Сочинения соловецкого инока Герасима Фирсова по неизданным текстам

Почти с 1668 до начала 1676 года знаменитая лавра соловецких подвижников была свидетельницей необычайных событий. Стрелецкое войско тишайшего и благочестивейшего царя Алексия Михайловича в течении 8 с лишним лет держало в осаде малоприступные стены монастыря. Такое редкое в русской истории военное предприятие против монахов, этих неизменных союзников московского правительства, было вызвано мятежом, медленно разгоравшимся среди братии «обители Пантократоровы, яже есть в отоце Окиана моря».

Причина возмущения исходила из тайников религиозного духа. Не желая рисковать своим душевным спасением, соловецкое братство отказалось допустить к себе новопечатные служебники, в которых ему виднелась латинская ересь. Оно было готово поэтому постоять до смерти за те книги, по которым с таким успехом возносила молитвы древняя Русь. Продолжительная осада Соловецкой Трои, как называл её Денисов, окончилась победою воинов царя земного над воинами царя небесного только вследствие непредусмотренной измени убогого чернеца Феоктиста.

Но в этом длительном упорстве за религиозные убеждения военный период был лишь заключительным звеном. Враждебное отношение к Никонианским новшествам зародилось на Соловках значительно ранее начала похода на монастырь и было обязано разным лицам, из которых многим не суждено было даже дожить до открытого столкновения.

Одним из видающихся деятелей среди таких лиц в промежуток с 1657 по 1666 год был соловецкий соборный старец Герасим Фирсов,¹ личность во многих отношениях замечательная.

В звании соборного старца на Соловках он становится известным еще с 1658 года, но на лестнице дальнейших должностных повышений в монастыре Герасим не успел достигнуть высших ступеней. Он не был удостоен священного сана. Не был он ни казначеем, ни келарем. Приказную службу ему поручали на промыслах сравнительно незначительных (Варзужском, Умском и дважды в Яренском).² От монастырских и не монастырских властей старец не раз терпел обиды, утеснение и телесные наказания. Так, однажды за подачу челобитья патриарху Никону на архимандрита Илию (следовательно между 1652–1659 гг.) Герасим был избит нещадно плетьми на патриаршем дворе, а затем временно отдан под начало в Никольский Корельский монастырь. Наконец, в 1665 году он был лишен звания соборного старца, а после суда и покаяния на соборе 1666 года был сослан в Иосифов Волоколамский монастырь,³ где и умер в сентябре 1666 года. Одним словом служебная карьера Фирсова была не из блестящих.

Не удалось ему окружить себя и нравственным обаянием, какое нередко достается на долю подвижников. И в этом отношении репутация его была также не из завидных. Как уверял архимандрит Варфоломей в своей самозащите против обвинений Герасима, Фирсов был хитрым и лукавым монахом необузданного и буйного нрава, любил выпить и был нечист на руку.

В свою обвинительную записку о старце архимандрит занес такие случаи. В 1655 году ночью в келье (старца) Нектария Герасим поколотил (в нетрезвом виде) келейного брата Афанасия.⁴ 30 декабря 1662 (171) года в келье своего приятеля головщика Ионы Брызгало(ва) Герасим Фирсов вместе с черным попом Никоном и дьяконом Филаретом во время самой заутрени принял участие в попойке: «пили они квас медвенной и табак и по сыску в этом не заперлись», за что были наказаны плетьми.⁵

Еще менее щепетилен, по уверению Варфоломея, был старец Герасим к чужой собственности. Уже до своего поступления в Соловецкий монастырь он был однажды в Москве бит кнутом на козле за то, что из «рядов имал обманом жемчуг и соболи».⁶

«Когда Герасим был» «приказчиком в Варзуге, он однажды продал монастырскую рыбу и хотел завладеть деньгами, но неудачно, так как после сыска деньги на нем были доправлены. В другой раз во время службы в Умском усолье он без монастырского указа продавал рыбу и в вырученных деньгах заперся, за что был отрешен от должности и доставлен в монастырь скованным».⁷ В Яренском усолье Герасим растратил на себя свыше 50 рублей из церковных, оброчных и промысловых доходов. Проживая в монастыре, Герасим у своего старца Исаии украл 120 рублей, у старца Нектария – 70. Не пощадил он даже и отца своего духовного черного попа Игнатия, у которого похитил 20 рублей. Кроме того, дважды он обманул слепого старца Меркурия, расплачиваясь с ним за купленный у него мед вырезанными из жести кружечками. Плотничному старосте Сергию Герасим дал в заклад под взятую сумму в 20 рублей вместо серебреных ефимков вылуженные красные медяшки. – Все такие проделки были известны братии, и не раз Герасим был за них на правеже, принуждаемый возвратить чужое.

Такие далеко не иноческие подвиги завершились в 1665 году новым зазорным происшествием. По случаю болезни казначея Боголепа была назначена комиссия из соборных старцев для проверки сумм и имущества, бывших в руках Боголепа. В состав этой комиссии вошел и старец Герасим, который по время осмотра казначейских палат ухитрился завладеть принадлежавшими Боголепу часами и припрятать их. Когда это раскрылось и Герасим вынужден был вернуть похищенное, члены комиссии подали настоятелю челобитную о том, что им впредь с Герасимом Фирсовым у монастырских дел быть нельзя, и Фирсов лишился звания соборного старца.⁸

Так как все такие известия о неудачнике-старце принадлежали его недругу архимандриту Варфоломею и были ответом на жалобу, составленную против настоятеля Герасимом с товарищами, то, конечно, на язык архимандрита легла печать обычных полемических приемов Никонианской эпохи, не знавших ни пощады, ни умеренности при характеристике врагов. И сам Фирсов в сильных красках обрисовывал деятельность своего настоятеля. Но трудно допустить, чтобы и та и другая сторона при перекрестных обвинениях прибегала к измышлению зерна самих фактов. Аналогичные случаи из истории монастырских отношений заставляют предполагать, что в атмосфере раскаленных страстей обстановка борьбы влекла её участников на путь разных проступков. Во всяком случае список улик против старца Герасима, собранных архимандритом и его сторонниками, говорит по крайней мере о том, что в их среде поведение старца было источником большого соблазна.

Но и в признаниях самого Герасима можно найти намеки на не совсем безукоризненную его репутацию. Самоуверенно и настойчиво называя и признавая себя «православным» (см. заглавие «Послания к брату» и издаваемого ниже «Показания»), Фирсов в то же время горячо доказывал, что нельзя отметать чье-либо писание «недостоинства ради жития» его автора, заявляя, что в этом вопросе прежде всего был лично заинтересован он сам, так как о нем распространялись дурные слухи клеветниками.

Между тем, несмотря на сомнительную молву о старце, и современники Соловецкого сидения, и исследователи русского старообрядчества одинаково признавали и признают, что в свое время Фирсов пользовался большим влиянием среди соловецких монахов, и что многих из них именно он увлек на путь оппозиции.

Во враждебном к Герасиму кружке с его именем связывали вполне установившуюся славу опытного и хитрого подстрекателя. На языке архимандрита Варфоломея Герасим был «старый составщик и коварник» без него не бывали никакая смута и мятеж» в монастыре.⁹ В 1666 году бывший Варфоломеевский ризничий старец Вениамин писал своему архимандриту на Москву: «и сам ты, государь, Ярасима ведаешь, что лукавство его преж родилось». Действительно в истории соловецких волнений имя Герасима появляется еще ранее 1658 года,¹⁰ а на соборе 1666 года он был привлечен к допросу и суду, как один из главарей монастырской смуты.

Позднейшие исследователи начальных шагов церковно-оппозиционного движения при патриархе Никоне также приписывают Герасиму – наравне с архимандритом Илиею и Никанором – руководящую роль в подготовке братии к борьбе с церковными нововведениями. Монография И. И. Сырцова «Возмущение соловецких монахов-старообрядцев в XVII веке» (Кострома, 2 изд., 1889 г.) изображает Герасима во главе целой партии соловчан, фанатически державшихся старого обряда. Значение этой партии в монастыре, по мнению исследователя, было таково, что, в конце концов, её образу мыслей должен был подчиниться и архимандрит Варфоломей со своими сторонниками, несмотря на личную вражду к Герасиму и к его приятелям.¹¹

Но если ни слабости Фирсова, ни его проступки, ни дурная молва, установившаяся за ним, не помешали ему занять влиятельное положение среди соловецкого братства, то чем же мог привлечь на свою сторону этот, не раз избитый за провинности, старец?

И современники его, и более поздние писатели сходятся в том, что влиятельное положение старцу удалось завоевать не только своим коварством, но и пером, которое помогло ему получить авторитет в религиозных вопросах. При жизни Герасима соловецкие старцы были прекрасно знакомы не только с мелким характерным почерком его, но и с его своеобразным слогом и с литературными приемами его коварственных ухищрений.

Уведомляя архимандрита Варфоломея о поданном на него доносе, соловецкий келарь Савватий (в отписке от 28 мая 1666 года) с ужасом писал: «А иные, государь, статьи писали коварственным своим умыслом, что и в ум не вместится – самым мелким писмом Герасима Фирсова, на пяти столбцах написано; да к той челобитной и руки свои приложили».¹² Старец Варсонофий, смущенный не менее келаря доносом на настоятеля, также сразу узнал автора челобитной: «Да как тебя Бог понес к Москве, и в ведомости нам почало быть, что объявилась челобитная на тебя быть за безместными умыслы и лютыми злохитроствы – Герасима Фирсова слог и письмо, и назади рука сначала евож, а под ним брата твоево келейново Генадия» и проч.¹³

Писаний злокозненного старца боялись, но его почерк и слог были настолько известны в монастыре, что по ним легко узнавали сочинителя. Очевидно, что эти писания не были редкими опытами и производили на современников впечатление.

Но славою писателя Герасим пользовался и вне монастыря. Иверскому архимандриту Дионисию, если он был автором писанного до собора 1667 года сочинения против старообрядчества,¹⁴ было уже известно одно из писаний Фирсова.¹⁵ Когда на соборе 1666 г. был прощен Фирсов, с него 12 июля было взято обещание написать обличение на его прежние письма, a 18 августа того же года отцы собора справлялись о том, как подвигаются его занятия. Это показывает, что в обещанном труде Герасима сторонники Никоновых реформ надеялись найти веское слово, которым желали воспользоваться.

Свидетельства более поздних старообрядцев также знают старца, как книжного и ученого мужа. Эту сторону деятельности его оттенял еще Денисов в своей «Истории о отцех и страдальцех Соловецких»: «Мнози и словесныя моудрости наказания причастницы от сочиненных ими повестей показоуются: от сих есть и Герасим Фирсов, моуж довольнаго оучения иже во время Никона патриарха новопреданий слово о крестном знамении еже на лицах сочинив, добрейшее моудрости своея изображение по себе остави» (л. 9 и об).

Автор Истории Выговской пустыни не менее восторгался мудростью Герасима: «Егда древле-соловецкие отцы не приимаху новых уставов Никона патриарха, – бяху в них тогда мужи честнни святи, и разумом божественнаго Писания озарени, в них же три прочих превосходяще в премудрости и разуме, един Герасим Фирсов, его же премудрость и разум каков бяше, является от писания его, еже писа о знаменовании креста на лицах своих» (см. гл. 3).¹⁶

Несмотря на эту былую известность, литературная деятельность Герасима до сих пор была освещена весьма слабо. Если не упоминать о составленной Фирсовым челобитной соловецких монахов на архимандрита Варфоломея, поданной царю Алексею Михайловичу в 1666 году (до 28 мая)¹⁷ и о покаянии Фирсова, написанном в том же году (после 12 июля), то для характеристики Фирсова, как автора, до сих пор был на лицо только его трактат о двуперстии.

Трактат этот известен под разными наименованиями. В рукописях (Каз. Дух. Ак. № 1011) иногда он надписывается: «О сложении перстов, еже которыми персты десныя руки подобает всякому православному християнину воображати на себе знамение честнаго креста». – В печатном издании (которых, по указанию Сопикова, было два – одно в 1788 году в Супрасльской типографии, 8°, нам недоступное, а другое – в 4°, напечатанное неизвестно где и когда)¹⁸ оно носит заглавие, более сложное: «Послание к брату смиреннаго инока но и православна, обители Пантократоровы иже есть во отоце Окиана моря, глаголемей Соловки, просившу оубо брату оному, по извещению о вере юже имать к Богу, и ближнему своему, во истину извещения оутешение о мятежех новых расколов, творимых от новых лжеучителей, и философов, еже и получи и написано прият, о сложении перстов, еже которыми персты десныя руки, подобает всякому православному христианину воображати на себе знамение честнаго креста» (Нач.: «Понеже прошение твое бысть»).

Как в печатном издании, так и в большинстве рукописных текстов сочинение это анонимно, хотя встречаются списки и с инициалами автора.¹⁹ Но сомнений в том, что трактат принадлежит Герасиму, возникнуть не может, так как от своего сочинения не отказывался в 1666 году и сам Фирсов, которого знали как автора трактата и современники, и последующие старообрядцы. – На допросе 18 августа 1666 года старец Герасим сам удостоверил свой труд: «а что писал я о сложении перстов десныя руки, имже воображаем крестное знамение, и то я писал от божественнаго писания, и что и с которых книг взято, ихже соборная и апостольская церковь приемлет, то в тех тетратех и помечено, а будет неведении обносим, и от истины погрешил, и о том просил и ныне прошу у великого государя милости и священнаго собору прощения».²⁰ – Конечно, тоже самое сочинение Фирсова имела в виду и челобитная, поданная соловецкими священниками патриарху Никону после 18 июля 1658 года (по мнению П. С. Смирнова; сравн. Матер. для ист. раск., III, 11) на архимандрита Илию за воспрещение служить по новопечатным книгам. В числе советников настоятеля здесь назван «Герасим Фирсов, он же и тетрати на крест изложил».²¹ Правда, митрополит Макарий,²² И. И. Сырцов²³ и другие различают эти «тетрати на крест» и трактат о двуперстии, считая эти тетрати за другое, недошедшее до нас, сочинение Фирсова. – Но из приведенных выше слов самого Герасима видно, что «тетрадями» он называл свое сочинение о сложении перстов. Кроме того, и позднейшие старообрядцы, как-то Денисов и другие, знают только одно сочинение Фирсова о двуперстии или кресте, т. е. о крестном знамении. Легенда о втором, более раннем, произведении Герасима на ту же тему составилась, по-видимому, благодаря Игнатию, архиепископу Воронежскому, который в своем сочинении: «Истина святой Соловецкой обители» (изд. 2-е, Спб. 1847) объявил о найденной им в Соловецком сборнике № 897 XVII в., статье о двуперстии, принадлежавшей, по догадке автора, старцу Герасиму, но отличающемуся от его «Послания» (см. Игнатий, о. с, стр. 31). Этим именно сборником с упомянутою статьёй, по мнению преосв. Игнатия, пользовались в 1667 году (в октябре) составители Челобитной Соловецкой (стр. 32). Такое открытие и вызвало предположение (Сырцова), что Герасим был сочинителем не одного, а двух рассуждений о двуперстии. Но в настоящее время это предположение следует признать несостоятельным.

После того, как появился в свет второй том Описания Соловецких рукописей (ныне Казанской Духовной Академии), стало известным, что Сборник № 897 (или по Описанию №691) относится к началу XVIII века и потому не мог быть под руками у челобитчиков 1667 года, а сочинение, найденное преосв. Игнатием, оказалось обычным списком «Послания Фирсова о сложении перстов».²⁴

«Послание» это Фирсов написал, по мнению Филарета Черниговского в 1664 году,²⁵ по мнению м. Макария – после 16 февраля 1663 года,²⁶ а по мнению преосв. Никанора²⁷ – незадолго до соловецкого бунта. Но как видно из Послания, оно было (на что указал нам проф. П. С. Смирнов²⁸) ответом на статью о троеперстии, изданную патриархом Никоном в Скрыжали в 1656 году. Следует поэтому думать, что этот ответ появился не в 60-х годах, а вскоре после 1656 года, так как в Челобитной 1658 года уже упоминаются «тетради на крест», изложенные Фирсовым.

«Служа интересам старого обряда, сочинение это (по отзыву проф. П. С. Смирнова) сразу получило в среде ревнителей двуперстия широкую распространенность и уважение. Список сочинения нашли уже в числе бумаг, отобранных в 1666 году в Вятке у бывшего Златоустовского игумена Феоктиста».²⁹

«На авторитет сочинения Фирсова ссылался даже такой книжник, как диакон Феодор и притом в челобитной царю.³⁰ Начиная с челобитчиков 1667 года и кончая иноком Павлом Васильевым, основателем австрийской иерархии, все защитники двуперстия повторяли доводы Герасима. Объясняется это тем, что из всех раннейших опытов защиты двуперстия, рассматриваемое сочинение представляет наиболее обстоятельную попытку обследования предмета». По мнению проф. П. С. Смирнова,³¹ «сочинение Фирсова заметно повлияло даже на постановку вопроса о перстосложении в рассуждениях самого собора».³²

Тем не менее «подробного и тщательного разбора этого трактата даже в противораскольнической литературе не было издано (по сообщению П. С. Смирнова). Кратко изложено его содержание в книге А. Б(ровковича), ч. 2, стр. 62–72 и у Сырцова (о. с, Казань, 1881, стр. 123–130). Специальный разбор сочинения Герасима, принадлежащий Рязанскому архиепископу Симону Лагову в его труде «Шесть обличений» (1795 г.) находящийся в рукописи Рязанской Духовной Семинарии № 103 по кат. А. (Миссионерский Сборник, 1891, стр. 295–6), остался не напечатанным» (сообщение П. С. Смирнова).

Еще менее внимания было уделено сочинениям Фирсова в историко-литературных исследованиях. Если его современники легко отличали его своеобразный слог и письмо, то в курсах истории литературы XVII века его имя отсутствует.

Таким образом неудачнику-старцу не привелось даже удержать за собою ту славу писателя, которою он, как увидим, весьма дорожил.

Между тем Герасим Фирсов был не только одним из ранних полемистов в защиту старого обряда, не только сочинителем лукавых челобитных, но и агиографом, панигиристом и богословом, интересовавшимся как догматическими, так и литургическими вопросами.

В «Библиологическом Словаре» П. М. Строева, изданном в 1882 году А. Ф. Бычковым, под именем «Герасим» сохранилась следующая заметка знаменитого археографа: «Герасим, монах Соловецкого монастыря, сочинил (около 1657) канон и похвальное слово св. митрополиту Филиппу с кратким известием о его жизни. Рукопись, кажется, своеручная, в библиотеке Соловецкого монастыря № 4 (в 4 д. л., 62 листа). Над похвальным словом (л. 35): «Обители Пантократоровы, иже в понте окиана, недостойнаго инока и грешнаго Герасима, слово похвалное на пренесение мощей иже во святых отца нашего и исповедника Филиппа, митрополита московскаго и всея Русии». Известие о жизни святителя только на двух последних (61 и 62) листах. Той же библиотеки в сборнике № 24 (в 4 д. л., 312 листов), л. 125 – 145: Послание сего Герасима Саввина Сторожевского монастыря архимандриту Никанору, о рассмотрении оного сочинения и разрешении его сомнений о праздниках (писание многословное)».³³

Издавая эти строки П. М. Строева, А. Ф. Бычков снабдил их следующим вопросом: «Не одно ли это лицо с соловецким монахом Герасимом Фирсовым? Ср. Филарета «Обзор», стр. 345–346» – Было ли кем-либо когда-либо проверены эти заметки Строева и А. Ф. Бычкова, неизвестно, но среди не описанных еще сборников бывшей Соловецкой библиотеки, переданных в Казанскую Духовную Академию, оказались сочинения, упомянутые Строевым и подтверждающие догадку A. Ф. Бычкова. Герасима Фирсова следует признать автором не только трактата о сложении перстов десные руки, но и сочинений, перечисленных в Библиологическом Словаре, а также и неизвестного Строеву слова на память преподобного и богоносного отца нашего Иоанна Списателя Лествицы.

Упоминаемая Строевым рукопись Соловецкой библиотеки № 4 – это в настоящее время – рукопись Казанской Духовной Академии № 1083, по Хран. Каз. или № 973 по Соловец. катал., 4°, на 62 л., XVII в.

Рукопись Соловецкой библиотеки № 24 – в настоящее время значится в библиотеке Казанской Духовной Академии под № 985 или под № 875 Соловец. (каталога).

Автор послания к Никанору или что тоже «Показания от божественных писаний» (в рукописи № 985–875 Казанской Духовной Академии) сам называет себя: «иже в Понте окияна богохранимыя и чюдотворныя обители вселенских светил Зосима и Савватия недостойный инок и последний грешный Герасим» (л. 126 об.). Как рассказывает далее этот Герасим, он же был составителем еще четырех других произведений: «яко пес от крупиц падаюших от духовныя трапезы господий моих богоносных отец и прочаго священнаго писания собрав составих а) службу и б) слово (на) пренесение мощей новаго исповедника и страстотерпца святейшаго Филиппа, митрополита московскаго и всея Русии, також и преподобному Иоанну Лествичнику похвальное (слово) в тридесятых степенех совокупих» (л. 128 об. – 129). Наконец, несколькими строками далее Герасим сообщает, что по поручению отца Никодима он «составил вкратце житие Филиппа святителя, яко да в Пролозе, рече, прочитается на память его» (л. 129).

Что соловецкий монах Герасим, автор «Показания от божественных писаний», был никем иным, как старцем Герасимом Фирсовым, это удостоверяется прежде всего тем, что «Показание» адресовано старому другу Герасима Фирсова и его единомышленнику известному Никанору, архимандриту Саввино-Звенигородского монастыря, и писано в те годы (между 1653 и 1660 годами), когда Фирсов был соловецким монахом. Во-вторых, большинство упоминаемых в «Показании» сочинений Герасима дошли до нас в автографах Фирсова и писаны тем характерным самым «мелким письмом его», о котором упоминали уже в 1666 году (см. выше) соловецкие монахи.

Таким почерком написаны в рукописи Каз. Д. Ак. № 1083–973, где Герасиму самим заглавием усвояется похвальное слово м. Филиппу, служба на перенесение мощей св. Филиппа (30 мая), похвальное слово по случаю перенесения их в Москву и проложное житие св. Филиппа.

Что же касается до похвального слова св. Иоанну Лествичнику, изложенного «в тридесятых степенех», то такое слово, подразделенное на 30 отделов, находится в Сборнике Казанской Духовной Академии № 901–1011 (4°, 221 л., см. л. 204–221), непосредственно вслед за сочинением Герасима Фирсова о сложении перстов десные руки.

Что же нового для характеристики Фирсова, как писателя и как церковного деятеля, дают нам пять малоизвестных его писаний?

Хотя самым поздним из них было «Показание от божественных писаний», но в виду того, что Герасим, между прочим, сообщает здесь и о судьбе прежних своих сочинений, остановимся прежде всего на этом его труде.

«Показание от божественных писаний» есть обширное послание (занимающее около 20 листиков или 40 страниц убористого письма) к тому знаменитому в истории соловецкой смуты соловецкому постриженнику Никанору, царскому духовнику,³⁴ занимавшему с 1653 по 1660 год должность архимандрита Саввино-Звенигородского монастыря, который позже, в 1660 году, приехал на Соловки, отказался явиться в Москву в 1666 году, а затем во время осады руководил защитою монастыря и был убит при взятии его 31 января 1676 года.³⁵ Так как Никанор был саввинским настоятелем со второй половины 1653 года по 1660 год, то и послание должно относиться к этим годам; но так как Герасим при перечислении своих трудов не упоминает здесь еще о своих «тетрадях на крест», то быть может «Показание» было написано ранее 1658 или 1657 года, т. е. до того времени, когда появились эти «тетради» его.

На сравнительно раннее составление «Послания» к Никанору намекают отчасти и те надежды, которые возлагал на него автор и которые были вполне естественны в годы, близкие к тому времени, когда Никанор, отправившийся из Соловков в Москву 16 июня 1653 года для того, чтобы ставиться в архимандрита соловецкого, неожиданно был назначен на видное место настоятеля Звенигородского монастыря, богомолья, излюбленного царем Алексеем Михайловичем. Впрочем, в «Показании» уже заметно оппозиционное настроение автора и имеются мысли, аналогичные со взглядами трактата о двуперстии, почему установить в точности время, позже которого не могло появиться «Показание», пока затруднительно.

Содержание «Показания» подробно указано в широковещательном заглавии, которое занимает 1½ страницы, но не отличается общедоступностью для понимания. Уклоняясь от точного изложения и анализа содержания этого послания, отметим только некоторые пункты его.

Одним из ближайших поводов к составлению «Показания» были, по-видимому, неудачи, постигшие Герасима во время его прежней литературной деятельности. Герасим просит у Никанора оказать ему протекцию у патриарха и получить от него одобрение своим трудам.

Этой просьбе посвящен не только первый отдел послания, но к ней возвращается он и в других отделах своего сочинения, причем сплетает её с целым рядом побочных мыслей. Так он старается доказать, что по званию инока он чувствует себя обязанным испытывать божественные писания, во-вторых, что греховность не может служить препятствием к одобрению его трудов, что об их достоинствах следует судить с точки зрения согласия или несогласия их с божественными писаниями и т. д. и т. д. Такие сплетения мыслей и отступления весьма затрудняют попытку уловить общий ход мыслей в «Показании».

В самом начале его Герасим затрагивает вопрос о слепой и сознательной вере. Не отрицая своей греховности и называя себя недостойным рабом патриарха и архиереев и всей соборной церкви, зная правило о необходимости веровать в догматы с простотою – не испытуя, но «якоже скот последует водящему не испытуя», Герасим в то же время считает как для священников и прочих членов причта, так и для иноков преступлением – не испытывать божественных писаний. В частности себя он объявляет «Христовы ради благодати православным по всему» и самоуверенно утверждает: «но убо инок есмь, и яже подобающая нам опасно сведый, яко же мню, божественными писании просвещен и хранити та истязуем есмь. Тем же и со многим страхом божественным писанием поработих себе: и в та все мое упование и живот» (л. 127 об.). На следующих строках, вспоминая о своих многих злых делах и грехах, Герасим подчеркивает, что он слепо и твердо держится «верных догмат» (128 л.) и проклинает все ереси: «и паче же латинския бл*ди и кощуны с прочими лжесловии их, отметающихся и хулящих святых и богоносных отец и отъемлющих данную тем от Бога славу и честь, таковых всех гнушаюся и бегаю и от души ненавижду и отвращаюся»... (л. 128). Возможно, что в этом отрицании Герасим имел в виду уже и реформы Никона.

О прежних своих литературных опытах Фирсов с горечью рассказывает: «от любве же и усердия насилуем, презрев яже о себе и утвердився верою ко святым, дерзнух во яже паче силы моея и яко пес от крупиц падающих от духовныя трапезы господий моих богоносных отец и прочаго священнаго писания собрав, составих службу и слово на пренесение мощей новаго исповедника и страстотерпца святейшаго Филиппа митрополита московскаго и всея Руси. Також и преподобному Иоанну Лествичнику похвалное (слово?) в тридесятих степенех совокупих. Не суть же от моего ни от иного плотскаго разума и мудрования, но от божественнаго писания тpyдoлюбие по Бозе от взаконеных книг и явленых благодатию Христовою, ихже прият святая Божия церкви словеса ж и сказания божественных отец и учителей, и, якож бысть, принесох та во обители нашей еклисиарху бывшему отцу Никодиму, его же и твоя святость не невесть, и еще сущу ему тогда: а яко муж добродетелен бысть и божественым писанием разум духовен имея от того искуса свеси преподобне. И молих его, извещения ради невежества моего, проити со всяцем опаством испытателне, а не мимоходне, еже и бысть. Не точию же (от него?) но и от инех разумнейших отец и братий истязано бысть. И ничтоже от супротивных обретеся или омышление имея в чесом Божиею благодатию. Но и приложив к сим вышереченный отец Никодим повелев ми списати вкратце житие Филиппа святителя, яко да в Пролозе, рече, прочитается на память его, еже и сотворих молитвам святого помогающим ми. Он же вся та прият и у себе удержа, мысль имея возвестити от себе святителю о сем, яко да с того благословением церкви Божии предаст. Иного ж ради неудобьства и пременения вещей времени не получив, и яко уже старости маститы доспе и болезнию телесною объят, действовати недоспев сицевых ко Господу отъиде».

Упоминаемый здесь екклесиарх Никодим, это – известный уставщик, которому 1 сентября 1649 года был сдан под крепкое начало старец Арсений Грек³⁶ и который принимал участие в составлении жития княгини Анны Кашинской (которое «слогал и писал Соловецкаго монастыря старец Игнатей по повелению того ж монастыря уставщика старца Никодима по (ево) Никифорову челобитью» – еще до 1652 года, когда во время перевезения мощей св. Филиппа житие княгини Анны было увезено из монастыря Никифором.³⁷

Так как «пременение вещей времени» и смерть Никодима помешали представить сочинения Герасима на одобрение патриарха, то Фирсов обратился к Никанору с убедительною просьбою взять на себя этот труд и чрез это удостоверить повиновение автора святой церкви. «Ныне убо, честнейший владыко мой, не просто и якоже прилучися в явление сие принесем, но яко же лепо повинуемся соборной церкви и предначальствующим ей. Послах таковая (т. е. свои сочинения) с сим писанийцем святыни твоей. Ты ж, яко аще Бог наставляет преподобие твое, время улучив, возвести(в) о сих и предложи я святейшему патриарху и якож Божия благодать святительству его известит, тако да будет благоугодное Богу ж и святым».³⁸ При этом Герасим старается уверить, что, так как он – невежда и не научен, то его писания «не человеческия силы разумом, но от Божия благодати составлена быша», и это он утверждает ничуть не из гордости – «обыче бо благодать Божия и недостойными действовати к ползе людстей всяко, якож весть, яко и о фараоне и Навходоносоре зрим». «Ни что же чюдно аще и нашими скверными усты благо что произнесе на славу Свою».

Считая себя, таким образом, сосудом или орудием благодати, Герасим настаивает на том, что по учению отцов не следует обращать внимания на образ жизни пишущих, «но смотряти и разсуждати силу разума лежащаго в словесех, и аще согласно суть законным божественным писанием по всему, не достоит соблажнятися и отметати недостоинства ради жития таковых, но послушати и приимати».

Применяя это к себе, Герасим пишет: «сего ради в начале явлено сотворих яже о мне. Не яко неизвестну ти сушу о недостоинстве моем, но неведущих ради нашу нищету: или и ведущих, хотящих же гнушатися и отметати божественная писания ради недостоинства моего, сицевыя ради вины таковых мнение возразих и от божественнаго писания вмале покусихся показати зде, да не пущают тамо язык клеветницы». Этим заканчивается первая часть послания.

Далее автор переходит к другому, еще более важному для него вопросу, который издавна тревожил его душу, именно к вопросу о праздновании памяти свв. апостолов. Хотя все они получили «купно и равно» одинаковую власть вязать и решить и в день 50-цы все одинаково прияли «самого Утешителя Пресвятаго Параклита во огненных языцех», однако по наблюдению Герасима – «неравно ныне в церкви памяти их почитаемо видим» и (что особенно «страшно и ужасно и присно колеблет душу» автора) праздники в честь апостолов «умнены» (т. е. умалены) сравнительно с другими святыми – святителями и преподобными. За разъяснением этого недоумения Герасим много раз вопрошал вышеупомянутого отца Никодима, который ответил ему о сем «достойное слышания слово», но об этом ответе Герасим не решается писать, «зане вину имать и требует усты ко устом и твердостна слуха могуща слышати таковое». Не имея возможности поделиться с Никанором словами Никодима, Герасим решился сделать (после долгих колебаний) справку в книгах, «чтобы уведать Божию волю о сем непрелестно».

По справке в творениях Никона Черногорца и в других книгах оказалось, что только день памяти свв. Петра и Павла причтен к Господским праздникам, а все остальные памяти к средним праздникам, и это различие установлено не для того, чтобы умалить других апостолов, но ради обычая, «бываемаго о разрешении» в той день, т. е. в день памяти свв. Петра и Павла. Но несмотря на эти предписания, пишет Герасим, «ныне ж всюду зрим трех точию от них, глаголю ж Петра и Павла и евангелиста Иоанна Богослова, праздницы их к Господским праздником причтени... прочих же всехвальных апостол памяти зело умнени от сих, яко не единого бы и тогожде божественнаго лика и числа». Умалены они и по сравнению с другими святыми: «И у нас в монастыри, еже и твоя святость добре весть» – многие из апостолов «презрени и преобидени» (мню). – Возвещая Никанору о своих изысканиях и наблюдениях, Герасим отказывается сам дать ответ на свое недоумение.

Дальнейшая часть послания состоит из довольно туманных рассуждений, которыми, вероятно, намеренно автор желал скрыть остроту своих мыслей.

Он восстает здесь против отметающих по какому-либо образу священные правила и умаляющих значение отеческих предписаний. По мнению автора, «апостольское и отеческое учение двое некако и раздельно ни бысть, ниже будет когда», а колебать или отметать или изменять что-либо из правил и отеческих преданий – преступно; напротив божественные писания должны быть критерием: «достоит послушателем наказаным писанием искушати яже от учитель глаголемая и согласная убо писанием приимати, туждая ж отметати». Всякая ересь и прелесть возникают от неведения того, как следует поступать правильно. «Яко ж восхоте и умысли, тако прият» – вот источник всякого отступления не от догматов веры, изменять которые не приходится, так как они непоколебимы суть, а от «деаний церковнаго чина ж и предания богоносных отец».

Возвращаясь опять к вопросу о судьбе своих сочинений, Герасим замечает, что сам лично не решается обратиться по поводу них к патриарху «по величеству оного высоты», а просит быть посредником Никанора потому, что тот имеет «рукоположение презвитерства от оного святости», т. е. от патриарха, «и вселенскаго собора судом и изволением благочестиваго государя в пречестней и чюдотворней обители архимандрита чином почтен». При этом автор не может воздержаться от того, чтобы не «воспомянуть» здесь части некой от сущих в Никаноре «благих» (т. е., о его добродетелях), уверяя при этом, что это ничуть не лесть («веси бо яко чюжда нам сия иже просте вся и нельстивне обыкшим глаголати и творити Тебе»).

Сплетая Никанору, несмотря даже на неистинные слухи о нем, свою похвалу, Герасим между прочим, сообщает о своих прежних отношениях к нему: «аще ж и спожихом ти в летех не малех, и от внешних вяшше мы паче многих, неже ин кто – разве иже от тебе по духу рожденных – чрез все время жития насладихомся твоего совета». В числе добродетелей Никанора Герасим указывает: высокое и бесстрастное жительство, чистоту души, мудрость, любовь, искусное пастыреводительство и врачевание душ, о чем автор рассуждает особенно подробно, пользуясь, по-видимому, случаем преподать Никанору наставление об истинном пастырстве.

В заключении Фирсов повторяет еще раз основные пункты своего послания, в особенности же останавливается опять на вопросе об апостольских праздниках, а в самом конце обращает внимание на 275 зачало из 2-го послания к Солунянам, где идет речь о времени второго пришествия, именно о том, что сначала приидет отступление, а затем явится антихрист. Приводя выдержку из печатного Апостола издания друкарни Московской и из книги «Небеса» Иоанна Дамаскина, Герасим воздерживается однако от своих суждений по поводу этих мест.

Таково в самых общих чертах содержание многословного Показания от божественных писаний, которое не только вскрывает пред ними самолюбивую психологию одного из ревнителей старого обряда еще до собора 1666 года, но, бесспорно, займет свое место в начальной истории вопросов, которые вызвали раскол.³⁹

Что касается остальных четырех произведений Герасима, то они могут иметь значение в истории русской агиографии. Три произведения, посвященных памяти св. Филиппа, остались неизвестными В. О. Ключевскому, Н. П. Барсукову, арх. Леониду, графу Толстому, Яхонтову и другим.

Служба перенесение мощей св. Филиппа, была составлена Герасимом не ранее 30 мая 1646 года, когда мощи св. Филиппа, пребывавшие до этого в особой гробнице, в которую были положены после перенесения их из Отроча монастыря (в августе 1591 года по 1646 г. 30 мая – 54 года и 10 месяцев), были перемещены с разрешения патриарха Иосифа игуменом Илиею «в созданную от святаго церковь Господня Преображения». По-видимому, служба не могла появиться позже 1652 года, когда мощи св. Филиппа были перевезены в Москву, так как в службе находим выражения, показывающие, что мощи были еще тогда в монастыре, напр.: «Священную раку твою обстояще, воспеваем тя» «лобызающе раку,... имея в себе плод присноцветный, богоноснаго отца цельбоносныя мощии, ихже любезно целующе... возопием».

Любопытно, что Герасим не раз прославляет св. Филиппа, как столп православия и как обличителя царя: «разорил еси тму нечестия, мудростию словес твоих, царя мужески обличил еси». «Столп православия непоколебимым явися» и т. п.

Попытка архимандрита Илии и Герасима установить в монастыре праздник 30 мая, о чем сохранилась грамота, очевидно, закончилась неудачно. О празднике перенесения мощей св. Филиппа не упоминают церковные уставы и святцы, а списки самой службы крайне редки.⁴⁰ Странными по существу представляются хлопоты Герасима об одобрении этой службы патриархом, предпринятые чрез посредство Никанора, после июня 1653 года, когда мощи св. Филиппа были уже в Москве.

Обширное похвальное слово св. Филиппу, составленное по случаю перенесения его мощей из Соловецкого монастыря в Москву, было написано позже службы и не ранее 1652 года, когда состоялось это перенесение. Как литературное произведение, слово это представляет собою верх искусственного плетения и извития словес опытным в этом деле и начитанным книжником. Поля первых страниц автографа пестрят ссылками на источники, которые были у автора, что заставляет предполагать пчелиное трудолюбие компилятора и в дальнейшей части его писания.

За этими обильными цветами образного красноречия весьма трудно уловить тот облик прославляемого святого, в каком желал бы представить его на 25 листках своего писания Герасим.

Излагая историю столкновения м. Филиппа с царем, Герасим видит в поведении царя (л. 46 об.) проявление и советы злоковарного и льстивого змия и прославляет стойкость и ревность митрополита, вкладывая в его уста длинные обращения к царю, которые знакомят нас с точкой зрения Герасима на отношения между светскою и церковною властями.

Быть может, в деятельности м. Филиппа соловецкие старцы, во главе с Герасимом, усмотрели для себя исторический образец для оправдания своего неповиновения московским властям. Любопытны также в этом слове восторженный отзыв Герасима о патриархе Никоне и несколько мелких подробностей в истории перенесения мощей в Москву.

Более исторических черт содержит небольшое проложное житие св. Филиппа, составленное по поручению екклесиарха Никодима. Но этот труд Герасима был простым сокращением обычного жития того же святого, которое было составлено в конце XVI века. Герасим присоединил к этому сокращению только известие о перенесении мощей в 1646 и 1652 годах.

Что побудило Герасима написать многоречивое похвальное слово св. Иоанну Лествичнику, составленное ранее проложного жития св. Филиппа, остается неизвестным. Как и похвальное слово св. Филиппу, оно отличается цветистою искусственностью и богатством риторических фигур. Своеобразна форма этого сочинения, разделенного на 30 степеней, соответствующих лестнице добродетелей, начинающихся с отвержения мира и кончающихся любовью. Несомненно, что автор, как не отрицал и сам он, был и здесь не столько творцом, сколько собирателем из божественных писаний. Поэтому в настоящее время трудно решить, насколько ценно это сочинение для характеристики идеалов иночества по воззрениям Герасима.

Во всяком случае, рассмотренные пять сочинений, расширяя оставшееся от Герасима литературное наследство, должны в значительной степени изменить установившееся представление о Фирсове, как писателе, и внести в его биографию несколько новых штрихов, тесно связанных с историей соловецких религиозных воззрений, получивших впоследствии более широкое распространение у ревнителей старого церковного строя.

С литературной стороны сочинения Фирсова любопытны как не заурядные образцы того высокопарного книжного стиля, стремившегося сблизиться с языком церковно-богослужебным, который уже начиная с XI века для составителей русских житий, похвальных слов, канонов и им подобных произведений в большей или меньшей мере казался вершиною литературного творчества, вызывая переработку прежних сказаний и служб, и который, стоя в зависимости от греческой стилистики и лексикологии, в своей истории сравнительно медленно воспринимал струю живой народной речи, подобно тому, как с таким же трудом проникали в традиционную духовную идеологию книжника отражения вечно изменяющейся жизни.

В сочинениях Фирсова одинаково заметна привязанность к старине как в области литературной, так и в области церковного быта. Опасаясь «новин», подобно иосифлянам XVI века, Фирсов старался в своих трудах не отступать, от отцепреданных, божественных писаний, мечтая – как о высокой чести – о том, чтобы и его литературные опыты, на ряду с этими писаниями, с одобрения властей, удостоились церковного употребления (см ниже). Но в то же время инок Герасим горячо отстаивал свое право и обязанность «испытывать» как писания, так и учение современных «учителей», приближаясь в этом случае к заволжским старцам и их последователям. Стойкий дух зарождающейся церковной оппозиции уже чувствуется в трудах соловецкого ревнителя старины, в котором смелость митрополита Филиппа и его страдания нашли себе самого горячего поклонника. Во многих чертах своего критицизма Фирсов напоминает собою и более поздних представителей старообрядчества, и тех писателей древнейшей эпохи славяно-русской книжности, которые требовали свободного и «разумного» освоения духа (а не буквы) христианского учения.

Настоящее издание малоизвестных сочинений инока Герасима, далеко от задачи подробного их анализа, всесторонней оценки и критического воспроизведения, но единственною своею целью имеет попытку привлечь внимание исследователей к трудам забытого автора.⁴¹

К сожалению, в силу разных, в свое время не предусмотренных, обстоятельств и эта скромная попытка оказалась не осуществленной в полной мере.

«Челобитная» (1666 года) и «покаяние» Фирсова, изданные Н. И. Субботиным в III томе «Материалов для истории раскола» (М. 1878), описание рукописей, из которых извлечены вновь издаваемые писания соловецкого старца, facsimile его почерка, полный словарь к его сочинениям остались не включенными в настоящее издание.

Тем не менее издатель надеется, что и в настоящем своем виде предлагаемый труд облегчит историкам литературы возможность оценить Фирсова, как писателя Никоновской эпохи.

(Из рукописи Казанской Духовной Академии № 1083, бывшей Соловецкой библиотеки № 973).

(л. 27.) Месяца маия в 30 день пренесение мощей от земных недр в церковь Преображения Господня иже во святых отца нашего и исповедника Филиппа митрополита Московскаго и всеа Pycии.

На малей вечерни стихиры. Глас 1. Подобен. Небесным чином.

Небесным светлолитием озаряем, боговиденьми⁴² достойно сияя, священства саном почтен, богомудре и божественнаго сподоблен блаженства, не престай моляся Христу о чтущих святую память твою.

Небеснаго веселия сопричастник, мысленых сил зритель быв, отче, зарю божественную прият чюдес дарований, тя обогащающу, не престай моляся Христу о чтущих святую память твою.

Небесныя радости присно наслаждаяся, богомудре святителю Филиппе, неприкосновеннаго света лучами божественными сияя, не престай моляся Христу о чтущих святую память твою.

Слава. Тойже самогласен.

Река, иже в тебе духовных дарований, церковное напояет исполнение. Многосветлое солнце явися мирови, чюдес зарями облистаеши, отцем украшение, святителю Филиппе, и ныне в честнем ти пренесении цельбоносная рака мощей твоих источник (л 27 об.) явися приснотекущий, верным источая воды исцелений, Господу тя прославляющу и еже того ради подвиги твоя всем показующу, Его же моли о чтущих святую память твою. И ныне Богородичен по гласу. На стиховне Стихиры. Глас 2. Подобен: Дом Еораи.

Дом Пресвятаго Духа явися, от юности долняя презрев яко не суща, к Богу единому ум вперил еси, святителю Филлипе.

Стих: Священницы твои облекутся в правду.

Дом чистоты богоделанен и храм одушевлен, вселение Христово был еси от матерних пелен, святителю Филиппе.

Стих: Честна пред Господем.

Дом добродетелей и божественныя премудрости быв, уяснил еси славу Христову жития светлостию, святителю Филиппе.

Слава и ныне. Тойжде. Доме святыя славы Владычице, воздежи пречистии си руце ко ис Тебе рожденному Душелюбцу и Содетелю и молися со святителем помиловати и спасти душа наша.

Тропарь. Глас 5. Радостный воссия день светлаго торжества: днесь церковная расширяются недра, приемлюще духовных даров неосудеемо боготворное сокровище, струю благодатей неисчерпаемую, источника чюдесем обильна, чудотворивая и священныя мощи твоя, святителю Филиппе. Тем же моли прославившаго тя дародателя Христа Бога о воспевающих тя (л. 28) и кланяющихся священным мощем твоим. Слава и ныне.

Богородичен Воскресен: Радуйся, двере Господня.

На велицей вечерни: На Господи возвах. Стихиры. Глас 4. Подобен: Яко добля.

Яко солнце незаходимое⁴³ столп светоявлен православия, любве струю неистощимую, богатство некрадомо благочестия, церковное утвержение, светилника, чюдес лучами сияюща, духовными араматы в честнем того пренесении верных сердца облагоюхающа, божественнаго Филиппа ублажим.

Яко свещу неугасимую, источник дарований приснотекущий, чюдесы напояющ всю подсолнечную, божественный арган и светоносный, исповедания цевницу боговещанную, ревности угль богосиянный, суемудреных шатаний обличителя, священнаго Филиппа честное воспоем пренесение.

Яко лоза живоноснаго винограда красны плоды принесл еси, священства и страдания блистаньми украшаяся, богоначалным трисолнечным озаряем сиянием, яко звезда светлообразна на тверди церковней сияеши светлостию чюдес твоих, богомудре святителю Филиппе, песньми воспеваем честное твое пренесение.

Яко рай присноцветущ и благосиянен, яко цвет пролетный неувядаем, исцелений источник (л. 28 об.) неисчерпаемый, цельбоносная и священная рака мощей твоих, Филиппе, святителю богосветлый, миру светилниче, воспевающих тя любовию в честное твое пренесение сердца напаяет благодатию.

Слава. 8. Днесь пресветлая нам воссия память всеблаженнаго отца нашего Филиппа! Приидите, о празднолюбцы и святитель сословие, духовный лик составим, во псалмех и пениих ликовствующе и чюдесную того превожделенную нам лобызающе раку, сице рцем: Радуися, многоценнаго мира ковчеже животворный, облагоюхая нас божественными араматы! Радуйся, одушевленнаго злата хранило всеосвященное и винограде духовный, имея в себе плод присноцветущий, богоносного отца цельбоносныя мощи, ихже любезне целующе, вернии, тепле возопием: О, святителем и страдальцем украшение, святым ангелом равностоятелю, моли Христа Бога о воспевающих присно радостную и священную память твою.

И ныне.

Богородичен по гласу. Прокимен дню. Чтения 3 святительския. На литии Стихиры. Глас 1.

Гусль сладкоглаголанная, исповедания труба богодохновенная, святителю отче, был еси неизреченным Пресвятаго Духа обогатися сиянием, ревности божественныя исполнися якоже тму некую немощну света нашествием разсыпал еси (л. 29) суемудреных шатания, светлостию словес твоих верных сердца утвердил еси, темже честное ти воспевающе пренесение божественнаго человеколюбия улучити молим ся твоими к Богу молитвами.

Глагол твоих оружием лукаваго супротивоборца уязвил еси, всеоружством духа победил еси льстивное врага супротивление и того меч исторг, пробол еси немощное того ополчение, сего ради обличив лесть за Христа пострадал еси, тем же честное ти воспевающе пренесение, избавитися молим ся сверепства лукаваго и божественнаго улучити человеколюбия твоими к Богу молитвами.

Гласи священнословесными честное мощей твоих пренесение радостною мыслию воспеваем, святителю. Явился еси добродетелей забрало непоколебимое, струями слез твоих душевную бразду изрядно напоил еси, неуклонною мыслию ко Христу возрев, желаемаго ти блаженства достигл еси, темже воспевающе тя молимся божественнаго улучити человеколюбия твоими к Богу молитвами. Слава.

Тойже:

Достойными доблестей ти благодати дар приял еси, ниже гроб, ходатай забвения, лучю твоих добродетелей возможе покрыти глубиною молчания, но яко солнечныя (л. 29 об.) лучи богодарованная ти чюдеса трубы образом вопиют, всем являюще яже о Бозе ревности твоя и страдания. Ликовствует ныне церковь Господня, имея в себе пренесеное неистощимое сокровище всечестныя мощи твоя, благодатных луч сияний исполнены, ихже любезне лобызающе, молимся божественнаго улучити человеколюбия твоими к Богу молитвами. И ныне.

Богородичен.

На стиховне Стихиры. Глас 5. Подобен: Радуйся.

Радуйся, священная главо, православия столпе неподвижимый, Троицы чистое жилище, церковное утвержение, невещественным светлолитием сияя, верных чюдес лучами озаряеши, небесный человече и земный ангеле, Христу молися, святителю и исповедниче, празднующим верою и любовию честное мощей твоих пренесение даровати мир и велию милость.

Стих: Уста моя возглаголют премудрость.

Радуйся, иже, божественною ревностию распаляем, разорил еси тму нечестия, мудростию словес твоих, царя мужески обличил еси, православных единение утвердил еси, пресвятаго Духа обогатися сиянием, уяснил еси всем божественное веление. Апостолом единообразне, Христа моли, святителю и исповедниче, воспевающим честное твое пренесение даровати мир и велию милость.

(л. 30) Стих: Уста праведнаго.

Радуйся, священный уме! Пресвятаго Духа благовонный сосуде, церкви светлое украшение, Христовым заповедем известный хранителю, Того законоположением последуя, яко истинный пастырь о искренних спасение еуангельски душу положил еси, страдальческим венцем увязеся, Христа моли, святителю и исповедниче, празднующим честное твое пренесение даровати мир и велию милость. Слава.

Тойже: Самогласен.

Вострубим трубою песней и взыграем празденственная, вопиет бо днесь светло Божия церкви святая, к духовному веселию созывает, глаголющи: Приидите, о празднолюбцы, и срадуйтеся со мною, яко сотвори мне величие сильный; воздаде ми красоту моего благолепия божественную леторасль и грозд винограда духовнаго, егоже насадих воздержанием в земли боготворнаго смирения и напоих слезами умиления. Процвете же цветы священных добродетелей и принесе гобзованен и красен плод страдания. Сицева доброта моего благолепия, еюже мя украси днесь Жених небесный, красный добротою паче сынов человеческих, Емуже вернии возопием. О, благий всех Господи, прославляемый сице во святых своих твоего служителя молитвами (л. 30 об.) чтущим святое пренесение, ниспосли Твое человеколюбие, яко да милость и благодать обрящем в день судный. И ныне.

Богородичен. Вострубим трубою. Писано в службех святителских.

На утрени. По первем Гранесословии Седален. Глас 1.

Яко звезда днесь пресветла от земных недр возсиял еси и церковь Божию украсил еси, сиянием божественных дарований просвещаеши души верою и любовию песнословящих тя, святителю, огнепальная страстей наших стремления орошающи божественными твоими молитвами. Слава и ныне.

Богородичен. Яд змиин, вшедшии горко во уши Еввы, потребила еси божественным рождеством своим, Пресвятая Дево Владычице, горо Божия благословенная, юже Богоотец воспет тучную и усыренную, всем земным украшение, избави нас от сети льстиваго божественными твоими молитвами.

По 2-й кафизме Седален. Глас 4. Божественным светолитием просвети вся. Яко угль мысленный ражжеся теплотою духа мраз бесовский растопил еси цветом воздержания. Яко финик процвете, миро благовонно от честных ти мощей источаеши божественными араматы благоюхая всех воспевающих тя. Слава и ныне.

Божества приятелище златозарный и светоносный облаче, серафим честнейши воистинну (л. 31) Богоотроковице всепетая, затвореная Слова дверь, еюже прошед плотоносец един Господь Бог Израилев, спасаяй всех воспевающих Тя.

По полиелео Седален. Глас 8. Угльми чистоты душу очистив, свету невещественному приближися, огнем Духа распалаяся (sic), меч обоюдуостр явися, посекая злославных веления, божественною ревностию зелне дыхая, яко вещь удобь палимую огнем попалил еси суемудреных смыслы пламенем словес твоих, Филиппе святителю, моли Христа Бога грехов оставление даровати празднующим любовию священное честных ти мощей пренесение. Слава и ныне.

Угль божества неопально приемши, великаго совета Ангела, воссиявшаго безлетно, от Отца родила еси плотию, Божий граде одушевленный, неискусобрачная Дево Владычице, и на руку яко младенца носила еси на плещу херувимску страшно носимаго, егоже Преблагословенная, моли согрешений оставление даровати воспевающим достойно славу Твою.

По 50-м псалме Стихира. Глас 1.⁴⁴ Писано на малей вечерни. Канон. Глас 1. Песнь 1. Ирмос: Столпом огненным

Аврааму явивыйся трисоставен, единица естеством неслиянна, трисиятельный Божества свете, неприступнаго Ти сияния лучею мрачный ми ум (л. 31 об.) просвети, молюся, твоего святителя священных мощей воспети честное и святое пренесение.

Божественный арган духодвижимый быв священне, духовным бряцалом ударяем, Содетеля воспевая, отверзи ми уста благодатию, да радостною душею воспою ти песнь хваления в честное и святое твое пренесение

Веселится церкви Божия в радостотворныи сей день, яко царствия багряницею красящися, приемши мощи твоя в себе, святителю, чюдес божественными действы облистая цельбоносней ти раце поклоняющихся, верою и любовию воспевающих честное и святое твое пронесение.

Богородичен. Глас архангелов вопием ти: Радуйся, облаче солнца славы, обрадованная в женах, всепетая Царице Богородице, славы присносущныя селение, славы венца сподоби воспевающих верою служителя твоего честное и святое пренесение.

Песнь 3. Ирмос. Утверди мене, Христе.

Духа благодатных луч сиянием днесь яко солнце от земных недр воссияша честныя твоя мощи, святителю, яко кипарис мироуханен благоюхают поющих Господеви: несть свята, паче Тебе, Человеколюбче.

Естества пределы прешед безвещным житием плотныи на земли ангел (л. 32) был еси, яко крин миродохновенен, добродетелми процвете, благовонно миро от честных ти мощей источаеши, благоюхая души поющих Господеви: несть свята паче Тебе, Человеколюбче.

Закони естества упразднишася⁴⁵ о Тебе, богоблагодатная, миру Владычице, паче бо ума и слова Законодавца без семени родила еси, обожившаго земнородных существо, вопиющих Ему: несть свята паче Тебе, Человеколюбче.

По 3 Песни Седален. Глас 8. Яко крин в мысленых селех процвел еси, на колеснице добродетелей взимаяся, страдания высоты достигл еси, ревностию божественною распаляем, яко света сын возлюблен, тме началника посрамил еси, разсыпав того коварства твердостию словес твоих, терпения столп непреклонен явися, за истину пострадав, низложил еси суемудренных шатание, Филиппе святителю, моли Христа Бога грехов оставление подати поющим честное и святое твое пренесение. Слава и ныне.

[Богородичен]. Яко всенепорочная. Песнь 4. Ирмос: Рода земнаго.

Землю, яко тления жилище оставив, премирнаго царства достигл еси, рай добродетелей возделав непорочно, венец страдания нося, в чертозе славы неизреченныя возлеже, с лики бесплотных водворяяся.

Иже долу плежущии мудрованием, зряще тя устав (л. 32 об.) непревратен веры и православия столп одушевлен, яко воистинну дивляхуся, како во истинне пребыл еси непреложен и яко злато икушено язвеным горнилом очищся, святителю.

Исуса Владыки своего законоположением последуя, Того божественное подобие в себе воображая, душу о стаде положил еси, жертва всеосвященна принесеся Богови и, яко миро благовонно, весь преложился еси в воню благоюхания.

Богородичен. К твоим щедротам прибеже, о Света приятелище, раю прекрасный, посреде имый древо живота Христа Исуса Господа. Дево Владычице, не престай Того молящи, яко да милостив будет ми в день судный.

Песнь 5. Ирмос. От нощи утренююще.

Лик страстотерпческий веселится и ликует святитель собор и праведных, совселника тя приемше, блаженне, с нимиже в невечернем свете ликуеши, венцем исповедания светло украшаем, моли о воспевающих верою святое твое пренесение.⁴⁶

Небосажденна лоза, при божественных исходищих любезных вод прозябл еси, гобзованен плод благочестия добродетелей, вкупе и чюдес подавая к цельбоносней ти раце притекающим, верою и любовию воспевающим святое твое пренесение.

Богородичен. Огнеобразная колеснице Слова Пречистая Дево Владычице, (л. 33) рождшая человеком Кормчию и Господа, страстей наших непостоянное и лютое отжени смущение, Тя бо непобориму предстательницу стяжахом сущую Богородителницу.

Песнь 6. Ирмос: Яко Иону пророка.

Путь морский неистовящийся жития текущих молв пенами невлажно прешел еси, бесплотным житием тело яко зверя обуздал еси, столп огненый чистоты явися, прешел еси на землю обетования и к самому возвысися Божию селению.

Разрешеном зерцалом плотским ныне не в гаданиих, лицем же паче к лицу зриши славу⁴⁷, яже вжелел еси,⁴⁸ блажение, в чертозе вышняго царствия Жениху безсмертному достойно свеселяся, святителю богоблаженне.

Светлостию жития поднебесную осветил еси, Духа Святаго церковь быв священне, высокотворным поистинне смирением на высоту вознесеся добродетелей, яко истинен священнотаинник, зарею благодати сияя, чисто Богови принесл еси служение.

Богородичен. Тя всенепорочная, Мати Приснодево, спасение познахом земнороднии, Сына бо безлетно от Отца воссиявшаго несказанно родила еси, Того, чистая, яко Бога молящи не престай спасти верою Тя яко истинную Богоматерь величающих.

Кондак. Глас 3. Яко солнце днесь от земных недр воссияша честныя ти (л. 33 об.) мощи, святителю. Землю же и воздух шествием ти осветил еси и всех верных чюдес богознаменьми облистал еси, чюдотворец предивен и молитвеник к Богу о мире изящен явися. Сего ради вопием ти: Спасай нас теплым си предстательством яко ученик Божия благодати.

Икос. Яко воистинну божественною и непреборимою силою Утешителя оболкся. громом словес твоих разрушил еси крепость льстиваго, столп православия непоколебим явися, на злаце красне отеческих преданий пребывати стадо свое наставляя твердостию разума непреклонно, по истинне побарая, мужески царя обличил еси, им же в заточение отсылаем неправедно от престол отгоняешися нов яко вторый Златоуст, оного бо подобник подвигом показася, блаженне. Во изгнании многи скорьби и беды подъял еси, доблественне терпя разлучение врученнаго ти стада, о немже страдальчески кончину подъял еси; к нему же днесь абие Божиим мановением возвращаешися радостно, чюдесы озаряя вопиющих ти верою: спасай нас теплым си предстательством яко ученик Божия благодати.

Песнь 7. Ирмос: Телу служити.

Ум владыку поставль стремление пагубных страстей удержал еси, (л. 34) безстрастия ризою украшен к вечней радости востекл еси, с ангелы в невечернем свете ликоствуеши, вопия: Превозносимый Отцем Боже, благословен еси!

Фараона мысленаго и тристаты его бесы потопил еси реками слез твоих, христоподобным ти смирением возвышенную того гордыню низложил еси, у престола всех Царя ликовствуеши, вопия. Превозносимый Отцем Боже, благословен еси!

Хвалящим тя усердно и тщащимся поклонитися священным мощем твоим в честное ти пренесение, волнуяся пенами, абие водосланен гроб бысть. Море Божиим повелением⁴⁹ сквозе не сих, о новый боговидче, жезлом богоприятных ти молитв к земли истинней обетования преводиши поющих: Превозносимый Отцем Боже, благословен еси!

Богородичен. От безначална Отца безлетно воссиявшаго Сына несказанно родила еси, чистая Дево Владычице, и рождьши девою пребываеши, вся бо творит соприсносущный Отцу ис тебе Плотоносец прошедый, спасаяй вопиющих ему: Превозносимый Отцем Боже, благословен еси.

Песнь 8. Ирмос: Во пламени огненне.

Цельбам источник приснотекущии, благодатных дарований богатотворное сокровище, прокаженным очищение, слепым свет явися священная ти рака, святителю, и всем врачевство безмездно (л. 34 об.) верою притекающим и зовущим: Пойте Господа и превозносите Его во веки.

Честная мироположница Пресвятаго Духа цельбоносныя ти мощи, святителю, чюдес пучина неисчерпаема явишася, яко чаша всезлата пиво божественное точащи и веселящи души в честнем ти пренесении воспевающих тя верою и зовущих: Пойте Господа и превозносите Его в веки.

Шатание беззаконнующих не поколеба сердца твоего столпа, святителю, но яко истинен страдалец славою мучения освятися, блаженне, венцом божественнаго благолепия прекрасно удобряем, во свете неприступне ликуеши зовый: Пойте Господа и превозносите Его во веки.

Богородичен. Щитом неусыпных ти молитв, пресвятая Дево Владычице, невредимо стадо твое от навет льстиваго соблюди и грехов моих пленицы расторгни, Богоневесто, яже узы адовы расторгши божественным Рождеством своим, да Тя яко Богородицу поем и превозносим во веки.

Песнь 9. Ирмос: Тебе виденную дверь.

Эдинственнаго трисобства трисиятельный Божества свет благословил еси, того единого по достоянию от всех земных предпочел еси, тем же телесе облак совлек, престолу Того славы предстоиши, дерзновение яко имея много, о воспевающих тя молися, о святителю блаженне.

Юность наказание, (л. 35) жезла старость, сироты отца, обидимии предстателя, печалнии милостивное утешение, вси воспоем готоваго и теплаго заступника, очима и устнама любезне священную того раку лобызающе и вопиюще: о воспевающих тя молися, о святителю блаженне.

Яко цвет божественнаго сада неувядаем, яко крин присноцветущ и благосиянен, животворных вод струя нетленная, цельбоносныя и священныя ти мощи сиянием Пресвятаго Духа осеняемы, божественными араматы благоюхающе поющих тя любовию, о святителю блаженне.

Богородичен. О богозарный свещниче, света о божественныя и присносущныя славы всесиятельное селение, Дево неискусобрачная, святителем и пророком славо и всея твари украшение, божественную трапезу хлеба жизни именуем Тя престол высокий и превзятый, на немже почи Бог, спасаяй воспевающих Тя, Богоотроковице всепетая.

Светилен. Свет жития твоего церковное просвети исполнение, богосиянно светило явился еси мирови, яко кипарис мироуханен, добродетельми процвете, благовонно миро от честных ти мощей источаеши, благоюхая воспевающих честных ти мощей пренесение. Слава и ныне.

Свету невечернему жилище богоприятное ти чрево бысть, Владычице, вселенней похвало, Дево преблагословенная, спаси (л. 35 об.) воспевающих служителя твоего честных мощей пренесение.

На хвалитех Стихиры. Глас 1. Подобен: Прехвалний мученик.

Похвалными песньми священную раку твою обстояще воспеваем тя и божественнаго благоюхания исполняемся, святителю, смрада страстей избавляющеся, молися, молимся, Христови даровати душам нашим мир и велию милость.

Поток сый, яве исполнь вод божественных священная рака мощей твоих, Филиппе святителю, Духа благодатию осеняема священне точащи исцеления, воспевающих тя верою сердца напояет благодатию.

Премудрости божественныя рачитель быв, священне, сладкия Того любве стрелою уязвися, тму прелести отгнал еси, яко утро благолепно церкви воссиял еси, святителю. Слава.

Глас 6. Человече Божий и верный рабе, слуго Господень, мужу желаний⁵⁰, сосуде избранный, столпе и утвержение церкви, царствия наследниче, не промолчи, вопия о нас ко Господу.

И ныне. По гласу.

На литургии служба святителем.⁵¹

(Из рукописи Казанской Духовной Академии № 1083 бывшей Соловецкой библиотеки № 973, л. 35 об.–60 об.)⁵²

Обители Пантакраторовы, иже в понте окияна, недостойнаго инока и грешного Герасима похвальное на пренесение мощей иже во святых отца нашего исповедника Филиппа митрополита (л. 36) Московского и всеа Русии. Евлогисон пятеро.

Чювственное убо солнце зримо бывает от всех, а не узрит;⁵³существенное же солнце, иже благости источник и света, зрится убо достойными по вместному, зрит же всех прежде бытия дела и помышления. Тем же истинно есть священное и божественное слово, глаголющее, ⁵⁴яко их же проуведе Бог, сих и предъустави⁵⁵Отец, иже прежде всех век безначален, не точию яко безлетен, но по всякому образу неповинен⁵⁶есть и бе и присно есть совершен присносущия образ,⁵⁷едино начало безначально,⁵⁸еже быти совершено и неоскудеваемо имея, не бо от иного аще что есть, еже есть ⁵⁹Сам же паче начало и вина бытию⁶⁰и корень и источник, еже в Сыне и Святем Дусе зримаго божества.⁶¹Ихже восхоте, Той сим и повеле, еже сообразным быти образу Сына Своего,⁶²Иже сый сияние славы и образ состава совершен пребезначальнаго Родителя Сын безначальный, ⁶³безначален убо, яко безлетен, не безначален же, яко от Отца воссия⁶⁴рождение и бесстрастне прежде всех век⁶⁵и яко в Бозе присно неслиянне Сын сый, (л. 36 об.) а не и вина и начало, еже в Троицы разумеваемаго божества, но⁶⁶яко от вины и начало сый от Отца, ⁶⁷един от единого единородне⁶⁸от нерожденна света свет воссиявый, безлетен, Иже за милосердие человеколюбия неизреченнаго быв под леты⁶⁹себе излия даже до рабия зрака во всего Адама, иже прежде преступления свободнаго облечеся восприим⁷⁰одушевлену от чистых и девственных кровей⁷¹и⁷²от всепречистаго оного и приснодевственнаго чрева пройде со восприятием, ⁷³нося в себе иносущественных двою естеств цела свойства един состав сложен, совершен во обоих: Бог вкупе тойжде и человек, Иже тако благоизволи и безмерную божества своего высоту к худости нашего естества в толико смири,⁷⁴яко быти ему первородну во многих братиях, их же и други себе наричет, крайния ради благости, о них же пророк, предвидя духом, глаголаше: ⁷⁵мне же зело честни быша друзи твои, Боже, зело, рече, утвердишася величествия их, их же слава бесконечна и⁷⁶вечное. И в начале убо самыя тыя, глаголет, пролетевшия вселенныя концы богопроповедники и⁷⁷самовидцы и слуги слова по божественному того глаголу: вы, рече, ⁷⁸друзи мои есте и иже по тех данныя им благодати (л. 37) наследники и престолов их преемники, иже по вселенней пастыри и учители церковныя, и просте вся святыя без лености сотворщих и творящих пресвятую волю Его, ими же до днесь действует наше спасение, светлость жития их и доблести и яже о благочестии даже до смерти подвизи за еже в того твердое онех и непоколеблемое веры, яко некое первообразие предлагая, ревность всяку подая хотящим подобитися онех добродетелем и сущих убо в вере теми утвержая, а иже и еще тмою прелести содержимых ко благочестия свету призывая и достойне звания ходящих к горней ограде возводя, общники творя их тогожде онех присносущнаго блаженства исполняя благостне божественную Свою волю, крайняго ради того человеколюбия и деснаго ради онех служительства же и споспешства иже к того божественному подобию усердно по возможному добродетельми востекших, от них же един, иже нас ныне настоящим добрейше просветляет торжеством муж или, да паче свойственнейше реку: апостол, иже в тленнем телеси яко бесплотен на земли поживе пчелинному трудолюбию и благостроению боголюбно подобяся, якоже оны по полем летающе от всякия травы (л 37 об.) и цвета собирают прекрасная и полезная, тако и той сладостию поучения божественных словес ключимая тому на спасение собрав всякого блага обильствием кипяше и ни единого же от изящных лишаем; изящная же, глаголю, не яже многим вжеленная красная жития сего, к ним же ласко(се)рдым паче смысл изливается, иже подобно дыму расходятся абие и исчезают в мале чювства услаждающи сладостным подкрадая к настоящих наслаждению, еще и сих исперва много имяше обилие отступи, не нам сим чюдитися; ниже се похвала боящихся Господа. Но изящная, яже воистинну добре смыслящим вжеленна и любезна ищущим лице Бога Израилева, добродетели, глаголю, их же яко цветы собрав и в сокровищих сердца положив еже паче всякия земныя сладости духовнаго меда делая и плоды вечныя собирая: от неких убо мужества и мудрости, от инех же правды и целомудрия и чистоты, без нея же не может кто в небесный он чертог внити венчан и свеселитися жениху бессмертному. От сих же убо великих и родных души добродетелей колесницу пламенну и неботечну себе счини, на нюже вшед яко крепкий некий и непобедимый воин, царское всеоружии (л. 38) восприим и к брани исшед, противныя победи, равным и сей образом Святаго Духа всеоружством огражден, не к крови бо и плоти, но к самому тому бесовскому царю и началнику злобы, ⁷⁹миродержцу века сего, тмы князю ополчается и на всепагубныя того силы же и власти воюет на духи лукавствия. К сим же и похоть плотскую и гордыню жития мирския неправды, ихже ради любления врази бываем Божии, от души возненавидев и всеконечне отрекся, красными ногами сие; яко земно и ничесомуже достойно, поправ, перстному мудрованию удоле плоти и толико, яко в закон духа то преложити и закона томящее плоти свободна содеяти и в начале убо на три начала и силы ополчения страстей мужески став, глаголю же, сластолюбия и сребролюбия и славолюбия: сластолюбия убо дух постом и бдением, низу леганием же и труды телесными и своея воли отсечением недействен поставив и победив; показанием же законныя правды, еже есть ко вкупородным милостивное в веры оружии, еже есть глас Божий, победив и заклав дух сребролюбия; дух же славолюбия молниями, яже о Бозе предании же (л. 38 об.) и разумении и истинным смиреномудрием победив и попалив; тучами же слезными и реками умиления фараона мысленнаго и тристаты его бесы потопив, со человеки убо человек и сый и видим, ангел же ангелом сопребывая и разумеваем. Кто же убо сей есть, егоже не имам, како именую: рай одушевлен добродетелей ила голубицу псаломски имущу междорамия златосияюща благозрачием добродетелей цветуща, вселенней светильника преизящнаго страстотерпца и исповедника, Филиппа глаголю честнаго и дивнаго ангелом и человеком? Се убо слова разум, се усердия нашего таинство, се настоящаго беседования вина, ельма убо в светлый того праздник и ясное торжество совокупихомся любовию; принеси убо споспешствующим и вам, о боголюбное собрание, многим усердием и теплою и горящею верою удивльшую оного благодать Духа призвавше, покусимся того учредити подобающими учрежденми не округнею премудростию уповающе, но самого того великаго молитвами, якоже некоими мыслеными надеждами вверяеми, тростное ветрило протягше (л. 39) всех же благих⁸⁰Богу нашего ума кормило со всякою мольбою подавше, мало некое и худо яко воистинну и всякого неразумия исполнено и не суть достойно святого величествия слово изрещи покусимся. Но убо предложение тако чюдно и доблественно, и вина сице велика и всячески выше меры нашея, ангельского бо ума и языка еже того⁸¹мужедоблестиом достойная провозгласити похваления⁸²и в лепоту, како убо емуже нсдостоин мир весь колико некое от иже в мире сущих премирному и небесному ключимо будет похваление. Хотех убо и аз ревновати реченным онем трудолюбницам, летающим убо по всяким цветом от ключимых же плоды собирающим. Цвети убо воистинну паче же рай другий многоцветен и благоюханен божественная писания, от негоже мысленыя цветы обимав духовнаго меда составити, от онех люботрудствия по премногу честнейша елико от видимых премирная и от земных и тленных нетленная, подобяся некоему рабу неключиму, благоразумну же обаче, в винограде господина своего ходящу; еликия бо он тамо цветы узрит красны и благолепны, сих собрав своему владыце или того любовным другом честне приношает, тако и аз от божественнаго оного (л. 39 об.) сада нетленными и неувядаемыми цветы венец похваления словесы плет, по возможному дерзнух святого благосиятельную и священную венчати главу. Но не вем убо, како бедствуя ум принести, тесное разума и недоуметельное языка моего ведый; желание убо протязает надежду и понуждает к начинанию, боязнь же сокращает и отвращает начинание. Но что убо отпаднем ли предложения, студа облаком покрывшеся и боязнию спрятуеми. И в лепоту, понеже за многое грубости не можем похвалити по достоинству, никакоже мню праведно, любовию же паче растворивше страх и сложен от обоего соплетше венец, священным говением грубаго нашего смысла худословие святыя и поклоняемыя Троицы великому таиннику и служителю благонравно, яко долг воздадим. Приимет бо вем, якоже и того Владыка ⁸³вдовыя две цате предразсудив благомыслие от многоценных приношений, тако и наше яко оного истый ученик и подражатель восприимет усердие, не приносимых худости сматряя, но предложения изящество приемля, ибо и Бог не даров и трудов количеству, но изволения качеству является мзды воздаруя. Но вы, иже разуму обещницы, помогите ми бедствующу, (л. 40) подайте любовию дерзость ленящемуся и ослабевающу, подайте же трудолюбнейше послушающе. Негли бо⁸⁴самоблагий и источник благостыни, свет и света податель, иже от единыя предначинательныя вины поклоняемое и соприсносущное по составу бытие неизреченно и непостижимо имый,⁸⁵яко от корене отрасль пресущественнаго богоначалия или цвет присносущный, иже прежде всех век от безначална света свет собезначален воссиявый исходне,⁸⁶самосоставен божественный Параклит святый, давый некогда бессловесным слово, якоже древле подъяремником оным, пророку безумие обличая, отверзет ми козноязычная уста и вдохнет радостное того благодати слово еюже бескнижнии витийствуют, яко да а мы косногласнии возможем поне худе некако оного поборнику и служителю проглаголати прикладная. Но о сих убо довольно, яко же мню, в предреченных проуготовася, доколе в преддверии словесем косняще входу красоте чюдимся; принеси уже да о слова дверь отверзем и на самый верх похвал взыдем, паче же истиннейше красоту доброты мужа созерцаем и к нему слово обратим, да иже нынешняго нам предначинатель торжества премудрый Соломон паче иже во ополчении воинских труб да провозгласит:⁸⁷похваляему, (л. 40 об.) рече, праведнику возвеселятся людие, не праведно убо оному лик начинающу от вне ино привводити слово некое, ни едино бо есть благолепие, не мал же и студ приносит: егда бо солнцу чисте сияющу, суетно бывает и непотребно светилничное сияние; последствуем же и мы поскольку лет оного вещанием приглашающе. Ельма убо памятию праведнаго ввеселятся людие, приидите убо всяк возраст православных, сторжествуйте ми вси; елицы добрым рачители, якоже бо араматы носящии, всем, иже окрест себе, благовоние подают, сице и аз духовными араматы всех похвалами сего великого столпа церковнаго облагоюхаю по возможному, отнюдуже паки обращение слова творю, помысл управляя на позорище благочестия еже ко святаго песнословию постигнути усердствуя. Грядите убо, о красное и светлое торжество, споспешствуйте ми яже к похвале оного премирных умов сликовника и равностоятеля и подвигнитеся подвиг добр друг ко другу, священницы и людие единственнии и примеснии, еже в постех и в молитвах бестелесное того и безвещественное и еже во бдениих и стояниих всенощных крепкое же и непобедимое похваляюще и еже от деятельнаго любомудрия (л. 41) за премногое бесстрастия и чистоты боговидению чюдящеся, незлобия же крайняго и простоты премудрыя долготерпения совершеннаго и зверогубительныя кротости и ангельского смиреномудрия и преимящия чистоты того душевныя и телесныя смотряюще. Грядите убо всяк возраст празднолюбных: юноты и старцы, мирстии и премирнии, связаннии и свободнии, иже в пустынях сущии вперителя, общежителнии наставника и законоположителя: мнят ми ся и святители, яко некое первообразие ко еже о благочестии подвигом похваляти и не превратное того веры и нрава утверженное, и сирии отца и нищии обогатителя, сущии в печалех благоуветлива наказателя, обидимии тепла предстателя, недугующии врача безмездна, страннии страннолюбца и братолюбца братия, и яковы же аще любо хощеши добродетели устав и прописание, якоже бо сад некий многоплоден и благораслен, цветы сияше благочестия. ⁸⁸Где же положим в нынешнем нашем плетении венечнем слезный того источник, еже имяше от благодати утешение, яко тихо и чисто стяжав сердце сладости неизреченныя исполняяся от радостотворных слез удивления? Не бо еже слеза се и умиление, но много убо посредство во обоих (л. 41 о.) ова убо от раскаяния нрава в памяти ветхих душевных сокрушений приходит, овоже свыше от божественные росы духа во утешение и прохлаждение души сходит, и сими убо во глубину смиреномудрия тепле вшед наслаждался неприкосновеннаго света видения и к Богу сице вопия Давыдски в радости:⁸⁹проидох, рече, сквозе огнь и воду и изведе мя в покой. Молчание же и безмолвие во всем предпочиташе, аще и посреде человек сообращаяся, но убо оставлением всякого земнаго чювства извну плотских хотений быв и мысленое бегство в чювственном тощно избег, к тому прочее ничтоже от человеческаго совокупления повреждашеся; аще бо и великий он и равноангельный безмолвник небесным гласом научаем слыша, бегай, рече, человек, и спасешися, но убо сим образом зане и поеже бежати посреде человек водворяшеся и со ученики живяше. Подобне же и ин некий от великих от собрания исходя, бегайте братие вопияше, на уста показоваше вопрошаем вины. Тако бо блаженный о укрепляющем того Христе вся можаше, егда и в киновии бе, иже в понте окияна, настоятельствуя братии и о земных вещех, нужде тому належащи, монастырскими (л. 42) потребами печашеся и о братии прилежа, якоже достоит, пастырски промышляше, но яко опасный любомудрец ограду души тело имея и внутрь себе в естественнем затворе седя и подобающая любомудрствуя, любезнаго ему безмолвия никако же отлучаяся, смиреномудрием же толико себе украшая, яко истый Христов ученик, того подражая по возможному, иже кроток сый и смирен сердцем, в кротости и смирении хощет и нам тещи в путь заповедей того; не языка бо смиреннословие хранити ведый или от вне токмо смирятися, понеже ино убо смиреннословие и ино паки смирение и друго еже есть истинное смиренномудрие; се убо божественна некая есть вещь и высока по священному слову оному:⁹⁰поскольку, рече, отстоят востоцы от запад, потолику отстоит смирение от истиннаго смиреннословия, и елико болши земли небо и душа тела, толико совершеннейше и болше истинное святым Духом даемое смиреномудрие истиннаго смирения и в лепоту; понеже первии они всяким злостраданием и внешними болезньми доброделелей исправляются подвижущимся, о едином телесном обучении собираемое имуще, тем же и многащи не сущи души во устроении искушению приключшуся (л. 42 об.) смущается, истинное же смиреномудрие, имже блаженный сей свыше пришествием Утешителя обогащься, иже во глубину душевную тому зашед и яко камень тяжек напад на ню, толико сию согнете и удручи силою, яко истощити всю тоя крепость в ненеудержимем пощении слезнем в скверны всякия ум очистити в видении Божии быти и по пророку оному действуему и тому во умилении рещи: о окаянный аз, яко человек сый и царя Господа Саваофа видех очима моима. И сих ради во глубину уязвися любве Божия, недостаточну имея от усердия телесную силу, не бе бо сытости того усердию в трудех постничества,⁹¹по иже зело жаждущих еленех, весь бо день же и нощь желание еже трудитися и силою телесе побеждаяся паче естественною ят бывая страстию, побеждая сам себе распаленным к Богу рачением и присно недостаточна себе зря, ко еже страдати распаленому усердию. Течения же того труд не бессловесен беяше, ведяще бо премудрый, яко плодов ради духа подобает проходити болезни добродетелей, темже в нас не обретающимся излишно прочее всяко тела злострадание, якоже в винограднем (л. 43) делании всяко прилежание и труд плодов ради надежды предлагается, плодовом же не возделавшимся всуе всех делание показуется, сице аще не поспешством Божиим⁹²плоды духа любве и милости и прочих изчтеных от апостола в себе видим не полезен прочее труд пощения же и бдения и прочих в телеси совершаемых показуется. Тем же яко премудр зодчий на камени утвердив дом душевный веры и яко основание некое добродетелем полагает страх Божий, и от того начен в чистоту сердечную слезами покаяния⁹³исполняется первее премудрости, понеже и начало сея страх есть, по реченному, таже разума, посем вкупе совета, с ним же совещает себе полезная, тщатися искати царства Божия и правды Его и не стает убо о том же присно обращаяся, но яко присно движен сый о Бозе шествует в предняя и выше лежащих тощне касается от деятельного бо любомудрия на естественное твари видение от сего же на тайное слова богословие. Таже различных благодати действ достизает, овогда убо якоже царскою некоею вечерию веселяся в радостию радуяся несказанною и неизреченною, иногда же сетование и плач и рыдание толико имяше за искренних спасение от божественныя любве духа разгараем яко всего Адама плач восприемля, паки же иногда (л.43 об) яко бесплотен некий ангел о толицей телесе легкости же и тонкости удобряем, яко ни телом тому мнети обложиму быти, есть же убо иногда к толицей любви неизреченней и сладости огнем духа ражжену тому быти, яко аще бы мощно отнюдь всякого человека надрами своими объяти различия злому от благого никакоже творяше. Сице бо многообразне благодать в того души действующи и упремудряющи того яже ни единому языку земну изрещи мощно есть. По сих же и в мирное ума возвышается устроение прозрителен ум и предзрителнейши сотворь, прозрителен убо в вещех божественных и во откровении таин Божиих, предвидителен же в вещех человеческих, от далеча грядущих и хотящих быти, восходит же на гору добродетелей и в мрак заходит богословия на колеснице огненней носим четверицею добродетелей, якоже аще кто другий колесничник⁹⁴огнен, живый в телеси еще, в воздух мысленый вземлется небесная обтекает, в немже един и тойжде дух действуяй есть, иже тако того премудростию и благодатию душу украсив и разуму божественных и человеческих вещей научив и всячески того облагодатив и просветив и такова того совершив и управив, якову подобаше быти великого света светильнику и поборнику и служителю: на начальственное (л. 44) светило возвысив, в велицей Росии апостольский тому престол вручив, пастыря людем своим во общее наше предстательство предлагает, яко доволна суща водити люди и приводити души спасены Христови. Он же тому самому первому и истинному пастырю по возможному во всем подобяся, а еже и паче божественнаго оного подобия содержательное, еже человеческим душам благодетельство же и споспешство ко спасению, еже по премногу ему бе тщательно комуждо бо свою душу спасти и житие прейти безблазнено по стремнинах и сетех, ихже посреди обращаемся, не у что дивно ниже велие, по мноземи убо исправляемо нужнейше бо всем христианом и должно суще, а еже искренним пользы тщатися искати и о тех страдати спасении, се есть души боговидны и велики и Христа елико достижно подражающи иже избаву себе за мирский живот давшаго. Но убо от иных яже оного добрых и благих дел свету, егоже воссия пред человеки, да чюдятся друзии, глаголю же: души чистоте, тела освящению, светлости жития, благости нрава, благоукрашению обычая, бесплотию, безвеществию и прочему добродетельному собранию, еже и та чюдна по истинне и достохвальна и малеми исправляема. (л. 44 об.) Чтоже есть еже по преизяществу нами чюдимое, по ему же и паче истиннаго пастыря Христа божественное подобие в себе тому изображати глаголем? Еже по истинне ревности того непреклонное, а нрава непоколебимое и не умякченное, им же и самого того царствия диадимою обложеннаго, неправе некогда скипетры правяща бес сомнения обличив зело мудре и разумне, подобяся пророком Илии и Крестителю. И еже о благочестии подъят гонения же и изгнания и конечнее закона Владычня свершитель быв по божественному того гласу:⁹⁵любве ради положив душу за други своя, о нем же мало нечто вашей любви в настоящей беседе предложим явственным же и сокращеным словом ниже всячески умолчавше доблественнаго того борения же и храборства елико тому лукавый супротивоборец нанесе ухищрения же и наветы и како он съспоспешством Духа немощное оного ополчение разсыпав и светлыя на того постави победы, якоже от начала о сих зде глаголати не искусно, сице и еже ничто же рещи непохвально, како же убо яже о сих да слышим. Великий бо и равноапостольный он муж, иже желания лучею божественнаго Духа душу си озарив и ко благочестию сиянию возведеся иже и к великаго и перваго христианом царя (л. 45) Констянтина деянию и подражанию возвысися Владимира, глаголю, иже апостольски просветив руския народы святым крещением; и от того даже до днесь в велицей Росии истиннии святыя и единосущныя Троицы поклонницы новый Израиль, царское священие, язык свят, христоименитии Божии людие, чистое и непорочное исповедание пречистыя службы христианския и яже о ней честных таинств апостольское проповедание и отеческое учение твердо и незыблемо содержат благодатию Христа Бога и молитвами святых Его. Во обществе же и нераздельно единоя богохранимыя державы о укреплении твоя Бога умоляюще и обще славословие и благодарение приносяще избавльшему их Богу древле в них идольскаго бесования же и неистовства, наипаче же во время паствы сего нашего новаго боговидца руководством того наставляеми, во общее паче единомыслие схождахуся, обще же пользу и спасение приимаху, яко живыми водами богодохновенными того учении напояеми. С прочими бо и се дарование имеяше блаженный, присно подвижное языка и беструдное, но еже глаголати не хитрое же паче мнящееся, ниже паки человеческо, но божественно, душевныя бо уши ищущее и ко онем творящее все устремление, сопривлачающе же обаче немнее и чюдное благоязычие, от благодати бо (л. 45 об.) даемая тому глаголаше, им же непоборная она сила слова уврачевающи прежде слухи телесныя, яко вратники бесстудны и ласкорды некия сице теми в душу втичет без щука и шума, тисе и просте, масла и меда образом вливаема сердца: утучневающи воздвижет к рождению мысленнаго благоплодия. Но убо благодатию Христа Бога и Того руковождением, елико христианская вера же и служба величеством и державою и опасением и чистотою и прочим всем совершением от сущих в языцех догмат превзыде и превзяся, и Росистии народи в единомыслии в заповедех Божиих предуспеваху верою утвержаеми на лукаваго действа же и начинания борюще мужахуся, толико и лукавый он враг и ратник завистию разседаем противу тем на брань востает и ополчается; и не чюдо: идеже бо он зелнейше борим бывает, тамо и той спешнее злобы своея стрелы посылает и бесчислеными наветы и козньми запяти и противу опечалити покушается, аще и в студ ему коварственныя его клюки обращаются. И толики паки яже от безумных и миролюбных душ на горьшее от праваго уклонение является, толико же и сему нашему веры каменю прирожаются убо волны (л. 46) обаче сокрушившеся в пены растекаются, твердое же того и непоколебимое нрава и еже о благочестии неуклонное поборство всем является, по древнему оному приснопамятному и многострадалному блаженнику. Поскольку бо тому лукавый искуситель соплетеся борением, по толику он во вселенней прославися терпением, якоже и божественный он глас к нему: не отревай ми суд, рече, и не непщуй мя инако творяща ти, но токмо да явишися праведен, тако и зде поскольку бо пагубный он волк и хищник разгнати и распудити стадо устремляется, толико и пастыря бодрость является, елико же той о стаде страждет и слова звизданьми и духа пращею губителя от стада отгоняет и не наветно е соблюдает, толико и владыка стада во вселенней того прославляет. Враг же убо он и льстец и наветник искони нашему спасению диявол своея чести же и слугования еже от Росийскаго народа во идолех приемляше первее, отчаявся всячески ради разрушившаго его силу, но обаче и по разрушении своем, якоже змию некоему, убиену убо сущу, обаче движущуся аще и мало что и малою некоею частию, но и тою ищущу от ударити убивающаго, ухищряет нечто сицево, ибо злобе мудрец зело искусен лукавстию и различен умышлением (л. 46 об.) отреваем убо персей, на плещи нападает и от шуих отразен быв, к десным прилагается яково же нечто и зде злодействует коварство ⁹⁶треокаянный, о лютости и пронырства злоковарнаго и льстиваго змия. Видев бо иже тогда царствия скипетры держащаго благочестием и чистою к Богу верою сияюща и добродетельми цветуща, не терпит зрети горкий завистник злобою и тому яко друг прилагается бесстудный, советует не полезная, сеет плевелы в чистую пшеницу Божию, козньствует вещь достойну того лукавствия: коварен бо бе и пестр, простирает сеть и полагает при пути соблазн своея прелести, яко да запен быстротечному порадуется о того падении. Что же убо? О всепагубных совещаний единство державы царствия его странно некако и не составно в разделение привести покушается пребеззаконный и того самого наветника державе своей и ратника быти научает лукавый, яко меч того наострив на християнское множество и левски люте гневом дыхати устроив яко многу бы во области его неповинных быти крови пролитию, и таковое уже лестца ухищрение в дело произыти начинашеся! Вси же убо иже тогда святителие и вельможи, ови страха ради и прещения, ови же (л. 47) прелестнаго сего света санов ради высоты и дароношения, хотению самодержца повинуются ни единому же супротив глаголющу. Приходит убо царь в церковь Божия Матере,⁹⁷приступает же к нашему сему новому богопроповеднику и адаманту твердости ради и столпу православия, возвещает совет неключим того благородия, просит благословен быти на дело недостойно благословениия. Чтоже убо? Доблественная она и велемудренная душа не содрогнуся страхом, ниже устыдеся высоты царствия, но просвети вся светом божественным и весь Духа Свята исполнися и восприим слово, глаголаше: подобаше ти, рече, о царю, светлым изволением и разума правостию и несуменною верою божественныя Христовы заповеди любити и держати и благочестию и добродетелем родителей твоих ревновати и тем подобяся в светлых християнских законех же и обычаех ходити и не токмо тебе самому праве мудрствовати же и творити, но и под тобою вчиненых в то же истинны мудрование руководити, отвращати же ся и ненавидити богомерзских языческих обычаев же и законов, и державы царствия своего разделением не возмущати. Божественный он владычний глас о сем слыша, яко раздельшемуся на ся царству и дому (л. 47 об.) нестати, глаголет: понеже во общем разделении и смущении томительство и мятеж крепость имеют, вашей же державе лепо, еже не распретельно соблюдати единомышление подвластных, а яже друг друга онех распрения и рати на ратных обращая тех, яже о отечестве в подвиги прелагати, тех же усвояти себе в единомыслие и наблюдати, яко начальству жилы и своя уды, понеже в начальствуемых единомыслии основание вашея водрузися власти, отторженом бо онем в разделение ниже к тому прочее мощно есть христолюбивей вашей державе безнаветне быти. К сим же и се вашему богохранимому разуму созерцати подобает, яко ни единого же от согрешающих, аще и праведне, яростию мучити лепо, понеже слепа есть страсть ярость: не может от горшаго лучшее разсудити, тем же в добр некто от древних к согрешившему глагола: мучил бы тя убо, аще бо рече яростию не подвигся. Тем же убо лепо ти, о царю благий, якоже спешну во благодеяние достойных сице косну быти в мучение повинных, да онем убо благозаконие жительству, твое же о них милование и промышление явлено будет, к сим же и разума человеколюбное и царский яко воистинну нрав воспроповесться, понеже не сице тя светла (л. 48) творит, еже в бранных победах мужество и храбрость елико ко вкупородным человеколюбие и милость; паче же яко и от родителю христолюбиву и от начала благочестиву ти сущу, подобен же и конец началу и жительство согласно вере молю ти ся показати, общее же благо рода и отечества зрящим тя образ пользы твоей дай зретися власти, зане елико убо преимеет кто начальством толико должен и добродетельми первенство имети, супротивная же творяй три вкупе злейшая совершает: себе убо отщетевает, зрящих же в злобу призывает и Бога хулима быти устрояет, яко таковому толико вручи начальство о вашем же христолюбивем царствии се да не будет. Многа же опасения ти и трезвения, о царю благий, потреба, понеже нрав вашея державы закон бывает сущим под тобою, вси убо к твоему житию, яко к некоему образу, взирают, и вся творимая и глаголемая тобою во устав себе вменяют, сего ради подобает ти, о царю, не токмо сущими в души добродетельми довлети, но ниже телесных обычаев и образов и двизаний, яко худых, презирати, глаголю же, лица устроением и умереным словом и одеянием риз красну зретися и честну, ниже бо в сих изрядный чин и устроение меньша часть мудрования явится быти, и человецы убо, елицы не суть довольни (л. 48 об.) юже в души силу и доброту разсмотрити, сии внешними зрении наставляеми и не явленных рачители похвални бывают. Ельма же сия сице колико мниши, о царю, всякими виды исправленей сущим под тобою образ и подобие быти, яко⁹⁸да воссияет благих твоих дел свет пред человеки, да видят, рече, добрая ваша дела по божественному оному гласу:⁹⁹тем же назидай, молю тя, правой твоей вере дела благая злато и сребро и камение честное неже дрова и сено удобь палимую греха вещь. Тако бо ти лепо царю благочестиву себе украшати, а не посрамляти деяний веру, но паче добродетельми и человеколюбным нравом и милостию ту украшати и не своего точию полезнаго искати, но и подвластное ти христианство равнаго промышления сподобляти и в то же богоразумия совершение приводити. Сице бо творя, о царю, страшен убо будеши согрешающим, им же себе исправляеши и не тяжек послушным и грозен ратником, любезен же подвластным всем же, яко одушевлен воистинну и добрейши боголюбезнаго жительства явишися образ и сладчайше убо мне же и всем благочестивым видение же и повествование и вина будеши, яже к Богу о тебе возносимей славе. И сам убо яко воистинну (л. 49) царски сице сладостне поживеши и онем свободно наветования и напастей жительство соблюд присно помниму по себе славу во все время оставиши и сам от всех Бога и Владыки милость обрящеши. Сего ради и вручил ти Бог родительское наследие земнаго сего царствия скипетры наследника хотя тебе быти онех добродетелем, яко да в нестоятелнем сем и текущем житии подвигнешися всею силою непорочно в путех закона Его ходити и угодная пред ним сотворив с маловременным сим и тленным нетленнаго и вечнаго царствия наследник сподобишися быти. Тем же, о благочестивый царю, престани от такова начинания, молю тя, да не како в сих приразився Богу благость Его и человеколюбие раздрашиши и к негодованию воздвигнеши, милости хотяща, а не жертве, и тщету души своей нанесеши по божественному оному гласу:¹⁰⁰аще, рече, мир весь кто приобрящет, отщетит же душу, какаву измену дати имать; еда не тленных сих и временных дароношениих спасение изменити, аще бы тако: он иже приобретый всего мира, погубив же душу, дал бы всего мира злато в пламени стражда и избавил бы и свободил себе от непостоянных и нестерпимых онех томлений и болезней. Тем же, царю благий, аще и страх державы твоея на всех будет (л. 49 об.) и вселенную всю аще повинеши, прогневаеши же Бога не по заповедем Того житие управляя, не пользует тебе обладательство вселенныя, пришедши смерти внезапу, егда не сущу избавляющу, ни спасающу пощади о Божий Слове Христе Царю, да не о нас се будет. Сего ради молю, богохранимую ти державу, не забывай страха Божия известно ведый, яко дыхание всех нас в Того руку. К сим же помяни, о царю, и древле царствовавших высокая онех исправления, паки же и падения дивна, како убо нецыи угодная пред Богом сотворше и в настоящем житии добре жизнь свою окормиша и яко владыце своему раби в мале верни быша, с сим убо и будущее царствие во уповании получиша. Друзии же в мале тому приразившеся окаянне от обоих погрешиша: Иаков, иже во Израили бывый древле, колик убо той во исправлениих быв достохвален, колико же и где царствова и от киих прародитель вся яже о нем высока и преславна, благоискусен бо быв пред Богом во многих, что же согреши в нем же и житие разрушает едино точию и милости не обрете, понеже обличающаго того паче же благосоветующаго ему иерея не послушав. Таковыми убо тогда и иными множайшими словесы увещевая, ярость того (л. 50) и нрава сверепство на кротость преложити моляше. Слышав же сия царь от святаго, тмами помышленей волнуяся, недоумением объят быв, не на чаемое страдаше и первее убо ласканьми праведнаго обаваше: чести многи от себе и дароношения обещавая и отца того и учителя нарицая, крепость благочестия расслабити покушаяся, не супротив глаголати бдяше вину яко бы благословну паче же бессловесну таковаго суетства предлагаше, яко хотящих ради наветовати того державе, таковое тому разделения умышление творити. Показуя же на прочих соньма святителей, глаголет: виждь, рече, о честный отче, яко вси сии единомыслени суть нам и не супротив глаголют, но по нашему изволению нас благословляют, и сего ради многу честь и славу и дерзновение имеют к нашей державе, с сими убо и тебе подобает согласну быти и нашей приложився воли на наше начинание нас благословити и тояжде со онеми паче же и вяшшей чести же и славе от нас приемну быти. И таковеми убо яко мняся подити ласканьми и к своей праведнаго надеяся прихватити воли. Паки же к сему страдалец и о сих рече: о царю, славе же и чести что глаголати, не имам, токмо о прелесте, понеже пестра еси, кто ли убо тя убегнути возможет (л. 50 об.) но убо, царю благий, да не восхощеши от Мене сладостная и угодная ти слышати, но да истинная паче, аще и нецыи от нас пред лицем ти ласкающе по угождению глаголют и о согрешенных, якоже лепо бе чювствие прияти, не оставляет, но не беху от нас сии по апостольскому гласу:¹⁰¹аще бы от нас были, пребывали бы убо во истинне с нами, ныне же от нас убо изыдоша, от истинны же себе отчюждиша, возлюбивше человеческую славу паче неже Божию по божественному гласу, и предпочетше временное века сего красование надбудущую славу Христову. О славы погубляющия душу, о животолюбия и чести, ходатайственны вечного студа и смерти; увы моих слез: пастырие наемницы быша и телеснаго в них любления супротивящася духу и соделовающаго вражду к Богу! Но убо сих ради, о царю, несмыльства, да не прельщаеши себе на мнозе тщеты ходатайствен ми дар обещавая, не приемлю аз чести бесчестию матерь, славу бо яко цвет увядаюшую даеши и от Божия вечныя забавляеши славы. Но да не сицева несмыслена непщуй мя быти, яко на временных и тленных присносущная изменити и пряняв от¹⁰²бе зело худа и ни единому слову достойна великая погубити и преходящими (л. 51) блазнении отщетитися вечных и общнику ти в согрешении за молчание быти. Но аз истинну ти не обинуяся глаголю¹⁰³не тако убо, о царю, но тако Богом¹⁰⁴власть и свое спасение строити подобает еже веселитися убивственными кровми соплеменных, но обидимым подати помощь и содеяти ослабу скору, мучити же согрешающих косну быти, а иже и ничтоже согрешивших смерти предавати коея милости достойно. Веси ли убо, о царю, яко вашея державы добродетель же и премудрость судят еже от мала града в величество благоразумием возрастити, а иже и светла только и славна в запустение положити, кую похвалу хощеши имети? Но что убо безответное ли еже в тя предлагаеши онех, на них же гнева твоего стремление хощет быти, но ни тако убо на страшном оном испытании Христове благословно отвещание яже о сих изобрете ведая, яко и сам ты еси человек мертвен и своих грехов прощения требуеши от Христа всех Царя и Бога? К сим же и божественную того ¹⁰⁵о немилостивых онех девах слыша реченную притчю, зане не имети им в сердцах духовнаго милости масла юродивы быша и царского чертога окаянне вне осташа ¹⁰⁶ничтоже прочее от девства и прочих добродетелей уплодоносиша. Тем же и вашея светлости благородию лепо во общия вещи (л. 51 об.) беззаконнующим неумолиму, к тебе же согрешающим сострадательну быти и христоподражательную кротость имети и милостиву быти, а не яростию возмущався несмотрительне, яко воду, неповинных крови проливати, ведый известно, яко есть отмщение, и вся си зрит присносущное всевидца Бога недремлющее око. Чюдится убо царь благодерзостию и мудрости мужа, видев же того неиздавшася ко оному ласкание искусу, на ин вид коварства преходит изменяет убо образ и ин от иного быв, рыкнув, яко лев, и гневом люте дхнув на святаго и всякого огня зелнейши яряся, бесчестием, изгнанием и мук нестерпимых томлением тому претяше и последнее смертию бесчеловечною жития пременити обещаваше. Что же убо небесовысокий он подвижник? Подобаше, рече, о царю, твоему благородию всяк мрак прелести отринув, светом истинны душу си просветити и яко премудру сущу уцеломудрився познати вред и ключимое недуга врачевание прияти, а не тяжко спасение виновное обличение носити по премудростному оному слову:¹⁰⁷дай, рече, премудру вину и премудрее будет, ты же, яко в последняя от нас досажден, яришися бес правды. Лепо та убо якоже и рекл¹⁰⁸еси о Господе отца ти и учителя аще и не достоин, но есмь бо (л. 52) по данней нам от Духа благодати, устыдетися паче же свою пользу предпочести еже ко мне послушанием, супротивное же ти паче вместо еже благодать исповедовати строящу твое спасение и полезная ти совещавающу; тщетным поучаешися и мучения страшная на мя протязаеши, вину написуя ми еже о твоем спасении попечение. Но не убо любоживотна мя и удобь ужасающася обрящеши еже страхом яту бывшу отпасти предложения и предати благочестие, не убо в сих ми одолееши, аще и всяк вид мучения на мя подвигнеши:¹⁰⁹студ убо и довольно бессловесие еже пастырю смерти боятися. Бесчестием ли убо претиши, но аз яже в небеснем царьствии к вышней взираю почести; изгнание ли предлагаеши, но Господня земля и концы ея; язви ли телеси нанести хощеши, но убо аще на мнози стерпит, светлейше венчается; а еже и паче яко жити ми Христос и еже умрети о Нем приобретение. О блаженныя воистинну, и доблия, и требогатныя души яко священный он испусти глас, Бога убо и ангелы возвесели, диявола же и бесы устрели. О мудрования непорабощеннаго язык небесе касающся человеческо убо тело и ангельско мудрование муж выше прещений, необладаему свободу имея. И бе чюдно видети позорище: гордый бо он и злоковарный льстец и лукавый ратник (л. 52 об.) диявол побеждается, нашему же первоборцу и храборнику венцы исплетаются. Что бо не творяше пестрозлобный он лис, что ли не деяше? Наусти царя гневом паче всякого зверя дыхающа, подвиже ласкательство, принесе скорби и беды, да возможет поне мало некако помысл праведнаго низвести от предложения¹¹⁰пещь искушеней, но страдалец не опален быв, подвиже бурю напастей, но корабль благочестия обуревается убо, но выше волн бывает и не погружается, Духа бо благодатию окормляем. И тако убо равноангельный он муж непобедимый страдалец царскою властию от престола отгоняется неправедно и всяким бесчестием и многими и лютыми ранами облагается. Приемлет же ответ и достизает во оземьствие, во град Тверь, в монастырь, нарицаемый Отрочь, идеже и блаженную кончину страдальчески за Христа подъят от еже по плоти того спасительнаго Рождества от Девы в тысящное и пятьсот седмьдесят осмое лето новый Данил, заградивый уста мысленым лвом, угасивый ражженную искушения пещь и якоже вторый некий авсидийский Иов одоление терпением поставль, искусителя победив, течение скончав, веру непорочну соблюд, прочее ожидая венца праведнаго со всеми святыми по писанному: Богу рече о нас нечто (л. 53) лучше предзревшу да не без нас совершенство приимут. Что же? Иже чюдесем Бог и воистинну благий сам и всех благих виновник, якоже рече Платон первый от внешних: еда убо в чюжестранствии попусти тому в молчании гробе затворитися на мнозе, никакожо несть бо неправеден забыти дела правды человеку, ниже бо самый той ходатай забвения гроб светлыя того добродетелей лучи молчания облаком возможе покрыти. По преставлении бо того в первое к двадесятим, от создания же мира в седмь тысящь девятьдесять осмое лето, яко истинен страдалец и благочестия не бес крове поборник, в киновию отнюдуже смотрителне и не кроме нужды добрыя дружины в мале яко разлучився не хотя, паки Божиим мановением стветлодароносим, яко непобедим храборник и изящен возвратився к нам мертв победитель венцем страдания светло удобряем, сладостен ангелом, бесом же страшен и своим благоуветлив, его же честныя и многострадальныя мощи настояй обители тогда Ияков со священным собором псалмы и песньми достойне почетше, яко царскую драхму или сокровище некое одушевлено, не вем, како под землею паки скрыта, Богу, якоже мню, тако извольшу, в созданней от него гробницы полагают, юже сам себе блаженный уготова, (л. 53 об.) в ней же и пребысть к пятидесятим четыре лета и месяц десять. Но нелепо убо светилнику мира под спудом молчания быти по божественному гласу: якоже и¹¹¹град, верху горы стоя, укрытися не может. Чтоже убо? Отеческое наследие царствия скипетры восприемлет иже благочестия зельный рачитель со иже чистою того верою к Богу и светом добрых и благих дел пред человеки, яко лучами добродетельми сияя, изящнее же во всех богодарованною тому сродною кротости премудростию и незлобием украшаем, по древних онех святых великому законодавцу и паки Богоотцу с Сыном того и пророку, ни единому же от сих тезоименен но нравы тех благочестия ового убо кротость, ею же свидетельствован быти паче всех на земли сущих, овех же незлобие и премудрость по всему, яко живописец некий воображая и яко в светлейшем и чистем зерцале в себе показуя, державный государь наш и Богом венчанный царь Алексей Михайлович всея Великия и Малыя Росии самодержец от пребывающия в нем благодати просветився, пресвятаго Параклита вышним вдохновением наставляем. По совету, иже о Господе отца своего и богомольца кир Иосифа, патриарха, повелевает убо цельбоносныя и честныя мощи страдальца пренести во обители в созданную от блаженнаго великую церковь (л. 54) Спасителя нашего и просветителя Исуса, еже на святем версе Фавора преславный того восход внегда велелепныя того славы божества малу зарю обнажив учеником боголепный лица зрак преобразив воскресения таинство открывая. Отсюду что? Настояй бо обители тогда Илия игумен со священным собором и со множеством народа должное Богу благодарение отдавше и святаго всенощным стоянием и лепыми благохвалении почетше, от земных недр вземлют мощи и со всяцем дароношением и честию подобною поставляют в велицей церкви Вдадычня Преображения от создания мира в седмь тысящь сто пятдесят четвертое лето, маия в 30 день, в ней же и пребысть шестолетное время, благодатных луч сиянием Утешителя осеняем, яко кипарис мироуханен неизреченными некими и невещественными араматы облагоюхая всех верою приходящих. Что же убо самодержец, в нем же паки тойжде и един Дух действуяй есть, яноже речеся от сущия в нем благодати движим, ревностию божественною распалився помыслив еже бы возвратити в царствующий град ко утвержению того не праведно завистию клевещущих отгнаннаго от престола, егоже злии делателе яко в дубраве древяне секирами льстивными языки их от паствы духовныя рассекоша, вкупе же и в рове забвения покусишася затворити, словесы праведнаго (л. 54 об.) яко остном стречеми не терпяще? И таковое убо самодержцу помыслившу, сообщает абие совет предреченному святейшему кир Иосифу патриарху и того обрет содышуща такожде и усерднейша поборника верою ко святому горяща, молитву же и благословение от него прием, на дело абие убедися; не инако же бысть по суду Владычню, но града убо оного, о нем же блаженный подвизався царского гнева стремление отвратити зань же и осужден бысть чашу смертную испити, глаголю¹¹²же и великаго Новаграда того бо архиерея призвав царь пресвященнаго Никона митрополита, мужа и того добродетель почитающа, нравы убо благими и разумом украшена, православием же всяческим и премудростию высокою пресветла, иже и крайния ради того добродетели и жительства опаснаго вскоре по сих за еже ко святому тщания потружденных мзду прият престолу того наместник быв, вышним мановением царствующаго града и всея Росии первопрестолник поставлен. Того убо избрав, с ним же и некоего благородна от боляр с прочими сигклита, и повеления тем непраздна вручив, но класы человеколюбия обилне плодоносив, посылает во оток окияна в великую лавру вселенских молитвеник и чюдотворцев Зосимы и Саватия в Соловки, идеже блаженнаго страдальческое почиваше тело, сущим ту иноком богатодавец обилен быв, заповедав посланным не со областию или повелением, ниже (л. 55) дерзостию како любо коснутися живоприятному гробу святаго, но яко к живу сущу по смерти¹¹³рукописательное свое моление посылает сице прииди, рече с миром во своя си, о божественная и препетая и воистину богоблагодатная и ангелом говейная главо, дивный во святых страдалче и святителю, невеста убо всех Бога и Владыки царствующих царя Христа церкви, желая тобою украситися, просит своея доброты благолепия; прииди убо, даруй себе желающим тя любовию, и да не возразит прошения прародителя моего к тебе дерзнутое согрешение; сего ради аз преклоняю честь моего царствия, подстлав червленую багряницу честным ти стопам и чело к земли приложив твоим коленом касаюся, прося себе же и людем своим полезное и оному прощение, иже нерассудным насилованием зависти нанесеному на тя согрешению, остави, о божественнаго света светилниче и изящный о молящих ти ся благодерзновенный молитвениче, христоподобною ти нрава кротостию, оному еже в тя безответное, пучиною покрыв твоего незлобия; сего ради повинух всю мою власть к богопрославленому ти величию, и кроме всякоя нужды не повелеваю, но молю ся боготворному ти чадолюбию: о боговенчанный, и богомудрый, и богосиятельный воистину, и священнолепный честный верше, пастырю добрый, восприими молюся усердие, и да не суетно и тще будет, (л. 55 об.) ниже да возвратиши мя посрамлена, блаженный страдальче и учениче Христов присный. Таковеми убо и множае сих молений скончав писание и запечатлев то, вдает посланным, заповедав им положити е на персех святаго прежде единого дне всенощных стояний. Якоже убо достигоша во обитель посланнии и чюдотворному гробу страдальца поклонишася, повеленное им от царя исполниша, всенощное убо стояние свершивше со многою светлостию, таже по последованию всего священнодействия, приходит с подщанием предреченный архиерей великого Новаграда со священным собором ко гробу блаженнаго, последующу ему всему людскому множеству, и окрест всем ставшим со многим страхом и говением, глубоку же бывшу молчанию, приемлет убо от раки блаженнаго царское писание и начат чести во услышание всем, яко к живу сущу праведному со многим говением. Прочтену же бывшу писанию, много умиление постиже слышащих, плачь же неутешим и нестерпима печаль бываше сущим ту иноком: тщету бо велию себе вменяху, еже взятися от них мощем блаженнаго. Тем же и яко пчелы окрест раки окружающе со многою жалостию к персем святаго припадаху, горящею же верою и теплою любовию снедаеми, источники слез проливающе соумертвитися живым мощем страдальца ищуще. Не остави, (л. 56) вопияху жалостне, чад своих, о отче блаженный, веси убо страх присно от бесов належащий и неизменную к нам рать, тех неистовства веси телесное и злолютное стужение и удобь поползаемое и к злобе текущее; да яко же убо в тленнем сем и прелестнем житии, внегда наставник бяше и вождь о Бозе нашего спасения, сице паче ныне да не оставиши стадо, еже от души возлюбил еси, и священныя сея ограды, идеже еваньгельски духом порожден быв, Господеви всех и Царю и Богу обеты воздал еси и от юности равно отцем в добродетелех подвиги понесл еси. Таже что? О победы безоружныя: одолевает убо плачю иноков царя смирение, преклоняется страдалец к того молению, вдает себе посланным. Приступает же абие святитель любовию раствореным страхом содержим, к персем припад блаженнаго и довольне страдальческое тело теплыми слезами облияв и лобызав радостне, повелевает и прочим священнаго лика коснутися священному ковчегу со всяцем благоговением. Они же радостию вкупе и боязнию опрятуеми, ово убо за получение, ово же достоинства ради лежащаго трепещущими руками и душами любящими, якоже ангели неции плотьстии служащие, страдальца христоподобному образу священный того ковчег подъемше на главы своя, со свещами и кандилы во уготованный тому корабль несоша благодарственными песньми (л. 56 об.) Бога же и святаго воспевающе, а бе чюдно видение радость бо неизглаголанна содершаше богатство приемлющих, скорбь же паки неутешима отъятым сущим неистощимаго сокровища: по вере же обоим мзда душевное спасение. Последствующе убо вси сущии ту, провождающе святаго, достигоша пристанища и по единому кождо их священным мощем блаженнаго припадаху, болезнене глубоко некако от среды сердца воздыхающе, источники слез проливаху, любезное им и превожделенное отца многострадальное тело, сосуд духа, горящими каплями окропляху, безгласными восклицании терзающеся умиленне, последнее целование отдающе, сетованнем лицем дряхли некаки и уныли слезам сущим во очию, возвращахуся во обитель, яко велие нечто припогубльше и даннаго им от Бога дара отщетени бывше, васнь же яко некое бы мало утешение от печали имуще часть оставшую мощей святаго, и сия убо иноцы. Реченный же святитель со иже с ним сущими яко приобретель некую премирную, иже превыше всех видимых смирения, похитивше, носяй святаго корабль уготоваша, протягше и ветрила, яко готово уже в руку имуще к послужению святаго работу твари дыхати воздуха пошествию, молитвам великого надеющеся, самого того яве яко непрелестна кормчия имуще, пути касаются. И сице убо (л. 57) пучину моря благостройно преплывше, от веси в весь и от града во град с честию многою и псалмопения приятии и прочим дароношением царствующаго града достизают. Уведев же о сем, теплый верою ко святому самодержец предвоспомянутому бо оному патриарху Иосифу, тогда уже ко Господу отшедшу, благоверный же царь со священным собором и еже о нем честнаго сигклита и со бесчисленым множеством народа изыдоша в сретение святому вдалее яко триех поприщ, и видение бе преславно: яко же небо украшаемо звездами, сице поле тогда свещным покрываемо светом и молниялучны испущаше заря солнечныя превосходяще луча. Егда же приближися и узре царь чюдотворивый гроб праведнаго, возвеселися убо и зело радостен быв благодатным того пришествием освящен, и быстрыми ногами тек преклонив царствия высоту и на земли пад достойным святаго поклонением почет, таже отверзе обрадованне ковчег, обрете его яко крин в винограде цветущь и яко неувядаемый красующся цвет, преславно некое и неизреченно благоюхание издающь, облобызав того вся уды и радостными слезами наводнив; радуйся, взываше, о боголюбезная и христоугодительная главо, сущий в человецех ангеле на земли бесплотный и ныне уже небесный воистинну ликовниче, священнейший отче и подражателю Христов присный, новый того благодати богопроповедниче, (л. 57 об.) возлюбивый паче царских сокровищ того поношение, вниди ныне в Богом данное тебе достояние, восприими престол, иже тебе ради многа лета скорпящь разлучением, да не к тому сетует прочее, аще бо и рвением истаявшии на тя льстивнии завистницы в мале яко вепрь дивий озобаша красоту церковнаго благолепия, но убо паки та ныне Божиим мановением восприемлет свое украшение. Таковыми убо тогда царь в множае сих ублажив святаго благохвалении, повеле нести к царствующему граду со многим дароношением. Вси же убо тогда иже различными недуги одержимии с верою прикасающеся чюдотворней раце блаженнаго, яко от источника некоего приснотекущаго почерпающе здравие, исцелевахуся; и тако убо несоша святаго в соборную великую церковь Божия Матере честнаго и славнаго ея Успения и поставиша на десней стране близ¹¹⁴царева в лето 7160-е, идеже и ныне благодатию Христа Бога исцеления бесчисленая источает всем верою притекающим. Се убо нашего страдальца натрижнение, сицево житие, таковы подвизи: в чювственнем бо теле на земли, яко ангел со человеки поживе, паки на того слово возвратився на нем сладце себе упокоит, приближися первому свету, ¹¹⁵свет и сам и соль быв человеком, по божественному гласу,¹¹⁶служитель бысть таин Божиих (л. 58) жертву вознося словесну и богоприятну души спасаемых, паче же себе священствовав яко велик некий всеосвящен дар принес себе архиерею великому, уста быв того по писанному:¹¹⁷аще, рече, возвратиши заблудившее от пути его, устрою тя в любимых моих и пред лицем моим станеши, и аще изведеши честное от недостойнаго, яко уста моя будеши, глаголет Господь Бог Израилев. Сие дело, иже в настоящей жизни того жития, сице насладися мир сей оного добродетелей, сице к горнему миру и к вечней радости Владыка того предпослав, толиких добродетелей дароносима светлостию, таковеми благодатьми сияюща. Такова нам светилника в ненешнем роде показа милостивый Господь Бог, прославляемый во святых своих. Но аще и в последнем роде, но леты убо последний, а не к достоинством, якоже и великий он священноглагольник и таинник не созданныя святыя Троицы избранный сосуд божественный Павел, последний от апостол леты, болий же и первый честию всех святых, и сему не отметаем сведетель великий учитель вселенней, иже во истинну всезлатый душею и языком, тако и сей святый в кончине убо века последний от многих леты, но ничим же остает добродетельми же и даровании от бывших древле великих святых и неким убо точен есть же инех и лихоимствует, глаголю же, исповедания венцем и целомудрия натрижнением. (л. 58 об.) И убо потребная в словесех поскольку мощно от нас, великому учинено бысть: восприемлет бо уже похваление, аще и на мнозе скудно от подобнаго, но не о сем умалити хощет слово оного величия. Кто же убо и возможет такова храбника похвалити по достоинству, или кто того доблести исплести дерзнет достойная воздаяния и к бесчисленней пучине любопритися? Кий же ли бренный язык требогатныя оныя души похвалы по лепоте послушателем исповедати возможет, превосходят бо всяко человеческо венценосительство? Но ельма и тому добре вем любезно, якоже и Богу, протову силе, подобает же яже и от дел чести тому сопринести, аще не медь всуе звенящи вменитися хощем, никое же бо тому потребство от иже от нас похвал же и плесканий, ничто же от нас хощет точию благомыслие, нам же долг вкупе и похвала совершаемое и душам пользы ходатайственно. Тому же убо слово о добродетелех плодоношений, аще поистинне почести того усердствуем, всяко же усердствуем, себе же благи сотворим ко оного житию, елика сила воображающеся, сице по лепоте торжествуем, сице он радуется от нас прославляем. Но убо чему тя прирек достойне нареку, о божественная, о богосиятельная и священная главо, пастырю добрый, положей (л. 59) душу о овцах, бодреный чредоначалниче, новый боговидче? Не убо же яко он на сокрушаемых но на сердечных скрижалех богописанный закон духа прият во спасение новому Израилю христоименитым людем Божиим. Велика убо и того главизна же и верх святыя оноя души, яко потребитися изволи от книги животныя о спасении июдейском, но он убо погибнути с ними, супротивное же ты паче другим спасаемым о тех, яко истинный пастырь душу, положил еси, яково убо еже жити тебе по Бозе и умрети о нем бысть усердие. О света трисолнечнаго и безлетнаго светильниче богосиянный, мысленаго востока заре всесветлая, глубино смиреномудрия, добродетелей сокровище, многою бо процвете благодатию, достойное же благодати показа любомудрие, и в мертвенне телеси к бесплотным силам ретяшеся, с ними же божественнаго трисиятелнаго света огнезрачному престолу предстоиши, богоначальнаго оного сияния лучею невещественно озаряем неизреченныя славы наслаждался присно! Поминай стадо, о нем же многи труды и болезни и смерть неправедну же и бесчеству подъял еси. Поминаем же и мы чада твоя великих твоих напастей и скорбей, их же о благочестии претерпел еси, и твоего бес правды за правду изгнания новаго мученичества усерднаго и доблественнаго поистинне бескровнаго за Христа страдания, (л. 59 об.) Ему же ныне, со многим и неизглаголанным предстоиши дерзновением. Молися и нам, празднующим любовию радостный и светоносный день пренесения цельбоносных и честных мощей твоих, не отлученом быти небесныя оноя радости, иде же веселие бесконечно и глас празднующих беспрестани, яко да и мы тебе ради и с тобою, якоже желаем, ближьше и яснейше озаримся и не насыщаемаго оного светозарения насладимся. Се тебе от нашея худости грубый начаток словес убогаго нашего смысла изрядное о тебе подвигшагося любовию приимши, милостивно назирай свыше, о страстотерпче, и отпусти дерзнутое, милость подая нашея грубости ненаучению, иже и любовь ведый силу превосходящу, понеже духовныя ти паствы словесное овча и ограды оноя святыя, идеже ты еси от земнаго в небесное воинствовати царю силам вписан бысть, и твоея любве стрелою уязвен худый сей словесный дар ти принесох; ты же, о чадолюбезная воистинну душе, яже о Бозе сродным присвоением¹¹⁸любезно приими и твоих молитв предстательством одержащих мя лютых свободи, студных страстей стремление дивиих зверей образом на мя нападающих отгони, яко да неусыпных ти молитв жезлом руководим житие безблазнено прейду и получив достойну милости кончину со благим упованием невозбранно прешед начала и власти (л. 60) темныя узрю и аз неприкосновенныя оноя славы доброту неизреченную, и да сподобимся в страшный он день пришествия Христова усрести его на облацех Судию и Зиждителя нашего благодатию его и человеколюбием и иже преестественно и несказанно выше всякого созданнаго ума и слова рождшия Его неизреченно Владычицы нашея и всея твари Госпожи и Царицы неискусобрачныя Приснодевы Богородицы Марии заступлением и молитвами, Юже яко едину от родов всех избранну пронареченную прежде век без рассуждения вышшую всех тварей Царицу всяко дыхание и всяка тварь прославляет со единородным ея Сыном, Ему же слава со безначальным Его Отцом, купно же со вкупорасленым Ему пресвятым и благим, равносильным и сопрестольным, единосущным и животворящим Духом ныне и присно и во веки веком аминь.

(л. 60 об.) Всесильный и неизреченный Боже, в трех составех, от всея видимыя и невидимыя твари покланяемый! Ты еси всякоя благости начало и вина, поспешение же и совершение Благоволивый нам сие дело начата и в пристанище совершения со смирением¹¹⁹достигнути, Тебе единому, непостижимому Богу моление и благодарение возсылаем Отцу и Сыну и Святому Духу ныне и присно и во веки веком аминь.

Господи Исусе Христе, Сыне Божий, спаси душу потрудившагося в сицевых со смирением и елико яко человек согреши, Ты же, яко многомилостивый и непамятозлобный Бог, прости и недостаток его в сих и в прочих, Христе Спасе, человеколюбче, наверши. Но и к ползе души его приложи, и в час исхода душу кротко разлучи от плоти и от лукавых бесов избави. В первый же час тысяща лет, в он же всем потрудившимся воздаси, меру добру, наткану и потрясну и преливающуся на лоно его, яко человеколюбец, даждь. Яко тебе подобает всяка слава, честь и поклонение и велелепие со безначалным Ти Отцем и со Пресвятым, благим и животворящим Духом ныне и присно и во веки веков аминь.¹²⁰

(Из рукописи Казанской Духовной Академии № 1083, бывшей Соловецкой библиотеки № 973, л 61–62 об).¹²¹

(л. 61) В той же день пренесение мощей иже во святых отца нашего Филиппа, митрополита Московскаго и всеа Русии.

Блаженный Филипп родися в царствующем граде Москве в лето 7015 при державе благовернаго и великаго князя Василия от благочестиву и славну родителю: отца, именем Стефана, по реклом Колычов,¹²² благороден же и светел, светлость же не рода, глаголю, но благочестия утвержение и в деяниих изящное, имея сопряжену себе по закону, яко лозу благоплодную, супругу, именен Варвару, подобну тому в добродетелех. Родиста же сего блаженнаго отрока и нарекоста имя ему во святем крещении Феодор, воспистаста же и во страсе Божии и вдаста в наказание божественнаго писания. Он же, аки губа воду почерпе, в мале времени много приплодив учение остротою разума, кроток же бе зело и целомудр, ошаяся издетска обычнаго юнным мудрования, убегая от них, яко от пламени, любя же зело чистоту и молчание, и прилежа чтения божественнаго писания, и оттуду душею просвещашеся и разсмотряя нестоятельнаго сего жития суету. Восприемшу же Росиския державы царския скипетры благоверному царю Иоанну, сыну предреченнаго великого князя Василия, и в того царское служение Феодор с прочими благородными вчиняется и царем любим бывает сущия ради в нем добродетели. Доспевшу же ему в тридесят лет плотскаго возраста, уязвився божественным желанием, странен бывает мирови и бегун достохвален от своего отечества, и сшед от своего отечества,¹²³ благодати того наставляющи, достиже в великую лавру, иже в понте окияна, преподобных отец Зосимы и Саватия, вселенских молитвеник. Прият же быв настоятелем обители и всяк труд подъят во монастырских служениих, никим же знаем, (л. 61 об.) работая лето и пол со всяцем покорением. Таже духом разгоревся и ревнуя поревнова, еже Христов восприяти ярем и духовным чернилом обагрити ризы своя и к пастыревым ногам со многим умилением припад, молится причтен быти к богоизбранному их ограждению. Настояй же обители тогда Алексий постриже того во иноческий образ, и вместо Феодора Филипп наречен бысть и вдан бывает в послушание Ионе, некоему священноиноку, мужу дивну и Богу единому живущу. Всяку же службу в послушании прошед со всяцем смиреномудрием, инок искусен и образ всякоя добродетели быв, таже безмолвия распалився желанием, исходит на тризну молчания того же острова о...лное избрав селение и до конца очистив ум известным внима(ние)м, житие высоко не мала лета пожив, в киновию возвращается, девять же лет по возвращении пребыв и всеми любим быв, на начальственное светило возвышается; рукоположением Феодосия, архиепископа великого Новаграда настоятель обители, вместо предреченнаго Алексия, поставляется, Алексию бо немощи ради старейшинства отрекшуся. Лета же не мала на игуменьстве пребыв, тяжко си вменяше хвалима и почитаема себе видя от всех, старейшинство оставль, паки к безмолвию устремляется, перваго селения сотворив посещение. Паки же Алексий на старейшинство возводится, лето же и пол пребыв, ко Господу отшед, исполнив меру отец своих, паки блаженный Филипп понужден быв и не хотя молению братии повинувся по благословению святителя начальству касается. Лето же доволна пребыв, церковь каменну воздвиже в похвалу Божия Матере, честнаго ея Успения, (л. 62) верху же ея и святым: Предтечи и Крестителю и страстотерпцу Димитрию, к ней же и трапезу велику единостолпну совокупив, таже велику церковь воздвиже каменну красну в славу Христу Богу еже на святем версе Фавора преславный Того восход, к ней же храм во имя преподобных Зосимы и Саватия совокупив и архистратига Михаила и инех четыри на высоте храма согради и многи службы благостройны в потребу монастырскую созда; всем же собою всякоя добродетели образ бысть. Таже по суду Божию на святительский престол возводится царствующаго града Москвы и всея Русии первопрестолник поставлен бысть. И тамо любовное навершая к преподобным Зосиме и Саватию в патриархии храм во имя их возгради. Некогда же благочестивому царю Иоанну, завистию лукаваго врага от праваго на горшее яко человеку мало уклонившуся, царство бо свое странно некако и не составно разделити восхоте, и от сего неповинных много крови пролитие бысть, блаженный же со всяцем дерзновением царя о сем поучая обличив и многими лжами к нему оклеветан быв и от престола со многим бесчестием и ранами царскою силою отгнан и в заточение во град Тверь, в монастырь святых триех отрок послан быв, и тамо блаженную кончину за Христа страдалчески подъят: сановник бо некий, Малюта именем, прослутием Скуратов, от царя послан быв, иже с лестию к праведному пришед, благословения царю на дело недостойно благословения прося, и заят подглавием страдалческая святаго уста И тако предаде дух свой Господеви в лето 7078, декабря в 23 день, и погребен бысть в земли во Отрочи монастыри. (л. 62 об.) По преставлении же его в двадесят первое лето повелением благочестиваго царя Феодора пренесены быша честныя мощи его от града Твери во обитель преподобных отец Зосимы и Саватия настоятелем обители тоя Ияковом игуменом и положены во уготованней гробницы от святаго. Пребыша же в земли 54 лета и месяц 10 и оттоле повелением благочестиваго царя Алексия и по благословению патриарха кир Иосифа пренесены быша настоятелем обители Илиею игуменом в созданную от святаго церковь Господня Преображения в лето 7154 маия в 30 день, в ней же пребыша шестолетное время, яко кипарис мироуханен неизреченно некое благовоние испущая. Таже паки Божием мановением и того же благочестиваго царя Алексия повелением пренесены быша от обители в царствующий град Москву Никоном, митрополитом великого Новаграда, и поставлены быша в соборней церкви Божия Матере, честнаго и славнаго Ея Успения на десней стране, близ места царева в лето 7160, идеже и ныне благодатию Христа Бога исцеления бесчисленная источают всем, приходящим с верою.

(Из рукописи Казанской Духовной Академии № 1011, бывшей Соловецкой библиотеки № 901, л. 204–221).¹²⁴

Слово похвално на память преподобнаго и богоноснаго отца нашего Иоанна, списателя Лествицы.

(л. 204) Якоже солнце во дне обилно сияет и луна нощи просвещает и миро благовонно носящих е облагоюхает, тако и виноград входящих плоды снедными насыщает, жития же святых и поучения душевныя нам ползы источник приснотекущий источают. И солнце убо и луна, есть некогда, облаку темну подступившу, скрываются, и миро истощевается, и виноград, егда обран будет, смиряется; источник же он животворный никогда же оскудевает, но присно изливается, отнюду же и дивныя нам породы реки, не якоже райския источники четыре точию, но сих несочтанно множае, не землю чювственную, но душ наших сухоту обилно напояют и к мысленому воздвижут благоплодие, жизненым и скорбным путем шествовати нас наказующе. Жизненый же, глаголю, за иже на небесех щадимаго ради упования, скорбный же за добродетель, жестокаго рада ея вкупе и приболезненаго, их (?) же ходящих руководствующе, в небесныя оны возводят обители, яко наставницы и пастырие истиннии словесных Христовых овец великими тех гласы, яко звизданьми приемльще, от них же един, иже нам вина слову, богонаученный ритор благодати тезоименитый Христовых воин, руководитель и наставник непрелестный, иже бесовских коварств и злохитрства обличитель и победитель достохвалный, (л. 204 об.) духодвижимый арган, сладкопеснивая цевница и труба богодохновенная или, да паче истиннейше, гром небесный, устрашая и расточая лукавыя бесов сонмы и немощное тех ополчение, иже паствы Христовы хранитель неусыпный, житием прежде языка глаголяй и словом по житии вопия языком, яко пращею, и словесы, яко камением, метая на лукавыя ратники, новый Давид, не якоже он древле Голияфа низлож, меч того обрет¹²⁵ и закланию ратника, но мысленаго Голияфа, иже в гордыни своей вселенною (?) потрясти хвалящася и на Творца своего в безумии вземшася, его же пророк обличая глаголаше: помыслил еси, рече, в сердцы своем, яко выше звезд взыду и престол мой поставлю на облацех,¹²⁶ и сего ради чюжда бывша божественныя оноя и не приступныя славы озарения и вместо света тьма, и от ангел в змия претворшася со иже под ним началы же и властьми и со всеми того пагубными силами, иже злобе содетели бегством добраго и нам ходатае с толиким удобством и многою светлостию толико ратник люто множество и вся полки оны дивия, не во броня железны оболчены, но вместо всякого всеоружьства естеством довлеюща, мой соодоле и победи трехраборник, задуши тричастное, яко и сокровище их истощи и корысти плени и сосуды тех расхити не точию же, но и заключением и студом супостаты обложи и конечнее разгна и иссече и умертви и в землю смирения погребе, якоже древле некто египтянина в песце. И еже чюднее, яко не точию победе (л. 205) дивен быв, но и о премудрости, якоже воевода некий благоискусный, присно своим о брани беседуя и отвсюду приуготовляя и ратных ополчение. Сице мой победеосец, руководитель Христова полка, не точию бо он на гордых онех и лютых супротивоборцев явственне и храбор сия победу удержа, яко кречет некий или орел небесопарен выше ловящих сети,¹²⁷ но и мнозем победе виновен и венцем ходатайствен быв, лести и пронырства злобы онех обличив, и яже со истинною образования многокозненныя мрежи их по мысленому воздуху тощно простертыя и повсюду всеоружьством духа вооружи и упремудри духовещателными того и богоначертанными учении познавати пестрозлобная льстивых коварствия хотящим с ними мужески братися иже и еще с бренною плотию воинствующим царю духовом Христовым воином, якоже кормчий некий бодр духовом, искусен борения по воздуха шествию протязая ветрила или яко врач лечьбонапоятелный премудр, коегождо недуга образы поведуя и подобное времяни и струпа ключимое прилагая лекование. Которыих цветник тако, рцы ми, красен цветов различием или кий царский венец тако камением и бисером сияет, якоже церкви того учении? Кого же ли имут, иже горам постигшеи верхи и на безмолвия небеси стоящии ангельскому оному невещественному житию законоположника и наставника? Кто тем устав и правило и образ и помозатель? И аще далныя оны ефиопы (л. 205 об.) вопросиши, кто иноческих натрижнений медоточный источник премудростных учений, рекут истинное и отвещают светлым гласом со удивлением, яко сей есть божественный муж, паче же на земли плотный ангел или херувим многоочитый за премногое премудрости и превосходящее разума. Кто же ли той, его же не вем? Како нареку прочее, да не от ноктей лев похвалится, ибо и се велик вход похвал еже побеждати со всяким изрядством исправленей величеству слова благославна, и побеждение се тмами похвал есть светлейше, яко сад некий божественный гобзованен или рая мысленаго древо благоплодное, питая нас присно невещественною пищею, его же плод в гортани вкушающих паче всякия земныя сладости. Но еже похваление отдати подобне ... ангел бо единех точию и в лепоту. Како убо ему же не бе достоин весь мир, колико от иже в мире сущих бренных уст приносимое премирному и небесному ключимо будет похваление? Превосходит бо всяко венценосителство, яко же велиции они трие Троицы ученицы и миру светилницы ов убо высоты ради учительства и правости велений и не заблуднаго ради богословия столп высок огнен показася зрящему, его же сирин он удивился видению; ов же витииством, яко огнем дыхая, яко хврастие удобь палимую огнем пещь злославных попалив еретическая злобесных бесоучения; ов паки, яко велика (л. 206) некая и (?) злата духа труба вселенныя концем проповедник покаяния, его же Христова и Павлова уста рекошася и кождо их делом тезоименно прият звание. Сице сей, солнце церковное, яко луна светлая воссия сущим во тме неведения, иже равночислено нам Христова по плоти возраста к небеси восхождение утвердивый, богописанныя оны и святителныя скрижали начертавый, ими же яко степеньми некими лествичными добродетельми, даже до небесных дверей возводя произволяющих, от дел прием наречение, превожделенное нам и честное имя Иоанна, глаголю, острый духа меч и душам сладкую снедь дивнаго ангелом и человеком света. Се есть вина слову, аще и что любо возможем со благохвалением исповедати о святаго величии, аще и не по оного неизреченному и невещественному житию, но их же приседим днесь словесы научитися, елико же восприемлем. Вемы бо и мы, елицы настоящим светлоносием освятихомся или вмале убо и приемше зарю богопрославленнаго того великолепия, яко слово убо приступати сущим паче слова не может, якоже ни око на солнце зрети неуклонно и глаголати убо несть, яже выше слова всякого пети же лет есть и хвалити поемых великолепное и славное. Приидите убо, о тайнолюбцы слова, призываю бо вас с высоким проповеданием, словесный распростерше образ воображенными еще и покровенными поставы, внутреннее оного благолепие проявляя солнца светлейши красоты добротою, отнюду же (л. 206 об.) словесы мню разумно проутвердитися, да не паче степеня ногу протягнем и яко корабль неутвержен на пучину безмерну пустимся и своих неразумеюще предел некасаемых бестудно коснемся. Ныне же да будет убо светло небесным и земным торжество. И да никто же ми приложит порок за еже паче силы дерзающу, свою бо душу аз надеждею оною вжег, яко от некоторыя твердыя и нерушимыя крепости ум, душу и тело возложив тому, покушуся, елика сила, любо послушателем представити оного честнословия, аще и яко неискусно се и неиспытно имуще, яже о нем глаголю же рода высоты и светлости вкупе же и родителей благочестия преславное, великолепное же и изящное и рождения того и воспитания, еже прежде постнаго его и страдательнаго жития. Да чюдится убо никто же по словеси бо силы немощнаго ми и худаго смысла, елико и постиже страстный наш и растленный разум. А еже известное от земных никто же получи и вправду достойне бо, яко же мню, сия от нас недостойных утаишася. Вы же, о светлое и красное торжество, приидите всяк сан и возраст, яко пчелы, стецытеся на цветов собрание, иже над властьми и под властьми сущии, витие и ритори, елицы многоученнии, и малоучении, иже в видении и в деянии, и иже светлаго священных сана и блаженнаго иноком чина и всяко дело проходящии сопривнесите тщание и насладитеся вси пира духовнаго, не входа красоте чюдащеся. Но отверзем уже слова дверь и узрим доброту мужа, злата всякого блистательнейшу и самых солнечных луч (л. 207) светлейшу и наше преходящу постизание. Приступите убо, о ликовницы, вознесем глас крепостию и начнем торжество с веселием, посреде имуще самого великаго сопредстанет бо.... и уяснит наше косноязычие и подаст усердию силу, елико и хощу, еже подобными того учредити похвалении, аще ли не толико, но елико вмещаем провозгласити о нем прикладная явственым зде и сокращенным словом.

О отвержении мира степень 1-й.

Шестонадесятелетен сый блаженный по видимому возрасту, многолетен же по премудрости остротою разума,¹²⁸ отречение и бегство со иже по миру мирских всех сотворь, на Синайскую бо гору тело, к небеси же душу возвысив¹²⁹ имством добраго и отвержением сродник любления бегством же вещей житейских и праздностию на горшее схождения и обдержным воздержанием. Мысли же бе ему мира отречения, еже ветхаго человека совлещися, тлимаго в похотех, и облещися в новаго, обновляемаго благоразумно в живот вечный, тем же и удобне терпя болезни добродетелей и, яко премудр делатель, к небеси лествицу основа всяку суету видимых оплева и на первый степень восшед, мира отвержеся, яко льстива мздовоздателя, за любовь Христа своего благодателя.

О безпристрастии степень 2-ой.

Уморением же пристрастия и прочих чювственных невещественную печали юзу разреши¹³⁰ и превыше скорби и радости быв, ниже о наношениих печали дряхлуя, ниже о благодушии разливаяся, но в скорби убо (л. 207 об.) радоватися во благодушиих воздержатися душу обучив; почести же и бесчестия, яко мирское чювство, оттряс и в кончину человеческих вещей позрев и всему, яко явственному суетству зазрев, обнажися всякого земленаго пристрастия, на вторый степень восшед, избежа муки и злострастия.

О странничестве степень 3-й.

Странничеством же предстательнице разумных наших отроковиц дерзновение бесчестное пресек,¹³¹ низлагая мудрование человеческою немощию и нижша себе имея под всею тварию, помышляя же еже с небесе нас ради на землю странствовавшаго и толико себе недостаточна непщуя к совершению таковыя добродетели, елико купель водная и моря величеству. Тем же божественныя любве огнем палим, вся сия пристрастныя смесы бегун достохвален быв, болезньми постничества очищаяся и в чистоту успевая сердечную.¹³²А яже во снех тому бесове, яко злохитри нечто показующе, никогда же приемляше ведый, яко не всем, яже во снех зрения суть истинна, ниже всем владычественному ума вообразуются, но единем очищеным умом и уяснена имущим чювства душевная. Сего ради блаженный таковый (?) льстивных льсти никогда же слагаяся, яко же богоглаголивая того рекоша уста, тем же и волею от отечества отгоним, на третий степень странничеством восшед, бегая мира окаяннаго, яко изменнаго и непостояннаго.

О послушании степень четвертый.

И плода убо всякаго цвет в садовиях, странничество же предваряет душевнаго отвержения телом яде показуемаго. Тако убо совлекся (л. 208) к тризнищу сему и свое бремя на иного выю возлож, живый сей мертвец в безбедне наставлении лютую пучину преплыв, сице свою волю свершене умертви, яко бессловесну некую и бес хотения душу стяжав и родныя силы ума родным души добродетелем совокупив, разуму убо душевное целомудрие соприпряг, остромыслию же мудрость, постизанию – правду, бодрству же – мужество совокупив, созда и той четыре стихии, яко же и Бог. И яко колесницею некоею пламенною, четверицею добродетелей носим, на равночисленный онем степень восшед, послушания делатель быв.

О покаянии степень пятый.

Начинает же и воззвание крещения, плоть убо неядением истневося (?) и всенощными мольбами же и стоянии, душу же сокрушая памятию адовых томлений и теплым желанием, легкий ярем постничества влекий, не щадя здравия телеснаго, но горящею любовию бразду прочертавая добродетелей во всяком злострадании и еже убо сущим под чювством злолютно: се оному удобно и паче сладчайше. Зане иже ко сластем по всему настоящаго жития пригвождаемии темни суть мудрованием и лучам божественнаго света непричастни всячески, слепы же и очи имуще своих душ не могуще ко умным добротам Божиим возникнути и свет видети истинныя воистину жизни и превыше быти видимых смирения, но яко скотяни нецыи весь подвиг к тлимым и видимым имуще, друг друга сих ради ратующе, славы же света, сего и сласти плотския ищуще, и тщету велику (л. 208 об.) сицевых погрешение меняще, им же болезни и подвизи до добродетелей злолютны зело мнятся и жестоцы не предпоучившимся сланое страстей море потопите водами слезными. Оному же сия желаемы и лобызаемы, яко возгнусившуся сласти болезнем ходатайственны и благострастие оттрясшу с телесным самолюбием. Едино же печално тому болезнем ослаба и праздность подвигом. И такового болезненаго покаяния достиг, и внешних чювств действия ко внутреннеишим превратив, яко же бо телеси нашему чювств пять, сице и души зрение убо и зрящему уму свет живота простер, слух же к разуму душевному, вкушение и разсуждению словесе, обоняние и смыслу ума, осазание же к сердечной бодрости преложив, умерщвен убо плоти и мирови быв, животворим же душею в духом о Христе, и смирением душевных сил душевная чювства уяснив, на подобный онем степень восшед.

О памяти смертней степень шестый.

Память же смерти и суда тако не отторжену блаженный стяжа, яко супруг некий вечен себе сопряже, помышляя присно болезененое оно распоряжение души от естественных соуз исхождения подземных и пропастных во адовех сокровищах страшных мест и заключение грешых душ тамо с бесы, и еже в последний день гласове архангел и сих труб, како абие истощатся гробы вся и воскреснет трепетно и ужасно все человеческое естество и хотящее нестерпимое и бесконечное быти мучение злым неизмеримую бездну темнаго огня, неумолимую же и неукротимую тогда ярость и сверепство (л. 209) к согрешившим праведнаго Судии без милости же и бес прощения последний горкий ответ и еже пред грозным и непостоянным престолом Его клокочущую ону огненную реку и нерешимые вечные узы во тме, скрежет зубный и бесмертный ядовитый червь и непрестанный, безуспешный неутешимый горкий плач. И таковых всех присно во уме обнося и многим трепетом объят бывая от страха оного неисповедимаго, и толико, яко множицею от таковыя мысли исступаше и яко мертв отнюдь без дыхания носим, и сие божественное любомудрие проходя, не точию ят бесовы быв, но и страшен им зело, яко причастився божественнаго огня и огнь отнюдь быв, страстная движения, яко плевелы попалив, на шестый степень восшед.

О плачи степень седмый.

Таже страх убо совокуплься души того во чреве прияти слово судное сотвори и многими слезами сия во чреве смысла его зачатое совершив, дух спасения на земли сердца его породи. И яко же млаты тяжкими помысл, еже из глубины воздыхании бием, с любовию и сладостию присно слезы точа, и яко изступив во след любимаго гоня и гласы сице неглаголными вопия: во след тебе теку в воню мира твоего, и сице вне всего мирскаго чювства быв и нелестны слезы в чисты себе претворив. Не убо же еже слеза се и умиление, но ино убо сия, ино же оно, ова убо от раскаяния нрава в памяти греховных деяний приходит, ово же от божественныя благодати свыше во утешение души сходит. И яже убо за грехи проливаемыя слезы, яко (л. 209 об.) от огня и теплоты ко очищению сердца таковыя слезы жгут и иссушают тело, многажды же и самое то владычественное вред ощущает во исход их, и сими убо доволне очищься, свыше благодать прият и от божественнаго Духа утешаем, сладости некия неизреченныя исполняяся от радостотворных слез умиления, ими же всяку скверну отмыв, пророчский он глас в радости вопия: изведи, рече, ис темницы душу мою,¹³³ еже возвеселитеся прочее в невечернем и неизглаголаннем свете Твоем, тем же и сие великое и паче инех божественное дарование прием, непрестанна плача желатель и делатель быв, на седмый степень восшед.

О безгневии степень 8-й.

Гнева же и ярости яда оного смертоноснаго из глубины душевныя исторже и всеконечне отсече блаженный, да незлобным помрачением отпадет ум его от света разумнаго. Ярость бо посреде некако желания словесного души, якоже оружие коемуждо сый, во еже презъестество движения; и аще убо по естеству своему стояти разумеются, всего божественна человека и боговидна соделовают. Аще ли же в презъ(?)естество превратятся, многообразна некоего скотна же и зверовидна и бесовидна показуют треми осмих предстатели: скотен убо сластьми чрева и подчревными и целомудреныя отражаем чистоты, за еже несытством тому разжизатигя и бесчинным покарятися устремлением; зверовиден же бывает искренним лихоимственным и бесчеловечным сребролюбием; бесовен же мнением и гордынею устрояется. И аще некто первее силы своея души болезненным покаянием и слезами таковыя обратив свершит, (л. 210) яковы исперва содетель дал нам, то ни свое сердце кротко, мирно и безгневно стяжати возможет, ниже душу свою разжизаему обрящет в любовь Божию, еже Христу спожити и соединитися и с вышними сопребывати силами и святых блаженнаго достигнут упокоения. Тем же и блаженный он, ведый сие, яко ничто же ино любезнее Богу и присвоеннее тому во всякой добродетели, якоже кротость и незлобие, сего ради и яко уздою некоею тема востягнув бесчинная души устремления и сице древняго благородия приемля в себе благолепие и начертания зрак поновляя присно, образа иже свыше по подобию суздавшаго (sic). И в лепоту: якоже бо тма и мрак света нашествием прогоняются, сице и ярости пламень слезами погашается, тем же и сего томителя язами кротостными связа, на осмый степень восшед, светлым незлобия венцем увязен.

О непамятозлобии степень 9-й.

Исчадия же пагубнаго оного родства, еже есть всегдашний грех и молитве посрамление, не связа точию и удержа, но и яко дым от воздуха сердечнаго без вести сотвори, помышляя присно реченное, яко путие памятозлобных в смерть. И божественный апостол наказует на всяком место (?) воздевати руце, кроме гнева и помышлений, тем же и блаженный он божественным присно законом последуя, всяким хранением соблюдая сердце свое от яда памятозлобнаго, ниже бо след стропотнаго того и несластнаго чювства в нашей сей сладости являяся, тем же и сию неусыпную злобу красными ногами поправ и умныя святыя силы други стяжав, на равночиннем онем степени став.

О клеветании степень 10-й.

Недуг же он (л. 210 об.) тонкий и сокровенный, скверный отрод лукаваго родителя: еже есть любви лицемерие, от ненависти и памятозлобия раждаемо, еже вещи или исправления ближняго удобь укоряти духом ненависти потружаему, еже страждут скории и опаснии чюждих недостатков испытателе, иже не и еще о своих согрешениих совершено сотвориша попечение, с толиким удобством победи премудрый, яко камень прочее к тому нечювствен быв, не точию бо в зазор имея каковы любо аще недостатки ближняго и ниже очима когда видя судяще согрешающа, присно во уме имый писанное: исчезоша испытающии испытания, не творящему бо грех, но ходатаю того бесу написуя вину и того повинна творя вечному огню, тем же и сие коварство злобы хитреца в конец разорив конечною и язвою мысленых египтян¹³⁴ показнив.

О многословии степень 11-й.

Вину же и дверь вреда того, еже есть тщеславия седалище, разорение умиления супротивными тому победи премудрый. И вправду: якоже бо многословие знамение неразумия и дверь оклеветания, сице молчание в разуме премудрости приложение и супостат дерзновению, смерти живописец и плачю узилище; тем же и сие сокровище добрых стяжа и на одержимую им злобу связа, на первый на десять степень восшед, корение безгрешия нося.

О лжи степень 12-й.

Лжи же лукавы и лицемерия толико превосшед блаженный, яко младенец, иже не весть деснаго и шуяго, тако чист бе правдивый; и в лепоту душа бо единою отложивши лукаво и пытливо мудрование, никако же к сему ниспадает, но во всем, яже творит и вещает верна (л. 211) и истинна, яко превзыде лютыя лукаваго лжи и пропасти и выше ада носима лицемерия и зависти, яве, яко источнику чисту слез и сладкой воде, свыше одождившой умилениия, тем же и сети досточюдныи избыв и апостольский подобний быв, равночисленыим добродетелем степени прошед.

О унынии степень 13-й.

Души же всечастную смерть и разслабление смертию, яко остном стреча востави премудрый, един бо и сей лукавый отрод строптиваго от ветвей многословия. Лют же сей и тяжчайший бес, иже в безмолвии сущих ратуя, во истинных же послушницех не имать вмещения. Муж, рече, послушник не весть уныния, молчалнику же супруг вечный. Тем же и сего томителя связав памятию греховной и будущих благ помышлением, убив же рукоделием с молитвою, по словесех отеческих делая и, рече, единем бесом ратуем, праздный же от тысящи духов пленяется и сему лукавству проныриваго удоле и светлую победу поставль, благонадежен к вышним степенем потек.

О утробе степень 14-й.

Предстателя же всех злых и матере падение первозданнаго помышлением огненым отсече блаженный, и чюдо, лев бо множицею ласкаем укротевается, утроба же угождаема неистовится множае паче и беснуется. Дивный же сей от всех убо благословных мало же зело приемляше и всем, якоже мню, величания рог сламляше премудрый и множеством играющую царицу страстем оскорбляше оскудением от негладнаго и неравное имущаго устава бегая, ниже к крайнему неядению безмерно протязаяся, ниже к ратнику естества (л. 211 об.) ко всегдашней сытости уклоняяся, но во обдержном воздержании царским шествуя путем и един устав не превратен держа, еже не прельщатися гортанным бешением и чревным неистовством, но умерен количеством пищный вкус держа, толико приемляше, елико тело укрепити к составу жития, а не елико похотных мнетися устремлением, тем же и сего соплеменаго врага победив и бесовския четы во всем уничтожив и охудив.

О чистоте степень 15-й.

Удалением же и неприближением личным пламень пещи сея вещественный невещественным огнем угасив, и еже чюднее, яко со враждебною сею и наветною вещию безвещественныя враги победи и естеству одоле малым нечим, и той умален от ангел на земли быв, чистоты бо и девства душа того полата бысть, в нюже паче естественный Богу светом и радостию неизреченною сшед и яко на престоле славы ума ея сед и еже о ней силам мир подав, глаголя: мир вам, отвратник страстей, мир вам во еже по естеству двизатися, мир вам во еже паче естества совершитися трикратным мирным дарованием тричастное тоя исцелив и в троичное совершение возвед и совокупив ю себе деву добру и красну и во благоюхании мира чистоты совершив глаголя к ней востани и прииди, ближняя моя, голубице моя, деятелным любомудрием в разум естественнаго видения от сего же в покров и мрак тайнаго богословия и веры твердаго во мне камене. Тем же яко страстей зима тому преиде, и дождь сластолюбных помысл отъиде, и прежде общаго воскресе, нетленен столп целомудрия быв, к небеси восход добро детелей преполовив¹³⁵ (л. 212) и дольшаго же служения многоглавнаго змия, иже третий во осмих веризе[х] от триох же вторый осмим предстателей оскудением нужных, и еже ко вкупородным милостию и щедротами крепкий крепце избежа, веры же оружии и мечем духовным, еже есть глагол Божий,¹³⁶ победив сего и заклав, ум возвышая поучением божественных вещей, душу же верою от видимых на высоту невидимых возводя промысленика быти веруя, иже от несущих всяческая приведшаго и всю надежду свою на Того возложь, возненавиде всех видимых прелость, Бога присно зря и зрим от него, и сего томителя победив¹³⁷ печаль отреза, на шестый на десять степень восшед.

О нестяжании степень 17-й.

Безвеществен уже в вещи владыка миру быв, верою рабы себе всех стяжа, и вправду вкусивый бо горних удобь преобидить долняя, яко же и[к]то вино пия в день плача и упиваяся забывает всяку печаль и скорбь, сице он увився любве Божия в мире сем, забыв и презрев всяку телесную болезнь и скорбь, не пекийся нужными естества, но все упражнение в божественная имый и не брегий уготовати себе пищи и одежды и таковых, и понеже сице прилежа и все тщание свое о царствии Божии по глаголющему творя и не упразднялся от всегдашняго пред Богом стояния же и мольбы ми, якоже раб некий владыце по Господню обетованию ему служа, и готовляше вся потребы тела его, тем же и яко птищь некий в пребывании своем сице легок к горнему шествию быв и всех долних пренебрег, на седмый на десять степень восшед.

О нечювствии степень 18-й.

Сквернаго же чада всепагубныя матере (л. 212 об.) иже и во многих первенец, аще и вторый в лукавем тоя и клятем чадорождении, умерщвеннаго то[я] чювства, иже предприятием рождение и дверь отчаянию памятию Бoжиeю и непрестанною молитвою связа неистоваго, помышляя он день и невечерний, егда небо отверзется и кругов онех превыспренних двери расторгнутся, егда снидет Божий Сын единочадый Христос истинный свет, и Судия праведный с толикою от небесных круг явится светлостию, яко и луне и солнцу и всякому свету скрытися от облистания оного осияваему, и вся тогда трепета исполнятся, земля восколеблется, яко вода, от непостоянная красоты славы оноя и иже от века праведным на облацех восхищаемом в новом оном и преславном устроении, егда телеса их просветятся, яко солнце божественною славою, егда светлый облак понесет их на плещу своею и внесет в небесныя двери восприяти блаженство оно бесконечное в неизглаголанней радости со ангелы присно веселитися и со Христом царствовати в век некончаемый. И таковых всех образне заглажден живописуя в сердцы своем, яко угль мысленый весь божественным огнем Утешителя ражжеся, камень нечювствия воска всякаго мякчае сотворь, и сего стропотнаго в конец разори, на высокия горы видения по еленех жаднейших потече.¹³⁸

О сне степень 19-й.

Сна же толико приемляше, елико умному существу вред некий не исходатайствова безмернем, много же прежде сна моляшеся и писания почиташе и словеса сочетоваше; се бо бе ему уныния обуздание: и в лепоту телесныя убо похоти и взыграния плотская утоляет (л. 213) воздержание и пощение и подвизи духовнии, зрения же душевная и сердечная возвышения устужает божественных писаний прочитание, и смиряет непрестанная молитва и количество изящно пения, и якоже елей сих умащает умиление, тем же и всем благостоянное жизни восприят, на девятый на десять степень восшед.

О бдении степень 20-й.

Во бдети же, яко бестелесен некак и наг всякого попечения, на молитву руце простирая в боголюбнем обнощевании со изрядным плода ходатайственым качеством, качество же молитвы и пения, еже со духом и умом молитися и разсмотряти еже во глубине лежащая божественнаго писания, сице бдящим телом и умом преспевая, в божественная и во откровения приходя и видения: и толико в делании сем световиден бывая от светлотворнаго действа святаго Духа в нем, яко всему сладостию некоею несказанною и видением пожрану быти и царствие небесное внутрь себе зрети по писанному: внутрь же быти царство.¹³⁹ Что убо ино являюще будет, разве духа небесное веселие в достойных душах явственне назнаменовати, его же во свете вечнем святии во Христове причастятся царстве? Сего залог и обручение. Отсюду уже он в души приемляше явственным общением во всенощном бдении и в сих убо летним постничеством искус прием и свершене утверди, на двадесятый степень восшед.

О страховании степень 21-й.

Вреда же оного, иже неверству дщи и пород тщеславия, толико превосшед, яко ни следу того быти в нем, ни бо от страха нощнаго, ниже клопот тварных или мечтаний бесовских в страшных образех козней и прочих таковых сомняся, (л. 213 об.) когда известно веруя, яко со всею тварию и он под единем владыкою, единем мановением всяческая движущим и зыблющим и кротящим и строящим, сего ради и глаголаше присно души своей: имам хранящую мя благодать Божию и ничто же от тварей может пред нами явитися, аще не свыше будет повеление. Ни бо бесове, ниже зверие тлителнии, ниже человецы в злобе сущии могут исполнити волю свою во тлю и погубление, аще не окормляющаго повелит хотение, и дает место количества не точию же, по ни очима видетися или слышатися ушима смеют бесовския мечты и прещения. Аще убо се было бы, не имяше жива быти всяка плоть, и в сих помысл утвердив и недуга сего, яко худу некую птицу, связа, на двадесять первый степень восшед.

О тщеславии степень 22-й.

Пресквернаго же оного и бесчеловечнаго томителя, иже потов пагуба и богатству погубление, неисходнейшим телом же и вещанием паучнославную сию умори пиявицу: многобразна бо сия и тончайша злоба и зло движима случается. Якоже бо солнце всем независтно сияет, сице и тщеславие всеми начинает ухищрении, – в воображении бо и во взоре и в хождении, в гласе, в слове и в молчании, в деле, во бдении, в посте, в молитве, во чтении же и долготерпении, всеми бо сими козньствует стреляти Христова воина. Внегда бо видит благочестия купца благими всеми бремя ума исполнивша, тогда, свою бурю подвиг, во глубине погрузити тщится корабль душевный добродетели, обличати влагая на ползу слышащим все скверное. Тако, рече, да воссияет свет ваш пред человеки и прочая.¹⁴⁰ Сего ради блаженный сей, всякою стражею соблюдая сердце свое, (л. 214) ничтоже творя по человекоугодию, ниже хвалою человеческою обзираяся, но все ко благоугождению Божию присно во уме имея пророком реченное, еже разсыпа Бог кости человекоугодником,¹⁴¹ тем же и сего многоглавнаго зверя сокровенным добродетелей деланием победив, на двадесять вторый степень восшед к небесем и Богови потече.

О гордости степень 23-й.

Плода же оного лукаваго безглавную прелесть и всех злых началника и совершителя, бесовский обычай, падения ходатая, супротивборца Божия, злейший убо сей и прочих всех сверепейши и лютейший. Якоже бо недуг огничный и тлетворный не един уд, но все тело, растлевает, тако и злоба сия не часть душевную, но всю ону тлит и помрачает и в последний падеж низводит, внегда огосподится на страстную душу, якоже некий злый мучитель велик град и высок прием и того всего разорив и даже до основания раскопа, и не чюдо: елико бо зло есть от Бога и человек живущих по Бозе, еже страстну быти кому всему деяньми¹⁴² невоздержания. Сице и разгордевшу в добродетелех духом мнения, им же бо образом еже деяти он, сице и втораго возвышения сердечная мерска суть пред Богом, и якоже он отвержен Богом покоя, за еже быти ему плоть, по божественному словеси, сице и сей пред Господем нечист, за еже быти ему презориву, не бо еже не очищатися страстных разумений, не точию есть нечистота и скверна душевная, но и еже во множестве исправлений взиматися и еже о добродетелех воскичитися и велика мнети себе о премудрости и разуме Божии, и еже укоряти от братий ленивыя и нерадивыя. Сего¹⁴³ блаженный сей всею силою храня себе (л. 214 об.) от смертоноснаго духа сего, и удобь сего низложив ради истиннаго смиреномудрия, конь бо яко же видится презорству тщеславие, их же яко путом связа премудрый послушанием и раною язвив самоукорения и страха Божия, победив же сих и потопив тучами слезными и реками умиления, и на двадесят третий степень восшед, победную песнь Госпедеви поя, яко всадника и коня в водах спасеных потопи и с мышцею высокою того на землю обетованную наставль.

От того же слова о хулных помыслех.

Рожение же беззаконное вселукаваго супруга оного, пагубный томитель хулный, не бо от прилучшихся и той, но множае паче и всех лютейший враг и ратник есть, иже и всех смущает живущих по Бозе, множае же преспевающих в молитву и видение, сего ради блаженный всяцем хранением соблюдая чувства своя и благоговея от всех таин Божиих и священных изоображений, внимая входу духа сего; приседит бо и любит сей треклятый в таковых временех, молящимся и поющим нам, и есть егда устнами нашими, нам не внемлющим, отрыгает клятвы на ны и хулы вещает неподобны на Бога вышняго, и внегда таково нечто в мысль того всеваше лукавый, вскоре он уничижив того, иди, глаголя, за мя сатана¹⁴⁴ повинне вечному огню, да возвратится, рече, хула твоя на главу твою; и абие ко иной вещи божественной или человеческой ум упраздняше ради пленения, и тако и сего побеждаше сквернаваго невещественным пособием.

О кротости степень 24-й.

Вся убо видимая солнце просвещает, оному же свет утренний предтичет, смиреномудрия же истиннаго кротость предваряет. Тем же и истинный безлетный свет под леты быв и просветив всех, егда отчия заповеди миру благовести, своево плоти житие, яко образ некий первообразен, (л. 215) положи, и сице некако о сем ис пречистых своих уст явственне живым гласом наказа: научитеся, рече, от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем,¹⁴⁵ тацех же и нас хощет быти претерпевый о нас смерть неправедну же и бесчестну. Воистинну убо кроток бе сый Владыка, просты некия и кротки последующыя Ему хощет быти, якоже святое евангелие глаголет: аще кто Мне служит, по Моим стопам, рече, и да ходит.¹⁴⁶ Тем же и блаженный сей, яко истинный Того последователь и подражатель, ко Оному взирая и Того всечистому по возможному и прекроткому подобяся нраву, сего ради и чисто стяжа разумное душевное око незлобием и простотою, и вселника имея безмерный свет и присносущный, неугашено сияние духа о уме соблюд, и сердце чисто и тихо совершив, и всесиятелну душу соделав, и всего себе Богови совокупив, на двадесять четвертый степень восшед и высоте безмерней боготворнаго смиреномудрия притече.

О смиреномудрии степень 25-й.

Сею же добродетелем царицею преспевая в души и цветом божественнаго сего и благодатнаго сада сияя, яко крин неувядаем и приспоцветущь, весь прочее к тому, действом Духа Святаго светел, благоумилен, милостив, добр, полата же и дом вожделенный Христов бысть, в нем же положенное от Духа сокровище слежит, в нем же умиления бисерие хранимо есть и царь Христос Бог, яко на престоле злата чиста души его седя, даруя тому слово разума премудрости того неизреченныя и таинства жизни вечный, отонюду же и на колеснице огненей соньма добродетелей, яко же вторый фезвитянин в мысленый воздух вземся, весь в Дусе быв и божественную красоту Господню от до (л. 215 об.) броты тварей разсмотрив, боголепно любо вмещаяся, во свете неизглаголаннем в мысленных Божиих благих, и чювства вся изменив, яко ангел в мертвеннем телеси невещественно на земли со человекы поживе, и на двадесять пятем степени став, на небо высокотворнаго смиреномудрия восшед.

О разсуждении степень 26-й.

От сего же и в мирное ума устроение достиг, прозрителен же и предзрителен ум осиянием божественным сотворь, разсуждения светилник бысть. Кая убо суть испытуя абие, иже в разумнем мори помысл носимая помышления? Кая же в сону помысла его влагаемая разумения? Которое же ли я не примесное семен горких от ангела света или плевели примесних и плевеловидни, от иже свету супротивнаго? И сице яко владыко некий самодержавен: посреде мыслей стоя, рассуждая и разделяя лучшее от горшаго, и ова убо от влагаемых приемля, еже от него честию же и движением в разумныя всыпуя житницы, от них же и питаем, возмогая света божественнаго исполняяся, ова же отсылая и во глубину забыти оттрясая горесть их, и тако во всяком времяни и месте и вещи божественную волю без соблазна постигая (?) же и разумевая и еже в других темна суща своим светилником просвещая, кая убо Божия, кая же совести, кая же и от естества или и от бесо(в) влагаемая, разсуждая же и научая, яко бездна разума и таинством дом, и на двадесят шестый степень восшед, свет и соль по божественному гласу быв.

О безмолвии степень 27-й.

Таже на безмолвия тризнище исшед, огнь огнем и любовь любовию исполняя, всю нощь претерпевая в просвещении божественнаго огня, мысленое в телеснем обучении делание проходя, на безмерную (л. 216) ону высоту восхищен, прешед воздух и премирных горних сил достиг, приближися первому свету, и божественнаго оного пресущественнаго видения и неизреченных таинств зритель быв, ходатаем неким учащим его ангелом святым, учители бо нам суть, якоже и сами друг другу: долнейший от вышших себе и свет множае имущих, и тако чином чин просвещаем, дóндеже достигнуть ко оному единству, иже учителя имать святую Троицу. Но и той первый чин не от себе, но ходатая имать и учителя Христа Исуса, от Него же подъемлет и долнейшим преподает, дóндеже пройдет таинство во вся чиновы, иже суть втории светове, естеством убо тожде и едино вси,¹⁴⁷ чини же различнии, их же священное Писание девять имянует нарицаньми духовными. Разделяютжеся в три троичная украшения первое убо¹⁴⁸ – подъятие Божие и покой, престоли священнейшия и херувими многоочитии, за превосходящее премудрости, и серафими шестокрилнии не яко пернати суще, но приятелни и жжителни, яко пламы огнены; второе – господствия, имущии власть на всяком царствии, и власти, иже языки и коимждо человеком обладающии, и силы, крепцы суще силою и страшни видением; таже третие троичное украшение – начала, иже воздух строяще хотению Творца повинующеся, и архангели, иже суть скории хранители, и ангели, посылаемии по божественному апостолу: дуси, рече, уготовлени в служение и сущим наследником жизни посылаеми;¹⁴⁹ всех же онех обще на небесех служение непрестанное и бес покоя пение и ненасытно желание великолепия Божия, еще же молитва усердна о человеческом спасении; не вси же такожде и подобно воспевают Содетеля, но кождое (л. 216 об.) тричисленое украшение различно Творцу приносят хваление, овии «Благословена слава Господня» немолчно взывающе, друзии аллилуия вопиют трикратно, трисоставна Содетеля воспевающе, инии же Трисвятую ону песнь непрестанными гласы вопиюще и глаголюше: Свят, свят, свят Господь Сафаоф, исполнь небо и земля славы Его; остают же и тии, от иже на небесех славословия, егда послани будут на землю на служение сподобити достойных божественных таинств откровения, их же сами вкушают, и постизают первее горнии и преподают долнейшим. Многа же от таинств в первем чине стоят и инем не открываются, и некая до втораго, третияго же и четвертаго и, егда попустится, даже до последняго чина или до человеческаго естества; есть когда божественным мановением к достойным достигнет таинство, теми бо приемлют святии свет видения и откровения даже до преславнаго присносущия, якоже и божественный сей муж по равенству того чистоты, чрез всяко чювство просвещеным смыслом восхищен быв, не ложным зрением и истинным естеством и божественныя любве распалаем огнем, постигнути восхоте нечто от преестественнаго величия пресущественных онех и непостижимых таинств троичнаго Божества и яже о плотьстем смотрении всепетыя и покланяемыя единицы. Како, глаголя, прежде видимаго зрака слова ипостась исполневая троичное таинство ... сущь Бог, како ли по смотрении со восприятием в тех же уставех Троицы соединен человеческому естеству, или что десное стояние и седалище того о предначинателней и первобытней вине? Но отпаде предложения и не получи искомаго, ни бо можаше уча и его научити сему, ниже мощно бе плот(л. 217)ному слуху вместити сия, ниже, рече, оставляшеся начальствуяй скудости ради огня нетления. И в лепоту ни ангел бо, ни архангел, ниже ина кая созданная сила постигнути что может от сокровенных таинств пресущественнаго Божества: не стоит бо, ни седит, ни объемлемо местом, ниже преходит, яко телеса, но просто некако не образно и не сложно, не описанно же и не видимо и не постижно божественное существо. Тем же и яко ин некий Павел и той на третие небо богословия восхищен и на двадесят седмый степень восшед, зритель и слышатель неизреченных был.

О молитве степень 28-й.

И просвещением Святаго Духа обилно светлолитие прият, всельшуся и воцарившуся в того души, непрестанною молитвою Богови прилежа, не в протяжении рук и предстояшем телесе, но еже о Бозе приснодвижное ума, прилепляяся Господеви присно и един дух с ним бывая, по Павлову гласу: что бо, рече, помолимся, якоже подобает, не вемы, но сам той Дух молится о нас.¹⁵⁰ Тому бо Божия воля яве есть, тем же и действуем странно от того, пестрыми и различными сияя даровании, световиден бывая весь за превосходящее благодати и сияющаго света в нем, сладости же некия и радости неизреченныя в сердцы насыщался, и ничто же прикладно от иже в миру видимых наслаждений в среду привнести ко уподоблению иже в души того благодатных действ. Есть бо егда, яко винограда некоего чюднаго плодов причащением насыщался, иногда же яко питием некоим дивным на царской вечери возвеселяем, упиваяся пиянством несказанным таинств, овогда же неизглаголанною некоею мудростию Духа пожерт бывая, (л. 217 об.) ниже бо всегда равно имать яже молитвы действо. Но есть егда множае огнь божественный овогда же малейше распалаше, есть же егда и самый той свет благий, иже в молитве тому неоскудно в сердцы светяй, внутрешнему и глубочайшему отверзаше свету, яко всего того ужасом чюдным некоим и видением пожрети, и не к тому прочее в себе, но яко юродив же и варвар мирови бывая, по сем же спрятуяся мало нечто благодать, и яко от степеней неких долу низступив, о вещех тому упражнение подаваше. Аще ли равным образом имела бы всегда, но бы убо мощно тому поне и малейше попещися о чесом, разве точию лежати во едином угле объуморену и безгласну. Есть бо егда не упраздняяся весь день, во един же час обратився на молитву, весь повнутренний его человек погружашеся, и объят бывая безмерною глубиною оного века, и до толика яко не мнети ему во время оно ино что небесное царствие точию се. Тако бо божественная благодать многообразне действуя в того души, яже ни единому языку земну мощно есть изрещи, сице же содействуем божественною премудростию и неиспытанным Духа разумом, на двадесят осмый степень восшед, к пределом блаженнаго бесстрастия достиг.

О бесстрастии степень 29-й.

Неусыпно уже око стяжа и неболезнен в болезнех великих покой, в мысленныя подвиги естественная движения пременив и плоть нетленну сотворив, ум же от твари возвысив и чювства вся тому покорив, и избавлением всякия привещныя злобы немокрено прейде море страстей, и в землю обетования вшед, из нея же бесстрастия и боговидения течет мед и млеко, зрак же перстнаго человека отложив, (л. 218) облечеся в новаго, обновляемаго Духом Святым. Источники же слезными и облаки страстныя истончи, и потопи сланость греха, и внутреннее сткляницы очистив, сиречь ума, и вино слова в ню влия(?), веселящее верных сердца, принесе на вкушение царю духовом, наострижеся добре, и совершися меч страсти и бесы секущь, во светило Божия разума вшед, о нем же ганатствуя глаголет пророк, и в пристанище божественное достиг, прочее не терпя быти в пределех естества, но добрым изменением десницею Вышняго изменен, яко мертвенное мудрование плоти пожерто уже бысть слова животом. И излияся обилно божественая благодать в сердце его и животворное умертвие пришествием Утешителя бысть, и яко вторый некий Данил загради к той уста лвом сверепых страстей и на престоле бесстрастия сед, почи от всех, яже по Бозе, дел якоже и Бог от Своих. И к концу небеснаго восхода божественныя добродетелей лествицы доспе, на двадесят девятый степень восшед, совлечеся плачевныя одежды темных страстей.

О любви степень 30-й.

Ныне же по всех предреченных пребывают три сия: вера, надежда и любы. Болши[же] всех любовь,¹⁵¹ ниже бо в будущии пресецается; вера бо и надежда престают, верованным и надеемым пришедшим. И сие являя, Павел глаголаше: упование, рече, видимо несть упование, еже бо видит кто что и уповает:¹⁵² вера же уповаемых состав и изобличение невидимых вещей,¹⁵³ тем же и конец приемлют, пришедше в бытие, любы же наипаче возрастает и распалается зелнейше, тем же и глаголаше, аще пророчествия упразднятся, аще язы́цы умолкнут, аще разум частный упразднится, любовь же и зде и в будущем.¹⁵⁴ И тогда паче, неже ныне тем же госпожа сия и царица (л. 218 об.) добродетелей на версе божественныя лествицы утвержается, ею же уязвен быв рачитель тоя дивный сей муж, от блаженнаго неистовства никогда же почивая прочее, божественным тоя огнем, яко стрелою, ударен быв, не могий под юзами чювств держатися, яко превосшед всех видимых смирения, не зря ничто же красных жития сего и не разсуждая преподобна от неправеднаго, по яко же Бог равно дождит, и возсиявает солнце на благих и злых,¹⁵⁵ сице и той по равенству любовныя возсиявает и простирает луча, не стесняяся утробою, вмещая внутрь любовию всех, и по мере своего предспеяния и очищения в причащении обожения быв, уподобився Богови, сообразен быв образу Сына Его, в меру совершения божественнаго исполнения достиг, и неизреченным соединением весь в дусе быв, Яко древо живота насажден при исходищих божественных вод, яко кипарис мироуханен процвете и яко сад некий присноцветущь и благосиянен бысть, принося плоды премудрости, радости, смирения, долготерпения, благости, кротости, благостыни, милосердия и любви, и безсмертнаго наслаждаяся всеснедия, и яко же ин некий громов сын на безмолвия тайней вечери седя и на перси владычни припад, феологии благодать почерпе и язык огненный пришествием Параклита прият, якоже трость книжника писца, богословец премудр посреде церкви Божия быв, словом богодохновеннаго учения всех просветив, богоученныя оны спасителныя скрижали начерта, умную и божественную лествицу утверди, ей же, яка премудр архитектон, основание же и исполнение сотворь, приближися и той к горе святей, и на степени ногу про стер, тече (л. 219) и востече и возвысися и взыде в воскликновении, на самый верх божественныя лествицы восшед, и приединися любви.¹⁵⁶ Любовь же есть Бог. Иже тако того благодатными даровании украсив, и толикою добродетелей светлостию венча и яко породу некую и рай одушевлен показа благочестия цветы цветущь, и такова того совершив и просветив, и прозрителна божественных человеческих вещей сотворь, братнее наставление тому яко верну вручив, на первоседания высоту возвед. Тем же и на гору Синайскую новый сей боговидец восшед, богописанныя своя скрижали нося, ими же предводя и даже до днесь предводит же и наставляет всех, приближися к свету невещественнаго огня, Христа узре Бога миру неуподобленым и бесплотным житием и, божественных таинств причастник и зритель быв, в наставлении израилтеских инок конец видимаго жития прият, течение сконча, веру соблюд, совершен в совершеном Бозе быв, совокуплься премирным существом, сцарствуя Христу во царствии Бога и Отца. Сицево того пребывание в тленнем сем прелестнем и текущем житии, сицеми же сей лучами добродетелей просвети, яко светило некое великое от иже на тверди от онех по премногу честнейше, елико ова убо телеснии нам очи, сей же душевнии осиявает; сицев в горний мир к бессмертней оной жизни и к вечному блаженству восшед, толиких благодатей светом облистан и самому оному трисиятелнаго божества престолу со многим и неизглаголанным дерзновением предстоя. Вы же, о богособранная празднолюбных чета, призываю бо и ныне к словесному кончанию: приидите, всяк возраст и сан, вострубим трубою песней (л. 219 об.) не козлогласованием кричаще, сладко бо, а не бедно, торжество, и по силе честьми да венчаем божественную и светоносную его память, свершителя лику имуще богоотца и пророка, ублажающа достойне смерть присных Богови преподобных. Сего бо ради честну ону пред Господем глаголет, яко от нея еже к Богу благоугождения онех утверждение бывает, и совершены их и блажены показует, непревратное добродетели подавая, яко же и сего божественного и всечестнаго и ныне небеснаго уже мужа, ни бо смерть просто, но прехождение или прихождение или исхождение священное успение его рещи подобно, исшед убо ис телесе и пришед к Богу и в небеснаго царствия обители к непресекомому смертию и не стареющемуся присносущному животу прешед к лучшей божественней жизни. Тем же и мы в светлую того днесь и радостотворную память ликоствуем праздинественная во псалмех и пениих и песнех духовных.

Аще бо еллини умирающих надгробными почитаху басньми яко о мнозе и безмерными назданьми словеса и сплетаху хвалимому от себе похвал виновное не имущу, како нам иже и во истнну толику светлу похвали вещь прописание же и образ одушевлен всякого блага точащаго нам боготочиваго учения приснотекущий источник, тщание еже о нем презрено будет, како же и не предпочитателно самого живота и дыхания суще? И аще мала сия и смирена, яко же и есть, к высоте славимаго от нас исправленей и не слову долг отдоися доволно, да чюдится убо никто же, к неисповедимей бо красоте несть что приложити, преходит бо постизание наше и выше всякого вещественаго ума и слова. Аз же, земля сый и попел (л. 220) и весь душевных ми струпов и смрада греховнаго исполнен, не имех что вяшше изрещи светилнику света, иже по вышней премудрости благодатных в нем действ, многих преимящу и ни единому же от изящных в таковых вяшше себе попустившу или и зело малем. И аще кто от сих что принесет высочайше, и нам сие сладко слышанно же и любезнейше будет и торжеству подобно, мало же и еще к нему изрек от течения уставим слово. Ты же, о божественная и боговенчанная и воистину священнопресветлая и богомудрая главо, богосокровищный Духа сосуде, небесопремудрых учений приснотекущая реко, невещественный огненый столпе не плотнаго Израиля иногда бегающа руководя, но духовнаго к разуму божественному и неприступному свету, яко сын света возводя, яко источник некий приснотекущь, глубоку же и студену воду имущь, сладку же и прозрачну зело и всем довлеющу: еже варити и еже пити, еже плавати и еже сады напаяти и еже омывати скверну всякую, сице доволен всем в потребное. Тако богописанныя яти скрижали, их же от вышняго вдохновения во спасение наше начертал еси, ими же всех вооружаеши к подвигу, всех утешаеши наказанием, всех разумы возводиши, всех увещаваеши и грады оставляти нудиши, и к тризнищу убеждаеши, и с бесы боритися наказуеши, и венцем виновен и ходатайствен бываеши и светлу победу на мысленаго оного и гордаго фараона присно ученики поставляеши, и тристаты его бесы яко во глубине некако морьстей, о новый боговидче, в водах спасеных потопляеши, и не якоже он древле безблагодатныя (л. 220 об.) жидовы, но избранныя ты Божия люди Христовы воины и не чермную чрезпучину, но житейское неистовящееся текущих молв пенами страстное море не мокрено преводиши, ниже в чювственную, якоже он, землю, но в жизненую породу в премирны оны ограды вводиши. Но и в сем некако неподобен быв иному, не не сподобибося видети, якоже он долнего, но ты в горний град он небесный предварив вшел еси, ему же художник и зиждитель живая ипостасная премудрость Божия. Идеже глас чист празднующих, идеже млеко и мед вечныя и присносущныя жизни, идеже собор первенец в радости неизреченней, идеже источницы приснотекущаго живота истекают и содержание всех благих и совершение всякоя надежды, – тамо ты, о блаженне, ликоствуеши, отнюду же и нас ныне назираеши, варявши же и предводиши, и яко по некоим степенем здолу горе на самый верх божественныя добродетелей лествицы возвышаеши, и утвержена на версе тоя Бога показуеши, и яко союзом некоим неразрешным любовию тому восходящих совокупляеши, о великое и богосветлое светило мирови, иже мглу и мрак и бурю тремрачного неразумия тму от душ наших отгнавый и богоданныя ти благодати лучами нас просветивый, паче бо камене самфира и злата всякого и вещественныя всея твари светлейше вид премудрости твоея и бисера чиста блистателнейше словеса твоя. Сие же малое, грубое, потружденное нами слово, еже о твоем превозгласися священнолепии приими, яко отец чадолюбив отрочате немование, покрыв неразумие наше глубиною твоея премудрости, не может бо (л. 221) вяшше что о тебе ум наш реченных смыслити, за еже на тебе благодати превосходящее. Нас же, о премудростный доме и призывающим тя заступниче, тобою красящихся и твою всесветлую память горящею верою же и любовию усердно почитающих, ненаветны присно соблюди благодерзновенными ти ко Владыце общему и Царю и Богу молитвами. Веси бо и зриши, колицеми и каковеми томимы есмы, веси превратное естества и злолютное и удобь поползаемое и к злобе текущее. Веси лукавных воистинну и лютых неусыпных же и безвещных супостат неизменную к нам рать и страх належащий их желаяния и коварств; твоим руководствуя жезлом, нас победители же и удоленники покажи, яко да и мы, избывше сетей их, от земных к горним на верх божественныя лествицы добродетелнымя восходы взыдем и сущаго на версе ея Бога в любви узрим, елико и постижен, и божественнаго оно трисобственнаго во единстве в трисиятелнаго светозарения насладимся о самем Христе Бозе нашем, Ему же слава со безначалным Его Отцем и со пресвятым благим животворящим сопрестолным и вкупорасленым и единосущным ему Духом ныне и присно и во веки веком аминь.

(Из рукописи Казанской Духовной Академии № 985, бывшей Соловецкой библиотеки № 875).

(л. 126) Показание от божественных писаний, яко последующая взаконеным священным писанием не достоит истязовати глаголющих та или пишущих, якоже Господь рече на Моисеове седалищи седоша книжницы и прочая,¹⁵⁷ но смотряти и разсуждати силу пишемых или глаголемых, и аще согласно божественным писанием, не достоит соблажнятися и отметати недостоинства ради пишущих или глаголющих, но приимати и послушати и покарятися, аще ли же о догматех веры погрешение их и развращено имут веление, тогда не достоит послушати и приимати глаголемая или пишемая ими, но и отвращатися и отбегати от них, каков кто любо аще есть по еже от апостола реченному: яко аще мы, рече, или ангел благовестит вам паче и прочая, ¹⁵⁸ и о праздницех яко на три чины разделяются, сиречь на великия и на средния и малыя: и яко апостольския памяти дванадесятих купно и равно всех, в средних праздницех вчитаеми, точию единых верховных Петра и Павла день отлучен от прочих и причтен с господскими праздники; и кая вина таковаго разлучения, понеже купно вси ученицы быша Спасови и тоя же благодати апостольству сподобишася и равно вси владычних таинств насладившеся; и яко отметающих по какову любо образу священная правила и в небрежение полагающих или и мало что от воображенных и преданных святыми и приснопамятными отцы поколебати и истощити начинающих, епископы убо и причетники изметают, иноки же и простыя от пречистаго причащения и всячески от церкви отлучают, (л.126 об.) и купно вся таковыя проклинают святии вселенстии собори и прочее божественное писание; и о пременении слога, еже в Селуньстем втором послании от апостола писанных, яко аще не приидет прежде отступление и прочая.

Богопочтенному и честнейшему ми господину иероотцу Никонору, презвитеру и архимандриту святыя и преславныя обители преподобнаго отца нашего Савы, иже во Звениграде, иже в понте окияна богохранимыя и чюдотворныя обители вселенских светил Зосимы и Саватия недостойный инок и последний грешный Герасим, раб святых ти молитв, о Господе радоватися. Ведяще мы убозии, еже о Господе изрядное же и благое чюднаго и кроткаго ти нрава и паче же богоукрашенное и христоподражателное чистаго ти сердца высокотворное по истинне смирение и надеяся на яже о Господи прежде бывшую к нам милость и любовь твою, дерзнухом сим писанийцем нарековати святыне твоей, яко желающе и ищуще насладитися святых ти молитв и благословения. Исповедую же первее сие честному ти преподобию и всем сице яже о мне. Аще бо и грешен есмь и окаянен, и тмами недостатком повинен и от начала юности моея даже до днесь различными похотьми в лукаваго мрежах держим, жив уловлен от него во свою ему волю, но Христовы ради благодати православен есмь по всему и всею моею душою же и дыханием присвояюся и прибегаю (л. 127) к соборней и апостольстей церкви и елико во священнем писания уставы же и предания, писанныя и неписанныя, прияла есть от божественных духа труб святых и всехвалных апостол и богоносных отец и вселенских и помесных святых собор, любезне из глубины сердца и многою верою приемлю и держу. И предначальствующих соборней церкви: в первых убо великаго господина нашего, святейшаго патриарха и прочих архиерей предпочитаю и покаряюся им, и недостойный раб тех быти исповедую, и с ними уд быти ми соборныя и апостольския церкви полагаю. Раздоры же и сонмища, яко же великий Василий в первом своем правиле глаголет о сицевых и на три чины таковая падения разделяет и поведует яве, что есть раздор и что сонмища и что ересь,¹⁵⁹ якоже и инде являет о сих: первее образ, таже раздор и сонмища, и тогда ересь. И образ убо, еже творит кто от образа, якоже се добро, таже отделяется от прежде бывших писаний и своему умышлению и воли последует, и потом свое учение не свидетельствовано книжным законным сведетельством, иже Духом Святым от богоносных отец сказанным и кроме сих о себе составляет сонмище, и тако ересь свершене составляется или о вере или о деянии: сице бо о сих готовословится. Таковых убо всех сице отбегаю и гнушаюся, якоже кто яда смертоносна отвращается или от змия бежит, не терпя того рютия слышати. Исповедую же и верую, якоже крестихся во Отца и Сына и Святаго Духа, Троицу единосущную и неразделную: просто убо верую тако всею моею душею же и мыслию и не много испытую, (л. 127 об.) но яко невежда есмь и неук, паче же о тончайших догматех неведок, с простотою последую церковным преданием, якоже некий от отец глаголет о сих: не много, рече, Божия устроения испытуй, но с простотою приемли божественная словеса и законы, сиречь предания. И якоже пророк глаголет: скотен бых у тебе¹⁶⁰ и прочая, подобает бо ми, рече, якоже скот последует водящему его, не испытуя, камо хощет его вести, сице твоим веровати словесем и твоим законом последовати. Сице бо творя, не буду пуст твоего благодетелствия. И паки другое слово, яко люто и бедно есть и вред не мал наносит души, еже небрежением и леностию не испытовати божественная писания паче же вчиненым в служение сие, сиречь священником и прочим в причте или и нам, иноком сущим, упражнение приемшим попечений и соблазн мирских, понеже от неведения вся злая раждаются, якоже рече божественный Златоуст, или паки страшнейше и ужаснее, еже в ведении преобидети и от угодных Богу оставити или истощити что, аще и малейше в вере или в деянии от преданных святыми о богоносными отцы. Сего ради, честнейший господине мой, аще и окаянен есмь и тмам повинен делным грехопадением и ни единому слову достоин отнюдь, но убо инок есмь и яже подобающая нам опасно сведый, якоже мню, божественными писании просвещен и хранити та истязуем есмь. Тем же и со многим страхом божественным писанием поработих себе, и в та все мое упование и живот. И сице славлю всею мыслию и дыханием моим и исповедую (л. 128) о верных догматех и о делных завещаниих, елика во осмидесяти и пяти правилех святых апостол взаконено бысть и елико на вселенских и поместных святых соборех от богоносных отец соборная церкви прият. И сих светилники миру и руководцы нашего спасения славлю и святыя их богоприятныя молитвы со упованием и верою призываю, и по Бозе со Владычицею нашею Богородицею, Заступницею моею, надежду спасения моего на ня полагаю, я сия убо о сих. Что же имам к сим рещи, о преподобие, страстен и окаянен сый? Обаче Богови любезное противу силе глаголю зде, яко много убо любя вся божественныя и святыя отцы и ничто же ино имею достойно величествия онех сопривнести во угождение их. Обаче аще и отцы глаголют, яко не лепо есть имущему своя согрешения осуждати кого или в вере или в деянии, аще не некая будет благословна вина, неповинных убо сие, елицы Духом Божиим водими суть. Но любовный соуз и тоя мучительство в забытие своея ми меры приведе и в сие изыти сотвори, якоже некий во Христа оболчен глаголет о сем: удобее бо, рече, да рождие худо супротив станет многому огню, нежели греха естество силе любви. Тем же не яко оправдуя себе и вне суща осуждения непщевав иже всякого греха делатель быв, но своя злая исповедую, вся же ереси проклинаю и паче же латинския бл*ди и кощуны с прочими лжесловии их, отметающихся и хулящих святых и богоносных отец и отъемлющих данную тем от Бога славу и честь, таковых всех гнушаюся и бегаю и от души ненавижду и отвращаюся и тщетная их учения непщую душам пагубу быти и сквернение. И не яростию некоею безсловесною (л. 128 об.) подвижим есмь, но Божия ради благодати разумом, его же предрекох, сей дар мой приношу господиям моим богоносным отцем, тем же и двою от них великих светил: ового убо, яко велику истинне трубу и непрелестна наставника равноангельному оному житию, ового же сродным духа присвоением отца и пастыря нам, любовию их, яко остном стречем есмь, аще и груб и внешняго учения непричастен отнюд, не бо стыдимся о блаженне не наказанием, но паче улучити молимся прощение согрешению нашего ненаказания. Глаголют бо и се отцы, яко не возможно остроумну быти не естеством бывшему сицеву, паче же аще и по естеству таковыя силы причастившуся; обаче много время подобает изнурити в сопребывании с мудрыми к достижению таковаго разума. Тем же не скудость тщания, но естества косное виновно ненаучения, еже и прощения достойно по священному слову оному: ненавистно бо, рече, и подсмеятелно, еже с ненавычением кичение, а еже не от лености происходящему ненаучению достойну глаголет быти прощению. Тем же аще и несть меры моея на се, но от любве же и усердия насилуем, презрев яже о себе и утвердився верою ко святым, дерзнух во яже паче силы моея, и яко пес от крупиц, падающих от духовныя трапезы господий моих богоносных отец и прочаго священнаго писания, собрав, составих службу и слово на пренесение мощей новаго исповедника и страстотерпца святейшаго Филиппа, митрополита Московскаго и всея Русии, такоже и преподобному Иоанну Лествичнику похвалное в тридесятих степенех совокупих, (л. 129) не суть же от моего, ни от иного плотскаго разума и мудрования, но от божественнаго писания трудолюбие по Бозе от взаконеных книг и явленых благодатию Христовою, их же прият святая Божия церкви словеса же и сказания божественных отец и учителей. И, якоже бысть, принесох та во обители нашей еклисиарху бывшему отцу Никодиму, его же и твоя святость не не весть, и еще сущу ему тогда, а яко муж добродетелен бысть и божественным писанием разум духовен имея, от того искуса свеси преподобне. И молих его извещения ради невежества моего пройти со всяцем опаством испытателне, а не мимоходне, еже и бысть. Не точию же, но и от инех разуменейших отец и братий, и тщание о божественных словесех имущих, истязано бысть. И ничто же от супротивных обретеся или омышление имея в чесом Божиею благодатию. Но и приложив к сим, вышереченный отец Никодим, повелев ми списати вкратце житие Филиппа святителя, яко да в Пролозе, рече, прочитается на память его, еже и сотворих, молитвам святаго помогающим ми, он же вся та прият и у себе удержа, мысль имея возвестити от себе святителю о сем, яко да с того благословением церкви Божии предаст, иного же ради неудобства и пременения вещей времяни не получив и, яко уже старости маститы доспе и болезнию телесною объят, действовати не доспе в сицевых, ко Господу отшед, и сия убо о сих. Но ныне убо, честнейший владыко мой, не просто и яко же прилучися в явление сия принесем, но яко же лепо повинуемся соборней церкви и предначальствующим ей. Послах таковая с сим писанийцем святыни твоей, (л. 129 об.) ты же, яко аще Бог наставляет проподобие твое, время улучив, возвестив о сих, и предложи я святейшему патриарху и, якоже Божия благодать святительству его известит, тако да будет благоугодное Богу же и святым. Аще бо кроме всякого зазора будут сия, да не будут отвержена недостоинства ради моего: понеже несть мое дело се, зане якоже вси множае же твоя святыни весть грубость мою, яко невежда есмь и не научен, и не прилична сия по естеству таковым, аще не действует еже паче естества. И сего ради, якоже мню, не человеческия силы разумом, но от Божия благодати составлена быша на славу и хвалу угодником Его, и сия глаголю не гордя, обыче бо благодать Божию и недостойными действовати к ползе людстей всяко, якоже весть, яко и о фараоне и Навходносоре, зрим и прочим таковых, не точию бо, но и безсловесными: с волы бо действоваше в киоте иногда, и Валаамом скверным волхвом люди благослови и паки подъяремнику безсловесну слово вдохну. Ничто же чюдно, аще и нашими скверными усты благо что произнесе на славу Свою. Сего ради мню, и отцы глаголют о сем, яко не достоит истязовати пишущих или глаголющих жития, ниже опасно пытати о таковых, но смотряти и разсуждати силу разума лежащаго в словесех и, аще согласно суть законным божественным писанием по всему, не достоит соблажнятися и отметати недостоинства ради жития таковых, но послушати и приимати, якоже и Господь научи: на Моисеове седалищи рече, седоша книжницы, и прочее ведомо всем. И зри, отче мой, в толковании, еже от Матфея, в Евангелии разум слова сего, како сказа сие божественный Златоуст и неукорен буду о сем: (л. 130) вся бо, рече, яже глаголют вам творити, соблюдайте, по делом же их не творите, глаголют бо божественная писания, а не творят. Обаче, аще божественная писания глаголют нам, мы божественным писанием последуем и приемлем сих: ничто же нас вредит глаголяй, иже аще есть, зане слово Божие не вяжется, якоже божественный Павел рече. Аще ли же о догматех веры погрешение будет таковых и зазрени будут, яко развращено велиние имут в сицевых, тогда не точию послушати и покарятися им, но и гнушатися и отбегати от них, каков кто любо аще есть, по еже от апостол реченному о сих. Аще, рече, кто грядет к вам и сего учения не приносит, не приемлите его в дом,¹⁶¹ и прочее явлено всем. И ин паки страшнейше сего: аще, рече, мы или ангел с небесе благовестит вам паче, еже благовестихом вам, анафема да есть.¹⁶² Сего ради в начале явлено сотворих яже о мне, не яко неизвестну ти сущу о недостоинстве моем, но неведущих ради нашу нищету или и ведущих, хотящих же гнушатися и отметати божественная писания ради недостоинства моего. Сицевыя ради вины таковых мнение возразих и от божественнаго писания вмале покусихся показати зде, да не пущают тамо язык клеветницы, якоже Богослов рече, и сия убо о сих.

Паки же ино некое и се нужнейше, якоже мню, дерзнух возвестити святыни твоей, честный владыко мой, еже издавна стреча ми сердце и смущая помыслом моим еже о праздницех божественных и всехвалных апостол, глаголю же, самех онех великих дванадесятих богопроповедник, иже самовидцы Бога Слова бывше и слуги, понеже вси купно ученицы быша Тому, купно же вси последоваша и послужиша Ему, (л. 130 об.) и равночестно вси почитаеми и учими от Него, и ни един единого вяшше что имея при Нем. Аще и взыскаша нецыи сего, человеческо нечто пострадавше, но не попущени быша Спасом, якоже божественнии благовестницы вопиют, но вси купно и равно данную им власть еже вязати и решити прияша от Него. И в страшном паки таинстве купно же всех богопроповедателныя и быстротечныя их паче, неже орли криле, благовещателныя и мироносныя ноги умы Своими пречистыми руками. И толь честны Ему и любезны быша красныя оны во истинну стопы их, хотящия вселенной спасение благовестити по писанному: коль, рече, красны ноги благовествующих мир, благовествующих благая,¹⁶³ яко Своими живоносными дланьми удостоив их объятым и служимым быти от Него. И по воскресении Его от мертвых, от божественных Того уст плотским оным дуновением благодати Духа Святаго, еже отпущати грехи, купно вси прияша. И паки в день пятдесятный вси же купно свершене уже и существенне самого Утешителя Пресвятаго Параклита во огненых языцех прияша, по неложному оному обещанному им пречистому Христову гласу, якоже божественный евангелист глаголет: вы же, рече, сядите во граде Иерусалиме, дóндеже облечетеся силою свыше.¹⁶⁴ Таже таковы сподобившеся неизреченныя и преестественныя благодати и облекшеся всеоружством животворящаго Утешителя Духа, на проповедание во вселенную вси послани быша, иже яко крилати нецыи поднебесную пролетеша и яко крепцыи лвове, о силе надеющеся, концы земныя протекоша и, что много глаголати, купно (л. 131) вси, насладившеся таинств и чюдес Христовых, купно же и во благовестии Его потрудишася и пострадаша. Аще и ов вяшше, ов же мнее, и якоже Божия всемощная сила и благодать комуждо их споспешствова же и управи, якоже божественный Павел глаголет: и благодать Его, яже во мне, не тща бысть, но паче, рече, всех их потрудихся.¹⁶⁵ Но не нам сие, еже о них мерити и числити: кождо бо их противу труду своему от подвигоположника и венцедавца Христа мзду приимет. Нам же купно вси и равно неизреченным оным благим ходатае быша и злобеснаго неистовства и льсти идольския нас свободиша и к познанию Божию приведоша. И купно вси основатели и насадители веры нашея быша. Не бо частне о неких божественнаго оного лика приемлются речения богогласник онех: яко всядеши, рече, на кони свои и яждение твое спасение¹⁶⁶ миру. И паки возвел еси на море кони свои, возмущающия воды многи.¹⁶⁷ И другии паки поставиши, рече, их князи по всей земли, и многа таковая. Но обдержно о всех христослужителнаго оного собора провозгласиша сия Духом божественнии пророцы. И купно вси проуведени от Бога быша прежде сложения мира, яко же рече божественный апостол: их же проуведе, сих и предустави, а их же предустави, тех и призва и оправда и прослави.¹⁶⁸ И паки: видите, рече, братие, звание ваше, яко не мнози ли премудри по плоти, не мнози ли силни и благородни, но буяя мира и немощная и худородная и уничиженная и не сущая избра Бог, да сущая и премудрыя посрамит и упразднит,¹⁶⁹ и многа таковая. И сих убо, отче мой честный, якоже слово показа, во всех таинствах, еже о нас смотрения Бога, а Слова (л. 131 об.) купно Тому и равно послуживших, не равно ныне в церкви памяти их почитаеми видим. И не точию в них различие много, но и, еже чюднее и зело преславно и недоуменно паче же страшно и ужасно и присно колеблюще окаянную мою душу, яко толицыи и таковии и ходатае нам толиким благодатем и по Христе Бозе повинники нашего спасения быша, от прочих святых многих святителей и преподобных умнени зело праздницы их, якоже о сих святая Божия церкви чин же и предание имать. И сия, отче мой святый, аз окаянный и грубый, на мнозе помышляя о таковем недоумении, чюждахся, многажды же и вопросих о сем вышепомянутаго оного отца Никодима, и отвеща ми о сем достойно слышания слово, его же несть настоящаго времяни повествовати, слышащих ради младенства, зане вину имать и требует усты ко устом и твердостна слуха, могуща слышати таковое. Не всем бо ключается, но добро убо свершеным и обучена имущим душевная чювства к разсуждению лучшаго и злаго. Не добро же простым и еще сущим о Христе младенцем, якоже и твердая пища млека требующим детем. И аще бы близу был твоея святыни, по тонку вся хотех возвестити, яже слышах от оного приснопомнимаго мужа. Хотя же аз истинное извещение о сих прияти, помыслих к своей же и искренняго ползе книжными испытании истязати и уведети Божию волю о сем непрелестно. Паки же грубости своей зазрех, отлагах таковое взыскание на мнозе, от обоюду же утесняем: усердие убо и вера протязает желание и к начинанию понуждает, грубость же и невежество страхом начинание отвращает. И в сих убо сице, От со(л. 132)вести же, яко от огня, потыкаем и не могий стужения терпети по божественному оному пророку, егда он, жидовом много претя, хотящая быти злая им предвозглашая, от слышащих присно поругаваем бе и подсмияваем, совеща некогда, малодушствова яко человек пророчества оного отступити, не стерпев оклеветания и укоризны, глаголя в себе: бых в подсмех весь день, не возглаголю, ниже именую имяни Господня, и бысть, рече, во мне, яко огнь горя и всего опаляя.¹⁷⁰ И сия убо божественный пророк. Аз же, аще и грешен есмь и окаянен и ниже сени оного достоин, но убо, якоже отцы глаголют, яко мнози есмы глаголющеи, творящеи же мали, но никто же, рече, должен есть своего ради нерадения слово Божие таити, но исповедовати убо всем свою немощь, Божия же истинны не скрывати, да не подлежаще явимся суду лихоимства, якоже божественный великий Василие, тринадесятый апостол глаголет: якову же любо благодать Божию удержав кто во свое наслаждение, яко лихоимец, рече, судится Богом, и да не с прочими наши недостатки и лукаваго оного и лениваго раба, скрывшаго сребро Господне в земли, муце повинни будем. Сего ради, честный владыко мой, за нюже предрекох вину дерзнух испытати в божественнем писании о сих, еже и твоя святость не не весть, паче множае нас в типицех древних великих монастырей и прочаго божественнаго писания, како тамо повелевают. Имать же зде сице:

От завета святаго Никона.

Потребно есть ведети, якоже изначала сущая со мною братия сведят, яко различны типики Студиския же и Иерусалимския прочтох и собрах, и не согласяшася един ко другому, ниже Студиский со другим Студиским, ни Иерусалимский со другим Иерусалимским. В сих убо (л. 132 об.) недоумев, испытах в разумных и древних и ведение имущих таковым, яко множайше, от еже искусным быти им во обители святаго Савы в церквоначалней же и строителней службе, даже и до самого игуменскаго престола дошедших. Имея убо от сих разум и совет, попекохся о древнем Иерусалимском и убо еже о церковнем чине и о иных неких нужных, неимущих бед от божественнаго писания, но убо и о делных неких нужных винах ради належащаго вреда, и яко ни от божественных писаний имяху свидетельства предъявленнии типицы, по просто точию глаголюще сице, яко да сотворим и се. Аз же, аще я недостоин, но, яко же мню, святая писания и святых отец паче меры люблю, не терпя человеческая предания приимати, ниже свой разум или волю свою, но еже по силе моей трудолюбствовав споспешством Божиим. И убо яже беды творящая действенному житию отверг, избрав яже успешная от божественных писаний и от тех самех типик потребная Христовою благодатию, правителник составих, свидетельствован от божественных писаний, а не от Мене недостойнаго Никона, зане все, еже без сведетельства, своеволно же и боязнь имея и в зазоре есть. И сия убо святый Никон. И зри, отче мой, како о реченных типицех глаголет святый сей: ни от божественных, рече, писаний сведетельствованы, но просто точию и своеволне глаголюще, сотворим се и се. Паче же и несогласни к себе, зазрени быша и отвержены им. Он же истинное испытав и от разумных и ведение имущих в таковых совет в сие приим, попечеся о древнем Иерусалимском, сиречь от оного потребная избравь и составив с Богом правителник, рекше, типик и от писания сведельствован, якоже глаголет, сущим под ним (л. 133) братиям предаде. Но аще убо и всем прочитающим божественную ону книгу трудолюбствие святаго сего, множае же паче твоей святыня известно суть, обаче не тщета, удобнаго ради обретения вчинити зде, како в реченнем его типице лежит о сем. Имать же зде.

О праздницех, в них же поется Бог Господь. Подобает ведети, яко на три чины лежат праздницы, на великия и средния и малыя. Велицыи же праздницы имут знамение крест огражден (КО), среднии же – крест точию (КТ), малии же – по три тычки (ТТ).

Месяц Сентябрь 1. ТТ Начало индикта и святаго Симеона Столпника. 2. ТТ Святаго Маманта. 3. ТТ Святаго Анфима. 5. ТТ Святаго пророка Захарии. 6. КТ Святаго архистратига Михаила. 7. ТТ Предпразднство Рожества Богородицы. 8. КО Рождество Пресвятыя Богородицы. 9. ТТ Святых Иоакима и Анны. 13. ТТ Обновление святаго Воскресения. 14. КО Воздвижение Честнаго Креста. 16. ТТ Святаго мученика Никиты. 16. ТТ Святыя мученицы Евфимии. 20. КТ Святаго мученика Евстафия. 23. КТ Зачатие Предтечи. 24. ТТ Святыя первомученицы Феклы. 2б. КТ Преставление святаго Иоанна Богослова. 28. ТТ Преподобнаго Харитона. 30. ТТ Святаго Григория Великия Армении.

Месяц Октябрь. 1. ТТ Святаго апостола Анании. 2. ТТ Святых Киприяна и Устины. 3. ТТ Святаго Дионисия Ареопагита. 6. КТ Святаго апостола Фомы. 7 ТТ Святых мученик Сергия и Ивакха. 9. КТ Святаго апостола Иакова Алфеова. 18. КТ Святаго апостола и евангелиста Луки. 21 ТТ Преподобнаго Илариона Великаго. 23. КТ Святаго Иякова, брата Господня. 24. ТТ Святаго Арефы и иже с ним. 26. КТ Святаго великомученика Димитрия.

(л. 133 об.) Месяц Ноябрь. 1. ТТ Святых Козмы и Дамияна. 6. ТТ Святаго Павла Исповедника. 8. КТ Собор бесплотных. 11. ТТ Святаго Мины и иже с ним. 12. ТТ Святаго Иоанна Милостиваго. 13. КТ Святаго Иоанна Златоуста. 14. КТ Святаго апостола Филиппа. 14. КТ Святаго апостола и евангелиста Матфея. 21. КО Введение Пресвятыя Богородицы во святая. 22. ТТ Попразднество Богородицы. 25. ТТ Святаго Климента Римскаго. 30. КТ Святаго апостола Андрея Первозваннаго.

Месяц Декабрь. 4. ТТ Святыя мученицы Варвары. 5. ТТ Преподобнаго Савы Священнаго. 6. КТ Святаго чюдотворца Николы. 9. КТ Зачатие Пресвятыя Богородицы. 13. КТ Святаго Евстратия и иже с ним. 17. ТТ Святаго пророка Данила и триех отрок. 20. КТ Святаго Игнатия богоносимаго. 21. ТТ Предпразднество Рожества Христова. Пост убо есть, поклони же в церкви не бывают. 25. КО Рожество Христово и до Богоявления.

Месяц Генварь. 1. КТ Святаго Великаго Василия. 6. КО Святое Богоявление. 7. КТ Собор Предтечев. 14. ТТ Святых отец избиенных. 16. ТТ Честных вериг апостола Петра. 17. КТ Преподобнаго Антония Великаго. 18. ТТ Святых Афонасия и Кирила. 20. КТ Преподобнаго Евфимия Великаго. 22. ТТ Святаго апостола Тимофея. 23. ТТ Святаго Климента Анкирскаго. 25. КТ Святаго Григория Богослова. 27. ТТ Пренесение мощей Иоанна Златоуста. 28. ТТ Святаго Ефрема Сирина. 29. ТТ Пренесение мощей Игнатия Богоносца. 31. ТТ Святых Кира и Иоанна.

Месяц Февраль. 1. ТТ Предпразднество Сретения и святаго Трифона. 2. КО Сретение Господне. 3. КТ Святаго Симеона. 24. КТ Обретение честныя главы Предтеча.

Месяц Март. 9. ТТ Святых 40 мученик. 25. КО Благовещение Пресвятыя Богородицы.

Месяц Апрель. 23. КТ Святаго великомученика Еоргия. 25. КТ Святаго и евангелиста Марка. 30. КТ Святаго Иакова Зеведеова.

(л. 134) Месяц Май. 2. КТ Святаго Афонасия Александрскаго. 8. КТ Святаго апостола Иоанна Богослова. 8. КТ Святаго апостола Симона Зилота. 15. ТТ Проподобнаго Пахомия Великаго. 21. КТ Святых Констянтина и Елены. 24. ТТ Святаго Симеона чюдотворца.

Месяц Июнь. 8. КТ Святаго Феодора Стратилата. 11. КТ Святых апостол Варфоломея и Варнавы. 14. ТТ Святаго Пророка Иелисея. 16. КТ Святаго апостола Июды. 24. КО Рожество святаго Иоана Предтеча. 29. КО Святых апостол Петра и Павла. 30. ТТ Святых апостол 12.

Месяц Июль. 1. ТТ Святых Козмы и Дамияна. 2. ТТ Положение ризы. 8. КТ Святаго великомученика Прокопия. 11. ТТ Святыя мученицы Евфимии. 13. ТТ Святаго архистратига Гаврила. 15. ТТ Святых Кирика и Улиты. 20. КТ Святаго пророка Илии. 22. ТТ Святыя Марии Магдалини. 25. ТТ Успепие святыя Анны. 27. КТ Святаго мученика Пантелеймона.

Месяц Август. 1. ТТ Святых Маккавей. 2. ТТ Пренесение мощей первомученика Стефана. 3. ТТ Предпразднество Преображения. 6. КО Преображение Господне. 7. ТТ Попразднество Преображения. 9. КТ Святаго апостола Матфея. 14. ТТ Предпразднество Успения Богородицы. 15. КО Успение Пресвятыя Богородицы и попразднество. 24. ТТ Обретение мощей апостола Варфоломея. 29. КО Усекновение главы Предтечевы. 31. ТТ Честнаго пояса святыя Богородицы. До зде о сих.

И зри, отче честный, в составленем от святаго оного типице сем, иже от божественнаго писания свидетельствован по вышереченному от него, яко всех божественных 12 апостол памяти равно в средних праздницех вочтени суть, разве единого дне святых Петра и Павла, той бо един к господским праздником причтен, сицевыя ради вины. От книги толкования заповедей Господних, от слова 57-го. И се же ведети лепо есть, яко праздник святых апостол Петра и Павла с господскими счетан бысть, (л. 134 об.) не яко менши суть от сих прочии божественнии апостоли и того ради отделени суть памяти таковых дние их или иного ради чесого, не буди то, но обычая ради бываемаго о разрешении в той день. И да не кто яко меньша сих прочая апостолы вменяет никако же, понеже вси вкупе ученицы Господни суть и тоя же благодати Божия апостольству сподоблени быша. Но понеже людие вси день той, яко самую великую и пречестную имут пасху, сего ради отлучен бысть сей праздник от прочих апостол и с Господскими счетася. И сия убо до зде. И зри, честнейший господине мой зде, како святый сей всяко суетно мнение возрази и чюдне изрече вину, ея же ради от прочих божественных апостол отлучен праздник двою онех светил и благословно отъят вину и заусти умаляющих прочих от сих. Не яко, рече, менши прочии апостоли от сих, но обычая ради бывающаго о разрешении в той день, в прочих же равны во всем и вся им обща суть, якоже выше речеся нами вмале о сих, аще и грубе и невежественне. И ниже пост он, иже по пятдесятницы, егоже мы нарицаем святых апостол, предъочищения ради или чести праздника апостолского уставлен, якоже нецыи мнят и от сего готову имут вину различие ввести и умалити прочих божественных апостол от сих, не добре разумевающе о в сем. Но от самех убо божественных апостол пост он уставлен и предан бысть, якоже пишет в завещании их, но еже бо узаконоположити им о празднице святыя Пасхи и прочих, яве взакониша и сей, глаголет бо тамо сице о нем.

От заповедей святых апостол. И по еже праздновати вам пятдесятницу, празднуйте едину седмицу и потом поститеся, (л.135) по посте же сем всяку среду и пяток, и прочая. И зри, отче святый, за еже рещи, по посте же сем, явственно всем, яко от самех святых апостол уставлен пост он, а не праздника ради святых Петра и Павла, якоже нецыи неведущии мнят. Но и сами паки божественнии апостоли в заповедех своих равно вся памяти их праздновати и почитати предаша нам, глаголют бо сице и о сих.

Святых апостол завещание. Дни апостольския да празднуют, учители бо вам быша во Христа и Духа Святаго сподобиша. И зри, отче и господине мой, яко и зде о всех купно обдержно веление се, а не частно, сиречь о сем и о сем, якоже видим действуемо днесь. Паки же в книге толкования заповедей Господних в 57 слове в законнем правиле Иоанна Постника о сущих в запрещениях о пищи качества даемый устав, по внегда бо управити ему о сих воспоминает сице и о апостолских днех.

От законного правила Иоанна Постника. В суботу же и неделю да ни в коейждо снеди и питии, якове любо, запрещается, но быти не возбранену во всем, якоже и не имущии запрещения: сиречь на вино и на мясо мирским и на вся подобне. И на всяк праздник владычний и в пресвятыя Богородицы праздники и родителей ея и дванадесятих апостол, ему же прилучится имя и якове же есть день, быти невозбранену в снедех и питиих запрещаемому, яко ни среды, ни пятка, ни понедельника хранити в таковыя праздники, подобне же и Предтечевы два. И сея убо в реченнем Постникове правиле о сих. И зри, господине мой, и зде: не точию бо средних праздницех, но и с великими Христовы и Богородичны, купно же и равно всех божественныя их памяти счини.

И паки в той же книзе (л. 135 об.) толкования заповедей Господних, трудолюбствие предреченнаго преподобнаго Никона, написаны праздницы от типика Святыя Горы. И паки от Святыя Горы от некоего разумнейша и велика отца написаны праздницы к некоему во странах Антиохия Сирския безмолствующу. И паки Студиистии же, Иерусалимстии и Святыя Горы написаны вкупе и на три чины разлучены, их же множества ради не вписахом зде: хотяй же да вникнет в самую книгу ону и обрящет тамо разум тонок о сих. И во всех сих, господине мой, реченных книжных сведетельствах божественных и всехвалных дванадесяти апостол памяти равно всех в средних праздницех вчитаеми суть. Точию единых верховных Петра и Павла праздник, реченныя ради вины, от прочих отлучен и с Господскими сочтан. Ныне же всюду зрим трех точию от них, глаголю же, Петра и Павла и евангелиста Иоанна Богослова, праздницы их к Господским праздником причтени и всенощными бдении и светлыми торжествы почитаеми суть, и в лепоту. Прочих же всехвалных апостол памяти зело умнени от сих, яко ни единого бы и тогожде божественнаго лика же и числа, и не точию от равночестных им онех светил, но и от прочих многих святых, еже зело безместно мнится быти растленному нашему и худому уму. Яко же и у нас в монастыри, еже и твоя святость добре весть, мнози от святых всенощными бдении почитаеми суть, божественных же онех небесопарных орел и самовидцев Бога Слова и другов светоносныя их и мироподателныя нам во истинну и радостотворныя памяти презрени и преобидени мню, якоже и выше рех.

Обаче истинное не вем. Сего ради, честнейший господине мой, елика обретох в божественных (л. 136) писаниих, тако и возвестих святыни твоей. Аще ли другий некий имеется разум о сих, его же не вем аз, аще же ин кто весть от божественнаго и поклоняемаго Духа, к лучшему да пользует и просветит нас. Тем же и о всяцем какове любо слове или писании, еже аще неудобь разсудно обрящется, не смею аз грубый разсуждати или отвещателне рещи, но инем се попущаю кроме всякия належащия беды, точию ведение явлено творю и тщуся, елика сила, Божия ради благодати, свободен быти от сих, якоже божественный апостол к некоему написа: себе, рече, самого чиста соблюди и не приобщайся чюжих гресех.¹⁷¹ И зри, отче мой, о таковой вине творимое днесь, еда како человеческою волею чрез божественная писания или по забвению или по иной вине бываемо, еже Богу единому ведома суть, или паки и страшнее, аще по преобидению супротивное деется апостолским и отеческим учением, яко же изначала соборная церкви прият, понеже апостолское и отеческое учение двое некако и разделно ни бысть, ниже будет когда, якоже великий Мефодие к Студитяном рече, понеже вси от единого и тогожде Святаго Духа озарившеся божественнии апостоли и богоноснии отцы, и усты их Пресвятый Дух о угодных ему завеща и церкви предаде и на святых соборех утверди и запечатле. И еже мнетися изветом смотрения некоего отметати или истощите от онех что, коль страшно и бедно есть, якоже божественный апостол вопиет, яко аще, рече, мы или ангел с небесе,¹⁷² и прочее ведомо всем. И паки великий Евлогие, папа Александрский, глаголет сице о сем, яко аще кто от угодных богоносным отцем поколебит что, не к тому се смотрение наричем, но преступление и предателство веления и к Богу нечестие. (л. 136 об.) И зри, господине мой, како и той утвержает божественных отец. Кольми паче не таковым страшно и бедно есть, еже от онех поколебати что? И во исправление убо я в навершение скуднаго многажды святыми отцы устроено бысть, во умнение же и во истощание никако же никогда, якоже ныне в неких зрим; во истощание убо в неких, якоже мню, во инех же и в свершено отложение удобь дерзаемо суть, якоже о апостолстем 27-м правиле, еже и твоя святость не невесть паче множае нас, како о сем божественный святый Феодор Студит в двоих неких оглашениих своих к таковым изрече. Студитово. Не точию бо с яростию досаждают, но и бити начинают, таже и братию единообразну, потом же поношаеми о продерзании отвещавают не под правилом ятом быти, понеже, рече, не собою, но инеми бихом: соглаголание страсти, еже в лествицы приносяще слово, не ведуще, яко оно принуждно есть, не имея взаконения, и являет то сам отец, воспоминая апостолское сице глаголет: обличи, запрети, умоли,¹⁷³ а не бий. Аще убо не рече бити, кто смеяй приложити или отъяти от иже от апостола преданных? И инако же: аще еже не собою но инеми бити оставляет от согрешения, да оставлени будут вси мучители от убиственнаго греха, яко не собою, но слугами своими убиша апостолы и мученики. И да никто же глаголет, яко он, имя рек, мучи сего и сего, но да ищет по имени глаголати слугующая, еже есть несогласно. Како же и апостолское правило презрено будет глаголющее: епископа или прозвитера или диякона, биюща верныя или неверныя неправдовавша, изврещи повелеваем, убо еда како утаися Духу Святому воспомянути еже инеми бити? Но да не будет бл*дь сия. И сия убо святый сей. (л. 137) Нам же, честный отче, ни едино о сих слово: аще и не яко грех, но яко добродетель и в похвалу паче ныне имут сие, ниже лепо нам, паче же мне, грешну сущу, разсуждати сия и истязати по апостолскому вышереченному слову, еже себе чиста соблюди,¹⁷⁴ и прочая еже тамо, и яко же великий Василий глаголет: свое, рече, держи и, елика ти сила, свое бремя легко твори, отягчаваяй бо свое бремя понесет е. Мы же на предлежащее возвратимся. И зри, честный отче и господине, еда како сие вне церковнаго предания действуется ныне: зане мног страх и беда во всем божественнем писании лежит, еже аще и мало что преданных от Святаго Духа богоносными отцы поколебати, якоже и бывый святый собор соединения послежде всех в царствуюшем Констянтине граде при православных царех Романе и Коньсте на концы того завещаний запечатле некако о сих, сице глаголя. Собора, иже в Констянтин граде. Вся, яже бес церковнаго предания и учительства и воображения святых и приснопамятных отец обновляемая и творимая или по сем содеятися хотяща, – анафема. И по других глаголет: Яко иже в небрежение полагающих священная и божественная правила блаженных отец наших, иже и святую церковь утвержают и все християнское жительство украшающе, к божественному наставляют благоговеинству, – анафема. И зри, отче и господине, како сей святый собор вся суетная мнения двоими сими проклинаньми возрази, яко не лет кому ни мало от преданных святыми отцы преобидети, или мнимаго ради смотрения истощити что, понеже не человеческим умышлением, но от Святаго Духа предана и утвержена, якоже выше показано бысть. Сия же вся, отче честный, от начала даже до зде воспомянух святыни твоей, надеяся на яже (л. 137 об.) о Господе любовь твою и истинною, якоже отцу, изрекох вину, яко любовным союзом побежден, дерзнух о списании службы и словес, яже о святых. И паки о апостольских днех явленыя ради вины, якоже великий Василий в постных его глаголет сице о сем,¹⁷⁵ яко достоит послушателем наказаным писанием искушати яже от учитель глаголемая и согласная убо писанием приимати, туждая же отметати,¹⁷⁶ и паки в тех же сказуя еже от Христа реченное: той раб, уведевый волю Господа своего и не сотворив, биен будет много, неведый же и сотворив достойная ранам, биен будет мало. Сие же сказуя, великий сей вселенней светилник сице рече: яве есть таковый воображаяся невежеством и не избежен имать греха суд.¹⁷⁷ Аще бо не бых пришел, рече Господь, и глаголал им, греха не быша имели, ныне же вины не имут о гресе своем, божественному убо писанию всюду всем волю Божию возвещающу, не яко с неуведевшими таковый мнее судим будет, но с онеми паче зелнеише осужден будет, о них же писано есть, яко аспиды глухы затыкающи уши свои, еже не слышати гласа обовающих. И сия убо великий Василий. В божественней же Лествицы паки глаголет о сем: не непщуй, рече, неведение, неведый бо, сотворив достойная ранам, биен будет, яко не навыче.¹⁷⁸ Глаголет же и божественный Златоуст, яко подобает, рече, со всяцем опаством испытовати божественная писания и последовати им, обаче божественным, яко многа суть писания и божественна не суть, И тако, аще вемы с Богом опасно и праве разумевати та, на куюждо вещь приемлем подобающая. Аще ли ни и паче подобнаго сия приемлюще, горши паче неведущих писания обрящемся. Всяка бо прелесть и ересь сице введена бысть житию от еже неведети (л. 138) комуждо праве, но якоже восхоте и умысли, тако прият, понеже оружия духовна суть та, но аще не вемы управити оружия и вооружите добре себе, та убо имут крепость свою, приемлющих же некако же пользуют в чесом. Положим бо, рече, быти броня крепки и шлем и щит и копие. Таже приимет кто оружия сия, и броня убо да налагает на нозе, шлем же вместо главы на лице, и щит не на перси наложит, но да любопрится обесити на ногах, убо возможет ли что оружие ползовати его, а ни ли и вредится, всякому явственно сие. Но не от немощи оружия, но от неискуства неведящаго добре приимати та. Сице и о писаниих: аще чин их смятем, свою убо силу и тако имут та, нас же никогда пользуют отнюдь. И сия убо божественный Златоуст о неведущих добре разумевати священная писания учит. А о еже по разуму, еже по Бозе, и правостию сердца шествующим в сих, о таковых глаголют отцы, яко аще благословне от божественных писаний и согласно древле бывшим богоносным отцем пишемо или глаголемо от кого, ничтоже может возбранити того: и паче же, честный господине мой, яко не о догматех веры глаголемое от нас, но о деянии церковнаго чина же и предания богоносных отец, яко еже о вере благодати ради Божия древле на святых соборех отцы со опаством очистиша вся и предаша нам, в не поколебимы есмы Христовою благодатию в сих. Сего ради не требе есть взыскания о таковых или с еретики каковеми претися и упражнятися в сих, яко предваривше отцы отлучиша сих от нас. И ниже тии приемлют наша или покаряются нам, ниже мы пагубное и развращенное учение их, и словопретися безвременно и всуе не лепо есть. Вине, рече, не сущи, еллина нечестива не парицай, глаголет божественный Златоуст. (л. 138 об.) И сия, отче мой, якоже и прежде рех, вина смущая и устрашая помысл мой и стреча сердце мое, дóндеже поболех и обретох божественная писания, свидетельствующа о сих. И яко убо таковая обрет, много порадовахся о сих, яко бех готов, ища вину во угождение божественных онех всемирных светил. И яко явлены оны книжны и обдержны свидетельства удержах по писанному, яко при двою, рече, или триех сведетелех станет всяк глагол. Зде же и множайшая Божиею благодатию от божественных писаний и самех тех божественных апостол и отеческих законных преданий, их же и совокупих к ведению и к ползе своей же и искренняго. Вящшаго же ради извещения грубости моея, паче же бояся и никако же отнюдь веруя своему разуму когда, со многою боязнию и смотрением прилагаю се, яко, аще имать ин некий разум добрейший от сих, чтый да смотряет и разумевает, и якоже Богу благоугодно, сице да будет. И аз радуюся о сем, иский паче лучшее вашею святынею навыкнути о сих. Тем же, якоже присно глаголю, яко грешен есмь и окаянен, но якоже непщую инок по чину, паче же иноком главу имам соборную церковь и предначальствующих ей. Соборную же церковь егда реку, не стены глаголю но истинная веления и уставы благочестия. И Божиею благодатию – общий владыка наш и великий господин, святейший патриарх, предержа и украшая апостольский престол, и прочих архиерей сонм. И аще хощем таково что навыкнути церковное, недоведомо нам, или омышление имый в чесом, тамо достоит возлагати и навыкнути истинное от них, обаче и сице не собою, но ходатайством (л. 139) посреде некако вышележащаго нас чина служебническаго, якоже божественный Дионисий глаголет во еже к Димофилу послании своем: аще и о иной вине беседует и учит, но причаствует убо слово и к сему, глаголет бо тамо сице о сем:

Сущее. Сам убо желанию и ярости и слову по достоинству отлучай. Тебе же божественнии служебницы, и сим священницы, священноначалницы же священником, священноначалником же апостоли и апостольстии преемницы. И аще кто где от подобнаго согрешит, от единоначалных святых исправится, и не возвратится чин на чин, но кождо в чину и службе своей будет.¹⁷⁹

Толк. Наричет чин церковный, яко да иночествующим диякони и сим презвитери, и презвитером епископи, епископом же апостоли и тех преемницы. Во апостольских же преемницех о единочинных запрещение; апостольския же преемники иже ныне патриархи глаголют. И паки:

Сущее. Ты посреде служебник, егда есть время изучайся, их же ради и быти слуга сподобился еси.

Толк. Яко иже божественная ищущеи от презвитер навыкнути, не собою се деяти должни суть, аще и иноцы будут, но посреди диякон, и се егда подобное время призовет.

И сия убо сице божественный Дионисий подлежащим чиновом от вышележащих исправлятися учит и не возбраняти богопреданный чин. Не бо, рече, разделися на ся Бог, како бо станет царство Его? И аще убо от священник навыцати подобающая ходатайством божественных слуг, якоже слово показа, кольми паче ко священноначалническу началнику, иже и архиереом архиерей, и апостольския (л. 139 об.) чести достоинством почтен святейший владыка наш патриарх? Тем же недостойный аз судих в себе по величеству оного высоты и, ходатая честна избрав, представити тому, отнюду же в лепоту, якоже мню, ко твоей святыни притекох, не яко служителя сущ(а?) имущу чин, но рукоположение презвитерства от оного святости имый еси и вселенскаго собора судом и изволением благочестиваго государя нашего царя в пречестней и чюдотворней обители архимандрита чином почтен. Ельма же ко твоему благоговеинству слово притече, ничто же возбраняющее прочее, но и благовременно, мню, воспомянути зде часть некую от сущих в тебе благих. Молю же тя прощение подати ми о сих и не мнети ласкание или искус некий быти глаголемая от нас, – веси бо, яко чюжда нам сия, иже просте вся и не льстивне обыкшим глаголати же и творити тебе, – ельма сладко нам бе видение твое, ныне же и зело слышание и собеседование к тебе, аще и приимеши сущею в тебе кротостию сия. Аще ли же начнеши отметати и облыгати яко лжущих нас, не пощадим, но укажем самеми вещьми смиряющася тя паче, а не по истинне творяща се. И нам убо удобь будет бес подвига победа в сих, твоего же побеждения преславно некое и нарочито знамение и болшее отсюду и не худо указание явится добродетелей твоих. И ниже ко оному прибегнути ти мощно есть и благословно мнетися отразити глаголемая от нас, яко многих мнением или слухом некоим не истинным прельщаеми есмы. Великая некая и дивная уверихомся непщевати о тебе. Аще бы и тако, многих мнение паче истинны (л. 140) не подобает предпочести. Случает бо ся множицею, и не чюдо, многих мнению являтися ложну, опасному испытанию предварившу, и ни едину прочее беду в зазоре от сего имети. Аще бы никогда же мы искус твоего жительства прияли быхом, видел бы ся тебе извет быти некий благословен. Аще ли же и спожихом ти в летех не малех, и от внешних вяшше мы паче многих неже ин кто, разве иже от тебе по духу рожденных, чрез все время жития насладихомся твоего совета. Кое слово будет уветно, еже неверным глаголемым от нас быти? Тем же всяку извету благословну и ответу праведну отъяту и иземше себе порицателнаго от тебе зазора, удобь на указание добродетелей твоих пойдем. Мноземи убо и инеми, но и паче всех от збывшагося ныне на тебе смотрения, высокое же и безстрастное жителства и души твоея чистоту укажем и реченное самеми делы и вещьми истинными покусимся утвердити. Не неведомо убо, о блаженне, всем ум имущим, колика высота и достоинство пастырскаго председания и чести, еже душам начальствовати и настояти и спасены приводити Христови. Колик же и каков страх и трепет присно вещь в себе имать, не бо якоже о безсловесных зде сотворяемо видим. О безсловесных бо пастырех – хотящии растлити стадо, егда узрят того от стада бежаща, оставльше еже ко оному брань, чред расхищением доволни бывают. Зде же, аще и все возмут стадо, ниже тако пастыря отступают, но и паче неистовятся и настоят со многим сверепством и не первее престают, дóндеже или оного низложат, или побеждени будут. Паки же свое аще добре и по лепоте управит, (л. 140 об.) едино же овча от ограды волкохищно небрежением того, а не реку не искуством, будет, что будет отвещати к домувладыце, не все ли ему паки свое спасение превратити? Сего ради многа трезвения, премудрости же и разума потреба и тмами очес ко еже отвсюду обзирати душевное имство. Паки же егда внешнии злодеев по законех имут, многую показуют власть над ними и неволею возбраняют своя им деяти нравы. Зде же не нудящему, но увещевающему подобает творити лучша таковаго, да, всякими виды умышлений прошед, изряднейшим врачеванием недугующаго здравия сподобит. Не точию же, но и лести есть некогда и прелщения таковому потреба. И да не странно тебе и преславно глаголемое явится. Аще убо по всему род прельщения зол и несть в потребное когда сего приимати, то готови мы о сем суд воздати. Аще ли же не присно вещь привредна, но произволением творящаго ю, зла или добра бывает, да не будет ти сие указание отметно. Приступив убо к некоему от врачев, вопроси, како от недуга страждущих свобождают, и услышиши, яко не довлеются хитростию единою, но есть егда и прельщение приемлюще и еже от него помощь примесивше, сице к первому здравию страждущаго приведоша. Егда бо злоугодное болящих и ожесточание недуга не приемлет советов врачевских, тогда в прелщения обличие одеятися нужда, да яко же во игралищи бывающих истинну сосенити возмогут. Впаде бо некогда некто во огницу напрасно, и пламень со многою зелностию воздвизашеся люте, и убо от могущих угасити (л. 141) огнь вещей отвращашеся недужный и не приимаше. Желаше же много и налегаше входящих к нему всех, прося вино много нерастворено ему дати и губителнаго сего вожделения насладитися попустити: не бо огницу возжещи токмо имел бы, но в изумление окаянный пострадати, аще бы кто ему противу сей сотворил благодати. И зде убо хитрости недоумеющейся и ни едино же ухищрение имущей, но отнюдь истощене всячески бывши, вшедши прелыцение толику показа свою силу, елику абие ти днесь представлю. Врач убо, сосуд скуделен прием, внове произшедший от пещи, и погружь и в вине зело мнозе, исторг паки празден и воды наполнив, повеле храмину, идеже недужный слежаше, отвсюду завесами осенити, дабы свет не обличил лести, и дает страждущему, яко исполнь нерастворения испити. Он же, прежде даже в руку прияти, вони абие припадши, ниже разсмотрити данное стерпевает, но сею извеща вся и, тмою окраден быв, от вожделения же понуждаем тощно данное похитив и со многим усердием напився доволно, оттрясе абие дышущий в нем пламень, и надлежащия ему беды избегнув. Виде ли прельщения ползу? И аще вся хотел бы кто врачевския хитрости исчитати, то в безмернуюю долготу отпадет слово. Не токмо же исцеляющих телеса, но и о душевных недузех прилежащих обрел бы кто начасте сею действующих лечьбою. Сице многия июдейския тмы оны блаженный приведе Павел. С сим изволением Тимофея обреза, Галатом бо запрещая глаголет, яко обрезающихся (л. 141об.) Христос не ползует ничтоже,¹⁸⁰ сего ради тщету непщуя по яже во Христа вере яже от закона правду. Толико бо благовременное прелыцение приобретение имать, яко многим зане не прелстиша, и суд множицею воздати. Паче же ниже прелщение такову вещь подобает нарицати, но строение некое и премудрость и художество изрядно. Но и тако, о чюдне, страха многа таковому и боязни потреба по предреченному нами, да не како раздранное хотя сшити болшу скважню прокопает и исправити падшее тщася, горшее падение устроит, якоже некий духоприятен глаголет: есть, рече, иного лечба другому смертно бывает, и есть егда тожде и томужде во время приносимо лечба, в не время же паки смерть приносит. Тем же трезвение и мног разум и неусыпно достоит имети к своему же и прочих хранению душевное око, да не стадо Христово буйно и гобзуюше прием и благоупитанно, таже от невнимания растлив то, прогневает на ся иже тако возлюбившаго е Бога, яко за е спасение и честь самого себе предати. Ельма же сице вещь трепетна и ужасна и поскольку таковый мног страх в себе и хранение имать, потолику честию достоинства высок и достохвален: колика же и какова мзда того и воздаяние толь велие зело и преславно? Что бо слыши от сего будет высочае, яко, по блаженному Иову, персти сущу и калу уста Божия сподобитися быти по великаго и истиннаго света гласу, яко сам сие обеща глаголя, изводяй, рече, честное от недостойнаго, яко уста моя будет,¹⁸¹ наставит кто ближняго, то по силе человечестей мне подобится, рече Господь. Виде ли труда воздаяние преславно чюдное же и высокое и великолепное чести, и в правду? Понеже обучая и себе в постничестве и имения (л. 142) требующим раздавая или етерако обидимым помогая пользуют убо и ближних нечто, толико же меньши сея вещи, елико посредство души к телу, по вышереченному оному светилу: никий бо, рече, тако дар от нас Богу благоприятен, яко иже душа словесныя тому покаянием приносити. Тем же и глаголет: не блажи, рече, иже имения но иже овца словесныя Христови приносящих.¹⁸² Той бо и есть и глаголется быти пастырь, иже от Бога данною ему чистотою иных скверну отмывая и погибшия словесныя овца незлобием своим и тщанием и молитвою взыскати и исправити могий. Якову же твоего священнолепнаго верха душу уверихся быти за непогрешное некое и истинное знамение на тебе и велие вещи тоя указание, по священному слову, понеже истиннаго пастыря любовь показует, любве бо ради, рече, пастырь распятся.¹⁸³ Веси же, о чюдне, колика оноя непреборимая и во вся могущая сила. Христос убо вся оставль чюдеса же и знамения, яже хотяху навершатися от апостол, в познание ученик своих, ту полагает. О сем, рече, познают, яко мои есте ученицы, аще любите друг друга.¹⁸⁴ Павел же исполнение закона сию рече быти.¹⁸⁵ И сие убо изрядное благое познание ученик Христовех вем доблественно в твоей души насаждено и многим плодом кипяще. Не отметно же и сему указание и достоверно вскоре на среду привести покушуся. Еже по во ад сошествии и по воскресении своем Христос учеником Себе являя, внегда трикратным вопрошением отвержение верховнаго исправи, за любовное же воздаяние тому абие во вселенней еже о овцах паству вручает. Сице и зде тойжде и един Венцедавец, Иже (л. 142 об.) сице тя к сему упремудрив и управив такова, якову же лепо быти служителю страшных Его божественных таинств, на начальственное светило возвысив, братнее наставление ввери, яко мощну сущну и силну тех водити. Како бо? Иже и прежде бытия нашего опасно сведый наша, аще бы ведел недовлеющу ти душу к величеству вещи, не бы на толику высоту председания возведену быти удостоил, ниже бы паче меры отягчив корабль бременем и не утвердив того всячески, посреде волн влаятися оставил или и погрязнути в пучине безмерней. Аще бо скуделник брения о своей хитрости разсуждает, да не скудости ради или чрезмерия огня непотребны сотворит скуделы, и толик разум в человеце, яко ведети известно меру бремени мску или клюсяте, да не тяжести количеством неначаемо что преткнувся постражет, не множае ли паче много и неосуждено весть яже о нас создавый по единому сердца наша, иже вся на ползу нам строяй неизследимый Божий премудрый промысл? Убо виде ли, яко истинствуя в сих и кроме всякого неудобства показахом души твоея светлость от величества вещи? Аще ли восхощем, и родных ти ума сил согласие и смирение тричастнаго, видимыя же и умныя сугубо пятерицы, обличити повинутие, то обрящем тя овем сопряпрягша родныя души добродетели и удобь низложивша сими роднейших осмим триех предстателей, овем же довлеюще подлежащим вышележащее и комуждо отдающа по достоянию и нимало от естественнаго движима стояния, овех же ко внутрешним внешняя превратив действия и удержав (л. 143) владычественнейших и словеснейших броздами бесчинная раболепнейших и безсловеснейших движения. Обыче бо некако сих безсловесие, отрешився воздержания соуз, взыгравати вины страстей и яко в смертных тем пастися пажитех. Не точию же, но и мудрости твоея аще хощеши произнести нам указание, то удобь и на сию часть пойдем обличения и покажем разумична тя и смотреливна, боголюбна же и друголюбна и мудролюбна. Ельма же удобно нам сие, еже аще восхотели быхом рещи добродетели твоя готову имуще вину, светла бо еси вещь похвалы, но достоит сократити, а не лихословити в сицевых, да не слухом ратно слово и безсластно пресыщением сотворим. Тем же и оставльше доброты твоея собирание плести, к концу в запечатление паки глаголем о предлежащей вине. Ты же, о честный владыко мой, якоже Божия благодать споспешит же и управит тя, да попечешися о сих, всехвалныя апостолы имый помощники себе, паче же яко в нынешнее время с Богом могущу ти на се, подобно время улучив, великому господину, святейшему патриарху возвести о сем, прочет сам прежде и разсудив. И аще кроме зазора какова любо будут написанная сведетельства зде, Богу о сем возслем благодать просветившему нас божественными писании о сих. Аще ли же ин некий разум имать сокровен, якоже и прежде рех, да получим и мы грубии, молюся, от вашея святыни учительства некоего о таковых. Обаче аз сие реку, якоже божественный Павел глаголет учеником... аще инии мнози от лика святых, иже не о нашем благодеянии, аще не дерзостно рещи, но Бога ради и своего ради спасения кождо подвизася в жизни сей: овии в мученичестве, ови же во архиерействе (л. 143 об.) и в посте и различными исправлении во святыни просияша по мере доблестей их. Аще и се велико и достохвално зело, почитаеми нами памяти их, всенощными бдении и светлыми торжествы, и аще о таковых, иже вчера и днесь явльшихся святых и ни единому благодетельству во общую пользу миру виновни быша в жизни их, ниже словом учения или и етерако послужиша нам. Сие же, глаголю, не отметая или уничижая святых, не буди то, далече да будет от нас таковая хула. Предварив бо рех, яко с верою душевною и со упованием почитаю и люблю и призываю богоприятныя молитвы святых. Но якоже Господь к фарисеом тогда: тщащихся одесятствуете, рече, от всякого зелия и остависте вяшшая закону суд и милость и веру; сия же подобаше творити, но и онех не оставляти,¹⁸⁶ их же и укорив глаголаше: вожди, рече, слепии, оцеждающеи комары, вельбуды же пожирающе.¹⁸⁷ Тако и зде: аще убо многих святителей и преподобных и мученик памяти празднуем и бдении почитаем и светлыми торжествы, множае паче и зело, якоже мы грубии растленным своим разумом мним, онех, иже толиким благодатем виновни быша нам и толики труды и болезни подъяша о нас, ими же идолскаго бесования избавихомся и Богу живу и истинну служити сподобихомся, иже во тме тма беxом прежде, ныне же свет о Господе,¹⁸⁸ якоже божественный Павел рече, и прияхом оставление древняго нечестия, прегрешением прощение муки избавление, правду и освящение, и еже страшнейше и ужаснее и зело преславно в неосуждено всего высочайше божественную ону трапезу и безмертную самого пречистаго и пресвятаго тела Владычня и боготочныя и животворящия крови Его (л. 144) и, да сокращеннее реку, вся она неизреченная благая, ими же единородный Сын Божий пришествием своим облагодетельствова нас: ова уже подаде, ова же обеща. И сия убо, яже прияхом, толь чюдна и высока, а яже во уповании положи – какова: пременение смерти, воскресение телесем и нетление, слава же и свет и веселие неизреченное, сретение Судии на облацех и присное и ненасыщаемое того зрение, еже со ангелы соединение и со архангелы ликование, и на небесех с ними сопребывание, присносущная она вечная жизнь и бесконечная, благая она, их же око не виде, ни ухо слыша и на сердце человеку не взыде, яже уготова Бог любящим Его. И вся сия онех служением даровашася нам, и толиким и таковым благим ходатае быша нам божественнии они купно все самовидцы Слова и слуги. И сие не от смышления глаголю. Слыши убо, что о сих богоглаголивая она рекоша уста: всяк бо, рече, иже аще призовет имя Господне, спасется. Како же призовут, в него же не вероваша? Како же веруют, его же не услышаша? Како же услышат бес проповедающаго? Како же, рече, проповедят, аще не послани будут?¹⁸⁹ Видиши ли, аще не бы послани были и проповедали, како бы могли мы услышати и веровати? И аще не бы послушали и веровали, чюжди были быхом спасения. И зри, яко по Христе Бозе начало нам всякого блага и спасению вина от них бе. А яко тмами страдания и смерти прияша о нас, слыши его паки, что глаголет учеником: присно бо мы в смерть предаемся Исуса ради,¹⁹⁰ и прочая. Тем же смерть убо, рече, в нас действуется, а живот в вас.¹⁹¹ Видиши ли, яко в них убо смерти и беды, (л. 144 об.) в нас же живот и слава и честь. И паки: мы, рече, буи Христа ради, вы же мудри о Христе. Мы немощни, вы же крепцы. Вы славни, мы же бесчестни,¹⁹² и прочая. Все же, рече, возлюбленнии о вашем создании и утвержении.¹⁹³ И паки: не себе бо, рече, проповедуем, но Христа Исуса Господа, себе же самих рабы вам, Исуса Христа Господа ради.¹⁹⁴ И паки: вся, рече, терплю избраных ради, да и тии спасение улучат¹⁹⁵ и многа такова.

Виде ли, господине и отче мой, яко уроди и немощни и бесчестни нас ради они не точию же, но и рабы: нам бо служаху и о нас вся страдания и скорби их. И яко да не мнит кто инех таковых быти по них, глаголет: мню бо, рече, яко Бог нас посланники последняя яви, яко насмертники, зане быхом позор миру, ангелом же и человеком.¹⁹⁶ А яко обща им беху вся, слыши того же богопроповедника, паки глаголюща: кто убо, рече, Павел, кто же ли Аполлос или Кифа, но точию служителе, ими же веровасте. Аз, рече, насадих, Аполлос напои, Бог же возрасти. Тем же ни насаждаяй есть что, ни напаяяй, но возрастаяй Бог, насаждаяй же и напояяй едино еста.¹⁹⁷ И паки: аще, рече, аз, аще ли они, тако проповедуем, и тако веровасте.¹⁹⁸ Видиши ли, яко обще исправление их, якоже и обще духа подание им: прияша кождо их благодать ону неизреченную и, яко пернати нецыи, един множайшую часть обтече вселенныя и исполниша словесы всю елико солнце назирает поднебесную, злобу истерзающе, капища, сквары, жертвища бесовская разрушающе, со дияволом борющеся и тмами скорби и беды подъемлюще, на всяк день умирающе, и отвсюду исторгоша терние греховное и дияволе разрушиша краеградие, (л. 145) всюду благочестия исполниша. И безроднии они усмошевцы и рыбари любомудрец быша премудрейши и царей светлейши, и ни земля, ни море, ниже ино кое место не непричастно тех исправлением, якоже рече некий от них, великая труба истинне: еда, рече, не слышаша, но паче во всю землю изыде вещание их и в концы вселенныя глаголы их.¹⁹⁹ И иже толицыи и таковии и толиким благим ходатае нам, дивлюся, како яже о них тщание презрено от нас. Дозде, честный отче и господине, о сих.

Паки же во еже к Селуняном втором послании в зачале 275 божественный Павел, о пришествии Господни сказуя, учит не прелщатися им ни по единому же образу, ниже мнети отнюдь наставше уже пришествие Его, и учит не прежде быти пришествию Христову, аще не отступление прежде приидет и потом антихрист, сын погибельный, его же пришествию глаголет быти в знамениих и чюдесех лживых по действу сатанину. И прежде убо самую главизну сию, якоже в печатех Московския друкарни стоит, тако зде вообразим.

Тайна бо уже деется беззаконию, точию держаяй ныне, дóндеже от среды будет. И тогда явится беззаконный, его же Господь Исус убиет духом уст своих и упразднит явлением пришествия своего его же есть пришествие по действу сатанину во всякой силе и знамениих и чюдесех ложных и во всякой льсти, и неправде в погибающих.²⁰⁰ И сия убо сице имут тамо.

И зри, отче честный, его же рече Господь Исус убиет духом уст своих и упразднит явлением пришествия своего, его же есть пришествие по действу сатанину и прочая. И воньми ми зде силу слова и виждь по сему слогу, (л. 145 об.) чье пришествие будет по действу сатанину, еже страшно зело, пощади нас Господи от таковыя хулы. В книзе же святаго и божественнаго Иоанна Дамаскина, глаголемой «Небеса»,²⁰¹ не тако лежит речь сия, но якоже есть тамо сице и зде предложим.²⁰²

Подобает убо евангелию проповедатися во всех языцех, и тогда явится беззаконный, его же есть пришествие по действу сатанину, во всякой силе и знамениих и чюдесех ложных и во всякой льсти и неправде в погибающих, его же Господь Исус погубит словом уст Своих и упразднит явлением пришествия своего. Сице убо тамо сия. И зри, честный отче и господине мой, разум божественнаго мужа сего, како изящно раздели гранес и апостолький разум объяви и показа лестьца и врага Божия антихриста пришествие по действу сатанину, от Христова же лица отсече таковую хулу. Обаче аз не вем, ниже смею по тонку истязати или разсуждати в сих, яко невежда сый и груб. Точию ведение явлено сотворих святыни твоей, по неже таковая речь обдержна всем приносит пользу или тщету, зане в церкви Божии присно прочитаема суть. Во всех же сих, честный господине мой, от начала даже до зде, аще обрящется нечто прочитающим полезно к созиданию души, всех благих дателю Богу благодать, Того бо есть дар, яко да сподоблюся и аз, за молитв ползовавшихся, иже во святей Лествицы глаголемаго о таковых в кале сами суще, рече, образу еже тех тамо погружения мимоходящая учат о спасении тех то поведающе, яко да ни они тем же впаднут путем, и убо инех ради спасения и тех всесилный, от кала избавль,²⁰³ и в лепоту зело. Вся бо мощна тому и ничтоже не немощно ему. Прочее же, молюся (л. 146) святыни твоей, незабытна мя имети в богоприятных ти молитвах ко Господу всегда, яко да подаст ми время покаяния и исправление житию. Да и аз недостойный милость получю от Христа Бога моего благости ради и человеколюбия Его, Ему же хваление и слава в бесконечныя веки. Аминь.

(Из рукописи Казанской Духовной Академии № 1011, бывшей Соловецкой библиотеки № 901)

(л. 174) О сложении перстов, еже которыми персты десныя руки подобает всякому православному християнину воображати на себе знамение честнаго креста.²⁰⁴

Понеже прошение твое бысть, и понудил мя еси, еже дати тебе написано твердое же и известное сведетелство²⁰⁵ от божественных писаний о сложении перстов десныя руки, ими же воображаем на себе вернии знамение честнаго креста, и что лепо есть, яко да творим, да не неведением посими от истинны отпадем и под клятвы отеческия себе подложим, яко же впредыдый слово объявит. И ты убо, якоже есть вера твоя и любовь, принудил еси недостоинство мое. Аз же, ведая грубость свою, яко выше есть силы моея, отлагах сие, от совести же стречем²⁰⁶ всегда, паче же и мнозех зря сомнящихся о сем. Еще же и словеса отеческая во уме приях, якоже глаголют о сем: мнози, рече, глаголющии, творящии же мали, но никто же должен есть своего ради нерадения слово Божие таити, но исповедовати убо всем свою немощь, Божия же истинны не скрывати. И паки великий Василий глаголет: подобает, рече, послушником, имущим искус божественных писаний, яже от учитель глаголемая искушати и согласная убо писанием приимати, несогласная же отметати.²⁰⁷ Подобне же и великий Афанасий: всяк,²⁰⁸ рече, приемый от Бога разсуждение, последуя пастырю неискусному, мучен будет. Тако же и божественный Златоуст, толкуя еже во евангелии Господь рече: на Моисеове седалищи седоша книжницы, и прочая, глаголет, (л. 174 об.) яко не достоин истязовати глаголющих или пишущих, но смотрити и разсуждати силу пишемых или глаголемых и, аще согласно взаконенным божественным писанием, приимати и послушати и покарятися, аще же не согласно по коему любо образу, не достоит послушати и приимати глаголемая или пишемая, но и отвращатися и отбегати от них, како кто любо аще есть, по еже от апостола реченному, яко аще мы, или ангел благовестит вам паче, и прочая.²⁰⁹ Над всеми же сими и сам божественный апостол явственне сему учит, к Солуняном пиша: вся, рече, искушающе доброе содержите.²¹⁰ Сего ради ко утвержению своему же и твоему и всякого вернаго о Христе, еже обретох в божественнем писании, о сем написую ти зде. Имать же сице.

О святейшем Мелетии, патриарсе Антиохийстем. (на полях – Псалтырь Московской друкарни 7150 году, Книга Кирила Иерусалимскаго, слово о кресте, глава 14).²¹¹ Некогда собор бысть арияном с верными в лето его, и много глаголющим окаянным арияном о развращении православныя веры, паче же о самом божественнем таинстве, тогда востав богословесный муж Мелетий, патриарх, правила по закону управления имея, и людем, просящим у него скораго учения, он же по божественней благодати, хотя еретики устрашити и посрамити и вся люди удивити, показа им три персты, и не бысть знамения, потом же два совокупив в един пригнув, благослови люди.²¹² И изыде от него огнь, яко молния, и достохвалный он испусти глас: трие убо ипостаси разу(л. 175)меваем; о едином же существе беседуем. И тако посрами еретики. Сице убо о Милетии²¹³ поветвуется. Сей же блаженный Мелетий²¹⁴ бысть во время святаго втораго вселенскаго собора, бывшаго в Констянтинеграде, во царство Феодосия Великаго. Смотри же в повести сей: показа, рече, три персты, и не бысть знамения. Кия же три персты показа первое, егда не бысть знамения, кия же ли паки, два совокупль и един пригнув, ими же и люди благослови, сего спасатель известно не изъясни. Нецыи же разумевают сие, еже и истинно быти мню, яко первее показа блаженный Мелетий три персты десницы своея, еже есть палец указателный и великосредний, разлучены друг от друга, от них же тогда и знамения не бысть, зане не сложны и не соединены показа, понеже подвиг ему бе²¹⁵ ко арияном тогда, иже на Сыновне, о дерзостнаго оного языка же о мысли, хулящим Божество, и в создание²¹⁶ и тварь низвождаху окаяннии и от Отча Его отлучаху существа. Таже богословесный он муж, от тех же триех перстов два совокупль, си есть указателный и средний, великий же перст,²¹⁷ си есть палец, к прочим двум, си есть ко близосреднему и малому пригнув, являя совокуплением триех сих перстов святую Троицу единосущественну,²¹⁸ совокуплением же двух перстов²¹⁹ – во Христе едином два супротивна стекшася естества, и не к тому уже показует точию, но сими двема персты благослови люди,²²⁰ (л. 175 об.) и тогда изыде от него огнь, и прочая. Являет же ся сице и зело согласно богословцем всем, зане оба таинства, сиречь святыя Троицы и смотрения, воспроповеда ясно всем сим. Отцу бо Сына единосущна показа, и не нага от приятия, по Несториеву²²¹ злоумию, но того же единого преже век рожденнаго горе без матере от Отца, того же и доле от Матере без отца, во единой ипостаси сугуба естеством. Сице убо благословно видится²²² изоображением перстов святому действовати тогда, аще и списатель о сем темно некако и недоуметелно написа. Зане аще бы, егда первое показа три персты несложны и не бысть знамения, потом же великий он палец к тем же двум пригнул бы, ихже исперва с ним несложны показа, кая бы потреба спасателю многословити сице: показа три персты, и не бысть знамения, он же два совокупль и един пригнув, но рек бы убо сице ясно краткими словесы, яко показа три персты несложны, и не бысть знамения, он же совокупль их, еже и удобнее бы рещи и всем явствено было бы, яко три персты совокупил, их же исперва не сложны показа? Но понеже не сице святый он изообрази тогда и великий он перст не к тем же двум пригнул, их же исперва с ним показа, но ко инем, сиречь ко близосреднему и малому, сего ради и списатель пригнутие единого перста воспомяну, являя перст сих, пальцу и последних дву места разстоятелное. Аще же любопрится кто,²²³ хотя составите разум свой и глаголет, яко оны три персты, сиречь палец указателный и великосредний, совокупив, люди благослови, да слышит таковый: аще сице было бы, то кто таков неистов (л. 176) есть, иже толь известное и отвсюду достоверное от лица, от вещи и от времяни, паче же рещи небесное сведетелство отметнути, понеже он дивный муж, иже и во отцех преименитый, и житием и словом славен бе, веры убо чистотою блистаяся, святостию же и разумении (и) целомудрием²²⁴ удивляем и добродетели ради и премудрости богатства патриаршеский украшая престол. И тогда, егда подвиг ему бе, ко онем богоратником сложением триех перст во едино, сведетелствова²²⁵ святую Троицу единосущественну. Сама же святая Троица утвердила сие свыше преславным оным чюдотворением. И не себе тогда святый он теми персты знаменовал, но люди благослови. Воньми же зде, како Голияф своим ему мечем от Давыда заколется. И аще святый он тогда по твоему уставу же и мнению, кто любо аще ни есть, иже²²⁶ супротив глаголяй, благослови люди треми персты онеми, Бог же свыше сведетельствова, да речет и к тебе апостол: ты кто еси, иже не рабу точию судиши,²²⁷ но и над самого владыку вземлешися. Бог бо сице сведетельствова, ты же инако предаеши и уставляеши теми треми персты, ими же святый он благослови люди тогда по твоему мнению. Ты же глаголеши себе знаменовати сими персты всякому християнину, инако же некако пятию персты благословити люди архиерею и священику, еже ни слышахом когда ушима нашима, ни отцы наши возвестиша нам таково в нас бываемо до сего времяни. И аще попустится тебе новое сие (л. 176 об.) мудрование, да не реку расколотворение, добре вем, яко помалу в предыдый введеши, яко инако, рече, достоит²²⁸ благословити архиерею, сиречь патриарху,²²⁹ и таковым, инако же священником простым, или паки инако достоит знаменовати себе царю и яже о нем, сиречь боляром и всей полате его, инако же нам, худым и злородным людишкам.²³⁰ Аз же не обленюся представити зде, кто суть сии, иже пятию персты благословляют и где сие мудрствуется, еже инако священницы благословляют, инако же люди себе знаменуют.

Книга Кормчая, о латынских ересех, глава 37-я, ересь 16. (на полях – Сия книга писана при великом князе Василии в лето 7027).²³¹ Пятию персты странно некако благословляют и последи палцем лице прекрещают. Потребник Московския печати,²³² глава 11. Проклинаю иже в латынех творимое странно некако благословение пятми персты и последи палцем лице прекрещают. Проклинаю не истинно творящих крестное начертание, иже на своих лицах крест единем перстом начертают латыни, яко монефилитяне, и тако причастники ереси их обретаются, и тако воображают крест вне себе дияволим научением: идеже бы облещися в крест, они же совлачатся его.²³³

Видиши ли: проклинаю, рече, иже в латынех творимое благословение; яве, яко святители их сицо действуют. И паки: проклинаю иже неистинно творящих крестное начертание; яве, яко простии людии сице себе знаменуют. Смотри же паке зде.

Книга Корм(ч)ая, глава 49-я, чин: (л. 177) аще кто в ереси быв крещен сый, к Богу обратится, любо хвалисин, любо жидовин, любо кий еретик, поставити его посреди церкви, и начнет проклинати ереси, от ияковитян первое начиная. И по внегда прокленути ему вся ереси с началники их, глаголет сице: иже не крестит двема перстома, якоже и Христос, да будут прокляти.

Что же зде знаменает, еже якоже и Христос? Яве, якоже и Христос от дву естеств, якоже два персты оны совокуплены во едино, тако и Христос от дву естеств от божества и человечества едина ипостась.²³⁴ Видел ли еси: аще кто не крестит двема персты, и паки: аще кто пятию персты благословляет, како соборная и апостолская церковь проклинает таковых и вечней анафеме подлагает, яко явственных еретиков? Ты же уставлявши инако благословити люди священнику, инако же себе знаменовати, точию сего не глаголя, яко последи палцем или единем перстом, яко же они. Но и тии не абие вкупе вся прияша, еже прияша от ересей, но по малу по малу, в злобе успевающе, вся растлиша апостолская и отеческая предания и свершенне апостолкия восточныя церкве отлучишася и вечному проклятию повинни суть. Тем же и блаженный он Мелетий, преже неже свершенне составлены быша священная и божественная правила, Духу Святому тако устроившу, сложением перст десницы своея ясно воспроповеда, якоже предрех, оба таинства, (л. 177 об.) глаголю же, святыя Троицы и смотрения. И двема персты онеми, иже образуют Христа Бога нашего, во двою естеству познаваемаго, бывшаго от семени Авраамова по плоти, яко же и Бог обеща Аврааму с клятвою: о семени твоем, рече, благословятся вси язы́цы земстии,²³⁵ сиречь о Христе, сим Христом, сиречь образом Его, двема персты онеми благослови люди святый он, якоже и священная книга она божественных правил и церковное предание согласует сему: аще кто не крестит, глаголя, двема персты, якоже и Христос, да будет проклят. Сия же доволно, мню, о сложении перст блаженнаго Мелетия к противляющемуся. Смотрим же и прочих сведетелств богоносных отец.

Феодоритово, како благословити рукою и креститися. (на полях – Псалтырь Московской друкарни, Кирила Иерусалимского слово о кресте, глава 14, Книга новая о вере, глава 9).²³⁶ Три персты равно имети вкупе:²³⁷ великий, иже глаголется палец, да два последних. Исповедуется тайна по образу троическому: Бог Отец, Бог Сын, Бог Святый Дух – не три Бози, но един Бог в Троице, имены разделяется, а божество едино. Отец не рожден, а Сын рожден от Отца, а не создан, а Дух Святый ни рожден, ни создан, но исходен; трие во едином Божестве, едина сила, едина честь, едино поклонение от всея твари, от ангел и человек. Тако тем трем перстом указ. А два перста вышний да средний великий вместо сложити и прострети, великий же перст имети мало наклонно; то образует два естества Христова – божество и человечество: Бог по божеству, а человек по человечению,²³⁸ во обоем совершен. (л. 178) Вышний перст образует божество, а нижний человечество, понеже сшед от вышних спасе нижняя. Согбение же персту толкуется: преклонь бо небеса, сниде на землю нашего ради спасения. И сия убо Феодоритова.

Сей же Феодорит бысть во время святаго вселенскаго третияго собора, бывшаго во Ефесе во царство Феодосия Юнаго, епископ быв Кирска града, и многая божественная писания ветхая же и новая истолкова, еже соборная и апостолская церковь прияла и держит до днесь, от них же многа и зде, в велицей Росии славенским диалектом имамы, еже есть на Пророчества; и на Псалтырь, и на Деяния апостолская толкования его, и прочая, его же и инии церковнии учители воспоминают с похвалами в списаниих своих, от них же мала некая полагаем зде.

Книга Никонская слово 45. Блаженный Феодорит, епископ Киррский, в боголюбезнем своем списании глаголет.

Видиши ли, како сей преподобный Никон свидетелствует о нем. Сей же Никон мних бысть Черныя Горы, ему же и учителство слова,²³⁹ добродетели ради его и премудрости, в велицей Антиохии от вселенскаго патриарха вверено бысть, якоже священная его книга свидетелствует. И аще сей, иже все божественное писание ветхое же и новое в конец сведый, ведал бы Феодорита сего неправославна и от церкви не приемлема, како бы сицеву ему похвалу от себе приложил? Понеже инех, иже изящных в премудрости, последи же в ересь поползшихся и до конца пребывших не исправленых, аще и суть толкования их с прочими православными церковными учители счисляема, зане (л. 178 об.) от богословцев со искусом прията суть, якоже Оригенова толкования на Псалтырь и Деяния апостолская, и ничто же возбраняющее, понеже и достовернейша бывают яже от врагов свидетелства, но никто же сего ради от церковных учителей блаженным Оригена именует где ли и боголюбезная наричет списания его,²⁴⁰ аще и зело премудр, но вси нечестива и отвержена от церкви и еретика именуют его. Сего же блаженнаго Феодорита преподобный сей Никон еще свидетелствует. Подобне же сему и Максим Грек, инок Святыя Горы, в книзе своей блаженным именует его. И в слове, еже на латинов о Святем Дусе, на многих местех воспоминает его.²⁴¹ И сия убо сице. Нецыи же не приемлют сего Феодоритова списания, яже о крестном знамении, но ересию оклеветуют его, бывшаго ради соблазна посреди епискупов восточных и западных о извержении Несториеве, якоже книга священных правил свидетелствует. Но аще и в долготу слово отпадет, обаче нужда есть положити зде и удобнаго ради обретения и отметающих ради Феодорита сего. Имать же сице.

Книга Кормчая. Третий святый вселенский собор бысть во Ефесе в лето 5000 девятьсот пятое на десять святых отец числом 200. Старейшины же бяху собору Кирил, папа Александрский, Иувеналий, патриарх Иерусалимский, Мемнон, епископ Едеский.²⁴² Снидежеся сей собор на Нестория злочестиваго, епископа Констянтиня града, человека верующа Христа и разделяюща и пресецающа; проста бо человека быти глаголаше, а не Бога воплощьшася, (л. 179) два сына о едином Христе Бозе глаголя и два состава: единого убо быти иже от Отца рожденнаго Слова, другаго же, иже от Марии рождшагося человека и по любви совокупльшася Слову и тезоименна тому Сына именуема. Тем же не Богородицу, но Христородицу Пресвятую Деву Марию зле окаянный именоваше.²⁴³ Того ради сей святый собор пребывающа того в таковом хулении изверже, яко жидовская смысляща, в человека верующа проста. И в ресноту истинную Богородицу, Пресвятую Деву показаша и от нея без семени воплощьшагося Господа нашего Исуса Христа, Сына Божия и Бога истиннаго, проповедаша. Иоан же, Антиохийский епископ, по Несториеве извержении пришед и оскорбився, яко без него извержен бысть Несторий, поим пришедшия с ним епископы, в них же бе и Феодорит, Кира града епископ, и Ива Едеский, извержение²⁴⁴ возвещает иже во святых Кирилу, папе Александрскому, и Мемнону Ефескому, яко чрез правила церковная сотворившема собор. Сущии же с Кирилом поношаху, яко беззаконна и неподобна, яже от них бывша. Иже от Ефеса честнейшии друг на друга брань сотвориша между собою и восточнии епископи и западнии. По сих же²⁴⁵ потщанием царевым совокупишася во едино, совещавше и восточнии епископи, присташа ко изложенней во (л. 179 об.) Ефесе правоверней вере, яже на Несториево извержение, и писанием послание послаша Александряном. Несторий же изгнан бысть во Ас остров царем Феодосием Юным.

Пятый же святый вселенский собор бысть в Констянтине граде, иже 6047-е,²⁴⁶ при цари Иустинияне Велицем, святых отец числом 165. Старейшины же бяху собора Евтихий, патриарх Констянтиня града, Аполинарий Александрский, Домн Антиохиский, Евтихий Иерусалимский, Дамиан Созополицкий. Сей святый собор сверши убо в Халкидоне²⁴⁷ святаго собора, и правоверная и спасеная повеления его вся утверди, и яже на той святый собор возрастшия ереси проклят. Тако же проклят и отверже первообразна убо Оригенова злоумнаго и вся нечестивая его писания, Евагрия же и Дидима древле бывшия и изложеныя от нею главы, рекше списания, яко ученика Оригенова и единомысляща и с еллинскими смешена повелении, ибо сим телесем, ими же ныне обложены есмы, безумне рекоша не воскреснути. И еще же к сему блядяху глаголюще, яко души первейши суть телес и преже телес родишася и, от еллинских начинающе повеленей, прехождение душам от тела в тело учаху, конец мучению и бесом паки в первый чин устроитися²⁴⁸ и Христа подобна нам быти, и ничтоже различно от нас имети глаголаху, рай же оклеветающе, яко несть сотворен от Бога, ни быти ему. (л. 180) И еще же к тому глаголаху, не в плоти создан бысть Адам, и ина другая тмами хулная списавше, и облячени бывша, многи от церкве губяще, их же списания яве и ясно не проявляхуся,²⁴⁹ но от неких втайне держима бяху, ниже до конца обличени бывше на четвертом соборе, аще и нецыи от святых отец сия отметаху, ибо но преже того святаго собора бяху было три еретицы врази проклятии. Егда же во многи люди таковая лукавая начашася²⁵⁰ разсевати учения, тогда сей святый пятый собор собрася. Сих же и единомысленники их и хулная их списания прокляша. Еще же и Мемпсуетскаго Феодора, Несториева богоборца²⁵¹ учителя, и с хулными его списании, яко скверныя плевы, извергоша. (С си)ми²⁵² же и сущия со Анфимом и Петра из оружия исторгнуша. И еже на благочестие поборника Кирилла Феодоритова зле и зловерно бывшая списания и елико же на святый, иже во Ефесе собор²⁵³ и на правую нашу клеветал бе веру, Несторию злочестивому помогая, с ними же и послание, еже писал бе Ива, епископ Едесский, к Персину Марину, та вся искорениша, яко не токмо правым велением противна, но и всякаго нечестия сопричастна, и церковная известиша повеления. Прият же сей святый собор и Феодорита, епископа Кира града, и Иву, епископа Едесскаго, яко четвертый собор приемше и похваливше и прокленше Нестория. И сия убо в Кормчей книге.

Смотри же ми зде: о третием бо соборе, аще и бывши распри (л. 180 об.) посреди епископов, но паки соединишася, Иоан бо патриарх Антиохийский со епископы, в них же бе и сей Феодорит, присташа ко изложенным на третием соборе, и купно вси прокленше Нестория. О пятом же соборе, еже на благочестие, рече, поборника Кирилла Феодоритова зле и зловерно бывшая списания, внимай же зде, како описатель ясно зело и известно объяви, которая списания Феодоритова святый сей пятый собор отверже. Видиши ли: еже на благочестие, рече, поборника Кирилла и еже на святый третий собор клеветал, сиречь оболгал. Кая же клевета? Человеческо бо нечто тогда случися им, понеже Иоан Антиохийский он и сей Феодорит по выше писанным по Несториеве извержении приидоша и оскорбишася не зане, яко Несторий извержен бысть, ведяху бо и они, яко по правде окаянный он осужден, понеже и Иоан он Антиохийский по всему православен свидетельствуется, но зале, яко без них совершися святый он собор и Нестория осуди. И они не Несторию спострадоваху, понеже аще сие было бы, до конца бы пребыли противяся святому собору сему, но своего якобы преобидения. Якоже разумев мощно о сем, не можаху кротце понести, якоже многажды случается в человецех сие. Тем и Феодорит сей человеческо тогда пострада, и васнь себе мнится мстя, яко, преобиден быв, блаженнаго Кирилла оклеветал, глаголя, и от Сына догматствующа Духа Святаго присносущне и существенне (л. 181) происходити. Сего ради и епистолию блаженный Кирилл посла ко оному Иоанну Антиохискому, оправдуя себе от того.²⁵⁴ Сия бо клевета Феодоритова бысть на блаженнаго Кирила, юже и отверже святый сей пятый собор, якоже пишет прежереченный Максим Грек в слове, еже о Святем Дусе, и паки в новой книге, еже о вере, во главе 17, еже о соборех,²⁵⁵ яко Вигилий, папа римский, за еретика был именован и на сей святый пятый собор не восхотел собою приити на истребление триех капитул; три же главы глаголет сотвореныя о триех особах епископских: Феодора Мемпсуетийскаго и Ивы и Феодорита. Смотри же паки: прият же, рече, сей святый собор и Феодорита и Иву. Видиши ли, в чесом соблазнился и страстию ят быв: яко человек пострада еже пострада, оклеветал, сиречь оболгал, святаго Кирилла и святый собор. И еже писа о сем, та списания его отверже святый пятый собор,²⁵⁶ якоже выше писано есть: и еже на благочестие, рече, поборника Кирилла Феодоритова зле и зловерно бывшая списания и елико на святый, иже во Ефесе, собор, и прочая. Самого же прият, спрячь православна именова и единомыслена бывша святым третияго и четвертаго собора отцем. Прият же самого, глаголю, не яко бывша его ту во время сего святаго пятаго собора, сему бо невозможно быти, якоже мощно разумети о сем, понеже от третияго собора до пятаго лет 132, во время же четвертаго (л. 181 об.) собора яве, яко бысть, якоже книга Кормчая свидетелствует. Прият же, рече, сей святый собор Феодорита и Иву, яко четвертый собор они приемше и похваливше и прокленше Нестория. И яве, яко быша во время четвертаго собора, согласуют же сему и лета: от третияго бо собора до четвертаго лет тридесят. Но прият, рече списатель, святый сей собор Феодорита и прочая, сиречь с прочими православными церковными учители счини и боголюбезная его списания вышереченная толкования и прочая прият и церкви предаде. Видиши ли, яко и случися ему, яко человеку, временный той соблазн, обаче не в конец, о нем же и псаломское оно, мню, благовременно принести: праведник, рече, егда ся и падет, не разбиется, зане Господь подкрепляет руку его.²⁵⁷ Сице и о нем: аще и предкнуся мало, но не паде, сиречь аще и смутися ко времени, но убо инех оклеветал, а не и сам является догматствуя не подобно нечто о божестве. Аще бы сие было, и не здрава бы его знали в вере, како бы прияли его святаго сего пятаго собора отцы? Сего ради, якоже он сим собором прият, тако и боголюбезная списания его, в них же и се, еже о крестном знамении и о сложении перстов, от церкве приемлема и веруема суть. И туне и всуе потятся любопрящиися, отмещуще и не приемлюще свидетелства его о сложении перст, не ведуще сего или и ведуще, коварне же и лестне борющеся со истинною, (л. 182) хотя утвердити новое свое. Откуду бо могут показати нам, яко сие еже о крестном знамении Федоритова списание²⁵⁸ нечестиво и отвержено есть, толиким свидетелем извествующим сие, яко она отвержена суть, еже на святаго Кирилла и на святый третий собор? Сия же разумеются три главы оны, иже выше явлены суть, а не и прочая вся боголюбезная его и божественная списания, их же церковь прияла и держит до днесь. А яко сие, еже о крестном знамении, не на Кирила, ни на собор, всем явлено, имущим ум, паче же и согласно божественному писанию по всему. И аще благословно мнят отражати сие противящиися, то уже и книги оны да не приемлют со списавшими их, иже свидетелствуют о нем, и да отвергнут и прочая вся, еже на Пророчества и Псалтырь и Деяния апостолская божественная сказания его. И сия убо до зде. Паки же в книзе святаго Петра Дамаскина о том же крестном знамении, к концу священных его словес, краткою некако беседою являет сице о сем.

Книга Петра Дамаскина. И како паки начертанием честнаго и животворящаго креста отгоняеми суть беси и различнии недузи? Вещь вся бес цены убо²⁵⁹ и бес труда. И похвалы убо его кто может исчести, рече святый Ефрем. Виды же его святаго начертания,²⁶⁰ святии отцы предаша нам на супротивглаголание к неверным еретиком, яко два перста убо и едина рука являют распятаго Господа нашего Исуса Христа во двою естеству и едином составе познаваема, десница же безмерную Его силу и одесную Отца седение возвещает. И свыше начевше – иже от небеснаго Егова к нам схождения; и паки от десныя²⁶¹ страны на левую – отгоняти убо враги являет же, яко непобедимою силою своею победи диявола Господь, шуя суща некрепка (л. 182 об.) убо и мрачна. И сия убо святаго Петра.

Ты же смотри, како и той, согласно вышеписанным всем, два перста, рече, и едина рука являют распятаго Господа нашего Исуса Христа во двою естеству. Что сего явственнее?²⁶² Видиши ли, яко два, рече, перста, ими же подобает начертавати знамение креста, а не три, ни пять. И сей убо вкратце о тех²⁶³ точию перстах воспомяну, ими же достоит воображати крест. И не сам от себе законополагает сие,²⁶⁴ но святии, рече, отцы предаша нам на супротивление к еретиком. Кия же два персты святый сей воспомяну? Явлено всякому, яко оны два – указателный и великосредний, иже совокуплены образуют, единого Христа во двою естеству. До зде и о сем.

Еще же в книзе вышереченнаго Максима Грека, инока Святыя Горы, о том же паки крестном знамении.

Книга Максима Грека. Сказание, како знаменатися крестным (л. 183) знамением. Глава 40. О нем же предварив вопросил мя еси раскрыти тебе силу тайнаго апостольскаго предания, сиречь образа крестнаго, ведомо убо да есть тебе, что якоже (в) божественном крещении треми в воду погружении тридневное Спаса Христа погребение и воскресение гадает церковное предание по божественному гласу, глаголющу: елицы бо во Христа крестихомся, в смерть Его крестихомся, спогребохомся Ему крещением в смерть. Таже аки сказуя, что есть, еже в смерть, приводит глаголя, да якоже Христос воста от мертвых, такожде и мы во обновлении животу поживем, живот нов исполнь всякия правды и преподобства и святыни, совлекшеся ветхаго человека, сиречь лукавых и богомерзских похотей и деяний плоти и духа. И якоже убо крещением таинственне предает сия нам апостолское предание, сице и знаменованием честнаго креста все вкупе благоверия таинство учит нас исповедовати таинственне, глаголю же: самую святую и поклоняемую Троицу, и еже с небеси Единороднаго снитие,²⁶⁵ и распятие Его, и еже с небес второе пришествие, егда хощет судити живым и мертвым, сиречь праведным и грешным. Совокуплением бо триех перстов, сиречь пальца и еже от средняго и малаго, тайну исповедуем богоначалных триех ипостасей: Отца и Сына и Святаго Духа, единого Бога трое. Протяжением же долгаго и средняго сошедшася два естества во Христе, сиречь самого Спаса Христа исповедуем совершена Бога и совершена человека, во двою существу и естеству веруемаго и познаваемаго. (л. 183 об.) Положением же перстов на чело исповедуем два некая сия, яко от Бога Отца родися, яко же и наше слово от ума происходит, и яко свыше сниде по божественному слову, глаголющему: преклонь небеса и сниде. А положением перстов на пупе снитие Его²⁶⁶, еже на землю, и еже в пречистей утробе Богоматере безсеменное зачатие Его и девятомесячное обитание явственне возвещаем.²⁶⁷ А обвожением, еже оттуду всея руки на десную и левую страну, ясне образуем хотящий изнестися горький суд он от праведных, стоящих одесную Судии, на стоящих ошуюю нечестивых и грешных по Спасову божественному гласу.²⁶⁸ И сия убо Максим.

Смотри же и сего, како и той согласно всем древним святым. О сем же Максиме в новой книге печатной, глаголемей Чиновник, пишет сице.²⁶⁹

Книга Чиновник святейшаго патриарха Никона Московскаго и всеа Русии, о еже коими персты десныя руки изображати крест. Лист 813. Максима убо вемы же, яко муж благ и разума и премудрости исполнен бе, якоже и писание его свидетельствует о нем. Елико же что писа о сем, не вемы, откуду писа или яко человек снисходя пострадав предприятию и обычаю нашему, подобием естества утвердившемуся, последова, вкупе же и наветов бояся от ненаказанных. Мнится же, елико писа, от себе писа, понеже никого же воспомяну, ни апостола, ни от святых коего древних, предавшего о сем, ниже яко обдержное сие возвести и всевселенское, якоже истинное предание древнее свидетельствованное Дамаскином иподиаконом, потом бывшим митрополитом Селунским, и (л. 184) прочими святыми древними, к тому же и яко содержащееся повсюду, идеже християнство именуемо свидетелствует. Тем же аще и благ муж Максим и разума и премудрости исполнен бе, и писания его многая согласна божественным писанием и приемлема суть, обаче не всячески нужда есть веровати ему, идеже что от себе писа. И сия убо в новой книге.

Ты же смотри, како книга сия несогласна в себе²⁷⁰ Максима убо вемы, рече, яко муж благ и разума и премудрости исполнен бе, елико же что писа, о сем не вемы, откуду писа. И благовременно, мню, зде по слепцу оному рещи, иже при Христе моем: аще и он тогда к неблагодарным и завистливым жидом, мы же и ко благоразумными зело и премудрым отцем. О сем бо дивно есть, яко вы не весте, о премудрии, откуду блаженный он писа, мы же вемы сие, яко аще благ муж Максим, якоже свидетелствуете, благий же никогда же учит не благому чему; или сотворите древо добро, и плод его добр,²⁷¹ или назовете древо зло и плод его зол, от плода бо, рече священное слово, древо познавается и похваляется. Благих бо учителей блага и учения,²⁷² якоже и супротивное. Аще убо благ, како не благому научит, и вина соблазну будет и прелести учитель толиких душ? Паки же, аще и премудрости²⁷³ и разума исполнен, яков же и бе блаженый, воистинну премудрости божественныя вкупе и человеческия исполнен. Разум же и премудрость дарования суть Пресвятаго Утешителя. Комуждо бо, рече (л. 184 об.) божественный апостол, дается явление духа на пользу, овому бо Духом дается слово премудрости, овому же слово разума о том же Дусе.²⁷⁴ И аще дароватя Святаго Духа, сиречь разум и премудрость²⁷⁵ прият, якоже свидетелствуете, како глаголете, яко не весте, откуду писа о сем? Яве бо, яко елико писа, Духа наставника имея, сиречь даровния его имея в себе, и елико писа, Духом водим писа. Паки же и писания его глаголете согласна божественным писанием и приемлема суть, обаче не всячески нужда есть веровати ему. Како же может быть сие,²⁷⁶ аще убо писания его божественным писанием по всему согласна, глаголете, и приемлема суть? Како не всячески и о сем нужда веровати ему? Не бо рещи может кто, аще и зело неистов есть, яко иная убо вся, еже писа, Святым Духом писа, сия же супротивнаго есть. Не может бо един и тойжде источник воду сладку и горьку имети в себе, по богословцу оному верховнейшему, еже бо научити и предати что супротивно истинне и не согласно древним церковным учителем всем, яве, яко супротивнаго духа действо есть. Видите ли, како разделяетеся²⁷⁷ на ся? Како же станет и достоверно будет новое ваше предание о сем? Всяк бо, разделивыйся на ся, не станет, и неверный в мале, рече Христос, и во мнозе неверен есть.²⁷⁸ Аще убо благ и разума и премудрости исполнен бе, и писания его согласна божественным писанием и приемлема суть, убо всячески нужда есть и о сем веровати ему. Аще ли же о сем не веровати и отметати его, нужда есть и всем недостоверным быти писанием его, по вышеписанному: неверный бо (л. 185) в мале, рече, и во мнозе неверен есть. И туне и всуе ублажисте его на обличение свое, блага мужа и разума и премудрости исполнена свидетельствуете, аще отметаете его сами, соглаголницы бывше²⁷⁹ себе, словесы хваляще, вещию же отметающеся.²⁸⁰ И сия убо к противящимся. Ты же слыши паки зде. Како бо не всячески нужда, по предреченному, от противных веровати блаженному тому, аще бы несогласно было писание его о сем прежде его бывшим святым, имело бы слово, яко не всячески нужда веровати ему? Ельма же отвсюду достоверное имать он от времяни, от жития добродетелнаго, от премудрости крайния, от еже согласну быти по всему предавшим о сем богоносцем древним отцем, паче же яко и не своеволне прииде к нам, но по прошению благовернаго великаго князя Василия Ивановича всеа Русии, от отец и всея Святыя Горы прислан избранный филосов и в премудрости и православии свидетелствован, како убо не всячески нужда веровати ему? Или оному нужда веровати, иже вчера и днесь объявлен в вышереченном Чиновнике их рекомый он Дамаскин и Николай Малакс, о них же не слышахом во днесь, ниже в божественнем писании видехом когда, кто они и откуду и в кая лета быша, и что суть мудрование их?²⁸¹ Како же не стыдятся, противящеся себе? Паки бо лице слова обратив, тожде реку: аще бо благ муж Максим, якоже и благ и премудрости и разума исполнен бе, яко же и сами свидетелствуют, яве есть, елико писа, Духом (л. 185 об.) Святым писа, яко показано бысть. И к сему убо мы, худии, ничтоже прочее смеем рещи. Блаженный же Исидор Пелусиот да отвещает к ним.

Исидорово.²⁸² Отъемлющии, или приложити что смеющии от богодухновенных словес, единым от двою недугуют: или бо не веруют, яко Духом Святым написана быша святая писания, и сего ради праведне нарекутся и суть безверники, или себе самих мнят мудрейших Святаго Духа, и что ино разве неистовствуют.²⁸³

И о сем убо толико, обаче довольно мню показати несогласие их, како блаженнаго Максима оного и хвалят, и блажат, и приемлют паки сами же и отметают его. Еще же и сие глаголют, яко снисходя, рече, яко человек обычаю, иже в нас утвердившемуся, последова, вкупе же и наветов бояся от ненаказанных. И сия словеса их такоже ни едину крепость имут в себе. Аще бо он, иже множае ста и двадесяти лет, егда бысть, прейде до днесь, в летех бо осмыя тысящи четыридесятому наставшу лету, егда начат он совокупляти священная своя словеса и составляти книгу свою, последова обычаю, якоже глаголют утвердившемуся в нас, яве, яко тако есть древнее предание, егоже прияша отцы наши от восточныя Констянтинопольския церкве о крестном знамении. А еже глаголют, яко наветов бояся тако написа, сим, яко детей малых, мнятся прелщати нас или неведущих зело мужа того и никогда же искус приемших священныя книги его. Явлено бо всякому, вникувшему в книгу его, яко ни едина нужда бысть ему, ниже соборне некаго или властелски истязан бысть о сем, но от друга некоего, якоже сам свидетелствует, вопрошен бысть, любима суща и верна ему, (л. 186) не ведуща же древних книжных свидетельств о сем или и ведуща, к болшему же извещению искушателне вопроси(в)ша его. И отвеща со всякою истинною, еже отвеща. Аще же бы и напасть некая о сем предлежала ему, но ни тако лепо бе помыслити что сицево о нем, еже наветов ради предателствовати истинну и недостойно нечто любомудрия своего пострадати ему. Смотрив бо обрящеши его не любоживотна и не боящася напастей, егда потреба бе, но и дерза и обличителна и любоистинна зело, яко же и сами отметающии его, с собою ратующеся, в вышереченней книге свидетелствуют о нем на листе 818. Ельма же несть настоящаго времени повествовати сия, хотяй же да вникнет в самую книгу ону, и обрящет тамо многое несогласие их. К сим же и во всех сих в книге, глаголемей Стоглав, в Соборном Уложении, о том же паки крестном знамении сице.

Книга Стоглав, глава первая.²⁸⁴ В лето 7069, месяца февраля в 23 день быша сии вопросы и ответы мнози о различных церковных чинех в царствующем граде Москве, в царских полатах от благовернаго царя, государя и великаго князя Ивана Васильевича всеа Русии ко отцу его пресвященному Макарию, митрополиту Московскому и всеа Русии, и ко всему священному собору, архиепископом и епископом всеа руския митрополии, бывшим ту²⁸⁵ со архимариты и игумены, о исправлении многих церковных священных чинов.

Глава пятаа, вопрос царский двадесят шестый. Иже християне рукою (л. 186 об.) крестятся не по существу, отцы духовные о том не радят, ни поучают.

Против царского вопросу соборное уложение о крестном знамении, како подобает архиереом и ереом рукою благословляти и знаменоватися и прочим православным християном знаменатися. Глава 31. Так же бы священныя протопопы²⁸⁶ и священницы и диякони на себе воображали крестное знамение крестаобразно и по чину, и благословляли бы протопопы и священники православных²⁸⁷ християн крестаобразно же, якоже предаша святии отцы. Так же бы и детей своих и всех православных християн поучали и наказывали, чтобы себя огражали крестным знамением по чину и знаменалися крестаобразно. И правую бы руку, сиречь десницу, уставливали ко крестному воображению. Большой палец да два нижние перста во едино совокупив, а верхний перст с средним совокупив простерт²⁸⁸ и мало средний нагнув, тако благословити святителем и на себя крестное знамение возлагати рукою двема персты, якоже предаша святии отцы воображати крестное знамение. Первое возлагати на чело, таже на перси, сиреч на сердце, и потом на правое плечо, таже на левое. То есть истинное воображение крестнаго знамения. Такоже подобает и всем православным християном руку уставливати и двема персты крестное знамение на лицы своем воображати и поклонятися, якоже и предрехом. Аще ли кто двема персты не благословляет, якоже и Христос, (л. 187) или не воображает двема персты крестнаго знамения, да будет²⁸⁹ проклят, святии отцы рекоша. И сия убо книга она Стоглав.

Внимай же зде и виждь, како противу сему ополчающиися клятве подлежат святаго собора сего и священных правил вышеписанных зде. Понеже собор сей общим советом благочестиваго царя и первопрестолника со всеми священными мужи всея руския земли подщателне тогда и люботрудне испыта о предлежащей вине и всем божественным писанием и священным правилом согласно утверди и сице предаде. Не точию же, но и по сем соборе, по мнозе времени, быша благословных ради вин восточнии патриарси в царствующем граде Москве, якоже во царство благочестиваго царя Феодора Ивановича всеа Русии святейший Иеремий, архиепископ Констянтиняграда и вселенский патриарх, иже и вместо митрополича патриаршеским в велицей Росии украси апостолкий престол и перваго патриарха Иова рукоположи царствующему граду Москве и всей велицей Росии в лето 7097. И паки во царство благовернаго царя и великаго князя Михаила Феодоровича всеа Русии святейший Феофан, патриарх святаго града Иеросалима и всея Палестины, муж, яко же глаголют, добродетелию всякою украшен, иже и святейшаго Филарета, патриарха Московскаго и всеа Русии, хиротониса в лето 7127, с ними же и по них мнози от святителскаго чина греческия земли в различных временех быша в царствующем граде Москве. И никогда же от них зазрени быша в православных догматех и в церковных чинех держащии тогда (л. 187 об.) в велицей сей Росии апостольский престол и прочии священнаго чина, паче же о предлежащей вине, сиречь о крестном знамении. Аще бо сицевии мужие бывше зде и не праве бы видели сие действуемо тогда, како бы умолчали о сем и не исправлену оставили таковую вещь? Не бо мала сия, но и зело велика есть, незнаменаное бо овча по истинне истинным сим знамением всяко волчия есть корысть.²⁹⁰ Еще же и во глаголемей грамматике Киевския печати, на самом концы книги тоя, имать сице о сем, якоже есть наречие их.

Грамматика, Киевская печать, о знамении крестном. Замыкает в себе крест²⁹¹ Христов всю таемницу благоверия нашего, учит вызнавати святую Троицу, из неба единороднаго Сына Божого²⁹² на землю снитие и распятие Его и вознесение, и (за) з неба вторый Его приход в судный день. Зложенье великого палца з двома малыми значит святую Троицу, а склонение того, што при великом до среднего, значит 2 прирожени и истности²⁹³ в Христе. Положенье правой руки на чело значит двое, предвечное от Бога Отца Сыново рождество,²⁹⁴ и тое же з высокости зышол. А што на пуп значит иже тот же Сын Божий зступил на землю и вчеловечився от панны чистой святой²⁹⁵ Марии и з людми жил, распят, умер, воскрес в третий день, и вознесся на небеса, сидит одесную Отца, але еще не конец. А обвоженье руки правой первей на правое плече, а потом из правого на левое значит иже в судный день справедливыи на правицы Бога будут стояти, а грешницы на левицы, и тое значит, иже тогды справедливыи изнесут суд на грешных. Правица бо вем в судный день левицу звалчит, а не левица правицу. Ныне бо, вем,²⁹⁶ левица правицу преследует, а тогды праведницы не толко людей грешных, але и ангелов згрешивших осудят. И сия убо сице зде. Печатана же та книга грамматика в Вилне, в друкарне братской, в лето 7103-го году²⁹⁷, месяца февраля во 12 день.²⁹⁸

И сия убо сице вся вышеписанная о крестном знамении и о сложении перстов десныя руки свидетелства от священных правил и богоносных отец. Подобне же и согласно сим обретается и во инех священных книгах, глаголю же; в Хронографе, сиречь в Летописце, глава (?), в книге святаго Кирила Иеросалимскаго, в ней же собрано многих святых отец писания о святей Троице и на еретики, о кресте глава 14,²⁹⁹ в книге, иже о вере, о кресте глава 9,³⁰⁰ и книге глаголемей Катихисис, в четвертом артикуле веры,³⁰¹ их же, множества ради, не положих зде. Усердствуяй же да не обленится самыя оны книги внимателне почести, и обрящет во всех тех согласно вышеписанным зде о предлежащей вине. Не точию же священная сия словеса церковных учителей богоносных отец, но и самая истинна вещей, глаголю же иконное воображение, древние переводы хитрых изографов греческаго и рускаго писма явственне согласно писанию сведетелствуют о сем, яково же и зде обретается во обители преподобных Зосимы и Саватия³⁰² мирских молитвеников и вселенских светил, в велицей церкви Преображения Господня, (л. 188) во олтари образ плотскаго смотрения иже нас ради на земли за благость явлшагося Вседержителя Спаса нашего Исуса Христа, греческих изографов писмо. И у того образа пречистые Спасовы десницы употребление перстов к начертанию креста воображено по преже писанным зде учителствам богоносных отец, сиречь великий перст, еже есть палец, с последними двема совокуплен, указателный же с велико-средним. И подписана та икона греческими словесы. Глаголют же могущии ведати, яко многа лета имать во обители ту. Сия убо вся, елика виде же и еже прочтох о сем, сице зде вкратце предложих. Принеси же, да рассмотрим с Богом помощником силу глаголемых о сложении перст писаннаго в вышереченней книзе, глаголемей «Чиновник». Имать же сице.

Ис книги новыя, глаголемыя Чиновник, лист 800. Рцы ми, противниче, егда полагаеши руку твою первее на челе, таже на десном раме или на левом, последи же сего на чреве, кий крест твориши тогда? Не поругание ли сим твориши паче, неже крест, понеже, како исповеси по сошествии Бога Слова на землю вознесение Его на небеса, не творя Его прежде снития на землю? Смотри же сего, аще убо суть нецыи от окрестных язык християне, вне славенскаго нашего языка сущии, иже тако употребляют крестное их воображение, о них же нам ни едино слово зде, аще и истинна есть, но ни в книгу сию нужда бы (л. 188 об.) вносити сего составившим ю. Аще ли же к нам глаголют сие, явлена есть лжа. Кто бы когда виде от християн в смысле суща кого, сице знаменающася крестом: первое на челе, потом на раме десном или на левом? Мы бо не точию видехом во дни наша сего, но ни от отец слышахом бывшее когда в нас что таково, не точию бо иже в смысле сущих свершеных мужей, но аще и самыя младенцы речеши, и таи от самых пелен учими суть рождшими их знамению креста, чином убо изображения зело добре и истинне полагают на лица своя, аще и вседержании³⁰³ перстов за грубость не могут действовати истинное, дóндеже приидут в совершеный смысл. И о сем убо толико довлеет. Смотрим же впред.

Тоя же книги лист 801.³⁰⁴ Рцыте же и вы, соединяющии великий перст, си есть палец, со двема малыми последними, велие неравенство и расстояние местное между себе имущими. Како можете исповедати таинство святыя Троицы, соприсносущныя и равнославныя, неприличными воистинну всячески, изоображением первообразнаго, идеже несть ни первства,³⁰⁵ ниже последства, якоже выше рехом, и ниже болшества, ниже меншества во оного естестве? Отъонуду же всякому весма известно есть, яко равными и подобными персты к себе же и друг к другу святая соприсносущная, сопрестолная же и равнославная Троица почитается, а не неравными и не подобными. (л. 189) Сия убо яже предлагают нам нынешнии мудрецы, к ним же и преже, неже начну ответ, потребно непщевах принести словеса богоносных отец, возбраняюща нас яже выше нас, не точию же, но и самых премирных умов, сицевая нам испытовати и изысковати, да познают, яко почестию содержими, к предавшим нам таинство Троицы непостижимое, а не оскудением слова и показания обличителных в заповедех отеческих почиваем, известно ведая, яко не беша тии глаголющии, но Дух, иже от Отца. А яко не лепо есть ничто же мудрствовати или рещи, кроме яже священное писание предаде нам, явленне священный Дионисий Ареопагит показует, глаголя сице:³⁰⁶ весма бо не смеемо есть глаголати ни помышляти о вышесущественном божестве, кроме яже божественне нам от священных словес откровена суть И смотри ми зде кто любо аще еси есть, иже супротивная мудрствуя виднаго сего:³⁰⁷ благоговеинство не смеемо есть, рече, не токмо глаголати, но ниже помыслити нечто, кроме написанных. И в правду; понеже выше помышления всякого святыя Троицы непостижимое таинство и выше зрения всякаго существеннаго и не существеннаго, и отнюду всякому созданному уму непостижимо, но верою токмо зримо и познаваемо. И паки той же священный Дионисий: есть убо источник божества Отец, Сын же и Дух богосеменнаго божества, или сице подобает рещи, отрасли богосадныя, и яко цвети присносущнии, от священных (л. 189 об.) словес прияхом сице нарицати. Какоже ли суть сии, ниже реши, ниже уведати возможно. Видиши ли, аще бо восхищенный до третияго небесе сосуд он избранный, учай священнаго сего таинственне сокровенная и не изреченная, и той глаголет: не точию уведети или рещи о сих, но ниже помыслити мощно есть. И ты ли хощеши в перстах своих известен сему образ представити?³⁰⁸ Да веси же, яко Божие ово убо есть неразумеваемо, якоже существо Его, ово же разумеваемо, яко же вся, яже окрест существа, сиречь благость, премудрость, сила, божество, величествие. И елика сицевая, яже невидимая Его, Павел глаголет, разумеваема обаче тварьми.³⁰⁹ Еллином убо показа все свое разумеваемое, сиречь яже окрест существа, яже очесем убо чювственным невидима суть, уму же постижима благочинием, еже в тварех, якоже божественный Златоуст сказует сия. Но аще и Бог Отец вина и начало, корень³¹⁰ и источник божества (есть) сущим³¹¹ от Него, по священному Дионисию и по всех вкупе богословцех и учителех, едино же той и три с сущими от Него: ово убо существом, ово же ипостасьми от благочестивых и веруется и прославляется. И аще ипостасьми неизглаголанне и выше всякого разума видится разделятися блаженное оно и непостижимое естество, но не рассеятелно и неразделно, существенне в себе пребывает и, яко же в существе и в сущих окрест существа равно (л. 190) есть преблаженнейшыя Троицы, сице и в чинех богоначалных ипостасей равно есть. Единым токмо чином едина³¹² каяждо состоится: Отец не рождением и ни от кого же, Сын рождением и от Отца, Дух происхождением и от Отца. Коею убо мыслию ты равенства в перстах ищеши и покушаешися мерити божество телесными образовании? Слышиши ли божественнаго Дионисия, отрасли и цветы Сына и Духа от Отеческаго корене возрастших обоих именующа: отрасль Сын, отрасль и Дух Святый?³¹³ И не рече отрасль и цвет единственне, но отрасли и цветы множественне, да покажет, яко не растут друг от друга, но от единого Отца, якоже от корени обоя равночестно растуща. К сим же взыскуя, обрящеши проповедуемо от всех священных богословцев, яко и весь Отец во всем Сыне есть и весь Сын во всем Дусе существенне и есть и веруется. Того ради не речем раждатися Отцу от Сына и Сыну от Духа, за еже быти друг в друзе словом существа. Видиши ли, како сему перстами своими представиши подобие? Паче же како мощно есть созданному уму постигнута таковая таинства? Ты же не страшишися, вметая себе дерзостне в таковую бездну неизмеримую, яко и вещьными образовании сокровенное³¹⁴ и не образуемое выше существеннаго божества таинство, яже глубины Божия Павел нарече, и сия Духу единому (л. 190 об.) испытовати изрек. Дух бо, рече, испытует и глубины Божия.³¹⁵ В сию неуразумеваемую и неиспытанную божественнаго сокровения глубину возрещи себе не устрашаешися, и инех призывая к таковой пропасти. Како же, слыши, глаголеши бо, яко треми персты онеми, сиречь палцем и двема последними, о святей Троицы образ не приличен есть, занеже неравенство велие и расстояние местное имут тыя персты к себе, великий с малыми? Смотри же, аще попустится тебе сие твое мнение, имаши рещи: и за еже не два от единого, и за еже не друг в друзе существенне, яко же слышим о триех ипостасех, и многа такова вознепшуеши безместная. И паки треми же первыми персты: палцем и указателным и великосредним, добре святая равнославная Троица почитается, за еже равны глаголеши сии к себе же и друг к другу и подобны во всем. И назнаменай ми зде, что бо ино являют словеса сия, разве яко сими персты добре испытуеши таинство единства тройческаго и нудишися постигнути, како имать в себе естеством же и чином и в коей вышеестественней силе³¹⁶ разума высокаго и непостижителнаго достоинства утвержаеми суть, еже страшно зело? Не довлеет ли нам, о человече, соблюдати искушенная от толиких святых мужей и времен благоприятных в свою познати немощь, иже ни своего естества разумети можем, коим чином сиречь разумное чювственному (л. 191) смешено есть? Ни ли велий смех сия суть и презорство явственное? Не слышал ли еси иже зелнаго в божественных догматех Григория, како отвеща к Македоняном, вопросившим о происхождениих Сына и Духа, который убо чин обоих быти может бытия и како не происходящая подобне, таже глаголем она единосущна, якоже и ты нас вопрошаеши. Како, рече можете исповедати Троицу равнославную неравными персты, и прочая? И слыши, что отвеща огненый он ум ко онем богоратником. Рцы, глаголет,³¹⁷ ты нерождение Отчее, и аз рождение Сына естествословити буду и исхождение Духа, и обезумимся обои, приникающе в таинства Божия, и наипаче каци, иже ни яже пред ногами нашими известне ведуще. И паки: даждь ми Бога иного и естество Божие, и дам тебе ту же Троицу с самеми имены же и вещьми. Аще же един Бог, едино естество превышшее есть, откуду представлю тебе подобие? Или взыскуеши, рече, паки от нижних и сущих окрест тебе, зело убо срамно есть и не токмо срамно, но и буе велми от нижних уподобление вышних приимати и не подвижимых от истекателнаго естества. И паки в слове, еже о Святем Дусе, той же богослов: паки солнца помыслих и лучю и света, но и зде боязнь есть, первое³¹⁸ убо да несложение некое умыслится несложнаго естества, якоже солнца и сущих в солнце, (л. 191 об.) второе же Отца убо осуществуем, прочих же ни, но сил Божиих сотворим в нем сущих, а не стоящихся. Ниже бо луча, ниже свет иное есть солнце, но солнечная³¹⁹ некая излияния и качество существа, и вкупе быти и не быти. Богу дадим в сих, елико от подобия, еже и безместнее есть реченных. И мало попустя³²⁰ конечнее же видеся мне нарочито быти, образы убо оставити и сени, аки прелщателны и от истинны множайше отстояща, мене же держащася благочестиваго разума, на малых словесех стояща, наставника Духа имеюща, еже оттуду просвещение приях, сие до конца соблюдающа, шествовати³²¹ и иным совещавати по силе, поклонятися Отцу и Сыну и Святому Духу, единому Божеству и силе. Сия убо божественный Григорий.

Ты же како имаши образ в перстах своих, аки приличен и показателен совершенне, пресущественнаго непостижения? Не видиши, ли откуду, рече, представлю тебе подобие? И паки: срамно есть и буе велми, еже от истекателнаго естества уподобление творити неподвижимым. И не точию худым нашим телесным удесем, но и солнечной светлости уподобляти таинство тройческое, всякому созданному естеству непостижимое, возбрани. Аще бо Павел, избранный сосуд божественных от начала мира устроений разум смотряя и различие их неудобь взыскуемо помыслив, возопи: о глубина (л. 192) богатства, премудрости³²² и разума Божия, яко не испытанны судбы Его и не исследовании пути его, и аще судбы Божия и пути Его не испытанны и не исследованны быти божественный апостол рек, тебе ли попустить самое таинство тройческое испытовати телесными образовании, якоже ты хощеши в перстах своих известен образ и подобен равностию обрести тройческаго непостижения? Но добро убо горняя и яже выше нас зримая низшедшими оттуду к нам благодатне от Отца светов, по Иякову³²³ и Дионисию, взысковати и изъявляти, не елико несытный разум вскакает, но елико уставлено есть от наученых божественною благодатию³²⁴ пророков и апостолов и по них священных богословцев и учителей.³²⁵ И аще некая, зрящим нам, не разумеваема пребывают, того ради да не приложим к божественному писанию неможения или простоты, но молчанием, яже выше нас почетше, возлюбим реченная от них и в тех пребудем, богословному оному языку повинующеся,³²⁶ глаголющему: лучше есть утрудитися в помышлениих с наставлением Духа, неже удобне чествовати лености последующим. Исплюй ми рвения и пререкования и новое благочестие и неподобную мудрость.³²⁷ Едино учи токмо блюстися, еже не разрушати веру³²⁸ лестными словесы. Не тяжко есть побеждатися словом, но зло есть отщетитися Божества.³²⁹ Но да попустится тебе (л. 192 об.) и образовании телесными по твоему мнению мерити необразуемое таинство тройческое, якоже хощеши перстами показати равенство триех ипостасей божественных. Что прочее теми устроится да узрим со истинною.³³⁰ Обрящем бо и зде Саула, язвлена уже³³¹ и своим скончавающася оружием, и разумеют вси, како солга неправда себе, по пророку. Рече бо он к грешнику от лица Божия: вознепщевал еси беззаконие, яко буду тебе подобен, но не тако; обличю бо тя и представлю пред лицем твоим ложь твою.³³² Смотри же, глаголеши бо, яко равными и подобными персты к себе же и друг к другу, сиречь палцем и указателным и средним святая равнославная Троица почитается. Како же равны оны персты глаголеши и подобны по всему? Средний бо выше указателнаго, великий же палец краток и дебел паче обоих и отнюдь видом не приличен сим, к сим же и местом отстоит от них. Се, якоже видиши, не равны и не подобны к себе. Аще сими хощеши образовати божественное, видиши ли, како обличаешися? И в лепоту пророчески паки речется к тебе: в сетех своих увязе грешный, и на верх твой взыде неправда твоя.³³³ Мы же не тако, но вопрошаеми от вас, по вышеписанному, како исповедуем Троицу равнославную неравными перстами, отвещаем сице со всеми богословцами, предавшими нам сие таинство, яко слагаем убо мы три персты десныя руки, глаголю же, палец и последних два по образу тройческому, елико в показание точию глаголемых в Троице трех ипостасей божественных, а не во истязание, во еже како быти тем единой от другия и межи себе. И не приемлем внешних удов наших (л. 193) во уподобление таинства божественнаго, ибо внешнее человека сложно есть, Бог же прост есть и не сложен, ниже образуем перстов видом. И треми персты единосущными, разделяемыми и во едино совокупляемыми, образуем³³⁴ святую Троицу единосущную, неразделно разделяемую и неслитно соединяемую. И тако три оны персты совокупльше, совершено исповедуем: три едино и едино три, ово существом, ово же ипостасьми, ничто же прочее дале ищуще,³³⁵ но на отеческих уставех почивающе, не прелагающе предел вечных, по реченному, но по всех священных богословцех и учителех единовиновну с виновным, и еже от Него, яко единости единей за неразделное, и Троицы за трисоставное, в единстве свету трисиятелному, единому же Богу воистинну, Отцу и Сыну со Святым Духом поклоняющеся. Сице от священных словес мы и непщевати и глаголати научихомся. Но убо подобало бы о сем ни едино нам слово творити к вам, толика сведетелства имущим богоносных отец, иже не токмо во всей богодухновенной философии и глаголемой внешней, совершеннейше цветяху и украшахуся, но и святостию многою и житием целомудреным и кротостию духовною, их же хвала от края небесе до края слышана есть.³³⁶ Мы же болшим многорасстоянием отстояще от благодати и премудрости, иже от небес в них обитаемыя, неже от неуподобляемаго и ангелскаго жития их, мало же словесное (л. 193 об.) учение временем приплодивше и внешним любопрением паче, неже наказанием, себе ражжегше, и от инуду инии вскочивше, церковный мир смутити покушающеся, и толиких и толь велиих просиявших во святыни и премудрости церковных учителей сведетелства туне и всуе отражающе, но добро убо и воистинну достолюбно словес внешних ведение, но елика к научению же³³⁷ праве глаголати и к наощрению разума и очищению, а не и во обретение божественных догмат и разсуждение. Тем же яко же предрех, ни едино бы слово лепо творити о сем, но да не хвалится лжа противу истинны. Сего ради отвещах о сложении трех перстов еже по нас. Принеси же и прочее книги твоя.³³⁸

Тоя же книги лист 804.³³⁹ Рцыте же еще прочее и о двух перстах, указателном глаголю и среднему ими же глаголете исповедати таинство смотрения Бога Слова, и глаголюще в них заключати божество и человечество, како исповедуете? Зрите убо, еда не впадаете, аще и не хотящим вам, во еже мудрствовати две ипостаси в едином Христе и разделяти по Несторию, глаголющему, иного убо быти Сына Бога Слова, иже от Отца рожденнаго преже век, другаго же Иисуса, иже от Назарета, человека проста непщевавшему, и по любви соединена, а не Бога истинна воплощьшася, якоже и вы ныне разделяете. Первое в трех перстех, изобразующих святую Троицу, указуете быти Сыновню ипостась, таже особь отделивше ину поведаете быти во указателном, глаголю, и великосреднем.

Сице убо в книзе оной при(л.194)носят к нам. К ним же да прострется слово зде. Но да (не) к распри приклоните ушеса, но все злоизволение от ума изгнав, прилежне и истиннолюбне судите словеса. И смотри же, кто от нас облачится, мудрствуя Несториева, якоже глаголете к нам, или инех злославных приближнейше. Начнем же сице. Яко мы убо употреблением перстов сих, глаголю же, указателнаго и средняго,³⁴⁰ не две ипостаси мудрствуем во едином Христе, якоже вы коварне и лестне глаголете, заключати нам в перстах сих божество и человечество. Мы бо не заключаем в перстах, ни описуем божества. Далече от нас буди таковая хула. Но тако добре и отцепреданне сима двема перстама исповедуем единого Господа нашего и Владыку Исуса Христа, единого убо тогождо по составу, от двою же различну естеству в совершеное единство неслитне стекшихся. Иже нас ради и нашего ради спасения плоти нам приобщився и крови и в Себе ваше приим неразмесно смешение. Един от двою бысть супротивных, Бог, той же сый и человек: Бог, от существа Отча преже век рожденный, и человек есть от существа матерня во времяни рожденный, совершенный Бог и совершенный человек. Той же бо Христос и Сын Божий бе и сын человечь, равен Отцу по божеству, мний же Отца по человечеству, едина ипостась пред воплощением, исполневающая великое пребожественныя Троицы таинство, отделена же от человечества, наг сущь Бог, и едина ипостась по воплощении, в тех же уставех Троице³⁴¹ пребывающая, (л. 194 об.) не нага же и уединена от человечества, но человеческому естеству соединена во едино совершении по составу.³⁴² Бог бо Слово плоть бысть, не преложься божеством, неизменный Бог ниже смеса или слияния пострада, отнюд убо бесстрастно божество, но пребыв, еже бе Бог, быв еже не бе человек, стекшимся двоим естеством во ипостась едину, кроме смеса, неслиянне и неизменне. И паки Троица пребысть Троицею, таяжде бо ипостась пребысть и со восприятием. Сице бо мы от отец о промышлении, еже о нас, человеколюбнаго смотрения Бога Слова славити и веровати научихомся. Зде же вопрошати противящихся праведно есть. Рцыте убо нам истиннолюбне, а не распрею, о сем, исповедуете ли, егда Бог Слово благоволением Отца и содейством Духа воплотися от святыя Богородицы пречистых и девьственных кровей и от всепречистаго оного и приснодевственнаго чрева пройде со восприятием, во вышереченным от нас,³⁴³ и толика лета на земли со человеки поживе, бе ли тогда на небеси не разлучен от Отца божественным существом? Всяко речете, яко ей, зане от всех богословцев равне сие исповедуется. Весь, рече, бе в нижних и вышних, никакоже отступль неописанное Слово. Схождение бо божественное неместно бысть прехождение. И паки: недр отеческих не отлучься сладкий Исусе и на земли, яко человек, поживе, и многа такова. Но и сам Спас во Иоаннове благовестии глаголет о Себе: никто же взыде на небо, (л. 195) токмо сшедый с небесе Сын человеческий, сый на небеси.³⁴⁴ Что бо ино являют вся глаголы сия, разве яко не преходит от места на место Бог, якоже телеса? Неместно, рече, бысть прехождение, схождение божественное. Где же и прейдет Иже везде сый со Отцем и Духом? И аще истинно сие, яко же и истинно есть, яко сниде в Пречистыя Девы утробу, не разлучися отеческих недр. Слово бо, рече, воплощается и от Отца не отлучается,³⁴⁵ но сый на небеси со Отцем, той же и на земли плотию со человеки поживе. Како не безместно есть, паче же нечестиво рещи, яко сложением перстов еже по нас в две ипостаси разделяем единого Христа, образующе треми персты три ипостаси тройческия, двема же персты единого от Троицы Бога Слова, плотоносца бывша Христа, понеже слагаем персты оны три во едино, исповедующе три ипостаси божественныя. Два же персты совокупляем, проповедующе Христа во едином составе сугуба естеством, не описуем же местом, ни заключаем в перстах, яко же вы глаголете, божественное Бога Слова существо. Зане яко же тогда Бог Слово с плотию на земли поживе, той же горе сый со Отцем, якоже глаголет божественный он просветитель вселенной, церковная красота: во гробе с плотию, во аде же со душею, яко Бог, в раи с разбойником, и на престоле бе Христе со Отцем и Духом. Во всех бо сих бе Христос божеством, и не разделися блаженное Его и непостижимое существо. Тако и в сложении перстов сих добре и зело благословне и отцепреданне исповедуются оба таинства: тройческое, глаголю, и смотрения. (л. 195 об.) Три бо персты оны являют святую Троицу единосущну и неразделну, неописуему и непостижиму существом, два же персты единого от Троицы воплощьшася, Того же во едином составе сугуба естеством. И да явленнее реку. Яко же тогда плотию на земли поживе и на небеси неразлучен со Отцем и Духом бе, тако и зде три персты являют Его неразлучна со Отцем и Духом на небеси, два же перста Того же единого плотию живша на земли. Един бо от трех и един от двух являют неописанное Его и необъемлемое местом божественное существо, понеже двема персты онеми воображаем точию и проповедуем и славим, благодарствуем же и величаем и воспоминаем себе еже о нашем спасении промышление Его, и благостное и крайнее и человеколюбное схождение к нам, и еже о нас всемудрое смотрение Его совершивша на земли, а не и како ныне одесную Отца седение или стояние Его. Не мощно бо сие не точию перстами вообразити нам, но ниже умом постигнути всякому созданному естеству, якоже и вышереченный он сирин церковный Дамаскинский Иоан глаголет о сем: вся преданная нам законом и пророки и евангелисты и познаваем, и чест(в)уем, ничто же дале ищуще. Бог бо сый благ и всякого блага податель, еже бо угодно бе нам, разумети откры, а еже не могохом понести премолча.³⁴⁶ Сего ради и мы, слышаще божественнаго сего высокопариваго орла, ничто же взыскуем, ни испытуем паче еже в божественных писаниих откровеных нам. Вемы бо, яко сниде на землю, (л. 196) не истощи троичнаго числа, паки взыде с плотию, не приложи к троичному числу, но паки Троица Троицею пребысть и совосприятием бо в тех же уставех Троицы есть. Како же имеются сия, един Той сам известне весть. Созданный же разум ни един вместити может сего, донележе преставшу еже отчасти приидет совершение, понеже и божественнии благовестницы недоуметелне и различне рекоша о сем: седяща убо одесную Бога – Марко поведает Его, Стефан же и стояща виде, якожо глаголет Лука. Аще ли же кто дерз и презорив зело, хотя постигнутя непостижимое, таковый да слышат божественнаго таинника и премудраго учителя Иоанна Лествичника.

Лествица, о безмолвии слово 27.³⁴⁷ Проходя среднее, в средних бых, и просвещаше жаждуща. И се паки бяше во онех. Что убо бе прежде видимаго в нем зрака, научити не можаше, ни бо оставляшеся начальствуяй. Како же ныне есть вопрошах глаголати, во своих убо глаголаше, а не в сих. Аз же: что десное стояние и седалище о виновнем. Не мощно, рече, слухом научитяся сим, на неже убо мя желание влечаше, привести время оно молях; не у глаголаше приити часу скудости ради огня нетления.

Сие же речение святаго сего сице разумеша отцы. На молитве сущу ему, быв(шу) во изступлении, восхищен умом обретеся посреде ангел и, хотя навыкнути нечто от преестественнаго величия, вопрошаше, в коем образе³⁴⁸ прежде устроения плотнаго Христос и каков бе божественный Его образ? И погреши сего. Приложи паки, да како поне ныне Христос, ангел же во своих си глаголаше, сиречь в божестве и человечестве. Паки же он: что, рече, десное стояние о предначинателней и первобытной вине, (л. 196 об.) понеже различне благовестницы рокоша сие. Ангел же и то отрече, не мощно глаголя плотному слуху вместити сия. Видиши ли: не точию изобразити в вещи, но ни умом постигнути, ни слухом вместити мощно сего. И той убо толикий и таковый и толь велий в добродетели быв и такова боговидения сподобися, приникнув, в таинства божественная, что пострада. Ты же потонку и опасно истязуеши, како ныне есть, и любопришися вообразити в перстах своих еже немощно есть. Убо разуместе ли от всех сих, яко не два сына, ни две ипостаси сложением перстов, еже по нас, мудрствуем во едином Христе, но единого тогожде Бога Слова, сугуба естеством, а не и составом, Христа совершена Бога и совершена человека во истинну проповедуем и со Отцем купно и Святым Духом славим Его? К сим же, аще и вопросит нас кто от иже инако мудрствующих, глаголя: что образующе сице персты слагаете знамение креста начертавающе, отвещаем ему со святыми церковными учители, предавшими нам отвещавати сице к вопрошающим, яко три персты во едино слагающе сим о богословии, рекше о святей Троице, едино естество и едину волю, три же составы Отца и Сына и Святаго Духа исповедуем. Двема же персты о промышлении воплощения Христова два естества, сиречь божество и человечество, и две воли божественную и человеческую и два действа божественное и человеческое исповедуем. Слагающе (л. 197) же персты оны два во едино, един состав воплощьшагося Бога Слова исповедуем, яко той един Сын Божий и сын Девы. И тема двема перстома, иже образуют Христа Бога нашего, знаменаем крестаобразно лица своя по пророческиим речениом, еже дал еси боящимся Тебе знамение, и знаменася на нас свет лица Твоего, Господи. Сице убо себе знаменующе, сице же паки и от святителей благословение приемлюще, исполняем бывшее от Бога Аврааму обетование, еже: о семяни Твоем, сиречь о Христе, благословятся вси язы́цы земстии.³⁴⁹ Тако убо мы знаменаемся и благословляемся единым светом Христом и единым Его знамением, а не двема, по выше реченному пророчеству: дал еси знамение глаголющу, а не знамения, и знаменася на нас свет, а не светы. Аще же кто не двема персты, но инако некако благословляет или себе знаменает, таковых не мы, но иже по вселенней всей, идеже истинное християнство есть, во святых Божиих церквах, не единою в лете или дважды, но по вся дни, егда действуется верных спасение отцепреданный церкви чин о приходящих от еретических вер, клятвами поминают и вечней анафеме предают, яко явственных еретиков, якоже вышеписанная священная правила свидетелствуют. Сице убо наш ответ к востязающим нас, аще и грубе и невеждественне, но убо в слове, а не и в разуме. И сице убо мы сердцем в правду веруем (л. 197 об.) и усты во спасение исповедуем.³⁵⁰ К сим же и самеми истинными вещьми во удесех наших спасение наше проповедаем и в душах и телесех наших Бога прославляем по божественному апостолу. И наше убо сице есть.

Аще же кто вас вопросил бы, что являете три персты слагающе, вем добре, отвещаете, глаголюще, яко оба таинства в сих исповедуем, еже есть святыя Троицы и смотрения, якоже пишете в вышереченнем Чиновнике на листе осмь сот шестом. Како же можете вообразити треми персты онеми святую Троицу несозданную и Христа во дву естеству веруемаго и познаваемаго, понеже супротивляется слову велением святыя, несозданныя и поклоняемыя Троицы, яже о плотстем смотрении единого тоя всепетыя единицы, якоже глаголет Лествичник? Еже бо тамо множителна, в сем суть единственна, а яже тамо единственна, зде суть множителна, сиречь о составех и существох, понеже о святой Троицы три составы исповедуются, о Христе же един состав познавается. И паки во святей Троицы едино естество веруется, во Христе же два естества исповедуются. Аще бо вопросит вас о богословии, по святому³⁵¹ Максиму, и Анастасию, и Кирилу Александрийскому, рекше о святей Троице, колико естеств и колико составов исповедуете, отвещаете яве, яко едино естество святыя Троицы, три же составы исповедуем. Речет же, како воображаете сие в сложении перстов в крестном знамении, (л. 198) покажете три персты, глаголюще: сими образуем три составы божественныя. Таже сложивше персты оны три во едино, речете: сице же образуем едино естество святыя Троицы. Паки же он: о смотрении вочеловечения Христова, колико естеств и колико составов и действ и воль исповедуете? Отвещаете подобне нам: вем, яко два естества и два действа и две воли, един же состав воплощьшагося Бога Слова исповедуем, аще не кто от проявленне зазорных есте. Смотри же, паки вопрошаяй: покажите ми, речет, в сложении перстов, како образуете Христа во едином составе, сугуба естеством, но во можете сотворити сего, аще и тмами мятетеся. Что убо отвещаете к сему? Како во едином персте вообразите сие. Аще един перст, един убо и состав, и едино образует естество. И обрящетеся посему словом убо исповедающе Христа сугуба естеством, делы же отметающе вочеловечение Его. Аще ли же, якоже видехом неких от вас, мудрствующих сице: отделивше от триех един перст во образ Сына, и поставите его недвижима, глаголя: сим образовати едино естество, таже покивавше перстом тем, речете: се и другое естество, но сице и о прочих двух перстах, их же приемлете во образ Отца³⁵² и Духа, можете сотворити сие. И будут по сему образованию Отец и Дух подобны Христу сугубы естеством. Аще ли же нечестиво (л. 198 об.) сие, еже и в мысли прияти того, нужда вам треми персты онеми подобными к себе образовати Сына, подобна Отцу и Духу Бога, суща нага от приятия,³⁵³ едино имуща, якоже и Отца и Духа божественное естество, и единого Господа вашего Исуса Христа в две ипостаси по Несториеву злоумию разделяти и сещи, или паки в подобное оному пьянство впасти, и Евтиху злочастному и Диоскору последовати. Тии бо единого Господа нашего Исуса Христа, от божества же и человечества разумеваемаго и в сих двоих поклоняемаго естествох, дерзостию и безумне смешаxу и сливаху во едино естество, якоже и вы сим образованием приближнейше имате к ним. Три бо персты совокупивше, исповедаете тайну тройческую, и кийждо перст образует едину ипостась. И, аще един перст во образ Отца, другий же во образ Сына, третий во образ Духа приемлете, яве, яко един кийждо перст един образует состав и едино естество. И аще едино естество Христово по сему образованию, то убо, или божественно всячески или человеческо. Аще убо едино божественное, якоже Отца и Духа, где человеческое? Аще ли человеческое, како не отвержени будете божества? Аще же ино что кроме сих, како не иноестествен по сему Христос и Отца³⁵⁴ и нас возмнится вам? Аще же паки един перст едино образует естество божественное и человеческое, како не Евтиху оному и Диоскору смудрствуете, смешающе и сливающе (л. 199) естества, егоже что будет злочестнейше и безумнейше? И паки реку: аще убо треми персты образуете три ипостаси тройческия, и един перст Отца образует едину ипостась и едино божественное естество, другий Сына едину ипостась и едино божественное естество, третий Духа едину ипостась и едино божественное естество,³⁵⁵ не яве ли, яко словом исповедовати глаголете, по вышеписанному, Христа сугуба естеством, делы же отмещете по сему образованию вочеловечение Его? И аще вочеловечение Спасово сим образованием пребудете отметающе, своего спасения отмещетеся. И блюдите, да не и к вам речется оно апостолское, еже Христос вас ничтоже ползует.³⁵⁶ Аще убо онех не ползова Христос погнавших закона правду³⁵⁷ по яже во Христа вере, кая убо полза вам будет от еже усты исповедовати, воображением же Спасово смотрение отметати? В мале бо неверен и во мнозе неверен³⁵⁸ есть, речется убо и к вам, по богослову Григорию: неблагодарная здания, за нихже Христос туне умре бес придобытка.³⁵⁹ Аще ли же не хощете повинутися правде и любопрителне належите паки, глаголюще образовати треми персты святую Троицу,³⁶⁰ не отметати же и вочеловечения Господня, нужда вам всяко таяжде страдати нечестивыя оноя двоицы, Евтиха? глаголю, и Диоскора, смешающим и сливающим³⁶¹ Христа во едино естество образованием единого (л. 199 об.) перста, безумне же и нечестиве; не точию же, но и во Аполинариеву яве яко таковым образованием удобь можете впасти пропасть, учащаго разумныя души Христу не приемшу, но вместо души божеству доволну сущу, сего ради и мертвым телом, сиречь опресноком, окаянный злочестивым мудрованием литургисаше, якоже и нецыи от вас по вышеписанному, их же видехом, перстом единым от триех недвижимым Христово человечество образуют. Недвижимое бо все яве яко не одушевлено, и глаголемым христоразрушником сие образование согласует, глаголющим Господа нашего Исуса Христа, по воскресении Его из мертвых, душевну телу Его доле оставлену быти и нагом божеством на небеса взыти. К сим же и лукавому оному счетанию Сергия, глаголю, и Пира и Павла, началствующих Констянтиня града, и Анория Римскаго, и Александрскаго Кирила, Феодора же Фаранскаго³⁶² и Макария Антиохискаго и прочих, их же благочестне святый и вселенский шестый собор, друг друго плетению³⁶³ лжи пленицу растерзавше, под праведное осуждение подложиша? едино хотение и едино действо во Христе Бозе нашем от дву естеств бывшем лукавым мудрованием изрещи дерзнувших. Ниже сии помыслы безумнии восприяша, удобно суще и в постижение готово, яко несть того же действа хрома властию исцелити, и самому труд от путешествия подъимати, ниже слепцев воочесити,³⁶⁴ в землю слиною перст делы смесити, и, брение сотворив, очесем налагати, ниже ме(л. 200)ртва воскресити и над скончавшимся слезити. И паки ниже того же есть хотения пройти молитися чаши смертней и славу тоя нарицати и неволное хотети. И тии убо своего их злохулныя славы мудрования ничтоже уразумеша, предпочетше и не повинувшеся отцем, во своей прелести утвердившеся, в правду вечным проклятием осуждени бывше, и повинующимся им вожди нечестия и беззакония наставницы быша и с ними пагубу наследоваша. Аще и папы и патриарси беша, лице бо Бог человека не приемлет, яко же и вы сим по образованию вашего смысла единомыслени являетеся быти. Аще бо по еже в вас заблужению треми персты образуете святую Троицу и смотрение вочеловечения Господня, и кийждо перст един подобне коегождо единого божественнаго состава едино божественное существо образует, якоже многажды рехом, и аще един перст едино божественное естество Христово образует, якоже и прочии два – Отца и Духа. Убо аще едино естество Христово, всячески едино и хотение и действо. Видите ли, о мудролюбцы, где вас доводит высокая ваша мысль и новое сие силогисмо?³⁶⁵ Убо разуместе ли, кто мудрствует Несториева и иных злославных? И аще праведно есть послушати вас паче, неже Бога, судите. Мы убо не можем инако мудрствовати паче преданнаго нам от отец, аще и клятвами претите нам, не повинующимся (л. 200 об.) вам о сем. Но убо яже бес правды запрещения не вяжутся от Бога, якоже великий Дионисий глаголет и инии множайшии.

Святаго Дионисия Ареопагита.³⁶⁶ Сущее. Сице отлучителныя имут святители силы. Толк. Силы глаголет яже от Бога данныя тем искуси и суды, ими же отлучают и избирают грешныя от праведных, или супротивное. Сущее. Яко возвестителным божественным оправданием, не яко тем безсловесным устремлением, прямо богоначалию похвалне рещи служителне последующу, но яко тех учителне подвижущу службоначалнику Духу сужденых Богом, по достоинству отлучающим. Толк. Яко аще паче воли Божии³⁶⁷ отлучит святитель, не последует ему божественный суд.

Видите ли, яко аще не по воли Божии святитель прокленет, сиречь отлучит не по священным правилом, не последует ему Божий суд, сиречь не действует клятва его, но и супротивное, якоже глаголет великий Василий.

От постных великаго Василия. Аще творит кто кого без благословения быти безвременно, сам да будет без благословения. И сие убо речеся о иже виною неких согрешений, запрещаемых от святителей не по священным правилам, а яко повиноватися святителем и послушати их, тогда лепо есть, внегда учат от божественных писаний, яве яко по воли Божии и по отеческим преданием, а не по своих похотех, якоже пишется. И не судити их, аще и зло имут житие. Аще ли же о вере погрешат и учат некия ереси, иже святыми соборы и отцы отреченыя, тогда не точию не запрещаются не покаряющиися им, аще и проклинаеми от них, но и великих хвалам достойни суть, якоже (л. 201) глаголют божественная правила.

Собора, иже в Констянтине граде, в храме святых апостол от Игнатия патриарха. Еретических плевел всеяния во Христове церкви вселукавый вложив и тех зря ножем духовным при корени отрезаемы, на другий прииде путь расколник, гневом Христово тело разделити начиная. Но и сей его навет святый собор возбраняя всячески, повеле прочее, яко аще который презвитер или диакон, якоже се о гресех неких зазрев своему епископу, преже соборнаго разумения и испытания, иже нань свершенаго осуждения, дерзнет отлучитися от общения его,³⁶⁸ и имя его во священных служебных молитвах по преданию церковному не воспоминает, тому подлежати извержению повелеваем и всякия священническия лишитися чести. Сему же последствующии, аще от священных суть нецыи, и тии от своея чести да отпадут. Аще ли иноцы или простии людие, да отлучатся всячески от церкве, дóндеже, еже к расколником совокупление оплевавше, ко своему епископу обратятся.

Того же собора правило 15.³⁶⁹ Уставленая о презвитерех и епископех и митрополитех множае паче и о патриарсех подобает. Тем же аще который епископ или презвитер или митрополит дерзнет отступити еже к своему патриарху приобщения и не поминает имя его по уставленому и учиненому в божественней службе, но преже объявления соборнаго и свершенаго ему осуждения раздор сотворит, (л. 201 об.) сему повеле святый собор всего священства всячески чюжду быти, аще кто обличен будет, се законопреступив.³⁷⁰ И сия убо уставлена быша и запечатленна о иже виною неких согрешений отступающих от своих первопрестолников и раздор творящих и соединение церковное раздирающих. А иже убо ереси ради некия святыми соборы и отцы отреченныя, еже к первопрестолнику приобщения себе отлучивше, оному ересь яве яко в народе проповедующу и не покровенною главою в церкви учащу, таковии³⁷¹ не точию правилному запрещению не подлежат, преже соборнаго осуждения себе³⁷² к зовомому епископу, приобщения отделяюще, но и подобающия чести православным сподоблени будут. Не бо епископом, но лжеепископом и лжеучителем зазреша и не раздором церковное соединение ссекоша, но разделения и раздирания церковь подщашася избавити.

Видите ли убо, яко аще кто по сицевому разуму не повинуется святителю, како глаголет сие божественное правило, яко аще и тмами от таковых проклинается, не точию не вяжется от Бога, но и православных, сиречь исповедническия, чести сподобляется. Но убо противу немощи нашея доволна мню яже к вам реченная, хотящим нелюбоперне разумети³⁷³ и держати истинное. Мало же и еще приложивше в запечатление, препокоим слово, помянувше великого миру светилника, благочестия столпа непоколебимаго, его же сирин он, удивлься видению, благочестне убо (л. 202) и воистинну зело благословне рече негде великий,³⁷⁴ яко аще бы на отеческих догматех и преданиях умолчавали быхом и просто неоплазивою верою апостолски веровали, отнюд не требовали быхом³⁷⁵ словес. И мы глаголем, яко аще бы не удалялися и мы от отеческаго учителства и стопам онех воследовали, то ниже церковная смущалися бы, ниже спасения нашего вещи позыбалися, и была бы нам известнейша надежда³⁷⁶ спасения, богоносным отцем воследующим и древних догмат божественных и преданий держащимся, нежели иная некая изообретающе и умышляюще, якова же суть новых учителей новыя догматы и учителства, яже дабы точию красовалися новоучением и новыя от всех нарицалися законоположители по еже у латин именуемых о мния плацент³⁷⁷,³⁷⁸ паче же простою рещи беседою: якова же любо аще было бы, но токмо бы не по старому и овогда убо сице, овогда же сице. В мале яко бы рещи: не на кийждо день обновляются³⁷⁹ высокия мысли суетных разумов, якоже трости приражением ветров зыблемы(х), а не иже постоятелнейших и благочестивых и премудростию духовною украшеных. Устрояют же и зело многу бурю церкви и обыкшая бывати злая с новым изобретением. Во истинну бо что ино было бы виновно молвы и разстояния, расколов же и церковнаго смущения, точию новина любославных нынешних учителей, их же любо аще речет кто со апостолом в лепоту суесловцы и отроды умопрелестников.³⁸⁰ Сие же (л. 202 об.) человеческаго любочестия злонравие праведно³⁸¹ мню предотсылая Бог и прежде, ими же во святых глаголет писаниях: вопроси отцы твоя, и возвестят ти, старцев твоих, и рекут тебе.³⁸² Тем же, аще бы Арий вопросил отец своих, не бы разселся хулы ради, еже хуляше на Сыновне божество. Аще бы вопросил Македоний старцев,³⁸³ то не бы о Святем Дусе неистовился. Тако же и Несторию злочестивому откуду прииде ниспасти, токмо еже от отец отступи, высокая мысля о себе и непримирителную брань воздвиже на света нашего общую всего мира заступницу, Пресвятую и Всепречистую Деву сущую и истинную Богородицу. Что же и Диоскор, что ли и прочих всех еретик сонм? Не тожде ли пострадаша вси? От правыя веры пренесошася, не хотяху отцем последовати и тую же истинную веру, совозрастшую с ними, исповедовати, но мнешася мудри быти, объюродеша, велия о себе мечтающе, новое свое мудрование восхотеша составити, тем же и окаянне и умиленне погибоша с послушавшими их, вечную пагубу наследоваша, от нея же да избавит нас всех Христос Бог наш, хотяй всем спастися и в разум истинный приити.³⁸⁴ До зде же убо слово истинны, лжи востязая устремление. Ты же, о брате любезнейший, прием сия по твоему прошению, прочитай со всяцем вниманием, не мимоходне, но испытателне, и, со искусом позвав и разумев истинну, держи лучшее по апостолу, глаголющу: (л. 203) вся искушающе доброе держите,³⁸⁵ и преданная нам древле от богоносных отец и учителей хранити подщимся от всея души, ничто же сумнящеся, и о тех подвигнемся, аще треба будет, и до крове. Бог же мира и отец щедротам да сподобит нас всех достигнути во единство веры и в разум неприкосновенныя и присносущныя Его славы, яко да вси вкупе едиными усты и единым сердцем славим и воспеваем Пресвятую и пресущественную Троицу – Отца и Сына и Святаго Духа ныне и присно и во веки веком, аминь.