Глава III. Второе пришествие Господа Иисуса Христа.

Обсуждение связи третьей главы с предшествующими. Разбор мнений протестантских богословов о втором пришествии Христа; мнения отожествляющего мысль о втором пришествии Христа с мыслью о Его воскресении, и мнений исключительно духовном понимании паки пришествия Господа. Указание оснований этого последнего понимания; их опровержение. Двойственный смысл слова парусия или паки пришествие, возможное примирение этой двойственности; оправдание этого взгляда на основании свидетельств Господа. Общая мысль о паки пришествии Христа, отражающаяся в частных наименованиях Новым Заветом этого славного события будущего – видимость паки пришествия; его повсюдность в поднебесной.

С вопросом о втором пришествии Господа И. Христа мы входим в самый центр решения вопроса о совершении будущей конечной судьбы человечества и мира, тогда как двумя предшествующими главами исследования касались двух предварительных и подготовительных обстоятельств грядущей судьбы мира.

При важности вопроса о втором пришествии Господа внимание ученых немецких богословов останавливалось с живым полным интересом на решение этого вопроса, не оставляя под собою и действительной библейской почвы. Но так как оно временами уклонялось от должного regulum fidei, заключающемся в Св. Предании, то по необходимости допускало понимание второго пришествия Господня своеобразное, мало соответствующее буквальным изречениям о нем в Св. Писании Н. Завета. Не останавливаясь вниманием на мнении тех богословов–немцев, которые мысль И. Христа о втором пришествии выводят из области иудеохристианской фантастической апокалиптики, как мнении, ⁴⁹⁹ вводящем в сознание Божественного Учителя элемент инородный и чуждый, мы рассмотрим мнение Вейфенбаха об отношении мыслей Господа о своем втором пришествии к учению о тридневном славном воскресении. Мнение о тесном отношении учения о втором пришествии к учению о воскресении Господа начало высказываться еще богословом Шлейермахером, разделялось Вейсом, и вполне выяснилось Вейфенбахом, ⁵⁰⁰ причем оно получило такое выражение, что обетование второго пришествия Христа всецело исполнилось в факте воскресения Господа.

Но действительное, бесспорное отношение мыслей Господа о Своем паки пришествии к мыслям о Своем воскресении, как о двух событиях, касающихся прославления Господа, нельзя понимать так односторонне и узко, будто бы Господь отождествлял предсказание о Своем славном воскресении с мыслью о славном паки пришествии. Основания, которые подыскиваются Вейфенбахом в пользу такого отождествления двух мыслей Господа Иисуса, не имеют достаточной силы и твердости.

Прежде всего, одновременность первого выражения мыслей Господа о Своем воскресении и Своем втором паки пришествии в период третьей Пасхи вовсе не говорит за тождественность этих мыслей. Одновременно могут быть высказаны мысли совершенно различные, хотя и сходные между собою. Господь, высказываясь о Своем паки пришествии в воскресении, легко мог высказаться о будущей силе и славе своей Церкви, славе, начавшей исполнятся по воскресении Господа, завершиться же имеющей при славном Его паки пришествии, предварительно и предначинательно показанном в славном Его Преображении. ⁵⁰¹ Соображение в пользу рассматриваемого предположения проф. Вейфенбаха, состоящее в том, что Господь Иисус высказал мысль о Своем паки пришествии как мысль радостно утешительную ⁵⁰² для выраженной же при этом другой мысли глубоко прискорбной о грядущей своей смерти, также не может быть принято.

Перемена Вейфенбахом экзегетического способа доказательства защищаемого им мнения о тождественности мысли Господа о Своем паки пришествии с мыслью о воскресении–на догматическое умствование, будто Господь в высказываемой Им мысли о Своем паки пришествии находил разрешение для происходящей внутри Его героической души борьбы в виду грядущего к Нему смертельного часа, недостойно Высокого Лида Богочеловека, предполагает в святой душе Его такое психическое состояние, которое может возникать только в натуре слепо привязанной к телесной стороне бытия. К тому же предвзятый взгляд Вейфенбаха (petitio principii) в проведении означенного мнения доводит его до того, что он прямые и ясные свидетельства Господа Христа о Своем воскресении старается представить в первоначальной, как он выражается, темной и не понятной форме, вполне уяснившейся для сознания учеников Господа только после события воскресения (ex eventu). Видимое желание Вейфенбаха представить дело так, что Господь Сам перед Своею смертью о Своем славном возвращении к ученикам (restitutio in integrum) выражался в такой форме, что легко в сознании их возникало двоякое представление или собственно о воскресении Господа, или же о Его паки пришествии–заставляет названного немецкого богослова ложно толковать настроение учеников Христа вскоре после события страшной Его смерти и позабыть одно важное Евангельское обстоятельство. Если ученики Христовы, 40 дней спустя после Воскресения Господа, не могли еще отрешиться от своих мыслей и ожиданий устроения Христом царства здесь на земле, то понятно, с какими чувствами они должны были быть вскоре после события Крестной Его кончины. Чувство их боязни непосредственно после этого события достаточно легко объясняется общим складом их душевного состояния и не требует допущения какой–то неопределенности и туманности в предсказаниях Господа о событиях славного Своего состояния, имеющих наступить после Его страдальческой кончины. В Евангелии Иоанна засвидетельствовано, как Господь наш вскоре после славного Своего Воскресения сказал Марии Магдалине, что Он еще только восходит в славу Отца Своего, – обстоятельство это предполагает явление Иисуса Христа в полной славе при Его втором пришествии. Это последнее замечание может быть противопоставлено и мысли Шлейермахера ⁵⁰³ утверждающей, будто у Господа нашего Иисуса Христа после его славного Воскресения не возникало в разговоре Его с Своими учениками и представления о втором пришествии, значит, умозаключает Шлейермахер, прежние предсказания Господа о своем паки пришествии и нашли свое исполнение в событии Его воскресения. Впрочем с большею решительностью против этой мысли немецкого богослова Шлейермахера можно сказать то, что у учеников Господа не могло бы в день Вознесения так быстро в сознании явиться представление о устроении Господом Его Царства, если бы в течение 40 дней по вознесении Господь в числе своих тайн Царства или Св. Церкви не упоминал о тайне Своего славного будущего пришествия на землю. Правда, при восприятии этих тайн, ученики Господа не могли еще, до принятия Св. Духа в день Пятидесятницы, отрешиться от иудейских своих представлений о царстве Мессии; это–факт, засвидетельствованный Ап. и Ев. Лукою в книге Деяний Апостольских; но как он ни ясен, тем не менее нельзя видеть в нем, как погрешительном, зерна для всего богатого новозаветного учения о втором пришествии Господа, имеющего за себя не мало собственных выражений Господа, как увидим далее.

Среди множества мест новозаветного Писания, говорящих о паки пришествии Господа, есть такие, в которых речь о духовном пришествии Христа к своим последователям. Таковы, напр., многие места из Евангелия Иоанна, которое и все издавна носит название «духовного Евангелия (εὐαγγέλιον πνεματικόν)». Эти места могли бы идти к подтверждению разобранного нами мнения Вейфенбаха о изречениях Господа относительно своего паки пришествия, если бы и в них было упоминание только о пришествии Христа к Своим ученикам в одухотворенном виде и теле по воскресении. Но в Евангелии Иоанна под паки пришествием Христа разумеется прежде всего пришествие Его купно с Богом Отцом в даровании верующим Св. Духа. ⁵⁰⁴ Равным образом в том же Евангелии ⁵⁰⁵ и в Евангелии св. Матфея ⁵⁰⁶ под паки пришествием Христа в аллегорическом смысле может разуметься невидимое откровение Господа в жизни Церкви после славного Вознесения, особенно при разрушении Иерусалима, а также для всех видимое и ощутимое откровение Евангелия Христова, победа Царства Христова и Его мессианского дела, последовавшая будто бы вскоре за разрушением Иерусалима. Довольствуясь таким обилием аллегорического смысла для понятия о паки пришествии Христовом, некоторые ненемецкие богословы исключают из учения Евангельского всякую мысль о видимом втором пришествии Христовом. Въ доказательство одного духовного смысла и понимания паки пришествия Христа западные экзегеты приводят два главных соображения.

Во–первых, ссылаются на спиритуализм учения и проповеди Христа и на характер Его Лица. Говорят, что это духовное, спиритуалистическое направление Христова учения открывается в идее исполнения Христом (πλήρωσις) закона и пророчеств ветхозаветных. Христос явился Мессиею, но в совершенно другом смысле, чем как ожидали и желали Иудеи. Он исполняет ветхозаветный закон, ⁵⁰⁷ но в то же время возвышает его до совершенно нового значения, придает ему новый духовный смысл, преобразовывает его и проясняет. Новозаветное понятие второго пришествия Христа, –этого зерна всей пророчески мессианской веры и Иудейской надежды, – не должно ли поэтому иметь духовный характер, – иначе, т.-е., материально и буквально понимаемое, не будет ли оно отличаться теми признаками, которые Иудеи по плотскому пониманию своего ума прилагали к первому земному явлению Господа? По своему характеру основатель христианской религии является нам под образом смиренного раба, кроткого Сына человеческого, видящего в страданиях и смерти Свое высшее и личное назначение, готового действовать на людей силою самоотверженной любви. Похож ли на него Христос Судья, триумфально шествующий для суда над своими духовными врагами, с целью победоносного их поражения и ниспровержения? Не напоминает ли скорее такой Христос Иудейского теократического Мессию? Во–вторых в пользу духовного понимания парусии (паки пришествия) Христа указывают на символический образ речей Господа, сохраненных четырьмя евангелистами, преимущественно же Иоанном. Этот символизм находится в тесной связи с частым употреблением гипербол и парабол в беседах Господа о своем паки пришествии, он ясен, как Божий свет, в таких местах, как свидетельство Ев. Мф. «отселе (ἄπάρτι) узрите Сына человеческого седяща одесную силы и грядущаго на облацех небесных» ⁵⁰⁸ или же как в Ев. Иоанна, ⁵⁰⁹ где Божественный учитель обещает Своим ученикам, что они «отселе (ἄπ ἄρτι) узрят небо отверсто и Ангелы Божия восходящия и нисходящия над Сына человеческаго». В высшей же степени символизмом (образностью) отличаются эсхатологические речи Господа и все служащие для эсхатологических понятий выражения Господа. Так представление о всемирном суде и о том, что с ним тесно связано: разделение добрых и злых, небо и ад и т. п. Точно также дает себя чувствовать образный язык и в обозначении частных черт или признаков, характеризующих общее понятие парусии; так упоминание о трубах, возвещающих жителям земли второе пришествие Господа, – о звездах, которые спадут с неба, облаках небесных, которые принесут Господа, о быстроте всего этого действия, которое видимо будет зараз всем людям и одновременно. На основании этих–то данных так умозаключают к духовному пониманию парусии: если все в новозаветной эсхатологии должно понимать фигурально и символично, если все отдельные признаки понятия парусии, сколько бы мы их не находили, должно представлять в образном смысле, то неужели самое главное и основное понятие парусии или паки пришествия Христа должно иметь другой смысл? Должна ли парусия сама по себе оставаться наглядным фактом, историческим событием будущего?

Высказанные соображения, служащие основанием к иносказательному, духовному пониманию парусии, не имеют достаточной в себе силы и твердости, чтобы на них с уверенностью и вполне положиться. Правда, с первого взгляда кажется, что предсказание Господа Иисуса о Своем славном, триумфальном паки пришествии для открытия царства славы непримиримо с духовною природою Царства Христова, с духовным характером учения Христа, и, наконец, с характерными чертами наиглубочайшего смирения Божественного Учителя. Но на самом деле, мысль о духовной природе царства Божьего или Христова, представление о духовном характере Его учения не устраняет действительной веры и несомненной надежды на торжественное, для всех видимое, паки пришествие Христа и открытие Им Своего царства славы. Из одной уже притчи о пшенице и плевелах легко вывести мысль, что настоящее состояние царства Божьего–царства благодати есть только состояние подготовки и развития, необходимо предполагающее и требующее своего полного и окончательного завершения в царстве славы. Что касается характера Богочеловека, то действительно верно, что Он обнаруживал черты самого глубокого смирения: внешний образ Богочеловека, показанный еще у пророка Исаии, есть образ раба. Но не менее верно и то, что Богочеловек в Своей земной жизни, путем Своих страданий и смерти, через состояние своего уничижения шел к славе Своей и славе Своих учеников и последователей, – той славе, которую имел у Отца Своего, «прежде мир не бысть». Это состояние прославления, к которому шел Господь наш, как Спаситель мира, обнаружилось довольно сильно, сначала в событии Преображения Господа, затем, в факте славного воскресения Христа, далее, в событии Его вознесения на небо и, наконец, вполне откроется в явлении Его славного паки пришествия. Сильный и прямой намек на это заключается в словах ангелов к ученикам при вознесении Господа: «сей Иисус, вознесыйся от вас на небо, такожде (т.-е. славно) приидет, имже образом (славным) видесте Его идуща на небо». По взгляду некоторых немецких богословов, напр., Кейма, ⁵¹⁰ Иисус только в своем паки пришествии становится Мессиею на земле, истинным благодетелем (der Beseliger) учеников, победителем того сопротивления, о которое готово было разбиться миссионерское дело и не могло сокрушиться по Божественному пророчеству». Соображение, заимствуемое в пользу аллегорического понимания парусии от символического, аллегорического характера речей Господа вообще, и в частности речей эсхатологических, может иметь несколько иной смысл и направление. Всякий, без сомнения, согласится, что притчи, эта словесная форма аллегоризма, – притчи эсхатологического содержания о плевелах, пшенице и неводе ⁵¹¹ своим возникновением и составом обязаны живой и действительной идее суда от паки пришедшего Христа – идее, для чувственного представления которой они и предложены в Евангелии. Эта идея в них является основою приточного рассказа; поэтому она должна иметь и имеет действительное, живое содержание и реальное выражение; иначе трудно было бы понять без нее самые эти притчи.

Но если бы рассмотренные соображения западных экзегетов о паки пришествии Христа имели полную силу и несомненное значение, то и тогда принимать их за основания духовного понимания второго пришествия Христова было бы необдуманно и поспешно. В нвз. писании находится еще целый ряд мест заключающих не прямые свидетельства относительно факта паки пришествия Христа, – мест, в которых пророчество о втором пришествии Христа соединяется с практическими выводами и требованиями, а, следовательно, мыслится само это паки пришествие Господа, как действительный, несомненный факт оказывающий на наш образ жизни такое, а не иное влияние и действие. Сюда относятся места, в которых Христос говорит, что существование царства Божьего на земле завершится κρίσις-ом, внезапною катастрофою, судом, разделением добрых и злых; что само по себе уже требует от нас непрерывного бодрствования и трепетного ожидания. В том же смысле и значении многократно, – то в образах, то в собственных выражениях – встречаются ⁵¹² свидетельства Нового Завета о неожиданности явления Господа, нечаянности отделения добрых от злых, неизвестности часа пришествия Господня, требующей от нас постоянной готовности и неусыпного бодрствования.

В виду этих последних мест, говорящих о паки пришествии Господа, всякое духовное, аллегорическое понимание второго пришествия Господа является решительно невозможным. Невозможно понимать парусию в смысле невидимого откровения Господа при событии разрушения Иерусалима, ибо это происшествие совершилось не неожиданно и не сверх чаяния, как приходит вор в нощи, и далеко не произвело собою определения последней, решительной участи в людях. Невозможно толковать парусию Христа и о чисто духовном паки пришествии, станем ли искать его в прошедшем, или будущем времени; иными словами, нельзя толковать паки пришествие Господа в смысле объявления и действия Евангелия, будет ли то при начале его возвещения, или конце его будущего распространения, ибо и о парусии этого рода нельзя сказать, что она придет так внезапно, как вор в нощи, или что она назначена для выделения добрых из среды злых на вечные времена.

Не отрицая таким образом действительного будущего паки пришествия Христа для суда над миром, мы согласно с выше упомянутыми немецкими богословами допускаем и несобственные, фигуральные или образные выражения Христа Господа о Своем паки пришествии. Таковы, напр., изречения Спасителя о Своем втором пришествии, как об откровении Христа в частных событиях и общем развитии мировой истории, ⁵¹³ или как о духовном, благодатном посещении верующих. ⁵¹⁴ Мысль о собственной, эсхатологической парусии не стоит в противоречии с мыслью о таинственном паки пришествии Христа. Если Христос опять и опять приходит в великих благодетельных событиях и переворотах истории, неразрывно связанных с распространением Евангелия, и если в этом проявляется сила и слава как Христа, так и Его Церкви, то надобно ждать полного обнаружения этой силы, совершенного прояснения этой славы. Второе пришествие Христа в славе и будет актом этого обнаружения. Оно будет завершением триумфального шествия проповедуемого теперь Евангелия, – шествия, со всеми его следствиями в истории и жизни человечества, будет заключительным действием великой драмы христианства, конечною победою дела Христова, великим торжеством Церкви Христовой, совершенным и окончательным осуждением врагов ее. Такой взгляд на второе Свое пришествие не чужд был и Самому Божественному Учителю. Так можно думать, судя по свидетельствам Господа, в которых Он, говоря в частности о пришествии Своем на будущий всемирный суд, вообще разумеет будущее славное Свое паки пришествие. ⁵¹⁵ Но так как слава дела Христова среди других, великих переворотов истории обнаружилась и в катастрофе над не уверовавшим и непослушным Иерусалимом, то Господь в иных предсказаниях о Своем паки пришествии мог разуметь и будущее событие разрушения Иерусалима, хотя, с другой стороны, об этом последнем событии Христос говорил и без всякой мысли о Своем втором пришествии. Это было всякий раз, когда Искупитель мира устремлял все свое внимание на будущую, горестную судьбу Иерусалима, ⁵¹⁶ ее старался изобразить. Подобным же образом Божественный Учитель говорил иногда исключительно и о втором Своем пришествии; в последнем случае всегда, как характеристический признак, присоединял упоминание о неизвестности дня второго пришествия.

Обширное понимание слова «парусия», при допущении тесной связи между собственным и несобственным употреблением этого слова, замечается еще у пророков. ⁵¹⁷ Так у них под именем пришествия Господа разумеется всякое особенное откровение Божественной силы и славы, для защиты верующих в Господа и для наказания врагов Его. В посланиях Апостольских также говорится о пришествии Христа не только как о парусии, но и как о явлении парусии – ἡ ἐπιφάνεια τῆς παρουσίας. ⁵¹⁸

Наименование «явление пришествия» (ἡ ἐπιφανεια τῆς παρουσίας) встречается у Ап. Павла и ясно, что им обозначается событие в некотором смысле отличное от парусии, понимаемой в обширном смысле, постоянного мыслимого присутствия Христа в Церкви среди верующих. Строго говоря, это только постоянное, хотя и невидимое чувственными очами, присутствие Христа на земле в организме Церкви и может быть названо парусией ⁵¹⁹; второе же славное, для всех видимое, появление Христа с небес, если и называется обыкновенно в Писании ⁵²⁰ парусией, то вследствие тесной связи будущего пришествия Христа с теперешним, невидимым Его пребыванием в Церкви, подобно тому как раз ⁵²¹ названо этим именем и первое пришествие Христа на землю при воплощении. Установившийся перевод греческого слова πορουσία русским словом пришествие, латинским – adventus, оправдывается как приложением этого наименования к обоим пришествиям Христовым, так и филологическим употреблением этого слова в иных случаях. Так именно в послании к Филиппийцам 1, 26 встречаем такое выражение: «чрез мое снова пришествие к вам» – διὰ τῆς ’εμῆς παρουσίας πάλιν πρὸς ὑμᾶς; – есть и такие греческие фразы: «пришествие Бога Слова к людям» – παρουσία τοῦ θεοῦ λὸγου εἰς ἀνθρώπους; ⁵²² – или вообще у Отцов: συγκαταβατική χριστοῦ πρὸς ἡμᾶς παρουσία – снисходительное пришествие Христа к нам, а также «прибытие в Италию» – εἰς, Ιταλίαν παρουσία. ⁵²³ Другие наименования для второго славного пришествия Христова, встречающиеся в нзв. Св. Писании – это: ἐπιφάνεια, ⁵²⁴ явление (слово, употребляющееся ⁵²⁵ о первом пришествии Христа), ἀπο- κάλυψις ⁵²⁶ – явление (откровение), ἀποκάλυψις τῆς δόξης ⁵²⁷ – явление славы, φανέρωσις ⁵²⁸ – явление, и вообще царство Божье – Βασιλεία θεοῦ: ведите, яко близ есть царство Божье. ⁵²⁹

Всеми этими названиями, тожественными в русском переводе и синонимичными в греческом подлиннике, выражается одна и та же мысль о паки пришествии Христовом, именно означается несомненная видимость, живая наглядность этого пришествия, или парусии. ⁵³⁰ Видимость паки пришествия Христова нельзя ограничивать одною местностью на земном шаре – Иерусалимом; напротив, непредубежденный читатель может заметить, что Господь в эсхатологической речи засвидетельствовал о повсеместном распространении и о повсюдной, для всех доступной видимости Своего второго пришествия. Употребляя для выражения этого самое пригодное сравнение, Он сказал: «яко–же молния исходит от восток и является до запад; тако будет пришествие Сына человеческого». ⁵³¹ Известен блеск молнии, видимой даже при солнечном сиянии; известна также быстрота распространении ⁵³² молнии от одного края неба до другого. Обе эти черты молнии ясные и наглядные сообщают живописность указанному сравнению Господа и показывают смысл его; искать в сравнении ⁵³³ чего-либо помимо этих черт было бы делом излишним и неестественным. Впрочем, рассматриваемым сравнением не отрицается той частной мысли, раскрытой в первой главе нашего исследования, что пришествие Господа будет видимо со стороны востока и именно от Сиона, ибо и молния имеет местное распространение.

Отношение христиан к грядущему событию паки пришествия Христа выраженное в притчах. Нравственное состояние человеческого общества непосредственно пред временем паки пришествия Христова. Мф. 24, 37; ср. Лук. 17, 28: беспечность, невнимательность к признакам времени, материальность душевного настроения, раскрытые с указанием отношения к настоящему времени.

При той поразительной живости и внушительной наглядности, с какою непосредственному сознанию ближайших учеников и последователей Господа представлялось грядущее событие паки пришествия Господа, легко понять охватившее учеников Господа трепетное чувство ожидания этого паки пришествия. Впрочем, Господь Сам, чтобы бдительность учеников Его и вообще всех истинно верующих не была беспокойною, возникающею из одного трепетного страха пред вторым пришествием Его для суда над миром, показал, что эта бдительность должна соединяться с постоянною готовностью и осторожною предусмотрительностью в деятельности. ⁵³⁴ В какой же собственно деятельности? В деятельности неусыпного охранения и развития духовных дарований и внешних благ, данных нам от Бога, в направлении их, а через них и себя к служению и славе Божьей. Это в общем; в частности, же смотря по положению и роду служения каждого члена общества верующих во Христа или св. Церкви. В том и другом отношении при деятельности истинно предусмотрительной у каждого верующего всегда должно питаться чувство смиренной готовности к радостной встрече Господа, к утешительному получению «венца правды» от Него, когда бы Он ни пришел, вечером, или в полночь, или по утру. ⁵³⁵ Между тем как при горделивом признании своей воли законом своей жизни, при слепой привязанности к земным заботам и чувственным радостям явление паки пришедшего Христа–Судии может показаться как бы нарушающим порядок жизни. Въ этом смысле Господь при своем паки пришествии сравнивает Себя с татем, внезапно нападающим на владение домохозяина. ⁵³⁶

Общая мысль о благотворном следствии бдительности по отношению к дню паки пришествия Христова выражается в притче «о домохозяине, которому угрожает вор». ⁵³⁷ Но, эта же мысль основною нитью проходит и через три другие эсхатологические притчи, непосредственно примыкающие к притче, в которой встречается только–что примененное замечательное выражение.

В притче «о верном и неверном домоправителе» ⁵³⁸ речь Господа к предстоятелям Церкви, каковыми были впервые ближайшие ученики Христа, как это можно заключать из обращенного к ним начального вопроса притчи: «кто убо (τίς ἂρα) есть верный раб» и д.? Ученики Христа или Апостолы еще раньше произнесения этой эсхатологической притчи названы Христом рабами Его ⁵³⁹ и им обещана высокая награда ⁵⁴⁰ при втором пришествии Христа. Получение этой награды обусловливается верностью в сохранении вверенного достояния и служения– верностью сознательною, тесно граничащею с другим нравственным качеством–благоразумием, следовательно, и имеющею нравственное достоинство и цель. Переводя обозначение этого нравственного качества на обыкновенный язык церковный должно сказать, что благоразумная верность приставников Христа находит свое выражение в благовременном сообщении ⁵⁴¹ слова Божьего и благо потребной (ἐν καιρῶ) раздаче другим членам общества Христова Св. Таинств и иных даров духовных. ⁵⁴² В век апостольский такую именно деятельность проявляли сами Св. Апостолы, в последующие времена осуществляют ее непосредственные их преемники и предстоятели церкви. Без сомнения, прекрасное нравственное качество благоразумной верности в служении и деятельности по долгу совести далеко не чуждо сердца и гражданских начальников, которых св. Златоуст называет: «οἰ ἄρχοντες πολιτικοέ», почему и они могут подразумеваться под образом приточного верного приставника над имением или достоянием Господа. Для более живого и наглядного запечатления в сознании и памяти своих слушателей образа раба верного, строго и свято относящегося к охранению вверенного ему достояния и одушевляемого живою уверенностью получения своего «венца правды» наш Божественный Учитель ввел в притчу и другой противоположный образ – образ раба злого и нерадивого, мечтающего так: «не скоро приидет господин мой». ⁵⁴³ При чувстве спокойного самообольщения пред неизвестностью времени пришествия своего доверителя – господина негодный раб притчи злоупотребляет своим служением и положением, самодовольно воображает себя полным господином ⁵⁴⁴ над вверенным достоянием, незаконно теснить своих товарищей сослуживцев, наслаждаясь минутами настоящего и вовсе не думая об отчете в будущем.

За притчею о рабе верном и нерадивом следует, по Евангелию Матфея, ⁵⁴⁵ притча о десяти девах, которую предложил своим слушателям Христос Спаситель, имея в виду состояние всего общества верующих в Него, до времени Его паки пришествия, а не одних только предстоятелей церкви. В основу этой притчи положен рассказ о десяти девах, ожидающих жениха к невесте. Главным сюжетом рассказа является изображение замечательного обычая при заключении брака, впервые наблюдавшегося у народов Востока – Измаильтян, а от них перешедшего впоследствии к Евреям. Невесту обыкновенно ночью из дома отца ее провожали вместе с женихом ее подруги в дом последнего, перед отходом в брачное ложе; другие девы их встречали; несли при этом около десяти деревянных палочек, в середине коих находился сосудец на подобие чашки, в котором часть фитиля с маслом и смолою; эти предметы, сопровождавшие невесту лица, возжигали, освещая путь шествия. ⁵⁴⁶ Заимствованный от этого обычая с его частностями образ притчи о десяти девах вызывал ряд вопросов, о которых еще блаженный Августин заметил, что они с трудом разрешимы. В самом деле: что означают сами девы притчи, их десятичное число? Имеет ли какое значение елей в сосудах дев, а также и сами сосуды, и светильники? Все такие и подобные вопросы по отношению к притче о десяти девах решались толкователями различно. Св. Иоанн Златоуст видит в этой притче обозначение красоты девства в связи с делами милосердия к бедным. Мысль о благотворительности есть любимая мысль Св. Златоуста, и он раскрытие ее замечает во всех четырех эсхатологических притчах, излагаемых в первом Евангелии преемственно; в притче же о десяти девах та же самая мысль представляется св. Отцу раскрытою в связи с представлением о красоте и высоте девства. Соответственно этому, светильники притчи у Златоуста значат дар девства, чистоту святости (τὸ καθαρὸν τῆς ἁγιοσύνης), а елей – помощь в отношении к бедным (ἒλαιον δὲ τὴν περὶ τοὺς δεομένους βοήθειαν). ⁵⁴⁷ Блаженный Феофилакт в толковании рассматриваемой притчи следует Св. Златоусту. Ориген и согласно с ним Иероним видят в притче о девах обозначение всех верующих во Христа из среды всего рода человеческого; причем под елеем со светильниками разумеется у них живая теплая вера вместе с осуществлением ее в добрых делах. Судя по времени исполнения притчи, именно тогда (τότε), ⁵⁴⁸ в последнее время, пред паки пришествием Христа, когда проповедь о Христе пронесется по всему земному шару, под девами притчи разумеются, по аллегорическому толкованию, все люди, из всего рода человеческого, верующие в Господа нашего Иисуса Христа, паки грядущего со славою судити живых и мертвых. Число их «десять» не случайное, а употреблено, по иудейским понятиям, в качестве обозначения общества. ⁵⁴⁹ Наименование всех лиц, выводимых в нашей притче, девами объясняется из общеупотребительной священной терминологии, по которой Бог называет себя обрученным женихом общества своих верующих, ищет в этом обществе теплой восприимчивости к Своим Божественным откровениям, полной, неизменной преданности и такого отношения, как отношение возлюбленной к Своему возлюбленному. ⁵⁵⁰ Так как такое отношение между верующим человеком и Богом устанавливается через живое усвоение слова Евангельского или учения Христова и через прямое осуществление его в жизни, и так как, с другой стороны, самое проповедуемое слово Св. Евангелия производит уже суд, разделение ⁵⁵¹ (κρίσις) между верующими; то и девы притчи, олицетворяющие в себе верующих во Христа, разделяются на дев мудрых и глупых. Тех и других дев указывается в притче по пяти. Это равенство числа дев не имеет существенного значения; оно не показывает, что ко второму пришествию Христа окажется одинаковое количество как истинно верующих в Христа, так и мало верующих или неверующих. Важно, как в двоякой характеристике дев, так и в их количественном обозначении разделение их на два рода, предостерегающее нас и располагающее к осмотрительности в деле нашего спасения. Девы неразумные называются тем же именем, как и девы мудрые и это их название имеет лишь тот смысл, как и обозначение «плевел», трав сорных, по внешнему виду сходных, с травами годными в пищу, – или обозначение гнилой рыбы ⁵⁵² в других притчах. Девы неразумные нашей притчи обнаруживают правда готовность идти во сретение своему жениху; но это их действие имеет цену не большую, как готовность слушать слово Божье со стороны того, в Ев. Матфея упоминаемого, безрассудного человека, который по степени и качеству этой готовности уподобляется желающему построить дом свой на песке. ⁵⁵³

Самое главное основание к различению и отделению дев безрассудных от дев мудрых заключается в том, что у первых чувствуется недостаток некоего света пред временем их встречи со своим женихом (светильницы наши гаснут). ⁵⁵⁴ Образ света есть весьма удачный образ для обозначения отношения верующих, олицетворяемых под видом дев, к Своему Возлюбленному Главе–Христу. Христос Сам называет себя ⁵⁵⁵ светом мира в смысле духовного просвещения мира истиною божественною; верующие во Христа, находящиеся с Ним в нравственном единении, также в глубине своих сердец, как в некоторых сосудах, таят свет добродетельной жизни. В какой мере действие этого нравственного света направляется в будущее, тесно связывается с ожиданием паки грядущего во славе Христа, в такой мере этот свет или светлость душ, сопровождается светлою надеждою будущей славы ⁵⁵⁶ и участием в наследии святых во свете. ⁵⁵⁷ Такою светлою не может являться жизнь и деятельность христианина без благодати Св. Духа, который и олицетворяется в притче под образом елея–образ, очень часто встречающийся в Св. Писании. ⁵⁵⁸ Только под непрестанным водительством Св. Духа, оживляющего через Таинства Св. Церкви сердца верующих, они, как мудрые предусмотрительные девы, могут взгревать в себе такую веру во Христа, свидетельствуя ее в неусыпной доброй деятельности, ⁵⁵⁹ и с живою уверенностью ожидать паки пришествия Господа. Несомненно, с другой стороны, что некоторые из верующих во Христа (особенно за время охлаждения и упадка веры в «последния времена») подразумеваются под именем дев глупых. Это именно те верующие, которые имеют привременную веру (fides temporaria), которые вовремя веруют и во время напасти отпадают; действие на их сердца слышимого ими слова Евангельского не глубоко и непрочно. Христиане этого рода правда внешне, устами своими исповедуют Христа; но в сердце их нет веры глубокой и полной, которая состоит не во внешнем исповедании имени Христова. Само собою разумеется, что в душе таких христиан нет света истинной веры постоянного и неослабного. При отсутствии такого света, христиане не редко начинают умственно дремать, а затем и засыпать, т. е. нравственно умирать. Истинные христиане, эти девы мудрые, признают, что Христос в Своем паки пришествии может замедлить, что слава Церкви Его наступит не скоро, быть может, даже не во дни их; тем не менее они понимают, что сердца свои они должны постоянно, от колыбели до гроба, оживлять, подкреплять и очищать благодатью Духа Божьего через таинства Св. Церкви.

Нравственная же цель, именно научить христиан чувству – бодрствования, предосторожности в жизни в виду грядущего пришествия Христа Судии, имеется в виду и в притче «о талантах», ⁵⁶⁰ как и в притче «о десяти девах». В притче о талантах все верующие, как члены Церкви Христовой, ставятся в известном равном отношении к Своему Учителю и Господу: рабы и господин, подобно, как и в притче о десяти девах: девы и Жених. Тем не менее в притче о талантах наш Божественный Учитель имел особенную, ближайшую цель показать, что настоящее время жизни человечества до дня Его паки пришествия есть время упражнения в добрых делах, а не просто только пора веры и надежды. С внешней стороны притча о талантах также несомненно связывается с притчею о десяти девах, как видно из стиха 14-го 25 гл. Евангелия Св. Матфея, примыкающего через союз γὰρ к стиху 13-му, который содержит в себе нравственный урок из притчи о десяти девах. На этом замечании нельзя не остановить внимания в виду того, чтобы притчу о талантах по Евангелию Св. Матфея не отожествить с сходною по построению и идее притчею о минах, по Евангелию Св. Луки, ⁵⁶¹ сказанною в другое время и в другом месте.

Тесная связь между притчею о талантах и предшествующею ей притчею о десяти девах подтверждается и со стороны отношения обоих этих эсхатологических притчей к притче «о верном и неверном домоправителе». Тогда как в этой 2-й эсхатологической притче ⁵⁶² вообще показывается существенная необходимость двух нравственных качеств – верности и благоразумия – для будущего тесного единения с паки явившимся Христом; в следующих за нею двух эсхатологических притчах необходимость этих качеств для душевного нашего спасения рассматривается в раздельности, именно в притче о десяти девах одно нравственное качество–благоразумие, а в притче о талантах другое–верность. Если рассматривать притчу о талантах в ее греческом подлиннике, то в самом начале ее нельзя не заметить некоторого опущения: части сравнительного периода, начинающейся союзом ὥσπερ, славянск. якоже, недостает прямого соответствия. Для восполнения этого недостатка толковники прибавляли к евангельскому тексту после стиха 15-го 25 гл. Евангелия Св. Матфея греческие слова: «οὕ καὶ δ υἱὸς τοῦ ἀνθρώπου ποιήσει», или: «οὕτως ἔσται καὶ ἡ παρουσία τοῦ υἱοῦ τοῦ ἀνθρώπου» ⁵⁶³ а также: «οὕτως καὶ ἡ βασιλεία τῶν οὐρανῶν», или: «οὕτως τότε δμοιωθήσεται ἡ βασιλεία τῶν οὐρανῶν τριςὶ τοῖς δούλοις». ⁵⁶⁴ Гораздо проще мысленно предположить у Евангелиста Матфея в указанном месте ⁵⁶⁵ опущение вспомогательного глагола «ἔσται», так что со вставкой его 14-й стих 25 главы Матфея будет начинаться так: «ἔστοι γάρ ὥσπερ κ. τ. λ.» и начало притчи стало быть будет таково: «бодрствуйте (из предыдущ. стиха), ибо Он, т. е. Сын человеческий будет, окажется, как человек, который, отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих, и поручил им имение свое.» Здесь Иисус Христос сравнивает Себя с человеком, который поручает рабам своим наблюдение над имением своим. Сравнение–это примечательно, оно напоминает собою другое образное наименование Господа Себя Господином (κύριος) во второй эсхатологической притче. По глубокому смыслу такое наименование указывает на значение Христа, как Священного Главы, по отношению к обществу истинно верующих в Него, исходатайствовавшего этому обществу или Св. Церкви у Небесного Отца благодатные дары. В притче о талантах тот же смысл и значение в наименовании Христа человеком, вверившим свое имение рабам своим, виден яснее, потому что в этой притче двукратно говорится об удалении (ἀποδημεῖν) ⁵⁶⁶ Господа от рабов своих, после данного им поручения. Факт видимого удаления Христа от своих последователей в славном событии Вознесения, бывшее необходимым и существенным условием ходатайствованного на них ниспослания ⁵⁶⁷ Духа Утешителя, не находится в противоречии с мыслью о постоянном пребывании ⁵⁶⁸ Христа, как Главы, среди всех Своих верующих как таинственного тела. Это в свое время заметил еще Ориген, ссылаясь на текст 1Кор. 5, 3, где говорится о возможности отсутствия телом, но присутствия духом в известной среде. Христос в Своем Славном Вознесении удалившись телесно от Своих верных последователей присутствует среди них нравственно, духовно, так что они, живою верою соединяясь с Ним духовно, составляют один дух с Ним. ⁵⁶⁹ Все верующие во Христа, все члены искупленного Христом человечества в притче о талантах называются рабами Господа; ⁵⁷⁰ в притче о верном и неверном домоправителе этим образным именем рабов называются одни только Апостолы и предстоятели Церкви.

Все упоминаемые в притче о талантах рабы различаются по числу вверенных каждому рабу дарований и даров благодати. Это разделение подавало повод толкователям и в изъяснении допускать три класса людей: а) более совершенных, б) менее совершенных и в) простых (буквалистов) в деле изъяснения божественных писаний, ⁵⁷¹ или же по признаку приемлемости веры Христовой: а) обратившихся ко Христу из Иудеев, b) – из язычников и, наконец, с) закоренелых Иудеев. ⁵⁷² Чуждым такой исключительности и односторонности в понимании оказывается то толкование, которое под различием числа талантов притчи разумеет всю совокупность людей верующих, среди которых, по воле Божьей замечается многоразличное разделение дарований и даров духовных. ⁵⁷³ По различию сил и способностей души, по разнообразию характера, по разности энергии и направлений воли, одним словом, «противу силы каждаго» (κατὰ τὴν ἰδίαν δύναμιν) распределяет Христос Господь свою благодатную помощь, ниспосылает благодатные дары, не подавляя природной силы и личной индивидуальности души каждаго верующего. Иному Он дает пять талантов, иному два, а иному один, комуждо противу силы его. ⁵⁷⁴

Талант, буквально означая известную меру веса или ценности, ⁵⁷⁵ в переносном смысле означает благодатные духовные дарования для разного рода служений, «которые учредил Бог в Церкви», ⁵⁷⁶ еще во времена св. Апостолов, как–то: для научения, пророчествования, чудотворения, дара языков; в наше же время означает также и другие духовные дары, относящиеся к развитию и преуспеянию науки, искусства, так как все это может направляться во славу Божью. Дары или, по внушительному названию, таланты вверены Провидением человеку с тем, чтобы он дал строгий и своевременный отчет Богу в благоразумном употреблении и развитии этих даров в области их применения. Дидактическая мысль, что от человека требуется самостоятельное развитие того, что он не может не признать, по собственному внутреннему убеждению, за благодатный дар Провидения, указывается в притче Господа кратко, но метко. Господь Богочеловек, вверивший людям верующим благодатные дары, «отъиде абіе»; ⁵⁷⁷ этим кратким замечанием намекается на то, что развитие божественных даров предоставлено участникам их самим в себе. И как увлекательно, какою силою веет от этого названия богоданных человеку даров–талантами! Оно уже само недремлющего мысленно и душевно человека предрасполагает более или менее к плодотворной деятельности в той или другой сфере человеческой мысли и дела.

Нельзя думать, чтобы распределение талантов рабам притчи о талантах носило на себе печать преднамеренного произвола и известного предпочтения одних рабов в ущерб или пользу другим. Каждый раб получает свыше от Бога благодатную помощь по мере естественных сил своих. Справедливость требует заметить, что получивший и один талант, т.-е. имеющий действовать в более низшей и мелкой сфере деятельности, иногда действует не менее успешно и плодотворно, чем располагающий пятью талантами. Получивший от Бога пять талантов, – это–тот, кто имеет обилие духовных дарований, способностей и, следовательно, располагает высшею возможностью делать много добра и себе и другим, во славу Божью. О рабе получившем два таланта от Бога упоминается в рассматриваемой притче главным образом в тех видах, чтобы резче обозначить различие в разделении людям даров от Бога, равно как показать равенство ⁵⁷⁸ в получении награды при равном усердии к доброй деятельности. Что касается суждения о будущей награде рабам верным или христианам, получающим от Своего Божественного Главы-Христа благодатную помощь для разного рода доброй и успешной деятельности здешней временной жизни, то прежде всего надо заметить, что она определяется соответственно степени усердия (studii voluntas) каждаго верного раба Христова в работе: Господь И. Христос при будущей раздачи награды за понесенные труды говорит каждому верному рабу своему: «в малом, т.-е. в употреблении здешних благ, которые называются малыми сравнительно с будущими небесными радостями, ты был верен; над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего». ⁵⁷⁹ Этим, впрочем, не исключается представление о количестве сделанного каждым христианином на вверенные таланты: чем больше кто получает, тем больше и строже от него востребуется. Эта мысль видимо, просвечивает в словах притчи, что получивший пять талантов и приобретает на них другие пять, получивший два таланта и приобретает на них два. ⁵⁸⁰

В отношении выраженного в притче равенства количества приобретенного трудом количеству данных от Бога сил, наследственных ли то, или благоприобретенных, надо сказать, что так сделано для того, что Бог требует от каждого добра по мере сил, от Бога полученных; в практической жизни могут быть и другие соотношения между данными от Бога талантами и тем, что на них приобретено: имеющие два, или даже один талант, могут приобрести на них два, а наделенный пятью талантами – присовокупить к ним только два. Во всяком случае успешное развитие данных Богом талантов в предпринятых работах стоит на первом плане, по ясному требованию притчи Господней о талантах; за развитие и преуспеяние в деятельности нравственной, религиозной, а равно и во всякой иной ко благу ближнего ожидает каждого деятеля награда. В чем она собственно состоит и когда именно последует, по указанию притчи? Присуждение награды последует во время второго пришествия Христова. И действительно, славное паки пришествие Христа постоянно разумеется толковниками в рассматриваемой притче, где ясно говорится, что будущее второе пришествие Христово последует не так скоро, ⁵⁸¹ как предполагали ⁵⁸² сначала ученики Господа и как это соответствовало теплой их любви ко Христу и сердечному чаянию Его славы.

К мысли о том, как будет при втором пришествии Христа–Судии присуждаться награда рабам Христа за вверенные им для развития таланты и как эти рабы, равно как и девы «притчи о десяти девах» встретят и отнесутся к паки пришедшему Христу–Судии, мы будем иметь случай еще возвратиться, а пока остановим внимание на рабе притчи, получившем от своего Господа только один талант и нисколько его не развившем. Поведение этого раба отличается некоторою особенностью сравнительно с поведением и деятельностью рабов, приумноживших данные от Бога таланты. Что касается внутреннего смысла и значения образа этого приточного раба, то образ этот не совпадает ни с образом неправедного управителя, расточавшего богатство господина своего, ни с образом блудного сына, прожившего полученную от отца часть имения, ⁵⁸³ ни с образом немилосердного слуги, задолжавшего десятью тысячами талантов, ⁵⁸⁴ т.е. 18.000.000 руб. сер. Один только приточный образ–образ человека, явившегося на брак царского сына не в брачной одежде ⁵⁸⁵ подходит к образу раба, получившего один талант. В обоих этих приточных образах олицетворяются многие не столько тяжкие, смертно–согрешившие грешники, сколько христиане, нерадящие о вверенном им от Бога благодатном даре, или таланте, по лености. На образном языке иносказания такие христиане только по имени, имеющие натуру слабую, неспособную к самостоятельному труду в Царстве Божьем, не примыкающие, или не ассимилирующиеся в общем составе Церкви к другим христианам с более твердым характером и под их руководством не употребляющие своего дара на пользу Церкви («не отдающие серебра своего торгующим, чтобы получить свое с лихвою ⁵⁸⁶ именуются то бесплодными ветвями», ⁵⁸⁷ то «мертвыми») ⁵⁸⁸, то, наконец, «трупом». ⁵⁸⁹

Наименование трупа встречаясь в изречении Ев. «идеже аще будет труп, тамо соберутся орли» означает не Иерусалим только, или Израиля, физически и морально омертвевшего, над которым собираются в лице Римского войска исполнители карательного суда Божья, образно представляемые в изречении под именем орлов. ⁵⁹⁰ Такое слишком ограниченное и тесное понимание изречения не идет к мысли предшествующего изречению сравнения паки пришествия Христа с явлением молнии, разрывать же связь мыслей в данном месте эсхатологической речи Господа противоречило бы понятию о подлинности и целости этой речи. Думать, что в нашем образном изречении находится указание на отдельные карательные суды, иными словами: указание на повторяющееся по временам духовное, невидимое посещение (парусию) Господа, совершающееся на всем пространстве истории по мере того, как отдельный народ, или целое государство созревают для кары гнева Божьего, – думать так, говорим, не совсем последовательно и строго логично. По такому смыслу рассматриваемого изречения в нем заключался бы обрыв и понижение мысли от единой для всех видимой парусии Христа, – о которой речь в 27-м стихе 24-й главы Евангелия от Матфея и которой нельзя не признать последней, завершительной, – ко многим, невидимым п частным парусиям, т.е. был бы переход речи от обозначения всеобщего целого к указанию единичных частей. Но в таком случае наше изречение не прямо примыкало бы к предшествующему сравнению, а если бы и шло, то в словесном своем выражении имело бы после ὄπου частицу δέ, чего однако же в нем мы не встречаем. Что касается употребленного в изречении итеративного (учащательного) образа выражения (ὅπου ἐὰν), будто оправдывающего открываемое толкователями в этом изречении указание на многократность явления паки пришествия Господа, карающего рабов лукавых и ленивых, то твердо надо помнить, что этим изречением Господь указывает не на повторение Его паки пришествия ⁵⁹¹ во времени, а на распространение его в пространстве. Этим и объясняется употребление наречий места (ὅπου п ἐκεῖ) в изречении: «ὅπου καὶ ἐὰν ῆ τὸ πτῶμα, ἐκεῖ συναχθήσονται οἱ ἀετοί». Божественный Учитель этими словами выражает ту мысль, что как ни далеко прострется, как ни широко разовьется гниль, нравственная испорченность и мертвенность в человечестве за время гибельной деятельности антихриста, всюду достигнет и проникнет карательный суд паки пришедшего Христа, совершаемый при посредстве Ангелов, представляемых в Св. Писании ⁵⁹² под образом «орлов».

Еще в Ветхом Завете ⁵⁹³ народы, мятущиеся против народа избрания и возмущающиеся против Св. города Иерусалима представляются под образом трупа, стоящего на ногах своих. Тот же образ выражения применяется и в Новом Завете для означения народов, нравственно упадших, и под предводительством антихриста имеющих в конце дней мира напасть на Церковь Христову. Впрочем, для характеристики состояния человеческого общества, непосредственно предшествующего времени паки пришествия Господа, ⁵⁹⁴ Новозаветное Писание употребляет и другие сравнения. Так оно сравнивает это состояние с безнравственным состоянием рода человеческого перед потопом. По свидетельству Ев. Матфея, Христос в эсхатологической речи к Своим ученикам говорит вообще: «якоже бысть во дни Ноевы: тако будет и пришествие Сына человеческаго». ⁵⁹⁵ В основе такого сравнения проходит типическая перспектива всех карательных судов Божьих над человеческим родом, в силу чего у Ев. Луки в то же сравнение входит еще представление о временах или днях Лота. ⁵⁹⁶

Из сферы представления о временах ветхозаветных патриархов Лота и Ноя берутся Господом частные черты для ближайшей характеристики несчастного состояния человеческого общества в моменты времени, непосредственно примыкающие ко дню паки пришествия Христа. Как во времена Лота и Ноя, так и перед временем паки пришествия Господа в человеческом обществе, нравственно омертвевшем, обнаружится чрезмерное увлечение земными наслаждениями (по Ев. Матфею) и занятиями, как–то: торговлею, садоводством, строительством. Увлечение всем этим у людей последнего времени будет в такой степени и силе, что они явятся мало понимающими внешние признаки и обстоятельства своего времени и решительно неспособными к внутреннему, духовному, истинно–христианскому настроению, а также и к вполне разумной деятельности. Последняя черта метко схвачена на языке притчи о десяти девах, из коих пять являются с угасшими светильниками для встречи жениха Христа. Что касается первой черты, то она намечается кратким словом Евангелия, показывающим, что эти люди, как некогда люди порочные перед потопом, потеряют всякую способность разумно–сознательной деятельности, предосторожности, предусмотрительности: «они и не думали (οὐκ ἔγνωσαν)», ⁵⁹⁷ замечает о них вообще Ев. Матфей, без ясного обозначения объекта их ведения. В восполнение этого Евангелистом далее указывается другая частная черта их жизни: вкушение ими пищи. Она обозначается словом – τρώγοντες ⁵⁹⁸ (ядуще), употребляемым обыкновенно о кормлении животных. Что такого рода вкушение пищи указывает на понижение психической деятельности в людях последнего времени, об этом свидетельствует результат такого вкушения пищи; он означается у Ев. Луки греческим словом κραιπάλη, ⁵⁹⁹ буквально значащим отягчение головы после предварительного пьянства – μέθη–и чрезмерного вкушения пищи.

К глубокому сожалению перемежающиеся признаки подобного чувственного, материального настроения общества замечаются и в наше время. И о нем говорят: дух видимости и лжи проходит через мир, дух отпадения от веры в живого Бога, – дух, который только плоть считает своею пособницею, мамону же и силы фабричной производительности богами, перед которыми нередко наше время преклоняется и падает, от которых спасения в будущем ожидает. С этими силами зла и Евангелие должно мириться; отсюда христианство человеческого расчёта, при всем стремлении к сообразному со Св. Писанием познанию, христианство мирского настроения и мирской привязанности при всех положениях веры в распятого и воскресшего Господа, – христианство самолюбия и бессердечности, взаимного недоверия к имени Иисуса. Таково–то нередко христианство нашего времени, и в такой–то форме оно проходит через все состояния, через все отношения и слои христианского общества. ⁶⁰⁰ Если так можно иной раз выражаться о нашем времени, то каковы же будут люди буквально последнего времени, вполне отдавшиеся животным своим инстинктам и страстям – эти мертвые члены Церкви Христовой? Они окажутся решительно невнимательными к себе и своему времени вплоть до самого момента паки пришествия Христова, и с этой стороны их полное сходство с современниками Ноя. По замечанию св. Златоуста: «как в то время, когда приготовлялся ковчег, люди не верили, и даже тогда, когда он был готов и предвещал им близкое несчастье, они спокойно смотрели на него и предавались удовольствиям, как будто не предстояло им никакого бедствия: так и теперь, хотя и явится антихрист, за которым будет кончина, после же кончины–наказания и неизреченные мучения; но в людях, опьяневших от разврата, и эти будущие бедствия не произведут никакого ощущения страха». ⁶⁰¹ А св. ап. Павел для характеристики подобного душевного состояния людей последнего времени замечает, что такие люди будут говорить «мир и утверждение, т.е. радостей и удовольствий земных, между тем как внезапу нападет на них всегубительство, ⁶⁰² якоже болезнь во чреве имущия, и не могут избежати». Дни великой скорби в мире будут казаться для такого рода людей днями радости. Правда, для сердца и совести грешных людей последнего времени, как и для имеющей во чреве, неминуемы будут муки (суда), но за то такие люди внешне станут показывать внутренний мир и взаимное спокойствие. В самом Евангелии встречаются довольно живые и наглядные черты пагубной беспечности людей пред моментом паки пришествия Христова: «тогда два будета на селе: един поемлется, а другой оставляется. Две мелюще в жерновах: едина поемлется, и едина оставляется». ⁶⁰³ В то время, как люди будут заниматься обычными своими работами, как, напр.: жатвой, молотьбой, и не оказывать ни малейшего предчувствия к знамениям времен, наступит славный и великий день паки пришествия Господня.

Непосредственно ближайшие признаки второго пришествия Господа в области природы: движения в небесных сферах и потрясения на поверхности земной. Взгляд на отношение этих необычайных космических явлений к природе в ее конечной судьбе и к человеческому обществу. Мф. 24,29. Лук. 21, 25. 26 и паралл. Иные объяснения данного места из Евангелий и несогласие с ними. Непосредственно ближайший знак на небе или знамение второго пришествия Господа; изъяснение его, согласное с мнением об этом знаке Отцов Церкви. Связь этого знака второго пришествия Христова со свойствами парусии.

По тесной связи мира нравственного с миром физическим упадку нравственности в человечестве перед днем паки пришествия Христа Господа соответствовать будут необычайные движения во всей видимой природе. На мысли о замечательных движениях и переменах в области природы, предваряющих паки пришествие Сына человеческого, особенно любит останавливаться Новозаветное Писание; подобно тому, как и ветхозаветные писатели, ⁶⁰⁴ при изображении «дня Иеговы», говорят о космических явлениях и переменах. Изображая мировые явления, предваряющие день второго пришествия Христа, Евангелисты Матфей и Марк повествуют о небесных движениях, Лука о земных, а Иоанн в своем Апокалипсисе соединяет сказания всех трех Евангелистов–синоптиков: «Абие же (εὐθέως δε) ⁶⁰⁵ по скорби дней тех; т.е. вскоре после скорбных дней анти Христовых, или, как по Евангелисту Марку, в тыя дни, по скорби той, солнце померкнет, и луна не даст света своего (οὐ δώσει τὸ φέγγος αὑτῆς) и звезды спадут с небесе, и силы небесные подвигнутся, говорит Ев. Матфей. Евангелист же Лука предварительно знамений в небесных светилах упоминает еще «труси велицы по местам и глади и пагубы (моры)». ⁶⁰⁶ У Ев. же Иоанна Богослова находим такой распорядок в знамениях конца мира и паки пришествия Господа. Сперва произойдет великое землетрясение; затем, солнце станет мрачным, луна сделается как кровь; потом, звезды спадут с неба и, наконец, небо скроется, свившись как свиток. ⁶⁰⁷ Не предубежденный читатель легко заметит в этих словах Тайнозрителя описание действительных явлений, хотя и не может не выразить удивления пред необычайностью их; но эта необычайность вполне соответствует их знаменательности. Тогда как будущие необычайные колебания и потрясения природы на большинство беспечных в человеческом роде окажут скорбное потрясающее действие; в самой внечеловеческой природе, как невольно подпадшей игу суеты и тления, упомянутые необычайные явления будут признаком ее обновления и улучшения. Если в явлениях, подобных только что описанным Ев. Лукою, упоминаемых ⁶⁰⁸ Ев. Матфеем и относящихся собственно к земле (гладах, пагубах, трусах по местам), нельзя не признать начала мук рождения нового мира, то в мировых явлениях, теперь занимающих наше внимание, нельзя не видеть конца этих мук. Земля или мир вообще, при современном его состоянии находящийся в муках рождения, естественно должен иметь конец этим мукам, и этот–то конец мук ознаменуется необычайными явлениями как на земле, так и на небе. Упоминанием о земле и небе, двух раздельных предметах, совокупным указанием которых в Св. Писании обыкновенно обозначается весь видимый мир, ясно показывается, что и необычайные знамения на небе и земле будут иметь отношения ко всей видимой вселенной; они обозначат время ее преобразования, хотя и не будут означать самого преобразования. Что последнее верно, так это видно из Ев. Матфея, где после указанных явлений в небесных светилах упоминается земля и живущие на ней племена. ⁶⁰⁹ Как земля при знамениях конца не преобразуется, а только готовится к преобразованию, так и небо. Светила на нем не исчезнут, ⁶¹⁰ а только помрачатся; относительно солнца с луною это ясно показывают приложенные к ним сказуемые: солнце померкнет, луна примет кровавый вид, или не даст чистого своего света. Что касается звезд, тο о них говорится в Евангелии Матфея, что они спадут с небесе – οἱ ἀστέρες πεσοῦ- νται ἀπὸ τοῦ οὐρανοῦ. В Апокалипсисе, правда, замечается: звезды небесные падоша на «землю»; но невозможность падения звезд–тел несравненно больших земли– ⁶¹¹ на землю, причем бы она осталась еще в своем настоящем виде и состоянии, а также и совершенное умолчание в Евангелии о месте падения звезд, без сомнения, показывает, что и действие будущего падения звезд нужно понимать в смысле исчезновения, прекращения их мерцания,–в смысле угасания, причем они кажутся как бы упавшими неведомо куда на землю, под ними находящуюся. За такое понимание действия будущего падения звезд говорит значение глагола πίπτω, употребленного в Ев. Мф. 24, 29 вместо ἐκπίπτω в смысле исчезнуть. ⁶¹²

Вместе с исчезновением света в светилах неба перед вторым пришествием Христовым наступит полная утрата небесными светилами теплоты, столь благотворной для теперешней жизни в мире. По современной, общепринятой в естественных науках так называемой теории развития мира, все, находящиеся теперь в раскаленном состоянии, светила (напр., солнце, Венера и др.) постепенно охлаждаются вследствие того, что их теплота мало–по–малу улетучивается в холодное мировое пространство. «Солнце–это звезда, подверженная изменениям. Уже на его поверхности показываются пятна и пятна довольно многочисленные. Из века в век эти пятна делаются чаще. Солнце охлаждается, медленно теряет свою теплоту и свой свет... В данное время оно находится в своей второй фазе, в своем фото сферическом периоде. Но все–таки наступит время, когда солнце вступит в свою третью фазу и его отвердевшая поверхность не будет уже испускать света и теплоты, дарующих жизнь природе. То же случится и с прочими планетами». ⁶¹³ – Поэтому если в Св. Писании – в истории ли творения, ⁶¹⁴ или при упоминании о всех общеизвестных светилах совместно ⁶¹⁵ заходит речь о солнце, луне и звездах, об органах и носителях только света, то этим не исключается мысль о грядущих изменениях в природе и теперешних действиях светил неба. Указание на свидетельство Св. Писания о солнце, луне и звездах, как носителях света, не дает еще нам права ослаблять изъяснение мест Нзв. Библии, касающихся будущей судьбы этих космических тел, – ослаблять до такой степени, чтобы видеть в словах о солнце, померкшем и луне не дающей света своего простое обозначение солнечного и лунного затмения; в речи же о падении звезд только указание на падающие звезды. Всем известно, что обычные солнечные и лунные затмения не бывают одновременно; напротив, затмение солнца бывает только при новолунии, затмение же луны только при полнолунии. С другой стороны, известно и необычное, чрезвычайное затмение светил неба; так при смерти Христа Спасителя был мрак по всей земле, во время полнолуния. ⁶¹⁶ Не обычное действие в звездах перед вторым пришествием Христовым и кончиною мира указывается как сказуемым при звездах: «спадут с небесе», так еще более следующим за упоминанием о звездах выражением: «силы небесныя подвигнутся». Мы далеки от мысли понимать это выражение плеонастически, т.е. видеть ⁶¹⁷ в силах небесных обозначение всей совокупности звезд. Но мнения, что данное выражение употреблено именно о звездах небесных, не можем не принять. Конечно, это последнее мнение нельзя ставить в связь с мнением древних об обитании ангелов на звездах, и таким образом выражение «силы небесныя подвигнутся» толковать о воинстве ангельском, которое в высших сферах своего обитания придет будто бы в движение и некоторого рода беспокойство пред вторым пришествием Христовым. Мысль об ангелах–небожителях является в месте нашего выражения совершенно не идущею к общему строю речи, в которой разсуждается прямо и исключительно только о естественных, надземных явлениях. ⁶¹⁸ Отношение упомянутых у Евангелиста сил неба к звездам надо мыслить, как отношение сил и законов неба вообще к светилам небесным и в особенности же к звездам. Припомним, что звезды в книге Иова ⁶¹⁹ являются прикрепленными к небу, отношение неба к земле представляется под видом господства неба над землею. Как господство видимого неба над землею подчинено известным, более или менее определенным законам, так и связи звезд с самим небом поддерживаются и сохраняются известными силами. Когда звезды спадут с неба, само небо изменится, тогда и вместе с тем силы, ⁶²⁰ поддерживающие отношение небесных светил как взаимно между ними, так и к нашей земле, поколеблются (σαλευθήσονται), т.е. придут в беспорядочное, необычайное движение; светила небесныя выйдут из теперешних своих орбит. Подобный же переворот произойдет и на земле; он обозначается в Евангелии Луки словом «σάλος» – возмущение. Эклиптика земли и теперь постоянно наклоняется, а в будущем может дойти до того, что земле не возможно будет обращаться около солнца. Одинаковость, будущего, необычайного действия на земле и на небе указывает и на одинаковость следствия этого действия для земли и неба, т.-е. на имеющее вскоре постигнуть их преобразование.

В необычайных движениях и изменениях небесных светил перед днем паки пришествия Христа иные толкователи–аллегористы хотят видеть образное выражение величайших грядущих бедствий в человечестве. Не говоря уже о несоответствии аллегорического объяснения текста Писания о будущих движениях и изменениях в небесных сферах его контексту, а также не упоминая о трудно согласимом разнообразии в изъяснении аллегористов, ⁶²¹ самое главное основание аллегорического изъяснения – аналогия ветхозаветных мест, ⁶²² преимущественно из пророков, в которых действительно бедствия и несчастья разного рода, постигающие людей, представляются под образом помрачения небесных светил, – это основание не так еще твердо и незыблемо, чтобы исключало возможность иного объяснения, не аллегорического. Всякий, конечно, согласится, что и ветхозаветные писатели не могли бы представлениями о катастрофах в небесных областях пользоваться как образами, если бы эти катастрофы сами в себе не имели, когда–либо действительного обнаружения, не должны бы были явиться во вне, действительно. Только потому, что небо некогда придет в колебание и земля в потрясение, только потому, что небо некогда днем сделается мрачным и светила на нем погаснут, – только по этому уже одному великие космические явления и состояния, предносившиеся пророческому взору в далеком будущем, могли быть образами настоящей земной жизни и ее скорбей. Для лучшего описания бедствий настоящего времени пророки естественно пользовались в качестве образов теми происшествиями, которые, если наступят, будут иметь следствиями такие несчастья, коих и прежде никогда не было и после никогда не будет.

При этих необычайных и страшных явлениях в области природы, естественное человечество, не проникнутое чувством христианского ожидания дня второго пришествия Христова, придет в замечательное замешательство. Люди греховного мира начнут издыхать (ἀποψύχειν) от страха бедствий, грядущих на вселенную, не умирать собственно, а теряться совершенно духом, изнывать, внутренне томиться сердцем при тревожном представлении и непосредственном ощущении страшных событий природы, предваряющих последний день. Со стороны психической, далее, овладеют такими людьми чувства, щемящего уныния и тревожного недоумения; чувства эти разовьются и возрастут в душе глубоко грешных людей до такой степени, что Ев. Лука ⁶²³ не находит другого выражения для означения ее, как: «туга языком от нечаяния, шума морскаго и возмущения». «Туга» – (συνοχὴ) –это для всех заметное выражение боязни сердца, ⁶²⁴ сказывающееся в общей сдавленности, стесненности всего организма. Такое психо–физическое состояние, усвояемое большинством людей чувственно и язычески настроенных перед днем парусии Христа, сопровождаться будет в них чувством великого недоумения от шума морского и возмущения (ἐν ἀπορία ἤχους θαλάσσης καὶ σάλου). Глубокие волнения сердец человеческих, соединенные с неотразимыми и бурными волнениями на море, потрясения коры земной и колебания в высших сферах неба – вот своего рода togu vovogu последнего дня мира, подобное состоянию мира перед первым днем его.

Среда глубокого мрака, наступившего во вселенной, и потемнения сознания людей мира вдруг засияет никогда невиданный свет на небе, и все люди, даже те, которые думали скрыться в пещерах и в ущельях гор, ⁶²⁵ увидят его. Свет этот осветит подсолнечную, как молния, от востока до запада, – осветит вдруг и повсюду. То будет знамение Сына человеческого на небе. ⁶²⁶ Что это будет за знамение, с точностью определить довольно трудно. В Евангелии Матфея говорится, что это знамение явится на небе (ἐν τῶ οὐρανώ) и произведет действие на землю. Явление его на небе всего уместнее и приличнее, так как это знамение предварит явление Сына человеческого с неба же; действие же этого знака ближе всего коснется верующих во Христа, будет состоять в предуказание им издали Его грядущего во славе, хотя в то же время проникнет и сердца неверующих, приверженцев и поклонников антихриста. Вызванное явлением этого знака состояние плача ⁶²⁷ всех племен земли, т.е. «человечества, потерявшего всякие законные, политические и общественные отношения и являющегося только в форме национальных типов природы» ⁶²⁸ – должно считать за продолжение состояния, возникшего в человечестве вследствие необычайных грядущих явлений природы. Но действие созерцания Сына человеческого в непосредственно предшествующем Его явлении–знаке следует относить к тем, из среды человечества, которые до конца дней мира сохранят теплую веру во Христа, исполнены будут живой надежды на Него, и при упомянутых необычайных явлениях природы восклонят головы и взоры свои. Что касается противоположного мнения, что в этом знаке будут созерцать грядущего Сына человеческого решительно все люди без различия, то допустить это не дает права ни одно слово контекста, особенно если взять во внимание, что τὸ σημεῖοѵ τοῦ υἱ. τ.ἀ. отнюдь не означает знамение самого же Сына человеческого, ⁶²⁹ не значит и чуда, которое произведет Сын человеческий, как думает Фритче, не довольствуясь сказанным о необычайных явлениях природы в стихе 29-м. Ибо в противном случае не видно, почему контекст не сказал: «все племена земли узрят знамение», а поставил: «узрят Сына человеческого»... Роос, толкователь Писания, полный «тихой глубины», по замечанию Делича, в своих «vermischten Abhandlun-gen» выражается об этом будущем знамении Сына человеческого так: ⁶³⁰ «это есть нечто видимое, ибо оно явится. Это есть нечто, что явится в небе, или на небе. Это есть нечто, что покажет пришествие Судии (?), являющегося в своем прославленном человечестве, ибо оно есть знамение Сына человеческого. Когда таким образом увидят это знамение, то скажут: теперь грядет Тот, Который так часто называл Себя на земле Сыном человеческим. И они увидят Сына человеческого грядущего на облаках небесных с великою силою и славою».

Это «нечто», повторенное у Рооса несколько раз, без сомнения, показывает, что сущность или природу знака, о котором речь, трудно с точностью определить, несмотря на все старание. Действительно, разнообразие составленных определений ⁶³¹ свидетельствует об этой трудности, которую обходит каждый толкователь по–своему. Самое древнее определение этого знака: «знамение креста на небе»; (Златоуст, Ефрем Сирин и др.); более новое: «явление света, предварительный блеск мессианской славы» (Меуег). Думать, что пред славным пришествием Христа–Судии явится необыкновенный свет на небе – отражение славы его паки пришествия – весьма естественно, причем можно предполагать, что тот свет примет форму креста, который, по Св. Златоусту, светлее солнца, или форму звезды, ⁶³² подобно той, которая явилась перед рождением Христа, или же, наконец, вид огненного облака – столба, предшествовавшего Израилю в пустыне Аравийской. В первом, втором и третьем случае знамение Сына человеческого будет знамением, вполне соответствующим своей цели, – знамением, определенно и ясно заметным для тех, кои будут иметь возможность видеть его; почему слово «знамение» в греческом подлиннике поставлено с определенным членом: «τὸ σημεῖον». Для полноты объяснения этого знамения Сына человеческого можно указать на явление славы (σόξα) Божьей на небе и за нею видение Сына человеческого, бывшее первомученику Стефану. ⁶³³ Св. Стефан среди своих жестоких мучений, перенесенных им от Иудеев, увидал утешительное знамение славы Божьей на небе, как знак своего освобождения от земных мучений со стороны своих врагов; точно так и все истинные последователи Христа среди скорбей и несчастий последнего антихристова времени увидят на небе ясное отражение славы грядущего Христа–Судии, как радостный знак своего освобождения. Честный крест, как символ нашего освобождения и спасения всего скорее явится опять и во второе пришествие Христово, как честный животворящий, достопокланяемый и святый скипетр Царя–Христа. ⁶³⁴

Мнение отцов Церкви, что это знамение Сына человеческого, паки грядущего со славою, явится на небе в форме креста, ⁶³⁵ дает место тому предположению, что знамение паки грядущего Христа ближе всего будет иметь значение для уверовавших к тому времени Иудеев, считавших некогда крест за соблазн для себя, а теперь признающих в нем орудие искупления от грехов. По отношению к самому паки пришествию Христову, крест, предуказывающий Его, означит это шествие Христа с неба как победное, славное, торжественное. С тем же смыслом и значением будет громогласная труба ангельская, звук которой раздастся с неба при втором пришествии Христовом и всеми живущими на поверхности земной будет услышан. В частности, этот глас паки пришествия Христова именуется гласом Архангела, а самая труба–трубою Божьею, или последнею – «прозвучавшею по повелению Божию». ⁶³⁶ Повеление от Бога Отца при паки пришествии Иисуса Христа Сына Божия, изойдет к ангелам Божьим. ⁶³⁷ Они, по зову высшего из ангелов–архангела, возвестят ⁶³⁸ миру человеческому второе пришествие Христа, как некогда объявили и первое. ⁶³⁹ Но если тогда ангелы возвещали людям о мире, миролюбивом – миротворном Царе–Искупителе, то теперь, при втором его пришествии, будут взывать ⁶⁴⁰ о Нем как Судии, и призывать земнородных к сильной битве, к полному уничтожению врагов Христа и Его Церкви, к решительному истреблению антихристианской силы, поражению князя мира. ⁶⁴¹

Указание и изъяснение частных свойств или черт парусии с определением ее сущности: труба Божия, глас архангела, повеление Господа, собрание чрез это людей ко Христу паки грядущему. Исходный пункт, образ и объем собрания. Мф.24, 39 – 41; Лук. 17, 34; 1Фес. 4, 13 и 17. Суждение об отношении самого Апостола Павла ко второму пришествию Христа. Будущая встреча истинно – верующих со Христом. Слава второго пришествия Христа по отношению в истинно – верующим и огнь для нечестивых. Понимание этих двух черт в общей картине парусии Христа с указанием черты всемогущества Божьего. Основная нить всех свойств или признаков парусии; выражение сущности ее. Отношение черт или свойств парусии к моментальным действиям ее. Учение, отрицающее моментальность действия парусии – хилиазм; краткое его изложение и опровержение. Вопрос о времени второго пришествия Христова.

Как далеко прострется этот зов ангельский к миру человеческому при паки пришествии Христовом, об этом в Св. Евангелии повествуется, что посланные из облаков Сыном человеческим ангелы соберут избранных Его от четырех ветров, от конец небес до конец их, или от конца земли до конца неба. ⁶⁴² Тот же глас сонма ангелов коснется и слуха людей не избранных, греховных, делающих беззаконие, приверженцев антихриста–беззаконника. Для сих последних будущий глас ангельский при паки пришествии Христа будет громом уничтожения, ⁶⁴³ тогда как для избранных, истинно верующих, радостным голосом освобождения, спасения. Еще дальше и всеобъемлющее будет действие трубы второго пришествия Христова. При действии ее ангелы не только собирают избранных Христовых от четырех ветр, но по звуку ее мертвые воскресают, и живые изменяются. ⁶⁴⁴ Какова сущность, или состав этой трубы, в новозаветном Слове Господнем не говорится; о трубе паки пришествия Господня замечается только, что это труба Божья и последняя. Оба такие определения прилагаются к ней в виду ее сильного и необычайного действия. Известно, что еще в Ветх. Завете сильные и необычайные действия приурочиваются к звучанию последней трубы (так напр., при взятии Палестинского города Иерихона). По могущественности своего действия последняя труба называется и трубою Божьею, при том же «она звучит по повелению Божию и возвещает пришествие Божие». ⁶⁴⁵ Мы не можем при изъяснении отвлечься от образа трубы; нужно быть живым свидетелем проявления сущности этого образа, чтобы понять его; толковники, желая изъяснить этот образ, заменяют его другими, ⁶⁴⁶ что, понятно, мало помогает делу. Относительно самого собирания ангелами голосом и трубою избранных от четырех ветр, с несомненностью можно признать изъяснение, сделанное в третьем веке Оригеном, на основании ветхозаветной книги Числ: ⁶⁴⁷ «от четырех ветр священники, трубя трубою, собирают тех, которые из числа лагерных Израиля (ex castris Israel), и вот, сообразно воинскому приготовлению священников трубящих, ангелы Христа с трубою великою созовут избранных Его от четырех ветров». ⁶⁴⁸ Расположение народа Божьего по четырем сторонам мира образно означало, что народ этот представляет в известном отношении коренных жителей всей земли, ⁶⁴⁹ поэтому и созыв его от четырех ветров означал призыв всей земли, само собою разумеется только настолько, насколько на ней есть подобные по своей жизни и стремлениям ветхозаветному Израилю, живо сознающему свое истинное призвание. Этот образ призвания ветхозаветного Израиля от четырех ветров прилагается теперь к созыву духовного новозаветного Израиля от одного края неба до другого, –созыву ко Христу, грядущему во Царствии Своем. И понятно, как плотский Израиль созывался для ратного дела и поддержания чести Победителя, так и духовный Израиль созывается для того, чтобы составить военную, так–сказать, свиту Христа при Его парусии, сущность которой есть победа.

Откуда и в каком объеме будут ангелы собирать избранных для встречи паки грядущего Господа–Христа, на это есть ясные указания в Слове Божьем. Так, Сам Господь в тех же наглядных и живых выражениях, ⁶⁵⁰ в которых указывает на внезапность второго пришествия Господня и наступление его среди занятий обыденной жизни, дает свидетельство и о том, что лица, достойные Его встречи, взяты будут для нее из всякого человеческого общества, что на избрание это не будет иметь влияние ни общность места, ни работы, ни даже общность положения и семейной связи. «В то время, как все беспечно будут заниматься делами своими на селе, т.е. в мире, един, т.е. праведник будет взят для сретения Господа на воздух, а другой, т. е. грешник и недостойный сретить Господа, останется долу», ⁶⁵¹ говорит бл. Феофилакт. «Поемлются и оставляются, учит Св. Златоуст, и слуги, и рабы, и те, которые будут упражняться в труде, и те, которые будут находиться в праздности, из всех состояний. Хотя Иисус Христос и сказал–что трудно спастись богатым; но здесь уверяет, что они не все погибнут, равно и бедные не все спасутся; но как из тех, так и из сих некоторые погибнут». ⁶⁵² Св. же Ап. Павел в первом послании к Фессалоникийцам говорит, что ко Христу, при Его втором пришествии, в качестве Его славной свиты, соберутся не только живые, но и воскресшие праведники.

Возводя действие собрания праведников вместе с явлением пришествия Христа к одному общему Виновнику всего–Богу и сообразно с обстоятельством, по которому писал ⁶⁵³ к Фессалоникийцам, разумея между собравшимися прежде всего умерших, Апостол в речи живой говорит Солунским христианам, что как скоро в них есть истинная вера в то, что Иисус умер и воскрес, то вместе с этою самою верою дана им и живая уверенность, что Бог через Иисуса приведет и умерших христиан вместе с Ним. «Аще веруем, яко Иисус умре и воскресе, тако и Бог умершыя во Иисусе приведет с ним». ⁶⁵⁴ Эта живая уверенность, соединенная с условием теплой веры в воскресение Христа; первенца из умерших, что в приведенном тексте выражается кратко, в одном слове: «тако», – не есть только личная уверенность Апостола, но основывается на непреложном свидетельстве слова Божия. «Сие глаголем вам словом Господним» говорит Апостол, подтверждая данную уверенность, а затем разъясняет подробно содержание самой уверенности, сначала отрицательно, ⁶⁵⁵ потом положительно. ⁶⁵⁶

Отрицательное и положительное изложение данной уверенности Ап. Павел делает на основании Слова Божьего. Экзегет Гофман разумеет под этим словом Мф. 16, 27 и д.; другие экзегеты (напр. Лютардт) иные места из Евангелий (выражение Господа в притчи о десяти девах Мф. 25), а Феофил и Кальвин λόγος ἄγραφος–слово Господа, известное лично Ап. Павлу по преданию. Но ни то, ни другое, ни третье нельзя разуметь под «словом Господним» в данном месте Апост. послания. Последнее потому, что в нашем месте писатель послания выражается вовсе не гак, как в книге Деян. 20, 35, где действительно находится единственный пример незаписанного в Евангелии Слова Господня, а дошедшего до Ап. Павла по преданию. Первое потому же, почему и второе, именно: ни в Ев. Мф. 16, 27, ни в других цитируемых из Евангелий местах нельзя найти той особой мысли, в подтверждение которой Апостол ссылается в нашем месте на λόγος Κυρίου. Единственно справедливо под этим «словом Господним» можно разуметь особое на настоящий случай откровение Христа Апостолу Павлу– ἀποκάλυψις τοῦ μυστηρίου. ⁶⁵⁷ По свидетельству этого откровения «мы живущий оставшии в пришествие Господне, не имамы предварите умерших». Мысль в этих словах, очевидно, та, что умершие не позднее живущих примут участие в том, что надеются получить от будущего славного пришествия Христа живущие; а не та, будто умершие останутся навсегда мертвыми, ⁶⁵⁸ и след. их не в чем будет предварять живущим. Как умершие, так и живущие упоминаются Апостолом и взаимно сопоставляется в нашем тексте не по смыслу общих категорий: одних к смерти, других к жизни; но по требованию личных отношений, почему Апостол и присоединяет к подлежащему приведенного выше изречения местоимение личное: «мы живущии» (ἡμεῖς οἱ Ζῶντες). Жители Солуня выражали глубоко скорбное недоумение: «не будут ли они – наши умершие – лишены того блага, которое–мы, их пережившие, –будем иметь преимущественно пред ними»? Отвечая на это, Апостол говорит: «мы живущие ничем не предварим умерших», не выходя таким образом из сферы личных отношений. Но Апостол, причисляя себя к этой сфере, – к сфере живущих, как и естественно, вовсе не думал тем сказать, что питает надежду дожить до второго славного пришествия Христа, ⁶⁵⁹ и причисляет себя к лицам, имеющим дожить до него. ⁶⁶⁰ Апостол Павел лично для себя предвидел конец своего земного поприща не в далеком будущем. ⁶⁶¹ Однако же предположим, согласно с мнением известных немецких богословов, что у Ап. Павла было ожидание скорого пришествия Господа, – даже допустим, судя по выражению Апостола, что он приписывал это ожидание не только себе, но и всем своим живым современникам. Ближайший вывод из этого предположения тот, что у Апостола была затаенная мысль, будто никто из современников его не умрет, вплоть до самого второго пришествия Господа. Мысль странная, и по меньшей мере смелая, которую толкователи хотели устранить лить тем, что говорили, будто Ап. Павел только с большинством своих современников надеялся пережить парусию Христа. ⁶⁶² Но не спрашивая о том, на каком основании это говорили, мы ближе к делу поставим два вопроса: какое могло бы быть достаточное основание и побуждение для Ап. Павла в речи, имеющей главною задачею устранить неосновательную печаль Фессалоникийцев о своих умерших братьях, давать заверение и свидетельство о своей живой надежде и надежде своих современников пережить парусию? Решительно никакого. Затем, как мог Апостол выдавать за Слово Божье свое личное соображение, что никто более, кроме доселе умерших людей, не будет лишен счастья пережить второе пришествие Господа? Экзегеты, признающие за Ап. Павлом надежду пережить славное паки пришествие Христа и в то же время желающие сохранить истинность, верность «слова Божия», говорят, что «λόγος Κυρίου» имеет отношение собственно к главной мысли, выражающейся в ст. 15–17 1Фес. 4 гл., между тем как к мысли второстепенной этих стихов, выражающейся в «ἡμεῖς οἱ ζῶντες» 15 и 17, «λόγος Κυρίου» отношения не имеет. ⁶⁶³ Не будет нужды прибегать к такому искусственному разделению стройной и связной речи Апостола в указанной цитате, – речи характеризуемой вообще, как λόγος Κυρίου, если мы скажем, что в данном месте Апостол выражает свое, известное уже нам, заверение только относительно действительно уже умерших, и если упоминает при этом о живущих, то с понятным само собою ограничением, разумея только тех живущих, на которых еще не падет жребий смерти прежде пришествия Христова. ⁶⁶⁴ Действительно, Апостол языков высказывает это ограничение ясно, присоединяя к главному понятию, «живущие» (οἱ ζῶντες) определение: «оставшии в пришествие Господне» (οἱ περιλειπόμενοι ⁶⁶⁵ εἰς τήν παρουσίαν τοῦ Κυρίου), где предлог εἰς не означает «до»; но будучи связан с «περιλείπεσθαι», выражает понятие назначения, для какого именно случая, чтобы пережить его, живущие останутся в жизни. ⁶⁶⁶ Понимать слово «оἱ περιλειπόμενόι оставшии» в том смысле, будто оно определяет οἱ ζῶντες–теперь живущих, как назначенных пережить второе пришествие Христа, – нельзя, потому что во всей связи речи нет и помину о назначении кого–либо, для чего–либо. Придавать наименованию «περιλειπόμενοι» смысл будущего, как бы сказано было: «мы имеющие остаться», стол же мало основательно, как и за рядом стоящим словом «ζῶντες», которое очевидно имеет смысл настоящей действительности. И мысль Апостола в данном месте его послания движется в круге противоположности живых и умерших христиан, как она действительно существовала в его время. ⁶⁶⁷ Выражения: οἱ ζῶντες и οἱ περιλειπόμενοι переводит в условной форме: «мы, если останемся в живых», ⁶⁶⁸ препятствуют постановленные при них определенные члены οἱ. «Для ограничения οἱ ζῶντες должно, говорит Гофман, служить рядом стоящее с ним «οἱ περιλειπόμενοι» и показывать, в каком объеме, и по смыслу конечно, с каким условием мыслится «ἡμεῖς οἱ ζῶντες; но притом так, что теперь в жизни находящееся общество людей, возвышаясь над этим условием и теряя большее или меньшее число единичностей, которые из него вымрут, является в конце концов назначенным к пережитию того великого дня». ⁶⁶⁹

Положительное выражение мысли, что умершие не позднее живущих примут участие в славе будущего явления Христова, Апостол делает в 16 и 17 стихах 4-й главы 1-го посл. к Солунянам. Умершие во Христе, коих смерть, подобно, как и жизнь, ⁶⁷⁰ сокрыта во Христе, при втором пришествии Его воскреснут прежде, и только тогда (ἔπειτα в отношении к πρῶτον) мы живущие (разумеется измененные) восхищены будем вместе с ними на облаках в сретение Господа на воздухе и таким образом всегда (πάντοτε) с Господом будем. Отдельные черты, коими описывает здесь Апостол встречу христианами своего Христа Господа, грядущего во Царствии Своем, понятны сами собою. Когда Господь снисходит с неба, – по направлению от Сиона, ибо Он представляется по вознесении надмирным, – тогда истинно верующие во Христа не могут далее держаться земли, ибо они должны показать себя в глазах всего мира горячими последователями Христа. И вот они–одни из земли, другие с земли; одни из–под ее праха, скрывавшего их, может быть, несколько веков, другие с поверхности ее почвы, всячески их притягивавшей, – увлечены будут на встречу Христу Своему Господу. Облака, некогда с земли, поднимавшие возносящихся на небо, снова спустятся на землю по направлению от Сиона, или Иерусалима. И на них–то, как на некоторых колесницах, по выражению Св. Златоуста, понесутся христиане в сретение Господу. Господь грядет с неба христиане несутся к Нему навстречу с земли; очевидно Он и они должны встретиться в воздухе, – области средней между небом и землею. Это именно и говорит нам Апостол выражением: «во сретение Господне на воздухе» (εἰς ἀπάντησιν τοῦ Κυρίου εἰς ἀέρα) и иного чего-либо этим выражением сказать не хочет. Тем не менее некоторые немецкие Богословы задают себе по поводу этого выражения Апостола вопросы: будут ли тогда жить с Христом христиане на воздухе, или на земле? ⁶⁷¹ воздухе, где Он встретится с ними, выше или ниже облаков? будут ли они действительно оставаться постоянно с Ним, или только на время будут увлечены туда ⁶⁷² и т. п.? На все подобные вопросы дает некоторый повод живость речи Апостола в данном месте его посланий. Однако же в свидетельстве Апостола Павла: «и тако всегда с Господом будем», слово «тако» указывает не на место, куда христиане будут увлечены, чтобы встретить Своего Господа, а на путь, каким христиане дойдут до того, чтобы быть вместе с своим Господом. Равным образом выражение: «Πάντοτε–всегда» не может значить «на веки» или «до конца»; ⁶⁷³ но значит ⁶⁷⁴ ἀδιαλείπτως беспрерывно, непременно, во всякое время. Смысл употребления Апостолом этого именно слова в нашем месте легко уясняется тем соображением, что Апостол хотел здесь устранить представление, легко могшее возникнуть в сознании его читателей, – представление, будто верующие восхищены будут только для мимолетного приветствия Господа. ⁶⁷⁵

Черта второго пришествия Господа, на которой мы так долго остановили внимание, и которая касается собственно начальной радостной участи людей истинно верующих во Христа, именно их будущей встречи с Грядущим Господом, служит чертою, уясняющею главную черту Его парусии–славу Его явления. Это ясно показал тот же Ап. языков, говоря в послании к Колоссянам о славе снисходящего Христа, отражающейся на христианах, живо встретивших Его и вступивших с Ним в видимое, непрерывное общение. «Егда Христос явится, тогда и вы с Ним явитесь во славе», ⁶⁷⁶ или как можно пояснить из другого места Апостола: «спрославитесь». ⁶⁷⁷ Слава христиан, доселе в них скрытая, ⁶⁷⁸ тогда, при славном явлении Христа обнаружится вполне, и они с ним сопрославятся.

Слава Христа при Его втором явлении в мир есть в то же время слава Бога Отца, выражение совершенств Божьих, которыми уже не раз сопровождались явления Божества в мере чувственном и которое обозначит паки явившегося Сына человеческого, как истинного Сына Божьего. Это та слава, о которой молил Искупитель мира в первосвященнической молитве Своей, ⁶⁷⁹ и которая скрывалась в Нем тогда в воспринятом образе раба. ⁶⁸⁰ Отражение такой славы в христианах должно отличаться особенным характером всеобщности и силы. И действительно, если первым признаком славы паки грядущего Христа Господа будет со стороны Его явление на небе Его славного креста, примирившего нас с Богом и даровавшего нам благодать избавления; то первым знаком прославления Христа в христианах будет славное восхищение их на облаках небесных на встречу к Нему паки грядущему, и это восхищение напомнит славное шествие Христа на облаках небесных при вознесении. Но слава Христа при Его втором явлении не ограничится только кругом Его учеников и последователей. Смысл слов Апостола: «Господь Сам приидет прославитися во святых Своих и дивен быти во всех веровавших» – таков, что среди них своих верных последователей Христос представляется в Своем торжественном явлении перед лицом всего мира и при Своей, видимой для всех, будущей действительности. Правда, при этом явлении Христос главным образом прославится в своих святых последователях, сделается предметом несказанного удивления во всех своих истинно уверовавших. Hо этим нимало не исключается и то, что Христос тогда же прославится и перед лицом всего мира, приведет весь мир в достойное удивление перед Собою. Ибо само это прославление святых, обнаружение в них Христом «Своего дивного величия» ⁶⁸¹ не должно ли необходимо и неотразимо подействовать на весь мир? не должен ли весь мир увидеть тогда, что есть святость святых, дотоле им не замечаемая; не должен ли увидеть тогда и осуществление надежд верующих и удивиться? Да; тем более на этот вопрос должно отвечать утвердительно, что в самом рассматриваемом месте Ап. Павел говорит, что Господь прославится не только во своих святых, т.е. святых Божьих человеках; ⁶⁸² но и дивен будет во всех веровавших, – всех, где бы и когда бы они ни жили. Объем славы паки пришествия Господа в таком количестве верующих в Него должен соответствовать и объему всеобщего ее распространения. ⁶⁸³

Впрочем, для мира, насколько он к тому времена будет заключать в себе множество грешников, увлекшихся мрачным учением и гибельною деятельностью антихриста, великая слава, блаженный свет паки пришедшего Христа окажется пламенеющим огнем. Изображение второго пришествия Господа в пламенеющем огне, ⁶⁸⁴ символе грядущего гнева, ⁶⁸⁵ довольно сильно и обычно в Св. Писании. Господь откроется миру в пламенеющем огне подобно тому, как явился Моисею при горящей и несгорающей купине, или как на горе Сина; престол Его – пламень огненный; ⁶⁸⁶ в огне открывается его день; ⁶⁸⁷ Он Сам есть огонь поедающий. ⁶⁸⁸ Страшный блеск Его величия поражает все Ему враждебное. Огнь, расплавляющий стихии, покажет всю свою силу только тогда, при втором пришествии Христа, покажет так, как никогда, и обозначит судебный характер этого пришествия Господа в последнюю земную эпоху мира. Та же огненная стихия и при каждой временной эпохе служит образом действия Св. Духа, все греховное очищающего, и все нечистое попаляющего. ⁶⁸⁹ При сопоставлении света и огня – признаков второго пришествия нетрудно различить, что признаком световой славы второе пришествие Христа более указывает на ту истину, что «Отец и не судит никого, но всякий суд отдал Сыну»; ⁶⁹⁰ свойством же пламенеющего огня более выражает то, что Христос есть определенный Богом Судья живых и мертвых. ⁶⁹¹

Лучезарный свет и пламенеющий огонь второго пришествия Христа вполне будет для нас понятен в Евангельской картине этого пришествия Господня, если противопоставим их глубокой темноте небесных светил, имеющей наступить ко времени же парусии Христа. Но не забудем, что глубокий мрак в сферах неба в связи с потрясением и колебанием космических его сил будет означать пору преобразования и пересоздания всего мира. К этому-то великому и необычайному действию прямое отношение имеет сила Божья, всемогущество Божье, в сопровождении которой, или через которую совершится паки пришествие Сына человеческого в прославленном теле воскресения и на облаках небесных, как при вознесении Христа Господа.

При всех указанных и рассмотренных признаках будущего пришествия Христова красною нитью проходит представление величия, торжественности этого пришествия. То же замечается и при собственном выражении сущности второго пришествия Христа: «ἡ παρουσία τοῦ υἱοῦ τοῦ ἀνθρώπου». Этим выражением, постоянно встречающимся в таком соединении слов, не просто указывается на то, что пришествие – это будет пришествием Сына человеческого, Который в то же время есть и Сын Божий, ⁶⁹² или на то, что пришествие – это будет пришествием Сына человеческого, ⁶⁹³ Который будет судить род человеческий; нет, выражение это имеет смысл более глубокий и полный. Оно употреблено в устах Господа в виду подобного же выражения, встречающегося в книге пророка Даниила. ⁶⁹⁴ Что это так, подтверждает аналогия (сходство) между местом из пророка и выражением Господа: эта же самая аналогия ведет и к верному определению смысла самого выражения. В книге пророка Даниила явление Сына человеческого противопоставляется явлению страшного и ужасного зверя. Сын человеческий является перед «Ветхим деньми», т.е. Иеговою для победного своего шествия; явление это мысленно противопоставляется у пророка проявлению мерзости запустения в личной, мировой и злой силе – антихристе, – и знаменуется прежде всего решительною победою над этою силою. Насколько теперь в «мерзости запустения» или антихристе ⁶⁹⁵ проявится, по–видимому, победоносно начало зла; настолько, или же еще более, в парусии Христа проявится начало добра действительным, победоносным образом. В полной и окончательной победе добра, имеющей вторично, при том более торжественно, пред лицом всего мира проявиться в лице Сына человеческого паки пришедшего, и должно признать главный смысл и значение будущего пришествия Сына человеческого. Эта победа есть завершение победоносного шествия слова Евангельского по всему миру, последняя степень земной славы Церкви Христовой. Такой ли победе не свойственно величие и торжественность? Представлением ее снова мысль наша и сознание устремляется к живому напечатлению паки пришествия Христова, хотя, с другой стороны, чувство бодрости и предосторожности в законной доброй деятельности должно предохранять наст от слепого увлечения подобным представлением.

К величию и торжественности второго пришествия Христова относится и тό, что действия его, (каковы: умерщвление антихриста, воскресение мертвых, изменение живых, последний суд, кончина мира и преобразование его) примыкающие, как мы могли заметить, к признакам или свойствам парусии совершатся «одновременно», или «почти одновременно» и совместно будут, таким образом, по выражению великого Апостола языков, моментами – καιροί, в которых проявится, или исполнится парусия. ⁶⁹⁶

Въ резком противоречии с мыслью о совокупном или одновременном проявлении действий парусии находится учение, основывающееся quasi на некоторых местах нвз. писания, отрицающих будто бы моментальность действий парусии, – это учение, известное под именем хилиазма. Учение это расширяет картину второго пришествия Христа, придает ей некоторую двойственность, и таким образом составляет своего рода противоположность опровергнутому нами в начале этой главы мнению о невидимости второго пришествия Христа, его духовности.

Хилиастическое учение особенно было распространено во времена непосредственно послеапостольские у еретиков Керинфа ⁶⁹⁷ (первого века) и Монтанистов (третьего века). Учители церковные 1-х 3-х веков, державшиеся хилиазма, были Папий Иерапольский, ⁶⁹⁸ Иустин Философ, ⁶⁹⁹ Ириней, ⁷⁰⁰ – еп. Лионский, Тертуллиан, ⁷⁰¹ пресвитер Карфагенский и друг. ⁷⁰² В настоящее время хилиастическое учение разделяется некоторыми учеными немецкими богословами, напр., Роте в его догматике; возобновлено с некоторыми особенностями анабаптистами, Сведенборгианами, мормонами, а другими мистиками и иллюминами. Сущность названного учения можно характеризовать в следующих немногих словах. – При Своем втором пришествии на землю в предопределенное время Христос прежде всего воскресит умерших праведников: «первое воскресение»; при этом Христос Господь в славной борьбе победит Своих врагов и сломит власть сатаны на тысячу лет; затем на такой же срок утвердит свое господство на земле. ⁷⁰³ Иерусалим, ⁷⁰⁴ восстановленный из развалин, будет царскою резиденцией Христа; верные вместе с Ним станут управлять царством, занимая почетные должности. Последователям Христа в хилиастическом царстве обещаются возможные чувственные наслаждения, как награда и отплата за претерпевшие ими в предыдущую пору их жизни страдания и лишения ради имени Христова, причем грубые, вне Церкви находящиеся, хилиасты, проповедывая восстановление закона Моисеева со всеми жертвами, не стесняются обещать грубые плотские наслаждения, нисколько не уступающие в своей чувственности мухамеданским наградам в раю; хилиасты же Церковные настаивают на умеренных, хотя и чувственных, ⁷⁰⁵ удовольствиях. Сатана, по учению хилиастов, связан будет на тысячу лет только; по прошествии же этого срока, он будет снова развязан и вместе с антихристом, своим орудием и его последователями, выступит против Церкви Христовой, произведет ожесточенную борьбу, которая кончится погибелью сатаны и антихриста вместе с его приверженцами и тогда–то последует второе, всеобщее воскресение, всеобщий суд и т. д. в обыкновенном порядке.

Основная мысль хилиазма, именно мысль, что христианство должно быть силою не только поборающею и воинствующею, но всемирно–побеждающею и всемирно–господствующею, – верна в своей сущности и имеет глубокое и важное значение. В силу этой основной мысли хилиазма объясняется и особенная живучесть этого учения, в различные времена Церковной истории являющегося, «то в плотском, то в духовном виде». ⁷⁰⁶ Кроме же основной мысли хилиазма, которая может найти себе выражение и помимо него, все остальное в хилиастическом учении противоречит духу и направлению всего новозаветного Писания. Божественный Основатель христианства вообще учил о чисто нравственном, духовном, неземном характере Своего царства и всякий раз уклонялся, ⁷⁰⁷ когда Ему выпадал случай обосновать земное царство под видимым Своим главенством. Поэтому все выражения Его о царстве, ⁷⁰⁸ не исключая и выражения о наследовании земли кроткими, должно понимать в образном смысле о высших благословениях, о высших благах или в Его Церкви на земле, или, еще более, в будущей вечной жизни на небе. Апостолы также, когда говорили о царствовании верных со Христом, сонаследии Ему, ⁷⁰⁹ то не представляли раздельно сначала временное царствование верных со Христом на земле, а потом уже и вечное блаженство на небе; но говорили только об одном, именно последнем.

Частные отдельные места из Новозаветных Писаний, на которые имеют обыкновение ссылаться хилиасты, представляют только кажущиеся основания для их учения, которые теряют даже видимый характер оснований при ближайшем их рассмотрении. Так слова ⁷¹⁰ Самого Господа о том, что оставивший отца и мать, жену и поле ради Него получит сторицею и живот вечный наследит, без сомнения, должно понимать о замене земных благ высшими духовными; иначе, как уже заметил бл. Иероним, ⁷¹¹ в высшей степени было–бы непристойно по поводу этих слов мыслить о сотне жен каждого добродетельного мужчины, как о будущей награде. Выражение Христа на тайной вечери, что Он не будет более пить от плода виноградного, пока не станет пить с учениками новое вино в царстве Отца, ⁷¹² указывает, не говоря о других возможных объяснениях, через прибавку «καινὸν–новое» к «γέννημα– плод» ⁷¹³ на вино в высшем смысле, т.е. на наслаждения духовные в будущем небесном мире. ⁷¹⁴ Главную точку опоры хилиазм находит в Апокалипсисе, в 1-й половине 20-й главы, ⁷¹⁵ в силу чего представитель противохилиастической полемики во 2-й половине 2-го века, пресвитер Римский Кай отвергал даже подлинность и каноническое достоинство всего Апокалипсиса. ⁷¹⁶ В 20-й его главе Тайнозритель видит, что дракон скован на 1.000 лет; различает между первым и вторым воскресением, говорит, что Христос будет царствовать на земле со святыми в продолжение тех тысячи лет, в которые дракон будет скован и по окончании которых, снова раскованный, выведет народы с Гогом и Магогом на борьбу против Господа. Протестантский богослов Роте ⁷¹⁷ в своей догматике, ссылаясь на это место Апокалипсиса, как на точное выражение учения о хилиастическом царстве, должен был однако заметить, что оно в некоторой степени возбуждает сомнение (schwankend), что описание состояния совершенства земного творения, которое мы читаем с начала 20-й главы Апокалипсиса, имеет своим предметом вообще будущее совершенство земного творения, не полагая различия между состоянием его во время хилиастического царства и по окончании его, след., в будущей жизни. Мы со своей стороны должны прибавить, что если означенное в 20-й главе Апокалипсиса видение понимать и буквально, то резко заметно будет в нем отсутствие чувственных, наглядных форм и видимых необходимых принадлежностей (аксессуаров) того господства, о которых идет речь: нет упоминания в видении ни о Иерусалиме, ни о храме. К тому же буквальное понимание ⁷¹⁸ этого загадочного и темного места из Апокалипсиса является едва ли возможным, при снесении его с другими выражениями Нового Завета. Ни разу Новозав. Писания, как мы уже имели случай упомянуть, не говорят о видимом господстве Христа на земле после второго Его пришествия (говорится только о царстве в доме Иакова, которому не будет конца; ⁷¹⁹ скорее в них парусия Христа постоянно представляется таким образом, что действия ее: воскресение, последний суд и конец мира, непосредственно, в последовательном порядке примыкают друг к другу. Так это у Ев. Матфея в главах 24-й и 25-й и еще определеннее в книге Деяний, по которой вознесшийся Христос на небо должен остаться там до времени «совершения всего». Если теперь Апокалипсис рассуждает о конце времен, то, при означенном взгляде Новозав. Писания, для периода времени, предполагаемого хилиастами между парусией Христа и концом мира, нет места. Что касается отдельных выражений, обращающих на себя внимание в 20-й главе Апокалипсиса и говорящих по–видимому за хилиастическое учение, то относительно их следует сделать замечания такого рода. Апокалипсическое выражение «тысяча лет», встречающееся в означенной главе Апокалипсиса шесть раз на протяжении шести стихов (2–7), удобно и легко признавать за символическое число, подобно другим числовым обозначениям в Апокалипсисе. Для правильного понимания этого символического, числа стоит только припомнить известное выражение из 2-го послания Ап. Петра, где речь о некоторых насмешниках, отрицающих второе пришествие Христово: ⁷²⁰ «сие, да не утаится от вас, яко един день пред Господом, яко тысяча лет, и тысяча лет, яко един день». Это апостольское слово говорит не только то, что время для Бога не составляет определенного промежутка или предела, но прежде всего и главным образом то, что Бог, в Своем высшем управлении родом человеческим, в один день может произвести такое же сильное действие и с такими же неминуемыми следствиями, как в другой раз в тысячу лет и наоборот. Бог по своей премудрости может замедлить историческое развитие так, что род человеческий в тысячу лет не уйдет далее, чем как в иной раз в продолжение одного дня. ⁷²¹ В силу этой двоякой возможности тысячу лет апокалипсическую принимают или за число лет не определенное – все время (тысяча родов) ⁷²² от воплощения Христова до пришествия в мир антихриста, которое будет перед самою кончиною мира, ⁷²³ или же мыслят за самый короткий промежуток времени – за один день, «который в себе сосредоточит полноту и блеск, разделяющийся в другое время на ряды столетий». ⁷²⁴ – Выражение «заключен сатана» принято издавна толковать о победе христианства над языческим идолопоклонством, в которой и через которую у сатаны отнята власть над землею и вследствие которой Христос с Своими верующими святыми и ангелами воцарился на земле именно в Церкви, невидимо духовным образом. Что в христианской Церкви действительно, несмотря на всю греховность и несовершенство отдельных членов ее, сила сатаны вообще сдавлена, так как та мерзость, которая проникала язычество и заставляла Отцов Церкви мыслить и говорить о язычестве как жилище сатаны, в христианстве встречается только в рассеянном виде, – отрицать это никто не согласится. Под «первым воскресением» в Апокалипсисе разумеется наступающая после телесной смерти духовная жизнь праведных на небе, которые принимают участие в небесной славе Христа и здесь на земле заслуживают почитание человечества за нравственное свое руководительство и прославляются в нетленных мощах своих. Если в Апокалипсисе говорится, что не все умершие участвуют в первом воскресении, то этим высказывается ни более, ни менее, как то, что продолжение жизни безбожников и нечестивых в муках осуждения нельзя назвать собственно жизнью, что на их физическую смерть нельзя смотреть как на воскресение к жизни духовной, но следует видеть в ней осуждение на смерть духовную. «Второе воскресение» есть общее воскресение плоти в обыкновенном смысле, и «вторая смерть» – вечное осуждение вследствие последнего суда. Если, наконец, в Апокалипсисе говорится, что скованный дракон, по истечении определенного срока, опять освобожден будет на короткое время, то этим, без сомнения, пророчески указывается на великое отступление перед кончиною мира в связи с явлением антихриста–орудия сатаны. ⁷²⁵

После того как таким образом хилиазм, отмеживающий тысячелетний промежуток времени для земного славного пребывания Христа после его второго пришествия является несостоятельным, то не теряет ли через то свою живость и вопрос о времени наступления самого этого паки пришествия? На людей, чувственно настроенных, отсутствие мысли о чувственном хилиазме может подействовать в том смысле, что они станут обращать внимание только на естественный ход вещей от начала создания и вовсе не думать о дне страшного второго пришествия, убеждая и других к тому же. Так известно, что Св. Апостол Петр предвидел еще появление в последнее время таких людей, которые, отдавшись влечению своих порочных страстей и следя за естественным ходом вещей в природе от начала создания, готовы будут не только сами не думать о времени паки пришествия Христова, но и других отвлекать от всякой мысли о исполнении обетования об этом пришествии Господнем. Опровергая и порицая такого рода людей Св. Апостол внушает истинным христианам «быть в чаянии и скорейшем ожидании пришествия Божьего дня. ⁷²⁶ С тою же мыслью и святым намерением и наш Божественный Учитель не открыл точного срока наступления своего великого дня. Касательно вопроса о времени своего паки пришествия Господь (по Евангелию Марка) выразился так: «о дни же том или часе никто же весть, ни Ангели, иже суть на небесех, ни Сын, токмо Отец». ⁷²⁷ Это неведенье Сына по отношению ко дню второго пришествия, без сомнения, надо приписывать человеческому естеству И. Христа, а не Божескому. Как Бог Сын, нераздельный по существу и ведению с Богом Отцом, Господь наш знает наперед о дне своего паки пришествия на землю; почему (по Евангелию Матфея) в числе не ведающих этого дня не упоминает о Себе. ⁷²⁸ Но во всяком случае день паки пришествия Господня, как день великий и последний текущего времени жизни мира и истории, подобно оному первому библейскому дню, стоит вне круга и преемства дней обычной жизни и с этой стороны закрыт от взора излишней любознательности мраком неизвестности. Но нравственная цель напоминания об этом дне паки пришествия Христова лежит, вне всякого сомнения.