104–105. Гипноз всеобщего обучения

I

Говорят, что индийские йоги обладают такою силою внушения, что могут загипнотизировать сразу огромную толпу народа. А мне думается, что сила гипноза, если понимать ее в более широком смысле, идет гораздо дальше, что возможно загипнотизировать не только определенную толпу, которую можно сразу окинуть взглядом, но и тысячи людей, разбро­санных на сотни тысяч квадратных верст, можно внушить им самую неприемлемую трез­вым рассудком и даже здравым смыслом идею и заставить их преклониться пред этой идеей, беспрекословно служить ей. Я говорю о духовном гипнозе. Самым наглядным, как дохо­дящим до смешного, до нелепости, примером такого гипноза служит мода: как бы ни была нелепа, как бы ни была разорительна – ее предписания выполняются беспрекословно, и, если только имеются какие-нибудь средства, считается неприличием, своего рода позором явиться на бал не в модном платье.

Я сейчас назову одну такую идею, которую считаю внушенною, но заранее знаю, что за это многие обзовут меня обскурантом, мракобесом и другими не менее “лестными” име­нами существительными и прилагательными. Я прошу об одном: не искажать моей мысли, взять самое зерно ее и поглубже в него вдуматься. Итак, слушайте: я утверждаю, что идея всеобщего обучения в том виде, как ее понимают наши радетели народного просвещения, есть внушение, гипноз, мечта, здравым разумом не приемлемая при современных условиях народной русской жизни. Знаю, мне скажут: вы – враг народного просвещения, поборник невежества и т. п. Но кто же доказал, будто всеобщее обучение есть просвещение народа? Эти два понятия отстоят одно от другого, как небо от земли. Всякое обучение, не исключая даже и обучения в высших учебных заведениях, в разных университетах и академиях, есть только именно обучение, сообщение той или другой суммы знаний, развитие только одной стороны человеческого духа – умственной его деятельности да притом еще далеко не всегда имеющее нравственную ценность. А это еще не есть просвещение. Вспомните, как опреде­лял наш великий Гоголь понятие просвещения. Просветить, говорит он, значит высветлить, насквозь пронизать все духовное существо человека чистым светом Христова учения, очи­стить его от всякой духовной нечисти: лжи, суеверия, нравственной нечистоты. Было бы недобросовестно с нашей стороны не признаться, что такого просвещения почти ни одна школа не дает, или если какая и дает, то в очень малой степени. С большею справедливостью следовало бы просвещением называть не обучение, а воспитание, следовало бы переставить в отношении их ценности эти два понятия: во-первых – воспитание, во-вторых – обучение. Для жизни не столько нужно обучение, сколько воспитание, и во всяком случае – воспитание в христианском духе есть само по себе добро, а обучение само по себе ни добро, ни зло: это только средство делать добро или зло, а без воспитания чаще всего является злом. Дока­зано, что с возрастанием грамотности возрастает и преступность, и это, конечно, потому, что дают детям в руки нож, а не научают их употреблять его на пользу себе и другим.

Ведь, все это давным-давно известно, все это – неоспоримые истины, и однакоже давайте нам обучение, да еще всеобщее, и – ни слова о воспитании!..

Мне скажут: при обучении само собою разумеется и воспитание.

Не будем лицемерить, будем смотреть в глаза самой жизни, самому делу обучения, как оно стоит. Мне кажется, не стоит напрасно тратить время, чтобы доказывать, что все наши школы и высшие, и средние, и низшие почти не думают о воспитании: вся их забота сосре­доточена на учебе. Разве только наша бедная церковно-приходская школа еще делает кое-что для воспитания детей народа, но не за то ли ее и гонят несчастную, не за то ли и хотят измором извести? Я не враг грамотности, но и не считаю ее таким великим благом, чтобы выбрасывать на нее те миллионы, которые выжимаются из народа преступным поощрением пьянства, простите мне, иначе я не умею назвать систему монополии в продаже водки. О, конечно, если бы не было на нас десяти-одиннадцати миллиардов долгов, если бы не при­ходилось каждый год выплачивать по этим долговым обязательствам полмиллиарда одних процентов, – тогда наш первый долг лежал бы позаботиться о народной школе, – говорю о школе, но еще не о всеобщем обучении, ибо для всеобщего обучения надо, прежде всего, позаботиться о том, кого приставить к этому делу – о воспитателях народа – учителях, а еще первее – о пастырях, об отцах духовных, как воспитателях народа в духе Христова учения. Но попытайтесь сказать это вслух некоторым нашим законосоставителям – на вас обрушатся все громы и молнии этих якобы просвещенных господ!.. Как не признать это гипнозом, сво­его рода помешательством на внушенной идее? А что она внушена, в этом для меня сомне­ния нет. И внушена она врагами рода человеческого масонами и иудеями. И нужно это все­общее обучение в том виде, в каком оно несомненно будет вводиться – нужно не народу, а вот этим непрошеным радетелям народного блага. Ведь, никакого сомнения нет в том, что дело обучения, если оно попадет в руки этих просветителей, поведется так, что из души народной будет вытравлено все, что так дорого русскому человеку, за что он умирал, что выстрадал и сберег за тысячу лет своего исторического бытия. Попробуйте потребовать, чтобы в народ­ные школы ввели старые, столь любимые нашим народом книги Часослов и Псалтирь: да одно наименование сих священных книг способно вывести их из состояния духовного рав­новесия: мыслимо ли это? Какое мракобесие, клерикализм, обскурантизм и прочие безум­ные глаголы. Вот если вместо Евангелия и Псалтири учить детей по Толстому – вот это будет “просвещение”! На это и учителей достаточно: говорят, из Сибири и других не столь отдаленных мест в последнее время вернулось до 22 000 таких народных просветителей: вот им и надо дело и место дать!

Я со страхом помышляю о том времени, когда осуществится такое всеобщее обуче­ние. Уже и теперь по местам юные грамотеи, наслушавшись всяких освободительных бред­ней, начитавшись жидовских газет и брошюр, потеряли и Бога, и совесть, и стыд, и всякий страх, и терроризуют деревню: что будет, когда все молодое поколение заразится этой отра­вой? Что станется с народом, когда наше старое поколение все сойдет в могилу? Что будет с Русью нашей, когда отравленное неверием, кощунством, богохульством и всякими мод­ными масонскими бреднями, выродившееся в идиотов от алкоголизации, новое, больное и духом и телом поколение явится хозяином на родной земле?.. Ведь надо помнить, если мы христиане, что Бог поругаем не бывает! Надо помнить, что даже наука, – не говорю уже о нравственном законе, о правосудии Божием – даже беспристрастная наука свидетельствует, что в самых законах природы лежит закон возмездия за нарушение закона нравственного.

Мы открываем новые университеты в то время, когда наша русская наука, можно сказать, дошла до банкротства, когда ею завладели иудеи, когда годами пустуют десятки кафедр в иудействующих университетах, когда жрецы науки в большинстве обратились в прислуж­ников недобросовестной, противонародной политики и антихристианских лжеучений, и вот в такое-то время мы готовы бросить десятки миллионов на новые университеты, сотни мил­лионов на всеобщее обучение, не желая давать себе отчета даже в том: найдем ли достаточно людей науки, чтобы обслуживать эти университеты, эти новые народные школы?.. Что все это, как не гипноз, какое-то помешательство на искаженной идее просвещения?

Нужно сначала отрезвить народ, потом просвещать. Прежде спасти его от алкоголизации, от вырождения, от поголовной гибели. А то “просвещение”, которое готовят ему в виде “всеобщего обучения” с учителями нового типа, только ускорит эту гибель. Если есть у вас лишних сто миллионов – то сократите на эту сумму спаивание народа. Если нет ника­кой возможности обойтись без питейного дохода сразу, уничтожив всякое производство и продажу алкоголя во всех его видах, признавая его ядом наравне с опиумом, гашишем и подобными отравами, строжайше преследуя его продажу и выделку, – то постепенно сводите доходы от этого яда на нет. Этих доходов получает государство в чистом виде, за покрытием расходов по монополии, положим, полмиллиарда в год. Признано возможным чрез десять лет тратить на “всеобщее обучение” лишних по сто миллионов в год. Если иметь мужество отказаться на время не только от “всеобщаго обучения”, но и еще от многих прихотей и предметов роскоши, от казенных театров, например, предоставив заботу на все это изыски­вать средства тем, кто хочет пользоваться этой роскошью, если, взамен питейного дохода, обложить акцизом, например, всю бумагу, какая бы она ни была, и многое другое, если даже, наконец, ввести снова подоходный или иной какой налог на все, без исключения, население империи, то кто знает, может быть, мы и победили бы кажущегося доселе непобедимым врага – народное пьянство! А затем еще несколько лет усилий, чтобы покрыть государствен­ные долги, и мы стали бы счастливейшим народом среди народов земных, без всякого питейного дохода. Ведь, если сказать правду, то весь чистый (как это слово не к месту приходится употреблять! Лучше бы сказать – весь нечистый) доход от пития приходится отдавать кре­диторам как процент, и не будь долгов – не было бы этого расхода. Вот тогда и можно было бы говорить и о всеобщем обучении, и – непременное условие: под надзором и руководством Церкви, и об университетах, конечно, с составом профессоров – честных служителей науки, и о многом другом, о чем теперь и мечтать нельзя.

Но я скажу нечто более отрадное. Если бы можно было сделать опыт: абсолютно отрез­вить хотя бы одну губернию, оградив ее от водки совершенно, то – я уверен – чрез пять лет в ней само собою появилось бы, без участия казны, и всеобщее обучение. И это чудо совер­шилось бы естественно: то, что теперь пропивает эта губерния, осталось бы в ее экономии, трудоспособность народа повысилась бы вдвое, втрое, явилась бы потребность, нашлись бы и средства у самого населения, без пособия казны, к открытию школ, развитию ремесел, кустарного производства.

Ужели это невозможно? Как же в Америке есть штаты, где абсолютно нет алко­голя? Или что у других народов возможно, то у нас немыслимо? Да проявите же, наконец, мужество взять в руки вожжи, поверьте в совесть народную, призовите Святую Церковь в помощь!.. Ведь речь идет о спасении народа, великого народа, великого государства, ведь пред нами стоит неотступно вопрос: быть или исчезнуть в истории нашей Руси Святой?

Время всякой вещи под небесем, говорит великий царственный мудрец. Придет время и всеобщему обучению. Но на очереди, прежде всего, стоит вопрос о спасении народа от вырождения, от алкоголизации. И если видится возможность бросить сто миллионов на все­общее обучение, то бросьте эти миллионы на борьбу с алкоголем. Как это сделать – осо­бый вопрос. Быть может, постепенным территориальным вытеснением алкоголя; например: с такой-то губернии получается 20 миллионов, постановите, чтобы в течение двух лет были закрыты все до единого места продажи алкоголя в этой области, а против тайной продажи ввести драконовские законы, чтобы не повадно было шинковать. Чрез 10–20 лет Россия изба­вится от водки. А может быть, люди умные придумают другую систему борьбы с алкого­лем. Так ли, иначе ли, но если мы не хотим исчезнуть бесследно со страниц истории или обратиться в вьючный скот для иудеев, то прежде всего надо объявить беспощадную борьбу с алкоголем. А всеобщее обучение нас не спасет от всеобщей гибели.

Пишу я эти строки и думаю: а дочитают ли их до конца мои читатели? Не скажут ли: “Ну, замечтался архиерей? Мыслимо ли то, что он проектирует?”

Да, конечно немыслимо, если нет среди нас налицо богатырей мысли и дела, если мы так дряблы, что не хотим проявить ни малейшей инициативы, если идем на поводке у разных либералов – рабов масонства и иудейства. И до боли горько сознавать, что какие-то ази­аты-японцы, язычники по вере, не благородные арийцы, а желтокожие монголы, больше нас любят свою родину, больше нас проявляют инициативы в государственной жизни. А мы, потомки великих собирателей Руси, мы, носители лучших заветов христианской культуры в Православии, мы, сумевшие еще так недавно объединить в одно целое шестую часть земного шара, мы, имеющие у себя идеальнейшую власть в лице Божия Помазанника – Самодержца, мы – увы – боимся пошевелить собственными мозгами, чтобы спасти себя, свою родную Русь, мы стыдимся высказать что-либо такое, что покажется нелиберальным “Европе”, а лучше, прямее сказать – иудеям-масонам, мы рабски повторяем то, что подскажут нам эти фарисеи-лицемеры!.. Ведь, у них такой богатый запас красивых, хотя, в сущности пустей­ших слов: “свобода совести, свобода печати, свобода собраний, союзов... всеобщее обуче­ние, высшая наука” и т. д. и т. д. Без конца! И все эти слова имеют какую-то чарующую, гипнотизирующую силу, мы не в силах противостоять этому очарованию. Мы не смеем даже подумать русским свободным умом, русскою, как говорили наши деды, смекалкою. И они, наши враги, отлично это знают и отлично играют на той нашей больной струне. Стоит громко свое русское, прямое слово сказать, как они поднимают такой лай, что не рад будешь прояв­лению своего мужества, ибо нет уверенности, что и свои-то, русские люди, тебя поддержат. До чего мы дошли? До такого унижения, до такого позора! Право же стыдно становится за нашу интеллигенцию, за наши правящие классы! Стыдно, но и – грешно! Грешно пред Богом, грешно и пред народом.

II

Я кончил свой дневник о всеобщем обучении, когда мне подали № 282 “Русского Знамени”, в котором я прочитал статью г. Фиты “Как франк-масонство завоевало народную школу во Франции”. Я очень и очень рекомендовал бы всем, кто еще не запутался в сетях этой проклятой тайной организации, кто любит нашу матушку Русь Православную, кто желает ей добра, не раз перечитать эту статью. Он увидал бы, что воистину ничто не ново под солнцем, и нашу бедную родину ведут по тому же богоотступническому пути, по какому франкомасоны уже привели несчастную Францию на край погибели. Мы спим, а эти дети сатаны у нас работают настолько успешно, что на последнем масонском конвенте в прошлом сен­тябре произведено было несколько “победных салютов”, то есть взрывов рукоплесканий в честь “той великой страны, в которой, несмотря на все трудности, франк-масонству удалось достигнуть в эти годы чрезвычайно важных результатов”. Какая это страна и какие это результаты, – замечает автор, не трудно догадаться всякому.

Официально масонам отказано в разрешении пропаганды в России. Но они вторглись к нам под разными наименованиями и крепко засели и раскинули свои гибельные сети по всей России. У нас образовалось множество всевозможных “лиг”, а в последнее время в Петер­бурге возник “французский институт”, поставивший себе задачею “более широкое распро­странение французских идей среди русского народа”. Какие это идеи – читающий да разу­меет. Как масонам не торжествовать победу над нами! Удивляться надо, как ослепли наши власть имущие, что ничего не видят, ничем не тревожатся, ничего не подозревают?

История Франции последнего столетия ясно указывает, к чему стремятся масоны и у нас. Их главная зачала – “обезхристианивание” всего человечества, уничтожение христиан­ства, а с ним и всякой культуры на земле и превращение всех людей в рабочий скот для себя. С этой целью они захватывают в свои руки школу, вытравляют у детей всякое религиозное, нравственное и патриотическое чувство, тщательно вычеркивают имя Божие из учебников, а когда и это неудобно, то нарочито сочиняют учебники, в коих ни слова нет о Боге, о Церкви, о любви к Отечеству. В несчастной Франции все это почти достигнуто, а у нас стоит на очереди. И там началось с закона о всеобщем бесплатном обучении и изгнанием из школ духовенства, как мечтают сделать и у нас. И там отобрали все школы у церкви, как хотят отнять и у нас. Там дошло дело до того, что учителя всех школ состоят членами масонских лож, что Распятия и другие священные изображения выброшены из школ, молитва в шко­лах запрещена, строжайше запрещено учителям и учительницам и ходить и водить в цер­ковь детей и пытаются даже родителей наказывать штрафом, если будут водить детей в храм Божий. Специалистами безбожия выработан и катихизис, кончающийся таким исповеда­нием веры:

“Я верую в Землю, созидательницу всякой материи;

я верую в Разум, Творца всяческой справедливости;

я верую в Солидарность, источник всякого могущества.

Человечество обладает этими тремя вещами, человечество может поэтому достигнуть самого Совершенства.

Так должно быть, так и будет. Аминь”.

Таким образом, начальное народное образование очутилось целиком во власти масонов. Несравненно легче и скорее масоны овладели средними и высшими школами. Могу­чим орудием к этому послужила печать, которая почти вся в их руках. Печать подготовляла общественное мнение. Автор говорит: “Все было с замечательной предусмотрительностью обсуждено и учтено. Великий Восток (центральная ложа масонов) понимал хорошо, что великие дела не проходят без затруднений и потому, когда иной его проект встречался в палате криками ужаса и протестов, он этим нисколько не смущался, ибо это было уже преду­смотрено. Обыкновенно, после внесения такого сногсшибательного предложения, послед­нее передавалось в парламентскую комиссию, которая согласно полученным, откуда сле­дует, инструкциям несколько видоизменяла законопроект, кое-что смягчая и выкидывая из него. Яд был разбавлен, чаша подслащена, но напиток сохранял всю силу своей вредонос­ности. А между тем, негодование мало-помалу умерялось, протесты становились слабее. Что ж? И то хорошо, чего добились! Хуже ведь могло случиться. Наконец, когда законо­проект снова передавался на усмотрение палаты, в него вводились еще одна-две легоньких, пустяшных поправки, и – злодейский закон прошел!.. Утомленное, обескураженное обще­ственное мнение покоряется. А печать не дремлет: создает лукавыми статьями иллюзию якобы достигнутого новым законом успеха”.

Читая эти строки, поражаешься: да ведь все это буквально происходит и у нас, в наших “палатах”! Все это мы, члены Государственного Совета, видим воочию! Ведь вот именно так прошел (слава Богу – не утвержденный Государем) законопроект о расстригах; так прошел законопроект о переходе из одной веры в другую; так идут теперь законопроекты о празд­никах и о всеобщем обучении. Очевидно, масоны работают и у нас без всякого стеснения. Да и чего им стесняться, когда все – к их услугам: и печать, и общественное мнение, и пред­ставители власти, и наши якобы законодательные учреждения. Если заглянуть им в душу, то и они мечтают о том же, о чем уже говорят французские их “братья”: “Пока мы не изме­ним радикально мозг наших сограждан, пока мы не дадим совершенно другого направления умственности французских (читай: русских) детей, франк-масонство должно считать себя еще ничего не сделавшим. Поэтому надо всеми мерами добиваться проведения закона, которым возбранялось бы формально родителям, родственникам и опекунам воспитывать своих детей в какой-либо религии под страхом лишения их родительского, родственного и опекунского авторитета и легальной власти, и отобрания детей, и поручения таковых, за счет виновных, государству”.

И нет сомнения, если Русский народ не даст могучий отпор этим вожделениям, то и у нас будет то же, что во Франции. И мы с ужасом видим прямое гонение на веру Православную со стороны этих слуг сатаны, которые и детей наших будут отнимать у нас, чтобы воспитывать их в ненависти к нашей святой вере, и у нас, как хорошо выразился “Колокол”, будут свои “янычары”, и у нас – скорее, чем во Франции, – польется кровь христианская.

Вот край желания тех, кто так радеет у нас о всеобщем обучении! Не гг. министров, которые составляли законопроект, а тех, кто все уши прожужжал сим министрам, требуя сего законопроекта.

Пора же наконец опомниться, пока не поздно! Пора решительно и твердо порвать дружбу с правительством Франции, изменяющим Христу и открыто служащим сатане! Пора взяться за свой русский ум и идти своей, Богом указанной дорогой! Ведь право же, тошнит от этого подслуживания врагам рода человеческого, этого пресмыкания пред мерзостью запу­стения, что царит в несчастной Франции, что губит уже многие народы.