Царство Василия Иоанновича
Здесь приведены два свидетельства о двуперстии: одно из жития преподобного Иринарха Ростовского и из книги Сын церковный, принадлежащей неизвестному писателю. Свидетельства эти показывают только, что в означенное время некоторые держались обычая знаменаться двуперстно, чему и свойственно быть после определения Стоглавого собора; но это не есть ещё доказательство преимущественной древности, всеобщности и неизменяемости двуперстного сложения37.
* * *
В «Житии» пр. Иринарха в статье «О видении московского царства и о разорении его» действительно есть эта упоминаемая Денисовым подробность: «и он (Иринарх) прекрести лице свое крестом двема перстома». Что в первой четверти XVII столетия, когда писано Житие, были у нас на Руси крестившиеся двуперстно, это не подлежит сомнению: тогда именно лица, не только державшиеся двуперстия, но и старавшиеся о распространении его в народе, внесли учение о двуперстии первый раз и в печатные книги – в Великий Катехизис (хотя весьма неумело, наряду с учением о троеперстии). Писатель «Жития» принадленжал, очевидно, к числу ревнителей и проповедников двуперстия и внёс подробность о том, что Иринарх перекрестился «двема перстома», с очевидным намерением показать предпочтительность двуперстия пред троеперстием, также употреблявшимся тогда, и, как видно, большинством. В противном случае какая же надобность была бы ему обращать внимание на то, что Иринарх перекрестился именно двумя перстами? Если бы тогда двуперстие было у нас всеобщим и единственным перстосложением для крестного знамения, если бы никто и не знал о троеперстии, то не достаточно ли было бы сказать, что Иринарх перекрестился, сотворил крестное знамение? Все знали бы, что он перекрестился двумя перстами, и самому писателю не пришло бы на мысль напоминать об этом читателю. Но, значит, были у нас, и в большинстве, крестившиеся троеперстно, если ему понадобилось сказать с известною целию, что Иринарх перекрестился не тремя, а двумя перстами. Итак, свидетельство от Жития пр. Иринарха не доказывает исключительного употребления одного двуперстия в начале XVII ст., что именно желал доказать Денисов. Ред.