О конечных судьбах мира и человека

Критико-экзегетическое и догматическое исследование

Издание второе исправленное и дополненное.

Содержание

Предисловие

Вступление

Предисловие

Общий повод исследования: «о последних судьбах мира и человека». – Значение эсхатологии в общей системе знания и в области нравственности. – Значение для догматического богословия и истории догматов. – Значение для Евангельской истории вообще и для частных периодов Церковной истории. – Общий руководственный принцип изследования. – Трудность исследования и границы его.

В русском народе издавна, как свидетельствует древне – русская письменность, заметно живое стремление к слушанию между прочим слов и поучений о будущей судьбе мира и человека. Нет сомнения, что изображение страшного суда некогда сильно, если верить преданию, воздействовавшее на сердце Просветителя России светом евангельским, и доныне еще продолжает действовать на истинно-религиозные сердца верующих, останавливающих свое внимание на этом изображении в храмах, или при храмах Божиих. Воспитательное действие этого изображения или этой картины, равно как и того, что она напоминает и вызывает в сознании, оказавшееся столь благодетельным при просвещении Руси христианскою верою, сохраняет всю цену и значение и для последующего времени: именно, оно весьма важно в деле нашего умственного и нравственного самоусовершенствования. Учение о конце бытия, предваряемом страшным и великим днем всеобщего суда Господня, так же, как и учение о начале мира, знаменуемом чрез возникновение мира ангельского, составляют два конечные полюса в общей системе человеческих знаний. Без этих двух полюсов, без знания причин первичных и конечных общий круг знаний человеческих не имел бы стройной связи и цельной замкнутости. Но знание о начале мира и его кончине особенно важно в деле успеха нравственности. Если мысль о начале мира устремляет наше сознание к Премудрому Основоположителю и Устроителю вселенной, то представление о грядущем, хотя и не близком, конце мира служит святому настроению верующего во Христа. Это представление конечной судьбы сущего, по замечанию немецкого апологета Лютарта, имеет практический характер: ¹ оно предупреждает от мечтательного нетерпения, увещевает к верности и бдительности, со святою важностью говорит совести и наполняет сердца чувством утешения. ² Это же учение оправдывает и верный смысл изречения премудрого сына Сирахова: помни последняя твоя и во веки не согрешиши. ³

Но на ряду с нравственным значением эсхатологический вопрос, или вопрос о будущей судьбе мира и человека имеет и догматический интерес; решение этого вопроса важно не только для высокого утешения и ободрения сердца, но и для истинного просветления и укрепления ума богословствующего. То обстоятельство, что развитие теологии началось с эсхатологии, что в числе основных, элементарных истин были истины эсхатологические, ⁴ говорит за то, что истинное знание теологии не может быть без знания эсхатологии. Рассматриваемая в строго выработанной и вполне оформленной системе богословской догматической науки, эсхатология, как известно, составляет последнее завершительное звено, венец, так сказать, всего стройного развития науки богословия.

Верное понимание и сознательное усвоение Евангельской истории также возможно только в связи с ясным пониманием и должным усвоением предмета предлежащего исследования. В самом деле, возможно ли глубокое, внутреннее понимание всего Евангелия, особенно же Евангелия св. Иоанна Богослова, без духа святой христианской любви, именуемой союзом совершенства, ⁵ любви, которая была движущей силою при первом возникновении Евангельской истории, остается могучим рычагом при теперешнем ее усвоении и распространении. А такая любовь всего лучше поддерживается и согревается размышлением о имеющем быть втором пришествии Христа Спасителя и предваряющих, равно как и сопутствующих, обстоятельствах этого пришествия. Только искренняя любовь подвигнула учеников Господа идти с Ним на гору Елеонскую и здесь, когда Святой предмет их любви возносился пред очами их на облаках на небо, они прониклись еще большим чувством любви. И эта любовь в св. Учениках Господа тогда же получила для себя подкрепление и оживление в обетовании, принесенном небесными вестниками, что «сей Иисус вознесыйся от вас на небо, такожде приидет, имже образом видесте Его идуща на небо». ⁶ Это радостное душевное настроение легло в основание всей последующей деятельности Апостолов. Их живая вера и твердое убеждение в правоте христианской проповеди, еще более окрепшей в день Пятидесятницы, Силою свыше проясненной, стала средством, при помощи которой «достигается мирная победа»: распространение веры нашей. Так как распространение веры во Христа составляет главный момент Церковной истории, обнимает все периоды ее развития, первообраз же ее есть история Евангельская, то понятно и с этой стороны, в каком тесном отношении и какой генетической связи с пониманием и обзором всей Церковной истории находится учение о паки пришествии Господа и о соединенном с ним прославлении Церкви и миро- обновлении.

Останавливая теперь внимание на отношении частных периодов общей Церковной истории к учению о будущей судьбе мира и человека легко заметить, что чем ближе к временам первохристианства стоит известный период истории и жизни какого-либо христианского народа, тем ближе предстоит вниманию верующего ума и сердца вопрос о будущей судьбе мира и человека. В век Апостольский, как известно, этим вопросом особенно сильно интересовались (напр. Солунские христиане, Коринфские); в век непосредственно послеапостольский влечение к занятию эсхатологическим вопросом несколько было умерено обсуждением и расследованием других вопросов в области христианского вероучения – вопросов умозрительного свойства, (напр., вопроса об отношении Сына Божия к Богу Отцу, и затем, вопроса о соединении двух естеств и вол в лице Богочеловека). Однако и тогда надежда на то, что касается последней судьбы мира и человека, не была уделом только некоторых истинно и глубоко верующих, ⁷ но господствовала над всей Церковью, особенно во время жестоких гонений от Траяна и М. Аврелия. В последующие времена, когда языческая философия в лице неоплатоников и гностиков начала восставать против вечно живых истин христианства, интерес к эсхатологическому вопросу возрос: он начал снова занимать умы и сердца людей верующих. К этому времени принадлежит появление Сивиллин книг (VI в.) и жития св. Андрея юродивого (V–VII в.). Нет сомнения, что каждому времени принадлежит своя задача исследований в области вопросов нравственных, религиозных, или политических, тем не менее есть такие вопросы и задачи, которые не теряют своего живого интереса, сохраняют полную цену и значение для всякого времени; таков именно вопрос эсхатологический, вопрос о последних судьбах мира и человека; и если занятие этим вопросом выпадает, по замечанию протестантского богословия, преимущественно на долю нашего времени, (начиная от Бенгеля в Вюртенберге до наших дней), то это тем приятнее и отраднее в виду общего характера и направления нашего времени. Наше время очень падко на разного рода новости, но может ли быть выше и значительнее того отдела богословия, который рассуждает о «rebus novissimis» – событиях обновления мира и человека?

Главное существенное требование, или общий руководственный принцип по отношению к характеру исследования нашего предмета, указываемый между прочим и частными историческими попытками подобного исследования, есть тот, чтобы не разумение предшествовало и служило вере, но вера споспешествовала и служила, направляя разумение – non intelligere, ut credas, sed credere, ut intelligas, или: путем веры идти к разумению, путем же разумения к более твердой вере – per fidem ad intellectum; per intellectum ad firmiorem fidem. Должное проведение этого принципа в ходе всего исследования представляет немалую трудность, трудность сохранения правильного взаимоотношения к предмету исследования веры и знания, верующего сердца и пытливого ума. Бывали и есть случаи, что при попытках исследования нашего вопроса брала перевес пытливая любознательность, стремящееся открыть совершенно завесу будущего, дать решение вопроса «о последних судьбах мира и человека» свыше той меры, какая указана для решения его в Св. Писании, «дополнить», как выражаются, пробелы или пропуски в библейском рассказе о будущем; ⁸ доходило при этом дело до того, что с открытием завесы будущего представляли вместо живого будущего, полного богатым содержанием, только слабое, бледное его отражение или пустой его призрак. Так пытались устранить из христианства учение о 2-м пришествии Христа для всемирного суда и воскресения, о вечном блаженстве и осуждении, изменивши все это или в простое отвлеченное понятие бессмертия, или в процессе земной истории (Шиллеровское «Die Weltgeschichte–das Weltgericht») и в диалектическое развитие в ней существа духа ⁹, признавая в тоже время ясные и определенные свидетельства Св. Писания о суде и воскресении за простую аккомодацию к иудейскому верованию, соединенному с ожиданием земного Мессии, грозного карателя врагов Израиля и восстановителя народа обетования во всемирном владычестве. Только сердечная вера, подкрепляемая и согреваемая благодатью Св. Духа, может обуздывать подобные порывы ума, стремящегося преждевременно приподнять завесу будущего. Это, впрочем, не значит, что при подобном отношении сердца к уму в деле понимания учения о последних судьбах мира и человека останется в этом учении много невразумительного, широкое поле для сомнений и недоумений; нет, стоит только немного проясниться лучу сердечной веры, как открывается поразительная ясность христианского учения ¹⁰ о последних днях мира и будущей жизни человека – учения, которое для ума «кажется» только весьма кратким и по большей части прикровенным ¹¹. Сдержанность же или обуздание любознательной пытливости ума в деле исследования Новозаветного учения о последних судьбах мира и человека вполне разумна и основательна, так как само Св. Писание называет некоторые частные пункты эсхатологического учения «тайнами» ¹² на богословском же языке называемыми «cruces interpretum», говорит, что полный смысл для понимания их в будущей жизни ¹³. В силу такого таинственного характера предмета нашего исследования Св. Писание при изображении и раскрытии его употребляет нередко образы; среди богатства и разнообразия этих образов экзегету настоит особая нужда определить, что собственно относится к образному представлению дела и что именно составляет само дело, сущность образов. В Новозаветном Св. Писании, впрочем, представляются эсхатологические истины, понятия и определения, бесспорно, и вне приточного, образного покрова. На эту-то безобразную эсхатологию мы и направим преимущетвенно внимание нашей богословствующей мысли: приточных же изложений и образных представлений эсхатологических истин в Н. Завете касаться будем в той мере, в какой это несомненно потребуется для полного раскрытия и всестороннего разъяснения Новозаветного учения о последних судьбах мира и человека.

Вступление

Современное состояние мира; взгляд Новозаветного Писания на это состояние и его раскрытие. Значение явления Спасителя мира в общей жизни мира и человека. Понимание объема и значения проявлений зла и греха в мире после явления Христа: явление зла и соблазна во внутреннем мире человека, во взаимных сношениях между людьми и во внешней внечеловеческой природе; объяснение их воспитательного и подготовительного значения. Конечное развитие зла: антихристианство и антихрист. Пакиявление Христа. Отношение Св. Писания к решению вопроса изследования; учение Ап. Павла относительно данного вопроса. Общий вывод и указание глав изследования.

Как прямое следствие любви Божественной ко всему, получившему бытие от Бога, – мир в начале должен был быть живым отражением этой премудрой, творческой любви. Не должно было находиться в нем никакого нестроения и гнетущего беспорядка, в области ли то внечеловеческой природы или жизни человека, а также и в сфере его взаимных отношений. И действительно, из рук Творца все произошло в наилучшем и совершенном виде. «Вся, елика сотвори Бог, бяше добра зело» ¹⁴. Стройная целесообразность и разумный порядок в устройстве природы были изначальными, отличительными ее признаками. Замечаемые и теперь внимательным оком естествоиспытателей и непредубежденных любителей природы прекрасные ее качества составляют только остаток того первоначального благоустройства и красоты мироздания, о которых свидетельствует и книга книг – Св. Библия и религиозно-мифические сказания некоторых народов древности (напр., Индусов и Греков героического периода) ¹⁵. К сожалению, мрачное и горькое событие в жизни и истории разумно свободных существ мира, отложение одного из высочайших и первейших духов от Бога, проявление им вместо покорной любви и должного благоговения к Богу-Творцу и Промыслителю вселенной начала горделивого самолюбия и суетного самообожания повлекло вслед за ним как за виновником зла сначала первозданного человека, а потом весь мир в бездну греха, суеты и тления со всеми их частными проявлениями и видоизменениями.

Что эта мысль о теперешнем, падшем состоянии мира непроизвольное создание воображения, а живая действительность, так это непосредственно и живо может замечать и ощущать всякий человек внимательный к явлениям природы и ходу истории. Различного рода бедствия и несчастия, наводнения, землетрясения потеря близких сердцу – что это иное, как не живое свидетельство прокравшегося в природу нестроения, расстройства, – не прямое обнаружение закона суеты и тления?

При сопоставлении теперешнего падшего состояния мира с его прошедшим, первоначальным состоянием естественно предполагать, что настоящее состояние его не есть прочное и неизменное, что должен наступить момент возвращения мира к первобытному, совершенному состоянию; иначе допущение мысли о неизменности теперешнего, несовершенного состояния мира противоречило бы понятию о благости, премудрости и всемогуществе Творца.

Взгляд на временность и преходимость теперешнего состояния мира вполне подтверждает Священное Писание Н. 3. Называя весь мир в настоящем его состоянии словом век – αἰών ¹⁶ соответственно еврейскому употреблению слова olam – век, мир, оно тем уже показывает временность, преходимость мира; тоже оно делает и при собственном употреблении наименования для мира – κόσηος ¹⁷, наименования впервые появившегося у древних Греков для означения мира со стороны его художественного целого и благоустройства. В объяснение непрочности, неустойчивости современного состояния мира тоже Нвз. Слово Божие нередко именует настоящий век или мир веком лукавым ¹⁸, объединяет современный мир с дьяволом ¹⁹, как владение с его владетелем, называет духа тьмы князем мира сего ²⁰, или даже богом века сего ²¹, а его ангелов миродержителями ²².

Допуская действие и власть злого начала в теперешнем состоянии мира, Писание Н. 3. говорит о колеблемости и изменяемости теперешнего мира ²³, отмечает в его бытии известные периоды. Изображая с надлежащею живостью и обстоятельностью важные события жизни мира и истории то радостные, то печальные (первоевангелие в Раю, праотцам, всемирный потоп, Синайское законодательство), Св. Писание с особенною любовью останавливается на событиях, знаменующих наступление времени Новозаветного. Оно называет это время «полнотою времен» и указывает, что с явлением Христа – Солнца правды и истины окончание века греховного, суетного наступило, начался век будущий, новый и совершенный ²⁴.

Нельзя не приметить, что Нзв. Писание, говоря о состоянии мира и истории с начала Нвз. времени, выражается вообще несколько восторжено, эмфатически, а если и в буквальном, прямом смысле, то собственно по отношению к Лицу Самого Христа – Совершителя спасения мира. Он действительно путем Своей крестной смерти и славных воскресения и вознесения на небо одержал победу над князем мира – дьяволом и над подчиненном ему греховным миром. О силе и действии своей победы над духом тьмы – дьяволом Христос не раз свидетельствовал как собственным Своим словом, так и делом. Еще при начале своего общественного служения Он низложил дьявола, пытавшегося было искусить Его, а в продолжении Своего трехлетнего с половиною пребывания на земле не раз изгонял демонов из бесноватых. Эту власть над злыми духами Господь передал и своим ученикам в числе 70-ти при торжественном Своем заявлении о внезапным и быстрым низложении силы бесовской. Замечательно, что при том же Евангельском событии, записанным только у Евангелиста Луки ²⁵, Господь устремил мысль и чувство Своих учеников от суетной, греховной земли к небу; причиною радости учеников поставил не чудеса изгнания ими злых духов из бесноватых, живущих на земле, а то, что имена их написаны на небесах, т. е., что они удостоились спасения, и блаженство их на небесах, несомненно. Впрочем, надо сказать, что Господь наш Иисус Христос, еще будучи на земле, силою своего творческого всемогущества предначал восстановление, видимой природы из ее рабского, суетного положения. Примеры тому даны Евангельской историей: так Он укрощал бурю; увеличивал силу естественных продуктов и претворял их сущность (насыщение пятью хлебами 5000 человек, претворение воды в вино); похищал из уст смерти, при Своей смертной кончине всколебал всю землю, в знак проявления Своего правосудия, а, по воскресении Своем, становился вне условий пространства. – Конечно в той мере, как истинно верующие во Христа входят во внутреннее тесное общение и единение с Ним еще здесь, на земле, они отрешаются от условий этой временной суетной жизни, приближаясь через Христа – Спасителя к Богу – Источнику жизни и бессмертия, обращаясь к истинной религии, духовно- нравственно оживают и воскресают. Нравственное воскресение и нравственный суд уже совершаются над истинно верующим еще в здешней земной жизни ²⁶ и притом в добрую для него сторону, так что верующий тогда может сказать с Апостолом: «желание имый разрешитися и со Христом быти» ²⁷. Само собою понятно, что такое идеальное состояние верующего может быть плодом долгой борьбы верующего со своей греховною природою и бывает в сущности доступно только некоторым избранникам Божьим, во вне него нередко сказывается чудесными необычайными действиями над окружающею природою.

А между тем, по смыслу основной заповеди Христианства о любви ко всем людям, спасительная истина Христова учения и благая весть о Его Лице и деле должна распространиться по всему земному шару, среди всех народов. Как истина, удовлетворяющая высшим потребностям человека – этого разумно–свободного существа, – учение Христианское и должно быть усвояемо добровольно, без принуждения и стеснения человека. Поэтому-то и с пришествием Христа оставлено в мире действие злого начала, хотя не в такой степени и силе, как до явления Христа, Божественный Основатель нашей религии, по словам притчи о пшенице и плевелах ²⁸, оставляет расти и последние наравне с первою, разумея под плевелами соблазны и дела беззакония, греха. Каждый верующий человек через уклонение от этих дел греха и избрание и осуществление требований Евангельской истины должен показать свое следование совершенному закону истинной свободы во Христе ²⁹.

В силу этого соображения обществу истинно верующих во Христа или Церкви предлежит еще пройти путь Креста, нравственной борьбы и испытаний, быть воинствующему, прежде чем откроется будущее, блаженное состояние его в Царстве славы. В этом смысле и отношении земная жизнь верующих во Христа или Церкви должна служить и служит действительным образом земной жизни ее Основателя. Подобно тому, как Он в продолжении всего Своего земного поприща и служения отражал то невидимого врага всего человечества – злого духа – дьявола, то видимых его приверженцев – книжников и фарисеев, – Церковь Христова постоянно должна испытывать и побеждать искушения внутренние ли они, или внешние со стороны злой силы – дьявола. В Евангельском слове Самим Господом ясно намечены те стороны, с которых могут приходить искушения для человека верующего. Это во 1-х, удручающая сторона земной жизни – усиленные, чрезвычайные заботы и попечения о временных житейских благах, и во 2-х, сторона увлекающая – прельщения и очарования богатством и другими предметами земных удовольствий ³⁰. Имея в виду те же стороны земных соблазнов и искушений, слово Апостольское, в лице Апостола любви Иоанна Богослова, обозначает их со стороны увлекающей и соблазняющей человека. Оно услеживает в человеке похоть плоти ³¹, в силу которой человек может увлекаться плотскими, чувственными предметами и удовольствиями, – похоть очес, в силу которой человек склоняется к скупости, зависти, честолюбию и славолюбию, и, наконец, гордость житейскую, по которой человек, очарованный предметом своей страсти, доходит до ослепления, так что, падши нравственно, мечтает о себе, как высшем многих смертных. Насколько может быть сильно действие злого начала в человеке показывает Св. Ап. Павел. Он говорит: «Вем бо, яко не живет во мне, сиреч в плоти моей, доброе: еже бо хотети, прилежит ми: а еже содеяти доброе, не обретаю. Не еже бо хощу доброе, творю: но еже не хощу злое, сие содеваю» ³².

Как в единичном человеке, так и во взаимных личных и международных отношениях проявляется действие злого начала в Христианском мире. Войны, междоусобия, восстания и во времена Христианства – вот первые, для всех очевидные и ощутительные проявления зла. Им нередко сопутствуют и ими подчас вызываются нестроения и в области видимой природы. Глады, моровые язвы, волнения и бури на море, землетрясения на суше – эти бедствия прямо увеличивают ужасы войны. Спаситель мира нисколько не отрицает действие таких жестоких бичей человечества. Напротив, Он совершенно ясно предсказывает о пагубных явлениях как в обществе человеческом, так и во внешней видимой природе. «Услышати имате брани и слышания бранем, ³³ – так говорит Бож. Учитель своим ученикам, а в лице их и всем своим последователям, – восстанет бо язык на язык и царство на царство: и будут глади и пагубы (моровые язвы), и труси (землетрясения) по местом». Речь у Господа об этих грозных событиях и явлениях жизни между народной и социальной, как явлениях заурядных, притом выражена в чертах самых общих: ни время войн, ни представление о воюющих сторонах строго не определены. А потому нельзя относить это предсказание только ко временам пред разрушением Иерусалима и пытаться изъяснять исторически, а следует толковать и понимать в общем смысле, в применении ко всему обширному кругу истории человечества, как это и толкуется церковно – богослужебным применением и употреблением Евангельского чтения о войнах. Понимание предсказания о войнах в общем смысле подтверждается и тем, что Господь на ряду с предсказанием о войнах говорит и о военных слухах (слышания бранем). Военные слухи – это не то, чтобы военный гул или шум вблизи мест сражений или битв ³⁴, а слухи или известия, долетающие с разных мест о сражениях и стычках, подобно тому как и вести о землетрясениях, случающихся по разным местам (слав.: труси по местом).

Но если и в Христианскую пору жизни приходится время от времени испытывать бедствия и ужасы войны, а под влиянием военных слухов стоять почти всегда, то чем же положение Христианина, спасенного и искупленного крестными заслугами Христа, отличается от тех, которые еще не удостоились благодати искупления? Тем, что истинный Христианин всегда должен сохранять нравственное мужество. «Зрите, не ужасайтеся» ³⁵ заповедует Господь Иисус Христос своим истинным последователям по отношению к войнам и другим бедствиям природы и общества. Если Христианину, как доброму воину Христову, следует вести борьбу со своими внутренними греховными страстями и похотями, то тем более ему следует быть стойким по отношению к внешним бедствиям и несчастьям. Основание существования последних тоже, что и первых.

Необходимые проявления греховного начала в мире человеческом – бедствия и несчастия остались, как сказано, в Новозаветное Христианское время как испытательные средства для укрепления людей в добро – нравственном направлении. Если для первозданного человека, нравственное развитие которого находилось еще в зародыше, дана была заповедь, открывавшая возможность уклонения его с правого пути, то для человека крепкого верою в Бога и духовно облагодатствованного оставлены Творцом действительные проявления зла во внешней природе и человеческих сношениях, как сильные побуждения для нравственной борьбы и развития человека. Отсюда понятно, что все такие проявления злого греховного начала в мире человеческом имеют значение и цель не сами по себе, а только настолько, насколько способствуют нравственно – доброму развитию человека. Бог, если и попускает искушения в форме разных соблазнов, бедствий и несчастий, то не оставляет нас покуситься более, чем можем, но творит со искушением и облегчение, так чтобы мы могли перенести. ³⁶ Искушения, таким образом, развивают в нас нравственную мощь и энергию.

Само собою разумеется, что такое испытательное, развивающее значение за бедствиями и несчастиями в мире должно оставаться не вечно; иначе самое развитие и усовершенствование в нравственном отношении человека продолжалось бы в бесконечность и разумная цель несчастий, бедствий, нестроений в теперешнем мире была бы недостижима. К тому же и библейский взгляд на бедствия и несчастия по отношению к видимой природе не дает права заключать о их несменяемости. Сам Спаситель называет бедствия и несчастия в теперешнюю пору мира словом ὠδίνεζ, заимствованным от представления мук рождения чрево болящей. Наименование это не образное только, а имеет ясное и прямое отношение к существу предмета, им обозначаемого. Как муки чрево болящей предваряют и приготовляют новое рождение, так и бедствия, и несчастия в мире служат подготовительною ступенью к рождению из этого бедственного греховного мира, мира нового, совершенного.

Но при настоящем состоянии мира вместе с развитием и усовершенствованием человека в духовно – нравственном отношении, вместе с обнаруживающимся все более и более ростом общества истинно – верующих во Христа или Церкви и шествии ее от славы в славу усиливаются и утончаются соблазны и искушения со стороны злого духа–дьявола. Идеи совершенной истины, верного добра и бесспорной красоты могут принимать и принимают вид призрачной истины, обманчивого добра и поддельной красоты. Приточно ³⁷ эта мысль выражается в наименовании нашим Господом соблазнов мира плевелами, т.е. травами сорными, по внешнему виду сходными со злаками годными для употребления в пищу, а также и в запрещении Господом преждевременно отделять и выбирать плевелы, чтобы не выдергать вместе с ними и пшеницы.

Продолжающееся действие злого начала в мире, уже и облагодатствованном крестными заслугами Искупителя, в конце концов скажется во всей доступной и попущенной ему Богом силе, в явлении и действии антихриста, который не только будет склонять человечество на путь греха и беззакония, но и коснется искупительного дела Самого Христа, пытаясь подорвать его. Но Церкви Христовой, или общества истинно верующих во Христа «врата адовы» не одолеют. Не говоря уже о том, что к последнему времени – времени явления антихриста Евангельская проповедь о Христе распространится по всему миру и истинно верующие во Христа будут во всех пределах земного шара, в самих истинно верующих во Христа достаточно разовьется дух нравственного мужества и терпения, чтобы нашло себе оправдание слово Христово: «претерпевый же до конца, той спасется» ³⁸. Временно возросшей и резче, очевиднее проявившейся силе зла в конце дней мира будут соответствовать большие бедствия и нестроения в мире человеческом и во внечеловеческой природе. Тогда как за время распространения на земле общества истинно верующих во Христа или Церкви разные нестроения и перевороты в мире суть только «Ἀρχὴ ὠδίν» – муки начинательные, правда и теперь уже довольно сильные и подготовляющие мир к его лучшему и более совершенному будущему, при конце настоящих дней мира эти «Ἀρχὴ ὠδίν» будут уже в полном смысле ώδίνες – муками конечными и завершительными, которые будут предвещать для людей, не готовых и предавшихся мирской беспечности и власти антихриста, неминуемую гибель, а для истинно верующих явятся необходимыми условиями миро возрождения, преобразования всего мира в «новое небо и новую землю правды». Как всякое преобразование сопровож-дается необходимыми изменениями, так и будущее совершенное преобразование мира будет сопровождаться сильнейшими изменениями и переворотами во вселенной, для которых Слово Божие не находит другого более верного и точного наименования, как ώδίνες – муки чрево болящей, достигающие особенной силы напряжения и действия в момент ее разрешения от бремени.

Эти муки рождения, которые и наукою физиологическою считаются сильнейшими из мук и болезней человечества, определены были, как известно из первых страниц Св. Библии, в качестве наказания прародительнице Еве за ее преступление воли и закона Всевышнего. Конечные, завершительные муки всего мира будут также действием того же закона проклятия, которому подпал весь мир вследствие грехопадения человека. Муки эти, муки мировые будут конечными, с одной стороны, потому что больше не повторятся, как и бедствия при потопном преобразовании мира, а, с другой стороны, потому что предвещают после себя, как уже сказано, лучшее, новое и более совершенное состояние мира. И действительно, когда Евангельское учение распространится по всему миру, когда среди всего многочисленного и разно- племенного населения земного шара пронесется радостная и спасительная весть о Христе и Его учении, когда все обширное общество истинно верующих во Христа или Церковь Христова выдержит последнюю, решительную борьбу с князем мира в лице антихриста, тогда именно пробьет час освобождения этого греховного, во зле лежащего, мира из под действия закона проклятия, из под ига суеты и тления.

Как эта решительная судьба мира совершится, на это Новозаветное Слово Божье дает прямой и решительный ответ. Представляя начало или происхождение мира не случайным, самопроизвольным явлением, но делом Всеблагой ц Всемогущей Воли Божьей, оно и кончину его изображает не без особого действия Всемогущества Божьего. Но как при первоначальном явлении предметов и существ мира действовало всемогущее слово второго лица Св. Троицы, так и при определении последней судьбы мироздания главным действователем явится Господь И. Христос наш Спаситель и Искупитель. «Он, по словам св. Григория Назианзена, ³⁹ есть Творец веков, Он же Совершитель и Преобразователь сотворенного.»

Дело искупления Христом всего рода человеческого найдет тогда при втором явлении Искупителя свое завершение. Паки явившийся Христос, находясь в единении с Богом Отцом и Св. Духом, приведет тогда в единение с Собою и всех верующих; Он их, имеющих в себе благодатный начаток Св. Духа, усыновит Богу – Отцу, сделает сонаследниками Себе. Если и в настоящей жизни такое действие единения верующих с Своим Главою Христом предощущается, то при будущем Его славном явлении оно совершится. Тогда найдет свое исполнение последняя воля, выраженная Искупителем в Его первосвященнической за нас молитве к Богу Отцу: «да вси едино будут; якоже ты, Отче, во мне, и аз в тебе, да и тии в нас едино будут» – «хощу, да идеже есмь аз, и тии будут со иною: да видят славу Мою». ⁴⁰ Это единение верующих с их Главою Христом, неразрывно соединенное с их прославлением, произойдет прежде всего путем выделения истинно верующих из всего обширного круга людей, которым будет проповедано слово Евангельское. Прославившись по своим душевным свойствам и совершенствам, истинно верующие во Христа прославятся и с телесной стороны своего бытия; не будет исключения ни для кого из верующих. Прежде отшедшие наши отцы и братья примут, по воле и силе действия всемогущества паки-явившего Христа, новые, бессмертные и славные тела; оставшиеся в живых к тому времени также испытают славное преобразование в своих телах. Виновник зла, суеты п тления, князь мира сего, дьявол вместе со своим главным выразителем – антихристом изгнан будет из этого мира в место вечной гибели; туда же пойдут и все лишившие себя благодати Божьей и подпадшие под влияние и власть злой силы – дьявола.

По изгнании князя тьмы из мира с его последователями и приверженцами и вместе с прославлением тел праведников и истинно верующих наступит пора и для прославления всего вне человеческого мира. Закон проклятия над миром не будет уже иметь места и лишится силы действия, после того как все человечество в своем целом обратится ко Христу, а через Нeгo и к Богу Творцу и Отцу. Искупитель Христос, освободивший человека от греха, проклятия и смерти, при Своем втором пришествии на землю и будет Освободителем всего мира от уз суеты и тления.

Когда же наступит этот счастливый момент полного преобразования мира и облаженствование человека, новозаветное Слово Божье точно не определяет. Оно только говорит, что будет последний день мира, подобно тому, как был и первый день его. День этот был единственным в своем род: вечер в нем предшествовал утру. Последний, оный день также будет днем необычайным и великим; глубокая таинственность времени наступления этого дня окружает его.

ІІо самой уже необычайности н таинственности последнего дня нельзя не ожидать его, а по тем великим событиям, которые совершатся в этот день (второе пришествие Христа, поражение им злой силы – дьявола и антихриста, воскресение мертвых, всемирный суд и миро преобразование) не может не быть наше чувство ожидания этого дня вполне живым и никогда не упадающим. Священные писатели Нового Завета, как сами были преисполнены радостным и восторженным чувством ожидания дня паки пришествия Христова и обновления мира, так и своих читателей постоянно склоняют к тому же чувству; возбуждением его они столько же пользуются для утешения верующих, сколько и для духовно нравственного ободрения их и предостережения от совращения с пути истины и правды. Св. же Ап. Павел этому чувству ожидания будущего прославления и обновления человечества и мира дает очень широкое распространение; он усматривает его проявление даже в неразумной вне человеческой природе.

В послании к Римлянам св. Апостол Павел как утешение верующих в прилучающихся им страданиях нынешнего века выставляет обще известный факт, доступный сознанию всякого, внимательного к явлениям природы, что «чаяние твари откровения сынов Божиих чает». ⁴¹

Место из послания к Римлянам, в котором апостол языков говорит об ожидании твари, замечательно в том отношении, что оно подтверждает и уясняет вышеизложенные нами мысли об отношении всего мира к верующему человечеству и о тесной связи судьбы первого с судьбой последнего.

Безутешное сердце верующих римских христиан, по мысли апостола, действительно могло успокоиться и умиротвориться, ибо и вся тварь ожидает и ожидала откровения славы сынов Божьих. Под сынами Божьими здесь в послании к Римлянам, как и в других местах Писания, не иной кто разумеется, как истинно верующие во Христа и Бога, по силе этой веры находящиеся во внутреннем нравственном единении с Богом – единении точнее и живее выражающемся в понятии сыновства к Богу Отцу и братства к вочеловечившемуся Сыну Божьему. Чем полнее и богаче по содержанию понятие твари, преисполненной данного ожидания, тем больше утешения для истинно верующих в их нынешних временных страданиях. А понятие твари, о котором здесь упоминает апостол языков, действительно богато по своему содержанию. Содержание его строго определяется у апостола по противоположению его другому понятию «сынов Божьих». В силу этого противоположения под тварью у апостола нельзя разуметь ни общего понятия человечества – человечества в его совокупности, как мыслимого единства, ⁴² ни частного понятия нехристианского язычески – иудейского мира, ⁴³ ибо как при том, так и при другом понимании строго не выдерживается противоположение понятия «сынов Божьих» понятию «твари». В самом деле: если понятие «твари» означает все человечество вообще, то и представление «сыны Божьи» входит в объем этого понятия, ибо сыны Божьи, верующие и истинно любящие Бога, составляют часть человечества, притом часть лучшую, его, так сказать, честь и красу. Если же под «тварью» разуметь не христианский язычески – иудейский мир, который действительно в Писании не редко различается от сынов Божьих и им противополагается, ⁴⁴ то и тогда полного противоположения в нашем месте нет и быть не может. Нехристианский язычески – иудейский мир все – таки весь предопределен Богом ко спасению; Христос Спаситель своими крестными заслугами усвоил право сыновства Божьего всем людям. К тому же и филологическое употребление слова «тварь – κτίσις» показывает, что оно нигде в Писании не ставится для означения нехристианского мира в противоположность христианскому; для такого обозначения св. писатели обыкновенно пользуются словом «κόσμος». ⁴⁵ Наименование «тварь», употребленное в смысле живой и прямой противоположности представлению «сынов Божьих» – делу освобождающей и спасающей деятельности Бога – может означать в данном месте апостола только вне человеческого мира – природу, дело собственно творческой деятельности Бога. Правда, к делу творческой деятельности Бога принадлежит и все человечество – это высшее и преимущественное творение, в особенности же человечество, не обратившееся ко Христу и таким образом не освобожденное благодатно; и в Св. Писании оно действительно называется в этом смысле «тварь». ⁴⁶ Но мы должны рассматривать в нашем месте слово и понятие «тварь», как уже сказано, не безотносительно, само в себе, а в его противоположении понятию «сыны Божьи». Принимая во внимание противоположение понятия «тварь» понятию «сыны Божьи», предположим два члена противоположения: с одной стороны, природу – вне человеческого мира и человечество, как дитя природы, ⁴⁷ с другой – сынов Божьих – христиан. Но объединение в слове и понятии «тварь» естественного человечества и неразумной природы, хотя и возможно с той точки зрения, что внешняя природа в человеке действительно олицетворяется (Lange), что человек составляет высшую степень природы, однако не удобно, как объединение в одном слове двух разнородных понятий – неразумной природы, и человека, одаренного разумом. Неудобства этого легко избегнуть, если под «тварью» разуметь у апостола определенно что-либо одно: природу, или естественное человечество. При ясно обозначенном у апостола противоположении понятия твари понятию сынов Божьих, под «тварью» нелогично разуметь естественное, нехристианское человечество; след. под κτίσις – тварью единственно и исключительно можно разуметь только неразумную внечеловеческую природу. Под тварью, о которой говорит апостол в послании к Римлянам, разумеет вне человеческую именно природу и св. Златоуст, чьи уста, по одному замечательному выражению, «есть Павловы уста»; да такое разумение соответствует и намерению апостола, желающего указать Римским христианам в утешение на очевидное теперешнее состояние вне человеческой природы.

Характеристика апостолом теперешнего состояния внечеловеческой природы или окружающего нас мира, как состояние ожидания, необходимо вызывает в сознании вопрос, есть ли то, чего ожидает природа, нечто для нее внешнее, или же имеет непосредственное отношение к ней и таким образом тесно связано с ее будущей судьбой?

Не напрасно св. ап. Павел подмеченное им в природе чувство ожидания представляет особенно сильным и напряженным. В кратком вышеприведенном изречении о теперешнем состоянии твари он употребляет два слова, выражающие понятие ожидания. Это, во – первых, глагольное понятие или сказуемое: «чает», и во – вторых, понятие субъекта или подлежащего: «чаяние твари». Чаяние, в подлиннике: Άποκαραδοκία ⁴⁸ означает сильное, напряженное ожидание, все более и более возрастающее в своей степени и проникающее все существо предмета или лица ожидающего, в настоящем случае – твари. Такое живое и сильное ожидание твари или природы может быть у нее только к тому, что непосредственно ее касается, затрагивает ее сущность.

Теперешнее трепетное ожидание твари или природы является для нее тем существеннее, что св. апостол изъясняет это состояние природы из обстоятельств, его вызывающих, иначе путем историческим. При этом изъяснении все более и более становится для читателя несомненным, что качество ожидания проникает всю вне- человеческую природу, коренится внутри ее; почему и имеет для себя вполне достаточную причину и направляется к одной определенной цели.

«Суете бо тварь повинуся (ύπετάγη) не волею, но за повинувшего ю» ⁴⁹. Каждое здесь слово апостола направлено к тому, чтобы утвердить читателя в мысли, что замечаемое теперь в природе подчинение суете, выражающееся в разных ее бедствиях и нестроениях, не есть состояние ее собственное и первоначальное, полученное природою с первых дней ее бытия и потому не подлежащее никакому существенному изменению. Тварь или природа подчинилась суете с течением времени; поэтому апостол и выражается о подчинении твари: ύττετάγη (аорист, выражающий начальный момент прошедшего действия); а не говорит: ύποτέτακται или ύποκεΐται, эти выражения указывали бы на первоначальную изменяемость или суетность твари. ⁵⁰ Но это подчинение твари суете как произошло в ней с течением времени, так и отлично от подчинения человека суете. На этой второй мысли апостол настаивает с особенною силою, чтобы вместе с тем показать, что и ожидание твари лучшего будущего принадлежит ей самой и отлично от ожидания человека, хотя и сходно с этим последним. Тварь как тварь подчинилась суете и подчинилась не волею, но за повинувшего ее. Человек волею подчинился смерти, ибо волею согрешил; ⁵¹ природа же вне человеческая, неволею повинилась суете, потому что природа, как не одаренная разумом и волею, не имела ни побуждений, ни сил выйти из своего первоначального состояния, и сама по себе не сделала ничего, чтобы могло навлечь на нее суету. Она подчинилась суете «за повинувшего». Этим последним словом природа вне человеческая, идущая у апостола под общим названием твари, сближается с человеком. Человек – виновник подчинения твари суете, хотя не без попущения Божьего; но никак не Бог. ⁵² Бог никогда в Свящ. Писании не называется виновником страдания, не представляется причиною его; в Писании есть только примеры, где говорится о страданиях ради (ἔνεκα) Бога, но об этом у апостола в данном месте послания к Римлянам нет упоминания. Итак, отвергаемое многими экзегетами отношение „повинувший» к человеку есть единственно правильное; его признает и св. Златоуст ⁵³. Человек через свой грех, как сам подчинился смерти ⁵⁴, так и природу подчинил суете. За то, человек падший не мог питать надежды на освобождение из – под ига смерти, да и не питал бы ее, если – бы не обетование, данное человеку вскоре после падения; природа же и без обетования ожидала и ожидает лучшего будущего.

Упоминая о подчинении твари суете в надежде, апостол тем самым общее понятие ожидания твари в теперешнем ее состоянии сводит на более частное определение надежды и затем тотчас же показывает смысл этого подчинения твари суете на уповании ⁵⁵ . Тварь подчинилась ничтожеству, суете единственно с тем или по тому, что при самом уже подчинении ее суете предносилось ей, в форме предчувствия, и освобождение, которое сделает ее сообщницей славы детей Божьих: ибо только при этом понятии будущего освобождения твари и объясняется, как эта вне-человеческая природа – тварь, не бывшая сама по себе виновницей своей печальной участи, могла и должна была подпасть под иго суеты и тления.

При выяснении понятия ожидания твари в теперешнем ее состоянии суеты и тления, апостол продолжает держать в уме мысль о человеке, предназначенным также к освобождающей славе, почему о твари – природе внечеловеческой выражается с особенным логическим ударением: «и сама тварь освободится». Утешительная мысль апостола о будущем освобождении твари от подчинения суете или, как он более определенно и точнее выражается, от рабства тлению в форме разного рода бедствий: болезнях, голоде, смерти, гибели и т. п. ведет его к тому, чтобы о самых этих бедствиях выразиться соответственно общему своему представлению о настоящем выжидательном состоянии твари. Впрочем, апостол делает упоминание об отношении твари к разного рода внешним обнаружениям ее рабского состояния с точки зрения общеизвестного и общепризнанного факта. «Вемы бо, говорит он, яко вся тварь совоздыхает и соболезнует даже доныне». ⁵⁶ Если бы тварь – природа вне человеческая не ожидала в настоящем своем состоянии лучшего будущего, если бы настоящие ее бедствия были необходимым выражением первоначального и существенного ее свойства изменяемости, то природе – твари не было бы и основания относиться к своим бедствиям и нестроениям воздыхая, болезнуя; ибо почему же болезновать и воздыхать от внешних бедствий, когда эти бедствия – явления вполне существенные и естественно необходимые? Взгляд на эти бедствия и несчастия меняется, как скоро такого рода нестроения природы являются выражением ее рабского подчинения суете и тлению. Рабство предполагает освобождение, и тварь, находящаяся теперь в рабстве тлению, освободится от этого несчастного состояния: этого она желает и ожидает, и об этом воздыхает; но осуществление ее желания и ожидания произойдет вместе с освобождением человека от уз смерти и тления. Тварь – природа освободится в свободу славы чад Божьих. Да и теперь если она вследствие рабского своего состояния болезнует и воздыхает, то не одна; эти ее проявления отношений к теперешним бедствиям и несчастиям сходны с отношением человека к недугам телесного организма. Св. апостол это ясно обозначает, когда, с одной стороны, говорит о твари, что она совоздыхает и соболезнует, а с другой, продолжает: «и не только она, но и мы сами, имея начаток Св. Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего. ⁵⁷

Ход мыслей апостола о настоящем состоянии мира показывает таким образом несомненно, что св. апостол мыслит о мире и его настоящем в отношении к будущему в связи и неразрывно с мыслью о будущем состоянии человека, будущую судьбу первого рассматривает нераздельно от будущей судьбы последнего. Такой способ или характер мышления св. апостола о предмете, нас занимающем, обусловливается не только добрым намерением апостола; именно не многословным, сжатым и точным рассуждением о настоящем состоянии мира дать утешение верующим Римским христианам в их бедствиях; но он требует и изъясняет из общего всему Свящ. Писанию обыкновения заниматься более человеком, чем окружающею его природою. Так это замечается с первых же страниц Св. Библии, при изложении повествования о начале или происхождении сего видимого мира; точка зрения у св. писателей не меняется и при дальнейшем рассуждении о жизни и спасении человечества. Верные самим себе они и при изложении мыслей о будущей судьбе мирозданья останавливаются более вниманием на конечной судьбе человека, чем мира. О последней они говорят в такой мере, в какой это требуется более обстоятельным изложением мыслей о будущем состоянии человека. Объяснение этого явления, что Св. Писание более занимается мыслью о человеке, чем об окружающем его мире, заключается в том, что у Писания главная цель приблизить человека к Богу, показать условия и обстоятельства этого приближения, начертать путь спасения и оправдания человека пред Богом.

Что касается частного отношения мысли о будущем состоянии мира к представлению о будущей судьбе человека, то св. ап. Павел мысль о будущей судьбе мира сопоставляет с мыслью о будущем славном состоянии нашем по телу. Такое сопоставление и понятно, ибо только телесною нашею стороною мы имеем отношение к внешнему, окружающему нас миру. При настоящем порядке бытия это отношение нас к миру, природ в конце концов сказывается нашею телесною смертью, переходом нашим по телу в общую экономию природы. Ожидаемое будущее прославление наше по телу предполагает освобождение тела нашего от теперешних уз суеты и тления, иначе, – наше воскресение. Но воскресение нашего тела требует и изменения условий теперешнего нашего бытия, иначе сказать, обновления всего мироздания, предначинательно являющегося в весеннем обновлении природы. Действие смерти, уничтоженное в человеке, предполагает и изъятие ее из всего обширного круга мироздания. Так оба эти славные будущие события: воскресение нашего тела и прославление мира, касающиеся будущей судьбы человечества и мира, взаимно связываются. Связь этих будущих событий подтверждается со стороны исторических условий, подготовляющих их наступление – и со стороны великого исторического события, способствующего их совершению, т. е. паки пришествия Христа.

Несомненно, что всемирное распространение христианства – это первое подготовительное историческое условие к грядущему прославлению природы – есть исполнение основной задачи человечества, приближает последнее к Богу, способствует к прояснению и оживлению в человечестве Духа Божественного, начаток которого витает в человечестве, и есть основание теплой и живой уверенности нашей в воскресении плоти нашей. Но это же великое историческое событие: всемирное распространение Евангелия имеет отношение и ко всему миру, всей природе, – это необходимо следует из основного смысла Первоевангелия, данного праматери Еве, что Семя жены, т. е. Спаситель мира, сотрет главу змия, князя тьмы, миродержца, дьявола; распространяемое теперь Церковью Христовою слово Евангельское есть продолжение и исполнение того, на что указывает обетование Первоевангелия. Слово Евангельское, воздействуя на сердца человеческие, уничтожая в них все греховное, плотское, посредственно через это воздействует и на всю внечеловеческую природу, так как между миром нравственным и миром физическим существует тесная, нравственная связь и необыкновенные явления первого сопровождаются необыкновенными явлениями последнего. И. Христос Спаситель, посылая Своих апостолов на проповедь, дав им власть над всеми бесноватыми и больными ⁵⁸ признаком уверовавших в Него поставил то, что они именем Его будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками; будут брать змей; и, если что смертное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных и они будут здоровыми. ⁵⁹ Действительно при- рода вне человеческая, отличавшаяся таким образом во времена земной жизни Христа Спасителя на всемогущее Его слово, откликается и теперь религиозному сознанию верующего христианина, пока наконец во всем своем объеме и целости не должна будет, вслед за всемирною проповедью о Христе, сбросить с себя тяжелое иго суеты и тления. Конечно, это приближение мира к первоначальному своему райскому, первобытному состоянию не обойдется без особенного охранения своего влияния и теперешней своей силы со стороны князя тьмы, миродержца – дьявола. Но искушения со стороны злой силы дьявола в лице антихриста по отношению к христианскому миру должны будут престать, как и искушения по отношению к самому Христу. Христос, паки явившийся будет победителем князя мира – дьявола и его выразителя – антихриста и для всего охристианизованного мира, как некогда был победителем в Своем Лице. Тогда же Христос, возвысивши нас с духовной стороны, произведет всемогущею Своею силою и воскресение плоти нашей, необходимо связанное с миро преобразованием. Эти благотворные действия Христа совершатся путем всемирного суда, как некогда в принципе произошли через посредство всемирной Голгофской жертвы. Из всего вышесказанного с необходимостью следует, что исторические события, касающиеся будущей судьбы мира и человека – всемирное распространение христианства, антихристианство и антихрист, второе пришествие Христа, воскресение мертвых, мира обновление со всемирным судом имеют тесную, логическую и генетическую связь. Отсюда и изложение учения о этих событиях с точки зрения Новозаветного Писания мы представляем с необходимыми критическими и экзегетическими соображениями в одном богословском исследовании под названием о конечных судьбах мира и человека, воспользовавшись при этом учеными замечаниями гг. критиков на первое издание того же исследования.⁶⁰