписавшие настоящее заявление отдают себе полный отчёт в том, насколько затруднительно установление взаимных благожелательных отношений между Церковью и государством в условиях текущей действительности, и не считают возможным об этом умолчать. Было бы неправдой, не отвечающей достоинству Церкви и притом бесцельной и ни для кого не убедительной, если бы они стали утверждать, что между Православной Церковью и государственной властью советских республик нет никаких расхождений. Но это расхождение состоит не в том, в чем желает его видеть политическая подозрительность и в чем его указывает клевета врагов Церкви. Церковь не касается перераспределения богатств или их обобществления, так как всегда признавала это правом государства, за действия которого не ответственна. Церковь не касается и политической организации власти, ибо лояльна в отношении правительств всех стран, в границах которых имеет своих членов. Она уживается со всеми формами государственного устройства от восточной деспотии старой Турции до республики Североамериканских штатов. Это расхождение лежит в непримиримости религиозного учения Церкви с материализмом, официальной философией коммунистической партии и руководимого ею Правительства советских республик.

Церковь признает бытие духовного начала, коммунизм его отрицает. Церковь верит в Живого Бога, Творца мира, руководителя его жизни и судеб, коммунизм не допускает его существования, признаёт самопроизвольность бытия мира и отсутствие разумных конечных причин в его истории. Церковь полагает цель человеческой жизни в небесном призвании духа и не перестаёт напоминать верующим об их небесном отечестве, хотя бы жила в условиях наивысшего развития материальной культуры и всеобщего благосостояния, коммунизм не желает знать для человека никаких других целей, кроме земного благоденствия. С высот философского миросозерцания идеологическое расхождение между Церковью и государством нисходит в область непосредственного практического значения, в сферу нравственности, справедливости и права, коммунизм считает их условным результатом классовой борьбы и оценивает явления нравственного порядка исключительно с точки зрения целесообразности. Церковь проповедует любовь и милосердие, коммунизм – товарищество и беспощадность борьбы. Церковь внушает верующим возвышающее человека смирение, коммунизм унижает его гордостью. Церковь охраняет плотскую чистоту и святость плодоношения, коммунизм не видит в брачных отношениях ничего, кроме удовлетворения инстинктов. Церковь видит в религии животворящую силу, не только обеспечивающую человеку достижение его вечного предназначения, но и служащую источником всего великого в человеческом творчестве, основу земного благополучия, счастья и здоровья народов. Коммунизм смотрит на религию как на опиум, опьяняющий народы и расслабляющий их энергию, как на источник их бедствий и нищеты. Церковь хочет процветания религии, коммунизм – её уничтожения. При таком глубоком расхождении в самых основах миросозерцания между Церковью и государством не может быть никакого внутреннего сближения или примирения, как невозможно примирение между положением и отрицанием, между да и нет, потому что душою Церкви, условием её бытия и смыслом её существования является то самое, что категорически отрицает коммунизм.

Никакими компромиссами и уступками, никакими частичными изменениями в своём вероучении или перетолковываниями его в духе коммунизма Церковь не могла бы достигнуть такого сближения. Жалкие попытки в этом роде были сделаны обновленцами: одни из них ставили своей задачей внедрить в сознание верующих мысль, будто христианство по существу своему не отличается от коммунизма и что коммунистическое государство стремиться к достижению тех же целей, что и Евангелие, но свойственным ему способом, т. е. не силой религиозных убеждений, а путём принуждения. Другие рекомендовали пересмотреть христианскую догматику в том смысле, чтобы её учение об отношении Бога к миру не напоминало отношение монарха к подданным и более соответствовало республиканским понятиям, третьи требовали исключения из календаря святых «буржуазного происхождения» и лишения их церковного почитания. Эти опыты, явно неискренние, вызывали глубокое негодование людей верующих.

Православная Церковь никогда не станет на этот недостойный путь и никогда не откажется ни в целом, ни в частях от своего, овеянного святыней прошлых веков, вероучения в угоду одному из вечно-сменяющихся общественных настроений. При таком непримиримом идеологическом расхождении между Церковью и государством, неизбежно отражающемся на жизнедеятельности этих организаций, столкновение их в работе дня может быть предотвращено только последовательно проведённым законом об отделении Церкви от государства, согласно которому ни Церковь не должна мешать гражданскому правительству в успехах материального благополучия народа, ни государство стеснять Церковь в её религиозно-нравственной деятельности.

Такой закон, изданный в числе первых революционным правительством, вошёл в состав Конституции СССР и мог бы при изменившейся политической системе до известной степени удовлетворить обе стороны. Церковь не имеет религиозных оснований не принять его. Господь Иисус Христос заповедал предоставлять «Кесарево», т. е. заботу о материальном благосостоянии народа, «Кесарю», т. е. государственной власти, и не оставил нам, своим последователям, завета влиять на изменение форм или руководить их деятельностью. Согласно этому вероучению и традициям, Православная Церковь всегда сторонилась политики и оставалась послушной государству во всем, что не касалось веры. Оттого внутренне чуждая правительству в древнеримской империи или в недавней Турции, она могла оставаться и действительно оставалась лояльной в гражданском отношении. Но и современное государство со своей стороны не может требовать от неё ничего большего. В противоположность старым политическим теориям, считавшим необходимым для внутреннего скрепления политических объединений религиозное единодушие граждан, оно не признает последнего важным в этом отношении, решительно заявляет, что не нуждается в содействии Церкви в достижении им поставленных задач и предоставляет гражданам полную религиозную свободу.

При создавшемся положении Церковь желала бы только полного и последовательного проведения в жизнь закона об отделении Церкви от государства. К сожалению, действительность далеко не отвечает этому желанию. Правительство, как в своём законодательстве, так и в порядке управления, не остаётся нейтральным по отношению к вере и неверию, но совершенно определенно становится на сторону атеизма, употребляя все средства государственного воздействия к его насаждению, развитию и распространению, в противовес всем религиям. Церковь, на которую её вероучением возлагается религиозный долг проповеди Евангелия всем, в том числе и детям верующих, лишена по закону права выполнить этот долг по отношению к лицам, не достигшим 18-летнего возраста, между тем в школах и организациях молодёжи детям самого раннего возраста и подросткам усиленно внушаются принципы атеизма со всеми логическими выводами из них. Основной закон даёт гражданам право веровать во что угодно, но он сталкивается с законом, лишающим религиозное общество права юридического лица и связанного с ним права обладания какой бы то ни было собственностью, даже предметами, не представляющими никакой материальной ценности, но дорогими и ценными, священными для верующих исключительно по своей религиозной значимости. В целях пропаганды противорелигиозной, по силе этого закона, у Церкви отобраны и помещены в музей почитаемые ею останки святых.

В порядке управления правительство принимает все меры к подавлению религии – оно пользуется всеми поводами к закрытию церквей и обращению их в места публичных зрелищ и упразднению монастырей, несмотря на введение в них трудового начала, подвергает служителей Церкви всевозможным стеснениям в житейском быту, не допускает лиц верующих к преподаванию в школах, запрещает выдачу из общественных библиотек книг религиозного содержания и даже только идеалистического направления, и устами самых крупных государственных деятелей неоднократно заявляло, что та ограниченная свобода, которой Церковь ещё пользуется, есть временная мера и уступка вековым религиозным навыкам народа.

Из всех религий, испытывающих на себе всю тяжесть перечисленных стеснений, в наиболее стеснённом положении находится Православная Церковь, к которой принадлежит огромное большинство русского населения, составляющего подавляющее большинство и в государстве. Её положение отягчается ещё тем обстоятельством, что отколовшаяся от неё часть духовенства, образовавшая из себя обновленческую схизму, стала как бы государственной Церковью, которой советская власть, вопреки ею же изданным законам, оказывает покровительство в ущерб Церкви Православной. В официальном акте правительство заявило, что единственно законным представителем Православной Церкви в пределах СССР оно признает обновленческий Синод. Обновленческий раскол имеет действующие беспрепятственно органы высшего и епархиального управления, его епископы допускаются в епархии, им разрешается посещение общин, в их распоряжение почти повсеместно переданы отобранные у православных соборные храмы, обыкновенно вследствие этого пустующие. Обновленческое духовенство в известной степени пользуется даже материальной поддержкой правительства, так, например, его делегаты получили бесплатные билеты по железной дороге для проезда в Москву на их так называемый Священный Собор 1923 г. и бесплатное помещение в Москве в 3-м доме Московского Совета. Большая часть православных епископов и священнослужителей, находящихся в тюрьме или в ссылке, подверглись этой участи за их успешную борьбу с обновленческим расколом, которая по закону составляет их бесспорное право в порядке управления, но рассматривается в качестве противодействия видам правительства.

Православная Церковь не может по примеру обновленцев засвидетельствовать, что религия в пределах СССР не подвергается никаким стеснениям и что нет другой страны, в которой она пользовалась бы столь полной свободой. Она не скажет вслух всего мира этой позорной лжи, которая может быть внушена только или лицемерией, или сервилизмом, или полным равнодушием к судьбам религии, заслуживающим безграничного осуждения в её служителях, Напротив, со всей справедливостью она должна заявить, что не может признать справедливыми и приветствовать ни законов, ограничивающих её в исполнении своих религиозных обязанностей, ни административных мероприятий, во много раз увеличивающих стесняющую тяжесть этих законов, ни покровительства, оказываемого в ущерб ей обновленческому расколу. Своё собственное отношение к государственной власти Церковь основывает на полном и последовательном проведении в жизнь принципа раздельности Церкви и государства. Она не стремится к ниспровержению существующего порядка и не принимает участие в деяниях, направленных к этой цели, она никогда не призывает к оружию и политической борьбе, она повинуется всем законам и распоряжениям гражданского характера, но она желает сохранить в полной мере свою духовную свободу и независимость, предоставленные ей Конституцией и не может стать слугой государства. Лояльности Православной Церкви советское правительство не верит. Оно обвиняет её в деятельности, направленной к свержению нового порядка и восстановлению старого. Мы считаем необходимым заверить правительство, что эти обвинения не соответствуют действительности. В прошлом, правда, имели место политические выступления Патриарха, дававшие повод к этим обвинениям, но все изданные Патриархом акты подобного рода направлялись не против власти в собственном смысле. Они относятся к тому времени, когда революция проявляла себя исключительно со стороны разрушительной, когда все общественные силы находились в состоянии борьбы, когда власти в смысле организованного правительства, обладающего необходимым орудиями управления, не существовало. В то время слагающиеся органы центрального управления не могли сдерживать злоупотреблений и анархии ни в столицах, ни на местах. Всюду действовали группы подозрительных лиц, выдававших себя за агентов правительства, а в действительности оказавшихся самозванцами с преступным прошлым и ещё более преступным настоящим. Они избивали епископов и священнослужителей, ни в чем не повинных, врывались в дома и больницы, убивали там людей, расхищали там имущество, ограбляли храмы и затем бесследно рассеивались. Было бы странно, если бы при таком напряжении политических и своекорыстных страстей, при таком озлоблении одних против других, среди этой всеобщей борьбы одна Церковь оставалась равнодушной зрительницей происходящих нестроений.

Проникнутая своими государственными и национальными традициями, унаследованными Ею от своего векового прошлого, Церковь в эту критическую минуту народной жизни выступила на защиту порядка, полагая в этом свой долг перед народом. И в этом случае она не разошлась со своим вероучением, требующим от Неё послушания гражданской власти, ибо Евангелие обязывает христианина повиноваться власти, употребляющей свой меч во благо народа, а не анархии, являющейся общественным бедствием. Но с течением времени, когда сложилась определенная форма гражданской власти, Патриарх Тихон заявил в своём воззвании к пастве о лояльности в отношении к советскому правительству, решительно отказался от всякого влияния на политическую жизнь страны. До конца своей жизни Патриарх оставался верен этому акту. Не нарушили его и православные епископы. Со времени издания его нельзя указать ни одного судебного процесса, на котором было бы доказано участие православного клира в деяниях, имевших своею целью ниспровержение советской власти.

Епископы и священнослужители, в таком большом количестве страждущие в ссылке, тюрьмах или на принудительных работах, подверглись этим репрессиям не по судебным приговорам, а в административном порядке, без точно формулированного обвинения, без правильно расследованного дела, без гласного судебного процесса, без предоставления им возможности защиты, часто даже без объяснения причин, что является бесспорным доказательством отсутствия серьёзного обвинительного материала против них. Православную иерархию обвиняют в сношении с эмигрантами в отношении их политической деятельности, направленной против советской власти. Это второе обвинение так же далеко от истины, как и первое. Патриарх Тихон осудил политические выступления зарубежных епископов, сделанные ими от лица Церкви. Кафедры ушедших с эмигрантами епископов были замещены им другими лицами. Когда созванный с его разрешения Карловицкий Собор превысил свои церковные полномочия, вынес постановление политического характера, Патриарх осудил его деятельность и распустил Синод, допустивший уклонение Собора от его программы. Хотя канонически православные епархии, возникшие за границей, подчинены Российскому Патриарху, однако в действительности управление ими из Москвы и в церковном отношении невозможно по отсутствию легальных форм сношений с ними, что снимает с Патриарха и его заместителей ответственность за происходящее в них. Можем заверить правительство, что мы не принимаем участие в их политической деятельности и не состоим с ними ни в открытых, ни в тайных сношениях по делам политическим. Отсутствие фактов, уличающих православную иерархию в преступных сношениях с эмигрантами, заставляет врагов Церкви, для которых выгодно возбуждать против Неё недоверие правительства, прибегать к гнусным подлогам.

Таков «документ», предъявленный в октябре 1925 г. Введенским, именующим себя митрополитом, на так называемом «Священном Соборе» обновленцев, не постыдившемся сделать вид, что он поверил в подлинность этой грубо сфабрикованной подделки. Свои отношения к гражданской власти на основе законов об отделении Церкви от государства Церковь мыслит в такой форме. Основной закон нашей страны устраняет Церковь от вмешательства в политическую жизнь. Служители культа с этой целью лишены как активного, так и пассивного избирательного права, и им запрещено оказывать влияние на политическое самоопределение масс силою религиозного авторитета. Отсюда следует, что Церковь, как в своей открытой деятельности, так и в своём интимном пастырском воздействии на верующих не должна подвергать критике или порицанию гражданские мероприятия правительства, но отсюда вытекает и то, что Она не должна и одобрять их, так как не только порицание, но и одобрение правительства – есть вмешательство в политику и право одобрения предполагает право порицания или хотя бы право воздержания от одобрения, которое всегда быть может понято как знак недовольства и неодобрения. Соответственно этому Церковь и действует.

С полной искренностью мы можем заверить правительство, что ни в храмах, ни в церковных учреждениях, ни в церковных собраниях от лица Церкви не ведётся никакой политической пропаганды. Епископы и клир и на будущее время воздержатся от обсуждения политических вопросов в проповедях и пастырских посланиях. Церковные учреждения, начиная приходскими советами и кончая Патриаршим Синодом, отнесутся к ним как к предметам, выходящим за пределы их компетенции. Они не будут также вносимы в программу приходских собраний, благочиннических и епархиальных съездов, Всероссийских Соборов и не будут на них затрагиваемы. В избрании членов церковных учреждений и представительных собраний Церковь совершенно не будет считаться с политическими взглядами, с социальным положением, имущественным состоянием и партийной принадлежностью избираемых, каковы бы они ни были, и ограничится предъявлением к ним исключительно религиозных требований и чистоты веры, ревности о нуждах Церкви, безупречности личной жизни и нравственного характера.

В Республике всякий гражданин, не поражённый в политических правах, призывается к участию в законодательстве и управлении страной, в организации правительства и влиянию, в законом установленной форме, на его состав. И это является не только его правом, но и обязанностью, гражданским долгом, в выполнении которого никто не вправе стеснять его. Церковь вторглась бы в гражданское управление, если бы, отказавшись от открытого обсуждения вопросов политических, стала влиять на направление дел путём пастырского воздействия на отдельных лиц, внушая им либо полное уклонение от политической деятельности, либо определенную программу таковой, призывая к вступлению в одни политические партии и к борьбе с другими. У каждого верующего есть свой ум и своя совесть, которые и должны указывать ему наилучший путь к устроению государства. Отнюдь не отказывая вопрошающим в религиозной оценке мероприятий, сталкивающихся с христианским вероучением, нравственностью и дисциплиной, в вопросах чисто политических и гражданских Церковь не связывает их свободы, внушая им лишь общие принципы нравственности, призывая их добросовестно выполнять свои обязанности, действовать в интересах общего блага, не с малодушной целью угождать силе, a по сознанию справедливости и общественной пользы.

Совершенное устранение Церкви от вмешательства в политическую жизнь в Республике с необходимостью влечёт за собой и Её уклонение от всякого надзора за политической благонадёжностью своих членов. В этом лежит глубокая черта различия между Православной Церковью и обновленческим расколом, органы управления которого и его духовенство, как это видно из их собственных неоднократных заявлений в печати, взяли на себя перед правительством обязательство следить за лояльностью своих единоверцев, ручаться в этом отношении за одних и отказывать в поруке другим.

Православная Церковь считает сыск и политический донос совершенно несовместимым¹⁷⁵ с достоинством пастыря. Государство располагает специальными органами наблюдения, а члены Церкви, Её клир и миряне ничем не отличаются в глазах современного правительства от прочих граждан и потому подлежат политическому надзору в общем порядке. Из этих принципов вытекает недопустимость церковного суда по обвинению в политических преступлениях.

Обновленческий раскол, возвращая себя в положение государственной Церкви, такой суд допускает.

На так называемом обновленческом Соборе 1923 г. по обвинению в политических преступлениях были подвергнуты церковным наказаниям (по справедливости вменённым Православной Церковью в ничто) Патриарх Тихон и епископы, удалившиеся с эмигрантами за границу. Православная Церковь такой суд отменяет.

Те церковно-гражданские законы, которыми руководилась Церковь в христианском государстве, после падения его утратили силу, а чисто церковные законодательства, которыми единственно в настоящее время может руководиться Церковь, не предусматривают суда над клириками и мирянами по обвинению в политических преступлениях и не содержат в своём составе ещё канонов, которые налагали бы на верующих наказания за преступления подобного рода.

В качестве условий легализации церковных учреждений представителем ОГПУ неоднократно предъявлялось Патриарху Тихону и его заместителям требование доказать свою лояльность по отношению к правительству путём церковного осуждения русских епископов, действующих за границей против советской власти.

Исходя из изложенных выше принципов, мы не можем одобрить обращения церковного амвона и учреждений в одностороннее орудие политической борьбы, тем более что политическая заинтересованность зарубежного епископата бросает тень на представителей Православной Церкви в пределах СССР, питает недоверие к их законопослушности и мешает установлению нормальных отношений между Церковью и государством. Тем не менее мы были бы поставлены в большое затруднение, если бы от нас потребовали бы выразить своё неодобрение в каком-нибудь церковном акте судебного характера, так как собрание канонических правил, как было сказано, не предусматривает суда за политические преступления.

Но если бы даже православная иерархия, не считаясь с этим обстоятельством, по примеру обновленцев, решилась приступить к такому суду, то встретила бы целый ряд специальных затруднений, создающих неустранимые препятствия для закономерной постановки процесса, при которой единственно определения суда могут получить непререкаемый канонический авторитет и быть приняты Церковью.

Зарубежных епископов мог бы судить только Собор православных епископов, но вполне авторитетный Собор не может состояться уже потому, что около половины православных епископов находятся в тюрьме или ссылке, и, следовательно, их кафедры не могут иметь законного представительства на Соборе.

Согласно церковным правилам вселенского значения, необходимо личное присутствие обвиняемых на суде, и только в случае злонамеренного уклонения их от суда разрешается заочное слушание дела. Зарубежные епископы, тяжкие политические преступники в глазах советской власти, в Случае их прибытия в пределы СССР были бы лишены гарантии личной безопасности, а потому их уклонение и не могло бы быть признано злонамеренным.

Всякий суд предполагает судебное следствие. Православная Церковь не располагает органами, через посредство которых Она могла бы расследовать дело о политических преступлениях православных епископов за границей.

Но она не могла бы произнести Свой суд и на основании того обвинительного материала, который собран правительственными учреждениями, и если бы даже он был представлен на Собор, так как в случае возражения против него со стороны обвиняемых или представления ими новых данных и оправдывающих документов Собор был бы поставлен в необходимость пересмотра правительственного расследования, что со стороны Церкви было бы совершенно недопустимым нарушением гражданских законов.

Обновленческий Собор 1923 г., сделавший опыт суда, которого от нас требуют, и пренебрёгший церковными законами, которые его не допускают, тем самым сделал свои постановления ничтожными и никем не признанными. Закон об отделении Церкви от государства двусторонен, он запрещает Церкви принимать участие в политике и гражданском управлении, но содержит в себе и отказ государства от вмешательства во внутренние дела Церкви и Её вероучение, богослужение и управление.

Всецело подчиняясь этому закону, Церковь надеется, что государство добросовестно исполнит по отношению к Ней те обязательства по сохранению Её свободы и независимости, которые в этом законе оно на себя приняло.

Церковь надеется, что не будет оставлена в этом бесправном и стеснённом положении, в котором Она находится в настоящее время, что законы об обучении детей закону Божию и о лишении религиозных объединений прав юридического лица, будут пересмотрены и изменены в благоприятном для Церкви направлении, что останки святых, почитаемых Церковью, перестанут быть предметом кощунственных действий и из музеев будут возвращены в храм.

Церковь надеется, что Ей будет разрешено организовать епархиальное управление, избрать Патриарха и членов Священного Синода, действующих при нём, созвать для этого, когда Она признает это нужным, епархиальные съезды и Всероссийский Православный Собор. Церковь надеется, что правительство воздержится от всякого гласного или негласного влияния на выборы членов этих съездов (Собора), не стеснит свободу обсуждения религиозных вопросов на этих собраниях и не потребует никаких предварительных обязательств, заранее предрешающих сущность их будущих постановлений.

Церковь надеется также, что деятельность созданных таким образом церковных учреждений не будет поставлена в такое положение, при котором назначение епископов на кафедры, определения о составе Священного Синода, им принимаемые решения – проходили бы под влиянием государственного чиновника, которому, возможно, будет поручен политический надзор за ним.

Представляя настоящую памятную записку на усмотрение правительства, Российская Церковь ещё раз считает возможным отметить, что Она с совершенной искренностью изложила перед советской властью как затруднения, мешающие установлению взаимно-благожелательных отношений между Церковью и государством, так и те средства, которыми они могли бы быть устранены. Глубоко уверенная в том, что прочное и доверчивое отношение может быть основано только на совершенной справедливости, Она изложила открыто, без всяких умолчаний и обоюдностей, что Она может обещать советской власти, в чем не может отступить от Своих принципов и чего ожидает от Правительства СССР.

Если предложения Церкви будут признаны приемлемыми, Она возрадуется о правде тех, от кого это будет зависеть. Если Её ходатайство будет отклонено, Она готова на материальные лишения, которым подвергается, встретит это спокойно, памятуя, что не в целости внешней организации заключается Её сила, а в единении веры и любви преданных Ей чад Её, наипаче же возлагает Своё упование на непреоборимую мощь Её Божественного Основателя и на Его обетование о неодолимости Его Создания.

1. Архив составителя

2. Вестник Русского Студенческого Христианского движения. Париж, 1927 (июль)

Российская Православная Церковь

Управление Московской епархией, епископ Можайский

Канцелярия

5 июня 1927 № 455 г. Москва.

Ваше Преосвященство, Преосвященнейший Владыко.

Шлю Вам мой сердечный братский привет и прошу святых молитв Ваших.

При сем препровождаю высокому вниманию Вашего Преосвященства мою скромную книжку, содержание которой мне подсказывалось беззаветной любовию к Св. Церкви и к Святейшему Патриарху Тихону. Очень прошу Вас высказать Ваше мнение по сему предмету, а можете и оказать справедливую поддержку нашему многотрудному, но святому делу. Считаю своим долгом указать на то, что за последнее время митрополит Сергий всецело сознал уже фактически свои преступления против Церкви и пытается устроить Её на началах соборности и легализации, т. е. повторяет то, что сделали мы. Правда, теперь он уже не имеет никакого права вносить какую-нибудь инициативу, прежде чем он не ответит пред судом церковным за свои мятежные действия, но тем не менее столь решительный поворот в его деятельности чрезвычайно знаменателен и указывает на то, что другого пути, помимо указанного Малым Собором епископов или ВЦС, нет, и быть не может.

Вам, конечно, известно, что митрополит Сергий ведёт переговоры об объединении с обновленцами. Он распространяет слухи, что его Синод уже легализован. Официальные справки не подтверждают этой новой [неправды. – Сост.] со стороны митрополита Сергия. Летом прошлого года он тоже распространял какие-то указы, что он легализован, в то время как его ближайшие сторонники заявляли открыто, что всякая легализация есть величайший грех. Теперь все это общество сильно эволюционировало, но тем не менее легализации митрополит Сергий ещё не получил. Нужно серьёзно подумать об устроении Церкви. На епископах лежит слишком большая и тяжёлая ответственность перед Богом и Св. Церковью и слишком [много? – Сост.] уже было ненужных и бессмысленных жертв, чтобы не принять все меры к их прекращению.

Вашего Преосвященства, Милостивого Архипастыря и Отца нижайший послушник

Смиренный Борис, епископ Можайский.

[Печать]

Простите, что посылаю наложенным платежом. Мой адрес: Москва 34, епископу Борису [Рукину].

Митрополит Сергий в своей деятельности, видимо, рассчитывает и ставит критерием правды то, что за ним как будто бы идёт много народа. Многие слишком твёрдо верят, что голос народа – голос Божий. Если и так, то все эти лица, очевидно, забывают, что пред преторией Пилата раздавался тоже голос народа. Это, очевидно, тоже был голос Божий...

С подлинным верно: Епископ Афанасий.

Г. Казань. 1927 г. 5 июня.

Архив составителя

Указ из Донского. епархиального совета Новочеркасскому благочинному

протоиерею Долгополову П.

ВВЦС уведомил отношением от 05.07 с. г. [н. ст.] за № 693 Высокопреосвященного митрополита Донского [Митрофана Симашкевича. – Сост.) о том, что митрополитом Сергием й учреждённым им Синодом не получена легализация правительственной власти.

О чем и посылается Вам сей указ к сведению и для объявления духовенству и мирянам вверенного Вам благочиния.

1927 г. июля 13 дня, № 1176.

Подлинное подписал:

Председатель совета протоиерей Золотарёв.

С подлинным верно:

протоиерей Долгополов.

Архив составителя

Божиею милостью, Смиренный Сергий, митрополит Нижегородский,

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя,

и Временный Патриарший Священный Синод

Преосвященным Архипастырям, боголюбивым пастырям,

честному иночеству и всем верным чадам

Святой Всероссийской Православной Церкви

о Господе радоваться.

Одною из забот почившего Святейшего Отца нашего Патриарха Тихона пред его кончиной было поставить нашу Православную Русскую Церковь в правильные отношения к Советскому Правительству и тем дать Церкви возможность вполне законного и мирного существования. Умирая, Святейший говорил: «Нужно бы пожить ещё годика три». И, конечно, если бы неожиданная кончина не прекратила его святительских трудов, он довёл бы дело до конца. К сожалению, разные обстоятельства, а главным образом, выступления зарубежных врагов Советского Государства, среди которых были не только рядовые верующие нашей Церкви, но и водители их, возбуждая естественное и справедливое недоверие правительства к церковным деятелям вообще, мешали усилиям Святейшего, и ему не суждено было при жизни видеть своих усилий увенчанными успехом.

Ныне жребий быть временным Заместителем Первосвятителя нашей Церкви опять пал на меня, недостойного митрополита Сергия, а вместе со жребием пал на меня и долг продолжать дело Почившего и всемерно стремиться к мирному устроению наших церковных дел. Усилия мои в этом направлении, разделяемые со мною и православными архипастырями, как будто не остаются бесплодными: с учреждением при мне Временного Патриаршего Священного Синода укрепляется надежда на приведение всего нашего церковного управления в должный строй и порядок, возрастает и уверенность в возможность мирной жизни и деятельности нашей в пределах закона.

Теперь, когда мы почти у самой цели наших стремлений, выступления зарубежных врагов не прекращаются: убийства, поджоги, налёты, взрывы и им подобные явления подпольной борьбы у нас всех на глазах. Все это нарушает мирное течение жизни, создавая атмосферу взаимного недоверия и всяческих подозрений. Тем нужнее для нашей Церкви и тем обязательнее для нас всех, кому дороги Её интересы, кто желает вывести Её на путь легального и мирного существования, тем обязательнее для нас теперь показать, что мы, церковные деятели, не с врагами нашего Советского Государства и не с безумными орудиями их интриг, а с нашим народом и с нашим правительством.

Засвидетельствовать это и является первой целью настоящего нашего (моего и Синодального) послания. Затем извещаем вас, что в мае текущего года по моему приглашению и с разрешения власти организовался Временный при Заместителе Патриарший Священный Синод в составе нижеподписавшихся (отсутствуют Преосвященные Новгородский митрополит Арсений [Стадницкий], ещё не прибывший, и Костромской архиепископ Севастиан [Вести], по болезни). Ходатайство наше о разрешении Синоду начать деятельность по управлению Православной Всероссийской Церковью увенчалось успехом. Теперь наша Православная Церковь в Союзе имеет не только каноническое, но и по гражданским законам вполне легальное центральное управление; а мы надеемся, что легализация постепенно распространится и на низшее наше церковное управление: епархиальное, уездное и т. д. Едва ли нужно объяснять значение и все последствия перемены, совершающейся таким образом в положении нашей Православной Церкви, Её духовенства, всех церковных деятелей и учреждений... Вознесём же наши благодарственные молитвы ко Господу, тако благоволившему о святой нашей Церкви. Выразим всенародно нашу благодарность и Советскому Правительству за такое внимание к духовным нуждам православного населения, а вместе с тем заверим Правительство, что мы не употребим во зло оказанного нам доверия.

Приступив, с благословения Божия, к нашей синодальной работе, мы ясно сознаем всю величину задачи, предстоящей как нам, так и всем вообще представителям Церкви. Нам нужно не на словах, а на деле показать, что верными гражданами Советского Союза, лояльными к Советской Власти, могут быть не только равнодушные к православию люди, не только изменники ему, но и самые ревностные приверженцы его, для которых оно дорого, как истина и жизнь, со всеми его догматами и преданиями, со всем его каноническим и богослужебным укладом. Мы хотим быть Православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой – наши радости и успехи, а неудачи – наши неудачи. Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, какое-нибудь общественное бедствие или просто убийство из-за угла, подобное Варшавскому, сознается нами как удар, направленный в нас. Оставаясь православными, мы помним свой долг быть гражданами Союза «не только из страха, но и по совести», как учил нас Апостол (Рим.13:5). И мы надеемся, что с помощью Божиею, при вашем общем содействии и поддержке эта задача будет нами разрешена.

Мешать нам может лишь то, что мешало и в первые годы Советской Власти устроению церковной жизни на началах лояльности. Это – недостаточное сознание всей серьёзности совершившегося в нашей стране. Утверждение Советской Власти многим представлялось каким-то недоразумением, случайным и потому недолговечным. Забывали люди, что случайностей для христианина нет и что в совершающемся у нас, как везде и всегда, действует та же Десница Божия, неуклонно ведущая каждый народ к предназначенной ему цели. Таким людям, не желающим понять «знамений времени», и может казаться, что нельзя порвать с прежним режимом и даже с монархией, не порывая с православием. Такое настроение известных церковных кругов, выражавшееся, конечно, и в словах, и в делах и навлекавшее подозрения Советской Власти, тормозило и усилия Святейшего Патриарха установить мирные отношения Церкви с Советским Правительством. Недаром ведь Апостол внушает нам, что «тихо и безмятежно жить» по своему благочестию мы можем, лишь повинуясь законной власти (1Тим.2:2), или должны уйти из общества. Только кабинетные мечтатели могут думать, что такое огромное общество, как наша Православная Церковь со всей Её организацией, может существовать в государстве спокойно, закрывшись от власти. Теперь, когда наша Патриархия, исполняя волю почившего Патриарха, решительно и бесповоротно становится на путь лояльности, людям указанного настроения придётся или переломить себя и, оставив свои политические симпатии дома, приносить в Церковь только веру и работать с нами только во имя веры; или, если переломить себя они сразу не смогут, по крайней мере, не мешать нам, устранившись временно от дела. Мы уверены, что они опять и очень скоро возвратятся работать с нами. убедившись, что изменилось лишь отношение к власти, а вера и православно- христианская жизнь остаются незыблемы.

Особенную остроту при данной обстановке получает вопрос о духовенстве, ушедшем с эмигрантами за границу. Ярко противосоветские выступления некоторых наших архипастырей и пастырей за границей, сильно вредившие отношениям между правительством и Церковью, как известно, заставили почившего Патриарха упразднить заграничный Синод (5 мая–22 апреля 1922 г.). Но Синод и до сих пор продолжает существовать, политически не меняясь, а в последнее время своими притязаниями на власть даже расколол заграничное церковное общество на два лагеря. Чтобы положить этому конец, мы потребовали от заграничного духовенства дать письменное обязательство в полной лояльности к Советскому Правительству во всей своей общественной деятельности. Не давшие такого обязательства или нарушившие его будут исключены из состава клира, подведомственного Московской Патриархии. Думаем, что, размежевавшись так, мы будем обеспечены от всяких неожиданностей из-за границы. С другой стороны, наше постановление, может быть, заставит многих задуматься, не пора ли и им пересмотреть вопрос о своих отношениях к Советской Власти, чтобы не порывать со своей родной Церковью и Родиной.

Не менее важной своей задачей мы считаем и приготовление к созыву и самый созыв нашего Второго Поместного Собора, который изберёт нам уже не временное, а постоянное центральное церковное управление, а также вынесет решение и о всех «похитителях власти» церковной, раздирающих хитон Христов. Порядок и время созыва, предметы занятий Собора и прочие подробности будут выработаны потом. Теперь же мы выразим лишь наше твёрдое убеждение, что наш будущий Собор, разрешив многие наболевшие вопросы нашей внутренней церковной жизни, в то же время своим соборным разумом и голосом даст окончательное одобрение и предпринятому нами делу установления правильных отношений нашей Церкви к Советскому Правительству.

В заключение усердно просим вас всех, Преосвященные Архипастыри, пастыри, братья и сестры, помогите нам каждый в своём чину вашим сочувствием и содействием нашему труду, вашим усердием к делу Божию, вашей преданностью и послушанием Святой Церкви, в особенности же вашими за нас молитвами ко Господу, да даст Он нам успешно и Богоугодно совершить возложенное на нас дело к славе Его Святого Имени, к пользе Святой нашей Православной Церкви и к нашему общему спасению.

Благодать Господа нашего Иисуса Христа и любы Бога и Отца и причастие Святого Духа буди со всеми вами. Аминь.

16(29) июля 1927 г. Москва.

За Патриаршего Местоблюстителя Сергий, митрополит Нижегородский.

Члены Временного Патриаршего Священного Синода:

Серафим [Александров], митрополит Тверской.

Сильвестр [Братановский], архиепископ Вологодский.

Алексий [Симанский], архиепископ Хутынский, управляющий Новгородской епархией.

Анатолий [Грисюк], архиепископ Самарский.

Павел [Борисовский], архиепископ Вятский.

Филипп [Гумилевский], архиепископ Звенигородский, управляющий Московской епархией.

Константин [Дьяков], епископ Сумский, управляющий Харьковской епархией.

М. П.

Управляющий делами Сергий [Гришин], епископ Серпуховской.

С подлинным верно:

Сергий, епископ Серпуховской.

1. Архив составителя

2. Декларация: Листовка. M., 1927

К сведению духовенства, православных правлений и общин.

Имею долг и необходимость предупредить православных о появлении нового разделения, весьма вредного Св. Церкви. Разделение это учинил архиепископ бывший Свердловский Григорий [Яцковский]. По его имени оно называется «григорьевским». Будучи православным и староцерковником, епископ Григорий после смерти Патриарха, создал независимое от патриарших преемников церковное управление и присвоил созданному им Временному Высшему Церковному Совету права верховной власти Церкви Российской. Все это он сделал без благословения и согласия законных преемников почившего Святейшего Патриарха Тихона. Он не посчитался с правилом св. Апостола, которое повелевает ни в одной стране никакому епископу ничего не творить превышающего его власти и без воли первого епископа страны. Первым епископом страны нашей является соборно-законный уполномоченный епископ по изволению почившего Патриарха, избранный и принявший его попечение о всей Церкви с согласия соепископов, присутствовавших на патриаршем погребении, и из других мест, письменно призвавши его на пост Местоблюстителя Патриаршего, – митрополит Крутицкий Пётр. Все полномочия Заместителя Патриаршего Престола Петром митрополитом вследствие лишения его возможности управления, переданы в декабре 1925 г. митрополиту Нижегородскому Сергию, а в январе текущего 1927 г. эти права тем же Местоблюстителем Петром митрополитом за Сергием митрополитом Нижегородским подтверждаются. Архиепископ же Григорий, воспользовавшись условной резолюцией того же митрополита Петра, предполагавшей невозможность церковной работы для митрополита Сергия, создаёт независимую организацию церковную, так называемый им Малый Собор ВВЦС. Митрополит Сергий, как законный первенствующий по должности среди иерархов, нашёл в этом деянии Григория архиепископа преступление канонического характера, угрожающее церковному единству, учитывая и то, что архиепископ Григорий без воли Первоиерарха никаких учреждений, тем более во всесоюзном масштабе, создавать не имел права. Его, митрополита Сергия распоряжением, подтверждённым после Местоблюстителем Патриаршим митрополитом Петром, архиепископ Григорий устраняется от занимаемой им до сего Свердловской кафедры и подвергается впредь до суда над ним запрещению в священнослужении. Григорий архиепископ с группою архиереев, вошедших в состав ВВЦС, не подчиняются воле Первоиерархов. Таким образом, создаётся новое разделение, новый раскол, «григорьевщина».

ВВЦС, орган григорианского объединения, легализируется гражданской властью в начале 1926 г. с сохранением за собою именования «староцерковнического». От одного канонического преступления – созыва незаконного Собора вопреки ... Григорий, запрещённый архиепископ, перешёл к другим. Он позволил себе не считаться с запрещением, на него возложенным двумя первенствующими митрополитами, а кроме того, сам с группою своих сотоварищей позволил иным лицам не считаться с запрещениями, возложенными другими епископами и духовниками и в неподведомых ему областях, чем пренебрёг заповедь Спасителя: «что свяжете на земле, будет связано и на небесах»¹⁷⁷ – и заповедь церковную: что один духовник суд другого духовника решити не может. К нему примкнули те, кто недоволен был прещениями церковными. Велика опасность усугубить раскол свой тем лицам, которые не видят раскола в общении своём с Андреем [Ухтомским], бывшим Уфимским епископом. Раскол этот состоит в противлении порядку законного иерархического преемства. Следствие его: дробление Тела Церкви, отмирание целых частей сего Тела.

Слышите и разумейте.

Подлинный подписал:

епископ Иоанн, управляющий Уфимской епархией.

С подлинным верно:

Член Уфимского епархиального совета (подпись).

10 августа [н. ст.] 1927 г.

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

...Делая то, что он делает, митрополит Сергий, во всяком случае, обязан был выполнить то, чего он сам требовал от митрополита Агафангела [Преображенского], от бывшего архиепископа Екатеринбургского Григория [Яцковского] и прочих претендентов на создание новых ориентаций, испросить благословения своего иерархического начальства. Ведь митрополит Сергий только и. д. Местоблюстителя, т. е. лицо не самостоятельное, долженствующее действовать во всяком случае не вопреки указаниям того, чьё имя он сам возносит на Божественной Литургии, как имя своего «Господина». Поэтому он должен был запросить митрополита Петра [Полянского] о его отношении к предпринимаемому им весьма важному и ответственному шагу и только с благословения того действовать. Между тем ни в протоколах синодских заседаний, ни в самом воззвании [Декларации. – Сост.] нет и следов указаний на то, что так было сделано и что благословение получено. Наоборот, обоснование на покойном Патриархе Тихоне даёт всякое основание заключить, что санкция от митрополита Петра не получена. А если так, то это уже крупное самочиние. Насколько важно было для митрополита Сергия получить благословение митрополита Петра, показывает то соображение, что в случае несогласия его с деятельностью своего Заместителя (митрополита Сергия), этот последний сразу становится таким же «похитителем» власти, как и те лица, о которых он упоминает в своём воззвании...

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Архив составителя

1. Мы одобряем самый факт обращения Высшего Церковного Учреждения к Правительству с заверением о лояльности Церкви в отношении советской власти во всем, что касается гражданского законодательства и управления. Подобные заверения, неоднократно высказанные Церковью в лице почившего Патриарха Тихона, не рассеяли подозрительного отношения к Ней правительства; поэтому повторение таких заверений нам представляется целесообразным.

2. Мы вполне искренно принимаем чисто политическую часть послания, а именно:

а) Мы полагаем, что клир и прочие церковные деятели обязаны подчиняться всем законам и правительственным распоряжениям, касающимся гражданского благоустройства государства.

б) Мы полагаем, что тем более они не должны принимать никакого ни прямого, ни косвенного, ни тайного, ни явного участия в заговорах и организациях, имеющих целью ниспровержение существующего порядка и формы правления.

в) Мы считаем совершенно недопустимым обращение Церкви к иноземным правительствам с целью подвигнуть их к вооружённому вмешательству во внутренние дела Союза для политического переворота в нашей стране.

г) Вполне искренно принимая закон, устраняющий служителей культа от политической деятельности, мы полагаем, что священнослужитель как в своей открытой церковно-общественной деятельности, так и в интимной области пастырского воздействия на совесть верующих, не должен ни одобрять, ни порицать действий Правительства.

3. Но мы не можем принять и одобрить послания в его целом, по следующим соображениям:

а) В абзаце 7-м мысль о подчинении Церкви гражданским установлениям выражена в такой категорической и безоговорочной форме, которая легко может быть понята в смысле полного сплетения Церкви и государства. [...]

б) Послание приносит правительству «всенародную благодарность за внимание к духовным нуждам православного населения». Такого рода выражение благодарности в устах Главы Русской Православной Церкви не может быть искренним и потому не отвечает достоинству Церкви. [...]

в) Послание Патриархии без всяких оговорок принимает официальную версию и всю вину в прискорбных столкновениях между Церковью и государством возлагает на Церковь. [...]

г) Послание угрожает исключением из клира Московской Патриархии священнослужителям, ушедшим с эмигрантами, за их политическую деятельность, т. е. налагает церковное наказание за политические выступления, что противоречит постановлению Всероссийского Собора 1917–1918 гг. от 3(16) августа 1918 г., разъяснившему всю каноническую недопустимость подобных кар и реабилитировавшему всех лиц, лишённых сана за политические преступления в прошедшем (Арсений Мациевич, священник Григорий Петров).

4. Наконец, мы находим послание Патриаршего Синода неполным, недоговорённым, а потому недостаточным. [...]

Соловки. 1927 г.

14(27) сентября.

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Своё... перемещение на Одесскую кафедру он считает незаконным и ни в какой степени не приемлемым. Пусть дело его рассудит Собор архиереев, которому он окажет полное послушание [в изложении].

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

В Объединённое государственное политическое управление

Заместителя Патриаршего Местоблюстителя

Митрополита Нижегородского Сергия (гр. И. Н. Страгородского)

Заявление

В мае с. г. мне разрешено было образовать при себе Временный Патриарший Синод для управления делами Православной Церкви Московского Патриархата. Впредь до получения формальной регистрации Синод, с дозволения власти, приступил к своей деятельности, каковую продолжает и доныне. С признательностью к Советскому Правительству, пользуясь таким образом самим благом легального существования, мы не можем оставаться равнодушными к судьбе тех представителей православного духовенства, признающего юрисдикцию Московской Патриархии (архиереев и прочих священнослужителей), которые оказались жертвами (может быть, и не без их вины), прежнего нелегального положения нашей Церкви и прежних её ненормальных отношений к Советскому Правительству. Теперь одни из них отбывают наказание в местах заключения с различной степенью изоляции, а другие находятся в административной ссылке в более или менее отдалённых местах. Не перечисляем их поимённо, потому что и имена их, и место нахождения ОГПУ правлению известны. Называем мы их жертвами в том смысле, что не будь ненормальности в отношениях нашей Церкви к Соввласти и получи она права легальности лет пять назад, и поведение вышеупоминаемых духовных лиц, и отношение к ним власти были бы иными, да и теперь можно быть уверенным, что, возвратившись к церковной деятельности при давно жданных новых условиях, эти духовные лица сделают со своей стороны всё, чтобы не подать повода к прежним недоразумениям.

Исходя из этих соображений, учитывая, с другой стороны, установление нормальных отношений между Православною Церковью и Советским Правительством и имея в виду, наконец, приближение знаменательного юбилейного праздника десятилетия Соввласти, возглавляемый мною Временный Патриарший Священный Синод сегодня сделал постановление обратиться (и я от своего лица и от лица Синода по его полномочию настоящим и обращаюсь) к ОГПУ правлению с усерднейшей просьбой оказать содействие к тому, чтобы при распределении милостей по случаю юбилейного торжества десятилетия не забыты были подведомственные нам православные архиереи и прочие священнослужители, находящиеся в заключении и в ссылках, чтобы на них распространена была юбилейная амнистия с освобождением их от отбываемого наказания и с возвращением из ссылки. Тем же из них, кого не признано будет возможным совершенно освободить от наказания, сделано было возможное улучшение их участи, в виде или сокращения срока наказания или перевода их из заключения на положение ссыльных, а сосланных в отдалённые места – в места более центральные и культурные и т. п. Смею прибавить, что милость, оказанная нашему православному духовенству, сделает юбилейное торжество действительным праздником не только для всего православного духовенства, но и для всей нашей многомиллионной паствы и ещё более привяжет её к Советскому Правительству и Советскому Государству.

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Нижегородский Сергий.

7 сентября 1927 г.

Москва, Сокольники. Ул. Короленко, д. 3/5.

Московский церковный вестник. 1992. №18\19

...Митрополит Сергий, Заместитель Местоблюстителя Патриарха, который хотя и отделен от нас тысячами вёрст ... однако, благодарение Богу, ещё жив, является ответственным за Русскую Церковь пред Богом святителем и поминается во всех храмах Русской Церкви... Раз Местоблюститель жив, то, естественно, его Заместитель не может без согласия с ним предпринимать никаких существенных решений, а должен только охранять и поддерживать церковный порядок от всяких опасных опытов и уклонений от твёрдо намеченного пути. Митрополит Сергий, «сторож» Русской Церкви, не имеет права без санкции митрополита Петра и сонма русских иерархов. ... декларировать и предпринимать ответственнейшие решения, которые должны определить жизнь церковного организма в каждой клеточке его. Наличие при митрополите Сергии так называемого «Временного Синода» не изменяет положения: «Синод» митрополита Сергия организован совершенно не так, как предполагает постановление Московского Собора 1918 г., он не избран соборне, не уполномочен епископатом; потому он и не может считаться представительством епископата при митрополите Сергии. Он поставлен самим митрополитом Сергием и потому является, собственно говоря, как бы его личной канцелярией, частным совещанием при нем. Все это говорит за то, что, поскольку Заместитель Местоблюстителя декларирует от лица всей Церкви и предпринимает ответственнейшие решения без согласия Местоблюстителя и сонма епископов, он ЯВНО ВЫХОДИТ ЗА ПРЕДЕЛЫ СВОИХ ПОЛНОМОЧИЙ...

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя и Временный при нем Патриарший Священный Синод слушали доклад временно управляющего Ленинградской епархией Преосвященного Петергофского Николая [Ярушевича] от 9 октября [н. ст.] с. г., рапорт викария Ярославской епархии Преосвященного Ростовского Иннокентия [Летяева] от 10 октября [н. ст.] с. г. и заявление подписавшегося Ленинградским митрополита Иосифа [Петровых] от 28 сентября [н. ст.] с. г., обсудив изложенное, определением своим от 12 октября с. г. за № 119 постановили:

1. Принимая во внимание, что Одесская кафедра много лет вдовствовала без правящего архиерея, в коем, по состоянию современной церковной жизни крайне нуждалась; Преосвященный же Иосиф, считаясь Ленинградским митрополитом, не имел возможности ни жить в пределах Ленинградской епархии, ни управлять ею, да и связь митрополита Иосифа с Ленинградом и епархией искусственная ибо митрополита Иосифа совсем не знают ни епархия, ни город, видевший его, как митрополита только один раз; в Одесской же епархии митрополит Иосиф будет иметь возможность и жить, и управлять, – приняв во внимание и то, что самое перемещение митрополита Иосифа на Одесскую кафедру состоялось по соображениям большей церковной пользы и в соответствии с 14-м Апостольским правилом и др. (18-е Антиохийское и толкование на 15-е правило 1 Вселенского Собора), – остаться при прежнем постановлении, т. е. считать митрополита Иосифа перемещённым на Одесскую кафедру и предложить ему не соблазняться лёгкою возможностью жить в Ростове, что производит смущение среди верующих как в Ленинграде, так и в Ростовском викариатстве; в порядке церковных – послушания и дисциплины вступить в управление Одесской епархией, войти в надлежащие сношения с местной гражданской властью на предмет организации Епархиального Управления на началах, изложенных в указе Патриаршего Сино- да, и о последующем, как и вообще о положении дела в Одесской епархии, донести Заместителю Патриаршего Местоблюстителя.

2. Предписать Преосвященному Иосифу прекратить именоваться Ленинградским, на что он, по каноническим правилам, не имеет права, и принять со своей стороны возможные меры – послушанием Высшей Церковной Власти к успокоению ленинградской и ростовской паств.

3. Временно управляющему Ленинградской епархией Преосвященному Петергофскому Николаю предложить (и предложено) без промедления объявить по епархии указ о перемещении Преосвященного митрополита Иосифа и о прекращении возношения его имени как Ленинградской епархии архиерея.

4. Преосвященным викариям Ленинградской епархии Димитрию [Любимову] и Серафиму [Протопопову 1 предписать всякий выезд из пределов Ленинградской епархии с ведома и благословения временно управляющего Ленинградской епархией Преосвященного Николая и вообще находиться в должных к нему, как временно управляющему епархией, отношениях.

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

В соответствии с 14-м Апостольским правилом и 18-м Антиохийским и толкованиями на 15-е правило 1 Вселенского Собора считать митрополита Иосифа перемещённым на Одесскую кафедру и предложить ему не соблазняться лёгкою возможностью жить в Ростове, что производит смущение среди верующих как в Ленинграде, так и в Ростове, в порядке церковного послушания и дисциплины, вступить в управление Одесской епархией, войти в надлежащие сношения с местной гражданской властью на предмет организации Епархиального Управления.

Польский M., протопресвитер. Новые мученики Российские. Джорданвилль, 1957. Т. 2

...Подведём итоги сказанному:

1. Каноническая законность Всероссийского Православного Поместного общецерковного Собора 1917–1918 г. признана всеми православными церквами и не встречает возражений даже со стороны отщепенцев от Всероссийской Православной Церкви, отколовшихся от неё в революционное время.

2. Постановление этого Собора от 2(15) августа 1918 г. содержит в себе отказ Всероссийской Православной Церкви вести впредь церковную политику в нашей стране и, оставив политику частным занятием членов Церкви, дало каждому члену нашей Церкви свободу уклоняться от политической деятельности в том направлении, какое подсказывает ему его православная совесть; причём никто не имеет права принуждать церковными мерами (прямо или косвенно) другого члена Церкви примыкать к чьей-либо политике.

3. Т. к. это постановление Всероссийского Собора не о мелких подробностях церковной жизни, собрания постановлений которых может изменить и исполнительная власть церковная, если потребуется изменение пользой для Церкви (как это всегда бывало во Вселенской Церкви согласно с (Флп.3:16)), – но установило самый принцип (основное правило) отношения Всероссийской Церкви к политике в нашей стране на будущее время, – то отменить или изменить это соборное постановление имеет права только новый Всероссийский Поместный Собор православный (епископский или общецерковный); а пока Всероссийский Поместный Собор его не отменит, все члены и все учреждения Всероссийской Православной Церкви должны соблюдать это правило в точности.

4. Поэтому, во-первых, ни Всероссийский Патриарх, ни его Заместители и Местоблюстители, и вообще никто во Всероссийской Православной Церкви не имеет канонического права назвать свою или чужую политику церковной, т. е. политикой Всероссийской Церкви, как религиозного учреждения, а должны называть свою политику только своей личной или групповой политикой.

5. Во-вторых, никто во Всероссийской Православной Церкви не может принуждать (прямо или косвенно) церковными мерами другого члена Церкви примыкать к чьей-либо политике, хотя бы и патриаршей.

6. Политика же митрополита Сергия и его Синода, как и политика почившего Патриарха Тихона, как и политика Карловацкого Собора суть только личные и групповые политики, а не церковные политики и ни для кого не обязательны, и никто не имеет права канонического принуждать церковными мерами кого-либо примыкать к какой-либо из этих политик.

7. Стараниям митрополита Сергия и его Св. Синода добиться от гонящих Всероссийскую Православную Церковь большевиков мирного отношения к ней Церковь не может не сочувствовать, ибо христианам заповедано от Бога: «если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми» (Рим.12:18). Но Христос разрешает Церкви принять от митрополита Сергия и его Св. Синода только такое примирение с гонителями ея, большевиками и их советской властью, которое действительно будет миром Христовым, т. е. миром такого содержания и качества, каких требует Христос, сказавший: «Ищите прежде всего царствия Божия и правды Его», а не земного благополучия и безопасности, ибо всякий иной мир безусловно запрещён Церкви Христом на все веки и вечность (Ин.14:27).

8. К сожалению, эта попытка митрополита Сергия и его Св. Синода не только не дала нам ещё Христова мира с большевиками, но пока не даёт и надежды на такой мир, и то не по одному лишь упорству большевиков во вражде к Православной Церкви, но и потому, что попытка митрополита Сергия и его Синода начата ими и движется вперёд не по каноническим рельсам, следовательно, не по пути церковной правды. Есть ещё и другие недочёты в ней с церковной точки зрения, о которых скажем в другой раз, если Бог даст возможность сказать. Требуется немедленно ввести эту попытку митрополита Сергия и его Св. Синода в каноническое русло церковной правды и прежде всего заявить большевикам, что только Всероссийский Поместный Собор православных епископов (одних или расширенный участием клириков и мирян в форму общецерковного Всероссийского Собора) вправе говорить о политике и совершать какую-либо политическую деятельность от имени нашей Церкви.

Простите нашу худость, отцы и братия, сестры и чада о Господе, и помолитесь о моих грехах. Милость Господня да радует всех нас непрестанно, возлюбленные. Господь Бог говорит каждому имеющему уши, чтобы слышать: «Будь верен мне до смерти и дам тебе венец жизни. Боязливых же и неверных Мне участь в озере, горящем огнём и серою» (Откр.2:10; 21:8)¹⁸².

Худостный Епископ Василий Прилукский.

1927 г.

Остров Соловки.

Польский M., протопресвитер. Новые мученики Российские. Джорданвилль. 1957. Т. 2

Иоанн [Снычев]. митрополит. Церковные расколы

Высокопреосвященнейший митрополит Нижегородский Сергий,

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя,

и Временный Патриарший Священный Синод,

во Христе Боге возлюбленные братья и сослужители Нашей Мерности,

благодать и мир от Живоносного Гроба Господня да пребудет со всеми Вами

и духовными чадами Вашими.

Нами получено Ваше послание от 24 сентября (7 октября) 1927 г., за № 479.

Матерь Церквей Иерусалимская Церковь, от Которой, как от солнца лучи, свет спасения разлился по всей земле, озарив собою и Русскую землю, с древних времён пребывала и ныне пребывает в духовном единении с Православной Российской Церковью, шлёт своё искреннее сочувствие и пожелание твёрдо и неуклонно стоять на незыблемой почве догматов, правил Св. Апостолов, Вселенских и Поместных Соборов и святоотеческих преданий, только при хранении каковых возможно достигнуть тихое небесное пристанище, главную цель нашей жизни на земле. Мы непрестанно молимся у Живоносного Гроба и Божественной Голгофы об умиротворении все ещё не утихшего церковного волнения в России и ниспослании взаимной любви, единения и сочувствия.

Всевышний хранил и будет хранить верную Православную Вашу Патриаршую Церковь и невидимо Своими неисповедимыми путями Промысла Своего управит во благоспасение чад Её. Милостию Божиею и у нас во Св. Граде Иерусалиме и во всей Св. Земле, на которой совершилось спасение рода человеческого, всё идёт неизменно по-прежнему и церковные службы совершаются неопустительно. Благодать и помощь Божия да будет с Вашим Высокопреосвященством, Временным Патриаршим Священным Синодом и всеми духовными чадами Вашими.

Дамиан, Патриарх Иерусалимский.

21 октября 1927. № 1195.

Архив составителя

Ваше Высокопреосвященство, Всемилостивый Архипастырь и Отец!

Вчера от духовного Вашего сына, моего господина и отца, благостнейшего Архипастыря архиепископа Аверкия [Кедрова] получил я письмо, с содержанием которого в некоторой части считаю своим нравственным долгом познакомить и Ваше Высокопреосвященство. В Ходжейли на собрании [ссыльного. – Сост.] епископата 24 сентября ст. ст. (трое мне близко известных – Аверкий Кедров, Валериан Рудич, Герман Ряшенцев – и двоих не знаю) постановлено: легализацию-регистрацию приветствуем. Послание митрополита Сергия принимаем. Если бы для легализации потребовалось бы кому-либо вообще и кому-нибудь из нас в частности уйти на покой, согласиться и на это, только чтобы легализация все же прошла. Про себя архиепископ Аверкий в письме пишет, что у него лично таковое отношение было с самого начала. Я всегда готов был сказать с Григорием Богословом: «Если я Иона – бросьте меня в море». И теперь Владыка Аверкий радуется, что достигнуто соглашение, что его собратия приняли его формулу отношения. Отрадно и приятно было читать эти слова Владыки Аверкия, в них чувствовалось что-то своё, родное. Мой господин и я верили в честность и мудрость Вашего Высокопреосвященства. Верим, что Вы лучше других можете вывести церковный корабль на свежую воду, в открытое море для плавания.

Утешает нас отзыв обители “Божидара” бывшего «Волоколамского» (т. е. возглавляемого архиепископом Феодором Поздеевским Московского Данилова монастыря. – Сост.]: было много мук и головоломок, печение митрополита Сергия, по сравнению с другими прежними изделиями, вышло чище, вкусней и долговечней. Конечно, не мало есть людей, которые стараются дискредитировать и личность, и дело Вашего Высокопреосвященства из-за сведения личных счетов или для устроения своих партийных дел, а также и заграница пытается удержать за собой автокефалию, а те говорят, делай как знаешь, но мы по всему тому, что нам известно, заключаем о мудрых ходах Вашей работы. И вот, в то время, когда другие посевают большую разруху церковную на радость желающим её критикованием и осуждением Ваших деяний, потому что, живя в стороне, легко и безответственно сие можно проделывать, мы жалеем Вас и просим Господа Бога согреть сердце всех недовольных, не удовлетворённых посланием и преисполнить его тревогой не за себя лично, но за благо и судьбу нашей дорогой Церкви родной. Помоги Вам, Господи. В таком деле, как Ваше – установить повсеместно добрые нормальные отношения Православной Церкви со властью при условиях переживаемого времени, – не обойдёшься без терния, хулы и клеветы. От души желаю полного успеха предпринятому Вашим Высокопреосвященством делу, испрашивая Божией помощи на Ваш труд, пребываю к Вам с сыновнею почтительностью и любовию –

Вашего Высокопреосвященства недостойный послушник и богомолец

Максим, епископ Полонский.

13(26) октября 1927 г.

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

«Он... пытается оправдать свои действия и показать несостоятельность некоторых обвинений, возводимых на него Синодом в последнем указе. Митрополит Иосиф пишет, что он не виноват в тех нестроениях, которые возникли в Ленинграде и Ростове, а те, кто тайно огласил первый указ, и Синод. Он считает, что его связь с ленинградской паствой не искусственная, о чем свидетельствует горячая любовь к нему пасомых. Жизнь в Ростове его не соблазняет, ибо имеет весьма скудные средства для своего существования. Послушание церковной власти оказывать он не желает, поскольку признает, что церковная власть сама находится в рабском состоянии…» [в изложении]

Иоанн [Снычев] митрополит. Церковные расколы

Благоволите уведомить Харьков Основа Зелёная 8 когда намерены прибыть на свою кафедру Одессу.

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Перемещение противоканоническое недобросовестное угождающее злой интриге мною отвергнуто.

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

22 октября 1927 г. [ст. ст. |, День Казанской иконы Божией Матери.

Дорогой друг мой! Под впечатлением Вашего тревожного письма от 2(15) октября я заглянул в свою записную тетрадь, припомнив, по ассоциации с предметом Вашей тревоги, некоторые сравнительно давнишние свои заметки в ней. Вот что было набросано мною под 18 февраля (3 марта) 1924 г.

«Может быть, скоро мы окажемся среди океана нечестия малым островком. Как постепенно подкрадывалось и быстро совершилось падение самодержавия и изменился лик русской государственности, таким же образом происходит и может быстро совершиться реформационно-революционный процесс в нашей Церкви. Картина церковных отношений может видоизмениться, как в калейдоскопе. Обновленцы могут вдруг всплыть, как правящая в России «церковная партия», причём противников у неё может оказаться очень немного, если открытые обновленцы и скрытые предатели поладят между собою и совместно натянут на себя личину каноничности. Конечно, можно гадать и иначе, но во всяком случае истинным чадам Вселенской Христовой Церкви надлежит бодрствовать и стоять с горящими светильниками».

«Трудность настоящего времени для православного человека состоит, между прочим (если не главным образом), в том, – записано мною в тетрадь под 1(14) января 1925 г. – что теперешняя жизнь Церкви требует от него высокодуховного отношения к себе. Нельзя полагаться на официальных пастырей (епископов и иереев), нельзя формально применять каноны к решению выдвигаемых церковной жизнью вопросов, вообще нельзя ограничиваться правовым отношением к делу, a необходимо иметь духовное чувство, которое указывало бы путь Христов среди множества троп, протоптанных дивьими зверями в овечьей одежде. Жизнь поставила вопросы, которые правильно, церковно правильно, возможно разрешить только перешагивая через обычай, форму, правило и руководствуясь чувствами, обученными в распознавании добра и зла. Иначе легко осквернить святыню души своей и начать сжигание совести (1Тим.4:2) чрез примирение, по правилам, с ложью и нечистью, вносимыми в ограду Церкви самими епископами. На «законном» основании можно и антихриста принять...»

Церковные события последних недель не являются ли подтверждением этих предчувствий? To жуткое, что предощущалось душой 2–3 года тому назад, не придвинулось ли к нам вплотную с вторичным вступлением митрополита Сергия в управление Русской Православной Церковью? Вызвавшее многообразные и вполне заслуженные отрицательные критики послание митрополита Сергия и его Синода не бросило ли возглавляемую им церковную организацию в омерзительные, прелюбодейные объятия атеистической, богохульной и христоборной (анти-Христовой) власти¹⁸³ и не внесло ли страшное нечестие в недра нашей Церкви? Заметьте: изошло это послание не от раскольников-обновленцев, борисовцев и им подобных отщепенцев и не от еретиков-живоцерковников, а от законной, канонической, по видимому православной иерархии; главные положения послания опираются на тексты (правда, иногда не без искажения их: см. лжетолкование на (1Тим.2:1–2)) Св. Писания и на, как будто однородный с настоящим, опыт древней Церкви. С другой стороны, послание стремится и надеется удовлетворить насущной потребности истомлённых гонениями верующих душ, ибо сулит им мир и покой. И многие-многие, особенно из духовенства, сочувственно откликаются на обращение митрополита Сергия и его Синода.

В результате этой симфонии богоборной власти и православной законной иерархии получаются уже некие «благие» плоды: епископы (правда, далеко не высшего качества и не очень «виновные») возвращаются из ссылок (правда, не далёких) и поставляются на епархии (правда, не на те, с которых были изгнаны), при исполняющем обязанности Патриаршего Местоблюстителя митрополите Сергии имеется Синод (правда, похожий скорее на обер-прокурорскую канцелярию) из законных иерархов (правда, большей частью «подмоченных», т. е. весьма в церковном отношении скомпрометированных своей давнишней и прочной ориентацией на безбожное ГПУ, – да и не этим одним); имя митрополита Сергия произносится всеми как имя действительного кормчего Русской Церкви, но увы! – имя это является фальшивой монетой, так как фактически распорядителем судеб Русской Церкви и Её епископов, как гонимых, так и протежируемых, т. е. милуемых и поставляемых на кафедры (последнее особенно печально!) является нынешний обер-прокурор «Православной Русской Церкви» Евгений Александрович Тучков¹⁸⁴.

Всякому, имеющему очи, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, ясно, что, вопреки декрету об отделении Церкви от государства, Православная Церковь вступила в тесный, живой союз с государством. И с каким государством?! Возглавляемым не Православным царём, а властью, которая основной задачей своей поставляет уничтожение на земле всякой религии, и прежде всего Православного Христианства, так как в нем она видит – и справедливо – основную мировую базу религиозной веры и первоклассную крепость в Её брани с материализмом, атеизмом, богоборчеством и сатанизмом (коему, как гласит народная молва, причастны неции из властей века сего).

«...И повёл меня (один из семи ангелов) в духе в пустыню, – вещает нам св. Иоанн Богослов, – и я увидел жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными... и на челе её написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным. Я видел, что жена упоена была кровию святых и кровию свидетелей Иисусовых, и, видя её, дивился удивлением великим...» (Откр.17:3, 5:6).

И как было не дивиться св. Тайнозрителю, когда он узрел пред собою преображение «жены, облечённой в солнце», имевшей под ногами луну и на главе «венец из двенадцати звёзд» (Откр.12:1) в «великую блудницу» (Откр.:18:2), в «мать блудницам и мерзостям земным», «упоенную кровию святых и кровию свидетелей Иисусовых»!

Друг мой! Не видим ли мы нечто подобное собственными глазами? Не проходят ли перед нами события, невольно приводящие на память духовные созерцания Новозаветного Тайновидца? Сопоставьте приведённые выше слова Апокалипсиса с делом и деяниями наших живоцерковников и обновленцев! Не приложимы ли они к ним, почти до мелочей!?

Гораздо значительнее, в указанном апокалиптическом смысле, представляются события последних дней, связанные с именем митрополита Сергия. Значительнее, хотя бы по одному тому, что усаживается на зверя багряного с именами богохульными не самочинная раскольница, а верная жена, имущая образ подлинного благочестия, видимо не осквернённого предварительным отступничеством. В этом главная, жуткая сторона того, что совершается сейчас на наших глазах, что затрагивает глубочайшие духовные интересы чад Церкви Божией, что неизмеримо по своим последствиям, не поддающимся даже приблизительному учёту, но по существу имеющим мировое значение, ибо таковое значение принадлежит изначала Церкви Христовой, единой, истинной (православной), на которую с небывалой силой ополчаются теперь силы ада и с которой мы органически связаны не в сем только веке, но и в будущем, если действительно возлюбили век оный. Как же нам быть в эти страшные минуты новой опасности, надвинувшейся по наущению вражьему на нашу Мать, Святую Православную Церковь? Как быть, чтобы не выпасть из Её благодатного, спасительного лона – и не приобщиться нечестию богохульного зверя и сидящей на нем блудной жены? Господи, скажи нам путь, воньже пойдем!..

«После сего я увидел, – продолжает Богослов, – иного Ангела, сходящего с неба и имеющего власть великую. Земля осветилась от славы его. И воскликнул он сильно, громким голосом говоря: пал, пал Вавилон, великая блудница, сделалась жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому духу, пристанищем всякой нечистой и отвратительной птице» (Откр.18:1–2).

«И услышал я иной голос с неба, говоривший: выйди от неё, народ Мой, чтобы не участвовать вам в грехах её и не подвергнуться язвам её» (Откр.18:4).

Не подумайте, дорогой мой, что эти апокалиптико-эсхатологические экскурсы я предлагаю в качестве непреложно-догматического толкования данных мест Откровения. Это было бы с моей стороны непозволительным притязанием, безумной дерзостью. Я только провожу пунктирную линию между образами Апокалипсиса и современными церковными событиями, которые невольно обращают мысль к этим пророческим образам, с своей стороны бросающим яркий луч света на данные события. «Можно неоднократно усматривать ещё в Ветхом Завете, что одни и те же пророчества сперва исполняются в малом виде, а потом имеют ещё другое, высшее и окончательное исполнение» (не привожу примеров, чтобы не растягивать письма). Это обстоятельство достаточно для оправдания делаемых мною сопоставлений, которые я предлагаю Вашему христианскому размышлению и отдаю на Ваш дружеский суд, усердно прося Ваших молитв о вразумлении меня благодатию Духа Истины, без Которого наши человеческие соображения о предметах духовных часто оказываются лишь «пленной мысли раздраженьем». Ни самая широкая учёность, на самый глубокий природный ум, ни самая утончённая естественная мистика не могут дать удовлетворительного разумения тайн Божиих. А здесь мы соприкасаемся с тайной, великой и, в известном смысле, последней тайной земного бытия Церкви и человечества.

Тайной является и вопрос, естественно возникший при чтении последнего приведённого мною стиха из Апокалипсиса, где верные призываются выйти из Вавилона, вопрос о том, когда народ Божий должен совершить свой выход. Один чрезвычайно учёный, вдумчивый, благочестивый и скромный толкователь Апокалипсиса так отвечает на этот вопрос: «тогда, когда Вавилон будет на рубеже суда» ... «Это познала на своём опыте первенствующая Церковь, которая вышла из развалин Израиля и Иерусалима: сигналом освобождения Её был суд над ветхозаветным народом».

Тогдашняя Церковь имела достаточно ясные и даже внешне определенные указания для своего исхода (Мф.24:15; Мк.13:14 и особенно Лк.21:20). Можно ли сказать это о признаках предписанного Господом исхода в ту заключительную эпоху, к которой в конечном счёте относятся слова Тайнозрителя, и предварением которой, можно думать, имеется теперешнее время? «Рубеж суда» не есть ни хронологический, ни внешне видимый признак. Для усмотрения его люди должны иметь отверстыми духовные очи. Фарисеям, вопрошавшим Господа: «Когда приидет Царствие Божие?» был дан ответ: «...не приидет Царствие Божие с соблюдением», т. е. Царство Божие не придёт приметным образом для чувственных очей, «ниже рекут: се зде, или: онде. Се бо Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк.17:20–21). «Это значит, – по словам епископа Игнатия Брянчанинова, – надо оставить плотскую и греховную жизнь, потом посредством покаяния и жительства по евангельским заповедям очистить и украсить душевный храм, по совершении чего Святый Дух осеняет его, совершает окончательное очищение и убранство. В такой храм нисходит Бог и учреждает в нем Своё духовное, невидимое, но вместе вполне ощущаемое и познаваемое Царство. Кто приял внутрь себя Царство Божие, тот может узнать и избежать антихриста или противостать ему. Кто же не приял внутрь себя Царства Божия, тот не узнает антихриста; тот непременно, непонятным для себя образом, соделается его последователем; тот не узнает приближающейся кончины мира и наступающего страшного второго пришествия Христова; оно застанет его неготовым. Никакое человеческое учение словом и словами недостаточно для наставления тому, что требует наставления в душевной клети, наставления от Самого Бога. Стяжавший внутри себя Царствие Божие имеет руководителем Святого Духа, Который наставляет всякой истине руководимого им человека, не допускает его быть обманутым ложью, облекающеюся для удобнейшего обмана в призраки истины. Очень верно сказал некоторый блаженный инок, беседуя об антихристе: «Многие имеют веровать в антихриста и станут славить его, как Бога крепкого. Имущие Бога всегда в себе и просвещённые сердцами увидят истину чистою верою и познают его. Всем бо, имущим Боговидение Божие и разум, тогда разумно будет пришествие мучителя. Имущим же присно ум в вещах жития сего и любящим земная непонятно сие будет: привязаны бо суть в вещах житейских. Аще и услышат слово: то не имут веры, но паче омерзит им глаголяй сия». Они сочтут его сумасбродом, достойным лишь презрения, сожаления. Омрачённое своим плотским мудрованием человечество и вовсе не будет верить второму пришествию Господа, Приидут в последние дни ругатели, по своих похотех ходяще и глаголюще: где есть обетование пришествия Его! Отнележе бо отцы успоша, вся тако пребывают от начала создания (2Пет.3:3–4)” (Еп. Игнатий Брянчанинов. Поучение в понедельник 26-й недели о Царствии Божием. Соч. 3-е изд. Т. 4. С. 266–268).

Что господствующая ныне «власть тёмная» мыслит, рассуждает и действует в стиле этих ругателей, в том нельзя сомневаться и тому не следует дивиться. Но не сочтут ли и современные церковные деятели, «имущие образ благочестия, силы же его отвергшиеся» и с «ругателями» века сего сочетавшиеся, не сочтут ли они «сумасбродством, достойным лишь презрения», тех дум, которые износит моя душа навстречу Вашей?

На днях один епископ, отстаивая ориентацию митрополита Сергия, запугивал своего собеседника, с негодованием отвергавшего эту ориентацию, между прочим, тем, что несогласные с митрополитом Сергием останутся в таком меньшинстве, что явятся одной из множества существующих у нас мелких сект. Бедный епископ, прибегающий к такому бессильному аргументу в защиту народившейся «советской Православной Церкви»! Вспомнил бы он слова Спасителя о том, найдёт ли, придя, Сын Человеческий веру на земле! Вспомнил бы множество апостольских предсказаний об оскудении веры и о умножении всякого нечестия в последние времена! Вспомнил бы сказанное Тайнозрителем о Церкви Сардийской, в которой лишь «несколько человек» «не осквернили одежд своих», и о славной Церкви Филадельфийской, «не много имевшей силы», но сохранившей слово Господне и не отрёкшейся от имени Христова! (Откр.3:4:8).

«Множество» и «большинство» необходимы в парламентах и партиях, а не в Церкви Божией, являющейся столпом и утверждением Истины, независимо от этих категорий и даже вопреки им (ибо Она имеет свидетельство в себе самой).

«Евангелие будет всем известно, – говорит епископ Феофан [Говоров] о временах, предшествующих явлению антихриста¹⁸⁵, но одна часть пребудет в неверии ему, другая – наибольшая – будет еретичествовать, не Богопреданному учению следуя, а построевая в себе веру своим измышлением, хотя на основании слов Писания. Этим самоизмышленным верам числа не будет... Их и теперь уже очень много, а будет ещё больше. Что ни царство, то своё исповедание, а там, что ни область, а далее, что ни город, а под конец, может быть, что ни голова, то своё исповедание. Где сами себе строят веру, а не принимают Богопреданную, там иначе и быть нельзя. И все такие будут присвоять себе имя христиан». Это с одной стороны. С другой, по словам епископ Феофана, – «будет часть и содержащих истинную веру, как она передана св. Апостолами. Но и из этих немалая часть будет по имени только правоверными, в сердце же не будет имать того строя, который требуется верою, возлюбив нынешний век. Хотя имя христианское будет слышаться повсюду, и повсюду будут видны храмы и чины церковные, но все это одна видимостъ, внутри же отступление истинное. На этой почве народится антихрист – и возрастёт в том же духе видимости. Потом, отдавшись сатане, «явно отступит от веры и... не содержащих христианства в истине увлечёт к явному отступлению от Христа Господа». Стоит над этим задуматься, дорогой мой!

Уместным считаю сообщить Вам следующее. Недели 2–3 тому назад я читал письмо, в котором приводились подлинные (в кавычках) слова одной небезызвестной «блаженной», сказанные ею на запрос о митрополите Сергии, причём вопрошавший, по-видимому, указывал, что митрополит Сергий не погрешил против православных догматов, что он не еретик. “Что ж, что не еретик! – возразила блаженная. – Он хуже еретика: он поклонился антихристу, и, если не покается, участь его в геенне вместе с сатанистами».

Все это вместе взятое и многое другое, видимое и слышимое, и заставляет живые верующие души настораживаться и внимательно всматриваться в развёртывающуюся перед нами картину усаживания жены на зверя. Эти души чувствуют новую, небывалую опасность для Церкви Христовой и, естественно, бьют тревогу. Они, в большей части своей, не спешат окончательным разрывом с церковными «прелюбодеями», в надежде, что совесть их не сожжена до конца, а потому возможны покаяние и исправление, т. е. отвержение начатого ими тёмного дела. Сбудется ли это чаяние?! От души говорю: подай, Господи! Но в самой глубине его нахожу сомнение и, однако, пока не ставлю точки над і. Пусть поставит её время, а точнее сказать Владыка времён! Он же да сохранит нас, как от легкомысленной поспешности, так и от преступно равнодушной медлительности в том страшно ответственном положении, в которое мы поставлены Промыслом Божиим!

Вот, друже мой, некраткий отклик на Ваше коротенькое, но кровью сердца написанное письмо.

Господь да хранит и да умудрит нас в эти тяжкие и жуткие минуты нашего духовного бытия!

Любящий Вас брат о Господе...

P.S. Письмо это писал, многократно отрываясь от него, и в обстановке, препятствовавшей сосредоточению мысли. Поэтому не взыщите, если оно вышло отрывочным и несколько несвязным. На днях, может быть, напишу Вам ещё о том же предмете, но с другой стороны касаясь его.

Архив составителя

Его Высокопреосвященству,

Временному Заместителю Местоблюстителя Патриаршего Престола

и Священному Синоду епископов

Василия, епископа Спас-Клепиковского, викария Рязанского

Доклад

29 октября настоящего года [н. ст.] я возвратился из ссылки, которая до окончания её, т. е. до 9 января 1929 г. [н. ст.] заменена минусом 6.

С 1 августа по 23 сентября [н. ст.] я прожил в посёлке Хэ, Обдорского района, Тобольского округа, вместе с митрополитом ПЕТРОМ, Местоблюстителем и, по его поручению, должен Вам сообщить нижеследующее: Владыка получил возможность (из газеты “Известия”) прочитать Декларацию нынешнего православного Синода и вынес от неё вполне удовлетворительное впечатление, добавив, что она является необходимым явлением настоящего момента, совершенно не касаясь её некоторых абзацев. Владыка митрополит просил передать его сердечный привет митрополиту Сергию и всем знающим его.

Смиренный послушник Вашего Святейшества,

епископ Василий, викарий Рязанский.

1927 г. 11 ноября.

С подлинным верно:

Управляющий делами Патриаршего Священного Синода

епископ Сергий [Гришин].

[Печать: Московская Патриархия. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя Сергий, митрополит Нижегородский]

1. Архив составителя

2. Елевферий (Богоявленский], митрополит. Неделя в Патриархии. Париж,1933

3. Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Ваше Высокопреосвященство,

возлюбленнейший о Господе Брат и высокочтимейший Владыко,

Высокопреосвященнейший Сергий, митрополит Нижегородский и

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя.

Приветствуем Вас и всех достойнейших членов Вашего Священного Патриаршего Синода святым во Христе братским лобзанием и осведомляемся о драгоценнейшем Вашем здравии и вожделеннейшем благополучии, смиреннейше моля Господа Бога споспешествовать Вам в исключительно трудном Архипастырском служении и духовно-административной деятельности.

Пред нами теперь братское достолюбезное письмо Вашего Высокопреосвященства от 24 сентября 1927 г. за № 478, и, смотря на него, воскресают в нашей памяти воспоминания о лучших днях нашей жизни, когда посчастливилось нам совершить единственное за пределы нашей родины Сирии путешествие в горячо возлюбленную нами Россию и иметь непосредственное общение с дорогой Сестрой нашей Святой Православной Русской Церковью, связанной с нами всегдашними неразрывными узами веры, мира и братской любви. Одновременно с этим встают пред нашим духовным взором во весь свой величественный рост обаятельные личности достойнейших великих русских архипастырей, с которыми Божественному Провидению благоугодно было осчастливить нас встречаться в этой стране и среди которых находился и Высокопреосвященнейший возлюбленнейший о Господе брат Владыко Сергий, тогда Финляндский. Представляем себе Вашу Святыню, и сердце наше радуется, и душа возвышается при воспоминании воплощённых в Вас добродетелей, усердии, энергии и мудрости, с которыми Вы служили Святой Всероссийской Церкви и управляли делами духовными Вашей любимой паствы, будучи деятельнейшим членом Св. Синода. От этих чудных воспоминаний мы переходим мысленно – к настоящему положению Вашего Высокопреосвященства когда Вы занимаете достойнейшим образом наивысший пост временного Главы Святой Православной Всероссийской Патриаршей Церкви, этой дорогой Сестры нашей, лучшей хранительницы и почтительницы [? – Сост.] священных заветов чистейшего Православия и непреложных церковных канонов, до самоотвержения любящей прочих Сестёр своих, – и мы вторично обнимаем мысленно Ваше Высокопреосвященство и прочих Преосвященных братьев, членов Временного, организованного Вами и под Вашим председательством Священного Синода, с святым о Господе братским лобзанием, несказанно радуясь за Вашу стойкость в хранении догматов веры и правил благочестия, как единственных правильных путеводителей и устроителей Вашего и всех Ваших духовных чад спасения. И мы горячо молим Господа Бога, Которым «мы живём, движемся и существуем» (Деян.17:28), дабы Он утвердил Вас на непоколебимом камне св. веры, сохранил в Вас единство Св. Церкви, Которая есть «столп и утверждение Истины», и даровал Вам и членам Вашего Священного Патриаршего Синода, а также и всем братиям Преосвященным архиереям любимой нами Святой Русской Церкви единомышления и единодействия о Господе, и Вы могли бы, «подвигом добрым подвизавшись, течение совершив, веру сохранив», получить венец правды, который даст Господь, Праведный Судия, всем возлюбившим явление Его (2Тим.4:7). С этими искреннейшими братскими благопожеланиями просим Ваше Высокопреосвященство передать наш сердечный привет и братское лобзание Преосвященным сотрудникам Вашим на ниве Господней архиереям и всему верному священным заветам Православия честному духовенству, а благочестивому и боголюбивому народу просим передать наше апостольское благословение и лучшие пожелания – ибо мы считаем его живыми, деятельными членами чистого Тела Церкви, Которой Глава наш Пастыреначальник Христос Бог. Ему же честь и слава во веки веков.

Поручая в заключение себя и Святую Антиохийскую Церковь, Которой мы смиренно о Господе служим, святым молитвам Вашим, пребываем с искренним чувством глубокого уважения и неизменной любви и преданности Вашего Высокоплреосвященства смиреннейший о Господе брат и усерднейший богомолец –

Патриарх Антиохии и всего Востока Григорий.

Седнайский монастырь близ Дамаска.

30 октября (12 ноября) 1927 г. № 2351.

Архив составителя

Ваше Высокопреосвященство, Милостивый Архипастырь и Отец,

Дорогой и Глубокочтимый Владыко.

Сейчас получил Ваше благословение на награждение одного из протоиереев города Вятки митрой и увидел Вашу знакомую дорогую надпись, и от такой неожиданности сердце наполнилось забытой отрадой и прежним благоговением к Вам, с которыми я оставил Вас год тому назад. Слезы невольно потекли из глаз – это слезы любви к отцу и благодарности к Богу. Пусть эти слова будут свидетельствовать Богу о том, что я вовсе не хочу обидеть Вас, посылая Вам это письмо.

Я пишу его от скорби за святую Православную Церковь. Дорогой Владыко. Ведь не так давно Вы были доблестным нашим кормчим, и для всех нас вожделенным нам первопастырем, и одно воспоминание святейшего имени Вашего вливало в сердца наши бодрость и радость. И вдруг – такая печальная для нас перемена: умы наши колеблются, сердца потеряли опору и чувствуется, что мы снова остались без руководителя и защитника от нападающих на нас, – и это с тех пор, как окружили Вас советчики Ваши.

Души наши изнемогают, ужас созерцания того, что теперь происходит кругом в Церкви, подобно кошмару давит нас, и всех охватывает жуткий страх за будущее Церкви. Там, далеко, задумал отложиться Ташкент, тут бурлит и возмущается Ленинград, здесь стенет и вопиет к Небу Вотландия и опять бунтует Ижевск, а там в скорби недоумения приникли к земле Вятка, Пермь и пр. пр. города, а над всеми сими готовится вот, вот произнести свой решающий голос Москва.

Ведь везде пошло одно лишь разрушение Церкви, и это в «порядке управления». Что это такое? Зачем это? Ужели святая Церковь мало ещё страдала и страдает от «внешних». И какая может быть польза от этих разрушающих мир гибельных распоряжений. Вот, взять и нашу, едва увидавшую свет Вотскую епархию. Как рад был народ, и как бы в ней могла развиваться церковная жизнь. И вдруг в угоду «злому гению», из-за корыстных и злобных его целей и происков, а также ради личных вожделений эта, едва начавшая через Вас жить епархия, – уже разрушается. Не справедливо ли было перед Богом и людьми одним Вашим распоряжением утвердить ея бытие в территориальных границах Вотской области, за что благословило бы Вас небо и земля.

Ведь за это говорит сама Истина: народ объединённый в гражданском отношении необходимо объединить и в Церковном, а не давать из меркантильных соображений дробить его на пять частей.

Владыко, пощадите Русскую Православную Церковь – она вручена Вам, и от Вас много зависит не давать разрушать её «в порядке управления». Пусть не подвергается порицанию всечестная Глава Ваша, и да не будет причин к расколам и отпадениям от Церкви. Если же этого не будет сделано – соблюдено, то свидетель Бог и Ангелы Его, в Церкви произойдёт великий раскол, от которого не спасёт и предлагаемый Собор, который теперь сам уже заранее называется именем, которого лучше не произносить. Возведи окрест очи твои с вершины умственной горы и виждь чада твои (Ис.60:4), как волнуются и страдают они, и будь нам виновником мира и споспешником покоя Церкви. О сем просим и молим святую душу Твою.

Да будет всегда с Вами помощь Божия, ограждающая Вас от зла, укрепляющая в добре, утверждающая в мудрости первоиерарха, ободряющего в избрании пути истины.

Припадая к священным стопам вашим, Ваш нижайший послушник и богомолец

Епископ Виктор.

1. Польский M., протопресвитер. Новые мученики российские. Джорданвилль, 1957. Т. 2

...Великий грех производит разделение и те, кто берет на себя право отделения от митрополита Сергия – законного Заместителя митрополита Петра; приносят большой вред и собственному спасению и Церкви Православной. Нет никаких канонических оснований к неподчинению митрополиту Сергию…

Архив составителя

Василий 3,

Божиею милостию архиепископ Константинополя, Нового Рима, и Вселенский

Патриарх

Высокопреосвященнейший митрополит Кир-Сергий во Св. Духе возлюбленный

брат и сослужитель нашей Мерности,

благодать и мир Божий да пребудут с Вашим Высокопреосвященством.

От 7(20) прошлого месяца сентября, за № 463, с любовию было получено нами письмо Вашего Высокопреосвященства и находящихся с Вами братьев и с особым вниманием было прочитано мною и в заседании нашего Святого и Священного Синода. Известие, что и Ваши дела получили благополучное разрешение, что касается отношений к гражданской власти, чем обеспечивается беспрепятственное действование в отношении Св. Церкви и церковных нужд, доставило нам большое удовольствие. Надеемся, что это правильное направление будет способствовать пользе Святой Российской Церкви, – целой и единой Русской Церкви, но никак ни одной из Её частей, на которые Она теперь находится разделённою. Как и обычно случается в исключительные моменты, ответственность за прошлое тяготеет одинаково на многих, и никто не может сбросить ответственности с одного на других. Дело церковных вождей и пастырей заключается в том, чтобы о нынешнем моменте судить не по мерке такой-то и такой-то ответственности за прошлое, но с точки зрения теперешнего самоотречения каждого и поставления каждым в осуждениях и действиях высшей церковной пользы [!? – Сост.]. А так как эта высшая церковная польза от разделения столько пострадавшей Святой Российской Церкви состоит в восстановлении прежде всего внутреннего мира и единения Её, чтоб дать Ей твёрдое направление, но никоим образом не к укреплению и стабилизации разделения, то действия всех, которые так или иначе направляют дела [в оригинале: делами ], должны так именно и направляться.

Поэтому и мы надеемся, что выраженное намерение к соединению [путём созыва? – Сост.] Поместного Собора для разрешения больных вопросов церковных и для уврачевания духовных недугов осуществится не иначе, как на твёрдой почве участия всех иерархов, чтобы дальнейшие судьбы единой всех Матери Святой Российской Церкви были устроены совместно и твёрдо в братском совместном решении всех. Никто пусть не возражает против такого устроения совместного совершения и единодушного решения, как будто бы невозможного и неосуществимого. От другой из частей [Русской Церкви. – Сост.], а именно от Священного Синода [обновленцев. – Сост.], нам представлены достаточные доказательства охотного, как нам известно, расположения к общему совместному обсуждению на Соборе относительно восстановления и правильной организации церковных дел. Так как благодатию Божиею теперь проникает всех в обеих ориентациях единый дух – дух неискажённого сохранения православного учения и предания, какое есть и должно быть базисом для совместного обсуждения и единения одинаково с обоих сторон, и более не существует внешнего препятствия после легализации со стороны государственной власти и Вашего положения, что мы поистине не видим, какое ещё может создаться непреодолимое препятствие к общему рассмотрению и решению на общем Соборе. Надеемся, что эти наши указания, которые мы в нашей братской любви к Русской Церкви предлагаем в ответ на письмо Вашего Высокопреосвященства и находящихся с Вами священнейших архиереев, да будут приняты Вами внимательно и охотно, Подобное обращение мы направляем и Высокопреосвященнейшему митрополиту Московскому Вениамину [Муратовскому], представителю Священного Синода другой части, с копией этого нашего письма. Бог благоволил, чтобы во главе церковного управления в обеих великих частях оказались ныне почтенные иерархи, воспитанные на точных православных преданиях и ревностно их охраняющие и поступающие по ним и получившие власть во всей Церкви Российской. Да будет счастлива эта совместная власть, как дарованный Богом мост, соединяющий разделённое и приводящий к единению. Стойте, братия, в едином духе, единодушно подвизаясь за веру евангельскую, имея одни мысли, единую любовь, единодушны, единомысленны, ничего не делая по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя. Восставьте и прославьте общую Вашу Мать Церковь Российскую из настоящего бедственного положения Вашими совместными действиями. Достойная награда и похвала ищущим мир и единение и ведущим к этому будет велика; равным образом и тяжек будет приговор тем, которые следуют путём разделения и разлучения. Господь да благословит и укрепит великое доброе намерение, направляющее к единомыслию и единению. Благодать Его и беспредельная милость да пребудет с Вашим Высокопреосвященством и другими возлюбленными во Христе братиями.

24 ноября (7 декабря) 1927 г.

Василий 3, Патриарх Константинопольский, возлюбленный во Христе брат.

Архив составителя

Ввиду приезда в Вятку архиепископа Павла необходимо предложить ему принести покаяние и отречение от Воззвания [т. е. Декларации Заместителя и Временного Патриаршего Синода. – Сост.], как поругания Церкви Божией и как уклонения от истины спасения. Только при исполнении сего условия можно входить с ним в молитвенное общение. В случае же упорства прекратить поминовение его имени при Богослужении, что допускалось лишь, как до его приезда и выявления ожесточения его сердца.

Епископ Виктор.

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

...Мы все подошли под благословение. Епископ Димитрий [Любимов] дал прочитать митрополиту Сергию письмо, подписанное шестью епископами [ленинградскими викариями. – Сост.]; ο. В. дал митрополиту Сергию прочитать письмо, составленное священниками. Наконец, мною дано было митрополиту Сергию заявление от верующих академических кругов Ленинграда. В промежутке между чтением этих бумаг, епископом Димитрием были даны митрополиту Сергию разные письма и бумаги (письмо И. H., владыки И[лариона?] и другие). Митрополит Сергий читал все это очень внимательно, медленно, но часто отрывался и делал замечания. На наши замечания он делал возражения и, таким образом, получилась беседа.

Вот вы протестуете, а многие другие группы меня признают и выражают своё одобрение, – говорил митрополит Сергий, – не могу же я считаться со всеми и угодить всем, каждой группе. Вы каждый со своей колокольни судите, а я действую для блага всей Русской Церкви.

– Мы Владыко, – возражаем мы, – тоже для блага всей Церкви хотим трудиться. А затем, мы не одна из многочисленных маленьких групп, а являемся выразителями церковно-общественного мнения Ленинградской епархии из восьми епископов – лучшей части духовенства; я являюсь выразителем сотни моих друзей и знакомых и, надеюсь, тысячи единомышленников научных работников Ленинградской епархии, a C. А. – представитель широких народных кругов.

– Вам мешает принять моё воззвание [Декларацию. – Сост.] политическая контрреволюционная идеология, – сказал митрополит Сергий, – которую осудил Святейший Патриарх Тихон. (И он достал одну из бумаг, подписанную Святейшим Патриархом Тихоном).

– Нет, Владыко, нам не политические убеждения, а религиозная совесть не позволяет принять то, что Вам Ваша совесть принять позволяет. Мы вместе со Святейшим Патриархом Тихоном (с указанной бумагой) вполне согласны, мы тоже осуждаем контрреволюционные выступления. Мы стоим на точке зрения соловецкого осуждения Вашей Декларации. Вам известно послание из Соловков?

– Это воззвание написал один человек (Зеленцов) [епископ Прилукский Василий Зеленцов, бывший член Собора 1917–1918 гг. – Сост.], а другие меня одобряют. Вам известно, что меня принял и одобрил сам митрополит Пётр?

– Простите, Владыко, это не совсем так; не сам митрополит, а Вам известно это через епископа Василия [Беляева].

– Да, а Вы почему это знаете?

– Мы знаем это со слов епископа Василия, Митрополит Пётр сказал, что «понимает», а не принимает Вас. А сам митрополит Пётр ничего Вам не писал.

– Так ведь с ним у нас сообщения нет! – сказал митрополит Сергий.

– Так зачем Вы, Владыко, говорите: сам митрополит Пётр признал Вас?

– Ну, a чего же тут особенного, что мы поминаем власть? – сказал митрополит Сергий. – Раз мы её признали, мы за неё и молимся. Молились же за царя, за Нерона и других?

– А за антихриста можно молиться? – спросили мы.

– Нет, нельзя.

– А Вы ручаетесь, что это не антихристова власть?

– Ручаюсь. Антихрист должен быть три с половиной года, а тут уже десять лет прошло.

– А дух-то ведь антихристов: не исповедующий Христа во плоти пришедшего.

– Этот дух всегда был со времени Христа до наших дней. Какой же это антихрист, я его не узнаю!

– Простите, Владыко, Вы его не узнаете, – так может сказать только старец. А так как «есть» возможность, то есть, что это антихрист, то мы и не молимся. Кроме того, с религиозной точки зрения наши правители – не власть.

– Как так не власть?

– Властью называется иерархия, когда не только мне кто-то подчинён, а я и сам подчиняюсь выше меня стоящему и т. д. и все это восходит к Богу, как источнику всякой власти!

– Ну, это тонкая философия!

– Чистые сердцем это просто чувствуют; если же рассуждать, то надо рассуждать тонко, так как вопрос новый, глубокий, сложный, подлежащий соборному обсуждению, а не такому упрощённому пониманию, какое даёте Вы.

– А молитва за ссыльных и в тюрьмах находящихся исключена потому, что из этого делали политическую демонстрацию.

– А когда, Владыко, будет отменена девятая заповедь блаженства, ведь её тоже можно рассматривать как демонстрацию?

– Она не будет отменена, это часть литургии!

– Так и молитва за ссыльных тоже часть литургии!

– Моё имя должно возноситься для того, чтобы отличить православных от «борисовщины» [т. е. григорианства. – Сост.], которые митрополита Петра поминают, а меня не признают. [...]

– А известно Вам, Владыко, что Ваше имя теперь в обновленческих церквах произносится?

– Так это только приём!

– Так ведь «борисовщина» – это тоже только приём.

– Ну, а вот Синод-то чем вам не нравится?

– Мы его не признаем, не верим ему, а Вам пока ещё верим. Ведь Вы Заместитель Местоблюстителя, а Синод лично при Вас вроде Вашего секретаря ведь?

– Нет, он орган соуправляющий.

– Без Синода Вы сами ничего не можете сделать?

– (После долгого нежелания отвечать) Ну да, без совещания с ним.

– Мы Вас просим о нашем деле ничего не докладывать Синоду. Мы ему не верим и его не признаем. Мы пришли лично к Вам.

– Чем же вам не нравится митрогтолит Серафим [Александров]?

– Будто Вы, Владыко, не знаете?

– Это все клевета и сплетни.

– Мы пришли не спорить к Вам, а заявить от многих пославших нас, что мы не можем, наша религиозная совесть не позволяет нам принять тот курс, который Вы проводите. Остановитесь, ради Христа остановитесь!

– Это ваша позиция называется исповедничеством. У Вас ореол...

– А кем должен быть христианин?

– Есть исповедники, мученики, а есть дипломаты, кормчии; но всякая жертва принимается! Вспомните Киприана Карфагенского.

– Вы спасаете Церковь?

– Да, я спасаю Церковь!

– Церковь не нуждается в спасении, а Вы сами через Неё спасаетесь.

– Ну, да, конечно, с религиозной точки зрения бессмысленно сказать: «Я спасаю Церковь», но я говорю о внешнем положении Церкви.

– А митрополит Иосиф [Петровых]?

– Вы его знаете только с одной стороны; нет, он категорически не может быть возвращён...

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы. С. 161 – 164

...К глубокому прискорбью моему ... находятся недобрые люди, стремящиеся во что бы то ни стало подорвать доверие Ваше к митрополиту Сергию, ко мне и всему вообще составу Священного Синода распространением ложных провокационных слухов, что будто... мы и неправославны (не указывая, однако, конкретно, в чем выразилось наше неправославие и не приводя в подтверждение сего ни документов, ни фактов, ибо ни тех, ни других нет). ...

Пред Богом и святыми ангелами Его свидетельствую Вам, что мы доселе ни в чем не отступили от Истины Православия, ни в чем не погрешили против Вселенской канонической Правды...

Слухи о нашем объединении с обновленцами – чистейший вымысел и вздор. Обновленцы, григориане и им подобные раздорники попирают каноны Церкви, a мы свято их храним и соблюдаем. Ни с обновленцами, ни с григорианами и ни с какими другими современными раскольниками и отщепенцами ни Священный Патриарший Синод в полном своём составе за истекшее время его существования, ни я не имели и не имеем никакого молитвенного канонического общения и даже чуждаемся каких бы то ни было обычных деловых сношений с ними. Я подписал воззвание митрополита Сергия и Временного Священного Патриаршего Синода от 16(29) июля сего года с тем, чтобы, не поступясь нимало Православием и канонами церковными, создать во вверенной мне Вятской епархии вполне легализованное гражданскою властью управление, а верному мне духовенству – обстановку мирного пастырского труда и подвига во спасение духовных чад верных нам Православных патриарших приходов. ...

Твёрдо, уверенно и во всеуслышание я подтверждаю (в единомыслии с митрополитом Сергием Страгородским и прочими членами Синода), что для обновленцев, григориан и иных современных раздорников-отщепенцев и похитителей церковной власти единственный путь воссоединения их с Православной Церковью и Её законным Священноначалием – твёрдое обещание быть верными Православию и канонам Церкви, всецело подчиняться законной церковной власти и впредь не только не разорять Вселенского Дома Божия, Церкви Христовой, но, наоборот, со всемерною тщательностию блюсти и поддерживать единство благодатного тела церковного в единомыслии православной веры и любви Божией.

Всестороннее же и в церковном масштабе суждение и высокоавторитетное решение об обновленчестве, григорианстве и иных современных раскольнических течениях, о путях к изжитию и прекращению их и о мерах к водворению в родной нашей Церкви общего, давно всеми нами ожидаемого церковного мира и порядка произнесёт грядущий законно составленный второй Всероссийский Церковный Собор, о котором сказано в воззвании от 16(29) июля с. г. ...

В послании... архиепископ Павел [Борисовский], говоря о деятельности Синода, между прочим отмечает, что Синод «ходатайствовал об облегчении участи лиц, осужденных в административном порядке по гражданско-церковным делам...» [в изложении]

Елевферий [Богаявленский], митрополит. Неделя в Патриархии. Париж, 1933

[Пункты, являющиеся причиной разделений:]

1. Отказаться от намечающегося курса порабощения Церкви государству.

2. Отказаться от перемещений и назначений епископов помимо согласия на то паствы и самих перемещаемых и назначаемых епископов.

3. Поставить Временный Патриарший Синод на то место, которое было определено ему при самом его учреждении в смысле совещательного органа, и чтобы распоряжения исходили только от имени Заместителя.

4. Удалить из состава Синода пререкаемых лиц.

5. При организации Епархиальных Управлений должны быть всемерно охраняемы устои Православной Церкви, каноны, постановления Поместного Собора 1917–1918 гг. и авторитет епископата.

6. Возвратить на Ленинградскую кафедру митрополита Иосифа [Петровых].

7. Отменить возношение имени Заместителя.

8. Отменить распоряжение об устранении из богослужений молений о ссыльных епископах и о возношении молений за гражданскую власть.

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

1. Отказаться от курса церковной политики, [! – Сост.] который я считаю правильным и обязательным для христианина и отвечающим нуждам Церкви, было бы с моей стороны не только безрассудно, но и преступно.

2. Перемещение епископов – явление временное, обязанное своим происхождением в значительной мере тому обстоятельству, что отношение нашей церковной организации к гражданской власти до сих пор оставалось неясным. Согласен, что перемещение часто – удар, но не по Церкви, а по личным чувствам самого епископа и паствы. Но, принимая во внимание чрезвычайность положения и те усилия многих разорвать церковное тело тем или иным путём, и епископ и паства должны пожертвовать своими личными чувствами во имя блага общецерковного

3. Синод стоит на своём месте, как орган управляющий. Таким он был и при Патриархе, хотя тоже состоял из лиц приглашённых.

4. О митрополите Серафиме я не знаю ничего, кроме сплетен и беспредметной молвы. Для опорочения человека нужны факты, а не слухи. Не любят его за то, что он, имея некоторый кругозор, не остался при наших взглядах на наше государственное положение. А епископ Алексий [Симанский] допустил в прошлом ошибку, но имел мужество её исправить. Притом, он понёс такое же изгнание, как и некоторые из его теперешних недоброжелателей.

5. Устройство епархиального управления и, в частности, положение викарных епископов соответствует положению, выработанному на Соборе 1917–1918 гг. Беда только в том, что вследствие давнего отсутствия в Ленинграде епархиального архиерея и епархиального управления эта инструкция позабыта, и викарные архиереи привыкли действовать независимо.

6. Устранено не моление о сущих в темницах и пленении (в ектении оно осталось), а только то место, которым оо. протодиаконы, в угоду известным настроениям, иногда злоупотребляли, превращая молитвенное возглашение в демонстрацию. Ведь не нужно забывать, что богослужение (литургия верных) у нас совершается не при закрытых дверях, как в древности, а публично, и потому подлежит правилам всяких публичных собраний. Моление же за власть является только естественным следствием нашего гражданского её признания. Не поминали мы её (Патриарх, впрочем, и сам поминал и делал распоряжения о поминовении) только потому, что не решались открыто сказать, что мы её признаем.

Подлинный подписал

Сергий, митрополит Нижегородский.

1(14) декабря 1927 г.

Архив составителя

Архив составителя

...Вас смущает прежде всего то, что мы так долго не пор[ы]вали канонического общения с митрополитом Сергием, хотя и послание его [Декларация. – Сост.], и дело митрополита Иосифа [Петровых] давно уже были перед нашими глазами. На сие ответствую так:

Последнее представлялось нам первоначально одним из обычных даже для Патриарха подтверждений о невмешательстве Церкви в дела гражданские. И нам пришлось изменить отношение к нему лишь тогда, когда обнаружилось, что послание начинает оказывать сильное влияние и на дела чисто церковные и искажать не только канонически, но даже и догматически лицо Церкви. Плоды его выявились не сразу, а самые крупные из них, по крайней мере, до сего времени, отразившиеся и в нашей епархии следующие:

1. Закрепление Временного Синода, который, в сущности, не Синод, так как не представительствует совершенного лица Русской Церкви, а простая канцелярия, каковой первоначально представил его митрополит Сергий, закрепление его в качестве соуправляющего Заместителю органа, без которого уже ни одно решение не исходит от митрополита Сергия , что является незаконным и самочинным действием. Искажён самый патриарший образ управления Церковью.

2. Одновременно с таким самоограничением митрополита в своих правах является требование возносить имя его вместе с Местоблюстителем митрополитом Петром, что ещё более искажает единоличную форму правления Церковью, установленную Собором 1917–1918 гг., да и вообще противно духу Св. Церкви, никогда не допускавшей на одно епископское место двух соуправителей или хотя бы именования двух имён с одинаковым значением.

3. Также незаконно и объясняемое, по словам митрополита Сергия, лишь гражданскими причинами массовое (до 40 случаев) перемещение епархиальных епископов.

4. Такую же цель принизить значение епископа для епархии имеют и учреждённые ныне епархиальные советы, под надзор которых будет попадать каждый вновь назначенный на епархию епископ.

5. Незаконно и требование, обращённое митрополитом Сергием к русским православным людям, помимо отношения внешней подчинённости к гражданской власти, которую они доблестно являли в течение десяти лет, не нарушая гражданского мира и не восставая против законов страны, не противоречащих христианской совести, – незаконное требование от них и внутреннего признания существующего строя и общности и радости и печали с людьми, совершенно чуждыми и враждебными Церкви.

Таковы первые плоды, возросшие на почве послания; другие подрастают ещё, и о них говорить преждевременно, но и явившихся оказалось достаточно для того, чтобы поставить пред совестью вопрос о дальнейшем отношении к митрополиту Сергию и его делу...

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Сердечно благодарю верную дружину Св. Благоверного Великого князя Александра Невского, охраняющую его обитель, за дорогое сочувствие, участие и молитвы о мне недостойном!

Не судил Господь послужить обители Угодника, как хотелось от всей души! Но пусть и душевное усердие моё вменится в самое дело! Пусть не моя вина будет в том, что данный мне некогда во сне завет Угодника («не уходить на покой») как будто видит своё нарушение. Сам-то я, во всяком случае, ни о каком покое не прошу и просить не нахожу возможным, никаких других назначений принять не считаю себя вправе (в силу 15-го правила 1 Вселенского Собора), но и восторжествовавшей, попущением Божиим, силе зла противиться лишён силы. А потому смиренно преклоняю свою страдальческую главу суду Божию и заступничеству Св. Угодника, а вашей, други мои, любви и молитвенной памяти прошу и впредь. Пусть и один незабвенный день 30 августа (12 сентября) 1926 г. соединит нас навеки в неразрывный союз взаимной любви и молитвенного общения, в каковом да сподобит нас предстать престолу Божию Св. Благоверный князь своею молитвенною помощью.

О, великий ревнитель Православия и славы нашего Отечества! Введи нас не только в Твою земную, но и Небесную Обитель, недоступную никаким козням лукавых слуг зла и врагов Христова мира, правды и Имени!

[Здесь приводится текст 15-го правила 1 Вселенского Собора, запрещающего перемещение епископов и клириков с одного места на другое. – Сост.].

Привет всем и благословение.

Митрополит Иосиф.

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

«Блюдите, да не прельщены будете».

Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами!

Други мои возлюбленные!

С великой скорбью сердца скажу вам о новой лести, через которую диавол хочет увлечь души христианские на путь погибели, лишив их благодати вечного спасения. И эта лесть, увы нам грешным, много горше первых трех: живоцерковников, обновленцев, григориан, безумие которых без труда всем было явно, а погибельность последней лести не всякий может постигнуть, и особенно это трудно тем, у кого ум и сердце обращены к земным вещам, ради которых люди навыкли отрекаться от Господа. Но пусть узнают все, что последняя декларация-воззвание от 16(29) июля с. г. митрополита Сергия – есть явная измена истине (Ин.14:6).

«Кого предали подписавшие «воззвание» и от кого они отреклись...» (Деян.14:13)¹⁸⁸. Они отреклись от Святейшей Церкви Православной, которая всегда во всем чиста и свята, не имея в себе скверны или порока, или чего-либо подобного (Еф.5:27). Ей они вынесли открытое пред всем миром осуждение, ими оная связана и предана на посмеяние «внешним», как злодейка, как преступница, как изменница своему Святейшему Жениху Христу, – Вечной истине, Вечной Правде. Какой ужас...

Св. Церковь, которую стяжал Себе Господь Кровию Своею от мира сего (Деян.20:28) и которая есть Тело Его (Кол.1:24), а для всех нас – это дом вечного благодатного спасения от сей жизни – погибели, – ныне эта святая Божия Христова Церковь приспособляется на служение интересам, не только чуждым ей, но и даже совершенно не совместимым с ея Божественностью и духовной свободою. Многие христиане поступают, как враги креста Христова, – говорит Апостол... о земном (политике) они мыслят, забывая, что наше жительство на небесах (Флп.3:20) – «ибо не имеем здесь пребывающего града, но грядущего града себе взыскуем» (Евр.13:14). И какое может быть объединение Церкви Божией с гражданской властью, какою бы она ни была, когда дели её деятельности исключительно материально-экономического направления, и хотя внешне могут быть моральны, но чужды веры в Бога или даже враждебны Богу. Между тем цели деятельности Церкви исключительно духовно-нравственны и через веру в Бога выносят человека за пределы земной жизни для достижения благодатию Божией вечных небесных благ. «Разве вы не знаете, что дружба с миром – вражда против Бога. И кто хочет миру быть друг, становится врагом Богу» (Иак.4:4).

Отсюда Церковь Христова по самому существу своему никогда не может быть какою-либо политической организацией, а иначе она перестаёт быть Церковью Христовой, Церковью Божией, Церковью вечного спасения. И если ныне через это «воззвание» Церковь объединяется с гражданской властью, то это не простой внешний манёвр, но вместе с тяжёлым поруганием, уничтожением Церкви Православной, здесь совершён и величайший грех отречения от Истины Церкви, какового греха не могут оправдать никакия достижения земных благ для Церкви. Не говори мне, что таким образом у нас образовалась Центральное Управление и образуются местные управления и получается видимость внешнего спокойствия Церкви, или, как говорит воззвание, «законное существование Церкви», – это и подобное сему любят говорить и все раньше уловленные врагом диаволом в отпадении от Церкви Православной. Что пользы, если мы сами, соделавшиеся и называющиеся Храмом Божиим (2Кор.6:16), стали непотребны и омерзительны в очах Божиих, а внешнее управление себе получили. Пусть же мы не будем иметь никогда никакого управления, а будем скитаться, даже не имея где главу приклонить, по образу тех, о которых некогда сказано: «скитались в овечьих и козьих кожах, терпели лишения и озлобления. Те, коих не достоин был мир, блуждали по горам и пустыням, в пещерах и ущельях земли» (Евр.11:37–38). Но пусть путём таких страданий сохранятся души православные в благодати спасения, которой лишаются все, уловленные диаволом подобными внешними предлогами. «Горе миру от соблазнов, ибо надобно прийти соблазнам»; каждой душе предстоит быть испытанной и каждому месту просеяну, чтобы от соломы отделилось зерно, хотя и в небольшом количестве, так как мало «избранных», сказал Господь; «но горе тому человеку, от которого соблазн приходит» (Мф.18:7). Мы же, други мои, не будем подавать соблазна Церкви Божией, чтобы нам не быть осужденными судом Господним.

«Блюдите, да никто же вас прельстит, мнози бо придут во имя Мое... и многих прельстят», предупреждает Господь (Лк.21:4–5), а св. Апостол, попечительствуя о нас, говорит: «смотрите, осторожно ли вы ходите, не поступайте, как неразумные, но как мудрые, сообразуя время, ибо дни лукавы суть» (Еф.5:15–16).

Да не ожесточит Господь и сердца подписавших воззвание, но да покаются и обратятся и да очистятся грехи их. Если же не так, то будем беречь себя от общения с ними, зная, что общение с увлечёнными есть наше собственное отречение от Христа Господа.

Други мои, если мы истинно веруем, что вне Церкви Православной нет спасения человеку, то когда извращается истина ея, не можем оставаться безразличными, ночными чтителями ея, но должны пред всеми исповедовать истинность Церкви. А что другие, хотя бы и в бесчисленном множестве и хотя бы начальные иерархи, остаются равнодушными и даже могут употреблять в отношении нас свои прещения, то здесь ничего нет удивительного. Ведь и раньше нередко бывало, и четыре года тому назад так было, что отпадшие от истины составляли соборы, и Церковью Божией себя называли и, по-видимому заботясь о правилах, делали запрещения неподчинившимся их безумию, но все сие делали на свой позор и на свою вечную погибель.

«Верен Господь. Он утвердит нас и сохранит от лукавого». «Господь, да управит сердца наши в любовь Божию и в терпение Христово» (2Сол.3:3:5).

Декабрь 1927.

Епископ В [иктор] Г[лазовский].

Польский M., протопресвитер. Новые мученики российские. Джорданвилль. 1957. Т. 2

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Сие есть свидетельство совести нашея (2Kop.1:12), непозволительно нам долее, не погрешая против уставов Святой Православной Церкви, пребывать в церковном единении с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя Сергием, Митрополитом Нижегородским, и его Синодом и со всеми, кто единомыслен с ним. Не по гордости, да не будет сего, но ради мира совести, отрицаемся мы лица и дел бывшего нашего предстоятеля, незаконно и безмерно превысившего свои права и внёсшего великое смущение («и дымное надмение мира в Церковь Христову, которая желающим зрети Бога приносит свет простоты и день смиренномудрия» – из послания Африканского Собора к папе Келестину). И решаемся мы на сие лишь после того, как из собственных рук митрополита Сергия приняли свидетельство, что новое направление и устроение русской церковной жизни, им принятое, ни отмене, ни изменению не подлежит.

Посему, оставаясь, по милости Божией, во всем послушными чадами Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви, сохраняя апостольское преемство чрез Патриаршего Местоблюстителя Петра, Митрополита Крутицкого, и имея благословение нашего законного Епархиального Митрополита, мы прекращаем каноническое общение с Митрополитом Сергием и со всеми, кого он возглавляет; и впредь до суда «совершенного Собора местности», т. е. с участием всех православных епископов или до открытого и полного покаяния пред Святою Церковью самого Митрополита Сергия сохраняем молитвенное общение лишь с теми, кто блюдёт «да не преступаются правила отец»... и да не утратим помалу неприметно тоя свободы, которую даровал нам кровию Своею Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков (из 8-го правила 3 Вселенского Собора.) Аминь.

Подписи:

епископ Сергий [Дружинин].

епископ Димитрий [Любимов].

Декабря 13(26) дня 1927 г.

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Ваше Высокопреосвященство, Милостивый Архипастырь,

Глубокочтимый и дорогой Владыко.

В октябре месяце я с сыновней любовью возымел дерзновение высказать Вашему Высокопреосвященству свою скорбь по поводу начавшегося губительного разрушения Православной Церкви «в порядке управления».

Таковое разрушение Церкви Божией есть вполне естественное и неизбежное следствие того пути, на который поставило Вас Ваше «воззвание 16 июля” [ст. ст.] и которое для нас, смиренных и боящихся Бога и для всех христолюбивых людей является совершенно неприемлемым.

От начала до конца оно исполнено тяжёлой неправды и есть возмущающее душу верующего глумление над Святою Православною Церковью и над нашим исповедничеством за истину Божию. А через предательство Церкви Христовой на поругание «внешним» оно есть прискорбное отречение от своего спасения или отречение от Самого Господа Спасителя. Сей же грех, как свидетельствует Слово Божие, не меньший всякой ереси и раскола, а несравненно больший, ибо повергает человека непосредственно в бездну погибели, по Неложному Слову: «иже отречется Мене пред человеки»¹⁹⁰ и проч.

Насколько было в наших силах, мы себя самих и нашу паству оберегали, чтобы не быть нам причастниками греха сего, и по этой причине самое воззвание возвратили обратно. Принятие воззвания являлось перед Богом свидетельством нашего равнодушия и безразличия в отношении к Святейшей Божией Церкви, Невесте Христовой.

По страху же Божию для меня явилось теперь неприемлемым уже и Ваше распоряжение о моем перемещении. Боюсь, – как пишет мне один святитель, – не будет ли выявление послушания с нашей стороны учтено «ими» (синодом) как одобрение содеянного «ими», И потому, если бы мне была предоставлена полная свобода передвижения, которой я не имею, как административно высланный, то я тогда спросил бы себя: не придётся ли мне за это послушание отвечать перед Богом, ибо оно по существу объединяет меня с людьми, от Бога удалившимися. А что воззвание, действительно, достойно многих слез и что удаляет человека от Бога, – об этом я свои мысли изложил особо в форме письма к ближним, которое здесь прилагается.

Что же в дальнейшем? В дальнейшем я бы молил Господа, и не только я, но и вся Православная Церковь, чтобы Он не ожесточил сердца Вашего, как некогда сердце фараона, но дал бы Вам благодать сознания содеянного греха и покаяния на жизнь. Тогда все верующие в радости и слезах благодарения Богу опять придут к Вам, как к отцу, пастыри – как к первопастырю, и вся Церковь Русская, как к своей священной главе. Враг вторично заманил и обольстил Вас мыслью об организации Церкви. Но если эта организация покупается такой ценой, что и Церкви Божией, как дома благодатного спасения человека уже не остаётся, а сам получивший организацию перестаёт быть тем, чем он был, ибо написано: «Да будет двор его пуст и епископство его да примет ин», – то лучше бы нам не иметь никогда никакой организации.

Что пользы, если мы, сделавшиеся по благодати Божией храмами Святого Духа, стали сами вдруг непотребны, а организацию себе получили. Нет. Пусть погибнет весь вещественный мир видимый, пусть в наших глазах важнее его будет верная гибель души, которой подвергается тот, кто представляет такие внешние предлоги для греха.

Если же ожесточение сердца пошло далеко и надежды на покаяние не остаётся, то и на сей исход мы имеем просвещающее нас слово: «Тем же изыдите от среды их и отлучитеся, глаголет Господь, и нечистоте их не прикасайтсся, и Я приму вас, и буду Вам во Отца и вы будете Мне в сыны и дщери, – глаголет Господь Вседержитель» (2Кор.6:17–18).

Вашего Высокопреосвященства Глубокочтимого Архипастыря во Христе брат, сердечно преданный

Виктор, епископ Ижевский и Вотский.

16 декабря 1927 г.

Польский M., протопресвитер. Новые мученики российские. Джорданвилль, 1957. Т. 2

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.

Не находя для себя более возможным оставаться на том скользком и двусмысленном пути, на который Вы своими декларацией и распоряжениями поставили всю Православную Церковь, и повинуясь голосу совести и долгу пред Богом и верующими, мы, нижеподписавшиеся, порываем каноническое и молитвенное общение с Вами и так называемым «Патриаршим Синодом» и отказываемся признавать Вас Заместителем Местоблюстителя Патриаршего Престола на следующих основаниях.

1. Декларация Ваша от 16 июля [ст. ст.], указ от 20 октября¹⁹² и все, что известно о Вашем управлении Церковью, с очевидностью говорит о том, что Вы поставили Церковь в зависимость от гражданской власти и лишили её внутренней свободы и самостоятельности, нарушая тем и церковные каноны и идя вопреки декретам гражданской власти.

2. Таким образом, Вы являетесь не чем иным, как продолжателем так называемого «обновленческого» движения, только в более утончённом и весьма опасном виде, ибо, заявляя о незыблемости Православия и сохранении каноничности, Вы затуманиваете умы верующих и сознательно закрываете от их глаз ту пропасть, к которой неудержимо влекут Церковь все Ваши распоряжения.

3. Результат Вашей политики у нас налицо. Верующие г. Серпухова, взволнованные Вашими распоряжениями, охвачены сильнейшей тревогой и недоумением за судьбы св. Православной Церкви. Мы, их пастыри, поставленные Вами на двусмысленный путь, не только не можем внести успокоение в их сердца и умы, но вызываем с их стороны подозрение в измене делу Православия и переход в лагерь «обновленчества».

Все это повелительно заставляет нас дерзновенно возвысить свой голос и прекратить теперь уже преступное с нашей стороны замалчивание Ваших ошибок и неправильных действий и, с благословения Димитрия, епископа Гдовского, отмежеваться от Вас от окружающих Вас лиц. Уходя от Вас, мы не отходим от законного Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра и отдаём себя на суд будущего собора. Да не поставит нам тогда в вину этот желанный собор, единый наш правомочный судья, нашего дерзновения. Пусть он судит нас не как презрителей священных канонов святоотеческих, а только лишь как боязливых за их нарушение.

Серпухов.

30 декабря 1927 г.

Польский M., протопресвитер. Новые мученики российские. Джорданвилль, 1957. Т. 2

Божиею милостию смиренный Сергий, Митрополит Нижегородский,

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя

и Временный при нем Патриарший Священный Синод

Преосвященным Архипастырям, пастырям и всем верным чадам

Святой Православной Российской Церкви.

Благодать вам и мир да умножатся.

Господь возложил на нас великое и чрезвычайно ответственное дело править кораблём нашей Церкви в такое время, когда расстройство церковных дел дошло, казалось, до последнего предела, и церковный корабль почти не имел управления.

Центр был мало осведомлён о жизни епархий, а епархии часто лишь по слухам знали о центре. Были епархии и даже приходы, которые, блуждая как бы ощупью среди неосведомлённости, жили отдельною жизнью и часто не знали, за кем идти, чтобы сохранить Православие. Какая благоприятная почва для распространения всяких басен, намеренных обманов и пагубных заблуждений, какое обширное поле для всякого самочиния. Можем не обинуяся исповедать, что только сознание служебного долга пред Святою Церковью не позволило нам, подобно другим, уклониться от выпадавшего на нашу долю столь тяжкого жребия, И только вера во всесильную помощь Божию и надежда, что Небесный Пастыреначальник в трудную минуту «не оставит нас сирых», поддерживала и поддерживает нашу решимость нести наш крест до конца. Мы верим, что «упование не посрамит нас» (Рим.5:5) и в данном случае. Лояльное отношение к государственной власти, выраженное нами в воззвании от 16(29) июля с. г., создало для нашего церковного управления более благоприятную обстановку. Вслед за открытием деятельности Синода начинают постепенно открываться и епархиальные советы, например в Ленинграде, Смоленске, Твери, Вологде, Вятке, Рязани, Туле, Ростове-на-Дону и проч. Пустующие кафедры замещаются. Посылаемые с мест запросы по церковным делам находят в Синоде разрешения, и епархии своевременно оповещаются о состоявшихся решениях. Явилась возможность завязать официальные сношения и с Православными Церквами за границей, и прежде всего с Восточными Патриархами. Предстоятели Церквей Японской, Литовской и Латвийской, свидетельствуя своё полное единение духа с нашей Патриархией, выразили желание остаться к ней в установившихся канонических отношениях, а предстоятели Церквей Польской и Финляндской, каноническое положение которых окончательно ещё не решено, с готовностью сообщили нам сведения о своих церковных делах. Точно так же и значительное большинство духовенства русского в Западной Европе, во главе с Преосвященным Управляющим заграничными приходами митрополитом Евлогием [Георгиевским], архиепископом бывшим Белостокским Владимиром [Тихоницким], епископом бывшим Бельским Сергием [Королёвым] и бывшим Севастопольским Вениамином [Федченковым], возбудили ходатайство об оставлении их в ведении Московской Патриархии, дав соответствующие обязательства. В административном отделении от нас хотят быть лишь те, кто не может отрешиться от представления о христианстве как силе внешней и торжество христианства в мире склонен видеть лишь в господстве христианских народов над нехристианскими. Начало упорядочения церковных дел очевидно. Однако церковная разруха все же велика, и нужны, может быть, несколько лет совокупных усилий всех нас: и Синода, и Архипастырей, и клира, и мирян, чтобы разрушенное восстановить, собрать рассеянное, обманутых убедить, заблудших вразумить, и всё это, если Господь примет наши покаянные молитвы и увенчает успехом наши старания. К таким молитвам и к такой совместной и единодушной деятельности мы призывали вас, возлюбленные отцы, братья и сестры, нашим первым посланием, призываем и теперь. Но чтобы совместная наша деятельность имела успех, необходимо между нами взаимное доверие. а его-то именно и стараются всячески подорвать некоторые, кто злонамеренно, кто по недомыслию, не желая понять, что они работают на разрушение Церкви. И вот нам, временным управителям церковного корабля, хочется сказать вам: «Да не смущается сердце ваше». Будьте уверены, что мы действуем в ясном сознании всей ответственности нашей пред Богом и Церковью. Мы не забываем, что при всем нашем недостоинстве мы служим тем канонически бесспорным звеном, которым наша русская православная иерархия в данный момент соединяется со Вселенскою, через неё – с Апостолами, а через них – и с Самим Основоположителем Церкви Господом Иисусом Христом. «Слушаяй вас, – сказал Он Апостолам, – Мене слушает, а отметаяйся вас, – сказал Он, – Мене отметается, отметаяйся же Мене, отметается пославшего Мя Отца» (Лк.10:16). Поэтому Апостолы убеждали христиан иметь общение с ними, «а наше общение со Отцем и Сыном Его Иисусом Христом» (1Ин.1:3). С радостным дерзновением в продолжении веков повторяла эти Апостольские слова Св. Церковь Христова и все Её верные служители, не порвавшие золотой благодатной нити Апостольского преемства. Возможность и нам, недостойным, повторить эти апостольские слова исполняет наши сердца радостной уверенностью и даёт нам внутреннее спокойствие при всех треволнениях церковной жизни. А с другой стороны, эта возможность побуждает нас помнить, что мы более, чем кто другой, должны быть стражами и блюстителями чистоты нашей святой веры, правил и преданий церковных; уже в первом своём послании мы ясно и определённо выразили нашу волю «быть православными», и от этого своего решения мы ни на йоту не отступили и, Богу поспешествующу, не отступим и впредь. Всякие толки о нашем якобы сочувствии или даже сближении с каким-нибудь из раздорнических церковных движений, вроде обновленчества, григорьевщины или (на Украине) самосвятства, лубенцев и под., всякие такие толки суть или злостный вымысел, с целью уловления неопытных, или плод напуганного воображения. Мы уверены, что все это со временем будет ясно и всем вам, «смущающий же вас грех понесёт, кто бы он ни был» (Гал.5:10). Итак, братья возлюбленные, «будьте тверды, непоколебимы» (1Кор.15:58), «огребаясь от всех, творящих разделение» (Рим.16:17). Забота о спасении души естественно порождает во всех нас боязнь, как бы не утратить союза со Христом, как бы не оказаться вне спасительного ковчега – Св. Его Церкви. Эта боязнь внушает нам особую осторожность при встрече со всяким новым церковным явлением – осторожность, нужно сказать, вполне оправдываемую всем тем, что происходит у нас на глазах в церковной жизни за последнее время. Но благоразумная осторожность христианина – совсем не враждебная подозрительность фанатика или фарисея, который уже заранее готов всех, кроме себя, считать предателями. Христианин помнит, что любовь «всему верит» (1Кор.13:7); и наоборот, решающиеся на физическое (или нравственное) убийство часто думают «службу приносити Богу» (Ин.16:2).

Христианину свойственно бояться, как бы не утратить союза со Христом, но боязнь эта не переходит у него в слепую панику, в растерянную напуганность, готовую бежать за всяким, кто только имеет смелость сказать, что он один православен и что только у него Христос. Ведь во все времена находились люди, увлекающиеся лёгкой возможностью вести за собою напуганное стадо.

Не напрасно Христос, описывая времена церковной смуты, подобной нашей, предупреждал не верить говорящим: «Вот здесь Христос или там» (Мф.24:23).

Не напрасно и Апостолы наставляют не торопиться приходить в смущение от всяких непроверенных слухов, тайных посланий (2Фес.2:2), «бабьих басен» (1Тим.4:7) и обличают пастырей, которые, «глаголя развращённое», думают больше о том, чтобы «отторгати ученики (от церковного тела) во след себе»” (Деян.20:30). Боязнь потерять Христа побуждает христианина не бежать куда-то в сторону от законного священноначалия, а наоборот, крепче за него держаться и от него неустанно искать разъяснений по всем недоумениям, смущающим совесть.

Вот почему каноны нашей Св. Церкви оправдывают разрыв со своим законным епископом или Патриархом только в одном случае: когда он уже осуждён Собором или когда начнёт проповедовать заведомую ересь, тоже уже осужденную Собором. Во всех же остальных случаях скорее спасётся тот, кто останется в союзе с законной церковной властью, ожидая разрешения своих недоумений на Соборе, чем тот, кто восхитив себе Соборный суд, объявит эту власть безблагодатной и порвёт общение с ней (правило 15-е Двукратного Собора и многие другие). Поэтому апостольски умоляем вас: не будем больше «младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения» (Еф.4:14). Не пойдём за теми, кто по всякому мнимому поводу торопится раздирать хитон Христов, а, наоборот, будем «стараться сохранить единство Духа в союзе мира» (Еф.4:3), помня о едином Теле Христовом, о Святой Его Церкви, Которой одной на земле дано совершать наше спасение (Еф.4:12), через Богом учреждённое и Апостолами начатое священноначалие (Еф.4:11), Господь же все устрояющий но благое да дарует Своей Церкви мир и ими же весть судьбами, да соберёт расточенное паки воедино.

Благодать Его, милость и мир да пребудут со всеми вами. Аминь.

Зам. Патриаршего Местоблюстителя Сергий, митрополит Нижегородский.

Члены Временного Патриаршего Священного Синода:

Патриарший Экзарх Михаил [Ермаков], митрополит Киевский, Галицкий и всея Украины.

Серафим [Александров], митрополит Тверской.

Сильвестр [Братановский], архиепископ Вологодский.

Алексий [Симанский], архиепископ Хутынский.

Анатолий [Грисюк], архиепископ Самарский.

Севастиан [Вести], архиепископ Костромской.

Павел [Борисовский], архиепископ Вятский.

Филипп [Гумилевский], архиепископ Звенигородский.

Константин [Дьяков], архиепископ Харьковский.

18(31) декабря 1927 г. Москва.

Управляющий делами Сергий [Гришин], епископ Серпуховской.

Архив составителя

По поводу цитируемых в постановлении правил (14-го Апостольского, 18-го Антиохийского Собора и 15-го 1 Вселенского Собора) должен сказать, что все они говорят в мою защиту. Настолько ли ослепил Господь очи моих судей, чтобы не видеть, что 14-е Апостольское правило как раз воспрещает мне «оставлять свою (Петроградскую) епархию и во иную переходити, аще бы и от многих убеждаем был». Что хочется сказать ссылкой на 18-е правило Антиохийского Собора, для меня не ясно. Если здесь видят основание для моего удаления в выражении: «по неприятию его народом», то какой же это «народ» – жалкая кучка интриганов, возглавляемых двумя забывшими свой долг смутьянами, известными своим давним угодничеством врагам Церкви. Всякие другие причины, от меня не зависящие, тоже не могут быть основанием для удаления, ибо они вполне могли быть преодолены так или иначе настойчивостью и твёрдостью обязанного более всего блюсти достоинство и свободу Церкви. Основная же мысль и этого правила говорит в мою пользу – «не лишать меня чести и служения епископского», хотя бы и в Ростове, кроме которого мне деваться некуда.

Наконец, 15-е правило 1 Вселенского Собора велит «совершенно прекратить» вызывающий смятение и неустройство пагубный для Церкви обычай перекидывать архиереев из города в город. И если бы я допустил сделать с собою таковое противное Собору Св. Отец дело, то распоряжение это – «да будет совершенно недействительно» и удалённый «да будет возвращён» опять в свою Церковь.

Больше и лучше этого сказать ничего не могу. От всяких дальнейших бесполезных пререканий отказываюсь. Ставлю точку и предаю своё дело Суду Божию. Суди, Господи, суд мой и прю мою. Да будет воля Твоя.

Митрополит Иосиф.

Польский М., протопресвитер. Новые мученики российские. Джорданвилль,1957. Т. 2

...Для осуждения и обезвреживания последних действий митрополита Сергия, противных духу и благу Св. Христовой Церкви, у нас, по нынешним обстоятельствам, не имеется других средств, кроме как решительный отход от него и игнорирование его распоряжений. Пусть эти распоряжения приемлет одна всё терпящая бумага да всё вмещающий бесчувственный воздух, а не живые души верных чад Церкви Христовой.

Отмежевываясь от митрополита Сергия и его деяний, мы не отмежевываемся от нашего законного первосвятителя митрополита Петра [Полянского] и когда-нибудь да имеющего собраться Собора оставшихся верных Православию святителей. Да не поставит нам тогда в вину этот желанный Собор, единый наш православный судия, нашего дерзновения. Пусть он судит нас не как презрителей священных канонов святоотеческих, а только лишь как боязливых за их нарушение.

Если бы мы даже и заблуждались, то заблуждались честно, ревнуя о чистоте Православия в нынешнее лукавое время, и если бы оказались виновными, то пусть окажемся и особо заслуживающими снисхождения, а не отвержения. Итак, если бы нас оставили даже все пастыри, да не оставит нас Небесный Пастырь, по неложному Своему обещанию пребывать в Церкви Своей до скончания веков.

М [итрополит] И[осиф].

25 декабря 1927 г. (7 января 1928 г.)

1. Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

2. Польский М., протопресвитер. Новые мученики российские. Джорданвилль, 1957. Т. 2

Митрополиту Сергию.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Сознавая всю ответственность перед Господом за свою душу и за спасение душ вверенной мне паствы, с благословения Димитрия [Любимова], епископа Гдовского, я порываю каноническое и молитвенное общение с Вами и организовавшимся при Вас совещанием епископов, незаконно присвоившим себе наименование «Патриаршего Синода», а также со всеми, находящимися с Вами в каноническом общении, и не считаю Вас более Заместителем Местоблюстителя Патриаршего престола на следующих основаниях:

Декларация Ваша от 16(29) июля и все, что общеизвестно о Вашем управлении Церковью со времени издания «Декларации», с несомненностью устанавливает, что Вы ставите Церковь в ту же зависимость от гражданской власти, в которую хотели поставить Её два первых «обновления», – вопреки священным канонам Церкви и декретам самой власти гражданской.

И «Живая Церковь», захватившая власть Патриарха, и григорианство, захватившее власть Местоблюстителя, и Вы, злоупотребивший его доверием, – вы все делаете одно общее, антицерковное обновленческое дело, причём Вы являетесь создателем самой опасной его формы, так как, отказываясь от церковной свободы, в то же время сохраняете фикцию каноничности и Православия. Это более, чем нарушение отдельных канонов!

Я не создаю нового раскола и не нарушаю единства Церкви, а ухожу и увожу свою паству из тонкой обновленческой ловушки: «Да не утратим по малу неприметно той свободы, которую даровал нам кровию Своею Господь наш Иисус Христос освободитель всех человеков» (из 8-го правила 3 Вселенского Собора).

Оставаясь верным и послушным сыном Единой Святой Православной Церкви, я признаю Местоблюстителем Патриаршего Престола митрополита Петра [Полянского], признаю и тех епископов, которые, не присваивая себе самочинно общецерковной власти, уже порвали с Вами каноническую связь, по их свидетельству: «впредь до суда совершенного Собора местности», то есть с участием всех православных епископов или до открытого и полного покаяния перед Святой Церковью самого митрополита. г. Москва.

30 декабря (12 января) 1928 г.

Протоиерей Валентин Свенцицкий.

Архив составителя

[Описав яркими красками некоторые стороны деяний митрополита Сергия Страгородского, в которых, как ему казалось, усматривалась опасность для Православия, и в то же время осознав пагубность раскола, автор послания указывает, в каких случаях можно идти на разделение. – Сост.]

...Посему на церковный раскол с душевной болью можно идти тогда только, когда испробованы уже все иные пути и средства спасения верующих.

Итак, мы ни в коем случае не можем чинить раскола. Мы должны стоять на страже чистого Православия и прилагать все возможные меры любви и обращения к совести тех, кто сознательно или бессознательно ведут Российскую Церковь к новому расколу. Мы не совершим раскола, но если увидим, и уже видим и свидетельствуем, что нашими первоиерархами нарушается и попирается самый дух Православия... пастыри связываются неприемлемыми их совестью требованиями, – тогда с сердцем, облитым кровью и слезами, мы должны встать на защиту истины и сказать: «Архипастыри и пастыри, мы отходим от вас, ибо вы уже отошли от правды Божией, вы создали новое направление в Церкви Божией. От этого нового направления – от этого раскола мы и уходим. Грех раскола лежит на вас». Но вы спросите: как же все это можно провести на деле? Кто должен взять на себя почин? Может ли это сделать каждый христианин? Когда и кто правомочен объявить верующим, что настал час разрыва с первоиерархом? Осуждать еретиков правомочна одна только Церковь («если Церковь преслушает, да будет же тебе яко язычник и мытарь» – (Мф.18:17)). Выразителем же воли церковной является Собор. Но как же быть в то время, когда Собору нельзя собраться? Тогда суждение по поводу того церковного явления произносят епископы. Их же суждения не есть ещё окончательный приговор, но есть авторитетнейший голос Церкви, они являются стражами Церкви, и ими в междусоборный период управляется Христова Церковь. Следовательно, и в настоящем деле почин и решение принадлежит епископату. Но как это можно провести? Епископы, видя нарушение духа и буквы канонов, в одиночку или группами, должны послать свои протесты митрополиту Сергию, моля его свернуть с неправого пути. Если эти протесты не возымеют действия, тогда они, согласясь между собой (можно и через посредство переписки), сообщают митрополиту Сергию, что они отселе не считают уже его Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, осуждают взятое им церковное направление и отделяются от него. To же объявляется и всем верующим. С этого момента совесть духовенства и верующих становится свободной от всякого рода действий (приказаний, запрещений) митрополита Сергия и состоящего при нем «Синода». Отошедшая же от митрополита Сергия Православная Церковь может управляться одним из старейших иерархов или, как это было во время заключения Патриарха Тихона, каждая епархия – самостоятельно своим архиереем. Какую же роль во всем этом нести должны священники и верующий народ? Судить и запрещать архипастырей они не могут; не могут они также без епископов отходить от епископа. Но это не значит, что они должны бездействовать. Как воины совместно с вождём, так и они, вместе с епископами, должны бороться за Истину и защищать её. Как разведчики на войне не дают покоя своим начальникам, но, приходя с различных мест разведки, сообщают им об опасности, так и верующие, пока не пройдёт опасность для Церкви, должны возбуждать в своих пастырях дух ревности, бодрствования и стойкости и всячески (духовно и морально) поддерживать их, дабы те безболезненно и право правили слово Истины...

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

...Признание Церковью советской власти, лояльность к ней и перемена отношения власти к Церкви приблизили к осуществлению того, чего желали, но не могли достигнуть Патриарх и Местоблюститель, но что Бог судил получить Заместителю митрополиту Сергию – законное существование Патриаршей Церкви.

О легализации советской властью Патриаршей Церкви митрополитом Сергием было опубликовано послание от 16 (29) июля 1927 г, вслед за выходом его из четвёртого темничного заключения. [...]

Считаю немаловажным для общего дела представить... как в России Патриаршею Церковью было принято теперь уже историческое послание митрополита Сергия о совершившемся факте официального признания им и единомысленным с ним епископатом советской власти и легализации его Патриаршей Церкви.

Нужно хотя несколько представить себе состояние Патриаршей Церкви, тот внутренний развал её, к которому приложили все усердие не столько советская власть своим гонением на Церковь, могшим только содействовать религиозному подъёму в Ней, сколько внутренние разделения с различными самочинными организациями, из которых каждая хотела называться истинною Церковью, чтобы понять, какую трудную и вместе с тем существенно необходимую задачу при существующих там условиях принял на себя митрополит Сергий, выступая с делом воссоздания церковной организации на канонических началах. «Господь возложил на нас великое и чрезвычайно ответственное дело править кораблём нашей Церкви в такое время, – писал он в своём послании от 18(31) декабря 1927 г., – когда расстройство церковных дел дошло, казалось, до последнего предела, и церковный корабль почти не имел управления. Центр был мало осведомлён о жизни епархий, а епархии часто лишь по слухам знали о центре. Были епархии и даже приходы, которые, блуждая как бы ощупью среди неосведомлённости, жили отдельною жизнью и часто не знали, за кем идти, чтобы сохранить Православие. Какая благоприятная почва для распространения всяких басен, намеренных обманов и пагубных заблуждений, какое обширное поле для всякого самочиния. Можем не обинуясь исповедать, что только сознание служебного долга пред Святою Церковью не позволило нам, подобно другим, уклониться от выпадавшего на нашу долю столь тяжкого жребия. И только вера во всесильную помощь Божию и надежда, что Небесный Пастыреначальник в трудную минуту «не оставит нас сирых», поддерживала и поддерживает нашу решимость нести наш крест до конца».

Приступая к осуществлению душевных желаний своих предшественников по возглавлению Церкви, которые при них оставались только мечтами, митрополит Сергий, предварительно заручившись словесным согласием советской власти дать Патриаршей Церкви права законного существования и представить ей проект просьбы с перечнем всех нужд для организационной церковной жизни и сознавая, сколь ответственный он делает шаг, разослал этот проект всем иерархам с пояснением, что церковная жизнь будет устрояться на твёрдом основании Православия, с совершенным отграничением от безбожного коммунизма, между которым и Православием во всем существе того и другого лежит непроходимая пропасть. С извещением же о получении для Церкви законного права на каноническое устроение жизни ему Бог судил обратиться ко всей Церкви в послании от 16(29) июля 1927 г., после освобождения из четвёртого тюремного заключения.

«Одною из забот почившего Святейшего Отца нашего Патриарха Тихона пред его кончиною было поставить нашу Православную Русскую Церковь в правильное отношение к Советскому Правительству и тем дать Церкви возможность вполне законного и мирного существования...» – так начал своё послание митрополит Сергий. Указать на преемственную связь начинаемого великого дела с деятельностью Святейшего Патриарха представлялось нужным не для того только, чтобы опереться на твёрдо живущий в сознании верующих авторитет почившего, но и показать каноничность, отсюда и внутреннюю силу начинания. Выступала высшая церковная власть не конспиративно, а публично, опираясь на данное ей государственное право выявить свой долг в приведении в должный порядок церковной жизни на канонических началах. В этом вся суть, здесь благодатная устрояющая сила, направляющая жизнь по пути, указанному Духом Святым. Здесь вера в успех предпринимаемого подвига, хотя бы этот подвиг в силу духовным опытом опознанной воли Божией, что всякое доброе в христианском смысле дело совершается большими трудами, встречал на пути своём разнообразные и большие препятствия. «Ныне жребий быть временным Заместителем Первосвятителя нашей Церкви опять пал на меня... С учреждением при мне Временного Патриаршего Священного Синода укрепляется надежда на приведение всего нашего церковного управления в должный строй и порядок, возрастает и уверенность в возможность мирной жизни и деятельности нашей в пределах закона» (там же).

Было бы непонятным, если бы новое положение Церкви не вызвало ярых выступлений и нападок на возглавителя Её со стороны разнообразных врагов – в виде плоских насмешек над признанием Церковью советской власти безбожников-коммунистов, лжи и клеветы от живоцерковников, обновленцев и т.д., бессильных в существе против Истины, только своими выпадами содействующих поступательному обнаружению силы Её. Поэтому ни о предупреждении верующих касательно их, ни тем менее о духовном попечении о них не могло быть и речи в послании.

Твёрдое, неотступное каноническое дело, при молчании в сторону их, делалось постепенною победою над ними. Но забота была о других. Митрополит Сергий знал, что среди верных Церкви есть не мало таких, которые ещё не изжили усвоенное в мирное [дореволюционное. – Сост.] время неправильное воззрение на отношение Церкви к государству, по которому не только духовный рост, но и самое бытие Её обусловливалось известною политическою формою, так что признание Церковью советской власти равнялось уничтожению Её, отступлению от Православия. Церковь может жить и без признания над собою безбожной государственной власти, хотя Ей и придётся, пока существует эта власть, быть в гонении, всегда подозреваемой властью в противодействии себе, если бы даже Она активно и не выступала против неё. Им трудно изменить свои привычные воззрения. Не живя никогда в мирное [дореволюционное. – Сост.] время серьёзно церковною жизнью, будучи связаны с Нею только традициями, всецело отдаваясь мирской жизни, люди такого порядка в тяжёлое безгодье русского народа только и могут отдыхать душою в прошлом, не имея силы подняться к вечности. Отсюда им почти не по силам понять Церковь, как надмирное бытие, хотя и пребывающее в мире, распростёртое в постепенно осуществляющейся идее над всеми народами с их разнообразными формами правления, независимое от них ни в цели, ни в средствах сущностного своего бытия, хотя в известном смысле и подчиняющееся последним. Им трудно оставить свой внутренний мирок. Изменить их взгляд на отношение Церкви к государству может только время и реальная жизнь благодатной Церкви...

Выступление Церкви в новом положении среди почти жизненного хаоса, при враждебном настроении к себе недругов с одной стороны и излишней подозрительности хотя некоторой части своих – с другой, должно было в своём организационном деле встретить трудности и трения. И это почти неизбежно там, где в жизнь полагается начало свободного творчества. Церковь входила в жизнь почти новою закваскою, которой надлежало постепенно заквасить свободное тесто. Обычному человеку легче идти по пути мало замечаемой им неправды. A восприятие Истины, особорование в Ней, объединение Ею – подвиг. Царство Божие, устрояемое на Истине, берётся подвигом, и только употребляющие усилие достигают Его. В Истине – свобода и сила, но при свободе людской для одних она – «на восстание», для других – «на падение», преткновение о Неё. Активное свойство Истины – производить здоровое брожение в среде, где Она действует. Только в таком брожении и возможно свободное осознание Её и вхождение в Неё или восприятие Её в себя. Посему нет ничего удивительного в том, если выступление Церкви в легальном Её положении возбудило в верующей среде особое оживление, свободное брожение, даже недоверчивое отношение к высшим руководителям Её.

Брожение, даже всякая добросовестная подозрительность, которую можно назвать крайнею осторожностью, не опасны для Истины. Для Неё опасно только преднамеренное упорство. А оно чаще всего поддерживается ложью и даже клеветою на Истину, богато сочиняющимися врагами Её. ...

Разговор о заграничной церковной распре сам собою в моем сознании подсказал вопрос митрополиту Сергию – свободен ли он в своих действиях и распоряжениях в отношении заграничной Церкви? За границей этого вопроса, кажется, не существует. Все почти так или иначе убеждены, что митрополит Сергий в своих сношениях действует под непосредственным давлением советской власти, он здесь не свободен. До поездки своей в Патриархию [осень 1928 г. – Сост.] и я предполагал если не полное стеснение, то значительную эту зависимость: однако в действиях митрополита Сергия и его Синода я не видел ничего неканоничного. Придавая серьёзное значение этому вопросу, я поставил его митрополиту Сергию со всею определённостью. «За границею, – сказал я ему, – существует уверенность, что вы первое своё послание написали в тюрьме под давлением власти, внеся в него отдельные выражения, ею продиктованные; мне бы очень хотелось узнать действительность».

«В моей свободе в этом акте, – ответил он, – можно убедиться, проверив даты – поставленную на заготовленном уже мною послании пред всаждением в тюрьму и дату освобождения меня из тюрьмы. Это можно узнать в нашем Синодальном архиве». Это было сказано с такой определённостью, которая не оставляла ни малейшего в том сомнения.

«А вообще-то в своих актах по сношению с заграничною Церковью вы свободны?»

«Полной свободы, конечно, здесь нет. Составленные определения по делам заграницы мы представляем власти для прочтения и сведения и только после этого отправляем».

«Это-то понятно в заграничных сношениях, – сказал я, – но не вставляет ли власть в текст вашего акта чего-либо от себя, чтобы вы приняли это за своё?»

«Не-е-ет», – и это «нет» сказано им в таком тоне, в котором едва-едва слышался отголосок душевной обиды, но спокойном и настолько твёрдом, что я не ощутил никакого сомнения в сказанном.

«Конечно, – заговорил митрополит Сергий – в представляемых власти, так сказать для цензуры, предназначенных для заграницы наших официальных определениях власть может вычеркнуть себе неугодное, но добавлять в текст что-либо от себя – этого не бывает. С этой стороны мы внутренно свободны. Точно так же, когда мы кого-либо из иерархов перемещаем с кафедры на кафедру или командируем кого-либо для известной цели, то мы спрашиваем: не будет ли препятствий в пропуске для него? Если там не согласятся дать пропуск указанному лицу, мы назначаем кого-либо другого, нам подходящего; но от власти не бывает давления за известную личность. И здесь с внутренней, канонической стороны мы свободны, так как все же выбираем иерархов из своей среды».

В этом разъяснении весьма важного вопроса для... церковной жизни я нашёл для себя вполне достаточное удовлетворение. Для меня теперь несомненно, что все касающиеся заграничной церковной жизни акты, исходящие от Патриарха, от Заместителя, митрополита Сергия, и его Патриаршего Синода, – акты свободного канонического волеизъявления; вот почему в них и раньше я не находил ничего неканонического. Если раньше, до выяснения мною этого серьёзнейшего вопроса, были возможны утверждения или сомнения касательно несвободы актов, то теперь, о чем я и свидетельствую, оставаться в неправильном убеждении и утверждать его, значило бы без всякого основания говорить против Истины и свои суждения о том подчинять цели, совершенно чуждой церковной жизни. Здесь было бы нечто подобное тому, как если бы кто-либо касательно подлинной принадлежности сочинения автору, стал бы голословно говорить, что она подложная.

Да и так подумать. Ведь наши Первоиерархи, руководители церковной жизнию, начиняя с приснопамятного Святейшего Патриарха Тихона, были в тюрьмах, в изгнаниях из-за чего? Не из-за того ли, чтобы быть свободными в Истине и тем сохранить Церковь, утверждающуюся на Истине. А разве есть какие-либо факты, чтобы утверждать, что теперешние руководители утратили эту жертвенность за свою или церковную свободу? ...

Признание нашими Первоиерархами Советской власти, как власти Богом данной, было свидетельством долга и верности воле Божией. Но это само по себе, в прямом смысле, нисколько не могло побуждать советскую власть к легализации Православной Церкви, хотя и могло казаться, что главнейшим тормозом для того было недоверие в лояльности к ней церковной иерархии вообще. Безбожная власть уже по самому существу своему не может быть равнодушной, лояльной к Церкви Христовой, видя в Ней всегдашнего непримиримого врага себе; и это вполне естественно: дело ведь не в штыковой схватке двух враждующих сторон, а в неизбежном, глубоком и непримиримом внутреннем духовном антагонизме. Не признавая последнего, Советская власть своим внутренним существом вынуждалась быть враждебною к Церкви, делая и позволяя в отношении Её все, что могло ослаблять и расстраивать её внутреннюю и внешнюю жизнь. Конечно, о легализации Церкви, без какой-либо вынужденности к тому, не могло быть и речи. Открытое, действительное, нелицемерное признание Первоиерархами Советской власти, как власти, данной Богом, естественно, для самой власти показалось полною победою её над Церковью, капитуляциею Её. Однако здесь-то и полагалась основа для концентрации духовной силы Церкви, при надлежащем подчинении Её «кесарю». Церковь Христова только тогда бывает непобедимою страшною духовною силою для врагов Её, когда Она облачается в волю Христову, делается послушною Ему и подвигом исповедничества является свидетельницею верности Ему. Вера народа крепла, истинная «соборность» ширилась, концентрируя народ около канонической власти; вырастала такая духовная мощь, которая не могла быть не ощущаема властью как сила ей опасная, если она не даст ей надлежащего течения. Постепенно выявилась нужда дать легализацию Церкви. ...

Смягчение отношений Советской власти к Патриаршей Церкви, конечно, не означало того, что безбожная власть изменила свой взгляд на Неё, перестала видеть в Ней нежелательный институт для создания безбожного государства – это не мыслимо по коренному различию существа их, – но она видела её надлежащую покорность ей в гражданском отношении и в то же время чувствовала в Ней какую-то не малую силу, хотя, разумеется, не сознавала, да и не могла сознать, в чем эта сила. Безбожной власти естественно видеть её в простой физической сплочённости народной массы, а церковно-религиозному сознанию приличнее отнести её первее и главнее всего к церковной «Соборности», к духовному объединению народа Православным вероучением и канонически церковным началом, указанным Вселенскою Церковью и применённым к жизни нашим Всероссийским Собором, действовавшим в свою меру по вероучительному принципу: «Изволися Духу Святому и нам». Когда это внемирное начало воспринимается верующими, а искание его ими обострилось разными бесчинными по существу, маложизненными отложениями от Церкви, – тогда, в меру восприемлемости ими этого начала и через мирное настроение верующих, действует Божия сила, разрушительная для безбожной власти, только раздражающая её и возбуждающая в ней внутренний разлад.

В общем всё: признание Церковью Советской власти, лояльность к ней и перемена отношений власти к Церкви, приблизили к осуществлению того, чего желали, но не могли достигнуть Патриарх и Местоблюститель, но что Бог судил получить Заместителю митрополиту Сергию, – законное существование Патриаршей Церкви...

За границей существует убеждение, что митрополит Сергий своё первое послание [Декларацию. – Сост.] составил в темнице, во время четвёртого заключения, под давлением большевиков, приняв в него в готовой их формулировке некоторые их пожелания, за что и получил свободу. А в действительности со слов мне самого митрополита Сергия было так. Соглашение со властями о легализации Церкви уже состоялось, послание было уже заготовлено, как вдруг его вызывают в ГПУ. Там ему предъявили обвинение в нелегальном письменном сношении с эмигрантскими иерархами и в доказательство показали ему фотографию его частного письма, пересланного в частном порядке одному иерарху, впоследствии сделавшегося известным почти во всей заграничной церковной среде, и за это его, Заместителя, Председателя Синода, митрополита, посадили в тюрьму, где он просидел назначенное ему время и уже по выходе опубликовал свою ранее заготовленную декларацию.

Инициатива просьбы, следовательно, исходила не от большевиков, а от митрополита Сергия, и вся просьба была о легализации Церкви. ... [За границей, среди эмиграции] «...чуть ли не завершился уже такой взгляд на Церковь в России, что истинная Церковь там в тюрьмах, ссылках, видимых страданиях от коммунистической власти, а всякое другое положение Её мыслится рабским служением безбожной власти, отступлением от веры и канонов. При таком воззрении на состояние Церкви, естественно, скорбные вести о Церкви здесь приветствуются, им верят, как действительным фактам, не допуская мысли, что они могут идти из враждебной Ей стороны, а всякие добрые сообщения о Ней представляются вымыслом, ложью, идущими если не из коммунистической, то примиренческо-компромиссной церковной среды. В основе такого воззрения на Церковь, мне кажется, лежит, с одной стороны, ещё живая сила образа Церкви, с которым мы сжились в мирное [дореволюционное. – Сост.] время, к которому невольно тянется душа, когда представляешь себе тот лик Её, теперь обрызганный кровью и грязью в революции безбожников Советской властью, а, – в зависимости с этим, с другой, – духовное бессилие подняться до мысли, что и при господстве безбожного коммунизма может сохраняться или вновь создаться такое положение Церкви, в котором могут действовать канонически организованные спасительные пути. Это в идейном смысле. А в более близком к сознанию эмигранта, лишившегося отечества, а с ним и всех условий прежней жизни, в смысле более ощутимом, – в таком воззрении на Церковь и Её состояние сильнее всего говорит политическая рана, доходящая у иных до распятия, и едва теплится вера в Божий спасительный Промысл, первее всего охраняющий Свою Церковь, укрепляющий Её, а потом уже устрояющий и политическое бытие её членов. Я и хочу свидетельствовать перед всеми эмигрантами, родными мне по вере и крови, что там на родине, на «том свете», спасительное дело Божие, незримо для всех начавшееся при крушении внешней культуры и православных святынь, совершавшееся не только безбожниками, но и временно обезумевшими, ещё не совсем потерявшими веру и совесть, заболевшими духовным тифом людьми, – теперь выявляется до духовного осязания. ...

Ценно настроение верующих и отношение их к Первосвятителю [митрополиту Сергию Страгородскому – Сост.] в центре церковной жизни, в столице.

В Москве митрополит Сергий, как возглавитель Церкви, пользуется неоспоримым авторитетом и личным уважением. У него нет кафедрального собора; храм Христа Спасителя находится у живоцерковников. По праздникам он служит в различных приходских храмах, служит по приглашениям, которые делаются заблаговременно, чтобы не получить отказа за ещё ранее данным им обещанием служить в другом храме. Храмы бывают многолюдны... Никаких разделений и разногласий, связанных с его возглавлением, о которых ранее писали, вероятнее всего враги Церкви, там нет. Может быть, и есть отдельные личности, даже в каждом сословии, которые не смогли переломить себя, свои личные воззрения на отношение Церкви к (гражданской. – Сост.] власти, но они ни в чем себя не проявляют, делаясь незаметными в общей верующей массе...

Елевферий [Богоявленский], митрополит. Неделя в Патриархии. Париж,1933

Дорогие о Господе оо. настоятели!

В ответ на прошение Ваше от 30.12 [ст. ст.], обращённое к моему недостоинству, ответствую, что с любовью приемлю Вас в свои молитвенное общение и архипастырское руководство и сам прошу усердно ваших св. молитв о мне грешном, да даст нам Господь Бог, по богатству благодати Своей, пребыть верными Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви, возглавляемыми в порядке земного церковного священноначалия Местоблюстителем Патриаршим Петром, Митрополитом Крутицким, впредь до того времени, как совершенный поместный Собор Русской Церкви представленный всем наличным епископатом, т. е. теперешними изгнанниками-исповедниками, не оправдает нашего образа действий своей соборной властью, или же до тех пор, пока сам митрополит Сергий, пришед в себя, не покается в том, что погрешил не только против канонического строя Церкви, но и догматически против её лица, похулив святость подвига её исповедников подозрением в нечистоте их христианских убеждений, смешанных якобы с политикой, соборность – своими и синодскими насильственными действиями, апостольство – подчинение Церкви мирским порядкам и внутренним (при сохранении ложного единения) разрывом с митрополитом Петром, не уполномочившим митрополита Сергия на его последние деяния, начиная посланием от 16(29) июля с. г. «Тем же убо, братья, стойте и держите предания»¹⁹⁵.

Ваш богомолец Димитрий, епископ Гдовский.

Ленинград, 4(17) января 1928 г.

Польский М., протопресвитер. Новые мученики российские. Джорданвилль, 1957. Т.2

Дорогой Отче! До последнего времени я думал, что мой спор с митрополитом Сергием окончен и что, отказавшись дать себя принести в жертву грубой политике, интриганству и проискам врагов и предателей Церкви, я смогу спокойно отойти в сторону, добровольно принеся себя в жертву протеста и борьбы против этой гнусной политики и произвола. И я был совершенно искренен, когда думал и говорил, «что ни на какой раскол я не пойду и подчинюсь незаконной расправе со мной – вплоть до запрещения и отлучения, уповая на одну правду Божию».

Но оказалось, что жизнь церковная стоит не на точке замерзания, а клокочет и пенится выше точки простого кипения. Моё «маленькое дело» вскоре же оказалось лишь малой крупицей столь чудовищного произвола, человекоугодничества и предательства Церкви интересам безбожия и разрушения этой Церкви, что мне оставалось удивляться отселе не только одному своему покою и терпению, но теперь уже приходится удивляться и равнодушию и слепоте тех других, которые ещё полагают, что попустители и творцы этого безобразия творят дело Божие, «спасают» Церковь, управляют ею, а не грубо оскобляют её, издеваются над нею, вписывают себя в число её врагов, себя откалывают от неё, а не они откалывают тех, которые не могут терпеть далее этой вакханалии, грубого насилия и безобразно-кощунственной политики.

Может быть, я терпел бы и это. Моя-де хата с краю, как теперь Ваша. Но, дорогой отче, я вдруг с особой болью стал чувствовать себя в значительной мере ответственным за несчастия Церкви. Ведь, как Вам не безызвестно, – я один из Заместителей Патриаршего Местоблюстителя, который связан страдальческим долгом не просто заменить арестованного предшественника, но быть ему и свободному предостережением на случай замены в возможности его духовного падения. Конечно, такое духовное падение должно бы, в нормальных условиях жизни церковной, сопровождаться и судом, и соборным решением. Но какой суд и соборное решение возможны теперь, при настоящих условиях. И каким судом и соборным решением со мной учинена расправа, допустимая по правилам лишь при большом грехе с моей стороны. Почему же, требуя суда и соборного решения в одном случае, Вы допускаете отсутствие их в другом?

Не есть ли такой аргумент тоже благодарный материал для отдела несообразностей в логическом задачнике. Погодите, придёт, мы надеемся, время, когда будем говорить о наших событиях и перед Судом. И кто тогда будет более обвиняемым, ещё больший вопрос. А пока дело обстоит так: мы не даём Церкви в жертву и расправу предателям и гнусным политиканам и агентам безбожия и разрушения. И этим протестом не сами откалываемся от неё, а их откалываем от себя и дерзновенно говорим: не только не выходили, не выходим и никогда не выйдем из недр истинной Православной Церкви, а врагами её, предателями и убийцами считаем тех, кто не с нами и не за нас, а против нас. Не мы уходим в раскол, не подчиняясь митрополиту Сергию, а вы, ему послушные, идёте за ним в пропасть церковного осуждения. Мы зовём Вас и укрепляем Ваши силы на борьбу за независимость Церкви, только совсем не так, как Вы полагаете должным. Не согласием с поработителями этой Церкви и убийцами её святой независимости, выявляющейся сейчас в её святом бесправии, а громким и решительным протестом против всякого соглашательства и лживых компромиссов и предательства интересов её – интересам безбожного мракобесия и ожесточённой борьбы со Христом и Его Церковью.

Ужели Вы не видите несогласимое ничем противоречие и несообразность в Вашей дилемме: «снимаете ли Вы с нас послушание Вам тем, что уходите в раскол, или, подчиняясь митрополиту Сергию, укрепляете и в нас силы на борьбу за независимость Св. Церкви». Я ухожу в раскол?! Подчинение Сергию – борьба за независимость Церкви?! Милый мой! Да над этим посмеётся любая ленинградская старуха!

Может быть, не спорю, «вас пока больше, чем нас». И пусть «за мной нет большой массы», как говорите Вы. Но я не сочту себя никогда раскольником, хотя бы и остался в единственном числе, как некогда сказал один из св. исповедников. Дело вовсе не в количестве, не забудьте ни на минуту этого; Сын Божий «когда вновь придёт, найдёт ли вообще верных на земле». И может быть, последние «бунтовщики» против предателей Церкви и пособников её разорения будут не только не епископы и не протоиереи, а самые простые смертные, как и у Креста Христова Его последний страдальческий вздох приняли немногие близкие Ему простые души.

Итак, дорогой отче, не судите меня строго, особенно Вашим Вальсамоном. Полагаю, что он был далеко не то, что сами авторы св. правил в понятном каждому смысле и без толкователей¹⁹⁶ и что во всяком случае этот Вальсамон не может быть авторитетным и верным толкователем наших событий, непредусмотренных никакими толкованиями и правилами. Не судите же меня так строго и чётко усвойте следующее:

1. Я отнюдь не раскольник и зову не к расколу, а к очищению Церкви от сеющих истинный раскол и вызывающих его.

2. Указание другому его заблуждений и неправоты не есть раскол, а попросту говоря – введение в оглобли разнуздавшегося коня.

3. Отказ принять здравые упрёки и указания есть действительно раскол и попрание истины.

4. В строении жизни церковной участники – не одни только верхушки, а все тело церковное, и раскольник тот, кто присваивает себе права, превышающие его полномочия и от имени Церкви дерзает говорить то, чего не разделяют остальные его собратия.

5. Таким раскольником показал себя митрополит Пётр, далеко превысив свои полномочия и отвергнув и презрев голос многих других святителей, в среде коих и сохраняется чистая истина. Вскользь Вы упоминаете, что в числе путей к истине «Христос указал нам ещё один новый путь: да любите друг друга», каковый путь, по-видимому, Вы считаете мной упущенным из виду при моих действиях. На это я Вам напомню, отче, дивное заключение митрополита Филарета в слове о любви к врагам: «Гнушайтесь убо врагами Божиими, поражайте врагов отечества, любите враги ваша». Аминь (Т. 1. С. 285. Слово в нед. 19 по Пятидесятнице. Ср. ещё Апостола любви 2Ин.1:10¹⁹⁷).

Защитники Сергия говорят, что каноны позволяют отлагаться от епископа только за ересь, осужденную собором; против этого возражают, что деяния митрополита Сергия достаточно подводятся и под это условие, если иметь в виду столь явное нарушение им свободы и достоинства Церкви, единой, святой, Соборной и Апостольской.

А сверх того, каноны ведь многое не могли предусматривать. И можно ли спорить о том, что хуже и вреднее всякой ереси, когда вонзают нож в самое сердце Церкви, – её свободу и достоинство. Что вреднее: еретик или убийца?

Да не утратим по малу, неприметно, той свободы, которую даровал нам Кровию свою Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков (8-е правило 3 Вселенского Собора).

Польский M., протопресвитер. Новые мученики российские. Джорданвилль, 1957. Т. 2

Дорогой Владыка!

Узнав от ... о принятом Вами решении, нахожу и после ознакомления со всеми материалами, что другого выхода нет. Одобряю ваш шаг, присоединяюсь к Вам, но, конечно, помочь Вам более существенно лишён возможности. Правильно строить своё церковное дело, чтобы мы управлялись самостоятельно каждый, обращая все взоры и надежды на единственно законного Местоблюстителя митрополита Петра и будущий поместный Собор всех нынешних святителей, а не случайного подбора и их отдельными лицами. Этого законного собора только и должны сейчас добиваться всякие правители и Синод и, если они бессильны сделать это, то должны сами сойти со сцены и сказать открыто, что мы готовы на все мучения, но правды Христовой никогда не принесём в жертву и посмеяние мракобесию безбожия. Помоги Вам Господи. Да не уничтожится у нас вера в неложность обетования Господня быть до скончания века.

Митрополит Иосиф.

Польский M., протопресвитер. Новые мученики российские. Джорданвилль, 1957. Т.2

«Для меня нет большей радости, как слышать, что дети мои ходят в Истине» (3Ин.:1:4).

Стоя на страже Православия и зорко следя за всеми проявлениями церковной жизни не только во вверенной нашему смирению епархии, но и вообще в патриархате, мы, к великому нашему прискорбью, обнаружили в последних деяниях возвратившегося к своим обязанностям Заместителя Патриаршего Местоблюстителя Сергия, митрополита Нижегородского, стремительный уклон в сторону обновленчества, превышение прав и полномочий, предоставленных ему, и нарушение св. канонов (решение принципиальных вопросов самостоятельно, перемещение и увольнение архиереев без суда и следствия и т. п. См. Кирилл. правило 1, Апостольское правило 34).

Своими противными духу Православия деяниями митрополит Сергий отторгнул себя от единства со Святой, Соборной и Апостольской Церковью и утратил право предстоятельства Русской Церкви.

Православные святители и пастыри пытались всячески воздействовать на митрополита Сергия и возвратить его на путь прямой и истинный, но «ничтоже успели».

Ревнуя о славе Божией и желая положить предел дальнейшим посягательствам митрополита Сергия на целость и неприкосновенность Святых Канонов и установлений церковного порядка и незапятнанно сохранить каноническое общение со своим законным Главою Патриаршим Местоблюстителем Высокопреосвященнейшим митрополитом Петром Крутицким, – Высокопреосвященнейший митрополит Иосиф и единомышленные ему православные архипастыри осудили деяния Петра и лишили его общения с собою.

Будучи волею Божией и благословением Заместителя Патриаршего Местоблюстителя Серафима, архиепископа Угличского от 16 (29) февраля 1927 года, облечён высокими полномочиями быть стражем Воронежской Церкви с оставлением одновременно и епископом Козловского округа и вполне разделяя мнения и настроения верных православных иерархов и своей паствы, отныне отмежёвываюсь от митрополита Сергия, его неканонического Синода и деяний их, сохраняя каноническое преемство через Патриаршего Местоблюстителя Петра, митрополита Крутицкого.

Назначенного Патриаршим Местоблюстителем Высокопреосвященнейшим Петром, митрополитом Крутицким, от 6 декабря 1925 года третьим кандидатом в Заместителя Патриаршего Местоблюстителя Высокопреосвященнейшего Иосифа [Петровых] избираю своим высшим духовным руководителем. Молю Господа, «да сохранит Он мирну страну нашу», да утвердит и соблюдет Церковь Свою Святую от неверия, ересей и раскола и дарует нам ревность и мужество «ходить в оправданиях Своих без порока».

Управляющий Воронежской епархией епископ Козловский Алексий.

Печать,

Января 9(22) дня 1928.

Память св. Филиппа, митрополита Московского.

Воронеж.

Польский M., протопресвитер. Новые мученики российские. Джорданвилль, 1957. Т.2

1. Принимая во внимание, что Преосвященный Гдовский Димитрий не подчинился постановлениям Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Временного Патриаршего Священного Синода и не только служит в состоянии запрещения, но и продолжает чинить смуту и раскол, распространяя среди верующих клевету на Высшую Церковную Власть, якобы она уже уклонилась от православия, призывает народ порвать молитвенно-каноническое общение как с законным Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, так и единомышленными с ним епископами, при этом епископ Димитрий и его единомышленники называют храмы, где поминают Митрополита Сергия, «[ново]Обновленческими храмами», православных пастырей – безблагодатными.

2. В своём ослеплении расколом епископ Димитрий дошёл до такого безумия, что один из православных храмов (Спаса на водах) публично назвал храмом сатаны, и на основании 28-го и 34-го правил Святых Апостолов, [4-го Антиохийского] 13, 14, 15-го правил Двукратного Собора, 38-го правила Карфагенского Собора Преосвященного Димитрия уволить от управления Гдовским викариатством на покой, с оставлением под запрещением в священнослужении и предать его за учинение церковного раскола, с одной стороны, и за служение в состоянии запрещения – с другой, каноническому суду православных епископов; – Преосвященного Копорского Сергия, давшего обещание отмежеваться от раздорников и быть верным и послушным сыном Православной Церкви и Высшей Церковной Иерархии, но не исполнившего данного им обещания и продолжающего служить в состоянии запрещения, на основании 28-го и 34-го правил Святых Апостол, 13, 14, 15-го правил Двукратного Собора и 38-го правила Карфагенского Собора лишить титула Копорского, оставив на покое под запрещением, и предать его каноническому суду православных епископов.

3. а) Преосвященным Шлиссельбургскому Григорию [Лебедеву] и Колпинскому Серафиму [Протопопову] предписать незамедлительно по получении указа ввести поминовение за богослужением имени Заместителя Патриаршего Местоблюстителя;

б) предписать Преосвященным в ближайший воскресный или праздничный день при совместном ли служении с Преосвященным Петергофским или по его указанию в одном из храмов Ленинграда, а в Александро-Невской Лавре обязательно в проповеди заявить со всей решительностью, что они не только отмежёвываются от раздорников епископов, но и осуждают Преосвященных Димитрия и Сергия и других за раскол и церковную смуту и призвать верующих к единству с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя и со всею Православною Церковью;

в) в случае невозможности по каким-либо причинам исполнить в указанный срок предписанного в пункте “б», представить в трёхдневный срок объяснение и вполне определенное заявление об осуждении ими епископов Димитрия и Сергия с их соумышленниками и о полном своём отмежевании от образованного «самочинного сборища» и о своём послушании законной церковной власти в лице Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Патриаршего Священного Синода;

г) при неисполнении предписанного в пунктах «а» и «б» и непредставлении в срок указанного в пункте «в» заявления Преосвященными Шлиссельбургским Григорием и Колпинским Серафимом, по докладе о сем Преосвященного Петергофского Николая [Ярушевича] иметь о них суждение.

4. Членам Патриаршего Священного Синода, Преосвященным Архиепископам: Вологодскому Сильвестру [Братановскому], Костромскому Севастиану [Вести] и Самарскому Анатолию [Грисюку] предложить в срочном порядке выбыть в г. Ростов и в личной беседе с Преосвященным Митрополитом Иосифом [Петровых], которую они имеют должным образом запротоколировать, запросить его:

а) с его ли ведома, согласия и благословения Преосвященные бывший Гдовский Димитрий и бывший Копорский Сергий распространяют обращение и воззвание к пастырям и пасомым с призывом порвать молитвенно-каноническое общение с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя и единомыслящими с ним епископами, обвиняя последних в утрате чистоты православия и церковной свободы и призывая верующих объединиться около одного, якобы православного Митрополита Иосифа [Петровых];

б) признает ли митрополит Иосиф приведённую выше резолюцию от 25 декабря 1927 г. (7 января 1928 г.) на рапорте ленинградских викариев и распространённую ныне раздорниками за свою резолюцию;

в) случае отклонения Митрополитом своей ответственности за распространяемую от его имени литературу и непризнания им своей резолюции от 25 декабря 1927 г. [ст. ст.], предложить ему в особом кратком послании оповестить ленинградскую паству о своём отмежевании от происходящей церковной смуты, с осуждением епископов-раздорников и всего их «самочинного сборища» и о своём молитвенно-каноническом общении с Высшей Церковной Властью в лице Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Патриаршего Священного Синода и о неизменном им послушании;

г) по докладе упомянутых выше членов Патриаршего Синода о результатах их беседы с Митрополитом Иосифом иметь о нем суждение.

5. Постановление о епископах Димитрии и Сергии объявить к сведению ленинградской православной паствы особым посланием Заместителя, сообщив копии с настоящего определения и упомянутого послания и всем Епархиальным Архиереям к сведению.

1. Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

2. Елевферий [Богоявленский], митрополит. Неделя в Патриархии. Париж, 1933

Преосвященному... (имя рек),

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя и Временный при нем Патриарший Священный Синод слушали: предложение Заместителя Патриаршего Местоблюстителя следующего содержания: «Раскол в Русской Церкви, нестроения и смуты от лиц, отошедших от нас и внёсших расстройство во всю церковную жизнь, требуют напряжения всех церковных сил как со стороны епископата, так и со стороны духовенства и лучших из мирян. Умиротворить Русскую Церковь, наладить церковную жизнь, водворить дисциплину среди клира может только Православный Собор. В виду этого полагал бы благовременным обсудить вопрос как о времени и порядке созыва Собора, так равно и о составе его, а также о вопросах, подлежащих обсуждению и рассмотрению будущего Второго Поместного Собора Русской Православной Церкви», – и определением своим от21 декабря (3 января) 1928 г., за № 13, постановили: признавая крайнюю нужду в созыве Второго Поместного Собора, ныне же приступить к подготовительным работам по созыву Собора, для чего предложить епархиальным Преосвященным и временно управляющим епархиями обсудить на местах доступными для них способами вопросы:

1) о времени,

2) порядке созыва Собора,

3) о составе его, приняв во внимание, что положение о составе Собора, выработанное на Соборе 1917–1918 гг., при современных условиях церковной жизни не во всем может быть исполнено,

4) вопросы, подлежащие рассмотрению и обсуждению будущего Поместного Собора. Все свои соображения и постановления по [указанным? – Сост.] вопросам Преосвященные имеют представить не позднее Фоминой недели сего 1928 г. на имя Заместителя Патриаршего Местоблюстителя.

О чём и даётся Вам знать для должных распоряжений, причём Вы должны привлечь для означенной работы и Преосвященных викариев.

Января 13(26) дня 1928 г.

№ 124. Μ. П.

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя –

Сергий, митрополит Нижегородский.

Управляющий делами Патриаршего Священного Синода –

Сергий [Гришин], епископ Серпуховской.

Архив составителя

Г. Краснококшайск, Марийской автономной обл., ул. Волкова, № 94.

Дорогой и незабвенный о. протоиерей Николай Михайлович!

Получил Ваше скорбное письмо и вместе с Вами искренно скорблю. Великое горе постигает нас. Мы сами своими собственными руками раздираем свою Матерь Церковь. Уже никто нас не трогает, дают нам возможность сохранять в чистоте и святости все догматы и каноны церковные, но мы чего-то ещё ищем, чего-то ещё хотим получить. Даже сами отчёта не отдаём себе, но только волнуемся, беспокоимся, хватаем всякие нелепые слухи и облекаем их в истинную правду, кричим, что митрополит Сергий и его Синод богоотступники. Просто что-то страшное делается. С большою скорбью мы узнали о Вашей разрухе, о неразумном бунте Владыки Виктора [Островидова]. Мы, все марийские ссыльные, в количестве четырёх епископов – Иринарха [Синеокова], Антония [Быстрова?], Сергия, Захарии [Лобова] и десяти человек протоиереев, иереев, протодиакона и иеродиакона, все 14 человек ссыльных горячо протестуем против неразумных и преступных выступлений Владыки Виктора [Островидова] и осуждаем его за его отделение от митрополита Сергия и его Синода. За митрополита Сергия и его Синод мы, все марийские ссыльные, крепко стоим и одобряем все его действия, – и пока не видно никаких отступлений от чистоты Православия. Всех же восстающих против митрополита Сергия и его Синода считаем врагами Церкви и подлежащими суду церковному. Молим Бога, да вразумит Господь этих неразумных протестантов и приведёт в разум истины. Скорбим и за себя, ибо и мы задерживаемся в местах ссылок только ради непрошенных и совсем неразумных протестантов против митрополита Сергия.

Недавно ко мне обратились прихожане из одного села Вятской епархии с просьбой разъяснить им, правильно ли поступает митрополит Сергий и его Синод, не отступили ли они от Православия. При этом добавили, что среди них распространяется письмо Андрея [Ухтомского] Уфимского, где митрополит Сергий и Синод именуются богоотступниками. Я, как мог, уяснил прихожанам всю ложь и неправду этого богоотступника Андрея Уфимского, который теперь, после раскола, перешёл к евангелистам. Не знаю, как прихожане вразумились. Молим Бога, да поможет Вам, о. протоиерей, уяснить колеблющимся всю неправду и ошибку. Помоги Вам, Господи. У нас в Казанской епархии все спокойно и тихо, и никто не восстаёт против митрополита Сергия. По поручению епископов Иринарха [Синеокова], Сергия и Антония [Быстрова?] прошу и молю всех протестантов оставить всякие сомнения и протесты против митрополита Сергия и его Синода. Всё канонично и разумно в действиях митрополита Сергия и его Синода и всё направляется на пользу Церкви. Если бы что-либо было неправильного в действиях митрополита Сергия и его Синода, то я бы и все мы, ссыльные, терпели бы это? Мы все сразу отложились бы от митрополита Сергия и его Синода. Но мы все спокойны и стоим за митрополита Сергия, так как все правильно и законно.

Е[пископ] Захария [Лобов] и все марийские ссыльные.

26 января 1928 г.

Архив составителя

Архив составителя

...Начавшийся раскол и побудил митрополита Сергия сперва запретить бесчинников в священнодействии, а потом, когда они не образумились, выступить с посланием к петроградской пастве, в котором называл их «ослеплёнными своею мнимою праведностью, неспособными внимать [ни] голосу благоразумия, ни увещаниям пастырского долга», свидетельствует об увольнении их от викариатств, a паству призывает к повиновению законной канонической власти... [в изложении]

Елевферий. [Богоявленский], митрополит. Неделя в Патриархии. Париж,1933

Прежде всего прошу моих вопрошателей прочитать наши синодальные послания, первое от 16(29) июля и второе от 18(31) декабря 1927 г. В этих посланиях с совершенной определённостью выражено наше обещание быть верными Святой Православной Церкви не только в учении, но и во всех Её правилах и установлениях. Если же и это моих вопрошателей не убедит, то настоящим ещё раз и лично от себя заявляю, что архиерейскую присягу я помню и, по своим силам и способностям, соблюдаю, веру святую православную содержу и буду содержать несомненно, правила св. Апостолов, св. Соборов и св. Отец с любовью приемлю, сам их стараюсь исполнять и от других такого же исполнения требую, вверенное мне стадо Христово вообще желаю вести только прямым православным спасительным путём, не уклоняясь ни направо, ни налево. Я думаю, что от этого своего исповедания (по крайней мере сознательно и намеренно) не отступил и впредь не отступлю, если Господь мне поможет. Всякие обвинения меня в предательстве Церкви, в измене православию, в потаённом водительстве обновленчества и подобном – все это ложь. Что же касается поминовения властей за нашим богослужением, то это поминовение вводится не в отмену, а во исполнение церковного установления (Иер.29; Bap.1:11–12; 2:22–23). Это заповедь апостола, свято соблюдавшаяся нашей Церковью во все времена повсюду и при всяких правительствах, совершенно независимо от того, желают или не желают они этого поминовения, веруют ли они, или не веруют. О таком поминовении сделал распоряжение и покойный Святейший Патриарх Тихон. Если же это распоряжение его оставалось мало исполняемым, то что удивительного в том при расстройстве, в котором находится наша церковная жизнь? Мы восстановили поминовение властей, чтобы снять поношение со всех нас, православных членов нашей Церкви, будто мы лицемерно признали советскую власть, на деле же – с заграничными её врагами. Оградить свою паству от такого поношения со всеми её последствиями – наш пастырский долг. Ведь и Апостол учит нас, что блажен, кто страдает как христианин, а не как нарушитель закона (1Пет.4:14–16).

Итак, пусть никто не торопится, при первом встретившемся недоумении, бежать из ограды церковной, говоря: «Какие странные слова? Кто может их слушать?» (Ин.6:60). Наоборот, любовью покрывая случайные ошибки своего пастыря, пусть каждый запасается терпением, пока дальнейшая жизнь не разъяснит недоумений, пусть каждый помнит, что не вне Церкви Христовой, а только внутри её «имеются глаголы вечной жизни» (ст. 68) и что современные носители Высшей Церковной Власти, при всем своём недостоинстве, не менее заинтересованы в чистоте Православия, чем и другие.

19 января (1 февраля) 1928 г.

Сергий, митрополит Нижегородский.

Иоанн [Снычев], митрополит, Церковные расколы

Постановление Заместителя Патриаршего Местоблюстителя № 16 от 2 9 марта (11 апреля) 1928 г

Ваше Высокопреосвященство!

Более чем полугодовой срок, протёкший со дня издания Вами Декларации 16(29) июля 1927 г., показал, что все надежды Ваши «на мирное устроение наших церковных дел», на приведение всего нашего церковного управления в должный строй и порядок напрасны, а Ваша уверенность в возможность мирной жизни и деятельности нашей в пределах закона совершенно несбыточна и никогда не может при настоящих условиях перейти в действительность.

Наоборот, факты чуть ли не ежедневно свидетельствуют, что ещё труднее стало жить православно верующим людям. Но особенно тяжело, прямо мучительно им сознавать, что Вы приносите в жертву кому-то и чему-то внутреннюю свободу Церкви. До слез горько сознавать, что Вы, так мудро и твёрдо державший знамя Православия в первый период своего заместительства [т. е. до ареста. – Сост.], теперь свернули с прямого пути и пошли по дороге компромиссов, противных Истине. Вы повергли нас в область страшных нравственных мучений, а сами себя сделали первым из таковых мучеников, ибо должны страдать и за себя, и за нас.

Раньше мы страдали и терпели молча, зная, что мы страдаем за Истину и что с нами несокрушимая никакими страданиями сила Божия, которая нас укрепляла и воодушевляла надеждою, что в срок, ведомый единому Богу, Истина Православия победит, ибо ей неложно обещана и, когда нужно, будет подана всесильная помощь Божия.

Своей декларацией и основанной на ней политикой Вы силитесь ввести нас в такую область, в которой мы уже лишаемся этой надежды, ибо отводите нас от служения Истине, а лжи Бог не помогает.

Мы – лояльные граждане СССР, покорно исполняем все веления советской власти, никогда не собирались и не собираемся бунтовать против неё, но хотим быть честными и правдивыми членами и Церкви Христовой на земле и не «перекрашиваться в советские цвета», потому что знаем, что это бесполезно и этому люди серьёзные и правдивые не поверят.

Пока ещё не совсем поздно, пока ещё не совсем захлестнула Вас эта страшная пучина, готовая бесславно и уже навеки поглотить Вас, соберите свои, ещё недавно могучие, умственные и нравственные силы, встаньте во весь свой духовный рост, издайте другую декларацию во исправление первой (или хотя бы подобно той, проект которой Вы рассылали в первый период своего заместительства), разрубите благодатным порывом духа цепи, Вас сковавшие, и выйдите на святую свободу!

За Вас будут молить Бога все истинные сыны Церкви, на Вашу сторону сейчас же встанут все добрые пастыри и мужественные Архипастыри, Вас духовно облобызают все многочисленные страдальцы, этот голос свидетелей чистой Истины, удалённые от своих паств и собратий, за Вас будет сама непобедимая Истина!

Она укажет Вам дальнейший путь, она охранит и защитит Вас.

Дорогой Владыко, я представляю, как Вы должны страдать! Почему же Вы, испытывая эти страдания сами, не желаете облегчить их тем, которые в своё время доверились Вам. С какою радостью я передавал Вам свои права заместительства, веря, что Ваша мудрость и опытность будут содействовать Вам в управлении Церковью.

Что же случилось?

Неужели это роковое бесповоротно?

Неужели у Вас не найдётся мужества сознаться в своём заблуждении, в своей роковой ошибке изданием Вами декларации от 16(29) июля 1927 г.?

Вы писали мне и искренне верили, что избранный Вами путь принесёт мир Церкви. А что же видите и слышите теперь? Страшный стон несётся со всех концов России.

Вы обещали вырывать по 2, по 3 страдальца и возвращать их к обществу верных, а смотрите, как много появилось новых страдальцев, которых страдания ещё более усугубляются сознанием того, что эти страдания явились следствием Вашей новой церковной политики.

Неужели эти стоны страдальцев с берегов Оби и Енисея, из далёких островов Белого моря, из пустыни Закаспийска и с горных хребтов Туркестана не доносятся до Вашего сердца? Как же Вы могли в своей декларации наложить на них и на многих клеймо противников нынешнего гражданского строя, когда они и мы по самой духовной природе своей всегда были чужды политике, строго, до самопожертвования охраняя чистоту Православия! Мне ли, юнейшему сравнительно с Вами, писать эти строки, мне ли поучать многоопытного и многоучёного Святителя Церкви Российской, но голос моей совести понуждает снова и снова тревожить Ваше широкое и доброе сердце.

Проявите мужество, сознайтесь в своей роковой ошибке, и если невозможно Вам издать новую декларацию, то ради блага и мира церковного передайте права Заместителя другому. Я имею право писать эти строки и делать Вам это предложение, ибо меня теперь многие укоряют, что я поспешно и безоговорочно передал Вам заместительские права.

Испытавши на себе трудность этого управления, я верю, что Вы не раз проливали в тиши своей калии горькие слезы, испытывая страшное томление духа, – и мы жалеем Вас, мы плачем с Вами. И если идут отделения епархий и приходов от Вас и Вашего «Синода», то это набат, страшный набат истомлённых верующих сердец, который мог бы достичь до Вашего сердца, зажечь его пламенем самопожертвования и готовности положить душу свою за други своя.

Мне кажется, что один из выходов из создавшегося положения – это обратить Вам и всем православно-мыслящим верующим нашей страны свои взоры к старейшему иерарху Российской Церкви Высокопреосвященному Агафангелу [Преображенскому], митрополиту Ярославскому.

Приникните к нему с любовию и доверием, он, несмотря на свои преклонные лета, остался мудр и силен духом. Ведь и пермское его воззвание было актом его ревности о спасении Церкви.

Протяните к нему свои братские руки, скажите ему своё тёплое братское слово, попросите его помочь Вам выйти из этого ужасного тягостного положения и передайте ему заместительские права впредь до возвращения к власти Высокопреосвященного Петра [Полянского], митрополита Крутицкого.

Мы, архипастыри, вместе с Вами поможем ему и без организации Синода в управлении Церковью своими силами и разумением. Господь да поможет Вам и благословит Ваше мужественное решение, которое подскажет Вам Ваш голос архипастырской совести и которое мы не диктуем Вам, а с сыновней любовью предлагаем для Вашего душевного спасения и блага Церкви.

Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца покорнейший послушник – Серафим [Самойлович], архиепископ Угличский, викарий Ярославской епархии, бывший Заместитель Патриаршего Местоблюстителя.

1928 г. 24 февраля (6 февраля).

Ярославль.

1. Архив составителя

2. Церковные ведомости. 1928. № 5–6

3. Елевферий [Богоявленский], митрополит. Неделя в Патриархии. Париж,1933

Его Высокопреосвященству,

Высокопреосвященному Сергию,

Заместителю Патриаршего Местоблюстителя.

Ваше Высокопреосвященство!

Хотя ни церковные каноны, ни практика Кафолической Церкви Православной, ни постановления Всероссийского Церковного Собора 1917–1918 гг. далеко не оправдывают Вашего стояния у кормила высшего управления нашею отечественною Церковью, мы, нижеподписавшиеся епископы ярославской церковной области, ради блага и мира церковного считали долгом своей совести быть в единении с Вами и в иерархическом Вам подчинении. Мы ободряли и утешали себя молитвенным упованием, что Вы, с Божией помощью и при содействии мудрейших и авторитетных из собратий наших во Христе – епископов, охраните церковный корабль от грозящих ему со всех сторон в переживаемое нами трудное для Церкви Христовой время опасностей и приведёте его неповреждённым к спасительной пристани – Собору, который уврачует живое и жизнеспособное Тело Церковное от постигших его, по попущению Промысла Божия, недугов и восстановит надлежащий канонический порядок церковной жизни и управления.

Но заветные чаяния и надежды наши не сбылись. Мало того, мы видим и убеждаемся, что Ваша деятельность по управлению Церковью чем дальше, тем в большей степени вызывает неудовольствие и осуждение со стороны многих и многих представителей православного епископата, смущение, осуждение и ропот в среде клира и широких кругов мирян.

Сознавая всю незаконность своего единоличного управления Церковью, управления, никаким соборным актом не санкционированного, Вы организуете при себе «Патриарший Синод». Но ни порядок организации этого «Синода», Вами единолично учреждённого и от Вас получающего свои полномочия, ни личный состав его из людей случайных, доверием епископата не пользующихся, в значительной части своей проявивших даже неустойчивость своих православно-церковных убеждений (отпадение в обновленчество и – один – в раскол беглопоповства), не могут быть квалифицированы иначе, как только явления определенно противоканонические.

В своём обращении к чадам Православной Церкви 29.07.1927 г. [н. ст.] Вы в категорической форме объявляете такую программу Вашей будущей руководящей деятельности, осуществление которой неминуемо принесло бы Церкви новые бедствия, усугубило бы обдержащие Её недуги и страдания. По Вашей программе начало духовное и Божественное в домостроительстве церковном всецело подчиняется началу мирскому и земному; во главу угла полагается не всемерное попечение об ограждении истиной веры и христианского благочестия, а никому и ничему не нужное угодничество «внешним», не оставляющее места для важного условия устроения внутренней церковной жизни по заветам Христа и Евангелия – свободы, дарованной Церкви Её Небесным Основателем и присущей самой природе Её – Церкви.

Чадам Церкви, и прежде всего, конечно, епископату, Вы вменяете в обязанность – лояльное отношение к гражданской власти. Мы приветствуем это требование и свидетельствуем, что мы всегда были, есть и будем лояльны и послушны гражданской власти; всегда были, есть и будем истинными и добросовестными гражданами нашей родной страны, но это, полагаем, не имеет ничего общего с навязываемым Вами политиканством и заигрыванием и не обязывает чад Церкви к добровольному отказу от тех прав свободного устроения внутренней религиозной жизни церковного общества, которые даны ему самою же гражданскою властью (избрание общинами верующих духовных руководителей себе).

На место возвещённой Христом внутрицерковной свободы Вами вводится административный произвол, от которого много потерпела Церковь и раньше.

По личному своему усмотрению Вы практикуете бесцельное, ничем не оправдываемое перемещение епископов, часто вопреки желанию их самих и их паствы, назначение викариев без ведома епархиальных архиереев, запрещение неугодных Вам епископов в священнослужении и т.п.

Все это и многое другое в области Вашего управления Церковью, являясь по нашему глубокому убеждению явным нарушением канонических определений Вселенских и Поместных Соборов, постановлений Всероссийского Собора 1917–1918 гг. и усиливая все более и более нестроения и разруху в церковной жизни, вынуждает нас заявить Вашему Высокопреосвященству:

Мы, епископы Ярославской церковной области, сознавая лежащую на нас ответственность перед Богом за вверенных нашему пастырскому руководству духовных чад наших и почитая священным долгом своим всемерно охранять чистоту Святой Православной веры и завещанную Христом свободу устроения внутренней религиозной церковной жизни, в целях успокоения смущённой совести верующих, за неимением другого выхода из создавшегося рокового для Церкви положения отныне отделяемся от Вас и отказываемся признавать за Вами и за Вашим Синодом право на высшее управление Церковью. При этом добавляем, что мы остаёмся во всем верными и послушными чадами Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви, неизменно пребываем в иерархическом подчинении Местоблюстителю Патриаршего Престола Высокопреосвященному Петру, митрополиту Крутицкому, и через него сохраняем каноническое и молитвенное общение со всеми Восточными Православными Церквами. Оставаясь незыблемо на таком твёрдом основании, мы будем управлять Ярославской церковной областью и руководить своими паствами в деле угождения Богу и душевного спасения САМОСТОЯТЕЛЬНО – в строгом согласии с Словом Божиим, общецерковными канонами, правилами и преданиями, с постановлениями Всероссийского Собора 1917–1918 гг., с неотменёнными распоряжениями Высшей Церковной Власти предсоборного периода, а также с распоряжениями Святейшего Патриарха Тихона, его Синода и Совета.

Настоящее решение наше остаётся в силе впредь или до сознания Вами неправильности Ваших руководственных действий и мероприятий и открытого раскаяния в Ваших заблуждениях, или до возвращения к власти Высокопреосвященного митрополита Петра.

Агафангел [Преображенский], митрополит Ярославский.

Серафим [Самойлович], архиепископ Угличский, викарий Ярославской епархии, бывший Заместитель Патриаршего Местоблюстителя.

Митрополит Иосиф [Петровых], третий из указанных Патриаршим Местоблюстителем Заместитель.

Архиепископ Варлаам [Ряшенцев] (бывший Пермский), временно управляющий Любимским викариатством.

Смиренный Евгений [Кобранов], епископ Ростовский, викарий Ярославской епархии.

1928 г. 6 февраля.

1. Церковные ведомости. 1928. № 7/8

2. Жизнеописание Тихона, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси: Рукопись

3. Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Митрополит Ярославский Агафангел с прочими епископами Ярославской церковной области отделились также от митрополита Сергия и объявили себя самостоятельными в управлении вверенными им паствами, к чему я присоединил свой голос. По сему благому примеру нахожу благовременным открыто благословить подобное же правильное отделение части Ленинградского духовенства со своими паствами. Согласен на просьбу возглавить это движение своим духовным руководством и молитвенным общением и попечением; готов не отказать в том же и другим, желающим последовать доброму решению ревнителей Христовой истины. Молю Господа, да сохранит всех нас в единомыслии и святой твёрдости духа в переживаемом Церковью новом испытании.

М[итрополит] И[осиф].

Польский M., протопресвитер. Новые мученики российские. Джорданвилль, 1957. Т. 2

Архипастыри Ярославской церковной области – Агафангел, митрополит Ярославский, Серафим, архиепископ Угличский, бывший Заместитель Патриаршего Местоблюстителя, архиепископ Варлаам, бывший Псковский Управляющий Дашедовским викариатством Ярославской епархии и Преосвященный Евгений, епископ Ростовский – особым актом объявили о своём отделении от митрополита Сергия и о самостоятельном отныне управлении вверенными им от Бога паствами. Акт, подписанный 27 января, настолько вызывается обстоятельствами времени и настроением верующих масс народа и настолько обстоятельно обосновывает данное отделение, что я, проживающий в ярославской области, принял в нем участие и скрепил своею подписью. Таким образом, все распоряжения митрополита Сергия отныне для нас не имеют никакой силы. Это даёт мне основание вновь опротестовать своё незаконное удаление от Ленинградской паствы и требовать канонически правильного решения этого вопроса надлежащим судом Православных епископов. А до такого решения я считаю себя не вправе предоставить введённую мне паству (по смыслу 16-го правила Двукратного Собора) произволу не пользующихся нашим доверием церковных администраторов, а перед Господом Богом и своею совестию приемлю долг принятия мер к умиротворению смущённой и взволновавнной своей паствы. Для сего призываю прежде всего моих викарных епископов к единомысленному со мною служению Ленинградской пастве. Преосвященному епископу Гдовскому Димитрию передаю временное управление Ленинградской епархией. Преосвященного Григория прошу также продолжать служение в св. Александровской Лавре в звании ея единомысленного со мною наместника.

Пастырей и всех верующие, призывая на них Божие благословение, прошу и молю довериться нашему руководству и архипастырскому попечению, мирно и тихо продолжая дело молитвы, душевного спасения и Богослужения, смиренно повинуясь гражданской власти, не находящей пока возможности допустить моё недостоинство до непосредственного молитвенного общения со вверенной мне паствой, буду, находясь вдали, в постоянной молитвенной о ней памяти и попечении, прося возносить и моё имя за Богослужением по установленному порядку. Да услышит Господь наши общие стоны и да благословит миром и тишиною нашу многострадальную Церковь.

Г. Ростов-Ярославский.

Ленинградский митрополит Иосиф.

1. Польский M., протопресвитер. Новые мученики российские. Джорданвилль, 1957. Т. 2

2. Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Высокопреосвященнейший Владыко!

Усердно прошу Ваше Высокопреосвященство принять и благосклонно выслушать Владыку митрополита Серафима, имеющего поручение от меня и Синода доложить Вам все касающееся наших злободневных церковных дел. С своей стороны не нахожу достаточно сильных слов, чтобы умолять Вас сохранить общение с нами, потерпев ещё немного нашим немощам, пока не выяснится с определённостью, куда мы хотим вести церковный корабль: к сравнительно ли сносному существованию в данных условиях или к гибели; стремимся ли мы к утверждению веры или жертвуем ею ради личного благополучия. Разорвать общение всегда можно, если будут к тому несомненные основания, но разрывать общение и разламывать Тело Церковное по причинам воображаемым и ещё только ожидаемым и предполагаемым, подумайте, какой это рискованный и ответственный шаг и к каким последствиям это может повести для Церкви и для самого учиняющего.

Митрополит Иосиф [Петровых] и епископ Евгений [Кобранов] имеют причины быть недовольными мною. Повинуясь служебному долгу, я не поколебался по отношению к ним применить правило: не Церковь для архиереев, а архиереи для Церкви. И вот своё недовольство мною они отмщают на Церкви, поддерживая и учиняя разделение. Архиепископ Серафим [Самойлович], будучи Заместителем, имел возможность воспользоваться плодами моих (в ноябре 1926 г.) переговоров с властями, но не воспользовался; и, передав мне управление, теперь негодует, что я не последовал его примеру и не стал своими же руками разрушать все то, чего с таким трудом добивались мои предшественники и я.

Но мы c Вами подошли уже к той черте, у которой все земные ценности и всякие земные счёты теряют свою абсолютную значимость, и остаётся только одно: дать добрый ответ на судище Христовом. Во имя этого нашего общего упования и во имя блага Святой Церкви прошу Вас и молю: не переходите на сторону наших врагов, которых у нашего дела и без того много. Останьтесь с нами и своим авторитетным именем и своим мудрым советом поддержите наши усилия над устроением церковных дел и тем остановите и начинания других, стремящихся к разделению. Поверьте, что ни веры святой мы не предаём, ни от свободы церковной мы не отрекаемся и не намерены отрекаться. Мы только не закрываем глаза на ту обстановку, среди которой нам приходится действовать, и полагаем, что, как бы ни связывала нас эта обстановка, мы не можем оправдать ею своей бездеятельности: мы должны действовать и сделать то, что можем в данных условиях.

Побуждает меня умолять Вас остаться и то обстоятельство, что Ваше Высокопреосвященство являетесь, в данных условиях, непосредственным преемником митрополита Петра, если бы он по каким-либо причинам оставил должность Местоблюстителя. Представьте, какое будет смущение в Церкви, если Вы тогда окажетесь среди отколовшихся, какая богатая почва для всяких самочиний. Что касается меня, то я всегда готов передать Вам полномочия, лишь только будут у меня в руках достаточные к тому основания. И в 1926 г. я не передал Вам этих полномочий только потому, что после Вашего Пермского воззвания я получил от митрополита Петра совершенно определенное письменное указание, что он продолжает считать себя законным Местоблюстителем и меня обязывает оставаться в должности Заместителя.

Итак, ещё и ещё раз прошу Вас: останьтесь с нами и не берите на свою ответственность столь тяжкого дела, как разрыв общения без достаточных к тому оснований.

Испрашивая молитв Ваших, с совершенным почтением и братскою о Христе любовию имею честь быть Вашего Высокопреосвященства покорнейшим слугою – Митрополит Сергий.

28 января (10 февраля) 1928 г.

1. Архив составителя

2. Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Архив составителя

...Действия митрополита Иосифа мне кажутся непоследовательными и не чуждыми некоторой своекорыстности.

1. Непоследовательны: прерывая общение с митрополитом Сергием, Владыко Иосиф поддерживает своё общение с митрополитом Петром, поддерживающим и одобряющим митрополита Сергия. Выходит против математического правила: две величины равные порознь третьей...

2. Но пряди тонкого своекорыстия почему-то обнаружились не тотчас после обнародования сергиевского обращения, а спустя два месяца, когда митрополита Иосифа задело организационно-административное колесо Синода и митрополита Сергия. Получается впечатление при чтении Иосифовских документов такое, что они не появились бы на свет, если бы автор их не был затронут служебным передвижением к некоторому понижению. Не протестовал он в прошлом году при назначении с Ростовской кафедры на Ленинградскую; полагаю, что не протестовал бы и в том случае, если бы обращению митрополита Сергия сопутствовало бы какое-либо заявление с другой стороны, облегчающее положение Церкви.

Эти соображения ослабляют только силу протеста, но не уничтожают. Принципиальная сторона его – теряет ли Церковь вообще или священноначалие, в частности, свою чистоту и правду от своих заявлений покорности и содействия безрелигиозной власти – великий вопрос, который, независимо от осложнений личной борьбы и действующих лиц, ставится жизнью и совестью людей и, конечно, когда-нибудь найдёт своё решение. Если обращение сделано, выражаясь словами Писания, «уповающе токмо в животе сем», то оно и восприемлет здесь своё возмездие, если же автор его живёт в надежде живота вечного – чего, я думаю, отрицать никак не следует, – то надо усматривать и мотивы издания обращения не шкурнические (простите грубое слово) и продажные, а попечительные о Церкви и преследующие её спасительную пользу. В худшем случае, надо думать, митрополит Сергий добросовестно заблуждается, а не сознательно предательствует. Лично я оцениваю его действия так: понятие «общества» (Церковь в Её человеческой половине) и народа шире понятия государства и власти – отсюда в конституциях вполне понятны и допустимы любовь к отечеству (народу и Церкви) и вражда к другим партиям, как органам управления. Сколько сменялось видов государства, устройства и форм власти только, например, в нашей истории, а народ русский – все один и Церковь единая православная. Любовь к Церкви и народу (Рим.12 и 1Кор.13) долготерпеливо побеждала злое государство и власти.

Мы, архипастыри, как лица апостольского преемства, ответственны не за себя только и за свой исторический момент, но и за все прошлое. Дерзаем ли мы, например, осудить Церковь Петровского периода за то, что она, выстрадав от всешутейшего и всепьянейшего церковного сообщества (Собора), пошла на устроение своё в новых условиях тогдашней жизни и постепенно их изгладила. Если она ошиблась тогда, то мы, «зиждя грады пророческие», тем самым виним себя и продолжаем их ошибку, следовательно, неправославны. Но такого сознания в нас нет: несмотря на личные недостатки Феофана Прокоповича, Церковь не извергла его, хотя современники и сторонники Феодосия Яновского весьма зазирали его и хотя наша иерархия есть ведь и его преемница. Так и митрополит Сергий верит в избранный им путь церковного устроения, и поскольку до него наши архипастыри и пастыри не противились законодательству советской власти в церковных делах до обращения митрополита Сергия, по совести стараясь исполнять инструкции, не соответствующие канонам, и за это их не осуждали (в числе исполнителей были особенно ревнивы и нынешние противники митрополита Сергия), постольку не следовало бы спешить осуждать, а тем более порывать с митрополитом Сергием сейчас, ибо, в сущности, пока он ничего не прибавил к тому, что фактически было...

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

«...В письме к викарному Димитрию [Любимову] епископу Гдовскому... он [митрополит Иосиф Петровых. – Сост.] говорит, что от митрополита Сергия отделилось 26 епископов...» [в изложении]

Елевферий [Богоявленский], митрополит, Неделя в Патриархии. Париж, 1933

Его Высокопреосвященству, Высокопреосвященнейшему Сергию,

Заместителю Патриаршего Местоблюстителя

протоиерея Иоанна Шастова.

Долгом считаю засвидетельствовать Вашему Высокопреосвященству, что все мы, находившиеся доселе в Соловках в заключении, как и в тех местах, которые около Соловков, состоим с Вами в каноническом молитвенном общении и Патриаршим Синодом.

Как относятся заключённые в Соловках к Декларации, изданной Заместителем Патриаршего Местоблюстителя и Временным Патриаршим Синодом от 16(29) июля 1927 г.? По прочтении означенной Декларации и суждению о ней, было вынесено определенное заключение: Декларацию считать необходимым актом, свидетельствующим лояльное отношение к государственной власти и не нарушающим ни догматического, ни канонического учения. А потому приемлемой для нас. А к указу Вашему от 8(21) октября 1927 г., за № 549, о поминовении за богослужением предержащих властей мнение определилось такое: по слову Священного Писания и учению святых Отцов, моление должно быть необходимо. Этим мы будем выражать наше христианское смирение и послушание Св. Церкви.

В отношении как декларации, так и вышеозначенного указа некоторые из Преосвященных говорили, как, например, архиепископ Иларион [Троицкий], Прокопий [Титов] и др.: «Что бы ни стали нам говорить и кто бы ни был, мы должны на это смотреть как на провокацию, желающую нас разделить с митрополитом Сергием и его Синодом. А потому мы должны держаться единства».

K Вам, Ваше Высокопреосвященство, как Заместителю Патриаршего Местоблюстителя, и к Патриаршему Синоду отнеслись и относятся как к законной преемственной церковной власти, одновременно считая, что Главою Русской Церкви и Местоблюстителем Патриаршего Престола является митрополит Пётр, за которого и молятся за богослужением.

В частности, относятся к Вам так и к Вашему Синоду, архиепископ Иларион [Троицкий], архиепископ Прокопий [Титов], архиепископ Амвросий [Полянский ?], архиепископ Евгений [Зернов], и – в частности, – проф. И. В. Попов, с которым мне приходилось несколько раз вести разговоры, – он прямо сказал так: «Во всех действиях как Заместителя [Местоблюстителя. – Сост.] Патриаршего Престола, митрополита Сергия, так и его Патриаршего Синода, не замечается нарушения никаких канонических правил, а тем более догматических погрешностей, и надеемся (слова архиепископа Петра Зверева, Глеба Покровского и др.), что митрополит Сергий и его Синод, своими действиями не допустят до поругания Матери нашей Святой Церкви».

Пожелания всех соловчан таковы: крепко держаться церковного единства, не допускать никаких послаблений во всех отношениях, а в частности, к раздорникам Св. Церкви. Искреннее пожелание возвращения всех ссыльных и заключённых из темниц и для торжества Православия и умиротворения Церкви Божией созвать Церковный канонический Собор.

На раскол ленинградцев смотрят все с осуждением и считают этот поступок безумием епископа Димитрия [Любимова], который должен понести суровое наказанпе.

Епископ Димитрий для распространения своего раскола присылал на остров [т. е. в Соловки. – Сост.] одного послушника, по имени Сергий, который, кроме порицания и полного осуждения, ничего не получил. Мало того, посещение таких провокаторов все более укрепляет верующих в правоте Патриаршего Синода, и они считают таких посетителей врагами-церковного мира.

Вторым посланием [18(31).12.1927 г. – Сост.] совершенно ликвидировано всякое смущение и недоверие как к Вам, Владыко, так и к Патриаршему Синоду, видя, что Вы не один, а с Вами работает сонм Святителей, как это видно из подписей под посланием.

Большое недоумение, а пожалуй и смущение, внесено было в массу духовенства, что будто бы Вы, Владыко, намереваетесь сделать распоряжение по всем Церквам не только г. Москвы, но и по епархиям о прекращении поминовения за богослужением имени Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра. Но, благодарение Богу, это ничем не подтвердилось.

Вашего Высокопреосвященства нижайший послушник – протоиерей Иоанн Шастов.

2(15) февраля 1928.

1. Архив составителя

2. Иоанн [Снычев), митрополит. Церковные расколы

Дорогой В. A.!

Поздравляю Вас со днём Ангела (30 января/12 февраля). Кажется, не ошибаюсь. Желаю всего наилучшего Вам и семье Вашей. Письма Ваши (два) я получил вскоре одно за другим.

Печально, что епископ Виктор [Островидов] самочинствует. Печально, что его самочинству следуют другие. За митрополита Сергия надо усилить свои молитвы, потому что здоровье его сильно пошатнулось от постоянных забот о Св. Церкви. Пошли, Господи, много лет здравствовать, а самочинцам всяким, раздирающим Св. Церковь, – скорейшее вразумление от Бога. Как Господь прогневался на Церковь и какую тьму врагов выпустил из среды Её же!

15 февраля 1928 г.

Архив составителя

Ваше Высокопреосвященство, глубокочтимый Владыко!

Обращаю к Вам свою сыновнюю просьбу.

Так как линия моего церковного поведения и руководства в направлении укрепления единства Церкви вне ориентировки по личности учитывается Вами как ошибочная, а я считаю её в условиях данного момента здешней церковной жизни единственно мудрой, и так как результаты этой линии расцениваются Вами как углубление смуты, между тем как я считал таковые локализациею смущения, то единственным выходом для меня остаётся удаление от дальнейшего руководства церковной жизнью.

Мне очень тяжело, глубокочтимый Владыка, огорчать Вас отказом воспринять Ваши советы.

Наш вчерашний разговор был предметом моего тщательного продумывания, и я пришёл к одному решению: настоящим я повергаю перед Вами просьбу освободить меня от несения обязанностей Вашего наместника по Св. Троицкой Александро-Невской Лавре и снять с меня руководство Шлиссельбургским и Детскосельским викариатством с увольнением на покой.

Четыре с половиной года пребывания на служении здесь, четыре с половиной года почти сплошных страданий, выучили меня ходить и определяться только состоянием по совести перед Лицем Божиим.

И теперь моя совесть спокойна. Пусть меня судит Господь.

Конечно, не скрою: моё больное сердце рвётся от новой непосильной боли. Я вижу, что ухожу от своей паствы в горький час церковной жизни.

Я покидаю Лавру, которой отдал свою душу, где было пролито столько слез, пережито столько горя, но где вместе с тем осязалась невидимая милосердная рука Божия, где молитвы были от сердца, где обвевало веянием нарастающего единения и любви и где я отдыхал душой, сливаясь в молитве с сердцами своей паствы, так любившей Лавру.

Я покидаю горячо любимый мною клир, всегда воздававший мне не по заслугам – своею преданностью, любовью и послушанием.

Разве я могу забыть совсем недавние дни, когда клир явил мне великое доверие и удержал верующих в церковном единстве?

Наконец, я покидаю свою уездную паству, всегда с любовию воспринимавшую меня и доверчиво отдавшуюся моему руководству. Как же мне без слез подумать, что уже не увижу я больше близких моему сердцу детскоселов, гатчинцев и шлиссельбуржцев (тех районов, где я был и где лично знают меня).

Пусть все простят меня, я буду молить их об этом. Пусть все поймут, что я бессилен сделать что-либо другое.

Вот почему покойна моя совесть. Пусть меня судит Господь.

У меня нет никаких личных мотивов быть кем-либо или чем-либо недовольным, впрочем, я могу указать один личный мотив.

Сложная обстановка церковной жизни вздымает на душу целые шквалы. Они потрясают душу и как бы истребляют её. Мне самому надо подкрепиться в самоуглублённости, легче достижимой при уходе от дел.

Дни мои идут к закату, и надо утвердиться в одном деле: быть в Боге и с Богом.

За это тяжкое время Христос явил мне столько Отчей любви, такую несчётную милость, благодеяния Господни мне недостойнейшему – так велики, что сознание моего неоплатного должничества перед Богом гнетёт меня, как ярмо неблагодарного раба.

А к тому же, после четырёхлетних испытаний, вправе иметь я физический покой для своих слабых телесных сил.

Ещё раз прошу простить меня, глубокочтимый Владыко, если я приношу Вам огорчение.

Помолитесь, чтобы Господь укрепил мои силы в мужественном перенесении нового испытания тяжёлого разрыва со служением Св. Церкви, которому я отдал все силы и все разумение, и тяжёлого разрыва с лаврской братьяй, клиром и всей своей паствой, с которыми я молился, скорбел, радовался, сроднился, полюбил, для которых стал своим и которых воспринимал как тепло, как родных, как Богом мне вручённых. Вашего Высокопреосвященства недостойнейший собрат о Христе – (подпись).

28.02 [ст. ст.] 1928 г.

Архив составителям

«Вы, оправдывающие себя законом, остались без Христа, отпали от благодати» (Гал.5:4).

И это падение их не малое и не тайное, но весьма великое и всем очевидное для имеющих ум (1Кор.2:16)²⁰²; а обнаружилось оно в известном «воззвании» 16(29) июля и в восследовавшем за ним дерзком разрушении Православной Церкви. «Воззвание» прельщённых есть гнусная продажа непродаваемого и бесценного, т. е. – нашей духовной свободы во Христе (Ин.8:36); оно есть усилие их, вопреки слову Божию, соединить несоединяемое; удел грешника с делом Христовым, Бога и Мамону (Мф.6:24) и свет и тьму (2Кор.6:14–18). Отступники превратили Церковь Божию из союза благодатного спасения человека от греха и вечной погибели в политическую организацию, которую соединили с организацией гражданской власти на служение миру сему, во зле лежащему (1Ин.5:19)²⁰³. Иное дело лояльность отдельных верующих от Отношению к гражданской власти. При первом положении Церковь сохраняет свою духовную свободу во Христе, а верующие делаются исповедниками при гонении на веру; при втором положении она (Церковь) лишь послушное орудие для осуществления политических идей гражданской власти, исповедники же за веру здесь являются уже государственными преступниками.

Все это мы видим на деятельности митрополита Сергия, который в силу нового своего отношения к гражданской власти вынужден забыть каноны православной церкви, и вопреки им он уволил всех епископов-исповедников с их кафедр, считая их государственными преступниками, а на их места он самовольно назначил непризнанных и непризнаваемых верующим народом других епископов. Для митрополита Сергия теперь уже не может быть и самого подвига исповедничества Церкви, а потому он и объявляет в своей беседе по поводу «воззвания», что всякий священнослужитель, который посмеет что-либо сказать в защиту Истины Божией против гражданской власти есть враг Церкви Православной. Что это разве не безумие, охватившее прельщённого? Ведь, так рассуждая, мы должны будем считать врагом Божиим, например, святителя Филиппа, обличившего некогда Иоанна Грозного и за это удушенного; более того, мы должны причислить к врагам Божиим самого великого Предтечу, обличившего Ирода и за это усечённого мечом.

...Вот почему св. Максим Исповедник, когда его уговаривали и страшными мучениями заставляли вступить в молитвенное общение с неправомудрствующим патриархом, воскликнул: «если и вся вселенная начнёт причащаться с патриархом, я один не причащусь с ним». Почему это. Потому что он боялся погубить душу свою через общение с увлечённым в нечестие патриархом, который в то время не был осуждён собором, а наоборот, был защищен большинством епископов. Ведь церковная административная власть, даже в лице соборов, не всегда и раньше защищала истину, о чем ясно свидетельствует история святителя Афанасия Великого, Иоанна Златоуста, Василия Великого, Феодора Студита и др. Как же и я могу оставаться впредь неразумно безразличным. Это не может быть. Вот почему мы и встали на единственный возможный в нашем теперешнем положении выход, – это путь исповедничества истины спасения. Путь этот тяжёл, это – путь подвига; но мы уповаем не на свои силы, но взираем на начальника веры и совершителя Иисуса Христа (Евр.12:2). И дело наше есть не отделение от Церкви, а защищение истины и оправдание Божественных заповедей, или – ещё лучше – охранение всего домостроительства нашего спасения. Вот почему с обличением митрополита Сергия выступил целый сонм архипастырей: митрополиты (Иосиф, Агафангел, Арсений), архиепископы, епископы и множество отдельных пастырей, которые заявляют митрополиту Сергию, что они не могут далее признавать его за руководителя Православной Церкви, а будут управляться самостоятельно до времени.

Смотрите же, други мои и сопастыри, чтобы не быть вам увлечёнными духовными зверями. Довольно и прежнего, бывшего в недавнее время, падения; теперь мы будем ходить осторожно. Мир Божий, превосходящий всякое разумение (Фил.4:7), да исполнит сердца ваши и помышления ваши и да управит путь ваш во Христе Иисусе, Господе нашем. Аминь.

Февраль 1928 г.

Епископ Виктор.

Печать Е[пископа] В[иктора].

Польский M., протопресвитер. Новые мученики российские. Джорданвилль, 1957. Т. 2

Польский M., протопресвитер. Новые мученики российские. Джорданвилль, 1957. Т. 2

1. Мы идём за своим каноническим митрополитом Иосифом, от которого не должны отступать и прекращать возношений его имени в Божественном тайнодействии «прежде соборного рассмотрения», какового не было (Двукратного Собора правило 14).

2. Указывают на 15-е правило Двукратного Собора, говорящее о Патриархе, но

1) Митрополит Сергий не Патриарх, а только временный Заместитель митрополита Петра, которого возносим.

2) Митрополит Пётр поручил митрополиту Сергию временное управление Русскою Церковью, но не поручил нарушать канонические правила, на которых должно основываться это управление.

3) 14-е правило Двукратного Собора в отношении митрополита Иосифа нарушено епископом Николаем [Ярушевичем] Петергофским раньше, чем мы якобы нарушили 15-е правило, и первое нарушение было поводом ко второму мнимому нарушению.

4) B действиях митрополита Сергия усматривается наличие ереси и даже худшего её, что даёт право на отхождение «прежде соборного рассмотрения» даже и от Патриарха.

3. Митрополит Сергий не имел права вторгаться в управление нашей епархией без согласия митрополита Иосифа: 3 Вселенский Собор, 8-е правило, Антиохийский – 9-е, Карфагенский – 64-е, 67-е.

4. Митрополит Сергий не имел права поставлять викарных епископов к нам (Сергий Зенкевич) без согласия митрополита Иосифа [Петровых]: 1 Вселенского Собора 6-е правило.

5. Тем более не имел права посылать к нам митрополита (Серафима Чичагова), пока наш митрополит Иосиф жив и пока он добровольно не отрёкся от митрополии: Двукратного Собора правило 16-е.

6. В Божественном тайнодействии мы должны возносить имена своих Патриархов, митрополита и епископа (Двукратного Собора 13–15-е правила). Но на одном месте двух имён возносить не должны, чего теперь требует митрополит Сергий, заставляя возносить вместе с именем митрополита Петра и своё имя.

7. Насильственные переводы епископов из одной епархии в другую правилами строго воспрещаются, даже в случае, если бы клир и народ не принимал епископа (Апостольское правило 36), чего в отношении митрополита Иосифа нет, или даже если бы было внешнее непреодолимое препятствие к принятию епископом управления епархией (6 Вселенского Собора правило 37).

8. Указывают на примеры принудительных переводов епископов с одной кафедры на другую в прежнее время. Но когда бывало, чтобы переводили одновременно свыше 40 епископов, притом даже без их ведома? И бывали ли примеры, чтобы переведённый все-таки не давал согласия и не ехал, а требовал бы соборного рассмотрения своего дела? А если бы и бывали подобные примеры, то они никогда не считались нормальными,

9. Церковь Православная – Соборная (ср. 37-е правило Св. Апостолов); митрополит Сергий управляет ею единолично и совершенно произвольно. Организация “Синода” и выбор членов его без совета с другими епископами; запрещение епископов в священнослужении без Собора, на что не дерзал даже и Святейший Патриарх Тихон и т. д.

10. В этом усматривается уже нарушение догматического учения о Святой Церкви (... «Верую во Единую Святую Соборную и Апостольскую Церковь»).

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

...Архипастыри Ярославской церковной области... особым актом объявили о своём отделении от митрополита Сергия и самостоятельном от него управлении вверенными им от Бога паствами. Акт, подписанный 24 января (6 февраля) 1928 г., настолько вызывается обстоятельствами времени и настроением верующих масс народа и настолько обстоятельно обосновывает означенное отделение, что и я, проживающий в Ярославской церковной области, принял в нем участие и скрепил своею подписью. ...

Таким образом, все распоряжения митрополита Сергия отныне не имеют для нас никакой силы... Это даёт мне основание вновь опротестовать своё незаконное удаление от ленинградской паствы, требовать канонически правильного решения этого вопроса надлежащим судом епископов, а до такого решения я считаю себя не вправе предоставить вверенную ... мне паству (по смыслу 16-го правила Двукратного Собора) произволу не пользующихся нашим ... доверием церковных администраторов и пред Богом и своею совестью приемлю долг принять меры к умиротворению смущённой и взволнованной моей паствы. Для сего призываю прежде всего моих верных епископов... к мирному согласию и единомысленному со мною служению ленинградской пастве. Преосвященному епископу Гдовскому Димитрию [Любимову] поручаю временное управление Ленинградской епархией. Преосвященного епископа Григория [Лебедева] прошу также продолжать служение святой Александро-Невской Лавре в звании её, единомысленного со мною, наместника.

Пастырей и всех верующих, призывая на них Божие благословение, прошу и молю довериться моему архипастырскому руководству и попечению и мирно и- тихо продолжать дело молитвы, душевного спасения и богоугождения.

Смиренно повинуясь гражданской власти, не находящей пока возможным допустить моё недостоинство до непосредственного молитвенного общения со вверенной мне паствою, буду находиться и вдали в постоянной молитвенной памяти и попечении о ней, прося возносить моё имя за Богослужениями по установленному порядку.

Да услышит Господь наши общие стоны и да благословит миром и тишиною многострадальную Церковь. Аминь...

Елевферий [Богоявленский], митрополит. Неделя в Патриархии. Париж, 1933

...Св. Патриарх все права и обязанности Патриарха передал митрополиту Петру (которого в сущности правильнее было бы называть не Местоблюстителем, а и. д. Патриарха), а последний без всяких ограничений передал эти права мне...

1. «Второе письмо» («Отзыв») митрополита Казанского Кирилла [Смирнова] к Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Нижегородскому Сергию [Страгородскому] от 28–30(7) октября (10–12 ноября) 1929 2. Енисейск

2. Елевферий [Богоявленский], митрополит. Неделя β Патриархии. Париж, 1933

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Долгом почитаем известить Преосвященных Архипастырей, пастырей и всех верных чад Св. Православной Патриаршей Церкви Российской о появлении в самое последнее время в нашей многострадальной Церкви новой смуты, нового раскола. Бывший Глазовский епископ Виктор [Островидов], назначенный для управления Свердловской (Екатеринбургской) епархией, раздираемой смутами и от обновленцев, и от григорьевщины, не имеющей к тому же и правящего архиерея, забыв монашеское послушание и данные им пред рукоположением во епископа обеты, не только отказался исполнить возложенное на него послушание и данное ему назначение, но и, вопреки церковным канонам, отделился от нас, порвал чрез то связь с Матерью Св. Православной Церковью и Её законною иерархиею, – дерзает совершать рукоположения клириков для приходов иных епархий без согласия и сношения с епископами тех епархий.

Своими деяниями епископ Виктор не только вносит дезорганизацию в жизнь нашей Церкви, но и рассылаемыми и распространяемыми повсюду посланиями сеет смуту, лживо обвиняя митрополита Сергия и Временный Патриарший Синод в отпадении от Православия, разрушении Церкви и в нарушении церковных ка- нонов, за изданное нами 16(29) июля 1927 г. Воззвание, или Обращение.

Запрещённый за свои деяния в священнослужении епископ Виктор продолжает служение и самочинное управление Вятской епархией.

Вслед за этим викарий Ленинградской епархии – епископ Гдовский Димитрий [Любимов] и заштатный епископ Копорский Сергий [Дружинин], руководствуясь какими-то беспредметными предчувствиями и туманными подозрениями и не имея к тому решительно никаких оснований, заявили 13(26) декабря 1927 г., что они порывают молитвенное общение с Заместителем Патриаршего Место- блюстителя, митрополитом Сергием, обвиняя последнего и Патриарший Синод в том, что якобы они посланием своим от 16(29) июля 1927 г. «исказили не только канонически, а даже и догматически лицо Церкви», – организацией Временного Патриаршего Синода «искажён якобы самый Патриарший образ управления Церковью», ставят в вину возношение имени Заместителя митрополита Сергия наряду с именем Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра, заявляя, что это якобы «противно духу Св. Церкви, никогда не допускавшей на одно епископское место двух соуправителей или хотя бы именования двух имён с одинаковым значением», указывают на перемещение епархиальных Преосвященных на иные, вдовствующие или требующие неотложного назначения кафедры; ставят в вину нам распоряжение и обращение к правящим архиереям об открытии епархиальных советов, под надзор которых якобы отдаются вновь назначенные на епархии архиереи; за лояльное отношение наше к государственной власти, выраженное в воззвании от 16(29) июля 1927 г. и создавшее для нашего церковного управления более благоприятную обстановку, обвиняют в том, что якобы мы поставили Церковь в зависимость от гражданской власти и тем лишили Церковь свободы, дарованной Христом, и т, п. ...С целью подорвать доверие к Заместителю Патриаршего Местоблюстителя указанные Архипастыри обвиняют его в каком-то «обновленчестве», злонамеренно искажая смысл и значение послания от 16(29) июля 1927 г.

Желая вразумить явно ослеплённых и заблуждающихся людей и напомнить им долг канонического послушания «первому епископу» (Апостольское 34-е правило), мы наложили на них запрещение в священнослужении, назначив им срок для принесения ими должного покаяния. Но они, принимая бесчиние за исповедничество, не только не раскаялись, но не перестают и речами своими и распространяемыми посланиями сеять смуту и раскол среди верующих на радость сектантам, безбожникам и обновленцам, за что и преданы нами каноническому суду православных епископов. 26 января( 8 февраля) текущего года нами получено заявление, подписанное 24 января(6 февраля) с. г. Преосвященными – митрополитом Ярославским Агафангелом [Преображенским], викарием Ярославской епархии архиепископом Угличским Серафимом [Самойловичем], бывшим Пермским, временно управляющим Любимским викариатством Ярославской епархии Варлаамом [Ряшенцевым], епископом Ростовским Евгением [Кобрановым] и Одесским митрополитом Иосифом [Петровых], в коем указанные Архипастыри уведомляют, что «отныне они отделяются от нас» – «отказываются признавать за митрополитом Сергием, как Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, и Временным при нем Патриаршим Синодом право на высшее управление Церковью», добавляя, что они «остаются во всем якобы верными и послушными чадами Православной Церкви, именно пребывая в иерархическом подчинении Местоблюстителю Патриаршего Престола митрополиту Крутицкому Петру, и что отныне самостоятельно будут управлять Ярославской церковной областью до возвращения к власти митрополита Петра или же до сознания нами неправильности руководственных действий и мероприятий». К этим бесчинно ходящим присоединились два архиерея, рукоположенные в своё время без ведома и благословения Святейшего Патриарха Тихона бывшим Преосвященным Уфимским Андреем [Ухтомским] и его викариями (Иоанном Поярковым Давлекановским и др.), – Алексий [Буй], назначенный архиепископом Угличским Серафимом временно управляющим Воронежской епархией, и Иерофей [Афоник], бывший викарий Велико-Устюжской епархии, – принятые в своё время милостию, снисхождением и любовию почившего Святейшего Патриарха Тихона.

Подписавшие Ярославское заявление Преосвященные, как на причину своего отделения от нас, указывают на то, что

1) якобы ни церковные каноны, ни практика Церкви далеко не оправдывают, как Заместителя Патриаршего Место- блюстителя, – стояния митрополита Сергия у кормила высшего управления на- шею отечественною Церковью;

2) незаконно организован Временный Священный Патриарший Синод, в состав которого включены-де случайные лица;

3) посланием от 16(29) июля 1927 г., коим якобы подчинено начало духовное и божественное в церковном домостроительстве началу мирскому и земному и тем якобы Церковь лишена свободы, которую Она получила вследствие своего отделения от государства;

4) по личному якобы усмотрению митрополита Сергия совершаются ничем не оправдываемые перемещения епископов, вопреки желанию их самих;

5) предписано особым указом возносить молитву за «безбожную и неверующую власть». Помимо этих обвинений митрополит Ярославский Агафангел в беседах с членами Временного Патриаршего Синода – Тверским архиепископом Серафимом [Александровым] и Вятским архиепископом Павлом [Борисовским], – указывал на незаконность запрещений епископов, ибо-де существуют правила, коими разрешается запрещать в священнослужении клириков, но не епископов (1-е правило Св. Кирилла Александрийского), указывал на то, что «во всем этом деле много и личного момента».

Б. Ленинградский митрополит Иосиф [Петровых] указывает на «незаконное якобы удаление его от ленинградской паствы» и на «плачевное рабское послушание чуждому Церкви началу» (из письма от 17/30 октября 1927 г.). Заявив сначала, что он «не думает именоваться более Ленинградским, на что имел право до получения указа» о перемещении в Одессу (из письма от 17/30октября 1927 г.), митрополит Иосиф [Петровых] в обращении своём от 26 января (8 февраля) 1928 г. из Ростова Ярославского к викариям Ленинградской епархии объявляет себя Ленинградским митрополитом, поручая временное управление Ленинградской епархией епископу Гдовскому Димитрию [Любимову], заявляя о своей готовности возглавить все епархии или отдельные приходы, если последние отделятся от митрополита Сергия, и не только даст согласие на рукоположение неведомого ему клирика в сан епископа в не подлежащей его ведению Велико-Устюжской епархии, но и руководит в этом направлении зловредной деятельностью епископа Иерофея (Никольского), уволенного на покой.

Наконец, в письме от 24 января (6 февраля) с. г. архиепископ Угличский Серафим [Самойлович], повторяя те же обвинения, предлагает митрополиту Сергию «обратить свои взоры к старейшему иерарху Российской Церкви, митрополиту Ярославскому Агафангелу, который, несмотря на свои преклонные лета, остался мудр и силен духом, и передать ему заместительские права впредь до возвращения митрополита Крутицкого Петра» и «что без организации Синода в управлении Церковью мы, архипастыри, вместе с Вами (митрополитом Сергием) поможем ему (митрополиту Агафангелу) своими силами и разумением».

Мы не намерены скрывать пред Вами, возлюбленные братья, того, что совершается в нашей Церкви, почему привели решительно все обвинения на нас от лиц, отколовшихся от нас и от единства Православной Церкви, дабы Вы ведали и знали всю неосновательность обвинений, возведённых на нас, не верили бы злым слухам и всяким посланиям, сеющим раскол и вносящим смуту в сердца верующих на радость врагам веры и Церкви, а вместе с тем ведали бы и преступность пагубного для Церкви отделения и раскола, учинённых указанными архипастырями.

В самом деле – справедливо ли все то, что заявляют отделившиеся?

Нет, не справедливо. И прежде всего:

1. Не самовольно, не с нарушением церковных канонов митрополит Сергий воспринял права и обязанности Заместителя Патриаршего Местоблюстителя. Вот документ, подписанный [так. – Сост.] собственноручно Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Петром 23 ноября (6 декабря) 1925 г., в коем читаем: «В случае невозможности по каким-либо обстоятельствам отправлять мне обязанности Патриаршего Местоблюстителя, временно поручаю отправление таковых обязанностей Высокопреосвященнейшему Сергию, митрополиту Нижегородскому» (подлинник хранится). 1(14) декабря 1925 г. митрополит Сергий на имя управляющего Московской епархией дал распоряжение: «...уведомить находящихся в Москве, a по возможности и вне Москвы, православных архиереев, что он не считает себя вправе уклониться от возложенного на него распоряжением Патриаршего Местоблюстителя от 23 ноября (6 сего декабря) временного поручения исполнять при создавшихся обстоятельствах обязанности Местоблюстителя».

По особым обстоятельствам Высокопреосвященнейший митрополит Пётр из Перми 19 декабря 1926 г. (1 января 1927 г.) снова подтверждает права и обязанности митрополита Сергия, как Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, – посланием, в коем, между прочим, читаем следующие строки: “Вопрос об окончательной передаче обязанностей (Патриаршего Местоблюстителя) я (митрополит Пётр Полянский) предполагал выяснить по возвращении Высокопреосвященнейшего митрополита Кирилла [Смирнова]. Но митрополит Кирилл не возвратился и тогда в письме от 27 мая (9 июня) на имя митрополита Агафангела [Преображенского] я подтвердил передачу ему местоблюстительских прав и обязанностей, причём передача эта была обусловлена... В случае отказа митрополита Агафангела, писал я, от восприятия власти или невозможности её осуществления права и обязанности Патриаршего Местоблюстителя возвращаются снова ко мне, а заместительство к митрополиту Сергию. На моё письмо митрополит Агафангел 30 мая (12 июня) ответил, что по преклонности лет и крайне расстроенному здоровью он отказывается принять на себя обязанности Местоблюстителя Патриаршего Престола» (подлинник письма хранится). Таким образом, не ясно ли отсюда, что Патриаршим Местоблюстителем является митрополит Крутицкий Пётр, а его законным, по преемству власти, Заместителем – митрополит Нижегородский Сергий.

Мало этого. Телеграммой от 11(24) мая 1926 г1 на имя митрополита Сергия митрополит Агафангел писал: «Продолжайте управлять Церковью», а письмом [телеграммой] от 4(17) июня 1926 г. извещает: «В ответ на Ваше письмо от 31 мая (13 июня) с. г., полученное мною 4(17) июня, сообщаю Вашему Высокопреосвященству, что я по преклонности лет и расстроенному здоровью уже отказался от замещения должности Патриаршего Местоблюстителя, о чем доложено мною Его Высокопреосвященству Местоблюстителю Патриаршего Престола Петру, митрополиту Крутицкому письмом от 30 мая (12 июня) и доведено до сведения советской власти письмом от 26 мая (8 июня)».

На письмо архиепископа Ростовского Арсения [Смоленца] от 3(16) августа 1926 г. к митрополиту Агафангелу «действительно ли он отказался от возглавления Русской Церкви и поступил ли по добровольному соглашению», последний на письмо архиепископа Арсения [Смоленца] буквально начертал 9(22) августа 1926 г. следующее: «Да, Высокопреосвященнейший Владыко, действительно отказался я от Местоблюстительства Патриаршего Престола и отказался по собственному своему произволению, что и удостоверяю своей подписью». Не ясна ли вся неосновательность заявления о том, что митрополит Сергий недолжным порядком воспринял власть и права Заместителя. Обратите внимание и на то, что до 24 января (6 февраля) с. г. подобных возражений не высказывали ни митрополит Иосиф [Петровых], ни ярославские архипастыри во главе с митрополитом Агафангелом [Преображенским]. Да и как они могли или могут ныне возражать, когда один из подписавших ярославское заявление, архиепископ Угличский Серафим [Самойлович], временно пользовался правами заместительства по тем же основаниям, как и митрополит Сергий, и эти права тогда у него никем не оспаривались. Митрополит же Иосиф [Петровых], будучи епископом Ростовским, викарием Ярославской епархии, в 1926 г. митрополитом Сергием был назначен на кафедру Ленинградскую с возведением в сан митрополита, и принял он и белый клобук, и назначение, видимо, потому что признавал тогда заместительские права митрополита Сергия и в них не сомневался.

Кстати, обратите внимание и на подписи под Ярославским заявлением. Один подписывается: «Серафим, архиепископ Угличский, викарий Ярославской епархии, бывший Заместитель Патриаршего Местоблюстителя», другой: «митрополит Иосиф, 3-й из указанных Патриаршим Местоблюстителем Заместителей». Архиепископ Серафим восприял в своё время права от митрополита Иосифа, а Иосиф от митрополита Петра в таком порядке, как и митрополит Сергий.

Так где же правда, где же совесть?

Последнее слово по поводу письма архиепископа Угличского Серафима, в коем он 24 января (6 февраля) с. г. даёт митрополиту Сергию совет и, более того, настаивает на передаче заместительских прав, впредь до возвращения митрополита Петра, митрополиту Ярославскому Агафангелу, мотивируя это благом Церкви. Очевидно, Угличский владыка Серафим позабыл то, что ведомо ему и что писал «Патриарший Местоблюститель, смиренный Пётр, митрополит Крутицкий».

А писал он следующее: «За отказом митрополита Агафангела – вопрос о его местоблюстительстве отпадает сам собою. И посему подвергнутся строгому суду-осуждению те кто, прикрываясь благами Церкви, станут употреблять усилия выдвинуть старца Божия на местоблюстительский пост, – они будут чинить тяжкое преступление пред Св. Церковью» (Послание от 19 декабря 1926 г./1 января 1927 г.).

Тяжкое преступление чинят указанные архипастыри своим выступлением, сея смуту и раскол в многострадальной нашей Церкви, а грех раскола, по учению св. священномученика Киприана и св. Иоанна Златоустого, не омывается и мученическою кровию.

2. Указывают на организацию и образование при митрополите Сергии, как Заместителе Патриаршего Местоблюстителя, Временного Патриаршего Священного Синода, говоря, что этим якобы искажается самый Патриарший образ управления Церковью, – не понимая или не зная того, что митрополит Сергий организацией Синода сделал попытку восстановить нормальный законный строй Высшего Церковного Управления по смыслу постановлений и определений Собора 1917–1918 гг.

«Управление церковными делами принадлежит Всероссийскому Патриарху совместно со Священным Синодом и Высшим Церковным Советом», причём «Патриарх является первым между равными ему епископами» (см. вып. 1 Собрания определений и постановлений Собора 1917–1918 гг.). Правда, Священный Синод должен состоять из членов, избранных Поместным Собором, а не назначенных Патриархом или его Заместителем. Но потому-то митрополит Сергий и организовал Синод как временный и в послании от 16(29) июля 1927 г. заявил, что предстоящий Поместный Собор «изберёт уже не временное, а постоянное Центральное Церковное Управление».

Заметим, что образование при Первоиерархе Синода из лиц, не избранных Собором, а хотя бы и случайно находящихся около Первоиерарха, не противоречит практике Вселенской Церкви: в течение многих веков Константинопольские Патриархи управляли Церковью при помощи Синода из «прилучившихся епископов», т. е. епископов, проживавших в Константинополе и прибывших туда по своим делам (см. у Павлова «Курс церковного права»).

Синод должен мыслиться, по соборному определению, как малый Собор при Первоиерархе. 19-е и 20-е правила Антиохийского собора ясно гласят, что «Соборы созываются подлежащим митрополитом» (см. у Никодима, т. 2, с. 78), и Вальсамон в толковании 37-го Апостольского правила [говорит. – Сост.]: «Признаю необходимым, чтобы епископы каждого предела собирались у своего первенствующего епископа, причём разрешали бы сомнения». При настоящих условиях церковной жизни этот малый Собор (Синод) только и может назначаться Первоиерархом митрополитом по своему усмотрению.

Мы знаем и то, что Святейший Патриарх, по выходе из заключения, в первую очередь озаботился восстановлением около себя Высшего Церковного Управления и организовал оное из приглашённых им самим архиереев, иногда он приглашал архиереев и специально для решения какого-либо церковного вопроса, например суждение об обновленчестве, о принятии кающихся архиереев и др., причём приглашённые им архиереи и работавшие с ним с 1923 г. были не советчиками только, а соправителями Патриарха, с правом решающего голоса во всех делах. В 1925 г., незадолго до своей кончины, получив от гражданской власти разрешение на организацию управления и Синода, Святейший Патриарх сам наметил состав Синода своею рукою и вызвал им приглашённых лиц, как членов Синода, в том числе и некоторых епископов, кои и ныне участвуют на правах членов во Временном Патриаршем Синоде (подлинная Патриаршая бумага хранится).

Но скажут: иное дело Патриарх и иное митрополит Сергий.

Отвечаем: и митрополит Сергий имел право составить около себя или при себе Синод или Собор. Ведь все права и обязанности Патриарха Святейший особым завещанием от 25 марта (7 апреля) передал митрополиту Петру, а последний, как то мы видели, без всяких ограничений передал эти права и обязанности митрополиту Сергию. Всё отличие нашего Синода от бывшего при Святейшем Патриархе в том, что митрополит Сергий, как только Заместитель Патриаршего Местоблюстителя, мог и Синод организовать Временный, впредь до Собора, который изберёт постоянный состав.

«За митрополита Сергия и его Синод мы все, Марийские ссыльные, а их 14 человек там (в том числе 4 епископа) крепко стоим и одобряем его действия. Всех же восстающих против митрополита Сергия и его Синода считаем врагами Церкви и подлежащими суду церковному» (подлинник письма ссыльных хранится). «Печально, что епископ Виктор [Островидов] самочинствует. Печально, что его самочинству следуют другие. За митрополита Сергия надо усилить свои молитвы. Как Господь прогневался на Церковь, и какую тьму врагов выпустил из среды Её же» (из письма митрополита Никандра Феноменова).

Довольно и приведённых данных, чтобы и с этой стороны видеть неправоту расколотворствующих.

3. Лояльное отношение к государственной власти, выраженное в воззвании от 16(29) июля 1927 г. и создавшее для нашего церковного управления более благоприятную обстановку, о чем заявлено в послании от 18(31) декабря 1927 г., ставят митрополиту Сергию и Патриаршему Синоду в вину, говоря, что Церковь якобы отдана на служение государству и тем лишена свободы Христовой.

Но где это, где? Не словами, а фактами пусть укажут.

Братья! Мы советуем всем вам не слушать часто злонамеренных истолкователей этого послания, а самим внимательно прочесть оное без всякого предубеждения. И тогда каждый из вас, для кого Церковь Христова «мир и тихая пристань», а не орудие политической и классовой борьбы, кто сознает серьёзность совершившегося в нашей стране, кто верует в десницу Божию, неуклонно ведущую каждый народ к предназначенной цели, все те подпишутся под нашим посланием.

Ибо разве не пора выполнить завет почившего Святейшего Патриарха Тихона – поставить нашу Церковь в правильное отношение к советской власти и тем дать Церкви возможность законного и мирного существования? Разве мы не должны, оставаясь православными, помнить свой долг быть гражданами и повиноваться власти «не за страх, а за совесть», как учит нас апостол Павел и как поступали древние христиане.

Нужно иметь в виду и то, что лояльное отношение Церкви к государству никогда не рассматривалось как измена Церкви и Христу, как утрата внутренней свободы. «Церковь, как Божественное учреждение, имеет неизменное в своих основаниях устройство; устройство государств есть только продукт истории. A потому Церковь может жить при каких угодно государственных формах, хотя само собой понятно, что, смотря по различию этих форм, церковная цель может быть достигнута легче или труднее” (см. Павлова «Курс церковного права», п. 147). При этом должны сказать и то, что в нашем послании речь идёт не о Церкви, как теле Христовом, как Царстве Божием, как Невесте Христовой, как таинственно-благодатном учреждении, а только о церковном обществе, об организации людей, исповедующих православную веру. Не Церковь Христова, не Царство Божие вступает в известные отношения с советской властью, а мы, граждане Советского государства, добиваемся известных гражданских прав для нашего религиозного общества.

И ничего нет преступного в том, что мы заявили о своей лояльности в отношении к советской власти и к тому призываем архипастырей, пастырей и верную нам паству.

Смотрите на первенствующих христиан, как они относились к той власти, которая посылала их на казни и муки. Одни из римских цезарей, как Нерон и Домициан, преследовали христиан только по личной жестокости, другие, как Траян, подвергали их гонениям, считая виновными в тайных, запрещённых правительством сходках; иные, как Марк Аврелий, преследовали как вредных для государства, а Деций воздвигнутым гонением стремился совершенно уничтожить самое имя Христиан.

Но смотрите, как учил и что писал знаменитый апологет христианства – Тертуллиан: «Император выше всех людей и ниже только Бога и может быть признан господином даже и христианами», призывал к полной покорности власти (Апология. 34-я гл., с. 72). «Учит блаженный Апостол Павел, – говорит Оптат Миливийский – молитесь за царей и властей, чтобы мы с ними проводили мирную и спокойную жизнь. Ибо не государство существует в Церкви, а Церковь в государстве, т. е. в империи Римской».

Великий учитель Церкви св. Григорий Богослов: «Между нашими законами есть один закон похвальный и прекрасно поставленный духом. По сему закону, как рабы должны быть послушны господам, жены мужьям, Церковь Господу, ученики пастырям и учителям, так и все обязаны давать дань, повиноваться всем властям предержащим» (т. 2, 19-еслово).

«Хотя бы ты был апостол, хотя бы евангелист, хотя бы пророк, хотя бы кто другой – повинуйся. Подчинение власти не подрывает благочестия, – говорит Златоуст. – Епископы подчиняются императорским распоряжениям и приговорам, хотя бы ими предписывалось лишение всего имущества или изгнание из отечества» (см. подробнее у Родникова: «Учение блаженного Августина о взаимных отношениях между государством и Церковью». Казань. 1897. с. 86–87). Вообще христианство рассматривает повиновение власти как религиозный долг: исполнение его равносильно исполнению воли Божией.

В эпоху гонений и преследований со стороны государственной власти древняя Церковь не упускала малейшей возможности использовать государственное законодательство для легального существования церковных общин и учреждений, a равно и для восстановления дисциплины (см. у Киприана), устами апологетов христианства Она (Церковь) ставила свою строгую дисциплину в пример неверующему обществу. И как далеки от этого наши так называемые «ревнители Православия» с их чисто обновленческим пренебрежением к канонам и высшей церковной власти.

Так, повторяем, решительно нет никаких данных обвинять митрополита Сергия и Временный Патриарший Синод в предании и в измене вере и Православной Церкви чрез издание и обнародование воззвания от 16(29) июля 1927 г., тем более, что мы неоднократно заявляли и ныне заявляем, что мы более чем кто-либо другой должны быть стражами и блюстителями чистоты нашей св. веры, правил и преданий церковных, все мы помним архиерейскую присягу и по своим силам и способностям соблюдаем её, веру св. православную содержим и будем содержать неизменно; правила св. Апостол, св. Соборов и св. Отец с любовию не только приемлем, но и стараемся исполнять и такого исполнения требуем от других; вверенное нам стадо Христово и Церковь Российскую имеем желание вести только прямым православным и спасительным путём, не уклоняясь ни направо, ни налево. И от такого исповедания не отступал ни митрополит Сергий, как Заместитель Патриаршего Местоблюстителя, ни Временный при нем Патриарший Синод, и впредь не отступит.

К этому присовокупляем и то, что послание от 16(29) июля 1927 г. после того, как стало известно митрополиту Петру, одобрено последним и не только одобрено, но и признано им вполне отвечающим требованиям переживаемого церковно-исторического момента, как об этом письменно сообщил и доложил, с благословения митрополита Петра, возвратившийся из ссылки и живший вместе с ним Преосвященный Василий [Беляев], ныне епископ Елецкий, а равно и келейный иеромонах (ныне архимандрит) Сергий, возвратившийся не более месяца тому назад из Хэ, где жил вместе с митрополит Петром.

Принято это послание и нашими соловецкими узниками, как и другими, что около Соловков, ссыльными епископами и клириками. «По прочтении означенной декларации, – читаем в заявлении возвратившегося из Кеми протоиерея Шастова, – и суждении о ней было вынесено, как мне известно, определенное заключение: декларацию считать необходимым актом, свидетельствующим лояльное отношение к государственной власти и не нарушающим ни догматического, ни канонического учения, а потому приемлемой для нас» (подлинное письмо хранится). To же самое заявил и лично от себя и от соловецких святителей недавно возвратившийся из Соловецкого лагеря архиепископ Курский Иувеналий [Macловский] (см. его заявление от 25 февраля /10 марта с. г.).

Пока довольно и приведённых свидетельств.

Как же, однако, относятся к советской власти и сами отделившиеся?

Вот митрополит Агафангел и прочие подписавшиеся вслед за ним в заявлении на имя митрополита Сергия пишут: «Чадам Церкви и прежде всего, конечно, епископату Вы (т. е. митрополит Сергий Страгородский) вменяете в обязанность лояльное отношение к гражданской власти, Мы приветствуем это требование и свидетельствуем, что мы всегда были, есть и будем лояльны и послушны гражданской власти; всегда были, есть и будем честными и добросовестными гражданами нашей родной страны».

Так в чем же дело? К этому только ведь и именно к этому только и призывал архипастырей и пастырей, как и верную паству митрополит Сергий и Временный при нем Синод в воззвании 16 (29) июля 1927 г.

«Мы, лояльные граждане СССР, покорно исполняем все веления советской власти, никогда не собирались и не собираемся бунтовать против неё, но хотим быть честными и правдивыми членами и Церкви Христовой на земле и не перекрашиваться в советский цвет», – так пишет архиепископ Серафим [Самойлович] Угличский.

Но так заявлял и митрополит Сергий: «Нам нужно не на словах, а на деле показать, что верными гражданами Советского Союза, лояльными к советской. власти могут быть не только равнодушные к Православию люди, но и самые ревностные приверженцы его, для которых оно (Православие) дорого, как истина и жизнь, со всеми его догматами и преданиями, со всем его каноническим и богослужебным укладом. Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей родиной».

Не то же ли самое, только более толково и более понятно сказано митрополитом Сергием, чем это сказано и изложено нашими отщепенцами. Так в чем же дело?

Не сочтёт ли Угличский епископ Серафим «перекрасившимся в советские цвета» и почившего Великого Господина и Отца нашего Святейшего Патриарха Тихона, который в обращении к архипастырям, пастырям и пасомым от 15 (28) июня 1923 г. писал, что он не враг советской власти, что если он выступал ранее против неё, то на это его, как Главу Православной Церкви, постоянно подбивало то общество, которое его окружало, что отныне этого не будет, что он «понял ту неправду и клевету, которым подвергается советская власть со стороны её соотечественных и иностранных врагов и которую они устно и письменно распространяют по всему свету». А в послании от 18 июня (1 июля) 1923 г. Святейший Патриарх писал, что, «получив ныне возможность возобновить свою прерванную деятельность служению Св. Православной Церкви и сознавая свою провинность пред советской властью, выразившуюся в ряде наших пассивных и активных антисоветских действий, т. е. в сопротивлении декрету об изъятии церковных ценностей в пользу голодающих, анафематствовании советской власти и т. е., Мы по долгу христианина и архипастыря во всем каемся и скорбим». Призывает далее к покаянию заграничных эмигрантов во главе с митрополитом Антонием [Храповицким] и грозит им при непослушании церковным судом, заявляя, что, исходя из этих соображений, он в апреле 1922 г. на соединённом заседании Священного Синода и Высшего Церковного Совета упразднил Высшее Церковное Управление за границей и осудил Карловацкий церковный Собор.

Не вспомнят ли подписавшие Ярославское заявление так называемое «предсмертное завещание» Святейшего Патриарха Тихона от 7 апреля (25 марта) 1925 г. в момент организации им Священного при своей особе Синода. А вспомнив, осудят ли они Святейшего Патриарха Тихона, позволят ли сказать про него, что он «перекрасился в советские цвета?»

Как же дерзают они упрекать и осуждать митрополита Сергия за воззвание 16(29) июля 1927 г., коим выполнялась воля Святейшего. Великий грех за смуту, раскол и церковный мятеж берут они на свою душу и повинны великой ответственности и церковному за то суду.

4. Указывают и ставят в вину перемещение целого ряда епископов с занимаемых ими кафедр на другие, в том числе и Ленинградского митрополита Иосифа [Петровых] на Одесскую кафедру. Но наши расколотворцы не знают, или, правильнее сказать, не желают даже и вникнуть в то, что перемещены исключительно те Преосвященные, которые не управляли своими епархиями, не имели возможности управлять своими епархиями или викариатствами, иногда уже в течение нескольких лет.

Ныне, в связи с легализацией Патриаршего Синода и с разрешением деятельности митрополита Сергия как Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, открылась возможность призвать этих епископов к церковной работе, к управлению епархиями, но в иных местах.

Что же здесь худого?

Лучше ли было бы оставить все в прежнем положении, числились бы епископы на кафедрах, а фактически пребывали бы в бездействии, без пользы для верующих, открывая тем широкий простор деятелям безбожия, сектантства и обновленчества. Или же, переместив их на другие кафедры, использовать их для Церкви Божией в тех епархиях, кои оставались без непосредственного епископского управления и попечения?

Что же касается до перемещений митрополита Иосифа в Одессу волею митрополита Сергия и Временного Патриаршего Синода, то и в данном случае митрополит Сергий и Временный Патриарший Синод руководились вящей церковной пользой. Митрополит Иосиф настойчиво утверждает, что перемещение его на кафедру Одесскую неканонично. Но если рассуждать по букве церковных канонов, с точки зрения строгого исполнения их, то ведь и своё назначение на Ленинградскую кафедру, притом с возведением в сан митрополита, из викариев Ярославской епархии он, митрополит Иосиф, должен бы считать неканоничным, незаконным, так как назначен был в 1926 г. волею того же Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия.

Так, печалующийся о нарушении в своём деле церковных канонов митрополит Иосиф не задумался принять назначение на Ленинградскую кафедру из рук митрополита Сергия?

Указывает митрополит Иосиф на то, что епископ должен находиться в неразрывном союзе с своей паствой, вследствие чего переход на другую кафедру является своего рода изменой, духовным прелюбодеянием со стороны епископа. А с Ростовской кафедры, на которой от состоял епископом 18 лет, как о том он сам заявляет, переходя и с охотой её меняя на Ленинградскую, творил ли духовное прелюбодеяние митрополит Иосиф или нет?

Так, путаясь, сам себе противоречит митрополит Иосиф, ложно и неосновательно обвиняя как митрополита Сергия, так и Временный Патриарший Синод в нарушении церковных правил.

И невольно вспоминаются нам образы двух великих святителей Христовых, проявивших истинную мудрость, послушание и незлобие в таких обстоятельствах, которые давали им гораздо больше права взывать к поддержке клира и народа, чем это имеет митрополит Иосиф и иже с ним. Св. Иоанн Златоуст без суда и без всякой законной вины, лишённый волею императора Константинопольской кафедры, которую занимал шесть лет и отправляемый в ссылку, не приглашал константинопольскую паству прекратить общение с остальными епископами, не только молча взиравшими на это, но и способствовавшими его удалению (Феофил Александрийский, св. Кирилл Александрийский, а, напротив, призывал свою паству с миром и любовию принять того, кто будет поставлен преемником ему. И Константинопольская Церковь предпочла назначенного волею императора, лишь бы только избегнуть раскола, предпочла и принять, и признать бесцветного 80-летнего Аркадия. А другой великий святитель Григорий Богослов решился сам покинуть Константинопольскую кафедру, на которой был утверждён Вторым Вселенским Собором, лишь бы не быть виновником распрей, раздоров.

Всем же обвиняющим митрополита Сергия и Временный Патриарший Синод в ничем якобы не оправдываемых противуканонических перемещениях епископов достаточно привести и указать на 14-е правило святых Апостол.

«Непозволительно, – читаем в этом правиле, – епископу оставляти свою епархию и во иную преходити, аще бы и от многих убеждаем был, разве когда будет некоторая вина благословная сие творити его понуждающая яко могущего большую пользу обитающим тамо принести словом благочестия. И сие не по своему произволу, но по суду многих епископов и по сильнейшему убеждению». В толковании на это правило Зонара говорит: «Правило хочет, чтобы и тогда он (епископ) не сам по себе уходил, а если призывают, или лучше если он побуждается к сему судом многих епископов». Аристин: «Не должно епископу оставлять свою область и переходить на другой престол, если он не будет испытан и признан более полезным для тамошних христиан, как более учительный, и то по рассуждению и убеждению многих епископов». Вальсамон: «Настоящее правило определяет, что епископ не имеет власти из своей области переходить в другую, исключая того случая, если делает сие по соборному поручению».

Иное толкование: «Из настоящего 14-го правила усматривается, что осуждается злонамеренный переход епископа из епархии в епархию, но дозволяется перемещение, бывающее с добрым намерением, ради благословной великой вины и утверждения благочестия с величайшим убеждением многих епископов» (см. Правила св. Апостол и толкование).

Не ясно ли отсюда, что осуждается злонамеренный переход, самовольное вторжение, но не перемещение законной церковной властью. Сказано: дозволяется с добрым намерением. Не с добрым ли намерением, как мы то выше говорили, ради блага и пользы Церкви, ради блага и пользы верующих, ради охранения от ереси обновленчества и неверия совершались перемещения тех или иных архиереев с одной кафедры на другую. Сказано: «ради благословной великой вины и утверждения благочестия».

Не по благословной ли вине, ведь этого только слепой или сознательно закрывающий глаза не видит, перемещён целый ряд архиереев, в том числе и митрополит Иосиф. Сказано: «судом многих епископов». Да, судом, решением не одного митрополита Сергия, но и решением многих епископов, членов Патриаршего Синода.

«Правило, – читаем мы у Никодима Милаша в толковании 14-го Апостольского правила, – допускает исключение лишь в том случае, когда для перемещения епископа из одной епархии в другую имеется основательная причина, как, например, если бы в какой-либо епархии вера и благочестие были поколеблены и начались непорядки, а для оживления и укрепления веры считалось бы необходимым назначить другого епископа, известного своею ревностию и способного водворить там порядок. Вследствие указанной причины такие перемещения производились всегда и производятся и до настоящего времени. Делается это по решению надлежащего епископского Собора» (т. 1, с. 75. См. ещё в «Синтагме» Матфея Властаря буква «А», гл. 9).

Церковные правила различают – и это должны знать наши обвинители – «перемещение», «перехождение» и «вторжение», причём о первом читаем: «Перемещение есть перевод из епархии в епархию, когда епископ, украшенный разнообразной мудростию, признается [призывается? – Ред.] многими епископами для большего вспомоществования вдовствующей Церкви, которая подвергается опасности в отношении благочестия». Такое перемещение позволительно («Полная Кормчая»²⁰⁴ – толкование на 15-е правило 1 Вселенского Собора. To же см. у Никодима – т. 1, с. 226).

Смотрите же, сколь неосновательно обвинение, выдвигаемое нашими отщепенцами против нас. Они сами повинны в нарушении этих правил, в презрении постановлений и распоряжений Высшей Церковной Власти.

5. Что же касается изданного распоряжения (указ от 8/21 октября 1927 г.²⁰⁵ за № 549) о включении в великую и сугубую ектению молитвы «о власти», за что так особенно нападают и обвиняют отступившие от нас, то это вводится не в отмену, а в исполнение церковного установления.

Это – заповедь Апостола Павла, свято соблюдавшаяся нашей Церковью во все времена, повсюду и при всяких правительствах, совершенно независимо от того, желают ли они этого поминовения, или не желают, веруют ли они или не веруют. О таком поминовении в своё время сделал распоряжение и покойный Святейший Патриарх Тихон. Но ведь и Апостол Павел заповедал нам совершать молитвы, прошения и благодарения за царя и за всех, иже во власти суть, «да тихое и безмолвное житие поживём во всяком благочестии и чистоте» (1Тим.2:1–4). Как бы предвидя, что некоторые будут смущаться этим повелением, Апостол добавляет: «сие бо добро и приятно пред Спасителем нашим Богом, иже всем человеком хощет спастися и в разум истины приити».

Первенствующие христиане никогда не указывали и никогда не оправдывались тем, что языческая, безбожная, по Апостолу, власть не нуждается в их молитвах, что эта власть смотрит на них как на вредных и опасных для государства людей, и подвергала их жесточайшему гонению и мукам. В древнейшей апостольской литургии мы находим молитву: «О царе и правительствующих, о всем воинстве, чтобы мирно было положение наше (см. «Апостольские постановления», с. 227, «Толковый Типикон» Скабаллановича, 2 в., с. 89). Христианские апологеты и мученики согласно свидетельствуют, что христиане молились за ту власть, которая разрушала их храмы и выводила их на арену, подвергала всяким в гонениях мукам.

Вот пред нами Тертуллиан, который открыто заявлял: «Мы всегда молимся за всех императоров, чтобы их жизнь была продолжительна, чтобы власть безмятежна, чтобы войска храбры, чтобы сенат верен, чтобы народ честен, чтобы государство спокойно... Итак, вы, добрые правители, истязуйте душу, приносящую молитву за императора... Писание прямо к ясно говорит: молитесь за царей, за начальников и власти, чтобы у вас все было спокойно» (Творения, 1910. Ч. 1, С. 161–162).

Вот св. Поликарп Смирнский: «Молитесь за царей, за власти... даже за преследующих и ненавидящих нас и за врагов Креста, чтобы плод вашей веры был явен для всех и сами вы были совершенны» (Послания, гл. 12).

На слова консула Мартиана, что епископ Акакий должен любить императора, св. мученик отвечал: «Кто же больше любит римских императоров, как не христиане, которые денно и нощно молятся о благоденствии государя, войска и всей Римской Империи» (лекции Болотова, т. 2, с. 35).

«Я – христианин и епископ, – отвечал мученик Киприан, – никаких других богов не знаю, кроме Единого Истинного Бога. Ему молимся за себя и за вас и за благополучие императоров» (Творения, т. 1, с. 69).

Но нам скажут, что языческая власть все же была властью религиозной, хотя и враждебной христианству. Но мы должны сказать, что Апостол Павел язычников своего времени называл безбожниками (Еф.2:12).

Просим повнимательнее почитать толкование св. Иоанна Златоустого на (1Тим.2:1–4) ст. «Но, может быть, скажет кто-либо, что он, – пишет Златоуст, – т. е. Апостол Павел, заповедал молиться не за всех, а за верных. Какое же значение будут иметь тогда его слова: «за царей»? Тогда ещё не было царей благочестивых, напротив, долгое время преемственно следовали нечестивые за нечестивыми. Нам заповедуется приносить молитвы за ближних, не только за верных, но и неверных. Видишь ли, как он (Апостол) всеми средствами убеждает душу в том, что нужно молиться и об язычниках. И, указывая на пользу, которая из этого проистекает, он говорит: «Да тихое и безмолвное житие поживём» (см. подробнее: том 2, по изд. 1905 г., кн. 1, с. 658–671).

Прочтите толкование пастырских посланий св. Апостола Павла епископа Феофана Затворника, автор коего, во всяком случае, выше авторитета отступников от нас.

А он пишет следующее: “О ком молиться в церковных собраниях? Молиться заповедует Апостол:

а) о всех людях и о язычниках, а в числе их особенно о властях,

б) побуждением к каковой молитве поставляет он:

а) «да тихое и безмолвное житие поживём” и

b) особенно то, что сие приятно Богу, Который «хощет всем спастись и в познание истины приити».

Приведши апостольские слова (1Тим.2:1–2), святитель продолжает: «Прежде всего просят озаботиться должным ведением молитв в собраниях верующих. И требуя сего, первое, что предлагает... молиться о всех людях, и о неверующих, и в числе их о царе и властях. Почему? Потому, вероятно, что об этом паче всего требовалось напомнить ефесянам. Такой порядок молитвословий в церковных собраниях требовалось ввести и гласно о том всем предъявить в отвращение распространённой о христианах врагами их молвы, будто они человеконенавистники и будто, собираясь особо от других, они затевают крамолы. Апостол и поставил законом, чтобы ефесяне, а через них и все христиане, собираясь на молитву, прежде всего молились за всех людей и за власть. Христиане после сего всем могли показывать: вот, посмотрите, как нам предписано молиться, и судите, человеконенавистники ли мы и крамольники. «Этот порядок молитвословия, – продолжает святитель, – сохраняется доселе в Церкви». «За вся человеки, за всех людей, не только верных, но и неверных». Отсюда проистекают два благие последствия: с одной стороны, чрез это разрушается ненависть, которую они питают ко внешним, с другой, и те внешние становятся лучше, отчасти потому, что за них возносят молитвы (по невидимому влиянию молитвы), отчасти и потому, что они, слыша, что за них молятся, отлагают ожесточение против нас» (см. подробнее с. 232–245).

Не так ли сказано у митрополита Сергия? «Мы восстановили, – пишет он, – поминовение властей, чтобы снять поношение со всех нас, православных членов нашей Церкви, будто бы мы лицемерно признаем советскую власть, на деле же с её врагами. Оградить свою паству от такого поношения со всеми его последствиями – наш пастырский долг. Ведь и Апостол учит нас, что блажен, кто страдает как христианин, а не как нарушитель закона» (1Пет.4:14–16).

Обвиняя митрополита Сергия и Временный Патриарший Синод за поминовение и за молитву о властях, подписавшие Ярославское заявление, как и прочие единомышленные им, должны обвинить Апостола Павла, христианских апологетов, мучеников, отцов Церкви, в том числе и нашего отечественного подвижника Феофана Затворника.

Пора положить предел, пора перестать искажать сказанное в послании от 16(29) июля 1927 г. и приписывать митрополиту Сергию то, чего он не говорил.

«Мы хотим быть, – сказано в послании, – православными и в то же время признавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой – наши радости и успехи, и неудачи – наши неудачи», а нам и митрополиту Сергию навязывают и уверяют, что в послании сказано: «Ваши (т. е. советской власти, власти безбожной) радости – наши радости, ваши скорби – наши скорби». Всякому беспристрастному ясна разница между подлинными словами из послания и вымышленными нашими врагами. Сказано: радости нашей родины – наши радости, её скорби – наши скорби. Другими словами: если под управлением советской власти наша родина будет преуспевать во внешнем благополучии, если условия народной жизни улучшатся, то, конечно, это не будет нас огорчать: и, наоборот, если нашу страну посетят голод, разные бедствия, это не будет нас радовать. В этом смысле радости нашей родины – наши радости, а неудачи – наши неудачи, и, конечно, мы не можем радоваться распространению неверия, если хотим быть православными, как о том совершенно определенно заявили в нашем послании. Неосновательно обвиняют за незаконное якобы запрещение в священнослужении епископов, ссылаясь на 1-е правило Кирилла Адександрийского.

В 1-м правиле св. Кирилл ведёт речь о епископе Петре, который лишён был кафедры без правильного суда, и что теперешний суд должен произнести приговор над ним по предписаниям св. правил. К такому суду Кирилл и советует Домну обратиться по делу упомянутого Петра.

Митрополит Иосиф [Петровых], епископ Виктор [Островидов] не были лишены, притом ещё без суда, кафедры, они были перемещены на другие кафедры в согласии с 14-м Апостольским правилом. Епископ Виктор [Островидов], Димитрий [Любимов], Сергий [Дружинин], Алексий [Буй] и др. были запрещены в священнослужении Собором епископов – Временным Патриаршим Синодом – за раскол, церковную смуту и незаконное отделение от Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия, согласно 13–15-м правилам Двукратного Собора и др.

6. Преосвященные – Ярославский митрополит Агафангел [Преображенский], Угличский архиепископ Серафим [Самойлович], бывший Пермский архиепископ Варлаам [Ряшенцев], викарий Ярославской епархии епископ Ростовский Евгений [Кобранов], бывший Гдовский епископ Димитрий [Любимов], Копорский Сергий [Дружинин], Шадринский епископ Виктор [Островидов], Никольский епископ Иерофей [Афоник] и епископ Алексий [Буй], заявившие, что они отделяются от митрополита Сергия как Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, отказываются признавать за ним и за Временным Патриаршим Синодом право на высшее управление Церковью, как отделившиеся без достаточных причин, учинили раскол, порвавшие благодатный союз с Матерью Церковью Христовой, – подлежат церковному суду и должному наказанию.

13-е правило Константинопольского Двукратного Собора определяет: «Аще который пресвитер или диакон, по некоторым обвинениям зазрев своего епископа прежде соборного исследования и рассуждения и совершенного осуждения его, дерзнёт отступити от общения с ним и не будет возносити имя его в священных молитвах на литургиях, пo церковному преданию, – таковый да лишится всякие священнические чести».

14-е правило: «Аще который епископ, поставляя предлогом вину своего митрополита, прежде соборного рассмотрения отступит от общения с ним и не будет возносити имя его по обычаю, в Божественном тайнодействии, – о таковом святый Собор определил: да будет низложен, аще только обличён будет, яко отступил от своего митрополита и совершил раскол».

15-м правилом «Собор определил быти совершенно чужду всякого священства, если пресвитер, или епископ, или митрополит отступит от своего Патриарха под предлогом некоторых обвинений, прежде соборного оглашения и совершенного осуждения учинят раскол». В одном только случае правило не осуждает отступивших – если последние прекратили общение «с предстоятелем ради некия ереси, осужденной св. Соборами или отцами (когда т. е. он проповедует ересь всенародно и учит оной открыто в Церкви), таковые аще и оградят себя от общения с глаголемым епископом прежде соборного рассмотрения, не токмо не подлежат положенной правилами епитимии, но и достойны чести, подобающей православным».

Таким образом, по смыслу приведённых правил, указанные епископы, в том числе и митрополиты Агафангел [Преображенский] и Иосиф [Петровых], как отступившие от своего Первоиерарха, митрополита Сергия, и порвавшие общение с ним и всем единомышленным ему православным епископатом, не обличив последнего пред судом Собора епископов в какой-либо ереси, преступлении, без соборного рассмотрения и осуждения переставшие возносить его имя в священных молитвах, по церковному обычаю должны быть лишены всякой священнической чести, подлежать не только запрещению в священнослужении, но и низложению, как отступники, сотворившие раскол.

Как мы видели, никто из указанных Архипастырей не только не указал догматических отступлений, но и вообще каких-либо нарушений церковных преданий и церковных канонов.

В толковании на 31-е Апостольское правило Вальсамон пишет: «Заметь, что настоящее Апостольское правило определяет, что клирики без опасности могут отделяться от своих епископов, если обличат их судом, как нечестивых или несправедливых».

В толковании 15-го правила Двукратного Собора наш отечественный канонист Пр[еосвященный] Иоанн[Соколов] Смоленский писал: “Клирик не будет виновен, но скорее похвалы достоин за отделение от своего епископа, если последний проповедует какое-либо еретическое учение, противное Православной Церкви, причём, если

а) проповедует учение, явно противное учению Кафолической Церкви и уже осуждённое св. отцами или Соборами, затем

б) если лжеучение проповедуется открыто и всенародно в Церкви, когда т. е. оно является уже обдуманным и направляется к явному противоречию Церкви.

Если же налицо нет этих условий, в таком случае никакой клирик не имеет права самовольно отделяться от своего епископа и производить раскол, а в случае ослушания будет подлежать наказанию согласно с 31-м Апостольским правилом».

Ни митрополит Агафангел [Преображенский] со своими викариями, ни митрополит Иосиф [Петровых] с епископами Димитрием [Любимовым] Гдовским и Сергием [Дружининым] Копорским, ни епископ Шадринский Виктор [Островидов], ни тем более епископ Алексий [Буй] и Иерофей [Афоник] Никольский не указали, да и не могли указать, что митрополит Сергий проповедует учение, противное учению Кафолической Церкви, притом уже осуждённое св. отцами или Соборами, не только неосновательно «зазрели своего Первоиерарха, прежде соборного исследования и рассмотрения», [но и] окончательно порвали с ним общение, отказавшись возносить его имя по установленному чиноположению за Богослужением и признавать за митрополитом Сергием, как Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, право на высшее управление Церковью, полученное им по законному преемству от Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра.

«Великий грех, – пишет находящийся в ссылке в Зырянском крае, а до этого три года пробывший в Соловках архиепископ Благовещенский Евгений (Зернов], – великий грех производить в Церкви разделение, и те, кто берет от себя право отделяться от митрополита Сергия, законного Заместителя митрополита Петра, приносят большой вред и собственному спасению и Церкви Православной. Нет никаких канонических оснований к неподчинению митрополит Сергию, действия которого не касаются православного вероучения и не нарушают благодатности таинств» (подлинник хранится).

Вот голос наших исповедников.

Идите же со своими сомнениями, если таковые будут, к нам, и мы с готовностью и любовью покажем вам подлинные письма наших исповедников, в коих они осуждают новый раскол, заповедуя крепко держаться Временного Патриаршего Синода, Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, подлинные документы и грамоты Восточных Патриархов, – и в молитве ко Господу просите Спаса Христа, да уврачует Он недуги наши, да просветит светом Своея благодати заблудившихся, да наставит их на истину и да возвратит их снова в лоно Св. Православной Церкви, от Нея же они отошли, дабы снова было едино стадо и един пастырь.

Архив составителя

Ваше Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Владыко.

Простите меня великодушно, что вследствие своего болезненного состояния и тяжёлых условий управления епархией (отсутствие трех викариев) несколько замедлил ответствовать на Ваше письмо, вручённое мне Высокопреосвященным архиепископом Павлом [Борисовским]. Собственно говоря, ему дан мною обстоятельный ответ как по содержанию Вашего письма, так и по обстоятельствам дела, о котором идёт речь; теперь же мне приходится говорить то же вкратце.

Вы изволите писать, что «движение», поднятое в Церкви посланием Ярославской группы, принимает все признаки раскола и задаётся целию объединить оппозицию под главенством раздражённого митрополита Иосифа [Петровых]. Прежде всего, позвольте сказать, что это «движение» поднято не посланием Ярославской группы, а гораздо ранее его, и не в Ярославле, а в нескольких других епархиях. Что же касается нашего заявления об отделении от Вашего Высокопреосвященства и Вашего Синода, то оно, при внимательном прочтении его, не может подать повода обвинять нас, подписавших его, в каком-то расколе. Мы ни одним словом не обмолвились, что отделяемся от Вас по разномыслию в вере, тайнодействии и молитве, а только в порядке административного управления и притом до определенного назначенного в конце заявления времени. Причины отделения изложены, по моему мнению, ясно и определенно и не могут обличать нас в расколе. Мы остаёмся с Вами в союзе веры и молитвы. Что же касается объединения оппозиции под главенством митрополита Иосифа, то это от Ярославского епископата не зависит и им не одобряется.

Вы изволили просить меня пересмотреть вопрос об отложении от Вас и Вашего Синода. Я, как и Высокопреосвященнейшему Павлу [Борисовскому] сказал, согласен сделать это, если бы это оказалось возможным, только в том случае, если в нем примут участие все лица, которые составляли это решение. Между тем митрополит Иосиф [Петровых] и архиепископ Угличский Серафим [Самойлович] удалены из пределов Ярославской епархии. Следовательно, мы трое оставшихся на месте должны пересматривать решение пяти лиц. Правильно ли это?

Ввиду сего, соглашаясь на пересмотр нашего решения отложиться от Вас и остаться по-прежнему в рядах единомысленной с Вами иерархии, я просил бы Ваше Высокопреосвященство оказать содействие к возвращению архиепископа Серафима в Углич, чтобы он имел возможность принять участие в пересмотре. Что же касается митрополита Иосифа, который не входит в состав Ярославской иерархии, хотя и подписал заявление, и который, по слухам, принимает меры к объединению оппозиции, то я полагал бы возможным – пересмотр без его участия.

Испрашивая Ваших святых молитв, с совершенным почтением и с братскою о Христе любовию имею честь быть покорным слугою

митрополит Агафангел.

25 марта 1928 г.

г. Ярославль.

С подлинным верно: Управляющий делами Патриаршего Священного Синода епископ Сергий [Гришин].

[Печать Московской Патриархии].

Архив составителя

Тихону Ивановичу Кобышеву. На Вашу убедительную просьбу ответствую: митрополит Сергий временно стоит во главе управления Российской Православной Церкви, и его каноническим распоряжениям следует подчиняться. А григорьевщину и иоанникиевщину я не признаю организациями каноническими.

Призывая на Вас благословение Божие,

митрополит Агафангел

Архив составителя

Украинский. Православный Благовестник. 1928. №2

Постановление Заместителя Патриаршего Местоблюстителя № 76 от 2 9 марта (11 апреля) 1928 г

Высокопреосвященнейший Владыко!

Выраженное Вашим Высокопреосвященством согласие пересмотреть вопрос об административном разрыве со мною внушило мне надежду на благоприятный исход возникших между нами недоразумений, и в этой надежде я решаюсь ещё раз обратиться к Вам с усердной просьбой о названном пересмотре. При этом я не могу скрыть своих опасений, что церковный суд, следуя канонам, вынужден будет дать выступлению Вашей группы несколько иную оценку сравнительно с той, какую даёте этому выступлению Вы сами.

Ваше Высокопреосвященство утверждаете, что раскола Вы учинять не намерены, так как «отделяетесь не по разномыслию в вере, а только в порядке административного управления». Но, по мысли канонов, расколом называется именно разделение не из-за веры, а из-за вопросов, допускающих врачевание, или же из-за нежелания подчиниться распоряжению законной церковной власти («самочинное сборище»). Что же касается сохранения молитвенного общения при административном разрыве, то можно весьма сомневаться даже в том, возможны ли вообще, или, точнее, – канонически законны ли такие отношения между двумя архиереями, принадлежащими к одной и той же Поместной Церкви и признающими над собою одного и того же духовного главу в лице «Первого епископа». Но, если такие отношения и возможны где-либо фактически, то только между архиереями, административно друг от друга не зависимыми и не связанными друг с другом никакими обязательствами. Между тем, по распоряжению нашего «Первого епископа», я имею тяжкий долг заменять его; несу все его обязанности по управлению Русской Церковью и потому имею право ожидать от своих собратий- епископов того же канонического послушания, каким они обязаны по отношению к самому «Первому епископу». Объявить себя состоящим в послушании первому епископу и в то же время административно порвать с Заместителем, которого первый епископ поставил, значило бы противоречить самому себе. «Приемляй аще кого послю, Мене приемлет» (Ин.13:20) и наоборот; это общий закон, не допускающий исключений.

Таким образом, административный разрыв со мною – Заместителем первого епископа Русской Церкви не может быть признан деянием безразличным для епископа той же Церкви, а будет, несомненно, оценён с канонической точки зрения как отказ в послушании первому епископу. А такой отказ не считается, по канонам, наказуемым только в том случае, когда первый епископ всенародно начнёт проповедовать явную ересь. Вот почему митрополит Иосиф и его достойные сотрудники истощают свои силы, стараясь подвести мои административные действия (охотно допускаю, не безошибочные) под понятие ереси; они обвиняют меня в предательстве (традиторстве), и в поругании Церкви, и в отречении от Христа, от Бога, и, наконец, от вечного спасения, что-де ещё хуже ереси. Но чем ужаснее обвинения, чем чудовищнее делаемые из них выводы, тем настоятельнее требуется их фактическая проверка, притом не любителями-добровольцами, a вполне компетентным и авторитетным органом церковного суда – Собором епископов. Разрыв же общения со мною раньше приговора такого Собора, из-за каких-либо неправильных административных распоряжений, тем более без фактической проверки, на основании народной молвы, искусственно муссируемой, канонически будет определяться как раскол, со всеми указанными в церковных канонах последствиями для учителей его.

Ввиду всего этого я с особой радостью приветствую Вашу готовность пересмотреть заявление от 6 февраля [н. ст.] и усерднейше прошу Вас не медлить с этим пересмотром. Ваше решение порвать с расколом и остаться в административно- молитвенном общении с православной нашей иерархией, несомненно, возвратит к Церкви многих соблазнённых, и, наоборот, если Вы останетесь в расколе, это послужит причиной закоснения в нем многих, привыкших идти за другими. Что касается возвращения в Ярославль архиепископа Угличского Серафима [Самойловича], то об этом мною уже возбуждено ходатайство. Но я прошу Вас не ставить этого возвращения непременным условием пересмотра. Не от нас зависело удаление архиепископа Серафима, не в нашей воле и его возвращение. Нельзя же решение вопроса такой общецерковной важности ставить в зависимость от обстоятельств второстепенных и более или менее случайных. Личную беседу с архиепископом Серафимом легко заменить перепиской. Да если бы архиепископ Серафим был и против пересмотра, это не может быть оправданием для других; каждый отвечает перед Богом и Церковью за себя. Я же позволяю себе думать, что архиепископ Серафим, подписавший заявление вслед за Вами, ещё с большей готовностью последует за Вами в Вашем решении исправить допущенное.

Испрашивая Ваших молитв и всею душою желая вместе с Вами единым сердцем и устами прославить Воскресшего Господа, остаюсь Вашего преосвященства покорнейший слуга и брат о Христе.

Митрополит Сергий.

1. Архив составителя

2. Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

«...Всякий слух, который мало-мальски говорил о каком-либо архиерее, что он недоволен распоряжениями митрополита Сергия, использовался иосифлянскими вождями в своих целях. Так, например, узнав от кого-то, что митрополит Новгородский Арсений недоволен кое-какими действиями митрополита Сергия, распространили о нем молву, что и он состоит в числе оппозиционеров.

Для опровержения этих слухов митрополит Арсений [Стадницкий] написал митрополиту Сергию специальное письмо, в котором ясно указал на то, что он никому не давал никаких полномочий вписывать его имя в число оппозиционеров, хотя и мог иметь по неосведомлённости кое-какие недовольства на некоторые поступки Заместителя, и что действия митрополита Агафангела, митрополита Иосифа [Петровых], епископа Димитрия [Любимова] и иже с ними он отнюдь не одобряет...» [в изложении]

1. Архив составителя

2. Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя и Временный при нем Патриарший Священный Синод слушали: доклад, прилагаемый при сем, Преосвященного митрополита Тверского, с представлением проекта деяния Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Временного при нем Патриаршего Священного Синода и постановления о нестроениях в Ленинградской, Ярославской, Вотской и Воронежской епархиях, виновниками коих являются – митрополит бывший Ленинградский Иосиф [Петровых] и викарии Ленинградской епархии – Преосвященные Димитрий [Любимов] Гдовский и Сергий [Дружинин] Копорский, Ярославский митрополит Агафангел [Преображенский] и его викарии Угличский архиепископ Серафим [Самойлович], Ростовский епископ Евгений [Кобранов], Преосвященные бывший Шадринский Виктор [Островидов], бывший Никольский Иерофей [Афоник] и временно управляющий Воронежской епархией епископ Уразовский Алексий [Буй].

Справка 1. – Заместитель Патриаршего Местоблюстителя и Временный при нем Патриарший Священный Синод определением своим от 25 января 1928 г., за №17, постановили:

а) Принимая во внимание, что Преосвященный Гдовский Димитрий [Любимов] не подчинился постановлению Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Временного Патриаршего Священного Синода и не только служит в состоянии запрещения, но и продолжает чинить смуту и раскол, распространяя среди верующих клевету на Высшую Церковную Власть, якобы она уже уклонилась от Православия, призывает народ порвать молитвенно-каноническое общение с митрополитом Сергием как с законным Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, так и единомышленными с ним епископами, при этом епископ Димитрий и его единомышленники называют храмы, где поминают митрополита Сергия, «новообновленческими храмами», православных пастырей безблагодатными;

б) в своём ослеплении расколом епископ Димитрий дошёл до такого безумия, что один из православных храмов «Спас на водах» публично назвал храмом сатаны; на основании 28-го и 34-го правил Святых Апостол, 4-го Антиохийского, 13, 14, 15-го правил Двукратного Собора, 38-го правила Карфагенского Собора.

1. Преосвященного Гдовского Димитрия уволить от управления Гдовским викариатством на покой, с оставлением под запрещением в священнослужении, и предать его за учинение церковного раскола, с одной стороны, и за служение в состоянии запрещения, с другой, каноническому суду православных епископов.

2. Преосвященного Копорского Сергия [Дружинина], давшего обещание отмежеваться от раздорников и быть верным и послушным сыном Православной Церкви и Высшей Церковной Иерархии, но не исполнившего данного им обещания и продолжающего служить в состоянии запрещения, на основании 28-го и 34-го правил Святых Апостол, 4-го Антиохийского, 13, 14, 15-го правил Двукратного Собора, 38-го правила Карфагенского собора, лишить титула Копорского, оставив на покое под запрещением, и предать каноническому суду православных епископов.

Справка 2. – Определением от 23 декабря 1927 г., за № 201: «Принимая во внимание не только непослушание Высшей Церковной Власти, отказ от данного Преосвященному Виктору [Островидову] назначения, смуту, распространяемую им в народе рассылкой посланий, но и клевету на Первоиерарха Православной Русской Церкви, подрывая тем авторитет Высшей Церковной Власти – во вред общецерковному делу, на основании 34-го и 36-го правил Святых Апостол, 14-го правила Двукратного Собора, немедленно уволить Преосвященного Виктора от управления Шадринским викариатством и Свердловской епархией и предать его каноническому суду епископов, запретив в священнослужении впредь до соборного суда над ним или до раскаяния и сознания им своей вины».

Справка 3. – Определением от 27 января 1928 г., за № 20: «Преосвященного Уразовского Алексия [Буя], временно управляющего Воронежской епархией, за раскол и производимую им церковную смуту, на основании 34-го правила Святых Апостол, 13, 14, 15-го правил Двукратного Собора

1. Освободить от управления Воронежской епархией.

2. Уволить на покой с запрещением ему священнослужения и

3. Предать его каноническому суду православных епископов”.

На основании изложенного и приведённых справок Заместитель Патриаршего Местоблюстителя и Временный при нем Патриарший Священный Синод постановили:

1. Определение своё о бывших викариях Ленинградской епархии, Преосвященных Гдовском Димитрии [Любимове], Копорском Сергии (Дружинине], бывшем Шадринском Викторе [Островидове] и бывшем Уразовском Алексии [Буе], – оставить в силе, тем более что указанные Преосвященные не только не раскаялись в грехе учинённого ими раскола, но своими выступлениями, речами и посланиями продолжают сеять смуту, на подрыв веры и Церкви Христовой, – рассылают готовый текст для подписи отречения от митрополита Сергия и Патриаршего Синода, с призывом присоединиться к ним; епископ же Виктор [Островидов], будучи запрещён в священнослужении, рукополагает клириков для епархий, ему не подчинённых, – вопреки 35-му правилу Святых Апостол, 17-му Антиохийского и 15-му правилу Сардикского соборов, и являются уже, вместе с последовавшими за ними, тем «самочинным сборищем непокорных пресвитеров, епископов и ненаучеииным народом», о котором говорит св. Василий Великий в 1-м правиле и о чем Иоанн Златоуст говорит, что разрывать единство и полноту Церкви – не меньшее зло, чем создавать ересь (2 беседа на послание к Ефесянам).

2. Преосвященных – Одесского митрополита Иосифа [Петровых] и бывшего Никольского Иерофея [Афоника], открыто порвавших общение с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя и вступивших явно на путь раскола, – первого, как не только не подчинившегося данному ему Высшей Церковной Властью назначению на Одесскую кафедру и тем способствовавшему росту церковной смуты и расколу в Ленинградской епархии, не проявившему и после братского увещания 20 января (2 февраля) с. г. посланных к нему Преосвященных архиепископов Вологодских Сильвестра [Братановского] и Самарского Анатолия [Грисюка] сознания своей виновности, но и заявившего после этого, что он «решительно отходит и отмежёвывается от митрополита Сергия, игнорирует его распоряжения», призывает всех отделяющихся от Заместителя Патриаршего Местоблюстителя объединиться около него, причём преподал благословение Преосвященным бывшему Шадринскому Виктору [Островидову] и бывшему Никольскому Иерофею [Афонику] на рукоположение игумена Антония в сан епископа, предназначая последнего в епархию, не порученную ему и находящуюся в ведении другого, законного архиерея, что видно из письма самого митрополита Иосифа [Петровых] на имя епископа Иерофея, распространяемого в копии; подтверждается это и заявлением члену Патриаршего Синода Вятскому архиепископу Павлу [Борисовскому] митрополитом Ярославским Агафангелом [Преображенским] (копия письма митрополита Иосифа Петровых и доклад Преосвященного архиепископа Павла Борисовского имеются в делах Патриаршего Синода), и тем углубляющего раскол и смуту в Православной Церкви, и на основании 34, 35, 36-го правил Святых Апостол, 9, 13, 17, 19, 21 и 22-го правил Антиохийского Собора, 15-го Сардикского, 1-го правила Василия Великого, 6-го правила 2 Вселенского Собора и 14–15-го правил Двукратного Собора, согласно журнального постановления от 10 февраля с. г. за № 38, – уволить на покой, предать каноническому суду православных архиепископов, запретив в священнослужении впредь до раскаяния или до решения дела судом архиереев.

Б. Никольского Преосвященного Иерофея [Афоника], как уволенного на покой с запрещением в священнослужении, получившего затем разрешение на служение только в одном храме и известном месте исключительно для себя, обманом во зло употребившего разрешение, порвавшего ныне общение с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, а через него и со всею Православной Церковью, распространяющего ложные слухи и клевету про Первоиерарха Русской Православной Церкви, открыто ставшего, таким образом, на путь раскола; причём он, желая оправдать себя в глазах верующих и выдать за ревнителя чистоты Православия, злонамеренно указывает на некоторых православных Архипастырей, в том числе на Преосвященного Велико-Устюжского Иринарха [Синеокова], якобы находящегося с ним в молитвенно-каноническом общении и отошедших от митрополита Сергия, тогда как в действительности указываемые им Преосвященные Архипастыри находились и ныне находятся в молитвенно-каноническом общении с Преосвященным митрополитом Сергием и Временным Патриаршим Синодом, – за раскол, смуту, за клевету на Архипастырей и обман, на основании 34-го правила Святых Апостол, 13–15-го правил Двукратного Собора, 1-го правила Василия Великого и 6-го правила 2 Вселенского Собора, – предать каноническому суду православных архиереев, с запрещением в священнослужении впредь до раскаяния или до решения дела судом архиереев.

3. Преосвященного Ростовского Евгения [Кобранова], который и прежде неоднократно нарушал церковную дисциплину, но по его просьбе и по данным обещаниям быть послушным сыном Православной Церкви и Высшей Церковной Власти был оставляем без церковного взыскания и который ныне, забыв все свои обещания и сделанные ему снисхождения, открыто разрывает общение с церковною властью, на основании 34-го правила Святых Апостол, 1-го правила Василия Великого, 14–15-го правил Двукратного Собора, – уволить от управления Ростовским викариатством на покой, – предать каноническому суду православных архиереев, запретив его впредь до раскаяния и решения о нем дела Собором православных епископов.

4. Преосвященных архиепископов Угличского, викария Ярославской епархии Серафима [Самойловича] и бывшего Пермского Варлаама [Ряшенцева], временно управляющего Любимским, по поручению митрополита Ярославского, викариатством, – как подписавших заявление об отделении и непризнании за Преосвященным митрополитом Сергием, как Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, и Временным Патриаршим Священным Синодом прав на высшее церковное управление, но пока ещё не проявивших [себя? – Сост.] особыми активными выступлениями и вмешательством в дела и управление других епархий, – на основании 34-го правила Святых Апостол, 9-го Антиохийского, 1-го правила Василия Великого и 14– 15-го правил Двукратного Собора, первого уволить от управления Угличским викариатством, а второго – отстранить от управления Любимским викариатством, как и вообще от участия в делах по управлению Ярославской епархией, предать их каноническому суду православных архиереев, запретив им временно священнослужение в Ярославской и Московской епархиях, и потребовать от них в месячный срок подать письменное отречение от поданного ими заявления 24 января (6 февраля) с. г. и выразить послушание Заместителю Патриаршего Местоблюстителя и Временному при нем Патриаршему Священному Синоду. Если же в течение указанного времени названные Преосвященные не проявят послушания и будут продолжать своё упорство, – запретить их в священнослужении, уволить на покой, предав каноническому суду православных архиепископов.

5. Преосвященному митрополиту Ярославскому Агафангелу [Преображенскому], к коему дважды Патриаршим Синодом, для увещания и для ознакомления с положением церковных дел, посылались члены Временного Патриаршего Синода, заявившему последним, что он не порывает молитвенного общения ни с митрополитом Сергием, ни с единомышленными ему епископами, и только в административном отношении он отмежёвывается, не считая для себя и Ярославской епархии обязательными как распоряжения митрополита Сергия, так и Временного Патриаршего Синода, разъяснить, что «административная власть епископа, а в данном случае Первоиерарха, зависит от его духовной власти, полученной им при хиротонии. Эта власть может прекратиться тогда, когда подлежащий епископ решением Синода, как пишет выдающийся православный канонист Никодим Милаш, лишён будет её, т. е. когда он будет низложен. Если же он не лишён синодальным постановлением духовной власти, т. е. прав священнодействовать, то он не может быть лишён и административной власти до тех пор, пока не совершит преступления, по своей тяжести влекущего за собой низложение» (Толкование на 16-е правило Двукратного Собора). Митрополит Сергий не лишён духовной власти, не совершил преступлений, влекущих по своей тяжести низложение, не лишены по этому же духовной власти и члены Временного Патриаршего Синода... А потому, отказавшись от административного подчинения митрополиту Сергию без достаточных поводов и оснований, Ярославский митрополит Агафангел подлежит на основании 14–15-го правил Двукратного Собора суду и наказанию – запрещению в священнослужении, каковое наказание он, митрополит Агафангел, сам себе указывает, когда в беседе с командированным к нему для увещания архиепископом Вятским Павлом [Борисовским] заявил, что «протестующим (против заявления митрополита Агафангела Преображенского об отделении от митрополита Сергия Страгородского, как Заместителя Патриаршего Местоблюстителя) священникам» он говорит: «Если недовольны, то я вас не стесняю, не задерживаю; уходите в другие епархии, к другим епископам, а в моей епархии вы должны мне подчиняться, иначе я вас запрещу». Требуя от священников Ярославской епархии подчинения себе, как правящему архиерею, и исполнения его распоряжений под угрозою за неисполнение и неподчинение запрещения, митрополит Агафангел сам должен, своим примером, показать послушание и подчинение митрополиту Сергию, как Заместителю Патриаршего Местоблюстителя и Временному Патриаршему Синоду, иначе, по собственному же его суду, будет подлежать увольнению от управления епархией с запрещением в священнослужении.

Принимая, однако, во внимание, многолетнюю и полезную службу Церкви Божией Преосвященного митрополита Агафангела и его болезненное состояние, в третий и последний раз обратиться к митрополиту Агафангелу с братским призывом: во имя блага Св. Церкви оказать должное послушание и подчинение законной Высшей Церковной Власти и в месячный срок, со дня подписания настоящего определения, дать письменный ответ, отказывается ли он от своего заявления от 24 января (6 февраля) 1928 г. и остаётся ли он в каноническом послушании Заместителю Патриаршего Местоблюстителя и в единении с ним и единомышленными ему епископами. Если же, паче чаяния, в указанный срок от митрополита Агафангела ответа не последует или получится ответ, что он остаётся в прежнем упорстве и расколе, то, на основании 34-го правила Святых Апостолов, 6-го правила 2 Вселенского Собора, 1-го правила Василия Великого и 14–15-го правил Двукратного Собора, – уволить митрополита Агафангела от управления Ярославской епархией на покой и предать его каноническому суду православных архиереев с запрещением в священнослужении впредь до раскаяния или до решения дела судом архиереев. О чем и послать указы Преосвященным митрополитам Ярославскому Агафангелу, бывшему Одесскому Иосифу [Петровых], архиепископам – Угличскому Серафиму [Самойловичу], бывшему Пермскому Варлааму [Ряшенцеву], Преосвященным викариям бывшему Гдовскому Димитрию [Любимову], Копорскому Сергию [Дружинину], бывшему Никольскому Иерофею [Афонику], бывшему Шадринскому Виктору [Островидову], бывшему Уразовскому Алексию [Бую] и бывшему Ростовскому Евгению [Кобранову], а равно дать знать указами же Преосвященным Экзарху Украины, епархиальным архиереям и управляющим епархиями.

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя Сергий, митрополит Нижегородский.

Члены Временного Патриаршего Священного Синода:

Серафим [Александров], митрополит Тверской.

Сильвестр [Братановский], архиепископ Вологодский.

Алексий [Симанский], архиепископ Хутынский.

Анатолий [Грисюк], архиепископ Самарский.

Павел [Борисовский], архиепископ Вятский.

Иувеналий [Масловский], архиепископ Курский.

Филипп [Гумилевский], архиепископ Звенигородский.

Константин [Дьяков], архиепископ Харьковский.

Управляющий делами Патриаршего Священного Синода епископ Сергий [Гришин] Серпуховский.

[Печать Московской Патриархии]

Архив составителя

Ваше Высокопреосвященство, Милостивейший Архипастырь!

В разъяснение нашей декларации от 6-го февраля [н. ст.] с. г. и в дополнение к письмам митрополита Агафангела на имя Вашего Высокопреосвященства находим нужным сказать следующее:

1. Мы до сих пор не прерывали и не прерываем нашего молитвенного общения с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием.

2. Никакого раскола мы не желаем учинять и не учиняем.

3. Никаких новшеств в церковной жизни нашей епархии не вводили и не вводим.

4. Принципиально власть Вашу, как Заместителя, не отрицаем.

5. Распоряжения Заместителя, смущающие нашу и народную религиозную совесть и, по нашему убеждению, нарушающие каноны, в силу создавшихся обстоятельств на месте, исполнять не могли и не можем.

6. Всех обращающихся к нам иноепархиальных епископов, клириков и мирян с просьбой возглавить их и принять в молитвенное и каноническое общение мы не отторгали и не отторгаем от единства церковного, а, внося мир, направляли их непременно к Вашему Высокопреосвященству и Синоду, предварительно, насколько возможно, успокоив их смущённую религиозную совесть.

Да послужат эти наши разъяснения, при помощи Божией, ко благу и миру церковному.

Испрашивая Ваших святительских молитв, с совершенным почтением и истинною о Христе любовию остаёмся Вашего Высокопреосвященства покорные слуги

Агафангел [Преображенский], митрополит Ярославский.

Архиепископ Варлаам [Ряшенцев], управляющий Любимским викариатством.

10 мая 1928 г.

г. Ярославль.

Смиренный Евгений [Кобранов], епископ Ростовский, викарий Ярославской епархии.

Копия верна: Управляющий делами Патриаршего Священного Синода епископ Сергий [Гришин].

[Печать Московской Патриархии]

1. Архив составителя

2. Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

«...Митрополит Иосиф предпринимает попытку реабилитировать себя пред гражданской властью и получить право на свободный въезд в г. Ленинград. С этой целью он обращается к E. А. Тучкову и пишет ему письмо, в котором просит снять с него возводимые на него обвинения. Письмо это было рассмотрено соответствующим лицом, но цели своей не достигло. Обвинения, указанные в письме, вероятно, подтвердились, и митрополит Иосиф остался проживать в Моденском монастыре...» [в изложении].

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя и Временный при нем Патриарший Священный Синод слушали: доклад Преосвященного архиепископа Рязанского Иувеналия [Масловского] и благочинного протоиерея Владимира Воробьёва о выполнении ими возложенного на них Заместителем Патриаршего Местоблюстителя Сергием, митрополитом Нижегородским, и состоящим при нем Патриаршим Священным Синодом поручения: первому – обратиться в последний и третий раз к митрополиту Ярославскому Агафангелу и группе возглавляемых им епископов с братским призывом к воссоединению с Православной Церковью, a второму – свидетельствовать митрополиту Агафангелу о настроении московского духовенства и церковного общества, в связи с намечавшимся отколом ярославских епископов от единства с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя Сергием, митрополитом Нижегородским, и состоящим при нем Патриаршим Священным Синодом.

Во исполнение данного поручения архиепископ Рязанский Иувеналий имел две беседы: одну – с архиепископом Варлаамом [Ряшенцевым], а другую – с самим митрополитом Ярославским Агафангелом. Беседа с архиепископом Варлаамом установила, что последний «категорически отрицает обвинение их в расколе». Подтверждением тому является факт, что они отказывались от возглавления обращавшихся к ним, направляя их к Заместителю Патриаршего Местоблюстителя Сергию, митрополиту Нижегородскому, и успокаивали крайне и особенно враждебно настроенных. Выражение в декларации «мы отделяемся», по словам архиепископа Варлаама, «не точно» и заключает в себе лишь желание предохранить себя от запрещения, которому в то время уже подверглись епископ Димитрий [Любимов] и др. Отделяемся от тех административных распоряжений Патриаршего Заместителя и состоящего при нем Патриаршего Священного Синода, которые, по мнению архиепископа Варлаама, до известной степени неканоничны и которые они «не могли, но не не желали исполнить».

Беседа с митрополитом Агафангелом происходила в присутствии архиепископа Варлаама и установила, что митрополит Агафангел [Преображенский] вполне разделяет все то, что уже высказать успел архиепископ Варлаам, что он признает власть Заместителя Патриаршего Местоблюстителя Сергия, митрополита Нижегородского, и подчиняется ей, но некоторые распоряжения «по своему разумению» считает неканоничными, хотя, как оговорился митрополит Агафангел, он, при незнании всех тонкостей церковных канонов, мог и ошибаться, В частности, митрополита Агафангела смущает возношение имени Заместителя Патриаршего Местоблюстителя за богослужением и большое количество запрещений в священнослужении архиереев, так редко или почти не встречавшееся на Руси. В обоих случаях исчерпывающие разъяснения митрополиту Агафангелу дал архиепископ Рязанский Иувеналий [Масловский]. Выяснилось и то, что митрополит Агафангел и архиепископ Варлаам отмежевались от бывшего Ленинградского митрополита Иосифа [Петровых] и «осуждают» линию его поведения.

Вся беседа вкратце зафиксирована в шести пунктах:

1. Мы до сих пор не прерывали и не прерываем нашего молитвенного общения с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием.

2. Никакого раскола мы не желаем учинить и не учиняем.

3. Никаких новшеств в церковной жизни нашей епархии не вводили и не вводим.

4. Принципиально власть Вашу, как Заместителя, не отрицаем.

5. Распоряжения Заместителя, смущающие нашу и народную религиозную совесть и, по нашему убеждению, нарушающие церковные каноны, в силу создавшихся обстоятельств на месте исполнять не могли и не можем.

6. Всех обращающихся к нам иноепархиальных епископов, клириков и мирян с просьбой возглавить их и принять в молитвенное и каноническое общение мы не отторгали и не отторгаем от единства церковного, а, внося мир, направляли их непременно к Вашему Высокопреосвященству и Синоду, предварительно, насколько возможно, успокоив их смущённую религиозную совесть²⁰⁶.

Беседа протоиерея Воробьёва с митрополитом Агафангелом установила, что митрополит Агафангел, после окончательного и решительного выяснения прав и полномочий митрополита Сергия как Заместителя Патриаршего Местоблюстителя как первого епископа единства с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя не порывал и не порывает, что ярославские епископы никогда не думали чинить раскола и что они по местным условиям не могли провести в жизнь последних распоряжений Заместителя Патриаршего Местоблюстителя Сергия, митрополита Нижегородского, и Патриаршего Священного Синода. На слова протоиерея Воробьёва о том тяжёлом впечатлении, которое породило послание ярославских епископов, митрополит Агафангел просил заверить всех истинных церковных людей, что «раскола не было и нет». Причём, по мнению протоиерея Воробьёва, причина возникших недоразумений и ошибочных поспешных действий группы ярославских епископов заключается «в полной неосведомлённости» о характере действий Заместителя Патриаршего Местоблюстителя Сергия, митрополита Нижегородского, и состоящего при нем Патриаршего Священного Синода и «в чрезмерной доверчивости к циркулирующим слухам».

Справка: Журнальным определением от 29 марта (11 апреля) 1928 г. за № 76 постановлено: «3. Преосвященного Ростовского Евгения [Кобранова], который и прежде неоднократно нарушал церковную дисциплину, но по его просьбе и по данным им обещаниям быть послушным сыном Православной Церкви и Высшей Церковной Власти был оставляем без церковного взыскания и который ныне, забыв все свои обещания и сделанные ему снисхождения, открыто разрывает общение с церковной властью, на основании 34-го правила Святых Апостол, 1-го правила Василия Великого, 14–15-го правил Двукратного Собора, – уволить от управления Ростовским викариатством на покой, – предать каноническому суду православных архиереев, запретив его впредь до раскаяния и решения о нем дела Собором православных епископов.

4. Преосвященных архиепископов – Угличского, викария Ярославской епархии Серафима [Самойловича] и бывшего Пермского Варлаама [Ряшенцева], временно управляющего Любимским, по поручению митрополита Ярославского, викариатством, – как подписавших заявление об отделении и непризнании за Преосвященным митрополитом Сергием, как Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, и Временным Патриаршим Священным Синодом прав на высшее церковное управление, но пока ещё не проявивших [себя? – Сост.] особыми активными выступлениями и вмешательством в дела и управление других епархий, – на основании 34-го правила Святых Апостол, 9-го Антиохийского, 1-го правила Василия Великого и 14–15-го правил Двукратного Собора: первого – уволить от управления Угличским викариатством, а второго – отстранить от управления Любимским викариатством, как и вообще от участия в делах по управлению Ярославской епархией, – предать их каноническому суду православных архиереев, запретить им временно священнослужение в Ярославской и Московской епархиях и потребовать от них в месячный срок подать письменное отречение от поданного ими заявления 24 января (6 февраля) с. г. и выразить послушание Заместителю Патриаршего Местоблюстителя и Временному при нем Патриаршему Священному Синоду. Если же в течение указанного времени названные Преосвященные не проявят послушания и будут продолжать своё упорство, – запретить их в священнослужении, уволить на покой, предав каноническому суду православных архиепископов.

5. Преосвященному митрополиту Ярославскому Агафангелу, к коему дважды Патриаршим Синодом, для увещания и для ознакомления с положением церковных дел, посылались члены Временного Патриаршего Синода, заявившему последним, что он не порывает молитвенного общения ни с митрополитом Сергием, ни с единомышленными ему епископами и только в административном отношении он отмежёвывается, не считая для себя и Ярославской епархии обязательными как распоряжения митрополита Сергия, так н Временного Патриаршего Синода, разъяснить, что «административная власть епископа, а в данном случае Первоиерарха, зависит от его духовной власти, полученной им при хиротонии. Эта власть может прекратиться тогда, когда подлежащий епископ решением Синода, как пишет выдающийся православный канонист Никодим Милаш, лишён будет её, т. е. когда он будет низложен. Если же он не лишён синодальным постановлением духовной власти, т. е. прав священнодействовать, то он не может быть лишён и административной власти до тех пор, пока не совершит преступления, по своей тяжести влекущего за собой низложения» (Толкование на 16-е правило Двукратного Собора). Митрополит Сергий не лишён духовной власти, не совершил преступлений, влекущих по своей тяжести низложение, не лишены по этому же духовной власти и члены Временного Патриаршего Синода... А потому, отказавшись от административного подчинения митрополиту Сергию без достаточных поводов и оснований, Ярославский митрополит Агафангел подлежит на основании 14–15-го правил Двукратного Собора суду и наказанию – запрещению в священнослужении, каковое наказание он, митрополит Агафангел, сам себе указывает, когда, в беседе с командированным к нему для увещания архиепископом Вятским Павлом, заявил, что «протестующим (против заявления митрополита Агафангела Преображенского об отделении от митрополита Сергия Страгородского, как Заместителя Патриаршего Местоблюстителя) священникам» он говорит: «Если недовольны, то я вас не стесняю, не задерживаю; уходите в другие епархии, к другим епископам, а в моей епархии вы должны мне подчиняться, иначе я вас запрещу». Требуя от священников Ярославской епархии подчинения себе, как правящему архиерею, и исполнения его распоряжений под угрозою – за неисполнение и неподчинение, – запрещения, митрополит Агафангел сам должен, своим примером, показать послушание и подчинение митрополиту Сергию, как Заместителю Патриаршего Местоблюстителя, и Временному Патриаршему Священному Синоду, – иначе, по собственному же его суду, будет подлежать увольнению от управления епархией с запрещением в священнослужении.

Принимая, однако, во внимание многолетнюю и полезную службу Церкви Божией Преосвященного митрополита Агафангела и его болезненное состояние, в третий и последний раз обратиться к митрополиту Агафангелу с братским призывом: во имя блага Св. Церкви оказать должное послушание и подчинение законной Высшей Церковной Власти и в месячный срок, со дня подписания настоящего определения, дать письменный ответ, отказывается ли он от своего заявления от 24 января (6 февраля) 1928 г. и остаётся ли в каноническом послушании Заместителю Патриаршего Местоблюстителя и в единении с ним и с единомышленными ему епископами. Если же, паче чаяния, в указанный срок от митрополита Агафангела ответа не последует или получится ответ, что он остаётся в прежнем упорстве и расколе, то, на основании 34-го правила Святых Апостолов, 6-го правила Второго Вселенского Собора, 1-го правила Василия Великого и 14–15-го правил Двукратного Собора, – уволить митрополита Агафангела от управления Ярославской епархией на покой и предать его каноническому суду православных архиереев с запрещением в священнослужении впредь до раскаяния или до решения дела судом архиереев”.

Постановили:

1. С сожалением отмечая, что письменное заявление Преосвященных – митрополита Ярославского Агафангела, архиепископа бывшего Пермского Варлаама [Ряшенцева] и епископа Ростовского Евгения [Кобранова] от 10 мая 1928 г. не обнаруживает с желательною определённостью их сознания размеров и пагубности произведённого ими церковного соблазна; пятый же пункт заявления и совершенно отнимает надежду на устранение произведённого соблазна, учитывая, однако, с другой стороны, поспешность, с какою писалось это заявление; в особенности же имея в виду совершенно определенные устные дополнения к письменному заявлению, сделанные названными Преосвященными в беседе с членом Священного Синода Преосвященным архиепископом Рязанским и протоиереем Воробьёвым – признать, что Преосвященные – митрополит Ярославский Агафангел [Преображенский], архиепископ бывший Пермский Варлаам [Ряшенцев] и епископ Ростовский Евгений [Кобранов] вышеуказанным своим письменным заявлением выразили:

1. а) свой полный отказ от выпущенного ими ко всеобщему церковному соблазну 24 января (6 февраля) с. г. заявления об отделении от Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Священного при нем Синода с публичным осуждением всей деятельности оных по управлению Русской Православной Церковью и даже с обвинением их в нарушении церковных канонов; и

б) своё административно-каноническое подчинение Заместителю с Синодом, с чем вместе приняли на себя обязательство исполнять, согласно архиерейской присяге, распоряжения законной Высшей Церковной Власти, а посему постановления от 29 марта (11 апреля) 1928 г. за № 76 в части, касающейся Преосвященных митрополита Ярославского Агафангела, архиепископа бывшего Пермского Варлаама и епископа Ростовского Евгения, в исполнение не приводить, предложив Преосвященным – архиспископу Варлааму и епископу Евгению, как подпавших запрещению и, однако, служивших, очистить свою совесть пред духовником.

2. Разъяснить Преосвященным митрополиту Ярославскому, архиепископу бывшему Пермскому и епископу Ростовскому, что на будущее время, в случае возникновения у них каких-либо затруднений при исполнении указов Высшей Церковной Власти, они должны руководствоваться общепринятым правилом: о своих затруднениях доносить указанной власти и от неё ожидать дальнейших распоряжений, а не решаться сразу на открытое непослушание, рискуя увлечь своим примером и других и произвести тем соблазн и смуту в церковном обществе. Что же касается распоряжений Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и состоящего при нём Временного Патриаршего Священного Синода, до сих пор остающихся неисполненными по Ярославской епархии, то долг епархиальной власти принять со своей стороны все меры к их исполнению.

3. Преосвященному митрополиту Ярославскому предложить все свои распоряжения по Ярославской епархии, состоявшиеся за время административного разрыва с Заместителем и Синодом и превышающие полномочия епархиального архиерея, представить на утверждение Центральной Церковной Власти и

4. Преосвященному Ростовскому Евгению напомнить, что он и ранее и не однажды своими необдуманными нарушениями церковной дисциплины навлекал на себя обвинения, грозившие ему не только запрещением в священнослужении, но даже и лишением сана, и что если ему и теперь делается снисхождение, то только из уважения к авторитету Преосвященного митрополита Ярославского и в надежде, что он, епископ Евгений, руководствуясь советами и указаниями своего епархиального архипастыря, впредь не выйдет из рамок канонически «обязательного и свои таланты употребит на угождение не себе, но Богу и Церкви».

О чем и послать Преосвященному митрополиту Ярославскому для исполнения и для объявления Преосвященным – архиепископу бывшему Пермскому Варлааму [Ряшенцеву] и епископу Ростовскому Евгению [Кобранову] указ.

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя Сергий, митрополит Нижегородский.

Члены Временного Патриаршего Синода:

Серафим [Александров], митрополит Тверской.

Сильвестр [Братановский], архиепископ Вологодский.

Дионисий [Сосновский], архиепископ Оренбургский.

Павел [Борисовский], архиепископ Вятский.

Севастиан [Вести], архиепископ Костромской и Галичский.

Алексий [Симанский], архиепископ Хутынский.

Иувеналий [Масловский], архиепископ Рязанский.

Анатолий [Грисюк], архиепископ Одесский.

Константин [Дьяков], архиепископ Харьковский.

Филипп [Гумилевский], архиепископ Звенигородский.

Управляющий делами Патриаршего Священного Синода, архимандрит Питирим [Крылов].

Архив составителя

Архив составителя

Польский M., протопресвитер. Новые мученики российские. Джорданвилль,1957. Т. 2

Польский. M., протопресвитер. Новые мученики российские. Джорданвилль, 1957. Т. 2

Его Преосвященству, Преосвященнейшему Феофилу, епископу Кубанскому и Краснодарскому

протоиерея Воскресенской, г. Майкопа, церкви Сергия Молчанова

Рапорт

Вследствие того, что многие отнеслись с недоверием к тому, что митрополит Агафангел воссоединился с митрополитом Сергием, я, желая доказать правоту сего, запросил митрополита Агафангела телеграммой, на что он дал мне определенный ответ. Вот копии этих телеграмм:

«Ярославль митрополиту Агафангелу. Правда ли, что соединились канонически митрополитом Сергием. Протоиерей Молчанов».

«Ярославль №... 23 ... час. Майкоп протоиерею Молчанову. Верно. Митрополит Агафангел».

Верно. Протоиерей С. Молчанов (подпись).

Верно. Управляющий делами Патриаршего Священного Синода епископ Питирим [Крылов].

[Печать Московской Патриархии]

Архив составителя

[Начальные слова:] «...Ко мне часто обращаются...» [Архиепископ Серафим обвиняет митрополита Сергия в тяжком грехе] «увлечения малодушных и немощных братий наших в новообновленчество» [в изложении]

1. Царский Вестник (Белград). 1928. № 46

2. Елевферий [Богояленский], митрополит. Неделя в Патриархии. Париж, 1933

3. Польский M., протопресвитер. Новые мученики российские. Джорданвилль, 1957. Т. 2

...Что реку о всем. A то, что всем отделяющимся я до крайней степени не сочувствую. Считаю их дело совершенно неосновательным, вздорным и крайне вредным. Не напрасно каноны 13–15 Двукратного Собора определяют черту, после которой отделение даже похвально, а до этой черты отделение есть церковное преступление. A пo условиям текущего момента преступление весьма тяжкое. To или другое административное распоряжение, хотя и явно ошибочное, вовсе не есть casus bell1²⁰⁷. Точно так же и все касающееся внешнего права Церкви (т. е. касающееся отношения к государственной политике и под.) никогда не должно быть предметом раздора. Я ровно ничего не вижу в действиях митрополита Сергия и Синода его, что бы превосходило меру снисхождения или терпения. Ну а возьмите деятельность хотя бы Синода с 1721 по 1917 гг. Там, пожалуй, было больше сомнительного и, однако, ведь не отделялись. А теперь будто смысл потеряли, удивительно, ничему не научились за последние годы, а пора бы, давно пора бы... Утверждается часто на бабьих баснях... Что поделаешь. Ухищрения беса весьма разнообразны. А главное есть tert1us gaude№s²⁰⁸, и ему-то все будто подрядились доставлять всякое утешение. Да, не имеем мы культуры и дисциплины. Это большая беда...

...Открыточку Вашу получил. Рад, что письмо моё Вы получили, которое долго ждали, но только что не по моей вине долго дождаться не могли. Больше тут Ваши приятели виноваты, которые совсем нехорошо поступают, что хоть не пиши совсем. Ну, ещё какие письма получил, то скажу так. Везде писаны пустяки, кто напротив пишет. Какую штуку выдумали. Он [митрополит Сергий Страгородский. – Сост.], мол, отступник. И как пишут, будто без ума они. Сами в яму попадают и за собой других тащат. А осиповы [т. е. митрополита Иосифа Петровых. – Сост.] письма уж очень не понравились. Будто и не он пишет вовсе. У него будто злоба какая. И самый главный грех тот, что его на другую должность [т. е. кафедру. – Сост.] перевели. Значит, и отступник. Это глупость. Что и других переводят, так что ж делать, поневоле делают, как им жить дома нельзя. Допрежде по каким пустякам должность меняли и ещё рады были, а теперь заскандалили. A теперь для пользы дела, не по интересу какому. Лучше дома жить, это что говорить, да от кого это зависит. С ним ничего не поделаешь, хоть об стенку лбом бейся, все то же будет. Значит, ругаются по пустякам и зря, вред себе и другим делают. Так-то, дорогой мой...

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Дорогой Владыко! Да укрепит Вас Господь на Ваши святые труды для блага Церкви Его. Помолитесь, чтобы и мой «отдых» был на пользу и на лучшее, чем то, что мог бы я сделать трудами своими. Премного утешило меня сообщение о том, что Вы все бодро и терпеливо идёте своим тесным путём, Эти сообщения премного устыждают меня в моем нетерпении и малодушии и дают новые силы и побуждения крепко стоять и впредь за дело Христово! Ярославские «дезертиры» меня как-то мало смутили и удивили. Да и в конце концов не в них дело и не они когда-либо являлись опорою нам или давали содержание и питание нашему образу мыслей и действий. Самое их выступление и в хронологическом отношении было позднее нашего, и если в своё время, казалось, было на пользу нам, то теперь – лишение этой «пользы» не составило для нас никакого вреда, оказавшись укором лишь для новых изменников и предателей истины и правды дела. Итак, мимо их – далее!.. Пусть они промелькнут как отставшие и ничуть не задержавшие нас на нашем крестном пути! Нам отставать по примеру их не приходится, чтобы не было в этом поощрения их малодушию и расслаблению. И от Господа бывали отпадавшие, уходившие от Него и оставлявшие Его в столь удивительном меньшинстве (12). Зато эти 12 (впрочем, и в этом маленьком числе оказался потом и ещё «диавол» – (Ин.6:66–71)), выросли потом в то, что мы теперь так хотим спасти и бережно охранить от новых предателей и разрушителей и что эти разрушители сумели опять умалить до «ничтожного меньшинства». Но пусть опять и нас не смутит это! Будем крепко помнить, что большинством голосов (и подавляющим) была распята Сама Истина, и ссылающиеся теперь в своё оправдание на большинство – пусть лучше прочтут себе в этом жестокое обличение и укор, что и их «большинством» вновь распинается Христос – Истина! И как тогдашнее «большинство» к довершению печального сходства возглавляли и вдохновляли не какие-нибудь простые смертные, а поставленные Самим Господом для служения спасению верных Анны и Каиафы, так и теперь во главе новых распинателей Христовых видим тех, кого никак бы не следовало и не хотелось тут видеть. Кто даст себе труд углубиться побольше в смысл совершающегося, найдёт множество других поразительных совпадений с тем, что показали нам Голгофа и Камень Воскресения. Вновь блеснут пред нами и Иуды, и Симоны, и удавившееся предательство, и покаявшееся отречение, и Симоны Киринейские, помогшие крестоношению Христову, и «несмысленные и косные сердцем еже веровати»... и чувствовавшие «не сердце ли наю, горя бе в наю» ... егда глаголаша и т. д. ... И с особой живостью и радостью вновь чувствует сердце, что распятый большинством Христос все-таки опять воскресе, осиявая Своею радостью верное ему меньшинство, a запечатлевшие Его гроб, запечатали для себя опять светлое видение и познание неумирающей Истины...

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

Его Преосвященству, Преосвященнейшему Димитрию, епископу Гдовскому Настоятеля Крестовоздвиженского храма, что в г. Москве, на Воздвиженке,

свящ. Александра Сидорова.

Со стороны митрополита Сергия, по распоряжению епископа Филиппа [Гумилевского], меня дважды посещали уполномоченные им иереи с предупреждением снять с меня иерейский сан.

Мною было сообщено, что, прервав каноническое общение с митрополитом Сергием, я нахожусь в каноническом общении с митрополитом Иосифом и Вашим Преосвященством.

Об изложенном считаю своим долгом довести до Вашего сведения и испрашивать Ваших Архипастырских указаний.

Нижайший послушник Вашего Преосвященства

Священник А. Сидоров.

г. Москва

день Знамения Пресвятой Богородицы ноября 27 дня 1928 г, [ст. ст.].

Архив составителя

Благодать Господа нашего Иисуса Христа и любы Бога и Отца да будет с Вами, возлюбленные о Господе о. Александр Сидоров, о. Сергий Голощапов, о. Никодим и все священнослужители церквей Крестовоздвиженской, Грузинской Божией Матери и Николы [Большой] Крест, – да поможет Вам Господь пребывать в мире, единодушии и единомыслии, в твёрдом исповедании чистоты и Истины православной веры, с любовию во всем помогая друг другу. Не смущайтесь никакими прещениями, которые готовят Вам отступившие от веры Христовой. Никакое запрещение или извержение Вас из сана митрополитом Сергием, его Синодом или епископами, для Вас недействительно. Доколе останется хоть один твёрдо православный епископ имейте общение с таковым. Если же Господь попустит, и Вы останетесь одни без епископата, – да будет Дух Истины, Дух Святый со всеми Вами, Который научит Вас решать все вопросы, могущие встретиться на Вашем пути, в духе Истинного Православия.

Где бы я ни был, моя любовь и моё благословение будет с Вами и с Вашей паствой.

Димитрий, епископ Гдовский.

г. Петроград, день св. муч. Парамона, 29 ноября (12 декабря) 1928 г.

Архив составителя

Ваше Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший митрополит Серафим.

До меня дошло, что иереи раздорники злоупотребляют моим именем, говоря, что я сочувствую раздорникам, в частности Григорию [Яцковскому], Борису [Рукину] и иже с ними. Это наглая ложь, свойственная григорианам, григорианский раскол я хорошо знаю и, будучи в Саратове, я не раз предупреждал паству об этой опасности. Григорианство положило в основание ложь, обман, и из лжи и обмана ничего доброго не может произрасти. Говорить, что я сочувствую григорианам, это значит говорить, что я не в здравом уме. Я скорблю об этих отпадениях от Св. Православной Церкви, о погибели отпадших, ибо вне Церкви нет спасения. Умоляю отпадших в разум истины прийти, возвратиться в лоно Св. Православной Церкви и во смирении соделать своё спасение. Иереи – раздорники, бывшие раньше обновленцами, полагаю, уклонились опять от Св. Церкви по гордости – самолюбию и расчёту: они ради прибытка обманывают, обольщают легковерных. Умоляю отпадших их собственным спасением возвратиться в лоно Православия – под руководством митрополита Сергия и своего архипастыря – митрополита Серафима [Александрова].

Они это сделают, если им дорого спасение.

Прошу Ваше Высокопреосвященство сообщить это прельщённым и прельщаемым.

Вашего Высокопреосвященства собрат и сомолитвенник

архиепископ Досифей [Протопопов].

Испрашиваю святых Ваших молитв.

г. Покровск, 1928 г. 26 декабря (ст. ст.)

...Канцелярия Патриаршего Священного Синода в ответ на Вашу просьбу – дать имеющиеся в Патриаршем Священном Синоде сведения об епископе Алексии – сообщает: епископ Алексий в прошлом был келейным иеромонахом у архиепископа Томского и Иркутского Анатолия [Каменского] (ныне покойного); в годы церковной разрухи он проживал в Никольском монастыре г. Самары и отсюда вёл знакомство с уфимскими церковными деятелями того времени; в момент изъятия и высылки Преосвященного Самарского Анатолия [Грисюка] – Алексий воспользовался этим обстоятельством для продвижения себя по иерархической лестнице, именно: он являлся в г. Уфу к Преосвященному Давлекановскому Иоанну [Пояркову], прося его совершить над ним архиерейскую хиротонию ввиду того, что он якобы архиепископом Самарским Анатолием был избран во епископа Бугульминского и лишь изъятие [т. е. арест. – Сост.] последнего помешало оформлению его хиротонии, хотя на самом деле Преосвященный Анатолий его не избирал и Алексий ложно на него сослался. Преосвященный Давлекановский Иоанн [Поярков], доверившись этой ложной ссылке, с другими бывшими в то время в Уфе архиереями совершил его хиротонию, несмотря на то, что на свой запрос по сему покойного Святейшего Патриарха упомянутыми Преосвященными был получен телеграфный ответ от покойного Патриарха с просьбой воздержаться от совершения хиротонии и представить все данные о Буе. Это было приблизительно в конце 1923 г. или в начале 1924 г. Далее епископ Алексий явился к покойному Патриарху, испрашивал у него прощение, был покойным Патриархом прощён и назначен викарием Омской епархии, откуда с течением времени после всяких странствований явился епископом Козловским, в звании викария Тамбовской епархии, и, по словам его, с благословения Угличского архиепископа Серафима [Самойловича], временно управляет Воронежской епархией. Наконец Буй назначается епископом Уразовским, викарием Воронежской епархии, где и по настоящее время прославляется как действительный Буй.

В настоящее время епископ Алексий [Буй] Патриаршим Священным Синодом отстранён от кафедры, с запрещением в священнослужении и преданием суду православных архиереев (1928).

Копия верна:

М[итрополит] С[ергий] [Страгородский]

Архив составителя

Святейший Патриарх Тихон оставил Православной Русской Церкви завещание: «В случае Нашей кончины Наши Патриаршие права и обязанности до законного выбора нового Патриарха предоставляем временно Высокопреосвященному митрополиту Кириллу. В случае невозможности ему по каким-либо обстоятельствам вступить в отправление означенных прав и обязанностей таковые переходят к Высокопреосвященному Агафангелу, если же и сему митрополиту не представится возможным осуществить это, то Наши Патриаршие права и обязанности переходят к Высокопреосвященнейшему Петру, митрополиту Крутицкому». Это завещание по смерти Святейшего Патриарха Тихона было вскрыто присутствовавшими на его погребении 37-ю православными епископами. Последние, заслушав завещание, постановили: «Убедившись в подлинности документа и учитывая

1) то обстоятельство, что почивший Патриарх Тихон при данных условиях не имел иного пути для сохранения в Российской Церкви преемства власти и

2) что ни митрополит Кирилл, ни митрополит Агафангел, не находящиеся теперь в Москве, не могли принять на себя возложенных на них вышеприведённым документом обязанностей, мы, Архипастыри, признаем, что Высокопреосвященный митрополит Пётр не может уклониться от данного ему послушания и во исполнение воли почившего Патриарха должен вступить в обязанности Патриаршего Местоблюстителя». Согласно этому письменному постановлению, признанному всеми остальными Архипастырями Русской Православной Церкви, митрополит Пётр принял на себя должность Патриаршего Местоблюстителя (в конце марта 1925 г.).

Святейший Патриарх Тихон в порядке внутренней церковной дисциплины был вправе единолично назначать Патриаршего Местоблюстителя со всеми полномочиями Патриарха. Это право было предоставлено Патриарху Священным Собором Православной Российской Церкви 1917–1918 гг. В протоколе закрытого заседания сего Собора 25 января (7 февраля) 1918 г. говорилось: «Собор предоставляет Патриарху право самому назначать Местоблюстителя Патриаршего Престола, к которому за отсутствием Патриарха переходит вся полнота патриаршей власти». Действительность означенного протокола подтверждает писавший его митрополит Серафим [Александров] Тверской. Об этом протоколе сообщает и известный враг православия лжеепископ А. Введенский. В его книге «Церковь и государство», изданной в 1923 г. (с. 181–182²¹⁰) читаем: «Тогда же Патриарх Тихон назначил Местоблюстителя Патриаршего Престола, объявив Собору, что его постановление исполнено, но имени назначенного не указал». Лжеепископ А. Введенский в данном случае имеет в виду назначение Местоблюстителя митрополита Агафангела. Но впоследствии Его Святейшество на основании означенного протокола Священного Собора нашёл целесообразным написать завещание в том самом виде, как мы ознакомились с ним выше.

В числе прав Патриарха митрополит Пётр получил и право назначить себе заместителя. На этом основании митрополит Пётр 23 ноября (6 декабря) 1925 г.²¹¹ оставил распоряжение: «В случае невозможности по каким-либо обстоятельствам отправлять мне обязанности Патриаршего Местоблюстителя временно поручаю исполнение таковых обязанностей Высокопреосвященному Сергию, митрополиту Нижегородскому... или Михаилу [Ермакову], Экзарху Украины или архиепископу Ростовскому Иосифу [Петровых]». В декабре 1925 г., 10 числа [н. ст.], митрополит Пётр [Полянский] по не зависящим обстоятельствам лишился возможности отправлять обязанности Патриаршего Местоблюстителя. Поэтому, согласно его распоряжению, в исполнение обязанностей Патриаршего Местоблюстителя вступил митрополит Сергий (в половине декабря 1925 г. [н. ст.]).

Между тем митрополит Агафангел, возвращаясь из ссылки в апреле 1926 г., издал в г. Перми послание, в котором объявил себя Местоблюстителем Патриаршего Престола и предложил возносить имя его за богослужением. Об этом митрополит Сергий доложил митрополиту Петру. Последний письмом от 9(22) апреля 1926 г. ответил митрополиту Сергию, что не считает себя обязанным передавать власть митрополиту Агафангелу, ввиду отсутствия каких бы то ни было оснований к тому в завещании Святейшего. Тогда митрополит Сергий письменно разъяснил митрополиту Агафангелу от 10(23) мая 1926 г., что ему надлежит отказаться от притязания на должность Местоблюстителя и сделать соответствующее распоряжение по церквам Ярославской епархии о поминовении Местоблюстителя митрополита Петра. В ответ на это разъяснение митрополит Агафангел телеграфировал митрополиту Сергию от 11(24) мая 1926 г.: «Продолжайте управлять Церковью, я воздержусь от всяких выступлений. Распоряжение поминать митрополита Петра сделаю, так как предполагаю ради мира церковного отказаться от Местоблюстительства». Митрополит же Пётр, не зная о переписке между митрополитом Сергием и митрополитом Агафангелом отправил к митрополиту Агафангелу письмо от 9(22) мая 1926 г., в котором «для блага Церкви и для устранения раздоров в Ней» предложил ему принять на себя исполнение обязанностей Патриаршего Местоблюстителя. Это письмо митрополит Агафангел получил 18 (31) мая 1926 г. На следующий день 19 мая (1 июня) он прибыл в Москву и принял там патриаршую канцелярию, о чем и сообщил митрополиту Сергию от 22 мая (4 июня). Естественно было ожидать, что вслед за получением патриаршей канцелярии митрополит Агафангел, согласно сделанному ему распоряжению, примет на себя и обязанности Патриаршего Местоблюстителя. Но этого не произошло. Митрополит Агафангел вскоре отказался принять на себя обязанности Патриаршего Местоблюстителя. Это было так. Митрополит Пётр от 27 мая (9 июня) 1926 г. снова отправил митрополиту Агафангелу письмо. В этом письме митрополит Пётр между прочим, подтвердил сделанное им митрополиту Агафангелу предложение о занятии последним должности Патриаршего Местоблюстителя, оговорив при этом: «В случае отказа Вашего Высокопреосвященства от восприятия власти Местоблюстителя или невозможности её осуществления права и обязанности Патриаршего Местоблюстителя возвращаются снова ко мне, а заместительство к митрополиту Сергию».

Эту оговорку митрополит Пётр подтвердил в своём послании к архипастырям и пастырям и всем чадам Российской Православной Церкви от 19 декабря (1 января) 1927 г.

Митрополит Агафангел в ответ на письмо митрополита Петра от 27 мая (9 июня) письменно уведомил его от 30 мая (12 июня) 1926 г.: «Письмо Вашего Высокопреосвященства от 27 мая (9 июня) с. г. с подтверждением передачи Патриаршего Местоблюстительства нашему смирению я имел честь получить. Искренно благодарю за выраженное Вами мне доверие, но принять на себя обязанности Местоблюстителя Патриаршего Престола не могу, ввиду преклонности лет и крайне расстроенного здоровья».

Действительность этого письма митрополит Пётр подтвердил в упомянутом выше послании 19 декабря 1926 г. (1 января 1927 г.).

Отправив 30 мая (12 июня) 1926 г. письмо к митрополиту Петру митрополит Агафангел 4(17) июня того же года телеграфом уведомил митрополита Сергия: «Я по крайне расстроенному здоровью уже отказался от замещения должности Патриаршего Местоблюстителя, о чём и доложено мною Его Высокопреосвященству Местоблюстителю Патриаршего Престола митрополиту Петру Крутицкому письмом от 30 мая (12 июня) и доведено до сведения советской власти».

На пути в Тобольск или, может быть, ранее митрополит Пётр заверил копию письма к нему митрополита Агафангела от 30 мая (12 июня) 1926 г. и написал на этой заверенной им копии примечание следующего содержания: «В моем письме от 27 мая (9 июня) было оговорено, что если Высокопреосвященный митрополит Агафангел по каким-либо обстоятельствам будет лишён возможности принять на себя обязанности Патриаршего Местоблюстителя, то таковые возвращаются ко мне, а в моё отсутствие Заместителем Патриаршего Местоблюстителя снова восстанавливается Высокопреосвященный Сергий, митрополит Нижегородский (ср. резолюцию митрополита Петра Полянского от 23 ноября/6 декабря 1925 г.). Нельзя умолчать ещё об одном важном сообщении митрополита Петра. В послании от 19 декабря 1926 г. (1 января 1927 г.) митрополит Пётр, между прочим писал: «Благодарю Господа Бога, предоставившего мне возможность письменно от 27 мая (9 июня) 1926 г. упразднить коллегию (григорианскую) и подтвердить справедливость принятых митрополитом Сергием мер запрещения в священнослужении архиепископа Григория и единомышленных ему архиереев-самочинников, с отстранением их от занимаемых кафедр».

Позднее, 8(21) января 1927 г., митрополит Пётр писал: «В беседе с архиепископом Григорием, явившимся ко мне на свидание, я лично ему сообщил, что он состоит вне молитвенного канонического общения с нашим смирением, братски увещевал его подчиниться моему и митрополита Сергия решению, и предупреждал, что производимая им и его сторонниками смута не может быть терпима в Православной Церкви».

Таким образом, вследствие отказа митрополита Агафангела занять должность Патриаршего Местоблюстителя в сем звании остался митрополит Пётр, передавший полномочия Местоблюстителя на время своего отсутствия митрополиту Сергию, что с бесспорностью открывается из письма митрополита Петра на имя митрополита Агафангела от 27 мая (9 июня) 1926 г., послания митрополита Петра, от 19 декабря 1926 г. (1 января 1927) г. и примечания митрополита Петра к заверенной им копии письма к нему митрополита Агафангела от 30 мая (12 июня) 1926 г..

История управления Российской Церковью по смерти Святейшего Патриарха Тихона с полной очевидностью обнаруживает строгую каноничность (законность согласно правилам Святых Апостол, Вселенских и Поместных Соборов и Отцов Церкви) временного возглавления ныне митрополитом Сергием Русской Православной Церкви. Митрополит Сергий – каноничный Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра. Управление митрополита Сергия имеет налицо все признаки каноничности: преемственность власти на управление Русской Православной Церковью (1-е правило Василия Великого, ср. 47-е правило Апостольское) и получение этой власти в порядке, указанном в протоколе заседания канонического Собора 1917–1918 гг. от 25 января (7 февраля) 1918 г. (37-е правило Апостольское, 2-е правило 2 Вселенского Собора, 19-е правило Трулльского Собора).

Круг прав и обязанностей митрополита Сергия определяется его положением временного Заместителя Патриаршего Местоблюстителя. Ему, как Заместителю, принадлежат все права и обязанности Патриаршего Местоблюстителя, а последнему все права и обязанности Патриарха Российской Православной Церкви (смотри завещание Святейшего Патриарха Тихона, постановление архиереев, присутствовавших на его погребении, и протокол закрытого заседания Собора от 25 января/7 февраля 1918 г.). Поэтому митрополит Сергий, к которому перешли права и обязанности Местоблюстителя, ныне временно управляет Русской Православной Церковью на основании положения о правах и обязанностях Патриарха Русской Православной Церкви (смотри определение Собора от 8/21 декабря 1917 r.). В соответствии с означенным положением митрополит Сергий временно является на правах Первоиерарха Русской Православной Церкви (ст. 1. См.: Собрание определений и постановлений Собора 1917–1918 гг., выпуск 1-й, с. 4:6), имя его должно возноситься за богослужением во всех церквах Российской Церкви (ст. 3). Он должен иметь попечение о внутреннем и внешнем благосостоянии Российской Церкви и быть представителем Церкви перед государственной властью (ст. 2, литера «а»). Ему принадлежит право созывать церковные Соборы, согласно положению о них (ст. 2, литера «б»). Он сносится с автокефальными Православными Церквами по вопросам церковной жизни (ст. 2, литера «д») и имеет долг печалования перед государственной властью (ст. 2, литера «в»). Ему принадлежит право обращения ко всей Русской Церкви с учительными посланиями и пастырскими воззваниями (ст. 2, литера «з»). Он имеет попечение о своевременном замещении епархиальных архиерейских кафедр (ст. 2, литера «г»). Ввиду того, что по не зависящим обстоятельствам Русская Православная Церковь уже шесть лет не имела ни Священного Синода, ни Высшего Церковного Совета, действующих согласно положению о них, митрополит Сергий преемственно получил от митрополита Петра права и обязанности также Священного Синода (определение Собора от 8/21 декабря 1917 г., литера «a») и Высшего Церковного Совета (то же определение, литера «б»). Поэтому в круг обязанностей митрополита Сергия входит также:

а) назначение в подлежащих случаях архиерея и увольнение их на покой,

б) дела единоверия,

в) дела по награждению духовенства,

г) дела по защите прав Православной Русской Церкви,

д) дела по открытию духовно-учебных заведений,

е) рассмотрение и одобрение представленных Издательским советом планов церковно-издательской деятельности,

ж) обсуждение приготовительных мероприятий к предстоящему Собору,

з) разрешение всех недоуменных вопросов, порождённых неясностью и неполнотою церковных законов и соборных определений (см. определение Собора от 8/21 декабря 1917 г. литеры «а», «б», «в»).

Правда, в мае 1927 г. при митрополите Сергии организован Временный Патриарший Священный Синод. Но этот Синод – временный и является только совещательным органом при митрополите Сергии. Управление Российской Православной Церковью по-прежнему сосредоточено в руках митрополита Сергия. Это совершенно ясно засвидетельствовал сам митрополит Сергий, заявив на организационном собрании Патриаршего Синода, что «Синод ни в какой степени не уполномочен заменить единоличное возглавление Российской Церкви» (см. протокол организационного собрания от 5(18) мая 1927 г.). Означенный характер Временного Патриаршего Синода вполне естественен. Согласно 4-й статье определения Всероссийского Собора от 7(20) декабря 1917 г., Священный Синод должен состоять из председателя Патриарха и двенадцати членов: Киевского митрополита, как постоянного члена Синода, шести иерархов, избранных Поместным Всероссийским Собором на три года, и пяти иерархов, вызываемых по очереди на один год. Ввиду того, что Поместный Собор Православной Российской Церкви не созывался с 1918 г., то и не представлялось возможным осуществить организацию Священного Синода на основаниях. изложенных в 4-й статье определения Собора от 7(20) декабря 1917 г. Поэтому митрополит Сергий, по примеру в Бозе почившего Святейшего Патриарха Тихона, и образовал при себе лишь временный совещательный Собор архиереев, который он и наименовал Временным Священным Синодом. Этим митрополит Сергий ни в какой степени не нарушил строя Русской Православной Церкви.

На основании всего вышеизложенного каждый истинный православный христианин должен признать как то, что митрополит Сергий является каноничным Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, так и то, что он временно имеет полномочия на управление Православной Русской Церковью на правах Патриарха, Священного Синода, Высшего Церковного Совета и соединённого Присутствия того и другого. Русская Православная Церковь, временно возглавляемая Заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием, в отличие от обновленцев, григорианцев, викторианцев и прочих самочинников, похитителей церковной власти, именуется Русской Православной Церковью патриаршей ориентации.

Примечание. Митрополит Сергий имеет дать отчёт о своей деятельности по должности Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Петру, когда последний снова вступит в отправление своих обязанностей Патриаршего Местоблюстителя. Но это нисколько не умаляет полномочий митрополита Сергия, так как сам Патриарх подотчётен и ответственен перед высшей инстанцией – Поместным Собором Русской Православной Церкви (см. определение Всероссийского Собора от 7/20 декабря 1917 г., ст. 2). Подлинные документы по истории управления Русской Православной Церковью после смерти Патриарха Тихона, как, например, завещание Его Святейшества, переписка с митрополитом Агафангелом [Преображенским] и проч., хранятся в Московской Патриархии.

Г. Вятка.

Протоиерей Николай Люперсольский.

Архив составителя

Каноничен ли так называемый ВВЦС? На этот вопрос я отвечаю: неканоничен. Другого ответа и дать нельзя. Учрежден ВВЦС ничтожной по количеству группой архиереев в 9 человек (тогда в Москве находилось около 40 архиереев), из коих большинство были неполноправными. Эта группа учредила ВВЦС не только без полномочий от других православных архиереев, но и без всякого их ведения и соизволения, не имея на то ни благословения, ни согласия ни от Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра, ни от его Заместителя, ни от старейших иерархов Русской Православной Церкви. ВВЦС учреждён не только не канонически, но с полным попранием всех существующих церковных правил, почему неудивительно, что лучшие из епископов-учредителей ВВЦС вскоре же вышли из состава его и, раскаявшись, подчинились митрополиту Сергию, как каноническому Заместителю Патриаршего Местоблюстителя.

ВВЦС, конечно, не мог не сознавать свою неканоничность, почему и пытался оправдать её – то мнимым своим незнанием распоряжений митрополита Петра о передаче церковного управления митрополиту Сергию, то «утайкою» последним распоряжения. «Если бы митрополит Сергий не скрыл данных ему от митрополиту Петра полномочий и не таился бы, то ВВЦС не пришлось бы выступать» (Документы, относящиеся к образованию ВВЦС. Изд. Председателя ВВЦС. С. 2).

Но и эта попытка была самой неудачной. Митрополит Сергий своих полномочий не утаивал, они хорошо известны были в Москве и других городах. Если же митрополит Сергий не мог дать тогда официальную огласку и тем более в спешном порядке огласку об этих полномочиях, то единственно, как говорят и ВВЦС-ские документы, «по не зависящим от него обстоятельствам», так как он «не имел тогда свободы строительства церковного управления» (Документы. С. 2).

Если учредители ВВЦС творили своё «беззаконие», действуя по неведению, не закономерно, то что мешало и мешает им теперь ликвидировать свой ВВЦС, когда полномочия митрополита Сергия на управление Церковью стали известны всем.

Но учредители ВВЦС не только этого не сделали, но даже пытались «обзаконить» себя и свой ВВЦС благословением от митрополита Петра, но от одного беззакония шли на другое. Они входят и к митрополиту Петру с «покорнейшей» просьбой – «благословить и утвердить ВВЦС впредь до возможности созвания совершенного, бесспорного и правомочного церковного управления и аннулировать ранее им данные полномочия митрополиту Сергию на управление Церковью» (Документы. С. 2). Введённый в обман митрополит Пётр наложил резолюцию, но условно...

Но так как никто из православных иерархов и верных чад Святой Церкви не сомневался в каноничности полномочий митрополита Сергия и так как само “благо Церкви” требовало оставления управления Церковью за митрополитом Сергием, то коллегия не состоялась, почему и резолюция митрополита Петра, как условная, не вошла в жизнь, что позднее митрополит Пётр в своём послании от 19 декабря 1926 г. (1 января) 1927 г. вполне одобрил и, вновь подтверждая полномочия митрополита Сергия на «Заместительство», выразил радость, что условная его резолюция от 19 января (1 февраля 1927) г. понята всеми правильно. Это же подтверждает он через епископа Василия [Беляева], прибывшего от него. При этом разъясняет, что резолюция 19 января (1 февраля) 1926 г. была дана им единственно потому, что он, «не имея возможности непосредственно наблюдать церковную жизнь, питался всевозможными искусственными вестями» (см. послание 19 декабря 1926 г./1 января 1927 г.).

Потерпев неудачу у митрополита Петра, ВВЦС потом пытался устно и письменно вымолить благословение себе у митрополита Агафангела, когда-то предназначавшегося в Местоблюстители, но и митрополит Агафангел категорически отказал ВВЦС в признании его каноничности. Поэтому напрасно сторонники ВВЦС лгут на митрополита Агафангела. Он был и находится в «каноническом и молитвенном общении» с митрополитом Сергием и митрополитом Петром.

Потерпев и здесь неудачу в попытках самоузаконения, ВВЦС начал уже оправдывать своё неподчинение митрополиту Петру и митрополиту Сергию обвинениями этих иерархов в мнимых «неканоничных деяниях»; митрополита Петра в том, что он единолично управлял Церковью и единолично без Собора передал это управление митрополиту Сергию; митрополита Сергия в том, что принял единоличное поручение от митрополита Петра и сам единолично управляет Церковью. Единоличное же управление Церковью ВВЦС называет «совершенно небывалым явлением в Православной Церкви», ересью и кощунством (см. Послание ВВЦС). Так кощунственно называя «единоличное управление Церковью», ВВЦС тем самым тяжко винит и подводит под клятву и Патриарха Тихона и всех Православных Патриархов Российской Церкви, ибо, как известно, в последние четыре года своего патриаршества Патриарх Тихон, как и все Российские Патриархи до него, управляли Церковью единолично, без Синодов и «Высших Церковных Советов», a по временам и без Соборов, по обстоятельствам времени, как ранее правили Церковью и некоторые Всероссийские митрополиты, ныне в лике Святых сущие. Предосудительно упрекать митрополита Петра в склонности к единоличному действованию, когда фактически он лишён был возможности иного действия, т. е. возможности созыва Собора или собрать Синод.

ВВЦС зазирает за то, что митрополит Пётр передал временное управление Церковью митрополиту Сергию без «соборного изволения». Но спросим у ВВЦС: а где у ВВЦС соборное изволение на управление Церковью? Неужели девять случайно собравшихся архиереев и составивших неканоническую группу можно назвать «Собором»? Впрочем, и архиереи, собравшиеся для осуждения святителя Иоанна Златоустого и незаконно осудившие его, также именовали себя «Собором», как и ВВЦС именует себя ныне, но православие Собор, осудивший Иоанна Златоустого, наименовало «разбойничьим Собором». ВВЦС, сознавая, по-видимому, невозможность оправдать себя канонами Святой Церкви или обвинениями митрополита Петра и митрополита Сергия в несуществующих ересях, начал оправдывать себя такими рассуждениями: «все епископы обязаны по канонам иметь попечение о благе Церкви, а потому епископы-учредители ВВЦС обязаны были озаботиться о возглавлении Святой Церкви канонической властью». Эти рассуждения об обязанности всех епископов иметь попечение о Церкви мудро разъяснил митрополит Сергий в письме архиепископу Григорию: «Вы утверждаете (повторяя, увы, Корея...» (2-е письмо). ...

К вопросу о григорианстве.

Перед нами две брошюры совершенно тождественного содержания: одна принадлежит перу епископа Бориса [Рукина] – «О современном положении Русской Православной Патриаршей Церкви» (Москва, 1927 г., изд. автора); другая – «Правда о ВВЦС и о Нижегородском митрополите Сергии» (Новочеркасск, 1927 г., вышла за подписью Донского Епархиального Совета по резолюции митрополита Митрофана Симашкевича²¹²). Восполняя в некоторых частных пунктах одна другую, в целом они исчерпывают все, что могло до сих пор сказать за себя григорианство. Поэтому разбор этих брошюр мог бы считаться окончательным, и вопрос этот теоретически можно было бы сдать в архив.

В брошюре подвергнуты обсуждению два вопроса:

а) законна ли в Русской Церкви власть митрополита Сергия в своём происхождении и действиях,

б) законен ли в том же смысле учреждённый архиепископом Григорием ВВЦС.

По первому вопросу оба автора категорически утверждают, что «права митрополита Сергия лишь мнимые» (Б. 14), хотя первоначально ВВЦС их не оспаривал и даже будто бы просил митрополита Сергия прибыть в Москву и возглавить его «в качестве председателя Управления» (М. 2–3). Причём митрополит Митрофан подкрепляет свой взгляд лишь ссылкою на резолюцию митрополита Петра от 19 января (1 февраля) 1926 г., коей митрополит Сергий будто бы определенно лишался прав Заместителя Патриаршего Местоблюстителя в пользу Коллегии из трех архипастырей (М. 3, 4:9). До этого момента в глазах автора митрополит Сергий, по-видимому, был законным Главой нашей Поместной Церкви и виновен лишь в том, что «молчал о своём заместительстве» (М. 2:5) и через то «оставил Церковь на произвол судьбы», «поверг Её в безначальственное положение» (М. 11), откуда Она и была извлечена трудами и дерзновением архиепископа Григория с товарищи. Епископ Борис к сказанному прибавляет ещё указание на акт передачи митрополитом Петром местоблюстительских прав митрополиту Агафангелу 10(23) мая 1926 г., где, между прочим, будто бы было написано: «...от митрополита Нижегородского Сергия права Патриаршего Местоблюстителя отнимаю с тем, чтобы митрополит Сергий выдал немедленно советской власти свой письменный отказ от прав Патриаршего Местоблюстителя» (Б. 14). До сих пор вся аргументация сводится к ссылкам на митрополита Петра. Но дальше епископ Борис подводит мину под действия самого митрополита Петра. Единолично передавая власть митрополиту Сергию, митрополит Пётр нарушил соборный принцип церковного устроения, запрещённый 76-м Апостольским правилом и 23-м правилом Антиохийского Собора оставлять по себе наследников и преемников епископства. Такого права не мог иметь даже сам Патриарх. Почему первым деянием митрополита Сергия после его назначения митрополитом Петром должен бы быть немедленный отказ от своего «противоцерковного права» (Б. 3, 4, 9:14). Другими словами, весь порядок преемства по назначению неправилен в корне, и если митрополит Пётр, получивший свою власть от Патриарха, является законным Местоблюстителем, то исключительно лишь потому, что его признали в этом достоинстве епископы, собравшиеся на погребение Патриарха Тихона, а не в силу Патриаршего завещания (Б. 3). Его благовременно даже и сменить теперь (Б. 15) и выдвинуть вместо него, даже без выборов, митрополита Агафангела, на котором, как на старейшем по хиротонии, почивало волеизъявление Собора 1917–1918 гг. (Б. 2, 11, 13; М. 10:12).

Здесь что ни шаг, то ложь; что ни справка, то фальсификация. Начнём с мелочей: никогда митрополита Сергия григорианцы не приглашали в председатели ВВЦС, как утверждает Донская брошюра. Никогда митрополит Пётр не мыслил учреждением Коллегии лишить митрополита Сергия прав Местоблюстительства. Никогда митрополит Пётр не писал по делу митрополита Агафангела в таком тоне, будто бы он отнимает от митрополита Сергия право и приказывает ему немедленно сообщить советской власти об отказе от местоблюстительства. Молчание митрополита Сергия о вступлении в должность Заместителя есть тоже фикция. Завещание митрополита Петра датировано 23 ноября (6 декабря) 1925 г., a опубликовано 2(15) того же месяца. Изустно же о нем Москва знала ещё до организации ВВЦС, состоявшегося 9(22) декабря. Точно так же совершенно ложно утверждение, высказанное о митрополите Агафангеле, будто бы Местоблюстителем по закону должен быть старейший по хиротонии. Такого закона Собор 1917–1918 гг. не издавал. По особому соборному законоположению Местоблюститель выбирается большинством голосов «из среды присутствующих членов» Священного Синода (Определение о Местоблюстителе, п. 1–3), а старейший только созывает по смерти Патриарха сперва «предварительное совещание» с прочими членами Синода по вопросу о выборах и затем «соединённое присутствие» Священного Синода и Высшего Церковного Совета. Тем его миссия и кончается. Таково «волеизъявление» Собора. Что же касается права единоличного назначения Патриархом или Местоблюстителем себе преемника, то оно опять-таки опирается на волеизъявление Собора, на то постановление его (Деяние 69-е, 26 января / 8 февраля 1918 г.), на котором, в изъятие из правил, на случай отсутствия Синода и Высшего Церковного Совета и невозможности собрать их, Патриарху было предоставлено право назначать кандидатов себе в преемники с уведомлением последних и донесением Собору в общей форме, что «поручение исполнено». Такой источник после Патриаршего порядка местоблюстительства признали и сами григорианцы в своём послании от 9(22) декабря 1925 г. (Документы. С. 4).

Теперь о деятельности митрополита Сергия. В доводах его противников есть стороны принципиальная и личная. С принципиальной стороны оба полемиста обрушиваются на митрополита Сергия за то, что он будто бы утвердил «совместно со своими помощниками единоличное управление в Церкви» (Б. 6) и, с тех пор управляя единолично, «со своими 24-мя потерявшими уважение ко всему святому» (Б. 13) «ревностными епископами-единомышленниками», в течение года всею своею деятельностию, особенно в деле архиепископа Григория и деле митрополита Агафангела попирал «все основания соборности» (Б. 7:16), действовал «абсолютно неканонично» (Б. 2). Верх этой неканоничности, по-видимому, заключается в том, что митрополит Сергий единолично, при официальном заявлении 15 московских и 9 украинских епископов (Б. 13; М. 3), запретил архиепископа Григория и 9 его товарищей, получив затем единогласное одобрение принятой меры от остальной иерархии Российской Церкви. Запрещать в священнослужении единолично митрополит Сергий также был не вправе, как никто не вправе единолично рукополагать. Здесь явно нарушено 28-е правило Карфагенского Собора и 74-е Апостольское правило, которые требуют соборного суда даже над одним епископом, не только над десятью, и троекратного вызова его на суд (М. 7). Все эти нарушения произошли от игнорирования митрополитом Сергием того церковного закона, что «все епископы независимо от их заслуг и положения в Церкви равны между собою по благодати священства – больший над ними есть Собор епископов» (М. 7).

Что сказать на все эти рассуждения, кроме слов пророка: «солга не правда себе» (Пс.26:12)? Что, в самом деле, это за ахинея: единоличное управление при активном содействии 24 епископов, которое к тому же, как известно, в деле архиепископа Григория получило моральное одобрение всей остальной российской иерархии, в том числе со стороны её признанных столпов, митрополитов Ленинграда, Киева, Казани, Новгорода и Ярославля. Ссылаться при таких условиях на вышеуказанные правила нет смысла. И в деле архиепископа Григория, и в деле митрополита Агафангела, как показывает переписка с ними митрополита Сергия, последний действует не диктаторски, а именно от лица большинства иерархии, с которой сносится и устно и письменно, отбирая мнения архиереев по данному вопросу, чем иногда замедляется принятие решительных по отношению к указанным лицам мер. Затем, сам митрополит Сергий нигде ни разу не выступал в этих делах как судья, но в качестве верховного блюстителя благочиния, притом от имени «единомысленной с ним православной русской иерархии», как выражено в деле архиепископа Григория, или «согласно мнению большинства Преосвященных архипастырей», как сказано в резолюции по делу митрополита Агафангела, – на основании точно указанных церковных канонов лишь квалифицирует вину нарушителей церковной дисциплины и предаёт их, после целого ряда увещаний, суду архиереев же, применив к ним, ввиду их упорства, предсудебную меру пресечения – запрещение. Чем же тут возмущаться? Если бы даже указанная архиерейская коллегия из 24 лиц не запретила лишь, но судила архиепископа Григория, то и то при настоящих условиях она была бы права, так как по 12-му правилу Карфагенского Собора для суда над епископом, по нужде довольно и 12 архиереев, тем более, что митрополит Сергий о Христе с братьяй трижды обращался к нему с увещанием, даже с полной дискуссией, архиепископ Григорий и все архиереи имели полную возможность уяснить себе дело. Обвиняемый мог защищаться от обвинений и, как известно, защищался. Суть дела ведь не в обстановке судебного трибунала, не в зале суда и не в красном сукне. С другой стороны, если бы митрополит Сергий единолично запретил архиепископа Григория, как это сделал Патриарх в отношении к Евдокиму [Мещерскому] и Антонину [Грановскому] за их бесчиние, то при наличных условиях, когда формально и по закону он является первым и единственным верховным блюстителем церковного благочиния в нашей Поместной Церкви, стражем веры и благочестия, обязанным осуществлять в период междусоборный высший надзор за течением церковной жизни, за выполнением церковных канонов и соборных постановлений, – то и тогда он не погрешил бы. Это общее право первого епископа страны, присущее законодательству всех патриархатов Восточной Церкви (Барсов. Константинопольский Патриарх и его власть над Русской Церковью. Спб, 1878. С. 185, 204, 206, 214, 42, 43 и др.). Равенства всех епископов пред Богом по дару священства это не касается: одно – дело благодати хиротонии, действительно одинаковое для всего епископства, другое дело – административное соотношение епископских кафедр и полномочий. Впрочем, об этом будет речь впереди.

Наконец, оба автора, особенно митрополит Митрофан, в стремлении опорочить церковное имя митрополита Сергия, приводят на справку все его личные канонические грехи, и те, которые были, и те, которых не было. Признав (в 1922 г.) «Живую Церковь», митрополит Сергий принимал участие в заседаниях ВЦУ, признавал законными женатых епископов и второбрачных священников и благо- словил эти беззакония... сочувствовал живоцерковному Собору 1923 г., не возражал против его постановлений, лишил Патриарха Тихона патриаршего сана и монашеского звания, обвинив его в отступлении от заветов Христа и в предательстве Церкви, работал вместе с обновленческим Синодом по разорению Православия и насаждению всюду обновленчества, как учитель и вдохновитель его деятелей. Ещё ранее того, в 1917 г., он изменил клятве, приняв участие в львовском Синоде. Покаяние его пред Патриархом было неискренно. Он и сейчас тайный обновленец. Стало быть, ни в коем случае не может стоять во главе Российской Православной Церкви (М. 13–15).

Епископ Борис [Рукин] таких ужасных и многочисленных преступлений не приписывает митрополиту Сергию, но он указывает на то, что последний, вместе с архиепископом Евдокимом [Мещерским] и архиепископом Серафимом [Мещеряковым], 3(16) июля 1922 г. официально признал ВЦУ каноническим учреждением и потому является истинным виновником церковного мятежа и разделений в Русской Церкви (Б. 14). Вывод, очевидно, и у епископа Бориса одинаков с митрополитом Митрофаном.

Но что отсюда следует объективно? Ровно ничего. Доподлинно можно только сказать, что в первоначальном учреждении так называемой «Живой Церкви» митрополит Сергий принимал участие. но какое – прямое или косвенное, активное или сдерживающее, как вдохновенный и убеждённый защитник обновленческого движения или как лицо, старавшееся своим личным участием локализировать церковный пожар; словом, были ли его действия ошибочным тактическим ходом или сознательною изменою церковному делу, – это большой вопрос. При первом натиске обновленчества бывали случаи временного, внезапно-административного сотрудничества с «живоцерковниками» и таких церковных деятелей, которые определенно были сторонниками патриаршего принципа, но жертвовали своим именем, остерегаясь прямым, резким расхождением сразу же обескровить Церковь и расчистить дорогу для чуждых Ей стихий. Конечно, как показала дальнейшая история, в значительной мере это был паллиатив, давший возможность выиграть время в некоторых епархиях до приезда настоящих обновленческих архиереев, но для сохранения живых церковных сил на местах и эта отсрочка была не лишена своего значения. И Иосиф с Никодимом до известного момента были в Синедрионе, замышлявшем Христоубийство, однако мы их не равняем с Каиафою и Анною. Надежда ликвидировать раскол путём соглашения, как известно, не была чужда и самому Патриарху Тихону. Окончательно соглашательская политика им не была отвергнута даже после 2(15) апреля 1924 г., когда к обновленческой иерархии Патриарх применил решительную меру запрещения. Кроме того, есть основание утверждать, что митрополит Сергий был формально обманут обновленцами (архиепископом Евдокимом Мещерским) относительно их настоящих намерений, и самая подпись его под учредительным актом обновленчества была получена провокационным путём. Почему митрополит Сергий вскоре же, как только обнаружился отказ обновленцев от Патриарха и стремление их отменить каноны Вселенской Церкви по вопросу о второбрачии клириков и брачном епископате, формально отказался от всякого сотрудничества с ВЦУ, объяснил через печать (“Правда», август 1922 г.) о своём несогласии с ним и был изгнан из Синедриона. Следовательно, все инсинуации на этот счёт со стороны авторов брошюр есть чистейшая ложь. Да. наконец, все свои ошибки он искупил актом всенародного покаяния пред Патриархом и шестью епископами в среду, на 1-й неделе Великого поста в 1924 г., и Патриарх принял его в свою любовь и долго беседовал с ним наедине. И митрополит Пётр, которого покойный Патриарх облёк таким доверием, с которым, несомненно, много раз обсуждал вопросы церковной жизни, в своём завещании нашёл нужным вручить стадо Христово митрополиту Сергию. Зачем же так поносить человека, которого уже простил Бог и приняли с особенною любовию те Первоиерархи, верностью которым прикрываются григорианцы? И если этот человек, по выражению авторов, как проказой покрыт одними только язвами и недостоин наречься никаким добропорядочным именем, то зачем же ВВЦС и письменно через архиепископа Григория и устно через епископа Дамиана [Воскресенского] приглашал его к себе в сотрудники, даже, как пишет составитель донской брошюры, в «председатели», – зачем тогда неоднократно архиепископ Григорием восхвалялась его «всем известная опытность, мудрость» и т. е. (переписка архиепископа Григория Яцковского с митрополитом Сергием Страгородским]? Когда григорианцы больше лицемерили и лгали – тогда или теперь? И как им верить вообще при таких многочисленных подтасовках фактов? Получается впечатление, что обе брошюры и те, кто за ними стоят, стремятся во что бы то ни стало просто дискредитировать в глазах масс имя митрополита Сергия, подорвать доверие к законности его прав в Российской Православной Церкви...

Когда, как и при каких обстоятельствах возник ВВЦС и где лежит основание его бытия?

Ответ на этот вопрос освещает собою и все те рассуждения, и приёмы григорианцев, какие мы только разобрали. Григорианский ВВЦС возник ровно через 16 дней после распоряжения Местоблюстителя о передаче дел митрополиту Сергию, то есть 9(22) декабря 1925 г.; совещания же с целью его учреждения начались тотчас же в первый день после изъятия митрополита Петра, даже в тот же вечер, когда был удалён митрополит Пётр. Такая быстрота свидетельствует о преднамеренной, ещё при свободе митрополита Петра сорганизованности григорианской группы. Отсюда и ссылка на «молчание» митрополита Сергия явно тенденциозна, особенно если принять во внимание, что митрополит Сергий в ту пору жил в Нижнем Новгороде. Существование ВВЦС в качестве инициативной группы, или так называемого «малого Собора», как хотят его представить защитники и инициаторы этого учреждения, могло бы быть лишь в том единственном случае, когда парализован центр или утрачена связь с ним, и Церкви грозит анархия. Таково, например, было одобренное Патриархом учреждение Временного ВЦУ в Ставрополе Кавказском в 1919 г., на которое ссылается донская брошюра, как на прототип ВВЦС (М, 5–7). Но аналогии с ВВЦС 1925 г. здесь нет, так как преемство в лице митрополита Сергия осталось в Русской Церкви и после изъятия митрополита Петра. Узнав о нем, члены григорианской «инициативной» группы, если они действительно были заинтересованы в благоустройстве Церкви, должны были немедленно отказаться от своего начинания – без сношения с митрополитом области, находившимся в ту пору на свободе, они не могли вообще мыслить себя “Собором”. В данном случае, то есть без воли первого епископа страны, хотя бы даже их было не десять, а триста епископов, они могли составить лишь «самочинное сборище». Они неправы со всех сторон. Будучи большею частию даже не епархиальными архиереями, они, без всякого сношения с митрополитом Петром и его законным представителем митрополитом Сергием, без совета с прочей иерархией Патриархата, никем не уполномоченные, через голову законной церковной власти, вне канонического порядка (правила Апостолов 34, 35; Антиохийского собора 10, 11, 13 и др.) обратились к гражданской власти за регистрацией их в качестве высшего органа церковного управления в пределах Союза и тотчас же приступили к управлению. Такие действия даже при всех натяжках, допускаемых правилами, никак нельзя назвать ни по качеству, ни даже по простому арифметическому подсчёту осуществлением соборного начала. Если бы даже и на самом деле Церковь оказалась в состоянии анархии, то есть без первого епископа страны, чего не было в действительности, то и тогда захват функций общецерковной власти десятью епископами, из коих притом только два было в собственном смысле епархиальными, следовало бы признать узурпацией. Тот же одобренный Патриархом Малый Собор, на который ссылается митрополит Митрофан, имел лишь чисто местное и притом временное значение для Юго-Востока России. Он тотчас же превратился бы в разбойничий малый Собор, если бы вздумал присвоить себе высшую власть в Церкви. ...

Архиепископ Григорий и его единомышленники должны предстать в качестве подсудимых: а) за презрение власти первого епископа страны и б) за предвосхищение не дарованных им Собором прав высшего церковного управления. Но григорианские деятели и сами чувствуют фальшь своего положения и, несмотря на все усилия, нмкак не могут удержаться до конца на позиции Корея, Дафана и Авирона. Если все епископы равны в порядке управления, как пытаются доказать авторы брошюр, особенно епископ Борис (Б. 12 и др.), то как же это ВВЦС вдруг зауправлял над всею Церковью? Если все епископы равны, то почему митрополиту Митрофану так важно, что ставропольское ВЦУ 1919 г. одобрил Патриарх (М. 5–7)? Если все епископы равны, то зачем это уже после учреждения ВВЦС всякими неправдами и обманом домогаться во что бы то ни стало утверждения его со стороны митрополита Петра и доказывать затем заведомую ложь, будто ВВЦС и намеченная митрополитом Петром коллегия есть одно и то же учреждение? Зачем вообще прикрывать именем митрополита Петра уже дважды публично объявлявшего григорианцев вне своего общения? Зачем при обвинениях их митрополита Сергия в деле их и митрополита Агафангела ссылаться на отмену митрополитом Петром полномочий митрополита Сергия, лукаво, впрочем, при этом умалчивая, что при выяснении дела тот же митрополит Пётр признал снова в силе эти полномочия.

Впрочем, довольно. И сказанное достаточно определяет собою физиономию григорианства. Не имея под собою прочной канонической базы, оно по необходимости должно прибегать ко всякого рода бутафории и фальсификации, чтобы придать своему бытию вид правдоподобия. Этим и объясняются отмеченные выше особенности аргументации двух вышеизложенных григорианских брошюр, чтение которых можно бы рекомендовать всякому, кто интересуется психологией сектантства. Исследование их подтверждает мудрость древнего библейского писателя, который ещё задолго до нашей эры отметил ту глубокую истину, что отступники всегда жили и живут клеветой (Иер.6:28) ...

Архив составителя

В деле расточения Церкви вместе с предательством митр. Сергий произвёл и тяжкую хулу на Духа Святого, которая по неложному слову Христа никогда не простится ему ни в сей, ни в будущей жизни.

«Кто не собирает со Мною, – говорит Господь, – тот расточает». «Или признайте дерево хорошим (Церковь) и плод его хорошим; или признайте дерево худым и плод его худым» (Мф.12:33). «Посему говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам; а хула на Духа не простится человекам» (Мф.12:30–31). «Исполняя меру греха своего», митрополит Сергий совместно со своим Синодом, указом от 8(21) октября 1927 г. вводит и новую формулу поминовения.

Смесив в одно в великом святейшем таинстве Евхаристии вопреки слову Божию «верных с неверными» (2Кор.6:14–18), Святую Церковь и борющих на смерть врагов ея, митрополит этим своим богохульством нарушает молитвенный смысл великого таинства и разрушает его благодатное значение для вечного спасения душ православно верующих. Отсюда и богослужение становится не просто безблагодатным, по безблагодатности священнодействующего, но оно делается мерзостью в очах Божиих, а потому и совершающий, и участвующий в нем подлежат сугубому осуждению.

Являясь во всей своей деятельности еретиком антицерковником, как превращающий Святую Православную Церковь из дома благодатного спасения верующих в безблагодатную плотскую организацию, лишённую духу жизни, митр. Сергий в то же время через своё сознательное отречение от истины и в своей безумной измене Христу является открытым отступником от Бога Истины.

И он без внешнего формального суда Церкви (которого невозможно над ним произвести) «есть самоосуждён» (Тит.3:10–11); он перестал быть тем, чем он был – «служителем истины» по слову: «Да будет двор его пуст ... и епископство его да приимет ин» (Деян.1:20).

Ряд увещаний архипастырей, богомудрых отцев и православных мужей Церкви в течении многих лет не принесли пользы, не привели митр. Сергия к сознанию содеянного им греха и не возбудили в его сердце раскаяния.

А потому мы по благодати, данной нам от Господа нашего Иисуса Христа, “силою Господа нашего Иисуса Христа” (1Кор.5:4) объявляем бывшего митрополита Сергия лишённым молитвенного общения с нами и всеми верными Христу и Его Святой Православной Церкви и предаём его Божиему суду: «Мне отмщение, Аз воздам, глаголет Господь» (Рим.12:19).

Настоящее деяние в дополнение к ранее сделанным нами в 1927–1928 гг. заявл[ени ]ям, мы совершаем в строгом сознании нашего архипастырского долга перед нашей паствой, всеми верными чадами Церкви Православной, стоя в послушании Церкви Христовой, в должном подчинении правилам Вселенских Соборов и Собора Российской Церкви 1917–1918 г., возглавляемой ныне Патриаршим Местоблюстителем Петром митрополитом Крутицким и его заместителем Серафимом, архиепископом Угличским.

«Не бойся, малое стадо! Ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство!» (Лук.12:32).

Смиренный епископ Виктор.

Архив Православного Свято-Тихоновского Богословского Института

...Знаю, что у вас великие церковные недоумения и нестроения. У вас произошло разделение на две части. Одни стоят за митрополита Сергия и за Синод, другие против. Беспристрастно судя, и те, и другие неправы. Митрополит Сергий и его Синод выпустили воззвание, в котором смешивают церковное дело с политикой и совершают перемещение епископов помимо воли последних, издают распоряжения, которые по совести не могут исполнять многие православные, и превышают свои церковные права – права лишь Заместителя Патриаршего Местоблюстителя.

Все это вредные для Церкви мероприятия. Они составляют частное каноническое преступление митрополита Сергия и иже с ним. Но не таковы ещё эти преступления, чтобы можно было объявлять митрополита Сергия безблагодатным и требовать немедленного разрыва молитвенного с ним общения. Правы те, которые выставляют против митрополита Сергия обвинения; но глубокая, ничем не оправдываемая ошибка их заключается в том, что они порвали общение с ним и даже объявляют его еретиком, а всех находящихся в общении с ним безблагодатными. Думаю, что они за это будут отвечать перед Господом. Есть, следовательно, неправда у одних, есть она и у других. Взаимные прещения одной и другой стороны не имеют поэтому никакой силы, потому что при этих прещениях ни та, ни другая сторона не опирается на истину Православия.

Лишь то запрещение влечёт за собой лишение благодати, которое согласно с волей Божией, выраженной во всей совокупности православия. И лишь то благословение влечёт за собой ниспослание благодати, которое согласно с волею Божией. Если же этого согласия нет, то не только благодать не отымается и не посылается, но сама церковная жизнь показывает, что все такие действия Церковью не принимаются, хотя бы совершали великие Вселенские Соборы и самые православнейшие патриархи и синоды.

Таковы действия той и другой власти у вас. Обе не имеют догматической и канонической основы в своих прещениях друг на друга. И вы можете свободно ходить в те и другие храмы, моля Господа, чтобы Он дал каноническую правильность в отношениях между православными и умирил бы Церковь Свою.

Нельзя ходить только к явным раскольникам: обновленцам, григорианцам и украинцам. Этих последних бойтесь: они безблагодатны...

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

...Я никого не сужу и не осуждаю, но и призвать к участию в чужих грехах никого не могу, как не могу осуждать и тех иерархов во главе с митрополитом Иосифом, которые исповедали своё нежелание участвовать в том, что совесть их признала греховным. Это исповедание вменяется им в нарушение ими церковной дисциплины, но церковная дисциплина способна сохранять свою действенность лишь до тех пор, пока является действительным отражением иерархической совести Соборной Церкви; заменить же собою эту совесть дисциплина никогда не может. Лишь только она предъявит свои требования не в силу указания этой совести, a по побуждениям, чуждым Церкви, неискренним, как индивидуальная иерархическая совесть непременно станет на стороне соборно-иерархического принципа бытия Церкви, который вовсе не одно и то же с внешним единением во что бы то ни стало. Тогда расшатанность церковной дисциплины становится неизбежной, как следствие греха. Выход же из греха может быть только один – покаяние и достойные его плоды. И кажется мне из моего далека, что этого покаяния одинаково ждут и ленинградцы, и осуждающие их ташкентцы. Разница между ними не в убеждениях, а лишь в темпераменте, с каким убеждение высказывается. В силу разницы религиозного темперамента одни ждут покаяния немедленно, другие – чтобы не потерять надежды на возможность созыва законного канонического Собора (какая наивность или лукавство!), чтобы вместе с соловчанами ждать этого покаяния до Собора в уверенности, что Собор не может его не потребовать. Несомненно, что создавшееся положение искренно никто не считает нормальным и, быть может, сами творцы его, чувствующие нужду в письменных свидетельствах в свою пользу; иначе, при сознании ими своей правоты, им не нужны были бы свидетельства от Арсения [Стадницкого], ни от Евгения [Зернова 1 Благовещенского...

Иоанн [Снычев], митрополит. Церковные расколы

«...B распространяемом с синодским засвидетельствованием подлинности письме архиепископа Илариона, основная аргументация автора покоится на мысли, что Синод Ваш [т. е. митрополита Сергия. – Сост.] и Св. Правительствующий Синод [царских времён. – Сост.], учреждённый в 1721 г., «явления одного и того же порядка и достоинства». Если бы эта мысль была чужда Вам, Вы, конечно, не благословили бы рассылать подобный документ в назидание другим...» [в изложении]

Второе письмо («Отзыв») митрополита Казанского и Свияжского Кирилла Заместителю Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Нижегородскому Сергию от 10–12 ноября 1929 г. [н. ст.?] (г. Енисейск).

Его Высокопреосвященству, Высокопреосвященнейшему Сергию,

митрополиту Нижегородскому,

Заместителю Местоблюстителя Патриаршего Престола.

Считаю необходимым препроводить Вашему Высокопреосвященству для сведения отправленное мною Преосвященному викарию Казанской епархии епископу Афанасию [Малинину] суждение моё по поводу Вашей церковной деятельности, смущающей совесть многих чад и моей Казанской паствы. Передо мною ряд вопросов из Казанской епархии об отношении к митрополиту Сергию и возглавляемой им Церкви?

1. Можно ли ходить, можно ли молиться, можно ли приобщаться Св. Даров в той церкви, где поминают митрополита Сергия.

2. Можно ли поминать рядом в молитве церковной митрополита Кирилла и митрополита Сергия?

3. Какова должна быть формула церковной молитвы о предержащих властях, чтобы ею не искажался смысл церковной молитвы и христианского отношения к власти, какова бы она ни была?

4. Как быть ищущему священства при современном церковном положении, чтобы иметь возможность приносить Божие Богу без туги сердечной, смущений и соблазнов?

5. Допустимо ли обращение за церковным окормлением к одному из ино- епархиальных архиереев, не подчиняющемуся распоряжениям митрополита Сергия с так называемым Временным Патриаршим Синодом?

1. Недоумения об отношении к митрополиту Сергию и возглавляемой им Церкви могли возникнуть только потому, что верующие почувствовали в административно-церковной деятельности митрополита Сергия превышение тех полномочий, какие предоставлены ему званием Заместителя Местоблюстителя Патриаршего Престола. Для меня лично – не подлежит сомнению, что никакой Заместитель по своим правам не может равняться с тем, кого он замещает, или совершенно заменить его. Заместитель назначается для распоряжения текущими делами, порядок решения которых точно определен действующими правилами, предшествующей практикой и личными указаниями замещаемого. Никаких, так сказать, учредительных прав вроде реформы существующих служебных учреждений, открытия новых должностей и т. п. заместителю не может быть предоставлено без предварительного испрошения и указаний замещаемого. Коренное же изменение самой системы церковного управления, на что отважился митрополит Сергий, превышает компетенцию и самого Местоблюстителя Патриаршего Престола. Это последнее обстоятельство митрополит Сергий, со всей убедительностью разъяснил в своё время митрополиту Петру по поводу его решения от 19 января (1 февраля) 1926 г. учредить для управления церковными делами Коллегию под председательством архиепископа Григория. Убеждённый доводами своего Заместителя, митрополит Пётр отказался тогда от погрешительного решения; зато сам митрополит Сергий через полтора года после этого успевает основательно забыть собственные доводы и границы доверенной ему власти и, восхищая права Собора церковного, учреждает коллегиальное церковное управление в виде так называемого Временного Патриаршего Синода, приостанавливая тем действенность и обнаружение законной единолично-преемственной власти. Попытка прикрыться в данном деле авторитетом почившего Святейшего Патриарха Тихона совершенно безнадёжна. Митрополит Сергий и его сотрудники по учреждению нового Высшего Церковного Управления не могут не знать резолюции Святейшего Патриарха Тихона – от 26 тоня (9 июля) 1924 r.. за № 523, которою Патриарх счёл благовременным совершенно прекратить дело об организации при нем Высшего Церковного Управления.

Посему до тех пор, пока митрополит Сергий не уничтожит учреждённого им Синода, ни одно из его административно-церковных распоряжений, издаваемых с участием так называемого Патриаршего Синода я не могу признавать для себя обязательным к исполнению. Такое отношение к митрополиту Сергию и его Синоду я не понимаю как отделение от руководимой митрополитом Сергием части Православной Церкви, так как личный грех митрополита Сергия относительно управления Церковью не повреждает содержимого и этой частью Церкви – православно-догматического учения, но я глубоко скорблю, что среди единомысленных митрополиту Сергию архипастырей в нарушение братской любви уже применяется по отношению к несогласным и обличающим их неправоту кличка отщепенцев-раскольников. Ни от чего святого и подлинно церковного я не отделяюсь; страшусь только приступать и прилепляться к тому, что признаю греховным по самому происхождению, и потому воздерживаюсь от братского общения с митрополитом Сергием и ему единомышленными архипастырями, так как нет у меня другого способа обличать согрешающего брата. Известные мне неоднократные попытки личных и письменных братских увещаний, обращённых к митрополиту Сергию со стороны почившего ныне митрополита Агафангела, митрополита Иосифа с двумя его викариями, архиепископом Угличским Серафимом [Самойловичем], епископом Вятским Виктором [Островидовым], не могли вернуть митрополита Сергия на надлежащее место и к подобающему образу действий. Повторять этот опыт было бы бесполезно. Посему подобно сим архипастырям и вместе со всеми, кто считает учреждение так называемого Временного Патриаршего Синода погрешительным, воздержание от общения с митрополитом Сергием и единомышленными ему архиереями признаю исполнением своего архипастырского долга. Этим воздержанием с моей стороны ничуть не утверждается и не заподазривается якобы безблагодатность совершаемых сергианами священнодействий и таинств (да сохранит всех нас Господь от такого помышления), но только подчёркивается нежелание и отказ участвовать в чужих грехах. Посему литургисать с митрополитом Сергием и единомышленными ему архипастырями я не стану, но в случае смертной опасности со спокойной совестью приму елеосвящение и последнее напутствие от священника сергиева поставления или подчиняющегося учреждённому им Синоду, если не окажется в наличии священника, разделяющего моё отношение к митрополиту Сергию и так называемому Временному Патриаршему Синоду. Подобным образом, находясь в местности, где все храмы подчиняются так называемому Временному Патриаршему Синоду, я не пойду в них молиться за общим богослужением, но совершить в одном из них литургию в одиночку или с участием единомышленных мне клириков и верующих, если бы таковые оказались в наличии, признаю возможным без предварительного освящения храма. Так же, по моему мнению, может поступать и каждый священнослужитель, разделяющий моё отношение к митрополиту Сергию и учреждённому им Синоду.

Что касается мирян, то участвовать деятельно в церковно-приходской жизни приходов, возносящих имя митрополита Сергея за храмовым богослужением, в качестве возглавляющего иерархию архипастыря, по совести не следует, но само по себе такое возношение имени митрополита Сергия не может возлагаться на ответственность мирян и не должно служить для них препятствием к посещению богослужения и принятию Св. Даров в храмах, подчиняющихся митрополиту Сергию, если в данной местности нет православного храма, хранящего неповреждённым своё каноническое отношение к Местоблюстителю Патриаршего Престола.

Молиться же о митрополите Сергии наряду с остальными архипастырями и вообще православными христианами (запись в поминовении на проскомидии, молебне и т. п.) не является грехом, – это долг всех православных христиан, пока общецерковное рассуждение не объявит учинённое митрополитом Сергием злоупотребление доверенной ему церковной властью грехом к смерти (Мф.18:15–17; 1Ин.5:16).

2. Богослужебное поминовение митрополита Сергия рядом с митрополитом Кириллом, если таковое совершается где-нибудь в Казанской епархии, есть, конечно, плод недоразумения, созданного уверениями, будто митрополит Кирилл единомыслен с митрополитом Сергием во всех его церковных мероприятиях. Для знающего же действительный образ мыслей митрополита Кирилла такое поминовение было бы сознательным обманом по отношению к верующим и есть грех.

3. Поминовение предержащих властей духовенством, находившимся в Зырянской ссылке, совершалось в 1923 г. по следующей формуле:

а) на Великой ектении: «о всех иже во власти суть и о еже возглаголати в сердца их благая и мирная о Церкви Святей, Господу помолимся»;

б) на сугубой ектении: «Ещё молимся о всех иже во власти суть и о еже возглаголати в сердца их благая и мирная о Церкви Твоей Святей»;

в) на проскомидии: «Помяни, Господи, всех, иже во власти суть, возглаголи в сердца их благая и мирная о Церкви Твоей Святей и о людях Твоих»;

г) в евхаристической молитве златоустовской литургии: «О еже в чистоте и в честном жительстве пребывающих, о всех иже во власти суть и о еже возглаголати в сердца их благая и мирная о Церкви Твоей Святей, да и мы тихое и безмолвное житие поживём во всяком благочестии и чистоте»;

д) в васильевской литургии: «Помяни, Господи, всех, иже во власти суть, возглаголи в сердца их благая о Церкви Твоей Святей и о всех людях Твоих да тихое и безмолвное житие поживём во всяком благочестии и чистоте; благая во благости соблюди, лукавы благи сотвори благостию Твоею. Помяни, Господи, предстоящие люди...» и т. д.

По этой формуле творю я поминовение предержащих властей, и доныне она вполне соответствует помяннику, помещённому в Псалтири и Учебном Часослове и отражает искреннее церковное отношение и к Божьему и к Кесареву.

4. Искренность же и совершенное устранение всякого лукавства и недоговорённости в деле церковном обусловливают самое бытие истинной Церкви. Поэтому честно и открыто исповедовать своё понимание современного положения церковного – долг каждого ищущего поставления в священную степень. Но едва ли можно надеяться, чтобы подчиняющийся так называемому Временному Патриаршему Синоду архиерей согласился назначить на священническое место человека, отрицательно относящегося к совместной деятельности митрополита Сергия с так называемым Временным Патриаршим Синодом. При данных обстоятельствах для Казанского викария, не объявлявшего о разрыве общения с митрополитом Кириллом, хотя, по-видимому, подчиняющегося уже митрополиту Сергию и его Синоду (быть может, по искреннему неведению образа мыслей своего митрополита), было бы проявлением достаточной степени церковной терпимости, если бы он, в случае обращения к нему церковно-приходской общины, соблазняющейся церковными мероприятиями митрополита Сергия, признал законность желания этой общины быть в каноническом общении только со своим епархиальным архипастырем, митрополитом Кириллом, и согласился бы посвятить для неё во священники избранного и представленного самим приходом кандидата. Если бы со стороны прихожан такая просьба действительно поступила к одному из викариев казанских, то я готов был бы подкрепить её в случае надобности своим обращением к участвующему в деле викарию, с письменным советом исполнить желание прихода, по надлежащем удостоверении в правоспособности представляемого кандидата к прохождению пастырского служения не принимая во внимание его отношения к митрополиту Сергию и так называемому Временному Патриаршему Синоду.

Для мыслящих себя в составе казанской паствы обращение за церковным окор- млением, по примеру вятских батюшек, к кому-либо из иноепархиальных архиереев было бы неосторожным повреждением своей канонической связи с Церковью Вселенской. Для вятских батюшек, находящихся в общении с епископом Виктором [Островидовым), такое окормление находит себе основание в том, что епископ Виктор, лишённый уже физической возможности священнодействовать в храме, в бытность свою в Ленинграде сам направил своих ставленников для рукоположения в священники к одному из тамошних архиереев. Для Казани такой порядок я нахожу пока преждевременным.

Кирилл, митрополит Казанский и Свияжский.

2(15) мая 1929 г.

Станок Хантайка, Туруханского района, Красноярского округа.

Архив составителя

Станция Карменэ, г. Кинимех

10(23)–51, 1929.

...Не знаю я, что сейчас происходит в церковной жизни родного края, но душа болит уже и от того, о чем слышишь. Очень грустно, что люди так легко, лишь по курсу ветра, меняют образ своих мыслей и направлений. Смена позиций (то обновленчество, то раскаяние в нем и возвращение в Православие, то новое опять уклонение – утончённое), несомненно, колеблет веру чад Божиих, раскалывает сердца их и создаёт тяжёлую атмосферу для молитвы... Разве можно спокойно молиться там, где допущена общецерковная погрешность, когда при сознании её неизбежны в душе разлад и раздвоение? Где тогда укрыться мятущей душе от окружающей неправды, где тогда проверить свою жизнь, если бы зерцало церковное все искривилось и вся церковь, этот глашатай чистой правды, сама вдруг запятнала бы свою совесть. Но, благодарение Богу, этого ещё не было, нет и теперь. Если в одном месте какая-либо община меняла свой облик православия, то в другом месте, другая община хранила и хранит свою чистоту. Так было раньше, так есть и сейчас. И никогда не будет того, чтобы вся Церковь в целом утратила бы свою чистоту, погрешила бы и искривила бы своё зерцало. В этом нас убеждает непреложность обетования Самого Христа Спасителя о неодоленности во веки окормляемого Им церковного корабля. Посему – да не смущается сердце наше, паче да не отчаивается при всякой происходящей в церковной жизни «сумятицы». Истина есть и будет хранима всегда. Требуется только, по заповеди апостола, зоркость духовная и бдительность молитвенная, чтобы чувствовать, где она, и не потерять в суете жизни. Если когда, то теперь нужно усерднее просить Господа: «не отвержи мене от лица твоего и Духа твоего Святаго не отыми от мене»²¹⁵.

Благодарю Вас за копию письма дедушки²¹⁶. Оно меня очень порадовало и утешило. С Вашим анализом и пониманием его содержания не могу и я не согласиться. Если раньше в двух открытках он некоторыми выражениями давал невольные поводы говорить о нем, что он не совсем разделял тогда нашей точки зрения на церковные события, но теперь после этого письма и известной его просьбы: «успокойте моего Митрофана», – приятно убеждаешься, что он наш и с нами. Он знал нашу настроенность и направление и если умолял Господа о сохранении нас в правой вере, то, значит, не только сам был в таковой же настроенности, но ещё горел молитвенным желанием, чтобы все мы пребывали в ней, как угодной Богу. Иначе он, действительно, просил бы не о хранении нас в правой вере, какую мы имеем, а о вразумлении нас. И не одними только словами молитвы желал укрепления нам в нашем настроении, но и самым делом жития своего в уединённом пустынном месте после испытаний. Какие же могут быть ещё другие разговоры вокруг его имени и какие основания у отошедших заявлять, что “совесть их спокойна, так как они идут по стопам нашего любимого?” Неужели же это имело место в обращении к верующим? Ведь для этого нужно иметь самые наияснейшие и наитвердейшие совершенно бесспорные основания. А где они? Если нет таковых, то это заявление есть поклёп обиднейший и тяжко грешный, рассчитанный на то, чтобы его авторитетом склонить верующих и прикрыть им свой грех, якобы послушанием «любимому». Здесь уже, выходит, не принцип имеет доминирующее значение, а персона и следование за ней без особых рассуждений. Так в Церкви быть не должно. Мне в высшей степени приятно, отрадно и утешительно, конечно, убедиться в том, что он наш и с нами: но, если бы, паче чаяния, он был бы иного настроения и направления, то следовать за ним «спокойно» нельзя, как бы ни был велик авторитет его персоны. Принцип Истины Святой должен всегда стоять выше и дороже всего. Да упокоит Господь его душу в селениях праведных. Мы должны горячо молиться о нем, как послужившем до конца нашему спасению своими скорбями, испытаниями, молитвами и смертью в пустынном месте. Удивительное дело; в своей обычной молитве о нем за три-четыре месяца приблизительно до его смерти, я почувствовал какую-то особую лёгкость при возношении его имени и все это время так было легко и сладко молиться за него... Это обстоятельство, мне, оторванному от всего и ничего не знающему о происходившем тогда, подсказало, что он – наш и с нами. Это было какое-то дивное внутреннее знамение. А последующее известие (просьба об успокоении Митрофана и так называемые предсмертные письма, дошедшие до меня через три месяца после его смерти) с несомненностью уже внешним образом подтвердили это. Я, по крайней мере, так думаю и не знаю, можно ли ещё думать иначе?

Польский M., протопресвитер. Новые мученики Российские. Джорданвилль, 1957. Т. 2

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя и Временный при нем Патриарший Священный Синод слушали: доклад митрополита Саратовского Серафима [Александрова ] от 18 сего июля, за № 2100, следующего содержания: “Преосвященные викарии вверенной мне епархии, а равно и отцы благочинные обратились ко мне с вопросом, как смотреть на таинства, совершенные обновленческими священниками, священниками, отпавшими в григорьевщину, a равно и теми священниками, кои отпали в новый раскол («иосифлян» или к Алексию Бую). Главным образом вопросы касаются таинства миропомазания, таинства брака и особо остро вопроса о погребении; причём они, при присоединении бывших в расколе обновленческом, григорьевском, или имевших общение с Иосифом [Петровых] и Алексием Буем, повторяют таинство – миропомазания, брака; умерших в расколе снова, по просьбе родственников, отпевают; другие – указанные таинства не повторяют, а об умерших в расколе совершают заупокойные литургии. Разнообразная практика вызывает и недоумения, а иногда и соблазн среди верующих.

Докладывая о сем, прошу дать руководственные по сему делу указания, – определением своим, от 25 июля с. г. за № 94, постановили:

Вопрос о чине приёма обновленческих клириков вообще и, в частности, обновленческих деятелей решён Святейшим Патриархом Тихоном и Патриаршим при нем Синодом в декабре 1923 г. (см. постановление № 160 от 7/20 декабря 1923 г.), причём представители обновленческой иерархии, начиная с бывшего Нижегородского архиепископа Евдокима [Мещерского], Святейшим Патриархом запрещены в священнослужении. А потому все священнодействия, совершенные обновленческими клириками после 15 апреля 1924 г., недействительны, за исключением таинства св. крещения и поэтому крещённых в обновленчестве, при присоединении или приёме в лоно Св. Православной Церкви, принимать через миропомазание; браки, заключённые в обновленчестве, навершать церковным благословением и чтением заключительной в чине венчании молитвы: «Отец, Сын и Св. Дух».

Таинства, совершенные в отделении от единства церковного отступившими от Патриаршей Церкви последователями бывшего Свердловского (Екатеринбургского) архиепископа Григория [Яцковского ] и бывшего викария Московской епархии епископа Можайского Бориса [Рукина] и другими организовавшими ВЦС, как запрещёнными в священнослужении, а равно и последователями бывшего Ленинградского митрополита Иосифа [Петровых ], бывшего Гдовского епископа Димитрия [Любимова ], бывшего Уразовского епископа Алексия [Буя], как тоже находящихся в состоянии запрещения, также недействительны, и обращающихся из этих расколов, если последние крещены в расколе, принимать через таинство св. миропомазания; браки, заключённые в расколе, также навершать церковным благословением и чтением заключительной в чине венчания молитвы: «Отец, Сын и Св. Дух».

Умерших в обновленчестве и в указанных расколах не следует хотя бы и по усиленной просьбе родственников отпевать, как и не следует совершать по них и заупокойную литургию. Разрешать только проводы на кладбище с пением «Святый Боже».

О чем и даётся знать Вашему Преосвященству,

Августа 6 дня 1929 г. № 1864.

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя

Сергий, митрополит Нижегородский.

Управляющий делами Патриаршего Священного Синода

Питирим [Крылов], епископ Волоколамский.

[Печать Заместителя Патриаршего Местоблюстителя. – Сост.]

Архив составителя

Его Высокопреосвященству митрополиту Казанскому Кириллу

Высокопреосвященнейший Владыко!

Уже давно я угадывал по доходящим до меня отрывочным сведениям церковную позицию Вашего Преосвященства, но не спешил делать отсюда соответствующего вывода. Мне хотелось объяснить Ваши действия просто недостаточной Вашей осведомлённостью в современных церковных делах. Я льстил себя надеждой, что с течением времени, с получением надлежащей осведомлённости, Вы исправите свою ошибку и не только прекратите неблагодарную работу подкапывания Дома Божия, но и поддержите своим авторитетом мои усилия восстановить сильно нарушаемый теперь порядок и чин в церковной жизни. К сожалению, Ваше суждение «o моей деятельности» (собственноручную копию которого Вы прислали мне “для сведения”) не оставляет места сомнению в том, что Вы и теоретически единомысленны с нашим новым расколом, не совсем правильно называемым «иосифлянским», и активно его поддерживаете своим примером и словом и даже стремитесь воздействовать на волю управляющего Казанской епархией означенным «суждением», т. е. перешли уже и к доступным в Вашем положении административным мерам. Это и меня заставляет выйти из выжидательного состояния и обратиться к Вашему Высокопреосвященству с настоящим моим словом.

Прежде всего, нельзя не отметить знаменательного совпадения. Известный архиепископ Григорий [Яцковский] свою полемику против меня начал с отрицания моих полномочий. Точно так же и Ваше Высокопреосвященство, чтобы проложить путь к дальнейшим Вашим обо мне суждениям, начинаете с подрыва моих полномочий и делаете это посредством довольно искусной игры со словом «заместитель». Для меня лично, пишете Вы, не подлежит сомнению, что никакой заместитель по своим правам не может равняться с тем, кого он замещает, или совершенно заменить его. Заместитель назначается для распоряжения текущими делами и т. д. Действительно, по ходячему всем нам привычному представлению, «зам.» только подписывает бумаги за начальника и пропускает текущие дела, не смея касаться дел, требующих инициативы. Но это ходячее представление здесь не приложимо.

Дело в том, что с титулом «Заместитель» произошло у нас то же, что и с титулом «Патриарший Местоблюститель». В завещании Святейшего Патриарха говорится только о переходе патриарших прав и обязанностей, и уже сам Владыка – митрополит Пётр решил именоваться «Патриаршим Местоблюстителем», по букве же завещания, его титул должен бы быть: «Исполняющий обязанности Патриарха». В свою очередь, и Владыка митрополит Пётр не называет меня в своём распоряжении «Заместителем», а говорит только о временном переходе ко мне прав и обязанностей Местоблюстителя. Значит, и мой титул собственно: «Временно исполняющий обязанности Патриаршего Местоблюстителя», и уже потом за мной установился титул «Заместитель».

Было бы ни с чем не сообразно, пользуясь тожеством титула, применять ко Владыке – митрополиту Петру известное «Положение о Местоблюстителе», принятое на Соборе 1917–1918 гг., и называть превышением полномочий, например, обращение его с посланиями ко Всероссийской пастве или установления поминовения его имени по всем храмам (и то и другое, по положению, предоставлено обычному Местоблюстителю только совместно с Синодом). Но в той же степени несообразно и мои полномочия определять, играя на ходячем смысле слова «заместитель». Можно спорить, насколько удачно выбрано для моей должности такое наименование, но за разъяснением смысла этого наименования и какой размер полномочий в данном случае оно должно обозначать, всего прямее и вернее обратиться ко мне, как носителю этого наименования, или же к тексту распоряжения Местоблюстителя, а не затруднять себя довольно бесцельными исследованиями, что вообще может означать слово «заместитель». Это Ваша первая неправда.

Совершенно произвольно, таким образом, ограничив мои полномочия и основываясь на этом Вами же изобретённом ограничении, Вы легко и приходите к обвинению меня в конечном превышении власти. Вы утверждаете, будто бы учреждённый мною Синод – в существе та же Коллегия, недопустимость которой со всей убедительностью разъяснял я сам в 1926 г. «Убеждённый доводами своего Заместителя, митрополит Пётр отказался от погрешительного решения; зато сам митрополит Сергий через полтора года после этого успевает основательно забыть собственные доводы и границы доверенной ему власти и, восхищая права Собора церковного, учреждает коллегиальное управление в виде так называемого Патриаршего Синода, приостанавливая тем действенность и обнаружение закон- ной единолично-преемственной власти». Значит, я превысил не только скромное полномочие «зам.», но превзошёл и всякую меру самовластия, посягнув самочинно на самые основы нашего патриаршего строя. Это Ваша вторая неправда. Ошеломлённый читатель, конечно, не знает, что в 1926 г., возражая против Коллегии, я предлагал вместо неё учредить Синод, чего, несомненно, не могло быть, если бы между этими учреждениями не было бы существенной разницы.

Коллегия учреждалась взамен единоличного заместительства и назначалась управлять Церковью в отсутствие Первоиерарха, а Синод утверждён при Первоиерархе, причём в 1927 г. я нарочито оговорил, что наш Синод не имеет полномочий на управление без меня. Коллегия действительно могла угрожать целости патриаршего строя, а Синод угрожать не может. Наоборот, давая патриаршему управлению возможность правильно функционировать, Синод может служить к оправданию и утверждению идеи патриаршества в нашем церковном сознании и, следовательно, к сохранению у нас патриаршества.

Вы далее пишете, что при утверждении Синода я не имею права ссылаться на пример Святейшего Патриарха, так как последний в своей резолюции от 26 июня (9 июля) 1924 г. за № 523, «счёл благовременным совершенно прекратить дело об организации при нем Высшего Церковного Управления». Вы с уверенностью подчёркиваете, что митрополит Сергий и его сотрудники по учреждению ВЦУ не могут не знать «этой резолюции». Выходит, как будто, что мы даже скрываем от церковного общества уличающие нас документы. Между тем в резолюции значится, что «совершенно прекратить» Святейший Патриарх счёл «благовременным» не дело об организации ВЦУ, о «переговоры с Красницким о примирении»; и далее – «и подписи на журнале от 8(21) мая 1924 г. об учреждении при мне ВЦУ считать недействительными». Ясно, что резолюция говорит о ВЦУ в каком-то определенном виде и составе (журнал мне неизвестен) и не содержит в себе даже намёка на отказ Святейшего от мысли вообще иметь при себе Управление. Не содержит в себе такого отказа и предложение Святейшего от 18 июня (1 июля) того же года за № 410, прямо касающееся прекращения работ Синода: «Ввиду того, что Священный при мне Синод, а равно и вызываемые мною для участия в его работах Преосвященные Архипастыри не зарегистрированы гражданской властью, нахожу благовременным впредь до моего распоряжения работу Священного при мне Синода прекратить, уведомив...» и т. д. Таким образом, работа Синода прекращалась не навсегда, а лишь временно, «впредь до особого распоряжения», и что причина прекращения в отсутствии гражданской регистрации, а не в отказе от мысли иметь Синод; поэтому впоследствии, когда намечалась возможность регистрации, Святейший приступал к организации Синода, собственноручно писал списки будущих членов и пр. (например, в 1925 г.). Как будто и я не отступил от линии действий Святейшего, когда, воспользовавшись регистрацией, учредил при себе Синод... Такова третья неправда, содержащаяся в Вашем «суждении о моей деятельности». Из указанных трех неправд Вы делаете вывод: «до тех пор, пока митрополит Сергий не уничтожит учреждённого им Синода, ни одно из его административно- церковных распоряжений, издаваемых с участием так называемого Временного Патриаршего Синода, я не могу признавать для себя обязательными к исполнению». Вы не делаете оговорки о распоряжениях, лично от меня исходящих; но таких распоряжений для Вас и не может быть, так как, по Вашим словам, учреждение Синода лишает меня («приостанавливает действенность и обнаружение») и единоличной власти, полученной мною от Владыки митрополита Петра.

Вслед за мною теряют власть и все признающие Синод архиереи. Каждый священник, по Вашему наставлению, может отказать «сергианскому» архиерею в повиновении, может перестать с ним служить, может обращаться за окормлением к иноепархиальному, «своему» архиерею (как вятские обращаются к епископу Димитрию Любимову в Ленинград); даже на запрещение «сергианского» архиерея может не обращать внимания (Ваш совет о. Шилову из В. Устюга).

Административный разрыв с необходимостью ведёт к евхаристическому. Поэтому «воздержание от общения с митрополитом Сергием и единомысленными ему архиереями признаю, – пишете Вы, – исполнением своего архипастырского долга».

Но как ни радикальны эти выводы, Вы не можете не сознавать, что мой грех, даже преувеличенный до последней степени, не делает возглавляемую мною иерархию ни еретической, ни даже раскольнической, что наша Церковь через это не лишилась ни единства с Церковью Вселенской, ни благодати Св. Духа, изливаемой в таинствах («да сохранит всех нас Господь от такого помышления», – пишете Вы). Вы не против того, чтобы священники для Ваших общин получали хиротонию от «сергианских» архиереев. Вы выражаете даже готовность (чем, в сущности, подрываете всю свою позицию) на «смертном одре» (значит, тогда, когда человек обычно не заботится более о мнении других людей, а ищет одной правды) со спокойной совестью принять елеосвящение и причастие от «сергианского» священника при отсутствии своего. Не признавая нас, таким образом, ни раскольниками, ни безблагодатными и не имея, следовательно, дозволенных оснований для раскола, Вы, однако, с нами порываете общение. Можно ли с Вами согласиться, что раскола Вы не учиняете и остаётесь в мире со Св. Церковью?

1. Прежде всего, кто Ваши единомышленники, с которыми Вы своим «суждением» солидаризируетесь, так сказать, публично и официально?

Вы «глубоко скорбите» о том, что мы их называем отщепенцами и раскольниками. Но ведь они признают нашу, возглавляемую мною Церковь «царством антихриста», наши храмы – «вертепами сатаны», а нас – его служителями, Св. Причастие – «пищею бесовскою»; оплёвывают наши святыни и под. Для признающих благодатность нашей Церкви должно быть ясно, что все эти хулы и оплевания падают ни на кого другого, а на самую Св. Церковь Христову и на Её божественные таинства. Это даже уже не раскол, а прямо хула на Духа Святого, грех и смерть, лишающий хульника надежды вечного спасения. И только беспросветная темнота одних и потеря духовного равновесия другими из хулителей дают христианской любви некоторую смелость верить, что грозное изречение Господа (Мф.12:31) не будет применяться к этим несчастным со всей строгостью. Заметьте, что эту хулу изрыгают не только какие-нибудь «чернички», «всегда учащиеся и николиже в разум истины приити могущие» (2Тим.3:7), а сами их вожди (например, епископы Димитрий Любимов, Алексий Буй, Виктор Островидов, Иерофей Афоник).

После таких хулений неудивительно, что эти люди в отношении к нашей Церкви не стесняют себя никакими канонами и правилами. Их архиереи простирают свои иерархические действия далеко за пределы своих епископий; посылают в чужие епархии послания, своих ставленников, даже епископов (Серпухов), не замечая присутствия канонических архиереев. Одним словом, это не просто ропщущие на церковный порядок люди, это уже соорганизовавшееся в своём отделении от Церкви особое общество, в полном смысле «церковь лукавнующих». Справедливо поэтому вожди этого общества преданы суду и подвергнуты запрещению, и все молящиеся с ними и последующие им подлежат отлучению.

Между тем с этой церковью лукавнующих Вы состоите в общении; готовы одобрять и поддерживать самые непозволительные по канонам действия самочинников, вроде, например, служения Шилова в состоянии запрещения или обращения вятских викториан в Ленинград к епископу Димитрию [Любимову]. Если для своей казанской паствы Вы не рекомендуете такой способ действий, то только как преждевременный, а не как неправильный по существу. Судите же сами, если за одну молитву даже на дому с отлучённым виновный подлежит отлучению (Апостольское правило 10), если священнослужитель, сообщающийся с отлучённым от общения, должен быть «вне общения церковного, яко производящий замешательство в чине церковном» (Антиохийского Собора правило 2), если, наконец, «приложившиеся» к учинившему раскол должны быть извержены, т. е. лишены сана и исключены из клира (Апостольское правило 31), то тем более всему этому подлежите Вы, в котором мы должны видеть не рядового со- молитвенника или полупассивного соучастника раскола, а при Вашем авторитете и одного из главных его вдохновителей, своего рода «учителя бесчиния» (Апостольское правило 16).

2. Вы порвали с нами евхаристическое общение и в то же время (не) считаете ни себя учинившим раскол, ни нас состоящими вне Церкви. Для церковного мышления такая теория совершенно неприемлема – это попытка сохранить лёд на горячей плите. Из всех видимых связей церковного тела евхаристическое общение есть самое существенное, настолько, что при её отсутствии остальные связи единства не удержат. Мы можем, например, совсем не знать о существовании какой-нибудь отдалённой православной общины, однако, если мы знаем, что в храме этой общины мы можем принять Св. Тайны, значит эта община вместе с нами принадлежит к Единой Св. Православной Церкви. С другой стороны, было время, когда лютеранские приходы в России были в административном ведении нашего Святейшего Синода, а православные в Финляндии – в ведении лютеранского церковного управления, однако ни там, ни здесь единого Тела не было, потому что евхаристического общения быть не могло. Среди старообрядцев есть приемлющие некоторые наши таинства, например, крещение, миропомазание и венчание; другие окормляются «переходящим» от нас священством (как и Вы разрешаете своей казанской пастве принимать священников, поставленных сергианами); однако при отсутствии евхаристического общения мы называем старообрядцев раскольниками, а они нас еретиками.

To же и в нашем деле. Если мы с Вами одинаково полноправные члены Св. Православной Церкви, то это необходимо должно выразиться в евхаристическом общении между нами. Если же последнего между нами нет, то или Вы учиняете раскол, или мы находимся вне Церкви (хотя бы временно под епитимией), a потому потеряли возможность преподать Вам истинную евхаристию. Да и психологически среднее невозможно. Во Святом Причащении для верующего церковника совершитель далеко отступает на задний план; верующий вступает в непосредственное общение со Христом. Христос говорит: «Приимите ядите...» Мыслим ли для верующего отказ из-за совершителя? Отказ этот только в самой незначительной степени коснётся совершителя и больно затронет личные отношения верующего ко Христу. Другое дело, когда мы для Вас вне Церкви. Вам легко тогда сказать: «Вне Церкви нет Христа, нет и Тела Его, а от вашего хлеба и вина причащаться я не желаю». Поэтому-то правило Антиохийское 2 гласит: «Все входящие в Церковь и слушающие Священное Писание (т. е. полноправные), но по некоему уклонению от порядка не участвующие в молитве с народом или отвращающиеся от причастия св. евхаристии да будут отлучены от Церкви дотоле, как исповедуются, окажут плоды покаяния и будут просить прощения и, таким образом, возмогут получить оное.

8-е же правило Св. Апостолов, угрожая отлучением от общения церковного епископу и всякому из «священного списка», кто «при совершении приношения (в Православной Церкви и православным священником) не причастится», указывает причину такой строгости: «яко соделавшийся виною вреда народу и на совершавшего приношение наведший подозрение, аки бы неправильно совершал», т. е. как возбудивший в верующем народе подозрение в неспасительности совершающейся православной евхаристии и, вслед за собою, отвративший народ от Св. Причастия. Ведь простое христианское сознание, не затемнённое никакими так называемыми умствованиями или страстью, знает только одну законную причину уклониться от Св. Причастия (кроме, конечно, своих личных, нравственных причин), когда причастие не спасительно, а губительно, когда хлеб и вино не суть Тело и Кровь Христовы. Читая Ваше объявление, что Вы впредь до нашего покаяния отказываетесь с нами причащаться, верующий народ поймёт это так, что Вы уже признаете нас внецерковными и нашу евхаристию подложной. Ваши же рассуждения о воздействии и пр. сочтёт за тактический приём, припишет Вашей излишней осторожности, нежеланию объявлять своего временного «первого епископа» еретиком до Собора и т. п. И будет следовать Вашим не словам, а делам; будет отвращаться от нашей евхаристии, боясь вместо «трапезы Господней» попасть на «трапезу бесовскую». Отсюда же только шаг до тех хулений, которые были упомянуты мною раньше. Таким образом, имея самое благое намерение, но не проверив его голосом Церкви, Вы «соделываетесь виною вреда народа», отнимаете у него веру во Св. Тайны и отвращаете от Св. Причастия.

3. Вы скажете, что 8-е правило Апостольское отлучает от Церкви только того непричащающегося епископа, который не сможет представить благословной причины своего непричащения; у Вас же такая причина есть: осудив деятельность Заместителя, Вы разрывом евхаристического общения хотите на него воздействовать в целях исправления, ближайшим образом, упразднения Синода; «так как нет у Вас другого способа обличить согрешающего брата».

Но позволительно спросить, имеете ли Вы полномочия на такое воздействие, притом мерами, «производящими замешательство в чине церковном». Правда, архиепископ Григорий [Яцковский] когда-то утверждал, что попечение об общих делах Церкви возложено на всех епископов и на каждого в отдельности, так что каждый из них при случае может присвоить себе распоряжение общими делами. Однако Св. Церковь напоминает нам каждому «знать свою меру». Я, например, в качестве простого епархиального архиерея должен бы был ограничиться пределами своей епархии и в управлении общими делами Русской Церкви мог бы участвовать только присутствуя в Синоде или на Соборе (Апостольское правило 34). Теперь же, как Заместитель, я имею прямое полномочие на управление общими делами. Не отрицаю, что первый епископ подлежит суду епископов своей области (3 Вселенский Собор 1-е правило), но суду всех их в совокупности, а не суду каждого из них в отдельности. А чтобы каждый епархиальный архиерей, единолично осудив деятельность первого епископа, мог тотчас же отказывать ему в каноническом послушании и порвать с ним евхаристическое общение, это нечто совершенно неслыханное с точки зрения церковных канонов. Вам не нравится, например, учреждение Синода, другому – декларация, третий найдёт, что я слишком снисходителен к падшим, четвёртый, наоборот, что я слишком к ним строг и т. д., и т. д. Если каждый из недовольных сочтёт себя вправе воздействовать на меня по Вашему способу, то в «церковном чине» произойдёт уже не «замешательство», а настоящий хаос, угрожающий конечным расстройством церковной жизни. Предупреждая такое бедствие, Святая Церковь и указывает только одно исключение, когда каждый вправе отложиться от своего духовного главы: открытое проповедование последним ереси, уже осужденной соборне (15-е правило Двукратного Собора). Во всех же остальных случаях Церковь рекомендует недовольным обращаться к Собору и ждать соборного решения, предпочитая, таким образом, лучше терпеть некоторые разные погрешности в деятельности первого епископа, чем колебать церковное единство. А тому из недовольных чем-нибудь, кто, не дожидаясь «соборного оглашения и совершенного осуждения» и рискуя церковным единством, произнесёт собственное «суждение о деятельности» первого своего епископа и «дерзнёт отступити от общения с ним», таковому Священный Собор определил «быти совершенно чужду всякого священства» (15-е правило Двукратного Собора).

B каком-то из своих писем Вы оправдываете свои действия тем, что кроме церковных канонов у епископа есть ещё «иерархическая совесть», которая может его уполномочить действовать даже... вопреки всяким канонам. Но это опять мысль совершенно не церковная, открывающая дверь самому необузданному произволу и самочинию, чтобы не сказать самодурству. Даже Римский папа претендует на непогрешимость только тех своих решений, которые произносятся им ex cathedra, т. е. между прочим и после соборного рассмотрения, Наше же положение гораздо скромнее: мы только служители, призванные творить волю Пославшего нас. А эта воля в обычной обстановке и нам, обычным людям, открывается не в виде каких-нибудь чрезвычайных откровений в нашей совести, а открыта в Слове Божием, в учении Церкви и в особенности в канонах, определяющих жизнь церковную в её конкретной действительности. Если наша “иерархическая совесть” наставляет нас делать сообразно этому регулятору, мы можем на неё положиться. Если же она нам рекомендует бесчиние, то безопаснее обратиться к духовнику и раскрыть ему своё духовное состояние, как это делается при всяком искушении.

Что Св. Церковь повелевает нам подчинять внушения нашей совести правилам внешнего церковного порядка, это показывают 147-е и 133-е правила Карфагенского Собора. Епископ знает о преступлении от самого преступника из его личного наедине признания, но публично в судебном порядке установить этого преступления не может. «Иерархическая совесть» побуждает его немедленно же отстранить виновного от священнослужения, а Св. Церковь заповедует: «Доколе отлучённого по сему случаю не примет в общение свой епископ, дотоле сего епископа да не приемлют в общение прочие епископы...»

Вы признали «бесполезным повторять опыт» переговоров или переписки со мной по сему делу и перешли уже к действиям против меня и единомысленной со мною иерархии. В частности, Ваше “суждение” рассылается по всем епархиям, производя несомненный соблазн. Это давало бы и мне право перейти прямо к действиям, к которым обязывает возложенное на меня послушание. Однако братский долг внушает мне не считать ещё дело поконченным. Поэтому, представляя Вам все вышеизложенное и напоминая Вам тот великий соблазн, какой производит в церковной среде Ваше выступление, усерднейше прошу Вас пересмотреть своё решение и во имя послушания и любви к Св. Церкви иметь мужество признать если не всю неправильность, то хотя бы излишнюю поспешность Вашего разрыва с нами и отложить вопрос до соборного решения, пригласив к тому же и последовавших за Вами.

Отсутствие от Вас ответа на этот мой братский призыв до 18 ноября (1 декабря) с. г. будет означать Ваше нежелание внять ему и, следовательно, будет обязывать меня перейти к соответствующим действиям по вверенной мне власти. Мне хочется, однако, надеяться, что нужды в этих действиях не будет и что новая туча скорби, собирающаяся над нашей Церковью, рассеется нашими общими с Вами усилиями, о чём и молю усердно Господа.

Вашего Высокопреосвященства недостойный брат о Христе и слуга

Сергий, митрополит Нижегородский.

18 сентября 1929 г. Москва.

Архив составителя

Его Высокопреосвященству, Высокопреосвященнейшему Сергию,

митрополиту Нижегородскому, Заместителю Патриаршего Местоблюстителя

Кирилла, митрополита Казанского и Свияжского

Отзыв

Высокопреосвященнейший Владыко,

19 октября 1929 г. уполномоченным от канцелярии так называемого Временного Патриаршего Синода доставлено мне письмо Ваше от 18 сентября с. г. за № 3193.

Не стану оспаривать желательной Вам терминологии для обозначения Ваших церковных полномочий (дело не в терминах, а в деле), но со всею решительностью отрицая приписываемую мне Вами склонность «играть» термином «Заместитель», продолжаю думать и утверждать, что Вы действительно превзошли «всякую меру самовластия, посягнув самочинно на самые основы нашего патриаршего строя». Синода с такими правительственными оказательствами, как при Вас учреждённый и действующий Синод, Русская Церковь не знала ни при Патриархе, ни при митрополите Петре.

Отказавшись в силу Ваших разъяснений 1926 г. от учреждения Коллегии для управления церковными делами, митрополит Пётр не внял, однако, и Вашему предложению относительно Синода, опасаясь, несомненно, создать ту же Коллегию под другим только именем. Через полтора года после этого Вы создали её по собственной инициативе.

Сколько бы Вы ни успокаивали верующее сознание заявлениями, что Синод Ваш отнюдь не призван заменить единоличное возглавление Церкви, для всех все-таки остаётся очевидным, что правите Вы Церковью с Синодом, объявляя, что не можете пригласить в помощь себе братий-соепископов иначе, как в качестве соправителей. Особенно же правительственное значение Вашего Синода подчёркивается приравнением его к тому Синоду, который в своё время пришёл на смену патриаршеству и управлял Русской Церковью до восстановления его в 1917 г. В распространяемом с синодским засвидетельствованием подлинности письме архиепископа Илариона [Троицкого] основная аргументация автора покоится на мысли, что Синод Ваш и Святейший Правительствующий Синод, учреждённый в 1721 г., – «явления одного и того же порядка и достоинства». Если бы эта мысль была чужда Вам, Вы, конечно, не благословили бы рассылать подобный документ в назидание другим. Мысли этой нисколько не ослабляют и попытки Ваши отделить возглавление Церкви от Её управления. Обычное церковное сознание не может мыслить их раздельно, и для меня, например, остаётся несомненным, что с учреждением Вашего Синода пред Церковью встала уже не угроза целости патриаршего строя, а действительная подмена этого строя синодальным управлением.

При наличии такого управления Ваша единоличная преемственная власть, конечно, приостановила свою действенность и обнаружение. Вы сами отказались от этой власти, распыливши принятую на себя ответственность за ход церковной жизни на безответственную Коллегию. Оставаясь последовательным, Вы при существовании Вашего соправителя-Синода не должны уже принимать по делам особой церковной важности единоличных решений, не проверенных и не закрепленных синодским постановлением. Единоличные Ваши выступления по таким делам возможны только по поручению Синода – не как возглавляющего Церковь, а как доверенного представителя от Её возглавления. Принять, например, по отношению ко мне меры канонического прещения без Вашего Синода Вы уже не можете, потому что такое единоличное распоряжение было бы равносильно уничтожению Вашего Синода, а объявление этого прещения по коллегиальному Вашему решению с Синодом неприемлемо для меня потому, что я мыслю себя в Церкви, унаследовавшей от почившего Патриарха единоличную власть. Правда, Вы успокаиваете себя предположением, что «как будто бы не отступили от линии действий Святейшего, когда, воспользовавшись регистрацией, учредили при себе Синод», но это справедливо только для линии внешних действий Святейшего. Подобно ему, Вы составляете списки приглашаемых членов Синода, приглашаете их и т. п., но, в отличие от образа поведения Патриарха, делаете Синод Вашим соправителем, чтобы, как заявляете Вы, не править монархически. Но почивший Патриарх не правил монархически. Он имел и постоянных около себя советников, называя совокупность их Синодом, пользовался для проверки своей архипастырской совести и суждениями прилучившихся архиереев, но никого не ставил рядом с собою для переложения ответственности с своей головы на другие. При нем все распорядительные решения по Церкви были и воспринимались Ею как единоличные распоряжения Святейшего Патриарха. Вспомните хотя бы историю кратковременного существования в церковной жизни нового стиля. Введён он был с участием так называемого Синода, а отменен резолюцией Патриарха единолично, – ясно, что и введение стиля, и отмену его Патриарх брал исключительно на свою ответственность, Синод же при нем присутствовал, то в качестве советника, то как свидетель совершившегося. Приводимая Вами резолюция от 18 июня (1 июля) 1924 г. за № 410 достаточно отражает положение тогдашнего Синода, как некоего временного привеска, то нужного и существующего, то нет. Резолюция же Святейшего от 26 июня (9 июля) 1924 г. за № 523 об отказе от учреждения при нем ВЦУ устанавливает пред нами и тот основной принцип, которым всегда руководился Святейший в своём управлении Церковью. Мне эта резолюция известна в следующей редакции: “Благодарю за выражение чувства верности. Прошу верить, что я не пойду на соглашения и уступки, которые могли бы угрожать целости Православия. Если же переговоры с о. Красницким, особенно в газетной передаче о. Красницкого, вместо радости возбуждают тревогу и опасения, о чем свидетельствуют многочисленные заявления архипастырей, пастырей и мирян, то нахожу благовременным совершенно прекратить переговоры с о. Красницким о примирении и подписи на журнале от 8(21) мая 1924 г. об учреждении при мне ВЦУ считать недействительными”. Наличие тревоги и опасений в церковном обществе заставляют Святейшего отказаться от мероприятия, вызывающего эти опасения.

Давно уже нет недостатка в выражениях пред Вами со стороны архипастырей, пастырей и мирян ощущений опасений и прямых протестов по поводу совершаемой Вами реформы церковного управления. Оказавшись в положении, подобном тому, в каком Святейший нашёл в себе мужество принять решение, формулированное вышеприведённой резолюцией, последуйте для успокоения Церкви действительно примеру Святейшего и, если вместо радости учреждение Вами Синода возбуждает тревоги, опасения и страстные споры, найдите благовременным распустить Ваш Синод, успокойте смущённые души, с любовию отдавшиеся Вашему руководству, пока не становились Вы на путь ненужных новшеств. Думаю, что эти души и их ничем не смущаемая совесть в общении с Церковью и Ее служителями гораздо ценнее для Церкви и важнее для общего в ней спасения, чем настойчивое сохранение в жизни церковной спорных учреждений, быть может полезных в некоторых житейских отношениях, но не могущих этой полезностью погасить вред, причинённый неподобающим порядком своего возникновения. Уверен, что если бы Ваше Высокопреосвященство во имя сохранения церковного исполнения последовали моему совету, то все упоминаемые Вами в письме ко мне противники Ваши снова с любовью возвратились бы под Ваше руководство и прекратилась бы для Вас надобность расточать новые и новые прещения и меня объявлять «учителем бесчиния» со всеми последствиями такого учительства. Если же Вы найдёте для себя позволительным и необходимым утвердить за мной этот плачевный титул, я буду знать, что получил его за то, что я счел обязательным для совести своей вслух назвать действительный источник развивающегося у нас за последние два года церковного бесчиния.

Против необходимости для Вас предварительной проверки своих церковных мероприятий голосом собратий никто возражать не может. Совещайтесь и с прилучившимися архипастырями, и с теми, кого среди своих собратий найдёте наиболее опытными и авторитетными, – имейте, если угодно, и постоянных при себе советников, но такое вспомогательно-совещательное, а не правительственное значение их постоянного сотрудничества с Вами установите во всеуслышание, с такою ясностью, чтобы не оставалось уже надобности разъяснять, что разумели Вы под тем или другим употреблённым Вами выражением. Это Вам следует сделать независимо от решения вопроса о том, равны ли Ваши права с правами митрополита Петра. Но в устранение ложных представлений необходимо установить действительную природу и границы Ваших прав.

В письме к какому-то недоумевающему о. протоиерею от 1(14) марта 1928 г. Вы говорите: “Св. Патриарх все права и обязанности Патриарха передал митрополиту Петру (которого, в сущности, правильнее было бы назвать не Местоблюстителем, а и. д. Патриарха), а последний без всяких ограничений передал эти права мне”. Утверждая это, Ваше Высокопреосвященство не замечаете весьма существенной разницы между митрополитом Петром и Вами в порядке правопреемства. Митрополит Пётр принял свои церковные полномочия после Патриарха скончавшегося и является единым носителем оставленных прав, в каковом достоинстве и был утверждён в день... [пропущено слово «погребения»? – Сост.] Святейшего Патриарха собравшимися на погребение, в значительном количестве епископами, закрепившими это признание особым актом. Вы свои полномочия восприняли от митрополита Петра, пусть даже без ограничений, но в пользовании ими Вас ограничивает существование митрополита Петра как Местоблюстителя. От своих прав по местоблюстительству он не отказывался и до сих пор остаётся и признается Церковью в своём достоинстве. В качестве Местоблюстителя он выступает перед Церковью с посланиями и самостоятельными предложениями, оставляя за Вами отправление возложенных на Вас ежедневных обязанностей по церковному управлению. Таково послание его к архипастырям, пастырям и всем чадам Российской Православной Церкви, изданное 19 декабря 1926 г. (1 января 1927 г.) в г. Перми. Из этого послания, как такового, усматривается, кроме того, целый ряд деловых сношений в 1926 г. митрополита Петра [Полянского] как действительного Местоблюстителя с митрополитом Агафангелом. Становясь на Вашу точку зрения равенства Ваших прав с правами митрополита Петра, мы, при наличии подобных актов, имели бы одновременно два возглавления нашей Церкви: митрополита Петра и Вас. Но этого в Церкви быть не может, и Ваши права в ней – только отражение прав митрополита Петра и самостоятельного светолучения не имеют. Принятие же Вами своих полномочий от митрополита Петра без восприятия их Церковью в том порядке, как совершилось восприятие прав самого митрополита Петра, т. е. без утверждения епископатом, ставит Вас перед Церковью в положение только личного уполномоченного митрополита Петра, для обеспечения на время его отсутствия сохранности принятого им курса церковного управления, но не в положение заменяющего главу Церкви, или «первого епископа страны». Поэтому меня очень смутило в своё время письмо Ваше к митрополиту Агафангелу, которому 17(30) апреля 1926 г. Вы писали, между прочим, следующее (подчёркивается мною): «Митрополит Пётр письмом от 22 апреля (мне разрешили с ним в Москве обменяться письмами по поводу Вашего послания) совершенно определенно заявил мне, что он считает обязательным для себя остаться Местоблюстителем, хотя бы он был не на свободе, а «назначенный им Заместитель несёт свои обязанности до окончания дела» митрополита Петра.

«Конечно, – продолжаете Вы, – если бы Ваши (т. е. митрополита Агафангела Преображенского) притязания на местоблюстительство были для всех очевидны и бесспорны, я бы (митрополит Сергий Страгородский) ни минуты не колебался передать Вам управление, несмотря на нежелание митрополита Петра». Таким заявлением, Владыко, Вы первый из всех выступили идеологом более чем свободного отношения к 15-му правилу Двукратного Собора и другим, на основании которых ущедряете прещениями на отказывающих Вам в повиновении потому именно, что притязание Ваше на равное и даже высшее положение сравнительно с Местоблюстителем не для всех очевидны и бесспорны. Забвение духа сих правил сказывается, между прочим, и в Вашей постоянной склонности ставить свою деятельность в непосредственную связь с именем почившего Патриарха. Авторитет Святейшего имеет, конечно, для всех громадное значение. Однако если бы Вы «знали свою меру» и действовали по духу св. канонов, то остерегались бы постоянно апеллировать к этому авторитету, так сказать, через голову митрополита Петра, от которого Вы получили свои полномочия, и испрошение согласия митрополита Петра на Ваши мероприятия исключительной важности должно быть для Вас и для Церкви ручательством, что Вы подлинно не отступаете от линии действования Святейшего. Ведь полномочия-то патриаршие перешли непосредственно от Патриарха не к Вам, а к митрополиту Петру, и. Вам следует сохранять по отношению к нему для всех нас обязательную верность.

Как бы ни подчёркивали Вы строгость суждения канонов, на какие ссылаетесь в обличение непослушных Вам, Ваши толкования производят малое впечатление и на непослушных и на все церковное общество, совершенно перестающее доверять диалектической канонике, развившейся у Вас до ужасающих размеров с появлением обновленчества. Вспомните, как на основании канонического буквализма учредительный, обновленческий так называемый Собор 1923 г. осудил Патриарха не только на лишение сана, но и монашества. Поэтому не злоупотребляйте, Владыко, буквой канонических норм, чтобы от святых канонов не остались у нас просто каноны. Церковная жизнь в последние годы слагается и совершается не по буквальному смыслу канонов. Самый переход патриарших прав и обязанностей к митрополиту Петру совершился в небывалом и неведомом для канонов порядке, но церковное сознание восприняло этот небывалый порядок как средство сохранения целости патриаршего строя, считая последний главным обеспечением нашего православного бытия, особенно ввиду обновленческого отрицания идеи Патриаршества. Поэтому и отношение всего церковного исполнения к неповреждённому хранению унаследованного от Святейшего Патриарха строя стало не просто послушанием этому строю по букве канонов, но с психологической необходимостью обратилось в насторожившийся контроль над церковными верхами. Всякое преткновение на этом пути или только сомнительный шаг кого-либо из архипастырей и пастырей воспринимается наиболее горячими охранителями как отступление от чистоты Православия. Этой психологии церковного общества Вы не могли не знать и не должны были в деле временно доверенного Вам управления Церковью прибегать к спорным экспериментам; или же должны были тотчас же отказаться от них, как только получили засвидетельствование их спорности, чтобы не стать тем, чем Вы теперь стали, т. е. главным виновником все более усиливающегося пожара церковного бесчиния.

В этой психологии находит себе объяснение и оправдание отход от Вашего церковного управления людей, для которых внутренняя каноническая правда, в частности, правда 14, 13 и 15-го правил Двукратного Собора не менее дорога, чем и для Вас. Это и заставляет ревнующих указывать Вам на совершаемую Вами и по существу, и тактически роковую погрешность в устроении бытия Российской Православной Церкви. В этом пункте объединяюсь с ними и я в своих отношениях к Вам, но отнюдь не в хулах, о каких упоминаете Вы в своём письме. О хулах этих я узнаю впервые от Вас; о единственно же возможном для меня отношении к ним Вы имеете полную возможность судить хотя бы по тому ужасу, с каким «отталкивал я от себя мысль о безблагодатности совершаемых сергианами священнодействий и таинств». Вы сами отмечаете этот мой ужас и, приобщая после сего и меня к таким хульникам, говорите просто неправду. Если хулы такие действительно кем-нибудь произносятся, то они плод личного темперамента говорящих, плод – скажу Вашими словами – «беспросветной темноты одних и потери духовного равновесия другими». И как горько, Владыко, что потерю духовного равновесия обнаруживаете и Вы в равную меру. Для своей христианской любви, имеющей по Вашему сознанию «некоторую смелость верить, что грозное изречение Господа (Мф.12:31) не будет применяться к этим несчастным со всею строгостью», Вы, однако, не осмеливаетесь найти более любовный способ воздействовать на них, как постановление Вашего Синода от 6 августа 1929 г, за № 1864, воспрещающее, несмотря ни на какие просьбы, отпевать умерших в отчуждении от Вашего церковного управления. Не говоря уже о перемазывании крещёных, тем же Св. Миром помазанных, каким намазуют и послушные Вам священники, или о перевенчании венчанных. В апреле Вы в заботе о заблудших хлопочете о снятии клятв Собора 1667 г., а в августе – вызванный Вашей деятельностью не для всех ещё ясный спор церковный закрепляете как непримиримую церковную вражду.

Не забудьте, что вражду такую Вы создаёте своим синодским постановлением главным образом с теми, кто за время существования обновленчества разных призывов своим православным чутьём, не зная писаных законов, безошибочно определяли подлинную церковную правду и возвращали к ней самих пастырей, пошатнувшихся было на своей церковной стезе, вследствие книжнического пользования писанными церковными правилами. В постановлении Вашего Синода за № 1864 послышался мне подобный же приговор иудейских первосвященников: «Народ сей, иже не весть закона, прокляти суть» (Ин.7:49).

Происходит это от того, конечно, что отрицательное отношение к Вашей деятельности по управлению церковному Вы с Синодом воспринимаете как отрицание самой Церкви, Её таинств и всей Её святыни. Поэтому же Вас так изумляет, что, воздерживаясь от совершения с Вами литургии, я не считаю, однако, ни себя, ни Вас стоящими вне Церкви. «Для церковного мышления такая теория совершенно неприемлема, – заявляете Вы, – это попытка сохранить лёд на горячей плите». Если в данном случае есть с моей стороны попытка, то не к сохранению льда на горячей плите, а к тому, чтобы растопить лёд диалектически-книжнического пользования канонами и сохранить святыню их духа. Я воздерживаюсь литургисать с Вами не потому, что тайна Тела и Крови Христовых будто бы не совершится при нашем совместном служении, но потому, что приобщение от чаши Господней обоим нам будет в суд и осуждение, так как наше внутреннее настроение, смущаемое неодинаковым пониманием своих церковных взаимоотношений, отнимет у нас возможность в полном спокойствии духа приносить милость мира, жертву хваления. Поэтому во всей полноте своё воздержание я отношу только к Вам и единомысленным с Вами архиереям, но не к рядовому духовенству и тем менее к мирянам. Среди рядового духовенства очень немного сознательных идеологов Вашей церковной деятельности. Большинство остаётся послушным Вам, так сказать, по инерции и не смутятся в случае надобности у меня исповедоваться, исповедовать меня и со мною причащаться, не привлекая к делу моё отношение к Вам и Ваше ко мне. Приемля от такого священника последнее напутствие, я ничуть не подрываю свою, как вы называете, позицию. Конечно, если придётся мне натолкнуться на одного из идеологов Вашей деятельности, руководящегося синодским постановлением за № 1864, то мир наш к нам возвратится и с ним умру я без напутствия, но с исповеданием той церковной правды, забота о которой (а не о мнениях других людей, как Вы предполагаете) вынудила меня написать своё майское суждение и настоящий отзыв Вашему Высокопреосвященству.

Относительно того, как встретит верующий народ моё суждение о Вашей церковной деятельности, не имею данных ни соглашаться, ни отрицать Ваши предположения, но не могу думать, – вместе с Вами, – будто моё понимание дела отнимет у народа «веру в Св. Тайны и отвращает его от Св. Причастия». Прошу Вас ещё раз прочитать сказанное в моем об этом рассуждении: «Что касается мирян, то участвовать деятельно в церковно-приходской жизни приходов, возносящих имя митрополита Сергия за храмовым богослужением в качестве возглавляющего иерархию архипастыря, по совести не следует, но само по себе такое возношение имени митрополита Сергия не может возлагаться на ответственность мирян и не должно служить для них препятствием к посещению богослужения и к принятию Св. Даров в храмах, подчиняющихся митрополиту Сергию, если в данной местности нет православного храма, хранящего неповреждённым своё каноническое отношение к Патриаршему Местоблюстителю. Молиться же о митрополите Сергии наряду с остальными архипастырями и вообще православными христианами (запись в поминовении, на проскомидии, молебнах и т. п.) не является грехом, это долг всех православных христиан, пока общецерковное рассуждение не объявит учинённое митрополитом Сергием злоупотребление доверенной ему церковной властью грехом к смерти (Мф.18:15–17; 1Ин.5:16)». Никоим образом слова эти не отвращают от Св. Причастия. На основании их миряне могут только воздержаться от обязательного участия в церковно-приходской жизни, подчиняющихся Вам и Синоду приходов. Если такое воздержание будет способно Вас потревожить даже до готовности пересмотреть свои мероприятия и отказаться от услуг Вашего соправителя, принёсших нам небывалое замешательство в чине церковном, то благодарное церковное общество встретит этот Ваш шаг как драгоценную решимость блюсти в неизменной целости принятый Вами на хранение церковный строй.

Не отказывая моим суждениям в некоторой доле справедливости, Вы убеждаете меня признать “хотя бы излишнюю поспешность моего разрыва с Вами и отложить вопрос до соборного решения”. Между тем в обращении к Преосвященным о благовременности отмены клятв Собора 1667 г. Вы вместе с Синодом признаете, что «ожидать для этого нового Поместного Собора равносильно почти отказу от решения вопроса». Значит, к такому отказу Вы и призываете меня предложением ждать соборного решения, чтобы, таким образом, не мешать врастанию в церковную жизнь незаконного порядка, для накопления за ним такой давности, при которой возможность существования какого-либо другого церковного строя станет уже преданием.

Я, конечно, не имею внешних полномочий воздействовать на Вас в случае отклонения Вашей общецерковной деятельности от надлежащего пути. Но нравственного моего права в данном случае Вы отрицать не должны. Вы хорошо знаете, что с вопросом о местоблюстительстве моё имя связано гораздо больше, чем Ваше. В письме к митрополиту Агафангелу от 17(30) апреля 1926 г., говоря об особом распоряжении, оставленном Святейшим Патриархом на случай своей смерти, Вы пишете между прочим: «Достаточно вспомнить, что безусловно преемником Патриарха назначается там один митрополит Кирилл. Ваше же Высокопреосвященство и митрополит Пётр назначены условно: «если нельзя будет митрополиту Кириллу». Значит, если бы при кончине Святейшего присутствовали в Москве все три кандидата, то, бесспорно, власть перешла бы в руки митрополита Кирилла. Так как ни ему, ни Вам принять власть не было возможности, то принял митрополит Пётр. Хотя «в распоряжении Святейшего нет ни слова о том, чтобы митрополит Пётр принял власть лишь временно, до возвращения старейших кандидатов», но сам митрополит Пётр, как видно из его послания архипастырям, пастырям и всем чадам Российской Православной Церкви от 19 декабря 1926 г. (1 января 1927 г.), намереваясь передать исполнение обязанностей Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Агафангелу, почему-то «вопрос об окончательной передаче этих обязанностей предполагал выяснить по возвращении Высокопреосвященнейшего Кирилла, которому в марте-апреле истекал срок ссылки». Почему митрополит Пётр находил нужным выяснить столь важный вопрос с участием митрополита Кирилла, это объяснит он Вам, конечно, лучше меня, если Вы не откажете исполнить мою усердную просьбу и весь материал, составляющий настоящую с Вами переписку, передадите на усмотрение Патриаршего Местоблюстителя Высокопреосвященнейшего Петра, митрополита Крутицкого, как действительно первого епископа страны.

Вашего Высокопреосвященства всегдашний богомолец, грешный

Кирилл, митрополит Казанский и Свияжский.

Г. Енисейск. Фефелова ул., д. 52

10–12 ноября 1929 г.

Архив составителя

Не столько в России, сколько здесь, за границей, много говорили об отделении от Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия группы ярославских иерархов, возглавлявшихся правящим старейшим иерархом митрополитом Агафангелом. Там, несмотря на видную в иерархическом мире личность митрополита Агафангела, отделение это не произвело широкого движения. Оно произошло в начале февраля 1928 г., а в моё пребывание в Патриархии (10/23–17/30 ноября) уже мало говорили о нем, а заговорили лишь в связи с недавнею смертию примирившегося с Патриаршей Церковью ярославского Первоиерарха, со дня которой в то время только исполнилось 40 дней. Да и за границей, не будь здесь своей церковной смуты, если бы и говорили об ярославском печальном факте, то только бы с сожалением, и, конечно, подвергнув тщательному разбору самое постановление об отделении. А вследствие здешней церковной распри сторона, осужденная митрополитом Сергием и его Синодом, ставшая в оппозиции ему, естественно, как бы приветствовала ярославский откол, находя в нем себе некоторую поддержку, а другая насторожилась, боясь за свою каноническую позицию. Между тем последней надлежало оценить самое деяние ярославской группы, чтобы показать всю каноническую беспочвенность их греховного дела. Да и за границей уже было замолчали о нем. Но в «Царском Вестнике», издающемся в Белграде (№ 46 от 30 июня), появилось послание будто бы архиепископа Серафима [Самойловича] Угличского, бывшего Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, без хронологической даты, из Буйничского монастыря г. Могилева, которое вновь несколько подогрело улегшееся было движение. Если даже это послание и подлинно архиепископа Серафима, то оно в России не произвело ни малейшего впечатления, ибо если бы были там живые следы его, то, конечно, здесь знали бы о том и оживлённо бы говорили. Поэтому не следовало бы теперь и говорить о нём. Но я остановлюсь на нем в исключительной цели – только уяснения канонической Истины, на которой твёрдо стоит Патриаршая Церковь.

В своём месте я уже говорил о личной подкладке бывшего ярославского откола, а теперь я хочу подтвердить это тем, что ничего канонически принципиального нет в сем акте об отделении.

Нужно сказать, что помимо личности ярославского Первоиерарха, запечатлевшего своё служение Церкви исповедничеством, и все остальные иерархи ярославской группы – с личными достоинствами и добрыми качествами. Но все это лично хорошее в наше тяжкое время Церкви внутренне укрепляется подвигом исповедничества, которое, если оно совершается со смирением, очищает любовь к Истине, к Истинной Церкви от всего личного. Уверяли апостолы Христа в своей преданности Ему и готовности умереть за Него, тогда как Сам Спаситель говорил им: «Все вы соблазнитесь [о Мне] в эту ночь, ибо написано: «поражу пастыря и рассеются овцы стада»» (Мф.26:31). Эта-то ошибочная самоуверенность, лишённая смирения, отдающего сердце в волю Божию, создавала ту неосознаваемую ими душевную почву, с которой сатана «просил, чтобы сеять их, как пшеницу» (Лк.22:31) и в меру этой слабости временно рассеял их (Мф.26:56). Были ли прочие иерархи этой группы в подвиге исповедничества, я не знаю, но митрополит Иосиф [Петровых], кажется, старался всячески избегать ответственного положения, с которым чаще всего соединялся этот подвиг. Местоблюститель митрополит Пётр в своём послании говорит, что архиепископ Иосиф отказался от заместительства по той причине, что он «властям неизвестен». Это было, вероятно, в то время, когда митрополит Пётр находился в тюрьме. Заместительство его воспринял митрополит Сергий, будучи в Нижнем Новгороде ещё не на свободе, а архиепископ Григорий [Яцковский], домогаясь сам стать во главе правления, доносил Местоблюстителю, что Церковь, за невозможностью митрополита Сергия воспринять Заместительство, остаётся без возглавления. Тогда-то митрополит Пётр, можно думать, поверив архиепископу Григорию, обратился к следующим двум кандидатам в Заместители: митрополиту Михаилу [Ермакову] Киевскому и архиепископу Иосифу [Петровых] Ростовскому с просьбою принять власть и получил от обоих различно мотивированные отказы. Он «неизвестен властям»? Да ведь путь к знакомству с ними уже определился – тюрьма или ссылка и реже всего ни то, ни другое, как это и было с Угличским архиепископом Серафимом. Ведь не убоялся же митрополит Сергий, находясь ещё не на свободе, бороться с архиепископом Григорием за канонические права Заместителя, не будучи уверен, что ему за это не придётся в четвёртый раз знакомиться с властями через тюрьму.

Весьма вероятно, что архиепископу Иосифу [Петровых] и не пришлось бы фактически быть Заместителем митрополита Петра. Нужно было только митрополиту Сергию выяснить все интриги и неправду архиепископа Григория в деле заместительства, чтобы сама по себе отпала кандидатура на него архиепископа Иосифа. Но от него требовалось в известный момент на зов Местоблюстителя дать своё согласие, высказать свою готовность на подвиг в тяжёлое время для власти вручить себя со смирением воле Божией; для этого волевого принципа у него не нашлось силы; он отказался; с этого и началось его падение. Молитвенный постник, добрый иерарх предпочёл свой личный покой церковной нужде и не заметил, как враг истинного подвига подстерегал его в саможалении и поймал его в свои сети. У него было и мужество, и духовные силы, – без них не выступить противником церковной истины, – но он отдал их на служение не истине, a неправде, отдал с энергией, достойной лучшего применения, в защиту своих личных вожделений.

Сам митрополит Иосиф, подписывая постановление Ярославских иерархов об отложении от митрополита Сергия, в своём обращении к петроградской пастве говорил, что он только принял участие в том и своею подписью скрепил тот акт. Но с уверенностью можно сказать, что вдохновителем всего был он сам. В то время, когда в Ярославле составлялось постановление, в Петрограде уже был откол от митрополита Сергия, созданный двумя викариями, сторонниками митрополита Иосифа и, конечно, не без руководства их самих митрополитом Иосифом. Этот уже начавшийся раскол и побудил митрополита Сергия сперва запретить бесчинников в священнодействии, а потом, когда они не образумились, выступить с посланием к петроградской пастве, в котором называл их «ослеплёнными своею мнимою праведностью, не способными внимать голосу благоразумия, ни указаниям пастырского долга», свидетельствует об увольнении их от викариатств, а паству призывает к повиновению законной канонической власти. Это послание было от 17(30) января 1928 г., а Ярославское постановление от 24 января (6 февраля) 1928 г. Уже отсюда видно, что последнее было не самодовлеющим церковным актом, а ответом на действия митрополита Сергия [Страгородского] в отношении петроградских бесчинников, сторонников митрополита Иосифа [Петровых]. Оно стоит в связи с петроградскою смутою, исключительно вышедшею из личного чувства митрополита Иосифа [Петровых], что прозрачно отображено в Ярославском постановлении. А когда правда подменяется неправдой, тогда основатели её, особенно если она касается церковной жизни, во всех своих деяниях почти всегда не только выявляют эту неправду, но сами над собою произносят церковный приговор. Это мы и имеем в официальном акте ярославских иерархов об отделении от митрополита Сергия (Страгородского].

Митрополит Иосиф в обращении к петроградской пастве пишет: «Архипастыри ярославской церковной области [? – Сост.] ... особым актом объявили о своём отделении от митрополита Сергия и самостоятельном от него управлении вверенными им от Бога паствами. Акт, подписанный 24 января (6 февраля) 1928 гм настолько вызывается обстоятельствами времени и настроением верующих масс народа и настолько обстоятельно обосновывает означенное отделение, что и я, проживающий в Ярославской церковной области, принял в нем участие и скрепил своею подписью» (Церковные Ведомости. 1928. № 7/8).

Посмотрим, обстоятельно ли обоснован акт этого отделения.

«Хотя ни церковные каноны, ни практика Кафолической Церкви Православной, ни постановления Всероссийского Церковного Собора 1917–1918 гг. далеко не оправдывают Вашего стояния у кормила высшего церковного управления нашею отечественною Церковью, мы, нижеподписавшиеся епископы ярославской церковной области, ради блага и мира церковного считали долгом своей совести быть в единении с Вами и иерархическом Вам подчинении. Мы ободряли и утешали себя молитвенным упованием, что Вы, с Божией помощью и при содействии мудрейших и авторитетнейших из собратий наших во Христе – епископов, охраните Церковный Корабль от грозящих ему со всех сторон, в переживаемое нами трудное для Церкви Христовой время опасностей и приведёте его неповреждённым к спасительной пристани – Собору, который уврачует живое и жизнеспособное Тело Церковное от постигающих его, по попущению Промысла Божия, недугов и восстановит надлежащий канонический порядок церковной жизни и управления.

Но заветные чаяния и надежды наши не сбылись. Мало того, мы видим и убеждаемся, что Ваша деятельность по управлению Церковью чем дальше, тем в большей степени вызывает недовольство и осуждение со стороны многих представителей православного епископата, смущение, осуждение и ропот в среде клира и широких кругов мирян.

Сознавая всю незаконность своего единоличного управления Церковью – управления, никаким соборным актом не санкционированного, Вы организуете при себе «Патриарший Синод». Но ни порядок организации этого Синода, Вами единолично учреждённого и от Вас получающего свои полномочия, ни личный состав его из людей случайных, доверием епископата не пользующихся, в значительной части проявивших далее неустойчивость своих православно-церковных убеждений (отпадение в обновленчество и – один – в беглопоповство), не могут быть квалифицированы иначе, как только явления определенно противоканонические».

Эта первая половина обвинительного против митрополита Сергия акта принципиального характера, не имеющая никакой зависящей связи с обращением последнего от 16(29) июля 1927 г. Ясно, что с точки зрения ярославских иерархов митрополит Сергий – неканонический глава Патриаршей Церкви, самочинник. Самочинна и Церковь, признающая его Своим фактическим высшим руководителем. В полном каноническом пребывании находились ярославские иерархи.

А какие же церковные каноны или какая церковная практика или постановления Всероссийского Собора дозволяли этим иерархам, образующим Истинную Церковь, быть не только в единении, но и подчинении возглавителю церковного раскола, митрополиту Сергию? Разве они не знали, что истинная Церковь, согласно свв. канонам и Вселенской практике, всегда церковных раздорников с их паствами считала вне себя, вне благодати и не имела с ними никакого общения? Разве Патриарх Тихон и Местоблюститель митрополит Пётр, именами которых лицемерно прикрываются эти иерархи, входили в общение с откольными от Церкви иерархами? Ведь Святейший Тихон анафематствовал живоцерковников и из них вышедших обновленческих иерархов и объявил их в своём послании безблагодатными. А митрополит Пётр, узнав от митрополита Сергия, что родственный по духу этим ярославским иерархам архиепископ Григорий за церковные бесчиния им запрещён, когда этот явился к нему в тюрьму, не приняв его, назвал бесчинником и объявил его находящимся вне церковного общения. Разве им не было известно из свв. канонов, что входящие в единение с церковными раздорниками сами через то приобщаются их раздору и подлежат церковному суду?

Если митрополит Сергий неканонический возглавитель Церкви, то как же мог принять от него заместительство архиепископ Серафим и считать себя каноническим, подписываясь во всех своих актах – «бывший Заместитель Патриаршего Местоблюстителя»? Правда, в последнем своём послании из Буйничского монастыря он говорит, что он принял заместительство от архиепископа Иосифа (Иосиф Петровых тогда не был митрополитом). Но архиепископ Иосиф ни разу не был фактическим Заместителем: иначе он подписал бы Ярославский акт об отделении как бывший Заместитель, как об этом свидетельствовал в своей подписи деяния архиепископ Серафим: он подписался – «третий из указанных Патриаршим Местоблюстителем Заместитель», хотя он, как я говорил выше, и тогда отказался от восприятия связанной с этим званием власти. А если архиепископ Иосиф отказался вторично от власти Заместителя, то как же он её мог передать архиепископу Серафиму? Правильнее можно полагать, что архиепископ Серафим получил заместительство не от архиепископа Иосифа, а от предшественника своего, митрополита Сергия, который, отправляясь в четвёртый раз в тюрьму, пользуясь правом Всероссийского Собора, передал своё заместительство трём намеченным им кандидатам. Пусть даже среди этих кандидатов не было мало кому известного митрополита Серафима, викария Ярославской епархии, но сам-то архиепископ Серафим, чтобы не поставить под сомнение каноничность своего заместительства, должен считать себя преемником митрополита Сергия, ибо в Церкви он первый, после всаждения митрополита Сергия в тюрьму, заявил себя Заместителем. Впрочем, для существа дела неважно то, получил ли архиепископ Серафим заместительство непосредственно от митрополита Сергия, или через какое-то посредство. В принципе на заместительство дано право Всероссийским Московским Собором, которым, как каноническим, устанавливая преемственность единоличного церковного главенства, пользовались Патриарх Тихон, Местоблюститель митрополит Пётр и митрополит Сергий, получивший это право от последнего. Сказать, что какой-то Заместитель после митрополита Сергия получил в принципе преемство не от него, а [из] иного источника, это значит объявить перерыв канонической преемственности и установить самочинную власть. Не думаю, чтобы такой правильный вывод был приемлем для архиепископа Серафима.

Может быть, ярославские иерархи называют неканоническим стояние у власти митрополита Сергия по выходе его из последнего темничного заключения? Об этом как будто свидетельствует архиепископ Серафим в своём личном обращении к митрополиту Сергию: «До слез больно сознавать, что Вы, так мудро и твёрдо державший знамя Православия в первый период своего заместительства, теперь свернули с прямого пути и пошли по дороге компромиссов, противных Истине... С какой радостью я передавал Вам свои права заместительства, веря, что Ваша мудрость и опытность будут содействовать Вам в управлении Церковью» (Церковные Ведомости. 1928. № 5/6 без даты).

С этим как-то мало согласуется высказываемое архиепископом Серафимом в этом же обращении и повторенное в «послании» сожаление о том, что он «поспешно» безоговорочно передал ему права заместительства. Следовало бы сказать не о передаче, а о возвращении митрополиту Сергию прав заместительства по принадлежности, полученных им от Местоблюстителя митрополита Петра. А в таком случае о какой поспешности или оговорке можно здесь говорить? Пусть это будет формальная сторона. Но и по существу дела о них нельзя было и думать архиепископу Серафиму. Если митрополит Сергий до тюремного заключения твёрдо держал знамя Православия, то ведь тюрьма явилась только лучшим подвигом исповедания этой твёрдости. Какие же оговорки мог предъявить к исповеднику истины временный его Заместитель? Можно ли допустить, чтобы митрополит Агафангел, которому Патриарх временно передал своё заместительство, по выходе Патриарха из темницы при возвращении ему власти стал предъявлять ему какие-то «оговорки», или митрополит Сергий митрополиту Петру, когда тот прибыл бы из ссылки? Наоборот, митрополит Сергий мог потребовать некоторого ответа у архиепископа Серафима за время пребывания его у власти. Вероятно, это сожаление о «безоговорочной передаче» заместительства у архиепископа Серафима появилось уже спустя полгода, когда назревала у ярославских иерархов мысль об отделении от митрополита Сергия. Впрочем, это не столь важно; вся суть в том, какие же деяния усмотрели ярославские иерархи за Заместителем митрополитом Сергием, за которые «ни церковные каноны, ни практика Кафолической Церкви Православной, ни постановления Всероссийского Церковного Собора 1917 и 1918 гг. далеко не оправдывают его стояния у кормила высшего церковного управления...»?

Они ожидали, что митрополит Сергий церковный корабль охранит и приведёт к Собору для врачевания Церкви. Но если в том вина митрополита Сергия, то нужно уже большую вину за то возложить на Святейшего Патриарха, который в послании говорил о созыве Собора, но не созвал его, хотя по выходе из темницы он управлял Церковью около двух лет, тогда как митрополит Сергий до отделения от него ярославских иерархов, по освобождении из тюрьмы, стоял у кормила правления только полгода.

К тому же немаловажный вопрос: благовременно ли при существующих условиях в России созывать Собор, если бы даже власти дали разрешение на то?

2) Митрополит Сергий, как единоличный управитель Церкви, – не законный, ибо единоличное управление никаким соборным актом не санкционировано.

Да, митрополит Сергий в существе – единоличный правитель Церкви; Патриарший Синод – только при нем; с уходом его от заместительства Синод прекращает своё существование. А разве ярославские иерархи забыли, что Всероссийский Московский Собор, предвидя возможность не только прикрытия большевиками Священного Синода и Церковного Совета, выбранных Собором, но лишения свободы, даже и жизни, Патриарха, дал последнему полномочие назначать себе Заместителей и Местоблюстителей, умалчивая, конечно, о правильно избираемых при них Синоде и Церковном Совете, как деле немыслимом? Разве это полномочие не есть соборная санкция на единоличное управление Церковью, вызванное беспримерно-исключительными условиями существования Церкви при враждебно относившейся к Ней власти? Не по силе ли этой санкции единолично управлял Церковью Святейший Патриарх и Местоблюститель митрополит Пётр? А архиепископ Серафим в пору своего заместительства, разве он управлял Церковью при существовании при нем указанных Московским Собором 1917–1918 гг. церковных учреждений, избранных Собором? Разве он не более единолично управлял, чем митрополит Сергий, при котором все же есть Патриарший Синод. А в послании своём из Буйничского монастыря архиепископ Серафим, «единомысленный с митрополитом Иосифом, как бывший Заместитель, и потому без всякого права призывающий архипастырей, пастырей и мирян к развалу Патриаршей Церкви, рекомендуя им в нужных делах обращаться к митрополиту Иосифу, находящемуся «в ссыльном положении», очевидно мысля его как Главу Церкви – не утверждает ли этим единоличия в управлении, которое сам же отрицал в «Ярославском деянии»? Разве митрополит Иосиф «в ссыльном положении» имеет при себе правильно избранный Собором Синод? Притом нужно было бы ему знать, что Собор не давал права Главе Церкви управлять Ею из темницы. Поэтому ни Патриарх, ни митрополит Агафангел, ни Заместитель его митрополит Сергий не управляли Церковью, когда были в заключениях. Уже по одному этому призыв тот митрополита Серафима, не говоря уже о том, что он идёт от откола от Церкви, есть само по себе церковное бесчиние, не находящее себе ни малейшего оправдания в деятельности тех Первосвятителей, именами которых прикрываются ярославские иерархи.

Не признавать каноничности в единоличии управления митрополита Сергия не значит ли считать таковыми же и деятельность в этой церковной области Святейшего Патриарха, Местоблюстителя и даже волю Всероссийского Собора, давшего на то свою санкцию, а себя ставить в безвыходное contradicio in adjecto²¹⁹. Всероссийский Собор, движимый в свою меру Духом Святым, давая указанную санкцию, имел в виду при вероятной невозможности удержаться всему организованному им церковному управлению сохранить хотя реализованною идею единоличного возглавления Церкви, а при благоприятных условиях вновь преемственно чрез эту единоличную власть раскрыть её в полноте учреждённых им церковных органов. Отрицать каноничность этой воплощённой в Первоиерархе идеи – значит не только не возвращать Церковь к прежнему коллегиальному церковному строю, – он отменён Всероссийским Собором, – но ввергать Церковь в анархию. Но Пастыреначальник Христос силою Духа Святаго явно отметает все бесчинные поползновения и хранит Свою Церковь в каноническом строе.

3) Митрополит Сергий организовал при себе в порядке «Положения» «Патриарший Синод», лично учреждённый и от него получающий свои полномочия, что «иначе не может быть квалифицировано, как только явление определенно противоканоническое».

Дело, конечно, не в наименовании митрополитом Сергием соправительного учреждения «Патриаршим Синодом», каковое название ярославскими иерархами взято в кавычки, хотя и самое название имеет свой глубокий смысл, а в самом учреждении. А разве Поместный Собор, давая свою санкцию на единоличное управление, выражал свою волю на то, чтобы это последнее исключительно и во всех смыслах проявлялось только одним лицом, и воспрещал Первоиерарху, если то возможно, приглашать к соуправлению полноправных иерархов, давая от себя им полномочия, и в них выражать своё свободное самоограничение, идею которого всегда имел в виду Всероссийский Собор, учреждая Патриаршество? Ведь, по соборному положению о патриаршестве, Патриарх – первый старейший собрат между иерархами Церкви. Если по этому положению абсолютизм единоличия ограничивался избираемыми Собором Священным Синодом и Церковным Советом, с каноническим значением которых Патриарх volens nolens²²⁰ должен считаться, то при созданных революциею условиях церковной жизни «собратство» Первоиерарха, как идея ограничения, находит своё высокое выражение в свободном самоограничении, проявляемом в организации соправительствующего с известными полномочиями органа. Не говоря о вполне понятной естественности, уже в силу этой идеи самоограничения, implicite²²¹ вложенной в статут о Патриаршестве, Святейший Патриарх Тихон, по выходе из тюрьмы имел при себе соуправление, в котором были митрополиты и архиепископы, кажется, называвшееся Церковным Советом. Такое название было вполне приличествующим соуправительственному органу при Патриархе. Когда Патриарх есть налицо, то, понятно, нормальным во всех отношениях по Положению при нем должен быть «Священный Синод». Это название, с которым связывается известная идея Собора, думаю, неудобно было бы приложить к организованному самим Патриархом, в силу независимых от него обстоятельств, в соправление церковному учреждению, в которое вкладывалась та же, но несколько утончённая идея. В данном случае учреждению, созданному при себе Патриархом, в котором, в силу соборной санкции, сосредоточилась полнота канонической власти, вполне подходило именоваться Церковным Советом, что каждому, осмысливающему знамения времени, напоминало бы о ненормальном с внешней стороны положении Церкви. Кто же упрекал Патриарха в том, что он, имея при себе этот орган, действовал «противоканонично»?

Точно не знаю, были ли соправители у Местоблюстителя митрополита Петра. Думаю, что остались те же, что и при Патриархе, если только они уцелели от ссылки и всаждения в тюрьмы. Но несомненно, что митрополит Пётр в принципе допускал существование при Первоиерархе такого органа и не считал его «противоканоническим». Известно, что он даже условно благословил учреждение церковно-административной коллегии (григорианской) с правами, равными себе, что было немалою ошибкою, сделанною им в тюрьме, где он, находясь в болезненном состоянии, естественно, не мог серьёзно вдумываться в существо дела, будучи всецело поглощён одною мыслию – не допускать до анархии Русскую Церковь. От осуществления этой ошибки его оградил митрополит Сергий. Он же, чтобы не допустить подобной ошибки со стороны Местоблюстителя и впредь, до правильного и легального существования Церкви, предложил ему проект учредить при себе Синод, с присвоением более приличествующего церковного названия – «Патриарший» (в отличие от обновленческого) Священный Синод – и быть его председателем, а если это не всегда возможно, назначить по председательствованию временного заместителя себе. Митрополит Пётр не находил в этом проекте ничего противоканонического, и если не воспользовался им, то вернее всего потому, что из этой же переписки с ним митрополита Сергия он узнал все бесчинные интриги архиепископа Григория, а также и то, что митрополит Сергий воспринял вручённое им ему заместительство и скоро получил гражданскую свободу для церковной деятельности.

Об этом прекрасно знали ярославские иерархи, но в нужное время забыли или не придали ему значения. Обычно, когда греховная мысль овладевает человеком, то она устраняет из сознания почти все, что может противостоять ей. А между тем Заместитель, митрополит Сергий, как раз осуществил то, о чем говорил в проекте митрополиту Петру, только в масштабе, совпадающем с нормою, что ему не трудно было сделать, получив легализацию Патриаршей Церкви. Он и создал под своим председательствованием Синод из 12 полноправных, правящих епархиями, частями Русской Церкви, иерархов и назвал его «Патриарший Священный Синод». Наименование Синода «Патриаршим» не только было видным отличием его от обновленческого, но и имело и другой, более глубокий, отвечавший моменту жизни Церкви смысл. Если при жизни Патриарха соуправительному церковному органу не подходило название «Патриаршего» Синода, то теперь, когда трон патриарший временно вдовствует, преемникам только патриарших полномочий, но не самого великого титула, надлежало всячески сохранять в себе живую идею Патриаршества и удерживать, даже углубляя, её в сознании церковного народа. A это могло делать и делает слово «Патриарший», применяемое и к титулу Местоблюстителя и его Заместителя, к Синоду и ко всем исходящим от него деяниям.

И если ярославские иерархи, слова «Патриарший Синод» взяв в кавычки, тем хотели подчеркнуть противоканоничность его, то в действительности они проявили только не всестороннее осознание всей сущности дела: Патриарший Священный Синод есть Высшее Церковное учреждение, продолжающее церковную практику, начатую Святейшим Патриархом, вполне отвечающую духу воли Всероссийского Московского Собора и своим наименованием наилучше отвечающее современному состоянию и потребностям нашей Церкви. После сего порочить Заместителя, митрополита Сергия, как противоканончческого церковного деятеля за то, что он организовал при себе Патриарший Священный Синод не в порядке, указанном «Положением», не избранием полного Церковного Собора, не значит ли порочить церковные труды исповедников – Святейшего Патриарха Тихона, Местоблюстителя и волю Всероссийского Собора, а отсюда и всю Церковь, Которую те исповедники, а также и митрополит Сергий, внимая воле Собора, всемерно, в чистоте совести, старались и стараются оградить от внутренних, грозящих анархией потрясений?

4) Митрополит Сергий составил Синод «из людей случайных, доверием епископата не пользующихся, в значительной части проявивших неустойчивость своих православно-церковных убеждений (отпадение в обновленчество и – одного – в раскол беглопоповства)» ...

Насколько мне известно, члены Патриаршего Синода – все правящие епархиями иерархи. Если им вручены Церковью для управления части церковного тела, а ведь всем известна практика, по которой прежде, чем быть правящим, нужно немало времени быть викарием, то разве можно назвать их случайными людьми? Все они, разве за исключением двух, на которых намекали ярославские иерархи, были твёрдыми в Православии, а некоторые из них засвидетельствовали свою твёрдость в нем подвигом сидения за него в тюрьмах. Что же ещё нужно от иерарха, чтобы пользоваться доверием епископата?

Лично мне и раньше, до поездки в Патриархию, по газетным сообщениям было известно, что член Синода, когда он ещё был викарием в Петрограде, а потом временно управляющий Петроградскою епархией архиепископ Алексий [Симанский], ныне Хутынский, впал в обновленчество. Слышал я также и о том, что кто-то из состава Синода был в беглопоповстве, но кто именно, я и не спросил в Патриархии. Да и важны ли лица? В данном случае важен факт присутствия в Синоде двух бывших некогда вне спасающей Церкви, проявивших в своё время греховное малодушие иерархов.

Об архиепископе Алексии мне известно, о чем мне говорил и митрополит Сергий, что действительно он впал в обновленчество, именно, когда оно ещё только появилось; но был недолго в нем, скоро осознал свою ошибку и, управляя Петроградской епархией, потом так круто повернул вправо, в такую решительную оппозицию стал обновленчеству, что последнее постаралось отправить его в ссылку в Сибирь, где он, заглаживая свою бывшую ошибку, пробыл 3 года, и о жизни своей в ссылке в разговоре со мною он вспоминал с большим благодушием, как о некотором, скажу от себя, церковном подвиге, ибо он оставил там немало духовного добра тем, среди которых жил, просвещая их христианским учением. И другой иерарх, быть может, бывший в беглопоповстве и не иерархом – не знаю, – несомненно, возвращаясь в спасительную Церковь, принёс надлежащее покаяние. Разве глубокое покаяние и подвиги не изглаживают прошлые ошибки и не просветляют лики некогда падших? Разве падение апостола Петра и восстановление его в апостольстве Христом как-либо помрачило лик апостольский, как Апостолов Христовых? А ведь он так превознесён Христом, что между ним и апостолом Павлом Христос как бы поделил для проповеди всю вселенную: Петру среди обрезанных, а Павлу среди необрезанных (Гал.2:7–8).

Если ярославскими иерархами забыто это по времени отдалённое, но по существу и своей благодатной яркости долженствующее всегда быть близким к нашему сознанию церковное событие, то не надлежало бы им забывать совсем к нам близкого и имеющего непосредственное отношение к некоторым из этих иерархов факта. Заместитель митрополит Сергий, тоже был когда-то в живоцерковничестве. А через глубокое, по своей силе напоминавшее практику первенствующей Церкви покаяние, Святейший Патриарх его, оставившего все, кроме положения простого послушника, облёк опять в достоинство митрополита, со всеми прежними отличиями, и Местоблюститель митрополит Пётр вверил ему своё заместительство. А ведь от этого Первоиерарха, председателя Патриаршего Священного Синода, получили хиротонию – епископ Ростовский Евгений [Кобранов], заместительство – архиепископ Серафим [Самойлович], Петроградскую епархию и титул митрополита – архиепископ Иосиф [Петровых]. Надлежало бы им, прежде чем составлять и подписывать своё постановление о противоканоничности церковных действий митрополита Сергия, вывести из указанных фактов неизбежные и всякому понятные выводы.

Настолько несерьёзно, неосновательна, без содержания принципиальная половина обвинительного «деяния» против Заместителя, митрополита Сергия и его Синода!

Во второй половине Ярославского акта указываются «противоканонические» деяния митрополита Сергия и при нем Патриаршего Синода как естественные следствия его неканонического стояния у церковного кормила.

1) «В своём обращении к чадам Православной Церкви, от 16(29) июля 1927 г. Вы в категорической форме объявляете такую программу Вашей будущей деятельности, осуществление которой неминуемо принесло бы Церкви новые бедствия и усугубило бы обдержащие Ее недуги и страдания. По Вашей программе, начало духовное и Божественное в домостроительстве церковном всё дело подчиняется началу мирскому и земному, во главе полагается не всемерное попечение об ограждении истинной веры и христианского благочестия, а никому и ничему не нужное угодничество «внешним», не оставляющее места для важнейшего условия устроения внутренней церковной жизни по заветам Христа и Евангелия, – свободы, дарованной Церкви Её небесным Основателем, присущей самой природе Её (Церкви)».

Как будто составители этих строк имели в своих руках другое обращение митрополита Сергия от 16(29) июля, чем какое мы читали за границей и какое я получил в Патриархии. Где же там не только речь, но даже и намёки на подчинение небесного, Божественного начала земному, мирскому началу? Разве митрополит Сергий извещает в нем Церковь, что ради получения легального её существования он согласился принимать распоряжения советской власти, касающиеся области православной веры, – на отмену или изменения догматов, свв. Таинств, на запрет проповедовать Слово Божие, на замену в проповедях вечной жизни временною, призывая в них православных к замене доброй христианской жизни строем жизни, близким к безбожно-развратному коммунистическому, что в общем составляет на земле Божественное начало? Или он дал обещание той власти на отступление Церкви от канонов, от освящённых церковными веками различий праздничных дней от будних, на отмену свв. постов, старого для церковного обихода стиля, что организовывало и организует внешний строй церковной жизни? Ничего подобного там нет. Послание митрополита Сергия от 16(29) июля по своему содержанию не есть обычное обращение к чадам Церкви с увещанием быть твёрдыми в вере и лучшими в жизни, а оповещение Церкви, что советскою властию дано Патриаршей Церкви право на легальное существование вместо доселе гонительного, при условии лояльного отношения Церкви к гражданской власти, впрочем, без ручательства за всех мирян, – ибо оно по существу невозможно и было бы пустым словом, а с обещанием лояльности прежде всего со стороны представителей Патриархии – себя и Синода, а потом с выражением твёрдой надежды, что и все представители Церкви последуют этому призыву ради устроения церковной жизни на канонических началах и будут к тому располагать верных Церкви чад. Вот самое яркое место послания, много смутившее нашу заграницу: «Приступив с благословения Божия к нашей синодальной работе (2), мы ясно сознаем величину задачи, предстоящей как нам, так и вообще представителям Церкви. Нам нужно не на словах, а на деле показать, что верными гражданами Советского Союза, лояльными к Советской власти, могут быть не только равнодушные к Православию люди, не только изменники Ему, но и самые ревностные приверженцы его, для которых оно дорого, как истина и жизнь, со всеми его догматами и преданиями, со всем его каноническим и богослужебным укладом. Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской Родиной, радости и успехи которой – наши радости и успехи, а неудачи наши неудачи... Изменилось лишь отношение к власти, а вера и православно-христианская жизнь остаются незыблемыми». Говоря о важной для себя задаче приготовления к созыву Собора и самого созыва его, митрополит Сергий выражает «твёрдое убеждение, что наш будущий Собор... своим соборным разумом и голосом даст окончательное одобрение к предпринятому (им) делу установления правильных отношений нашей Церкви к Советскому правительству».

После этого можно ли говорить о попрании намеченною в обращении 16(29) июля программою церковной деятельности высшей христианской свободы, дарованной Христом Церкви, которою пользовались гонимые христиане первенствующей Церкви, храня в себе Божественное учение, как путь к вечной жизни, не имея права на организацию внешней своей жизни? Митрополит Сергий заявляет, что при сохранении Православия во всем Его объёме, с получением для Церкви легализации, Она, с учреждением Патриаршего Синода, имеет не только каноническое, но и по гражданским законам вполне легальное центральное управление: «Мы надеемся, – говорит он, – что легализация постепенно распространится и на низшее наше церковное управление: епархиальное, уездное и т. д.», об осуществлении чего он уже уведомляет Церковь в другом послании от 18(31) декабря 1927 г. Устроение церковной жизни на канонах не есть ли выявление церковной свободы в канонической Ея области? Да и можно ли упрекать митрополита Сергия в попрании в каком-либо смысле церковной свободы, когда он всемерно стремился и стремится быть в ней и защищать её? Не во имя ли этой свободы, чтобы жить в ней, он всецерковно сбросил с себя узы живоцерковничества, снял с себя все величие сана и в образе кающегося послушника припал к ногам Первосвятителя, чтобы, получив прощение и будучи воспринят в свободу тогда ещё гонимой Церкви, остаться навсегда верным этой свободе? Не он ли единственно защищал её в борьбе с архиепископом Григорием и в переписке с Местоблюстителем, когда ещё не пользовался сам гражданскою свободою, не будучи убеждён, что этою борьбою он не отягчит свою неволю? Ведь он не только укорил, но, сославшись на св. канон Церкви, пригрозил архиепископу Григорию большим прещением Церкви за то, что тот покусился поколебать церковную свободу, обратившись к «внешним» властям за получением регистрации самочинно созданного им ВЦУ [ВВЦС. – Сост.] для управления Церковью без ведома и согласия этой Церкви и Её иерархии. Он выяснил митрополиту Петру, согласившемуся было на учреждение Коллегии, как выразительницы его полномочий по управлению Церковью, что «Коллегия» есть символ отказа Церкви от своей свободы, которую отнял у Неё Пётр 1, учредив коллегию вместо Патриарха, но которую с Божиею помощью восстановил Всероссийский Московский Собор, так что создаваемою им Коллегией колеблется весь церковный строй, возобновлённый нашим Собором.

Он больше, чем кто другой, всемерно оберегает единоличное возглавление Церкви, а при существующих условиях и сосредоточение в нем всей высшей церковной власти, с которым связана свобода Церкви. В ограждение именно этой свободы он не дал созданному им Патриаршему Синоду прав, могущих заменить единоличие власти, с которыми Синод являлся бы тою же «Коллегией», а назвал его «Патриаршим»; этим он хочет охранять и поддерживать в сознании народа идею восстановленного Патриаршества, с которым соединена свобода Церкви. Я не знаю фактов, в которых бы проявилось сознательное подчинение им «внешним» не только Божественного начала, по существу не могущего никогда и никому быть подчинённым и всегда стоящего не только вне всякого подчинения, но и выше всякой тварной свободы (Ис.55:8–10), но не знаю, чтобы это подчинение выявлялось даже в актах устроения внешней церковной жизни. Конечно, «внешние» могут стеснять внешние выявления, акты этой свободы в деятельности митрополита Сергия, это их дело; но это нисколько не говорит о том, чтобы в этих актах сознательно подчинялась Первоиерархом «внешним» церковная свобода. Если бы во внешних актах деятельности Первоиерарха выражалась внутренняя ломка свободной его церковной воли, церковных убеждений под насилием «внешних», – тогда так; а ведь в предполагаемых случаях не ломалась бы внешней силой свобода Церкви, а задерживалась бы ею, и только. Ведь во имя-то сохранения этой церковной свободы и идут иерархи в тюрьмы и ссылки, не меняя её на внешнюю свободу. Просто становится обидным не за митрополита Сергия, a за ярославских иерархов, которые, ссылаясь на послание 16(29) июля, в котором нет никаких оснований к тому, возводят на Первоиерарха тяжкую вину порабощения «внешним» Божественного начала и величайшего блага церковной свободы.

И для чего это? Неужели во имя Истины Христовой?

2) Посмотрим далее, какая истина возвещается творцами Ярославского акта и какова свобода её?

«Чадам Церкви и прежде всего, конечно, епископату Вы вменяете в обязанность лояльное отношение к гражданской власти. Мы приветствуем это требование и свидетельствуем, что мы всегда были, есть и будем честными и добросовестными гражданами нашей родной страны; но это, полагаем, не имеет ничего общего с навязываемым Вами политиканством и заигрыванием и не обязывает чад Церкви к добровольному отказу от прав свободного устроения внутренней религиозной жизни церковного общества, которые даны ему самою гражданскою властию (избрание общинами верующих духовных руководителей себе)».

Не прибавляй они последних слов о даровании советской властию «чадам Церкви» «права свободного устроения внутренней религиозной жизни церковного общества» в выборе себе духовных руководителей, ещё можно было бы читать те строки с доверием к искренности составителей их. Тут извнутри смотрит и страх, страх естественный пред дателями церковных прав, и тонкое, но большее политиканство, чем то, если бы кто-либо хотел найти таковое в послании митрополита Сергия. 06 этом я не буду говорить, ибо не в этом дело. Но неужели эти иерархи, выражая не совсем прикрытую своеобразною формою благодарность за права свободы, не сознавали того, что эти права – лукавый приём для разрушения истинной свободы Церкви. Ведь давая это право малым религиозным организациям до автономных размеров, советская власть всемерно старалась уничтожить канонический центр Церкви: взяла в тюрьму Патриарха, сослала в Сибирь его Заместителя, митрополита Агафангела, сослала туда же Местоблюстителя митрополита Петра, сперва подорвав его силы содержанием в тюрьмах. Если советские деятели действовали в развале церковном по политическому опыту, то вам-то нужно было бы помнить слова Христовы: «Поражу пастыря, и рассеются овцы стада». По 34-му Апостольскому правилу, церковное единомыслие достигается тем, когда епископы народа знают своего первого епископа и почитают его, как главу, и не делают ничего превышающего их власть без его рассуждения, равно как и первый ничего не делает без рассуждения всех, и тогда «прославится Бог о Господе во Св. Духе, Отец, Сын и Дух Святый». В том же единомыслии и заключается источник и проявление истинной свободы Церкви. Богоборная власть, инстинктивно чувствуя, в чем сила Христовой Церкви, сделала сильнейший удар по видимому носителю церковной свободы, Первоиерарху, главе иерархов, лишив его легальной возможности проявлять свои права; и, давая указанные права религиозным общинам, она наилучшим образом содействовала греховной свободе в развале Церкви: пошли каждый по пути, по какому хотел. Хорошая свобода! A живоцерковники и обновленцы, надевши узы рабства, имея у себя свои центры, потоком устремились по всем направлениям обезглавленной нашей Церкви и соблазнили многих иерархов, не говоря о священниках и мирянах, и вот-вот надеялись господствовать над наследием Божиим. Если ярославские иерархи за этим церковным кошмаром забыли, что обеспечивает церковную свободу и что её губит, то достаточно было бы посмотреть им на политическое состояние России, которая, при дарованной самостоятельности всякой иноверческой группочке, заменённая бесчисленным множеством взаимно враждующих особностей, обратилась в ничто, чтобы уразуметь, сколько зла причинило Русской Церкви то, по существу, хорошее право, но, при отсутствии канонического центра и главы Церкви, постепенно приучавшее к обособленной жизни периферий от центра, убившее в сознании святую тягу к церковному единомыслию, породившее столько бесчинных автокефалий и удерживавшее в развале церковную жизнь.

«Господь возложил на нас великое и чрезвычайно ответственное дело править кораблём нашей Церкви в такое время, – говорит в своём послании митрополит Сергий от 16(29) декабря 1927 г. [ошибка, следует: от 18(31) декабря. – Сост.], когда расстройство церковных дел дошло, казалось, до последнего предела, и церковный корабль наш не имел управления. Центр, если о нем можно было говорить, скажу от себя, был мало осведомлён о жизни епархий, а епархии – часто лишь по слухам знали о центре. Были епархии и даже приходы, которые, блуждая как бы ощупью среди неосведомлённости, жили отдельною жизнию и часто не знали, за кем идти, чтобы сохранить Православие. Какая благоприятная почва для всяких басен, намеренных обманов и пагубных заблуждений, самое обширное поле для всяких самочиний. Можем не обинуясь исповедать, что только сознание служебного долга пред святою Церковью не позволило нам уклониться, подобно другим, от выпавшего на нашу долю столь тяжкого жребия. И только вера во всесильную помощь Божию и надежда, что Небесный Пастыреначальник в трудную минуту «не оставит нас сирых», поддержала и поддерживает нашу решимость нести наш Крест до конца. Вот каковы плоды данного советскою властию права на свободное устроение церковной жизни.

И вот когда, Божией милостию, по получении легализации Церкви создан канонический центр с единоличным каноническим возглавлением, когда нужно бы всем иерархам потрясённой Патриаршей Церкви с светлыми надеждами устремлять туда свой пристальный взор с готовностью не только слушать, но и исполнять его распоряжения, клонящиеся к единственной святой цели восстановления Церкви, как бы иногда в редких случаях ни были больны для греховного самолюбия эти распоряжения, ярославские иерархи выступают с оппозицией во имя того права греховной свободы, напоминая о нем мало сознающей сущность дела народной массе, заранее как бы одобряя твёрдое отстаивание ими этого права: оставляют путь истинной церковной свободы и отдаются в рабство греховному произволу. Такое стремление к пользованию дарованным советскою властию правом невольно приходится уподобить тому библейскому факту, когда евреи, освобождённые от египетского рабства, стеснённые некоторыми лишениями в пустыне, решительно выражали желание возвратиться к покинутому рабству, лишь бы иметь у себя котлы, которых не было в пустыне, хотя эта пустыня была богата Божиими чудесами.

Скажут, что такую свободу дал Церкви ещё не отменённым по содержанию своим посланием июля месяца 1922 г. митрополит Агафангел как Заместитель Патриарха, за которым последовала его ссылка, к чему и призывает всех архипастырей, пастырей и мирян в своём послании теперь Угличский архиепископ Серафим. Да, это верно; он дал такую свободу. Но нужно бы спросить у самого почтеннейшего иерарха митрополита Агафангела: как он, строгий ревнитель церковного порядка, сам смотрел на даваемую им Церкви ту свободу. Зная его, едва ли ошибусь, если скажу, что этому вынужденному церковным горем посланию предшествовал поистине «Иеремиин плач», охвативший все существо любившего Церковь иерарха, когда уже в духовные окна Русской Церкви смотрело церковное потрясение и нужно было избрать меньшее зло, которое тогда представлялось некоторым благом, чтобы как-либо спасти Церковь от окончательного развала. Но нужно помнить, что наименьшее зло – есть все-таки зло.

По каким же конкретным поводам ярославские иерархи стали в греховную оппозицию к каноническому Первоиерарху, митрополиту Сергию?

«На место возвещённой Христом внутренней церковной свободы, Вами широко применяется административный произвол, от которого много терпела Церковь и раньше. По личному своему усмотрению Вы практикуете бесцельное, ничем не оправдываемое перемещение епископов, часто вопреки желанию их самих и их паствы, назначаете викариев без ведома епархиальных архиереев, запрещаете неугодных Вам епископов в священнослужении и т. д.».

Конкретизация обобщённых указаний якобы неканонических деяний митрополита Сергия, вероятнее всего, имела место только в Ярославской и Петроградской епархиях в связи с назначением архиепископа Иосифа Петроградским митрополитом, ибо действия митрополита Сергия и Синода в этой области в отношении других епархий, за отсутствием специального осведомительного о них органа, едва ли были известны ярославским иерархам. Эти факты: назначение митрополитом Сергием и Синодом Иосифа, архиепископа Ростовского на вдовствовавшую с мученической смерти митрополита Вениамина [Казанского, ск. 1922. – Сост.] Петроградскую кафедру с возведением в сан митрополита, а на место его перемещение Евгения [Кобранова], епископа Муромского; воспрещение советскою властию переезда митрополита Иосифа из Ростова в Петроград на постоянное пребывание, что было причиною перемещения его митрополитом Сергием и Синодом для пользы Церкви на вдовствующую кафедру Одесскую; неподчинение митрополита Иосифа этому распоряжению митрополита Сергия, заявление его, что он остаётся Петроградским, открытая поддержка его в этом неподчинении двумя петроградскими викариями, склонившими на свою сторону часть петроградских православных жителей; обращение к ним митрополита Сергия оставить греховное дело и подчиниться законной церковной власти; упорное нежелание подчиниться и запрещение викарных епископов митрополитом Сергием в священнослужении. Вот все, что было сделано митрополитом Сергием и Синодом для водворения церковного порядка, давшее повод ярославским иерархам сделать обобщение с целию усилить своё беспочвенное обвинение Первоиерарха. Это между прочим. А насколько в принципе состоятельно это обвинение? Неоспоримо, что сравнительно частое не только не для блага, а даже в прямой вред для Церкви перемещение иерархов в мирное время было крупным недостатком в административном отношении, дай Бог навсегда отошедшего в область истории Святейшего Синода. В порабощении церковной свободы было забыто воззрение Церкви на отношение иерарха к епархии, священника к приходу, по которому эта благодатная связь есть духовный брак. Без всякой иногда серьёзной нужды разрывались благодатные браки, а в дальнейшем устанавливались только формальные отношения, в большинстве случаев административно-требоисполнительные. Это внутренне ослабляло Церковь и, конечно, было во вред государству, чего не могли, по установившейся традиции, а может быть, и не хотели заметить государственные деятели, не допускавшие Церковь увидеть, восчувствовать своё «единомыслие» (3), обрести в нем свою истинную свободу, в которой только и возможно не только замечать свои недостатки, но и братски-благодатно исправлять их. Об этом только с грустью нужно говорить. Но Бог посетил нас, «скинию Давидову», чтобы «то, что в ней разрушено», воссоздать и исправить её (Деян.15:16).

Что же, тот недостаток колеблет ли самый принцип, умаляет ли самое право перемещать и назначать иерархов Первоиерарха с высшим при нем церковным административным органом? Нисколько. Наоборот, в нужных для Церкви случаях, в пору вопиющей Её потребности должно этим правом пользоваться во всем объёме и широте. А эта потребность именно теперь всею силою церковной растерзанной жизни говорит о себе неумолкаемо. «Церковная разруха все же велика, – пишет в том же послании митрополит Сергий, – спустя полгода после начала легализованной деятельности центра, и нужны, может быть, несколько лет совокупных усилий всех нас: и Синода, и Архипастырей, и клира, и мирян, чтобы разрушенное восстановить, собрать рассеянное, обманутых убедить, заблудших вразумить, и все это, если Господь примет наши покаянные молитвы и увенчает успехом наши старания”. Открылось великое дело восстановления нашей родной Церкви, притом в разгар церковной войны: кругом и внутри бесчисленное множество злостных врагов. Приходится Церкви всячески духовно вооружаться и действовать своим духовным опытом, а больше Божественным воздействием во всех отношениях, всюду в опасных местах ставя надёжных борцов за Истину Христову. В мирное время военные полки стоят почти всегда в определенных постоянных местах. А в военное время их по соображениям стратегии перебрасывают с места на место и опытным командирам поручают самые ответственные должности. Не в этом ли нуждается теперь и наша церковная жизнь? Иерархов мирного времени, умудрённых опытом, твёрдых в надлежащем сознании и проявлении его, вероятно, там осталось немного. Они – с авторитетом. Их-то, пока есть силы у них, и нужно посылать в уязвляемые врагами церковные кафедры. В этой цели митрополит Сергий с Синодом и послал архиепископа Иосифа на виднейшую кафедру Петрограда, прославленную мученическою смертию последнего ее митрополита Вениамина [Казанского], пострадавшего за твёрдое стояние в Истине Христовой. В этом посольстве – внимание и доверие митрополита Сергия к архиепископу Иосифу, ибо хотя он был уже архиепископом и с личными достоинствами, но в иерархическом церковном служении он все же был викарием Ярославского митрополита Агафангела. Не вина была митрополита Сергия в том, что сам митрополит Иосиф, уже побывавший в Петрограде, вздумал на краткое время съездить в Ростов проститься с паствою, чтобы навсегда отбыть на свою кафедру, и был советскою властью задержан в Ростове. Силою неожиданно сложившихся условий, а лучше волею Божиею митрополит Иосиф оказался не у дел, ибо его прежнее место было уже занято епископом Евгением [Кобрановым]. Что же? Разве можно было ему оставаться без дела, ожидая дозволения отправиться в Петроград, когда «жатвы много, а делателей мало»? Его-то, как надёжного «делателя», и послали в Одессу, где овцы стада Христова были совращены с истинного пути живоцерковниками. Нужно бы ему восчувствовать великую нужду в делателях Церкви и во спасение воспринять подвиг, но тут, взысканный вниманием Первоиерарха и возвеличенный в церковной чести, он впал в большое искушение, уклонившись от спасительного подвига: отказался от Одессы, пожелав остаться в Петрограде, опираясь на право, данное советской властью выбирать религиозному обществу своих духовных руководителей, забыв то, что он-то и не был избран паствою на Петроградскую кафедру, а был назначен туда митрополитом Сергием, Если митрополит Сергий, как Заместитель, как фактический Глава Церкви, неканоничен и не вправе был перемещать иерархов, то зачем было и принимать ему назначение в Петроград, да ещё с получением от него же достоинства митрополита? Произвёл горестный раскол, поддержанный в том двумя петроградскими викариями.

Митрополит Сергий «запрещает неугодных ему епископов в священнослужении»? А что же бы должен сделать митрополит Сергий не с «неугодными ему епископами», а с впавшими в раскол противления высшей церковной власти? Пройти молчанием, чтобы раскол этим попустительством ширился в Петроградской епархии? Не вправе ли был Местоблюститель и будущий Собор тогда обвинить митрополита Сергия в греховном бездействии власти? Он должен был сделать то, что сделал, и тем призвал к здравомыслию петроградскую паству, по возможности оградив её от нечаянного увлечения грехом.

Чувствуется какое-то греховное удовлетворение митрополита Иосифа в обращении им [его? – Сост.] к петроградской, называемой им своею пастве после того, как ему удалось склонить – в какой степени проявил здесь своё участие, не знаю – ярославских иерархов, не имевших для того никаких реальных данных, кроме возможного прежнего морального осадка, к выступлению против митрополита Сергия. Сказав о том, что он принял участие и скрепил своею подписью Ярославское постановление, митрополит Иосиф в том своём обращении пишет: “Таким образом, все распоряжения митрополита Сергия отныне не имеют для нас никакой силы. (Какая связь в данном выступлении ярославских иерархов с петроградскою паствою? Не служит ли здесь связующим звеном сам митрополит Иосиф?) Это даёт мне основание вновь опротестовать своё незаконное удаление от ленинградской паствы, требовать канонически правильного решения этого вопроса надлежащим судом епископов, а до такого решения я считаю себя не вправе представить вверенную (кем?) мне паству (по смыслу 16-го правила Двукратного Собора) произволу не пользующихся нашим (только?) доверием церковных администраторов и пред Богом и своею совестью приемлю долг принять меры к умиротворению смущённой и взволнованной моей паствы. Для сего призываю прежде всего моих верных епископов (уже запрещённых) к мирному согласию и единомысленному со мною служению ленинградской пастве. Преосвященному епископу Гдовскому Димитрию [Любимову] поручаю временно управление ленинградской епархией. Преосвященного епископа Григория [Лебедева] прошу также продолжать служение святой Александро-Невской Лавре в звании её единомысленного со мною Наместника.

Пастырей и всех верующих, призывая на них Божие благословение, прошу и молю довериться моему архипастырскому руководству и попечению и мирно и тихо продолжать дело молитвы, душевного спасения и богоугождения.

Смиренно повинуясь гражданской власти, не находящей пока возможным допустить моё недостоинство до непосредственного молитвенного общения со вверенной мне паствою, буду находиться и вдали в постоянной молитвенной памяти и попечении о ней, прося возносить моё имя за Богослужениями по установленному порядку.

Да услышит Господь наши общие стоны и да благословит миром и тишиною многострадальную Церковь. Аминь».

Сколько правды заключается в этом обращении митрополита Иосифа, уже, кажется, считающего себя главою Церкви, если под нею он не разумеет только Ярославскую и Петроградскую епархии, пусть каждый читатель чувствует сам, a я не могу вскрывать того, что само прозрачно говорит под поверхностью тех строк.

Я целиком привёл этот документ и в деталях рассмотрел все мотивы, высказанные ярославскими иерархами в своём акте, чтобы каждому, живущему общим церковным горем, было видно, насколько ничтожны те и канонические и моральные основания, на которые опирается резолютивная часть Ярославского постановления. Вот эта резолютивная часть:

«Все это и многое другое в области Вашего управления Церковью, являясь, по нашему глубокому убеждению, явным нарушением канонических определений Вселенских и Поместных Соборов (?) и постановлений Всероссийского Собора 1917–1918 гг. и усиливая все более и более нестроения и разруху в церковной жизни, вынуждает нас заявить Вашему Высокопреосвященству: мы. епископы Ярославской церковной области, сознавая лежащую на нас ответственность пред Богом за вверенных нашему руководству духовных чад наших и почитая священным долгом своим всемерно охранять чистоту св. православной веры и завещанную Христом свободу устроения внутренней религиозно-церковной жизни, в целях успокоения смущённой совести верующих, за неимением иного выхода из создавшегося рокового для Церкви положения отныне отделяемся. от Вас и отказываемся признавать за Вами и за Вашим «Синодом» право на высшее управление Церковью. При этом добавляем, что мы остаёмся во всем верными и послушными чадами Церкви, неизменно пребывая в иерархическом подчинении Местоблюстителю Патриаршего Престола Высокопреосвященному Петру, митрополиту Крутицкому, а через него сохраняем каноническое общение со всеми восточными Православными Церквами...»

Они остаются «во всем верными и послушными чадами Церкви, неизменно пребывая в подчинении... Местоблюстителю митрополиту Петру»? В чем же это выражается неизменное подчинение тому, кто живёт в ссылке, никаких не делает распоряжений по управлению Церковью, передав это дело своему Заместителю? Не верно ли это? Уж не в том ли сказывается это подчинение, что они поминают за Богослужениями его имя? Но ведь и архиепископ Григорий как раз в том же уверял всех и возносил имя Местоблюстителя? Но сам-то митрополит Пётр за неподчинение его Заместителю, митрополиту Сергию, сказал ему определенно, что он находится вне церковного общения. Об отношении митрополита Петра к деятельности митрополита Сергия есть свидетельство, привезённое от него епископом Василием [Беляевым], одобряющее эту деятельность. А что бы он сказал ярославским иерархам, отделившимся от его Заместителя, если бы они представили ему на рассмотрение своё самочиние? Не то же ли, что и архиепископу Григорию? А правильно указывая канонический путь к общению с восточными Православными Церквами через подчинение своей высшей церковной власти, не объявляют ли себя этим отсечёнными от этого общения чрез самочинный разрыв с поставленным Местоблюстителем его Заместителем, митрополитом Сергием, и не ставят ли они себя под этот грозный приговор будущего нашего Всероссийского Собора, если к тому времени не оставят своего самочиния и с покаянием не возвратятся к подчинению действующей высшей церковной власти?

«Ваша деятельность по управлению Церковью чем дальше, тем в большей степени вызывает недовольство и осуждение со стороны многих и многих представителей православного епископата, смущение, осуждение и ропот в среде клира и широких кругов мирян». Возможно, что, быть может, многие иерархи были смущены Декларацией митрополита Сергия 16(29) июля 1927 r.; даже, быть может, шёл от некоторых иерархов глухой ропот. Но это все же не есть ещё каноническое преступление. Здесь только можно усматривать неподготовленность их к восприятию нового промыслительного Божия действия касательно Церкви Христовой. Гонительское положение Церкви, огромная церковная смута с многими самочинными отпадениями от Истины при разнообразных уклонениях от неё в истинных пастырях Церкви, естественно, создаёт особую духовную насторожённость ко всякому новому явлению и в сознании вызывает пугливый вопрос – не новый ли откол от Церкви с потерею пути ко спасению, с разрывом союза с Христом? Эта осторожность во имя Истины Христовой и только её одной, чуждая всего личного, похвальна, но она, силою Духа Божия, не пойдёт дальше этой осторожности, не пойдёт на разрыв с Истиною же, ими оберегаемою, но только некоторое время не опознанною. Немного нужно внимания, углубления в дело, – и смущение уступит опознанной Истине.

Возможно, что распространившиеся слухи о неподчинении митрополиту Сергию митрополита Иосифа с викариями несколько усилили в некоторых иерархах эту насторожённость. Быть может, даже некоторые иерархи входили в переписку с митрополитом Иосифом, чтобы узнать – в чем суть дела. Быть может, под влиянием ложного освещения митрополитом Иосифом этого дела (обвинения им митрополита Сергия и Синода в обновленчестве) некоторые иерархи высказали свою готовность отложиться от митрополита Сергия к митрополиту Иосифу (4) и архиепископу Серафиму (5), но достаточно было митрополиту Сергию с Синодом обратиться ко всей Церкви с новым от 6(19) [ошибка, следует: 18(31). – Сост.] декабря 1927 г. посланием, в котором свидетельствовал, что они «уже и в первом своём послании ясно и определенно выразили свою волю быть православными, и от этого своего решения они ни на йоту не отступили и, Богу поспешествующу, не отступят и впредь; что всякие толки об их якобы сочувствии или даже сближении с какими-нибудь из раздорнических церковных движений, вроде обновленчества, григорьевщины или (на Украине) самосвятства, лубенцев и под. ... всякие такие толки суть или злостный вымысел, с целью уловления неопытных [в оригинале ошибка: непостоянных. – Ред.], или плод напуганного воображения», как все смущения у дорожащих Истиною архипастырей рассеялись и церковная жизнь приняла нормальное направление в отношении митрополита Сергия и его Синода.

Уже к моему приезду в Патриархию не только не было отложившихся от митрополита Сергия епархиальных иерархов, но даже инициативная ярославская группа их, с примирением митрополита Агафангела, в своей оппозиции распалась: архиепископ Варлаам [Ряшенцев] сам уведомил митрополита Сергия о смерти митрополита Агафангела и от него и Синода ожидал распоряжений; погребение его совершил посланный Синодом член его архиепископ Павел [Борисовский]; в Патриархии же мне говорили о примирении епископа Евгения [Кобранова] и архиепископа Серафима [Самойловича], и, если бы не появившееся в “Царском Вестнике” будто бы его послание, я бы и доселе не сомневался в его мирном состоянии.

Остались непримирёнными – два Петроградских викарных, викарный Вятский епископ Виктор [Островидов], управлявший Воронежской епархией епископ Алексий [Буй] с частью паствы г. Воронежа и возглавитель этого церковного откола митрополита Иосиф, доселе почему-то называющий себя митрополитом Ленинградским, хотя там уже есть возглавитель епархии митрополит Серафим [Чичагов], объединивший епархию. Было [бы] более последовательным, если бы митрополит Иосиф, пребывая в неповиновении Заместителю и Синоду, сложил с себя сан митрополита и отказался бы от Петроградской епархии, полученной от неканоничных митрополита Сергия и Синода; удерживая то и другое, он сам себя обвиняет в церковной смуте. Где же те «широкие круги мирян», о которых говорили ярославские иерархи, для успокоения совести которых они решили отколоться от канонического церковного центра? До смерти митрополита Агафангела была одна не отколовшаяся, а отколотая ярославскими иерархами ярославская паства, но и та в огромной своей массе примирённо участвовала в совершенном членом Синода погребении митрополита Агафангела, а ныне спокойно управляется тем же иерархом, архиепископом Павлом [Борисовским; с 1932 г. – митрополитом. – Сост.].

После всего сказанного странным представляется послание архиепископа Серафима, если только оно не подложное. Если первое его. вероятно, открытое письмо к митрополиту Сергию подкупало своей искренностью и новым для заграницы содержанием, то это послание носит один только агитационный характер. По какому праву он обращается с посланием ко всей Церкви? По праву иерарха Церкви? Если это право есть, то следовало бы и подписаться под посланием только «архиепископ Серафим», а если как «бывший Заместитель», то, очевидно, для придания большей силы в народе своему «посланию»; в действительности же эта подпись только обессиливает самое послание и его составителя, ибо если он только «бывший Заместитель», а Церковь – не в анархии, о чем свидетельствует действительность, то, значит, есть налицо канонический Заместитель, которому с послушанием подчиняются иерархи, пастыри и миряне. Не говорит он в послании о новых отложениях от митрополита Сергия, а старых было немного, из которых ярославский центр теперь ликвидирован. К каким же он обращается архипастырям и пастырям, находящимся под прещениями митрополита Сергия, которое он объявляет недействительными? Одно только можно предположить, что архиепископ Серафим находится, не замечая того, под большим воздействием врагов Патриаршей Церкви, письменным сообщениям которых он придаёт надлежащую цену, полагая, что все те сведения идут от архипастырей и пастырей; а в действительности от желающих одной церковной смуты и ставящих его ответственным пред Христом и Его Церковью. Только враги Церкви могут своими клеветническими нашёптываниями возбуждать слишком чувствительного к своему бывшему высокому положению теперь заточника, если только это верно, к такому греховному выступлению. Разве можно назвать истинным сыном Православной Русской Церкви, “ревнителем Православия”, как подписался под припиской к посланию, распространитель этого послания, приславший его за границу?

Желая возвеличить архиепископа Серафима и ссылку его в монастырь, будто по навету митрополита Сергия, приравнять к подвигу исповедничества священномученика нашего Патриарха Гермогена (6), «ревнитель Православия», сам не замечая, впадает в противоречие посланию, уничижает архиепископа Серафима и возвеличивает митрополита Сергия. Говоря, что за написание послания архиепископ Серафим был арестован 17 февраля (2 марта) 1929 г., «ревнитель Православия» этим утверждает, что архиепископ Серафим написал и стал распространять его, ещё будучи на свободе; а между тем сам составитель в послании своём свидетельствует, что он пишет его из ссылки, именно из Буйничского монастыря г. Могилева. Чему верить?

«Ревнитель Православия» говорит, что архиепископ Серафим сослан в монастырь именно за это послание. Но ведь неоспоримо, что самым ярким актом восстания архиепископа Серафима, как видного участника, подписавшего вслед за митрополитом Агафангелом, было постановление ярославских иерархов об отколе от Заместителя, ярким потому, что оно все-таки произвело некоторое впечатление и плоды, если даже ограничить все это Ярославской епархией, частью Петроградской и Воронежской. Если бы ссылка архиепископа Серафима и епископа Алексия [Буя] Воронежского были делом митрополита Сергия, то, естественнее всего, Заместителю тогда же бы расправиться со всеми ими, как это, вероятно, делали живоцерковники и обновленцы. А между тем в самый острый тот момент все отколовшиеся Ярославские, Петроградские, Воронежский и Вятский викарии остались на своих местах. Разве это не свидетельствует о том, что митрополит Сергий и в тот печальный момент церковной жизни оберегал церковную свободу и в силу этого принципа не позволял себе делать даже мысленных движений прибегать к греховному содействию безбожных «внешних». Теперь ли, к 17 февраля (2 марта) 1929 г., спустя больше года после Ярославского акта, когда откол почти распался, митрополиту Сергию принимать не соответствующие ни положению, ни принципу, ни его личности меры к отделившемуся от него и не имеющему паствы архиепископу Серафиму, из-за того только, что тот обратился к Церкви с посланием, которое и по содержанию ничего из себя не представляет, кроме тяжёлою самообвинения, и по цели ничего не могло обещать? Не только в применении к митрополиту Сергию, но даже и объективно это недопустимо и психологически.

Я говорю о тяжёлом самообвинении посланием архиепископа Серафима. Он обвиняет митрополита Сергия в тяжёлом грехе «увлечения малодушных и немощных братий наших в новообновленчество». Обновленчество ли, новообновленчество ли – эти два однородные понятия указывают на одну и ту же сущность – уклон от Православия, от Истины.

Я уже говорил, что слухи о впадении митрополита Сергия и его Синода то в обновленчество, то в другие раздорнические отделения от Церкви ещё до появления Ярославского акта распространялись среди верующих врагами Её, вероятнее всего, теми же обновленцами и членами других отделений, чтобы только сеять в Церкви смуту и производить новые в Ней деления. Это, между прочим, и побудило митрополита Сергия с Синодом обратиться с посланием ко всей Церкви от 18(31) декабря 1927 г. В нем святители открыто и определенно свидетельствуют: “Мы более, чем кто-либо другой, должны быть стражами и блюстителями чистоты нашей веры, правил и преданий церковных; уже в первом своём послании мы ясно и определенно выразили нашу волю быть православными, и от этого своего решения мы ни на йоту не отступили и, Богу поспешествующу, не отступим и впредь. Всякие толки о нашем якобы соучастии или даже сближении с какими-нибудь из раздорнических церковных движений, вроде обновленчества, григорьевщины или (на Украине) самосвятства, лубенцев и под., всякие такие толки суть или злостный вымысел с целью уловления неопытных, или плод напуганного воображения. Мы уверены, что все это со временем будет ясно и всем вам, «смущающий же вас – грех понесёт, кто бы он ни был» (Гал.5:10). Итак, братья возлюбленные, «будьте тверды и непоколебимы» (1Кор.15:58), «огребаясь от всех творящих разделение» (Рим.16:17).

А архиепископ Вятский Павел [Борисовский] (7) в послании к своей пастве, о котором я уже говорил, ещё сильнее говорит: «Пред Богом и святыми ангелами Его свидетельствую Вам, что мы доселе ни в чем не отступили от Истины Православия, ни в чем не погрешили против Вселенской канонической правды...

Слухи о нашем объединении с обновленцами – чистейший вымысел и вздор. Обновленцы, григориане и им подобные раздорники попирают каноны Церкви, a мы свято их храним и соблюдаем. Ни с обновленцами, ни с григорианами и ни с какими другими современными раскольниками и отщепенцами ни Священный Патриарший Синод в полном своём составе за истекшее время его существования, ни я не имели и не имеем никакого молитвенного канонического общения и даже чуждаемся каких бы то ни было обычных деловых сношений с ними. Я подписал воззвание митрополита Сергия и Временного Священного Патриаршего Синода от 16(29) июля сего года с тем, чтобы, не поступаясь нимало Православием и канонами церковными, создать во вверенной мне Вятской епархии вполне легализованное гражданскою властию управление, а верному мне духовенству обстановку мирного пастырского труда и подвига во спасение духовных чад верных нам православных патриарших приходов».

Эти обращения иерархов ко всей Церкви являются не только исповеданием пред Нею своей чистоты в отношении верности их Православию и свв. канонам, но и свидетельством пред Церковью – «повеждь Церкви» – о том тяжком грехе пред ними тех, если только они не вышли из ограды Патриаршей Церкви, кто взводит на них большее обвинение. Несомненно, архиепископ Серафим, ещё находясь в Ярославской епархии, читал эти послания, и что же? Не внял им, не поверил? Но это недоверие и непослушание относятся уже не к одному митрополиту Сергию и его Синоду, в руководительстве которых находится Церковь, но и к самой Церкви. О последнем знал архиепископ Серафим, ибо ни о каких новых отделениях в Церкви от митрополита Сергия нет ни речи, ни слухов. И если, несмотря на все это, уже спустя более года с тех пор он снова в своём послании взводит на Заместителя и его Синод то же обвинение, то за этим тяжким грехом уже следует приговор Спасителя: «Аще Церковь преслушает, буди тебе, якоже язычник и мытарь» (Мф.18:17). Страшно говорить об этом, но нужно сделать неизбежный вывод из содержания, если только оно принадлежит ему.

Из-за страха пред таким последствием я очень хочу верить, что это послание не архиепископа Серафима, а подложное.

Митрополит Елевферий.

1929 г. 26 ноября (9 декабря).

(1) Разбор написан мною по просьбе некоторых православных, которые смущались происшедшим расколом, думая, что это не раскол, а выявление подлинно православной свободной Русской Церкви. Это заблуждение в загранице не изжито и доселе; в целях выяснения истины он и прилагается к «Неделе в Патриархии».

(2) Синод был организован в мае месяце 1927 г.

(3) В Соборе.

(4) В письме κ викарному Димитрию [Любимову], епископу Гдовскому, от 1 февраля 1928 г. он говорит, что от митрополита Сергия отделилось 26 епископов.

(5) В письме к митрополиту Сергию в конце 1927 г. он со скорбью уведомлял того, что от него отпадают все новые и новые епархии.

(6) «Ревнитель Православия» в приписке говорит, что за это послание своё архиепископ Серафим был арестован 17 февраля (2 марта) 1929 г., в день священномученика Гермогена.

(7) Ныне Ярославский. Написано послание 1(14) декабря 1927 г.

Елевферий [Богоявленский], митрополит. Неделя в Патриархии. Париж, 1933

Его Высокопреосвященству, митрополиту Казанскому Кириллу.

Высокопреосвященнейший Владыко.

Полученный мною «Отзыв» Вашего Высокопреосвященства подтвердил самые худшие мои опасения. Вы, видимо, не желаете оставлять своей позиции даже при очевидности Вашего заблуждения.

1. Ваша попытка ограничить мои полномочия на основании титула «Заместитель» успеха не имела. Вы этого «не оспариваете» и все же «продолжаете думать и утверждать», что мои полномочия ограничены.

Напоминаю Вам, что распоряжение Владыки – митрополита Петра [от] 23 ноября (6 декабря) 1925 г., передавшее мне полномочия, почти дословно повторяет распоряжение Святейшего Патриарха о переходе патриарших прав. Тожество формулы говорит о тожестве совершившихся актов. To обстоятельство, что патриаршее распоряжение сделано на случай смерти, а распоряжение Местоблюстителя – на время удаления его от дел, могло бы изменить дело лишь в том случае, если бы Владыка – митрополит Пётр сделал в акте соответствующую оговорку (например, как он сделал в своей резолюции от 19 января/1 февраля 1926 г., об оставлении за собою дел принципиальных). Но в акте есть только лишь одна оговорка: о том, что за митрополитом Петром остаётся титул Местоблюстителя и возношение имени по Церквам. Так я понимаю свои обязанности, действуя самостоятельно и в то же время пресекая всякие попытки лишить митрополита Петра должности Местоблюстителя. Не противоречит этому и написанное мною митрополиту Агафангелу, что я отдал бы ему власть даже и вопреки желанию митрополита Петра, если бы права митрополита Агафангела были несомненны, т. е. если бы, например, в завещании Святейшего было указано, чтобы младший кандидат при возвращении старшего, передавал ему власть. Сам митрополит Пётр, при таком условии, не поколебался бы уступить митрополиту Агафангелу.

Не ограничивает моих полномочий и то обстоятельство, что получил я их не непосредственно от Святейшего Патриарха, а от Местоблюстителя. Это, если угодно, умаляет престиж или нравственный авторитет Заместителя, но не размер его прав, определенный надлежащим актом. В силу этого, например, архиепископ Угличский Серафим, получивший свои полномочия даже и не от Местоблюстителя, а от Заместителя, имел такое же право наложить запрещение на архиепископа Димитрия [Любимова], какое я – на архиепископа Григория [Яцковского] или сам митрополит Пётр – на Иоанникия [Соколовского]. Смысл единоличного заместительства в том и состоит, что патриаршая власть всегда остаётся в Церкви налицо во всем её объёме, хотя бы она в данных руках была лишь на очень короткое время и хотя бы до этих рук она дошла через много промежуточных ступеней. Вы опасаетесь, как бы при неограниченности прав Заместителя у нашей Церкви не оказалось двух глав. В 1922 г. при жизни Святейшего Патриарха, митрополит Агафангел вступил в управление Церковью в качестве его Заместителя, однако тогда никто не думал о двух главах: все понимали, что при невозможности для Святейшего управлять Церковью кто-то должен это взять на себя. Кстати, тогда никого не смущало и поминовение имени Заместителя наряду с именем Патриарха. Настоящее же наше положение вполне аналогично тогдашнему.

2. В своём «Отзыве» Вы стараетесь доказать незаконность учреждения мною Синода. Не знаю, откуда Вы черпаете сведения о Синоде, но я, его учредитель, работающий с ним уже третий год, как будто достаточно знакомый с работами Синода при Патриархе, отрицательных сторон нашего Синода сравнительно с Патриаршим не вижу. По Вашим словам, меня Синод ограничивает до такой степени, что из учредителя я превращаюсь в синодского уполномоченного; при Патриархе же будто бы были только советники, но не было соправителей. Однако буква соборного Положения о Высшем Церковном Управлении далеко не подтверждает таких, несколько мечтательных о нем представлений. Правда, п. 20 предоставляет Патриарху право, в случае нужды, делать распоряжения даже в отмену синодальных решений. Но эта прерогатива Патриарха, данная ему для случаев чрезвычайных, отнюдь не превращает Синод в ничто при обычном течении дел. Формула постановления всегда гласит; «Святейший Патриарх и Священный при нем Синод слушали... постановили…» Члены Синода и участвуют не только в обсуждении как советники, но и в постановлении как соправители и, подписав постановление, несут за него, вместе с Патриархом, каждый свою долю ответственности. Так было при членах, выбранных на Соборе, так было и потом, например, в 1924 г. Было бы неожиданным делать отсюда вывод, что Патриарх превращался в синодского уполномоченного. Но ещё менее оснований называть так меня, когда полномочия Синода зависят от моих и с прекращением их прекращаются.

3. Резолюцию Святейшего от 26 июня (9 июля) 1924 г. (о прекращении переговоров с Красницким) Вы на этот раз приводите правильно, но опять-таки хотите обратить её против меня, хотя и другой стороной. «Наличие тревоги и опасений в церковном обществе, – говорите Вы, – заставляет Святейшего отказаться от мероприятий», и советуете мне упразднить Синод ввиду якобы недовольства им.

Но будем «судить судом праведным». «Примирение» с Красницким и подобные ему решения были такого рода, что от них нужно было отказаться даже при общенародном требовании их сохранять. Когда же Святейший сознавал правоту своего начинания, он не колебался идти даже против течения. Так, его декларация 1923 г. об отказе от прежней политики вызывала тревогу и опасения и прямо ропот в известных кругах. Однако Патриарх до конца дней своих от принятого направления не отказался и завещал его своим преемникам. Правда, поминовение властей тогда не привилось, но указ о его введении Патриархом отменен не был.

Если наш Синод есть «зло, свидетельствуйте о зле», докажите, что я не имею права его учреждать. Если же этого доказать нельзя, зачем человека, на котором лежит такая ответственность, вынуждать угрозой разделения сделать то, что, по его убеждению, будет неправо по существу и вредно для Церкви по последствиям.

4. Вы признаетесь, что о хулениях слышите в первый раз от меня. Это лишнее доказательство, что Вы мало осведомлены о движении, ради которого готовы порвать общение с нами. По Вашим словам, вся суть в Синоде; стоит его упразднить, и прекратится всякая оппозиция, В действительности: же Синод не имеет для оппозиции такого значения, да и не мог иметь. Ведь не более двенадцати лет назад все спокойно жили при подлинной духовной Коллегии. От неё мы с Вами спокойно приняли и хиротонию архиерейскую. Для оппозиции Синод был на втором плане. Раздавались голоса против состава Синода, но не против самой возможности его иметь. Во всяком случае, из-за этого рядовые верующие отделяться бы не стали. Главным мотивом отделения служит наша декларация. В ней наши противники, сами не отрицающие обязательности для каждого христианина гражданской верности (например, епископ Виктор Островидов), не совсем последовательно увидали заявление не таких же, как и они, земных людей, граждан СССР, а заявление самой Церкви, как благодатного учреждения. Отсюда крики о подчинении Церкви государству, Царства Божия – царству мира и даже Самого Христа – Велиару. Упразднением Синода таких фанатиков не примирить: они требуют, чтобы мы возвратились к узконациональному пониманию христианства, когда идея Вселенской Церкви подменилась идеей православно-русского государства.

Нет ничего неожиданного в том, что среди оппозиции стоят, по Вашим словам, люди, проявившие много усердия по борьбе с обновленчеством. Это говорит только о том, что многие восставали против обновленчества не потому, что это было церковное бесчиние, а больше потому, что оно «признало» соввласть. Недаром и теперь кое-кто спрашивает, какая же разница у нас с обновленцами, если мы «за соввласть».

Ваше отмежевание от некоторых крайних выражений оппозиции нисколько не исправляет Вашего канонического положения. Если, как я указывал в прошлом письме, наша оппозиция уже сорганизовалась в отдельное общество и «поставила свой алтарь», то не имеет существенного значения, все ли заблуждения этого общества Вы разделяете, или некоторые, важно, что ради общения с ним Вы готовы расторгнуть общение с нами.

5. По поводу моих ссылок на правила Антиохийское 2 и Апостольское 8 Вы советуете мне «не злоупотреблять буквой канонических норм». По Вашим словам, «на основании канонического буквализма обновленцы в 1923 г. «осудили» Святейшего Патриарха не только на лишение сана, но и монашества». До сих пор мы думали, что обновленчество и состоит в отказе от руководства канонами, и, в частности, осуждение Святейшего рассматривали как самое яркое и наглое нарушение и смысла и буквы канонов.

Мне кажется, что причина Вашего недовольства моей ссылкой на правила в том, что Вы хотите считать наши отношения как бы частным нашим делом, которое других не касается. Между тем эти правила напоминают нам основное начало церковной жизни, где все общее, где болезнь и радость одного члена, хотя бы и самого последнего, становится болезнью и радостью всех. Тем более, не может быть частным делом евхаристический разрыв старейшего митрополита и первого кандидата в Местоблюстители с правящим Заместителем. Вы можете сколько угодно писать о необязательности для мирян разрывать общение с нами. Но если Вы порываете, то каждый мирянин может задаться вопросом, – не должен ли и он порвать. В результате великий церковный соблазн и разделение, а достаточно оснований для него по канонам не имеется.

6. Отнюдь не думаю отрицать Вашего права делать мне братские указания и советы. Но, по слову Христову, братские советы начинаются «между тобою и тем единем» и только в случае безуспешности переходят к обществу. Вы же начали с обращения к обществу посредством писем, да и «Суждение», написанное притом не для меня, прислали мне только для сведения, считая дело со мною поконченным. Мне самому уже пришлось вступить с Вами в переписку.

Не забываю я и того, что Вы указаны первым кандидатом в Местоблюстители: полагаю, однако, что это делает Ваше положение особо ответственным, но не даёт Вам как бы неприкосновенности или неподсудимости временному Заместителю. Ваше же желание, чтобы дело Ваше было передано на суд Владыки – митрополита Петра, только повторяет печальный пример почти всех наших новейших диссидентов, не исключая и тех, кто (как например, григорьевцы) начали с противодействия лично митрополиту Петру. На все эти попытки укрыться от власти действующей, за авторитет власти отсутствующей. я обычно отвечаю словами Христовыми: «Принимающий того, кого Я пошлю, Меня принимает» (Ин.13:20) и наоборот. Признающий авторитет Владыки Местоблюстителя признает суд и того, кому Местоблюститель временно поручил управление. А кто не хочет признавать последнего, не подчинится и самому Местоблюстителю, если его распоряжение окажется почему-либо нежелательным. Поэтому, пока я занимаю свою должность, я не имею права закрывать глаза на нарушение благочиния церковного, хотя бы (и даже в особенности тогда, когда) нарушителями являлись старейшие из иерархов.

7. Моё предложение подождать с Вашим протестом до Собора показалось Вам простой отговоркой или дипломатическим ходом. Но я со всею искренностью прошу Вас ещё раз обсудить, что лучше: терпеть ли неопределённое время в ожидании Собора некоторые недостатки в организации церковного управления, которые по самому своему характеру не затрагивают глубоко христианской церковной жизни и не могут переродить её во что-то чуждое, или же учинить из-за этих недостатков раскол и каждой стороне отдельно ждать Собора. Церковное сознание и вековой церковный опыт, выразившийся, между прочим, и в 13–14-м правилах Двукратного Собора, предпочитают первое, и они не ошибаются. Недостатки организации Собору всегда легко исправить, раз не потеряно благодатное преемство, но соединить расколовшихся иногда невозможно без чрезвычайного воздействия благодати Божией... и сам ушедший не желает возвращаться без первой одежды и перстня на руку, и старший его брат ревнует, как бы не оказаться ему уравнённым с возвратившимся.

Так как дальнейшее промедление с настоящим делом не безопасно для церковного благочиния и на случай, если это моё обращение к Вам желательного результата иметь не будет, нахожу благовременным теперь же сделать нижеследующее постановление:

1. Преосвященного митрополита Казанского и Свияжского Кирилла [Смирнова] предать суду Собора архиереев по обвинению во вступлении в общение с обществом, отделившимся от законного церковного священноначалия и образовавшим раскол, и в поддержке названного раскола своим примером, словом и писаниями (нарушение правил Апостольских 10, 16 и 31 и аналогичных); в демонстративном отказе от принятия Св. Таин в православных храмах (правило Апостолъское 8, Антиохийское 2) и в отказе повиноваться законному Заместителю Патриаршего Местоблюстителя и иметь с ним общение (Двукратного [Собора правило] 15 и аналогичные).

2. В целях освобождения Преосвященных викариев, клира и мирян Казанской епархии от канонической зависимости от митрополита Кирилла, а равно и в целях ограничения дальнейшей, нарушающей церковный чин деятельности названного митрополита, – уволить его от управления Казанской епархией на покой с правом священнодействия с разрешения местных епархиальных архиереев.

3. Священнодействие в сослужении с митрополитом Кириллом разрешается для православных священнослужителей лишь под условием поминовения митрополитом Кириллом православного архиерея.

4. Назначить Преосвященному митрополиту Кириллу крайним сроком 15 февраля 1930 г. для выражения им канонического послушания и отказа от общения с раскольниками. Если до означенного числа заявлений указанного содержания от митрополита Кирилла не последует, считать настоящее постановление вступившим в силу с нижеписанного числа.

Эта новая отсрочка, даже при отсутствии твёрдой надежды на благоприятный исход, да будет Вам свидетельством, насколько всем нам тяжело Вас потерять и насколько сильно наше желание остаться с Вами в братском общении и единомыслии.

Вашего Высокопреосвященства молитвенник и брат о Христе,

Сергий, митрополит Нижегородский.

Января 2-го дня 1929 г.

Архив составителя

Ваше Высокопреосвященство, простите великодушно, если настоящим письмом я нарушу душевный покой Вашего Высокопреосвященства. Мне сообщают о тяжёлых обстоятельствах, складывающихся для Церкви в связи с переходом границ доверенной Вам церковной власти. Очень скорблю, что Вы не потрудились посвятить меня в свои планы по управлению Церковью. А между тем Вам известно, что от местоблюстительства я не отказывался и, следовательно, Высшее Церковное Управление и общее руководство церковной жизнью сохранил за собою. В то же время смею заявить, что [с должностью? – Ред.] (нрзб.) заместителя Вам предоставлены полномочия только для распоряжения текущими делами, быть только охранителем текущего порядка. Я глубоко был уверен, что без предварительного сношения со мною Вы не предпринимаете ни одного ответственного решения, каких-либо учредительных прав я Вам не предоставлял, пока со мною местоблюстительство и пока здравствует митрополит Кирилл и в то же время был жив митрополит Агафангел. Поэтому же я и не счёл нужным в своём распоряжении о назначении кандидатов в заместители упомянуть об ограничении их обязанностей, для меня не было сомнений, что заместитель прав установленных не заменит, a лишь заместит, явит собой, так сказать, тот центральный орган, через который местоблюститель мог бы иметь общение с паствой. Проводимая же Вами система управления не только исключает это, но и самую потребность в существовании местоблюстителя, таких больших шагов церковное сознание, конечно, одобрить не может. Не допустил я оговорок, ограничивающих обязанности заместителя, и по чувству глубокого уважения и доверия к назначенным кандидатам, и прежде всего к Вам, имея в виду при этом и Вашу мудрость. Мне тяжело перечислять все подробности отрицательного отношения к Вашему управлению: о чем раздаются протесты и вопли со стороны верующих, от иерархов и мирян. Картина церковных разделений изображается потрясающей. Долг и совесть не позволяют мне оставаться безучастным к такому прискорбному явлению, побуждая обратиться к Вашему Высокопреосвященству с убедительнейшей просьбой исправить допущенную ошибку, поставившую Церковь в унизительное положение, вызвавшее в ней раздоры и разделения и омрачившее репутацию её предстоятелей. Равным образом прошу устранить и прочие мероприятия, превысившие Ваши полномочия. Такая Ваша решимость, надеюсь, создаст доброе настроение в Церкви и успокоит измученные души чад её, a по отношению к Вам для общего нашего утешения сохранит то расположение, каким Вы заслуженно пользовались и как церковный деятель, и как человек. Возложите все упование на Господа, и Его помощь всегда будет с Вами. Со своей стороны я, как первостоятель Церкви, призываю всех священнослужителей и церковных деятелей проявить во всем, что касается гражданского законодательства и управления полную лояльность. Они обязаны беспрекословно подчиняться правительственным распоряжениям, если те не нарушают святой веры и вообще не противны христианской совести; и не должны заниматься какой-либо противоправительственной деятельностью, не должны выражать ни в храмах, ни в частных беседах ни одобрения, ни порицания их действий и вообще вмешиваться в дело, не относящееся к Церкви. Смею, однако, надеяться, что действительность не может указать среди представителей православного епископата и клира случай подобной нелояльности. Ни в моё непосредственное управление, ни после не было слышно ни об одном политическом преступлении со стороны духовных лиц. Если бы эти преступления имели место; то, надо полагать, виновные подверглись бы гласному судебному процессу; но на судах политических преступников не упоминается о представителях духовенства. Я охотно готов признать, что и само правительство давно убедилось в аполитичности Православной Церкви, и Вы, Владыка, можете себе представить: с каким воплем у нас должны отнестись священнослужители, особенно томящиеся в тюрьмах и ссылках, к голословному заявлению о словах и делах, а затем и о постигшей многих горькой участи, Между прочим, мне пишут, что епископ Василий о делах от моего имени представил Вам доклад. Должен заметить, что ни ему, ни другому моему сожителю я не давал никаких поручений, касающихся церковных дел. О себе лично скажу, что я прошёл все виды страданий, которые можно себе представить, казалось, что у меня одно время года – время скорби, но Господь, видимо не оставляет меня. Он поддерживает мои силы, ослабляемые тяжёлыми условиями изгнания, и вносит в душу упокоение, которое, если и отравляется, то только болью о Церкви. Милость Божия да будет с Вами, Вашего Высокопреосвященства Послушник

М[итрополит] П[ётр].

Архив редакции

Представители советской печати обратились с рядом вопросов к митрополиту Сергию и присутствовавшим при беседе членам Синода. На поставленные вопросы митрополит Сергий и Синод дали следующие ответы:

Вопрос. Действительно ли существует в СССР гонение на религию и в каких формах оно проявляется?

Ответ. Гонения на религию в СССР никогда не было и нет. В силу декрета об отделении Церкви от государства исповедание любой веры вполне свободно и никаким государственным органом не преследуется. Больше того. Последнее постановление ВЦИК и СНК РСФСР о религиозных объединениях от 8 апреля 1929 г. [н. ст.] совершенно исключает даже малейшую видимость какого-либо гонения на религию.

Вопрос. Верно ли, что безбожники закрывают церкви, и как к этому относятся верующие?

Ответ. Да, действительно, некоторые церкви закрываются. Но производится это закрытие не по инициативе власти, a по желанию населения, а в иных случаях даже по постановлению самих верующих. Безбожники в СССР организованы в частное общество, и поэтому их требования в области закрытия церквей правительственные органы отнюдь не считают для себя обязательными.

Вопрос. Верно ли, что священнослужители и верующие подвергаются репрессиям за свои религиозные убеждения, арестовываются, высылаются и т. д.?

Ответ. Репрессии, осуществляемые советским правительством в отношении верующих и священнослужителей, применяются к ним отнюдь не за их религиозные убеждения, а в общем порядке, как и к другим гражданам, за разные противоправительственные деяния. Надо сказать, что несчастье Церкви состоит в том, что в прошлом, как это всем хорошо известно, [она] слишком срослась с монархическим строем. Поэтому церковные круги не смогли своевременно оценить всего значения совершившегося великого социального переворота и долгое время вели себя как открытые враги соввласти (при Колчаке, при Деникине и пр.). Лучшие умы Церкви, как, например, Патриарх Тихон, поняли это и старались исправить создавшееся положение, рекомендуя своим последователям не идти против воли народа И быть лояльными к советскому правительству. К сожалению, даже до сего времени некоторые из нас не могут понять, что к старому нет возврата и продолжают вести себя как политические противники советского государства.

Вопрос. Допускается ли в СССР свобода религиозной пропаганды?

Ответ. Священнослужителям не запрещается отправление религиозных Служб и произнесение проповедей (только, к сожалению, мы сами подчас не особенно усердствуем в этом). Допускается даже преподавание вероучений лицам, достигшим совершеннолетия.

Вопрос. Соответствуют ли действительности сведения, помещаемые в заграничной прессе, относительно жестокостей, чинимых агентами соввласти по отношению к отдельным священнослужителям (например: «Морнинг Пост» от 20 декабря 1929 г. [н. ст.] и 4 февраля 1930 г. [н. ст.])?

Ответ. Ни в какой степени эти сведения не отвечают действительности. Все это – сплошной вымысел, клевета, совершенно недостойная серьёзных людей. К ответственности привлекаются отдельные священнослужители не за религиозную деятельность, a по обвинению в тех или иных антиправительственных деяниях, и это, разумеется, происходит не в форме каких-то гонений и жестокостей, а в форме, обычной для всех обвиняемых.

Вопрос. Как управляется Церковь и нет ли стеснений для управления?

Ответ. У нас, как и в дореволюционное время, существуют центральные и местные церковные управления. В центре Патриархия, т. е. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя и Священный Синод, а в епархиях – Преосвященные архиереи и епархиальные советы. Кроме этого, при каждом приходе существует исполнительный орган, избираемый верующими. В управлениях всех наших органов до сих пор не было никаких стеснений, и Преосвященные находятся на местах в своих епархиях.

Вопрос. Пользуется ли какое-либо религиозное течение привилегиями со стороны соввласти перед другими религиозными течениями и не оказывается ли советским правительством поддержка одному из этих течений?

Ответ. По советскому законодательству, все религиозные организации пользуются одинаковыми правами.

Вопрос. Как вы смотрите на дальнейшие перспективы религии вообще?

Ответ. Конечно, нас беспокоит быстрый рост безбожия. Но мы, искренно верующие люди, твёрдо верим, что божественный свет не может исчезнуть и что со временем он прочно утвердится в сердцах людей.

Вопрос. Как бы вы смотрели на материальную поддержку из-за границы и, в чем бы она могла выразиться?

Ответ. Наше положение как священнослужителей в достаточной степени обеспечивается материальной поддержкой наших верующих. Мы считаем для себя нравственно допустимым содержание нас только верующими. Получение же материальной поддержки людей другой веры и извне было бы для нас унизительным и налагало бы для нас большие моральные, а может быть, даже и политические обязательства и связывало бы нас в нашей религиозной деятельности.

Вопрос. Были ли случаи вынесения смертных приговоров священнослужителям за неуплату налогов?

Ответ. Такие случаи нам неизвестны. Были случаи наложения на служителей культа штрафов за неуплату налогов.

Вопрос. Каково теперешнее положение Церкви?

Ответ. Теперешнее положение Церкви значительно разнится от прежнего. Сейчас, благодаря тому, что хозяйство страны претерпевает коренные изменения, сводящиеся к смене старых форм хозяйствования новыми (коллективизация сельского хозяйства, индустриализация всей страны), происходит ухудшение положения Церкви. Но мы не теряем надежду на то, что и при новом хозяйственном строительстве вера останется и Церковь Христова будет и дальше существовать.

Вопрос. Существуют ли в СССР пастырские, богословские и т. п. школы?

Ответ. Да, в Москве до сих пор существует богословская академия у обновленцев. Если же у нас теперь академии нет, то это происходит прежде всего в силу отсутствия достаточных материальных средств для этой цели, и к тому же мы считаем теперь наиболее целесообразной персональную подготовку отдельных лиц, чувствующих призвание к служению церковному.

Вопрос. Как вы относитесь к недавнему обращению папы Римского?

Ответ. Считаем необходимым указать, что нас крайне удивляет недавнее обращение папы Римского против советской власти. Папа Римский считает себя «наместником Христа», но Христос пострадал за угнетённых и обездоленных, между тем как папа Римский в своём обращении оказался в одном лагере с английскими помещиками и франко-итальянскими толстосумами. Христос так не поступил бы. Он заклеймил бы такое отступление от христианского пути.

Тем более странно слышать из уст главы католической Церкви обвинения в гонениях на инаковерующих, что вся история католической Церкви есть непрерывная цепь гонений на инаковерующих, вплоть до пыток и сожжения их на кострах. Нам кажется, что папа Римский в данном случае идёт по стопам старых традиций католической Церкви, натравливая свою паству на нашу страну и тем поджигая костёр для подготовки войны против народов СССР.

Мы считаем излишним и ненужным это выступление папы Римского, в котором мы, православные, совершенно не нуждаемся. Мы сами можем защищать нашу Православную Церковь. У папы есть давнишняя мечта окатоличить нашу Церковь, которая, будучи всегда твёрдой в своих отношениях к католицизму, как к ложному учению, никогда не сможет связать себя с ним какими бы то ни было отношениями.

На днях нами будет издано специальное обращение к верующим с указанием на новые попытки папы Римского насадить среди православных христиан католицизм совершенно непозволительными путями, к каким прибегает папа.

Вопрос. Как вы относитесь к выступлению архиепископа Кентерберийского на кентерберийском церковном Соборе?

Ответ. Нам кажется вообще странным и подозрительным внезапное выступление целого сонма глав разного рода церквей – в Италии, во Франции, в Германии, в Англии – в «защиту» Православной Церкви. Внезапный необъяснимый порыв «дружеских» чувств к Православной Церкви обычных противников Православия невольно наводит на мысль, что дело тут не в защите Православной Церкви, а в преследовании каких-то земных целей. Мы не берёмся объяснять, какие это земные цели, но что они имеют мало общего с духовными запросами верующих, в этом нет никакого сомнения.

Что касается, в частности, выступления архиепископа Кентерберийского, то оно грешит той же неправдой на счёт якобы преследований в СССР религиозных убеждений, как и выступление Римского папы. Трудящиеся люди Лондона расценивают выступление архиепископа Кентерберийского как выступление, «пахнущее нефтью». Нам кажется, что оно если не пахнет нефтью, то, во всяком случае, пахнет подталкиванием паствы на новую интервенцию, от которой так много пострадала Россия.

Сергий, митрополит Нижегородский.

Серафим [Александров], митрополит Саратовский.

Алексий [Симанский], архиепископ Хутынский.

Филипп [Гумилевский], архиепископ Звенигородский.

Питирим [Крылов], епископ Орехово-Зуевский.

15 февраля 1930 г.

1. Известия ЦИК. 1930. №46 (3893). 16 февр.

2. Беднота. 1930. №39. 16 февр.

Вопрос. Не будете ли вы так добры и не пополните ли вы сообщение об ухудшении положения Церкви, сделанное вами для советской печати, статистическими данными о количестве прихожан в 1913 г., в первые годы революции и в 1929 r.; также желательны данные относительно количества крестин, венчаний, похорон и вообще посещаемости Церкви за те же годы (1913, 1922 и 1929 гг.)? Какое количество священников имеют приходы и совершают службы и какое имеется количество учащихся, получающих в данный момент богословское образование?

Ответ. Отвечая на заданный вопрос, мы должны сказать, что в дореволюционное время никакого точного учёта верующих не существовало, так как все население, обслуживаемое православным храмом каждого данного прихода, считалось формально принадлежащим к Православной Церкви.

Кроме того, вопрос о количестве прихожан Православной Церкви до войны и революции 1917 г. надо рассматривать в связи с вопросом о свободе совести, которой в России не было до революции, когда сектантские вероучения преследовались и поэтому искусственно повышалось количество прихожан Православной Церкви. При советской же власти многие, считавшиеся православными, перешли в различные сектантские организации (баптистов, евангелистов и др.).

Что касается первых годов революции, то в это время органы управления Православной Церкви нормально отправлять свои функции не могли, потому что в указанное время большая часть территории нынешнего СССР находилась в сфере военных действий.

Переходя к настоящему времени, мы, прежде всего, должны заявить, что мы располагаем только цифровыми данными о так называемых «двадцатках», которые составляют по советскому законодательству ядро религиозной общины, необходимое для регистрации этой общины как таковой. Все остальные верующие являются посетителями Церкви, не подлежащими никакой регистрации. Мы можем сказать, что в настоящее время количество прихожан Православной Церкви составляет несколько десятков миллионов. Мы думаем, что безбожники преувеличивают свои успехи.

Что касается статистики венчаний, похорон и т. д., то, как вам известно, функции метрикации отошли после революции к государственным органам.

Количество приходов, принадлежащих нашей Патриаршей Церкви, составляет около 30 000. Каждый приход, само собою разумеется, имеет священнослужителей. Необходимо сказать, что число священнослужителей гораздо больше, чем число приходов, так как в каждом приходе имеется от 1–3 священников и даже более.

Все эти приходы находятся в духовном окормлении 163 архиереев, находящихся в каноническом подчинении Патриархии, не считая епископов, пребывающих на покое и находящихся в молитвенном общении с Патриархией.

Кроме того, в каноническом подчинении Патриархии находятся: в Западной Европе – митрополит Евлогий [Георгиевский] с подчинёнными ему епископами и духовенством; в Литве – митрополит Елевферий [Богоявленский]; в Японии архиепископ Сергий [Тихомиров] и в Китае – епископ Нестор [Анисимов].

Относительно учащихся, получающих в данное время богословское образование, считаем необходимым отослать вас к интервью, опубликованному в советской прессе 16 февраля с. г. [н. ст.]

Вопрос. Как может Церковь продолжать существовать ввиду политического, экономического и общественного положения священства и активных прихожан, a именно: их лишенства, по которому им предстоит выселение, невозможность получения продовольственных карточек, и им, по последнему декрету, запрещено проживание в Москве.

Ответ. Что касается избирательных прав и других вопросов, связанных с конституцией страны, которая является народным законом, обязательность которого для всех очевидна, то в этой области не произошло никаких изменений за последние годы.

По поводу же об избирательных правах активных прихожан я должен заметить, что вы ложно информированы из явно негодных источников. Миллионы активных прихожан нашей Церкви, – это трудящиеся люди, пользующиеся всеми правами, в том числе избирательными, согласно конституции. Эти прихожане поддерживают нас материально, но мы не испытываем нужды в какой-либо помощи, а тем более во вмешательстве извне.

Что касается вашего заявления о выселении всех священнослужителей из Москвы, то это не отвечает действительности. Случаи выселения отдельных священнослужителей в судебном порядке ничем не отличаются от выселения других граждан, выселяемых за невзнос квартирной платы, за невыполнение обязательных постановлений, из домов, подлежащих сломке, домов специального назначения и т. д.

Вопрос. Имеете ли вы ещё какие-нибудь доказательства и каково ваше мнение относительно выступлений:

1) папы Пия 2 [Ратти];

2) архиепископа Кентерберийского и других неримско-католических деятелей Церкви, имеющих нехристианские цели:

а) подорвать Православие и

б) нанести вред Советскому государству как в пределах СССР, так равно и за границей?

Ответ. В основном мы на этот вопрос уже ответили в беседе с представителями советской печати 16 февраля с. г. [н. ст.] Мы ознакомились с заявлениями папы Пия 2 и архиепископа Кентерберийского, а также многих других руководителей Церкви, призывающих к крестовому походу против СССР. Упомянем о заявлении епископа Лонгли из штата Айова, САСШ, который не только присоединяется к выступлению папы Пия 2, но заявил, что не надо останавливаться и перед кровавым конфликтом. Мы считаем все эти выступления в корне противоречащими духу нашего христианского учения. Все эти выступления должны быть решительно осуждены всеми верующими христианами.

Вы спрашиваете, на каком основании мы считаем папу врагом Православия. Как же нам думать иначе, если католическая Церковь, возглавляемая папой, в одной только Польше за один только 1929 г. насильственно отобрала у православных прихожан около 500 православных церквей, обратив их в католические костёлы. Нам неизвестно, чтобы какие-нибудь епископы в Англии, Америке или другой стране выступили против этих насильственных действий католической Церкви.

Вы спрашиваете, имеются ли у нас какие-либо доказательства того, что эти выступления, как Римского папы, так равно архиепископа Кентерберийского и других глав Церквей, присоединяющих свой голос к этим призывам о крестовом походе, имеют целью нанести вред советскому государству как в пределах СССР, так и за границей.

Мы считаем по меньшей мере странным этот вопрос со стороны представителей иностранной печати. Вы не можете не знать, что иностранная печать полна в эти дни самых кровожадных, несправедливых и недостойных христианина нападок на СССР и призывов к враждебным против него действиям.

Вопрос. Объясните нам, пожалуйста, какой церковный устав и какие полномочия имеет действующий Синод, о котором вы опять упоминаете, а также от имени какой части Греко-Православной Церкви вы уполномочены действовать и говорить. В середине лета 1927 г. в своём сообщении в советской печати вы выражали надежду, что вы и другие члены действующего Синода получите разрешение созвать церковный совет и основать законно избранный Синод. Был ли этот совет созван, и, если да, каковы были его результаты.

Ответ. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя и существующий при нем Синод действуют на основании полномочий, данных покойному Святейшему Патриарху Тихону 1 Поместным Собором Православной Церкви 1917–1918 гг. Мои личные канонические полномочия восприняты мною от законного Местоблюстителя Патриаршего Престола. Синод же существует в соответствии с положением того же Собора.

Я возглавляю подавляющее большинство верующей части СССР, примыкающей к Патриаршей Церкви.

Что касается созыва Поместного Собора, то подготовка к нему ведётся.

Вопрос. Каково ваше отношение к административным мерам, принятым против Православной Церкви, как: 1) запрещение колокольного звона в Москве; 2) упразднение воскресений и других церковных праздников; 3) закрытие церквей, например в Одессе, по постановлению Одесского Совета.

Ответ. Вам, иностранцам, вероятно, известно, что в ряде стран давно уже ограничен законом колокольный звон, а в некоторых случаях даже совершенно запрещается.

В некоторых местах СССР колокольный звон отменяется по желанию трудящегося населения. Мы не видим в этом решение ничего, что умаляло бы нашу религию.

Что касается религиозных праздников, то соввласть, не соблюдая их в государственных и общественных учреждениях, отнюдь не препятствует празднованию их Церковью, и мы, празднуя их в своё время, не можем пожаловаться на отсутствие молящихся.

Переход на пятидневку и непрерывную неделю, по нашему наблюдению, мало отражается на посещаемости церквей. Ещё Господом нашим Иисусом Христом было сказано: «Не человек для субботы, а суббота для человека».

O решении Одесского горсовета нам ничего неизвестно. Я думаю, что это решение, если оно существует, будет верующими обжаловано центральной власти, которая отменяет постановления местных органов власти в случае незаконности их решений.

Вопрос. Какое количество священников было приговорено к тюремному заключению и к ссылке в 1929 г. и за какие проступки?

Ответ. По этому вопросу мы уже высказались в интервью от 16 февраля 1930 г. [н. ст.], данном представителям советской печати.

Сергий, митрополит Нижегородский.

18 февраля 1930 г. [н. ст.].

Известия ЦИК. 1930. 19 февр

1. Страховое обложение церквей, особенно в сельских местностях, иногда достигает таких размеров, что лишает общину возможности пользоваться церковным зданием. Необходимо снизить как оценку церковных зданий (отнюдь не приравнивая их к зданиям доходным), так и самый тариф страхового обложения.

2. Сбор авторского гонорара в пользу драмсоюза необходимо поставить в строго законные рамки, то есть чтобы сбор производился только за исполнение в церкви тех музыкальных произведений, которые или национализованы, или же по авторскому праву принадлежат какому-либо лицу, а не вообще за пение в церкви чего бы то ни было при богослужении, в частности, чтобы исполнение служителями культа своих богослужебных обязанностей не рассматривалось как исполнение артистами музыкальных произведений, и потому церкви не привлекались бы к уплате 5% сбора со всего дохода, получаемого духовенством храма, то есть и дохода с треб, совершаемых даже вне храма.

3. Необходимо прекратить взимание сбора за страхование певчих, отменённого в июне 1929 г. и взимаемого с церквей за пропущенные годы (иногда с 1922 г.) по день отмены, причём вместе с пеней сбор иногда достигает очень значительных сумм (например, 4000 рублей с лишком).

4. Необходимо отменить обложение церквей различными сельскохозяйственными и другими продуктами (например, зерновым или печёным хлебом, шерстью и под.), а также специально хозяйственными сборами, например, на тракторизацию, индустриализацию, на покупку облигаций госзаймов и под. в принудительном порядке. За неимением у церквей хозяйства налог, естественно, падает на членов религиозной общины, является, таким образом, как бы особым налогом на веру, сверх других налогов, уплачиваемых верующими наравне с прочими гражданами.

5. Необходимо распоряжение НКФ (от 5 января с. г.), за № 195 о наложении штрафов, ареста и пр. на имущество членов общины и приходсоветов за неуплату налогов на церковь распространить и на страховой налог, авторский и пр.

6. Необходимо разъяснить, чтобы члены приходсоветов, церковные старосты и сторожа и другие лица, обслуживающие местный храм, не приравнивались за это к кулакам и не облагались усиленными налогами.

7. Необходимо разъяснить, чтобы представители прокуратуры на местах в случае обращения к ним православных общин или духовенства с жалобами не отказывали им в защите их законных прав при нарушении местными органами власти или какими-либо организациями.

8. Необходимо признать за правило, чтобы при закрытии церквей решающим считалось не желание неверующей части населения, а наличие верующих, желающих и могущих пользоваться данным зданием; чтобы православный храм, по ликвидации одной общины мог быть передан только православной же общине, если в наличии есть достаточное количество желающих образовать такую общину, и чтобы по упразднении храма (от каких бы причин оно не зависело) членам православной общины предоставлено было право приглашать своего священника для исполнения всех их семейных треб у себя на дому.

9. Необходимо сделать разъяснение, касательно вступления в силу постановления СНК от 3 апреля 1929 г. о религиозных объединениях, а равно и относящейся к этому постановлению инструкции (1 октября 1929 г.) и дополнительных распоряжений, так как иногда местные власти не принимают от общины заявлений о регистрации и даже запрещают делать какие-либо подготовительные шаги к регистрации, между тем в законе ясно указан предельный срок – 1 мая 1930 г., до истечения которого обязаны зарегистрироваться все общины, желающие продолжать своё существование.

10. Пожелания духовенства: чтобы служители культа, как не пользующиеся при извлечении дохода наёмным трудом, приравнены были по-прежнему к лицам свободных профессий, а не к нетрудовому элементу, тем более не к кулакам.

11. Чтобы при обложении подоходным налогом сумма доходов не назначалась произвольно, иногда вне всяких возможностей (например, в Ижевске, на епископа Синезия Зарубина наложено 10 300 рублей и потом ещё 7 000 рублей с сотнями в качестве аванса на будущий год), и чтобы обложение приравнено было к лицам свободных профессий,

12. Чтобы в отношении служителей культа, как элемента не кулацкого, дана была сельским властям ясная инструкция, устанавливающая некоторые границы касательно сроков и размеров местных налогов в порядке самообложения.

13. Чтобы служители культа, не занимающиеся сельским хозяйством, скотоводством, охотой и под., не облагались продуктами упомянутых занятий (зерновым или печёным хлебом, шерстью, маслом или дичью и под.), причём иногда в экстренном порядке («в двадцать четыре часа»).

14. Чтобы при описи имущества за неуплату налогов оставлялся законный минимум обстановки, одежды, обуви и пр.

15. Чтобы при назначении трудовой повинности принимались во внимание как сообразный со здравым разумом размер налагаемой повинности (например, на священника с. Люк, Вотской обл., наложено срубить, распилить и расколоть 200 кубов дров), так и возраст и состояние здоровья подвергаемых повинности.

16. Чтобы служители культа не лишались права иметь квартиру в пределах своего прихода и около храма в сельских местностях, хотя бы и в селениях, перешедших на колхоз, и чтобы лица, предоставляющие служителям культа такую квартиру, не облагались за это налогами в усиленной степени.

17. Чтобы детям духовенства разрешено было учиться в школах первой и второй ступени и чтобы те из них, кто к осени 1929 г. уже был зачислен в состав вуза не изгонялись за одно своё происхождение, а изгнанным предоставлено было право закончить своё образование.

18. Желательно, чтобы певчие-любители, профессионалы, состоящие в союзе РАБИС и других профессиональных союзах и для постороннего заработка участвующие в церковных хорах, за это участие не исключались из РАБИС и других союзов.

19. Летом 1929 г. возбуждалось ходатайство об открытии в Ленинграде Высших богословских курсов Православной Патриаршей Церкви. Весьма желательно получить удовлетворение этого ходатайства, хотя бы в целях уравнения нашего церковного течения с обновленческим, у которого есть академия.

20. Давно чувствуется потребность иметь в Патриархии какое-нибудь периодическое издание, хотя бы в виде ежемесячного бюллетеня для печатания распоряжений, постановлений, посланий и пр. центральной церковной власти, имеющих общецерковный интерес.

21. Ввиду газетных статей о необходимости пересмотра Конституции СССР в смысле совершенного запрещения религиозной пропаганды и дальнейших ограничений церковной деятельности просим защиты и сохранения за Православной Церковью тех прав, какие предоставлены Ей действующими законоположениями СССР.

Архив составителя

Высокопреосвященнейший Владыко!

Представился случай написать Вам в дополнение к письму, отправленному заказным по Вашему московскому адресу. To письмо писал, сильно недомогая, а после и совсем плохо себя почувствовал. Требовалось бы сделать маленькие вставки. Когда пришла почта – редкий наш посетитель, – началась суета, да так и сдал, совсем запамятовав о вставках. В одном месте пропущено выражение: «для общего нашего утешения». Это там, где говорится о сохранении расположения к Вам.

В другом месте между словами: «среди клира» – нужно вставить: «представителей православного епископата и клира...» Это в абзаце об отношении к соввласти. В том же абзаце, помнится, неладно с отрицанием «не». Но эти недочёты сути, конечно, не изменяют. Я постоянно думаю о том, чтобы Вы являлись прибежищем для всех истинно-верующих людей. Признаюсь, что из всех огорчительных известий, какие мне приходилось получать, самыми огорчительными были сообщения о том, что множество верующих остаются за стенами храмов, в которых возносится Ваше имя. Исполнен я душевной боли и о возникших раздорах вокруг Вашего управления и других печальных явлениях. Может быть, эти сообщения пристрастны, может, я достаточно незнаком с характером и стремлением лиц, пишущих мне. Но известия о духовном смятении идут из разных мест и главным образом от клириков и мирян, оказывающих на меня сильное давление.

На мой взгляд, ввиду чрезвычайных условий жизни Церкви, когда нормальные правила управления подвергаются всяким колебаниям, необходимо поставить церковную жизнь на тот путь, на котором она стояла в первое Ваше заместительство. Вот и благоволите вернуться к той, всеми уважаемой Вашей деятельности. Я, конечно, далёк от мысли, что Вы решитесь вообще отказаться от исполнения возложенного на Вас послушания – это послужило бы не для блага Церкви. Повторяю, что очень скорблю, что Вы не писали мне и не посвятили в свои намерения. Раз поступают письма от других, то, несомненно, дошло бы и Ваше. Пишу Вам откровенно, как самому близкому мне Архипастырю, которому многим обязан в прошлом и от святительской руки которого принял постриг и благодать священства. Не подумайте, Владыко, что в центре моего внимания находятся суждения моих соседей – Архипастырей. Не скрою, что как только они прибыли в Обдорск, почтили меня общим письмом; но последнее состояло исключительно из одних приветствий. Затем, около уже года, ничего о них не слышу.

Моё здоровье сильно ослабело борьбой с суровыми климатическими условиями. Неоднократно ходатайствовал о переселении в другой пункт, более или менее обеспеченный сносным климатом и наличием медицинской помощи, которая здесь слишком слаба, – успеха нет. Все домашние тягости несу сам: около меня нет постоянного человека. На старости лет приходится подвижничать по-пустынному. Господь устроил, таким образом, дело внутреннего упорядочения. Прошу Вас помолиться Господу Богу, чтобы подкрепил мои силы и помог мне жить в безропотном послушании Его Святой Воле.

Вашего Высокопреосвященства покорный слуга

митрополит Пётр.

26 февраля 1930 г., Хэ, Обдорского района.

Архив составителя

По действующим церковным правилам, титул Местоблюстителя Патриаршего Престола усвояется иерарху, который временно исполняет обязанности первого епископа данной Церкви sede vacante, то есть в период времени с освобождения патриаршей кафедры (за смертью или уходом Патриарха от должности) и до избрания нового Патриарха. Предусматривается должность Местоблюстителя и Положением о нашем Высшем Управлении, выработанном на Соборе 1917–1918 гг.

Как будто бы следует этому общецерковному порядку и иерарх, назначенный завещанием Святейшего Патриарха исполнять обязанность первого епископа нашей Русской Церкви. Но недаром его титул – «Патриарший Местоблюститель», а не «Местоблюститель Патриаршего Престола», как предусмотрено правилами. Эта с виду незначительная разница намекает на весьма существенное различие в объёме полномочий нашего Патриаршего Местоблюстителя от обычного Местоблюстителя.

Правила, как и всегда, предусматривают церковную жизнь в её нормальном течении. Предполагается, что рядом с Патриархом в наличии находится известное, разделяющее с ним труды по управлению, соборное или коллегиальное учреждение, называемое в разных Церквах различно: Архиерейский Собор, Священный Синод, а у нас совместно действующие Священный Синод и Высший Церковный Совет. Со смертью Патриарха вся полнота канонической власти, строго говоря, переходит к этому учреждению, и оно из своей среды избирает Местоблюстителя. Во всех соответствующих случаях Местоблюститель выступает как временный Предстоятель данной Поместной Церкви, как Её первый епископ. Но, конечно, он не пользуется ни авторитетом Патриарха, потому что избирается только на время, до избрания Патриарха, то есть у нас месяца на три, а в других Церквах – и на более короткий срок. Не пользуется он и всею полностью патриаршей властию, потому что остаётся членом Синода и его представителем и может действовать только по полномочию Синода и нераздельно с ним. Эту ограниченность полномочий Местоблюстителя подчеркнул наш Собор 1917–1918 гг., определив, что Местоблюститель не имеет патриаршего права возношения его имени по всем церквам Патриархата²²⁵, а также права обращения от своего имени с посланиями ко всероссийской пастве. И то и другое Местоблюстителю предоставляется только совместно с Священным Синодом.

Само собою понятно, что у такого Местоблюстителя не может быть заместителей. Источник его полномочий – Синод – в случае нужды всегда может перенести эти полномочия на другое лицо с тем же титулом.

2. Наш «Патриарший Местоблюститель» получил свои полномочия не от Синода и не совместно с Синодом, а непосредственно от Патриарха. Знаменательно, что ко дню смерти Патриарха из всего столь широко на Соборе задуманного аппарата остался один Патриарх. Он один сохранил свои полученные от Собора полномочия на управление Российской Церковью. Срок полномочий членов Синода и Высшего Церковного Совета уже давно истёк, и они не могли более принимать участия в управлении. Существовавший при Патриархе Синод из трех архиепископов, а потом – митрополитов, полномочий от Собора не имел, был собран по личному приглашению Почившего и с его смертью терял полномочия. Таким образом, рядом с Патриархом не оказывалось Собором уполномоченного учреждения, которое бы, в высшем управлении Церковью, могло автоматически принять от Патриарха всю полноту порученной ему Собором Патриаршей власти и соблюсти её до избрания нового Патриарха, избрав Местоблюстителя, Оставался единственный путь к сохранению этой власти; личным патриаршим распоряжением указать лицо, которое бы по смерти Патриарха восприняло всю полноту патриаршей власти для передачи будущему Патриарху. Это Почивший сделал своим завещанием.

Так как вопрос шёл именно о том, чтобы сохранить для Русской Церкви не в теории, но и на практике, в действии учреждённую Собором патриаршую власть во всей её полноте, то в завещании и говорится определенно о переходе к одному из указанных кандидатов всех прав и обязанностей Патриарха и без каких-либо ограничений. Завещание не усваивает будущему носителю патриаршей власти титула «Местоблюститель», что давало бы повод приравнивать к обыкновенному Местоблюстителю и тем ограничивать его права. Уже сам Владыка, митрополит Пётр при вступлении в должность избрал для себя такой титул, может быть желая этим показать, что он совсем не намерен присваивать патриаршей власти пожизненно, а смотрит на себя только как на временного носителя этой власти для передачи будущему Патриарху. По прямому же смыслу завещания он бы должен был именоваться «Исправляющий должность Патриарха» со всеми правами, этой должности присвоенными, в том числе и с правом обращения ко Всероссийской пастве лично от себя с посланиями и с правом возношения его имени во всех церквах патриархата.

3. Некоторые выражают сомнение в канонической состоятельности такой единоличной передачи патриаршества. 23-е правило Антиохийского Собора, говорят они, прямо запретило епископу поставлять себе преемника и объявило такое поставление недействительным. Но правило запрещает епископу поставлять преемника, как бы своего наследника, по кафедре, и понятно почему. Во-первых, епископ не должен рассматривать «собственность Божию» и «Церковь Божию» как своё личное достояние (тем более, что с занятием кафедры тогда соединялось и распоряжение всем принадлежащим кафедре имуществом), как это и говорится в 76-м Апостольском правиле. Во-вторых, единоличное замещение кафедры нарушает права клира и мирян, а равно Собора епископов, которым, по установленному порядку, предоставлено избирать и поставлять епископов на вдовствующие кафедры. Между тем почивший Патриарх, передавая в силу сложившихся обстоятельств единолично патриаршую власть, ни одним словом не коснулся кафедры Московского Патриарха. Она до сих пор стоит незанятая. Это, кстати, питает и особенное отношение к Почившему со стороны верующих москвичей. Не справляясь, конечно, с установленным в Церкви порядком, они до сих пор называют Почившего «Великим Господином и Отцом нашим, Московским и всея России Патриархом». Для них патриаршая кафедра до сих пор как бы числится за Почившим, и они отнюдь не приравнивают к нему наличных носителей патриаршей власти. Значит, когда соберётся наш Поместный Собор, он будет иметь полную возможность избрать на пустующую Московскую кафедру нового Патриарха, и завещание Почившего ни в какой мере не помешает такому избранию.

Главное же, передачу патриаршей власти нельзя считать в собственном смысле единоличным действием Почившего. Он, во-первых, имел на то особое поручение от Собора 1917–1918 гг., предложившего ему такую передачу власти временному носителю в случае, когда не окажется в наличии Собором уполномоченного учреждения. А во-вторых, патриаршее завещание при его вскрытии было единогласно утверждено соборным мнением целого сонма архипастырей, собравшихся на погребение Патриарха. Тогда составлен был и письменный акт, в котором, между прочим, отмечалось, что завещание должно иметь силу, так как у Почившего не было иного способа сохранить в Русской Церкви законное преемство патриаршей власти и что поэтому митрополит Пётр, на которого выпал жребий, не имел права уклониться от возлагаемого послушания.

Таким образом, наш Патриарший Местоблюститель есть законный, канонически бесспорный носитель патриаршей власти во всей её полноте, и должность такого Местоблюстителя должна в нашей Церкви сохраниться до замещения Московской патриаршей кафедры установленным путём.

4. Было бы такой же ошибкой и в определении полномочий Заместителя исходить из титула. В качестве технического термина слово «Заместитель» (как и «Местоблюститель») обычно обозначает должность с правами, более или менее ограниченными сравнительно с тем, кого замещают. Исходя из этого технического смысла, некоторые и пытались утверждать, что и Заместитель Патриаршего Местоблюстителя уполномочен последним вершить только дела так называемые текущие и не может брать на себя решения дел принципиальных и общецерковных. Но достаточно сказать, что в распоряжении митрополита Петра от 6 декабря 1925 г. [н. ст.], которым переданы мне обязанности Местоблюстителя, я не назван «Заместителем». Так называть себя я стал по собственному почину. Можно спорить, насколько удачно я выбрал название для своей должности, но совершенно неправильно этим случайно явившимся названием определять объем переданных мне полномочий. Единственно законным определителем в данном случае может быть только вышеупомянутый документ от 6 декабря. В нем мы читаем: «В случае невозможности по каким-либо обстоятельствам отправлять мне обязанность Патриаршего Местоблюстителя, временно поручаю исполнение таковых обязанностей» такому-то. Обязанности передаются, как видим, без всякой оговорки, очевидно, в том же виде и объёме, в каких их нёс сам Местоблюститель. Документ оставляет за Местоблюстителем лишь его титул и право возношения его имени по расстройству церковных дел и к анархии, как и всякое двоевластие. Как самостоятельный правитель, Заместитель сам и отвечает за своё правление перед Поместным Собором. Конечно, порядок вещей, когда Церковь управляется Заместителем, нельзя признать нормальным. Такой порядок может быть терпим лишь в качестве меры временной и переходной. To же самое можно сказать и об управлении при Местоблюстителе. Было бы очень плохо, если бы Заместитель и Местоблюститель были заинтересованы в том, чтобы сохранить такой порядок на возможно продолжительное время. Наш архипастырский долг думать о скорейшем созвании Поместного Собора, который, правда, освободил бы нас от столь высоких полномочий, но зато привёл бы управление нашей Церковью в нормальный порядок.

Митрополит Сергий.

Журнал Московской Патриархии. 1931. № 1

Духовным моим детям.

Ваш духовный отец сделал страшную духовную ошибку и тяжко согрешил. Три года тому назад я отделился от митрополита Сергия и увёл свою паству из лона Православной Церкви. «Горе тому, через кого в мир приходит соблазн» (Мф.18:7), а я соблазнил многих. Ошибка моя заключалась в том, что своё личное разумение и своё личное чувство я поставил выше Соборного разума, выразившегося в священных канонах.

Я умираю. И перед лицом смерти сознаю этот свой страшный грех пред Святой Церковью и пред Вами. Простите меня ради Христа и вернитесь вместе со мною в лоно Православной Церкви, принеся покаяние в отпадении от Православия, в каковое вовлёк я Вас, кто из Вас не потерял в меня веру как в духовного руководителя, несмотря на это страшное моё заблуждение, тот пусть останется со мной в единении.

Протоиерей Валентин Свенцицкий.

1931 г. 11 сентября,

Архив составителя

Его Высокопреосвященству,

Высокопреосвященнейшему Сергию, митрополиту Горьковскому.

Ваше Высокопреосвященство!

Достигнув возраста, являющегося по слову Св. Псалмопевца начальным пределом земной человеческой жизни, стоя, так сказать, в преддверии могилы, сознаю свой долг разъяснить своим собратьям-архипастырям, пастырям и верующему народу, почему я считаю узурпатором церковной власти и отказываюсь повиноваться административно-церковным распоряжениям Вашим и учреждённого Вами Синода. Между тем у меня нет непосредственной возможности довести своё исповедание до слуха Церкви, и потому я вынужден это сделать, обращая его к Вам, дерзновенно утверждающему себя первым епископом страны; может быть, и по искреннему заблуждению и во всяком случае с молчаливого попустительства части собратий-епископов, повинных теперь вместе с Вами в разрушении канонического благополучия Православной Русской Церкви.

Понимание своих полномочий по управлению Православной Русской Церковью Вы неоднократно излагали в своих письмах к разным лицам, недоумевающим относительно их законности, – писали и мне и затем свои доводы представили печатно в статье «О полномочиях Патриаршего Местоблюстителя и Его Заместителя», помещённой в № 1 «Журнала Московской Патриархии» [1931]. Документальными основаниями для Ваших утверждений служат;

1) завещание Святейшего Патриарха Тихона, в силу коего митрополит Пётр воспринял звание Патриаршего Местоблюстителя;

2) Распоряжение митрополита Петра от 23 ноября (6 декабря) 1925 г., коим “переданы” Вам обязанности Местоблюстителя;

3) резолюция митрополита Петра от 19 января (1 февраля) 1926 г., коею не только (как Вы утверждаете) проектировалось «передать высшее управление Церковью коллегии из трех архиереев», а действительно управление это передавалось, но резолюция была отменена до приведения её в исполнение и отмена её потребовала нового подтверждения о несении Вами своих заместительских обязанностей «по-прежнему», причём указан и срок их: «до окончания дела митрополита Петра».

1. Патриаршие права и обязанности определены, утверждены и изложены Собором 1917–1918 гг. Завещание патриаршее, на основании коего митрополит Пётр воспринял свои полномочия, издано не в силу этих, Собором утверждённых патриарших прав, а на основании соборного поручения, данного Собором 1917–1918 гг. лично Святейшему Патриарху Тихону на случай, «когда не окажется в наличии Собором уполномоченного учреждения» – цитирую Вашу статью. Передавая на основании сего соборного поручения патриаршие права и обязанности, Святейший Тихон не мог передать и не передал с ними лично ему на определенный случай Собором данного и им исполненного поручения, а митрополит Пётр, действительно воспринявший после патриаршего завещания все патриаршие права и обязанности, не мог воспринять и не воспринял права передавать все патриаршие права и обязанности архипастырю по своему выбору. Утверждение, будто митрополит Пётр совершил такую передачу своим распоряжением 23 ноября (6 декабря) 1925 г., на основании патриаршего завещания, делает почившего Патриарха повинным в установлении для Русской Православной Церкви осуждённого Вселенской Церковью порядка завещательной передачи церковных полномочий, а митрополита Петра – в применении такого порядка в жизни церковной. Всеми силами души протестую против такого оговора почившего Патриарха и его Местоблюстителя.

2. Если бы распоряжение митрополита Петра от 23 ноября (6 декабря) 1925 г, по своему тексту было даже до буквальности сходно с текстом патриаршего завещания, то оно и тогда не могло бы иметь одинакового с ним смысла и значения для церковной жизни; на самом же деле митрополит Пётр в своём распоряжении поручает только временное исполнение обязанностей Местоблюстителя такому- то, ничего не говоря о патриарших правах. Только Вашей смелой мыслию могло быть понято такое распоряжение в более широком значении, чем уполномочие «вершить только дела так называемые текущие и не ... брать на себя решение дел принципиальных и общецерковных».

3. Известная резолюция митрополита Петра от 19 января (1 февраля) 1926 г. не только не усиливает значения документа от 23 ноября (6 декабря) 1925 г., на который Вы опираетесь, но весьма помогает уразумению его действительного смысла и произвольности Ваших на него толкований. Оба документа, разделённые по происхождению только двухмесячным промежутком, издаются одним и тем же лицом по одному и тому же побуждению с одинаковой целью обеспечить непрерывность текущих дел церковного управления и сохранить принятый в нем курс на время, пока окончится «дело митрополита Петра».

Психологически недопустимо, чтобы автор их неодинаково оценивал эти документы и в своём представлении как-нибудь умалял силу и значение второго в пользу первого. Излагая второй документ с оговоркой, что “дела принципиальные и общецерковные оставляет за собой”, он приписывал не новое какое-либо распоряжение, а предупреждал возможность возникновения чего-нибудь нового. Он лишь пояснил первое своё распоряжение от 23 ноября (6 декабря) 1925 г., подтверждая и для коллегии из трех архиереев, что ей не предоставляется прав больших, чем какие даны были единоличному заместителю. В распоряжении о единоличном заместительстве оговорки о делах принципиальных нет не потому, будто объем предоставляемых ему прав мыслится доверителем в более расширенном виде, a потому, что не было опасения о возможности для единоличного заместителя какого-нибудь искушения совершенно заменить собою своего доверителя. Во всяком случае, воспринимаемые снова заместительские полномочия по резолюции, уничтожавшей коллегию из трех архиереев, Вы воспринимали никак не больше того, что было поручено, но не передано коллегии и за её упразднением снова возвращалось прежнему исполнителю. Пояснять это Вам для митрополита Петра не было повода, так как предшествовавшим своим поведением Вы являли правильное понимание своих полномочий и полную корректность к своему доверителю, поддерживая с ним деловые сношения. Лишившись возможности таких сношений с окончанием «дела митрополита Петра», Вы автоматически становились в положение остальных своих собратий и должны были не новый центр церковного управления утверждать, а сами обратиться и призвать остальных собратий к руководству в церковной жизни патриаршим указом 7(20) ноября 1920 г., изданным именно на случай возникновения невозможности сношений с действительным церковным центром и остающимся в составе действующего права Русской Православной Церкви. Если бы по силе сего указа некоторые архипастыри обратились к братскому руководству Вашему, ценя Вашу просвещённость, долголетний опыт и архипастырскую мудрость, то нельзя было бы возражать что-нибудь против такого добровольного объединения. Если бы для удобства сношений и поддержания единообразия епархиальной жизни Вы с объединившимися архипастырями учредили для своей группы нечто вроде Синода, но при этом не претендовали бы на обязательность принимаемых Вами решений для всей Русской Церкви, нельзя было бы возражать и против такого учреждения. Тогда не понадобилось бы Вам обременять свою совесть обильными прещениями и запрещениями. Все: и объединившиеся под братским руководством Вашим и замедлившие с таким объединением по-прежнему оставалась бы в каноническом и литургическом единении под затруднительным хотя, но отнюдь не утратившим своей реальности каноническим главенством своего Первоиерарха митрополита Петра.

Только отказавшись от своего домысла о тожественности полномочий Местоблюстителя и его Заместителя, обратившись под руководство патриаршего указа от 7(20) ноября 1920 г. и призвавши к тому же единомысленных с Вами архипастырей, возможете Вы возвратить Русской Церкви Её каноническое благополучие. Нет надобности бояться могущих возникнуть недоразумений из-за произведённых Вами в последние шесть лет назначений, перемещений и т. п. Благодать Божия уврачует немощи наши, и, хотя утомлёны уже скорбями Церкви архипастыри, пастыри и верующий народ, они все-таки найдут в себе силы поставить церковную жизнь в условия, не нарушающие Её канонического достоинства, с одной стороны, и соответственные с декретом об отделении Церкви от государства и с законом от 26 марта (8 апреля) 1929 г. с разъясняющей его инструкцией от 3(16) января 1931 г. – с другой.

1933 г. июля 28 дня.

1. Архив составителя

2. Жизнеописание Тихона, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси: Рукопись

Письмо епископа Афанасия [Сахарова] к H. Н. от 9(22) мая 1955 г

...Неблагополучие в Русской Православной Церкви видится мне не со стороны содержимого Ею учения, а со стороны управления. Сохранение надлежащего порядка в церковном управлении со смерти Святейшего Патриарха Тихона и до созыва законного Церковного Собора обеспечивалось завещанием Святейшего Патриарха, оставленного им в силу особого, ему только данного и никому не передаваемого права назначить себе заместителя, Этим завещанием нормируется управление Русской Церковью до тех пор, пока не будет исчерпано до конца его содержание. Несущий обязанности Патриаршего Местоблюстителя иерарх сохраняет свои церковные полномочия до избрания Собором нового Патриарха. При замедлении дела с выбором Патриарха Местоблюститель остаётся на своём посту до смерти или собственного добровольного от него отречения или устранения по церковному суду. Он не правомочен назначить себе заместителя с правом, тожественным его местоблюстительским правам. У него может быть только временный заместитель для текущих дел, действующий по его указаниям. Вот в этом пункте и является погрешность со стороны митрополита Сергия, признающего себя в отсутствие митрополита Петра имеющим все его местоблюстительские права. Его грех – в превышении власти, и православный епископат не должен был признавать такую его власть и, убедившись, что митрополит Сергий правит Церковью без руководства митрополита Петра, должен был управляться по силе патриаршего указа 7(20) ноября 1920 г., готовясь дать отчёт в своей деятельности митрополиту Петру или Собору. Если до созыва Собора Местоблюститель умирает, то необходимо снова обратиться к патриаршему завещанию и в правах Местоблюстителя признать одного из оставшихся в живых, указанных в патриаршем завещании иерархов. Если ни одного в живых не окажется, то действие завещания окончилось, и Церковь сама собою переходит на управление по патриаршему указу 7(20) ноября 1920 г., и общими усилиями епископата осуществляется созыв Собора для выбора Патриарха. Поэтому только после смерти митрополита Петра или его законного удаления, я нахожу для себя не только возможным, но и обязательным активное вмешательство в общее церковное управление Русской Церковью. Дотоле же иерархи, признающие своим Первоиерархом митрополита Петра, возносящие его имя по чину за богослужением и не признающие законной преемственности Сергиева управления, могут существовать до суда соборного параллельно с признающими; выгнанные из своих епархий, духовно руководя теми единицами, какие признают их своими архипастырями, а невыгнанные руководя духовной жизнью всей своей епархии, всячески поддерживая взаимную связь и церковное единение.

Для меня лично выступление сейчас представляется невозможным, тлк как и совершенно не уверен в характере отношений митрополита Петра [пропуск? – Сост.] убедиться в подлинности настроений последнего, чтобы решить, как поступить. Во всяком случае, быть явочным порядком заместителем митрополита Петра без его о том распоряжения я не могу, но если митрополит Пётр добровольно откажется от местоблюстительства, то я в силу завещания Святейшего Патриарха и данного ему мною обещания исполню вой долги приму тяготу местоблюстительства, хотя бы митрополит Пётр назначил и другого себе преемника, ибо у него нет права на такое назначение...

Жизнеописание Тихона. Святейшего Патриарха Московского и всея Руси: Рукопись

...Христос посреди нас!

Ваше Высокопреосвященство,

Преосвященнейший Владыко, возлюбленный о Господе собрат архиепископ...

...Строки Ваши, полные снисходительности и доверия ко мне, грешному, доставили мне глубокое утешение. Спаси Вас Господи! Вас огорчает моя неповоротливость и кажущаяся Вам чрезмерная осторожность. Простите за это огорчение и ещё потерпите его на мне. Не усталостью от долгих скитаний вызывается оно у меня, а неполным уяснением окружающей меня и всех нас обстановки. Ясности этой недостаёт мне не для оценки самой обстановки, а для надлежащего уразумения дальнейших из неё выводов, какие окажутся неизбежными для её творцов. Проведение их в жизнь, вероятно, не заставит себя долго ждать, и тогда наличие фактов убедит всех в необходимости по требованию момента определенных деяний. Но разве мало существующих уже фактов? – можете спросить Вы. Да, их не мало, но восприятие их преломляется в сознании церковного общества в таком разнообразии оттенков, что их никак не прикрепить к одному общему стержню. Необходимость исправляющего противодействия сознается, но общего основания для него нет, и митрополит Сергий хорошо понимает выгоду такого положения и не перестаёт ею пользоваться. В одном из двух писем ко мне он не без права указывает на эту разноголосицу обращаемых к нему упрёков и потому, конечно, не считается с ними. Обвинение в еретичестве, даже самое решительное, способно только вызвать улыбку на его устах, как приятный повод лишний раз своим мастерством в диалектической канонике утешить тех, кто хранит с ним общение по уверенности в его полной безупречности в догматическом отношении.

Между тем среди них немало таких, которые видят погрешительность многих мероприятий митрополита Сергия, но, понимая одинаково с ним источник и размер присвояемой им себе власти, снисходительно терпят эту погрешительность, как некое лишь увлечение властью, а не преступное её присвоение. Предъявляя к ним укоризну в непротивлении и, следовательно, принадлежности к ереси, мы рискуем лишить их психологической возможности воссоединения с нами и навсегда потерять их для Православия. Ведь сознаться в принадлежности к ереси много труднее, чем признать неправильность своих восприятий от внешнего устроения церковной жизни. Нужно, чтобы и для этого прекраснодушия властные утверждения митрополита Сергия уяснились как его личный домысл, а не как право, покоящееся на завещании Святейшего Патриарха. Всем надо осознать, что завещание это никоим образом к митрополиту Сергию и ему подобным не относится.

Восприять патриаршие права и обязанности по завещанию могли только три указанные в нем лица, и только персонально этим трём принадлежит право выступать в качестве временного церковного центра до избрания нового Патриарха. Но передавать кому-либо полностью это право по своему выбору они не могут, потому что завещание Патриарха является документом совершенно исключительного происхождения, связанного соборной санкцией только с личностью первого нашего Патриарха. Поэтому со смертью всех троих завещанием указанных кандидатов завещание Святейшего Тихона теряет силу, и церковное управление созидается на основе указа 7 (20) ноября 1920 г. Тем же указом необходимо руководствоваться и при временной невозможности сношения с лицом, несущим в силу завещания достоинство церковного центра, что и должно иметь место в переживаемый церковно-исторический момент.

Иное понимание патриаршего завещания, утверждаемое митрополитом Сергием, привело уже к тому, что завещание, составленное для обеспечения скорейшего избрания нового Патриарха, стало основой для подмены в церковном управлении личности Патриарха какой-то коллегиальной “Патриархией”. Почиет ли на этом начинании митрополита Сергия благословение Божие, мы не дерзаем судить, доколе законный Собор своим приговором не изречёт о нем суда Духа Святого, но, как и все обновленчеству сродное, не можем признать обновлённое митрополитом Сергием и церковное управление нашим православным, преемственно идущим от Святейшего Патриарха Тихона, и потому, оставаясь в каноническом единении с Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Петром, при переживаемой невозможности сношения с ним признаем единственно закономерным устроение церковного управления на основе патриаршего указа 7(20) ноября 1920 г.

Твёрдо верю, что православный епископат при братском единении и взаимной поддержке сохранит с Божьей помощью Русскую Церковь в исконном Православии во все время действенности патриаршего завещания и доведёт Её до законного Собора.

Сдаётся мне, что и Вы сами и Ваш корреспондент не разграничиваете тех действий митрополита Сергия и его единомышленников, кои совершаются ими по надлежащему чину в силу благодатных прав, полученных через таинство священства, от таких деяний, кои совершаются с превышением своих сакраментальных прав по человеческим ухищрениям в ограждение и поддержание своих самоизмышленных прав в Церкви. Таковы деяния епископа Захарии [Лобова] и священника Потапова, о коих Вы упоминаете. Это только по форме тайнодействия, a по существу узурпация тайнодействий, а потому кощунственны, безблагодатны, нецерковны, но таинства, совершаемые сергианами, правильно рукоположенными во священнослужении, не запрещёнными, являются, несомненно, таинствами спасительными для тех, кои приемлют их с верою, в простоте, без рассуждений и сомнения в их действенности и даже не подозревающих чего-либо неладного в сергианском устроении Церкви. Но в то же время они служат в суд и осуждение самим совершителям и тем из приступающих к ним, кто хорошо понимает существующую в сергианстве неправду и своим непротивлением ей обнаруживает преступное равнодушие к поруганию Церкви. Вот почему православному епископу или священнику необходимо воздерживаться от общения с сергианами в молитве. To же необходимо для мирян, сознательно относящихся ко всем подробностям церковной жизни,

Жизнеописание Тихона Святейшего Патриарха Московского и всея Руси: Рукопись

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя и Временный при нем Патриарший Священный Синод слушали нижеследующий акт: “1934 г., апреля 14(27) дня от лица нижеподписавшихся митрополитов, архиепископов и епископов Русской Православной Церкви, в заседании Патриаршего Священного Синода, Преосвященный митрополит Ленинградский Алексий [Симанский], выразивши Заместителю Патриаршего Местоблюстителя Преосвященному митрополиту Горьковскому Сергию одушевляющие нижеподписавшихся чувства сыновней преданности, огласил следующий прилагаемый адрес:

Ваше Высокопреосвященство,

Высокопреосвященнейший Владыко,

Милостивейший Архипастырь и дорогой Отец наш!

Всеблагому Промыслу Божию угодно было судьбы Русской Православной Церкви вручить Вашему мудрому отеческому окормлению.

Уже девятый год, подчиняясь нелицемерно этой Божественной воле, Вы несёте ответственное послушание по управлению Русской Православной Церковью. И это ответственное послушание Вы несёте как истинный и верный сын Матери-Церкви, как истинный христианин, являя всем образец христианской любви и смирения.

И это мудрое руководство кораблём церковным – безграничная любовь Ваша к Матери-Церкви, братское любовное отношение к соепископам-братьям и отеческое ко всем чадам Церкви сделали Вас в общецерковном сознании фактически Первым епископом страны (Апостольское правило 34).

Такому особому и исключительному положению Вашего Высокопреосвященства в нашей Церкви, по нашему глубокому, единомысленному и единодушному суждению, должно соответствовать и особое Ваше иерархическое титулование не по святительской кафедре рядового епархиального города Русской Церкви, но по общеизвестному имени столичного града Москвы, олицетворяющего собою всю страну.

Посему, приняв во внимание вышеизложенное и продолжающееся вдовство кафедры Первого епископа страны, мы, митрополиты Русской Православной Церкви и члены Патриаршего Священного Синода, в безграничной преданности Вашему Высокопреосвященству, как к своему правящему Первоиерарху, единогласным решением своим положили: усвоить Вашему Высокопреосвященству, в соответствии Вашему высокому и особому положению правящего Первоиерарха Русской Церкви, титул Блаженнейшего митрополита Московского и Коломенского.

Смиренный Алексий [Симанский], Божией милостью митрополит Ленинградский.

Смиренный Анатолий [Грисюк], Божией милостью митрополит Одесский.

Смиренный Серафим [Александров], Божией милостью митрополит Казанский и Свияжский.

Смиренный Константин [Дьяков], Божией милостью митрополит Харьковский и Ахтырский, Патриарший Экзарх всея Украины.

Смиренный Павел [Гальковский], Божией милостью архиепископ Ивановский,

Смиренный Андрей [Комаров], Божией милостью архиепископ Астраханский.

Смиренный Иннокентий [Летяев], Божией милостью архиепископ Владимирский.

Смиренный Сергий [Зверев], Божией милостью архиепископ Елецкий. Смиренный

Макарий [Звездов], Божией милостью архиепископ Свердловский.

Смиренный Александр [Петровский], Божией милостью епископ Винницкий.

Смиренный Питирим [Крылов], Божией милостью архиепископ Дмитровский, временно управляющий Московской епархией.

Присоединяемся:

Смиренный Иувеналий [Масловский], Божией милостью архиепископ Рязанский и Шацкий.

Смиренный Никон [Пурлевский], Божией милостью архиепископ Архангельский и Холмогорский.

Смиренный Димитрий [Добросердов], Божией милостью архиепископ Можайский.

Смиренный Димитрий [Поспелов], Божией милостью епископ бывший Темниковский, управляющий Яранской епископией.

Смиренный Феофан [Семеняко], Божией милостью епископ Минский.

Смиренный Сергий [Воскресенский], Божией милостью епископ Коломенский, викарий Московской митрополии.

Смиренный Серафим [Протопопов], Божией милостью епископ Челябинский.

Смиренный Иннокентий [Клодецкий], Божией милостью епископ Серпуховский.

Смиренный Иоанн [Соколов], Божией милостью епископ Орехово-Зуевский,

Смиренный Борис [Шипулин] (Божией милостью архиепископ бывший Тульский».

Вместе c тем Преосвященный митрополит Ленинградский пояснил, что Преосвященные архипастыри связывают с усвоением Преосвященному Заместителю Патриаршего Местоблюстителя титула «Блаженнейший митрополит Московский и Коломенский» и право ношения двух панагий. После этого Преосвященный митрополит Ленинградский, заканчивая свою речь огласил и следующие полученные телеграммы:

1. Из Ташкента от члена Патриаршего Священного Синода митрополита Арсения [Стадницкого]: «Приветствую Блаженнейшего митрополит Арсений».

2. Из Ярославля от митрополита Ярославского Павла [Борисовского]: «Всецело присоединяюсь акту усвоения митрополиту Сергию нового титула митрополит Павел».

[3.] Из Токио – Япония, от митрополита Японского Сергия [Тихомирова]: «Сердечно присоединяюсь великому акту, Блаженнейшему Сергию митрополиту Московскому и Коломенскому Аксиос, Банзай. Сергий, митрополит Японский».

Преосвященный Заместитель, тронутый выраженными Преосвященным митрополитом Ленинградским чувствами сыновней преданности ему Архипастырей, заявил о своей готовности исполнить волю Русской Православной Иерархии и заявил при этом, что все выраженное в прочитанном адресе обязывает не только его, но и всех Архипастырей Русской Православной Церкви к сугубому усердию в исполнении возложенного на каждого из них послушания во благо Матери-Церкви.

О чем и составлен настоящий акт. Подписано Сергием, митрополитом Горьковским и прочими архипастырями, подписавшими адрес, определением своим от 14(27) апреля 1934 г. за № 29.

Постановили:

1. О состоявшемся присвоении Заместителю Патриаршего Местоблюстителя Преосвященному Сергию, митрополиту Горьковскому, титула «Блаженнейший Митрополит Московский и Коломенский» с правом ношения двух панагий принять к сведению.

2. О замещении кафедры Горьковской иметь особое суждение.

3. Преосвященному Коломенскому Сергию [Воскресенскому], викарию Московской епархии, быть епископом Бронницким, викарием той же епархии.

4. Распределение обязанностей по управлению Московской епархией и по должности областного архиерея предоставить усмотрению Блаженнейшего митрополита Московского и Коломенского.

5. Формулу возношения имён архипастырей за богослужениями установить в следующем виде:

а) на Великом выходе²²⁸ на возгласе «в первых помяни, Господи», на многолетствовании и подобном возглашать: «Святейшие Патриархи Православныя, Патриаршего Местоблюстителя нашего Преосвяшеннейшего Петра, митрополита Крутицкого и Блаженнейшего Сергия, митрополита Московского и Коломенского»;

б) на ектениях – сокращённо (без упоминания епархиальных титулов), a именно: О Святейших Патриарсех Православных, о Патриаршем Местоблюстителе, Преосвященнейшем митрополите Петре и о Блаженнейшем митрополите Сергии, о чем и известить епархиальных Преосвященных указами, поручив:

1. Преосвященному архиепископу Дмитровскому сообщить копию настоящего постановления Представителю Восточных Патриархов в Москве.

2. Преосвященному митрополиту Литовскому – предстоятелям автокефальных Православных Церквей.

3. Преосвященному митрополиту Японскому Сергию [Тихомирову] – Православным Церквам Дальнего Востока и Экзарху Патриархии в Америке Преосвященному архиепископу Североамериканскому и Алеутскому Вениамину (Федченкову) – представителям автокефальных Церквей в Америке.

О чем и посылается Вашему Преосвященству настоящий указ.

10 мая 1934 г. № 804.

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя

Сергий, митрополит Московский.

Управляющий делами Патриаршего Священного Синода протоиерей

Александр Лебедев.

Примечание: К означенному адресу за это время присоединились все епархиальные Преосвященные Московской Патриархии, среди которых имеется извещение митрополита Литовского и Виленского управляющего православными приходами в Западной Европе Елевферия [Богоявленского].

Архив составителя

Ходатайствовать перед президиумом ЦИК СССР Полянскому Петру Фёдоровичу, он же митрополит Крутицкий, продлить тюремное заключение сроком на три года.

Московский церковный вестник. 1992. №18/19

Архив составителя

Архив составителя

Указ Московской Патриархии

Преосвященному Алма-Атинскому Тихону [Шарапову].

Имели суждение о форме поминовения Патриаршего Местоблюстителя в церквах Московского Патриархата и, в согласии с мнением Преосвященных архипастырей Русской Православной Церкви, определением от 27 декабря 1936 г., за № 147.

Постановлено; С 1 января наступающего 1937 г. ввести за богослужениями в церквах Московского Патриархата поминовение по следующей форме: после «Святейших Патриархов Православных» возносится имя «Патриаршего Местоблюстителя нашего Блаженнейшего митрополита Сергия”, а там, где полагается, полный титул: “Патриаршего Местоблюстителя нашего Блаженнейшего Сергия, митрополита Московского и Коломенского». О чем и дать Преосвященным указы для подлежащих распоряжений по вверенным им епархиям.

О чем и посылается вашему Преосвященству настоящий указ.

Января 30 дня 1937 г. № 52.

Патриарший Местоблюститель

Сергий, митрополит Московский.

Управляющий делами Московской Патриархии протоиерей Александр Лебедев.

[Печать Московской Патриархии]

Архив составителя

Я не считаю себя вправе задерживать ответ на Ваши строки от 23 января ввиду важности предложенного Вами вопроса. В основе Акта от 27 декабря, как следовало ожидать, лежит объективное обстоятельство – кончина нашего Прото-Кира. Известие о ней поступило к Блаженнейшему 20 декабря. Неделя потребовалась для проверки. Кажется, можно считать установленным, что Прото-Кир скончался 11 сентября 1936 г. Форму, в какую вылилось вытекавшее отсюда распоряжение, не относите за счёт автора. Последний делал и продолжает делать все, что не угрожает ничьим интересам, для ее исправления. Он в частных беседах не скрывает ни от кого факта кончины его Предместника, он не препятствует возношению имени почившего за общими поминальными ектеньями, возгласами. Он подписал 24 января предъявляемое ныне к подписи и прочим иерархам определение, коим принимаются к сведению известное завещательное распоряжение митрополита Петра от 22.11(5.12). 1925 о преемниках на случай кончины и справки о настоящем положении первоочередных кандидатов: Кирилла [Смирнова], Агафангела [Преображенского], Арсения [Стадницкого]. Поскольку все это делается известным, устраняется смущение, чему можно только порадоваться. Нельзя радоваться той лёгкости, с какою принят акт 27 декабря 40% правящих. Семь человек в разное время подписали его на месте, ознакомленные с историею дела. Этих за что же осуждать? Но 20 человек, восторженно приветствовавших его с своих мест телеграммами и письмами, чем они руководствовались? Доверие к автору и заботы о мире церковном обязывали лишь к беззамедлительному исполнению распоряжения. В остальном требовалась осторожность. Не следовало забывать, что источником власти Патриаршего Местоблюстителя, по нашим правилам, являются не выборы, а только завещание (см. об этом замечательную статью митрополита Сергия Страгородского в № 1 “ЖМП” [1931], также о различии Патриаршего Местоблюстителя от Местоблюстителя Патриаршего Престола). Между тем указ точно нарочно обращал мысль именно к выборам («согласно с мнением»), а срок введения его в действие (не тотчас, а с 19 января/2 февраля) как будто исключал предположение смерти. Никто бы, думаю, не пожелал, чтобы подобная же лёгкость проявилась, когда будет конституироваться ВЦУ после митрополита Сергия. Иначе ответят правящие и перед Богом, и перед историей за несоблюдение лежащего по преимуществу на них долга блюсти каноничность внешнего устройства Св. Церкви. Не противоречит изложенному мнение, что формально количество вышеупомянутых признаний (27 из 51 общего числа правящих на 1 января 1937) может констатировать, при современных условиях, правомерность Акта от 27 декабря, даже и независимо от объективного обстоятельства, на котором он основан. Собрание верующих также оправдает, я думаю, и избрание Патриарха простым большинством голосов наличных правящих, за невозможностью исполнения предусмотренного положением порядка.

Мне очень приятно было познакомиться с Вашими родными и в обществе их неоднократно вспоминать Вас. Хорошее впечатление оставил Ваш город. Условия жизни и работы в нем многолюбвеобильного хозяина более благоприятствуют спасению души, чем место прежней его службы.

О сегодняшнем имениннике и о бывшем Казанском, как о кандидатах, пока не беспокойтесь. Преданный Вам.

Post scriptum. Я был бы благодарен, если бы Вы сообщили по адресу, указанному на конверте, что до Вас дошло настоящее письмо.

Ваш [подпись].

Архив составителя

Патриарх Сергий и его духовное наследство. Москва, Московская Патриархия, 1947

Приём тов. И. В. Сталиным митрополита Сергия, митрополита Алексия и митрополита Николая.

4 сентября у Председателя Совета Народных Комиссаров СССР тов. И. В. Сталина состоялся приём, во время которого имела место беседа с Патриаршим Местоблюстителем Митрополитом Сергием, Ленинградским митрополитом Алексием и Экзархом Украины Киевским и Галицким, митрополитом Николаем.

Во время беседы митрополит Сергий довёл до сведения Председателя Совнаркома, что в руководящих кругах Православной Церкви имеется намерение в ближайшее время созвать Собор епископов для избрания Патриарха Московского и всея Руси и образования при Патриархе Священного Синода. Глава Правительства тов. И. В. Сталин сочувственно отнёсся к этим предположениям и заявил, что со стороны Правительства не будет к этому препятствий.

При беседе присутствовал Заместитель Председателя Совнаркома СССР тов. В. М. Молотов.

Правда 1943, №221 (9357). 4 сент.