Введение

Философия правды есть наука о вечных законах справедливости в наших мыслях, действиях и поступках, и о приложении сих законов к местным и временным обстоятельствам, под влиянием коих они получают свой вид и определенный образ развития. Сообразность деятельности нашей с вечными законами справедливости и с союзом окружающих нас нравственных существ, есть правда, justitia, наша: напротив неправда есть все то, что не сообразно с сими законами, что ослабляет, или сколько-нибудь разрушает наше общение с нравственными существами. Правда двоякого рода: внутренняя, которая заключается в наших чувствах и мыслях, и внешняя, которая состоит в наших действиях и поступках.

Философия правды, как наука умозрительная, должна во 1-х представить ясные и вразумительные начала о правах коренных, и во 2-х сии вечные, неизменные права она обязана раскрыть в приложении к обыкновенным отношениям, под условием коих существуют нравственные общества. Сообразно сим двум задачам, наука о правде разделяется на всеобщую и частную; предмет первой или всеобщей части состоит в том, чтобы главную идею права и справедливости разрешить на составные ее части и изобразить в определенных понятиях. Другая часть рассматривает вечные законы справедливости в применении их к государствам и народам и потому опять разделяется на философию правды государственной и народной.

Вечный закон права и справедливости касается свободной деятельности разумного существа; след. наука о правде необходимо происходит из нравственной философии и составляет особенную часть, подчиненную нравственной системе. Различие их состоит в следующих чертах: 1) нравственная философия касается внутренней, а философия правды внешней свободы человека; 2) нравственная философия смотрит особенным и ближайшим образом на истинно добрую настроенность духа и предмет ее есть нравственность внутренняя; напротив, философия правды относится непосредственно к внешним действиям и поступкам, и предмет ее нравственность внешняя, или как говорится, правота. Обе науки имеют целью – улучшение внутренней и внешней жизни человека и требуют правомерности в мыслях и действиях.

Положительная наука права есть историческое развитие и изображение тех узаконений, которые принадлежат одному известному государству, или одному известному времени. Философия правды есть наука о коренных, выведенных из природы человека правах, которые, не исключая никакого народа, принадлежит всему роду человеческому.

Философия правды как наука вышеопытная имеет внутреннее самобытное достоинство; но для правоведца она необходима еще по следующим причинам: 1) ученый правоведец должен думать и судить о своем деле тонко и основательно; а к такой основательности ведет преимущественно звание философии правды; 2) Всякое законодательство, если оно хочет быть сильным и продолжительным, должно проистекать из сущности человеческой природы и согласоваться с вечными законами справедливости, которыми занимается философия правды; законодатель постановляет права только для некоторых случаев; но никакой свод законов не может дать особенных постановлений для всех возможных случаев; те случаи, которых не можно определить положительным законом должны разрешаться по основоположениям философии правды.

В древние времена философы не занимались философиею правды, как наукою. Впрочем созерцая с Платоном неувядаемую красоту вечной идеи справедливого нельзя неубеждаться, что творец мира, поставивший людей во взаимную зависимость друг от друга, не позволил принимать собственную прихоть каждого за естественный закон в сношении с ближними. Нельзя не удивляться глубине той политической мудрости, с которою Аристотель признал справедливость за необходимое основание всякого существенного между людьми общественного отношения. После владычества схоластики Гроций в сочинении: de jure belli et pacis, libri tres, Parisiis, 1625 г. глубже проник в основания всякого права и старался измерить всю область сей науки. Он хотел поставить дипломатию на непоколебимых основаниях, приводя взаимные отношения между народами к твердым началам, установленным от самого разума и смягчить бедствия, коими обыкновенно война сопровождается. Гроций есть отец науки народного права. Гоббес, взирая с прискорбием на Англию, преданную в добычу всех ужасов войны гражданской, убежал в Францию и там написал два сочинения: de сіvе, 1642, и Leviathan, sive de materia, forma et potestate civitatis ecclesiasticae et civilis, 1651, которые можно почесть первыми опытами публичного права, основанного на законах природы человеческой. Он не только оправдывал поступки Карла I-го в отношении к парламенту и народу, но и вообще утверждал за государями неограниченное право, на основании общественного договора и поручения монарху верховной власти от самого народа. Но сии писатели, равно как и последующие Фильмер, Нидгам, Алгернон, Сидней, Мильтон и Локк, исключительно занимаясь публичным правом, не составили философии правды и начал ее не вывели строго из разума. Пуффендорф был первый профессор естественного права в Германии и выдав сочинения: elementa jurisprudentiae universalis, 1660, de jure naturae et gentium, libri VIII, 1672, de officio hominis et civis juxta legem naturalem, libri duo, 1672, раскрыл религиозные, нравственные и ученые сокровища души своей, которые всегда будут делать честь этому знаменитому метафизику, публицисту. Доселе право и нравственность составляли одно нераздельное целое. Томазий в книге: fundamenta juris naturae et gentium, 1705, раздробил нравоучение по началам честного, справедливого и благопристойного, с намерением обогатить науку и сообщить ей умственное основание. Но однажды происшедшее разгласие между нравоучением и правом, должно было возрастить более и более и, наконец, дойти до совершенного разрыва, который и видим мы со времени Канта. Это гибельное разделение, вспомоществуемое духом реформации Лютера и неологисмом, породило якобинисм, проповедавший между всеми людьми равенство и свободу и ограниченный в Германии одним умозрением и школами, а во Франции при разлившихся по всем состояниям пороках, материалисм и атеисм, при расстроенных финансах, 1789 года, придавший революции тот разрушительный характер, по которому все древнее в основаниях испровергнуто, а вместо мнимой свободы и равенства, государства наполнены потоками крови. Монтескю в изданном им сочинении, 1748, о духе законов, превознося выше меры представительное правление Англии, восхваляя, как одно из существенных совершенств хорошего правления, разделение и совершенную независимость властей законодательной, судебной и исполнительной, и полагая добродетель побуждением к деятельности в республиках, а честь в монархиях, впускал по каплям незаметный яд в своих читателей, усиливал суетное желание нововведений и приуготовил мир к слушанию того учения, которое повелевало низвергать все, чтобы жить сообразно мнимым требованиям разума. 1752 г. надменный Руссо, в изданном им общественном договоре, выходя из того начала, что все люди рождаются свободными и равными, поручал всю власть и весь суд народу, который, по его мнению, есть истинный самодержец и никогда не может отказаться от своего самодержавия. Закон, по мнению Руссо, один выше всех; но закон будучи выражением общей воли, не может покушаться на равенство и свободу, которые должны быть почитаемы высочайшим благом человека. Расточив все возможные похвалы в пользу республиканских правлений, Руссо сознался, что правление столь совершенное, не годится для людей; если бы существовал народ богов, он управлялся бы демократически. Мирабо отец, Гельвеций, Мабли, Рейналь, Буланжер сочинитель системы природы, Волтер, Ламетри, Дидерот, энциклопедисты, Мирабо сын, и Аббат Сийсс, ободренные успехом и ненаказанностию, распространили сии начала и пышная декларация прав человека, сочиненная Лафайетом и изданная национальным собранием 1791, торжественно провозгласила самодержавие народа. Новый самодержец принял конституцию, не подав голоса и не уполномочив на то своих представителей. Разделение властей законодательной, судебной и исполнительной уничтожено; безначалие со всеми ужасами быстро шествовало вперед, лишая власть последних средств к обузданию страстей, игравших безсильными законами. Между тем в Германии многие писатели подвизались за учение Томазия, и трактат Ахенваля о естественном праве с 1750 по 1781 год имел семь изданий. Фихте оставляя в стороне всякое нравоучение и принимая за единственное начало идею разумных существ, обязанных по самой природе своей жить вместе, в своем основании естественного права изданном 1796, орудием и уставом общества поставил физическую силу, способную более разделять умы, чем соединять их для одной общей цели. Таким образом естественное право до сих пор в Германии осталось тем же, чем было оно под пером Фихте, т. е. сборником начал и следствий, которые хотя и искусно связаны между собою, но будучи основаны на отвлеченности, невозможной для осуществления, составляют токмо блестящую мечту без всякого приложения к действительной жизни. Шеллинг непостоянный в своих началах пренебрег сию науку, а школа Гегеля воздвигла ее на пантеистических основаниях. В России Городчанинов основал философию права на библейских началах и положения науки подтвердил св. писанием. Замечательны системы Лодия и особенно Неволина. В пособие для изучения науки Сергеев перевел Шмальца, Сычугов Рейнгарда, Анастасевич Стройновского. Сверх сего достойны внимания по сему предмету, рукописи для студентов Солнцева и Сергеева в Казанском и Фишера в Санктпетербургском университетах.