Единое на потребу. Проповеди, слова, речи, беседы и поучения. Том 4

Богомудрые архипастыри!

Не суждено было мне уготовиться к высокому служению святительства в высшем святилище наук, хотя было звание к тому и раз, и два. Смею думать, что не случайно, но промыслительно было сие, да не уклонюся от пути миссионерства, мне предназначенного и душою моею от юности излюбленного, – ибо еще на школьной скамье мысль о миссионерстве занимала меня. Известия об апостольских трудах патриарха российских миссионеров¹ влекли сердце мое к алеутам американским; но Промысл Божий случайным разговором со мной одного из присных моих указал мне путь к телеутам алтайским², в Алтайскую миссию, где и обретен мною мир душе, томившейся исканием пути, в оньже пойду (Пс.142:8). Здесь живые предания о том, чему и как учил, как жил и трудился основатель Алтайской миссии блаженной памяти архимандрит Макарий³, предания, от очевидцев его мною слышанные, были для меня обильным материалом к изучению духа миссионерства, каким водился этот первоапостол Алтая и по примеру его водятся преемники его даже до сего дня. Тридцатилетняя жизнь на Алтае была для неопытности моей той академией миссионерства, какую некогда открыть предполагалось в центре России, – только там учить миссионерству хотели по книгам, а здесь учительницею была жизнь. Первые годы употреблены были на изучение языка туземцев – этой азбуки миссионерства, необходимой для всякого миссионера. В то же время в годину тяжких испытаний, ниспосланных Промыслом Божиим на миссию, в числе других и моей немощи даны уроки терпения среди трудов, лишений и злостараданий – этих неразлучных спутников апостольского служения. Наконец, восемнадцатилетнее пребывание под твоим руководством, богомудрый наставниче и архипастырю⁴, состранствование с тобою не только по горам, рекам и пучинам Алтая, но и до царствующего града – не удовольствия ради, но несущее крест свой – и наконец до пределов соседнего Китая, соучастие в управлении делами миссии, к коему призвало меня твое начальственное и архипастырское доверие, были для меня последним курсом этой академии жизни. Довлею⁵ ли я к служению миссионерскому – ты ведаешь. Я же одно знаю: что к великому служению святительства несмь уготован. Не имею подвигов духовных, коими благодать Божия стяжавается, – ни силы слова, ни высоты духа. Но и сие ведаю, яко Един ведый человеческого существа немощь силен препоясати мя с высоты силою⁶, ибо сила Его в немощи совершается (2Кор.12:9). Не она ли, вседеятельная сила Божия, пастыря стад овчих в цари Израилю избра⁷, сына Кисова⁸ пророка сотвори, рыбари богословцы показа!⁹ Уповаю убо, что благодать Божия, немощная врачующая и оскудевающая восполняющая¹⁰, возложением рук святительства сильна дать гласу моему глас силы, дух правый обновить во мне и Духом Владычним утвердить меня. Уповаю, что архипастырская мудрость твоя не перестанет руководить мною и в сем новом для меня образе служения. Наипаче ободряюсь упованием, что ведомый тебе и миссионерам несменяемый Начальник миссии, присутствие Свое на Алтае аще и невидимо, но осязательно являющий исцелениями многими, не престанет быть таковым и на будущее время. К тому же и сим успокаиваю смущение помыслов моих, что не сей град, не ему подобный будут слушать нашу смиренную речь, но тот же родной Алтай и присный наш град Бийск, где не требуется особенное искусство проповедническое, не требуются препретельные¹¹ слова мудрости человеческой, но простое слово проповедника, от сердца сказанное, сердцем усердным приемлется и, растворяемое верою слушающих, приносит плоды желанные.

Отлагаю убо первый страх и на звание Божие благопокорно ответствовать дерзаю: благодарю, приемлю и нимало противу глаголю. Ибо имею помощников многих: с одной стороны – многолетнюю опытность, братскую преданность и усердную молитву сослужителей моих, отцов миссионеров; с другой – всякий возраст молящихся в горах и предгорьях Алтая. Имею и паче сих сильнейшую Помощницу, в молитвах неусыпающую Богородицу, и в предстательствах непреложное упование¹², – к Ней мы по завету, от тебя восприятому, зовем непрестанно: Пресвятая Богородице, помогай нам!

Паче же всего упование мое – Отец, прибежище – Сын, покров – Дух Святый¹³. На Тя, Господи, уповах, да не постыжуся вовеки!

Преосвященный епископ Мефодий!

Воспомяни, что был еси и что имаши ныне, боголюбезный брат, и возблагодари Спасшего и Обогатившего тебя. Счастливый природными дарованиями, умноженными тобою чрез научное образование, ты уподоблялся многолиственному древу, обещавшему дать плоды многие. Подобно многим другим, ты, вероятно, избрал бы для себя тот путь, какой мог казаться тебе более соответствующим желаниям сердца твоего. Но этот путь не был бы тем, к которому ты предназначен Знавшим тебя от утробы матери твоей. Этот – твой собственный путь – был бы путем высоты человеческой в звании мужа, знающего науки божеские и человеческие, а тот, второй, – Божий путь, путь евангельской простоты и нищеты в звании единого от смиренных служителей Церкви. Едва ли бы ты сам решился предпочесть пути высоты путь смирения и избрать последний, если бы Промысл Божий собственным твоим уклонением от пути спасительного не привел тебя в такое состояние, из которого ты без труда вступил на служение в смиренном звании одного из низших членов Алтайской миссии. Здесь тебе привелось сначала как бы забыть все свое человеческое, что могло бы служить к похвале твоей. Господь повел тебя путем смирения, приведшим тебя к исполнению и познанию иной высоты, той, на которую возносятся избранные Божии. Он дал тебе уразуметь, что начало падения – возношение, а потом познать, что богатство – в нищете, покой души – в заботе о душе, высота – в смирении. Ты возлюбил путь смирения, и вот в смирении твоем помянул тебя Господь.

Се, ты возвеличен; ты вписан в список преемников апостольского служения; ты облачен в святительские одежды; на раменах твоих омофор – исключительная принадлежность епископского сана; ты препоясан силою высшей иерархической власти.

Ведаешь, боголюбезный брат, что святительские одежды получили свое величие от царственно-первосвященнических одежд Великого Архиерея, Господа Иисуса Христа; что одежды Христовы изначала были одеждами смирения: они были совлекаемы, раздираемы или заменяемы хламидою поругания; венец Его был из терния, тростию Он биен был по главе, а омофор на раменах Его – неизмеримою тяжестью лежавшее грешное человечество, которое Он, восприим, ко Отцу принесе¹⁵.

Такою бывает и одежда иерейская вообще, а святительская в особенности. Блестящая и мягкая иногда по внешнему своему виду, она имеет жесткую, как власяница, колючую, как терние, и тяжелую, как свинец, подкладку, для посторонних не всегда видимую, но чрезвычайно давящую рамена носящего ее. Относительно омофора слышали мы от наших отцов, что он весьма тяжел. Носив его немало лет, мы познали опытом, и тебя, возлюбленный, предупреждаем, что омофор святительский действительно таков. Разумееши, яже глаголю. Ведаешь, что тяготу омофора святительского составляют труды и скорби архипастырского служения. Они весьма разнообразны. Напомню о некоторых, в том порядке, в каком исчислил их паче иных потрудившийся в апостольском служении. Много раз был в путешествиях, – говорит о себе Апостол языков, – в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями (2Кор.11:26). Из сказанного Апостолом не все, но многое придется испытать и тебе, брат боголюбезный: испытаешь труды миссионерских путешествий, узнаешь опасности от горных рек, увидишь препятствия делу твоему от единоплеменников, огорчения от язычников, неприятности в городе, опасности в горах, огорчения от лжебратий. И у тебя, кроме посторонних приключений, будет ежедневное стечение народа, забота о вверяемых тебе церквах (2Кор.11:28). И тебе придется изнемогать с изнемогающими, воспламеняться с соблазняющимися (2Кор.11:29). Тогда как одни будут слушать тебя, другие отвратят слух свой. Когда будешь поучать, одни приблизятся к тебе, чтобы яснее расслышать тебя, другие обратятся к тебе спиной и уйдут, тяготясь наставлением. Одни будут хвалить тебя, другие – порицать. Одни будут молчать о действительных немощах, от которых не свободны и праведники, – ибо и праведник, сказано, седмижды в день падает (Притч.24:16), – а другие приписывать тебе такие намерения и поступки, о которых тебе и на мысль не приходило. Найдутся и такие, которые, опасаясь открыто злословить, будут кидать в тебя грязью порицания из-за угла анонима или псевдонима. Да не смущается сердце твое, поминая Сказавшего: Блажени есте, егда поносят вам... и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради (Мф.5:11). Но еще больнее для сердца пастырского видеть приходящих в стадо его волков, расхищающих и разгоняющих овец. В вверяемой тебе части епархии найдется немало таковых. Внемли убо стаду, в немже тя Дух Святый постави епископы, пасти Церковь Господа и Бога, юже стяжа кровию Своею (Деян.20:28).

Вот тебе и жезл пастырства. Употребляй его не на разорение, а на созидание. Да будет он охраною для овец, внимающих гласу пастыря и последующих за ним, страхом для волков, вторгающихся в стадо, и угрозою для тех овец, которые восхотят, по презорству¹⁶, отторгнуться от стада, чтобы с пажитей Церкви жадно ринуться на злаки лжеучений, обольстительных внешним своим видом, но ядовитых для питания.

Для тебя самого да будет сей пастырский жезл странническим посохом во время продолжительных и утомительных твоих архипастырских путешествий по горам и дебрям Алтая, по степям Орды Киргизской, по тундрам и тайгам далекого и глухого севера епархии.

Преосвященный епископ Иннокентий!

Божественная благодать – для тебя, как немощная врачующая, а для предназначенного тебе места служения, как оскудевающая восполняющая, – возложением на главу твою богопреданных в Евангелии глаголов Живого Слова и священнодействующих рук архиерейства проручествовала, то есть низошла, и возвела тебя на высочайшую степень архиерейства для богоспасаемого града Благовещенска и иных градов Приамурской области. По обычаю, от древних времен до нас дошедшему, хиротонисующий преподает новопоставленному наставление, как он должен проходить воспринятое великое служение епископства. Сам нуждающийся в высшем руководстве для достойного прохождения столь великого и ответственного служения, приглашаю тебя, возлюбленный брат и сослужитель, стать пред богоносным учителем – Апостолом и выслушать наставление, преподанное им новорукоположенному им ученику, апостолу и епископу Тимофею: Не неради о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе по пророчеству с возложением рук священства (1Тим.4:14).

Не неради. Не считай ничтожным дарованного тебе, потому что это – великий дар Великого Бога; не подумай, что хиротония ничего не дала тебе такого, что стоило бы хранить. Нет: чрез руки хиротонисавших тебе сообщена благодать Святого Духа, имеющая пребывать с тобою, руководить тобою, действовать чрез тебя, чрез твои освященные руки, чрез твое слово, оживлять и просвещать твой дух, врачевать немощствующих, избирать и поставлять пресвитеров, диаконов и других низших членов клира для церковного служения.

Не неради о пребывающем в тебе даровании. Тебе дан талант – не закопай его в землю; тебе дан мнас¹⁸ – не заверни его в тряпку, чтобы без пользы хранить его, но умножай дарованное тебе (Лк.19:20). Каким образом?

Внемли чтению, утешению, учению (1Тим.4:13).

Внемли чтению – для себя: дома упражняйся в чтении. Внемли утешению – для отдельных лиц, нуждающихся в одобрении и возбуждении готовности и силы к доброделанию, для тех, у кого замечается упадок этого. Внемли учению – для всей паствы: приучайся говорить всенародно – в церковных и других подобных собраниях, где требуется пастырское слово.

Внемли чтению, утешению, учению. Чтение требует усидчивости и продолжительного времени, чтобы слово Христово вселялось богатно в самого пастыря (Кол.3:16). Это нужно для того, чтобы оно было для него указателем пути к нравственному совершенству, руководством для его пастырской деятельности и чтобы он мог быть готовым во всякое время износить из сокровищницы души своей для одних наставление, для других – утешение, для третьих – ободрение, а для иных – обличение.

Утешение требует особенного духовного настроения, которое бывает плодом духовного помазания и духовной опытности.

Учение требует не только большого запаса знаний, но и многой опытности, чтобы этими знаниями уметь распорядиться. Можно много знать, но не уметь преподать своего знания другим; можно уметь написать, но не уметь написанное сказать так, чтобы слово произвело на слушателей желаемое действие. Еще труднее говорить живым словом, непосредственно изливающимся из сердца, исполненного ведением, говорить приспособительно к данному времени, прилично и уместно. Не пренебрегая изяществом речи, проповеднику нужно заботиться о приобретении навыка более говорить простым словом даже о высоких предметах, нежели говорить иногда о простых вещах мудреною речью.

К сказанному апостольскому наставлению о внимании к чтению, утешению и учению приведем на память, возлюбленный брат, еще одно наставление того же Апостола, обращенное к Ефесским пресвитерам: внимайте себе и всему стаду (Деян.20:28).

Внимайте себе: вы поставлены на страже дома Божия – не предавайтесь беспечности и сну, но постоянно бодрствуйте, иначе можете погубить и себя, и вверенный вам дом Божий.

Внимайте себе: наблюдайте постоянно за чистотой своих мыслей, чувств, намерений и дел; освещайте себя светильником слова Божия, согревайте себя частою, непрестанною молитвою.

Но если бы вы, занявшись собою, вознерадели о вверенном вам стаде, то не исполнили бы своего долга, оказались бы виновными пред Пастыреначальником.

Итак, внимайте стаду, заботьтесь о всем стаде и о каждой овце. Водите стадо на пажити учения злачные, напоевайте его водами успокоения, текущими из источника благодати, охраняйте его от волков, могущих расхитить и погубить его. Внимайте и каждой овце: заблудшую отыщите, упавшую подымите, захромавшую перевяжите, зараженную отделите, но не оставляйте ее, а наипаче прилежите об уврачевании ее.

Как символ пастырского служения вручается тебе, Преосвященнейший брат, этот жезл. Приими его, да пасеши вверенную тебе паству. Послушающим тебя да будет он опорою, ограждением; для непокорливых употребляй сей же жезл, чтобы внушать им спасительный страх.

И для тебя самого да будет этот жезл жезлом силы и крепости, как жезл странника, жезлом опоры во дни немощи твоей и жезлом старости во дни престарения, молитвами святителя Иннокентия Иркутского, имя которого носишь и память которого ныне совершается, и святителя Феодосия, которому принадлежал этот вручаемый тебе жезл¹⁹.

Взыди теперь, и благослови народ!

Преосвященный епископ Сергий!

Святой апостол Павел с особенною отеческою убедительностью просил своего возлюбленного ученика Тимофея, поставленного им во епископа, сохранять преданное: О, Тимофей! храни преданное тебе (1Тим.6:20). Это закон и для всех пастырей всех веков: усвоять преданное, хранить его как предано, чтобы и преемникам своим предать таким же, без прибавления своих измышлений.

Эта заповедь о хранении предания относится и к нам с тобой, боголюбезный брат-соепископ; клятвенное обещание хранить предание и нами дано пред Церковью. Храни преданное тебе! Не убавляй и не прибавляй – каким принял, таким сохрани, чтобы таким же и передать. Храни преданное тебе – сохрани не только преданное учение веры, но и преданные обряды и уставы Церкви. Это же хотелось бы сказать и в отношении к тому учреждению, во главе которого ты, Преосвященнейший брат, поставляешься. Мы уже беседовали с тобой об этом. Повторяю то же теперь, в эти священные минуты, не как сомневающийся или не доверяющий, а как желающий показать важность хранения преданий в отношении и к предлежащей тебе миссионерской деятельности. В миссии, твоему ведению вверяемой, есть своего рода предания, освященные временем, и эти предания, как добрые и полезные, тщательно были хранимы и преемственно передаваемы до последних дней. Сохрани их ты, Владыко, поминая отеческое изречение: хранение паче делания. Не хочу этим сказать, чтобы ты, Преосвященнейший, не расширял, не умножал, не усовершенствовал уже существующего, но только то, чтобы неосторожно не разрушал старого, хотя бы оно на первый раз и показалось недостаточно совершенным, для тебя необычным. Но если бы ты и усмотрел нечто, требующее изменения, то приступал бы к этому не вдруг, но постепенно, после обсуждения тщательного и совета многого. И епископы иногда нуждаются в советах опытнейших. Не наше это слово, но 34-е правило Апостольское: Без своего старейшего ничтоже да творят епископы: но токмо в своем пределе кождо. И старейший же без оных ничтоже творит, полезного ради всем соединения. Из этого видно, что не только младшие должны советоваться со старшими, но и старшие не должны пренебрегать советами младших, дабы сохранилось единение и чтобы сделанное таким образом получило большую устойчивость. Спасение есть во мнозе совете, учит премудрый (Притч.11:14).

Прими сей жезл в знамение даруемой тебе власти над вверенными твоему управлению людьми и в знак законного управления овцами Христовыми. Именуемый у греков патериссой²¹, этот жезл названием своим пусть напоминает тебе, в каком духе должно быть совершаемо управление паствою – то есть отеческом, с правдою и благоснисхождением, а не в духе грозно-господственном. Впрочем, название «отеческий» не исключает права употреблять иногда и власть твердую в отношении непокоривых, следуя апостольскому совету: к одним будьте милостивы, с рассмотрением, а других страхом спасайте (Иуд.1:22–23).

Для тебя самого этот жезл да будет опорою в предлежащем тебе апостольском странствовании в горах и дебрях Алтая – молитвами Богородицы, принявшей на Себя жребий апостольского служения в стране Иверской и благословившей эту страну дарованием инокам ее, обитавшим на Афоне, Своего чудотворного образа, список с которого, обретающийся здесь, благоговейно чтится и в честь которого в настоящий день совершается празднование. Святой великомученик Пантелеймон, как несменяемый начальник и покровитель миссии и чудодейственный благотворитель ее, да будет твоим покровителем и поспешником! А святитель Феодосий, жезл которого вручается тебе, да будет для тебя образом кротости, смирения и воздержания.

Взойди теперь и от новой благодати подаждь благословение людям Господним!

Преосвященный епископ Макарий, возлюбленный брат!

Первоверховный Апостол ставленнику своему, апостолу и епископу Тимофею, преподал следующее наставление: Никтоже о юности твоей да не радит (рус.: не пренебрегает): но образ буди верным словом, житием (1Тим.4:12). Из этих слов Апостола видно, что Тимофей был юн, но эта молодость его не послужила препятствием к поставлению его во епископа; поставление его было по пророчеству (1Тим.4:14), значит, согласно с волей Божией. А если это так, то для чего требовалось наставление для молодого епископа заботиться, чтобы никто не пренебрегал ради юности его, когда он, поставленный по пророчеству, был огражден притом и всемогущею благодатью Святого Духа? Ужели и для такого избранника, каков был Тимофей, воспитанный матерью и бабкою в правилах благочестия и измлада знавший Священные Писания, ужели и для него было возможно уклонение к такому образу мыслей и к той жизнедеятельности, какие могли бы возбуждать в пасомых его пренебрежение к нему? Конечно, не напрасно было это апостольское предостережение. А если таковое было нужно для апостольского ставленника, то тем нужнее оно для ставленников последующих времен, а еще нужнее для нашего времени. Сейчас приведенное обстоятельство из времен апостольских не должно ли послужить поучительным уроком для восприемлющих сугубую благодать священства в наши времена – уроком быть внимательными к себе? Даруемая нам благодать высшего священства не связывает нашей свободы; следовательно, при недостатке внимания к себе и для нас возможно отпадение от этой благодати, как возможно было это для отпавших аггелов, для павшего праотца нашего и для злополучного апостола Иуды.

Пусть никто не презирает юности твоей, пусть никто не пренебрегает тобой ради юности твоей. – Но разве можно удержать от презрения желающих презирать? Следующие за этим слова апостольского наставления заключают в себе и совет, как предупредить столь нежелательное отношение паствы к юному пастырю: образ буди верным словом, житием... Юность сама по себе достолюбезна, а о сане епископском и говорить нет надобности: он, бесспорно, сам по себе досточтим и достолюбезен. Если и юность, и сан епископский, сами по себе отдельно взятые, досточтимы и достолюбезны, то почему они могли бы быть презираемы, когда они сочетаваются одно с другим, когда юность соединяется с высоким саном? Это бывает тогда, когда юность не усваивает себе нравственно-духовной зрелости, требуемой от высокого сана; когда незрелость мыслей, легкомыслие поступков, недостаток благоразумия и неумение управлять страстными порывами своего характера подают верным повод к осуждению и пренебрежению сановитой юности, а чрез это и самого сана, в который облечена бывает юность. Поэтому смысл наставления апостольского таков: не доводи себя до того, чтоб тебя презирали, не подавай повода к презрению тебя и неуважению к тебе. Как успеть в этом? Образ буди верным словом, житием, советует Апостол. От слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься, изрек Господь (Мф.12:37). Так будет и на Суде Божием, так бывает и на суде человеческом.

Образ буди... словом: от пастыря требуется прежде всего слово назидания; паства прежде всего желает видеть пастыря учительным. Учительность требуется от него как от церковного проповедника; учительным он должен быть везде, где он является как пастырь, и тогда, когда приходят к нему как к пастырю. Он должен быть готовым дать ответ всякому желающему слышать от него слово спасения, скорбящему – слово утешения, унывающему – слово ободрения. Учительность такого рода нелегко дается, она требует многой и продолжительной подготовки. Неопытному проповеднику без предварительного приготовления небезопасно выступать с словом в церковном собрании.

Если для церковного проповедничества требуется от пастыря много труда и умения, то не менее того требуются от пастыря внимания, осторожности и мудрости в обыденной жизни, при обращении его с людьми разного звания и состояния при многоразличных обстоятельствах. Пастырь везде должен являть себя образом для верных: никакое слово гнилое, неверное, слово праздное, неприличное не должно исходить из уст его, но только доброе, назидательное (Еф.4:29). Слово его всегда должно быть растворено солью мудрости, правды, доброты и чистоты.

Юность пастыря подвергается нареканию особенно тогда, когда она часто проявляет пред пасомыми недостатки, свойственные незрелому возрасту, каковы: юношеское легкомыслие, самонадеянность, самоугождение, небрежное отношение к делу Божию, явное пренебрежение к уставам Церкви к соблазну верных, человекоугодие, леность и соединенные с нею пороки. Напротив, юность пастыря не только не презирается, но пользуется особым уважением, когда он во всех обстоятельствах жизни, во всех сношениях с людьми являет пример высоконравственной жизни или по крайней мере вполне безупречной. Епископ, по словам вселенского учителя, должен быть «важным и негордым, суровым и благосклонным, властным и общительным, беспристрастным и услужливым, смиренным и нераболепным, строгим и кротким»²³. Урок смиренномудрия, преподанный Божественным Пастыреначальником умовением ног Своих учеников, урок долготерпения Его, показанный в терпении клеветы, поношений, заушений и оплеваний, должны всегда сохраняться в памяти пастыря. Образ доброго пастыря, знающего своих овец и узнаваемого овцами и полагающего душу свою за овцы своя, должен всегда предноситься мысленному взору епископа.

Сей жезл, который вручается тебе, возлюбленный брат, да будет тебе с одной стороны странническим в путных шествиях твоих по горам Алтая, где на тебя возлагается забота о собирании овец, блуждающих в дебрях язычества, с другой – пастырским жезлом, который нужен тебе для поражения и отгнания волков, рыщущих около вверяемого тебе стада, иногда похищающих и разгоняющих овец. Да будет сей жезл послушающим тебя укреплением, а на непослушных и не покоряющихся – жезлом смиряющим, чтобы держать их в повиновении; для уклоняющихся от стада и могущих быть пищею волков да будет он жезлом устрашения и возвращения во двор овчий.

Прими сей жезл, взыди на это место епископского предстояния и восседания и благослови народ!

Преосвященнейший епископ Иннокентий, возлюбленный о Господе брат и сослужитель!

Ты поставляешься начальником пастырей того стада, которому ты служил в звании пастыря.

Ты счастлив тем, что тебе вручается не чуждое для тебя или незнакомое тебе стадо, но ведомое тебе, ставшее для тебя родным, свое стадо. Ты знаешь его, и оно знает тебя; ты разумеешь язык его, и оно понимает речь твою, знает голос твой и уже научилось слушать тебя. Ты знаешь и те пажити, где лучше пасти его, и воды, которыми нужно его поить, и солнечные места, где его согревать, и ограду, где его укрывать.

Все это можно разуметь сколько в переносном, духовном смысле, столько в прямом, буквальном значении. Овцы духовные – это разноплеменные и разноверные обитатели Алтая. Духовные пажити и воды – это многоразличные виды духовного питания вверяемой тебе паствы: питания чрез Таинства, чрез проповедническое слово, чрез школу и чрез чтение книжное. Под духовными солнцепеками я хотел бы разуметь все то, чрез что может проникать свет и тепло в места темные и хладные: это – теплое пастырское слово для охладевших в вере, слово утешения, ободрения для скорбящих и унывающих, это приюты для бесприютных, лечебницы для недужных. Ограда – это Святая Церковь с ее уставами, ее богослужебным чином, ее богопреданным учением. Когда овцы пребывают в этой ограде, то волк не расхитит и не разгонит овец. Ты был доселе только пастырем, а теперь поставляешься быть пастыреначальником. Доселе ты ведал только часть стада, пасущегося в горах Алтая, – теперь же ты должен ведать все духовное стадо Алтая, и притом не только всех овец, но и пастырей их, равно заботиться о благе духовном и материальном как тех, так и других.

Тебе предлежат труды сугубые, заботы и печали двойные. Не отдыхать теперь тебе придется, но прилагать труды к трудам, заботы к заботам. Ты должен ответствовать как за целость овец, так и за благополучие пастырей.

И кто к сему мог бы быть доволен²⁵, если бы пастыреначальники оставлялись при одних силах человеческих, если бы они не получили особенных даров и если бы не облекались особенными полномочиями? Вот это и дается им чрез таинственное поставление их во епископа чрез возложение рук архиерейства. Будем твердо верить, возлюбленный брат, что хиротония не простой обряд, как бы ничего не дающий рукополагаемому, но богоучрежденное Таинство, чрез которое сообщается ему особенная благодать для прохождения высокого архипастырского служения. Об этой-то благодати и говорит святой апостол Павел ученику своему Тимофею: Не неради о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе по пророчеству с возложением рук священства (1Тим.4:14).

Видите ли, Преосвященнейший, что архипастыри могут согревать и умножать дар: согревать молитвою, умножать старанием, употреблять его в дело. Но они не ограждены от возможности нерадения о даре, а чрез это и возможности потерять его и подвергнуться осуждению.

С даром архиерейства рукополагаемый получает и полномочия. Одна из особенностей такого полномочия та, что архипастыри получают особенную, высшую власть не только в отношении к пастве, но и к пастырям. Архипастыри поставляют и судят пастырей и удостаивают рачительнейших особенной чести.

Знамением таковых полномочий для них служит вручаемый им архипастырский жезл.

Итак, прими, Преосвященнейший, этот жезл как символ даруемых тебе прав и возлагаемых на тебя обязанностей; взыди на высоту архиерейского амвона и преподай народу архипастырское благословение по данной тебе благодати и власти.

Преосвященный епископ Мелетий, возлюбленный о Господе брат!

Вверенная нашему архипастырскому смотрению Томская епархия в последние годы, с наплывом переселенцев, настолько увеличилась, что количеством народонаселения почти сравнялись с обширнейшими епархиями империи. Где были не очень давно пустыри, там возникли города, села, поселки. Ежегодно открываются десятки новых приходов, новые благочиннические округи, новые села, деревни, новые школы. Вместе с православным населением осели в пределах губернии и епархии и множество последователей инославных исповеданий, сект и раскольнических толков. Дела епархиального управления увеличились настолько, что исправное ведение их стало непосильным для одного лица, стоящего во главе епархиального управления. Вот причина, вызвавшая открытие в Томской епархии второго викариатства. Определением Святейшего Синода, с Высочайшего соизволения благочестивейшего монарха нашего, благодатью Пресвятого и Животворящего Духа ты избран и хиротонисан, чрез нашу мерность, во епископа богоспасаемого града Барнаула, в звании второго викария Томской епархии.

Настоящий день для тебя, брат возлюбленный, знаменателен, а для меня радостен. Надеюсь о Господе, что обрету в твоем архиерействе доброго помощника, нужда в котором стала особенно чувствительной в последние годы. Не телесная немощь, не преклонность возраста моего создали эту нужду, а чрезмерное умножение епархиальных дел. Одно из таковых, едва ли не главнейшее, составляет учительство, конечно не школьное, а пастырское. Если когда нужен этот вид пастырского служения, то особенно теперь, если когда потребна проповедь, то в наше время по преимуществу. Если где нужно настоять во время и не вовремя (2Тим.4:2), то это у нас. Обличений и запрещений теперь не любят – обличаемые становятся врагами обличающих, а таковые отношения людей не ведут к созиданию. Поэтому приходится увещевать, и то со всяким долготерпением (2Тим.4:2). Нам нужно учить, и учить как можно больше и чаще, не ограничиваясь ни местом, ни временем. Нужно торопиться ознакомлением со вверенною нам паствою, иначе что это за пастырь, который не знает своих овец, что за паства, не знающая своего пастыря. Нам, православным пастырям, нужно чаще подавать свой голос среди пасомых, чтобы они привыкли к нему и могли отличать голос своего пастыря от всякого другого, чужого для них голоса; нужно делать это для того, чтобы тати и разбойники не вкрались во двор овчий и не обманули овец, призывая их к себе, как бы к истинным, добрым пастырям, но чтобы, зная наш голос, овцы наши бежали от всякого незнакомого им голоса. Вот ведь и недавно здесь, среди нашей паствы, уже раздавался голос чуждый, голос лжепастырей, звавший наших овец к себе. К счастью нашему, овцы не пошли на этот призыв. Но повторяйся чаще этот голос прелазящих инуде (Ин.10:1) и не будь слышан голос истинных пастырей, – кто поручится, что овцы не пойдут и за чуждым голосом, голосом лжепастырей и лжеучителей, зовущих их к себе, яко да украдут, и убиют, и погубят овец (Ин.10:10)?

Итак, нам нужно внимать себе и всему стаду, в котором Дух Святый поставил нас блюстителями, пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Себе Кровью Своею (Деян.20:28). Доселе мы не могли вполне удовлетворительно исполнить этой главнейшей нашей пастырской обязанности, будучи отвлекаемы от нее другими делами управления, из коих большинство составляет мертвую бумажную переписку, вследствие чего мало времени остается для общения с живыми людьми чрез живое личное слово. Имею основание питать надежду, что ты, возлюбленный брат, разделишь со мною тот труд пастырского служения, какой достанется на твою долю.

В ознаменование вручаемого тебе сего высокого и трудного служения прими этот жезл. Это – знаменательный для нас жезл. Из надписи на нем видно, что он принадлежал некогда святителю Феодосию, Угличскому чудотворцу, преемником которого был святитель Иоанн, впоследствии митрополит Тобольский и Сибирский. Да напоминает тебе этот жезл о святителе, освятившем его своими руками, чтобы и тебе быть, как и он, правилом веры, образом кротости, учителем воздержания, чтобы и тебе стяжать смирением высокая, нищетою богатая молитвами святителя Феодосия, святителя Иннокентия и всех прославленных святителей Сибирских и Российских.

Прими этот жезл, взыди на сию кафедру и благослови народ!

Преосвященный епископ Евфимий!

Воспоминаю тебе возгревати дар Божий живущий в тебе возложением руку моею (2Тим.1:6). Это слова рукоположившего рукоположенному, слова Павла апостола Тимофею, ученику и епископу. Прими эти слова, брат возлюбленный и наш соепископ, в назидание для себя как бы из уст самого Апостола. Напоминаю тебе возгревать дар Божий, который в тебе чрез мое рукоположение.

Видно из этого, что при рукоположении сообщается рукополагаемому дар Божий. Значит, хиротония во епископа не составляет только обряд, не внешний это только знак или символ, подобный тем, какие даются назначаемым на гражданские должности, – нет, с этим священнодействием, с этими знаками отличия для епископского сана дается нечто особенное, невидимое.

Слова рукоположения не мертвые звуки, не объявление только о правах, даруемых рукополагаемому, но в них заключается сила. Эта сила невидима для очей, не взвешиваема на весах, неосязаема для рук. Но она обнаруживается в своих последствиях, чрез таинственные священнодействия, совершаемые рукоположенными. С этим рукоположением благословению получившего дар священства дается сила Божия благословляющая с ее последствиями. Запрещение или разрешение, произносимое им на земле, есть запрещение или разрешение на Небе.

Таков дар, получаемый рукополагаемыми. Этот дар, подобно семени, может возрастать, множиться – или оставаться без роста, как бы мертвым. Это тот евангельский талант, который получившим его может быть умножен в пять или десять раз или оставлен без употребления храниться в глубине, оставаясь только как право на священнодействие для других, без пользы для самого священнодействующего.

Что же требуется от рукополагаемого, чтобы благодать священства была для него спасительна и для других благотворна во всей ее силе? Он должен возгревать дар Божий, раздувать его, как искру или как кадильные угли. Эти последние если будут холодны, то положенный на них фимиам не будет гореть и издавать благоухания: только на горящих углях он возгорается и благоухает. Так нужно возгревать и воспламенять и благодать священства. Как это сделать? Во-первых, нужно понуждать себя к деятельному исполнению пастырских обязанностей, причем в сердце должен неугасимо гореть огонь молитвы, которою привлекается помощь Божия во всяком доброделании. Во-вторых, возгревается этот дар упражнением в чтении Священного Писания и святоотеческих писаний, чтобы из сих последних научаться учительству. Жития святых да служат пастырю образцом для нравственного совершенства. Епископ должен не только сам молиться и себя назидать примерами святых, но он должен быть для верных правилом веры, образом кротости и воздержания. По слову Апостола, он должен быть образом для верных – словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою (1Тим.4:12). Итак, потщися быть примером в слове, учительстве, то есть в говорении того, что должно говорить как учителю. Приготовляйся или имей готовое слово для назидания верных. Приобретай навык назидательно говорить везде, где только представится повод к этому. Имей слово не только для беседы с кафедры, но и в обыденной жизни. Слово твое да будет с солью, назидательно (Кол.4:6).

Будь образцом для верных любовию: отношения твои к каждому должны быть проникнуты искренностью, любовью. Старайся усвоить себе не внешний лоск обращения, от которого иногда веет холодом, но воспитать в сердце своем любовь ко всякой вверенной тебе душе. Увещеваешь ли – увещевай с любовью. Угрожаешь ли – пусть в угрозе твоей слышится отзвук любви. Говоришь ли слово назидания или утешения – пусть назидаемый и утешаемый чувствует, что с ним говорит не язык только, а и сердце.

Будь примером для других духом, то есть духовным настроением или видимым проявлением дара Святого Духа. Пусть не оставляет тебя духовное настроение не только тогда, когда беседуешь в храме с верными, но и в доме, и за трапезой любви, и в обычных житейских отношениях и разговорах.

Наконец, образ буди верным чистотою, непорочностью не только тела, но и духа.

Будь чист в помышлениях, чист в словах, чист во взорах, чист во всех тайниках души. Пусть совесть твоя будет чиста как хрусталь!

Итак, брат возлюбленный, возгревай в себе дар Божий, сегодня тебе дарованный чрез рукоположение. В сем да поможет тебе и всем нам Господь!

Прими сей жезл как символ врученного тебе пастырства, и благослови народ!

Преосвященнейший епископ Анатолий, возлюбленный во Христе брат!

Приветствую тебя сорадованием о восприятии тобою высшей благодати священства, дарованной тебе ныне возложением рук, – архиерейства. Твоему архипастырскому и начальственному служению поручается не епархия или город со многими церквами, а Духовная академия. Этот рассадник высшего духовного просвещения, как находящийся в пределах Казанской епархии с мусульманским и языческим населением, имеет по преимуществу перед другими академиями миссионерское назначение. Там имеет место миссионерство в разных видах: там, при академии, существует миссионерское отделение, там ежегодные миссионерские курсы, там рядом с академией стоит крещенотатарская миссионерская школа, недалеко – инородческая учительская семинария. Там совершал свою миссионерскую просветительную деятельность приснопамятный Н.И.Ильминский²⁹. Словом, там все говорит о миссионерстве. Ректору Духовной академии там нельзя не быть проникнутым духом миссионерства и любовью к этому высокому, прибавлю – и нелегкому служению. Там жезл пастырский есть жезл и миссионерский. Прими этот жезл, возлюбленный брат, как символ предлежащего тебе сугубого, то есть пастырского и миссионерского, служения.

Преосвященный епископ Модест, возлюбленный о Христе брат!

Избранием Святейшего Синода, по высочайшему изволению благочестивейшего государя императора, ты назначен, утвержден и хиротонисан, благодатью Всесвятого Духа, чрез нашу мерность, во епископа богоспасаемого града Вереи. Не телесная немощь наша, не старческий возраст были причиною назначения к четырем уже бывшим пятого викария вверенной нам Московской епархии, а приумножение дел епархиального управления и архипастырского служения. Московская епархия обслуживает не одни свои нужды, но нужды и других епархий, наипаче же Сибирских. Москва составляет как бы центр миссионерства. В Москве главный орган по изысканию средств для содержания внешних миссий – Совет Православного Миссионерского общества; в Москве существуют Пастырские курсы, имеющие своей задачей приготовлять священнослужителей для Сибирских епархий, крайне нуждающихся в пастырях по случаю наплыва туда миллионов переселенцев. Святейшему Синоду угодно было, чтобы во главе таковых Пастырских курсов стояло правоспособное лицо в епископском сане. Вот одна из главнейших причин открытия нового викариатства в Московской епархии и назначения в лице твоем епископа, нашего о Господе сотрудника. Как символ предстоящего тебе архипастырского служения вручается тебе этот жезл. Прими его как от руки Господней, помня завет Его святому апостолу Петру: паси агнцы Моя и паси овцы Моя (Ин.21:15–17). Этот жезл нужен тебе, конечно, не для того, чтобы поражать им агнцев и овец, но чтобы охранять их от волков, во множестве теперь рыщущих и хотящих расхищать и разгонять и погубить овец стада Христова. Прими этот жезл, взыди на архиерейскую кафедру и благослови народ!

Преосвященный епископ Димитрий! Приветствую тебя, брат возлюбленный, с получением благодати епископства.

Насколько высок сан епископский, настолько тяжел омофор архиерейский. Много почестей воздается этому сану, но много и тяготы налагается на рамена³² носящих омофор. И в высоте и в тяготе архиерейства заключается немало опасности.

Высота сана приводит иногда к самовозношению, самовозношение – к гордыне, а этот порок изверг Денницу с неба в бездну ада. Гордость породила Ариев, Несториев. Преимущество чести породило папство; из папства вышло лютеранство; из лютеранства вышли, тоже как порождения гордости, эти рои сектантства, которые в последнее время наполнили нашу Русь православную.

Не надменность ли ума породила самые последние секты и заблуждения, многих отторгнувшие от Церкви и возбудившие опасения для предержащих властей?

Вот опасности величия сана.

Что касается тяготы епископского омофора, то опасность здесь заключается в том, что эта тягота может привести к изнеможению, а изнеможение к унынию, уныние же – к желанию снять с себя это иго. А сие ведет не к восхождению по лестнице нравственного совершенства, а к нисхождению. Такое ниспадение заслужило некогда упрек Пастыреначальника Христа Ангелу одной из первых христианских Церквей (Откр.2:1–5).

Сие говорится не для того, чтобы смутить твой помысл, возлюбленный брат, но чтобы напомнить, быть может тебе известное, чего можно ожидать и чего опасаться каждому из нас.

Закончу мою речь тем же, чем и ты закончил свою: дерзайте убо, дерзайте, людие Божии, верен Обещавший: «Аз есмь с вами, и никтоже на вы».

Прими сей жезл – символ пастырства, вручаемого тебе от Пастыреначальника Христа.

Преосвященный епископ Арсений!

Я и многие со мною рады, что возведение тебя, возлюбленный брат, на иерархическую степень не соединяется с отнятием тебя от обители святителя Алексия³⁴, где ты служил, будучи образом для верных словом, житием, любовью, духом; не отнят ты и у того сонма богомольцев, который собирался здесь во множестве. Не нужно много времени, чтобы узнать причину стремления богомольцев к Чудову монастырю. Чуткие души верующих узнают, где они могут найти удовлетворение их духовной жажды, и стремятся туда. Они чувствуют родство с теми, кто может удовлетворять их жажду спасения. Приходящие сюда и живущие здесь почуяли родство души своей с твоей душой, как и душа твоя сроднилась с ними духовным родством. Благочиние и уставность службы закрепили этот союз.

Все это увеличивало приток богомольцев, ищущих благодатной помощи здесь по молитвам святителя Алексия.

Жаль было бы, если бы отнят был от обители столь нужный для нее радетель и душепастырь.

Разделяя радость братии и богомольцев обители, с истинным утешением приемлю в лице твоем, Преосвященнейший, сотрудника в архипастырском служении нашем по управлению епархией.

Прими, возлюбленный брат, этот жезл – символ архиерейской власти и благослови народ.

Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа. (Еф.1:2).

Дадите им вы ясти (Лк.9:13). К нам эта заповедь Пастыреначальника, возлюбленные о Господе сопастыри и сослужители! Мы, а не кто другой дадим ясти нашей пастве хлеб жизни – глагол Божий (Мф.4:4; Лк.4:4). Посмотрите на нивы, как они побелели и поспели к жатве (Ин.4:35). Посмотрите на людей пажити нашей, как они алчут этого хлеба жизни! С какой иногда жадностью они принимают хлеб нечистый, смешанный с сорными травами заблуждений! Вот увлеченные в сети беспоповщины, лжесвященства и разного рода сектантства – не простецы ли это, редко видящие своего пастыря и еще реже слышащие слово истины, но часто оглашаемые словами лжи, питаемые затхлым хлебом заблуждения и неверия, напояемые ядом хулы на Церковь и поношения на пастырей! И поверил простец этой хуле и клевете, потому что он редко слышал слово истины. Ел он этот затхлый хлеб, потому что часто лишен был возможности получать чистый хлеб жизни.

Но то была ночь, когда никто не может делать (Ин.9:4); теперь же и сидящим во тьме светить начинает заря с высоты, и мы, пастыри, призываемся изнести светильники слова, врученные нам, и поставить их на свещницех, да светят тем, иже в храмине Церкви суть. Понесем алчущим хлеб, дадим народу ясти! Будем питать его не впроголодь, а досыта, да вселяется во всех слово Христово обильно (Кол.3:16)!

К вам, возлюбленные о Господе сопастыри и сослужители, к вам слово воззвания: учите ваших пасомых! Учите всех: старых и малых, учите всякий возраст и пол. Се, ныне время благоприятно (2Кор.6:2)! Ныне или никогда!

Вам, пастыри, всюду отверсты двери слова: и в церкви, и в школе, и в доме, и в городах, и в селах, и в деревнях. Учите книгой, учите Писанием, учите и словом живым. Проповедуйте слово во время церковных собраний; учите и внебогослужебными чтениями и собеседованиями. О сих последних приложите особенное попечение как о способе учения, наиболее удобном и для вас, и для пасомых ваших, последуя примеру Божественного Учителя и Господа, Который учил и в храме, и в синагогах, во градах и весях, на горе и на месте равне (Лк.6:17), на брезе моря и в месте пусте, на пути и из корабля.

Благодарение Богу: во многих местах нашей епархии, как и в других епархиях, пастыри, последуя примеру и слову архипастырей, уже устроили внебогослужебные чтения и собеседования как в городах, так и в селах. В некоторых местах внебогослужебные чтения сопровождаются общим или хоровым пением церковных стихир и духовно-нравственных песнопений. В городах епископских кафедр внебогослужебные чтения совершаются в присутствии архипастырей, под их руководством и при личном их участии. В некоторых селах внебогослужебные чтения производятся в училищных зданиях и церковных сторожках, но больше в церквах между утреней и литургией.

Говорим: «Во многих местах нашей епархии», – но далеко не везде открыты чтения и собеседования. А желательно и неотложно нужно, чтобы таковые собеседования явились во всех городах, при всех городских церквах, во всяком селе, при всякой деревенской школе. Желательно, чтобы городское духовенство подало добрый пример сельскому. Желательно, чтобы чтения и собеседования год от году возрастали не только количественно, но и качественно; чтобы благочестивые собрания такого рода восходили от одной степени к другой, высшей, а сии – к совершеннейшей. Желательно, чтобы те собрания, в которых бывает только один читающий и несколько слушающих, изменились в такие, где были бы с одной стороны и читающие, и живым словом беседующие, с другой – слушающие и поющие; чтобы на таковых собраниях единицы посетителей умножились в десятки, а десятки – в сотни и тысячи.

Многие сельские пастыри жалуются на то, что внебогослужебные чтения неохотно посещаются прихожанами. Да и городские не везде имеют отрадный успех в этом деле. Поэтому естественно возникает вопрос: как достигнуть того, чтобы внебогослужебные чтения и собеседования привились и упрочились?

Трудно дать на это прямой ответ или такой совет, который скоро и легко мог бы привести дело к желанной цели.

Причин, препятствующих устроению и развитию внебогослужебных чтений и собеседований, много, поэтому потребны и мероприятия многие. В одном месте нужно устроить или изыскать помещение для собраний, в другом – приобрести книги, пригодные для указанной цели, в третьем – устроить хоровое или общее пение.

В тех местах, где прихожане по праздникам охотно посещают церковь, внебогослужебные чтения могли бы не без успеха совершаться между утреней и литургией. Но здесь могут встретиться препятствия, которые трудно одолеть в приходах с одноштатными причтами. В это время обыкновенно прихожане из деревень привозят крестить детей. Отлагать это требоисправление до другого времени почти невозможно. Таким образом, занятые требоисправлением священник и псаломщик почти всегда лишены бывают возможности устроить между богослужебное чтение или собеседование.

В двухштатных приходах это исполнить удобнее. В то время когда один священник в церкви крестит детей, другой в сторожке, а летом в ограде церковной читает или рассказывает то, что у него приготовлено для сего заранее.

К сожалению, по отзывам некоторых священников, слушателей таковых чтений после утрени остается весьма немного, и понятно почему: утомленные утренней службой, богомольцы уходят домой, чтобы непродолжительным отдыхом там приготовиться к предстоящей литургийной службе.

Может быть, лучше было бы устраивать внебогослужебные собеседования в воскресные дни после полуденного отдыха, вместе с вечерней, совершаемой в этот день торжественно³⁵. Это, по-видимому, с особенным удобством можно бы устраивать даже и там, где существуют только одноштатные причты. Но в таких случаях, если предположить, что дело это шло бы успешно, на таковых беседах присутствовать будут только сельские жители, а деревенские таковой возможности будут лишены, ибо невероятно, чтобы приехавшие на праздник из деревень остались ожидать беседы до вечера. Из заявлений некоторых священников известно, что и такого рода чтения у них не упрочились. Сначала приходило слушателей довольно много, потом – меньше и меньше, а наконец сошло на двух или трех посетителей.

Там, где прихожане не привыкли ходить в церковь, что особенно заметно среди сибиряков и в местах, зараженных расколом, не прививаются чтения ни после утрени пред литургией, ни послеполуденные, совершаемые с вечерней. И в таком случае пастырю не следует предаваться отчаянию, ибо добрые дела трудами стяжаваются.

В этих случаях нужно приступить к особым приготовительным мерам, которыми можно будет возбудить в сельских жителях интерес к слушанию душеспасительного чтения.

Этими мерами, опытом испытанными, могут служить: 1) вечерние чтения и беседы пастыря по домам; 2) употребление общего или хорового пения во время внебогослужебных благочестивых собраний.

1. Хорошо сделает священник, если начнет чтения и собеседования со своего дома. Для этого он приветливо приглашает к себе тех прихожан, которые почему-либо могут подать ему надежду на успех в начинаемом деле; притом таковые (прихожане) чем проще, тем лучше. Изъяснив им свое намерение, он приступает к делу: читает им жизнь святого или иную назидательную статью, непременно сопровождая таковые объяснением или разговором, относящимся к предмету чтения. После сего он усмотрит, нужно ли пригласить опять к себе в дом этих первых посетителей или назначить место в другом доме, например у одного из них.

Если священник заметит, что пасомые чуждаются своего пастыря, то ему самому нужно к ним идти, посещать их в их жилищах, входить с ними в беседу; ему нужно быть миссионером для своей паствы, изыскивающим способы поговорить с пасомыми и пользующимся всяким удобным случаем для беседы с ними, начиная таковую иногда с земного и переходя к небесному.

Нельзя предположить, чтобы в селе не было хотя одного или двух семейств, более или менее усердных к церкви и потому благорасположенных к священнику. С этих семейств пастырю и нужно начать свою миссию.

В воскресный или праздничный день вечером, а может быть, и в будни, запасшись наиболее назидательной для чтения статьей (например, из «Троицких Листков») или изустным рассказом, священник отправляется в один из означенных домов. После обычной житейской беседы он незаметно приводит разговор к цели своего прихода и предлагает выслушать принесенную им статью, которую, надо полагать, хозяева выслушают со вниманием. Если этим чтением священник успел заинтересовать слушателей, то это добрый признак. Полезно потом повторить посещение этого дома, но только нужно предупредить о том хозяев, предложить им пригласить на беседу своих родных и знакомых. Таким образом, круг его слушателей расширится. В следующие разы он может идти в домы других, присутствовавших на первой беседе, и здесь поступать так же. Можно быть твердо уверенным, что после двух-трех опытов число слушателей еще более умножится.

2. Далее священнику нужно позаботиться соединить беседу с пением, дабы разнообразием занятий поддержать интерес чтения и возбудить утомленное внимание слушателей. Добрую услугу в этом сделали бы ему школьники, если бы таковые были наготове. Но пока их нет, нужно употребить в помощь себе псаломщика.

Псаломщик должен быть помощником священнику не только при требоисполнении, но и в учительстве. Молодых и неумелых псаломщиков священники руководят и учат толково и внятно читать и петь, чтобы из них вышли сперва разумные чтецы и сотрудники им при внебогослужебных чтениях, а потом, быть может, и самостоятельные деятели, состоящие всегда в полном послушании священнику как своему настоятелю. Где священник – туда за ним должен следовать и псаломщик. Пусть последний присутствует при всяком чтении и собеседовании священника с прихожанами.

Нам известны опыты, что когда чтение соединялось с пением церковных песен или кантов³⁶, то беседы продолжались без утомления несколько часов сряду, зимой даже до полуночи. В этом, между прочим, заключается сила и сектантских собраний и радений, привлекающих к себе простой народ. Пение настолько возбуждает утомленное внимание слушателей, что оно превращает ночь в день, услаждая душу сладостью словес Христовых, как возвещает о сем церковная песнь³⁷. Не на сие ли указывает и апостольский совет ефесским христианам: исполняйтесь Духом, назидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными (Еф.5:18–19), и прочее?

Путем частых домашних чтений и бесед, сопровождаемых пением, можно возбудить охоту к слушанию слова Божия если не во всем населении, то в большинстве его, так что через год и два около пастыря составится то малое стадо, которому принадлежит обетование Царства и которое будет тем семенем, из которого, при Божием благословении, вырастет дерево многоветвистое и многоплодное. Тогда само собой настанет то время, когда с пользой можно будет перенести домашние чтения и беседы с общим пением в церковь или в особое помещение, всего удобнее – в училище. Опытные иереи, быть может, изыщут другие меры, могущие вести к успеху в деле, и притом, по местным условиям, более действительные.

Устроив чтения в селе, священник должен позаботиться о наставлении жителей деревень, входящих в состав его прихода. При двухштатных причтах это устроить легко. Но и при одноштатном не особенно трудно, была бы только охота к тому. Приемы должно употребить здесь подобные тем, какие указаны нами выше. Чтения в деревнях всего удобнее бы устроить во время говения или во время хождения с иконами после Пасхи.

Все эти доселе указанные внешние меры могут помочь делу только тогда, когда при этом пастырь озаботится воспитать в себе следующие качества: 1) любовь к делу, 2) терпение в деле и 3) молитву об успехе дела. Только при помощи этих могучих внутренних сил дело его будет иметь жизнь и прочность, а потому и успех.

Во-первых, нужна любовь к делу и людям. Любовь изобретательна: она изыщет лучшие средства, могущие обеспечить успех. Любовь всему верит, всего надеется... никогда не перестает (1Кор.13:7–8). Поэтому она сама есть наилучшее средство для пастыря одолеть в себе уныние, нечаяние³⁸, недоверие к людям и охлаждение к делу, что составляет едва ли не главное препятствие к успеху. Далее нужно терпение. Оно все преодолевает: и скудость средств в начале дела, и беспомощность в труде, и холодность тех, в ком ищет труженик сочувствия, и беспечность тех, о ком болит душа пастыря. А все это приобретается молитвой. Молитва усердная, постоянная и терпеливая чудеса творит. Она невозможное делает возможным, невероятное – действительным.

Мы доселе говорили о чтениях и собеседованиях в селах и деревнях. Следовало бы начать слово с городов, но мы не сделали сего потому, что в большей части городов нашей епархии таковые чтения открыты, хотя и здесь остается еще многого желать. Во-первых, не во всех еще городах открыты чтения и собеседования, а желательно и нужно, чтобы остальные города поспешили последовать примеру других, положивших доброе начало. Во-вторых, в тех городах, в которых уже открыты чтения и собеседования, недостает распространения таковых от центральных пунктов на окраины. Как от сельских пастырей желательно, чтобы указанные способы наставления производимы были ими не в одних селах, но и в деревнях, так и от городских, чтобы чтения открыты были в каждом приходе.

Церковная проповедь и внебогослужебные чтения и собеседования не обнимают собой всего круга пастырского учительства. В стаде пастыря, как в стаде Христовом, кроме овец есть и агнцы, о которых пастырь должен пещись столько же, как и об овцах. Эти агнцы суть дети, которых он должен воспитывать в учении и наставлении Господнем (Еф.6:4). Младенческий возраст состоит на попечении родителей, а дети школьного возраста поступают уже на попечение пастыря. С семи лет дитя становится ответственным за свои поступки, с этой поры он приводится к пастырю как к духовнику на исповедь. С этого года он отдается и в научение грамоте.

Священники, в силу десятого правила Седьмого Вселенского Собора обязанные паче всего учить отроков... читая им Божественное писание: ибо для сего и священство получили, должны всеми силами стараться об умножении церковно-приходских школ, а также школ грамоты, чтобы через книжное чтение приготовить добрых и послушных чад Церкви, утвержденных не только в православии и благочестии, но и в любви к царю и отечеству и в повиновении всякой богоучрежденной власти. И державная воля благочестивейшего монарха нашего подтверждает православному духовенству возложенную на него долгом звания обязанность учительства к просвещению народа в истинах православной веры и в правилах благочестия. При утверждении правил о церковно-приходских школах его величеству благоугодно было начертать следующие слова: «Надеюсь, что приходское духовенство окажется достойным своего высокого призвания в этом важном деле»³⁹.

Хотя со времени учреждения правил о церковно-приходских школах в Томской епархии открыто довольно много церковных школ, так что в некоторых благочиниях при каждой церкви существует школа, тем не менее это не конец дела, а только начало его, ибо в других благочиниях нет ни одной церковно-приходской школы. Правда, там вместо таковых существуют школы других ведомств; тем не менее существующие школы каких бы то ни было названий далеко не удовлетворяют потребности. Если сопоставить число школ с численностью детей школьного возраста, то окажется, что количество школ нужно будет удвоить, а может быть, утроить, чтобы все дети православного населения имели возможность получить необходимое для каждого начальное обучение грамоте.

Почти все существующие школы находятся или при церквах, или при волостях, или, наконец, в многолюдных селениях. Но многие крестьянские деревни и выселки, казацкие поселки, а также улусы и юрты православных инородцев⁴⁰ не имеют никаких школ. Между тем там-то и царит тьма невежества, там получают себе приют разного рода суеверия и лжеучения. Эти-то глухие и темные места и требуют света, там-то особенно и нужны школы. Правда, нет возможности в каждой деревне или поселке, в каждом улусе или в юртах остяцких устроить такие школы, какие существуют в центральных местах населения: они не под силу будут для малых селений, как требующие значительных расходов. Но, благодарение Богу и благопопечительному правительству, теперь, по державному изволению нашего возлюбленного отца отечества, дана возможность всюду открывать весьма малые и дешево стоящие школы грамоты.

Из правил о школах грамоты видно, что они состоят в ведении духовенства, следовательно – под сенью Церкви. Помещением для них, за неимением особого, может служить всякая крестьянская изба и инородческая юрта. Учителями, кроме членов причта, могут быть и другие лица благочестивой жизни, по избранию или с согласия священника. Программа учения под силу кончившему курс учения в церковно-приходской школе.

На вас, пастыри, лежит теперь долг пещись об умножении столь удобных и дешевых рассадников народного просвещения. Пусть каждый священник примет на себя заботу и труд открывать постепенно школы грамоты во всех деревнях, поселках и улусах своего прихода или миссионерского стана.

Желательно и нужно, чтобы во главе городских и сельских церковно-приходских школ стояла двуклассная церковно-приходская школа, во главе деревенских школ грамоты – одноклассная церковно-приходская; последние, имея место при церквах, под непосредственным наблюдением священников, приготовляли бы учителей для школ грамоты, и, таким образом, церковно-приходские школы были бы рассадниками христианского просвещения для деревень и всякого рода населения, удаленного от церкви.

Если в селе уже существует иная школа, то и при таковой церковно-приходская не будет лишней, ибо в церковно-приходской школе удобнее приготовлять учителей для деревенских школ грамоты, чем в школах, не имеющих программы преподавания церковно-приходских школ. Впрочем, в случае нужды можно брать учителей для деревенских школ и из сельского или волостного училища, только священнику нужно будет направить их (учителей) так, чтобы они могли вести преподавание в школе согласно правилам и программам школ грамоты.

Если окажется, что священник почему-либо не будет иметь возможности начать дело открытия школ грамоты в своем приходе, то сделать почин в этом деле поможет ему отец благочинный, который озаботится, вместе со священником, приисканием учителей для ново-открываемых школ.

В тех селах, которые долго остаются без священников, непосредственное попечение о школе возлагается на местного диакона или псаломщика, за которым наблюдают и руководят прежде всего заведующий приходом священник, а потом благочинный.

В недоуменных случаях поступать так, как повелевают благочиннические инструкции и другие руководственные правила.

Подведем итог сказанного.

1. На пастырях лежит священный, церковно-канонический и гражданский долг учить народ.

2. Настоящим временем нужно дорожить как наиболее благоприятным для наставления народа.

3. Учить нужно в городах и селах, деревнях, поселках, улусах и юртах.

4. Нужно учить: а) в церкви, б) в школе, в) по домам, г) в нарочито приспособленных для благочестивых собраний местах.

5. Учить должны священники, а сим помогать диаконы, псаломщики и другие лица, под наблюдением и руководством священников.

6. Учить чтением, живым словом и грамотой.

7. С чтением и собеседованием соединять пение, общее или хоровое.

Итак внимайте себе, пастыри, и всему стаду, в котором Дух Святый поставил вас блюстителями, пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Себе Кровию Своею (Деян.20:28).

Из уст младенцев и ссущих совершивший Себе хвалу (Пс.8:3), обнявший и возложением рук благословивший детей (Мк.10:16), Пастыреначальник и Господь наш Иисус Христос дарует вам благодать Свою пасти овцы и агнцы Его.

У святого Апостола читаем: Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнем у вас телесное? (1Кор.9:11). Это апостольское наставление заключает в себе уроки для пастырей и для пасомых. Пастырям дается урок о том, какие права дарованы им пастырским служением и какие обязанности налагает на них это служение. Пасомым преподается наставление о том, как они должны относиться к своим пастырям. В наше время много говорят и устно и печатно о пастырях и пасомых. Много толкуют об обязанностях пастырей, но мало говорят об их правах. Много прав хотят предоставить прихожанам, но умалчивают или слишком мало говорят об их обязанностях в отношении к пастырям.

В наше время находятся люди, желающие внести смуту не только в государственную жизнь, но и в церковную. Средствами для этого они избирают ложь и клевету. Они клевещут на пастырей, чтобы возбудить неудовольствие и непослушание к ним со стороны пасомых. Лгут они и пред пасомыми, когда говорят им о правах, им не предоставленных; лгут и тогда, когда умалчивают о правах, лежащим на пасомых в отношении их к пастырям. Так поступающие хотя и именуются членами Православной Церкви, но на самом деле они не чада Церкви, а враги ее. Они мыслят и действуют не для созидания Церкви, а для разорения, не для собирания овец Христовых, а для расхищения или для рассеяния их.

Нечто подобное происходило и в Коринфской, основанной апостолом Павлом Церкви. В отсутствие Апостола в общине коринфских христиан явились лжеучители и завистники дела апостольского. Они начали свое разрушительное дело клеветой, которой унижали апостольское достоинство святого Павла. Так, они говорили коринфским христианам, что он не апостол потому-де, что не видел Господа Иисуса Христа, не был избран Им и не получил всех прав, как прочие апостолы; что он жил среди коринфян не на содержании их, как апостол, а добывал содержание своими руками; что он не имел сестры жены для облегчения забот и содержания себя, подобно прочим апостолам.

Так как таковое унижение апостольского достоинства могло вредить делу благовествования, то святой Павел в Послании своем к Коринфянам защищается против клеветы этих лжеучителей. Доказывая свое апостольское достоинство и свои полномочия наравне с прочими апостолами, он говорит: Не Апостол ли я? Не свободен ли я? Не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего? Не мое ли дело вы в Господе? Если для других я не Апостол, то для вас Апостол (то есть если для других я не благовествовал Евангелия и они могли сомневаться в моем апостольском достоинстве, то вы не можете сомневаться в том, что я точно апостол); ибо печать моего апостольства – вы в Господе (1Кор.9:1–2). Это значит: вы сами носите на себе печать мою как бы в знак того, что вы мои, вы – дело моего апостольства. Вы были язычники, но через мою проповедь обратились ко Христу. У вас я сделал все, свойственное апостолам. Чрез меня вы получили дары Святого Духа, дар языков, дар пророчества, дар исцелений; среди вас я совершал знамения и чудеса, учил словом, подвергался опасностям и проводил безукоризненную жизнь.

Затем Апостол доказывает свое право пользоваться от коринфян всем необходимым для своего содержания, как и прочие апостолы. Таковое право он доказывает сперва общечеловеческими обычаями, а потом божественным установлением. Какой воин, – говорит он, – служит когда-либо на своем содержании? Кто, насадив виноградник, не ест плодов его? Кто, пася стадо, не ест молока от стада? (1Кор.9:7). Это означает, что апостолы были и воины, и земледельцы, и пастыри. Воевали они не с чувственными врагами, а с разумными душами и с бесовскими ополчениями. Пахали не на земле, а на душах человеческих, возделывая их и сея на них слово Божие. Пасли они не животных, а души человеческие.

Продолжая речь свою, Апостол говорит: «Потому ли только я так говорю, что так введено человеческими обычаями? Не то же ли говорит и закон Божий, данный через Моисея?» (1Кор.9:8–9). Разъяснив этот закон, святой Апостол делает из сказанного такое заключение: Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнем у вас телесное? (1Кор.9:11). Этими словами он как бы так говорит: «Если мы посеяли в вас семена слова Божия, которыми питаются души ваши и от которых рождается спасение душ, приводящее в жизнь вечную, то велико ли то, если мы получим от вас только то, что нужно для временной, телесной жизни? Если другие, производящие среди вас смуту, как выдающие себя за учителей, показывают власть над вами, получают от вас все необходимое и требуют этого от вас с дерзостью, то не более ли права на это имеем мы? Однако мы не пользовались этой властью, но все переносили, дабы не поставить преград благовествованию. Мы старались приобретать необходимое для себя своими трудами; мы иногда получали это от других Церквей, но не от вас. Потому ли мы так поступали, что не имели права или что менее любили вас? Нет, но для того, чтобы не поставить преграды нашей проповеди о Христе, чтобы кто не подумал, что мы проповедуем вам Евангелие ради гнусного прибытка».

Да извлекут урок для себя из настоящего апостольского чтения и пастыри, и пасомые. Если такой великий муж, как святой апостол Павел, более других потрудившийся в деле благовествования и пастырства, подвергался нареканиям от своих врагов, то да не смущаются и в наши времена пастыри Церкви, если их всячески злословят, клевещут, обижают, стараются возбудить против них тех же пасомых, для которых они трудятся!

Исполняйте свои обязанности, невзирая ни на какие клеветы и подстрекательства против вас. Господь, ради Которого вы трудитесь, с вами и за вас. Он – ваша награда и ваше воздаяние великое. Но когда усматриваете, что злословие и клевета на вас могут вредить тому делу, которому служите ради Господа, то имеете не только право, но и долг защищать свою честь, свое звание, свои права.

Пусть и пасомые уразумеют из учения апостольского свои обязанности в отношении к пастырям. Прежде всего, пусть оказывают полное повиновение и должную честь своим пастырям, помня слова Господа, относящиеся к ним как к преемникам апостолов: Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается (Лк.10:16). Не слушаешь священника – не слушаешь епископа, его поставившего; не слушаешь епископа – не слушаешь собора епископов, в союзе с которым состоит твой епископ; не слушаешься собора епископов – не слушаешь Церкви. А не слушающийся Церкви не слушает Христа; он не Христова овца, Христос ему не пастырь.

Воздавайте, пасомые, своим пастырям все должное: не только честь и послушание, но и доставляйте для них и пищу, и одежду, и жилище. Так повелел Господь, чтобы проповедывающие Евангелие жили от благовествования (Мф.10:9–10; 1Кор.9:14). Они питают ваши души, а вы питайте их тела; они облекают вас в одежду чистоты и святости, они согревают ваши души теплотой любви благодати Божией – одевайте и вы их тело необходимой одеждой и согревайте души их вашей любовью, а тела – теплыми жилищами. Не думайте, что, доставляя своим пастырям и их сотрудникам пищу, одежду и жилище, вы делаете им одолжение, как нечто чрезмерное. Нет, вы этим исполните только свой долг, и притом гораздо в меньшей мере, чем получаете от них. Вы даете им временное, а через них получаете вечное спасение; вы даете им земное, а получаете небесное – райское блаженство; вы даете им тленное, а получаете через них нетленное жилище на небесах. Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнем у вас телесное?

Трудное время переживает русский народ: прежние формы государственной жизни признаны недостаточными, и народу, в составе Государственной Думы, высочайше предложено испытать новую форму государственного строительства; но это новое учреждение еще не приобрело устойчивого вида и необходимых для производительной работы традиций: прежнее признано неудовлетворительным, а новое пока тоже не удовлетворяет. Время перехода от старого к новому – тяжелый, болезненный процесс.

Как больному может казаться горьким то, что раньше было сладко, скучным то, чем раньше он веселился, противным то, что раньше было мило и приятно, неважным то, в чем раньше был смысл жизни, – так и теперь всюду идет переоценка всех ценностей, причем иногда полезное признается вредным и вредное полезным, красивое безобразным и безобразное красивым, прежние истины признаются ложью и только что выдуманная ложь с жаром принимается за истину. От прежних форм гражданской свободы все охвачены стремлением к какой-то новой, еще не изведанной свободе, и все опутывают друг друга множеством неисполнимых иногда обязательств; все стремятся к справедливости и в то же время незаслуженно оскорбляют всех, кто мыслит иначе, чем они; все жаждут любви и братского общения с ближними, и все враждуют и злобствуют из-за партийной нетерпимости; все стремятся устроить рай на земле, и никто не ручается за завтрашний день. Такое настроение охватило города и уже начинает проникать в села и деревни. Видя все это, пусть не смущаются пастыри: все это так и должно быть. С верой в Бога надейтесь, что Русь, как тяжело больной, но полный сил человек, оправится от болезни и расцветет пышным расцветом духовных сил и материального могущества. Только теперь, когда этот дорогой нам больной нуждается в помощи, не покидайте его своими заботами и не опускайте рук при мысли, что трудно ему угодить. У вас есть истина – Христос: чаще обращайте внимание пасомых на эту святую истину; у вас есть цель – спасение души: чаще напоминайте им о цели жизни; у вас есть руководство к истине – слово Божие: проповедуйте его благовременне и безвременне (2Тим.4:2); у вас есть, наконец, законы и традиции: постановления Церкви и примеры святых – руководитесь ими. Больной выздоровеет и оценит ваш труд.

Но врач не только лечит больных, но и предохраняет от болезней тех, кто со временем может заболеть той или другой заразной болезнью: это достигается своевременными прививками; так и вы, пастыри, заботясь о взрослых, не должны забывать о подрастающих, а забота о хорошей школе должна быть одной из главнейших ваших забот.

Обучая детей и воспитывая в них религиозно-нравственные навыки, вы будете строить основание для будущей жизни прихода, когда теперешние дети будут отцами и матерями и будут жить с детства внушенными им дорогими заветами Православной Церкви и чувствами, с детства привитыми им по отношению к школе, пастырю и Церкви. Ваши заботы особенно ценны теперь. Неудачная война истощила средства казны, наступившие после войны смуты тормозят развитие и торговли, и промыслов. Сельскому населению трудно надеяться в школьном деле на государственную помощь и приходится изыскивать свои средства.

Вы, пастыри, – соль земли, вы – свет миру, особенно в деревнях, где вы являетесь иногда единственными интеллигентными работниками. У вас есть приходские попечительства. Объедините в них силы прихода и с хорошей школой в руках направьте их на борьбу с умственной темнотой и нравственной грязью; при хорошей постановке дела ваша школа будет служить не только орудием воспитания для детей, но и светильником для взрослых, что особенно важно в наше время всеобщего шатания умов и нравственной неустойчивости. Пастыри – целители душ, учители и воспитатели прихожан. Труд их свят, и задачи их высоки. Но если есть люди, которые способны отрицать всякие результаты труда врачей, то результаты трудов пастыря для них будут еще менее ощутимыми. Для таких людей хорошая церковная школа будет красноречивым доказательством вашего пастырского делания. Не говорю о ваших прихожанах, которые по достоинству ценят ваш пастырский труд: для них ваше заботливое отношение к приходской школе, выражаясь в хорошей постановке и материальной и учебной стороны школьной жизни, будет служить прямым доказательством пастырской любви священника к своим пасомым и будет одной из важных причин их уважения к нему и признательности.

Итак, за дело, с Богом! У кого еще нет необходимой для прихода церковной школы, заведите ее; у кого она есть, примите все меры, употребите все усилия, чтобы поднять ее на должную высоту, и ваши труды не останутся без награды. Помните, что забота о школе – долг вашей пастырской совести, священная обязанность пред Богом, государем и народом. Думаю, что я говорю вам вашим языком, высказываю вам ваши собственные мысли и желания, и в этой уверенности призываю благословение Божие на ваш святой труд: Благодать Господа нашего Иисуса Христа и любы Бога и Отца и общение Святаго Духа со всеми вами (2Кор.13:13).

Трудное время переживает русский народ: прежние формы государственной жизни признаны недостаточными, и народу, в составе Государственной Думы, высочайше предложено испытать новую форму государственного строительства; но это новое учреждение еще не приобрело устойчивого вида и необходимых для производительной работы традиций: прежнее признано неудовлетворительным, а новое пока тоже не удовлетворяет. Время перехода от старого к новому – тяжелый, болезненный процесс.

Некоторые из сектантов и раскольников хотят оправдать свое отступление от Святой Православной Церкви обвинением пастырей Церкви в том, что они якобы не ходят достойно своего звания... Порицая в некоторых служителях Церкви разные пороки и слабости, отступники от Церкви уподобляют их соли обуявшей⁴¹, ни к чему иному не годной, как только к тому, чтобы она была изсыпана вон и попираема человеки (Мф.5:13). Хотя такое огульное обвинение и порицание православных священников со стороны отступников и хулителей Святой Православной Церкви и не заслуживает полного внимания, как выражение ненависти, озлобления и желания оправдать себя через несправедливое обвинение других, однако же нельзя не прислушиваться к словам и врагов, иногда говорящих с ложью и долю правды. Если в общем пастыри вверенной ведению нашему паствы стараются ходить достойно своего звания, тем не менее нельзя отрицать и того, что среди достойных есть и немощные, мало внимающие себе и своему стаду, преданные тем порокам, от которых предостерегает Апостол, говоря, что епископ должен быть не пьяница, не бийца, не сварлив, не корыстолюбив (1Тим.3:3). Нельзя также не обратить внимания и на тот совет, какой преподает Апостол в том же месте своего Послания к Тимофею, прибавляя к вышесказанному о пастыре, что ему надлежит иметь доброе свидетельство от внешних, чтобы не впасть в нарекание и сеть диавольскую (1Тим3:7). В этом отношении пастырь должен остерегаться не только того, что явно преступно, но и того, что предосудительно в нем как служителе Христа, учителе веры и благочестия, хотя бы это в других, мирских людях и допускалось как дело безразличное или не безусловно греховное. К числу таких предосудительных поступков и греховных навыков должно отнести картежную игру, курение табака и нарушение постов. К прискорбию, то, и другое, и третье в наше время составляет общую слабость не только жителей городов, но и сел и деревень. Для непривычного взгляда странно видеть, когда почти все углы дома, куда собралось общество, иногда весьма почтенное, для семейного праздника домохозяина, заняты игорными столами, а гости как бы превратились в играющих детей, занятых картежной игрой со всей серьезностью, достойной лучшего употребления. Все здесь играет, все курит. Играют муж и жена; играют мать и дочь; играют отец и сын; играют старец и юноша, всякого звания и состояния, а с ними сидит священник или иной служитель Церкви, в рясе или без рясы. Все здесь курят: курит женщина и девица, курит, к стыду нашему, и почтенный иерей. Странно видеть сидящую за игорным столом и курящую женщину или девицу, но еще страннее, до болезни сердца прискорбнее видеть тут и служителя Церкви. О, иерей, помни, кто ты и чем ты здесь стал? Разве здесь твое место – за игорным столом? Не пред престолом ли Божиим пасомые привыкли тебя видеть? Священник Божий! Зачем этот курительный дым из уст твоих? Не курение ли фимиама пред Господом и освящение благовонным дымом кадила молящихся во храме вверено тебе? Из уст твоих исходят слова Христовы, которые суть свет и жизнь, – а теперь исходят из них клубы этого дыма, отуманивающего головы и расслабляющего чувства.

Вот еще слабость, допускаемая некоторыми священниками, – не говорю о прочих членах причта, так как внимание пасомых всегда более обращено на пастыря, чем на других, подведомых ему клириков, – это нарушение постов. Благочестивые люди не одобряют такого пренебрежения к уставам Церкви и в светских людях, а когда видят это у духовных лиц, а особенно в семье священника, то весьма соблазняются. Когда глава духовной семьи допускает нарушение постов, то он грешит сугубо: и как нарушитель заповедей, и как соблазнитель немощных, за которых Христос умер (1Кор.8:11). Поэтому он даст ответ не только за свой грех, но и за тех, кого он ввел в соблазн. А если у него есть свои родные дети, то и за них отвечать будет пред Богом, если воспитает их в том же пренебрежении к священным уставам. Много огорчения приносят такие дети воспитателям, когда поступают в духовное учебное заведение, где воспитание совершается в строго духовном духе. Поймите, отцы, какой разлад происходит в душе ваших сыновей и дочерей, когда они видят вас бесстрашно нарушающими те уставы Церкви, соблюдение которых требуется от них в учебном заведении. Что будете отвечать детям вашим, когда они спросят вас, почему здесь, дома, не требуется поста, тогда как там, у них, он неуклонно соблюдается? Не придется ли вам, отцы, говорить тогда детям своим кривду, оправдывая себя и осуждая начальников и воспитателей детей якобы в излишней строгости?

Некоторые лица городского духовенства во дни семейных праздников, когда таковые приходятся в постные дни, поставляют на стол вместе с постной пищей и скоромную. Гости, конечно, молча кушают все предлагаемое, но в то же время мысленно, а потом явно, на стороне, осуждают духовного отца за столь открытое пренебрежение церковных уставов.

О, иерее, устыдись своей слабости! Напрасно ты, возлюбленный, будешь извинять чем-либо свои дурные привычки, свои желания угождать людям, нарушая заповедь Господа и уставы Церкви. Ничем ты не оправдаешь себя в том соблазне, какой производишь своим чревоугодием среди семьи своей, среди пасомых твоих – этих младенцев веры, желающих видеть в священнике образ верным в слове и житии (1Тим.4:12). Разве не знаешь, какому осуждению подлежат соблазнители? Разве не помнишь грозного изречения Владыки нашего и Господа о соблазнителях: лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской (Мф.18:6)? Ужели мы, проповедники и учители народа, маловерно будем думать, что наши слабости не таковы, чтобы заслуживали такой кары, какой грозит соблазнителям Пастыреначальник? Вспомним сынов Илия первосвященника, соблазнивших народ своим предосудительным поведением и подвергшихся гибели, погубивших своего отца, не принимавшего достаточно сильных мер к исправлению слабостей сынов своих.

Если неприлично для священника курение табака на соблазн немощной братии, то сколь тяжкий грех будет лежать на совести того, кто допускает таковую слабость до литургии в тот день, когда он готовится к священнодействию! Желание извинять таковой грех чем бы то ни было будет только новым грехом непщевания (оправдания) вины о гресе (Пс.140:4), усиливающим тяжесть первого греха. Если грешно нарушение поста для мирянина, то грешнее для духовного лица, еще грешнее для священника; а еще тяжелей грех, когда этим производится соблазн среди пасомых, когда через это развращаются дети самих соблазнителей. Грех этот еще усугубляется, когда он не очищается покаянием. Грешник, сознающий свой грех, в очах Божиих заслуживает большего снисхождения, чем тот, кто грешит и говорит: «Это не грех» или «Не взыщет Бог!». Опасное самооправдание! Если признается грехом естественное утоление жажды, если бы кто допустил таковое пред причащением Святых Христовых Таин, то тем более грешно удовлетворение прихоти.

Итак, не обманывай себя, немощный брат, и не оправдывайся, но лучше сокрушенно покайся о немощи твоей и моли Господа, да помилует тебя и избавит от греховной привычки, дабы не испытать гнева Божия, может быть, в сей еще жизни и непременно в будущей, если покаянием и исправлением не очистишь своего греха. Внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святый поставил вас блюстителями, пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Себе Кровию Своею (Деян.20:28). Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф.5:16).

Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами!

Вы – свет мира. Вы – соль земли. (Мф.5:14,13).

Се тьма покрывает землю русскую: тьма нечестия и развращения, тьма отпадения от Бога, от Церкви, тьма поклонения мамоне вместо Бога, тьма пороков, пьянства и разврата. Кто осветит эту тьму, тьму безбожия, нечестия и развращения? Русский народ, как некогда Израиль, по пророческим вещаниям, подобен стал гниющему телу, от подошвы ног до темени главы покрытому струпами и ранами (Ис.1:6). Кто омоет гной его, кто наложит пластырь на него? Земля русская тлеет и готова к разложению – кто осолит ее, чтобы очистить от червей, грызущих ее?

Пастыри Церкви! Вы – свет мира, вы – соль земли. Измите ваши светильники из-под спуда и поставьте их на высоту, чтобы осветить эту тьму, облекшую страну нашу. Преемники апостольского служения! Вы – соль земли: осоляйте гниющие места земли, освобождайте их от червей порока и нечестия, чтобы они не растлили все народное тело.

«Вот мы, – слышится из некоторых мест, – вот мы, пастыри, стережем наши стада, кормим и питаем их». «Вот мы, – слышится с других сторон, – мы высоко держим светильники наши, чтобы освещать темноту народную». «Вот мы, – слышится еще, – мы осоливаем гниющие места народной жизни, чтобы предохранить их от гноя пороков, пьянства и разврата».

Видим, слышим вас и знаем, добрые и верные рабы Христовы; видим вас, стрегущих стадо Христово, слышим о вас, осоляющих словом облегчения народные струпы пороков и призывающих к покаянию. Ведомы вы нам – но вас так мало! Где же другие, подобные вам, поставленные быть стражами стада, и светильниками мира, и солью земли? Где они? Увы! Одни спят, другие меркнут, третьи обуяли и годны лишь для иссыпания вон, на попрание ног.

Перейдем от этой иносказательной речи к действительности. Действительно, многие пастыри не пасут вверенного им стада, хотя одеваются шерстью и питаются молоком от него. Действительно, многие держат народ во тьме, не давая ему света обучением его вере и благочестию. Действительно, многие, долженствующие быть солью для православного народа, потеряли силу соли, обуяли настолько, что годны стали только для иссыпания под ноги и попрания: небытие их было бы лучше бытия. Многие пастыри небрежно относятся к своим пастырским обязанностям: некоторые редко совершают богослужение, особенно литургию, а иные хотя и служат в церкви, но весьма небрежно, в храме так все убого, уныло, что пасомые охладевают к вере и перестают посещать богослужения; храм пустеет – пастырю как бы нет дела до этого, а пасомые идут в дом увеселения и разгула или идут на моление к раскольникам или сектантам. Некоторые пастыри, забыв свое призвание, занялись житейскими делами, торговыми предприятиями; иные завели мельницы, другие – маслодельные машины, некоторые занялись коннозаводством и отдают туда все время, все внимание, весь труд свой. У иных в приходе множится сектантство, растет раскол, у иных народ пьянствует, развращается, а они как бы и не замечают этого. Некоторые сами предаются порокам – пьянству, свободное и несвободное время проводят в картежных играх, в чтении пустых книг, газет, почти исключительно с дурным направлением. Многие до того забыли свое звание, что, не боясь Бога и не стыдясь людей, открыто пренебрегают уставы Святой Церкви о постах. В некоторых домах духовенства, даже священников, к позору духовного звания, едят мясную пищу даже в Великий пост, а посты среды и пятницы совсем пренебрегают. В таких обычаях воспитываются и дети их. Сии последние, во время пребывания в учебных заведениях соблюдая посты, пренебрегают ими, когда приезжают в домы родителей. По примеру сих они со спокойной совестью едят скоромную пищу, в церковь не ходят, даже по праздникам. Когда народ толпами идет в храмы Божии, дети духовенства в это время спят, или едят, или сидят возле домов, смотря на идущих в храм благочестивых прихожан.

Так потемнело злато, помрачилось серебро доброе; так обуяла соль, меркнут светильники.

Убоимся, отцы и братья, убоимся суда. Божия. Ведь раб, знавший волю Господина своего и не сотворивый по воле Его, биен будет много (Лк.12:47). Горе миру от соблазнов, но горе тому, через кого соблазн приходит (Мф.18:7).

Измем бревно из глаз наших, чтобы иметь возможность изъять сучок из глаз меньших братий наших. Покаемся, исправимся. Сделаем это, чтобы путем покаяния и исправления пошла за нами и вверенная нам паства.

Отцы депутаты!

Епархия наша расширяется, нужды ее увеличиваются; старые заведения ее, как старая детская одежда для зрелого мужа, стали тесны и коротки. Является необходимость удлинять и расширять их. Начало этому уже положено построением новых семинарских зданий. Теперь предстоит неотложная нужда позаботиться о расширении зданий епархиального женского училища. Нами уже приступлено к изысканию средств для удовлетворения этой потребности. Испрошено разрешение на покупку места для новых зданий училища и уже приобретено таковое. Теперь нужно изыскать средства к построению этих новых зданий, и таковые средства отчасти уже имеются в виду. Благодаря добросовестной и плодотворной деятельности свечного завода представляется возможным выстроить здания для епархиального женского училища главным образом на средства этого завода, не обременяя церквей такими налогами, какие предполагались прежде.

Но так как завод не может зараз дать всей суммы, потребной для постройки, то является необходимость сделать заем. Центральным церковным управлением нам обещан таковой кредит. Таким образом, труд изыскания средств облегчен наполовину. Требуется еще некоторая помощь от церквей. С этою целью мы обращались к духовенству епархии, приглашая его обсудить вопрос на благочиннических съездах и дать свой отзыв. К утешению нашему, большинство благочиний дало благоприятные отзывы. Некоторые простерли свое сочувствие к общему благу до того, что изъявили готовность вперед за год или за два доставить взносы, падающие на их церкви. Некоторые выражали желание, чтобы новые здания строились не на четыреста пятьдесят человек, как предполагалось, а на шестьсот. Но не скроем и того, что некоторые причты церквей южных уездов заявили якобы о решительной невозможности для них уплачивать падающий на них денежный взнос. Они при этом ссылались главным образом на оскудение церковных средств по случаю постигшего эти уезды недорода хлеба.

По некоторым соображениям, весьма небезосновательным, мы решили больше дать веры тем причтам, которые, почти при таковом же недороде хлеба, изъявили полную готовность доставить своевременно требуемые взносы без особенного отягощения своих церквей. Мы думаем, что достаток или недостаток, обилие или скудость средств вполне (или почти вполне) зависят от хотения или нехотения самих причтов, от большего или меньшего усердия их к делу изыскания средств для предполагаемых построек чрез увеличение церковных доходов, как об этом заявляли сами же некоторые священники. Нерадивые причты не находят средств к удовлетворению даже вопиющих нужд своих церквей. А рачительный священник не только легко находит все необходимое для ремонта церкви, но, если захочет сделать что-либо новое для своего храма, он сделает. Пожелает ли завести новый колокол, обновить иконостас, даже перестроить церковь – и он найдет средства к этому даже при видимой бедности прихода. Способов для этого у него много. То же можно сказать и в отношении к назревшей потребности построения новых зданий для епархиального женского училища. Вся сила заключается в единомыслии и готовности причтов самоотверженно послужить общему благу. Се, что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе (Пс.132:1).

Приступайте же с Богом к обсуждению вопроса, касающегося судьбы ваших детей и детей будущих поколений. Дайте возможность если не всем, то как можно большему числу детей духовенства получить полное образование для служения на благо Церкви, себе на пользу и на утешение родителям. Избавьте настоящих ваших детей от тесноты и духоты, среди которых они теперь живут.

Молю Бога и всех вас приглашаю помолиться, да будет даровано нам единомыслие, благорассуждение и самоотверженная готовность послужить общему благу, не ища только своих си⁴².

Отцы депутаты!

Мы опять собрали вас, чтобы обсудить и решить дело о построении епархиальных училищ. Как вам известно, Священный Синод разрешил построение нового училища в Томске по составленному плану, а относительно второго училища нам предоставлено снова войти в суждение как по вопросу о выборе места, так и изысканию средств на постройку этого второго училища и на содержание его. К сожалению, повышение цен в Томске на строительные материалы и рабочие руки не дали возможности строительному комитету приступить к постройке новых зданий Томского училища на купленном месте. Потребовалась новая смета с новой ассигновкой, чтобы начать постройку по составленному прежде и одобренному плану, или же нужно будет составить новый план построек в сокращенном виде, чтобы исполнить постройку по старой ассигновке.

Не нужно забывать, что епархиальное училище в епархиальном городе должно не только удовлетворять учебной и воспитательной потребности детей духовенства, но иметь достаточную представительность среди учебных заведений губернского города, год от года возрастающих и количественно, и качественно. Нужно строить так, чтобы после не пришлось раскаиваться в ошибках и снова пристраивать или надстраивать.

Не забудем уроков прежнего времени: что достаточно было десять-двадцать лет назад, то стало крайне тесно теперь; то же может повториться и в будущем. Население растет, будет расти и количество учащихся – поэтому нужно все делать с запасом на будущее.

Что касается постройки другого училища, то, руководясь желанием безошибочнее разрешить вопрос о выборе места для этого училища, я предложил духовенству южных округов епархии представить мне от каждого причта отдельно отзыв о том, в каком из двух городов, Барнауле или Бийске, для них более удобно и желательно иметь второе училище. К сожалению, далеко не все прислали требуемые отзывы, вследствие чего нам не представилось возможности сделать заключение по этому вопросу.

Вам, отцы депутаты, предоставляется обсудить теперь и этот вопрос всесторонне и дать свой отзыв. С решением вопроса о построении второго училища в положительном смысле вы имеете обсудить вопрос об изыскании средств как на построение этого второго училища, так и на содержание его.

Как видите, вам предстоит много труда – труда нелегкого, весьма важного, а потому требующего напряжения сил, глубокой вдумчивости и многого совещания. При этом вам нужно непрестанно иметь в сознании, что вы делаете дело Божие, а не человеческое только, что вы призываетесь к решению дела, значение которого простираться будет на многие десятки, а может, и сотни лет.

Итак, вы призываетесь на дело Божие, дело трудное. Не будем самонадеянны, чтобы не лишиться Божией помощи. Будем молитвенно испрашивать Божие благословение на дело рук наших, да дарует нам Господь дух разумения, дух совета, единомыслия и взаимного благожелательства со всяким смиренномудрием. Будем помнить, что любовь создает, а раздор разоряет.

Не забывайте и того, что архипастыри не враги своей паствы, а первые радетели, ответственные и пред Богом, пред Церковью, и пред своею совестью. Не подобает смотреть на них как на нечто такое, чему нужно всячески противиться и словом и делом, как чему-то чуждому интересам Церкви и клира. Епископу вверены людие Господни, а с ними и имущество Церкви⁴³.

Для епископа духовные нужды Церкви должны быть выше материальных, заботы о приготовлении будущих служителей Церкви – учителей и воспитателей юношества в духе веры и благочестия – для него выше забот о собирании сокровищ церковных. По свидетельству истории, епископы продавали иногда сосуды церковные, чтобы искупать пленных. Не должно быть роптания там, где сокровища церковные употребляются на духовные нужды Церкви.

Итак, с Богом, за дело святое и для епархии весьма благопотребное.

Отцы благочинные!

Я рад видеться с вами – ведь мы давно не виделись в столь многом сонме. Радость моя усугубляется тем, что имею уверенность видеть в лице вашем пособников мне – рассудительных, чуждых духа вражды и разделений, всегда вредных для общего дела. Я пригласил для настоящего общеепархиального съезда вас, отцы благочинные, а не особых депутатов епархиального духовенства, часто мне неизвестных; вы, умудренные опытом жизни и служения вашего в настоящем вашем звании, лучше других знаете состояние и нужды подведомых вам причтов и церквей.

Не буду в настоящее время преподавать вам других советов, кроме одного: ваше дело церковное, а потому святое дело. Начинайте его, как Божие дело, всякий раз с молитвою, в духе мира и благожелания. Пусть никто не ищет своих си, но только блага общего. Когда входите в дом вашего собрания, то не вносите с собой камней, запасенных для того, чтобы бросать ими в противников, ибо как взявши меч мечом погибнут (Мф.26:52), так и камень отразится камнем же, а при таком боевом каменометании никакое доброе дело не совершится; помните изречения нашей народной мудрости: где мир да любовь, там и Бог – где вражда, там и сатана. Разделение разрушает, а единение созидает. Не будем подавать соблазна ни Церкви Божией, ни людям, чуждым Церкви, нашими разделами. Свяжите себя словом чести чрез взаимное обещание не отдавать вашего дела, вашей тайны на суд внешних, не только чуждых интересов Церкви и явно враждебных ей, ищущих повода клеветать, но и не любящих ничего церковного, исходящего из любви к отечеству, к преданности своему царю-самодержцу. Не отдавайте вашей тайны чужим: они осмеют и осквернят ее.

Вашему обсуждению подлежит много вопросов. Дело ваше – наше общее дело, оно требует много труда, мудрости и опытности. Без Божией помощи совершить его невозможно – не будем же самонадеянны. Обратимся к Господу с молитвою, да пошлет и нам, недостойным, в этот последний день Пятидесятницы благодать Святого Духа, могущую умудрить нас и утвердить в мире и единомыслии.

Благодарю Бога за вас, боголюбезные отцы благочинные, благодарю и вас: вы оправдали мое доверие к вам, исполнив возложенные на вас поручения благо, добросовестно и благоуспешно. Знаю, что вам нелегко было преодолеть те препятствия, какие встретили вы при решении вопросов, предложенных на ваше обсуждение. Но ваше благоразумие нашло способы обойти таковые препятствия и прийти к мирному и единомысленному решению вопросов, касавшихся общеепархиальных нужд. Твердость духа одних, самоотречение других взяли верх над сомнительными помышлениями, возникавшими в вас вследствие недостаточного знакомства вашего с обстоятельствами дел, подлежавших вашему обсуждению, или навеянными вам со стороны желавших провести свой особенный взгляд на дело.

Я уже выразил вам мое удовольствие о том, что вы изыскали средства на устройство здания для двухклассной церковной школы с педагогическими курсами. Смею надеяться, что не весьма далеко то время, когда дело покажет, насколько действительно нужно для епархии таковое учреждение, имеющее задачею подготовлять учителей для наших школ грамоты и церковно-приходских школ, в которых епархия весьма нуждается.

Вы нас утешили единомыслием вашим с нами по делам, касавшимся общеепархиальных нужд, и мы не огорчили вас несогласием с вашим желанием о неотложном открытии свечного епархиального завода, на который вы возлагаете большие надежды. Не утаю от вас, что я немало колебался дать таковое согласие, ввиду не раз испытанных неудач по свечному делу.. Господь да исполнит во благих желания наши!

К общему утешению нас с вами, при помощи Божией настоящим съездом положено начало учреждениям, весьма полезным для духовенства: это изыскание средств к учреждению эмеритальной кассы⁴⁴ для духовенства епархии и приюта для престарелых вдов и сирот духовного ведомства. Сделано добро и для епархиального женского училища.

За все сие достойно и праведно прежде всего благодарить Господа.

Отпуская вас с выражением признательности за все, сделанное вами здесь, и с призыванием на вас благословения Божия, не могу не выразить пред вами моей убедительной просьбы о том, чтобы вы приложили все старание к осуществлению тех желаний, касающихся благоустроения епархии, какие предъявлены были пастырским посланием при начале моего служения.

Правда, призыв наш не остался тщетным: с тех пор многое улучшилось, много доброго прибавилось: число школ удвоилось; открылось много церковных попечительств, которые существуют не на бумаге только, но и на деле; подвинулось вперед образование младших членов клира; более стало и учительства по церквам. Но все это только почти в зачаточном состоянии, особенно последнее.

Обозревая церкви епархии, мы с прискорбием замечали, что далеко не все пастыри достаточно поучают свою паству.

Правда, есть пастыри весьма рачительные, у которых учительство, как церковное, так и внебогослужебное, поставлено весьма удовлетворительно: они учат с церковного амвона, учат и со школьного стула, и по домам продолжают учить; учат и больших и малых, учат и чтением назидательных книг, учат и живым словом. Но таковых пастырей столь мало, что они являются только как малые точки на белых страницах церковного учительства. Рядом с ними есть пастыри неопытные в учительстве, есть, к сожалению, нерачительные. Есть и такие приходы, где паства почти никогда не слышит от своего пастыря слова назидания. Явления неотрадные, требующие неотложного исправления. Какие же меры изыскать бы к желательной постановке дела пастырского учительства?

Опять обращаюсь к вам, боголюбезные отцы благочинные: меры к этому отчасти в ваших руках. Нужен ваш почин. Пример благочинного и в этом отношении имеет большое значение. У благочинного, отличающегося учительностью, много и священников учительных, а если благочинный не отличается этим желательным качеством, то и среди подведомых ему причтов мало бывает таковых. В записях церковных хотя и значится, что внебогослужебные чтения ведутся, но эти, якобы внебогослужебные, чтения мало приносят пользы, как иногда бесплодными остаются и проповеди, читаемые в церквах. Эти так называемые внебогослужебные чтения, большею частью совершаемые в церкви же, между утреней и литургией, не достигают своей цели. Слушателей на них бывает мало, ибо, утомленные утренним богослужением, они нуждаются в отдыхе, а для сего уходят домой или проводят время вне церкви. Таковые чтения состоят большей частью из одной статьи, прочитываемой диаконом или псаломщиком, и не всегда толково. Много требуется от слушателей терпения, чтобы, простояв утреню, без отдыха выслушать, стоя же, после утреннее чтение статей и затем литургию. Токовые же последствия чтений, совершаемых в церкви пред вечерней или акафистом. Как там, так и здесь присутствуют только весьма немногие, отличающиеся особенною набожностью и приобретшие навык к слушанию чтения назидательных книг и вообще в терпении начавшие совершать дело своего спасения. Говорим это не для порицания такового способа учительства, а к показанию недостаточности его. Добро и то, что поддерживается дух благочестия в немногих, но нельзя не желать «добра добрейшего» – чтобы дать возможность слушать проповедь о Царствии Божием и тем, которые не слышали ее, научить тех, которые остаются в полном неведении истин веры и правил жизни христианской: таковы те из сельских жителей, которые не обрели навыка посещать храм Божий каждый праздник, а из деревенских – которые или никогда не бывали в церкви (к сожалению, встречаются таковые), или ходят туда весьма редко. О таковых нужно приложить особенное попечение, чтобы они услышали проповедь слова Божия, да, уверовав, спасутся.

Что же делать, как оглашать слух тех, кто не хочет или не может сам прийти для слушания проповеди? Нужно поступать так же, как миссионер в отношении к иноверцам. Как миссионеры ходят с проповедью из юрты в юрту, из одного жилища в другое, так и приходскому священнику нужно переходить из дома в дом, дабы могли слышать слово о спасении и старые и малые, усердные и нерадивые.

Утверждаем, что там, где пасомые не знают своего пастыря, не привыкли собираться около него, он сам должен идти к ним, подавать им голос дотоле, пока они узнают его и будут собираться к нему. Нужно отыскивать каждую овцу, узнавать, где она ходит и чем питается. Полагаю, что вам не нужно объяснять значение сказанного. Но некоторым может показаться такой способ научения прихожан необычным, странным, нелегко исполнимым. Может быть, – но только сначала, а потом он станет обычным, как бы естественным и желательным. Такой способ проповеди будет сугубо полезен и для оглашающего проповедью, и для оглашаемых. Притом он так прост, что его может употреблять с пользою всякий священник, не получивший даже и училищного образования. Говорю это на основании опыта и передаю вам это, боголюбезные сослужители, для того, чтобы вы передали подведомым вам причтам. Позаботьтесь, чтобы в каждой церкви были книги, рекомендуемые для внебогослужебных чтений, например «Троицкие Листки»⁴⁵ и т. п. Не упражнявшимся в деле учительства советуйте начинать это дело так. Укажите им те статьи, которые полезно читать прежде всего, если только они сами не знают сего. Пусть неопытный священник прочитает сперва одну из таковых несколько раз, а лучше того – если изучит ее так, чтобы мог рассказать без книги. Затем пусть идет с изученной статьей в дом одного из селян. Лучше будет, если выберет для первого опыта самый бедный дом или такое семейство, где, по его мнению, примут его без смущения, а может быть, с радостью. Если чувствует в себе робость, пусть идет туда, где семья состоит из немногих – одного или двух. Войдя в дом, пусть не сразу начинает приготовленную беседу, а постепенно подготовит жильцов дома к выслушиванию таковой вопросами, например о том, говели ли они, давно ли были в церкви, молятся ли Богу и т. п. Затем пусть начнет приготовленную статью читать или рассказывать. Если при этом по себе будет чувствовать, что назначенное для чтения или рассказа исполнилось удовлетворительно, то – слава Богу: он может идти с этим же в другой и третий дом. На следующий раз пусть приготовит другую статью и поступит так же. Чрез это мало-помалу приобретается навык беседовать изустною речью, или живым словом. Год от году у священника будет увеличиваться запас материала для бесед. Годов через пять он уже способен будет говорить с прихожанами живым словом и убедительно если не в храме, то по домам и во время внебогослужебных собеседований. Обходя дома своих прихожан, он постепенно возбудит в них охоту к слушанию его душеполезных бесед. Можно ожидать, что в тот дом, куда священник намерен будет прийти для чтения или беседы, будут приходить сперва родственники хозяев или ближайшие соседи, а потом дойдет и до того, что дом, предназначенный для беседы, будет наполнен и переполнен желающими слушать чтение или беседу. Здесь удобно будет приучать слушателей и к церковному пению. Таким образом, чрез несколько лет могут быть оглашены проповедью прихожане всех селений прихода, и не останется дома, где не было бы слышно слово о спасении. Тогда явится возможность устроить внебогослужебные чтения в избранном для сего школьном или другом помещении или же в церкви, и для слушания будут собираться уже не один или двое, а десятки и сотни прихожан, которые уже не будут тяготиться продолжительностью или скучать от однообразия чтений, ибо здесь будет не одно чтение, но и пение или чтение, восполняемое живою беседою и объяснением прочитанного.

Теперь несколько слов о церковной школе. Говорят, чья школа, того и политика. Значит, где школа принадлежит Церкви, там чрез школу будет проникать церковность и в народ; если в школе преобладающее влияние будет принадлежать пастырю, то и приход пойдет за пастырем, а следовательно, пойдет к Церкви, а не от Церкви, как нередко, к сожалению, бывает теперь. Школьники – будущее стадо пастыря-священника, которое он должен пасти, питать духовно, взамен того от стада своего получать для себя питание телесное. Как воспитает он эту паству, таковою она явится пред ним в зрелом возрасте.

Понятно, сколь важно для нашего пастырского служения иметь как можно больше школ и больше учащихся. При этом нужно приложить особенное попечение об умножении числа учащихся девочек. Это – будущие матери, учительницы и воспитательницы будущих детей, будущего поколения. Знаете, сколь важное значение в деле воспитания имеет мать семейства.

Внушайте же, досточтимые отцы, подведомым вам причтам, чтобы они заботились об умножении начальных церковных школ. Нужно стараться возбудить в прихожанах любовь к церковно-приходской школе, а для сего озаботиться как можно лучше благоустроить на первый раз хотя главную церковную школу, находящуюся в селе, чтобы прихожане, воочию видя пользу грамоты, возымели доверие к школе вообще. А пользу грамоты они увидят тогда, когда церковная школа даст питомцам своим благовоспитанность, скромность и приличие во внешнем поведении, исполнение уставов Церкви, истовое и благоговейное изображение на себе крестного знамения, чинное стояние в храме, стройное пение, ясное и осмысленное чтение. Нужно притом всякому священнику поставить себе задачею непременно открыть школу грамоты во всякой деревне: не беда, если в ней будет сперва мало учащихся, – впоследствии, когда жители увидят успех в обучении, охотно будут отдавать детей своих, и школа вырастет до больших размеров: примеров этому имеем много. Знаю, что нелегко открывать школы в деревнях, но терпение и труд все превозмогут, а при молитве, привлекающей помощь Божию, и невозможное станет возможным.

Желательно, чтобы вы, отцы благочинные, разъяснили настоятелям церквей и вообще причтам и то, сколь важное значение могут иметь для них церковно-приходские попечительства⁴⁶. Таковые учреждения могут оказать великую помощь пастырям Церкви в благоустроении церквей, школ и прихода. Члены попечительств суть посредники между клиром и приходом, они помощники ему в благоустроении храма, в устроении школ. При помощи их с большим успехом, чем сколько мог бы сделать один священник, можно исправлять дурные обычаи, искоренять пьянство и другие пороки, приучать прихожан к взаимопомощи, к общественной благотворительности. Священник, стоящий во главе церковно-общественной благотворительности, привлекает к себе благорасположение и уважение прихожан. Прихожане, научившиеся помогать друг другу во имя Христово как братья о Христе, как члены единой Церкви, не могут оставаться безучастными к материальным нуждам своего пастыря. Таким образом, пастырь, научив пасомых помогать друг другу, возвысит в глазах их и свое значение, являясь пекущимся не о себе только, но и о других, нуждающихся в помощи, не собирателем только, но и раздаятелем подаяний, печальником не только о духовных, но и о материальных нуждах своей паствы. Может ли паства не полюбить такого пастыря?!

Конец слова: да будет благодарение Господу за все, что вы благоуспешно сделали здесь при Его благодатной помощи, испрошенной вами общею молитвою пред началом ваших занятий.

Да поспешествует Он Своею всесильною благодатию осуществить все, что вами предназначено и нами одобрено, и привести к желанному концу все, чему положено благое начало.

Отцы депутаты!

Ваши занятия окончились, Богу содействующу; вы возвращаетесь восвояси. Несите уполномочившим вас слово любви от нас и привет благожелания. Хотелось бы сказать вам, пастыри, соработники наши на ниве Христовой, слово напутствия, но вы, поспешающие в путь, способны ли теперь выслушать с должным вниманием, чтобы сохранить в памяти это слово и принять его к исполнению? Предметов для беседы с вами накопилось немало, но я опасаюсь теперь говорить обо всем, чтобы не утомить ваше внимание. Скажу о главнейшем.

Прежде всего напомню вам апостольское наставление Ефесским пресвитерам: внимайте себе и всему стаду (Деян.20:28).

Внимайте себе. Если когда нужно нам это внимание к себе, то в настоящее время по преимуществу. Внимайте, чтобы не подавать соблазна ни своим преданным чадам Церкви, ни чужим лжебратьям, ни иноверным. Не подавайте соблазна своим поведением ни в своем дому, ни среди вашей паствы, ни среди чужого, незнакомого общества. О, как тяжело сынам Церкви слышать или читать рассказ – правдивый ли то, или преувеличенный, или совсем ложный, – рассказ о том, как неблагопристойно вел себя «батюшка» на пароходе, или в собрании, или даже во время исполнения своих обязанностей! Здесь соблазн очевидный; грех тяжкий – такой, за который Божественным Пастыреначальником изречено: горе тому человеку, через которого соблазн приходит (Мф.18:7). Итак, внимайте себе. Внимайте, какая атмосфера окружает вас; внимайте, чем вы питаете свои мысли, свои чувства, свои расположения; внимайте, что вы читаете, если только что-либо читаете.

Внимайте и стаду, в котором поставил вас Дух Святой. Берегите стадо Христово, вам вверенное. Стойте на страже дома Божия. Знаете, как стражи охраняют вверенный им дом? Оружие у них постоянно в руках. Они не дремлют и не спят, постоянно осматривая, не подходит ли враг – вор или разбойник, чтобы украсть, ограбить хранимое. Если когда нужно охранять стадо Христово от волков, то наипаче теперь. Сами знаете, как много развелось теперь этих зверей, не щадящих стада. Если когда они опасны, то теперь по преимуществу, потому что двери двора овчаго теперь открыты: сюда могут проникнуть эти волки, уже не перелезая через ограду, а прямо входя чрез ворота, для них отворенные, и овцы так же свободно могут выходить из ограды чрез те же двери, ибо теперь время свободы, для многих гибельной. Нужно ли вам разъяснять, кто эти волки и что такое эти отверстые врата? Нужно ли говорить об этих лжеучителях – сектантских, раскольнических, этих проповедниках безбожия, безверия, об этих сеятелях мятежей, бунтов, которыми наполнилась наша страна, которые вскружили наш православный русский народ? На наше стадо пускается травля со всех сторон – и эти представители левой печати, прикрывающиеся иногда именем правой, и эти учители баптизма, штундизма и толстовщины, и эти лукавые лисицы в одежде масонства, и эти школьные учителя, нередко враги Церкви и государства, и эти развратители юношества; даже и эти, из нашего чина, сидящие там, в доме народного представительства⁴⁷, среди левых партий, – все они не с нами, а против нас, не со Христом, а против Христа, не за Церковь, а против Церкви. Все они видят в нас врагов, препятствующих им развращать народ, развращать Церковь, колебать основы государственной жизни. Сколько опасностей окружает нас – можно ли нам дремать? Можно ли входить между собой в препирательства?

Я не сказал еще об одном опаснейшем враге нашего народа, о враге, который отнимает у христиан душевное спасение, расстраивает семейный мир, вредит строю государственной жизни, который доводит народ до нищенства: имя этому врагу – народное пьянство. Гибнет православный русский народ от этого порока, гибнет он душой и телом. Это – враг опаснейший. Враги Церкви и отечества дорожат союзом с ним: чем более он будет усиливаться, чем больше будет спиваться русский народ, а спиваясь, и развращаться, тем легче врагам сокрушить мощь государства и ослабить силу Церкви. Вот на борьбу с этим врагом и призывают нас и Церковь, и государство. Дружно пойдем, возлюбленные, на борьбу с этим последним врагом, облечемся во всеоружие для борьбы с ним. Будем бороться с ним прежде всего собственным примером трезвой жизни, будем открывать Общества трезвости, будем бороться с пьянством чрез школу, оберегая молодое поколение; будем бороться с ним открытием повсюду внебогослужебных чтений о вреде пьянства, будем проповедовать об этом гибельном пороке и в храмах, и в домах, и на площадях, будем бороться с пьянством распространением книжек и листков о вреде пьянства. Пусть каждый пастырь ведет борьбу с ним теми способами, какие наилучшие у него под руками. Пускайте в ход все оружия против пьянства.

Итак, возлюбленные, внимайте себе и всему стаду, внимайте и каждой овце. Заблудшую отыщите, упавшую подымите, захромавшую перевяжите, зараженную отделите, но не оставляйте ее, а наипаче прилежите об уврачевании ее.

Благодать Господа да поспешествует нам во всем!

Приветствуя вас, возлюбленные о Господе, в день праздника Рождества Господа нашего Иисуса Христа и наступившего нового 1910 лета от рождения Его; молю Божественного нашего Пастыреначальника, да дарует Он вам силы для совершения высокого служения, к которому вы призваны, и, как Глава Церкви, да объединит всех нас, пастырей и пасомых, во едино тело Церкви и единый дух, в союзе искренности и любви нелицемерной.

Таковое единение потребно и всегда, а тем более теперь, когда враги Церкви стараются произвести раздор среди пасомых, с отчуждением их от пастырского влияния.

Внимайте себе и всему стаду (Деян.20:28), а также и родной семье, вам Богом данной, чтобы, сохранив их в целости, можно было в день Суда Божия дерзновенно сказать: «Се, аз и дети, яже ми дал еси, Господи» (Евр.2:13).

«Объединяйтесь, русские люди, я на вас рассчитываю». Этими словами самодержца земли Русской, сказанными представителям Союза русского народа⁴⁸, начинаю мою речь к вам, досточтимое собрание. Объединяйтесь, пастыри, между собою, объединяйтесь каждый с членами своего причта, объединяйтесь со вверенной вам паствой. Как архипастырь ваш, аще и недостойный, имею рассчитывать, что вы, пастыри, и сами пойдете, и паству свою поведете туда, куда указываю вам, куда и сам имею долг, и произволение, и сердечное желание идти. Приглашаю вас, пастыри и причты, прежде всего объединиться около святой матери нашей – Церкви и к этому единению вести и вверенную вам паству. Объединяйтесь под сенью Церкви. Собирайтесь в святых храмах и здесь, по заветам русской старины, помолитесь, а потом избирайте представителей для земского собора, именуемого в настоящее время Государственной Думой. Выберите туда лучших людей, которые бы постояли за интересы, которые предшествовавшими Думами были оскорбительно и обидно попираемы. Но чтобы призвать к объединению с нами нашу паству, предварительно мы сами объединимся в наших мыслях, в наших желаниях, в наших намерениях, в наших планах к осуществлению наших предначертаний. Не сомневаюсь, что все вы, пастыри, и с вами причты преданы Святой Церкви; все вы, как целовавшие крест царю самодержавному, нелицемерно преданы помазаннику Божию; все вы, как русские люди, любите свою родину – Русь святую; но нельзя не допустить, что при этом возможны среди вас разномыслия в некоторых частных вопросах.

Потому я желал бы, чтобы здесь вы предварительно поговорили между собой, объяснились и высказались со всею откровенностью.

Если где желательно единомыслие, то это в особенности между пастырями и архипастырем, между пастырями и пасомыми, – в единении сила.

Се, что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе! (Пс.132:1).

Благодатью Всесвятого Духа чрез священнодействие служителей Церкви совершено освящение этого храма. Можно предполагать, что присутствующими здесь было обращено внимание на то, что большая часть священнодействий при освящении храма совершалась в алтаре. Почему это так? Потому, что алтарь есть важнейшая часть храма. Вероятно, замечено было вами, братья, и то, что почти все священнодействия в алтаре по преимуществу относились к престолу. И это опять потому, что престол есть главнейшая часть алтаря. Если освящен престол – освящен и храм. Коснись престола что-либо могущее осквернить его или будь только сдвинут престол со своего места, он уже не священ, но требует нового освящения.

Литургия с таинственным жертвоприношением Тела и Крови Христовой может быть совершаема только на том престоле, который освящен епископом. На престоле, освященном не епископом, а священником, хотя и может быть совершена литургия, но только тогда, когда на этом престоле имеется антиминс, или, что то же, вместопрестолие, имеющий вид малой плащаницы, освящаемый епископом с помазанием его святым миром и положением в него части мощей.

При освящении престола бывают следующие священнодействия.

Уготованный для священнодействия литургии престол до освящения своего бывает обнаружен – ничем не прикрыт.

Освящение начинается окроплением престола святой водой. Затем престол тщательно измывается священнослужителями и прочно утверждается посредством мастики и гвоздей. Все священнодействия сопровождаются пением псалмов, некоторые – молитвами и оканчиваются славословиями, возносимыми архиереем. После измовения и утверждения престол рукой епископа помазуется святым миром. После этого совершается облачение его в белую одежду, или срачицу, и кругом особенным образом, крестообразно, опоясуется вервием; по окончании же этого одевается престол в цветную одежду. Затем совершается каждение престола и храма; стены сего последнего помазуются святым миром. Иконостас и весь храм окропляются святой водой; зажигаются светильники и, после обхождения вокруг церкви, на престоле, а также и под престолом полагаются святые мощи. Наконец, совершается архиереем последняя молитва, и храм благодатью Всесвятого Духа освящен.

Итак, запомните, что освящение храма совершается чрез слово Божие, молитву, окропление святой водой с каждением фимиама и чрез помазание святым миром.

Теперь, если обратить внимание на то, как совершаемо бывает над детьми Таинство Крещения, а также и на то, что совершено было над всеми нами при Крещении во младенчестве, то легко усмотрим сходство священнодействий, бывающих как при освящении храма, так и при совершении Таинства Крещения.

Пред освящением храма престол бывает обнажен – и пред крещением младенец бывает без одежды: это не просто, но знаменует то, что младенец, как сказал о себе пророк, в беззакониях зачатый и во гресех рожденный (Пс.50:7), чужд бывает одежды праведности. При освящении храма употребляется вода, окропляющая и омывающая, и при крещении младенца – вода крещальная, омывающая прародительский грех.

Здесь на престоле белые одежды (срачица) и крестообразное опоясание – и там, при крещении младенца, новая сорочка, крест и пояс.

Здесь помазание престола святым миром – и там помазание младенца тем же святым миром.

Каждение знаменует благодать Святого Духа, которая сообщается освященному храму, – и младенцам чрез Миропомазание даруются силы, нужные для благочестивой жизни.

Возжжение светильника у престола указует на Агнца, стоящего среди престола, Который, как сказано в Откровении Иоанна Богослова, вместо солнца освящает храм Небесного Иерусалима (Откр.21:23), – и возжжение свечей, вручаемых крещаемому и восприемникам, означает тот свет Христов, который просвещает всякого человека, чрез Крещение соделавшегося храмом Божиим.

Из сказанного можно уразуметь, что освящение храма есть как бы обновляющее его крещение, а крещение младенца есть то же, что освящение храма.

Из этого можно ясно видеть также и то, что как христианские храмы, так и христианские младенцы, а следовательно, и все мы – храмы Божии есмы.

Храм Божий свят. Кто храм Божий растлит, растлит сего и Бог, сказал святой Апостол (1Кор.3:17). Кто растлит, осквернит храм души, растлит – покарает такового и Бог. И о детях-младенцах сказал Господь в Своем святом Евангелии: Кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской (Мф.18:6).

Итак, берегите свою душу, берегите ваших детей, как храмы Божии, от осквернения грехом; охраняйте ту святыню, которая дарована им при крещении. Эта святыня есть благодать Святого Духа.

Сия благодать есть как бы искра Божия, которую нужно раздуть, чтобы она обратилась в пламень, пожигающий все нечистое и просвещающий храмину души. Эта благодать есть как бы семя, которое нужно растить, чтобы оно обратилось в благодатное дерево, могущее принести плоды добродетелей.

Обратите внимание, цела ли в детях эта искра Божия, растет ли в них благодатное семя, вложенное в них при крещении? Вы узнаете это из того духа, которым живут ваши дети, из тех привычек, которыми они управляются. Если дети научены вами усердно молиться Богу, если они умеют читать молитвы с подобающими поклонами, если они любят ходить в церковь, если они родителям послушны, если они не приучились ни лгать, ни воровать, ни произносить дурных слов и вообще не заметно в них дурных привычек, напротив – есть усердие ко всякому доброму делу, то это добрый признак: значит, в них есть искра Божия. Если вы стараетесь научить их закону Божию чрез грамоту, если приобрели для них святое Евангелие и приучили их читать его, то этот спасительный обычай принесет им истинное счастье здесь, на земле, и блаженство на небе. Если же, напротив, вы не найдете в детях ничего сейчас сказанного, то знайте, что в них искра Божия засыпана пеплом дурных привычек, что семя Божие лежит без роста, потому что для возрастания его нет благоприятной почвы и что вообще не было за ним того ухода, какой нужен и для ваших огородных и хлебных растений.

И на себя обратим внимание: возрастили ли мы залог благодати, полученный нами при крещении? Взглянем попристальнее на нашу душу: что в ней есть? Растет ли семя Божие или не стало ли расти семя вражеское? Не заросла ли душа наша, сперва по нерадению наших родителей, а потом по собственной нашей беспечности, тернием дурных привычек? Не очернен ли наш храм душевный грязью пороков, не осквернен ли похотью плоти, похотью очес и гордостью житейской? Если заметим что-либо таковое, то постараемся очистить все нечистое, пока время не ушло. Чем же можем очистить себя? Тем средством, которое даровало нам милосердие Божие; это средство – покаяние, эта очистительная вода – слезы.

Омоем же слезами хижину своей души, говоря в сокрушении духа: «Жизнодавче, утреннюет дух мой ко храму святому Твоему, ибо храм мой телесный весь осквернен. Но Ты, Христе, всех Царю, подаждь ми слезы теплы, да плачу мою душу, юже⁴⁹ зле погубих».

Дому Твоему подобает святыня, Господи. (Пс.92:6).

Слава Богу! Благодатью Всесвятого Духа этот храм освящен. Теперь он свят, а прежде не был таковым. Прежде здесь было собрание древ, камней, железа и других строительных материалов. А теперь это – дом Божий, обиталище Бога с человеками. Прежде все могли входить сюда без опасения, делать и говорить, как в обыкновенном жилище человеческом. А теперь входящие сюда должны помнить, что они вступают туда, где присутствует Бог, и что очи Его отверсты на входящих сюда день и ночь (3Цар.8:29). Стоящие здесь должны думать, что они стоят на небесах. Это не простое место, но дом Божий, это врата небесные (Быт.28:17).

Прежде, пока не был освящен этот храм, похититель чего-либо, принадлежащего ему, осужден был бы только как тать⁵⁰. А теперь, если бы кто похитил и столь малую вещь, как вервь, что у колоколов, или остаток горевшей свечи, тот виновен был бы как святотатец: по церковным законам – как совершивший смертный грех, а по царским – как уголовный преступник.

Прежде сюда мог входить всякий, и притом не только в храм, но и в алтарь; если бы даже животное или человек нечистый зашли сюда, это было бы то же, как если бы они зашли в простой дом. А теперь к этому престолу да никакоже коснется рука скверных. Только освященная рука может на нем священнодействовать. Если бы кто сдвинул с места этот святой престол, если бы сделало это даже лицо освященное, то понадобилось бы совершить новое освящение храма. В этот алтарь могут входить только служащие алтарю. В этом храме могут стоять только верные. А неверные или отлученные от общения церковного не могут участвовать в молитве с верными. Это – Божий, святой храм. Аще кто Божий храм растлит, растлит сего Бог (1Кор.3:17).

Если бы в этом храме было совершено пролитие человеческой крови во время брани, от чего да сохранит его Бог, или вошли неверные и совершили какое-либо нечистое дело, то храм был [бы] признан оскверненным, требующим нового освящения. Если бы осквернение храма совершено было верными, от чего да помилует нас Бог, и осквернение это сделалось бы явным, то суд над осквернившими совершился бы так же явно, как по царским, так и по божеским законам. Последствия такого суда тяжки.

Если бы кто совершил осквернение храма тайно, неведомо для правосудия человеческого, то над ним совершается суд Божий тайно, невидимо, но последствия такого суда бывают нередко явны. Так, в святоотеческих книгах читаем следующую повесть: тело одного мученика во гробе поставлено было в алтаре; когда начиналась божественная служба, тогда гроб мученика, без прикосновения к нему рук человеческих, сам собой исходил из алтаря на паперть церковную, а после окончания службы таким же образом возвращался назад. По откровению некоему благочестивому мужу оказалось, что этот мученик состоял под отеческим запрещением. Как мученик, он получил венец мученический, а как связанный духовным отцом, он не мог находиться с верными во время священнослужения. Но после того как даровано было ему разрешение от связавшего его, гроб его более уже не выходил из храма. Так совершается суд Божий над тем, кто недостойно стоит в храме Божием и недостойным своим присутствием оскверняет его. Дому Божию подобает святыня (Пс.92:5), поэтому дом Божий должен быть сохраняем в святости.

Блюдите же, возлюбленные, святыню, которая с этого дня дарована этому храму, сохраняйте святой храм в чистоте и опрятности. Не доводите этот благолепно украшенный храм до разрушения и обветшания, но старайтесь скорее, с полной готовностью исправить и возобновить в нем то, что станет тлеть или портиться. Не допускайте в нем той нечистоты, грязи и черноты, каких не допускают некоторые из вас и в домах своих. Когда загрязнится помост или стены его, то пусть ваши жены и дочери охотно соберутся сюда, когда приглашены будут, и очистят накопившуюся грязь, побелят то, что почернеет. Бойтесь входить в этот храм в нечистой одежде, с нечистым телом; и в душах не приносите сюда нечистых, суетных воспоминаний. Жены и дочери ваши пусть приходят сюда в приличных одеждах, но пусть не наряжаются так, чтобы привлечь на себя внимание присутствующих здесь; пусть никто не приходит сюда, не примирившись с тем, кого он обидел. Господь не услышит здесь молитву того, на кого жалуется обиженный им в расчете за работу или обидевший лукавством в работе. Бог не примет молений того, на кого плачется пред Богом вдова или сирота, которым он отказал в помощи.

Храните святость храма не только внутри его, но и с внешней стороны. Бойтесь каким-либо образом оказать непочтение или неблагоговение к нему. Никто да не пройдет мимо храма, не обнажив головы своей и не поклонившись Тому, Кто пребывает в храме Своими пречистыми Тайнами, не воздав чести святому мученику, на мощах которого совершается священнодействие Евхаристии. Благоговейно воспоминайте и того святого, имени которого посвящен сей храм.

Да сохранит вас Господь от того, чтобы кто-либо дерзнул пройти или проехать мимо храма с мирскими песнями, со смехом или с недобрыми речами. Всесвятой Дух, освятивший этот храм, да дарует нам силу не только быть всегда неповинными пред святым храмом, но и да соделает нас способными к воспринятою той благодати, которая дарована ему для нашего благополучия и вечного спасения, дабы мы могли чрез двери сего храма достигнуть дверей рая и войти в небесные обители, где слышится празднующих глас непрестанный и где вкушается бесконечная сладость зрящих неизреченную доброту лица Божия.

Для вас, возлюбленные переселенцы, настоящий день есть день великой радости. Прибыв сюда издалека, вы тосковали по родине; здесь для вас было все не то, что вы привыкли видеть у себя там, на «старине». А особенно скучно было вам без храма Божия: без него и праздник был для вас как бы не праздником, и приволье здешних мест после прежней тесноты не радовало вас, потому что не было у вас главного, с чем вы сроднились, чем вы на родине более всего утешались, – не было у вас церкви, не слышали вы по праздникам звона колокольного. Бедность ваша не давала вам возможности и думать о построении дома молитвы. Но вот теперь, по милости Божией, случилось то, чего вы не чаяли. По изволению царственного печальника о вас, переселенцах, у вас теперь свой храм, просторный, благоукрашенный, такой, какого вы сами никогда не выстроили бы, разве ваши дети и потомки, да и то чрез десятки лет. Все потребное на первый раз для храма приобретено и даровано, и храм этот сегодня, благодатью Божией, при священнодействии служителей Церкви, освящен. Воистину сей день сотвори вам Господь, чтобы вы возрадовались и возвеселились в онь (Пс.117:24), чтобы сеющие слезами пожали радостию (Пс.125:5). При храме устроена и школа, и дома для церковного причта; значит, есть надежда – у вас будет и свой священник. Это будет радость. Велика милость Божия к вам. Теперь только остается вам спокойно жить да благодарить Бога. Видели вы на себе милость Божию, и впредь уповайте на нее. Только старайтесь всегда быть достойными таковой милости, а для этого живите по Божьему. В церковь ходите, в грехах кайтесь, а лучше берегитесь грехов. Живите между собой в мире и единомыслии. Друг другу помогайте, один другому на погибель яму не ройте. В семейной жизни храните любовь и согласие. Мужья, любите своих жен... Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу (Еф.5:25,22). Детей воспитывайте в страхе Божием, учите их грамоте, учите их с раннего возраста молиться Богу. Вином не упивайтесь (Еф.5:18). У вас теперь своя земля, поэтому крепко держитесь одного места. Если придет кому-либо из вас помысл переехать в другое место, то гоните его, как помысл от лукавого. Стройте дома, сейте хлеб, заводите рабочий и всякий другой домашний скот, занимайтесь ремеслами и всем тем, что нужно для домохозяйства, чтобы вам можно было жить безбедно, не только не нуждаться в посторонней помощи, но иметь возможность долги и подати платить, семью кормить, и церковь Божию с причтом содержать, и нуждающимся помогать.

Паче всего храните союз со своей матерью – Церковью Православной. От врагов Церкви, скрывающихся пока в глубине тайги, вам доведется слышать клевету на эту святую, непорочную мать вашу. Отвращайте слух ваш от этих злоречий, но не смущайтесь ими. Будьте тверды в православии, неизменны в любви к святой матери вашей. Помните Господни милости к вам. А также будьте благодарны к тем, чрез кого Господь явил вам Свою милость. После Бога первый вам благодетель – благочестивейший государь Николай Александрович. Печальник о своем народе, он принял вас, переселенцы, в свою особенную отеческую заботу. Унаследовав вместе с престолом и чувство любви к своему народу от державного родителя своего, в Бозе почившего царя-миротворца, благочестивейший государь Николай Александрович приумножил эту любовь в своем добром сердце. Заботясь о благе подданных своих, добровольно переселяющихся в Сибирь, он повелел учредить особенный переселенческий капитал в память своего в Бозе почившего царственного родителя Александра III, под названием Фонда Александра III⁵¹. Этот капитал составился прежде всего из личных пожертвований царственных особ, а потом приношений частных лиц. На средства этих благотворителей устроен и настоящий храм.

Итак, вы, так много облагодетельствованные, находитесь в долгу пред вашими благодетелями. Чем вы будете уплачивать ваши долги неоплатные? Прежде всего постарайтесь уплатить вашей благодарной памятью о благодетелях ваших: усердно молитесь за них и за их сродников, о которых они заповедали молиться. Молитесь за благочестивейшего царя и дома у себя, и в церкви. В царские дни все приходите в церковь; пусть будут эти дни для вас и детей ваших праздниками, днями особенной молитвы за царя, как своего благодетеля. Молитесь и за почивших предков его – родителя его императора Александра III⁵² и деда Александра II⁵³. Сей последний государь, царь-освободитель, освободил многих из вас из-под крепостного состояния, а царь-миротворец безземельных вас наделил землей, предоставив вам право переселяться на свободные земли Сибири. Августейший сын сего государя, ныне благополучно царствующий император Николай Александрович, храня завет предков, заботится о благоустроении быта вашего на этих новых землях. Помните эти царские милости к вам и передайте благодарную память о них вашим детям. Постарайтесь в сердцах их воспитать любовь к царю и преданность царственному дому. Будьте благодарны и к тем начальникам, которые являлись в отношении к вам усердными исполнителями милостивых царских велений и благопопечительными ходатаями за вас в ваших нуждах, добрыми советниками в недоумениях ваших и радетелями о вас, жертвовавшими своим покоем, а иногда и своим здоровьем. Утешайте их вашим послушанием, вашим благоповедением, вашей заботливостью о благоустроении вашего собственного быта.

Наконец, будьте благодарны к тем, кто жертвовал свои средства на устроение этого храма, кто трудился в постройке его.

Храните этот храм, заботьтесь о поддержании его целости и благолепия. Грешно было бы, если бы вы стали ожидать, чтобы кто-либо другой, а не вы сами производил и починку в храме, если она понадобится, или охранял его имущество.

Если вам дан будет священник, то примите его с любовью, оказывайте ему почтение и послушание и не оставляйте его в телесных нуждах, а он будет служить вашим духовным нуждам.

Итак, радуйтесь, молитесь, благодарни бывайте (Кол.3:15). Господь да дарует вам довольство во всем, дабы вы, всегда и во всем имея всякое довольство, были богаты на всякое доброе дело (2Кор.9:8).

Сей дом Отец созда, сей дом Сын утверди, сей дом Дух Святый обнови. (Стихира на обновление храма).

Храм сей посвящен имени Святой Живоначальной Троицы. Следовало бы и ожидать, что под покровом Премудрого все устроится целесообразно, под рукой Всемогущего не будут иметь места какие-либо препятствия, в деле Всеблагого не будет иметь места какая-либо неприязнь. Но при внимательном рассматривании истории устроения этого святилища с первого раза может показаться, что Тот, Кому был посвящаем этот храм, как бы совсем не принимал его под Свое премудрое, всесильное и благое покровительство. Ибо те события, которые имели место при устроении этого храма, при обычном течении дел человеческих не могли привести к назначенной цели – напротив, они могли привести к другому концу: к разорению, а не к созиданию. Богохульно было бы думать, что Премудрый мог допустить в совершении этого дела средства, не приводящие к цели, что Всемогущий не мог устранить тех препятствий, какие встречались при созидании храма, Всеблагий – допустить власть духа злобы. Поэтому для ума неблагопросвещенного может показаться одними словами, без значения, без соответствующей действительности то изречение, которое поставлено в основание настоящего слова: Сей дом Отец созда, сей дом Сын утверди, сей дом Дух Святый обнови. Но если мы будем взирать на судьбу устроения этого храма очами веры и, не останавливаясь на внешнем, будем вникать во внутренний смысл всего совершившегося при устроении этого храма в течение пятидесятипятилетнего времени, то увидим здесь следы премудрости, силы и благости Божией.

Для уяснения сейчас сказанного внимательно вникнем в обстоятельства, которыми сопровождалось устроение этого святилища. Прежде всего мысленному взору нашему представляется, что чрез все время устроения этого храма, от основания его до настоящего дня освящения, события, относящиеся к устроению его, носят отпечаток лишений, нестроений и вообще много такого, что могло служить препятствием к благоуспешному ведению дела строительства, видны как бы чьи-то усилия к уничтожению начатого храмоздания. Над этим храмом Живоначальной Троицы как бы повторилась участь второго Иерусалимского храма Иеговы, который был оставлен строителями на половине работ по причине многих препятствий, встреченных ими при производстве строительных работ. Оставив храм, иудеи занялись построением собственных жилищ. Свою небрежность в этом отношении строители хотели оправдывать тем ложным предположением, что якобы еще не пришло время построения храма Божия. На обличение их и для возбуждения готовности к продолжению оставленной постройки послан был пророк Аггей, который в обличительной речи своей от лица Божия говорил народу и представителям его: «Не пришло еще время, не время строить дом Господень»... А вам самим время жить в домах ваших украшенных, тогда как дом сей в запустении? <...> Обратите сердце ваше на пути ваши. Вы сеете много, а собираете мало; едите, но не в сытость; пьете, но не напиваетесь: одеваетесь, а не согреваетесь; зарабатывающий плату зарабатывает для дырявого кошелька. Ожидаете многого, а выходит мало; и что принесете домой, то Я развею. – За что?.. За Мой дом, который в запустении, тогда как вы бежите, каждый к своему дому» (Агг.1:2,4–6 ,9).

Не то же ли было и здесь, с этим храмом? Не так же ли думать о нем готовы были некоторые, а может быть многие, что не время строить дом Господень, и стали строить свои домы, устроять здания для общественных увеселений, созидать храмы наук и искусств? Там, при построении Иерусалимского храма, Господь возбудил дух правителя народного и первосвященника к возобновлению строительных работ – и здесь было нечто подобное: и здесь был возбужден дух главы города и святителя-первосвященника, которые и увлекли за собой дух городских обитателей к восстановлению развалин храма. Пошли приношения крупные и мелкие; храм стал расти не по годам, а как бы по дням и часам – откуда что бралось! Назначенный в мыслях человеческих к уничтожению, храм этот, по чудному устроению Всезиждущей и Живоначальной Троицы, явился теперь в такой красоте и величии, каким мы его видим. Насколько этот дом Святой Троицы был жалок, беден, уничижен в дни смирения своего, настолько он любезен и великолепен теперь, хотя еще и скуден средствами для будущего своего существования.

Посмотрим теперь, подобно жителям Иерусалима, и мы на пути свои – на жизнь нашу. Не с того ли времени стал возвышаться, украшаться и увеличиваться этот город, как стал воздвигаться из развалин этот храм? Почти все предприятия города увенчиваются успехом; на него как бы стало изливаться благословение на благословение. Городу дается слава и богатство: слава – по причине сосредоточения в нем центров наук, искусств и возрастающего благочестия, а богатство приходит водными и сухими путями и другими источниками. Взирая на величие, красоту и на совершившееся в сей день освящение этого храма, кто верующий может сказать, что Тот, Кому он был посвящен, не мог устроить его соответственно подобающему ему величию и назначению, чтобы храм этот был местом пребывания Триединого Бога? Кто дерзнет усомниться в той истине, что сей дом Отец созда, сей храм Сын утверди, сей храм Святый Дух обнови?

Во всех событиях полустолетнего созидания этого храма не ясно ли проявлялась сила Божия, совершавшая в немощах (2Кор.12:9), и благодать, оскудевающая восполняющая даже до сего дня?

Предполагаем возможность вопроса: эти препятствия, которые трудно перечислить, эти нестроения, среди которых совершалось построение и благоукрашение храма, – как согласовать все это с мыслью о всемогуществе, премудрости и благости Того, Чье имя наименовано на этом святилище?

Нетрудно это сделать, ибо здесь нет противоречий, – напротив, здесь-то и видна сила Божия, совершающаяся в немощах человеческих, здесь-то и видна премудрость, препобедившая греховные мудрования человеческие, здесь-то и видна благость Божия, не побежденная злой волей человеческой. Храм устроился без средств, заранее предопределенных; храм устроился среди великих препятствий, грозивших ему уничтожением; храм устроился среди многих нестроений, грозивших остановкой строительного дела, – а все это не для того ли было допущено, чтобы не похвалилась никакая тварь пред Богом, но чтобы во всем прославился Тот, без помощи Которого не созидаются даже жилища человеческие: Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его (Пс.126:1), тем более не мог быть создан храм Тому, Кого вместить не может ни небо, ни земля. Истинно слово: «Без Троицы дом не строится»; тем более не мог бы строиться храм, достойный Святой Троицы по тому величию и благолепию, какие мы видим в этом святилище. Мало того, что нам дарован столь благолепный храм для молитвенных собраний всего городского населения во дни нарочитых торжеств, храм, посвященный имени Святой Живоначальной Троицы, но в событиях устроения его нам даровано и некое назидание, именно: в судьбах этого храма показан образ устроения Церкви Христовой, ибо храмы устрояются во образ Святейшей Церкви Христовой, которая есть тело Его (Еф.1:22–23; Кол.1:24) и о которой Он предрек: создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (Мф.16:18). Покажем некоторые черты сходства в устроении этого храма и созидания Христом Церкви – тела Своего.

В первые дни бытия Святой Христовой Церкви, в период апостольский, устроение ее совершалось быстро; Церковь Божия каждый день множилась; так, в один день после апостольской проповеди присоединилось к ней три тысячи народа (Деян.2:41); в другой день, после чуда исцеления апостолом хромого, крестилось пять тысяч (Деян.4:4). У верующих было сердце и душа едина (Деян.4:32). То же было и в начале устроения этого многострадального храма: работы пошли было быстро, между строителями было полное единомыслие.

Затем на Святейшую Церковь Христову воздвигается гонение от иудеев; первомученик Стефан побивается камнями. Нечто подобное видим и в начале устроения этого храма: после первого благоуспеяния его постигает крушение; грудами камней покрываются тела оставшихся внутри здания людей; кровь их смешивается с прахом разрушившихся стен.

После гонения от иудеев Святой Христовой Церкви грозило уничтожение ее во время мученичества. Ереси раздирали ее на части. – И для храма сего было время страдания и скорбного раздирания. Это было тогда, когда пререкания ради его разделили строителей на части; раздоры и нестроения готовы были остановить дальнейшее строение его. Храм сделался предметом толкований, иногда оскорбительных для него, намерений злых, хотя, по милости Божией, и не состоявшихся. Так, одни говорили, что крушение постигло здание храма потому, что оно основано было на месте, оскверненном кровью преступников, казнь над которыми совершалась прежде якобы здесь. Другие намеревались было разобрать груды развалин и снова начать постройку, но желание их так и осталось одним желанием: обещанное для храма получило другое назначение.

После времен гонений и ересей для Вселенской Церкви последовало разделение ее, как единого тела, на две половины, а потом каждой половины на несколько частей. Следы печального деления были видны и в судьбах этого храма. Но об этом полезнее молчать, чем говорить. Для Вселенской Церкви Христовой было и еще тяжелое время – это так называемое время возрождения наук и искусств, время восстановления языческого богопочитания⁵⁵. Это было тогда, когда лжеименное знание стало во вражду к Евангелию; когда вместо Христа и великих дел Его стали говорить о языческих богах Олимпа, Греции и Рима и их студных⁵⁶ деяниях; когда вместо храмов охотнее стали строить дома увеселительных зрелищ; когда церковным собраниям стали предпочитать собрания в домах увеселений; вместо постов началось постоянное мясоястие, вместо покаянных коленопреклонений – греховные игры и сладострастные танцы. Если внимательно присмотримся к событиям устроения этого храма, то и здесь увидим нечто подобное, ибо и у него было время, когда грозило ему полное уничтожение. Когда у одних являлось желание восстановить храм, другие давали совет вместо этого создать дом для увеселительных зрелищ и, как бы для большего поругания священного здания, лежавшего в развалинах, поставить вблизи его театр. Другие желали разобрать и уцелевшие остатки стен и основания, но не для того, чтобы вновь создать храм молитвы, а для устроения из его материала храма для науки.

Проходит много лет со дня основания и разрушения домов, общественных зданий, учебных заведений, являются театры, цирки, устраивается искусственное освещение домов и улиц, а храм Триединого стоит в запустении, в скудости и мраке. В городе все расцветало, развивалось, а на развалинах храма вырастал лес запустения.

Но вот после более чем полустолетнего времени строения своего храм Святой Троицы, испытавший на себе разрушение своих стен, нестроение среди строящих, уничтожение со стороны недоброжелающих, от всех – оставление, оскудение, в конце всего как бы неожиданно, к удивлению всех, является в величии и красоте, достойных Того, Чья десница невидимо для строящих созидала его, Кто во время смятений и колебаний утверждал его и Чья благодать нас собрала здесь, чтобы видеть освящение его.

Все это не служит ли некоторым подобием и Святой Церкви Христовой, когда она, в определенное для нее время, явится во всем величии, подобающем ей как прославленному телу Христову, во всей красоте Святейшей Невесты Христовой, во всей силе, достойной Божественного Главы ее, по непреложному Его обетованию: создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (Мф.16:18)? Придет конец уничижению, гонению и страданию Церкви Христовой, как приходит конец всему этому для сего храма Святой Троицы, и для Церкви Христовой настанет день, когда Христос – Глава и Жених ее – пошлет Ангелов Своих, и соберут все соблазны, всех творящих беззаконие, всех оскорбителей Невесты Его и ввергнут их в пещь огненную, а она, эта Невеста, воссияет, как оная жена из книги Откровения, облаченная в солнце, и луна под ногами ее (Мф.13:41; Откр.12:1).

Настанет брак Агнчий, когда чада Христовы, рожденные от Него благодатью Всесвятого Духа чрез Церковь, воссядут за трапезой, уготованной в Царствии Небесном, и возлягут на ложах своих, чтобы почить от трудов своих.

И все это совершится непременно и так же неожиданно и дивно, как совершилось строение, украшение и освящение этого дивного храма Святой Троицы.

Итак, истинно: сей храм Отец созда, сей храм Сын утверди, сей храм Дух Святый обнови. Слава Тебе, Пресвятая Троице, Боже наш!

И нас, Вседержителю Царю, храмы Духа Божия сотвори, а потрудившихся в устроении и благоукрашении сего храма благослови, освяти и на небесех жити сподоби. Спаси, Господи, и помилуй и всех собравшихся на торжество сие из любви к Тебе и к храму святому Твоему.

Храмы освящаются для совершения в них священнодействия литургии. Вечерню, утреню и часы можно совершать в неосвященном храме, даже в простом жилом доме, а литургию – только на освященном престоле или на освященном антиминсе. Возможен при этом вопрос: почему для одной литургии нужно освящение престола или антиминса? На разъяснение этого вопроса, вызываемого не одним любознанием, но и потребностью для каждого верующего ясного понимания одного из важнейших священнодействий, совершаемых в Церкви, употребим несколько настоящих священных минут.

На литургии совершается одно из величайших Таинств церковных – святейшее Таинство Евхаристии. Евхаристия значит «благодарение». Так называется то Таинство, которое установил Господь Иисус Христос, преподав святым апостолам под видом хлеба Свое Пречистое Тело, а под видом вина – Свою Пречистую Кровь. В Евангелии сказано, что прежде преподания апостолам Своего Тела и Крови Господь Иисус Христос взял хлеб и благодарил, то есть воздал хвалу Богу Отцу (Лк.22:19). От этого слова «благодарил» и все Таинство именуется Благодарением или Евхаристией.

Итак, Евхаристия есть принесение Богу дара, Таинство Благодарения. Но благодарение может состоять из одних слов хвалы и благодарности Богу, а таковое благодарение бывает на всяком богослужении и может совершаться на всяком месте. Евхаристия же бывает только в освященном храме. Значит, здесь не одни слова благодарения, а есть нечто особенное – дар священнейший, для которого требуется и место освященное. Этот священнейший дар и есть Святейшее Тело и Пречистая Кровь Господа нашего Иисуса Христа, приносимые в жертву Богу Отцу. Иисус Христос, преподав Свое Пречистое Тело и Кровь ученикам и апостолам Своим, сказал: Сие творите в Мое воспоминание (Лк.22:19). Во исполнение этой заповеди святыми апостолами по научению Духа Божия установлена Божественная литургия. Хотя и вся литургия есть воспоминание о Господе Иисусе Христе, но главнейшая часть ее, когда совершается освящение и принесение Святых Даров, есть не только воспоминание о Нем, а повторение того, что Он Сам благоволил совершить. Здесь хлеб и вино не образ Тела и Крови Христовой, а самое Тело и Кровь Христовы. Здесь приносятся Богу не одни слова умилостивления и благодарения, а величайшая Жертва умилостивления и благодарения, не один хлеб и вино, как приносят елей или свечи, золото или камни дорогие, но под видом хлеба драгоценнейшее Тело Христово и под видом вина святейшая Кровь Его. Здесь священник является только приготовителем вещества для Таинства и произносителем слов тайнодействия, а священнодействует Святой Дух, употребляя язык и руки священника как видимое орудие Своих действий. До освящения Даров священник молится за себя и народ, а по освящении их Сам Христос священнодействует: Он и Архиерей приносящий, и Агнец приносимый, и Бог, приемлющий приносимое, и Раздаваемый в снедь верным. Поэтому когда литургию совершает архиерей, то по освящении Даров, когда Иисус Христос является на святом жертвеннике Пречистым Своим Телом и Кровью, архиерей отлагает с себя знамение архиерейства – омофор и все молитвы и благодарения совершает Богу и Отцу именем и ради имени Иисуса Христа, здесь присутствующего.

Из сказанного видно, что во время литургии присутствует Сам Бог, не благодатью Своей только, но самым существом Своим: Дух Святой освящает Таинство, Сын Божий присутствует Телом и Кровью и священнодействует, Сам Себя принося в жертву Отцу, а Бог Отец, неразлучно пребывающий с Сыном, приемлет Тело и Кровь Его как жертву благодарения и умилостивления за грехи мира. Если же здесь Бог присутствует существом Своим, то место присутствия Божия должно быть свято, неприкосновенно для грешных, не освященных благодатью Божиею людей. Объяснительные образы этого можно обретать в Ветхом Завете. Когда Моисей хотел приблизиться к купине⁵⁷, в которой был Бог, глаголавший с ним, то услышал от купины голос: Моисее! Моисее!.. Не приближайся семо: изуй сапоги от ног твоих: место бо, на немже ты стоиши, земля свята есть (Исх.3:4,5). И Моисей изул сапоги с ног своих из благоговения к святому месту пребывания Божия. На горе Синайской Господь, видимо являя Свое присутствие в гласе трубнем, в облаке темном, в громе и молниях, позволил только Моисею взойти на гору чтобы принять от Бога закон, а из народа израильского, стоявшего при подошве горы, никому не позволено было приближаться к ней, а если бы кто сделал это, даже зверь, должен быть предан смерти. Из этого усмотреть можно, как святы, неприкосновенны для людей места присутствия Божия. А так как во время литургии Бог существенно присутствует на святом престоле, то это место должно быть свято, неприкосновенно для обыкновенных людей. Как там только Моисей, избранник Божий, мог приблизиться к месту присутствия, так и здесь только священники могут предстоять пред престолом благодати, только служащие алтаря могут присутствовать в алтаре.

Укажем и еще один пример. В Ветхом Завете Господь повелел тому же Моисею и Аарону первосвященнику, брату Моисея, устроить скинию и освятить ее. В ней Господь назначил место для Своего особенного присутствия, которое называлось Святое Святых; сюда мог входить только архиерей, однажды в год, с кровью жертвенных животных. В этой же скинии назначено было место для священников, называвшееся Святое. Но народ не мог входить в скинию: он стоял вне. Господь повелел только здесь приносить жертвы ветхозаветные. А вне скинии, в другом месте, нигде не было позволено приносить жертвы. Скиния была освящена по повелению Божию особенным образом. Когда совершалось освящение ее, явилась слава Божия в виде светлого облака, свет которого был столь велик, что священники не могли присутствовать здесь из страха и благоговения (3Цар.8:10–11). Эта скиния служила образом новозаветных храмов: и они освящаются благодатью Святого Духа чрез молитву, омовение и помазание святым миром, и только в священных храмах может быть приносима святейшая Жертва Тела и Крови Христовых, Жертва, прообразованная в Ветхом Завете телом и кровью жертвенных животных. Как там назначены были места для священников и места для народа, так и здесь: алтарь – для священников и диаконов, клиросы – для певчих, а остальная часть храма – для народа.

После этого, думается, вам, братья, понятно, почему литургия совершается только в освященном храме. Из сказанного можно уразуметь, сколь важное священнодействие совершается во время литургии и с каким благоговением должно стоять во время священнодействия ее. Истинно, храм христианский есть скиния, обиталище Бога с человеками; истинно, здесь Своим существом присутствует Сам Бог, Которому со страхом предстоят Силы Небесные. С каким же страхом и благоговением должны предстоять здесь люди! Итак, стояще во храме славы, на небеси стояти да мним⁵⁸. Станем же добре, станем со страхом, вонмем, святое возношение Тела и Крови Христовой в мире приносити. Будем памятовать, что мы в священнейшие минуты литургии стоим не одни, но тогда и Силы Небесные с нами невидимо служат, воспевая Трисвятую песнь: Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф! Поэтому и мы отложим всякое житейское попечение, чтобы и нам с сими Небесными Силами взывать и с совершителями Таинств говорить: «Свят еси и Пресвят, Ты, Боже Отче, и Единородный Твой Сын, и Святый Дух! Свят еси и Пресвят и великолепна слава Твоя, Иже мир тако возлюбил еси, яко и Сына Своего Единородного дати, да всяк веруяй в Него не погибнет, но имать живот вечный. Тебе убо поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи, и молим Ти ся, Боже наш, низпосли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащия Дары, якоже быти причащающимся им во трезвение души, во оставление грехов, в приобщение Святаго Твоего Духа»⁵⁹.

Наш город растет. На наших глазах в нем возникло много обширных и прекрасных зданий – то для учебных заведений, высших и средних, то для правительственных, торговых и промышленных учреждений. Растет и население города: там, где прежде был лес, ныне улицы; где были ямы, там строятся дома. Рост города еще более будет виден, если мы сопоставим сведения о его состоянии в прежние времена со статистикой его настоящего времени. В конце XVIII века в нем было около 8 тысяч жителей, а теперь более 60 тысяч. В 20-х годах минувшего столетия в нем было только три каменных дома – казенных, а обывательских каменных совсем не было. Ныне мы повсюду видим каменные строения. Прежде было в городе только одно училище, духовное, а ныне учебных заведений в городе столь много, что трудно и перечесть. Ныне и освещение города, и предполагаемое снабжение его водой совсем иные, гораздо лучшие, чем в старые времена. Только одна сторона городской жизни остается как бы забытой, неподвижной, к великому сожалению, – это сторона, имеющая первенствующее значение в благоустроении жизни всякого христианского общества. Я говорю о недостаточности храмов для удовлетворения религиозных потребностей городского населения.

Статистическая справка города Томска показывает нам, что в минувшее столетие, при восьмитысячном населении города и при полном отсутствии каменных обывательских домов, в Томске было семь каменных церквей – значит, по одному храму почти на каждую тысячу жителей. А ныне, почти при пятидесятитысячном православном населении, имеется только десять приходских церквей, в том числе и кафедральный собор. Правда, есть еще и домовые церкви, но их нельзя принимать в расчет, ибо они не могут вполне удовлетворять потребности прихода. Значит, в течение почти ста тридцати лет, когда население увеличилось почти в восемь раз, построено только три храма. А следовало бы построить двадцать или по крайней мере десять церквей. Мы говорим это не для того, чтобы упрекнуть кого-либо в недостатке внимания к религиозным потребностям городского населения, но только для того, чтобы обратить чье-либо внимание на положение дела и этим показать, сколь необходима для города постройка храмов, особенно на окраинах его, подобных настоящей части города, и в то же время показать, сколь важное значение имеет начатая постройка храма в этом месте, куда мы сегодня собрались.

Ведь храм есть место особенного присутствия Божия. Близость храма даст верующему особенно отрадное чувство близости к нему Бога.

Храм есть место, где верующие являются пред лице Господа, чтобы изливать пред Ним свои молитвы, славословия, благодарения.

Храм есть место, где очи Господни бывают отверсты день и ночь на приходящих туда с верой и благоговением и уши Его открыты, чтобы внимать молитвам молящихся.

Храм есть место, где верующие входят в ближайшее таинственное общение с Господом чрез приобщение Его пречистых и животворящих Таин.

Храм есть не что иное, как дом Божий и врата небесные (Быт.28:17).

А если это так, то сколь велика честь тем, кто удостаивается быть строителями или участниками в строении храма Божия, этого священнейшего чертога Царя Небесного!

Если храм Божий бывает источником столь многих и великих благ, то сколь велико счастье тех, кто, не имея этого сокровища и не будучи в силах сами приобрести таковое сокровище, получают его неожиданно, без всякой заслуги с их стороны!

Если храм есть величайшее сокровище, то сколь велика должна быть благодарность тех, которые получают такое сокровище, – благодарность к Господу, благодарность и к тем, чрез кого даруется оно.

Все сказанное сейчас о тех высоких благах, какие доставляет христианину устроение храмов Божиих, не налагает ли на обитателей города, а особенно на обывателей этой окраины, обязанности своими приношениями и другими мерами содействовать скорейшему окончанию начатой постройки храма?

Но так как успех человеческих предприятий зависит не от одних усилий человеческих, а от Божией помощи, так что без нее не устроить и простого жилища, тем более дома Божия, то будем молиться, чтобы Господь поспешествовал Своею благодатью благоуспешному окончанию постройки этого храма, а строителей и попечителей о нем сохранил бы в вожделенном здравии и благополучии, за труд и дары любви их воздал бы Своею милостью и здесь, на земле, и там, на небесах.

Сказал Иаков: истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал! И убоялся и сказал: как страшно сие место! это не иное что, как дом Божий, это врата небесные. (Быт.28:16–17).

До сего дня это величественное здание, как дело рук человеческих, было не чем иным, как только собранием строительных материалов – камней и дерева, скрепленных железом и известью. А теперь, после совершившегося здесь священнодействия, здесь уже не то, что видят наши взоры: это уже дом Божий, это врата небесные. Отныне здесь благоволит обитать Бог; отныне очи Его будут обращены на место сие день и ночь. Входящие сюда да входят как во врата, ведущие к небу. Стоящие здесь да помышляют, что они стоят на небесах.

Этот алтарь есть святое святых, куда могут входить только освященные. Этот престол есть седалище Царя Славы; он есть и жертвенник, на котором приносится всесвятейшая Жертва – Тело и Кровь Агнца Божия, от века закланного за грехи мира. Эти стены храма суть образ вселенной, в которой пребывает Бог, имея престолом небо, а землю – подножием Своим.

Это здание есть уже храм Божий. А храм Божий свят. До настоящего времени всякий мог входить не только внутрь этого здания, но и в алтарь и говорить и делать все, что делается в жилищах человеческих, не опасаясь подвергнуться особенной ответственности как оскорбитель святыни. Но теперь да молчит здесь всякая плоть человеча... и ничтоже земное в себе да помышляет: Царь бо царствующих и Господь господствующих отныне будет приходить сюда, чтобы заклатися и датися в снедь верным⁶¹. Никто да не дерзнет взять что-либо из принадлежащего этому святому храму, чтобы не быть осужденным за тяжкий грех святотатства. К этому престолу и ко всему, что ему принадлежит, да никакоже коснется рука неосвященных.

Говоря об этом новоосвященном храме, принадлежащем святой обители, мы находим благовременным напомнить о тех храмах, которые принадлежат каждому из присутствующих здесь. Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? – говорит Апостол коринфским христианам (1Кор.3:16). Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, которого вы имеете от Бога?.. (1Кор.6:19). Кто разорит храм Божий, того покарает Бог (1Кор.3:17).

Итак, вот храм Божий, принадлежащий каждому из вас, – это тела наши, а с ними купно и сердца наши, и эти храмы – наши тела и сердца – так же освящены были, как этот храм, при освящении которого мы присутствуем.

Когда же совершалось освящение сих принадлежащих нам храмов? Тогда, когда совершалось над нами Таинство святого Крещения, чрез которое отмывается первородный и произвольный грех человека и крещаемый облекается во Христа, подобно тому как омывается при освящении храма престол и облекается в чистые и светлые одежды. Это было тогда, когда чрез Таинство Миропомазания мы восприяли благодать Святого Духа, когда чрез Таинство Причащения мы соединились со Христом, стали причастниками Его Божественного естества.

Мы были тогда столь же святы, как этот новоосвященный храм; сердце наше, исполненное благодати Святого Духа, соделалось престолом Божиим, как этот престол, занимающий священнейшее место этого храма – алтарь.

Храму сему, как дому Божию, подобает святыня в долготу дний (Пс.92:6) – то есть святыня его сохранится на долгие дни.

Но надолго ли сохранилась в нас, как храмах Божиих, та святыня, какая дарована была нам чрез первые Таинства: Крещения, Миропомазания и Причащения? Надолго ли мы сохранили чистоту тела, чистоту сердца, чистоту мыслей после того, как мы соделались храмами Божиими? Увы! Не дотоле ли только, пока продолжалась пора нашего детства? Но лишь только мы вышли из этого возраста, наша чистая одежда крещения стала грязниться, черниться и оскверняться. Первое ложное слово, сказанное нами сознательно, легло первым пятном на нашей чистой одежде крещения. Первое наше упрямство, наше непослушание наложило второе пятно на эту одежду. Первое воровство сделало третье пятно. Таким образом, мы еще в отрочестве довольно позагрязнили и душу, и тело.

Но вот пришла пора юношества. Многие из нас, быть может лишенные доброго христианского воспитания в родной семье и попав в среду развращенного товарищества или дурного общества, подобно евангельскому блудному сыну, расточили богатство добродетелей, приобретая один за другим новые пороки и новые страсти: пьянства, разврата, забвения о Боге, неверия, кощунства, погони за наживой нечестными путями. Храм душевный и телесный оказался весь оскверненным. Наше сердце мы сделали жилищем сатаны; члены нашего тела мы сделали орудиями греха для служения сатане. Посему, как растлители храма, мы подлежали каре. Не за то ли мы и были наказуемы то болезнями, то несчастьями, то лишением имущества, потерей самых дорогих нам людей?

Но правда Божия, наказуя, не умерщвляла нас, премудро ведя нас ко спасению. Благость Божия, вместо вечной кары, уготовала нам новую милость. Не желая нашей погибели, она дала нам новый способ очищения – чрез Таинство Покаяния. Когда отягченная грехами совесть вызывает в грешнике слезы сокрушения, тогда эти слезы раскаяния привлекают на него милость Божию. Когда этот грешник, подобно блудному сыну, исповедуя грех свой, взывает: «Отче! Согреших на небо и пред Тобою», тогда ему через служителя Христова изрекается слово прощения от Того, Кто взял на Себя грехи мира и Кто один имеет власть прощать грехи человекам: чадо! прощаются тебе грехи твои (Мф.9:2; Мк.2:5).

Так, грешник прощен. Храм души его чрез таинственное приобщение Тела и Крови Христовой освящен. Остается грешнику только соблюдать себя во святыне и вперед не грешить.

О, если бы он и после сего сохранил эту святыню в долготу дней!

Но возвратимся к слову о новоосвященном храме. Настоящий день да будет навсегда знаменательным днем для святой обители, как день милости Божией для нее, ибо она сподобилась получить новый храм – как новое место благодатного пребывания Божия с человеками среди обители, как дом Пресвятой Девы Богоматери, Которой посвящен этот храм и покровительству Которой отдала себя эта обитель. Да будет этот храм вечным памятником о благочестивой строительнице его, предавшей Господу и Его Пречистой Матери не только свое имущество, но и себя саму и избравшей местом пребывания своего скромную келлию этой обители, устроенной ее средствами.

А в отношении к храму сему насельницы обители да сохраняют всегда в памяти своей и в мыслях своих, что здесь место святое – дом Божий, и сия врата небесная (Быт.28:17), а потому стояще в сем храме славы Божией – на небеси стояти да мнят. Охраняя святыню сего храма, да блюдут святость и чистоту храма своих душ и телес. Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят; а этот храм – вы (1Кор.3:17).

Слава Богу, благоизволившему устроить этот храм! Не мы, люди, начали, не мы и кончили это дело, но Тот, Кто сказал: Без Меня не можете делать ничего (Ин.15:5). Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии (Пс.126:1). А что созидающие этот дом трудились не всуе, об этом свидетельствует все дело постройки от начала до конца. Если же не суетен их труд, то, значит, их дело было делом Божиим, делом Его благодатной помощи трудившимся в созидании.

Сей дом Отец созда, сей дом Сын утверди, сей дом Дух Святый обнови⁶².

Но Господь не Сам создает храмы и жилища человеческие. Он действует чрез поставленных на это людей, которым дает Свою благодать, силу, мудрость и все потребное для строения. Зиждущие обычно думают, что они во всем действуют по своему желанию, по своему разумению. Для поверхностного взгляда действующая здесь рука Божия бывает невидима. Но когда отнимается у строителей благодатная помощь, тогда явно обнаруживается их бессилие, их недостаток разумения. Они силятся строить, а за ними как бы кто идет и разрушает их дело. Они видят, что всуе трудятся, и оставляют свою работу, как сделали это строители башни Вавилонской.

Этого нельзя сказать о нашем доме: он явился вполне благоустроенным. Значит, на труде строителей его было Божие благословение. Поэтому им принадлежит не только честь как строителям, но и сугубая благодарность, во-первых, за труды строительства, во-вторых, за то, что они оказались при строении достойными Божия благословения. Да напишутся и в летописях этого здания, и в памяти будущих поколений имена строителей этого храма и дома.

Есть и еще участники в построении этих зданий. Это те добрые христиане всей епархии, которые приносили свои трудовые благоприобретенные лепты в жертву Богу в свои приходские храмы. Это те, кто ставили свои свечки пред святыми иконами; это те, которые опускали свои гроши в церковную кружку. От обмена свечных огарков и из приношения в церковные кружки образовались церковные средства, часть которых употреблялась на нужды местных храмов, а часть на общие церковные нужды всей страны. Итак, благодарение и тем добрым христианам, на приношения которых Господь помог построить этот храм и эти училищные здания.

Да будет же благословенно имя Господне отныне и до века! Да воссылается молитва в этом храме за всех создателей и благотворителей храма и дома сего из рода в род! Да дарует Господь сотворившим здание сие и храма освящение вся яже ко спасению прошения и да воздвигнет их к деланию заповедей Своих!

Братия прихожане новоустрояемого здесь храма Божьего!

Разделяю с вами радость о начавшейся постройке вашего храма. Радость моя усугубляется тем, что начало этой постройки дает мне уверенность в том, что, при помощи Божией, у вас прекратились те взаимные пререкания о выборе места для храма, которые послужили препятствием к давно предположенной постройке. Обратите ваше внимание на следующее обстоятельство. Пока происходил у вас разлад по поводу выбора места для храма, дело ваше о постройке почти не двигалось: для него недоставало благословения Божия, которое было удержано по причине взаимной вражды восхотевших строить храм. А при отсутствии Божия благословения явилось место для действия духа злобы. Таким образом, здесь оправдалось изречение народной мудрости: «Где вражда, там и сатана». Но вот вы увидели, к чему мог бы привести ваш разлад и, при помощи Божией, изыскали способ к удалению причины нестроения; среди вас водворился мир, а с ним возвратилось и Божие благословение, а за Божиим благословением явилось, как плод его, то, что вы сейчас видите, – общая радость о закладке нового храма; и так оправдалась другая половина сказанного выше народного изречения: «Где тишь да гладь, там и Божья благодать».

Молитвенно испросив Божие благословение на начало постройки этого храма, молитесь, чтобы Господь послал благодать Свою скоро, беспрепятственно и благоуспешно привести к концу начатое дело. Испрашивая на дело ваше помощи от Бога, и сами старайтесь, каждый по силе своей, помогать этому делу. Знайте, что строящие храм строят дом Божий, чертог Царя Небесного, – значит, они делают Божие дело. Цари земные щедро награждают тех, кто усердно и честно исполняет их царское дело, например при строении царских чертогов. Тем более щедро награждает Бог строителей храмов, как чертогов Царя Небесного. Примеров этого много. Приведу один из них, записанный в Библии.

Евреи, возвратившись из плена Вавилонского, начали строить новый храм вместо прежнего, разрушенного. Но, встречая во время работ много препятствий и опасностей со стороны соседних жителей, они оставили не только постройку храма, но и заботу о возобновлении работ и занялись устройством своих жилищ. Тогда Господь возбудил пророка Аггея сказать народу и начальникам его следующее: народ сей говорит: «не пришло еще время, не время строить дом Господень». И было слово Господне через Аггея пророка: а вам самим время жить в домах ваших украшенных, тогда как дом сей в запустении? Посему ныне так говорит Господь Саваоф: обратите сердце ваше на пути ваши. Вы сеете много, а собираете мало; едите, но не в сытость; пьете, но не напиваетесь; одеваетесь, а не согреваетесь; зарабатывающий плату зарабатывает для дырявого кошелька. Так говорит Господь Саваоф: обратите сердце ваше на пути ваши. Взойдите на гору и носите дерева, и стройте храм; и Я буду благоволить к нему, и прославлюсь, говорит Господь. Ожидаете многого, а выходит мало; и что принесете домой, то Я развею. – За что? говорит Господь Саваоф: за Мой дом, который в запустении, тогда как вы бежите, каждый к своему дому. Посему-то небо заключилось и не дает вам росы, и земля не дает своих произведений (Агг.1:2–10). Начальники, услышав от пророка эти слова Божии, убоялись Господа и усердно стали строить храм. Когда кончилась постройка, Господь возвестил народу и начальникам его, что Он посылает благословение Свое на землю и на народ и что слава этого храма будет больше славы прежнего (Соломонова) храма⁶³, что Господь даст мир этой земле, мир душам и благоуспешность всякому, кто трудился в созидании этого храма (Агг.2:9).

Вот видите, возлюбленные, как Господь наградил строителей храма Его за усердие их, после того как наказывал их за нерадение о святом деле. Трудитесь же и вы и приложите все усердие ваше, чтобы скорее устроился храм сей. Пусть каждый из вас примет к сердцу заботу о постройке его; пусть всякий несет посильную жертву для скорейшего окончания этой постройки, чтобы на всех вас пришло благословение Божие во устроение вашей земной жизни и во спасение душ ваших.

Радуйся, благая Вратарнице, двери райская верным отверзающая. (Припев акафиста Пресвятой Богородице в честь иконы Ее Иверской).

В давнее время на этом месте стоял деревянный храм во имя святых князей Бориса и Глеба. После уничтожившего его пожара оставалось только огражденное место престола. Несмотря на это ограждение, святое место подвергалось осквернению нечистотами. В 50-х годах прошедшего столетия один благочестивый муж, из известного тогда торгового дома, возымел мысль оградить святое место. Конечно, не случайно это сделалось. Матерь Божия, мысль благу на сердце полагающая⁶⁵, внушила ему желание устроить здесь часовню в честь Ее иконы Иверской. Испросив архипастырское благословение, этот купец, ищущий доброго бисера, заказал списать изображение Богоматери с Ее чудотворной Иверской иконы и приступил к устроению часовни, во всем подобной московской Иверской. С тех пор святая икона Богоматери стала великой святыней нашего города. С молитвой пред нею ежедневно стали приходить все ищущие помощи и заступления Царицы Небесной. К тем, кто не мог сам прийти сюда, приносима была святая икона в их дома. Все важнейшие события и предприятия в жизни нашего города и в жизни общественных учреждений начинались не иначе, как с молитвенным призыванием помощи и благословения Небесной Покровительницы всех градов и всей страны нашей. Во всякую пору дня можно видеть богомольцев в этом обиталище Царицы Небесной. Для нашего города незабвенным остается день, когда жители его имели счастье лицезреть здесь молящегося и благоговейно лобзающего эту святую икону Царицы Небесной царственного наследника престола, ныне благополучно царствующего государя императора Николая Александровича⁶⁶.

Прошло полстолетия существования этой священной часовни. Всесокрушающее время стало накладывать на нее свою печать. Все здесь, сначала блестящее, поблекло, новое – устарело, крепкое – обветшало. Непристойно было оставаться в таком виде святыне города. Царица Небесная как бы Сама озаботилась возобновить место пребывания Своего святого образа. И над этой обителью Ее как бы исполнился обет Ее, данный святой Ее обители на Афоне: «Не оскудеет благодать и милость Сына Моего, дóндеже зрите зде икону Мою». Матерь Божия, в час недоумений мысль благу на сердце полагающая, вложила в час смерти члену известного нам торгового дома благую мысль. Умирая, он дает завещание своему брату возобновить часовню Иверской иконы Богоматери. И вот мы видим теперь, с каким усердием и точностью исполнено это завещание. Вечная память завещателю – рабу Божию Иннокентию, великая благодарность доброму исполнителю завещания – рабу Божию Александру⁶⁷.

Милосердная да воздаст Своею милостью и завещателю, и исполнителю завещания о возобновлении этой святыни города. Да сохранит Она Своим всесильным покровом торговый дом этих благотворителей; да сохранит наш град на многая лета и столетия; всем пришедшим на торжество сие да испросит Она у Сына Своего и Бога нашего мир и благословение.

Ваше императорское высочество, благоверный государь!

Страна эта удобрена потом и освящена стопами святых печальников земли русской – благоверных князей Ярослава, Александра и других.

На удобренной ими земле явилась теперь благодатная нива, готовая к жатве и уже пожинаемая. Потомки племен, составлявших юрты Чингисхана, теперь пленяются в послушание Христово, восприемля ту святую веру, от которой ханы их тщетно принуждали к отречению страдальцев за Русь Святую. Обоготворявшие дух Чингисхана теперь свято чтут память благоверного князя Александра.

Некогда представители земли русской, влекомые нуждою, приходили в эти страны приветствовать своих поработителей, а ныне представители племен Алтая и Даурии – остатков Чингисова ханства – приходят к тебе, благоверный государь, вожделевая зреть светлое лицо и поклониться первенцу великого Белого царя⁶⁸.

Твое пришествие, благоверный государь, в эту страну еще крепче свяжет племена Сибири узами единства с коренным населением отечества, ускорит единение инородцев края чрез православие, как веру цареву, с великой православной семьей и облегчит сношение этой отдаленной окраины с центром русской жизни через новый, удобнейший и скорейший железный путь.

Печальники русской земли с великою скорбью приходили сюда, чтобы испросить ярлык милости для святой родины своей, – а ныне эта страна изгнания с беспредельною радостью видит тебя, принесшего ей высочайший манифест милости: узникам свободу, изгнанникам возвращение.

Некогда здесь не было ни единой пяди земли русской – а ныне вся эта страна, от Ледовитого океана до столицы Тамерлана, есть часть великого и славного наследия твоего.

Здесь была крепостца первых покорителей Сибири, предков славного твоего казачьего воинства, а ныне – сей великий город с Божиими церквами и храмом высшей науки.

Твое пребывание в этом срединном граде Сибири послужит для него новым, драгоценнейшим залогом любви и попечения о нем единого отца отечества.

Осеняемый покровом Богоматери, ликом Своим и благодатью пребывающей здесь, вниди, благоверный государь, в град сей, сретающий тебя с кликами восторга и с чувствами беспредельной преданности взывающий тебе: «Благословен грядый во имя Господне! Мир сыну зари и солнцу земли русской!»

Во все концы России несется теперь тревожная весть, миллионы уст повторяют теперь одно имя: «Государь» – и вопросы: «Что? Как?» Миллионы сердец носят в себе одни чувства: беспредельной любви и заботы о царственном больном, страха и надежды относительно исхода его болезни. Вся многомиллионная русская семья теперь мысленно собирается в царственный чертог к своей священнейшей, боговенчанной и богохранимой главе, склонившейся к возглавию болезненного одра. Все мысленно окружают одр с полною готовностью отдать все, и самую жизнь, за эту одну священнейшую жизнь.

Верующая Россия знает, что эта драгоценнейшая жизнь находится во власти Того, Кто мертвит и живит (1Цар.2:6), Кто болети творит и паки возставляет (Иов.5:18).

Верующие сыны России ведают, что это царственное сердце, теперь болезненно бьющееся, всегда было в могучей руке Божией, многократно и чудесно хранившей жизнь его, направлявшей движения его по Своему Божественному изволению. Тогда и в опаснейшие минуты для жизни этого сердца мы были свободны от заботы и страха – так быстро и неожиданно для нас совершалось его хранение и спасение. Нам оставалось только дивиться, славить Бога и радоваться о спасении царя. Но теперь нам дано видеть опасность для этой драгоценнейшей жизни, чувствовать страх этой опасности. Мы все теперь призываемся к заботе о хранении и спасении жизни помазанника Господня.

Правда, мы знаем и уверены, что бдительно охраняющие царский престол теперь заботливо окружают болезненный одр царя, что около сего одра теперь собраны вся беспредельная любовь и нежность царственной семьи, и вся мудрость и опытность современной науки, и все обилие средств для борьбы с болезнью. Но этот одр болезни заключает в себе слишком дорогую жизнь, чтобы оставить ее на попечение только немногих, хотя нежнейших и преданнейших сердец и опытнейших рук. Тот, кто живет для всех, должен быть храним заботою и жизнью всех.

Но где это действительное и для всех доступное средство, которое могли бы употреблять все, чтобы сохранить августейшую жизнь и здравие царя, с которыми соединены благополучие и жизнь государственной семьи?

Это могущественнейшее средство нам указано Церковью. Оно заключается в молитве о царе. Верующие души знают, сколь сильно это врачевство против всякой болезни. Его признают и мужи врачебной науки, особенно те из них, у которых с богатством знания и опыта соединяются уважение к долгу и хранение чистоты совести.

В силе этого средства им доводится убеждаться особенно тогда, когда у них истощаются все научные средства для борьбы с болезнью. Мы научены верою, а многие из опыта познали, что много может молитва и одного праведнаго поспешествуема (Иак.5:16), а тем более – усердная молитва Церкви. Почему нам и дана заповедь: молитесь друг за друга, чтобы исцелиться (Иак.5:16). Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним... И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь (Иак.5:14–15). Нам, чадам Православной Церкви, должно быть особенно ведомо могучее действие молитвы против опаснейших болезней, когда на слуху нашем совершается столь много поразительных исцелений по молитвенному ходатайству святых Божиих, наипаче же Небесной Заступницы рода христианского, к Которой самую живую и твердую веру питают и августейший больной, и царственная семья его.

Итак, помолимся молитвой веры, удалив всякое сомнение и твердо веруя, что там, где хощет Бог, побеждается и естества чин и исцеление болезней, иногда признаваемых неизлечимыми, даруется скоро, просто, сколько необъяснимо, столько же и очевидно.

Господи, спаси царя, и услыши ны, в оньже аще день призовем Тя (Пс.19:10)!

Печальный смысл сейчас прочитанного понятен. Возможный исход возвещаемого безмерно скорбен; потребность мероприятий к предупреждению его, сколько это в силах человеческих, очевидна. Недуг августейшего больного, усилившись, все еще не ослабевает. Для борьбы с болезнью оказываются недостаточными усердие и искусство опытнейших врачей – нужна высшая, Божественная помощь. К испрошению таковой молитвою призываются все верноподданные августейшего больного, благочестивейшего государя императора нашего.

Для этого мы теперь и собрались. Уготовившимся для молитвы если нужно какое-либо предваряющее слово, то разве только напоминание о том, чтобы озаботиться сделать молитву богоприятною и отстранить от себя все то, что может сделать ее богопротивною.

Богом приемлется та молитва, которая исходит от искреннего сердца, совершается не устами только, а и сердцем. Представлять вид молящегося и не молиться в душе не значит ли делать напрасную и в то же время греховную попытку обмануть Всеведущего! Нет сомнения, что настоящая наша молитва за того, кого мы любим всею полнотою любви верноподданнической, любви родственной, семейной, любви признательно-благодарной, не может быть иною, как только самою искреннею.

Неблагоприятною молитва бывает тогда, когда совершается с двоящимися мыслями, когда человек молится и сомневается: слышит ли Бог, может ли помочь? Эта молитва без веры – молитва бесплодная. Будем молиться и верить, что есть Бог и взыскующим Его мздовоздатель бывает (Евр.11:6). Но нас смущать может помысл сомнения: если опасность велика, бедствие неизбежно, то можем ли мы отвратить ее молитвою? Не посрамимся ли мы, если будем молиться и останемся не услышанными? – Опасность может быть великою, но сила Божия в том и проявляется, что она отвращает неотвратимое, препобеждая законы природы. Вспомним царя Езекию, предназначенного к смерти, но ради слезной молитвы получившего продолжение жизни еще на пятнадцать лет; вспомним евангельскую историю о Лазаре четверодневном – и будем молиться с упованием и верою, что Господь мертвит и живит (1Цар.2:6), Той болети творит и паки возставляет (Иов.5:18).

Для успеха молитвы нужна неотступность в молитве. Не нужно стужати си (рус.: унывать) в молитве (Лк.18:1), то есть не нужно ослабевать в молитве, если не будем скоро услышаны; но добро стужать⁶⁹ Богу молитвою, то есть неотступно просить. Милосердие Божие даровало людям на сие право с обещанием быть услышанными: за Богом молитва не пропадает. Стужала жена хананеянка – и получила исцеление для дочери своей (Мф.15:22–28). Стужал некто, стуча в дверь друга и прося его взаим хлеба, – и за неотступность свою получил желаемое, хотя сперва и слышал от друга отказ (Лк.11:5–8). Поэтому и сказано: стучите, и отворят вам (Мф.7:7; Лк.11:9). Итак, не удовлетворимся настоящею молитвою, но будем молиться и раз, и два, и три; будем делать это и в храмах, и в домах наших, пока наступит изменение десницы Всевышнего (Пс.76:11).

Впрочем, мы, христиане, научены не только просить у Бога милости, но и предоставлять смиренно наши желания в волю Божию, прибавляя к прошениям нашим и слова самопредания: Да будет воля Твоя! Не якоже аз хощу, но якоже Ты: самопредание в волю Божию всегда бывает полезнее, чем искание своей воли. Ибо воля Божия, как всеблагая, все направляет ко благу; как премудрая, все устрояет наилучшим образом; как всесильная, ничем не бывает воспящаема⁷⁰.

Итак, будем молиться; молиться же будем с искренним желанием исполнения просимого; будем и веровать, что есть Бог, и будем верить Богу и молиться.

Будем молиться – предавая сами себя, друг друга, всю жизнь нашу, судьбу всех и того, кто всех дороже для нас на земле, и судьбу отечества нашего, и судьбу всего мира во всеблагую, и премудрую, и всемогущую волю Божию.

Господи, спаси царя, и услыши ны, в оньже аще день призовем Тя (Пс.19:10)!

Нет сомнения, что почтенное собрание представителей городского общества, намереваясь совершить молитву при посредстве служителей Церкви, руководилось в данном случае не одною мыслью открыто выразить свои верноподданнические чувства, но и желанием сделать самую молитву богоприятною, чтобы благим плодом ее было дарование здравия благочестивейшему государю императору нашему, на одре болезни лежащему.

Долг пастырский побуждает нас сказать несколько разъяснительных слов по поводу предстоящего священнодействия молитвы.

Как сделать молитву богоприятною, восходящею на небо и низводящею оттуда благодатную росу милости Божией?

Поучению святых отцов, нужно для сего дать молитве крылья. Крыльями же они называют, с одной стороны, покаяние, с другой – милостыню.

Быть может, кто-либо подумает, что под словом «покаяние» разумеется та исповедь во грехах, которая совершается во время говения. Нет. Такая исповедь, не всегда соединяемая с сердечным сокрушением, а исполняемая как обычная обязанность, остается нередко бесплодною на последующую жизнь исповедавшегося. Здесь разумеется то покаяние, которое принесли ниневитяне, когда все они объявили пост, оделись во вретища⁷¹ от большого до малого и когда каждый обратился от злого пути своего и от насилия рук своих, чтобы отвратить от себя гнев Божий (Иона.3:5–8). Или то покаяние, которое принес Закхей, обещавший раздать половину имения своего нищим и воздать вчетверо тем, кого чем обидел (Лк.19:8).

Это покаяние состоит в искреннем сознании своих грехов, в осуждении себя и в решимости исправиться.

Не спросит ли кто-либо: в чем же нам каяться? Какие у нас особенно важные грехи, чтобы нам сознать их и исправиться? Есть грехи личные, от которых не свободен никто из нас. Таков, например, грех не вполне добросовестного исполнения лежащих на нас обязанностей.

Но есть грехи общие, в которых виновны наши нравы, наша общественная жизнь и которые увлекают многих: одних – добровольно, а других – невольно. За общественные грехи бывают и общественные бедствия.

Какие же это грехи? – Будем сами на себя говорить Богу, сами себя осуждать, себя бичевать, чтобы не быть осужденными и наказанными от Бога.

Первый грех современного нашего общества есть дух неверия, разрыв союза с Церковью, отчуждение от Церкви, пренебрежение к ее уставам.

Куда девалось у нас благочестие наших предков: их усердие к созиданию и украшению храмов, их неуклонное хождение в церковь, раннее вставание к утрени, неопустительное присутствие на литургии? Где строгое исполнение уставов Церкви, достодолжное послушание пастырям ее? Куда девались в наше время строгие ревнители постов, так ненарушимо соблюдавшихся нашими предками? Где упражнение в чтении душеспасительных книг, четьих-миней, прологов, патериков и т. п.?

Наше общество так отвыкло от всего этого, что некоторым кажется странным и слышать о таких благочестивых занятиях наших предков, и думается им, что то время уже миновало невозвратно.

Посмотрим на наши храмы: как мало их и какая скудость в украшении их! Обратим внимание и на то, что почти все существующие в нашем городе храмы выстроены и украшены нашими предками. А мы, будучи едва ли не вдесятеро их многочисленнее и богаче, не можем собраться устроить и одной церкви, в которой так нуждается наш город. Вот прошло почти целое полстолетие, как начат был постройкой наш соборный храм, – и доселе еще не окончен. А сколько за это время было разногласий и пререканий, свидетельствующих об отсутствии между нами духовного единения и нашего расположения к святому делу!

Немного у нас храмов, но и те бывают пусты во время вечернего и утреннего богослужения, тогда как театр, цирк и другие места общественных развлечений в то же время неопустительно посещаются целыми сотнями любителей их.

А знаете ли, сколько у нас исполняющих долг говения? Из десяти – один, из сотни – десять! А о постах и говорить нечего: ныне стыдится не тот, кто нарушает посты, а тот, кто соблюдает их.

Итак, искреннее покаяние, с желанием исправить себя, делая молитву богоприятною, служит для нее как бы одним крылом.

Вспомним, сколько бед и скорбей пронеслось над отечеством нашим за последние годы, и размыслим, не дает ли нам Господь чрез сие уразуметь спасение наше (Лк.1:77), указывая на наши уклонения от повелений Его и ожидая возвращения нашего на путь правды? Так, мы видели скудость хлеба и соединенные с нею бедствия. Не потому ли сие допущено было, что мы забыли Бога Благодетеля и бедных братий наших и, не зная, куда употребить богатство и избытки наши, тратили их одни на вино и грубый разгул, другие – на предметы роскоши, на увеселения и т. п.? В благодарность за доставленное удовольствие разве не был награжден у нас несколькими тысячами мальчик-музыкант, посетивший наш город, тогда как эти тысячи чрезвычайно нужны были для наших вдов, сирот, больных и престарелых, попечительства о которых собирают средства свои большею частью от таких бедняков, которые несут свои последние трудовые копейки в храм Божий и там делят их, отдавая одну часть в дар Богу, другую – в помощь подобным себе беднякам. Еще пример. Когда говорят нам о Доме трудолюбия, где призреваются десятки безродных сирот, оставшихся от умерших родителей, наших сограждан, требующих каждый день хлеба и ухода, а жилище их – средств для достройки, разве у нас не измышляются десятки причин, чтобы отказать в помощи даже в таком размере, который равнялся бы одной сотой части нашего годового содержания или одному проценту выгодной торговой или промышленной операции? Нужно ли, наконец, упоминать о всех тех случаях, когда у нас на один обед тратится такая сумма, которой вполне достаточно было бы на годовое содержание целой семьи, когда у нас делаются дружные и обильные приношения в пользу актеров, актрис и т. п., но сжимаются сердца и руки для помощи бедным и несчастным?! Так, оказывается, мы живем, за редкими, конечно, исключениями, и действуем по требованию нашего себялюбивого чувства, а не во имя христианской любви к ближнему.

Вот второй недуг нашей общественной жизни: имя его – расточительность для себя и скупость для других. Понятно, чем он может быть уврачеван. Врачевство его – милосердие и милостыня, какие мы восхотели бы проявить в настоящие дни отечественной скорби и которые были бы вторым крылом для молитвы, чтобы сделать ее способною вознестись к престолу Того, к Которому обращаемся мы за благодатною помощью благочестивейшему государю императору нашему, да воздвигнет Он его с одра болезни на радость воздыхающей и молящейся о нем России.

Сегодня на Руси сугубое торжество. С праздником дня рождения матери-царицы, благочестивейшей государыни императрицы Марии Феодоровны, сочетавается радостное торжество по случаю крещения царственной внучки ее, высоконоворожденной дочери их императорских величеств великой княжны Ольги Николаевны.

Как между обеими царственными виновницами торжества существует близкое родство, так и между событиями их жизни – рождением одной и крещением другой, составляющими предмет настоящего торжества, есть близкое сходство.

Пояснению этого сходства употребим несколько настоящих священных минут, чтобы извлечь для себя некое назидание.

Что такое рождение? Не вступление ли человека в этот видимый мир с зачатками способностей и органами, хотя и не вполне развитыми, для познания его и пребывания в нем?

Что такое крещение? Крещение есть также рождение, чрез которое крещающийся вступает в духовный, благодатный мир. Как для общения с видимым, вещественным миром человек получает от чрева матери своей органы зрения, слуха, обоняния и осязания, так и для общения с духовным, благодатным миром при таинственном помазании от Духа Святого он получает как бы семя или начатки, из которых долженствуют развиться способности духовного зрения, духовного слышания, духовного обоняния, духовного ощущения. Если бы человек лишился одного из телесных органов вследствие неразвития его или повреждения, то он не мог бы узнать того, что в видимом мире познается чрез этот орган; так точно благодатно рожденный, у которого останется неразвившимся один из благодатно-духовных органов, не может познавать тех предметов невидимого мира, которые познаются чрез таковой орган. Как лишенные зрения не могут познавать видимых предметов, так духовные слепцы не могут уразумевать предметов духовного мира. Пример этого представляют евангельские слепцы – книжники и фарисеи. Считая себя вождями народа, наставниками невежд, они оказались сами слепцами, ведущими за собою слепых. Не видим ли и теперь некоторых христиан, обладающих обширным познанием вещей видимого мира и в то же время мало знающих предметы высшей христианской мудрости? Есть много мудрецов, изучивших законы вещественного мира, но не знающих даже азбуки той духовной науки, которую опытно изучили ученики и учители духовной мудрости – Антонии, Пахомии и другие представители христианского подвижничества. Многие мужи науки с наслаждением углубляются в недра земли, погружаются в глубину моря, чтобы изучить то, что там содержится, и сделать по сему свои заключения. Но многие ли из них бывают способны углубиться в тайники своего сердца, чтобы обрести там целый мир явлений, неведомых для премудрых и разумных века сего, но ведомых для тех младенцев веры, которым Отец Небесный благоволит открывать тайны Царствия Своего, устрояемого в сердцах их, как избранников Своих? Есть люди, способные ощущать удовольствия мира сего, но не знающие, сколько наслаждений доставляет жизнь о Христе тем, кто духом умерщвляет похоти плоти. Они не могут понять плотским своим умом, что значит чистое сердце, дающее способность зреть Бога! Каким образом скорбь, гонение и теснота доставляют претерпевающим это величайшее утешение? Каким образом пустыня делается раем? Что значит на языке Церкви изречение: Пустынным непрестанное божественное желание бывает?⁷² Последствием такого неразвития духовно-благодатных сил бывает то, что такого рода люди не только теряют способность жить духовною жизнью, познавать законы и вкушать наслаждение таковой жизни, но лишаются сознания опасности свого положения и теряют желание сделать хотя бы попытку выйти из такого состояния. Чем объяснить такое явление, что чем более развиты одни способности, тем менее развитыми остаются другие? В природе замечается такой закон: те люди или животные, которые по условиям своей жизни усиленно работают одним каким-либо органом, доводят этот последний до высочайшей степени развития – например, жители степей и высоко парящие орлы обладают острым зрением. Напротив, у некоторых людей или животных остаются неразвитыми те органы, которыми они не пользуются: например, некоторые немые стали таковыми потому, что вследствие потери слуха лишались возможности вести разговор с другими. У некоторых животных, постоянно занятых копанием в земле и живущих в норах, остается неразвитым орган зрения. Тот же закон повторяется и в духовно-благодатном мире. Кто мало занимается рассматриванием и изучением духовного мира, у того остается неразвитым духовное зрение. Кто с лопатою испытующего, но с предвзятою мыслью неверия спускается в недра земли, тот нередко теряет способность подняться выше земли, чтобы мудрствовать о горнем. Кто исключительно посвящает себя изучению законов материи, тот находится в немалой опасности лишиться способности познавать законы духа: материалист не любит философии, а любитель театров и постоянный посетитель домов увеселения не любит храмов Божиих и неохотно посещает церковные собрания.

Из сказанного можно уразуметь, к каким печальным последствиям может привести, с одной стороны, чрезмерная забота о развитии естественно-душевных способностей, с другой – нерадение о развитии тех духовно-благодатных сил, чрез которые христианин может входить в общение с миром духовным и которые он получает при таинственном рождении от воды и Духа.

Поэтому счастливы те дети, родители которых сознают важность первоначального воспитания в смысле развития духовных органов, или благодатных сил, ради потребности жизни вечной, подобно тому как некоторые заботятся о развитии телесных органов посредством гимнастических упражнений ради потребностей временной жизни.

Но власть родителей над детьми, как известно, простирается только до совершеннолетия последних. После этого родители властны над детьми только в той степени, в какой сами дети захотят подчиняться их водительству. С этой поры начинается самостоятельная жизнь детей: они сами себя определяют к той или другой деятельности. Опыт показывает, что в этом возрасте дети избирают тот род деятельности, к какому они найдут себя приготовленными: живут так, как приучены жить. Поэтому достойны великой похвалы те родители, которые не только способствовали развитию благодатных сил в детях, но вложили в них самих любовь к духовной деятельности, приучили их самих себя принуждать ко всякому доброму и благочестивому занятию и тем постепенно приготовили их к духовному подвижничеству, которое так необходимо для последующей их жизни. Жизнь духовная трудом приобретается, тогда как жизнь мирская, жизнь греховная не требует особенных усилий, чтобы привыкнуть к ней. Грешить столь же легко, сколь легко плыть по воде, а делать добро так же трудно, как плыть против воды. В беседах, среди веселого общества время идет скоро, незаметно – а станьте на молитву, и для вас, если вы не приобрели навыка к ней, несколько минут покажутся за час. Пойти на бал, на вечер, в театр – не требуется усилий, и время откуда-то возьмется, а идти в храм Божий, да еще вечером или рано утром, времени нет: дела много дома. Оставаться дома наедине за чтением духовной книги для непривыкшего столь же трудно и скучно, сколь неприятно лишенному свободы провести одному несколько часов в месте заключения.

Возвратим теперь мысленные взоры наши на августейших виновниц настоящего торжества. Помолимся, да возрастит Господь семя благодати в сердце новорожденной и новопросвещенной дочери царевой и да дарует ей стройно возрастать телом, укрепляться духом и умножать дары благодати, восприемлемые чрез спасительные Таинства, дабы быть ей благоприятною пред Богом и людьми и утешением для державных своих родителей. Обитательница царственных чертогов здесь, на земле, да будет она наследницею и райских обителей там, на небесах. Приемля рождение ее как дар Божий, принесем за таковой Подателю всех благ благодарение.

Вспомянем и старейшую виновницу настоящего торжества – благочестивейшую государыню императрицу Марию Феодоровну. Возблагодарим Подателя жизни за нее, как подавшую жизнь и воспитание, соответственно высокому назначению, своему царственному первенцу, ныне благополучно царствующему императору Николаю Александровичу, да сподобит ее Господь понести крест вдовства со смиренной самопреданностью в волю Господа, всегда благую и премудрую, и да дарует Он ей обрести облегчение боли от свежей раны крестоносного вдовства в единении своего креста с крестом Божественного Крестоносца.

Помолимся о ниспослании благословения Божия на августейших чад ее, их императорских величеств, брачному союзу которых исполнилось в сей день первое лето, благословенное Господом дарованием им дочери, ныне просвещенной святым Крещением и утвержденной во Христе святым Миропомазанием.

Должно всегда молиться и не унывать. (Лк.18:1).

Глава моя, глава моя болит, – взывал сын сонамитянки, данный ей Богом по молитвам человека Божия, пророка Елисея (4Цар.4:19). Безмерно печальны были бы для матери последствия этой болезни сына, ее надежды и отрады, если бы молитва того человека Божия не исхитила его из челюстей смерти.

Тихий, но тревожный глас слышится теперь по всей земле нашей: «Глава моя, царственная глава моя болит». И весь этот многомиллионный народ русский спешит теперь в храмы Божии, чтобы чрез молитвы Церкви испросить милость, здравие и спасение для царственной главы, склонившейся к одру болезненному. Тревожные думы смущают дух молящихся: будет ли услышана молитва их о царе своем? Вспоминается 1894 год⁷³, и страхом объемлется душа. Людей слабой веры тревожит недоуменный вопрос: почему не была услышана молитва о царе в оный печальный для России год? Небесполезны ли молитвы, если события совершаются роковым, неотвратимым образом? Где обрести успокоительный ответ на этот тревожный вопрос? Есть такой ответ – в Писании Святом: примем его с верою. Святое Евангелие внушает нам всегда молиться и не изнемогать в вере, ибо Бог слышит вопиющих к Нему день и нощь. Но это же слово Божие внушает нам предать исполнение наших молитв в волю Божию. Когда не исполняются наши прошения, оно повелевает нам не унывать (Лк.18:1–7), но уразумевать здесь тайну судеб Божиих, в данное время иногда непонятную, но после имеющую открыться с полною ясностью. Трижды молился Начальник нашего спасения, да мимо идет чаша страданий (Мф.26:39–44), и не был услышан, ибо Он не желал, чтобы исполнялась воля человека, отвращающая от страданий, но чтобы была воля Отца Небесного, устрояющая чрез страдание Сына спасение мира. Если же молился так Сам Сын, то дерзнем ли иначе молиться мы, рабы, зная притом, что неисполнение наших молитв допускается для лучшего нашего блага?

Могут подумать: если так, то не лучше ли и не молиться, – пусть Господь делает, что Ему угодно! Нет, так думать и поступать нам также не повелено, но заповедано неотступно молиться, потому что мы не знаем, какие молитвы наши будут оставлены, а какие исполнены. Мало этого, иногда даруются людям блага потому только, что они неотступно просили их: не молись они, не получили бы просимого. Не пойди оная сонамитянка к пророку Божию и не проси его слезно, не последовало бы воскрешения сына ее; не проси хананеянка Господа, не исцелилась бы дочь ее; не пошли сотник друзей своих к Господу просить об исцелении слуги его, не исцелел бы он в тот же час, как последовал глагол Божий: как ты веровал, да будет тебе (Мф.8:13).

Впрочем, бывают случаи, препятствующие благотворному действию молитвы: это – грехи наши. Рука Господа не сократилась на то, чтобы спасать, и ухо Его не отяжелело для того, чтобы слышать, – говорил Господь народу израильскому. Но беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши отвращают лице Его от вас, чтобы не слышать (Ис.59:1–2).

Итак, будем внимательно осматриваться, нет ли за нами каких-либо грехов, за которые посылается гнев Божий на народ в виде мора, голода, отнятия нужных для страны людей и других общественных бедствий. И если обретем в совести нашей нечто такое, поспешим исправиться. Будем молиться с верою и со всем усердием взывать: Господи, спаси царя! Удалим от себя всякого рода помыслы сомнения, предавая себя и возлюбленного монарха нашего в волю Божию, всегда благую и святую, говоря: Отче наш, да будет воля Твоя!

Надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести. (Рим.13:5).

Повиноваться царским законам должен каждый верноподданный царя. Царский закон повелевает молиться за царя. Но так как нарушение этого долга не всегда преследуется, то нарушителей его является много. В царские дни наши храмы далеко не так наполняются молящимися, как бы следовало ожидать. Таким образом, здесь кажущаяся безнаказанность является приманкой ко греху. Мы не без основания называем таковую безнаказанность «кажущейся», ибо только по-видимому не наказываются нарушители закона, а в действительности ни одно законопреступление не останется безнаказанным. Расстройство или болезнь одной части тела может легко переходить на другие, соседние с ним, или обнимать весь организм. Так бывает и в организме государственной жизни. Всякое закононарушение вводит расстройство, подобно болезни, в той части государственного тела, где допускается это нарушение закона. Какой же вред может быть от нарушения одного какого-либо закона? Оно лишает виновных того блага, ввиду которого установлен этот закон, или приносит тот вред, от которого предохранял закон. В настоящем случае благо, которого лишаются нарушающие закон о молитве за царя, есть плод этой молитвы – тихое и безмятежное житие (1Тим.2:2).

Кто не молится за царя, тот нарушает не один царский, но и Божий закон, ибо слово Божие повелевает христианам творити молитвы, моления... за царя (1Тим.2:1–2). Кто нарушает царский закон, тот противится власти: противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение (Рим.13:2), то есть подвергнутся суду и наказанию. Если бы даже за нарушение закона не угрожало наказание, то и тогда христианин должен исполнять его по требованию закона совести: надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести. Совесть всегда стоит за познанный закон Божий. Пренебрежение голосом совести есть пренебрежение закона Божия.

Но что такое совесть? Откуда она? Для чего она? О чем она свидетельствует?

Совесть есть голос Божий внутри человека, блюститель правды и каратель неправды: что совесть повелевает, то и Бог повелевает, что совесть воспрещает, то и Бог воспрещает. Она есть судья неподкупный и неумолимый. Каин убил брата – и всю жизнь провел стеня и трясыйся (Быт.4:12). Иуда продал Христа – и не рад был сребренникам, полученным за христопредательство: он шед удавися (Мф.27:5). Петр отрекся от Христа – и плакася горько (Мф.26:75). Но сила совести этим не ограничивается. Она не только обличает преступника закона, но побуждает его самого искать наказания за преступление. Многие преступники, не вынося терзаний совести, сами выдавали себя в руки правосудия, чтобы, перенеся заслуженное преступлением наказание, избавиться от мучительных преследований совести своей.

Если совесть есть столь неумытный судия, если она столько печали приносит преступнику, то зачем человек приобретает для себя такого обличителя? Зачем злодей носит в себе этого судью и свидетеля? Почему преступник, желающий избавиться от этого обличителя, отравляющего его жизнь, не может избавиться от него? Не значит ли это, что человек не сам приобрел такого судию и не по своему желанию он носит его в себе? Кто-то другой повелел этому судье обитать в нем, вопреки его желанию. Если совесть радует меня, награждает миром, когда я делаю добро, если она наказывает меня, когда совершено преступление, если она преследует и мучит меня, когда остаюсь ненаказанным за грех, – то не значит ли это, что существует во мне, со мной некто иной, отличный от меня, – это не я, совершающий добро или зло, а иной, судящий меня, похваляющий за добро и осуждающий за зло. Пребывание во мне или отсутствие этого иного зависит не от меня. Кто же дал мне этого неразлучного друга и врага моего? Не люди дали его мне, не из книг я научился отличать добро от зла – нет, этот мздовоздатель явился вместе со мной, независимо от меня. Хотя он живет во мне, но имеет свое суждение, судит по своим законам: он осуждает меня, когда я желал бы оправдать себя; он оправдывает меня, когда люди осуждают меня. Это – руководитель мой, данный мне не родителями моими, не воспитателями, но кем-то иным. Этот иной, очевидно, любит только добро и ненавидит зло. Кто этот иной, как не Бог правды, создавший меня по образу Своему и охраняющий образ Свой во мне чрез совесть мою – этого наставника и судию моего?

Если зло осуждается совестью, если совесть есть глас Божий, то почему некоторые люди, по-видимому, не чувствуют или мало чувствуют угрызения совести при нарушении нравственного закона? Нельзя ли из этого заключить, что совесть есть нечто случайное в человеке, не составляет неотъемлемой принадлежности существа его? Действительно, у некоторых порочных людей как бы не существует совести. Но такое состояние есть ненормальное состояние: оно есть болезнь души, подобно умопомешательству. Притом это состояние временное – это нравственный сон, после которого наступает пробуждение: заснувшая совесть иногда внезапно пробуждается. Она умолкает на некоторое время как бы для того, чтобы потом придать голосу своему большую силу. Она действует по разумным законам: если молчит, то потому, что как бы знает, что голос ее в это время не будет услышан. Она ожидает благоприятного времени, когда преступник может услышать ее голос. Так, иногда она подходит к нему во время болезни его или несчастия; иногда пользуется обстоятельствами, напоминающими время преступления, встречей с людьми, совершившими подобные преступления. Тогда она воспроизводит в памяти преступника совершенное им преступление, жжет его своими упреками. Но с особенной силой совесть восстанет на грешника в день смерти его!

Если такова сила совести здесь, когда человек может заглушить голос ее, отвлекая свое внимание от упреков ее разными способами, то что будет после смерти, когда грешник потеряет возможность укрыться от себя, от своей совести! О, угрызения ее будут столь ужасны, нестерпимы, сколь нестерпимо будет угрызение червей, которым будет предано тело его.

Если совесть говорит нам, что нечестие должно быть наказано, а добродетель награждена, а между тем мы здесь, на земле, не всегда видим исполнение этого требования закона совести, то не следует ли отсюда заключить, что учение о праведном воздаянии и праведникам, и грешникам не имеет для себя достаточных оснований?

Учение здравой науки говорит нам, что в мире нет ничего такого, что существовало бы напрасно, без цели, без надобности. Если телу нашему дано ощущение боли, холода, утомления, то это для того, чтобы мы охраняли тело свое от всего этого, могущего действовать на него разрушительно. Если дан нам внутренний голос, одобряющий доброе и осуждающий злое, то это, конечно, для того, чтобы мы избирали первое и отвергали последнее. Если нам дано чувство правды, требующее наказания за преступление и награды за добродетель, то это свидетельствует, что это чувство не должно остаться неудовлетворенным: преступление должно быть наказано, а добродетель – получить награду. Между тем мы видим, что здесь, на земле, закон правды не всегда удовлетворяется: добродетель не всегда награждается, порок не всегда наказывается. Если бы это навсегда осталось так, то можно было бы подумать, что чувство правды, присущее всему человечеству, дано людям бесцельно. А этого никак нельзя допустить, потому что, как сказано выше, в мире нет ничего бесцельного. Значит, чувство правды непременно будет когда-либо удовлетворено. А так как оно здесь, на земле, не всегда удовлетворяется, то, значит, еще будет время, когда последует такое удовлетворение. Следовательно, смертью существование человека не оканчивается: будет посмертная развязка того, что началось, но не кончилось на земле, – праведное воздаяние: праведнику по правде его, грешнику по делам его. Если несомненно есть Бог, то несомненно и то, что Он правосуден: неправосудный Бог не есть Бог, а если Бог правосуден, то Он непременно воздаст каждому по делам его (Мф.16:27). Если мы не видим такого воздаяния здесь, на земле, то непременно оно должно быть там, за гробом: Лазарь восприимет за терпение благая, а богатый за жестокосердие – злая (Лк.16:19–25).

Итак, совесть есть голос Божий, указывающий нам нравственный закон, одобряющий за исполнение его и обличающий нарушителей его и тем предохраняющий от будущего Страшного Суда и наказаний за преступление. Пренебрегать голосом совести – значит пренебрегать своим счастьем здесь, на земле, которым награждает человека спокойная совесть, и приготовлять себе то неизбежное наказание, которое ожидает в будущей жизни всех остающихся здесь не наказанными за грех и не удовлетворившими правде Божией покаянием и теми средствами, какие дарованы людям по милосердию Божию для очищения грехов.

Братия, будем хранить совесть свою: нет лучшего покоя, как покой совести, – нет большего мучения, как мучение совести.

Будем во всем поступать по совести, будем и повиноваться царским велениям не только за гнев, но и за совесть. Будем молиться за царя, и получим праведное мздовоздаяние за нашу молитву – тихое и безмолвное житие во всяком благочестии и чистоте (1Тим.2:2).

Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. (Рим.13:1).

Откуда власть на земле? – Оттуда же, откуда и на небе, где легионы Ангелов творят волю Владыки вселенной. У небожителей есть и Власти, и Престолы, и Начала, и Архангелы, начальствующие над Ангелами.

Но скажут: это – царство духов, для нас невидимое, и потому указание на существующий порядок бытия их для нас может быть и неубедительным. В таком случае обратим взоры наши на видимое небо. И там иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе (1Кор.15:41). Значит, нет равенства. Там есть великое светило, владычествующее над другими, водящее их за собой. Есть и малые планеты, вращающиеся около больших.

Не тот же ли строй и порядок подчинения существует и на Земле? Что такое царство ископаемое, царство растительное, царство животное? Что это, как не подчинение миллионов отдельных частей одному общему закону и чрез то сочетание их в одно целое, где одно от другого происходит, одно другим поддерживается, одно от другого зависит? Кто дал власть этому петелу⁷⁴ над подобными ему птицами, различающимися от него только меньшей силой, меньшим ростом и меньшим убранством перьев? Кто сочетал во единое стройное царство этот рой пчел, подчиняющихся одной старейшей – матери пчел? Кто сочетал в одно общество этих маленьких насекомых, готовых расстроиться и разлететься тотчас, как только узнают они о потере царь-пчелы? Взгляните на эти стада животных и стаи птиц, и увидите, что и там везде существует закон подчинения, закон, объединяющий отдельные особи в семейства, группы и целые царства. И над всем этим поставлен один царь, наделенный силами и способностями, чтобы все подчинять себе, над всем царствовать. Этот царь есть нравственно свободное и разумное существо – человек. Все ему подчинено изначала, как повествует о том одна из древнейших и священнейших книг человечества (Быт.1:28, 9:2). По преимуществу пред всеми созданиями он увенчан славою и честью: все положил под ноги его: овец и волов всех, и также полевых зверей, птиц небесных и рыб морских, все, преходящее морскими стезями (Пс.8:7–9). Он ли один, этот царь всей земли – человек, останется вне порядка и вне подчинения, составляющих один из первых законов бытия? С тех пор как стало помнить себя человечество, оно не знает времени и места, когда и где не было бы власти и подчинения.

Кто же установил эту власть на земле? Тот же, Кто установил ее на небе, Кто создал царство растений, царство животных. Везде власть и подвластные, везде власть и подчинение ей. Всякая власть от Бога: нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены (Рим.13:1). Итак, противление власти есть противление мировому порядку, противление Первовиновнику всякого порядка: противящийся власти противится Божию установлению (Рим.13:2).

Как же это так: неужели Бог поставляет всех начальников, даже и злых? Ужели от Бога были Нероны, Калигулы, тираны человечества, похитители власти, от которых стонали народы? Не то говорю я, ответствует Апостол по изъяснению Златоуста. У меня теперь идет речь не о каждом начальнике в особенности, но о самом начальстве: что есть начальства, что одни начальствуют, другие подчинены им и что нет того неустройства, чтобы происходило что-нибудь кое-как и без порядка, чтобы народы носились туда и сюда, подобно волнам, – все сие я называю делом премудрости Божией. Посему Апостол не сказал, что нет начальника, который не был бы поставлен от Бога, но, рассуждая вообще о начальстве, говорил: нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Поскольку равенство доводит до ссоры, то Бог установил многие виды начальства и подчинения, как-то: между мужем и женою, между сыном и отцом, между старцем и юношей, между начальником и подчиненным, между учителем и учеником. И дивиться ли такому благоустройству между людьми, когда то же самое учредил Бог в теле? Ибо Он так устроил, что не все члены имеют равное достоинство, но один выше, другой важнее, и одни управляют, другие находятся под управлением⁷⁵.

Итак, начальство как учреждение установлено Богом. Но не всякий начальник поставляется Им, хотя и не без Его Божественного Промысла. Добрых Он поставляет для блага народа избранного, богопреданного, а злых начальников попускает начальствовать в наказание народа, отступающего от повелений Господних, или же для особенных нравственных целей.

Бывает иногда, что честолюбцы захватывают власть и злоупотребляют ею. И это не без Промысла Божия. Здесь, с одной стороны, предоставляется действовать закону свободы, Богом же установленному, с другой – через злого начальника наказуются злые подчиненные его, а добрым предоставляется случай для подвига терпения, смирения и преуспеяния в нравственном совершенстве, чтобы за это удостоиться им больших воздаяний на небесах. Но в то же время, разрушая замыслы злых, восстающих на Господа и помазанника Его, Божественный Промысл ясно дает знать живущим на земле, что Всевышний владычествует над царством человеческим, и дает его, кому хочет (Дан.4:14).

Возможен вопрос: иногда и сами носители законной власти злоупотребляют своим правом и чрез то причиняют немало зла и огорчения подчиненным своим – неужели и это от Бога?

Справедливо: люди – везде люди. Везде возможны злоупотребления. Но то зло, которое вытекает из злоупотребления властью, с избытком искупается тем благом, которое приносит народам, обществам и отдельным лицам богоучрежденная власть. Уничтожьте власть – и произойдет неисчислимо больше зла, чем сколько может принести злоупотребление властью.

Не будь власти, не будет порядка; не будь порядка, произойдет смятение, расстройство везде: в государственной, в общественной и семейной жизни. Произойдут ссоры, брани, разделения, грабежи и убийства, захват чужой собственности, и не будет ниоткуда защиты. Откажись законная власть от своих прав, на ее место станет власть незаконная. Полного безначалия быть не может. Не будь законной власти, будет начальствовать тот, кто сильнее, кто наглее, кто хитрее других. Даже и там, где попираются все нравственные законы, существование власти признается необходимым: и у шайки разбойников есть атаманы, и у крамолы есть распорядительные комитеты и исполнительные власти; даже и в аду есть власть. Если же и в царстве беспорядка необходима власть, то не тем ли более она нужна среди святых, у людей чести и порядка? Не много нужно здравого смысла, чтобы понять, что власть необходима прежде всего для защиты прав, свободы и имущества граждан. Не будь этой законной защиты со стороны власти, каждому гражданину пришлось бы самому защищать себя. Отсюда произошли бы междоусобная брань и разделения. А всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, и дом, разделившийся сам в себе, падет (Лк.11:17). Необходимость власти для страны сознает и сам народ, и когда нет у него начальствующего, то выбирает такового из среды своей или призывает властителя из другой страны. «Земли у нас много, но порядка в ней нет, – говорили русские послы варяжским князьям, – придите и княжите над нами».

Служение власти не ограничивается одной борьбой ее со злом. Власть есть пособница, покровительница и насадительница добра. Люди, вследствие повреждения своей природы грехом, склонны предаваться крайней беспечности как в отношении к своему умственному и нравственному развитию, так и о благоустроении своего общественного и хозяйственного быта. И самая семейная жизнь иногда требует постороннего властного вмешательства. Это особенно нужно при ненормальном отношении главы семейства к членам семьи или при непримиримом разладе между супругами. Такая беспечность членов общества в отношении к самим себе и ненормальность отношений членов семьи служат источником разного рода заблуждений, пороков, бедности, нищеты и нестроений. А когда страдает один член, страдает и все тело (1Кор.12:26). Благопопечительное правительство тщится устранить зло из среды подвластного ему народа. Оно возбуждает беспечных от умственной дремоты, заботясь о просвещении народа чрез открытие разного рода учебных заведений. Оно ведет борьбу с пороками, наказывая злых, ободряя и награждая добрых. Оно заботится о благоустроении общественного и домашнего быта подчиненных, поощряя торговлю, промышленность, земледелие, искусства и ремесла. Правительство заботится об охранении свободы каждого гражданина и безопасности как отдельных лиц, так и всего народа. Оно для этой цели содержит целые учреждения охранителей общественного порядка. Оно всегда имеет наготове обученные полки воинов для отражения внешних врагов, посягающих на целость страны, и для охранения веры и власти.

Но не скажет ли кто-либо: положим, что власть необходима. Но всякая ли власть хороша? Не лучше ли иногда заменить одну власть другою? – Всякая власть как блюстительница порядка сама по себе добра. Но не всякая власть для всех народов одинаково пригодна. Для каждой страны лучшая власть та, к которой привык народ. Благо народов зависит не столько от того или другого образа правления, сколько от воспитания народа в повиновении власти и от развития в нем уважения к закону. Конечно, наилучшая власть та, которая более готова и способна исполнять свое назначение. Власть должна обладать силою для защиты страны от внешних врагов и для соблюдения внутреннего порядка. Она должна творить суд и милость (Мф.23:23). Таким образом, власть должна быть сильною, мудрою, справедливою и милостивою. Кто не увидит из этого, что власть есть представительница Бога Всемогущего, Премудрого, Праведного и Милостивого? – Один Бог на небе и один царь на земле, как на теле одна голова. Так думал и говорил искони русский народ. Понятно, почему царская власть есть наилучшая представительница Божественной власти. Это нужно сказать по преимуществу в отношении к нашему отечеству.

Если обратимся к свидетельству истории, то найдем там, что царская власть почти всегда находила для себя опору в религии и в то же время она сама являлась охранительницей религии. В частности, на долю монархического самодержавия выпадал счастливый жребий сделать христианство господствующей религией, а православие господствующим исповеданием в стране. В лице императора Константина Великого монархическому самодержавию дана честь освободить христианство от трехвековых гонений на него со стороны язычества и даровать мир Церкви⁷⁶. А в лице великого князя Владимира единодержавие даровало темной языческой Руси свет православного христианства, а с христианством пришел и свет науки. Но вслед за тем междоусобица удельных русских князей дала памятный урок, сколько гибельно бывает многовластие без верховной, объединяющей власти. Многовластие князей ввергло Русь в бесчисленные бедствия, возложило на нее монгольское иго и задержало рост России на двести лет. Единодержавию и самодержавию принадлежит честь собирания Руси во единое целое. Грозен был Иоанн, первый царь всея Руси, но он крепко держал бразды правления, преградив всякий путь крамоле. Он допустил зло, но спас Русь от зла злейшего. После самодержавия и единодержавия первого императора-преобразователя⁷⁷ Россия пошла вперед широкими и быстрыми шагами. Не единодержавие ли поставило ее в ряд первейших государств всей земли, расширив пределы ее от Днепра до Амура и сделав границами ее моря и океаны?

Неисчислимо много добра принесено на Русь православием и единодержавием. Будем дорожить этими источниками добра. Будем хранить эти сокровища. Ведь от добра добра не ищут.

Подведем итог сказанного. Власть есть мировой закон. Она – установление Божественное. Попытка низвергнуть власть была бы безумною попыткой вступить в борьбу с неизменным законом бытия. Противление власти есть противление Богу. Власть есть противница зла и поборница добра. Стремление к уничтожению власти есть желание воцарить зло и поработить злу добро. Для России наилучший вид власти есть испокон вековое единодержавие и самодержавие, живущие нераздельно с православием. Этот вид власти осчастливил Россию, возвеличил ее.

Россияне! Будем всеми силами хранить это сокровище. Прочь от нас крамола, прочь вражда и злоба! Православие, самодержавие и единодержавие – вот наше знамя, которого никому не отдадим, Богу нам содействующу.

Мы, россияне, переживаем смутное время. Бывали на Руси смутные времена, но тогда было не то, что теперь. Тогда все были за Бога, все желали знать, что Ему угодно. А теперь – не то. Тогда все были за помазанника Божия и тужили, когда на время не стало царя на русской земле. Теперь опять не то. Теперь слышатся голоса хульные на Бога и замыслы против помазанника Его. Расторгнем узы их, говорят ныне некоторые, и сбросим с себя иго их (Пс.2:3)! Расторгнем узы власти и сбросим иго Церкви, иго Христа, – слышатся гласы на улицах городов! Тогда молился народ: Господи, спаси царя! или: Господи, дай нам царя! И дал им Господь тогда Тишайшего царя⁷⁸. Теперь не то говорят некоторые, не того они хотят. В подпольных писаниях своих, разбрасываемых по земле, они, как вестники ада, жаждут разрушения, беспорядка, безначалия; они замышляют разрушение храмов и обителей, расхищение церковного достояния, разграбление имуществ богатых и обещают разделить таковое босоногим, пропившимся, изленившимся, изворовавшимся. Их желание – все перевернуть, чтобы голова стала внизу, а ноги – вверху, чтобы честный человек ожидал милости из рук босяка, которого обещают сделать раздаятелем разграбленного, пока не расточится все и не настанет общая беднота.

Такое извращение порядка для людей беспорядка даже не кажется неестественным, потому что у них все, по-видимому, извратилось: они и зло называют добром, порок – добродетелью, ложь – истиною и безумие – высшей мудростью. Они так далеко зашли в своих мечтаниях, что как бы разучились уже и рассуждать здраво. Это – нравственно больные и душевно расстроенные, которые, по обычаю, не признают себя таковыми.

Какого исхода можно ожидать из всего этого? Мы, человеки, не ведаем этого – сие ведает Тот, Кто времена и лета содержит в Своей власти. Знаем только, что борьба добра и зла будет на земле до конца мира, что эта борьба усилится к концу, пред пришествием Господним. Ибо прежде сего пришествия имеет прийти на землю отец лжи: Горе живущим на земле и на море! потому что к вам сошел диавол, – сказано в книге Откровений будущих судеб земли (Откр.12:12). Знаем также, что в конце концов добро восторжествует над злом.

Церковь Христова, как хранительница истины, редко наслаждалась миром, но больше вела брань за истину. Она и всегда будет борима, но останется неодолимой. Придет время, когда она из состояния воинствующей перейдет в состояние торжествующей, и никогда врата ада не одолеют ее (Мф.16:18).

Здесь на земле она, Церковь, есть охранительница власти, от Бога учрежденной, и сама охраняется богоучрежденной властью. В этом союзе Церкви и власти заключается сила их. Когда разорван будет этот союз, когда у Церкви отнята будет союзница ее – власть или когда власть потеряет союз с Церковью, тогда явится возможность временного торжества зла над добром, тьмы над светом. Но это будет ненадолго, ибо после этого имеет быть конец всего. Это будет время, когда явится беззаконник, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения (2Фес.2:9–10). Это – тот беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих (2Фес.2:8). После этого настанет торжество и слава Церкви; это состояние Церкви в Откровении изображается под именем брака Агнца, когда Церковь, как невеста, явится во всем своем благолепии (Откр.19:7–9).

Мы не знаем, какое значение имеет настоящая брань представителей смуты, лжи и нечестия с Церковью как носительницей мира, истины и святости. А также никто верно не может предсказать, чем должна кончиться эта борьба людей смуты и беспорядка с богоучрежденной властью, как покровительницей мира и порядка. Считать ли это началом последней борьбы зла с добром, или же думать, что это смутное время имеет значение временное, местное и кончится тем же, чем оканчивалось прежнее смутное время на Руси, то есть большим и большим распространением на русской земле добра, правды и ведения, общественного благоустроения, всеобщего довольства, высшего развития всех отраслей государственной жизни и теснейшего единения государства с Церковью? Кто даст ответ на этот вопрос? Правда, этот ответ дан уже, но он хранится в книге судеб Седящего на престоле, запечатанной семью печатями. И, как сказано, никто не снимет этих печатей, кроме льва от колена Иудова, Который в то же время есть и Агнец, Искупитель, в руках Которого судьбы мира и Церкви (Откр.5:1–9).

Во всяком случае, любители добра, истинные сыны Церкви, верноподданные богоизбранного и боговенчанного царя помазанника должны делать все, что требует от них долг – долг их как христиан, как сынов Церкви, как верноподданных своего царя. А этот долг их обязывает Бога бояться, Церкви повиноваться, царя чтить, с мятежниками не сообщаться и быть готовыми за веру, царя и святую родину душу свою положить.

Се, Я с вами во все дни до скончания века. (Мф.28:20).

Тихо в Европе, тихо, по-видимому, в других странах света. Не совсем спокойно только у нас: на восточной окраине нашей – брань, внутри – некоторая тревога. Каждый день ждем с поля брани радостных для себя вестей, и каждый день слышим оттуда призыв к терпеливому ожиданию. Между тем враг не дремлет и оказывается на первый раз не настолько слабым и ничтожным, чтобы можно было презирать его. Не знающим всех обстоятельств начавшейся войны и намерений вождей, которым вверены судьбы нашего отечества, кажущаяся медлительность и отдаление быстрого успеха войны, при неизбежных при этом ложных слухах, могут быть истолковываемы не совсем благоприятно для нас и потому приводят в смущение сердца малодушные людей легковерных, не способных отличить истину от лжи, правду от клеветы. В сочетании событий, воспоминаемых в настоящие праздники Вознесения Господня и дня рождения благочестивейшего государя императора Николая Александровича, нам видится как бы успокоительный ответ на вопрос по поводу военных событий, могущих смущать некоторых из нас.

Се, Я с вами во все дни, – изрек Вознесыйся от нас на небо. Имея такое обетование как опору нашей надежды, будем спокойны во всех обстоятельствах, как бы они трудны ни были. С нами Бог! Не мы умолили Его не оставить нас сирых, но Он Сам обетовал быть с нами до скончания века. Будем верить Верному в Своих обетованиях. Будем верить, что Господь не оставит нас.

Но подумает кто-либо: такое обетование дано святым апостолам – им Господь сказал, возносясь от них на небеса: Се, Я с вами... до скончания века. Правда, это было сказано апостолам, но в лице апостолов, очевидно, Господь говорил так всем верующим, составляющим Церковь Христову, для устроения которой Он послал святых апостолов во весь мир. С апостолами Он не мог пребывать здесь, на земле, до скончания века, ибо все они отошли к Нему на небеса; очевидно поэтому, что это обетование в лице их дано Церкви Его, которая пребудет вовек и которую врата адовы не одолеют (Мф.16:18).

Но кто-либо еще подумать может: если такое обетование дано Церкви, а не народу какому-либо, имеем ли мы право относить это обетование к нам – русскому народу. По милости Божией имеем таковое право, ибо мы принадлежим к той Церкви, которой дано это обетование: мы веруем во Едину Святую Соборную и Апостольскую Церковь. Не только веруем, но самым делом принадлежим к ней. Мы принадлежим к той Церкви, которая имеет все признаки истинной Церкви, ибо веруем тому, во что всегда веровали, чему все веровали, чему повсюду веровали. В этой вере, соединенной с любовью, и заключается сила, все побеждающая. Сия есть победа, победившая мир, вера наша (1Ин.5:4). Сия вера всегда спасала землю русскую от всех бедствий и вражеских нахождений, эта вера собрала Русь воедино, эта вера укрепила ее и возвысила ее. Эта вера привлекла на землю русскую покров небесный.

Ее Заступницей была и пребывает Царица неба и земли. За нее молитвенником был сонм святых, перешедших на небеса и своей родине земной оставивших, как залог, свои святые останки, источающие многочисленные чудеса как свидетельство о том дерзновении, какое они стяжали пред Богом. Будем верить, что Господь, доселе не оставлявший наш народ, не предаст нас и теперь врагам нашим. Будем верить, что Царица Небесная и теперь будет нашей Заступницей, как и во времена прежние, и что сонм российских святителей и преподобных: Антония и Феодосия, Сергия, Серафима и других – не оставит нас своим заступничеством.

Будем так веровать, будем и молиться – а в чем согрешили, будем приносить покаяние и покажем исправление. Если когда, то теперь особенно нужна молитва, и прежде всего молитва за благочестивейшего государя нашего, да пошлет ему Господь в сей знаменательный для него день рождения знамение во благо, да видят это вси, умышляющие ему злая, и постыдятся.

Будем молиться за христолюбивых вождей и воинов, подвизающихся на поле брани за веру, царя и отечество. Господи, силою Твоею возвеселится царь, и о спасении Твоем возрадуется зело (Пс.20:2).

Буди, Господи, милость Твоя и на нас, якоже уповахом на Тя!

Князи не суть боязнь добрым делом, но злым. Хощеши ли не боятися власти? Благое твори, и имети будеши похвалу от него [князя]. (Рим.13:3).

Смысл этих слов таков: начальствующие страшны не тем, кто творит добрые дела, но страшны для делающих злое. Хочешь ли не бояться власти? – Делай добро, подчиняйся закону – и не только не потерпишь какой-либо неприятности от власти, но получишь похвалу от нее.

Не того желает некая часть нашего общества, не к тому направляются мысли молодого поколения нашего времени. Говоря о молодом поколении, мы разумеем ту молодость, которая кипит страстями, шумит, бурлит, как водопад, катится бурной волной, грозя смыть, разрушить все попадающееся ей на пути – все могущее остановить ее.

Эта волнующаяся часть общества, эта волнуемая молодость хочет, чтобы устранено было все то, что может препятствовать их разрушительному стремлению, их порывам куда-то вперед, к какому-то приволью; они хотят, чтобы для них перестала существовать власть, сдерживающая и обуздывающая, чтобы существующая власть была бы как несуществующею. Эта молодость хочет свободы. Она желает свободы мысли, хотя бы то самой неразумной и, как мечты, несбыточной; свободы чувства, хотя бы то самого низменного; свободы действий, хотя бы то разнузданных, разрушительных, гибельных для нее же самой и окружающих ее.

Этот мятущийся род людей хочет такой свободы действий только для себя, а не для других. Кто не разделяет убеждений их, тех они готовы принудить к единомыслию с собой путем насилия. Кто препятствует им приводить в исполнение их злые намерения, против тех они готовы измышлять кровные и разрушительные замыслы.

В своих замыслах и затеях доходя до потери здравомыслия, они свое неразумие признают высшим разумением. Разубедить их столь же трудно, сколько трудно убедить безумного, что он безумствует.

Какие последствия неразумных замыслов и начинаний этих достойных сожаления людей, несомненно имеющих за собою более опытных и коварных руководителей? Последствия очень печальные.

Прежде всего, это поведение такого рода людей гибельно для них самих, ибо оно преступно, а преступление ведет к наказанию преступника; оно вредно для общества, ибо приносит много беспокойства мирным гражданам, вследствие чего преступники бывают лишаемы свободы или поставляются под особенный надзор. Таким образом, преступление ложится тяготою на все общество, среди которого оно появляется.

Поведение такого рода людей заразительно действует и на здоровых членов общества, а особенно на молодое поколение.

Не в этом ли заключается причина тех волнений, какие так часто стали повторяться то среди учащейся молодежи наших городов, то среди чернорабочих, также незрелых если не всегда возрастом, то своим разумом.

Такого рода волнения хотя существенного вреда государству и не приносят, так как имеют пока местное значение, но по характеру и последствиям своим они справедливо могут быть уподобляемы той злокачественной болезни, которая именуется раком и которая, появляясь на здоровом организме сперва в малом виде, имеет свойство распространяться на ближние здоровые части его. Если не будет обращено своевременно на нее внимание, если зараженное место не будет удалено из организма посредством операции, то, постепенно увеличиваясь и заражая ближайшие части организма, эта болезнь может перейти на благороднейшие и важнейшие органы тела, а это приведет к разрушению всего организма. Да сохранит Господь от такого последствия наше общественное тело, наш государственный организм.

Что же делать? – Нужно бороться с этой нравственной болезнью общества. Но что же может сделать каждый из нас? – Каждый должен делать то, что велит ему его долг и совесть. Если бы мы пожелали вести себя в отношении к волнующемуся поколению как христиане, руководясь советами, данными богоносными и богодухновенными нашими наставниками, а паче всего – учением нашего Божественного Наставника, то вот смысл преподанного ими учения о том, как должно вести себя в отношении к разномыслящим.

Не нужно иметь с провозвестниками и последователями лживых учений такого общения, из которого они могли бы заключить о нашем сочувствии к ним. Оставьте их, – говорит Господь ученикам о заблуждавших умом и сердцем книжниках и фарисеях, – оставьте их: они – слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму (Мф.15:14).

Святые апостолы дают совет христианам не иметь никакого общения с теми, кто, именуясь братом, остается нераскаянным грешником (1Кор.5:11). Извергните развращенного из среды вас, – говорят они (1Кор.5:13).

Не потому ли среди нашего общества зло разрастается, захватывая более и более здоровые места общественного организма, развращая более и более молодое поколение, что мы относимся к развратителям очень снисходительно: входим в общение с ними, подаем им руку дружбы, ласково приветствуем их, иногда встречая на наш привет их угрюмый вид, нарушение в отношении к нам даже простого закона приличия; мы разделяем с ними наш хлеб-соль, устраиваем ради них разного рода развлечения; мы принимаем их в наши общественные собрания, а они здесь же подымают знамя недовольства существующим порядком, оскорбляя этим всех людей порядка и законности, возвышают вопли порицания того, что для нас священно и чего не должны даже слышать ни мы, ни дети наши, здесь около нас находящиеся.

Не служит ли таковое поведение наше в отношении к современной нам мятущейся молодости поощрением для нее к большей смелости, а для людей порядка, преданных Церкви и государству, – соблазном и поводом к справедливому ропоту на всех, кто своим молчанием или признаками некоего внимания входит как бы в некоторое общение или соприкосновение к этому роду людей и в то же время дает повод простым душам порицать все то, что составляет принадлежность так называемого образованного слоя общества?

Но, предлагая совет не входить в общение с теми, кто не хочет мыслить, как мыслим мы, как мыслит коренной русский народ, не явимся ли мы – проповедники евангельского мира – в то же время и проповедниками вражды, которая ведет к разделению, а разделение – к разрушению? Таким образом, мы сами не явимся ли виновниками расстройства и разрушения?

Отнюдь нет. Если свет можно назвать врагом тьмы, если добро есть отрицание зла, то и разрыв общения людей порядка с друзьями беспорядка можно, пожалуй, назвать и враждой...

Но такая вражда была бы лучше дружбы, подобно тому как и дружба иногда бывает хуже вражды.

Не вражду мы проповедуем, но совет даем, по нашему крайнему разумению, как спасать погибающих, вразумлять неразумных. Если враждующие против существующего порядка желают находиться в общении с людьми порядка, именоваться их братьями и согражданами, то они не должны вносить в среду их – в среду народной семьи – своего разномыслия.

Кто желает держаться особых взглядов в отношении к тому, что составляет основу нашей государственной жизни, кто не желает стоять под знаменем православия, самодержавия и русской народности, тот не имеет права именоваться русским, он не брат, не соотечественник русских людей, он – иноземец, только говорящий по-русски и живущий на русской земле. Не нравится ему порядок нашей родной русской страны – пусть идет туда, где ему нравится. Нерусский душой, он никогда не будет своим для истинно русских людей. Кто дружит с врагом семьи, тот и сам враг семьи; кто подает руку дружбы носителю смуты – семейной, общественной или государственной, тот и пособник смуты. Это такие простые истины, которые не нуждаются в доказательствах.

Но предлагаемый нами совет может служить действенной мерой только в отношении к распространителям зла. Он заключает в себе временную меру, могущую только отчасти ослабить зло, не дать ему сильно обнаружить себя. Но он не исторгнет зла в самом корне его и не предупредит возникновения зла. Можно разномыслящих заставить молчать, скрывать свое разномыслие, но невозможно этой мерой устранить зло оттуда, где находятся корни его, – в уме и сердце разномыслящих. Но кто способен проникнуть в эти тайники существа человеческого? Кто способен дать надлежащее направление мыслям, наклонностям и воле человека? Все это составляет высшую область человеческого существа – область духа. А это такая область, в которую может проникнуть только Высший, Божественный Дух, действующий на дух человека как спасительная благодать. Но чтобы эта благодать начала действовать в человеке, нужно поставить его под влияние этой благодати и чтобы человек добровольно подчинился действию ее.

А этого можно достигнуть только посредством воспитания. Итак, дело коренного исправления человека, дело прекращения распространяемых смутных настроений сводится к делу воспитания. Оно должно начаться в семье с самого младенчества, продолжаться в детстве, сопровождать юность. Притом не всякое воспитание заключает в себе силу направить сердце и волю к добру, а только христианское воспитание, под осенением благодати, подаваемой через святые Таинства. Это воспитание, начинаемое в семье, должно перейти в школу; перешедшее в начальную школу, должно продолжаться в средней и не должно оставлять высшую школу.

Говорить обстоятельно о тех способах воспитания, которые должны быть употребляемы в семье и школе – низшей и высшей, не входит в задачу настоящего нашего слова. Мы ограничимся изложением только самого главного, составляющего сущность истинного, благотворного воспитания.

Мудрец израильский выразил сущность этого воспитания в следующем изречении: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека (Еккл.12:13). Таким образом, в основу воспитания должен быть положен страх Божий и хранение заповедей Его. Каких заповедей? Прежде всего заповедей Десятисловия, сокращенных в две евангельские заповеди о любви: любви к Богу и любви к ближнему.

Кто Бога боится, тот будет и греха беречься. Кто Бога боится, тот будет и родителей чтить. Кто Бога боится, тот будет и царя чтить, и властям повиноваться, как от Бога поставленным.

Заключим наше слово изречениями мудрых и богодухновенных учителей: Бойся, сын мой, Господа и царя; с мятежниками не сообщайся (Притч.24:21). Ибо что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? (2Кор.6:14–15). Между сынами света и исчадиями ада? Хочешь ли не бояться власти? Делай добро... ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых (Рим.13:3).

Боголюбивые обитатели града сего!

Настоящий праздник в честь великого святителя и чудотворца Николая – праздник всей земли русской, как день тезоименитства благочестивейшего государя нашего императора Николая Александровича.

Для обитателей этого города настоящий праздник должен быть навсегда по преимуществу высокоторжественным, как день для города особенно знаменательный. Объясню, почему это так.

Державному повелителю земли русской и царственному владетелю земель Алтайского округа благоугодно было не только усвоить этому юному, но быстрорастущему городу свое имя, но и даровать ему усадебную землю.

В этом отношении Ново-Николаевск является почтеннейшим всех городов не только Томской губернии, но и всей Сибири. Он стал как бы царственным приемным сыном. С именем его в истории городов сибирских всегда будет сохраняться воспоминание о том, что Ново-Николаевск возник в державу благочестивейшего императора Николая II и получил свое название в память и честь этого государя.

Граждане этого города должны помнить, какой чести и милости они удостоены, и быть всегда благодарны своему августейшему благодетелю. Если бы кто пожелал знать, как выразить таковую благодарность, то мы указали бы следующие более приличествующие способы.

1. Если от всякого верноподданного требуется прежде всего неизменная преданность своему законному государю, то тем более это качество приличествует этому городу, носящему имя царя: Ново-Николаевск вовеки да будет неизменно верным городом царя, да не взыдет из него когда-либо изменник царю, или ослушник его повелений, или сообщник мятежникам ни явный, ни тайный – да низвергнется во ад измена! Да передается о беспредельной верности царю обитателей города Ново-Николаевска из рода в род.

2. Вместе с верноподданностью граждане этого города должны сохранить беспрекословное повиновение царскому закону и поставляемым властям. Да не найдет крамола здесь места для своего злодейского гнезда. Да не будет здесь ни притона для мятежных сборищ, ни пристанища для грабителей. Царь Давид в свое время воутрия избивах, вероятно после ночных приключений злодейства, вся грешныя земли, еже (чтобы) потребити от града Господня вся делающыя беззаконие (Пс.100:8). И град Ново-Николаевск да удаляет от себя всех злодеев, всех грабителей, всех хищников, чтобы охранять мир, достояние и чистоту нравов обитателей.

3. Верность царю может неизменною оставаться только там, где сохраняется верность Богу, где процветает благочестие, где юношество воспитывается в страхе Божием, в почитании старших. Питомниками благочестия, училищами страха Божия служат храмы Божии и школы. Посему да умножатся здесь и те, и другие. Ново-николаевские жители и сами сознают потребность в новых храмах и недостаток школьных помещений. Град, носящий имя благочестивейшего царя, да озаботится доставлением своим обитателям всех средств к воспитанию молодого поколения в духе веры, благочестия и преданности царю – да озаботится умножением храмов и школ.

4. Августейшему монарху нашему благоугодно было призвать свой народ к единению с ним: он царским словом взывал к народу: «Объединись, русский народ: я на тебя рассчитываю»⁸⁰. Внимайте же этому слову царя, обитатели города, носящего имя его. Объединитесь как один человек. Изберите из среды своей благонадежного человека, чтобы послать его в царскую Думу. Изберите такого человека, который неизменно мог бы и способен бы был постоять за вековечные устои земли русской: за веру православную, за царя самодержавного, за Русь единую, нераздельную. Будьте осторожны и благоразумны при выборе представителя от вас в Государственную Думу. Берегитесь, чтобы противники ваши не обошли вас, проведя туда своего избранника. Соберитесь, посоветуйтесь, попросите у благонадежных и опытных людей совета, как вам устроить выборы, чтобы пошел в Думу ваш избранник, а не избранник крамолы, как это случилось в минувшем году, когда, спящим нам, всеял враг плевелы смуты в пшеницу верности и долга. Имеяй уши слышати да слышит (Мф.13:43).

Итак, вот те способы, которыми обитатели города Ново-Николаевска могли бы выразить свою благодарность к благочестивейшему государю, осчастливившему их всемилостивейшим соизволением своим на усвоение их городу своего царственного имени и дарованием ему под обитание собственной царской земли.

Высочайшим манифестом 17 октября 1905 года русскому народу дарована свобода гражданская и свобода духовная⁸¹. Долго народ наш находился под опекой разных пестунов, подобно тому как младенец охраняется пеленами, отрок и юноша состоит под руководством родителей и надзором воспитателей. Полная свобода даруется человеку тогда, когда он достигает зрелого возраста мужа. Было и у русского народа состояние младенчества – это то время, когда земли у него было много, а порядка на ней не было, и он позвал к себе руководителей в лице варягов-князей.

Потом находился он под игом монгольским, но, созрев и укрепившись, освободился от этого ига.

Затем он состоял под опекой крепостного права, и от него был освобожден царем-освободителем. Это был для него как бы возраст юношества. С Петра Великого начался для него возраст разнообразного ученья, строгого, под угрозой наказания. По мере возрастания своего он освобождался от этих наказаний, унижавших его.

Наконец, теперь дана ему новая свобода личности: свобода совести, свобода слова, свобода союзов.

Он, состоя под законом, призывается теперь к участию в законодательстве. Он может одобрять или не одобрять законодательные предположения, прежде чем они будут утверждены верховною властью монарха. Для того, чтобы русский народ мог во благо себе пользоваться даруемой ему свободою, чтобы эта свобода не привела его к погибели, он должен быть заранее приготовлен к благоразумному пользованию этой свободой.

Как этого достигнуть? – Через правильное воспитание.

Правильным воспитанием мы называем религиозное воспитание, в основу которого полагается страх Божий, не исключая, разумеется, изучений наук, ремесел и искусств.

В наше время редко можно встретить такие семейства, в которых сознавалась бы важность значения воспитания молодого поколения в духе веры и благочестия.

Некоторые родители по неведению, а другие сознательно не дают своим детям религиозного воспитания в раннем их возрасте, отлагая это дело до школьного возраста и возлагая, таким образом, всю надежду свою и весь труд воспитания их детей на школу. И растут дети их иногда без молитвы, без познания Бога, без страха Божия и вообще без доброго воспитания. И зарастает нива их сердец всякого рода тернием пороков. А плодом этого является то, что, прежде чем ребенок научится отличать добро от зла, он избирает злое и отвергает доброе. Дети являются самонравными, непокорными, к страшим непочтительными. И доходит неблаговоспитанность их до того, что сами родители не знают, что с ними делать, как с ними справиться. И ждут не дождутся, когда можно будет отдать их в школу.

Но вот настал и школьный возраст. Вам, родители, является возможность отдать ваше дитя в школу, вашего юношу в соответствующее его возрасту учебное заведение. Можно бы ожидать, что там начнется их религиозное воспитание, ибо там преподается и Закон Божий; там этот предмет стоит даже на первом месте. Но, несмотря на это, учащиеся в этих школах далеко не все выходят добрыми христианами, благовоспитанными юношами; правда, бывает много случаев, что дети, испорченные домашним воспитанием, в школе исправляются: с умножением занятий в них возрастает и благонравие. Но бывает и наоборот. Дитя, получившее дома доброе воспитание, поступив в школу, начинает портиться. В чем причина этого? Причина заключается в условиях школьной жизни. Нередко в одной и той же школе, в одном и том же учебном заведении являются два течения: духовное, или христианское, и светское, или антицерковное.

Начало каждого из этих двух направлений получается в семьях, усиливается тем или другим характером воспитателей и наставников. Получившие в семье доброе воспитание и утвердившиеся там в добрых правилах жизни христианской по переходе в учебное заведение образуют там основу доброго течения, к которому могут примыкать другие, им подобные; а дурно воспитанные дома составляют из себя другое направление, противное первому.

Где в основу воспитания полагается страх Божий, где преподавание и преподаватели проникнуты духом веры и уважения к Церкви, в тех школах преимуществует доброе течение. А где Закон Божий только в уставе занимает первое место, а на деле ему отводят заднее место, где внешние науки занимают господственное положение, там преобладает течение вероотрицательное, антицерковное...

Естественным последствием всего сказанного сейчас бывает то, что благовоспитанные дети и юноши по поступлении в училище примыкают к той части, которая составляет доброе течение, а дурно воспитанные увлекаются тем направлением, которое соответствует их внецерковному воспитанию. Но может случиться и противное тому: благовоспитанный, но неопытный отрок или юноша может подчиниться влиянию дурно воспитанных товарищей и испортиться; напротив, испорченный дома под влиянием школы, в которой преимуществует христианско-воспитательный характер, в среде благовоспитанных товарищей может измениться к лучшему.

Отсюда можно усмотреть, какое важное значение имеет для детей домашнее воспитание. Отсюда и урок для родителей: воспитывайте дома детей в духе благочестия, под влиянием благодатных средств, преподаваемых в Церкви, и под руководством ее пастырей, и на них не окажет вредного влияния и неблагоустроенная школа.

Таково правильное воспитание. Так воспитанные дети, достигнув зрелого возраста, когда начнут самостоятельную жизнь, не будут колебаться всяким ветром учения, как и теперь, в смутное время, есть еще такие дети, которые сохранили свою самостоятельность добрых убеждений и добрые правила жизни благодаря доброму семейному воспитанию.

Еще повторим. Родители, воспитывайте побольше таких добрых детей, чтобы нам иметь счастье видеть новое поколение при новой свободе более счастливым, чем мы, еще не научившиеся пользоваться этой свободой настолько, чтобы извлечь из нее благо для себя и для родины нашей.

Не хотите ли и вы отойти?.. – К кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни: и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живого (Ин.6:67–69).

Этот ответ дан был апостолом Петром от лица прочих апостолов на вопрос Господа: не хотите ли и вы отойти? (Ин.6:67). А поводом к такому вопросу послужило то, что некоторые из последователей Христа, привлеченные к Нему слухом о чудесах Его и сами видевшие таковые, услышав учение Его о том, что Он есть хлеб живый, сшедший с небес, и что этот хлеб есть плоть Его, которую Он отдаст за жизнь мира (Ин.6:51), соблазнились этим новым для них учением и, называя его страшным и неудобоприемлемым, отошли от Христа и уже более не ходили с Ним. Не удерживая их, Господь обратился с вопросом и к двенадцати апостолам: не хотите ли и вы отойти? Смысл этого вопроса таков: Я не хочу умножать последователей Своих или удерживать их при Себе ни угрозами, ни обещаниями, ни чрезвычайными знамениями, ни силою Моего всемогущества, ибо желаю, чтобы Мои ученики последовали за Мной по любви, а не из корысти, как Иуда, чтобы они были друзьями, а не рабами; чтобы они слушали голоса Моего, а не жезла Моего. Вот некоторые из последователей Моих, ходивших за Мной, теперь оставили Меня, ибо слово Мое не вмещается в них. И Я не удерживаю их – не буду удерживать и вас, Моих апостолов, вопреки воле вашей: не хотите ли и вы отойти? Тогда Петр, не колеблясь, за всех ответил: Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни, и мы верим этим глаголам, – как бы так говорил он, – они сладостны, утешительны, а отнюдь не странны для нас. Мы не только поверили Тебе, но и познали из всего – из божественного учения Твоего, из дел Твоих и из жизни Твоей, что Ты Христос, Сын Бога живаго.

Чада Церкви Православной! В настоящее время и пред вами стоит вопрос, подобный тому, какой был предложен Господом Его апостолам: не хотите ли и вы отойти? Вопрос, идущий не от Христа непосредственно, но от Святой Церкви Его. Не хотите ли и вы отойти от родившей вас матери – Церкви Православной, чтобы избрать себе иную кормилицу, которая чесала бы слух ваш нежными словами, льстила бы вам обещаниями и пугала бы вас сказочными страшилищами?

Вот царскою державною волей⁸² пред вами отворена дверь из Церкви, в которой некоторым стало казаться тесно жить, – выбирайте себе любую секту, любое вероисповедание: хотите ли в раскол? – идите туда; хотите ли пристать к сектантам, в штунду, в пашковщину или иное какое-либо самое новое лжеучение? – идите; насильно вас удерживать не будут.

Почему же такая свобода дается теперь, но не давалась она прежде? Не убедились ли, что в православии нет чистой истины или что во всех толках, во всех сектах, во всех вероисповеданиях одна и та же истина? Отнюдь нет. Православие как было единой истиной, засвидетельствованной от Бога его историей, его святыми, его знамениями и чудесами, таковым оно остается и останется навсегда: истина – в православии, а раскол и сектантство есть отпадение от истины, отделение от единства веры, единства обрядов, отделение, вносящее раздор, вражду, пререкания: все это – не истина, ибо истина одна, двух истин не бывает, как белое не есть в то же время черное и черное не есть в то же время белое.

Если в православии истина, то почему же оно подвергалось такому уничижению? Почему оно как бы приравнивается ко всем инославным исповеданиям, ко всем раскольническим толкам, ко всем сектам? Это не уничижение для православия, а освобождение от всего, что ему не принадлежало, что держалось в нем только ради страха или ради корысти; вследствие этого нельзя было узнать, кто истинное чадо Церкви, а кто чуждое для нее детище. Многие только считались православными, а на деле, по душе, они были чуждыми православию; иные даже были врагами и хулителями его: они в душе были безбожниками, сектантами и отрицателями всякой религии, всякой нравственной истины, хотевшими переоценить все ценности добра и истины. Находясь среди православных, именуясь православными, они только служили соблазном для последних.

Ради их злословилось самое православие, порицалась истина, возводилась клевета на Церковь Православную. Враги православия клеветали на Церковь Православную подобно тому, как некогда сатана клеветал перед Богом и Ангелами на праведного Иова, ибо когда Господь говорил об Иове, что он человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла, то сатана говорил на это: разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его и дом его и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле; но простри руку Твою и коснись всего, что у него, – благословит ли он Тебя? (Иов.1:9–11). Чтобы обнаружить клевету этого вечного врага правды, Господь подвергает праведника страшному испытанию. А последствием этого испытания было посрамление клеветавшего и вящшее прославление праведного.

Нечто подобное нам видится и в настоящем положении Святой Православной Церкви. Не клеветали ли и на нее, что, не будь внешней силы закона, не поддерживай земная власть Церкви Православной, дайте свободу проповедникам сектантства, – и Церковь распадется, останутся от нее одни клочки, как выразился один из лжеучителей. И вот Церковь совлачается от всего, что, казалось, сплотило и объединило ее: она лишается всех внешних опор, она предоставляется самой себе. Вратам (силам) ада⁸³ – служителям исконного врага Церкви – дается свобода вредить ей всячески; сатана, древний клеветник, развязан. Горе живущим на земле, горе сынам Церкви! Что же? Не падет ли в самом деле этот столп, не разрушится ли Церковь и не останутся ли от нее только обломки? Было бы так, если бы Церковь была делом рук человеческих, если бы она действительно создалась человеками, хотя бы то столь сильными, как цари и правители, столь умными, как мудрые отцы и учители Церкви, и столь крепкими, как святые подвижники. Нет, Церковь – создание Божие, как и вселенная; она непоколебима, как и вселенная, ибо имеет обетование от Создавшего ее: Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (Мф.16:18).

Итак, чада Церкви Православной, будем тверды, будем спокойны относительно судеб этой матери нашей. Она, подобно кораблю, обуревалась, волновалась и будет волноваться, но никогда не потонет, ибо ею управляет Божественный Кормчий. Нам нет пути отходить от нее куда-либо, как бы это ни было приманчиво, ибо в Церкви – истина, в ней – спасение, с нею – Христос. Господи, к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни, и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живаго, что Церковь – Твоя Невеста, Тобою искупленная, Тобою очищенная, и Ты благоволил сочетать ее с Собою навеки. Она – мать наша. О, даруй нам, Господи, пребывать в лоне ее во все дни жизни нашей, даже до последнего издыхания нашего!

Мы уготовились помолиться об упокоении души царя-освободителя, даровавшего свободу от крепостной зависимости многим миллионам народа, совершившего много дел на благо этого народа и завершившего свое славное царствование мученическою смертью от крамольных рук.

Завтра, 19 февраля, русский народ от края до края земли будет торжественно праздновать пятидесятилетний юбилей той свободы, которую даровал ему этот блаженной памяти царь-освободитель.

Наш народ в своей исторической жизни получал свободу трехкратно.

Первая свобода дана была ему, когда царем Иоанном III разорвана была басма – грамота ханская в знак полного освобождения русского народа от двухсотлетнего ига монгольского⁸⁴.

Вторая свобода дарована была пятьдесят лет тому назад, 19 февраля, когда император Александр II освободил своих верноподданных от крепостной зависимости.

Третья свобода совершилась в наши последние дни. Это – свобода совести, свобода вероисповедания, свобода слова, свобода печати, свобода собраний и союзов.

Первая свобода – от ига монгольского – была в высшей степени плодотворна для русского народа. С этого времени начинается рост его религиозной, государственной и политической жизни.

Вторая свобода – от крепостной зависимости – вожделенна для получивших таковую и благотворна, как снятие оков с рук и ног узника. С этого дня начался свободный труд крестьянина, стремление его к просвещению чрез грамоту и науку и развитие среди его промыслов, ремесел и искусств. До крайности стесненный в землевладении, русский крестьянин, получив свободу, пошел искать новые места, двинулся на восток, туда, откуда он некогда двинулся на запад, и нашел обилие земель в Сибири, на новых землях Средней Азии и на Дальнем Востоке.

Что сказать о третьей свободе? Она так юна, так незрела, что говорить о ней рано. Доселе она, как незрелый плод, отзывается как бы оскоминой для вкушающих ее. Доселе мы видим почти только злоупотребление этой свободой и далеко не благотворное пользование ею. Не напрасно говорят некоторые, что дарованная свобода совести превращена в освобождение от совести; свобода слова обратилась в свободу злословия и сквернословия; веротерпимость – в гонение, унижение, поругание веры господствующего русского народа, в свободу для распространения лжеверия, лжеучения, раскола и сектантства. Свобода собраний сделала сии последние очагом заговоров против существующего порядка; свобода союзов служит благоприятной почвой для размножения союзов антицерковных, антигосударственных. Никогда русский народ с таким вредом для себя не пользовался дарованными ему свободами, как в последнее время, вследствие злоупотребления ими.

Но возвратимся к главному виновнику настоящего нашего молитвенного собрания – светлой личности достоблаженного царя-освободителя. Мы имеем основание со всею искренностью исполнить наш молитвенный долг об этом почившем царе-освободителе, царе-мученике, положившем душу свою за народ свой, да упокоит Господь дух его и причтет его к сонму мучеников. Помолимся также о упокоении душ сподвижников его по освобождению и благоустроению крестьян.

Вечная память царю-освободителю! Вечная память и сотрудникам его!

Великое торжество совершается днесь на Руси. Страна Русская от Белого моря до Черного, от Амура до Днепра, как один человек празднуя, чтит сей день, радуясь о царе своем и благословляя предков его. Во всех храмах на святой Руси приносится благодарение Господу за царствующий дом Романовых, избранный, спасенный, возвеличенный, как дом Давидов, на престоле его. Повсюду звон колоколов, как в Светлый день Христов: это православный русский народ в кимвалех доброгласных⁸⁵ (Пс.150:5) хвалит Господа за милости Его, излитые на него чрез царствующий дом из благочестивого рода бояр Романовых.

Триста лет назад было великое смятение на Руси, русский народ был в великом унынии от смут внутренних и от врагов внешних. У него не было царя, который бы дал мир земле и оградил народ от всех врагов его. То было время лихолетья великого. Познал тогда народ русский, что такое бедствие допущено за грех его, познал народ свою вину пред Богом, каялся, молил Господа о помиловании и даровании ему царя по сердцу. Следуя призыву первосвятителя Ермогена, патриарха Всероссийского и страдальца за землю Русскую, народ русский отверг тех самозваных царей и полуцарей иноземных и иноверных, которые желали восхитить себе царскую власть. После усердной покаянной молитвы, совещавшись между собой, народ и бояре восхотели избрать себе царя из благочестивого рода бояр Романовых. Этот народный избранник был Михаил, юный сын боярина Феодора Никитича Романова. Избрав его в цари, бояре и народ послали к матери его, великой инокине Марфе, посольство молить ее отпустить юного сына на царство. Итак, этот первый царь из дома Романовых не был самозваный, но народом избранный, Богом указанный, вознесенный и Богом венчанный царь. Бог благословил царствование этого первого царя.

Миновало лихолетье, настала тишина на земле Русской, все стало приходить в порядок. Под единою главою объединился русский народ; внутренняя смута стихла; враги внешние смирились, устрашились и побежали. Русь стала великою державою; пределы ее расширились на восток и запад, от моря северного до моря южного. Благочестивейшие цари из благословенного дома Романовых, Богом хранимые и Богом умудряемые, возвеличили и прославили державу Российскую паче всех царств земных. Один из них после дней безначалия дал народу законы. Другой внутренним благоустроением возвысил Россию до того предела, какого достигли народы, гораздо ранее ее начавшие свое благоустроение. Александр I Благословенный⁸⁶, победивший непобедимого, спас Россию и народы Европы от страшного завоевателя. Царь-освободитель Александр II дал свободу своему народу от внутреннего рабства (см. прим. 53). Царь-миротворец (см. прим. 52) возвеличил Россию пред народами Европы и сохранил мир среди народов земли. Наконец, благополучно царствующий благочестивейший, самодержавнейший наш государь император даровал народу свободу внутреннюю, свободу совести, чтобы он руководился не столько страхом, сколько законом совести; наделил безземельный народ землею, разделив ему и свои собственные уделы.

Буди он, тишайший и благочестивейший наш царь и император, благословен из рода в род. Буди благословен навеки царственный дом Романовых. Вечная память предкам сего дома. Вечная слеша и спасение и потомкам их из рода в род!

Благословен Господь, крепость даяй царем нашим; буди имя Господне благословенно в земли Русской отныне и до века.

Ваше императорское величество, всемилостивейший государь!

Москва опять имеет счастье радостно встречать тебя, благочестивейший государь, в этом году. В былые времена ей приводилось быть воинским лагерем, а теперь она превратилась как бы в лазарет для раненых при воинском стане. От царских и боярских палат до убогой лачуги нет дома, где не делалось бы что-либо для войны; мужи и юноши, способные носить оружие, рвутся на поле брани; их жены, матери и сестры облеклись в одежды сестер милосердия для ухода за ранеными и больными. В храмах ежедневно совершаются моления о даровании победы. В домах – кто шьет, кто вяжет, кто кроит, готовя одежду для воинов. И одна ли Москва такова? Не вся ли Россия – от Амура до Днепра, от Кавказа до Алтая – обратилась в военный стан?! Вся Русь встала, как сказочный пробудившийся богатырь. Загорелась в ней искра сокрытая, и чуется в ней сила несокрушимая. Все несется отовсюду к алтарю отечества. Можно бы теперь сказать, что «жита по зернышку горы наношены»⁸⁷. От Господа сие. Благословен Бог, вложивший такой дух единения и бодрости в сынов России. Благословенно шествие твое, солнце красное земли Русской, всюду приносящее свет и тепло, всех ободряющее, всех утешающее.

Благословен ты, царь Святой Руси, грядый во имя Господне.

Наша окраина, далекая от центров, многим изобилующая, но во многом и отстающая от внутренних городов нашего обширнейшего отечества, по изволению благочестивейшего монарха нашего вступает в новый период своей исторической жизни. В настоящий день оканчивается старая форма судопроизводства и начинается новая – новая и потому признанная за лучшую. Медлительное судопроизводство заменяется скорым, убивающая буква – живым словом: судья, истец и ответчик будут стоять глаз на глаз; слову обвинения возможно будет немедленно противопоставить слово защиты: приговоры будут произносимы открыто, но приводимы в исполнение только тогда, когда обвиняемый изъявит довольство судом, – в противном случае ему дается срок для обжалования решения.

Таков будет новый суд. Но да простит нам почтенное собрание господ судей, если мы решимся утверждать, что это новый суд есть в то же время и старый. Да не покажется несообразностью с очевидной истиной, если мы отважимся даже утверждать, что настоящая судебная реформа есть отчасти возвращение к судам древнейшим из древних. Да не оскорбятся те, кто, восхваляя новое, готовы порицать все старое как негодное, если скажем, что иногда и среди старого хлама обретаются вещи драгоценные. Человечество в течение своей исторической жизни век от века, год от году тем и жило, что делало попытки во всем и опыты над всем.

В постоянном стремлении своем к новому народы земли, нередко незаметно для себя, возвращались к старому, забытому, к тому самому, что прежним поколением было признано негодным. И это старое действительно теперь оказывалось лучшим нового. Если же оно брошено было прежним поколением, то потому только, что, прекрасное по своей идее, оно оказалось негодным по исполнению. Или же сделано это по недоразумению, подобно тому когда домохозяин, желая обновить свое жилище по требованию современной моды, удаляет из комнат вместе со старьем и вещи драгоценные по материалу потому только, что они не подходят к новому украшению по своему фасону.

Попытаемся объяснить сказанное нами.

В одном из древнейших памятников исторической жизни народов, писанном более трех тысяч лет назад, мы читаем описание первобытного суда.

Вот вождь и глава народа один восседает у дверей шатра своего, а народ приходит к нему, ища суда от него, как от Самого Бога. Так было с утра до вечера, каждый день. Здесь выслушивались жалобы и споры, и здесь давались решения.

Это был Моисей и выведенный им из Египта народ. Он был единственный судия для всего народа. Таковой способ суда единоличного, совершавшегося в одном месте, оказался настолько неудовлетворительным, что вызвал тогда же порицание. Моисею решился выразить неодобрение престарелый тесть его Иофор.

«Не хорошо ты это делаешь, – говорил старец восьмидесятилетнему мужу своей дочери, – ты измучишь и себя, и народ сей, который с тобою; ибо слишком тяжело для тебя это дело; ты один не можешь исправлять его. Послушай слов моих: я дам тебе совет, и будет Бог с тобою. Для суда усмотри себе из всего народа людей способных, боящихся Бога, людей правдивых и ненавидящих корысть». И послушался Моисей слов тестя своего и выбрал из всего Израиля способных людей, и судили они народ во всякое время; о всех делах важных доносили Моисею, а все маловажные дела судили сами (Исх.18:17–26).

Вот священный образец одного из первобытных судов. Если сопоставим формы нынешних судов с этим патриархальным, то найдем в них много сходного. Там – Моисей, избранный Богом вождь Израиля; здесь помазанник Божий – царь. Там для решения мелких дел поставляются судьи над каждой тысячей, над каждой сотней, над каждым десятком народа, а важные дела восходят на рассмотрение Моисея, как главы народа. И здесь в каждом городе, в каждом уезде и даже по селам поставляются судьи для решения менее важных дел, а важнейшие чрез несколько судебных инстанций восходят к высшему собранию сановников, имеющих непосредственный доступ к царю.

Там Дух Божий, почивший на Моисее, по изволению Божию сообщился и поставленным им судьям. И в наши времена православные цари помазуются на царство, то есть чрез святое Миропомазание получают особый дар божественный для царствования над народом, им вверенным. Если это так, то избираемые и утверждаемые царем начальства и суды не должны ли стремиться к тому, чтобы быть с ним в полном единении не по внешней только букве, но и по духу? Так должно быть не потому только, что они поставляются от царя-помазанника, но и потому, что и сами, как восприявшие дар благодати во время таинственного миропомазания, суть также помазанники, хотя в меньшей мере, чем царственный помазанник, о чем напоминает им и имя христианина, которое они носят. Поэтому суд христианский должен быть компетентнее суда языческого. Такую мысль подтверждаем апостольским свидетельством. Апостол языков пишет к новообращенным христианам из язычников, чтобы они для решения между собою спорных дел обращались не к внешним судам, то есть языческим, а к своим – христианским, что таковой суд важнее суда неверных. Основанием своего положения Апостол поставляет то, что святые, каковыми он называл христиан, будут некогда судить мир, – следовательно, заключает Апостол, тем более они способны судить мелкие дела (1Кор.6:1–2).

Мы этим не хотим сказать, что всякий, носящий имя христианина, способен быть судьей, но только то, что истинный христианин, провождающий жизнь по евангельскому учению и находящийся под особым действием духа благодати, более способен производить правый суд, чем неверующий нечестивец и беззаконник, хотя бы и обладающий знанием закона.

В сказанное нами патриархальное время требовалось от судей, чтобы они были способны к делу. Для судей нашего времени, как христианских судей, тем более потребны эти качества. Способность и опытность нужны для новых судей даже и потому только, что каждый истец и каждый подсудимый могут представить за себя обвинителей или защитников, всегда более или менее способных и опытных. Ввиду этого судья, не обладающий способностью к отправлению своих обязанностей, легко может потерять доверие общества и умалить достоинство носимого им звания. По прекрасному изображению нашего баснописца, лучше может быть терпим судья ничего не делающий, чем тот, кто при своей власти не обладает достоинствами умного судьи⁸⁸.

В патриархальных судах неправда и корысть хотя и не были терпимы, тем не менее нередко могли проникнуть туда в силу некоторых неблагоприятных для правосудия условий. Но эти пороки судей при благоустройстве нового судопроизводства могут быть скоро обнаружены; значит, судья неправедный и любящий корысть, если бы оказался таковой в наших судебных камерах, не может долго усидеть на судейском месте. Впрочем, боязнь контроля и страх за свою участь здесь только, на земле, не составляют самой надежной гарантии правдивого судопроизводства, если судьи не будут обладать еще одним качеством, на которое указала священная книга бытописания. Это – богобоязненность. В патриархальных судах Божественный авторитет составлял существенную принадлежность. Во времена теократии мы знаем целый ряд судей, облеченных Божественным авторитетом, – в том числе были пророки и пророчицы. В первобытные времена на суд смотрели как на Божий суд. Тогда часто упоминалось имя Божие. Тогда требовалось, чтобы судья прежде всего Бога боялся, а потом и людей стыдился. В наше время, к сожалению, на это качество обращается мало внимания. У нас от судьи требуется только научное образование или практическая опытность. О страхе Божием нет помину. У нас дорожат более общественным мнением, чем Божиим благоволением, более боятся общественного суда, чем Божия. И едва ли это лучше для отправления правосудия. При таком положении дела в настоящее время судьи тех древних времен могут оказаться более авторитетными, чем в наши времена, и настолько авторитетнее, насколько выше Божественный авторитет человеческого, хотя бы этот человек авторитета и стоял выше всех подобных ему смертных. Недостаток этого качества, то есть ослабление Божественного авторитета в судах, сделало и христианские суды не удовлетворяющими требованиям, какие им предъявляются. А это, в свою очередь, вызывало надобность присовокуплять к прежним судам, отличавшимся своей простотой, другие учреждения, контролирующие правильность судопроизводства. С течением времени нагромождалось столько этих воспомогательных учреждений, что они становились бременем для страны, и чем далее, тем более судопроизводство росло, запутывалось и затягивалось на многие годы.

Отсутствие страха Божия делало суды лицеприятными, потворствующими силе и богатству и пренебрегающими слабость и убожество. Так было у народа Божия, когда главы народа предавались нечестию. Отсутствие страха Божия лишило Навуфея наследственного имения и жизни (3Цар.21:1–13). Отсутствие богобоязненности осудило невинную Сусанну на смерть (Дан.13). К сожалению, то же стало повторяться и у христианских народов, хотя виновно было в этом не христианство, а отступление обществ от христианских идеалов. Впрочем, к утешению истинного христианства нужно сказать, что если в среде нашего христианского общества и находятся те жалкие люди, которые способны глумиться над чувством богобоязненности, требуемым от судьи, то эти люди составляют исключение. Они не принадлежат к тому большинству, которое составляют массы народа. Простой народ, не научившийся еще лукаво мудрствовать, предпочитает богобоязненного судью тому, у кого отсутствует это качество, хотя бы он и обладал знанием и опытностью. Народ хорошо знает, что богобоязненность есть лучшее ручательство за правдивость судьи.

Присовокупим к этому, что когда эта богобоязненность соединяется с молитвой, сообщающей судье, боящемуся Бога, особенную прозорливость, то это служит для него самым надежным обеспечением благоуспешности его служения. Эти качества обогатили мудрость юного царя израильского. Кто не слыхал о суде Соломона по спорному делу двух матерей о младенце, которого не по праву хотела присвоить себе неистинная мать его (3Цар.3:16–27). И среди верхних слоев нашего общества кто добросовестный решился бы утверждать, что для наших судей не нужно ни страха Божия, ни прозорливости судебной? Если кому нужны эти качества, то не особенно ли тем, на ком лежит обязанность не только распутать хитросплетенные узлы лжи, но и разобрать между правдой и правдой, между кривдой и кривдой; кто должен, скажем приточно, исхитить ягненка из зубов волка, отличить слезы обиды от слез крокодила, оградить вола молотящего от заграждающего своекорыстно ему рот, чтобы он не съел зерна, над которым он трудился, и оберечь честь и покой благородных и умных животных от назойливости и бестолкового жужжания насекомых?

Нужно ли говорить о том, что богобоязненность и прозорливость не составляют принадлежности одного научного знания, но первая из них есть плод живой веры, а вторая есть дар Духа Божия, приобретаемый молитвой и чистотой сердца.

Милостивые господа! Введение нового судопроизводства в нашей широкой стране, как введение суда правого и скорого, есть один из вернейших способов упразднения в стране неправды и водворения правды, а умножение и распространение правды есть распространение Царства Божия. Возблагодарим же Бога, непостижимыми для нас путями охраняющего и распространяющего правду на земле и чрез то приближающего к нам Царство Свое.

Возблагодарим благочестивейшего монарха нашего, которого Промысл Божий благоволил избрать Своим орудием чрез правый суд водворить в нашей стране правду.

Молитвенно пожелаем успеха новым судебным учреждениям и тем новым деятелям, на которых выпала счастливая доля положить начало новым судам и таким образом быть споспешниками распространения на земле царства правды, а чрез нее приближения Царства Божия. Пожелаем, чтобы в наших судах как можно более места давалось Божественному авторитету, а чрез то прославлялось бы имя Божие и таким образом исполнялось бы то, о чем мы научены молиться ежедневно: Отче наш!.. Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое!

В нашем городе открывается новое правительственное учреждение под названием «Губернское акцизное управление»⁸⁹. Лица, стоящие во главе этого учреждения, пожелали чрез Церковь испросить на новое дело Божие благословение. От нас, служителей Церкви, как служителей Слова, требуется слово назидания, чтобы созидаемое учреждение устроилось во славу Божию, на пользу народа и в похвалу исполнителей дела. Задача трудная для проповедника – говорить слово о деле, для него мало известном. Поэтому мы заранее просим прощения у любви вашей, досточтимое собрание, если мы, говоря слово о деле в общих чертах, не скажем ничего нового, что могло бы с назиданием удовлетворить и любознательности слушающих.

Начинаем слово о новом речью о старом. Кому не известны старые способы продажи вина? Кто не знает того, что говорилось и писалось о пресловутом старике-откупе и его проказах? Кто не слыхал, сколько вреда приносил он народному благосостоянию? Но вот с шумом исчезает память его: откупная виноторговля заменяется вольной и – якобы – дешевой продажей вина. Народ ринулся на дешевку. Прошли годы, и стали обнаруживаться горькие плоды такой дешевки. Новый способ виноторговли оказался не лучшим старого. Если откуп давал мало, но брал много, то вольная продажа, начавшая давать много, хотя брала понемногу, но многократным умножением немногого увеличила свой сбор до тех размеров, сколько брал и откуп. А вреда принесла больше, чем этот последний: откуп вредил материальному благосостоянию народа, а вольная продажа вина оказала гибельное действие на нравственность его, а с упадком нравственности естественно было ожидать и упадка благосостояния народа. Таким образом, и первый и второй способы продажи вина среди народа оказались одинаково вредными для народа.

Те, на ком лежал долг заботиться об улучшении благосостояния народа и об охранении его нравственности, не могли не заметить, что если при откупе народ «пропивался», то при вольной продаже он и пропивался, и «запивался». Если откуп разорял народ, то вольная продажа развращала народ. Правительство не могло не заметить, что с пьяного народа нельзя взять того, что требовалось брать, и что вследствие этого стало накопляться на нем много государственных недоимок; что пьяными людьми управлять трудно, так как у пьяного, по изречению того же народа, море по колено, все нипочем и никто не в копейку. Поняв это, правительство не могло не озаботиться об отрезвлении народа изысканием нового способа винной продажи.

И вот является этот желанный, новый, лучший способ продажи вина для народа: правительство само берет на себя винную торговлю. Опыты таковой, сделанные в некоторых частях империи, показали великую благотворность казенной продажи вина. Этот способ сразу стал устранять недостатки как откупной, так и вольной продажи: казна не будет заманивать покупателя вина преступными способами; она не даст вина пропивающемуся; в казенную винную лавку не примут закладов, не возьмут от пьяницы последней его рубашки и платья его жены, обуви детей его. Правительство не расставит сети кабаков для того, чтобы вовлекать народ в поголовное пьянство. По отзывам местных духовных и гражданских властей и самого народа, замена прежнего кабака казенною винною лавкою повлияла на улучшение нравственности народа, она уменьшила буйства и разгул рабочего народа во время съезжих праздников и ярмарок, сократила число прогульных дней, уходивших на похмелье, и совершенно прекратила продажу вина с вредными для здоровья примесями. Ввиду столь благотворных последствий, к которым привели опыты казенной продажи вина, постановлено распространить казенную продажу вина на все местности империи.

В Западной Сибири в непродолжительном времени будет приступлено к подготовительным работам по введению казенной продажи вина; ввиду этой реформы в нашем городе учреждается «Губернское акцизное управление».

Из сказанного можно видеть, сколь благотворное действие может оказать на наш Сибирский край новооткрываемое учреждение.

Да будет благословенно это доброе начинание! Молитвенно пожелаем распорядителям и исполнителям работ благоуспешно начать, продолжать и скоро кончить исполнение возложенной на них великой задачи – во благо нашего отечества и нашего родного края, во славу Божию, к торжеству евангельского учения, в благоустроение нашего великого государства, в похвалу благополучно царствующего благочестивейшего монарха нашего.

Есть апостольское изречение, что если начаток свят, то и целое; и если корень свят, то и ветви (Рим.11:16). А народное изречение гласит: кто хорошо начал, тот половину дела сделал. То и другое мы желали бы сказать в отношении к вам, милостивые господа. Вам выпал счастливый жребий быть начатком дела, так как вами начинается новая эра административно-земской жизни для крестьянского населения губернии. Вам придется делать первые шаги в звании крестьянских начальников. А кому не известно, сколь важное значение имеет первый шаг в известном направлении? Вам придется заводить новые порядки взамен старых, оказавшихся не соответствующими современной жизни сибирских крестьян. Вы будете пролагать новые пути взамен старых, оказавшихся не совсем удобными, не всегда или косно приводившими к указанной цели. А знаете, какая опытность, осторожность и предупредительность требуются от того, кому приходится пролагать новую тропу, делать просеку для пути, имеющего обратиться для будущих путешественников в торную, широкую, трактовую дорогу! У горных наездников столько неприятностей, огорчений, что у них и путешественников широких степей, которым приходится нередко пролагать новые пути или ездить едва заметными тропинками, составилась по этому поводу следующая пословица: «Кто не умеет ездить, тот портит дорогу, а кто не умеет говорить, тот портит беседу». Добросовестное, самоотверженное, исполненное любви и правды и всегда точное исполнение вами возлагаемых на вас обязанностей проложит добрый путь для ваших преемников и привлечет на вас, а чрез вас на все учреждение доверие той среды, где вам придется трудиться, и уважение со стороны всего разумно рассуждающего общества. Вам, милостивые господа, нет надобности разъяснять, что значит ошибка в деле передовых деятелей. По ним делается оценка всему делу и всему учреждению.

Из сказанного нетрудно усмотреть, что вам, милостивые господа, предлежит исполнить трудную задачу. Не сомневаемся, что все вы проникнуты сознанием своего долга – пред Богом, от Которого исходит всякая власть, пред совестью, этим неразлучным и неподкупным судьей, и, наконец, в отношении к той среде, где вам придется совершать служение ваше. Нам хочется верить, что у вас достанет и умения, и силы, чтобы исполнить возлагаемые на вас обязанности. Но в то же время мы твердо убеждены и в том, что все это – и сознание своего долга, и желание исполнить его при способности к этому – недостаточно для полного обеспечения успеха дела. Исполнителям дела могут встретиться такие препятствия, преодолеть которые у них недостанет собственных сил; такие недоумения, для решения которых они не найдут в уме своем ясных указаний; такие сочетания обстоятельств, что ослабевают руки и отпадет желание продолжать начатое дело, и они поэтому сказать могут: мы не можем делать этого дела; мы должны оставить наше служение. Какая причина такого нестроения, отягощения, расслабления? Не иная, как та, что недостает Божия благословения на деле или на деятелях. Вполне истинно сказанное слово: Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его (Пс.126:1).

Для испрошения этого благословения мы и собрались сюда. Мы, служители Церкви, со всяким усердием готовы совершить наше молитвенное служение о вас, – но просим и вас присоединить к нашей молитве вашу молитву веры, чтобы наша общая молитва соделалась той богоугодной молитвой, ради которой обещано дарование всего, что испрашивается. Истинно... говорю вам, – сказал Непреложный в Своих обетованиях, – что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного (Мф.18:19).

Итак, помолимся, чтобы когда встретится нападение, то Господь заступил бы от нападающих; когда ниоткуда не будет помощи, то спас бы беспомощных; когда случится нравственное падение, привлекающее на виноватого кару, то Господь помиловал бы, и не оставлял бы нас и при благоуспешном ведении дела, но хранил бы Своею благодатию.

Министерство финансов, вспоминая столетие своего существования⁹⁰, в настоящий день чрез Церковь приносит Господу Богу благодарение, признавая в столь продолжительном существовании своем благо свое, как дар милости Божией.

От церковного проповедника, как служителя Слова, требуется слово для настоящего события, собравшего здесь хранителей и распорядителей государственной казны как государственного блага.

Позволяем себе избрать темой для нашей речи мысль, выраженную в известном стихотворении «Золото и булат»:

«Все куплю», – сказало злато;

«Все возьму», – сказал булат⁹¹.

Из событий нашего времени можно заключать, что в споре с булатом золото оказывается сильнее булата. Если в последней борьбе двух народов – геройских буров и богатых бриттов⁹² – признать первых за представителей силы булата, а вторых – злата, то конец борьбы говорит за силу сего последнего. Мало этого: из данных государственной и политической жизни современных народов можно с уверенностью сказать, что сила или слабость государств зависит от состояния финансов страны. Министерство финансов, уступая другим министерствам по своему нравственному значению, царит едва ли не надо всеми подобными себе государственными учреждениями в материальном отношении. От него зависит благо Министерства внутренних дел, им существует Министерство народного просвещения, от него получает силу военное, в нем обретает смелость Министерство иностранных дел – не говорим уже о Министерствах путей сообщения, промышленности и земледелия. Без него не обойдется и Министерство юстиции. Его благословляет и Церковь, которой оно служит своими средствами для содержания служителей Церкви и школ, а в последнее время оно возбудило особенное чувство благодарности к нему со стороны православного духовенства за дарование сему последнему, по царской милости, пенсии из средств Государственного казначейства.

Сознавая все это, Министерство финансов могло бы сказать: все могу, все от меня – во мне счастье народа и каждого гражданина. Так сказать значило бы сказать: в золоте – счастье людей.

Но сего-то только и недостает для этого учреждения как распорядителя государственным золотом. Скопление золота в руках одного человека не обеспечивает его счастья, заключающегося во внутреннем довольстве, мире души, в семейном мире и в спокойствии совести. Все это золотом не покупается. Не без основания сложилось изречение, что «сквозь золото слезы текут». Недаром нравственным законом осуждается сребролюбие. Недаром спартанцы изгнали из своей страны золото. Глубокий смысл заключается в той благочестивой повести, что некоторый подвижник благочестия, встретивший в пустыне рассыпанное золото, перескочил через него, как чрез огонь, и побежал от него, как от змеи, а другой брат, встретив это же золото, собрал его и устроил на него много благотворительных заведений. Но нравственный вывод из этой повести сделан не в пользу последнего, а в пользу первого, перескочившего чрез искусительное злато⁹³.

Итак, при всей ценности своей, при всей пользе своей для внешнего благополучия людей и народов, для счастья земного, золото не созидает внутреннего блага, не дает мира душевного, не удовлетворяет высшим нравственным требованиям духа человеческого. Золото без добродетели не дает счастья людям.

Позволю себе сделать выписку из одного столичного органа печати, передающего событие, могущее служить наглядным примером сейчас высказанной мысли, что не в деньгах счастье.

Несомненность этой истины, гласит газета, подтвердил на днях самоубийством своим известный миллионер граф Браницкий, застрелившийся во Львове.

Граф был богат, как Крез; он счета не знал своим деньгам, а между тем счастья он себе на них купить не мог, и жизнь его сложилась таким образом, что ему совсем непосильным оказалось ее бремя.

Точная причина самоубийства миллионера не выяснена. Ни особых потерь за последнее время граф не понес, ни особого горя он не вынес за последние годы. Все, казалось, шло для него благоприятно, а между тем план горького расчета с жизнью уже зрел у него в душе, и в ту минуту, когда никто из окружающих не мог этого ожидать, план этот был приведен в исполнение... Видно, и в самом деле счастья не купишь, и в то время как бедняк живет спокойно, а подчас и радуется в своей хижине, миллионерам не под силу становится нести на плечах своих бремя жизни. Так заключает печальную повесть свою газета.

Все сказанное сейчас относится к скоплению денег в одних частных руках, но не относится, по-видимому, к капиталам, собираемым в казну. Возможен вопрос: скопление золота в казне, кроме пользы, разве может приносить какой-либо вред? Не дерзаем утверждать этого, но не можем не сказать, что и здесь одно богатство, без добродетели, не сделает счастливым государство. Когда граждане развращаются, пропиваются, когда в судах нет правды, когда среди воинов нет порядка и подчинения, когда разврату дается широкий разлив, а супружеские связи легкомысленно расторгаются, когда молодость смеется над старостью, волнуется, безумствует, когда у государственного тела верхние члены наклоняемы бывают к низу, а нижние рвутся быть вверху, то и при обилии капиталов едва ли можно назвать государство благоденствующим и организм его здравствующим.

Итак, не в деньгах счастье, а в добродетели; государства гибнут столько же от пороков, сколько и от бедности.

Дай Бог, чтобы у нас на Руси в казне царской множилось золото, а в народе – добродетель!

В настоящий день празднует столетний юбилей не одно Министерство финансов, но и другие министерства. Министерства для государства то же, что ветви на стволе дерева: здоровы ветви, правильно совершается их деятельность – здорово и государство. Столетнее существование ветвей на дереве государственной жизни свидетельствует об их здоровье: больные ведь долго не живут. Здоровье есть дар Божий. За дар Божий следует быть благодарными. Благодарность есть признак благородного сердца.

Итак, будем благодарны: возблагодарим Господа Бога за Его дары к нашему отечеству вообще и в частности за этот дар, воспоминание о котором собрало нас в настоящие минуты.

Молитвой Церкви пожелали начать свое дело строители этого дома Общественного собрания, чтобы призвать на дело строения Божие благословение. Благословение Божие пребывает на добрых предприятиях. Добрые предприятия те, которые имеют назначения, согласные с законами государства, нравственности и религии. Отвечает ли этим условиям предначинаемое дело? Не сомневаемся дать на это утвердительный ответ.

Устрояемый дом предназначен для общественных собраний, а общественные собрания утверждаются законом и руководствуются установленными для них узаконениями. В общественных собраниях не допускается, не должно быть допускаемо и, конечно, не допустится что-либо противное законам нравственности, ни чего-либо такого, что бы могло быть оскорбительным для религии.

Назначения, какие доводится исполнять домам Общественных собраний, при своем разнообразии все или нравственно безукоризненны, или полезны: 1) так, в домах общественных собраний в некоторых городах устраиваются разного рода публичные чтения по разным отраслям наук, искусства, общественного благоустроения, а также по вопросам религиозно-нравственным; 2) в домах общественных собраний благотворительные общества устраивают свои собрания для обсуждения вопросов своей деятельности; 3) сюда собираются городские обитатели в дни общественных бедствий для того, чтобы при благоприятной обстановке, с большим удобством можно было устроить сбор в пользу пострадавших от бедствий; 4) сюда собираются представители городских сословий и почетные граждане в дни великих и торжественных праздников, чтобы отдавать и принимать поздравления и взаимные праздничные приветствия с обычными благожеланиями и хлебосольством; 5) считается наиболее приличным в домах общественного собрания устраивать прием почетных людей и дорогих гостей. Здесь же устраиваются иногда и детские праздники. Все это такие отправления, которые по своему соответствию правилам закона и нравственности вполне могут быть названы добрыми и потому заслуживающими небесного благословения.

Но в этом же доме Общественного собрания, вероятно, будет даваемо время и место для общих увеселений и игр. Не должен ли это осудить проповедник веры и нравственности? – Безусловно осудить нельзя: Всему свое время, и время всякой вещи под небом... время смеяться; время сетовать, и время плясать, говорит мудрец Израилев (Еккл.3:1,4). Есть дела безразличные – не добрые и не злые, но они делаются злыми или от неуместности, или неблаговременности, или же от неумеренности употребления. То, что для одних может быть безгрешным или безразличным, для других будет делом греховным. Так, детские игры и забавы юности – занятия невинные, иногда даже полезные. Но если бы таковым стал предаваться тот, кто летами жизни своей уже стал склоняться к вечеру, то он поступил бы неприлично. А кто допустил бы игры и забавы в такое время, когда требуется скорбь и сетование, или если бы кто стал проводить в играх и забавах дни и ночи, забывая о своих христианских обязанностях, о своей семье, о своих служебных занятиях, тот совершил бы дело зазорное, греховное. То, что для одних и тех же людей в одно время может быть делом безразличным, в другое время будет делом греховным. Так, общественные увеселения и зрелища, назначаемые накануне будничных дней, будут делом безразличным, если только не содержат в себе чего-либо безнравственного; но в другое время, например накануне воскресных и праздничных дней, допущение таковых зрелищ будет делом греховным, и чем безнравственнее по содержанию своему таковые зрелища, чем важнее праздники, святость которых нарушается подобного рода увеселениями и зрелищами, тем они греховнее с нравственно-христианской точки зрения.

Наконец, то, что при умеренном употреблении бывает безвредно и безгрешно, от неумеренности становится вредным и греховным. Это должно сказать об употреблении вина: Невинно вино, укоризненно же пиянство (Притч.20:1). После этого понятно, почему охранителям общественной и христианской нравственности нежелательно бывает допущение игр и увеселений во дни, запрещенные Церковью, и почему церковные проповедники осуждают пиры, игры и увеселения, допускаемые некоторыми весьма неумеренно, до забвения своих служебных обязанностей, с вредом для своего здоровья и семейного благосостояния.

Будем молиться о благоуспешном совершении начинаемой постройки дома Общественного собрания. Помолимся также и о том, чтобы это заведение навсегда сохранило за собой те добрые качества, которыми обусловливается неотъемлемое пребывание на делах людей Божьего благословения.

Служитель Слова для служительниц Креста найдет ли лучшее слово, кроме слова о кресте?

Из многих видов креста для слова о кресте по поводу открытия Общины сестер милосердия избираем Красный Крест, под знаменем которого становятся вступающие в Общину сестер милосердия.

Говорить ли этим служительницам креста о значении Креста? Нужно ли им объяснять, что крест для них есть символ скорбей, лишений, страданий и даже смерти? Вероятно, они знают и то, что Красный Крест знаменует время брани, есть символ крови; что ставшие под знаменем такового креста посвящают себя на служение тем, кто в бранном подвиге за веру, царя и отечество имеет пролить кровь свою, и что посвящающие себя на служение таковым готовы нести крест скорбей, лишений и страданий, даже до пролития крови.

Итак, великий подвиг принимают на себя сестры милосердия, подвиг до пролития крови, подвиг, равный мученичеству.

Дерзнет ли кто из вступающих в сию дружину креста думать о себе, что он может совершить свой великий подвиг своими силами, при помощи своих познаний, опытности, твердости воли и крепости телесных сил? Так может думать о себе одно самообольщение. Если для Святейшего Подвигоположника в борении Его даже до пота кровавого нужен был для укрепления Ангел с неба (Лк.22:43–44), то что сказать о нас, многонемощных и грешных? Если мы бываем смелы и сильны, то не тогда ли больше, когда стоим вдали от подвига, когда только мысленно представляем о нем, – но оказываемся слабыми и малодушными, когда является необходимость вступить в подвиг и стоять вблизи опасности, у врат смерти?

Что же делать в таком случае? Где искать вам, будущим подвижницам Красного Креста, силу для совершения своего многотрудного служения?

Ищите и обрящете укрепление и утешение для себя в том же кресте, под знаменем которого вы поставляетесь. Крест, некогда древо проклятия, позора, казни и смерти, на Голгофе стал древом благословения, славы и животворящей силы. Если восхощете, то возможете и вы, уготовляющиеся для бранного подвига, узреть мысленными взорами под вашим крестом ту надпись, которую видел некогда царь Константин: «Сим победиши». Крест для сего императора был знаменем победы над врагом христианства; крест – воскрешение мертвых; крест – исцеление больных; крест – во бранех победа, оружие и щит; крест – прогонитель бесов, наводящих уныние и отчаяние; крест – озарение мыслей, уныния могила; крест – прогонитель ночных страхов; крест – утешение для печальных; крест – для умирающих надежда и успокоение.

Служительницы креста! Не стыдитесь этого спасительного для вас знамени, не уклоняйтесь от признания его вашим знаменем; ради стыда человеческого не скрывайте его, чтобы и его силы не закрылись для вас, но смело, открыто и высоко держите его, как воин свое знамя, чтобы и он поднял вас высоко над всеми врагами вашего спасения и высокого служения и вознес бы вас на высоту славы распятого на нем Господа славы. С верой в Распятого на кресте благоговейно и часто ограждайте себя этим знамением спасения. С упованием получить врачевание недугов душевных и телесных взирайте на крест и лобызайте его с любовью к Искупившему вас честною кровию, на кресте пролитою. Учитесь все творить с крестным знамением, да будет на всех делах ваших благословение и успех. Ваша вера, ваше упование и любовь ваша, выражаемые крестным знамением, будут оживляющими не только для вас самих, но и для тех страдальцев, которые будут взирать на вас, когда вы, полные веры, надежды и любви, будете им служить во время их болезни, страданий и в минуты смерти, и сами они будут воодушевляться теми же мыслями и чувствами.

Но чтобы крест Христов всегда был для вас, крестоносные сестры, силой спасающей, оживляющей и утешающей, потщитесь исполнить завет, оставленный Божественным Крестоносцем для всех, последующих Ему несением креста: Аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе (Мф.16:24; Мк.8:34; Лк.9:23). Вот первый завет Его для последователей Его – самоотвержение. Вам, служительницам креста, нужно не только помнить, но и исполнять этот завет о самоотвержении, и прежде всего отречением от себялюбия, чтобы всем сердцем возлюбить Господа и ради сей любви с любовью послужить меньшим братьям Его; отречением от самоугождения, чтобы всецело угождать Господу в лице меньших братий Его; вам нужно будет отказывать себе во всем, чего желать будет прихоть, а не нужда, чего захочет тщеславие, а не желание славы Божией.

Для успешнейшего прохождения служения воинам, проливающим кровь свою на поле брани, вам нужно будет приготовить себя к этому служением больным и вообще имеющим нуждаться в вашей помощи по указанию устава вашей Общины в мирное время. Вам нужно будет ознакомиться с правилами ухода за больными и оказанием им первой врачебной помощи в пределах ваших познаний.

При этом вам нужно будет помнить, что одно книжное познание ваше способов лечения больных и сохранения здоровья мало принесет пользы, если оно не будет соединено со смиренным служением вашим при постели больных в качестве заботливых и сердобольных сиделок.

Здесь потребуется подвиг смирения и самоотвержения. Подвиг нелегкий, но вы без труда исполните его, если будете иметь пред мысленным взором вашим высочайший образец смирения, показанный Божественным Подвигоположником в умовении ног Своим ученикам (Ин.13:5). Помните, подвижницы креста, что вы отдаете себя на такое служение, где не вам будет приносима вода для умовения, но вы будете исполнять таковую службу для других: вы будете приносить и подавать воду одним для питья, другим для омовения, и притом не только лица и рук, но и всякой грязи и нечистоты, накопляющихся около ложа ваших больных, – служение сколь великое, столь и трудное не для немощи, но для самолюбия, для того, кто не научился смирению. Но да не смущается сердце ваше и не устрашается: сколько велик труд, столько близка будет помощь и велико будет и воздаяние.

Помните, что с вами будет Тот, ради Которого вы посвящаете себя на дело такового служения. Он будет помогать, одобрять и утешать вас таким утешением, в сравнении с которым утешения мира – ничто.

Помните, что к вам обращены будут благодарные сердца всех страдальцев, которым вы служить будете.

О вас будет молитва жен, сестер и детей их, когда они уведают о подвиге самоотвержения вашего ради ближних и дорогих сердцу их.

О вас будет непрестанное попечение той многочисленной дружины, которая соединилась в одну семью под знаменем того Красного Креста, под которым стоять пожелали и вы.

На вас будет обращен взор благоволения той, которая милостивейше восприяла на себя звание августейшей покровительницы Общества Красного Креста.

О вас будет молитва Церкви и над вами благословение ее.

Вас будет зреть око Всевидящего, всегда обращенное на кротких и молчаливых и трепещущих словес Его (Ис.66:2).

Да хранит вас всегда и во всем непобедимая и непостижимая и божественная сила Честного и Животворящего Креста!

Слава Богу! Зерно Общества Красного Креста, здесь посаженное под именем Общины сестер милосердия, при Божием благословении и при посредстве благоразумных и усердных деятелей укоренилось, растет и вот уже готово пустить от себя новую отрасль. Разумею открываемый сегодня здесь приемный покой для приносимых больных детей бедных жителей, с отделением для оспопрививания.

В городе нашем уже существуют детские приюты разного рода. Есть приют сиропитательный для детей, брошенных своими матерями. Есть приют «Ясли» – для дневного ухода за детьми, матери которых снискивают себе пропитание посильным трудом. Существует приют при Доме трудолюбия, где дети с воспитанием и прокормлением приучаются к труду, которым могли бы сами снискивать себе пропитание; есть и еще два или три подобных приюта. Но такого учреждения для больных детей, каковое открывается здесь, при Общине сестер милосердия, в городе еще не было. Местные жители, без сомнения, не только отнесутся с полною благодарностью к учредителям, но не откажут и в сочувственном содействии своем к поддержанию учреждения, в котором они имеют крайнюю нужду.

В тех благих плодах, какие успела дать Община сестер милосердия в краткий срок своего существования, в тех успехах, какие проявили юные сестры Общины посредством научного и опытного приготовления себя к будущему служению обществу и отечеству, при тех трудах и испытаниях, какие переносили они в минувшее лето служением больным, наблюдательный взор не может не усмотреть Божия благословения, почивающего на юной Общине. Сестры, ходя долиной смерти, окружаемые болезнями и сами заболевая, самоотверженно совершали свое служение, обретая силу для себя в вере, молитве и преданности Промыслу Божию. Труды и опасности, которые переносили эти служительницы Красного Креста в минувший и настоящий годы, послужили для них тем огнем испытания, которым закаливаются скудельные сосуды, приготовляемые для доброго употребления. Скажу более: минувший год для них был тем огненным жерлом, в которое ввергается железо, когда хотят выделать из него булат, сколько крепкий и острый, столько же гибкий и несокрушимый. Ведь и сестры – своего рода сосуды, предназначенные для ношения ароматов милосердия, терпения и послушания, и им нужно быть столь же твердыми среди опасностей, сколь несокрушимыми, хотя иногда и гнущимися, как сталь, при встрече с препятствиями и невзгодами.

Если почиет на Общине Божие благословение, то не даровано ли оно им с того времени, когда и учредители, и попечители, и сестры Общины испрашивали сие благословение чрез свою молитву, соединенную с молитвою Церкви?

А этот собственный опыт благоуспешия в молитве не должен ли утвердить нас в том уповании, что если мы и теперь будем молиться с должным усердием и верою, то благословение Божие придет и на открываемый приемный покой для больных детей как на новую отрасль благотворительности Общества Красного Креста при местной Общине сестер милосердия.

Итак, помолимся!

Некогда, расхаживая по новоустроенным царским чертогам, обозревая величественные здания и стены города, царь Навуходоносор сказал: это ли не величественный Вавилон, который построил я... силою моего могущества и в славу моего величия! Еще речь сия была в устах царя, как был с неба голос: «тебе говорят, царь Навуходоносор: царство отошло от тебя! И отлучат тебя от людей, и будет обитание твое с полевыми зверями; травою будут кормить тебя, как вола, и семь времен пройдут над тобою, доколе познаешь, что Всевышний владычествует над царством человеческим и дает его, кому хочет!» (Дан.4:27–29). Тотчас и исполнилось это слово над Навуходоносором, и отлучен он был от людей, ел траву, как вол, орошалось тело его росой, так что волосы у него выросли, как у льва, и ногти у него, как у птицы. Что было далее, как возвратилось к нему сознание, царь рассказывал сам: По окончании же дней тех, я, Навуходоносор, возвел глаза мои к небу, и разум мой возвратился ко мне; и благословил я Всевышнего, восхвалил и прославил Присносущего (Дан.4:31).

Очевидно, что с Навуходоносором произошло умопомешательство и что допущена была болезнь души по определению свыше. За горделивое мнение о своем могуществе и величии царь наказан был приведением его в крайне беспомощное и уничиженное состояние: тот, кто мечтал взойти выше звезд и быть подобным Всевышнему, низводится в состояние животного, должен жить, как животное, и питаться, как вол. Здесь видно соответствие между преступлением и наказанием. Видно также, что здесь наказание приведено в исполнение особенной Божественной силой. Умопомешательство есть болезнь души; причиной ее в данном случае послужил грех – горделивое самомнение. По мнению христианских подвижников благочестия, этих опытнейших психологов, гордость уже сама по себе есть начало умопомешательства. Не свидетельствует ли о том и врачебная наука, нередко встречающая страдающих манией величия? Эта болезнь начинается сперва высоким мнением о своих заслугах, о своих способностях, потом требует от всех почестей и наконец восходит до недосягаемого для других величия, говорящего о себе: «Я – князь, я – царь царей, я – бог».

Если гордость влечет за собой, как естественное последствие и в то же время как наказание, болезнь умопомешательства, то и другие пороки не так же ли влекут за собой болезни, как естественные последствия греха и в то же время служащие наказанием за грех? Возьмем для примера пороки пьянства, разврата. Кто не знает того, что эти пороки влекут за собой не одну болезнь, но рой болезней и бедствий? Возьмите злобу, обман, корыстолюбие: не наказывают ли эти пороки сами себя разнообразными болезнями и страданиями? Порок есть нарушение нравственного или физического закона. И грех есть беззаконие – нарушение закона. Нарушение закона, по закону правды, требует наказания. Не было греха – не было и наказания. Не было греха – не было и болезней, не было и смерти, как последствия болезней. Вошел грех – вошли болезни и смерть. Смерть есть оброк греха (Рим.6:23), то есть грех расплачивается за себя смертью. Но люди меньше всего обращают внимание на эту мировую первопричину болезней и смерти, и выходит у них борьба с болезнями как бы борьбой с ветром. Что же? Говоря так, неужели мы не признаем пользы врачебных, подобных настоящему, и других благотворительных учреждений? Отнюдь нет. Мы желали бы только, чтобы таковые учреждения больше и больше множились. Но в то же время мы желали бы, чтобы, наравне с больницами и институтами врачей, умножались и такие учреждения, в которых практически проходилась бы наука о борьбе с грехом и пороками; чтобы все, именующиеся христианами, усвоили дух христианства; чтобы они не по имени только, а и по убеждениям и по жизни были христианами, соблюдающими все правила христианской жизни, всю церковную дисциплину, притом не одну внешность, но дух всего этого; чтобы множился институт истинных духовный врачей, умеющих врачевать болезни души, – чтобы множились храмы Божии, как институты благочестия, как духовные врачебницы; чтобы множились школы, в которых молодое поколение воспитывалось бы в правилах благочестия; чтобы христиане объединились в ограде Церкви для борьбы с народными пороками, каковы: пьянство, разврат и тому подобные. Если бы одновременно с этой борьбой с болезнями, какую ведет врачебная наука с ее институтами, велась борьба с грехами и пороками как первопричиной болезней и страданий, то человечество в христианстве, как лучшей своей части, обладающей наибольшими силами для этой борьбы, еще здесь стало бы предвкушать то блаженное состояние, какое было сначала и какое мы, верующие, ожидаем тогда, когда начнется жизнь при новых условиях, где нет греха, откуда бегут болезни, печаль и воздыхание.

Но обратимся к настоящему прекраснейшему и полезнейшему учреждению, на торжество открытия которого в настоящий день мы собрались. Молитвенно пожелаем ему умножения средств для борьбы с болезнями и при помощи Божией успехов в такой борьбе. Не пренебрегаем и той мыслью, как бы неосуществимой, что для успеха борьбы с болезнями необходима борьба с грехом, какой мы все, в большей или меньшей мере носим в себе, а также нужна скорейшая и дружная борьба с народными пороками как причиной болезней, усиленной смертности и разнообразных народных бедствий. К счастью человечества, ему дана и способность бороться с болезнями и бедствиями, как последствиями греха. Назначивший болезнь как наказание за грех в то же время дал и врачевство от болезни. Он создал и врачевство для борьбы с болезнью. Явилось на земле сословие врачей и сеть врачебниц. Христианство создало это множество благотворительных учреждений, которыми теперь изобилуют все христианские страны, а от них стали распространяться и среди нехристианских народов. Но, несмотря на усиленную борьбу людей с болезнями и бедствиями, те и другие не перестают мучить людей. В чем заключается причина безуспешности этой борьбы? Не в том ли главным образом, что люди стали бороться не с первопричиной этих страданий, а только с последствиями этой первопричины, с кажущимися непосредственными причинами их? Они, так сказать, выгоняют болезни и страдания чрез дверь, а те и другие входят то чрез скважины дома, то чрез окна. К несчастью, люди не хотят верить, что первопричиной болезни и вообще страданий служит грех и что с этой первопричиной и следовало бы прежде и больше всего бороться. Дойдет ли когда-либо человечество до признания той богооткровенной истины, что для успеха борьбы с болезнями и бедствиями нужно начать усиленную борьбу с пороками, – это ведает Бог; но теперь пока слава Богу и за то участие, которое принимает христианское правительство и общество в облегчении бедственной участи тех несчастных, для которых учреждаются многостоящие врачебницы, подобные настоящей, нужды которых сознаются обществами и отдельными лицами, не щадящими даже дорогой платы, какую нужно вносить за помещаемых здесь, что усмотреть можно из того, что сравнительно в короткий срок это огромнейшее здание скоро стало наполняться нуждающимися в нем.

Да почиет Божие благословение на этом богоугодном и человеколюбивом учреждении, на всех приходящих сюда, обитающих в нем и служащих здесь.

Учредители общества взаимного страхования от огня в 29-й день ноября минувшего года испрашивали чрез Церковь Божие благословение на начало своего дела. Ныне, по исполнении первой годовщины, они пожелали принести благодарение Господу за истекший год, который оказался настолько благоуспешным для целей Общества, что возбудил в деятелях это радостное чувство благодарности к Тому, к Кому они обращались с молитвой об успехе дела. Моление о деле с одной стороны и благодарение за успех дела – с другой, свидетельствуют, что как учредители, так и члены Общества желают совершать свое дело под покровительством Божиим и во славу Божию.

Предстоя здесь для священнодействия молитвы, мы, служители Церкви, признаем за собой долг быть служителями слова и для вас, досточтимое собрание, чтобы возвестить вам волю Божию, благую и угодную и совершенную (Рим.12:2).

Чего хочет Бог от вас, учредителей и членов Общества взаимного страхования? Несомненно, благая воля Божия желает блага Обществу, хочет ему благоуспешности, так как Всеблагому свойственно желать, чтобы дарами Его благости пользовались все: Благ Господь ко всем (Пс.144:9), и чтобы на земле дни благи умножались и всякое благо распространялось, а зло, в том числе и бедствия от огня, уменьшалось. Благая воля Божия хочет, чтобы новооткрытое Общество служило на благо людям, дабы они, имея во всем довольство, богатели во всякое дело благое и прославляли Того, от Кого исходит всякое благо (Иак.1:17).

Чего хочет воля Божия от вашего Общества как угодная (Рим.12:2)? Хочет, чтобы Обществом для достижения добра употребляемы были и средства добрые и чтобы самое добро было истинным добром, без примеси зла. Бывает иногда, что и добро, при некоторых обстоятельствах, теряет свою цену, а иногда делается злом. Так, милостыня и пост сами по себе суть добрые дела, но для фарисея, хвалившегося ими, они потеряли свою цену в очах Божиих и стали делами небогоугодными (Лк.18:10–14). Снисходительность отца к слабостям детей сама по себе есть дело доброе, но она делается пороком, когда переходит должный предел: чрезмерная снисходительность Илия первосвященника к порокам детей погубила и его самого, и сыновей его (1Цар.2:4). Добро – правда в суде, но правда без милости есть жестокость.

Итак, что нужно для того, чтобы благая воля Божия в деятельности страхового общества являлась богоугодною? Нужно, чтобы все служение этого общества имело характер служения истинному добру – характер христианского служения. А таковое определяется следующими чертами: едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию (1Кор.10:31). Значит, вся его деятельность должна быть направляема так, чтобы чрез нее славилось имя Божие, чтобы о всяком деятеле можно было сказать: вот истинный христианин! а о деле его: это – истинное христианское дело! Когда явился бы кому-либо повод сделать темное дело, поступить бесчестно, недобросовестно, то он мог бы сказать: как же сделаю я сие великое зло и согрешу пред Богом? (Быт.39:9).

Затем, угодно Богу то, чтобы каждый общественный деятель, совершая свое служение, искал не своей личной пользы, а пользы других, общей пользы (Флп.2:4). Если что может вредить общему благу, то более всего – себялюбие, самоугождение, своекорыстие тех делателей, которые приставлены к общественному делу.

Случается иногда, что люди, получившие полномочие для служения общему делу, совершают таковое, по-видимому, бескорыстно, с видимою заботливостью об общем благе, но при этом не достает у них одного доброго качества – нравственной чистоты своих действий, именуемой честностью. Этим именем мы называем не внешнюю, гражданскую честность, а христианскую, именуемую добросовестностью. Таковая добросовестность на языке христианских подвижников благочестия именуется иногда хранением совести. Христианские учители указывают несколько видов хранения совести: в отношении к Богу, в отношении к людям, в отношении к себе и, наконец, в отношении к вещам. Значение первых трех видов хранения совести, вероятно, понятно для наших слушателей, а смысл последнего постараемся несколько пояснить. Хранить совесть в отношении к вещам – значит не поступать небрежно, нерадиво в отношении к какой-либо вещи – к чужой или к своей, к служебному времени, к служебным занятиям. А это значит: берегите всякую вещь, как бы она мала ни была; берегите копейку, так как она рубль бережет, по народному изречению; все делайте в свое время: не откладывайте до завтрашнего дня того, что должны вы сделать сегодня, так как у каждого дня, у каждого часа есть свое дело; будьте рачительны в каждом деле, делайте его со всякою осторожностью и предусмотрительностью – и малое дело исполнять нужно так, как бы вы делали Божие дело, а не человеческое. От исполнения всего этого зависит благоуспешность общего дела. Из малого составляется великое, из частей составляется целое, из дней составляются годы, из годов – весь круг жизни нашей; если части целого будут хороши, то и все целое будет прекрасно; если на малые дела, входящие в состав великого, будет обращаемо должное внимание, то и общее великое дело будет развиваться стройно, – и наоборот: малые упущения могут привести к расстройству общего дела.

Итак, каждый член Общества каждое дело, большое или малое, да исполняет со всякою честностью, со всяким усердием и тщанием. Чрез это начатое благое дело будет постепенно восходить к большему и большему совершенству, и таким образом будет совершаться воля Божия, благая, угодная и совершенная (Рим.12:2).

Благословен Бог, даровавший благую мысль об устроении столь полезного общества, каким является местное Общество взаимного страхования от огня! Благословен Бог, поспешествовавший приведению к осуществлению этой мысли! Благодарность от всех навсегда тем, кто принял эту благую мысль и приложил усиленный труд к приведению ее в исполнение при Божием благословении. Да озаряет Господь светом Своим мысли и сердца настоящих и будущих деятелей Общества, чтобы они совершали дело служения общему благу во свете лица Божия, да исправляет Господь дело рук честных и усердных деятелей и направляет дело их к указанной ему цели!

Досточтимое собрание! Наш город в последнее время особенно счастлив открытием разнообразных учреждений, составляющих славу больших городов. Сегодня открывается новое торговое учреждение, такое, каких во всей империи не много (около 25), а в Сибири было только одно (в Иркутске). Мы говорим об открываемой у нас бирже как сборном месте для сношений и сделок по всем оборотам товарной торговли и для получения необходимых по оной сведений. В других странах, опередивших наше отечество развитием государственной, общественной и торгово-промышленной жизни, биржи получили свое начало и развитие около трехсот с половиной лет назад. В нашем государстве открытие первой биржи в северной столице принадлежит великому преобразователю России Петру I. В других же городах не спешили с открытием таковых учреждений и, правду сказать, не чувствовалось особенной нужды в них благодаря существованию у нас ярмарок, о биржевом значении которых у нас сложилась пословица: базар цену установляет. В настоящее время сама жизнь вызывает потребность биржевых зданий для центров торговли или вообще потребность биржи как собрания коммерсантов. Быстрое развитие и нашего города вызвало потребность открытия в нем этого торгового учреждения. Биржа, как учреждение полезное, есть благо города; биржа, как учреждение благотворное, есть честь города, – а благо и честь городов суть дары Божии, и учреждения, составляющие это благо и честь городов, справедливо могут быть отнесены к учреждениям, по цели своей Богу угодным, достойным того, чтобы на них было чрез молитву испрашиваемо Божие благословение.

Все сказанное нами (доселе) относится почти только к исторической справке об открываемом учреждении и объяснению значения его и не может составлять главного предмета речи для церковного проповедника. Мы не исполнили бы своего пастырского долга, если бы ограничились только сказанными сведениями о бирже, не сказав слова назидания для собравшихся здесь на молитву. Но разве может биржа дать материал для нравственного назидания? Место для торговых сделок может ли быть местом душеспасительной беседы? – Да. И если не случится этого после, то должно быть исполнено по крайней мере теперь, в этот час молитвы.

Обращаясь к библейским повествованиям, мы находим там некоторое событие, содержанием своим несколько подходящее к целям настоящего учреждения как места торговых сделок. Об этом событии говорится в евангельской притче, всем нам более или менее известной, – притче о неправедном домоправителе. Когда домовладыка услышал, что домоправитель его неправильно распоряжается его имением, потребовал его к себе для отчета. Догадливый домоправитель хорошо понимал, чем должен кончиться его отчет, и решился вступить в сделки с должниками домовладельца, сделки обоюдовыгодные. Он возвращает должникам долговые расписки, любезно предлагая им переписать их, значительно убавив размеры долга в их пользу: одним наполовину, другим почти на треть. Узнав об этом, домовладыка похвалил неправедного домоправителя – похвалил не за его неправду а за его догадливость (Лк.16:1–8). Смысл притчи тот, что, если уже нельзя исправить допущенного зла, неправды, по крайней мере нужно стараться употребить приобретенное неправдой на дела праведные, неправдой приобретенное имущество употребить на дела благотворения. И чья совесть не скажет, что приобретший богатство неправдой достохвально поступит, если он, одумавшись, употребит так собранное на дела благотворения, например на построение домов призрения для бедных, детских приютов, богаделен и тому подобных учреждений. Но никто здравомыслящий не одобрит, если это же неправедное имение будет употреблено владельцем его и на дела неправды – на удовлетворение греховных прихотей, на предметы роскоши, разврата и т. п.

Полезна биржа, позволительна торговая сделка, но ни той, ни другой не должно злоупотреблять. Дом торговых собраний не должен делаться домом лжи и обмана; место торговых сделок не следует превращать в место сходбищ для преступных стачек.

Христианин везде должен помнить свое высокое звание – и продающий и покупающий, и банкир и золотопромышленник должны всегда и везде высоко и честно держать знамя христианина; христианский собиратель сокровищ пусть помнит евангельских собирателей податей – мытарей Матфея и Закхея – и подражает самоотвержению первого, смирению и плодотворному покаянию второго.

Пусть всякий, приходящий в дом биржи, помнит апостольский совет: Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною (1Кор.6:12).

Итак, молитвенно пожелаем, да будет даровано открываемому торговому учреждению исполнить свое назначение по закону правды Христовой, на пользу и добрую славу нашего города и дорогого отечества.

С настоящего дня начинается для этого сиропитательного Дома новый период жизни. При учреждении своем в 1892 году названный Домом трудолюбия и заключающий теперь в себе до пятидесяти семи сирот, этот Дом отныне получает иное название: Детский приют трудолюбия и Дом трудолюбия. Названия эти показывают, что этому благотворительному учреждению указываются два назначения: одно – давать приют детям и приучать их к труду, другое – давать работу для взрослых лиц женского пола.

До настоящего времени это учреждение руководилось не писаным уставом, а правилами благоразумия, советами опытности, примером других подобных учреждений и собственным опытом. Отныне оно будет руководиться уставом, высшею властью утвержденным.

В отношении к приобретению средств содержания это учреждение знало три небольших источника: личный труд немногих лиц, посвятивших себя на служение святому делу во имя Христово, а также труд воспитывающихся здесь сирот, потом – помощь от обители и, наконец, та разнообразная милостыня, какую Бог посылал воспитывающимся здесь чрез добрых людей. В этом отношении сиропитательный дом можно было бы сравнить с ручьем, имеющим начало и конец недалеко около себя в окружающей его почве земли. Теперь же этот ручей сливается с великой рекой, обильной водой и сильной в своем течении, получающей начало свое от царского престола. Говоря прямо, этот детский приют и Дом трудолюбия поступают теперь в ведение Попечительства о домах трудолюбия, состоящего под августейшим покровительством ее величества государыни императрицы Александры Феодоровны.

Новый устав хотя и указывает некоторые иные способы изыскания средств для Домов трудолюбия, но он не требует обязательного пользования ими, а только допускает их. Подлежащему управлению предоставляется право пользоваться или не пользоваться такими способами приобретения жизненных материальных средств.

Считаем уместным сказать несколько слов о желательных качествах лиц, служащих и имеющих служить в этих благотворительных учреждениях, и способах к приобретению средств для содержания Детского приюта трудолюбия и Дома трудолюбия в отношении к нравственным качествам этих способов приобретения.

Так как Детский приют трудолюбия начал свое бытие и имеет продолжать его при Божием благословении под сенью святой обители, то в нем все должно носить характер святого – в смысле выделенного из среды всего мирского, греховного, и быть как бы Божиим достоянием. Лица, какие будут поступать на служение делу воспитания детей в Детском приюте, должны помнить, что их служение есть служение делу Божию, как бы служение Самому Богу. Способы, какие будут употребляемы к изысканию материальных средств для осуществления задач Домов трудолюбия, по характеру своему должны соответствовать всему нравственному строю этих учреждений. Иначе говоря, благотворительность в пользу богоугодных заведений при святой обители должна иметь характер святой милостыни, как христианская благотворительность. Церковь смотрит на дела благотворения как на жертву Богу. Жертва, приносимая Богу, должна быть чужда всякой нечистоты: иначе это будет мерзость пред Богом. Бедные и сироты суть алтари или жертвенники, на которые возлагается жертва. А если так, кто дерзнет принести к алтарю что-либо нечистое, как цену крови или проданной невинности и честности?!

Исходным началом христианской благотворительности служит христианская, братская любовь. А основание христианской любви составляет любовь Божия. Бог возлюбил людей и отдал для них Сына Своего. И мы любим Его, потому что Он прежде возлюбил нас (1Ин.4:19). Мы любим и меньших братий наших: сирот, калек, убогих, потому что они возлюблены Богу. Богочеловек благоволил наименовать их Своими братьями (Мф.25:40), и мы верим, что в лице их к нам приходит Бог, что одолжить нуждающегося – одолжить Самого Бога, принять сироту, бедного, бесприютного – принять Самого Бога. Предела любви христианской нет, как беспредельна любовь Божия, которая сияет солнцем на добрых и злых, кропит дождем на праведного и грешного. Эта любовь отдала себя на смерть за тех, кто не ведал ее, притом на смерть ужасную, позорную – смерть крестную. Это уже не то, чтобы любить только друзей, желать другим того, чего себе желаем. Это последнее для христианской любви служит только исходным пунктом, от которого она отправляется и идет в бесконечную даль, как бесконечен Бог, Который есть любовь (1Ин.4:8,16). Это не то, чтобы жертвовать для того, чтобы получить нечто большее, как делается это в некоторых играх, устрояемых с благотворительной целью, или как делают это благотворители, ищущие за пожертвования свои земных наград. Это не то, чтобы приятно проводить время на зрелищах, устраиваемых в пользу слепых, услаждать слух музыкой в пользу глухих, участвовать в танцах в пользу хромых, одеваться в многоценные одежды, чтобы присутствовать на пиршестве в пользу наготствующих. Во всем этом мало или совсем нет христианской любви. Христианская любовь самоотверженно жертвует не своим только, но и собою в пользу других; она не только готова отдать из двух одежд одну, но продает себя, свою свободу, чтобы купить другим, так как она помнит заповедь Божественного Учителя: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин.15:13).

Но кто ныне способен к такой любви? – Тот, кто захочет учиться этой любви у Божественного Учителя, Который не только учит, но и помогает учиться; тот, кто употребляет усилия к тому, чтобы положить хотя бы начало любви; тот, кто начинает жертвовать во имя Христово, с молитвой о даровании ему совершеннейшей любви; тот, кто начинает отрекаться от любви себялюбивой, от жертв своекорыстных, где ищется только свое удовольствие, земное воздаяние, временное прославление.

О, любовь святая, любовь Христова! Если бы люди поняли всю силу твою всесозидающую, все счастье, тобою доставляемое! Если бы ты, любовь божественная, овладела сердцами всех, то ты обратила бы землю в небо, люди воочию увидели бы Царство Божие, пришедшее к ним в силе. Когда в народах воцарились бы мир, и радость, и любовь, тогда перестала бы рекой литься и человеческая кровь.

Но возвратимся от созерцания и слова любви к этому благотворительному учреждению, как созданию любви, чтобы помолиться о нем, да пребудет на нем Божие благословение, да царит в сердцах входящих и исходящих здесь любовь и мир, да умножит Господь в людях любовь святую, любовь благотворящую, жертвующую не только свое, но и себя. Да умножатся пособники этим Домам трудолюбия: одни – сочувствием, другие – личным служением, третьи – материальной помощью, четвертые – распространением сведений о нуждах этих учреждений, а иные, наконец, – молитвой о благопоспешении здесь живущим и служащим и воздаянии благодеющим.

В первый час первого дня 1901 года, которым начиналось XX столетие, выражая наши новолетние благожелания, мы между прочим высказывали желание, чтобы дети, остающиеся вне всякого призрения и воспитания, скитающиеся по улицам, стоящие на папертях церковных, возле магазинов и лавок с протянутыми для милостыни руками и оскорбляющие иногда слух прохожих назойливыми и нередко бранными словами, – чтобы эти дети были собраны, пристроены и получили бы доброе, христианское воспитание. К этому присовокуплено было еще одно пожелание: чтобы осуществление высказанного новолетнего благожелания о призрении бездомных детей началось как можно скорее, в первые же годы наступающего столетия, хотя и казалось тогда это последнее желание почти неисполнимым.

Но вот не прошло и двух лет, как наши глаза уже видят начало осуществления желаемого для города блага на новое столетие.

Мы собрались здесь, чтобы освятить молитвенно благое начинание городского общества и испросить чрез Церковь Божие благословение на открытие приюта для бездомных и нищих детей.

Это новое благотворительное учреждение, открываемое на средства городского общества и отчасти на пожертвования частных лиц в ознаменование десятилетия со дня посещения в 1891 году Томска его императорским высочеством, государем наследником-цесаревичем, ныне благополучно царствующим государем императором Николаем Александровичем, получило уже законное утверждение и принято под августейшее покровительство как одно из учреждений ведомства императрицы Марии.

Молитвенно призывая Божие благословение на открываемый детский приют, мы считаем себя обязанными сказать несколько слов о задачах этого учреждения и тех средствах, какие желательны были бы для осуществления этих задач.

Учреждая приют для детей, городское общество, несомненно, поставило своею целью не одно желание убрать с глаз наших этих оборванных, надоедливых и нередко вороватых маленьких нищих, чтобы они не тревожили нас и не нарушали гармонии уличной жизни, но дать им вместе с приютом и доброе воспитание.

Поэтому лица, принимающие на себя обязанность воспитания детей, прежде всего должны будут помнить, что они имеют дело не просто с детьми невинными, души которых есть tabula rasa (ненаписанная таблица⁹⁴), на которой можно писать только доброе, – нет, это хотя и дети, но уже испорченные: на душах их, быть может, напечатлелось уже много недоброго; это недоброе воспитатели должны сперва изгладить из юных сердец, а потом писать на них добрые правила, которые потом нужно проводить в жизнь. Все это потребует много умения, труда, борьбы и терпения. Лица, которым вверяется приют, как и всякий воспитатель, должны помнить, что на них лежит долг охранять здоровье вручаемых им детей, укреплять их телесные силы посредством посильного труда и сохранения гигиенических условий жизни, приучать к опрятности, вежливости, исполнительности; с особенной настойчивостью приучать их к полезным ремеслам, чтобы они могли впоследствии сами и домом своим жить, и трудом добывать себе пропитание. Воспитателям нужно особенно заботиться о том, чтобы дать детям такое направление, чтобы они не брезговали никаким честным трудом, как бы он черен ни был; дети должны приучаться все делать сами, без помощи прислуги.

Но это еще не все. Одно физическое развитие будет мало полезно для призреваемых в приюте детей, если к нему не будет присоединено духовно-нравственное воспитание, если с телесными упражнениями не будут соединяться упражнения в делах веры и благочестия. Если верно изречение, что в здоровом теле и душа здорова, то верно также и то, что греховные страсти, как болезни души, служат причиной множества болезней тела, источником страданий и смерти. Одно физическое развитие не обеспечивает безболезненной и счастливой жизни, если оно не соединено с развитием и укреплением добрых духовно-нравственных сил души. Тело есть только временное жилище для души, орган для сообщения ее с видимым миром; без души тело есть животное. Поэтому лица, принимающие на себя обязанность воспитания детей, должны помнить, что они будут иметь дело не с трупами безжизненными, не с животными неразумными, а с нравственно-разумными существами, состоящими столько же из души, сколько и из тела, с существами дорого ценимыми как наследниками вечной жизни, состоящими под особенной охраной невидимых светоносных Хранителей, которые всегда видят лице Отца Небесного (Мф.18:10). Из этих детей, которые берутся с улиц для воспитания, воспитатели должны приготовить прежде всего добрых христиан, потом честных граждан и истинно русских людей, у которых в основе государственной жизни издавна лежат три истины – вера, царь и отечество: вера православная, царь самодержавный и Русь единая, нераздельная.

Мы начертали, притом кратко, задачи воспитания для открываемого приюта. Следовало бы указать и средства к исполнению этих задач. Но мы боимся утомить ваше внимание продолжительностью слова. Тем более это такой предмет, о котором современными педагогами исписано много книг. Наше слово при этом, быть может, окажется уже и слабым, и излишним.

Впрочем, если бы понадобилось и наше мнение о главнейших способах воспитания, мы выразили бы его в следующих немногих словах: кто хочет благоуспешно вести дело воспитания, тот должен быть сам благовоспитанным; кто хочет научать других благочестию, тот должен быть сам благочестив, кто хочет научить других труду и терпению, тот должен сам любить труд, быть терпеливым. Значит, в деле воспитания требуется истинное благочестие, труд и терпение. К этому должно присовокупить еще одно средство, за действенность которого имеем достоверное свидетельство Самой Истины. Это средство есть молитва веры. Если бы кто усомнился в силе этого средства, тот пусть сам испытает его, пусть молится с верою, и смеем уверить, что, по народному изречению, за Богом молитва не пропадет. Истинно говорю вам, говорит Ипостасная Истина, все, чего ни попросите в молитве с верою, получите (Мф.21:22). Помолимся и мы, собравшиеся здесь для молитвы, да исправит Господь дело рук наших, – не токмо настоящее дело, но и все дела рук наших да исправит (Пс.89:17).

Досточтимое собрание!

Город наш растет во многих отношениях – и пространственно, и количественно, и качественно. В пространственном отношении он занимает гораздо большую территорию, чем пятьдесят лет тому назад. Население умножилось вдвое против прежнего; благодаря множеству учебных заведений – низших, средних и высших – просвещение стоит высоко. Что касается религии и нравственности обитателей города, то можно заметить некое преуспеяние и в этом отношении. Храмы в последнее время стали множиться, а с тем вместе увеличивается и число молящихся в них; множится и число благотворительных учреждений: приютов и богаделен для лиц разного возраста, церковных и городских попечительств. Имеются духовно-нравственные чтения, и Общество трезвости, и Общество попечения о начальном образовании. К числу детских приютов в настоящий день присоединяется этот новый приют, открываемый на средства города. Цель этого приюта – собирать детей, без призора бродящих по улицам, наводить справки о них, сортировать и направлять одних в существующие приюты, других возвращать в дома родителей и воспитателей, с установлением надзора, чтобы они не были посылаемы для сбора милостыни не по нужде, а по ремеслу.

Но выставляя эту сторону нашего города в нравственно-религиозном, просветительном и благотворительном отношениях, мы не можем не показать и его изнанку. А она довольно неприглядна, если не сказать больше того. Грамотность и научное просвещение растут и высятся, а вера, благочестие и патриотизм заметно падают. Количество храмов множится, но рядом с ними умножается и число домов увеселений. Театры с соблазнительными сценами, выставки порнографических картин бывают полны публикой, и притом публикой по преимуществу из образованного класса, из учащейся молодежи и из торгующей среды – большею частью это та публика, которая отсутствует в храмах во время богослужений. Потеряв веру в Бога и преданность Церкви, этот класс людей утрачивает и любовь к отечеству, а отсюда среди них возникает недовольство существующим строем государственной жизни, отсюда умножение пороков – роскоши, пьянства, хулиганства.

Все это отражается, как в зеркале, в ежедневной местной печати, в среде которой почти господствующее положение заняла отрицательная – так называемая левая печать. Не она ли, эта печать, стала одной из главных причин того, что наш город и наша губерния посылает в Государственную Думу таких избранников, которые, по всей вероятности, будут стоять не за веру, царя и отечество, а за мнимые свободы, равенство и братство, за те принципы, благодаря которым падают государства Европы и Азии!

Не оскорбилось ли досточтимое собрание тем, что проповедник от речи об маленьком учреждении, как этот приют, перешел к слову о жизни государств? Извиняюсь: у кого что болит, тот о том и говорит. Уж очень больно стало за наш город и за наш край, что он посылает в Государственную Думу не тех, кого желали бы истинные русские люди, кого хотел выбрать мирный, верующий наш народ, а прошли почти только те, что сидят на левой стороне. Будем молиться за мать нашу – Русь святую, за наш город, в котором все еще остается много не преклонивших колен пред современным Ваалом. Да возрастает в нем вера, благочестие, преданность царю и любовь к родине; да множатся в городе богоугодные и благотворительные учреждения. Помолимся и об этом новооткрываемом приюте, да пребудет на нем Божие благословение, а с ним и всякое благо, да будут положены в основание всей жизни этого учреждения вера в Бога, послушание Церкви, преданность царю и любовь к родине. Ученье, молитва и труд да будут неизменной программой и нормой жизни этого приюта.

Мы в доме детского приюта собрались для того, чтобы чрез церковную молитву испросить Божие благословение и освящение этому новому обиталищу для приносимых сюда детей. Приют доселе не имел своего дома, но помещался в наемных квартирах и существование свое получил недавно, года три тому назад. Вначале он был как бы малым зерном, а теперь если нельзя назвать его укоренившимся и многоветвенным деревом, то не будет преувеличением, если сравним его с живым сочным и развивающимся деревцем. Тогда он имел на своем попечении ежедневно от трех до пяти или семи детей, теперь – от десяти до двадцати. Тогда он богат был своей нищетой и простотой, а теперь год от году множатся и материальные его средства, и служебные силы. При всем этом настоящее положение приюта далеко еще не таково, чтобы после этого не осталось желать от него большего преуспеяния, – ему много нужно еще расти и развиваться. Таковое развитие его будет зависеть от умножения материальных средств и служебных сил. А это, в свою очередь, будет зависеть от сочувствия к этому богоугодному учреждению местного христианского общества и фактического содействия ему к достижению намеченных для него целей. Сочувствие и содействие общества всякому предприятию обусловливаются степенью сознания пользы и богоугодности этого предприятия. Сознавать пользу и богоугодность какого-либо учреждения можно только тогда, когда будут выяснены значение и цель этого учреждения. В настоящие минуты мы и желали бы сделать таковое разъяснение в присутствии настоящего досточтимого собрания в том предположении, что присутствующие здесь, сообщая другим обитателям города сведения о настоящем детском приюте, могут возбудить в них сочувствие к этому учреждению и чрез то содействовать развитию его.

Как известно досточтимому собранию, приют этот носит название «Яслей». Легко догадаться, что учредители его хотели этим названием указать на те вифлеемские ясли, которые дали первый приют Богомладенцу, родившемуся от Пречистой Девы. Какое же отношение имеет настоящий детский приют «Ясли» к яслям Христовым? Одно ли здесь тождество названий или есть сходство и дела? Конечно, сходство не в названиях, а в деле. Попытаемся, сколько возможно, выяснить это сходство. Вифлеемские ясли вместили в себе Невместимого, потому что Он, будучи Богом, нас ради обнищал до того, что не имел, где голову приклонить. А Пречистая Матерь положила Своего Божественного Младенца в ясли потому, что, по бедности Ее, не было Ей места в гостинице. Нечто подобное видим и здесь. И в эти «Ясли» матери приносят своих детей потому, что, по бедности своей, они не могут обрести для них благонадежного места в городе, между тем как имя Христа Богомладенца, обнищавшего нас ради, обогащает этих бедных детей, доставляя им пропитание и приют.

В Вифлеемских яслях возлежал Богомладенец – и в эти «Ясли» полагаются Божии младенцы, ибо как иначе назвать христианского младенца, питаемого именем Христовым, как не Христовым, Божиим младенцем? А у кого есть чистое око веры, тот может узреть в лице этих младенцев и Самого Богомладенца. Ибо христианские младенцы чрез Таинство Крещения облекаются во Христа; чрез Таинство Миропомазания они соделываются храмами Святого Духа, а чрез святое Причастие становятся причастниками Божественного естества, членами Христова тела, от плоти Его и от костей Его (Еф.5:30). По слову Христову, кто принимает одно таковое дитя во имя Христа, тот принимает Его Самого, то есть Христа (Мф.18:5; Мк.9:37; Лк.9:48). Не правда ли, что око веры в лице младенцев может видеть как бы Самого Богомладенца?

Продолжим сопоставление. В Вифлеемских яслях мы видим Матерь Деву, повивающую Младенца и питающую Его. И в этом приюте-яслях видим матерей: одних – приносящих младенцев, других – повивающих и питающих их; видим и дев, служащих им. Там видим праведного Иосифа, обручника Пренепорочной Девы, служащего таинству. И здесь видим мужей, посвятивших себя служению «Яслям» во имя таинственно в вертепе Родившегося и во яслях Возлегшего ради нашего спасения. Там около яслей видим других мужей: простецов в лице пастырей, проповедавших чудо, и мудрецов Востока, явившихся с дарами для новорожденного Царя-Богомладенца. Пожелаем и мы, чтобы около этих «Яслей» входили в общение с простотою – мудрость, с нищетою – богатство и чтобы каждое состояние и звание приносило какой-либо дар Христу в лице детей этого приюта. Пусть бы одни, ничего не имеющие, вместо дара возвещали другим о сих младенцах, подобно тому как пастыри возвещали о новорожденном Младенце Христе, и возбуждали бы в них сочувствие к святому делу и желание помочь ему. Другие принесли бы свое знание, подобно мудрецам, принесшим знание жителям Иерусалима о новорожденном Царе-Богомладенце. Иные приносили бы от избытка своего имущества, как волхвы принесли злато. Другие давали бы ладан молитвы и вообще вносили бы в учреждение дух христианского благочестия – пусть бы этот дух благочестия и церковности носился во всем учреждении, всюду проникал бы и все освящал бы, как носится по храму кадильный фимиам и всему сообщает свой благодатный аромат и освящение. Пусть, наконец, иные приносят сюда, как смирну⁹⁵, благоухание любви и мира, без чего никакое дело не бывает Богу приятно и не стоит прочно.

Итак, детский приют «Ясли» по существу своему есть святое, богоугодное учреждение. А для святого дела должны быть употребляемы и средства святые, чистые и богоугодные. По задачам своим оно есть благотворительное учреждение. Ибо оно имеет целью доставить бедным матерям возможность дневным трудом приобретать свое пропитание, а детям их – благонадежный приют, безопасный для их здоровья и жизни. Но эта благотворительность здесь совершается не во имя философской филантропии, а во имя любви, заповеданной Христом. Принимая сюда детей, мы приемлем в лице их Христа. В лице этих младенцев является здесь как бы Сам Богомладенец. Какое утешение для веры! Какое счастье для души, любящей Христа! Сколь прекрасное назначение для жертв благотворения! Потщимся, досточтимые и возлюбленные о Господе, со всяким усердием поспешествовать упрочению и развитию этого богоугодного учреждения. Будем царствовать для сего каждый по мере сил и возможности своей. Не будем презирать малых сих, чтобы не оскорбить Ангелов их, которые всегда видят лице Отца Небесного (Мф.18:10). Позаботимся о них, помня, что служение этим младенцам есть служение Христу, Который нас ради смирил Себя, быв младенцем; Он и любил и любить повелел детей, принимать их, как Себя, а следовательно, и воздавать будет за них как за служение Ему Самому. А кто Ему служит, тот будет там, где Он пребывает вечно.

Если настоящий приют «Ясли» можно будет уподобить молодому дереву, а первое слово о «Яслях» – семени, из которого выросло это деревце, то не много времени протекло между посевом этого семени и тем, что мы видим выросшим из него: только пять лет миновало с того дня, когда было сказано первое слово, которым выражалось желание, чтобы в городе был устроен приют «Ясли» для детей, и, как видно, это семя слова пало не на дорогу, не на камни и не в терние, но на добрую землю. Мы видим, что оно пустило корни, прозябло, стало расти и выросло в дерево хотя еще не великое, но и не малое, ибо под ветвями его уже обретают себе приют эти птенцы человеческие, и посмотрите, сколько их: не один и не два и три, как было сначала, а от пяти до двадцати и более ежедневно!

Десница Божия возрастила этот сад. Говорим так потому, что научены так веровать и веруем, что без Божией воли и без Божией помощи никакое доброе дело не делается.

Но дела человеческие не делаются без участия и воли человеческой; для совершения их нужны бывают и усилия людей. Бог не делает того, чего не хотят делать люди по беспечности своей. Таковое хотение и посильное делание людей было проявлено и в деле устроения настоящего приюта «Ясли». Одни участвовали здесь денно-нощной заботой о поддержании существования этого приюта, другие – приношениями, третьи – личными трудами, притом весьма разнообразными, четвертые – изысканием средств для поддержания и развития дела.

Нельзя не пожелать, чтобы этот первый в Сибири приют «Ясли» не только не прекращал своего существования, но, развиваясь сам из себя, мог бы удовлетворять потребностям той части городского населения, которая нуждается в таком учреждении. Судя по обстоятельствам дела, вдаль смотрящему взору представляется, что впоследствии должны открыться подобные дневные приюты и в других частях города. Ибо невозможно со всех частей города приносить детей в одно место. А нуждающиеся в таковом учреждении есть на всех окраинах городских, где ютится простой, бедный народ. Этого требует, с одной стороны, умножение населения, добывающего дневным трудом свое пропитание, с другой – уменьшение для простой женщины ручного домашнего труда, повсюду ныне заменяемого фабричным, вследствие чего для бедной женщины является надобность искать себе заработка на стороне, там, где прежде работали одни мужчины. Понятно, какое затруднение в этом отношении составляют малые дети для тех матерей, которые должны приобретать свое пропитание трудом вне дома, и сколь великое благодеяние для таковых составляют дневные детские приюты.

Приют «Ясли», давая возможность бедным матерям приобретать собственным трудом пропитание для себя и детей своих, тем самым способствует и уменьшению пролетариата⁹⁶ – этого неизбежного зла для больших городов, а уменьшение нищенства как промысла служит показателем благоустроенности города и составляет славу его.

Приют «Ясли», как учреждение, основанное на разумных правилах ухода за малолетними детьми, с одной стороны, подает добрый пример родителям, не имеющим понятия о таковом уходе и воспитании детей, с другой – охраняет здоровье и жизнь тех детей, которым дается в приюте правильный уход, а чрез это в лице этих детей сохраняются для семейств будущие работники и кормильцы, для города даются благовоспитанные граждане, для государства – полезные члены. А что это так, можно убедиться в этом справкой из статистики смертности детей в летние месяцы, которая показывает, что больше всего умирает детей у сельских жителей в летние, рабочие месяцы. А это главным образом происходит от недостаточно правильного ухода за детьми в рабочую пору, когда дети оставляются матерями в течение рабочих дней на руках неразумных малолетних или престарелых нянек, которые то перекармливают детей, то недокармливают, то уродуют их. А если все это так, если существующий приют «Ясли» совершает столь полезную службу для города, то и город не должен ли придти на помощь этому учреждению, нуждающемуся в материальных средствах для развития дела?

Дай Бог, чтобы все более и более умножалось число таких людей, которые способны сознавать важность служения, совершаемого настоящим учреждением, содействовать к поддержанию его существования и дальнейшему развитию его одни – своим сочувствием, другие – посильными приношениями, третьи – личным служением и трудами в «Яслях», иные – распространением сведений об этом полезном учреждении.

А мы все, собравшиеся сюда, чтобы принести Господу Богу благодарение за прожитые приютом годы, помолимся, да пребудет на нем Божие благословение, а с ним и всякое для него благоуспешие.

Досточтимое собрание!

Богодухновенный учитель, богопросвещенному ученику преподав урок, чтобы он по преимуществу заботился упражняться в подвигах благочестия, указывает ему причину, почему такого рода упражнению нужно отдавать преимущество пред упражнением телесным: Телесное упражнение мало полезно, говорит он (1Тим.4:8). В выражении упражнение телесное употреблено по-гречески слово γυμνάσια, означающее гимнастику. Смысл этого изречения тот, что телесные гимнастические упражнения мало полезны. Впрочем, Апостол не назвал их совсем бесполезными, но мало полезными, следовательно, он признавал их в некотором смысле полезными. Для чего же именно полезны были тогда такого рода упражнения? Для укрепления тела, для приучения его к ловким и быстрым движениям. А для чего это нужно было? Для народных игр, для гладиаторской борьбы, где победители получали венцы. В этом и состояла вся задача гимнастических упражнений – выйти на народных играх победителями и получить за это венцы. Иное дело – духовная гимнастика, упражнение в подвигах благочестия. Тогда как телесное упражнение мало полезно, благочестие на все полезно (1Тим.4:8). Телесное упражнение относится к телу, оно нужно для временной жизни, а благочестие имеет обетование жизни настоящей и будущей: на земле – благоденствие, на небе – блаженство. При этом возможен был вопрос: неужели это так? Да, уверяет Апостол, слово сие верно и всякого принятия достойно (1Тим.4:9). Блажен муж, боящийся Господа... Сильно будет на земле семя его; род правых благословится. Обилие и богатство в доме его... в вечной памяти будет праведник. Не убоится худой молвы (Пс.111:1–3,7). Вот плоды упражнения в благочестии.

Но к чему такое слово здесь – на «Площадке», назначенной для физического развития детей, – не в порицание ли задач общества, которому принадлежит этот благотворительный приют детей? Нет, не в порицание, но в разъяснение того, что одно физическое развитие мало будет полезно для детей, имеющих быть призреваемыми здесь, если к телесному упражнению не будет присоединено упражнение в делах веры и благочестия. Если верно изречение, что в здоровом теле и душа здорова, то верно также и то, что греховные страсти, как страдания души, служат причиной множества болезней тела, страданий и смерти. Многи раны грешному... Кровожадные и коварные не доживут и до половины дней своих... Убьет грешника зло (Пс.31:10, 54:24, 33:22). Напротив, подвижники благочестия, даже при малом питании и изнурении подвигами, доживали до крайних пределов жизни человеческой – семидесяти-восьмидесяти лет, преступали даже за пределы ее, живя до ста и более лет. Значит, одно физическое развитие не обеспечивает безболезненной и счастливой жизни человека, если оно не соединено с развитием духовно-нравственных сил его. Тело есть только временное жилище души, орган для сообщения ее с видимым миром; без души оно – труп, а без нравственно-разумного духа человек есть животное. Поэтому лица, принимающие на себя обязанность воспитания детей, должны помнить, что они будут иметь дело не с трупами безжизненными, не с животными неразумными, а с нравственно-разумными существами, состоящими столько же из души, сколько и из тела.

Но и этого мало: из этих детей, которых общество берет на свое воспитание, оно должно образовать добрых христиан, честных граждан и истинно русских людей, у которых в основе государственной жизни издавна лежат три истины – вера, царь и отечество: вера православная, царь самодержавный и Русь единая, нераздельная. Общество физического развития, вероятно, и руководилось сознанием сейчас сказанного нами, когда, приняв в свое попечение детей нижних воинских чинов, а попутно с ними и других детей бедных родителей, предназначило в открываемой для физического развития их «Площадке» устроить и школу грамоты. При посредстве этой школы будет совершаться одновременно с физическим развитием детей и нравственно-религиозное их воспитание. А если это так, то нам, служителям Церкви, нельзя не пожелать от всего сердца успеха этому учреждению и чрез церковную молитву призвать на него Божие благословение.

Благодарю Бога, даровавшего мне утешение совершить молитвенное священнодействие и призвать небесное благословение на открытие уже третьего благотворительного учреждения в нашем городе. После домов сиропитания и трудолюбия сегодня открывается ночлежный дом для бесприютных пришельцев города, устроенный здесь одним из почтенных граждан города. В три-четыре месяца – три-четыре благотворительных учреждения! Что знаменует столь многое умножение домов милосердия? Попечительность ли представительства власти и общественного управления о благосостоянии и процветании города или с тем вместе и сознание обитателями города долга взаимопомощи? Во всяком случае, благословенна первая и похвально второе.

Но от настоящего мысль наша переносится к будущему: под каким знамением будут стоять названные учреждения: под хоругвью ли Господа, во имя заповеданной Им братской любви до самоотвержения, или под знаменем естественной филантропии ради самосохранения?

Смеем думать, что ни дом сиропитания, ни Дом трудолюбия, ни настоящий ночлежный дом учредители таковых не пожелают поставить под знамя того современного язычества, которое в некоторых христианских странах силится изгнать из общественной жизни христианские начала и которое проповедует новые учения, слывущие то под именем альтруизма, или холодного долга в отношении к другим, или утилитаризма, отождествляющего добродетель с пользою. Уповаем, что все названные учреждения будут носить по цели и средствам существования своего христианский характер и будут водиться духом любви, не ищущей своих си. В последнем случае дерзаем уверять, что устроители и попечители благотворительных домов и учреждений если не получат за свои дела благотворения воздаяния от людей, не всегда готовых оценить дела по заслугам, а иногда, по чувству грешной зависти, и неведущих предпочитати полезная⁹⁷, то несомненно получат себе воздаяние от Бога, притом несравненно лучшее: вместо земного – небесное, вместо временного – вечное.

Досточтимое боголюбезное собрание!

В нашем городе, год от года возрастающем и расширяющемся, существует немало благотворительных обществ и учреждений. Есть у нас пожарное и страховое общества, поставившие своей задачей спасение имущества и жизни людей от огня, есть Общество спасения на водах, Общество Красного Креста, оказывающее помощь во время разного рода общественных бедствий. Все эти и им подобные общества имеют своею заботою спасение здоровья и имущества сограждан, спасение от бедствий, относящихся к временной, телесной жизни человека; иные из таковых обществ поставили своей целью развитие телесных и умственных сил и способностей молодого поколения. Но доселе не было еще такого общества, которое бы поставило своей задачей спасение от такого бедствия, от которого погибают души человеческие. А спасение души гораздо важнее спасения тела. Если человек не только сохранит свое здоровье и жизнь тела, но и весь мир приобретет в свое обладание, а душу свою погубит, то не будет ему никакой пользы от этого, как изрек об этом Господь наш (Мф.16:26; Мк.8:36–37; Лк.9:25). Погубить душу – значит лишить ее той райской жизни, которая приготовлена для нас на небесах и приобретена крестными страданиями и смертью нашего Спасителя и Господа. Погибнуть душой – значит сделаться наследником ада и огня вечного, уготованного диаволу и аггелам его. Погибель души есть ужаснейшее бедствие. А если погибают вместе и тело и душа, то это несчастье, ужаснее которого нельзя найти. Значит, избавление человека от такого бедствия есть величайшее благодеяние. Токовым благодеянием справедливо можно назвать освобождение человека от пьянства, ибо от пьянства погибает человек и телом и душой. От вина происходят болезни, от вина – несчастья; вино – смертельный яд, от вина – внезапная смерть. У кого вой? у кого стон? у кого ссоры? у кого горе? у кого раны без причины? у кого багровые глаза? У тех, которые долго сидят за вином, которые приходят отыскивать вина приправленного, говорит премудрый Соломон (Притч.23:29–30). Кто в поле замерз? Пьяница. Кто без огня сгорел? Пьяница. Где драки и убийства? Среди пьяных. Кто умер без покаяния? Пьяница. Для кого затворены двери Царствия Божия? Для пьяницы. Не обманывайте себя, говорит слово Божие: пьяницы Царства Божия не наследуют (1Кор.6:9–10). Вот сколько бедствий происходит от пьянства. От этих-то бедствий спасать людей принимает на себя подвиг новооткрытое при Свято-Николаевском церковном попечительстве Общество трезвости, как общество спасения от пьянства и гибельных последствий его. Нетрудно всякому усмотреть, сколько нелегкую, но в то же время богоугодную и полезную задачу принимает на себя это Общество.

Некоторые благотворительные общества награждают своих членов выражением общей признательности за их добросовестное исполнение своих обязанностей; некоторые общества выдают таковым членам знаки отличия; за спасение погибающих от огня и воды выдается царская награда – особый знак отличия для ношения на груди. Общество трезвости не дает своим членам таких наград. Но зато от Бога им обещана небесная награда, награда нетленная, вечная. Общество трезвости поставляет своей целью избавлять от погибели предающихся пьянству и предохранять от уклонения на этот погибельный путь. А кто обратит грешника от ложного пути его, тот спасет душу от смерти и покроет множество грехов (Иак.5:20). Итак, члены общества за свое служение спасению людей получат от Бога воздаяние: спасая других, они спасут свои души и получат милость от Бога – прощение грехов. Что может быть для христианина выше этой награды? Чем больше будет спасаемых, тем больше за них воздаяния.

Открытие настоящих вечерних чтений, можно надеяться, много будет способствовать Обществу трезвости в исполнении им своей святой задачи. Но для этого нужно, чтобы как сами члены Общества, так и другие желающие сохранить себя от склонности к винопитию неуклонно посещали эти собрания. Слушание душеполезного чтения питает и укрепляет душу, пение псалмов и песней духовных дает ей благоговейное настроение, а все это привлекает на человека благодать Божию – они, по слову апостольскому, исполняются духом (Еф.5:18–19). При помощи духа благодати укрепляется слабая воля человека и делается способною вступить в борьбу со страстями и побеждать их. Мы знаем примеры того, как некоторые, страдавшие запоем, освободились от этой гибельной страсти чрез ежедневное чтение святого Евангелия.

Итак, посещайте эти собрания: Слово Христово да вселяется в вас обильно... научайте... друг друга псалмами, славословием и духовными песнями (Кол.3:16). Начавший в вас доброе дело да совершит его до конца. Он да укрепит желание всех вас, восхотевших послужить спасению братий своих о Христе от погибельного пути, которым идут предающиеся пьянству. Да умножит Господь членов этого спасительного Общества трезвости в сотни и тысячи во спасение душ многих и во славу Господа и Спасителя нашего, не хотящего смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему, и на веселие святых Ангелов, радующихся и о едином грешнике кающемся (Лк.15:10).

Досточтимое собрание!

В этой бесплатной столовой имени императора Николая II с настоящего дня открывается другая столовая, также бесплатная. В последнюю приглашаются не одни бедные, но люди всякого звания и состояния.

Спешу оговориться. Да не подумает кто-либо, что в новоустраиваемой столовой можно будет получать такую же пищу, какая дается в первой столовой, назначенной для питания тела бедных голодных людей. Нет, новая столовая устраивается для питания душ бедных духом людей. Здесь не будет ни хлеба, ни рыбы, ни чего-либо подобного, но будет предлагаема духовная пища, духовные кушанья: из них одни просвещают ум знаниями, другие служат пищей для сердца, то возбуждая его к спасительной печали о Боге, то утешая надеждой на милосердие Божие, то согревая его любовью к Богу и людям. Иные кушанья этой духовной трапезы способствуют исправлению испорченной воли, возвращая человека с пути порока на путь добродетели и утверждая волю его на этом пути. Нужно ли объяснять, что под такого рода столовой мы разумеем открываемую здесь библиотеку для чтения, или читальню для всех желающих питать душу свою духовной пищей, но не имеющих возможности приобретать таковую пищу на свои средства.

Ежедневно после обычного обеда, в котором участвуют только получившие на это право, будет предлагаться в этой же столовой духовный обед – чтение книг. Участвовать в трапезе этого рода допускаемы будут все.

Кто чувствует потребность в пище и позыв к принятию ее, тот считается здоровым. Потеря аппетита есть признак болезни.

Кто чувствует стремление к знанию, кто имеет желание поучаться в Божием законе, для кого чтение полезных книг есть наслаждение, для кого слова Божии лучше меда, текущего из сота (Пс.18:11, 118:103), – у того здравая душа. Блаженны любящие поучаться в законе Господнем день и ночь. Это – растения, постоянно питаемые водой: они приносят обильные плоды в свое время (Пс.1:2–3).

Итак, алчущие и жаждущие правды, всякого рода праведности, приходите, туне, без сребра утоляйте здесь свою алчбу и жажду.

Вечная благодарность от бедных людей царю благодетелю, повелевшему из своих щедрот открыть здесь столовую для питания бедных людей.

Хвала исполнителям его царственной воли и пособникам в благоустроении этого благотворительного учреждения.

Да воссылается также молитва и воздается благодать и тем, кто позаботился об открытии в этой столовой духовной трапезы – бесплатной читальни для нуждающихся в этом людей!

Так как всякое доброе дело, всякое предприятие благоуспешно совершается только при помощи Божией, то таковая помощь нам и нужна для благоуспешного начинания и исполнения предназначенной к открытию здесь народной читальни. Учредители таковой уготовились начать свое дело церковной молитвой, которая сейчас будет совершена.

Приглашаются и все присутствующие здесь принять участие в этой молитве, чтобы при благословении Божием начатое дело окрепло, размножилось и принесло обильные плоды для здешнего угла столичного города, во благо того множества людей, которые имеют постоянное жительство здесь, а также тех пришельцев, которые, имея здесь временное пребывание в фабричных, заводских и торговых учреждениях и будучи постоянно заняты трудами, не имеют средств и времени позаботиться о развитии своих душевных способностей и удовлетворении своих духовно-нравственных нужд.

Итак, будем благодарить Бога, вложившего в сердце учредителей открываемой читальни благую мысль, и помолимся Господу, да приведет Он благое хотенье к благоуспешному исполнению.

Праздничное торжество, соединившее ныне нас здесь досточтимое собрание, мало дает материала для слова церковному проповеднику. Но, может быть, позволительно будет ему сказать несколько слов в качестве гостя, руководствуясь при этом мудрым советом старины: хлеб-соль ешь, а правду режь.

Настоящее упреждение для распространения книг нам хочется в некотором отношении уподобить аптеке.

В аптеке вместе с врачевствами целительными и безвредными сохраняются и вещества ядовитые – и в книжных складах бывает нечто подобное. В аптеках яды сохраняются не для отравления кого-либо, а для врачевания, так как и яды не на всех принимающих их действуют губительно: есть такие организмы, которые не боятся яда; есть такие яды, которые теряют разрушительную силу при употреблении противоядия; наконец, есть такие болезни, которые излечиваются ядами.

И в книжных складах допускаются иногда наряду с книгами общеполезными, нравственно-назидательными и такие, которые некоторым людям могут приносить очевидный вред. Нельзя требовать, чтобы все таковые предаваемы были уничтожению, – это, во-первых, потому, что, исторгая плевы, можно исторгнуть и пшеницу, так как в некоторых из таких книг заключается вместе со зловредным учением много полезного; во-вторых, нравственный яд, заключающийся в книге, будучи помазан медом приятных форм речи и изворотами софизма или обложен прелестью новизны, не всяким и не легко может быть открыт с первого раза, поэтому нужно бывает иметь таковую книгу для рассмотрения и оценки ее достоинства людям, способным для этого; в-третьих, тогда как такого рода книги могут быть для одних несомненно вредными, для других совершенно безопасными, а для третьих ради критической оценки их приобретение их необходимо. Поэтому книгопродавец должен иметь наготове всякого рода книги, как и аптекарь всякого рода лекарства, чтобы мог удовлетворить требованию всякого. Берет из его склада книги для себя муж умственно и нравственно зрелый: если вместе с полезной книгой попадается ему и книга, предположим, заключающая в себе учение ложное, направление безнравственное, то он или благоразумно откладывает ее, или извлекает из нее полезное и нужное для себя, а дурное оставляет. Является другой покупатель, которому нужна книга, заключающая в себе нечто такое, что не может быть безопасно даваемо всем для чтения: он критически рассматривает книгу и обнародывает ее недостатки или вред направления и тем предохраняет общество от опасности, какую могла причинить такая книга людям незрелым умственно, неокрепшим нравственно или не наученным житейским опытом.

Но вот попадает запретная книга в руки незрелого юноши: обольщаемый тем медом, которым бывает помазан яд этой книги, он с жадностью кидается на него, поедает яд, гибнет. Кто виноват? Книгопродавец? – Да, если он сознательно дал юноше эту книгу, не предупредив его о направлении ее, в расчетах, не достойных честного человека; но он, книгопродавец, не подлежит нравственной ответственности за выданную книгу, если не имел намерения заведомо приносить ею кому-либо вред и не имел возможности заблаговременно предостеречь от опасности, заключающейся в книге для незрелого и неопытного читателя.

Для того чтобы кто-либо получивший из аптеки ядовитое вещество не мог употребить его во вред себе или другим, намеренно или злонамеренно, для аптек существует особый контроль в форме рецептуры, в силу которого ядовитое или вообще вредное вещество или лекарство может получить только тот, кто имеет свидетельство – рецепт от патентованного лица.

Нельзя не пожелать такого контроля, подобной рецептуры и для книжных складов, назначенных для общего употребления; пусть выдавалась бы книга, не для всякого полезная, только тому, кто предъявит свидетельство, как бы рецепт на получение таковой книги. Таковой контроль желателен – но осуществим ли он? Пусть ведают опытнейшие нас. Для нас довольно того, что мы могли изложить настоящий вопрос пред почтенным собранием и еще более довольными остались бы, если бы на него кто-либо и когда-либо обратил свое внимание.

Что касается почтенного книгопродавца, пригласившего достоуважаемых гостей на учрежденный им юбилейный праздник, то о нем можно свидетельствовать, что и сам он заботится оградить честь своего учреждения от возможности нарекания с разных сторон. Очевидным доказательством тому служит двадцатипятилетнее существование и постепенное расширение дела первого «Сибирского книжного магазина», чего не могло бы быть, если бы владельцами его допущено было что-либо лишающее доверия со стороны закона.

В последнее время желание Петра Ивановича поставить свое книжное дело под контроль выразилось при открытии им весьма полезных и в высшей степени желательных книжных сельских лавочек. Выбор книг для таковых он сделал с согласия и одобрения тех, на коих лежит обязанность охранять целость и чистоту религиозно-нравственной жизни местного населения.

От души желая устоя и развития сказанного предприятия по распространению полезных книг для чтения, учебников для сельских школ и учебных и классных пособий, призываю на это в высшей степени полезное дело благословение Божие.

Объединяйтесь, русские люди. Я рассчитываю на вас. Император Николай II (см. прим. 80)

Эти царские слова, обращенные к русским людям, послужили основой Союза объединенного русского народа. Союз русского народа – не партия или выделившаяся какая-либо часть из среды обитателей русской земли. Нет. Это союз всех патриотических союзов, это ключ объединенного русского народа. К этому союзу принадлежит и ныне открываемое здесь «Русское народное общество за веру, царя и отечество». Знамя Союза объединенного русского народа принадлежит всему русскому народу. Под этим знаменем объединялось, укреплялось и возрастало русское государство. Православие, самодержавие и Русь нераздельная – вот знамя русского народа. Как бы стоя в соответствии к трехцветному русскому знамени, православие, самодержавие и русская народность в то же время составляют три главнейшие основы, на которых стояло и стоит русское государство. Православие объединило народ русский в одно тело. Принявшие православие инородцы стали русскими: «православный» в устах народа значит «русский». Иноверец, по понятию того же народа, значит «не русский», он гость у него, хотя иногда самый любезный: ему отводилось почетное место в переднем углу, ему предоставлялись права, почет и полная свобода жить и веровать по-своему, но все-таки он считался гостем, а не своим, семейным человеком. Вся земля русская, купленная кровью русских людей, мыслилась как одна русская семья, у которой гостило много людей, которых хозяин не обижал, но радушно принимал, делил с ними хлеб-соль.

Самодержавие явилось вместе с царскою властью. Царь мыслился не иначе как самодержавным. Бог на небе, царь на земле – так говорил русский народ. Это значило: как на небе один Бог, одна власть, всем управляющая, никому не подчиненная, никому не дающая отчета, так и на земле одна власть – царская: она источник всякой власти в государстве. Царь никому не дает отчета, кроме Бога и своей совести. Русский народ никогда не желал ограничивать власть своего царя, ибо у него были на глазах те иноземные государства, где власть царя ограничивалась народным представительством, называемым там парламентами. У соседей наших, родственных нам поляков, парламент носил название Речи Посполитой.

Видел русский народ, к каким бедствиям приводило страну ограничение царской власти. Посполитая Речь привела Польшу к раздроблению и к потере самостоятельности, ибо там никто не хотел знать царя, а всякий хотел строить государство по-своему, всякий захудалый панок распоряжался жизнью, честью и имуществом холопов; разделение власти царской с народом привело к многовластию, многовластие – к беспорядкам, беспорядки – к ослаблению и падению государства.

Говоря о самодержавии, мы разумеем под этим именем сосредоточение всякой власти в одном лице для водворения правды, справедливости и порядка, – но мы отнюдь не хотим утверждать этим названием права на самоволие и произвол.

Мы не утверждаем, что царь, обладая неограниченной властью, не нуждается в помощи самого народа для правомерного управления страной.

Для царя нужно представительство от народа, которое излагало бы пред ним свои нужды и вместе с царем обдумывало бы, как помочь народной скорби. Но представительство для нашего царя нужно не такое, какое существует в других странах под названием парламентов. Ни для кого теперь не тайна, что в парламентарных государствах движущей силой служит подкуп, что там народные представители состоят на содержании богатых и что труд там отдается в порабощение капиталу.

Не нужно и такого, каким заявила себя первая Дума наша¹⁰⁰, просуществовавшая недолго, но наделавшая вреда много.

Нашему царю нужно представительство истинно русских людей.

В старые времена благочестивейшие цари наши собирали к себе представителей от народа для обсуждения особенно важных дел. Такого рода собрания носили название земских соборов. Эти соборы устраивались так: царь посылал указы воеводам, повелевая им послать в Москву людей крепких (богобоязненных), добрых, разумных, знающих народное горе и тесноту и могущих о том рассказать. Воеводы передавали указы волостям. Выборы производились в церквах, потом в кафедральных соборах. Предварялись они молитвою, иногда соединенною с постом.

Если бы выбранные в волостях оказались не удовлетворяющими тем качествам, какие требовались от них, то их не допустил бы на собор воевода, а если бы кто и хотел пробраться подкупом на собор, то и оттуда изгнали бы его с позором (наказав и воеводу, и волость за нарушение царского указа, требовавшего присылки на собор людей крепких, добрых и разумных).

На земском соборе присутствовал сам царь, возле него патриарх или митрополит, затем выборные от духовенства – из архиереев или игуменов, чтимых народом за благочестие, и затем выборные от боярства, чиновников, купечества и выборные от крестьянства всей земли.

Было и в старину лихолетье на Руси, какое видим теперь. Так, когда на Руси прекратился царственный род Рюриковичей, то стали происходить смуты; бояре делились на партии: одни хотели избрать себе царем польского царевича, другие – шведского, а иные желали сами овладеть престолом.

Одни приставали к одному самозванцу, другие переходили к другому, а потом оставляли и того и другого. Русь была на краю погибели. Когда же собрался земский собор, то он пришел к единомыслию не только между собой, но и со всем народом. Когда митрополит вышел к народу, чтобы объявить об избрании на царство Михаила Феодоровича, то, прежде чем успел сказать об этом слово, весь народ единогласно воскликнул: «Михаил Феодорович Романов да будет царем всея Руси!» Деление на партии прекратилось, ибо русский народ и на себе, и на соседях своих видел, к каким бедствиям приводит это разделение.

Да послужит это уроком для нашего времени. Прекратим наши разделения, объединимся все около Святой Церкви, около царского престола. Во время лихолетья земский собор объединил всех: и бояр, и духовенство, и купечество, и земледельцев. Для настоящего времени да сослужит таковую службу древнего земского собора наш так называемый Союз объединенного русского народа и соединенное с ним «Русское народное общество за веру царя и отечество». Пусть этот союз высоко держит свое трехцветное знамя, на котором начертано: православие, самодержавие и русская народность, чтобы все русские люди видели это знамя и собирались к нему.

Лиходеи русской земли, желая воспрепятствовать народному объединению, распускают клевету на Союз русского народа, говоря, что этот Союз русского народа не желает обновления русской земли, но хочет все возвратить к старым беспорядкам. На это можно ответить от имени народа русского, что для него лучше бы возвратиться к тем временам, когда чувствовалась на земле власть, страшная для злодеев и добрая для добрых, чем жить при настоящих свободах, которыми пользуются больше злые люди, чем мирные жители страны. Для лиходеев открылась широкая дверь для грабежей, убийств, обманов, а мирные жители находятся в постоянном страхе за свою жизнь, честь и имущество.

Да и то нужно сказать, что Союз русского народа отнюдь не идет против обновления общественной и государственной жизни. Он готов содействовать всеми средствами обновлению, но обновлению мирному, при посредстве установленных от царя властей и при деятельном участии представительства от истинно русского народа, в полном согласии с царем, под условием неизменного охранения исконных основ русского государства: православия веры, самодержавия царя при нераздельном единстве и господстве народа и при дружелюбном отношении ко всем иноверцам, инородцам и пришельцам земли русской.

Итак, объединяйся, русский народ! – на тебя рассчитывает царь, тебя благословляет Церковь, тебя благословлять будет потомство, если сохранишь завет старины и обновишь в духе мира и любви все обветшавшее, попортившееся, если, все испытывая, держаться будешь только доброго.

В чем да поможет нам Бог!

Итак, с народом, возненавидевшим мир, нельзя было сохранить мира. Не дождавшись от России ответа, Япония начала с нею войну, лишив ее возможности сохранить мир, которого со всею искренностью желал державный повелитель земли Русской со всеми нами, его верноподданными. Итак как не Россия виновата в начинании войны, а начала ее Япония, то – на начинающего Бог! Нам же да будет Бог наш прибежищем и силой в скорбях, находящих на нас отовсюду. У нас нет, или почти нет, друзей: друзья и близкие наши стоят вдали от нас. Зависть, как злодейка, всегда и повсюду преследует нас. Но да не смущается сердце наше, да не устрашает нас. Не победят нас враги наши – только бы не победили нас грехи наши. Грех – это самый опасный враг. Он виновник всех бедствий человеческих. Между грехом и бедствием существует непонятная, но очевидная связь. Грех порождает и голод, и болезни; он виновник и бедствий, и войны. Грехи разрушают царства и низвергают престолы. Это враг, опаснейший внешнего врага, потому что мы носим его с собой и в себе. Он коварнейший из всех врагов, потому что он ласкает нас, как друг наш, и жалит, как змея.

Он стал особенно опасным в наши дни, так как он хочет отнять не часть наших владений, не на права наши он хочет посягать, как начавшая с нами войну Япония, но хочет отнять у нас душу нашу – душу русского народа, которой он жил, возрастал, укреплялся и обретал отраду во всех своих невзгодах. А душа русского народа есть вера его, вера, служившая для него источником добра и счастья. Вера научила его любить Бога, любить мать свою – Церковь, любить помазанника Божия, любить родину святую, любить до готовности отдать за них все, и самую жизнь свою. Грех людей нашего времени хочет лишить русский народ этой святой веры, лишить добродетели, возбуждая в нем животные страсти – разврат, смуты, желание ниспровергнуть существующий порядок, непокорность властям, непочтительность к родителям, отпадение от Церкви. Вот враги наши, которых нужно бояться более, чем войны японцев.

Итак, смирим себя пред Богом: познаем свой грех отступничества. Вспомним Забываемого нами, но не Забывающего нас. Вспомним всегда Благодетельствовавшего нам и Покровительствовавшего нам. Возвратимся к вере отцов наших, которые умели находить в ней и помощь в дни великих смут и бедствий войны. Объединимся все как один человек; соберемся все на лоне матери нашей – Церкви, станем плотной и крепкой стеной любви и преданности около престола самодержавия и единодержавия; отдадим на алтарь отечества нашего имущество наше и жизнь нашу. Облечемся в правду и милость, с которыми пребывает Бог, чтобы нам можно было дерзновенно сказать: С нами Бог, разумейте, язы́цы, и покаряйтеся: яко с нами Бог.

Наш русский архистратиг Суворов, этот ни разу не побежденный победитель и вождь своих чудо-богатырей, вопросил однажды своего сподвижника на поле брани: «Ты знаешь трех сестер?» – «Знаю», – был ответ. «Так, – поспешил предупредить его Суворов, – ты – русский: ты знаешь трех сестер: Веру, Надежду и Любовь. С ними слава и надежда, с ними Бог!»

Этих трех суворовских сестер и вы, христолюбивые вожди и воины, возьмите теперь с собой.

Возьмите с собой веру в ту истину, что ничто не совершается без Бога, что «с Богом хоть за море, а без Бога ни до порога».

Не покидайте и сестру ее надежду – надежду на то, что Бог, всегда бывший нашим прибежищем и силой и помощником в скорбях (Пс.45:1), сколь велики бы они ни были, пребудет тем же прибежищем и силой с вами и теперь. Надейтесь на это и молитесь; молитесь и надейтесь, что «за Богом молитва, как и за царем служба, не пропадает». С надеждой сыны Израиля обходили семь дней семь раз стены Иерихона, и при обходе в последний раз при звуке труб стены пали (Нав.6:1–19). С крестом в руках священника, с распущенными знаменами и с громогласной музыкой Суворов взял Измаил, как сам после говорил об этом великий и благочестивый полководец.

Третья сестра – любовь – ведет теперь вас туда, куда назначен вам путь.

В лице вашем, вожди и воины, Россия шлет защитников братий-христиан, находящихся в скорби и бедствии в Китае и на границах наших на Дальнем Востоке. Шлет вас для того, чтобы вы охраняли достояние наше от вторжения иноплеменников, защищали беззащитных христиан, употребляя для этого все искусство вождей и всю храбрость воинов, и если понадобится, то положили бы и души своя за други своя.

Пусть эта любовь сопутствует вам везде. Трудно и, может быть, очень трудно придется тебе, русский воин; может быть, смерть будет смотреть прямо на тебя, чтобы скосить тебя. Вспомни тогда царя-батюшку, Церковь Святую, вспомни своего отца, мать родную, вспомни народ православный, вспомни – и претерпи все, что ни случится с тобой, все до смерти претерпи – не бойся и смерти; скажи в себе: «С нами Бог – лягу за царя, за Русь!» И будет мир тебе в земле сырой, душе твоей покой и слава на Руси святой!

Помните, вожди и воины, слово Христово: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин.15:13).Нет смерти честнее смерти праведника, смерти мученика да смерти воина на поле брани, когда он умирает за веру, царя и отечество.

А так как подвиг воинский есть подвиг мученический, то и готовиться к этому подвигу нужно так, как готовились мученики: постом, молитвой и покаянием, а не так, как готовятся некоторые из наших простых людей, пред вступлением на службу иногда предающиеся непристойному разгулу. Они уподобляются тем язычникам, которые, не имея упования, говорили: будем есть и пить, ибо завтра умрем (Ис.22:13). Вам, православным воинам, нет нужды предаваться таким мрачным мыслям и унынию: ваше будущее светло. Если останетесь живы-здоровы, чего да дарует вам Бог, то возвратитесь со славой; если придется положить душу свою за веру, царя и отечество, то получите светлый рай, Царство Небесное и вечную память. Не печальтесь, не тоскуйте по родине, как случается с некоторыми; молитесь о родных, и они за вас будут молиться; помните: за Богом молитва не пропадает. Пишите им, чтобы они знали, где вы, что с вами, и не горевали, не получая вестей от вас.

Если придется вступать в брань, будьте храбры, помня, что храбрость города берет. Храбрый – впереди и жив, а труса и позади убивают, а если и жив останется, то ему ни чести, ни места нет.

В битве с врагами будьте храбры, как львы, а с мирными жителями кротки, как агнцы. Помните изречение старых людей: лежащего не бьют. К беззащитным женщинам и слабым детям будьте человеколюбивы. Этим вы покажете превосходство народов христианских и благородство их обычаев, даже во время брани, пред народами, светом Христовым не просвещенными, и их зверскими обычаями, не имеющими щадить не только врага лежащего, но и слабой женщины и беззащитного ребенка.

Итак, идите с верой, надеждой, любовью и мужеством на подвиг бранный. Да будет с вами непобедимая, непостижимая и Божественная сила Честного и Животворящего Креста Господня! Да будет над вами покров Пречистой Девы Богоматери, много раз спасавшей землю Русскую! О вас будет молиться Церковь, на вас будут обращены взоры всей России. И мы будем помнить вас и молиться за вас.

Христос воскресе, христолюбивые воины!

Вы идете на поле брани, чтобы победить врага или умереть за други своя. Вас призывает царь-отец; вас посылает мать родная – Русь; вас благословляет Святая Церковь. Идите с Богом на предлежащий вам подвиг бранный. Славно победить врага – но славно и положить душу свою за веру, за царя и за отечество. Первая слава – о победе – слава на земле; вторая слава – смерть за други своя – слава и на земле, и на небе. На земле почет победителям, как героям-богатырям, им слава по городам и селам, а на небе – слава вечная, среди мучеников и страдальцев, положивших души своя за Христа и за други своя: им слава среди ликов Небесных воинств.

Кровь воина, пролитая на брани, – кровь мученическая. Воин, проливающий кровь свою на поле брани, приносит в жертву Богу кровь свою. Богу приятна святая жертва. Святая, невинная кровь вопиет к Богу, как Авелева кровь. Потщися же, православный воин, сохранить себя, свою кровь в чистоте и невинности, чтобы ее принял Бог как жертву приятную. Чистота души и тела спасала воина во время брани от угрожающей смерти.

Воины! Вы идете на брань, облеченные в оружия, потребные для отражения и поражения врага. Это – оружия вещественные, разных названий, огнестрельные и холодные. Облекитесь и в иные оружия – духовные; они невидимы, но столь же необходимы, как и вещественные оружия. Таковыми оружиями для вас, воины, пусть будут вера, надежда и любовь.

Великая сила заключается в вере. Верою вожди побеждали царства, избегали острия меча. Верою были крепки на войне. Верою прогоняли полки чужих. Верою пали стены иерихонские по семидневном обхождении их (Евр.11:30). Верою остановлено солнце и продолжен день для окончательной победы над врагом (Нав.10:13). Вера и горы сдвигает, и море укрощает. Вооружи себя, православный воин, крепкой верой в Бога, сильного в бранях.

Родная сестра веры – надежда. И она сильна, как вера. Надейтесь, что Бог, бывший нам всегда прибежищем и силою в скорбях и затруднениях, сколь бы велики они ни были, не оставит нас и теперь, в эту годину испытания, посланную на землю русскую чрез врагов коварных и нечестивых. С крестом в руках священника, с надеждою в душе, с распущенными знаменами да с громогласной музыкой Суворов взял Измаильскую крепость, как сам говорит этот великий и благочестивый полководец. Возьми же, воин, с собой такую надежду.

Облекитесь и в третье оружие духовное – любовь: любовь к Богу и Спасителю, любовь к царю-батюшке, любовь к родине святой, чтобы положить за них душу свою. Не эта ли любовь горит теперь в ваших сердцах, воины? Не она ли влечет вас теперь на поле брани как на пир? Ибо славно и сладостно умереть за Христа и Святую Церковь, за царя – отца родимого и за мать – святую родину. Хорошо умереть за товарища на войне, чтобы не выдать его врагу злочестивому. Нет добродетели больше любви и нет больше той любви, как та, чтобы положить душу свою за други своя (Ин.15:13).

Еще укажем вам, воины, на некоторые оружия, которые вы также возьмите с собой. Это – крест да молитва. Великая сила в кресте. Сам Христос Господь показал некогда царю Константину и воинству его крест на небе, составившийся из звезд, а под ним подпись: «Сим победиши». Так и было. Царь Константин победил нечестивого Максенция при помощи креста, хотя войска у него было мало, а у врага его – много. Крест – в бранех победа¹⁰².

Велика сила и молитвы. История повествует, что когда во время похода римскому воинству предстояла смерть от жажды, то один полк, состоявший из христиан, преклонил колена с молитвой к Богу, и внезапно появилось облако и дало столь обильный дождь, что все воины утолили жажду свою, спаслись от смерти и прославили Бога христианского.

Присовокупите ко всему этому еще некоторые оружия, для тела необременительные, но для успеха в войне важные. Это – храбрость, терпеливость, готовность идти, куда пошлют, хотя бы в огонь или в воду. Будьте храбры, как львы, в бою с врагом вооруженным и кротки, как агнцы, к мирному жителю, к малому ребенку и к слабой женщине. Лежачего не бьют, – говорит старинная народная мудрость.

Итак, идите с Богом на подвиг бранный, на подвиг великий; идите с верой, надеждой и любовью. Да будет с вами сила Честнаго и Животворящего Креста! На вас смотрит вся Россия. На вас возлагает надежды и о вас печется царь. За вас молится Святая Церковь.

Дай Бог нам видеть вас возвратившимися с брани со славою. А кому Господь судит положить живот свой на брани, тому да дарует Он венец нетленный и Царство Небесное.

С нами Бог, разумейте, язы́цы, и покаряйтеся, яко с нами Бог!

Боголюбивые сестры милосердия!

Желание ваше отдать себя под защиту молитв Церкви есть выражение вашей надежды на помощь Божию, испрашиваемую молитвой. Эта надежда ваша, сопутствуемая верой в ту истину, что без Бога, без Его благодатной помощи не совершается никакое доброе дело, в настоящем случае служит споспешницей третьей добродетели – богоприятнейшей любви, которую вы уготовились принести как жертву на алтарь отечества. Ибо что другое, как не любовь, лежит в основе настоящего события в вашей жизни? Любовь первоначально подвигала вас отдать себя на служение страждущим и болеющим братиям; любовь, соединенная с послушанием, движет вас теперь на поле брани, чтобы там, вместе с другими, подобными вам, послужить страждущим, болящим и умирающим, послужить с готовностью положить и душу за други своя.

На нас, служителях Слова, лежит долг сказать вам слово напутствия. Каким же словом будем напутствовать вас, служительницы Креста, кроме слова о кресте? Знамением служения вашего избран Красный Крест. Нужно ли объяснять вам, что крест вообще есть символ скорбей, лишений, страданий и даже смерти? Вероятно, вы знаете и то, что Красный Крест знаменует время брани, есть символ крови, знамение того, что носящие это знамя посвящают себя на служение тем, кто в бранном подвиге за веру, царя и отечество имеет пролить кровь, и что посвящающие себя на служение таковым готовы нести крест скорбей, лишений и страданий даже до пролития крови. Итак, великий подвиг приняли на себя вы, сестры милосердия, подвиг с готовностью пролить кровь свою, подвиг мученический.

Дерзнет ли кто из вас подумать о себе, что может совершить столь великий подвиг своими силами, при помощи своих познаний, опытности, твердости воли и крепости телесных сил? Так могут думать о себе только самообольщенные. Если для Святейшего Божественного Подвигоположника в борении Его даже до пота кровавого нужен был укрепляющий Ангел с неба (Лк.22:43–44), то что сказать о нас, многонемощных и грешных! Итак, что же делать? Где искать вам, подвижницам Красного Креста, силы для совершения вашего многотрудного служения? Ищите и обрящете укрепление и утешение для себя в том же Кресте, под знамением которого вы поставляетесь. Помните надпись под крестом, виденным на небе царем Константином: «Сим победиши», и чрез крест дарована ему победа. Крест – воскрешение мертвых, крест – исцеление больных, крест – озарение мыслей, для уныния могила, крест – утешение печальных, крест – для умирающих надежда и успокоение.

Служительницы Креста! Не стыдитесь этого спасительного для вас знамения, не уклоняйтесь от признания его вашим знамением; ради стыда человеческого не скрывайте его, чтобы и его силы не закрылись для вас, но смело, открыто и высоко держите его, как воин свое знамя, чтобы и крест поднял вас высоко пред всеми врагами вашего спасения, вашего высокого служения и вознес бы вас на высоту славы распятого на нем Господа славы. Учитесь все творить с крестным знамением, чтобы на всех делах и занятиях ваших пребывало Божие благословение и успех. Ваша вера, ваша надежда, ваша любовь, выражаемые крестным знамением, будут оживляющею силою и умиротворяющею не только для вас самих, но и для тех страдальцев, которые будут взирать на вас, когда вы, исполненные веры, надежды и любви, будете им служить во время их болезни, страданий и в минуты смерти, и сами они будут воодушевляться теми же мыслями и чувствами.

Но чтобы крест Христов всегда был для вас, крестоносные сестры, силою спасающею, оживляющею и утешающею, потщитесь исполнить завет, оставленный Божественным Крестоносцем для всех, последующих Ему несением креста: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя (Мф.16:24). Вот первый завет Его – самоотвержение. Вам, служительницам Креста, нужно не только помнить, но и исполнять этот завет о самоотвержении, и прежде всего – отречением от себялюбия, чтобы всем сердцем возлюбить Господа и ради сей любви с любовью послужить меньшим братьям Его; отречением от самоугождения, чтобы всецело угождать Господу в лице начальствующих над вами и в лице меньших братий Христовых, которым вы должны будете служить. Помните, что вы берете на себя подвиг служить другим, а не себе требовать служения: вы будете приносить и подавать воду одним для питья, другим для омовения – не только лица и рук, но всякой грязи и нечистоты, накопившихся около ложа ваших больных. Вы должны будете бодрствовать, когда другие будут спать. Служение ваше сколько велико, столько и трудно, – но трудно не столько для немощи тела, сколько для самолюбия, для того, кто заранее не научился смирению и самоотвержению.

Но да не смущается сердце ваше и не устрашается: сколько велик труд, столько близка будет помощь и велико будет и воздаяние.

Помните, что с вами будет Тот, ради Которого вы посвящаете себя на дело такого служения.

Помните, что к вам обращены будут благодарные сердца тех страдальцев, которым вы служить будете. О вас будут молитвы их жен, сестер и детей, когда они узнают о подвиге самоотвержения вашего ради ближних и дорогих сердцу их.

О вас будет память и попечение той дружины, которая вместе с вами соединилась в одну семью под знамением Красного Креста.

На вас будет обращен взор благоволения той, которая милостивейше восприяла на себя звание августейшей покровительницы Общества Красного Креста.

О вас будет молитва Церкви и благословение ее.

На вас будет смотреть теперь вся Россия.

Вас будет зреть око Всевидящего, обращенное на кротких и молчаливых и трепещущих словес Его (Ис.66:2).

Идите с миром в далекий путь на трудное дело!

Да хранит всех вас всегда и во всем непобедимая и непостижимая Божественная сила Честнаго и Животворящего Креста!

Христолюбивые ратники!

Вы призываетесь на поле брани, где ожидает вас или слава победителей, или славная смерть за веру, царя и отечество. Славно возвратиться с поля брани победителем, но не менее славно и умереть на поле брани. Кто умирает, чтобы спасти жизнь или честь других, кто кидается в воду, чтобы спасти утопающего, и сам тонет, кто бросается в пламя, чтобы спасти слабое дитя или дряхлую старость, и сам сгорает в этом пламени – тот, как герой, возбуждает в других восторг к его подвигу и чувства благодарности или слезы умиления как к спасителю погибающих.

Все эти доблести высокодобродетельны, все достохвальны.

Но кто умирает на поле брани за веру, царя и отечество, тот удостаивается сугубой славы и здесь, на земле, и там, на небе. Здесь воздвигаются в честь победителей вечные памятники; здесь непрестанная молитва Церкви за воинов, на поле брани убиенных. А там, на небесах, им уготованы мученические венцы как страдальцам за веру, как положившим душу свою за други своя.

Православный воин, умирающий на поле брани, умирает за веру. Умереть за веру – значит умереть, защищая святую веру от поругания врага нечестивого. А такое поругание могло бы случиться, если бы враг, одержав победу над православным воинством, предал осквернению святые храмы и стал вводить обычаи, противные святой вере. Как на пример такого поругания веры и порабощения христиан можно указать на те православные народы, которые находятся под властью мусульман. Тяжко быть православному народу под властью иноверных царей и правителей. Сохрани Бог наш православный народ от такого бедствия вовеки! Посему великая слава и благодарность воинам – защитникам веры православной!

Воин, умирающий на поле брани, умирает за царя. Это значит, что он умирает для того, чтобы не только сохранить драгоценную жизнь царя, но и оградить его честь и достояние. Народ без царя – то же, что тело без головы, улей пчел без матки. Честь царя – честь народа; благо царя – благо народа. Царь – за всех, и все – за царя. Царь православный сугубо дорог для народа православного как охранитель и защитник веры православной, как охранитель веры своего народа. Итак, умереть за царя есть подвиг великий и святой.

Наконец, воин, умирающий на поле брани, умирает за свое отечество. Это значит, что русский воин, идущий на поле брани, идет спасать свою семью, свое родное село, родной город, страну родную – Русь святую – от вторжения вражеского и от тех бедствий, которые могут постигнуть страну вследствие такового вторжения. Когда воин умирает на поле брани, он умирает за отца и мать, за братьев и сестер, за жену и за детей и за весь свой народ. Полагая жизнь свою за други своя, он исполняет самую главнейшую заповедь Христову о любви: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин.15:13).

Итак, воины, идущие на поле брани, вы идете на великий, славный и святой подвиг. Вам слава на земле и воздаяние на небе.

Для совершения предлежащего вам подвига вы облечены в подобающее воину оружие. Усердно учитесь владеть таковым оружием.

Как пастырь Церкви, не могу не посоветовать вам взять с собой и иное оружие, предлагаемое Церковью чадам своим для борьбы с врагами спасения. Это оружие – крест и молитва. В них заключается духовная сила, могущественно действующая в борьбе не только с духовными врагами, но и с врагами, облеченными в тело.

Крест есть оружие против диавола, оружие, которого он трепещет и трясется, не терпя взирати на силу его¹⁰³; но в то же время крест есть в бранех победа (см. прим. 102).

Царь Константин победил врага Максентия силою креста. Воин Неаний, нареченный Прокопием, память которого празднуется в настоящий день¹⁰⁴, одержал многие победы над врагами силою креста, изображение которого он сделал по повелению Господа, явившегося ему в образе кристалловидного креста.

Христолюбивые воины-ополченцы! Да напоминает вам об этом победоносном оружии тот крест, которым украшены ваши головы¹⁰⁵ и которым вы отличены от прочих воинов.

Столь же сильна, как крест, и молитва против всякого врага, невидимого и видимого. Нам случалось слышать от старых воинов, что они свое спасение на войне во время опасности обретали в молитве, читая псалом 90-й Живый в помощи Вышняго, где говорится между прочим, что кто живет под кровом Всевышнего, тот не убоится стрелы, летящей во дни, что около его будут падать тысячи, но к нему рана не приблизится (Пс.90:5, 7).

Испытайте, воины, это оружие, и узнаете действенность его. Присовокупите к этому и еще некоторые оружия, для тела необременительные, но для борьбы с врагом сильные и для дела весьма полезные. Это добросовестное исполнение своих обязанностей, беспрекословное послушание и терпеливость. Исполняйте, воины, начальнические распоряжения по чистой совести, как Божии веления: идите туда, куда вас пошлют, – в огонь ли, в воду ли. Помните, что на войну – не на пир идти: много там нужды, труда, горя, опасностей, – все это переносите терпеливо, без ропота.

Будьте бодры, не склоняйте долу голов ваших, как делают люди изнемогшие; не жалуйтесь на трудности, как дети; будьте мужественны, как богатыри. Будьте и храбры, как львы, в борьбе с вооруженным врагом, но кротки, как агнцы, к мирным жителям, к малым детям и слабым женщинам. Лежачего не бьют, говорит старая пословица.

Итак, идите с Богом на подвиг бранный. С вами крестная сила; за вас молитва Церкви; на вас смотрит Россия; на вас возлагает надежды царь и печется о вас, как отец сердобольный. Дай Бог вам возвратиться со славою, как победителям! А кому судит Господь положить душу свою за веру, царя и отечество, тому да дарует Господь венец славы и светлое место в небесных селениях.

Буди, Господи, милость Твоя на нас, якоже уповахом на Тя (Пс.32:22)!

Правительственная власть нашей отечественной Церкви в лице Святейшего Синода приглашает чад своих, православных христиан, от сего дня усилить моления о даровании помощи и победы нашему благочестивейшему государю императору и его христолюбивому воинству, подвизающемуся на поле брани в настоящую войну (с Японией), продолжающуюся уже семь месяцев.

Мы сказали, что теперь требуется усилить моления наши, – это потому, что моления о даровании помощи Божией и об избавлении нас от врагов наших в храмах наших уже совершаются с того времени, как началась эта война. Но эти моления, включенные доселе в число молитв о других нуждах духовных и житейских, как можно предполагать, не всегда и не у всех возбуждали должное внимание, и потому у некоторых они не сопровождались тем усердием, какое нужно, чтобы молитва сделалась действенною, привлекающею на молящихся милость Божию.

Когда началась война, мы, хорошо не зная нашего врага, считали ее делом легким, думали, что брань скоро кончится для нас благополучно и не потребует от нас многих жертв. Но теперь из ежедневных известий с поля брани нельзя не усмотреть, что наши вожди и воины имеют дело с врагом хитрым и подготовленным к войне и что эта брань день ото дня становится тяжелее и требует больших и больших жертв.

Справедливо надеясь на храбрость воинов наших и искусство вождей, сначала мы готовы были думать, что сами справимся с врагами, не утруждая много Божие величие своим усиленным молением о даровании помощи. Но теперь, по ходу военных событий, нам приходится убедиться, что и ныне, как и в прежние времена, не на лук свой должно уповать, а на всесильную помощь Божию, что только там, где дарует Бог, лук сильных изнемогает и немощствующии препоясуются силою (1Цар.2:4). Мы сами уже не раз имели случай убеждаться в том, что в военное время даже при сильном вооружении, при мудрости вождей и храбрости воинства могут встречаться случайности непредвиденные, но весьма опасные, могущие привести и сильное воинство к весьма печальным последствиям. Предупредить и отвратить таковые опасности может только мудрость и сила Божия. Итак, мы убеждены, что нам нужна милость и помощь Божия. А сии милость и помощь испрашиваются усиленной молитвой.

Сколь могучее действие оказывает молитва на ход военных событий, можно видеть из истории о войнах народа израильского, когда он находился под особенным водительством Божиим. Так, когда израильтяне сражались с амаликитянами, то Моисей, вождь израильский, стоя на вершине холма, молился о даровании победы Израилю. При этом было замечено, что когда Моисей молитвенно простирал руки свои к Богу, тогда побеждал Израиль, а когда он опускал свои руки, тогда побеждал Амалик. Поэтому Моисею понадобились, в лице Аарона и Ора, пособники, которые поддерживали его ослабевавшие руки, и таким образом враг Амалик был побежден (Исх.17:9–13).

Возлюбленные братья! И наши вожди и воины нуждаются теперь в особенной помощи Божией: они переживают тяжелое время. Будем помогать им. Теперь, когда они, как герои, бьются с врагами, будем со всяким усердием простирать молитвенно не руки, а сердца наши, да пошлет Господь десницу Свою, благочестивейшего государя нашего, вождей и воинство его заступающую во всем.

Будем молиться и о тех, кто на поле брани положил души свои за веру, царя и отечество, да простит им Господь согрешения их и в день праведного воздаяния воздаст им венцы нетления. Будем молиться за убиенных воинов, чтобы другие, призываемые и призванные на поле брани, могли бесстрашно встречать смерть, зная, что их не забудет Святая Церковь и родина святая, но будет молиться за них и что по молитвам их они не будут лишены воздаяния, обещанного Господом тем, кто полагает душу свою за други своя.

Христолюбивые воины!

Вы были на поле брани для защиты отечества. Вас призывал туда царь – отец земли русской. Вас посылала туда мать – земля родная. Вас благословила на это дело мать – Церковь Святая.

Когда вы вели брань с врагом, когда терпели нужду, свойственную военному времени, тогда все они – и царь, и народ, и Церковь – были с вами духом, молились за вас, страдали с вами и помогали вам, сколько возможно было.

Теперь вы возвращаетесь домой.

Возвращайтесь же благополучно и тихо-мирно, чтобы о вас возрадовался царь, чтобы вас с честью встретило родное село, родная семья, чтобы благословила ваше возвращение Святая Церковь.

Будьте терпеливы до конца. Терпели вы много – потерпите и еще немного.

Со страхом и молитвой ехали вы вперед – честно и богобоязненно возвращайтесь домой.

Всем понятны ваши желания, чтобы как можно скорее и беспрепятственнее проехать ваш длинный обратный путь. Сего желает и правительство и принимает все зависящие от него меры к тому, чтобы ваше возвращение совершилось скоро и благополучно.

Но не всегда возможно бывает исполнить то, чего хотелось бы.

Вы сами знаете, сколь много времени потребовалось для того, чтобы перевезти войска на поле брани. Та же медлительность неизбежна и теперь. Эту медлительность усугубляет та смута, какую допустил Бог за грехи наши на многострадальную родину.

Таковую медлительность стали увеличивать теперь и сами воины. Повсюду стали слышаться жалобы на то, что некоторые воинские части на возвратном пути стали нарушать военную дисциплину, препятствуют железнодорожным служащим соблюдать порядок, установленный для железного пути, и вследствие этого стало происходить не только замедление, но и остановка в движении поездов.

Есть слухи еще прискорбнее. Говорят, что многие воины предаются буйству, упиваются вином, теряют разум и в пьяном безумии своем совершают преступления. Они оскорбляют своих начальников, оскорбляют железнодорожных служителей и начальствующих, а некоторые доходят до того, что выходят из повиновения поставленным от царя начальникам и, изменяя данной Богу присяге, дерзают сообщаться с мятежниками, буйствуют и бунтуют; захватив в руки не дарованное им, учреждают свое самочинное управление.

Православные воины! Одумайтесь, что вы делаете? Побойтесь Бога; пожалейте сердечного царя-батюшку, страдальца за святую родину и печальника за всех вас.

Постыдитесь, воины, добрых людей, которые молились за вас Богу и благословляли вас на добрый подвиг с врагами родины.

А вы что сделали? Начавши добром, хотите кончить злом своей родине. Вы стали входить в союз с врагами порядка, установленного богоучрежденною властью; вы сообщаетесь с мятежниками.

Подумайте, воины, с какими глазами вы явитесь в родное село, если доедете до него? Что скажут вам ваши сельчане, ваши знакомые, ваши родные? Не отвернутся ли они от вас за то, что вы вошли в союз с мятежниками? Пожалейте, братья-воины, мать – родину святую. Тяжело теперь ей, сердечной. Не чужие враги, а дети родные восстали на нее, терзают одежду ее, терзают и тело ее. А вы, воины, дети ее, вместо того чтобы защитить ее, как мать вашу, пристаете к лиходеям ее и помогаете им терзать и раздирать ее.

Христолюбивые воины! Опомнитесь. Побойтесь Бога. Вспомните свой смертный час. Вспомните Страшный Суд. Возвратитесь к порядку, к долгу службы. Вспомните о присяге вашей на верность царю: ведь изменнику присяги добра не будет. Не будет вам добра, если не отстанете от мятежников: погибнете с ними.

Ведь против вас будет больше, чем за вас, если пойдете против царской власти и народа.

Ведь весь православный народ на стороне царя православного, а не на стороне мятежников, которые обольщают вас.

Отстаньте от мятежников. Не бойтесь их, хотя бы они грозили вам смертью. Это будет смерть честная, смерть за верность царю, смерть за долг службы, смерть за веру православную, за родину святую.

А изменникам да будет вечный стыд и срам. Вспомните, воины христолюбивые, добрых русских людей, которые умирали за царя.

Теперь буря и гроза на Руси, как бывали в старину лихолетья.

Если бы вам пришлось пострадать за царя, за Русь, то вспомните те слова песни, которые вложил певец в уста Сусанина, когда этот добрый крестьянин умирал за царя:

Страха не страшусь,

Смерти не боюсь!

Лягу за Царя, за Русь!

Мир в земле сырой,

Честь в стране родной,

Слава мне в Руси святой!¹⁰⁶

Итак, будьте верны вашему долгу, и будет на вас Божие благословение и честь в земле родной.

Христолюбивые воины!

Мы переживаем смутные годы. Бывали на Руси лихолетья – но тогда было не так худо, как теперь. Тогда были все за Бога, все желали знать, что Ему угодно, а теперь не то. Тогда все были за царя. Теперь опять не то. Теперь слышатся голоса хульные на Бога и замыслы против помазанника Его. Тогда все сословия – и народ, и воины – готовы были всем жертвовать за родину святую; тогда говорили: умрем за царя, за дом Богоматери, за веру православную. Теперь не то говорят некоторые, не того они хотят. В подметных письмах и листках их мы читаем, что они, как вестники ада, жаждут разрушения, беспорядков. Они подстрекают к раздроблению имущества богатых. Их желание – все перевернуть: чтобы голова стала внизу, а ноги вверху; чтобы честный человек ждал милости из рук босяка, которого они хотят сделать раздаятелем награбленного ими; они хотят грабить и пировать, пока не расточится богатство и не настанет общей бедноты. Они хотят привлечь на свою сторону и наше, всегда христолюбивое и царелюбивое воинство. Разбрасывая и распространяя среди воинов свои подстрекательные письма, в подпольях печатаемые, они подговаривают воинов к мятежу. Они клевещут на богоучрежденную власть, выдумывают небылицы, чтобы возбудить в простых сердцах воинов недовольство своими начальниками, за недовольством – ропот, за ропотом – неповиновение и всякое расстройство. Неисправности отдельных лиц они относят ко всем, как будто все везде и всегда неисправны. Но ведь кто из вас не знает того, что и в малой семье бывает не без урода, тем более это может случиться в такой миллионной семье, какова русская армия. И на солнце, говорят, есть пятна, тем более это возможно среди людей, даже добрых и честных.

И кто из вас может сказать о себе, что он во всем верен, всегда честен? Все грешны, все виновны друг перед другом, все нуждаемся в снисхождении и взаимном прощении. Будем же терпеть и прощать друг другу, чтобы самим получить прощение. Виновных же судят царь и поставленные от него судьи. А кому не дана власть судить, тот и не суди. Знаете ли, что за люди эти подкидывающие свои богохульные и клеветнические письма? Это – враги нашей родины, Церкви, это большею частью не русские люди, а если есть среди них и русские, то они только по имени русские, а по душе, по мыслям, намерениям своим они – враги нашего отечества, для них – чем хуже для нас, тем лучше и приятнее для них. Им хочется все перевернуть, все извратить. Некоторым из них хотелось даже и русское имя изгладить из народных летописей. Они и зло называют добром, порок считают добродетелью, ложь – истиной, безумие – истинною премудростью. Это люди нравственно больные. Чего ожидать от этих людей? Чем кончится все это? Мы, человеки, не ведаем этого. Это знает Тот, Кто положил в Своей власти времена и лета.

Никто не может предсказать, чем должна кончиться эта борьба людей смуты и беспорядка с богоучрежденной властью как хранительницей мира и порядка. Считать ли это началом последней борьбы зла с добром или же думать, что это смутное время имеет значение временное, местное и кончится тем же, чем оканчивалось прежнее смутное время на Руси, то есть большим и большим распространением на русской земле добра, правды и знания, общественного благоустроения и теснейшего единения государства с Церковью?

Во всяком случае, любители добра, истинные сыны Церкви, верноподданные богоизбранного и боговенчанного помазанника должны делать все, что требует от них их долг как христиан, как сынов Церкви, как верноподданных своего царя.

И вы, христолюбивые воины, будьте верны своему званию. Помните, что вы прежде всего воины Царя Небесного; ведите себя так, как те христианские мученики, которые проливали кровь свою за Христа, поэтому именуются пресветлым мученическим воинством. Но вместе с тем вы – воины царя земного, помазанника Божия. Вы целовали крест, чтобы быть всегда верными ему, верными своему долгу, своей присяге. Вы – охрана земли русской, вы – слава русского народа. Не осрамите себя не только изменой, но и мыслями об этом. Не давайте и повода думать об вас что-либо дурное, а тем более подозревать в иудином христопредательстве. Ваше и наше знамя – вера православная, царь самодержавный и Русь единая, нераздельная. Никому не отдавайте этого знамени. Будем все умирать за него. В чем да поможет нам Бог!

С нами Бог!

Братья россияне! Слава Богу, даровавшему нашему христолюбивому воинству славную победу над супостатом, воюющим с нами неправедно! Нам дается знамение, что с нами Бог и что Он поборает по нас. Но смеем ли подумать, что мы приобрели эту победу только своими силами, мудростью вождей и храбростью воинов? Нет; скажем: не нам, не нам, Господи, но имени Твоему да будет прежде и более слава (Пс.113:9), а потом уже хвала и честь нашему христолюбивому воинству. Не за нашу праведность дарована нам радость о победе, но по милости Божией и за покаяние народа. Угрожавшие нам опасности от могущих быть неудач войны вызвали, как некогда в ниневитянах¹⁰⁷, чувство покаяния и обращение к Богу во всех сословиях, от верху до низу. Прекратились раздоры, закрылись капища, где приносились народом жертвы богу пьянства. Что отдавалось прежде этому русскому Бахусу, теперь приносится на алтарь отечества. Народ стал прибегать с молитвами в храмы Божии. Повсюду видно отрезвление, благонравие, благочестие. Повсюду готовность жертвовать всем на раненых воинов, осиротелые их семейства. Не сие ли привлекло на нас милость Божию?

Итак, скажем от искреннего сердца: слава Богу, Благодетелю нашему! Возвесели, Господи, силою Твоею благочестивейшего государя нашего Николая Александровича. Вечный покой вождям и воинам, положившим души свои за веру, царя и отечество, а христолюбивому победоносному всероссийскому воинству здравие, спасение, на врагов победу и одоление и многая лета.

Еще милость Божия к нам! Еще победа, еще – слава Богу, помогающему нам и союзникам нашим. Будем радоваться и благодарить Бога – но будем и опасаться самонадеянности и кичливости. Эти невидимые враги для успеха в настоящей брани, как и во всяком деле, не менее опасны, как и видимые. Нам дана победа по милости Божией, при геройской стойкости нашего воинства и мудрости вождей, но враг еще не сломлен, а только ослаблен. Еще много предстоит труда, опасностей и жертв. Будем готовы ко всему, пока не дарует Господь полной победы. Пораженный зверь, но не убитый нередко бывает свирепее и опаснее, чем тогда, когда рана не коснулась его. Раненный, он нападает на противника с отчаянной храбростью. Значит, победителю не следует снимать с себя оружия, но быть готовым к более упорной битве.

Итак, принося благодарение Господу за дарованные победы, будем готовы к дальнейшей, быть может, упорнейшей борьбе. Не престанем молитвенно воздевать руки к Богу, прося помощи Его, как делал некогда Моисей при борьбе евреев с амаликитянами (Исх.17:9–11). Будем помогать воюющим братьям нашим всем, чем можем; будем продолжать наше покаяние в грехах неверия, пьянства, разврата, детоубийства и других общественных пороков.

На Тя, Господи, уповахом, да не постыдимся до конца.

Благодать вам и мир от Господа нашего Иисуса Христа, боголюбезные братья.

Если когда нужен и желателен этот мир Христов, то наипаче теперь.

Слышите ли эти ветры бурные, которые носятся теперь над нашим морем житейским? Видите ли эти волны великие, которые восходят до небес и нисходят до бездн? Видите ли этот корабль, воздымаемый этими волнами, бросаемый из стороны в сторону и готовый сокрушиться? Слышите ли эти крики ужаса и вопли пловцов, находящихся на корабле?

Что этот ветер? Что сии волны? Какой корабль? Кто пловцы на нем?

Думаем, что вы, возлюбленные, и сами угадываете, о чем наша речь. Эти ветры – ветры учений, которые принесены в нашу страну от запада. Эти волны – те смуты и волнения, переходящие в междоусобную брань, которые охватили всю страну нашу. Эти волны смуты то восходят до небес, как бы готовые достигнуть до престола Всевышнего, чтобы похулить Сидящего на нем, то нисходят до бездн, чтобы низвергнуть в бездну зла и бедствий корабль и плывущих на нем. Этот корабль обуреваемый – наша государственная жизнь, волнуемая смутами, раздорами, убийствами, расхищением и сожжением имуществ. Кормчий и корабельщики – это государственная власть; пловцы – все обитатели областей, городов, сел и деревень, которые, видя силу ветра и волнения, то издают вопли страха, то в недоумении, а иные в отчаянии ропщут на кормчих и корабельщиков.

В таком небывало трудном положении находится наша страна и все мы, обитатели ее.

Что делают в это страшное, крайне опасное время кормчие и корабельщики? Они употребляют все усилия, чтобы бороться с бурной стихией и спасти корабль от неминуемой гибели. Что делают и должны бы делать в это время плывущие на корабле? Не следовало ли бы ожидать, что они не дремлют и не спят, но помогают кормчим и гребцам спасать корабль и себя?

Но – странное дело – вместо того чтобы всем им приняться дружно за работу и, повинуясь кормчему, делать все, что нужно для спасения корабля, пловцы стали друг на друга нападать; пользуясь затруднительным положением кормчего и служителей корабля, они начали сводить счеты друг с другом, друг друга упрекать, один другого злословить. Не правда ли, что это самое или нечто подобное происходит на корабле нашей государственной жизни?

Тогда как царь и его правительство употребляют все усилия к тому, чтобы водворить мир и порядок на земле, недобрые люди, как бурным ветром, своими учениями, внушениями, несбыточными обещаниями раздувают вражду между народом, внушают неповиновение властям и вводят безначалие со всеми его страшными последствиями: грабежами, убийствами и пожарами.

Что же делать нам, плывущим на корабле государственной жизни и желающим спасти этот корабль и плывущих на нем?

Прежде всего нужно принимать все благоразумные меры, чтобы прекратить раздоры, всем объединиться, забыть о себе и заботиться о спасении корабля и друг друга.

Нужно беспрекословно повиноваться царю, как кормчему, и властям, как корабельщикам. Всем и каждому нужно заботиться прежде всего не о перестройке корабля, ибо во время бурного плавания кораблей не перестраивают, а каждому по возможности содействовать спасению корабля и прекращению бури смут и волнений.

Но разве можно человеку укротить ветер? Разве в его власти сделать тишину на море? Бывали и таковые случаи, что внезапно и ветер на море утихал, и волнение прекращалось; мы знаем, что некогда утихла буря на море, когда плывшие воззвали к Могущему спасти: Господи! спаси нас, погибаем (Мф.8:25).

Вспомним, что делали корабельщики того корабля, на котором плыл пророк Иона, хотевший бежать от Господа? Видя близкую гибель корабля, корабельщики признали в страшной буре гнев Божий и наказание за чьи-то грехи и стали молиться каждый своему богу. Заслуживает внимания нечто случившееся в это время на корабле. Тогда как невиновные в бедствии молились об избавлении от него, главный виновник бури спал и храпел на дне корабля. Разбуженный другими и видя в бедствии корабля указание свыше, он признал свой грех непослушания Богу и упросил корабельщиков бросить его в море, чтобы прекратилась буря и никто не погиб бы ради него (Иона.1).

Не происходит ли нечто подобное и на нашем корабле во время настоящей бури? Тогда как одни молятся о прекращении бури, не будучи, быть может, виновниками в ней, главные виновники не хотят молиться – они как бы спустились на дно корабля, чтобы спокойно там спать. Кто они – эти виновники? Не те ли, кто, зная волю Божию, намеренно противятся ей? Кто хочет убежать от Вездесущего и Всевидящего? Спустились на самое дно порока и нечестия; в отступлении от Бога они говорят: «Нет Бога! не видит Бог!»

Итак, что нам делать? – Покаемся, ибо за грехи послана такая буря бедствий на нашу страну. Каждый да познает свой грех и оставит его. Кто грешит отступлением от Бога, пусть возвратится к Богу и к матери своей – Церкви. Кто поклоняется золотому тельцу и мамоне, пусть оставит свое идолопоклонство, зная, что в день смерти или общей погибели не спасет богатство. Кто предан был пьянству, разврату, пусть начнет борьбу со своими пороками, твердо веря Писанию, что ни блудницы, ни пьяницы Царствия Божия не наследят и что за эти грехи постигает гнев Божий еще в этой жизни (1Кор.6:9–10).

Думающие, что посредством смуты, крамолы, возмущения против начальства и власти можно достигнуть благоустроения государственной жизни, весьма ошибаются.

Государства устраиваются не посредством смут и волнений, а мирным путем, посредством благоустроения каждым членом государства своей собственной жизни.

Счастье не в награбленном или насильно отнятом чужом имуществе, а в довольстве своим благоприобретенным достоянием. Счастье не в низменных плотских удовольствиях, а в спокойствии совести, приобретаемой исполнением своего долга и нравственного закона.

Будем все искать такого царствия – и получим от Бога мир и благословение: утихнут эти ветры и буря на нашем житейском море и сохранится наш государственный корабль.

Итак, да прекратятся смуты и волнения. Да не будет более подстрекателей на противление власти, да прекратятся пожары, грабежи, убийства! Соберись, русский народ, воедино около своего богоданного царя и, по призыву его, думай с ним единую думу о благоустроении земли русской; делай это дело мирно, с молитвой, и Бог возвратит тебе благоденственное и мирное житие.

Православные христиане!

Прискорбно и слез достойно все то, что случилось недавно в этом городе, дотоле всегда мирном. Не буду описывать пред вами этих печальных событий, потому что вы сами хорошо их знаете. Виновники совершившегося, вероятно, сами не сознавали, что они делали.

Быть может, они даже думали, что, употребляя насилие и возмущение, они совершают дело якобы справедливое, что они как бы приносят службу Богу.

На нас, пастырях, лежит долг разъяснить вам, братие о Господе, что виновники сказанных сейчас событий приняли на душу свою великий грех, что они совершили тяжкое преступление.

Оскорбив царских слуг, когда они исполняли свои обязанности, они согрешили против заповеди Божией, в которой сказано: начальствующего в народе твоем не злословь (Деян.23:5). А они не только злословили, но и действием оскорбили их.

Вы знаете, что сказано о тех делателях евангельской притчи, которые то били, то убивали, то с бесчестием прогоняли посланных от домовладыки. Злых зле погубит, сказано, то есть предаст злой смерти, а землю (виноградник) их отдаст другим делателям (Мф.21:41). Таковая участь может ожидать оскорбителей царских слуг, по Евангелию.

И по государственным законам строго судится тот, кто оскорбил словом или делом представителя власти при исполнении им служебных обязанностей.

Но сделанного уже не возвратить. Грех останется грехом, требующим суда Божия и воздаяния, и преступлением, требующим суда царского и наказания по закону.

Что же делать тем, кто желал бы избегнуть печальных последствий греха и преступления?

Если угодно, укажем на некое средство для этого. Оно состоит в том, что виновные могут искать милости у тех, кто при жизни может заключить их в темницу, и умолять Того, Кто по смерти может ввергнуть их в геенну.

Но милость даруется только тем, кто сознает свой грех или преступление, кто сокрушается о содеянном грехе и преступлении.

Тяжки были грехи ниневитян, и их городу чрез пророка была возвещена погибель. Но они смирились, покаялись, наложили пост на себя, на детей и даже на животных, и Бог умилостивился над ними, простил им грехи их и не истребил их тогда же и города их (Иона.3).

О, если бы жители этого города решились сделать нечто подобное! О, если бы виновные сознали свой грех, сердечно раскаялись, сами добровольно облеклись в одежду покаяния – пост и молитву или решились бы умилостивить Бога слезами, милостыней и обещанием исправить свое поведение! Какое бы было торжество для веры! Какая радость для Ангелов!

Представим еще пример того, какую силу имеет покаяние. Некогда жители города Антиохии, сделав возмущение по поводу новых налогов, оскорбили царские изображения, бывшие на городской площади. Разгневанный этим царь произнес над виновными строгий, но праведный суд. Устрашенные этим, антиохийцы умолили своего епископа, по обычаю того времени, идти к царю с ходатайством о помиловании виновных. А сами ежедневно собирались в храме и, слушая беседы златословесного пресвитера, впоследствии архиепископа Иоанна Златоустого, постились и молились о своем грехе. Господь явил над ними милость Свою: Он смягчил сердце царя, который и объявил им прощение.

Вот какую силу имеют пред Богом и людьми смирение, покаяние, пост и молитва!

О, если бы виновники возмущения также прибегли к этим спасительным средствам! О, если бы они сознали свой грех и принесли покаяние!

О Христе, всех Царю, даждь нам слезы теплы, даруй покаяние, да оплачем грехи наши и омоем беззакония наши!

О Христе, всех Царю! Спаси землю русскую от нахождения иноплеменников и междоусобныя брани!

Братие-христиане! Погибает земля русская от междоусобиц: восстают друг на друга, восстают на закон, противятся власти и влекут дорогую родину нашу в бездну безначалия – и мы, видя это, не содрогаемся. Восстают дети на родителей, юноша смеется над старцем, ученик повелевает учителю – и нам как будто нет дела до этого! Отнял у нас Господь сокрушение и смирение сердца за нашу гордыню, за отпадение от веры, от Церкви, от заветов старины, и мы идем к погибели.

Братья, пробудимся от сна бесчувствия, покаемся, воззовем ко Господу: Господи, спаси ны, погибаем!

Братья христиане!

Помогайте тем людям, которые пошли на войну.

Кто Бога не любит, тот Богу не угоден. Господь не признает того Своим, кто о Боге не думает и о других не печется. Как узнать боголюбивого человека? Выслушайте слово об этом.

Господь Иисус Христос сказал: Не всякий, говорящий Мне:«Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного (Мф.7:21). Какая же это воля? Господь Иисус Христос так сказал об этом: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин.13:34–35). Посему кто друг друга не любит, друг другу не помогает, тот не войдет в Царство Небесное: таковых людей Господь Иисус Христос не признает Своими. По каким делам можно узнать любовь к ближнему? Любящие Бога друг другу помогают. Они между собою не враждуют и не делают зла. Они не клевещут, не воруют и никакой обиды не делают друг другу. Но они любят друг друга, они делятся с другими своим достоянием: дают пишу тому, у кого нет хлеба, дают одежду не имущему одежды, помогают сиротам, пекутся о больных и помогают им.

Для кого дана заповедь помогать друг другу? Для богатых дана эта заповедь или для бедных? Дана эта заповедь одинаково и для богатых, и для бедных. Конечно, богатый может от своего богатства уделять бедному; а неимущий от своего убожества разве может помогать другим? У кого имеется много, тот пусть уделяет от многого; у кого мало – тот делись и малым. У кого есть скот, тот пусть из ста скотов один отдаст нуждающемуся. Убогий человек пусть подаст хотя бы ломоть хлеба из той милостыни, которую он собрал у людей. У кого есть деньги, тот пусть подает милостыню и помогает сиротам. Не имеющие денег пусть сделают между собою сбор, хотя бы по одной копейке, и тем помогут нуждающимся в помощи.

Вот вы выслушали объяснение заповедей о том, как надо помогать нуждающимся.

Среди здешних жителей было много бедных, а теперь их стало еще больше. Когда последовал призыв от государя нашего, отсюда, из Алтая, многие отправились на место брани. Из среды их есть и семейные, имеющие детей. Таким образом, число сиротствующих умножилось. Кто им поможет, если не окажет помощи свой народ? Хотя и будет помощь из государственной казны, но таковая помощь не может быть сделана всем в одинаковом размере, потому что расходы у казны на военные нужды весьма велики; поэтому бедным семьям ушедших на войну должны помочь их соседи, оставшиеся дома.

Благочестивые люди! Ваши братья, мужья и сыновья не для своих выгод отправились на войну, но для того, чтобы охранять нашу святую веру, нашего царя и нашу Родину. Они, не заботясь о себе, пошли помогать тем, кто ведет брань с врагом; за своих они готовы и душу положить. Поэтому и вы, благочестивые, позаботьтесь о семействах тех, кто ушел на место брани: окажите им помощь без скупости из того, что кто имеет: богатый от своего богатства, а бедный от своей скудости пусть поделится с неимущими. Не бойтесь того, что вы с домашними своими будто обеднеете, если будете делиться своим имуществом с другими. Об этом в Писании Божием сказано так: Кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет (2Кор.9:6); это значит: кто по скупости мало подает людям, тот и от Бога получит мало. Кто подает другим, тот и от Бога получит щедрую милость.

Смиренный Макарий, митрополит Московский и Коломенский, христолюбивым обитателям богоспасаемого града Москвы: мир от Господа и благословение да будет.

Возлюбленные о Господе отцы, братие и чада! Именем Господа нашего Иисуса Христа, поставившего нас, недостойных, на пастырское для вас служение, вонмите гласу нашему и сопастырей наших, призывающих вас вспомнить и исполнить завет Господа нашего Иисуса Христа о любви: Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга (Ин.15:12). Потому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин.13:35). Если мы друг друга будем угрызать, то где наша любовь? Если друг друга будем съедать, то где наше благочестие, которым славилась святая Русь? Вот вопли бедных людей восходят к небу, жалоба их на скудость хлеба, скудость всего необходимого для жизни.

Много сложных причин такой скудости, вытекающих из нынешней небывалой, тяжелой, кровопролитной войны.

Не хочется верить, чтобы среди нас нашлись такие бессердечные люди, забывшие Бога, которые в то время, когда наши братья, защищая нас, гибнут на поле брани, из своекорыстия скрывали бы необходимые припасы или употребляли бы незаконные способы, чтобы продавать все дорогой ценой, непосильной для бедных людей, извлекая тем личную пользу из общего тяжелого положения.

Благочестивые люди, которых мы видим усердно молящимися в храмах и внимающими пастырской проповеди! Послушайтесь нашего пастырского призыва. Мы, хотя и недостойные, – преемники тех, кого Господь поставил пастырями и учителями и сказал: Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается (Лк.10:16). Послушайте нас, помогите исправить неисправимое, предупредить могущие быть беспорядки. Помогите бедным людям, вашим согражданам и братьям о Христе. Не усугубляйте тяготы настоящего бранного времени, для бедного населения наиболее тягостного. А также и вы, сугубо отягчаемые и нуждой и дороговизной, безропотно перенесите постигшее страну испытание. Будем усматривать в этом посещение Божие, как огненное очищение наших греховных нечистот. Будем умилостивлять Господа благопокорностью Его святой воле, безропотным перенесением постигающих нас невзгод и лишений, как терпеливо переносят это наши воины на поле брани. Будем всячески охранять взаимный мир и единомыслие, терпя друг друга, как и Господь терпит нам; хотя и наказует, но не оставляет нас.

Так поступая, мы привлечем на себя Божие благословение, а с ним и всякое благополучие.

Господь посетил наш город губительною болезнью, унесшей из среды нашей многих.

В дни посещения Божия мы жили как «насмертники», то есть как бы обреченные на смерть; вставая утром, думали: доживем ли до вечера? – а ложась в постель, говорили: Господи! неужели мне одр сей гроб будет?¹¹⁰

Не испытавшие страданий болезни каждый день болезновали страхом заболеть. Но, доселе болезнью не тронутые и от врат смерти спасенные, хотя все еще и не свободные от страха болезни и смерти, дерзнем ли подумать, что нас спасла одна наша осторожность или что мы пощажены за правду нашу?

Да не будет! Ибо с одной стороны, аще не Господь сохранит град, всуе бде стрегий (Пс.126:1), с другой – аще Господь беззакония назрит, кто постоит? (Пс.129:3).

Посему безопаснее для нас думать, что Бог пощадил нас по милости Своей, для того, между прочим, чтобы нас, недостойных, сделать орудиями таковой же милости для братий наших, являющихся к нам в лице тех страдальцев, которых злая болезнь хотя и пощадила, не передав их во власть смерти, но передала в руки сестре своей – нищете, столь же лихой, как и сама болезнь.

Если в губительной болезни мы уразумевали волю Божию, звавшую нас к покаянию, то в избавлении от нее будем видеть Его хотение милости от нас для братьев наших. Помилованные, и сами будем миловать нуждающихся в милости.

Большинство умерших и выздоравливающих после смертельной болезни принадлежит к сословию бедных людей. После многих из умерших остались осиротелые семейства, не знающие, где найти себе приют и хлеб насущный. Выздоравливающие на первое время сами нуждаются в сторонней помощи и особом помещении, чтобы не перенести заразу на здоровых, входя с ними в общение, или опять не подвергнуться болезни вследствие неправильного питания, по недостатку собственных средств к приобретению здоровой и питательной пищи. Некоторые должны были отдать свою одежду на сожжение, чтобы чрез нее не вошла зараза в их семейства или к их соседям.

Таким образом, для осиротевших нужна помощь для поддержания их существования, а для выздоравливающих – на первый раз особое помещение с надлежащим уходом и содержанием в течение немалого времени.

Все это требует многих средств, для которых в настоящее время не осталось других источников, кроме братской взаимопомощи по чувству любви, заповеданной нам Христом Спасителем.

По силе сей заповеди Христовой приглашаем всех благочестивых обитателей сего богоспасаемого града прийти на помощь неотложной нужде пострадавшим от болезни братьям нашим.

Если не скудны были приношения наши на помощь пострадавшим от неурожая иногородним братьям нашим, то тем щедрее да будет милостыня наша для наших сограждан.

Кто много получил от щедрот Божиих, тот более других да уделяет нуждающимся. Кто имеет мало, тот пусть не стыдится и малой жертвы своей, ибо Господь смотрит не на количество подаваемого, а на усердие, с каким дается.

Бедствие постигло всех – будем и помогать всем, не только родным, но и чужим, как единоверным, так и иноверцам: пусть милость христианскую познают и иудеи, и магометане и купно с нами все прославят Отца Небесного.

Призови Мя в день скорби твоея, и изму тя, и прославиши Мя. (Пс.49:15).

В минувшее воскресенье, предложив здесь разъяснение этого изречения как духовную пищу от трапезы царя-пророка Давида, мы призывали присутствовавших тогда в храме принести благодарение Господу и просили их пригласить и отсутствовавших к участию в таковом благодарении за милость Божию, явленную нам в минувшем лете. Предполагая, что не все присутствующие здесь в настоящий день слышали сказанный призыв к благодарности, мы считаем нелишним еще пригласить всех вас: будем благодарить Господа! Ибо мы избавлены от той губительной болезни, которая держала нас в великом страхе в течение позапрошедшего лета. Она могла повториться и в истекшее лето, и притом в более широких размерах, и, однако же, не повторилась. Пусть кто хочет думает в себе, что как в появлении эпидемии, так и в исчезновении ее действовали естественные причины. Мы, верующие, как научены словом Божиим, так и будем знать и твердо веровать той непреложной истине, что смерть и жизнь в руках Божиих: Он мертвит и живит (1Цар.2:6), Той болети творит и паки возставляет (Иов.5:18), что у нас даже волосы на голове все сочтены (Мф.10:30; Лк.12:7), тем более дни и годы нашей жизни. Если без воли Отца Небесного малая птица не падает на землю (Мф.10:29), то тем более такие бедствия, как голод, наводнение, губительная болезнь, не приходят и не уходят без воли Божией. Прошедшее лето миновало для нашего города благополучно, хотя опасность была и недалеко от нас, ибо болезнь опять была завозима к нам и начинала уже действовать, но благодаря мерам предосторожности благопопечительных властей она ограничилась весьма малым числом жертв. Но оговоримся: эти предохранительные меры усилий человеческих оказать свое действие могли только при милости Божией. Когда же бедствие является исполнителем карающей или вразумляющей воли Божией, тогда ничто не может остановить его, так что, говоря приточно, когда затворяют дверь, чтобы не пустить бедствия, оно проходит в окно, а если и здесь захотели бы не пропустить его, то оно обретает для себя проход недоступными для ног и незримыми для глаз человеческих путями и не возвратится, пока не исполнит порученного ему.

Бедствие холерной эпидемии не проникло к нам, хотя открытых для него путей было довольно. Это – милость для нас, за которую достойно и праведно благодарить Бога.

Признаем, что приличнее было бы не нам вызывать обитателей города к благодарности, но сим последним самим предварительно следовало бы признать благодеяние Божие, им явленное, сознать за собой долг благодарности и чрез служителей Церкви исполнить его. Но поскольку доселе еще не обрелось того, кто сделал бы почин в этом от имени других, то, озабочиваясь, чтобы опущение столь важной обязанности, как благодарение Богу за благодеяние Его, не привлекло бы на город какой-либо немилости Божией, мы решились, чрез вас напомнив о сем долге обитателям города, вверенным нашему пастырскому попечению, приступить, не откладывая далеко, к исполнению его в настоящий день.

Город наш, подобно некоторым древним городам отечества нашего – Киеву, Москве и Новгороду, с давнего времени в Пречистом образе Богоматери имеет для себя Небесный покров и стену необоримую. Посему как молились мы пред сею святою Ее иконою в день бедствия нашего, так и теперь, яко живей Ей сущей с нами, принесем Ей и благодарственное моление.

Будем признательно благодарны и к великому угоднику Божию святому великомученику и целителю Пантелеимону, ибо и к нему мы обращались с молитвой о помощи во время устрашавшей нас болезни.

Не можем умолчать и о том, что, для того чтобы благодарение наше было благоприятно Богу, соединим с молитвенным исповеданием благодеяния Божия и исполнение того, чего требует от нас Бог, и уклонение от того, что оскорбляет Его и привлекает гнев Его.

Будем вести себя так же воздержно и богоугодно во дни благополучия, как поступали мы во время бедствия, когда мы каждый день ждали смерти, когда храмы были полны молящимися, когда являлись для исполнения христианского долга и те, которые жили без покаяния и причастия Святых Таин многие годы. Будем и теперь чаще помнить смерть свою, чтобы не грешить; будем молиться и благодарить Господа, ибо благодарность привлекает на благодарных новые милости Божии.

Православные русские люди!

Страна наша мятется; все основы ее колеблются. Православию веры, самодержавию царя и русской народности грозит опасность от того разлада, который охватил страну нашу и стал разъедать религиозную, общественную и государственную жизнь нашего отечества. Разлад производит разделение, от разделения – ослабление, а ослабление приводит к разрушению. Церкви Православной грозит опасность от разделения некогда единого православного русского народа на множество еретических сект и раскольнических толков. Все эти секты и толки, несогласные между собой в религиозных верованиях и обычаях, согласны только в одном – во вражде к Святой Православной Церкви.

И страна русская, как государство, находится в опасности с одной стороны от стремления окраин ее к обособлению, с другой – от волнений, происходящих внутри ее, и делений народа на партии. Эти партии, не имеющие почти ничего общего между собой, объединяются также только в одном – во вражде к православию веры, к самодержавию царской власти и к нераздельному единству русского народа как господствующего племени. А там, где вражда, там взаимное истребление. Где вражда, там и разделение, а где разделение, там начало порабощения и уничтожения: всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет (Мф.12:25; Лк.11:17). Все эти секты, эти толки говорят о Царстве Божием, толкуют о жизни на Небе – и действуют так, как будто члены их хотят наполнить собою ад или готовить для него обитателей, ибо в Царстве Божием нет разделений, на Небе нет той вражды, какая существует между сектами и толками и какую питают все они к Церкви Православной.

Враждебные православию и стремящиеся разрушить существующий государственный строй, партии обольщают народ обещаниями обогатить его; они возбуждают его к грабежу и поджогам. Для своих преступных целей они добывают средства грабежом и иными способами, не одобряемыми ни законом, ни совестью, а тем более Евангелием, способами, допускаемыми разве только среди шаек грабителей.

Мнимые народники обещают водворить в стране мир, а поселяют в ней волнения, лишив народ той спокойной жизни, которой он прежде пользовался. Они обещают водворение порядка, а водворяют нестроение, поставляя для богоучрежденной власти препятствия к отправлению ею своих обязанностей, обеспечивающих порядок.

Они привели страну в такое состояние, что ей грозит опасность от безначалия, когда ни в селе, ни в городе не будет возможности поставить начальника. Может наступить такое время, когда жители деревни, выбрав из среды своей старейшину, скажут ему: «Будь нашим начальником», а он ответит: «Нет, не буду я вашим начальником, ибо быть начальником – значит стать около смерти, а я боюсь смерти». – «Будь нашим начальником», – скажут жители города избранному, а он ответит: «Нет, изберите другого, а я боюсь крамолы и не могу быть вашим начальником».Тогда семеро ухватятся за одного отрока и скажут: «Будь хотя ты нашим начальником».Асей ответит: «Хорошо, повинуйтесь мне, идите за мной», и пойдут все на погибель. Тогда изнуряемые голодом от прекращения работ придут и скажут распорядителю работ: «Дай нам работу, чтобы выработать нам хлеба для себя и голодных детей наших», а он скажет им: «Не могу дать вам работу, ибо крамола грозит мне огнем, если я допущу вас в рабочий дом». А когда не станет ни власти, ни труда, тогда жизнь в стране остановится: не слышно будет звука молота и удара молотила, остановится колесо, заржавеют соха и борона, не станет пар работать, и прекратится движение машин. На улицах не видно будет блюстителей порядка; невозможно будет ни пройти, ни проехать безопасно. В городах – дневной и ночной грабеж, и некому будет спасать от этого. Не придется ли тогда и нам поступать так же, как сделали некогда наши предки, пославшие к варягам послов просить их себе в начальники, говоря: «Земля наша велика, а порядка в ней нет: придите и княжите над нами». Но может случиться нечто худшее этого. Варяги сами придут к нам незваные, как некогда приходили монголы, и, пользуясь междоусобием, овладеют нашей страной и будут водворять в ней порядок по-своему.

Да сохранит нас Бог от этого!

Так что же нам делать?

Обратимся к Богу с молитвами и покаянием, как молились и каялись наши предки во времена лихолетья. За грехи наши Господь нам послал такую напасть.

Мы отступили от Бога, нарушили заповеди Его, мы пренебрегли уставами Святой Церкви Его, и вот исполняется над нами то, что изрекла мудрость народная: той земле не устоять, где начнут уставы ломать.

Опомнись же, русский народ, встань на охрану устоев земли, как защищали их предки в старые времена.

Объединись, русский народ, около Святой Церкви, под руководством ее добрых пастырей, в послушании уставам церковным. Сплотись около престола царского, под предводительством верных слуг царевых, в повиновении богоучрежденной власти.

Спасение нашей страны в Святой Церкви: она может дать мир чадам своим, если они будут слушать ее голоса; она защитит их молитвою своею, она оградит их уставами своими.

Возвратимся к Церкви, которую мы стали забывать и оставлять. Будем неуклонно собираться в храмы наши: и сановные, и простые люди, землепашцы и землевладельцы, торговые люди и ремесленники – все будем неуклонно присутствовать при богослужениях воскресных и праздничных; прекратим наше веселье, освятим дни праздников, предоставив посещение увеселительных зрелищ в это время иноверцам и отрекшимся от Бога.

Будем соблюдать установленные Церковью посты, будем увещевать и обличать нарушителей уставов Церкви как виновников гнева Божия, постигающего землю русскую. Будем воспитывать детей в страхе Божием, в благочестии, в почитании старших, в любви к Святой Церкви. Будем избегать разделений и раздоров церковных и общественных. Объединимся около нашего державного царя православного, как он недавно призвал к этому всех верноподданных истинных сынов земли русской. Станем на защиту власти, от государя поставляемой.

Будем все каяться в грехах наших: пусть одни из нас каются в грехе отступления от Бога, отпадения от Церкви, другие да приносят покаяние в грехе идолопоклонства – в поклонении золотому тельцу и мамоне – богу богатства, с отступлением от Бога!

Пусть кается русский народ – земледелец и рабочий – в чрезмерном пьянстве, в разврате, в непослушании пастырям Церкви, в неповиновении богоучрежденной власти. Наложим на себя добровольный пост, смирим себя, как ниневитяне, и будем умолять Милосердого о прощении, как научает этому песнь церковная: Согрешихом, беззаконновахом, неправдовахом пред Тобою, ниже соблюдохом, ниже сотворихом, якоже заповедал еси нам; но не предаждь нас до конца, отцев Боже¹¹¹.

Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое!¹¹²

Како потемне злато, изменися сребро доброе! (Плач.4:1).

Золотое сердце было у тебя, русский народ. Как же потемнело это золото? Серебро доброе были твои нравы и обычаи. Как же помрачилось это сребро доброе?

Русь святая, что сталось с тобою? Где твоя святость? Кто возвратит нам то благочестие предков наших, которые за веру православную, за дом Пречистой Богоматери, за царя самодержавного, за землю русскую готовы были отдать все – не только имущество, но и самую жизнь? Тогда весь русский народ был как один человек: все думали одну думу, как бы постоять за те устои, на которых стояла земля русская, – за веру, за царя, за народ благочестивый. Все сословия: и бояре и земледельцы, и богатые и бедные – составляли как бы одну семью. Где земледелец, там и боярин; где купец, там и нищий. Настанет ли праздник Господень – и все идут в храм Божий: князь и боярин с сумой для милостыни, и бедняк в лохмотьях, и нищий с протянутой рукой, и земледелец с копейкой трудовой на свечку Богу – все идут в храм Божий, и для всех там было место. А пьянства и греховных увеселений, отвлекающих ныне людей от праздничной Божией службы, отнюдь не допускалось: все питейные дома запирались с субботы до понедельника; о зрелищах и увеселениях под праздники, как допускают ныне, и помину не было.

Супружества были связаны неразрывными узами до гроба. Дети воспитывались в страхе Божием, в повиновении родителям, в почтении старшим. Не много было тогда мужей ученых, но все они были люди верующие, благочестивые. Простой народ разным наукам хотя и не учился, но хорошо знал ту науку, которую давала ему Святая Церковь, – от нее он учился по Псалтири, по прологам или толковым Евангелиям, по житиям святых, по Златоусту и другим учителям Церкви, которые читались в храмах Божиих. Из этих книг народ не только умудрялся во спасение, но научался и житейской мудрости. Много и доныне осталось мудрых народных изречений от старых времен; из собрания их составляются ныне целые книги. Откуда у предков наших та мудрость, которую можно уподобить изречениям древних мудрецов иудейских и эллинских? Все это, или почти все, благочестивый народ восприял из писаний, которые читались ему в храме и которым он научался и дома.

Ныне не то стало – все пошло по-иному, но только не по Божьему. Старое мы стали бросать, а нового доброго ли наживаем? От добрых старых обычаев у нас остались только клочки. Мы проживаем старое богатство, доставшееся нам по наследству от добрых наших предков, как проживал блудный сын наследство своего доброго отца. Нужны ли примеры для этого? Вот в старину и боярин, и купец, и ремесленник, и земледелец – все любили Святую Церковь, как матерь свою. Ныне многие стали чуждаться Святой Церкви, стыдиться, как стыдится иногда юноша своих простых родителей, попавший в город по их же милости и наслушавшийся насмешливых рассказов недобрых людей о простоте селян и мнимом превосходстве городских жителей.

В старину и князь, и боярин, и купец, и земледелец чтили праздники Господни; все более или менее любили посещать храмы Божии: с вечера шли к вечерне, утром, вставая рано, шли к утрени, а потом к литургии. Ныне не то. Посмотрите, кем ныне бывают наполнены наши городские храмы? Там только простой народ, да и тот далеко не весь и не всегда. Все знатное и богатое там отсутствует – нет их ни на вечернем, ни на утреннем богослужении. С вечера одни из них сидят в домах увеселений, в театрах, другие в домашних спектаклях, иные за картежными столами, а утром, когда бывает литургия, они еще спят после вечерних и ночных увеселений.

В старину весь русский народ составлял одну семью, у которой была одна вера, одни обычаи. Ныне разделился русский народ. Каждое сословие избрало для себя как бы свою особую веру, свои обычаи. Верхние сословия стали стыдиться веры своих отцов и остались совсем без веры или же пошли за изобретателями новых вер, сделались последователями новых лжеучителей, образовавших новые секты, новые толки. Средние сословия избрали себе новых богов: торговое стало поклоняться золотому тельцу, которому приносит в жертву все свои труды, все время, ему отдает и все свои думы, и все свое сердце; ремесленник то занят своим делом, препятствующим ему служить Богу, то отдается греховному отдыху в виде разгула, попоек и разного рода увеселений. И торговцы, и ремесленники живут также без веры и без Церкви. Только низшее сословие пока держится унаследованных от предков веры и обычаев, но и то далеко не все. И среди его образовался злополучный раздел: значительная часть простого народа отпала от Церкви, перейдя в раскол и сектантство с их многочисленными толками и разделениями.

Таким образом, как бы весь русский народ пришел в такое состояние, в каком некогда находился Израиль, который, отпав от Бога и предавшись нечестию, за это подвергался разным наказаниям, а потом семидесятилетнему плену. Чрез пророка сказано было об этом народе: От подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны (Ис.1:6).

Нечто подобное стало и с русским народом. И он как бы обратился от ног до головы в гнойный струп.

В верхних слоях его – отступление от Бога, отпадение от Церкви, восстание против богоучрежденной власти, крамолы и убийства, подстрекательства к бунту, убийства сановников и других верных царских слуг. В среднем сословии (торговом и ремесленном) поклонение золотому тельцу с забвением о Боге, о правде и чести, о милости.

А о простом народе с сожалением должно сказать, что он спился и развратился. Он пропивает свое достояние, свои пожитки; он пьет с горя, пьет с радости, все сделки у него совершаются не иначе как с выпивкой. Если он несет в жертву Богу свою трудовую копейку, то в винную лавку отдает полный рубль. Он сам пьет, и дети пьют, пьют и женщины.

Пьянство приводит его к разврату. Мужья оставляют жен, жены покидают мужей и идут за другими. Развращается и молодежь по примеру старших. Не было в старину такого разврата, как ныне. Усилилось ныне и воровство: один обкрадывает казну и не считает это грехом; этот крадет святыню, обкрадывает церковь. Наемник обкрадывает хозяина, а хозяин не всегда отдает должное наемнику. Обман и клятвопреступление также не стали считаться грехом. Кто только ныне не лжет, кто не обманывает! Нигде не стало честности и добросовестности. У самых, по-видимому, честных людей честность сохраняется только дотоле, пока ее сдерживает стыд и страх. У нас прошли те времена, когда можно было ценные вещи оставлять на дворе без запора и караула.

Трудно ныне найти человека, который сам объявил бы потерянную кем-либо вещь и доставил ее хозяину ее.

Так мы растеряли то сокровище добра, которое скопили наши предки и передали нам как богатое наследие, с которым соединялось Божие благословение.

Не потому ли мы теперь терпим неудачи? На окраине нашего отечества идет война столь несчастливая для нас, что как будто Господь отступил от нас и не ходит с нами в войсках наших, предавши нас позору пред народами земли. И при таком унижении мы дерзнем ли сказать: за что, Господи? Ибо знаем, что мы, будучи народом, осчастливленным Богом и удостоенным милости Его преимущественно пред другими народами, обесславили имя Его нашей жизнью. Мы можем сказать только одно: Тебе, Господи, есть правда, нам же стыдение лица (Дан.9:8)!

Несчастливые во внешней войне, мы ведем и внутреннюю войну, которая едва ли не тяжелее внешней. Это – наша внутренняя смута, которая раздирает наш народ, производит застой в работах. Нам грозит опасность прийти в состояние того царства, которое, по Евангелию, разделившись само в себе, не устоит (Мк.3:24). Но при всем том мы как бы не чувствуем ударов, ибо пришли в состояние бесчувствия, подобно больному, пораженному параличом. Бедствие родины, как чужое, не трогает нас, и мы даже при тяжелых ударах говорим: «Не больно нам!» Не для того ли Господь посылает к нам, кроме общего для всей страны бедствия, еще для каждого города и области особые несчастья: в одном месте у нас повальные болезни, в другом – падеж скота, в третьем – неурожай хлеба несколько лет сряду, в четвертом – волнения молодежи, волнения среди рабочих и другие смуты, грабежи, пожары. Несмотря на это, мы все еще готовы говорить: «Не больно нам» – и продолжать есть и объедаться, пить и пропиваться, играть и проигрываться. По-прежнему пустеют наши храмы и наполняются театры и дома народных увеселений любителями веселья.

Мы не только не чувствуем боли от поражающих нас ударов войны, убийств, мятежей, голода и других бедствий, но как будто у нас веселее стало с тех пор, как на отечество наше стали падать удары.

О, кто даст сердцу нашему сокрушение и очам нашим слезы, чтобы оплакать наши бедствия и выплакать пред Богом наше избавление?!

О, Русь святая! Вспомни свои добрые былые времена! Вспомни и те лихолетья, в которые ты умела прибегать к Богу с молитвой и покаянием и получала себе избавление! Вспомни Забытого тобою – и помолись! Смех твой в плач да обратится; принеси покаяние и плоды, достойные покаяния.

Обрати нас... Господи, и мы обратимся (Плач.5:21). А без Тебя мы и сего не можем сделать.

Воскресни, Господи, помози нам и избави нас имене ради Твоего (Пс.43:27)!

Да будут все едино. (Ин.17:21).

Православный русский народ! Враги нашей матери Святой Церкви и враги земли русской сплотились между собой, чтобы делать больше вреда и Церкви Православной, и дорогой нашей родине. Враги Церкви стараются разъединить пастырей и пасомых, ибо они знают, что в единении заключается сила, а разделение ведет к ослаблению и разрушению. Средством для разделения они избрали клевету и обман. Через своих единомысленных общественных деятелей устраивая разного рода препятствия в пастырской жизни и деятельности, они стараются чрез это ослабить благотворное влияние пастырей на их паству. И устным и печатным словом они уничижают и позорят пастырей. Подбором, а иногда выдумкой таких случаев из пастырской жизни, которыми позорится пред народом их высокое служение, враги Церкви стараются возбудить чрез это недоверие в пасомых к своим пастырям, а взаимное недоверие ведет к разъединению. Они отторгают пасомых от пастырей для того, чтобы удобнее было производить смуту церковную и народную – государственную.

Представители инославных исповеданий, сектанты и глаголемые старообрядцы, получив высочайше дарованную свободу жить каждому по своей вере и убеждению, пользуются этой свободой для того, чтобы отторгать от Православной Церкви верных чад ее. Они употребляют для этого разного рода обольщения и даже насилия. Кто не знает того, как трудно живется православному, когда он остается среди неправославных единоплеменников или когда попадет в среду сектантов или отделившихся от Церкви старообрядцев? Кому не известно, как трудно устоять в православии женщине, когда она попадет в семью ненавидящих православие?

Враги православия дружно действуют во вред Церкви Православной.

Точно так же сплотились между собой и враги земли русской. Чтобы произвести смуту в нашей стране и привести к гибели наше отечество или по крайней мере затруднить его рост и умалить его достоинство среди других народов, враги нашего отечества и мятежники убивают верных царских слуг – сановников и возбуждают народ к неповиновению богоучрежденной власти. Они производят возмущение на фабриках, заводах, вообще среди рабочих и среди селян. Они возбуждают недоверие к властям, призывают рабочих к прекращению работ скопом, к нарушению обязательств.

Что же делать при таком положении нашей Церкви и отечества нам, православным чадам Церкви и верноподданным сынам земли русской?

И нам нужно плотнее объединиться.

Нам нужно объединиться около матери нашей – Святой Церкви, объединиться около матери нашей – земли русской, около ее исконных устоев: веры православной, царя самодержавного и других святых заветов русской старины.

Нам нужно объединиться во Христе, как завещал это Спаситель наш, когда умолял об этом Отца Своего, говоря: да будут все едино (Ин.17:21). Будем помнить, что мы члены единого тела Христова – Его Церкви – и друг с другом соединены, как члены тела – глаза, уши, руки, ноги и другие члены соединены между собой.

Будем учиться таковому единению у христиан первых времен. Будем жить так, как жил в старину наш русский народ.

Христиане апостольских времен так тесно соединены были между собой, что у них было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее (Деян.4:32). Но это общение имений производилось не насилием, как ныне проповедуют мнимые радетели о бедных земли, а по доброй воле каждого.

Христиане первых времен избегали внешних судов, а судились своим внутренним, церковным судом. Церковный суд отличался от гражданского между прочим тем, что гражданский суд наказывал только нарушение внешних, государственных законов, а церковный суд судил нарушение законов совести, законов Божиих и уставов Церкви.

В гражданских судах судил один судья, а в церковных судила Церковь, то есть собрание верующих во главе с предстоятелями церквей. Внешний, гражданский суд только осуждал и наказывал или оправдывал и освобождал от наказания. Церковный суд сперва увещевал, предупреждал, потом угрожал и, если не последует исправления, наказывал, но наказывал с надеждою видеть исправление наказуемого.

Когда Церковь видела ожесточение грешника, производившего соблазны среди верных, тогда лишала его общения в Таинствах и наконец подвергала его полному отлучению от себя, по слову Господа: если не послушает тебя брат твой, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь (Мф.18:17).

Так жил в старину и русский народ: у него был в большей силе суд церковный, подобный суду христиан первых времен. К нему часто прибегали и его страшились не менее суда гражданского.

Каждый приход составлял свою отдельную общину, свою церковь, находившуюся в союзе со вселенской Церковью чрез своих пастырей и архипастырей. Этот приход-церковь жил своей жизнью, судился своим судом, заботился о своих членах, вдовах и сиротах. При каждой почти церкви была богадельня. Приход заботился о своем храме. Когда он лишался пастыря, то избирал другого и представлял его епископу для утверждения и посвящения, назначал ему и всему причту содержание. Он заботился об исправлении грешников, об устранении соблазнителей.

В старину русский народ ревниво оберегал чистоту веры и нравов своих. Церковная епитимия в виде поклонов с покаянной молитвой или в виде сверхдолжных постов и подаяния милостыни была весьма действенным средством для исправления грешников.

Сверх церковного, пастырского суда приходская община употребляла иногда свои нецерковные меры к исправлению нарушителей уставов и обычаев. Так, иногда наблюдали друг за другом, сосед за соседом, чтобы кто-либо не проспал утрени, особенно в некоторые нарочитые дни. Нарушитель постов наказывался общим негодованием. За братоубийцей Святополком навсегда осталось имя Окаянного.

Во избежание ли народного самосуда или ради охранения народной нравственности, сам гражданский закон шел рука об руку с добрым христианским настроением народа. По словам одного иностранца, посетившего русскую столицу в половине XVII века, «винные лавки и питейные дома с самого начала поста до Нового (Фомина) воскресенья оставались запечатанными; содержателям их никоим образом не разрешалось на Святой неделе открывать свои заведения. Равным образом и в течение всего года питейные дома обыкновенно оставались закрытыми от кануна воскресенья до утра понедельника. Так же делалось и во время больших праздников».

Из этого можно видеть, как проникнуты были духом христианского благочестия и закон, и народ. Самоосуждение, самоуправление и взаимопомощь среди приходской жизни так были развиты, что отступление от уставов и обычаев было весьма затруднительно, если бы кому-либо захотелось это сделать. Наши предки очень боялись нарушить старые уставы; они говорили: «Той земле не устоять, где начнут уставы ломать».

А ныне не то стало. В наше время все стало ломаться, все пошло врозь; повсюду вражда и разделение. Все сословия как бы разделились, и каждое живет своей жизнью: особо бояре, особо купцы, особо ремесленники, особо земледельцы, особо пастыри, особо пасомые. Кажется, почти все сословия склонны объединиться в одном: в пренебрежении законов Божеских и человеческих и в пренебрежении уставов Церкви. Наши предки оставили нам много добрых обычаев церковных и житейских, а мы пренебрегли ими, гоняемся за иными, особенно иноземными, обычаями. Что мы передадим нашим потомкам? Какие заветы и добрые обычаи? Передадим ли мы им это пренебрежение к уставам, нарушение постов, леность к посещению церковных богослужений, нерадение об исполнении христианского долга исповеди и святого причащения и нарушение святости брачных союзов?

Чем все это может кончиться? Не будет ли это началом конца благополучия нашей дорогой родины на радость врагов православия и русской народности? Опомнимся, ободримся, объединимся. Поможем друг другу восстать от падения нашего. Объединимся так, чтобы пастыри и пасомые, знатные и простые, богатые и бедные составили одну семью, у которой было бы одно достояние, чтобы горе и радость были общие.

Объединимся около Церкви и будем поддерживать друг друга, поощрять друг друга в добрых делах, в добрых правилах жизни.

Мы все стали больны душой, больны нашими дурными привычками, больны нашими нравами.

Объединимся и будем врачевать, исправлять друг друга. Возвратимся к старым добрым временам. Возвратимся к Церкви. Весь внешний быт наш освятим христианским церковным духом. Оживим нашу приходскую жизнь, привлекая к ней всех числящихся прихожанами Церкви, но не живущими в Церкви. Пусть объединятся около пастыря сперва хотя бы два или три человека. Эти привлекут еще столько же; пусть постепенно растет эта дружина, пока все прихожане станут действительными, живыми членами прихода. Тогда воскреснет древняя приходская жизнь с ее взаимопомощью, с ее самоисправлением, с ее добрыми нравами.

Объединимся около матери нашей – земли русской, твердо оберегая древние устои ее: православие веры, самодержавие царя и единство народной жизни.

«Бойся царя и Бога, и будет тебе повсюду дорога» – таков завет русской старины.

Бойся, сын мой, Господа и царя; с мятежниками не сообщайся (Притч.24:21). Так повелевает нам и мудрость израильского мудреца.

Да воскреснет Бог и расточатся врази Его! Да оживет древняя Святая Русь и побегут от лица ее ненавидящие ее, да исчезнут они с лица земли русской, как исчезает дым! Как тает воск от огня, так да погибнут грешники – мятежники земли, а праведные – сыны Церкви, истинные дети земли – да возвеселятся пред Богом. Наше знамя, наша хоругвь – вера православная, царь самодержавный и Русь единая, нераздельная. Умрем за это знамя, за эту хоругвь, но никому не отдадим их! В этом да поможет нам Бог!

Если не покаетесь, все так же погибнете. (Лк.13:3).

Это – слова Господа Иисуса Христа к народу иудейскому. Сказаны они были по следующему случаю. Пришли к Нему некоторые и рассказали Ему о галилеянах, которых кровь Пилат смешал с жертвами их. Господь сказал им на это: думаете ли вы, что эти Галилеяне были грешнее всех Галилеян, что так пострадали? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете. Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете (Лк.13,2–5).

Вслед за этим притчей о бесплодной смоковнице Господь разъяснил народу, что Бог, по милосердию Своему, долго терпит, не наказывая грешников, принимает все меры к исправлению их, и если грешники каются, то Господь отвращает от них Свой праведный гнев, не исполняя на них тех угроз, какими претил¹¹³ им чрез Своих посланников. Так помиловал Он покаявшихся ниневитян, которые, услышав проповедь Ионину, покаялись, возложив на себя пост все – от мала до велика, от царя до последнего раба (Иона.3:4–10). Но когда грешники остаются нераскаянными и неисправимыми, несмотря ни на увещания проповедников покаяния, ни на угрозы, возвещаемые им от имени Божия, тогда Господь приводит эти угрозы в исполнение. Так случилось с народом иудейским, которому Господь изрек угрозу и который, несмотря на это, не покаялся, но ожесточился до того, что сделался христоубийцей. Иерусалим был разрушен; Капернаум и другие города истреблены до основания; народ иудейский был частью истреблен, частью продан в рабство и рассеян по земле.

Теперь обратим взоры наши от этих древних событий на наши времена, на нас самих. Обратим внимание на бедствия, постигающие нашу страну в последние времена. Вот мы слышим, что в одном месте нашего отечества землетрясением разрушен город и много селений, под развалинами этого города погибли многие тысячи народа; в прошедший год постиг голод города внутренних губерний нашего отечества; теперь коснулось это бедствие нашей окраины, бывшей некогда хлебной житницей. Недород хлеба столь велик, что частная благотворительность не могла удовлетворить всех нужд, порожденных этим бедствием, а понадобилась в значительной мере правительственная помощь. Вот время от времени слышим то об истребительных пожарах, то о возмущениях учащейся молодежи, также и рабочих людей; вообще замечаются нестроения, с одной стороны возбуждающие опасения, с другой – вызывающие меры предохранительные и карательные. Можно сказать, что мы видим глады и трусы по местам, видим брани и слышим о бранях, как проречено в святом Евангелии (Мф.24:6–7; Мк.13:7–8; Лк.21:9–11).

Как мы относимся к этим зловещим знамениям времени? Усматриваем ли во всем этом вразумляющую или карающую десницу Божию? Нет! Можно сказать более – отнюдь нет!

Если бы мы видели в этих бедствиях вразумление или наказание, то сознали бы свою виновность пред правдой Божией и позаботились бы отвратить гнев Божий покаянием и исправлением, как сделали это ниневитяне. Но где наше покаяние? Где хотя малые попытки к исправлению? Едва ли есть даже и сознание своей виновности. Мы, кажется, пришли в то состояние ожесточения, о котором сказано: били меня, мне не было больно; толкали меня, я не чувствовал (Притч.23:35). Мы как бы с большим ожесточением готовы предаваться тем порокам, за которые постигает гнев Божий; мы как будто нарочно хотим показать менее готовности к покаянию, чем это было прежде. И в самом деле, посмотрим на нашу жизнь, на наши нравы. Начнем с верхних слоев нашего общества. Что там делается? Не совершается ли как бы поголовное отпадение от веры и от Церкви? Нужны ли доказательства на это? Пойдем для примера в навечерия праздников и дней воскресных в храмы и посмотрим, кто там есть? Небольшие наши городские храмы далеко не наполнены молящимися: там ряды их так редки, что нельзя пожаловаться на тесноту и духоту. Кто эти вечерние богомольцы? Почти исключительно служители Церкви, женщины – хранительницы веры и малая часть мужской половины из среды простого народа. Где же тот не простой народ, который составляет верхние слои общества? Он отсутствует: одни из них остаются дома, другие в местах увеселений – театре, маскараде, на танцевальном вечере. Там будут они до утра, и это у них называется отдыхом. Где же чернорабочая часть православной общины? Задержалась на работах и не могла прийти. В таком случае посмотрим в наутрие праздника: пойдем к литургии. И там почти то же, что и в навечерие, с тем только различием, что в церкви народу больше, он стоит теснее, потому что прибыло много из тех, кто вчера не мог быть; это опять все тот же класс простых людей нижних и отчасти средних слоев. А из верхних опять нет или почти нет никого; если бы иноземец, пришедши в наш храм, по внешнему виду собравшихся здесь на молитву стал заключать о составе нашего православного городского общества, то не был бы несправедлив, если бы вывел заключение, что общество наше состоит только из двух классов: из клира церковного и простого рабочего класса – и что ни знатных, ни богатых, ни носящих облик образованных людей, ни стоящих во главе учреждений у нас нет.

Но возвратимся опять к слову о покаянии. Теперь дни говения, дни, назначенные Церковью для покаяния.

В виду бедствий, постигающих в последнее время землю русскую и в частности наш край, можно бы ожидать, что народ обратится к Богу с молитвой об отвращении бедствий, обратится с усиленным покаянием, чтобы постом, молитвой и милостыней умилостивить Бога и отвратить Его праведный гнев. Но что мы видим? На Первой неделе Четыредесятницы, когда говеющих бывает гораздо больше, чем на других неделях, в настоящем году исповедавшихся и причастившихся Святых Таин было меньше, чем в минувшем году. Значит, бедствие не произвело своего спасительного действия на души христианские, не возбудило в них сознания виновности, не вызвало чувства раскаяния и не породило желания примирения с Богом. Били нас – и нам не было больно. Не служит ли это знамением того, что современное общество как бы уже стало на наклонной плоскости по направлению к состоянию нераскаянности, приводящей к погибели? Это такое состояние, из которого трудно возвратиться. Скорее язычник, не слыхавший о Христе, может уверовать во Христа, услышав проповедь о Нем, чем тот христианин, который более или менее знал о Христе, но по испорченности сердца отпал от веры в Него – и настолько отпал, что стыдится исповедания своей веры, той веры, которая вложена была в него в детстве и потом, быть может, поддерживалась в юном возрасте. Отдавшись всей душой и телом на служение миру, лежащему во зле и руководимому духом этого мира или, говоря словами Христовыми, князем мира сего, этот христианин нашего времени как бы усиленно тщится сгладить с себя ту печать христианства, которая некогда была положена на нем, то спасительное знамение веры, которое было возложено на него при крещении: нательный крест давно снят им или потерян и более уже не носится; знамение крестное никогда не употребляется, а то, что иногда употребляется им вроде крестного знамения, то это неузнаваемый как бы обломок креста – так можно назвать то движение руки, которое он делает на себе в храме ради приличия, из подражания другим. Ни утренних, ни вечерних молитв для него не существует; посты церковные совершенно забыты; в храме бывает он только по обязанности, в год раз или два, и притом с таким расположением духа, с каким он пошел бы в мечеть магометанскую, в пагоду буддийскую. Таково, или почти таково, состояние большей части современных людей, принадлежащих к верхним слоям православной общины. К верхнему слою примыкают и стараются уподобиться непосредственно соприкасающиеся к нему ближайшие слои (а чрез эти последние развращение проникать начинает и в нижние слои): в среду прислуги, приказчиков и фабричных людей. Таковое состояние общества справедливо можно назвать современным язычеством, холодным, а иногда враждебным к Церкви. Все велемудрое, разумное, знатное, богатое как бы сознательно отпало от той мудрости, соединенной с простотой, которой хвалились первые ученики воплощенной Премудрости (2Кор 1:12), той мудрости, которая заключалась в Кресте Христовом, в детской вере и преданности учению Христову. Истинными чадами Премудрости остались, как было и прежде, простота, беднота и смирение. Таким образом, и на современных мудрецах века сего как бы сбывается то, что сказано Божественною Мудростью: утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам (Мф.11:25).

Какой конец этому?

Если не покаетесь, все так же погибнете (Лк.13:3,5), – так же погибнем, как погибла смоковница, не приносившая плода, как погиб языческий Рим, давший место новому Риму, как потерял политическую жизнь Царьград, уступив место мусульманскому Стамбулу. Пали столицы, пали и области; разрушены города, разрушены и деревни; погибли знатность и богатство, погибли простота и убожество.

Сохрани нас, Господи! Время еще не ушло – одумаемся, покаемся. Не будем отгонять от себя проповедников покаяния; не будем затыкать ушей наших от призыва к покаянию; не будем бросать от себя свитков слова Божия, предлагаемых на стогнах¹¹⁴ города и перекрестках улиц, как вестников, зовущих к покаянию и на великую Таинственную Вечерю, которую уготовила для нас Божественная Премудрость, давшая Себя в очистительную жертву за грех и преподавшая Себя в снедь верным во оставление грехов и наследие жизни вечной.

Православные люди! Было в старину лихолетье на Руси. Видим лихолетье и теперь. Когда прекратился на Руси царственный род, то стали происходить смуты; бояре делились на партии. Одни хотели избрать себе царем иноземного царевича, другие сами овладеть престолом. Одни приставали к одному самозванцу, другие к другому; Русь была на краю погибели. Собрался земский собор из одних русских православных людей. С помощью Божией этот собор пришел к единомыслию не только между собой, но и со всем народом. Когда митрополит вышел к народу, чтобы объявить об избрании на царство Михаила Феодоровича, то, прежде чем он успел сказать об этом слово, весь народ единогласно воскликнул: «Михаил Феодорович Романов да будет царем всея Руси!» Деление на партии прекратилось. Русский народ и на себе, и на соседях своих видел, к каким бедствиям приводит такое разделение.

Да послужит это уроком для нашего времени; прекратим и мы начавшиеся разделения; объединимся все около Святой Церкви, около царского престола. Объединимся под одним знаменем: «За веру, царя и отечество». Царь теперь полагает душу за народ, – и народ пусть готов будет умереть за царя, да погибнет воюющий враг земли Русской! Да исчезнет и эта смута, поднимающая голову, чтобы ниспровергнуть власть, произвести разделение на погибель народа.

Православные русские люди! Объединитесь, сплотитесь. Не бойтесь крамолы: в ней нет силы, ибо в ней нет правды. А где нет правды, там нет силы: сила с неправдою не уживается. Не в силе Бог, а в правде. У нас правда, а с правдой Бог. Итак, с нами Бог, разумейте, язы́цы! Да разумеют сие творящие смуту! Страха вашего не убоимся, яко с нами Бог!

В вашем лице, господа представители городского управления, вижу как бы всех граждан города, уполномочивших вас и думать, и делать за них. Ваши решения – их решения, ваше дело – их дело. Велики права ваши – велика и ответственность ваша: не таково ли же должно быть и воздаяние?

В настоящие минуты вы, господа, являетесь от имени городского общества верными исполнителями трех священных обязанностей: к Богу Небесному, к царю земному и к городу родному.

В отношении к Богу настоящим присутствием вашим при священнодействии молитвы вы исповедаете две истины. Первая – что все благое исходит от Бога, как источника всех благ, и потому Ему подобает хвала и благодарение и за то благо, какое даровано городским обитателям в радостном известии относительно ветви железнодорожной линии, имеющей соединить город с главной линией, а через сию последнюю – с сердцем жизни русской. Вторая истина та, что всякое моление и благодарение богоприятно и благоприемлемо особенно тогда, когда возносится через Церковь. Вы исповедаете эту истину настоящим актом приглашения в ваше собрание для священнодействия молитвы тех, кого Глава Церкви поставил служителями Своими и совершителями тайн. Молитва, совершаемая хотя бы и многочисленнейшим собранием, но без участия служителей Церкви, не будет молитвою Церкви и потому не может иметь той силы, каковую имеет молитва, приносимая Церковью, которая, как тело Христово, получает силу от своего Божественного Главы – единого Ходатая Бога и человеков.

В отношении к благочестивейшему монарху и августейшему его престолонаследнику вы исполняете верноподданническую обязанность любви и благодарности, выражаемых настоящею церковною молитвою к Царю царствующих о царе и сыне царевом.

Исполняя две сказанные обязанности, вы тем самым исполняете и третью, ибо через благодарность к Богу за милость Его и через молитву о царе – помазаннике Божием вы становитесь виновниками новых благ для родного города. Первое благо – милость от Бога, Который, будучи благим даже к неблагодарным и злым (Лк.6:35), сугубую милость дарует тем, кто не забывает благодеяния Его, благодарит за новые, прославляет и древние. Второе благо – благоволение помазанника Божия, сердцу которого, несомненно, вожделенно будет уведать о молитве за него верноподданных как выражении их благодарных чувств за высочайше оказываемую милость после того, как у них уже начала теряться надежда на получение таковой.

Итак, слава Богу, Благодетелю нашему, благодарение августейшим монарху и престолонаследнику его, благоволительно вспомянувшим наш град и изрекшим о нем слово благо! Да будет признательность граждан к уполномоченным города, верно исполнившим за них священные обязанности! Да соделаются участниками блага от всемилостивейше даруемой городу милости и все обитатели града сего! Да неотъемлемо пребудут над сим последним мир и благословение Божие!

Печать оповестила во всех концах православной России, даже до нашего удаленного от центров края, о новом чуде Божием, совершившемся в городе Курске. Так как не все имеют возможность прочитать печатные известия об этом и из присутствующих здесь, вероятно, многие не имели возможности и слышать о случившемся, то мы считаем долгом своим сделать известным об этом дивном деле Божием с этого священного места и посвятить несколько времени размышлению по поводу события, ставшего известным, без сомнения, и вне пределов нашего отечества.

В один час ночи на 8-е марта в Знаменском монастыре города Курска произошел взрыв вещества, положенного неизвестным под сень чудотворной иконы Знамения Пресвятой Богородицы. Взрывом разрушена сень, под которой находилась святая икона, чугунная ступень, около ее свещник, стекла в окнах и дверях и повреждена каменная стена, давшая трещину. Но та часть деревянной стены, в которую был вделан киот, в котором в это время находилась икона Знамения Божией Матери, от взрыва уцелела и решительно без всяких повреждений осталась на своем месте. Вокруг святого образа – над ним, под ним, позади его и впереди его – все разбито вдребезги, а он остался невредим и висит на одной дощечке, оставшейся тоже целой. Господь и Матерь Божия сохранили святую икону в неприкосновенности. Здесь совершилось чудо очевидное, и кто дерзнул бы усомниться в том, что оно действительно совершено силою Божиею. Чудно спасенной иконой Знамения Пресвятой Богородицы нам дается знамение. И это знамение в течение последнего десятилетия истекающего столетия – третье. Первое было в том году, когда чудесно спасена августейшая семья при крушении царского поезда (17 октября 1888 года)¹¹⁷. Вторым знамением должно признать открытие нетленных и чудотворных мощей святителя Феодосия 9 сентября 1896 года¹¹⁸.

Знамения происходят не случайно, но промыслительно совершаются по воле Божией; они даются для вразумления и научения. Вникнем же в смысл этих трех знамений нашего времени и поучимся.

Первое из них, открывшееся в чудесном спасении царственной семьи от неминуемой смерти, не знаменует ли той Божественной истины, в наш век неверия оспариваемой некоторыми, что цари вообще, а наши благочестивейшие в особенности, суть помазанники и избранники Божии, что они находятся под особенным покровом Божиим? В наше время посягательства на жизнь царей и правителей народных этим чудом повторяется давний урок, некоторыми забываемый, изреченный Богом чрез пророка: Не прикасайтеся к помазанным Моим (1Пар.16:22). Чрез него как бы так говорит Господь: вот, Я чудесно спасаю царя и род его – да не дерзнет рука человеческая богоборно коснуться сего помазанного Моего.

Второе чудо – открытие цельбоносных и нетленных мощей святителя Феодосия Угличского – не напоминает ли забытый некоторыми другой урок о том, что дивен Бог во святых Своих (Пс.67:36), что святые суть други Божии, непочтение к ним есть оскорбление прославляющего их Бога? Этот урок для тех неправо верующих, которые отвергают догмат Церкви о почитании святых. Он свидетельствует также и о той истине, что наша Православная Церковь есть Церковь истинствующая, богоблагодатная и спасительная, что пастыри Церкви и совершаемые ими Таинства и священнодействия суть действительно то, чем они признаются Церковью, то есть богоучрежденным церковным чиноначалием, сонмом совершителей тайн и раздаятелей благодати Божией. И опять, не урок ли здесь для тех, кто хочет угождать Богу без Церкви, спасаться без спасительных Таинств, получать спасительную благодать без богоучрежденных раздаятелей ее и совершителей тайн Божиих – без истинных пастырей, с одними самозваными лжепастырями и похитителями не дарованного им или же с именуемыми пастырями, избранными только от людей, но священнодейственно и законно не рукоположенными?

Третье знамение – чрез святую икону Знамения Пресвятой Богородицы – не поучает ли нас тому, что не суетна вера народа православного, чтущего благоговейно святые иконы, что честь, воздаваемая иконам, относится к тому, кто изображается на них; что богохульствуют те, кто дерзает называть святые иконы идолами, и что справедливо Святая Церковь отлучает их от своего общения; что напрасно некоторые стыдятся иметь в своих домах святые иконы и поставлять их на почетных местах, напрасно они небрегут или стыдятся возжигать пред ними лампады, напрасно некоторые, стыда ради человеческого, заменили иконы больших размеров, как бывало в старину, малыми, едва для глаза приметными, поставляемыми где-то далеко, там, где нелегко может отыскать их глаз, привыкший видеть святую икону на видном и почетном месте? Наконец, не должно ли это последнее чудо, как и предшествовавшие два, служить знаменательным призывом к тому, чтобы православный русский народ, в церковно-религиозном отношении как бы разделившийся на два стана – церковный и вне Церкви пребывающий, соединился воедино под покровом Святой Православной Церкви, чтобы та часть нашего общества, которая уклоняется от Церкви по суемудрию или по беспечности своей, которая всегда почти отсутствует в наших храмах, объединилась с коренной, многочисленнейшей и твердо в вере пребывающей частью, составляющей православно-русский народ, которым наполняются наши храмы, которым посещаются обители и который пребывает в тесной связи со своими пастырями, признавая в них Богом поставленных учителей и совершителей Таинств?

Возблагодарим Господа, свидетельствующего дарованными нам знамениями о том, что по Своему непреложному обещанию Он пребывает с нами во вся дни (Мф.28:20). Пусть слабые в вере укрепляются в ней, твердые же да ободряются и утешаются, а отступившие от веры и Церкви, видя в совершающихся в ней знамениях и чудесах свидетельство Божие об истинности ее, пусть одумаются и возвратятся в спасительное лоно ее и питаются той здоровой пищей, какую она подает истинным чадам своим.

Радостно-торжественное путеследование августейшего престолонаследника чрез нашу страну хотим уподобить светозарному течению небесного светили над землею, когда она бывает покрыта мраком ночи. Хотя таковое сравнение и не вполне точно, ибо ночное светило земли только светит, но не греет, а наш Ясный Месяц принес нам от Солнца земли русской свет и тепло.

При появлении его вся эта страна и город наш явились в небывалом дотоле убранстве, а при лицезрении его всеми чувствовалась теплота радости.

Небесное светило при восходе своем озаряет светом своим прежде всего высоты земли: вершины гор, храмов и других подобных зданий. И царственное светило, пришедшее к нам от востока, озарило светом милостей прежде всего высоты нашего града: представительства власти, науки, общественной и благотворительной деятельности.

И другие места, более низкие, даже дебри нищеты, болезни, уз и изгнания, не остались неосвещенными и не согретыми, ибо для одних оставлена щедрая милостыня, другим дана свобода от уз, иным – возвращение на родину, а всей стране нашей – чаяние удобств и выгод нового железного пути.

Сказано о светиле небесном: ничто не укрыто от теплоты его (Пс.18:7); смеем сказать нечто подобное о светиле русской земли, которое мы только что встретили и проводили: свет его озарил самые отдаленные и мрачные места, каковыми справедливо назвать далекий Алтай и еще дальнейшие степи киргизов с их языческим и мусульманским населением. Кому было дело до тех, кто нес во тьму язычества свет Христов и для песчаного неплодия мусульманства благодатные воды крещения! У многих ли из обитателей этого града являлось желание слышать и знать каких-то миссионеров Алтая и степей Киргизских? А вот и они не укрылись от теплоты того, кто в пути своем озарял все, как сын Солнца земли русской, и смиренным веропроповедникам оказано высокое внимание и дарована милость великая.

Чтобы подняться на такую высоту умственного кругозора, с которой можно было бы усмотреть едва приметных тружеников святого дела – скромных проповедников православия и носителей доброй русской жизни в дебри Алтая и степи киргизов, для того нужны крылья и взоры орлиные.

И се, царственный первенец великого русского орла воспарил на сию высоту, прозрел в эту даль и увидел для других незримое.

Как на последствия столь благостного призрения с высоты престолонаследия к смиренным веропроповедникам обращаем внимание наше на эти уготованные для освящения сосуды, ковчеги и другие церковные вещи, приспособленные для походной миссионерской деятельности.

Это – высокий дар его императорского высочества, царственного первенца августейшей покровительницы Православного миссионерского общества для Алтайской и Киргизской миссии.

И эта икона святителя Николая дарствована тем же тезоименитым святителю августейшим посетителем нашего града для строящегося здесь Троицкого собора.

Да хранится из рода в род память о высоком посещении богоспасаемого града нашего августейшим престолонаследником как о вековом событии, да напишутся его высокие дары и милости в летописях Сибири! Да совокупится отныне с молитвою долга о царствующем доме молитва любви о царственном первенце, которого мы ведаем уже не по слуху, а имели счастье радостно лицезреть своими очами! Да исходит теплая молитва о нем от каждого сердца, из каждого дома нашего града, из каждого жилища христианского Алтая и новопросвещаемой Киргизской степи!

Братие христиане, православные россияне!

С высоты царского престола возлюбленный монарх наш призывает весь вверенный ему от Бога народ – всех званий, состояний, знатных и незнатных, богатых и бедных, ученых и неученых объединиться и стать на защиту исконных устоев русской земли: православия, самодержавия и единства русской народности – устоев, которые освящены Православною Церковью и утверждены исконными государственными законами, но которые хотят поколебать враги нашего отечества и покорные слуги их, недостойные сыны или, вернее сказать, исчадия матери их, русской земли, гордые вожди шайки убийц и крамольников.

Возлюбленные! Последуем призыву богоизбранного, Богом венчанного помазанника Божия, добрейшего и благочестивейшего царя нашего! Воспрянем и станем как один человек на защиту веры, царя и отечества!

Что же нам делать теперь? – Пусть каждый делает то, чего требует от него христианская совесть, верноподданническая присяга, чего требует слово Божие: Бойся, сын мой, Господа и царя; с мятежниками не сообщайся (Притч.24:21).

В настоящую минуту выразим наше послушание царственному призыву общим, единодушным и единогласным пением молитвы о царе: Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое, победы благоверному Императору нашему Николаю Александровичу на сопротивныя даруя и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство (см. прим. 112).

Свобода есть возможность располагать собою, делать, что я могу или хочу. Абсолютной свободы нет, иначе человек был бы всемогущ. Очевидно, такое понимание свободы – нелепость.

Есть свобода умственная, нравственная – и есть свобода гражданская, политическая, экономическая. Много всяких свобод – но все это понятия относительные, а по существу философские.

Нравственная свобода есть величайший дар Божий, которым человек отличен от всех живых существ. Свобода состоит в том, что человек не связан необходимостью поступать так или иначе: ему дано право свободно подчиняться воле Божией или, что то же, нравственному закону. А подчиняя свою волю Божией воле, он может входить в тесное общение с Богом, жить одной жизнью с Богом и делаться причастником Его блаженства.

Но человек может и не подчиняться воле Божией, жить по своей воле и чрез это отпадает от Бога. А удаляясь от Бога как источника света и блаженства, он неизбежно должен пасть в глубину зла, где тьма, скорбь и теснота.

Подобна сему и гражданская свобода. Свободный гражданин добровольно подчиняется существующим законам, за это пользуется всеми правами, предоставляемыми ему законами страны, и соединенными с ними благами. Но эта свобода не дает человеку права безнаказанно нарушать законы, нравственные или государственные, – убивать, поджоги делать, грабить и т. п.

Так и свобода слова: не означает она свободу злословия, сквернословия; свобода слова не дает права лгать, клеветать, подстрекать к преступным деяниям.

Свобода совести есть свобода веровать тому, что признает человек более истинным, более справедливым. Но он не должен делать насилия над свободой и других, не должен принуждать других думать и действовать вопреки своим убеждениям.

Свобода союзов не значит свобода заключать такие товарищества, которые были бы направлены ко вреду государства или личной чьей-либо безопасности. Допускаются союзы рабочих, артелей и других товариществ – но не могут быть допущены союзы безнравственные, могущие привести страну или общество к нравственному разложению, разорению, к беспорядкам и гибели. Свобода, направленная ко злу, не есть истинная свобода, а злоупотребление свободой. Злоупотребление же свободой не остается безнаказанным. Чем кто согрешает, тем и наказывается (Прем.11:17). Первозданный человек в Эдеме злоупотребил свободой, поставив свою волю на месте воли Божией, и это своеволие сгубило человека. Оно направило его по пути греха, а за грехом пришло рабство греху, болезни и смерть.

Евангельский блудный сын злоупотребил свободой, не захотев подчиниться родительской воле, и довел себя до того, что впоследствии рад был питаться пищею нечистых животных (Лк.15:16). Не то же ли мы видим в наши дни, когда некоторые люди, злоупотребив объявленной с высоты царского престола свободой, причиняли своей стране неисчислимые бедствия?

Не злоупотребление ли свободой слова породило вражду между партиями и сословиями? Не злословие ли и богохульство, как свобода слова, породило смятение, возбудило страсти, зажгло тот огонь мятежа и убийства, в пламени которого погибли виновники этого мятежа, а с ними гибли и люди невинные?

Не злоупотребление ли свободой союзов прекратило жизнь на путях сообщения и произвело разобщение между городами, причинив чрез это неисчислимый вред стране?

Не злоупотребление ли свободой вызвало насилия одних над другими? Насилия сделались причиною разного рода забастовок. А забастовки приводят страну к разорению и обеднению.

Разоряются предприниматели, хозяева, лишаются заработка и беднеют рабочие.

Итак, будем пользоваться царской милостью о свободе благоразумно. Пользуясь покровительством закона о неприкосновенности нашей чести и имущества, не будем нарушать этого закона и в отношении к другим, не будем касаться чести, доброго имени и имущества других. Пользуясь законом свободы, не будем злоупотреблять этой свободой, но будем добровольно подчинять себя закону Божественному и законам государственным.

На этом зиждется благополучие страны; этим устрояется счастье человеческое здесь, на земле, и блаженство на небе.

Приближается день 17 октября – день знаменательный для русского народа. В книгах церковных дни, назначенные для празднования, знаменуются особыми знаками: некоторые – черным крестом, другие – красным. А наиболее великие праздники отмечаются красным крестом в красном круге.

Если бы понадобилось ознаменовать в истории нашей страны события, совершившиеся 17 октября, то наиболее прилично было бы означить их красным крестом в красном круге, ибо красный круг знаменует и радость, и кровь, а крест знаменует и скорбь, и спасение.

Мы сказали, что день 17 октября прилично ознаменовать знаком великопраздничным: это потому, во-первых, что в этот день явлено чудо милости Божией над царственной семьей при жизни царя-миротворца спасением его и царственной семьи от смертной опасности во время крушения поезда (см. прим. 117); во-вторых, 17 октября издан высочайший манифест, которым назначается новый период исторической жизни русского народа. По манифесту 17 октября должна бы начаться новая народная жизнь – жизнь свободного развития всех сил народных, и потому жизнь более счастливая, как более благоустроенная, чем прежде. Но, к несчастью, по злоупотреблению некоторыми людьми дарованными этим манифестом свободами, жизнь началась у нас несчастиями: народными волнениями, мятежами, грабежом, убийствами, пожарами, разорением страны. Таким образом, день радостного торжества обратился в день воспоминания о скорбных и кровавых событиях. Поэтому знаменование дня 17 октября красным крестом в красном круге будет напоминать последующим поколениям как о радостных, так и о кровавых событиях этого дня. Все это должно побудить нас к особенно усердной общенародной молитве в день 17 октября.

Соберитесь же, все православные истинно русские люди, в этот день в храмы, чтобы принести Господу Богу благодарение за дарованную милость спасением царственной семьи от смертной опасности и в то же время вознести моление о благоденствии благочестивейшего монарха нашего и о даровании верноподданным его сил и доброй воли содействовать завершению в мире и любви великого дела выполнения высочайше предначертанных преобразований.

Будем молитвенно взывать и в храмах, и в домах, и на улицах: Господи, спаси царя, и услыши ны, в оньже аще день призовем Тя (Пс.19:10)!

Мы слышали сейчас весть ужасную, весть, при которой мысли мятутся и мешаются чувства страха и радости. Страшно и подумать о тех последствиях, к каким могло привести исполнение ужасного злодейского замысла.

Но, слава Богу! это был только как бы страшный сон! Мы же, подобно пробудившемуся после такого сновидения, радуемся, что с нами не случилось того, что грезилось.

Хочется молиться, хочется и благодарить Бога.

Молиться за нашу многострадальную родину, да не предаст ее Господь на конечную погибель.

Хочется и благодарить Господа за спасающую нас руку Его.

Благословен Бог, не допустивший и теперь к исполнению ужасного замысла крамолы!

Благословен Бог, спасавший и опять спасший священную жизнь царя, верных слуг его и дом его!

Смею думать, что не погрешу против истины, если наименую царствующего государя нашего царем многострадальным. Обретаю повод к сему в самом дне его рождения. Ведь он родился в тот день, когда Церковь совершает память Иова Многострадального¹²⁰.

Он – царь многострадальный народа многострадального!

Россияне! Будем благодарить Господа за дарованное нам спасение! Будем и молиться за возлюбленного нашего монарха, который обречен был крамолою на смерть за верность его своему долгу, своему народу, с которым он сочетался верою и кровию, но спасен был десницею Божиею.

Будем и мы готовы умереть за него. Будем жизнью и смертью охранять Его! Боже, храни царя! Боже, прославь царя! Господи, силою Твоею возвеселится царь, и о спасении Твоем возрадуется зело (Пс.20:2).

А вместе с ним и мы, верные ему, возрадуемся и возвеселимся в сей день, егоже сотвори нам Господь!

Печать принесла известие сколько ужасное, столько и отрадное. Ужасное по той опасности, какая грозила возлюбленному монарху нашему во время плавания его величества с августейшим семейством в водах Балтийского моря, но в то же время эта весть стала отрадною, так как грозившая опасность благополучно миновала.

Опасность состояла в том, что яхта – морское судно, на котором находился государь с его семейством, – нашла на подводный камень. Удар был столь сильный, что на дне судна образовались пробоины, и передняя часть его, наполнившись водой, засела на камне, а задняя часть, где находилась царская семья, поднялась. Опасность погружения всего судна в воду, а с ним и всего, что находилось в нем, грозила ежеминутно. Но Господь сохранил драгоценную жизнь помазанника Своего и его семьи, к радости всего царелюбивого русского народа. Будем видеть в этом событии знамение того, что Господь, уже четыре раза спасший от смерти жизнь добрейшего и благочестивейшего царя нашего, сохранил эту жизнь, и не иначе как для благих Своих целей, и что, несмотря на всю виновность нашу пред правдою Божиею, Он, Милосердный, не совсем отвратил лице Свое от нас, но в спасении царя, особенно от последних двух опасностей, угрожавших жизни его и членов семьи его, дает нам знамение милости Своей к нам и к злополучному в последнее время отечеству нашему.

Будем благодарны Спасителю нашему за милости Его к нам, грешным, – но будем и каяться в тех грехах наших, за которые постигает нас Божие наказание. А эти грехи наши очевидны. Это – в верхних слоях нашего общества – отступление от Бога и отпадение от Церкви, соединенные с восстанием против царской и богоустановленной власти. В средних сословиях – торговом и ремесленном – отпадение от веры, от Церкви и поклонение мамоне, богу богатства, с забытием чести, милости и правды. В низшем – крестьянском сословии – непомерное пьянство со всеми его гибельными последствиями: развратом и готовностью на всякое преступление, с непослушанием церковным уставам, оскорбительным и обидным отношением их к поставленным от Бога пастырям и служителям Церкви, а также нередко и склонением на сторону мятежников.

Братья россияне! Возвратимся к Богу, к Церкви и к доброй жизни. Благодаря Господа за то, что Он доселе не погубил нас, не отнял у нас драгоценнейшего сокровища нашего – жизни царя, будем и каяться в грехах и преступлениях наших, и с покаянием молиться Ему:

Господи, спаси царя, и услыши ны, в оньже аще день призовем Тя (Пс.19:10)!

Господи! Согрешихом, беззаконновахом, неправдовахом пред Тобою... но не предаждь нас до конца, отцев Боже! (см. прим. 111)

Что делать по поводу сейчас прочитанного извещения: скорбеть или радоваться? В настоящие минуты наше сознание обретает в душе нашей совмещение обоих чувств – и скорби, и радости: скорбь – по причине замысла на ужасное преступление, радость – о спасении дорогой жизни от руки злоумышленника. Прискорбно и в то же время страшно слышать опять о покушении на жизнь другого сановника из среды окружающих царственный престол, одного из первых защитников тех истин, которые составляют основу государства: истины церковного православия, самодержавия и русской народности. Прискорбно, что на почве нашей общественной жизни стали появляться столь горькие и вредоносные плоды, выражающиеся в волнениях учащейся молодежи, нарушающих общественный порядок и спокойствие. Тем печальнее видеть эти, скажем словами царственного пророка, беззакония и пререкания во градех, днем и нощию обхождения по стогнам их, соединенные иногда с насилием и неправдою (Пс.54:10–11), что творящие это составляют цвет нашего общества, надежду его, что так поступающие – будущие деятели на поприщах государственной, общественной и промышленной жизни, быть может, будущие представители науки.

Где причина этих довольно часто повторяющихся печальных явлений нашей общественной жизни? Так как представители общественной мысли уже начали выражать свои суждения по поводу всем известных теперь событий, вышедших из стен учебных заведений на стогны града, то позволительно и церковному проповеднику выразить мысли о том же, согласно с учением слова Божия и под руководством Православной Церкви.

Прежде всего церковный проповедник должен сказать ту непреложную истину, содержимую Церковью, что общественные бедствия суть наказания за общественные грехи; затем – что для отвращения таковых бедствий нужно общественное же сознание своей виновности в них и греховности пред Богом, что таковое сознание должно быть соединено с покаянием и исправлением.

Поэтому не следует ли всем нам с сердечным вздохом исповедать, как некогда исповедал пред Богом свое отступление народ иудейский: согрешихом, беззаконновахом, неправдовахом пред Тобою, ниже соблюдохом, ниже сотворихом, якоже заповедал еси нам (см. прим. 111).

Если мы захотим оправдываться как ни в чем не повинные, то нас обличит евангельское изречение: не может древо добро плоды злы творити, ни древо зло плоды добры творити... От плода древо познано будет (Мф.7:18, 12:33). Мы – древо, а молодое поколение – плоды; они – нашего поля ягоды, нашими соками они питались, и каковы были соки, таковы и плоды.

Каждый из нас, конечно, не признает себя единственным виновником столь горьких плодов, но в то же время мы не можем не сознаться, если здраво рассуждать будем, что мы все вообще более или менее виновны в этих печальных порождениях нашего времени. Когда в доме от множества дышащих воздух заражается или портится, то в этом нельзя винить никого взятого отдельно как единственную причину порчи комнатной атмосферы, но все взятые вместе виновны в этой порче. Не то же ли в своем роде бывает и при порче нравственной атмосферы целой семьи, общества и государства?

Поэтому и в самом деле, не следует ли всем и каждому из нас прежде всего покаяться? А для того чтобы знать, в чем мы должны каяться, станем пред зеркалом совести нашей, пред зерцалом нравственного закона, при освещении евангельским учением, под руководством Православной Церкви, и рассмотрим всю нашу жизнь. Если совесть наша ни в чем преступном не упрекнет нас ни пред детьми нашими, ни пред семьей нашей, то – слава Богу, слава и честь и мир всякому, делающему доброе (Рим.2:10). Если же совесть наша не одобрит нашего образа жизни в каком-либо отношении, то поспешим исправиться, чтобы нераскаянностью не привлечь большего зла.

Но мы собрались не для того только, чтобы повергнуть печаль нашу пред Богом, но и для принесения благодарения нашему Господу, благодеявшему нам и благоволившему сохранить дорогую для Церкви и государства жизнь маститого сановника, над которым уже не раз проявлялась милость Божия, спасающая его от рук злоумышляющих на него. Будем усматривать в совершившемся спасении его жизни милость Божию как в отношении к спасенному, так в отношении и ко всему телу Церкви и государства.

Итак, помолимся, не наружно только, но сердечно, и искренно скажем: Слава Тебе, Богу, Благодателю нашему, во веки веков!

Возлюбленные! Мне редко приходится видеться с вами. И настоящее наше свидание не последнее ли? Примите же мои слова как завещание отца вашего и сохраните его.

Бога бойтесь, царя чтите (1Пет.2:17). Бога бойтесь, веруйте Ему, верьте Его слову. Надейтесь на Него одного и любите Его всем сердцем. Больше родного отца, больше матери любите Господа Бога. Любите Его больше сына или дочери; любите Господа больше золота и серебра и больше всякого имения.

Почитайте царя как помазанника Божия, о котором Господь сказал: не прикасайтеся помазанным Моим (1Пар.16:22; Пс.104:15). Повинуйтесь поставленным от него властям. Власть установлена от Бога. Во всей вселенной существует власть. Есть власть на Небе у Ангелов: там есть Архангелы, Престолы, Власти. Есть власть и в царстве животных – в стадах животных, в стаях птиц, в ульях пчел. Даже в аду есть власть. Без власти не может существовать никакое общество. Противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее, ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести. Для сего вы и подати платите, ибо они Божии служители, сим самым постоянно занятые (Рим.13:2–6). Итак, повинуйтесь властям: подати платите.

Бога бойтесь, царя чтите (1Пет.2:17), а с мятежниками не сообщайтесь (Притч.24:21): таковых ныне много развелось на русской земле. Они стали проникать и в деревню, чтобы обольщать народ разными несбыточными обещаниями. Не слушайте их. Это – волки в овечьих кожах. Не допускайте их к себе. Будьте благоразумны и внимательны: не позволяйте мятежникам обмануть вас.

Бойся, сын мой, Бога и иереев Его чти (Сир.7:31,33). Почитайте священников, как служителей Христовых. Слушайте их наставления о Господе. Отдавайте им должную честь, принимайте их благословение как Христово благословение. Повинуйтесь им, покоряйтесь, ибо они заботятся о душах ваших; делайте это для того, чтобы они с радостью исполняли свое служение, а не воздыхающе. Доставляйте им необходимое для жизни: пищу, одежду и жилище. Делайте это охотно, помня, что сделанное священнику Христос принимает как сделанное Ему Самому. От Христа получите и воздаяние за то, что вы сделали для служителей Христовых: за добро – награду, за зло – осуждение.

Да сохранит вас Христос Господь Своею благодатию и человеколюбием!

Россияне! У евреев была Пасха в память освобождения их от власти фараона. У христианских народов существует Святая Пасха по случаю освобождения людей от власти сатаны. А у нас – своя русская Пасха, как день освобождения нашего народа от Наполеона с полчищами двадцати народов. Евреи пели в день своей Пасхи: Поим Господеви, словно бо прославися (Исх.15:1). Христиане в свою Пасху поют: Христос воскрес: смерть попрал, ад разорил, нас воскресил. Сей день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь. А мы, россияне, в настоящий, как Пасха всерадостный день будем взывать: С нами Бог, разумейте, язы́цы, и покаряйтеся, яко с нами Бог. Со дня освобождения нас от нашествия непобедимого тогда победителя прошло сто лет. Мы могли забыть о той милости, какую сотворил нам Господь; мы могли не чувствовать той радости, какая объяла русский народ, когда он освободился от страха быть порабощенным вместе с другими народами Европы грозным завоевателем. И вот в сей день установляется как бы Пасха – торжество в воспоминание милости, какую сотворил нам Господь, чтоб в этот день порадоваться и всенародно, торжественно возблагодарить Господа за спасение наше. Итак, в сей день, егоже сотвори Господь народу русскому, возрадуемся и возвеселимся в онь и благодарно воззовем: слава Тебе, Благодетелю нашему, во веки веков.

«За веру, царя и отечество!» – такова надпись на знамени Союза русского народа (см. прим. 48). Она зовет, очевидно, объединиться русским людям, чтобы стать за эти основы русской земли. Но это знамя объединения стало в то же время знаменем пререкания. Против ополчения, стоящего со знаменем: «За веру, царя и отечество», стоит полчище людей с красным знаменем, на котором написано: «Свобода, равенство и братство». На этом последнем знамени остались следы крови, уже потемневшей от времени. Это не наше, русское знамя, а принесено из другой страны, где оно когда-то было обагрено кровью. У нас оно появилось недавно. Надписью своей, говорящей о свободе, о равенстве и братстве, оно привлекло внимание многих – не только из инородцев, живущих в русской земле, но и русских, не подозревавших, что под этой видимой надписью скрывается другой смысл, что под этой свободой нужно разуметь насилие, под равенством – рабство, под панибратством – братоубийство.

Между полчищем «свободы, равенства и братства» и ополчением «за веру, царя и отечество» происходит борьба за преобладание. Эта борьба усилилась по поводу наступивших выборов в IV Государственную Думу. Ополчение со знаменем «За веру, царя и отечество» открыто призывает истинно русских людей объединиться под его знаменем и послать в Государственную Думу, как некогда посылали на земский собор, лучших людей, которые могли бы постоять за исконные устои русской земли: за православие веры, за самодержавие царя и за единство русского государства. Следуя призыву самодержавного возлюбленного монарха, Союз русского народа приглашал всех объединиться под его знаменем. После этого призыва следовало бы ожидать, что в Государственную Думу пойдут только правые. Но вышло нечто неожиданное. Вот нам слышатся голоса говорящих нам: напрасно вы зовете стать под знамя за веру, царя и отечество. Теперь не старые времена, теперь и русский народ ищет свободы, равенства и братства, которые мы проповедуем. Доказательство этому налицо. Вот на последних выборах в Государственную Думу победа за нами, то есть левыми; из сел и городов идут представителями туда наши избранники. Они будут говорить в Думе за свободу, равенство, братство, а не за веру, царя и отечество. – Так говорят левомыслящие. Да, это печальная правда, это сугубо печально, потому что эти левые избранники не от народа выбраны, не народ русский их дал, но они взяты посредством искусного подбора, взяты из среды, чуждой народу. Они проведены были к выборам не прямыми путями – проведены людьми, у которых ложь замаскирована именем законности, нечестность одета в одежду правды; под именем свободы шло насилие; презрение к народной простоте прикрылось насмешливо маской равенства; Каин побратался с Авелем, чтобы его убить.

Таким образом прошли в Государственную Думу избранники проповедников мнимой свободы, равенства и братства.

В ком вина столь нежелательного для сынов Церкви и отечества явления?

Вина в тех самых, которые стояли под знаменем «За веру, царя и отечество». Над ними исполнилось евангельское изречение: сыны века сего догадливее сынов света в своем роде (Лк.16:8).Сыны света не сумели и не могли действовать, как сыны века сего: правые не сумели объединиться, а левые объединились; правые, будучи сынами света, не могли действовать так, как сыны века сего лукавого. Сии последние могли употребить все средства, и добрые и худые, для своих целей, а первые могли пользоваться только добрыми. Сыны века сего могли употреблять и ложь, и коварство, а сыны света не могли этого допускать. Для левых, считающих веру суеверием, совесть – заблуждением, дозволены и ложь и грабеж, и яд и нож, а для правых, руководствующихся законами веры и совести, все это недопустимо.

Что же делать? Ужели всегда так и будет? Ужели будем равнодушно смотреть, если будет торжествовать зло над добром? Ужели допустим, чтобы нашу Святую Русь с ее правой верой, с ее царским самодержавием, с ее землей, облитой кровью предков, постигла участь тех стран и народов, которые на виду и на слуху у нас падают и гибнут от крамолы этих проповедников мнимых свободы, равенства и братства? Сохрани Бог!

Что же делать? – Настоящее состояние современного общества ненормальное, больное. Значит, нужно принимать меры к оздоровлению его. А чтобы достигнуть сего, нужно начать общую борьбу с нравственною болезнью общества. Но что может сделать каждый из нас отдельно?

Каждый должен делать то, что велит ему его долг и совесть. Если бы мы пожелали вести себя в отношении к волнующемуся поколению как христиане, руководясь советами, данными богоносными и богодухновенными нашими наставниками, а паче всего учением нашего Божественного Наставника, то вот смысл преподанного ими учения о том, как должно вести себя в отношении к разномыслящим.

Не нужно иметь с провозвестниками и последователями лживых учений такого общения, из которого они могли бы заключить о нашем сочувствии к ним. Оставьте их, говорит Господь ученикам о заблудших умом и сердцем книжниках и фарисеях, оставьте их: они – слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму (Мф.15:14).

Святые апостолы дают совет христианам не иметь никакого общения с теми, кто, именуясь братом, остается нераскаянным грешником (1Кор.5:11). Извергните развращенного из среды вас, – говорят они (1Кор.5:13).

Не потому ли среди нашего общества зло разрастается, захватывая все более и более здоровые места общественного организма, развращая более и более молодое поколение, что мы относимся к развратителям очень снисходительно? У нас входят в общение с ними, подают им руку дружбы, ласково приветствуют их, иногда встречая на наш привет лишь угрюмый вид.

Но предлагая совет не входить в общение с теми, кто не хочет мыслить, как мыслим мы, как мыслит коренной русский народ, не явимся ли мы, проповедники евангельского мира, в то же время и проповедниками вражды, которая ведет к разделению, а разделение – к разрушению? Таким образом, мы сами не являемся ли виновниками расстройства и разрушения?

Отнюдь нет. Если свет можно назвать врагом тьмы, если добро есть отрицание зла, то и разрыв общения людей порядка с друзьями беспорядка можно, пожалуй, назвать и враждой...

Но такая вражда была бы лучше дружбы, подобно тому как и дружба иногда бывает хуже вражды.

Не вражду мы проповедуем, но совет даем, как спасать погибающих, вразумлять неразумных. Если враждующие против существующего порядка желают находиться в общении с людьми порядка, именоваться их братьями и согражданами, то они не должны вносить в среду их, в среду народной семьи, своего разномыслия.

Кто желает держаться особых взглядов в отношении к тому, что составляет основу нашей государственной жизни, кто не желает стоять под знаменем православия, самодержавия и русской народности, тот не имеет права именоваться русским: он не брат, не соотечественник русских людей, он – иноземец, только говорящий по-русски и живущий на русской земле. Не нравится ему порядок нашей родной русской старины – пусть идет туда, где ему нравится.

Не русский душой, он никогда не будет своим для истинно русских людей. Кто дружится с врагом семьи, тот и сам враг семьи; кто подает руку дружбы носителю смуты семейной, общественной или государственной, тот и пособник смуты. Это такие простые истины, которые не нуждаются в доказательствах.

Заключим наше слово изречениями мудрых и богодухновенных учителей: Бойся, сын мой, Господа и царя; с мятежниками не сообщайся (Притч.24:21). Ибо что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? (2Кор.6:14–15.) Между сынами света и исчадиями ада?

Наше знамя: вера православная, царь самодержавный, Русь нераздельная. Этого знамени никому не отдадим. В чем да поможет нам Бог!

По милости Божией определением высшей церковной власти эта община сестер, посвященная имени Пречистой Богоматери, в честь Казанской Ее иконы, возводится на высшую степень духовного восхождения, соответственно и внешнему ее благоустроению. Доселе здесь была община дев и вдов, собравшихся вместе под управлением старшей сестры для приготовления себя на служение Богу по правилам иноческого жития, а теперь это – иноческая обитель, состоящая под управлением игумении, поставляемой в это звание по особому церковному чиноположению, с вручением ей жезла в знак власти над вверяемым ей духовным стадом. Сестры этой обители, по довольном искусе, могут быть теперь постригаемы в монашество с изречением обетов иноческого звания, пострижением власов и облечением в малую и великую схиму. Обитель ставится под покровительство законов церковных и гражданских.

Итак, да торжествует ныне эта святая обитель, да радуется, поет и благодарит Господа, благодеявшего ей! Да возрадуется сердце боголюбивых и досточтимых виновниц первоначального возникновения и устроения сей обители! Да возрадуется о Господе та из них, которая отдала свое имущество на приобретение земли для обители и устроение храмов и жилых помещений для сестер общины и воспитываемых здесь сирот! Да возрадуется сердце и той, которая благоразумно и самоотверженно потрудилась в собирании сестер и благоустроении внутренней их жизни по правилам иноческих обителей! Да сохраняется в обители благодарная и молитвенная память об августейшем благодетеле ее, благочестивейшем государе императоре Николае Александровиче, всемилостивейше соизволившем даровать в пределах своего царственного имения место для устроения обители! Да будет всегда памятно для обитательниц этого монастыря имя болярина Василия Ксенофонтовича, много содействовавшего тому, чтобы возникшая мысль об устроении здесь обители скоро и благоуспешно была приведена в исполнение! Да сорадуются радости обители и обитатели этого города! Иноческие обители в древние времена были источниками духовного просвещения для земли русской, оплотом во время наплыва враждебных сил, убежищем для беззащитных и бесприютных, воспитательницами сирот и кормительницами голодных, тихою пристанью для обуреваемых в море житейском. И доныне эти обители смиренно совершают свое высокое служение: устраивая жизнь иночествующих по евангельскому учению, истолкованному богодухновенными отцами и учителями Вселенской Церкви, по примеру великих подвижников иноческого жития, православные монастыри служат безмолвными обличителями тех последователей новых учений, которые без Христа, без Евангелия, без Церкви мечтают созидать общинное житие по учению новых лжеучителей, лжепророков и лжеевангелистов. Православные монастыри, каковы Лавры Киевская и Троице-Сергиева, Соловецкая и другие обители, пережили многие столетия и доселе крепки, живы, как в дни юности своей, а те сборища последователей новых лжеучителей и лжеевангелистов, которые мечтали устроить из себя также нечто подобное общинному житию, не проживши вместе двух-трех лет, разошлись и расходятся, как строители Вавилонской башни. Так исполняется на них слово Христово: всяк сад, егоже не насади Отец Мой Небесный, искоренится (Мф.15:13).

Да будет и сия обитель для этого города и окрестных жителей тем же, чем были и доныне служат для своих мест и городов женские обители Серафимо-Дивеевская, Понетаевская, Градо-Казанская. Да обретают в ней тихое пристанище ищущие спасения девы и вдовы; да будет она приютом для сирот; да приготовляет эта обитель из вдов и девиц, пришедших сюда искать спасения, сердобольных сестер, опытных и готовых для служения больным. Да будут открыты двери обители для принятия странных, для питания голодных. Да будет эта обитель оным евангельским градом, стоящим в верху горы (Мф.5:14), чтобы все видели преуспеяние ее обитательниц в подвигах благочестия, а наипаче в любви, смирении, послушании, самоотречении и чистоте души и тела, и прославляли Отца Небесного. Да утвердит Господь обитель сию навеки и дарует ей во всем преуспеяние и благопребывание.

Примите, возлюбленные, и наше смирение соучастниками вашей радости, как Господь привел нас быть участниками первоначального устроения обители нашим сочувствием этому делу и посильным содействием в исполнении первоначально возникшей мысли об обители. Как и сперва, призываю и теперь благословение Божие на эту обитель в новом ее звании.

Да будет от Господа мир граду сему!

Дерзаем говорить слово мира граду сему по власти, данной Богом и Владыкой мира первым благовестникам мира и к нашей мерности другдругоприимательно¹²³ прешедшей.

Да будет мир всякой богоучрежденной власти в граде сем и всем, сущим под властью, и да будет мир сей для одних мудростью и силою, для других – разумным служением и благопокорением.

Да будет мир всякому благословенному семейству: для супругов – в любви и взаимном уважении, для детей – в благовоспитанности со всяким послушанием.

Мир всякому честному труду: да будет труд сей во славу Божию, а трудящемуся – в пользу.

Но сии слова не пустые ли звуки, не биение ли воздуха, не имеющие соответствующей им действительности?

Да не будет так!

Если и слова человеческие иногда заключают в себе великую силу, то тем более слова Того, у Кого слово есть дело.

А слова мира, преподаваемые служителями Христа, не Христовы ли слова, выраженные в повелении Его, данном апостолам (Мф.10:12–13; Лк.10:5–6)!

Силы сих слов мира или благословения невозможно усмотреть, но можно познать по ее действию. Сила благословения и клятвы заключается в словах, подобно тому как целительная или губительная сила заключается в веществе лекарства или яда. Вещество того или другого можно видеть и измерить, а сила их узнается по действию на восприявших врачество или яд.

И слова благословения и клятвы можно слышать, а сила их обнаруживается на последствиях.

Не подтверждает ли и опыт жизни истину слов Писания, что благословение отчее утверждает домы детей, клятва же матерняя разрушает до основания (Сир.3:9)?!!

Впрочем, действительность слов мира не зависит только от одних преподателей мира, но и от тех, кому преподается мир. Ибо и первым благовестникам мира сказано было, что мир их будет оставаться только на сынах мира, то есть на тех, кто будет достоин сего мира (Лк.10:6).

Посему и наши слова мира могут не пребыть с теми, кто окажется неспособным к восприятию.

Итак, да будет мир пастве Христовой, обитающей в граде сем.

И вам, возлюбленные о Господе сопастыри и соработники нам о Христе, и вам да будет мир с преизбытком, как раздаятелям мира другим.

Но христианская паства сего города имеет согражданами своими иных овец, которые хотя не принадлежат двору Христову, но должны быть также приведены к нему. Говорим о мусульманской части городского населения. Они – не члены единого с нами тела Церкви, но члены одной семьи великого нашего отечества.

Что сказать им и о них?

Если изречем им слово мира, то услышат ли они сие слово, а слышанное примут ли так, чтобы оно оказалось действительным для них?!

Впрочем, если бы слово мира оказалось бесполезным для не желающих мира Христова, то для них мы имеем иное слово – слово молитвы:

Да ускорит Господь призвать и соединить их во едино стадо Свое, дабы они были согражданами нам не только в царстве земном, но и Небесном!

Брат Кирилл! Тебе усвоено имя святого Кирилла, учителя Словенского, в мире именовавшегося, подобно тебе, Константином. Имя и жизнь этого святого да будут указанием и руководством в жизненном пути, на который ты ныне вступаешь. Святой Кирилл хотя и вступал в иноческое звание, но жизнь свою провел вне монастыря – в звании учителя (по избранию) и апостола славян. И тебе, брат возлюбленный, облеченному в эти иноческие одежды, не придется быть иноком в стенах монастырских, так как тебе уже указано служение вне обители: теперь – на поприще учительства в стенах духовно-учебного заведения, а потом, при обычном течении дел, Богу изволяющу, в священно-иноческом звании, соединяемом иногда с пастырским учительством, а иногда и с равноапостольным веропроповедничеством.

Да не смущается сердце твое о том, что не будешь обитателем монастыря даже в начале твоей иноческой жизни. Монастырь спасителен для тех, кому он указан Промыслом Божиим и куда предназначенные к тому приводятся неисповедимыми и разнообразными Божиими путями. Но тот же монастырь небогоугодным становится для тех, кому Промысл Божий указывает путь иной, внемонастырский. Так, когда святитель Николай подвизался в обители, в которой он намерен был и остаться навсегда, то был вызван оттуда таинственным гласом, вещавшим ему: «Николай! Войди в народный подвиг, если хочешь получить от Меня венец». Так и святой Кирилл прославлен Богом не за подвиги монастырской жизни, а за болезни и труды учительства и благовестия о Христе во языцех словенских.

Справедливо то, что удобнее исполнять обеты иноческого звания среди благоустроенного монастырского братства, под руководством опытных старцев. Но верно также и то, что благоговейному иноку, живущему вне монастыря, при Божией помощи возможно и не особенно трудно исполнить эти же обеты, если пребывает он вне монастыря по послушанию, а не самочинно. Скажу более: главнейшие из этих обетов непременно должны быть исполнены иноком, живущим и среди мира, – иначе он не будет управлен в Царствие Божие.

Один из таковых есть обет девства и целомудрия. Он должен быть соблюдаем всяким иноком, где бы ни был, во всей полноте, не только в отношении к телу, но и в отношении к душе.

Соблюдение обета нестяжания для инока, живущего в мире, должно выражаться в том, чтобы ни к чему не иметь пристрастия; имея потребное для себя, быть по душе как бы ничего не имеющим: если дают что-либо, то, принимая одной рукой, другой отдавать, и что пришло сегодня, пусть уходит завтра. Инок всегда должен помнить изречение: блаженнее давать, нежели принимать (Деян.20:35).

Третий обет – послушания – должен выражаться в беспрекословном повиновении воле Божией, открывающейся в воле богоучрежденной власти. В делах устроения внутренней своей жизни инок, живущий вне монастыря, должен совещаться со своим духовным отцом, восприемником по иночеству, или иным опытным мужем, а за отсутствием того и другого искать себе указания в божественных и святоотеческих книгах. Но инок должен весьма опасаться самомнения, самонадеянности и самочиния, от которых многие погибают.

Возмогай же, брат возлюбленный, о Господе и в державе крепости Его (Еф.6:10). Се уже облечен еси в знамения всеоружия Божия – бодрствуй, стой в вере, мужайся и укрепляйся. Господь – просвещение твое и Спаситель твой. Аще ополчится на тя полк, да не убоится сердце твое; аще востанет на тя брань, от мира ли, во зле лежащего, от плоти ли лукавыя или от супостата-диавола, который ходит, яко лев рыкая (1Пет.5:8), – на Господа уповай (Пс.26:3). Сие знамение креста Господня да будет для тебя ограждением, щитом и оружием в борьбе со врагами спасения твоего. Да сохранит тя Христос Бог Своею благодатью и человеколюбием!

Брат Димитрий! Пред лицем Спасителя, Его Пречистой Матери, пред сонмом Ангелов, в присутствии иночествующей братии и благочестивых богомольцев, здесь присутствующих, ты изрек обеты иночества: обет безбрачия и чистоты, обет послушания и обет нестяжания. Одновременно с этим ты носил в сердце своем и другой обет: ты положил в намерении своем вступить на путь миссионерства. Жизнь иноческая и служение миссионерское, по-видимому, несовместимы между собой. Иночество требует удаления от мира, а миссионерство – служения живущим в мире. Для инока – келья, церковь; для миссионера – юрта и палатка. Для инока – молитва и богомыслие; для миссионера – попечение о собирании овец в ограду Церкви и охранении их с непрестающей молитвой и заботою о них. Сознание этой кажущейся несовместимости иночества и миссионерства может породить в душе инока-миссионера, а наипаче юного, сомнение и смущение сердца, а это последнее может привести его в уныние и ослабление духовных сил. Уныние же и печаль – плохие помощники для всякого рода деятельности, а тем более для жизни иноческой и служения миссионерского. Таковые помыслы могут запасть и в твою душу, возлюбленный брат, если не теперь, то впоследствии. Поэтому считаю нужным заранее предупредить тебя. Не принимай этих враждебных наветов, верь, что ты стоишь на правом пути. Иночество и миссионерство только кажутся несовместимыми, ибо они родственны между собою и идут или рядом, или одним путем. Так, нравственная чистота необходима как для иночества, так и для миссионерства. Безбрачие, обязательное для инока, весьма полезно и в миссионерском служении. Для миссионерства нужны деятели и семейные, и безбрачные, каждые в своем месте. Правда, что инок должен уклоняться от мира, а миссионер должен совершать свое служение среди живущих в мире. Но ведь так совершали свое служение и святые апостолы. А кто дерзнет умалить это служение в сравнении с иноческим уединением и сказать, что апостольское служение может быть не спасительно? Иночество требует постоянного молитвенного подвига и богомыслия – и миссионерам, как преемникам апостольского служения, также нужно постоянно пребывать в молитве и служении слова (Деян.6:4). Инок молится и в келии, и в церкви в определенное время, по определенному правилу. Миссионеру не приходится долго оставаться на одном месте для молитвы, но он, совершая свои путешествия, может и должен молиться и в жилищах своих пасомых, и во время переездов от одного места к другому: сидит ли он в экипаже, или на седле, или в лодке, его ум может и должен быть постоянно занят то молитвою, то богомыслием. Молитва составляет необходимое условие для успеха в миссионерской проповеди. Постоянные беседы с неверующими или уклоняющимися от веры, равно как и с новопросвещенными, составляют для него предмет непрестанного богомыслия. Что касается поста и воздержания, требуемых от инока, то и миссионеру, как совершающему апостольское служение, часто приходится жить так, как говорит об апостолах святой Павел: терпеть и голод, и жажду, и наготу (1Кор.4:11). Во время путешествий, а иногда и в убогом жилище своем, среди новопросвещенных, миссионеру приходится изо дня в день иметь пищей одно сухоядение, то есть, говоря словами одного миссионера, утром – чай с сухарями, днем – сухари с чаем, вечером опять ту же трапезу.

Итак, брат возлюбленный, не смущайся и не устрашайся; не возвратись вспять, не озирайся назад; с Богом иди избранной дорогой: Бог тебе помощник! Не бойся твоего подвига – не ты первый, не ты последний идти хочешь путем миссионерства, соединенного с иночеством. Да не смущает тебя юность и неопытность, с одной стороны, с другой – одиночество и недостаток руководства в иноческой жизни. Поучайся из жизни святителя Димитрия, имя которого тебе наречено и память которого празднуется в настоящий день. Ведь и он начал свое иночество с восемнадцатилетнего возраста, и это не послужило для него препятствием достигнуть той славы, которую он заслужил здесь, на земле, своими проповедническими трудами и которой прославился там, на небесах, с сонмом святых. Да сподобит Господь и тебя, брат Димитрий, таковой же чести по неизреченной милости Своей, по молитвам святителя Димитрия, твоего отныне наставника и покровителя. Спасайся о Господе, брате Димитрие!

На пострижение в монашество многие смотрят как на печальный обряд погребения, а на постригаемого – как на умирающего, с чувством сожаления. Должно ли здесь быть место печали и сожалению? Рассмотрим.

Что такое жизнь наша в мире? Не плавание ли в бурном море? А живущие в мире – не пловцы ли, обуреваемые, а иногда и утопающие в волнах этого моря? Представим, что один из этих пловцов, после долгой и опасной борьбы с волнами, успел направить свою ладью к берегу и наконец вошел в пристань. Другим, оставшимся среди моря, не следует ли радоваться о нем и горевать о себе? Что такое стремление к иноческой жизни? Не желание ли выбраться из бурных волн морских к тихой пристани? Что такое обитель? Не тихое ли пристанище после бурного плавания? А если это так, то о достигшем этого пристанища не должны ли порадоваться и назвать его счастливым?

Обратим теперь внимание на обряд пострижения.

Объятия отча отверзти ми потщися... согреших, Отче, на небо и пред Тобою¹²⁴.

Это – вопль сына, который после долгой скитальческой жизни, сопровождавшейся развратом и растратою имущества, возвращается к отцу своему. Это образ кающегося грешника. А троекратное припадение на землю ищущего пострижения означает самоуничижение возвратившегося в дом родительский. Несмь достоин нарещися сын твой: сотвори мя яко единаго от наемник твоих (Лк.15:19).

Итак, вступление в монашество есть вступление грешника на путь покаяния. А о покаянии разве можно жалеть, а не радоваться?

Если обряд пострижения может располагать кого-либо к печали, то не лучше ли бы тому печальную мысль обратить на себя самого? Если этот обряд вызывает чувство сожаления, то не приличнее ли бы жалеть не о том, что брат мой оставляет мир, а о том, что я остаюсь в этом многомятежном мире? Дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе, – говорил Божественный Крестоносец (Лк.23:28). Дщери христианские! Не о сих крестоносицах плачьте, которые возложили на себя крест монашества, но о себе и о душах своих. И что о них сожалеть? Ведь они приемлют на себя иго благое и легкое бремя!

Но, скажет кто-либо, помилуйте, сколько в мире удовольствий, и от всех их монах отрекается!

В мире – удовольствия! А много ли их?! Какая сладость в жизни сей земной печали не причастна? Какая же слава на земле стоит непреложно?¹²⁵ Не все ли пепел, призрак, тень и дым! Укажите хоть одно благо земное, за которым люди гоняются и которое было бы прочно. Слава? Не пустой ли она звук! Богатство? Не исчезает ли оно иногда, как вихорь пыльный! Красота? Не цвет ли это полевой: утром расцвел, вечером поблек!

Укажите хоть одну радость в мире, которая бы не растворялась печалью. Богатство? Спросите собирателя сокровищ, доволен ли он всем? Не скажет ли: «Мало! Еще бы нужно то и то!..» А сколько забот, трудов, опасений! И сквозь золото его не льются ли слезы? – Почести? Но сладость их не растворяется ли горечью зависти людской, недоброжелательства и злословия? Большие права соединяются с большими обязанностями. Если кому и выпадает доля подняться на самую высокую ступень почестей земных, то даже и подле царя – не подле ли огня? И над венценосцем не висит ли меч, как гласит древняя повесть?.. Счастье семейной жизни? Но много ли счастливых супружеств можно найти в наши дни!

Положим, скажете: но ведь и монашество что может дать взамен тех удовольствий мира, от которых оно отказывается? Правда, нет у иноков того, что в мире называется удовольствиями. Но есть у них радости чистые, для грешного мира неведомые. Нет у них радостей семейной жизни, но они знают радость братской любви. А может ли быть что добрее, что прекраснее того, как еже житии братии вкупе? (Пс.132:1). Заболеет ли кто у них? – О нем помолятся, его поддержат.

Инок не знает мирских развлечений: он не посещает домов увеселения, даже в келлии братий ходить без нужды без благословения ему не дозволено. Но он не имеет и нужды в том. Для него своя келлия – источник утешений; келлия для него – что для рыбы вода: вне ее душно ему. Он не нуждается в гостях: его посетитель – Господь, не отлучающийся от душ наших в скорбях, не удаляющийся от мыслей наших в обстояниях. Его собеседники – Ангелы, его друзья – святые. Сердце его – гостеприимница, в которой он принимает Господа, и его сердце – в Господе.

Если бы миролюбец указал на сладость мирской любви, то у инока есть предмет чистейшей любви – Иисус Сладчайший, Которого у него никто не отымет и Который ему никогда не изменит: Что ми есть на небеси; и от Тебе что восхотех на земли?.. Боже сердца моего, и часть моя, Боже, во век (Пс.72:25–26).

Но взамен мирских, греховных удовольствий иночество имеет много внутренних, святых утешений. Они для мира неведомы, но ведомы тому только, кто вкушает их. Это – та сокровенная манна, которую Господь обещает тем, кто последует Ему и побеждает мир (Откр.2:17). Эта манна есть внутренние благодатные утешения, которые даются сердцам, возлюбившим Господа. Они изливаются в сердце как волна, и эти волны благодати бывают иногда столь велики, что один праведник (святой Ефрем) молил Господа уменьшить их, дабы он мог служить братии. То, что мир называет удовольствием, последователь Христа считает уметом, сором: никакой истинный инок не решится променять свою жизнь, якобы скучную, на мирскую, мнимо веселую.

Девственникам даны великие обетования: они следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошел, и поют Ему новую песнь, которой никто не может научиться (Откр.14:3–4). Из предания знаем, что святой равноапостольный царь Константин, по смерти своей явившись преподобному Антонию, говорил ему, что если бы он знал славу, уготованную последнему на небесах, то за счастье считал бы променять царскую порфиру на иноческую мантию. Предание также сохранило изречение некоего подвижника, что если бы миряне знали о тех наградах, какие уготованы инокам, то никто не остался бы в мире, – но сказавший сие не утаил и того, что если бы иноки знали все скорби, ожидающие их, то никто не пошел бы в монахи.

Скажете ли: согласимся с тем, что иночество имеет в будущем великие обетования, – но когда это еще будет! А мир свои удовольствия обещает не в будущем, но теперь дает их. – Так, но разве оставляющие здесь все ради Евангелия и последовавшие Христу не имеют обетований даже и в настоящем веке? Не сказано ли о них, что и в сем веке восприимут во сто крат более того, что оставляют (Мк.10:29–30)? И в самом деле: не обладают ли иногда обители иноков наилучшими местами страны во многих отношениях: луга, леса, угодья некоторых обителей не составляют ли иногда предмет зависти для мирян? Не ищут ли себе иногда князья и вельможи отдыха в обители? Не в обители ли идут богомольцы тысячами, получают здесь приют и пищу и возвращаются домой с приятными воспоминаниями? Не спасали ли обители то сокровищами своими, то молитвами города и веси от печальных последствий вражеских нахождений, от многих бед? Посмотрите: вот бедняк, не имевший ни крова, ни рода, ниже хлеба насущного, вступает в обитель, несет иго иноческой жизни многие лета и становится для обители своим, а обитель – его собственным домом, сокровища обители – его сокровищами, так что он с полным правом говорит: это – наши храмы, это – наши дома, наши леса, поля, угодья. Все это – его, то есть он имеет право пользоваться всем как член иноческой семьи. Не сбываются ли и здесь слова Евангелия: получат в веке сем во сто крат более того, что оставили (Мк.10:29–30)?

Но, восхваляя иноческую жизнь, мы не хотим этим порицать всех живущих в мире, тем более уничижать добрую семейную жизнь. И жизнь среди мира благословлена Богом. Во всяком звании, во всяком состоянии возможно спасение. Иноком может быть не всякий, но имже дано есть (Мф.19:11), а добрым христианином должен быть всякий носящий это имя. Избрал ли ты супружескую жизнь? Соединен ли ты с женой? не ищи развода. Остался ли без жены? не ищи жены (1Кор.7:27). Начальствуешь ли? Неси немощь немощных и не себе угождай (Рим.15:1). Богатство ли течет к тебе? Не прилагай к нему сердца (Пс.61:11). Куплю дееши ли и приобретение? Помни, что мерзость пред Богом мерила неправедная (Притч.11:1). Не продавай души твоей, дороже которой нет ничего. Будь купцом, ищущим доброго бисера (Мф.13:45). Судия ли еси? Твори суд и правду и не будь судией неправедным. Ремесленник ли? Будь честен. Каждый оставайся в том звании, в котором призван (1Кор.7:20); умоляю вас поступать достойно звания, в которое вы призваны (Еф.4:1).

Как не всякий, носящий имя и одежду иноческую, спасется, а только тот, кто творит дела иноческого звания, так не всякий, находящийся в мире, погибнет, но только тот, кто, нося имя христианина, не творит дел христианских.

Господь, освятивший девство в лице Приснодевы и великого сонма христианских девственников, да освятит, да утвердит и совершит тех, кто ныне пред лицем Церкви дал великий обет, чтобы провождать чистое, девственное житие во всяком послушании и нестяжании.

Возвестивший чрез ученика-девственника о великом воздаянии на небесах девственникам да исполнит и здесь, на земле, Свое Божественное обетование всякому, кто из любви к Господу, чтобы служить Ему в свободе от уз супружества, оставляет дом, отца, мать и все имение (Мф.19:29; Мк.10:29–30). Да сопребывает Он с ним, укрепляя его в немощах и утешая в скорбях.

Благословивший брак в Кане Галилейской Своим Божественным пришествием да не лишит небесного благословения и тех, кто избрал честное супружество и сохраняет ложе брачное нескверно, чтобы служить Господу милостынями и творением добрых дел, свойственных тому званию, в каком кто призван.

Твое имя, брате Григорие, дано тебе в память святителя Григория Паламы, архиепископа Фессалоникийского, празднуемого в наступающий день. По имени сему да будет и житие твое.

Григорий значит «бодрствующий». Да напоминает тебе это имя всегда о духовном бодрствовании, необходимом для дела спасения всякому христианину, а тем более иноку. Бодрствуй, как бодрствует, не спит воин, стоящий на страже: он постоянно смотрит, не подходит ли с какой-либо стороны враг. Так должен делать и христианин, а наипаче инок, ибо враг наш диавол, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити (1Пет.5:8).

Жизнь святителя Григория да будет примером для твоей жизни.

Он именуется «православия светильником»¹²⁶. Потщися и ты, брате, хранить неугасимым светильник веры и жизни. Да светит он истинным светом православия, чтобы освещать им сидящих во тьме неверия, заблуждения, ересей и сектантства, а пребывающие в истине православия не увлекались бы блуждающими огнями, какие исходят из гниющих болот лжеучения, так много появляющихся ныне. Ты должен светить светом не только истинного учения, но и святой жизни: Тако да просветится свет твой пред человеки, яко да видят твоя добрая дела и прославят Отца нашего, Иже на небесех (Мф.5:16).

Святитель Григорий именуется утверждением Церкви и учителем. Полученным тобою образованием и саном ты уже подготовляем был для учительства церковного. При помощи Божией умножай таковой талант, будь тверд в православной истине, чтобы иметь возможность быть опорой для других, утверждением для колеблющихся и сомневающихся.

Вот и новое качество в жизни святителя Григория для твоего нового – иноческого звания: святитель был «монахов добротою» – украшением монашества. Да поможет Господь и тебе стяжать иноческую красоту соблюдением обетов монашества: целомудрия, нестяжания, смирения, послушания. Это приобретается не учеными трудами, не приобретением новых знаний, а подвигами самоиспытания, самоотвержения, готовностью претерпеть всякую тяготу, соединенную с исполнением обетов иночества.

Наконец, еще некое свойство приписывается тезоименному тебе святому – это «богословов поборничество неодолимое»; как миссионеру, и тебе предлежит борьба по вопросам богословия с совопросничеством новых и старых книжников и фарисеев. Разумей, яже глаголю.

Во всем этом да поспешествует тебе благодать Господня, молитвами иже во святых отца нашего Григория, архиепископа Фессалоникийского, чудотворца.

Достойно начальствующим пресвитерам должно оказывать сугубую честь. (1Тим.5:17)

В настоящий день Киевская митрополия торжественно совершает празднование по случаю исполнившегося пятидесятилетия в священном сане своего маститого иерарха Преосвященного митрополита Иоанникия. Вместе с Киевской митрополией чтут знаменательный день этого архипастыря и многие другие епархии Всероссийской Церкви, в том числе и наш а Томская. Основанием к таковому всеобщему чествованию Высокопреосвященного Иоанникия служит, с одной стороны, то первенствующее положение, которое он занимает в церковно-русской иерархии как первенствующий член Всероссийского Святейшего Правительствующего Синода, с другой – его заслуги в течение полувекового многополезного и достохвального служения Церкви Божией.

Уготовляясь почтить первоиерарха Российской Церкви настоящим церковным празднованием, мы пригласили к участию в этом духовном чествовании первосвятителя Русской Церкви православное население нашей епархии чрез настоятелей церквей. В настоящие минуты мы просим и вашу любовь, возлюбленные, вместе с нам и помолиться о высокочтимом иерархе.

Но чтобы ваше участие в чествовании маститого юбиляра происходило не из одного послушания к нашему пастырскому призыву, – хотя и это одно уже составляет вашу добродетель послушания, которое, по отеческому изречению, паче поста и молитвы, – но чтобы вы исполнили дело это, к которому призываетесь, по сознанию нравственного долга и из личного уважения вашего к тому, кто сегодня чтится многими Церквами, мы считаем своею обязанностью сказать несколько разъяснительных слов как вообще о значении епископов в Церкви Христовой, также в частности о личных достоинствах высокочтимого первоиерарха и заслугах его для Церкви Христовой.

Церковь подобна многоветвистому дереву. Господь наш Иисус Христос есть корень этого дерева, на котором оно держится. Святые апостолы составляют стволы, или отрасли, исходящие от корня – Христа, а епископы суть ветви, порождения отраслей или стволов; священники – стебли, а прочие члены Церкви – листья этого древа Церкви. Как листья соединены с деревом и корнем его чрез стебли и стебельки, так верные чада Церкви соединены с Церковью и Иисусом Христом чрез ближайших своих пастырей – священников; как стебли соединены со стволом и корнем каждый чрез свою ветвь, так священники соединены с Церковью и Христом каждый чрез своего епископа; ветви – от стволов, стволы – от корня; так и епископы – от апостолов, а апостолы – от Христа. Отделись листок от своего стебелька, он отделится от всего дерева и корня и умрет; отделись ты, верующий, от своего священника – отделишься от епископа, отделишься от всей Церкви, с которою ты соединен чрез священника, как лист чрез свой стебель. Отделившись от Церкви, отделишься от Христа, а отделившись от Христа, ты умрешь, погибнешь.

Церковь едина; у нее один дух – Христов дух, одна кровь – Христова Кровь, одно тело – Христово Тело; Церковь – одна; повсюду и во все времена она одна и та же, поэтому именуется Вселенскою, по-гречески – Кафолическою, или Соборною. Но она состоит из многих отдельных частей и членов. Отдельные части Вселенской Церкви именуются Поместными Церквами. Поместные Церкви независимы одна от другой, но в то же время они находятся между собою в союзе любви и в общении святых Таинств. Поместных Церквей много: есть Церкви Константинопольская, Антиохийская, Александрийская, Иерусалимская, Всероссийская и прочие, а все они составляют Единую Вселенскую Церковь. Поместные Церкви входят в сношение одна с другою чрез своих представителей – патриархов или областных митрополитов, а наша Российская Церковь – чрез Святейший Синод. Поместные Церкви разделяются на отдельные епархии, состоящие под управлением епископов; епархии одна от другой независимы, как и епископы один от другого независимы. Но все они подчинены бывают первому в стране епископу, именуемому митрополитом или патриархом. Епископ, отделившийся от своего митрополита или патриарха, признается отделившимся от всей Церкви, и его не примут в общение епископы как своей, так и других Поместных Церквей: куда бы он ни пришел, везде будет чуждым, яко язычник и мытарь. И священника, отделившегося от своего епископа, не примет в общение никто из епископов Вселенской Церкви и, к кому бы он ни пришел, не позволит ему священнодействовать. Так же и мирянин, отделившийся от своего священника, отделяется и от епископа и, как отлученный, нигде не будет принят.

Из сказанного сейчас видно, что каждый епископ в своей епархии есть то же, что патриарх или областной митрополит Поместной Церкви, а в нашей Церкви – Святейший Синод. Все члены Святейшего Синода составляют как бы единого человека; первенствующий член его есть первый из числа других, равных ему. Чрез Святейший Синод Российская Церковь пребывает в общении со всеми Поместными Церквами или, что то же, со всею Вселенскою Церковью. Из этого можно видеть, сколь великое значение имеет для каждой Поместной Церкви патриарх или митрополит, а для чад Российской Церкви – Святейший Синод. Теперь, вероятно, легко понять, какое значение имеет и для каждого члена Российской Церкви первенствующий член Правительствующего Собора Российских иерархов, достойно чтимый ныне маститый иерарх Киевской митрополии. Церковь составляет единое тело, члены ее связаны между собою гораздо теснее, чем члены государственного тела, состоящего из царя и подданных, начальников и подначальных: члены Церкви не только управляются Главою – Христом, но оживляются Им. Находясь видимо под управлением епископов, они невидимо находятся в тесном единении с невидимым Главою – Иисусом Христом. Питаясь Его Телом и Кровию и оживляемые Духом Его, они родственны Ему, от плоти Его и от костей Его: получая жизненные соки как листья чрез стебли и ветви и стволы, то есть чрез священников и епископов, члены Церкви, то есть все верующие, находятся в самом тесном общении с сими последними, то есть со священниками и епископами, как дети с родителями, поэтому верующие пастырей своих именуют отцами, а последние пасомых своих чадами о Христе, чадами о Духе Святом, духовными детьми.

Таким образом, для каждого верующего его священник, епископ, областной митрополит, патриарх или правящий областью собор епископов суть отцы духовные, чрез которых он получает духовное рождение, питание и чрез которых состоит в союзе с матерью – Вселенскою Церковью. На этом основании церковные иерархи именуются отцами Церкви. Таков и чествуемый ныне первоиерарх Российской Церкви. Значит, все мы и вы – не чужие для него, но и каждый из нас должен признавать его родственным себе, своим о Господе; если он – отец, как и действительно он таков, то настоящий знаменательный для него день должен быть таковым и для всех, находящихся с ним в духовном родстве.

Но Преосвященный митрополит Иоанникий, чествуемый как епископ, как первенствующий член Святейшего Синода, имеет право на преимущество чести и по своим личным качествам. Одно из таковых принадлежит ему как достойно начальствующему и трудящемуся в слове и учении. Если слово Божие повелевает воздать сугубую честь пресвитерам, труждающимся в слове и учении (1Тим.5:17), то тем более принадлежит эта честь таковым же епископам, а еще более – маститому иерарху, много лет стоявшему во главе благотворительного общества, пекущегося о православных благовестниках, то есть проповедниках веры, именуемых миссионерами, среди племен и народов языческих, буддийских и мусульманских. Апостол Павел повелевает воздавать сугубую честь также добре прилежащим пресвитерам, то есть достойно начальствующим (1Тим.5:17), и таковой чести тем паче достоин иерарх старейшей русской митрополии – Киевской и первенствующий член Святейшего Синода.

Еще много потребовалось бы времени, если бы мы стали представлять вашему вниманию другие достохвальные качества маститого юбиляра-иерарха: его, например, весьма благоплодное пребывание на многих кафедрах Российской Церкви; его заботливость о благоустроении быта духовенства чрез открытие общежитий для духовного юношества на средства, им изысканные, в числе которых особенно важное значение имеет открытие и благоустроение свечных заводов, а в последнее время – его благотворительность, выразившаяся в пожертвовании им капитала на устроение богадельни для престарелых священно-церковнослужителей, их вдов и сирот. Все это – такие качества, за которые достойно чтимый иерарх вполне заслуживает указанной Апостолом сугубой чести. Слово Божие повелевает христианам творити молитвы, моления, прошения, благодарения за вся человеки, за Царя и за всех, иже во власти суть (1Тим.2:1–2). Если это требуется в отношении ко всем, иже во власти суть, то тем более моления и благодарения приличны за первого священноначальника нашей Церкви в благознаменательный день пятидесятилетней годовщины его служения в священном сане.

Итак, почтим молением и благодарением Богу этот торжественный день маститого архипастыря как старейшего митрополита, как первенствующего члена Святейшего Синода, как достойно начальствующего, как особенно потрудившегося в слове Божием и учении и на многоразличных поприщах деятельности, как то: духовно-учебной, пастырской, миссионерской, пастыреначальнической, церковно-правительственной и благотворительной. Потщимся совершить это со всяким усердием, со всею искренностью, как дело богоугодное; совершим его не яко человекоугодницы, но якоже раби Христовы, творяще волю Божию от души (Еф.6:6).

Возлюбленные о Христе братие! Время отшествия нашего настало. Отпустите нас с миром и молитвой. И мы молим Господа, да подаст Он вам мир, как он подал его Своим ученикам, сказавши им: Мир оставляю вам, мир Мой даю вам (Ин.14:27). Да пребудет этот мир и в сердцах ваших, и в семьях ваших, и во всех путях ваших.

Но вы, может быть, желали бы слышать в этот последний час нашего молитвенного общения с вами еще какое-либо слово наставления? И мы не чужды желания сказать вам что-либо – но сказать не свое слово, а слово апостольское, как и прежде говорили мы не свои слова, а слова Христовы, слова апостольские, слова святоотеческие. Мы желаем, чтобы последним словом назидания для вас было апостольское увещание: Бодрствуйте, стойте в вере, мужайтеся, утверждайтеся (1Кор.16:13).

Бодрствуйте, а не дремлите, чтобы во время духовной дремоты или сна вашего не подкрался невидимый враг и не похитил сокровища вашего спасения.

Стойте, а не лежите от уныния, не поддавайтесь беспечности в деле вашего спасения. Стойте, как стоит страж: он не сидит и не лежит, но стоит или ходит взад и вперед и постоянно озирается, не подкрадывается ли откуда-либо вор и грабитель. И вы имейте недремлющее око души вашей: постоянно озирайте кругом, не подходит ли к вам с какой-либо стороны враг-диавол, яко лев рыкая, ищущий кого поглотити (1Пет.5:8).

Мужайтеся: и жены, и девы, и юноши будьте как мужи, уготованные на брань; будьте готовы к перенесению всяких трудов, всяких невзгод, какие встретятся вам на пути спасения. Будьте готовы встретить и отразить всякое нападение со стороны вражьей силы.

Нельзя было не заметить, что некоторые из вас охотно несут труды для своего спасения: усердно посещают храм Божий не только в праздники, но и в будни, не только приходят к литургии, но и к вечернему богослужению; некоторые усердно и дома молятся, и посты соблюдают, и говеют, а иные налагают на себя тайные труды для своего спасения. Будьте же мужественны, зная, что может придти к вам время уныния, духовного расслабления. Все это покажется вам впоследствии трудным, кое-что надоест, иное опротивеет; вам захочется одно сохранить, другое оставить, иное ослабить. Берегитесь этого: стойте тверже в начатых трудах, призывайте к себе молитвой Божию помощь. Враг коварен: если он не может склонить подвижника на зло, то старается повредить ему чрез добро. Если не одолеет его грехом объядения, то губит его непомерным постом. Если не побеждает его греховностью, то погубляет праведностью, влагая в подвижника добродетели гордые мысли о своих подвигах и внушая ему помыслы осуждения согрешающих или чрезмерно отягощая его трудами, дабы он, не в силах будучи долго нести тяжелую ношу подвигов, впоследствии, ослабевши, бросил все. Идите средним, царским путем, не уклоняясь ни направо, ни налево. Мужайтесь и укрепляйтесь. День ото дня укрепляйтесь в делании добра. Всякое доброе дело сперва с трудом совершается. Но кто нудит себя в том или другом деле, для того день ото дня становится легче труд его делания: он приобретает навык, а при навыке и самое трудное дело становится легким. Поэтому и сказал Господь, что нуждницы, то есть употребляющие усилие, обретают Царствие Божие (Мф.11:12).

Нужно также знать христианину, что все эти внешние подвиги: пост, молитва, хождение в церковь и другие труды – еще не составляют добродетели. Это еще не плоды от духовного семени, а только листья духовного дерева. Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение... вера, кротость, воздержание (Гал.5:22–23). Заметьте, что во главе всего стоит любовь. Мы и уверены, что все вы хорошо знаете, что это – главнейшая заповедь. Кто ее исполнил, тот исполнил все заповеди, ибо закон заключается в одном слове: люби. Люби Бога больше всего и люби всякого человека, как себя самого (Мф.22:37–39 и др.). Кто приобрел любовь, тот приобрел Бога, ибо Бог есть любовь (1Ин.4:8,16). Кто пребывает в любви, тот в Боге пребывает и Бог в нем пребывает (1Ин.4:16). Любовь же выражается не в слове, а в деле. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует... все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит (1Кор.13:4–7). К такой любви и нужно стремиться больше всего. Любовь без самоотвержения не бывает. Хочешь показать на деле любовь – отрекайся от самоугождения: чего хочешь себе, того желай и ближнему. Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними – изрек Господь (Мф.7:12). Довольно этих наставлений – теперь слово о предстоящем разлучении.

Прежде всего благодарим Бога за вас, возлюбленные, за все, что мы видели в вас. А видели мы только доброе. Благодарим и вас, братие и сестры; благодарим за любовь вашу, за внимание ваше к нам, пришельцам из Сибири, благодарим и за послушание ваше о Господе. Любовию вашею, усердием вашим вы сделали пребывание наше на этом благодатном острове отрадным для нас. Мы жили среди вас, как живет человек у себя дома, окружаемый любовью своих близких. От недели до недели время проходило скоро, незаметно, ибо каждый день мы видели вас собирающихся в храме, молящихся, говеющих и часто причащающихся Святых Христовых Таин. Мы жили как бы среди общины первых времен христианства. Вы не только любили слушать простое слово проповедников, но с большим усердием приобретали для домашнего чтения и книжицы, заключающие в себе «единое на потребу». Достаточно было одного легкого напоминания о какой-либо нужде церкви, чтобы вы приняли к сердцу эту нужду и удовлетворяли ей; вы охотно несли дары любви вашей на нужды православных благовестников Алтая и на дело проповеди Евангелия среди языческих насельников его, хотя прежде мало вы слышали, а иные совсем не слыхали об этом великом деле призвания язычников ко спасению чрез проповедь им Евангелия Христова.

Все это вы делали из любви ко Христу. Вы приняли и наше убожество со столь великим радушием, конечно, потому, что прежде всего возлюбили Христа, о Котором вам говорили и предместники наши, слово о Котором и мы вам возвещали и о делах Которого мы проповедовали.

Мы возвращаемся с радостным чувством восвояси, как люди, возвращающиеся домой из добрых гостей, где они пользовались всеми знаками гостеприимства. Будем помнить и говорить о любви вашей и поминать вас в молитвах наших, сколько Господь поможет нам и спутникам нашим в этом. И сами усердно просим вашу любовь не забыть нас, когда молитесь. А особенно просим помолиться теперь купно с нами, да дарует Господь нам и спутникам наш им благополучное путешествие и радостное возвращение туда, где ожидает одних из нас любовь христианская, других – любовь близких и родных. Да хранит всех вас Христос Своею благодатью и человеколюбием!

Первое слово наше здесь после долгого разлучения с вами, возлюбленные о Господе, – слово благодарения: слава Богу за все! Слава Богу, благоволившему устроить благополучное наше путешествие в царствующий град, мирное и благоуспешное там пребывание! Слава Богу, даровавшему нам радостное возвращение и вожделенное лицезрение вас, возлюбленные о Господе!

Благодарю Бога, сподобившего нас видеть не только царствующие грады с их святынями и великолепием, но и другие места, заключающие в себе святыни земли русской. Особенную отраду доставило нам то редкое благочестие, какое мы встретили в северной столице – граде святого Петра, благочестие, свойственное более древним городам старой Руси. Мы нашли там присных нам о Господе, мы встретили там истинную христианскую любовь, которая согревала нас, разрешала узы нашего языка, отверзала уста к проповедованию слова Божия, а собиравшиеся слушатели с великим усердием воспринимали возвещаемое им слово спасения. Своим благочестием они много напоминали нам о вашем благочестии, любовью – о вашей любви. Они сделали наше пребывание среди них нескучным, скажу более – приятным, ибо в лице их мы видели вас, столь же возлюбленных братьев о Христе, как и все вы.

Благодарю и всех вас, отцы, братие и сестры, за любовь вашу, с особенною ясностью для нас открывшуюся во время разлучения нашего с вами, ибо вы многими писаниями вашими и иными способами часто доставляли нам утешение, давая нам уразумевать любовь писавших и добрые чувства в отношении к нам со стороны тех, кто душой принадлежит к стаду словесных овец, вверенных нашему пастырскому служению. Некоторые усердием своим шли далее: одни попутно, а другие как бы нарочито заезжали, отыскивая нас, чтобы лично приветствовать и доставить нам утешение известиями о том, како пребывают вернии, нам возлюбленные о Господе. Не любовь ли ваша подвигла вас собраться и здесь в таком множестве, какое можно видеть только в пасхальную утреню, и держаться здесь до столь позднего часа? Не любовь ли ваша возбудила вас с таким усердием и добрым приветом принести эти дары – святую икону, как знамение благословения, и хлеб-соль, как знаки радушия?

Благодарю вас за многие молитвы ваши, ради которых наше шестимесячное пребывание в столице протекло во всяком здравии и благополучии, если не считать болезнью легкие недомогания некоторых наших спутников.

Все это – дары милости Божией при содействии молитв ваших. Слава Богу за неизреченный Его дар! Прошу любовь вашу: как вы содействовали молитвами вашими благополучному путешествию нашему к месту нашего временного пребывания, куда мы призываемы были для исполнения нашего служения, так помогите и теперь принести Господу Богу благодарение за дарование нам благополучного возвращения и радостного вас лицезрения, а вам – благопребывания.

В минувшем году многие города страны нашей посетила холерная эпидемия.

Если бы кто стал говорить или думать, что эта губительная болезнь и другие бедствия происходят случайно, без ведома или попущения Божия, тот погрешил бы против евангельской истины. Если и малая птица не падает на землю без воли Отца Небесного, то тем более не может погибнуть якобы от случайных причин множество людей, у которых и власи главнии вси изочтены суть (Мф.10:30).

Погрешил бы также и тот, кто подумал бы, что всякое несчастье, постигающее людей, происходит по желанию Божию: Господь с клятвою уверяет, что Он не хочет смерти грешника (Иез.33:11), но человек иногда сам для себя устраивает свое несчастие и погибель: например, если кто гибнет от неумеренного употребления вина или тонет на воде, переплывая бурную реку в утлой ладье, то не Бог виновник погибели их, но они сами, погибшие, устроили для себя бедствие, ускорили свою смерть.

Если бы кто сказал о человеке, проводящем развратную жизнь или занимающемся воровством, грабежом или разбоем, что ему быть таковым предназначено от рождения или, как говорят, якобы «на роду написано», то это была бы хула, на Бога – тяжкий грех. Бог никому не предназначает заранее быть преступником или злодеем. Он терпит зло, но не соизволяет ему. Терпит пьяницу, развратного и разбойника, но никому из них не предназначил быть таковым. Они сами довели себя до преступления и злодеяния. Как от солнца всегда исходит только свет и тепло, так и от Бога исходит одна благодать просвещающая и любовь согревающая. Бедствия Он попускает для блага самих людей – попускает, но не благоволит о них и не радуется им. Господь попускает войну, голод, болезни, смерть не для того, чтобы поголовно истреблять всех, но дабы бедствием одних привести в страх других, возбудить их от беспечности и привести к покаянию. Погибающим в это время самая смерть служит ко благу их: для нераскаянного грешника благо состоит в том, что для него прекращается возможность прибавлять грехи ко грехам, а следовательно, полагается конец увеличению тяжести наказания за грех. Для покаявшегося грешника мучения болезни и бесславие смерти его служат во очищение грехов, а для праведника – в сугубое воздаяние в загробной жизни.

Если бы во время бедствия, постигшего одного человека или целое семейство, кто-либо подумал: если Богу угодно будет, то Он помилует и Сам избавит от бедствия, нужно только молиться Ему, – а если Ему не будет угодно избавить от сего, то кто может противиться воле Его? Если Бог попустил бедствие и не избавляет от него Своею всемогущею силою, то не будет ли даже грешно искание помощи человеческой или употребление каких-либо средств для избавления от такового бедствия? Не грешно ли призывать врача и употреблять лекарства во время губительной болезни? – Нет. Во время бедствия Господь не воспрещает изыскивать и употреблять средства для избавления от них. Напротив, Сам Он повелевает уклоняться от бедствий и искать спасения от них, что можно видеть из Святого Писания, из учения святых отцов и из жизни угодников Божиих. Во время опустошительной войны и нашествия неприятеля Господь не воспретил одним защищать отечество от врага оружием, другим скрываться в безопасные места. Во время гонений в одном городе Он повелел убегать в другой (Мф.10:23). Для того и дан человеку разум, чтобы он при руководстве его устраивал свое благополучие на земле, поддерживал бы свое здоровье и хранил свою жизнь.

Господь хотя и допустил на земле разного рода болезни как наказание за грех или последствия греха, но в то же время Он даровал человеку врачебное искусство, а из земли создал врачевства и не благоволит к тому, кто пренебрегает сими дарами Божиими. Сын мой! в болезни твоей не будь небрежен, но молись Господу, говорится в одной священной книге, и дай место врачу, ибо и его создал Господь, и да не удаляется он от тебя, ибо он нужен (Сир. 8:9,12). Господь создал из земли врачевства, и благоразумный человек не будет пренебрегать ими... Для того Он и дал людям знание, чтобы прославляли Его в чудных делах Его, – говорится в той же книге (Сир.38:4,6). Господь повелевал иногда употреблять некоторые предметы и вещества как спасительные средства от болезней, хотя Он и мог врачевать всякую болезнь душевную и телесную одним дуновением, или словом, или одним хотением. Так, болевшему царю Езекии Господь, возвестив чрез пророка сперва скорую смерть, а потом – ради слезной молитвы его – прибавление жизни на пятнадцать лет, повелел чрез того же пророка приложить пласт смоквы, и болезнь миновала (4Цар.20:1–7). И Сам Спаситель Христос, исцелявший всякого рода болезни единым словом, не для того ли употреблял иногда и видимые вещества для исцеления, дабы тем показать, что целебная сила Божия заключается столько же в хотении и слове Его, сколько в прикосновении, брении и омовении и что при благодатных средствах не должны быть пренебрегаемы естественные средства, как в евангельском чуде исцеления слепорожденного употреблено было брение, помазание и умовение водой Силоама (Ин.9:6–7). Святые апостолы мазаху маслом многи недужныя, и (сии) изцелеваху (Мк.6:13). Для последующих времен на исцеление недугующих установлено Таинство Елеосвящения. Кому не известно, что многие больные получают врачевание своих недугов, иногда тяжких и долговременных, чрез помазание и вкушение елея, взятого от лампады, возжигаемой пред святыми иконами? Хотя во всех этих случаях благодатная сила, врачующая телесные и душевные недуги, заключается в веществах и подается чрез них, подобно тому как врачебная сила заключается в лекарствах, но источник и благодатной, и естественной врачебной силы один и тот же – Создатель всего Бог.

Если Господь повелевает пользоваться врачами и врачебными средствами, то нужно ли молиться Богу и просить ходатайства святых Его об избавлении от болезни и смерти?

Молиться следует, притом с верою и со всяким усердием, с сердечным покаянием во грехах и обещанием исправления в них. Сын мой, говорится в сказанной священной книге, в болезни твоей... молись Господу, и Он исцелит тебя. Оставь греховную жизнь и исправь руки твои, и от всякого греха очисти сердце (Сир.38:9–10). Господь приемлет смиренную и покаянную молитву и помогает призывающим Его в бедах и болезнях, но только в тех случаях, когда при этом не была пренебрежена ни возможная человеческая помощь, ни врачебные средства и когда сии оказались бессильными. Напротив, Господь не будет спасать чудесным образом там, где для избавления от бедствия, опасности или болезни достаточно известных человеку и доступных для него естественных средств. Дерзнем ли мы просить и по молитве своей ожидать чудесного исцеления, например, от простого недомогания, происшедшего вследствие простуды, когда болезнь эта и последствия ее могут быть устранены простыми домашними средствами, почти всякому известными? Не будет ли в таком случае молитва наша грехом против заповеди: Да не искусиши Господа Бога твоего (Втор.6:16)?

Так должно сказать и о холерной эпидемии: с молитвою к Богу и покаянием во грехах не нужно пренебрегать и теми средствами, какие предлагаются врачебным искусством, а также со всею точностью нужно исполнять все предохранительные меры против этой страшной болезни, какие предлагает благопопечительная власть. Кто пренебрегает советами врачей, тот грешит против слова Божия, повелевающего почтить врача честию по надобности в нем (Сир.38:1). Кто не повинуется распоряжениям представителей власти, предлагающих предохранительные меры против распространения болезни, тот противится Божию повелению, ибо власти установлены от Бога для благоустроения и сохранения человеческих обществ (Рим.13:1). Кто пренебрегает предохранительными против распространения болезни мерами, тот грешит против самого себя тем, что не хранит своего здоровья и жизни, – грешит и против ближнего своего тем, что способствует распространению заразы в своей семье и среди своих соседей, и таким образом от неосторожности, неразумия и небрежности его многие могут погибнуть и многие осиротеть.

Из сказанного видно, что 1) бедствия хотя и попускает Бог, но не благоволит о них: зло не от Бога, хотя и терпится Им; 2) против бедствий и болезней спасительные и предохранительные средства употреблять не грешно, со словом Божиим согласно и освящено святыми примерами; 3) кто во время общественного бедствия бездействует, предохранительных и спасительных мер не употребляет, богоучрежденной власти, предлагающей таковые меры, не повинуется, тот грешит против Бога, против ближнего и против себя.

Как в деле спасения, так и в устроении мирной и благополучной жизни нужна не одна помощь, испрашиваемая молитвой, но и собственные усилия человека: молись и трудись, на Бога надейся и сам не бездействуй.

Итак, не будем несмысленны, но будем уразумевать, чего требует от нас Бог. Почти врача честию по надобности в нем (Сир.38:1). Всяка душа властем предержащим да повинуется: начальник, Божий слуга, тебе во благое, в наказание же злым (Рим.13:1,4).

Илия был человек, подобный нам, и молитвою помолился, чтобы не было дождя: и не было дождя на землю три года и шесть месяцев. И опять помолился: и небо дало дождь, и земля произрастила плод свой. (Иак.5:17–18).

Святой апостол Иаков, научая христиан обращаться в своих нуждах с молитвою к Богу, указывает им на пророка Илию как на пример того, сколько действенна усиленная молитва праведного. Да послужит это ободрением и нам, собравшимся для того, чтобы молитвою испросить дождь на жаждущую нашу землю.

Можно предположить, что кто-либо подумает: при пророке Илии было совершено чудо. Молиться о том, о чем молился Илия, – значит просить у Бога чуда. Можем ли мы надеяться на исполнение таковой нашей молитвы? – Со стороны Бога нет ничего невозможного. Бог Илии – наш Бог. Как прежде, так и ныне Он тот же Бог творяй чудеса (Пс.76:15). Мы и сами слышим, и сами знаем о чудесах, совершающихся и в наше время. Не пойдем далеко за примерами: спросите у жителей окрестных сел и деревень, и они поведают вам единогласно, как часто они испрашивают у Бога дождь во время продолжительных засух. Собравшись в храм, во главе со священником они идут оттуда с крестами и святыми иконами вокруг села и по полям, совершая усердное моление о даровании им дождя, и Бог внемлет их молитвам и исполняет их иногда так скоро, что они не успеют еще возвратиться в храм с крестным ходом, как дождь, нередко весьма обильный, уже напоит жаждущую землю. Будем ли мы немощнее верою этих жителей сел и деревень? Да не будет сего! Не будем искушать Господа, как искушали Его некогда книжники и фарисеи, прося от Него знамения с неба (Мф.16:1), но будем молить Его о милости, чтобы Он даровал дождь земле жаждущей. Ведь это дело более обычное, вполне естественное, чтобы в настоящую пору дождь напоял землю. Скорее можно признать необычною эту продолжительную засуху, которая стоит как будто только над нашим городом, тогда как, слышно, в окрестных местах перепадают дожди. Поэтому мы не чуда просить будем у Бога, но молить будем только о том, чтобы Он всесильным Своим мановением повелел ветрам и облакам обычным для них порядком пройти над нами, напоить землю и все растущее на ней. Не будем изнемогать верою, но, вспоминая Илию пророка, будем молиться с упованием.

Но мы – грешники, подумает кто-либо: смеем ли молиться так, как сказано об Илии, что он молитвою помолился, чтобы не было дождя: и не было дождя на землю... И опять помолился: и небо дало дождь? Справедливо то, что мы грешники и недостойны взирать на высоту небесную, – но мы имеем милосердного Владыку, Который повелел всем приходить к Нему с молитвою и обещал всех успокоить, всем повелел просить у Него потребное и всем обещал даровать просимое: Просите, и дано будет вам... стучите, и отворят вам (Мф.7:7; Лк.11:9). Может быть, кто-либо подумает: вот уже начали собираться облака, и, вероятно, дождь пойдет: значит, само собой пришло время для дождя. Поэтому зачем молиться о том, что дается и без молитвы? Что же? Если хочет быть дождь, то и слава Богу: значит, Господь благоволил как бы предупредить наше моление по Своему неизреченному милосердию. – Он как бы только ожидал, чтобы мы просили Его, чтобы мы молитвою своею выразили веру нашу в то, что всякое даяние от Бога, что Он, а не что-либо другое покрывает небо облаками... произращает на горах траву и злак на пользу человеку... чтобы произвести из земли пищу (Пс.146:8; 103:14). Притом, смотря на эти легкие облака, можем ли мы быть уверенными в том, что будет дождь, – ведь они давно показываются над нами, а дождя все-таки не было, потому что ветер разгонял их: это были облака безводные. Может случиться то же и с этими столь же легкими облаками, как и прежние. Поэтому не только не прекратим нашего моления, но продолжим и совершим его со всяким усердием и смирением, без фарисейского самооправдания.

Обратим внимание на нашу жизнь, не найдется ли в ней чего-либо такого, за что постигает гнев Божий, выражающийся в многоразличных бедствиях. Как священная и церковная история, так и история народов земли полны примерами, свидетельствующими о том, что за общественные грехи и преступления постигают и общественные бедствия. Так, израильский народ во время нечестивого царя Ахава и Иезавели был наказан продолжительной засухой за нечестие и богоотступничество, в чем обличал их пророк Илия (3Цар.17:1). Обратим внимание, нет ли у нас чего-либо подобного, что могло бы навлечь на нас гнев Божий. Станем пред зеркалом совести нашей со свитком закона Божия и посмотрим, нет ли на лице нашей личной или общественной совести какой-либо нечистоты и неблагообразия. Вот в свитке десяти заповедей Божиих первыми двумя заповедями запрещается богоотступничество и идолопоклонство (Исх.20:2–5; Втор.5:6–9). Не грешим ли мы против этих заповедей? Правда, в наше время нет такого грубого богоотступничества, какое было у Израиля во дни Илии, но утонченное отступление от Бога, от правой веры, к сожалению, есть, и притом в широких размерах и в видах иногда ужасающих. Кто изочтет среди христиан нашего времени всех безбожников, всех вероотступников? Кто перечтет всех хулителей Церкви, имена ересиархов всех сект с их противным православной истине учением, всех раскольнических толков, которыми так обильно наше время? Нет у нас грубого общественного идолопоклонства, не стоят на площадях наших идолы, изображающие ложных богов, каковым поклонялись язычники, – но зато трудно найти людей, у которых не было бы какого-либо своего домашнего идола, которому он кланяется и ежедневно приносит жертву. У иного служит таковым идолом излюбленный человек, комнатный пес или иное животное или даже какая-либо бездушная вещь, которой он отдает свои мысли, свое сердце и с которой как бы соединено его счастье. У иного служит богом его ненасытное чрево, требующее от поклонника своего сластей и вина; у другого бог – его богатство, страсть к наживе или слава людская. И всякая страсть есть своего рода идол. У игрока игорный стол не составляет ли жертвенника, на который он кладет мир, покой и счастье своей семьи? Для театрала театр с его лицедеями не есть ли капище, куда он ежедневно приносит жертву? И все эти идолы в очах Божиих составляют такую же мерзость, как и языческие идолы во времена идолопоклонства. Если таким образом пройдем все заповеди, то окажется, что нет ни одной, которая не нарушалась бы тем или другим из нас так или иначе: один грешит напрасной божбой или клятвопреступлением, другой не имеет Бога ни в уме, ни в устах. Один не чтит праздников Господних, другой никогда не бывает в церкви, третий грешит непочтением к родителям. Но едва ли не более всего нарушается седьмая заповедь¹²⁸. Если пройти историю нашего народа, начиная от первых времен христианства, то едва ли найдется когда-либо столько нарушителей этой заповеди, сколько существует их ныне – видимо и невидимо. В какие века и времена русской истории было столько незаконных сожительств, сколько явилось их ныне? Когда столько попирался закон девства и честного супружества, как в наши времена? Ныне грехи против седьмой заповеди и не называются своими именами, а прикрываются благозвучными названиями: то гражданским браком, в православной Руси не узаконенным, значит – незаконным, то внебрачным сожитием, на языке канонов Церкви именуемым прелюбодеянием или блудным сожитием. И такие названия измышлены не для того, чтобы щадить целомудренный слух, а ради того, чтобы представить грех, сам по себе отвратительный, в привлекательном виде или по крайней мере не столь гнусным и страшным, каков он есть на самом деле. Названные виды греха совершаются открыто – а что делается тайно, о том срамно есть и глаголати (Еф.5:12).

Впрочем, ныне мало осталось места и для стыдливости: она изгоняется как с улиц, так и из мест общественных увеселений; даже и в семейных домах целомудренный взор иногда не знает, куда укрыться от предметов соблазна, выставляемых на стенах и на столах дома то в виде картин, то под крышкой раскинутых книг домашней и общественной библиотеки. Если внимательно посмотрим на все, что совершается у нас в общественной и в домашней жизни нашей, то не найдем ли наше нравственное состояние подобным тому, за которое обличаем был народ иудейский чрез посланников Божиих: От подошвы ноги до темени головы нет у него (у народа) здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны (Ис.1:6), – говорил Исаия во дни общего развращения народа иудейского, окончившегося пленом Вавилонским.

После этого дерзнем ли мы подумать, что в нас нет ничего особенно дурного, чем бы мы заслужили гнев Божий! Если о правде человеческой сказано, что она пред очами Божиими, тьмами тем солнца светлейшими (Сир.23:27), является как руб поверженный, как изношенное и ногами попираемое рубище, то что сказать о грехах наших? Не достойны ли мы ради их крайнего отвращения Божия? Если доселе не были наказуемы, то не по великому ли Его милосердию? По Его благости солнце Его светит вместе с праведными и на грешников, дождь Его кропит не только на добрых, но и на злых (Мф.5:45), дабы те и другие радовались, чтобы грешники, вместе с праведниками пользуясь дарами Божиими, познавали милующую их любовь Божию, а познав ее, устыдились своей греховности. А праведники, познавая в благодеяниях Божиих любовь Божию, и сами согревались и воспламенялись этой любовью и учились бы любить грешников, как любит их Отец Небесный, и таким образом все больше и больше приближались к Богу любви, обретая в любви Божией блаженство для себя, и около себя распространяли бы мир и радость.

Итак, будем умолять Отца щедрот, да не по беззаконием нашим сотворит нам, ниже по грехом нашим воздаст нам, но да ущедрит ны, якоже щедрит отец сыны (Пс.102:10,13), ради щедрот Единого Ходатая Бога и человеков, принесшего Себя о нас в жертву за грех и Крестом Своим примирившего мир с Отцом Своим, по молитвам Пречистой Владычицы нашей Богородицы, святых славных и всехвальных апостол, святителя и чудотворца Николая и всех святых.

Ваше высокопревосходительство!

Имею приятнейший долг поднести вашему высокопревосходительству этот знак, высочайше установленный в память исполнившегося двадцатипятилетия церковной школы. Ваше высокопревосходительство имеете преимущественное право на принятие этого почетного знака не в другом каком-либо месте, а в пределах Томской губернии, где вами вызваны к жизни многие сотни церковных школ.

Хотя некоторая часть таковых школ прекратили свое существование, не имея благоприятных условий для жизни своей и роста, но значительная часть школ грамоты остались живы, росли и превратились в церковно-приходские школы. Весьма видную долю влияния на развитие церковной школы в Томской епархии оказали вы, ваше высокопревосходительство, вашей нравственной и материальной поддержкой их как почетный попечитель этих школ.

Благоволите принять, ваше высокопревосходительство, этот знак как выражение глубокой признательности епархиального училищного совета и моей к вашей заботливости о материальной помощи церковным школам епархии.

Ваше превосходительство, милостивые государи!

Припоминаю слова отца славянской азбуки святого Кирилла, когда он, оканчивая свое многоплодное просветительное служение среди славян, говорил своему брату, святителю Мефодию: «Трудились мы с тобою, как пара волов под ярмом, – вот я падаю среди поля на борозде». Это событие из жизни просветителей славян припомнилось мне по сходству его с тем положением, в какое Промыслом Божиим и высшею властью поставлены были высокочтимый Асинкрит Асинкритович и говорящий это вам покорнейший ваш слуга. В некотором смысле и мы трудились как пара волов на одном поле. Наше поле – этот обширнейший край, именуемый Томской губернией, с его тайгами, горами и долинами, с его разнохарактерными обитателями: на севере – остяк, вечный рыболов и зверолов; на юге – алтаец-кочевник, зверолов и скотовод; по большому тракту – сибиряк, всегдашний ямщик, не знавший ничего, кроме кнута и кабака; в глухой тайге – бегущий от людей якобы ревнитель старины, лицемер пред властями, оцеживающий комара и пожирающий верблюда, обижающий других и всегда считающий себя обиженным¹³⁰. Остальное население: ссыльный мариинский или каинский мещанин¹³¹, старожил-сибиряк, с его холодностью религиозного чувства, с его косностью сельскохозяйственной жизни, с его крайним невежеством и вечной поговоркой: наши отцы так жили – и мы будем так же: отцы не знали грамоты, да жили, – проживем без грамоты и мы. К ним присоединился в последнее время новосел – переселенец из внутренних губерний Европейской России, с его беднотой, с его разнохарактерностью, а пожалуй – и с его неряшеством. На таком поле нам привелось работать под ярмом заботы о духовно-нравственном просвещении столь разнохарактерных обитателей края. Мы шли одной бороздой школьного дела. Смею думать, что работали мы без лукавства, неизменно идя друг с другом бок о бок: что один начинал, в том другой помогал или продолжал начатое. Благодаря этому работа наш а при Божием благословении шла небезуспешно. Школьное дело в Томской епархии стало выше в сравнении не только с сибирскими епархиями, но и со многими епархиями Европейской России. Количество школ особенно быстро стало возрастать с того времени, как Асинкрит Асинкритович сделал распоряжение чрез подведомственных ему лиц об открытии приготовительных школ под именем домашних, которые впоследствии причислены были к разряду школ грамоты¹³². По статистике за 1898 год считалось школ грамоты в Томской епархии около семисот (693), с 15179 учащимися. В состав этих школ вошли только те, существование которых было удостоверено личным осмотром школьных наблюдателей. Не осмотренные ими школы, хотя действительно также существовавшие, остались не внесенными в статистическую таблицу, так что количество школ 1898 года оказалось меньше, чем сколько считалось их по статистике 1895–1896 годов: 1178 школ с 21221 учащимся, исключая церковно-приходские школы и министерские училища. Благодаря усердной и многоразличной поддержке со стороны Асинкрита Асинкритовича как почетного попечителя всех школ епархии, утвержденного в том звании высшей церковной властью, при неослабной заботливости школьной администрации новооткрытые школы постепенно стали возрастать и качественно: мы питали твердую надежду, что если школьное дело пойдет и дальше так, как оно шло доселе, то оно принесет очевидные для беспристрастного наблюдателя, обильные и прекрасные плоды.

Но вот, к крайнему сожалению, обстоятельства изменяются: наша пара разрознивается; один из нее сходит с борозды, ведомый на иное поле деятельности. Пред школьным делом готов стать вопрос: что будет с ним? Но и при этом мы не лишены надежды, что открытые школы и впредь не прекратят своего существования. Такую надежду мы основываем, между прочим, на том, что глубокоуважаемый Асинкрит Асинкритович не оставляет начатого им школьного дела: он изъявил свое желание и впредь не только считаться, но и быть действительно таким же попечителем школ, каковым был и доселе.

Молю Бога, да пошлет Он Свое благословение на дело рук наших, нашу сеятву, да принесет она обильный плод во славу Божию и во благо дорогого нам края. Дай Бог Асинкриту Асинкритовичу и на новом месте быть тем, чем он был и здесь, чтобы заботы его о духовно-нравственном просвещении обитателей вверенного ему края увенчались полным успехом, чтобы школьное дело и там началось, развилось и окончилось объединением разноверных и разноплеменных обитателей Тургайской области¹³³ с русскою семьей на коренных началах русской народной жизни: единства веры, преданности царю и любви к одному общему отечеству.

Ваше превосходительство!

В представленном вашему превосходительству адресе граждане города Томска и здесь говорившие ораторы выразили чувство глубокого уважения, благорасположения и благодарности к вашему превосходительству и самого искреннего сожаления о том, что вы, дорогой наш Карл Станиславович, оставляете нас.

Позволю себе заявить, что в том адресе и в тех речах высказано не все: умолчано или мало сказано об одной черте из жизни вашей во время пребывания вашего здесь. Эта черта вашего характера столь привлекательна, что заставляет жалеть о вас не только людей преданных и любящих вас, но и тех, кто имел повод сетовать на вас и радоваться вашему отбытию. Но вот сии последние не только не сделали этого, но выражали вместе с любящими и уважающими вас свое сожаление о том, что вы уходите отсюда. На вопрос: «Что же вам жалеть о нем? Ведь он не любил мирволить вам?» – «Да, так, – отвечали они, – он не мирволил нам, но был всегда справедлив». Итак, вот эта прекрасная черта вашего характера, засвидетельствованная самыми беспристрастными судьями. Это – ваша справедливость на суде. Вы имели мудрость сочетать правду и милость. Вы были милостивы к добрым, к злым страшны, но справедливы. Все это располагает любящих вас еще более жалеть о вас.

Счастлива губерния, которая поступает в ваше ведение.

Провожаем вас, глубокочтимый Карл Станиславович, с искреннею любовью и с сердечным пожеланием вам и семейству вашему истинного счастья.

Да милует вас Бог, да жалует вас царь и да любит вас народ!

Высокочтимое и досточтимое собрание, Преосвященнейший владыко, возлюбленные о Господе отцы, братие и сестры!

Любовь ваша восхотела устроить настоящее торжество: вы снисходительно отнеслись к моему убожеству, к моим немощам.

Не взирая на все недочеты умственные и нравственные в моем пастырском служении, ваша любовь, все покрывающая, восхотела ознаменовать пятидесятое лето моего служения Церкви Божией настоящим торжеством.

Не самозваным участником являюсь я на этом торжестве – я призван сюда вашею любовью. Ибо и настоящее церковное торжество, и это собрание досточтимейших представителей городских сословий и учреждений, и настоящее приветствие, и дары любви вашей – все это устроилось отнюдь не по моему почину или желанию, но вопреки моим мыслям и предположениям. Я узнал обо всем этом уже тогда, когда у вас все было предрешено, приготовлено, и потому признал для себя нравственно невозможным противиться вашему желанию.

Чем воздам за все, что вы сотворили для меня в сей день?

Не имея ничего достойного вашей любви, ваших даров, приношений и благожеланий, молю Господа, да Сам Он, богатый в милости, воздаст каждому из вас по мере благорасположения к моему убожеству. От меня же прошу принять этот глубокий поклон. Верьте искренности его.

Еще и еще благодарю вас.

Спаси вас, Господи, за все добро ваше, сделанное мне.

Преосвященнейший владыко!

Сердечно приветствую вас в этот знаменательный для вас день исполнившегося сорокалетия вашего служения в Алтайской миссии. Припоминаю ваши первые шаги по прибытии вашем в Алтай. Они были на моих глазах, вместе со мною. Незабвенным нашим бывшим начальником миссии, отцом архимандритом Владимиром (см. прим. 4), после короткого пребывания вашего в главном миссионерском стане Улале, вы назначены были для сотрудничества мне в Чопоше и Чемале. Оттуда мы с вами совершили тысячеверстное путешествие на седле к южной границе Алтая, а потом – вдоль восточной границы его с Китаем. Таким образом, вы сразу окунулись в миссионерскую жизнь со всеми трудностями путного шествия. Вы сердечно полюбили миссионерскую службу и глубоко вросли корнями в горы Алтая, избрав спутницей жизни одну из дщерей первого переводчика при основателе миссии. Вы сроднились с Алтаем и духом и телом, вы забыли и о Москве родной, и о больших городах – Алтай стал для вас второй родиной; вы успешно стали изучать язык туземцев, чтобы бесповоротно быть истовым миссионером. Господь благословил вашу семейную и миссионерскую жизнь; вы и в детях своих воспитали любовь к миссионерскому служению: ваши все три сына состоят на службе миссии, достойно занимая почетнейшие места служения. Лишившись доброй супруги, вы, не колеблясь, избрали иноческое звание. Не оставляя служения Алтаю, вы стали иноком не только по имени и по одежде, но и по духу. Ваш светильник более и более разгорался, ярче и ярче светил в горах и дебрях Алтая, пока, наконец, он поставлен был Промыслом Божиим на свещнике архиерейства того же края.

Сегодня исполнилось сорок лет горения и светения его. Пройти сорок лет одним из труднейших поприщ – не поле перейти. Прослужить беспорочно сорок лет – великая честь. Прослужить в миссии сорок лет – великий подвиг.

Вы еще в полноте сил и опыта. Вам подобает еще расти и расти, как и нам уже время малитися.

Да светит ваш свет ярче и ярче. Да множатся плоды вашего служения больше и больше на благо нашей дорогой миссии и всех насельников Алтая во славу Святой Православной Церкви.

Досточтимое собрание!

В житейском быту существует обычай праздновать так называемую серебряную свадьбу, когда для счастливых супругов исполняется двадцать пять лет их супружеской жизни.

Кто-то мне напоминал об этом по поводу настоящего празднества, и мне показалось сделанное им сравнение настоящего празднества с праздником серебряной свадьбы довольно справедливым.

Это вот почему. Церковь без епископа на богословском языке именуется вдовствующею. Назначение же епископа на вдовствующую кафедру приравнивается обручению жениха и невесты. Здесь епископ – жених, носящий образ Небесного Жениха, а паства – невеста, как часть Вселенской Церкви, которая есть Невеста Христова.

Отсюда естественный вывод: настоящий праздник, говоря житейским языком, есть празднование серебряной свадьбы.

О том, каковы были отношения жениха и невесты в течение двадцатипятилетней их жизни, затрудняюсь говорить – никто сам о себе не свидетельствует, а о невесте могу сказать, что она вообще достойна всякой похвалы, ибо была радованием жениха. Об исключениях не говорю.

Позвольте, гости дорогие, – хотя и сам я здесь занимаю место гостя, – позвольте принести вам сердечную благодарность за ваше внимание к знаменательному дню скромного служения моего в епископском звании и всем вам пожелать милости Божией, доброго здоровья, благополучия и в свое время стать участниками оной Вечери Небесной.

Наша епархия образована в 1834 году из Тобольской. Открытие ее промыслительным изволением Божиим связано с двумя знаменательными обстоятельствами. Первое – снабжение новой епархии принадлежностями архиерейского служения было возложено на Черниговскую епархию. Таким путем Томские архипастыри получили в наследство жезл святителя Феодосия (см. прим.19). Второе – по времени с открытием епархии совпадает основание Алтайской миссии.

Епархия Томская занимала огромное пространство от океана до Семипалатинска и от Оби до Иркутска. Архипастыри Томские потому именовались сначала Томскими и Енисейскими, потом Семипалатинскими, затем Барнаульскими и ныне Алтайскими.

Обширность пространства епархии работу иерархов усложняла и затрудняла: при всем усердии к посещению церквей архипастыри не могли объехать не говорим сел – даже и главных округов ее.

Всего в Томске было десять епископов.

Первый епископ Агапит был пастырь добрый и старательный; он устроил помещение для епископа в мужском монастыре, отделал Благовещенский собор для архиерейских служений.

Второй епископ Афанасий – усердный проповедник и неустанный молитвенник, любитель народа и в то же время ученый человек.

Третий архипастырь Парфений – муж науки и видный проповедник; он выстроил большой дом для помещения архиереев, в нем – домовую церковь, лучшую в городе по тому времени, устроил Духовную семинарию и рачительно старался о поднятии просвещения епархии.

За Преосвященным Парфением следовали Порфирий, Виталий, Алексий, Платон. Но все они правили епархией не подолгу. Затем Преосвященный Петр. Он воспользовался случаем дешево приобрести настоящие здания для помещения преемников; отстроил сей святой храм, хотя в меньших размерах. При нем открылось первое викарианство в Бийске.

За Преосвященным Петром правил епархией Преосвященный Владимир, уже многим из здесь присутствующих известный пастырь. Он выстроил женское епархиальное училище. Последним епископом был тоже всем памятный Преосвященный Исаакий.

Обозревая их труды, мы должны призвать, что при всех неблагоприятных условиях для их трудов все они были непостыдными делателями на ниве Христовой. Какой же из этого извлечем урок для себя? Достаточно ли мы внимательны к своим обязанностям, полагаем ли свои силы на пользу Церкви? Этим вопросом и закончим свою речь.

Преосвященнейший владыко!

Во имя Господне грядеши; благослови, Преосвященнейший, стадо сие, возглаголи мир граду сему, вознеси моление о винограде сем, да утвердит его Господь до века.

На ветрах многих стоит град сей; от сих ветров запада колеблются домы, на песке основанные, влаются¹³⁷ умы и сердца, благодатию не утвержденные, – утверди их словом истины на камени исповедания Христова. Ветры сии раздули огнь геенский, пожравший жилище наше и дом Божий с гнездом птенцов наших¹³⁸. Стою пред тобою, как оный македонянин, представший святому Павлу с мольбою: «Приди и помоги нам» (Деян.16:9). Ей, гряди во имя Господне! С радостью и любовью сретаем тебя.

Молю прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения за вся человеки, за царя и за всех, иже во власти суть. (1Тим.2:1–2)

По обычаю, унаследованному от давних времен, православные иерархи вступление свое на новую кафедру начинают словом и молитвою.

Нам, давно знающим друг друга, нет нужды ознакомляться чрез слово.

Теперь время молитвы. И мы уготовились к молитве. Какую принесем молитву: благодарение или прошение? Думаем, прилично то и другое.

По Божию определению, благочестивейшего монарха изволению и Святейшего Синода назначению в лице нашего смирения в Томской Церкви продолжено другдругоприимательное (см. прим. 123) от апостолов преемство иерархической власти. Церковь местная восстановляется в правах матери, ибо Церковь без епископа именуется вдовствующей. Где нет епископа, там нет и Церкви, говорит муж, учившийся у апостолов¹⁴⁰. Таким образом, дарование Церкви епископа равняется охранению ее от печальных последствий сиротства.

Се есть милость Божия, достойная благодарения.

Но подумает кто-нибудь: епископские кафедры замещаются по установившемуся неизменному обычаю, без предварительного изъявления согласия на то паствы, к которой определяется епископ, – прилично ли здесь быть благодарению и может ли быть последнее искренним?

Конечно. И солнце всякий раз восходит по одному неизменному закону, без предварительного прошения о том земных обитателей. И однако же кто верующий станет утверждать, что не нужно каждое утро начинать хвалебной песней: Слава Тебе, показавшему нам свет¹⁴¹. Почему же подобной песней не начать новый день местной церковной жизни!

Итак, в даровании Церкви епископа есть основание для молитвы благодарной, а для душ верующих – молитвы искренней.

Будем же благодарить искренно.

После благодарной молитвы помолимся друг о друге.

Прошу и молю вас, возлюбленные о Господе братия и сослужители, сотворите вашу молитву о нашем убожестве, да будет нам дарована благодать право правити слово истины, да не будем истязаны¹⁴² даже о единой овце вверяемого нашему смирению стада Христова.

Помолимся о Церкви, на служение которой мы поставлены. Это – нива Христова, а все мы, делающие на ней, – соработники. Велика эта нива, жатва здесь многа, делателей же мало. Помолимся Господину жатвы, да изведет делателей на жатву Свою. Да ускорит Господь призвати всех и соединити во едино стадо Свое, да дарует одним – правомыслие, другим – единомыслие, всем – благопокорение пастырскому водительству.

Помолимся о всем православном епископстве, честном пресвитерстве, да поможет им Господь внимати и себе, и всему стаду, надзирая за ним не принужденно, но охотно... не для гнусной корысти, но из усердия (1Пет.5:2), да дарует им глагол благовествовати силою многою, да соединит их союзом любви апостольской.

Итак, будем совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте (1Тим.2:1–2).

Благодать Господа нашего Иисуса Христа и милость Его да будут над всеми обитателями сего богоспасаемого града Москвы.

Говоря это приветствие, я считаю своим долгом, именно долгом, принести в лице вашем благодарность граду Москве, смиренную и глубокую благодарность за те крохи, за те лепты, которыми город Москва пятьдесят лет тому назад кормил нас на Алтае.

Я – из Сибири, я из того Алтая, о котором многие из вас, вероятно, слышали. Покойный ныне отец Николай Лавров ходил по стогнам града, вымаливал крохи и гроши эти, пересылал нам на Алтай. И мы питались этими крохами до тех пор, пока не было учреждено Миссионерское общество, на средства которого ныне содержится Алтайская миссия. Я имел честь и счастье служить с отцом Николаем и до сего времени сохранил о нем молитвенную память.

Ныне, вступая в Москву, я не могу не выразить прежде всего глубокой благодарности за старую хлеб-соль. Примите меня в вашу любовь, в ваши молитвы.

Да сохранит и благословит вас Господь Бог всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Мир граду сему! Говорю эти слова по заповеди Господа нашего Иисуса Христа (Мф.10:12–13; Лк.10:5–6). Власть преподавать верующим мир, данная святым апостолам, другоприимательно перешла от них ко всем законно поставленным пастырям до нашего времени – значит, мир, преподаваемый пастырями Церкви, когда они говорят: «Мир вам! Мир всем!» – не пустые слова, не простой житейский привет, подобный рукопожатию, а некое священнодействие, заключающее в себе силу благословения, силу, действенную для тех, кто достоин того, кто приемлет этот привет мира с верою, как от Самого Господа.

Итак, да будет мир граду сему и обитателям его, наипаче же сущим в вере.

Мир честному пресвитерству, во Христе диаконству, мир всему церковному клиру. Да будут светильники их всегда горящими, да светит свет их всем, иже в храмине Церкви суть. Да исполняют неустанно всю волю Божественного Домовладыки, питая вверенных им домочадцев пищею слова Божия и молитвы, и да согревают своею любовью, непрестанно ожидая прихода Господина своего, имеющего воздать должное Своим верным домоправителям.

Да будет мир всем, сущим во власти, данной им от Бога чрез верховную власть для установления и сохранения порядка в семействах, в обществе и в государстве.

Да будет мир всем, суд творящим и правду между людьми. Да не коснется весов правосудия их никакое пристрастие или корысть.

Да будет мир всем, куплю деющим и приобретение; да почиет Божие благословение на честной купле и продаже.

Да будет мир и благословение на всяком честном ремесле, на всяком честном, хотя и черном труде.

Да будет мир и благословение нанимающим и нанимаемым – те и другие да сохранят честность и справедливость, как подобает истинным христианам.

Изрекая вам, возлюбленные, о имени Христове мир, и сам я, как имеющий нужду в Божией помощи, прошу любовь вашу поспешествовать мне молитвами вашими в моем многотрудном пастырском служении.

Благодать Господа, милость и мир да пребудет с вами во все дни нашего сопребывания.

Возлюбленную о Господе паству московскую всех званий – знатных и простых, богатых и убогих, пастырей и пасомых – сущих во Христе, приветствую светлорадостным приветом: Христос Воскресе!

Как железо закаляется испытанием в огне, так и вера исповедников Божиих закрепляется скорбями. Немало было испытаний и для Русской Церкви Православной. Оттого она доселе крепка верой, подвигами и молитвой.

Начиная с XV века русских людей старались совратить в латинскую папскую ересь, и доходило до того, что даже святой Кремль и святыни московские были захвачены иезуитами латинскими с поставленным ими лжецарем во главе. Хотя враги Божии преследовали Православие, умучили Святейшего Патриарха и исповедника Ермогена, прославленного ныне милостью Господней, много народа перебили, однако стойкость русских людей и верность Богу истины не порушились.

Не попустил Господь также, чтобы развращена была Русь святая нечестивой унией в юго-западном крае. Только православные галичане оставались в неволе, но и их молитву Господь услышал: десятками тысяч они возвращаются теперь к вере отцов, и верим, что отторгнутые насилием и обманом братья наши вернутся в дом отчий¹⁴³.

Но со дней ослабления в России латинской ереси враги Божии придумали новые соблазны для Русской Церкви. Вот уже почти двести лет, как немецкие ереси – протестантство со всеми своими сектами – хитростью и наглостью стремятся захватить православных. Особенно усилилось это совращение нашей родины с шестидесятых годов прошлого столетия, когда сотни тысяч колонистов-немцев переселились в Россию. На моей памяти все это происходило. Вместо благодарности за гостеприимство и плодородную землю нашу немцы начали отбивать людей от Святой Церкви Христовой Православной, совратили обманом сначала немногих русских нетвердых в вере людей, потом прочно насадили на юге России погибельную секту штундизм, которая в последние годы свободы начала именовать себя «евангельским христианством»¹⁴⁴.

Несколько сект образовалось из этой немецкой штунды: иные называются евангельскими христианами или попросту пашковцами, иные – баптистами. Принесли немцы еще секту адвентистов и секту меннонитов.

Заботы о сектантстве немцев, насадивших в России это зло, дошли до того, что в Германии, в Гамбурге, устроены немцами духовные семинарии для обучения русских изменников Святой Церкви Христовой¹⁴⁵; там же печатались и печатаются книги и брошюры для борьбы с Церковью. Немало помогали сектантам и деньгами. И русские сектанты до того привыкли к заграничным деньгам, что когда заграница мало присылала денег, то они жаловались на это даже в своих книгах, открыто, нисколько не скрываясь, не стыдясь измены вере и Родине.

Все немецкие секты отвергают Церковь Божию Православную, со злобой и хулениями относятся к священству, Христом Спасителем установленному, не признают святых Таинств, не чтут ни Богоматери Пречистой, ни святых Ангелов, ни святых угодников Божиих, не ублажают их, не просят их молитв и заступления, но вместо святых праведников самих себя почитают, считают себя святыми и спасенными. В своей гордыне они думают, что непременно будут в раю, и посему и молитву за умерших отвергают. Такте кощунственно глумятся над святым крестом, святыми иконами, святыми мощами и всей вещественной святыней христианства.

В последнее время эти сектанты размножились даже и у нас в Московской епархии. Особенно усердно работают на совращение из Православия пашковцы, именующие себя евангельскими христианами, баптисты и адвентисты.

Слышу я, что многие из вверенной мне паствы чада Православной Московской Церкви ходят доселе на сектантские сборища, невзирая на запрещение сего Церковью под угрозой анафемы¹⁴⁶. Многие, научившись кощунственной вере еретиков, подают даже и в эти дни заявления об оставлении Святой Церкви Христовой Православной и переходе в ересь, и сектантские главари публично при народе перекрещивают этих несчастных в сектантство.

Чада Святой матери Церкви! Неужели вы сами не разумеете всей преступности такой измены Господу нашему Иисусу Христу? Ведь в мире нет большего преступления, чем измена Святой Церкви Христовой! Это хула на Духа Святого! Это грех, который, по слову Господню, не простится... ни в сем веке, ни в будущем (Мф.12:32). О таких людях и молиться напрасно (1Ин.5:16).

Далее. Неужели не известно вам, чада мои о Господе, что сектантство насадили на погибель святой Руси немцы: Иоганн Прицкау, Карл Ондра, Иоганн Онкен, Гергард Виллер, Абрагам Унгер, Мартин Кальвейт, Карл Бенекемпфер, Бетхер, Вильдгрубе и другие¹⁴⁷. И на этих немцев наши русские сектанты променяли и Святое Православие, променяли и Богоматерь Пречистую, святых Ангелов и мучеников Христовых, которых они не чтут и не ублажают. Сектантство этими немцами заменило преподобного Сергия, святителей Петра и Алексия, Иону, Филиппа священномученика и Ермогена страдальца и исповедника, о которых сектанты и слышать не хотят.

Немецкие выдумки русским сектантам дороже святых Таинств, святого креста, дороже, чем святые иконы Спасителя нашего и чудотворные мощи.

Неужели и теперь не понять нам, что такое для России и русских людей немцы? Теперь у нас чуждаются немецких товаров, одежды, немецких названий, потому что они вражеские, – тем более нужно чуждаться немецкой веры, немецких религиозных заблуждений, ибо они не от Бога, в них нет истины, они вражеские. Нужно чуждаться немецкого сектантства, штунды, пашковщины и тому подобных немецких выдумок: они гораздо опаснее для души и для самой России, чем немецкие товары, немецкие имена. Хорошо, что многие решили порвать всякую связь с немцами, но еще лучше, если вы окончательно порвете близость с немецкими погибельными ересями.

Обратите внимание: немец, принявший святое православие, поистине делается русским, стыдится даже своей прежней религии.

Наоборот, немец, сохраняющий свое погибельное заблуждение сектантское и не переходящий в православие, всегда остается германцем, и русский человек не поверит ему от всего сердца. Австрийские чехи почувствовали это и, как только приняли русское подданство, тотчас же присоединились к Святой Церкви Христовой, и этим людям от этого даже маловерные русские люди готовы всю душу доверить. Наоборот, трудно довериться даже русскому по крови, по происхождению, если он изменил своей вере Божией, потому что у такого душа уже немецкая.

Да и какая вам, чада мои, нужда изменять Святой Церкви Христовой, ходить на сектантские сборища? Неужели нет святых храмов? Неужели нет благоговейной службы и прекрасного пения и поучений? Если желательно вам самим научиться вере святой и слову Божию, а также распознаванию всяких лжеучений, то для этого все сделано. В Епархиальном доме, в Бутырском миссионерском доме, в Варнавинском обществе у Семеновской заставы и во многих школах устроены миссионерские курсы¹⁴⁸. А если вам запрещенный плод сладок, то знайте, что он погибельный. Берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, – завещал Господь, – ибо многие придут под именем Моим (Мф.24:4–5). Это предупреждение Спасителя более всего относится к сектантам, которые называют себя не как-нибудь, а именем Христовым, говоря о себе, что они «евангельские христиане».

Почему они так именуют себя? Потому, что они читают Священное Писание и объясняют его по-своему. Но ведь и диавол, искушая Спасителя в пустыне, говорил от Писания (Мф.4:5–6; Лк.4:9–11). Неужели и он христианин? Нет, потому что он извращал слово Божие. Так и сектанты, по слову апостольскому, Послания достохвального Павла, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания (2Пет.3:16).

Слышно еще, что сектанты немецкие сбивают православных тем, что сам государь и правительство позволяют им проповедь: значит, власти признают дело их хорошим.

Ответствую на это: правда, власти этого не преследуют, но никогда не похваляют и не поощряют. Мало ли за что не преследуют власти, но это еще не значит, что все не преследуемое хорошо. Пьянство не каралось ни тюрьмой, ни штрафом, за блудный грех не судили, но разве эти дела хороши? Никто не похвалит их. Так и сектантство.

Лучше обратите внимание на православное благочестие государя и семьи его. Государь и царственная семья его всегда смиренно принимают благословение не только у епископов, но и у простых священников. Государь, как и благочестивые предки его, всегда и всюду припадает к мощам святых угодников Божиих, благочестиво сооружает святые раки православным чудотворцам, как у нас в Москве святителю патриарху Ермогену, преподобному Павлу Обнорскому и многим другим. А сектанты по примеру немцев отвергают святых угодников, почитая себя спасенными, и над мощами чудотворцев глумятся, забывая, что и по Писанию мощи святого пророка Елисея воскресили мертвеца (4Цар.13:21) и даже одежды праведников творили чудеса (Деян.19:12).

Всего и не перечтешь. Спросите сердце свое: ведь не право оно пред Богом, если вы ходите на сборища сектантские, слушаете выучеников немецких и изменяете Святому Православию. Бросьте противление Господу – тогда и изменники Церкви почувствуют себя одинокими и тоже покаются.

Если вы не желаете послушать нас как ваших архипастырей и пастырей, то послушайте меня, говорящего это, как многолетнего старца, который умоляет вас от имени Христова: оставьте немецкое заблуждение. Будучи предварены о сем, берегитесь, чтобы вам не увлечься заблуждением беззаконников и не отпасть от своего утверждения (2Пет.3:17).

Отвращаясь от сектантов и их сборищ, возрастайте в благодати и познании Господа нашего Иисуса Христа.

Ему слава и ныне, и в день вечный! Аминь.

В седьмой заповеди обещается великая награда миротворцам: Блажени миротворцы: яко тии сынове Божии нарекутся (Мф.5:9). Отсюда видно, какое важное значение имеет мир. Миротворцы будут сынами Божиими, потому что Сам Господь есть Бог мира, а не вражды, Бог порядка, а не нестроения. Мир – душа всего живущего, он есть связь всех созданий, всей вселенной, всех миров Божиих. Существующее держится миром, он есть сила созидающая, благодаря ему всякая часть вселенной занимает свое место. Где нет мира, там разделение, и вселенная разрушилась бы, подобно тому как уничтожается разделившийся дом или царство. Этот созидающий мир вначале господствовал всюду под главенством Бога, Который являлся как бы Отцом единой вселенской семьи. Но с течением времени произошло нарушение мира, начало которому было положено на небесах. Там произошел бунт, его поднял первенец творения – Денница, который возмутил против Творца небесное воинство. Отсюда, с неба, возмущение было перенесено на землю. Сатана возмутил человека. Адам по наущению диавола захотел быть Богом и потому естественно стал Его противником. Так произошла вражда между Богом и человеком; последний, восставши на Творца, нарушил заповедь, а вместе с ней и порядок. Человек пошел наперекор Божественным намерениям, стал поступать вразрез с ними, отчего началось всеобщее расстройство. Человек был владыкой всей твари, и она подчинялась ему. Теперь эта связь разорвалась. Когда человек восстал на Бога, и тварь восстала на человека: их разъединила вражда. Эта вражда проникла и в самый дух человека, и в нем появилось разъединение, разлад. В человеке возникли преступные желания, они стали склонять его на зло, но против них начал раздаваться голос совести, и, таким образом, дух человеческий сделался жертвой внутренней борьбы.

Но Бог любви не мог оставить в таком безотрадном положении человека. Благость Божия требовала восстановления мира; между тем правда Божественная не могла оставить совершившегося преступления без наказания. Отсюда на небесах было решено, с одной стороны, восстановить нарушенный порядок, с другой – удовлетворить оскорбленной Божественной правде. Но воссоздать был в состоянии лишь Тот, Кто создал. Премудрость Божия все создала – Она имела и воссоздать. Это – Ипостасная Премудрость, Единородный Сын Божий. Своими крестными страданиями Он и удовлетворил правде Божией, и примирил человека с Богом. Он стал искупительной жертвой за грехи людей, а потом сделался Ходатаем за нас перед Богом, пренебесным Архиереем. Жертва Сына Божия была вполне достаточна к удовлетворению правде Божией. Он принял человеческую плоть и все человеческое, кроме греха; значит, за людей был принесен в жертву Человек. Но, как соединенная с Божеством, эта жертва была бесконечна – значит, в совершенстве удовлетворяла бесконечного Бога. После такой жертвы примирение сделалось всеобщим: все народы приведены были к Богу, а Церковь стала объединять их собою.

Может ли быть теперь другой примиритель? Осталось ли место для какого-либо нового примирения? Такое место есть. Надо еще каждого человека привести в такое состояние, чтобы он пожелал примириться с Богом. Это делает прежде всего Церковь, у которой есть служители примирения. Они до сих пор продолжают приносить во время священнодействия примирительную жертву и являются ходатаями за людей. По силе любви, ходатаями нашими бывают также праведники, и между ними особенно – Матерь Божия, апостолы, а потом преемники их. Многие из них простирают свое ходатайство до полного самоотвержения. Святой апостол Павел выражал желание самому быть отлученным от спасения, лишь бы спаслись грешники (Рим.9:3). Один старец сам нес епитимию за ученика, который вверил ему душу. Правда, Иисус Христос примирил с Богом и самую совесть человеческую. Он обращается с отрадным призывом ко всем, чью душу обременяет греховная тяжесть: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф.11:28). Это успокоение подается в Таинстве Крещения, после омовения грехов, и в Таинстве Покаяния. Каждый из нас испытывает мир совести после того, как он принес раскаяние в грехах пред духовным отцом и получил разрешение.

Но и при всем том есть еще место примирению: к примирительной деятельности призван каждый христианин, и действительно в истории христианства нам известны многие примирители. Были, например, примирители ересей и разных других раздоров. Константин Великий примирил вселенную, положив конец гонениям против христиан. Григорий Богослов прекратил раздоры, вспыхнувшие по поводу избрания его патриархом. «Я не больше Ионы, – говорил он. – Если из-за меня буря, выбросьте меня», – и отказался от патриаршества. Тогда раздор прекратился¹⁵⁰. Александр Благословенный примирил народы Европы, которые раздирались распрями и войнами в начале настоящего столетия¹⁵¹.

Каждый из нас также может и должен примирять. Кто имеет влияние на дела общественные, на управление города и прочее, тот должен действовать примирительно. Должно примирять всех тех, кто из-за страсти и ненависти грызут друг друга, не хотят уступить. Есть место примирению и в семье. Сколько может, например, принести с собой мира в семью добрая сноха. Она не станет слушать наветов, не будет передавать, что говорят друг про друга разные члены семьи, не станет разжигать между ними вражду и ссоры. Много ответит тот, кто языком возбуждает вражду. Но большая награда ожидает того, кто старается примирять враждующих. В одном месте жил великий пустынник; слух о его подвигах распространился далеко по окрестным селениям, и народ стал приходить к нему, прося наставления. Узнал о нем другой отшельник, он пришел к нему, желая спасаться под его руководством. Первый пустынник принял пришельца ласково и дал ему келью. Скоро народ полюбил нового пустынника и перестал приходить к прежнему. Тогда он возненавидел своего собрата и послал ученика сказать ему, чтобы он оставил келью. Ученик приходит и говорит: «Старец спрашивает о твоем здоровье», а первому донес: «Старец просит обождать, пока найдет новую». После этого первый пустынник снова посылает ученика, и уже с угрозой, что придет с жезлом на непокорного. Ученик вместо угрозы передает отшельнику опять привет и спрашивает о здоровье. Второй пустынник отвечает: «Благодари старца, я немножко нездоров». Тогда своему старцу ученик передал, что отшельник просит сроку две недели. Старец разгневался и пошел с жезлом; тем временем ученик предупредил второго пустынника, что старец сам идет звать его хлеба-соли кушать. Тогда он вышел старцу навстречу и поклонился ему до земли. Это тронуло первого пустынника, и старцы облобызались. Туг объяснилось все, и пустынник поклонился своему ученику до земли, говоря: «Ты выше меня». Подобно ученику, примирившему старцев, должен поступать всякий из нас. Но прежде чем примирять других, необходимо примириться с самим собой, то есть облегчить свою совесть, и уж тогда этот внутренний мир передавать другим. Вот почему примирительную деятельность следует начинать исповедью и святым Причастием: только в этом случае можно надеяться, что она будет иметь успех.

Вопрос о женском образовании и правах женщины, вызванный в последнее время усиленным стремлением некоторых женщин к высшему образованию и служебной деятельности наравне и совместно с мужчинами, привлек на себя общее внимание и сделался предметом суждений и пререканий читающей, рассуждающей и пишущей части нашего общества.

Так как рассматривающие этот вопрос с разных сторон приходят к разным выводам, то позволительно взглянуть на него и с религиозной точки зрения и дать соответствующее таковому взгляду заключение.

Для решения вопроса о женском образовании при свете богооткровенного учения прежде всего прилично припомнить совет Апостола языков: Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною (1Кор.6:12).

Все, что врождено человеку, все, что естественно, то позволительно. Врождено человеку стремление к знанию, стремление к исканию истины, и такое стремление, такое искание истины позволительно, полезно; врождено человеку стремление к жизнедеятельности, стремление, выразившееся в первозданной человеческой чете в возделывании и хранении эдемского сада, – поэтому похвальна трудовая жизнь человека; врождено стремление к красоте, гармонии, изяществу, и все это прекрасно, позволительно и вожделенно.

Но если стремление человека к познанию добра и истины уклоняет его на сторону зла, приводит его ко лжи и заблуждению, то стремление к такого рода знанию и приобретение его нельзя назвать ни полезным, ни позволительным.

Если, стремясь к жизнедеятельности, человек избирает делание не добра, а зла, то такого рода деятельность вредна и не может считаться дозволительной.

Если, стремясь к прекрасному, человек обращает прекрасное к удовлетворению похотливых своих желаний, прекрасное бросает в грязь своих страстей, то и прекрасное перестает быть таковым, и оно должно быть оставлено.

Обращаясь к первым дням мироздания, когда все создания были добра зело (рус.: хороши весьма) (Быт.1:31), мы видим, что даже из среды этого прекрасного было нечто возбраненным для человека: это было запретное древо познания, и притом познания не одного зла, но и добра. Конечно, не потому было воспрещено вкушать плоды этого дерева, что они сами в себе заключали зло, но потому, что могли привести ко злу вследствие уклонения воли человеческой ко греху непослушания.

Мы знаем, что произошло потом вследствие вкушения плодов запрещенного древа познания. Какой поучительный урок для стремящихся к знанию во все времена, а в наше – по преимуществу! Прежде всего здесь знаменательно то, что первой нарушительницей заповеди явилась жена. Да извлекут для себя урок из обстоятельства грехопадения прародительницы и современные жены! Для удовлетворения врожденных человеку стремлений к наслаждению для прародительницы было в Эдеме много другого, кроме запрещенного дерева. И современная женщина может найти для удовлетворения своего стремления к знанию, как предмету лучшего наслаждения, много предметов, могущих дать ей высшее знание, к которому она стремится. Есть много наук, изучение которых могло бы поставить женщину на пьедестал высокообразованного человека. Равным образом, найдется для ее жизнедеятельности много труда святого, многополезного и достохвального. А для удовлетворения стремления к прекрасному она найдет много предметов в области музыки, живописи, изящной словесности и разнообразных изящных искусств. И все это может быть не только прекрасным, но и высоконравственным, святым.

Если бы понадобилось перечислить те науки, которые могли бы быть дозволительными и полезными для женского образования, то мы скорее затруднились бы указать науки непозволительные (как бесполезные и вредные), чем полезные и заслуживающие одобрения.

Возьмем ли богословие: изучение его для женщины в самых широких размерах в высшей степени полезно. Чем выше богословское образование женщины, тем большей похвалы заслужила бы она, стремясь к такому образованию.

Весьма досточтима та женщина, которая посвятила бы себя высшему философскому образованию с главнейшими отраслями этой науки: логикой, как наукой о законах мышления, психологией, как наукой о душе и духовной жизни человека, педагогикой и дидактикой, научающих делу воспитания и обучения детей.

Если к этим наукам присоединить еще изучение истории и филологии или изящной словесности, то это обогатит ее прекрасными историческими уроками и разовьет в ней способности в изящно-привлекательной форме излагать свои мысли, придавая своей речи особенную окраску нежности, скромности и доброты.

А изучение неба, законов движения светил небесных, изучение наук физико-математических в связи с богословским образованием, изучение, соединенное со строгой нравственностью, с сохранением веры в Бога, в существование мира духовного, невидимого наряду с материальным, видимым, – все это такие знания, приобретение которых составило бы величайшую честь для женщины.

Весьма полезно для женщины ознакомление с разными отраслями медицинских наук, ибо женщине может представиться в жизни много случаев, где от нее потребуются санитарные, гигиенические или врачебные знания, например при лечении детей и женщин, при уходе за больными.

Итак, из среды главнейших отраслей человеческого знания нет ни одной, которая была бы неполезна для женщины.

А если это так, то, казалось бы, с религиозной точки зрения образованию женщины не должно ставить препятствий, а в отношении некоторых наук можно бы сказать, что стремление женщины к изучению их в самых широких размерах должно быть поощряемо.

Справедливо, что истинно образованная женщина, при добром нравственно-религиозном направлении, есть, по слову мудреца израильского, дорогая жемчужина (Притч.31:10).

Но в том наше горе, что таковую жену, которая соединяла бы с образованием добродетель, найти трудно. Кто найдет добродетельную жену? – восклицает тот же мудрец (Притч.31:10). А в наше время среди так называемого образованного класса людей едва ли не труднее найти таковую жену, чем прежде. Древо познания до сих пор служит древом соблазна для сынов и дщерей человеческих, как послужило причиной грехопадения и их прародителей в Эдеме. Как тогда, так и теперь запретный плод этого дерева, к сожалению, приводит нередко более к познанию зла, чем добра, ибо ныне, как и тогда, он возбуждает в сынах человеческих горделивое желание быть яко бози, ведущие доброе и лукавое (Быт.3:5).

И в самом деле, в наше время разве не считается иногда наилучшим показателем якобы высокой учености отступление от Бога, от веры, от всего, что напоминает о религии и тем более о Церкви? Мы не хотим этим сказать, что причиной такого отступничества служит наука, но только то, что люди нашего времени, иногда прикрываясь именем науки, являются нередко проповедниками неверия, безбожия и всякого рода религиозного отрицания. Впрочем, такого рода люди в строгом смысле не могут быть названы и мужами науки, ибо истинные ученые мужи были в то же время искренно верующими; из среды их некоторые были настолько религиозными, что всякий раз при произнесении имени Божия они благоговейно обнажали голову свою, – и наше время не вполне оскудело таковыми истинно учеными мужами. Людьми без Бога, без веры, отрицателями всякой власти, всякого порядка являются большей частью недоучки или люди односторонне образованные, люди, иногда снявшие только верхушки некоторых наук, но не углубившиеся до корня их. О таковых верующему человеку нельзя не сказать без сожаления: «О, если бы этот юноша или эта юница совсем не касались наук! Тогда из них вышли бы хотя неученые, но добрые и, во всяком случае, безвредные люди как для Церкви и для государства, так для семьи и для общества».

Когда мы видим пьяного мужчину, то относимся к нему довольно снисходительно, как к делу для него обычному; но пьяная женщина возбуждает к себе глубокое сожаление, переходящее иногда в отвращение, так как такое состояние женщины ей менее сродно, и притом такая женщина приносит больше вреда как для нее самой, так и для других, чем мужчина. Точно так же грустно видеть безбожного мужа науки, но еще печальнее видеть таковую женщину. От женщины без веры, без Бога веет холодом, как от статуи, по виду прекрасной, но лишенной жизни. Женщина без веры, без нравственности может принести обществу гораздо больше зла всякого рода, чем мужчина безбожный или нравственно развращенный. При отце безбожном страдает большей частью богобоязненная мать; а при матери, потерявшей веру и нравственность, развращается вся семья.

Все доселе сказанное заключает в себе только ту мысль, что стремление к знанию как для мужчины, так и для женщины хотя и дозволительно, но должно иметь предел, далее которого оно не должно переходить. Они не должны касаться запрещенного древа знания, того знания, которое отводит от богопознания или от послушания Богу. В стремлении к знанию как для мужчины, так и для женщины Бог должен быть и конечной целью, и путеводной звездой, или тем показателем пути (компасом), каким руководятся во время мореплавания. Коль скоро знание стало отводить в сторону от Бога, оно должно быть признано ошибочным, не отвечающим цели, а потому должен быть избран другой путь исследования, – как и мореплаватель когда замечает, что судно получило не то направление, какое показывает путеводная звезда или указующий путь компас, он изменяет направление судна, направляя его туда, куда следует по указанию путеводителя. Не на исследованиях научных должна утверждаться истина бытия Божия, но истиной бытия Божия должны быть проверяемы научные познания.

Но есть другие условия, которые должны быть принимаемы во внимание при решении вопроса о женском образовании и о женском труде в смысле допущения женщины к государственной и общественной службе на одних правах и совместно с мужчиной. Одним из таковых условий должно быть соблюдение мирового закона целесообразности. Всякая вещь хороша на своем месте. Все в мире имеет свое назначение, и все получило средства к исполнению своего назначения. Где действительность отвечает своему назначению, там происходит гармония и порядок; в противном случае является разлад. Разлад, или нестроение, ведет к разрушению. А все это порождает чувство недовольства; недовольство есть начало страдания. Таким образом, все, что не соответствует своему назначению, приводит к разрушению.

От самых древних времен считалось, что женщина по преимуществу назначена для дома, мужчина – для жизни вне дома. Для женщины – очаг, дети, устроение домашней жизни, рождение и воспитание детей. А деятельность мужчины – вне дома, на дворе, в поле, на промысле, в торговле, в общественной, государственной и военной службе. Принято не без основания ставить в упрек женщине, если она не сидит дома, оставляет семейный очаг, детей. Равно и мужчина осуждается, если он сидит дома, не заботясь о снискании пропитания семьи трудами, требующими ежедневных более или менее продолжительных отлучек из дома.

Издавна человеческими обычаями и законами возбранялась совместная деятельность мужчины и женщины на службе общественной или государственной, хотя допускались и исключения. Неужели это было плодом недоразумения и предрассудка? Конечно нет.

Ныне стремятся преобразовать вековой уклад жизни человечества, чтобы достигнуть наибольшего счастья, а по-видимому, и не догадываются или не хотят понять того, что счастье, к которому стремятся, мир души, мир семейный, довольство, честь и прочие блага достаются не переменой рода занятий, усвоенных от века каждому полу, не обращением женщины в мужчину и наоборот и не передачей женщине прав мужчины, не превращением уважения к женщине как бы в культ женопоклонения, а возвращением к той простоте и естественности жизни, какие существовали издревле, достижением того мира, который дает правильная семейная жизнь. А достигается таковой мир прежде всего борьбой с пороками; притом не с чужими пороками посредством осмеяния их путем печати или на театральных подмостках, а стремлением к собственному самоусовершенствованию посредством постепенного очищения сердца от самолюбия, самомнения, самоуслаждения, самоволия, усвоением себе истинного духа благочестия чрез внутреннюю и церковную молитву, стяжанием великих христианских добродетелей: веры, надежды и любви. Нужно научиться Христовой кротости, Христову смирению, чтобы обрести истинный покой душам мятущимся, недовольным, ищущим преобразования себя.

И действительно, если внимательно присмотреться и вдуматься, что служит истинной причиной недовольства жизнью людей нашего века, то усмотрим, что причина эта заключается в нас самих. Муж не потому недоволен своей семейной жизнью, что жена его не соответствует его умственному развитию, что она не занимает государственной или общественной должности, не получает чинов, почетных наград, – нет, он страдает иногда от собственной беспорядочной жизни, от того, что он стал скучать в обществе жены; ему нужны развлечения вне дома, нужны новые связи, новые беспорядочные похождения. Иногда муж тяготится своей женой, потому что она ничего не приобретает или мало приобретает для дома благоразумным ведением хозяйства, не занимается воспитанием детей, требует от мужа непомерных расходов для себя на предметы роскоши, на частые выезды и приемы гостей; не занимаясь делами хозяйства, отдает много времени на служение делам общественным. Вследствие этого начинается охлаждение в отношениях между мужем и женой; охлаждение переходит к взаимному недовольству; недовольство оканчивается печальными последствиями для обоих супругов. А также жена иногда стремится жить вне дома потому, что в семье недостает ей жизнерадостности. А это происходит или вследствие ненормального отношения к ней мужа, который иногда слишком ощутительно для нее выражает свое господственное отношение к ней, или, наоборот, вследствие горделивого желания самой жены приобрести себе право уравнения с мужем или даже господства над ним. У некоторых женщин и девиц желание полной независимости от мужа или от родителей бывает настолько велико, что они оставляют семью и дом родительский и ищут себе пропитание вне дома. Последствием этого бывает то, что таковые лица, приобретая себе свободу от власти мужей и родителей, впадают в рабство страстей, доводящее их до глубокого нравственного падения. А некоторые вступают в незаконные сожительства, не желая освящать их церковным благословением потому только, что не хотят стать в зависимое положение от законного мужа.

Ища себе свободы и независимости от мужей и родителей, женщины стали искать себе места служения в канцеляриях, на железных дорогах, в магазинах, на общественных работах; другие изыскивают пути к высшему образованию, но не ради образования как цели для достижения умственного и нравственного совершенства, а признавая в том образовании средство к тому, чтобы через него приобрести способы жить независимо.

Допускаем, что для современной женщины нужно высшее образование, что современная женщина по своему образованию может участвовать наравне с мужчиной в общественной и государственной службе. И в таком случае едва ли можно считать излишним обсуждение вопросов: 1) могут ли женщины быть принимаемы в существующие учебные заведения и совместно с молодыми людьми другого пола слушать преподавание высших наук? 2) могут ли те и другие совместно отправлять обязанности общественной или государственной службы? может ли быть это допустимо без вреда для нравственной чистоты, для благополучия семейного быта?

Эти вопросы, важные по своему значению, в то же время и неудоборешимы по своей чувствительности при всяком неосторожном прикосновении к ним. Уже одно упоминание о них с первого раза может вызвать на лицо краску стыдливости, а стыдливость – такое чувство, которое нужно щадить, ибо оно дано сынам и дщерям человеческим как некая преграда между обоими полами; разрушение или отнятие этой преграды может повести к тем последствиям, от которых должна предохранять эта нежная преграда.

Если великие подвижники благочестия давали советы своим ученикам, посвящавшим себя таким же подвигам, до самой смерти не считать себя свободными от обнаружения падшей природы человеческой, то что сказать о сынах и дщерях человеческих, живущих по обычаям этого мира, лежащего во зле? По природе своей не составляют ли они, по словам тех же подвижников, как бы огонь и сено, готовые воспламениться при неосторожном сближении их? Кто дерзнет отрицать эту истину, признаваемую человечеством с тех пор, как оно существует? Отрицать это может разве только тот, кто стал бы не признавать смысла, заключающегося в различии названий разных лиц, в различии их одежды, в различии их жилых помещений и вообще в том чувстве стыдливости, которое в известных случаях побуждает обособляться лиц различных полов.

Говорят: совместное пребывание молодых людей обоих полов в высших учебных заведениях (ведь в средних этого не допускается) не только не вредит нравственной чистоте их, но даже может приносить тем и другим немалую пользу, ибо совместное пребывание их может способствовать взаимному облагораживанию нравов их: присутствие женщин смягчает и облагораживает иногда грубые нравы мужчин, сдерживает сих последних в пределах приличия, приучает их соблюдать скромность в речах и поступках. Не будем отрицать всего этого – допустим, но с некоторым ограничением. Людям обычно скромно держать себя в присутствии других, особенно же лиц другого пола, только дотоле, пока они не присмотрятся друг к другу, пока не сблизятся между собой. Но при постоянном совместном пребывании эта преграда для сдержанности отпадает, начинаются свободные, ничем не сдерживаемые, товарищеские, дружеские и тому подобные интимные отношения; преграда стыдливости рушится, и тогда начинается обратное действие: тогда не женщины благотворно влияют на мужчин, а эти последние подчиняют и уподобляют себе по характеру своему ознакомившихся с ними женщин – вследствие этого является сугубое зло. Вообще нужно сказать, что добродетель, происходящая из желания нравиться, непрочна и не имеет нравственной цены. А такова добродетель юноши, сдерживаемого в пределах скромности только в присутствии женщины, и добродетель женщины, проистекающая из свойственного ей желания нравиться, понимая это слово в лучшем смысле. Ожидать исправления нравов по таковым побуждениям то же, что ожидать исцеления одной страсти действием другой, одной болезни – прививкой другого недуга.

Уже если необходимо допустить женщин к высшему образованию, то это без вреда может быть сделано только тогда, когда для них будут существовать особые учреждения, подобно средне-учебным заведениям. При этом нельзя не желать, чтобы в высших учебных заведениях образование было поставлено так, чтобы отсюда выходили по преимуществу носительницы и проповедницы здравой высшей науки, с сохранением прекрасных черт характера не испорченной женщины, с ее нравственной чистотой, нежностью, истинной религиозностью; чтобы она составила противовес тому нежелательному направлению, с каким в последнее время у нас стали выступать высшие учебные заведения, служа в этом отношении заразительным примером и для средних. Но, в таком случае, откуда возьмутся преподаватели для них высших наук с таковым направлением, когда у нас почти установился взгляд на науку как на отрицание всего религиозного, божественного, вышеестественного, когда из мужей науки верующие составляют исключение? А при отсутствии таковых преподавателей не лучше ли было бы оставить вопрос о высшем образовании женщин нерешенным впредь до открытия более благоприятных условий для разрешения его в положительном смысле?

Что касается допущения женщины к службе государственной или общественной, то одно возникновение этого нового вопроса не может ли служить показателем того, что для той или другой службы у нас как бы недостает людей или что служебные дела мужчин пришли в такой беспорядок, что требуют женского глаза, женской руки, женского сердца? Как будто в наших общественных делах, в наших канцеляриях, в наших учебных заведениях произошел беспорядок подобный тому, какой оставляет после себя мужчина, уходя из дома и предоставляя жене после себя все прибрать, исправить, наладить? Положим, женщина сумеет все это сделать за нас и в государственной, и в общественной службе, и в других местах, куда ее допустят, и дела пойдут лучше, – но добро ли это будет для семейного очага? На кого мы его оставим? На прислугу? Это на ту прислугу, изолгавшуюся, от которой все нужно запирать, ни в чем не доверять? Не оставаться ли отцам и сыновьям, когда матерям и дочерям хочется оставить семейный очаг? Но какой здравый смысл не признает это явным извращением порядка, узаконенного самой природой? А если необходимость заставит допустить такой беспорядок, то опять – кто виноват в этом? Не мужчина ли, так извратившийся, что за ним должна постоянно ходить женщина, чтобы исправлять его погрешности? Не мужчина ли, так изнежившийся, что и своего дела не может сделать без помощи женщины? Если бы действительно случилось нечто подобное, то не заслужит ли виновный той кары, которой подвергали герои Черной Горы¹⁵² трусливых мужей, одевая их в женское платье и давая им в руки прялки, а женщинам с прялками поручая выгонять их из пределов отечества?

Но скажут: не мы желаем получать помощь от женщин в исполнении наших служебных обязанностей, а женщина желает быть нашей помощницей в наших делах; положение ее в семье в качестве хозяйки дома, матери детей представляется ей ниже ее достоинства; ей желалось бы быть равноправной с мужчиной и занять место рядом с ним и в общественных делах.

Допустим, что это желание мужчины сложить вину свою на женщину отчасти напоминает нашего праотца, так же поступившего в отношении к праматери нашей; тем не менее нельзя не видеть в таком самооправдании мужа доли правды. Действительно, желание жены занять место рядом с мужем в общественной службе, отвечая желанию сего последнего иметь ее помощницей вблизи себя, в то же время служит выражением ее стремления к свободной, самостоятельной жизни.

Такое стремление женщины освободиться от того подчиненного состояния, в котором она находилась везде и всегда, стало особенно проявляться сравнительно в недавние времена. В семье женщина стала чувствовать господственное отношение к ней главы семейства; в совместной работе с мужчиной она видит себя оскорбленной умалением цены ее труда, а на службе городской или общественной она сознает, что положение ее далеко не господствующее. Но не напрасно ли женщина нашего времени стала тяготиться таковым, якобы униженным, своим положением в семье и обществе? Ведь оно не ново и не принадлежит одному какому-либо народу. Господственное положение не завоевано мужчиной, но дано ему самой природой. Это можно видеть уже в том превосходстве физической силы и роста, каким обладает мужчина. А кто из них преимуществует силой рассудка, о том не будем заводить речи; не будем также оспаривать превосходства женщины в некоторых других отношениях. Преобладающее отношение мужчины к женщине было всегда, с тех пор, как помнит себя человечество. Пыталась и пытается иногда женщина освободиться из такого положения; иногда мужчина и сам является проповедником и ратоборцем за женщину, – но это были времена увлечения, оставившие за собой пресловутое название донкихотства. Все усилия об освобождении женщины остались напрасными, как напрасны были бы усилия прибавить росту ее локоть един (Мф.6:27). Облегчено положение женщины, но до освобождения ее от подгосподственного состояния до полной равноправности с мужчиной далеко: оно сокрыто в судьбах будущего человечества. А пока на положении женщины лежит печать определения Божия, изреченного ей после грехопадения прародительницы: к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою (Быт.3:16). Непреложно это определение: никто от него не может освободить женщину, кроме Того, Кто изрек такой суд на матерь всех живущих. Всякое усилие отменить его будет только напрасным пранием против рожна.

Да и нет надобности женщине домогаться полной свободы и независимости: ведь не в этом ее счастье. Всегда было и есть весьма много женщин, настолько счастливых, что они даже и не замечают своего подчиненного положения, а вернее сказать, находясь в состоянии подчинения, они сумели так устроить свою семейную жизнь, что, казалось, не они были подчинены, а все им подчинено. Муж – господин такого рода жены – отнюдь не желает заявлять ей о своих преимуществах не только грубым образом, но и тонким намеком. Счастливая таким положением в семье, женщина чужда всякого желания выступить на поприще общественной, а тем более государственной службы.

Чем достигла эта жена такой свободы? Благопокорливостью, строгим подчинением нравственному закону, скромностью, нежностью, нелицемерной любовью. Свобода ее от страстей освободила ее от тяготы сознания своего подчиненного состояния. Эта свобода женщине обещана в Царстве Христовой свободы. Ее Освободитель – Христос Спаситель. К Нему ей и обращать свои взоры. Когда освободится вся тварь от рабства тлению, которому она подверглась за вину того, кто был поставлен над ней царем, тогда и дщери Евины будут освобождены от приговора, изреченного праматери их за горделивое желание быть яко бози. Этот путь освобождения показан всем: как сынам, так и дщерям Адамовым, – путь освобождения от греха. По мере освобождения от него человек получает свободу от рабства у людей. Если Сын освободит вас, то истинно свободны будете, – изрек Божественный Освободитель человечества от рабства греху и первовиновнику греха (Ин.8:36). Самые свободные люди в мире – праведники, освободившиеся от греха. И в обыденной жизни обыкновенных людей не усматривается ли тот закон, что раб страстей есть раб людей? Из двух лиц обоего пола, связанных чувством взаимности, кто чувствует господственное отношение к себе другого: не тот ли, кто более обладается страстью – привязанностью к другому до обожания? Не он ли всегда готов творить волю последнего, даже до пренебрежения голосом совести? В отношениях, например, между Иосифом целомудренным и госпожой его – женой Потифара, кто над кем нравственно господствовал: не раб ли над госпожой (Быт.39:1–10)? Итак, если женщина желает быть истинно свободной, пусть постарается обрести эту прекрасную свободу, даруемую безгрешной жизнью; пусть она потщится освободить себя от рабства греху. А всякое стремление к свободе иным путем не приведет к желаемой цели. Если, освободившись от подчиненного положения в семье, женщина перейдет на службу общественную или государственную, то и там не найдет господственного положения. Освободится жена от зависимости своему мужу, но окажется под властью другого мужа – начальника. Освободится дочь от власти родительской, но подпадет под власть, быть может, наиболее строгую – под власть многих начальников.

Для современной женщины, потерявшей веру в евангельское обетование, сейчас указанный способ для достижения свободы посредством освобождения от греха покажется, конечно, неудобоисполнимым, а потому не приводящим к желанной цели. По своему характеру он не соответствует всему строю современной жизни в среде образованного класса, потому что требует совершенного изменения образа жизни, на что опять немногие могут решиться. Жизнь семейная, не допускающая участия женщины в общественных делах и стесняющая частые выезды для увеселений вне дома, для известного класса современных женщин может казаться слишком скучной, пустой. Дома осталось для них, по-видимому, мало дела: там теперь принято все исполнять через наемных людей.

Но так ли это? Действительно ли у них дома мало дела? – А забота о воспитании детей? А распоряжение прислугой? На ком лежит этот долг? Не на хозяйке ли дома, не на матери ли семьи? Но и здесь можно предположить возражения: дети наши находятся-де в школе с раннего возраста, а до этого времени нечему их учить: сами учатся или же няни и другие наемные лица учат их. А управление прислугой – это слишком ничтожное дело, чтобы ему отдавать все свое время, все знание, все способности. Притом это занятие не требует столько времени, сколько может оставаться в распоряжении домохозяйки. Куда же употребить этот досуг?

Действительно, у некоторых из современных женщин остается много свободного времени, и они употребляют его, к сожалению, почти исключительно то на чтение книг, равнозначащее с празднословием, а иногда и хуже, чем ничегонеделание, то на посещение домов увеселения или на прием гостей, на занятие около игорного стола. Что сказать обо всем этом? Не то ли, что сказано в простом, но мудром народном изречении: «Дела не делает и без дела не сидит»? А между тем сколько пользы она могла бы принести, если бы воспользовалась этим временем так, как пользовались им в древние времена библейские женщины или как у нас бывало на Руси в добрые старые времена. Женщина все приготовляла своими руками – для себя, для детей и для мужа. Она много вещей приготовляла даже для сбыта. Вот как изображает еврейский бытописатель образ жизни доброй жены: Кто найдет добродетельную жену? цена ее выше жемчугов; уверено в ней сердце мужа ее, и он не остается без прибытка; она воздает ему добром, а не злом, во все дни жизни своей. < ...> Она встает еще ночью и раздает пищу в доме своем и урочное служанкам своим. Задумает она о поле, и приобретает его; от плодов рук своих насаждает виноградник. <...> Она чувствует, что занятие ее хорошо, и – светильник ее не гаснет и ночью. Протягивает руки свои к прялке, и персты ее берутся за веретено. Длань свою она открывает бедному, и руку свою подает нуждающемуся. Не боится стужи для семьи своей, потому что вся семья ее одета в двойные одежды. Она делает себе ковры; виссон и пурпур – одежда ее. ...Весело смотрит она на будущее. < ...> Она наблюдает за хозяйством в доме своем и не ест хлеба праздности (Причт.31:10–12, 15–16, 18–22, 25, 27).

Но все это только физический труд. «Нет работы для ума», – быть может, скажет современная женщина, много учившаяся и привыкшая много читать. А много ли найдется у женщины времени для умственного труда при добросовестном исполнении ею обязанностей супруги, матери детей и хозяйки дома? Умственную работу не приличнее ли ей считать междудельем, оставивши ее как дело по преимуществу мужу, а ее дело – семья и хозяйство. Для этого она и назначена, для этого даны ей и способности, каких не дано мужчине. Впрочем, если бы женщина добронравная пожелала и среди хозяйственных хлопот продолжать свое научное образование, то это не только не было бы возбранено ей, но заслуживало бы похвалы. Это должно сказать в особенности в отношении к лицам, свободным от брачных уз и семейных обязанностей. Мы знаем христианских жен и дев древних времен, своими научными познаниями удивлявших современных мудрецов. Такова была царственная мученица Екатерина¹⁵³, для состязания с которой по предметам высшего знания собраны были мужи науки той страны; такова преподобная Кассия¹⁵⁴, предназначенная в невесты для Царственного Жениха.

Правильным ведением домохозяйства и воспитанием детей женщина поможет своему мужу в приобретении средств к содержанию семьи. Ее скромность в одежде избавит его от излишних расходов на уборы для нее. Ее трудолюбие сбережет те средства, которые употребляются на приобретение таких предметов, которые могут быть изготовлены собственными руками доброй и опытной домохозяйки. Ее распорядительность сбережет много средств, истрачиваемых на приобретение безделушек или предметов роскоши. Все это в совокупности делало бы жену равноправной с мужем своим по обладанию имуществом, приобретаемым совокупными их трудами. Пусть жена сидит дома и здесь трудится. Этим способом она приобретет гораздо более, чем на стороне, на службе, более свойственной мужу.

Но женщина нашего времени к такому образу жизни не всегда бывает подготовлена. В школьном возрасте она учится по программам, мало рассчитанным на приготовление учащихся для домохозяйства. Здесь представляется больше случаев смотреть на жизнь как на пир, а не как на труд; она здесь больше видит гостиные, залы, предназначенные для веселений, чем людские и рабочие комнаты. Она здесь иногда ознакомлена бывает с производством изящных работ, но не приучена с должным уважением смотреть на черный труд няни, кухарки, на бессонные ночи сиделки при больных. Некоторые девицы, родившиеся в среде простого сословия, выходят из учебного заведения нередко с пренебрежением к труду матери, на трудовые гроши которой они воспитывались. Она более приготовлена к канцелярской, счетной, бухгалтерской работе, чем к скромным трудам звания, к которому принадлежит по рождению. И она готова сказать если не вслух, то про себя классические слова нашего поэта: «Не хочу быть крестьянкой, хочу быть столбовою дворянкой»¹⁵⁵.

Для женщины есть своего рода общественная деятельность, для нее вполне приличная, неблазненная, безгрешная и многополезная. Это, во-первых, учительство, и учительство по преимуществу в низшей и средней школе. Детоучительство составляет неотъемлемую принадлежность женщины. Женщина является первой учительницей в семье. Она преподает первые уроки детям по всем предметам детского понимания. От нее дети научаются знать Бога и молиться Ему; от нее получают первые уроки нравственности; от нее научаются говорить; она учит их и считать. Эти первые материнские уроки служат основой для всех последующих знаний. Женщине всего приличнее вести и дальнейшее школьное образование детей. Это наиболее сподручная работа для девицы до ее замужества, если она желает и может посвятить себя такого рода общественной деятельности.

Кроме учительства, можно указать еще некоторые виды общественной деятельности, наиболее свойственные женщине. Жизнь христианок первых времен может служить прекрасным примером в этом отношении и для современной женщины. Женщины апостольских времен иногда разделяли труды этих благовестников Евангелия. Мария Магдалина проходила с проповедью о Христе до Рима и пред лицом императора проповедала о воскресении Христа. Мариамна, сестра апостола Филиппа, разделяла с братом своим апостольские труды во многих странах. Святая равноапостольная Нина сделалась просветительницей Грузии. Во времена апостольские и в последующие за ними века было сословие диаконисс, получавших особенное посвящение на служение Церкви при крещении и для наставления в вере лиц женского пола, для приготовления священных одежд и облачений и для поддержания чистоты и опрятности в храмах. И в наше время в иноверных странах многие христианские женщины посвящают себя на служение миссионерское как среди язычников, так и среди христиан, состоящих под властью нехристианских правительств. И из православной России на Востоке, в Палестине, есть несколько благочестивых жен и девиц, посвятивших себя на миссионерское дело в этих странах в звании учительниц и воспитательниц туземных детей.

Какой великий подвиг, какая честь была бы для нашей образованной женщины, если бы она посвятила себя на столь высокое и плодотворное служение миссионерское среди разноплеменных и разноверных инородцев, обитающих в пределах нашего обширного отечества!

Но такое служение составляет жребий особенных избранников и избранниц Промысла Божия. Немногие для этого способны. Тем не менее и для всякой образованной женщины и девицы нашлась бы столь же благотворная просветительная деятельность в своей родной русской среде, как другие избирают ее в чужих странах среди иноверных народов. Некоторая часть, а может быть большинство нашего современного образованного общества, настолько отступили от Христа, от основанной Им Святой Церкви, что как бы настает пора среди этого русского общества открывать миссии для проповеди о Христе. Вот широкое поле миссионерской деятельности для вас, образованные русские женщины! Соблюдая веру в Бога и в Христа Его и сохраняя искренний союз с Церковью, начинайте свою апостольскую деятельность. Начинайте ее прежде всего вашим твердым исповеданием, что вы со всей искренностью веруете в истину православного христианства, что вы дорожите союзом с Церковью, и потому, если бы кто из ваших знакомых или незнакомых в вашем присутствии стал высказывать свои антихристианские или антицерковные мысли, вы смело говорите и заявляйте таковым, что это вам неприятно, оскорбительно для вашего религиозного чувства, и просите, чтобы собеседник ваш прекратил свои речи вольномыслия, если не желает оскорблять вас. Поверьте, уважающие вас уважат и ваши святые убеждения, и речь вольномыслия прекратится, а вам будет принадлежать честь устранения для многих гибельного соблазна – честь исповедниц имени Христова.

Есть и еще благотворный и весьма похвальный вид общественной деятельности для образованной женщины. Это разного рода благотворительность. Пример для этого современная женщина нашла бы в той же глубокой христианской древности.

«Какие у христиан жены! – восклицали язычники при виде разнообразной благотворительной деятельности благочестивых христианок. – Они посещают в темницах страдальцев за веру, обмывают раны мучеников, готовые самоотверженно и сами пострадать за свою добродетель, творимую ими во имя Христово. Они подбирают больных и умирающих, брошенных язычниками во время эпидемических болезней, закрывают глаза умирающих и погребают их, делаясь иногда сами жертвами своего человеколюбивого подвига. И все это делается во имя Христово, из любви ко Христу, из послушания Его великому завету о любви, полагающей душу свою за други своя (Ин.15:13)». Таким образом чрез них прославлялось имя Христово среди язычников, не знавших других побуждений для своей деятельности, кроме самоугождения и самолюбия. Прекрасный пример другим женщинам для такого рода благотворительности подали женщины высшего класса тогдашнего общества – римские патрицианки и матроны и греческие аристократки. Святая Пульхерия, сестра императора, а потом и сама императрица, всю жизнь свою посвятила делам благотворения. Мелания, дочь знатных и богатых родителей – жителей города Рима, посвятила всю жизнь свою богоугодным делам: она выкупала пленных и щедрой рукой творила дела милосердия, примером своим увлекая к тому же и своего мужа. Олимпиада, знатная и богатая аристократка города Константинополя, также все имущество и всю жизнь посвятила на дела благотворения и на служение Церкви. Когда после смерти родителей ее возник вопрос о государственной опеке над ее несметными богатствами, император постановил такое решение: «Такая добродетельная и умная девушка сумеет лучше нас употреблять временное благо». Получивши свободу по отношению к имениям, Олимпиада расточала свои богатства щедрой рукой: не было ни города, ни деревни, ни пустыни, где бы не пользовались милостями знаменитой благодетельницы.

Нельзя сказать, что современные нам женщины не занимаются делами благотворительности. Но в том и горе, что ныне многие занимаются делами благотворения как делом моды: ныне большей частью благотворят не во имя Христово, не ради братской любви, завещанной Спасителем, не по евангельской заповеди, чтобы левая рука не ведала, что творит правая (Мф.6:3–4), но благотворят или потому, что этого требует приличие: нельзя-де отставать от других, так делающих, – или чрез благотворительность желают доставить себе удовольствие среди пира, бала или маскарада, устраиваемых с благотворительной целью, или хотят заслужить себе печатную похвалу. Пиршествуют и танцуют – в пользу голодных; устраивают маскарады и балы – чтобы прикрыть наготу сирых и бесприютных. Все – для своего удовольствия, для своей славы, и ничего ради Христа. Такова благотворительность нашего времени. Но не желательна таковая благотворительность от истинно образованной и благовоспитанной христианской женщины.

Наконец, напомним еще об одном виде общественной деятельности, также весьма приличной для женщины, – это лечение и уход за больными. Женщина-врач для лиц своего пола, женщина-акушерка, женщина-сиделка у одра больных – все это такого рода деятельность, которая наиболее и свойственна женщине, и в некоторых случаях исключительно ей принадлежащая.

Этих трудов служения обществу для женщины было бы весьма довольно – и это поле деятельности для нее настолько широко, что добросовестное прохождение его сделает труд ее для всех вожделенным, доставит ей истинную славу и послужит наилучшим ее украшением. Напрасно женщина стала бы искать себе больших прав, чем какие ей дарованы: не в этом ее счастье. Ее благо, ее мир, ее честь – быть под охраной мужа и в то же время быть его охраной; ее счастье – быть сокровищем для своего мужа и в то же время быть хранительницей его сокровища; она должна быть царицей дома, когда муж оставляет дом, и признавать его господство, когда он возвращается в дом; их счастье – в единении, в верности друг другу; их счастье в разделении труда: муж – вне дома, жена – в доме; муж – в народе, жена – среди семьи; у мужа – орудие, у жены – домашняя обстановка; у мужа – отцовская строгость, у жены – материнская нежность. Довольно для каждого своего дела и своих способностей. А для незамужней женщины наиболее свойственной ей и приличной деятельностью должна служить среди семьи помощь родителям по домохозяйству, обучению и воспитанию младших членов семьи, а вне дома – разные виды учительства и благотворительности.

Вот идеал истинно образованной христианской женщины (по нашему крайнему разумению) при свете богооткровенного учения; вот права и обязанности женщины, могущие сделать ее деятельность богоугодной, для людей вожделенной, для нее самой отрадной и достославной!

Была большая семья: отец, мать, сыновья, дочери и невестки. Отца звали Головой, мать – Сердцем. Сыновей было две пары; обе пары двойники. Одну пару звали Права да Лева Рука, другую – Права да Лева Нога. Дочерей была одна пара, тоже близнецы. Одну дочь звали Правый Глаз, другую Левый Глаз. Одну невестку звали Зуб, другую Рот, третьей имя Право Ухо, четвертой – Лево Ухо.

Однажды в этой семье произошел разлад: друг друга не стали слушать, постоянно ссорились. Права Рука говорила: «Доколе я буду на вас работать? Довольно, теперь больше не буду работать». Лева Рука сказала: «Доколе я стану помогать вам? Будет, теперь я вам не помощница». Права Нога сказала: «Доколе я буду носить вас? Теперь довольно с меня!» Лева Нога сказала: «И на меня не надейтесь!»Дочь Правый Глаз сказала: «Доколе я буду шить на вас? Не буду больше шить!» Сестра ее Левый Глаз сказала то же: «И я вам не помощница!» Невестка Право Ухо сказала: «Доколе я буду слушать для вас? Довольно, теперь я вам не доносчица!» Невестка Лево Ухо сказала: «И я вам не слуга, чтобы слушать да докладывать вам». Невестка Рот сказала: «Доколе я буду работать на вас? Довольно, теперь не буду для вас ни есть, ни пить». Невестка Зуб сказала: «А я доколе буду молоть для вас? Будет с меня, поработала; теперь не буду жевать вам пищу». Отец Голова сказал: «Я вас учил – вы не слушались меня; теперь не буду больше говорить вам!» Мать Сердце сказала: «Я желала вас примирять, улаживать, научать. Вам это не нравилось; теперь живите как знаете».

Так все перессорились и перестали пещись друг о друге. Глаза закрылись. Руки опустились. Ноги ослабели, не стали носить тело. Уши оглохли. Рот сжался, не стал принимать пищу. Зубы стиснулись, перестали жевать. Голова закружилась. Сердце стало редко биться.

Так прошел день; никто не шевельнулся. Прошел другой – все стали как пьяные. Прошел третий день – словно огонь стал угасать. Через пять дней явились пролежни. К шестому дню все мучились от голода. Делать было нечего. Стали приниматься опять за работу, друг другу помогать. Перестали друг друга попрекать. И опять все зажили в добре и довольстве.

Чему учит эта притча?

Где друг друга не уважают, друг друга не слушают, там явится общее изнеможение, общая скудность и все разбредутся. Где не хотят друг другу помогать, там до смерти будут нуждаться во всем. Где люди слагают свое дело на других, там будут всегда только слезы.

Что было в этой семье, то бывает и в народе. Народ тоже семья. А семья подобна телу. Что в теле голова, то в народе царь; что в груди сердце, то у нас на Руси Святая Церковь; что в теле желудок, то в государстве казна. Что на голове глаза, уши, уста, зубы, то у царя многоразличные власти. Что руки, ноги – то царское воинство и народ-земледелец. Без головы тело – труп; без царя народ, как труп без головы, повалится. Без сердца тело то же, что семья без матери, – сирота. Без Церкви-матери души христианские – горькие сироты: ни одеть, ни согреть их некому.

Не будь для желудка пищи, ноги и руки ослабеют и голова не будет на плечах держаться. Не будь податей для царской казны, все государство ослабеет: не на что будет войско содержать, нечем будет кормить и жаловать судей, правителей и блюстителей порядка. Не будь у царя воинства, некому будет народ от внешних врагов защищать; не будь судей и начальников, некому будет внутри страны правду, строй и порядок охранять. Настанет свобода на гибель народа: тогда кто силен, тот и волен; всякий будет делать, что захочет: сильный – обижать слабого, богатый – отягощать бедного, бедный – обкрадывать богатого; другу друга будут воровать, один у другого отнимать, друг друга обманывать; леса наполнятся разбойниками, дороги испортятся: ни пройти, ни проехать; на улицах – дневной и ночной грабеж и насилие. Не будет ни суда, ни расправы; всякому придется оберегать себя; начнутся междоусобицы; а всякое царство, разделившееся между собой, не устоит.

Бог создал тело и сложил его из многих членов; всякому члену назначено свое дело: одним управлять, заботиться о других, другим – подчиняться и служить другим. Голова управляет, и все члены ей повинуются. Так устроил Господь и государственное тело – народ: Он поставил в нем власть, во главе всего поставил царя. Что Бог на небе, то царь на земле. Бог же повелел и воздавать каждому должное: кому урок – урок, кому дань – дань, кому страх – страх, кому честь – честь (Рим.13:7).

Бога бойся, царя чти (1Пет.2:17). Всякая душа да будет покорна высшим властям... противящийся власти противится Божию установлению (Рим.13:1–2). Бойся, сын мой, Господа и царя; с мятежниками не сообщайся (Притч.24:21). Бойся Господа, и почитай священника (Сир.7:33). Пред лицем седого вставай и почитай лице старца (Лев.19:32).

Возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратился к Богу, Который дал его. (Еккл.12:7).

На первой странице Библии, этой древнейшей и священнейшей книги человечества, говорится, что Бог сотворил человека по образу Своему и подобию (Быт.1:27). Сказано также, что Бог создал человека из праха земного и вдунул в лице его дыхание жизни (Быт.2:7).

Из этого видно, что человек имеет две природы, два родства: по телу он, имея матерью своею землю, состоит в родстве со всеми обитателями земли: зверями, птицами, рыбами и другими животными. А по духу он – род Божий, одной природы с духами, обитающими на небе. По телу он перстен и смертен, а по душе духовен и бессмертен. По телу он, как взятый от земли, стремится к земле, мудрствует по земному и делает то, что сродно земнородным – зверям, птицам и гадам: ест, пьет, спит, трудится, добывая себе пищу, бережет свою жизнь, здоровье, оставляет после себя потомство. А по духу он, как образ неизреченной и божественной славы, рассуждает духовно, мыслит о том, что прекрасно, что истинно; в нем таится божественное желание, стремление к Богу. Сообразно этому он направляет и жизнь свою. В Боге он ищет для себя покой и отраду, в Нем видит для себя образ неизреченной доброты и стремится к ней.

Все наземные твари подчинены земным законам необходимости: с чем они родятся, с тем и остаются на всю жизнь; они не могут быть ни лучше, ни хуже, ни умнее и ни глупее своих предков. Волк не сделается кроткой овцой, а овца не станет волком. Лисица не изменит своего хитрого нрава, заяц – своей трусости. И тело человека так же подчинено закону необходимости: человек не в силах сделать на голове своей черный волос белым или белый – черным, он не может прибавить роста своего даже на один локоть. Но дух его свободен: он действует по своему выбору: он может быть и кротким, как агнец, и злым, как волк, и простым¹⁵⁷, как голубь, и хищным, как коршун.

Ни одно из земных существ не знает, что такое добродетель и что – порок, ибо у них нет внутри нравственного закона, нет совести. Только у человека в сердце написан этот божественный закон. Совесть говорит человеку, что добро и что зло: она упрекает его, когда он грешит, одобряет его, когда поступает по закону совести и по другим познанным им законам.

У животных нет мысли о Боге, нет богопочитания, нет религии. Только человеку вложена мысль о Создателе всего, Премудром и Всесильном; только люди молятся Богу и поклоняются Ему; только у людей есть религия.

Нужно ли говорить еще о том, что у животных нет мысли и посмертной жизни и нет заботы о приготовлении себя к ней! А между тем некоторые из животных предузнают многое, например: некоторые из них предчувствуют приближение голода, ненастья; птицы узнают время полета на зиму в теплые страны, знают, куда нужно лететь. Только в человеке есть предчувствие загробной жизни; только ему врождена забота об умерших; только у людей имеется обычай чтить умерших предков, делать на могилы их разного рода приношения с несомненной мыслью о том, что они продолжают жить и за гробом. Эта мысль о загробной жизни есть почти у всех народов, а у христиан вера в будущую жизнь и ожидание будущего воскресения мертвых составляет один из главнейших догматов их вероучения, подобно учению о бытии Божием.

Все Священное Писание, от первых строк до последних, говорит о бессмертии человека, о том, что есть загробная жизнь, что там будет праведное воздаяние каждому по делам его. Но не все христиане имеют возможность читать слово Божие и из него убеждаться в истине загробной жизни. А в наше время являются разные лжеучители, которые не только сами не хотят верить в будущую жизнь, но и другим желают внушить свое неверие, уловляя в свои сети наипаче людей неопытных, ничему не учившихся, с сожженной совестью. Посему Господь время от времени свидетельствует истину загробной жизни разными знамениями и чудесами. Время от времени, по Его, конечно, изволению, умершие являются своим живым сродникам или знаемым, просят их молитв о себе, благодарят за молитвы и милости, ради их творимые, извещают о своей загробной участи, а иногда оставляют вещественные доказательства действительности их явления. Кто, например, не читал или не слыхал благочестивой повести, в которой говорится о посмертном явлении блаженной Феодоры некоему Григорию, ученику преподобного Василия, и извещении ее о своем хождении по мытарствам. Есть также повествование о том, что некий иерей, просивший у Бога показать ему чувственно райские обители, увидел в сонном видении преподобного Евфросина просфорника, жившего с ним в одной обители. Видя райские обители и удивляясь красоте их, иерей вопросил Евфросина: «Брат, что это такое?» – «Это райские обители, показать которые ты просил у Бога», – отвечал просфорник. В удостоверение же того, что видимые им здесь прекрасные плодовые деревья действительно райские, Евфросин сорвал три яблока и подал их иерею. По пробуждении своем иерей увидел яблоки в своих руках и потом показал всей братии эти благоухающие райские плоды. Братия могли не только видеть, но и вкушать их во славу Божию и во исцеление недугов.

Святитель Иннокентий, Иркутский чудотворец, не во сне, а наяву предстал некоему болящему, который получил от него, по молитве своей, исцеление от болезни, но сомневался в действительности чуда этого исцеления. При этом святитель, ударивши жезлом в пол, сказал исцеленному: «Не будь неверен, но верен». Знак ударения жезлом остался на полу как очевидное доказательство истины явления Святителя.

Есть много и других рассказов из наших времен о посмертных явлениях умерших своим близким и знакомым. Так, повествуется об одном молодом человеке, который был воспитан родителями в страхе Божием, но потом, отданный в учебное заведение, среди развращенного товарищества и сам предался порокам и утратил веру в Бога и в загробную жизнь. Когда, по смерти матери своей, он пришел на могилу ее, чтобы поклониться праху ее, то, не доходя до могилы, упал, пораженный невидимой силой. В бесчувственном состоянии принесенный оттуда в дом, он долго болел неизвестной и для лечившего его врача болезнью. В этом состоянии явилась ему покойная мать его и, упрекая его за порочную жизнь, умоляла его оставить таковую и убеждала верить в будущую жизнь и загробное воздаяние. При этом она говорила ему: «Ты не только погубил себя, но даже запятнал и нас». При этом, показывая на некое черное пятно на своем белом одеянии, она говорила ему: «Это пятно на моей душе – твои тяжкие грехи. Господь хотел поразить тебя, но отец твой и я молились о тебе пред престолом Всевышнего, и Он захотел обратить тебя к Себе: Он послал меня к тебе. Это последнее средство для твоего исправления. Ты не признавал Бога, будущей жизни, бессмертия души – вот же тебе доказательство загробной жизни: я умерла, но явилась и говорю с тобой. Уверуй же в отрицаемого тобой Бога. Ты не веришь и, может быть, думаешь объяснить мое явление расстройством твоего воображения – но познай, что твои объяснения ложны: я своим духовным существом предстою пред тобой, и в доказательство этого вот тебе крест, отвергнутый тобой: прими его, иначе погибнешь». Так сказала мать и скрылась. Больной опомнился и увидел в руке своей маленький крестик; во всей комнате пахло чем-то невыразимо приятным. Молодой человек был потрясен до глубины души этим явлением; прежние его убеждения рушились; он как бы весь переродился.

Счастлив, кто имеет благочестивых родителей, которые и по смерти могут спасать молитвами своими погибающих детей своих.

Будем несомненно верить, что есть душа, есть посмертная жизнь и праведное воздаяние. Будем верить, что по смерти тело возвращается в землю, откуда оно и взято, и дух возвращается к Богу, Который и дал его (Еккл.12:7). Поминай, человек, последняя твоя – смерть, суд, ад и рай, – и во веки не согрешиши (Сир.7:39).

Той земле не устоять, где начнут уставы ломать.

Это изречение народной мудрости дошло до нас от старых времен. В нем заключается добрый совет для всякого времени, а для нашего по преимуществу. Ломка старых обычаев сильно теперь бросается в глаза всем любителям доброй русской старины. Ныне старые русские прекрасные обычаи изъемлются из употребления, как старая дорогая мебель выносится из дома потому только, что она стара, не отвечает последней моде, и заменяется новомодной, хотя часто и весьма непрочной. При этом настоящее золото заменяется поддельным, прочный материал – слабым. Также поступают некоторые люди нашего времени с древними обычаями. Уставы церковные пренебрегаются, освященные временами обычаи оставляются; вводятся новые, противные церковному духу; простота и чистота нравов заменяется лоском внешних приличий, в которых иногда бывает много блеска, но мало простоты, чистоты и приличия; много красивых слов, но мало правды и искренности; храм Божий у многих заменяется театром и цирком, благоговейное чествование праздников – праздным провождением времени, ночным и дневным разгулом.

Что касается постов, то ныне не те стыдятся, кто нарушает посты, а те, кто соблюдает их. Незаконные сожительства более и более вытесняют честное супружество. Счастливые браки ныне так редки, что многие стали предпочитать законному союзу супругов внебрачное сожительство. Дети не чтут родителей. Молодое поколение отбивается от рук. А в последние дни свободомыслие и легкомыслие уже стало переходить в дерзкие речи об изменении существующего порядка государственной жизни, порядка, покоящегося на исконных устоях православия, самодержавия и русской народности.

Все это не было бы весьма прискорбным, если бы так делающие сознавали, что они грешат против Бога, против веры, против совести, что этим нарушением законов Божиих и уставов церковных привлекают на себя гнев Божий и что без разборчивой переменой обычаев расшатывают устои дорогого нашего отечества. Такое сознание, рано ли, поздно ли, могло бы привести их к раскаянию и исправлению. Но прискорбно то, что желающие совершить ломку уставов, обычаев и порядков церковной, общественной и государственной жизни хотят делать это во имя каких-то своих, новых мировоззрений; они мечтают, что осчастливят сословия, племена и народы, если перестроят общества и государства на новых, ими измышленных началах. Социалист думает, что если преобразовать мир по его учению, если отобрать у богатых их имущество и разделить всем поровну, то все будут довольны и счастливы. Анархист думает, что счастье сойдет на землю тогда, когда не будет власти на земле. Последователь новоизмышленного евангелия также мечтает, что последуй все учению его учителя – нового лжеевангелиста, – и будут все счастливы. Напрасные мечты – осчастливить мир ломкой старого и введением нового порядка! Ведь не оттого люди страдают, что существующие порядки таковы, а не иные, а оттого, что у людей расстроены порядки внутренней их жизни. Счастье не вне человека, а внутри его: Царствие Божие внутрь вас есть (Лк.17:21). Устрой каждый человек свою жизнь по законам совести и по заповедям, изложенным прежде всего в Десятисловии, и будешь счастлив. Научись веровать в Бога и любить Его, почитай родителей и старших, не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не лжесвидетельствуй, не завидуй – и будешь счастлив при всяком строе общественной жизни. Не в роскоши счастье, а в умеренности и довольстве своим уголком; радость жизни не в изысканных яствах и многих переменах одежд, а в куске хлеба с миром и с покойной совестью. Наблюдения за жизнью народов прежних времен, разных стран свидетельствуют, что племена и народы счастливее живут там, где нет роскоши, где молодое поколение воспитывается в нравственных правилах, в страхе Божием и почитании родителей; что наиболее устойчивыми оказываются те народы, которые сохраняют простоту патриархальной жизни, где дети не отделяются от родителей, но составляют одну крепкую, цельную, связанную родственными узами многочисленную семью; глава этой семьи есть как бы царь в народе: все ему повинуются и все одинаково трудятся и одинаково пользуются общим достоянием. Все члены такой семьи довольны и потому счастливы. Там почти нет самоубийств, которые так часты в наши времена, когда с умножением знаний, искусств и удобств жизни умножается и недовольство жизнью, а вместе с тем непомерно возрастает и число самоубийств. Счастливо то семейство, где молодое поколение воспитывается в страхе Божием и повиновении родителям; счастливо то государство, которое состоит из таковых семейств. Кто почитает родителей, тот почитает и начальников. Если государство будет состоять из таковых семейств, то это будет мирное и благополучное царство: там не будет возмущения рабочих, не будет злоумышленников, не будет и бунтовщиков.

Русское царство, по милости Божией, стоит крепко и будет стоять дотоле, пока народ будет хранить неизменно закон Божий, предания святой старины и уставы Святой Церкви, пока он, подобно предкам своим, готов будет умереть за веру, царя и отечество.

Соблюдая уставы Церкви и обычаи, унаследованные от предков, русский человек должен соблюдать и внешний свой облик, которым он отличается от других народов. Главный внешний облик, отличающий один народ от другого, есть его одежда и язык. Тот народ устойчив, который неизменно хранит свои добрые обычаи, язык и одежду. Перемена одежды, погоня за модой обезличивают народ. Перемена покроя одежды разделила русский народ на части: отделила богатого от бедного, городского жителя от сельского. Городские сословия, оставив старую русскую одежду, стали оставлять с тем вместе и старые добрые обычаи и святые уставы. Одетому в иностранную одежду показалось уже неприличным стоять там, где стоит крестьянин в русской одежде; он стыдится полагать на себе крестное знамение как следует и как делает это русский по душе и по одежде народ; он перестал являться в церковь, оставив соблюдение этого устава простолюдину; он не хранит постов, потому что за границей нет этого обычая. Вслед за городскими сословиями ныне уже и простой народ для своей обиходной жизни стал все покупать, – а в старину у него все было свое. Ныне и простые селяне, а молодое поколение в особенности, стали оставлять простоту сельской жизни, сельского труда, ища себе работы в городах, на фабриках и заводах, откуда возвращаются они неузнаваемыми: все худое городской и фабричной жизни ими усвоено и принесено домой; они и наряжены уже не в ту одежду, в какую одевались родители и предки их. Не напрасно блаженной памяти царь-миротворец Александр III, увидев на одном из старшин, явившихся для представления государю, вместо кафтана сюртук, сказал ему: «Для чего это? Ты русский: для русского лучше и одежда русская».

Увидев, что в зарубежных землях некоторые христиане не имеют в домах своих икон, и наши понесли вон из домов свои иконы; вместо старинных больших икон, иногда в сребропозлащенных ризах, составляющих украшение домов их, оставили в углах своих домов едва заметные лики святых. Не стали уже возжигать ни лампад пред иконами, ни свечей. Аромат ладана стал невыносим для обоняния изнеженных женщин; постный елей нестерпим для вкуса, так же как и постная пища для желудка. Иноземцы стали провозглашать свои измышления под именем открытий науки, что нет ни духа, ни души, ни Бога; стали то же говорить некоторые ученики их, наши соотечественники; перестали быть русскими по душе и одежде; некоторые из них сказали: пойдем в народ, будем учить его тому, что мы сами узнали; скажем ему, что нет ни Бога, ни души, ни совести, что властям повиноваться нет надобности. И пошли в народ некоторые из них, называясь учителями, и стали проповедовать свое безумие в народе – ведь только безумный говорит в сердце своем: несть Бог (Пс.13:1, 52:2). Стали говорить недоброе о начальстве, лгать на служителей Церкви; стали учить по-своему, не по Божьему; стали внушать, что властям повиноваться не нужно, пастырей слушать не следует. Началось было большое развращение. Но, слава Богу, Господь не допустил распространения этого зла среди народа. Из народа многие здравомыслящие поняли, что тут делается что-то недоброе, дело ведется не по старым добрым обычаям.

И сам благочестивый царь увидел, что дурные люди стали употреблять грамоту не на добро, что они не доброе внушают народу и стараются удалить его от Бога, от Церкви, от повиновения власти; и повелено было ставить школы ближе к храму Божию, под покров Церкви, начальное образование вверять представителям Церкви и доверенным от царской власти лицам благонадежным, чтобы дети могли учиться истинно полезному, читать и петь божественное, любить свою родину, молиться за царя и христолюбивое воинство, чтобы дети под руководством пастырей ходили в церковь и дома молились Богу. Школы стали открываться и по деревням – и засиял свет Божий среди темных людей, и как бы снова повеяло святой стариной¹⁵⁸. Вспомнились времена Ярослава Мудрого, когда на Руси впервые явились школы с церковной азбукой, Часословом и Псалтирью. Дай Бог, чтобы и вперед так было, чтобы измена и коварство не нашли себе на Руси места, где бы они могли свить себе гнездо, чтобы священные основы русской жизни – вера православная, царь самодержавный и Русь единая, святая – остались на веки непоколебимыми.

Добрый русский человек! Храни заветы старины и не забывай мудрого изречения, что той земле не устоять, где начнут уставы ломать; храни неизменную верность царю, зная, что на небе Бог, а на земле царь – Божий помазанник. Соблюдай уставы Церкви – матери твоей, ибо кому Церковь не мать, тому и Бог не отец, говорит святоотеческая мудрость (священномученик Киприан Карфагенский)¹⁵⁹.

Возлюбленные о Господе! Любовь ваша восхотела приветствовать меня по древнему русскому обычаю поднесением хлеба-соли. В этом обычае заключается глубокий смысл. Объясню это. Почему подносится хлеб-соль, а не что другое, например не букет цветов, как это делается ныне в некоторых местах?

Хлеб и соль составляют самое необходимое для жизни человека, это – тот насущный хлеб, который нам повелено просить в молитве Господней: Отче наш!.. Хлеб наш насущный даждь нам днесь. Значит, когда гостю подносится хлеб-соль, то этим выражается та мысль, что сретающие гостя приносят ему в дар то, что всего нужнее для жизни. Призвав благословение Божие на поднесенные вами дары, я, со своей стороны, молитвенно желаю вам от Господа, чтобы Он благословил труды рук ваших и умножил хлебы ваши в домах ваших, в житницах ваших и на полях ваших, чтобы вы, имея довольство хлеба и всего необходимого для жизни вашей, обогащались всяким добрым делом (2Кор.9:8).

Да подаст вам Господь обилие хлеба, чтобы вы могли не только пропитать себя и свою семью, но и другим уделить от избытков ваших: чтобы можно было вам и странного принять, и сироту накормить, и вдовице с малолетними детьми помочь, когда она будет нуждаться в хлебе для посева или для прокормления себя и своих детей; чтобы вы могли принести дар Богу от своих трудов праведных на нужды храма Божия, на отопление и освещение его, на нужды вашей школы, на содержание ваших духовных пастырей и всего церковного причта.

А за поднесенную вами соль молю Бога, чтобы Он даровал вам ту соль, о которой сказано в Евангелии: Имейте в себе соль, и мир имейте между собою (Мк.9:50).

Как соль нужна для стола, так нужен мир для семейной и общественной жизни. Как без соли пища невкусна, так без мира неприятна бывает жизнь как в семействе, так и в обществе: Се, что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе (Пс.132;1); где тишь да гладь, там Божья благодать; где мир и согласие, там и Бог, ибо Бог есть любовь (1Ин.4:8,16). А где Бог, там и рай. Значит, если в семье или в обществе бывает мир и любовь, то с ними пребывает Бог, у них земной рай. Но тяжело жить там, где нет мира, где ссорятся семейные между собой, где нет согласия между мужем и женой, где отец обижает семейных, где дети не слушают своих родителей, где свекровь обижает невестку свою, где невестка идет против свекрови своей. Где бывает вражда, там и сатана; где сатана, там и ад.

Горе и тому обществу, в котором не бывает мира, где ссорятся сосед с соседом, где богатый обидит бедного, бедный обманывает и обкрадывает богатого. Несчастно то общество, в котором не бывает лада между членами его, в котором нет согласия в делах. Достойно жалости то общество, в котором заведется хоть один расстройщик добрых намерений и предприятий. Горе такому человеку: это диавол во плоти. Горе и обществу, которое будет следовать внушению этого клеветника-расстройщика. Никакое дело там не будет благоуспешно и не придет к концу. Укажу вам один пример этого.

В одном селе жители пожелали строить новую церковь. Во всем они согласовались между собой, только одному влиятельному человеку захотелось, чтобы церковь была выстроена в том месте села, где находился его дом. Некоторые селяне пристали к его стороне, поддерживали его мнение из угождения ему или из опасения мести его. А другим хотелось устроить храм в том месте, где стоял прежний обветшавший храм. Начался спор, перешедший потом во вражду; неудовольствие друг на друга перенеслось на самый храм, который остался много лет невыстроенным, а старый храм более и более ветшал и беднел.

Что было при построении этого храма, то бывает и во всяком общественном предприятии. Если за него принимаются все дружно, то оно скоро приведется к концу. Если же начнется разлад, если один будет тянуть в одну сторону, другой в другую, а третий в третью, то успеха в деле никогда не будет.

Имейте в себе соль, и мир имейте между собою (Мк.9:50). Как без соли пища портится или гниет и издает из себя дурной запах, так и всякое доброе дело, не осоленное миром и любовью, не бывает угодно Богу.

Поэтому Господь сказал в Евангелии: если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой (Мф.5:23–24).

Итак, благодарю вас за хлеб-соль и желаю вам от Господа обилия хлеба, чтобы вы могли обогащаться добрыми делами, и обилия евангельской соли – взаимного мира и согласия, чтобы вам проводить тихое и безмолвное житие во всяком благочестии и честности.

Благодарю вас, христолюбивые люди, за хлеб-соль, которые вы поднесли мне по старому русскому обычаю. В лице моем вы приносите дары привета служителю Христову. А приемлющий служителей Христовых приемлет Христа (Мф.10:40; Ин.13:20). Итак, мы истину сказали, что сии дары ваши вы приносите как бы Самому Христу.

Да приимет Христос Господь сие приношение ваше и воздаст всем вам милостью Своею, по обетованию Своему. А Его обетование было таковое: кто напоит вас чашею воды во имя Мое, потому что вы Христовы, истинно говорю вам, не потеряет награды своей (Мк.9:41).

Да воздаст вам Христос Бог за вашу хлеб-соль богатой милостью Своею. Да умножит Он хлеб ваш в житницах ваших, в полях ваших, чтобы вы имели его в довольстве и могли уделять нуждающимся. Да умножит Господь все, что вы приобретаете честным трудом, и дарует благословение на всякий добрый труд ваш, дабы вы, имея довольство во всем, преизбыточествовали на всякое дело благое (2Кор.9:8): принимали бы странных, одевали нагих, питали бы голодных, не оставляли бы сирот, снабжали бы всем потребным пастырей и учителей ваших; чтобы вы могли уделять нужное для устроения и украшения храмов Божиих, охотно заводили бы и поддерживали школы для обучения детей ваших чтению и разумению божественных книг и всего полезного для земной жизни их.

За соль, которую вы предлагаете мне вместе с хлебом, да дарует вам Господь ту соль, о которой сказано в Евангелии: Имейте в себе соль, и мир имейте между собою (Мк.9:50). Как для стола потребна соль, так для жизни нужен мир. Без соли пища невкусна – без мира и взаимного согласия неприятна жизнь ни в семье, ни в обществе. Без соли пища портится – без мира расстраивается жизнь людей. Дом, разделившийся сам на себя, опустеет, и общество, разделившееся между собой, не устоит, но вот что добро и что прекрасно: чтобы жить братьям вместе (Пс.132:1). Лучше кусок черствого хлеба с миром, чем стол, полный яств, с раздором.

Бог мира и Отец щедрот да будет с вами!

Посещение архипастырями вверенных их попечению Церквей получило начало от времен апостольских. Так, апостол Павел, кончив проповедь во многих областях, городах и основав там Церкви, говорил своему сотруднику Варнаве: подобает посетити братию нашу во всех градех, в нихже проповедахом слово Господне, како пребывают (Деян.15:36). По примеру апостолов и доныне архипастыри, как преемники апостольского служения, посещают сельские и городские церкви не для того только, чтобы видеть церковные здания, узнать, как пастыри исполняют свои обязанности, – хотя и этого не оставляют без внимания, – но по преимуществу для того, чтобы видеть, како пребывают вернии. Итак, желали бы мы вопросить вас: како пребываете, как живете вы, возлюбленные о Господе? Сохранили ли вы в чистоте ту одежду, в которую вы облачены были в день рождения нашего в купели Крещения? Сохранили ли вы те обеты, которые вы тогда давали? Знаете ли вы об этих обетах? Знаете ли, что вы на вопрос священника: «Отрицаеши ли ся сатаны?» – отвечали: «Отрицаюся от сатаны, и всех дел его, и всея гордыни его, и всего служения ему»? Когда же священник вопрошал вас: «Сочетаваеши ли ся Христу?» – вы отвечали: «Сочетаваюся». Правда, вы сами не давали таких ответов, как младенцы, – за вас отвечали восприемники, как поручители за вас. Но когда вы достигли совершенного возраста, то, конечно, признали себя сознательно христианами и, следовательно, приняли на себя те обеты, какие давали за вас восприемники. Следовательно, вы сознательно сочетались Христу, уверовали в Него как Царя и Бога и поклонились Ему.

Что же означает сие сочетание Христу? То, что душа верующего сочетавается Христу, как невеста сочетавается жениху. После этого оба они, жених и невеста, становятся как бы одним человеком, два тела – одним телом, две души – одной душой.

Так делается и с верующим, крещающимся и сочетавающимся со Христом. Верующий и крещающийся прежде всего совлекается ветхого человека. Что это значит? Ветхим человеком называется та греховность, с которой рождается человек от родителей. Это греховное состояние называется прародительским грехом, то есть грехом, переходящим на людей от прародителя Адама. Эта-то греховность и снимается с него. Вместо того он облекается во Христа – а это значит, что вся праведность Христова переходит на сочетавшегося со Христом и крестившегося. Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись (Гал.3:27). В знамение сего крещающийся облекается в белую одежду. После сего ему, как оправданному, как святому, даруется благодать Святого Духа и в знамение сего полагается на него печать сего дара через помазание членов его тела святым миром; крестившийся становится храмом Святого Духа. Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? (1Кор.3:16).

Итак, все вы сочетались со Христом, как невеста с женихом, стали единое со Христом: вы напоены духом Его, вы напитаны Плотью и Кровью Его, вы стали обителью Святого Духа. Вот какой чести вы удостоились, вот какой святыни сподобились! Итак, вопрошаем: сохранили ли вы все это? Пребыли ли верными Христу? Не возвратились ли к сатане, от которого отреклись? Цела ли та чистая, белая, святая одежда, в которую вы облачены в Таинстве Крещения? Цела ли та печать дара Духа Святого, которой вы запечатлены были в день обновления и спасения вашего через первые спасительные Таинства – Крещение, Миропомазание и Причащение? Не загрязнили ли, не осрамили ли вы ее? Осмотрите эту печать: не изглажена ли она вами? Гордость, непокорность, гнев, зависть, ненависть, скверные помышления, скверные деяния, пьянство, обман и другие пороки – вот те пятна, которыми оскверняется одежда крещения. Отпадения от веры, от Церкви, богохульство, намеренное противление призыву благодати, упорная нераскаянность – вот чем изглаждается печать дара Святого Духа. Что же после этого ожидает такого грешника? Та же участь, какая ожидает и некрещеного, то есть вечное осуждение. Но по милосердию Своему Господь не хочет погибели грешника. Он хочет, чтобы все пришли в познание истины и покаялись в грехах своих. Он положил согрешившему после крещения покаяние и дал власть служителям Своим прощать грехи кающимся.

Пользуетесь ли этим спасительным средством? Каетесь ли в грехах ваших, исповедаете ли их пред священником? Приносите ли плоды покаяния? Стараетесь ли исправиться в тех пороках, в которых признаетесь пред духовником? Ведь истинное покаяние не в том состоит, чтобы говорить пред священником: «Грешен, грешен, во всем грешен» – без участия сердечного в том, что исповедуешь устами. Истинное покаяние бывает тогда, когда грешник жалеет, сокрушается о содеянных им грехах, в сердце своем имеет решимость начать исправление в грехах, особенно же в главнейших из них. Если после исповеди человек действительно начнет борьбу со своими пороками: например, если бы кто решился после исповеди воздерживаться от винопития, стал бы удаляться от тех мест, где собираются для попоек, – это означало бы, что он принес истинное покаяние. Если бы кто возвратил найденное и утаенное хозяину сего, если бы кто простил обидевшему его или испросил прощения у обиженного им, если бы кто стал воздерживать язык свой от злословия, сквернословия, клеветы, то все таковые показали бы, что принесли истинное покаяние и стали приносить плоды покаяния.

Если бы таковые и не совсем исправились, но хотели исправиться или только начали свое исправление и если бы в таком состоянии постигла их смерть, то и тогда они не без надежды на помилование перейдут в другую жизнь. Ради молитв Церкви, ради милостыни, творимой здесь, на земле, за души умерших, а паче всего – ради Бескровной Жертвы, приносимой здесь, в храме, грешник получает облегчение или совершенное помилование еще до Страшного Суда или же получит это в день последнего Суда. Лишаются надежды на посмертное избавление от геенны только те христиане, которые отпали от веры, или, пришедши в глубину зол, совершенно вознерадели о себе, умерли без покаяния или в отчаянии, подобно Иуде, лишили сами себя жизни. Души таковых грешников уже не подвергаются посмертному суду, как души скончавшихся христианской кончиной, но прямо низвергаются в ад.

Слава неизреченному милосердию Божию! Слава Искупившему нас, Омывшему нас от грехов в Таинстве Крещения! Слава Напитавшему нас Хлебом жизни – Плотью и Кровью Своею. Слава Милующему грешника и после того, как он оскверняется грехами и после Крещения, чрез Покаяние очищающего его от грехов! Слава и по смерти Дарующему грешникам покаявшимся помилование!

Будем же молиться, чтобы Господь всем нам даровал христианскую кончину, безболезненную непостыдну, мирну, и добрый ответ на Страшном Судище Своем.

На полуденной стороне от нас, если смотреть туда, где зимой закатывается солнце, есть страна, называемая Святой землей. Земля эта потому называется Святой, что она освящена Богом и святыми людьми. Это – та страна, в которой Сам Бог многократно являлся праведнику Аврааму и обещал отдать ее ему и его потомству. В ней жили святые пророки. Там жил царь и пророк Давид; там ходил пророк Илия. Ее освятил Своими пречистыми стопами Сам Истинный Бог и Господь наш Иисус Христос со Своими святыми апостолами. Там – град Вифлеем, где Христос родился и явились Святые Ангелы на небесах с пением: Слава в вышних Богу, и на земли мир (Лк.2:14). Там река Иордан, где Христос крестился. Там озеро Геннисаретское, на котором Господь укротил бурю, по которому ходил пречистыми стопами, как посуху, на котором святые апостолы по слову Его поймали много рыбы; там Он явился им по Своем воскресении. Там – Вифания, где Христос воскресил четверодневного мертвеца Лазаря. Там – гора Фаворская, на которой Господь преобразился, и воссияло лицо Его, как солнце, а одежды стали белы, как снег. Там – гора Голгофа, на которой Господь был распят за наши грехи, ради нашего спасения. Там гроб, где лежало погребенное тело Его; там Он воскрес из мертвых и явился ученикам Своим. Там гора Елеонская, с которой вознесся Христос Спаситель на небо. Там Сионская горница, где пребывали апостолы, когда нисшел на них Дух Святой в виде огненных языков. Вот сколько там святых мест! Воистину, это – Святая земля!

Святая земля вначале была как бы раем Божиим: везде было обилие; она текла медом и млеком. Было на ней множество цветущих городов и сел; везде были стада, поля и виноградники. Жил на ней народ Божий, ходили по ней праведники, и Сам Христос со Своими апостолами освятил ее Своим пребыванием в ней, сказали мы об этом выше. Но теперь эта страна находится во власти неверных. Она разорена и смотрит пустырем: где были города, виноградники – там теперь развалины, мусор и камень. Народ, которому она была отдана во владение, не живет теперь на ней: он рассеян по всей земле и у всех находится в презрении. Это – евреи. Они и земля их состоят теперь под карой Божией. За что? За беззакония их – за то, что они пролили кровь пророков, праведников и наконец не устрашились пролить кровь Самого Христа, Сына Божия, и закляли себя, чтобы кровь Его взыскалась с них и детей их.

Вот и взыскивается с них эта кровь!

Вскоре после того как изречено было осуждение на народ иудейский за пророкоубийство и христоубийство, страной Иудейской, иначе называемой Палестиной, овладели сперва римляне; они разорили град Иерусалим, сожгли храм его, народ иудейский был частью истреблен, а частью продан в рабство и рассеян по всему миру. Иерусалим был сделан языческим городом и уже перестал было и называться Иерусалимом¹⁶⁰. Почти чрез триста лет по Рождестве Христовом благочестивый император святой и равноапостольный Константин восстановил Иерусалим, а мать его, Елена, обрела Крест, на котором был распят Господь наш Иисус Христос на Голгофе, и на месте воскресения Христа был построен храм, а также и на других местах, освященных пребыванием Господа, построены храмы и монастыри.

После того нападали на эту страну персы; они разорили в ней много городов и увезли в плен Животворящий Крест Господень. Но при благочестивом греческом императоре Ираклии эта святыня возвращена была и поставлена в храме Иерусалимском на поклонение всему христианскому миру¹⁶¹.

После персов нападали на страну Иудейскую арабы, посланные Магометом, а потом египтяне – тоже магометанской веры¹⁶². Покоривши ее и соседние с ней бывшие христианские страны Востока, магометане стали истреблять христианские святыни, а христиан обращать в свою веру. Многие христианские города и селения стали мусульманскими по вере.

После магометан, которые зовут себя мусульманами, этой Святой землей овладели латиняне. Они учредили здесь Иерусалимское королевство¹⁶³. По-видимому, нужно было бы радоваться, что страна попала в христианские руки. Но для туземных обитателей Иудеи и для православной веры латиняне сделали едва ли не больше зла, чем арабы, потому что от арабских мусульман во власти православных христиан оставалось еще много святыни: монастырей, церквей и святых мощей, а латинские христиане все это стали увозить к себе и православных совращать в свою неправую веру.

Недолго и латиняне владели Святой землей: у латинян отняли власть в этой земле опять мусульмане¹⁶⁴. После всех овладели землей турки¹⁶⁵. Они, так же как и арабы, стали совращать христиан в магометанство: одних они обольщали обещаниями льгот, других совращали угрозами, притеснениями и обманами. И тогда был великий соблазн для христиан и для Святой Церкви Православной великий ущерб. Оставшиеся верными православные терпели великую скорбь и притеснения.

Греческое духовенство, не понимая языка туземных христиан – арабов и сирийцев, не могло учить и утверждать их в вере, а иногда совсем оставляло свою паству, проживая вдали от нее. И стали совращаться православные жители Святой Земли то в магометанскую веру, то переходить в римский костел или принимать неправое вероисповедание немцев и других народов неправославных. Тяжело было православным. Защиты им ниоткуда не было.

В этом тяжком для себя положении православные обитатели Иерусалима и всей Святой земли стали обращать взоры свои на православный русский народ и защитника православия – Белого царя.

Русские богомольцы стали посещать Святую землю давно, со времен равноапостольного князя Владимира, при котором стала креститься Русь. Поклониться Гробу Господню и другим святым местам Иерусалима, побывать на Афоне, путешествовать из русской земли стал не только простой народ и иноки, но некоторые знатные люди. Тогда путешествие во святой град Иерусалим и святые места Востока составляло великий подвиг. Отправлялись иногда по нескольку человек – каликами перехожими¹⁶⁶, а иногда по два и даже по одному человеку. Путь был весьма длинный, утомительный и крайне опасный. Богомольцам нужно было проходить чрез страны неверных, терпеть в пути голод, утомление и большое стеснение. Но зато великую радость чувствовали в душе те, кого Господь сподоблял увидеть святой град Иерусалим, поклониться Гробу Господню, побывать в Гефсимании, где погребено было пречистое тело Богоматери. Слезы умиления текли тогда из глаз их, а душа полна была благодарностью к Богу, сподобившему их увидеть Святую землю. Когда они возвращались домой и рассказывали о всем, что они видели, слышали и испытали во время своего путешествия по святым местам, тогда около них собиралось много слушателей. Чрез рассказы этих богомольцев, а отчасти чрез их описания узнал русский народ о Святой земле, о православном народе, там обитающем, о притеснениях, какие православные терпят от неверных. И стали русские люди ходить в Святую землю больше и больше, чаще и чаще; и стал посылать русский народ свои приношения на свечи и масло ко Гробу Господню и на милостыню в Иерусалим, на Синай, на гору Афонскую.

Узнали православные обитатели Святой земли и насельники Афона, что на севере от них есть великий православный русский народ со своим могучим православным царем. И устремили православные жители Востока взоры свои на север, откуда стала приходить к ним помощь; и прошла весть по всему православному востоку о добрых «московах» (так там зовут русских) и могучем царстве Русском, и стали сами ходить за милостыней в землю русскую. Приходили больше духовные лица, нередко архиереи и патриархи, и возвращались они к своим паствам с щедрыми приношениями от православных русских царей и от русского народа. О своих нуждах, о горе и притеснениях, какие православные обитатели Святой земли терпели то от неверных турок, то от христиан же иноплеменных и инославных, они никому так доверчиво не могли поведать, как православному народу с единственным в мире православным русским царем. И плакали они, невольники турецкого султана, когда приходили в русскую землю, когда находили здесь благочестие народа, избыток храмов Божиих и богатство их, когда слышали колокольный звон, когда видели крестные хождения с молебными пениями не только в церквах, но и на улицах, чего они не видят в турецкой земле; плакали они тогда, но не слезами скорби, а от радости и умиления. И возвращались они в свою землю с добрыми вестями, с доброй памятью о русском народе и всегда почти с щедрой милостыней.

Но насколько приятно было пришельцам из Святой земли придти и погостить у нас на Руси, настолько трудно и скорбно было нашим богомольцам быть у них в Святой Земле. Чтобы добраться до Святой земли, нужны были многие месяцы, а то и целые годы. При этом доводилось часто быть в страхе от нападений разбойников, в постоянном горе от незнания языка, который у нас на Руси, как говорят, до Киева доведет, а там без него ни дороги найти, ни ночлега выпросить нельзя. Придет туда наш труженик и начинает там горе мыкать: нужно явиться турецким властям, чтобы получить пропуск к святым местам и дать за это подарки, иногда большие. Придет в Святую землю, а там все чужое: люди чужие, язык чужой, обычаи не наши; не знает, где приютиться, сложить с себя котомку и отдохнуть от пути. С трудом попадает он на православное подворье или в монастырь греческий. Там хотя и покажут ему много, но не расскажут всего, что и как следует, по незнанию русского языка. Везде все и за все требовали с богомольца денег; он и рад бы давать их, да запас у него невелик, и тот истощился: взять негде. А впереди еще много нужд: нужно совершить обратный путь, который опять потребует расходов. И бывало иногда так, что потерпит, много потерпит наш бедный странник, да и захворает. А больного его кто примет? Кто походит за ним? Разве только кто-либо из тех же странников-земляков. Помучится бедный да и Богу душу отдаст на чужой стороне. Царство Небесное этим труженикам!

Доходили эти стоны и воздыхания православных обитателей Святой земли до слуха наших благочестивых царей. И старались они, православные государи наши, помочь горю единоверцев Востока заступничеством за них пред турецкими султанами, чтобы они, султаны, не позволяли своим подданным единоверцам притеснять и безвинно обижать христиан, насильно совращать в магометанскую веру, чтобы они дозволяли нашим русским богомольцам приходить в Святую землю и поклоняться святыням ее. Благодаря такому заступничеству наших царей положение туземных христиан и наших богомольцев хотя и облегчилось, но ненадолго и далеко не вполне. Доходили нередко слухи, что там, в Святой земле, совращение православных туземцев проповедниками латинскими и протестантами Англии, Америки и других земель не только не прекращается, но и стало усиливаться, потому что у православных не было таких пастырей, которые бы заботились об утверждении их в вере и благочестии. Получались также известия о притеснениях, какие претерпевали наши богомольцы на Святой земле от разных людей.

И стало наше правительство церковное и гражданское, по изволению благочестивых царей наших, приискивать и употреблять разные меры, чтобы помочь горю. Так, для ограждения православных от совращения в разные неправые вероисповедания и для удовлетворения духовных потребностей православных богомольцев учреждена была в святом граде миссия, то есть несколько духовных лиц под управлением архимандрита или другого духовного сановника¹⁶⁷. Для ограждения их от притеснений посылаемы были туда особые, доверенные от царя лица, к которым богомольцы могли бы обращаться в своих обидах и притеснениях. Но и эти меры не исправили дело настолько, сколько нужно было. Тогда благочестивейший государь, блаженной памяти царь-миротворец отпустил туда, в Святую землю, своего августейшего брата. Сей благоверный князь на месте узнал и своими глазами увидел дело, для которого прибыл в Святую землю. Возвратившись, обо всем он довел до сведения благочестивейшего государя.

Тогда признано было, что для благоуспешной постановки дела, касающегося православия и наших богомольцев в Святой земле, недостаточно одной миссии и доверенного лица от нашего правительства. Там требуется много средств, много людей и много сил; это дело касается всей Православной Церкви, всего русского народа. Поэтому в нем должен принять участие весь русский народ с церковной иерархией и царственным домом во главе. Тогда, с соизволения благочестивейшего монарха, открыто было Православное Палестинское общество под председательством великого князя Сергия Александровича¹⁶⁸.

Сам благочестивейший государь с государыней императрицей и многими членами царствующего дома благоизволили быть членами сего общества, которое получило название Императорского. Многие архипастыри и государственные сановники приняли деятельное участие в делах этого общества. По многим городам открыты отделы общества. Весь русский народ, богатые и бедные, знатные и простые, приглашаются к участию в сем благотворительном деле.

Общество существует около тринадцати лет. Дело его расширяется, потребности год от году увеличиваются. На удовлетворение нужд стали поступать приношения от всех церквей и со всех концов нашего православного отечества. На благочестивые приношения православных христиан Палестинское общество при Божией помощи успело сделать многое. Оно облегчило путешествие наших богомольцев в Святую землю: теперь они спокойно и безопасно могут побывать в святом граде Иерусалиме и других святых местах и возвратиться домой. Путешествие это стоит почти вдвое дешевле, чем прежде. Теперь они свободны от тех формальностей, какие требовались от них прежде: Палестинское общество исполняет это за них само, чрез своих уполномоченных лиц.

Бывало, богомольцы не имели где голову приклонить, а если находили приют где-либо, то крайне неудовлетворительный; а теперь там устроено обширное подворье с благолепным храмом, где богомольцы могут слушать богослужение на своем родном языке. Там есть и больница: захворает богомолец – о нем позаботятся, успокоят; если ляжет в постель – за ним походят, его полечат и все сделают, что требуется для больного, как бы дома. Если скончается – его прилично похоронят, и о душе его есть кому помолиться. Подворье снабжено хорошей водой, в которой в Иерусалиме большой недостаток, и она там дорого ценится, не как у нас на Руси. Есть там и другие для странников приспособления, без которых русскому человеку трудно обойтись. Когда нужно бывает богомольцам обозреть святые места, узнать, что и где находится, – для этого им дадут провожатых, которые все покажут, все расскажут. Сверх того, на подворье устроены правильные чтения для поклонников о достопримечательных местах Святой земли. Для грамотных есть особые книжки, из которых они могут узнать обо всем нужном для поклонников без помощи рассказчика. Нужно ли побывать богомольцам на Иордане, чтобы омыться в святой воде его, в Назарете, где Иисус Христос провел Свое детство, в Хевроне, у дуба Мамврийского и в других местах – для них снаряжаются для сего особые караваны, чтобы удобно совершать это путешествие, небезопасное от нападения диких кочевников-бедуинов. Странник-богомолец может прожить в русском подворье бесплатно четырнадцать дней, а потом получать необходимую здоровую пишу, постель, горячую воду за дешевую цену (около тринадцати копеек в день). Придет ли время возвращаться домой – ему возвратят в целости все, что у него было взято для хранения, ему укажут все, что нужно сделать, что и где найти для обратного пути в случае нужды и помогут ему благополучно возвратиться домой.

Православным Палестинским обществом сделано многое, но много и еще требуется.

Сказанное подворье может поместить в себе около тысячи двухсот богомольцев, а их бывает до трех тысяч; большая половина помещается на дворе подворья, на открытом воздухе. Значит, нужно расширять или сооружать новые помещения. А для этого опять требуются средства, которых пока нет.

Палестинское общество, упорядочив быт поклонников в Святой земле, при помощи Божией успело многое сделать и для утверждения в вере и благочестии туземных православных христиан Святой земли, и для ограждения их от совращения в неправые вероисповедания латинян и протестантов. Оно устроило среди них несколько начальных школ и училищ, чтобы православные арабы и другие местные жители могли воспитывать своих детей в православной вере, в православных школах, а не в еврейских, не в магометанских или протестантских, как это было доселе. Для школ понадобились свои православные наставники, – не брать же их у евреев, у католиков или протестантов. А для этого понадобилось устроить особые училища с помещением и содержанием для воспитанников, приготовляемых на должности учителей. Общество и устроило таковые заведения для приготовления учителей и учительниц, изготовило и книги для учащих и учащихся на туземных языках, чего прежде не было. Обществу предлежит потребность позаботиться о приготовлении и священников для православной паствы Святой земли, которых там весьма мало и содержание которых чрезвычайно скудно.

Латиняне и лютеране заманивают к себе православных арабов и других туземцев устройством среди них приемных домов для больных, и когда к ним являются эти туземцы за врачебной помощью, то их заставляют прежде выслушать проповедь о вере и только тем дают лекарство, кто соглашается слушать их неправое учение.

Для ограждения православных от такого соблазна Православное Палестинское общество устроило такие же дома для приходящих больных с бесплатной выдачей лекарств.

Латиняне, немцы и англичане устроили приюты, куда принимают бедных детей православных жителей Святой земли. Эти дети поголовно совращаются в то вероисповедание, к которому принадлежит начальство приюта. У нас таких приютов пока нет, а крайне нужно бы и это устроить. И для сего требуются средства.

Неправославные веропроповедники не щадят средств, чтобы как можно более приобрести от турок священных мест на Святой Земле, чтобы сделать там свои постройки и чрез них распространять среди православных свое неправое учение. И нам нужно было бы сделать то же. При помощи Божией, на русские деньги уже куплено несколько таковых священных мест. Так приобретено место возле самого храма Воскресения Христова; это место очищено от мусора, сделана раскопка земли и найден остаток тех ворот, чрез которые Господь Иисус Христос шел к Голгофе на распятие. Значит, это священнейшее для христиан место. Куплены также места: на горе Елеонской, откуда Господь вознесся на небеса; у дуба Мамврийского, где Бог явился Аврааму в виде Трех Странников.

Для ознакомления православного русского общества с положением православных христиан в Святой земле и деятельностью Православного Палестинского общества и для распространения таковых сведений среди русского народа обществом издаются потребные для сего книги.

Из сказанного видно, сколь великое дело совершает Императорское Православное Палестинское общество, сколь много оно сделало, и сколько дел предлежит ему сделать впереди, и сколько нужны ему в этом деле материальная помощь и содействие в достижении его благих намерений со стороны тех, кого дело его касается. Его дело есть хранение православия в Святой земле – следовательно, дело апостольское, или миссионерское дело. Его дело – поддержание духовной связи православных обитателей Святой земли с православным русским народом; следовательно, его дело – государственное. Его дело – облегчение тяжелого труда паломничества и улучшение положения наших русских поклонников в Святой земле; следовательно, его дело – русское, наше родное дело.

В таком православном государственном деле не должны ли принять живое и деятельное участие все сословия и люди всех состояний русской земли, весь православный русский народ.

Если для спасения Русской земли от иноплеменного ига русский человек готов был пожертвовать всем дорогим для него, даже расстаться с женой и детьми, то для спасения православия там, где была колыбель его, для охранения чистоты веры той Церкви, которая именуется матерью всех Церквей, поскупимся ли мы дать каждый от себя посильную лепту! Мы не страждем за Христа, как страждут христиане Востока. Поможем же тем, кто страдает теперь за верность Христу и за преданность Святой Церкви Его. Нам, быть может, не придется побывать в Святой земле и поклониться святым местам, – поможем же по силам нашим тем, кого Господь удостоит исполнить это святое дело. Сотворим, православные, милостыню Христа ради – ради святого града Иерусалима, ради Гроба Господня, ради святых мест, где совершено наше спасение драгоценнейшей кровью Спасителя нашего Господа Иисуса Христа; не умолкнем и мы Сиона ради и не успокоимся мы ради Иерусалима (Ис.62:1), доколе снова воссияет там благочестие и доколе для православных христиан всех племен, так же как и для русского народа, не станет Святая земля как бы своей родной землей, в которую одни могли бы ходить без печали, а другие жить там, как во дни Давида и во времена благочестивых православных царей, во всяком благочестии, мире и довольстве, доколе не кончатся для Иерусалима времена языков и воцарится Господь вовек и Бог нового Сиона в род и род.

В книге псалмов Давидовых первое место занимает псалом, который начинается такими словами: Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых... но в законе Господни воля его, и в законе Его поучится день и нощь (Пс.1:1–2). Это значит: счастлив тот человек, который не ходил туда, где собираются нечестивцы и советуются о делах нечестия. Кто это нечестивцы и какие дела их? Это люди, которые потеряли честь, которые Бога не боятся и людей не стыдятся. Это люди, готовые на всякое беззаконие; украсть, ограбить, обмануть, блудодействовать, пьянствовать – вот их дела. Счастлив тот, кто не ходит на собрания этих развратников; блажен, кто не слушает разговоров их.

А у кого все желание в законе Господнем, кто поучается в законе Господнем день и ночь, тот блажен: он будет как дерево, посаженное при потоках вод: оно даст плод свой в свое время, лист его не отпадет (Пс.1:3). Это значит, что такой человек стоит твердо; несчастья не сокрушат его; во всем, что он делает, имеет успех, потому что над ним почивает благословение Божие. Это благословение есть невидимая сила Божия, которая помогает благочестивому во всем добром и спасает его от всех несчастий, когда он молится о том. А если и постигнут его какие-либо бедствия, то он легко переносит их, и после таковых несчастий ему живется иногда еще лучше прежнего. Таков человек благочестивый, таков праведник. Он всегда ходит в храм Божий; он любит слушать и читать слово Божие – и не только слушает или читает он это Божие слово, но и старается жить по нему. Не так, не так нечестивые, не так, но как пыль, которую сдувает ветр с лица земли (Пс.1:4). Такова жизнь, таковы дела нечестивого грабителя, обманщика, пьяницы, развратника, хульника и безбожника. Все, что он делает, делает на ветер: нет благословения в делах его; он сеет много, а собирает мало; ест, но не в сытость; пьет, но не напивается; зарабатывающий плату зарабатывает для дырявого кошелька. Ожидает многого, а выходит мало; что принесет домой, то Господь рассеет у него (Агг.1:6,9). Почему? Потому что он забыл Бога, не знает заповедей Его, не слушает слова Его и не исполняет его.

Есть благочестивая повесть о двух соседях. Оба они были клирики, то есть служили при церкви; оба занимались ремеслом: были швецы, то есть портные. Один из них имел много детей, жену, отца и мать, и ходил он всегда, каждый день в церковь; занимаясь в то же время своим ремеслом, питался всей семьей своей от этого ремесла. А другой, товарищ его, был искуснее его по ремеслу, но он не ходил в церковь и не только в будни, но и в праздник работал, однако же едва мог прокармливать себя. Завидуя своему соседу-товарищу, он однажды сказал ему с гневом: «Откуда ты и как разбогател? Я усерднее тебя занимаюсь работой – и, однако же, живу бедно». А тот, желая приучить его ходить в церковь, сказал ему: «Вот я хожу каждый день в церковь, и когда прохожу, обретаю на дороге разбросанное золото; от этого я мало-помалу разбогател. Если хочешь и ты со мной всегда ходить, то я буду заходить за тобой; если ты или я что-нибудь будем находить по дороге, будем делить пополам». Сосед поверил ему и начал ходить в церковь. Так как он стал ходить постоянно в церковь, то Бог благословил его, и он разбогател. Тогда сказал ему тот добрый советник: «Знаешь ли, брат, сколько пользы принес твоей душе и состоянию твоему мой обман ради Бога? Но поверь мне: я ничего не находил на земле, как думал ты. Не ради золота я хожу в церковь. Но так как Бог сказал: Ищите прежде Царствия Божия... и сия вся приложатся вам (Мф.6:33), то я так и говорил тебе, и хотя я солгал, но не согрешил, ибо и я приобрел, и ты нашел то, что я говорил».

Итак, счастье – в благочестии, счастье от хождения в церковь, счастье от слушания слова Божия и исполнения его. Испытайте – и сами узнаете истину этого.

Счастлив тот, кто ищет не наживы имущества, а обогащения познанием слова Божия. Блажен, кто любит наполнять себя не духом винным, а духом Божиим. Блажен, кто отверзает уста для славословия Божия: он будет вдыхать в себя духа благодати Божией. Благо тому, кто научится назидать себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными, поя и воспевая в сердцах своих Господу. Они обогащаются словом Христовым; слово Христово делает человека духовным и вводит его в жизнь вечную.

Открывая настоящее собрание, мы желали бы дать вам, возлюбленные, возможность хотя раз в неделю слушать слово Божие, доставляющее человеку истинное счастье, – и не только слушать его, но и участвовать в пении псалмов и песней духовных. В числе других песнопений вы услышите здесь такие, которые прежде здесь не были воспеваемы. Это песнопения из так называемой «Лепты». «Лептой» назван сборник духовно-нравственных песнопений, заключающийся в двух книжках. Первая книжка этого сборника принадлежит основателю Алтайской миссии, мужу духовному, архимандриту Макарию (см. прим. 36). Свою книжку он называл «Лептой» в память той лепты, которую евангельская вдовица опустила в церковную сокровищницу. Немного принесла она, но в этом немногом было все достояние, которое она отдала с усердием и за это заслужила похвалу от Господа (Мк.12:42–44; Лк.21:1–4). И архимандрит Макарий, свою книжку предназначив к распространению в народе, считал это своей духовной лептой, приносимой им Господу.

Итак, помолившись и призвав Божие благословение на всех собравшихся здесь, начнем нашу первую здесь внебогослужебную беседу с пением псалмов и песней духовных.

Боголюбивые богомольцы!

Благочестие привело вас сюда, чтобы помолиться пред чтимой здесь издревле иконой святителя Николая. Проявление благочестия особенно благопотребно в настоящее время, когда стал замечаться упадок его в нашей стране. И особенно важное значение имеет проявление благочестия со стороны жителей Москвы, как сердца православной Руси. Столицы всегда служат предметом подражания для других городов. Поэтому если в них процветает добро и благочестие, то оно процветет и во всей стране; если в столицах господствует зло и нечестие, то нечестие распространяется и по всей стране. Благочестие страны привлекает на народ Божие благословение, а с Божиим благословением соединено и всякое благополучие. Нечестие же, напротив, привлекает гнев Божий, а с ним всякое неблагополучие, с ним и разрушение городов и царств. Вот примеры. В древние времена были два города – Содом и Гоморра. Жители их были весьма нечестивы. Господь, явившись праведному Аврааму, сказал, что Он намерен истребить эти города за нечестие их. Там жил племянник Авраама – Лот. Заботясь о спасении этого праведника, Авраам вопросил Господа, не помилует ли Он эти города, если найдутся там праведники? Господь ответил ему: если найдутся там хотя десять праведников, то Он пощадит всех ради этих десяти (Быт.18:32). Но там не оказалось даже десяти, поэтому города были истреблены огнем, спавшим с неба, а спасен только Лот с семейством. Итак нечестие погубило Содом и Гоморру. Но Господь милосерд, Он не хочет смерти грешника и отвращает Свой праведный гнев, если люди приносят покаяние в грехах. Был великий город Ниневия. Господь послал туда пророка Иону возвестить о скорой гибели города за нечестие народа. Ниневитяне услышали проповедь Ионы, устрашились и стали приносить покаяние. Они наложили общий пост на всех, начиная от царя до последнего бедняка, даже детям и животным не давали пищи. И Господь принял это покаяние ниневитян и не погубил их. Благочестие спасло город.

И у нас на Руси бывали времена, когда оскудевало благочестие, иссякала любовь; восставали брат на брата, город на город, область на область. Тогда Господь наказывал наших предков гневом Своим. Во времена тяжких междоусобиц послал Господь на землю русскую страшного завоевателя, истреблявшего все огнем и мечом. Тяжко было для народа иго монгольское, но это послужило ко благу страны. Междоусобицы прекратились: не до того было; думали только, как бы избавиться от общего врага. Вспомнили тогда о Боге и Его заповедях. Народ стонал под игом монгольским, долго стонал и молился. И послал Господь благочестивых князей-правителей, начавших собирать землю русскую воедино. Призрел Господь на покаяние народа и на благочестие князей его и стал давать знамения Своего благоволения. Явилось много праведников на земле Русской – из среды святителей и святых иноков. В народе стало возрастать благочестие. Простой народ и бояре стали приходить в обители; из них наиболее прославленной была обитель преподобного Сергия, Радонежского чудотворца. В княжение Димитрия Иоанновича пришел на землю Русскую ордынский хан Мамай. Князь, собрав воинство, пошел навстречу врагу. По благочестию своему, выступая в поход, Димитрий Иоаннович пожелал испросить благословение Божие чрез преподобного Сергия. Угодник Божий ободрил его и предрек благополучный исход борьбы с Мамаем. Еще более согрелось сердце великого князя, когда он прибыл в эту обитель и получил знамение в чудесном явлении иконы святителя Николая, пред которой мы теперь совершаем моление. Сия икона явилась чудесно на дереве, озаренная светом.

Получив столь чудные небесные знамения, благоверный князь в радости сердца сказал: «Вся сия угреша (согрело) сердце мое». И стала называться с тех пор эта обитель – Угреша или Николо-Угрешская. С того времени Русская земля стала освобождаться от внешних врагов и благоустрояться во внутренней жизни. Стоявшие во главе правители – князья и цари – собрали Русь в единое мощное государство.

Что будет с Россией, этим великим колоссом, впереди – о сем ведает Бог!

Дай Бог правителям корабля страны нашей провести его благополучно чрез эти бурные волны.

О сем и будем молиться.

Теперь время не слов, а слез; время не поучать и рассуждать, а молчать и молиться.

Плачет теперь Россия, ибо она вдова. Плачут сыны ее, ибо они сироты. Плачут церкви Божии о возлюбленном первенце российских сынов Церкви и царственном покровителе ее. Воздыхают народы мира, ибо не стало того, кто держал в руках мир народов. Стон великий на севере земли: стенает исполин-народ о царственной главе своей.

Братья россияне! Будем плакать. Плакать будем, но не дадим Богу безумия, чтобы входить с Ним в суд, почто Он судил быть так, как Ему угодно, а не как нам хотелось бы, ибо Он всегда прав в словах Своих и из суда выйдет победителем. Но и в сей день великой печали скажем, как научены: Отче наш!.. да будет воля Твоя!

Сегодня девятый день после кончины оплакиваемого нами благочестивейшего государя императора Александра III. Мы собрались, чтобы помолиться об упокоении усопшего в сей знаменательный для души его день.

Успех молитвы зависит от веры и усердия, с которыми она совершается, а сии качества являются как плод уверенности молящихся в том, что Тот, Кому они молятся, слышит молитву и готов исполнить ее. Но таковую уверенность некоторые могли потерять вследствие как бы безуспешности предшествующих молитв, которыми испрашиваемы были и жизнь и здоровье в Бозе почившему государю императору.

Посему в настоящее время не будет излишним и неблаговременным посвятить несколько минут на размышление о том, почему сделалось то, чего не хотелось бы, а не исполнилось то, о чем молился народ? Почему не услышана молитва народа о своем царе и взята жизнь его в то время, когда она была еще весьма нужна?

Руководственным пособием в нашем размышлении будут скрижали Святого Писания, о котором Сама Истина засвидетельствовала, что оно не может нарушиться (Мф.24:35; Мк.13:31; Лк.21:33). Откроем книги пророков, поищем в них ответа на пытливый вопрос, почему случилось не так, как нам хотелось бы, и выслушаем назидательный урок.

Кто желает постигнуть судьбы Божии, говорил дух богоглаголивых проповедников, тот пытается измерить бездну (Пс.35:7). Кто дерзновенно вопрошает о делах Божиих: почему и для чего? – тот требует отчета от Создателя в делах Его. Поэтому пророческий дух Исаии возглашает от имени Божия: Горе тому, кто препирается с Создателем своим, черепок из черепков земных! Скажет ли глина горшечнику: «что ты делаешь?» (Ис.45:9). Что глина в руке горшечника, то вы в Моей руке, говорит Господь (Иер.18:6).

Итак, мы – глина, черепки; смирим себя пред Божественным Художником и вместо вопроса пытливости преклоним главу самопредания пред непостижимыми судьбами Божиими и скажем, как научены: Отче наш!.. да будет воля Твоя!

Не будем смущаться и тем, что не услышана молитва народа и взята жизнь царя правдивейшего, так еще нужная для народа его, ибо не всегда исполняются молитвы и праведников, молятся ли они о себе или о других. Так, трикраты молил Господа апостол Павел о себе и не был услышан, хотя также не был оставлен и без ответа успокоительного, почему не исполнено его моление (2Кор.12:8–9). И Сам Богочеловек, хотя и трижды молился, да мимоидет от Него чаша страданий, однако благопокорливо испил ее, научая нас Своим примером заканчивать наши моления словами самопредания: Отче наш!.. да будет воля Твоя, как и Он изрек: не Моя воля, но Твоя да будет (Лк.22:42)! Последующая история домостроительства спасения рода человеческого свидетельствует, сколь неисчислимо были благотворны для всего человечества плоды сего моления о чаше и самопредания Богочеловека в волю Отца.

О, если бы так же небесплодной осталась, по-видимому, отринутая молитва русского народа о своем царе! О, если бы плодом ее явилось дерзостное и никогда не отвергаемое ходатайство царя-праведника о народе своем там, на небесах, пред престолом Царя царей!

Если не всегда приемлет Господь молитву праведников, устрояя для них нечто лучшее, то тем более отвращается Он от молитвы грешников. Когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови, – говорит Господь народу Своему чрез пророка (Ис.1:15). Когда же умножаются грехи народа до того, что за них он подлежит исправительному и карательному наказанию, тогда Господь не приемлет молитвы не только самого народа, но оставляет не услышанным и праведника, ходатайствующего за согрешивший народ. Тяжко согрешили некогда израильтяне и не хотели покаяться, и сказал Господь к пророку Иеремии: хотя бы предстали пред лице Мое Моисей и Самуил, душа Моя не приклонится к народу сему (Иер.15:1).

Вот причины, по которым, по указанию Святого Откровения, молитвы могут остаться не услышанными. По которой из них неприятна молитва русского народа о сохранении драгоценной жизни возлюбленного монарха, мы не знаем, но сие ясно откроется после, когда снимется печать недоведомых судеб Божиих. Во всяком случае, гораздо безопаснее признать самих себя виноватыми в неисполнении нашей молитвы, чем кого-либо или что-либо другое, а тем более дерзнем ли мы возглаголать слово на Вышнего, что якобы слух Его отяготился и рука Его сократилась, чтобы Он мог слышать и спасти того, о ком мы приносили наши молитвы!

Не следует ли посему поискать нам в себе или около себя причины совершившихся печальных событий? Не потому ли от нас отъята жизнь царя в преполовении ее, и притом тогда, когда она еще была весьма нужна, что не все мы единомысленно и не все одинаково по достоинству ценили эту жизнь и не все достодолжно заботились о хранении ее?

В наши времена стремления к анархии, разрушению существующих порядков, частых слухов о подкопах, взрывчатых бомбах и т. п. жизнь царей и представителей законной власти не есть ли состояние человека, находящегося под мечом, висящим на волоске? Если император Александр I, освободитель народов Европы от поработителя их и поборник идеи Священного союза в противовес безбожным доктринам, расшатавшим основы религии и царских престолов, оставил наследнику своему Николаю I так называемых декабристов, а Александр II был мучеником за идею и дело освобождения крестьян от крепостной зависимости, то Александр III, будучи царем правды и мира, не был ли во всю жизнь свою исповедником за истину самодержавия в единении с Церковью? Не выходили ли из груди этих царей – исповедников и мучеников – молитвенные вздохи: Господи! как умножились враги мои! Многие восстают на меня (Пс.3:2). А служение их не было ли тяжелым бременем, побуждавшим их в тайнике души взывать иногда: Ослаби ми, да почию (Пс.38:14), и не потому ли посылал Господь конец их долгим страданиям, чтобы дать им у Себя жизнь и покой навеки?

Мы возмущались, когда слышали о посягательствах на священную жизнь наших царей, но на этом, быть может, только и останавливались, не давая себе труда вникать, откуда могли прийти посягатели? Где их родина? Кто отец и мать их? Не на нашей ли земле они родились? Не в наших ли семьях воспитывались? Не на наших ли глазах учились? Мы постоянно находимся в страхе за наших детей, за молодое поколение и не обезопасены от того, что сын или дочь уловлены будут в сети какого-либо антирелигиозного или противоправительственного учения. Уже кажется, что дети наши чем больше учатся, тем становятся хуже, опаснее: либо себя, либо других губят. Видим мы это и не можем понять: где причина такого печального явления? Вернее же сказать, мы не хотим уразуметь, что причина этого находится не вне, а внутри нас, что она заключается в воспитании, какое нам дано и какое мы даем нашим детям. Наше молодое поколение воспитывается не так, как воспитывалось юношество тех веков христианства, которые давали героев веры, мучеников, подвижников, христианских философов, вселенских учителей.

Не такое воспитание давали детям своим наши предки, когда строилась и высилась русская земля. Меньше тогда знали, но выносливее и благопослушливее были и умирать за веру, царя и отечество умели едва ли не лучше нашего поколения. Не было тогда и особых учебных заведений, а были тогда домашние школы; не знали тогда ни театров, ни клубов, а были почти единственными училищами всего доброго, честного и прекрасного церкви Божии, которые и быстро умножались, и всегда народом наполнялись. Тогда можно было видеть в храме не нищих только, а богатых; наряду с простым народом стояли и бояре; как те, так и другие одинаково считали священным долгом и встать рано к утрене, и сходить к обедне, также посты соблюдать и милостыню подавать, свечу поставить и поклон земной положить, где следует; не стыдились тогда крестного знамения, не изгоняли из домов святых икон; тогда знали одно воспитание – нравственно-религиозное, под руководством и по уставам Церкви.

Не то у нас ныне: все как бы вверх дном перевернуто. Весь обиход обыденной жизни установился как бы намеренно вразлад со строем церковной жизни. Когда Церковь зовет на всенощное бдение, у нас идут и едут на бдение в клуб и театр; когда Церковь возбуждает христианина на утреннюю молитву, тогда у нас ложатся спать; когда начинается литургия – многие еще не пробудились.

Кто установил таковые обычаи, не известно, но только можно достоверно по ним заключить, что они установлялись сознательно, каким-то недругом Церкви. Это кто-то такой, что подчинившихся установленным им законам, именуемым законами мира, обычаями или приличиями света, делает своими невольниками, изменниками и врагами Церкви. Это те законы, обычаи и приличия, которые составляют норму семейной и общественной жизни, которой руководствуется большинство людей нашего времени, ту среду, в которой воспитывается наше юношество. Если бы кто захотел освободиться из этой удушающей сферы мира сего, тому нужно большое самоотвержение, нужно употребить большие усилия над собой: владеющий этой сферой жестоко наказывает своих отступников. Пытаться выйти из этой среды – значит начать борьбу, уготовиться к терпению, укоризне, оскорбительным названиям отсталых людей и т. п. Тем не менее эта среда убийственно действует на молодое поколение, она развращает его, порождает отступников веры, противников закона и порядка, она породила цареубийц, отцеубийц, самоубийц.

Нужны общие усилия, чтобы устранить ее, поставить воспитание на иных началах. Это – те начала, провести которые в обществе, утвердить в простом народе старался в Бозе почивший государь. Это то воспитание в духе Церкви, которым он желал возвратить народ к церковности распространением среди него церковных школ.

К этому должен стремиться каждый истинно русский человек, каждый православный христианин, каждый желающий быть истинным сыном православно-русского отечества, каждый желающий быть солидарным в духе и вере с царем православным.

Такое воспитание в духе веры, Церкви и хранения заветов русской старины, в единении с царем и в беспредельной ему преданности составит крепчайшую опору императорского престола и самодержавия единодержавного православно-русского царя.

Итак, будем молиться, да упокоит Господь праведную душу царя правды и мира там, где царствует правда вечная и мир нерушимый. А когда чистая душа его сподобится предстать престолу Царя царствующих, то да помолится он и о людях державы своей, о наследнике своем, благочестивейшем государе императоре нашем Николае Александровиче, дабы и сей был подобен во всем отцу своему, да будет престол его тверд, самодержавие и единодержавие неизменны, охраняемые любовью и верностью народа и молитвами Церкви.

Благочестивое внимание ваше, христоименитые люди, да примет от нас слово скорби и жалобы, а от вас да изыдет суд по закону нравственной правды.

Сегодня сороковой день со дня блаженной кончины оплакиваемого нами доброго отца отечества и царя-миротворца: день особенно знаменательный для души в Бозе почившего, а для скорбящей о потере его страны – день благоговейно-молитвенного настроения духа.

Естественно ожидание, что в этот священный для России день будет усилен молитвенный подвиг и память о почившем монархе возобновится с новой силой. Мы и видели это здесь, в святом храме; так было, вероятно, во многих других церквах. Многие благоговейные граждане, несмотря на утомление после целодневного труда благочестивых занятий, провели здесь и вечер весь в молитве о царе, уснувшем о Христе, и в слушании надгробных песнопений, как бы в тот день Великой Субботы, когда христиане, со свечами в руках и с умилением в сердцах, внимают пению надгробных песней и по призыву Церкви совершают плач священный с мироносицами Христу умершему.

Но, к великому прискорбию, некоторые в это время позволяли себе дать место другим чувствам, совершенно противным сейчас изображенным, и времяпровождению, нимало не соответствующему священно-знаменательному времени.

Когда мы по окончании богослужения возвращались из храма, встретил нас некий муж с заявлением желания поведать нам что-то. По внешнему виду своему, если бы это понадобилось знать, это был человек небедный, благоприлично одетый, а по речи его можно было заключить о благомыслии и достаточной благовоспитанности. Память наша не сохранила подлинных слов его, но смысл переданного им был таков. «Теперь для отечества нашего время скорбное, завтрашний день для души покойного государя нашего знаменательный. Все скорбят о нем, и сейчас мы молились здесь, в храме, о упокоении души его, – а там-то что делается? (Он указал в сторону театра.) Для чего это дозволяется теперь? Нельзя ли бы воспретить хотя на нынешний день театральные представления?» На ответ наш, что не в нашей власти затворять двери театра и что театр мог бы остаться пустым и при открытых дверях, если бы не нашлось желающих идти туда в этот священный день и заменить дом молитвы домом зрелища, а скорбь народную – веселием, говоривший с нами ответствовал: «Наш народ подобен стаду: куда пойдет одна овца, туда идут и другие, не разбирая, куда они направляются». Разговор кончился обоюдным сожалением о случившемся.

Грустно стало у нас на душе. Долго носились мы с тяжелой думой и недоуменным вопросом: что это значит? Чем объяснить столь неблаговременное времяпровождение людей, в которых, по-видимому, нельзя подозревать полного отсутствия патриотических и верноподданнических чувств?

Объяснять ли это потерей сознания нравственного долга у этих людей, позволявших себе веселиться тогда, когда другие скорбят, предаваться суетному времяпровождению, когда другие молятся и когда бы следовало, напротив, всем составить один лик болезнующих и молящихся, ибо постигшее горе – общее для всех и для каждого из сынов России одинаково должен быть дорог тот, о ком со всей искренностью не только жалеют, но и молятся не только христианские, но и иноверные народы? Если бы кто не захотел разделить общей скорби и молитвы, то по крайней мере не следовало ли бы пощадить святое чувство других?! Или же объяснять случившееся тем извращением понятий, что якобы все равно: что церковь, что театр, что плакать, что молиться? Не думают ли некоторые, что можно молиться и воздыхать среди веселых театральных представлений, и на самом деле не признают ли они, что слезы, возбуждаемые в зрителях актами театральных трагедий, – то же, что слезы покаяния и общественной скорби, вызываемые речами смиренных проповедников и учителей Церкви?!

Но не в эти бы священные минуты говорить о делах столь не священных, о времяпровождении столь суетном и не с этого бы священного места говорить о местах увеселений; не теперь бы говорить о поведении тех, коих чувства стоят в полном разладе с настроением духа всего народа, сетующего о возлюбленном царе своем.

Ваше благочестивое чувство, уготованное для молитвы, да простит безвременность слова о безвременном деле: не будь последнего, не было бы, конечно, и первого.

Ведаем, что нет возможности возвратить то, что уже прошло; но знаем также, что не миновала возможность предотвратить повторение совершившегося, если только с вашей стороны будет явлено сочувствие к слову и посильное содействие делом.

Но довольно о сем. Обратим теперь наши мысленные взоры к тому, чей образ как бы стоит пред нами, – этот образ с царственным взором добрых голубых очей, – и коленопреклоненно помолимся о нем, да упокоит Господь душу его со святыми там, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная.

Незабвенный наш бывший архипастырь Томский, Высокопреосвященный Владимир, архиепископ Казанский, о Господе успе и уже шестодневен есть после мирной кончины своей.

Кто даст ми слезы, да оплачу потерю наставника, благодетеля и друга любви, николиже отпадающей! Кто даст ми слово, да восхвалю иерарха мудрого, учителя многоумного и многословесного и проповедника веры благоуспешного! Если стану плести ему венец похвалы неопытной рукой, то цветы не окажутся ли бесцветными и похвала не умалит ли славы похваляемого, а слабое слово не ослабит ли того чувства уважения к почившему, которое, может быть, многие из предстоящих здесь уже носят в сердцах своих? Сознание таковой немощи моей должно бы наложить молчание на уста мои. Но я не исполнил бы долга любви и уважения к памяти почившего, если бы не поведал о досточтимейшем нашем наставнике того, что уведано о нем от него самого или из посторонних источников и что могло бы послужить к усилению уважения к нему и молитвенной памяти о нем в сердцах тех, кто знал его, и возбудить желание со всей искренностью помолиться о упокоении души почившего о Господе в тех, кто не был знаком с ним лично.

Преставльшийся архипастырь родился на юге России. Род его принадлежал к сословию славного воинства Донского. Из предков и сродников его некоторые служили верой и правдой царю земному на воинском поприще, а иные были служителями Церкви. Родитель его был чтецом одной из станичных церквей. Лишившись жены, чтец Стефан Иванович не захотел вводить в дом свой другой матери для детей своих, но решился оставаться во вдовстве, отдав все свои заботы приобретению средств для воспитания трех своих сыновей. Из них воспоминаемый нами архипастырь, до монашества Иван Степанович Петров, был старшим. Все три сына чтеца Стефана Ивановича, впоследствии иерея, окончили курс учения благоуспешно: двое – в Духовной семинарии, а старший поступил в Киевскую академию, где принял монашество с именем Владимира и рукоположен был в иеромонаха. По выходе из академии, со степенью магистра богословия, иеромонах Владимир был назначен на должность преподавателя в Орловскую семинарию и там обратил на себя внимание архипастыря, поручившего ему составление статистического описания монастырей Орловской епархии. Но Промысл Божий не угаданными избранником Его путями вел сего к высокому служению. Преподаватель иеромонах Владимир из Орла переведен был в одно из отдаленнейших мест Сибири – в Иркутскую семинарию, дабы он там, при раке нетленно почивающего святителя Иннокентия Иркутского, проповедника веры во языцех монгольских, своими ушами услышал и лично узнал о деятельности сибирского миссионерства. После сего он переводится в менее отдаленное место Сибири – на должность инспектора новооткрытой Томской семинарии. Почти одновременно с ним назначен был ректором этой семинарии архимандрит Вениамин (Благонравов), впоследствии миссионер забайкальский и именитый архиепископ Иркутский. Ректор Вениамин и инспектор Владимир для новой Томской семинарии были как отец с матерью, характером своим восполняющие один другого: один – отеческой строгостью, другой – материнской нежностью. В питомцах своих они оставили благодарное воспоминание.

Господь ведет избранников Своих к назначенной цели путем стропотным¹⁷¹ и тернистым. В Томской семинарии оба начальника – ректор и инспектор – подверглись великой скорби. Как впоследствии оказалось, они невинно устранены были от занимаемых ими должностей. Вместе с тем лишенные и средств содержания, они принуждены были получать дневное пропитание от известного тогда благотворительностью торгового дома. Много скорбей у праведного, и от всех их избавит его Господь (Пс.33:20)! Избавил Господь от неповинных страданий и этих мужей, и не только избавил, но и прославил. Вскоре оба они получили высшие назначения: один – на кафедру викарного епископа Иркутской епархии, другой, с возведением в сан архимандрита, назначен был инспектором одной из столичных академий. Последующая судьба их ясно указала, что они назначены были Промыслом Божиим для апостольского служения. Как бы для этого именно они, как два благоплодных зерна, рукой Небесного Сеятеля были кинуты теперь один на восток, а другой на запад. Ректор Вениамин прямо и поступил на апостольское служение, в сане епископа и в звании начальника Забайкальской миссии. А инспектор Владимир из Томска переведен был к Алтайской миссии длинным путем, хотя Алтай и близок к Томску. Он должен был прежде побывать в северной столице, чтобы там ближе ознакомиться с миссионерским делом, приняв участие в делах Миссионерского общества, при нем получившего начало своего существования.

Еще будучи в Томске, отец Владимир узнал об Алтайской миссии частью от приезжавших в Томск миссионеров, частью из других источников – и полюбил миссионерское служение. В Петербургской академии его инспекторская квартира была приютом для алтайских миссионеров, приезжавших в столицу по служебным надобностям. В это время явилась потребность назначения в Алтайскую миссию нового начальника, вместо отказавшегося от этой должности Преосвященного Иеремии¹⁷². Выбор пал на инспектора академии, как человека, знавшего миссии и уже заявившего свою любовь к миссионерскому служению. Архимандрит Владимир не отказался от предложенного ему места служения, хотя последнее во многих отношениях было хуже того, которое он занимал. Но избранники Божии бестрепетно вступают на путь, указуемый им перстом Божиим, хотя бы он и казался негладким и тернистым. Некоторые друзья и знакомые говорили о нем с сожалением, что он сошел со своей колеи, ведшей его к высшим почестям, и вступил на путь безвестности, лишений и трудов. И он сам знал это и, однако же, не раскаивался, потому что его вела рука Божия. Почти с первых же дней по вступлении в пределы миссии началась там нелегкая сама по себе, а для него особенно, многоскорбная жизнь. Благо миссии, польза и честь скромных ее деятелей потребовали от архимандрита Владимира длительной поездки в столицы, и многоскорбного для него пребывания там, и продолжительного хождения и сидения по делам миссии. Бывали здесь и такие часы скорби и огорчений, что этот твердый в терпении муж должен был слезы лить, как дитя. Трудное было для него это время. Но Господь со искушением даровал ему и утешение. Когда он возвратился на Алтай, тогда воля Божия стала благоуспешно совершаться руками его. Бодрый духом, светлый умом, он вдохнул новый дух в миссионерскую жизнь и дал новое направление деятельности миссионеров. Открыты новые станы, устроены новые храмы. Им дано благоустроение миссионерским монастырям; открыто центральное училище; дано лучшее направление школьному делу. При нем изданы на инородческом языке Евангелие, азбука для школ, грамматика и другие книги. При монастыре открыт свечной завод; открыта и школа живописи. При нем дело миссионерское настолько расширилось и умножилось, что признана была потребность, чтобы начальник миссии был облечен в епископский сан, дабы чрез него облегчить труд епархиального епископа по управлению епархией, в состав коей входит и Алтайская миссия, а в то же время облегчить поставление священников для миссии и назначение прочих членов клира. По представлению епархиального Преосвященного, Святейшим Синодом назначено, а монаршей властью утверждено открытие епископской кафедры в городе Бийске. Первым епископом Бийским, со званием викария, назначен был архимандрит Владимир, с оставлением его в должности начальника миссии. Местопребыванием для викария назначен город Бийск. Вследствие этого сюда перенесен был и центр миссии из Улалы, где был прежде главный стан. Заботливостью первого Бийского епископа изыскиваются средства и устраивается в Бийске деревянный архиерейский дом с церковью.

Чрез три с половиной года Преосвященный Владимир перемещается на Томскую кафедру. Недолго он здесь пробыл, но успел много сделать. Свидетелем его благотворной деятельности остался этот благолепный храм¹⁷³, Преосвященным Владимиром расширенный до таких размеров, что он стал обширнейшим всех городских церквей, как бы соборным храмом. Другим памятником о приснопамятном архипастыре служит этот видимый отсюда величественный Троицкий собор. Почти пятьдесят лет он лежал в развалинах и, быть может, еще долго оставался бы в таком положении; быть может, вместо десятка дерев, на развалинах его выросших, он покрылся бы рощей леса, если бы не воздвигла его из развалин попечительность воспоминаемого нами архипастыря. Третьим памятником осталось после этого архипастыря епархиальное женское училище, при нем открытое. Но, крепкий духом, сильный умом, Преосвященный Владимир еще в миссии стал чувствовать болезненные припадки, год от году усиливавшиеся. Когда он жаловался одному из близких к нему архипастырей на свою болезнь, требовавшую лечения целительными водами, то, как бы в ответ, получил приглашение переместиться в одну из южных епархий, вблизи целебных вод. Напутствуемый благожеланиями томской паствы, Преосвященный Владимир переместился в Ставрополь-Кавказский. И здесь он находит для себя сродное миссионерское дело и среди калмыков открывает миссионерский стан. Находит материал и для строительной своей деятельности и воздвигает, также из вековых развалин, храм. Затем он перемещается на епископскую кафедру Нижнего Новгорода, на которой некогда восседал и предместник его по Алтайской миссии, впоследствии затворник епископ Иеремия. Отсюда переводится на архиепископскую кафедру одного из почетнейших городов империи – Казанскую. И здесь опять открывается для него широкое поле для миссионерской деятельности. Здесь последним, как бы предсмертным его проповедническим словом была речь о миссионерстве, обращенная к съезду миссионеров. Между тем жизнь его подходила к тому последнему пределу, на который указал Псалмопевец: дние лет наших в нихже седмьдесят лет, аще же в силах, осмьдесят лет (Пс.89:10). Прежний недуг, по-видимому, уступал целительной силе врачевств, но на его место вступал новый, сделавшийся смертельным для этого старца, уже утружденного скорбями, трудами и болезнями. На вопрос наш о состоянии его здоровья получен был неожиданный ответ: «Владыка безнадежно болен». И когда мы, вместе с собравшимися в наш город из всей епархии священнослужителями, уготовились было совершить молебен о даровании здравия болящему, здесь же, в храме, получили печальное извещение о кончине его и потому, вместо заздравного моления, совершили заупокойное поминовение.

Городское население не могло быть извещено о кончине приснопамятного архипастыря, а потому оно и не могло тогда участвовать в панихидном поминовении его. Нет сомнения, что те знаки внимания, какие оказаны были почившему как архипастырю, епископу города, при отбытии его на кафедру другой епархии, не были проявлением только минутных чувств благорасположения, естественного при расставании знакомых людей, а были выражением любви, николиже отпадающей и со смертью не прекращающейся. Посему для желающих помолиться об усопшем архипастыре православных жителей этого города назначен для сего настоящий воскресный день.

Добро сделают те благочестивые христиане, которые из любви к почившему будут поминать его не в церкви только, но и в домашних своих молитвах – а также великая польза для умерших бывает тогда, когда за них творится милостыня.

Итак, помолимся, да упокоит Господь душу усопшего раба Своего архиепископа Владимира в месте светле, в месте злачне, в месте покойне, отнюдуже отбеже болезнь, печаль и воздыхание и идеже присещает свет лица Божия.

При известии о кончине досточтимейшего о Господе Константина Петровича Победоносцева мне припомнились слова новозаветного пророка и апостола Иоанна Богослова: Блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих (Откр.14:13).

Поистине, Константин Петрович и жил, служа Господу, и умер с упованием на Господа. Близость времени своего отшествия он предчувствовал и почти за год до кончины говорил о себе: «Давно уже сказывались мне слова Апостола: уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало (2Тим.4:6)», и эти слова, как оказывается, были знаменательными и вещими.

Труды Константина Петровича были весьма многи. Да почиет он ныне от сих трудов своих! Велики его и заслуги пред государством и Церковью. Да идут же дела его вслед его, со славой здесь и воздаянием на небесах!

Не буду говорить о заслугах этого государственного мужа пред государством: об этом скажет современная печать. О заслугах его пред Церковью будет, вероятно, также сказано печатное слово, которое, несомненно, отметит и ту черту его христианской души, что он был не только верующим, но и опорой веры и верных. Мне же теперь хотелось бы сказать пред вами, досточтимые отцы, об этом великом деятеле только ту мысль, что никто из занимавших обер-прокурорское место по ведомству православного вероисповедания не сделал столько блага для этого ведомства, сколько Константин Петрович. Мне хотелось также напомнить вам, возлюбленные о Господе, о том добром деле, которым почивший ознаменовал свое служение в звании обер-прокурора Святейшего Синода в отношении к православному духовенству. Это благодеяние – пенсия для нашего духовенства, в исходатайствовании которой одним из виновников был Константин Петрович Победоносцев. Уже и теперь много престарелых и немощных лиц духовного звания, много вдов и сирот, которые должны молитвенно благословлять имя, быть может, еще неведомого им благодетеля за получаемую ими от правительства пенсию.

Нужно ли говорить еще о заслуге почившего пред нашей Церковью, выразившейся в исходатайствовании от правительства великой помощи к устроению церковных школ? И сказанного, кажется, достаточно для того, чтобы видеть, насколько справедливо было то, если бы все православное русское духовенство своими средствами устроило такой памятник, который из века в век говорил бы о его благодетеле.

Сбудется ли это когда-либо или нет – во всяком случае, я желал бы настоящему собранию досточтимых отцов подать мысль об увековечении памяти доброго для нас почившего сановника каким-либо добрым делом, которое, служа памятником о нем в пределах нашей епархии, в то же время было бы нашей милостыней о душе его.

А теперь пока сделаем то, что можем, не отлагая до будущего времени: со всяким усердием исполним то, для чего мы собрались в этом храме Божием: помолимся о упокоении души усопшего раба Божия болярина Константина, да упокоит его Господь со духи праведных, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная.

Опять жертва крамолы! Опять потеря государственного мужа, одного из тех, кои составляют опору царского престола! Опять злодейство поднимает голову, желая как бы показать этим, что оно не опускало ее. Опять печаль и страх! Едва прошло одно горе о потере царского сановника¹⁷⁶, как пришло другое, о новой дорогой потере. Беда за бедой у нас как бы идут вереницей. Убийства царедворцев, бедствия от недородов хлеба, бедствия от землетрясений и пожаров, волнения учащейся молодежи, беспокойства внутри, тревоги извне, брани и слышания браней – все это такие мрачные события, скопившиеся почти одновременно в нашей стране, что стоит задуматься над ними. Ведь это ненормальная жизнь; так жить всегда нельзя.

А мы, кажется, мало думаем об этом. Выражаясь библейскими словами: бьют нас, и нам не больно; толкают нас, и мы не чувствуем (Притч.23:35): мы как бы близимся к состоянию нравственного бесчувствия, к тому состоянию, в каком находился когда-то языческий Рим, расслабевший от пороков и пресыщения удовольствиями и требовавший от правительства своего только хлеба и зрелищ. Правда, мы не пришли еще в такое состояние, но, кажется нам, идем к нему и можем прийти, если не одумаемся и не остановимся. Итак, нам нужно подумать. О чем же думать? Что нам думать? Нам нужно поискать, где кроются причины постигающих нас бедствий, и, нашедши их, позаботиться об устранении их.

Мы не допускаем и не можем допустить, чтобы эти печальные события были действием неведомого рока, в который верит мусульманин. Нельзя объяснить всего этого действием естественного развития исторических событий. Ибо исторические события слагаются не случайно, как попало, но, несомненно, ими управляет Высший Разум, не всегда и нескоро уразумеваемый человеческим умом в свое время, но усматриваемый после, когда события совершатся и сделаются достоянием истории.

Вникая в ход исторических событий, при свете слова Божия нетрудно усмотреть, что бедствия суть порождения нравственного зла, на языке Библии называемого грехом. Бедствия суть плоды греха. Возьмем настоящее печальное событие – убийство государственного мужа. Не есть ли оно последствие недавно бывших волнений учащейся молодежи? А где причина этих волнений? Отнюдь не в том, на что указывает волнующаяся молодость. Волнения суть плоды неправильного воспитания – прежде всего в семье, потом на школьных скамьях, в аудиториях учебных заведений; они – последствия неправильного направления общественной жизни в наших общественных нравах. Откуда заносится зло в семью? Оттуда же, куда оно и разносится: из общества, из школы, из аудиторий, вообще оттуда, откуда изгоняется религия. А кто станет отрицать, что наша общественная жизнь, наши нравы чем дальше, тем больше идут вразлад с религией, со священными установлениями Церкви. Разве нет большой доли правды в том, что в наших аудиториях человеческой мудрости место религии отводится, если можно так сказать, у самого порога? Таким образом, зло как бы колобродит (циркулирует): оно рождается в семье, растет в учебных заведениях и приносит злые плоды в обществе. И наоборот: зло из общества проникает в среду учащегося юношества, а то переносит его в свою семью. Кто нас выведет из этого водоворота? Выходит нечто подобное тому, что от воды рождается лед, изо льда выходит вода.

Когда охлаждается атмосфера, охлаждается и вода и жидкое вещество превращается в твердое тело – лед. Когда же согревается атмосфера, согревается сгустившаяся жидкость, лед превращается в воду, и при дальнейшем нагревании вода превращается в легкий пар. Не есть ли это образ совершающегося в нравственном мире? Религия есть атмосфера, которой дышет человек духовно-нравственной стороной своего существа. Поднятие религиозной жизни есть своего рода согревание духовной атмосферы. Теплота религиозного чувства освобождает семью, школу и общество от грубого материализма, как лед превращается в воду от теплоты. За дальнейшим согреванием этого священного чувства человек, семья и общество одухотворяются, начинают жить высшей духовно-нравственной жизнью, для которой чужды бывают не только грубые пороки убийства, горделивой непокорности, насилия, разврата и т. п., но насаждаются добродетели смирения, взаимоуважения, порядка, правды и милости.

Итак, вот причина облежащего нас зла и бедствий – вот и способы, по нашему крайнему разумению, к устранению всего этого!

Теперь обратимся к виновнику настоящего нашего молитвенного собрания.

Убиенный министр Димитрий Сергеевич пал за нас, как падает военачальник на поле битвы. Воздадим ему должное! Он – мученик за правду; мзда его на небесах (Мф.5:11–12). Но как человек, живший в мире, ходивший во плоти, он нуждается в очистительной жертве за грех немощи и неведения. Жертва эта уже принесена однажды, навсегда и за всех: это – кровь Агнца Божия, взявшего на Себя грех мира.

Со своей стороны, будем молиться, чтобы искупительная Жертва, принесенная на Голгофе, была принята и теперь за оплакиваемого нами, когда она будет приноситься воспоминательно на святых жертвенниках Христовой Церкви.

Итак, помолимся об усопшем, да упокоится дух его там, где нет печали, нет места злу, где царит мир, и радость, и любовь.

Мы оплакиваем потерю одного из самых дорогих мужей настоящего времени. Много надежд соединялось с именем Стефана Иосифовича Макарова как начальника Тихоокеанского русского флота, действующего в войне против Японии, и вдруг – столь безвременная и печальная гибель этого славного и опытного вождя, а с ним и потеря тех надежд, какие на него возлагались! И все это совершилось так неожиданно и в столь нужное для успеха войны время!

Какой смысл всего этого? Дело ли случая это или действие Промышления Божия?

Таковое событие, как потеря наинужнейшего человека для данного времени, невозможно человеку верующему считать делом случая. Это событие столь же неслучайно, сколь не были таковыми события, с которых начинался поворот мировой истории. Мы, истинно русские, не знаем случая, но верим в Промысл Божий. Потеря бывшей опоры нашего флота, действующего в войне против японцев, есть дело сего Промысла, и в этой потере мы должны усматривать, чего хочет Бог, отнявший у нас, по-видимому, так безвременно нашу надежду, нашу опору на море.

Попытаемся пояснить это событие при озарении богооткровенного учения. В книге пророка Иеремии начертаны следующие слова: Так говорит Господь: проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своею опорою, и которого сердце удаляется от Господа (Иер.17:5). Здесь изрекается проклятие – источник несчастий на того, кто все упование возлагает на человека и от Господа отступает сердце его.

В виду этого изречения обратим наше внимание на то, что говорилось и что писалось на столбцах едва ли не всех органов современной светской печати о значении настоящей войны, что предрекалось о ходе и исходе ее, какое место отводилось в успехе войны силе Божией и какое – силе оружия, опытности вождей и силе подъема народного духа.

Надежда на силу оружия, вождей и воинства соединялась ли с надеждой на Господа сил или последней надежде придавалось мало значения? А если говорилось об этом, то – искренно ли? Не говорилось ли только языком, а не сердцем? Осмотримся, не были ли мы особенно виновны в последнем грехе, то есть в отступлении сердцем от Господа, и не послужил ли этот грех причиной данного нам печального урока?

Война есть зло или последствие зла; она – бедствие, Божие посещение. Для отвращения ее нужна покаянная молитва, соединенная со смирением, сокрушением сердца и исправлением жизни, как частной, так и общественной. Церковь – наша учительница – указывает нам на это, приглашая верных чад своих молиться особенной молитвой, чтобы Господь не помянул беззаконий наших, но, яко благосерд, милостив был бы к нам, недостойным рабом Своим¹⁷⁸.

Как же отнеслось наше общественное сознание к таковому призыву Церкви? Выразилось ли чем-либо и когда-либо в современной печати сознание того, что наша общественная жизнь не настолько безупречна, чтобы не требовала исправления? По-видимому, никому и на мысль не приходило о том, что нужно кое в чем покаяться и кое в чем исправиться.

Сознавал ли кто-либо, скажем для примера, что наша общественная жизнь погрешает тем же, чем погрешал Израиль, которого грозным обличителем явился пророк, изрекший от лица Божия проклятие на излишнее надеяние на человека, с отступлением сердцем от Бога?

Израиль оскорбил Господа нехранением дня субботнего как дня покоя и служения Господу, и за это ему изречена была угроза Божия. Не грешит ли и наша общественная жизнь тем же нехранением субботы, то есть непочтительным отношением к праздникам Господним, когда в навечерие воскресных и праздничных дней устраиваются общественные увеселения и народ отвлекается от храмов Божиих? Не погрешает ли наша общественная жизнь отступлением верхних и отчасти средних слоев общества от Церкви, поголовным отсутствием в храмах нашего так называемого образованного класса людей, заменяющего ныне церковь театром или игорным столом?

Проклят человек, который надеется на человека... и которого сердце удаляется от Господа (Иер.17:5). Высоко поднят дух народа в настоящую войну: любовь к отечеству, с желанием ему принести посильную жертву на алтарь его, проявилась во всех слоях общества в высокой степени. Все, дотоле разномыслящие, объединились в одном чувстве любви к дорогой родине, с желанием воинству победы над врагом. Все живут надеждой, что Россия выйдет из настоящей борьбы победительницей. Все провожали на поле брани вождей и воинов с нетерпеливым желанием, чтобы они скорее пошли, увидели и победили, между тем как сами вожди, сознавая трудность поручаемого им дела, иногда предупреждали нетерпеливых, что до благополучного исхода войны нужно терпение, терпение и терпение.

Мы, по-видимому, забыли урок истории, что и «непобедимые армады» бывали побеждаемы, если с ними не был Бог и если у них была одна надежда на себя. Поэтому нашей православной Руси в настоящую войну наипаче нужно держаться мысли о Боге; говоря с упованием: «Мы победим», нужно прибавлять к этому: «Если с нами будет Бог».

С надеждой на Бога, на мощь русского воинства, на мудрость вождей нам нужно соединять чувство смиренномудрствующего покаяния в том, в чем грешит и каждый из нас, и в чем погрешает наша общественная жизнь. Прилично при этом вспоминать церковную песнь: Сердце мое страхом Твоим да покрыется смиренномудрствующее: да не вознесшееся отпадет от Тебе, Всещедре¹⁷⁹.

Конец слова. Велика наша потеря, но унывать нам не следует, а нужно молиться с покаянным чувством и крепко уповать, что с нами Бог, нас вразумляющий и милующий, но еще не наказующий. Мы много потеряли, но много еще осталось для упования нашего, – а во главе всех надежд наших да будет Бог!

С нами Бог, разумейте, язы́цы, и покоряйтесь яко с нами Бог! Страха вашего не убоимся, ниже смутимся, яко с нами Бог! Господа Бога нашего, Того освятим, и Той будет нам в страх, яко с нами Бог!¹⁸⁰

А о тех, кому Господь судил положить на брани души свои за веру, царя и отечество, помолимся, да простит Господь согрешения их и в день праведного воздаяния воздаст им венцы нетления!

Братья христиане! Порт-Артур перешел в руки врага¹⁸¹. Печальная весть! Жаль Порт-Артур, ибо это был оплот нашей земли на восточной окраине. Прискорбно слышать о падении этой твердыни, ибо с ней соединена честь русского имени среди народов Дальнего Востока. Горько, что защитники Порт-Артура, эти чудо-богатыри и страдальцы за свою родину, должны идти теперь пленниками в землю вражескую, ибо они не хотели нарушением своего долга купить себе свободу. Торжество врага, хотя бы то временное, обидно для сердца русского, как обидно благородному витязю получить удар бесчестия от лиходея.

Мы грустим, мы воздыхаем – но не унываем, ибо крепко уповаем на Бога, Защитника нашего от дней древних, на Бога, спасавшего нас от нашествия монголов и нахождения галлов, а с ними двадесяти языков, и от других многих бед и зол. Уповаем, что Он спасет нас и от этого нахождения новых монголов с Дальнего Востока. Не будем унывать о том, что спасение наше совершается через таковой крест страданий, лишений и уничижений. Это для правды и любви Божией обычно. Кого любит Господь, того наказывает (Притч.3:12). Суд Божий начинается с дома Божия. Русь святая, с ее православием, как носительница неповрежденной апостольской истины и как хранительница заветов любви и смирения, имеет право по преимуществу считаться домом Божиим.

Люди, как люди, иногда и в дом Божий вносят нечто недозволенное, нечистое. Когда это бывает, тогда Господь употребляет исправительные или карательные меры: Он вервием изгоняет из храма тех, кто обращает его в дом купли и продажи или делает его вертепом разбойников. В последнее время много нечистого внесено в храм святой Руси, и вот теперь как бы начинается очищение его. Война, болезни и голод, постигавшие и постигающие нашу страну, не есть ли тот огонь, которым ревность Божия попаляет нечистоту (Пс.96:3)? Не бичи ли Божии эти бедствия, которыми вразумляются производящие беспорядок и смуту на святой Руси? О, дал бы нам Господь уразуметь это посещение Божие, чтобы отвратить его покаянием и исправлением! Но обратимся к нашим воинам, полагающим живот свой за веру, царя и отечество на Дальнем Востоке, и в особенности к защитникам Порт-Артура.

Не правда ли, что эти страдальцы приносят очистительную жертву за грехи народа? А если это так, то и нам не должно ли со своей стороны сделать все, чтобы очистить наши неправды, дабы отвратить от нас праведный суд Божий? Не должны ли и мы оказать нашу любовь тем, кто страдает за нас?

Геройски защищавшие Порт-Артурскую твердыню христолюбивые воины наши, изнуренные подвигами брани, голодом и болезнями, пошли теперь на новый подвиг – в плен-неволю. Не забудем их в этом новом Вавилоне. Соберем для них дары любви нашей и пошлем им туда, чтобы усладить им горечь плена.

Многие и весьма многие из них легли костьми своими среди твердыни Артура от вражеских бомб и пуль и перешли туда, где не воюют, не страдают и не умирают, – перешли, чтобы получить венцы мученические, как положившие души своя за други своя (Ин.15:13).

Совершим о них усердное моление и принесем о них жертву умилостивления, да простит им Господь согрешения вольная и невольная и да упокоит дух их с праведными!

Братья, знаемые, сродники и друзья усопшего!

Почитаю себя должным почтить память почившего в этом гробе хотя бы малым словом. Признаю нравственным долгом для себя прежде всего сказать нечто об отношениях усопшего к нам и к тому учреждению, в котором нам суждено было служить от дней юности нашей. В этом отношении я должен прежде всего воспомянуть усопшего словом благодарности за то добро, какое он делал нам во дни великой скудости нашей. Да воспомянет Господь это добро усопшего и да воздаст ему за все это Своей милостью!

Но важнее для нас говорить об отношениях усопшего к местной православной общине, к церковному клиру и вообще к обитателям города Томска.

На нас, пастырях и служителях Церкви, как и на всех православных и других обитателях этого города, остается некий долг усопшему. Я говорю, конечно, не о денежных долгах, а о христианском долге любви и благодарности.

Почивший был наш брат о Христе, верный сын Церкви, чтитель священного сана, христианин не по имени только, а самым делом, христианин верующий и любящий. Как таковой, он делал много добра для убогих братий о Христе, для Церкви Божией и служителей ее.

Усопший был усерднейшим радетелем о постройке этого благолепнейшего соборного храма. Он отдал много труда и средств на дело построения и украшения его.

Он был строителем и попечителем и многих других храмов – как в нашем городе, так и других городах и селах нашей епархии.

Петр Васильевич был поистине почетнейшим гражданином Томска, с отменной пользой послуживший городу и своими личными трудами, и пожертвованиями на нужды городских приютов и других богоугодных и учебных заведений.

Если любовь к отечеству, верность и преданность царю составляют не только доблесть гражданскую, но и христианскую добродетель, то почивший не имел недостатка и в этом: он был преданнейшим сыном отечества, образцом неизменной преданности и любви к царю. А эти качества, всегда ценные, дороги особенно в настоящее время.

Да не смущает кого-либо особенность характера усопшего. У всякого свой характер: нет двух характеров, которые во всем были бы сходны между собой. Во всяком характере бывают свои достоинства и свои недостатки. И у святых Божиих были характеры различные, иногда до противоположности. Илия пророк был ревнив чрезмерно – Давид пророк был чрезвычайно кроток. Первый из ревности к славе Божией заклал нечестивых жрецов Вааловых, развращавших Израиля (3Цар.18:40), а второй – Давид – плакал о гибели сына своего Авессалома, взбунтовавшегося против отца и осквернившего брачное ложе его (2Цар.19:4). Финеес пронзил копьем прелюбодея и за это заслужил благословение Божие на все свое потомство (Числ.25:6–7), а Илий первосвященник за чрезмерную слабость и снисходительность к проступкам сыновей своих был наказан лишением и детей, и ковчега Божия, и жизни своей (1Цар.4:17–18). Мы, люди, не умеем верно судить о делах человеческих, потому нам и дана заповедь: Не судите, да не судимы будете (Мф.7:1). Мы бываем или слишком строги, или слишком снисходительны.

Не таков суд Божий. Любя праведных, Господь милует и грешников. Награждая щедро первых, Он не оставляет без наказания и последних, когда не видит в них покаяния. Но на посмертном Суде при взвешивании злых и добрых дел, если на весах правосудия окажется некоторый перевес даже на стороне злых дел, милосердие Божие и тогда милует грешника по молитвам Церкви, ради его веры, его покаяния, ради того добра, какое он успел сделать.

Существует нравственное правило: говорить об умерших только доброе. Так думали и говорили некогда и язычники в отношении к своим умершим. Тем более прилично так поступать нам, христианам, в отношении к своим почившим братьям. А еще приличнее поступать так всем членам православной местной общины и обитателям этого города в отношении к почившему, при жизни своей сделавшему для этого города вообще и для многих обитателей его в частности много добра, как мы уже сказали об этом. Поэтому согрешил бы тот, кто помянул бы усопшего не добром.

Напротив, почивший вполне заслуживает того, чтобы добрая память о нем увековечилась так или иначе. Обыкновенно воздвигаются памятники тем, кто оказал услугу своему отечеству или городу.

Для Петра Васильевича вековечным памятником будет служить этот собор, в ограде которого имеет быть положено тело его.

И этот священный монумент будет полезен для усопшего не потому только, что он сделает имя его памятным здесь, на земле, но более потому, что в этом храме будет совершаться молитва об усопшем как об одном из главных создателей его дотоле, пока будет стоять храм и доколе будет совершаться в нем богослужение.

Можно ожидать, что обитатели этого города найдут еще какой-либо способ, чтобы увековечить память своего почетного и весьма полезного гражданина.

А мы, возлюбленные сопастыри, и все мы, близкие, знаемые и родные, увековечим память Петра Васильевича в сердцах наших: кто своими молитвами, кто милостыней, а иные – иными способами, могущими доставить покой и отраду христианской душе его. А теперь помолимся со всяким усердием о почившем, да простит ему Господь всякое согрешение, вольное и невольное, и да упокоит дух его с праведными.

Оброцы греха смерть. (Рим.6:23).

Итак, смерть есть оброк, собираемый грехом со всех людей. Удивительное дело: грешники платят оброк греху смертью, и, однако же, многие не хотят признавать, что они – рабы греха. Странно и то, что только весьма немногие желают освободиться от этого рабства. Еще удивительнее, что освобожденные не хотят воспользоваться свободой. Все грешим, и все умираем, но не все сознаем, что смерть есть оброк, последствие греха.

С нами повторяется то, что произошло с прародителями в Эдеме: Нет, не умрете, – говорил змий-обольститель праматери Еве, когда она представила опасение свое вкусить запрещенного плода (Быт.3:4). «Ешь, не бойся запрещения: никакой смерти не будет», – таков был смысл слов обольстителя. Не подобное ли слышится и теперь? Различие небольшое: тогда змий уверял, что грех не причинит смерти, а теперь он хочет уверить, что причина смерти не в грехе. Тогда он говорил: «Ешь, не умрешь». А теперь говорит: «Ешь и пей, ибо завтра умрешь» (Ис.22:13). Или: «У тебя много добра на много лет: почивай, ешь, пей и веселись!» (Лк.12:19). Тогда он говорил: «Если вкусите, не умрете – но отверзутся ваши очи, и будете как боги, знающие добро и зло» (Быт.3:4–5). А теперь внушает: «Вы сами – боги, много знаете и еще больше узнаете. Вы теперь на основании опытной (якобы) науки дознали, что смерть есть естественный, необходимый мировой закон: без смерти невозможны жизнь и обновление. Поэтому смерть не есть оброк греха». Поверили праотцы искусителю – и дерзновенно презрели заповедь. Верят и потомки их – и грешат бесстрашно, грешат ужасно.

Ева не имела пред глазами опыта, из которого она могла бы удостовериться в истине угрозы Божией, что вкушение запрещенного плода принесет ей смерть: она в этом на слово поверила искусителю – и вкусила. А прародитель уже видел пред собой опыт, на Еве, что запрещенный плод действительно не заключает в себе смерти, и бесстрашно нарушил заповедь (Быт.3:6). То же бывает и теперь. Грех прикрывается личиной опыта, что он якобы не уязвляет своих жертв, что многие после совершенного греха не только не умирают тотчас, но живут, и по-видимому благополучно. Следовательно, говорит грех, причиной смерти не я, грех, а что-нибудь другое.

Попытаемся снять эту личину и показать, что смерть есть действительно оброк греха. Правда, тело человеческое по природе своей смертно, как получившее происхождение свое от земли. Но оно в невинном состоянии оживотворено было богоподобным духом. Находясь в постоянном общении с Богом, источником жизни, дух человека получал от Него бессмертие и это бессмертие сообщал и телу. Мы и теперь по опыту знаем, что дух может подчинять себе тело, приспособлять его к служению своим высшим потребностям: делать его устойчивым против разрушительных действий стихий, тонким, способным к нетлению. Примеры тому видим в сонме святых, тела которых не подвергались болезням и разрушению до глубокой старости, несмотря ни на чрезвычайно малое питание, ни на пребывание днем и ночью и во всякую пору года на ветре, под дождем, под снегом, днем – под зноем палящего солнца, ночью – под инеем, часто ничем не прикрытые. Иногда дух праведников как бы одухотворял самое тело. Из жизни некоторых святых знаем, что они во время молитвы видимы были с телом поднятыми от земли. Енох и Илия не видели смерти (Быт.5:24). Павел восхищен был в рай, хотя и не мог поведать, в теле был он, или кроме тела (2Кор.12:2). Венец всего – второй Адам, Господь с небесе, преобразившийся на горе (Мф.17:2), умерший и воскресший, вознесшийся на небо и сидящий одесную Отца. Такова сила богоподобного, животворящего духа человека, когда он соединен с Духом Божиим. Но грех разлучил дух человека с Богом и причинил ему смерть, ибо отлучение от Бога есть смерть для духа, подобно тому как разлучение души с телом составляет смерть телесную.

Если грех способен причинять смерть, то почему он не тотчас делает это? Почему человек и после греха продолжает жить?

Это допущено по неизреченному милосердию Божиему. Если бы грех тотчас причинял смерть, то для грешника невозможно было бы и искупление: за смертью должно бы последовать, по суду правды Божией, отвержение грешника от Бога с его ужасными последствиями, которым подверглись и падшие духи. Но любовь Божия восхотела спасти грешника. Премудрость Божия изобрела средство для сего в искупительной Жертве Сына Божия. Всемогущество Божие смягчило ядовитую силу греха, отдалив смерть человека на определенный для каждого срок, дабы страхом смерти и других печальных последствий он мог сознать зло, причиняемое грехом, принести раскаяние и привлечь к себе милосердие Божие.

В Адаме мы все умерли (1Кор.15:22). Из потомков его уже несть человека, иже поживет и не узрит смерти (Пс.88:49), исключая тех, известных числом и именем¹⁸³. Теперь грешник не живет, а влачит жизнь, подобно тому, кто, будучи ранен в сердце ядовитой стрелой, ходит с нею, не умирая, но страдая.

Не грех дает человеку и этот малый удел жизни, а милосердие Божие. Не будь сего, грех уязвлял бы человека мгновенно, как принятый яд. И действительно, мы на опыте видим, что некоторые грехи убивают человека чрезвычайно скоро, например: яростный гнев, чрезмерная печаль, неистовый смех и неумеренная радость. Последние – печаль, смех и радость, не будучи сдерживаемы благоразумием, делаются неистовыми, страстными и потому – греховными.

За некоторые грехи человек поражается очевидными печальными последствиями в назидательный пример другим. Таковы те страсти, к которым особенно склонна природа испорченного человека. Так, грех чувственного наслаждения, в последствиях своих обезображивая человека, делает его отвратительным. Неумеренное употребление спиртных напитков производит трясение членов, подагру и другие болезни. Даже такие тонкие, духовные страсти, каковы зависть, ревность и злоба, иссушают человека и искажают черты лица его.

И каждая страсть, каждый грех непременно уничтожает часть жизни человеческой. За скопищем страстей следуют полчища болезней. Смерть является как последствие действия каждой страсти отдельно: смерть есть оброк греха.

Предполагаем еще вопрос: если смерть есть оброк греха, то почему люди продолжают умирать и после того, как искуплен грех кровью Всемирной Жертвы?

Правда, смерть продолжает царствовать на земле даже после того, как причина смерти – грех – искуплен: после того, как Один за всех умер (2Кор.5:15), не следовало бы никому умирать, а между тем умирают даже праведники.

Что сказать о сем? Прежде всего то, что из среды праведников есть ли хотя один, в котором не оставалось бы греха, произвольно совершенного и после таинственных очищений его?! Найдется ли хотя один праведник, который мог бы сказать: «Греха не имею»?! Значит, смерть опять является здесь оброком греха. С другой стороны, эта смерть для праведников справедливее должна быть признаваема знамением не гнева, а милости Божией к ним. Ибо если бы праведники навсегда оставались жить на этой земле изгнания, среди мира, лежащего возле, то эта жизнь была бы для них нескончаемым страданием, но отнюдь не блаженным воздаянием за их правду. Нашу земную жизнь нельзя назвать жизнью. Настоящая жизнь, полная, блаженная, была в раю, а теперь – только жалкие остатки жизни, которые праведник несет как бремя, с желанием как можно скорее освободиться от него. Жизнь для праведника есть лишение, а смерть – приобретение. Для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение, говорит Апостол (Флп.1:21). Притом смерть праведника есть уже не то, что смерть грешника, не очищенного ни водой Крещения, ни Таинством Покаяния. Тогда как смерть последнего есть переход от земных страданий к посмертным ужасным, вечным страданиям, смерть праведника есть сон, переход от временных скорбей и мучений в блаженную вечность. Так и на языке Церкви смерть именуется успением, упокоением. А что действительно смерть святых есть переход от скорби и болезни к успокоению, от тления к нетлению, в этом уверяемся между прочим тем, что вообще честна пред Господем смерть преподобных Его (Пс.115:6), что святые при кончине своей обретают в сердце своем мир и радость, выражающиеся иногда в просветлении лица их; что и тела многих из них по разлучении с душой остаются нетленными, иногда благоухающими и заключающими в себе целебный и живоносный источник для недугующих и уготовляемых к смерти. Кому неизвестны имена святителей Петра, Алексия, Иннокентия, Тихона, преподобного Сергия, праведного Симеона, прославленных Богом нетлением и чудотворениями!

После этого стоит ли горевать о том, что земной наш дом, эта хижина разрушится, когда мы имеем обетование получить от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный (2Кор.5:1)! Что значат нынешние временные страдания в сравнении с той славой, которая откроется в нас (Рим.8:18)! Что значит смерть наша, когда она попрана смертью Христовой! А это чаемое воскресение мертвых, облечение тленного в нетление, эта слава, которую уготовал Бог любящим Его (1Кор.2:9), это преискреннейшее приобщение Христу в невечернем дне Царствия Его не дают ли верным дерзновения говорить: Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? (1Кор.15:55). Если жало смерти – грех (1Кор.15:56), то воскресением Христовым оно притуплено. Если смерть есть оброк греха (Рим.6:23), то Умерый грех наших ради... упразднит имущаго державу смерти (1Кор.15:3; Евр.2:14). Смерть теперь потеряла свой ужас: она для верующих есть успение, успокоение. Если остается что-либо страшное в смерти, то это – грех: Смерть грешников люта (Пс.33:22).

Будем же страшиться не смерти, но греха. Если грех ужалит нас, поспешим изъять жало его сокрушением и слезами покаяния, исповеданием греха, восприятием врачевства от него в Теле и Крови Христовой.

Довольно слов для нашего назидания.

Теперь слово о скончавшемся. Что скажем о нем? Если не дерзнем сказать о сем брате нашем, что он почил сном праведника, то не можем сказать и того, что он умер смертью неочищенного грешника. Ибо он аще и согреши, яко человек, в мире живый и от диавола прельстивыйся, но не отступи... и несумненно во Отца и Сына и Святаго Духа... верова¹⁸⁴. Он умер в союзе с Церковью, что и выразил исповеданием грехов своих пред служителем Церкви, и чрез сего от имени Христова получил разрешение, и удостоен пищи нетления в пречистых Христовых Тайнах.

Итак, почивший отходит от нас примиренным и веру соблюдшим. А в наш век неверия соблюсти веру есть подвиг весьма нелегкий.

Если для полноты оправдания его пред правдой Божией не будет чего-либо доставать, то мы, оставшиеся в живых, будем помогать усопшему молитвами о нем и милостынями за него. И провождая его в далекий невозвратный путь, и его, и сами себя, и друг друга Христу Богу предадим.

Иди с миром, брат возлюбленный! Не жалей о земле: в ней мало радости. Ты не возвратишься сюда – и не скорби о сем, ибо не здесь родина твоя. Но мы все, один за другим, пойдем туда же, куда ты идешь, и все увидимся (о, дай Боже!), когда настанет утро всеобщего пробуждения.

Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. (Ин.11:25).

Около тридцати пяти лет была здесь Елизавета Александровна, а теперь нет ее, и уже не будет ее здесь! Родилась она, чтобы жить; жила, чтобы умереть, – а умерла для чего? Для того ли, чтобы продолжать бытие, подобно младенцу, оставляющему утробу матери, чтобы сделаться насельником этого мира, или чтобы уже никогда не жить, подобно изверженному младенцу? Родилась она со слезами, жила со скорбями и умерла с болезнью. Для чего было родиться? Для того ли, чтобы плакать, скорбеть, болеть и умереть? А если это так, то не самое ли несчастное существо – человек? Не лучше ли бы ему не родиться, а прошедши во врата жизни, не лучше ли бы опять уйти прямо во врата смерти, не видав жизни?! Что это за тайна жизни человеческой? Где ключ к уразумению того, почему человек – это наилучшее из земных существ – есть несчастнейшее из всех? Несчастнейшее уже потому только, что он один сознает свое несчастье: ему одному дано стремление к счастью, которого он не достигает; ему одному дано желание найти истину, которой он не находит, желание правды, которой не обретает, желание добра, которого не достигает. К чему эта жажда неутолимая, стремление ненасытимое? Где объяснение этой тайны? Ключ к тайне сей обретается в Писании Святом. Не для слез и скорбей создан человек, а для радостей; не для смерти, а для жизни: Бог смерти не сотвори (Прем.1:13). Дано ему чувство жажды – стремление к истине, добру и блаженству – для того, чтобы он утолял эту жажду из источника истины, добра и блаженства. А этот источник – Бог. Но человек оставил этот источник; грех удалил его от Бога и оставил его при одной жажде, при жажде, не утолимой ничем земным, грубым и плотяным, – при жажде истины, добра и счастья. Грех произвел в человеке страх приблизиться к источнику, могущему утолить жажду его, подобно тому как у некоторых, больных водобоязнью, бывает страх и отвращение от воды, и они умирают от жажды. И грешный человек, этот нравственно больной, подвергается нравственной водобоязни – боязни приблизиться к Богу, с отвращением ко всему, что относится к богопочтению. И останется он со своей жаждой; никогда он не утолит ее, пока не придет к Тому, Кто призывает к Себе томимых такой жаждой: кто жаждет, иди ко Мне и пей (Ин.7:37). Кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную (Ин.4:14). Итак, вот где источник для утоления духовной жажды! Вот где разгадка тайны жизни – во Христе! Он есть истина и жизнь, Он и путь к истине и жизни (Ин.14:6) – Он и источник воды живой, утоляющей жажду жизни навеки. Но чтобы утолить эту жажду, нужно подойти к этому источнику и пить из него. Чтобы утолить жажду истины, добра и блаженства, нужно подойти ко Христу, Который есть путь и истина, и жизнь (Ин.14:6). А подходить к Нему нужно, конечно, не ногами, но познанием Его, и притом познанием не из книг только, а познанием опытом; подходить к Нему нужно жизнью, делами, исполнением того, что Он повелел творить.

Чтобы познать Христа, нужно учиться так мыслить, как Он мыслил, так чувствовать, как Он чувствовал, так поступать, как Он поступал. В какой мере человек будет уподобляться Христу мыслями, желаниями и делами, в такой мере он будет познавать Его. Тогда он поймет, как Он свят, какая Он любовь, какая кротость, какое самоотвержение; тогда он познает тот мир Христов, который превосходит всякое разумение; тогда он поймет ту истину, что блаженство человека сокрыто в Боге. Тогда он поймет тайну жизни и тайну смерти; тогда поймет смысл сказанного: для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение (Флп.1:21). Но пока человек не подойдет ко Христу, пока не соединится с Ним, не станет жить Его жизнью, пока Христос будет чуждым для него, ведомым ему только по имени, по книгам, а не по жизни во Христе, тогда жизнь останется для него сцеплением то сомнений мрачных, то страданий безотрадных, а смерть – горькой, безнадежной разлукой с жизнью, переходом от временных страданий к вечным, от сумрака – к ночи безрассветной, к жажде неутолимой, к страданиям безутешным. От этого да сохранит нас Бог!

Но возвратимся опять к усопшей: как она прошла поприще жизни, как вошла во врата смерти?

Не знаю юности ее, потому что застал ее уже на склоне дней ее жизни, к вечеру, и знаю, что жизнь ее сокрыта во Христе: она желала узнать Христа и приблизиться к Нему – не холодным знанием Его, но стремлением подражать Ему исполнением заповедей Его. Она жила верой во Христа, а сего довольно для того, чтобы не скорбеть о ней, как скорбят об отходящих отсюда без веры и упования. Она ушла во врата смерти, чтобы войти во врата жизни вечной. Она скинула бренную оболочку тела, чтобы жить духом: тление тела для нее послужило ладьей, на которой она приплыла на другой берег жизни нетленной. Она оставила тело душевное, чтобы получить тело духовное; оставила тело тленное, чтобы получить тело бессмертное. Ей тесен стал этот дом телесный, как младенцу тесна утроба матери, когда настанет день рождения его, и Бог родил ее для жизни новой, где зрит она мир новый, необъятный, как необъятен и нов для младенца этот мир земной по исходе его из тесной области – утробы матерней. Там зрит она Христа лицом к лицу, Которого в сей жизни возлюбила. Там молится она Отцу о тех, кого в сей жизни не забыла. И вы, друзья ее, дети и питомцы, пребудьте верными в любви к ней и в загробной жизни; проводите ее не до дверей, не до могилы только, а и за могилу. Помогите ей дерзновенно предстать пред Тем, у Кого нет лицеприятия (Рим.2:11). Помогите ей в этом молитвами вашими и милостынями. Да не обрящется из среды нашей никого, кто уподобился бы тем двум лицемерным друзьям, упоминаемым в одной отеческой притче, которые, при жизни человека считались самыми близкими ему, а по смерти не хотели проводить одни до могилы, а другие – даже до дверей дома. Но те, кто при жизни ее были или казались друзьями, подругами ее, те да останутся таковыми и по смерти ее. Для вас, воспитанницы, она была матерью, воспитательницей, к которой вы относились, по заповеди, с почтением, – сохраните это благодарно-благородное чувство к ней и теперь, памятуя, что она не умерла, а уснула: не тревожьте ее мирного сна вашим, не скажу, неблагодарным, нелюбовным, а только холодным чувством. Верьте, что рано ли, поздно ли всем нам придется увидеться с усопшей в тамошней жизни: какими же глазами тогда стало бы смотреть на нее лицемерие, если бы кто допустил его в отношении к умершей?

Приклоните же слух ваш к загробному голосу усопшей, обращенному к вам чрез Церковь: «Духовнии мои братие, сестры и сродницы! Не забудьте меня, когда молитеся, но, зряще мой гроб, поминайте мою любовь и молите Христа, да учинит дух мой с праведными»¹⁸⁵.

Блажен путь, в оньже идеши днесь, душе, яко уготовася тебе место упокоения. (Прокимен из последования отпевания мирских человек).

Тогда как друзья, сродники и знакомые, окружающие гроб усопшего, провожают его к месту погребения с печалью, воздыханиями, иногда и со слезами многими и рыданиями, Святая Церковь напутствует скончавшегося христианина словами упокоения: Блажен путь, в оньже идеши днесь, душе, яко уготовася тебе место упокоения. И не напрасно Церковь говорит так – она знает, кому и почему так говорит. Эта успокоительная песнь у нее для тех, кого она удостаивает христианского погребения. Заведомо недостойных этого упокоения она не удостаивает и того погребения, какое назначено для скончавшихся в истинной вере и надежде воскресения. Нам, сынам Церкви, ведомо то учение святой матери нашей, которое служит основанием для того, чтобы христиан, скончавшихся в вере и покаянии, провождать к могиле этой напутственной песнью упокоения. По учению Православной Церкви, души людей, не просвещенных святым Крещением, души отпавших от веры и надежды, души сознательных самоубийц по разлучении с телом низводятся в места, назначенные для отпадших духов, – в места адских мучений. Души же христианских младенцев, а также души святых, при содействии благодати Святого Духа достигших высшей степени нравственной чистоты, беспрепятственно, как бы молниеносно, прямо возносятся в небесные обители. Но души тех христиан, которые хотя скончались с покаянием, верой и надеждой воскресения и жизни вечной, но не успели еще принести плодов покаяния, то есть не показали полного исправления своей жизни, после смерти задерживаются и подвергаются суду. Впрочем, этот частный суд для душ умерших не окончательный: он служит скорее знамением милосердия Божия, чем выражением гнева или полного отвержения грешника.

В этом суде сочетается правда с милостью, и притом настолько, что милость преимуществует пред правдой. Если при взвешивании добрых и злых дел умершего окажется равенство тех и других, то добрым дается предпочтение, а душам – освобождение. Если на весах правосудия чаша грехов будет несколько преодолевать чашу добрых дел, то опять дается предпочтение сим последним, то есть добрым делам. Если же чаша грехов будет много преодолевать чашу добрых дел, то душа умершего лишена бывает лицезрения Божия, отчуждается от блаженной жизни праведников и отводится в места отверженных грешников. Впрочем, не навсегда и не окончательно отвергаются и эти души. Для них есть еще надежда при наступлении Страшного всеобщего и окончательного Суда получить помилование. Таковые души, как перешедшие отсюда в вере и надежде, отдаются на попечение Церкви, пребывающей на земле, дабы она могла предоставленными ей спасительными средствами исходатайствовать помилование чрез удовлетворение за них правде Божией. И действительно, Святая Церковь имеет великое попечение о таковых душах умерших. Она молится о них, принося за них умилостивительную жертву – Тело и Кровь Господа нашего Иисуса Христа, Который обладает живыми и мертвыми и имеет ключи ада (Откр.1:18), – и конечно, ключи эти остаются в Его Божественных руках для того, чтобы не только заключать, но и отверзать врата ада по Своему неизмеримо милостивому благоизволению. Это – во-первых; а во-вторых, Церковь учит, возбуждает и напоминает оставшимся на земле сродникам и знаемым преставльшихся, чтобы они, по любви к сим последним, творили о них милостыню. Церковь разъясняет им, сколь великую пользу доставляет душам усопших таковая милостыня. В летописях Православной Церкви сохраняется много примеров того, как молитвы и милостыня, творимые за усопших, облегчали их участь, освобождали их от посмертных мучений, как иногда умершие, по Божиему изволению являясь живым то в сонном видении, то явственно, в бодрственном состоянии, просили их о церковном поминовении, когда таковое не было совершаемо почему-либо, или напоминали об исполнении их предсмертного завещания о раздаянии части их имущества бедным, так как неисполнение этого может служить для них причиной их посмертных страданий. Так, в Прологе передается следующий рассказ блаженного Кир Луки, митрополита Анаварзского, о самом себе: «Когда я был еще молодым, в стране нашей умер некий князь и был погребен на кладбище. Проходя однажды в училище, я увидел при одной гробнице стоявшего человека, всего опаленного, подобно головне. Это был умерший князь. Подозвавши меня к себе, явившийся сказал мне: «Я оставил письменное завещание о раздаянии имущества за избавление моей души, но по нему не исполнено: ничего не подано. Скажи же, чтобы отдали; если не отдадут мной завещанного, то я останусь таким, каким меня видишь»». Этот же блаженный Кир Лука поведал, что ради милостыни, поданной им за брата своего из вещей сего последнего, душа его, после смерти за нерадивую жизнь преданная в руки бесов, была освобождена от власти их и осталась в руках святых Ангелов¹⁸⁷.

Из приведенных свидетельств и других многих подобных им видно, что души христиан, умерших в союзе с Церковью, но подвергшихся посмертному осуждению на мучения, до наступления общего Страшного Суда, который настанет при кончине мира, могут быть освобождаемы от таковых мучений по молитвам Церкви и творимой за них милостыне. Присовокупим к этому еще и то учение отцов Церкви, что если умершие по милости Божией за добродетельную жизнь непосредственно по преставлении или после частного суда, которому подвергаются и души некоторых праведников, удостоены жительства в небесных обителях, то и тогда милостыня, творимая за них, не бывает напрасной: она возбуждает праведников дерзновенно, пред престолом Царя Славы молиться за тех, кто по любви к ним творит о них поминовение. Таким образом, молитва и милостыня, творимые за праведных, приносит пользу тем, кто творит таковые за них.

Что можно сказать теперь в отношении к почившему брату нашему, рабу Божиему Иоанну, гроб которого, с благолепно почивающим в нем телом, стоит пред нами? Блажен ли путь, в который идет теперь душа его? Есть ли для него уготованное место упокоения? Мы знали его как истинного христианина, преданного Святой Церкви, почтительного к служителям ее, как доброго отца семейства, как щедрого благотворителя и уважаемого старца, любимого всеми, кто близко знал его. Жизнь его – добрая, кончина – христианская, в мире и покаянии. Несомненно, что дети и наследники его имущества не опустят сделать ничего такого, что может послужить ко благу и избавлению души усопшего на предстоящем ему посмертном испытании, дабы избавиться ему от злых и страшных истязателей и руками святых Ангелов быть перенесенным в небесные обители. Вероятно, и все знаемые его, здесь во множестве собравшиеся, не забудут поминать его в своих молитвах.

Но если б этого почему-либо и не случилось, то самые дела усопшего, во множестве сотворенные им милостыни будут ходатайствовать за него. Если бы друзья и знаемые забыли о нем, чего, впрочем, нельзя предположить, то мать Святая Церковь, удостаивающая его христианского погребения, никогда не забудет его.

Имея все это в виду, мы с упованием можем приложить к усопшему тот напутственный привет, каким Церковь провождает христиан, удостаиваемых христианского погребения: Блажен путь, в оньже идеши днесь душе, яко уготовася тебе место упокоения.

Братья христиане!

Брат наш о Господе, раб Божий Иоанн, телом своим почивающий в этом гробе, убранном любовью родных, друзей и знаемых его, душой своей, как учит Святая Церковь, готовится теперь предстать на суд Божий. Хотя этот суд не есть еще тот всеобщий Страшный и окончательный Суд, который настанет по воскресении мертвых, но суд частный, назначенный для каждой христианской души по разлучении ее с телом, тем не менее и этот суд страшен не только для души грешной, неприготовленной, не очищенной покаянием, но страшен и для души тех, кто при кончине своей хотя и покаялся, но не успел еще принести плодов покаяния. Он страшен и потому, что души таковых людей не могут помочь себе, когда найдется в них что-либо достойное осуждения, если таковое не было очищено покаянием или по забвению, или по страху, или по нерадению, или по ложному стыду. Хотя души христианские в посмертном суде и имеют для себя защитников в лице светлых Ангелов, но они имеют также и злых клевретов в лице духов злобы, которые стараются обвинить или устрашить душу при исходе из тела, представляя не только действительно совершенные ею при жизни с телом злые дела, но клевеща на нее и в том, чего она не делала.

Если и праведники, умирая, просят остающихся в живых молиться о них, то тем более имеют нужду в молитвах и милостынях те христианские души, которые отошли отсюда не вполне очищенными и потому не получившими того дерзновения, с каким отходят из сей жизни праведники. Хотелось бы думать, что почивший о Господе сей брат наш, напутствованный пред смертью Таинствами Покаяния, Причащения и Елеосвящения и всю жизнь свою, особенно в годы старчества своего, приготовлявшийся к страшному часу смерти, перешел отсюда очищенным и оправданным; тем не менее мы не смеем сказать, что он не имеет нужды ни в молитве Церкви, ни в искуплении милостыней. Безмолвно почивая в этом гробе, он устами Церкви говорит нам: «Братие мои и сродницы! Не забудьте меня, когда молитеся, но, зряще мой гроб, поминайте мою любовь и молите Христа, да учинит дух мой с праведными» (см. прим. 185).

Итак, помолимся о нем все мы, как братья его о Христе, – а наипаче пусть молятся о нем те, кто при жизни его пользовались его благодеяниями, которые он творил и явно, и тайно. Да будет исполнено все, что он завещал в искупление души своей, дабы неисполнением этого не огорчился дух его и не опечалились посмертные защитники его – Ангелы. Исполним и все мы долг любви нашей к усопшему, дабы за неисполнение сего не осудил нас Божественный Владыка наш, давший в искупление наше не золото или серебро, но драгоценнейшую кровь Свою и завещавший нам закон любви, не только творящей милостыню, но и повелевающей полагать душу свою за други своя (Ин.15:13). Ему да будет слава со Отцом и Святым Духом во веки!

А усопшему да будет вечная память!

Блажен путь, в оньже идеши днесь, душе...

Блажен путь, который предлежит тебе, раба Господня. Твой путь о Христе, в Которого ты облеклась в святом Таинстве. Такой путь со Христом, за Которым ты шла и до смерти не отступила от Него; твой путь ко Христу, как рабы Его, ибо сказано Им: Где Я, там и слуга Мой будет (Ин.12:26). Ангел твой, которому заповедано сохранить тебя во всех путях твоих (Пс.90:11), проведет тебя по предстоящему тебе пути. Блажен путь, в оньже идеши... душе. Ты оставила землю, чтобы получить небо; ты оставила любимых тобой и любивших тебя здесь, на земле, чтобы войти в содружество с небожителями, где, руками дружества сплетясь, и Ангелы, и человеки ходят, чудесам дивясь Создавшего премудро веки. Если унесешь ты с собой некую печаль, то разве только о том, с кем ты была соединена союзом супружества. Но эта печаль не должна быть чрезмерной, ибо сущим во Христе нет разлуки: «Земля и небеса в Кресте на вечность всю соединились». Отшедшие отсюда во Христе познают труды любви – молитвы наши, и помогают со Христом, и соболезнуют без боли. И нам, остающимся здесь, дано бывает видеть блаженство почивших во Христе и быть в общении с ними молитвами веры и любви.

Итак, блажен путь, в оньже идеши днесь, душе, яко уготовася тебе место упокоения. Нет оснований чрезмерно унывать и тому, кто остался здесь, потерявши как бы половину своего существа: «Не плачь, воскреснет брат твой», – утешал Господь плачущую об умершем брате (Ин.11:23); не скорбите безмерно и вы, со слезами окружающие гроб сей, ибо нам дано твердое упование, что почившая не умерла, а почила, уснула на некоторое время, – почила только телом своим, но жива душой и молится о тех Христу, которых в смерти не забыла.

Итак, благословим Отца щедрот и всяких утешений – Бога; смирим пред Ним свои сердца; умолкни, чувств земных тревога. Отче наш!.. Да будет воля Твоя...

Дела наши пойдут вслед за нами на праведный суд Господень. (Из письма 36-го).

После двадцатипятилетнего доблестного служения Церкви Божией в ответственном и исключительном по положению звании обер-прокурора Святейшего Синода Константин Петрович Победоносцев отошел в вечность в самый разгар отечественной смуты, а потому и не удивительно, что память его, как память верного слуги Церкви и отечества, была омрачена грязными наветами врагов его политики. «Слышу, – пишет он, – от многих гаждение¹⁸⁹ и злохуление» (письмо 37-е). Так было еще при его жизни.

В литературе того времени откровенно было высказано и то обстоятельство, которое сделало Константина Петровича ненавистным известной части общества, – это его отрицательное отношение к конституционным стремлениям, проявившимся в конце царствования Александра II. В годину цареубийства, когда по всем расчетам должно бы было пасть самодержавие, силою характера и преданностью царскому престолу Константин Петрович удержал Россию на краю пропасти социализма и отстоял самодержавие императора. С того времени он выступил в высшем управлении России как лицо определенного направления, характеризовавшегося заботой об укреплении православия, самодержавия и народности.

Пока Константин Петрович был силен, пока власть не была еще расшатана, как это случилось в годы смуты, выступать открыто против твердого обер-прокурора печать не осмеливалась. Однако нельзя сказать, что она ему и не вредила. Знакомые с уловками прессы в наше время, мы можем представить план кампании, составленный печатью против Константина Петровича и в то время. Разными извилистыми тропами и окольными дорогами в сознание общества проводилась одна определенная мысль, что обер-прокурор Святейшего Синода своей тяжелой рукой давит все светлые проявления жизни и тормозит движение свободной мысли. По опыту знаем, как эти мысли внедрялись в умы учащегося духовного юношества и как это последнее было настроено против своего главного начальника. О последних годах служения Константина Петровича уж и говорить нечего: мы выше слышали его собственные слова об этом.

Все это служит показателем того, что Константин Петрович был слишком большой величиной, если им так интересовались его враги; что он вел церковный корабль по бурному морю твердой рукою, потому что чем устойчивее корабль идет против бурных волн, тем сильнее режет он напор ветра, тем выше всплеск волн, тем резче свист и завывание непогоды.

Немало было и сочувствовавших Константину Петровичу. «...Простые люди со всех концов России пишут мне сочувствие минувшей моей деятельности», – замечает он в своем письме (письмо 37-е). Но засилье в обществе взяла пресса «освободительная», а умеренная часть общества, вследствие мирности своего характера, на все нападки отвечала только частным письменным выражением своего сочувствия, не решаясь выступать в печати публично.

Теперь время выдвинуло перед обществом другие интересы; страсти, разыгравшиеся вокруг имени Константина Петровича, стихли. Потому пора бы начать работу по изучению этой незаурядной личности.

Константин Петрович при своей многосложной должности обер-прокурора Святейшего Синода находил время переписываться со многими лицами, занимающими разнообразное положение в Русской Церкви: и с епископами, и с профессорами, и с людьми приватных занятий, и с благочестивыми благотворителями на пользу Церкви.

Эта переписка, если бы она была опубликована, пролила бы обильный свет на жизнь и деятельность Константина Петровича и заградила бы хульные уста его врагов – мнимых доброжелателей Церкви и государства.

В этих видах – начать публикацию частной переписки Константина Петровича – издаются нижеследующие тридцать восемь писем его к Высокопреосвященнейшему архиепископу Томскому Макарию.

Переписка эта обнимает девятнадцать лет: с 1887 по 1906 год, то есть большую часть его обер-прокурорского служения (1880–1905). Правда, в сопоставлении с числом лет она не обширна; в ней мы находим случайные сведения без какой-либо системы; но и по этим письмам мы можем проследить некоторые светлые черты души Константина Петровича, которые трудно разгадать в его официальных бумагах. Там самое его положение лишало его возможности руководиться чувством.

Управление – дело холодного ума. Чем общее мысль, тем она отвлеченнее; также чем выше пост, тем общее издаются с него распоряжения, тем, следовательно, они суше. – Не то в частной переписке. Тот же администратор в частной переписке становится в положение частного человека. Он говорит не целому обществу, блюдет не общие интересы, а беседует с отдельной личностью, излагает свои взгляды, свои симпатии по отдельному конкретному случаю. Все это дает надежду, что публикуемые письма привлекут к себе интересующихся лиц и будут содействовать той цели, для которой предпринято их издание.

Томская епархия по преимуществу епархия миссионерская. Миссия на Алтае является существенной ее принадлежностью с первых дней ее открытия, а область этой миссии занимала пространство, равное хорошей центральной российской губернии, – Алтай и Киргизские степи Семипалатинской области.

Естественно, что переписка Высокопреосвященнейшего Макария с Константином Петровичем началась с миссионерских нужд, и часто обращается к этому предмету.

Первое письмо Константина Петровича помечено 1887 годом, когда Преосвященный Макарий был еще начальником миссии и епископом Бийским. Тридцатилетнее его миссионерское служение в пределах Алтая создало ему определенное имя. Поэтому с первого же письма его обер-прокурору Святейшего Синода мы замечаем со стороны Константина Петровича к нему внимание и благорасположение. Это внимание усиливается с каждым годом, а в зависимости от этого и письма Константина Петровича становятся пространнее и, можно сказать, откровеннее.

По этим письмам прежде всего мы можем проследить отношение Константина Петровича к делу миссии.

Константин Петрович благоговейно относился к памяти основателя Алтайской миссии архимандрита Макария (Глухарева), а потому благожелательно был расположен и к его детищу – Алтайской миссии. Он входит в мелочные подробности, касающиеся миссии; интересуется всякой подробностью этого дела (письмо 5-е), входит в нужды миссии и оказывает ей денежную помощь частыми посылками денег из имеющихся в его распоряжении средств, привлекает благотворителей на это дело, сам расспрашивает о нуждах миссии и предлагает свою помощь в нужных случаях (письма 1, 4, 6, 8, 14-е).

Это расположение к миссии не есть только любезность, оказываемая им корреспонденту своему, – нет, оно составляло часть мировоззрения Константина Петровича и занимало его не только в переписке с Томским архипастырем, но и независимо от нее, само по себе. Поэтому мы встречаем переписку его по этому предмету с известным знатоком тюркских наречий казанским профессором Н.И.Ильминским¹⁹⁰ (письмо 9-е с приложением).

Константин Петрович смотрит на миссию с общецерковной точки зрения – как на просветительное учреждение, дающее обильную пищу назидания для всех членов Церкви и особенно для будущих пастырей Церкви. В этом случае его симпатии к миссии совпадают с его симпатиями к школьному делу.

В быту и нравах миссионеров он находит обильную пищу для назидания общества и юношества. Как хороший хозяин, Константин Петрович собирает все, что в его хозяйстве может быть полезным. Такой полезный материал нашел он и в недрах миссии.

Благоговея душой перед приснопамятным основателем миссии, он предпринимает издание его биографии (письмо 3-е) и рассылает ее по духовно-учебным заведениям; изыскивает материалы для этой биографии при помощи Н.И.Ильминского (письмо 16-е), а по совету последнего привлекает к этому делу и Высокопреосвященнейшего Макария (письмо 9-е); он с восторгом получает из Томска «Письма архимандрита Макария»¹⁹¹ и читает их с удовольствием и назиданием (письмо 3-е). Особенно же сочувственно отнесся он к изданию Алтайской миссией духовного сборника под названием «Лепта» (там же).

Этот сборник, начало которому было дано «приснопамятным»¹⁹², увлек Константина Петровича настолько, что он оказывал полное содействие его изданию и материальными средствами, и нравственной своей поддержкой. По его указаниям сборник «Лепта» разучивается синодальным хором, пение его исполняется в концертах, предполагается составление из него избранных кант (письмо 7-е) и, что всего важнее, намечен был и в одной части выполнен план распространения «Лепты» среди учащихся и среди всего общества. «Желаю и надеюсь, чтобы песни отца Макария стали ведомы и любимы во всей России» (письмо 8-е).

Такое более чем радушное отношение к делу миссии свидетельствует, что расположение к святому делу было основано на искреннем чувстве. Замечается, что в это дело Константин Петрович вкладывает душу и пишет о нем не как администратор, а как благожелатель, имеющий силу помочь симпатичному для него делу.

Но и в этом уважении к делу миссии Константин Петрович обнаруживает присущую ему трезвость мысли. Он признает миссионерство благовестническое, чуждое земных расчетов, свободное от поползновений опираться на силу власти и действовать на обращаемых не словом убеждения, а обаянием высоких имен (письма 10-е и 12-е). Трезвый взгляд на это дело удержал его и от тех мечтательных планов обращения неверных, какие нередко возникают в высших слоях столичного общества и проведение которых в жизнь нуждалось в содействии обер-прокурора Святейшего Синода. Так, он отрицательно отнесся к предположению подготовлять миссионеров в центральном учреждении – миссионерском институте, признавая, что настоящий миссионер воспитывается на самом деле и привлекается к делу расположением (письмо 22-е). Подобное же несочувствие обнаруживает он и к великосветской затее открыть в Якутской области помощь прокаженным при посредстве монашек (письмо 12-е).

Таким образом, можно надеяться, что письма эти дадут будущему биографу Константина Петровича материал для составления не одной теплой страницы его исследования.

Обращает на себя внимание и другая особенность души Константина Петровича, отмеченная в этих письмах. Считая своей обязанностью быть посвященным во все стороны жизни подведомственной ему области управления, Константин Петрович следил за епархиальной местной печатью очень внимательно и не пропускал без внимания, по-видимому, мелочные сообщения. Вычитывает он в «Епархиальных ведомостях» о затруднениях миссионерской школы большенарымской – он высылает ей пособие (письмо 4-е); находит известие об учительнице многотрудящейся, но плохо обеспеченной – делает ей поощрение (письмо 17-е); узнает о священнике, посвятившем себя миссионерскому делу, – спрашивает, чем бы быть ему полезным (письмо 20-е). Эти, как будто и мелочные, сведения рисуют нам, однако же, светлую картинку из прошедшего Константина Петровича. В его ли положении заниматься такими мелочами, а судя по циркулировавшим рассказам о нем в обществе, от него ли было ожидать такого внимания к безвестным труженикам, которым и самим-то не могло прийти в голову, чтобы кто-нибудь нашел нужным оказывать им особенное внимание!

Но тем-то оно и дорого, что неожиданно, потому оно и трогает сердце.

Если к этому прибавить постоянную отзывчивость Константина Петровича на обращаемые к нему, судя по его письмам, просьбы, если принять во внимание его задушевные отзывы о лучших деятелях, как например, Н.И.Ильминском, то от личности этого «сухого», по изображению врагов, обер-прокурора повеет таким теплом, таким благоуханием чистосердечного служения великому делу, что поневоле ощутишь полную искренность его свидетельства о себе: «Дела наши пойдут вслед за нами на праведный суд Господень. По мере сил своих и сердечной ревности продолжал я труды свои, помышляя о благе Святой Церкви и ее служителей» (письмо 36-е).

Предоставляем прочий биографический материал этих писем изучать самим читателям, как менее относящийся к выяснению внутреннего мира Константина Петровича. И из вышеизложенного, кажется, можно сделать вывод, что в переписке Константина Петровича рассыпаны обильно, как бывают вкраплены в породу мельчайшие песчинки золота, драгоценные подробности для уяснения его образа и что желательно бы их собрать воедино с такой же тщательностью, как собирается золото.

Священник С. Дмитриевский

При сем имею честь препроводить сто рублей, пожертвованные состоящим при мне камергером Ароновым на строение архиерейского дома в городе Бийске.

К. Победоносцев

12 марта 1887 года. Петербург.

Преосвященный владыка!

На днях получил я от Вас книжку «Вторая лепта». Книжка мне нравится, но я желал бы иметь сведения, кем составлена она?¹⁹³

Существует ли первая «Лепта»?

Помнится, она была издана еще при отце Макарии¹⁹⁴.

Какое предназначено ей употребление, распространена ли она в народе и кем и как поются песни?

Кто издатель этой книги – Сычев?

С совершенным почтением и преданностью имею честь быть Вашего Преосвященства покорный слуга

К. Победоносцев

11 ноября 1888 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Усерднейше благодарю Вас за присылку мне прекрасной книги, которой я не знал до сих пор, – «Писем архимандрита Макария». С удовольствием и назиданием читаю ее. К Вам отправляю на сих днях некоторые книги, в том числе и биографическую статью отца Макария, отдельно отпечатанную из «Православного обозрения»¹⁹⁵ и разосланную по распоряжению моему во все Духовные семинарии.

Я уже телеграфировал Вашему Преосвященству, что расход на издание первой «Лепты» будет возмещен из здешних средств. Книжка эта весьма мне понравилась и необходимо восстановить ее в обращении.

Обозначить нотное цифрами или круглой нотой – от Вас зависит, что Вы сочтете удобнее, хотя, казалось бы, круглая нота дороже, но доступнее многим, не привыкшим к цифирному счету. Благоволите в свое время уведомить, во что обойдется издание, и тогда деньги будут Вам высланы.

С совершенным почтением и преданностью имею честь быть Вашего Преосвященства покорный слуга

К. Победоносцев

14 марта 1889 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Сейчас прочитал я в № 9 «Томских епархиальных ведомостей» рассказ священника Синьковского, между прочим, об усердии священника С.Борисова и о нуждах большенарымской устроенной там школы. Полагаю, что и небольшое даяние принесет пользу сему доброму делу. Посылаю Вам особо (через Хозяйственное управление) сто рублей и покорнейше прошу доставить эти деньги по назначению. Ожидаю известия о ходе печатания первой «Лепты». По первому требованию Вашему вышлю и деньги, сколько окажется нужным. Употребить цифры или ноты зависит вполне от личного Вашего усмотрения.

С совершенным почтением и преданностью имею честь быть Вашего Преосвященства покорный слуга

К. Победоносцев

17 октября 1889 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Усерднейше благодарю Вас за интересное письмо Ваше от 28 октября, которое сейчас получил.

Всякие подробности дела Вашего весьма интересуют.

Относительно Вашей катехизаторской школы, коей пользу Вы столь явственно объясняете, не благоволите ли прислать мне особливое сообщение со всеми подробностями о содержании и о тех правах, коих Вы для нее желаете. Если что можно будет сделать, постараемся. Но о правах невозможно просить, не представляя полного устава и программы учебной, соответствующей законным требованиям на сей предмет.

Первая «Лепта» содержит в себе такие прекрасные, поэтические песнопения, что я жду ее появления, дабы распространить ее по возможности; постараюсь здесь в собраниях завести исполнение этих песнопений, дабы сделать их известными.

Здесь почти никто книжки этой не знает, а у меня всего один экземпляр, бывший, если не ошибаюсь, и у Вас единственным. И мне жаль, что К. взят от вас. Новый теперь губернатор Г.Т. (он по фамилии немец, но родом из тамбовских дворян) человек, кажется, доброго расположения, хотя едва ли будет иметь энергию К. Он теперь приехал сюда из Киева и пробудет здесь, думаю, до следующего года, чтобы ознакомиться с делами нового для него края¹⁹⁶.

Письмо это дойдет до Вас, конечно, уже в следующем году, и потому оканчиваю его сердечным желанием, чтобы этот год был вполне благоприятным для Вас и для дела Вашего.

С совершенным почтением и преданностью имею честь быть Вашего Преосвященства покорный слуга

К. Победоносцев

8 декабря 1889 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Сейчас получил почтеннейшее Ваше письмо от 13января. Книги¹⁹⁷ еще не получил, вероятно, придут на днях. Радуюсь их появлению. Если потребуются, еще пошлю Вам, но если нужно будет выписать нам для семинарий, то пусть это будет не даром. По телеграмме Вашей Вам отправляю 488 рублей, казенные, а по нынешнему Вашему письму следует лишь 288 рублей. Оказывающиеся излишними 200 рублей не трудитесь возвращать. Эта сумма может понадобиться на случай выписки экземпляров, и во всяком случае пусть будет обращена на нужды миссии, коих у Вас немало.

Не остались ли в распоряжении Вашем экземпляры отчетов по Алтайской миссии за последние годы – 1887–1888? Бывшие у меня все разошлись, а встречается надобность знакомить нужных людей с делом миссии.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

5 февраля 1890 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Почтеннейшее письмо Ваше от 4 августа сейчас получил. Вы изволите писать, что отправили 14 октября мне двести экземпляров первой «Лепты», но недели три тому назад я получил посылку, в коей лишь пятьдесят экземпляров «Лепты». Вероятно, Вы пишете еще о другой посылке. Покорнейше благодарю за присылку; деньги имеют быть Вам доставлены.

Радуюсь, что предпринимается новое издание.

Если будет надобность в пособии на оное, благоволите меня уведомить. Я заказал нашему синодальному хору в Москве исполнить некоторые пьесы и на днях слышал исполнение. Оно привело меня в восхищение, и я думаю предпринять особое издание избранных пьес из обеих «Лепт» с переложением на круглые ноты.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

1 сентября 1890 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Усерднейше благодарю Вас за письмо, от Вас полученное, и сердечно поздравляю со вступлением в новое лето, в коем да благословит Вас Господь миром и крепостью сил духовных и телесных.

Деньги за присланные Вами экземпляры «Лепты», вероятно, Вы уже получили. Экземпляры эти разосланы мною по Духовным семинариям и женским училищам: весьма желательно, чтобы там привилось пение этих прекрасных гимнов. Я, кажется, писал уже Вам, что московский синодальный хор исполнял некоторые из них для меня, что весьма мне понравилось, а потом пение это было и в публичном концерте.

Ныне заказано мною директору хора сделать выборку из обеих «Лепт» и издать с круглою нотой; в Вашем издании примечены им некоторые, впрочем неважные, музыкальные погрешности, которые и будут исправлены. Быв прошлым летом в Перми и слышав прекрасное пение в женском монастыре, я послал туда «Лепту», и вот сообщение игумении о том, как поются.

Желаю и надеюсь, чтобы песни отца Макария стали ведомы и любимы во всей России.

В нуждах Ваших желал бы я всячески быть Вам полезным.

На сей раз из остатков экстраординарного кредита на истекающий год удалось выделить рублей пятьсот, которые и будут присланы в Ваше распоряжение.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

30 декабря 1890 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

На пороге отходящего года сердечно желаю Вам вступить в новое лето радостно и мирно, с надеждами на благословение Божие во всех намерениях и делах Ваших. Многих добрых деятелей утратили мы в этом году, но всего ощутительнее утрата нашего милого и незаменимого Н.И.Ильминского. Веруется, что Господь ублажит его с нищими духом, с чистыми сердцем и милостивыми. Посылаю Вам одно из последних его писем, тем более что в нем есть нечто до Вас относящееся.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

31 декабря 1891 года. Петербург.

Ваше Высокопревосходительство, милостивый государь Константин Петрович!

В письме от 4 декабря Вы вспомнили биографию Чеволкова¹⁹⁸ с тем, по-видимому, чтобы издать ее по-русски, чего она вполне заслуживает ради воспоминаний об основателе миссии и первых ее началах. Это было напечатано в 1866 году в сборнике Радлова под заглавием: «Образцы народной литературы тюркских племен. Часть I. Поднаречия Алтая», с. 113–159¹⁹⁹. У Радлова этот сборник состоит из нескольких частей, и каждая часть из двух отделений: оригинального текста и немецкого перевода. Все эти книги у меня были, и я хотел послать Вам немецкую книгу со статьей Чеволкова (впрочем, он пишется – Чевалков), но не нашел немецкой книги, а нашел ее алтайскую сестру и, немного подумав, помирился на той мысли, что все к лучшему. Зачем нам переводить с перевода – через трои руки, когда у нас есть подлинник? Но главное – не в том. Чевалков, кажется, еще жив. Притом Преосвященный Макарий Томский поступил в Алтайскую миссию по живым следам архимандрита Макария и первые свои годы постоянно жил с Чевалковым и от него наслышался живых рассказов о Макарии. Я и думаю: попросите Томского Преосвященного, чтобы он из первой части «Образцов народной словесности тюркских племен» с алтайского перевел на русский язык воспоминания Чевалкова и в виде примечаний дополнил бы своими сведениями о «приснопамятном» и о первых событиях миссии. Преосвященный Макарий, без сомнения, с любовью посвятит этому делу свои досуги (хотя у него очень мало досугов, но он засадит за работу алтайца, который и будет переводить под его руководством). Это будет основательнее и вернее, ибо известно: самые простые выражения иногда перевираются переводчиками, не знающими непосредственно предмета. Если Вам эта мысль понравится, уведомите меня – я на всякий случай отправлю книгу со статьей Чевалкова.

Получил я Ваше издание – «Историю Православной Церкви», и вчера жена прочитала мне из нее две главы: 1) Рим, первое гонение, 2) святые апостолы. Лежа на одре, я умилялся, да и чтение было умиленное. Помоги Вам Господи довести это святое дело до конца. Помоги Вам Господи внести дух и жизнь в нашу семинарскую бездушнейшую и безбожнейшую логомахию²⁰⁰.

Вашего Высокопревосходительства покорнейший слуга

Н. Ильминский.

14 декабря 1891 года.

Преосвященнейший владыка!

На почтеннейшее письмо Ваше от 17 января доселе еще не удосужился ответить. Вы, конечно, уже знаете о значительном пособии, которое посылает Бог Алтайской миссии, – доходный дом на бойком месте в Москве, жертвуемый госпожою Товаровою. Дарственный акт совершен уже, и остается испросить высочайшее утверждение. Дай Бог. Прискорбно только, что здоровье изменяет Преосвященному Владимиру²⁰¹ и опять предстоит ему необходимость лечиться.

О Мулле-Абдуле Измайлове я уже давно читал известие в «Томских епархиальных ведомостях», и вслед за тем писал о нем ревностный Н.И.Ильминский.

Тогда же я не преминул обратить на него внимание в Министерстве внутренних дел; говорил и с Т. при свидании с ним здесь.

Много утрат было у нас горестных. Всего чувствительнее утрата Н.И.Ильминского и вслед за тем Преосвященного Вениамина²⁰². Трудно заменить его.

После долгого колебания избрали Преосвященного епископа Тихона²⁰³. Дай Бог!

Но Иркутская миссия много дает нам хлопот.

Признаюсь, что я не всегда мог соглашаться со взглядами Преосвященного Вениамина на способ обращения бурят, а тамошние миссионеры обращались с этим делом как-то механически.

Очень прискорбна последняя история, доныне производящая немало шума. К прискорбию, кажется, несомненно²⁰⁴, что исправник, не безучастия духовенства, употреблял насилия и даже истязания при крещении бурят, соединяя еще это крещение с именем цесаревича...

Свежее от нас известие привезет Вам мать казначея Зинаида; из ее слов мог я заметить, что монастырь их пришел в нужду особливо с того времени, как отнято у них (не знаю, благоразумно ли) приготовление свечей по епархии, – а у них есть и училище, несомненно полезное.

Я нашел возможность послать игумении три тысячи рублей на нужды монастыря, девятьсот пятьдесят рублей на школу, пятьдесят рублей в пособие учительнице.

Есть надежда на некое пожертвование для Вашей епархии. Покойный Н.В.Елагин²⁰⁵ при жизни говорил о своем намерении при помощи ревнителей добыть около двадцати пяти тысяч рублей на построение церквей для переселенцев. Он скончался, не успев довершить это дело, но брат его и наследник твердо намерен исполнить оное. Посмотрим, что будет далее.

Примите от меня сердечное поздравление с наступающим днем светлого праздника Воскресения Христова.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

27 марта 1892 года. Петербург.

Христос воскрес!

Преосвященнейший владыка!

После недавнего письма своего спешу ответить на только что полученное почтеннейшее Ваше письмо от 10 марта относительно перенесения тела отца Макария из Болхова в Улалу²⁰⁶.

Представление Ваше о сем, полученное в Синоде, еще не доложено, но я никак не полагаю, чтобы Святейший Синод соизволил на Ваше ходатайство – перенесение тела усопшего архимандрита, столь многими чтимого, и притом перенесение на столь дальнее расстояние произвело бы, конечно, немалое волнение в народе и возбудило бы толки о вновь открытых мощах святого угодника; это было бы сопряжено с такими неудобствами, коих желательно всячески избегнуть.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

10 апреля 1892 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Почтеннейшие письма Ваши от 27 марта и от 28 апреля я в свое время получил, но за многими работами не успел еще ответить на них.

Об Алтайской миссии, слава Богу, забота есть, и средства на нее будут – и Миссионерское общество не забудет о ней. Дай Бог только поправиться здоровьем Преосвященному Владимиру. Вижу по газетам, что он находится в Крыму. Без сомнения, огорчит его и Вас известие, что Синод не разрешил перенесение на Алтай тела отца Макария, но это сопряжено было бы с такими затруднениями и, может быть, неудобствами церковными, что разрешить было трудно.

Оплакиваем кончину Преосвященного Вениамина, а вслед за ним и Павла²⁰⁷. Обе потери незаменимые.

Иркутская история о насильственном крещении бурят немало сделала шума! И казалось, что и в начале предвидеть было можно, что это – ложь, намеренно сплетенная и, к сожалению, побудившая генерал-губернатора послать на место чиновника. Первоначальный слух подхвачен негодным журналистом и пущен в публику за достоверное: у нас все верят еще печатному, а в нынешнее время закона свободы нет никакой управы на сплетателей лжи. Притом газета «Гражданин»²⁰⁸, поистине переполненная самой нахальной лжи, состоит еще под каким-то особым покровительством. И обстоятельное дознание, доставленное мне от Преосвященного Агафангела²⁰⁹, и донесение самого генерал-губернатора министру внутренних дел не оставляют сомнения в том, что все обвинение лживо и никаких насилий делано не было. И тем не менее ложь остается не обличенной. В последнем номере «Церковных ведомостей» напечатана часть записки, составленной в Иркутске Брызгаловым, и тем не менее вчера «Гражданин» с наглостью повторяет прежнее обвинение! Из сего рассудите, как трудно здесь достигнуть восстановления правды... И, прибавлю, с какой осторожностью надо на местах действовать. Покойный Преосвященный Вениамин был исполнен ревности Илииной и требовал нередко того, что по здешним обстоятельствам уразуметь трудно. И то неоспоримо, что от него самого нередко на местах скрывали истину. Бывший здесь барон Корф²¹⁰ поднимал опять вопрос о миссии; по этому случаю напечатана у нас в нескольких экземплярах записка Ухтомского²¹¹. Посылаю вам два экземпляра.

Благодарю за доставление интересного отчета Алтайской миссии; я распространил его по возможности. Но люди не трудятся читать, а трудятся болтать, не рассуждая, всякие сплетни.

Статьям «Гражданина» в защиту раскола не дивитесь. Там усердствует известный защитник раскола Т. Ив. Филиппов, ныне государственный контролер²¹².

Ныне в Томске должны находиться (в женском монастыре) сестры, посланные из Москвы для следования в Якутск на служение прокаженным. Эту посылку я не одобрял: едут неведомо куда, неведомо зачем, ибо на месте ничего еще не устроено и не приготовлено. Но меня не послушали. Начальница общины княгиня Ш. вместе с англичанкою мисс Марсден, кипящая ревностью без разума, достали денег и отправили экспедицию. Не знаю, чем она кончится. Год у нас тяжелый и время испытания. Голод был великий, люди обнищали, а ныне надвигается холера со всеми ее ужасами²¹³.

Недавно получено мною, уже не в первый раз, прошение от монаха, бывшего сосланного казначея Мельницкого, о возвращении его²¹⁴. Оно оставлено без действия, как и все прежние его просьбы.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

27 июня 1892 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

За многими заботами замедлил я ответить на почтеннейшее письмо Ваше от 9 января, полученное мною 27-го числа. Прежде всего спешу усерднейше благодарить Вас за доставленные сведения о Вашем крае. Крайне прискорбно, что у Вас оказывается такой недостаток в священнослужителях – тридцать две вакансии! С этой бедой боремся мы немало в отдаленных епархиях, да даже и в ближайших, как например в Самарской. Семинарии плохо помогают делу, особливо у Вас, где университет, Бог знает для чего учрежденный, оттягивает, и редко на добро, лучшие силы.

Что касается до Духовных семинарий, то в отдаленных краях надлежало бы учреждать их на особых началах, упрощая курс и сосредоточивая его на существенных предметах, дабы юноши, иногда напыщенные мнимой наукой, не стремились вдаль на широкие поприща. Но, к сожалению, доселе многие не хотят понять сего и настаивают на многопредметности и на расширении путей в академии. Думаю, что когда устроится у Вас церковно-учительская семинария, она успешнее будет давать вам людей для клира, а они-то и нужны для народа более, чем ученые богословы, стремящиеся в город и избегающие узких путей. Вызов желающих ехать в отдаленный край никогда не приносил пользы, ибо на него отзываются обыкновенно лишь захудалые неудачники или совсем негодные на своих местах клирики.

Постройка семинарии давно у нас на заботе, но дело не за нами стоит, и прежде всего не решен еще вопрос о месте. Сначала предполагалась она при монастыре, а избранное затем место оказалось занято чиншевиками²¹⁵, от коих надлежит еще очистить его; по сему предмету ожидаются от Вас сведения, равно как и по вопросу о смете. Первоначально исчислена была на сто семьдесят пять тысяч – и оказалась неисправною, что всегда бывает со сметами местных архитекторов, а затем подрядчик возвысил сумму до двухсот семидесяти пяти тысяч рублей.

Поездка по приходам и школам оставила Вам, как вижу, благоприятное впечатление. Дай Бог возрастать доброму семени. Просим на следующий срок прибавки в земских сметах на церковно-приходские школы.

О Преосвященном Владимире Бийском не оставляем заботы: надеюсь, что при первой возможности он переведен будет. Полагаю, что Сухум или Владикавказ во всяком случае будет благоприятнее Бийска для его здоровья. Тянется и дело о строении Томского собора. Я писал к Тобизену и просил его приложить руку к ускорению дела. Писали о капитале Цыбульской, – отыскиваем в Министерстве внутренних дел.

По поводу письма Вашего я уже телеграфировал Вам относительно лживого слуха о Перми. Вообще не извольте верить слухам: они подобны мухам в летнюю пору, от коих следует отмахиваться, равно как и от газетных известий.

От бывшего священника Лобатынского я получил вчера письмо. Соберу справки о судьбе всеподданнейшей его просьбы и постараюсь содействовать благоприятному исходу дела.

Эти строки дойдут до Вас, без сомнения, тогда уже, когда настанет Пасха Христова, – и так, примите от меня радостное приветствие: Христос воскресе!

С совершенным почтением

К. Победоносцев

12 марта 1893 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Получив сегодня письмо Вашего Преосвященства о построении церкви в Киргизской слободе города Семипалатинска, приложу все старание к успеху сего дела. Жаль, что не сделано еще примерной сметы о способах и стоимости строения по местным условиям. За этим у нас всегда замедляются постройки в отдаленных местностях. На первый раз мог бы я отпустить от двух до трех тысяч рублей из имеющегося в моем распоряжении пожертвованного капитала госпожою Медынцевой²¹⁶. Еще несколько сот можно набрать из других средств. Записку о нуждах сей местности напечатаем в «Церковных ведомостях» на тот конец, не привлекутся ли пожертвователи.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

20 февраля 1894 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Сейчас получил почтеннейшее письмо Ваше от 3 февраля. По поводу безымянных писем не извольте тревожиться. Я достаточно знаю им цену. Если Вы получаете их много, то я во сто раз более. Ежедневно приходят они с разных концов России, и многие епархии богаче ими, нежели Томская. К несчастью, нигде эта язва так не распространяется, как в сфере духовной. Все они бросаются, но в редких случаях, по содержанию письма, я отсылаю оное на благоусмотрение Преосвященным, где есть указание на какие-либо факты, – но большей частью я и не читаю их.

В письме о Сидонском было указание на разные действия, почему и посылаю его к Вам в том предположении, что Вам ближе известно, что правда и что неправда. Сожалею, что дал Вам труд пространного объяснения.

Что касается до Вашего слова о театральных представлениях, то я, лишь усмотрев оное в «Епархиальных ведомостях», послал в редакцию «Церковных ведомостей». К прискорбию, это беззаконие всего чаще встречается у нас в столице; а еще прискорбнее, что наше духовенство с семействами, пристрастное к развлечениям, не чуждо того же порока.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

12 февраля 1895года. Петербург.

Премного благодарю Ваше Преосвященство за доставление мне «Памятного завещания Чевалкова». Правда, я давно обратил на него внимание в немецком тексте у Радлова и дал мысль покойному Н.И.Ильминскому, что необходимо издать его в русском переводе, а Н.И. признал лучшим просить Вас о переводе с алтайского. Наконец оно явилось. Надобно только пожелать, чтобы многие с ним познакомились и оценили его.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

17 марта 1895 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Сейчас попалось мне на глаза в номере пятом «Томских епархиальных ведомостей», в описании поездки Вашей в Нарымский край, на странице девятой известие об учительнице деревни Карнауховой, девице Тюменцевой, очень хорошо ведущей школу грамоты и получающей всего пять рублей в месяц. Достойно ободрить ее к добрым трудам.

Прилагаемые сорок рублей прошу Ваше Преосвященство переслать ей в пособие.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

2 апреля 1896 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

По поводу присланных от Вашего Преосвященства отдельных листков из «Лепты» почитаю нелишним препроводить к Вам отзыв директора Синодального училища церковного пения господина Смоленского²¹⁷. Отсюда изволите усмотреть, что к отдельному местному изданию «Лепты» не предвидится никакого препятствия. Остающиеся у нас экземпляры нашего издания, если угодно, доставим к Вам.

Сегодня был у меня Г. с женою. Не знаю, как исполнить Ваше и его усильно повторяемое желание. Ныне дела о наградах не в нашей власти. Постараюсь сделать, что могу.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

8 апреля 1896 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка, милостивый государь и архипастырь!

Примите глубокую сердечную мою признательность за добрый привет Ваш и добрые мне пожелания по случаю совершившегося пятидесятилетия служения моего Святой Церкви, государю и отечеству.

При сердечном желании Вашему Преосвященству доброго здоровья и крепкой силы для великих дел, попечению Вашему вверенных, имею честь быть с совершенным почтением

К. Победоносцев

27 июня 1896 года. Петербург.

«Томские епархиальные ведомости», № 9, с. 15, о священнике Покровском²¹⁸. «Хорошо было бы, если б нашелся добрый человек, кто бы помог ему в святом деле материальными средствами».

Уведомите, чем бы помочь. Можно поискать средств.

Преосвященнейший владыка!

Усерднейше благодарю за сообщенные известия о Ваших непорядках и соблазнах. Не оставляю сообщать об этом кому следует – но нельзя не видеть, что ныне многое, бывшее твердым, поколебалось. Начало сего, узел всех этих соблазнов в провинции есть столица, и все это распространяется из центра к окружности. Как бы худо у Вас ни было – здесь, у всех на глазах, не менее худо. О театрах написано мною Вашему губернатору; что касается до чтений, то ныне мода на них распространилась повсюду, конечно не с добрыми целями, и Министерство народного просвещения присылает мне ежедневно по несколько запросов.

И нет руки, которая могла бы и решилась бы остановить это. Делаем у себя, что возможно в нынешнее время.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

4 ноября 1896 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Вернувшись в начале августа из-за границы, где провел шесть недель, нашел я уже в Петербурге почтеннейшее письмо Вашего Преосвященства. Поспешаю теперь ответить на изложенные в сем письме (от 18июня) сомнение и опасение Ваши.

1. Дело об учреждении миссионерского института в Покровском монастыре в Москве совсем затихло, и слава Богу. Я всегда был того мнения, которое выражаете Вы, что идея приготовлять миссионеров в центральном, нарочито устроенном учебном заведении есть идея мечтательная. Так умеют действовать римские католики, создающие у себя дисциплинированную армию слуг, коих рассылают во все концы света. Но мы такой силы не имеем и должны действовать иными способами.

2. Дело о Бийском катехизаторском училище остановилось за неприисканием потребной суммы.

Спрашиваем Миссионерское общество, не найдет ли ее в своих средствах, но не имеем еще ответа.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

21 августа 1897 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

На настоящий праздник и на предстоящий Новый год примите мое поздравление. Да дарует Вам Господь крепость сил душевных и телесных, мир и радость. Ходатайство Ваше о назначении к Вам второго викария будет рассмотрено, когда придет, Святейшим Синодом. Однако едва ли можно надеяться на скорое и удовлетворительное разрешение. Главная причина – самый печальный недостаток людей на места епископские.

И поверить трудно, что из нынешних викариев мало кого и избрать можно, когда требуется назначение на кафедру, а таких много, коих епархиальные архиереи просят и молят взять от них. Оскудели мы людьми до крайности!

С совершенным почтением

К. Победоносцев

26 декабря 1897 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Усерднейше благодарю Ваше Преосвященство за почтеннейшее письмо Ваше от 3 апреля и за благоволительные слова, коими меня приветствуете и не по достоинству меня похваляете. И я нахожу по своему опыту, что многое в последние годы в церковной жизни оживилось к лучшему, но, с другой стороны, много труднее и сложнее стала деятельность церковная к удовлетворению проснувшихся повсюду в народе потребностей. Ныне больше от нас всюду требуется, нежели мы по силам своим дать можем, и в то же время, будучи лишены прежней от гражданских властей поддержки, принуждены одними лишь силами Церкви вести борьбу с плодящимися повсюду лжеучителями, опасными не только для Церкви, но и в особенности для государства ввиду всеобщего упадка нравов, который не может не отражаться и на самом духовенстве.

О почтенном отце Чевалкове постараюсь, нельзя ли утешить его. Знаю его весьма чрез усопшего друга Н.И.Ильминского, человека Божия, коего письма, недавно отпечатанные, спешу послать вам с иными книгами.

Преосвященный Мефодий ²¹⁹ был здесь; на всех произвел благоприятное впечатление; дай Бог ему подвизаться в Бийске, где Господь указал ему жребий. Много принялись строить церквей, да и школ, по Сибирской линии. Но приходится спрашивать, где найдем вскоре пастырей и учителей для великой жатвы.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

14 апреля 1898 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Письмо Вашего Преосвященства о священнике, желающем поступить в университет, возбуждает важный общий вопрос, требующий разрешения Святейшего Синода, и я полагаю, что слушание университетских лекций будет признано решительно несовместимым с саном и званием священника.

На пороге нового года приветствую Ваше Преосвященство с наступающим новолетием, в коем да дарует Господь Вам и пастве Вашей мир и утверждение.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

31 декабря 1898 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Присланные от Вашего Преосвященства экземпляры второго выпуска поучений и бесед Ваших²²⁰ я имел честь представить и государю императору, и государыне императрице Марии Феодоровне. Их величества, благосклонно приняв эти книги, поручили мне передать Вашему Преосвященству благодарность их величеств.

Долгом почитаю со своей стороны усерднейше благодарить Вас как за присланный для меня экземпляр, так и за присоединенное к нему лестное письмо Вашего Преосвященства. Дай Бог Вам еще долгие годы продолжить во славу Божию и во благо паствы учительную Вашу деятельность.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

11 января 1899 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Усерднейше благодарю за почтеннейшее письмо Вашего Преосвященства от 25 марта. Могу себе представить, сколько смущения и огорчений доставили Вам поднявшиеся в Томске беспорядки безумной толпы студентов. К сожалению, это безумие, подобно заразительной болезни, охватило всю Россию. И не было бы оно так повально, когда бы не поддерживалось еще вящим безумием взрослых людей, составляющих у нас общество. Горячка не успокаивается и до сих пор, ибо, к сожалению, нет еще властной той руки с властным голосом, который изрек бы: «До сего дойдеши и не прейдеши» (Иов.38:11). Слава Богу, что семинария пока еще не задета: были уже случаи беспорядка в Псковской семинарии, слава Богу, вскоре прекращенные, и в последнее время в Казанской, где пришлось, однако, уволить до пятидесяти учеников. Время повсюду смутное, и дай Бог нам дождаться успокоения смятенных всюду умов. Остается каждому делать свое дело, доколе можно. Приятно узнать от Вас, что Вы замечаете поднятие религиозного духа в городском населении. Народ благочестив еще всюду, и здесь церкви не могут вмещать всех молящихся; но так называемая интеллигенция погрязла в тупом искании увеселений и в разврате мысли... Якоже быстъ во дни Ноевы... (Лк.17:26).

Усерднейше благодарю за присылку мне «Повести о споре чая с вином»²²¹.

Дай Бог Вашему Преосвященству мирно войти в преддверие Пасхи Христовой и радостно встретить светлый день Воскресения.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

7 апреля 1899 года. Петербург.

Христос воскрес!

Сердечно благодарю, Преосвященнейший владыка, за доброе писание Ваше мне на великий праздник. Заповедано нам радоваться, егда во искушения впадаем различна (Иак.1:2), а ныне искушение великое и время старым и юным усердно возносить моления молитвы Господней: Избави нас от лукаваго.

Тем не менее в нынешние святые дни верующие и любящие Святую Церковь радуются, каковую радость да хранит Господь в сердце Вашем присно.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

19 апреля 1899 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Усерднейше благодарю Вас за почтеннейшее благожелательное письмо Ваше от 19декабря.

Да благословит Господь и для Вас наступающее лето благостью Своею на всякое дело благое в мире, радости и здравии.

Стоим даже на пороге нового года в трепетной молитве, «яже имут приключитися нам не ведуще». Уповаем на милость Божию, но не можем не ощущать, сколь мы ее недостойны и какими являемся безумными чадами Божией благодати. Озираясь на истекающее столетие, особливо на вторую его половину, можем ужаснуться, чего мы в духе лишились и что приобрели для себя духу противное. Скорбеть надо особливо о том, что утрачено много простоты и в мыслях и в обычае и приобретено для сердца много новых желаний и похотей и злых помышлений: все хотят денег и наслаждений, все готовы за деньги поступиться правдою. Да стоит твердыня Церкви Божией, и служители ее да не колеблются: если здесь иссякнет правда – где искать ее?

Между тем да помогает Господь Вам и всем нам делать по вере и разумению, дондеже день есть (Ин.9:4).

От всей души желаю Вашему Преосвященству крепости сил и духовных и телесных, в уповании на милость Божию.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

31 декабря 1899 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Усерднейше благодарю Вас за приглашение к торжеству освящения соборного храма Вашего.

К сожалению, не можем ни я, ни Саблер²²² им воспользоваться. Я уже по старости и слабости сил не могу пускаться в дальние поездки, а по нынешним делам нашим пребывание наше здесь существенно необходимо, особливо в эту пору, когда ежедневное почти заседание в Государственном Совете и Комитете министров требуют нашего присутствия по сложным делам. Вот недавно удалось выпросить значительное пособие на жалованье нашим учителям со следующего года, а не будь нас на месте – не удалось бы. Что касается до безумного стремления к устройству народных увеселений под предлогом трезвости, то уже мы бессильны против этого; стараемся делать немногое, но уже жестоко против сего рожна прати²²³. Если бы местные власти имели твердый и здравый дух, могли бы многому воспрепятствовать. И тому не удивляйтесь, что газеты, кои все безумны, нахальны и продажны, печатают клеветы и брань на церковно-приходские школы.

Это – «собачий лай», на который отвечать не следует, а следует вдвое внимательнее смотреть за делом, чтобы в нем обмана не было, ибо внутренние враги человеку – «домашние его» – всего опаснее. Враги сии суть: лень, неправда, обман, равнодушие, своекорыстие.

Новый губернатор Ваш²²⁴, думаю, окажется человеком церковным. Он костромич и измлада привык к церкви. В Петрозаводске весьма ценили его.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

7 мая 1900 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Получив сегодня почтеннейшее письмо Ваше, спешу и я прислать Вам поздравления и сердечные пожелания, да будет наступающее лето для Вас – лето благоприятное и для всех нас да принесет день спасения. Спасение же весьма нужно нам от гибели нравов, всюду распространившейся. Приходится лишь беречь народ, а с гражданскими властями борьба бесплодная. Вот Вы пишете о театрах. Они всюду заводятся едва не насильственно, под предлогом отвращения народа от пьянства, а в сущности эти представления служат возбуждением к пьянству, да и состав их большей частью совсем не нравственный. Между тем ныне стараниями земств и под покровом властей театры заводятся и в селах, а здесь, в Петербурге, все ими наполнено, и строятся они и содержатся они на казенный счет. Жестоко становится противу сего рожна прати.

Надобно усердно охранять свою церковную храмину.

Здесь опасность, ибо крайне умножились и разврат и преступление в среде духовенства, особливо же по монастырям, и много срамных дел обличается в судебном рассмотрении.

Назначенную ревизию семинарии напрасно изволите принимать как бы в предосуждение.

В Томске она не первая, и без этих ревизий обойтись нельзя, и они должны служить пособием прежде всего для самих Преосвященных, открывая им истину, обыкновенно тщательно скрываемую. К крайнему сожалению, иные Преосвященные едва раз в год на акте²²⁵ посещают семинарию, где все от них сокрыто обманом. Но ныне все обличает, и о беспорядках в семинарии Святейший Синод узнает нередко не от епархиальной власти, а от сообщения государственной полиции.

При сем препровождаю свою книжку, на сих днях напечатанную²²⁶. Присоединяю и другую, изданную в обличение безумных действий графа Толстого и его сподвижников.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

29 декабря 1900 года. Петербург.

Христос Воскресе!

Преосвященнейший владыка, усерднейше благодарю за почтеннейшее письмо Вашего Преосвященства от 6 апреля.

Неутешительно, что Вы пишите о нынешней народной нужде от недорода в Вашем крае – а мы отсюда что имели бы сообщить, менее утешительно: настает область темная (Лк.22:53)²²⁷. Иной раз просится на язык слово: Се, сатана просит вас, дабы сеял, яко пшеницу (Лк.22:31), а людей точно ослепил Господь – да, видяще, не видят и, слыша, не разумеют, тут уже непоборимо – не только театральные представления под праздники, но и много важнейшее.

Услышим, что речет о нас Господь Бог, а дотоле остаются нам слова пророческие: Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святый да освящается еще (Откр.22:11). Пишете о нуждах школьников, прекращающих хождение в школу от истощения от недостатка хлеба. Всем пособить нет сил, но примите на сию нужду особо препровождаемые пятьсот рублей из особых средств, коими располагать могу. Крайне утомленный, должен искать отдыха и лечения, для чего думаю выехать на некоторое время за границу.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

17 апреля 1902 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка, милостивый государь и архипастырь!

Государь император, по представлении его императорскому величеству препровожденного Вашим Преосвященством при письме от 14 августа сего года третьего выпуска Ваших, милостивый государь и архипастырь, проповеднических трудов²²⁸, в 12-й день текущего сентября всемилостивейше соизволил на всеподданнейшем докладе моем по этому предмету собственноручно начертать: «Благодарю Преосвященного Макария за книгу». О таковой Всемилостивейшей благодарности имею честь уведомить Ваше Преосвященство и вместе с тем покорнейше прошу Вас, милостивый государь и архипастырь, принять и мою искреннюю благодарность за доставление при том же письме и мне экземпляра означенной книги.

Поручая себя молитвам Вашим, с совершенным почтением

К. Победоносцев

13 сентября 1904 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Усерднейше благодарю Вас за добрую о нас память на великий праздник Господень и за приятное воспоминание о вечере, проведенном у нас во Владимирской школе²²⁹. Это единственное место, где мы находим утешение и радость в нынешнее тяжелое, смутное время, когда, по судьбам Господним, отнят у людей разум и простые люди молятся и страдают, а сильные мира сего живут якоже во дни Ноевы. Поистине наступает время, к коему прилагаются слова Ангела, Тайновидцу сказанные: Скверный да осквернится еще, и праведный правду да творит еще (Откр.22:11).

Жена моя, помогающая мне в заботах о школе и детях, просит свидетельствовать Вашему Преосвященству сердечное свое почтение и благодарность за добрую память о школе и церкви нашей.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

29 декабря 1904 года. Петербург.

Христос Воскресе!

Приветствую Вас, Преосвященнейший Владыка, на великий день Воскресения Христова, сердечно благодарю за доброе писание от 6-го сего апреля и за доброе воспоминание о моем служении, в коем старался по мере сил своих и людей возбуждать на правое дело, и принести пользу Церкви и церковному делу. Дела наши немногого стоят, а чего стоят, рассудит Господь Бог; мы же по милости Божией разве спасемся – якоже огнем (1Кор.3:15).

Правда, что я весьма утомлен не столько от дел, сколько от людей, кои ныне стали весьма лживы.

Болею с Нового года и даже в церкви не бываю с тех пор. Теперь, слава Богу, поправляюсь. Более всего сокрушает возникшая в настоящее время безумная церковная смута, и пора бы признать, яко аз уже жрен бываю, и время моего отшествия наста (2Тим.4:6); но чувствую, что, пока рука действует, не должно еще отнимать ее от рока, и слух о моем предстоящем отходе покуда неверен.

Внезапное же мое отшествие, знаю, многих опечалило бы и привело в уныние. Итак, от всей души желая Вам здравия и мира, пребываю с совершенным почтением

К. Победоносцев

16 апреля 1905 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка, милостивый государь и архипастырь!

Примите сердечную мою признательность Вашему Преосвященству и присоединившемуся к Вам духовенству за добрую память о совершившемся двадцатипятилетии моего служения в должности обер-прокурора Святейшего Синода и молитвенные мне пожелания. Дела наши пойдут вслед за нами на праведный суд Господень. По мере сил своих и сердечной ревности продолжал я труды свои, помышляя о благе Святой Церкви и ее служителей; грехи же мои вольные и невольные, молю, да отпустит мне и покроет милость Господня.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

30 апреля 1905 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Почтеннейшее письмо Вашего Преосвященства, писанное 18 ноября 1905 года, дошло до меня только третьего дня, уже в 1906 году. Спешу свидетельствовать Вам сердечную мою признательность за добрую обо мне память по случаю увольнения моего от должности обер-прокурора. Давно уже сказывались мне слова апостольские: Аз уже жрен бываю, и время моего отшествия наста (2Тим.4:6), но я удерживался, дóндеже было еще мерцание дня, дозволявшее продолжать дело, коему посвящено было двадцать пять лет жизни, – но когда надвигаться стал мрак, нельзя было оставаться долее.

Ныне поистине настала и для родной Церкви година и область темная, ибо и в ней поднялось смешение языков. Я ныне, удалясь от дел и истощив силу свою телесную и духовную, живу в уединении от шума людского, ожидая, что еще наконец пошлет Господь. И бывшие сотрудники мои, состарившиеся в общей работе, приходят уже в уныние, и возлюбленное школьное дело в шатании, – правда, что давно уже расшатывают его сами духовные власти!

Слышу от многих гаждение (см. прим. 189) и злохуление, но простые люди со всех концов России пишут мне сочувствие минувшей моей деятельности. Тем отраднее и мне, и жене моей слышать от Вас сочувственное слово.

Вам да подаст Господь в наступающем лете мир и утверждение: Вы знаете душу народную, которую разучились ныне понимать многие во власти сущие, и потому послушают Вас людие в церкви Божией.

С совершенным почтением

К. Победоносцев

4 января 1906 года. Петербург.

Преосвященнейший владыка!

Усерднейше благодарю Вас за добрую обо мне память на день великого праздника Христова. Праздник застал меня в постели, так что я к крайнему огорчению, не мог быть и в церкви. Вас да хранит Господь в здравии и мире. Тяжкие дни проживаем мы ныне, русские, верные люди, дети своего отечества, и не видим спасения. Блаженны те, кто не дожил до наших дней. Да поможет Вам Бог переносить страшные тяготы духовные. Вы пишете мне о Б.Н., конечно предполагая, что я имею какое-либо значение у предержащих властей, – но вот уже почти два года, как я отстранен от всех дел и властей. Силами своими ослабел, голова не работает; никуда не двигаюсь из комнат, никого не вижу, и никто меня не посещает. Постави, Господи, законоположителя над нами, да разумеют язы́цы, яко человецы суть (Пс.9:21).

С совершенным почтением

К. Победоносцев

28 декабря 1906 года. Петербург.

В настоящее время, на расстоянии семилетней давности от обсуждаемых событий, можно о кошмарных октябрьских днях 1905 года говорить более спокойно, и есть возможность обстоятельнее разобраться в сплетении условий, вызвавших кровавый финал этих дней.

< ...>

Как повествует «красная брошюра», выпущенная типографией Н.И.Орловой в 1905 году, «после всеобщей забастовки, начавшейся 14 октября, когда все магазины, торговые помещения и прочее были закрыты, тяжелые томские события начали принимать острый характер с 18 октября, когда в здании бесплатной библиотеки была заперта значительная группа учащихся средних учебных заведений и сторонней публики...

Утром 19 октября группа учащихся среднеучебных заведений – обеих, мужской и женской, гимназий и реального училища – с песнями, но в полном порядке прошла по Почтамтской улице и направилась на Соляную площадь к зданию Коммерческого училища, где потребовала от директора училища господина Егорова прекращения занятий и роспуска учеников.

Предварительно учащиеся сняли занятия в Духовной семинарии.

Вечером 19 октября состоялось экстренное заселение Думы, на котором было выработано постановление о том, чтобы немедленно приступить к организации городской охраны.

Ночью из местных тюрем были освобождены лица, содержавшиеся под стражей за так называемые «политические преступления».

Так зарывались в своих действиях работники по подготовке революции. Интересно бы было решить, что они могли бы предпринять на следующий день? Но день этот был еще закрыт непроницаемой завесой неизвестности, а когда она открылась, то поразил всех неожиданным зрелищем.

Но что же переживала оппозиционная часть населения в то время, как развертывались вышеописанные события?

Мы читали громкую фразу о том, то началась всеобщая забастовка. То, что происходило на самом деле, едва ли заслуживает такого названия. Если толпы с оружием ходили по торговым заведениям и угрозами заставляли закрывать их, то этим самым доказывали, что тут была не забастовка, а насилие. Сорвать забастовку готовы были очень многие, только уступали силе. Но уступали с чувством озлобления. Лишение заработка, лишение возможности сбыть работы, голодные семьи, убытки от остановки работ для небогатых тружеников, не сочувствующих движению, оказались такой обидой, снести которую было свыше сил. При других обстоятельствах они, конечно, обратились бы за помощью в полицию. Но где она была в это время? – Ее Дума отменила. Оставалось действовать тем же путем, каким их снимали с работ, то есть собственной силой и за свой страх. В цитированной выше брошюрке повествуется: «В последние дни после 20 октября все упорнее и упорнее циркулировал слух, что где-то в Томске организуется «черная сотня» для решительных, ни перед чем не останавливающихся действий... 20 октября извозчики предупреждали проезжавшую публику, что близ кузниц собирается толпа громил, запасается орудиями разного рода: ломами, молотками, железными полосами, ножами, и что у некоторых есть и револьверы». Очевидно, город разделился на две враждебные партии, и в столкновении их должна была проиграть та партия, которая плохо усчитала силы своего противника.

< ...>

Утром 20 октября, после совещания представителей города с членами Добровольного пожарного общества и избранного накануне Комитета общественной безопасности, началась организация городской охраны, причем в Думе же записавшимся было выдано и оружие.

Но не кончилась еще раздача оружия, как в зале Думы пронесся тревожный слух о том, что к Думе приближается патриотическая манифестация, состоящая из нескольких сот лиц, совещавшихся в мещанской управе и получивших флаг и портрет государя из городского полицейского управления.

Так изображается начало этого дня в ранее названной «красной брошюрке». Так как моя цель не восстановить последовательный ход событий этого дня, а проследить их лишь постольку, поскольку они соприкасались с деятельностью владыки Макария, то я в дальнейшем поведу рассказ от лица, бывшего по служебному положению все время вблизи архипастыря, очевидца событий, дополняя только местами необходимыми пояснениями на основании других источников.

«В первом часу дня я выходил с Монастырского переулка на Почтамтскую улицу; с низу Почтамтской улицы несся какой-то шум, крик, гиканье. Вскоре из-под горы показалась пестрая толпа рабочего народа и, по-видимому, мелких промышленников. Шли с портретом государя и что-то пели, но настолько нестройно, что разобрать слова и мотив было невозможно. В толпе я услышал крики: «К архиерею! Надо идти молебен служить». Эти крики заставили меня бежать к владыке, чтобы предупредить его.

Преосвященного я нашел в его кабинете, где он занимался, ничего не подозревая. Наскоро стал передавать ему о слышанном. Но не успел окончить речи, как крики послышались во дворе архиерейского дома, потом в самом доме, со стороны читального зала. В это время к владыке входят отец ключарь и эконом архиерейского дома. Последний докладывает, что народ требует служить молебен, и он распорядился открыть церковь. Но владыка решил сделать иначе. Мне было отдано распоряжение идти с приказанием открыть кафедральный собор».

Дальше в записках очевидца пробел, так как он ушел по службе и не мог видеть, что произошло после его ухода. Но у меня под руками документ, писанный рукою самого владыки, где имеется изложение самого интересного момента в ходе событий.

Решив не выходить в домовую архиерейскую церковь, а отправиться в кафедральный собор, владыка подошел к окну посмотреть на народ. Перед окнами стоит толпа с портретом государя, с обнаженными головами, кланяется и поет: «Спаси, Господи, люди Твоя». Владыка благословил народ, не зная, как сам замечает, ни дальнейших намерений сборища, ни совершенных уже убийств по пути к архиерейскому дому, но видя, что это не толпа революционеров. Он благословлял народ как патриотическую манифестацию.

После этого Его Высокопреосвященство на одной лошади, в простой кошеве²³¹ прибыл в собор один, не взяв с собой священников. Уже это обстоятельство показывает, что он не имел намерения служить молебен. Цель своего прибытия в собор он объясняет в названном документе намерением побеседовать с народом, чтобы совершал он свое объединение во имя Святой Церкви, царя и существующего порядка мирно, боясь междоусобной брани и помня слова Спасителя, что вземший меч мечом и погибнет (Мф.26:52), что город и дом, разделившийся на ся²³², не устоит (Мф.12:25).

Теперь продолжу начатые записки:

«Только что успели отворить двери собора, как на какой-то кошевке, запряженной одной лошадью, приезжает Преосвященный, один, без келейника, и проходит в собор. Вижу: толпа валит с портретом государя к собору. Вхожу в собор, иду в алтарь. Преосвященный стоит в алтаре один и готовится снять теплую рясу.

На улице послышались крики. Преосвященнейший послал меня узнать, что это такое? Я еле выбрался из собора, так как с улицы валом валит народ, более женщины, и кричат, что бьют, стреляют.

Я на паперти собора. Передо мною Управление железной дороги. По правую сторону с Почтамтской улицы видна стена народу. От нее выделяются люди с перевязью на руках. Это городская милиция. Вдруг на нее набрасываются несколько человек с палками и дубинами, но подойти боятся, так как милиция вооружена револьверами и сделала залп вверх, готовясь защищать себя. В таком положении двух насторожившихся сторон толпа в порядке продвигается до Макаровского переулка и подходит к зданиям Управления. В это время отворяются окна в Управлении, а в иных местах и через стекла раздаются выстрелы по народу. Передо мной на соборной паперти валятся два-три человека со стоном. Несколько бегут, поджав живот или хромая, в собор. Двое падают, сделав лишь несколько шагов. Я одного затаскиваю за дверь собора. У него оказывается рана в боку. Прошу отправить раненых в больницу, но охотников не находится, так как выстрелы со стороны Управления не переставали.

Все это время Преосвященный находился в соборе. Выйдя на крик и визг женщин из алтаря, он был окружен собравшимися в соборе и успокаивал народ, просил не прибегать к оружию и насилию, повторяя, что взявший меч от меча погибнет. В это время многие подходили к нему со слезами, становились на колена и говорили: «Благослови, владыка, последний час живем. Сейчас придут сюда и тебя и нас убьют...»

Я просил владыку не подходить к дверям и просил стать за колонну внутри собора. Увидя молодого человека, я послал его с запиской к господину губернатору сообщить, что владыка в соборе и находится в опасности. От господина губернатора скоро пришли в соборную ограду человек сорок солдат с офицером. Лишь только они стали против здания Управления, на них посыпались из окон выстрелы. Солдаты приготовились отвечать, но офицер распорядился им укрыться за оградой, а владыку просил выйти из собора боковыми дверями.

Северными дверями Преосвященный прошел к калитке, ведущей на Дворянскую улицу, и позади толпы прошел домой, почти никем не замеченный.

Дома, раздевшись, он стал на молитву перед чтимой им иконой со святыми мощами.

В шесть часов вечера, по случаю навечерия царского дня, в церквах началось служение всенощной. Преосвященнейший Владыка присутствовал за службой в своей домовой церкви. В церкви было шумно. Через читальный зал проникло зарево пожара; в церковь вбегает вдруг женщина с криком: «Где владыка? Там жарят живых людей». На этот крик иеромонах Прокопий идет в алтарь и просит владыку пойти и что-нибудь сделать. Еще послышался крик: «Убивают, жгут!»

Владыка торопливо идет в покои, надевает рясу, клобук, забывает взять посох (ему подали его уже на выходе) и в сопровождении двух диаконов идет на улицу. За воротами один диакон отстал, и владыка с одним провожатым спешит на пожар. Около Макаровского переулка он увидел бездействующих пожарных и стал уговаривать их приступить к тушению пожара. Но у пожарных были изрезаны рукава. От них владыка прошел к толпе; но что мог сделать с многолюдной возбужденной толпой один человек? Он просит народ помочь прекращению пожара, говорит, что можно еще спасти запертых в горящем доме. Ему отвечают, что там уже никого нет: кто убит, кто убежал. Ничего не добившись, владыка вернулся домой с сокрушенным сердцем.

После обедни 21 октября Его Преосвященство был у губернатора. Здесь с балкона он говорил народу речь с призывом к успокоению и советовал разойтись мирно по домам. (Замечу в скобках: один свидетель этой беседы владыки передавал мне, что во время этой речи к народу ему удалось слышать замечание в толпе: «Что ты, батька, ни говори, а мы их поколотим».)

Когда Преосвященный приехал домой, то около двух часов послышались около архиерейского дома шум и крики. Я поглядел в окно. Шла толпа с портретом государя, не останавливаясь перед архиерейским домом, и, дойдя до торговли Слосмана, остановилась. Несколько человек бросились разбивать магазин. Послышались крик: «Бей жидовский магазин!» Преосвященному доложили, что грабят магазин Слосмана. Он одел рясу и один, без сопровождающих, торопливо пошел на место погрома. За ним шел только один человек. Вот он подходит к толпе с увещаниями, но на убеждения его отвечают или молчанием, или выражением стыдливости за свои преступные дела. Когда он становился у одного окна, через которое выносились вещи, грабившие переходили к другому окну; когда владыка переходил к этому, они возвращались к первому или к дверям. Так без успеха принужден был святитель вернуться с места погрома».

Страшные события октябрьских дней, как видно из предыдущих очерков, застали владыку Макария врасплох. Если он и ожидал каких-либо выступлений, то ожидал с той стороны, которая всенародно объявила свои намерения по отношению к святителю. Народное же движение не было предусмотрено даже существенно заинтересованной в деле стороной, которой предстояло на свои плечи принять удары восстания. Все же в минуту определившейся опасности владыка принял зависящие от него меры личного вмешательства в действия толпы, хотя, по понятной причине, успеха его вмешательство не имело.

Но в огород владыки бросят камешки за то еще, что он не проявил инициативы к усмирению народного движения мерами общественного характера. В ряду возможных мер называют крестный ход, который и предлагался владыке как способ успокоения народа.

Что удержало Его Высокопреосвященство от применения этой меры – никаких данных для ответа не имеется. Но это обстоятельство, думаю, не лишает нас права построить некоторые заключения, основанные на сопоставлениях фактов.

Мне лично пришлось пережить погром в одном из городов Томской губернии и наблюдать, какое действие на народ произвел совершенный там крестный ход.

В городе Б. после томского погрома стали явно распространяться слухи о готовящемся погроме, так что накануне погрома всем было известно, что будет назавтра. Под влиянием этих известий местный протоиерей, думая предупредить погром, настоял перед господином исправником совершить крестный ход по городу. Ход начался в порядке, с большим стечением народа; к ходу присоединилось и шествие с портретом государя. Однако порядок соблюдался только до первого вызывающего действия со стороны молодежи. Затем последовал взрыв негодования, избиение, и начался погром. А крестный ход возвратился в собор почти без сопровождающих. И что же? Вина в погроме пала не на кого-либо другого, как на инициатора крестного хода. Он, видите ли, благословил на погром.

Не предвидел ли умудренный опытом владыка возможность такого исхода и в Томске? Крестный ход не простая манифестация, а общественное моление, значение которого заключается в привлечении к участию больших масс молящейся публики. На кого можно было рассчитывать в те дни при устроении хода? Не на интеллигенцию, конечно, а на ту же массу манифестантов, которая накануне сожгла Управление дороги и от которой на другой день отделились партии погромщиков. Настроение этой массы было далеко не молитвенное и придать ходу характер религиозного шествия не могло, а, скорее, сделало бы ход частью патриотической манифестации. При таких условиях разрешить крестный ход равносильно профанации его. Если бы он не остановил погрома, – а этого и можно было ожидать по условиям времени, – то ведь на владыку же опять посыпались бы обвинения в том, что он не только благословил погром, но даже и с крестным ходом провел погромщиков по городу.

Повторяю еще, что изложенное – мои личные выводы, но, полагаю, выводы, не лишенные основания.

Обратимся к обзору дальнейшего течения событий после погрома.

Как только наступило некоторое успокоение в населении города, Его Высокопреосвященство от 24 октября собирает у себя все городское духовенство и церковных старост для обсуждения мероприятий по оказанию помощи пострадавшим во время смуты. Собрание решило воспользоваться с этой целью уже действующими организациями – церковными попечительствами с подчинением приходских попечительств в деятельности центральному попечительству при архиерейской кафедре. Таким образом, указаны были работники, наиболее близко стоящие к народу; но для помощи пострадавшим нужны были средства. Для изыскания их в тот же день владыка пригласил к себе почти все городское купечество, которое охотно отозвалось на призыв иерарха и подписало десять тысяч рублей. Из этой суммы помощь подавалась всем пострадавшим, без различия национальности и веры.

Не ограничиваясь раздачей денег, Его Высокопреосвященство решил повлиять на народ и склонить его к возвращению растащенного при погроме имущества. С этой целью были распространены по городу воззвания с призывом возвратить захваченное имущество, чье бы оно ни было, взято ли оно было лично, или найдено, или куплено у других. Чтобы облегчить это возвращение, прием вещей был сосредоточен в попечительствах под квитанции без обозначения имени возвращавших чужое имущество.

С тем вместе, в целях успокоения народа, духовенству предписывалось влиять на настроение прихожан словом проповеди. Особенно усиленно пришлось применить эту меру воздействия на народ в начале декабря, когда опять по городу начали ходить слухи о готовящемся народном движении против интеллигенции. Под влиянием этих слухов духовенству было предписано 4 и 6 декабря за богослужениями обратиться к богомольцам с пастырским поучением и призвать народ к мирному и благочестивому житию, причем внушать: 1) что именем народа могут прикрываться и злонамеренные люди, имея цель сеять больше смуты и всякого беспорядка; 2) чтобы пасомые приняли во внимание, что у правительства, в случае нужды бороться с внутренними врагами, найдется довольно силы и возможности защищать мир и порядок в русском государстве; 3) что действия толпы, идущей якобы в защиту государства, на самом деле могут причинить ему непоправимый вред; 4) что действия эти причиняют вред самому же народу, подвергая величайшей опасности множество невинных людей; 5) что, наконец, – и это самое главное, – такие действия насилия противны Господу, осуждаются Святою Церковью, неугодны они и государю и его правительству.

На этом предложении я считаю возможным и оборвать предпринятый обзор октябрьских событий 1905 года. По имеющимся у меня данным я правдиво, без прикрас и замалчиваний, изложил обстоятельства, имеющие отношение к личности владыки, и полагаю, что читатели согласятся со мной, что Высокопреосвященнейший Макарий за все время смуты остался верен себе и своим взглядам. Он не менял своих симпатий под влиянием течения событий, не колебался направо и налево, а открыто с кафедры стоял за законность и порядок. Когда их нарушали прогрессивные элементы, он осуждал их. Но и когда правая сторона совершила преступление, он не остался без действия, пытался лично уговорить народ и внушал ему успокоение через пастырей.

Но такова уж человеческая природа, что всегда при неудаче ищет виновных на стороне. В данном случае потерпевшие от народного движения вину своих неудач стали валить на владыку, имея в руках непонятные, но по-видимому подтверждающие их заключение факты. Люди благомыслящие в таких случаях ищут разъяснений, проверяют свои выводы. Враги владыки этого не сделали и с пеной злобы на устах хулят его имя, не понимая, что тем порочат только себя.

Для характеристики осторожного отношения к событиям не могу не привести выдержки из письма владыке от одного видного общественного деятеля:

«Некто У. в своем письме из Томска сообщает, что Вы в октябрьском бунте благословили толпу на разграбление жидов и жидовских лавок. Зная Вас за истинного христианина, подвижника и друга русского народа, я убежден, что Вы никогда речей, побуждающих народ на грабежи, не произносили и что все это – изобретение революционной партии, проповедующей насилие. Поэтому я желаю знать и прошу сообщить мне в кратких словах, могли ли Вы что-либо подобное говорить народу? Я буду показывать всем тем, у кого осталась хоть капля любви ко всему русскому и нашей народной православной вере, Ваш ответ.

Sapienti sat²³³.

Т.В.»