347. Благопотребный юбилей

В суете житейских попечений мы не замечаем дивных путей Промысла Божия, присно пекущегося о нас и поучающего нас не только событиями современной жизни, но и воспоминаниями дней давно минувших. Есть добрый обычай от времени до времени вспоминать наиболее достойное внимания наше прошлое, справлять так называемые юбилеи историче­ских событий и кончины тех лиц, которые прославили наше Отечество своими деяниями или писаниями. И вот, будто нарочито, а для верующего и несомненно нарочито – Божиим промышлением переживаемые нами события то и дело совпадают с самыми поучительными годовщинами: пред нами прошли знаменательные юбилеи 1612–1613, 1812 годов, столь достопамятных и поучительных для нас и для всех грядущих поколений. Мы будто своими очами повидали великих деятелей тех эпох: вот великий патриот, святитель Ермоген, и его достоблаженные сотрудники в подвиге спасения Отечества: смиренный архимандрит Дио­нисий, простец патриот Косма Минин и князь-вождь победоносных ополчений Пожарский, а затем предки Царствующего Дома: многострадальный Филарет Никитич Романов и его юный сын Михаил, первый Царь из Дома Романовых. Далее пред нами прошли славные герои 1812 года во главе с Благословенным Александром. И каждый из сих достопамятных сынов Отечества давал нам свой урок, свой пример, как служить родной Руси Православной, что так особенно благовременно в наши суетные дни. Слава Богу, тако благоизволившему – не раньше и не позднее сих благотворных для нас воспоминаний послать нам те тяжкие испытания, какие мы пережили и переживаем доселе.

Приближается еще юбилей, который должна особенно почтить наша Православная Церковь, особенно запечатлеть его в памяти православного народа, ибо надо предвидеть, что наша печать, в громадном своем большинстве захваченная в пленение иудейское, постара­ется замолчать его, или, по крайней мере, свести к самым неважным событиям. Ведь имя того, кого Церковь будет молитвенно вспоминать, неприятно звучит в ушах наших ревните­лей всякого рода “обновлений”, начиная с церковного и кончая государственным: они боятся этого имени, как темные силы крестного знамения. Это достославное в нашей церковной и государственной истории имя – Филарет, митрополит Московский. В будущем 1917 году исполняется пятьдесят лет со дня его кончины – 19 ноября 1867 года. И мы должны достойно отпраздновать этот юбилей. В совпадении его с нашею современностью Бог как бы снова посылает к нам великого учителя, 50 лет тому назад к Богу отошедшего, но столь благопотребного особенно в наши дни всяческих шатаний во всех областях нашей жизни: и церковной, и государственной, и общественной, и научно-богословской. Говорил некогда этот великий святитель о своем времени: “Время теперь повторять себе и подтверждать самые известные истины, потому что дух времени не оставил ни одной истины, которую бы не покушался колебать или словом, или на деле. Когда темнеет на дворе, усиливают свет в доме. Береги, Россия, и возжигай сильнее твой домашний свет, потому что за пределами твоими, по слову пророческому, тьма покрывает землю и мрак на языки (Ис. 60:2). Шаташася язы́цы и людие поучишася тщетным (Пс. 2:1) (Слова и Речи, т. 4, стр. 553). Еще с большею силою следует повторить этот призыв святителя – “беречь свой домашний свет” в наши дни. Уже не “за пределами нашими тьма покрывает землю”, но в самых недрах Руси Православной распространяется мрак всяческих заблуждений как в области религиозно-нравственной, так и в области политических учений. И где же искать тот “домашний свет”, о котором он гово­рит, как не в учении святой матери нашей Церкви, которое он раскрывал со всею полнотою и непререкаемою ясностью и применял к жизни так, как не применить теперь никому? Все сокровища православного учения веры, раскрытие силы таинств церковных, руководящие пути к жизни духовной, – все, накопленное веками вдохновенною мудростью пастырей и учителей Церкви, весь этот многовековой опыт отразился в бессмертных творениях Мит­рополита Филарета. Подобно древним святителям, в первые века установившим чистоту православного учения, на Вселенских Соборах, и наш великий святитель Филарет по бого­словским трудам своим может быть назван отцом и учителем Церкви. По составленному им Катехизису учится не только вся подрастающая Россия, но и для единоверных нам наро­дов он служит образцом учения веры. А его государственное учение изложено в его сло­вах и речах столь полно, что, будучи собрано почтенным В. В. Лазаревским в одну книжку, в систематическом изложении, представляет драгоценный вклад в патриотическую литера­туру. Кстати сказать: книжка эта тщательно замалчивается нашею повременною печатью, как и все, что идет от Церкви, и сколько помню, только раз как-то в “Новом Времени” некто Философов проговорился, что с этим учением нельзя не считаться: так оно прочно логиче­ски обосновано. Но и при этом публицист не назвал имени Митрополита Филарета, а указал только на общие основы учения правых, сославшись в примере на мои статьи об “отчестве царской власти”.

19 ноября 1867 года. Живо помню этот печальный день. Я тогда учился в высшем отделении (по-нынешнему в 4-м классе) Перервинского духовного училища. Весть пришла во время занятий. Нас позвали на панихиду. Весть так поразила меня, что я горько распла­кался. Я все мечтал получить благословение от великого святителя и хотя бы раз в жизни взглянуть на него. Его образ, знакомый по портретам, рисовался мне как образ великого мудреца-подвижника, и вот я лишен этого счастья, я никогда не увижу его светлого облика, который уже мог тогда рисовать с портретов. Он, Филарет, покинул нас, он ушел к Богу. Детским сердцем это чувствовали даже мы, дети, и усердно молились об упокоении души великого святителя-мудреца.

Прошло пятьдесят лет. Обычная судьба смертных: чем больше проходит времени со дня их кончины, тем больше бледнеют их образы в памяти потомства, пока наконец едва остаются имена их в летописях исторических, если только они еще заслужили сей чести. Но не такова судьба тех, кто всю свою жизнь отдал служению Богу и Его Церкви. Напротив: чем дальше мы отходим от времени их земного подвига, тем величавее становятся их образы, тем выше растут их деяния в сознании не только верующих чад Церкви, но и всех честно мысля­щих людей. Таков был святитель Филарет. И если судил Господь нашей Руси остаться пра­вославною, то уже теперь можно сказать, что будет время, когда люди науки станут изучать писания Филарета с таким же вниманием, с каким теперь изучают первоисточники веро­учения, как изучают классиков-писателей древних и новых времен. Филарет оригинален в каждой строке своих писаний: будет ли то акт государственной важности (известно, что ему приходилось писать и таковые акты по поручению Государей), или же простое письмо к какому-нибудь архимандриту, игуменьи или генералу. Слово праздное никогда не сходило с его пера, хотя часто его слово блестело замечательным остроумием. Говорят, что он осо­бенно любил изучать творения великого отца Церкви Григория Богослова, которого напоми­нал и складом ума, и глубиною мысли, и даже наружностью. С благоговением воспоминают о нем те, которые помнят его, с чувством любви к нему говорят: “Мы счастливы, что видели, принимали благословение у Филарета”. Увы, таких осталось уже немного.

И вот случай для них: теперь, по поводу юбилея, собрать все крупицы воспоминаний о нем и поделиться с нами, сохранить для истории, для потомства. Доселе еще не нашлось для него писателя, который дал бы нам достойную его биографию. Был один благоговейный чтитель святителя, который тщательно собирал каждую его строчечку, написал несколько монографий о его научной, богословской и даже поэтической деятельности: это – покой­ный профессор Московской духовной академии И. Н. Корсунский. Он мечтал написать со временем и полную биографию, но смерть погасила его мечты. А другие как будто не дер­зают взять на себя такой труд, считая его для себя непосильным. Уж слишком многообразна, слишком своеобразна была его деятельность, чтобы обозреть ее со всех сторон, отметить все особенности ее, сочетать в едином живом образе все светлые черты образа великого святителя-богослова, патриота, государственного мужа. Ведь если только собрать все, что начертала рука его, то придешь в невольное изумление: неопустительные богослужения, когда этого требовал долг, официальным дела, прием посетителей и просителей, рассмотре­ние синодальных дел, которые присылались ему грудами, мнения и отзывы по ним, состав­ление разных деловых записок, бесконечные резолюции по делам епархиальным и письма, письма без счета к разным лицам всех положений, от Высочайших Особ до разных игуме­ний, архимандритов и простых мирян. И во всем виден его светлый, гениальный ум, ум государственного мужа, ум тонкого богослова, философа, филолога, церковного деятеля, мысли­теля, если угодно – даже политика. И когда он все это успевал делать? Ведь надо помнить, что он всегда почти болел, что видно из его писем. Чтобы написать достойную биографию Митрополита Филарета, нужно отдать полжизни, по примеру известного автора сочинения об историке М. П. Погодине – Н. П. Барсукова, оставившего 24 тома этой биографии. Фила­рет – это ведь целая эпоха в истории Русской Церкви в связи с историей самой России.

Итак, чем и как будет ознаменован юбилей великого святителя? Что готовят наши духовные академии к этому знаменательному дню? Филарет – краса Русской Церкви: какой же венок сплетет ему духовная наука? Подарит ли нам достойную его биографию? Будет ли издано для народа его “житие”? Используем ли мы для нашей современности те бесценные уроки, какие имеем в его писаниях? Пришло ли на ум кому из тех, кто так заботится об “обновлении” Церкви, об “оживлении” прихода, исследовать хотя бы по его резолюциям: как бы он посмотрел на те реформы, о коих так много пишут теперь в газетах, о коих сове­щаются в разных комиссиях, от коих ожидают чего-то чудесного? Ведь принципы-то пра­вославной церковной жизни одни и те же: какие были при нем, такими остаются и доселе; ведь церковные-то каноны, на коих зиждется внешняя жизнь Церкви, без коих она и жить не может, в своей сущности остаются неизменными, а святитель знал их дух, как никто из его современников, всегда действовал по их духу и крепко стоял за этот дух.

Святитель как бы предвидел наше время с его смутами. И многое написал как будто именно для нашего времени. Невольно вспоминается его же рассказ своему духовному другу – наместнику Сергиевой Лавры о том, как видел он во сне грозную тучу, идущую с Запада на Русскую землю. “И не видел я, сказал он, чем она разрешилась”. Не было ли то пророческое видение святителя-подвижника о наших временах?

Мне скажут: есть немало монографий, излагающих даже в системе учение Митрополита Филарета и догматическое, и нравственное, и литургическое; есть в некоторых библио­теках даже отделы “Филаретика”, где собрано по возможности все, что касается Филарета. Но все это носит какой-то случайный характер; есть предметный указатель к его “Мнениям и отзывам”, к некоторым письмам, но нет полного предметного указателя к его Словам и Речам, указателя, который вводил бы в глубины его мысли; указатель к его резолюциям еще скуднее, да и издание их почему-то остановилось на сороковых годах. А ведь в них целая сокровищница его канонических, литургических и церковно-практических взглядов, богатый источник и пособие для всех, кто занимается сими вопросами. Не напрасно же его ученик и позднейший преемник, Митрополит Сергий, всегда имел его резолюции на своем письменном столе и справлялся с ними в потребных случаях⁷.

Не худо бы почитателям памяти великого святителя образовать из своей среды комитет по празднованию Филаретовского юбилея; не худо бы нашим духовным академиям войти в сношение между собою по вопросу о том, чем ознаменовать этот юбилей в литературном отношении, чтобы не повторяться в темах и разделить общий труд. Нельзя пройти мимо такого юбилея безмолвным свидетелем. Лет сорок назад английский ученый Пальмер издал шесть или семь томов о нашем Патриархе Никоне на английском языке: так иностранцы ценят великих людей, даже чужих. Что если найдется такой же Пальмер и теперь, который напишет несколько томов о нашем святителе Филарете, а мы ничего, или почти ничего, не сделаем.