Ничто так не приводит человека в страх, как наступление смерти, потому хорошо человеку ныне думать о смерти и тем приводить себя в страх Божий: так как боящемуся Господа, по слову Писания, благо будет напоследок (Сир.1:13). А в начале что? – О, в начале ему тяжело! Так тяжело иногда бывает, так прискорбно душе его, что он горько плачет и рыдает, как и Давид пророк, который говорил о себе: рыках от воздыхания сердца моего! Однако ж не смотрите на то, братия, богобоящийся ходит ныне с поникшею головой, все о чем-то тужит и сокрушается сердцем: не смотрите на это! Но лучше посмотрели бы, если бы только можно, какое благо ожидает его в будущем! Он, как сказано, в день скончания своего обрящет благодать (Сир.1:13), – и с тою благодатию или благом, которое даст ему Господь, душа его переселится в жизнь бесконечную. О, посмотрели бы вы, братия, на то вечное утешение, которое душе, боящейся Бога, подается в день переселения ее на небо.

Но сего духовного блага видеть ныне нельзя человеческим глазом: оно бывает в сердце человека и усматривается лишь одною верою, – яко Бог взыскующим Его мздовоздаятель бывает (Евр.11:6). Прежде, нежели опытом познаем сие великое Божие воздаяние душе, будем верить, что Бог не обидлив (Евр.6:10), как говорит апостол Павел, – неправедным быть не может, чтобы не воздать за труды сердечные и скорби, которые происходят от страха Божия. Много скорбей у праведного, как сказано, и от всех их избавит его Господь (Пс.33:20). Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью; но после наученным через него доставляет мирный плод праведности (Евр.12:11). Впрочем, нет ныне настоящей радости и нечестивым, которые не терпят наказания Божия, не страждут от страха Господня. Несть радоваться нечестивому, – сказано в Писании, – скорбь и теснота на всякую душу человека, творящего злое (Рим.2:9). Душа, вдавшаяся в неправду мира сего: любостяжание, гордость, гнев, зависть, ненависть и прочие беззакония, не имеет от них никогда спокойствия. Бывает постоянно в тревоге и не разумеет злосчастная, что она, страдая от них здесь, имеет в себе начало вечных болезней, как бы зародыш того мучения, которое ожидает ее в будущем веке. И это мы видим ясно, – как увеличивается скорбь и тужение грешника пред кончиною его! Какою мукою объемлется душа его в предсмертные минуты!

Но не то, совсем не то бывает с праведником, который был страхом Божиим удержан от грехов: на смертном одре душу его объемлет упокоение, и кончина его подобна тихо угасающей заре вечерней. Ему представляются тогда надежды отрадные; позади его многомятежное море жизни земной, пред глазами же – тихое пристанище небесного упокоения; в прошедшем времени – труды, скорби и слезы, а в наступающем – неизреченные радости, вечное веселие. Ибо сеющие слезами радостию пожнут (Пс.125:5), – сказано в Писании; плачущие в сей жизни радоваться вечно будут в жизни будущего века. Потому, чего страшиться подвижнику Христову в день наступления смерти его. Как ему не радоваться в часы переселения его на небо? И смерть вот для него не страшна: она то же, что и путеводная звезда на небо, проводник от мрачной юдоли сей в чудные селения Божии, где ждет его обилие радостей пред лицем Его во веки (Ср.Пс.15:11).

Сим приглашая вас, благочестивые слушатели, к размышлению о смерти, я прошу у вас вместе с тем прощения, если что не покажется вам по сердцу в моих словах. Составлял я сие для вразумления более и утешения души моей, но если какое слово найдется полезным вам, то есть, обратит вас к Богу и произведет в душе вашей вздох: то прошу вас, не забудьте и меня, – скажите обо мне пред Ним: спаси его Господи!

Ожидание смерти

Помяни, яко смерть не замедлит.

Нет ничего известнее для человека, как то, что он помрет; и нет ничего не известнее, – когда помрет. Час смертный сокрыт от всякого из нас так, что никто знать не может, где и когда, на котором году жизни, в какое время года он помрет? Даже и того не знает ни один человек, – вечером ли он помрет или утром, днем или ночью. Одно только известно, что он умрет непременно; а когда? в какие часы? Знать того никто не может. Итак, не должен ли всякий из нас думать, что он последний год живет, что этот день и этот час есть один из последних в его жизни. Ибо смерть не избирает времени, не смотрит на возраст и на годы, не обращает внимания и на то, готов ли кто, или не готов умереть; но приходит и к тому, кто ее не ожидал, похищает и того, кто о ней нисколь не помышлял.

Потому помни же, человек, что смерть не замедлит. Смерть поражает иных в одну минуту, отнимает самое крепкое здоровье и жизнь в один час; и скоропостижная смерть нередко, как видим, случается: иной падает с высоты, а на другого само что-либо падает, и вот он лежит уже бездыханен; многие тонут в воде, многие запиваются, замерзают; некоторых убивают злые люди, звери, даже скоты; иных поражает молния, апоплексический удар, или другим образом берет себе смерть насильственно. И никто не может быть безопасен от ее насилия, никто от ее могучей силы защитить себя ничем не может. Потому и случается, что иной наслаждается поутру полным здоровьем, а к вечеру оканчивает жизнь свою; иному же приводится спокойно отходить ко сну; и утром он уже оказывается без души. Смотря на все это, как ненадежно кому бы ни было из нас полагаться на продолжение своей жизни на земле! Видя себя окруженным, так сказать, множеством смертей, как неразумно думать, что проживешь еще долгое время.

Ведь, говорил же один богатый человек: душа, много добра лежит у тебя на многие годы; покойся, ешь, пей, веселись. И в то же время, как он определял себе долгий век, десница Божия начертила ему такой приговор: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил (Лк.12:19, 20). И вот, кто думал те многие годы жить и веселиться, заутра лежал уже неподвижным. Не то ли случается и ныне? Вот иной из нас еще во цвете лет, среди изобилия благ земных, но вдруг слышим мы: его уже нет в живых, – прости навек! А что случается с иным, того опасаться должен всякий из нас; ибо никто не может заключить договора со смертью; и потому, кто предполагает жить еще многие годы, тот, может, и дня не проживет.

Но пусть тебе, любитель благ земных, приведется жить еще очень долго, все же тебе забывать не следует, что придет и к тебе лютая смерть, придет в тот день и час, в который она отнимет у тебя душу, лишит тебя всех благ твоих; а когда это будет? – определить ты не имеешь власти. Бог дал нам жизнь сию на волю – кто что хочет, то и делает; конца же ее не оставил в произволении нашем. Может быть, тот день, в который ты думаешь прожить десятки лет, есть уже последний в твоей жизни, и то время, в которое ты замышляешь сделать то и то, тебе вовсе не принадлежит. Потому должно ли покоиться беспечно на краю той пропасти, куда упасть грозит опасность всякий час? Должно ли, говорю, беззаботно жить, а тем более веселиться и смеяться нам, обреченным уже на смерть? Смертный приговор известен всем: он еще был прочитан в раю прародителю нашему. И что сказали бы мы, если бы кто из приговоренных на смертную казнь и веденных на эшафот стал песни петь и плясать? Не всякий ли из нас, смотря на него, назвал бы его безумным? Потому и Господь справедливо называет того безумным, кто любит пить, есть и веселиться. И воистину, глуп тот из нас и безумен, кто веселится и смеется в сей жизни, конец которой есть неизбежная смерть. Зато Господь и возвещает им: горе вам, смеющимся ныне; яко восплачете и возрыдаете. «Кто смерти не памятует, того мука не минует», – сказал, и совершенно справедливо, святой Димитрий, митрополит Ростовский.

Сидя и плача над развалинами Иерусалима, пророк Иеремия не без причины сказал: он не помышлял о будущей участи своей и поэтому необыкновенно унизился (Пл.Иер.1:9). Не помышляй только кто из нас о своей кончине, и смерть постигнет его лютая, унизит его донельзя. Горе, горе тому, кто не помнит, что он смертный, и живет как бы бессмертный! Человек, не помнящий о смерти, в делах своих бывает хуже и скотины; тогда как памятованье о смерти для него бывает то же, что и для коня узда. Памятованием смерти удерживался от грехопадения и безгрешный человек в раю; там еще Господь, указывая на древо познания добра и зла, говорил ему: в он же день снесте от его, смертию умрете (Быт.2:17). И покуда верил Адам истине сих слов и страшился смерти, – жил в раю; а как скоро успел лукавый дух внушить легковерной жене мысль сию: не смертию умрете, и склонил ее вкусить запрещенного плода, – смерть тотчас вошла в мир, и весь человеческий род подвергся даже ныне ее мучениям. Если, будучи безгрешными, прародители наши не могли, когда отдалили от себя память смертную, хранить и одной заповеди Божией: то, кто из нас, во грехах зачатый, возможет, не помышляя о смерти, исполнить все поведенное от Господа, тогда как, по словам Давида, широка заповедь Его зело (Пс.188:69)? Потому вот и Писание учит всякого из нас: помни, что смерть не замедлит (Сир.14:12); не смотри на то, что дни твои как бы в средине жизни: зайдет солнце в полудне, и померкнет на земли в день свет твой (Ам.8:9).

Чтобы мы не полагались на продолжение сей жизни и не вошли бы в вечную муку, Писание говорит еще нам: какая жизнь ваша? – Что такое ваше бытие на земле? – Это пар, являющийся на малое время и потом исчезающий (Иак.4:14). Так скоротечны дни нашего земного бытия: лета юности проходят быстро, и годы мужества идут поспешно друг за другом, а тут и старость, которая также непродолжительна; наконец, прекращается жизнь человека, деяния его и самое воспоминание о нем исчезают, как дым или как звук в воздухе. Так, человек земным существом своим уничтожается, как ровно его и не было. И Давид пророк сказал справедливо: человек, яко трава; дние его, яко цвет сельный, тако отцветет. Яко дух пройде в нем, и не будет, и не познает к тому места своего (Пс.102:15, 16). Что трава в поле, которую мы топчем ногами, что ничтожный цветок, который утром зеленеет и цветет, а к вечеру вянет и засыхает: вот точное изображение жизни человека, который сегодня жив, а завтра мертв. Якоже цвет травный мимо идет; воссия бо солнце со зноем, и иссуши траву, и цвет ея отпаде, сице и человек в хождении своем увядает (Иак.1:11).

Таков-то бренный человек! Красуется лишь в юности своей и бодрится, когда еще молод; а там скоро изнывает от зноя страстей, красоту свою теряет и остается уже, как поблекший цвет. Когда же душа из него выйдет, то со временем никто и знать не будет о его существовании на земле; да и для него тогда земная жизнь покажется, как сновидение по пробуждении, как сонная мечта. Как и ныне видимое нами во сне представляется же как бы существующим наяву; но когда сон минуется, тогда и сновидение исчезнет, как ничего не бывалое. По окончании жизни сей, душа, как бы от сна пробужденная, узнает настоящее свое существование и тогда ясно увидит, что все, что с нею было на земле, – приятное или противное ей, – прошло вместе с жизнью земною, как привидение. Так ведь и ныне прожитое время представляется едва бывалым; только в уме нечто представляется, как бы какая сказка. Такова-то наша жизнь земная – ничтожная, суетная и мечтательная? И горе, горе тому из нас, кто о ней только и знает заботиться, кто к временным лишь благам и прилепляется всей душой! С окончанием сей жизни все благоденствие его исчезнет, как краса лугов, все спокойствие души его и блаженство погибнет навеки. Хотя он и обольщает себя ныне и говорит в сердце своем: не поколеблюсь в благополучии своем, в род и род не приключится мне зла (Пс.9:27); но этот путь, как сказано, есть безумие, хотя последующий по нему и одобряет сие мнение (Ср. Пс.48:14). Лишь только в жизни сей ублажает себя нечестивый; но придет для него година лютая, и смрадное тело его, для которого он суетился всю жизнь сию, опустят в могилу, а богопротивную душу его возьмут ангелы лютые и низвергнут во ад. О, подумал бы ты ныне о сем, не помнящий смерти своей человек, подумал бы – что тогда с тобою будет?!

Или, быть может, представляется тебе, что после смерти ничего не будет, что со смертью тела и самое бытие твое окончится? Кто так думает, тот не только почитает Евангелие как бы баснею какою, но и отвергается веры в Иисуса Христа и Его Отца, истинного Бога. Кто же не дошел до такого безумия, тот должен быть уверен, что по смерти одно только тело, от земли взятое, возвращается в землю; а душа – не тело смертное: она есть вдохновение живого Бога, дух бессмертный, или, как сказано, дыхание вечной жизни (Быт.2:7); и потому ей уничтожиться вовеки невозможно. Безумно также думать, что душа без тела терпеть никакого зла не может. Хочешь ли, можешь и ныне испытать, как душа может страдать одна, когда тело остается в покое? Для сего затвори себя в темном месте, и там ешь, пей и спи, только не выходи и ни с кем не говори ни слова; тогда увидишь, какие лютые скорби обымут твою душу, хотя телом и не будешь терпеть никакого озлобления. Из сего познай, что твоя душа не есть отдельное от тебя существо, с которым что будет, то и будь, – как иногда говоришь ты под веселый час. Нет, душа твоя есть собственно ты сам; она и кроме тела будет сознавать свое существование так же, как ты ныне сознаешь себя одинаково, когда остаешься в одежде, или бываешь без одежды. Те, которые умирали и опять оживали, подтверждают, что у души бывают такие же чувства, как и у живого человека, даже и по виду она кажется, как живой человек. Сие и Господь показывает нам в притче про богача и нищего Лазаря, душу которого тотчас узнала, как только увидала, душа богача.

А что все это не есть вымыслы ума человеческого, послушай, что говорит Господь: Аз от Себе не глаголах; но пославый Мя Отец Той Мне заповедь даде, что реку и что возглаголю (Ин.12:49). – Может ли быть, чтобы Бог заповедал Сыну Своему говорить нам что-либо не истинное? Верен Господь, – сказано, – во всех словесех Своих (Пс.144:13); и всякий из нас, у кого есть здравый рассудок, должен сознавать, что нет лжи в устах Господних, что все слова Его совершенно истинны. Потому и горе, вечное горе будет тем людям, кои не верят откровениям Господним и не познают той истины, что со смертью тела не прекращается существование человека, что самое его существо духовное – душа его – не исчезает, не уничтожается, но только разлучается и переходит в жизнь будущего века. Горе неверным! Придут на них дни лютые, в которые они взыщут себе смерти и не обрящут, как сказано в Писании, и вожделеют умрети, и убежит от них смерть; и мучени будут день и нощь во веки веков. Се есть смерть вторая (Откр.9:6; 20:10, 14). И горе будет тем, которые умирать будут сею смертию бесконечные веки!

Кто же есть благоразумный раб, который хочет избежать будущих мук, уготованных противникам Божиим, и сподобиться еще здесь на земле вкусить будущих благ, – беспечален и мира духовного? Будь подобен тем, которые, живя на земле, говорили: пресельник аз есмь у тебе и пришлец, якоже отцы мои (Пс.38:13); или же, как Павел апостол: я каждый день умираю (1Кор.15:31). Странником и пришельцем должен здесь почитать себя всякий из нас и говорить: не здешний я житель, пришел сюда на время, и скоро меня здесь не будет. Так мудрствовать учит и Антоний Великий: «воставше от сна, – говорит он, да не уповаем прейти к вечеру, и ко сну отходяще, пришествия дня да не чаем».

Но, скажешь ты, что же за жизнь будет тогда, если будем постоянно ожидать себе смерти? Такая-то и будет жизнь богоугодная, преданная Богом еще первому человеку для сохранения его от смерти и от муки, которая после смерти. Как, – скажешь, – разве можно освободиться от вечной муки тем, что будешь ожидать себе смерти? Поверь же Писанию, которое говорит тебе: поминай последняя твоя и во веки не согрешишь (Сир.7:39). Когда ты будешь постоянно думать о смерти и грешить уже не будешь, то может ли быть, чтобы Бог, у Которого правда – яко бездна многа, погубил тебя наравне с грешниками, нарушающими закон Его? Ведь, грех есть не иное что, как сопротивление Богу; когда же ты будешь жить безгрешно, то, значит, ты будешь покоряться Богу, исполнять Его повеления; а Господь сказал: аще кто слово Мое соблюдет, смерти не имать видети во веки (Ин.8:51). Итак, ожидай себе смерти и будешь бессмертен; помни последняя твоя, – и достигнешь жизни безгрешной, а с нею и блаженной, вечноблаженной.

Не без причины же напоминал Господь о смерти даже и безгрешному человеку, желая удержать его от грехопадения; ибо воспоминание смерти понуждает всякого человека покоряться Богу, жить свято, богоугодно. Кто ожидает себе смерти, тот живет не так, как прочие, которые прильнули душою к земле и мечтают жить на ней еще многие годы. В ожидании скорой смерти, он вовсе не старается о стяжании себе земных сокровищ и тем избавляется от многих грехов; ибо хотящий, как сказано, богатитися впадают в похоти многи немысленны, яже погружают человека во всегубительство и погибель (1Тим.6:9). Потому и Господь нам говорит: не собирайте себе сокровищ на земле (Мф.6:19). И сих слов Господних послушается скорее всякого тот из нас, кто ждет себе смерти: он действительно не захочет не только присваивать себе чужое, как часто делают стяжатели благ земных, но спорить или входить в тяжбы и о том не будет, что у него отнимают из собственного его имения, покоряясь лучше сему велению Божию: хотящему судитися с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду (Мф.5:40). Кто постоянно ждет себе смерти, тот в силе бывает исполнить сию заповедь Господню: не пецытеся о завтрашнем (Мф.6:34). Тогда как все, преданные земному попечению в ожидании долгого века, сему повелению Вышнего не покоряются, да и не могут.

И, вообще, можно сказать, если какие заповеди Господни кажутся нам неудобоисполнимы и потому нами пренебрегаются, то единственно потому только, что не ждем себе смерти. Забвение смерти послужило началом первого грехопадения; оно и доныне служит корнем всякого зла, – постоянного отчуждения от Бога и всеобщей нашей погибели. Напротив же, памятование смерти есть основание безгрешной жизни, источник нашего спасения. Потому, братия, будемте помнить о смерти, и если еще не можем, по примеру святых, ожидать ее пришествия к себе каждый день, по крайней мере, будем думать каждый о себе, что живет он здесь последнюю неделю, или последний месяц, или последний хотя год.

***

Земля ecu и в землю отыдеши.

Таков от Бога приговор и удел всем земнородным! И потому слышно ли где, чтобы кто остался жив навсегда и не видел могилы? Все мы видим, что умирают и мудрые, как и невежды, и богатые, и бедные – все, все долой сходят с лица земли.

Вот человек, который и телом крепок, и лицом пригож, и в нарядной одежде красуется ныне и величается собою. Но, посмотрите, что с ним будет, быть может, завтра же: найдет на него час смертный, и глаза его помрачатся, лицо его сделается страшным на вид, а от тела его пойдет зловонный запах; тогда все, видящие его, будут гнушаться им, друзья и сродники будут удаляться от него, как бы от мерзости какой. Вот какая измена случается и с самым могущественным из людей: все величие его превращается в прах, вся красота его – в гнилость и смрад. При виде умершего ясно представляется, что есть человек?! И что такое жизнь человека?! Одна только в нем душа и дорога; а без души человек не что иное есть как малое и вскоре исчезающее зловоние.

Братия! чтобы не обольщаться нам видимым благоденствием сынов века сего будемте, – прошу вас, как можно чаще вспоминать о смерти. Памятование смерти есть сильная защита против соблазнов мира сего, лежащего во зле; и Василий Великий не напрасно говорит: «естество любомудрия есть память смерти». Если будем постоянно смотреть на конец своей жизни, то, по словам Антония Великого, гневатися не будем друг на друга, ни земная сокровища стяжати восхощем; тогда престанет в нас к женщинам любовь, и похотения пламень угаснет». Кто ежечасно вспоминает о смерти и о том, что будет с ним после смерти, – о могильном гниении, о смраде и черве, съедающем тело и умирающем, и о том неусыпающем, который будет грызть и вовеки не умирать; кто обо всем этом размышляет ежедневно, ежеминутно, того никак не возможет обмануть лукавый мир сей, не в силе он будет склонить его к люблению благ земных. Например, вот человек, обольщенный лестью богатства, у которого руки, а с тем вместе, по воле его, множество и других рук простираются направо и налево, чтобы правдою и неправдою как можно более захватить себе видимых благ. Но, если и этот ненасытный богатолюбец приведет себе на память час смертный и пристально посмотрит на те три аршина земли, которыми скоро ограничится все его владение, то не поникнет ли тогда долу и его превознесенная глава и не опустятся ли книзу и его всезагребающие руки при виде столь грозного деяния всеотьемлющей смерти? Такова сила памяти смертной!

О, помыслим же мы ныне, смертные сыны человеческие, помыслим о своей участи, которая ожидает нас по смерти! Одумаемся, братия, озабоченные жизнью земною, и пойдем, посмотрим на жилища мертвецов. Вот смотрю я на голые их кости, и какая представляется мне страшная с нами измена! Это – братья мои и сестры! Но где у них были румяные щеки и приятные цветом уста, там торчат только голые зубы; где – миловидные глаза, там – одни темные впадины. Все приятное на вид сгнило и исчезло, все привлекательное истлело и пропало. Вот только что я мог усмотреть и найти в жилище мертвых, где то же ожидает и меня, и всякого из нас. Мрачные могилы показали мне, где те, некогда жившие на земле, кои, прельщаясь и прельщая других то красотою лица, то нарядами, были преданы суете земной. Могилы своими смердящими костями показали, что все они здесь, тут и те из смертных, кои, живя на земле, порабощали себе подобных, то силою власти, то могуществом богатства своего, и делали их пленниками своих страстей; и никто из них не может встать и защитить себя от тления. Смотря на все это, что заключают в себе смрадные могилы, кто не сознает ничтожность всего земного? Кто не поймет, что нет в загробном жилище никакой пользы человеку, хотя бы он здесь и весь мир приобрел себе?

Если бы дана была возможность, как некогда преподобному Макарию послушать речей от человеческого черепа, то, думается, вот что проговорил бы мне умерший брат мой: посмотри на меня и узнаешь, что будет с тобою; обрати внимание на общую нашу участь и не величайся тем, что ныне считаешь своим. Вот видишь, какое множество лежит здесь, некогда живших на земле, и нет у них сил, чтобы помочь себе, никто не может встать и освободить себя от тления! Взгляни и на то, сколь они безобразны, какой издают зловонный запах! Не забудь, – то же будет здесь и с тобою; не спасет тебя от тления ни власть твоя, ни множество имения. Смерть справляется со всеми: она связывает и царей, как последних из людей, не смотрит она на величие и славу, не щадит ни знатных, ни богатых; но всех равно гонит из жилищ своих и отдает вот здесь на съедение червям. И никто не в силах защитить себя от определения Божия: земля еси, и в землю отыдеши (Быт.3:19).

Вот сам ты видишь, какой я ныне страшный скелет; но и я был некогда, как и ты теперь, и, подобно всем живущим на земле, трудился и расширял на ней свои владения, строил и собирал себе то, что казалось мне нужным. И вот, как я суетился и не думал о последствиях, незаметно приблизился ко мне страшный вестник Божьей правды и вдруг принудил меня покинуть все мое и переселиться в сию мрачную страну ни с чем. Хотя и домогался я немало, чтобы дана мне была какая-либо отсрочка, но, о, эта лютая и непреклонная смерть! Как хищник злой, она напала на меня, увлекла насильно из жилища моего и отняла у меня все, что почитал своим. Тогда только я узнал, что нет у нее никакой жалости, нельзя у нее выпросить и капли милости. Самый жалобный вопль, и тот ее не трогает, самые плачевные стоны, и те не располагают ее к состраданию. О, смерть, смерть, – безжалостная губительница! разлучила ты меня со всеми, кого я любил и был кем любим, отняла ты у меня все, что я запасал себе, и вот увлекла сюда ни с чем. Блажен, кто помнит, что он смертный, и бодро сторожит свой приход! А я не думал о том, что вот сделала со мною лютая смерть; мне и на ум не приходило, что все земное покинет меня. Находился я еще в крепости сил и вовсе не помышлял, что смерть превратит меня в прах: любил я, подобно прочим, украшать себя одеждами и величаться собою; а теперь посмотри на меня, брат, что я? Помни, тебе предстоит такая же участь; никто и ничто не спасет тебя от истления. Все земное служит человеку только до гроба, друзья и сродники сопровождают его только до могилы; а тут и самые близкие сердцу оставят его и отойдут наравне с чужими.

Итак, братия мои, будемте помнить, что мы не что иное есмы как персть земная, осуществленная на малое время, и потом опять должны в землю обратиться; будемте это помнить, и к суете земной тогда будем меньше привержены. Будемте помнить, что все земное будет для нас как бы несуществующим, – любовь любящих нас охладеет, ласковые беседы будут забыты, други и сродники наши и все знаемые будут, как и незнающие. Один только Господь наш, Сын Бога живого, хранит вечно свою верность к любящим Его рабам; Он и после их смерти не оставляет ни одного в забвении, кто при жизни сей старался усердно служить Ему. Благословен Бог, Спаситель наш! Он и по смерти приемлет в руки Свои души тех, которые, живя на земле, не забывали Его, были близки к Нему сердцами своими. Он и умершим подает надежду соединиться с телами своими и быть вечно бессмертными; что, хотя они и истлевают во гробе, но придет время, и все опять оживут. Ибо верен Господь во всех словах Своих, не ложно сказаны и сии слова Его: аминь, аминь, глаголю вам, грядет час, егда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышавши, оживут (Ин.5:25).

Итак, будемте, братия, и то помнить, что мы предназначены Богом к вечному животу и что здесь, на земле, мы не иное что, как странники и пришельцы, которые должны, не как сыны века сего, оставаться и жить спокойно в суете, но презирать ее и удаляться от нее, должны душою возвышаться от земли и идти все выше и выше, приближаясь к горнему своему отечеству. Наше житие на небесех есть (Фил.3:20), как говорил апостол Павел; и только те из нас, которых удел в этой жизни (Ср.Пс.16:14), которые, по собственному своему произволению, уподобились скотам несмысленным, снизойдут туда, где смерть будет пасти их души до всеобщего воскресения и конечного осуждения их на вечную муку. Ибо человек, который в чести ныне, – которого Бог одарил разумом, подобным Своему, – и сделался неразумен, подобен, как сказано, животным, которые погибают (Пс.48:21). Итак, смотрите, – говорит нам потому Писание, – поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые (Еф.5:15). К тем же, которые еще не мудрствуют о горнем своем житии, но помышляют только о земном, как и тот, кого Господь назвал безумным, Писание говорит: оставите безумие, и живи будете (Прит.9:6).

Боязнь смерти нападе на мя.

Пришлец аз есмь на земли (Пс.118:19), – говорил пророк Давид. И из нас, кто премудр, тот говорит: не здешний я житель, пришел сюда на малое время; и вот уже годы странствия моего на проходе, дни скитания на земле пришли к концу. Скоро отправлюсь я в путь невозвратный, отойду туда, куда все смертные идут и ни один не возвращается. О, кто бы мне показал страну ту, в которую я отхожу ныне! Кто бы мне дал посмотреть на содержимых там, – идеже, как сказано, несть света, ниже видети можно живота человеческого (Иов.10:21)! Послушал бы хоть я, как там плачут все, и нет им состраждущего, горько рыдают, и нет помогающего ни одного! О, если бы я мог увидеть их адские муки, услышать скрежет зубов их, то, наверно ныне же, во время сие обратился бы к Богу со слезами, с покаянием. Ибо там нет грешникам покаяния во спасение; здесь только, окованные своими неправдами, могут испросить у Бога пощады; а там, хотя и горько плачут и непрестанно вопиют они, но Богу не угодны их стоны, не приемлются Им воздыхания их. Вот ведь в какую страну я отхожу ныне и горе, горе мне! Что я буду делать там, где все заключенные ищут себе смерти и не находят, желают исчезнуть и не могут? О, горе мне!

Господи! Господи! Что я должен делать, когда и ныне, не всяк, как сказал Ты, глаголяй Тебе: «Господи, Господи», внидет в Царство небесное; но только тот, кто творит волю Отца Твоего (Мф.7:21), Иже есть на небесех! Что же я должен делать, когда, по словам Твоим, никакое худое дерево не может приносить плодов добрых (Ср. Мф.7:19)? А я есмь дерево неплодное, – умиления плода отнюдь не ношу, и посечения страшуся, и огня оного боюся негасимого; тем же Тя молю: прежде оныя нужды, обрати и спаси. Ты, Господи мой, истинно сказал нам: яко без Мене не можете творити ничесоже (Ин.15:5). Воистину, а не могу не только сделать, но и помыслить без Твоей благодати ничего Тебе угодного. Я древо неплодное. Плод же духовный, как возвестил некто из премудрых, есть любовь, радость, мир, долготерпение, кротость, воздержание (Гал.5:22); и сей-то плод сердца сокрушенного, как замечают святые отцы, орошается всегда слезами умиления. Сердце же мое бесчувственное, как камень, и хотя я сознаю, что Ты – Христос, Сын Бога живого, но Твоей воли не творю, и николиже сотворих благое пред Тобою. О, как я вниду в живот вечный при такой моей немощи?! Как достигну Царства Твоего Небесного? Господи, Господи! обрати сердце мое к Тебе, Боже мой, отврати его от суеты мира сего, сокруши его и спаси меня.

Уверяясь словом Твоей истины: всяк, иже аще призовет имя Господне, спасется (Рим.10:13), призову и я имя Бога Спасителя моего, источившего некогда воду из камня, в коем невозможно быть и малой капле естества водного. Всемогущий! Ты можешь из самого ожесточенного сердца извлечь потоки слез, как и обещал всем призывающим Тебя во истине: отыму сердце каменное и дам вам сердце новое, и дух нов дам вам (Иез.36:26). И чтобы не было в нас сомнения, что у Бога все возможно, Ты, Господи, являешь Свою всемогущую силу и в видимой природе: вот дуновением хлада превращаешь и удобоподвижную воду в подобие камня, но дохнет дух южный, и ледяные глыбы обращаются паки в великое наводнение. Нет преграды Твоему могуществу, – нет ничего неудобоисполнимого для Бога Спасителя моего; еще и то известно мне, что из просящих Твоей милости никто не отходил ни с чем, и только за одно неверие не творишь Ты чудес Своих, за одно нерадение попросить у Тебя помощи, не подаешь Ты спасения Своего.

Еще верую я слову Твоему, что никтоже благ, токмо един Бог (Мк.10:18); воистину Ты благ ко всем, призывающим Тебя с верою и усердием, и не ложно Твое обещание: всяк просяй преемлет (Мф.7:8). Всякий, будет ли кто богат добродетельно или беден, но если с надеждою на Твою милость просит Тебя неотступно, приемлет от Твоих богатых даров все, что ему нужно. О, не отвергающий и самых великих грешников, просящих Твоей милости! созижди во мне, Создатель мой, сердце чистое, и дух праведный обнови во утробе моей. Помяни, Господи, как я некогда плакал пред Тобою горько, со слезами умоляя Твою благость, и ныне, Господи мой, Господи! услыши молитву мою прежде, нежели я отойду отсюда и в живых не будет меня, – прежде, нежели тело мое смрадное сокроет могила, а грешная душа низвержена будет во ад, услышь, услышь моление раба Твоего, Царю мой и Боже мой.

Известно мне еще и то, что Ты Господь и Бог мой – вчера и днесь, Тойже во веки (Евр.13:8). Ты всегда неизменен; и каков Ты был прежде, таков и ныне есть, и до века таким пребудешь, всемогущим и благосердым ко всем молящимся Тебе в духе живом и истине (Ин.4:23). Ходил Ты некогда, как человек совершенный, по городам и селам, но, и как Бог истинный, исцелял Ты одним словом всякий недуг и всякую язву в людях; ибо Ты человеколюбив, Господь наш, Ты и всемогущ, – одним своим повелением Ты воставлял расслабленных с одров и мертвых изводил из гробов. Раз один взывал к Тебе прокаженный: Господи! аще хощеши, можеши мя очистити (Лк.5:12); и Ты, как милосердый, отвечал ему: хощу, очистися; и в одно мгновение проказа сошла с него (Лк.5:13). Да не продолжу слова моего о делах великого Бога, о Котором, если бы подробно было написано все, что Он сделал, то мню, как говорит один свидетель истины, и самому миру не вместить бы написанных книг (Ин.21:25). Чтобы изобразить все дела неописанного Бога, сказать следует, что чудеса Твои, Господи, неисчислимы: и слепые прозирали, и хромые ходили, и глухие слышали, и немые по Твоей благодати говорили, и все нищие, все, сокрушенные духом благовествовали великую к ним Твою милость. Все они говорили о Тебе, что Ты делаешь всем добро, а зла никому не сделал никакого. И не прежде только Ты был благ ко всем, но и ныне щедроты Твои выказываются во всех делах Твоих; и не иной кто, а я сам изведал многократно благость Твою, Господи: сколько раз я повергался в пропасти греховные: но Ты извлекал меня и из самых бездн земных! Сколько раз Ты спасал меня, как скоро я призывал Тебя! Всегда Ты врачевал изнемогающую душу мою, лишь только просил я у Тебя избавления от недугов моих.

И ныне, Господи, пошли милость Твою и исцеление бедной душе, – сокруши сердце мое окамененное, даруй мне страх Твой и изведи из очей моих источник слез, чтобы я мог во все дни и ночи остальной моей жизни оплакивать себя, злосчастного. Такое у меня стало опять загрубелое сердце, такая омертвелая душа, что нисколь не ужасается дух праведного на меня гнева Твоего. О, Благий! – и притом столько, что никто так благ не может быть, как Ты, помоги мне, милосердый Господи, отстать от суетного покоя, в котором находится весь мир, преданный беспечности о спасении. Благоволи, Господи, остаток дней моих провести в страхе Твоем и очисти сердце мое от всех земных желаний, дабы не поникли взоры души моей, когда предстану я пред Тобою на суд; ибо надлежит всякому человеку умереть, потом же суд, как сказано. Ныне же Господи, не призывай меня не готового судиться, да не буду осужден по делам моим; будь милостив, не посекай меня, как бесплодную смоковницу, напрасно занимающую место на земле; но потерпи на мне долги мои, потерпи еще и еще, – может быть, когда-либо и одумаюсь я, и покаюсь во грехах моих.

Ей, милосерд Ты, Господи! Ты даешь полную плату делающим дела Твои с раннего утра; наравне с ними сподобляешь награды поработавших Тебе с половины дня своей жизни; даже и под вечер сделавших что-либо угодное Тебе Ты милуешь, как и первых. Щадишь ты, Господи, и того великого грешника, который, как разбойник, висевший с Тобою на кресте, обращается к Тебе покаянием в последний час своей жизни. Не напрасно Ты, Господи, именуешься благим, – воистину Ты благ; да будет же, Господи, Твоя великая благость явлена и мне окаяннейшему из всех людей. Ей, Господи, да будет так, как я прошу о сем Тебя, милосердого моего Бога; и прежде, нежели я отойду и не будет меня в живых, подай мне радость спасения Твоего (Пс.50:14); ибо во аде же кто исповестся Тебе? (Пс.6:6). Там не только призывать, даже и признавать Твоей благости никто уже не будет во веки веков.

***

И уны во мне дух мой, во мне

смятеся сердце мое.

Увы, Увы! многогрешна, а потому и многоскорбна была моя жизнь на земле. Если же и по смерти я буду причтен к тем, кои мучены будут день и нощь во веки веков, то поистине, лучше бы и не родиться мне. Если так должно быть, – а быть может, если только поступлено будет по грехам моим, – и если будет, то зачем же так случилось, что увидел я этот свет? почто привелось мне дышать этим воздухом? Если буду я гореть в огне, то вечно буду жаловаться на то, почто родили меня родители мои? отчего они при рождении моем не растоптали меня?

Горе мне, горе, прошли дни моей юности в одном неразумии, а также и лета мужества провел я в нерадении о своем спасении; но вот уже приблизился я ныне к вратам смертным, и сердце мое исполнилось печалью. Ибо знаю я, что горе там всем таким ленивым, как я, горе, горе, будет мне там, где трепет, как сказано, объемлет всех и мука (Пс.47:7), и идеже червь их не умирает, и огнь не угасает (Мк.9:44). Вот ведь в какую страну неослабных мук я отхожу ныне, и это отшествие ужасает меня, весьма страшит меня то, – с чем явлюсь я к праведному Судье! О, что я буду делать там для облегчения моих мучений, – там, где ни свет пресветлого Царствия Христова не омрачится, ни тьма глубины адовой не просветится и на такое малое время, какое нужно для мгновения ока? – Известил уже меня Господь мой, что там как радости праведных не прекратятся, так и стоны, и рыдания грешников не замрут во веки веков. Вот что показывают мне откровения Господни о той стране, куда я должен скоро отойти и где не дадут мне уже капли благ, коими я здесь, по милости Божией, пользуюсь, где из глубины ада грешные возводят свои печальные очи к обителям рая, и, хотя самого малого облегчения от мук просят себе и с сердечною болезнью умоляют о том, но все напрасно.

Увы, увы мне грешному! Какое грозное предчувствие тяготит меня ныне! О, как тяжело умирать грешнику! Сколько воздыханий у него в час смертный! Хотя было мне заранее сказано, что смерть грешников люта (Пс.33:22), но я до сегодня не познавал ее лютости, – никогда такою скорбью не томился я, как ныне. О, горе мне! Пока длилось время моей жизни, не думал я о конце ее; а вот теперь наступил час смертный, и пришли мне на память одни грехи мои, от коих и горе мне великое!

Не напрасно же нам сказано: горе миру от соблазнов; и что весь мир во зле лежит (Мф.18:7; 1Ин:5, 19). А я, обольщенный приманкою видимых благ его, сам захотел быть привержен к нему; и за то вот погрузился весь ныне душою и телом в море зла. Ах, зачем, зачем я не отвращался от суетного мира сего?! Потому что любил я суету мира сего, искал видимых благ его, – и сделался через то причастен многим беззакониям! О мир, мир! какой ты недобрый! При входе в тебя ты вложил в уста мои только плач, и ныне, при выходе моем, одними лишь воздыханиями ты напутствуешь меня.

О, суетный, исполненный одним лукавством мир сей! для чего же обольстил меня ничтожными своими благами? И ты, скоротечная жизнь! зачем так обманула меня? Завидел в тебе я нечто, подобное благу, и погнался, думая овладеть им, как бы точно непроходящим; но вот настал час смертный, и все радости мои миновались, все твои утехи отпали от моего сердца, как листья от бесплодного дерева. И ныне вот огорчилось мое неразумное сердце, плачем исполнилась душа моя! Я говорю не лживо: о, мир, мир! как полон ты лукавства! как скоро проходят все твои утехи! улетают все твои забавы! и ты доставляешь своим любимцам одни лишь воздыхания и слезы. Прекрасным кажется твое убранство, для многих наружность твоя привлекательна, и ты дышишь на них точно блаженством; но все в тебе один лишь призрак, все прелестное – одна мечта; и кто любит тебя, тот в удел себе получает скорбь, кто старается от тебя приобресть нечто, выносит только бремя грехов.

Блажен, кто заранее мог усмотреть, что мир сей преходит, – все земные блага скорогиблющи и наслаждения мирские то же, что и сонная мечта. О, послушали бы вы, други мои и братья! послушали бы вы меня в час смертный, когда обман суеты мирской показывается всего виднее. О, в какой бывает скорби душа при выходе из мира сего, если она любила его! Тогда не дороги для нее бывают и самые возлюбленные ее, не милы и родные, за ничто она ставит все земные приобретения; ибо ничто ее не радует, никто утешить ее не может. Одно только она чувствует в это время, – как ей тяжело! и об одном помышляет, – сколько у нее грехов! Братия, поверьте, – нет радости душе в час ее разлуки с телом, нет ей никакого утешения от благ мира сего, нет выгоды от самого продолжительного служения миру сему. Не приносит он любителям его спокойствия нерушимого; но все свои утешения от них отъемлет в час кончины. Потому, други мои, не считайте вы за истинные видимые блага, не предавайтесь люблению благ земных, во след которых одни наступят воздыхания, одни только скорби и слезы.

Ах, бедные умом любители благ земных! как обманываются они неразумные! Прельщаясь видимым, они кружатся около благ века сего и не дают себе и другим покоя; но все собирают, все только стараются приобресть себе, – и что же? – одно лишь терние для огня негасимого! увеличивают только бремя грехов своих! И не думают, что всякому человеку надлежит умереть, потом же – суд, и суд без милости не сотворившим милости (Иак.2:13)! Ах, что-то будет со мною там, где подобные мне по жизни ищут смерти себе и не находят, желают совсем исчезнуть и не могут?! Горе, горе мне непотребному! Не сделался я лучшим от продолжения моей жизни, от долгого скитания моей жизни, от долгого скитания в стране пришествия моего; и вот отхожу отсюда чуждым всякой добродетели, исполненным одних только грехов. О, как мне оттого ныне тяжело! сколько у меня ныне печалей и воздыханий! И отчего же так сетую? О чем больше печалюсь? Не о том, други мои, что отхожу от мира сего, который не столько доставлял мне радостей, сколько наносил мне озлоблений и слез; не о том я сокрушаюсь, что расстаюсь с жизнью земною; ибо не бесполезно грешнику сокращение его жизни на земле; но о том я болезную сердцем, о том только скорблю и сетую, что не отстранялся от суетных благ мира сего, был привержен к ним, а через то и причастен многим беззакониям. Горе, горе мне! Скоро я предстану на суд, где истязаян буду во всех неправедных делах моих; но прошу вас, братия, и молю, – молите обо мне милостивому Господу, да не буду я низведен по делам моим в место тьмы, но да вселит меня, где свет животный, – жизнь и радость.

***

Душе моя, душе моя востани!

что спиши? Конец приближается

и имаши смутитися.

Для чего ты, вдохновенная Богом душа моя, прилепляешься к сим видимым благам и не думаешь, как угодить Богу и получить от Него вечную жизнь? Или не разумеешь, что все видимое – временно, невидимое же, Богом обещанное блаженство – вечно, неизменно? Долго ли еще ты будешь привержена к земному бытию и не думать о конце его? О, душа! скоро, скоро наступит исход твой из мира сего, с коим ты соединена на время; скоро состав телесный отымется от тебя, и ты, как есть теперь, с такими же чувствами отойдешь в область вечной жизни: подумай, – что будет тогда с тобою? Чем ты ныне запаслась для вечного служения, которого начало здесь восприемлется и состоит в приверженности и любви к Богу? Вразумись, бедная умом душа моя, пробудись от смертного сна, воспряни от беспечности, в коей покоишься, и умоляй ты, умоляй Господа Бога, покуда Он еще милосерд к тебе, – проливай пред Ним слезы, чтоб не плакать тебе без пользы в час смертный и не терзаться мукою бесконечное время.

Ведь и Церковь Христова вот учит тебя: час, душе, конца помысливши и посечения смоковницы убоявшеся, данный тебе талант трудолюбиво делай, окаянная. Уже и секира лежит, как сказано, при корени древа: всякое древо, не творящее плода добра, посекается и во огнь вметается (Лк.3:9).

Припомни, душа, внезапную кончину того, кто заготовил себе добра земного на многие годы и думал только есть, пить и веселиться. Не забудь также о злополучной участи и того, кто жил на земле беспечно, не думая о будущем, одевался в прекрасные одежды и каждый день предавался забавам. Хорошо по понятию сынов века сего, хорошо он здесь жил; но, когда помер и душою низведен был во ад, то, хотя и слезно умолял святого праотца своего, хотя и просил с одною только каплею воды послать к нему Лазаря; но и сего малого утешения не удостоился тот, кто здесь успокоен был всеми земными благами. О, душа, душа моя беспечная! убойся столь страшного в правосудии Своем Бога, лишающего противников Своих и капли воды, тогда как неизмеримая здесь бездна. Убойся же могущего лишить тебя всех временных благ и воврещи еще в дебрь огненную. Ей, – говорит тебе Сам Господь, – того убойся (Лк.12:5).

О, ужаснись душа моя, геенского пламени, в коем находящиеся грешники, хотя и возводят из преисподних мест свои взоры к селениям праведников, хотя и жалобно их умоляют: умилосердитесь, святые отцы, над нами, умолите милостивого к вам Бога хотя бы на одно мгновение прекратить наши мучения, хотя бы одну каплю подать нам некоей отрады; но и этот вопль, хотя и весьма громогласен, по причине великого множества грешников, на небе не слышен, и, хотя чрезвычайно смиренно их прошение, однако ж не приносит им никакой пользы. Ибо кончилось для них время, благоприятное к испрошению всяких благ, прошли уже дни спасения их. О, душа! умоляй ты ныне Господа, столь долготерпеливого к тебе и многомилостивого, еще призывай богатую Его милость прежде, нежели Он изрек тебе осуждение и ввергнул в пучину вечных зол, прежде, нежели плоть твоя возвратилась в землю и ты⁷¹ сделалась пищею пламени. О, что ты спишь, душа моя, на краю погибельном, почиваешь, грешная, непробудным сном? Или не видишь, что дние, яко сень, преходят (Пс.143:4)? Вот скоро, скоро ты уже будешь в великом страхе! Конец земного странствия твоего в виду, отшествие твое уже близь. Чего же еще ждешь? Быть может, последний уже день проводишь здесь.

Ах, беспечная душа! хотя и думаешь ты, что Бог милосерд и потому не погубит тебя; но это так представляется только уму твоему, и ты строишь дом спасения на одном песке, утверждаешь свое спасение на одних своих помышлениях, которые не могут быть тверды и скоро рассыплются, как прах земной. Тебе воображается, что ты спасешься, но когда настанет день кончины и найдет на тебя дождь смертных печалей, и разольются в уме твоем реки уныния, и подуют от противных сил ветры отчаяния, и все это устремится на тебя, не утвержденную в истинном уповании на Бога Спасителя, которое одно непоколебимо и, как гора Сион, неподвижимо во век; тогда рассыплются, как песок, все мечты спасения, и погибель твоя будет неминуема, неверие в спасение Господне явится в тебе великое. О, что станешь ты делать для спасения своего, когда настанет конец земной жизни и наступит на тебя недоумение и отчаяние!? Тогда прийдут к тебе и обступят ангелы лютые, угрюмые видом и немилосердые; предстанет и лютая смерть и будет яростно понуждать тебя к исходу из тела; и вот, с неотразимою силою, повлекут тебя злобные враги во ад, и ты, связанная узами греховными, тщетно будешь вырываться, обращаться назад и жалобно взывать; но никто и ничто уже тебе не поможет тогда. О, как ты будешь, несчастная, тогда страдать! сколько стонов мучительных, самых болезненных рыданий будешь ты испускать, окаявая свою прошедшую жизнь и леность, но все будет напрасно! Будешь ты всячески порицать себя, раскаиваться во всех грехах, но уже поздно; ибо тогда уже не будет приятно Богу твое покаяние, потому что прошло определенное для того время.

***

Что ты спишь, душа моя,

На краю погибельном? –

Почиваешь, грешная,

Непробудным, тяжким сном?

Или ты не видишь

Глубокой бездны пред собой?

Беспечно только спишь;

А враг смеется над тобой.

Восстань, душа, проснись

От тягостного сна!

Опомнись, осмотрись:

Ведь ты во тьму погружена!

***

Почто ты вдаешься морю сует,

Мечтам своей жалкой дремоты? –

Идешь печали и скорби во след,

Возлюбивши земные заботы?

Почто же потоком волнений мирских

Беспечно ты в бездну влечешься? –

Как бы отрекшись обетов святых,

О спасеньи нисколь не печешься?

Проснись, душа, проснись!

Зачем так спишь ты беззаботно?

На жизнь свою ты оглянись

И лености отстань охотно.

Почто же миру покоряться?

Суетой почто прельщаться?

Не все ли здесь мечта, туман?

Не все ли прелесть и обман!

Все в мире суета суетствий;

Здесь гостем всякий человек;

И не услышишь ты иных приветствий,

Как только то: – «прости на век»!

Ах! полно, полно забываться,

Душа, в гостинице земной;

Не лучше ль бы приготовляться

Заблаговременно домой?

***

Душа моя, душа моя! проснись.

От смертного ты сна!

Послушай, вразумись, –

Ведь ты грехам вся предана!

Твой близок час!

Быть может, наступил

Последний жизни день! –

С мучительным лишеньем сил

Тебя постигнет смертна сень!

Ужас суда обымет тебя:

Погибель свою ты узнаешь!

В ничтожество обратила б себя,

Но тщетно сего возжелаешь!

Постигнет проклятие судного дня

За твои все грехи и беспечность...

И мук уж твоих не угасит огня

Во веки веков неизменная вечность.

О, воспряли, душа! молись,

Чтоб тебя не осудил,

Кто молящихся всех близь,

И тебя не отстранил.

Умились и плачь пред Ним:

Он всех таких щадит, врачует!

И тебя вот милосердием своим,

Как заблудшую овцу взыскует.

***

Итак, позаботься, душа, о своем спасении и, смотря на предлежащий труп умершего, восплачь об участи, общей всем смертным. А иначе, горе будет тебе, не помышляющей о разрушении тела, с которым ты сочеталась на время!

***

Надгробные песнопения

Я плачу, плачу и рыдаю,

Когда о смерти помышляю, –

Когда я вижу лик живой,

Богоподобный и прекрасный,

Во гробе бледный и немой,

И безобразный, и ужасный.

О, что за чудо! что за страх!

Что это с нами! что за тайна!

Так измениться чрезвычайно

И обратиться в пыль и прах!

Как ныне горько обнажился

Обман прелестной суеты!

Вот дух от тела удалился, –

И, бедный брат мой, что же ты?

Земля и прах ты почерневший;

Сосуд, раздробленный вконец;

На век не зрящий, онемевший,

Без чувств недвижимый мертвец!..

Что ж наша жизнь? – Весенний цвет,

Летучий дым, роса рассвета!

Едва появится, – и нет!

И ни возврата, ни ответа!..

Вот гроб, могилы; подойдем,

Вглядимся пристально, прилежно:

Где красоту мы здесь найдем?

Где блеск очей? Румянец нежный?

Увы, увы!

Все изменилось, все увяло,

Как зелень скошенной травы;

Следа нет жизни: все пропало!..

О, обольемтеся слезами!

Вот распростертый пред нами

Лежит во гробе милый прах!

Пойдемте, братия, в слезах

И целовать его прощально,

И приговаривать печально;

«Вот ты и близких, и друзей

На век покинул в тяжкой доле;

Не говоришь уж с нами боле,

А мы там ждем твоих речей...

О, друг! о друг! зачем угрюмо

Смежил ты очи и уста?

О, поделись своею думой

Так, как бывало иногда!

Почто молчишь, собрат наш милый?»

Но он не наш уже, увы!

Умолк язык его унылый.

Уста сомкнулись для молвы...

Куда ж, о, души нам родные!

Куда стремитесь вы от нас?

Где пребываете?

Какие Дела и думы там у вас?

О, как бы нам, какою силой

Про вас хоть что-либо узнать!..

Но тайн жизни за могилой

Никто не властен разгадать!..

О, поспешим же, поспешим,

С слезами горького рыданья

Падем, печальные созданья,

Перед Спасителем своим.

Не разбирает смерть людей

И как внезапно много косит:

То вдруг малюточек детей

От груди матери уносит;

То два любимые сердца,

Почти от брачного венца

Ведет к могиле вековечной

И плач подъемлет бесконечный;

То мирно спящих на одре

Влечет в подземные утробы...

Ничто непрочно на земле:

Тут вместе брак, и вместе гробы!

Зачем же попусту мятется

Твоя душа, о человек?

Один ведь час, и все минется,

Как будто не было во век!

А в аде нет уж покаянья,

Там нет пощады, нет друзей:

Там вечны лютые терзанья

Неусыпающих червей.

Там всюду тьма и помраченье.

Там плач и скрежет, визг и стон:

Туда-то будешь на мученье

И ты на веки осужден.

Но если миловал ты в жизни

Своих собратий, мой собрат:

То ты найдешь в своей отчизне

Благую милость во сто крат!

Если лаской, состраданьем

Утешил долю сироты:

И ты пред строгим истязаньем

Избавлен будешь от нужды.

О, не останется там всуе

Одежда нищему твоя:

Она покроет там тебя,

И ты воскликнешь: аллилуйа!

При исходе души

Подобно каплям дождевым,

Мои дни, быстро протекая,

Всю жизнь страданьем наполняя,

Уже течением своим

Вот обнял душу тяжкий страх...

О, что за трепет и томленье

И невыразимое мученье –

Душе покинуть бедный прах!

Пошли, пошли ей утешенье,

Пречистая, спаси!

Вот время помощи благой,

Се, ныне время заступленья!

Вот то ужасное мгновенье,

О коем день и ночь с мольбой

К Тебе я падал в умиленьи:

Владычице, спаси.

Я с давних пор об этом дне,

Царице, думал, весь страдая, –

Его наставшим представляя;

Да не забудешь обо мне,

Тебе молился, я, рыдая:

О, не забуди и спаси!

Уже я слов не говорю;

Уже язык мой скован грешный,

Мой голос смолк... и, неутешный,

Одним лишь сердцем я молю.

Моя Спасительнице! спешно

Спаси меня, спаси!

Прийми, Благая, скорбь мою,

Да будут слезы омовеньем

Моим безмерным согрешеньям!

Надежд о крепкая! молю:

Меня от вечного мученья,

Как Благодатная, спаси!

О, ты, прибежище людей,

Надежда грешных и скорбящих!

Меня в мучениях томящих

Утеши милостью Твоей,

От стаи демонов грозящих

Избави и спаси!

Вот обошли теперь меня,

Как львы, рыкающие пастью;

Они стремятся с дикой страстью

Взять – разорвать всего грозя:

О, порази их дивной властью,

Меня же Ты спаси!

Святые руки возведи,

Владычице, простри их ныне,

Как будто крылья голубине,

И дух мой бедный огради

Благим покровом их святыни:

Спаси меня, спаси!

Да не коснется мне в пути

Воздушной области властитель.

Суровый, грозный обличитель;

Его свободно мне пройти

Сподоби в райскую обитель:

О, не забудь меня, спаси!

Вот страх, Владычице, меня

Постигну л лютый и ужасный;

Вот подвиг тяжкий и опасный:

Явись мне, Радосте моя,

Явись помощницей всевластной!

Предстани и спаси!

О, не забудь меня в сей час,

Не отврати святого взгляда,

Услышь, Благая, скорби чада,

Внемли души предсмертный глас,

Ее избавь от муки ада;

Дай руку и спаси!

О, Мати Господа щедрот!

Не покидай меня в час трудный

Своею милостию чудной;

Явись с таинственных высот,

Явись мне ныне и в день судный

Ты вспомни и спаси!

Когда раздастся в день суда

Труба, всю землю потрясая

И грозно мертвых воскрешая.

О, помяни меня тогда,

Моя Владычице святая,

И, как Благодатная, спаси!

***

Застигнут ночью смерти я

Безлунной, темной и опасной,

И не готов я в путь ужасный;

Но милость светлая Твоя

Да светит мне звездою ясной!

Вот все исчезли дни мои,

Прошли воистину без цели,

И годы быстро пролетели,

А сети смертные, увы!

Душою тесно овладели.

Но бремя всех моих грехов

Да не явится, побеждая

Твои щедроты, о, Благая!

Да будет милость мне покров,

Все забывая и прощая!

Услышь смиренного меня,

О, Приснодева; Богомати!

Прийди последний вопль прияти,

И муки вечного огня

Меня избавь по благодати!

Конец свой чувствуя, страшусь,

Дела и мысли вспоминая;

И совесть мучит, угрызая:

Но Ты, из милости, молюсь,

Будь мне заступницей, Благая!

О, Мати Господа Творца!

Явись в час смерти ободряя,

Бесов далеко отгоняя.

Да славлю, славлю без конца

Тебя, Владычице святая!

Вот все идут, идут теснясь,

Чтоб увезти меня с собою;

Я медлю, мучуся, тоскую;

Но Ты, Благая, умилясь,

Сама явися предо мною.

Никто не делит мне беды,

Ни в ком не вижу утешенья:

Все отошли полны смятенья;

Но ты, моя Надежда,

Ты Не покидай в сии мгновенья!

Сойди же, милуя, любя,

Благого Бога Мать благая,

Душе разлуку облегчая:

Да славлю вечно я Тебя,

О, Богородице святая!

Спаси от злых духов меня,

В воздушной бездне охраняя,

Взойти на небо помогая:

Да славлю, славлю без конца

Тебя, Владычице святая!

Святым рукам святых духов

Вручи, царице, дух мой хладный,

Чтобы под сенью их отрадной

Не видеть мне толпы бесов,

И отвратительной и смрадной!

О, братья, сродники, друзья

И все знакомые! придите,

Меня еще раз окружите;

Вот разлучаюсь с вами я:

Вздыхайте, плачьте, и скорбите!

Избавить некому! весь свет

Не подкрепит души унылой!

Но Ты, Владычице, помилуй,

Чтоб я, покинутый средь бед,

Не взят был демонскою силой!

Святые Ангелы мои! Предстаньте

Господу в смиреньи

И, преклонившись в умиленьи.

Молите с плачем: Бог любви!

О, пощади свое творенье!

Пречистой Матери Его

Молитесь сердцем и слезами,

Да преклонит колена с вами

И тронет Сына Своего:

Она, как Мать, сильна мольбами!

Все связи тела моего,

Терзаясь, рвутся несдержимо;

Я слышу весь состав ломимой, И как мне тесно оттого,

И сколько муки нестерпимой!

Молчат уста; язык мой нем;

Но сердце молит и вздыхает,

Огонь тоски его терзает.

И звук, неслышимый никем,

Тебя, о Дева, призывает.

О, призри свыше на меня,

Внемли мне матерней любовью,

Сойди, склонися к изголовью:

И радостно, узрев Тебя,

Расстанусь с плотию и кровью.

***

О, что за подвиг предстоит

Душе в минуту разлученья!

Какое страшное мученье

Ее медлительно томит!

Ее грядущее тревожит,

Ее прошедшее гнетет;

Но сколько слез она ни льет,

Никто помиловать не может.

О, братья! горче всех речей

И выше всякого страданья

Речь умирающих людей

Среди последнего прощанья:

Вот, братья, с вами разлучаюсь,

Вот оставляю вас, друзья;

На век прощайте, – удаляюсь;

Куда иду? – не знаю я!

Кого в пути я повстречаю,

Или, что будет там со мной? –

Не знаю, братия, не знаю!

Но знает Он – Создатель мой!

***

На мой взирая труп безгласный, бездыханный,

На предлежащий прах бесчувственный и хладный,

Восплачьте обо мне, и братья, и друзья,

И сродники, и все, с кем вел знакомство я;

Целуйте вы меня последним целованьем,

Напутствуйте во гроб прощальным лобызаньем.

Вчера делили мы беседу меж собой;

Вдруг страшный смерти час ударил надо мной,

Расторг союз и связь взаимных разговоров,

Прогулок, и речей приветливых, и споров.

Конец земных сует, забав!.. Иду туда.

Лицеприятия где даже нет следа,

Где воин, царь и раб, богатство с нищетою

В достоинстве равны пред истиной святою;

Где каждый по своим делам, перед судом

Или прославится, иль казнится стыдом.

Прошу, взываю к вам от гроба постоянно,

О мне Царю Христу молитесь непрестанно,

Да в место вечных мук меня не низведет,

Но да вселит туда, где животворный свет.

При прощании с умершим

Что это ныне за прощанье,

О, братья? Что за плач и стон?

Что за тяжелое рыданье Звучит теперь со всех сторон?..

В последний раз целуем брата!

Он так недавно с нами был,

А ныне в гробе уже почил,

И вот уходит без возврата...

Под камнем скроется потом,

Во тьме могильной погрузится

И с мертвецами поселится,

Покинув всех, забыв о всем!..

О, братья! тоже ждет и нас,

И нам немного дней осталось:

Прольем же, други, в этот час

О том, чья жизнь теперь скончалась,

Молитву сердца к небесам:

Поели, Господь, ему прощенье,

Поели ему упокоенье

И милость велию всем нам!

***

Друзья, умерших провожайте

И доходите до могил,

И там усердно наблюдайте,

Чтоб путь во благо вам служил.

Смотрите, – все там, все пропало:

Исчезли всякие года,

Могучей силы нет следа.

Цветущей юности не стало!

Там – пыль и прах; там червь земной

Один свирепствует, пируя; –

Молчанье вечное, покой;

Никто не молвит: аллилуйа!

***

О, если странствуя в пути

И посещая край за краем,

Чтоб провожатого найти,

Мы все заботы прилагаем:

То что же делать нам с собой.

В последний день необычайный,

Когда и путь для нас – немой,

И самый край – глубоко-тайный?..

О, сколько нужно для него

Путеводителей нам верных!

И сколько более того

Молитв, молитв, молитв усердных,

Чтоб, силой их себя врачуя,

Нам душу бедную спасти,

Ее к Спасителю ввести

И там воскликнуть: аллилуйа!

***

Един бессмертен – только Ты,

Творец, податель жизни людям;

А мы – из праха созданы

И горстью праха снова будем:

Так ты велел, Создатель мой!

И вот глагол могучий Твой

В немом смирении я внемлю:

«Земля еси – и снидешь в землю».

И все мы, други, будем там!..

Настанет день, – и не минуя

Надгробное рыданье нам

Сольется с песнью аллилуйа!

***

К Тебе возносим скорбный глас,

Богородительница – Дева,

Спасай надеющихся нас,

Спаси раба сего от гнева.

Благого Бога умоли

Мольбами теплыми Твоими,

Да упокоит со святыми

Дух, воспаривший от земли.

О, Дева чистая, святая

И Матерь Света! пред Тобой

Во умилении взывая,

Прошу, молюся всей душой:

Продли, продли Твои моленья,

Продли их к Сыну Твоему

О мире, милости, прощеньи

Рабу усопшему сему!

Да по Твоей молитве чудной,

Надежда общая веков,

Он встретит милости в день судный

И оставление грехов!

Утешение сетующих об умершем

Не хощу вас, братние, не ведети о умерших, да не скорбите (1Сол.4:12).

При скорби об умершем всего мучительнее для нас такая мысль: его уже нет с нами, мы более его не увидим. Так, действительно, мы больше его уже не увидим на земле, он перестал уже здесь быть.

Какая участь твоя, человек! Вот ты живешь, худо ли, хорошо ли живешь; но доживешь до того, что тебя не будет, – во гроб тебя положат, отнесут и зароют в могилу, и там ты сгниешь, истлеешь; всем видимым существом своим обратишься в прах. Идут вот дни, недели, месяцы после твоей смерти, и ты еще точно живешь в мысли родных своих, тебя еще вспоминают и говорят про тебя. Но вот проходят годы и десятки годов, и твоих родных, знакомых не стало уже здесь, и дом, в котором ты жил, уже не существует; о тебе уже никто и ничто не напоминает, даже и знать никто не может, что ты жил на земле. Вот участь твоя, человек, если только ты по плоти живешь, а не по духу Христову, не по вере в жизнь вечную!

Ах, вера, вера! Ты одна только можешь оживлять наши души, подавать нам радость спасения; а без тебя? – если бы и все земные радости сошлись к кому, недолго бы его порадовали и не столь утешить могли бы, как ты, спасительная во Христа вера. О, как тяжело, братия, было бы нам без веры жить на земле! Тогда слишком тяжело было бы нам расставаться с родными нашими и тяжелее того – умирать самим нам. Если бы не вера, то и смерть наша была бы погибелью всего, и самая жизнь наша казалась бы одним бессмысленным воображением, существованием, не имеющим никакой цели. Тогда мы, разумные существа, были бы несчастнее всех на земле тварей, потому что потерю свою мы знаем, разумеем, не как животные бессмысленные. Как же и зачем нам, братия, лишаться веры, терять, по воле своей, такую спутницу блаженной жизни? Весело нам бывает жить при свете веры, и только при свете ее мы можем приготовить себя и достигнуть небесной жизни. С верою не безотрадно нам расставаться и с родными нашими, сопутствуя духом своим туда – за пределы гроба, в ту чудную и таинственную для нас страну, куда идут все смертные, и ни один не возвращается. Так, други мои, много утешений мы можем иметь от веры; с нею мы можем угодить Богу и получить от Него вечную жизнь. А без веры – одно мучение, неотразимая смерть и погибель всего! Потому-то вот апостол Павел и писал христианам своего времени: не хощу вас, братие, не ведети о умерших, да не скорбите, якоже прочие не имущии упования; не хочу я вам оставаться без веры и быть чуждыми упования жизни вечной. – Аще бо веруем, яко Иисус умре и воскресе, тако и Бог умершие в Иисусе (в вере в Иисуса Христа) приведет с Ним в жизнь вечную (1Фес.4:13,14). Потому нам не следует скорбеть об отшествии братий наших к вечному бытию; это прилично только неверным. Но кто верит, что Иисус Христос умер и воскрес, тот уверен и в истине сих слов Его: Аз есмь воскрешение и живот; веруяй в Мя, аще и умрет, оживет (Ин.11:25). Если мы веруем, что Иисус Христос есть истинный Бог, то должны быть уверены, что и все слова Его, все обещания Его не ложны. Вера в Бога Спасителя должна у нас все оживлять, – и всяк живый, как говорит Сам Господь, веруяй в Мя не умрет вовеки (Ин.11:26). Для такого смерть есть только переход от временного бытия к вечному, исхождение из мира сего и переселение в жизнь лучшую, бессмертную. Кто же из нас не желает приобресть себе лучшее? Кому из верных может ли быть приятно разрешиться, как выразился апостол Павел, – освободиться от уз, коими мы прикрепляемся к земле, – и со Христом быти? Разве тем только, которые любят этот мир, во зле лежащий и желают долее и долее находиться в озлоблении от него. Но горе будет тому, кого увеселяет мир сей и привлекает обманчивыми наслаждениями века сего. Он точно, и не христианин, и живет здесь, как будто не верующий во Христа Сына Божия, молившегося Отцу Своему: Отче, их же дал еси Мне, хошу, да идеже есмь Аз, и тии будут со Мною (Ин.17:24). Кто любит мир сей, в том, как говорится в Писании, нет любви к Богу (1Ин.2:15); и потому он не говорит от чистого сердца, как пророк Давид: желает и скончавается душа моя во дворы Господни; сердце мое рвется к Богу живому. Когда прийду и явлюся лицу Божию? (Пс.83:3; 41:2) – По этой причине и пишет всем христианам возлюбленный ученик Христов: не любите мира, ни того, что в мире (1Ин.2:15). Ибо кто любит мир, тот будет озлоблен от него, так как мир преходит – постоянно изменяется спокойствие, которое от мира сего; творящий же волю Божию пребывает вовеки (1Ин.2:15, 17) – в радости и благонадежии неприменяемом.

Итак, возлюбленные братия, имеющие твердую веру в обетования Господни, ныне, удалив от себя всякую скорбь и страх, который происходит от смерти, будем помышлять о бессмертии, которое последует душе по исходе ее из мира сего. Рабам Божиим и всегда надлежало бы так поступать, но в особенности теперь, когда разлучаемся с умершими братиями. Если мы верные рабы Христовы, то сим только и можем доказать, что мы воистину верующие, – когда не станем скорбеть об умерших, подобно тем, которые не помышляют о вечной жизни христианского рода. Если мы верные, то будемте оставаться на земле, как бы на чужой стране, и жить здесь, как странники и пришельцы; и тогда не опечалимся, а благословим тот день, в который Господь разрешает каждого из нас от уз мира сего и приводит к нашему жилищу, водворяет в то Царство, которое уготовано нам от сложения мира (Мф.25:34). Какой, братия, странник не спешит возвратиться в свое отечество? Какой пловец, обуреваемый волнами, не радеет достигнуть тихого пристанища? Потому и мы должны ли скорбеть и плакать безотрадно, когда провожаем родных своих в жизнь лучшую, где нет печалей и воздыханий, но радость, мир, спокойствие бесконечное? Такое состояние (скорбное) происходит, конечно, оттого, что недостает у нас веры тому, что Бог истинен во всех словах Своих, не ложен во всех обещаниях. Подумаем, братия, – если бы обещал нам что-нибудь сделать человек важный, находящийся при царе, то неужели мы не поверили бы его обещанию? Может ли же быть, чтобы обманул нас Сын Божии? Если Он обещал нам, по исходе из мира сего, взять нас туда же, где и Сам – седяй одесную Отца, то почто нам сомневаться в том?

Послушайте, вы, которые ныне опечалены разлукою с родными вашими, послушайте, сколь полезно исхождение из мира сего тому, кто отходит от него, и как оно должно нас радовать, а не печалить. Евангелие возвещает нам, что, когда ученики Господа нашего были опечалены вестью о разлуке с Ним, то Он им сказал: аще бысте любили Мя, возрадовалися бысте убо, яко рех: иду ко Отцу (Ин.14:28). Сими словами Господь научает нас, что, когда любимые нами оставляют мир сей, то мы должны более радоваться о том, а не скорбеть о них. Блаженный Павел говорил: мне, еже умрети, приобретение есть (Фил.1:21). И, действительно, когда верующие во Христа отходят отсюда, то не только ничего не лишаются, а, напротив, приобретают себе вечный покой.

Если бы христианин твердо знал и содержал в памяти, что он находится здесь в плену, содержится в темнице (духовной), что он здесь лишается свободы чад Божиих и лицезрения Божия, то плакал бы более и горевал о том, что так долго он здесь задерживается, долго не возвращается в свое отечество, к своему Отцу небесному, Отцу щедрот и всякия утехи. А что это действительно так, послушайте, как святые вздыхали здесь, как жаловались на эту, воистину для них, страну изгнания и юдоль плачевную. Увы мне! – вопиял Давид, – яко пришельствие мое продолжися; много пришельствова душа моя! (Пс.119:5, 6).Подобно и Илья пророк: довольно уже, Господи! – говорил так, – возьми душу мою, ибо я не лучше отцов моих (3Цар.19:4). А Павел апостол бедным себя считал потому только, что никто его не избавлял, как он выражался, от тела смерти сея (Рим.7:24). И не только святые так поступали, но и Святейший всех святых, и Он – Господь наш – взывал: крещением должен Я креститься: и как Я томлюсь, пока сие совершится (Лк.12:50). И всяк из нас, имеющий, по обетованию Божию, прейти в жилище Христово и наслаждаться светом Небесного Царствия, не должен ли плакать здесь и горевать, что он не сподобился того, чего святые сподобились получить? Ей, воистину так! А мы, по неразумию своему, плачем и горюем о том, когда Господь сподобит кого-либо из близких нашему сердцу взять к себе. При сем, кстати, как мне думается, сказать можно сие пророческое изречение: видите, видите, яко вси ослепоша, не разумеша смыслити (Ис.56:10).

Не благоразумны мы, братия, и не благодарны в рассуждении благодеяний Божиих, так что многое из посылаемого нам Богом не признаем даже за благодеяние. Сколь же безрассудно поступаем мы, когда, прося у Бога, чтобы во всем была с нами воля Его, тотчас противимся сей воле и горько плачем, когда Бог позовет кого из мира сего! Зачем же нам и просить Бога: да приидет Царствие Твое, – когда нам приятен столько и земной плен? Зачем молиться об этом, если мы желаем более здесь, на земле, работать врагу Христову, чем царствовать со Христом на небе? Потому, братие, не должны ли мы презирать все земное и воодушевляться только чаянием вечных благ? В этом-то, ведь, и состоит различие между нами и людьми мира сего, коих удел в этой жизни (Ср. Пс.16:14), которые всегда ропщут и жалуются, когда приходят в лишение благ земных. А мы, братия, не должны горевать, когда кому из нас приводится расстаться с землею и идти ко Христу, в Его Небесное Царство. Ибо Царство Его не от мира сего есть (Ин.18:36), не временное и преходящее, но, как сказано, Господь на небеси утвердил престол Свой (Пс.102:19), то оно и есть там. Все это, что сказано в Писании, не есть ложное. Потому должен бояться смерти только тот, кто, не будучи возрожден водою и духом, будет, по исходе из мира сего, мучиться вечно в огне. А верующему во Христа и не сомневающемуся в Его обетованиях должно радоваться о близкой своей кончине и восклицать: ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром (Лк.2:29).

И как не радоваться подвижнику Христову в день кончины его? Чего страшиться ему в часы переселения души на небо? Что для него смерть? Не иное что, как темничный страж, который отверзает двери и отпускает на волю, или путеводная звезда на небо, проводник от мрачной сей юдоли в чудные селения Божии, где ждет его обилие радостей пред лицем Его во веки (Ср. Пс.15:11). Смерть только для грешников люта; а кто очистил душу свою слезным покаянием, кто прошел здесь узким и прискорбным путем, тот верою в Господа, оправдывающего всех нас, истинно верующих в Него, становится уже правым. И смерть для праведника ничего не значит; на смертном одре душу его объемлет упокоение, и кончина его подобна тихой, угасающей заре. Ему тогда представляются надежды отрадные: позади его – многомятежное море жизни земной, пред глазами же – тихое пристанище небесного упокоения; в прошедшем – труды, скорби и слезы, а в наступающем – неизреченные радости, вечное веселье. Ибо сеющие здесь слезами, радостию пожнут (Пс.125:5), как сказано в Писании; плачущие в сей жизни радоваться будут вечно в жизни будущего века. Потому то и Писание говорит: боящемуся Господа благо будет напоследок; он в день скончания своего обрящет благодать (Сир.1:13), обрящет у Господа милость и многое у Него избавление.

Блажени мертвии, умирающий о Господе. Ей, – глаголет Дух, – да почиют от трудов своих (Откр.14:13)! Потому будемте, братия, не скорбеть об умерших блаженною, христианскою кончиною; будемте всегда себе напоминать, что есть для нас еще другая жизнь, – жизнь не земная, жизнь прекрасная, бесконечная. Эта же жизнь, которой люди так дорожат и о которой более всего жалеют, так пуста, суетна, ничтожна, что не стоило бы в ней и минуту жить, если бы только она не служила приготовлением к жизни будущей. Потому будемте, прошу вас, заранее приготовляться к жизни будущего века, постоянно или как можно чаще думать о небесной нашей отчизне и туда переселяться духом, в тот покойный и тихий край, и там витать, в такой отрадной и безмятежной стране. О, небо! как оно обильно веселием! Какими преисполнено радостями! Мысль, устремленная к горнему нашему жилищу, всегда приносит оттуда душе небесное веселие, тихое, радостное спокойствие. И одна минута, проведенная там боголюбивым умом, надолго рассеивает в сердце мрак земной печали. Таким образом, если будем мы вразумлять себя каждый день и внушать себе мысль о загробной жизни и тем утешать себя, тогда и самая наша печальная жизнь не так тяжела нам будет.

Впрочем, кто хочет плакать об умершем, тот пусть плачет, только не так, как бы не имеющий упования жизни вечной, а как прилично христианину. И Святая Церковь не запрещает нам плакать об умерших; она влагает слово в уста умерших: зряша мя безгласна и бездыханна, восплачете обо мне, братия и други, сродницы и знаемии... Потому плачьте об умерших, но так, чтобы ваши слезы соединены были с молитвою к Богу о их упокоении, а не так, как многие из нас, которые, смотря на своих мертвых, опускаемых в могилы, надрываются от плача. Им кажется, что они расстаются с ними навеки; им и на ум не приходит, что мертвые тела их некогда оживут и выйдут из гробов своих; вот они оттого так и плачут и рыдают над ними безутешно. Остановимся, братия, удержимся от такого неразумного плача, коему предаются одни только лишенные упования бессмертной жизни; будем плакать, но так, как бы разлучающиеся на короткое время, как вполне уверенные в загробном бытии души и ожидающие жизни будущего века. Так плакать тихо, умильно, – не только не грешно и не безумно, но и похвально, весьма пристойно чувствительному человеку. Так плакал и Сам Господь при гробе Лазаря, хотя и знал, что он скоро освободится от уз смертных и выйдет из него.

Надобно знать и о чем плакать, чтобы удостоиться того утешения, о котором Господь сказал: блажени плачущии, яко тии утешатся (Мф.5:4). Если кто плачет, лишившись родного своего, о том, как он будет жить без него? Кто ему в чем поможет? – то этот плач противен Богу и не подаст ему утешения от Него. Плачущие о том, кто их будет питать, кто одевать, не суть блаженны. Кто надеется на человека более, нежели на Бога, тот не есть друг Божий, близкий к Богу; потому он и не внимает словам пророка: возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает (Пс.54:23). Все, не имеющие надежды на Бога живого, суть мертвецы пред Ним, лишены жизни Божией за невежество, сущее в них, за неверие и окаменение сердца их. Все таковые плачут безутешно, когда лишаются человека, на которого возлагали они надежды свои.

Ты плачешь, что тебя, со смертью твоего друга, брата, постигнет бедствие – лишение земных благ, что ты без него не будешь иметь на земле, где и главу приклонить. Если и это случится с тобою и еще больше того, не следует и тогда плакать тебе обо всем этом: такой плач показывать будет в тебе одно только малодушие. Подумай только, с кем ты будешь равняться, когда будешь злострадать в этой жизни? Не с теми ли Божьими человеками, которые жили здесь лишени, скорбяще, озлоблени (Евр.11:37)? Не самому ли уподобишься Господу, Который не имел здесь, где главу приклонить? Ей, воистину так! И ты об этом плачешь? И такою участью не хочешь быть доволен? О, неразумный! Тебе, верно, лучше кажется быть подобным тому, который во аде, сый в муках, услышал: помяни, яко восприял еси благая твоя в животе твоем (Лк.16:25). Видишь ли, как надобно уметь плакать и знать, о чем плакать. Плакали и жены иерусалимские, и притом плачем, заслуживающим по нашему мнению, великого одобрения, ибо они плакали о лишении Того, Кто творил только одно добро, и то весьма многим и многим. Но и эти жены Божиею правдою не были оправданы, а только научены, о чем они должны плакать: дщери иерусалимские! – воззвал им Господь, – да не плачитеся о Мне, обаче себе плачите и чад ваших (Лк.23:28).

Ничто, обрати на сие внимание, брат мой, – ничто так не делает человека чистым, беспристрастным к земному и ничто так не возвышает дух его и не прилепляет к Богу, как бедствия и злоключения в мире сем. Беды и скорби суть достояние на земле всех Божиих служителей, как засвидетельствовал и апостол Павел, который говорил о себе: во всем представляюще себе, якоже Божии слуги, в терпении мнозе, в скорбях, бедах, теснотах по Христе (2Кор.7:4). Итак, не будем малодушествовать, когда постигают нас лишения и озлобления в мире сем, не будем уподобляться умом своим малым детям, но станем разуметь, к чему влечет нас Божия мудрость, когда постигают нас здесь беды и скорби. Сыне Мой! – говорит Писание от лица Божия, – не изнемогай от наказания Господня и не унывай, ибо Господь кого любит, того и наказывает (Евр.12:5, 6).

Если мы терпим в этом мире злоключения, то Господь поступает с нами как с любимыми детьми; а кто остается безнаказанным, как прочие, которые не хотят знать Бога, тот не есть Божий. Господь, оставляя в мире сем учеников Своих, говорил им: вы печальны будете, но печаль ваша обратится в радость вам (Ин.16:20). Постигли нас временные скорби, будем ожидать себе за то и вечного беспечалия. Плакали плачем немалым и сестры Лазаря по умершем своем брате, подпоре своего благосостояния; но за то после, как были обрадованы, когда Господь воскресил его из мертвых. И мы ныне пусть плачем, и даже много плачем по умершем своем, опуская его в гроб и зарывая в могилу, но не без веры в Божие всемогущество и обетование нашего Спасителя. Будем знать, что от Бога определено быть воскресению всех от века людей. Еще издревле Бог открывал об этом пророкам Своим, из коих Иезекиль возвещает о сем так: и бысть на мне рука Господня, и изведе мя в дусе, и постави мя посреди поля; се же бяше полно костей человеческих. И рече ко мне: сыне человеч! прорцы на кости сии: кости сухие, слышите слово Господне, се глаголет Господь: се Аз введу в вас дух животен, и дам на вас жилы, и возведу на вас плоть и простру по вам кожу, и дам дух Мой в вас, и оживете, и увидите, яко Аз есмь Господь. И прорекох, якоже заповеда ми Господь; и бысть внегда ми пророчествовати, совокупляхуся кость к кости, каяждо к составу своему; и видех: се быша им жилы, и плоть растяше, и протяжеся кожа верху, духа же не бяше в них. И рече ко мне: прорцы о дусе, да оживут. И прорекох, якоже повеле ми вниде в них дух жизни, и ожиша, и сташа на ногах своих собор мног зело, И рече Господь ко мне: се Аз отверзу гробы ваша, и изведу вас из гробов ваших, и дам Дух Мой в вас, и живи будете, и увесте, яко Аз Господь глаголах, и сотворю (Иез.37:1–14).

Для доказательства же, что не бессильно у Бога всякое слово, еще в древние времена оживали мертвецы: раз дуновением Ильи пророка, а в другой – прикосновением к мертвым костям Елисея. И Господь, в утверждение сей веры, что будет время, и мертвые опять живы будут, воскресил дочь Иаира, во второй – сына вдовицы и в третий – Лазаря, который предался уже тлению. Таким образом, при двукратном и трехкратном оживлении мертвых утвердится в нас вера во всеобщее воскресение мертвых: при двух или трех свидетелях да станет всяк глагол. Кроме того, Господь возвещал: Аз есмь воскрешение и живот; веруяй в Мя, аще и умрет, оживет (Ин.11:25). И еще говорил: яко грядет час, воньже вси, сущие во гробех, услышат глас Сына Божия, и изыдут сотворшии благая в воскрешение живота, а сотворшии злая – в воскрешение суда (Ин.5:28, 29). И вот, когда живот наш из гроба воссиял, тогда, действительно, по слову Господню, и гробы отверзошася, как повествует Евангелие, и многа телеса усопших святых восташа и, изшедше из гробов, по воскресении Его (Господа нашего Иисуса Христа) явишася многим (Мф.28:53). Но всего этого мало! Так как люди неудобопреклонны сердцем, чтобы веровать всему, что предсказано было пророками и Самим Господом, то вот Господь еще от сотворения мира и до наших дней являет в природе как бы пример воскресения мертвых, – умерщвлением зимнею порою всех земных злаков и возвращением им новой жизни с новым годом. Природа ясно поучает тому же, чему учит и Евангелие: яко не изнеможет у Бога всяк глагол (Лк.1:37). И Господь Сын Бога живого говорит: Отец Мой доселе делает, и Аз делаю (Ин.5:17). Посмотрим же на видимую природу, что в ней делает Творец наш, как всемогущее слово Его, сказанное при сотворении мира, не истощается в силе своей и до нашего времени. Смотря на землю зимою, когда она бывает покрыта толстым слоем снега, и на безлиственные на ней деревья, и вообразить, кажется, не можно было бы, если случилось видеть в первый раз, что эта голая земля и эти голые на ней деревья покроются, придет время, листьями, цветами и плодами. Или вот еще: видимые летом в великом множестве насекомые и гады не всю ли зиму проводят в оцепенении, подобном смерти? Однако ж и эти омертвевшие существа, как видим, выходят из безжизненного своего состояния, выползают из земных логовищ своих и снова наслаждаются жизнью. Все это не доказывает ли тебе, маловерный человек, что, хотя и наступит для тебя, как бы суровая зима, неизбежная для всех смерть, но тот, Кто из ничтожества призвал к бытию всякую тварь, кто и ныне рои бесчисленных существ, после зимнего их мертвого сна, вызывает к новой жизни, призовет некогда и всех нас к бытию неприменяемому, воскресив из праха и самые тела наши? глаголах, и сотворю – Господь сказал.

И мы должны же верить слову Господню, тем более, что Он Сам сказал: небо и земля мимоидет, словеса же мои не мимоидут (Мф.24:33). И как не верить Тому, Кто при сотворении мира только сказал: «да будет», и по слову Его явились небо и земля? Как не верить, если и сами сознаем, что – верен Господь, как сказано в Писании, во всех словах Своих (Пс.144:17), и нет неправды в Нем: не останется у Него не исполненным никакое слово? И мы верим истине Господней, что мертвые оживут и выйдут из гробов своих; потому и всякий из нас, по вере сей, говорит пред Богом: чаю воскресения мертвых. Однако ж при погребении умерших показывается у многих из нас какая-то несообразность веры с видимым маловерием: и оттого они плачут и рыдают так горько, так безотрадно, что расстаются с ним навеки, как будто и быть воскресение мертвых не может никогда. О, несмысленные мы и медлительные сердцем, чтобы веровать тому, что предсказано нам от Господа! При вере во всемогущего Бога, сотворшего словом Своим всю вселенную, можно ли сомневаться в Его обещании: все тленное в нас превратить в нетление и смертное сделать бессмертным (Кор.13:53). Можно ли подумать, что Он всего этого и не исполнит? Ах! неужели Тот, Кто, при сотворении мира, рече только, и вся быша, повеле, и всяческая создашася (Пс.32:9), не возможет одних только мертвых возвратить к новой жизни? Ей, не останется не исполненным никакое слово у Бога!

Чтобы мы более верили слову Господню, чтобы постоянно имели пред глазами свидетельство силы Господней, Господь Бог всегда чудодействует в природе. Вот настает весна, и живительная теплота солнца извлекает изнутри земли и деревьев растительную силу и сообразно породе каждого растения, одевает их различными цветами и плодами. Не так ли и благодать Святого Духа действием животворной Своей силы, оживотворив тела наши, выведет наружу и самые сокровенные дела наши, и слова и даже помышления наши? Ведь, не напрасно же Господь сказал: ничтоже покровено есть, еже не открыется, и тайно, еже не уразумеется (Лк.12:2). Тогда и за всякое праздное слово, как извещает истина Господня, воздаст человек ответ Богу (Мф.12:36). И не только на слова или дела, но и на самые помышления наши будет тогда обращено внимание; это можно видеть из того даже, что и мы ныне различаем по лицу и по походке, кто какими мыслями бывает занят, веселыми или печальными, смиренными или гордыми, тем более всеведующий Бог может знать и высказать пред всеми, кто чем занят был и о чем более думал в этой жизни. Хотя сказано: от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься (Мф.12:37), но что для нас слова, то для Бога помышления, – ибо в мире духовном они служат вместо слов. Если и в этой жизни не одни дела, но и желания, и наклонности человека много изменяют наружность его, так что по виду отличается празднолюбец от трудолюбца, надменный собою от кроткого человека, – видно, который из нас торговый, мастеровой, чиновник или простой, – тем более по воскресении труды и скорби, подъятые ныне ради Господа, отличат своих тружеников от ленивых грешников. Тогда первые, т. е. которые ныне сокрушались и смирялись пред Господом, явятся во славе преобразившегося на горе Господа, очистятся от всякой скверны плоти и души и убелятся, яко снег, и во светлости такой понесутся в сретение Господне на воздух; последние же, оставшиеся внизу, все нераскаянные грешники, которые были привержены умом и сердцем к одной земле, окажутся во всем своем безобразии и снизойдут во ад вместе с противником Божиим – дьяволом, сатаною. Так, ведь, сказано и в Писании: снизойдут во ад все народы, забывающие Бога (Пс.9:18). Они мыслят о земном и их конец – погибель (Фил.3:19).

Блажен, кто ныне говорит нелживыми устами: ожидаю воскресения мертвых и жизни будущего века.

Блажен тот раб, которого ум занят не земным и маловременным житием, но испытанием Божественных откровений и приготовлением к жизни новой, к жизни, которая будет по кончине века сего.

Ожидание жизни будущего века

Сподоблшиися век он улучити

и воскресение, еже от мертвых, ни

женятся ни посягают, – ни умрети

ибо к тому могут: равни бо суть

Ангелов, и сынове суть Божии

(Лк.20:35, 36).

Людям мира сего, которых удел в этой жизни (Ср.Пс.16:14), которые и именуются потому сынами века сего (Ср. Лк.16:8) и еще сынами противления (Ср. Кол.3:6), т. е. противниками Божьими, жизнь сия представляется или случайным появлением и затем обращением в ничтожество, – и при этом они говорят: мал есть и печален живот наш: пьем и едим, утре бо умрем (Прем.2:1; Ис.22:13), – или же в мыслях у них, что дома их вечны и жилища их в род и род (Пс.48:12). И вот они при таком мнении стараются поставить престол свой на земле и вознести его до неба, – благоденствие свое утвердить здесь навеки. Не таков совет Вышнего и совсем не таково понятие сынов света (Лк.16:8), которых внутренний взор озарен откровением свыше, ум просвещен лучами солнца правды Божией. Потому-то, кто вразумлен учением Господним, тот живет в мире не как владыка и полный домохозяин, но как приставник к чужому имению, или как странник и пришлец: пользуется ли он благами века сего, – живет по слову апостольскому, как бы ничего себе не приобретающий (1Кор.7:31). Если же не имеет на земле места, где главу приклонить, он и тогда остается мирен духом, как бы ничего своего не лишающийся. Ибо мы ходим верою, – говорят такие, – а не видением (2Кор.5:7), смотрим не на видимое, но ожидаем невидимых, Богом обетованных благ, и уверенность в невидимом у них так сильна, что они как бы наяву видят то Царство, которое уготовано при сотворении мира (Мф.25:34) – для любящих Господа Бога (1Кор.2:9). При совершенной вере словам Господним они как бы созерцают осуществление ожидаемых благ (Ср. Евр.11:1). Посмотрим же, как входят смертные в это бессмертное блаженное состояние, в коем дух их окрыляется радостью спасения и постоянно устремляется к небесам.

Во-первых, видим их моления, слышим усердные молитвы к могущему спасти их от смерти. Пути Твои, Господи, скажи мне, – взывал Давид, – и стезям Твоим научи меня. Покажи мне путь, воньже пойду, вразуми меня, и буду жить (Пс.118:144). Такими же словами молились все святые. Но одной молитвы для спасения не довольно, ибо Господь Сам возвестил: что Мя зовете: Господи, Господи! и не творите, яже глаголю (Лк.6:46). Вера без добрых дел мертва есть (Иак.2:20). Потому надобно посмотреть и на дела богоугодные, которые оживотворяют душу и возводят человека к Царству вечной жизни. Впрочем, послушаем еще прежде учения Господня, чтобы могли верно узнать, какие дела угодны Богу и какие противны, хотя они нам и не представляются богопротивными. Ибо суть пути, как сказано, мнящийся быти правы, обаче последняя их зрят во дно адово⁷² (Прит.16:25). И этими путями прошли и ныне проходят многие, вовсе не примечая, что путь их скользок и ведет их в преисподнюю, где вечно не увидят света (Ср. Пс.48:15, 20; 72:18), как говорит Писание. Шествующие сим путем благоденствуют, как сказано еще, в веке сем, умножают богатство (Пс.72:12): им представляется, что в род и род не приключится им зла, и оттого гордость, как ожерелье, обложила их, и дерзость, как наряд, одевает их (Пс.72:6). И последующие им одобряют их мнение, хотя этот их путь и есть одно безумие (Пс.48:14), как сказал пророк Давид. И, действительно, хотя нет им огорчений до самой их смерти (Ср. Пс.72:4), но зато исполняется на них слово, писанное в законе: скончаша во благих житие свое, в покои же адове успоша (Иов.21:18). Видите, как надобно быть осторожным и как много знать, чтобы уметь различать, который путь обращает к Богу и ведет в жизнь и радость вечную, и который отвращает от него и доводит до многих грехов и бесконечной за них муки. Не напрасно же и апостол пишет:хотящий богатитися впадают в напасти и сеть, и в похоти многи несмысленны и вреждающия, яже погружают человеки во всегубительство и погибель (1Тим.6:9). О, страшиться надобно, весьма страшиться сего пути!

Путь же Господень открывается нам такими словами: во-первых, Господь говорит: овцы Мои гласа Моего слушают и по мне грядут; и Аз живот вечный дам им (Ин.10:20). Значит, только те, которые не слушают слов Его, или слушают да не исполняют, те живота вечного не получат. Те только достигают жизни будущего века, которые, как сказано, весь свой разум покоряют в послушание Христу (2Кор.10:5). Блажен тот из нас, кто старается выю свою склонить под иго Христово: иго бо Мое благо, – Господь сказал, – и бремя Мое легко есть (Мф.11:30).

Итак, кто любит жизнь и дни свои хочет иметь вечно благими, тот непременно должен быть последователем или учеником Христовым. А чтобы действительно быть и вечно оставаться в обществе с Ним, нужно знать еще условия, которые допускают до общества Его. При этом еще нужно преодолеть затруднение, на которое указывая, Дух Святый говорит через пророка: внегда услышавши глас словес Его не ожесточите сердец ваших. Ибо, действительно, могут люди, любящие благоденствие века сего, не только презирать, но даже и ожесточаться на слова Господни, как Евангелие и показывает и пример сему: раз слушатели слов Господних отошли от Него и с негодованием говорили: жестоко есть слово; кто может Его послушати (Ин.6:60)? Итак, послушай же, кто ищет себе благ, не временных, но вечно неизменных, – вот какое условие Господь предлагает своим последователям: всяк, иже не отречется всего своего имения, не может Мой быти ученик (Лк.14:33). – И ты при этом еще рассуди сам: если кто не возможет быть учеником Христовым, то как он может войти в Его Царство, в присносущную жизнь Его и радость? Тем более, что Господь сказал: без Мене не можете творити ничесоже (Ин.15:5). И верно, значит, совершенно верно великий во святых Антоний сказал: «аще не презрим маловременных, ниже вечными насладитися возможем».

«Блага мира сего суть препоны, – как сказал святый некто (Симеон Новый Богослов), – кои не допускают нас возлюбить Бога и благоугодить Ему». И не напрасно Господь нас учит: продадите имения ваша, и дадите милостыню (Лк.12:33). Не собирайте себе сокровищ на земле, но собирайте на небе. Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше (Мф.6:19–21). Приобретение земных благ отвлекает душу от Бога и благ Божественных; это есть верное средство к погибели. Ибо никто не может, как Господь Сам говорит, служить двум господам, – противным друг другу в требовании, каковы Бог и богатство: – или одного будет любить, а другого ненавидеть, одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Так и вы, – говорит нам Господь, – не можете служить Богу и мамоне (Мф.6:24), стараться, как угодить Богу, и вместе заботиться о стяжании благ земных.

При этом не бесполезно заметить слова пророка: видите, яко вси ослепоша: вси путем своим последоваша, кийждо уклонишася в лихоимство, от первого до последнего (Пс.56:10, 11). И, действительно, все сыны века сего гоняются за видимыми благами, как бы за неотъемлемым своим достоянием; одни только те, которые составляют малое стадо (Лк.12:32), смотря на все временное прозорливыми очами, видят одну пустоту и потому взывают: суета суетствий, и всяческая суета. Все они молятся Богу, так и Давид, который просил: отврати очи мои, еже не видети суеты; приклони сердце мое к откровениям Твоим, а не к корысти (Пс.118:37, 36). Один же из таких (блаженный Архип) молился Богу так: «да не внидут благая мира сего пред очи мои, не буди ми веселитися о коей-либо вещи временной в сем животе моем»... Какого же старания не должны приложить и мы, особенно когда окружены земными благами со всех сторон, чтобы проложить себе путь и достигнуть Небесного блаженства? И горе будет, если мы не потрудимся ныне сделаться верными Господу своему! Ибо он возвещает: если вы в неправедном имении не были верны; кто даст вам ваше (Лк.16:11, 12)? Неправедным, т. е. не истинным и чужим для нас, Господь называет всякое здесь приобретение наше, и при этом дает знать, что, если мы не верим слову Господню и не поступаем со своим имением так, как Он учит нас, то и не получим тех благ, которые уготованы любящим Бога на вечное время.

Презрение видимых благ есть средство, которым испытывается наша вера и через которое достигается вечное блаженство. Потому и Господь говорит: нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или отца, или матерь, или жену, или детей, или земли ради Меня и Евангелия, и не получил бы ныне, во время сие во сто крат более, а в веке грядущем жизни вечной (Мк.10:30). Кто действительно возжелает жизни вечной, для того воистину не бывают дороги дом и братья, ни во что становит он и земные приобретения. Один только Господь близок его сердцу и потому он говорит, как и Давид: с Тобою ничего не хочу на земле (Пс.72:25), – и поступает во всем, как Павел, который все вменял за ничто, чтобы приобресть Христа.

Итак, рассмотри же себя прилежно, человек, который говоришь пред Богом: чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Ожидаю, – говоришь; а сам смотри, не лжешь ли! Ведь, кто чего ожидает, тот о том и помышляет; а ты думаешь ли, – что это за жизнь будущего века? Не нужно ли что для нее приготовить или самому приготовиться? Посмотри-ка на тех, которые ждут себе здесь долгого века, – какое у них попечение, какое старание о том, как бы сделаться людьми хорошими и жить без нужды в будущее время. Вот одни от юности обучаются наукам, другие мастерствам, и все они всю жизнь трудятся, чтобы быть в довольстве и не терпеть лишения временных благ. Ты же, что делаешь для жизни будущего века? А если ничего не делаешь и даже не подумаешь о ней, то, что же и говоришь: ожидаю? и притом еще пред Богом. Только обманываешь ты Бога! Смотри, Бог поруган не бывает (Гал.6:7). Лгать пред Ним страшно, ибо страшно, – говорит апостол, – впасть в руце Бога живого (Евр.10:31). Все лукавнуюшие пред Ним потребятся, и часть им в озере, горящем огнем и жупелом (Откр.21:8). Ей, возлюбленный! да не спим, якоже прочие, не имущии упования; но да бодрствуем и трезвимся (1Фес.5:6), – взывает нам апостол Павел.

Подвизайся, брат мой, добрым подвигом веры, и емлися за вечную жизнь (1Тим.6:12). Век сей скоропреходящ и жизнь сия подвержена различным переменам; но если и о ней так много у нас забот! Если и ради временных благ так много мы беспокоимся, то неужели не стоит никаких трудов та жизнь, которой не будет конца? – В которой не будет и малейших перемен; где мы будем вечно только жить и жить, а умирать во веки не будем! Неужели же такая жизнь не стоит того, чтоб о ней позаботиться! О, возлюбленный! позаботимся не о сей только жизни кратковременной, которая сегодня есть, а завтра же, быть может, и не будет; но станем лучше заботиться о той бесконечной жизни, где мы в каком окажемся положении – мучительном или блаженном, в таком и останемся на веки. Ей, будем заботиться о той жизни, в которую всех нас призывает Господь по своей бесконечной любви и неизреченной к нам милости!

***

Что сотворю, да живот вечный наследую? – Не бесполезно, думаю, и всякому из нас узнать ответ на такой вопрос, который предложил Господу один юноша, весьма богатый. Слушая учение Господне о вечном блаженном бытии, в пылу своей ревности заслужить его, этот весьма вежливый и почтительный юноша, – ибо он был княжеского рода, – встал перед Господом на колени и говорил: благий Учитель! что благо сотворю, да имам живот вечный? И Учитель Небесной жизни отвечал ему: знаешь заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, почитай отца и матерь. Воспитанный от юности в законе Моисеевом сказал смело: все это я сохранил от юности моей, еще чего не докончил? Тогда Сердцеведец, взглянув на него любвеобильным взором, возвестил ему: одного тебе недостает; если хочешь быть совершенным, иди и, что имеешь, продай и отдай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, и последуй за Мною. Юноша же был богат и любил земное стяжание отца своего; потому, когда услышал такие слова от Господа, то и отошел от Него со скорбью (Мф.19:16–22).

Истинно говорю вам, – тогда сказал ученикам Своим: трудно, трудно богатому войти в Царство Небесное (Мф.19:23). Ученики были до сего времени такого же мнения, как и все вообще люди, – в неведении тайны Божией; и потому весьма удивились и даже устрашились, услышав такие слова от Господа, истинного во всех Своих словах. Господь же, видя их недоумевающими, еще подтвердил и при том так определительно: дети! как трудно надеющимся на богатство войти в Царствие Божие! Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие (Мк.10:24, 25). Ученики, всем сердцем веруя истине слов Господних, чрезвычайно изумились при таком откровении и между собою говорили: кто же может спасен быти? Так-то вот тайна Господня передается, как прежде, так и ныне, одним только боящимся Его, и завет Свой Он открывает им (Пс.24:14)!

Кто есть из нас боящийся Господа, истинно, всем сердцем верующий словам Его? Приложи все внимание свое к откровениям Господним, и Господь ясно покажет тебе путь, который вводит в жизнь вечную. А путь сей есть воистину трудный и стеснительный для всех нас; потому и многие взыщут внити, как Господь сказал, и не возмогут (Лк.13:24). Вот и юноша искал пути сего, а идти по нему не мог. Хотя солнце правды и освещало ему этот путь; но лучи животворного света были ему не по душе, привыкшей любить более тьму, нежели свет. Хотя утеха Израилева и утешала его надеждою вечных благ, однако ж сердце его, пристрастное к земным благам, отвратилось от нее с печалью. Хотя Учитель, воистину благий, и вразумлял его, говоря как бы так: Я не отнимаю от тебя твоего имения и не разоряю тебя, но напротив предохраняю от разорения, которое со смертью последует неминуемо. Я только велю тебе тленное твое богатство переменить на нетленное, временное сделать вечным и не держать при себе сокровище свое, но перенести его руками нищих в небесное хранилище. И при всем том не захотел неразумный принять такое учение за истину, а потому и не мог сказать, как Давид говорил пред Господом: радуюсь я слову Твоему, как получивший великую прибыль (Пс.118:162). И вот скрылся от очей Господних тот, кто искал пути к бессмертному животу и вопрошал, что ему надобно делать? Узнать – узнал, а сделать не захотел. Не так ли и ныне все, мудрствующие о земном, учению Господню не покоряются, да и не могут (Рим.8:7)? – как гласит Писание. Оно для них остается как бы загадкой, которую никак не могут решить. Однако ж погибель их не дремлет, – как они душою дремлют.

Се, удаляющий себе от Тебе погибнут (Пс.72:27), – взывал пред Господом Давид. И юноша тому пример. Сама Божия правда огласила спасение его как бы совершенно невозможным; да иначе и быть не может. Ибо, если, находясь у самого источника жизни, не мог тот юноша утолить жажду души своей живою водою, принять в свое сердце глаголы живота вечного, то, находясь в удалении от Господа, посреди земных утех, едва ли когда взыщет снова того учения, которое противно показалось душе его? О, как должен бы всякий из нас беречься такого состояния и, подобно Давиду, взывать: зри, Господи, не на опасном ли я пути, и руководи меня на путь вечной жизни! (Пс.138:24). А к несчастью многие из нас того не примечают, что они находятся вдали от Господа, и ходят, как свидетельствует Писание, в суете ума их, помрачены смыслом, суще отчуждены от жизни, за невежество, сущее в них, за окаменение сердец их (Еф.4:17,18). Заметим же, по крайней мере, что неведение Божией истины или неверие откровению Господню, а оттого и нечувствие сердца, отсутствие от него страха Божия и любви к Богу – вот удел всех отчужденных от жизни вечной!

О, брате! если и мы с тобою останемся от жизни Божьей отчужденными навеки, то, можешь себе представить, какой услышим приговор от Судии праведного, когда явимся на тот свет! Тогда Он уже не как Отец, но как грозный Судья, скажет во гневе Своем: посмотрите на эту жизнь, указывая на вечное блаженство, преисполненную всеми благами; это все было для вас приготовлено, и в вашей воле оставалось получить или не получить от Меня. Но как вы не захотели наследовать вечной жизни, – отвергли Мои советы, пренебрегли учением Моим, не поверили Моим словам и тем проложили себе путь к вечному отчуждению от Меня, – теперь вот и идите же от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный дьяволу (Мф.25:41) – противнику Моему и его сообщникам. О, что мы тогда скажем, брате мой? Что будем делать? Не станем ли ударять себя в грудь, бить по лицу и страшным образом плакать? Но все уже будет напрасно, ничто тогда не поможет нам.

О, позаботимся, мой возлюбленный, позаботимся ныне не о благах сей жизни, о которых не велел нам Господь заботиться; а лучше станем думать о той всеблаженной, беспечной жизни, которая будет в будущем веке. Не ради временных прибытков будем трудиться на земле, не груды золота и серебра скоплять у себя: ах! не о том станем стараться; но позаботимся, мой друг, лучше об одном – как бы нам сделаться учениками Того, Кто ради нашего спасения сошел с неба и не имел на земле места, где бы мог главу приклонить. Постараемся, брат, быть истинными последователями Господа нашего Иисуса Христа, усердными исполнителями Его святой воли.

Ты скажешь: что же я должен делать? – Не знаю, мой брат, что еще сказать нужно сверх слов Господних, которые ты слышал с тем юношей, который точно также вопрошал Господа. Если тебе кажется излишним для тебя: иди, продай имение и дай нищим; то разве только потому, что не хочешь быть совершенным, т. е. совершенно покориться воле Господней. Но послушай, что Господь сказал Своему ученику, который не хотел свой разум покорить в послушание Ему в одном, по видимости, не важном деле, а именно – умыть ноги свои руками Господними: аще не умыю тебе, – Господь сказал ему, – не имаши части со Мною (Ин.13:8). И действительно так, – не наугад, значит, сказал и Никита смиренный, что «горний мир исполнитися требует не перстными и несовершенными, но духовными и совершенными, в меру совершенна исполнения Христова востекшими». И о таких Писание говорит: аще кто в слове не согрешает, сей совершен муж (Иак.3:2).

Скажешь ли: нежели всем непременно нужно расточать имение по нищим, когда Господь не требовал того и от юноши, а только сказал ему: если хочешь быть совершенным, иди и продай имение, и дай нищим? – Знай, что Господь никого не принуждает к добродетели; ибо говорит: яко кроток есмь и смирен сердцем, и потому учит всех не со властью, а как бы дает только советы. Оттого Он и говорит иногда так: аще кто хощет... Но однако ж вместе с тем возвещает всем волю Отца Своего: не собирайте себе сокровищ на земле (Мф.6:19)! ибо где будет находиться сокровище, там будет и сердце (Мф.6:21), – туда обратятся и все ваши помышления. Потому и последователям Своим заповедал, назвав их притом малым стадом: продадите, как сказал, имения ваша и дадите милостыню; сотворите себе влагалища неветшающа, сокровище неоскудеваемо на небесех (Лк.12:33). Также и о совершенстве или святости всем нам сказал: будите убо совершени, якоже Отец ваш небесный совершен есть (Мф.5:48). Святи будите, якоже и Аз свят (Лев.20:7)есмь. И всякий из нас разумеет, что не быть прелюбодеем, хищником, клеветником, не значит еще быть наследником небесных благ. Ибо и юноша тот, который домогался вечной жизни, не был же каким злодеем; а напротив, был честен, справедлив, почтителен к родителям, и только одного того не хотел совершить, чего требовал от него Господь. И вот оттого и не захотел быть вместе с Ним, – и отошел от Него со скорбью, будучи сердцем привержен к имению своему, которое обольщало его, утешало и привлекало к себе.

И ты, брат, не хочешь ныне расстаться со своим имением, хочешь иметь его при себе, – не на небе, а здесь – на земле. Хочешь ему служить, скоплять его, сколь силы есть, или быть при нем хоть сторожем, посмотри же, какой ты опасности через то себя подвергаешь: никто не может, – Господь сказал, – служить двум господам: или одного будет любить, а другого ненавидеть (Мф.6:24). Никто не может угождать Богу и в то же время служить стяжанию благ земных. Если бы ты имел разум истинный, то, кажется, мог бы понимать – для чего тебе велит Господь отстать от имения и не служить этому господину, противному Богу, или лучше сказать, врагу Божьему. Ибо оно привлекает твое сердце к себе, в то же время отвращая его от Бога. А ты как совершенно неразумный, слыша повеление Господне, стоишь в раздумье и говоришь еще: для чего же это нужно? Разве и без того нельзя спастись? Я и так живу хорошо, никому никакого зла не делаю. Зачем же мне лишаться имения моего! Не знаю, почто так Господь велел – продавать имение и раздавать нищим? А я с чем останусь? Как я буду жить?

О, человек! постыдился бы так говорить, вопреки советам Господним. Ведь, кажется, следовало бы тебе исполнять волю Создателя и тогда, когда ты ровно бы ничего не получил за это; но вот, когда Он обещает Сам сохранить твои сокровища, когда ты перенесешь их на небо, и сделать их вечно твоими, и ты, при таком совете благого Бога, все еще остаешься как бы глух.

Послушай же, друг, если бы ты и нисколько не понимал, для чего нужно делать то и то, что Господь повелел, и тогда не должно бы сомневаться в пользе премудрых Его советов. Пусть ты не постигаешь ныне всех благодеяний человеколюбивого Бога, кои приготовлены за исполнение Его воли, все же должен разуметь, что заповеди Господни не ко злу, а благому концу должны привести непременно. И Господь сказал: не суть бо совети Мои, якоже совета ваши, но якоже отстоит небо от земли, тако отстоит путь Мой от путей ваших, и помышления ваша от мысли Моея (Пс.55:8, 9). Итак, не разумея Божественных, пренебесных мыслей нашего Господа, должны же мы, по крайней мере, верить, что, если требует чего Господь от нас, то разумеется, не ради нужды Своей или не ради прибыли, но единственно ради спасения душ наших. О нашем спасении печется Господь Спаситель наш, когда велит оставить все земное, чтобы могли мы искать одного небесного; а ты – прости меня, брат мой! – ты, сообразуясь, вероятно, с сынами века сего (Ср.Лк.16:8), не имеющими упования жизни вечной, во всем поступаешь так же, как и они. О, возлюбленный! возлюбим лучше любвеобильного Господа, Который возлюбил нас до того, что претерпел за нас Крестную смерть; возлюбим такого Владыку милосердного, который и сказал нам: аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет. И притом Он же опять возвестил: не любящий Меня слов Моих не соблюдает (Ин.14:23, 24).

Постараемся же ныне, брат мой, возлюбить Господа Бога, как Он заповедует нам – всем сердцем, всею душою и всею мыслью своею (Мк.12:23). Ибо, хотя бы кто и сохранил все заповеди Его, но сего единого не докончил, как и тот юноша, отшедший от Господа, хотя бы кто и от чрева матери был непорочен, справедлив во всех делах, но если не вступил на эту степень совершенства, – то не получит тех благ, которые уготованы любящим Бога, – не отыщет того Царствия, которое, по слову Спасителя, внутрь нас есть (Лк.17:21) и состоит в любви к Богу, в сердечной Ему преданности. Кто нас разлучит от любви Божьей? – взывал апостол Павел, – скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад или нагота?.. Известихомся, – говорит, – яко ни смерть, ни живот, ни ангели, ни иная какая тварь возможет нас разлучити от любви Божией, яже во Христе Иисусе (Рим.8:35,38,39). Но тот из нас Христов ли, кого разлучает от Него всякая привязанность к земному? Хотя иной и верует, и почитает, и поклоняется Ему, как и юноша, но, если не имеет еще ревности быть совершенным в любви к Богу, то и еже мнится, имея, как сказано, будет взято от него⁷³ (Мф.25:29). Яко ни тепл еси, ни студен, – говорит Господь такому, – изблевати тя от уст Моих имам (Откр.3:16). И горе тому будет, кто любит ныне какую-либо тварь более, нежели Творца и дары, чем Самого Дарователя. Иже любит, – Господь сказал, – отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин (Мф.10:37). Тем более, если кто любит так злато и серебро, или иное имение, тот не удостоится вечных благ.

Потому постараемся же, о возлюбленный! о приобретении себе любви Божией, а с нею и той блаженной жизни, которая будет в будущем бесконечном веке; от временного же, греховного наслаждения будем удаляться, как от смертоносного яда. А для сего послушаем, что говорят нам отцы святые. «Чей ум привязан бывает к какой вещи, тот не любит Бога», – утверждает Максим исповедник. «Всякое пристрастие даже к маловажной вещи истребляет воспламенившуюся теплоту сердца», – говорит Симеон Новый Богослов. Блаженный же Диадох возвещает, что «никто не может возлюбить Бога всем сердцем, не умягчив его страхом Божьим; а в страх Божий никто не приходит, если не освободится от всех житейских попечений». От них, как сказал святый Исаак Сирианин, «хладеет сердце, и душа впадает в суетные и безрассудные желания». А потому и советует Феофилакт Филадельфийский: «если всегдашнею молитвою отрешиться от земных желаний, то возсозиждется в тебе любовь к Богу». Но кто вовсе не старается о сем и не думает, как приблизиться к Богу, о том говорит Писание: проклят человек, аще от Господа отступит сердце его (Иер.17:5).

Не напрасно же апостолы ужасались от слов Господних, изъясняющих, как трудно богатому войти в Царство Небесное; они ясно понимали, что все, преданные сердцем к земным благам, погибнут, и от сожаления к стольким погибающим говорили: кто же может спастись? Воистину малое есть стадо, как Господь сказал, которым Отец небесный благоволил дать Царство (Лк.12:32)! И потому должны ли мы жить беспечно, подобно многим, не заботясь о достижении вечной жизни, которая дается не даром, но при всем усилии и старании человека? Ибо Царствие Небесное с нуждою воспреемлется, как сказано, и только усильные искатели входят в него (Мф.11:12), – с большим усилием оно восхищается. Много труда, и не одному богатому, требуется для сего. Впрочем, какое же благо и здесь на земле достается нам легко и без труда? Легко ли приобретается и скорогиблющее богатство? Не случается ли богатящемуся оставлять иногда и дом, и родину, и милых сердцу, и там, вдали от спокоя семейной жизни, то мучиться опасностью от злодеев, то алчностью приобретения, то заботою сбережения. Если же ради земных, ничтожных выгод человек так беспокоится ныне, то неужели ради вечного беспечалия и бесконечной радости не нужно потерпеть какого-либо лишения и скорби? Трудно спастись, особенно богатому человеку, и очень ему неудобно встретить здесь умаление, уничтожение земных удовольствий; и всякому спастись труднее, нежели погибнуть, как и подняться на гору, чем свалиться в бездну. Так неужели же потому и лучше низвергнуться туда, где, как сказано, трепет объемлет всех и мука (Пс.47:7)? Погибнуть, ведь, легко всякому: не заботься только о спасении, и погибнешь. «В ад можно прийти или упасть, хотя того не хочешь и не думаешь о том, – слова приснопамятного Филарета, митрополита Московского, – на небо же нельзя взойти, если того не хочешь и не будешь думать о том». И сказано совершенно верно! Так и писание говорит: снизойдут во ад все народы, забывающие Бога (Пс.9:18). И иже земная мудрствуют, – о земном пекутся и помышляют, – им кончина погибель (Фил.3:19), – говорит апостол Павел.

О, возлюбленный! не лучше ли потому презреть все земное, отвратиться сердцем от всех видимых благ, лишь бы не забыть одного Бога? Не лучше ли, – говорю, – потерпеть нам здесь всякого рода лишения, озлобления, томления и скорби, лишь бы не попасть в то место, где бесконечный плач и скрежет зубов? Итак, согласимся идти за Господом по пути спасения: пусть нам предстоит на нем и голод, нищета, и презрение, и насмешки от сынов века сего (Лк.16:8); пусть угрожает преждевременная смерть... О, неужели все это не презрим из-за одной блаженной надежды – наследовать вечные на небесах блага, вечную радость!

Будем, друг мой, помнить, что мир сей преходит, как говорит Писание, и похоть его, а творяй волю Божию пребывает вовеки (1Ин.2:17). Но может ли тот быть исполнителем воли Господней, кто не хочет взять на себя легкого Его бремени – и малого труда совершить ради Его ныне? Какие же трудности в сей жизни перенесли ближайшие ученики Господни, послушай, что один из них говорит о себе: во всем представляюще себе, якоже Божии слуги, в терпении мнозе, в скорбех, в теснотах по Христе, – в труде и изнурении, в голоде и жажде, на стуже и в наготе (2Кор.6:4; 11, 27). Вот как жили на земле наши предшественники и путеводители к Царствию Небесному! И Сам Подвигоположник Господь наш Иисус Христос не был ли оставлен всеми за грехи наши и мучен за беззакония наши: и тем самым не оставил ли нам образ, да вернее последуем стопам Его? Потому и говорит нам апостол Петр: вооружитесь и вы тою же мыслью, чтобы остальное по плоти время жить уже не по человеческим похотям, но по воле Божией (1Пет.4:1).

А мы, брат мой, по воле ли Божией с тобою живем? – Мы, которые всем сердцем и душой прильнули к одной земле, а о Небесном и думать забыли; мы, которые пустыми, самыми ничтожными благами дорожим, а вечные, неизреченные радости презираем как ничего не стоящие. Мы, которые делам плоти и тления предались всем телом и душой, а в делах спасительных, в делах божественных оказываемся совершенно неподвижны, мертвы. Все наши труды и беспокойства вовсе не показывают, что мы ищем Царствия Божия, стараемся покорить себя воле Божией. И долго ли же мы будем так жить, – предаваться одним земным попечениям и не заботиться о жизни будущего века? Долго ли еще мы будем прилепляться к благам скоропреходящим, с коими соединены на малое лишь время? О, зачем мы так прикрепляем к земле душу свою, как узника, опутываем ее более и более земными попечениями?! Что не пожалеем ее бессмертную? – Только и знаем беспокоиться об одной плоти, этой истинной темнице душевной! Отчего хотим освободить ее от тьмы и тени смертной (Ср.Мф.4:16), – осветить ее светом истины и отпустить измученную на свободу? Тогда как нужно бы ей отторгаться от земли, все более и более отдаляться от туманных мест ее и возноситься горе, переселяться в страну вечной жизни, мы же принуждаем ее погружаться в суете мирской, пресмыкаться лишь в прахе и тлении благ земных. О, когда мы вразумимся, брат мой?! Когда сердца наши обратим к горней жизни? И когда возгорится в нас тот огонь, который низвести на землю приходил Сам Господь и говорил: как Я желал бы, чтобы он уже возгорелся (Лк.12:49)? О, когда-то, когда наши хладные сердца воспламенятся любовью к Создателю и Искупителю нашему Господу Иисусу?!

Явил Господь спасение Свое, пред очами всех людей открыл правду Свою (Пс.97:2); – и вот свет сияет на праведника, и правых сердцем веселие (Пс.96:11).

Любящие Господа, ненавидьте зло (Пс.96:10), – взывает пророк Давид; и они познают, в чем состоит зло. А оно – зло, духовное, приводящее бессмертную душу в озлобление, расширилось, распространилось так, что весь мир во злобе лежит (1Ин.5:19). И все, не любящие Господа, привержены ко злу; все ненавидящие Его любят все то, что приводит их к злобе и озлоблению. И хотя свет истины пришел в мир, но люди любят более тьму, нежели свет (Ср. Ин.3:19), и за то вот сидят во тьме и сени смертной (Ср.Мф.4:16) и соблюдаются в этой темнице духовной на день суда и погибели своей.

И сказано верно, и для всех понятно, что печаль мира сего смерть соделывает (2Кор.7:10). Но кто эту печаль не любит? Кто ненавидит земное попечение, которое затмевает ум и не дает душе взирать на жизнь будущего века? О, люди, люди! Как несмысленны, как вы неудобопреклонны к вере тому, что возвещает Господь наш! Как многократно Он говорит и как многообразно объясняет в Своем Евангелии, что зло всех приверженных ко злу погубит, и одна только благая часть не отымется от души во веки; а ее-то неразумные все и презирают!

Разделилась наша жизнь на две части: в ней есть благая часть, а другая злая, но такая обольстительная, что все ее принимают за добрую, и из-за нее и ненавидят благую. Еще ли нам не понятно, какое зло происходит от любоимения и заботы земной, которую по справедливости Господь называет тернием (Мф.13:22), заглушающим в сердцах наших семя Небесной жизни. Но исполняется в нас слово, писанное в законе: слухом услышите, и не имате разумети (Мф.13:14). Ко всякому, слушающему слово о Царствии и Вечной жизни и не разумеющему, приходит лукавый дух мира сего и похищает посеянное в сердце его: вот, он и остается ни с чем, – при одной только печали мира сего, и занят его ум одним земным попечением. Увы, увы! Какой ты уродился человек неразумный!

Так, все мы малосмысленны, и едва кто понимает, что говорит Господь наш; а Он говорит нам немало и часто об одном и том же несколько раз. Так в одной беседе много раз Он напоминает нам не заботиться ни о чем земном: не пецытеся, – говорит Он нам, – не пецытеся; не заботьтесь, что будете пить и есть, не заботьтесь и о завтрашнем, ибо довольно для каждого дня своей заботы (Мф.6:31, 34). Вот ведь, какую жизнь Господь повелел нам провождать здесь, и все для того, чтобы мы заботились об одном, – как бы угодить только Богу и за то получить от Него вечную жизнь.

Блажен, кто всеми силами постарается ныне отстранить себя от всех суетных дел мира сего и жить здесь, как бы странник и пришлец; он наверно ум свой прилепит к откровениям Господним и усмотрит в них таинственную жизнь будущего века. Блажен такой будет и здесь на земле: он получит от Господа извещение уповаемых благ, будет иметь совершенную уверенность в невидимом, вечном блаженстве, и душа его возрадуется о Господе. Блажен такой раб Господень! Он от души, чуждой всякого лукавства, подобно пророку Давиду, взывает: благо мне приближаться к Богу... Верую я, что увижу благость Господа на земле живых (Пс.72:28, 26, 13); и сердце его постоянно исполнено бывает Божественными желаниями, и душа воскрылена видением вечных благ. Блажен, кому Господь явил безвестная и тайная премудрости Своея (Пс.50:8). – то Царство Свое, которое утаил от премудрых и разумных людей мира сего и открыл только тем, которые, подобно младенцам, верят всякому слову Его. О них-то Писание и говорит: терпящии Господа изменят крепость, окрылатеют аки орли, потекут и не утрудятся (Пс.40:31).

Ах, брате, брате! а мы с тобой все еще не уподобляемся орлам, легко носящимся в высоте небес, а подобимся более кротам, которые любят рыться только в земле. О, когда-то мы презрим всю суету века сего?! Когда мы, брате, позаботимся о достижении вечных благ? Не говорит ли нам Господь: какая польза человеку, аще и весь мир приобрящет, душу же свою отщетит (Мф.16:26), – отвратит от Бога и вечных благ Его? А это последнее непременно должно случиться вместе с первым; потому что никто не может служить двум господам: или одного будет держаться, а о другом не радеть. Бога и блага мира сего любить одним сердцем, в одно и то же время, никто не может. Потому, лучше, брат, презрим суетные блага мира сего и, ради временных, ничтожных утех не утратим небесного блаженства и благ, никогда не проходящих. Возлюбим взамен их нищету Христову, эту матерь безгрешной жизни, ибо, как сребролюбие есть корень всех зол (1Тим.6:10), так, напротив, жизнь нестяжательная, чуждая житейских забот есть корень всякого благополучия, – и временного, и вечного. Святый Златоуст не напрасно говорит: «никто тако веселие и радость не рождает, яко же сия, во еже вещи настоящий презирати, к будущим же прилежати».⁷⁴ Напротив же, кто о будущем и не подумает, но ходит в суете ума своего, как выражается апостол Павел, тот чужд жизни вечной, за свое неразумение и неверие откровениям Господним. И никто из таковых не узрит живота, но, как сказано, гнев Божий пребывает на нем (Ин.3:36).

Потому и говорит нам Писание, могущее умудрити во спасение: вышних ищите, идеже есть Христос, горная мудрствуйте, а не земная (Кол.3:1, 2). Как же мудрствовать о горнем? – спросишь ты. «Если спрашиваешь, то вероятно не знаешь, – говорит блаженной памяти Филарет московский, – а если не знаешь, то должен признаться, что сим не занимаешься». Итак, чем же ты занят? В чем более ныне умудряешься? Если горнего, высшего блаженства не ищешь, то, вероятно, дольнего, земного благоденствия себе желаешь, и о нем только помышляешь. Примечай же, – как ты стараешься приобресть себе побольше благ земных, увеличить свое достояние. Не думаешь ли ты об этом постоянно? Не дорожишь ли всяким случаем к наживе? Перемени же теперь предмет своих желаний, не думай о земном, а поставь себе на вид небесные блага и, вместо временного благоденствия, избери себе вечное, тогда и окажется, что ты мудрствуешь о горнем, ищешь себе небесных благ.

Но ведь не легко же презреть земное! – скажешь. Не так удобно покинуть дольнее, когда того постоянно требует тело. – Да, действительно, трудно плотолюбивому человеку покориться воле Господней, и весьма ему неудобно исполнить заповеди Божии. А так как мы более или менее все плотолюбивы, то Господь потому и называет заповеди Свои игом для нас и бременем. Божественная истина не скрывает от нас ничего; но она же называет иго свое благим и бремя легким. Иго бо Мое благо, – Господь говорит, – и бремя Мое легко есть (Мф.11:30). И пророк вещает: вкусите, и увидите, как благ Господь (Пс.33:9). И, действительно, кто терпит трудности на пути Господнем, тот со временем будет взывать пред Господом, как и Давид: как много у Тебя благ, которые Ты приготовил уповающим на Тебя пред сынами человеческими! Ты укрываешь их под кровом лица Твоего от мятежей людских (Пс.39:20, 21). А чего стоит и это одно – спокойствие духа посреди всеобщего смущения, тревоги и беспокойства всего рода человеческого! Ибо несть радоваться нечестивым, как сказано: скорбь и теснота на всякую душу человека, творящего злое (Рим.2:9). Итак, не радуются в сей жизни и нечестивые; а благочестивых ожидают радости. И хотя нелегко им бывает отстать от видимых благ, чтобы искать невидимых, зато, когда отыщут, то радостей их никто уже не возможет отнять. Потому будем же презирать все земное, чтобы обрести Небесное, – ибо иначе и невозможно, будем, хотя и с трудом, оставлять все дольнее и возвышаться душою к горнему; ибо без того и подняться на высоту нельзя, если не оставим блага мира сего! Ищите, – Господь заповедует нам, – Царствия Божия (Мф.6:33); ищите и обрящете (Мф.7:7). Когда будете искать, то будете печальны: но печаль ваша в радость будет (Ин.16:20) вам.

Блажен, кто ныне не пожалеет души своей, и хотя как тяжело ей будет, но постарается исполнить закон Христов; он вселится ныне, в веке сем, в Царство Его, исполненное благодати; а в веке грядущем восхищен будет в Царство вечной славы. Такой и ныне, еще во дни сии, говорит с совершенною уверенностью: наше, житие на небесах есть (Фил.3:20). Блажен, кто чувствует себя таким, – не земным, но принадлежащим к Небу: его не искушает уже любовь к родным по плоти, не распаляет его сердце желание временных благ, и ничто земное не привлекает к себе. И живет он в мире сем, странник и пришелец, который не заботится умножать ношу путевых запасов и не останавливается на дороге строить для ночлега величественный дом. Случится ли, что и изобидит его во зле лежащий мир, отнимут от него сыны века и последнюю его собственность, он и тогда не ищет воздать зла за зло, спокойно отвращает свой взор от этой коловратной земли и туманных мест ее и устремляет их весело к светлому и неподвижному Небу. «Жизнь моя на небесах, – говорит он в сердечной уверенности, – там мое сокровище некрадомое, в Боге – мое блаженство, не изживаемое во веки». О, сколько блаженна душа, которая хранит в себе такие небесные чувства, – носит в себе бесценный задаток, – упование жизни вечной! Блаженна та душа, которая, так сказать, перешла за пределы временного бытия сего и проникла умом своим в жизнь будущего.

О, брате мой! ведь и мы призваны к такой же блаженной жизни небесной! и мы с тобой ведь не более здесь, как пришельцы и странники, которые всегда стремятся к своему отечеству! Не говорим ли и мы, когда молимся Богу: Отче наш, иже еси на небесех!? Если отцем своим почитаем Живущего на небесах, то и будем так жить, как бы принадлежали не к земле, а к Небу; будем же считать себя здесь путешественниками, идущими к горнему своему отечеству. Будем помнить, возлюбленный, для какой цели мы существуем здесь; будем верить откровению Господню, что со смертью нашего тела не уничтожается существование наше, но мы переходим только к новой жизни, начало которой усваивается здесь на земле. И потому блаженным мы должны почитать не того из нас, кто уделом своим избрал блага мира сего и видимо благоденствует в веке сем. Ах, не он блажен, совсем не он! Но тот, кто возлюбил нищету Христову, в совершенной надежде наслаждается наследием вечного блаженства, кто сердцем своим отвратился от всех видимых благ и возымел совершенное упование жизни вечной. Блажен тот из нас, кто может не солгать – сказать: верую видети благая Господня на земли живых (Пс.26:13), где праведники живут и не умирают во веки. И вот на такого-то Писание, указывая, говорит: расточи, даде убогим и правда его пребывает в век (Пс.111:9).

В заключенье скажу еще премудрое изречение пророка Давида: кто премудр, тот сохранит сие и уразумеет милости Господни (Пс.106:43). Милости же Господни, как замечает тот же пророк, пребывают только на боящихся Его, – на хранящих завет Его и помнящих заповеди Его, чтобы творить их (Пс.102:1, 7, 18). На таковых-то вот указывая, Писание говорит нам: не бедных ли мира избрал Бог быть богатыми верою и наследниками царствия, которое Он обещал любящим Его (Иак.2:5). На основании сем и учит Златоуст: «когда увидишь нищего, от прочих отверженного, презренного со скудостью и добродетелью жизнь препровождающего, и от друзей, сущих с тобою, злосчастным называемого, ты хвали его. Если скажут, что у него нет ничего, нечему ему порадоваться, ты, напротив, назови его блаженнейшим всех, потому что он имеет другом своим Самого Бога и обладает надеждою вечного блаженства, ибо какой ему вред от того, что он не имеет земного золота, когда он в надежде достигнуть Неба и наследия небожителей».

Воспоминание жизни вечной

Друзья мои, друзья! бегите

Вы грешной жизни, как чумы,

И мир ничтожный разлюбите

И связи с грешными людьми!

Не здесь нам жить: есть жизнь иная!

Мир слишком смутен и убог;

Есть краше жизнь и – не земная,

Где наш отец и друг – Сам Бог!

О, есть ли что той жизни краше

И есть ли Бога что святей?

Парите ж к Богу мыслью вашей

И возвышайтеся душей;

Знакомьтесь чаще с небесами,

Тоскуйте сладко вы о них

И богоугодными делами

У Бога выкупите их!

Когда на сердце нам повеет

Благая весть о небесах,

Святым восторгом пламенеет

Душа, поверженная в прах:

Там дивный свет сияет вечно

Там ясной жизни полнота,

Там наслажденье бесконечно,

Там рай, и мир, и красота,

Там Бог, всех радостей начало.

О, братья, как от вести сей

И сердце праведных людей

Чистейшей радостью играло!

Возлюбим Господа: и мы

Сойдемся все там и, ликуя,

Сольем сердца свои, умы

В едином звуке: аллилуиа!

Ты мира гость! а любишь жить

И с этой жизнью так роднишься.

Что все здесь хочешь погостить,

И все не можешь нагоститься?

Но рано ль, поздно ль, жизнь уйдет,

Как здесь уходит сновиденье;

Земля свое себе возьмет

Опять в заветное владенье:

И, гостья времени, душа

Пойдет с отчетом в жизнь иную,

Где жизнь так вечно хороша,

Что и не вспомнишь про земную,

Где мир блаженства без конца...

И где святые просветятся,

Как солнце, в царстве их Отца

И с Ним на веки воцарятся!..

Устрой, Спаситель мой, во мне

Ты сердце чистое отныне,

Да в благодатной тишине

Живу я в мире, как в пустыне.

Пусть веры чистое сиянье

Мне озаряет путь земной

И зиждет в сердце упованье

Своей небесной теплотой!

Когда ж придет моя кончина,

Минута страшная моя, пусть Церковь –

Мать, проводит сына

Туда, где Божия семья!

* * *

⁷¹

«ты» – здесь «душа».

⁷²

– «Есть пути, которые кажутся человеку прямыми, но конец их путь к смерти» (Притч.16:25).

⁷³

– «Ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у не имеющего отнимется и то, что имеет (Мф.25:29).

⁷⁴

– Никто и ничто не дает такой радости и веселия, как нестяжательная жизнь. Она помогает в настоящем вещи презирать и быть прилежным в заботе о будущем, т. е. о вечной жизни.

Глава IV. Начало премудростиГлава VI. Молва мира сего и безмолвие

Источник: Собрание сочинений / Стефан Филейский; вступ. Ст. И.С. Гомоюнова и С. А. Гомоюнова. - Киров (Вятка) : Буквица, 2007. - 992 с. ISBN 978-5-9901101-1-3

Telegram-каналы

Комментарии для сайта Cackle

Глава V. Об ожидании смерти

Вместо предисловия