Единое на потребу. Проповеди, слова, речи, беседы и поучения. Том 2

Поучение в начале Рождественского поста

Настоящий пост, называемый Рождественским, установлен для того, чтобы приготовить христиан к достойному сретению праздника Рождества Христова, подобно тому как Великий пост установлен для приготовления к светлому празднику Воскресения Христова. Рождественский пост, как и Великий, продолжается сорок дней. Почему столь продолжительное время назначено для приготовления к празднику? Потому что событие, в память которого установлен этот праздник, столь велико, что для приготовления к нему рода человеческого Промыслу Божию нужно было употребить более пятидесяти пяти веков. Нужно было особенным образом устраивать судьбы народов земли: одни царства воздвигать, другие низлагать; для возвещения о нем Духу Божию нужно было вдохновлять пророков, воздвигать сонм праведников, показать видения и прообразы, через них разъяснить значение события и указать время, место и обстоятельства его исполнения. И при всем том эту тайну благочестия уразумели в свое время немногие: на небе – Ангелы, на земле – пастухи и волхвы.

Столь много времени нужно было для приготовления человечества к событию, имевшему совершиться. И теперь, когда это событие уже совершилось, когда оно стало ясно как полдень, когда после него протекло почти девятнадцать веков, – оно все еще остается для многих тайной.

Как во время рождения Христа Спасителя узнали о Нем немногие, так и теперь немногие уразумевают эту тайну явления Бога во плоти, чтобы с благоговейным трепетом и радостью поклониться Христу. Почему? Потому, что немногие приготовляются к этому, а не приготовившемуся невозможно познать Христа, как познали его пастыри, прославить Его, как Ангелы, и поклониться Ему, как волхвы.

Если без приготовления невозможно этого сделать, а мы желали бы надлежащим образом сретить день Христова Рождества, то что нужно сделать, чтобы достойно приготовиться к этому?

Нет надобности измышлять способы приготовления к сретению великого дня Рождества Христова, как нечто новое. Они уже указаны нам Святой Церковью – нам остается только последовать ее водительству. Так, Церковь назначила шестинедельный пост. Не будем же уклоняться от этого устава матери нашей. Будем поститься, как он повелевает. Не мудрствуй, для чего нужен пост, но окажи послушание. Послушание с твоей стороны будет жертвой, Богу весьма приятной. Поэтому беспрекословно удали со стола своего всякую запрещенную Церковью пищу; не придумывай каких-либо оправданий в употреблении скоромной пищи вместо постной. Только болезнь может служить извинением в нарушении поста, а все прочее будет измышлением извинений во грехах, греховными отговорками.

Почему же нужен пост как приготовительное средство к сретению праздника Рождества Христова? Потому, что дело воплощения Сына Божия для спасения мира есть великая тайна. Ее невозможно понять плотским умом, едва уразумевающим земное, тем более неспособным уразумевать небесное. Ее нельзя воспринять сердцем нечистым, оскверненным страстями, привязанным к земному, неспособным к восприятию радостей небесных. Чтобы восприять эту божественную, ум превосходящую святейшую тайну, нужно иметь ум и сердце особенным образом подготовленные, предочищенные. Пророк Исаия, когда призывался к восприятию тайн Божиих и в том числе тайны воплощения Сына Божия для возвещения о ней миру, был предочищен огненным углем, взятым Херувимом от престола Божия (Ис.6:6–7). Так и всякому, кто хочет уразумевать эту тайну и восчувствовать ее радостным сердцем, должно предварительно очиститься. Чем же очиститься? Огнем благодати Божией. А для восприятия этой благодати нужно утончить или по крайней мере смирить плоть, чтобы дать более свободы духу. Дух, свободный от отягощения тучностью тела и от житейских попечений, удобнее может входить в молитвенное общение с Богом, легче заниматься богомыслием, уразумевать смысл Писаний. А все это: пост, молитва, богомыслие и чтение Писаний – очищает сердце и привлекает на человека благодать Божию.

Итак, освободим ум от суетных помышлений обыденной жизни, очистим чувства и узрим мысленным оком велию тайну благочестия (1Тим.3:16): как Слово стало плотью, как Дева Бога родила, как Матерь Девой пребыла, как ясли стали вместилищем, в нихже возлеже невместимый Христос Бог¹.

Есть еще способ приготовления к ожидаемому великому празднику как средство к привлечению благодати Божией – это милостыня. Постящеся, братие, телесне, постимся и духовне... дадим алчущим хлеб, и нищия безкровныя введем в домы свои². Это голос церковной песни. Как видите, она, Церковь, требует, чтобы мы соединяли с постом милостыню. Не говорит она: поститесь только, а о милостыне не заботьтесь; не говорит также: подавайте только милостыню, и довольно с вас, а о посте не беспокойтесь. Но повелевает и пост хранить, и милостыню не оставлять.

Некоторые могут подумать, что заповедь о милостыне относится только к богатым и вообще к имеющим избытки средств для своего содержания. Эти избытки и должны быть подаваемы бедным. Ошибочно таковое мнение. Оказывать другим милость должны все: и богатые, и бедные. Как же бедные могут творить милостыню, когда сами нуждаются иногда в необходимом? Если ты, бедняк, не можешь дать много, то дай немного: если у тебя есть кусок хлеба, а у брата твоего нет его, то раздели этот кусок: возьми часть себе и брату удели некоторую часть. Ты не имеешь лишних денег, но есть у тебя насущный хлеб, – попостись же, меньше обыкновенного употребляй дневной пищи и, что сбережешь этим воздержанием, то отдай нуждающемуся. Так делали истинные христиане в древние времена, так нужно делать и ныне.

Если бедные должны и могут творить милостыню, то тем более должны исполнять это богатые и вообще имеющие достаток.

Некоторые, разумея под милостыней подаяние денег или хлеба в руки нищих, ходящих по улицам и стоящих на папертях, подадут иногда нищему грош или раздадут несколько копеек, да и думают, что исполнили заповедь о милостыне. Хотя нельзя порицать и такой способ подаяния милостыни, но нельзя назвать его и наилучшим. Добро – подать нищему, протягивающему руку за милостыней. Но есть такого рода нищие, которые не могут сами просить милостыни, потому что некоторые стыдятся делать это: они готовы скорее умереть от голода, чем ходить под окнами или стоять с нищими; иные не могут просить милостыни, потому что старость или болезнь приковала их к одному месту безвыходно: они требуют не только пищи, но и ухода за собой. Есть дети малолетние, бесприютные сироты, неспособные ни ходить, ни умолять за себя. Вот где истинная нищета, которую нужно отыскать, чтобы помочь ей! Кто о них попечется, если каждый из нас будет думать и говорить: «Что нам за дело до них? Своей нужды много, своей родни довольно – ей нужно помогать». Если всякий из нас будет так говорить, то кто же станет помогать тем бедным и сирым, которых мы называем чужими? Знал Господь жестокосердие наше, знал, что многие из людей будут отказываться помогать чужим, а только заботиться о своих, а потому сказал: если вы будете любить любящих вас, какая вам за то благодарность? Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего за это (Лк.6:32:35). Если ты не хочешь даром давать подобным тебе, а ждешь воздаяния, то Я – твой Воздаятель, – как бы так говорит Господь, – и за всякого алчущего, жаждущего, которым окажешь милость, получишь воздаяние от Меня. Что сделаешь этим людям, то сделаешь Мне; не пренебрегай ими: это – Мои меньшие братия. В день Суда Я воздам тебе за них.

Но, быть может, кто-либо из вас, братья, затруднится отысканием истинно нуждающихся: они сами не могут придти к вам, а у вас нет времени и возможности разыскать их, чтобы оказать им посильную помощь. Что тогда делать?

Нет надобности вам самим усиленно отыскивать таких людей – за вас это уже сделано. В нашем городе есть много учреждений, где собрана эта нужда: вот и Дом трудолюбия с приютом для брошенных и безродных детей – им нужна пища, одежда, воспитание и уход. Пошлите милостыню вашу туда. Вот «Ясли», куда приносят бедные матери своих младенцев, чтобы в течение дня, отдав их на чужое, на доброе попечение, самим дневной работой приобретать свое пропитание. Пошлите милостыню вашу и туда. Вот учреждение для малолетних детей, по недостатку добрых воспитателей сделавшихся уже преступниками, – окажите милость и для них. Вот богадельни, вот больницы, вот дом, вмещающий в себе сугубо несчастных – идиотов: окажите сострадание им. Все это такая беднота, которая не придет к вам с протянутой рукой, которая погибнет от голода, от болезни, если сострадательная рука не придет к ним с помощью.

Повторим кратко все то, о чем мы говорили. Настоящий пост назначен для приготовления к празднику Рождества Христова. Без поста невозможно сретить Христа. С постом должно соединять и милостыню. Милостыню нужно оказывать не только тем, кто протягивает руку, но особенно тем, кто, не имея возможности просить, весьма нуждается в помощи, таковы: больницы, приюты, дом убежища для бедных, Дом трудолюбия с сиропитательным домом.

Итак, постом, молитвой и милостыней уготовимся сретить Христа, чтобы воспоминательное празднование дня Его рождения было для нас столь радостно ощутительно, что мы как бы созерцали Его очами веры лежащего в яслях вифлеемских, с Ангелами прославили бы Его, с волхвами поклонились бы Ему и с пастырями радостно возвещали бы, яко с нами Бог.

Поучение в Рождественский пост

В наше время многое изменилось в сравнении со старым, и изменилось, к истинному сожалению всех истинно верующих, к худшему. Многие ныне так далеко отступили от обычаев древних христиан, что если бы святые мученики, проливавшие кровь за веру Христову, подвижники, питавшиеся во всю жизнь травами да кореньями, встали из своих мест упокоения и взглянули на нас, то едва ли признали бы нас единоверными себе христианами. Горе нам, отступившим от преданий, пришедших от времен апостольских! Горе нам, оставившим обычаи, унаследованные от времен мученических! Горе нам, нарушающим уставы, преданные от святых отцов! Горе нам, отступившим от обычаев наших предков!

В старые времена на Руси строго соблюдались все уставы Церкви, а устав о посте – с особенной строгостью. Во всей земле русской едва ли бы можно было найти явных нарушителей постов.

По тогдашнему общему убеждению поесть в пост скоромного значило бы стать отступником от веры – басурманином. А в наши времена в городах трудно найти дом, в котором не нарушались бы посты; трудно нанять квартиру, в которой можно было бы иметь постный стол. Стало быть, строгий суд наших предков современных жителей наших городов назвал бы мусульманами или, что то же, басурманами. Так уклонились мы от добрых обычаев отцов наших! Отчего это случилось? Не оттого ли, что ныне стало мало постной пищи? Пожалуй, отчасти и оттого. А отчего уменьшилось количество постной пищи? Оттого ли, что мать-земля не стала давать плодов детям своим? Нет. Кормит же она всех животных, которые не употребляют мясной пищи! Прокормила бы, конечно, и всех нас. Итак, где же причина? В нехотении достаточно разводить плоды для постной пищи и нежелании приобретать их. Почему мы не соблюдаем постов? По одному презорству, то есть по сознательному нежеланию повиноваться уставам матери Церкви: не хотим-де соблюдать того, что повелевает Церковь, да и только! Таким образом, мы грешим тем же, чем согрешили наши прародители в раю. Всего у них было довольно, только плоды одного дерева были воспрещены. И захотелось им вкусить этих плодов запрещенных. Вкусили – и потеряли рай. То же ныне. Всего у нас довольно, были бы сыты той пищей, какая нам разрешена, – так нет, не хотим стеснять себя: дай нам то, что запрещено, хотим есть мясную пищу. Едим – и будет с нами то же, что с прародителями в раю, и не избегнем наказания, если не покаемся.

Наши предки очень боялись нарушить уставы Церкви; они говорили: «Той земле не устоять, где начнут обычаи ломать». Не ломали они обычаев о посте, о хождении в церковь, о ежегодном говении – и сохранили землю русскую среди многих невзгод. А в наше время все стало ломаться. Горе нам, грешным! Страшно за землю русскую, если нечестие возьмет перевес над благочестием! Страшно за молодое поколение! Что мы ему передадим? Какие заветы? Какие добрые и святые обычаи? Мы получили от предков много доброго, а сами что оставим детям нашим? Оставим ли это пренебрежение уставов Церкви, нарушение постов, леность к посещению церковных богослужений, нерадение об исполнении христианского долга исповеди и святого Причащения и нарушение святости брачных союзов? Молодое поколение, унаследовав от нас нравственную порчу, передаст ее последующим поколениям, да еще прибавит и своих пороков. Таким образом, мы сделаемся виновниками развращения будущих поколений. Какой ответ дадим на Суде за себя и за них?

Но пока еще не ушло время. Господь еще терпит нашим грехам, ожидая нашего исправления. Итак, одумаемся и начнем наше исправление. Не будем откладывать его до неизвестного будущего, а начнем теперь, с этого поста. Возвратимся к старым святым обычаям наших предков: будем посещать храмы Божии, будем соблюдать посты, неуклонно говеть и приступать к причащению Святых Таин, дабы через это быть в общении со Христом, а через Него – и со всеми святыми.

Беседа в Неделю сыропустную на вечерне

Мы стоим в преддверии покаяния. Войдем ли в самые двери? Пожелаем ли мы перемениться, исцелиться? Ибо в этом и состоит вхождение в дверь покаяния. «В чем же переменяться, – подумает кто-нибудь, – разве есть в нас что-либо неблагообразное? Отчего врачеваться? Разве есть в нас что-либо болезненное?» Не убежден ли более или менее каждый из нас, что все у нас в порядке? Не уверены ли мы в честности наших поступков, в исправности по службе, безупречности в жизни общественной и семейной? Не правда ли, мы готовы, указывая на других, говорить: мы не таковы, как прочие? Словом, по собственному нашему убеждению мы так безупречны, что не знаем, в чем нам переменяться, от чего врачеваться. В этом-то и заключается наш первый нравственный недуг: мы потеряли чувствительность к нашим духовным недугам.

Вот у нас, по слову пророка, вся голова в язвах, и все сердце исчахло. От подошвы ноги до темени головы нет... здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны (Ис.1:5–6). А кто из нас сознает эти недуги нашей общественной и личной каждого из нас жизни? Если бы кто, переходя из дома в дом, поискал среди нас веры, то во многих ли домах обрел бы ее? И еще меньше нашел бы сознающих себя виновными в этом тяжком грехе неверия. Вот второй наш недуг: потеря веры. Мы разумеем не мертвую, холодную веру, которую и бесы имеют, но живую, действенную, выражающуюся делами.

Мы оставили братскую любовь, друг друга угрызаем, друг друга съедаем, друг другу роем яму, бросаем грязью и прямо в лицо, и из-за угла – и, однако же, мы столь же далеки от покаяния в этом, сколько далеки от изначальной заповеди о любви. Это третий наш недуг – оскудение любви.

Мы щедры для себя, охотно тратим наши капиталы, а иногда и последние деньги на свои удовольствия, на угощение друзей, на зрелища, на предметы роскоши, но – не правда ли? – весьма скупы для других: например, на бескорыстную помощь изнывающим от недостатка пищи, на призрение вдов и сирот; и, однако же, как далеки мы от мысли о возвращении к первым временам христианства, когда у множества уверовавших было одно сердце и одна душа... Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду (Деян.4:32, 34–35). А мы как далеки от такого образа мыслей, как далеки от покаяния! Вот четвертый наш недуг – чрезмерное себялюбие, которое говорит: знать никого не хочу! Я – и больше никто! Мне – и больше никому!

Потеряв веру, утратив нелицемерную братскую любовь, обратив ее исключительно на себя, мы разорвали живой союз с Церковью. Мы живем жизнью греховного мира, находящегося под властью князя тьмы, подчиняемся требованиям и обычаям этого мира, лежащего во зле, но не живем жизнью Церкви, пренебрегаем ее уставами и обычаями. Если продолжать счет, то это пятый наш недуг – отчуждение от Церкви; на этот недуг обратим особенное наше внимание, ввиду наступающего времени, когда Церковь повсюду собирает к себе чад своих для врачевания их от душевных недугов. Если бы нам даровано было исцеление от последнего недуга – отчуждения от Церкви, то за сим могло бы легко последовать исцеление и от всех прочих.

Вот мы стоим в преддверии поста. А многие ли из нас войдут в эти двери и вступят в поприще поста – матери покаяния? Не выйдут ли из этого храма некоторые из присутствующих здесь, чтобы более уже не возвращаться в храм в наступающие дни говения и чтобы, забыв все, напоминающее о покаянии и посте, опять начать жить так, как жилось прежде, в нравственном нечувствии, самоугождении, в отчуждении от Церкви, в пренебрежении к уставам ее? К сожалению, последний грех – пренебрежения к уставам Церкви вообще, а в особенности к правилу о говении, о соблюдении постов, основанному на апостольском и древневековом предании, – теперь стал распространяться повсюду. То, что начато было сознательным самочинием многознающего меньшинства, теперь становится наследием маловедущего большинства. Грех соблазненным, но горе и тем, от кого начался и кем поддерживается соблазн. Имеющий разум пусть сам решит, к кому должны быть отнесены слова евангельской угрозы: горе тому человеку, через которого соблазн приходит. Тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской (Мф.18:7:6). Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое (Рим.2:9) по неведению или по немощи, – но большее горе тому, кто творит сие по презорству: ибо кто знал и не сотворил, бит будет много (Лк.12:47).

Предлагаем вашему вниманию одну благочестивую повесть, из которой вы усмотрите, к чему приводит жизнь нераскаянная, отчуждение от Церкви, самочиние и непокорливость богоучрежденному порядку, и, если угодно, сделаете из нее для себя заключение.

Одному пустыннику, изнемогавшему от уныния и желавшему знать, будет ли какая польза душе его от трудов и подвигов, которые он нес уже много лет, явившийся Ангел, ободряя и утешая его, показал следующее видение.

В левой стороне от себя, покрытой густым мраком, читаем в сочинениях одного маститого иерарха, старец услышал шум и смятение. Всматриваясь внимательнее в мрак, увидел он широкую реку, по которой волны ходили взад и вперед, вправо и влево, и кто-то всякий раз, как мелькала пред очами его волна, как бы на ухо внятно произносил старцу: «Это – волна неверия, беспечности, холодности; это – немилосердия, разврата, взяточничества; это – неги, забавы, зависти, раздора, а это – пьянства, нечистоты, лености, неверности супругов» и прочее и прочее, и всякая волна поворачивала на себе пред ним несметное множество людей, поднимая их из реки и снова погружая в глубь ее. В ужасе старец воскликнул: «Господи! Ужели все сии погибнут и нет им надежды спасения?» Ангел сказал ему: «Смотри далее – и узришь милость и правду Божию!»

Старец взглянул еще на реку и увидел ее по всей широте и по всей долготе своей покрытой малыми ладьями, в которых сидели светлые юноши со всякого рода орудиями для спасения утопающих. Они всех призывали к себе и иным подавали руки, другим спускали жерди и доски, тем бросали верви, а иногда погружали вглубь багры и крюки: не ухватится ли и там кто? И что же? Редкий, редкий откликался на призывный глас их, и еще менее было таких, которые пользовались как следует даваемыми им орудиями спасения. Наибольшая часть с презорством отвергали их и с каким-то диким услаждением погружались в реке сей, издававшей чад, смрад и гарь.

Старец простер взор свой в даль реки и в конце ее увидел бездну, в которую низвергалась она. Юноши в большом количестве стремительно плавали туда и сюда у самого края бездны, заботливо подавая помощь; но, несмотря на то, каждую минуту на каждой точке реки целые тысячи людей вместе с рекой низвергались в бездну, откуда были слышны одни стоны отчаяния и скрежет зубов. Старец закрыл лицо свое и зарыдал. И был к нему глас с неба: «Горько, – но кто виновен? Скажи, что бы еще мог Я сделать для спасения их, чего не сделал? Но они с ожесточением отвергают всякую подаваемую им помощь. Они отвергнут Меня, если Я низойду на помощь к ним в самые безотрадные места их страданий».

Успокоившись несколько, старец обратил очи свои на правую сторону, к светлому востоку, и утешен был отрадным видением. Те, кои, внимая зову светлых юношей, подавали им руку или хватались за какое-нибудь спасительное орудие, были извлекаемы ими на правый берег. Здесь принимали их другие лица, вводили в небольшие стройные здания, рассеянные в большом количестве по всему протяжению берега, где обмывали чистой водой, облекали в чистые одежды, опоясывали, обували, давали посох и, подкрепив пищей, отсылали в путь – далее к востоку, заповедав им не озираться вспять, идти без остановки, внимательно смотреть под ноги и не пропускать ни одного подобного здания без того, чтоб не зайти в него и не подкрепить себя в нем пищей и советом от тех, чьему попечению вверены сии здания, равно как и все заходящие в них.

Старец провел глазами по берегу и увидел, что на всем протяжении его готовятся в путь эти избавленные. На лице всех отпечатлевались радость и воодушевление. Видно было, что они все чувствовали особенную легкость и силу и с некоторой неудержимостью устремлялись в путь, первые стадии которого усеяны приятными цветами.

Старец обратил потом взор свой далее к востоку, и вот что ему открылось. Приятный луг оканчивался невдали от берега; далее начинались горы, лежавшие хребтами в разных направлениях. Они шли, поднимаясь все выше и выше и пресекаясь пропастями, то голые и утесистые, то покрытые кустарниками и лесами. Повсюду по ним видны были путники-труженики. Иной карабкался на крутизну, другой сидел в утомлении или стоял в раздумье, тот боролся со зверем или змеей; один шел прямо к востоку, а другой по косвенному направлению, а иной перерезывал поперечно пути других, – только все были в труде и поту, в борьбе и напряжении сил и душевных, и телесных. Редкий путник всегда видел дорогу: часто она совсем пропадала или раздроблялась в распутия; в ином месте скрывали ее туман и мрак, в ином – пересекала пропасть или крутой утес; там преграждали ее звери из дубравы или ядовитые гады из ущелий. Но вот что дивно! Повсюду по горам рассеяны были красивые здания, подобные тем, в которые принимаемы были в первый раз спасенные от воды. Коль скоро путник заходил в них, как ему заповедано вначале, то, как бы он ни был изможден до того времени, выходил оттуда бодрым и полным сил. Тогда звери и гады не могли выносить взора его и бежали от него; никакие препоны надолго не останавливали его, и он легко и скоро отыскивал скрывавшийся каким-либо образом путь по тем указаниям, какие получал в тех зданиях. Всякий раз, как преодолевал кто препятствие или одолевал врага, становился крепче, выше, статнее; чем кто выше восходил, тем более хорошел и светлел. К вершине горы местность опять становилась гладкой и цветистой; но вступившие на нее вскоре входили в светлый облак или туман, из которого уже не показывались более.

Старец приподнял очи выше сего облака и из-за него или из-за горы увидел чудный, неописанной красоты свет, из которого доносились к нему сладостные звуки: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! (Ис.6:3). Старец в умилении пал ниц, и над ним звучно пронеслось слово Господне: Тако тецыте, да постигнете (1Кор.9:24).

Поднявшись снова на ноги, старец увидел, что с разных высот горы немалое число путников в разных местах стремительно бежали снова к реке – то молча, то с криком и хульными, бранными словами. К каждому из них и сверху, и с боков обращаемо было воззвание: «Остановись, остановись!» Но, гонимые какими-то малорослыми муринами³, они не внимали остережению и снова погружались в смердящую реку. Тогда старец в изумлении воззвал: «Господи! Что сие?» – и услышал в ответ: «Плод самочиния и непокорливости богоучрежденному порядку!» Тем видение кончилось.

Ангел, показывавший его старцу, спросил его наконец: «Утешен ли?» И старец поклонился ему до земли⁴.

Что значит это видение? Река на левой стороне – жизнь по обычаям мира, лежащего во зле. Приятный берег на правой стороне, а потом горы, скалы и пропасти – жизнь христианская под сенью Церкви и руководством богоучрежденной иерархии – пастырей и учителей.

Волны на реке, несущие в бездну множество людей, суть неверие, гордость, любостяжание, супружеская неверность, нечистота и другие пороки и страсти, господствующие в мире и увлекающие людей в бездну погибели.

Стройные здания по берегу и на пути к вершине горы – Церковь с ее спасительными учреждениями, Таинствами, обрядами и уставами.

Светлые юноши, в ладьях плывущие по реке в различных направлениях со спасительными орудиями для утопающих, – это служебные духи, посылаемые на спасение людей, и разнообразные пути Промысла Божия, призывающего людей ко спасению, людьми нередко отвергаемые. Подобные им белоризцы, на берегу сретающие спасенных из глубины реки, вводящие сих в здания, – это служители спасения: апостолы, благовестники, пастыри и учители, которых Господь поставил в Церкви Своей на дело служения... к совершению святых (Еф.4:12). Они облекают приходящих в Церковь через спасительные Таинства в одежду спасения, укрепляют их на подвиг, питают словом и хлебом жизни, руководят их в деле спасения. Отделяющиеся от них отделяются от Церкви; отрекающиеся от Церкви отрекаются от Христа, без Которого нет спасения.

Пути на правом берегу, то легко усматриваемые, то скрывающиеся, то взаимно пересекающиеся, то разветвляющиеся на распутия, но все ведущие к вершине горы, – это пути спасения, весьма разнообразные: у каждого почти свой особый; все сопряжены с трудностями, препятствиями, все требуют от путника внимательности и усилия, как от подымающегося в гору, и все они ведут в горние обители. Горные хребты, пропасти, утесы – это суть разнообразные труды, препятствия и искушения, которыми обставлены пути спасения.

Звери и змеи, встречающиеся на пути, – это враги нашего спасения: страсти, соблазны мира и демоны.

Путь на правой стороне, в области Церкви, сперва ровный, приятный, потом гористый, сопряженный с препятствиями и опасностями, а затем опять ровный. Это означает то, что путь спасения вначале бывает легок, ибо тогда грешник как бы несется на руках благодати Божией. Вступающий на путь спасения хотя и подвергается нападениям врагов, но в то же время обязательно для себя получает для борьбы с ними и благодатную помощь; он чувствует здесь скорбь, иногда тоску об оставленном им мире, удовольствиях, которым он предавался с друзьями, но в то же время получает от благодати Божией и утешение, при котором он забывает причиненную скорбь, и получает готовность терпеть еще большие скорби ради Царствия Небесного. Затем путь спасения постепенно затрудняется: враги нападают на путника с большей яростью, утешения бывают реже, а скорбей и трудов больше: христианин вводится в борьбу более трудную, чем сначала. Но Господь взыскующему Его никогда не посылает искушения выше сил, но всегда при искушении даст и облегчение, так, чтобы он мог понести (1Кор.10:13).

На левой стороне река увлекает людей вниз и низвергает их в бездну. Это погибель, в которую низвергаются не восхотевшие воспользоваться предложенными им средствами спасения. В бездне погибели будет плач, скрежет зубов и проклятия.

На правой стороне гладкая к вершине местность – это умиротворение сердца, освобождение от страстей. Светлое облако на вершине горы, скрывающее путников, – мирная кончина. Свет из-за горы – рай блаженный, обитель нескончаемого блаженства, где слышны славословия небожителей и празднующих глас непрестанный и пребывает неизреченная сладость зрящих Божия лица доброту неизреченную.

На левой стороне белоризцы плавают со спасительными орудиями у самой бездны, ожидая, не воспользуются ли ими здесь, на краю погибели, в виду бездны те, которые отвергали их вначале. Это означает, что Промысл Божий не оставляет грешника до конца его жизни, призывая его к покаянию и подавая благодатную помощь ко спасению и на краю его погибели.

Но вот на правой стороне видится: множество людей, из числа восходивших на гору спасения, бегут назад; гонимые малорослыми муринами, они, не внимая призыву возвратиться, опять стремятся к погибельной реке. Кто это?

Это те, которые, оставляя спасительный ковчег Церкви, ввергаются в бурные волны мира, которые, пренебрегая Богом поставленными пастырями и учителями, идут пастись под руководством лжепастырей, к самозваным учителям, проповедующим свое евангелие, а не Христово, свою веру, а не веру Вселенской Церкви и которые в религиозных верованиях дошли до такого безразличия, что трудно узнать, к какой вере они принадлежат: христиане они, или евреи, или буддисты.

Это те, которые хотя именуются членами Церкви, но не живут ее жизнью, которые принадлежности своей к Церкви не выражают ничем: ни послушанием ее уставам, ни участливым отношением к ее нуждам, ни приношениями на содержание вдов, сирот и нищих, призреваемых Церковью.

Это ты, юноша, который был воспитан в семье и школе в правилах Церкви, который, быть может, любил читать слово Божие, совершать утренние и вечерние молитвы, посещать неопустительно храм Божий. Но потом ты, увлеченный дурным товариществом, оставил все это, и вступил на путь отчуждения от Церкви, и попал в круговорот жизни мира, откуда возврат уже весьма труден.

Это ты, добывающий себе средства к жизни путем купли и продажи, ремеслом и вообще трудом. Ты был некогда добр, набожен, но потом, когда стал побогаче, возгорделся, оставил прежнюю добрую жизнь под сенью Церкви, под руководством пастырей; по страсти к приобретению ты оставил дела милосердия, якобы по недосугу перестал посещать храм Божий, по человекоугодию оставил посты. Если иногда и благотворишь, то ради славы человеческой; если и приходишь в церковь, то не по влечению сердца, а по привычке, по неизбежно-обязательному закону, приходишь притом весьма редко, весьма поздно, скучаешь там, ибо стоишь рассеянно, и поспешаешь оставить храм, не дождавшись конца службы.

Кто эти возвращающиеся к погибельной реке то молча, то с богохульными и бранными словами? Это те, которые, отступив от Церкви, хулой и злословием на нее хотят оправдывать свое отступление и увлечь других вместе с собой в погибель.

Пора закончить наше слово, уже перешедшее предел умеренности, а может быть, и меру вашего терпения. Но мы не исполнили бы своего долга, если бы не помогли вашей памяти удержать слышанное и передать это сердцу, которое бы подействовало на ум и волю в ваше научение и назидание.

Сделаем краткий вывод из всего сказанного.

Мы имеем нужду в покаянии в грехах неверия, самоугождения, небратолюбия, отчуждения от Церкви, пренебрежения к ее уставам. Назидательная повесть о видении пустынника да послужит нам указанием, к каким пагубным последствиям приведут исчисленные пороки и в особенности грех отчуждения от Церкви. Воспользуемся наступающим временем поста для сердечного покаяния в грехах, очищения от них, примирения с Богом и с Церковью, с совестью и друг с другом через исповедание грехов и взаимопрощение. Восприимем и благодатную силу для новой жизни через приобщение Святых Таин Христовых.

Беседа в Неделю сыропустную на вечерне к неговевшим и не желающим говеть

Утешаю себя надеждой, что исполнившие долг исповеди и святого причащения в минувшее лето не оставят сего без исполнения и в настоящую Четыредесятницу. Ибо они, без сомнения, верят, что тот, кого здесь, на земле, разрешает от грехов законно поставленный иерей-духовник, будет разрешен и на небе, а кто связан будет здесь, тот связан будет и там (Мф.16:19, 18:18; Ин.20:23). Силу такого разрешения удостоившиеся получить его узнали, вероятно, собственным опытом, через внутреннее ощущение того мира и успокоения совести, каковые последуют за исповедью.

Неопустительно исполняющие долг говения, без сомнения, также верят слову Господа, изрекшего: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни (Ин.6:53), и, удостоившись вкусить таинственного Хлеба жизни, собственным опытом узнали, сколь благ Господь, дающий Себя в снедь верным, в них обитающий, с ними беседующий, их утешающий и укрепляющий.

Но, к великому сожалению, в минувшем году осталось немало таких, которые не исполнили христианского долга говения, несмотря даже на то, что опасность смерти была к ним близка, как и ко всем нам, и смерть, ежедневно похищавшая свои жертвы, весьма видна.

Мы говорим не о тех, кто потерял веру в Бога, разорвал союз с Церковью и стал презрителем Таинств Церкви. Но разумеем тех, кто, по-видимому, дорожит этим союзом и, однако же, уклоняется от исполнения обязанностей, лежащих на них как на членах Церкви. А одна из главнейших таковых обязанностей есть возможно частое, и непременно ежегодное, очищение совести исповедью пред духовником и приобщение Святых Таин Христовых.

Из среды не говевших не по упорному противлению Церкви едва ли можно встретить таковых, которые уклонялись бы от исполнения святого долга одним только нежеланием исповедоваться и приобщаться Святых Таин и чтобы таковое нежелание происходило от неверия в святость и силу сих Таинств или вследствие отрицания их Божественного происхождения. Нет, всему этому они верят, но уклоняются от исполнения христианского долга разными, якобы благовидными предлогами, на языке Церкви именуемыми непщеванием вины о гресех (Пс.140:4), то есть извинением дел греховных причинами, более обвиняющими, чем извиняющими их. Так, многие извиняются недостатком времени для говения: одни – по торговым делам, другие – по служебным, хозяйственным занятиям, третьи – по семейным обстоятельствам. Но все таковые извинения в притче евангельской о званых на вечерю не признаны Господом заслуживающими уважения, и о всех так извинявшихся изречен грозный, но праведный суд, что никто из них не будет удостоен Божественной вечери (Лк.14:16–24). Кто уклоняется здесь от таинственной вечери, предлагаемой на Божественной трапезе через приобщение Тела и Крови Христовой, тот не будет удостоен и небесной трапезы в Царствии Христовом. Многие примеры свидетельствуют, что более других умирают без предсмертного напутствования те, кто откладывали свое покаяние по разным недосугам до другого времени. Случалось нередко, что откладывавшие покаяние до предсмертной болезни не желали допустить к себе духовника и тогда, когда наступали последние минуты жизни, ибо они все еще ожидали себе выздоровления, а окружающие не решались сказать им прямо о неизбежной близости смерти. Бывает и то, что приглашенный священник придет и готов исповедовать и приобщить больного, но сей последний или теряет сознание, или умирает, не дождавшись только одной минуты до напутствования его Святыми Тайнами.

Есть уклоняющиеся от исполнения святого долга по другим причинам, например: некоторые не сознают за собой никакого греха и потому не только не приносят покаяния пред духовником, но даже и извинений каких-либо в опущении христианского долга не представляют. «В чем нам каяться? – говорят они. – Никаких грехов за собой мы не знаем: мы не воры, не грабители, не предпочитаем семейной жизни незаконное сожительство; если употребляем вино, то умеренно; если позволяем себе удовольствия, игры, развлечения, то это – время нашего отдыха от служебных занятий», – словом, считают себя ни в чем не повинными, поэтому на Таинства Исповеди Причащения смотрят только как на обряды предсмертного напутствования. Опасное самооправдание, пагубное самообольщение! «Не в чем каяться!» – ведь это дух и слова фарисея, которому предпочтен был кающийся мытарь (Лк.18:10–14)! Таковая невиновность мнимо праведного свидетельствует только о крайней невнимательности его к своей внутренней, сокровенной жизни. Только тот может так говорить, кто никогда не заглядывает в свою душу, не следит за своими мыслями и побуждениями в своих поступках, кто сравнивает себя с самим же собой, но никогда не ставит себя пред зеркалом закона Божия, заповедь которого широка зело (Пс.118:96) – до беспредельности. Истинные праведники всегда признавали себя грешниками, немощными, крайне нуждающимися во всепрощающей любви Божией и искали благодати Божией в спасительных Таинствах. Только таковым, нищим духом, обещано Царство Небесное (Мф.5:3; Лк.6:20), только алчущие исполнятся благ, а богатящиеся отпущены будут ни с чем (Лк.1:53). Знаю твои дела, – говорит Господь таковым в Откровении Своем Иоанну. – Ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг. Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть (Откр.3:15, 17–18).

Итак, мнимый праведник, стань пред зеркалом закона Божия и пред судом своей совести – и увидишь, что тебе нужно очистительное покаяние и духовное врачевание, подаваемые в святых Таинствах.

Некоторые наоборот: сознавая за собой множество грехов и не чувствуя в себе ни желания, ни силы отстать от них, отчаиваются в своем спасении и не приносят покаяния. «Мы – великие грешники: где уж нам спастись! – думают они. – Рай не для нас, грешников, а для праведников».

Нет, брат возлюбленный, не думай так: для грешников-то и приходил Господь на землю, чтобы их призвать к покаянию (Мф.9:13; Мк.2:17; Лк.5:32); и в рай введен первым тоже грешник – разбойник, покаявшийся на кресте (Лк.23:42–43). Вспомни о блудном сыне, с какой любовью принял его отец, когда он с раскаянием возвратился к нему (Лк.15:22–24). Вспомни о блуднице, слезами омывшей ноги Господа и получившей от Него прощение в грехах (Лк.7:37–48). Вспомни, сколь великая грешница была Мария Египетская, но покаялась – и была прощена и за труды покаянные удостоена была великой благодати Божией. А ведь она была столь же слабая, как и мы с тобой, а может быть, и слабее нас по своим летам, когда она начала свой подвиг покаяния, но она решилась покаяться, и Господь помог ей; решись и ты – Господь поможет и тебе.

Итак, не откладывай, брат, поговей, исповедайся пред духовником и, если разрешит тебе, приобщись Святых Таин – и увидишь на себе милость Божию.

Есть и такие грешники, которые чрезмерно надеются на милосердие Божие и откладывают свое покаяние и исправление день ото дня, год от года, до предсмертной болезни: «Милостив Бог, – говорят они, – успеем еще покаяться!» Или же: «Един Бог без греха, а все люди – грешники, неужели все погибнут? Где же милосердие Божие? Не взыщет Бог», – думают они и, обманывая себя таковыми мыслями, идут в погибель. Правда, есть у Господа милость, и многое у Него избавление (Пс.129:6), но есть для грешников и гнев Его, как и в видимой природе есть благодатный дождь, но есть и гроза; есть радость для праведника, но есть и скорбь на всякую душу грешную, как и в видимой природе есть светлый и теплый день, но есть и темная, бурная ночь.

Господь обещал прощение кающемуся, но никому не обещал завтрашнего дня. Поэтому постигает смерть нераскаянного грешника иногда нечаянно, там где он и не думал встретить ее, и тогда, когда он не ожидал ее. Как неизменны законы видимой природы, так неизменны они и в нравственном мире. Как огонь не перестает гореть дотоле, пока не истребит объятое им вещество, так и правда Божия не перестанет действовать – жечь беззаконие – дотоле, пока не истребит его. Но огонь теряет свою силу, когда встречается с ним противодействующая ему сила – вода или иная жидкость. И для правды Божией есть некая сила, смягчающая и даже прекращающая действия ее. Эта сила есть милость. «Как вода гасит огонь, так милостыня истребляет грех», – говорит древняя мудрость. Знаменательно, что эта сила, противодействующая правде, в отношении к людям действует также через таинственные Кровь и воду – как бы в соответствии воде и жидкостям, противодействующим огню. Кровь – это искупительная Кровь Христова, а также и кровь мученичества; вода – это вода крещения, истребляющая грехи, и затем как бы второе водное крещение – слезы покаяния, которыми омывается произвольный грех, содеянный после крещения. Вода тело омывает, слеза душу очищает.

О, Христе, всех Царю! Подаждь ми слезы теплы, да плачу мою душу, юже зле погубих⁵.

Се, ныне время благоприятно, се, ныне день спасения (2Кор.6:2)! Не будем откладывать покаяния до завтрашнего дня, не будем оставлять говения до будущего года или до предсмертной болезни. Кто поручится в том, что губительные болезни, как бы свившие в нашем городе гнездо для себя, не повторятся с прежней силой и не коснутся нас и что смерть не постигнет нас неготовыми, не покаявшимися?

Итак, будем готовиться, чтобы небоязненно встретить смерть во всякое время и непостыдно предстать на неумытном и страшном посмертном суде.

Беседа в Неделю Крестопоклонную

Придите, возлюбленные, вкусите от хлеба слова Божия, который предлагает нам читанное сегодня святое Евангелие: аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе и возмет крест свой и по Мне грядет (Мф.16:24). Чтобы сделать более приятным и удобоприемлемым этот духовный хлеб, мы будем его предлагать не вдруг, а по частям. Разделим его на три доли: сперва дадим в пищу любознательной душе вашей разъяснение первой части, заключающейся в первых словах приведенного выше изречения Христова: аще... хощет по Мне ити. Потом разъясним, что значит отвергнуться себя, и это будет вторая часть духовного хлеба; наконец, что значит взять свой крест, как сказано в третьей части изречения.

Что значит – идти за Христом? Значит идти туда, куда шел Христос и куда Он поведет нас; поступать так, как Христос поступал; терпеть все, что Он терпел: с Ним страдать, с Ним и умирать. Никого не принуждает Господь, а приглашает добровольно желающих за Ним идти и потому говорит: аще кто хощет... ити. Значит, кто не хочет, тот и не ходи.

Что ответим мы на этот призыв: пойдем или не пойдем за Христом? Что другое мы можем сказать, кроме утвердительного ответа: «Пойдем!» Ведь этот ответ мы уже дали с самого младенчества, через родителей и восприемников своих, когда говорили пред служителем Христовым при совершении над нами Таинства Крещения: «Сочетаваюся Христу», а это «сочетаваюся» и означает обещание наше быть последователями Христа, идти за Ним. Но тогда этот ответ мы давали через восприемников, а теперь нужно повторить его нам самим, сознательно. Итак, брат христианин, желаешь ли последовать за Христом? – Как не желать! К кому же иному идти, как не ко Христу, Который имеет глаголы жизни вечной (Ин.6:68)? Не за Магометом же или за Буддой нам идти или за каким-нибудь новым учителем, которых ныне появилось много! Сохрани нас Боже от этого!

Итак, мы желаем идти за Христом. Но Христос говорит: аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе. Что значит отвергнутые от себя? Отчего отвергнутые: от душили своей? Но ведь она есть образ Его неизреченной славы! Она ценнее всего мира – настолько ценнее, что если бы человек приобрел весь мир, а душу свою погубил, то никакой пользы для него не будет. Если кто душу свою погубит, то ничем, никакими сокровищами земли ее выкупить нельзя: какой выкуп даст человек за душу свою? (Мк.8:37). Так сказал об этом Сам Господь. Если так дорога душа то как отвергаться от нее, бросать ее, как нечто негодное? Может быть, отвергнуться себя значит отвергнуться от тела? Но и оно есть обиталище богоподобной души, и больше того: оно – храм живущего в нас Духа Божия (1Кор.6:19).Члены нашего тела суть также и члены тела Христова. Тело наше предназначено для прославления Божия: прославляйте Бога и в телах ваших... которые суть Божии (1Кор.6:20). А если это так, то как же отвергнуться от тела, бросить его, как нечто негодное? Итак, что же значит отвергнуться себя? – Отвергнуться следует не от души, а от того, что есть в душе нашей небогоугодного, нечистого; отвергнуться не от тела, а от того, что в нем есть греховного.

Что нечисто в душе нашей? Есть нечистота в разуме, нечистота в воле, есть нечистота и в сердце нашем. В чем состоит нечистота разума? В том, что он иногда взимается на разум Божий, противится истине Божией, предпочитая ей свою ложь, свое заблуждение. Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием (1Кор.2:14). Вот до какого безумия может дойти разум человеческий, что Божию истину, учение, открытое Духом Божиим, считает безумием, а свои измышления богопротивные считает мудростью. Объясним это. В древнем мире язычники заменили истину Божию ложью, и покланялись, и служили твари вместо Творца (Рим.1:25). Впрочем, таковые народы и доныне существуют на нашей земле: поклонники идолам и доныне есть. Некоторые из древних язычников так упорствовали в своих заблуждениях, что когда явилась истина Божия в лице Богочеловека, Господа нашего Иисуса Христа, они не только не хотели принять ее, но и подвергали последователей этой Божественной истины жестоким гонениям.

То же мы видим и в наши времена. Наш век есть век особенного противления истине Божией, век множества ложных учений, религиозных и научных заблуждений, тем более опасных, что они прикрываются иногда ложным именем науки: «Так говорит последнее слово науки», – возглашают проповедники почти всякого нового учения. Как в древние времена заменяли истину Божию ложью, так делается и ныне. Какая истина Божия ныне не подвергнута исследованию, якобы научному, и сомнению? Какое заблуждение ума человеческого не выдается за истину? Сомнение во всем доводит иногда до потери здравого смысла: со здравым смыслом, кажется, сталось теперь то же, что со вкусом, о котором нельзя спорить; искателям здравого смысла приходится находить его иногда не среди людей научных знаний, а среди простых людей – жителей сел и деревень. Каждые десять, пять, а иногда и меньше того лет дают якобы новую научную истину, отрицающую также мнимые истины предшествующих лет. Ныне, когда является новая звезда в мире науки, то невольно думается, что это опять не более как новый метеор, новый блуждающий могильный огонек. А о так называемых последних словах науки также невольно является желание думать, что это не более как первое заблуждение из второй тысячи лженаучных лжей и заблуждений.

Итак, если услышишь какое-либо новое учение, противное тому, что нам возвещено в Божественном откровении, не верь ему: это – новое заблуждение. Если кто-либо хитрыми словами будет разубеждать тебя в том, чему ты научился от Христа или от Его Святой Церкви, не давай разуму твоему уклоняться от истины Христовой, чтобы последовать лжеименному знанию: твердо верь, что истина – во Христе, что слова Его – «ей» и «аминь» (2Кор.1:20); что небо и земля прейдут, а слова Его не прейдут (Мф.24:35; Мк.13:31; Лк.21:33); отвергнись от своего разума, когда он будет взиматься на разум Божий, пленяя свой разум в послушание Христово (2Кор.10:5). Вспомни, сколько предречений Господних уже исполнилось, и верь, что еще не исполнившиеся непременно исполнятся. Вспомни, сколько было научных якобы истин, оказавшихся впоследствии заблуждениями, и знай, что и это последнее слово науки, противное учению Христа, есть также заблуждение, которое не замедлит обнаружиться.

Довольно об отречении от разума как от источника заблуждений и о подчинении его Христу как Самой Истине. Теперь – об отречении от своей воли и о подчинении ее воле Божией.

Кто хочет последовать за Христом, тот должен делать так, как делал Христос, а не так, как хочется самому последователю. Представьте себе, что какой-либо слепец нашел для себя благонадежного вожатого, который знает все пути, ведущие туда, куда слепцу следует идти. Не должен ли слепец неуклонно держаться своего доброго вожатого и не уклоняться от него ни направо, ни налево, чтобы не заблудиться, не преткнуться и не пасть? Так и последователь Христов должен делать то, чего хочет Христос, а не то, чего хочет развращенная воля желающего последовать за Христом. Воля Христова написана в Евангелии, изъяснена в отеческих писаниях и заключена в правилах и уставах Церкви. Изучай и исполняй все это – и будешь истинным последователем Христовым. Не велит Христос, например, собирать сокровища (Мф.6:19) – и не собирай их; велит прощать обиды, благословлять проклинающих (Мф.5:44; Лк.6:28) – так и нужно делать; велит идти за Ним тесным путем бед, скорбей, нищеты, болезни и оставить широкий путь богатства, роскоши, забав (Мф.7:13; Лк.13:24) – так и нужно поступать. Повелевает Господь слушаться Церкви (Мф.18:17) – и должно ей во всем повиноваться. Велит Церковь Христова чадам своим неопустительно каждый праздник посещать храм Божий, ежегодно исполнять долг говения – и нужно слушаться голоса Церкви.

Довольно и об отречении от своеволия и подчинении воли последователя Христова воле Божией. Теперь – о привязанностях сердца.

Последователю Христову не нужно ни к чему привязываться сердцем своим: единственным сокровищем, к которому может и должно стремиться сердце христианина, должен быть Христос, и эта привязанность должна быть настолько нежна, насколько таковой бывает привязанность невесты к жениху: ведь недаром Христос именуется Женихом (Мф.9:15 и др.), недаром сказано: Сын мой! отдай сердце твое мне (Притч.23:26)! Как невеста, возлюбив жениха, оставляет отца и мать свою, так и душа христианская должна предпочесть любовь ко Христу всякой другой любви. Что священнее любви детей к родителям? Но христианин, желающий последовать за Христом, должен предпочесть любовь ко Христу любви к своему отцу или матери, ибо кто любит отца или мать свою больше, чем Христа, тот не достоин Христа. Что может быть крепче, постояннее любви матерней к детям своим? Но и здесь: Кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня, – сказал Христос (Мф.10:37). Что дороже для человека жизни своей? Но и ту последователь Христов должен быть готовым отдать за Христа, если то понадобится. Что священнее обязанности для детей погребать родителей своих? Но Господь не дозволяет и это предпочесть служению Ему: «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов, а ты иди за Мною», – сказал Он одному, желавшему последовать за Ним, но просившему позволения прежде пойти похоронить отца своего (Мф.8:21–22). Тяжело владетелю богатого имущества расставаться со своим сокровищем, но Господь советует богатому юноше и это сделать, если он хочет последовать за Ним (Мф.19:21; Мк.10:21; Лк.18:22).

Из вышесказанного видно, что без отречения от своего разума, от своей воли, от своих привязанностей сердечных нельзя следовать за Христом. Отречение от всего этого есть исполнение сказанного Спасителем: аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе...

Теперь изъясним последнюю часть изречения Христова: ...и возмет крест свой.

Что значит взять крест? Крестом Христовым называется то крестное древо, на котором Господь был распят; крестом же именуются те страдания, какие Христос Господь потерпел на Кресте; крестом именуются, наконец, поношения, оклеветания, оплевания, биения и другие скорби и гонения, какие Господь претерпел ради нашего спасения во время Своей земной жизни.

Ужели требуется от последователя Христова, чтобы он претерпел все это? Нет, Господь не благоволил наложить Свой – столь тяжкий, ужасный крест на всех последователей Своих: Он не требует, чтобы они взяли и понесли Его крест, а только заповедовал, чтобы каждый нес свой крест; не сказал: «Да возьмет Мой крест», а – «свой крест». Какой же крест христианина и где взять его, чтобы понести его? Это не тот Крест, на котором Господь был распят; это не тот крест, который возлагается на христианина при его крещении и который христианин носит на теле своем, но это крест скорбей, напастей, нищеты, тяготы – словом, все то скорбное и трудное, что должен переносить христианин ради Христа, ради жизни для Христа. Этот крест не сам христианин устраивает для себя, не изыскивает его, а он возлагается на него Промыслом Божиим. На каждого Господь возлагает крест такой, какой человек может понести: у царя есть свой крест – крест царствования, у начальников – крест начальствования, у находящихся на службе – крест служения и подчинения; у богатого свой крест – управлять богатством; у бедного также свой крест – терпения нужды и нищеты; имеющие детей скорбят иногда о многочадстве, о трудности воспитания детей; бездетные плачут о своем бездетстве. У пастыря свой крест – пастырства, у инока – иночества, у мирянина – крест семейных забот и житейских попечений. Словом, нет такого звания, состояния, пола и возраста, в котором бы не нашлось предмета крестоношения. Напрасно христианин иногда тяготится своим крестом, какой представляет для него звание или состояние; напрасно ему хочется переменить свой крест на другой: мирянину – на иноческий, подвластному – на начальнический; напрасно нищий завидует богатому. Неси каждый свое бремя, каждый пребывай в том звании, в каком призван (1Кор.7:20), неси трудности и неудобства этого звания – и спасешься. Если самовольно станешь отягощать свой крест или будешь искать перемены своего креста на другой, кажущийся тебе более удобным, то опасайся, чтобы, самовольно увеличив тяготу своего креста, не пасть тебе под тягостью его, а переменив, не пришлось бы раскаиваться о том и сожалеть о прежнем кресте, как более удобном для тебя.

Из следующей благочестивой повести вы увидите, сколь неблагоразумно поступает тот, кто ропщет на свою участь, завидует другим и желает изменения своего настоящего положения на другое, якобы лучшее, словом – хочет переменить возложенный на него Промыслом Божиим крест.

Был один простодушный поселянин, который жил трудами рук своих, но зарабатывал весьма мало: едва доставало ему, чем прокормить себя и семью, а потому тяготился своим крестом, своей бедностью и тяжелой жизнью. Чтобы предостеречь его от искушения, Бог послал ему однажды такой сон: стоит он у подошвы высокой горы; подходит к нему почтенный старец с длинной седой бородой и говорит ему: «Иди за мной». Он послушался и пошел за ним. Долго они шли и наконец пришли на такое место, где лежало множество крестов всякого вида и различной величины. И говорит ему старец: «Видишь ли, сколько здесь крестов? Выбирай себе любой и неси его на вершину той самой горы, которую ты видел пред собой».

Он стал выбирать – но какой ни брал, ни один не приходился ему по силам: то поднять вовсе нельзя, то очень тяжел, то режет плечи так, что нести его совсем невозможно. Наконец нашел один крест, который по виду хотя был и велик, но зато по его силам: он легко поднял его и скоро отнес его на гору, тут старец сказал ему, что значит этот крест. «Знал сердцеведец Господь, что во всяком другом звании и положении ты загубил бы душу свою, вот Он и дал тебе крест самый смиренный – крест самый легкий – крест деревянный... Итак, ступай и не ропщи на Господа Бога за свою бедную долю. Господь дает каждому крест по его силам, – сколько кто может снести»⁶.

Итак, последуем за Христом, чтобы не напрасно именоваться именем Его. Будем взирать на Его подвиг и по силам нашим, при помощи Его, подражать Ему. Он начал подвиг Свой сорокадневным постом и кончил его Гефсиманскими страданиями и Голгофским Крестом. И мы терпеливо, безропотно будем проходить подвиг сорокадневного поста, соблюдая его со всей строгостью, как делали наши крепкие духом русские предки, а не как слабые наши современники, у которых не стало ни постов, ни праздников. Приготовимся постом перейти к Голгофе, чтобы спострадать Христу. Не будем лукаво измышлять извинения, чтобы оправдать свои неправые дела, свои нарушения заповедей Христовых и уставов церковных. Подчиним разум наш в послушание Христово (2Кор.10:5), твердо веря, что Христос есть истина, что истина – во Христе, а все несогласное со Христом есть ложь и заблуждение. Отречемся от своей злой воли, будем учиться творить волю Божию, которая одного хочет: всем спасения и освящения. Прекратим наши веселья в цирках, театрах, наши забавы, допускаемые яко бы ради укрепления тела, но подавляющие и ослабляющие дух наш. Начнем борьбу с привязанностями сердца, чтобы все сердце, без раздела, отдать Христу. Идем и мы за Христом: постраждем с Ним, чтобы и прославиться, умрем, чтобы и воскреснуть с Ним, не отречемся от Него душой, чтобы Он там признал нас Своими и помянул нас во Царствии Своем.

Беседа в Неделю Крестопоклонную⁷

Прошло три недели Великого поста. Кто провел эти дни говения по уставу церковному, ежедневно бывая на богослужениях, соблюдая воздержание в пище и питии, исполняя правила о поклонах больших и малых, которых бывает в сутки до трехсот, тот не может не чувствовать утомления, даже при бодрости духа. А впереди предлежит еще столь же продолжительный труд для тела. Святая Церковь, как чадолюбивая мать, зная таковую истому чад своих, износит из святилища и предлагает пред их взорами святой Животворящий Крест – сколько для поклонения, столько же для поучения и укрепления их.

Указуя на Крест с изображением на нем Христа распятого, она как бы говорит им: «Чада мои! Вы изнемогаете от поста – взирайте на этот Крест и укрепляйтесь. Вспомните, какие страдания перенес распятый на нем Господь Иисус Христос. Вспомните, как, изнемогая на нем, человеческое естество, на время оставленное само себе, взывало к Богу и Отцу: Боже Мой, Боже Мой, вскую Мя еси оставил? (Мф.27:46). Вы, чада, изнемогаете от поста, – а вот и Он, Спаситель наш, взывал с креста: Жажду (Ин.19:28). Итак, не унывайте, но сострадайте Христу, чтобы с Ним сорадоваться; умирайте с Ним, чтобы и воскреснуть с Ним». Вот одна из причин изнесения Креста для поклонения в сей день.

А вот и другая. Как путники, прошедшие длинный и утомительный путь по знойной пустыне, найдя большое многоветвистое древо, садятся под ним: отдохнув под тенью его, они набираются свежих сил и, подобно молодым людям, бодро отправляются в дальнейший путь, – так и ныне святые отцы положили износить святой Крест, чтобы при воспоминании о силе сего животворящего знамени, по действию Распятого на нем, ободриться духом, как ободряются путники под тенью зеленеющего древа, и смело продолжать оставшийся не пройденным путь.

А вот и третий повод к изнесению и поклонению Кресту. Когда бывает торжественное шествие царя по случаю победы, тогда он посылает впереди себя знамена, скипетр и другие принадлежности царского величия, а потом приходит и сам он, радуясь о победе, а с ним и народ его; так и Господь наш Иисус Христос, желая показать Свою победу и явиться со славой вдень воскресения, посылает впереди, как скипетр Свой или как победоносное знамя, Животворящий Крест, доставляющий нам великую радость о всем совершившемся через этот Крест, ободряющий нас и соделывающий нас готовыми принять, сколько возможно, Самого Царя и прославить торжественно Его победу.

А что Крест износится в средине поста, то причина этому следующая. По причине сокрушения о грехах, строгого воздержания от пищи и пития, при многих молитвенных поклонах, продолжительных молитвах, при недосыпании и недоедании святая Четыредесятница становится подобной горькому источнику Мерры, какой встретил еврейский народ во время странствования по пустыне (Исх.15:23). Как тогда святой Моисей вложил в этот источник древо, и он стал сладким, так и Бог, проведший нас через мысленное Чермное море многоскорбного греховного жития и избавивший от фараона – диавола, услаждает горесть поста Четыредесятницы животворящим древом Креста, утешая нас в этой житейской пустыне, пока через воскресенье возведет нас в горний Иерусалим.

Еще: Крест именуется древом жизни, каков он и действительно есть: первое древо жизни было насаждено среди рая – Эдема. Посему прилично сделали и божественные отцы, насадив Крестное Древо среди Четыредесятницы. Этим дается напоминание об Адамовом невоздержании и освобождении от печальных последствий его при посредстве Креста, на котором пригвожден Христос, Который есть Хлеб жизни. Вкушая его, мы не умираем, но оживляемся.

Силой сего Креста, Христе Боже, и нас сохрани от искушений лукавого, и сподоби светло перейти поприще святой Четыредесятницы и поклониться Твоим Божественным страстям и живоносному воскресению, и помилуй нас, яко благ и человеколюбец. Аминь.

Беседа в Великий Вторник

Бдите, яко не весте, в кий час Господь ваш приидет. (Мф.24:42).

Бдите: не дремлите, не спите, но бодрствуйте, – как бы так говорит Господь. Будьте во всякое время готовы встретить Господа вашего, ибо Он придет внезапно. Как застигла и потопила вода людей допотопного мира, когда они ели, пили, женились, замуж выходили и не думали, что так скоро постигнет их день погибели, – так скоро и неожиданно застанет людей и день второго пришествия Христова для Страшного Суда (Мф.24:37–39 и др.). Кого где застанет Судия, оттуда и повелит привести на Суд. Двое будут на пути: один возьмется, а другой останется; две мелющие в жерновах: одна возьмется, а другая оставится (Мф.24:40–41; Лк.17:34–36). Возьмутся избранные, а оставятся негодные для Царства Небесного. Муж благочестивый возьмется, а жена нечестивая оставится; и жена благочестивая возьмется, муж нечестивый оставится; начальник благочестивый возьмется, а подначальный нечестивый оставится; и подначальный благочестивый возьмется, а начальник нечестивый оставится. Богач благочестивый возьмется, а другой, нечестивый, останется. Нищий благочестивый возьмется – другой, нечестивый, оставится. Итак, бдите. В наше время особенно нужно помнить это предостережение, ибо теперь особенно много дремлющих и спящих.

Это сон не телесный, но сон души; это не тот сон, которым укрепляется тело, а сон нездоровый; это болезненная спячка. Спящий человек живет не действительной жизнью, а сонными мечтами. Во сне он как бы наслаждается счастьем, обладает богатством, но, когда пробуждается, исчезает то и другое. Во сне он страшится призраков, боится нападений, которых на самом деле нет.

Так дремлет и спит всякий человек; в такой дремоте мечтает юность: она готовится жить долго, а не знает того, что ее могила, быть может, уже готова, смерть ждет ее не через год, а через месяц или менее того. Иногда юность ждет не дождется, когда освободится от власти родительской, рвется к какой-то свободе, которой ее якобы лишает забота родителей или опека воспитателей, а не знает тех нужд, горя, опасностей и бедствий, которые ждут ее по выходе на мнимую свободу. Не искусившаяся опытом юность не знает, что желаемая ею свобода нередко приводит к рабству греха. Как часто юность, ради свободы бежавшая из дома родительского, расточает все имение и, подобно блудному сыну, рада бывает опять возвратиться к той жизни, которая казалась для нее стеснительной. Не сонные ли мечты такая жизнь юности?

Спящие телесно не видят, что происходит около них в действительности: они живут сонными мечтами. Таковы и спящие духовно в зрелом возрасте. Они гоняются за суетой, а думают, что живут действительной жизнью. Они живут только для тела, забывая о душе. Едят, пьют, покупают, продают, женятся и замуж выходят – и не думают, что их ожидает, как потоп, внезапный день смерти. Так спит по-видимому исправный деловой человек, день и ночь провождающий над делами своего звания и нисколько не думающий о важнейшем деле как едином на потребу – об обязанностях по званию христианина: он Богу не молится, в церковь не ходит, душеспасительных книг не читает, милостыни христианской не творит: для него эти обязанности как бы не существуют.

Так спит и старческий возраст: смерть уже занесла над старцем свою руку, чтобы подкосить жизнь его, как траву, – а он, старец, мечтает жить еще многие годы; ему нужно бы все житейское оставить и заняться только приготовлением к переходу в вечность – а он все еще суетится, запасает нужное для суетной земной жизни и не знает того, что в ночь сию возьмут душу его, а яже уготовал еси, кому будут? (Лк.12:20). Он день за днем откладывает свое покаяние, исправление и распоряжение имуществом, а не знает того, что настоящий день, быть может, последний день его жизни.

Так спит всякий нераскаянный грешник; так спит преданный пьянству, пропивающий вместе с одеждой и спасение души своей; так спит развратник, забывающий о том, что вместе с телом он растлевает и душу свою. Тяжелый сон! Трудно, весьма трудно от него освободиться, если не пробудит его Господня благодать. Поэтому всякому грешнику приличны слова церковной песни: Душе моя, востани, что спиши? Восстань, конец твой приближается, и имаши смутитися⁸.Ты спишь и не видишь, что пред тобой стоит открытая бездна: еще шаг – и ты попадешь в нее. Ты спишь, одетая мраком греха, и не видишь врага, который неусыпно, каждую минуту стережет тебя; ты спишь, мечтая жить долго, в беспечном забвении о душе, о Боге, об аде, о рае, – а время мчится, неся тебя к могиле. Встань, пока время не ушло! Встань, пока благость Божия ждет тебя на покаяние! Вспомни, что за могилой нет покаяния. Будешь жалеть о потерянном времени, пожелаешь одного дня, чтобы пожить и покаяться, но и того не дадут тебе. Вспомни, что такое вечность для грешника: это – начало без конца; начнутся мучения и никогда не кончатся: пройдут в мучениях грешников десятки, сотни лет, а мучения как бы еще не начинались; пройдут тысячи, миллионы лет, а мученьям все еще только начало, и ожидать конца их нет надежды. Ибо двери милосердия Божия затворятся, струи Его благости иссякнут для грешника. Было у него время милости Божией, а теперь настало время гнева Его; тогда Он звал тебя, грешник, на покаяние, и ты не слушал, – теперь ты будешь звать Его на милость, и Он не послушает тебя. Беспредельно милосердие Его, но беспредельна и правда Его; беспредельно блаженство праведных, но беспредельны и мучения грешных.

Бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет (Мф.24:42). Воспряни, грешник, от сна греховного, да пощадит тебя Христос Бог!

Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного. (Ин.3:16).

Мы сейчас внимали чтению святого благовествования о крестных страданиях Спасителя нашего. Велика тайна Креста. Начало этой тайны – в безначальной вечности, ибо она от века была сокрыта в Боге; конец ее – в бесконечной вечности, ибо искупительная сила Креста будет простираться в бесконечные веки: блаженству искупленных людей, приобретенных крестными страданиями Богочеловека, не будет конца; Крестом даровано людям спасение вечное. Велика тяжесть крестных страданий Спасителя нашего – велика и сила Креста, на котором принесена Им искупительная жертва за грех человека. Высота Креста – до небес, а глубина – до преисподней. Возвысившись до неба, Крест отверз заключенные врата рая и стал равночестным престолу Божию, а спустившись до бездны, он разорил ад и освободил оттуда узников. Тайна Креста для плотского ума неудобопостижима: проповедь о Христе распятом для иудеев соблазн, а для еллинов безумие, для самих же призванных, иудеев и еллинов, Христос – Божия сила и Божия премудрость (1Кор.1:23–24).

В тайне Креста сочеталась Божия любовь и правда, мудрость и сила. Некоторому разъяснению этой тайны Креста, с Божией помощью, мы и намерены посвятить несколько минут настоящего священного времени.

Человек нарушил нравственный закон – Бог правды не мог оставить безнаказанным нарушителя этого непреложного закона. Человек нарушил порядок в области нравственного мира – Бог порядка не мог терпеть разорителя порядка. Человек подлежал наказанию и удалению из царства любви и мира, составляющих основу мировой жизни. Человек предупрежден был, что за нарушение Божией заповеди он будет наказан смертью. Несмотря на это предупреждение, Адам нарушил Божие повеление, и потому приговор правды Божией был исполнен: человек подвергается смерти – сперва духовной, потом телесной. Последствием этого долженствовало быть постепенное отпадение от жизни Божией, порабощение греху, через грех – рабство сатане и потом полное ожесточение во грехе – такое состояние, в какое пришли отпадшие духи, с которыми человек должен разделить ужасную их участь, понести то наказание в огне вечном, какое уготовано диаволу и аггелам его (Мф.25:41). За духовной смертью последовала смерть телесная. Наказание соответствовало преступлению: человек последовал наветам сатаны, пошел за ним – с ним и должен разделить ужасную участь. Но если правда Божия требовала возмездия, то любовь Божия – пощады человеку, введенному в преступление коварством диавола. Здесь открылось место для предвечной премудрости Божией. Что же она изобретает для этого? Она изыскивает такое средство, какое не могли бы изобрести и умы Ангельские. Это средство, примиряющее любовь и правду Божию и спасающее человека, состояло в том, что Сама Ипостасная Премудрость делается искупительной жертвой за грех человека. Эта премудрость есть и сила Божия, которая всемогуществом своим приводит в исполнение изобретенный премудростию план искупления человека. Этот план состоял в том, чтобы Сын Божий Сам сделался человеком, выстрадал все, что назначено человеку, взыскал погибшего, как пастырь взыскует заблудшее овча, принес бы его к Отцу и совокупил с небожителями, освободив его от пропастей ада. Выше и дороже этой жертвы любви и лучшего удовлетворения правде Божией не могло быть.

Чтобы несколько приблизить к пониманию эту тайну искупления, которым удовлетворялись правда и любовь Божия, представим следующую благочестивую повесть.

Был один добрый и правосудный царь. Законом его было определено, чтобы виновные в нарушении супружеской верности были лишаемы зрения. Случилось, что нарушителем этого закона оказался царский сын. Правдолюбивый царь не хотел изменить закон правды в отношении и к своему сыну: сын царский должен был лишиться глаз. Тогда вельможи царя стали убеждать царственного родителя пощадить виновного, представляя ему следующий довод к этому: «Если правда твоя, царь, – говорили они, – требует казни сына твоего, оказавшегося виновным пред твоим законом, то любовь отеческая не должна ли требовать пощады ему? Если хочешь удовлетворить закону правды, то удовлетвори и закону любви». Убедительным показался для царя этот довод вельмож: он готов был пощадить сына, но в то же время, не желая совсем нарушить закона правды, он решился на следующую меру. «Сын мой должен лишиться обоих глаз, – сказал он, – но моя отеческая любовь жалеет его, поэтому я разделяю с ним его страдания: лишить его одного глаза, а вместо его другого глаза я отдаю для исторжения свой глаз». Эта повесть может иметь следующий смысл.

Царю дерзнем уподобить Бога; сыном, нарушившим закон, пусть будет Адам или вообще человек согрешивший. Лишение глаз преступника будет означать наказание, определенное человеку за грех. По любви к правде отец не освобождает сына своего от наказания, а по милосердию своему он в выкуп за преступление отдает свой глаз. Что сие значит? Это – образ искупительной жертвы Сына Божия, Который столь возлюблен и так дорог для Отца Небесного, как глаз для человека. Итак, Отец, отдавая в искупительную жертву за человека Своего Сына Единородного, отдает как бы Свой глаз, – что может быть выше этой любви? Что может быть дороже этой жертвы? Жертвой, принесенной по воле Отца Сыном Божиим, не только приобретено полное прощение человеку-грешнику, но, сверх того, даровано вечное блаженство, наследие на небесах – такое благо, которое не было дано Адаму.

После этого не следовало ли ожидать, что человек, этот помилованный и столь дорогой ценой искупленный грешник, будет постоянно носить в сердце своем память о Благодетеле и оказанных ему благодеяниях, будет всегда с благодарностью вспоминать, везде прославлять своего Благодетеля, со всяким тщанием и любовью исполнять все Его повеления и всячески беречься греха, за который грозила ему столь великая опасность, как отчуждение от Бога и унаследование участи духов злобы, и от чего освободила его любовь Божия, давшая за него столь дорогой выкуп, как воплощение, страдание и смерть Сына Божия?

Но таковы ли мы, грешники? Где наше послушание Ему? Не живем ли мы так, как будто ничего особенного от Бога не получили? Не продолжаем ли мы не только повторять грех праотца, но постоянно и безмерно присовокуплять свои новые грехи, иногда тягчайшие греха Адамова: грехи Каина, грехи содомлян, грех распинателей Христовых, грех Иуды христопродавца?

Что нам ожидать после этого, какой милости? Какой новой жертвы? Больше той, какая оказана была, иной милости нам не может быть; иной жертвы за грех, больше той, какая принесена Сыном Божиим, не будет и быть невозможно. Если мы все это пренебрежем, то для нас останется одно ожидание – страшного и неумолимого суда Божия и вечного наказания в пламени геенском.

Но обратим наши взоры в другую сторону, к тем, кто помнит любовь Божию, явленную к нам в искупительной жертве Сына Божия, кто при помощи благодати Божией постепенно очищает себя от всякой скверны плоти и духа, кто стремится постоянным преуспеянием в добродетелях духовно возрастать в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова (Еф.4:13): блаженны они – мзда их велика на небесах.

Взирая на жизнь праведных, за подвиги удостоившихся великой славы на небесах, прославленных Богом на земле дарами чудотворения, а некоторых – и нетлением их мощей, будем стараться подражать вере и подвигам их благочестия, чтобы и нам получить часть со святыми, восприять уготованное нам наследие на небесах.

Поучение на Страсти Господни

Взявшие Иисуса отвели Его к Каиафе первосвященнику, куда собрались книжники и старейшины. Петр же следовал за Ним издали, до двора первосвященникова; и, войдя внутрь, сел со служителями, чтобы видеть конец. Первосвященники и старейшины и весь синедрион искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти, и не находили; и, хотя много лжесвидетелей приходило, не нашли. Но наконец пришли два лжесвидетеля и сказали: Он говорил: могу разрушить храм Божий и в три дня создать его. И, встав, первосвященник сказал Ему: что же ничего не отвечаешь? что они против Тебя свидетельствуют? Иисус молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство Его! как вам кажется? Они же сказали в ответ: повинен смерти. Тогда плевали Ему в лице и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам и говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя? Петр же сидел вне на дворе. И подошла к нему одна служанка и сказала: и ты был с Иисусом Галилеянином. Но он отрекся перед всеми, сказав: не знаю, что ты говоришь. Когда же он выходил за ворота, увидела его другая, и говорит бывшим там: и этот был с Иисусом Назореем. И он опять отрекся с клятвою, что не знает Сего Человека. Немного спустя подошли стоявшие там и сказали Петру: точно и ты из них, ибо и речь твоя обличает тебя. Тогда он начал клясться и божиться, что не знает Сего Человека. И вдруг запел петух. И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня. И выйдя вон, плакал горько (Мф.26:57–75).

Глубоко умилительно богослужение этой ночи. Высоко назидательны чтения евангельские настоящего богослужения. Извлечем из них хотя одно назидание из повествования об отречении Петра.

Петр, верховный апостол, отрекся от своего Учителя и Господа, отрекся от Того, за Кого, как говорил он незадолго пред этим, готов был на смерть идти (Лк.22:33), – и отрекся, боясь быть уличенным рабыней в принадлежности своей к лику учеников Христовых, как бы в каком преступном или позорном деле. Но сколь велико было падение верховного апостола, столь же искренно и велико было и его покаяние. Он тотчас познал всю греховность своего поступка и, выйдя вон, плакал горько. Слезами покаяния он омывал грех свой во всю свою жизнь. Есть предание, что святой апостол Петр после того всякую ночь пробуждался в куроглашение и плакал, вспоминая свой грех; вследствие такого плача у него глаза были всегда болезненны.

А мы, возлюбленные, не отрекаемся ли от Господа нашего иногда еще более малодушно, и притом не отрекаемся ли тогда, когда нам не грозит никакая опасность, как Петру? Не отрекаемся ли мы от Него каждый год, каждый день, иногда по самым ничтожным поводам? Петр отрекся от Христа, а потом горько оплакивал свое отречение. А мы отрекаемся и не жалеем об этом. Вот на каждого из нас при крещении возложен был крест как знамение нашей веры в Распятого за нас на Кресте и как свидетельство готовности нашей последовать за Ним, неся свой крест скорбей, страданий и лишений. Цело ли это знамение? Всегда ли мы носим крест на себе? Напротив, не многие ли из христиан скинули с себя это знамение спасения, как признак якобы суеверия, по своему малодушию или даже просто по своей беспечности? Вот по обычаю, унаследованному от отцов, принятому от апостолов, пред принятием пищи добрые христиане молятся, испрашивая благословение Божие, а по принятии пищи благодарят Бога за дары благодати Его. Делается ли это у нас на наших обедах? Молится ли кто пред принятием пищи? Не отвечаю на это – пусть скажет каждому своя совесть. Пусть она обличит виновных в грехе отступления от древних обычаев веры. Вкушающие пищу без молитвы так делают или по беспечности, или по малодушию, боясь, чтобы таковым исполнением обычая Церкви не заслужить от сынов лукавого мира сего названия лицемера или отсталого человека. Наш век, стремительно несущийся вперед, стремится от Христа, а не ко Христу, поэтому остающийся со Христом кажется отстающим от века. Не по таковой ли малодушной стыдливости многие из современного нам общества не посещают храмов Божиих, отсутствуют на церковных собраниях, тогда как никто из них не только не стыдится посещать театры, цирки и другие увеселительные зрелища, но считают домоседство, как уклонение от обычаев этого века, признаком отсталости?

Вот многие у нас читают много книг, из числа которых немало есть пустых по содержанию, а иногда настолько безнравственных, что добрые родители не дадут их читать своим детям. И эти книги раскладываются у нас на видных местах, на столах, в гостиных комнатах. Но не найдете здесь священнейшей из книг – Евангелия – или другой какой-либо книги духовно-нравственного содержания. Почему? Потому что домохозяин боится, чтобы кто-либо, увидев у него Евангелие или иную подобную книгу, не сказал ему: и ты – с Иисусом, ибо беседа твоя с этой книгой яве тя творит!⁹ А прислушаться к содержанию разговоров наших в семейных, в дружеских кружках или в общественных собраниях – то и здесь усмотрим таковую же пустоту, суетность и то же малодушие в отношении к предметам веры. Здесь иногда со всей серьезностью рассуждают о предметах самых обыденных, иногда самых пустых; но попытайся кто-либо завести разговор о предметах веры, нравственности, о воспитании, упомяни имя Христа – и тотчас наступит или молчание двусмысленное, или глумящиеся взгляды на зачавшего такого рода разговор.

Не малодушие ли также удерживает у нас некоторый класс людей от исполнения священнейшего долга исповеди и причащения Святых Таин? А из числа исполняющих этот долг немало таковых, которые образом своего говения как бы хотят показать вид, что они исполняют это как тяжелую и неприятную для себя обязанность, а потому они и представляют в это время вид людей угрюмых, ко всему церковному безучастных, всегда запаздывающих и приступающих к святейшему Таинству без приготовления, без подобающего благоговения. Это уже не отречение от Христа, а поругание над Ним.

Молитеся, да не внидете в напасть: дух убо бодр, плоть же немощна, – говорит Господь апостолам (Мф.26:41). И нам, братья, молиться нужно, да не впадем и мы в напасть. Петр пал, но раскаялся и омыл свое грехопадение слезами: изшед вон, плакася горько. А мы грешим и не сокрушаемся. «Что ж такое? – скажет кто-либо. – Ныне не тот уже век, как бывало прежде: ныне стала свобода всем и во всем». Жалкая свобода! Она ведет к горькому рабству – рабству греху и князю мира сего. Иные говорят: «Бывало это прежде и прошло – пройдет и теперь». Нельзя так говорить. О прошедшем можно сказать: прошло, а за будущее нельзя поручиться, пройдет ли оно. Тот, кто приплетает грех ко греху, забывает, что такими повторениями греха он плетет для себя то вервие, которое послужит для него, как для злополучного Иуды, орудием самоубийства. Чем чаще повторяется грех, тем труднее становится покаяние. Не из числа ли таковых являются всякого рода самоубийцы, не таковые ли чаще всего умирают без покаяния? Будем же молиться: Отче наш!.. не введи нас в искушение, но избави нас от лукавого.

Беседа в Великий Пяток на вечерне

Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. (Ин.3:16).

План искупления людей, как и план мироздания, начертан был от вечности. Для всемогущества Божия возможно было предначертать и исполнить и иные планы творения и искупления, но премудрость Божия избрала как наилучшие те, которые исполнены или приводятся в исполнение. План мироздания закончен, а план искупления откроется во всей своей полноте тогда, когда, по Апостолу, упразднится последний враг – смерть (1Кор.15:26); как была суббота творения (Быт.2:2–3; Исх.20:11, 31:17), так будет суббота искупления – когда приидет Царствие Божие, Царство мира и Царство славы. Как дело Божественной премудрости, план искупления был, без сомнения, столь же прекрасен, как и план мироздания. Но по исполнению, говоря по-человечески, план искупления был гораздо труднее, чем план творения: план мироздания требовал единого мановения Божественной воли, а план воссоздания потребовал величайшей жертвы. Для первого плана довольно было одного зиждительного слова: Да будет! А второй потребовал от Ипостасного Слова воплощения, пожития с человеками, страдания, смерти и, уже после зиждительного: Совершилось! (Ин.19:30) – победоносного воскресения с его последствиями.

При этом для благочестивого любознания возможным является вопрос: почему бесконечная любовь Божия не ограничилась одним прощением преступника, каковым был первый человек, заключавший, впрочем, в себе все человечество, а потребовалась такая величайшая жертва, как страдание и смерть Сына Божия?

Размышлению об этом посвятим несколько настоящих священных минут.

У Беспредельного все беспредельно. Беспредельна любовь, беспредельна и правда. Велия крепость Его, и разума Его несть числа (Пс.146:5). Но эти беспредельные по величию своему свойства Его находятся между собой в величайшей гармонии, каковой обычно недостает у людей. Величайшие люди по уму бывают иногда чрезвычайно жестоки по сердцу. При физической силе недостает мудрости, при власти – твердости. Мягкосердечные часто не обладают достаточной силой воли. Любовь бывает недальновидна и даже слепа. В сочетании свойств Божиих нет и тени такого нестроения или несоразмерности. В Боге милость и истина сретаются объятиями дружества, правда и мир дают друг другу лобзание любви (Пс.84:11). Беспредельная любовь соразмеряется с правдой; беспредельному могуществу сопутствует беспредельная мудрость.

Человек своим грехом нарушил нравственный закон любви, смирения и послушания. Нравственные законы, данные тем же Законодателем, Которым положены и естественные законы, должны быть так же неизменны, как неизменны законы видимой природы. Правда Божия не могла терпеть в царстве неизменного порядка нарушителя этого порядка. Человек, как виновник беспорядка, должен быть удален из этого царства мира и любви, составляющих основу мировой жизни.

Адам был заранее предупрежден, что за нарушение данной ему заповеди он будет наказан смертью (Быт.2:17). Но, несмотря на предупреждение, закон Неизменного был нарушен, и потому приговор беспредельной правды должен быть исполнен. И вот человек подвергается смерти – сперва духовной, потом телесной, со всеми дальнейшими ужасными последствиями, начавшимися отвержением человека от Бога и оканчивающимися разделением им участи падших духов в огне вечном, уготованном диаволу и аггелам его (Мф.25:41). Казнь ужасная! Любовь Божия требовала пощады человека, а правда – возмездия. Что же делает премудрость Божия? Удовлетворяя требованиям любви и правды, она изыскивает такое средство, какого не могли бы изобрести и умы Ангельские. Это примиряющее и спасающее средство состояло в том, что Сама Ипостасная Премудрость Божия, все устроившая, делается жертвой любви Отеческой за грехи мира. Эта Премудрость Божия и Агнец Божий, от века закланный в тайном Совете Божием, есть Сын Божий, в Котором все благоволение Отца (Мф.3:17, 17:5; Мк.1:11; Лк.3:22; 2Пет.1:17).

Выше и дороже такой жертвы любви и лучшего удовлетворения правде не могло быть. Отец Небесный по добровольному согласию Сына Своего, предавая Его в искупительную жертву за грех, подвергает Его величайшим опасностям и ужаснейшим страданиям, как бы говоря: «Не буду наказывать людей, пусть устыдятся Сына Моего! Видя Сына Моего, преданного за них мучениям, они оценят любовь Мою к ним. После страданий Сына Моего они постыдятся нарушить Мои законы. Видя любовь Сына Моего, они возлюбят Его и последуют Ему послушанием Ему во всем».

Правда Божия требовала, чтобы в деле искупления человека соблюдено было соответствие между преступлением и наказанием. Так и сделано. За гордое желание Адама быть богом Бог делается человеком; за непослушание Адама, причинившее ему смерть, Сын Божий уплачивает послушанием Отцу до смерти, за райское древо преслушания – Крестным Древом послушания, за смерть человека – смертью Богочеловека.

Преступлением Адама вошел грех во все человечество; правдой второго Адама – Христа – оправдание простирается на весь род человеческий.

Преступление Адама принесло в род человеческий болезни и страдания. Второй Адам понес на Себе наши грехи и принял на Себя наши болезни (Ис.53:4; Мф.8:17).

Сколь велики страдания, которым должны были подвергнуться люди за свой грех, столь велики страдания Сына Божия, которые Он принял на Себя за грех мира. Слабый ум человеческий не может постигнуть всего величия искупительной жертвы, тяжести страданий Христовых и глубины их значения. Через чтение и размышление он может только несколько приближаться к пониманию этой таинственной Пасхи, но полное усвоение ее сердцу дается от Духа Божия. Поэтому ближе других подойти к уразумению сей тайны может тот, кто имеет не одно око ума, озаренного светом хотя бы и научного знания, но, главным образом, очи сердца, просвещенного благодатью Святого Духа. Дух Божий, предвозвещавший через пророков тайну искупления людей страданиями Сына Божия, показывавший ее святым апостолам и избранникам Своим, и нам да дарует разумение сей тайны.

Велика была жертва Авраама, не пощадившего для Бога сына своего Исаака (Быт.22:1–12). Велика была жертва царя Моавитского, принесшего на стене городской, в виду неприятеля, сына своего ради умилостивления божества (4Цар.3:27), но беспредельно больше жертва Отца Небесного. Посылая Единородного в мир, Он подвергал Его через вочеловечение, как сказано выше, величайшим опасностям и ужаснейшим страданиям, к каким только способна природа человека. Вочеловечение и вся жизнь Искупителя были для него делом искушения столь же опасным, как и для первого Адама. Он подвергается испытанию от сатаны – испытанию, пред которым не устоял первый Адам, и испытанию, какое сатана мог считать обольстительным для второго Адама. Последний должен был, по законам правосудия, вынести испытание одной человеческой природой, не употребляя для Себя сверхъестественных средств. Имея возможность обратить камни в хлеб, Он не должен был употреблять этой сверхъестественной силы для утоления Своего голода (Мф.4:3–4; Лк.4:3–4). По Божеству Владыка неба и земли и по человечеству имевший получить таковую же власть путем крестных страданий и послушанием Отцу до смерти, Он мог бы по человечеству приобрести власть над царствами земли легчайшим способом, например уступкой народу, когда тот хотел сделать Его царем (Ин.6:15), дозволением ученикам говорить о Нем открыто как о Мессии, объявлением Себя таковым, когда народ торжественно встречал Его с криками: «Осанна!» (Мф.21:9; Мк.11:9). Но это было бы противно правде Божией, определившей Христу войти в славу Своими страданиями; это было бы равно соглашению с искусителем, когда тот обещал разделить с Ним власть над миром, горделиво уверяя, что ему преданы все царства и слава их (Лк.4:6). Какие последствия вышли бы от сего, ужасно и представить! И такому, крайне опасному по обольстительности своей и ужасному по последствиям искушению Отец предает Сына Своего. Если послушанием Сына Божия Отцу даже до смерти заглажена вся вина непослушания первого Адама, если второй Адам – Богочеловек по человечеству получает ту славу, которую имел по Божеству прежде создания мира, то что было бы, если бы Искупитель не сказал искусителю: Отойди от Меня, сатана (Мф.4:10), если бы Он, вместо молитвы с воплем крепким и со слезами (Евр.5:7), после борения до пота кровавого, не изрек: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня... да будет воля Твоя (Мф.26:42). А ведь у Богочеловека была и человеческая, следовательно ограниченная и в то же время свободная, воля. Если Денница мог злоупотребить своей волей, то и человечество Христово не заключало ли в себе такой же возможности?! Из всех этих искушений Спаситель Христос вышел победоносно, и победу одержал Он один, без всякого помощника Себе, без употребления сверхъестественных средств. И в саду Гефсиманском Ангел, явившись, укреплял Его не по Его призыву, а по воле Отца Небесного (Лк.22:43).

Христианин! Пойми, сколь дорогой ценой куплено твое спасение, а ты как мало ценишь его и теряешь его даром! Уразумей, что Спаситель для того был оставлен один совершать дело искупления, чтобы быть тебе скорым и могучим Помощником, когда ты начнешь совершать дело своего спасения. Пойми, что для того Он лишен был всякой помощи других, чтобы окружить тебя помощниками в деле твоего спасения. Он знает, сколь тяжко и опасно состояние человека, не имеющего в деле спасения помощников себе, и дал в помощь Заступницу рода христианского – Свою Пречистую Матерь, дает всякому христианину Ангела Хранителя. Помни, христианин, что тебе готовы помогать все святые, наипаче же те, которых ты с верой призываешь.

Кроме сих неизмеримо великих по своим последствиям опасностей испытания, которому беспредельная правда по неизмеримой любви к созданию Своему подвергала Сына Возлюбленного, в Котором Отец почивает всей полнотой любви, она, правда Божия, ввергла Его в горнило страданий, с которыми по ужасу могут сравниться только муки ада.

Эти страдания были двоякого рода: одни – внешние, телесные, другие – внутренние, душевные.

Первые начались с бесчеловечного бичевания, которому, по приказанию игемона, подвергла Господа Иисуса когорта римских воинов. Божественный Страдалец был так истерзан и изнемог под этими, по преданию, тысячными ударами бичей, что потом, принужденный нести на Себе орудие казни, Он пал под тяжестью возложенного на Него креста. По пророку, у Сына Человеческого не было здорового места в теле Его (Ис.53:4). И после этого Он подвергается ужаснейшей в мире казни – распятию. Крестная казнь была изобретением жестокости восточных деспотов. Римляне, заимствовав ее оттуда, подвергали ей, как позорнейшей и жесточайшей казни, только рабов, которых они почти не считали и людьми.

Древний обычай позволял давать распинаемым вино, смешанное со смирной. Свойство этого напитка таково, что, омрачая рассудок, оно делало менее чувствительными крестные страдания; но Божественный Страдалец, восхотевший испить чашу страданий до конца в полном сознании, не восхотел воспользоваться этим даром человеческого сострадания: и, отведав, не хотел пить (Мф.27:34).

Затем следовало распятие и пригвождение ко кресту. Раны от гвоздей на руках и ногах, раздираемые тяжестью тела, воспалялись и причиняли ужасную жгучую боль; от неестественного положения всего тела кровь приливала к сердцу, производила мучительную тоску и нестерпимую жажду. Это – адские муки, среди которых высоко ценится и одна капля воды, которая могла бы смягчить страдания.

Внешние страдания, ужасные сами по себе, неизмеримо увеличивались внутренними. Они начались с предательства Иуды, продолжались в Гефсиманском саду, когда Господь Иисус был в борении до пота кровавого (Лк.22:44), перешли во двор первосвященников, Пилата и Ирода, где влачили Судию всех от суда к суду, от одной неправды к другой, от одного оскорбления к другому. Здесь любящее сердце Богочеловека поражено было новым ударом отречения верховного Апостола (Мф.26:69–74 и др.). Далее следовал позор на Голгофе: распятие среди двух злодеев, насмешки первосвященников и книжников, насмешки распинателей, насмешки толпы – той самой, которая недавно взывала: осанна, спасение Сыну Давидову! (Мф.21:9) – а теперь кричит: «Уа! Спаси Себя Самого, если Ты Сын Божий!» (Мф.27:40; Мк.15:29–30). Но верх этих внутренних страданий есть тот мрак, который наполнил душу Божественного Страдальца, когда Он сознал оставление не токмо людьми, но и Отцом Своим. Оставление Богом есть верх страданий для души праведника. Тоска нестерпимая и безнадежность, каковыми сопровождается сознание оставления Богом, есть та тьма, в которой содержатся души грешников в аду, в сообществе злых, отпавших духов. Для Богочеловека при Кресте Его заменяли адских духов злобы те злые языки мимоходящих, которые, как огненными стрелами, уязвляли Его сердце. При внешнем мраке, происшедшем от помрачения солнца, при злословиях и насмешках, при ужаснейших телесных страданиях – внутренние страдания, происходившие от сознания оставления Отцом, для Спасителя составляли те адские муки грешников, для освобождения от которых терпит их этот Агнец Божий, взявший на Себя грехи мира (Ин.1:29). Среди таковых мучений час кажется вечностью. Разоритель ада подвергается мучениям ада. Агнец Божий стал жертвой всесожжения¹⁰: у Богочеловека не осталось ни одной части существа человеческого, которая не подвергалась бы страданию: глава – биению и тернию, очи – окровавлению, уши – злословию, ланиты – заушению, лицо – оплеванию, плещи – ранам бичевания, все тело – протяжению на кресте, руки и ноги – ископанию¹¹, язвам гвоздинным, ребро – прободению, внутренности – иссыханию от жажды, тоске нестерпимой, душа – сознанию оставления людьми и Богом.

Более этих мучений нет. Чаша страданий испита до конца! Если можно так сказать, правде Божией не осталось более ничего, чем бы можно было еще поражать Того, Кто взял на себя грех всего мира. Теперь время торжества для любви! И оно началось возглашением Творческого: Совершилось! (Ин.19:30). Это слово проникло небеса, отверзло рай, разогнало мрак солнца, потрясло землю, раздрало завесу храма, низошло до бездны, разорило ад, отверзло гробы. Из ада исходят грешники, в рай входит разбойник!

Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного (Ин.3:16)! Если же и Сына Своего не пощадил, как с Ним не дарует нам и всего? (Рим.8:32). Не только рай, но и все небо, все то, что составляет Царство Сына, всю славу Его пожалеет ли дать искупленным, когда вопросит о сем Сын, как ходатай Бога и человеков (1Тим.2:5)?

Но будем помнить, грешники: если правда Божия не пощадила и Сына Своего, но подвергла Его мучениям ада, то пощадит ли она нас, если мы презрим Кровь завета, пренебрежем всем, что так дорого приобретено для нас нашим Искупителем? Будем помнить, что Беспредельный в любви беспределен и в правде. Если не будет конца Царствию Христа, в котором соберутся все омытые Кровью Его, то не будет конца и мучениям ада, куда будут ввержены все отвергшиеся Его и отверженные Им. Страшно впасть в руки Бога живаго! (Евр.10:31). Помяни нас, Господи! Помяни, Любовь святая! Ради нас горел Ты, тая на поносном кресте, – не сожги в тот день, пылая пламенем гнева на Суде ужасном, когда воззрят на Тебя все, иже прободоша (Откр.1:7)!

Беседа в Великий Пяток перед плащаницей

Бесконечная правда Божия требовала, чтобы между преступлением первого Адама и искупительной жертвой, принесенной вторым Адамом – Богочеловеком, было соответствие.

Грех первого Адама распространился на все потомство его – и оправдание, совершенное спасительными страданиями второго Адама, долженствовало распространиться на всех. Первый Адам, сделавшись виновником бедствий для своего потомства, страдал не только сам, лично, но спострадал¹², во-первых, участнице своего преступления, по тесной, органической связи ее с ним: соболезновал болезням Евы и разделял с ней ее печали. Страдал и в своем потомстве. Братоубийство Каина было болезненно-жгучей язвой для родительского сердца. Каждое новое преступление потомков, каждое бедствие, поражавшее преступников, было нравственным уколом для совести прародителя, всякий раз новой причиной нравственного страдания. И это не только при жизни, но и по смерти, в темных местах ада, куда собиралось к нему все его потомство, доколе не опустошен был ад Разорителем его. Соответственно сему и второй Адам, принявший на Себя вину первого и потомков его, страдает не только Сам, лично, Своим человеческим существом, воспринятым от единой из дщерей Евы – Пречистой Девы, но состраждет в болезнях и печалях той, которая стала как бы второй Евой, от плоти и крови сего второго Адама. Это – Святая Церковь Христова, которую Он искупил, возрастил и омыл водой и кровью, истекшими от пречистых ребер Его, оживотворил Духом Своим и соделал причастницей Своего Божественного естества. Она есть тело Его (Еф.1:22–23; Кол.1:24).

Пострадав единожды в теле, с которым пожил на земле, Сей Божественный Адам страждет и в теле Церкви Своей, в благодатном потомстве Своем, соответственно первому Адаму, спострадавшему Еве и происшедшему через нее его потомству.

Всякий раздор, разделение, производимое в Церкви Христовой, для Сего Святейшего Адама чувствительно так, как раздирание Его тела, второе распинание. Савл, Савл! что ты гонишь Меня? – сказано было тому, кто не гнал Самого Христа, а был только хульником и гонителем Церкви Его (Деян.9:4). «Господи, кто раздрал ризу Твою?» – вопрошал святой епископ Павел, когда узрел в видении Христа Господа в разодранном одеянии. «Арий», – был ответ ему. А это тот лжеучитель, который произвел великое смущение и разделение Церкви Христовой.

Итак, гонения на Христа не кончились гонением книжников и фарисеев, суд над Ним – судом иудейских первосвященников и римского игемона, страдания Его – голгофским распятием. Все это повторяется над Ним в теле Церкви Его, в членах сего тела Его. Гонение на Церковь есть гонение на Христа, раздирание Церкви есть раздирание тела Христова.

Да устрашатся сего те, кто производит разделение и раскол в Церкви! Разделение в Церкви, производимое расколом, столь тяжкий грех, что его не омоет мученическая кровь, говорит святой Златоуст¹³.

Церковь от первых времен апостольских тщательно оберегала свое единство под управлением богоучрежденной иерархии.

«Убеждаю вас, старайтесь делать все в единомыслии Божием, так как епископ председательствует на месте Бога, пресвитеры занимают место собора апостолов, – писал христианам святой Игнатий Богоносец, учившийся у святого апостола Иоанна Богослова. – Не думайте, чтобы вышло что-либо похвальное у вас, если будете это делать сами по себе, но в общем собрании да будет у вас одна молитва, одно прощение, один ум, одна надежда в любви и в радости непорочной»¹⁴.

В последующие времена Вселенская Церковь общий голос свой относительно отчуждающихся от единства ее выразила на одном соборе следующим образом: «Если кто-либо вне Церкви составляет особые собрания и, презирая Церковь, церковное творить хочет, не имея с собой пресвитера по воле епископа, – да будет под клятвой»¹⁵.

Кто поступает противно сему, тот, как разделяющий единство Церкви, раздирает тело Христово и подлежит одному суду с участниками в распятии Христа.

Для чего мы вспоминаем в этот великий день страданий, распятия и погребения Христова о временах гонений на Церковь, ересей, расколов, разделений? Разве ныне могут быть Савлы, Арии? Разве откуда-либо грозит опасность разделения, раздора церковного? К прискорбию, так. Ныне только характер гонений и содержание лжеучений несколько изменились, а в существе дело то же. Нет всеобщих явных гонений на Церковь, но были и могут быть местные, тайные, прикрытые благовидными предлогами. То, что на днях случилось в единоплеменной и единоверной нам стране, может повториться и в других местах, и наше православное отечество не может похвалиться отсутствием лжеучителей. Расколоучители и новые ересиархи, услаждающие слух и угождающие многим, у нас на слуху и в виду. Последователей этих самозваных учителей – авторов новоизмышленных ими евангелий и придуманных ими верований еретического характера – немало найдется и среди нас. А сколько таких, которые хотя и не последуют какому-либо лжеучению, не отделяются в особые общества, секты, но и не принадлежат Церкви, отчуждаются от ее жизни – вследствие ли полученного ими неправильного воспитания или по увлечению духом времени – антицерковным, учению Христову противным. И в самом деле, как считать истинным членом Церкви того, кто ничем не выражает своей принадлежности Церкви? В храме его не бывает, но нередко он считает за честь себе именоваться неизменным посетителем театра или членом общественно-увеселительных собраний. Там, где верующие питаются и подкрепляются словом жизни и примерами благочестия, его никогда не видно, да и дома у себя ничего церковного, назидательного он не читает, видимых знаков общения со Христом и Церковью – Тела и Крови Христовой – не приемлет.

Все таковые – как лжеучители, увлекающие за собой учеников, так и отделяющиеся от единства Церкви – полным невниманием к ней раздирают тело Церкви или отторгаются от него, а через то раздирают тело Христово, отторгаются от Христа. В том и другом случае они оскорбляют, уязвляют Его.

Если вся Церковь в совокупности есть тело Христово, то каждый член Церкви есть член тела Христова, в котором обитает Христос, притом не частью Своего существа, не по Своему Божественному только вездеприсутствию, а весь, как душа в теле, притом, по обетованию Своему, со Отцом и Святым Духом (Ин.14:23). Ядущий Плоть и пиющий Кровь Христову во Христе пребывает, и Христос в нем (Ин.6:56). Поэтому все то, что делается для единого из таковых членов Христовых, делается Самому Христу, и уничижающий, оскорбляющий, преследующий таковых уничижает, оскорбляет, преследует Христа. «Куда идешь, Господи?» – вопросил святой апостол Петр, выходивший из Рима, чтобы, по убеждению верных, на время уклониться от ожидавших его страданий и смерти. «Иду в Рим, распяться», – ответствовал явившийся ему Господь.

Итак, Господь распинается в Петре; гоним бывает во всяком, изгоняемом за имя Его; страдает со всяким страдальцем, несущим терпеливо, во имя Христово, крест скорбей, лишений и страданий.

Если всякий член Церкви есть член тела Христова, обитель Христа, то какому оскорблению подвергается Сей Божественный Обитатель в теле христианина, когда сей последний, по злой воле своей или по увлечению соблазнами, подвергает тело свое осквернению грехом! Это – осквернение храма Божия. А кто Божий храм растлит, осквернит – покарает его Бог (1Кор.3:17).

После этого в какой чистоте нам должно соблюдать тела и сердца свои – эти храмы Божии, с какой бдительностью нам нужно тщиться соблюдать себя в святыне Христовой!

Тот, кто, будучи просвещен (в Таинстве Крещения), вкусил дара небесного (во святом Причащении), соделался причастником Святого Духа (через Миропомазание и другие спасительные Таинства), снова отпадает и ввергается в грязь и блато худых страстей своих, – тот, по Апостолу, снова распинает в себе Сына Божия (Евр.6:6).

Что же будет за это?

Если отвергшийся закона Моисеева, при двух или трех свидетелях, без милосердия наказывается смертью, то сколь тягчайшему... наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия и не почитает за святыню Кровь завета, которою освящен, и Духа благодати оскорбляет? (Евр.10:28–29).

У Бога нет лицеприятия (Рим.2:11). Он будет судить и народ Свой. Если не пощадил природных ветвей – евреев, отломившихся от древа Христа, то пощадит ли прививки? Если наказал иудеев за распятие Мессии, то пощадит ли христиан, распинающих Христа?

Страшно впасть в руки Бога живаго! (Евр.10:31).

Но обратим взор наш к тем, которые несут на себе поношение Христово, страдают за Него. Блаженны вы, поносимые, изгоняемые и всячески злословимые Христа ради! Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех (Мф.5:12)! С вами и в вас страждет Христос. Если вы с Ним страждете, то с Ним и воцаритесь; если с Ним умираете, то с Ним и оживете (2Тим.2:11–12).

Христе, Спасе наш! Мир Церкви и спасение людям Твоим даруй Крестом и воскресением Твоим!

Слово в Великий Пяток на вечерне

Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. (Ис.53:4).

Это пророчество Исаии изречено почти за семьсот лет до исполнения его. Не только христианские толковники, но и сами иудеи, отвергшиеся от Мессии, относят эти пророческие слова к Мессии и доныне. «Какое имя Мессии? – вопрошает Талмуд и ответствует: – Болезненный, как сказано у Исаии: Сей грехи нашя носит и о нас болезнует» (Ис.53:4).

Крестные страдания Христа Спасителя изображены Исаией с такой подробностью, так точно, что можно было бы думать, что он (пророк) писал свиток, стоя у Креста Христова. Поэтому он называется некоторыми отцами Церкви ветхозаветным евангелистом. Приведенные слова пророчества имеют место в той главе, где пророк, изобразив крайне униженное страданиями состояние Мессии, говорит: «Он страдал за наши грехи, а мы подумали, что Он несет эти страдания в наказание за собственные грехи».

В наше время постановки и решения разного рода вопросов – общественных, экономических, государственных и других – нередко делаются материалом совопросничества и предметы религиозные. В настоящий день, когда воспоминается страдание Богочеловека как искупительной жертвы за род человеческий, по поводу приведенных нами пророческих слов о том, что Искупитель имел пострадать за грех людей, может представиться некоторый недоуменный вопрос, рассмотрению и разъяснению которого употребим несколько настоящих священных минут.

В человеческих уложениях о преступлениях и наказаниях не предусмотрено такого случая, чтобы за вину одного подвергался наказанию другой и чтобы страдания последнего искупали вину первого, но каждый отвечает за себя. Такое непредусмотрение произошло, вероятно, потому, что между сынами человеческими скорее можно встретить попытки сложить собственную вину на другого, чем чужой грех взять на себя. Тем не менее если бы встретилось нечто подобное, то оно не только не было бы противно нравственному чувству и законам мышления, но заслужило бы похвалу, как подвиг великодушия и геройства. Во все времена истории человека существовало верование, что для очищения греха нужна жертва, и у многих народов для умилостивления богов приносилась кровавая жертва, а у некоторых приносили в жертву людей. Откуда взялись таковые верования, как не из начального откровения? А откровение, без сомнения, указывало этими жертвами на Того Агнца, Который заклан был прежде создания агнцев и всего мира и человечества (Откр.13:8). Приведем пример из жизни людей. Вот отец, огорченный проступком одного из двух сыновей своих, подвергает виновного наказанию. Брат наказуемого, движимый чувством сострадания, кланяется отцу и умоляет его возложить на него вину брата его и вместо виновного наказать его – невинного. Отец, растроганный добротой этого сына, прекращает наказание виновного, удовольствуясь готовностью другого вытерпеть за него наказание. Не правда ли, что здесь не только не было какой-либо несправедливости, но совершен трогательно-великодушный поступок со стороны доброго брата? Приведенный пример из действительной жизни не представляет ли некоего, хотя и малого подобия искупительной жертвы Сына Божия за грешный род человеческий? Но, повторяем, этот факт есть только малое подобие великой искупительной жертвы за человечество. Ибо Сын Божий не только искупает людей от страдания Своими страданиями, но восприятием на Себя человеческого естества Он врачует великий греховный струп человечества и возводит людей на высшую степень бытия, сделав их причастниками Божественного естества (2Пет.1:4). В мире чувственном встречаются явления, которые могут отчасти приближать наш разум к пониманию этой великой тайны. Касательно этого мира известно, например, что существа низшей формы бытия могут переходить в высшие, когда воздействует на них существо этого последнего разряда. Попытаемся объяснить это. Неорганические тела – земля, вода, воздух – могут претворяться в органические, когда восприемлются последними. Всасываемые и претворяемые растениями, названные вещества начинают жить жизнью органических существ – как бы становятся растениями. Растения, составляя пищу животных, претворяются сами в живые организмы: растения как бы переходят на степень животных. Сии последние составляют пищу человека: через органы питания претворяются в организм человека, делаясь, таким образом, живым орудием разумного духа, или, подчиняясь разумной воле человека, облагораживаются и делаются исполнителями иногда великих, во всяком случае – разумных планов человека. Тело человека под влиянием духа имеет способность и само одухотворяться. В воплощении Сына Божия совершилось сочетание человечества с Божеством и переход человека на высочайшую степень бытия. И в этом нет ничего такого, что смущало бы наш разум как противоречие законам мышления: здесь действуют только не законы мира чувственного, то есть естественного, но законы мира сверхчувственного, то есть сверхъестественного. Сын Божий Своим вочеловечением обожил человечество, соделав искупленных Им чадами Божиими, сонаследниками Своими у Отца, и уготовал им жительство на небесах, в сонме светлых и блаженных духов. Восприяв человеческое естество, для рода человеческого Спаситель стал вторым Адамом. Происходя от первого Адама, согрешившего, человечество унаследовало от него грех с его последствиями; но, таинственно приобщаясь второму Адаму – Христу, оно в лице Его не только искупило свой грех, но заимствовало от Него оправдание и освящение. Итак, жертва Сына Божия как Богочеловека есть жертва как бы самого человечества за свой грех: человек согрешает, и человек же, в лице Богочеловека, наказуется, – есть ли здесь что-либо несогласное с законами правды и мышления? Мы, быть может, не поймем и потому искренно не поверим тому, чтобы можно было любить все человечество, даже не явившееся, тем более любить такой любовью, чтобы решиться для искупления его от страданий – настоящих и будущих – так уничижить Себя и так страдать, как сделал это Сын Божий Иисус Христос. Неудивительно, если мы не поймем таковой любви: ибо мы до того самолюбивы, что сердце наше сжимается от холода при виде даже вопиющей нужды. Нам мало горя даже при виде умирающего от голода и при полной наличной возможности спасти его. Мы способны любить человечество более идеально, чем действительно. Мы готовы любить сироту, нищего, голодного издали, но отвращаемся от него тогда, когда он приближается к нам. Для того чтобы понять беспредельную любовь Божию, человеку нужно самому научиться любить, а этого он не может достигнуть одними собственными силами. Для этого нужна благодатная помощь Божия. Только одна благодать Божия может взять у человека сердце каменное и дать ему сердце плотяное (Иез.11:19, 36:26), или снять с сердца его кору жестокости и себялюбия и вложить в него семя новоблагодатной жизни для усовершенствования в любви. Знаем, что кто достигал совершенства любви, тот не только понимал (сколько это было возможно) всеобъемлющую любовь Божию, но и подражал ей до пределов дивного самоотвержения. Святой апостол Павел сам готов был быть отлученным от Христа за спасение братий своих по плоти (Рим.9:3); святой Иоанн Богослов принимал на себя грехи некоего павшего нравственно христианского юноши. Один подвижник приказал продать себя, чтобы вырученной ценой выкупить пленных.

И такое самоотвержение не было, как это бывает иногда, показным, но искренним, совершаемым силой сердечной любви. Один христианский подвижник, достигший совершенства любви, описывая внутреннее состояние любящего сердца, говорит, что люди, водимые духом благодати, не только сами упоеваются невыразимым упоением духовных тайн, но иногда в плаче и сетовании слезно молятся о спасении всех человек; при услаждении духа, неописуемом словами, возгораются такой любовью, что, если бы можно было, всякого человека сердобольно укрыли бы они в собственном лоне своем, не делая никакого различия между худым и добрым¹⁶. Недаром Спаситель, как воплотившаяся Любовь, так часто говорил о любви, показывал ее во всех делах Своих, указывал на любовь Отца, предавшего за спасение мира Своего Сына. Недаром Он говорил о Своей любви к людям, ради которой Он посвящает Себя в искупительную жертву. Недаром Он требует и от всех последователей Своих любви и поставляет любовь как Свой предсмертный завет, как признак, по которому можно узнавать последователей Его¹⁷.

Мужи науки, испытующие законы природы! Приникните благоговейно в тайну вочеловечения и искупительной жертвы Сына Божия и уразумейте, что в вочеловечении Бога и обожении человечества нет чего-либо противоестественного, но есть нечто выше естественное. Если опыт показывает возможность усовершенствования низших существ до уподобления высшим при воздействии сих последних, то что было бы неестественного, если бы этот закон получил приложение в области нравственного бытия? Что противного естественному закону изменения организмов в мире материальном, если в мире нравственном совершается переход одного бытия в другое, совершеннейшее: если человечество через вочеловечившегося Бога возводится на высшую степень бытия, если Богочеловек Иисус Христос соделался для людей как бы переходной ступенью от человеческого естества к Божественному? Что невероятного в той вере и уверенности нашей, что в Лице Богочеловека человечество, восприяв силу и власть Божества, обновит всю тварь, подвергнувшуюся тлению за грех первого человека, и соделает ее достойной для пребывания обоженного человечества и настолько совершенной, чтобы она могла соответствовать совершенствам богоподобного человека?!

Владеющие людьми и народами! Из глубочайшего смирения и высочайшей любви Владыки вселенной научитесь с величием соединять смирение, с правдой сочетавать любовь самоотверженную и милосердие всепобеждающее!

Беседа в Великий Пяток

Есть обычай при погребении именитых людей чтить их надгробными словами, изображать их нравственный облик, сравнивать с другими и делать о них заключение.

Если мы дерзнем сделать нечто подобное при гробе Сего Божественного Мертвеца, то да не осудит нашу немощь Он, приявший хвалу от грудных младенцев и внимающий лепету детей (Пс.8:3). Да дарует Он силу изволению нашему!

Сравнивать Господа нашего Иисуса Христа с кем бы то ни было из величайших людей или основателей религий – значит сравнивать несравнимое, ибо на земле не было, нет и, конечно, не будет никого, кто мог бы быть сравниваем с Тем, имя Которого выше всякого имени (Флп.2:9) и род Которого кто исповестъ? (Ис.53:8). Лице Господа настолько выше всех величайших людей, насколько сияние солнца превосходнее мерцания звезд.

Даже при поверхностном сопоставлении этого Божественного Лица с великими людьми с первого раза можно видеть несравнимое Его превосходство как пред всеми вообще, так и пред каждым из них отдельно.

Попытаемся, сколько для нас возможно, показать это превосходство.

Появление великих людей можно уподобить появлению метеоров, внезапно показывающихся и оставляющих после себя некоторый след, скоро исчезающий, а пришествие Христа Сына Божия на землю вполне прилично уподобить явлению солнца, задолго ранее предваряемого явлением зари и утренней звезды.

Явление великих людей ничем не было предваряемо так, чтобы их где-либо заранее знали или ожидали. Пришествие на землю Сына Божия как Спасителя было предвозвещено за тысячи лет ранее самого события, возвещено многими, возвещено многообразно, возвещено с такой ясностью и подробностью, что даже указывалось место, время и почти год Его явления. Ко времени явления Спасителя уже весь Восток знал и ожидал, что из Иудеи явится Кто-то необыкновенный, Которому должны покориться все народы.

О Лице Иисуса Христа и деле Его великого служения было заранее предвозвещено прообразами и пророчествами, посредством которых был как бы написан точный облик Богочеловека, по которому легко было узнать, когда Он явился; как бы начертан был план великого домостроительства, сделавшийся вполне понятным, когда он был приведен в исполнение Божественным Домостроителем. Пророчества и прообразования имели такое же значение в отношении к Лицу Христа Спасителя и совершенному Им делу спасения людей, какое значение имеют черты и линии, налагаемые живописцем на картину, прежде чем он начнет красками изображать лица и их действия, имеющие войти в состав этой картины. Укажем на некоторые прообразы и пророчества Ветхого Завета, относящиеся к Лицу Спасителя. Предречение о семени жены, имеющем стереть главу змия (Быт.3:15), указывало, что змей-искуситель будет поражен в голову, что имеющий поразить его произойдет от жены, без участия мужа. Жертвоприношение Авраама (Быт.22:1–13) должно было указать на любовь Отца, отдающего Сына Своего на смерть, и послушание Сына, добровольно приемлющего смерть, чтобы исполнить волю Отца. Моисей, как вождь, законодатель и освободитель народа еврейского от работы фараону, указывал собой на Христа как имеющего освободить род человеческий от духовного фараона – диавола. Медный змей в пустыне (Числ.21:9) должен был служить образом Креста Христова, которым верующие спасаются от смертельных угрызений мысленных змей.

Чем более приближалось время пришествия Христова на землю, тем яснее и подробнее пророки предвозвещали черты Его пришествия, способы исполнения Им Своего великого дела служения и последствия сего. Так, одни пророки предвозвещают место (Мих.5:2), время и чудесный образ Его рождения (Ис.7:14), другие – Его Божественный род (Ис.53:8), Его чудные дела, Его страдания (Ис.53:4–5), смерть и воскресение; наконец один пророк (Даниил) назначает и время Его явления – через семьдесят седьмин, то есть 490 лет (Дан.9:24–27).

Кроме Иисуса Христа, не было на земле лица, на котором бы исполнилась вся совокупность этих прообразов и пророчеств. Пророчества Исаии о страданиях Христовых настолько ясны, что пророк как бы стоял сам у креста и описывал Голгофские события как очевидец, за что и назван он отцами Церкви ветхозаветным евангелистом.

Если прообразы и пророчества о Христе были предвестниками Его пришествия, как заря пред восхождением солнечным, то явление Его в мир было светозарно, как солнце. Когда среди народов было общее ожидание из Иудеи необыкновенного Царя, тогда на небе явилась необыкновенная звезда, приведшая на поклонение новорожденному Спасителю, как Царю иудейскому, мудрецов с востока (Мф.2:1–2:9). Там же, на небе, слышится пение Ангельское, возвещающее славу Божию на небе и мир на земле; один светоносный Ангел нисходит на землю и возвещает смиренным пастырям о рождении в Вифлееме Богомладенца, Спасителя мира (Лк.2:9–15).

Уже на двенадцатилетнем возрасте Христос проявляет сознание Своего Богочеловечества, присущее Ему от рождения как личное свойство, а не как приобретенный дар. Своими мудрыми вопросами и ответами Он приводит в недоумение старцев – учителей народных (Лк.2:46–47), а словами, обращенными к Деве-Матери: или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? (Лк.2:49) – Он ясно указывает на Свое сознание Своего Божественного происхождения и отношения к храму как к наследию Своему по праву Сына Того, Кому принадлежит храм.

Свое великое служение Он совершает вполне сознательно, как делает архитектор с предначертанным планом в руках. В нем нет нетерпеливой поспешности, какая допускается иногда и великими людьми, стремящимися достигнуть предназначенной цели, в ущерб их делу; нет и медлительности, бывающей плодом нерешительности вследствие неизвестности будущего. Когда ученики хотели Божественного Учителя своего удержать от исполнения намерения Его идти в Иудею, где ожидали Его страдания, то ответом Своим Он дал им знать, что они напрасно опасаются за Него, как бы не знающего, что с Ним должно быть, что будущее для Него ясно как день и что в отношении к делу, которое Он пришел совершить, не существует таких случайностей, которых Он не предвидел бы и не мог бы предотвратить: Он знает, что Его ожидает в Иудее, куда они боятся идти, и однако же пойдет туда, чтобы исполнить то, что должен исполнить как волю Отца Своего (Ин.11:7–10).

Вот наступают последние дни Его служения, дни крайнего уничижения, ужасных страданий в Гефсимании, позора в доме Каиафы, страдания и позора вместе в претории Пилата, и все закончится позором крестной смерти. Все это Он предвидит – и идет твердо, как исполин, для которого нет ничего страшного. Он знает, откуда Он, для чего пришел, куда идет и какие должны быть последствия Его подвига, и предвозвещает об этом (Мф.20:28; Мк.10:45; Ин.8:14, 16:28).

Величайшему уничижению Его предшествует прославление имени Его, выразившееся в проявлении чрезвычайного множества чудес, во главе которых стоит воскрешение Лазаря, с торжественным входом в Иерусалим. А верх позора послужил началом величайшей славы Божественного Страдальца. Земля, небо и преисподняя восстали как бы на защиту гонимой правды. Солнце скрывает лучи свои, на землю спускается тьма; земля колеблется, камни распадаются, завеса церковная раздирается (Мф.27:51 и др.); гробы открываются, мертвецы восстают, чтобы свидетельствовать, что Распятый на кресте разорил ад и вывел оттуда заключенных в него (Мф.27:52). Злоба умолкает, враги бегут; смотревшие на позор голгофский удаляются, ударяя себя в грудь (Лк.23:48); стоявший у креста римский сотник открыто исповедует в Распятом Сына Божия (Мф.27:54 и др.). Наконец, весь мрак позора и страданий Богочеловека покрывается блистанием света Его воскресения. В этом событии по преимуществу открылось несравнимое величие Господа – о нем Он предвозвестил заранее (Мф.16:21, 17:23, 20:19 и др.). Тридневное воскресение Его засвидетельствовано было очевидцами этого величайшего события, великими чудесами, сопровождавшими таковое, и другими доказательствами, в течение двадцати веков остающимися для самих врагов христианства неопровержимыми. Последующие за ним события – вознесение на небо, ниспослание Святого Духа, чудесное распространение Евангелия по всей вселенной – служат ручательством за достоверность истины как воскресения Христова, так и всего домостроительства спасения рода человеческого, совершенного через пришествие на землю Сына Божия, Его страдания и воскресение из мертвых.

Все сказанное доселе о Лице Спасителя нашего: исполнение на Нем вещаний пророческих, исполнение предречений о будущем – служит достоверным ручательством того, что в свое время несомненно исполнится и то исповедуемое нами чаяние воскресения мертвых, когда Господь Иисус Христос явится со славой, и все святые Ангелы с Ним, судить живых и мертвых (Мф.16:27, 25:31).

Жизнь Иисуса Христа сопровождалась такими великими событиями, какие не встречались в жизни ни одного из великих людей, и столь великими делами, каких не совершал никто ни из основателей религий, не исключая иудейского законодателя, ни из других великих людей.

Во-первых, к чрезвычайным событиям в жизни Господа Иисуса Христа относятся те, кои заключают в себе посторонние свидетельства о Его Божественном достоинстве. К таковым принадлежат, во-первых, свидетельства о том, что Он есть действительно Тот, Кем Он признавал Себя, – Сын Божий, пришедший от Отца для спасения мира. Три раза свидетельствовал о Нем Отец голосом с неба: при крещении на Иордане (Мф.3:17; Мк.1:11; Лк.3:22), во время преображения на Фаворе (Мф.17:5; Мк.9:7; Лк.9:35) и пред наступлением дней Его страдания (Ин.12:28). Затем, во время земной жизни Богочеловека о Нем свидетельствовали величайшие из пророков: из мертвых – Моисей, из рая – Илия (Мф.17:3) и на земле – Иоанн (Ин.1:29–34 и др.). О Нем свидетельствовали и Ангелы, воспевшие славу Богу и возвестившие пастырям о рождении Его (Лк.2:9–14). Он, будучи еще в младенческих пеленах, когда на руках Матерних принесен был в храм, то здесь встречен был ветхими деньми старцами Симеоном и Анной, которые по внушению свыше узнали в Нем всеми ожидаемого Христа – Мессию, и первый из них называет Его Владыкой, во власти Которого его жизнь и смерть, светом для язычников и славой для Израиля, а вторая – Анна – проповедовала о Нем всем чающим избавления в Иерусалиме (Лк.2:25–38).

Во-вторых, о превосходстве Иисуса Христа пред всеми величайшими из сынов человеческих свидетельствуют дела, совершенные Им, ихже ин никтоже сотвори (Ин.15:24), дела, засвидетельствованные сторонними беспристрастными свидетелями. Слава о них распространяется далеко за пределы Иудеи. Царь Едесский посылает к Нему посольство, прося Его придти к нему и исцелить его. Правитель Иудеи доносит римскому сенату о Иисусе Христе как о Человеке необыкновенном, великом чудотворце, как о Сыне Божием. Римский сотник, язычник, стоявший у креста и видевший знамения, совершившиеся во время Его страдания и смерти, признал в Нем Сына Божия (Мф.27:54; Мк.15:39; Лк.23:47). Римский император предлагает сенату внести изображение Иисуса Христа в число богов Пантеона.

В-третьих, Иисусу Христу служат как Богу и слову Его повинуются все стихии: море и ветры, звери и древа, Ангелы и демоны, смерть и ад – Он всем повелевает Своим именем или именем Отца, как Единородный Сын Его. В этом отношении Он стоит выше всех чудотворцев, выше и величайшего из пророков – Моисея, который действовать мог только именем Божиим, которому нужно было вопиять к Богу, прежде чем совершить какое-либо вышеестественное дело, и которому возможно было согрешить пред Богом сомнением или маловерием.

Наконец, в-четвертых, Иисус Христос несравнимо выше стоит всех великих людей, всех пророков, чудотворцев и праведников, совершивших силой Божией великие дела, тем, что Он не только обладал Божественной силой для совершения вышеестественных дел, но имел Божественную власть сообщать эту силу и другим. Он дает власть апостолам наступать на змей и на скорпионов и на всю силу вражию, оставаясь невредимыми (Лк.10:19); дает обетование для всех верующих: именем Его изгонять бесов, говорить новыми языками, исцелять недужных через возложение рук (Мк.16:17–18) и, наконец, вообще совершать именем Его дела, большие сотворенных Им (Ин.14:12). История Церкви свидетельствует об исполнении этого обетования во всей точности.

Кратко изложив события, предшествовавшие явлению Христа, сопровождавшие Его пребывание на земле и последовавшие затем, как несравненно превосходящие явления на земле, жизнь и смерть величайших людей и основателей религий, мы попытаемся еще изобразить умственный и нравственный облик Христа Спасителя, чтобы и в этом отношении видеть несравнимое превосходство Его пред всеми другими великими людьми, каких знает история.

Были на земле великие люди по всем отраслям человеческих знаний и искусств, были основатели религий, отличавшиеся напряженностью религиозного чувства, были великие законодатели, завоеватели, философы, естествоиспытатели. Все они более или менее обладали каждому прирожденным дарованием – но не было ни одного из них, который бы совмещал в себе все совершенства человеческой природы.

В одном Иисусе Христе, как Богочеловеке, проявилось дивное сочетание совершенств ума, сердца и воли, и в этом отношении на земле не было подобного Ему.

Гениальнейшие люди в одном отношении явились далеко не таковыми в другом. Военные гении бывали плохими философами. Философы немногие занимались законодательством. Художники и ораторы не отличались искусством управлять народами. Величайшие политики нередко были людьми бессердечными. Завоеватели бывали рабами страстей. Все великие люди, более или менее, не всегда были нравственно безупречными в своем поведении. Если Моисей стоит выше всех основателей естественных религий Индии, Китая, Аравии и других, насколько богооткровенная истина выше гаданий человеческого ума, то Господь Иисус Христос был настолько выше Моисея, насколько Богочеловек выше человека, владыка выше раба, учитель – ученика.

Некоторые великие люди известны были своей мудростью как законодатели, знаниями – как мужи науки, государственной прозорливостью – как политики, далеко вперед презиравшие и указывавшие будущие судьбы народов. Но кто может сравниться в мудрости с Тем, Кто несравнимо мудрее мудреца израильского? Кто может сравниться прозорливостью с Тем, Кто говорил о событиях, совершающихся вдали, как бы совершающимися пред глазами Его? С Тем, Кто не требовал, чтобы кто свидетельствовал Ему о человеке, зная Сам, что в нем есть (Ин.2:25)? Кто из великих людей обладал таким предведением, какое было свойственно Христу – Богочеловеку? Кто из пророков обладал таким всеведением, какое проявил Господь Иисус Христос? Он говорит с поразительной ясностью о событиях как близких, так и отдаленных по месту и времени; возвещает о событиях, имеющих совершиться не скоро, с такой же ясностью, с какой предрек о предательстве одного ученика (Мф.26:21 и др.), об отречении другого за несколько часов до события (Мф.26:34 и др.).

Кто из основателей религий Востока и Запада предрек о событиях, имеющих совершиться в близком или далеком будущем, так, чтобы предречения эти исполнились, как Иисус Христос, предвозвестивший о скором послании на учеников Святого Духа, имеющего даровать им просвещение, мудрость, предведение и силу к исполнению их мирового служения? Кто из основателей религий возвестил о судьбе своего учения, своих последователей, как Господь Иисус Христос, предрекший, что Он созиждет Церковь Свою и врата ада не одолеют ее (Мф.16:18)? Кто так предрекал о судьбах городов, народов и всего мира, как Богочеловек, возвестивший о Капернауме, возвысившемся до неба и имеющем низринуться до ада (Мф.11:23; Лк.10:15), о судьбе Иерусалима и народа иудейского (Мф.23:37–38 и др.) и, наконец, о воскресении мертвых и будущей жизни (Ин.6:40)? Где теперь Капернаум? И следов его не осталось!¹⁸ Где храм Иерусалимский? Разрушен, и от него не осталось камня на камне, а на месте его стоит мечеть Омара, как мерзость запустения!¹⁹ Иерусалим, по предречению Господню долженствовавший быть попираемым язычниками, доколе кончатся времена язычников (Лк.21:24), теперь попирается мусульманами; иудеи отведены в плен и рассеяны по всей земле. Евангелие Царства Божия распространено по всей вселенной (Мф.24:14; Мк.13:10).

Некоторые великие люди обладали даром слова, способностью привлекать к себе сердца людей. Но кто из них может сравниться с Тем, о Котором слышавшие учение Его говорили: никогда человек не говорил так, как Этот Человек (Ин.7:46), слово Которого было со властью (Мк.1:22; Лк.4:32), о Котором самые враги говорили: откуда у Него такая премудрость?.. и как Он знает Писания, не учившись? (Мф.13:54; Ин.7:15).

Ни один из основателей религий не выдавал свое учение как всеобщее, предназначенное для всех людей и всех времен. Свое религиозное учение они предназначали прежде всего только для своего народа. Только один Господь Иисус Христос возвестил о Себе, что Он пришел от Отца, чтобы спасти род человеческий (Мф.18:11 и др.), быть светом для всего мира (Ин.8:12, 9:5), преподать учение, которое должно быть проповедано от Иерусалима до последних пределов земли (Мк.13:10). Он не основатель только новой религии, не преподаватель нового религиозного учения, нет: Он – Искупитель рода человеческого, Он – Агнец Божий, вземлющий на Себя грех мира (Ин.1:29), Он – Сын Божий, на Которого Отец возложил вину всех (Ис.53:6), чтобы через Него примирить с Собою мир посредством Креста Его (Кол.1:20). Он – Разоритель ада, отверзший двери рая, наполняющий его обитателями земли и возвращенными пленниками ада. Он – Истребитель греха, Победитель смерти, Обновитель твари, Отец будущего века, второй Адам, от Которого происходит обновленное человечество, предназначенное для жизни в обителях Отца Небесного, где не будет болезни, печали и воздыхания. Он – Бог, имеющий придти со славою, чтобы судить живых и мертвых (1Пет.4:5; 2Тим.4:1).

Прошло девятнадцать столетий со дня явления на земле Краснейшего паче всех сынов человеческих (Пс.44:3), и как никто из современников не мог обличить Его в грехе, так и впоследствии, даже до дня сего самая строгая критика не может обрести в Нем ни малейшего нравственного недостатка. Фаворский свет был отблеском Его величайшей святости. Он был не только Самосвятостью, но и Виновником освящения других: Он – Праведник, имеющий даровать оправдание многим (Рим.5:18).

Для великих людей превосходство их пред другими иногда служило поводом к гордости, превозношению. Но взгляните пристально на Лицо Богочеловека – и вы удивитесь необычайному среди людей сочетанию в Нем величия со смирением. Не считая для Себя хищением быть равным Богу (Флп.2:6), Он смиренно именует Себя Сыном Человеческим (Мф.8:20 и др.). После воскрешения Лазаря, войдя в столицу Иудеи, при шумных восклицаниях народа Он не радуется воздаваемой Ему царской почести, но плачет о несчастном городе, обреченном на погибель (Мф.23:37–38). Он вскоре после этого смиренно, как слуга, умывает ноги учеников (Ин.13:4–5).

Некоторые великие люди отличались геройством, мужеством в борьбе с препятствиями к достижению цели, великим самоотвержением. Давид, в жажде, не захотел пить воду, добытую воинами с опасностью для жизни (2Цар.23:15–17); известно геройство Александра Македонского среди военных походов. Но кто может из таковых сравниться с Тем, Кому предлагаемы были все царства мира и слава их и Который презрел это с величием Богочеловека (Мф.4:8–10)? Кто, ища спасения людей, не имел где главу преклонить (Лк.9:58)? Кто, предведая и предвещая о Своих ужасных страданиях, которые готовили Ему враги Его, твердо и неуклонно шел навстречу им? Кто веден был, как Агнец, на заклание, а не отверзал уст Своих (Ис.53:7)? Целитель болезней – терпит болезни ада! Врач прокаженных – покрывается язвами бичевания! Седящий на престоле славы – висит на Древе! Праведник – приемлет казнь со злодеями и вводит в рай разбойника (Лк.23:43)!

Что касается способности обладать умами и сердцами людей, то свидетельством этого служат тысячи тысяч людей, почти в течение двадцати веков последовавших за Ним с такой любовью и преданностью, что, когда нужно было, они оставляли все ради возлюбленного и возлюбившего их Христа, не щадя и самой жизни своей. Кто укажет такого великого человека, из любви к которому последователи его жертвовали бы всем своим имуществом и своей жизнью, как делали это мученики и христианские подвижники? И теперь есть много самоотверженно идущих за Ним. Скажут: но Христос не был ни царем, ни завоевателем. Да, Он говорил, что Он – Царь, но что Царство Его не от мира сего (Ин.18:36). Он не царствовал во дни великого уничижения Своего, но царствует, восседая одесную Отца на престоле славы. В Его руках судьбы народов и царей; исполнители Его веления – величайшие, умнейшие Духи, мироправители – Власти и Господства²⁰, исполняющие веления Его. Он не был завоевателем, но уже теперь вся вселенная в Его руках: Он владеет ею через Церковь, через христианских царей и правителей, которые всегда готовы повиноваться Его мановению, сердца которых в руках Его, как Бога.

Из сказанного можно видеть, как велик Тот, для воспоминательного погребения Которого мы собрались ко гробу Его, чтобы не только воздать честь Божественному Мертвецу, но с благоговением облобызать этот рукотворенный образ погребения Его, это изображение язв на пречистых руках и ногах Его, из которых истекла очистительная от грехов наших кровь Его; облобызать эту книгу Завета Нового, вечного, в которой заключено Божественное слово Его; вместе с Никодимом воспеть исходные песни и воздать величие этому величайшему из великих Сыну Человеческому, через воскресение из мертвых открывшемуся Сыном Божиим, – Тому, при имени Которого не могут быть сравнительно именованы величайшие из сынов человеческих, подобно тому как ни одна из звезд небесных не может быть поставляема для сравнения с лучезарным солнцем, пред которым меркнет свет всех звезд, взятых в совокупности.

Величаем Тя, Жизнодавче Христе, и чтем погребение и страдания Твоя, имиже спасл еси нас от нетления!²¹ Воскресни, Боже, суди земли: яко Ты наследиши во всех языцех (Пс.81:8)!

Беседа в Великий Пяток

Внимательные к течению умственной жизни среди образованных людей настоящего времени не могут не заметить между другими явлениями чрезвычайного напряжения любомудрствующего ума человеческого в искании истины, и, как последствие этого, замечается также, что с исканием истины соединяется у некоторых желание «переоценки ценностей».

Римский правитель, вопросивший Христа: что есть истина? (Ин.18:38), не захотел дождаться ответа на этот вопрос, потому что не надеялся услышать его от Учителя Иудейского, стоявшего тогда пред ним в узах, и притом получить от Него ответ на такой вопрос, который не могли разрешить мудрецы Востока и Запада. И современный мир, тот мир, который во зле лежит (1Ин.5:19), не хочет принять этой истины, потому что она положена там, откуда ему получать ее не хочется, именно – истина предана Церкви, которая есть столп, башня, недоступная и несокрушимая, охраняющая вверенную ей истину (1Тим.3:15). Но на эту хранительницу истины осуетившийся мир смотрит такими же очами недоверия, какими смотрел Пилат на Божественную Истину, представшую пред ним в виде Узника, Которого он судил и осудил на распятие, не предполагая возможности воскресения этой Истины и победы Ее над ложью.

После того как вопрос об истине разрешен был Самой воплощенной Истиной и доказана верность разрешения его событиями девятнадцати веков, в настоящий двадцатый век, по-видимому, опять возникает вопрос, с которым носился во времена древнего язычества грек и римлянин: что есть истина?

Что же случилось с той истиной, которая принесена на землю с неба Самой Истиной и принята была сначала людьми простыми – рыбаками, а потом и мудрыми земли Востока и Запада? Разве оказалась несостоятельность этой истины? И отыскана новая истина, дотоле неизвестная? Или найдена новая правда, вместо той вечной правды, которую принес с неба Святый святых (Дан.9:24)? – Нет, ни новой истины, ни святейшей правды не найдено, а только явились желающие искать новую истину, правду. Почему же не удовольствоваться бы им древней Истиной, Христовой правдой? Потому, что эта Истина показалась для современного мира неприглядной, Христова правда – тягостной. Тягостной показалась правда Христова потому, что она требует самоотречения, страдания и вообще многих жертв, тяжких для самолюбия и сластолюбия сынов человеческих. И древняя Истина также показалась непривлекательной, потому что Она явилась ничем не прикрытой, как в рубище: Она явилась родившейся в яслях, покрытой пеленами, потом – не имевшей, где главу приклонить, и наконец эта святейшая Истина обнажена была для ударов бича, заключена в узы, посажена в темницу и распята на кресте. Да и последователи этой Истины были в гонении, нищете, алчбе и жажде. Современный род людей, неверный и развращенный, не может полюбить такую правду и истину. Ему хотелось бы видеть правду, потворствующую всем слабостям людским, и истину, мирволящую всем заблуждениям его суемудрия. Мудрствующим умам хотелось бы видеть учения, одетые по последним модным выкройкам суемудрия, по образцам современных изобретателей новомодных учений материализма, безнравственности, безначалия, бесчиния и безобразия.

Но в то же время мир не может жить без истины: при всей своей лживости и при всей своей развращенности он хочет казаться и себе и другим прикрытым одеждой праведности; поэтому врожденная людям жажда истины и добра побудила некоторых искать нового пути или, что то же, новой истины, новой правды. Идя этим новым путем – без Бога, к исканию правды, истины, он хочет достигнуть той и другой (правды и истины) без тяжких жертв. Он изобрел и средство для этого. Секрет его состоит в том, чтобы для приобретения правды не себя приспособлять к правде, а правду приспособлять к себе. А для этого, кажется ему, нужно только переменить названия: золото назвать медью, а медь – золотом: правду назвать неправдой, а неправду – правдой; ложь назвать истиной, а истину – ложью; добродетель назвать пороком, а порок – добродетелью. Живя по такой извращенной правде, всякий неправедник станет праведником.

Отсюда само собой явилось желание сделать «переоценку ценностей». Под именем ценностей, очевидно, разумеются здесь не металлы или камни драгоценные, но ценности высшего порядка, умственного и нравственного.

Доселе ценностями считалось все истинное, прекрасное, все доброе. А все это составляет существенные свойства Божества: Бог есть истина, красота и добро. Но так как безбожному миру не нужен Бог, то стали думать: не лучше ли переоценить эти ценности, не лучше ли считать более ценным вместо истины – ложь, вместо красоты – безобразие, вместо добра – зло, вместо добродетели – порок? Вместо естественного, разумного думают ввести в обиход жизни мечтательное (фантастическое), причудливое, необычное. «К чему эти стеснения свободы человеческой правилами приличия, нравами и обычаями? – говорят они. – Не лучше ли всему этому бремени, подавляющему людей, предпочесть полную свободу от этой тяготы нравов и обычаев? К чему эти добродетели смирения, терпения, воздержания, человеколюбия? Не лучше ли все это выбросить из обихода нашей жизни, как старую мебель, и завести новое? Не лучше ли признать смирение глупостью, терпение – трусостью, истину – старым предрассудком, человеколюбие – слабостью?» «Все для себя и ничего для других – вот в чем добро», – учит новый философ Ницше. По мнению этого и других подобных ему мыслителей добром признается как раз то, что по христианскому учению есть зло.

Какие будут последствия таковой переоценки ценностей? Вместо истины возобладает всюду ложь, красота заменится безобразием, добро заменено будет злом. Для чего отрицание красоты и добра? К чему приведет отрицание правил жизни, порядка, власти как блюстительницы порядка? К тому, что воцарится произвол, который породит повсюду хаос беспорядка. Почему отрицается всякое благоприличие, честность, труд и воздержание и восхваляется то, что грубо, неприлично, что обратило день в ночь, а ночь в день, – словом, для чего восхваляется все, что стоит вне порядка, вне здравого смысла? Не для того ли, чтобы доказать, что можно достигнуть довольства и счастья без христианской правды, которая так тягостна, а жить по новой правде, которая так легка и приятна?

Но кто-либо, может быть, подумает: «Не правду ли говорят эти искатели нового пути, нового счастья, новой истины, нового добра? Не следует ли действительно переоценить доселе известные ценности? Почему и нашему веку не поискать истины, как искал ее древний мир?»

Искать истину не воспрещается. Потребность искания истины вложена в человека. Но искать другую истину, обладая уже истиной, – дело опасное и неразумное. Опасно потому, что вместо истины можно избрать ложь, заблуждение, вместо счастья найти несчастье, вместо добра – зло. Неразумно оставлять истину, засвидетельствовавшую себя твердыми доказательствами, и избрать другую, якобы также истину, ничем, никем не засвидетельствованную. Почему старый путь не понравился искателям нового пути и древняя истина не понравилась переоценщикам ценностей? Потому, что старый путь направляет к Богу, как к Источнику правды и истины, – а к Богу им возвратиться страшно, потому что Бог свят и праведен, а дела их злы. Поэтому они стали уверять сперва самих себя, а потом и других, что не нужно Бога; да будто бы и нет Его, а есть якобы только разум мировой и разум человеческий как часть этого мирового разума; что разум человеческий достаточен для того, чтобы найти истину. Но так мудрствующие не хотят уразуметь того, что верить в бытие мирового разума есть почти то же, что верить в бытие Бога; что разум человеческий не может быть источником истины, так как он не сам от себя получил бытие и не он изобрел истину, а нашел ее в себе готовой. Если допустим, что он может знать истину, то несомненно также и то, что он может впадать и в заблуждение. Притом весьма естественно вопросить: какое доказательство обоготворяющий себя разум представит на то, что его истина выше той, которая выдается за вечную, высочайшую божественную истину? Какое непререкаемое знамение представит лжеименное знание, что последнее слово его «ей» и «аминь» (2Кор.1:20) – истинно, непреложно? Может ли разум своим измышлением сделать какое-либо изменение природы – такое чудо, какое было, например, в пещи вавилонской (Дан.3:19–24), в воскрешении Лазаря (Ин.11:43–44), в воскресении Христа? Может ли самообожающий разум угрожать наказанием тем, кто не захотел бы верить его учению как непреложной истине, может ли он исполнить угрозу свою в отношении к тем, кто не захотел бы идти на его призыв, последовать его учению и исполнять его предписания, как исполнились угрозы Божии за нечестие и неверие людей: как исполнилась, например, угроза о наказании мира потопом, а иудеев – пленом вавилонским, как исполнилось и исполняется грозное предречение Христа о судьбе Иерусалима и народа иудейского, не принявших Его как своего Мессию (Мф.23:37–38)? Если он ничего такого не может представить, то напрасно он взимается на разум Божий, напрасно он хочет переоценивать ценности, оцененные Тем, Кого имя – вечная Премудрость, вечная Любовь, правосудная Сила и Всесвятейшее Божество.

Поэтому, если вы услышите какое-либо новое учение, противное тому, что нам возвещено в Божественном откровении, не верьте ему: это – новое заблуждение. Если кто-либо хитрыми словами будет убеждать Вас в том, чему вы не учились от Христа или от Его Святой Церкви, не давайте разуму вашему уклоняться от истины Христовой, чтобы последовать лжеименному знанию: твердо верьте, что истина – во Христе, что Он приходил в мир, чтобы свидетельствовать об истине (Ин.18:37), что небо и земля прейдут, но слова Его не прейдут (Мф.24:35). Вспомним, сколько предречений Господних уже исполнилось, и будем твердо верить, что еще не исполнившиеся непременно исполнятся. Вспомним, сколько было научных якобы истин, оказавшихся впоследствии заблуждениями, и будем знать, что последнее слово науки, если оно противно Христовой истине, есть также заблуждение, которое не замедлит обнаружиться. Итак, вот ответ на вопрос, что есть истина? – Христос есть истина, истина – во Христе, и эту истину Он положил в Церкви Своей, которая есть столп и утверждение истины (1Тим.3:15).

Будем же твердо держаться единой истины – Христа и не колебаться всяким ветром учения, с которым и истинная наука не может иметь ничего общего. Небо и земля прейдут, а слова Христовы не прейдут. Все слова Его – «ей» и «аминь» (2Кор.1:20).

Время поста есть время подвига. Как в военное время военачальник ободряет воинов, когда они готовятся вступить в подвиг борьбы со врагом, так делает и Божественный Воевода, Господь наш Иисус Христос: вступающих в подвиг поста, как в подвиг борьбы со врагами спасения, Он ободряет иногда чрез писанное слово Свое, а иногда посредством особенного внушения и возбуждает к твердой решимости совершить подвиг до конца, с упованием получить здесь Божественную помощь, а там, на небесах, воздаяние. Как в военное время пред наступлением подвига борьбы со врагами военачальник чрез подчиненных ему начальников дает воинам советы, как они должны держать себя в это время, как должны пользоваться орудиями борьбы, так и Подвигоположник Христос чрез Своих служителей – богоносных отцов, пастырей и учителей Церкви преподает подвижникам поста советы, как они должны вести себя во время подвига, какие употреблять орудия для борьбы и как пользоваться этими орудиями. Как от воинов требуется прежде всего беспрекословное послушание установленным правилам поведения и точное исполнение преподанных им советов, так и христианин должен беспрекословно исполнять правила, указанные для совершающих подвиг поста, и слушать наставления своих пастырей и учителей, как служителей Христовых. Правила для постного времени изложены отцами и учителями Церкви в особом уставе.

Так как весьма многие христиане незнакомы с этим уставом, то на пастырях Церкви лежит обязанность показывать уставы Церкви и разъяснять их. Это мы и намерены, с помощью Божиею, сделать теперь, употребив для этого несколько минут настоящего священного времени.

Орудия для подвигов поста уставом Церкви указаны следующие: 1) говение и пост, 2) молитва, 3) милостыня, 4) сознание грехов своих и сокрушение о них, 5) исповедь пред духовником и, наконец, 6) венец всего – достойное приобщение Святых Христовых Таин. Сделаем разъяснение некоторых из этих орудий подвига и укажем, как пользоваться ими.

Говение означает особенное почитание всего, что относится ко дням поста. От говеющего требуется особливая набожность, святое провождение дней, назначенных для говения. Говение должно соединяться с постом или воздержанием. Поститься не значит только переменить мясную или молочную или вообще животную пищу на растительную, но и сию последнюю употреблять весьма умеренно. Устав церковный так определяет количество и время употребления пищи в Первую неделю поста: в понедельник не повелевается есть; в прочие дни до пятка вкушать по одной литре, то есть менее фунта²³, хлеба с водою и больше ничего, разве только хлеба с солью. Поэтому плохие те говельщики, которые заменяют мясную пищу хотя и постной, но более усладительной и роскошной, чем мясная. Пост должен соединяться со всякой чистотой, как телесной, так и духовной. Как воздерживаемся от снедей, так и воздерживаться мы должны от всех греховных привычек. На время поста нужно закрыть все органы чувств, чрез которые, как чрез окна, входят греховные помыслы и пожелания: орган зрения воздерживать должно от всякого рода зрелищ греховных, от чтения книг соблазнительных, уши – от слышания греховных бесед, повестей, рассказов, сладострастного пения и музыки. Положим охрану при устах наших, удержим язык от многословия, пустословия и осуждения. Поставим ум наш стражем у дверей своих сердец, чтобы не вкрался туда духовный тать²⁴, окрадывающий добрые мысли и чувства и внушающий соблазнительные греховные мысли.

Это – первое орудие для подвига поста. Второе составляет молитва. Есть молитва внешняя, есть и внутренняя; говеющий должен исполнять ту и другую. Внешнюю молитву составляют молитвенные знаки: благоговейное ограждение себя крестным знамением, поклоны поясные, поклоны земные, припадание к земле, стояние прямо или коленопреклоненно. Всех поклонов в течение суточных богослужений церковный устав определяет триста. Между прочим назначаются земные поклоны в следующих случаях: при входе в храм три земных поклона с молитвой: Боже, милостив буди мне грешному; во время молитвы Господи и Владыко живота моего три земных поклона и двенадцать поясных с молитвой: Боже, очисти мя грешного. Земные поклоны полагать следует во время пения тропарей на третьем часе: Господи, Иже Пресвятаго Твоего Духа, на шестом: Иже в шестый день же и час; на девятом: Иже в девятый час. Три земных поклона полагаются, когда поют: Помяни нас, Господи... Помяни нас, Владыко... Помяни нас, Святый, егда приидеши во Царствии Твоем²⁵. Когда певцы поют среди храма: Да исправится молитва моя, тогда предстоящие молятся с преклонением колен. Земными поклонами и припаданием к земле должно воздавать честь Святым Дарам, когда они износятся во время великого выхода и пения Ныне Силы Небесныя... и когда износимы бывают священнослужителем Святые Дары со словами: Со страхом Божиим и верою приступите – и затем со словами: Всегда, ныне и присно, и во веки веков. Положены также поклоны на вечерних и утренних богослужениях.

Кто не знает устава о поклонах, тот пусть следует примеру священника: когда он полагает земные поклоны, тогда и предстоящие все вместе с ним должны делать то же. Требуется уставом полагать и поясные поклоны; не нужно пренебрегать и как бы ни во что ставить и этого. Таковые поклоны должны полагать все предстоящие как один человек, а не каждый отдельно и не кое-как. Поясные поклоны положены, кроме вышеуказанных случаев, когда произносят слова: Придите, поклонимся Цареви нашему Богу, когда читается Святый Боже, во время чтения или пения Аллилуиа: во всех этих случаях полагается по три поясных поклона; когда священнослужитель преподает мир, тогда следует ответствовать ему наклонением головы со словами взаимного благожелания: И духови твоему. Еще следует преклонять голову, когда возглашается священнослужителем: Главы ваша Господеви приклоните, а также когда читается Евангелие.

Если бы кто подумал, что от говеющего только и требуются эти внешние знаки молитвы, тот весьма ошибся бы. Одни внешние молитвы без внутренней не имеют никакого значения. Можно ходить в церковь, полагать поклоны поясные и земные, простаивать все службы от начала до конца и в то же время оказаться как бы совсем не говевшим, а иногда и хуже того – молившимся на грех себе. Это бывает тогда, когда говеющий исполняет одну внешность, без внутреннего сердечного благорасположения и молитвенного настроения. Говеющий должен всячески заботиться, чтобы в церкви стоять и все совершать с благоговением, мысль свою иметь постоянно устремленною к Богу, внимание свое обращенным на то, что читается или поется. Бывает иногда, что иной желал бы молиться, но не может этого сделать, потому что не может расслышать, что читается или поется, или хотя и слышит, но не понимает смысла читаемого или поемого. В таком случае не только не будет в грех, но во спасение, если кто во время чтения или священнодействия непонятного будет совершать в уме своем краткую молитву: Господи, помилуй, или: Господи Иисусе Христе, помилуй мя, и молить Бога о прощении грехов; или же из того, что читается, запомни какое-нибудь понятное для тебя молитвенное воззвание и повторяй его много раз, например: Господи, спаси мя; Господи, научи мя; Господи, помози ми; Господи, прости мя. Вообще старайся, чтобы сердце твое молилось, сокрушалось, устремлялось к Богу, но не оставалось бы бесчувственным, холодным, унылым до того, что стояние в храме показалось бы тебе весьма скучным, отяготительным. Еще совет: если желаешь молиться вместе с церковью, то становись в таком месте, откуда бы тебе было слышно то, что поется или читается.

С постом должно соединять милостыню: это будет для тебя третьим орудием для подвига. Как вода гасит огонь, так милостыня уничтожает грехи. Если тебе не удавалось в течение года сделать для кого-либо доброго дела, то исполни это теперь; вспомни о домах сиропитательных, о богадельнях и яслях детских, о кружках для нищих и уделяй каждый день говения твоего от избытков твоих или от лишения, то есть если не имеешь лишнего, то сократи расходы на стол твой и от излишка пищи, который приобретаешь воздержанием своим во время говения, отдавай нуждающимся; окажи милость и тому, кто тебя обидел: прости ему от всей души; постарайся примириться с теми, кого ты обидел.

Если ты будешь поститься и молиться, но не будешь каяться в грехах твоих, если не будешь сокрушаться, вспоминать о них пред Богом, прося прощения в них, если пост и молитва не будут соединены с началом исправления твоей жизни, если ты не положишь твердого намерения отстать по крайней мере от главнейшего твоего порока, то напрасно будешь радоваться своему посту и молитве: ты, хотя бы и постник был, осудишься с демонами, которые никогда ничего не едят; хотя бы ты постоянно говорил: «Господи! Господи!» – но если не будешь исполнять волю Господню, или не положишь начало исполнения ее, или по крайней мере не дашь обещания исправиться – не войдешь в Царство Небесное (Мф.7:21).

Одно сознание грехов и сокрушение о них не очистит грешника, если он не исповедает их пред отцом духовным – законно поставленным священником. Поэтому покаяние должно быть соединено с исповедью греха пред священником. Только тогда грешник может считать себя прощенным от Бога, когда он будет разрешен священником. Это пятое орудие для подвига: чрез него получается начало победы над грехом.

Наконец, шестое орудие, главнейшее, составляет и венец подвига. Это – достойное причащение Святых животворящих Таин Христовых. Кровью Христовой совершенно очищается грех. Причащение делает подвижника недоступным для козней врага. Подвиги поста и молитвы приближают человека к Богу, милостыня умилостивляет Бога, исповедь примиряет с Богом, а причащение соединяет человека с Богом.

Итак, тецем на предлежащий подвиг поста и говения, взирающе на Начальника веры и Совершителя Иисуса Христа (Евр.12:1–2).

Из полученных сведений усматривая, что из православного населения богоспасаемого нашего города, а также и других некоторых градов весьма многие остаются без исповеди и святого причащения в течение не одного, а многих лет, считаем пастырским долгом своим напомнить таковым о допускаемом ими опущении.

Убедительно приглашаем всех, не очистивших совести своей исповедью пред священником и причащением в минувшем году, исполнить это в настоящую Четыредесятницу.

Просим прежде всего лиц, занимающих высшее перед другими положение, показать на себе добрый пример исполнения христианского долга. Убеждаем к тому всех состоящих на службе государственной или общественной, а также торговых или промышленных людей.

Глубоко сожалея о тех, кто уклоняется от примирения с Богом чрез Таинства Исповеди и Причащения вследствие нравственного разрыва союза их с Церковью, молим Бога, да возвратит Он их в лоно оставленной ими святой матери своей и да совершит Он сие возвращение их Ему единому ведомыми путями.

Убеждаем именем Церкви и Божественным именем Всесвятейшего Главы ее – Христа Господа, убеждаем тех, кто откладывает очищение совести исповедью день ото дня, год за год по действию духа уныния, нерадения.

Да не уклоняются в словеса лукавствия²⁶ (Пс.140:4) сердца тех, кто отлагает говение до неведомого им времени предсмертной болезни под предлогом недосуга или иным каким-либо. Ведь недосуги не кончаются дотоле, пока мы сами не закончим их волей или неволей, как оканчиваем таковые по случаю болезни, для семейных или общественных праздников, для отдыха, гулянья и т. п. Почему же бы не сделать сего для очистительного и радостотворного говения?

Оставим напрасные опасения, что будто бы вследствие употребления нескольких служебных или рабочих дней на дело говения расстроятся дела нашей службы, торговли или промысла.

Начиная от царственного помазанника до хлебопашца, многие и весьма многие неопустительно каждый год исполняют долг говения, и никто не докажет, что от сего бывает какой-либо служебный или материальный невозвратимый ущерб, а что не исполняющие сего были бы будто благоуспешнее, довольнее и счастливее говевших.

Повторяем убедительную просьбу ко всем, на ком лежит неисполненный долг говения. Примиритесь с Богом через исповедание грехов ваших, да приимите прощение в них и сподобитесь неосужденно восприять Хлеб жизни и Чашу спасения во очищение, освящение, радость и здравие души и тела.

Чистота совести важна не для одной только нравственной, но вместе с тем и для общественной, гражданской и семейной жизни. Посему ею дорожат как Церковь, так и государство, совместно обязывая каждого верующего, начиная с детей семилетнего возраста, быть ежегодно у исповеди и святого причастия и поручая наблюдение за этим не одним только священникам, но и начальникам в отношении к их подчиненным.

Посему если бы пастырский голос наш не дошел до слуха некоторых, то мы убедительно просили бы нравственно воздействовать на таковых тех, кого они могут и должны послушать.

Будем внимательны друг ко другу, поощряя к... добрым делам, – завещает святой Апостол (Евр.10:24). Будем увещевать друг друга держаться исповедания веры и упования неуклонно. Ибо если отвергшийся закона Моисеева, при двух или трех свидетелях, без милосердия наказывается смертью, то сколь тягчайшему... наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия и не почитает за святыню Кровь завета, которою освящен, и Духа благодати оскорбляет? (Евр.10:28–29.)

Страшно впасть в руки Бога живаго! (Евр.10:31). Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое... Напротив, слава и честь и мир всякому, делающему доброе (Рим.2:9–10).

Некоторые иудеи, видя и слыша о великих чудесах, совершенных Господом Иисусом Христом, выразили желание, чтобы Господь сотворил пред ними знамение, подобное тому, какое показал Моисей народу иудейскому, дав ему манну с неба. Господь сказал им на это, что эту манну дал им не Моисей, а Отец Небесный, что та манна ядущих ее не делала бессмертными, ибо все питающиеся таковой умирали. А теперь Отец Небесный дает им иной хлеб, который сходит с небес и дает жизнь миру. Ядущий этот хлеб не умрет, как умерли съевшие манну. Иудеи сказали на это: Господи! подавай нам всегда такой хлеб (Ин.6:34). Господь сказал им: Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя (Ин.6:51). Тогда иудеи сказали: как Он может дать нам есть Плоть Свою? (Ин.6:52). Господь не разъяснил им этого, ибо не пришло для этого время и они не способны были принять слова Его, но только еще более подтвердил сказанные Им слова о необходимости для всех вкушать этот хлеб жизни. Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, – говорил Он, – то не будете иметь в себе жизни (Ин.6:53).

Братия христиане!

Эти слова Господа о Пречистом Теле и Крови Его нужно помнить всякому христианину, а особенно они благопотребны для людей нашего времени. Ибо и среди нас есть христиане, которые, подобно иудеям, готовы вопросить: как Христос может нам дать Плоть Свою? Он на небесах, и мы не видим, чтобы Он Сам давал с неба вкушать Тело и Кровь Свою. Когда Он Сам был с апостолами, тогда Сам и подал им святое Причащение под видом хлеба и вина, которые Он силен был претворить в Свое Тело и Кровь, – а теперь Его Самого нет, Таинство совершают люди, может быть недостойные. Как увериться в том, что действительно под видом хлеба ныне преподается Тело Христово, а под видом вина – истинная Кровь Его?

Попытаемся разъяснить это, сколько возможно. Приобщение Тела и Крови Христовой есть Таинство. Таинство потому так называется, что оно – тайна, умом человеческим непостигаемая, но восприемлемая верой. Таинство Причащения есть одно из тех семи Таинств, через которые верующим подается благодать. Как совершается Таинство Тела и Крови Христовой, то есть как прелагается хлеб в Тело, а вино – в Кровь Христову, – это постигнуть невозможно. Но что это действительно так бывает; то в этом невозможно сомневаться тому, кто верует во Христа и верит слову Его.

Все Таинства в Церкви установлены Самим Господом. Власть совершать Таинства и подавать спасительную благодать получили сперва святые апостолы от Самого Господа, Который для сего послал им Духа Святого (Ин.20:22). Апостолы передали эту власть и благодать Святого Духа своим преемникам. От апостолов такая благодать священства преемственно переходит ко всем законно поставляемым епископам и священникам. Эта непрерывная цепь священства преемственно дошла и до нашего времени. И в наше время спасительная благодать подается через Таинства, совершаемые законно поставленными епископами и священниками. Всякий священник, законно поставленный епископом, есть Самим Богом рукоположенный священник.

Откуда известно, что Бог рукоположил священника через епископа? Святитель Иоанн Златоуст отвечает на это так: «Если ты не имеешь убеждения в этом, то есть что священник получает от Бога благодать священства, то тщетна твоя надежда, потому что если Бог ничего не совершает через священника, то ты ни Крещения не имеешь, ни Святых Таин не причащаешься, ни благословения не получаешь, – следовательно, ты не христианин». Итак, то, чем ты, христианин, причащаешься из рук священника под видом хлеба и вина, есть то самое Тело, которое преподано Господом апостолам под видом хлеба, та самая Кровь, которую Он преподал им под видом вина. Но спросишь: «Как хлеб может изменить свое свойство и сделаться Телом, а вино – Кровью?» Ответствуем: так же, как изменили свое свойство те пять хлебов, которыми Господь напитал пять тысяч народа (Мф.14:17–20 и др.), и как вода претворилась в вино на браке в Кане Галилейской (Ин.2:3–11).

Сомнительные помыслы о Святом Причащении могут рождаться не только у людей неверующих или отпавших от веры, но они смущают иногда, по вражескому наваждению, и людей благочестивых.

Таковых Господь иногда вразумлял и вразумляет особенными откровениями, на пользу их и других, смущаемых подобными помышлениями.

В книге, именуемой «Пролог», есть следующее сказание об иноке, по наваждению диавольскому смущавшемуся сомнением о причащении.

Рассказывали о некоем брате, – так начинается эта повесть²⁷, – что когда в воскресный день было церковное собрание, он по обычаю встал и пошел в церковь, но диавол посмеялся над ним, вложив ему такую мысль: «Ты идешь в церковь, чтобы принять хлеб и вино как Тело и Кровь Христовы? Не срамись, не ходи!» Брат послушался этого домысла и не пошел в церковь. Между тем братия ждала его, ибо в этой пустыне был обычай не начинать службы, пока не соберутся все братия. Когда же, после долгого ожидания, брат все еще не приходил, некоторые из них встали и пошли в его келлию, говоря: «Не заболел ли брат и не умер ли?» Придя в келлию, они спросили его: «Почто, брат, ты не пришел в церковь?» Он же стыдился сказать им истину; тогда они поняли, что диавол внушил ему какой-то коварный совет, и, поклонившись ему в ноги, умоляли его поведать им этот совет диавольский. Тогда он рассказал им следующее: «Простите меня, братие! Когда я встал, по обычаю, чтобы идти в церковь, то помысл сказал мне: нет Тела и Крови Христовых – зачем ты идешь принять простой хлеб и вино? Итак, если хотите, чтобы я пошел с вами, освободите мой помысл от сомнения относительно святого Причастия». Они сказали ему: «Встань, иди с нами, помолимся Богу, да поможет Он тебе и откроет Свою таинственную силу и невидимое сделает видимым». Он встал и пошел в церковь с ними. Там совершена была молитва о брате, чтобы Бог открыл ему силу Божественных Таин. Затем, когда настало время церковной молитвы, поставили брата посреди церкви. В продолжение всей службы он непрестанно плакал. После церковного отпуста отцы и братия, призвав его, спрашивали: «Поведай нам, что тебе открыто Богом, дабы и мы могли получить пользу для себя». Тогда он начал со слезами рассказывать им следующее: «Когда было исполнено обычное пение, прочитано учение апостольское и диакон начал читать Евангелие, тогда я увидел, что верх храма раскрылся и было видно небо; каждое евангельское слово, как огонь, восходило к небесам. Когда же было прочитано Евангелие и диаконы несли причастие Божественных Таин, я также увидел отверстые небеса и оттуда сходящий огонь со множеством святых Ангелов; вверху их видны были два Лица, столь прекрасные, что красоты их невозможно описать: они сияли, как молния. В средине этих двух Лиц был Отрок; Ангелы стали около Святой Трапезы, а те два Лица над Святой Трапезой, и посреди Их Отрок. По совершении Божественных Таин с клироса подошли диаконы для преломления хлеба предложения, и увидел я два Лица, веявшие над Святой Трапезой. Они связали руки и ноги Отрока, заклали Его ножом, который был у Них, и Кровь Его выливали в чашу, находившуюся над Святой Трапезой. Тело Его, раздробив, положили поверх хлеба, и стал хлеб Телом. Тогда я вспомнил слова Апостола: Пасха наша, Христос, заклан за нас (1Кор.5:7). Когда братия приблизилась принять Святые Дары, то им подаваемо было Тело, а когда они произносили: «Аминь», то в руках их оказался Хлеб. Когда же подошел я и мне подано было Тело, я не мог принять его и услышал в ушах моих голос, говоривший мне: «Человек! Почему ты этого не принимаешь? Разве это не то, чего ты искал?» Я сказал: «Боже, милостив буди ми, я не могу принять Тело», и опять сказано мне: «Если бы человек мог принимать Тело, то и обреталось бы Тело, как и ты обрел его; но никто не может есть Тела, поэтому Бог повелел, чтобы предлагался Хлеб. Если веруешь, приими, что держишь в руках». Я сказал: «Верую, Господи!» – и когда произнес: «Аминь», стало в руках моих Тело Хлебом. Я восхвалил Бога и принял Святые Дары. Когда кончилась служба и пришли все клирики, я увидел опять Отрока посреди двух Лиц, а клирики потребляли в это время Дары. После сего церковный кров опять открылся, и я увидел Божественные Силы, возносящиеся на небеса, и среди их Отрока».

Братия, услышав это, весьма утешились и возвратились в келлии свои, воссылая славу Богу Отцу.

Закончим беседу нашу о Святом Причащении свидетельством святого апостола Павла, который, по откровению от Самого Господа, принял учение об этом святейшем Таинстве. Чаша благословения, которую благословляем, – говорит он, – не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? (1Кор.10:16). Посему да испытывает себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, то есть без веры, без очищения совести, без благоговения, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем (1Кор.11:28–29).

В писаниях человеческих мы читаем много объявлений о врачевствах от разных болезней. Но доселе никто из знающих врачебное искусство не решался издать такое объявление, которым бы обещалось смертным – бессмертие, мертвым – воскресение, хотя и такое объявление не оставалось бы без людей, готовых поверить ему, потому что вера в возможность существования столь всесильного средства против болезни и смерти существовала издревле: она иногда выражалась в народных преданиях. Хотя предания эти имели иногда сказочный характер, тем не менее едва ли основательно было бы признавать таковые только плодом чьего-либо мечтательного воображения, а не отголоском былой старины. Не получили ли эти сказанья свое начало, например, в вещаниях тех древних провидцев, которым открывались тайны Божии? А может быть, происхождение их еще древнее – от той первозданной четы человеческой, которая одарена была бессмертием, но потеряла его через грех? Как бы то ни было, но вера в возможность существования животворного средства не оставалась одним сказочным преданием, но стала впоследствии чудной действительностью. Эта тайна жизни и бессмертия открыта: она – в Церкви, а через Церковь стала ведомой большей части рода человеческого. Нам, христианам, указано врачевство, которым истребляется корень всякой болезни; нам, возлюбленные, указан способ, как достигнуть бессмертия. Все мы знаем, все мы слышали такое объявление. Благую весть об этом мы читаем в святом Евангелии; об этом могучем, божественном врачевстве возвещается в Церкви. Это – животворящее Тело и животочная Кровь Господа нашего Иисуса Христа. Верующие знают, что они для того дарованы, чтобы приемлющие их имели жизнь вечную.

«Знаем это, – скажет кто-либо, – но не видим, что это святое врачевство прекращало болезни и уничтожало смерть. Напротив, знаем, что причащающиеся этого святейшего Таинства болеют и верные умирают так же, как и неверные. Где же свобода от болезней? Где бессмертие?» Справедливо, что причащающиеся Святых Христовых Таин не свободны от болезни и христиане умирают, как и другие люди. Но эта болезнь и смерть для достойно приемлющих Хлеб жизни и Чашу бессмертия не то же, что болезнь и смерть язычника или того неверного, который самовольно удаляется от святого Причащения по неверию или беспечности язычника. Наказание за грех – последствие греха. Что такое смерть язычника? Переход от временных страданий к вечным, от временной смерти – к вечной. Совсем другое значение имеет болезнь и смерть христианина, находящегося в общении со Христом как Источником жизни и бессмертия. Объясним это. Двоякого рода бывает болезнь, двоякая и смерть. Есть болезнь тела, есть болезнь души; есть смерть телесная и смерть духовная. Телесная болезнь и телесная смерть произошли вследствие болезни и смерти духовной. Адам, вкусив запрещенного плода, сперва подвергся болезни духовной, а потом и телесной; сперва наступила смерть духовная, а потом – телесная. Болезнь души есть грех; оброк греха – смерть (Рим.6:23). Чтобы освободить человека от болезни и смерти, нужно прежде уничтожить грех, как первопричину болезни и смерти. Господь, восхотев спасти человека, принес Себя в жертву за грех: Он убил грех через тело Свое, предав его на страдание за грех. Затем умершее по причине греха (человеческого) и воскресшее силой Божества тело Свое Господь дал верующим, чтобы через него сперва убить в человеке грех, корень смерти, а потом уврачевать и оживить тело.

Господь умер и воскрес. И ядущий Его, аще и умрет, оживет (Ин.11:25). Оживет сперва духом, очистившись от греха, а потом и телом, которое восстанет нетленным. Как земные врачевства не вдруг изгоняют из тела болезнь, так духовное врачевство не вдруг истребляет грех, но постепенно. Пример этого видим на святых: при помощи благодати Христовой (Крещения и Причащения) они получали желание и силу вести борьбу со страстями и истреблять в себе их постепенно. По той мере, как ослабевали страсти, у них укреплялся дух.

Силой духа у них укреплялось и тело, так что и в изнуренной подвигами плоти они жили иногда весьма долго. Тело их еще в этой жизни получало целебную силу: одно прикосновение руки их к болящим освобождало тех от болезни. Если святые умирали, то для того, чтобы воскреснуть со Христом. Как Христос по смерти воскрес и, изшедши из гроба, оставил знамение воскресения Своего – погребальную плащаницу, так и святые оставляют, как знамения своего совоскресения Христу, свои останки, прославленные у некоторых полным нетлением, у других – даром чудотворений: Тело и Кровь Христова для них служат источником жизни. Итак, причащающиеся Тела и Крови Христовой хотя и подвергаются болезням и смерти, но это служит ко благу их: болезнями они очищаются от грехов, ибо страдающий плотию перестает грешить (1Пет.4:1), а смерть есть переход к лучшей жизни: они умирают в уповании получить гораздо лучшее того тела, которого на время лишаются: вместо тленного получат нетленное, вместо неблагообразного – славное, вместо душевного – духовное (1Кор.15:44). Мы уже не говорим о многочисленных примерах чудесного исцеления от тяжких и смертельных болезней, последовавшего непосредственно после приобщения больных Святых Христовых Таин. Если в святом Причащении нам дано средство против самого корня болезней, если притом оно есть Хлеб, дающий жизнь миру (Ин.6:33), то не должны ли бы прибегать к этому средству все носящие в себе греховный зародыш болезней, все желающие получить ту бесконечную жизнь, из которой навсегда удалены болезнь, печаль, воздыхание и где нет места для смерти? Зная о таком всесильном средстве, не должны ли бы люди отдать все свое имение, все сокровища, если бы то понадобилось, чтобы приобрести его? Так как этот Хлеб жизни и Источник бессмертия подается в Церкви, то не должны ли бы день и ночь наполняться все храмы приходящими туда для того, чтобы получить этот животворящий плод от древа – Христа, чтобы через него приобрести бессмертие? Не следовало ли бы ожидать, что в наших храмах, от множества приходящих, некоторым нужно было бы ждать очереди для получения этого спасительного средства от болезни и смерти целые дни, месяцы и даже годы, как случилось подобное при купели силоамской с тридцативосьмилетним расслабленным (Ин.5:2–9)? Словом, не должны ли бы все весьма дорожить этим Хлебом жизни, дарованным людям вместо райского древа жизни? Однако же что мы видим? Это драгоценнейшее средство, истребляющее корень болезней, даруется всем, не требуется за него ни золота, ни сребра, но – увы! – как мало желающих получить его даже и даром! Удивительное неразумие! Этот залог бессмертия подается каждый день, во всяком храме, и однако же как редкие приходят сюда, чтобы получить его, и как много таких, которые не приходят для получения его не год, не два, а десятки лет. Пагубная беспечность! Тело Христово, как Хлеб жизни, Кровь Его, как Источник бессмертия, могли бы служить врачевством и против нравственных недугов, которыми так страдает наша общественная жизнь, всемощным средством к уменьшению преступлений, которые ныне так умножились и для борьбы с которыми ни у государственных правителей, ни у общественных деятелей нет средств. И однако же эти столь могучие средства пренебрегаются. А если иногда некоторыми и приемлются, то они остаются для них недействительными, потому что для этого у приемлющих недостает той живой веры и благоговейного чувства, которые делали бы причастников Тела и Крови Христовых достойными небесной благодати.

Господь взял на Себя наши немощи и понес наши болезни...ранами Его мы исцелились (Ис.53:4–5). А между тем у нас как много недугующих, и умирает довольно (1Кор.11:30)! Не оттого ли это, что мы или самовольно удаляемся от святого врачевства, или же приступаем к нему недостойно?

Братья! Будем же приступать к Искупителю нашему чаще, чтобы телом Его, изъязвленным за нас, уврачевать наши душевные раны и телесные немощи. Будем с верой припадать к язвам Его, из которых истекала кровь Его, ибо эту кровь Он дал нам в питие (Ин.6:55). Будем же благоговейно вкушать ее, чтобы нам исцелиться.

Возлюбленные братия! Приветствую вас радостью о Господе, сподобившем вас восприять драгоценнейший дар – святое, пречистое и животворящее Тело и животворящую Кровь Его. Достойно причастившись Святых Христовых Таин, вы соделались причастниками Божественного естества, стали едино с Господом: Он в вас, и вы в Нем (Ин.6:56). Тот Самый Господь Иисус Христос, Который родился от Девы, страдал за нас, воскрес, сидит одесную Отца, Которому поклоняются Ангелы, Владыка всего, – Он с тобой, в тебе, брат возлюбленный, и ты в Нем. Благоговейно приими этого Небесного Гостя, пребудь с Ним и умоли, да пребудет с тобой этот Святейший Посетитель душ. Не удивляйся и не сомневайся в том, что столь великий Гость у тебя. Он таков по существу Своему; все дела Его бесконечно велики: если любит Он, то любит беспредельно: кого Он возлюбит, тому не только все подает, Ему принадлежащее, Им сотворенное, но и Себя отдает, чтобы носить любимого в Себе и быть носимым тем, кто Его любит. Кто прилепляется к Нему душой, того Он объемлет нежной рукой, как сказано об этом в псалме: Прильпе душа моя по Тебе: мене же прият десница Твоя (Пс.62:9). Не скажет ли кто: «Я не чувствую столь близкого общения со мной Господа – почему это?» Не потому ли, что ты не обратил надлежащего внимания на этого Небесного Гостя: когда Он пришел к тебе, ты ушел от Него: Он к тебе в дом, а ты из дому вон. Вместо того чтобы озаботиться принятием Его, побеседовать с Ним, ты занялся суетой, пустыми разговорами с другими твоими друзьями. Как же Он откроется тебе, когда ты отвращаешься от Него! Но ты испытай, останься дома, войди в клеть души твоей, стань мысленно пред Господом, молитвенно взывай к Нему – и Он, быть может, не умедлит возвестить о Себе по благости Своей, если найдет тебя достойным того. Если же Он не благоволит при этом скоро открыться тебе, то ты этим не смущайся: Он иногда медлит являться ищущим Его для того, чтобы возбудить в них большее усердие к исканию Его. Он приходит иногда как бы тайно к ищущим Его: говорит им, но они не узнают голоса Его. Так, по воскресении Он являлся эммаусским путникам, но они не узнали Его (Лк.24:15–16). На горе Он явился пятистам братиям, и одни из них узнали и поклонились Ему, а другие усомнились (Мф.28:16–17). Так и теперь бывает: верующие с радостью обретают Его, а сомневающиеся не узнают Его. Впрочем, да не подумает кто-либо, что Его можно найти одним напряжением мысли или усиленным желанием восчувствовать приближение Его. Он является не тогда, когда хотели бы этого вопрошающие Его, но когда Ему угодно. Притом не всем тем открывается, кто зовет Его: «Господи! Господи!» – но тем, кто любит Его и исполняет слово Его. Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня... и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам (Ин.14:21), – сказал Он любившим Его ученикам Своим. Итак, Он Сам явится, Сам откроется, Сам скажет сердцу: «Вот Я!» – и ты узнаешь Его легко, без насилия мысли: сердце твое почувствует Его, как бы увидит Его, и возрадуется о Нем.

Господь, сподобивший вас приять Его, да поможет вам и удержать Его, узреть Его и возрадоваться о Нем. Когда это будет так, тогда все другое будет казаться для вас ничтожным, постылым, а Он один будет желанным, прелюбезным, ненаглядным, ненасытимым, сладким Посетителем душ.

Вкусите и видите, яко благ Господь. (Пс.33:9).

Вы, братия, сподобившиеся причаститься Святых животворящих Таин Христовых, восприяли неоценимо великий дар: вы очистились покаянием, освятились кровью Агнца Пречистого – Христа. Грешники прощены, виновные оправданы, бывшие жилищем разумных свиней, то есть демонов, стали храмами Божиими. Удалявшийся по причине нечистоты греховной теперь опять возвратился к вам: Христос – с вами, опять Он в вас, и вы в Нем. От вас теперь зависит, чтобы Он навсегда остался с вами или опять удалился от вас. Он, Небесный Гость, посетил дом Симона фарисея и Закхея мытаря. Пребудьте с Ним, не оставляйте Его одного, чтобы заняться беседой с земными вашими друзьями или рассеянно проводить день в суетных занятиях. Умолите, чтобы Он не оставил вас. Сделайте для Него угодное, как некогда Марфа и Мария: одна – знаками гостеприимства, другая – слушанием слова Его (Лк.10:38–40). И вы окажите гостеприимство меньшим братиям Его, как Ему Самому, – прислушайтесь к слову Его, которое обретете в святом Евангелии, или в совести вашей, или в голосе пастырей и учителей ваших. Сделайте для Него то, что сделал Закхей: Господи! половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо, – говорил он (Лк.19:8). Но у тебя, брат возлюбленный, быть может, недостает твердости раздать ради Господа пол-имения – раздай же сколько можешь. Приятно будет для Него и то, если ты удовлетворишь тех, кого обидел словом или делом, или не начнешь опять вражды и ссоры с теми, с которыми примирился во дни говения твоего.

Вы вкусили, возлюбленные, сколь благ Господь, – постарайтесь и других сделать причастниками этого великого дара Христова.

Может быть, кто-либо спросит: как это сделать? Призывай и других к трапезе Господней. Ты сподобился поговеть и приобщиться Святых Христовых Таин – а сколько братий твоих остаются лишившими себя Чаши Христовой! Быть может, из среды близких твоих, соседей и знакомых некоторые, а может быть, и многие не говели уже несколько лет, иные не намерены и ныне исполнить этот христианский долг. Одни из них делают это по неведению, сколь благ Господь к тем, кто достойно приемлет Его; другие – по беспечности, а иные – по ожесточению сердца своего. Окажи им любовь, как и Господь возлюбил тебя: призови их ко Христу, убеди, умоли их, чтобы они пришли примириться с Ним покаянием, очиститься исповеданием своих грехов и вступить в общение с Ним через приобщение животочной Крови Его.

Скажешь ли: «Не знаю, как это сделать; не словесен я, не умею говорить и не смею взять на себя трудного дела учителя, проповедника, а для других – как бы и обличителя». И не требуется от тебя, чтобы ты был учителем или обличителем. Довольно с тебя, если ты будешь говорить как друг, советовать как товарищ, беседовать как брат или сестра. Довольно, если ты скажешь: «Меня Господь сподобил поговеть, благо мне было, – поговей, брат или сестра, и ты: добро тебе от этого будет». Пусть жена убеждает своего мужа, который давно не говел и ныне не намерен исполнить этого. Муж пусть доставит возможность жене своей приобщиться Святых Таин. Начальник пусть окажет влияние на подчиненного, хозяин внушит рабочему, торговец – своему служащему, ремесленник – своим подмастерьям, сосед – соседу, друг – другу. Словом, будем увещевать друг друга, чтобы никто не остался без приобщения Святых Таин, потому что кто спасительного Тела и Крови Христовой не приобщается, тот враг Богу и друг бесам бывает.

Речь причастникам после причащения Святых Христовых Таин

Чадца, еще с вами мало есмь. (Ин.13:33).

Господь назвал Своих учеников чадцами вскоре после того, как Он преподал им, а они приняли Его Пречистое Тело и приобщились Его Крови. Знаменательно то, что в Евангелии не упоминается, чтобы Господь называл Своих учеников чадцами ранее этого времени, а с минуты причащения их он употребил дважды это полное нежной любви название.

Братья возлюбленные! Все мы, во Христа крестившиеся и приобщающиеся Тела и Крови Христовой, становимся чадцами Христа, как от Плоти Его и от Крови Его. В Крещении мы родились от Него, а в Причащении Он питает нас Собой. Итак, мы сегодня по преимуществу соделались чадцами Христа, напитанными Плотию и Кровию Его. Но как тогда Он, назвав учеников Своих чадцами, предвозвестил им и скорое разлучение с Ним, рассеяние их и отречение от Него одного из них (Петра), так и теперь Он как бы говорит нам: «Чадца! Как вы теперь прекрасны, как любезны сердцу Моему, омытые слезами покаяния и освященные Кровью Моею!» И действительно, достойно причастившиеся становятся особенно любезными для Господа по причине освящения, сообщаемого им святейшими Телом и Кровию Его. Такое изменение причастников выражается и во внешнем их виде. Смотрите, какие светлые лица у них бывают после причащения! Какой радостью и чистотой сияют их взоры! Подобные изменения замечаются еще после крещения в зрелом возрасте обращающихся к истинной вере из язычества или магометанства, как свидетельствуют о том опыты православных веропроповедников. «Чадца Моя! еще мало с вами есмь», – говорил Господь ученикам Своим (Ин.13:33). «Чадца, еще мало с вами есмь, – говорит и нам теперь Господь, – ибо и вы не долго пребудете со Мной. Грядет час... да разыдетеся кийждо во своя (Ин.16:32): все вы теперь со Мной, но скоро опять оставите Меня, разойдетесь каждый в свою сторону, каждый из вас опять пойдет своим путем по распутиям мира сего. Если вы опять возвратитесь к прежним своим делам, для Меня ненавистным, то Я уже не могу тогда более оставаться с вами». Но, Господи, да не будет сего! Не дай нам оставить Тебя; Ты помоги нам всегда пребывать с Тобой. Если мы захотим опять пойти по своим греховным путям, то Ты, Господи, удержи нас при Себе, отстави от нас путь беззакония и наставь на путь Твой, чтобы всегда ходить нам при свете лица Твоего. Соблюди нас в Твоей святыни, чтобы нам весь день, всю жизнь поучаться правде Твоей.

«Чадца Моя!..» Как вожделен сей глас Твой, Господи! О Божественнаго, о любезнаго, о сладчайшаго Твоего гласа!.. О Пасха велия и священнейшая, Христе!.. Подавай нам истее Тебе причащатися, в невечернем дни Царствия Твоего²⁸.

Привет причастникам по причащении Святых Христовых Таин

Приветствую вас, боголюбезные причастники Христовых Таин, радостью о неизреченном даре милости Божией, которого вы ныне сподобились. Приветствую вас, причастники той таинственной Вечери, на которой Сам Господь наш Иисус Христос преподал Своим Божественным ученикам и апостолам Свое Пречистое Тело и Божественную Кровь. Он же, Господь, сегодня преподал и вам то же самое Тело и ту же Пречистую Кровь; как тогда, на Тайной Вечере, Он священнодействовал и преподал святым апостолам Свое Тело и Кровь под видом хлеба и вина, так и теперь Он же Сам священнодействовал на святом жертвеннике. Как тогда Он говорил ученикам Своим: приимите, ядите: сие есть Тело Мое и сие есть Кровь Моя (Мф.26:26:28), так и теперь Он же Сам, устами служителя Своего, говорил то же самое и вам.

Вспомните, что случилось тогда после Тайной Вечери: куда пошли ученики Его? Иуда пошел, чтобы предать Его изменнически иудеям; Петр – чтобы малодушно отречься от Него; прочие ученики разбежались, оставив Его одного (Мк.14:50). И это случилось после того, как Он предупреждал их, говоря: бдите и молитеся, да не внидете в напасть (Мф.26:41; Мк.14:38).

Не сказал ли бы Он того же сегодня и вам, причастникам: бдите и молитеся? Ибо в настоящее время и вам, и всем истинно верующим во Христа предстоит великое испытание. Это – испытание вашей веры, вашей преданности Христу. И действительно, не испытание ли для всех православных чад Церкви в настоящее время, когда совершаются столь опасные для веры и благочестия и столь страшные для православно-русского народа события внутри нашего отечества?! Не испытание ли для веры эти междоусобные распри, это шатание умов во всех слоях общества, соединенное с отпадением от веры, с изменой Христу, иногда богохульством и поруганием над тем, что доселе было для всех священно?

Разве все это грозит опасностью только для целости нашей родины, а не вместе и для целости Церкви, для чистоты православия, с соблазном отпадения от него многих и многих?

Вы, причастники, сегодня пред Святой Чашей или, что то же, пред Самим Христом, исповедали веру в Него и дали обещание не предавать Христа, яко Иуда, не отрекаться от Него, как Петр, страха ради человеческого.

Будем беречься, чтобы и нас не постигло искушение. Во времена Христовы учеников Его называли уничижительно «галилеянами». Название «галилеянин» стало тогда кличкой для тех, кто веровал во Христа, кто последовал Его учению, кто жизнью по заповедям Его стал обличением для лицемеров, развратников, грабителей, лжецов. И ныне мы видим нечто подобное: и ныне истинным последователям Христа дана особенная кличка. Кто хранит веру в Бога, чистоту совести, кто верен своему долгу, кто стоит за богоучрежденную власть, за свою родину, того называют черносотенцем. Это название имеет ныне такое же позорное значение, как прежде название «галилеянин».

Если вы ходите в Церковь, если слушаетесь своих пастырей, то вас называют черносотенцем. Если вы верны царю, дорогой родине, то вы то же, что прежде был галилеянин. Если вы не разделяете безбожных мыслей, преступных намерений о разрушении существующего порядка, то, на вас с презрением указывая, говорят: это – галилеянин-черносотенец! И, к сожалению, многие православные смущаются таковой кличкой и готовы отречься от всего, что было всегда священно для истинно русских людей, готовы божиться, что мы-де хотя и православные, но только по рождению, по имени, а не по убеждению: для нас-де все веры одинаковы; что мы не дорожим царской властью и готовы хоть сейчас изменить ей; что мы не стоим за русскую народность, но готовы считать себя гражданами всего мира. Одним словом, готовы сделать то же, что сделал Петр в день искушения, когда, убоявшись служанки, признававшей в нем галилеянина, в самозабвении от страха сказал: не знаю, что ты говоришь (Мф.26:70)!

Итак, будем внимательны к себе и к тому, что совершается около нас. Будем тверды в верности Христу, в любви к православию, в преданности царской самодержавной власти и в любви к русской народности, ибо в сем истинное благочестие, в этом верность Христу для нашего времени.

Изменник Богу – изменник и царю. Верный царю – верен и Богу. Изменник родине – изменник и вере родной. Верный вере отцов – верен будет и родной земле с ее законами и порядками.

Господи! Даруй нам быть верным всегда и во всем, что Тебе угодно.

Господи! Мы не дадим Тебе лобзания, как Иуда, мы не отречемся от Тебя страха ради человеческого – только Ты, Всеблагий, пребудь с нами, благодать Твоя да сохранит нас верными Тебе до смерти!

Нравственное воспитание, подаваемое в семинариях, имеет целью правильное образование характера учащихся соответственно будущему их назначению. Осуществлению сей цели содействуют как воспитывающие в семинарии, так и учащие; те и другие заботятся о том, чтобы развить и укрепить в учащихся любовь и уважение к Православной Церкви, ее уставам, священнодействиям и обрядам, утвердить их в добрых христианских навыках и привести к живому сознанию важности священства (Устав семинарии. §§ 137:138).

Нужно ли разъяснять, сколь мало достигается цель, указываемая семинариям сейчас сказанным правилом устава, в отношении к нашей и ей подобным семинариям? Юноши с таким прекрасным характером, какой указывается этим уставом учебно-воспитательных духовных учреждений, не составляют ли у нас меньшинство?! Вам, вероятно, известно, какой недостаток у нас в кандидатах на священство для церквей нашей епархии. Быть может, и вы слышали, что мы вынуждены бываем ежегодно приглашать на священнические места правоспособных лиц из других епархий. Почему это? Потому, что некоторые питомцы местной семинарии выходят из нее до окончания курса и потому не могут быть признаны правоспособными к определению на священнические места в скором времени. А окончившие курс уклоняются от поступления на служение Церкви в священном сане, боясь тяготы креста этого служения и тяжелой ответственности, падающей на того, кто стал бы ходить недостойно своего высокого звания. Вследствие этого они поступают на другие, якобы менее ответственные должности. При этом некоторые остаются в духовном ведомстве, а другие, как бы стыдясь поношения Христова, оставляют общество служителей Церкви и переходят на сторону противников ее, если не явных, то тайных.

Таким образом, высокая цель духовных учебно-воспитательных учреждений не достигается, по крайней мере во всей полноте ее.

В чем заключается причина столь печального явления, дающего иногда повод для общественного мнения к различным несправедливым суждениям об этих учреждениях, умаляющим достоинство духовной науки и ведущим к заключению якобы о недостаточной целесообразности устава этих учреждений?

Не вследствие ли сего некоторые из принадлежащих к духовному сословию предпочитают отдавать детей своих для образования не в духовные, а в светские учебные учреждения?

Попытаемся попристальнее рассмотреть дело и, если можно, дойти до первой причины, препятствующей добрым по идее учреждениям достигать указанной им высокой цели.

Нельзя, по-видимому, считать виновниками сказанного ненормального явления, замечаемого в наших духовно-учебных заведениях, начальствующих здесь и учащих, из которых одни должны самым делом более или менее точно исполнять устав, а другие – следить за сим исполнением. Не должны бы иметь здесь места и воспитанники, испорченные нравственно, ибо таковые должны быть исправляемы дисциплинарными мерами или, в случае безнадежности, увольняемы из учреждения, как повелевает установленное для сего правило.

Если наблюдающие за исполнением устава не беспечны, исполнители его, по-видимому, безупречны, нарушители же не остаются безнаказанными, а между тем намеченная цель не достигается, то не заключается ли причина этого в несовершенстве самого устава? Так думать было бы не только несправедливо, но и дерзко. Правда, как человеческое произведение, устав не мог быть настолько совершенным, чтобы навсегда оставаться неизменным; но, как плод труда людей, без сомнения разумных и опытных, он не должен быть и настолько нецелесообразным, чтобы требовать постоянного или довольно частого изменения.

Итак, где же скрывается искомая причина того, что и добрый устав не приводит к желаемой цели?

Полагаем, что причину нужно искать там же, где скрывалась она и тогда, когда не достигали цели своей и таковые совершеннейшие уставы, каковыми были законы, правила и заповеди, данные чрез Моисея, пророков и апостолов. А сии богооткровенные законы оказывались недействительными, между прочим, потому, что исполнители, соблюдая иногда внешнюю сторону, или букву закона, не усвоили духа его.

Не то же ли самое делается и с уставом наших учебных заведений? При тщательном иногда исполнении и наблюдении за исполнением буквы одни не обращают должного внимания на дух устава, другие не стараются проникнуться этим духом. Притом же закон, определяющий правила для внешнего благоповедения и карающий внешние проступки, не может простирать свою силу и власть туда, где заключается исходное начало всех поступков, добрых и злых. Это – тот тайник, куда не проникает глаз наблюдателя, не простирается власть начальника. Это – тайник сердца. Оно, сердце, – источник добра и зла; в нем заключается жизнь и смерть. От сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи и всякое беззаконие (Мф.15:19). Вот где причина того, что и добрые уставы учебных заведений не достигают своей цели: это – сердце учащихся питомцев.

Если сердце испорчено, то каким уставом ни ограждайте жизнь воспитанника, он всегда найдет возможность пройти мимо устава. Как ни карайте проступок и преступление, доколе сердце зло, внешнее поведение не исправится. Если устав устроит каменную ограду вокруг заведения, то злое сердце внушит юноше перелезть чрез нее и выйти туда, где его сокровище. Что вы запретите делать в стенах заведения, то злое сердце побудит сделать за стенами. Вы поставите воспитанника на молитву, и он будет присутствовать во время совершения ее, но только телом, а сердце уйдет туда, где нравится ему быть. Вы объясняете ученику урок, а испорченное сердце влечет волю его к чтению запрещенной книги. В глазах начальства юноша казаться будет благовоспитанным, а за глазами он – раб порока, пленник греха; в глазах – почтительно кланяться, а за глазами – пересуждать и злословить.

Таков один, таков другой, третий и десятый. И много ли в наше время найдется Сергиев, от юности восприявших в душу свою Христа? Много ли Феодосиев, взявших на себя ярем Христов от юности своей? Много ли найдется таких родителей, которые бы старались сохранить в детях чистоту сердца от купели Крещения, которые в основу воспитания полагали бы страх Божий?

Дети портятся еще в доме своих родителей; испорченными они поступают в школу. Школа и училище бывают не в силах исправить их, и они, еще более закоснелые в пороках, переходят в следующее учебное заведение. Здесь порывы юности, жажда новых впечатлений, общество испорченных товарищей еще более закрепляют их в пороках, повапливаемых²⁹ иногда внешним благоповедением.

Что же? Какой исход из такого положения дела? Есть ли какие-либо средства к исправлению зла, так глубоко сокрытого? Есть ли возможность воздействовать благотворно на сердце юноши-воспитанника?

Доселе не изобретено еще такого искусства, при помощи которого можно было бы исправить сердце. Внешними мерами можно только на время сдерживать от проступков, можно придать благовидность внешнему поведению: юноша будет казаться благонравным, но сердце исправить нельзя. На него может иногда подействовать слово, сказанное от сердца, добрый пример воспитателей, но это только в отношении к тем юношам, в сердце которых осталась искра добра. А для тех, кто уже полюбил грех и не хочет расстаться с ним, в распоряжении человека нет средств к исправлению. Это сердце как бы умерло для добра; это – камень, на котором не может вырасти злак добра. Оживить его может только Тот, Кто имеет власть и силу мертвить и живить, Кто из камней может делать чад Божиих (Мф.3:9). Он только может отъять сердце каменное и дать сердце плотяное (Иез.11:19, 36:26). Он один может иметь прямой, непосредственный доступ к сердцу, говорить этому сердцу языком понятным и убедительным для него. Он и говорит ему: иногда – голосом совести, иногда приводит его в сокрушение болезнями, несчастьями, бедностью, презрением от людей и т. п.

Впрочем, Он говорит, увещевает, но не принуждает; зовет, но не влечет насильно к исправлению. Известно изречение одного учителя Церкви, что Бог спасти человека без человека не может, – следовательно, без согласия самого человека Он не исправит и развращенного сердца его. Значит, доля решающего значения в деле исправления сердца принадлежит человеку – хозяину сердца. Благо тому, кто на призыв Божий отзовется: «Я, Господи!» – и на обличение: «Виноват, Господи, не буду так делать вперед». Когда является сознание немощи и мольба о помощи, тогда приходит и помощь от Господа. Эта помощь есть та благодатная сила, которая даруется христианину в Таинствах: первоначально – в Крещении, потом в Покаянии и святом Причащении; она иногда долго таится в душе, как искра, под пеплом греха и страстей. Возбужденная покаянием и молитвой, эта благодатная сила начинает действие свое изнутри, исправлением сердца. Обращающемуся с порочного пути на стезю добродетели она показывает его нравственное безобразие, мысленному взору его представляет тех духовных гадов, которые доселе незаметно для него самого наполняли бездну его сердца. И тогда омерзительным становится человек сам для себя.

При возбуждении со стороны благодати Божией в грешнике, каковым сознает себя осуждающий себя юноша, является усилие к самоисправлению: он начинает борьбу с самим собой; он следит за своими мыслями, отражает нападение злых и нечистых помышлений, стараясь заменить их добрыми, святыми. В таковой борьбе он иногда чувствует свое бессилие и, изнемогая, начинает молиться, но не той холодной, формальной молитвой, а особенной, сердечной, слезной, дотоле ему почти неведомой. С этого времени начинается самоисправление или, вернее, исправление жизни при помощи благодати Божией. Тогда не нужны для этого юноши внешние охранительные меры – он сам себя бережет. Ему особенно нужен тогда опытный наставник в начинающейся его внутренней духовной жизни. Великую услугу сделает для него в этом отношении духовник. Там, где нет такового, юноша, вступающий на путь самоисправления, не решаясь кому-либо поведать тайны своего сердца, но нуждаясь в советах, ищет наставлений в писаниях опытных в духовной жизни людей. Дивное дело: те книги, к которым он прежде питал отвращение, теперь становятся для него вожделенными, как бы его друзьями, с которыми он беседует и советуется. А те, которые он прежде страстно любил и которые, быть может, закрепляли его в дурной жизни, теперь делаются для него постылыми. Юноша определяет себя на служение Христу, в Котором он сердцем своим узнает Спасителя и Бога своего и Которого знал прежде только одним умом и редко вспоминал о Нем. Теперь он внутренно дает обет служить Ему и быть верным до смерти. Юноша начинает ходить во страхе Божием, а от сего страха начинается внутри его дух спасения. Затем являются болезни нового рождения – разнообразные скорби и искушения.

Последствием сего является опытность, умудряющая его во спасение под водительством Духа Божия и при окормлении матери Церкви.

Когда начнется внутреннее обновление юноши, тогда внешние соблазны для него не бывают так опасны, как прежде. Страх Божий для него служит уставом и оградой, а совесть, водимая сим страхом, – наблюдателем, судьей и воздаятелем. Юноша сам прерывает связь с прежними товарищами порочной жизни; вместо них он или избирает других, единомысленных себе, или же остается один, с единым Богом. Он становится примером благонравия, образцом для других в исполнении устава, славой воспитывающего его заведения.

Подведем итог сказанного. Главная причина, почему в большинстве случаев не достигается нравственно-воспитательная цель в отношении к юношеству, учащемуся в наших семинариях, не заключается якобы в несовершенстве устава, ни в недостатках воспитывающих и учащих сил, а в самих питомцах, в испорченности их сердца. А порчу сердца не может исправить ни строго целесообразный устав, ни надзор наблюдателей, ни карательная власть начальствующих, если не обновит его сердца Тот, Кто больше сердца нашего. Но и сие обновление не может совершиться без участия самого юноши, хозяина сердца. Восстание нравственно падшего и исправление его начинается тогда, когда, по действию благодати Божией, в сердце его рождается страх Божий, а от сего – дух спасения, решимость восстать и идти путем заповедей нравственного закона. Как падение, так и восстание начинается с сердца. В сердце – жизнь и смерть.

Храни же, юноша, всяким хранением сердце свое (Притч.4:23), ограждай его страхом Божиим. Бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека (Еккл.12:13).

Этими последними словами священной книги священного проповедника закончу и мою проповедь с вами, питомцы.

Речь в церкви Императорского Томского университета

Нам не доводилось говорить с этой церковной кафедры: удерживало отчасти опасение, как бы немудрым словом своим не сделать больше вреда, чем пользы, ожидаемой от мудрой речи. Да и не привыкли мы говорить тем языком, каким здесь, в этом высшем святилище наук, принято выражать свои чувства и мысли. Кафедра университетской церкви, как имеющая дело с людьми развитыми, учеными и образованными, требует от проповедника, помимо безукоризненного изящества в слове, еще и глубины философского мышления и содержания. Мы же большую часть своей проповеднической жизни провели среди первобытных племен, младенчествующих в вере и знании, или науке. Тут кафедрой служили нам то убогая юрта алтайца, то холм среди долин Алтая, то какое-либо предгорие или возвышение, предназначенное для потребностей обитателей юрты или деревни, но отнюдь не для проповеднической кафедры. Вращаясь более четверти века среди таких сынов природы, мы сроднились с их простой речью, речью прямой и безыскусственной, и в такой степени освоились с ней, что после, когда уже настояла нам нужда выступать с проповедническим словом по церквам в городах и весях, мы не изменяли этим свойствам простого слова простых людей.

С тем же простым словом, не прикрашенным искусными выводами высокоученой мудрости, вступаем мы и на эту кафедру университетской церкви. Ибо призывает нас к тому долг нашего пастырского служения, долг, повелевающий нам возвещать слово истины всякого рода людям: знатным и простым, богатым и бедным, учащим и учащимся, ученым и не учившимся. На первый раз по этому долгу своего служения слово мое будет к вам, мужам науки, стремящимся к истине, испытующим истину, исследующим истину и жаждущим открытия истины, – слово о том, что всего нужнее для всякого человека, к чему направлены помыслы и стремления всех людей, именно: слово о счастье на земле и долгой жизни. Ведь для открытия пути к счастью и долгоденствию пишутся книги, издаются журналы, открываются научные кафедры, строятся обширные и роскошные здания учебных заведений. Но открыты ли в самом деле и существуют ли какие-либо способы для нас, чтобы достигнуть счастья и долгой жизни?.. Не вдаваясь в изыскания ученых и не углубляясь в область отвлеченностей, скажем: эти способы есть, и хорошо известны они людям простым, людям, ни с какими высшими науками не знакомым, но знающим только одну науку – опыт жизни, жизни своей и жизни других, ближних, притом жизни самой простой, патриархальной, что знают и первобытные племена и даже кочевые народы и чем они руководятся в жизни своей. А ведь они бывают счастливы, никому не завидуют, лучшего не желают, потому что довольны своей судьбой, своим положением. Какими же правилами они руководятся в своей жизни? Житейских правил у них очень немного, и по содержанию своему они почти тождественны с предписаниями наших десяти заповедей. Кто устраивает жизнь свою по десяти заповедям, исполняет их, тот и бывает более или менее в жизни счастлив. И мы знаем, что кто верует в Бога, воздает Божие Богу, а кесарево кесарю (Мф.22:21), кто почитает родителей или заступающих их место (Исх.20:12), кто хранит супружескую верность (Втор.5:18), кто не похищает чужого (Исх.20:15), тот будет счастлив. Из этих заповедей есть одна, исполнение которой соединено прямо с обетованием счастливой и долгой жизни, – это заповедь о почитании старших, место которых в семейном круге занимают прежде всего родители: Чти отца твоего и матерь твою... да долголетен будеши на земли (Исх.20:12).

Те народы и племена, у которых соблюдается эта заповедь, живут счастливо: у них все свое, ни в чем чужом они не нуждаются. Они ведут простую пастушескую или земледельческую жизнь; они постоянно в труде, который их не изнуряет, а укрепляет их здоровье; они всегда дышат свежим воздухом. У них нет тюрем для преступников, карцеров для буйной юности, потому что они строго хранят те заповеди, для нарушителей которых устраиваются тюрьмы и другие места заключений; дети их воспитываются в семьях, где строго, неуклонно, как закон Божественный, соблюдается всеми закон повиновения старшим. Только в среде этих людей муж зрелого возраста является в отношении к родителям своим как малый ребенок; только отсюда могло получить начало свое известное изречение о временах той седой старины, с чрезвычайным долголетием жизни людей, когда мать тешила столетнего ребенка. Только этот закон повиновения родителям и старшим в семье, а равно и заступающим родителей, мог скреплять семейные узы, и благодаря этому семьи возросли в племена, племена – в народы, народы – в царства с главой непременно самодержавной и единодержавной. Один ученый муж, чрез продолжительное пребывание среди разного рода кочевых племен хорошо изучивший жизнь и нравы этих племен, предвещает более счастливую будущность для тех из них, у которых соблюдается верность супругов и строго хранится закон повиновения старшим и вообще где соблюдаются законы десяти заповедей, чем некоторым из современных нам культурных народов, где в полном пренебрежении эти заповеди. Можно вполне согласиться с выводами и другого ученого, которым сказано, что то небольшое племя, которое занимает самый удаленный и глухой угол Алтая по течению рек Чуи и Чулышмана, проживет дольше и разовьется более счастливо, чем тот образованный народ, язык которого доселе употребляется в международных дипломатических сношениях и от которого ежегодно исходят новые законы мод во все страны Старого и Нового Света.

Убедительным примером в данном случае может для нас послужить одно племя степной Аравии, о котором упоминается в Библии (Иер.35). В одной пророческой книге говорится об аравийском племени рехавитов, которое за неизменное хранение завета своего предка Ионадава указано пророком как пример для подражания народу израильскому и которому за верность заветам родительским преподано особенное благословение Божие.

Представим это весьма назидательное сказание пророческой книги с некоторой подробностью и разъяснением.

Было слово Господне к пророку Иеремии: Иди в дом Рехавитов и поговори с ними, и приведи их в дом Господень, в одну из комнат, и дай им пить вина. Пророк так и сделал. Приведя рехавитов в указанное место, поставил пред ними полные чаши вина и стаканы и сказал им: пейте вино. Но они сказали: мы вина не пьем; потому что Ионадав, сын Рехава, отец наш, дал нам заповедь, сказав: «не пейте вина ни вы, ни дети ваши, вовеки...» И мы послушались голоса... отца нашего, во всем, что он завещал нам, чтобы не пить вина во все дни наши. После этого было слово Господне к Иеремии: иди и скажи мужам Иуды и жителям Иерусалима: неужели вы не возьмете из этого наставление для себя, чтобы слушаться слов Моих? говорит Господь. Слова Ионадава, сына Рехавова который завещал сыновьям своим не пить вина выполняются, и они не пьют до сего дня, потому что слушаются завещания отца своего; а Я непрестанно говорил вам, говорил с раннего утра и вы не послушались Меня. Посему так говорит Господь: вот, Я наведу на Иудею и на всех жителей Иерусалима все то зло, которое Я изрек на них... А дому Рехавитов сказал Иеремия: так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: за то, что вы послушались завещания Ионадава отца вашего, и храните все заповеди его и во всем поступаете, как он завещал вам, – за то... не отнимется у Ионадава сына Рехавова муж, предстоящий пред лицем Моим во все дни (Иер.35:1–19).

В пояснение этих слов книги пророческой присовокупим следующее. От времени Ионадава до пророка Иеремии прошло триста лет; значит, столько времени рехавиты хранили завет отца своего. От пророка Иеремии до нашего времени прошло более 2510 лет. С того времени, как евреи рассеяны по всему лицу земли, прошло более 1800 лет. А племя рехавитов доселе цело, находится в степях Аравии; оно хранит доселе завет отца своего ненарушимым. Рехавиты доселе не пьют вина. По сказаниям путешественников, число их возросло теперь до шестидесяти тысяч человек.

Много народов с того времени исчезло с лица земли, царства возникали и исчезали – а рехавитов, за хранение заповеди отца, хранит Божие благословение среди превратностей земли целыми и невредимыми. Таковы последствия почитания старших, такова сила благословения Божия.

Рассказав эти простые истории вам, которые, быть может, уже знаете все это, да и многое другое из наук божеских и человеческих, мы желали только напомнить эти азбучные истины, мужам науки, быть может, и известные, но в жизни пренебрегаемые – иногда за то только, что они просты. Между тем это такие истины, которые, будучи проводимы в жизнь, дают истинное счастье и долгую жизнь последователям их.

Мы желали показать простой и легкий путь к счастью и долгоденствию, которое люди нашего времени потеряли, которого ищут, но не находят, потому что не там его ищут, где оно обретается.

Закончим слово наше советом мудреца израильского: составлять много книг – конца не будет, и много читать – утомительно для (ума и) тела. Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека; ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо (Еккл.12:12–14).

Творити молитвы, моления, прошения и благодарения... за царя и за всех, иже во власти суть. (1Тим.2:1–2).

Имеем много побуждений к тому, чтобы со всей искренностью исполнять эту апостольскую заповедь в настоящий день.

Мы должны творить молитвы, моления и прошения за благочестивейшего государя нашего, да будет ему благоденственное и мирное житие, при этом здравие и венец всего – вечное спасение, и во всех предприятиях его благопоспешение. Верноподданническая любовь и преданность царю не могут не желать всех этих благ для возлюбленного монарха. Мы должны молитвенно испрашивать царю этих благ не только по заповеди, нам данной, но и для нашего собственного блага, чтобы под охраной его державной руки мы могли проводить тихое и безмолвное житие... во всяцем благочестии и чистоте (1Тим.2:2). С молениями о царе прилично соединять благодарение Тому, Кем цари царствуют, в Чьей воле жизнь и дыхание и все (Деян.17:25), благодарить Его за то, что Он оправдал царствовати над нами избранного Ими возлюбленного царя нашего как царя мира и как царя, осчастливившего страну нашу и город наш своими высокими милостями. Одной из таковых должно быть признано его посещение нашей страны и города девять лет тому назад³⁰. Плодом этого посещения было соединение нашего города с главной линией Великой Сибирской дороги чрез проведение соединительной железнодорожной ветви.

Затем последствием его царственного попечения о нравственно-религиозных нуждах переселенцев, осевших на глухих местах сибирских степей и таежных мест, а также по линии железнодорожного Сибирского пути, было устроение в сейчас названных местах храмов, молитвенных домов и школ. Последней по времени милостью его величества было высочайшее соизволение на устроение в нашем городе Технологического института и усвоение этому учреждению имени его величества.

В последние эти дни мы имеем священный долг принести Господу Богу особенное благодарение за дарование благочестивейшему государю нашему исцеления от болезни, возбуждающей в сердцах многомиллионного народа его великие опасения.

Настоящий день для нашего города особенно знаменателен еще тем, что ныне совершается торжественное открытие новоустроенного Технологического института. Ради столь великого торжества мы имеем счастье видеть среди нас высокого гостя, как представителя государственной власти по ведомству Министерства народного просвещения.

Нам кажется, что мы не исполнили бы нашего пастырского долга, если бы ничего не сказали по поводу этого знаменательного для города события – открытия Технологического института. Впрочем, немного мы имеем сказать по этому поводу, чтобы многословием не утомить вашего внимания. Нам хотелось бы несколько осветить только ту сторону задач открываемого ныне учреждения, которой оно граничит с областью религии и нравственности.

Техника и религия, институт искусств и Церковь с нравственно-религиозными истинами – по-видимому, что может быть общего между этими областями, далеко отстоящими одна от другой? Какое дело технике до религии и может ли иметь место Церковь в учреждении, в котором преподаются науки о разных видах сочетаний чисел, веса, меры и формы строительства?

Так может казаться при поверхностном взгляде на дело. А между тем между этими отраслями человеческих знаний и различными по задачам своим учреждениями существует тесная, родственная связь. Техника – сестра религии. Каким образом? Отец техники и религии – один и тот же Божественный Тектон³¹, все устроивший премудро; Он – виновник всякого веса, меры и числа: из сочетаний всего этого явился этот прекрасный мир.

Этот Божественный Архитектон вложил и в человеческое тело разумную душу с ее разнообразными способностями, при посредстве которых человек уразумевает законы сочетания числа, веса и меры, чтобы из этого явилась соразмерность (симметрия), мать красоты и изящества. Таким образом, Божественный Виновник законов изящества есть Виновник и мудрости для сынов человеческих: от Него исходит всякое искусство. Он вложил мудрость в сердце Соломона, дав ему разумение законов всякой органической жизни, от иссопа до кедра Ливанского. Он вложил дух премудрости в сердце Веселиила, бывшего строителем оного чудного храма Соломонова (Исх.31:2–5).

Этот Божественный Виновник законов зодчества есть также Виновник и законов нравственного изящества; Творец и Архитектон мира физического, с его разнообразными храмами, составляющими предмет технологической науки, есть Строитель и духовно-нравственного мира с его прекраснейшими законами любви и истины, из сочетания которых является нравственная красота; как созерцание красот природы и произведений изящных искусств доставляет истинное наслаждение для духа человеческого, так созерцание нравственной красоты составляет наилучшее блаженство для духовно-нравственных существ.

После этого кто дерзнет утверждать, что религии нет дела до техники или наоборот? Кто дерзнет отрицать, что техника имеет божественное происхождение, что наука об изящных искусствах имеет право стоять наряду с наукой о Боге? Техника и богословие стоят в близком родстве.

Посему Технологический институт не может быть чуждым для Церкви, равно как и он не может утверждать, что не нуждается в Церкви.

Посему техника и богословие, как науки физического и нравственного изящества, да живут в мире и единомыслии, как родные сестры, как дщери одного Отца! Изучающие законы сочетания меры, веса, чисел и форм как законы техники, как принадлежность изящного зодчества да не пренебрегают изучением законов сочетания истины и добра как законов нравственного изящества или духовной красоты. И не только да не пренебрегают изучением этих законов нравственного изящества, но да заботятся проводить их в жизнь. Если молодые люди посвящают себя изучению техники ради приобретения здесь, на земле почета и довольства, то небезызвестно им и то, что исполнение законов веры и нравственности, как законов нравственной красоты, дает исполнителю их тот наилучший почет, какой свойствен добродетели, то блаженное довольство, какое дает спокойная совесть, – это здесь, на земле, а там – прекрасный рай, Царство Божие, где вечно мир, и радость, и любовь, где существует вечная гармония.

Сегодня, в день молитвы народа о царе своем через Церковь, да вознесется молитва обитателей этого города и о том, да пребудет благословение Божие на новооткрываемом учреждении, во славу Бога разумов, на пользу Церкви, имеющей нередко нужду в техниках при устроении храмов, и во благо нашего города и страны сей.

Господи, спаси царя! Господи, поспеши нам и дело рук наших исправи (Пс.19:10, 89:17)!

Беседа в домовой семинарской церкви

Пользуюсь настоящим собранием, чтобы побеседовать с вами, питомцы семинарии. Слово мое по преимуществу к вам, оканчивающие курс учения.

Не взыщите, если буду говорить вам языком не книжным и не из книг вычитанное, а то, что сам видел или слышал.

Мы были то же, что и вы теперь, и вы теперь то же, чем были и мы, поэтому мы легко можем понять друг друга и поверить друг другу. Вероятно, у вас есть готовые планы для предстоящей вам новой жизни, как составлялись таковые и в наши времена. И ваши планы, вероятно, не у всех одинаковы, как было и у нас. Планы составлялись тогда – и теперь, вероятно, также составляются – под влиянием того склада мыслей, расположений сердца и направления воли, какие кто усвоил себе во время пребывания под кровом матери-воспитательницы. А этот образ мыслей, чувств и желаний, или нравственный характер, слагается тот или иной смотря по тому, как относится питомец к тем правилам образования и воспитания, какими желает руководить его alma mater.

Все эти правила клонятся по преимуществу к тому, чтобы приготовить воспитанников к высокому пастырскому служению, к которому они и предназначаются. Кто искренно, добросовестно исполняет эти правила, тот не может наметить для себя другой службы, кроме служения Церкви в звании пастыря. Кто проникся духом этих правил, тот не может составить иного плана жизни, кроме того, который более всего подходит к идеалу священника, начертанному в сочинениях великих святителей и учителей Церкви. А тот, кто привык нарушать уставы воспитательного заведения или относиться к советам и распоряжениям воспитателей своих неискренно, кто был не таким, каким казался, тот и вынесет с собой характер двуличия, будет и на службе лицемерить: одно говорить, другое делать, одним казаться, а другим быть по убеждению и по делам.

Итак, сообразно усвоенному в семинарии образцу мыслей, чувств и желаний питомец ее составляет и план для своей последующей жизни.

В наше время возможны были только два плана: один тот, который ближе подходит к идеалу пастырского служения; сущность его можно выразить так: «Жить не для себя, а для других; отречься от себя и, повинуясь призванию Божию, идти благодушно за Пастыреначальником Христом, взяв на себя крест нищеты и трудов, скорбей и уничижения». А другой план, по цели своей противоположный первому, можно выразить следующими словами: «Знать только себя и жить для себя, а не для других, или иначе: будем пить, есть, спать и наслаждаться».

Считаю неизлишним, а для вас небесполезным ознакомить вас с тем, как приводился и теперь приводится в исполнение тот или другой план жизни по выходе из семинарии.

Вот питомец семинарии достигает 18–20лет. В последних классах заведения он самый прилежный, самый благонравный, иногда некоторыми из товарищей нелюбимый, как Иосиф братьями, но предмет любви и надежд начальников, воспитателей и учителей. Настал последний год его учения. Он не может не думать об избрании пути, каким он должен идти, и мысленно избирает тот, к которому его готовили и к которому он готовился. Он верит, что от Господа стопы человеку исправляются (Пс.36:23), и потому молится: скажи мне, Господи, путь, в оньже пойду (Пс.142:8). Благочестиво настроенный, он думает иногда: не уйти ли в какую-нибудь благоустроенную обитель? Но другой голос говорит ему, что для жизни монастырской он не приготовлен: она кажется ему страшной; думается ему, что там ему и делать будет нечего, а без дела жить скучно. И он оставляет мысль о монастыре. Не поступить ли в миссию? И это кажется ему трудным. Остается поступить на приход. Но с чего начать? Принять священнический сан? Но он так молод и неопытен, что быть священником тотчас по выходе из семинарии кажется для него делом непосильным. Что же делать? Послужи сперва в звании псаломщика, – говорит ему внутренний голос, – здесь для тебя будет много дела: ты присмотришься ко всему, познакомишься со святоотеческой и вообще духовной литературой, для чего у тебя было мало времени в семинарии, запасешься опытностью, узнаешь жизнь псаломщика, ознакомишься с причетническими обязанностями, а это для будущего служения твоего будет полезно: ты сам будешь руководить псаломщиками, а не учиться у них уставу церковному. Ты будешь обучать в церковно-приходской школе, займешься проповедничеством, для которого у тебя много свободного времени». Он внемлет этой мысли, будучи уверен, что она от Бога, и решается начать служение с низшей степени клира, – так начинал и святитель Златоуст.

Поступив на приход псаломщиком, он скоро полюбил сельскую жизнь. Он полюбил простой народ, и его полюбил этот народ и относился к нему с искренним уважением. Даже прихожане соседнего села, отчасти зараженные расколом, отзывались о нем с похвалой: «Вот из этого выйдет настоящий священник: такого бы мы с радостью приняли и ни в чем бы ему не отказывали». Да и он не прочь теперь поступить к ним священником, хотя знает, что этот приход не из богатых, что в нем и работы много. И вот он определяется в этот приход. Теперь нужно избрать спутницу жизни. Сердце и ум сказывают ему, что ему нужна такая помощница, которая была бы с ним во всем единомысленна, и что таковой он не найдет среди роскоши городской жизни, ни в среде внешнего лоска так называемого образованного общества.

И он ищет и находит себе спутницу жизни в той среде, из которой и сам вышел, которая учением и воспитанием приготовляема была в том же городе, где воспитывался и он. Небогата она имуществом, но зато не приучена к изнеженности, готова все сама делать, не гнушается черной работой, не страшится тяжелого труда и невзгоды житейской.

Последуем за нашим питомцем далее. Вот он уже священник и муж, пастырь и семьянин. Он помнит идеал священства, помнит план, давно созревший в голове его, и не оставляет мысли привести его в исполнение.

Он предначертывает для себя образ деятельности в звании священника. Помня наставление богоносного Апостола, данное пресвитерам ефесским: внимайте себе и всему стаду (Деян.20:28), он хочет исполнить его. В отношении к себе он решается вступить на путь самообразования посредством чтения книг, соответствующих его новому служению. Помня изречение Господне: кто сотворит и научит, тот великим наречется (Мф.5:19), он решает сам исполнять то, чему должен учить других, и становится строгим к самому себе. Прежде всего он обращает внимание на свое внешнее поведение, чтобы в чем-нибудь не подать соблазна немощным в вере. Зная, как соблазнительна для его прихожан небрежность в изображении на себе крестного знамения, он начинает свое исправление с этого внешнего действия молитвы, которое действительно по привычке совершалось им не истово, иногда небрежно. Он приучает себя к благоговейному совершению богослужения, требуя того же и от клириков. Он строго соблюдает устав Церкви о посте, о поклонах. Он внимательно относится даже и к своей одежде, не допуская в ней ничего такого, что мнится быть для городской юности украшением, а для селян, особенно же любителей старины, – соблазном. Тем паче он не допускает ни излишества в вине, ни сиденья за игорным столом, ни курения табака, на что предосудительно смотрят самые снисходительные миряне.

По мере приучения себя к благопристойному поведению среди общества он в то же время начинает обращать внимание на свою домашнюю – как внешнюю, так и внутреннюю, никому не ведомую духовную жизнь. В святом углу у него лежат Библия и молитвенник; из первой он ежедневно прочитывает по нескольку глав, а по второму неопустительно совершает утренние и вечерние молитвы. Пред святой иконой у него часто возжигается лампада. По временам, и даже вседневно, он читает святоотеческие творения и другие книги религиозно-нравственного содержания, как руководства к преуспеянию в духовной жизни, как средства к возрастанию внутреннего человека.

Пастырю, долженствующему вести своих пасомых к совершенству, коле придут в меру полного возраста Христова (Еф.4:13), должно прежде самому опытом изведать путь, ведущий к совершенству. Кто хочет с успехом учить других, тот должен иметь в сокровищнице души своей всегда готовый материал учения, совета и утешения. Для этого пастырю нужно самому читать много, а это возможно лишь при существовании библиотеки, которую он и начинает составлять с первого же года своей церковно-приходской службы. Заботливый о себе, он внимает и своему стаду. Он не пропускает ни одного воскресного и праздничного дня без слова назидания своей пастве. Замечая, что многие из прихожан не приходят в церковь, он посещает их и в домах, особенно в зимние вечера, ведет беседы. И прихожане очень полюбили эти вечерние беседы, чтение житий святых и других назидательных рассказов. Они теперь сами стали приглашать его к себе, даже наперебой один пред другим. Этим он положил начало внебогослужебных чтений, которые впоследствии развились, благоустроились и стали образцом для других.

Говорить ли о том, что для духовных треб он является по первому призыву прихожан во всякую пору года, во всякий час дня и ночи? Нужно ли прибавлять, что у такого священника не может быть места и тени какого-либо вымогательства?

Но у вас рождается вопрос: при таком образе жизни не придется ли этому идеальному священнику сидеть голодным? Правда, сперва, может быть, и придется потерпеть нужду. Но он и жена его легко перенесут ее, ибо они заранее в мыслях приготовились к этому. Семьи у них пока нет. У священника теперь одна семья – паства его. Он твердо верит, что Господь не оставит его ни в чем. Он убежден в истине слов Господних, и внутреннее чувство его уверительно говорит ему, что если он будет искать прежде всего Царствия Божия и правды Его, то и все нужное приложится ему (Мф.6:33). И упование его не посрамит его.

Но продолжим слово о внимании доброго пастыря к пастве своей.

Видит он, что прихожане его не знают учения веры православной и уклоняются в раскол. За родителями следуют и дети, и заботливый пастырь принимается за обучение детей. Открывает школу: сперва у себя на дому учит двух-трех детей, которых отдали ему некоторые добрые прихожане, слушатели его пастырских бесед по домам. В отсутствие его с детьми занимается жена его. Через два-три года в селе уже открыта церковно-приходская школа с десятками учащихся. Дети уже и в церкви читают и поют.

Через пять-десять лет у этого пастыря уже открыто и приходское попечительство, стараниями которого перестроен и благоукрашен храм, выстроено большое помещение для школы, где совершаются по праздникам и внебогослужебные чтения. Церковное попечительство оказывает помощь, особенно пред великими праздниками, сиротам, калекам, недужным и вообще истинно нуждающимся; чрез это оно привлекает к себе общую любовь прихожан, и особенно учредитель его – батюшка.

Не может укрыться город, стоящий на верху горы (Мф.5:14). Смиренный иерей призывается к высшему служению и не противится призванию Божию. Он перемещается волей начальства в другое, лучшее место. Со слезами провожает его горячо полюбившая паства. На новом месте, в городе, он впоследствии становится во главе пастырей, делается украшением клира церковного.

Если бы кто усомнился в том, что в наше время возможны таковые идеальные пастыри, то я указал бы вам на одного такого, который теперь, при помощи всесильной благодати Божией, стал едва ли не выше начертанного мною пред вами образца. Это – известный теперь всюду Кронштадтский пастырь.

И в нашей епархии я мог бы указать лиц, которые близко подходят к начертанному мною образцу, – да отчасти с них я и списывал сейчас нарисованный вам тип доброго пастыря.

Теперь представлю образ другого пастыря. Полагаю, что этот и вам не понравится.

Он еще в семинарии начертал для себя план будущей своей деятельности в священническом звании, план, совершенно противоположный сейчас нами представленному. Он заранее уже мечтал как можно поскорее и удобнее устроиться: во-первых, приход выбрать такой, в котором было бы дела меньше, а доходов больше; во-вторых, найти жену и денег или, вернее, денег и жену. Он заранее мечтает, как он будет жить в большом доме с меблированными комнатами, разведет сад, обзаведется прислугой, заведет знакомство с такими людьми, с которыми нескучно было бы проводить время и в которых он мог бы иметь для себя поддержку в случае жалоб на него прихожан. Чтобы прогонять скуку сельской жизни, он будет убивать время чтением модных журналов и газет, вроде покойных «Отечественных записок», «Голоса» и т. п.

С таким предначертанным планом поступает этот юноша в приход, который он выбрал по своему вкусу: там действительно дела мало, а доходов много, ибо прихожане, пропитанные духом раскола, чуждаются церкви, платят причту не за исправление треб, а за не исправление таковых. Но молодому иерею сразу понадобилось денег много, ибо явилось много капризов и запросов жены и собственных прихотей, притом таких, которые предосудительны и в недуховном лице. Начинаются притеснения прихожан, а со стороны последних – ропот. Новый священник скоро оттолкнул от себя и отторгнул от церкви и тех немногих, которые дотоле бывали в храме. Они с первого раза заметили много недостатков в модном иерее: ни перекреститься, ни поклониться как следует и когда следует он не умеет; служит так, что ничего не разберешь у него; во всем видна небрежность, в храме – запущенность, в алтаре – неряшливость. Соблазнительны для них и модный покрой его одежды, и присутствие на нем таких уборов, которые для них кажутся и соблазнительными, и к лицу его не подходящими. Слышно стало, что в поповском доме и посты не соблюдаются и такие обычаи водятся, каких не подобает быть у духовного лица. Овцы отворачиваются от пастыря и бегут от него, он – за ними, но не для того, чтобы возвратить их голосом любви, а чтобы иметь с них прибыток. Невоздержная и соблазнительная жизнь его делается известной кому следует; идут замечания, выговоры и штрафы. Привыкший еще в семинарии лицемерить пред начальством, он и здесь усиливается скрыть свое неблагоповедение, но нет ничего тайного, что не сделалось бы явным (Мк.4:22; Лк.8:17). Покинутый всеми, он предается суду за многие проступки против должности и заключается в монастырь. Но и это наказание не исправляет его, ибо он стал рабом своих страстей. Одно преступление влечет за собой другое. Он судится строгим судом, низводится на низшую степень клира и посылается под строгий надзор. Бывают из среды сих и такие, которые, будучи не в силах бороться с несчастной страстью, влачат последние дни свои с нищенской сумой. Печальное зрелище! Начавший непомерным самомнением кончил жалким унижением. А товарищ его, над благочестием и высоким идеалом которого он смеялся, начав служение свое в смиренном звании бедного клирика, восходил от чести к чести, от убожества к довольству и даже изобилию и кончил дни свои взысканный Богом и благословляемый людьми.

Скажет ли кто: теперь нам дверь отворена – по выходе из семинарии можно избирать каждому любой образ жизни. Поэтому зачем идти в духовное звание тому, в ком нет к тому расположения? Лучше не быть священником, чем, став таковым, позорить этот досточтимый сан недостойным его образом жизни, руководясь таковым суждением, многие избирают себе другие жизненные пути, кроме прямого, ведущего на служение Церкви. Что сказать об этом? Правда, дана свобода питомцам по выходе из семинарии избирать для себя любой образ жизни, но с них не снят нравственный долг благодарности к Церкви и служения нуждам ее в воздаяние за воспитание, какое они получили в семинарии на средства и под покровом Церкви. Если дверь отворена идти из семинарии в любую сторону, то это допущено для того, чтобы на служение Церкви, как на служение Богу, юноши поступали по свободному выбору, а не по принуждению и дабы таковое служение их, как нравственно свободное, достойно было того великого воздаяния, какое обетовано верным служителям Домовладыки Христа. Тем не менее выход в другое звание допускается как нежелательное исключение из общего правила, как меньшее зло, во избежание большего. Задача семинарии (как намерение Церкви) выражена в ее уставе так: «Духовные семинарии суть учебно-воспитательные заведения для приготовления юношества в служение Православной Церкви». Следовательно, поступление воспитанников семинарии не на служение Церкви есть уклонение от цели, явление ненормальное.

«Что же делать, когда нет расположения к духовному званию?» – спросит иной из вас. А кто в этом виноват? Не сам ли ты, юноша, не восхотевший воспитать в себе это доброе расположение? Не оттого ли это произошло, что ты если не всегда, то в последние годы семинарской жизни поступал неискренно пред своей воспитательницей? Питая и поддерживая в себе не те мысли, чувства и желания, какие внушала тебе alma mater, ты лицемерил пред ней внутренно. Показывая себя пред начальниками и воспитателями не таким, каким ты был действительно, ты лицемерил пред воспитательницей и внешним своим поведением. Желая казаться благонравным, точным исполнителем правил благоповедения, но не будучи таковым, ты вводил мать свою в ошибку в мнении относительно своей благонадежности: иначе, зная твою непригодность для намеченной цели, она поспешила бы избавиться от тебя, чтобы на твое место принять другого.

Итак, пусть всякий идет туда, куда влечет его сердце; но кто уклонится от служения Церкви, пусть помнит, что он в нравственном долгу перед Церковью и должен постараться уплатить его глубокой преданностью Святой Церкви, строгим исполнением ее уставов, защитой ее чести против порицающих ее, охранением ее интересов от посягающих на них. А на тех, кто восхощет оправдать надежды воспитавшего его заведения, да пребудет благословение Церкви, да дарует им Господь достойно восприять благодать священства, возгреть и умножить сию благодать рано или поздно, более или менее уподоблением тем светильникам Церкви, которые озаряют каждый паству свою лучами доброт своих, а наипаче тому, память которого изначала чтится в этой семинарии.

Не взыщите, питомцы, если я предложу вашему вниманию не стройное слово, составленное по правилам науки, а простую беседу: передам в простых выражениях несколько мыслей, которые приходят теперь мне на ум. Обращаюсь главным образом к тем из вас, которые, окончив курс, изъявили готовность и намерение послужить Церкви Божией в священническом звании. Скажу при этом, что искреннее мое пожелание всем вам – принять на себя впоследствии столь великое, многополезное, хотя и трудное звание священнослужителей. Надеюсь, что не без пользы для себя выслушаете вы мое наставление как голос человека, уже более тридцати лет состоящего на пастырской службе. Мне хотелось бы, насколько достанет уменья, начертать пред вами несколько картин пастырской деятельности священника на приходе, чтобы вы могли извлечь отсюда поучительный для себя урок и воспользовались им в предстоящем для многих из вас многотрудном служении.

Трудна, очень трудна пастырская деятельность священника – зато и бывают разные пастыри. Есть между ними люди достойные, трудолюбивые, ревностные, и плоды трудов их, их усердной деятельности представляют приятную картину. Но, к великому прискорбию, среди них немало и ленивых, нерачительных, своекорыстных, – и какую мрачную картину представляют плоды их небрежения! Я начну с этих тяжелых, удручающих картин.

Вот село. В нем сразу бросается в глаза, поражает убожество храма. Его внутреннее убранство еще печальнее, чем наружный вид. Иконостас беден, ветх, все покосилось, полиняло, облетело. По стенам, в углах, щелях видна паутина; всюду пыль, нечистота. К сожалению, это убожество, эта запущенность и нечистота проникают и в алтарь; небрежность допущена даже на святом престоле. Сквозь полуотворенные дверцы шкафа виднеется в беспорядке сваленный архив. Народу собралось в церковь мало, прихожане смотрят угрюмо, неприветливо. И сразу видно в селе этом нерадение пастыря. Спрашиваю: есть ли школа? Нет. Сколько говевших? Мало: на сотню один! Заведены ли внебогослужебные беседы или чтения? Нет. Знают ли прихожане молитвы? Нет. Что за причина такой дикости прихожан, такого безотрадного состояния прихода? Оказывается, приход этот был доселе как бы местом ссылки, куда определялись священники в наказание за проступки. Ясно, что они не радели о нем, и вот он несет на себе тяжелые, грустные последствия пастырской бездеятельности. Так много значит священник для своих прихожан.

Вот другое село. Храм в нем также убог, беден и запущен. Народу собралось много, но в церковь пришло всего лишь несколько человек, остальные стояли вне церковной ограды. Это раскольники. Спрашиваю священника: есть ли школа? Нет. Ведутся ли беседы? Не с кем беседовать. Сколько говевших? Из трехсот один! Отправляемся в дом священника. Там видно довольство, порядок; заметно, что пастырь живет без нужды. Правда, треб почти никаких, служб мало, но зато существуют браки, которыми и живет причт. И пастырь этот потому и пошел на такой приход, что в нем мало дела, а жить можно. Судите сами, сколь привлекательна картина, представляемая таким приходом с его пастырем.

Довольно этих двух мрачных картин; перейдем к другим – к картинам на светлом фоне.

Перед нами село и чистый, опрятный храм. Хотя убранство не поражает богатством, но зато всюду видна чистота, порядок. Пастырь, видимо, внимательно следит за содержанием храма; архив и разные документы ведутся им аккуратно. Он завел школу, в которой обучается много детей. Ученики хорошо, толково отвечают на вопросы по Закону Божьему. У него ведутся религиозно-нравственные чтения, которые охотно посещаются народом. Прихожане смотрят ласково, приветливо и не дичатся. Хотя не все они говеют, но таких все-таки немного. Видимо, пастырь влияет на них, по возможности воспитывает приход, и пасомые любят своего батюшку, вообще живут с причтом в мире. Заходим к священнику в дом. Он, правда, беден и несколько холоден, но батюшка не унывает. Прихожане уже дали слово исправить для любимого священника дом и, нет сомнения, сдержат свое обещание. Батюшка не забывает и важного в пастырском служении дела проповеди, научения народа. Вообще он старается широко и благотворно поставить свою деятельность. И хотя заметна в нем еще некоторая робость, по временам нерешительность, но с годами это пройдет, и труды ревности еще почти начинающего пастыря увенчаются полным успехом.

В другом селе еще лучше. Трудами и стараниями священника храм в нем украшен даже с некоторым великолепием. Народ охотно посещает богослужение, в церкви молящиеся стоят в порядке: мужчины – по правую сторону, женщины – по левую, а впереди дети, и на видном месте – ученики местной школы. Из этих учеников составлен хор, недурное, довольно стройное пение которого значительно оживляет богослужение и еще более возбуждает усердие прихожан; последние также участвуют в пении, и некоторые церковные песнопения поются всеми молящимися: то есть в приходе существует, значит, так называемое общее пение. В праздничные дни ведутся внебогослужебные религиозно-нравственные чтения, на которых поются как церковные песнопения, так равно и духовные канты. Не только ученики школы, но и взрослые прихожане знают все важнейшие мотивы. Не говевших между пасомыми весьма мало, они составляют скорее исключение, и священник уже прилагает все старания расположить их к исполнению великого христианского долга. При приходе существует церковное попечительство, у которого образовались уже значительные средства, дающие ему возможность проявлять немаловажную деятельность. В приходе есть даже общество трезвости. Все это возникло и появилось благодаря стараниям местного пастыря. Дело проповеди также поставлено хорошо и твердо. Батюшка говорит не только готовые, заранее обдуманные и составленные проповеди, но пользуется всяким случаем, чтобы подать прихожанам назидание, научить их и наставить. Благодаря своей заботливости и ревности он пользуется в приходе уважением и, как пастырь, всегда с пользой и не без успеха может влиять на пасомых.

Спрашиваем: каким образом удалось ему достигнуть таких, можно сказать, блестящих результатов? И слышим весьма немудреную повесть трудовой жизни приходского священника.

«Еще на школьной скамье, – рассказывал пастырь, – я дал себе обещание принять духовный сан, но по окончании курса не решился тотчас на это. Я хотел сначала ближе познакомиться с приходом, не принимая ответственного сана, и остался в доме отца на год. С благословения местного священника я стал говорить проповеди, написанные заранее по правилам науки. Но прихожане хотя и слушали меня, однако как бы не понимали или плохо понимали. Это не ускользнуло от моего внимания, и я повел дело иначе. Вместо заранее обдуманных и стройно составленных проповедей я стал читать народу жития святых. Простой, бесхитростный рассказ о подвигах праведников глубоко действовал на слушателей. Это подало мне мысль вести чтения житий правильно и систематически, и я стал каждый праздник приглашать к себе на дом желающих. Сначала таких людей было немного, но потом, когда слух о моих чтениях разнесся по всему приходу, число слушателей постепенно увеличилось. Через несколько времени изба, в которой я жил, оказалась тесной и не могла уже вместить всех желающих. Тогда я стал ходить по домам прихожан и там открывать свои чтения. Для этого я выбирал обыкновенно самый бедный дом, предполагая, что там встречу более радушия, и не обманывался: бедные люди были мне рады и охотно соглашались слушать то, что я предлагал для прочтения. Впоследствии меня стали приглашать и в другие дома, и таким образом мало-помалу в приходе вошли в обычай религиозно-нравственные чтения. С течением времени уже нетрудно было придать им лучшее устройство и порядок, усовершенствовать раз начатое дело. Но, стараясь устроить религиозно-нравственные чтения, я не покидал и проповеди. Только теперь, по опыту зная, как мало доступны народу проповеди, изложенные книжной речью, я стал упражняться в живом слове. Нет сомнения, первые попытки в этом деле выходили мало удачны. Я робел, заикался, останавливался, поправлялся. Часто мысль, не находя для себя своего естественного выражения, сбивала меня с толку, я невольно путался. Но мои слушатели были невзыскательны, они снисходили ко мне, и я продолжал трудиться. Труд мой не пропал даром. Моя речь очистилась, улучшилась; робость, которую я ощущал на первых порах, прошла, и я стал свободнее владеть языком, менее затрудняться в выборе слов для выражения мыслей. Таким путем я выработал в себе уменье проповедовать по поводу разных неожиданных случайностей, которых в пастырской жизни и деятельности встречается весьма много. Когда я более или менее освоился с приходской жизнью, узнал ее нужды и то, чего требует приход от пастыря, я решил принять на себя священный сан. Теперь мне было уже многое знакомо, и я знал, как взяться за дело пастырского служения приходу, или по крайней мере видел, на что следует обратить при этом особенное внимание».

Выбирайте сами, которая из этих четырех картин, списанных мною с действительности, лучше. Разумеется, каждый из вас выберет картину на светлом фоне. Но нужно предостеречь вас, что много невзгод, часто непосильных трудов, горя, нужды ожидает пастыря на его трудовой дороге. И пусть никто из вас не обольщается мыслью, что он может перенести все это одними собственными силами. Нет, если где, то особенно в деле пастырского служения необходима Божественная помощь. Вот почему как можно чаще старайтесь призывать эту помощь, чаще молитесь, хотя понемногу: скажи мне, Господи, путь в оньже пойду... Благословен еси, Господи: научи мя оправданием Твоим (Пс.142:8, 118:12)!

Настоящий год можно признать особенно счастливым для Томска. В течение его совершилось много событий, имеющих важное значение не только для этого города, но и для всей Сибири.

В течение истекших летних месяцев я имел духовное утешение участвовать в молитве то при закладке зданий, то при открытии учебных занятий четырех учебных заведений: одного высшего, двух средних и одного низшего, а через несколько дней будет готово к открытию еще одно таковое же заведение из разряда церковных школ.

Одновременное открытие столь многих в высшей степени полезных учреждений нельзя не признать знамением благоволения Божия к нашему городу. Если бы присовокупить к этому за последнее время тот ежегодный прирост других разного рода полезных учреждений, ставящих этот город в разряд первых городов Сибири, то можно было бы гордиться славой, в которую год от года входит город Томск. Но гордиться – грех. Все, что велико в глазах человеческих, все, чем люди гордятся, – мерзость пред Богом (Лк.16:15). Если мы вспомним изречение евангельское о том городе, над которым исполнилось предречение, что за то, что он превознес себя до небес, но не уразумел милости и посещения Божия, низринулся до ада (Мф.11:23; Лк.10:15), то побоимся хвалиться чем бы то ни было. Тем более было бы грешно гордиться тем, что нам лично не принадлежит, но есть дар Божий, составляющий достояние всех. Хвалиться этим было бы столь же неблагоразумно, как если бы кто стал гордиться тем, что дом его стоит под голубым небом, освещается солнцем и луной и т. п. Не хвалиться нужно возрастающим благосостоянием города, а благодарить Бога и заботиться, чтобы всегда быть достойными милости Божией.

Итак, не нам, но имени Божию да будет слава (Пс.113:9). Он – Альфа и Омега, начало и конец всего (Откр.1:8).

Но говоря так, мы не хотим уничижать заслуги тех, чьи власть, знания и усилия способствовали осуществлению предприятий и учреждений, составляющих славу города. Всевышний и Всемогущий дела человеческие на земле не совершает один, но людей же делает исполнителями Своих Божественных планов, относящихся к судьбам человечества. Бог не делает за людей того, что они сами должны и могут сделать, но не делают того по своей беспечности и лености. Но Он помогает тем, кто, усиливаясь исполнить порученное ему дело, не может исполнить его надлежащим образом по немощи своей.

В деле, ради которого мы собрались и которое составляет предмет настоящего торжества, орудием воли Божией послужил прежде всего наш августейший монарх, помазанник Божий, от которого исходят все законы и повеления во всю империю. За священной особой его императорского величества следует в данном деле Святейший Правительствующий Синод, который благоизволил разрешить постройку зданий для местной Духовной семинарии и отпустить потребную для этого сумму.

Затем следует воспомянуть о Высокопреосвященном Владимире, ныне архиепископе Казанском, как об одном из главных виновников возобновления дела, уже начавшего было приходить в забвение, – о постройке новой семинарии.

Последний толчок делу, опять было остановившемуся, дан его высокопревосходительством господином обер-прокурором Святейшего Синода Константином Петровичем Победоносцевым.

Итак, слава и благодарение Богу за Его к нам милость многую!

Да воздаст Господь милостью Своей всем печальникам нашего города, и всем пособникам в деле устроения новых зданий Духовной семинарии, и всем участникам настоящего торжества.

Досточтимое собрание, почтив своим присутствием настоящее торжество, по древнему русскому обычаю «на новоселье» принесло сюда один общий дар: имя его – любовь, сочувствующая и благожелающая; дар великий, дар приятнейший, дар хотя и невидимый, так как скрывается в тайниках души, но чувством сердца легко узнаваемый. Вероятно, некоторые восхотят его сделать доступным и для внешних чувств, облекши этот дар любви в видимые формы: одни – в виде речей, составленных из слов благожелания, другие – в форму гармонического сочетания звуков, услаждающих слух; иные выразят любовь свою некоторыми вещественными приношениями, а кто-нибудь – сообщением сведений, относящихся к событию.

Со своей стороны, призванные званием нашим предначать торжество и имея заповедь все творить во славу Божию (1Кор.10:31), мы полагаем в начало настоящего празднования прославление имени Того, Кто благословляет и освящает всяческая.

Итак, прежде всего да будет благословенно имя Живоначальной и Пресвятой Троицы, Которой принадлежит начало и конец как всякого дела, так и настоящего домостроительства.

Но вожделевая также принять участие в принесении к торжеству новоселья и общего дара любви, мы тщимся принести этот дар выражением святого чувства любви неким особым, свойственным нам образом. Как восприявшие от Божественного Дароподателя право приносить мир и благословение туда, куда приходим или бываем призываемы, мы приносим сюда слова мира и благословения, как духовный дар любви.

Итак, да приидет и почиет мир и благословение Божие на этом духовно-просветительном учреждении! Миру этому да не будет конца, и благословение это да не отойдет отсюда, доколе будут обретаться здесь достойные благословения! Да пребывает мир Христов между начальствующими и подначальными, между учащими и учащимися, между воспитывающими и воспитываемыми! Да обитает в этой обители науки дух премудрости совокупно с духом страха Божия! Да сочетаваются здесь и живут нераздельно знание и благочестие, на которых может почивать Божие благословение! И на всех участвующих в этом торжестве, на всех потрудившихся в сооружении этого здания, составляющего украшение города, на всех содействовавших начинанию и благоуспешному окончанию этого домостроительства и на всех присутствующих да пребудет Божие благословение!

Молим Бога, чтобы эти слова благожелания не были одним праздным биением воздуха, но чтобы слабому слову человеческому дарована была сила зиждительного слова, чтобы исходящее из бренных уст в силу Божественного обетования стало действительностью и чтобы эта действительность выразилась в отношении к настоящему новосооруженному зданию в его крепости и долговечности; союз мира обитателей получил бы прочность, никогда ничем не ослабляемую; вера и наука, знание и благочестие всегда бы шли одни с другими, как бы «сплетясь между собой руками дружества». Будем верить в превосходящую разумение любовь Христову, которая, по слову Апостола, действующей в нас силой может сделать не только то, что мы сказали, но и несравненно больше того, чего мы просим или о чем помышляем (Еф.3:20).

Изволивший некогда под сень Закхееву внити и спасение тому и всему дому того бывый³³ да пребывает благодатию Своею в этой обители духовного просвещения, да сохраняет восхотевших жить здесь от всякого вреда, наставляя их на всякую истину и руководя их путем благочестия, да приведет их к желаемому совершенству по благодати Того, от Кого исходит всякое даяние благо и всяк дар совершен (Иак.1:17)!

Полнсый любве, полн быстъ и богословия³⁴.

Богословствующему уму вашему предлагаю обратить внимание на эти слова вечерней стихиры на праздник святого апостола Иоанна Богослова. Полн сый любве, полн быстъ и богословия, – какой смысл заключается в этих словах и какой урок можно бы извлечь из этого изречения хвалебной песни в честь апостола любви? Смысл, полагаю, понятен. А урок? Не один, а несколько уроков можно бы извлечь из этого краткого изречения. Избираю более полезный для любителей богословия, хотя, быть может, не более удобопонятный, именно: кто желает достигнуть совершенства в богословии, тот должен стремиться к совершенству в любви. В настоящей беседе попытаемся при помощи Божией разъяснить это и указать средства к достижению полноты любви и полноты богословия.

Полный любве, полн... и богословия. А разве недостаточно для богословствования тех уроков, какие преподаются в этом духовно-учебном заведении в течение многих лет? И достаточно, и недостаточно. Достаточно, если наравне с уроками богословия ученик будет делом исполнять уроки любви; недостаточно, если все богопознание будет ограничиваться только заучиванием уроков богословия. Познание Бога, приобретаемое путем научных исследований, не может быть совершенным и вполне полезным, если к этому не присоединится познание Бога чрез жизнь посредством деятельной любви. Познание Бога из книг хотя бы то самых именитых богословов настолько ниже богопознания через Божественную любовь, насколько вообще для познания слово ниже дела, насколько чувство зрения выше слуха. Отношение между познанием Бога, приобретаемым при посредстве испытующего разума, и между боговедением, открывающимся чистому сердцу, любящему Бога, можно пояснить следующим сравнением. Кто хочет познать Бога или убедиться в бытии Его только из обычных, так называемых философских доказательств, тот подобен дееписателю, который, желая составить для других биографию именитого царя, для него неведомого, стал бы собирать сведения о его могуществе, его доброте, мудрости, богатстве, красоте его царских чертогов из рассказов людей, не видевших его, но только слышавших о нем, или по отрывочным записям, далеко не полным, иногда неверным, или по своим умозаключениям, основанным на фактах неисследованных, в истине ничем не удостоверенных. Судите сами, насколько верно выйдет это жизнеописание!

А кто познает Бога через тесное единение с Ним посредством любви, из непосредственного откровения Божия его чистому сердцу, через озарение его ума, очищенного от страстей, тот подобен царедворцу, который знает царя лично, из постоянного пребывания и собеседования с ним и к кому царь настолько благоволит, что открывает ему свои тайны, позволяет ему обитать в своих чертогах, вверяет ему ключи от своих сокровищниц и дозволяет ему не только самому пользоваться его сокровищами, но и раздавать другим по своему усмотрению.

Действительно, кто приобрел любовь к Богу через исполнение заповедей Его и очищение своего сердца, тот вступил в тесное, как бы органическое единение с Богом: он в Боге пребывает, и Бог в нем пребывает. Отец любит Сына и показывает Ему все, как Богочеловеку, а Сын открывает Отца, кому Он хочет (Ин.5:20). Святые подвижники, опытно испытавшие действие благодати Святого Духа в чистых сердцах своих, говорят, что чистым сердцам от Бога, «как из солнечного диска, возсиявает им свет, делающий их способными духовно возсуждать, рассуждать, прозревать, предузревать». Через Святого Духа «возсиявает им всякое показание и откровение безвестных тайн»³⁵. Это всякий ясно может видеть на апостолах и пророках, которые сподоблялись видеть разного рода видения. Так, пророк Исаия видел Господа на престоле высоком, превознесенного и окруженного Серафимами (Ис.6:1–2). Первомученик Стефан видел отверстые небеса и Господа Иисуса одесную Отца (Деян.7:55–56). «Когда... благодать Духа Святаго сойдет на кого-либо, – богомудрствует преподобный Максим, – то не что-либо обычное показывает ему из вещей чувственного мира сего, но показывает то, чего тот никогда не видел и не воображал. Тогда ум такого научается от Святаго Духа высшим и сокровенным тайнам, которых, по божественному Павлу, ни око человеческое не может видеть, ни ум разуметь сам собой никогда (1Кор.2:9)»³⁶.

Итак, познание Бога, приобретаемое очищенным от страстей сердцем через непосредственное единение с Богом посредством любви, гораздо выше, вернее познания, приобретаемого из книг. Только полн сый в любви, полн и в богословии.

Не умаляем цены знаний богословских, приобретаемых посредством наук, но только желаем показать превосходство упражнения в любви пред научными исследованиями в деле богопознания, основываясь на изречении боговдохновенного Апостола: Учениями различными и чуждыми не увлекайтесь; ибо хорошо благодатью укреплять сердца (Евр.13:9).

Познание Бога, приобретаемое жизнью, или очищением сердца через исполнение заповедей, имеет еще и то преимущество пред научным Богопознанием, что знание последнего рода, по слову Апостола, иногда кичит, надмевает человека (1Кор.8:1); надмение переходит в гордость, а от гордости недалек переход и к безумию. Известно, что вообще одно научное знание не созидает счастья человека – напротив, иногда разрушает его. Имея дело только с умом, а не с сердцем, таковое знание не может удовлетворять требованиям сердца, созданного для блаженства в чистой любви к Богу и людям. Удовлетворяя больше только требованиям ума, чем сердца, знание оставляет в последнем пустоту, как бы иссушает его и делает жестким, нелюбовным, нечувствительным. Вследствие сего рождается в человеке недовольство собой, недовольство жизнью. Мы знаем много таких людей, которые, уже обладая дипломами в знании наук божеских и человеческих, перешли на сторону отрицателей религии и стали отступниками Церкви, врагами Богу. Может быть, они обрели себе довольство в этом отступничестве? Нет, напротив. Недовольных собой и всем является более всего из разряда поименованных отступников и отрицателей. В наш век кропотливого занятия науками, даже до переутомления, как часты бывают слухи о самоубийствах! С какой жалостью слушаешь о самоубийстве людей, часто весьма молодых, почти еще не видавших жизни, но уже ощутивших недовольство жизнью, недовольство, очевидно навеянное им холодным и тем более извращенным знанием, породившим сомнение!

Так, знание без любви не только не созидает счастья человека, но и разрушает; разрушает не только счастье, но и жизнь. Весьма знаменательны в данном случае свидетельства медицинского осмотра молодых самоубийц. «Самоубийство было следствием ненормального состояния умственных способностей», – гласит иногда врачебное исследование самоубийцы. А отчего произошла такая ненормальность? Не была ли она следствием кичащего, горделивого знания и не подтверждается ли этим засвидетельствованный и историей тот факт, что гордость ведет к умопомешательству? Большая ученость доводит тебя до сумасшествия (Деян.26:24), – утверждал правитель Фест как представитель мнения древности об отношении многих знаний к уму, хотя изрекаемое суждение не было справедливым на этот раз.

Если знание кичливостью своей разрушает счастье и даже жизнь человека, то любовь смиряет, созидает и оживотворяет его.

Любовь же разумеем, конечно, не плотскую, страстную, нечистую, а святую, божественную; любовь, которая начинается исполнением заповедей, сопровождается смирением и оканчивается очищением сердца, – а чистые сердцем Бога узрят (Мф.5:8).

Кто не любит, тот не познал Бога, – говорит апостол любви Иоанн. Почему? Потому что Бог есть любовь (1Ин.4:8); следовательно, кто не знает, что такое любовь, не знает и того, что такое Бог.

Попытаемся пояснить это, руководствуясь указаниями богоносных мужей, совершенных в богословии чрез совершенство в любви.

Орган души человеческой для общения с Богом есть сердце. По апостольскому учению, в сердцах наших обитает Бог: Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: «Авва, Отче!» (Гал.4:6). Бог требует от человека сердца, чтобы оно Ему принадлежало и чтобы Он мог обитать в нем: Сын мой! отдай сердце твое мне (Притч.23:26). Оно же, сердце, служит органом общения людей между собой. Так, хотя по народному, но мудрому изречению, «сердце сердцу весть дает». Любящее сердце привлекает к себе другие сердца. Нелюбящее, злое – отвлекает от себя. Таким образом, сердце, как орган любви, есть орган общения с Богом и людьми.

Сердце, исполненное злобой, самолюбием, гневом, недоброжелательством, пристрастиями, не может любить ни Бога, ни людей чистой любовью. Оно не может привлекать к себе и любви Божией, как не привлекает и любви человеческой. Бог, как любовь, может обитать только в сердце, исполненном любви. Любовь не может иметь общения со злобой, как нет общения света с тьмой (2Кор.6:14). В нечистом сердце не может обитать Бог, потому что нечистота сердца (гордость, злоба, страсти) лишают его любви. А где нет места любви, нет места и Богу, ибо Бог есть любовь. Поэтому и сказано, что только чистые сердцем узрят Бога (Мф.5:8). Если же узрят, то и познают Бога, и познают Его не так, как познают чрез рассматривание природы, чрез врожденные душе человеческой способности богопознания или вообще чрез научные исследования, но познают непосредственно, способом, для плотского ума непостижимым. В душе их, как в чистой воде или зеркале, отражается благость Божия, Его премудрость, Его могущество, Его любовь неизреченная. Созерцая это, чистое сердце приходит в неизъяснимо блаженное состояние. Такое боговидение не надмевает, а смиряет человека, возбуждает в нем слезы умиления, умягчает его сердце, наполняет неизъяснимой любовью к Богу и ко всем созданиям Божиим, в которых он видит отпечаток Творческой благости и премудрости. Огнь любви Божественной размягчает, как воск, сердце облагодатствованного человека, и чем более он приближается к Богу чрез любовь, тем яснее познает Бога. Преподобный Максим говорит: «Вкусив сладость Божественной любви, ум человека, восприявшего в чистое сердце благодать Святого Духа, и чрез любовь соединившись с Богом, научается от Святого Духа высшим и сокровенным тайнам. Как воск, когда далеко от огня находится, бывает тверд, но как только ввергнешь его в огонь, тотчас растаивает и там, в огне, возгорается, и горит, бывает весь светом, так и ум человеческий когда приблизится к огню Божества и к Святому Духу, тогда весь всецело овладевает тем огнем Божеским и бывает весь свет, и там, в пламени Духа Святого, возгорается и разливается в божеских помышлениях. Куда хочет Дух Святой, туда и ведет его: или в невещественный воздух света Божественного, или в какое созерцание несказанное, или в беседу Божественную, и как хочет Утешитель Дух Святой, так и утешает рабов Своих. Какая потребна каждому из них, ту и подает им благодать Свою. Сие может всякий ясно видеть на апостолах и пророках, которые сподоблялись видеть всякого рода видения»³⁷.

Итак, вот где источник боговедения апостолов и пророков – в благодати Святого Духа, вселявшейся в чистые сердца, и в их всецелой любви к Богу, любви даже до смерти.

Полнота любви очищенного от страстей сердца служит источником не только богопознания, но и блаженства, какое только возможно для человека, пребывающего в теле в этой земной юдоли скорбей и нужд. Оно, блаженство души, возлюбившей Бога, обретается не вне, а внутри человека, в его сердце, соделавшемся вместилищем благости Божией, храмом Духа Божия. Для чистого сердца уже здесь настает Царство Божие: оно внутри его, по обетованию Христову (Лк.17:21). Благодать Утешителя исполняет сердце его такой радостью, какую мир никогда не может дать своим любимцам. Эта радость столь велика, что один из удостоившихся восприять утешающую благодать Святого Духа (святой Ефрем) молился: «Господи, укроти волны благодати Твоея!»

Оставаясь по внешнему виду и положению теми же, чем были прежде, и таковыми же, как и прочие, подобные им, иногда в уничижении, скудости во всем, в гонении, изгнании, они, стяжавшие божественную любовь, бывают счастливейшими всех, кого на земле называют счастливыми. Если счастье состоит в могуществе, преобладании, то они говорят о себе: Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе (Флп.4:13). Они верой побеждают мир: любящим Бога... все содействует ко благу (Рим.8:28). Если счастье признается в обладании сокровищами земными, то они, оставившие все ради Христа, имеют обетование восприять, и действительно восприемлют по воле Божией сторицей еще в этой жизни. По слову Апостола, они – нищие, а многих обогащают (2Кор.6:10). Не свидетельствует ли о сем история Церкви? Кто основал и поддерживает в довольстве святые обители? Не нищие ли духом и телом Антонии, Сергии, Зосимы? Не слышим ли мы о праведных мужах, ничего у себя не имеющих, а снабдевающих многих, устраивающих храмы, Дома трудолюбия, странноприимные и сиропитательные дома? Если счастье заключается в славе, в известности, то не прославляет ли Господь любящих Его здесь, на земле, по обетованию Своему: Я прославлю прославляющих Меня (1Цар.2:30)? Кто были Сергий Радонежский, Варлаам Хутынский, Симеон Верхотурский? Не смиренные ли простецы, пустынники, странники, пришельцы, для мира не ведомые, сперва никому не нужные? А кто теперь не знает их, кто не приходит к ним с молитвой и поклонением?

Итак, любовь дает не только полноту боговедения, но и полноту счастья. Кто-нибудь может подумать: такая любовь требует чистоты сердца, для нас недостижимой. Разве возможно живущим в мире входить в такое единение с Богом, какого достигали подвижники благочестия – иноки и пустынножители? Живя среди мира, лежащего во зле, разве можно достигнуть той чистоты сердца, какая требуется для того, чтобы оно соделалось жилищем Святого Духа? – Можно. С того времени, как Бог соединился с человеком, явилась возможность и человеку соединиться с Богом, и это право дано не одним людям священного сана, не одним инокам или пустынникам, а всем христианам. Всем им сказано: вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас (1Кор.3:16). Живущие в мире восприяли чрез святые Таинства Церкви отнюдь не меньше того, сколько восприяли богодухновенные подвижники благочестия. Всем нам одинаково даны все силы, потребные для жизни и благочестия (2Пет.1:3). Подвижники родились и крестились так же, как и мы рождены и крещены. Они носили такое же тело, какое и мы. И нам готова помогать та же благодать Божия, какая помогала и им.

За чем же у нас дело стоит?

У нас недостает одного – произволения. Нам не хочется понудить себя. А без принуждения к очищению себя от страстей и утверждению себя в добродетели невозможно достигнуть очищения сердца, без чего не придет внутрь человека Царствие Божие, ибо Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф.11:12).

Впрочем, одними собственными усилиями невозможно одолеть дурные привычки, исторгнуть укоренившиеся страсти. Нужна благодатная помощь Божия. А она и подается тому, кто просит ее у Бога. Поэтому нужно молиться. Без молитвы невозможно очистить сердце.

Кто-нибудь подумает: «Я молюсь – и, однако, не вижу желаемых и обещанных плодов молитвы». Молишься – но, может быть, не так, как должно молиться. Чтобы молитва сделалась действенной, нужно молиться внимательно, нужно молиться часто – столько же часто, как часто вдыхаем в себя воздух, по слову святителя Григория Богослова. Молитва есть воздух для души. Правда, не всякому возможно стоять в молитвенном положении и читать продолжительные молитвы, но сего и не требуется от всех, а все-таки заповедь непрестанно молитесь (1Фес.5:17) относится ко всем. Очевидно, что этим требуется та краткая, но часто повторяемая в сердце молитва, которой молились пустынножители, иногда не учившиеся грамоте, и которой молились многие, жившие в мире и с утра до вечера исполнявшие свои служебные обязанности, семейные и общественные, которой и теперь молятся многие. Эта краткая молитва есть так называемая умная или внутренняя молитва, всем вам известная, непрестанно произносимая в сердце – и стоя, и сидя, и лежа, и в пути, и за столом. К сей молитве и нужно приучить себя тому, кто желает приобрести чистоту сердца.

Итак, будем усердно молиться, чтобы достигнуть чистоты сердца. Будем очищать сердце, чтобы достигнуть полноты любви. Будем стремиться к достижению совершенства любви, чтобы достигнуть совершенства в богословии. Полн сый любве, полн... и богословия.

Придите, чада, послушайте мене, страху Господню научу вас. Кто есть человек хотяй живот, любяй дни видети благи?.. Уклонися от зла и сотвори благо. (Пс.33:12–13:15).

Ежедневный опыт свидетельствует нам, что в нашем наземном мире существуют два закона: закон жизни и закон смерти. А мужи науки замечают, что для всех живых существ возможны два состояния: состояние развития и состояние вырождения, или вымирания. Развитие есть движение вперед, вверх; вырождение – движение назад, вниз.

Состояние развития и состояние вырождения обладают неодинаковой силой. Сила вымирания настолько больше силы развития, что смерть имеет как будто постоянное, господствующее значение. Способность же развития, или закон жизни, имеет только временное значение и обладает меньшей силой. Для ясности скажем примером: вот зерно, заключающее в себе будущее растение. Если в нем сохранилась жизненная сила, то при благоприятных условиях оно начинает быстро развиваться. Достигнув полного развития, а иногда и ранее, оно как бы останавливается на этой степени, но не для того, чтобы оставаться в таком состоянии навсегда, а чтобы начать с этого движение назад, к вымиранию. По той мере как в нем стала ослабевать сила, способствовавшая возрастанию или развитию, начинает действовать разрушительная сила смерти. Тогда замечается следующее явление: что прежде способствовало развитию, что питало жизнь, то самое теперь служит орудием смерти. То самое солнце, которое прежде своими горячими лучами согревало, развивало, оплодотворяло растение, теперь сушит и губит его. Те самые световые лучи его, которые окрашивали растение в ласкающий взор цвет, теперь как бы разоблачают его, облекая в желтый или темный, неприятный для глаза вид. Воздух и влага, составные части которых служили питанием для растения, теперь способствуют его гниению. Сама мать-земля сырая пожирает это детище свое, которое она питала своими сосцами. Растение повяло, сгнило, и не стало его. То же бывает и с живыми существами, той же участи подлежит и человек.

Смысл жизни и смерти для растения хотя отчасти можно понять. Прежде всего смерть для него не болезненна и не страшна; притом она ведет не к совершенному уничтожению, а к возрождению в потомстве чрез семя или переходу как бы в высшее состояние. Ибо растение, делаясь пищей животных или человека, входит в состав живого организма и таким образом делается в животном органом живой души, а в человеке – как бы носителем свободно-разумного, богоподобного духа. Тяжелее вымирания растений смерть животных. Но более горька и страшна смерть для человека: она для него не естественна. А для бессмертного духа смерть тела его является как бы бесцельной, необъяснимой. Недаром восклицает церковный песнопевец: Что сие еже о нас быстъ таинство?³⁸ Для чего это сочетание жизни со смертью? Для чего смерть, если дана жизнь? Для чего жизнь, если предлежит горькая смерть? Естественно поэтому рождается вопрос: закон смерти был ли изначальным законом или он явился после? Где обрести ответ на это? – В скрижалях Писания дан ясный ответ: будем читать их с верой святой. Бог не сотворил смерти, – говорит один боговдохновенный писатель (Прем.1:13). Значит, закон смерти не был изначальным законом. И бытописание о первых временах жизни на земле свидетельствует, что изначала создания способность поддерживать развитие и жизнь существ обладала гораздо большей силой, чем теперь. Для человека, например, был период времени, когда он мог жить даже более девятисот лет. Теперь же не только человек, но все на земле, по-видимому, ветшает. Где причина этого? Не погрешим, если скажем, что обветшание земли и населяющих ее существ есть последствие проклятия, которому подпала тварь за грех своего богоподобного владыки – человека. Если это состояние вырождения, или вымирания, не изначальное, не всегда присущее твари, то можно отсюда заключить, что оно может быть и не всегда пребывающим, что для существующих на земле тварей возможно возвращение к первобытному состоянию, когда господствовал закон жизни над законом смерти. Может быть, даже более сего: органические и живые существа, достигнув полного развития, в этом состоянии могли бы оставаться навсегда или вместо вымирания переходить в другое состояние – совершеннейшее, как видим теперь червяка, переходящего то в порхающую бабочку, то в медоносную пчелу. Основание для такого верования можно видеть в изречении святого апостола Павла, что вся тварь покорилась суете, что она стенает и мучится доныне, но что она освобождена будет от рабства тлению (Рим.8:20–22).

Мы доселе говорили о законе смерти в отношении к органическим телам. Скажем теперь о действии того же закона в отношении к бессмертному духу. С какой силой действовал закон смерти в вещественном мире, с таковой же он господствовал и в духовном мире в отношении к человеку. Закон смерти стал преобладать над законом жизни как в отношении к телу, так и в отношении к душе. Причиной смерти для души послужил тот же грех. Но что такое смерть души? Смерть души есть разлучение богоподобного духа с источником истины, добра и блаженства – Богом. Следовательно, смерть души есть уклонение от истины ко лжи, от добра ко злу, от блаженства к нравственному страданию. После первого греха зло, как тлетворное семя, в роде человеческом стало множиться с возрастающей силой и быстротой. Перед потопом уже все люди извратили свои пути (Быт.6:12). Духу Божию, как животворящей силе, как источнику и подателю жизни духовной невозможно было обитать в человеках. Он оставил людей. Разлучение с Духом Божиим для души человеческой послужило причиной нравственной смерти, подобно тому как разлучение души с телом служит для человека причиной телесной смерти. По тесной связи физического зла с нравственным после нравственной погибели души в потопе греховном последовала физическая гибель тел в водах потопа. И после потопа тот же закон нравственной смерти продолжал господствовать и привел бы род человеческий к таким же последствиям, как и допотопный мир, или же хуже того – к состоянию осатанения, если бы всеблагий Промысл Божий не оставил в избранном народе еврейском места для пребывания жизнетворного семени. Этим жизнетворным семенем служил дух спасения, сообщенный животворящим Духом Божиим духу святых пророков.

Дух спасения для духовно-нравственной жизни человека есть то же, что жизненное начало, присущее органическим и живым существам, или способность развития. Зачатый от страха Божия во чреве пророков, дух спасения действовал в ветхозаветных избранниках Божиих дотоле, пока пришла на землю Сама Жизнь в лице Христа Жизнодавца и Спасителя. Ради Его, как Примирителя и Ходатая, Отец излил Духа Своего не на избранников только, но на всякую плоть (Деян.2:17). Этот Дух есть дух спасения, есть та сила, которой облечены были апостолы для нравственного обновления мира. Чрез апостолов перешедшая на всех верующих, эта Божественная сила сообщала и сообщает всякому из нас способность противодействовать смертоносной силе греха.

И все мы, возлюбленные, восприяли дух спасения для нашего обновления чрез спасительные Таинства. Но для того, чтобы этот дух спасения, эта животворная сила могла совершить в нас обновление, от нас требуется внимание к себе и к дарованному нам духу благодати – требуется наше собственное усилие к исправлению себя, к обновлению своих мыслей, чувств и внешнего поведения. Если мы вознерадим о возвещенном нам спасении, если пренебрежем силами, дарованными нам для жизни и благочестия, то как избежим наказания за это, зная, что всякое преступление и непослушание получало праведное воздаяние, говорит Апостол (Евр.2:2). В Ветхом Завете такое воздаяние совершалось здесь, на земле или бичеванием, или побитием камнями, или каким-либо особенным карающим действием Промысла Божия. И в новозаветной благодати воздаяние за нерадение о спасении начинается здесь: страданием духа, потерей мира, тоской, недовольством жизнью, отчаянием, доводящим иногда до самоубийства. За страданием духа последуют страдания тела, оканчивающиеся иногда преждевременной смертью. Смерть грешников же люта (Пс.33:22). Таким образом, грешник и теперь наказывается смертью, как и изначала за грех была определена смерть. Такое умирание грешника по душе и по телу происходит почти наглядным образом. Вознерадевший о спасении грешник не пользуется теми силами, какие подаются ему благодатью Божией для духовной его жизни, или благочестия. Вследствие этого в нем начинает действовать разрушительная сила греха. Человек начинает опускаться нравственно: от одного греха переходит к другому, третьему. Чем более грешит, тем более теряет силу возвратиться назад. Обремененный грехами, он теряет способность сопротивляться греховному влечению. Как пловец, выпустивший из рук весло и кормило, несется вниз или тонет в волнах, так переплывающий реку жизни когда перестает бороться с искушениями ко греху и житейскими невзгодами, то греховным течением увлекается вниз – к аду – и утопает в бездне отчаяния. Из такого состояния ему выйти столь же трудно, сколь трудно подняться из пропасти связанному по рукам и ногам и имеющему тяжеловесный камень на шее.

Из всего сказанного можно вывести такое заключение и совет. Кто из вас, питомцы, хочет жить и видеть дни благополучные? – Уклонися от зла и сотвори благо (Пс.33:15). Вы восприяли силы, потребные для этого, – пользуетесь ли ими? Вы восприяли дух спасения – пребывает ли он в вас? Не угасала ли эта искра Божия под пеплом страстей? Всмотритесь повнимательнее в свою душу и в свое внешнее поведение: если не заметите в себе этой искры, сгребите нравственный пепел с души вашей, отыщите искру и возжгитесь от огня милосердия Божия. Возгрейте в себе ревность на борьбу со всякого рода нравственным злом. Бодрствуйте (1Кор.16:13), не спите, как бодрствует на страже воин, осматриваясь кругом: не подходит ли враг с какой-либо стороны. И у вас, христианские юноши, много врагов вашего спасения. Враги ваши – дурные товарищи, соблазнительные примеры; враг ваш – дух гордыни и похоти плоти. Стойте в вере (1Кор.16:13), не поддавайтесь никакому ветру лжеучения: будьте стойки в том образе мысли и правилах жизни, в которых вы воспитываетесь. Мужайтесь (1Кор.16:13), не будьте малодушны, как слабая женщина; будьте мужественны в добре, не стыдитесь звания, к которому имеете честь принадлежать, не стыдитесь исповедовать веру вашу во Христа, не стыдитесь именовать Божественное имя вашего Спасителя. Укрепляйте себя молитвой, ободряйтесь надеждой воздаяния, какое получили исповедники веры. Берегитесь всякого рода зла. Не считайте и малой слабости делом ничтожным, потому что одна слабость влечет за собой другую, а за этой легко придет и третья, и вы мало-помалу ослабеете до того, что потеряете всякую возможность противиться греховным влечениям: вы сделаетесь рабами греха. Укажу пример: если кто, считая курение табака ничтожной слабостью, стал приобретать эту привычку, тот находится в опасности отворить к себе вход другим дурным привычкам. Как ставший на наклонной плоскости покатится вниз, так допустивший одну слабость перейдет к другой: от курения – к винопитию, от вина – к разгулу, к разврату, отчаянью, самоубийству, от чего да сохранит вас Бог! Берегитесь же! Поставьте стражем у дверей ума и сердца вашего страх Божий, чтобы он не допускал туда ни лживых или безбожных учений, ни мыслей нечистых. От страха Божия рождается дух спасения. Страх Божий будет для вас и учителем мудрости: Начало премудрости страх Господень (Пс.110:10).

Придите же, чада, страху Господню научитесь. Кто человек, хотящий жить и любящий видеть дни благополучные? Уклонись от зла и делай добро. Очи Господни обращены к праведным, и уши Его к молитве их, а грозное лицо Господне к делающим злое, дабы истребить с земли воспоминания о них (Пс.33:12–17).

Ищите Царствия Божия. (Лк.12:31).

Вероятно, не многие из вас, юные питомцы, относят к себе это евангельское наставление. Быть может, некоторые из вас думают: «Мы так молоды, что еще не успели испытать и земного счастья, – нам ли думать о небесном блаженстве в Царствии Божием? Это более свойственно старости, а не нашей молодости». А иные не без основания могут думать так: «Нам теперь нужно приобретать знания изучением наук, какие здесь преподаются, а таковых столь много, что для занятий чем-либо другим нет свободного времени. Все часы расписанием назначены для уроков, так что мало времени остается даже для необходимого отдыха». Таким образом, во время учебного курса вам заниматься исканием, быть может, еще неведомого вам Царствия Божия невозможно.

Позволительно спросить: когда же для вас настанет удобное для этого время? Не тогда ли, когда кончите учение и поступите на службу? Но ведь тогда также будет много дела, а забот – более, чем теперь. Или не после ли когда-нибудь, например когда придет старость? Но посмотрите на многих старых людей: кто из них занят мыслью об искании Царствия Божия? Не те ли по преимуществу, кто занят был этим в молодости? Сколь немногие из них стали заботиться об этом в старости! Вероятно, многие из них откладывали мысль о Царствии Божием до будущего времени. Вероятно, они думали, что само время заставит их искать Царствия Божия, а когда придет такое время, они не знали. Многие из них обманывали себя такими несбыточными чаяниями до самой смерти, и когда пришла смерть, то застала их все еще неготовыми, совсем не думавшими о Царствии Божием. То же может случиться со всяким, а значит, и с вами, юноши. Что же делать? – Не откладывая до будущего, теперь же нужно начинать искание Царствия Божия. Начинайте это скорее, не ожидая будущего месяца, даже и завтрашнего дня.

Где искать Царствие Божие? Не подумай, что его можно найти только на небе: оно там есть, но тебе до неба высоко. Не думай, что оно там – в обителях горы Афонской, на островах Соловецких, в пещерах Киевских. Есть оно и там, но от тебя это далеко. А ты ищи его ближе. Где же? Оно здесь, среди вас. Еще ближе – внутри вас: Царствие Божие внутрь вас есть (Лк.17:21). Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? (1Кор.3:16). А если так, то, значит, у вас и Царствие Божие. Где Бог, там и Царство Его; где Бог, там и добро; где Бог, там и блаженство. Поэтому когда Бог вселяется в сердце, то это сердце становится вместилищем всякого добра. Бог есть любовь (1Ин.4:8:16) – и сердце боголюбца бывает любовно. Бог есть истина (Иер.10:10) – и богоносец любит истину, гнушаясь лжи, обмана и лицемерия. Бог есть радость – и тот, кто в Боге пребывает, всегда радуется: даже среди скорбей и страданий он обретает себе в Боге утешение.

Здесь уместно сказать и то, что если сердце человеческое у одних бывает храмом Божиим, то у других, напротив, оно может быть жилищем сатаны. А где сатана, там и ад. Где ад, там мрак, там и мучения: свет веры и упования не проникает туда. Сердце отверженного еще здесь предощущает муки ада. Страсти, как пламень, жгут его, разрушая самый состав тела. Совесть, как червь, грызет несчастного. Слеза раскаяния не является на глазах его, чтобы облегчить сердце надеждой на милосердие Божие. В душе – разлад, тревога, в делах – нестроение. В сердце – безутешная тоска, в жизни – неудача, и несчастный предпочитает жизни смерть, которую и находит в самоубийстве. Да сохранит Бог от этого всякого из вас!

Итак, нужно скорее искать Царствие Божие, не откладывая до будущего времени. Что нужно для этого? Нужно нудить себя, потому что нуждницы, то есть употребляющие усилие, наследуют Царствие Божие (Мф.11:12). К чему же нужно нудить себя? Сначала к тому, чтобы уклоняться от зла, отстать от дурных навыков, от пороков. Если ты привык лениться, то отвыкай от лености; если привык лгать – отвыкай от лжи; отвыкай от празднословия, от гордости, от гневливости, от ненависти, от пьянства, разврата и других пороков. Потом принуждай себя ко всему доброму: леность побеждай трудолюбием, гордость – смирением, ненависть – любовью, пьянство – воздержанием. Старайся исправить свое поведение, притом не по внешности только, чтобы казаться исправным перед людьми, а исправляй внутреннего своего человека, исправляй сердце свое, потому что всякое дело начинается с сердца: от сердца исходят помышления злые, прелюбодеяния, убийства, кражи и прочее (Мф.15:19; Мк.7:21). От сердца исходят и добрые мысли и добрые намерения. Берегите же свое сердце: от него исходят жизнь и смерть. Приобрети чистое сердце: в чистом сердце увидишь свет, а в свете – Бога.

Чистое сердце без Бога приобрести невозможно. Сердце очищается благодатью Божией. Святым Духом всяка душа живится, и чистотою возвышается³⁹. Благодать же Божия подается тем, кто просит ее, кто молится о том. Итак, для приобретения чистого сердца, чтобы вселилась в него благодать Божия, нужна молитва. Значит, искание Царствия Божия начинается молитвой.

Итак, ищите Царствия Божия, начинайте это искание теперь же; ищите его там, где пребываете, устрояйте его в сердце вашем. Вводите Царствие Божие внутрь, в сердце свое очищением его от страстей, посредством молитвы. Молитесь чаще. Молитесь, и дастся вам Царствие Божие, а с ним приложится все, что нужно и полезно вам.

Не взыщите, любезные питомцы, если речь моя будет слишком проста и откровенна. И Святое Евангелие написано просто, но под этой простотой в нем скрыта глубокая мудрость. Так и святые истины иногда облечены бывают в видимые образы – притчи. Хотелось бы и нам говорить с вами о деле немалой важности несколько образной речью, чтобы истину представить более наглядной, чем когда она ткется из словес протяженно-сложенных.

Представьте, что кто-нибудь развел питомник для сада, насадив его молодыми деревцами. Ходил он за ним, поливал, подчищал, оберегал от повреждений с разных сторон; вырастил до такой высоты и крепости, что можно было старейшие из них пересадить в тот сад, для которого они предназначались, и ожидать от них плодов или прохлаждающей тени. И вдруг случился разгром: в один злополучный день часть деревьев оказалась испорченной грызунами, а часть – расхищенной в другие сады, к тем, кто не трудился над уходом за этими саженцами. Поймите, как это должно быть прискорбно для трудившегося. Таковую печаль мы испытываем теперь. Вы легко уразумеете смысл, заключающийся в этом внешнем образе, если под питомником будете разуметь это учреждение, в котором вы воспитываетесь.

Уясним другим примером другую сторону дела. Некто для своего заведения взял несколько сирот, отчасти найденных на улицах без призрения, отчасти приведенных бедными родителями, не имевшими возможности дать им воспитание. Принявший сирот воспитал их своими заботами и своими средствами, чтобы впоследствии поручить им важное дело, ибо человек тот весьма домовит, имеет много возделываемых полей и пасущихся стад. Воспитывались сироты в добре и холе, выросли, и, когда пришло время поручить им дело, они один за другим скрылись от своего воспитателя и перешли служить в иное место, где казалось им выгоднее. Как назвать поступок этих питомцев доброго домохозяина? Неблагодарностью? Да, – но этого мало. Здесь другой порок, имя его – нечестность. Кто этот добрый домохозяин? Святая Церковь. А кто призреваемые ею? О них говорить нет надобности: желающие понять – поймут.

Конечно, Святая Церковь никогда не останется без верных чад, без делателей, для дела Божия благопотребных. На место одних могут явиться другие, притом в большем количестве. Тем не менее нельзя не жалеть первых и нельзя не опасаться, что и эти другие сделают то же, что и первые. И это легко может случиться ввиду повсюду распространяющейся неблаговоспитанности, отсутствия благородства духа, того, что именуется честностью.

Пороки лжи, обмана, нечестность, истекающие из чрезмерного самолюбия, по-видимому, всюду всасываются с молоком матери и трудно изглаживаются даже добрым воспитанием. Дитя и юноша почти всюду видят ложь и среди лжи воспитываются. Ложь в словах; открытый обман в поступках; разлад мыслей с делом; много учения, но мало исполнения. Учатся не воровать – и воруют; учатся и рассуждают о чистоте – и пренебрегают чистотой; говорят о честности – и поступают бесчестно. Лжет мать, лжет отец – учатся лгать и дети. Обманывает отец – обманом жить учится и сын. Изучается Закон Божий – и бесчестится Бог нарушением закона, ибо он признается не словом Бога Живого, но мертвой буквой.

Любезные питомцы! Учитесь быть истинно добрыми и благородными, не на словах только, а в поступках, не внешним видом, а внутренним благонастроением. Ложь, обман, коварство, неблагодарность живут в душах низких, развращенных. Правда, честность, искренность, признательность – вот истинное благородство. Учитесь, питомцы, быть благодарными к матери вашей – Церкви, дающей вам средства для вашего воспитания, чтобы приготовить из вас добрых делателей на ниве Христовой. Родители и воспитатели! Убоимся передать детям нашим по плоти и духу – питомцам нашим – эти пороки лжи, обмана, неблагодарности, прикрываемые иногда благовидными названиями ловкости, искусства жить, умения улаживать дела. Это дела не от Духа истины, а от духа льстивого, дела не Отца нашего Небесного, но отца лжи. Поэтому убоимся, чтобы не услышать нам грозного обличения от Господа нашего, сказанного иудеям: Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего... он лжец и отец лжи (Ин.8:44). Будем и сами учить детей и питомцев наших истинствовать в слове и истинствовать в любви, которая не любит неправды.

Кесарево кесарю, а Божие Богу. (Мф.22:21).

Наш город счастлив избытком учебных заведений. По целям своим одни из таковых предназначаются для удовлетворения потребностям государства, другие – для служения нуждам Церкви. Соответственно этому и средства получаются для устроения и содержания одних из государственной казны, для других – из сокровищницы Церкви. Государственная казна составляется из дани народной царю для государственных нужд, а в церковную сокровищницу поступают приношения того же православного народа в дар Богу, на потребы церковные.

Таким образом, дань царю для государства и употребляется на нужды государства, а приношения Богу для Церкви употребляются на нужды Церкви, и исполняется слово евангельское: кесарево кесарю, а Божие Богу.

Вещественные дары, приносимые верующими на потребности Церкви, естественно, находятся в распоряжении Церкви для удовлетворения ее разнообразных нужд. К таковым нуждам относятся: устроение и украшение храмов, пособие бедным и сиротам, остающимся на содержании Церкви, и наконец приготовление лиц для разнообразного служения Церкви. Одно из главнейших средств для приготовления таковых лиц есть воспитание юношества в духе церковном, в неуклонном исполнении уставов Церкви, в любви и преданности к ней, в готовности самоотверженно отдать себя на служение ей в том звании, какое будет указано им предержащей церковной властью или какое они сами изберут в духе послушания этой власти.

Епархиальное женское училище, для которого сегодня полагается начало устроения новых зданий взамен старых, оказавшихся неудобными и малопоместительными, имеет целью дать воспитание детям лиц, служащих Церкви, и приготовить из них будущих помощниц для служителей Церкви, жен, матерей, учительниц и воспитательниц.

Легко понять, зная задачи этого учебного заведения, почему воспитанницам его преподаются духовные науки в возможных для них широких размерах, почему дается им воспитание строго церковное, почему не должно быть у них допускаемо то, что допускается в подобных им светских учебных заведениях. Но так как этим будущим служительницам Церкви приведется вращаться в обществе не одного простого народа, но и среди образованного класса людей, то питомицам преподаются и общеобразовательные науки.

Как будущие хозяйки дома, они ознакомливаются здесь с правилами гигиены, обучаются разного рода рукоделиям; приучаются, по возможности, и к так называемому черному труду, дабы они научились относиться к нему с должным уважением. Как будущим учительницам и воспитательницам, им преподается и наука о воспитании.

Питомицам этого учреждения, воспитываемым и содержимым на средства Церкви и для служения Церкви, приличного их полу, грешно было бы уклоняться от этого служения, к которому они столь тщательно приготовляются. Но при этом представляется возможным вопрос: ужели после этого заслуживает порицания всякое уклонение от такого служения переходом на поприще деятельности в другую среду, которая мало соответствует духу Церкви?

Конечно нет. Если признано отцами и учителями Церкви, что возможно спасение во всяком звании и состоянии, то несомненно также и то, что, находясь во всяком звании и состоянии, можно не только оставаться верным правилам своего воспитания, но и там совершать служение Церкви. В наше время есть много людей, которые очень далеко стоят от Церкви: таковые обретаются не только среди простого невежественного народа, но и среди образованного класса. Проникнуть в эту среду и своим словом, а еще более – своей жизнью показать, что и здесь, оставаясь в светском звании, можно быть в то же время и добрыми христианами, и послушными чадами Церкви, было бы великой заслугой, великим служением Церкви для того, кто сумел бы исполнить это. Но тем, кто решился бы на служение такого рода, как бы на миссионерство среди язычествующих христиан, должно помнить, что им грозит опасность самим увлечься соблазнами той среды, в которую они желали бы внести свет истинного христианства, тот дух церковности, в котором они были воспитаны, и, таким образом, сделаться для одних посмешищем, а другим причинить великую печаль. Из этого усмотреть можно, что не всякая воспитанница духовной школы способна к сейчас сказанному великому миссионерскому служению среди общества людей, чуждых веры и Церкви, хотя и научно образованных и в приличиях света воспитанных, но способны только те, которые крепки верой, тверды в правилах церковно-христианской жизни. Только таковые пионерки христианского просвещения могут благонадежно совершать просветительное служение среди чуждой им среды и тем достигать той высокой цели, какая указана им воспитанием в духовной школе.

Епархиальное женское училище, приготовляя в таком духе воспитанниц, из которых одни пошли бы по выходе из заведения прямо к своей цели в звании хозяек дома, матерей, учительниц и воспитательниц, другие, более твердые, посвящали бы себя на миссионерское служение в среде светского общества: благоразумным уменьем приспособляться к его образу жизни и в то же время своей твердостью в правилах христианского воспитания и верностью уставам Церкви служить для них добрым назидательным примером, – это учебное заведение не только исполнило бы свою прямую задачу воздать Божие Богу, но и другую, не менее важную: оно воздало бы кесарево – кесарю, давая для государства столько полезных членов.

О, если бы Господь, по молитвам Церкви, помог этому учреждению исполнить столь высокое предназначение!

Теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше. (1Кор.13:13).

Привожу этот текст из Послания апостольского, чтобы сегодня, в день святых мучениц Веры, Надежды и Любови и матери их мудрости-Софии предложить некое слово назидания для переселившихся сегодня в эти новые здания. Вероятно, не случайно это событие в жизни епархиального училища совпало с днем святых дев-мучениц, носивших имена главнейших христианских добродетелей, и матери их Софии, что значит «мудрость». Такое совпадение дней устроилось не для того ли, чтобы настоящие и будущие обитатели и обитательницы этих зданий, вспоминая день перехода сюда из старых зданий, помнили, что они, как бы переливаемые в новые мехи, по евангельской притче (Мф.9:17 и др.), стали здесь новым вином, изгнетенным из духовных гроздьев веры, надежды и любви, порождаемых христианской мудростью.

Идя навстречу таковому намерению, мы с Божией помощью попытаемся извлечь из жизни сегодня воспоминаемых святых для всех нас, собравшихся здесь, а для имеющих обитать здесь в особенности некоторые уроки для назидания. В основу слова об этом полагаем имена празднуемых мучениц.

София – Мудрость – рождает и воспитывает трех дщерей: Веру, Надежду и Любовь.

Обращаем внимание прежде всего на имя матери. Не дает ли одно это имя для желающих воспитывать, учить и учиться тот урок, что главнейшие христианские добродетели: вера, надежда и любовь – суть порождения мудрости? Но какой мудрости? Апостол Иаков отмечает два рода мудрости: мудрость земную, душевную, бесовскую и мудрость, сходящую свыше. Признаками земной, душевной, бесовской мудрости Апостол поставляет зависть, сварливость с их последствиями – неустройством и всем худым. Признаками мудрости, сходящей свыше, служат: чистота, мирное настроение души, скромность, послушание, милосердие с его добрыми плодами, беспристрастие и нелицемерие (Иак.3:14–17).

Нужно ли особенное усилие к приисканию доказательств того, что главнейшие христианские добродетели – веру, надежду и любовь – может породить только та мудрость, которая сходит свыше? Только тот, кто стяжал нравственную чистоту и мирное настроение духа, кто обладает добротой сердца (милосердием), может воспитать в себе и в других веру, надежду и любовь. «Радость моя, стяжи мирный дух, и около тебя тысячи спасутся», – говаривал новопрославленный преподобный Серафим своему ученику, бывшему впоследствии руководителем для дев Дивеевской обители, возникшей под руководством святого отца. Кто стал бы пререкать в том, что для воспитывающих необходимы скромность и навык в послушании, чтобы уметь в других воспитать эти добродетели? Кто усомнится в том, что воспитатель должен быть беспристрастным, для всех быть равно добрым, благожелательным и справедливым? А лицемерие воспитателей не привьет ли к воспитываемым такого же дурного качества? Лицемерящий воспитатель не уничтожает ли сам свою работу воспитания, над которой он по-видимому трудится? Не скажут ли воспитываемые таковому воспитателю: «Врачу, исцелися сам! Ты учил нас одному, а сам делаешь другое: учишь посту, а сам не хранишь постов; учишь молитве, а сам не молишься; учишь повиновению, а сам ведешь дружбу с проповедниками противления власти».

Но перейдем от матери к дщерям, от мудрости – к чадам мудрости.

Оправдана премудрость чадами ее (Мф.11:19). Дети мудрости оправдают родившую их. Дерево по плодам познается (Мф.12:33; Лк.6:44). Можно было бы ожидать, что так как сеющие здесь сеют добрые семена, то и уродиться должно только доброе, сеятва должна принести добрые плоды. Но на деле не всегда так бывает. Случается, что на молодых нивах сердец сеются добрые семена, а на ниве вместе с добрыми являются и плевелы. Откуда это? Враг человек сделал это – отведет евангельская притча (Мф.13:28). Эта же притча указывает и время, когда враг человек сеет плевелы: это – время сна, когда делатели, которым поручена нива, засыпают. Значит, им следовало бы бодрствовать. Не для того ли в притче говорится, что работающих на ниве был не один, а много, – значит, для них была возможность соблюдать очередь в бодрствовании: когда одни дремали или спали, тогда другие могли в это время бодрствовать, чтобы заметить врага, когда он пойдет для сеяния плевел. Но приточная нива – мертвая и потому бессознательная. А наша нива – живая, сознательная. Та нива не могла не принять семян, бросаемых в нее, добрые ли то были семена или дурные. А наша нива, как разумная, может сознательно относиться к сеятелям и семенам. Наша нива может принять доброе и отвергнуть дурное и наоборот. Следовательно, таковая нива также ответственна за то, что на ней вырастет. Перейдем от приточного иносказания к действительности.

Думаем, что понятно здесь всем, кого следует разуметь под сеющими и кого – под засеваемой нивой. Об этой последней мы и намерены теперь поговорить.

Нива – это имеющие обитать здесь и приходить сюда питомицы. В деле воспитания характера их много зависит от воспитывающих и учащих, но не менее это будет зависеть от самых воспитываемых. Эти последние могут быть чадами той мудрости, которая даруется свыше, быть одни из них – верою, другие – надеждою, третьи – любовью; может даже каждая из воспитанниц воспринять и все три добродетели вкупе, то есть в одно и то же время носить в себе веру живую, и надежду непостыдную, и любовь нелицемерную. Но могут не иметь ни той, ни другой, ни третьей добродетели. А так как в душе человеческой, как и во всей природе, пустоты не бывает, то если в душе воспитываемых не возрастают семена добродетелей, то будут расти семена противоположных им пороков: вместо веры – сомнение или неверие, вместо надежды – безнадежность или отчаяние, с последованием житейскому правилу язычника, говорившего: Станем есть и пить, ибо завтра умрем! (1Кор.15:32). Наконец, вместо любви к Богу будет лежать в сердце холодность к Нему или сознательное противление Ему; вместо любви к ближнему – самолюбие, братоненавидение, ненависть ко всем, озлобление против всех.

Мы собрались здесь, чтобы молитвою начать жизнь в этих новых, не тесных и не темных зданиях. Будем молитвенно желать, чтобы в эти новые мехи вливалось только новое, доброе вино. Оставив в старых зданиях все старое, негодное и перенеся только крепкое и годное к употреблению, притом после некоторой ремонтировки сего последнего, не будем переносить сюда и старого нравственного зла, каковое начало было проявляться в нашем старом питомнике в последние годы.

Пусть все таковое останется вне этого здания; пусть в основе учения, воспитания ляжет мудрость, которая приходит свыше (Иак.3:17), та мудрость, от которой рождаются вера, надежда и любовь. Да царствуют здесь эти христианские добродетели, а наипаче наибольшая из них – любовь и наилучшая из доблестей – мудрость. Мудрость и любовь да живут здесь как среди воспитывающих, так и среди воспитываемых. В чем да поможет нам Господь!

Молитвенно испросив от Господа милости, мира, здравия и благопоспешения всем служащим и служившим в этом училище, а усопшим – вечного упокоения, я желал бы здесь начать ряд тех приветствий и благожеланий, какие, вероятно, будут высказаны после сего в своем месте.

Занятый мыслью о том, что можно было бы принести в дар этому училищу в ознаменование исполнившегося двадцатипятилетия его со дня открытия, я вспомнил о кресте, поднесенном мне членами Союза русского народа. Мне хотелось этот крест, как символ спасения и символ благожелательности, передать этому училищу для тех, кто был в числе первых радетелей о построении этих новых зданий для училища, первых тружеников при устроении таковых, кто омачивал камни и кирпичи при кладке стен его своими слезами. А слезы – лучший цемент для прочности здания. По словам нашего летописца, монастыри, выстроенные слезами основателей их, были крепче и долговечнее подобных, выстроенных княжеской казной или благотворительской сумой. Передавая этот крест училищной церкви, желаю, чтобы он служил с одной стороны священным памятником празднуемого сегодня события в жизни этого училища, с другой – назиданием и утешением для тех, кто идет за Божественным Крестоносцем, неся свой крест трудов и скорбей, кто испытывает в сердце боль, как от уколов терния, от той мучительной мысли, что эти труды и скорби не оцениваются по их достоинству. Взирая на этот крест, пусть помнят те, у кого на сердце болезненно отзывается неблагодарность людская, что Божественный Страдалец был вознесен на крест руками облагодетельствованных Им, руками тех, которые воздали Ему злая возблагая⁴⁰, за манну – желчь, за воду – оцет⁴¹, вместо любви – распятие на кресте.

Если бы я закончил на этом речь мою, то меня справедливо могли бы упрекнуть за то, что в такой радостно-торжественный день говорено было только о кресте, как о символе страданий. Поэтому спешу перенести мою мысль и слова к радостной стороне настоящего торжества. Исполнилось двадцать пять лет существования этого училища. Если бы этот день был только воспоминанием о цепи дней, годов и событий обыденной жизни этого учреждения, то и тогда стоило бы за это благодарить Господа, как благодарим Его за каждый день, за каждый новый восход солнца, за каждое дело. Но это сцепление периодов в жизни училища было в то же время постепенным переходом его от одного возраста к другому, от добра к добру, было постоянным возрастанием его качественно и количественно по всем отраслям училищной жизни, начиная с умножения классов, увеличения состава учащих и учащихся и заканчивая внешним расширением, благоустроением и благоукрашением его зданий, составляющих украшение города и славу епархии. И кто был бы доволен к сему, если бы не Господь поспешествовал во всем Своей благодатью, немощная врачующей и оскудевающая восполняющей? Итак, Ему прежде всего да будет слава и благодарение! А потом честь и благодарность если не от настоящих, то от будущих поколений тем, кто так или иначе трудился для возрастания и преуспеяния этого учреждения. Да напишутся имена этих тружеников и тружениц в книгу жизни этого училища на память будущему поколению, – это здесь, на земле, а там, на небесах, да впишутся имена их в книгу вечности с теми, кому изречено будет от Божественного Домовладыки: хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего (Мф.25:21).

Валентина Васильевна!

В настоящем году исполняется двадцать лет Вашего служения в должности начальницы епархиального женского училища. Благодаря Вашему истинно христианскому, бескорыстному, самоотверженному, всегда благоразумному и добросовестному служению заведуемое Вами епархиальное училище поставлено на должную высоту как в экономическо-хозяйственном, так и в нравственно-религиозно-воспитательном отношениях. В экономическом отношении Вы всегда были предусмотрительны, заботливы и бережливы, за всем надзирая своими глазами. Благодаря Вашему не формальному только, но добросовестному денно-ночному неутомимому наблюдению выстроились новые, образцовые во всех отношениях здания епархиального женского училища, составляющие честь Томской епархии. В отношении денежного бюджета училища благодаря Вашей аккуратности и бережливости училище не только не выходило из сметной ассигновки сумм, но почти всегда имело остатки, благодаря которым накоплялись значительные сбережения, на которые можно было производить сверхсметные расходы на нужды того же училища. Воспитанницы всегда питались сытно, одевались прилично.

Ваши заботы о нравственно-религиозном воспитании учащихся всегда возбуждали во мне чувство признательности к Вам за доставление епархии добрых школьных учительниц, благовоспитанных дочерей и благонравных жен для служителей Церкви и образцовых христианских матерей. Все это давалось Вам нелегко, нередко соединялось со скорбями и слезами, когда благие намерения Ваши встречали препятствия или враждебно-неверные истолкования.

Все это побуждает меня в этот знаменательный для Вас год выразить Вам, достоуважаемая Валентина Васильевна, мою искреннюю признательность.

Господь да подаст Вам крепость сил душевных и телесных с прежним неослабевающим духом продолжать вверенное Вам служение на пользу Святой Церкви, во благо дорогой нашей родины, а Вам самим в радость вечную в день воздаяния.

Призывая на Вас благословение Божие, пребываю к Вам с искренним всегда уважением, благожелательный Вам

Макарий, архиепископ Томский и Алтайский

Дети! Вы называетесь питомцами, а это училище, в котором вы воспитываетесь, питомником. Питомниками называются также такие места, где воспитываются молодые растения до того времени, пока они окрепнут и можно будет их рассадить на назначенные места.

Есть большое сходство между питомниками, где воспитываются молодые растения, и училищами, где воспитываются дети. И между растениями и детьми есть также близкое сходство. Питомники бывают обнесены оградой, или городьбой, для того, чтобы кто-либо не попал туда и не вытоптал молодых растений или чего-либо не похитил. И для вас, молодых питомцев, есть ограда, которой вы отделены от всего, что окружает вас. Этой оградой для вас служит устав училищный. Он ограждает вас от всякого постороннего влияния, могущего быть вредным для вас. А также и вы, дети, не должны преступать через эту ограду, то есть не должны нарушать правила, которые установлены здесь, иначе вы потерпите от этого такой же вред, какой терпят растеньица, высунувшиеся из-за городьбы: их либо сломают проходящие мимо, или же обгрызут животные.

Вы знаете, как ухаживают за посеянными цветами, потому что многие и сами садили и растили цветы. Видали также и дома, на родине у вас, как там ухаживают за огородными овощами. Посеявшие семена не оставляют их расти на произвол, но постоянно присматривают за ними: если холодно – закрывают, если жарко – поливают, если начнет расти дикая трава – выпалывают ее. Так делают и с вами ваши наставники и воспитатели: кто из вас охладеет в усердии, того они подогревают добрым советом или строгим словом; кто чрезмерно горяч, того поохладят, сдерживая его жар, его ретивость, вредную для него. Бывает иногда, что иное растеньице плохо растет, сколько за ним ни ухаживают, – и когда увидят, что из него ничего доброго не выйдет, то вырывают его и выбрасывают, для того чтобы дать место другому, лучшему. Так бывает и у вас: когда воспитатели после многих забот об исправлении испорченного питомца заметят, что нет надежды на его исправление, то удаляют его из заведения, чтобы дать место другому, доброму питомцу.

Бывает иногда, что некоторые растения, посаженные в питомник, скоро принимаются и хорошо растут: и вверх подымаются, и в стороны разрастаются – это такие растения, у которых корешки целы или у которых сохранилась жизнь, семена были не испорчены. А другие растения, напротив, плохо принимаются, – это потому, что у них корни были попорчены или в семенах не было жизни. Так бывает и с питомцами: иные скоро свыкаются с училищными порядками, быстро растут и телом, и душой: телом здоровы, учатся хорошо, ведут себя безукоризненно, никаких шалостей за ними не бывает. Это те, у кого сохранились целыми жизненные корни. А такими корнями я называю доброе семейное воспитание в Божьем страхе, в добрых правилах жизни, в почтении и послушании старшим. А те дети, у которых нет этого, которые поступили в училище испорченными дома, привыкли, например, лгать, обманывать, сквернословить, обижать других, – таковые подобны растениям с испорченными корнями. При тщательном уходе воспитателей некоторые из них впоследствии исправляются, а другие, напротив, при всех стараниях начальствующих остаются неисправимыми, и потому таковых удаляют, чтобы дать их место другим питомцам, более благонадежным.

Я сказал, что некоторые растения плохо растут или совсем погибают, несмотря на то что садовник или огородник имел за ними тщательный уход. Это бывает потому, что семена этих растений не имели в себе жизни, или той невидимой силы, от которой происходит рост растений. Значит, для произрастания растений недостаточно одного ухода за ними со стороны сеятелей и домохозяев, а требуется еще нечто и от самого растения, именно: чтобы в нем была жизненная сила. Так бывает и у людей. Для доброго питания детей недостаточно одного ухода за ними со стороны родителей или воспитателей, но требуется еще нечто и со стороны питомцев.

Что же требуется от них? Нужна собственная их внутренняя сила, то есть их собственное усилие, старание о самих себе. Нужно их собственное желание возрастать правильно: старание исполнять тот закон, который вложен в них Богом, и те правила, которые переданы им добрыми родителями и воспитателями. Совесть им говорит, что добро, что худо, а от них самих, то есть от питомцев, зависит выбор добра или зла. Когда родители или воспитатели говорят питомцу: «Не делай того или другого, не воруй, не лги, не обижай, не сквернословь», то питомец может послушать или не послушать доброго совета; если он захочет послушать, то в его власти употребить или не употребить усилие над собой, чтобы отстать от дурного навыка. Если употребит усилие, то легко может исправиться. А без этого усилия, или самопринуждения, никакие посторонние усилия родителей и воспитателей не исправят его.

Вот видите, дети, сколько нужно вам собственного старания о себе, чтобы быть добрыми растениями, чтобы, подобно цветам, вам быть украшением для тех мест, куда вы будете впоследствии пересажены отсюда, чтобы вы приносили плоды вкусные и здоровые, то есть чтобы будущее служение ваше, на которое вы будете поставлены, было приятно для ваших родителей и воспитателей, чтобы оно послужило во славу Церкви Божией, на служение которой вы приготовляетесь, и на пользу общества, среди которого вы жить будете; наконец, полезно и для вас самих не только в настоящей, но и в будущей жизни.

Впрочем, не подумайте, питомцы, что вы сами можете сделать все, что хотите: что стоит только захотеть – и тотчас будто ты отстанешь от дурной привычки, только понудь себя – и сделаешься добродетельным: из буйного – кротким, из лживого – правдивым. Нет, дети, одних усилий человеческих для этого недостаточно, а нужна еще помощь Божия. Если говорят, что без Бога не до порога, то тем более без Бога не дойти до неба, чтобы войти в рай; без помощи Божией нельзя сделаться добродетельным. Итак, вам нужна помощь, – а помощь Божия дается тому, кто просит ее. А просит ее тот, кто усердно молится Богу. Поэтому молитесь Богу – молитесь усердно, молитесь часто; просите у Бога все, что вам нужно: урок начнешь учить – молись, чтобы Господь помог тебе выучить его и не забыть; трудно ли тебе от дурной привычки отстать – молись, и Бог поможет тебе; хочешь ли добрый навык приобрести в чем-либо – и об этом молись.

Просите, и дано будет вам (Мф.7:7); толцыте, и Бог отворит вам то, чего ищете.

Молитесь так, как вы научены молиться, а чаще всего повторяйте ту молитву, которую дал нам Господь: Отче наш!., да будет воля Твоя... не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго.

Слово к учащимся

Царствие Божие внутрь вас есть. (Лк.17:21).

Если бы можно было спросить кого-либо, довольны ли вы своей жизнью, то едва ли много нашлось бы таковых, кто смело мог дать на этот вопрос утвердительный ответ. А если бы спросить недовольных своей судьбой о причинах их недовольства, то таковых, вероятно, оказалось бы много: одного гнетет бедность, другого – труд, третьего мучит нечистая совесть; иной тяготится, как пленник, в узах своей гнусной страсти. Даже если бы обойти ряды питомцев учебного заведения, присутствующих в храме, этих юношей, только что вышедших из детского возраста и едва начинающих относиться сознательно к своей жизни, то и среди них нашлись бы уже недовольные своей судьбой. Если бы можно было читать их мысли, – а сами они, конечно, не скажут о себе, – то оказалось бы, что и здесь одного гнетет бедность и нужда, другого – труд ученья, третьего – страх наказания за проступки нетерпимые; иным кажутся стеснительными уставы учебного заведения: им хотелось бы на простор, а блюстители уставов заграждают путь к простору. Если обойти дома городских обитателей, чтобы найти там довольных жизнью, то и там трудно будет обрести таковых: зайдем ли в дом бедного, там говорят: «Тяжело житье наше! Нужда да беда: куда деваться с этой нуждой, с этой кучей малых детей?» Послушаем ли речей богатого – тоже беда: у одних везде разлад: в душе, в семье, в делах, а другие страдают от пресыщения; иных мучит скупость, жажда наживы, других томит зависть. Посмотрим ли на жизнь получающих пропитание от месячного жалованья – тоже недовольство. Пойдем в другой город, третий и далее – и найдем все то же недовольство. В наш век изобретательности всякого рода удобств жизни, век изыскания самых утонченных удовольствий недовольных жизнью едва ли не больше, чем когда-либо. Когда было столько самоубийств, как в наше время? А это не служит ли верным показателем недовольства жизнью? И современное общество так присмотрелось и прислушалось к этим ужасным преступлениям, к этим плодам безумия в век умножения знаний, что некоторая часть нашей печати оповещает о самоубийствах с таким спокойствием, как будто бы это говорилось о событиях на городских бойнях. Застреливается врач, застреливается учитель, раздробляет себе голову выстрелом ученик, налагает петлю себе на шею кухарка, давится горемычный пьяница, отравляется обитательница дома разврата, бежит топиться жена от мужа, и так далее – снизу до верху и сверху до низу. Если посмотреть на это множество самоубийц, то можно бы подумать, что они бегут от жизни, как от врага. Какая причина такого недовольства жизнью, такой ненависти к ней? Причина этого не в том ли заключается, что люди ищут себе счастья там, где нет его, и бегут оттуда, где можно бы найти его? Счастье находится в них самих, а они ищут его вне себя. Счастье у Бога, а они ищут его среди людей. Полнота счастья на небе, а люди ищут его на земле. Было время, когда Само Счастье приходило в человеческом образе, жило на земле и звало людей к Себе пить из Его источника, чтобы быть счастливыми. Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, говорило Оно, и Я успокою вас (Мф.11:28). И не напрасен был этот призыв: многие последовали за Зовущим к счастью и в Нем обретали счастье. Это были прежде всего ближайшие ученики Христа, этой давно жданной Утехи – Утехи не только Израиля, но и всего человечества. Святые апостолы нашли себе счастье во Христе, ради Его все оставили, все сочли за сор (Флп.3:8). В Нем нашли счастье мученики, умиравшие за Него, Иисуса Сладчайшего, и не пожелавшие променять своего счастья на те великие блага земли, какие обещаны были им за отречение от Христа. Счастливы были пустынники, эти подвижники добродетели, у которых было непрестанное желание Бога как источника счастья. Есть счастье на земле и теперь, но люди бегут от него, пренебрегают им, потому что оно имеет обычай нередко, а особенно сначала, показаться человеку в неприглядном виде: оно обложено бывает струпьями, покрыто рубищем, живет в убогой хижине, среди простоты сельской жизни. Оно обретается в храмах Божиих – но люди не идут туда, а ищут его в домах увеселения. Оно живет в святых обителях – но люди не любят ходить туда, им нужны стогны града, места зрелищ и ристалищ⁴²; оно находится в домах благочестивых – но таковые трудно отыскать, потому что они не имеют надписей. Оно бывает с тем, кто Вышнего полагает прибежищем своим и кто говорит Ему: Ты, Господи, упование мое. А Он ему ответствует: Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему (Пс.90:9–10).

Есть счастье истинное – и есть счастье ложное. Кто ищет Бога, тот ищет истинного счастья: по мере приближения к Богу увеличивается и счастье человека. А кто ищет богатства, славы, земных удовольствий, тот ищет ложного счастья. Истинное счастье состоит в уверенности, что Бог печется о нас, что ничто не происходит без воли Божией, что без воли Его и птичка не падает на землю, и волос с головы не погибнет (Мф.10:29; Лк.21:18), что любящим Бога... все содействует ко благу (Рим.8:28), что с Богом хорошо и в бедности и в болезни.

Обретший Бога не боится и ада, ибо уверен, что лучше быть в аде, но с Богом, чем быть обладателем земли с ее удовольствиями, со всеми прелестями земными, но быть в то же время без Бога. На вопрос некоего учителя, встретившего счастливца в образе старца, одетого в рубище, как он один умеет избежать несчастий, тогда как жизнь всех людей наполнена бедами, нищий старец ответил ему: «Счастье мое в том и состоит, что я не желаю счастья. Боязнь счастья и несчастья опасна только тому, кто их боится; но я не забочусь о счастье и никогда не молюсь о нем Отцу Небесному, всем управляющему, и таким образом я никогда не бывал несчастливым, подобно тому, желания которого всегда исполняются. Голоден ли я – благодарю за то Бога, как Отца, ведущего все, что мы требуем (Мф.6:8). Холодно ли мне? Страдаю ли от непогоды? Также хвалю Бога. Смеются ли надо мной? Равно хвалю Его, потому что знаю, что все это делает Бог, и невозможно, чтобы то, что Он делает, было худо. Таким образом, все приятное и противное, сладкое и горькое принимаю радостно, как от руки доброго отца; желаю только того, чего желает Бог, и потому все случается по моему желанию. Злополучен тот, кто ищет счастья в мире, потому что нет здесь другого счастья, как только полагаться во всем на волю Божию. Воля Божия и совершенно добра, и совершенно правосудна; она ни лучше не делается, ни худою быть не может». – «Кто дал тебе эту премудрость?» – вопросил учитель у нищего. «Я целые дни провожу в молении, – отвечал последний, – и, молюсь ли, упражняюсь ли в благочестивых мыслях, всегда забочусь об одном: чтобы крепко быть соединену с Богом, и соединение с Богом и согласие с Его волей всему научает»⁴³.

Итак, счастье не вне нас находится, а внутри нас: там его и искать нужно. Если там нет его, то нигде не найдешь его. Чтобы быть счастливым, надо быть благочестивым. Злые люди, несмотря на свою веселость, внутренно, в душе своей, лишены того мира и спокойствия, коим обладают праведники. Несть радоваться нечестивым, глаголет Господь (Ис.48:22). Мир мног только любящим закон Господень (Пс.118:165).

Беседа в церкви духовного учебного заведения

Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос! (Гал.4:19).

Заботу о воспитании детей Апостол уподобляет мукам рождения. Так трудно дело воспитания и так велика болезнь души родителей и воспитателей, когда усилия их о таковом воспитании остаются бесполезными. Дети, – говорит Апостол своим духовным детям, рожденным им чрез благовествование для новой христианской жизни, – дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!

Для вас, питомцы, может быть, непонятен смысл сейчас сказанного апостольского слова об изображении Христа в христианах. Как изображается в человеке Христос и как достигнуть такого изображения?

Объясним это.

В чем состоит изображение, или образ Христов? Образ Христов то же, что образ Божий. Образ Божий заключается в душе человека – в его разуме, в его сердце, в его воле. Отображать в себе Христа значит тоже, что мыслить, чувствовать, желать и делать так, как мыслил, чувствовал, желал и делал Христос.

Как достигнуть того, чтобы христианин, как носящий имя Христово, отобразил в себе и образ Христов? В ответ на это прежде всего нужно сказать, что никто не может достигнуть этого своими силами – нужна для этого помощь Божия. Эта благодатная помощь Божия и подается христианину чрез святые Таинства: Крещение, Миропомазание, Причащение, а для потерявших таковую благодатную помощь чрез грех она возвращается чрез Таинство Покаяния.

Благодатная помощь действует в человеке тогда, когда и он сам употребляет усилия к тому, чтобы отображать в себе Христа: то есть когда христианин старается так мыслить, как мыслил Христос, так чувствовать, как чувствовал Христос, так желать и делать, как желал и делал Христос. Легко и скоро можно это сказать, нетрудно выучить это по книжке, но нелегко и нескоро можно это исполнить. Здесь требуется от христианина много труда и терпения. Чтобы научиться мыслить, как мыслил Христос, нужно знать, как Он мыслил, когда жил на земле и ходил среди людей. А откуда можно приобрести таковое познание о Христе? Из святого Евангелия, в котором изображены жизнь и учение Его. Нужно часто читать святое Евангелие. Но одного познания недостаточно для того, чтобы изобразить в себе Христа: нужно еще отдать себя всего, свой разум в послушание Христово, то есть нужно приучить себя во всем слушать Христа и отвращать слух от тех, кто стал бы проповедовать иное учение, от своего разума измышленное, а не то, которое проповедовал Христос и Его святые апостолы. А ныне таких лжеучителей много, и многие увлекаются их учением и таким образом отпадают от Христа, теряют образ Христов.

Чтобы изображать в себе Христа, нужно научиться так чувствовать, как Он чувствовал. Человек чувствует сердцем: от сердца исходит любовь и ненависть, доброжелательство и зависть, кротость и раздражительность. Чувствовать, как чувствовал Христос, значит научиться любить, как любил Христос, быть кротким, как Он был кротким и смиренным сердцем (Мф.11:29), прощать и молиться за врагов, как Он прощал и молился (Лк.23:34).

Наконец, чтобы отобразить в себе Христа, сказали мы, нужно желать и поступать так, как желал и поступал Он.

Желания и поступки человека направляются волей. Чтобы научиться желать и поступать так, как желал и поступал Христос, нужно направить волю свою согласно воле Христовой, или, что то же, согласно с волей Божией. Чтобы человек не мог легко уклоняться от исполнения воли Божией, ему дан внутренний судия, который бы напоминал ему о законе Божием и об уклонении от него. Этот судия есть совесть наша. Она оценивает наши желания и поступки, согласны ли они с волей Божией, нами познанной, или нет. Если согласны, то совесть одобряет их, а если нет, то она осуждает и наказывает внутренним беспокойством, мучением, иногда столь тяжкими, что человек не рад бывает и своей жизни.

Впрочем, совесть может быть омрачена, осквернена и даже сожжена, то есть как бы совсем отсутствовать или по крайней мере молчать, не показывать человеку преступности его желаний и поступков. В такое состояние совесть может быть приведена дурным воспитанием или намеренным пренебрежением ее голоса. Несчастен тот человек, который потерял совесть. Блажен тот, кто сохранил чувствительность совести ко всякому проступку.

Питомцы! Берегите свою совесть в отношении к Богу, опасайтесь что-либо помыслить или сделать неугодное Богу. Берегитесь хульных помыслов о Боге или о святых Его; берегитесь рассеянной молитвы, небрежного вхождения в храм и неблагоговейного стояния там; берегитесь нарушения первых четырех заповедей закона Божия, в которых изображаются грехи против богопочитания: грехи неверия, сомнения, богохульства, суеверия, суетного призывания имени Божия и непочитания праздников, установленных Церковью. Берегите свою совесть в отношении к другим: будьте послушны, почтительны к своим родителям, воспитателям и учителям; в отношении к старшим будьте вежливы, к равным себе – дружелюбны, к младшим – ласковы и сострадательны.

Берегите совесть свою в отношении к самим себе, к своему телу и душе; храните чистоту тела; берегите свое здоровье, как дар Божий; храните и чистоту сердца, чтобы не исходило из него помышлений злых, нечистых и других, осуждаемых совестью. Наконец, храните свою совесть и в отношении к всякому созданию Божьему, ко всякой вещи. Не мучьте животных; без нужды не убивайте даже и насекомых, особенно тех, которые не вредят вам. Берегите опрятность в одежде, берегите свое платье, свои и чужие вещи. Но чтобы совесть наша, омраченная грехом, подавленная заблуждениями ума, заглушенная похотями плоти, не вводила нас в заблуждения и не замалчивала требований закона Божия, для этого нужно чаще ставить себя перед зеркалом закона Божия, то есть часто читать слово Божие, поучаться в законе Господнем день и ночь (Пс.1:2). Человека, часто поучающегося в законе Божием, слово Божие уподобляет древу, насажденному при потоках вод, приносящему плоды в свое время (Пс.1:3).

Повторим кратко все сказанное нами, чтобы вы могли удержать это в памяти и руководствоваться в своей жизни.

Старайтесь сохранить образ Христа, именем Которого вы называетесь. Этот образ в вашем уме, в вашем сердце, в вашей совести. Обогащайте ум ваш полезными, богоугодными знаниями: познавайте прежде всего Бога и заповеди Его, познавайте себя и все создание Божие. Учитесь любить Бога всем сердцем и всякого человека, как самого себя; учитесь быть милосердными, как милосерд Отец Небесный.

Направляйте свою волю к хранению заповедей Господних; берегитесь злой, развращенной воли. Храните свою совесть, чтобы она ни в чем не упрекала вас. Лучше жить в нужде и бедности, в скорби и печали, но со спокойной совестью, чем наслаждаться довольством и изобилием и в то же время быть мучимым совестью.

Нас ради вообразившийся по нам от Пречистой Девы Богородицы, благодатью Своей да обновит в нас Свой образ, чтобы в нас отобразилась первая райская доброта и мы могли получить свободный доступ в райские жилища, некогда закрытый грехом, а теперь открытый Христом!

Прошло не более полутора лет с того времени, когда мы при вашем участии совершали молебное пение при закладке здания классической гимназии, – и вот теперь, по милости Божией, при усердном труде и заботливости строителей и пособии благотворителей, это здание приведено постройкой к концу. Мы собрались, чтобы испросить Божие благословение на перемещение сюда для жительства и учебных занятий.

Радуюсь и благодарю Бога, сподобившего и меня быть некоторым участником в этом деле. Сопоставляя разнообразные чувства, порождаемые видом и представлением зданий частных и общественных, разнообразных по целям своим и исполнению, обретаю в душе моей в отношении к этому зданию, назначенному для учебных целей, приятное и благожелательное чувство. Тогда как некоторые здания, частные или общественные, при взгляде на них порождают тяжелое чувство, словно от них навевает на душу что-то отталкивающее, как им несвойственное, чужое, – настоящее здание привлекает к себе взор и мысль, и притом не одним изяществом архитектуры, но, главным образом, по своему высоконравственному и многополезному назначению как учебно-воспитательное заведение. Напрасно иногда нас винят как бы в пристрастном отношении к одним и будто бы безучастном – к другим учебным заведениям. Все учебные заведения, как добрые и полезные по целям своим, благословенны и достолюбезны. Тяжелое чувство могут порождать только те учреждения, которые не приводят учащееся юношество к желанной доброй цели, указуемой уставом заведения. Если гимназия или семинария, то или другое женское учебное заведение приготовляют боголюбивых и послушных чад Святой Церкви, царелюбивых граждан, благонамеренных учителей и воспитателей и других деятелей на поприще государственной и общественной жизни или в области наук и искусств, а также если учебно-воспитательные заведения выпускают из себя благовоспитанных девиц, будущих попечительных матерей, благонадежных воспитательниц и учительниц, распространяющих в окружающей их сфере полезные знания и примером своим утверждающих добрые нравы в духе евангельского учения и церковных установлений, то таковые заведения достопочтенны и достойны любви. Но если из этих заведений выходит юношество неблаговоспитанное, безбожное, нетрезвое, нескромное, буйное, гордое, напыщенное, непокорное предержащей власти, непочтительное к родителям, не уважающее почтенную старость; если они наполняют собой ряды последователей антирелигиозных и противогосударственных учений; если они более любят пиры и забавы и бегают от трудов и серьезных занятий; если они являются непременными посетителями домов увеселений, но отсутствуют в местах молитвы и богослужений, – то, согласитесь сами, нельзя полюбить те заведения, которые дают таковых питомцев, а особенно когда дают так нравственно испорченное юношество не как исключение из лучшего большинства, а как большинство с немногими исключениями.

Да простят меня наставники и воспитатели, если окажется, что я слишком сгустил черные краски этой картины современного воспитания юношества. Я беру крайние пределы – в середине остается довольно места для множества теней и оттенков. Притом, говоря об уклонениях от нормы, я отнюдь не принимаю на себя смелости обвинять в этом тех, на ком лежит ответственность воспитания, хотя и не всегда можно считать некоторых из них свободными от некоторых нареканий. Как благовоспитанное юношество составляет честь для воспитателей, так не могут не помрачать славу заведения юноши зазорного поведения, если терпятся они этими заведениями. Иногда может падать вина за неблаговоспитанность юношей более или менее на состав учителей и воспитателей. Если, например, одни учителя и воспитатели будут созидать дело воспитания, а другие – разрушать, то, конечно, выйдет в результате одно разрушение; если одни будут преподавать учение здравое, согласно с духом устава, а другие разрушать его тайным или двусмысленным словом или писанием «между строк», то, конечно, такой разлад не может не оставить растлевающих следов на воспитанниках. Если одно и то же лицо будет одно говорить с кафедры учительской, а другое, совсем противное, делать в общественной или домашней жизни, то, конечно, это будет то же, что писать и зачеркивать написанное. Впрочем, говоря так, мы отнюдь не думаем, что образование нравственного характера питомцев вполне, без исключения зависит от характера того или другого учебного заведения или от качества воспитателей и учителей. Мы знаем, что характер получает свое первое направление еще в семье. Ребенка, испорченного в семье, трудно бывает исправить в школе. Не исправившегося в школе не исправит самое благоустроенное учебное заведение. Равным образом мы не хотим утверждать, что как образование характера, так и отдельные поступки исключительно зависят от окружающей среды и разного рода посторонних условий. Это значило бы отрицать свободу воли и, таким образом, снимать с виновного ответственность за его проступки. Мы не приемлем этого хотя и новомодного, но ложного учения. Мы убеждены и утверждаем, что в деле образования характера многое зависит от личного самоопределения. Вот, например, благовоспитанный юноша попадает в кружок испорченных товарищей, слышит их речи неподобные, глаголы безумные и уходит отсюда с семенем зла, павшим на его сердце. Что из этого может выйти? Если он заранее определил себя на служение добру – по вере в Бога, в силу обетов, данных при крещении или покаянии, – то он постарается выкинуть из себя это семя зла. Он борется, он молится – и получает благодатное подкрепление и утешение, и выходит победителем злого влечения. Но другой, хотя и также благовоспитанный, но не получивший еще свободной решимости остаться верным тем добрым правилам, какие вложены в него прежним воспитанием, попав в среду развращенного товарищества, легко увлекается вслед за ним и развращается. Таким образом, при одних и тех же условиях в силу свободного выбора и самоопределения одни выходят победителями из тлетворной среды, а другие поддаются влечению среды и погибают.

Если угодно, то представим еще один пример для подтверждения сказанного об этом самоопределении. Некто, закоренелый в грехе, случайно приходит в церковь, слышит там голос проповедника или слово Евангелия, призывающего к покаянию, поражается этим как будто к нему относящимся словом, приходит в сокрушение сердечное, выходит из храма с глубоко запавшим семенем добра, носится с ним, хранит его, и это семя укореняется в нем, прозябает, растет и приносит обильный плод покаяния. Объяснить это одной случайностью, например влиянием слова проповедника и т. п., не значило ли бы делать явное насилие здравому разуму, не было ли бы это мудрствованием лукавым?

Возвращаемся словом своим к этому досточтимому заведению. Да будет благословенно это новоустроенное здание; да не приближается к нему ни огонь, ни иная какая губительная стихия или какая-либо тлетворная сила. Да почиет Божие благословение на всех потрудившихся при сооружении этого здания и на всех споспешниках в деле сооружения. Да послужит это здание как бы новым мехом для нового вина. Все, что несогласно с вечными идеями истины, красоты и добра, все, что взимается⁴⁴ на разум Божий, да останется вне стен этого нового здания.

Да будет руководящим началом для руководящих и руководимых, здесь учащих и учащихся вера в Бога, любовь к Богу, преданность царю, послушание Церкви и любовь к отечеству. Да будет вписано это учреждение в разряд тех, которые выпускают из стен своих юношей благовоспитанных, сынов Церкви покорных, царю преданных, отечеству полезных, для родителей и воспитателей вожделенных.

Беседа на всенощном бдении на 9 сентября в церкви Каинской женской гимназии

Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его. (Мф.11:12).

Сегодня праздник Рождества Пресвятой Богородицы, а завтра совершается память святых родителей Пресвятой Девы, праведных Богоотец Иоакима и Анны.

Великой славы сподобилась Пречистая Дева Мария, соделавшись Матерью Господа Иисуса Христа. Великой чести удостоились и родители Ее, праведные Иоаким и Анна: Церковь, именуя их богоотцами, воспоминает их каждый день на отпустах церковных служб. Пречистая Дева и святые родители Ее за служение делу спасения рода человеческого предназначены были к той славе, которой они сподобились – конечно, не во время земной жизни, а в предвечном Совете Божием. И они вошли в эту славу не потому только, что были предопределены для сего от века, но также и потому, что были предусмотрены, что исполнят о себе волю Божию и сделают себя достойными своего предназначения. Иоаким и Анна были благочестивы, не зная того, что они сделаются родителями Богоматери; Пресвятая Дева добровольно восхотела исполнить обет, данный за Нее Ее благочестивой матерью, не зная того, что Она чрез исполнение этого обета о девстве соделается Приснодевственной Матерью Господа.

Итак, слава и спасение вечное обретаются хотя и по предназначению Божию, при помощи благодати Божией, но притом требуются и собственные усилия человека, как сказано об этом в Евангелии: Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф.11:12).

Это изречение Господа хотелось бы приложить к вам, юные питомицы. Ведь и вы предназначены к великой славе, и вам даны благодатные силы для исполнения вашего предназначения. Но для этого вы должны употребить и свои усилия, чтобы исполнить то, что от вас требуется. Вам обещано Царство Небесное, вечное сопребывание со Христом и всеми святыми. Но вы должны употреблять усилия, нудить себя к тому, чтобы приобрести это Царство. Вам предстоит борьба с теми препятствиями, которые стоят на пути к приобретению наследия, отложенного вам на небесах; вам даны и силы для таковой борьбы – эти силы есть та благодать Божия, которую вы получили чрез Таинства. Знаете ли вы, христианские девы, что вы сочетались со Христом, чтобы всегда принадлежать Ему? Это сочетание ваше с Ним совершилось в Таинстве Крещения: когда вы дали обет сочетания со Христом, тогда Он облек вас в святую одежду Своей правды, вся праведность Его перешла на вас; Он дал вам и залог, как перстень обручальный, – благодать Святого Духа; Он напитал вас Своим Телом и Кровью. Вы стали Христовыми, и не по имени только, а по истине.

Правда, не вы сами при крещении давали обеты, ибо вы были тогда младенцами, но за вас тогда поручались ваши восприемники, по воле ваших родителей. А вы, достигши возраста самосознания, не объявили, что вы не принимаете на себя данных за вас обетов, но признали себя Христовыми, принадлежащими к Его телу – Церкви (Кол.1:24), – значит, все обеты, данные за вас, стали обязательными для вас. Итак, повторяю: вы – Христовы, вы – невесты Его, вам отложено жилище на небесах и блага неописуемо прекрасные. Помните ли это? Заботитесь ли о сохранении ваших обетов? Думаете ли о спасении души? Пусть ваша совесть даст вам ответы на эти вопросы. Вероятно, некоторые из вас думают: «Где уж нам думать о душе: мы так еще молоды, нам хочется жить, радоваться, а спасать душу – дело ведь весьма трудное». Напрасно так боитесь. Спасать душу не так трудно, как некоторым кажется. Вам дано много сил для этого. Пользуйтесь ими и начинайте свое спасение, если еще не начинали делать этого. Правда, не совсем легко спасать свою душу, но разве что-нибудь дается без труда? Ведь и учиться нелегко, и, однако ж, учитесь. Только вначале бывает потруднее, а потом свыкаетесь и не чувствуете тяготы учения. Так и в деле спасения: только сперва кажется оно трудным, но потом становится легким. А чтобы и сначала не показалось вам дело спасения души весьма трудным, вы начинайте с малого. Сперва хотя немного принуждайте себя сделать что-либо для души. Начните борьбу с какой-либо дурной привычкой, с обычной рассеянностью, с гордостью, или с леностью, или с привычкой гневаться, лгать. Сперва будет, пожалуй, и трудно, и скучно, но потом – легко и приятно. И чем больше будете бороться с одной дурной привычкой, тем легче будет вам одолевать в себе другие подобные навыки. Только помните при этом, что вам нужно чаще обращаться к Богу с молитвой, чтобы Он помог вам в борьбе с грехом: молитвой вы проложите путь, как бы канал к морю благодати Божией. Пусть будет этот молитвенный ваш канал сперва небольшой, но потом постепенно расширяйте и углубляйте его: более и более молитесь и трудитесь. И чем более будете употреблять усилия в этом деле самопринуждения, тем более будет усиливаться приток благодати Божией к вам. Придет время, что то, что казалось сперва скучным, сделается весьма приятным, приятнейшим всех тех удовольствий, с какими вам придется расстаться. Что казалось сперва трудным, то окажется потом весьма легким, и вы сами пожелаете прилагать труды к трудам, подвиги к подвигам.

Итак, с Богом, начинайте свое спасение: кто положил начало, тот сделал, говорят; половину дела. Начинайте теперь же, с этого дня, свое спасение, – Господь поможет вам. Помните, что страдания и лишения в этом веке ничего не значат в сравнении с той славой, которая уготована любящим Господа и страдающим за Него (Рим.8:18). Господь, молитвами Пречистой Своей Матери и святых праведных богоотец Иоакима и Анны, да помилует и спасет всех нас!

Дети! Когда к Иисусу Христу приносили матери своих детей, чтобы Он прикоснулся к ним, а апостолы не допускали приносящих, то Господь сказал им: Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им (Мк.10:14). Потом Он обнял их, возложил руки на них и благословил их (Мк.10:13–16). Видите, как Господь любит детей. Значит, и вас, дети, Он любит, когда вы приходите к Нему. Когда же вы бываете у Него? Тогда, когда приходите в церковь или когда усердно молитесь Ему дома. Вот и теперь вас допустили к Нему – сюда, в церковь, для того, чтобы вы помолились Ему и чтобы Он благословил вас. Он слышит детскую молитву и исполняет ее. Молитесь же, дети, усердно, молитесь, благодарите Господа за то, что Он сподобил вас учиться грамоте: чрез грамоту вы можете научиться всему доброму, полезному; грамота может провести вас и к Царствию Небесному. Вот за это вы и благодарите Господа. Помолитесь и за тех, кто вам дал возможность учиться грамоте. Прежде всего молитесь за государя нашего, который повелевает отпускать средства для содержания церковных школ, где вы учитесь; молитесь за всех начальствующих и учащих в этих школах. Ныне исполнилось двадцать пять лет с тех пор, как стали заводиться школы при церквях. Первый позаботился об открытии таких школ покойный теперь государь император Александр Александрович. Помолитесь о упокоении души сего царя, благодетеля вашего. Помолитесь также о упокоении и тех царских сановников, также усопших, которые любили церковную школу, много труда и старания прилагали, чтобы церковные школы множились и чтобы они не имели недостатка в средствах содержания и в учебных пособиях. Итак, все будем усердно молиться: и мы, и вы, дети, молитесь: нашу общую молитву услышит Господь и пошлет Свое благословение.

Мы собрались, чтобы молитвенно испросить Божие благословение на это новоустроенное здание для церковно-приходской школы. Таковых школ в нашем городе немного. Преобладающее большинство существующих здесь школ по характеру своему принадлежит к разряду гражданских школ, состоящих вне церковного ведомства.

В недавнее время в обществе и органах печати снова происходили пререкания о том, каким школам справедливо отдать преимущество и потому какие из них более желательны: церковные или гражданские? Таковые пререкания, по-видимому, и доселе еще не вполне примирены.

Некоторые из интересующихся школьным вопросом задавали себе труд сделать сравнение школ разных ведомств. Для этого они сопоставляли между собой программы преподавания тех или других школ, учебники, рекомендованные для употребления, а также и образовательную оценку учителей как одних, так и других школ. К удивлению, такое сопоставление дало почти неожиданные выводы. Оказалось, что учебники в начальных школах разных ведомств почти одни и те же, в программах разности не много и даже образовательный ценз учащих почти одинаков. И однако же при сходстве и единстве всего этого школы часто оказывались резко отличающимися одна от другой по характеру своих питомцев.

В чем же тайна такого явления? Отчего почти при одних и тех же средствах выходят неодинаковые последствия?

В ответ на это справедливо некоторые говорят, что задача школы не в том состоит, чтобы только сообщить школьникам какие-либо новые воззрения на мир, и не в том, чтобы только преподать учащимся то или другое полезное знание по такой, а не по другой программе, при помощи учителей, имеющих известный аттестат, а в том, чтобы развить в них народное мировоззрение, и притом непременно в духе церковности. Только при этих условиях школа будет вполне народной, для народа излюбленной. А где этого нет, туда селянин наш неохотно отдает своих детей, боясь, чтобы там «не извелись».

В чем же состоит мировоззрение нашего народа? – Прежде всего в правой вере, а потом в жизни по вере, или в благочестии. Правую веру составляет православие, а благочестие заключает в себе: страх Божий, повиновение Церкви, любовь к царю и отечеству. Какая школа научает всему этому, та и есть народная, любая народу школа. Кто же способен научить не токмо правой, но и живой вере? Кто может научить благочестию? Только тот, кто сам обладает этим. Никто не может передать другому того, чего сам не имеет. Мертвая книга или программа не может научить живой вере; кто не имеет сам искреннего духа благочестия, тот не может научить этому других. Следовательно, для того чтобы сделать школу истинно народной, нужно прежде всего, чтобы заведующие, учащие и воспитывающие сами обладали качествами народного духа: живой и правой верой и искренним благочестием.

Во время наших поездок, встречая разного рода школы и питомцев разнообразных школ, мы примечали следующее явление. Там, где учитель и законоучитель единомысленны между собой и оба проникнуты духом церковности, и питомцы их носят тот же отпечаток церковности, какая бы ни была эта школа, церковная или гражданская. А там, где между учащими нет единства и они не проникнуты духом веры и искреннего благочестия, и школьники их также бывают чужды этого духа, хотя бы школа и была церковной: там остается только вид церковности, внешние признаки благочестия, но истинного благочестия нет.

Итак, для народной школы нужно, чтобы учащие сами стояли там, где стоит народ со своим мировоззрением, и притом были проникнуты духом церковности. Это – раз. Потом, для развития народного мировоззрения в духе церковности весьма важное значение имеют те книги, какие читают питомцы школ в своих домах, когда они приходят из школы; еще более имеет значение то, что читают подростки по выходе из школы и, наконец, что читают отцы и матери семейств. Добрая книга то же, что доброе семя, дурная – то же, что дурное семя среди пшеницы.

Поэтому, озабочиваясь распространением в народе грамотности, нужно не менее усиленно заботиться о распространении в народе добрых книг для чтения. В настоящее время, кажется, на это обращено особенное внимание. Повсюду проявляется усиленное желание просвещать народ через книги: заводятся народные библиотеки, народные чтения, производится усиленная продажа книг. Всему этому следовало бы, по-видимому, радоваться. Но горький урок шестидесятых годов заставляет опасливо задуматься: как бы не повторилось то, что тогда заставило закрыть некоторые школы и сделать строгий выбор учителей и учительниц, воспретив некоторым доступ в народные школы. Нужно быть весьма бдительными, чтобы среди пшеницы враг человек не посеял плевелы. Что такое эта пшеница, и что такое плевелы, и кто враг человек, мудрые уразумеют сами⁴⁶. Этим мы и закончим слово наше.

Почтенные и любезные учителя и учительницы! Я рад видеть вас здесь, в скиту монастырском. Вы пришли сюда в качестве паломников, пешие. Сегодня день отдыха от ваших ежедневных напряженных занятий, но вы обратили его в день труда – или, вернее, отдых соединили с трудом. Школьный учитель ведь по преимуществу труженик, подобно земледельцу. Он трудится осенью, трудится зимой, трудится весной, трудится с утра до ночи. Только летом ему дается отдых, едва достаточный для восстановления затраченных сил.

Велик труд школьного учителя. Но велика и честь его, несмотря на неблестящее его внешнее положение. Им дорожит общество, им дорожит государство, его благословляет Церковь. В труде его – великая сила. В борьбе за преобладание отдельных частей общества, сословий партий победа склоняется в ту сторону, где стоит школьный учитель. Кто-то когда-то сказал: чья школа, того и политика. А один государственный муж после одержанной победы в международной войне сказал: «Эту победу одержал школьный учитель». За школу стоит Церковь, ибо учительство – ее неотъемлемая принадлежность.

В чем же заключается сила школы? – В воспитании молодого поколения. Школа воспитывает добрых чад Церкви; она приготовляет верных слуг царя; школа готовит полезных и честных деятелей для всякого рода службы общественной, государственной. В руках школьного учителя будущее общество, будущее государство. Семья, общество и государство будут иметь то или другое направление смотря по тому, какое воспитание дает школа своим питомцам – этим будущим гражданам, будущим правителям, будущим воинам, судьям, ремесленникам.

Школьный учитель сделал один народ безбожным, безнравственным, слабым, ничтожным. В другой стране школьный учитель воспитал патриотов, героев войны, честных граждан, почтительных детей и тем поднял эту страну на высоту силы и величия.

Учитель церковной школы, купно с пастырем Церкви, есть сеятель благочестия, насадитель добрых нравов, искоренитель пороков, пьянства, разврата и т. п. Оба они, учитель и священник, составляют сильнейшее оружие в руках Церкви в борьбе с силами ада, со служителями крамолы, с распространителями безбожия и развращения.

Враги Церкви и государства, сознавая такую силу церковной школы, употребляют много усилия, чтобы если не уничтожить ее, то ослабить ее силы, ее влияние.

Зная это, возлюбленные, дорожите своим званием, охраняйте честь его своим благоповедением, своим усердием к труду, своей попечительностью о добром воспитании вверяемых вам детей, в духе церковности, в любви к родине.

Итак, учитесь сперва сами, учитесь больше, учитесь, чтобы не быть недоучками, – но и не переучивайтесь до того, чтобы забыть Бога, отпасть от Церкви. Учите детей, чтобы приводить их к Богу, но бойтесь соблазнить их своим учением, своей жизнью, чтобы отучить их от веры в Бога и отлучить от недр святой матери Церкви. Надеемся, возлюбленные, видеть вас такими, какими желает иметь вас Святая Церковь и наша мать-Родина.

С помощью Божией вы, учителя и учительницы церковно-приходских школ, благоуспешно и благополучно кончили месячный курс ваших занятий. Богу слава, всем труженикам и труженицам честь и благодарность. Радуемся о вас и отпускаем вас с благословениями, благими пожеланиями и такими же надеждами. С отрадными чувствами мы следили за вашим усердием к делам ваших занятий, радовались за ваше безупречное поведение, достойное того звания, к которому вы призваны. Мы надеемся, что вы будете прилагать к делу ваши познания школьного дела с таким же усердием, с каким вы здесь приобретали их. Мы ожидаем, что вы позаботитесь поддержать то преимущество церковной школы, что она не только дает питомцам полезное знание, но и доброе, церковное воспитание; не только научает словам молитвы, но старается передать и дух молитвенный; она учит их и дома молиться Богу, и в церковь ходить неленостно, и стоять благоговейно, и родителей утешать твердым, ясным и осмысленным чтением в церкви, стройным пением церковным, а также и домашним пением кант и тем смиренным народным пением, в котором выражаются верноподданнические чувства к царю православному и любовь к родине святой. Наконец, мы радостно ждем, что из заведуемых вами школ будет выходить не только благовоспитанное и грамотное молодое поколение, но и учителя для начальных школ грамоты, в которых эти последние имеют большую нужду. Питаем отрадную надежду, что не в весьма далеком будущем питомцы церковных школ заменят собой тех учителей начальных школ, которые сначала допускаемы были и терпимы по необходимости. Когда все это совершится, тогда и наша серединная в Сибири епархия, по количеству школ занимающая место наряду со старинными епархиями в пределах Европейской России, отличающимися многочисленностью и благоустроенностью школ, достигнет в меру их и добрыми качествами своих школ. А через школы проникнет христианское просвещение и в население епархии – разнохарактерное, разноверное и разноплеменное. Дай Бог, чтобы наши школы, после Церкви, в союзе с нею, были светочами народного просвещения, а учителя и учительницы их – носителями и распространителями доброго христианского просвещения!

Ваше служение, учителя и учительницы, – великое, святое, подобное апостольскому. Оставаясь верными чадами Православной Церкви вы будете служителями ее, носителями и распространителями учения Христова, первыми после пастырей Церкви проповедниками евангельского учения, подобно тем семидесяти, которых Господь Иисус Христос избрал и послал по городам и селениям после первозванных двенадцати апостолов (Лк.10:1). В некотором смысле к вам относятся слова Христовы: Вы – свет мира... Вы – соль земли (Мф.5:14:13). Светите же Христовым светом, чистым, ярким, без копоти и смрада, свойственных некоторым новым учениям, распространяемым отступниками Церкви, которые иногда пытаются сделать орудиями для распространения своих вредных учений высшую школу. Будьте солью, сохраняющей свойственную ей силу, чтобы осолять школьную и семейную жизнь, а чрез это и жизнь общественную. Осоляйте эту жизнь святым, высоконравственным христианским учением, чтобы в нее не могла проникнуть никакая нравственная гниль безбожия, неверия, лжеучения и последующего за ними развращения нравов, начавшая проникать из городов не только в селения, лежащие вблизи городов, но даже в деревенскую глушь. Будьте солью, предохраняющей пищу от гниения. Своим добрым поведением, хождением пред Богом в страхе Божием, во всяком благочестии, при помощи Божией, тщитесь облагораживать и освящать нравы того населения, с которым вы будете соприкасаться. Пусть ваша добрая жизнь без слов будет обличением для нечестия и порока. Будьте солью, придающей добрый вкус пище. Вносите в среду, в которой вы будете находиться, добрые и полезные знания чрез учение учащихся, по мере возможности навык вообще к физическому труду в той простой форме, какая свойственна жителям и сел, и деревень: приучайте их держать в своих руках метлу и лопату, шило и молот, веник и ведро, иглу и веретено. Чрез это вы снимете со школ нарекание простого народа, что будто бы в некоторых школах дети «изводятся», то есть портятся, приучаются к праздности, к пренебрежению к крестьянскому труду. И все это тщитесь делать самоотверженно, без тщеславия, а во славу Божию, как исполнители того учения, которому вы желаете последовать: едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте в славу Божию (1Кор.10:31). Когда это будете исполнять, то Бог, прославляющий славящих Его, прославит и вас. Богатый в милости, Он силен обогатить вас всяким добром, чтобы вы, имея довольство во всем, обогатились всяким добрым делом о Христе Иисусе, Которому да будет слава вовеки!

Досточтимое собрание!

Мы приглашены сюда для участия в акте открытия нового для нашего города учебного заведения – первого в Сибири торгового училища. Начинаем это событие молитвой, чтобы даровано было Божие благословение на это новое учреждение. По принятому обычаю, вероятно, мы услышим здесь по поводу настоящего события подобающие доклады, речи, благожелания и т. п. Хотелось бы и нам воспользоваться настоящей минутой, чтобы сказать и здесь слово на потребу.

Слово о школе в наше время – наипотребнейшее слово. Школа нашего времени есть так называемое «страшное дитя», не дающее никому покоя, готовое и себе вред сделать, и другим беспокойство. Впрочем, можно сказать, что наша школа не столько страшна, сколько шаловлива.

Чем хочет быть настоящая открываемая школа? Кажется, ее желают сделать не философствующей «о начале всех начал», а деловой, хотят приготовить способных деятелей для служения торговому делу. В старину такого рода деятели приготовлялись просто: например, при доме доброго и благочестивого купца помещались так называемые молодцы и приказчики, которые составляли как бы пансион или общежитие. Они состояли под чьим-либо бдительным надзором. Все были заняты данным им делом; все были подчинены правилам доброго христианского воспитания; все обязаны были посещать в праздники храм Божий; в простые дни вечера отдавались или делу, или чтению полезных книг; выходы куда попало, а тем более туда, где теперь большей частью проводят свободное время приказчики и подростки, никак не допускались. Хозяин подавал собой пример христианской благовоспитанности. И выходили из этой домашней школы люди способные и благонравные, ставшие впоследствии хозяевами своего торгового дела и пользовавшиеся доброй славой в торговом мире. Они не изучали много наук, но хорошо знали науку опыта, науку доброй жизни; умели собирать капиталы, умели и употреблять их с пользой – не для себя только, но и для других, для Церкви Божией, для общества и на другие дела благотворения.

Таковой способ приготовления людей для торгового дела в настоящее время оказался неудобоисполнимым, может быть потому, что он устарел: ведь теперь все идет по-новому, хотя иногда худшему; говорят теперь: «Хоть хуже, да иньше⁴⁷». Мы не хотим этим сказать, что все новое хуже старого, но только то, что новое нужно принимать с разбором. Итак, чем хочет быть настоящая новая торговая школа? Науки в ней, несомненно, подобраны такие, какие отвечали бы намеченной цели. Будет ученье, и учения, может быть, очень много. Но будет ли воспитание? Какое воспитание? В духе ли общественной морали, гуманизма, космополитизма и т. п., или в духе христианского благочестия, в детском повиновении матери Церкви, в любви и преданности царю и отечеству? Будет ли дано среди наук место православному учению о Боге, о Церкви, о христианской нравственности – науке, известной под именем Закона Божия? Если этому предмету будет отведено место, то какое: впереди или позади? Если по уставу школы Закон Божий будет на первом месте, то на самом деле он не окажется ли на последнем, как это случается в некоторых учебных заведениях? Мы ставим эти вопросы не для того, чтобы получить на них ответы, но чтобы обратить на них внимание тех, кому подобает ведать это. Ведь и в самом деле: что пользы выпускать из школы людей много знающих, но мало делающих, людей ученых, но неблаговоспитанных и нравственно испорченных? Какая польза, если будут по уставу приготовляться деятели для торговли в качестве приказчиков, бухгалтеров, опытных коммерсантов, а будут выходить казнокрады, неизменные посетители театров, политиканы, люди неизвестно какой веры, граждане всего мира и не принадлежащие ни к какому государству, друзья врагов родины, враги своего отечества?

Говорим об этом, чтобы яснее видно было, к чему должна стремиться новая школа, чего избегать и какие к тому меры принимать.

Закончим нашу речь молитвенным желанием первому в Сибири торговому училищу Божия благословения, чтобы это училище, первое в порядке времени, было первым по своему благоустройству, по исполнению своего устава, во славу Божию, во благо Церкви и отечества и на радость его учредителей и попечителей.

Досточтимое собрание!

Некоторые учебные заведения при взгляде на них сразу возбуждают теплое чувство благорасположения к ним. А от других, напротив, как бы веет холодом. В чем причина этого? Кажется нам, что это зависит от того направления, какое приняло то или другое учреждение. Всякого рода учебные заведения, допускаемые законами, по своим добрым целям почтенны и достолюбезны. Если семинария или гимназия, то или другое учебное заведение приготовляют боголюбивых и послушных чад Церкви, если они воспитывают царелюбивых граждан, если они выпускают благонамеренных учителей, воспитателей и других деятелей на поприще государственной и общественной жизни или в области наук и искусств, то эти учреждения досточтимы и достойны любви. Напротив, тяжелое чувство порождают те учреждения, которые не приводят учащееся юношество к желанной доброй цели, указуемой их уставом. Если из этих заведений выходит юношество неблаговоспитанное, с сожженной совестью, с вытравленной верой в Бога, юношество нетрезвое, буйное, гордое, непочтительное к родителям, не уважающее почтенную старость, то к такому учреждению нельзя питать благорасположения. Если люди, вышедшие из этих учреждений, любят пиры и забавы и бегают от трудов и занятий серьезных, если они являются постоянными посетителями домов увеселений, но всегда отсутствуют в местах молитвы и богослужений, то нельзя полюбить те заведения, которые дают таких героев нравственной испорченности, притом дают таких уродов не как исключения из лучшего большинства, а как большинство с немногими исключениями.

Что сказать об открываемом здесь учебном заведении и чего пожелать ему? Судя по составу учредителей, начальствующих и учащих этой гимназии, можно надеяться, что это заведение может быть причислено к разряду благонадежных, а потому и пожелания ему должны быть наилучшие, надежды светлые. Да почиет Божие благословение на этом новом учреждении! Да не приблизится к дому сему ни огонь, ни иная какая губительная стихия или тлетворная сила! Да будет Божие благословение на всех потрудившихся в деле сооружения этого здания и на всех споспешниках при сооружении его! Да будет это учреждение как бы новым мехом для нового вина – не того вина, от которого гибнет наша Русь, а вина здравых учений. Все, что не согласно с вечными идеями истины, красоты и добра, да останется вне стен этого нового здания. Да будет руководственным началом для начальствующих, учащих и учащихся здесь вера в Бога, любовь к Нему, преданность царю, послушание Церкви и любовь к отечеству!

Да впишется это учреждение в разряд благонадежных, да выпускает оно ежегодно послушных чад Церкви, преданных слуг царю, верных сынов отечеству и полезных членов общества!

Досточтимое собрание!

Моя речь по случаю настоящего события будет коротка. Смысл ее заключен в этой святой иконе, посланной нами в благословение этому Дому науки. Устроитель его принял этот образ Спасителя как знамение Божия благословения на это учреждение под новым для нашего города названием. Да служит эта святая икона залогом того, что город наш, полный учебных заведений, высших и низших, в лице этого учреждения не допустит тех ложных учений, какие приняли некоторые города Западной Европы. Под влиянием иудомасонства и внесенной им науки эти города, во главе с несчастным Парижем, дошли до такого безбожия, что изгнали из народных школ все символы христианского богопочитания, и ниспали до такой глубины, дальше которой спуститься нельзя: они изобрели культ сатаны и воздвигли храм этому виновнику зла и отцу лжи.

Сохрани Бог наш город и этот Дом науки от подражания этому величайшему из зол и бедствий для современного христианства и человечества!

Горе живущим на земле!.. потому что к вам сошел диавол (Откр.12:12), – предупреждает человечество зритель богооткровенных видений, богооткровенный писатель Апокалипсиса.

Да процветает здесь истинная наука в союзе с богооткровенной религией, в согласии с Церковью, которая есть несокрушимая крепость, хранительница богооткровенной истины. Божие благословение да почиет на этом учреждении!

От меня требуется слово. Речь моя будет о женском образовании. В старину у нас на Руси женщина не допускалась к книжному образованию; о научном образовании и помину не было. Для женщин книжное образование считалось бесполезным, потому что они не допускались к общественной деятельности. Теперь это время прошло: для женщины открыта дверь и для образования, и для общественной деятельности. Женщина проходит теперь уже и среднюю, и высшую школу научного образования. Женщину теперь можно встретить почти на всякой отрасли общественной деятельности.

Ныне женщина учит и в низшей, и в средней школе; женщина-фельдшерица, есть и врач женщина, женщина – сестра милосердия. Еще в первые времена христианства женщина допускалась до служения Церкви; видим женщин и в числе веропроповедниц, диаконис. Знаем Нину, просветительницу Грузии. И ныне есть немало жен и девиц, проповедующих Евангелие среди язычников.

Но такое служение составляет жребий немногих избранниц Промысла Божия. Немногие к этому способны. Тем не менее и ныне для всякой образованной женщины и девицы нашлась бы благотворная и высоконравственная общественная деятельность на религиозной почве. Некоторая часть, к сожалению весьма немалая, нашего образованного общества настолько отступила от Христа, от основанной Им Святой Церкви, что как бы настает пора среди этого русского общества открывать миссии для проповеди о Христе. Вот широкое поле миссионерской деятельности для вас, образованные русские женщины. Соблюдая веру в Бога и Христа и сохраняя искренний союз с Церковью, начинайте свою апостольскую деятельность среди своего общества. Начинайте ее прежде всего вашим твердым исповеданием, что вы со всей искренностью веруете в истину православного христианства, что вы дорожите союзом с Церковью, и потому, если бы кто из ваших знакомых или незнакомых в вашем присутствии стал высказывать свои антихристианские или антицерковные мысли, вы смело говорите и заявляйте таковым, что это вам неприятно, оскорбительно для вашего религиозного чувства, и просите, чтобы собеседник ваш прекратил свои речи вольномыслия, если не желает оскорблять вас. Поверьте, уважающие вас уважат и ваши святые убеждения, и речь вольномыслия прекратится, а вам будет принадлежать честь устранения для многих гибельного соблазна, честь исповедницы имени Христова.

Есть и другие весьма благотворные и похвальные виды общественной деятельности для образованной женщины; таковы, например, разные виды благотворительности.

Итак, вот задача открываемого ныне здесь учреждения: дать лицам женского пола высшее образование и тем подготовить их к высшей общественной деятельности.

Всякого рода знание полезно, но только тогда, когда при нем сохраняется вера в Бога и благочестие. Если учение – свет, а неучение – тьма, то и учение без веры и благочестия тоже тьма. Неграмотный простец, но добросовестный полезнее для общества, чем бессовестный недоучка. А переучка хуже недоучки. Самая высшая ученость только тогда полезна, когда она соединена бывает с верою в Бога и благочестием.

Надеемся, что открываемое учреждение при помощи Божией исполнит свою задачу во всей возможной полноте.

Призывая Божие благословение на открываемые Высшие учебные богословские курсы, объявляем таковые открытыми.

Речь к прихожанам Галерной Гавани о необходимости устройства церковно-приходской школы при храме Милующей иконы Божией Матери

Отрадно видеть здесь это многочисленное собрание. Еще отраднее видеть этих детей, вместе со взрослыми слушающих, поучающихся и поющих священные песни.

Честь и хвала родителям и воспитателям, приведшим с собою сюда и детей. Они исполнили заповедь Христа, повелевавшего допускать детей и не препятствовать им приходить к Нему (Мф.19:14 и др.).

Счастливы и дети, имеющие таковых родителей и воспитателей.

Отрадно видеть в здешнем углу города прекрасно устроенную многолюдную церковно-приходскую школу для детей местных обитателей; отрадно видеть и множество детей, учащихся в этой школе и поющих в местном храме.

Но еще отраднее видеть сирот не только в этой школе учащихся, но призреваемых здесь, питаемых, одеваемых, при уходе за ними столь тщательном, что такого они не имели бы, быть может, если бы у них были родители.

Кому слава, кому благодарение за все это?

Прежде всего – Богу!

Велико имя Христово! Сколько бедных людей питается этим именем! Сколько сирот воспитывается средствами, собранными во имя Христово! Сколько бедных людей, получающих милостыню Христа ради! Справедливо изречение старых людей, что Господь богатым дал на пропитание богатство, а бедным – Свое святое имя.

Много бедных людей в православном русском народе, слепых и хромых, сидящих при дорогах и жалобным пением притчи Господа о богатом и Лазаре привлекающих внимание проходящих и склоняющих их на подаяние им милостыни, и все они питаются именем Христовым!

После Господа, достойны похвалы и благодарения те благодетели, которые по христианскому милосердию озаботились не только устроить здесь, в Галерной Гавани, здание для школы, но и ежегодно тратить немалые суммы на содержание этой школы и на призрение при ней бедных детей. Пусть дети и их родители помнят этих благодетелей, оказывают им всякое уважение с благодарностью и молятся о них Богу.

Но если добрые люди, будучи чужими для детей, во имя Христово столь много явили заботы о них и столько принесли жертв для них, то не тем ли более должны заботиться о детях своих сами родители? Если чужие давали и дают щедрые пожертвования на устройство и содержание школ, то не тем ли более обязаны жертвовать на благо своих детей сами родители? А эти родители на самом деле оказывают ли какое-либо внимание к школе? Жертвуют ли ежегодно для своих детей, обучающихся в школе, хотя бы некую малую часть от своего, хотя бы и скудного содержания? Куском хлеба для питания тела детей ваших вы, конечно, делитесь с ними. Не тем ли нужнее делиться и всем другим для душ их, для просвещения ума их светом знания, для воспитания сердца и воли их в правилах благочестия?

И одни ли родители должны заботиться о воспитании детей и обучении их грамоте? Не должны ли помочь в этом важном и святом деле воспитания детей и соседи их, близкие и дальние?

Ведь дети – ваше потомство, преемники семейной, общественной и государственной жизни. Всем, чем вы владеете, они будут владеть; после они будут руководителями общественной и семейной жизни, а из семейств и обществ составляется государство. Какова жизнь семейная и общественная, такова и государственная.

А если это так, то не должны ли все вы позаботиться оставить после себя благовоспитанное потомство, просвещенное доброй наукой и утвержденное в добрых правилах жизни, в повиновении матери-Церкви, в преданности государю и в любви к отечеству?

А все это дается чрез доброе школьное воспитание – воспитание наипаче в таких школах, где в основе обучения и воспитания ставится церковность в соединении с любовью к семье, родине и отечеству.

Итак, забота о благоустроении школы есть долг всякого гражданина, всякого христианина, всякого обывателя известной местности.

Здесь прежде не было ни церкви, ни школы. Заботой добрых людей устроены та и другая.

Но оказывается, что в здешней местности детей школьного возраста столь много, что они не могут все поместиться в существующем здании. Многим детям приходится отказывать в приеме.

Благодаря попечительности добрых людей сверх главной большой школы открыта в часовне, что в ограде церкви Милующей Божией Матери, другая школа, но она столь мала, что не удовлетворяет всей потребности.

Нужно строить еще новую, большую школу.

Кто это сделает? Может быть, найдутся благодетели. Но всего ожидать от других, ничего не давая от себя, грешно. Нужно каждому из местных обитателей иметь заботу об устроении школ и каждому делать посильное пожертвование на это святое дело.

Если чужие заботятся о нас, то почему нам не заботиться о себе? Если чужие радеют о наших детях, то почему нам не порадеть о своих? Если для близких к нам жертвуют далекие от них, то почему же не пожертвовать для них нам, близким к ним?

Итак, с Божиею помощью начните доброе дело. Посоветуйтесь под руководством вашего ближайшего пастыря, а Бог поможет продолжать и благоуспешно кончить ваше дело. Сего мы от всей души вам желаем.

Проявление Царства Божия на земле. – Христианская жизнь как Царствие Божие внутри человека. – При каких условиях начинается христианская жизнь внутри человека и возрастает Царствие Божие внутри его, как зерно горчичное

Царство Небесное подобно зерну горчичному. (Мф.13:31).

Зерно горчичное принесено с небес на землю Божественным Сеятелем – Господом нашим Иисусом Христом. Оно теперь возросло в великое древо и наполнило землю. Плодами его питаются и под тенью его укрываются народы земли. Это есть Царствие Божие на земле. Оно преобразовало мир, озарило умы людей недоступным дотоле ведением Бога и дел рук Его. Оно соединило сердца людей узами любви, единства и братства. Оно облагородило нравы их, смягчило ужасы войны, плена и рабства, наполнило землю приютами, богадельнями и больницами. Оно и небо наполнило обитателями – пресельниками от земли. Скажем более: там, на небесах, пресельников с земли более, чем сколько остается обитателей на земле. Там лики апостолов, мучеников, святителей, преподобных и праведных с сонмами Ангелов составляют одну семью Отца Небесного.

Если в отношении к народам земли Царствие Божие было сперва малым семенем, возросшим потом в великое древо, то и в отношении к каждому человеку оно есть семя, которое насаждается, укореняется растет и приносит плоды, а плоды Царствия Божия – праведность и мир и радость во Святом Духе (Рим.14:17).

Царствие Божие внутрь вас есть (Лк.17:21). Это значит: не ищи Царствия Божия где-либо вдали от себя: не ищи его на небе, ибо небо высоко от тебя; не ищи его ни на святом Афоне, ни в других обителях: не приметишь Царствия Божия, хотя и там оно есть. Царствие Божие не приходит приметным образом. Ищи его в себе: Царствие Божие внутрь вас есть (Лк.17:20–21). Царствие Божие, укоренившееся, распространившееся на земле и преобразовавшее мир, должно укореняться, возрасти в древо и преобразовать всякого человека, восприявшего семя его. Почивающий на Херувимах как на разумных престолах, Обитающий в храмах и обителях на земле и сердца человеческие соделывает Своими престолами, и тела их храмами и обителями Своими. Сын мой! отдай сердце твое мне (Притч.23:26). Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною, – говорит Господь (Откр.3:20). Значит, не далек от нас Господь: Он у сердца твоего, а если примешь Его, то и войдешь в него. Господь, обитая в сердце человека, озаряет и ум его: ум человека, насколько для него возможно, становится Христовым умом: Мы имеем ум Христов, говорит святой Павел (1Кор.2:16). И волю человека Он направляет по Своему изволению: Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению (Флп.2:13). Даже и тела ваши, по словам того же Апостола, суть храм живущего в вас Святаго Духа (1Кор.6:19). Итак, все существо человека, душа и тело, – обиталище Божие. Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? (1Кор.3:16).

Во всяком ли человеке Бог устрояет Свое Царствие? Ко всякому, кто отворяет сердце свое, у дверей которого стоит Господь и стучит, входит Он и вечеряет с ним (Откр.3:20). Отдающий ум свой в послушание Христово становится един дух с Господом, тщится иметь те же мысли, какие и во Христе Иисусе (2Кор.10:5; 1Кор.6:17; Флп.2:5). Отвергающийся себя, чтобы идти за Христом – даже туда, куда не хочет, – становится той херувимской колесницей (Иез.1), которой движет Дух Святой.

С какого времени начинается вселение Божие в человеке? С того времени, как начинается в нем жизнь Христова. А с какого времени начинается эта жизнь? С того времени, как человек восприимет семя жизни.

Восприятие семени жизни, или начало новой, благодатной жизни, совершается чрез Таинство Крещения, а для согрешивших или проводящих жизнь греховную по крещении обновление начинается чрез Таинство Покаяния. Итак, жизнь христианская, а с ней и обитание Божие в человеке начинаются после крещения или после покаяния.

Но для начала прохождения жизни христианской потребна не одна благодать Господня, а нужно нечто и со стороны человека. Что именно? Нужно, чтобы сам человек пожелал восприять эту благодать и со своей стороны употребил усилия хранить ее и исполнять то, что она будет требовать от него. Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф.11:12). Это значит, что богоугодная жизнь – правда, мир и радость, составляющие сущность Царствия Божия (Рим.14:17), не легко дается, но требует усилия. Это усилие есть тот огнь ревности об угождении Богу, о котором Господь сказал: Огонь пришел Я низвести на землю (Лк.12:49). Как огнь сожигает то вещество, которое он объемлет, так огнь ревности о богоугодной жизни сожигает в душе все то, что несогласно с таковой жизнью.

Духа не угашайте, – говорит Апостол (1Фес.5:19): то есть вы восприняв огнь Духа Божия, как искру, – не угашайте ее, а воспламеняйте. Огонь требует поддержки, подкладывания дров или иного горючего материала, иначе он угаснет. И жизнь христианская требует поддержки огня ревности – чтением, размышлением, молитвой и принуждением себя ко всякому труду. С холодным сердцем, нерадиво, кое-как проходить жизнь христианскую невозможно.

Богоугодная жизнь есть дело трудное, а трудное дело без усилия не совершается. Посмотрите на владельца многомиллионного богатства, начавшего торг свой с грошей. Не чрезмерными ли усилиями, предусмотрительностью, осторожностью и чрезвычайной воздержностью он приобрел свое богатство? Иногда ночи не спал, недоедал, недопивал, не боялся ни страха ночного, ни нападения разбойников; переезжал горы, переплывал реки, носился, быть может, со своей коробкой за плечами и в бурю, и под дождем.

Кто хочет в Бога богатеть (Лк.12:21), тот должен поступать так же. А едой, питьем, спаньем да покоем, пирами и забавами Царствия Божия не приобретешь.

Чтобы приобрести богатство Божие, нужно делать все, что требуется богоугодной жизнью, а не кое-что только и не кое-как. Нужно и к больному сходить, и нуждающемуся помочь, с плачущим поплакать и с радующимся порадоваться. Нужно и в церковь ходить, и дома Богу молиться; нужно и к утрене рано вставать, а не к половине литургии только приходить. Нужно и посты соблюдать, и в праздники до конца литургии воздержание хранить, не считая безразличным делом, идти ли в храм Божий не поевши и не попивши или уже сделав то или другое, – ничего не считай малым, а все пусть будет для тебя как бы главным. Знай, что когда начнешь искренно Богу работать, то встретишь много препятствий, много и врагов: и плоть твоя – враг твой, и домашние – враги человеку (Мф.10:36), и мир – его враг, а самый злой враг твой есть сатана, который ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить (1Пет.5:8). Ходи всегда во всеоружии. Будь подобен воину, вооруженному и защищенному с ног до головы, облекшись во всеоружие Божие (Еф.6:11); иначе может случиться то, что враг твой уязвит тебя в то самое место, которое не прикрыто. Пусть на чреслах твоих будет пояс истины; облекись в броню праведности, держи в руках меч молитвы, на ногах – обувь мира и твердости (Еф.6:14–15). Посмотри на воина, когда он стоит на страже. Вот он постоянно ходит взад и вперед и не спит, постоянно осматривает кругом, нет ли где-либо опасности. И ты так же делай: не спи, держи оружие в руках и осматривайся, не подходит ли к тебе враг откуда-либо. Когда в человеке является таковая бдительность, сей огнь ревности о богоугодной жизни, тогда можно думать, что достигло до него Царствие Божие (Мф.12:28), что в нем началась жизнь христианская.

Царство Божие внутри человека вначале бывает весьма мало, подобно горчичному семени. Как у семени сперва не бывает ни корней, ни листьев, ни ветвей, ни плодов, так Царствие Божие бывает неприметно для самого человека: и спит, и встает ночью и днем; и как семя всходит и растет, не знает он (Мк.4:27). И возрастание этого семени Царства Божия подобно возрастанию земного семени. Семя прозябает не на всякой земле – и семя Царствия Божия возникает не во всяком сердце: в ином оно так и остается невсхожим и бесплодным.

Не все семена приносят одинаковые плоды, но иные больше, а иные меньше, – в сердце человека семя Царствия Божия не одинаково плодоносит, но в ином скуднее, а в другом больше. Иное сердце дает больше добра, любви, мира, правды, кротости, смирения и терпения, а другое – меньше.

Семя требует ухода – и семя слова Божия требует того же. Сердце человека можно уподобить саду или огороду, а человека – огороднику. Что будет с огородом, если огородник или огородница во все лето не заглянет туда? Все зарастет травой, а овощей не будет. Так и сердце человека требует ухода и труда, а труд – самопринуждения.

Никто не думай, что ревность о богоугодной жизни приходит сама собой, по одному желанию человека. Она подается от Бога, но не без участия свободной воли человека. О ней нужно молиться и быть готовым к принятию ее.

Итак, Царство Божие, или жизнь христианская, начинается внутри человека от благодатного семени, как зерна горчичного, при готовности человека к восприятию его и при усилии к возрастанию, при содействии той же благодати Божией. Благодатное семя, от которого возрастает Царствие Божие, подается от Бога чрез святые Таинства – Крещение и Покаяние. Об этих Таинствах, если Господь изволит, будем говорить в следующих беседах.

Благодать Божия как первейшее средство в деле воспитания. – О Таинстве Крещения. – Явление необычайного света при крещении языческого семейства (рассказ старого алтайца). – Состояние человека до грехопадения и по грехопадении. – Искупление человека

Восьмидесятидевятилетний старец из новокрещеных алтайцев поведал о необычайном явлении, которое он удостоился видеть во время совершения Таинства святого Крещения над его семейством.

Сам он крещен был ранее своей жены и детей (событие происходило в 1890 году, в Улале), наставленный в вере миссионерским катехизатором, а семейство крещено год тому назад, в его присутствии. Во время совершения Таинства Крещения обратило на себя внимание этого старца появление вверху храма необычайного света. День был пасмурный. Свет был подобен пламени многих горящих свечей. Спустившись на купель, он здесь как бы рассыпался, озарив всю внутренность ее. Старец подошел поближе, чтобы рассмотреть необычайное явление, и увидел, что свет, собравшись здесь в одно место в виде яйца или шара, спустился на дно купели и исчез. О видении своем новокрещенный тогда же рассказал сперва крестной матери, прося ее объяснения, а потом миссионерскому катехизатору. Это явление света младенцу веры, только что вышедшему из тьмы язычества, в очевидное соответствие сказанному в одной церковной песне: Где бо имел бы свет Твой возсияти, токмо на седящия во тьме⁵⁰, не было ли видимым знамением того благодатного света, который даруется крещаемому?! Недаром Таинство Крещения именуется просвещением, а новокрещеные – новопросвещенными святым Крещением.

Об этом Таинстве в настоящее время и будет наша беседа. Чтобы яснее понять, какая благодать подается в святом Крещении и в какое состояние приводится душа крещающегося, нужно знать то духовно-нравственное состояние, в котором находится человек, не обновленный святым Крещением, состояние, в которое поверг его грех, а также и то, в котором находился первозданный человек до грехопадения, в первый день его творения, когда он был поставлен царем всей земли.

Выйдя из рук Творца своего невинным, первый человек был облечен царственным величием, божественной мощью и другими богоподобными свойствами. Царственное величие заключалось в дарованном ему от Бога праве обладать всей землей: и да обладает рыбами морскими, и птицами небесными... и скотами, и всею землею (Быт.1:26), и с той поры до днесь возрастает власть человека день ото дня над всеми стихиями: он повелевает огнем и водой, ему служат свет и воздух – хотя, к сожалению, он теперь и злоупотребляет этим правом в угоду своим страстям. Божественная мощь человека выражается в способности его к богоподобному творчеству. Эта зиждительная способность проявляется еще в раннем возрасте человека, когда, например, дети из попавшего им под руки материала строят для себя разного рода жилища, мнят заготовлять себе хозяйственные орудия, лепят из глины животных, делают куклы и т. п. О творчестве зрелого возраста свидетельствуют художественные произведения человека, картины, статуи, величественные храмы и дворцы, пароходы и железные дороги, телеграфы, телефоны и т. п. Сила такого творчества заключается в богоподобном уме, или духе его.

Тело человека, созданное из персти, подобно другим земнородным, принадлежит земле и влечется к ней. А дух его, происшедший от дуновения Божия, принадлежит миру невидимому и влечется к Богу.

Что для тела голова, то для души ум, или дух. Голова всегда устремлена горе – к небу, и дух человека изначала всецело устремлен был к Богу и теперь стремится к Нему, хотя тяготеет и к земле. Потому человек во многом подобен другим живым существам, происшедшим от земли, но духом он бесконечно выше их.

Происходя от Бога, дух человека имеет и некоторые свойства божественные. Так, в нем, как в зеркале, отражаются следующие черты образа Божия: любовь к истине, стремление к прекрасному и любовь к добру.

Бог есть истина (Иер.10:10), и человеку врождена любовь к ней. За истину человек готов умереть. Даже и лжец не любит, когда другие лгут. Муж науки над изысканием истины проводит бессонные ночи, совершает кругосветные путешествия, опасные плавания в страны вечного льда и холода как по воде, так и по воздуху. У животных нет и в зародыше ни любви к истине, ни понятия о ней.

Бог есть совершеннейшая красота, сочетание всех совершенств и источник всякого блаженства, – и человеку врождено стремление к прекрасному, искание счастья, блаженства. Звездное небо, лунная ночь, майское утро, подоблачная высота гор, беспредельное море одинаково производят чувства радости и благоговения как в дикаре, так и в образованном человеке всякого возраста. Кому не нравится порядок семейный и строй жизни общественной? Кто не любит чистоты и убранства жилищ? Кто станет отвращать взор от прекрасной картины и слух от стройной музыки? Все это – проявление врожденной человеку любви к прекрасному. А животные – они ни на какую красоту не засматриваются, ничему ни удивляются, ничем не восторгаются; для некоторых из них зерно лучше драгоценного камня, для иных – художественно написанная на полотне картина может нравиться только как съедобный или жвачный материал.

Кто не хочет себе счастья? Какой страдалец не помышляет о блаженной жизни? «Если здесь нет правды, то она есть там – у Бога», – думает страждущий от неправды людской. «Если здесь скорбь и болезнь, то там нет печали, воздыхания, там слезы горести не льют», – утешает себя мыслью, таящейся в глубине души, плачущий и болезнующий. Что это, как не врожденное человеку стремление к блаженству и убеждение, что Бог есть источник блаженства?!

Бог есть высочайшее благо, – и в человека вложена любовь к добру. Любить добро и отвращаться от зла человек научается не от родителей или воспитателей, не из книг вычитывает и не от учителей узнает; а находит это в себе готовым от самого рождения подобно тому, как сродно ему например, мыслить, чувствовать, желать. Вот мы видим следующее происшествие: около дома, объятого пламенем, в толпе народа слышится плач, раздирающий душу, вопли, мольбы. Это мать убивается по своем ребенке, оставшемся внутри дома и скоро имеющем быть пищей огня. Из толпы выделяется некто, решившийся на подвиг самопожертвования. С величайшей опасностью для себя он пробирается чрез окно внутрь дома и выносит оттуда спящего младенца. У всех пробегает по телу радостный трепет, у многих на глазах слезы умиления, многие подходят приветствовать незнакомца, возвратившего матери спасенное дитя, другие иными способами выражают свою признательность к нему. Откуда получилось общее сознание и действовавших здесь, и даже услышавших о том после, что здесь сделано доброе дело, – из чтения ли книг или по научению людей? Не водились ли здесь все врожденными каждому чувством добра и сознанием исполненного нравственного долга?!

Итак, стремление к истине, любовь к прекрасному, искание счастья и блаженства, любовь к добру врождены человеку как богоподобные качества духа человеческого, свойственные на земле ему одному и отличающие его от всех животных.

В уме человека начертан нравственный закон, вложено сознание долга повиноваться ему. Поскольку человек, как существо свободно-разумное, мог руководиться в жизни своей и другими, самоизмышленными законами, в противность нравственному закону, данному от Бога, например законом полезного и вредного для себя, то в придаток к нравственному закону дана совесть, как неумытный⁵¹ судья, одобряющий все согласное с этим законом и осуждающий отступление от него, побуждающий, например, безропотно понести кару за преступление, в котором он хотя не был виноват, но виновен был в другом, укрывшемся от человеческого правосудия и оставшемся безнаказанным.

Нравственный закон, начертанный в духе человеческом, не действует на человека так принудительно, как неизменный закон природы или тот закон, который определяет характер животных. Овца, например, не может изменить своего характера и быть кровожадным волком; лисица всегда и везде хитра; а волка как ни корми, он, по народному изречению, всегда в лес глядит, свойство его – расхищать и разгонять овец. Человек, напротив, может из кроткого, как овца, сделаться злым, как зверь, и наоборот. Что это значит? Не то ли, что он отличен от всех животных величайшим даром свободы, что он, поставленный царем над всеми живущими на земле, сам должен ходить пред Богом не как раб подневольный, а как сын свободный, любящий Отца и сам любимый Им?!

Ум человека, находясь в постоянном общении с Богом, в духе любви в свободы подчиняясь Его нравственному закону, сам управлял всеми способностями души и чрез душу – телом. Подчиняя себе последнее, он постепенно имел одухотворить его, сделать его соответственно себе нетленным, бессмертным. Во всем человеке была полная гармония сил и отправлений, гармония, доставлявшая ему величайший мир и радость. Нося в себе Бога и сам носимый Богом, человек царствовал над всей видимой тварью, для которой он был как бы богом. Царствие Божие, как правда, мир и радость, было внутри человека, а обладание землей было дано ему как придаток к его блаженству, которое он носил в своем богоподобном духе. Таково было невинное состояние человека, когда он вышел из рук Творца!

Но недолго поцарствовал человек. Грех лишил его царственного венца. Греховные страсти помрачили и исказили в нем образ Божий. Послушав змия-обольстителя, человек восхотел и сам богом быть, вступил в заговор с сатаной, обещавшим ему ведение чего-то неведомого, быть как Бог (Быт.3:5). Ибо чем иным назвать, как не заговором, беседу Евы со змием: сперва слабое с ее стороны возражение, потом молчаливое внимание слову последнего и, наконец, полное послушание ему, выразившееся вкушением плода запрещенного? Не то же ли значение имело сочувственное внимание Адама словам Евы, закончившееся также нарушением заповеди! Последствия показали всю тяжесть этого преступления, все бедствия, к которым привело последнее как самого человека, так и всю тварь.

Если смотреть на род человеческий, от первого Адама до последнего потомка его, как на одного человека, то грех его можно выразить так: человек отпал от Бога, чтобы самому быть богом, он отвратил от Бога и мысли свои, и сердце свое, и волю свою, и все это обратил на себя одного. В лице Неронов и Веспасианов⁵² он сказал о себе: «Я – бог! Мне воздавайте божеские почести!» В лице Навуходоносора⁵³ и ему подобных он говорил: «Не рука ли моя сотвори вся сия! Взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой... буду подобен Всевышнему» (Ис.14:13–14). Под именем Аписов, Ваалов, Бахусов, Венер⁵⁴ человек обоготворил свои страсти. Злато стало его идолом, чрево – его богом; похоть плоти, похоть очей и гордость житейская (1Ин.2:16) стали главными двигателями в его жизни. Отпав от Бога, человек сделал себя самого предметом своей любви: он сказал в мысли своей: «Я – и больше никого! Пусть все мне служит! Пусть все мне раболепствует: я – бог! Я – царь на земле! Ни до кого нет мне нужды!»

Ум человека, получивший свет и тепло от Бога, как от солнца, отвратился от Него, и стало в нем темно, в сердце – холодно, а воля уклонилась на путь беззакония; оттого начались заблуждения между людьми: злоба, ненависть, убийство.

За восстанием ума человеческого на Бога последовало восстание против ума подчиненных ему душевных способностей и органов тела с их отправлениями; мир, гармония в душе расстроились. Расстройство это привело к гордости, умопомешательству и полному отлучению от Бога. Это есть смерть духовная. Расстройство души передалось и телу, в котором оно выразилось болезнями, а потом и смертью, или разлучением души с телом. Яд греха, войдя в человека с первым преступлением, проник все существо его, покорил его себе: человек стал подневольным рабом греха.

Грех совершенно чужд Богу, есть отрицание Бога; посему грех ненавистен Богу. Так, Бог есть любовь (1Ин.4:8:16); следовательно, где ненависть, там нет Бога. Бог есть истина (Иер.10:10), а грех есть ложь; Бог есть добро, а грех – зло. Бог есть свет (1Ин.1:5), а грех – тьма. Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром – олицетворением лжи, ненависти и зла? (2Кор.6:14–15). Грех есть измышление, творчество сатаны; поэтому человек, совершивший грех, делается другом сатаны, как бы делом рук его, рабом его.

Таким образом, человек греха стал чадом гнева Божия, рабом диавола. Грех, омрачив и изгладив в душе черты образа Божия, чрез который человек находился в общении с Богом, разлучив его с источником его духовной жизни, причинил ему смерть духовную.

Поскольку бессмертие тела поддерживалось в нем богоподобным духом, было даром Божиим, а не природным свойством перстного тела, то по разлучении духа с Богом, как после смерти духовной, последовала смерть телесная. После смерти телесной дух человека, заранее уже разлучившийся с Богом, не мог воспарить к Нему; как послушный раб диавола, он должен унаследовать одну участь со своим господином – отцом лжи.

Таково ужасное состояние, в которое привел грех падшего человека! Освободиться от него собственными силами человек не мог.

Правосудие Божие требовало суда и воздаяния нарушителю закона. Человеку нечем было оправдаться и удовлетворить правде Божией: он должен был понести наказание. Это наказание есть естественные последствия греха: расстройство душевных и телесных сил и способностей, скорби и болезни, смерть духовная и смерть телесная. Грех произвел расстройство в душе и теле; восстановить здесь порядок у человека сил не было – это мог сделать только Создатель его. Спасти падшего мог только Создавший его.

Любовь Божия восхотела спасти человека, а мудрость Божия изыскала средства к тому: так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного... не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него (Ин.3:16–17).

Спасение должно быть совершено чрез удовлетворение правде Божией за грех человека и восстановление того, что испорчено грехом, через уничтожение последствий греха. Удовлетворение правосудию Божьему требовало соответствия между преступлением и наказанием. Воздаяние должно совершиться при посредстве самого же человека, при участии его свободной воли. Человек согрешил – человек и должен удовлетворить правде Божией. И вот Сын Божий облекается во всю природу Адама, делается совершенным Человеком, исключая греха, всю вину человека возлагает на Себя и несет за него все наказание. За горделивое желание человека быть «яко един» от Троицы – Сын Божий, как един сый Святыя Троицы, приемлет на Себя зрак раба, в подобии человечестем быв (Флп.2:7). За непослушание человека, причинившее смерть, Спаситель платит послушанием даже до смерти (Флп.2:8). За того, кто не устоял против искусителя и побежден был невоздержанием, Сын Божий платит сорокадневным постом и полной победой над искусителем. За древо преслушания платит древом крестным, на котором и пригвождается рукописание согрешений наших.

Наказание, определенное человеку, Искупитель приемлет на Себя: Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни... Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши (Ис.53:4–5), за преступления наши претерпел казнь, за смерть заплатил смертью. Вся вина с человека снята.

Для восстановления образа Божия человеку даруются необходимые для того силы – вся яже к животу и благочестию. Но человек должен выразить свое согласие на принятие даруемых ему благодатных сил и добровольно, надлежащим образом пользоваться ими. Он добровольно отпал от Бога – добровольно должен и возвратиться к Богу; добровольно стал рабом греха – добровольно должен восстать на грех и одолеть его при помощи даруемой ему Божественной силы. Для спасения человека нужно его согласие и усилие. По замечанию одного учителя Церкви, Бог создал человека без человека, но спасти человека без человека не может. Ему даруются средства ко спасению, а чрез них возможность спасения, но не отнимается возможность и грешить, ибо это было бы лишением свободы и приведением его в состояние рабской необходимости, низведением на степень животных.

Страданиями и смертью Сына Божия искуплены все люди, но всякий отдельный человек должен усвоить себе это искупление добровольно. Свое согласие воспользоваться приобретенным спасением человек должен выразить повиновением, исполнением всего, что требует от него Искупивший его. А Спаситель требует от человека прежде всего веры в Него как Единородного Сына Божия, Которого Отец послал в мир, чтобы спасти мир (Ин.12:47). Веру свою человек должен выразить принятием Таинства Крещения. То и другое необходимо для спасения. Ибо только тот, кто уверует и крестится, спасен будет (Мк.16:16).

Премудрость Божия устроила дом спасения для людей (Притч.9:1) и в нем положила все средства спасения. Этот дом есть Святая Церковь. Никто, не войдя в этот дом, не может спастись. Вход в этот дом есть Крещение.

О Таинстве Крещения. – Состояние человека, обновленного чрез Таинство Крещения. – Как действует благодать Крещения в младенцах и как в крещающихся в зрелом возрасте. – Проявление чудодейственной благодати Божией в крещающихся, по рассказам миссионеров. – Замечательный случай при крещении алтайцев. – Вывод из всего сказанного о Крещении

Премудрость Божия устроила на земле дом спасения (Притч.9:1). Этот дом есть Святая Церковь. Вход в него есть Крещение.

Теперь слово наше о Крещении. Крещение есть Таинство, в котором верующий в Иисуса Христа при троекратном погружении тела в воду с призыванием Отца и Сына и Святого Духа разрешается от всех грехов и силой Духа Святого возрождается в жизнь духовную, святую.

Как Господь в утробе Пресвятой Девы облекся в наше естество, исключая греха, так крещающийся в утробе купели: облекается во Христа, делается причастником Божественного естества (2Пет.1:4): все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись (Гал.3:27).

При первом рождении своем, от родителей, человек в беззакониях зачинается и во грехах рождается (Пс.50:7). В купели Крещения человек получает от воды и Святого Духа новое рождение, в котором отпущаются ему все грехи: как прародительский, унаследованный от Адама, так и произвольный.

Человек за грех должен был умереть; он и умер сперва духовной смертью, а потом телесной. В Крещении он освобождается от смерти: сперва духовной, потом телесной. Духовная смерть состояла в разлучении духа, или ума, с Богом. В Крещении человек опять приемлет Святого Духа, делается причастником Божеского естества (2Пет.1:4), облекается во Христа (Гал.3:27).

Телесная смерть состояла в разлучении души с телом. В Крещении человек получает семя бессмертия: чрез обновление духа обновляется и тело. Спогребшись Христу крещением в смерть (Рим.6:4), он получает от Него силу бессмертия. Как Христос умер один за всех и воскрес, так и все умершие о Христе оживут с Ним (Рим.6:4 и др.). Смерть телесная для верующего есть уже не смерть, а сон. Поэтому умершие во Христе именуются на языке Церкви усопшими.

В Крещении человек освобождается от проклятия как от последствия греха и возвращается ему благословение Божие. Крещеные суть чада Божии, а если же чада, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу (Рим.8:17). Крещаемому принадлежит Царствие Божие уже по самому Крещению. До Крещения грех жил в сердце человека; как яд, проникал все его существо. С Крещением яд греха измывается; душа просвещается и освящается. Грех перестает действовать на человека властительски: человек получает силу, при помощи которой он побеждает грех, действующий теперь на него извне, приражениями; крещающийся получает силу стоять за истину и правду до смерти, и смерти иногда ужасной и мучительной, что показали на себе святые мученики. В Крещении ветхий, греховный наш человек со Христом распинается и умирает, а восстает новый. Кто во Христе, тот новая тварь (2Кор.5:17). Этот новый человек не связан необходимостью работать греху, но свободно может избрать служение Христу, дабы нам не быть уже рабами греху (Рим.6:6). До Крещения сатана чрез грех властвовал над человеком, как над своим рабом. С Крещением человека насилие сатаны прекращается: он может действовать только извне, обманом, обольщением, но никогда – насилием, доколе верующий пользуется дарованными ему средствами для борьбы с духом злобы.

Итак, Крещение есть новое рождение от воды и Духа, облечение во Христа, умирание ветхого человека и восстание нового. Это обновление есть Таинство, недоступное для наблюдения внешними чувствами. Благодатной силы его нельзя видеть глазами, осязать руками, нельзя взвесить или измерить. Тем не менее оно не есть что-либо мыслимое только, без соответствующей действительности. Неуловимая для внешнего наблюдения вначале, таинственная сила Крещения обнаруживается в последствиях. Как в растительных семенах невозможно видеть, осязать или измерять жизненной силы дотоле, пока они остаются только семенами, то есть пока не будут поставлены в благоприятные условия для прозябания, так семя благодати, подаваемое в Таинстве Крещения, бывает тогда заметно до осязаемости, когда оно будет поставлено в благоприятные в своем роде условия для прозябания.

Особенно в наше время, когда Крещение совершается над младенцами, действие благодати Божией в душе последнего почти не может быть наблюдаемо. Но в древние времена, когда Крещение было совершаемо над взрослыми, когда крещаемые приготовляемы были к принятию Таинства иногда продолжительным огласительным учением, молитвой и постом, так что приготовленные таким образом приступали к святому Крещению сознательно, когда и по Крещении они старались возрастить семена благодати, – тогда благодатная сила Крещения проявлялась в видимых последствиях своих, например очевидным изменением всей прежней жизни – дурной языческой на добрую христианскую, восприятием дара ведения языков, пророчества, силы врачевания болезней и т. п.

Примеры этого можно видеть на святом апостоле Павле, тотчас по крещении прозревшем не только духовно, но и телесно (Деян.9:18), на тех трех тысячах, которые крестились в день сошествия Святого Духа (Деян.2:41), и вообще на первых христианах Иерусалимской, Коринфской и других Церквей. Бывшее со святым апостолом Павлом впоследствии повторилось на святом равноапостольном князе Владимире⁵⁵.

В наше время можно видеть или слышать примеры подобных проявлений благодатной силы святого Крещения при совершении этого Таинства над взрослыми в наших миссиях. Мы сами бывали очевидцами или слышали непосредственно от очевидцев или от самих действовавших лиц о том, как проявлялась иногда чудесно сила Таинства святого Крещения, действуя благотворно не только на дух, но и на тело крестившихся. Нередко мы слышали от самих новокрещеных, что они чувствовали после Крещения особенный мир в душе и в теле легкость, как знамения освобождения от греха. Иногда новокрещеные рассказывали, а соседи их подтверждали истину возвещаемого, что до крещения они подвергались припадкам беснования, выражавшимся в насильственном владении бесов языком их и другими членами тела, чревовещанием, прорицанием и т. п., что демоны осязательно жили и действовали в них, что злые духи сильно противились намерению одержимых ими креститься, – но после крещения они вполне освобождались от действия духов и припадков беснования. И это было столь очевидно, что послужило для многих некрещеных побуждением к принятию святого Крещения.

Следующий рассказ может служить свидетельством того, что до крещения человека сатана и слуги его держат его в рабстве у себя, что до крещения грех живет в сердце человека, властвует над ним, а чрез грех обладает им и сатана, – но после крещения сила греха притупляется, он изгоняется из сердца человека, хотя и не перестает действовать на последнего извне.

К одному миссионеру, когда он с проповедью прибыл в стойбище алтайцев, явился некрещеный туземец с детьми, изъявляя желание принять святое Крещение. В числе детей его был сын, подверженный припадкам беснования. По прибытии миссионера сей последний на малое время пришел в сознание и просил, чтобы его крестили вместе с другими. Когда пред Крещением читаемы были заклинательные молитвы, одержимый беснованием трепетал, как бы боясь чего-то; на вопрошения: «Отрицаешься ли сатаны?» – обычные троекратные отречения он произносил каким-то диким голосом. Когда ему велено было дунуть и плюнуть на сатану, не мог этого сделать, дрожал и скрежетал зубами; повеление плюнуть, в знак отречения от диавола, повторено было ему несколько раз, но он все-таки не мог исполнить сего. Тогда, с призыванием имени Божия, возложен был на голову оглашаемого крест, и он получил свободу исполнить требуемое: плюнул, но только однажды, потом лишился чувств и стал падать на землю. Присутствовавшие поддерживали его. С оглашаемым начались судорожные корчи рук и ног, он стонал, кричал и просил дать ему воды для утоления внутреннего огня, от которого как бы горело его сердце. После этого он был крещен; пришел в полное сознание, стал на ноги и почувствовал себя здоровым. Тогда же он был приобщен Святых Таин. Наутро, явившись к миссионеру, на вопрос последнего о состоянии здоровья он ответил: «Силою Бога моего Иисуса Христа, я спал спокойно». Чрез два месяца он опять заявлял миссионеру, благоговейно осеняя себя крестным знамением: «Благодарение Богу моему Иисусу Христу! Хотя и чувствую некоторое приражение диавольское к моему телу, но отражаю сие молитвой, ибо, когда молюсь с земными поклонами жар тела проходит». После этого Давид не раз приезжал из своего стойбища в церковь, говел и приобщался Святых Таин, говоря: «Мне нужно чаще это делать, ибо чувствую в этом для себя великую пользу». Этим он совершенно освободился от всякого прилога диавольского и теперь вполне здравствует и благодарит Бога.

Мы изобразили три состояния человека. Первое: при создании из рук Творца он вышел облеченным славой и честью. В богоподобном уме его сиял образ Божий. Чрез него он, находясь в постоянном общении с Богом, обретал в себе мир, радость и блаженство и господствовал над всей тварью.

Второе: грех лишил человека царственного венца его, омрачил в нем образ Божий, разлучил его с Богом. Человек приложился скотом несмысленным и уподобился им (Пс.48:13). Он стал рабом греха и страстей и чрез это – рабом сатаны. Грех разлучил человека с Богом, причинил ему смерть сперва духовную, потом телесную. По смерти, отчужденный от славы и лицезрения Божия, он унаследовал тьму, томление и страдания, уготованные падшим духам злобы.

Третье: в Крещении человек получает новое рождение от воды и Духа. Совлекаясь ветхого человека, он облекается во Христа, становится причастником Божественного естества. Из чада гнева и проклятия становится чадом Божиим, наследником Божиим, сонаследником Иисусу Христу (Рим.8:16–17). Чрез Крещение он получает силы для противоборства греху и для жизни новой, богоугодной.

Но от человека требуется при этом, чтобы он свободно воспользовался приобретенным для него спасением и дарованными ему благодатными силами. Он должен нудить себя на дело благое, ибо только нуждницы, то есть употребляющие усилие, получают Царствие Божие (Мф.11:12).

Младенцы при Крещении получают все то, что даруется крещаемым в зрелом возрасте. В детях благодать действует самостоятельно, по вере родителей и восприемников их. Она в них остается как бы семенем, которое и родители, и воспитатели должны возрастить, чтобы дети по достижении возраста самосознания нашли себя уже приготовленными к тому, чтобы свободно и сознательно подчиниться действию благодати и исполнять те обеты, какие даны за них восприемниками. Таким образом, на родителях лежит нравственный долг дать детям христианское воспитание. Воспитание детей в духе веры и благочестия и будет предметом следующей нашей беседы.

Воспитание детей в духе веры и благочестия. – Дитя в утробе матери-христианки во время чревоношения. – Первое время по рождении дитяти

В прежних беседах мы изобразили три состояния человека. Первое – то, в каком он находился, выйдя из рук Творца: состояние невинности. Второе – состояние его после грехопадения: его рабство греху, а чрез грех – рабство диаволу. Третье – состояние свободы, в которое человек возвращается чрез Таинство Крещения.

Даруемая в сем Таинстве благодатная сила в зрелом возрасте действует на христианина не принудительно, но только возбуждая его к новой, доброй жизни, содействуя ему и укрепляя его в добрых делах. В детях же она действует самостоятельно, по вере родителей и восприемников. Она в них остается как бы семенем, которое родители и воспитатели должны возрастить, чтобы они по достижении возраста самосознания нашли себя уже приготовленными к тому, чтобы свободно и сознательно подчиниться действию благодати и исполнять те обеты, какие даны за них восприемниками. Таким образом, на родителях лежит нравственный долг дать детям христианское воспитание.

Воспитание детей в духе веры и благочестия и будет предметом настоящей беседы.

Когда начинать это воспитание? Как должно быть оно совершаемо?

Обязанность воспитывать детей возлагается на родителей тогда, когда супружеский союз их, как Таинство, благословляется Церковью чрез служителя алтаря для благословенного рождения и воспитания детей. Этот долг воспитания требует от родителей заботы о том, чтобы не передать детям беззакония в самом зачатии и греха – в рождении, то есть опасаться того, на что жаловался царственный пророк: в беззакониих зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя (Пс.50:7). Следовательно, воспитание христианских детей должно предначинаться еще в утробе матери-христианки.

Сказано об Адаме при рождении Сифа: и родил он сына по образу своему и по подобию своему (Быт.5:3). Следовательно, дети при рождении получают образ и подобие своих родителей, то есть унаследуют от них то состояние тела и души, в котором находились родители при зачатии, которое развивается во время чревоношения и затем закрепляется или ослабляется воспитанием.

Постоянный опыт показывает, что от здоровых родителей рождаются большей частью и здоровые дети, от больных – болезненные или расположенные к болезням. То же должно сказать о душевных качествах, о талантах, равно и о психических недостатках, которые передаются от родителей к детям и твердо сохраняются в потомстве, если воспитание не произведет той или другой перемены. Из сказанного усмотреть можно, сколь великая обязанность возлагается на родителей, сколь великая ответственность за детей лежит особенно на матери и сколько требуется от нее заботы, чтобы не передать детям своим еще во время чревоношения каких-либо пороков и не закрепить бы их воспитанием.

Помни же, христианская мать, что плод брачного союза, носимый тобой во чреве, есть будущее чадо Божие, которое ты должна приготовить для служения Христу, сделать его достойным членом Церкви и наследником Царствия Божия!

Будь внимательна к себе и к носимому тобой во утробе твоей! Береги здоровье тела своего, чтобы не передать плоду твоему какой-либо болезни, а еще более береги непорочность души твоей, чтобы не передать младенцу какого-либо порока: чаще очищай и освящай себя святыми Таинствами Исповеди и Причащения Тела и Крови Христовой; делай это не из предосторожности только, чтобы не умереть без напутствования христианского в болезни чадорождения, а с той благой мыслью, чтобы сие таинственное освящение сообщить и носимому тобой в себе младенцу. Берегись от всякой страсти: от гнева, злобы, зависти, гордости, чтобы эти пороки души твоей не передать и младенцу.

Берегись рассеянности, не предавайся греховным удовольствиям, не употребляй вина и других напитков до опьянения, а тем более до бесчувствия, чтобы эти недуги не перешли и на твоего ребенка, ибо замечено, например, что идиоты, как психически больные, рождаются нередко от родителей, предающихся до безумия опьяняющим напиткам; напротив, старайся сохранять мирное, молитвенное настроение духа, чаще бывай в церкви, чаще помышляй о Боге, чтобы такое настроение духа сообщалось и имеющему родиться от тебя младенцу.

В какой мере мать должна беречь себя во время чревоношения, столько же она должна заботиться о сохранении дитяти, когда оно явится на Божий свет.

Для этого прежде всего должно озаботиться о том, чтобы освятить новорожденного младенца Таинством святого Крещения и соединяемым с ним другим Таинством – Миропомазания. В Крещении дитя получает новое рождение; рожденный во грехе, он омывается благодатной силой Святого Духа и облекается в светлую одежду праведности Христовой. Сердце его, бывшее доступным действию сатаны, как гнездо его, теперь становится храмом Божиим, обителью Святого Духа (1Кор.3:16).

В Таинстве Миропомазания возрожденный младенец получает благодатные силы для борьбы с грехом, для жизни обновленной, – как новое творение, созданное во Христе Иисусе, – на добрые дела, которые Бог предназначил ему исполнять.

Новопросвещенный младенец ваш, родители, получил после Крещения задатки, как бы семена новой жизни, которые нужно растить; как бы искру, которую должно раздувать, чтобы не угасла, но обратилась бы в пламень, охватывающий все существо души и пожигающий всякое терние греха.

Взирай, христианский родитель, на дитя свое как на ниву, засеянную семенами добрых злаков; как на сад, в котором насажены молодые деревья, а к сим сделаны прививки от благодатного древа – Христа. Заботься же об этом новом насаждении, как земледелец заботится о засеянном поле, как садовник ухаживает за питомником молодых деревьев.

А для тебя, христианская мать, поучительным уроком воспитания дитяти пусть будет та добрая домохозяйка, которая весной насаждает огород: смотри, как она заботливо ухаживает за ним дотоле, пока насажденное там не окрепнет: она то закрывает его от инея, то поливает, то выпалыванием освобождает его от дикой травы, и все это делает с большой заботливостью, благоразумием и своевременно. Поступай и ты так же в отношении к дитяти, этому насаждению Божьему. Оберегай его от всего дурного, как берегут овощной огород от дурной травы; береги от всякого соблазна, как берегут злак от инея; поливай его водой молитвы, напояй добрым примером и наставлением; исторгай из него все, что замечать будешь в нем недоброго, которое засеять в нем постарается враг, будет ли это ложь или гневливость, упрямство или воровство и тому подобные детские пороки; старайся, напротив, укоренить и возрастить в ребенке те семена, которые насаждены в нем как дары Святого Духа.

Всячески оберегай все члены его тела как органы души, чтобы они не сделались орудиями греха для служения сатане, но чаще освящай их, чтобы они стали орудиями правды, для служения Христу. Пусть глаза дитяти освящаются зрением священных изображений; чаще подноси его к святым иконам Спасителя или Божией Матери, скажи, Кто это, и произноси чаще святейшие имена изображенных здесь, доколе и ребенок не узнает Иисуса Христа и не научится именовать Его и Пречистую Матерь Его, как узнает и произносит имена отца и матери своей. Пусть глаза его видят возжженные пред иконами лампаду или свечи и молящихся пред ними родителей или других членов семейства. Но не допускайте, чтобы он видел в доме вашем писаные или живые картины пляшущих скоморохов или такие изображения, на которые воспрещает взирать стыдливость. Как только начнет младенец владеть руками своими, ты, мать, приучай его изображать перстами Святую Троицу и таковым перстосложением изображать на себе истово крестное знамение. Не говори: ребенок мал, еще ничего не понимает. Нет, дети, как бы не понимая, учатся в это время многому. Они изучают, например, язык, которым говорит семейство; они стараются подражать всему, что делают старшие; если не видят добрых примеров, то перенимают дурные.

Чаще носите или водите их в храм Божий. Пусть рука отрока приучается ставить свечу пред иконой, подавать милостыню, голова, спина и ноги – молитвенно преклоняться и сгибаться для поклонов. Пусть уши его слышат священные песни, пусть они узнают здесь служителей Божиих как своих духовных отцов и пастырей; пусть освящаются и органы их обоняния благоуханием священного ладана. Освящайте и уста их целованием святого Евангелия и святых икон. Чаще подводите их к священническому благословению и приучайте их целовать благословляющую руку его. Не давайте уснуть ребенку без целования креста, который всегда должен быть на нем как знамение спасения. И ты, мать, когда кладешь младенца в колыбель, ограждай его крестным знамением, чтобы сон его был спокоен и чтобы пребывал с ним Ангел Хранитель его, усыпляй его напеванием какой-либо священной песни. Все это делай не наружно только, а от сердца, искренно, чтобы сделанное от сердца передалось и детскому сердцу.

Случается видеть таких детей, которые уже достаточно владеют телесными органами, но не умеют ни сложить перстов для крестного знамения, ни правильно осенить себя этим знамением веры, ни сделать молитвенного поклонения, ни произнести какой-либо молитвы. Отчего это? Очевидно, оттого, что родители не позаботились научить этому ребенка, думая, быть может, что он сам научится этому, или же просто по своей беспечности, не делая и сами этого. И растет дитя их без молитвы, без познания Бога, без страха Божия. И зарастает нива его сердца всякого рода тернием пороков: прежде всего тех пороков, к которым предрасположение он получил при рождении, а потом – других, которым он научился из подражания старшим. И является плодом этого то, что, прежде чем младенец научится отличать добро от зла, он избирает злое и отвергает доброе, и являются дети самонравными, непокорливыми, не имеющими страха Божия, к старшим непочтительными, дома баловливыми. И доходит неблаговоспитанность их до того, что сами родители не знают, что с ними делать, как с ними справляться. И ждут не дождутся, когда можно будет отдать их в школу, если есть таковая, – но не из желания, чтобы они там научились чему-либо доброму, а чтобы сбыть их с рук, ибо от них не стало дома покоя.

И вот приводят они дитя свое в школу уже испорченным дома, не умеющим перекреститься, не знающим иногда ни одной молитвы, не имеющим понятия о Боге. Принимают его там, но – увы! – ребенок уже настолько закрепился в дурном поведении, что и в школе не в силах его исправить. И возвращается он к родителям таким же, каким поступил туда.

Но о школьном обучении и воспитании отложим слово до будущего времени.

Дитя в школе, юноша в учебном заведении

Пойдем дальше по руководственному пути воспитания детей. Вот для вас, родители, настало время отдавать ваше дитя в школу и юношу вашего в учебное заведение. Куда отдавать? Есть два рода школ. В одних школах на первом месте стоит Закон Божий. Там ему отводится лучшее место и время. Там учат молитвам, но так, что в то же время учитель сам молится и старается передать питомцам не одну букву, но и дух молитвенный. Там день и час учебный начинается чтением утренних молитв и святого Евангелия. Там увидите детей, часто ограждающих себя крестным знамением и тем приобретающих твердый навык в этом святом обычае, во многих семьях, к сожалению ныне оставленном. Там следят за поведением питомца и не допускают ни одного проступка без замечания, вразумления и исправления. Там всюду проводится дух церковности, дух благочестия, возможного для детей; там церковному и духовно-нравственному пению отдается довольно времени. После каждого урока посвящается хотя две или три минуты этому полезному, назидательному и для детей приятному занятию. Там водят детей в церковь на всякую службу, и родители услышат там участие их в пении или чтении. Там эта детская паства стоит под наблюдательным взором того же пастыря, который управляет паствой и взрослых.

Но есть другого рода школы и училища. В них учат многому, но, к сожалению, попечением о многом знании питомцев подавляется в сих забота о едином на потребу (Лк.10:42). Духовно-нравственному образованию и воспитанию там отводится мало места.

Вот вы отдали отрока или юношу вашего в соответствующее его возрасту учебное заведение. Вы не выбирали его, а отдали туда, куда пришлось, где поудобнее для вас. Проходит год, проходит другой, сын ваш каждый день радует вас, возвращаясь из училища с новыми познаниями, но в то же время вас начинает беспокоить та перемена, какую замечаете в нем. Ваш сын, которому вы дома старались дать христианское воспитание, привить добрые нравы, стал переменяться к худшему. Те добрые обычаи, к которым он приучаем был в семье, по поступлении в училище он стал оставлять: тихий, кроткий прежде, он возвращается из школы резвым, а иногда грубым. Вы замечаете дурное влияние на него школьных товарищей. Ваш юноша, прежде набожный, теперь стал стыдиться проявлять внешними знаками это доброе свое настроение. К чему прежде он относился благоговейно, теперь к огорчению вашему, стал относиться к тому легкомысленно, иногда с глумлением, как над предрассудком, свойственным простым людям. Молитву он почти оставил, в церковь ходит неохотно, иногда только по страху взыскания за неисполнение обязанности; прежняя нежность, мягкость сердца исчезли, их заменила жестокость, грубость; с языка иногда срываются слова вольномыслия. Вы скорбите о той перемене вашего сына и недоумеваете: что с ним случилось?.. Поймите, родители, что сын ваш попал туда, где могут учить, но не воспитывать, где Закон Божий хотя и считается главным предметом, но он там далеко не первенствует. К нему относятся как к предмету лишнему, времени для него отводится весьма мало и часы для него назначают почти самые последние, когда утомленное внимание учащихся не может воспринимать преподаваемого с той полнотой и силой, чтобы оно могло произвести на души их ожидаемое действие. Там безразлично относятся к тому, что читает юноша: питается ли он словом живого Бога, которое, как дух и жизнь, одухотворяет и оживляет человека, или ищет насыщения души своей оными рожцами, которыми питаются животные, названные в евангельской притче (Лк.15:16), и которые возбуждают в человеке животные страсти, – это те запрещенные книги и книжонки, которые яко бы дают знание дотоле неведомого, а на самом деле – убивают дух и нередко умерщвляют тело неестественным образом. Словом, там преподается Закон Божий не для жизни, а для экзамена; там благоповедение определяется часто одним умением держать себя прилично, умением, не дающим права на получение воздаяния в вечной блаженной жизни, а только удостаивавшим диплома, нужного только здесь, на земле. Там оценивается отметками низшего достоинства не отсутствие духа благочестия, а нарушение классного порядка. Там откуда-то научаются смотреть на жизнь как на шутку, поэтому оттуда часто исходит клич: «Не стоит жить» – и являются эти двенадцати-тринадцатилетние самоубийцы!

Юноше, попавшему в такое заведение и под влияние такого товарищества, трудно устоять в правилах христианской жизни, в которых он был воспитан в своей семье.

Говоря так, мы далеки от мысли порицать уставы тех школ или учебных заведений, в которых преимуществует преподавание светских наук, и не в меру восхвалять те, в которых отводится много места для духовного образования. Не устав или наука виновны в этом, а уклонение от устава и злоупотребление наукой служат причиной сказанных печальных явлений дурного воспитания.

Впрочем, иногда в одной и той же школе или учебном заведении являются два течения: духовное, или христианское, и светское, или антирелигиозное. Начало каждого из этих двух направлений получается в семьях, усиливается тем или другим характером воспитателей и наставников. Получавшие в семье доброе питание и утверждавшиеся там в добрых правилах жизни христианской по переходе в учебное заведение образуют там основу доброго течения, к которому могут примыкать другие, им подобные, – а дурно воспитанные дома составляют из себя другое направление, противное первому. Те школы и учебные заведения, в которых преимуществует церковность и преподавание духовно-нравственных наук и соответствует тому характер большинства воспитателей, способствуют развитию доброго течения в духе веры и Церкви; а там, где дается больше места светским наукам, является мало противовеса другому, антицерковному, вероотрицательному направлению. Естественным последствием всего сказанного сейчас бывает то, что благовоспитанные дети и юноши по поступлении в училище примыкают к той части, которая составляет доброе течение, а дурно воспитанные увлекаются тем, которое соответствует их внецерковному воспитанию.

Но может случиться и противное сему: благовоспитанный, но неопытный отрок или юноша может подчиниться влиянию дурно воспитанных товарищей и испортиться; напротив, испорченный дома, под влиянием школы, в которой преимуществует христианско-воспитательный характер, и в среде благовоспитанных товарищей может измениться к лучшему.

Отсюда можно усмотреть, какое важное значение имеет для детей домашнее воспитание. Отсюда и урок для родителей: воспитывайте дома детей в духе благочестия, под влиянием благодатных средств, преподаваемых в Церкви, и под руководством ее пастырей, и на них не окажет вредного влияния и светская школа, хотя бы она была не вполне благоустроенной.

Намереваясь отдавать детей в учебное заведение, приготовляйте их так, как в древние времена приготовляли христианские родители детей своих для образования в языческих школах. Так воспитываемы были христианские юноши Василий и Григорий, впоследствии вселенские учители⁵⁶. До поступления в афинскую школу для получения высшего образования они дома были приготовлены в благочестивых семьях своих так, что языческая школа не оказала на них вредного влияния. Находясь здесь, среди развращенных языческих товарищей, они знали только две дороги: одну – в церковь, другую – в школу. Так воспитываемы были многие, впоследствии сделавшиеся исповедниками и мучениками за Христа.

В чем же заключалась тайна такого воспитания? В том, что в основу его полагались не сказки или басни, не повести и романы, а евангельские повествования о Христе Спасителе, возбуждавшие в сердцах детей и юношей любовь к Нему и готовность пострадать за Него, ибо и сердца рассказывавших были наполнены такой же самоотверженной любовью. В таких семьях изучаемы были, как руководственные правила для жизни, мудрые изречения царя израильского и другие места Священного Писания, к сожалению в наши времена почти совсем забытые. Дети от родителей и воспитателей своих научались не только знать Христа, с любовью произносить Божественное имя Его, но и любить Его – до готовности последовать Ему, пострадать и умереть за Него.

Заметим это: тогда дети научались не только знать, но и любить Христа: они в раннем возрасте уже давали обет последовать Христу исполнением Его заповедей, готовностью пострадать и умереть за Него. Чем воспитывались такие расположения? Примерами самих родителей и воспитателей, примером христианского общества. Они могли постоянно слышать, а иногда своими глазами видеть пример самоотверженной любви ко Христу, выражавшейся в дерзновенном исповедании имени Его пред язычниками и страданием за Него на суде правителей. Тогда дети могли часто слышать о том, что настоящая жизнь дана нам для приготовления к будущей, что земля для нас – не родина, но что мы здесь – странники, а постоянное жительство наше – на небесах (2Кор.5:1).

Понятно после сего, почему в те времена было так много исповедников и мучеников и почему так быстро распространялось Царствие Божие на земле.

Итак, родители, воспитывайте и вы детей своих в учении и наставлении Господнем (Еф.6:4), дабы они еще до вступления в жизнь, или школу, сами себя определили на служение Христу с готовностью понести крест презрения, гонения и страдания даже до смерти. Сознательно данный ими обет служить Христу свяжет их совесть и соделает их твердыми везде, где ни случилось бы им быть и исповедовать, что они – христиане и желают быть таковыми не по имени только, а по жизни своей, достойной сего высокого звания.

В чем заключается сила, сохраняющая молодое поколение от нравственной порчи в учебных заведениях

Дело воспитания детей начинается в семье и продолжается в школе; детей, испорченных дурным воспитанием в семье, трудно исправить даже в благоустроенной школе; с другой стороны, благовоспитанные дети и юноши, поступившие в учебное заведение, могут испортиться, если попадут под влияние дурной среды.

Поэтому при выборе мест для образования и воспитания нужно внимательно рассмотреть, какой дух господствует в той среде, куда родители намерены отдать детей своих.

Впрочем, как не всегда доброе домашнее воспитание может предохранить молодых людей от нравственной порчи в школе, так неблагоустроенность учебного заведения не на всех благовоспитанных детей непременно оказывает гибельное влияние. Некоторые благовоспитанные юноши выходят из дурного общества школьных товарищей невредимыми. Это – своего рода нравственное чудо, подобное тому, как благочестивые юноши вышли целыми из жерла седмижды раскаленной печи вавилонской (Дан. 3).

В чем заключается сила такого чуда?

В том же, в чем заключалась сила, спасшая от огня вавилонских отроков. А там действовали две силы: первая заключалась в самих юношах, а вторая исходила от благодати Божией.

В чем состояла собственная сила юношей? В их решимости быть верными Богу отцов своих даже до смерти. Совоспитанные в благочестии, готовые в душе своей лучше сгореть, чем изменить отеческим законам, они не устрашились огня, в который были ввержены, не зная наперед, будут ли они избавлены от него. За этим последовала спасительная благодать Божия, как воздаяние за их самоотвержение.

Таковая же решимость требуется от всякого юноши, когда он ввергается, как в печь, в среду соблазна, какой представляет ему то общество, куда он поступает. Если он после доброго семейного воспитания в духе веры и благочестия сам себя определил, как бы дал обет быть верным правилам, в которых он воспитан, служить Христу, хотя бы привелось вынести за это презрение, обиду, страдание и даже смерть, то никакой соблазн на него не окажет развращающего влияния. Напротив, чем больше будет представляться для него искушений, тем более он будет укрепляться в своей решимости, в своей борьбе с соблазнами, будет закаливаться в этом жерле искушений.

Заметьте это: для устойчивости в добродетели недостаточно одного навыка в добрых правилах из послушания или подражания родителям – нужна еще собственная решимость со стороны питомца последовать этим правилам.

Когда явится решимость последовать Христу исполнением заповедей Его, тогда за ней последует и самоотречение, или нуждение себя к творению всякого добра, к несению креста скорбей, лишений и трудов. Это усилие, или самопринуждение, составляет необходимое условие для достижения нравственного совершенства – той правды, которая составляет Царствие Божие, того Царствия Божия, которое, по слову Христову, находится внутри человека (Лк.17:21).

За решимостью человека следует спасительная благодать Божия, поспешествующая исполнению благого намерения. Таким образом, спасение, как устойчивость и преуспеяние в добре, совершается самим человеком, но не иначе как при содействии благодати Божией: желание добродетельного жития, или спасения, дается от Бога; решимость последовать сему желанию принадлежит человеку; исполнение желаемого опять принадлежит благодати Божией. Так исполняется написанное: Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению (Флп.2:13).

Самоопределение, или решимость с юных лет последовать за Христом, и самопринуждение породило то множество христианских мучеников и подвижников, которыми полна история Церкви.

Укажем примеры. Вот отрок Варфоломей, впоследствии Сергий преподобный, воспитанный в благочестии, с детского возраста начинает нудить себя ко всему доброму: сперва употребляет усилие научиться грамоте и потом нудит себя читать и уразумевать книги Божественного Писания; решается идти за Христом путем тесным – стал нудить себя к подвигам благочестия: то к молитве, то к хождению в церковь, то к смиренному исполнению обязанности просфорника, а затем от страха Божия зачавшийся внутрь его дух спасения увлекает его к подвигам пустынножительства, за которые он прославляется сперва даром прозорливости и чудотворения, а потом – благодатным нетлением мощей.

Другой пример решимости служения Богу с ранней молодости представляет святой Алексий, человек Божий. Единственный и любимый сын богатых и знатных родителей, в цвете юношеского возраста, когда его ожидали удовольствия и почести мира, когда уже избрана была ему и невеста, подобная ему, из богатого и знатного рода, с которой он был уже и повенчан, Алексей решается оставить мир и все, что в нем, дабы последовать за Христом, неся крест Его. Для этого оставляет брачный чертог и невесту, тайно уходит из дома родительского, сменяет богатую одежду на рубище нищего; нищий духом, делается нищим Христа ради и скитальцем в чужой стране: семнадцать лет проводит на паперти церковной с нищими и наконец умирает в убогой куще⁵⁷, хотя и при доме родителей своих, но оставаясь до смерти неузнанным ими и унеся с собой во гроб тайну о себе, открытую уже Самим Богом после смерти его.

Указанных примеров достаточно для того, чтобы видеть, сколь важное значение имеет в деле воспитания уменье возбудить в питомце решимость – собственное определение себя на служение добру, чтобы сделать его устойчивым в добрых правилах воспитания. Таковая решимость, или самоопределение и самопринуждение к добру, при помощи Божией способны не только удержать человека в добрых правилах воспитания, полученного в детстве, но и возвратить на путь правды того, кто сбился с него, исправить испорченных дурным воспитанием и великих грешников сделать праведниками. Примерами сего могут служить: евангельская блудница, блудный сын, святая Мария Египетская и другие исправившиеся грешники.

Эта нравственная сила наполнила пустыни подвижниками, населила Афон, Соловки, Саров. Эта решимость влагала мужество в слабых жен, вдохновляла юных дев на подвиги мученичества и иночества. Она наполнила инокинями множество наших женских обителей.

Великая нравственная сила заключается в решимости! Кто научился возбуждать в детях и юношах решимость служить Богу, тот узнал тайну воспитания.

Объяснение тайны, как возбудить в детях и юношах решимость служить Богу, будет предметом следующей беседы.

Как возбуждать в детях и юношах решимость неуклонно следовать правилам доброго воспитания, или самоопределения на служение Богу

В деле воспитания недостаточно того, чтобы передать детям правила благонравия или приучать их к внешнему благоприличию, хотя добро и это; недостаточно сделать их набожными, ибо и самая искренняя набожность не будет прочна, если она явилась в детях только как плод подражания своим родителям или воспитателям, хотя заслуживает похвалы и сия благопокорливость.

Для устойчивости в добрых правилах воспитания нужно, чтобы питомец заранее, еще до вступления в юношеский возраст, возымел решимость быть всегда верным этим навыкам в добре, чтобы он сознательно связал себя обетом последовать Христу или, вернее говоря, повторил бы сознательно тот обет, который дан за него при крещении его восприемниками: веровать Христу как Царю и Богу, принадлежать Ему телом и душой и быть верным Ему даже до смерти, таинственно сочетаться Ему в духе любви, как сочетаваются лица, вступающие в брачный союз.

Ни доброе семейное воспитание, ни благоустроенная школа не предохранят молодого человека от увлечения соблазнами, какие может представлять ему общество дурно воспитанных будущих товарищей, если вступающий в оное не приучался сам себя беречь, если не привык сам себя нудить ко всякому труду, ко всякому добру или, говоря словами Евангелия, не научился нудить себя ради Царствия Божия, ибо только нуждницы, то есть употребляющие усилие, приобретают его (Мф.11:12).

Кто сознает это и умеет возбуждать в детях решимость убегать всякого соблазна и нудить себя ко всякому добру, тот узнал тайну воспитания детей.

Беседу нашу мы закончили обещанием указать способы, как возбуждать в детях таковые качества, обеспечивающие успех воспитания.

С Божией помощью приступаем к исполнению обещания.

Как возбудить в детях решимость отдать себя на служение Богу?

Во-первых, возбуждением в сердце их, а не в уме только живой и полной любви к Богу частыми беседами о сем и заботой о хранении чистоты их сердца.

Кого мы не знаем, того не можем и любить. Поэтому дитя не может любить Бога, доколе не услышит о Нем и не узнает Его. Счастливы те дети, которым материнский язык, полный простоты и любви, передает познание о Боге, доступное детскому пониманию.

Посмотрите, как оная блаженная иудеянка возбудила эти чувства веры и любви к Богу в детях своих, когда уготовляла их к страданию за законы отеческие! Когда царь Антиох потребовал, чтобы она убедила младшего сына своего отречься от веры отцов своих, то эта мужественная мать, наклонившись к отроку и указывая на небо, говорила: «Умоляю тебя, пожалей меня; посмотри на небо и землю, видя все, что на них; познай, что все сотворил Бог из ничего. Не страшись этого убийцы – и приими смерть». И отрок, после ужасных мучений, подобно шестерым братьям, принял мученическую кончину (2Мак.7). Так должны христианские родители возбуждать в сердцах своих детей веру и любовь к Богу и уважение к уставам Церкви!

Великой похвалы и воздаяния заслуживает та мать, которая сумела пред детьми изобразить Христа так, как будто Он пред ними распят и они как бы своими глазами видели льющуюся кровь Его за них. Детское сердце не может не возлюбить Христа Спасителя, когда до него чрез слух дойдет рассказ матери о том, как Он любит детей, какое блаженство уготовил для них, как страдал за них, чтобы освободить от будущих мучений. А когда возгорится любовь, то она поведет любящего за Любимым на всякий труд и лишение ради Его, чтобы исполнить волю Его.

Но родители и воспитатели не должны забывать, что преподавание добрых правил воспитания тогда только может оказывать благотворное действие на волю и возбуждать ее к решимости последовать им, когда питомцы сохраняют при этом чистоту сердца. В лукавую душу не войдет премудрость (Прем.1:4). На испорченное сердце не подействуют и добрые речи. Поэтому родители и воспитатели должны всячески печься, чтобы питомцы хранили чистоту своего сердца, научая их отражать от него возникающие худые мысли, дабы они не возбудили волю последовать им.

Вторым способом к возбуждению в сердце отрока или юноши решимости служить Богу и готовности все претерпеть для Бога и своего вечного спасения могут служить примеры святых, пострадавших за Христа или проводивших жизнь в подвижничестве. В повествованиях о житиях святых часто встречаются выражения: «И прилежаше чтению Божественного Писания, и распаляшеся любовию к Богу». Многие святые мужи и благочестивые люди, читая повествования о страданиях мучеников или о подвигах святых, проводивших жизнь в посте, молитве и трудах, и сами возбуждались на это, как бы говоря в себе: «Вот сколько они терпели ради Христа, и вот как были утешены за это! Почему и мне не потерпеть?! Ведь они были такие же люди, как и я, – если им помогал Бог, то поможет и мне!» Такими размышлениями они укрепляли себя как перед началом подвигов, так и среди скорбей и трудов подвижнических. С прискорбием сердца должно заметить, что в наше время чаще случается слышать не о подвигах юношей, мужественно претерпевающих страдания и смерть за Христа, а о малодушии этих молодых людей, оканчивающих жизнь свою самоубийством. Не оттого ли это происходит, между прочим, что они часто слышат и читают вести и повести о самоубийствах и едва ли читают когда-либо акты о страданиях мучеников? Впрочем, у такого рода людей бывает иной возбудитель к самоубийству: это голос, как бы напевающий в ухо или говорящий в сердце: «Покончи с собой – не стоит жить! Ничего! Лучше зараз покончить страдания, чем всю жизнь мучиться!» Кто, верующий, не узнает в этом голосе тех речей змия-искусителя, которыми он лгал Еве, что, вкусив запрещенного древа, она не умрет, а будет богиней и отверзутся очи ее (Быт.3:4–5)! Этот голос является у самоубийц как бы противогласием или пародией иного, благодатного голоса Ангела Хранителя, возбуждающего людей к покаянию, отречению от мира, к раздаче имущества или к мученичеству за Христа и другим подвигам.

Блаженны те дети или юноши, которые удостоятся слышать в сердце своем сей призывный голос благодати, как слышали его святой Самуил, Пахомий Великий и другие христианские подвижники. Слава и спасение тем родителям, которые сумели сделать способными детей или питомцев своих к слышанию сего святого голоса. Таковые не будут иметь несчастья слышать прискорбную для них весть о самоубийстве детей их, воспитанных ими в страхе Божием.

Есть и еще способ возбуждать в детях решимость служить Богу неизменно, даже до смерти, и беречь себя от увлечения соблазнами, чтобы не сделаться рабами греха. Эта – наука поминать последняя своя (Сир.7:39), то есть живо представлять неизбежность смерти своей, суд и рай.

Не бойтесь, родители, говорить детям о смерти, когда они только что начинают жить. Не думайте, что вы отравите радость весны жизни детей ваших, если будете напоминать им о Страшном Суде, об адских мучениях и райском блаженстве. Не беспокойтесь: это у юности радости не отнимет, но сделает старость вожделенной, отняв у нее страх смерти. Это раннее напоминание о смерти и загробной жизни возбудит в них дух спасения, искание спасения, поддержит в них решимость беречься греха и готовность все перенести ради правды, дабы не лишиться воздаяния, уготованного праведникам: поминай последняя твоя, и во веки не согрешиши (Сир.7:39), дает Премудрый совет ученикам мудрости.

Наконец, если для созидания обыкновенного жилища человеческого нужна Божия помощь, то тем более она необходима для создания дома добродетелей: Если Господь не созиждет дома добродетелей, напрасно трудятся строящие его (Пс.126:1). Без таковой благодатной помощи ни усилия родителей, ни благовоспитанность детей, ни обещание сих последних родителям своим не увлекаться дурными примерами товарищей не могут служить верным ручательством того, что они, дети, действительно сохранят свою непорочность и тогда, когда они встретятся с греховными соблазнами. А сия благодатная помощь Божия испрашивается молитвой. В повествовании об отрочестве преподобного Сергия говорится, что ему сначала не давалась грамота, несмотря на убеждения родителей, настояния и строгость учителя и старания самого отрока, и только тогда он получил способность толкового уразумения преподаваемого ему учения, когда по просьбе его и по молитве о нем старца-инока дарована была ему на сие благодатная помощь. Эта же благодатная помощь, по молитвам святых родителей и самого благовоспитанного отрока, сохранила его непорочным в возрасте юношеском и возрастила его в мужа совершенна.

Молитесь и вы, родители, о детях ваших, молитесь и днем и ночью, и дома и в храме, чтобы Господь сохранил ваших детей в добродетели Своей благодатью, чтобы Он даровал им Своего Ангела Хранителя, соблюдающего, спутешествующего и на всякое благое дело наставляющего их.

Молитесь о себе и вы, дети, чтобы Господь научил вас оправданиям Своим⁵⁸, чтобы Он стопы ваши направил по словеси Своему, да не возобладает вами всякое беззаконие (Пс.118:12:133).

Итак, помните, родители, что школа не исправит ваших детей, если вы испортите их дома дурным воспитанием. Помните и вы, дети и юноши, что доброе семейное воспитание не сохранит вас от увлечения соблазнами к пороку, если вы не решитесь заранее быть твердыми в добрых правилах воспитания, если не свяжете себя обетом служить Христу даже до смерти и не будете нудить себя ко всякому добру. Помните также и родители, и дети, что человек не может достигнуть желаемого одними своими усилиями, если не будет ему споспешествовать в этом благодать Божия. Поэтому к усилиям вашим присоединяйте усердную молитву к Тому, от Кого исходит всякое благо, Кому возможно то, что невозможно для человека.

Три года детства Пресвятой Девы, протекших в крове родительском, на руках благочестивой матери, святой и праведной Анны, затем около двенадцати лет, проведенных Преблагословенной Отроковицей в Храме Иерусалимском на попечении благочестивых дев, под наблюдением священников Храма, при питании небесной пищей, под охранением Ангельским и благодатным осенением Святого Духа, дают нам в высшей степени поучительный пример того, что воспитание детей должно начинаться в семье, продолжаться и совершаться под руководством Церкви. Итак, приступаем, с помощью Божией, к разъяснению вопроса: как воспитывать детей в семье и в чем должно состоять это воспитание под покровом Церкви.

Воспитание детей состоит, конечно, не в том только, чтобы кормить, поить и одевать их, беречь их здоровье и жизнь. Этот долг знают и животные и исполняют его: они кормят своих детенышей и берегут их жизнь, а одевает их сама природа.

Важнейшую часть человека, отличающую его от животных, составляет богоподобная душа. О ней родители и должны заботиться более всего. Питая и одевая тела детей, родители должны питать и одевать и души их. Тело питается пищей, а душа – добрым учением, верой и благочестием. Тело украшается уборами, а душа – добрыми навыками: незлобием, простотой, богобоязненностью, покорностью родителям, почитанием старших и любовью к своим и чужим. Красота душевная несравнимо выше красоты телесной, и дело украшения души добродетелями гораздо труднее дела украшения тела одеждой. Не много труда стоит, чтобы сшить одежду для прикрытия тела, купить убор для головы или готовую одежду по последней модной выкройке. Но украсить душу чистотой, смирением, честностью – дело весьма трудное. Убранство души не покупается и золотом – оно приобретается многим умением и усилием, оно есть дар Божий.

Таковая забота об украшении души должна начаться с детского возраста. Выученное в детстве помнится до старости. Навыки, приобретенные в молодости, часто остаются на всю жизнь. Юного отрока можно уподобить доске, приготовленной для изображения на ней картины, говорит святитель Димитрий Ростовский: что живописец изобразит – доброе или худое, святое или грешное, – то и останется. Так и дитя: какое родители дадут ему первоначальное воспитание, к каким правилам приучат его, с такими оно и будет жить⁵⁹. Белое полотно не изменяет того цвета краски, в какое было омочено сначала; сосуд не теряет того запаха, дурного или хорошего, которым он прежде питался, – таково и воспитание детей.

Как воспитывать детей?

Возьмите пример с садовника: как он поступает с посаженными деревьями? Он привязывает их к кольям, чтобы ветер не колебал их и не портил корней. Так и вы, родители, утверждайте детей в добрых правилах страхом Божиим. Внушайте им, что Бог все видит, все слышит, все знает: не только видит дело, но и знает мысль и судит намерение. Помня это, дети будут беречься от дурных поступков, не только явных, но и тайных.

Садовник обсекает с молодых деревьев гнилые или сухие ветви – так и родители должны поступать с детьми: как только станут обнаруживаться дурные склонности, тотчас нужно отсекать их. Если вы, родители, заметите, что ребенок ваш солгал, постарайтесь поскорее отучить его от этого порока, пока он не укоренился в нем. Заметите ли, что он обижает младших себя, упрямится, – постарайтесь скорее отучить его от этого. Матери, приучайте ваших младенцев слагать персты для крестного знамения как следует и сами, их же руками, ограждайте их, изображая на челе, груди и на плечах знамение креста и приучая таким образом их нежные пальцы и руки правильно творить на себе это спасительное знамение. Делайте это каждый день несколько раз, чтобы руки их сами собой приобрели этот добрый навык на всю жизнь. А когда дети будут подрастать, приучайте их самих молиться Богу и утром, и вечером, пред вкушением пищи и после вкушения. Постарайтесь, чтобы они исполняли это не спеша, как следует, не пред глазами только, но и заочно. Для этого и сами вы, родители, молитесь, подавая детям добрый пример. Дети больше учатся из примера, нежели со слов. Приучайте детей ваших к храму Божию. В младенчестве часто носите их в церковь для приобщения Святых Таин, а когда станут подрастать, водите их туда с собой, приучайте их стоять в храме благоговейно, не дозволяйте им там переходить с места на место, шалить или стоять, отвернувшись от икон. Научайте их, когда следует полагать поклоны с крестным знамением. Когда они возвратятся из церкви, спрашивайте, что они там слышали? О чем читано из Евангелия? О чем поучал священник? Приучайте детей почитать духовный и иноческий чин, принимать от священников благословение. Когда дети научатся грамоте, приучайте их каждый день читать Евангелие. Пусть они каждый день слушают о Христе или учение Христа, дабы в сердцах их напечатлелась память о Спасителе. Не дозволяйте детям читать пустые книги, сказки, повести о богатырях или о греховных похождениях героев повестей. От такого чтения дети развращаются. Оберегайте детей не только от заведомо худых товарищей, но и вообще от общества людей, неизвестных вам по образу их мыслей и поведению⁶⁰. Когда вы берете детей с собой в лес, где среди колодняка водятся змеи, то вы всячески бережете их, чтобы не ужалила змея. В обществе дурные люди суть своего рода подколодные змеи – берегите детей от смертельного жала злых людей: худые сообщества развращают добрые нравы (1Кор.15:33).

Впрочем, одного старанья родителей о воспитании детей недостаточно для полного успеха в деле. Нужна для этого еще и помощь Божия, ибо если Господь не созиждет дома душевного, напрасно трудятся строящие его (Пс.126:1): разве бо Того (то есть без Господа) ни деяние, ни слово совершается⁶¹. Поэтому родители должны усердно молиться, чтобы Господь помог им совершить великое дело воспитания детей во славу имени Его святого, а детям их даровал бы дух премудрости, дух страха Божия и отъял буесть⁶² от сердец их.

Родители! Воспитывайте детей ваших в страхе Божием, в хранении заповедей Божиих. Приложите к этому все ваше старание. Не возлагайте этого дела на других: на школу, на учебное заведение, но сами трудитесь над ним. Сколько заботитесь о том, чтобы одевать и украшать тела ваших детей, столько же или еще более заботьтесь об украшении их душ добродетелями. Совершайте это дело с молитвой о помощи Божией. Только дети веры, молитвы, соединенной с трудом воспитания, бывали добрыми и благословенными детьми. Только из таких детей выходят те, которые могут сказать о себе: все это сохранил я от юности моей (Мф.19:20).

Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? (1Кор.3:16).

С какого времени христиане делаются храмами Божиими? Со дня их крещения, когда благодатью Святого Духа они возрождаются для новой жизни, омываются от греха, освящаются, облекаются во Христа; когда чрез Таинство Миропомазания воспринимают благодать Святого Духа; когда чрез Таинство Причащения соединяются со Христом, становятся причастниками Его Божества: Христос в них, и они во Христе. Воистину они – храмы Божии. Как же после этого допустить, чтобы этот храм был опустошен, разорен? Кто разорит храм Божий, того покарает Бог (1Кор.3:17). Обязанность воспитывать христиан в благочестии лежит на пастырях Церкви. А на христианах лежит долг подчиняться их пастырскому руководству.

В наше время, когда крещение совершается над детьми, а не над взрослыми, пастыри Церкви не могут непосредственно сами воспитывать для Царствия Божия эти детские души. Воспитание их в вере и благочестии должно быть совершаемо родителями. На родителях лежит долг возделывать эти нивы детских душ, сеять на них семена слова Божия, воспитывать их в страхе Божием и во всяком добром и полезном учении. Они должны следить, чтобы на эти нивы детских сердец не попали семена диких трав, то есть пороков, которые, возросши, не подавили бы семян благодати и не повредили бы изначальной чистоты. Родители должны так воспитать своих детей, чтобы они, когда станут жить самосознательно, знали о своем высоком достоинстве как храмов Божиих и тщательно оберегали себя от всякой скверны плоти и духа. Но как мало ныне таких родителей, которые надлежащим образом заботились бы о христианском воспитании душ детей своих! Как мало детей, сознающих свое высокое назначение! Ныне многие родители тщательно берегут здоровье своих детей, но мало заботятся о душах их. В наше время много пишут и говорят о сохранении телесного здоровья детей, изыскивают меры против переутомления и других недугов, но мало пишут и говорят о нравственном их оздоровлении от недугов неверия, гордости, противления, духовного расслабления, неспособности к каким-либо добровольным подвигам благочестия.

Как часто ныне мы видим детей, убранных в затейливые одежды, сшитые по последним модным выкройкам, причесанных, умытых, но в то же время с душами, обезображенными упрямством, отсутствием страха Божия, недугующих непочтительностью к старшим, с болезненной наклонностью лгать, обижать младших себя, не умеющих прилично держать себя в присутствии старших. Некоторые родители бывают особенно озабочены обучением детей изящным манерам большого света, танцам, музыке и т. п., но не радят о научении их благоговейно держать себя в храме Божием, молитвенно преклонять колена пред Господом, правильно изображать на себе крестное знамение, слагать руки для принятия священнического благословения. В старину, бывало, слова «прости» и «благослови» составляли неотъемлемую принадлежность обиходной жизни в православной семье. Ныне не слышно этих слов, имеющих весьма важное воспитательное значение. Что удивительного поэтому в том, что ныне слышится много жалоб на крайнюю распущенность молодого поколения, на непочтительность детей к родителям, на умножение малолетних преступников. Страшно за молодое поколение, бунтующее, порицающее все родное и восхваляющее иноземное, увлекающееся несбыточными мечтами преобразовать мир, пересоздать существующие порядки управления, но мало заглядывающее в свой внутренний мир и не могущее упорядочить свою внутреннюю жизнь.

Христианские родители! Подумайте об этом страшном недуге нашего времени; советуйтесь, что вам делать, объединяйтесь, дружно восстаньте против врага, отнимающего у вас детей ваших, делающего вас чужими для них. Этот враг нашего времени есть наше общее охлаждение в благочестии, у иных – отпадение от Церкви, у некоторых – беспечность о воспитании детей, у иных же – неуменье воспитывать их надлежащим образом.

Мы доселе говорили только о недостатках воспитания детей о нравственных недугах их, как болезнях нашего времени. Но говорить о болезнях, указывать больному, чем он хворает, еще не значит лечить болезнь. Для излечения болезни нужно указать лекарство. Для излечения недостатка воспитания нужно указать средства избегать этих недостатков, указать способы и образы правильного воспитания.

Исполнить это, хотя бы в некоторой степени, при помощи Божией, мы поставляем задачей настоящей нашей беседы. Прежде всего мы желали дать родителям советы, как воспитывать детей от младенчества до школьного возраста.

Родители, а наипаче мать, должны стараться воспитать детей в учении Господнем. Мать должна знать и помнить, что дитя ее есть храм Божий, в него вложена искра благодати Божией, семя для будущей благочестивой жизни. Эту искру Божию она должна сохранять и раздувать, это семя оберегать, чтобы не засохло, но постепенно возрастало. Как это делать?

Мать должна часто молитвенно ограждать дитя крестным знамением и молиться о нем, чтобы Господь сохранил его Своей благодатью, а ей помог воспитать его в доброй христианской жизни. Она должна часто носить его в церковь, приобщать Святых Таин. Пусть глаза дитяти привыкают видеть святые иконы и молящихся в церкви; пусть оно узнает заранее своего пастыря, отца духовного, священнодействующего, благословляющего и питающего его святым Причащением, этим источником духовной силы и жизни. Ухо дитяти пусть слышит прежде всего священные песни, пусть его орган обоняния привыкает находить услаждение в благоухании ладана. В доме мать должна часто подносить дитя к иконе Спасителя и прикладывать его к ней для освящения его. Как только дитя начинает отличать правую руку от левой и управлять своими перстами, мать должна приучать его слагать персты и изображать на себе крестное знамение, делать поклоны пред святыми иконами. Она должна все совершать с молитвой, чтобы и дитя приучалось впоследствии поступать так же. Когда дитя начинает произносить имена отца и матери, оно должно узнать Божественное имя Спасителя и произносить с крестным знамением достопоклоняемое имя Отца и Сына и Святого Духа.

Когда в дитяти начнет пробуждаться сознательная жизнь, тогда внимание родителей должно быть обращено на образование его характера. Нужно охранять его от свойственного детям каприза, упрямства; не следует доводить дитя до того, чтобы оно выпрашивало что-либо слезами и криком. Тогда же должно начаться его обучение послушанию, почтительности к старшим, уступчивости; не позволять ему что-либо без нужды рвать; нужно запрещать ему мучить и убивать животных, хотя бы то самых малых; стараться возбуждать в нем чувства сострадания, жалости к другим; приучать его к благодарности. После вкушения пищи дитя должно благодарить Бога с крестным знамением, а также и родителей, у которых оно должно и целовать руку, как делалось это в старое время в добрых семьях.

Мать должна постепенно научать детей молитвам, так чтобы ребенок до школьного возраста изучил те краткие молитвы, какие требуются при поступлении в школу. Пусть дитя научится молиться не за себя только, но и за родителей, и за отца духовного, за братьев и сестер.

Дело воспитания – дело важное и в то же время весьма трудное. Для исполнения его недостаточно одного желания и усилий человеческих – здесь нужна помощь Божия. Поэтому родители должны усердно молиться Богу, чтобы Он вразумил их и помог им исполнить это святое дело.

Христианские родители! Воспитывайте детей ваших в страхе Божием, в истинном благочестии, помня, что они – храмы Божии, жилища Святого Духа. А кто Божий храм разорит, покарает того Бог (1Кор.3:16–17).

О том, как грешна, преступна и вредна небрежность некоторых родителей о добром и разумном кормлении и уходе за малолетними детьми

Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного. (Мф.18:10).

Слышите, что говорит Господь о малых детях? Видите, как Он жалеет их? «Смотрите, – как бы так говорит Он, – бойтесь презирать одного из малых сих – этих младенцев; знайте, что у них есть сильные заступники – святые Ангелы на небесах. Если кто обидит их, Ангелы будут жаловаться на обидевших Отцу Небесному. А Отец Небесный весьма любит их. Он любит этих детей больше, чем мать свое любимое дитя». Вы, может быть, подумаете: кто же решится обидеть младенца: ведь всякий знает, что это великий грех. Разве какой-нибудь злодей, у коего звериное сердце, решится обидеть невинного младенца! Нет, братья, не лиходеи, не люди с звериным сердцем это делают, а люди, и люди не всегда дурные, а, кажись добрые. Вы, пожалуй, и не поверите, если назову вам, кто они... Это люди близкие, родные малюткам. Больно сказать: мать родная бывает иногда лиходейкой своему дитяти. Как так, спросите вы? Выслушайте.

Кто больше всего должен заботиться о здоровье младенца? Не мать ли родная? Кому должны быть дороги здоровье и жизнь детей? Не отцу ли с матерью? А между тем иная мать больше, чем чужие люди, портит здоровье своего ребенка. Не лиходеи какие, а свои, семейные, родные преждевременно кладут во гроб невинного младенца. Вы желаете знать, как это делается? Объясню.

Вот родился на свет Божий младенец. Сам собой он не может ни встать, ни пойти, ни достать себе пищи. Он весь во власти матери, на попечении ее. Его руки – материнские руки; его ноги – материнские ноги; его пища – материнское молоко; его одежда – материнские объятия, материнская одежда; его согреяние – материнская теплота. И Бог вложил в сердце матери таковую любовь к своему младенцу, что она готова себя не пощадить, чтобы ребенка сохранить. Чего бы, кажется, и ждать от такой матери, как не заботы да ухода за своим родимым? Она и заботится, она и готова ухаживать за ним, хоть бы и ночи не спать привелось. Да вот беда: не у всех матерей достает смысла, как кормить, поить и беречь детей. Иная мать думает: корми только дитя почаще да побольше, и добро будет. А выходит из этого не всегда добро, а иногда прямо вред для ребенка: его или обкармливают многим и безвременным кормлением, или отравляют непригодной для него пищей.

Младенцу даны плач да крик вместо речей. Захотелось ему есть или пить – он плачет. Захотелось спать, а мать не укладывает его, – он опять плачет. Головка болит, в животе режет – он опять плачет; мать худо спеленала его, под ним мокро – он опять плачет. Разумная и опытная мать понимает слезную речь ребенка. Она скоро узнает, что нужно плачущему младенцу, даст ему, что следует, и уймет его плач. А неразумная этого сделать не может. Иная думает, что ребенок потому только плачет, что есть хочет, и потому старается его кормить постоянно. От многого кормления обремененный желудок ребенка расстраивается, является боль в животе; ребенок сильнее плачет, а мать опять хочет унять плач его кормлением. Не уймется ребенок – она качает его дотоле, пока у малютки закружится голова и он на время забудется. Мать думает, что она кормленьем да качаньем успокоила его. Но проходят минуты забытья для ребенка, и он опять плачет: не голод, не желание качаться нудят его к плачу, а другие причины, о которых сказано выше.

Дитя сытое и здоровое не плачет. Кормить свое дитя грудью внушает матери и нудит сама природа материнская. Поэтому ребенку редко придется плакать от голода. Он плачет больше от того, что у него что-либо болит или около него что-либо неисправно. Заболевает у него прежде всего живот. Еще повторяю, что болезнь и расстройство желудка у ребенка чаще всего случается от перекормления или от питания такой пищей, которая негодна для ребенка. Это бывает в ту пору, когда мать перестает кормить дитя своим молоком и начинает кормить чужим или иной какой пищей.

В рабочую пору у деревенских жителей малых детей оставляют дома, на руках престарелых или малолетних нянек. Эти няньки часто кормят детей как попало и чем попало. Кормят, например, ягодами, огурцами, горохом и тому подобной зеленью. Кормят пережеванным кислым хлебом или иной пищей, охлажденной во рту няни и размягченной зубами ее. Кормят и молоком чрез рожок. Все такие способы кормления бывают большей частью крайне вредны для ребенка. Со слюной няньки может передаваться какая-либо болезнь этой кормилицы. Пережеванный кормилицей хлеб окисляется и производит болезнь в желудке ребенка. Рожки, через которые кормят детей, у деревенских жителей содержатся крайне неопрятно. Иногда кормят детей даже и не чрез рожок, а чрез тряпку, в которую кладется пережеванная и размягченная кормилицей пища. И рожки, и тряпки такого рода бывают крайне нечисты и потому вредны. Если бы посмотрели чрез увеличительное стекло на то, что накопляется в рожке, содержимом неопрятно, то сами няни, кормилицы и матери ужаснулись бы, увидев то множество гнуса, какой расплодился в конце рожка, влагаемого в рот ребенка. Этот гнус проходит чрез рот в желудок ребенка, там еще более размножается, причиняет расстройство желудка, боли. Когда у ребенка заболевает животик он кричит. Чтобы успокоить его, няня дает ему рожок или жвачку. Болезнь и крик усиливаются. Ребенок хилеет, отказывается от пищи и умирает. Так бывает в одном доме, так и в другом, третьем и так далее. Проходит неделя рабочей поры, наступает воскресенье. Жители села возвращаются с полей и идут в церковь, а там уже три или четыре гробика, а в них лежат тела младенцев, оставленных матерями и закормленных старой кормилицей или малолетней няней. И видят это Ангелы их, и восходят с жалобой на погубивших их пред лице Отца Небесного. И отнимет Господь благословение Свое у тех, кто не дорожил детьми, как Божиим даром. Не узнают родители той радости, которую испытывают добрые матери, о чадех своих веселящиеся (Пс.112:9); лишены они будут кормильцев и подпоры во время старости своей. Некому похоронить их и помолиться о упокоении души их.

От таковой небрежности родителей о кормлении и воспитании детей выходит то, что смертность детей в крестьянском сословии гораздо больше, чем у других сословий. Например, если у городского населения, более разумно умеющего кормить детей и иметь надлежащий уход за ними, умирает в течение года из десяти два или три младенца, то у сельских жителей умирает из десяти пять или шесть, то есть половина, а иногда и более всех родившихся. Таким образом, крестьянские семьи теряют половину рабочих сил, а государство лишается в них будущих полезных граждан.

Итак, братья, небрежность родителей о добром кормлении и воспитании Богом данных детей грешна пред Богом, виновна пред целым народом и вредна для семейного благополучия тех же родителей, которые грешат пред детьми своими дурным уходом за ними. Постарайтесь, возлюбленные, исправить этот недостаток с Божией помощью; поучитесь у добрых и знающих людей, как следует кормить и ухаживать за детьми, чтобы сохранить их жизнь и здоровье и чтобы вам самим было благо за это и от Бога, и от самих детей впоследствии.

О том, как следует кормить детей и что нужно делать, чтобы иметь добрый уход за малолетними детьми в рабочее время

Мать спасется чадородия ради. (1Тим.2:15).

Святое Писание говорит, что мать спасается ради рожденных ею детей (1Тим.2:15). Конечно, не за то только спасается она, что родила детей, а за то, что вскормила и воспитала их, за то, что она приготовила добрых чад для Церкви, верных слуг для царя земного и святых граждан для Царства Небесного.

Если одна мать спасается чадородия ради, то не погибнет ли другая смерти ради детей ее? Не взыщется ли с нее, если она по небрежности своей станет виновницей преждевременной смерти своих детей? Не даст ли такая мать ответа пред Богом, если она погубит души рожденных ею детей нерадением о добром воспитании их?

Христианским матерям следует помнить это и позаботиться о своих детях, об их кормлении и воспитании в доброй жизни.

К прискорбию, нужно сказать, что крестьянские матери большей частью не умеют правильно кормить детей и сохранять их здоровье и жизнь и почти совсем небрегут о правильном воспитании и о наставлении их в Божьем законе.

От неправильного кормления малолетних детей и плохого ухода за ними выходит то, что среди крестьянского сословия умирает детей гораздо больше, чем в других, высших сословиях. Смертность детей особенно велика в летнюю, рабочую пору. Это бывает часто оттого, что в это время матери бывают заняты полевыми и другими работами. Кормить своих детей и ухаживать за ними многим из них нет возможности. Дети остаются на руках престарелых бабушек или малолетних девочек. Такие няни и кормилицы не всегда исправно ведут свое дело: они то недокормят ребенка, то перекормят его, то отравят вредной для него пищей, то недосмотрят за ними, и дети, оставленные без призора, уродуются или гибнут то от воды, то от огня.

Что же делать, чтобы устранить такой вред для детей, вред для семейств и для целых обществ?

Родителям, не знающим, как кормить детей и какой иметь уход за ними, нужно просить в этом деле советов знающих людей, и что они скажут, то слушать и исполнять. А знающие люди вот какие советы дают относительно кормления грудных и малолетних детей.

1. Грудных детей матери должны кормить своим молоком. Это для младенцев самая лучшая, самая здоровая, Богом данная пища. Нехорошо делают те матери, которые отдают своих детей чужим матерям для кормленья. Напрасно таковые матери опасаются, что если-де самой матери кормить ребенка, то будет ей вред: чрез это дитя якобы истощит мать-кормилицу. Врачи говорят, что нет никакого вреда для матери, которая кормит грудью своего ребенка: такие матери и едят больше, которые сами кормят своих детей. Это так Господь устроил их, чтобы не было им ущерба от кормленья детей молоком. Только в крайней нужде, например когда нет родной матери или она больна, можно кормить детей чужим молоком. А когда придет время кормить молоком или другой пищей, то нужно опасаться, чтобы не обкормить его.

2. Кормить дитя нужно чистым, свежим, а не кислым и испорченным молоком, если мать не может кормить его своим молоком.

3. Рожок и соску, чрез которые кормят детей, сохранять в чистоте и опрятности, часто промывать и просушивать их, чтобы не заводился там гнус.

4. Не нужно кормить детей жвачкой, чтобы со слюной матери или кормилицы не передалась ребенку какая-либо болезнь. Летом не следует кормить детей зеленью, чтобы не расстроить их желудка.

5. Нужно каждый день или возможно чаще мыть и купать ребенка в воде, не холодной, а теплой.

6. Нужно чаще проветривать ту комнату, где находятся дети.

7. Нужно в большой опрятности содержать белье детей и подстилки под ними.

Много умирает детей в летнюю пору от того, что, как сказано было выше, за ними не бывает в это время надлежащего ухода. Если каждой матери оставаться дома со своим ребенком, то от этого может быть большой ущерб для домохозяйства. Если оставлять детей на руках престарелых или малолетних нянек, то от этого будет большой вред для детей.

Что же делать, чтобы устранить такие неудобства: ущерб для домохозяйства и вред для детей? Было бы весьма полезно, если бы сельские и деревенские жители умудрялись сделать то, что делается в некоторых городах. Там для ухода за детьми устраиваются особые дневные приюты, называемые яслями, по имени яслей Христовых. В эти приюты-ясли в рабочую пору матери приносят своих детей и оставляют их там на целый день, а к вечеру уносят домой. В приюте детям зимой тепло, летом прохладно, не душно и весело с другими детьми. Уход здесь за ними такой, какой не всегда они могут иметь в доме бедной матери. Здесь они одеты в чистое белье, вовремя накормлены, уложены спать в чистую и спокойную постельку; пробудится дитя – его вымоют, осушат, дадут и поиграть с детьми. Все это исполняется на глазах и на руках добрых людей. Для ухода за детьми нанимаются благонадежные кормилицы, няньки и кухарки. А за всеми ими наблюдает особое, опытное, способное и благонадежное лицо. Некоторые благочестивые женщины, вдовы и девицы, во имя Христово посвящают себя на служение в таких приютах. Токовых лиц бывает много. Они служат каждая в свой день, поочередно. В месяц каждой из них придется послужить один или два дня, что не может быть отяготительно. Туда приглашается и врач, советы которого нужны как для детей, так и для самого помещения их. Таковые детские приюты открываются и содержатся на средства приходских попечительств, а также на благочестивые приношения частных благотворителей. За дневной приют каждого ребенка взимается с матери его небольшая плата (5–10 копеек). Так заботливо относятся к детям жители некоторых городов.

Весьма возможно было бы нечто подобное устраивать в селах и деревнях под руководством добрых пастырей и благоговейных прихожан и при содействии приходских попечительств. Тогда всякая мать могла бы со спокойным сердцем идти на целодневную работу, в полной уверенности, что ребенок ее находится в надежных руках. При добросовестном и благоразумном уходе за детьми в таковых приютах можно ожидать, что смертность детей сократится, семьи будут многочисленнее, население размножится, здоровых и рабочих сил будет больше, а вследствие этого и благосостояние населения улучшится.

Родители, не заботящиеся о надлежащем уходе за детьми и чрез то приносящие вред их здоровью, грешат против своих детей и оскорбляют Бога, давшего им в лице этих детей Свое благословение. Но и те родители, которые, заботясь о добром кормлении детей, стараются сберечь их здоровье и жизнь, не должны думать, что они вполне исполнили родительский долг, если они не позаботятся с раннего возраста воспитать детей в благочестии. Телесное упражнение мало полезно, а благочестие на все полезно (1Тим.4:8). Поэтому наравне с телесным обучением должно идти и духовное воспитание дитяти. О таковом воспитании, если Бог благословит, будет особая речь.

О том, как родители должны воспитывать детей своих

Отцы...чад своих воспитывайте в наказании и учении Господни. (Еф.6:4).

Воспитывать в наказании не значит воспитывать посредством наказания и взысканий, а воспитывать чрез обучение и вразумление⁶³. Обучать детей должно доброму, полезному, как то: грамоте, ремеслам; обучать тем трудам и занятиям, которые необходимы им в семейном быту, для приобретения пропитания; приучать их к порядку, опрятности, вежливости; вразумлять их, если они не окажут почтения старшим, если обидят своих братьев, сестер или товарищей, если в играх употребляют ложь, лукавство, если станут обнаруживать каприз или непокорность к старшим. Вот это и значит воспитывать в наказании. А что значит воспитывать в учении Господни? Воспитывать в учении Господни – значит преподавать детям учение Господне, научить их тому, что они должны знать о Боге, как они должны угождать Богу и жить для Бога. Для этого родители должны часто говорить детям о Боге; пусть мать говорит детям своим понятным для них языком, примерно так: «Посмотри, дитя, на солнце, как оно тепло и светло: его создал Бог, чтобы оно тебя грело и чтобы тебе светило. И месяц, и звезды на небе, что светят ночью, Бог засветил. И траву, и цветочки Он вырастил. И хлеб, что едим, и молоко, которое пьешь, Он нам дал. И все – Его. Он всех любит: и птичек любит и кормит их, и малых деток любит, и тебя, дитя, Он любит, всегда на тебя смотрит. Здесь, на земле, хорошо, а там, на небе у Него, еще лучше. Когда мы умрем, пойдем туда к Нему. Увидим Его, и будет нам очень весело. Только нужно помнить о Нем, молиться Ему, не делать ничего худого, не обманывать, не брать ничего чужого без спроса». Если отец или мать часто будут так говорить с детьми, то память о Боге напечатлеется в их сердце. А когда они будут помнить Бога, то и полюбят Его, а если полюбят, то будут и бояться сделать что-либо дурное, как бы пред очами Его.

Нужно также приучать детей произносить имя Господа Иисуса Христа с раннего возраста, как только они начнут называть отца и мать свою. Нехорошо делают те родители, которые небрегут об этом. Еще хуже поступают те отцы и матери, которые как бы стыдятся вслух пред детьми произносить имя Спасителя, – им нужно опасаться, чтобы и Господь не устыдился произнести имя их пред лицом Отца Небесного (Мф.10:33).

Многие родители не приучают малолетних детей своих правильно слагать персты, изображать на себе крестное знамение и принимать священническое благословение, отлагая обучение этому до будущего времени. Напрасно они думают, что дети лучше научатся этому тогда, когда сами будут все понимать или когда поступят в школу. Дети легко приучаются ко всему с раннего возраста. Ведь легко приучаются же они правильно держать в руках ложку или чашку, пользоваться и другими столовыми приборами, – ужели только для крестного знамения нежные пальцы их не способны согнуться правильно?! От такого нерадения родителей бывает то, что дети, достигшие уже школьного возраста, не знают ни одной молитвы, не умеют сложить руки для принятия священнического благословения.

Кто хочет благоуспешно воспитывать детей в учении Господнем, тот должен сам исполнять то, чему желает научить детей. Есть мудрое изречение: «Или не учи, или же нравами учи». Кто хочет научить детей благочестию, тот сам должен быть благочестивым. Кто желает научить других молиться, тот сам должен молиться. Поэтому отец семейства, желающий дать детям своим христианское воспитание, должен сделать дом свой как бы церковью. Как в церквах непрестанно именуется имя Божие, так и в домашней церкви христианина с благоговением, по возможности часто должно быть произносимо достопоклоняемое имя Отца и Сына и Святого Духа. Как в храме молитву начинает священник: он возбуждает и приглашает к тому и предстоящих, – так и в доме должен делать это отец семейства. В воскресный и праздничный день он с раннего утра собирает всех семейных на молитву, сам читает положенные молитвы. А в будничные дни, если не всегда можно исполнять это самому отцу, делает за него мать семейства. Она собирает на молитву всех детей, оставшихся с ней, и сама молится с ними, сколько время позволяет.

Как в храмах возжигаются свечи, воскуряется ладан, так должно быть и в домашней церкви: каждый праздник, а иногда в будни родители совершают общую молитву при возженных свечах, с курением ладана пред святыми иконами. Как в церкви читается святое Евангелие и Апостольские книги, так и в семействах должно быть это читаемо главой семьи. В храмах повествуется о Боге, о сотворении мира об искуплении людей страданиями и крестной смертью Сына Божия о воскресении Христовом, о вознесении Его на небо и о втором пришествии Его на землю – и в домах отцы или матери должны предлагать детям таковые же священные рассказы и питать их детскую любознательность благочестивыми повестями.

Лишь только дети станут понимать разговоры других и сами говорить, то отец, а более мать должны научить их кратким молитвам: Во имя Отца и Сына и Святаго Духа; Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя; Пресвятая Богородице, спаси нас. Затем, по мере возрастания, прибавлять к прежним по одной или по две молитвы. Выученные молитвы нужно заставлять детей произносить вслух, пред святыми иконами, с крестным знамением и поклонами; крестное знамение и поклоны дети должны исполнять не спеша, надлежащим образом. Матери должны особенно наблюдать, чтобы дети не крестились небрежно, неправильно.

Если в семье установится такой молитвенный порядок, о котором было сказано сейчас, то семейные приучатся смотреть на свой дом как на храм Божий и постыдятся сделать или сказать в нем что-либо непристойное. Можно надеяться, что дети, воспитанные в таком доме, заведут такой же порядок и у себя, когда будут жить своим домом.

Когда дети достигнут школьного возраста, тогда нужно отдать их учиться грамоте. А когда они начнут ходить в школу, тогда уже не следует родителям брать их из школы дотоле, пока не кончат учения, и в учебное время не употреблять их для домашних работ, иначе они грамоте не научатся надлежащим образом и будут отставать от других. Вследствие этого для учителя будет лишний труд, для ребенка – вред, для родителей – ущерб. Ребенок, которого родители часто берут из школы, отвлекая его от школьного учения, подобен той наседке, которая часто сходит с гнезда своего. Цыплят она не выведет, а выйдут одни болтуны⁶⁴. Так и дитя: грамоте не выучится, время напрасно потратит само напрасно будет трудиться и родителям своим не принесет почти никакой пользы работой своей. Слушайте это, родители, и запомните. А когда сын или дочь ваши будут научаться грамоте, изучат одну или две молитвы, тогда вы заставляйте их дома прочитывать то, что ими выучено в школе: пусть они утром и вечером прочитывают эти молитвы, стоя пред святыми иконами. Ты, мать, особенно позаботься об этом. Поставь своего сына-школьника или дочь-ученицу пред святой иконой, как следует, и заставь прочитать вслух выученные ими молитвы. Не поленись сделать это. Да понаблюди и за тем, чтобы ребенок истово крестился и кланялся, как следует: где в пояс, а где до земли. Если вы, родители не будете дома заставлять детей ваших читать и молиться, то ученье грамоте будет для них бесполезно, хождение в школу почти напрасной тратой времени: они скоро все забудут и будут как бы не учившиеся грамоте. Как решето нельзя наполнить водой, так дитя нельзя научить грамоте настолько, чтобы оно могло бойко читать книги и помнить преподанное ему в школе, если родители не будут дома заставлять его повторять выученное в школе. А когда вы, родители, будете отдавать детей ваших в школу, то внушайте, чтобы они и там вели себя смирно, во всем слушались учителей своих; чтобы дети ваши почтительно кланялись, когда встретятся с учителем своим. Есть порок за некоторыми родителями – осуждать при детях учителей их. Ученик не должен знать даже о действительных пороках своего учителя, чтобы не потерять к нему уважения, а тем более не должно говорить при детях дурно о наставниках их по людской молве – да и детям не следует позволять говорить дурное об учителях, хотя бы они и заметили за ними что-либо такое.

Родители! Воспитывайте детей ваших в учении и наставлении Господнем: за это обещано вам воздаяние от Бога, ибо сказано, что мать спасается ради рожденных ею детей (1Тим.2:15). Конечно, и отец будет участником такого воздаяния, если он будет участником и воспитания рожденных от него детей.

О том, как учить детей школьного возраста. – Нужно учить грамоте и девочек. – Девочкам грамота нужней, чем мальчикам

Велика милость Божия к народу русскому! Благочестивому народу Господь дарует и царей благочестивых. Благочестивейшие цари наши усердно заботятся научить и народ свой благочестию, то есть правой вере и доброй жизни. Для этого по их изволению не только по городам, но и по селам и деревням открываются школы. А в этих школах учат не одной грамоте, но и Божьему закону, то есть учат и Богу молиться, и знать Божии заповеди, учат, как Богу служить, как праздники почитать, как родителям повиноваться, людям не делать зла и не желать ничего чужого. Учат читать всякую книгу а больше – книги где говорится о Боге и о Божьем законе. И писать учат, но не кое-как, а правильно, как следует писать. Учат и считать, то есть про себя, в уме высчитывать, что нужно, и на счетах выкладывать, и на бумаге счет писать. Девочек в некоторых школах учат и рукоделиям, а мальчиков – ремеслам. Учат в школах и петь – а поют больше божественное, церковное. Поют также о царе, поют и о том, как нужно жить по Божьему и как жили и пели в старину. Начальное обучение детей вверено духовным лицам, чтобы научать детей больше всего духовному, а не мирскому. Школы ставят ближе к церкви, чтобы дети приучались любить мать Святую Церковь.

Сами знаете, как все это добро. Дай Бог, чтобы так было и впредь! Но, возлюбленные, одних повелений царских и стараний священников и начальников о школах недостаточно для того, чтобы дело воспитании детей шло успешно. Нужно, чтобы и сами родители имели заботу о детях. Школа не научит грамоте надлежащим образом, если родители не будут наставлять детей своих неопустительно ходить в школу. Если родители будут часто удерживать детей дома для работ, если дети будут день-два сидеть в школе, а два-три оставаться дома или играть на улице, то они ничему не научатся, а только напрасно будут тратить время, учителю прибавлять лишний труд, родителям пользы не принесут и сами будут напрасно мучиться. Из таковых детей не выйдут грамотные, дельные, благонравные отроки, а выйдут праздношатающиеся и шаловливые ребята. Вы, добрые родители, так не делайте, но, отдав детей в школу, не берите их оттуда дотоле, пока не кончат там учения. Мало этого. Наблюдайте, чтобы ребенок ваш в учебные дни непременно ходил в школу, а не проигрывал это время где-нибудь на улице. В школе его будут научать Богу молиться, молитвы читать по порядку, как положено. А вы, родители, заставляйте их молиться и дома, утром и вечером, непременно каждый день. Да не поленитесь сами присмотреть за ними, чтобы они прочитали все молитвы, каким научены. Наблюдайте, чтобы дети крестились истово и полагали поясные и земные поклоны как следует. Особенно позаботьтесь о детях, когда прекратится ученье, например в рабочую пору: наблюдайте, чтобы дети и в это время ходили по праздникам в церковь и дома молились каждый день так же, как и в учебное время. Заставляйте детей читать и книжки, а святое Евангелие пусть читают понемногу каждый день. Смотрите, чтобы дети читали только добрые книжки, святые и божественные, а сказок, шуток да прибауток читать не давайте. Когда ты, отец, будешь на базаре, то купи ребенку своему вместо гостинца книжку, да хорошую книжку купи, о божественном, пожалуй, и с картинками святыми, чтобы он охотнее читал да рассматривал это. А пустых книжонок с дурными картинами, сонников да оракулов и сказок разных не покупай. И на стенах в доме твоем пусть будут одни священные картины, изображающие что-либо о Боге, о святых или о царе. А скверных, соблазнительных и пустых картин в доме не держи: чрез них дети развращаются, да и большим людям, у кого есть стыд, смотреть на такие картины непригодно.

Если родители не будут заставлять детей дома молиться Богу, читать книжки, то они скоро все перезабудут: их ничему нельзя будет научить, подобно тому как бездонную или дырявую кадь нельзя наполнить водой, сколько в нее ни лей. Поэтому, когда дитя начнет учиться грамоте, ты, отец или мать, приложи все старание, чтобы грамота привилась к ребенку так, чтобы она никогда не отстала от него и он всегда носил бы ее в памяти своей.

Теперь многие отдают учиться грамоте только мальчиков, а для девочек грамоту считают излишней. Говорят некоторые: зачем девочкам учиться грамоте? Разве писарями им быть или церковниками? Конечно нет! Ведь и мальчикам-то нужно учиться грамоте не для этого только, а больше для того, чтобы они могли читать божественное, знать веру православную, знать, как должно жить по Божьему, как Богу молиться, читать святое Евангелие; чтобы знать, как жил на земле Господь наш Иисус Христос, чему Он учил, какие чудеса творил, страдал за нас, умер и воскрес, как на небо восшел и опять придет судить живых и мертвых. Все это нужно знать каждому христианину, всякому отцу семейства, чтобы научить этому и детей. А матери и еще нужнее знать это. Почему? Потому что мать есть самая первая учительница детей. Она первая должна научить младенца складывать персты для крестного знамения, должна она научить первой молитве свое дитя, показать много раз, как следует креститься и кланяться пред святыми иконами. Она должна рассказывать детям материнским языком все, что дети могут понять. Она должна часто говорить о Боге; она носит детей в церковь, она учит их там стоять, вовремя молиться и кланяться. Как же она всему этому научит своих детей, если сама ничего не будет знать? Вот для этого-то и нужно отдавать девочек учиться грамоте.

Итак, родители, воспитывайте детей ваших в страхе Божием учите их грамоте, учите их жить по Божьему, учите почитать родителей, а также отцов духовных и учителей. Если так будете поступать то благо вам будет: Божие благословение будет на вас и на детях ваших; а если сего не сделаете, то грех будет на вас, и этот грех вас же накажет. За детей ваших Бог вас наградит чрез этих же детей, если вы научите их Бога бояться и старших почитать, ибо сказано: Сын мудрый радует отца (Притч.10:1). А если вы не воспитываете их как следует, то чрез них же Бог вас и накажет. Много горя и бед принесут вам дети неблаговоспитанные, ибо сказано также: Глупый сын... огорчение для матери своей (Притч.17:25) и, конечно, не радость и отцу.

Господь награждает родителей за доброе воспитание детей, а за нерадение об их воспитании наказывает

Родители! Вам дана от Господа власть над детьми. В ваших руках их счастье и несчастье, спасение и погибель. Счастье детей достигается чрез доброе воспитание. Нерадение об этом делает детей несчастными здесь, на земле, и ведет к вечной погибели. Благо тем родителям, которые дадут детям своим доброе воспитание, но горе тем, кто не радит о воспитании своих детей или дает им дурное воспитание. Доброе воспитание состоит в охранении их от пороков, в приучении их к хранению заповедей Божиих, в возбуждении в них любви к Святой Церкви, в научении их повиновению родителям и почитанию старших вообще, а особенно отцов духовных. Дурно воспитаны те дети, которые Бога не боятся, родителям не повинуются, старших не почитают, Богу не молятся дома, ленятся в церковь ходить, молитв не знают, добрых книг не читают.

Родители! Вам Господь поручил детей. За них Он наградит вас. За них и взыщет с вас. Он дал детям заповедь, чтобы они почитали вас, и обещал их наградить за это благополучием и долгой жизнью. Чти отца твоего и матерь твою, – заповедал Он детям, – да благо ти будет и да долголетен будеши на земли (Исх.20:12).

Видите ли, родители, как Господь позаботился оградить вас от огорчений, какие могли бы принести вам дети своим непочтением и неповиновением вам! Для чего так поступает Господь? Для того, чтобы и вы научили детей ваших благоговеть пред Господом и исполнять заповеди Его. Он как бы так говорит родителям: «Вот, Я отдаю в вашу власть детей ваших: даю силу вашему благословению, чтобы оно благоустраивало домы благопокорливых, и силу клятве⁶⁵ вашей, которая будет разрушать домы непочтительных детей (Сир.3:9). Я обещаю детям благополучие и долгую жизнь, если они будут чтить вас (Втор.5:16). Для того Я так делаю, чтобы и вы научили детей чтить Меня и соблюдать заповеди Мои».

Благо тем родителям, которые исполняют повеление Господне. Благонравие детей будет прежде всего наградой для самих родителей. Благовоспитанный сын – честь для отца, радость для матери. Случится ли заболеть им – они не будут оставлены без призрения: в детях своих они обретут тогда заботливый уход. А когда состареют они и не в силах будут трудом приобретать себе пропитание, то добрые дети будут кормильцами их, опорой для ослабевших сил их. Умрут они – добрые дети оплачут тела их, оплачут потерю их и позаботятся о добром погребении и христианском поминовении душ их. Но если родители не позаботятся дать детям доброе воспитание, то они получат за это наказание от Бога, и это наказание совершится через тех же детей.

Кто чем согрешает, тот тем и наказывается (Прем.11:17). Согрешает, например, пьяница через вино – вином же и наказывается, ибо через пьянство он расстраивает свое здоровье, проживает свое имущество, лишается доброго имени, бесчестно умирает и не всегда удостаивается человеческого погребения. Развратник наказывается тем же развратом, ибо он расстраивает свое здоровье, расстраивает свое имущество, как и пьяница. Ленивец наказывается своей леностью, доводящей его до нищенства. Так же наказывается и нерадение о воспитании детей: дети же служат орудиями наказания для нерадивых отцов и воспитателей их. Если родители не посевают в сердцах детей семян добродетелей, то в них засеются и будут расти семена пороков. Не воспитанные родителями в добре, дети воспитываются чужими людьми, дурным товариществом во зле дурных навыков.

Вот ты, отец, не научил сына своего почитать Бога, исполнять Его заповеди, и сын твой, не имея страха Божия, не будет впоследствии слушаться тебя и непослушанием своим будет оскорблять тебя. И будет это для тебя розгой Божией за то, что ты не позаботился о добром воспитании сына твоего. Не имея страха Божия, он не побоится и отца, не постыдится и матери, предастся разгулу и пьянству. Будете вы, отец и мать, горевать и воздыхать. Это вам обоим наказание Божие за то что вы не научили его страху Божию.

Когда сын придет в силу, а ты, отец, ослабеешь, то он, уже научившийся пить вино по твоему же попустительству, вместе с тобой напьется и во время попойки, потеряв рассудок, тебя же побьет – и опять это тебе розга Божия за то, что ты не воспитал сына своего в страхе Божием.

И ты, мать, не позаботилась дать ребенку доброе воспитание: с детства не научила его молитвам, не водила его в церковь, не отдавала его учиться грамоте, не старалась ему внушить страх Божий. Когда он стал подрастать и пошаливать, ты говорила: «Пусть повеселится!» Ты надеялась, что он будет твоим кормильцем. Но напрасны будут твои ожидания. Не имея Божия страха, он и тебя не побоится, когда придет в возраст, и людей не постыдится: нагорюешься с ним и наплачешься, а он посмеется над тобой и, пожалуй, еще выгонит тебя. Вот, это бич Божий на тебя за то, что ты сына своего не научила добру, не внушила ему страха Божия, потворствовала его шалостям, когда он был молод и находился в твоей власти! А теперь уже поздно учить его. Пожинай, что посеяла и возрастила.

Родители! Воспитывайте детей с малого возраста: учите их Богу молиться, в церковь ходить, старших почитать; учите их грамоте; удерживайте от дурных дел, приучайте ко всему доброму.

Если дадите им доброе христианское воспитание, то и вам и им будет добро.

А если они от дурного воспитания погибнут и телом и душой, то вы, родители, дадите за них пред Богом ответ на Страшном Суде Его, да и здесь не останетесь без наказания. Через ваших же детей Бог накажет вас.

Кто чем согрешает, тот тем и наказывается. Сын премудр веселит отца (Притч.10:1), а с ним веселится и мать. Глупый сын... огорчение для матери своей (Притч.17:25) и, конечно, не радость и отцу.

Поучение для мирян и иноков⁶⁶

Душа всего дороже – о ней и следует заботиться больше всего. Но на деле бывает не так: многие только тело свое питают и одевают, а душа оставляется без пищи и одеяния. Пища для души – слово Божие и молитва; одеяние ее – добродетели: любовь, смирение, терпение, вера, воздержание. Христианин, не радеющий о душе, как бы держит ее в срамной одежде: гордости, раздражительности, неверии, в сластолюбии, разврате. Иногда душа как бы болеет, тоскует, чувствует, до ей чего-то недостает. Это – тайный призыв души к покаянию, это – действие благодати Божией. Но от человека самого зависит послушать или не послушать этот призыв. Если он послушает, то с этого времени начинается его исправление. Он видит срамоту души и начинает сбрасывать эту срамную одежду и облекаться в чистую, благоприличную – в любовь, радость, мир, милосердие, воздержание, целомудрие. Случается слышать вопрос: можно ли душу спасать, живя в мире? Ответ на это дан в Евангелии. Юноше, вопросившему, как войти в жизнь вечную, то есть как спасти душу свою, Господь ответил: Соблюди заповеди (Мф.19:17). Когда же юноша ответил, что он все заповеди исполнял от юности своей, тогда Господь указал ему путь к совершеннейшей жизни: пойди, все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест (Мк.10:21).

Итак, живя и в мире, можно спасать душу. Но в мире бывает много соблазнов ко греху; поэтому некоторые люди оставляют мир и удаляются в обители, чтобы беспрепятственно идти за Христом, неся свой крест. Они оставляют дом, имущество, удовольствия, отрекаются от своей воли, отдаваясь чрез послушание в волю наставника или отца духовного. Впрочем, и здесь они не вдруг освобождаются от грехов. Здесь также предлежит им борьба – борьба с духами злобы, которые с особенным ожесточением нападают на желающего спасти душу свою. Когда инок начинает подвизаться в посте, молитве и трудах, то враг возбуждает в нем самомнение, гордость, влагает лукавую мысль, что он уже святой или приблизился к степени святых, и заканчивается иногда это тем, что подвижник впадает в прелесть, умопомешательство. Враг и в монастыре искусил его чрез добродетель, чрез мнимую святость. Это случается особенно с тем, кто не имеет в жизни подвижнической руководителя, кто предается подвигам поста, уединения, молитвы, не научившись смирению и терпению чрез прохождение низших послушаний по указанию настоятеля, кто не достиг добродетели терпения обид и оскорблений чрез пребывание в общежитии с братьями. А на иных враг нападает внушением им помыслов о прежней мирской жизни или греховными воспоминаниями, возбуждает отвращение от всего монастырского порядка, внушает им оставить этот монастырь и перейти в другой. Когда же инок это сделает, то искуситель гонит его в третий монастырь, а потом совсем изгоняет инока в мир, и бывает с этим, по апостольскому изречению, последняя горша первых (2Пет.2:20): он уподобляется псу, возвращающемуся на свою блевотину, и свинье, которая, омывшись, опять идет валяться в грязи (2Пет.2:22).

Итак, при помощи благодати Божией можно везде спастись, но при этом нужно со стороны христианина и свое желание и самопринуждение. А без этого никто не спасется не только в мире, но и в монастыре или в пустыне, не обретет спасения и на Афоне. Без труда, без смирения, без терпения и без молитвы, так же как и без благодати Божией, нельзя спастись. Посему, мирянин ли, инок ли ты, – смирись, трудись, терпи, молись – и спасешься, Богу содействующу.

Что всего более бережет человек? То, что нужнее и что всего дороже. Что всего нужнее для человека? Душа. Что всего дороже у человека? Душа. Значит, о чем всего более он должен заботиться? – О спасении души. А на деле так ли бывает? О, далеко не так! Большей частью бывает так, что человек менее всего думает о душе своей. Иной человек очень заботится о теле: питает его, греет его, украшает свое тело. Иная женщина стоит пред зеркалом полчаса и более, украшая свое тело, свою голову, свои волосы. А о душе и не вспомнит, не думает, что ей нужна своя одежда, свое украшение.

Да и женщина ли только так делает? Мужчины не более ли того забывают о душе своей? Обо всем, что относится к телу, они иногда очень заботливы, а о душе забывают, – и холодно и голодно этой бедной душе, и ходит она в безобразной одежде пороков и страстей. Недаром один мудрый человек сказал: «Если бы до явления в этом мире меня спросили, чем бы я желал быть здесь, то я сказал бы: менее всего пожелал бы быть душой человеческой. Почему? Потому, что о душе человек менее всего заботится». Не правда ли, что мы менее всего думаем о душе, менее всего заботимся об удовлетворении потребностей ее? Душе нужно знание, нужна истина – а мы оставляем ее в невежестве, питаем ее ложью, обманами. Ей нужна любовь – а мы подносим ей ненависть, вражду и озлобление против всех. Душе нужно, чтобы поступили по совести, по закону, в нее от Бога вложенному, – а мы постоянно попираем голос совести. Душа произошла от Бога и стремится к Богу, как дитя к своей матери, – а мы не допускаем ее до Бога и не пускаем к ней Бога. И выходит то, что в крепком, красиво одетом, накормленном, напоенном теле душе и голодно, и холодно, и тревожно от упреков совести. И жалуется душа Богу: изведи меня из этой темницы, чтобы исповедатися, прославлять имя Твое там, где мне будет и светло, и тепло, и уютно!

Что же делать человеку, чтобы успокоить свою душу, чтобы удовлетворить ее потребностям и тем спасти ее от смерти, от вечной гибели? Нужно прежде всего помнить, что у нас кроме тела есть душа. Нужно вспомнить, что для души нашей нужна пища и одежда. Только не такая пища и одежда, какие нужны для тела. Тело питается хлебом, а душа питается словом Божиим, молитвой, благодатью Божией, подаваемой в святых Таинствах. Тело одевается одеждой, украшается уборами, а душа одевается благими нравами: кротостью, терпением, смирением, украшается милосердием, любовью, истиной и вообще исполнением заповедей Божиих.

Но прежде чем начать питать душу доброй пищей, нужно освободить ее от той дурной, вредной пищи, которой мы ее питали; прежде чем одевать ее в добрую одежду, нужно снять с нее ту срамную одежду, в которую мы облекли ее.

Что такое вредная пища для души? Это дурные мысли, греховные желания, срамные речи, чтение срамных повестей и рассказов. А срамная одежда для души суть дурные привычки: привычка лгать, обманывать, пристрастие к вину, похоть, разврат, гордый взгляд, гордая походка, самохвальство и другие пороки. Все это облегает душу человека, как гнусная одежда. Видали ли вы, как иногда смердящий труп окружают и гложут псы, клюют вороны или облепляют его черви, мухи, жуки и разного рода гнус? Подобное бывает с душой беспечного человека Ее также окружают и облегают разного рода нравственные гадины: прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, бесстыдство. Вот от этого гнуса и нужно сперва освободить душу. А освободив от всего этого, нужно питать ее доброй пищей, одевать доброй одеждой. Добрую, здоровую пишу для души составляют чистые мысли благочестивые размышления, благие пожелания, скромные речи, чтение душеполезных книг, чтение слова Божия, усердная молитва, чистосердечное покаяние и исповедание грехов, достойное приобщение Святых Таин.

Душа не больше ли пищи, и тело одежды? – сказал Спаситель Господь (Мф.6:25). Не должно ли поэтому заботиться о спасении души более, чем о приобретении пищи? А мы, заботясь о пище, забываем о душе; заботясь об одежде для тела, забываем об одежде для души: губим душу, а с душой губим и тело. Ибо в час смерти, в день суда Божия, не душа пойдет за телом, а тело за душой. Куда душа, туда и тело: душа в рай – и тело в рай, душа в ад – и тело в ад. Значит, всего более нужно беречь душу, а не тело. Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою? (Мф.16:26).

Итак, будем более всего заботиться о спасении души. Она у нас одна: если погубим ее, другой души не дадут. Погибнет душа – погубит с собой и тело. Позаботимся же о душе более, чем о теле. Не будем отлагать этой заботы до завтра, но сегодня же начнем думать о душе, как бы спасти ее. Не будем отлагать эту заботу до завтрашнего дня, до другого времени, якобы более благоприятного, до болезни, до старости. Покаемся теперь же во всех грехах, которыми мы доселе питали, одевали душу свою; начнем исправление своих нравов с сегодняшнего дня, ибо кающемуся Господь обещал прощение, а завтрашнего дня никому не обещал.

Потрудимся для души, как трудимся для тела. Ведь нелегко дается всякий труд, когда хотим заработать пищу и одежду для тела, – однако же мы трудимся, потеем и утомляемся. Нелегко учиться грамоте, в школу ходить – однако же дети ходят и учатся, чтобы приобрести знания. Нелегко пахать, косить, жать – однако же люди одолевают эти труды, чтобы приобрести хлеб и одежду.

Потрудимся хотя столько же ради души, сколько трудимся для тела. Сперва будет трудновато от непривычки, а когда навыкнем ко всему доброму, тогда будет легко и приятно. Тогда и умирать будет спокойно, и на суд Божий предстать не страшно.

Есть люди, которые желали бы спасти душу свою, но не знают, как начать это дело. Многие откладывают заботу о спасении души до будущего времени. Молодые люди думают: «Нам еще рано думать о спасении; спасать душу трудно, а нам хочется пожить, повеселиться, уж после, когда постарше будем, начнем думать о душе». Люди зрелого возраста думают: «Теперь мне невозможно думать о спасении души. Ведь для спасения души нужно оставить все житейское и удалиться куда-нибудь на уединение. А я имею семью, хозяйство и не могу этого оставить. Уж после когда-нибудь, когда старость придет, тогда и буду спасаться». А старики думают: «Стары мы стали, сил нет, чтобы трудиться для спасения души: поститься не можем, молиться не привыкли, в монастырь нас уже не примут. Поживем пока так, как жили; придет болезнь, тогда пошлем за священником и покаемся».

Так отлагает свое спасение и молодой, и зрелый возраст, так не радят о своей душе и старики. Так обманывают себя и те, и другие, и третьи. Как молодые не начнут своего спасения, достигнув зрелого возраста, так, и в зрелом возрасте не начав спасения, не начнут его и в старости; так же достигшие и старческого возраста не успевают покаяться на смертном одре, ибо прежде чем успеет прибыть к ним священник, они нередко отходят из этой жизни не покаявшимися и не очищенными. Так погибают душой и молодость, и зрелость, и старость.

Все они теряют спасение, которое приобретено столь дорогой ценой, как кровь Сына Божия.

А теряют свое спасение они потому, что считают это дело слишком трудным, скучным, препятствия к тому неодолимыми для себя.

На самом же деле спасение души не так трудно, как кажется. Все препятствия легко устранятся, если люди будут пользоваться теми средствами, какие им уже даны как христианам. Главная причина того что люди откладывают свое спасение до будущего времени, состоит в том, что у них недостает решимости – часто потому, что не знают как начать это важное дело. Как же это сделать? Лучше всего начинать спасение не с того, что более трудно, не с подвига удаления от мира, не со строгого поста и продолжительных молитв, а с самого легкого. Самое же легкое есть то, чтобы грешник сознал свою греховность воздохнул о себе и обратился с молитвой к Богу, хотя краткой, но усердной, вроде следующей: «Господи, грешен я, погибаю – спаси меня!» Эту молитву нужно повторять каждый день и в то же время думать о том, что нужно начинать свое спасение. Эта дума о спасении и будет началом, ведущим к спасению. После этого нужно приступить к очищению своей души от тех грехов, какие обложили ее, подобно тому как смердящий труп облепляют разного рода гады: мухи, жуки, черви и т. п. Нужно вынимать из души этих гадин одну за другой и бросать от себя. Иначе сказать: нужно начать борьбу со своими дурными привычками, со своими пороками, со своими страстями. Но эту борьбу нужно начинать с малого. Ведь и в тяжкие грехи мы впадаем не вдруг, а подходим к ним постепенно, начиная с малого, почти с ничтожного случая. Посмотрим, например, как сделался человек пьяницей. Он почти и не заметил первого случая, когда началось у него употребление вина в самом малом размере. Вот он, молодой, сидел в обществе старших, употребляющих вино. Здесь представился случай для всех выпить общую чашу за здоровье кого-либо или по случаю какого-либо события или праздника. Все пьют – и для него налита чаша вина. Что ему делать? Пить из нее или не пить? Рядом сидящие говорят ему, иногда даже родные, отец или мать: «Ты, родимый, не пей, но только пригуби». И он послушался, пригубил, то есть коснулся губами или выпил один глоток вина. Но это пригубленье для него стало роковым: после того он стал смело не только пригублять, но и испивать, потом пить, может быть, сперва по полрюмки, потом по полной чаше, и чем дальше, тем больше. Его стало уже тянуть к вину. При всяком случае, с радости и с горя, он стал выпивать, а потом пить без всякого повода, потому только, что хочется пить. И вот первый, по-видимому, невинный глоток вина сделал его пьяницей. В чем была его ошибка? В том, что ему не следовало делать первого глотка, а сделав это, не следовало повторять его, а если повторил, то остановиться тогда, когда у него еще не явился сильный позыв к вину. Когда же он заметил в себе этот позыв, то он должен был решительно воспротивиться ему: нужно было понудить себя, чтобы не исполнить явившегося в нем желания выпить, пока оно было не сильно; следовало тогда же молиться мысленно Богу, чтобы Он не дал ему пристраститься к вину. Сделай он это, не был бы он пьяницей.

Подобно этому человек приучается к воровству. Берегись взять без спроса, тайно чужую вещь, хотя самую ничтожную. Берегись утаить найденную чужую копейку. Одна христианка в своей ежедневной записи так изображает постепенный навык ко греху, начиная от ничтожного повода и оканчивая тяжким грехопадением:

«Если по совершении тяжкого греха я захотела бы добраться до причины, приведшей меня к такому действию, и припомнила бы сначала помышление, возбудившее похоть, потом случай, породивший это помышление, то увидала бы, что это было почти ничто, малость, безделица едва заметная. Это было слово двусмысленное, которое я услышала и которому я усмехнулась; это был равнодушно брошенный мною взгляд, от которого совесть моя, однако, удерживала меня; это было ненужное изъяснение, которого я добилась из пустого любопытства; это была молитва, которой я пренебрегла и которую заменила другим занятием, более занимательным; это была оставленная мной работа, пока я следила в уме своем за чем-нибудь неопределенным... Неделю спустя повторилось то же самое более продолжительно – угрызение совести стало глуше и наконец замолкло... Еще неделя... но мы не будем продолжать: каждый, испытавший подобное, сам может докончить свою повесть и вывести нравоучение».

Из этой повести видно, как самый ничтожный случай, двусмысленное слово и по поводу его улыбка, привел человека к тяжкому греху.

Таков путь грехопадения. Таково же может быть и возвращение от греховной жизни к покаянию и исправлению.

Для Марии Египетской, этой сперва великой грешницы, потом великой трудницы⁶⁷, началом обращения послужила некая сила, для нее сперва неведомая, не допустившая ее войти в храм Иерусалимский для поклонения Животворящему Кресту. Познав в этом Божию силу, она тогда же дала обещание исправиться и тотчас пошла в пустыню.

Один человек говорил о себе преподобному Павлу Препростому, что поводом к обращению его к Богу послужили слова, слышанные им в церкви: Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих (Ис.1:16). И он с этих слов начал свое спасение.

Но эти примеры могут показаться для кого-либо неподражаемыми: «Ведь это были люди, достигшие великой святости, они-де может быть, получили от Бога особенную благодать, а мы – люди обыкновенные». Нет, и они были люди обыкновенные – а если получили особенную благодать, то уже после того, как они оказали много усердия в деле своего спасения.

Впрочем, оставим их и поищем другие примеры, более подходящие к нам. Вот евангельский блудный сын – с чего он начал свое спасение? С подвигов молитвы и поста? Нет; он только пришел в себя, одумался и сказал сам себе: Встану, пойду к отцу моему (Лк.15:18), встал и пошел, а что дальше было – сами знаете.

Встань и ты, брат и сестра, встань, иди к Отцу, припади и скажи: «Отче! Я согрешил против неба и пред Тобою, прими меня кающегося и помилуй меня». С этой минуты начинай нудить себя и исполнять то, что велит твоя совесть.

Вот и евангельский Закхей – как он начал свое спасение? Не обещанием ли исправиться и удовлетворить с избытком всех, кого он обидел (Лк.19:8)? Вот и опять пример для тебя, брат христианин, с чего начать свое исправление.

А потом что делать? Потом начинай с Божией помощью по силам своим борьбу с пороками. Прежде всего найди в себе главный порок, который ты очень возлюбил и которому ты служил как какому-нибудь богу. Вот, например, ты привык пить вино. Начни борьбу с этим грехом теперь же, не отлагая до будущего времени. Когда тебя будет тянуть туда, где старые твои друзья устроят пьяную попойку, ты не иди туда, решись одолеть свое желание, влекущее тебя разделить с друзьями пьяное веселье. Трудненько сперва будет – но ты крепись, проси у Бога помощи; когда совладаешь с собой, то на душе твоей будет великая радость: знай, что ты одержал победу над диавольским искушением. После этого тебе легче будет бороться с грехом. А потом, победа над грехом доставит великую радость и семье твоей, и тебе самому. С семьей тебе будет гораздо веселее, чем когда ты разделял с друзьями твоими пьяное веселье.

Много соблазна бывает во время общественных увеселений, устраиваемых в городах и селах. Много молодых людей гибнет на этих увеселительных собраниях: в городах – в театрах, маскарадах, общественных садах, в селах и деревнях – на вечеринках, качелях и других подобных местах. Молодые люди так же привыкают к такого рода увеселениям, как рабочий народ к пьяным попойкам. Кто привык к увеселительным собраниям такого рода, гульбищам, садам, вечеринкам и прочим местам соблазна, тому нужно вести борьбу с этими греховными привычками так же, как пьянице с вином, вору с воровством. Как не пившему вино нужно беречься первой рюмки, так молодым людям нужно опасаться первого выхода в места увеселений: одним – в театры, сады, места гуляний, другим – на вечеринки, качели и тому подобные собрания. А кто уже привык к этому, тому нужно употреблять все усилие воли, чтобы прекратить посещение этих увеселительных собраний. Сперва скучно и трудно будет, но потом, при помощи Божией, можно одолеть себя и возвратить себе душевный мир и спасение души.

Итак, выходите на борьбу со своими греховными навыками, не страшитесь – вам Бог помощник. Боритесь и молитесь. Спасение души дороже всего. Стоит для него потрудиться, даже до пролития крови, если бы то понадобилось!

Да возрастит залог благодати, обручение Духа нескверно.

(Из последования Таинства Крещения).

В житейских делах у людей существует такой обычай: когда жених найдет себе невесту и обручится с нею, то дает ей залог, а сам отправляется в дом родителей, чтобы, приготовив там все нужное для брака, прийти и взять невесту к себе.

Так поступает и Небесный Жених – Христос со Своей невестой, которую Он обрел на земле. Сия невеста есть всякая душа христианская. Она обручается с Ним в Таинстве Крещения. Это бывает в то время когда священник вопрошает крещающегося: «Сочетаваеши ли ся Христу?» А он, сам или чрез восприемника, отвечает: «Сочетаваюся». Этот вопрос и ответ повторяются трижды, в знак неизменной верности даваемому обещанию. С этого времени душа крестившегося становится невестой Христовой. Небесный Жених ее дает Свой залог. Хотите ли знать, какой это залог? Это – дар благодати Святого Духа. Христос полагает на ней печать Свою в знак того, что эта душа принадлежит Ему и что ей дарован в залог дар, который она должна хранить некрадомым. Таковой залог, или дар Святого Духа, дается душе и запечатлевается печатью Христовой тогда, когда крещаемого священник помазует святым миром и говорит при этом: «Печать дара Духа Святаго». Этот дар Святого Духа и есть сила Божия. Она обновляет человека, помогает ему творить добрые дела или, что то же, проводить новую, богоугодную жизнь. Залог Святого Духа, или благодатная сила, есть живая сила; она, подобно семени, может расти и увеличиваться, но может также умереть, заглохнуть, подобно зерну. Как жених дает невесте дары: одежды, кольца, серьги, браслеты и т. п., так и Христос – Жених Небесный дает душе – Своей невесте дары благодати для того, чтобы она украшала себя ими. Таковых благодатных украшений много, но все они заключаются, как семена, в той благодати Святого Духа, которая изначала даруется душе в святых Таинствах Крещения и Миропомазания, а также в Таинствах Покаяния и Причащения. Это семя благодати душа должна беречь и растить: чем больше возрастает семя благодати, тем лучше украшается душа. В чем же состоит украшение души? Красоту ее составляют различные добродетели. Ими украшается душа, как листьями и цветами, из которых составляется одежда ее. Как из семени сперва выходят корни, потом листья, затем цветы, а потом плоды, так и у благодатного семени есть свои корни, листья, цветы и плоды.

Что составляет корни благодатного семени? – Страх Божий. Страх Божий есть начало духовной премудрости (Пс.110:10), иначе сказать – начало благочестивой жизни.

Без корня семя не может расти – и без страха Божия не может быть благочестия. Страх Божий состоит в том, что душа, побуждаемая силой Божией, боится каким-либо грехом оскорбить Бога; она вспоминает о своей смерти, о суде Божием, об аде и о рае и, помня все это, страшится и сокрушается о грехах.

От семени, после корней, является злак, показываются один за другим листья. То же бывает и с благодатным семенем: от страха Божия, как от корня, рождаются духовные листья – уклонение от грехов. Побуждаемый страхом Божиим, человек начинает новую жизнь, становится новым человеком. Новый человек при помощи благодати Божией вступает в борьбу с греховными привычками и одолевает их одну за другой: сперва отстает, например, от злословия, от праздного провождения времени, от игр, от забав. Укрепившись в первой борьбе с грехами, обновленный человек вступает в духовную борьбу с другими, более крепкими страстями, например с винопитием, расточительностью и скупостью, разными плотскими грехами. Победа над каждой из таковых страстей составляет новый лист на стебле, происшедшем от благодатного семени.

После листьев следуют цветы. У обновленного человека цветы составляют добродетели. По той мере, как душа отстает от греховных привычек, она, побуждаемая и укрепляемая силой Божией, начинает приобретать навыки в добрых делах. Постоянное наблюдение за собой, иногда изнемогание в борьбе со страстями порождает в душе сознание своей духовной бедности, своей немощи. Отсюда является искание помощи Божией, усердная молитва. Сознание своей немощи есть нищета духовная – это первая добродетель, за которую обещано Царствие Небесное: Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное (Мф.5:3). Вот и первый цветок, которым украшается душа, как невеста Христова.

От сознания своей немощи и беспомощности – нищеты духовной – рождается сокрушение, воздыхание и плач о грехах, плач молитвенный, которым привлекается помощь Божия. Это вторая добродетель, за которую обещано благодатное утешение: Блаженны плачущие, ибо они утешатся (Мф.5:4). Вот и второй цветок, которым украшается душа – невеста Христова.

За плачем следует новая добродетель, которой украшается душа, как новым цветком. Это – кротость, незлобие (Мф.5:5). Кто плачет о себе, о своей нищете, тот не может обижаться и раздражаться на других.

Украсившись первыми добродетелями, душа приобретает жажду к добродетелям, день и ночь помышляет и стремится к тому, чтобы во всем поступать богоугодно, праведно. Алкание и жаждание правды есть новая добродетель, за которую обещано насыщение правдой: Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся (Мф.5:6). Это новый цвет, новое украшение души. Затем следуют другие добродетели: милосердие и милостыня, чистота сердечная, за которую обещано зрение Бога (Мф.5:7–8). Затем христоподражательное миролюбие за которое обещана величайшая честь наименования сынами Божиими (Мф.5:9). Затем душа вступает на такую степень совершенства в добродетелях, на которой были пророки и великие праведники, которых лукавый мир ненавидел и гнал, ибо праведная жизнь их была обличением для него. Это – гонение за правду, за которое обещано Царство Небесное, радостное терпение злословия за Христа, за которое обещана великая награда на небесах (Мф.5:10–11). Облеченная в такую ризу спасения и, как невеста, украшенная красотою (Ис.61:10), душа радуется о Господе, прилепляется к Нему всей полнотой чистой любви; она вступает в область того мира, который превосходит всякое понятие того мира, которому поучал Христос Своих учеников: Мир оставляю вам, мир Мой даю вам (Ин.14:27). Божественный Жених дарствует душе особенную благодать, чрез которую она приобретает любовь от людей. Эта благодать есть любящая, живая и чудодействующая вера. Эти любовь, радость, мир и вера составляют плод благодатного семени, появляющийся после цвета добродетелей. Таковой плод душа иногда предвкушает в настоящей жизни.

Счастлива та душа, которая окажется верной своему Небесному Жениху! Но горе той, которая изменит Ему и опять предастся сатане, от которого отреклась!

Счастлива та душа, которая возрастит залог благодати, как благодатное семя, увлажняя его слезами, как дождем благодатным, испрашиваемым чистой и усердной молитвой!

Счастлива эта невеста Христова, если она приготовится к принятию Нетленного Жениха! Ей уготован чертог небесный. Небесный Жених, придя к ней, возьмет и приведет ее к Отцу Своему и введет в чертог Свой, прославит ее пред Ангелами и дарует то блаженство, которое уготовано любящим Господа.

Потщимся, братья, сохранить залог благодати, полученный нами в Таинствах Крещения, Миропомазания, Покаяния и Причащения; возрастим благодатное семя и украсим себя цветами добродетелей, чтоб предвкушать плоды его еще здесь и получить в небесных обителях те блага, которых не видел глаз, не слышало ухо и не приходили на сердце человека (1Кор.2:9).

Проповедуй слово, настой во время и не во время. (2Тим.4:2).

И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости. (1Кор.2:4).

Любовь ваша да простит нашу настойчивость, с которой мы желаем обучать приходящих сюда соблюдению внешних знаков молитвы и благоприличному поведению во время церковных собраний. Говорим это, памятуя суждение некоторых о том, что здесь учащенно преподается такое учение, которое прилично якобы только для новопросвещенных христиан, – иначе говоря, что мы питаем приходящих сюда не твердой пищей, свойственной совершенным, а млеком, которым должны быть питаемы младенцы веры.

Что сказать на это? Нам следовало бы радоваться тому, что обитатели сего богоспасаемого древнего града настолько усовершились в знании веры и утвердились в правилах жизни, что не нуждаются в начатках христианского учения и желают слышать совершеннейшее учение – решение высших вопросов богословской и философской мудрости.

О, если бы это было так!

Но, к сожалению, мы весьма сомневаемся в том, что требующие слова мудрости вполне усвоили начатки христианского учения. И вот почему.

В этом городе, наполненном всякого рода храмами наук, если исключить из них духовные учебные заведения, найдется ли из ста один, который бы любил чтение книг высшей христианской мудрости? Не считается ли чтение духовных книг признаком отсталости? Не нужно ли бывает кому-нибудь взятую для чтения книгу духовного содержания прятать подальше как нечто запрещенное, чтобы не увидал его кто-нибудь и не пристыдил за чтение таковой книги, как провинившегося в избытке благочестия?!

Это ли искание высшей мудрости? Быть может, скажет кто-либо: «Что мы найдем в духовных книгах и журналах? Там все старое, давно известное».

Ответствуем: почитайте – и узнаете, что там есть много нового быть может, еще неизвестного вам. Там найдете ту мудрость Божию, которая обуила⁶⁸ мудрость века сего и которая для привыкших к легкому чтению может показаться труднопонимаемой, ибо она глубока как бездна, высока, как небо. Там найдете новые страницы из книги Божией, которая столь велика и таинственна, что человечество едва успело прочесть из нее только несколько страниц.

Это раз. Второе: если обратить внимание на те непорядки, какие установились и держатся здесь в храмах во время богослужения, во взаимных отношениях членов Церкви, то можно будет подумать, что многие из местных христиан не знакомы не только с азбукой или начатками христианского учения, но даже с той первоначальной дисциплиной, какая преподается детям при поступлении их в школу.

Горькая истина!

Справедливо ли огорчаться на пастырей и учителей Церкви, имеющих повеление учить не только некрещеных, но и крещеных всему, что Господь заповедал?⁶⁹ Справедливо ли огорчаться, если здесь, в храме, вместо учения мудрости, приличного совершенным, преподают правила дисциплины, преподаваемые детям?

Чему учат сперва поступающих в школу? Не тому ли, как они должны вести себя там, как входить и выходить?

Не то же ли следует преподать и здесь?! Вот видим, некто входит в храм: не перекрестится, не поклонится, становится там, где ему вздумается, подает руку одному, кивнет головой другому, улыбается третьему, спрашивает о здоровье у четвертого. Так ли следует входить в храм – этот дом Божий, дом молитвы?!

Войти – и не воздать подобающей чести поклонением Владыке храма, седящему здесь на престоле Своем! Что сказали бы о вас, если бы вы так поступили в отношении к хозяину того дома, куда вы пришли не говорю с просьбой, а для обычного посещения? Не назвали бы вас по меньшей мере человеком, не умеющим прилично держать себя? Почему же мы, соблюдая приличия света, ни во что ставим обычаи общества – Церкви, к которому имеем честь принадлежать?

В школе указывают детям места, где они должны сидеть: в одном месте – старшие, в другом – младшие, мальчики особо и девочки особо. И церковный устав повелевает, чтобы приходящие в храм становились на свои места. Алтарь назначен для священнослужителей, клиросы – для клира; впереди стоят дети, на правой стороне храма – мужской пол, на левой – женский, сзади всех – матери с грудными детьми. Всякий должен знать свое место. Миряне не должны входить в алтарь без особого разрешения настоятеля, не стоять на клиросах; мужчины да не стоят в местах, назначенных для женщин, а женщины – среди мужчин.

Школьная дисциплина требует, чтобы питомцы воздавали честь своему учителю приветствием, поклоном, стоянием пред ним, когда отвечают ему. Подобный порядок должен быть соблюдаем и здесь в отношении к предстоятелю, который есть Богом поставленный учитель: когда он преподает мир и благословение, предстоящие должны ответствовать наклонением головы и мысленно взаимным желанием мира и ему. Не токмо в храме, но и в других местах, хоть бы и на улице, при встрече с этим наставником не должна ли бы быть воздаваема ему подобная честь! Ибо и школьная дисциплина требует, чтобы учащиеся воздавали честь учителям не только в школе, но и при всякой встрече.

А ведь многими не соблюдаются даже и эти элементарные правила внешней жизни христианской.

Не научив этому, как преподавать им правила высшей мудрости? Судите сами!

Господь наш Иисус Христос, посылая Своих учеников и апостолов на проповедь Евангелия, дал им такое повеление: когда входите в какой-либо дом или город, то говорите: мир дому сему, или: мир граду сему! Если тут будет человек мира, то есть достойный мира, то мир ваш на нем пребудет, а если нет, то мир ваш к вам возвратится (Мф.10:11–13; Лк.10:5–6).

Таковую власть и право святые апостолы передали своим преемникам – поставленным ими епископам. От этих преемников их власть и право преподавать мир переходят ко всем законно поставляемым епископам и рукополагаемым от сих священникам до нашего времени; таковую власть и право преемственно чрез святых апостолов воспринявши от Господа, и мы, смиренные пастыри и служители вашего спасения, говорим вам о Господе: мир вам! Да будет этот мир Христов и в душах ваших, и в семьях ваших, и в обществе вашем. Эти слова мира вы всегда слышите и в храме вашем от поставленных вам пастырей. Всякий раз когда священник возглашает: мир всем, или: благословение Господне на вас, принимайте эти слова как слова Самого Господа, преподающего вам устами иерея мир и благословение. Если вы принимать будете эти слова мира с верою, как от Самого Господа, то мир этот пребудет на вас. А если вы будете принимать их как только слова благожелания, не дающие ничего слышащему их, то мира этого, то есть мира Христова, не получите: он пройдет мимо вас и остановится на том, кто желает того, кто достоин того. Что же означает этот мир, или благословение, преподаваемое пастырями? Это не пустой звук, не простое биение воздуха – нет: в них заключается сила Божия. Эту силу невозможно видеть глазами, осязать руками. Невозможно ее взвесить или измерить – но она несомненно заключается в слове, подобно тому как врачебная сила заключается в целительных растениях и других веществах; как целительную силу растения нельзя видеть, осязать, взвесить, но она обнаруживается чрез действие на тело человека, так и сила благословения заключается в слове, обнаруживается по действиям своим на человека.

Сила благословения есть творческая сила, она созидает, она оживляет. В начале мироздания все было создано словом Божиим, и всякому созданию Своему Господь изрекал Свое благословение; в этом благословении была жизнь. По благословении все стало расти и размножаться. Пока почивало на земле и на людях Божие благословение, люди блаженствовали, на земле был рай. А когда за грех человека изречено было проклятие на землю в делах человека, тогда она стала приносить ему терние и волчцы.

Таковую силу Господь дал и слову человеческому. Благо тому человеку, которого благословляет народ за его добро: он своею душою чувствует силу этого благословения. Но горе тому, кого станут проклинать.

Особенную силу благословения Господь дал словам некоторых людей. Так, в Священном Писании говорится об одном человеке, некоем Валааме, что кого он благословлял, на том пребывало благословение, выражавшееся успехом в делах. А когда Валаам проклинал, на того приходило проклятие, он делался несчастным человеком. Таковую силу благословения Господь даровал и родителям в отношении к их детям. Так, Ной благословил сыновей Сима и Иафета, и они со своим потомством были счастливы, господствовали над другими народами, а проклятый им сын Хама Ханаан с потомством своим был рабом братьев своих и потомства их. Хананеяне, потомки Хама, были преданы истреблению. Египтяне, тоже Хамова рода, подвергались казням Божиим и потом всегда пребывали в рабстве у других народов. Посему не напрасно сказано в Божием Писании, что благословение отца утверждает домы детей, а клятва матери разрушает до основания (Сир.3:9).

Недаром сложилось наше народное изречение, что с родительским благословением на огне не горят и в воде не тонут.

Если таковую силу имело благословение некоторых людей, если родительское благословение делает детей счастливыми, а проклятие – несчастными, то что сказать о благословении епископа или священника, получивших от Господа чрез апостолов преемственно такую власть, какой на земле не имеет никакой начальник? Хотя священник не имеет того права, какое предоставляется земным властям, он не имеет власти над телом: не лишает виновного земных прав, не лишает имущества, не связывает узами, не заключает в темницу, – но зато он имеет власть над душой, может лишить человека его права на Небесное наследие, ибо апостолам, а чрез них епископам и священникам сказано было Господом: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе (Мф.18:18). Это значит: если кого свяжет священник на земле, тот связан будет на небе, – а связанного в рай не пустят, ему место в темницах ада. А когда священник развяжет грешника именем Христовым и скажет ему: прощаю и разрешаю тя от всех грехов твоих, то грешник будет развязан на небе, то есть получит свободный проход в райские обители.

Таковая власть дана только священникам: не только праведным, но и грешным, иногда весьма смиренным и немощным по своему внешнему виду.

Итак, великая сила заключается в словах благословения. Велика сила родительского благословения, но она простирается только на детей. А благословение иерейское или святительское простирается на всех, с верою приемлющих его. Если это так, с каким почтением нужно относиться к этим смиренным носителям власти и как дорожить нужно их благословением; итак, Бога бойся и иерея Его чти (Сир.7:31:33). Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет и да придет на тя благословение их. Благословение бо отчее утверждает домы детей клятва же матерняя разрушает до основания (Исх.20:12; Сир.3:8–9).

Мир вам, возлюбленные отцы, братья и чада о Христе!

Словами мира приветствовал Господь Своих учеников по воскресении Своем. «Мир вам», – изрекла Божия Матерь после успения Своего, явившись апостолам, собравшимся «от конец земли» на погребение Ее. Таковой привет сохраняет доселе Вселенская Церковь. Словами мира приветствуют архипастыри вверенные им паствы. «Мир вам. Мир всем», – говорят священники во время богослужения. Так приветствовать повелел Господь Иисус Христос Своим апостолам, посылая их на проповедь: Входя в дом, приветствуйте его, говоря: мир дому сему; и если дом будет достоин, то мир ваш придет на него; если же не будет достоин, то мир ваш к вам возвратится (Мф.10:12–13). Этот мир имеет силу как благословение. Но эта сила остается только на том, кто достоин. Достоин же тот, кто приемлет слова мира с верою, с благоговением. Кто не достоин, тот лишается такового благословения. «Отраднее будет Содому и Гоморре в день суда, нежели тому, где не примут вас, апостолов, и пренебрегут словами мира» (Мф.10:15). Таковы были повеления Христовы. Они относятся не к одним апостолам, но и к преемникам их – пастырям Церкви до настоящего времени. Святой Иоанн Златоуст, как пастырь и преемник апостолов, изъясняя эти слова Христовы, говорит своим слушателям: «Церковь есть общий для всех дом, куда мы [пастыри] входим за вами, по примеру апостолов, почему и, входя, тотчас же, по заповеди Христовой, всех вообще приветствуем миром. Итак, никто не будь нерадив, никто не будь рассеян, когда священники входят и преподают поучение: за это угрожает немалое наказание. ...Когда я скажу: «Мир вам», вы скажите: «И духови твоему»; скажите не голосом только, но и сердцем, не устами только, но и духом. Иначе, ежели ты здесь скажешь: «И духови твоему мир», а выйдя... будешь меня презирать, злословить и втайне поносить бесчисленными ругательствами, – то что это за мир? ...Если ты втайне язвишь меня... то страшусь, чтоб ты еще не увеличил моей скорби – не тем, что оскорбил меня... но тем, что отверг мир, и навлек на себя столь жестокое наказание»⁷¹. Какое это наказание? Ты лишишься Божьего благословения; но этого мало – есть страшнейшее наказание: отраднее Содому и Гоморре в день суда, нежели дому или городу тому, который не примет проповедников Христовых, то есть апостолов и их преемников – пастырей Церкви.

Итак, видите силу пастырского привета, видите, к чему может привести невнимание к пастырской проповеди, пренебрежение пастырским благословением. Видите, что ожидает тех, кто не только пренебрежительно относится к пастырям, но и злословит их!

Примите, возлюбленные, наш привет мира как привет благожелающей любви. Мир граду сему, мир всем собравшимся здесь и внимающим словам благожелания!

Всею душею твоею благоговей пред Господом и уважай священников Его... Бойся Господа, и почитай священника, и давай ему часть, как заповедано тебе. (Сир.7:31–33).

Священники – служители Христовы, преемники апостольского служения. К пастырям Церкви относится то, что сказано было Господом апостолам: Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается (Лк.10:16). Принимающий того, кого Я пошлю, Меня принимает (Ин.13:20).

Итак, если слушаешь священника – слушаешь Христа; принимаешь священника – принимаешь Христа. Не пренебрегай священником, хотя он и беден и прост. Не уничижай священника за то, что он не важен по своему внешнему виду. Ведь и апостолы были бедны, просты и по внешнему виду не были важны. Священники – служители Христовы – подобны скудельным сосудам или, что то же, глиняным горшкам, непрочным, всегда готовым разбиться и некрасивым. Но они носят в себе сокровище Божией благодати. Не для того ли Господу угодно было даровать Свою благодать священникам немощным, как бы вложить ее в глиняные сосуды, чтобы никто из них не мог возгордиться, раздавая это сокровище благодати другим и сознавая себя в то же время по внешнему виду столь слабым и малоценным, как глиняный сосуд (2Кор.4:7)? Но пастырям Церкви с этой благодатью дана такая власть, какой не имеет никто из земных властей. И в самом деле, дано ли какому-либо начальнику на земле право заключать грешника в ад и изводить из него? Затворять двери рая и отворять их, как дано все это пастырям? Из чего это видно? – Из слов Христовых, сказанных апостолам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе (а связанного в рай не пустят); и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе (Мф.18:18). А это значит, что разрешенный получит свободный вход в Царство Небесное. Почитая священников, снабжайте их всем необходимым для жизни: и пищей, и одеждой, устраивайте им жилища, отдавайте им назначенное содержание. Делайте так для того, чтобы они могли с радостью исполнять свое служение, без воздыхания о своих нуждах и без забот о своей семье. Ибо вам не будет полезно, если священник будет служить вам с печалью и воздыханием. Отдавайте им должное охотно, как Самому Христу, ибо Господь сказал о Своих служителях-апостолах: кто напоит вас чашею воды во имя Мое, потому что вы Христовы, истинно говорю вам, не потеряет награды своей (Мк.9:41).

Не думайте, что вы, давая священнику ругу⁷² или что другое, делаете ему милость, – нет, вы отдаете то, что вы должны отдать за служение его вам. Он достоин этого, как сказал и Сам Господь об апостолах: трудящийся достоин пропитания (Мф.10:10). Мало того: вы даете священнику гораздо меньше того, что получаете через него, ибо вы даете ему земное, а чрез него получаете небесное; даете тленное, а получаете нетленное, вечное; даете потребное для тела, а получаете потребное для души – душа же важнее тела. Когда даете что-либо священнику, делайте это охотно, с веселым лицом, без упреков, чтобы у вас не выходило так, как говорит народное изречение: ложкой кормит, а черешком колет.

Итак, бойся, сын мой, Бога и иереи Его чти (Сир.7:31:33). Слушайся священника; отдавай ему должное; делай это с охотою, ибо как бы Христу даешь, – от Христа получишь и воздаяние.

Непрестанно молитесь (1Фес.5:17). Этот совет дан святым Апостолом христианам, жившим в большом городе. Значит, не инокам дана эта заповедь, а мирянам, занятым житейскими делами. Значит, и в наше время люди, занятые своими делами, могут и должны исполнять эту заповедь – и они должны молиться непрестанно.

Если в наше время не исполняется эта заповедь, то больше по незнанию ее, по неведению, что она дана для всех, и по неумению, как приступить к исполнению ее.

Как же молиться непрестанно? Неужели нужно постоянно быть в церкви, стоять перед святыми иконами и читать молитвы? Если так поступать, то когда же работать? Когда исполнять служебные обязанности? Ведь работ домашних и полевых оставить нельзя и служебные обязанности исполнять должно. Это потому прежде всего, что тот, кто не трудится, не имеет права и есть (2Фес.3:10).

Что сказать в ответ на это? Мы не говорим, что требуется быть постоянно в церкви или стоять непрестанно пред святыми иконами, но передаем апостольское учение: Непрестанно молитесь.

Как же это исполнить? Одни угодник Божий просил однажды у Бога, чтобы Он научил его, что делать ему, чтобы спасти душу свою. Господь открыл это ему в следующем видении. Видит этот угодник Божий, что некоторый человек, по виду как бы подобный ему, сидит в келье и занимается работой; затем этот человек встал и начал молиться. После молитвы опять сел за работу. Так делал он несколько раз: то молился, то работал. И был голос преподобному Антонию (так звали угодника Божия): «Делай так, и спасешься».

Другой человек спросил у одного благочестивого старца: «Как ты молишься?» Старец отвечал ему, что он исполняет то правило, которое Ангел дал преподобному Пахомию для учеников его. А это правило состояло в том, чтобы прочитывать двенадцать молитв днем и двенадцать молитв ночью. Остальное время он употреблял на работу, на приготовление пищи и на отдых.

Какая же молитва дана была Ангелом Великому Пахомию? Эта молитва, или молитвенное правило, состояла из нескольких молитв.

Вот эти молитвы.

После начальных молитв, какие употребляются теперь в Церкви, то есть Святый Боже, Пресвятая Троице, Отче наш, Господи, помилуй и Приидите, поклонимся, Ангел повелел прочитывать 50-й псалом: Помилуй мя, Боже... потом Символ Веры, то есть Верую во Единого Бога... затем – сто молитв Иисусовых. А молитвой Иисусовою называется следующая молитва: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя. Наконец, прочитав Достойно есть, сделать обычный отпуст.

Все это составляет одну молитву. Таких-то молитв Ангелом повелено было прочитывать двенадцать днем и двенадцать ночью, то есть каждый час.

Но кто-либо подумает: такое правило дано угоднику Божию для учеников его, живших в обителях. А нам, грешным, как можно молиться такими молитвами и так часто? А тем более как молиться непрестанно? Мы заняты службой, мы обременены заботами и работами. Не можем мы так молиться непрестанно. В ответ на эти отговорки скажем следующее.

Есть и среди мирян люди настолько свободные от работ, что если бы они захотели, то могли бы исполнять это молитвенное правило, данное Ангелом. А обремененные работами и обязанные службою если не могут исполнить вполне этого правила, то могли бы исполнить половину или даже четверть его: то есть вместо двенадцати раз в день прочитывать его шесть раз или три раза. То же делать и в ночные часы.

Если не могут исполнять всего правила, данного Ангелом для иноков, то во всяком случае должны исполнять заповедь, данную Апостолом градским христианам: Непрестанно молитесь.

Но опять спросит кто-либо: возможно ли эту заповедь исполнить в наше время? Конечно возможно. Если бы невозможно было сего сделать, то слово Божие не повелевало бы нам сего. А коль скоро говорит оно: Непрестанно молитесь, то, значит, можно исполнять это.

И в самом деле: разве у нас менее часов стало в сутках, чем тогда? Не те ли же двенадцать днем и двенадцать ночью? Разве мы более работаем, чем они? Едва ли.

Сам святой Апостол, давший заповедь о непрестанной молитве, работал своими руками, делая палатки; работали много и ученики его, обращенные им к вере христианской, работали непрестанно – и за непрестанную молитву удостаивались великих дарований Святого Духа. Значит, и в наше время можно молиться непрестанно, не оставляя работ и служебных занятий.

Как же это исполнить?

А как ты непрестанно думу думаешь? Ведь не бывает времени, когда мы о чем-либо не думали бы. Руками дело делаем, а в уме помышляем то о том, то о другом.

Молитва есть та же дума, только дума святая, дума о Боге, о спасении души. Например, утром идешь ты на работу, а про себя думаешь, что только придет на ум: о деле и о безделье. Оставь же эти, может быть, пустые думы, а займи свой ум святой думой: твори тихо про себя краткую молитву «Господи, помилуй» и влагай в эту молитву прошение о твоих нуждах духовных и телесных: о спасении души, о здравии телесном, об успехе в делах твоих. Ведь это не помешает тебе идти своим путем куда следует или заниматься работой.

Затем, когда примешься за работу – в доме или вне дома, на дворе или на поле, ходишь ли на рынке, сидишь ли в лавке или иным чем занимаешься, – говори про себя непрестанно: «Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи, помилуй».

И ты, женщина, убираешь ли жилище свое, идешь ли за водой, делаешь ли что в доме или на дворе – все делай с молитвой: «Господи, благослови, Господи, прости, Господи, помилуй».

Затем, когда утомишься произносить эти молитвы по непривычке твоей, займи свой ум размышлением о Боге, о делах Божиих. Вспоминай, как Господь сотворил все видимое и невидимое, как все устроено Им премудро. Вспоминай, как Господь Иисус Христос жил на земле в теле человеческом, как учил, как творил чудеса, как страдал, умер и воскрес, восшел на небеса и опять придет судить живых и мертвых. Вспоминай о своей смерти и о том, что будет с тобой после смерти. Эти размышления будут то же, что молитва. После размышления опять начинай молитву. Принуждай себя к этому. Трудно будет сперва, а потом легко и приятно...

Кто-либо, может быть, подумает: трудно это исполнить, трудно научиться непрестанной молитве.

Никто не говорит, что это легко сделать. Но разве какое-либо доброе дело делается легко? Разве мы не трудимся для приобретения пищи и пития и других земных благ? Разве не работают некоторые до поту, до болезни, с утра до вечера? Почему же не потрудиться для спасения души своей, для приобретения того, что всего нужнее?

Если люди употребляют великие усилия для того, чтобы приобрести земное, то почему не понудить себя ради Царствия Небесного, для приобретения имущества на небесах?

Будем помнить, что всего дороже душа, всего нужнее – спасение души. Спасти душу без Божией помощи невозможно. Божия помощь приобретается молитвой.

Будем же учиться непрестанно молиться; будем непрестанно взывать: «Господи, помилуй, Господи, помилуй. Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя».

Что всего дороже? Всего дороже душа. Что всего нужнее на этом свете? Всего нужнее спасение души. Что нужно делать, чтобы спасти душу? Прежде всего нужно молить Бога, чтобы Он помог нам спасти свою душу. Почему это нужно прежде всего? Потому что без помощи Божией невозможно спасти душу. А помощь Божия дается тому, кто просит у Бога помощи. Поэтому кто хочет спасти свою душу, тот должен молиться.

Какой молитвой лучше молиться?

Хороша всякая молитва, если кто произносит ее с пониманием да с усердием. Хорошо прочитывать все молитвы, какие кто знает, только нужно читать их не спеша, вникая в каждое слово, чтобы понять, что оно значит.

Что делать тому, кто не знает никаких молитв, но желает молиться, чтобы спасти душу свою?

Если бы нашелся такой человек, который бы никогда не молился, и тот, наверное, знает одну молитву, потому что слышал ее часто, хотя сам и не молился ею. Эта молитва так невелика, что ее может заучить всякий беспамятный человек и малый ребенок.

Какая это молитва? Это та молитва, которую можно чаще всего слышать в церкви и в доме. Она состоит только из двух слов: Господи, помилуй.

Кто не знает, кто не слыхал этой молитвы? И малый и старый – все знают ее. Вот этой молитвой и может молиться всякий человек. Немного в ней слов, но много она содержит в себе. Только два слова в ней, но о многом ею можно молить Бога. Коротка эта молитва, но долго ею можно молиться. Обратите внимание, как произносится эта молитва в храме. Пусть Церковь и будет нашей учительницей в этом деле. Когда священник приглашает всех предстоящих молиться и напоминает им, о чем должна быть молитва, то народ отвечает на каждое его воззвание только двумя словами: «Господи, помилуй». Правда, у нас теперь не народ отвечает а только стоящие на клиросе, но это все равно: клиросные отвечают за всех стоящих в церкви. Когда священник говорит: «Помолимся о свышнем мире и о спасении душ наших», народ отвечает: «Господи, помилуй». Священник говорит: «Помолимся о всем мире, о всех Церквах, о соединении всех» – народ ответствует: «Господи, помилуй». «Помолимся о царе, епископе и пресвитерах, о властях, о воинстве, о городах и о всех верующих», говорит священник – народ возглашает ту же молитву. Те же два слова «Господи, помилуй» произносятся, когда священник приглашает молиться о плавающих, путешествующих, о болящих и страдающих.

Значит, этой молитвой можно молиться о всем и за всех. Обратите внимание и на то, что эта молитва Господи, помилуй произносится иногда сряду три раза, иногда двенадцать раз, иногда сорок, а иногда сто раз. Для чего это? Для того, чтобы мы могли усерднее молиться. Если кажешь однажды: «Господи, помилуй», то, пожалуй, и не вникнешь в смысл сказанного. Когда же скажешь два и три раза одно и то же слово, то скорее обратишь внимание на то, что ты говоришь, вспомнишь, что ты умоляешь Господа. А когда произнесешь эти слова трижды по трижды или четыре раза по трижды, то вспомнишь, что ты стоишь пред Господом, и при этом, быть может, почувствуешь или радость, или страх. А когда с таким страхом и радостью ты будешь умолять Господа, то Он услышит твое моление, помилует тебя.

В церкви иногда указывается, о чем должно молиться, как сказали мы. А иногда не упоминается об этом, а только произносится: Господи, помилуй, двенадцать или сорок раз. Для чего это? Для того, чтобы дать нам возможность самим молиться о том, что нам нужно. Это вот что значит. Положим, что тебе особенно нужно помолиться о прощении какого-либо греха. Ты слышишь, в церкви произносится Господи, помилуй несколько раз. Употреби же это время на то, чтобы высказать пред Богом свой грех. Скажи и ты: Господи, помилуй – и раз, и два, и три для того, чтобы усилить покаяние и усерднее просить о прощении греха. В течение дня мы много согрешаем то делом, то словом, то мыслию. Если за всякий грех мы будем взывать с покаянием: «Господи, помилуй», то много раз нам придется произнести эту молитву. Вот для этого и положено Церковью произносить Господи, помилуй иногда сорок раз.

Итак, эта молитва нужна нам для того, чтобы каяться во грехах и молить Бога о прощении их.

А иной имеет на душе скорбь; другому нужно помолиться о больном своем; иному нужно просить помощи Божией в каком-нибудь деле. Вот и этим дается возможность поведать пред Господом свои нужды и прошения и многократно говорить всем одно и то же: «Господи, помилуй», то есть: «сотвори с нами по милости Твоей, яви нам, Господи, милость Твою».

Как учит нас Церковь молиться в храме, так нужно делать и дома. Все, что тебе нужно, проси у Бога этой молитвой. Когда ты стоишь пред святой иконой утром, встав от сна, или вечером, пред сном, молись этой молитвой. Говори Господи, помилуй не спеша, со вниманием; скажи это раз пять, десять, сорок, сто раз. Влагай в нее твои прошения о всех нуждах.

Не привыкший дома молиться и редко бывающий в церкви, пожалуй, сперва сам и не знает, о чем ему нужно молиться. Поэтому скажем несколько слов, о чем должно молиться дома, наедине.

Прежде всего молись о спасении души; говори: «Господи, помилуй», а на уме думай: «Господи, спаси мою душу, Господи, научи меня, как спастись мне». Произнеси Господи, помилуй о спасении души раз десять и более. Потом молись о прощении грехов, вспоминай, в чем согрешил ныне или грешил прежде, и говори Господи, помилуй тоже раз десять или двадцать. Потом молись о рае, чтобы не лишил тебя Господь Царствия Своего Небесного, и произнеси то же Господи, помилуй раз десять. Потом молись, чтобы Господь избавил тебя от вечных мучений. Вспомни, как грешники мучаются в аду, и говори: «Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй», а на уме думай: «Избавь меня от этих мучений». Взывай это Господи, помилуй так, как бы ты уже находился в аду, в огне, между грешниками и как бы простираешь руки к Богу с воплем: «Господи, помилуй, Господи, выведи меня отсюда».

Затем молись о благочестивейшем государе и всем его доме, об епископах и всем церковном причте; молись о родителях своих, об отце духовном, о всех сродниках твоих – и за всякого из них говори: «Господи, помилуй».

Молись о семье своей; молись, чтобы Господь дал тебе и родным твоим здоровье; молись, чтобы Господь помог тебе в делах твоих вообще; помолись и о том деле, которое ты сегодня хочешь делать. Молись также и за всех усопших.

Из сказанного можно понять, что можно молиться всякому – не только учившемуся грамоте, но и неграмотному; можно молиться много и не знающему многих молитв; можно научить молиться и малых детей, потому что Господи, помилуй может произнести и малое дитя, только что умеющее произнести имя отца или матери.

Из сказанного видно также, о чем должно молиться, – видно, что прежде всего нужно молиться о спасении души, о прощении грехов, о рае, об избавлении от ада; потом молиться о людях, а наконец – о всех житейских нуждах.

Господи! научи нас молиться (Лк.11:1). Будем молиться и о том, чтобы Господь научил нас молиться истинною молитвою, как просили о том и апостолы: Господи! научи нас молиться.

Молящемуся следует употреблять не длинные молитвы, но молиться нужно часто, совершать краткие и частые молитвы, составленные из немногих слов.

Христос повелел и апостолу Павлу: если вдашься в многословие и при этом немного обленишься, то дашь много места диаволу: он приступит, чтобы воспрепятствовать тебе и извести из ума твоего то, что говоришь. А если употребляешь краткие молитвы, повторяя их часто, во всякое время, то удобно можешь сохранить ум свой невредимым.

Молитвы должно совершать с великой бдительностью. Никто не должен извинять себя словами: невозможно молиться обремененному житейскими делами, или извиняться тем, что вблизи нет молитвенного дома. Где ты находишься, там можешь поставить жертвенник. Место не может служить препятствием для молитвы, и время не может препятствовать месту. Если и не преклоняешь колен, если не ударяешь себя в грудь, не воздеваешь рук к небу, но только покажешь теплоту ума, то уж исполнил этим всю молитву. Можешь прилежно молиться, когда выйдешь на торг или когда идешь один. Можно молиться тому, кто стоит за прилавком, можно простирать душу ко Владыке и тому, кто занимается шитьем кожи, если только невозможно таковым войти в церковь или нет другого места, где можно было бы прилежно совершить молитву. Бог не гнушается местом, но ищет только теплого ума и целомудренной души.

Что же говорить молящемуся? Подобно тому как говорила хананеянка: Помилуй мя, Господи... дщи моя зле беснуется (Мф.15:22), и ты говори: «Господи, помилуй мя, яко душа моя зле беснуется», ибо грех есть великий бес.

Полагая персты, сложенные для молитвы на чело, грудь, правое и левое плечо, говори со вниманием:

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.

Боже, милостив буди мне грешному. (Перекрестись и сделай поясной поклон).

Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матере и всех святых, помилуй нас. Аминь. (Поясной поклон).

Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.

Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша.

Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас. (Трижды, и поклон.)

Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Пресвятая Троице, помилуй нас; Господи, очисти грехи наша; Владыко, прости беззакония наша; Святый, посети и исцели немощи наша, имене Твоего ради.

Господи, помилуй (трижды). Слава, и ныне.

Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго.

Яко Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.

Господи, помилуй (12раз). Слава, и ныне.

Приидите, поклонимся Цареви нашему Богу. (Поклон).

Приидите, поклонимся и припадем Христу, Цареви нашему Богу. (Поклон).

Приидите, поклонимся и припадем Самому Христу, Цареви и Богу нашему. (Поклон.)

К Тебе, Владыко Человеколюбче, от сна востав прибегаю, и на дела Твоя подвизаюся милосердием Твоим, и молюся Тебе: помози ми на всякое время, во всякой вещи, и избави мя от всякия мирския злыя вещи и диавольскаго поспешения, и спаси мя, и введи в Царство Твое вечное. Ты бо еси мой Сотворитель и всякому благу Промысленник и Податель, о Тебе же все упование мое, и Тебе славу возсылаю, ныне и присно и во веки веков. Аминь. Спаси, Господи, люди Твоя, и благослови достояние Твое, победы благоверному императору нашему Николаю Александровичу на сопротивныя даруя, и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство. (Поклон до земли).

Моли Бога о мне, святый угодниче Божий (имя), яко аз усердно к тебе прибегаю, скорому помощнику и молитвеннику о душе моей. (Поклон).

Спаси, Господи, и помилуй Святейший Правительствующий Синод и Преосвященнейшаго нашего (имя), святейшия вселенския патриархи, и преосвященныя митрополиты, архиепископы и епископы православныя, иереи же и диаконы, и весь причет церковный, яже поставил еси пасти словесное Твое стадо, и молитвами их помилуй и спаси мя грешного. (Поклон).

Спаси, Господи, и помилуй отца моего духовнаго (имя его), и святыми его молитвами прости моя согрешения.

Спаси, Господи, и помилуй родители моя (имена их), братию и сестры, и сродники моя по плоти, и вся ближния рода моего, и други, начальники, воспитатели и благодетели моя, и даруй им мирная Твоя и премирная благая (Поклон).

Помяни, Господи, души усопших раб Твоих, родителей моих (имена их), и всех сродников по плоти; и прости их вся согрешения вольная и невольная, даруя им Царствие и причастие вечных Твоих благих и Твоея безконечныя и блаженныя жизни наслаждение. (Поклон).

Ангеле Христов, Хранителю мой святый и покровителю души и тела моего, вся ми прости, елика согреших во днешний день, и от всякаго лукавствия противнаго ми врага избави мя, да ни в коемже гресе прогневаю Бога моего; но моли за мя грешного и недостойнаго раба, яко да достойна мя покажеши благости и милости Всесвятыя Троицы и Матере Господа моего Иисуса Христа и всех святых. Аминь.

Ангеле Божий, Хранителю мой святый, на соблюдение мне от Бога с небесе данный, прилежно молю тя: ты мя днесь просвети, и от всякаго зла сохрани, ко благому деянию настави и на путь спасения направи. Аминь.

Молитва пред учением

Боже, в помощь мою вонми и вразуми мя во учение сие.

Премудрости Наставниче, смысла Подателю, немудрых Наказателю, и нищих Защитителю, утверди, вразуми сердце мое, Владыко! Ты даждь ми слово, Отчее Слово, се бо устне мои не возбраню, во еже звати Тебе: Милостиве, помилуй мя падшаго⁷³.

Преблагий Господи, низпосли нам благодать Духа Твоего Святаго, дарствующаго и укрепляющаго душевныя наши силы, дабы, внимающе преподаваемому нам учению, возросли мы Тебе, нашему Создателю, во славу, родителям же нашим на утешение, Церкви и отечеству на пользу.

Боже, в помощь мою вонми и вразуми мя во учение сие.

Многие невежды махают по лицу своему рукою, делая знамение креста, – но они напрасно трудятся, потому что они не делают на лице своем крест как следует, и такому маханию руки бесы радуются. А кто крестится надлежащим образом (истово), полагая руку на челе, и на животе, и на правом плече, и потом на левом, то Ангелы, видя это, веселятся ради истинного креста, изображаемого на лицах их. И Ангел Господень записывает тогда входящих в церковь Господню со страхом и верою.

Если кто, придя в церковь, стоит со страхом и умилением, делая поклонение образу Божию, тот получает отпущение грехов и милость Божию. А кто стоит без страха, то таковой уходит с большим грехом.

Поэтому и мы, войдя в церковь, будем стоять со страхом, ожидая от Бога великой милости в сей век и в будущий. Ему слава и ныне и присно и во веки веков.

A. Как стоять в церкви

В храме стояще, на небеси стояти да мним.

Б. Когда полагать поясные поклоны

1. При входе и выходе из храма.

2. Когда читается или поется Святый Боже или Приидите, поклонимся.

B. Когда полагать земные поклоны

На литургии: 1) когда возгласит священник: Твоя от Твоих Тебе приносяще, а певчие исполняют пение: Тебе поем... и молим Ти ся, Боже наш; 2) когда износят Святые Дары с возгласом: Со страхом Божиим и верою приступите; 3) когда в последний раз они износятся с возгласом: Всегда, ныне и присно...

Г. Когда приклонять голову

1. Во время чтения Евангелия.

2. Во время Херувимской песни.

3. Когда диакон возгласит: Главы ваша Господеви приклоните.

Д. Как принимать священническое благословение

Подойдя к священнику, поклонись ему, сложи руки твои одна на другую: правую сверху, а левую снизу, ладонями вверх, а не вниз; прими благословение, облобызай руку священника и поклонись ему как служителю Христову, чрез которого преподано тебе Божие благословение.

У нас к вам, возлюбленные, жалоба. Когда вам кто-либо работает, вы оплачиваете труд его. Кому делают добро, тот уплачивает за это благодарностью. Но некоторые из вас, возлюбленные, удерживают мзду работающих у вас о Господе. Мы говорим о служителях Церкви, проповедующих вам слово Божие. Они трудятся для дела Божия, для спасения вверенных им душ христианских, и труд их тяжелый. Те, для кого они трудятся, должны бы признавать этот труд и признательность эту выражать благодарностью, уважением к их труду, внимательностью к их слову. Так повелевает Дух Божий через Апостола: Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших (Евр.13:17). Но таковой признательности, такой благопокорливости некоторые из христиан не оказывают проповедникам слова Божия. Мы замечаем, что когда проповедник выходит к вам возвещать волю Божию, учение Христово и некоторые из вас по усердию своему в это время устремляются к нему, чтобы стать к нему ближе и не пропустить ни единого слова из того, что будет им возвещаемо, то другие, напротив, в это время направляются к дверям, чтобы выйти вон, а некоторые начинают в это время разговаривать. Какая обида для проповедника может быть больше той, как эта, когда долженствующие слушать не только не хотят этого делать, но и препятствуют говорить? Не есть ли это выражение крайнего пренебрежения? Где страх Божий? Где любовь братская? Где уважение к лицу? Где знаки простого приличия? Разве не знают так поступающие, что церковные проповедники суть служители Христовы? Не свое слово они проповедуют, а слово Того, Кто сказал первым проповедникам: идите, научите все народы... соблюдать все, что Я повелел вам... Слушающий вас Меня слушает (Мф.28:19–20; Лк.10:16). Представьте себе, что пред вами стоял и говорил бы Христос: ужели бы вы отвратили лицо свое от Него, чтобы выразить пренебрежение к Нему? Конечно нет, – но вы так делаете, когда отвращаете слух от проповедников, поставленных на это дело Христом: вы обращаетесь к ним спиной, когда они обращаются к вам лицом, и уходите пред их глазами. Вы разговариваете, смеетесь, когда они учат и увещевают вас. Разве не боитесь суда Божия? Разве не верите слову Его?

Быть может, кто-либо скажет: «Мы сами все знаем, нас нечему учить». Так говорить может только гордость. Век живи, век учись – вот правило истинной мудрости. Если хочешь быть истинно добродетельным, поучайся в законе Божием день и ночь, и будешь подобен дереву, растущему при истоках вод и дающему плод свой во времена свои (Пс.1:2–3).

Вы, разговаривающие, и вы, убегающие от проповеди, разве не понимаете, что этим вы оскорбляете чувства ваших братий по вере? Ибо истинно верующий не может не оскорбляться, когда кто-либо с пренебрежением относится к словам проповедников, говорящих слова Божии, и когда пренебрежением своим оскорбляет тех, в ком они, верующие, видят служителей Христовых, наставников своих о Господе. Разговаривающие или обращающиеся спиной к проповеднику, когда он обращается к ним со словом назидания и увещания, нарушают правила даже обычной общественной жизни, житейского приличия, закона вежливости. Мы внимательно слушаем, когда читается царское слово, объявляется царская воля, – почему же оказывается пренебрежение к Божию слову, к объявляющим Божию волю? Какой благовоспитанный человек отвернется от того, кто обратился бы к нему со словом? Проповедь церковная составляет часть богослужения; уходящий от проповеди грешит, как оставивший богослужение до окончания его, и этот грех не останется без истязания⁷⁴ в тот день, когда от христианина потребуется отчет во всех делах его. А разговаривающий во время проповеди виновен как нарушитель тишины во время богослужения.

Вот наша жалоба, вот наша обида; конечно, она не относится к тем, кто с великим усердием слушает слова проповедников, кто, увидев проповедника готовящимся говорить поучение, подходит ближе к нему, чтобы расслышать слова его. Но мы скорбим о тех, кто нарушает тишину во время проповеди или кто уходит от проповеди, огорчая не только проповедника, но и Того, Кто поставил его на это дело.

Итак, возлюбленные братья, будем внимать сказанному: будем и Бога бояться, и уважать Его священников, слушая их как Самого Христа, дабы и за свои добрые дела и за уважение к ним получить от Бога великую награду.

Слово православному населению города Томска

Печатно оповещено, что представления в новоустроенном цирке отныне будут совершаться не только в узаконенные дни и часы, но и в навечерия воскресных дней, чего доселе не было допускаемо. А в воскресные дни таковые представления будут исполняться дважды: утром для детей и вечером для взрослых.

Конечно, люди благорассудительные не могут не оскорбляться, и действительно оскорбляются таким пренебрежением к уставам Церкви и к обычаям страны, освященным давностью времени. Люди благочестивые не могут одобрять, и действительно порицают столь явное и смелое нарушение святости праздничного дня.

Что сказать нам, служителям Слова, из уст которых должны исходить суд и правда? Не должны ли мы объявить виновникам соблазна приговор, изреченный на них Тем, Кто сказал: горе тому человеку, через которого соблазн приходит (Мф.18:7)? Но справедливость требует сказать, что не вся вина лежит на соблазнителях, потому что и сами они были жертвой соблазна. Если же соблазнили некоторых людей отвлечением от праздничных богослужений и увлечением их к нарушению святости воскресного дня, то и сами были увлечены в соблазн теми самыми, для кого они устроили соблазн. Как так? Не могли они не заметить, как толпы народа ежедневно окружали устроенный ими шатер для зрелищ, как масса людей всяких возрастов оставалась на улице, не имея возможности проникнуть внутрь здания; как некоторые пытались проникнуть взором своим внутрь цирка, как бы в какое святилище, через скважины его; иные будто бы покушались влезать на верх здания с той же целью. Очевидно, что запрос толпы велик, а удовлетворение весьма недостаточно. Здание тесно, да и времени для представлений как будто было мало.

Естественно, учредители представлений в цирке могли подумать: что делать? Народ теснит нас, жаждет удовольствия видеть представления. Удовлетворить всем не можем: мало времени – только шесть дней. Почему же бы не семь? Ведь вот у народа остаются свободные часы, назначенные для службы Богу. Жаждущие удовольствий не посвящают этих часов религии, – не воспользоваться ли нам этим праздным временем? Для чего Богу праздничный день, когда народ не служит Ему в этот день?! А для нас он принес бы немалую пользу. Да и для публики, нас осаждающей, будет полезнее, если в этот день она занята будет зрением представлений. Это отвлечет многих от пьянства, от разгула, от разорительных игр. Вероятно, не взыщет Бог, если и нарушится заповедь о почитании праздничного дня (Исх.20:8–11; Втор.5:12–14): ведь это нарушение ведет к добрым последствиям: научит пьяных трезвости. Итак, сотворим зло, чтобы вышло из него добро (ср. Рим.3:8 ). Так могли думать устроители дома соблазна; так думают и не одни они, а многие другие: думают, будто бы театрами и цирками можно научить народ добродетели.

Так ли это? Конечно нет. Из зла добра не выйдет. Грех грехом и останется. Пьяница театром и цирком не исправится. Из цирка народ в церковь не пойдет, и кто собирается быть в цирке, тот о церкви подумает ли? Чем больше будут наполняться зрителями театры и цирки, тем больше будут пустеть храмы Божии. А чем более будут пустеть эти училища благочестия, тем более будет умножаться в народе нечестие. Усиление порока приведет город и страну к общему нравственному развращению. А нравственное развращение приводит города и царства к падению, невозвратной гибели.

Итак, чего ожидать нам, если среди нас будут бесстрашно, открыто нарушаться заповеди Божии и уставы Церкви? Конечно, добра ждать нельзя, а беду и горе нажить можно. Но мы, проповедники покаяния и прощения, дерзнем ли угрожать каким-либо явным наказанием презрителям заповедей Божиих? Угрожать не можем, а предостерегать должны. Мы не можем возвестить, что Господь возглаголет о них в тайном Совете Своем, но можем свидетельствоваться историей народов и историей Церкви, что открытое, общественное нарушение Божией заповеди наказывается и общественным бедствием; общее развращение наказывается общей погибелью. Мы можем уверять, что никакое преступление, никакой соблазн не останутся безнаказанными. Но как совершится это наказание, предусмотреть нельзя.

За некоторые пороки и преступления скоро и очевидно последуют от Бога наказания; но бывают случаи, когда те же преступления как бы остаются безнаказанными. Что это означает?

Если за какой-либо народный грех, за открытое преступление, могущее произвести соблазн, город или страна наказываются скоро и открыто каким-либо бедствием, притом так, что всем становится явным, что это бедствие есть Божие наказание за известные грехи, если кого-либо постигает бедствие, и это бедствие возбуждает виновных к покаянию и исправлению, то таковому посещению Божию нужно радоваться – следует называть его не гневом, а милостью Божией, как иногда справедливо и называет это простой народ.

Если бы что-либо подобное постигло соблазняющих и соблазняемых, грешащих и вводящих в грех среди нас, то это была бы милость Божия. Это служило бы признаком, что Господь усматривает в нас еще нечто доброе, за которое щадит нас предать конечной гибели; что Он поступает с нами, как отец, наказывающий того сына, которого любит (Притч.3:12; Евр.12:6); что Он, как добрый садовник, наказаниями очищает нас, как Свой сад от лишних, дурных ветвей, дабы мы приносили больше добрых плодов.

Но иногда Всевидящий не посылает явных наказаний за явные пороки и преступления – как будто Он их и не замечает. Тогда народ предается еще большим порокам и доходит до того, что начинает богохульствовать, говоря: «Не видит Бог! Не взыщет Бог!» Или же – хуже того: доходит до безумия, говоря: «Нет Бога!»

Почему Господь оставляет таковых людей без наказания и допускает им укорениться во зле? Почему не посылает на них явного бедствия, чтобы они исправились?

Потому так поступает с ними Бог, что Он не усматривает в них возможности к исправлению, так как они возгордились, ожесточили сердце свое, дошли до состояния, в котором пребывают отпадшие духи.

Что будет последствием такого состояния? То, что люди сами себе начнут устраивать свою погибель, сами себе плести сеть погибели, в которую и попадут, и не избегнут ее. Оставленные самим себе, потеряв страх Божий, нечестивцы бесстрашно переходят от одного беззакония к другому. Порок за пороком начинает распространяться в обществе. От головы до ног все становится как бы покрытым одним греховным струпом. Никто не помышляет о Боге; все растлились, гнусны стали их нравы. Вследствие развращения и отпадения от Бога они лишаются Божия благословения. Без благословения Божия с городом или страной делается то же, что и с растением, лишенным влаги. Не поливаемый и неорошаемый сад начинает постепенно умирать: листья опускаются, ветви сохнут. То же делается и с общественной жизнью. Лишенная благословения Божия, она начинает замирать, разумные, честные и трудолюбивые общественные деятели куда-то изводятся. Место их занимает тупость, леность, себялюбие и продажность. Льготы одна за другой отнимаются, иногда по маловажным причинам. Предприятия не удаются. Дела расстраиваются. Город видимо дряхлеет и беднеет. Улицы пустеют, портятся, и некому позаботиться о них, нет сил исправить их. Сила, власть и богатство оставляют город, потому что здесь не стало для них дела. Пришлец здесь не останавливается. Самые стихии как бы восстают на него. Одно разрушается наводнением, другое истребляется огнем. Болезни свивают здесь свое гнездо, иногда по одной беспечности самих жителей. Город падает; о первой славе его останется только воспоминание. И вот этот Капернаум, вознесшийся до небес, низвергается до ада (Мф.11:23; Лк.10:15); эта Ниневия великая, которую можно пройти не менее как в три дня (Иона.3:3), пала, и не осталось следов ее.

Сколько было могучих государств, сколько было цветущих городов в древности! Где они? Где Вавилон, Ассирия? Где империи Рима и Византии? Пали. Когда началось падение их? Тогда, когда стала упадать нравственность в народе. Так повествуют об этом бытописатели.

Итак, если начинает предаваться пороку целый город, целое государство, то ждать можно беды на весь город, на народ всей страны. За общественные грехи бывают и общественные бедствия.

Вот какая опасность грозит нашему городу, если соблазн сделается всеобщим, если он не будет устранен своевременно.

Горе миру от соблазнов... но горе тому человеку, через которого соблазн приходит... Лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской (Мф.18:7:6). Вот изречения суда Христова на соблазняющих.

А вот наставление евангельское и для подвергающихся соблазну: если глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя: лучше тебе с одним глазом войти в жизнь, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную (Мф.18:9).

Братья сограждане! Будем дорожить благословением Божиим, пребывающим доселе на городе нашем. Не будем подавать повода для неверных злословить нашу святую веру бесстрашным и всенародным нарушением заповеди Господней. Мы не сильнее Бога, чтобы раздражать Его пренебрежением повелений Его. С Богом спорить невозможно: все будет неверно, ложно, все изменит, все обманет.

Не станем нарушать уставов Церкви, чтобы не лишиться благословения церковного. Страшно навлечь клятву матернюю, ибо она разрушает домы детей до основания (Сир.3:9). Тем страшнее навлечь клятву Церкви. Кто преслушает Церковь, тот не христианин, а как язычник и отверженный мытарь (Мф.18:17).

Пусть город наш подражает столицам, но только в добром – а от соблазнов тех городов да хранит Господь нашу общественную жизнь!

Будем увещевать друг друга, и тем более, чем более усматриваете приближение дня оного. (Евр.10:25).

В одном из местных органов печати было объявлено: «В субботу, 29 сентября, имеет быть концерт и после концерта танцевальный вечер. Начало в 8 часов вечера».

Итак, навечерие воскресного дня было назначено для танцев, которые, начавшись после концерта, имели продолжаться заполночь. Нет сомнения, что участники увеселений не могут быть на всенощном бдении, обыкновенно совершающемся вечером; тем более не могли придти к Божественной литургии, совершаемой утром воскресного дня, так как они в это время предавались сну после ночного бодрствования. В числе участников увеселений, по всей вероятности, было много, а может быть, и большинство православных христиан, не разорвавших союза с Церковью. Быть может, что некоторые из них присутствовали при этих увеселениях и участвовали в них со спокойной совестью, не думая, а может быть, не понимая, сколь тяжкий грех они совершают против заповеди Бога, в Которого веруют, и против уставов Церкви, которой они желают считаться членами. Совесть их, быть может, успокаивалась тем, что подобных увеселительных собраний гражданский закон не преследует – значит-де, они законны. Так могут думать не только устроители и участники увеселительных зрелищ и танцевальных вечеров накануне воскресных и праздничных дней, но и другие православные обитатели города. На нас, пастырях Церкви, как стражах дома Божия, лежит долг разъяснить боголюбезной пастве нашей, сколь ошибочен сейчас сказанный взгляд некоторых христиан на таковое времяпровождение навечерий воскресных и праздничных дней, и показать им, сколь греховны пляски, танцы и увеселительные зрелища, допускаемые в часы, назначенные для служения Господу Богу, и тем предостеречь их от опасности, которая грозит делу спасения их душ.

Справедливо, что такого рода увеселения не воспрещаются гражданским законом. Но это не значит, что они согласны с нравственным законом, с евангельским учением и с уставами Церкви, которым христиане должны подчиняться. Гражданский закон только не преследует такого времяпровождения, но он никого не обязывает к этому, предоставляя всякому поступать по своему убеждению, основанному на том нравственном или религиозном законе, которому он желает повиноваться. Значит, христианская свобода такого рода законами не стесняется; значит, закон гражданский не освобождает граждан от подчинения их закону совести, закону религии. Следовательно, нарушающий нравственный закон, закон веры и устав Церкви остается ответственным за это нарушение пред законом Божиим, пред законом Церкви, хотя и не ответственным пред законом гражданским. А если это так, то христианину, желающему остаться верным своему званию, необходимо знать, как смотрит Святая Церковь и как он должен смотреть на увеселительные собрания и, в частности, на танцы, маскарады и на недуховные концерты, устраиваемые в навечерия воскресных и праздничных дней.

Можно думать, что истинно верующий христианин, добрый сын Церкви, даже и неграмотный, одним своим внутренним чутьем сознает, что в навечерие воскресных и праздничных дней грешно устраивать увеселительные собрания. Он знает, что это время – не для забав, а для молитвы и богоугодных занятий, что пляски или танцы для этого времени весьма неприличны. Православный христианин, воспитанный в законе Божием и в отеческом учении, знает, что воскресный и праздничный дни должны быть посвящаемы на служение Богу богоугодными делами, – значит, всякое другое времяпровождение не богоугодно, есть преступление закона Божия – беззаконие. Благочестивый христианин из отеческих книг знает, что увеселительные пляски и танцы изобретены не праведниками, а грешниками, рабами страстей, людьми мира сего – того мира, который лежит во зле и князь которого – отец лжи и всякого греха. По учению подвижников благочестия, смехотворные игры суть изобретения злых духов: это те сети, которые они расставляют для уловления неопытных или грехолюбивых душ на погибель их. Поэтому истинный христианин, зная цену безвременных праздничных увеселений, не примет участия в них, дорожа миром своей совести, боясь оскорбить Господа своего, Который ненавидит преступающих заповеди Его, и опасаясь нарушением уставов Святой Церкви лишиться ее материнского благословения.

Но этого мало: христианин не только не должен участвовать в греховных увеселениях, но и обличать их, то есть показывать их преступность пред Богом. Таковой совет давал некогда святой Апостол современным ему христианам, говоря: не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте (Еф.5:11). Как и когда обличать? Конечно, не словами обличать, не среди разгара страстей и не среди игр и увеселений, – а обличать жизнью своей, своим истинно христианским поведением во всякое время. Обличение делом сильнее и действительнее обличения словом. Если бы кто, ревнуя о законе Божием, явился среди веселого собрания и стал обличать веселящихся, то они могли бы только посмеяться над обличителем. Но когда нарушители закона Божия и уставов церковных увидят доброе житие истинных христиан, с которыми они находятся в семейном или ином каком-либо близком отношении, то невольно почувствуют к ним уважение. Так бывало в древние времена, когда христиане, живя среди язычников, проводили тихую и строго воздержную жизнь. Они, отказываясь от участия в языческих пиршествах и развратных увеселениях, возбуждали в одних из язычников озлобление, а в других – чувство уважения и желание подражать им.

Когда христиане всех мест, званий и состояний имели одно сердце, одну душу, одну молитву, жили одной жизнью, тогда они составляли как бы одну недоступную для врага крепость, сложенную хотя из многообразных материалов, но скрепленную одним цементом любви. Друг друга подкрепляя и ободряя, друг другу помогая, они оставались несокрушимыми ни под какими ударами, направленными на них со стороны язычества; они твердо стояли пред всеми натисками языческой злобы, презрения, изгнания и злословия. Их гнали, а они терпели; их злословили – они утешались; их проклинали – они благословляли; их убивали – они молились (1Кор.4:12–13). Все это не могло не возбуждать в сердцах гонителей их невольного уважения к ним – уважения сперва скрываемого и потом открыто выражаемого удивлением пред их добродетелями. «Смотрите, как они любят друг друга!» или: «Какие у христиан женщины!» – говорили язычники, видя в этих последних скромность и в то же время твердость в вере, супружескую верность, благотворительность и другие добродетели. Вся эта борьба кончилась торжеством христианства над язычеством.

Не настало ли время и для христиан нашего времени, всех званий и возрастов, соединиться и ополчиться против общего христианского врага – современного духа свободомыслия, неверия, отрицания всего сверхчувственного, против людей, полагающих правилом жизни своей: Станем есть и пить, ибо завтра умрем! (1Кор.15:32) – и не только соблазняющих слабых в вере, но и осмеивающих все дорогое и священное для них? Не пора ли истинным сынам Церкви сплотиться между собой, чтобы дать отпор наступающему врагу веры и Церкви? Но как и где им объединиться? Не нужно для этого составлять особые дружины, общества, а нужно сплотиться в Церкви, под знаменем ее; начать борьбу не словами, а жизнью по евангельскому учению, по уставам Святой Церкви. Нужно сделать это не одним престарелым людям, а и зрелому возрасту, юношам и девицам; не одному какому-либо сословию, а и всем, образованным и необразованным, состоящим на службе государственной и общественной, занимающимся торговлей и ремеслами. Нужно объединиться всем, кто не утратил веры в Господа и Христа Его, кто дорожит союзом с Церковью, которая есть тело Христа (Еф.1:22–23; Кол.1:24). Не нужно прятаться и таить в сердце веру свою, но выходить и открыто исповедовать ее, не стыдясь и не боясь ничего и никого; и слуга и господин, и бедный и богатый пусть встанут вместе и исповедуют свою веру, как исповедовали некогда христиане первых веков пред язычниками: «Христианин есмь» – и за это исповедание лишаемы были и доброго имени, и имущества, и самой жизни.

Воспрянем и мы, восстанем на защиту Святой Церкви все мы, чада ее. Выйдем из среды нового язычества современного мира, утопающего во зле богоотступничества, пренебрежения к Церкви, хуления ее служителей, в грехах супружеской неверности, лжи, обмана и крайнего развращения. Выйдем от них не удалением из городов и семейств, а изменением наших обычаев, из которых слагается наша обыденная жизнь. Если часть современного общества, постепенно усваивающая обычаи старого язычества, превратила дни в ночи и ночи в дни, то истинные христиане пусть начнут делать наоборот. Если обычаями современного общества принято садиться за обед, когда Церковь зовет к вечернему богослужению, и предаваться сну после бессонной ночи, когда в Церкви совершается литургия, – то истинные христиане пусть изменят этот образ жизни, распределив время сна и бодрствования, вкушения пищи, молитвы и труда соответственно уставам Церкви: в праздники – вечер, часть ночи и утро проводить в молитве, в посещении церковного богослужения, а день распределить между часами принятия пищи, отдыха и занятия делами богоугождения. От одного этого изменения порядка обыденной жизни произойдет много пользы.

Тогда как одни сыны Церкви, хромающие на оба колена, хотят служить Христу и Велиару, другие, не преклонившие колен пред современным Ваалом⁷⁵, пусть говорят: «Мы – христиане и хотим служить одному Христу». Если желающий хвалиться именем современного человека строго соблюдает все правила и приличия света, пренебрегая правилами и обычаями Церкви, то истинный христианин пусть устраивает свою жизнь по закону евангельскому, по обычаям древних христиан или людей старой, святой Руси. Когда люди в часы, назначенные для богослужения, идут в домы увеселений, истинные сыны Церкви пусть идут в храм Божий.

Отсюда произойдет то разделение, на которое указал нам Спаситель: пятеро в одном доме станут разделяться, трое против двух, и двое против трех: отец будет против сына, и сын против отца; мать против дочери, и дочь против матери; свекровь против невестки своей, и невестка против свекрови своей (Лк.12:52–53). Но это разделение будет спасительнее единения: оно покажет, кто истинно Христов, а кто лицемерно принадлежал к обществу христиан, составляющих Единую Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. Тогда истинные христиане будут ясно знать, кого считать своим, кого чужим, с кем иметь тесное общение и от кого уклоняться.

Твердость исповедания своей принадлежности к Церкви, выражающаяся в разрыве общения с отступниками и презрителями ее, может одних раздражить, но зато в других возбудить соревнование. Это увеличит число твердых исповедников веры, борющихся с современным неверием и развращением. Пример одного члена в семье может увлечь к подражанию другого и третьего члена. Одна семья возбудит соревнование в другой. Образуются целые кружки ревнителей и охранителей святых обычаев Церкви. Начнется открытая борьба веры с неверием – та борьба, о которой мы знаем из истории первых времен христианства, та борьба, которая и теперь существует в малом виде среди новонасажденного христианства у языческих племен Алтая, Японии и других мест, где совершают свое служение наши православные миссионеры.

Огонь пришел Я низвести на землю, – изрек Спаситель, – и как желал бы, чтобы он уже возгорелся! (Лк.12:49). Это тот огонь ревности, который пылал в первых христианах, вступивших в борьбу с язычеством и победивших его своей твердостью в вере, чистотой жизни, силой благодати Святого Духа, обитавшей в душах христианских. О, если бы возгорелся этот священный огонь ревности и в христианах нашего времени, огонь ревности к вере, заботы о своем спасении и привлечении к сему братий по вере и крови, уклоняющихся от своего высокого христианского призвания и постепенно возвращающихся к старому язычеству!

Увещание родителям по поводу допущения детей к театральным представлениям в утренние часы

В один воскресный день шла куда-то толпа учащихся детей. Несвойственные возрасту скромность и порядок, какие замечены были в проходящих, указывали, что эта детская толпа управлялась блюстителем порядка. Куда шла она? Не в церковь ли? Нет, потому что время богослужений утренних миновало уже. В школу или из школы? Нельзя предположить этого, так как в праздник учения не бывает. Может быть, школьникам в свободное время дают гимнастические упражнения? Тоже нет. Из расспросов оказалось, что дети ведены были в театр, где давались воскресные утренние представления.

Заботливость о доставлении детям удовольствий праздничного дня должна бы породить в детолюбивой душе соответствующее удовольствие. Но мы в своей душе не обрели сего, а вместо того ощутились в сердце печаль и сожаление. О чем? Печаль об извращении понятий относительно праздничного покоя и соблюдения святости воскресного дня – извращении, допускаемом людьми, просвещенными светом христианского ведения и носящими имя христиан православных.

С печалью соединялось у нас сожаление о детях – но не то сожаление, которое других побудило доставить детям, якобы скучающим, праздничное развлечение, а сожаление о наклонении их к пороку, хотя, впрочем, и бессознательному.

Посещение театральных представлений и вообще увеселительных зрелищ в утренние часы праздничных дней мы называем извращением понятий о чествовании праздников. Кому не известна катехизическая истина, что праздничный покой должен быть употребляем по преимуществу на служение Богу, творение богоугодных дел и вообще благочестивые занятия? А кто здравомыслящий называет посещение театра и вообще домов увеселения делом богоугодным, занятием благочестивым, соответствующим святости дня воскресного или праздничного? Соборные правила постановляли в свое время, что «подобает просить [христианских царей] также и о сем, да воспретится представление позорищных⁷⁶ игр в день воскресный и в прочие светлые дни христианской веры»⁷⁷. Из этого соборного определения ясно видно, как смотрит Святая Церковь на театральные представления в воскресные и праздничные дни. Что касается допущения детей в эти дни к театральным представлениям, то таковое противно и правилам воспитания. Кому не известно то основное педагогическое правило, которым требуется, чтобы дети воспитываемы были в духе благочестия, в исполнении заповедей Божиих и уставов Церкви? А вышеприведенная справка показывает, что допущение театральных зрелищ в воскресные дни и праздники есть нарушение правил церковных, а потому водить детей в театр – значит заведомо нарушать эти правила. Предполагаем могущие быть против этого возражения: скажут, что эти правила давно были и давно нарушаются. Что же? Из этого не следует, что они потеряли свою обязательную силу: что было прежде грехом, то остается таковым и доныне. Еще скажут: точное соблюдение заповедей Божиих и уставов церковных требует труда, подвига и для взрослых не всегда посильного, а тем более тяжело это для детей. Правда – но только для тех, кто не привыкал ни Богу молиться, ни в церковь ходить, ни книги духовные читать, для кого пение церковное чуждо, ладан кадильный неприятен. Действительно, для любителей театральных зрелищ церковное богослужение скучно: оттого-то посетители театра редко бывают в церкви – а в театре, напротив, все тешит нашу изнеженную плоть, там все ласкает взор, услаждает слух; там не требуется подвига для ног, ни воздержания для чрева; все там приспособлено к тому, чтобы усыплять совесть грешника; там ничто не напоминает о виновности его пред Богом, чтобы вызывать в нем тяжелое чувство раскаяния. Не то в храме Божием: там действительно требуется подвиг – раннего вставания от сна, продолжительного стояния для ног; там требуется напряженное внимание, чтобы понять чтение и смысл священнодействия. Для утопающего в грехах тяжело слышать в храме обличение себе и призыв к покаянию. Вообще пребывание в церкви труднее, чем в домах увеселения. Но повторяем, что это справедливо только в отношении к тем, кто стал неизменным посетителем домов увеселения и кто вообще забыл о Церкви. Но спросите тех, которые говорят о себе: Возрадовался я, когда сказали мне: «пойдем в дом Господень» (Пс.121:1), и они вам скажут, что храм Божий для них – сокровище, пребывание в нем – наслаждение, закон уст Божиих для них – паче тысяч золота и серебра (Пс.118:72), что для них лучше день один во дворах Божиих паче тысяч дней; они предпочитают лучше повергаться в дому Бога своего, нежели жить в селениях грешников (Пс.83:11).

Итак, все зависит от того, кто к чему привыкнет. Обратим наше внимание на смысл слова «привыкнуть» в приложении его к детям. Детский возраст составляет такую пору жизни человека, когда полагаются в нем начатки добра или зла, когда начинают прививаться привычки добрые или дурные. Прекрасное сравнение силы восприимчивости в детском возрасте представляет одна церковно-поучительная книга, в которой приблизительно говорится следующее. Каким веществом будет пропитан новый сосуд, такой и будет он издавать из себя запах: благоухание или смрад нескоро и нелегко уничтожаются в нем. Подобно тому и в роде человеческом: чему обучено будет нежное детство, то дряхлая старость нелегко оставляет, ибо учащением одного и того же дела приобретается привычка, а через продолжительное время установившийся нрав получает силу природы⁷⁸. Из сказанного нетрудно уразуметь, что если дети будут неопустительно приводимы в храм Божий, наставляемы в законе Господнем, то они полюбят и Церковь, и поучение в Божьем законе; души их, насыщенные мастью⁷⁹ церковных песнопений, слова Божия и молитвы, надолго сохранят в себе аромат благоговения и чистоты; не видавши театральных зрелищ они и не будут тянуться к ним как к чему-то приятно-заманчивому; им незнакомы будут те чувства скуки и тяготы в храме Божием, которые выносит любитель театров, когда ему случается быть невольным посетителем храма Божия.

Но скажут: чтобы придти в такое состояние духа, при котором храм Божий, церковность и вообще благочестивые занятия возымели бы привлекающую и услаждающую силу, для этого требуется со стороны человека усиленное самопринуждение, тогда как театр, с его картинами, музыкой, пением и представлениями, сразу приковывает к себе внимание посетителя, и чем чаще таковой будет присутствовать на театральных зрелищах, тем более будет увлекаться ими. А если это так, то почему не ознакомить с этими удовольствиями детей и вообще молодое поколение: пусть и они повеселятся! Правда, что добрые дела требуют больших усилий, а дела греховные совершаются легко: не напрасно говорят, что творить добро трудно, как против воды плыть, а грешить легко, как по воде плыть. Кто раз приобрел дурную привычку, тому трудно отстать от нее. Поэтому-то и нужно беречь детей, чтобы они не приобрели таковых навыков, а с нежного возраста приобретали бы добрые привычки; потому-то и нужно держать подальше молодое поколение, а тем более детей, от такого рода греховных удовольствий, как театральные представления, что они увлекательны, что увлечение ими может привести к страсти, а страсть есть уже страдание, болезнь, рабство, состояние тягостное, из которого выйти чрезвычайно трудно, а для некоторых и невозможно, – это состояние тем более опасное, что в таковое приходит человек постепенно, часто незаметно для него самого. Повторением одного и того же поступка приобретается стремление к нему, соединенное с удовольствием; повторяемое удовольствие обращается в привычку, а привычка переходит в страсть. Кто дозволит себе, например, выпивать легкого вина сперва в малой мере, тот этим не удовлетворится, но перейдет к питью в большем количестве и более крепкого напитка, а затем явится потребность постоянного употребления вина, и чем дальше, тем в больших и больших размерах, и наконец дойдет до так называемого запоя. Замени рабочий человек простую пищу более изысканной раз, и два, и три, не останови он эту поблажку себе сначала – и она приведет его к тому, что он, не по силам своим, будет тянуться к сладким блюдам и вину, тратя на это свой заработок в ущерб другим, более важным потребностям. То же и в отношении к одежде, к жилищу и к разного рода прихотям. Напротив, понудьте себя к тому, например, чтобы меньше спать: употребите усилие, чтобы часом или двумя встать раньше обыкновенного; сперва это покажется весьма трудным, но потом будет легче и легче, и, наконец, раннее вставанье для вас уже не будет составлять подвига, но станет делом обычным. Таким же образом, наоборот, многие приучаются долго спать, поздно ложиться и поздно вставать, обращать ночи в дни, а дни – в ночи. Не оттого ли у нас некоторая часть общества всегда почти отсутствует при вечерних и утренних богослужениях, что у них кто-то завел такой порядок обыденной жизни, при котором они никак не могут посещать храм Божий без неимоверных усилий, без извращения заведенного у них порядка: когда бывает вечернее богослужение, тогда у них бывает обед – а после обеда идти в храм и стоять там с обремененным желудком весьма трудно; когда бывает утреннее богослужение, тогда они спят и пробуждаются только тогда, когда оканчивается литургия. Церковь не может изменять своих уставов, чтобы приспособляться к прихотям людским и обычаям, устанавливаемым не под влиянием ее, как бывало на Руси в старые времена, а по действию князя мира сего. А театр приспособляется ко всяким прихотям, ко всем желаниям посетителей его, поэтому все удобства и приспособления к прихотям грешного человека, каких не бывает в храме, находятся к услугам его в театре, и начавший посещать театр начинает уже охладевать к церкви: постоянный театрал почти всегда отсутствует в храме. Приложите все сказанное к детям, и вы увидите, к чему приведет ознакомление их нежного возраста с театральной сценой. Нам известен один случай, имевший место в нашем городе, что один мальчик, посетивший тайно от родителей, а может быть, сперва и с ведома их одно из новооткрытых помещений для увеселительных зрелищ, вскоре так пристрастился к этому дому, к тем зрелищам, какие здесь были представляемы, что перестал и дома ночевать, проводя все время около этого увеселительного здания или же как-нибудь прокрадываясь внутрь его, к великой горести его родителей.

Бойтесь же, родители, отпускающие детей ваших на устраиваемые для них невинные и безвредные представления, чтобы и с ними не случилось чего-либо подобного. Бойтесь с нежного возраста возбуждать в них прихотливые желания, излишние удовольствия, чтобы желания не перешли в страсти, а ранние удовольствия не обратились бы в ненасытимую жажду удовольствий.

Заканчиваем наше слово прекрасным назиданием, которое преподает родителям та книга, которая была первым учебником после азбуки и по которой предки наши учили и прекрасно воспитывали детей своих.

«Все прилежно блюсти подобает православным чада своя, – говорится в предисловии к Часослову, – да не сквернословию, срамноглаголанию и суетному велеречию от младенчества научаются, ниже в тщетных играниях златое детства время погубляют, но яко (как) в весне жизни своея нивы сердец своих учением тяжут (то есть возделывают) и семена слова Божия, от учителей сеянная, радостно приемлют, еже бы класы душепитательные в жатвы год собирати (то есть чтобы они могли во время жатвы – зрелого и старческого возраста – собирать колосья, могущие питать душу) и тех плодов обилием и зиму старости прежити честно, и чрез нескончаемое вечности время тех ради насыщенным быти» – то есть чтобы при изобилии этих плодов доброго учения дети ваши могли честно провести и время старости и насыщаться ими в нескончаемое время вечности.

Вместо театра посылайте детей ваших в церковь, да и сами ходите с ними как к вечернему, так и к утреннему богослужению и литургии, подавая им собой добрый пример, а после обеденного времени и после отдыха читайте с ними что-либо душеспасительное или ведите их с собой на внебогослужебные чтения, где они услышат назидание для себя и усладят слух свой исполняемым там пением. Так, проведя день Божий свято, вы приобретете для себя и детей ваших Божие благословение.

Поучение о праздничных удовольствиях и увеселениях

Через один из местных органов печати сделаны были указания способов, как провести праздничные дни, и объявлены приглашения принять участие в праздничном времяпровождении. Одним приглашением указывалось время и место для собраний, где будут предложены духовно-праздничные утешения. Другим возвещалось, что в известных домах общественных собраний праздничные увеселения начнутся с первого дня праздника и будут продолжаться изо дня вдень во все эти святые дни. Таким образом, являются два призывных голоса. Оба они приглашают к праздничному провождению времени. Различие между ними то, что одни приглашают к себе ищущих духовных праздничных утешений, другие зовут к себе ищущих другого рода удовольствия. Найти точное название этим удовольствиям нелегко. Нельзя назвать их духовными, ибо в них нет ничего духовного; удержимся назвать их грубо плотскими, ибо в них предлагаются увеселения не грубые, но изысканные, хотя и чувственные; поэтому, быть может, вернее будет, если мы оставим за ними почетное имя, данное, вероятно, любителями их, – имя благородных увеселений; на языке же Церкви такого рода удовольствия называются мирскими, в отличие от духовных.

Различие между местами собраний, куда приглашаются желающие провести время по-праздничному, и между действиями призывных голосов на призываемых состоит в следующем: во-первых, приходящие в дом мирских или так называемых благородных увеселений допускаются сюда за плату, а туда, где предлагаются духовно-праздничные утешения, приходящие принимаются бесплатно. Несмотря на это, во-вторых, дома мирских увеселений бывают полны посетителями, а храмы и другие места благочестивых собраний в эти праздничные дни бывают почти пусты; в-третьих, что касается нравственного достоинства сейчас названных нами праздничных удовольствий, то духовные настолько выше мирских, насколько дух преимуществует пред телом, насколько небо выше земли.

Но, отдавая преимущество священным собраниям, где посетителям даруются духовные утешения, мы не порицаем безусловно места собраний и для мирских увеселений, но только предупреждаем неопытных, чтобы злоупотребление этими, якобы благородными, увеселениями не сделало их достойными порицания.

В чем же могут заключаться злоупотребления мирскими увеселениями? Во-первых, в том, когда собрания для увеселений назначаются в дни и часы, запрещенные Церковью, например в навечерия воскресных и праздничных дней, то есть от начала вечернего богослужения до конца литургии следующего праздничного дня. Допустить такого рода собрания после вечерни до полуночи было бы то же, что допускать их в утренние часы до литургии, что очевидно грешно. Почему? Потому, что церковные сутки начинаются тем вечером, который предшествует праздничному дню, и оканчиваются с наступающим вечером следующего, то есть того же праздничного дня.

Во-вторых, злоупотреблением увеселениями будет и то, когда ими нарушается закон умеренности. Хотя увеселения (разумеем невинные) не могут быть названы ни добродетелями, ни пороками, но только дотоле, пока они продолжаются недолго, повторяются нечасто и когда им отдается сравнительно мало наших досугов. Но достойны порицания такие удовольствия, которыми поглощается не только досуг но и часть нашего недосуга.

В-третьих, достойны порицания такие увеселения, которыми нарушается закон целомудрия, притом не только телесного, но и духовного. В чем состоит телесное целомудрие и чем оно нарушается – об этом нет надобности говорить, как более или менее известном всякому. Духовное же целомудрие выражается в целости ума, или в здравомыслии; в целости сердца или, что то же, в чистоте сердечной; в целости воли, то есть в неуклонном последовании ее нравственному закону. Как нарушается целомудрие духовное? Когда увеселения доводят человека, например картежника, пьяницу, до того, что он начинает терять здравый рассудок: мыслить лукаво, чувствовать страстно или похотливо и поступать вопреки внушениям совести.

Наконец, мирские удовольствия непозволительны для лиц, посвященных на служение Церкви, или для тех, кто связал себя явным или тайным обетом служить Богу в тишине семейной или уединенной жизни.

Итак, христианин, тебе дозволяются удовольствия, но помни при этом апостольское изречение: Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною (1Кор.6:12). Пользуйся дозволительными удовольствиями, но смотри, чтобы они не лишили тебя здравомыслия, чистоты сердечной, чистоты телесной и здравия телесного. Будь послушным рабом своей совести, но не будь рабом своих удовольствий. А сие последнее будет тогда, когда ты доведешь себя до такого состояния, что без этих плотских, чувственных удовольствий все другие, хотя бы высшие, истинно благородные удовольствия истины, красоты и добра потеряют для тебя достаточную цену. Это будет тогда, когда привязанности твои к домам зрелищ и к увеселениям разного рода сделают твой семейный очаг для тебя холодным, жилище твое – мрачным и скучным, когда служебные и общественные занятия твои станут для тебя постылыми, когда храм Божий не будет привлекать тебя к себе своим благолепием, когда церковная молитва, церковное пение покажутся для тебя занятиями крайне скучными, когда звон колокольный будет возбуждать в сердце твоем тоску.

Помни, христианин, слова предостережения, сказанные мудрецом израильским для юноши, и приложи их к себе: Веселись, юноша, в юности твоей... ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это, то есть за похоть сердца, за похоть очей, Бог приведет тебя на суд (Еккл.11:9).

Голос архипастыря

Умоляю вас поступать достойно звания, в которое вы призваны. (Еф.4:1).

Пастырским долгом нашим считаем предупредить верных сынов Святой Церкви удерживаться от посещения увеселительных зрелищ, назначаемых в навечерие воскресных и праздничных дней, а также во время святой Четыредесятницы. Это один из тех грехов, за которые посылается на народ от Бога наказание. Это грех против заповеди о почитании субботнего дня как дня покоя. За этот грех Господь посылает гнев Свой на народ.

Так говорил некогда Господь Израилю через пророка: «Изолью гнев Мой на них (на сынов Израиля) за то, что они заповедей Моих не соблюдали, субботы Мои нарушили» (Иез.20:21:24). Чем была суббота для Израиля как день покоя, то для христианина воскресный и праздничный день. Они должны быть употребляемы по преимуществу на служение Богу творением богоугодных дел и вообще на благочестивые занятия. Никто здравомыслящий не назовет посещение театра и вообще домов увеселений делом богоугодным, занятием благочестивым, соответствующим святости дня воскресного или праздничного. Соборные правила постановили в свое время, что «подобает просить [христианских царей] также и о сем, да воспретится представление позорищных (см. ссылку 76) игр в день воскресный и в прочие светлые дни христианской веры» (см. ссылку 77).

Предполагаем могущее быть против этого возражение, что эти правила давно уже почти нигде не исполняются. Что же? Из этого не следует, что они потеряли свою обязательную силу: что было прежде грехом, то остается таким и доныне. Угроза Божия Израилю за нарушение уставов и суббот не осталась напрасной: он наказан был семидесятилетним пленом и рассеянием среди народов. А мы избежим ли наказания, когда поступаем едва ли не хуже Израиля, так что ради нас злословится имя Божие среди народов земли? Да и не такое теперь время, чтобы веселиться, когда над нашей землей повисло столько грозных туч, разражающихся разгромами имуществ, волнениями и другими бедствиями. Гром гремит, а мы и не перекрестимся. Гнев Божий поражает нас войной, междоусобиями, неурожаями, опасностью от приближения болезней как последствий недоедания, а мы говорим: «Ничего, это случайность, а не Божий гнев» – и не хотим обратиться к Богу с молитвой, покаянием и исповеданием грехов. Не с той ли поры нас стали посещать неудачи, бедствия и вообще смуты, как мы почти вынудили власть дать нам разрешение сквернить посты и праздники открытием в эти дни театральных зрелищ и других греховных увеселений с явным нарушением святости праздничного дня, чего прежде не было? Ужели мы настолько ожесточили наши сердца, что самые ужасные бедствия нас не трогают, не вызывают в нас слез и вздохов раскаяния, а больше и больше погружают нас в глубину греха, возбуждая в нас вражду друг против друга, готовую разразиться кровопролитием? Не верх ли это нашего неразумия, когда после всего этого мы решаемся предаваться веселью, прогневлять Бога нарушением Его заповеди о почитании дней Господних?

Добрые христиане, послушайтесь гласа Божия, послушайте гласа матери вашей – Церкви: покайтесь, почитайте дни Господни, прекратите в эти дни ваши греховные увеселения, закройте домы общественных увеселений и театральных представлений, чтобы отвратить от нас праведный гнев Божий. Если это от вас не будет зависеть, то делайте то, что в вашей власти: не посещайте под праздники и в праздники театра, не допускайте туда и детей ваших, убеждайте к тому родителей и знакомых ваших, и Господь сотворит с вами милость Свою, спасет вас от грядущего гнева. Нет благословения Божия на пренебрегающих заповедь Божию, на преслушающих глас Церкви и голос пастырей.

Наставление по Прологу

Некоторые христиане думают о себе, что веруют во Христа и последуют Его учению, а на самом деле они не исполняют ни того, ни другого: во Христа не веруют и учению Его не последуют. Если бы они истинно веровали, то и жили бы по вере – но они не так живут, как повелел Христос. Кто истинно верует во Христа, тот верит и слову Его. Но некоторые христиане не вполне верят Его словам: в одном они верят, а в другом не верят. Вот, например, сказано о Господе нашем Иисусе Христе, что Он пришел разрушить дела диавола, что Он отнял власть у него и дал христианам оружие против него – Крест Свой, которого диавол и трепещет и трясется, не терпя взирати на силу его⁸⁰. Но некоторые христиане не верят этому, стыдятся креста Христова и не изображают на себе надлежащим образом крестного знамения, а вместо того неистово махают рукою и этим маханием возбуждают в демонах не страх, а смех, потому что такого махания они не боятся. Так говорит об этом великий учитель Церкви святой Иоанн Златоуст.

А в наше время есть и такие христиане, которые вовсе не признают бытия бесов и этим свидетельствуют, что они не верят ни Самому Христу, изгонявшему бесов, ни святым апостолам, которым дана от Христа такая же власть над духами нечистыми, ни учению Церкви, которая чрез отцов и учителей церковных ясно изображает, насколько злы и гнусны эти духи злобы и какие хитрости они употребляют, чтобы соблазнять христиан.

Об этом в древнеотеческой книге, именуемой «Пролог», повествуется следующее. Святой Нифонт, с юных лет сделавшись иноком, проводил жизнь добродетельную – в трудах, посте, бдении и молитве. За такую жизнь он удостоился получить от Бога духовный дар прозорливости: он знал тайны сердец человеческих, ясно беседовал с Ангелами и видел бесов. Устроив церковь в честь Пресвятой Богородицы, многих неверных он обратил к вере Христовой. Диавол, не терпя того, что Нифонт многих язычников отвратил от его прелести, умыслил так же отвратить и христиан от Церкви. По внушению бесовскому в городе устроены были смехотворные игры, названные «русалиями», на которые христиане стали собираться, оставляя церковь. Преподобному Нифонту было открыто, какой нравственной опасности подвергаются юные христиане, в следующем видении. Видел он сатану, который преобразив бесов в людей, направил их большой толпой в город. При этом одни из бесов били в бубны, другие бряцали, иные играли на свирели, а некоторые надели на себя маски. Эта толпа шла в город, чтобы забавлять и смешить людей. При этом святой Нифонт видел, что бесы железными прутьями гнали христиан на игрища, а другие влекли их крючьями, зацепленными за сердца влекомых. А если кто из христиан давал скоморохам плату, имена таковых записывали и посылали к сатане, говоря: «Христиане теперь стали твоими данниками и вместе с нами осудятся». Святой Нифонт со слезами возвратился к церкви. Когда некоторые спрашивали его о причине печали, то он говорил им: «Слушайте, братия! Кто полюбил эту игру, тот подпал бесовскому обольщению». После этого он запретил бесам, и они исчезли (Пролог, 23 декабря).

Обратим, братия, внимание на тот соблазн, которому подвергаются и наши города и селения, в которых устраиваются балаганы и цирки для пустых и соблазнительных зрелищ. Если в сказанной учительной книге игры с бубнами, бряцаниями и смехотворными представлениями названы бесовскими, то как назвать те представления, которые совершаются в наших балаганах и тому подобных зданиях, предназначенных для увеселительных зрелищ?

В приведенной повести говорится, что демоны для соблазна христиан употребляли бубны, сопелки, побрякушки и разные смехотворные представления лицедеев, – а в наших городах и нередко и в селах не то же ли совершается?

Там устраивались таковые игры бесами для того, чтобы отвлечь христиан от Церкви. Не с той же ли целью и у нас устраиваются подобные представления, притом в такое время, когда христиане приглашаются в церковь на молитву? Не поругание ли это над святостью дней Господних и над христианским богослужением, когда в зданиях увеселительных зрелищ раздаются звуки бубнов и других музыкальных орудий, возгласы детских голосов, рукоплескания зрителей всех возрастов в то самое время, когда в храмах звуком колоколов верные приглашаются на молитву и когда в церквах воспеваются хвалебные гимны в честь Того, Кто Крестом Своим диавольскую прелесть упразднил и воскресением миру радость даровал?

В вышеприведенной повести сказано, что диавол позавидовал тому, что жители города Персина, оставив служение ему, стали собираться в храм для молитвы и слушания христианского учения. Не по той же ли зависти он устраивает соблазн для христиан и в наших городах и селах, среди которых в последнее время заметно стало умножаться благочестие, народ более прежнего стал посещать богослужения и внебогослужебные беседы, отдавать детей учиться грамоте, читать душеполезные книги?

В вышеприведенной повести сказано, что бесы записывали имена тех христиан, которые платили скоморохам за представления, и отсылали эти записки к сатане как улики против христиан в день Страшного суда.

Да убоятся этого любители зрелищ, употребляющие свои сбережения на плату лицедеям! Пусть они передают избытки своих приобретений не в руки сатаны на свое обличение, как повествует об этом отеческое сказание, но Христу Спасителю – руками престарелых вдовиц, дряхлых старцев и вообще всех истинно нуждающихся в помощи, каковых обретается среди нас много.

Воззвание к православным обитателям Томска

В навечерие воскресного дня, в субботу сего 18 ноября, в общественном собрании назначается устроение вечера, сбор с которого поступит в пользу бедных воспитанниц гимназии.

Пастырским долгом поставляю напомнить устроителям такого вечера, что для доброго дела помощи нуждающимся должны бы быть употреблены нравственно добрые средства. Божественная заповедь и церковные правила воспрещают нарушать святость воскресных и праздничных дней (начинающихся с вечера) всякого рода увеселениями. Вечер, предназначенный в субботу 18-го ноября, по цели своей хотя и благотворительный, но по образу провождения его не может быть отнесен к разряду дел не только богоугодных, но и безразличных, значит – греховный. Истинных чад Церкви, людей, сохранивших веру, о имени Господа и Спасителя нашего увещеваю не принимать участия в этом и других подобных собраниях, устраиваемых в навечерие воскресных и праздничных дней. Нет благословения Божия на преслушающих голос Церкви и пренебрегающих заповедь отеческую.

Воззвание к православным обитателям Томска

Возлюбленные о Господе чада Святой Православной Церкви!

В навечерия воскресных и праздничных дней и в дни Великого поста в нашем городе иногда бывают собрания для театральных представлений и разного рода увеселений.

Пастырским долгом нашим считаем убедительно просить верных чад Святой Церкви удерживаться от посещения таковых увеселительных собраний. Увеселения, назначаемые накануне воскресных и праздничных дней, а также во время святой Четыредесятницы, не дозволяются уставом Церкви как грех против заповеди о почитании дня Господня. За таковой грех Господь посылает гнев Свой на народ. Так говорил некогда Господь чрез пророка: изолью на них (на сынов Израиля) гнев Мой за то, что они уставов Моих не соблюдали... нарушали субботы Мои (Иез.20:21).

Что была суббота для Израиля, как день покоя, то для христианина воскресный и праздничный день. Они должны быть употребляемы по преимуществу на служение Богу творением богоугодных дел и вообще благочестивыми занятиями. Никто здравомыслящий не назовет посещение театра и вообще домов увеселения делом богоугодным, занятием благочестивым, соответствующим святости дня воскресного или праздничного. Пастыри Церкви, на соборах установляя нравственные правила для чад Церкви, иногда обращались с ходатайством к благочестивым царям о воспрещении гражданскими законами увеселительных зрелищ в сказанные дни. Так, в одном из правил Карфагенского собора (правило 72-е) говорится: Подобает просить [христианских царей] и о сем, да воспретится представление позорищных игр в день воскресный и в прочие светлые дни христианской веры.

Предполагаем могущие быть против этого возражения. Скажут, эти правила давно уже почти нигде не исполняются. Что же? Из этого не следует, что они потеряли свою обязательную силу: что было прежде грехом, то останется таковым и доныне. Угроза Божия Израилю за нарушение уставов и суббот не осталась напрасною: он наказан был семидесятилетним пленом и потом рассеянием среди народов. А мы избежим ли наказания, когда поступаем едва ли не хуже Израиля, так что ради нас злословится имя Божие среди народов земли (Рим.2:24)? Да и не такое теперь время, чтобы веселиться, когда над нашей землей нависло столько грозных туч, разразившихся разгромом имуществ, волнениями и другими бедствиями. Гром гремит, а мы и «не перекрестимся». Гнев Божий поражает нас войной, междоусобиями, неурожаями, опасностью от приближения холеры и чумы, а мы говорим: «Ничего! Пройдет, как и прежде это было и проходило». Так думаем мы, не желая обратиться к Богу с молитвами, покаянием и исповеданием грехов.

Обратим наше внимание. Не с той ли поры стали нас посещать неудачи, бедствия и вообще смута, как мы стали сквернить посты и праздники открытием в эти дни театральных зрелищ и других греховных увеселений с явным нарушением святости праздничного дня, чего прежде не было? Ужели мы настолько ожесточили наши сердца, что самые ужасные бедствия нас не трогают, не вызывают в нас слез, вздохов и раскаяния, а больше и больше погружают нас в глубину греха, возбуждая в нас вражду друг против друга, готовую разразиться кровопролитием? Не верх ли это нашего неразумия, когда после всего этого мы решаемся предаваться веселью, прогневлять Бога явным нарушением Его заповеди о почитании дней Господних?

Добрые христиане! Послушайте гласа Божия, послушайте гласа матери вашей – Церкви: покайтесь, почитайте дни Господни, прекратите в эти дни ваши греховные увеселения: не посещайте домов общественных увеселений и театральных представлений, устраиваемых накануне воскресных и праздничных дней, не допускайте туда и детей ваших, убеждайте к тому родных и знакомых ваших, чтобы Господь отвратил Свой праведный гнев, на нас движимый, и молитесь, чтобы сотворил с нами милость Свою дарованием многострадальной родине нашей мира и благоденствия.

В один из дней прошедшей недели были устроены два вечерних собрания для городских обитателей: одно из них – увеселительное, бывшее в зале общественного собрания, отдаваемом для театральных представлений; другое – нравственно-назидательное, в зале, назначенном для воскресных внебогослужебных чтений. Там и здесь были посетители. Дом театральной сцены был переполнен зрителями. Не было пусто и в нашем читальном зале. На театральном представлении была публика избранная, недешево оплачивавшая право на вход; в зале для духовно-нравственных чтений, за малым исключением, были бесплатные посетители и простой народ. В театре представление продолжалось около пяти часов; в читальном зале пение и чтение с картинами, приятное, назидательное, продолжалось не более двух часов. В театре – пять часов греховного бдения! Что сказали бы не любящие церковных бдений, если бы в наших церквах продолжались таковые по пять часов! Не опустели бы от таковых бдений наши храмы? – А как относятся зрители к продолжительности театральных представлений? Они не только смиренно подчиняются распорядителям зрелищ, но, по-видимому, бывают благодарны за такое время, как за время удовольствий. В театральных залах не бывает недостатка в посетителях. Но, может быть, они там скучают и ропщут? Отнюдь нет. Собирающаяся там публика проводит время весело и после пятичасового бдения готова еще сказать: как скоро прошло время! Чем же она привлекается к театральным зрелищам? Может быть, эти представления столько высоконравственны, что в этом отношении можно назвать театр пособником Церкви в деле воспитания народа? О, если бы это было так! Но послушаем, как отзываются благоразумные люди о театральных представлениях нашего времени. Там представляются такие сцены, говорят они, что и привыкшим видеть разного рода пошлые картины стыдно бывает прямо глядеть на сценические представления наших дней. Это не театр, а публичный дом разврата. В последнем (доме разврата) едва ли не больше можно найти приличия, стыдливости, чем здесь. Если позорно пускать детей в дома терпимости, то допустить их в современный наш театр едва ли не позорнее и преступнее.

Кем наполняется этот дом разврата, называемый театром? Прежде всего теми, кто считается у нас людьми культурными, передовыми, просветителями темного люда; за ними следуют подростки – учащаяся молодежь, более, чем взрослые, готовая упиваться этим вином театрального сладострастия. Они идут туда, или их отпускают туда родители и воспитатели, яко бы ради просвещения или для отдыха от мнимых тяжких трудов школьных занятий. И эта учащаяся молодежь нередко занимает здесь, в театре, господствующее положение: всякий сладострастный сценический акт вызывает среди них крик и шум рукоплесканий о повторении гнусного лицедейства.

Но довольно этой мрачной картины глубокого нравственного падения нашего общества и молодого поколения в особенности. Таковым стал наш театр, тот театр, который хотели некоторые назвать пособником Церкви. Сохрани Бог от такого пособника!

Таков наш дом просвещения, куда русские люди посылают своих детей! Бывало, говорили о театрах, допускаемых у христианских народов, что это не то что языческие театры, против которых восставали отцы Церкви. А о театрах нашего времени можно сказать, что они превзошли гнусностью своих представлений и языческие театры.

Православные! Где наше древнее православие?

Христиане! Таковыми ли следовало бы быть людям, носящим имя Христово? Не позорится ли оно нами?

Добрый русский народ! Где ты? Куда скрылся? Выйди на защиту старых добрых обычаев! Выйдите, русские люди, из среды этих развратителей и нечистоте их не прикасайтесь! Соберись, русский народ, чтобы спасти родину – святую Русь – от полного развращения, за которым неизбежно придет падение нашего отечества как могучего и славного государства.

Братия! Опомнимся, покаемся! Покайтесь вы, которые развращаете народ; покайтесь вы, которые идете на это развращение. Покайтесь и родители, приносящие детей ваших в жертву современному Бахусу и Венере. Покайтесь и вы, молодое поколение. Помните слова мудреца израильского, обращенные к вам: Веселись, юноша, в юности твоей... ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд (Еккл.11:9). Помни, молодость, этот неизбежный Суд.

Братия! И все мы убоимся Страшного Суда Божия. Не застиг бы он внезапно. Обратим внимание на современное состояние нашего общества. Чего еще недостает в нем, чтобы назвать дни наши днями Ноевыми? Какого еще большего разврата ожидать нам, чтобы и нас постиг потоп современников Ноя? Вот проповедники предостерегают, но кто их слушает? Не смеются ли над ними, как некогда смеялись люди над проповедью Ноя? Но смех современников Ноя обратился в крики ужаса и рыданий, и пиры их кончились общей гибелью. А что будет с нами? Скажем ли: милостив Господь? Правда, милостив Он к кающимся. Но у Него есть и гнев на сынов противления (Еф.5:6). Господи! Прежде даже не погибнем до конца, спаси ны!

Историей народов и историей Церкви мы можем свидетельствовать, что открытое, общественное нарушение Божией заповеди наказывается и общественным бедствием: общее развращение приводит к общей погибели. Мы можем с уверенностью сказать, что никакое преступление, никакой соблазн не останутся безнаказанными. Но как совершится это наказание, предусмотреть нельзя. За некоторые пороки и преступления наказание Божие последует скоро и очевидно. Но иногда Всевидящий как бы не замечает нарушителей Его законов и не посылает на них явного наказания. Такое состояние служит признаком отвержения законопреступного народа, который тогда предается еще большим порокам и доходит до того, что начинает богохульствовать, говоря: «Не видит Бог! Не взыщет Бог!» – или хуже того, доходит до безумия, говоря: «Нет Бога!» Что будет последствием такого состояния? То, что люди сами себе начнут устраивать свою погибель, сами себе плесть сеть погибели, в которую попадут и не избегнут ее.

Оставленные сами себе, потеряв страх Божий, нечестивцы бесстрашно переходят от одного беззакония к другому. Порок за пороком начинает распространяться в обществе. От головы до ног все становится как бы покрытым одним греховным струпом. Никто не помышляет о Боге, все растлились и омерзились беззакониями (Пс. 52:2).

Вследствие развращения и отпадения от Бога они лишаются Божия благословения. Без благословения Божия с городом или страной делается то же, что и с растением, лишенным влаги. Не поливаемый и не орошаемый сад начинает постепенно умирать: листья опускаются, ветви сохнут. То же делается и с общественной жизнью: лишенная благословения Божия, она начинает замирать. Разумные, честные и трудолюбивые общественные деятели куда-то изводятся. Место их занимает тупость, леность, себялюбие и продажность. Льготы одна за другой отнимаются, иногда по маловажным причинам. Предприятия не удаются. Дела расстраиваются. Город видимо дряхлеет и беднеет. Улицы пустеют, портятся, и некому позаботиться о них, нет сил исправить их. Просвещение, власть и богатство оставляют город, потому что здесь не стало для них дела. Пришлец здесь не останавливается. Самые стихии как бы восстают на него: одно разрушается наводнением, другое истребляется огнем. Болезни свивают здесь свое гнездо, иногда по одной беспечности жителей. Город падает; о первой славе его остается только воспоминание. И вот этот Капернаум, вознесшийся до небес, низвергается до ада (Мф.11:23; Лк.10:15); эта Ниневия великая, которую можно было пройти не менее как в три дня (Ин.3:3), пала, и не осталось следов ее. Сколько было могучих государств, сколько было цветущих городов древности! Где они? Где Вавилон, Ассирия? Где империя Рима и Византии? Пали. Когда началось падение их? Тогда, когда стала упадать нравственность в народе.

То же сказать можно и по поводу торговли в воскресные дни, нарушение которой не может оставаться безнаказанным, как нарушение и других заповедей. Кто сказал: Не убивай. Не прелюбодействуй (Исх.20:13–14), Он же повелел: Помни день субботний (день покоя), чтобы святить его (Исх.20:8). Убеждаем к этому честью нашей святой веры; евреи хранят святость субботнего дня, магометане чтят празднованием пятницу – почему же нам, православным, понадобилось отменить чествование воскресного дня? Убеждаем представителей православного общества не допускать торговли в воскресные дни, чтобы не подать соблазна малым городам и селениям, где также доселе закрывалась торговля в эти дни. Убоимся евангельской угрозы, изреченной на соблазнителей: горе тому человеку, через которого соблазн приходит (Мф.18:7). «Недолго той земле стоять, где начнут добрые обычаи ломать», – гласит наша народная мудрость.

Нарушители заповеди о праздничном покое в оправдание свое могут представлять то, что служащие у хозяев приказчики и сидельцы в торговых учреждениях злоупотребляют свободой, даруемой им в праздничные дни: в храм Божий они не ходят, на чтениях не бывают и сами ничего духовно-назидательного не читают, но проводят эти дни за городом или в домах увеселения или же предаются разгулу. Конечно все это худо, грешно, вредно, но, по пословице, кто в грехе, тот и в ответе. Когда хозяин требует от служащих у него исполнения работ в воскресный или праздничный день, тогда он грешит, он и будет отвечать пред Богом, – а когда служащие злоупотребляют даруемой им свободой в эти дни, тогда они в грехе – они и в ответе. Впрочем, и в таком случае на хозяевах лежит долг принять меры против злоупотребления приказчиками даруемой им свободой в праздничные дни. Признаем таковую обязанность за хозяевами потому, что в большинстве случаев они же бывают виновны в том, что служащие у них люди отвыкли от занятий духовных, посещения церкви и от чтения духовных книг. Притом ради злоупотребляющих свободой праздничного дня несправедливо лишать таковой свободы тех, кто желал бы провести этот день по-христиански. А таковые, несомненно, всегда были, есть и будут. Напротив, ради последних не следует ли оказать снисхождение и к первым, в надежде, что и эти последние, быть может, одумаются и исправятся, смотря на пример добрых товарищей, а особенно самих домохозяев.

Некоторые в защиту обычая торговать в воскресные и праздничные дни желали бы указывать на пример больших городов, а особенно столичных. На это прежде всего должно сказать то, что подражать старейшим хорошо, но – только в добром. А подражать в дурном не только не полезно, но в данном случае может быть вредно и даже гибельно по причинам, изъясненным выше. Если подражание старшим составляет честь для подражающих, то не больше ли чести тому, кто, несмотря на дурные примеры, подаваемые старшими, твердо держится того, что повелевает ему заповедь Господня, или устав Церкви, или голос совести. Слепое подражание другим нередко служит свидетельством только о слабости ума и воли подражающего, а не о поднятии уровня его умственного и нравственного развития. Поэтому в отношении к нашему городу гораздо больше чести будет ему тогда, когда он сам сделается для других предметом подражания. А такая честь выпадает на долю тех обществ и людей, которые твердо стоят в своих добрых правилах и убеждениях, хотя бы им пришлось и вынести за это злоречия со стороны противников.

Такой чести мы и желали бы богоспасаемому нашему городу, чтобы, смотря на него, более и более являлось подражателей среди меньших городов, сел и деревень, и таким образом чрез наш город распространялось бы на другие города и местечки то благословение, какое пребывает на нем за верность его святой православной вере, за хранение уставов Церкви и за послушание пастырскому водительству.

Голос архипастыря Москвы

Подобает просить [христианских царей]... и о сем, да воспретится представление позорищных игр в день воскресный и в прочие светлые дни христианской веры» (см.ссылку 77). Вот определение Церковного Собора относительно недопущения театральных и подобных зрелищ в воскресные и праздничные дни. А вот оповещение одного органа нашей печати о таковых же зрелищах: «Признано возможным, – говорит эта газета, – установить время открытия в воскресные и праздничные дни тех увеселений, забав и зрелищ, которые разрешены для публики днем, в 12 часов дня, а в канун воскресных и праздничных дней вечерние увеселения, зрелища и забавы – в 8 часов вечера».

Итак, существуют два взгляда на увеселения в воскресные и праздничные дни и два установления. Один взгляд церковный, другой – гражданский. Церковный взгляд, основанный на определении Вселенской Церкви, воспрещает увеселительные зрелища в воскресные и праздничные дни – а гражданский взгляд все это, по-видимому, разрешает. Говорим «по-видимому», потому что в действительности гражданский закон разрешает только дневные увеселительные зрелища и забавы в воскресные и праздничные дни, но запрещает вечерние, в канун праздничных дней.

Справедливо, что увеселительные зрелища и забавы в воскресные дни гражданским законом не воспрещаются. Но это не значит, что они согласны с нравственным законом, с евангельским учением и с уставами Церкви. Гражданский закон только не преследует такого времяпровождения, но он никого не обязывает к этому. Гражданский закон предоставляет всякому гражданину поступать по своему убеждению, по тому нравственному или религиозному закону, которому он хочет подчиняться. А если это так, то православному христианину, желающему остаться верным сыном своей Церкви, необходимо знать, как смотрит Святая Церковь на увеселительные собрания в воскресные и праздничные дни и как он, послушный сын Церкви, должен смотреть на эти зрелища – театры, маскарады, живые и соблазнительные картины и тому подобное, устраиваемое в навечерие воскресных и праздничных дней.

Мы уже говорили о воспретительных законах Церкви относительно увеселения в праздничные дни. Сказали и о том, что гражданский закон не обязывает нарушать этот церковный закон. Значит, христианская свобода таковым законом не стесняется; значит, закон гражданский не освобождает граждан от подчинения их закону совести, закону религии. Следовательно, нарушающий нравственный закон – закон веры и устав Церкви остается ответственным за это нарушение пред законом Божиим, пред законом Церкви. Можно думать, что истинно верующий христианин, послушный сын Церкви даже и неграмотный, одним своим внутренним чутьем сознает, что в навечерие воскресных и праздничных дней грешно устраивать собрания для игр, забав и зрелищ. Православный христианин, воспитанный в законе Божием и отеческом учении, знает, что воскресный и праздничный день должен быть посвящаем Богу богоугодными делами, – значит, всякое другое времяпровождение не богоугодно, есть преступление закона Божия – беззаконие. Благочестивый христианин из отеческих книг знает, что увеселительные пляски и танцы изобретены не праведниками, а грешниками, рабами страстей; они изобретены людьми мира сего, того мира, который во зле лежит (1Ин.5:19) и князь которого – отец лжи и всякого греха (Ин.8:44). По учению подвижников благочестия, смехотворные игры – суть те сети, которые духи злобы расставляют для уловления неопытных или грехолюбивых душ на погибель их. Поэтому истинный христианин, зная преступность безвременных праздничных увеселений, не примет в них участия, дорожа миром своей совести, боясь оскорбить Господа своего, Который ненавидит творящих беззаконие (Пс.5:6).

И слово Божие, и голос совести всякому скажут, что есть время плакать, есть время веселиться, есть время поста и время всеядения. Когда в доме лежит покойник, тогда не пляшут и не веселятся сидящие тут. Когда нужно идти на брань, тогда неприлично предаваться разгулу. Когда город наполнен лазаретами для раненых, когда уже не находится места для помещения этих сынов отечества, у раненных на поле брани, тогда приличнее было бы обратить в лазареты и дома увеселений, рядом с домом стона раненых от нестерпимых болей при отрезывании членов у раненных прилично ли быть дому, где собираются для смехотворных игр и зрелищ с живыми картинами пляшущих и бесстыдно делающих?

Если бы кто стал спорить об этом и утверждать противное, то здравомыслящие не назвали ли бы его потерявшим стыд и совесть? Если бы кто стал утверждать, что в военное время, как в наши дни, нужно допускать больше веселья и увеселительных учреждений, якобы для того, чтобы общество не предавалось унынию, когда оно получает печальные вести с полей брани и когда видит возле себя множество несчастных жертв войны, то не следовало ли бы такого человека считать не вполне здравомыслящим?

Теперь, когда ожидается исход упорной борьбы воюющих, нам, стоящим в стороне, но имеющим быть почти на виду борющихся, приличнее быть с Моисеем, молитвенно воздевавшим руки к Богу, когда шла борьба Израиля с Амаликом, чем с теми израильтянами, которые во время беседы Моисея с Богом стали есть и пить, а потом стали плясать.

Для родины нашей настало время трудное. От всех требуется напряжение всех сил, чтобы одолеть врагов. Этого мало: требуется еще и помощь Божия. А таковая испрашивается молитвой. При общей опасности требуется и молитва всеобщая. А чтобы таковая молитва была услышана, она должна быть соединена с сокрушением сердца и покаянием. Обратим внимание на жизнь нашу семейную и общественную. В ней есть много такого, что требует исправления. В семейной жизни – разлады между супругами, детьми и родителями. В общественной жизни – крайняя развращенность нравов, вообще потеря духа благочестия, каким отличался в старые времена русский народ. В нижних слоях общества замечается невежество, грубость нравов, разврат молодежи. В среднем классе – погоня за наживой, поклонение золотому тельцу. В верхних слоях – отпадение от веры, от Церкви. У мужчины – излишняя забота о хлебе, с забвением о небе; у женщины – излишнее попечение о наряде, погоня за модой, с забвением об обязанностях супруги и матери; у молодости – жизнь без веры с попранием требований совести; у старости – крайнее нравственное расслабление.

Все это требует исправления, а исправление начинается покаянием; покаяние и исправление поддерживаются благодатной помощью, испрашиваемой молитвой.

Итак, будем молиться, каяться и исправляться, да придут к нам те времена благодатные, когда Господь избавлял наше отечество от тяжких испытаний по милосердию Своему за молитвы святых ходатаев о нас, а наипаче по молитвам Богоматери и святых земли Российской.

В храме стояще славы Твоея, на небеси стояти мним.

(Из последования великопостной утрени).

С Божией помощью приступаем к первой беседе о богослужении.

В течение суток у нас совершается богослужение три раза: вечером, утром и днем. Каждое из этих богослужений состоит из трех особых служб: вечером – из чтения девятого часа, вечерни и повечерия; утром отправляется полунощница, утреня и читается первый час; днем читается третий и шестой час и совершается литургия. Итак, во время трех суточных богослужений отправляется девять служб.

Из всех богослужений важнейшее – литургия, или обедня. Слово «литургия» значит «общественная служба», а обедней она называется потому, что составляет для души то же, что обед для тела, а также и потому, что совершается эта служба до обеда. Мы начнем наши беседы о богослужениях объяснением литургии как важнейшего из богослужений.

Литургия состоит из трех частей: проскомидии, литургии оглашенных и литургии верных. «Проскомидия» значит «принесение». Так называется эта часть богослужения потому, что в это время верные, то есть христиане, приносили и приносят вещество для Таинства Евхаристии – хлеб и вино, а священник приготовляет из этих приношений Дары для принесения их Господу. Хлеб, приносимый для Таинства, именуется «просфорой». Просфора значит «приношение», «дар».

Священник, войдя в церковь, совершает пред алтарем обычное молитвенное начало. Потом, войдя в алтарь, поклонившись святому престолу и облобызав его, облачается во все священнические одежды и совершает проскомидию. Это значит: из принесенных для Таинства хлебов, или просфор, он избирает один наилучший для уготовления из него Агнца. Поэтому просфора сия именуется Агничною. Агнцем именуется та часть просфоры, которая предназначается для Таинства Евхаристии. Этот хлеб знаменует Иисуса Христа, Который в Ветхом Завете был предызображен пасхальным агнцем. Этого агнца евреи в день исхода из Египта заколали, кровью его окропляли косяки дверей для того, чтобы Ангел не убивал первенцев в тех домах, которые были окроплены этой кровью. Этот агнец был священный агнец. Евреи должны были вкушать его и после исхода из Египта ежегодно в пасхальную ночь, установленную в память избавления их от рабства египетского при посредстве крови этого агнца. Этот агнец знаменовал Иисуса Христа, как мы сказали, Который был заклан, как агнец непорочный, кровью Своей искупил мир и освободил людей от рабства диавольского.

Идя на страдания, Господь Иисус Христос, преподав вместо плоти и крови пасхального агнца Свое Пречистое Тело под видом хлеба и Свою Кровь под видом вина, заповедал ученикам, а через них всем верующим, чтобы они творили сие в Его воспоминание (Лк.22:19; 1Кор.11:24). Это воспоминание Господа и совершается на литургии, а на проскомидии делается приготовление к тому следующим образом.

Священник, избрав наилучший из принесенных хлебов, или просфор, полагает его на блюдо, приемлет копие, трижды ограждает копием этот хлеб крестообразно и произносит слова: В воспоминание Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Затем изъемлет среднюю часть хлеба, обрезывая края этого хлеба, или просфоры, с четырех сторон и произнося при этом следующие слова: Яко овча на заколение ведеся, и яко Агнец непорочен, прямо стригущаго Его безгласен, тако не отверзает уст Своих; во смирении Его суд Его взятся; род же Его кто исповесть? После сего, подрезывая снизу среднюю часть хлеба, именуемую теперь Агнцем, и изъемля ее, произносит слова: Яко вземлется от земли живот Его. Положив Агнец на дискосе – особенно устроенном блюде, священник заколает его, то есть надрезывает его копием крестообразно от нижней части до верхней, произнося при этом слова: Жрется, то есть заколается, Агнец Божий, вземляй грехи мира. Затем, положив Агнец на дискосе, как следует, он пронзает его копием с правой стороны, произнося слова: Един от воин копием ребра Его прободе, и абие изыде кровь и вода. Вместе с этим он вливает в чашу виноградное вино, смешанное с водой. Итак, Агнец уготован, чтобы быть принесенным в Жертву на жертвеннике, то есть на престоле, куда он имеет быть перенесенным во время литургии в определенное для этого время.

После приготовления Агнца, изображающего Христа, и поставления его на дискосе (блюде) собираются образно около него и те, кого Он искупил, освятил, чьи грехи омыл кровью Своей. Для этого священник приемлет другие принесенные хлебы, или просфоры, и из них изъемлет частицы, которые полагает возле Агнца. После первой, Агничной просфоры он приемлет вторую просфору в честь Пресвятой Богородицы, изъемлет из нее часть, полагает эту часть с правой стороны Агнца и говорит: Предста Царица одесную Тебе.

После этого изъемлет из третьей просфоры девять частей в ознаменование девяти чинов Ангельских и полагает эти частицы с левой стороны Агнца. Первую частицу изъемлет в честь Иоанна Предтечи, вторую – в честь святых пророков, третью – в честь апостолов, четвертую – святителей, пятую – святых мучеников и мучениц, шестую – в честь преподобных отцев и матерей, в иноческом чине Господу угодивших; седьмую – в честь святых чудотворцев и бессребреников, восьмую – богоотцев Иоакима и Анны, дневного святого и всех святых; девятую – в честь святителя Иоанна Златоуста или святителя Василия Великого, литургия коего из них совершается.

Помянув святых, составляющих Церковь Небесную, священник берет четвертую просфору и из нее изъемлет частицы за здравие и спасение всего православного епископства, честнаго пресвитерства, во Христе диаконства и всего священнического чина и всего клира. Изъемля вторую частицу и полагая ее возле Агнца, священник говорит: Помяни, Господи, благочестивейшего... государя нашего... супругу его... и весь царствующий дом. Также поминает и всех живых по имени и за имя каждого вынимает частицу и говорит: Помяни, Господи. Из пятой просфоры изъемлет частицы о памяти и оставлении грехов всех усопших и создателей святого храма, где совершается богослужение, и, наконец, поминает всех в надежде воскресения и жизни вечной усопших православных отец и братий. Затем, покадив металлическую звездицу, священник ставит ее над святым хлебом, говоря: И пришедши, звезда ста верху, идеже бе Отроча. Эта звездица знаменует ту звезду, которая явилась при рождении Христовом и путеводила волхвов к месту родившегося Христа (Мф.2:9). После этого священник покрывает покровцем святой хлеб с дискосом и святую чашу и возносит славословие Богу, говоря трижды: Благословен Бог наш, сице благоволивый, слава Тебе. После этого священник молится, чтобы Господь благословил предложенные Дары и принял их на Свой пренебесный жертвенник, чтобы Он помянул принесших эти Дары и тех за кого они принесены.

Из сказанного можно усмотреть, что на проскомидии уготовляется Агнец, который изображает Христа, но он еще не прелагается здесь в Тело и Кровь Христовы – это преложение совершается на литургии через призывание Святого Духа и освящение Даров. Около Агнца полагаются частицы, изображающие Церковь Небесную и земную. После освящения Даров эти частицы погружаются в Кровь Христову, в образ того общения, в каком находится Церковь со Христом: она – тело Его (Еф.1:23) и напояется кровью Его. Здесь праведные и грешные, небесные и земные, входя в общение со Христом, освящаются и очищаются.

Великая польза бывает тем, кто удостаивается быть помянутым во время проскомидийного приношения. По вере приносящих больные получали исцеление от болезней, находившиеся в плену и темницах – освобождение; души умерших ради поминовения их освобождаются от грехов, за которые они были удерживаемы в узах адского мрака.

Итак, не напрасно православные христиане приходят с приношениями к алтарю, прося священнослужителей помянуть их и сродников их, живых и умерших. Это не новый обычай, а древний, он идет от времен апостольских. Церковь управляется и руководствуется Главою ее – Господом Иисусом Христом через Духа Святого, в ней невидимо пребывающего. В ней нет ничего неполезного или излишнего, но все благоугодно, спасительно.

Во время проскомидии читается третий и шестой час. Эти краткие богослужения названы так потому, что они знаменуют события, совершавшиеся в третьем и шестом часах дня. В третьем часу сошел Дух Святой на апостолов (Деян.2:15), а в шестой час Господь Иисус Христос был распят на кресте (Мф.27:45). Поэтому на этих часах читаются такие псалмы и молитвы, которые соответствуют воспоминаемым событиям. На третьем часе, например, читается 50-й псалом, в котором говорится: Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей. Не отвержи мене от лица Твоего и Духа Твоего Святаго не отыми от мене (ст.12–13). Этими словами псалма напоминается о Духе Святом, Который сошел на святых апостолов в третий час и Которого благодать преподается всем верующим через Таинства до сего дня. На шестом часе читается 90-й псалом Живый в помощи Вышняго, в котором говорится, что верующий охраняется Промыслом Божиим, так что, когда падают около него тысячи и десятки тысяч с правой стороны его, зло не коснется его, язва не приблизится к жилищу его (Пс.90:7:10). В воспоминание страданий Господних поется песнь: Иже в шестый день же и час, на кресте пригвождей в раи дерзновенный Адамов грех, и согрешений наших рукописание раздери, Христе Боже, и спаси нас. Вот сколь важные события вспоминаются при чтении часов и сколь важные священнодействия совершаются на проскомидии. Будем внимательны ко всему совершаемому в церкви, чтобы приобрести нам от этого великую пользу для души.

Литургия установлена для совершения святейшего Таинства Евхаристии. Таинство Евхаристии установлено Господом нашим Иисусом Христом в воспоминание о Нем. Поэтому вся литургия есть воспоминание об Иисусе Христе. Это воспоминание совершается в священных песнопениях, чтениях и в священнодействиях. В священных песнопениях воспоминается Его воплощение, Его учение, страдание смерть и воскресение. В священнодействиях наглядно изображаются события из Его земной жизни, Его общественное служение для спасения людей, Его учение, шествие на страдания, Его принесение Себя в искупительную жертву, Его смерть, воскресение и вознесение на небо.

Мы сказали, что литургия установлена для совершения Таинства Евхаристии. «Евхаристия» значит «благодарение». Поэтому на литургии с воспоминанием о Господе Иисусе Христе совершается благодарение Богу, во Святой Троице славимому, за благодеяния, явленные роду человеческому в искуплении его крестной смертью Сына Божия и в непрестающем промышлении о людях, наипаче же верующих.

Духу Божию угодно было устами святого апостола Павла преподать верующим наставление, чтобы они прежде всего совершали молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих (1Тим.2:1–2). Эта заповедь Апостола, преподанная ученику его, епископу Тимофею, от древних времен доныне исполняется в Церкви. Все церковные богослужения, а наипаче литургия, состоят из таковых молитв, прошений и благодарений.

В церкви весьма часто слышатся приглашения верных к молитве: Господу помолимся, – возглашает священнослужитель, священник или диакон, или: Приидите, поклонимся Цареви нашему Богу, или: Приидите, поклонимся и припадем ко Христу. Иногда же священник, как посредник между Богом и народом, от лица всех прославляет Царство Отца и Сына и Святого Духа, воссылает славу Ему, благословляет имя Его. Вместе с молением и благодарением в церкви преподается и учение; чтение слова Божия и учительство составляют существенную часть богослужения. Итак, литургия состоит из молений, прошений, славословий, из воспоминательных священнодействий, песнопений и чтения слова Божия. Главнейшую часть литургии составляет принесение Бескровной Жертвы, или совершение Таинства Евхаристии.

Мы прежде сказали, что литургия состоит из трех частей: проскомидии, литургии оглашенных и литургии верных. Проскомидию мы объяснили. Теперь следует объяснить литургию оглашенных.

Литургия оглашенных называется так потому, что в это время дозволялось участвовать в молитве и слушать слово Божие не одним верным, крещеным, но и оглашенным, то есть тем, которым только преподавалось учение христианское: слух их был оглашен этим учением, но они еще не были крещены и не имели права присутствовать при совершении Таинства Евхаристии. Таковые люди стояли позади верных, в притворе, на назначенном для них месте. Вместе с ними стояли и кающиеся грешники, то есть крещеные, но подвергшиеся временному отлучению от причащения и от участия в молитве с верными.

Литургия оглашенных начинается от возгласа, которым священник прославляет Царство Отца и Сына и Святого Духа, и оканчивается возгласом диакона, которым оглашенные троекратно приглашаются выйти из храма.

После прославления священнослужителем Царства Отца и Сына и Святого Духа предстоящие все приглашаются помолиться Господу Богу «миром» – то есть в мире, во взаимном единомыслии, без рассеяния, без гнева, без смятения мыслей: Миром Господу помолимся. Затем излагаются молитвы и прошения за царя и за всех начальствующих, за епископство, честное пресвитерство, во Христе диаконство; за всех входящих в храм с верой и благоговением; о всех Церквах и соединении всех, то есть о возвращении в Церковь всех отпавших от нее; о плавающих, путешествующих, страждущих от тяжких болезней; о приносящих дары для храма и заботящихся об украшении его; о избавлении от всякой скорби, гнева Божия, нужды, то есть насилия от врагов. После сего предстоящие приглашаются предать себя и друг друга и всю жизнь Христу Богу, Его святой воле, ибо Он печется о нас. Это моление называется ектенией, заканчивается славословием Святой Троицы, произносимым священником. А народ возглашает: Аминь, то есть: «Истинно так». После ектении совершается прославление Бога за Его благодеяния; поется 102-й псалом Благослови, душе моя, Господа. В этом псалме душа верующего призывается прославлять Господа и не забывать Его благодеяний, ибо Он очищает все беззакония ее, исцеляет от всех недугов, от смерти, увенчивает ее милостью и благодеяниями и исполняет благие желания ее.

После этого совершается опять краткое моление и славословие и поется другой псалом (145-й), которым опять призывается человек хвалить Господа во всю жизнь свою, не надеяться на сильных мира сего, а уповать на Единого Господа, Который творит суд обидимым, дает пищу алчущим, умудряет слепцов, приемлет милостиво сироту и вдову.

Затем поется «Единородный Сыне и Слове Божий...». Этой песнью прославляется Господь Иисус Христос, нашего ради спасения воплотившийся от Приснодевы Марии и непреложно вочеловечившийся, Который, оставаясь Богом, был распят за нас и попрал смертию смерть. Ему подобает прославление, одинаковое с Отцом и Святым Духом.

Эта песнь есть воспоминание о крещении Господа, когда Отец свидетельствовал о Нем как о Сыне Возлюбленном, а Дух Святой схождением Своим в виде голубине утверждал истину, что глас сей относится к крестившемуся от Иоанна Иисусу Христу, а не к Иоанну крестившему (Мф.3:16–17).

После крещения Господь вскоре пришел к народу и начал проповедовать о Царствии Божием. Это событие изображается на литургии так называемым малым входом. В это время отверзаются Царские врата в напоминание о Царствии Небесном, которое пришел на землю устроить Сын Божий. Священник исходит из алтаря на средину храма. Это означает явление Господа народу, хождение Его по городам и весям с проповедью о Царствии Божием. Евангелие, которое износит священник или диакон, означает то учение, которое принес людям Господь Иисус Христос.

Пред Евангелием износится горящая свеча; она изображает Иоанна Предтечу, который явился пред пришествием Христовым и приготовлял людей к принятию Его. Свеча означает также и то, что учение Христово есть свет для мира. В это время на клиросе читаются или поются Блаженны. В них излагается учение Господа Иисуса Христа, которое Он, остановившись на ровном месте, преподал народу, указывая ему, как достигнуть Царствия Божия: блаженны нищие духом, блаженны плачущие, кающиеся в грехах, кроткие, гонимые (Мф.5:3–12).

Священник в это время, стоя вне алтаря, тайно молится, чтобы Господь благословил предстоящий вход в алтарь. Это вхождение изображает восхождение Господа на небеса, где торжественно Он встречен был небесными Ангелами. Поэтому священник в тайной молитве своей просит Господа, чтобы Он сотворил со входом сим входу святых Ангелов быти, чтобы вместе с нами теперь славословили Его Архангелы и Ангелы.

Диакон, став в Царских вратах и изображая Евангелием крест, возглашает: Премудрость, прости. Слово «премудрость» означает, что настоящим священнодействием, то есть входом, изображается Божия премудрость, открывшаяся в домостроительстве нашего спасения начиная от сотворения человека до устроения его спасения через пришествие на землю Сына Божия, Его страдания, воскресение, вознесение и устроение Церкви под единой Главою – Христом. Такое домостроительство нашего спасения святой апостол Павел называет премудростью, от века сокровенной в Боге (1Кор.2:7), потом явленной в Церкви, а через Церковь и Ангелам. На эту премудрость и указывается словами: Премудрость! Прости! К этой премудрости должно относиться с благоговейным вниманием, стоять просто, нерассеянно, ни о чем другом не думать, как только о том, что теперь совершается, и стоять прямо: кто сидел, пусть встанет; кто стоял прислонившись к стене, пусть станет прямо, благоговейно. Клир поет: Приидите, поклонимся и припадем ко Христу, спаси ны, Сыне Божий... поющая Ти: Аллилуиа. Священник поклоняется, а с ним поклоняться должны и предстоящие. В старину весь народ и царь, если он был в храме, в это время припадали к земле, творя поклонение Господу, Которому поклонились все Ангелы и воспели хвалу Ему. С ними и мы поем песнь Ангельскую: Аллилуиа, что значит: «Хвалите Бога». По входе с Евангелием читаются тропари и кондаки в честь праздника или празднуемого святого. До входа с Евангелием читались и пелись антифоны, или псалмы, заключающие в себе изречения или пророчества из Ветхого Завета, а после входа с Евангелием прославляются новозаветные святые или празднуемое новозаветное событие. После этого следует пение Трисвятой песни: Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас. Об этом будем говорить в следующей беседе. Итак, в храме стояще, на небеси стояти да мним.

После малого входа и чтения тропарей священник тайно молится, чтобы Господь, сподобивший его стать пред престолом как бы на небесах, со святыми Ангелами, прославляющими Его трисвятым гласом: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф (Ис.6:3), сподобил и земных служителей Своих вместе с Херувимами и Серафимами воспевать Трисвятую песнь и простил бы им всякое согрешение, вольное и невольное.

После этой молитвы он вслух возглашает славословие Богу, предначиная этим пение Трисвятой песни: Яко свят еси, Боже наш, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу.

Диакон, став пред иконой Спасителя, произносит благожелательное моление о здравии и благоденствии православных христиан словами: Господи, спаси благочестивыя и услыши ны. Затем, обращаясь к певцам, возглашает: И во веки веков. Этим он означает наступившее время для пения Трисвятого и молится, чтобы Трисвятое было воссылаемо неумолкаемо, во веки веков. После этого начинается пение Трисвятого, в подражание Серафимским воинствам: Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный. К этому Ангельскому славословию присовокуплены слова помилуй нас, как обыкновенное заключение всех прошений и как общий вопль народа к действительному испрошению милости Божией этой Серафимскою песнью.

Нужным считаем, братья, сказать вам несколько слов о происхождении этой Трисвятой песни.

В V веке по Рождестве Христовом в городе Царьграде было великое землетрясение, продолжавшееся несколько дней. Когда народ, собравшись на площади, усердно молился о прекращении бедствия, тогда некоторый отрок невидимой силой внезапно был восхищен на небо и через некоторое время опять возвращен на землю и поставлен на прежнее место. Отрок поведал людям, что он там, на небесах, слышал Ангельское пение: Святый Боже, Святый Крепкий Святый Безсмертный. Народ, выслушав это, стал петь эту песнь и присовокупил к этому обычную молитву: Помилуй нас. Землетрясение прекратилось.

С тех пор установлено пение этой песни во всем мире. Эта песнь называется Трисвятою, потому что в ней трижды повторяется слово Святый Она называется также Ангельской песнью, потому что ее воспевают Ангелы.

После сего начинается приготовление к чтению Апостола и Евангелия. Архиерей или священник от престола отходит к горнему месту. Горним местом называется возвышенное седалище за престолом, у восточной стены, где по обычаю поставляется икона, изображающая Господа Иисуса Христа, сидящего на престоле. Горнее место изображает престол, на котором Господь в храме восседает как великий Архиерей, прошедый небеса (Евр.4:14), как Царь, подобно тому, как Он сидит на Херувимах.

По восшествии архиерея на горнее, то есть возвышенное за престолом седалище начинается чтение апостольских Посланий и Евангелия. На горнее место восходит только архиерей. Священник же не восходит на самое горнее место, а становится в стороне от него. После этого приготовляется народ к слушанию апостольского чтения. Диакон говорит: Вонмем! Премудрость. Этим он напоминает о том, чтобы все стояли с благоговейным вниманием, углубляясь мыслью в смысл читаемого или совершаемых действий; стояли бы при этом «прости»: не сидели бы и не стояли, приклонившись на что-либо, но слушали бы стоя, прямо.

Архиерей или священник возглашает: Мир всем. Так приветствовал Господь по воскресении Своем (Лк.24:37; Ин.20:19:26), так делали апостолы и их преемники. Мир есть источник всех благ, он – виновник радости; сей мир предуготовляет путь любви. Преподанием мира в первенствующей Церкви начиналось всякое новонаступающее важное действие. Итак, возглас Мир всем есть призвание Божия благословения с желанием всякого блага и приглашение к вниманию и единомыслию. Предстоящие через чтеца ответствуют также желанием мира: И духови твоему. После этого возглашается прокимен – стих из книг Ветхого Завета, как предисловие к апостольскому или евангельскому чтению; в нем кратко, иногда и прикровенно, указывается на значение совершаемого праздника или на смысл того, что будет читаемо из апостольских Посланий или Евангелия.

Затем следует чтение апостольских Посланий или Деяний и потом чтение Евангелия.

Чтения Ветхого Завета или Посланий апостольских в древние времена христиане слушали сидя. Ныне это право предоставлено только архиереям и пресвитерам или государям, в уважение их достоинств. Но чтение Евангелия всегда слушалось стоя, со страхом и трепетом, с наклонением главы долу в знак покорности Богу, вещающему евангельским гласом.

Помните это, возлюбленные, что во время Евангелия нужно преклонять главы, а не прямо стоять.

Во время чтения Евангелия перед аналоем, на котором возлагается святая книга Евангелия, ставится свеча; этим выражается особенное благоговение к слову Божию: свеча означает также тот свет богопознания, который просвещает слушающих познанием спасительных тайн. Пред чтением Евангелия и после чтения его певцы возглашают от лица всех предстоящих: Слава Тебе, Господи, слава Тебе. Это – усиленное благодарение Господу за благую весть, возвещенную от имени Его в читанном святом Евангелии.

После чтения Евангелия начинаются прилежные моления, к которым диакон приглашает предстоящих словами: Рцем вси, то есть: «Да скажем все»; верующие ответствуют: Господи, помилуй.

Священнослужитель приглашает произносить эти моления с особенным вниманием, всей душой, всем помышлением, а не частью только, отдавая другую часть души и помыслов другим предметам житейским и вообще суетным помышлениям: «От всей души, от всего помышления скажем»; народ возглашает опять: Господи, помилуй. Затем священнослужитель обращается к Господу Богу со всеми находящимися в храме, преклоняя Его к услышанию молитв, и взывает словами древних святых: Господи Вседержителю, Боже отец наших, молим Ти ся, услыши и помилуй. Народ усиленно взывает, произнося трижды: Господи, помилуй.

Затем начинаются усиленные моления за государя императора и весь царствующий дом, о правительствующих пастырях Церкви и о всем священнослужащем братстве и причте церковном; об усопших святейших патриархах, о благочестивейших царях и царицах и о всех тех, которые скончались в недрах Православной Церкви; о создателях храма, о плодоносящих и добродеющих, то есть о делающих приношения на храм Божий и на утверждение Православной Церкви, о труждающихся для храма: это в древности были гробокопатели, могильщики, ныне – стражи церковные и все те, которые трудятся для поддержания чистоты в храме, чистят сосуды, омывают нечистоту с церковного помоста, очищают храм от сора и пыли.

Итак, видите, возлюбленные, что Церковь никого не забывает: она поминает тех, кто устроил храм, молится за всякого, кто приносит для Таинства просфоры, вино, а также для каждения ладан, для лампад – елей, свечи; кто влагает в церковную сокровищницу свою лепту от праведных трудов своих на украшение храма, на бедных и сирот, призираемых Церковью, на распространение и утверждение православной веры, то есть на нужды проповедников веры среди язычников или мусульман. Помни это, христианин, соблюдай древнюю заповедь Божию: да не явишися предо Мною тощ (Исх.34:20), то есть не приходи ни с чем, но принеси дар Господу Богу от праведных трудов твоих.

После этого начинается молитва об оглашенных, то есть о готовящихся ко крещению, о кающихся, которым до сего времени дозволялось присутствовать в храме вместе с верными. Священнослужитель приглашает верных помолиться о сих оглашенных, чтобы Господь помиловал их, огласил их словом истины, открыл их духовное ухо к слушанию и уразумению истины, вверенной Церкви, да откроет им Евангелие правды, то есть благую весть об оправдании через веру в Господа Иисуса Христа и творение добрых дел; да соединит их со Святой Своей Соборной и Апостольской Церковью, ибо они еще не чада ее, но как бы чужие. После этого оглашенные приглашаются приклонить свои главы пред Господом. Священник тайно молится о них, чтобы Господь сподобил их во время благопотребное святого Крещения с оставлением их грехов и одежды нетления и причислил их к избранному стаду верующих, дабы и они с нами славили пречестное имя Святой Троицы.

Певчие возглашают: Аминь.

Затем оглашенные и кающиеся троекратно приглашаются выйти из храма. Этим оканчивается литургия оглашенных.

По удалении из храма оглашенных и кающихся священнослужитель приглашает верных помолиться Господу. Начинается усиленное моление. В древние времена верные совершали такое моление преклонив колена. Впоследствии это коленопреклонение Церковью было отменено в дни Пятидесятницы, то есть от Пасхи до праздника Троицы, в праздник Рождества Христова и во все воскресные дни. А продолжительные моления сокращены перенесением их в состав других ектений – сугубой и просительной. В настоящее время ектении на литургии верных состоят из сокращенных молений: о ниспослании мира всему миру и о благостоянии святых Божиих Церквей; о спасении душ; о храме и предстоящих в нем с верой и благоговением; об избавлении от всякой скорби и других бедствий. Эти моления заканчиваются возгласом: Премудрость. Таковым возглашением напоминается о предстоящем священнодействии, которым изображается одно из дел домостроительства нашего спасения, совершенного премудростью Божией, от века в Боге сокровенной.

Эта премудрость Божия в настоящее время изображается перенесением Даров из предложения, где совершена проскомидия, на святой жертвенник или, что то же, святой престол.

Предстоящие приглашаются стоять со страхом и трепетом, отложить всякое попечение о житейском, чтобы вместе с Херувимами воспевать Трисвятую песнь, то есть Аллилуиа, что значит «хвалите Бога», и восприять Царя всех и Господа, Которого торжественно, хотя и невидимо, сопровождают чины Ангельские. Поется Херувимская песнь, начинаемая словами: Иже Херувимы тайно образующее. Священнослужители северными дверями износят из алтаря уготованные для жертвоприношения Дары с особенной торжественностью и благоговением: дискос со святым хлебом – на главе диакона, а святую чашу – в руках священника. Переносятся и другие священные сосуды и предметы: крест, губа, копие, как символы страданий Господа. Верующие из благоговения к святыне и совершаемому священнодействию преклоняют головы и тайно молятся, говоря: Помяни, Господи. Этими тайными молениями они просят священнослужителей, чтобы они при возношении Даров, как величайшей Бескровной Жертвы вспомнили о них, ибо нет ничего превосходнее и могущественнее того моления и предстательства пред Богом о нас и наших потребностях как то, которое приносится здесь совместно со священнодействием Евхаристии. Священник же и диакон выражают готовность исполнить прошения верных. Держа благоговейно Дары, изображающие Господа и став посреди народа, они громко умоляют пред ними Господа Спасителя. При этом поминают государя и весь царствующий дом, пастырей Церкви, правительствующий синклит⁸¹, гражданское и военное начальство и всех православных христиан, да помянет Он всех их во Царствии Своем.

Затем Святые Дары через Царские врата вносятся в алтарь и полагаются на святом жертвеннике, то есть престоле.

Что знаменует это священнодействие? Исхождение из алтаря с Дарами означает шествие Господа Иисуса Христа на страдания, а поставление Даров на жертвеннике (престоле) означает погребение Его. В ознаменование этого священнослужитель, поставляя Дары на жертвенник, вспоминает Иосифа, снявшего пречистое тело Господа с креста, помазавшего Его и положившего в новом своем гробе. Жертвенник означает в это время гроб; священник и диакон знаменуют Иосифа и Никодима; малые покровцы, которыми покрываются Дары при перенесении их, знаменуют сударь⁸² и плащаницу; большой покров, которым покрываются Дары, означает камень, который был привален к двери гроба; благоухание кадильного ладана означает ароматы, которые принесены были Иосифом и Никодимом для помазания тела Господа.

Итак, помните, братья, что великий вход во время Херувимской песни означает шествие Господа на страдания, а доставление Даров на престол – погребение Его и гроб, из которого Он восстал тридневно. Помните, что в это время нужно стоять с преклоненными главами и молиться тайно словами разбойника благоразумного: Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем!

После перенесения Даров диакон, испросив благословения и молитв у священника, выходит из алтаря и приглашает верных совершить моление о предложенных Дарах, чтобы они получили освящение и чтобы преднамеренное предложение от лица всех верных достигло конца. К этому он присовокупляет еще шесть прошений, чтобы Господь даровал нам: 1) провести этот день свято, мирно, то есть в мире со всеми, и безгрешно; чтобы день этот был совершен, то есть чтобы был проведен до вечера благопоспешно во всем, особенно в подвигах благочестия; 2) чтобы нам дарован был Ангел мира, верный наставник и хранитель, данный нам при крещении, или особенный Ангел мира, которому поручено от Бога сохранять мир между людьми; 3) так как мы много согрешаем все, то просим, чтобы нам даровано было прощение грехов и погрешностей наших; 4) чтобы для душ наших дарованы были блага, для всего мира – мирная безмятежная жизнь; 5) чтобы провести нам остальное время жизни в мире и покаянии; 6) чтобы дарована была нам христианская кончина жизни: безболезненная, непостыдная, то есть со светлой надеждой получить обетованные блага, кончина мирная – то есть чтобы без смущения и страха предстать пред судом Божьим и дать там добрый ответ за всю жизнь нашу.

На все эти прошения народ отвечает: Подай, Господи.

В это время священник тайно молится о предложенных Дарах. Эта молитва называется молитвой предложения; ею священник испрашивает, чтобы Господь услышал моления верующих, его самого сделал достойным совершить приношение словесной и бескровной Жертвы и принял бы Жертву сию в пренебесный и мысленный Свой жертвенник.

Во время литургии три раза совершается возношение Даров. Первый раз – на проскомидии: священник молится о всех принесших дары, состоящих из хлеба, то есть просфор, и вина, принесенных для Таинства; таким образом, все просфоры, принесенные сюда, в это время получают уже некоторое освящение и уже считаются священным хлебом, который должен быть вкушаем с благоговением. Второе возношение бывает после перенесения Даров из предложения в алтарь на жертвенник, или престол; это приношение совершается над одними уже избранными для священнодействия Дарами. Оба эти приношения составляют только приготовление и предосвящение Даров и самого священника к третьему, важнейшему жертвоприношению. Это третье приношение совершается от всех верующих в благодарственное воспоминание о страданиях Господа нашего Иисуса Христа. Оно бывает тогда, когда священник громогласно возглашает: Твоя от Твоих Тебе приносяще.

Таковые моления верных заканчиваются возгласом священника: Щедротами Единороднаго Сына Твоего... Смысл этого возгласа тот, что вся сила наших молений, приношений и благодарений зависит от всесильного ходатайства Единородного Сына Божия, принесшего Себя за нас в искупительную жертву, и даровавшего нам право все испрашивать от Отца во имя Его Единородного Сына Божия, и давшего обетование, что, о чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам (Ин.16:23).

После этого священник возглашает: Мир всем, то есть настало время примирения и в знак оного взаимного целования. Диакон поддерживает это христианское чувство и возглашает: Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы, то есть чтобы нам единомысленно прославлять, – народ заканчивает слова диакона ответом: Отца и Сына и Святаго Духа, Троицу Единосущную и Нераздельную. После этого в церкви совершалось общее целование: мужчины с мужчинами, а женщины с женщинами. Ныне это целование совершается только в алтаре между священнослужителями.

Таковыми словами и действиями исполнялась заповедь Христова: если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой (Мф.5:23–24).

Без такого примирения молитва наша не будет услышана и жертва наша не будет принята. Поэтому никто имеющий вражду на ближнего или обидевший его и не примирившийся с ним да не надеется получить от Бога испрашиваемую милость – таковый напрасно молится. Приступающий к приобщению Святых Таин не примиренным с братом своим суд себе яст и пиет (1Кор.11:29).

После выражения чувств взаимной любви диакон возглашает: Двери, двери, премудростию вонмем. В древние времена словами Двери, двери напоминалось стражам церковных дверей хранить их, чтобы никто из неверных не вошел в храм, а из верных кто-либо не вышел по лености, но чтобы все внимали премудрости Божией, которая провозглашается после этого, по отверстии завесы Царских врат, в Символе Веры. В настоящее время привратников в наших храмах не имеется, но слова Двери, двери каждый из предстоящих должен принять для себя как призыв, чтобы двери чувств – зрения и слуха – были закрыты для всего постороннего, дабы легче сохранить мир душевный и без рассеяния внимать тому, что будет после этого совершаться. После возгласа Двери, двери читается или поется Символ Веры. Это установлено для того, чтобы мы открыто исповедовали нашу веру – веру, что мы так веруем, как научила нас Святая Церковь через богоносных отцов, изложивших православное учение на Вселенских Соборах, и что мы ничего к изложенному ими исповеданию веры не прибавляем и ничего не убавляем. Вместе с тем мы выражаем и любовь ко Господу, воспоминая домостроительство нашего спасения, совершенное через пришествие на землю Сына Божия.

Мы дошли до важнейшего священнодействия литургии – совершения Таинства Евхаристии.

С Божией помощью приступим к этому в следующую нашу беседу. А вы, возлюбленные, постарайтесь удержать в памяти вашей то, что было вам преподано в этой и прежних беседах о литургии.

После взаимного целования в знак примирения и братской любви, после исповедания правой веры произнесением Символа Веры диакон приглашает верных стоять как должно, со страхом Божиим, с благоговением, с трезвением, то есть с напряженной, внимательной мыслью: Станем добре, станем со страхом, вонмем, – говорит он и объясняет, почему это нужно: чтобы святое возношение в мире приносити. Ибо никто из помышляющих о земном, с мыслями рассеянными, никто не примиренный с совестью и с ближними не может быть достойным участником в этом величайшем жертвоприношении. Итак, будем приносить святое возношение в мире.

Лик поющих от лица народа ответствует: Милость мира, жертву хваления. Это значит: мы готовы приносить не только взаимное примирение, что уже мы и сделали, дав друг другу целование, но и плод этого примирения – милость, милосердие, все обилие плодов искреннейшего примирения и союза о Христе. К этому мы готовы присовокупить и другую жертву хвалы Господу, созерцая славу Его и воспоминая благодеяния Его.

Священник, обращаясь к народу, а архиерей, изшед из алтаря и осеняя народ свечами, возглашает апостольскими словами: Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога и Отца, и причастие Святаго Духа, буди со всеми вами (ср. 2Кор.13:13). Этими словами испрашиваются дары от каждого Лица Святой Троицы: от Господа Иисуса Христа – благодать, от Отца – любовь, от Духа Святого – причастие, то есть общение. Почему это так? Потому, что благодатью Господа Иисуса Христа мы спасены; Отец явил Свою любовь в том, что Сына Своего Единородного дал, да спасется Им мир; а Дух Святой входит в общение с нами, приготовленными уже для того, чтобы сделаться достойными для союза с Ним.

Лик поющих ответствует от имени народа: И со духом твоим, то есть да будут эти дары Святой Троицы и со священнослужителем.

Горе имеим сердца, то есть к небесной высоте, где обитает Всевышний, устремим наши сердца, – возглашает архиерей или священник. Имамы ко Господу, – отвечает народ: то есть наши сердца устремлены ко Господу. Смотри же, христианин, не лжешь ли, когда так говоришь, не остается ли сердце твое здесь, не бродят ли помыслы твои по земле?

Благодарим Господа, – возглашает священнодействующий. Этими словами начинается важнейшее священнодействие литургии – Евхаристия, или благодарение. Лик поющих ответствует: Достойно и праведно... Вместе с ликом все предстоящие и каждый из них исповедуют, возглашая, что достойно и праведно поклоняться Отцу и Сыну и Святому Духу, подобно тому как небожители, повергая венцы пред Господом, возглашают: достоин еси, Господи, прияти славу и честь и силу (Откр.4:11).

В это время священник, подражая Господу, Который, устанавливая Таинство Евхаристии, взяв хлеб, сперва благодарил, потом благословил его, начинает благодарить Господа за все благодеяния Его. В тайной молитве своей священник прославляет Бога, изображая Ему одному принадлежащие свойства и исчисляя бесчисленные чудеса и благодеяния Его, явленные в творении мира и искуплении человека. «Достойно и праведно Тя пети, – говорит священник, – Тя благословити, Тя хвалити, Тя благодарити, Тебе покланятися на всяком месте... Ибо Ты Бог неизреченный, невидимый, непостижимый, всегда Сущий, всегда и неизменно один и тот же Сущий, Ты, и Единородный Твой Сын, и Дух Твой Святой. Ты привел нас из небытия в бытие, падших нас восстановил и не отступил от нас, благодетельствуя нам дотоле, пока нас возвел на небо и даровал нам Твое будущее Царство. За все сие благодарим Тебя, и Единородного Твоего Сына, и Духа Твоего Святого, за все благодеяния, явленные нам. Благодарим Тебя и за служение это, то есть священнодействие Божественной литургии, которое Ты благоволишь принимать от рук наших, хотя Тебе предстоят тысячи Архангелов, десятки тысяч Ангелов, Херувимы и Серафимы».

После этого священник возглашает вслух: Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще. Эти слова составляют продолжение тайной молитвы священника. Сказав, что около престола стоят Серафимские воинства, он изображает словами разные виды Ангельских существ, которых видел пророк Исаия: поющих, вопиющих, взывающих и глаголющих (Ис.6:1–3). Поющие – разумеются здесь существа, имевшие вид орла, вопиющие – имевшие вид льва, взывающие – тельца, глаголющие – имевшие вид человека. Они возглашали торжественную песнь Богу – эту песнь Ангельскую поют лики: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь, то есть полны, Небо и земля славы Твоея. К этой Херувимской песни поющие лики присовокупляют песнь, которой сретали Господа Иисуса Христа дети еврейские при вхождении Его в Иерусалим: благословен грядый во имя Господне: осанна в вышних (Мф.21:9). Этой песнью и мы сретаем теперь Господа, грядущего к нам, чтобы заклатися и датися в снедь верным. Смысл этого пения, совершаемого от лица всей Церкви, таков: «Превечный Боже! Мы теперь, как бы созерцая очами веры Тебя, окружаемого Херувимами и воспеваемого Серафимами, и вместе с ними дерзая воспевать песнь их, видим как бы разверзающиеся на наш глас небеса и грядущего к нам, на святой жертвенник и престол, Твоего Единородного Сына, чтобы заклатися за нас и датися в снедь верным. Сретая Его, мы воспеваем: Благословен грядый во имя Господне! Сотвори, да будет пришествие Его к нам благоплодно и спасительно; да воцарится Он в душах наших; да будет приобщение наше Его Тела и Крови не в осуждение нам, но во освящение, во спасение души и здравие тела».

В это время священник продолжает свою тайную молитву «С сими Небесными Силами взываем и мы: Свят еси и Пресвят Ты, и Единородный Твой Сын, и Дух Твой Святый; великолепна слава Твоя, ибо Ты так возлюбил мир, что и Сына Твоего Единородного дал, чтобы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Он, придя и устроив все домостроительство нашего спасения, в ночь, в которую предал Себя за спасение мира, принял хлеб во святые руки, благодарив, благословив, освятив, то есть преложив во святое Тело Свое, и, преломив, дал Своим ученикам и апостолам и рек: Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов. Подобным образом и чашу с вином по вечери, растворив водой и благодарив, благословив и освятив, то есть преложив в Божественную Кровь Свою, подал апостолам и изрек: Пийте от нея вси, сия есть Кровь Моя Новаго Завета, яже за вы и за многи изливаемая во оставление грехов». Вместе с этим священник тайно исповедует, что Господь заповедал священнодействовать это Таинство до скончания века, в благодарственное воспоминание Его любви и благодеяний, явленных роду человеческому, сказав ученикам: Сие творите в Мое воспоминание (Лк.22:19; 1Кор.11:24). Лик от лица народа ответствует: Аминь, выражая этим веру в присутствие Господа Иисуса Христа во время священнодействия, а также благоговение к совершаемому Таинству и полное единение мыслей и чувств всех присутствующих в храме. Священник продолжает тайно молиться, говоря: «Воспоминая эту спасительную заповедь и все, что совершено было для нашего спасения: Его крестные страдания, воскресение из мертвых, вознесение на небеса, сидение одесную Отца и второе страшное пришествие Его». После этих слов священник с теплой молитвой возносит предложенные Дары в жертву Богу и Отцу, возглашая: Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся (это значит: «Твои это Дары, Отче Небесный, взятые от Твоих творений, мы приносим Тебе от всех и за вся, то есть от всех людей и за все Твои благодеяния), Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи! Вознесши Дары Господу, священник молится вместе с народом: И молим Ти ся, Боже наш. Во время пения этих слов священник тайно молится, чтобы Господь ниспослал Духа Святого на всех молящихся и на вместообразные, то есть Дары, хлеб и вино, еще не претворившиеся в Тело и Кровь Христовы, и наитием Святого Духа благословил, освятил и показал, то есть священнодействовал, хлеб – самое Честное Тело Христово, а чашу – Пречистую Кровь Христову. Этими словами совершается и освящается Таинство; после этих слов тотчас пресуществление бывает и пременяется хлеб в истинное Тело Христово и вино – в истинную Кровь Христову. Здесь священнодействует Сам Иисус Христос; Он Сам глаголет устами служителя Своего, Сам священнодействует руками его, Сам вещественно пременяет хлеб в собственную Свою Плоть, а вино – в собственную Свою Кровь, принятую Им в недрах Девы Марии. Пред новоосвященными Дарами священнослужитель с величайшим благоговением повергает себя долу, отдавая честь и боголепное поклонение Самому Иисусу Христу, на престоле пред ним возлежащему под видами Хлеба и Вина, этими Таинствами Своих страданий.

После освящения Даров через претворение их в Тело и Кровь Христову, священник, как жрец и молитвенник и уста благодарственные за всех, приносит предлежащую жертву о всех по потребностям каждого. Во-первых, поминает Церковь, торжествующую на небесах: пророков, апостолов, мучеников и всех Богу угодивших в Ветхом и Новом Завете, прося Бога посетить нас милостью Своей по молитвам святых.

После этого, как знамение молитв святых, он воскуряет фимиам, то есть кадит пред Святой Трапезой, и торжественно воспоминает Преблагословенную Деву Марию Богородицу. В честь Ее воспевается песнь: Достойно есть яко воистинну блажити Тя Богородицу... Принесши Тело и Кровь Христову как благодарственную Жертву за всех святых, а наипаче за Преблагословенную Владычицу Богородицу, священник приносит с молением ту же всемирную Жертву об отпущении грехов всех от века усопших в вере и надежде воскресения и просит упокоить их в недрах вечного блаженства. После принесения Жертвы благодарственной за отшедших святых, очистительной – за скончавшихся в вере и надежде воскресения священник творит воспоминание и жертвоприношение о всей воинствующей на земле Церкви: во-первых, о епископах (при этом поминает Святейший Синод и местного епископа), о священниках, диаконах и о всем причте церковном; потом молится о всей вселенной, о Святой Соборной и Апостольской Церкви; о храме, в котором совершается священнодействие, о принесших дары для возношения в Бескровную Жертву, о труждающихся, о живущих в девстве и благочестии...

Лик от лица народа также молится, чтобы Господь помянул и всех и вся, то есть весь мужской пол и женский. Благодарение и жертвоприношение священник заканчивает славословием, прося Бога даровать всем нам едиными устами и единым сердцем славить и воспевать Его Пречестное Имя. Народ или вместо его лик ответствует: Аминь. Этим он выражает свое единомыслие и свидетельство о том, что молит Бога о всем том, о чем молится священник, и вместе с ним воссылает славословие Богу, моля Его даровать в этом всем единомыслие.

Этим оканчивается чин Святой Евхаристии. Так она совершалась апостолами, так совершалась преемниками их, так совершается она и доныне.

Это – священнейшая часть литургии; здесь не только совершается молитва, но и приносится величайшая Жертва за всех. Здесь не мы одни молимся, не мы, смиренные священнослужители, священнодействуем, но Сам Господь Иисус Христос, как Великий Архиерей, священнодействует: Он есть и Приносяй, и Приносимый в жертву, Он и Приемлющий Дары, и Раздающий их. Ему и слава подобает со Отцом и Святым Духом во веки.

Святейшее Таинство Евхаристии совершено. Воспоминательная Голгофская Жертва принесена. Агнец Божий, от века закланный за грехи мира, предлежит на жертвеннике Своим Пречистым Телом и Кровью как Жертва благодарственная – за небесную Церковь, за всех святых, в свете Божием пребывающих, как очистительная – за почивших в вере и надежде воскресения и жизни вечной и как умилостивительная – за Церковь, воинствующую на земле.

Совершив такое священнейшее жертвоприношение за всех, иерей или архиерей приветствует всех предстоящих и призывает их к общему молению о благодатных действиях освященных Даров. И да будут милости Великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа со всеми вами, – говорит священнодействующий. «И со духом твоим да будут сии милости», – отвечает клир.

«Да не будет тщетна для нас эта святейшая Жертва, чтобы не отойти нам отсюда, из храма, без всякой пользы для себя, – будем молиться во имя Господа Иисуса Христа, здесь почивающего на святейшем жертвеннике как Жертва за грехи мира; будем испрашивать для себя благодатных даров; паки и паки, то есть еще и еще, Господу помолимся», – говорит диакон или священник. А так как не все предстоящие способны молиться за себя, не зная, чего им просить следует от Господа, то служитель алтаря произносит те моления, коими должны молиться теперь предстоящие.

«Вся святыя помянувше, то есть всех небесных святых и всех верных, живых и усопших, о которых теперь совершено жертвоприношение, Господу помолимся. Помолимся о Дарах, принесенных и освященных в Тело и Кровь Христову, чтобы человеколюбивый Господь, приняв их в Свой пренебесный и мысленный жертвенник как благоприятное о всем мире приношение Себе, свыше ниспослал нам Божественную благодать и дар Святого Духа, соделал нас причастниками тех плодов, то есть того, что для нас приобретено искупительными страданиями и смертью Сына Божия». После этого диакон прибавляет и другие моления: о свышнем мире и спасении душ, о мире всего мира, о святом храме, в котором совершается моление; об избавлении от всякой скорби, гнева и нужды; о даровании благодати, заступающей от нападения вражия, спасающей от гибели, милующей, когда мы делаемся достойными гнева Божия. Хотя эти моления и раньше на литургии возносились, но они повторяются здесь для того, чтобы они были для нас действительнее и сильнее. В это время священник тайно молится, чтобы Господь очистил верных от всякия скверны плоти и духа, научил их совершать святыню во страсе Своем и тако сподобил бы их достойного восприятия Святых Таин в напутие жизни вечныя, во ответ благоприятен, еже на Страшнем Судищи... во общение Духа Святаго, в наследие Царствия Небеснаго... не в суд или во осуждение.

Таковые молитвы внушены Духом Святым апостолам, а от них дошли и до наших времен.

После сего священник, воздев руки горе, молится Владыке неба и земли, Отцу Господа нашего Иисуса Христа, да сподобит нас именовать Его нашим Отцом и молиться Ему той молитвой, которую дал нам Сын Его, Господь наш Иисус Христос.

И народ с верой, благоговением и всяким вниманием произносит молитву Господню: Отче наш, Иже еси на небесех... Эта молитва выше всех молитв. Она употребляется Церковью с самых времен Христа Спасителя во всех молитвенных собраниях.

Она есть сокращение всего Евангелия, говорит учитель Церкви Тертуллиан, и сколько она кратка словами, столько обильна мыслями. Она есть молитва верных, потому что ее могли воссылать только сыны Православной Церкви, оглашенные же лишены этого преимущества (святитель Иоанн Златоуст). Какая может быть более духовная молитва, как сия, которая от Христа нам дана, от Которого и Дух Святой послан нам, говорит священномученик Киприан Карфагенский. Какое моление может быть у Отца более истинно, как не то, которое устами Сына произнесено? Молитва сия любезна и приятна Богу: Бога просишь Его же словами и восходишь к престолу Его молением Сына. Знает Отец глаголы Сына Своего. Если ты, читающий, не понимаешь всего смысла этой молитвы, то знает это Отец как глаголы Сына Своего – знает, чего мы просим этой молитвой, и если произносим ее с должным благоговением, то получим просимое. «Аще тьмами (бесчисленно) будешь грешен, молитву оную воссылая, глаголющую: оставите врагом вашим, – и Отец ваш оставит вам согрешения ваша: со многим дерзновением (упованием) оставление приимеши грехов всех», – так говорит святой Иоанн Златоуст.

После этого возгласом Мир всем верные приготовляются к новому важному священнодействию. К какому? К молению с приклонением главы. Верующие так и делают после диаконского возглашения: Главы ваша Господеви приклоните.

Священник в это время тайно воссылает молитву, которой просит Господа, чтобы Он воззрел милостиво на людей Своих, преклонивших пред Ним главы свои, и благодать, исходящую от предлежащих Святых Даров, изравнял, то есть разделил, как дары Святого Духа, всем, соответственно нужде каждого, а именно: чтобы Он благоволил плавать с плавающими, сшествовать с путешествующими, недугующих – исцелить. И потом возглашает священник в слух всех, что всего этого мы просим и ожидаем от Отца Небесного только по бесконечным заслугам и любви Единородного Сына Его, таинствами страданий, то есть Телом и Кровью сейчас на престоле возлежащего.

Таковое моление с преклонением главы Церковью употребляется также с древних времен. Первенствующие христиане преклоняли главы, когда принимали благословение епископов; преклоняли главы во время молений к Богу о ниспослании благ верным или оглашенным, а также в заключение всех церковных молитвенных собраний.

Главопреклонение после молитвы Отче наш имеет особенное значение. Так как молитва эта по своей краткости, многознаменательности и глубине не для всех удобопонятна, то за них молится священник, чтобы Господь всем даровал благо по нужде каждого, а предстоящие со смирением преклоняют голову, выражая этим, что они, сознавая свое недостоинство, ожидают только от любви Божией, всепрощающей и всем благотворящей, те блага, которых просит им священник и которые испрашиваются молитвой Господней Отче наш. Священник же, приступая к возношению Святого Агнца и раздробляя Его для причащения, молится тайно, призывая Господа Иисуса Христа, сидящего со Отцом на престоле славы, чтобы Он пришел невидимо и всех освятил и той же пречистой рукой, как и на Сионе, преподал ему [священнику] в причащение Тело Свое и Кровь Свою, а через него и всем людям.

После сего священник, испросив себе от Господа прощение грехов, простирает руку для возношения Божественного Хлеба. Диакон возглашает: Вонмем, а священник, воздвигая Агнец горе, восклицает: Святая святым. Клирос на это ответствует: Един свят, Един Господь Иисус Христос, во славу Бога Отца. Аминь.

Это возношение Агнца означает возношение Господа Иисуса Христа на Крест и Его смерть на Кресте. Поэтому предписывается в это время всем предстоящим с благоговением поклониться. После этого Святой Агнец раздробляется на четыре части, по установлению Господа Иисуса Христа. Ибо Он, преподавая ученикам под видом хлеба Пречистое Тело Свое, предварительно раздробил его. Это раздробление знаменует распятие Господа нашего Иисуса Христа. После сего священнослужители в алтаре, взаимно дав друг другу прощение, благоговейно приобщаются Святых Таин Христовых.

Затем Святые Дары Царскими вратами износятся к мирянам, которых призывает диакон возглашением: Со страхом Божиим и верою приступите. Верные, узрев Святые Тайны, с благоговением поклоняются им, как Самому Господу Иисусу Христу, грядущему водвориться в душах их, и торжественно приветствуют Его словами: Благословен грядый во имя Господне, Бог Господь и явися нам. После сего верующие, приготовившиеся к Святому Причащению, твердо в слух всех произносят за священником исповедание своей веры как пред Самим Господом, сущим во Святых Дарах, что сие есть самое Пречистое Тело Его и самая Честная Кровь Его, и после моления о прощении грехов благоговейно приступают к принятию Святых Даров, имея руки сложенными на груди крестообразно, в знак сердечного умиления. Приняв во уста от священника Тело и Кровь Христовы, причастившийся целует благоговейно край Святой Чаши, как самое ребро Христово, из которого истекла кровь Его.

По причащении мирян священник, обратившись к ним из алтаря (а архиерей – осеняя свечами), в знак приветствия их с получением Святых Даров, просит спасения им от Бога и благословения, возглашая богодухновенную молитву: Спаси, Боже, люди Твоя и благослови достояние Твое. Народ же радостно воспевает песнь, в которой исчисляет все благодеяния, полученные от Господа: Видехом Свет Истинный, прияхом Духа Небеснаго, обретохом веру истинную... и прочие слова.

Потом оставшиеся Святые Дары и прочие священнослужебные вещи после каждения с престола переносятся в предложение, то есть к жертвеннику. Диакон переносит на главе дискос, звездицу и покров, а священник, воздав тайно благодарение Господу словами: Благословен Бог наш, произносит вслух конец сего и возглашает, обращаясь к народу: Всегда, ныне и присно, и во веки веков; с этими словами он показует Святую Чашу с Пречистыми Дарами и потом относит их на жертвенник, где диакон или, в отсутствие его, сам священник по окончании литургии потребляет их с благоговением.

Это перенесение с престола на жертвенник Святых Таин и показание их народу означает последнее явление Господа ученикам и Его преславное вознесение. Как тогда апостолы, видя возносящегося от них Господа, поклонились Ему, так и теперь верующие, когда износятся им в последний раз Святые Дары, поклоняются им, как Самому Господу. И, слыша возглашение священника: Всегда, ныне и присно, и во веки веков, как бы слово Самого Господа, сказавшего ученикам пред вознесением Своим: се, Аз с вами есмь во вся дни до скончания века (Мф.28:20), верующие ответствуют: Аминь, выражая этим веру в непреложное обетование Христово. После этого лик от лица причастившихся воспевает хвалу Господу, умоляя Его: Да исполнятся уста наша хваления Твоего, Господи, и молится, чтобы Господь сохранил их во Своей святыне и дал им поучатися во весь день правде Его, в том, что праведно пред Богом, то есть в богоугодных делах.

После этого диакон возбуждает людей к всеобщему благодарению за принятие Святых Таин, говоря: Прости приимше Божественных, Святых, Пречистых, Безсмертных, Небесных и Животворящих, Страшных Христовых Таин, достойно благодарим Господа. Слова «прости приимше» означают: «с благоговением приняв Святые Тайны»; «достойно благодарим» значит: сколь велики дары, полученные нами, столь велико, сердечно должно быть благодарение наше Дароподателю. А мы приняли дар Божественный, ибо приобщились Божественного естества; дар небесный, ибо это есть хлеб, который сходит с небес и дает жизнь миру (Ин.6:33), как изрек Господь; дар страшный, ибо кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе (1Кор.11:29). К этому присовокупляется прошение и о том, чтобы, восприяв достойно Святых Таин, нам сохранять их в чести, помня, какого дара мы сподобились, Кого удостоились мы принять к себе, – а для сего просим, чтобы даровано было нам от Господа провести день весь вполне благополучно, свято и безгрешно, дабы невниманием нашим не удалить от себя Небесного Посетителя душ наших.

Священник, доселе находившийся в алтаре, молился большей частью тайно, а теперь исходит на середину храма и в слух всех читает заамвонную молитву, в которой призывает Божие благословение на народ, как на достояние Божие, просит освятить любящих благолепие дома Его, даровать мир миру и всем людям, и в заключение воссылает славу, благодарение и поклонение Виновнику всякого блага, Единому Богу, во Святой Троице славимому.

Молящиеся, выразив свое участие в молитве и благодарении произнесением слова Аминь, воссылают славословие Богу: Буди имя Господне благословено отныне и до века.

После этого священник или архиерей, преподав народу последнее благословение словами: Благословение Господне на вас, Того благодатию и человеколюбием, всегда, ныне и присно, и во веки веков, возглашает славу и благодарение Христу Спасителю, говоря: Слава Тебе, Христе Боже, упование наше, слава Тебе! Лик от лица народа, как бы подтверждая слова священника, единодушно возглашает: Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, троекратно просит милости у Господа словами Господи, помилуй и последнего благословения от священника: Благослови.

Священник, обратившись к народу, возносит моление ко Христу Спасителю, чтобы Он, не за наши грешные молитвы, а ради молитв Пречистой Своей Матери и всех святых, помиловал и спас души наши, как Благий и Человеколюбивый. Лик от лица народа возглашает многолетие государю со всем царствующим домом, церковной иерархии и всем православным христианам.

Этим заканчивается Божественная литургия.

И от нас буди слава Господу, сподобившему нас преподать, а вас – в слух и сердце приять изъяснение сей Божественной службы.

Без правой веры спастись невозможно. Правая вера одна – христианская вера. Всякий верующий во Христа есть христианин, но не всякий христианин право верует во Христа. Право верует во Христа только православный христианин. Значит, правая вера одна – православная христианская вера. Кто может именоваться православным христианином? Тот, кто право верует в Бога Отца и Сына и Святого Духа – Троицу единосущную и нераздельную, кто верует во Едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь с семью Таинствами, кто ожидает воскресения мертвых и жизни будущего века. Иначе сказать: право верует тот, кто верует так, как научили веровать Господь наш Иисус Христос и Его святые апостолы, как веровали, учили и передали веровать отцы семи Вселенских Соборов. Правая вера изложена на Вселенских Соборах в Символе Веры. Этот Символ Веры, то есть краткое изложение веры, читается так: «Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна. И воскресшаго в третий день по Писанием. И возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Егоже Царствию не будет конца. И в Духа Святаго, Господа, Животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки. Во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. Исповедую едино крещение во оставление грехов. Чаю воскресения мертвых, и жизни будущаго века. Аминь».

Не все, читающие этот Символ, могут назваться православными христианами. Некоторые читают его не так, как он составлен на Вселенских Соборах; иные же, хотя читают его так или почти так, как он составлен был сначала, но понимают его не вполне так, как истолковали его святые отцы и учители церковные, и потому вера их не вполне правая, не православная. Так, некоторые христиане, хотя и читают в Символе Веры: «Верую во Едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь», но понимают эти слова неправильно; иные на словах признают Церковь, называют ее Святой, Соборной и Апостольской, а делом отметаются от этого учения о Церкви: они хотя и веруют в эту Церковь, но к ней не принадлежат. Другие хотя и говорят, что веруют в Церковь, но веруют не в эту Церковь, о которой говорится в Символе, а в иную, о которой здесь не говорится. Так, иные называют Церковью свое общество верующих во Христа, но не имеют священства; а иные хотя и имеют так называемых у них епископов, попов и диаконов, но таковое священство не имеет у них законного поставления, и потому их епископы – не епископы, священники – не священники, диаконы – не диаконы, потому их общество не составляет Церкви, потому что где нет епископа, там нет священников и диаконов, там нет и Таинств; где нет епископа, там нет и Церкви, говорит святой Игнатий Богоносец⁸³. Иные под Церковью разумеют всякого благочестивого христианина; хотя они и подтверждают свое мнение словами Писания: Вы есте церкви Бога жива (рус.: вы храм Бога живаго) (2Кор.6:16), но эти слова они толкуют неправо, ибо здесь говорится не о той Церкви, о которой говорится в Символе Веры, как об этом будет сказано после. Иные разумеют под Церковью только храм Божий. И это разумение не вполне верное, потому что в Символе Веры Святой, Соборной и Апостольской Церковью именуется и не храм Божий, и не отдельный человек, хотя бы и святой. Итак, что же такое Церковь? Как узнать, где найти ту Церковь, о которой говорится в Символе?

Церковь есть от Бога установленное общество человеков, соединенных православной верой, законом Божиим, священноначалием и Таинствами.

Итак, Церковь есть общество, или собрание людей, а не один человек. Церковь есть собрание человеков, соединенных православной верой. Значит, кто верует не православно, тот не принадлежит к Церкви. Церковь есть общество, но общество, не земными властями установленное и поддерживаемое, а Богом учрежденное и Им сохраняемое, как изрек о сем Господь Иисус Христос: создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (Мф.16:18). Церковь Христова состоит из верующих во Христа, связанных между собою законом Божиим, – а сей закон Божий заключается в двух заповедях о любви: любить Бога больше всего и любить ближнего, как себя самого. Итак, Церковь есть общество людей, связанных между собою законом любви.

Церковь хотя и именуется обществом, но она не разрознена, как человеческие общества, где каждый человек может жить сам по себе и больше для себя, чем для других; члены Церкви соединены с Главой своею и между собой, как члены тела. Церковь есть тело, но не плотское, а духовное тело – не человеческое, а Христово тело. Как тело состоит из главы и членов, так и Церковь Христова имеет Главу – Христа, а верующие соединены с Ним и между собой, как соединены в одном теле глаза, уши, ноги и прочее.

Как тело оживотворяется душой, так и Церковь оживотворяется одним Духом Христовым, а кто Духа Христова не имеет, тот и не Его (Рим.8:9). Итак, Церковь Христова есть одно тело – Христово тело; у всех членов этого тела одна кровь – Христова Кровь; все они составляют один дух с Господом; члены тела христианина суть члены Христовы.

Человеческое тело управляется главой; и Церковь Христова, как духовное тело, управляется невидимо Христом, Который есть Глава этого тела – Церкви; видимо же Церковь управляется постановленными от Христа освященными людьми. Сии освященные составляют церковное священноначалие, или священство. Три степени священства: епископы, священники и диаконы. Епископы занимают в Церкви место Христа, священники – место апостолов, диаконы назначены для служения при Таинствах.

Тело человеческое оживотворяется духом – и Церковь, как тело Христово, оживотворяется Духом Христовым, Который есть Дух Святой. Духа Святого даровал Церкви от Отца Господь наш Иисус Христос, чтобы Он пребывал в Церкви вовек. Дух Святой сошел сперва на апостолов в виде огненных языков, а чрез апостолов и их преемников – епископов и священников – изливается на всех верующих. Чрез Духа Святого верующим подается многоразличная благодать. Это благодать есть сила Божия. Она подается для того, чтобы мертвых духом оживлять, грешников возрождать, или снова рождать – не плотским рождением, чрез утробу матери, а духовным, от воды и Духа в купели крещения, – а согрешивших после крещения обновлять чрез Таинство Покаяния, грешных делать праведными, нечистых – освящать, слабых – укреплять. Все нужное для духовной жизни подает Дух Святой. Он дает дар пророчества, Он поставляет священников, некнижных научает мудрости, рыбари – богословцы показа⁸⁴. Дух Святой подает радость духовную, Он научает любви, Он умиротворяет смущение мыслей, Он подает кротость, терпение, научает воздержанию.

Эта благодать Святого Духа подается всем верующим; но никто не может взять ее сам собой: ее можно получить только от раздаятелей, постановленных на это от Бога. Сии раздаятели благодати суть епископы и поставляемые от них священники. Благодать Святого Духа подается через Таинства. Всех Таинств семь: Крещение, Миропомазание, Причащение, Покаяние, Священство, Брак и Елеосвящение. Таинства могут совершать только епископы: без святителя не должно ни крестить, ни совершать брака, говорит священномученик Игнатий Богоносец. Епископы поставляют и священников для совершения Таинств, и диаконов для служения при Таинствах. Где нет епископов, там нет и священников и диаконов, там нет и Таинств. Где нет Таинств, там нет и Церкви. Церковь без священства и без Таинств есть Церковь безблагодатная, не спасительная, Церковь неплодящая, как церковь языческая; там нет духовного рождения, нет чад духовных, а есть только чада плотские; нет жизни духовной – есть только жизнь плотская, греховная; плотская же жизнь в Царствие Божие не приводит. Такова церковь языческая, церковь еретическая, таковы толки раскольнические, таковы общества сектантские: молокане, духоборцы, хлысты, штундисты и т. п.

Итак, кто принадлежит к телу Церкви Христовой, кто тщится хранить единение духа со всеми в союзе мира (Еф.4:3), кто повинуется епископам, священникам и диаконам Церкви, кто приемлет все семь Таинств и освящается ими, кто во всем следует учению, какое содержит Православная Церковь, кто тщится исполнять закон Христов – тот принадлежит к стаду Христову, тот – Христова овца, тот – истинный христианин, истинный член Православной Церкви, тот имеет надежду на спасение.

Итак, христианин, если хочешь спасти душу свою, пребывай в Церкви. Кто не слушает Церкви, тот выслушай грозное слово Самого Иисуса Христа: если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь (Мф.18:17). «Кто Церкви не слушает; – говорит один святой отец, – тот не сын Церкви. Кто не сын Церкви, тому Христос не Пастырь. Кому Христос не Пастырь, тот не Христова овца... тот напрасно ожидает вечной жизни»⁸⁵. «Хочешь спастись, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – пребывай в Церкви, и она не выдаст тебя; Церковь есть ограда; если ты внутри сей ограды, то тебя не тронет волк; а если выйдешь вон, то будешь похищен зверем».

Верую во Едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. (Символ Веры).

Церковь значит собрание народа, или общество людей. В Священном Писании этими словами означается собрание не только добрых, святых, но и злых, грешных людей. Собрание святых именуется церковью преподобных; собрание беззаконных называется иногда церковью лукавнующих; общество язычников – церковью языческой. Церковью иногда называется храм Божий, в который собираются для молитвы; церковью называется и всякий христианин.

Какую церковь должно разуметь, когда мы читаем в Символе Веры: «Верую во Едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь»? Конечно, здесь говорится не о церкви языческой, не о церкви лукавнующих, не о семействах христианских, ни вообще о всяком христианине, взятом отдельно от других. Церковью, упоминаемой в Символе Веры, или именуемой некоторыми символьной Церковью, называется от Бога установленное общество человеков, соединенных православной верой, законом Божиим, священноначалием и Таинствами.

Только таковая Церковь есть истинная, Православная Церковь; только сия Церковь спасительна, потому что только в таковой Церкви пребывает и подается благодать Божия, спасающая человека. Чем удостовериться, что в истинной Церкви пребывает спасительная благодать Божия? В этом удостоверяемся, во-первых, тем, что ее Глава есть Богочеловек Иисус Христос, исполненный благодати и истины. Он и тело Свое, то есть Церковь, исполняет благодатью и истиной. Во-вторых, тем, что Господь обещал ученикам Духа Святого, чтобы Он пребывал с ними вовек (Ин.14:16). Сей Святой Дух поставляет пастырей Церкви (Деян.20:28). А пастырям Церкви дана от Господа власть проповедовать Евангелие, учить, крестить и совершать другие Таинства, чрез которые подается спасительная благодать Божия. Сия спасительная благодать Божия пребывает и пребудет в Церкви до скончания века. Церковь не одолеют ни грехи, ни еретики, ни сам сатана. Такое обетование дано Церкви от Господа: создам Церковь Мою, – сказал Он, – и врата ада не одолеют ее (Мф.16:18).

Какое отличие истинной, благодатной Церкви от всех других и какие свойства ее, чтобы узнать эту истинную и спасительную Церковь, в которую должно веровать? Отличительные свойства истинной и спасительной Церкви в Символе Веры показаны следующие: она – Едина, Святая, Соборная и Апостольская.

Истинная Церковь – Едина. Она есть одно духовное тело, имеет одного Главу – Господа нашего Иисуса Христа и одушевляется одним Духом Божиим. Как тело человеческое имеет много членов: глаза, уши, руки, ноги, но все члены оживотворяются одной головой и составляют одно тело, так тело Христово – Церковь состоит из многих членов: пастырей и пасомых, мужеского пола и женского, разных племен, разных стран и народов, живых и скончавшихся, земных и небесных, но все они управляются одним Главой, Господом Иисусом Христом, возглавившим Собою всяческая, яже на небесех и яже на земли в Нем (Еф.1:10). В теле – Церкви Христовой – нет различия между иудеем и еллином, варваром и скифом, рабом и свободным, мужеским полом и женским, но все и во всем Христос (Кол.3:11). Во всех все совершает Христос, все освящает, всех питает, всех согревает благодатью, всех просвещает Божественным светом; Он производит и хотение и действие по Своему изволению (Флп.2:13).

Как единое тело состоит из разных членов: рук, ног, глаз, ушей и т. п., так и единая Церковь составляется из многих частей: есть Церковь ветхозаветная и Церковь новозаветная, Церковь земная и Церковь небесная, Церковь воинствующая и Церковь торжествующая, Церковь Иерусалимская, Церковь Антиохийская, Церковь Александрийская, Константинопольская, Всероссийская. Но все эти Церкви составляют части единой Церкви, возглавляемой Христом, Который объединил Собой, как части, Церкви всех времен, всех мест, всех народов и всякого возраста и пола.

В таком смысле, то есть как части единой Церкви, именуются церквами и православные семейства и общества так называемых единоверцев, имеющих с Православной Церковью одну веру, одни Таинства, одну иерархию. Так как Церковь едина, то все члены ее должны хранить между собой единение: единение в вере, единение в духе, в любви, взаимопомощи, единение в молитве, в Таинствах.

Истинная Церковь, именуемая в Символе, есть Святая Церковь. Она свята, потому что имеет Святейшего Главу – Господа нашего Иисуса Христа, Который предал Себя за нее, чтобы очистить ее баней водною, то есть крещением, дабы она не имела скверны или порока, но да будет свята и непорочна пред Ним (Еф.5:26–27). Церковь свята и потому, что в ней пребывает и будет пребывать до скончания века Дух Святой, наставляющий ее Своею благодатью чрез Таинства. Так, когда Церковь принимает в недра свои иудеев, язычников, магометан и младенцев христианских родителей, рождаемых в грехах родительских, то Дух Святой возрождает и освящает их чрез Таинство Крещения и подает им силы для новой, святой жизни чрез Таинство Миропомазания. А когда чада ее после крещения оскверняются грехами, то она освящает их чрез Таинства Покаяния и Причащения.

Освящая грешников, Церковь сама от них не оскверняется. Она не отлучает их от себя, но терпит их, врачует душевные недуги до самой смерти их. Таковые грешники по воле Господней остаются в Церкви, как плевелы среди пшеницы. Ради грешников Господь не оставляет Своей Церкви, как из-за Иуды не оставил святых Своих апостолов, но, по обетованию Своему, пребывает и пребудет с нею до скончания века (Мф.28:20).

Впрочем, есть грешники нераскаянные. Таковые отлучаются от Церкви или видимо чрез церковную власть, или невидимым действием суда Божия. Таким образом, и с этой стороны Церковь остается Святой. Не оскверняют Церковь еретики и раскольники, потому что, не последуя учению Церкви, они подлежат тому отлучению, которое изрекается Церковью на всех таковых в Неделю Православия.

Итак, Церковь, управляемая Святейшим Главой, Господом нашим Иисусом Христом, освящаемая и оживотворяемая Духом Святым, имея власть возрождать и освящать грешников, а нераскаянных отделять от себя данной ей властью или невидимым судом Божиим, всегда остается Святой.

Церковь есть Соборная. Соборная – то же, что Вселенская или Кафолическая. Так называется Церковь потому, что не ограничивается никаким местом, ни временем, ни народом, но она заключает в себе истинно верующих всех мест, всех времен и народов. К Церкви Христовой одинаково могут принадлежать и иудеи, и еллины, варвары и скифы. К Церкви Христовой принадлежат и ветхозаветные праведники: патриархи, пророки, и новозаветные: апостолы, мученики, святители, преподобные и праведные мужи и жены. Ветхозаветные спасались верой в грядущего Христа, а новозаветные спасались и спасаются верой в пришедшего Спасителя. И ныне всякий верующий должен принадлежать к сей Единой, Святой, Соборной Церкви, потому что вне Соборной Церкви нет спасения. Христос есть Глава Церкви и Спаситель тела (Еф.5:25). Значит, кто хочет спастись, тот должен быть членом Его тела, то есть Кафолической, или Соборной, Церкви.

Наконец, истинная Церковь есть Апостольская: Церковь сохраняет все учение, какое преподали апостолы. Нет такого учения апостольского, которое истинная Церковь перестала бы сохранять или в чем-либо стала изменять его. Апостолы, исполнившись в день Пятидесятницы Святого Духа, сошедшего на них в виде огненных языков, стали сообщать многоразличную благодать Его всем верующим. Они устрояли Церкви, рукополагали пастырей Церкви – епископов, которым передавали ту власть, которую сами получили от Господа. От апостолов идет ряд епископов, имеющих власть не только раздавать верным дары Святого Духа чрез Таинства, но и поставлять священников для совершения Таинств, а также диаконов Церкви. Этот ряд епископов, начавшийся от апостолов в истинной Церкви, никогда не прерывался и не прервется: чрез этот ряд епископов, преемственно идущий от апостолов, в Церкви сохраняется благодать Святого Духа. Итак, в истинной Церкви от апостолов неизменно сохраняется не только учение, но непрерывно соблюдается и преемство даров Святого Духа чрез священное рукоположение, и только таковая Церковь может именоваться Апостольской.

Такова истинная и спасительная Церковь, о которой говорится в Символе Веры: она Едина, Святая, Соборная и Апостольская.

Все эти свойства истинной Церкви имеет Святая Православная Восточная Церковь и находящаяся с нею в полном единении Всероссийская Церковь. Поэтому всякий христианин или общества христиан, отделяющиеся от Православной Всероссийской Церкви как части Единой Соборной Церкви, не могут спастись.

Православная Церковь – Святая. Посему, кто злословит Церковь ради грешников, ею терпимых по материнской любви к ним, тот хулит Главу Церкви – Христа, Которому она подражает в милосердии к грешникам: она оставляет их в недрах своих, как чад своих; хотя они и оскверняются грехом, но она очищает и освящает их благодатью Святого Духа. Кто хулит Церковь, тот хулит Духа Святого, пребывающего и освящающего грешников и действующего в Церкви многоразличными знамениями и чудесами. А кто хулит Духа Святого, тому не простится сей грех ни в сей век, ни в будущий, изрек Господь (Мф.12:31–32; Мк.3:28–29; Лк.12:10).

Православная Церковь есть Апостольская. Посему кто отделяется от православного священника, хотя бы и грешного, тот отделяется от епископа, его поставившего; отделяющийся от епископа отделяется от всех епископов; отделяющийся от собора епископов отделяется от Вселенской Церкви; отделяющийся от Церкви отделяется от Христа; отделяющийся от Христа – не Христова овца; значит, отделяющийся от священника отделяется от стада Христовых овец, его Христос не спасает: это – заблудшая овца, готовая быть снедью волков, то есть духов злобы.

Чада Церкви Православной! Пребывая в недрах сей Церкви, будем совершать со страхом и трепетом наше спасение, чтобы, терпимые ею, несмотря на многие грехи и немощи наши, мы не были отлучены от нее невидимым действием суда Божия за ожесточение и нераскаянность сердца нашего.

Речь первая. О том, как начался этот мир. – Откуда грех? Откуда беды, болезни и смерть? – Есть ли избавление от этого и какой будет конец всему?

Было время, когда не было ни неба, ни земли. Был один Бог. Небо и землю, Ангелов и человеков, все видимое и невидимое создал Бог. Он всем и управляет. Он – Вседержитель, Творец неба и земли. Все создал Бог единым словом: Той рече, и быша: Той повеле, и создашася (Пс.32:9). Землю и все на земле Бог устроил в шесть дней, а седьмой день Он освятил, благословил и повелел людям свято чтить этот день (Исх.20:8–11).

Выше всех тварей на земле Он поставил человека. Бог покорил человеку весь скот, всех зверей, и рыб, и птиц, и все, что есть на земле. Больше всего на земле Господь возлюбил человека: Он создал его по образу Своему и по подобию; дал ему душу бессмертную; дал ему разум, чтобы все уразумел он, всем управлял; дал ему совесть, чтобы он избирал добро и отвращался от зла; поселил его в раю, или прекрасном саду; для питания назначил ему древо жизни, чтобы он, питаясь плодами этого древа, не знал ни болезни, ни смерти. Бог позволил также питаться человеку плодами и других райских деревьев, но запретил ему вкушать только от одного дерева, которое называлось древом познания добра и зла. И сказал Бог человеку: «Если ты вкусишь от этого древа плодов, то умрешь» (Быт.2:17). Человеку показалось мало того, что ему дано, – захотелось еще и того, что ему было запрещено есть. Он не поверил Богу и вкусил от запрещенного плода. А научил его нарушить заповедь Божию диавол. За непослушание Бог отвратился от человека, изгнал его из рая, лишил Своего благословения и наложил проклятие на землю в делах человека, назначил ему труды, болезни и смерть.

Праведен Господь, но и милостив. За грехи наказал Он человека, строго наказал его, но не лишил его и милости Своей. Человек оставил Бога, но Бог не оставил человека: Он обещал послать людям Спасителя.

Имя первого человека было Адам, а имя жены его Ева. От них произошли все люди.

Когда умножились люди, умножились на земле грехи и беззакония их. Люди забыли Бога; вместо истинного Бога люди стали поклоняться ложным богам, вместо Творца поклонялись твари. Явилось идолопоклонство. Все развратились. В наказание за это Бог послал на землю потоп. Все погибли в воде; спасся только праведный Ной с семейством. И увидел Бог, что человек склонен к злу от дней юности своей, сжалился над людьми и не восхотел более истреблять их, потому что обещал послать на землю Спасителя, Который искупит их от грехов и спасет их от казни, назначенной за грехи. Невинный, Он примет на Себя вину всех и искупит их. Но обетованный Спаситель нескоро пришел на землю. Прошли тысячи лет, а Его все нет. Люди стали забывать о Нем; тогда Бог стал посылать к людям пророков. Научаемые Богом, пророки разъясняли людям, кто будет этот Спаситель, когда и где Он родится, как спасет от грехов, проклятия и смерти. Пред самым пришествием Спасителя Бог послал к людям великого пророка Иоанна Предтечу, чтобы он рукой указал на Спасителя, когда Он явится. Кто сей Спаситель и как Он спас людей, покажет нижеследующее слово.

Бог наш – Един, но Троичен в Лицах: Отец, Сын и Святой Дух. Отец не рожден; Сын рожден от Отца, как Свет от Света, прежде всех веков; Дух Святой исходит от Отца. Не три Бога, а один Бог: Троица единосущная и нераздельная.

Для спасения человеков Отец послал Сына Своего Единородного, Второе Лицо Святой Троицы. Сын Божий добровольно восхотел совершить дело спасения людей содействием Святого Духа. А так как у Бога нет тела, ибо Он – дух, то Сын Божий благоволил воплотиться и спасти человека следующим образом.

Когда настало время прийти на землю Сыну Божию для спасения людей, от Бога послан был Архангел Гавриил ко Пресвятой Деве Марии благовествовать Ей, что от Нее родится Сын, Которому наречено будет имя Иисус, что значит Спаситель. Когда же Святая Дева Мария ответила Ангелу: «Как будет это, когда Я мужа не знаю?» – Ангел возвестил Ей: «Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; имеющий родиться от Тебя будет Сын Божий» (Лк.1:34–35). Пресвятая Дева приняла эту весть с великим смирением и радостью. Она зачала во чреве бессеменно от Духа Святого и родила Сына Божия безболезненно. Дева родила Бога и человека и осталась Приснодевой; Бог явился во плоти и с человеки поживе.

Когда Иисус Христос родился в городе Вифлееме, то явились Ангелы на небе и воспели: Слава в вышних Богу, и на земли мир, во человецех благоволение! (Лк.2:14). С самого детства Иисуса Христа виден был в Нем разум Божественный и благодать Божественная, отличавшая Его от людей. Старцы и учители дивились Его мудрости, когда Он был двенадцатилетним отроком, слушал, вопрошал и отвечал им. Когда Иисус Христос достиг тридцатилетнего возраста, то пришел к Иоанну Предтече, чтобы креститься от него; Иоанн узнал пришедшего к нему Сына Божия и не хотел крестить Его, говоря: «Мне нужно от Тебя креститься», но Иисус Христос сказал, чтобы он не противился, а крестил бы Его. Тогда Иоанн, повинуясь Сыну Божию, как раб Владыке, крестил Его. Когда Иисус Христос выходил из воды, послышался голос с неба: Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение (Мк.1:11), а Дух Божий сходил на Него в виде голубя. Иисус Христос крестился для того, чтобы освятить воды и дать людям образ Крещения. После крещения Иисус Христос пошел в пустыню; там Он сорок дней ничего не ел и трижды был искушаем сатаною. За невоздержание нашего праотца Адама Спаситель заплатил Своим воздержанием и отразил сатану-искусителя, который соблазном ввел в грех первого человека.

Возвратившись из пустыни, Иисус Христос начал благовествовать о Царствии Божием. Три года с половиной Он ходил по городам и селам, благовествуя людям. «Покайтесь, – говорил Он народу, – и веруйте в Евангелие, то есть благую весть о Царствии Божием, – время пришло: Царствие Божие приблизилось. Входите в Царствие Божие тесными вратами, а широкие врата ведут в погибель! Многими скорбями подобает внити в Царствие Божие. Не праведников Я пришел призвать, но грешников на покаяние. Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я упокою вас. Блаженны вы, смиренные, нищие духом, гонимые за правду: ваше есть Царствие Божие. Блаженны плачущие, ибо они будут утешены. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Милостивые будут помилованы. Чистые сердцем узрят Бога. Миротворцы нарекутся сынами Божиими. Но трудно богатым войти в Царствие Божие. Горе смеющимся ныне: они восплачут и возрыдают. Кто гневается напрасно, подлежит суду; кто поносит брата своего, подлежит геенне огненной. Кто смотрит на женщину с нечистой мыслью, тот прелюбодействует в сердце своем».

Еще говорил Иисус Христос: «Кто ударит тебя в щеку, подставь ему другую. Просящему у тебя дай, и от хотящего занять не отвращайся. Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обидящих вас, да будете сынами Отца Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведников и не праведников. Творите милостыню; пусть левая рука не знает, что делает правая. Непрестанно молитесь. Всякий просящий получит просимое; толкущему отверзется. Прощайте людям согрешения их, чтобы и вам простил Отец ваш Небесный. Не собирайте себе сокровищ на земле, но собирайте себе сокровища на небе. Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше. Ищите прежде Царствия Божия, а все нужное – пища и одежда – приложится вам».

О Себе говорил Иисус Христос, что Он – Сын Божий Единородный, пришел от Отца не судить мир, а спасти мир; что Отец всегда пребывает с Ним; что Он и Отец – одно; что Он за спасение мира положит душу Свою, пострадает за людей, чтобы избавить их от вечных страданий, умрет за них, чтобы избавить их от смерти: воскреснет и воскресит в последний век всех; опять взойдет к Отцу, чтобы уготовить людям обители на небесах.

Иисус Христос творил великие чудеса. Одним словом или прикосновением руки исцелял всякие болезни, слепым давал зрение, глухим – слышание. Его силою немые говорили, хромые ходили, бесноватые исцелялись. Он ходил по водам как посуху; слову Его повиновались ветер и море. Он воскрешал мертвых; в пустом месте напитал пять тысяч народа пятью хлебами; Он знал помышления человеческие и не требовал, чтобы кто-либо свидетельствовал о человеке. Он предвозвещал будущее близкое и далекое.

Из людей, приходивших к Иисусу Христу и слушавших учение Его, Он избрал двенадцать учеников, чтобы посылать их на проповедь, и назвал их апостолами. Народ слушал учение Христа с удивлением и радостью. Учение Его падало на сердце слушающих с верою, ибо Он знал сердца их и говорил к сердцу каждого. Народ последовал за Ним в великом множестве повсюду. Не любили Иисуса Христа только начальники иудейские, первосвященники, книжники и фарисеи, потому что они завидовали Ему; а завидовали Ему потому, что народ слушал Иисуса Христа, веровал Ему и следовал за Ним. Они не раз сговаривались убить Иисуса Христа, но не могли взять Его, потому что еще не приходило время пострадать Ему, и Он уклонялся от них.

Когда приближалось время страдания Иисуса Христа, Он, взяв с собой трех апостолов, возвел их на гору высокую и там преобразился пред ними: лицо Его сияло, как солнце, одежды стали белы, как свет и услышали святые апостолы голос Бога Отца: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, Его слушайте (Лк.9:35). Такую славу Иисус Христос показал ученикам Своим для того, чтобы они, когда увидят Его распинаемым на кресте, знали, что Он страдает добровольно, и проповедали бы миру, что Иисус Христос есть Сын Божий, Отчее сияние.

После этого Иисус Христос пошел в град Иерусалим. Дорогой Он говорил апостолам, что Он в Иерусалиме пострадает, умрет и в третий день воскреснет. Идя в Иерусалим, Он сотворил много чудес. Тогда воскресил Он и Лазаря, который по смерти лежал во гробе уже четыре дня. Когда Иисус Христос входил в Иерусалим, народ, слышавший о воскрешенном Им Лазаре, встретил Его как Царя, с ветвями в руках, и громко взывал: осанна, благословен грядый во имя Господне, Царь Израилев (Ии.12:13). Враги Христовы, услышав о такой встрече Иисуса Христа, вознегодовали и положили убить Его после праздника, когда разойдется народ по домам. Они боялись, что народ побьет их камнями. Тогда пришел к ним Иуда предатель, наущенный диаволом, и обещал им предать Иисуса Христа тайно. Они обрадовались этому и дали предателю тридцать сребренников. Иуда льстивым целованием предал Иисуса Христа в руки служителей первосвященнических и воинов. Они взяли Иисуса Христа, связали и привели к архиереям Анне и Каиафе, куда собрались старейшины народа. Эти начальники иудейские сотворили неправедный суд над Иисусом Христом и признали Его, Невинного, повинным смерти. Тогда начали издеваться над Ним, плевать на Него, закрывать лицо, бить по голове и говорить: «Прореки, кто Тебя ударил?» Наругавшись над Ним, связанного привели Его к правителю Пилату и принудили его осудить Христа на распятие. Это было в пятницу. Иисус Христос был наг повешен на кресте между двумя разбойниками. И померкло солнце, и была тьма по всей земле три часа. После великих страданий Господь Иисус Христос предал дух Свой Отцу. Так страданиями Своими совершил Он спасение людей и исполнил волю Отца Своего, послушлив быв Ему даже до смерти (Флп.2:8). Сделалось великое землетрясение; завеса в храме раздралась пополам, камни расселись, гробы открылись, многие тела умерших святых восстали и явились многим. К вечеру умерший был снят с креста и погребен в новом гробе. А в третий день Иисус Христос воскрес из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав. По воскресении Своем Он многократно являлся тем, которые ходили с Ним, и беседовал с ними о Царствии Божием. В сороковой день по воскресении Своем Он вознесся на небо, обещав апостолам пребывать с ними до скончания века и послать им Святого Духа. Вознесшись на небо, Иисус Христос воссел одесную Отца, чтобы царствовать со Отцем и Святым Духом и на небе, и на земле. В пятидесятый день по воскресении Своем Иисус Христос послал от Отца Святого Духа, Который сошел на апостолов в виде огненных языков. Исполнившись Святого Духа, апостолы стали говорить разными языками, творить чудеса и проповедовать всем людям о Христе, что Он есть Сын Божий, обещанный от Бога и предвозвещенный пророками Избавитель мира и будущий Судия живых и мертвых. Затем апостолы пошли по всем народам, учили, творили чудеса, крестили веровавших. Они устрояли Церкви, как заповедал Иисус Христос и научил Дух Святой; поставляли по городам и селам епископов для совершения Таинств Крещения, Миропомазания, Причащения и других спасительных Таинств.

В последний век Иисус Христос опять придет на землю со славою судить живых и мертвых. Тогда все мертвые воскреснут, живые изменятся. После Страшного и праведного Суда Христова праведники войдут в жизнь вечную, а грешники в муку вечную.

Вот сколько милостей показал нам Господь! Что воздадим Господеви о всех, яже воздаде нам? (Пс.115:3). Чем возблагодарим Его? У нас нет ничего своего, кроме греха. Будем ли мы опять уплачивать грехами, которыми оскорбляли Его? Будем ли опять грешить, чтобы опять распинать Его? Да не будет! Что же принесем Ему? Одно нужно Ему от нас: благодарное сердце, покаяние и исправление от грехов. Он желает, чтобы мы заботились о своем спасении, ради которого Он пострадал за нас; Он хочет, чтобы мы исполняли то, что Он заповедал нам. А Он заповедал любить Бога больше всего, любить друг друга, как Иисус Христос нас возлюбил; каждому любить другого, как самого себя, и помогать друг другу. То добро, какое мы сделаем другим, Христос примет как сделанное для Него Самого. Кто принимает служителей Христовых – священников и диаконов, тот принимает Христа. Кто слушает их, слушает Христа. Кто посетит больного, оденет нагого, напоит, накормит бедного, тот сделает это Самому Христу. Господь Иисус Христос заповедал также, чтобы мы часто, непрестанно молились, чтобы грешники каялись в грехах, исповедовали свои грехи пред священниками, как пред Самим Христом, и приобщались Его Пречистого Тела и Крови во оставление грехов и для жизни вечной. Сим воздадим Господу нашему, сим возблагодарим Его!

Сначала ничего не было: ни неба, ни земли. Был только один Бог. Все видимое и невидимое создал Бог, и всем Он управляет. Все создал Бог из ничего: небо, моря и реки, травы и деревья, рыб, птиц, скот и зверей – все это Он создал единым словом: Той рече, и быша: Той повеле, и создашася (Пс.32:9; 148:5). А после всего Бог создал человека: сперва мужа, а потом жену. Имя мужу было Адам, а жене имя Ева. Господь создал человека по образу и по подобию Своему. Он, Бессмертный Бог, дал и человеку душу бессмертную, вложил в него разум, чтобы он мог уразуметь Бога и все созданное Им, дал человеку сердце, чтобы он мог любить Бога, радоваться о Боге, а также любить всякое создание Божие и за все благодарить Бога. Бог дал человеку совесть, чтобы она показывала ему, что он должен делать и чего не должен. Вседержитель Бог поставил человека царем всей земли, все подчинил ему: и рыб, и птиц, весь скот и всех зверей.

И поселил Бог человека в раю, то есть в прекрасном саду; а в этом раю было дерево жизни, плодом которого Бог повелел человеку питаться, чтобы тело его никогда не болело и не умирало. Человек мог есть плоды и с других райских деревьев – только плоды одного дерева есть Бог запретил человеку. Это было дерево познания добра и зла. И сказал Бог человеку об этом дереве: в день, в который ты вкусишь от Него, смертью умрешь (Быт.2:17). Но человек не послушался Бога: он вкусил плодов от запрещенного дерева, – а научил его этому диавол. И постигло человека то, чем Бог угрожал ему. Бог изгнал человека из рая, повелел ему работать и в поте лица добывать свой хлеб; мужу сказал: проклята земля за тебя (Быт.3:17), а жене сказал: в болезни будешь рождать детей (Быт.3:16). И пришли на человека печали, болезни, а потом и смерть. Праведен Господь, но и милостив. Во гневе Своем наказал Он грешника, а по милости Своей обещал ему послать Спасителя.

От Адама и Евы родились дети, подобные им, склонные ко греху. Стал умножаться род человеческий, стали множиться и грехи человеческие, и дошли люди до такого развращения, что Бог во гневе Своем определил наказать всех их потопом. Пришла вода и истребила людей и все живое на земле. От потопа остался только один праведный Ной и семья его, всего восемь человек. Ной спасся в ковчеге, или корабле, который устроить ему велел Бог. Бог не погубил людей тогда, когда их было только двое – Адам с Евой и когда они нарушили заповедь Его; не истребил совершенно и тогда, когда люди и беззакония их умножились. Бог потому явил такую милость к людям, что Он, по милосердию Своему, определил спасти их от грехов и от наказаний, определенных за грех.

После потопа люди опять развратились и забыли Бога. Тогда Бог избрал из всех людей одного праведника Авраама, являлся ему, беседовал с ним и обещал ему, что из его потомства произойдет обещанный Адаму Спаситель. От Авраама произошел народ еврейский. Бог дал этому народу Свой закон, посылал к нему пророков. Пророки учили народ знать и почитать истинного Бога, предсказывали о том, что придет на землю Спаситель, учили, Кто будет этот Спаситель, как родится и как спасет людей.

Бог наш есть Святая Троица: Отец, Сын и Святой Дух. Не три Бога, а Един Бог: Един по естеству, но Троичен в Лицах: Бог Отец, Бог Сын, Бог Дух Святой. У сей Святой Троицы – едино естество, едина воля, едина сила. Никто из них не больший и никто не меньший; Отец не рожден, Сын рожден от Отца, Дух Святой исходит от того же Отца. Тайна сия непостижима. Мы знаем о ней и исповедуем столько, сколько Сам Бог открыл нам о том в Святых Писаниях и научил через богодухновенных мужей. Сия Святая Троица – Отец, Сын и Святой Дух – создала человека; Она определила и спасти грешных людей. Для спасения людей от грехов и от наказаний, определенных за грех, в Совете Божием определено было послать к ним Спасителя. Таковым Спасителем людей сделался не Ангел, не Архангел, а Сам Господь, Второе Лицо Святой Троицы, Единородный Сын Божий. Он благоволил прийти в мир для избавления человека. Но так как Бог есть дух, тела у Него нет, то Сын Божий изволил воплотиться, сделаться человеком, пожить на земле и спасти человека следующим образом.

Когда настало время Спасителю придти в мир, тогда послан был от Бога великий пророк Иоанн Предтеча. Предтечей он назван потому, что послан был приготовить Спасителю путь и возвестить людям о пришествии Его. О рождении Иоанна Предтечи возвестил отцу его, священнику Захарии, Архангел Гавриил. После сего тот же Гавриил Архангел был послан от Бога и к Пресвятой Деве Марии возвестить Ей, что от Нее родится Спаситель мира – Христос. А когда Пресвятая Дева сказала: Как будет это, когда Я мужа не знаю? – то Архангел возвестил Ей: Дух Святый, найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя (Лк.1:34–35). Святая Дева приняла эту Ангельскую весть со смирением и радостью. В память этого события установлен праздник Благовещения, который совершается 25 марта (7 апреля).

Когда пришло время рождения Сына Божия, зачатого от Духа Божия в утробе Пречистой Девы, то Она родила Его не так, как прочие жены, но, зачавши бессеменно, родила Его безболезненно. Как до рождения Сына Божия Пречистая Матерь Его была Девою, так и в рождении пребыла Девою, и по рождении осталась Девою: Она – Приснодева. Сын Божий как до рождения по плоти от Пресвятой Богородицы был Богом, так и по рождении остался Богом: Он – Бог и человек. Пречистая Дева родила Богочеловека Иисуса Христа.

Когда родился на земле Спаситель, Сын Божий, Иисус Христос, тогда Ангелы явились на небе и воспевали: Слава в вышних Богу, и на земли мир, во человецех благоволение! (Лк.2:14). А один Ангел сошел на землю и возвестил пастухам, что в городе Вифлееме родился Христос Господь и положен в пещере, в яслях⁸⁶. Пастухи пошли и нашли Христа Спасителя, поклонились Ему и возвестили людям, что они видели и слышали. Рождество Христово празднуется 25 декабря (7 января).

В сороковой день по рождении Младенца Христа Пресвятая Богородица принесла Его по закону в храм. По устроению Божию туда же пришел в это время праведный старец Симеон. Духом Божиим Симеону было открыто, что он не умрет дотоле, пока не увидит Христа Господня. Симеон узнал Христа, взял Его из рук Пречистой Богородицы на руки свои, назвал Его Владыкой и возвестил, что Он устроит спасение людей, будет светом для язычников и славой для израильского народа. Сретение Господне празднуется 2 (15) февраля.

Иисус Христос, будучи двенадцатилетним Отроком, приходил в Иерусалим и там, в храме, сидя среди учителей и старцев, слушал их, спрашивал и отвечал им, и все слышавшие удивлялись Его разуму и ответам Его, ибо хотя Он был по летам Своим и отроком, но мудрость Божия действовала в Нем и показывала, что в этом Отроке от рождения был разум не человеческий, а Божественный.

Когда Иисус Христос был тридцати лет, пришел к Иоанну Предтече креститься от него. Иоанн Предтеча в это время учил и крестил людей. Узнав в пришедшем к нему Иисусе Христе обещанного всем Спасителя, Иоанн Предтеча отказывался крестить Его, говоря: Мне надобно креститься от Тебя (Мф.3:14). Но Иисус Христос сказал, чтобы Иоанн не противился, а крестил бы Его. Иоанн послушал Сына Божия, как раб Владыку и крестил Его. Когда Иисус Христос выходил из воды, то разверзлись небеса и послышался голос с неба: Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение (Мк.1:11), а Дух Святой в виде голубя сходил на пречистую главу Господа. Христос крестился не ради очищения скверны, как прочие люди, ибо в Нем не было скверны никакой, но чтобы нас очистить от скверны греховной, освятить Своей пречистой плотью водное естество для нашего крещения. Крещение Христово празднуется 6 (19) января.

После крещения Иисус Христос пошел в пустыню и там сорок дней и сорок ночей ничего не ел и был искушаем сатаной. Три раза приступал сатана ко Христу с искушением, и три раза Христос препобедил искушение и отразил искусителя. Ради нас Христос постился, ради нас испытывал сатанинское искушение. Наш прародитель Адам согрешил невоздержанием, вкусивши запрещенного плода, а Христос искупил грех его невоздержания сорокадневным постом. Адам был искушаем сатаной и не устоял против искушения; за него Христос, Сын Божий, подвергался искушению чрез того же сатану и победил искусителя. И нам Христос показал на Себе образ того, что кто хочет работать Господу, тот также будет подвергаться искушению. Но как Христос победил искусителя, так и мы, подражая Ему, когда постигнут нас искушения, будем побеждать их при помощи Божией, Божественной силой, словом Божиим и молитвой. В память сорокадневного поста Христова установлен Великий пост пред Пасхой, называемый Четыредесятницей.

Возвратившись из пустыни, Господь Иисус Христос начал проповедовать Евангелие о том, что приблизилось Царствие Божие. И ходил Господь из града в град, по всем селениям, всех учил и всем добро творил. И стал приходить к Нему народ и повсюду ходить за Ним. Одни приходили к Нему, чтобы слышать Его учение, другие – чтобы исцелиться от болезней своих. Иисус Христос учил, что путь на небо тесен, что в Царствие Божие нужно входить тесными вратами, а широкий путь ведет в погибель.

В Царство Небесное войдут те, кто кается и плачет о грехах, смиренные духом, кроткие, милостивые, чистые сердцем, гонимые за правду, кто желает угождения Богу, как голодный – хлеба, кто прощает обиды, кто не желает другому того, чего себе не желает. Но трудно войти в Царствие Божие богатым, немилостивым; горе пресыщенным: они взалчут и вжаждут; горе смеющимся ныне: они восплачут и возрыдают. Лучше потерять глаз, лишиться руки или ноги, чтобы не согрешить и войти в Царство Небесное, чем согрешившему с глазами, с руками и ногами быть вверженным в геенну огненную, где червь не умирает и огонь не угасает. Иисус Христос учил, что больше всех заповедей есть та, чтобы любить Бога больше всего и любить всякого человека, как себя самого.

Утешительно и вразумительно было учение Христово для всех слушающих Его с верою, сладостно оно было для всех печальных и отрадно для грешников. Учение Христово называется Евангелием, то есть благовествованием. Поистине это было благовестие, то есть благая весть, принесенная с неба на грешную землю Сыном Божиим. Это была и радостная, и страшная весть о том, что Бог ради примирения с Собой мира отдает Своего Сына; что Он послал Единородного Сына Своего для того, чтобы Он, Невинный, принял на Себя вину всех людей; чтобы Он, Праведный, пострадал за грешников, Своею кровью омыл и очистил грехи мира; чтобы Он страданиями Своими искупил людей от вечных страданий, смертью Своею заплатил за смерть всех людей и воскресением даровал бы воскресение всем людям. Это была радостная весть о том, что Бог пришел на землю, как свет к людям, во тьме сидящим; пришел для того, чтобы просветить их учением Своим, открыть им то, чего они не знали, сделать ясным то, чего не понимали. Жизнью Своею Иисус Христос показал им путь, ведущий на небо, в Царство Небесное. Иисус Христос говорил о Себе, что Он – Сын Божий Единородный; что Он и Отец – одно; что Он пришел от Отца не судить мир, а спасти его; что для спасения мира Он положит душу Свою; что Он есть хлеб жизни, сшедший с небес и дающий жизнь миру: кто будет есть хлеб сей, жить будет вовеки, а хлеб, который Он даст, есть плоть Его, которую Он даст за жизнь мира; кто ест Его Тело, пьет Его Кровь, тот будет жить вовеки; если и умрет, оживет: Он воскресит его в последний день мира (Ин.6:52:54).

Учение Христово было столь сладостно, убедительно, что слушавшие Его говорили: Никогда человек не говорил так, как Этот Человек (Ин.7:46). А чтобы люди могли верить тому, чему учил Христос, чтобы не сомневались в том, что Он есть истинный Христос, Сын Божий, Который пришел от Отца, чтобы спасти людей учением, страданиями и смертью Своею, Иисус Христос творил великие чудеса: одним словом или прикосновением рук Он исцелял всякие болезни: слепым давал зрение, глухим – слышание, немым – глаголание, хромым – хождение, прокаженным – очищение от проказы, словом Своим изгонял бесов. От Него исходила сила и исцеляла всех: кто касался к Нему с верою, тот исцелялся от болезни. Он ходил по водам, как посуху; слову Его повиновались и ветры, и море; в пустынном месте Он напитал однажды более пяти тысяч народа пятью хлебами и двумя рыбами, а в другой раз – четыре тысячи семью хлебами. Иисус Христос воскрешал мертвых: Он воскресил сына вдовы наинской, дочь начальника Иаира и других. Он знал помышления человеческие и не требовал, чтобы Ему кто-либо свидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что есть в человеке. Он предвозвещал будущее близкое и далекое. Он знал заранее, что Он пострадает, умрет и воскреснет, и предвозвещал об этом.

Из людей, приходивших к Иисусу Христу и слушавших Его учение, Он избрал двенадцать учеников, чтобы посылать их на проповедь, и назвал их апостолами; с ними Он ходил, с ними часто беседовал, им открывал Свое учение особо от народа.

Весь народ слушал учение Христово с великим усердием. Слушавшие это учение дивились ему, потому что Он учил их как власть имеющий, а не как другие народные учители – книжники и фарисеи.

Первосвященники иудейские, книжники и фарисеи, видя, что простой народ ходит за Иисусом Христом, слушает Его учение, что Иисус Христос творит много чудес, позавидовали Ему; а за то, что Он обличал их гордость, лицемерие, любостяжание и другие пороки, возненавидели Его и не раз сговаривались и пытались погубить Его; но не могли взять Его, потому что не приходило время страдания Христова.

Когда стало приближаться время страдания, Иисус Христос взял троих учеников Своих, возвел их на гору высокую и преобразился пред ними: лицо Его сияло, как солнце, одежды были белы, как свет; и явились два пророка, Моисей и Илия, которые говорили о том, что Иисусу Христу нужно идти в Иерусалим, чтобы там пострадать и умереть. И слышан был голос с неба: Сей есть Сын Мой возлюбленный, Его слушайте (Мк.9:7; Лк.9:35). Это был голос Бога Отца. Апостолам была показана такая слава Иисуса Христа для того, чтобы, когда они увидят Его распинаемым на кресте, знали, что Он страдает добровольно и чтобы потом проповедовали миру, что Иисус Христос есть Свет от Света, сияние Бога Отца. Иисус Христос также и для того показал ученикам славу Свою, чтобы они знали, а чрез них и мы узнали бы, какая слава уготована праведникам на небесах за их добродетельную жизнь; а зная это, переносили бы всякие лишения, труды, страдания и самую смерть за правду. Преображение Господне празднуется 6 (19) августа.

После этого, сошедши с горы, Иисус Христос стал говорить ученикам Своим, что Ему должно пострадать, умереть и что Он в третий день воскреснет. Идя в Иерусалим на страдания, Иисус Христос сотворил много чудес; из них особенно великое было близ Иерусалима в селении Вифания: там Иисус Христос воскресил умершего Лазаря, который уже четыре дня лежал во гробе. Когда после этого Иисус Христос пошел в Иерусалим, народ, слышавший о воскрешении Лазаря, вышел из города и встретил Иисуса Христа, как встречают царей, держа ветви в руках и громко взывая: осанна! благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев! (Ин.12:13). Иерусалимские архиереи, книжники и фарисеи, услышав о такой встрече народом Иисуса Христа, вознегодовали и, собравшись тайно, советовались между собой, говоря: Этот Человек много чудес творит. Если оставим Его так, то все уверуют в Него (Ин.11:47–48). И положили убить Его, но только не в наступивший праздник, потому что боялись народа.

Тогда пришел к ним один из учеников Христовых – Иуда, наущенный диаволом, и обещал им предать Иисуса Христа тайно. Они обрадовались этому и дали Иуде тридцать сребренников. Иисус Христос, зная все это, в последний вечер пред страданиями Своими имел с учениками прощальную беседу. Здесь Он ясно указал им, что время Его страдания приблизилось, что Его предаст один из них – Иуда, а другой – Петр – отречется от Него и что Он пострадает, воскреснет и явится им. Здесь Господь преподал ученикам Своим Пречистое Тело и Пречистую Кровь Свою и заповедал им, а чрез них и всем верующим творить сие всегда в память о Нем, то есть приобщаться Тела и Крови Его.

Как прорек Господь, так все и исполнилось. Иуда, взявши от начальников иудейских служителей и воинов, привел их туда, где находился Иисус Христос с учениками, и выдал Его им льстивым целованием своим. Когда же служители боялись приступить к Иисусу Христу и, услышав голос Его, пали на землю, тогда Господь Сам предал Себя в руки их, ибо знал, что настало время пострадать Ему.

Служители первосвященнические взяли Иисуса Христа, связали Его и привели к архиереям Анне и Каиафе, куда собрались все старейшины народа. Они сотворили неправедный суд над Иисусом Христом и признали Его повинным смерти. Тогда начали издеваться над Ним, плевать на Него, закрывши лицо, бить по голове и говорить: «Прореки, кто Тебя ударил?» Надругавшись над Ним, связанного привели Его к правителю Пилату и принудили его осудить Христа на распятие. Итак, по перенесении многих страданий, оплеваний, злохулений и ран Иисус Христос был наг повешен на кресте между двумя разбойниками. Это было в пятницу. Когда был распят Иисус Христос, померкло солнце и была тьма по всей земле три часа. После этого Иисус Христос возгласил громким голосом: «Совершилось! Отче! В руки Твои предаю дух Мой». И, преклонив главу, испустил дух. И сделалось великое землетрясение; завеса в храме разорвалась, камни растрескались, гробы открылись и многие тела усопших святых восстали и явились многим. К вечеру Умерший был снят со креста и погребен в новом гробе.

В третий день Иисус Христос воскрес из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав. По воскресении Своем Он неоднократно являлся ученикам Своим и беседовал с ними о Царствии Божием. В сороковой день по воскресении Своем, когда пришло время вознестись на небо, Иисус Христос повелел им идти во весь мир, проповедовать Евангелие всем народам, крестить людей, учить их всему, что Он заповедал. Он обещал пребывать с ними до скончания века, но прежде этого повелел им ожидать пришествия Святого Духа, Который научит их всему и напомнит о том, что Он говорил им. После сего Иисус Христос благословил учеников Своих, вознесся на небо и воссел одесную Бога Отца, чтобы царствовать со Отцом и Святым Духом и на небе и на земле.

В пятидесятый день по воскресении Христовом сошел на апостолов Дух Святой в виде огненных языков. Исполнившиеся Святого Духа апостолы стали говорить разными языками и творить чудеса и проповедовать народу о Христе. Затем апостолы пошли ко всем народам, учили, творили чудеса и крестили веровавших, устрояли Церкви, поставляли пастырей церковных: епископов, священников, а также и диаконов. Они написали четыре Евангелия, в которых изображено то, чему учил и что творил Иисус Христос. Они написали и другие богодухновенные книги, в которых изложено отчасти то, что творили и чему учили святые апостолы. Все эти книги называются Новым Заветом.

В последний век Иисус Христос опять придет на землю со славою судить живых и мертвых. Тогда все мертвые воскреснут, живые изменятся. После Страшного и праведного Суда Христова праведники пойдут в жизнь вечную, а грешники – в вечные мучения.

Вот сколько милостей показал нам Господь! Не было нас – Он создал нас; согрешили мы пред Ним – но Он не оставил нас до конца. Мы были врагами Ему, а Он возлюбил нас, и так возлюбил, что послал Своего Сына для спасения нашего. Сын Божий послушал Отца и Сам возлюбил людей – создание Свое; ради спасения людей Он сошел с неба, воплотился от Пресвятой Девы Марии и Духа Святого, сделался Человеком, жил на земле, открыл нам Своего Отца и все, что нам нужно знать об Отце и Сыне и Святом Духе; научил словом и показал примером на Себе, как следует нам жить; претерпел за нас уничижение, оплевание, раны, страдания на кресте и смерть. Он сошел на землю, чтобы нас на небо возвести; принял все наше человеческое, кроме греха, чтобы обожить это и дать нам Божественное Свое Тело и Кровь. Он пострадал за нас, чтобы нас от страданий спасти; умер за нас, чтобы смертью Своею уплатить за нашу смерть, и воскрес, чтобы, победивши смерть, даровать всем нам воскресение; восшел на небеса, чтобы послать нам Духа Святого, освящающего нас, утешающего работающих Богу, и уготовить нам место на небесах. Он сидит одесную Бога Отца, царствуя над Ангелами, чтобы посылать их на спасение людей и пребывать неотлучно с людьми (перешедшими на небеса и пребывающими на земле) в Церкви Своей, которой управляет чрез пастырей церковных. Он царствует и над вселенной: невидимо – чрез Архангелов, Властей и Господств, а видимо – чрез благочестивых царей. А в последний век Он придет судить всех, воскресив мертвых и всех очищенных Его кровью: праведников призовет в жизнь вечную, а грешники преданы будут на мучения вечные.

Что воздадим Господеви о всех, яже воздаде нам? (Пс.115:3). Чем возблагодарим Его? У нас нет ничего своего, кроме греха. Будем ли уплачивать опять грехами, которыми оскорбляли Его? Будем ли опять грешить, чтобы опять оскорблять Его, другой раз распинать Его? Да не будет! Что же принесем Ему? Одно нужно Ему от нас – благодарное сердце, покаяние и исправление от грехов. Он хочет, чтобы мы заботились о своем спасении, ради которого Он пострадал за нас; Он хочет, чтобы мы исполнили то, что Он заповедал нам, а заповедал Он: любить Бога больше всего и помогать друг другу. То добро, какое мы сделаем для других, Христос принимает как сделанное для Него Самого; кто принимает служителей Христовых – священников и диаконов, принимает Христа; кто слушает их, слушает Христа; кто посетит больного, оденет нагого, напоит, накормит бедного, тот сделает это Самому Христу. Господь Иисус Христос заповедал также, чтобы мы часто, непрестанно молились, чтобы грешники каялись в грехах, исповедовали грехи свои пред Самим Христом и приобщались Его Пречистого Тела и Пречистой Крови во оставление грехов и жизнь вечную. Сим воздадим Господу нашему, сим возблагодарим Его!

Начало мира, средина и конец его

1. Много есть народов на земле, но нет такого народа, который не признавал бы Бога: монгол и китаец, киргиз и алтаец – все они ведают Бога. Всякий народ признает, что небо и земля, солнце, луна и звезды произошли не сами собой. Если бы спросить, кем устроен мир, то, несомненно, всякий сказал бы, что он устроен Богом.

2. Кто же этот Бог, создавший все? Кто этот Бог, так прекрасно устроивший землю и море? Где Его место жительства? Если Он на небесах, то где Он был прежде создания неба? Итак, где живет Бог?

Бог не живет на одном месте, как человек, у Него нет определенного местопребывания, но и нет такого места, где не было бы Бога; земля не может вместить в себе света солнечного, а Бога, создавшего солнце, не может вместить ни небо, ни земля. Он, светлейший солнца в тысячу тысяч крат, присутствует везде. Не живет Он далеко где-нибудь, но близко – вот здесь, среди нас. Он, создавший стада зверей и скота, не ест мяса животных; создавший всяку плоть и кровь живых существ, не пьет крови их; нет у Него ни тела, ни костей, не имеет Он вида, как вид человека; у Него нет глаз, как у человека, но весь Он есть око, видящее все; весь – ухо, все слышащее; весь – ум, ведающий все; Он знал мир до создания мира; все, что должно быть, Он знает прежде, чем то сбудется. Все, что было прежде, Он помнит и знает как теперь совершающееся.

Если Бог есть таковой Свет, то почему Он не открывает Себя взору человека?

Слепой не может видеть солнца; грешник не может видеть Бога, светлейшего солнца. Как в сумрачный день из-за облаков нельзя видеть солнца, так из-за грехов человек, носящий и плоть и кости, не может видеть Бога. Слепой хотя не видит солнца, но чувствует теплоту солнечную, согревающую тело его; человек, носящий плоть и кости, хотя и не видит Бога, но ощущает действие Духа Божия, согревающего сердце его.

3. Но если Бог не живет на этой земле, под луной, ни на небе, где находится солнце, если Он не ест мяса, не пьет крови, если Он Сам не нуждается ни в чем, то для чего Им создан мир?

Бог есть Бог щедрот и милосердия; Он, Вседовольный и Всеблаженный, восхотел создать существа разумные и способные к восприятию блаженства, чтобы соделать их участниками Своего блаженства и радости; восхотел создать человека, который бы не знал ни болезни, ни смерти и был бы вечно блаженным; создать землю, украсить ее, как ковром, цветами и растениями, чтобы человек наслаждался зрением красоты ее; создать луну, которая бы светила ночью, и солнце, которое освещало бы днем, согревало бы зимой, весной изводило бы теплотой зелень из земли, а летом помогало созреванию хлеба; восхотел создать разного рода животных, чтобы человек употреблял их для езды и работ, молоком их питался, употреблял для одежды шерсть их; для питья создать воду, для питания – разного рода деревья, покрытые листьями, чтобы в знойный день под тенью их человек находил себе прохладу; [создать] птиц, которые услаждали бы слух человека пением своим. Господь все устроил прекрасно и полезно, чтобы человек, взирая на это, познавал благость Божию; слыша гром небес, познавал силу Божию; видя необозримое для глаз море, недосягаемую для птиц высоту гор, человек с трепетом познавал бы величие Божие; взирая на все творения Божии, так прекрасно устроенные, человек прославлял бы Бога, – вот для чего создан Богом мир. Итак, небеса и земля созданы, чтобы они возвещали славу Божию (Пс.18:2); человек же, одаренный разумом и способностью говорить, – для того, чтобы он наслаждался блаженством, созерцая красоту всего устроенного, любил и прославлял Всеблагого Бога.

4. «Но если Господь создал человека, чтобы он наслаждался на земле блаженством, то почему у человека бывает меньше радости, чем горя? Почему на земле бедствующих больше, а счастливых меньше? Если Господь создал людей, чтобы они любили и благословляли Его, то почему не все одинаково чтут Его? Почему Его чтут только те, кто хочет чтить, а не чтут те, кто не хочет того? Если Бог создал людей бессмертными, то почему люди стали умирать?» – так думают про себя некоторые люди.

Все наказания и все бедствия постигли людей за грехи. Первый человек, созданный Богом, по обольщению диавола, презрев заповедь Божию, соделал грех; с грехом явилась смерть (Рим.5:12). От первого человека произошло потомство, зараженное грехом и умножившее грех. С грехом явились в мир болезни и смерть. Одолеваемый грехом человек подвергался бедствиям; за грех Бог отвратился от человека и лишил его Своего благословения; лишенный благословения Божия, человек потерял и счастье; земля стала несчастливой и перестала рождать хлеб в изобилии, скот начал умирать с голоду и гибнуть от заразы. Для людей стало меньше радости, но больше горя; грех на земле умножился безмерно (Быт.6:11). Бог, видя, что люди отступили от Него, что умножившиеся беззакония их превзошли меру терпения Его, прогневался на людей и послал на землю потоп, которым истребил всех, но сохранил только одного благочестивого старца Ноя с женой, с тремя сыновьями и женами их, благословил его и произвел от него новое потомство (Быт.9:1). Бог определил, чтобы на земле были власти и суды; чтобы воры и обидчики были судимы властями и наказуемы; чтобы важные преступники, убийцы принимали суд от царей, лишаемы были родины, томились в неволе, на месте изгнания, заключаемы до смерти в тюрьму или наказываемы смертью; кто избегнет суда человеческого, того постигнет Божий суд. Начальник или судья, который не дал суда обиженному, будет судим и наказан Богом. Грешник, оставшийся здесь без наказания, получит суд после смерти. А в последний век Бог будет судить всех людей. Праведников после Суда примет в свет Свой и дарует им блаженство; грешных же и не веровавших в Бога пошлет в муку вечную, где они будут гореть в огне неугасимом (Мф.25:46), будут плакать и рыдать, никогда не будут видеть света, будут томиться и вопиять.

5. Все ли грешники будут преданы этим страшным мучениям или некоторые освободятся?

Все должны мучиться, если не очистятся от грехов. Но на земле нет человека, который был бы свободен от греха, и нет человека, который мог бы обрести средство искупить себя от грехов и отвратить от себя гнев Божий; посему все осуждены в ад. Так человек, созданный бессмертным, подвергся смерти, назначенный для вечного блаженства – подвергся вечным мукам, от которых нечем ему искупить себя. Бедный человек! Какому ты бедствию подвергся! Лучше бы не жить тебе на земле, лучше бы не родиться тебе! Боже! Ужели Ты, Милосердый, никогда не сжалишься над людьми, Тобою созданными? Не спасешь нас, беспомощных?

6. Славьте Бога, Ангелы, живущие на небесах; поклоняйтесь Ему, земнородные! Славьте Бога, все народы! Он умилосердился над вами, как Отец над детьми, и восхотел спасти вас. Как же Он спасет нас: не благоволил ли даром простить грехи наши? Нет, суд Божий праведен, определение Его неизменно, слово Его непреложно. Грех мира не простится, пока не будет искуплен. Но как спасти человека, когда он не может дать выкупа за себя? Слава Богу! Еще прежде создания человека Триединый Бог определил в Совете Своем, чтобы Сын Божий искупил человека, если сей согрешит, будучи обманут диаволом. Бог Отец для спасения мира благоволил, чтобы Единородный Сын Его, неразлучно пребывающий с Ним и совечный Ему, имеющий с Ним единую славу, единую силу, сошел с небес; Бесплотный, принял на Себя естество и образ человека, пожил на земле, возвестил людям спасение и научил их истинной вере; чтобы Он, Невинный, пострадал за виновных, дабы спасти их от вечных мучений; Бессмертный, умер бы, чтобы соделать бессмертными людей, подвергшихся смерти; чтобы, пролив кровь Свою, искупил мир от грехов и, восшед на небеса, восприял в славу Свою и любящих Его.

1. Бог еще до создания человека в Совете Своем определил, чтобы Сын Божий искупил человека, если сей по обольщению диавольскому должен будет погибнуть.

2. «Но Бог Един, кто же Его Сын?» – спросит кто-нибудь. Выслушайте слово о сем.

Бог Един, но в Трех Лицах. Кто эти Три Лица? Первое Лицо Святой Троицы – Отец, Второе – Сын, Третье – Дух Святой; не три Бога, но Единый Бог, Троица нераздельная. Ни один человек не может постигнуть Бога, каким бы острым умом ни обладал он. Как нельзя перелить воду беспредельного моря в малый сосуд, так нельзя человеку постигнуть своим умом тайны Святой Троицы. Поскольку же таинство Троицы непостижимо для ума человеческого, то Бог Сам благоволил открыть его людям. Никто не может вполне познать тайны Святой Троицы, но кто хочет разуметь сие хотя отчасти, тот может несколько уразуметь сие из рассматривания видимого солнца. Солнце хотя и одно, но имеет в себе некую тройственность: первое из сих трех – самое солнце, второе – свет его, третье – теплота. Но сии три: солнце свет и теплота – не три солнца, но единое солнце. Подобно сему и учение о Боге: Отец, Сын и Святой Дух не три Бога, но Един Бог. Отец все соделал Сыном и совершил Духом Святым. Для спасения человека, погибающего по причине греха и не обретающего средства ко спасению, Он посылает Единородного Сына Своего.

3. Когда настало время спасения людей, Сын Божий, сокрыв Свой Божественный свет; сошел на землю и, соделав Матерью Своею непорочную Пречистую Деву Марию, родился от Нее, как младенец, восприяв на Себя образ человека. Сын Божий, сделавшись человеком, наречен был Иисусом Христом. Он стал ходить повсюду и учить людей. Сделавшись человеком, Он не перестал быть Богом. Являя Свою Божественную силу, Он совершал дела, каких никто не может делать, преподавал учение, какого не может открыть ум человека. Слышавшие слова Его говорили: никогда человек не говорил так, как Этот Человек (Ин.7:46). Он предрекал будущее, исцелял неизлечимо больных, давал силу ходить лежавшим на смертном одре, слепорожденным давал зрение, немым – способность говорить, хромым – ходить; возлагал руки на больных, и они исцелялись; повелевал ветрам, и они повиновались Ему; повелевал волнам морским, и они утихали по слову Его; властно повелевал бесам, и они со страхом и трепетом оставляли людей, одержимых ими; по слову Его воскресали мертвые. Иисус Христос преподал ясное учение о Боге, о состоянии душ человеческих после смерти, о нескончаемых мучениях грешников и о блаженстве праведников в немерцающем свете Божием; преподал учение о том, что человек должен любить Бога паче всего, а ближнего любить как самого себя (Мф.22:37–39 и др.). Чтобы люди могли знать, что Иисус Христос есть воистину Сын Божий, Отец Небесный три раза свидетельствовал о Нем гласом с небес: Сей есть Сын Мой Возлюбленный... Его слушайте (Мф.17:5 и др.). О пришествии Своем на землю Иисус Христос говорил: Бог, Отец Небесный, так возлюбил мир, что не пощадил Сына Своего Единородного, но предал Его для спасения людей, чтобы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную (Ин.3:16); что Он пришел не судить мир, но спасти мир (Ин.3:17), и спасти не горделивых праведников, но сокрушенных сердцем грешников, а нераскаянных привести к покаянию (Мф.9:13; Мк.2:17; Лк.5:32); что Он посвящает Себя за людей и пострадает за них, чтобы избавить их от мучения (Ин.17:19), прольет кровь Свою, чтобы искупить их от грехов (Кол.1:14), умрет, чтобы спасти их от вечной смерти; крестом сокрушит власть диавола и введет в свет Божий сидящих в мрачных местах ада; Кровь Свою даст в питание, а Плоть – в пищу верующим, чтобы освятить их; что Он умрет и воскреснет, дарует бессмертие причащающимся Тела и Крови Его и воскресит всех людей в последний век (Ин.6:54); верующие в Него будут там, где и Он (Ин.12:26, 14:3); что Он на земле созиждет Церковь Свою, соделав ее неодолимой для полчищ бесовских (Мф.16:18).

Иисус Христос, пожив на земле тридцать три года с половиной, совершил дело спасения людей, явственно показав Свою Божественную силу; Невинный, Он предал Себя на мучения, чтобы избавить грешный мир от вечных мук; не возбранил распинателям пригвоздить пречистые руки Свои ко кресту и лить пречистую кровь Свою. Бесстрастный Бог, Он пострадал за людей, Бессмертный – умер; после смерти в третий день, как Бог, Он воскрес; по воскресении много раз явственно являлся верующим в Него благочестивым людям. Когда наступил день вознесения Его на небо, собрав избранных Своих, Он сказал им: «Вот исполнилось то, что Я говорил: дана Мне всякая власть на небе и на земле (Мф.28:18); идите во весь мир и проповедуйте все, что слышали от Меня: кто послушает вас, уверует в Меня и крестится, тот спасен будет; а кто не уверует, осужден будет (Мк.16:16); Я буду всегда с вами, до скончания века (Мф.28:20)». Сказав это, Он благословил их и вознесся на небо.

Избранные Им двенадцать апостолов пошли ко всем народам, проповедовали богооткровенную веру. Господь поспешествовал им повсюду, являя чрез них чудодейственную силу Свою: исцеляя больных, изгоняя бесов, соделав верующих в Него неустрашимыми пред лицом мучителей своих, призывая грешников к покаянию, неверующих приводя к вере. Многие народы приняли крещение. Избранные Им святые апостолы написали все, что Господь говорил и чему учил и что сотворил, живя на земле.

Верующие в Господа Иисуса Христа называются христианами. Души тех христиан, которые при жизни своей жили благочестиво, по смерти не бывают низводимы во ад, не предаются диаволу, но, чистые и светлые, возносимы бывают в места светлые и блаженные, и тела некоторых из них по смерти остаются нетленными. Многие больные, приходящие к святым мощам для поклонения, получают исцеления, бесноватые – от бесов освобождение. Таковые христиане, угодившие Богу, называются святыми. Святых угодников Божиих много; из них особенно прославившиеся в нашей стране: святитель Николай, целитель Пантелеймон, святитель Иннокентий Иркутский. Святые угодники Божии и при жизни своей силой Божией исцеляли больных, изгоняли бесов, иные воскрешали мертвых, и по смерти помогают тем, кто с верой призывает их.

После вознесения Иисуса Христа на небо святое общество верующих в Него ежегодно стало постепенно умножаться, а общество чтителей диавола умаляться. В прежние времена здесь не было ни одного крещеного алтайца, теперь же число некрещеных ежегодно убывает, а крещеных – увеличивается.

4. В последний век Господь Бог Иисус Христос опять придет на землю, со славой; все мертвые тогда воскреснут; небо и земля поколеблются; горы сдвинутся с оснований своих; солнце померкнет; на земле будет уныние людей; померкнет и луна; все народы ужаснутся; звезды спадут с неба, как листья с деревьев (Мф.24:29). Бог, Творец вселенной, придет на землю, озарив ее сиянием Своим; как Царь и Судия, воссядет Он на престоле и отделит народы друг от друга, как отделяют овец от козлов: верующих поставит на правую сторону, а неверующих – по левую (Мф.25:32–33). Разлучит детей от родителей, мужей от жен и поставит добрых по правую сторону, а нечестивых по левую. Бог, как праведный Судия, совершит Свой праведный суд и нелицеприятный над всеми: богатыми и бедными, господами и рабами; всякому воздаст по делам его. Скупого богача Он так будет судить: «Ты сделал богом своим скот и имущество свое, о них только и думал, на них только надежду возлагал, забыв Меня, создавшего твой скот и наделившего тебя имуществом; вместо благодарности ко Мне ты чтил диавола, Мною проклятого; при жизни твоей ты не думал обо Мне – теперь ли хочешь быть Моим? Иди от Меня в муку вечную, гори в огне, уготованном диаволу (Мф.25:41)!» Предавая проклятию вора и грабителя, Бог скажет: «Во всю жизнь свою ты воровал и грабил, Меня не боялся и людей тревожил. Сколько людей ты оклеветал и подверг наказанию: ты украл у вдовы единственную ее корову, заставив ее плакать с детьми; ты украл у бедняка единственную лошадь, оставив его пешего с горем, а детей в слезах, – томись же теперь и плачь во веки веков, гори в огне, из которого никогда ты и не выйдешь!» Неправедному судье и зайсану⁸⁷ скажет: «Сколько людей ты отпускал без суда за мзду, сколько сирот возвратил ты домой со слезами, не разобрав их дело; ты помогал ворам, скрывая ворованный скот в своих табунах; принимая краденые вещи, ты думал: не увидит Бог, не будет судить и взыскивать не станет, за сирот не вступится, – узнай же свое заблуждение теперь! Вот, Я – Судия, совершающий над тобой праведный суд. Иди от Меня! Да будет проклятие над тобой, беззаконный! Ты заставлял плакать людей – томись же сам и плачь во веки веков! Не кончатся муки, в которых ты будешь страдать!» Камам⁸⁸, обманывавшим народ, и тем, кто, веря словам их, почитал бесов, скажет Бог: «Я создал для вас лошадь, чтобы вы, употребляя ее для езды, приносили Мне благодарность, а вы отдали ее (лошадь) в жертву бесам; из угождения духу злобы вы предавали ее мучительной смерти: разрывали ее, выдергивая ноги, удавкой задушали, чтобы она не издавала вопля, снимали кожу ее и вывешивали ее на шесте на посмеяние; бедное животное взывало ко Мне среди таковых мучений! И Мне жаль было его. Теперь Я совершу суд Мой над вами. Слуга диавола! – скажет Он каму. – Ты всегда был обманщиком и лжецом, иди во ад, уготованный диаволу, и мучься там во веки веков!»

Совершив суд над всеми грешниками, Господь скажет им: «Идите, проклятые, во тьму вечную! Великое горе и пылающий огонь да будет уделом вашим! Идите в беспредельное море огня и страдайте там с диаволом!» И не будет конца мучению их, и никогда оттуда не выйдут они; горе великое они будут терпеть, и никто от него не избавит их. Среди таких ужасных мучений грешник будет отчаянно взывать: «О, горе мне! Как стерплю муки нестерпимые!» Будет рвать на себе волосы, терзать свое лицо и скрежетать зубами и непрестанно с воплем взывать: «Горе, горе мне!» Будет простирать руки свои вверх и, вздыхая, жалобно взывать: «О Боже, Боже! Если бы мне знать, как жгуч этот адский огонь! Если бы мне помышлять о Тебе во всю жизнь мою! О, Боже, если бы Ты с одним из святых, живущих там, во свете Твоем, послал каплю воды остудить мой язык и прохладить меня в этом жару! Но, увы! определение Божие не изменится, и муки мои никогда не кончатся! Если и буду считать годы страданий моих, никогда я не сочту их. О, если бы можно было умереть мне, чтобы, живому, не чувствовать этих горьких страданий!» Но сколько они ни будут взывать, никто их не услышит; никогда не уснут, никогда не умрут. Скажет тогда грешник: «Если бы Бог освободил меня отсюда, всегда бы я стал почитать Его, день и ночь молиться, от всякого греха беречь себя!» Будет так взывать, но ответа не получит: не помилует и не освободит его Бог.

5. Вот, други, вы слышали, как люди своими грехами прогневали Бога и за то на сей земле стали страдать, а после смерти осуждены вечно мучиться в адском огне. Слышали, как Бог умилосердился над людьми и не пожалел послать единственного Сына Своего, чтобы Он искупил людей от грехов, сокрушил власть диавола и спас людей от вечных мучений. Слышали, как Сын Божий невинно пострадал за грехи мира, пролил пречистую кровь Свою, Бессмертный, умер и в третий день воскрес; как Бог возвестил людям о воскресении их, дал заповедь о крещении, необходимом для спасения людей, восшел на небеса, и в последний век придет совершать праведный суд над живыми и мертвыми. Слышали, что Бог дарует вечное блаженство христианам, жившим непорочно, а грешников и неверующих ввергнет в вечный огонь, где они будут плакать, рыдать и вечно мучиться. Вы узнали теперь, что никто из неверующих в Бога и не очистившихся святым Крещением от грехов ничем не может освободиться от тех ужасных мучений. Чтобы все люди могли слышать и знать об этом, Бог послал повсюду вестниками Своими священников, чтобы они проповедовали повсюду. Мы, как уста Божии, говорим вам: вспомните Бога и обратитесь к Нему. Не презирайте гласа Божия, говорящего вам: «Обратитесь ко Мне». Не отвергайте воли Божией, желающей спасти вас, чтобы и Бог не отвратился от вас, когда будете с плачем взывать к Нему о спасении, когда преданы будете ужасным мучениям. Если вы теперь не послушаете Бога, Который вас зовет, чтобы вы вспомнили о Нем, то и вас после не послушает Бог, когда вы, преданные вечному огню, в горести сердца, со слезами будете взывать к Нему: «Боже, умилосердися над нами, теперь мы всегда будем чтить Тебя!» Разумный человек пусть теперь же обратится к Богу, не откладывая до будущего времени. Кто имеет уши слышать, да слышит, а невразумившегося да вразумит Бог!

Аминь.

Если... не имею любви... то я ничто. (1Кор.13:2).

Это – слова Павла, апостола, обладавшего даром языков и говорившего более других иными языками. Он, даже восхищенный некогда в рай и слышавший неизреченные слова, которых нельзя человеку пересказать (2Кор.12:4), все-таки говорит о себе, что он – ничто, если не имеет любви: Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий (1Кор.13:1), то есть нечто бесчувственное, бездушное, издающее звук попусту, нечто для многих кажущееся беспокойным, тягостным, несносным, как звук трещотки, по объяснению Златоуста⁸⁹.

«Вот у нас некоторые обладают даром пророчества и другими благодатными дарованиями», – могли бы сказать о себе коринфяне, к которым относились сказанные слова Апостола. «А мы изучили науки божеские и человеческие, – сказали бы некоторые в наше время, – мы знаем тайны природы; имея разум, просвещенный наукой, можем судить о предметах не только естественных, но и выше естественных, – ужели это не имеет цены?» Да! Если вы или я, апостол, имею дар пророчества, знаю все тайны и имею всякое познание, а не имею любви, то я – ничто (1Кор.13:2). «Вот у нас некоторые раздают свое имущество», – сказали бы коринфяне; а у нас сказали бы некоторые: «Мы строим храмы, приюты, богадельни, мы участвуем в благотворительных учреждениях, делаем ежегодные взносы в благотворительные общества, – ужели это не имеет цены?» Да! Если вы или я, апостол, раздам не часть только, сотую или тысячную, из моего имущества, а все имение, а любви не имею, – нет мне в том никакой пользы (1Кор.13:3).

Вот некоторые ради Бога несут труды подвижничества, оставляют отца, мать, имущество, все радости мира, удаляются в пустыню, скитаются в горах, вертепах, уходят в иноческие обители, проводят время в строгом посте, молитве, бдении, – ужели и это не имеет цены? Да: если мы не только сие сделаем, но положим душу свою за Бога, и не просто положим душу, но и будем сожжены, то и тогда не будет нам никакой пользы, если мы не любим ближнего. «Но мы знаем, – скажет кто-либо, – что многие угодили Богу своими трудами подвижничества, иные – милостыней, другие – мученичеством. Конечно, все это они делали для Бога; как же после этого можно утверждать, что все это не имеет цены? Чем же иначе угождать Богу? Как после этого спасти душу свою?» Все это добро, все богоугодно: пост, молитва, милостыня, отречение от мира, обет девства, страдание и мученичество за Бога, – но только тогда, когда при этом с любовью к Богу соединяется любовь к ближнему. Подвизайтесь, благотворите, подавайте милостыню, но все это у вас да будет с любовью (1Кор.16:14). Если бы мы пожелали видеть для себя примеры для всего этого, то обрели бы мы их в жизни первых христиан, учившихся у святых апостолов, а также у христиан последующих времен. Обратим мысленный взор наш на некоторые примеры таковой любви благотворящей.

О христианах матери Церквей – Иерусалимской Церкви – говорится, что среди них не было нуждающихся, потому что богатые продавали свои имения и всякую собственность и разделяли всем, смотря по нужде каждого (Деян.2:45). Приготовляясь к высокому подвигу мученичества, они таковое служение Богу соединяли со служением ближним, раздавая предварительно свое имение бедным. Другие выражали свою братскую любовь к исповедникам и мученикам посещением их в темницах, доставлением им пищи, омовением их ран, иногда сопутствием им в места их изгнания для изнурительных работ. Собираясь для общественного богослужения, а наипаче для участия в святейшем Таинстве Причащения, они приносили с собой хлеб и вино в количестве, потребном не только для сего Таинства, но и для питания бедных, и после литургии устраивалась общая трапеза, носившая название агапы, то есть трапезы любви⁹⁰. Правда, была благотворительность и у язычников, но она выходила не из чувства сострадания и не простиралась далее своей семьи, родных, сограждан; язычник благотворил или во имя гуманности, из холодного сознания, что всякий человек имеет равное право со всеми другими пользоваться благами земли, или во имя гражданства, то есть потому, что нуждающийся в помощи есть согражданин, или член одного государства, и помогал ему, имея в виду общее благо государства, – следовательно, раб, иноземец, враг не имел права на такую милость. Иногда такой взгляд еще более суживался, именно: даже из граждан не всякий имел право на благотворение, но только тот, от которого можно было ожидать, что получивший помощь станет опять полезным гражданином; если же он не подавал на это надежды, то считалось делом благоразумия поспешествовать скорейшей его смерти отказом ему в сострадании и помощи.

Не таковой была христианская благотворительность. Она совершалась во имя заповеданной Богом любви, следовательно, во имя Божие, для славы Божией; она видела во всех людях детей Отца Небесного; отказать им значило бы оскорбить любовь Божию. В единоверных братьях она видела братий во Христе, членов одного тела – Церкви, Глава которого – Христос. Она видела в них сонаследников Царства Небесного; в больном, убогом узнике она признавала одного из меньших братий Христовых, даже более того – Самого Христа, сказавшего: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф.25:40). Такова благотворительность христиан первых веков.

«Какие у христиан жены! – восклицали язычники при виде разнообразной благотворительной деятельности благочестивых христианок. – Они посещают в темницах страдальцев за веру, обмывают раны мученикам, готовые сами пострадать за свою добродетель, творимую во имя Христово. Они подбирают больных и умирающих, брошенных язычниками во время эпидемических болезней, закрывают глаза умирающих и погребают их, делаясь иногда сами жертвами своего человеколюбивого подвига. И все это делается во имя Христово, из любви ко Христу, из послушания Его великому завету о любви, полагающей душу свою за други своя (Ин.15:13)».

Таким образом, через них прославлялось имя Христово среди язычников, не знавших других побуждений для своей деятельности, кроме самоугождения и самолюбия. Для такого рода благотворительности во имя Христово подавали прекрасный пример для других женщины высшего класса тогдашнего общества – римские патрицианки и матроны и греческие аристократки. Святая Пульхерия, сестра императора, а потом и сама императрица, всю свою жизнь посвятила делам благотворения. Мелания, дочь знатных и богатых родителей, жителей города Рима, посвятила всю жизнь свою богоугодным делам: она щедрой рукой творила дела милосердия, примером своим увлекая к тому же и своего мужа. Олимпиада, знатная и богатая аристократка города Константинополя, также все имущество и всю жизнь посвятила на дела благотворения и на служение Церкви. Когда, после смерти родителей ее, возник вопрос о государственной опеке над ее несметными богатствами, император постановил: «Такая добродетельная и умная девушка сумеет лучше нас употреблять временное благо». Получив свободу по отношению к имениям, Олимпиада расточала свои богатства щедрой рукой: не было ни города, ни деревни, ни пустыни, где бы не пользовались милостынями знаменитой благотворительницы.

И наше время не оскудело благочестивыми людьми, которые служат Господу то имениями своими, то личными трудами, например: изготовлением одежд для бедных, собиранием для них средств существования, уходом за больными, воспитанием детей; некоторые устраивают святые храмы, делают богатые приношения на служение апостольское, то есть на распространение святой веры среди язычников и магометан. Так, одна москвитянка пожертвовала в пользу православной миссии нашей свой богатый дом, стоивший не одну сотню тысяч рублей. Некоторые употребляют свой дар слова и авторский талант на охранение истины и чистоты православия от посягательств неверия, суеверия и разного рода заблуждений. Конечно, все это достохвально. Но такого рода приношениями и служениями не объемлется вся область благотворительности, и круг благотворителей весьма мал в сравнении с тем, каковым он должен быть по мысли евангельского учения, изъясненного святыми апостолами и богоносными отцами. Так, есть люди небогатые, добывающие пропитание себе дневным трудом; они не могут благотворить в таких размерах, как делают это богатые, – а между тем и среди этих небогатых есть настолько благочестивые, что они готовы бы поделиться последним, чтобы оказать посильную помощь нуждающимся, но не знают, как это сделать. С другой стороны, есть бедные, которые сами нуждаются в помощи: это многочадные вдовицы и немощные лица дряхлого старческого возраста, бесприютные сироты и люди, долго лежащие на одре болезни и не имеющие ни родственников для ухода за ними, ни средств для содержания себя и приобретения врачебной помощи.

Из сказанного сейчас видно, что у нас есть желающие благотворить, но не знающие, как это сделать; есть нуждающиеся в помощи, но не знающие, откуда и как ее получить. Очевидно, что если бы был у них посредник, который бы ознакомил их друг с другом, то те и другие получили бы для себя удовлетворение: желающий благотворить нашел бы нуждающегося в его благотворении, а нуждающийся в помощи нашел бы для себя благотворителя.

Отсюда опять выходит то заключение, что дело благотворения требует благоустроения. Нужны благотворители, ибо есть нуждающиеся в благотворении, но нужны и посредники между теми и другими. Если бы названные сейчас посредники начали благоустроятъ дело благотворения, то, вероятно, нашли бы, что из желающих благотворить весьма немногие могли бы всецело взять на свое попечение кого-либо из нуждающихся в помощи. Больше нашлось бы таких благотворителей, которые имели бы возможность оказывать нуждающимся помощь только посильную для себя, например: один – уделить на милостыню малую долю от приобретенного дневным трудом, другой – отдать для сего сбережение от своего стола, сделанное им вследствие замены изысканных кушаний на простые, более дешевые по случаю поста, в дни говения. Но приношения таковых людей, взятые отдельно, не могли бы оказать существенной помощи нуждающемуся, например, в ежемесячном, притом значительном пособии, а таковым нуждающимся может быть какой-нибудь бесприютный сирота, беспомощный больной или дряхлый старец. Но если бы приношения одного, другого, третьего благотворителя соединить в одно, то из них составилось бы достаточное пособие и этому бесприютному сироте, и тому больному или дряхлому старику или другим подобным им, нуждающимся в помощи. Таким образом, является потребность в таком посредничестве, которое, будучи облечено доверием и руководясь правилами закона и благоразумия, собирало и объединяло бы приношения и раздавало их по назначению. Это посредничество лиц, составляя из себя целое учреждение, принимало и объединяло бы приношения от благотворителей и в то же время объединяло бы в лице своего учреждения и всех нуждающихся и раздавало бы благовременно жертвы благотворителей. Одни из этих приношений посредники сами приносили бы тем нуждающимся, которые не могли бы к ним прийти, например больным и престарелым, а другие выдавали бы тогда, когда нуждающиеся сами явятся для получения назначенного пособия.

При существовании такого посредствующего учреждения нуждающиеся легко могли бы узнать, где можно им получить христианскую помощь, и прийти за получением ее. Это было бы уже не то, что хождение из дома в дом и выпрашивание для себя милостыни. На таковое собирание милостыни не все способны: иной скорее готов терпеть голод, чем решиться на подвиг нищенства. Мы уже не говорим о многих других нежелательных качествах нищенского способа собирания милостыни.

При таком объединении благотворений в одном месте и самая малая лепта – старая одежда, ненужная для богатого вещь, но весьма нужная для бедного, – присоединясь к другим подобным, получила бы великую и могучую силу. Малую лепту бедного, пожертвованную на помощь нуждающимся, можно уподобить капле воды. Что может сделать одна капля воды? Конечно, ничего. Но посмотрите, что сделает эта же капля, когда она соединится со множеством других подобных. Из капель образуется сосуд воды, из которого может утолить жажду палимый внутренним жаром; из капель образуется целый поток водный, стремительностью своей приводящий в движение мельничный жернов; из собрания капель образуется пар, приводящий в движение машины; при помощи этого пара наши моря и реки наполнились самодвижущимися пароходами, а по лицу земли раскинулась сеть железных дорог. Вот какова сила капли воды, соединенной с другими подобными! Не такова ли же и сила лепты вдовицы, опущенной в сокровищницу церкви (Мк.12:42)? Не на таковые ли лепты созидались на Руси великолепные храмы? Сбором таковых лепт содержатся православные миссии, оказывается помощь поклонникам святых мест, содержатся приюты, сиропитательные Дома трудолюбия, приюты-ясли для младенцев, матери которых добывают пропитание себе дневным трудом.

Сказанного уже достаточно для того, чтобы уразуметь, какое преимущество имеет милостыня общая пред одиночной, насколько благотворнее, могучее благотворительность общественная пред частной.

Но мы не упомянули еще об одном преимуществе первой благотворительности пред последней, именно: с пользой благотворить одиночно, без участия других, могут немногие, а в общей благотворительности имеют возможность участвовать все; одиночная благотворительность только для людей богатых и вообще небедных, а в общей благотворительности может участвовать и нищий. При одиночной благотворительности и рубль богатого не имеет такого значения, какое имеет одна копейка нищего, когда она соединяется с копейками тысячи подобных бедняков. И для богатого благотворителя легче участвовать в общем благотворительном деле, нежели делать это одному: в общей благотворительности каждый дает столько, сколько ему хочется и сколько он сможет, и, сколько бы мало он ни дал, польза от этого будет несомненная, и никто не упрекнет его за малость жертвы; а при одиночном благотворении нужно иногда давать более того, сколько хотелось: быть может, доведется сделать жертву и не вполне посильную, ибо иначе не будет достигнута цель благотворения, а при таковой напряженности, соединенной со скорбью и тугой сердечной, весьма легко может запасть в душу благотворителя ропот и уныние – а эти качества умалили бы цену благотворения, ибо доброхотно дающего любит Бог (2Кор.9:7).

Если принять во внимание успех в развитии дела благотворительности, то больше вероятности в этом отношении будет на стороне общественной, а не частной благотворительности. Ибо в состав общества благотворителей имеют входить люди бедные и вообще мало занятые мыслью о накоплении имущества и собирании капиталов. А таковые, как показывает опыт, охотнее готовы помогать подобным себе беднякам, чем любящие для себя богатеть. Почему? Потому что бедный, не привыкший собирать капиталы, легче расстается с последней копейкой, которой он не дорожит, нежели тот, кто занят мыслью прилагать рубль к рублю, сотню к сотне, тысячу к тысяче. Быть может, бедный скорее и поймет нужду другого бедняка и из сострадания поможет ему, чем тот, кто не видал нужды и не знает, сколько горька бедность и беспомощность.

Итак, общая благотворительность имеет преимущество пред частной, или одиночной. Первенствующая христианская Церковь, в частности мать Церквей – Иерусалимская Церковь, да послужит в этом отношении образцом. В первые дни Церкви апостольских времен посредниками между благотворителями и нуждающимися в помощи были святые апостолы, которые вскоре для заведывания делами благотворения избрали семь диаконов (Деян.6:2–5). В других Церквях место апостолов занимали поставленные ими по городам епископы, а в селах – пресвитеры. Епископам, которым вверены люди Господни, вверялось и распоряжение имуществом Церкви, куда верные приносили свои дары любви христианской. Помощниками епископов были пресвитеры, диаконы и диакониссы. Таким образом, дело благотворения стало делом Церкви. Так было и в нашем православном отечестве от времен святого равноапостольного князя Владимира. Памятниками сей церковной благотворительности остаются доселе существующие при древних церквах богадельни, а для собирания приношений – церковные кружки. В последнее время органом церковно-общественной благотворительности сделались церковные попечительства, теперь повсюду открываемые.

Задача этих попечительств состоит между прочим в том, чтобы члены таковых были собирателями и раздаятелями помощи нуждающимся, печальниками о сих последних, посредниками между желающими благотворить и нуждающимися в помощи.

С утешением должно сказать, что многие и весьма многие сочувственно относятся к сказанным благотворительным учреждениям и охотно вверяют в их распоряжение свои жертвы для благотворительных целей. Попечительства, со своей стороны, употребляют все от них зависящее, чтобы оправдать доверие к ним вручающих в распоряжение их жертвы благотворения. Так, каждое попечительство ведет запись поступающих в его распоряжение приношений на раздачу нуждающимся. В то же время попечительства имеют списки состоящих в их ведении вдов, сирот и бесприютных. Они собирают сведения о каждом лице, обращающемся к ним за помощью, и выдают пособия со строгой разборчивостью, так что не достойные милости, каковые предусмотрены в книге Постановлений Апостольских, или желающие во зло употребить чувство христианской любви легко могут быть усмотрены и устранены от участия в пользовании милостыней⁹¹.

При таковой деятельности попечительств очевидно является сугубая польза: с одной стороны, всякий, желающий оказать христианскую помощь или сотворить милостыню истинно нуждающемуся, знает, куда направить то, что назначено им для сей цели, и он может быть спокойным, что милостыней его воспользуются с благодарностью те, кто сего заслуживает. Подавая милостыню во имя Господне, он помнит, что Тот, во Чье имя он дает свою жертву, знает не только качество дарствуемого, но и взвешивает сердечное расположение, с которым эта жертва приносится. С другой стороны, нуждающиеся в помощи знают, где им искать таковой.

Не достойные же милости, ведая, как зорко следит попечительство за тем, куда употребляется получаемая бедными милостыня, едва ли дерзнут испрашивать таковую, сознавая за собой вину или находясь в таких жизненных условиях, которые не дают им права на получение пособия. А получающие пособие, конечно, постараются быть достойными его, зная, что за ними смотрит наблюдающий глаз.

Попечительства, принимая на себя посредничество между подающими милостыню и получающими таковую и вообще между благотворителями и пользующимися благотворениями, признают за собой в отношении к благотворителям долг сказать пользующимся благотворениями, чтобы они, принимая таковые с благодарностью, молились за своих благодетелей, – а в отношении к приемлющим дары благотворения долг попечительства состоит в том, чтобы научить их молиться за своих благодетелей и проводить жизнь достойную того, чтобы именоваться меньшими братьями Христовыми (Мф.25:40) и быть жертвенниками, на которые благотворители возлагают свои жертвы и с которых приемлет их Господь, во имя Которого приносят таковые.

Говоря о попечительствах как учреждениях, посредствующих между благотворителями и пользующимися благотворением, мы не можем не сказать нескольких разъяснительных слов во успокоение тех, кто привык раздавать милостыню единолично, без участия других. Может оказаться, например, что некто благотворил в течение многих лет одним и тем же лицам, так что он их знает как своих, и они к нему привыкли, друг друга считают как бы своими, – для таковых и расстаться друг с другом уже нелегко.

Уважаем эти чувства взаимного благорасположения и не дерзаем произнести такое слово, которое бы заключало в себе мысль о расторжении такового союза. Пусть это христианское общение остается в прежней своей силе. Но мы не можем не выразить при этом желания, чтобы благотворящие таким образом принимали личное участие в общем деле попечительства – то своим присутствием при совещаниях его, то доставлением сведений о тех лицах, которые пользуются помощью сего благотворительного учреждения. Это нужно для того, чтобы сии, уже получающие милостыню от одного лица, не стали бы искать себе пособия и от попечительства и, таким образом, не явились бы одни получающими сугубую помощь, а другие – недостаточно удовлетворенными или совсем без помощи, по скудости средств благотворительских.

Еще слово в отношении к тем, которые не имеют личных средств для дела благотворения, как снискивающие себе пропитание дневным трудом рук своих.

Достоинство христианской милостыни зависит не от количества или качества ее, а от того расположения, с каким она дается. Евангельская бедная вдовица, вложившая в церковную сокровищницу малую лепту, составлявшую все пропитание ее, по словам Спасителя, принесла Богу дар более ценный, чем богатые, дававшие много, но, вероятно, имевшие возможность дать гораздо больше и, однако же, не сделавшие сего по недостатку того усердия и чувства самоотвержения, какими преисполнена была та вдовица (Мк.12:44).

Посему нет такого бедняка или нищего, который бы не мог принести по своим средствам посильной, хотя бы весьма малой, но Богу угодной лепты.

В святоотеческих писаниях и преданиях от древних времен Церкви мы имеем указание источников, откуда и бедные люди могут получать средства для благотворения. Так, в книге Постановлений Апостольских повелевается христианам поститься для того, чтобы иметь возможность творить милостыню: «Кто не имеет чем послужить, тот пусть попостится, и что останется от того дня, то пусть назначит святым»⁹². Святыми здесь именуются христиане, как члены Святой Церкви.

В писаниях апостольских мы обретаем поучительный для нас совет Апостола языков, данный им для христиан Коринфской Церкви, о том, как должны быть собираемы пожертвования для милостыни. Приглашая коринфян делом явить христианскую любовь по заповеди Господней братьям своим, иерусалимским христианам, претерпевавшим нужду по случаю голода, Апостол заповедал им, чтобы каждый из них отделял для этого из имения своего по силам своим. При этом он установил для христиан Коринфской Церкви то же правило относительно сбора пожертвований, какое дано им для прочих церквей. При сборе для святых, то есть христиан, – пишет он, – поступайте так, как я установил в церквах Галатийских. В первый день недели каждый из вас пусть отлагает у себя и сберегает, сколько позволит ему состояние, чтобы не делать сборов, когда я приду (1Кор.16:1–2). Вслед за этим Апостол дает совет тем же христианам, чтобы они избрали из среды себя доверенное лицо, которое он отправит с письмами в Иерусалим для доставления милостыни (1Кор.16:3).

Нужно ли объяснять, насколько удобоисполнимы эти советы апостольские об оказании помощи нуждающимся и о способе собирания для этого пожертвований и для нашего времени?

К сказанному о попечительствах, как органах церковной благотворительности, присовокупим совет того же апостола Павла о том, с каким расположением души должно совершать дела благотворения.

Называя благотворение благословением (2Кор.9:5), он выражает этим ту мысль, что милостыня должна быть совершаема с благостным словом (благословением), а не со словами ропота или упрека, чтобы она в сердце того, кто получает ее, возбуждала чувство благодарности к Богу и благословенные благожелания благотворителям. Апостол говорит: пусть благословение ваше будет как благословение, а не как побор, то есть не принудительное даяние. При сем скажу: кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет. Каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением; ибо доброхотно дающего любит Бог (2Кор.9:5–7).

Какое же будет воздаяние за это? Сугубое: и от Бога, и от людей. Бог же силен, говорит далее Апостол, обогатить вас всякою благодатью. Он, дающий семя сеющему и хлеб в пищу, подаст обилие посеянному вами, то есть милостыни вашей, и умножит плоды правды вашей, то есть обогатит вас делами богоугодной праведности (2Кор.9:8:10). Это – воздаяние от Бога. А вот воздаяние и от людей. «Они, то есть получающие милостыню, молятся за вас, – продолжает наставление тот же Апостол, – молятся за вас по расположению к вам, за преизбыточествующую в вас благодать Божию (2Кор.9:14)».

Участие в благоустроении попечительства должно быть совершаемо с полной готовностью, притом не одними приношениями на дело благотворения, но и деятельным участием в исполнении обязанностей, возлагаемых попечительствами на каждого из своих членов. Иногда личное участие членов в совещаниях попечительства бывает нужнее, чем денежное приношение; в других же случаях нужны бывают для попечительства сотрудники по собиранию сведений о состоянии нуждающихся в помощи.

Есть бедность, дряхлость и сиротство, которые легко найти. Но есть нужда печальнее этой. Эта нужда рассеяна по окраинам и захолустьям города. Она ютится в темных подвалах, чердаках, в сырых углах дешевых квартир, куда не всегда проникает взор христианского человеколюбия и никогда не видит глаз людей непрестанного недосуга. Эта нужда питается впроголодь, ест не тогда, когда захочет, а когда придется. Они нередко сидят дни и недели без обедов и ужинов, питаясь одним хлебом с водой. Если захотите узнать, из кого состоит эта нужда, то вот примерный список ее. Это – отец многочисленной семьи: никто из этой семьи не способен снискивать пропитание для себя и других; отец давно ищет места для посильного служения – и не находит. Эта семья не обедает, но питается хлебом и согретой водой. Это первый разряд нужды. А вот и второй: это – мать семьи, состоящей из многих детей, требующих хлеба и одежды, но неспособных приобретать ни того, ни другого своими руками. Третий разряд – это единственный кормилец семьи, долго хворавший, теперь поправляющийся, но еще не способный работать, а просить стыдящийся. Если угодно, то вот и четвертый отдел не замечаемой нужды: это малолетний ребенок, отданный бедной матерью в научение грамоте, но не имеющий ни одежды, ни обуви для холодных дней, ни книжек для ученья. Все это – такая нужда, которая сама не попадает на глаза тому, кто мог бы или захотел помочь ей. Ее нужно отыскать. О ней нужно собрать верные сведения. Для нее нужны определенные места, которые она, вся эта нужда, знала бы и куда она могла бы приходить с твердым упованием, что ее там примут, выслушают и, по возможности, помогут. Для нее нужны определенные сроки, когда она могла бы заявлять о себе, чтобы не получить отказа в выслушивании ее просьб по причине несвоевременного прибытия для этого. Это – такая нужда, с которой никто единолично справиться не может, даже при всем желании сделать это. Здесь нужна большая семья, соединенная союзом братской любви, которая посвятила бы себя на служение этой нужде во имя христианской любви. Одни из этого объединенного братства собирали бы сведения о положении нуждающихся, другие делали бы известным христианскому обществу эту нужду, третьи принимали бы пожертвования, четвертые – приглашали бы к пожертвованиям, пятые – выдавали бы то, что получено для нужды по потребности каждого.

Наш город велик. Чтобы успешнее вести дело христианской благотворительности, он должен бы быть разделен на участки. Каждый участок знал бы своих бедных, и бедные каждого участка знали бы, куда им идти с нуждой. Наш город – христианский город, поэтому и благотворительность должна быть христианская, во имя Христово. Где же приличнее можно было бы найти место для таковой благотворительности, как не в православном приходе, под покровом Церкви? Кто может лучше исполнить долг христианской благотворительности, как не общество благочестивых христиан, состоящее из членов одной Церкви? Попечение о бедных должно исходить от церковного попечительства.

Итак, вот место, где должна сосредоточиваться христианская благотворительность. Церковные попечительства должны пещись о нужде своих приходских братьев, составляющих одну церковную семью.

Вот куда должна быть направляема и христианская милостыня.

Совершая свое великое служение делу приходской благотворительности, попечительства наши иногда принуждены бывают с сожалением отказывать в помощи некоторым нуждающимся по недостатку для этого средств. Особенно в то время, когда приближается великий праздник, бедные семейства обычно обращаются со своими просьбами об усиленной помощи им ради праздника. Легко понять их печаль и уныние, если просьбы их останутся неудовлетворенными по недостатку средств. Их печаль и уныние не будут ли печалью Самого Христа? Ведь в лице бедных Он Сам приходит к нам за помощью. Дерзнем ли мы отказать Христу?

Слово наше о любви благотворящей заключим словами высокочтимого автора книги под названием «Московский сборник». Вот что говорит он по этому поводу.

«В древнем Риме расселась однажды земля: открылась бездонная пропасть, угрожавшая поглотить весь город. Как ни трудились, как ни старались поправить беду – ничто не удавалось. Тогда обратились к оракулу; оракул ответил, что пропасть закроется, когда Рим принесет ей в жертву первую свою драгоценность». Известно, что за тем последовало. Курций, первый гражданин Рима, доблестный из доблестных, бросился в пропасть – и она закрылась.

И у нас, в новом мире, открывается страшная бездонная пропасть, – пропасть пауперизма⁹³, отделяющая бедного от богатого непроходимой бездной. Чего мы ни ввергаем в нее для того, чтобы ее наполнить! Целыми возами деньги и всяческие капиталы, массу проповедей и назидательных книг, потоки энтузиазма, сотни и тысячи придуманных нами общественных учреждений – и все пропадает в ней, и бездна зияет перед нами по-прежнему. Нет ли у нас оракула, который возвестил бы нам верное средство? Слово этого оракула давно сказано и всем нам знакомо: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга (Ин.13:34). Если б умели мы углубиться в это слово и взойти на высоту его, если б решились мы бросить в бездну то, что всего для нас драгоценнее – наши теории, наши предрассудки, наши привычки, связанные с исключительностью житейского положения, в котором каждый утвердил себя, – мы принесли бы себя самих в жертву бездны – и она навсегда бы закрылась»⁹⁴.

Поучение об иноческой благотворительности

Если я раздам все имение моt и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. (1Кор.13:3).

Когда жизнь христиан, по высокому учению Христову, стала выражаться в особом подвижничестве, соединенном с высшими обетами христианской нравственности, с удалением в пустыню, с обетами девства, полного нестяжания, отречения от своей воли и подчинением ее духовному руководителю – авве в беспрекословное послушание, тогда в основу таковых подвигов полагалась любовь, как завет Христов, как заповедь, в которой заключаются все другие заповеди (Мф.22:37–40). С нарушением этой заповеди теряли бы цену все другие добродетели и самые строгие подвиги. Этой высочайшей любовью, соединенной с глубоким смирением, и отличается христианский аскетизм от языческого, какой существовал у последователей некоторых языческих религий. Христианин познается по любви – той любви, которую отличительным признаком Своих последователей поставил Сам Христос, эта воплотившаяся и за людей пострадавшая Любовь. В цветущие времена монашества, когда пустыни Египта, Сирии и Палестины наполнялись иноками, можно было бы подумать, что христианство, с его любящей благотворительностью, как бы перешло из городов в пустыни. Тогда можно было видеть как бы целые города иноков. Под управлением одного аввы находилось иногда до десяти тысяч давших обет девства, нестяжания и послушания. Это десятитысячное иноческое общество было разделено на обители, и все насельники их связаны были между собой одним законом любви, жертвующей собой для других, любви, смиряющей себя пред другими, искренно признающей себя худшей других, любви, послушной даже до смерти, любви, полагающей душу свою за други своя. Никто так не отличался странноприимством, как сии обитатели монастырей; никто не сумел бы с такой предупредительностью, скромностью и искренностью послужить страннику, как братья, по назначению святого аввы поставленные на служение странноприимства. Они встретят странника с любовию, как родного; они, по обычаю страны, и ноги ему омоют, и накормят, и успокоят его, все нужное скажут и покажут, а когда придет время, с любовию проводят и на дорогу нужным снабдят. Были у них и больницы, где помещались заболевшие; последние обретали для себя здесь все то, что нужно для больного. Недостаток врачебного искусства они восполняли братской молитвой за болящего. Избыток и изящество внешней обстановки, как можно встретить ныне в благоустроенных больницах, при скудости иноческих средств восполнялись с преизбытком теплотой любви, усердия и сострадательности братий, поставленных для ухода за больными.

Таковую же любовь благотворящую мы видим в лучшее время иночества у нас, в земле русской. Этим особенно отличались те обители, которые устроены были молитвами и слезами святых основателей их: Антониев, Сергиев, Зосим и Савватиев. Сами при жизни своей являя щедрую благотворительность, святые игумены, отходя в небесные обители, оставляли преемникам и ученикам своим завещание, чтобы они никогда не оставляли милостыни, принимали бы странных, питали бы голодных. И действительно, история монашества в России свидетельствует, что эти обители не раз совершали великое служение на пользу отечества, спасая народ от гибели во времена общественных бедствий, прокармливая тысячи бедных во времена голода, принимая и успокаивая странников, давая приют престарелым, служа делу духовного просвещения перепиской книг, писанием святых икон и прочим. Руководясь этим законом евангельским, поставляющим любовь выше всего, наши духовные и гражданские законы последнего времени повелевают, чтобы во всех монастырях по возможности существовали благотворительные заведения. А для открытия новых обителей поставляется непременным условием учреждение при них или богадельни, или школы, или приюта для детей и вообще какого-либо благотворительного заведения.

Все иночествующие по преимуществу именуются братьями или сестрами. Не налагает ли на них таковое название особенной обязанности заботиться о сохранении между собой братской любви, и вообще о преуспеянии в христианской любви – этой царицы добродетелей? Поистине, иноки, более других желающие стяжать любовь Христову, то есть любить Христа и быть возлюбленными Христу, должны по преимуществу к себе относить христианское наставление: Все у вас да будет с любовью (1Кор.16:14). Будьте братолюбивы друг к другу с нежностью; в почтительности друг друга предупреждайте... в нуждах святых принимайте участие; ревнуйте о странноприимстве (Рим.12:10:13). Иначе не только звание монашеское, но и предание тела на сожжение не принесет подвижнику пользы, если он вознерадит о любви. Если я... любви не имею, нет мне в том никакой пользы (1Кор.13:3).

Поучение об иноческой благотворительности

Если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы (1Кор.13:3).

Заповедь о любви благотворящей относится столько же к бедным, сколько и к богатым, столько же к инокам, сколько и к мирянам. Если бы кто посвятил себя на служение Богу в иноческом звании, но не постарался при этом стяжать любовь самоотверженную, любовь благотворящую, любовь, полагающую душу свою за друзей своих, того монашеское звание не спасет. Если бы кто предал тело свое не только на изнурение постом, бдением и трудами, но и на сожжение ради спасения души своей, а вознерадел бы о согреянии сердца своего любовью доброделающей, тот напрасно стал бы подвизаться. Истинные иноки всегда были друзьями человечества. Святые подвижники, основавшие обители слезами и молитвами, отличаясь сами искренней и деятельной любовью, оставляли и ученикам своим завет не только хранить между собой братскую любовь, но и принимать странных и кормить голодных. Из истории монашества в России мы знаем, что святые обители, наипаче же основанные святыми подвижниками, не только служили небурным пристанищем от волн житейской суеты и местом душевного спасения для приходящих туда, но и защитой от стрел и оплотом от нападений врагов отечества. Не раз смиренные иноки наших обителей спасали своих соотечественников во время общественных бедствий; во время голода кормили тысячи бедных; врата обителей всегда открыты были для принятия странников; престарелые находили там приют. Многие обители служили делу просвещения перепиской книг, писанием святых икон и другими полезными рукоделиями. Не напрасно в последнее время духовные и гражданские законы требуют, чтобы во всех обителях по возможности были учреждаемы благотворительные заведения, а для новых обителей поставляется непременным условием учреждение богадельни, школы, приюта для детей и вообще какого-либо благотворительного учреждения. В настоящее время некоторые обители дела благотворения совершают между прочим служением миссионерскому делу.

В стенах этой обители, посвященной имени святого Иоанна Предтечи, заключаются два благотворительных учреждения: приют со школой для детей и сиропитательный Дом трудолюбия. Первое учреждение получило начало своего существования вместе с открытием монастыря, а второе открыто года три тому назад. Приют со школой содержится большей частью на средства, пожертвованные основательницей этой обители, а сиропитательный Дом трудолюбия, гостеприимно принятый монастырем на свою землю, устроен стараниями тех, кому вверено управление обителью. Средства для устроения здания для Дома трудолюбия послал и посылает Бог через разных благочестивых дателей, крупных и малых, как из числа городских жителей, так и иногородних благотворителей. Содержится Дом трудолюбия частью на свои средства, приобретаемые трудами сирот и бедных людей, здесь работающих, частью на те лепты, какие собирает церковное попечительство и ежемесячно передает в этот сиропитательный дом. Немалая доля труда по заведыванию этим богоугодным учреждением выпадает на сестер обители, которые приемлют это служение по обету послушания. Можно допустить предположение, что насельницы этой обители имеют на Дом трудолюбия не одинаковые взгляды. Так, иные могут смотреть на это учреждение как на нечто чуждое для обители; другие могут усматривать в нем некоторый ущерб для монастыря, а для сестер обители как бы отягощение. Вероятно, есть и такие, которые не имеют определенного взгляда на это учреждение и относятся к нему безразлично: не имеют предубеждения против него, не выражают нерасположения к нему, но и не оказывают особенного сочувствия. Но, несомненно, есть сестры, которые относятся к сказанному учреждению с подобающим сочувствием, и это сочувствие выражают и словом и делом. Нужно ли разъяснять, какой из сказанных сейчас взглядов вернее? Кто не отдаст предпочтения последнему пред первыми? Посему, если бы кто стал поддерживать в себе или в других ревнивое чувство нерасположения к возникшему в стенах обители богоугодному учреждению, тот погрешил бы этим и против Бога любви, и против обетов самоотвержения, нестяжания и послушания. Дом трудолюбия для обитательниц монастыря настолько нужен и полезен, насколько необходимы начальные школы при учебных заведениях, где приготовляются учители и учительницы для народных школ.

Дом трудолюбия при монастыре есть начальная школа для сестер обители, где они практически могут обучаться делам любви благотворящей. Мало того, чтобы только слушать уроки о деятельной любви, – нужно эти уроки приложить к делу. Мало того, чтобы слушать заповедь Христову о том, чтобы не презирать малых детей (Мф.18:10), – нужно исполнять это самым делом: нужно полюбить этих детей, которые воспитываются в сиропитательном доме, и послужить им, кто как может это сделать. Мало того, чтобы слушать, как в древних святых обителях принимали странных, питали голодных, как при некоторых русских обителях воспитывали и ныне воспитывают детей, как вместе с добрыми обычаями монастырской жизни научают их грамоте, чтению душеспасительных книг и разным полезным ремеслам, – нужно еще и самим служащим все это исполнить на деле, самим учить детей всему этому. Быть может, тогда и придется воспитывающим и учащим убедиться в той истине, что между слышанием слова и исполнением существует большое различие. Быть может, с прискорбием тогда придется узнать, что с радостью принимаемое ухом с тугой сердца исполняется делом. Когда, например, мы слышим или читаем о том, как некогда благочестивые люди принимали странных, ухаживали за больными, кормили из своих рук покрытых гниющими струпьями, вырывали могилы и погребали умерших от заразительной болезни, то, быть может, вздыхаем от умиления, услаждаемся такими добродетелями; но когда на самом деле предстанет пред нами странник в полноте своего нравственного вида, то мнимая любовь наша отвращается от него, и мы отсылаем его от себя, да еще, быть может, с упреками. Когда придется посидеть у постели больного, мы предаемся унынию и ропоту о том, что нам досталось столь трудное служение.

Когда кто-либо удрученный старостью или болезнью или подавленная горем или бедностью вдова с малолетними детьми предстанут пред лицо наше и будут жалобным тоном изображать свое бедственное положение, тогда сердце наше сжимается, но не от страдания, а от скупости, при мысли, что этим нуждающимся нужно помочь; у нас рождается лукавое подозрение, что они не так несчастны, как рассказывают о себе, что некоторые из них виноваты в своей бедности, сами устроили свое несчастье, – и мы отсылаем их от себя огорченными. Отчего же происходит такое раздвоение между мыслью и делом? Оттого, что мы доселе не имели возможности поучиться исполнять сказанные добродетели на деле. Как в учебном заведении, где приготовляются воспитанники или воспитанницы к учительской деятельности, наставник сперва преподает в классе изустный урок о том, как должно учить детей грамоте, а потом ведет воспитанников или воспитанниц в образцовую школу и там сперва на деле исполняет то, что преподано было им словами, а потом заставляет проделать то же каждого из учащихся у него, – так должно быть и при обителях: выслушавшие назидательное чтение о любви к ближним должны исполнить это делом в отношении к тем своим братьям или сестрам, с которыми они живут в одном месте. Слыша слово Христово о том, чтобы не презирать малых детей, нужно научиться любить их на деле, а для сего нужно самим заняться уходом за ними, обучением их молитвам и всяким добрым обычаям христианской жизни, а также научением их ремеслам, для них посильным. Когда будете исполнять это, тогда узнаете, что это дело нелегкое, что вам придется употребить над собой усилия к тому, чтобы исполнить это служение с любовью, без раздражения, без ропота; быть может, узнаете тогда, что ухаживать за больными и престарелыми или воспитывать детей труднее нелегкого молитвенного правила, какого требует монастырская жизнь.

Но, может быть, такой подвиг деятельной любви и не требуется от иноков? Может быть, от них требуется только церковь да келлия: церковь – чтобы участвовать в богослужении, келлия – чтобы заниматься богомыслием и молитвой? Нет, требуется – ибо заповедь о любви дана для всех. Любовь к Богу, выражающаяся в молитве и богомыслии, без любви к ближнему, по учению апостольскому, не принесет пользы: если подвижник будет иметь такую веру, что будет переставлять горы, если ради подвига предаст тело свое мучительной смерти, а любви не имеет, нет в этом пользы никакой (1Кор.13:2–3).

Итак, любите детей, не пренебрегайте сиропитательным Домом трудолюбия, не считайте его отяготительным и бесполезным для себя, но смотрите на него как на училище благочестия. Не презирайте детей: их любит Христос, а вы, если хотите показать любовь ко Христу, любите тех, кого Он любит. Не презирайте детей, потому что у каждого из них есть невидимые заступники их, Ангелы Хранители, и эти Ангелы их всегда видят лицо Отца Небесного (Мф.18:10). Если добро делаете детям, то Ангелы возвестят о вашем добре Отцу Небесному с молитвой за вас. А если презрите детей, если обидите их, то Ангелы их будут на вас взывать за них к Богу, и ваш грех против детей будет поставлен вам на вид, когда придет время вам дать отчет в жизни своей. Будем помнить изречение апостольское: Если... любви не имею, нет мне в том никакой пользы (1Кор.13:3). Поэтому все у вас да будет с любовью (1Кор.16:14). Будем учиться благодарить с радушием, быть братолюбивыми друг к другу с нежностью, в почтительности друг друга предупреждать, ревновать о странноприимстве, радоваться с радующимися, плакать с плачущими (Рим.12:8,10,13:15).

О святом Игнатии Богоносце, память которого совершается 20 декабря, повествуется, что он был одним из тех детей, которых приносили матери их к Иисусу Христу, чтобы Он благословил их. Взяв на руки этого отрока и обняв его, как повествует святой евангелист, Господь сказал: кто примет одно из таких детей во имя Мое, тот принимает Меня (Мк.9:37). Этому дитяти впоследствии усвоено было название Богоносца. Из этого повествования вы, братья, усмотрите, как Господь любил детей и какое обещано воздаяние тому, кто любит их. Приласкаешь, напоишь, накормишь дитя, пригреешь сироту – Самому Господу это сделаешь. Воспитаешь, устроишь жизнь бесприютного дитяти – одолжишь этим Самого Христа. Пренебрежешь, оттолкнешь от себя дитя – оскорбишь этим Ангела его, который видит лицо Отца Небесного (Мф.18:10) и может пожаловаться на тебя.

Господь скоро внемлет просьбам сирот в нуждах их и посылает им благодетелей.

Есть трогательный рассказ о двух сиротах, над которыми проявлено было дивное попечение Отца Небесного. В некотором большом городе, в одной бедной квартире почему-то оставались без пищи двое малолетних детей – брат с сестрой. Так как последняя от голода уже плакала, то малютка, брат ее, не зная, чем помочь сестре, да и сам не менее ее томимый голодом и не имея никого, к кому мог бы обратиться с просьбой за себя и за сестру, надумал написать просительное письмо. К кому, думали бы вы? К Самому Богу. Вероятно, от Ангела была эта мысль. Проста была его детская просьба, и в немногих словах заключалась она. В необычайном письме своем малютка, назвав Отца сирот детски ласкательным именем, просил дать ему немного копеек, чтобы купить на них хлеба для сестры. Написав письмо, малютка понес его на почту. Когда же он усиливался достать до ящика, куда надлежало опустить письмо, то увидел его священник и, узнав от него обстоятельства дела, конечно, сжалился над ним и взял сироту к себе. В следующий праздник он привел его в церковь и, показав его собравшимся, рассказал все, что и как случилось. Дело говорило само за себя. Сделан был сбор, оказавшийся настолько великим, что судьба сирот на первый раз была обеспечена. Господь внемлет и птенцам врановым, призывающим Его (Пс.146:9), – оставит ли Он сирот тех, кто гораздо лучше птиц (Мф.10:31)? Конечно, силен Господь пропитать сирот и без хлеба, единым словом Своим. Силен Он повелеть кормить их Ангелам Хранителям их. Он может дать повеление и птичке, и она в клюве принесет хлеб сироте. Тем не менее Господь не восхотел, чтобы детей человеческих кормили Ангелы или птицы небесные. Он повелел нам, людям, заботиться о них и дал такое обетование, что кто примет одно из таких детей, тот примет Его Самого (Мф.18:5). Поэтому, если подойдет к тебе дитя, знай, что Христос прислал его к тебе. Если ты увидишь его изнуренного, болезненного, даже не просящего о помощи, но очевидно нуждающегося в ней, то знай: Христос привел тебя к сироте, чтобы ты помог ему.

Возлюбленные братья! В прошедшее воскресенье мы просили любовь вашу оказать помощь тем бедным, которые состоят на содержании попечительств или которые будут просить об оказании им помощи к наступающим праздникам. Теперь представляем любви вашей этих учащихся детей, которых вы видите поющими и читающими в этом храме. Из них есть настолько бедные, что не имеют крепкой обуви и теплой одежды, которая защищала бы их от зимних холодов. Несмотря на это, как видите, они неопустительно приходят и в школу, и в храм, и притом не только утром, при свете, но и вечером, в темную пору, несмотря на холод и ночных бродяг, нападающих иногда на прохожих, не оставляя даже и детей. Согрейте этих детей вашей любовью!

Ввиду наступающего праздника повсюду слышатся приготовления к встрече его, видны заботы об устроении для детей праздничных подарков и невинных для детей увеселений.

Дайте возможность, возлюбленные, доставить некоторое утешение для праздников и этим детям. Жертву вашу руками детей, которым вы ее дадите, примет Тот, Кто сказал: кто примет одно из таких детей во имя Мое, тот принимает Меня (Мк.9:37).

Да не смущается тот, кто, не имея многого, подаст нечто малое, потому что из многого малого составляется великое дело общего благотворения. Ведь и вся вселенная составлена из малых частей – так и из малых дел благотворения может составиться для благотворителей прекрасный чертог на небесах. При подаянии милостыни нужно только опасаться ропота или осуждения, которые могут лишить подаятеля милостыни мздовоздаяния. Поэтому пусть подается милостыня с усердием, потому что добровольно дающего любит Бог (2Кор.9:7). Если бы в ком родилось чувство жаления, происходящее от скупости, тот пусть прогоняет это чувство убеждением себя, что дает не даром, а взаймы. Кто же уплатит, спросите вы? Уплатит за этих младенцев Богомладенец, нас ради воплотившийся от Духа Свята и Марии Девы и вочеловечившийся, Отроча младо, Превечный Бог⁹⁵, Которому да будет слава во веки веков!

При многих городских и сельских церквах существуют так называемые приходские попечительства. Задача этих попечительств состоит между прочим в том, чтобы члены таковых были собирателями и раздаятелями помощи нуждающимся, печальниками о сих последних, посредниками между желающими благотворить и нуждающимися в помощи.

Есть у приходских попечительств и другие задачи, не менее важные первых, например: попечение о благоустройстве и благосостоянии приходской церкви и причта в хозяйственном отношении, а также обустройстве первоначального обучения детей. Настоящее наше слово будет относиться только к первой, то есть благотворительной задаче, к осуществлению которой прежде всего стремятся наши местные попечительства. С утешением должно сказать, что многие и весьма многие сочувственно относятся к сказанным благотворительным учреждениям и охотно вверяют в их распоряжение свои жертвы для благотворительных целей. Попечительства, со своей стороны, употребляют все от них зависящее, чтобы оправдать доверие к ним вручающих в распоряжение их жертвы благотворения. Так, каждое попечительство ведет запись поступающих в его распоряжение приношений на раздачу нуждающимся. В то же время попечительства имеют списки состоящих в их ведении вдов, сирот и бесприютных. Они собирают сведения о каждом лице, обращающемся к ним за помощью, и выдают пособия со строгой разборчивостью, так что не достойные милости, каковые предусмотрены в книге Постановлений Апостольских, или желающие во зло употребить чувство христианской любви легко могут быть усмотрены и устранены от участия в пользовании милостыней.

При таковой деятельности попечительств очевидно является сугубая польза: с одной стороны, всякий желающий оказать христианскую помощь или сотворить милостыню истинно нуждающемуся знает, куда направить то, что назначено им для сей цели, и он может быть спокойным, что милостыней его воспользуются с благодарностью те, кто сего заслуживает. Подавая милостыню во имя Господне, он помнит, что Тот, во Чье имя он дает свою жертву, знает не только качество и количество дарствуемого, но и взвешивает сердечное расположение, с которым эта жертва приносится. С другой стороны, нуждающиеся в помощи знают, где им искать таковую.

Не достойные же милости, ведая, как зорко следит попечительство за тем, куда употребляется получаемая бедными милостыня, едва ли дерзнут испрашивать таковую, сознавая за собой вину или находясь в таких жизненных условиях, которые не дают им права на получение пособия. А получающие пособие, конечно, постараются быть достойными его, зная, что за ними смотрит наблюдающий глаз.

Попечительства, принимая на себя посредничество между подающими милостыню и получающими таковую и вообще между благотворителями и пользующимися благотворениями, признают за собой в отношении к благотворителям долг сказать пользующимся благотворениями, чтобы они, принимая таковые с благодарностью, молились за своих благодетелей; а в отношении к приемлющим дары благотворения долг попечительства состоит в том, чтобы научить их молиться за своих благодетелей и проводить жизнь, достойную того, чтобы им именоваться меньшими братьями Христовыми (Мф.25:40) и быть жертвенниками, на которые благотворители возлагают свои жертвы и с которых приемлет их Господь, во имя Которого приносят таковые.

Говоря о попечительствах как учреждениях церковных, посредствующих между благотворителями и пользующимися благотворением, мы не можем не сказать нескольких разъяснительных слов в успокоение тех, кто привык раздавать милостыню единолично, без участия других. Может оказаться, например, что некто благотворил в течение многих лет одним и тем же лицам, так что он их знает, как своих, и они к нему привыкли, друг друга считают как бы своими; для таковых и расстаться друг с другом уже нелегко.

Уважаем эти чувства взаимного благорасположения и не дерзаем произнести такое слово, которое бы заключало в себе мысль о расторжении такового союза. Пусть это христианское общение остается в прежней своей силе. Но мы не можем не выразить при этом желания, чтобы благотворящие таким образом принимали личное участие в общем деле попечительства – то своим присутствием при совещаниях его, то доставлением сведений о тех лицах, которые пользуются помощью сего благотворительного учреждения. Это нужно для того, чтобы сии, уже получающие милостыню от одного лица, не стали бы искать себе пособия и от попечительства и таким образом не явились бы одни получающими сугубую помощь, а другие – недостаточно удовлетворенными или совсем без помощи по скудости средств благотворительских.

Еще слово в отношении к тем, которые не имеют личных средств для дел благотворения, как снискивающие себе пропитание дневным трудом рук своих.

Достоинство христианской милостыни зависит не от количества или качества ее, а от того расположения, с каким она дается. Евангельская бедная вдовица, вложившая в церковную сокровищницу малую лепту, составлявшую все пропитание ее, по слову Спасителя, принесла Богу дар более ценный, чем богатые, дававшие много, но, вероятно, имевшие возможность дать гораздо больше и, однако же, не сделавшие сего по недостатку того усердия и чувства самоотвержения, какими преисполнена была та вдовица (Мк.12:43–44).

Посему нет такого бедняка или нищего, который бы не мог принести по своим средствам посильной, хотя бы весьма малой, но Богу угодной лепты.

В святоотеческих писаниях и преданиях от древних времен Церкви мы имеем указание источников, откуда и бедные люди могут получать средства для благотворения. Так, в книге Постановлений Апостольских повелевается христианам поститься для того, чтобы иметь возможность творить милостыню, а если кто ничего не имеет для милостыни, говорится в этой книге, тот пусть постится и сбережение от дня поста назначит святым (см. ссылку 92). Святыми здесь именуются христиане, как члены Святой Церкви.

В писаниях апостольских мы обретаем поучительный для нас совет Апостола языков, данный им для христиан Коринфской Церкви, о том, как должны быть собираемы пожертвования для милостыни. Приглашая коринфян делом явить христианскую любовь по заповеди Господней братьям своим, иерусалимским христианам, претерпевавшим нужду по случаю голода, Апостол заповедал им, чтобы каждый из них отделял для этого из имения своего по силам своим. При этом он установил для христиан Коринфской Церкви то же правило относительно сбора пожертвований, какое дано им для прочих Церквей. При сборе для святых, то есть христиан, – пишет он, – поступайте так, как я установил в церквах Галатийских. В первый день недели каждый из вас пусть отлагает у себя и сберегает, сколько позволит ему состояние, чтобы не делать сборов, когда я приду (1Кор.16:1–2). Вслед за этим Апостол дает совет тем же христианам, чтобы они избрали из среды себя доверенное лицо, которое он и отправит с письмами в Иерусалим для доставления милостыни (1Кор.16:3).

Нужно ли объяснять, насколько удобоисполнимы эти советы апостольские об оказании помощи нуждающимся и о способе собирания для этого пожертвований и для нашего времени?

К сказанному о попечительствах как органах церковной благотворительности присовокупим совет того же апостола Павла о том, с каким расположением души должно совершать дела благотворения.

Называя благотворение благословением (2Кор.9:5), он выражает этим ту мысль, что милостыня должна быть совершаема с благостным словом (благословением), а не со словами ропота или упрека, чтобы она в сердце того, кто получает ее, возбуждала чувство благодарности к Богу и благословенные благожелания благотворителям. Апостол говорит: пусть благословение ваше было... как благословение, а не как побор, то есть не принудительное даяние. При сем скажу: кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет. Каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением; ибо доброхотно дающего любит Бог (2Кор.9:5–7).

Какое же будет воздаяние за это? Сугубое: и от Бога, и от людей. Бог же силен, – говорит далее Апостол, – обогатить вас всякою благодатью. Он, дающий семя сеющему и хлеб в пищу, подаст обилие посеянному вами, то есть, милостыни вашей, и умножит плоды правды вашей, то есть обогатит вас делами богоугодной праведности (2Кор.9:8:10). Это – воздаяние от Бога. А вот воздаяние и от людей. «Они, то есть получающие милостыню, молятся за вас, – продолжает наставление тот же Апостол, – молятся за вас по расположению к вам, за преизбыточествующую в вас благодать Божию (2Кор.9:14)».

Участие в благоустроении попечительства должно быть совершаемо с полной готовностью, притом не одними приношениями на дело благотворения, но и деятельным участием в исполнении обязанностей, возлагаемых попечительствами на каждого из своих членов. Иногда личное участие членов в совещаниях попечительства бывает нужнее, чем денежное приношение; в других же случаях нужны бывают для попечительства сотрудники по собиранию сведений о состоянии нуждающихся в помощи. Попечительства также много дорожат теми лицами, которые принимают на себя нелегкий труд собирания милостыни для бедных семейств, состоящих на содержании их. А если принять во внимание и другие задачи попечительств, как то: заботы о благоустроении и украшении храмов, о заведении и поддержании церковной школы, об улучшении материального быта приходских причтов, то личное деятельное участие каждого члена в делах попечительства явится более необходимым, чем заочное, без сердечного участия к общему делу попечительства доставление каких-либо материальных средств.

Сделаем вывод из сказанного, чтобы иметь возможность удержать в памяти содержание настоящей беседы.

Достойно похвалы всякое дело благотворения, совершаемое по заповеди, во имя христианской любви, но различные способы благотворений не все одинаково плодотворны. Доброе дело – одиночная милостыня, но гораздо лучше благотворительность, благоустраиваемая через особые учреждения. Из таковых большую нравственную цену имеют церковные учреждения, каковыми в последнее время являются приходские попечительства или братства. Сочувствие развитию этих учреждений есть дело поистине святое и потому богоугодное. Для благоустроения попечительств и развития их дела благотворения необходимо деятельное участие всех членов церкви и каждого прихожанина в делах попечительства той церкви, к которой он принадлежит. Наконец, дела попечительств, как дела благотворения, требуют добровольного и сердечного к себе отношения, как дела любви христианской, как святое служение Богу. Посему и приношения, принимаемые и собираемые попечительствами для благотворительных целей, должны быть даваемы с полным усердием, без скорби и туги сердечной. Доброхотно дающего любит Бог (2Кор.9:7).

Беседа о попечительствах как органах христианской благотворительности

В повествовании о рождестве Пресвятой Богородицы говорится, что праведные родители Ее отличались благотворительностью. Это прекрасное качество их характера выражалось в том, что они свое имущество делили на три части: одну часть отдавали Богу, на храм Божий, другую – на помощь нуждающимся и только третью часть употребляли на свои нужды. Святые Иоаким и Анна жили по закону Ветхого Завета. Если в Ветхом Завете высоко ценилась благотворительность, то еще большую цену она имеет в новозаветной благодати. Спаситель наш Господь Иисус Христос часто говорил народу о любви к ближним, выражаемой делами благотворения. Так, Он говорил, что милостивые помилованы будут (Мф.5:7), что Богу приятны не кровавые жертвы, а милость (Мф.9:13, 12:7). В прощальной беседе Своей со Своими учениками Господь три раза повторил заповедь о любви. Заповедь новую даю вам, говорил Он им, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин.13:34–35). Потом опять сказал: Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей (Ин.15:10). Какие же заповеди Его? Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас (Ин.15:12). Наконец, и в третий раз Он повторил заповедь о любви: Сие заповедую вам, да любите друг друга (Ин.15:17). Ученики твердо помнили эту заповедь Господа и передали ее всем верующим; последствием этого было то, что в первой христианской общине у множества уверовавших было одно сердце и одна душа... Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду (Деян.4:32, 34–35).

Когда был в Иерусалиме голод, тогда верующие других городов по внушению апостолов посылали туда щедрую милостыню. Так говорится между прочим о коринфских христианах (2Кор.8:1–4).

У нас на Руси в старые времена была весьма развита христианская благотворительность; тогда при многих церквах устроены были богадельни. В этих богадельнях помещались престарелые, убогие, бесприютные и вообще нуждающиеся в помощи. Кто шел в церковь Богу помолиться, тот нес с собой и свечу Богу, и милостыню убогим, приютившимся в богадельне; одни несли хлеб и съестные припасы, другие – одежду, прочие – кто что мог и отдавали все это убогим богадельни.

В наше время стал оскудевать дух любви, заповеданной Господом. Не потому ли это случилось, что среди нас стали умножаться беззакония?⁹⁶ В верхних слоях нашего общества слишком заметно стало отпадение от веры в Бога, от Церкви. Если есть там какая-либо благотворительность, то она совершается не через Церковь, а через театры и другие увеселительные заведения. Там жертвуют не ради Бога, а ради собственного удовольствия: там танцуют в пользу хромых и расслабленных, там пируют в пользу ходящих в лохмотьях. В средних сословиях, торговом и ремесленном, все приносится в жертву мамоне – богу богатства; в низшем, крестьянском сословии несут трудовые гроши на жертву богу пьянства. Для храма почти ничего не осталось.

Мы разучились благотворить по-христиански. Правда, у нас богатые люди иногда делают щедрые пожертвования на дела общественные, но такого рода благотворительность нельзя назвать христианской, ибо она совершается не во имя Христово, а по корыстным целям, ради суетной славы человеческой. В городах устраиваются иногда дома призрения для престарелых, приюты для детей, больницы для недужных, но все это опять совершается не во имя Христово, не ради заповеди Его о любви, а исполняется как общественная повинность, чтобы эта беднота и бесприютность не слишком били в глаза. Дело призрения бедных исполняется потому же, почему строят мосты, исправляются дороги, мостятся улицы.

Ныне исчезла христианская благотворительность и среди сельских обитателей. Правда, среди простого народа все еще есть люди набожные и желающие благотворить в пользу святых мест, которые посылают жертвы в афонские обители. Они любят строить и украшать свои храмы, но почти не заботятся о той бедноте и нужде, которые живут с ними в одном месте. Сельская беднота идет в город для собирания милостыни не потому ли, что в деревнях нет достаточного призрения для бедных? В селах и деревнях, по-видимому, и не замечают своей бедноты и безысходной нужды, как будто ее там совсем нет. Но она есть, и много ее там, только она не обнаруживается. Не обнаруживается же потому, что или стыдится просить милостыню, как просят ее нищие по подоконьям, или не смеет обратиться с просьбой о помощи к богатым, или же не знает, где найти себе таковую помощь. Беднота, таким образом, терпит нужду и не говорит о себе. А богатые и те, которые могли бы помочь, часто не знают о нуждающихся или затрудняются сами вызваться на помощь, рассуждая в себе так: давать грошовую помощь стыдно, а подавать рублем жалко. Так думают – и не помогают бедным, а бедные не говорят о себе и остаются без помощи. Здесь нельзя вполне осуждать ни тех ни других. Богатых нельзя винить, потому что один богатый человек не может всех благотворить. Даже если бы было в селе двое или трое богатых, то и они не могли бы удовлетворить всех нуждающихся. И бедного нельзя осудить за то, что он, будучи беден, не просит себе у богатого. Непривычному просить трудно решиться на это.

Но в деревне, кроме бедных, нуждающихся в материальной помощи, есть другого рода беспомощность, нуждающаяся не в хлебе и одежде для тела, а в пище для души. Мы говорим о духовном просвещении. В деревнях почти нет школ для обучения детей грамоте, молитвам и Закону Божию. А между тем школа есть своего рода храм, для детей столь же нужный, как для взрослых нужен дом молитвенный – церковь. Но об этом храме для детей деревенские жители большей частью почти не заботятся. По отсутствию школы в деревне поколения детей растут без всякого христианского воспитания и образования. Большинство детей не знает молитв, а если некоторые и знают какую-либо молитву, то читают ее без понимания смысла, часто с искажением слов. Селяне не имеют обычая строить школы. Они ждут, что для их детей выстроит школы кто-либо другой, а не они сами, ибо признают это дело для себя непосильным; таким образом, и беднота остается без помощи, и дети – без обучения. Отчего это? Ужели оттого, что народ слишком обеднел?

Нет, он не беден. Это видно из того, что он умеет строить храмы и украшать их.

А еще более об этом можно судить по тому, что простой народ слишком много уносит в винные лавки. Если в храм он в течение года принес рубли, то в кабак пошли от него десятки и сотни рублей.

Итак, селянин не беден и не скуп. Он только не умеет благотворить. У него нет так называемой общественной благотворительности. А общественная благотворительность отсутствует у него потому, что он не знает, как ее устроить. У него нет учреждений, которые бы могли устроить такого рода благотворительность. Будь таковые учреждения, они могли бы от одних принимать пожертвования на помощь нуждающимся, а другим оказывать благовременную помощь. Таковыми благотворительными учреждениями могли бы быть приходские попечительства. В эти попечительства могли бы приносить свои жертвы и богатые и бедные, каждый по своим силам и по своему усердию. А нуждающиеся знали бы, куда им обратиться за помощью, и неотказно получали бы таковую, если признаны будут заслуживающими этой помощи. Приносимая в попечительство жертва, как ни была бы мала, получила бы большую силу, когда соединилась бы с другими столь же малыми жертвами. Из копеек бедняков образовались бы рубли, а рублем гораздо больше можно сделать добра, чем одной копейкой. Здесь понятным становится народное изречение: «Один горюет, а семья воюет». Конечно, почти никакой помощи не сделал бы бедняк, если бы он мог пожертвовать свою копейку другому бедняку. А если его копейка соединится с другими подобными, то она получит великую силу. Что значит одна нитка, когда нужна целая рубашка? Но если соберется с мира по нитке, тогда бедному выйдет рубашка, как говорит также народная пословица.

Из сказанного можно видеть, сколь важное значение имеют как для каждого христианина, так для каждой церковной общины дела благотворения, как проявление главнейшей заповеди Христовой о любви. И представленные доказательства, хотя и немногие, быть может, достаточны для убеждения в том, что общественная христианская благотворительность имеет преимущества пред одиночной, как наиболее удобная для достижения цели дать возможность всякому христианину, как богатому, так и бедному, с большим удобством исполнять заповедь Христову о любви благотворящей и бедным и нуждающимся облегчить доступ к получению помощи в их нужде. А из всего этого можно ясно видеть, сколь полезны, а потому необходимы при церквах приходские попечительства.

Волхвы, упоминаемые в евангельском повествовании о рождении Христовом, пришли издалека, чтобы поклониться Христу (Мф.2:1–2). Значит, они совершали продолжительный путь. И мы, возлюбленные, подобно им, теперь совершаем сорокадневный путь приготовления к празднику Рождества Христова. Волхвы, обретши Христа, открыли сокровищницы свои и принесли Христу дары (Мф.2:11). Сделаем и мы нечто подобное: откроем и мы сокровищницы сердец наших и также возьмем оттуда дары для Христа. Волхвы принесли Христу три дара: золото, ладан и смирну. И мы принесем Христу также три дара: веру, надежду и любовь. Из всех даров от волхвов драгоценнейшим было золото. А из наших даров всего дороже любовь. Сколько честен этот дар любви, столько же и приятен он Христу. Итак, наипаче озаботимся о приготовлении этого дара. Подарим Христу любовь нашу. Подарим ее не словом или языком, но делом и истиной, возлюбим Христа, как Он возлюбил нас, притом так возлюбил, что всего Себя отдал нам. Ради нас Он сошел с небес, родился от Девы, был младенцем, положен был в яслях. Ради нас пожил на земле, ради нас предал Себя на смерть и пролил кровь Свою. Ради тебя и меня Он предал Тело Свое в снедь верным и Кровь Свою в питие, чтобы вкушающие Тела и Крови Его были живы вовеки (Ин.6:51). Это ли не любовь? Кто решится на это? Какой обладатель сокровищ решится отдать себя на снедение, чтобы спасти кого-нибудь? Не согласится ли он скорее расстаться со всем своим богатством, чем потерять жизнь свою за других? Если Христос так возлюбил нас, то и мы покажем любовь к Нему. Спросите, что мы можем сделать для Христа? Волхвы обрели Его лежащим в яслях и принесли Ему дары. А мы где найдем Христа, чтобы принести Ему дары наши? – Можете и теперь найти Его в яслях. Пойдите в те ясли, где принимаются младенцы, приносимые матерями для хранения и ухода за ними, чтобы самим приобретать дневным трудом себе пропитание. Пойдите и в другое место, где также обретете Христа младенчествующего. Это тот сиропитательный Дом трудолюбия, где воспитываются дети разных возрастов; их много там; они сироты: одни не имеют отца и матери, другие брошены своими родителями. Они малы и не пойдут к вам просить, как приходят взрослые и умаливаньем заставляют вас сжалиться над ними. Но вы сами сходите к ним, к этим сиротам, и принесите для них нужное. Что сделано будет для этих младенцев, для этих сирот, то будет сделано для Христа. Это не наши слова, а Христовы: кто примет одно из таких детей во имя Мое, тот принимает Меня (Мк.9:37). Значит, приютишь, накормишь, согреешь одного такого сироту – Самому Христу это сделаешь. После детских приютов посетите больницы, сходите в богадельни. Там увидите больных, быть может в течение многих лет прикованных к одру болезни; увидите дряхлую старость, бесприютное сиротство разных возрастов. Полюбите их, принесите им нужное. Верьте, что руками их примет ваше приношение Сам Христос и скажет вам в день Свой: был болен, и вы посетили Меня (Мф.25:36). Все это – бедность, дряхлость и сиротство – такая нужда, которую легко найти. Но есть нужда печальнее этой. Эта нужда рассеяна по окраинам и захолустьям города. Она ютится в темных подвалах, чердаках, в сырых углах дешевых квартир, куда не всегда проникает взор христианского человеколюбия и никогда не видит глаз людей непрестанного недосуга. Эта нужда питается впроголодь, ест не тогда, когда захочет, а когда придется. Они нередко сидят дни и недели без обедов и ужинов, питаясь одним хлебом с водой. Если захотите узнать, из кого состоит эта нужда, то вот примерный список ее. Это – отец многочисленной семьи: никто из этой семьи не способен снискивать пропитание для себя и других; отец давно ищет места для посильного служения – и не находит. Эта семья не обедает, но питается хлебом и согретой водой. Это первый разряд нужды. А вот и второй: мать семьи, состоящей из многих детей, требующих и хлеба, и одежды, но неспособных приобретать ни того, ни другого своими руками. Третий разряд – это единственный кормилец семьи, долго хворавший, теперь поправляющийся. Если угодно, то вот и четвертый отдел не замечаемой нужды: это малолетний ребенок, отданный бедной матерью в наученье грамоте, но не имеющий ни одежды, ни обуви для холодных дней, ни книжек для ученья. Все это такая нужда, которая сама не попадет на глаза тому, кто мог бы или захотел помочь ей. Ее нужно отыскать. О ней нужно собрать верные сведения. Для нее нужны определенные места, которые она, вся эта нужда, знала бы и куда она могла бы приходить с твердым упованием, что ее там примут, выслушают и по возможности помогут. Для нее нужны определенные сроки, когда она могла бы заявлять о себе, чтобы не получить отказа в выслушивании ее просьб по причине несвоевременного прибытия для этого. Это такая нужда, с которой никто единолично справиться не может, даже при всем желании сделать это. Здесь нужна совокупность многих сил. Здесь нужна большая семья, соединенная союзом братской любви, которая посвятила бы себя на служение этой нужде во имя христианской любви. Одни из этого объединенного братства собирали бы сведения о положении нуждающихся, другие делали бы известной христианскому обществу эту нужду, третьи принимали бы пожертвования, четвертые приглашали бы к пожертвованиям, пятые выдавали бы то, что получено для нужды, по потребности каждого.

Наш город велик. Чтобы успешнее вести дело христианской благотворительности, он должен бы быть разделен на участки. Каждый участок знал бы своих бедных, и бедные каждого участка знали бы, куда им идти с нуждой. Наш город – христианский город, поэтому и благотворительность должна быть христианская, во имя Христово. Где же приличнее можно было бы найти место для таковой благотворительности, как не в православном приходе, под покровом церкви? Кто может лучше исполнить долг христианской благотворительности, как не общество благочестивых христиан, составляющих членов одной церкви? Попечение о бедных должно исходить от церковного попечительства.

Итак, вот место, где должна сосредоточиваться христианская благотворительность. Церковные попечительства должны печься о нужде своих приходских братьев, составляющих одну церковную семью. Вот куда должна идти нужда со своими просьбами. Вот куда должна быть направляема и христианская милостыня. Вам, братья, небезызвестно, что в нашем городе уже существуют таковые попечительства. Они уже около пяти лет совершают свою посильную и небесплодную деятельность. На попечении каждого из приходских попечительств состоит несколько бедных семейств и отдельных лиц, которым выдается ежемесячное или повременное пособие. Некоторые попечительства содержат сиропитательные дома, детские приюты-ясли, дома-убежища и школы. Попечительства выдают усиленную милостыню и помощь бедным к великим праздникам.

Совершая свое великое служение делу приходской благотворительности, попечительства наши иногда принуждены бывают с сожалением отказывать в помощи некоторым нуждающимся по недостатку для этого средств. И в настоящее время, когда приближается великий праздник, бедные семейства, вероятно, обратятся со своими просьбами об усиленной помощи им ради праздника. Легко понять их печаль и уныние, если просьбы их останутся неудовлетворенными по недостатку средств. Их печаль и уныние не будут ли печалью Самого Христа? Ведь в лице бедных Он Сам приходит к нам за помощью. Дерзнем ли мы отказать Христу?

Братья христиане! Окажите вашу любовь вашим братьям о Христе. Помогите попечительствам исполнить за вас дело благотворения, оказать помощь бедным, ради наступающего праздника.

Бог, богатый милостью... силен обогатить вас всякой благодатью, чтобы вы, всегда и во всем имея всякое довольство, были богаты на всякое доброе дело (Еф.2:4; 2Кор.9:8) и чтобы многие, видя ваши добрые дела, прославляли Отца Небесного (Мф.5:,16), а получающие милости через вас благословляли за вас Бога.

Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях. Ибо от домашних Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры. Я разумею то, что у вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов». Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились? Благодарю Бога, что я никого из вас не крестил, кроме Криспа и Гаия, дабы не сказал кто, что я крестил в мое имя. Крестил я также Стефанов дом; а крестил ли еще кого, не знаю. Ибо Христос послал меня не крестить, а благовествовать, не в премудрости слова, чтобы не упразднить креста Христова. Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, – сила Божия. (1Кор.1:10–18).

Горе той семье, где начнется разделение между членами ее! Горе тому обществу, которое начнет делиться между собою из-за чего-либо! Горе и государству, в котором начнется таковое же деление! Всякий дом, всякое общество, всякое царство, разделившееся между собою, не устоит (Мф.12:25). Вот поэтому-то апостол Павел и предостерегал древних христиан, как столичных, так и областных, блюстись от творящих распри и раздоры. Он советовал им зорко следить, чтобы к ним не проникли соблазнители, творящие распри и раздоры (Рим.16:17).

Это предостережение, данное римским и коринфским христианам, весьма прилично и в наше время для русского народа.

В нашей стране с некоторого времени появились творящие распри и раздоры. Это – враги Церкви и враги нашей дорогой родины. Таковых стало много, и они сплотились между собою; замыслив обессилить русский народ, они сговорились разделить его, а чтобы разделить его, они стараются отнять у него то, что объединяет его. Что же объединяет русский народ? – Его объединяют Бог и царь: у русского народа един Господь и единая Церковь, один царь самодержавный и одно царство с одним законом и с одним воинством. Закон устраивает порядок внутри страны, а воинство охраняет государство от внешних врагов. Враги русского народа, видя, что Русь сильна Богом и царем, решили в тайном своем совете отнять у народа – Бога, у царя – власть самодержавную, а землю русскую разделить на части.

Для чего им все это нужно? Отнять Бога, то есть отнять веру в Бога, нужно для того, чтобы легче можно было развратить русский народ. Когда народ потеряет веру в Бога, тогда он не будет бояться наказания за грехи и преступления и потеряет страх Божий, предастся порокам: будет пьянствовать, развратничать, будет грабить, воровать, убивать, будет лгать, обманывать, преступать клятву. Когда же он предастся порокам, то потеряет всякую силу: он сам себя разорит, сам себя уничтожит.

Таковы замыслы врагов Церкви и отечества нашего. Что же делать нам, сынам Церкви и отечества? – И нам нужно объединиться. Как и где объединиться? Как сынам Церкви, нам нужно объединиться около Церкви; как сынам отечества, объединиться в семье своей, примкнув к тому союзу народному, который объединился во имя веры православной, царя самодержавного, чтобы быть единым, нераздельным, русским царством. Что нам делать для того, чтобы объединиться около матери нашей – Святой Церкви? Пусть каждый православно-русский человек постарается объединиться в своем приходе, около своего пастыря. Пусть каждый приход объединится между собой, составив как бы одну семью. А в семье все объединены около главы семьи. Все члены заботятся друг о друге: все за одного, и один за всех. Но так как целый приход составляет слишком большую семью и потому невозможно было бы всем членам собираться часто для совещаний об общих делах и о нуждах каждого, то вся приходская семья пусть избрала бы из себя несколько наилучших людей в помощь пастырю-священнику для заведывания делами прихода и попечения о нуждах всех и каждого члена приходской семьи. Пусть бы эти избранные от прихода люди составили приходский совет с приходским пастырем во главе. Этому совету весь приход дал бы свои полномочия для заведывания делами прихода. Члены совета разделили бы между собой все дела, подлежащие их ведению. Например, одни приняли бы на себя попечение о материальных нуждах приходского храма, другие заботились бы о приходском кладбище, третьи взяли бы попечение о нуждающихся в материальной братской помощи: о призрении вдов и сирот, убогих и больных; иные бы заботились о христианском просвещении молодого поколения через церковно-приходские школы; наконец, все и каждый член совета заботились бы о духовных нуждах прихожан, о нравственном оздоровлении прихода: об исправлении общих пороков – пьянства, разврата, воровства, о прекращении разорительных игр, соблазнительных зрелищ, тайной продажи вина и тому подобного. Мы уже имеем примеры открытия в некоторых приходах нашей отечественной Церкви таковых приходских советов и благотворной их деятельности. Чем скорее будут открыты таковые советы в других местах, тем скорее начнется весьма желательное обновление приходской жизни и оздоровление нашего народа.

Объединившись, как сыны Церкви, около этой святой матери своей, объединимся, как русские люди, под знаменем православия веры, самодержавия царя и нераздельного единства русского народа. Пример этому подали уже те русские люди, которые составили союзы под разными названиями, например, одни – под именем Союза русского народа, другие – под названием братств или общин под тем же общим знаменем: православия, самодержавия и единства русского народа.

По духу и задачам своим церковно-приходские советы и союзы русского народа, будучи объединены между собой, противопоставят вражьей силе как бы некую мощную рать, готовую положить душу свою за то знамя русского народа, за которое смело шли на смерть наши предки, за которое готовы были положить жизнь свою и Гермоген патриарх, и архимандрит Авраамий Палицын⁹⁷, и князь Пожарский, Косьма Минин, и Сусанин, и другие истинно русские люди, любившие мать свою, Православную Церковь, и дорогую родину.

Православно-русские люди! Господь наш Иисус Христос призывал всех к единению, сказав: да будут все едино (Ин.17:21), и Святая Церковь молится непрестанно о единении всех, и царь православный призывал своих подданных словами манифеста: «Объединяйся, русский народ»! Пойдем все усердно на эти святые и священные для нас призывы; будем блюстись от творящих распри. Объединяйтесь, православные люди, сперва по своим приходам, в ограде Церкви, около церковных пастырей, обновляя и оживляя свою приходскую жизнь. Объединившись по приходам, вы постепенно составите один общий союз православно-русского народа под знаменем православной веры, самодержавия царской власти и нераздельности русской земли и русского народа. Сделав это, вы составите несокрушимую рать спасения земли русской от тайных и явных врагов Церкви и отечества.

Досточтимое собрание!

Помолившись Господу Богу, мы приступаем к формальному открытию в нашем городе участковых попечительств для заботы о неимущих и для борьбы с нищенством.

Отличительными чертами нашего города можно признать просвещение и благотворение – по множеству учреждений, осуществляющих эти характерные черты города. Первого рода учреждения, учебно-просветительные, в большинстве своем возникли недавно, на нашей памяти. То же можно сказать и о благотворительных, исключая двух или трех, имеющих уже почтенную давность существования своего в нашем городе. Всех благотворительных учреждений мы насчитываем двадцать пять, в том числе церковных попечительств с центральным, при архиерейской кафедре во главе – одиннадцать; приютов для детей – шесть; Дом убежища, ночлежный дом, патронат и пять богаделен, в том числе одна для лиц духовного звания. Для нашего сравнительно небольшого города этих благотворительных учреждений было бы достаточно, если бы они имели более совершенную организацию, чем какая существовала доселе. Недостаток таковой организации чувствуется в том, что существующие учреждения такого рода доселе действовали разрозненно, не имея объединяющего их посредничества. Благотворительные учреждения, не имея общения между собой, не могли дать правильной постановки делу благотворения. Это нужно сказать в особенности по отношению к собиранию сведений о нуждающихся и оказанию им помощи. Укажем на примеры. Некоторые бедняки, действительно нуждающиеся или по ремеслу нищие, приобретают способность выпрашивать себе пособия во всех местах, где можно поживиться какой-нибудь подачкой, тогда как другие, более стыдливые, не решаясь обратиться с просьбой лично куда следует, терпят великую нужду, если только кто-либо из знакомых не скажет и не походатайствует за них. А бывали среди нуждающихся и такого рода люди, которые, избегая обращаться непосредственно в благотворительные учреждения, прибегали к посредничеству местных органов печати и нередко достигали того, что на них, как из рога изобилия, сыпалась милостыня в таком избытке, что не только могла быть удовлетворена насущная потребность, но оставалось нечто и для удовлетворения прихотей. И выходило из этого то, что у иного было много, а у другого – ничего.

Здесь кстати сказать и о борьбе с нищенством. Это такое зло, с которым борьба невозможна ни для какого благотворительного учреждения, действующего одиноко. С ним не может бороться и вся совокупность благотворительных учреждений нашего города, если не придет к ним на помощь городское управление с его властными полномочиями, при поддержке всего населения. Потребность борьбы с профессиональным нищенством давно была сознаваема теми, кто следил за возрастанием этого зла в городе. Представители благотворительных учреждений и городских управлений, при участии и предстоятелей церквей, не раз собирались для обсуждения вопроса о нищенстве как ремесле. Предпринимались и некоторые меры для ограничения нищенства через высылку одних – пришельцев из разных мест – и регистрацию других, как имеющих право просить милостыню на папертях церковных и городских улицах. Зарегистрированным беднякам давали значки на право испрашивания милостыни, а стоящим на папертях церковных давались запечатанные кружки. К сожалению, это доброе начинание просуществовало недолго, по недостатку настойчивого за ним наблюдения и руководства.

Недавно, к утешению интересующихся делом благотворительности, стало известно, что городское управление решило активнее бороться с нищенством и приняло на себя заботу о неимущих. Оно уже сделало и почин в этом деле, разделив город на участки под названием участковых попечительств и назначив для заведования таковыми особых лиц с председателями во главе. Дело благотворения, таким образом, имеет сосредоточиваться и объединяться при городском управлении. Можно надеяться, что такого рода централизация не только не даст повода к ослаблению самодеятельности существовавших доселе церковных попечительств, но окажет им возможное содействие в исполнении принятых ими на себя обязанностей, исполняемых ими терпеливо в течение довольно долгого времени. Восемнадцатилетняя практика церковных попечительств, а особенно центрального, что при архиерейской кафедре, приобрела уже немалую опытность в исполнении своих обязанностей и известность не только среди населения города, но и за пределами его. Церковные попечительства с центральным во главе будут благодарны участковым, возглавляемым городским управлением, если сии последние будут делиться сведениями, необходимыми при разборе нищих для ознакомления со степенью их нужды, с получаемыми ими от участковых попечительств пособиями, чтобы одним и тем же лицам не были оказываемы пособия вдвойне, тогда как другие могли бы остаться совсем без помощи; чтобы тем лицам, которым отказано в пособии в одних попечительствах как не заслуживающим того, не было сделано такого в других попечительствах по неимению о них верных сведений.

Дело благотворения есть дело великое, святое и в то же время весьма трудное. Еще в первые времена христианства, когда между верующими царили мир и любовь, когда верующие охотно приносили щедрые жертвы к ногам апостолов для раздачи нуждающимся, когда многие продавали свои имущества и цену их приносили в общину для благотворительных целей (Деян.4:34–35), дело благотворения встретило немалые затруднения и вызвало потребность учреждения института диаконов и диаконисс; тем более может встретить затруднения это дело в наше время, когда между христианами оскудела любовь, когда нищенство обратилось в ремесло, когда явилось сильное предубеждение против подаяния милостыни, когда на этот способ благотворения многие стали смотреть как на потворство лености, на вредное для общества размножение нищенства, – а все это для некоторых послужило благовидным предлогом отказываться от пожертвований в пользу нуждающихся. Нищенство – такая пропасть, которая никогда не наполнится и не закроется, и нищие всегда были, есть и будут. Помощь нуждающимся и собирание милостыни можно только упорядочить, но нищенства не уничтожить.

Заключим наше слово о благотворительности выпиской из книги одного высокочтимого автора, писавшего о современных способах благотворительности. Вот что он говорит по этому поводу. В древнем Риме расселась однажды земля: открылась бездонная пропасть, угрожавшая поглотить весь город. Как ни трудились, как ни старались поправить беду – ничто не удавалось; тогда обратились к оракулу; оракул ответил, что пропасть закроется, когда Рим принесет ей в жертву первую свою драгоценность. Известно, что затем последовало. Курций, первый гражданин Рима, доблестный из доблестных, бросился в пропасть, и она закрылась.

И у нас, в новом мире, открывается страшная бездонная пропасть – пропасть пауперизма (см. ссылку 93), отделяющая бедного от богатого непроходимой бездной. Чего мы ни ввергаем в нее для того, чтобы ее наполнить! Целыми возами деньги и всяческие капиталы, массу проповедей и назидательных книг, потоки энтузиазма, сотни и тысячи придуманных нами общественных учреждений – и все пропадает в ней, и бездна зияет пред нами по-прежнему. Нет ли у нас оракула, который возвестил бы нам верное средство? Слово этого оракула давно сказано и всем нам знакомо: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга (Ин.13:34). Если б умели мы углубиться в это слово и взойти на высоту его, если б решились мы бросить в бездну то, что всего для нас драгоценнее: наши теории, наши предрассудки, наши привычки, связанные с исключительностью житейского положения, в котором каждый утвердил себя, и мы принесли бы себя самих в жертву бездны – она навсегда бы закрылась.