Кааба и обряды хаджа у древних арабов

«Поистине поражаешься – говорит Э. Реклю³⁸⁰ – когда приходится констатировать, что ни одна из старинных религий не исчезла совершенно: все они продолжают более или менее активную жизнедеятельность и следуют тем же ритуалам, как и тысячелетия тому назад». – Так и мусульман­ский «хадж». Его не установил основатель монотеистического ислама, а целиком узаконил в той форме, в какой его совершали арабы-многобожники, с теми изменениями, каких требовала новая форма богопочитания, указанная в Коране. Основатель ислама в этом случае дозволил себе более, чем требовало от него его положение – обличителя старых (языческих) верований арабов и проповедника строгого единобожия: Мухаммед не только не отменил древних обрядов языческого хаджа, совершавшегося вокруг Каабы и в окрестностях Мекки, но укрепил в сознании арабов религиозную неприкосновенность древне-языческого святилища, приписав построение его праотцам Аврааму и Измаилу, которые, по словам Корана (гл. 2, ст. 118–123), научили древних арабов обрядам хаджа… Можно сомневаться, даже прямо не согла­шаться с указанием Корана на такую древность Каабы, но нельзя отрицать, что существование ее восходит к первому веку до Р. Хр., так как современник Юлия Цезаря и Августа, греческий путешественник-писатель Диодор Сицилийский упоминает об этом храме древних арабов³⁸¹.

Особенностью Каабы служил так называемый «черный камень», вставленный в угол северо-восточной стены ее, в которой находится дверь. По отношению к входящему в эту дверь богомольцу камень находится с левой стороны и составляет самую главную святыню Каабы. По единогласному преданию мусульман, камень этот небесного происхождения, а по мнению европ. ученых – аеролит, упавший на землю (см. рисунок). Мусульманские предания уверяют, что «черный камень» имеет чудесное райское происхождение, что он упал на землю с неба в то время, когда Авраам строил Каабу, а по более наивно-благочестивой легенде это был ангел, сброшенный с неба, в виде светлого камня, который потом постепенно утратил свой первоначальный блеск от прикосновения к нему бесчисленных грешников-арабов, обязанных целовать его своими греховными устами во время совершения обрядов хаджа. Один писатель (Аль-Азраки), отрешив­шись от мусульманской легенды, высказывает предположение, что темный цвет этого камня получился от действия на него огня; но вернее думать, что его шоколадный цвет присущ ему, как аеролиту.

По соображении всех рассказов о происхождении «черного камня», можно думать, что этот камень был когда-то найден суеверными бедуинами в меккском ущелье и принят ими за фетиш, а затем был выставлен для всеобщего поклонения, причем, Кааба была первоначально жертвенником и местом хранения в ней жертвенных приношений. Эта святыня, в руках сообразительных охранителей ее, уже задолго до Мухаммеда, сделалась местом ежегодных многолюдных собраний богомольцев и одновременно торговцев так как находилась на большом караванном пути с юга Аравийского полуострова на север и далее – в Сирию. Свое название Кааба получила от формы постройки, хотя, при отсутствии архитектурного искусства и надлежащего строительного материала у северных арабов, она не могла получить того вида и размеров, которые оправдывали бы ее название, означающее куб³⁸². За неимением искусственных материалов в меккской долине и мастеров, стены Каабы были сложены из грубых, необделанных камней местных горных пород и имели первоначально размеры: в длину 32 локтя, в шири­ну 22 локтя и в вышину 9 локтей. Несомненно, что эти раз­меры указаны в предании не точно, ибо кому тогда, т. е. во время первоначальной постройки этого святилища могла прийти в голову мысль об измерении стен ее… Но во всяком случае, из приведенных рассказов можно признать достоверным то, что эта постройка имела форму неправильной четырехсторонней фигуры, указывавшей на четыре страны света. Появление Каабы, или, по крайней мере, черного камня предшествовало по времени возникновению Мекки: обожествлен­ный камень, упавший с неба, стал привлекать к себе рассеянных богомольцев, а затем послужил центром небольшого поселения вокруг святилища. Само название Мекки в древней передаче греческих географов Макораба может, по нашей догадке, указывать на сокращенное слияние двух арабских слов – макан (место) и Рабб (Господь) т. е. «место Господне», место, отмеченное присутствием божества (упавший с неба камень). Избранию этого место для богопочитания и паломничества (хадж) способствовали не только своеобразная пустынность его, отдаленность от морского берега и прикрытие его соседними горами³⁸³, но и подземный источник воды «Замзам», обеспечивавший богомольцам и торговцам возможность утоления жажды во всякое время года, а не во время только дождевых потоков (сайль).

Первоначальная постройка Каабы не отличалась прочно­стью и при Джорхомитах подверглась разрушению от на­пора дождевого потока. При восстановлении священного здания, Джорхомиты допустили изменения в его первоначальной форме: они подняли дверное отверстие над уровнем земли, поставили три столба внутри здания для поддержания его двойной крыши и устроили особый желоб для стока воды с крыши, а над источником Замзам поставили навес. Внутри Каабы было подземное помещение, в котором хранились драгоценности, приносимые в дар Каабе.

Обряды Ходжа развивались постепенно, но в основе их лежат так называемые тавафы, т. е. семикратные обходы вокруг святилища, напоминавшие с одной стороны круговое движение небесных планет, причем, число семь считалось символическим не у одних арабов, а еще ранее у евреев.

Сначала нравы Джорхомитов были строги, и не запирав­шаяся Кааба была обеспечена от посягательств на ее непри­косновенность от дурных людей; но с течением времени нравы Джорхамитов подверглись порче, и однажды была сделана попытка на ограбление сокровищ, хранившихся в подземном помещении Каабы, а в другой раз в самом святилище было совершено прелюбодеяние (Исаф и Найла). Дерзкие преступники были, по преданию, превращены на месте в каменные статуи, которые потом вынесены из Каабы и поставлены вне ее, на холмах Сафа и Марва. Не понятно, по каким побуждениям холмы эти посещались богомольцами, которые совершали семикратный бег между ними, на расстоянии 600 шагов: четыре раза про­бегали от Сафы к Марве и три пробега от Марвы к Са­фе: но так сохранился этот обычай до Мухаммеда, узаконив­шего его в Коране (гл. 2, ст. 153), причем стоявшие на хол­мах идолы Исафа и Найлы были разбиты, по распоряжению проповедника чистого единобожия – Мохаммеда.

Развращение нравов среди Джоргомитов продолжалось и посягательства на сокровища Каабы не прекращались, так что лучший из них (Модзар, сын Амра) был вынужден вынуть из подземелья два золотых изображения газелей, брони и сабли и тайно зарыл их вблизи Каабы. Такая развра­щенность Джорхомитов вызывала в населении явное недовольство и подрывала их нравственный авторитет; когда же, в начала 2-го века по Р. Хр. племя Хозаитов, принимавшее участие в изгнании нечестивых Джорхомитов возвысило свой нравственный авторитет в глазах жителей Мекки и пыта­лось захватить в свои руки управление Каабой, то встретило сопротивление со стороны других участников в изгнании Джорхомитов. В происшедшем столкновении Хозаиты одер­жали верх, но побежденные противники их, оставляя Хиджаз, вынули из стены Каабы священный «черный камень» и зарыли его в земле. Одна хозаитка узнала об этом и тог­да только указала это место, когда потомки Модзара согласи­лись уступить Хозаитам права по управлению Каабой.

Так усилились в Мекке и во всем Хиджазе Хозаиты, а потомки Модзара получили право на сохранение за собой должностей распорядителей обрядами Хаджа. Но вскоре Хозаи­ты впали в нечестие: Амр-бен-Лохай (207–240 г.г. по Р. Хр.) ввел поклонение идолу Хобалу, сердоликовое изображение которого он принес из страны Балки³⁸⁴ и поставил на крыше Каабы. Хобал имел вид бородатого старца, державшего в правой руке семь стрел, при помощи которых арабы гадали о судьбе своих предприятий³⁸⁵.

Был ли Амр первым распространителем идолопоклон­ства в Мекке, при Каабе, с точностью утверждать нельзя, да это и несущественно, а важно утверждение, что Амр ввел при Каабе поклонение Хобалу. Кроме этого идола, при Каабе были и другие изображения языческих богов разных арабских племен, а также изображения Измаила и Девы Марии с Младенцем Иисусом, так что общее число всех идолов и статуй, находившихся там, доходило до 360-ти. Такое сосредоточение божеств около Каабы делало ее пантеоном, если не для всей Аравии, то для северной и средней ее частей и таким образом возвышало ее авторитет в глазах арабов. По их верованию, Кааба была не просто священным домом, но и неприкосновенной святыней, находившейся под непо­средственной защитой многочисленных народных арабских божеств, под главенством верховного божества, Аллаха. Известен рассказ о том, как Еменский Тобба Асад Абу-Кариб, живший (по арабскому лунному счислению) за 700 лет до Мухаммеда (т. е. в первом веке до Р. Хр.), был соблазняем хитрыми Худзайлитами ограбить Каабу и как Абу-Кариб вместо того оказал святилищу благоговейное почтение, совершив священные обходы вокруг него и разделив обиль­ную жертву жителям Мекки. Тобба сделал это из боязни на­влечь на себя гнев божеств, покровительствовавших Каабе. Абу-Кариб впервые окружил Каабу двором, привесил к ней дверь с замком и накрыл ее суконным покрывалом, а затем улучшил этот покров³⁸⁶ и вверил охранение свя­тилища Хозаитам, которые держали в своих руках ключ от ее двери, а вместе с ключом пользовались властью над всей областью.

За двести, примерно, лет до рождения Мухаммеда, среди измаилитских племен возвысился Фахр, потоком Аднана, сына Измаилова. Он был родоначальником племени Корайш³⁸⁷, которые, усиливаясь постепенно, овладели, наконец, ключами Каабы и вместе с тем заняли первое место в Мекке. В 398 году нашего летосчисления в этом племени родился приобретший себе известность в арабской истории и генеалогии Мухаммед Косай, сын Кяляба и Фатимы, отли­чавшийся духовными качествами и потому уважаемый корейшитами. Косай женился на Хоббе, дочери хранителя ключей Каабы – Холяйля и имел от нее, в числе других детей, Абд-Манафа, считающегося предком Мухаммеда. Сделавшись постепенно видным и влиятельным представителем рода в Мекке, Косай задумал упрочить свое влияние и закрепить его за своим потомством, устранив от Каабы пришельцев – Хузаитов. В своем честолюбивом замысле Косай нашел не­обходимую помощь со стороны своей жены Хоббы. Она, по болезни своего престарелого отца (Холяйля), хранила у себя ключи Каабы и передала их своему мужу, который иногда, вместо своего тестя, отпирал и запирал двери Каабы. Такое случайное выступление в роли хранителя ключей от двери святилища еще более возбуждало самолюбие Косая и его честолюбивой жены Хоббы. Перед смертью своего отца, она проси­ла его назначить своим преемником ее мужа (Косая), но старик Холяйль передал право хранения ключей Каабы мало известному и не отличавшемуся никакими духовными качества­ми Абу-Губшану, в руках которого ключи и оставались по смерти Холяйля, несмотря на домогательство дочери его и зятя. Соплеменники Абу-Губшана поддерживали своего сородича и тем еще более возбуждали честолюбивого Косая. Не имея успеха в прямых способах добиться власти и чести, Косай решил воспользоваться слабостью Абу-Губшана к вину – и, напоив его однажды допьяна, выманил у него ключи Каабы вместе с правом постоянного хранения их у себя и распоряжения ими, а опьяневшему Абу-Губшану подарил за это еще бурдюк вина. Сделка была столь невыгодна для Хузаитов, что имя Абу-Губшана вошло потом в поговорку³⁸⁸. Обеспечив себя после этого на случай насильственных действий со сто­роны Хузаитов и их союзников, Косай воспользовался временем хаджа, в продолжение которого враждебные действия не допускались, и объявил собравшимся богомольцам, что право распоряжения порядком совершения священных обрядов принадлежит теперь ему, а никому другому. Из проис­шедшей затем междуплеменной схватки победителями вышли Косай и его союзники³⁸⁹, хотя число убитых с обеих сторон было почти одинаково. На последовавшем затем третейском разбирательстве право обладания ключами Каабы было подтвер­ждено за Косаем, а его противники, не желая переносить своего позора, должны были удалиться из Мекки в место прежней своей стоянки – в Батн-Марру.

Освободившись от соперников-хузаитов, Косай проявил в себе другой талант более высокого качества – госу­дарственное строительство. До него вокруг Каабы не было постоянных жилищ арабов, которые только в продолжение дня расставляли свои палатки по близости к святилищу, а на ночь снимали свои шатры и уходили в соседние ущелья. Косай задумал упрочиться навсегда вблизи Каабы и, собрав рассеянных по окрестностям корайшитов, разъяснил им всю невыгодность разрозненной жизни и предложил построить постоянные жилища вокруг Каабы, которую они обязаны были охранять и ради которой сами пользовались почетом и уважением со стороны всех других арабских племен. Непонимание корайшитами политических выгод от предложения Косая усиливало затруднения в данном случае: корайшиты считали грехом и боялись пользоваться строительным материалом для своих жилищ, какой находили в окрестностях священного округа. Но Косай дал первый пример в этом беспримерном деле, – и мало-по-малу вокруг Каабы появились постоянные жилища корайшитов, послужившие основанием для города Мекки³⁹⁰.

Для свободного совершения богомольцами религиозных обходов вокруг Каабы, оставлено было свободное пространство со всех сторон ее, которое впоследствии было окружено стеной, вымощено каменными плитами и составило так назы­ваемое «Аль-матафу-шариф», т. е. священное место обходов вокруг Каабы. Осуществленное распоряжение Косая послужило началом к дальнейшей административной его деятельности. Появившееся постоянное население вокруг Каабы вызвало не­обходимость в обсуждении разных общественных вопросов, а для этого нужно было устроить особое здание, в котором собирались члены совещательного собрания, имевшие 40-летний возраст, и все сыновья Косая, хотя бы и не достигшие таких лет. Здание это носило особое название «Дару-н-надуа». В нем обсуждались все важные семейно-общественные дела корейшитов: браки, походы против неприятеля, порядок совершения хаджа и нужды богомольцев. Любопытны некоторые подроб­ности. Девицу, достигшую совершеннолетия, приводили в собрание и, по удостоверении в ее возрасте, надевали на нее особую тунику – (дир). Перед выступлением в поход, пред­водитель отряда получал от Косая знамя – (Лива), пред­ставлявшее собой обыкновенное копье, к которому привязы­вался белый шелковый платок. В пользу богомольцев, по предложению Косая, корейшиты были обложены особым ежегодным сбором (рифада), который поступал в руки самого Косая и расходовался им на приобретение съестных припасов для бедных богомольцев в дни пребывания последних в долине Мина, где приносились установленные животные жертвы. Точно также озабочивало Косая и снабжение хаджиев питьевой водой, для чего была учреждена особая должность водовозов – (сикайя), обязанных доставлять в Мекку из окрестных источников воду и распределять ее между жите­лями города и прибывшими богомольцами. Эта должность сохраняла свое значение до тех пор, когда в самом городе было устроено водоснабжение. Для руководства богомольцами во время совершения обрядов хаджа существовали должности: иджаза, арафа, ифаза, муздаляфа и джамигу-иля-ль-мина. Представители этих должностей распоряжались порядком сбора и выхода богомольцев по племенам, или по родам, что и выкрикивал распорядитель во всеуслышание. Наконец, хранение ключей Каабы и распоряжение самой Каабой находилось в руках особого лица, называвшегося по должности – хиджаба.

Удерживая в своих руках общее управление делами, Косай, в видах возвышения корейшитов, роздал им главные должности, а второстепенные –другим племенам. Долж­ности эти составляли их наследственное преимущество.

Установив таким образом возможный порядок в управлении общественными и религиозными делами в Мекке, Косай приступил к важнейшему делу – перестройке Каабы здание которой, построенное при

Джорхомитах, начало разру­шаться. Чтобы придать постройке большую прочность и нисколь­ко другой внешний вид, Косай в 450 г. по Р. Хр. старое здание совершенно разобрал и построил новое, которое имело в длину 24 локтя, в ширину 23 локтя и в вышину 27 локтей³⁹¹.

Современный вид Каабы

Вскоре по окончании и перестройки Каабы, Косай умер и управление делами Мекки, Каабы и Хаджа находилось сначала в руках потомков старшего его сына, а потом было разде­лено между потомками двух сыновей – Абду-д-дара и Абду-Манафа. Второй сын Абду-Манафа, Хашим сделал удачную попытку к расширению внешней торговли Мекки: он установил обычай отправлять ежегодно по два каравана – зимой (в Емен) и летом (в Сирию), и Мекка приобрела значение главного торгового центра для всей Аравии. По смерти Хашима, делами Мекки и Каабы управлял его брат Муталлиб, а после него, сын Хашима, Шейба, которого за смирение и нестяжательный характер прозвали «рабом Муталлиба» (Абдул-Муталлиб). Это был дед Мохаммеда, нашедший в 520 г. по Р. Хр. зарытые Джорхомитом Модзаром сокровища, принадлежащие Каабе; он же открыл источник Замзам, находившийся внутри ограды Каабы и пользующийся теперь среди паломников известностью. Абдул-Муталлиб из доставшихся ему сабель и брони приготовил для Каабы новую дверь, которую украсил золотыми изображениями двух золотых газелей, доставшихся по жребию Каабе. О нем известно также, что он принес в жертву Аллаху сто верблюдов вместо старшего сына своего Абдаллаха³⁹². При нем же (в 570–571 г. по Р. Хр.) состоялся поход Еменского правителя христианина Авраама (Абраха) на Мекку, предпринятый в отмщение за осквернение корейшитами христианского храма, построенного в городе Сане³⁹³. Поход этот, как видно из Ко­рана (гл. 105) сопровождался гибелью всего войска Абрахи и совпал с годом рождения Мохаммеда. Мохаммед, когда ему исполнилось 35 лет, участвовал в перестройке Каабы, стены которой сильно пострадали от огня. Это важное для Мохаммеда событие, возвысившее его в глазах мекканцев, относит­ся к 605 г. по Р. Хр. и состояло в том, что Мохаммеду было предложено вложить «черный камень» в угол пере­строенной Каабы, а он, во избежание пререканий, избрал 4-х представителей корейшитов и дал им держать за углы распростертый плащ, поддерживавший «камень» и, когда камень был поднят всеми представителями на соответствую­щую высоту, Мохаммед взял его своими руками и вставил на предназначенное место в углу северной и восточной стен Каабы.

По выступлении на проповедническую деятельность, Мохам­мед часто ходил к Каабе, совершал вокруг нее древнеязыческие обходы и проповедовал там единство Аллаха, поставленное им в основу новой религии, а затем уже в Медине обнародовал откровение, подтверждавшее древность Каабы и священное значение обрядов хаджа³⁹⁴, совершение которых с тех пор служит для мохаммедан всех стран одной из главных пяти религиозных обязанностей последователей Корана.

Описание обрядов хаджа при жизни Мохаммеда и после до настоящего времени не входит в задачу настоящего издания, и мы заканчиваем главу о Каабе и хадже упоминанием о том, что одновременно с Каабой в разных частях Аравии существовали храмы: в Емене – в городе Сане, в Наджде, в Ираке, в городе Таифе, в долине Нахле и близ Красного моря – в северной части Аравии. Эти храмы имели священное значение для одного или для нескольких арабских племен, но они утратили свое значение с признанием Каабы единым священным храмом для поклонения и богослужения всех арабских племен, храмом Авраама и Изма­ила, признаваемых праотцами арабов, а особенно после торжества ислама в Аравии, когда идолы арабских племен и храмы, находившиеся при них, были разрушены и когда «вера Авраама» была восстановлена и культ единого Аллаха восторжествовал над политеизмом арабов-многобожников (мушрик). В этом культе несомненно удержа­лись и некоторые языческие обряды, к числу которых принадлежат и обряды хаджа. Поэтому напомним сказанное в начале главы, что и в религиозном культе не только возможны, но и неизбежны переживания, как и в других проявлениях человеческого духа³⁹⁵.

При жизни Мохаммеда, арабские богомольцы, вступая в священную область, окружавшую Каабу в разных расстояниях от Мекки, по караванным путям, брили головы и снимали одежды и приближались к священному дому (Каабе) нагими. Они воздерживались от враждебных действий, от сношения с женщинами и от употребления в пищу своих путевых запасов; им разрешалось, очевидно, в корыстных целях корейшитов, питаться тем, что продавалось в священной местности. В Мекке богомольцев встречали радушно: прави­тель Мекки, по обязанности сикайя, распределял между хаджиями воду и, конечно, получал за это плату, хотя, может быть, и без особых вымогательств. В Мекке богомольцы направлялись прямо на площадь Каабы, вокруг которой совершали семикратные обходы (таваф), по примеру праотцов Авраама и Измаила, которые были научены самим Богом и научили этим обрядам всех людей (Коран, гл. 2, ст. 119. Богомольцы совершали обходы вокруг Каабы, обернув тело бумажной материей (хум), а при невозможности достать таковую – в своей обыкновенной одежде, которую обязаны были бросить потом, чтобы никто уже не носил ее. Арабы пред­почитали делать обходы вокруг Каабы совершенно нагими потому что считали одежды «знаками преслушания» заповеди Божией в раю Адамом и Евой. Женщины при этих обходах сначала удерживали на себе рубашку, а затем предпочитали оставаться нагими. В таком странном виде, т. е. без одежды, с бритыми головами, богомольцы семь раз обходили ускоренными шагами вокруг Каабы, причем от религиозного восторга хлопали в ладоши и свистели. При каждом круговом обходе передние богомольцы целовали черный камень, а задние только прикасались к нему. Рукоплескания и свист хаджиев осуждены в Коране (гл. 8, ст. 35). От Каабы богомольцы переходили к холмам –Сафе и Мярве и также семь раз вприпрыжку бегали взад и вперед.

Следующий обряд состоял в посещении горы Арафата, находившейся в окрестностях Мекки и, по данному распорядителем хаджа знаку (нджиза-и-арафа), переходили в ближай­шую долину Муздаляфа. В день жертвоприношений, по данно­му знаку исправляющего должность иджаза-и-муздаляфа, бого­мольцы отправлялись в долину Мина. Бедные богомольцы получали здесь съестные припасы, за счет корейшитов, обложенных со времен Косая особой податью (рифада). Здесь же, по данному знаку, богомольцы бросали семь раз камешки и приносили в жертву верблюдов и овец, шерсть и рога которых закапывали в землю. Наконец, исправляющий должность иджаза-и-мина вел отсюда богомольцев в Мекку.

Перечисленные обряды исполнялись всеми богомольцами; только корейшиты, после поражения войска Абрахи, были освобождены от посещения Арафы и от путешествия в долину Муздаляфу. Некоторые богомольцы, возвратившись домой, имели обыкновение входить в свои дома не через обыкновенные двери, а через нарочно сделанное для этого новое отверстие в задней части дома. Этот суеверный обычай был впоследствии отменен Мохаммедом: «Благочестие, говорил он, не состоит в том, чтобы вы входили в ваши дома в отверстие, сделанное сзади; благочестие состоит в страхе Божием. Входите в ваши дома входной дверью и бойтесь Бога»³⁹⁶.

Обставленный таким формальным образом хадж в доисламическую эпоху мало влиял на улучшение нравов арабов; но он поддерживал среди них политическое единство. Хотя некоторые арабские племена³⁹⁷ не совершали хаджа, однако в Мекку со всех сторон шли огромные толпы богомольцев, которые сближали разрозненные между собой арабские племена, напоминая им, что все они составляют один народ, говорящий одним языком, и принадлежат к одной религии.

С незапамятных времен арабы придерживались лунного счисления времени: год состоял из 12 месяцев. Из них четыре месяца³⁹⁸ считались священными и потому в продолжение их запрещались как ведение войны, так и всякие враждебные действия. Такой обычай, спасая враждующие племена от разорения и истребления, способствовал торговле и совершению религиозных путешествий с большей безопасностью, чем в другое время года. А так как лунный год на 11 дней короче солнечного, то начало каждого года и начало хаджа наступало на 11 дней раньше предыдущего года, и время совершения хаджа происходило таким образом последователь­но через все времена года. Очень часто случалось, что время хаджа падало на весеннее время, когда уже не было запасов предшествующего года, а плоды текущего года не были еще собраны. В такое время богомольцам трудно было доставать себе пищу. Для устранения этого неудобства, арабы со времен Косая прибегали к системе вставок (наси – замедление), – заимствованной от ятсрибских иудеев, и стали прибавлять к каждому третьему году один лишний месяц – 13-й. С этого времени арабский календарь сделался лунно-солнечным.

Спустя 51 год после этого нововведения, в 413 году по Р. X. время хаджа совпало с первыми днями сентября, когда плоды в Аравии были уже собраны. Обязанность возвещать народу о вставочном месяце лежала на особых людях, называемых насаа; впоследствии эти лица получили право переносить привилегии священного месяца с Мухаррама на следующий за ним месяц –Сафар. Такое произвольное распоряжение должно было печально отзываться на судьбе многих богомольцев, возвращавшихся на родину. Но так как и при системе вставок лунный год не вполне соответствовал солнечному³⁹⁹, то время хаджа стало последовательно переходить на август, июль, июнь и т. д. Таким образом, снова явились прежние неудобства. – Здесь кстати заметим, что у древних арабов было в обыкновении, кроме обязательного хаджа, совершать еще частные путешествия ко св. местам. Эти путешествия назывались умра и совершались в какое угодно время года, не будучи соединены со столь многочисленными обрядами, как хадж⁴⁰⁰.