Первоначальное и осознанное учение церкви о Троице в ее древних символах

Первую и основную форму церковного учения о Троице составляют символы древних церквей, которые, как мы уже имели случай замечать³⁵⁸, по первоначальному своему происхождению должны быть относимы ко времени апостолов, а именно к тому времени, когда в основанных апостолами церквах поставленные ими пастыри начали совершать, по заповеди Спасителя, крещение во имя Отца и Сына и Св. Духа, причем они обязаны были приступающих к крещению предварительно научать вере в Отца и Сына и Св. Духа, а затем при крещении требовать от них точного и твердого ее исповедания³⁵⁹. Кроме веры всех древнейших церквей в древне-апостольское происхождение своих символов, весьма важно еще здесь стоящее выше всяких сомнений свидетельство некоторых учителей и писателей 2-го и 3-го века, которые, касаясь общего во всей церкви правила или символа веры и относя его происхождение ко времени апостолов, внутреннее содержание его излагают по сущности и духу совершенно так, как оно сохранено во всех дошедших до нас символах древних церквей. Так, св. Ириней противопоставляя новому учению гностиков ту веру, которую церковь приняла от апостолов и их учеников и которую она, хотя и рассеянно по всему миру, тщательно хранит, как бы обитая в одном доме и согласно проповедует и передает другим, как бы имея одну душу и уста, сущность ее изображает в таком виде: «Церковь... приняла от апостолов и от учеников их веру в единого Бога Отца, Вседержителя, сотворившего небо и землю, море и все, что в них, и в единого Христа Иисуса, Сына Божия, воплотившегося для нашего спасения и в Духа Святого через пророков возвестившего все домостроительство Божие³⁶⁰. По Тертуллиану, «правило веры» (regula fidei), которое обязано своим происхождением Христу и в которое должны веровать все народы³⁶¹, «поистине одно и, будучи непоколебимым и неизменным, состоит в том, чтобы веровать в единого Бога, Вседержителя, Творца мира и в Сына Его Иисуса Христа, рожденного от Девы Марии, распятого при понтийском Пилате, воскресшего из мертвых в третий день, возшедшего на небеса, сидящего ныне одесную Отца и имеющего прийти судить живых и мертвых, по воскресении плоти... Кроме того, Господь послал Утешителя, чтобы от этого наместника Господня – Святого Духа, учение мало-помалу развивалось, упорядочивалось и доселе к совершенству приводилось, так как немощь человеческая сразу принять всего не могла»³⁶². Ориген сущность веры, перешедшей от апостолов через их проповедь по всем церквам и здесь неизменно сохранившейся до его времени, полагал в следующем: «Во-первых, что Бог есть един, все сотворивший и устроивший, приведши из небытия к бытию, – Бог от создания и сложения мира всех праведных, Бог Адама, Авеля, Сифа, Еноса, Еноха, Ноя, Сима, Авраама, Исаака, Иакова, двенадцати патриархов, Моисея и пророков, Бог, в последние дни, как обещал чрез своих пророков, пославший Господа нашего Иисуса Христа, чтобы сперва призвать Израиля, а потом после вероломства Израиля и язычников, Бог праведный и благий, Отец Господа нашего Иисуса Христа, Сам давший закон, пророков и евангелие и бывший Богом апостолов и ветхого и нового завета; далее, что этот самый Иисус Христос, пришедший (в мир), рожден от Отца прежде всякой твари и тогда как служил Отцу при создании всего, потому что чрез Него создано все, в последние времена истощив Себя, стал через воплощение человеком, хотя был Богом и ставши человеком, продолжал быть Богом, тело же принял подобное нашему телу, с тем только различием, что оно было рождено от Девы и Духа Святого, – и этот Иисус Христос, как родился, так и пострадал истинно (in vеrіtate), и принял смерть не воображаемую только другими, а действительно умерши (non per phantasiam communem hanc mortem sustinuit, vere mortuus): ибо Он поистине из мертвых воскрес и по воскресении, когда обращался со Своими учениками, был взят (на небо). Наконец они (апостолы и апостольские церкви) передали о Святом Духе, как сопричастнике Отца и Сына по чести и достоинству» (honore ас dignitate Patri ас Filio sociatum tradiderunt Spiritum Sanctum)³⁶³. Со всеми этими вероизложениями совершенно согласны по содержанию и духу все дошедшие до нас символы древних церквей, церкви иерусалимской, антиохийской, александрийской, римской, кесарие-палестинской и кипрской. Чтобы убедиться в этом, стоит только сличить их между собой, сличая, конечно, не по букве, а по духу и существенному их содержанию, а также принимая во внимание то в вышеприведенных вероизложениях, особенно Оригеновом, что члены общецерковной веры излагались ввиду и против еретических заблуждений³⁶⁴.

Существенное же содержание всех древних символов, равно как и вышеуказанных вероизложений, составляет не что иное, как учение об Отце, Сыне и Святом Духе, при единстве Божества. Во всех символах, как и в древних вероизложениях, на первом месте стоит вера в единого или только в одного Бога³⁶⁵. Ясный знак, что церковь не только не отрицала, но, напротив, во главу своего новозаветного учения о Боге поставляла истину единства Божия. Затем во всех древних символах и вероизложениях вслед за свидетельством веры церковной в единого Бога выражается такая же вера в Отца и Сына и Святого Духа³⁶⁶, как особенные лица, и лица равно божеские. Что они представляются здесь как отдельные и самостоятельные лица, это видно из того, что каждому из них кроме особенных наименований приписываются такого рода черты, отношения и действия, какие могут быть приложимы только к особенным и действительным лицам. Отец отличается здесь от Сына, как особое лицо тем, что представляется Его Отцом не по имени только, а в собственном и действительном смысле сего слова, так как Он изображается Его естественным виновником, давшим Ему бытие через рождение. И Сын отличается здесь от Отца не по имени только, а собственно и действительно, потому что Он представляется Сыном Отца в собственном и строгом смысле сего слова, как Сын, действительно родившийся от Отца прежде веков и всякого создания, и как Сын Его единородный. Кроме того, здесь тогда как об Отце говорится только, что Он Вседержитель, Творец всего, Сыну приписывается вочеловечение спасения нашего ради, страдания, смерть, воскресение, вознесение на небо, седение одесную Бога Отца, и будущее пришествие для суда, – т. е. такого рода особенные и исключительные действия, которые необходимо должны заставлять видеть в Сыне особенное лицо, отличное от Его Отца. Что же касается Духа Святого, о Котором только упоминается в древнейших символах, то уже тем самым, что Он ставится наряду с Отцом и Сыном, как действительными лицами, указывается на Его личное бытие. Кроме того, в символах и древних вероизложениях Духу Святому приписываются глаголание через пророков (в симв. иерусалимском, кипрском и вероизложении св. Иринея), содействие воплощению и вочеловечению Иисуса Христа от Девы (в символах римском, кипрском и в вероизложениях Тертуллиана и Оригена), а также продолжение и довершение Им дела спасения людей в качестве лица, заступившего собой место Иисуса Христа (в вероизложении Тертуллиана), – все черты и действия такого рода, что могут быть приложены только к сознательному и самостоятельному лицу, отличному как от Отца, так и от Сына. А что Отец, Сын и Святой Дух суть одинаково лица божеские, это в древних символах показывается тем, что как Отец, так и Сын и Святой Дух представляются здесь одинаково предметом благоговейной веры и божеского чествования и что, кроме того, к каждому из них одинаково здесь относится поставленное в самом начале имя Бога, вера в Которого, как единого, выражена в начальном члене символов. В частности же здесь Отцу усвояется наименование Вседержителя и Творца всего, – что может принадлежать одному Богу. О Сыне же, кроме указания на Его творческое участие в создании всего, говорится, что Он рожден от Отца прежде всех веков и всякого создания, что Он Сын Его единородный, следовательно имеющий одинаковое с Ним естество; кроме того Он называется и прямо Господом (во всех символах и вероизложениях) и Богом (в вероизлож. Оригеновом). Духу Святому независимо от того, что Он в символах и древних вероизложениях наравне с Отцом и Сыном считается предметом божеского поклонения, приписывается, как мы замечали, глаголание через пророков, содействие Сыну Божию при Его воплощении от Девы и продолжение дела Христова в церкви, – такого рода действия, которые вместе с Его личным бытием указывают и на Его божеское достоинство. Кроме того, Ориген в своем вероизложении утверждает, что апостолы и апостольские церкви передали и то о Святом Духе, что Он сопричастен Отцу и Сыну по чести и достоинству.

Итак, церковь в своих древних символах столь же ясно и твердо проповедовала свою веру в три божественные лица – Отца и Сына и Святого Духа, как и веру в единого Бога. Ставя же наряду и во внутренней, нераздельной связи веру в единого Бога и в Отца, Сына и Святого Духа, как особые божеские лица, церковь ясно показывала этим, что исповедуемые ею та и другая вера не только не стоят в противоречии или несогласии между собой, но напротив взаимно предполагают и пополняют друг друга, образуя собой одно внутреннее и нераздельное единство, так что ни та, ни другая сама по себе, взятая в отдельности, не может иметь своей надлежащей полноты и целостности. Главная мысль, следовательно, выраженная церковью в древних символах, была та, что веруя в единого Бога в то же время необходимо веровать в Отца, Сына и Святого Духа, как особенные лица божественные (что бы не остаться при иудействе), а с другой стороны веруя в Отца и Сына и Святого Духа, как три божественные лица, столь же необходимо при этом сохранять веру в единство Божие (чтобы не остаться при заблуждении языческого многобожия). Мысль эта, заметим мимоходом, быв присуща сознанию церкви на первых же порах, и в дальнейшие времена всегда продолжала быть нераздельной его спутницей. Из нее проистекала вся дальнейшая продолжительная и многосложная деятельность церкви на защиту и раскрытие учения о Троице, и к ней же, а именно к ее разъяснению и определению и направляема была вся эта долговременная и многотрудная работа. Если же на первых порах мы не встречаемся с ее совершенно точным и полным выражением, то причиной этому было то, что в это время не было еще полного и точного выражения и определения всего содержания, заключающегося в учении о Троице. Главная и общая мысль, обнимающая и проникающая собой это содержание, только тогда имела получить свое окончательное определение и вполне законченную формулу, когда имело быть до конца обследовано и всецело раскрыто и определено это самое содержание. А для достижения этого учению церковному о Троице суждено было, как мы скоро увидим, пройти через очень длинный, а также многосложный и многотрудный путь своего исторического и диалектического развития.