Письмо 127

В последнем письме Вашем Вы несколько опять о любви Божией говорите и о своих болезнях воспоминаете. Мы Вам уже писали, сколь высока есть добродетель – любовь Божия, и оная не может быть без любви ближних, по слову св. Апостола: «аще люблю Бога, а брата своего ненавижу, ложь есть» (1Ин.4:20). Надобно достигать до любви чрез хранение заповедей Божиих и чрез страх Божий, а не мысленным к Нему восхождением. Видение Ваше несть истинно, а сомнительно, и образ молитвы Вашей весьма опасен, и случающиеся Вам чувства утешительные обольстительны. Ежели бы оные и истинные были, то все для Вас неполезны; надобно идти прежде деятельным путём, очищающим страсти, и тогда уже восходить к умозрению. Любовь Божия состоит в исполнении заповедей Божиих: «любяй Мя заповеди Моя соблюдает». Прочтите в Добротолюбии, в 1-й части, Симеона Нового Богослова главы: 1, 24; увидите, что и веры истинной недостает. Еще прочтите у св. Исаака Сирина, во 2-м слове статью, начинающуюся сим словом: «деяние креста сугубо есть»... и далее. Из сего увидите, что кто начинает прежде вторым путем видения или умозрения, на того находит гнев Божий: да получше внемлите разуму сей статьи; когда же сами не поймете, то спросите у тех, кои поопытнее. У того ж св. Исаака прочтите слово 55; там увидите, как великий сей муж смирил мечтавшего о стяжании любви, и указал непременный путь в исполнении заповедей Божиих. Мы не просто Вам о сем пишем, чтобы только прочитали, но желаем иметь на сие ответ: какое действие на Вас оные учения произведут. Болезнь Ваша зубная есть естественная; но болезнь судорожная или истерическая, также и дурноты, дойдя до церкви, делающиеся с Вами, суть действия вражии, которые происходят от мнимого Вашего моления, и случающегося о сем тонкого мнения, которого Вы и разобрать не можете, но как оное явно видно. Вы в первый раз написали еще о Ваших болезнях и дурнотах, но напрасно это сокрывали; всякая язва открываемая удобно может уврачеваться. Хотя ж Вы и пишете, что прежде с Вами этого не было, но Вы сего не замечали, или, может, сокрыто было от Вас, дабы представить, будто бы виною сему монастырская жизнь. Однако ж и дома была Вам дурнота при случавшейся скорби семейной; может быть это-то и есть начало, а далее последствия происходят. Вы сделали очень неосновательно: не побывши у нас, решились вступить прямо в путь сей. В письмах никак невозможно изъяснить и открыть того, что можно бы лично сделать. Хотя мы с Вами и виделись, но это так кратко и скоро-поспешно, что ничего нельзя было открыть. Письма Ваши доказывали весьма опасную Вашу пылкость, и мы, сколько могли, Вас предостерегали: но Вам тогда было совсем непонятно. Впрочем, ненадобно Вам устрашаться того, о чем мы Вам написали: Бог силен Вас исцелить: сознайте свою ошибку и обольщение в мнимом чувстве любви Божией, смиритесь и идите путем заповедей Божиих, вникайте в отеческие писания св. Иоанна Лествичника, св. аввы Дорофея и прочих; открывайтесь во всём матушке, и в борьбе со страстями не смущайтесь. Ежели и не окажетесь победительницею, все это смотрением Божиим попущается к нашему смирению, и чтобы ближних не осуждать: ибо пред Богом приятнее грешник с покаянием, нежели праведник с гордостью. Остаемся недостойные Ваши богомольцы, многогрешный иеросхимонах Л. и многогрешный иеромонах Макарий. 21 января 1839 года.