Слово на Благовещение Всенепорочной Богородицы Марии. Святого Анастасия, патриарха Антиохийского¹³⁹

Хочу сего дня сказать вам, возлюбленные дети, слово, и уверен, что, сказавши оное, увеселю Церковь повествованием. Объяснив, что Бог Слово сегодня соединился с нашею плотью, я отпущу вас отсюда в радости, с пользою и спасением. Ибо что для ума выше и для (нашего) блага необходимее Слова? Сегодня положен краеугольный Камень в основание Сиона (1Петр. 2:6), связующий по естеству несвязуемое, и соединяющий по существу разнородное.

Итак, возрадуемся, как должно, с Приявшею радость, и восприветствуем Матерь Бога нашего, взывая с Гавриилом: радуйся, Благодатная! Господь с Тобою (Лук. 1:28)! Ты соделалась для нас путем спасения, восхождением на небо, местом упокоения и скиниею прохлаждения: ибо в Тебя вселился Господь. Посему-то со всеми родами и ублажаем Тебя, единую благословенную в женах, Которую ни солнце, возбуждающее пламень похоти, (днем) не ожгло, ни благотворная сила луны нощью не повредила (Псал. 120:6). Ибо ты не дала во смятение душевной ноги, но, утвердив ее на камне, пребыла неподвижною, и Господь сохранял Тебя (Пс. 120:3, 5), один вошедши в Тебя и исшедши из Тебя (Пс. 120:8; сравн. Иезек. 44:3), и соблюдши Тебя на век заключенною и запечатленною. Итак, радуйся, Матерь и Дева, пища жизни и источник бессмертия! Ибо из Тебя исшел Тлитель тления, умертвивший смерть.

Сказав, сие, по силам нашим, Богоматери, обратимся, братия, к самим себе; познаем силу дня и воспразднуем ныне наше происхождение. Так, сей день называется у нас святым, потому что мы в оный созданы, и возвратились к первобытной жизни. Вам, может быть, покажется странным сказанное; но пусть будет сказано, при помощи Бога, дающего силу и дарующего слово говорящему.

С чего же лучше начать нам слово, как не со слов Евангелиста? Ибо, кто указал нам сей день, тот пусть начнет нам и слово. В месяц шестый, говорит он, послан бысть Ангел Гавриил от Богa во град Галилейский, емуже имя Назарет, к деве обрученней мужеви, емуже имя Иocuф, от дому Давидова: и имя Деве, Мариам (Лук. 1:26, 27). Может быть, кто-нибудь, любя точность в подобных вещах, спросит, какой это – месяц шестый, и откуда должно считать его? Чтобы объяснить сие, возвратимся к сказанному Евангелистом немного прежде. Он говорит: по сих днех зачат Елисавет, жена Захарии, и таяшеся месяц пять, и проч. (Лук. 1:24); потом продолжает: в месяц же шестый послан бысть Ангел Гавриил к Марии. Но тем не менее, скажут, темнота и при этом остается: ибо Евангелист, сказав: по сих днех зачат Елисавет, не обозначил, после каких именно дней. И мне кажется, что недоумение того, кто говорит это, не неосновательно. Но он выйдет из своего недоумения, если приложит ухо к слышанию и со вниманием вникнет в сказанное.

Законный иерей однажды в год входил во Святое святых с очистительною за народ жертвою, от чего таковой праздник назывался у Евреев очищением, или днем очищения, также – днем смирения и великим постом. Совершается же он в десятый день седьмого месяца, который у нас называется октябрем, а у Евреев Тисри (потому что Евреи начинают год с апреля). Таким образом, Захария, отправляя чреду священнослужения, увидел явившегося Ангела, и получил благовестие о рождении Крестителя, в десятый день седьмого лунного месяца, после чего, окончив чреду свою, оканчивавшуюся, когда луна бывала в полном свете, в так называемое полнолуние, он возвратился в дом свой. Тогда-то зачала Елисавета, жена его, и таилась пять месяцев (может быть, стыдясь того, что, покрываясь уже сединою, в таких летах имела общение ложа с мужем): таяшеся месяц пять, глаголющи, яко тако мне сотвори Господь (Лук. 1:24–25). Итак, Ангел Гавриил послан был к Марии, как написано, в шестой месяц по зачатии Елисаветы; но не по окончании шестого месяца, а вообще в продолжение месяца, потому что ни Евангельская история не говорит, чтобы шестой месяц (когда было приветствие или благовещение Деве) уже кончился, ни слова Гавриила к Ней не показывают того. Ибо история говорит: в месяц шестый послан бысть Ангел; и Ангел сказывает Деве: и се южика Твоя, и та зачат сына в старости своей: и сей месяц шестый есть ей нарицаемей неплоды (Лук. 1:36).

Но отсюда выходит для нас новое затруднение, и кто-нибудь, более пылкий, возразит: „если приветствие или благовещение было в продолжение месяца, то почему определено праздновать оное именно сегодня, то есть, в двадцать пятый, а не в другой какой день месяца“? Таковому можно было бы тотчас отвечать, что можно спрашивать тоже и о всяком другом дне. Но поскольку этот вопрос представляется не пустым, то постараемся дать ответ на оный, не ручаясь, впрочем, за истину своего ответа и не держась только своего мнения, но предлагая во всей полноте то, что дошло до нас, и вместе предоставляя вам самим найти вернейшее решение иного, которое если найдете, то наше пусть останется в неизвестности и не удостоится письмена.

Мир сей, как сотворенный и измеряемый временем, начался каким-нибудь движением, и, без сомнения, имел какое-либо начало во времени: ибо ни мы не называем его вечным, ни Церкви Божии. И подлинно, ничто не вечно, что в своих частях подлежит тлению и изменению, – но, что тленно в своих частях, то тленно и в целом; поскольку же части мира – тленны: то, очевидно, и весь он тленен. Итак, он не вечен. Если же видимый мир не вечен, то он имел, как сказано, начало бытия и происхождения: поскольку надлежало, чтобы премудрость Божия, создавшая и сотворившая все в правильном порядке, дала начало творению, или и самому времени. Ибо и оно произошло вместе с тварями, или тогда же, как было еще равенство относительно различия и разделения времени, и высшая равномерность, которую начало весны получило от самого сотворения, и доныне имеет, и которая занимает средину между холодом и жаром, и чужда неприятностей от излишества того и другого; а потом увеличивает свет и продолжение дня, и с увеличением света прогоняет тьму, потому что, без всякого сомнения, свет превосходнее тьмы; тьма не существует, а свет, не быв прежде, получил бытие по первому гласу Божию, и об нем засвидетельствовано, что он – добро (Быт. 1:3). Посему-то Евреи называют этот месяц первым, издревле, может быть, по преданию от отцев, а потом – и от Моисея, который заповедал им: месяц cей первый будет вам в месяцех лета (Исх. 12:2), назвав его в другом месте месяцем плодов новых (– 13:4), как напоминающий о начале нового творения, и о том, что сотворено в начале; впрочем, и он принял от отцев почитать этот месяц началом времени. В истории потопа мы находим ясное название следующего после Низана месяца вторым месяцем: ибо так называется у них первый месяц, (а значит Низан: цветущий, потому что Низа у Евреев значит: цвет).

Итак, первый месяц есть тот, который начинается с весеннего равноденствия, будучи первым по природе, как начало времени, быв сотворен вместе с произведением вещей. Равноденствие же бывает тогда, когда в солнечном течении не остается никакой части от прежнего времени, и именно в двадцатый день месяца марта. Ибо так бывает и доселе, когда четвертый год, называемый високосным, довершает движение целым днем. В другие три года, за исключением сего четвертого, равноденствие бывает уже не в двадцатый, а в двадцать первый день, и, следственно, бывает не одинаково. За ним начинается весна, тотчас все преобразующая и возбуждающая к новому прекрасному бытию. Если же это так, то заключаем, что началом видимого мира есть двадцатый день марта месяца. И сотворенному надлежало быть создану, без сомнения, в самое лучшее из времен года. Но самое лучшее из времен года есть весна, как свидетельствуют самые чувства: ибо мы видим, что тогда все возбуждается к возрастанию и размножению, повинуясь первому повелению: раститеся, множитеся (Быт. 1:29). Если же весна есть самое лучшее время года, и начинается с равноденствия, в которое Бог начал творить вещи, сотворив человека в шестой день: то заключаем, что сотворение человека было в двадцать пятый день месяца марта, ибо двадцать пятый день есть шестой от двадцатого.

А если это так, то какой же день надлежало избрать для соединения с плотью Тому, Кто в начале сотворил человека? Если Он для спасения добровольно поработил Себя плоти, рождению и нашим страданиям, чтобы освободить нас, одержимых грехом; то прилично было начаться Его соединению в тот же самый день, в который мы (начали) свое бытие. Он и назван вторым Адамом, потому что восприял все, свойственное первому, кроме одного греха (1Кор. 15:45). А если – все: то для чего было бы Ему презреть и время происхождения, истинно достойное мудрого промышления Его о нас? Ибо прилично было, чтобы согрешивший и воссоздан был в такое же время, в какое создан.

Вот почему в этот день послан был Гавриил благовестить Деве нетленное рождение, и предвозвестить Ей имеющее быть чрез Нее спасение языкам. Вместе с приветствием, Слово стало плотью (Ин. 1:14), чтобы воссоздать создание, растленное грехом, вошедшим вместе со словами лукавого змия: ибо весьма прилично было, чтобы растленная шипением змия плоть возвратилась к нетлению приветствием Ангела. И как чрез жену произошла смерть, так чрез Жену надлежало совершиться и спасению. Чрез ту, обольщенную удовольствием, все мы умерли; а чрез Эту – оживотворены, получив не только то, чего лишились, но еще гораздо более и изобильнее, чего ум человеческий не может представить, глаз видеть и ухо слышать. Вот какой праздник и какое торжество мы совершаем! – Благовещение сей Святой и непорочной Девы, и рождение всего мира: потому что все приведено в порядок, и прежнее неустройство получило устройство. Ибо Создавший нас соделался для нас подобным нам, чтобы возобновить обветшавший и поврежденный Свой образ, и преобразить его в превосходнейшую красоту, как бы так взывая к нам: „поскольку вы, сегодня созданные, разрушились, то Я, Создатель, ради вас сегодня созидаюсь, чтобы сею созидаемою ныне плотью Моею, опять возвести вас к прежней жизни, сразившись для сего со смертью, и умертвив ее, как следовало».

Но чтобы подтвердить нам мысли наши и из Отцев, и придать им как бы некоторое украшение, по которому они могли бы нравиться, послушай что говорит о весеннем времени Григорий, получивший имя от Богословия. Он, возбуждая нас к новому Господнему празднику, в писанном на оный слове говорит: „да будет тебе небо ново и земля нова, чтобы ты понимал, как все другое, так и их слово. Смотри, каково видимое. Царица времен года препосылает и приносит царице дней в дар все, что есть лучшего и приятнейшего».

Впрочем, чтобы заговорившись не опустить мне времени и солнца, пришедшего уже к западу, я окончу здесь слово, дабы, говоря об этом много, не обременить вас и не наскучить вам. Итак, восхвалим Воплотившегося для нас, воссылая чрез Него и с Ним честь и славу Отцу и Святому Духу, так как Ему подобает хвала, величие и велелепие, ныне и всегда, и во веки веков. Аминь¹⁴⁰.