Византия

Византия (Βυζάντιον) в классическую эпоху представляла мегарскую колонию на европейской стороне Босфора, основанную в 658 году и имевшую великое торгово­промышленное значение, в силу своего положения на узком проливе между Черным и Мраморным морями, близ всемирно известной бухты Золотого Рога. В первые века христианской эры В., хотя и считалась второстепенным городом, однако по-прежнему имела, по своему положению, большие выгоды и преимущества, сравнительно с другими городами греческого востока. Эти выгоды вполне оценил император Константин Великий, который в 330 году перенёс в В. столицу Римской империи, назвав её Константинополем и Новым Римом; украсил её новыми храмами и дворцами, а также произведениями искусства, которые были свезены туда со всех концов греческого востока, привлёк сюда многочисленное население и вообще сделал центром гражданской и церковной жизни греко-римского мира. С того времени термин «Византия» перестал служить реальным наименованием древней мегарской колонии. В средние и особенно в новые века этот термин стал прилагаться ко всей восточно-греко-римской империи, за время её существования от императора Константина Великого (324–337 г.) и преимущественно от эпохи императора Юстиниана I (527–565 г.) и до завоевания Константинополя османскими турками в 1453 году, причём, наряду с наименованием «В.», в науке получило право гражданства и название «Византийская империя», в приложении к тому же государству. Насколько оправдывается научно-историческими основаниями этот вновь введённый в научный оборот термин, видно из представленного ниже анализа понятия византинизм, обозначающего целую группу новых культурных явлений, развившихся на почве Византийской империи.

I. Византийское государство. История византийского государства, в интересах наилучшего её рассмотрения, с удобством может быть разделена на следующие девять периодов: 1) период до Юстиановский (330 – 518 г.), 2) век Юстиниана и его приемников (518 – 610 г.), 3) династия Ираклия и эпоха борьбы с мусульманством (610 – 717 г.), 4) династия Исаврийская и эпоха иконоборства (717 – 867 г.), 5) расцвет империи во время династии Македонской (867 – 1025 г.), 6) упадок государства (1026 – 1081 г.), 7) век династий Комнинов и Ангелов (1081 – 1204 г.), 8) империя в Никее (1204 – 1261 г.), 9) восстановление византийской империи при Палеологах и падение её (1261 – 1453 г.).

1. Первый император византийской эпохи знаменитый Константин Великий, во время своего единодержания (323 – 337 г.), положил прочное основание государственной жизни в империи. При нем «все части римской империи, говорит историк Евсевий, соединились в одно, все народы востока слились с другою половиной государства, и целое украсилось единством власти, как бы единою главою; все начало жить под владычеством единодержавия, а славный во всяком роде благочестия царь – победитель, первый проповедавший монархию Бога, и сам монархически управлял всем миром». В состав империй входили четырнадцать следующих диоцезов; Египет, Восток (Сирия, Палестина, Финикия, южный берег Малой Азии, Аравия и Месопотамия), Азия (острова Архипелага, западного и юго-западного берега Малой Азии), Понт (северный берег вдоль Чёрного моря и восточные области внутри Мало-Азиатского полуострова), Ахея (Греция), Македония, Фракия, Дакия (к западу и северу от Фракии, до Дуная), Западная Иллирия, Италия, Африка, Испания, Галлия и Британия. Константин Великий с успехом закончил реформу в устройстве управления в государстве, предпринятую ещё Диоклетианом (284 – 305 г.). Вся полнота верховной власти была всецело сосредоточена в особе императора, который воплощал в себе наивысший абсолютизм, был для всей империи как бы солнцем, сияние, и лучи коего освещали и согревали всех. Высшее руководство различными отраслями управления (финансами, войском и т. д.) было централизовано в руках первых сановников, безусловно подчинённых императору и им смещаемых и назначаемых. В свою очередь, министры имели у себя в безусловном повиновении многочисленное чиновничество, которое и отделяло собой, как бы стеной, народ от государя. Чиновники находились в иерархическом взаимном подчинении, строго исполняли предписания, исходящие свыше, и были наделены рядом почестей, титулов и промежуточных степеней служебного достоинства, дабы удовлетворить их честолюбивым стремлениям и предотвратить попытку к узурпации власти. Внушительная армия и искусно устроенная полиция были предназначены для охранения реформированной империи от внешних и внутренних врагов. Самоуправление и свобода совершенно были отняты у жителей, которые из граждан превратились в подданных. Население было обложено податями в пользу государства, для низших классов довольно тяжёлыми и обременительными. В стране было введено и новое законодательство, согласно с началами реформы, но в духе и христианских требований. Для империи был указан и новый столичный центр – Константинополь. А главное, – при Константине был водворён религиозный мир, христианство восторжествовало над другими религиозными культами империи, а христианская церковь получила характер самостоятельного государственного учреждения. Этот государственный акт имеет всемирно-историческое значение. Он ознаменовал победу христианского мировоззрения над языческим, открыл широкий простор для гуманизирующего влияния церкви на все стороны государственной и общественной жизни, содействовал коренному изменению мира в его внутренних запросах и стремлениях, обновил и возродил его при посредстве зиждительной силы христианского учения. По истине, великим должен быть признан тот монарх, который дал восточно-римской империи совершенно новый вид, обеспечил ей внешний и внутренний мир и поставил на путь прогресса, под руководством христианской церкви. Сыновья и преемники Константина Великого – Константин II (ум. 340 г.), Констанций (ум. 361 г.) и Констанс (ум. 350 г.) продолжали политику отца, но они не имели ни ума его, ни способностей, поэтому империя при них стала клониться к упадку, тем более, что была разделена на две половины. При императоре Юлиане (ум. 363 г.), не понявшем господствующей идеи времени, государству грозила опасность совсем уклониться с пути правильного развития и прогресса, но скорая смерть Отступника, постигшая его в битве с персами, спасла империю от гибели. В последующее время, когда империя, при императорах Иовиане (303 – 364 г.), Валентиниане (364 – 375 г.) и Валенте (364 – 378 г.), стремилась возвратить себе единство и крепость, она встретила противодействие со стороны варварского мира, могущество коего постепенно вырастало. На черноморских берегах тогда господствовал народ германского происхождения – готы, распадавшиеся на племена вестготов, живших в Нижне-Дунайской равнине, и остготов, поселившихся за Днестром, вплоть до приволжских стран. В IV веке готы приняли христианство, но с арианскими заблуждениями. Во время Валента остготам был нанесён ужасный удар гуннами, диким народом тюрко-монгольского племени. Захватив с собою остготов, громадная нахлынувшая волна гуннов, направилась далее к Паннонии, увеличиваясь, как лавина, покорёнными по дороге народностями, и стала теснить вестготов. Последние, в количестве до 900,000 человек, обратились в 376 г. к императору Валенту, с просьбой приюта и пропитания и с предложением подчинения и службы. Император разместил их в Мизии. Но вскоре варвары, побуждаемые притеснениями византийских чиновников и голодом, подняли мятеж и направились прямо в Константинополь. Сам Валент выступил против них, но его войско потерпело поражение при Адрианополе, и император погиб в этом бою (378 г.). После этого шайки варваров рассыпались по всему полуострову и совершенно разорили его. К ним примкнули многие крестьяне и рабы, недовольные тяжёлым своим положением. Лишь императору Феодосию Великому (379–395 г.) удалось справиться с готами. Он заключил с вождями варваров договор (382 г.), по которому они обещались быть в мире с империей, а за это получили содержание и квартиры в разных пунктах Балканского полуострова. Император держал готов в повиновении во все время своего управления, причём он решил германский вопрос, имевший для империи жгучий интерес, в самом либеральном и гуманном смысле, привлекли варваров на службу империи в должностях гражданских и особенно военных. Замирив готов, Феодосий посвятил свои силы внутреннему благоустройству империи, которую он в конце царствования и объединил под своей абсолютной властью. Как ревностный христианин и противник арианства, Феодосий совершенно искоренил язычество и содействовал упрочению православия на незыблемой основе. Умирая, Феодосий разделил империю на две половины, из коих восточную отдал Аркадию (395–408 г.), а западную – Гонорию. Для империи наступило тяжёлое время: открылись низкие интриги между вельможами, имевшими власть, начались дворцовые революции, религиозные раздоры, общественные бедствия, вестготы и другие варвары опять стали угрожать ей. Но при Феодосии Втором (408–450 г.) империя жила спокойно. Император удачно воевал с персами, в защиту персидских христиан (422 г.), а от бича Божия – Аттилы, предводителя гуннов, откупился золотом (448 г.). Он содействовал водворению церковного мира, заботился о просвещении народа и издал в 438 г. кодекс законов (Codex Theodosianus), в котором были собраны в систематическом порядке все законы без исключения, начиная со времени Константина Великого⁵. Итак, империя пережила в V веке целый ряд опасностей, соединённых с нашествием варваров, причём она лишилась шести западных диоцезов (Иллирия, Италия, Африка, Испания, Галлия и Британия); но восток обнаружил больше приспособляемости к новым историческим условиям и пережил период германской иммиграции с небольшими для себя потерями.

2. В 518 году византийская гвардия провозгласила императором своего начальника Юстина (ум. 527 г.), уроженца Дардании, горной области в нынешней северной Македонии. Юстин был не образован и оставался варваром до самой смерти, но он был прекрасный воин, верный христианин и опытный хозяин. Он возвысил военное могущество империи и улучшил её финансовое положение. Ему наследовал его племянник Юстиниан I (527 – 505 г.). Царствование этого императора было блестящим временем в истории Византии. Император, – славянское происхождение которого, кстати сказать, теперь отвергнуто, как измышление довольно позднего времени (XVII в.), – расширил пределы империи до наибольших размеров, каких она когда-либо достигала. Он повелевал от берегов Испании до дальнего океанского побережья северной Африки и от Атласа до среднего Евфрата. Знаменитый полководец Велизарий одержал блестящие победы над вандалами в Африке (533 г.) и над остготами в Италии и Сицилии (535 г.), где потом прославился (552 г.) старый полководец армянин Нерсес, а Ливерий изгнал вестготов из южной и юго-западной береговой полосы Пиринейского полуострова. Менее удачны были почти непрерывные войны Юстиниана с персами, которые совершали свои набеги на Сирию; с этими врагами император должен был заключить десятилетний мир, а потом, противопоставив им Велизария, спас Сирию от окончательного разорения; впрочем, театр военных действий долгое время находился потом в Колхиде. Затем Юстиниану пришлось иметь дело с весьма опасными врагами – славянами, которые, вместе с болгарами, совершали опустошительные набеги на европейские провинции византийского государства, проникали до Коринфского перешейка и угрожали даже Константинополю. Свой победоносный путь славяне ознаменовывали всеми ужасами самых мрачных дней эпохи переселения народов. В конце царствования Юстиниана Балканский полуостров сделался местом военных подвигов и для аваров, принадлежавших к финно-уральской расе. В виду опасности, которая угрожала империи Юстиниана со стороны всех этих врагов, он построил множество крепостей на балканском полуострове, расположив их в три ряда. Первый ряд составил дунайскую линию и шёл от Белграда параллельно Дунаю и Чёрному морю; вторая линия тянулась через Дарданию и южную Мизию к балканским проходам, а третья шла от Адриатического моря через южную Македонию и Фракию к побережным крепостям Херсонеса, Пропонтиды и к стене Анастасия. Кроме того, Юстиниан старался связать и обуздать варваров дипломатическими сношениями и переговорами, иных смирял при помощи христианства и греческой культуры (цаны, гунны, абазги), а с абиссинским царём Элесбоем заключил даже торговый союз. Расширив пределы империи, Юстиниан водворил внутри её мир. Известны его меры к подавлению Константинопольского мятежа «Ника», поднятого цирковой и вместе политической партией зелёных. Из других выдающихся деяний императора на первом плане нужно поставить строительную его деятельность. Ни один период византийской истории не богат постройками так, как время Юстиниана. При нем были основаны многие новые города, а старые украсились дворцами, банями и цистернами; реки были соединены мостами, а границы защищены крепостями и гарнизонами. Но особенно изумительна была постройка храмов и монастырей. В это время возник так называемый византийский стиль архитектуры, наиболее ярко выразившийся в знаменитом храме Святой Софии в Константинополе. Постройка этого храма началась в 532 году и продолжалась шесть лет. Значительная часть материалов была взята из языческих храмов. В длину постройка имеет 241 фут, в ширину – 224, высота купола – 179 футов. Храм производил сильное впечатление и на современников. Историк Прокопий говорит: «храм вышел великолепный и огромный; он высится над городом, как корабль, который стоит на якоре; внутри поражает радостная игра света: свет, как будто, растёт в храме». По примеру Юстиниана, построившего много храмов и монастырей, и его поданные воздвигали священные здания. Так, некто Юлиан построил восьмиугольный храм св. Виталия в Равенне, знаменитый мозаиками, изображающими Юстиниана и царицу Феодору с придворными. Велико имя Юстиниана в истории и по его заслугам в области права. Он предпринял заключить в одну книгу все источники права, т. е., право классических юристов (jus) и законы (leges), с тем, чтобы древнее право было приспособлено к современным потребностям, разногласия писателей – юристов устранены и классические комментарии вновь пересмотрены и изменены. Этими делами занялась особая комиссия юристов, под председательством Тривониана. В 529 году был обнародован юстиниановский кодекс, который представляет свод всех имеющих общее значение распоряжений, а в 533 году было осуществлено весьма важное дело издания так называемых пандект или дигест, составленных из юридических сочинений. Кроме того, были обнародованы институции, имевшие значение юридического руководства и получившие практическое значение 30 декабря 533 года. Труды упомянутой комиссии показали некоторые недостатки в первой издании, т. е., в кодексе, поэтому в 534 году был обнародован дополнительный кодекс (codex receptiae praelectionis). Юстиниан официально объявил, что с этим трудом получила завершение предшествующая законодательная деятельность. В последующее время появились специальные добавления, в виде новелл (novellae соnstitutiones). С того времени, как введена была эта новая юриспруденция, только одна она и обращалась в судах и изучалась в юридических школах Константинополя, Рима и Бейрута. Далее, Юстиниан сделал ряд новых распоряжений касательно устройства провинций, внутреннего их управления, правильной деятельности провинциальной администрации и улучшения быта низших классов населения. Наконец, и церковная деятельность Юстиниана была весьма почтенна. Но, воздавая должное талантливости и энергии этого императора, не следует забывать, что блеск его царствования в значительной степени создавался и поддерживался его супругой, императрицей Феодорой, которая, хотя и вышла из низших слоёв византийского общества и бурно провела свою молодость, подавши повод историку Прокопию написать против неё злой памфлет, однако имела выдающийся ум, стояла в уровень с её высоким положением и принимала большое участие в общественной и политической жизни страны, а иногда имела и руководящее значение. Далее, в царствование Юстиниана были и катастрофы. Моровая язва, возникшая в 542 году, как «проявление гнева Божия», ходила четыре года и истребила весьма много народа. Землетрясений при Юстиниане было более 20, из коих иные были в Константинополе и крайне опустошительные. И северные варвары постоянно наносили империи вред своими набегами. Народ изнывал под бременем налогов, а государственная казна постепенно пустела. Не удивительно, что громкое и блестящее разнообразными успехами царствование Юстиниана привело империю к ослаблению её военного и политического могущества и к финансовому банкротству. Это и дало повод некоторым и древним, и новым историкам осуждать Юстиниана, но господствующий голос истории раздаётся в пользу этого замечательного монарха, который велик своими гигантскими стремлениями воссоединить оторванные области империи и объединить церковь, – своими внутренними реформами, своей удачной попыткой привлечь фракийцев, исавров и гуннов на службу империи, своими заслугами в области права искусства и богословия. Преемники Юстиниана – императоры Юстиниан II (565 – 578 г.), Тиверий II (578 – 582 г.), Маврикий (582 – 602 г.) и Фока 602 – 610 г.) все усилия своей политики направляли к тому, чтобы сохранить империю в пределах, восстановленных Юстинианом. Внешними врагами В. в это время были – лонгобарды, персы, авары и турки, с коими византийское войско постоянно и вело борьбу, с переменными успехами, особенно при Тиверии и Маврикии. Империю сильно волновал и славянский вопрос. Начавши свои набеги на Византию в конце V века, славяне в конце VI века уже прочно осели на Балканском полуострове и даже проникли в Грецию; находясь в пределах империи, они безнаказанно совершали набеги на города и села, грабили и опустошали их и вообще постоянно держали византийское население в страхе. Против них оказались безуспешными мероприятия и лучших императоров рассматриваемого времени – Тиверия и Маврикия. Вследствие всех этих причин, в самом начале VII века В. находилась в печальном положении: казна была пуста, войско не дисциплинировано, народ деморализован, авары с севера и персы с юга угрожали существованию империи.

3. Император Ираклий (610–641 г.), давший начало новой династии, первую треть своего царствования провёл, главным образом, в дипломатических переговорах с варварами и в приготовлениях к военным походам. Во вторую треть он одержал блестящие победы над аварами и персами, утвердил в империи мир, восстановил силу императорской власти и в отдалённых провинциях, воскресил могущество христианства на востоке и вновь водрузил крест Господень на Голгофе (629 г.), выручив его из персидского плена. В отношении к северным врагам – славянам, Ираклий держался системы, начала коей были намечены ещё Юстинианом и поддерживались его преемниками. Именно, византийское правительство систематически втягивало славян в интересы империи; оно предоставляло им для оседлого обитания западные и восточные провинции, снабжало свободными землями для сельскохозяйственных занятий и даровало некоторые права общинного самоуправления. В результате, создалась цепь пограничных оседлых славянских поселений, которые преграждали движение на империю варварских полчищ. С другой стороны, привлечение славян на службу империи содействовало улучшению её финансов и армии. При императоре Ираклии система, возникшая в предыдущий период, получила более успешную организацию. Кроме того, при Ираклии утвердилось и новое областное управление. Вместо диоцезов и провинций, с отделёнными друг от друга гражданскими и военными властями, явились фемы (ϑέματα) или округа, на которые были разделены прежние провинции, под управлением стратигов – воевод, в руках коих была сосредоточена и гражданская и военная власть; стратиги сносились с императором непосредственно. Но насколько блестяще, по разносторонним успехам, было среднее десятилетие царствования Ираклия, настолько мрачно и безотрадно было десятилетие последнее. Несмотря на выдающиеся свои дарования как военачальника и администратора, Ираклий не в силах оказался предотвратить нахлынувшие на империю грозные бедствия. Они постигли В. со стороны нового врага – арабов, фанатизированных учением Магомета и завоевательной пропагандой корана. В. Давно манила к себе арабов – и своими богатствами, и произведениями искусства, и блестящей культурой. Арабы с большою стремительностью овладели Сирией (636 г.), Палестиной (637 г.) и Египтом (639 – 641 г.) и, таким образом, сделались властителями всей восточной половины империи. Но завоевание главной египетской крепости – Александрии – произошло уже после смерти Ираклия (ум. 11 февраля 641 г.). Преемники Ираклия – император Констанс II (642 – 668 г.) Константин IV Погонат (668 – 685 г.), и отчасти Тиверий III (695 – 711 г.) были правителями способными и энергичными, искусно отражали нападения арабов, аваров и лонгобардов и умело вели дела внутреннего управления. Но императоры Леонтий (695 – 698 г.) и особенно Юстиниан II Тинотмет (685 – 695 и 705 – 711 г.) оказались недостойными своего положения. В последующие шесть лет (711 – 717) на византийском троне сменились три императора (Филиппик, Анастасий II и Феодосий III), которые и не могли, и не успели сделать ничего примечательного в пользу государства. Но вообще, о династии Ираклия нужно сказать, что её представители вели победоносную борьбу с исламом. Они в течение целого столетия задерживали дальнейшее распространение арабского оружия, сосредоточив главные его силы в областях, оторванных от империи в первые годы мусульманского движения.

4. Император Лев III (717 – 741 г.), основатель династии Исаврийской, был выдающимся военачальником и светским администратором. Свой стратегический талант он обнаружил в первые же годы своего царствования, когда арабы, невозбранно царившие от Ферганы до Пиринеев и ободрённые частыми дворцовыми революциями в В., решились навсегда покончить с нею и проломить её стены для победоносного движения на Европу. В 717 году они окружили Константинополь с суши и с моря и открыли правильную его осаду. Но император Лев, сам руководивший защитой города, не только отпаривал все удары арабов, но и нанёс им такое жестокое поражение, какого ислам ещё никогда не испытал и таким образом смыл с византийцев позор многочисленных их прежних поражений. И в последующее время Лев с постоянным успехом боролся с арабами и болгарами. Укрепив этими победами византийский престол за собой, Лев приступил к гражданским реформам. Он преобразовал войско, наделил его участками земли, водворил в нем строгую дисциплину, организовал генеральный штаб, привлёк на службу в строю византийской армии наёмников – славянских, хозарских, германских и др., и внушил своим солдатам сознание силы и превосходства. Он ещё более упрочил и новое деление государства на фемы, ревностно заботился о государственном хозяйстве, сам следил за имперскими финансами, облегчил подати, обеспечил правильное их поступление в казну, учредив контроль при помощи царских чиновников, заботился о торговле и её безопасности. Наконец, Лев III стремился ввести в империи быстрое и беспристрастное судопроизводство; памятниками юридической его деятельности служат два кодекса – «Εκλογή τῶν νόμων» и «Νόμος γεωργικπ'ς», из коих первый представляет руководство действующего права в духе позднейших христианских веяний и с отменой античных традиций, не исчезнувших ещё в законодательстве Юстиниана, а второй есть нечто в роде сельского полицейского уложения, – регламентирует отношение крестьян к землевладельцам и положение свободных сельских общин, определяет взыскания за кражу, потравы и т. п.; «Земледельческий закон» носит на себе следы влияния славянского обычного права. Оставив добрую по себе память в истории государства, Лев III заслужил одно лишь порицание за свою церковную деятельность. Он был виновником иконоборческого движения, принёсшего В. громадный вред. Ошибка императора Льва заключалась в том, что он, путём иконоборческих мер, хотел реформировать церковь в интересах государства, всецело подчинить её государству и парализовать всякое её влияние на государственную жизнь, под тем предлогом, будто, церковь губит государство; он не понял, что идеал взаимоотношения церкви и государства обеспечивает свободную жизнь того и другого института, что церковь есть учреждение самостоятельное и независимое по своим принципам и внутренней деятельности, что она имела уже, несмотря на недолгое своё существование, славное прошлое и оказала и государству громадные услуги; Лев пренебрёг и достойными подражания примерами отношений к церкви со стороны многих своих предшественников, которые упрочили за собой славу лучших императоров и деятельностью в пользу церкви; против Льва, наконец, говорят и те сложные и продолжительные нестроения, которые господствовали в византийской церкви из-за гонений на иконы около столетия и сопровождались понижением многих сторон и гражданской жизни. Таким образом, нет оснований ставить Льва III наравне с лучшими императорами В.: слава его, как гражданского правителя омрачена гибельной реформой в области церковной жизни. Дальше Льва пошёл в иконоборческой реформе его сын и преемник Константин V Копроним (741–775 г.), отличавшийся большою энергией и настойчивостью в достижении целей. Но этот император, несмотря на удачные войны против арабов и болгар, на возобновление водопровода в столице, улучшение армии и государственных финансов, не только не должен занимать место в числе лучших византийских правителей, которое ему отводится некоторыми историками, но и заслуживает большего порицания, чем его отец, значительно превосходивший сына личными достоинствами. Из преемников Копронима⁶ удачнее других царствовал Никифор I (802–811 г.), который поднял государственные финансы, ограничил торговлю рабами, учредил мореходные купеческие компании со ссудой от правительства, заключил выгодный политический договор с Карлом Великим, с признанием верховных прав Византии на нижнюю Италию, Венецию, Истрию и Далматическое побережье; но царь безуспешно воевал с болгарами и даже пал в войне с их ханом Крумом, а с арабами в 806 гаду заключил позорный мир, с уступкой им островов Кипра и Родоса. Далее, Лев V Армянин (813 – 820 г.) успешно воевал с болгарами и арабами, но внутри империи воздвиг большие иконоборческие смуты, во время коих и сам погиб трагически. В конце периода царствовала Аморийская династия⁷, при которой арабы овладели островом Критом и проникли в Малую Азию и Сицилию, несмотря на упорное сопротивление византийцев. Таким образом, в период времени от Льва III до Михаила III Византия вела непрерывную борьбу с исламом, который, при слабых правителях этого периода, сделал большие завоевания в пределах империи, особенно в западной её половине; менее удачны были его успехи на востоке, в Малой Азии, где арабам оказывали систематическое противодействие почти все правители и Исаврийской династии, и Аморийской, заслуги коих в этом отношении довольно почтенны. Ведя борьбу с внешними врагами, царствующие династии имели постоянные дела и с врагами внутренними – в лице различных мятежников и претендентов на престол, колебавших устои власти и прочность царствующих домов. В то же время, Византия была ареной живой борьбы религиозно-общественных идей, выразившейся в системе иконоборства. Борьба возникла как в силу стремления гражданской власти подчинить церковь государству, так и вследствие запросов, предъявленных христианскому государству со стороны мусульман, тяготевших к империи, но видевших препятствие к слиянию в символах и обрядах православной веры. Византинизм и православие в 843 году восторжествовали над азиатскими элементами и мусульманством и этим обеспечили дальнейший рост государства и церкви. Период был богат и реформационными движениями в области социально­экономического быта.

5. Император Василий I (867 – 886 г.) был родоначальником славной династии Македонской, царствовавшей в В. почти два столетия (до 1025 г.). Достигнув престола посредством убийства своего предшественника, Василий загладил преступление рядом удачных в пользу империи дел, свидетельствовавших о его талантливости и выдающейся энергии. При нем упрочилось влияние византийской власти в Южной Италии, в Далмации и Хорватии, арабы были вытеснены из Калабрии, а пираты арабские, беспокоившие византийские побережья, значительно ослаблены в своём произволе и грабежах, еретики-павликиане, наносившие вред империи постоянными набегами на малоазиатские её границы, были истреблены, славяне-язычники, просветительными трудами св. братьев Кирилла и Мефодия, были введены в число культурных народов, а Риму и его честолюбивым притязаниям на Восток дан сильный отпор; наконец, император между 870 – 878 годами издал т. н. Прохирон (Ό πρόχειρος νόμος), представляющий юридическое руководство, в коем приступающие к изучению права могли находить начальные его основания, а между 884 – 886 г. издал сборник Επαναγωγή, в котором представлен свод юридического материала из Юстинианова права, оставшегося в силе в IX веке, но с отменой законодательства иконоборческих императоров. Сын и преемник Василия Лев VI (886 – 912 г.), прозванный Мудрым за свою учёность, продолжал законодательную деятельность отца и в 887 – 893 годах издал новый византийский свод законов, т. н. Василики, разделённый на 60 книг и назначенный для общего в государстве пользования; затем Лев VI умалил значение сената, сосредоточив в руках императора законодательную власть, поставил в зависимость от императора и муниципальное управление и вообще много содействовал завершению византийской централизации и самодержавия; но и он был далёк в своей внутренней деятельности от идеала, так как возбудил большое. волнение в обществе незаконным своим браком (четвертым), был расточителен и крайне деспотичен, и внешняя его политика была неудачна. Арабы и мусульманские пираты опять стали беспокоить восточные границы империи и её побережья. В 904 году пираты даже разграбили цветущий город Фессалонику, а население её перебили и, увели в плен. И отношения к болгарам были для В. невыгодны. Могущественный болгарский царь Симеон (893–927 г.), давший Болгарии церковную самостоятельность учреждением шестого патриаршего престола, порвал, из-за торговой монополии, политический союз с В. Происшедшая между болгарами и византийцами война была сперва для последних неудачна, но, когда Лев, следуя обычной византийской политике, призвал против болгар дружественных В. мадьяр, то Симеон потерпел поражение, а потом и заключил с византийцами мир. Император Александр (912–913 г.), брат Льва, в своё кратковременное управление успел порвать союз с Болгарией и опять восстановил против империи Симеона, который оставался опаснейшим врагом В. и при императоре Константине VII Порфирогенете (913–959 г.), сыне Льва VI. Этот император был олицетворением власти; он царствовал, но не управлял. Во время его несовершеннолетия, империей правило регентство из шести лиц, во главе с патриархом Николаем, затем власть перешла к царице-матери Зое (914 г.), а после – к тестю императора Роману Лакапину, который и царствовал, совместно с зятем, под именем Романа I (920 – 944 г.); когда же Роман был заключён в монастырь, империей, от имени Константина, управляла его супруга Елена и министры. Сам же император всецело предался науке и был типичным представителем византийской учёности. При нём науки и искусства достигли блестящего расцвета. В политическом отношении первые годы царствования Константина были неудачны: Симеон, принявший титул «царя болгарского и автократора ромейского», доходил с своими победоносными войсками до самого Константинополя и постепенно расширял границы своего царства на счёт византийских провинций, объявив В. войну на жизнь и смерть. Но помощь В. со стороны сербов и хорватов была очень целесообразна, а внезапная смерть Симеона (927 г.) была предвестником падения болгарского царства. Его преемник Пётр заключил с В. мир. Кроме болгар, В. должна была откупиться золотом от мадьяр и сицилийских арабов и перенесла ужасные бедствия от критских пиратов. Лишь в Малой Азии успехи византийского оружия были постоянны. Вторая половина царствования Константина была более спокойна и удача. Она, между прочим, ознаменовалась торговыми, дипломатическими и религиозными сношениями с Русью; известно, что русский князь Игорь в 946 г. совершил неудачный военный поход на Константинополь с 40,000 воинов, а княгиня Ольга посетила Константинополь и приняла здесь христианство (в 957 г.). При Константине (в правление Романа) было обращено внимание и на улучшение крестьянского хозяйства, коему угрожала опасность со стороны крупных частных землевладельцев: новеллой 927 г. было запрещено продавать и покупать земли крестьян; такое же распоряжение было сделано и по отношению к землям военного сословия. Наконец, правительство вело постоянную борьбу с самозванцами и претендентами на престол. При Романе II (859–963 г.), сыне и преемнике Константина, совершилось событие громадной важности: Крит был освобождён от господства арабов талантливым полководцем Никифором Фокой (961 г.); тот же военачальник одержал и блестящие победы над мусульманами в Сирии, расширив здесь пределы царства. После этих побед, счастье для Никифора повернулось так, что он занял византийский престол. Роман II был женат на красавице Феофано, дочери трактирщика. Эта женщина была злым гением византийского императорского дома. Прежде всего, она отравила своего мужа, молодого и красивого Романа. Престол, вместе с рукою вдовы, перешёл к Никифору Фоке (963 – 969 г.). Царствование последнего было одним из блестящих в истории В. Это был идеальный правитель – исполненный долга, преданный труду, набожный, трезвый, умеренный до аскетизма, талантливый военачальник. Внешние враги В. – арабы и болгары постепенно испытали на себе силу победоносного византийского оружия: арабы лишились Кипра и многих Сирийских владений, а болгары – подати, которую они получали с В., а кроме того, – подверглись разгрому от союзника В. – русского князя Святослава. Войско при Никифоре было доведено до полного совершенства; в нем находились наёмные солдаты русские, армяне, славяне и грузины, содержание его стоило громадных денег, которые собирались с народа, клира и монахов. Во внутренней жизни империи царь сосредоточил своё внимание на экономическом быте, администрации провинций н т. д. Но в самый разгар своей выдающейся деятельности Никифор был убит своим родственником, армянином и полководцем Иоанном Цимисхием при помощи Феофано, которая обещала ему в награду любовь и венец. Иоанн Цимисхий (969 – 976 г.) был полным наследником талантов убитого им императора. Это был отличный полководец, искусный дипломат, щедрый и набожный. Он победил болгар, взявши в плен болгарского князя Бориса, заставил удалиться из пределов В. и Болгарии русского князя Святослава, прославившегося здесь громкими победами, а потом (971 г.) и заключил с ним мир, уладил столкновение с немцами в Южной Италии, одержал блестящие победы над арабами в Сирии и Месопотамии, а во внутренней жизни страны энергично проводил экономическую реформу, в интересах крестьян и мелких землевладельцев. Но Цимисхий приобрёл, своими успешными деяниями, слишком громкую славу, невыгодную и неприятную для других. Он внезапно заболел, как говорят от яду, поднесённого ему министром Василием, сыном императора Романа I, и скончался 10 января 976 года. Престол перешёл к Василию II Болгаробойце (976 – 1025 г.), сыну императора Романа II. Василий II был колоссальнейший представитель македонской династии, развивший в возможной полноте свои могучие силы. Он был неутомимым деятелем, занимался исключительно государственными делами и войной, отличался аскетическими наклонностями, напрягая все государственные силы для осуществления важных задач, но щадил народ и привлекал к уплате повинностей и знать, олигархическим стремлениям коей всегда противился, был крайне строг в отношении к крамольникам, и жестоко им мстил, но не лишён был и великодушия. В начале царствования Василий II встретился с внешними и внутренними затруднениями. В Месопотамии поднял восстание против царя могущественный генерал Варда Склир, арабы вновь опустошали Калабрию и Апулию, немецкий император Отто II предпринял завоевание Южной Италии и Сицилии, а болгары подняли общее восстание и, под предводительством Самуила, появились во Фракии и под стенами Солуня, даже проникли до Коринфа. Все затруднения постепенно были устранены, кроме болгарских, так как первые опыты царя в войне с болгарами были неудачны. Но это побудило Василия II, как можно, лучше подготовиться к борьбе с этими врагами. Приготовления тянулись 15 лет, в течение коих император организовал прекрасное войско и выработал целую систему стратегических действий. С 989 года началась его война с могущественным Самуилом, отличавшаяся грандиозным характером и постепенно сокращавшая пределы болгарского царства. В 1014 г. болгарам было нанесено близ горы Беласицы ужасное поражение, сам Самуил едва спасся бегством в Прилеп, а взятое в плен византийцами болгарское войско, в числе 15 тысяч человек, по приказанию Василия, было ослеплено, причём, на сто человек был оставлен один одноглазый в качестве проводника, и эти проводники должны были свести их к Самуилу. За эту ужасную месть болгарам Василий получил кровавое прозвище «Болгаробойцы» – Βουλγαροκτόνος. В 1018 г. Болгария была замирена и вошла в состав империи. Василий также вёл войну с русским князем Владимиром, который в 988 г. взял осадой греческий город Херсон (Корсунь) в Крыму. Но затем интересы русских и византийцев были вполне примирены. Владимир, женившись на сестре Василия, царевне Анне, принял христианство, крестил в христианскую веру и свой народ, и сделался могущественным союзником византийского царя. Наконец, и Армения вошла в состав Византийского царства. Вообще, В. в начале XI века достигла наивысшего могущества. Византийские орлы победоносно облетели все пространство от берегов Дуная до Евфрата и от гор Армении до окраин Италии. Империя в территориальном отношении почти совпадала с границами её во время Юстиниана; её население отличалось чрезвычайной пестротой, но оно крепко объединялось узами самодержавия и царского абсолютизма, общностью экономической жизни и необычайною мощью византийского войска. Империя была подобна громадному лагерю, который внушал чувства гордости и безопасности. Для народов, окружавших империю, В. представлялась светоносным центром богатства, образования и культуры. И действительно, в области научно-литературной и художественной рассматриваемое время было необычайно продуктивно. В. была очагом науки и искусства, благотворное воздействие коих на общество сделало его передовым во всем мире. Блеск византийской культуры отразился и на соседних народах, преимущественно славянского племени, и вызвал среди них просветительное движение; влиянию византийской культуры подвергался и запад. Центральное и областное управление В., её финансы и экономический быт, войско и суд – все это в начале XI века определилось в своей организации, чрезвычайно стройной и целесообразной.

6. Период времени от смерти Василия Болгаробойцы до воцарения Алексея Комнина (1025 – 1081 г.) характеризуется упадком империи. В этот 56-летний период византийский престол занимали двенадцать императоров⁸. Их царствование прошло во внутренних волнениях и смутах, которые возникали из-за царского престола и сопровождались ужасными жестокостями 110 отношению к претендентам и самозванцам, – в борьбе с аристократическими фамилиями, которые находились во враждебных отношениях и к византийскому самодержавию, и к благополучию крестьян, – в походах против сарацин или арабов, печенегов, норманнов и особенно турок – сельджуков, которые успели в это время захватить богатые малоазийские провинции, – в стремлениях, большею частью неудачных, поддержать ту административную, военную и финансовую организацию, которая возникла в предшествующее время. Но каких- либо выдающихся событий и блестящих предприятий в рассматриваемую эпоху не было.

7. Положение В. было очень тяжёлое, когда престол занял император Алексей I Комнин (1081 – 1118 г.). Можно сказать, он воцарился над развалинами. В Малой Азии Византии принадлежали только побережные города, а внутренние провинции были во власти бунтовщиков и турок. Европейские фемы были опустошнены вследствие частых войн с болгарами, а со стороны Италии империи грозили норманны, коих неразумно призвал на помощь предшественник императора Никифор Вотаниат. И внутреннее положение страны было не лучше. Предшествующие систематические смуты и войны и дурное правление ослабили податную силу населения, дисциплина в народе и армии была глубоко потрясена, администрация дезорганизована, внутренняя связь многих областей с центром ослабела, а в среде аристократии царила настоящая эпидемия царской короны. К счастью, новый император отличался выдающимися личными особенностями и был не только образован и энергичен, но и обладал чувством государственности и гордым историческим сознанием древнего величия В. Задачей своей многотрудной жизни он поставил – «непременно сделать вновь своими границами Ефрат и Адриатическое море». И действительно, он с большим успехом воевал с норманнами, печенегами и турками и на целое столетие обеспечил мощь и силу В. в борьбе с этими врагами, восстановив империю почти в намеченных границах. Но для борьбы с турками Алексей пригласил на помощь западные крестоносные ополчения, которые, как известно, в течение целого столетия (с 1096 г.) вынуждали византийское правительство быть на страже собственных интересов и принимать всевозможные меры к охранению своих владений, так как вожди крестоносских ополчений постоянно теряли из виду первоначальную цель своих походов – освобождение Святой земли из рук неверных – и, наконец, пришли к мысли о завоевании Константинополя. Вся мудрость внешней политики Алексея и заключалась в том, чтобы но давать господства враждебным элементам империи одному над другим и держать их в возможном равновесии. И внутренняя политика Алексея была целесообразна и успешна. Он, посредством наград, расположил к себе наиболее видных и опасных престолу представителей византийской знати, упрочил связь провинций с центром, привлекши их к равномерному участию в государственной и финансово-экономической жизни империи, вновь организовал на прочных устоях судопроизводство и общественную охрану, восстановил дисциплину, в войске и увеличил его мощь и силу привлечением на службу империи некогда враждебных ей половцев и печенегов, возвысил флот, дружил с духовенством, принимал большое участие в благоустройстве церковной жизни, умножил государственную казну и т. п. Вообще, Алексей I Комнин был разумнейшим и энергичнейшим выразителем абсолютизма императорской власти В., а империя его времени ещё раз пережила расцвет своей внешней и внутренней жизни. Сын и преемник Алексея Иоанн Комнин (1118–1143 г.), прозванный за свои высокие нравственные качества Калоианном, продолжал политику отца и ещё больше упрочил могущество и славу В. Он счастливо воевал с турками, печенегами и венецианцами, расширил её пределы и поднял внутреннее благоустройство. Блеск и величие империи ещё значительнее повысились при сыне Иоанна Мануиле I Комнине (1143 – 1180 г.), царствование которого было и продолжительно, и чрезвычайно богато грандиозными предприятиями и успехами. Он удачно воевал с норманнами, венграми, сербами и турками, дипломатично направлял движение второго крестового похода к его прямой цели, без ущерба для империи, завязал выгодные для империи политические сношения с западными императорами и сделал В. центром всенародной политики. Внутренняя жизнь империи достигла наивысшего развития, а византийская культура в её многоразличных проявлениях переживала такой блестящий расцвет, какого не было ни раньше, ни позже. Единственный недостаток Мануила состоял в том, что он больше, чем следует, тяготел к западу. Но несомненно, он был последним могущественнейшим монархом В., п вместе с его смертью на веки погрузились в могилу блеск и величие империи. Преемники Мануила⁹ почти все (за исключением Андроника который известен «противозападничеством» в политике и борьбою с придворной и чиновной аристократией, истощавшей жизненные соки государства своими олигархическими стремлениями) не имели государственных способностей, необходимых для управления сложным механизмом политической жизни В., не обладали и нравственными достоинствами, создающими обаяние монарху в народе, не понимали задач империи, не умели охранять империю в сношениях с крестоносцами, неудачно боролись и с внешними врагами, тратили время и энергию на интриги и борьбу с претендентами на престол. Поэтому империя в конце XII и начале XIII в. быстрыми шагами направлялась к гибели и постепенно теряла и внутреннюю жизнеспособность, и внешнее величие. Дело кончилось тем, что крестоносцы четвёртого похода, коих призвал в В. Алексей IV, для обеспечения себе царской власти, в 1204 году завоевали Константинополь и на развалинах византийского царства основали латинскую империю с феодальным устройством. В Константинополе императорскую корону получил Балдуин Фландрский, владения которого находились на обоих берегах Мраморного моря – в Европе и Азии; в южной части Македонии находилось королевство фессалоникское, а в Греции было основано несколько феодальных бароний (герцогство Ахаия и синьёрия Афины); Адрианополь был крайним пунктом латинской империи на севере.

8. Но византийская империя не погибла окончательно. Горсть греческих патриотов, с императором Феодором Ласкарисом (1204–1222 г.) во главе, удалилась в Никею, в Малой Азии, и основала здесь империю, сделавшуюся центром византинизма и залогом политической свободы, к которой обратились теперь стремления всех греков. Главная задача Феодора Ласкариса и других Никейских императоров – Иоанна III Дуки Ватацы (1222–1254 г.), Феодора III Ласкариса (1254 – 1258 г.), Иоанна IV Ласкариса (1258 – 1259 г.) и Михаила VIII Палеолога (1259–1260 г.) – в том и состояла, чтобы изгнать латинян из империи и восстановить византийское царство. Весь период существования Никейской империи (1204–1261 г.) и прошёл в непрерывной борьбе греков с латинянами, причём большую услугу византийцам оказал болгарский царь Иоанн Асень, успешно воевавший с крестоносцами. Наибольшего политического и финансового могущества Никейская империя достигла при Иоанне III Ватаце. Наконец, в 1261 году Михаилу VIII Палеологу удалось вытеснить латинян из Константинополя. Одновременно с возникновением Никейской империи, возникла греческая империя и в Трапезунте, где водворились Комнины. И здесь византинизм пышно расцвёл и дал прекрасные результаты в области и политической жизни, и культуры. История греческой империи в Трапезунте очень любопытна. Эта империя пережила даже В., так как была завоёвана турками лишь в 1462 году, при царе Давиде. Одновременно образовалось греческое княжество и в Эпире, где утвердился один из родственников династии Ангелов.

9. С воцарением в Константинополе Михаила Палеолога начался последний период в истории В., характеризующийся постепенным её упадком, который, наконец, завершился полною гибелью империи в 1453 году. Император Михаил VIII (1261–1282 г.) все средства своей власти направил к тому, чтобы объединить под своим управлением отторгнутые провинции и создать единую монархию. Но, встретив в этом своём стремлении сильное противодействие со стороны запада, он вынужден был вступить в договоры с Генуей и Венецией и пожертвовать в пользу этих торговых республик существенными интересами империи. С другой стороны, рассчитывая получить помощь от папы, он затеял церковную унию с Римом (Лионский собор 1274 г.), опять сделав уступки, невыгодные для В. Но обе эти меры, вместо пользы, принесли империи лишь один вред, так как, во первых, ещё более поколебали царскую власть и политическое могущество, которые несколько были утверждены императором путём дипломатических сношений и удачных военных походов, а во вторых, создали весьма опасный церковный раскол. Преемники Михаила из дома Палеологов¹⁰ следовали его политике, но не могли уже удержать империю от грозившей гибели. В судьбах империи в начале XIV века главную роль стали играть османские турки, которые постепенно сокращали её пределы и упрочивали на счёт В. своё могущество. Завоевав Малую Азию, они в 1354 году прочно утвердились и в Европе, занявши Галлиполи, на европейском берегу Дарданелл. Балканский полуостров находился тогда под властью греков, болгар и сербов, между коими происходили постоянные столкновения из-за политического господства. Особенно большие завоевания в пределах В. сделал сербский царь Стефан Душан (1331–1354 г.). Во вражде этих народов принимали участие и турки, направляя своё оружие то против сербов и болгар, то против греков, смотря по тому, что в данное время им было выгоднее. В то же время византийское правительство не оставляло своих обращений за помощью на запад, надеясь, вопреки историческому опыту, найти здесь необходимое противодействие мусульманам. Но хлопоты о церковной унии, с целью получить политическую поддержку западных держав, оказывались бесплодными. Наконец, и внутренние смуты из-за царского престола не исчезали в империи (Андроник II и Андроник III, Иоанн V и Кантакузин), даже в виду явной опасности для её существования. Этим обстоятельством умело пользовались турки и наносили грекам и славянам одно поражение за другим. В 1361 году они взяли Адрианополь, в 1389 г. битвой на Коссовом поле сокрушили Сербию, а в 1393 году завоевали Болгарию. Византийская империя в конце ХIV века ограничена была лишь узкой полосой между Черным и Мраморным морями. Последним императором В. был Константин XI Палеолог (1448–1453 г.), который, несмотря на личные свои достоинства, не мог, по слабости и разрозненности своих военных сил, противодействовать наступательному движению турок под предводительством султана Магомета II, решившегося положить конец существованию византийской империи. И действительно, 29-го мая 1458 года Константинополь был взят приступом и подвергнут разорению, император Константин умер смертью героя, 60 тысяч жителей были пленены и на храме Святой Софии утверждён мусульманский полумесяц. Весь христианский мир был поражён этою тяжёлой потерей. С этого времени византийская империя перестала существовать.

В. имела весьма важное историческое значение. По самому территориальному своему положению, она должна была принять неизбежное участие в борьбе Европы с Азией. В течение более тысячи лет она доблестно защищала европейский мир от напора азиатских народностей и служила главным аванпостом Европы против варварской Азии. Сослужив эту величайшую службу и оказав европейскому миру неоценимую услугу, она погибла в то время, когда западные государства достаточно окрепли и могли противопоставить варварам свои собственные силы. Затем, В. просветила светом христианской веры многие варварские народы, возродила их духовно и указала пути нормального процесса. Она, далее, выработала такую совершенную культуру, которая и теперь вызывает справедливое изумление и служит предметом изучения и подражания. Свою литературу, искусства, науку, право и государственность В., насколько возможно, сообщила тем народам, с которыми она соприкасалась теми или иными сторонами своей жизни и быта. И культурное воздействие В. оказалось весьма благотворным для сербов, болгар, румын, грузин, армян, русских и всего западно-европейского мира, где, после её падения, возникло, при участии византийцев, гуманистическое движение. Наконец, В. была очагом православия, светочем истинной и неповреждённой веры Христовой, хранительницей вселенского учения Христова.

Литература.

1) Παπαррηγόπουλος Ιστορία τοῦ Ελληνικοῦ έθνους, τομοι 2–5, έν Άθήναις, 1896.

2) Le Beau. Histoire du Bas Empire, vol. 1 – 21. Paris. 1824– 1835.

3) Gibbon, History of the decline and fall of the Roman empire. vol. 1 – 6. в новом издании – Bury, London. 1896–1901.

4) Finlay, А history of Grecie, vol. 1–7. Oxford. 1877.

5) Karl Kopf, Geschihte Griechenlands vom Beginn des Mittelalters bis auf unsere Zeit (Ersch und Gruber, Encyclopädie, Bands 85 и 86 Leipzig. 1867–1868).

6) Hertzberg. a) Geschichte Griechenlands, Gotha, 1876–1878 и b) Geschichte der Byzantineu und der osmanischen Reiches bis gegen Ende des 16 Jahrhunderts Berlin. 1883 (Русский перевод П. В. Безобразова – «История Византии» М 1897).

7) А. Rambeaud et Lavisse, Histoire generale du lV siecle a nos jours, vol. 1–3. Paris, 1893–94.

8) Σ. Λάμπρος. Ιστορία τής Ελλάδος, Άθήναι. 1892.

9) Gfrörer, Byzantinischen Geschichten, В. 1–3, Graz. 1872–1877.

10) Fischer, Studien zur byzantinischen Geschichte des 11 lahrhunderts. Plauen. 1883.

11) Скабаланович, Византийское государство и церковь в XI в. Спб. 1884.

12) Многочисленные и весьма ценные труды русских ученых: В. Г Васильевского,

13) Ф.И. Успенского, 14) Флоринского, 15) Д. Ф. Беляева, 16) Дестуниса и других, подробные указания о коих можно найти у Крумбахера, Geschichte der byzantinichen Litteratur. Zweite Auflage (München. 1897) и в журнале Византийский Временник, издаваемый при Импер. Академии Наук с 1897 г.

II. Византийская церковь. – Историческая судьба византийской церкви находилась в тесной связи с состоянием государства: процветание или упадок империи вызывали аналогичные явления в области жизни церковной, отражались повышением или понижением общего положения и церкви. Историю церкви можно разделить на четыре периода.

1. Первый период обнимает время от основания церкви до 313 года, когда император Константин Великий издал знаменитый миланский эдикт, коим христианство было поставлено во главе и выше всех религий, провозглашено единственной истинной религией. Это было время утверждения и распространения церкви Божией на земле, время её борьбы за существование с могущественным языческим государством и первоначального развития церковного учения, богослужения и строя. В этот период были положены основания всего последующего роста христианства. Церковь была основана Господом, дело Которого продолжали Его апостолы и другие проповедники Евангелия. В течение трёх веков она подвергалась жестоким гонениям со стороны язычества, но, при помощи Божией, вышла победительницей из этой борьбы, окружённая сонмом мучеников и исповедников. Первые попытки раскрыть и объяснить церковное учение породили сильные споры и губительные ереси, коим церковь противопоставила истину Священного Писания и церковного предания. Мудрые церковные отцы и учители украшают церковь. Постепенно организуется церковное управление, при посредстве митрополитов и поместных соборов. Богослужение и церковная дисциплина также начинают развиваться. Все это придаёт первому периоду в истории церкви глубокое значение.

2. После издания Константином Великим миланского эдикта (313 г.), в истории церкви наступила иная пора. Величайшая заслуга этого императора состоит в том, что он дал торжество христианству над язычеством, как государственным институтом; при нем церковь стала владычицей в империи, приобрела официальную силу и власть. Это было достигнуто рядом правительственных распоряжений, коими церкви предоставлялись права, раньше принадлежавшие язычеству, а христианам возвращались честь и достояние, отнятые в эпоху гонений. Император строил новые христианские храмы, с пособием от казны. а храмы языческие отчасти разрушал, а главным образом отдавал в пользование христианам. Он заботился о пышности христианского богослужения, любил окружать себя епископами и вести с ними беседы, наделил храмы имуществом и дал им право получать наследства по завещаниям, освободил духовенство от народных повинностей и т. д. Но более всего Константин стремился обеспечить церкви внутреннее единство и силу, поэтому был непримиримым врагом ересей и раскола. Свою ревность о процветании и торжестве единой церкви Константин доказал участием в спорах донатистов и особенно ариан (см. оба эти слова). Для сохранения чести и спокойствия христианского общества, волнуемого арианскими смутами, император созвал первый вселенский собор в городе Никее (325 г.), в присутствии 318 епископов и многих лиц из низшего духовенства, под председательством Евстафия, епископа Антиохийского; он и сам присутствовал на соборе и всеми способами стремился к примирению его участников. Собор занимался решением следующего догматического вопроса: нужно ли признавать Сына Божия Богом, равночестным с Богом Отцом, или лишь совершеннейшею из тварей, или же, хотя и признавать его Богом, но Богом неравного достоинства с Отцом. Члены собора разделились на две партии: православную и арианствующую. Важнейшим результатом догматической деятельности собора было составление т. н. Никейского Символа, которым навеки утверждалась вера в истинно-Божественную сущность Сына Божия, провозглашена истина о единосущии Сына с Богом Отцом. Это дело было совершено после долгих рассуждений и разбора возражений, представленных арианами, с крайнею осторожностью и внимательностью, под водительством Духа Святого. На соборе были решены также вопросы – о праздновании Пасхи в первое воскресение после весеннего полнолуния, о необязательности безбрачия для священников и диаконов, о правах и власти епископов Александрии, Антиохии и Иерусалима и прочее. Все епископы собора собственноручными подписями выразили своё согласие с символами Никейскими, за исключением немногих, которые и были удалены императором в ссылку. Таким образом, церковный мир был восстановлен, но соглашение оказалось непрочным. В последующее время, вследствие того, что многие из арианских епископов неискренно подписали Никейский символ, споры снова поднялись во всех концах империи. Константин употребил много усилий для водворения церковного мира, но так как причины раздора лежали глубоко, нужно было пройти немало времени, прежде чем истина достигла общецерковного признания, тем более, что первый его преемник на востоке, император Констанций, был злым арианином, а второй – Юлиан открыто восстал против христианства вообще и стремился восстановить язычество. Непродолжительное царствование Иовиана, стоявшего за Никейское исповедание, было временем религиозного мира, но при императоре Валенте, убеждённом арианине, православие подверглось жестокому преследованию. Вообще, после смерти св. Константина (337 г.) и до воцарения Феодосия Великого (379 г.) восточная церковь переживала тяжёлое время, вследствие господства ариан и при дворе, и в обществе и вследствие открытого гонения на православных епископов. Кроме внешних нестроений и бедствий, церковь в этот период раздиралась и спорами по вопросам догматическим, стоявшим в связи с главными тезисами Никейского Символа, каковы: о Божестве второго Лица Святые Троицы, Сына Божия, о лице Богочеловека, воплощении Христа и совершении Им дела искупления, и о Духе Святом, третьей Ипостаси Св. Троицы. В решении этих вопросов наблюдается два направления: арианское, или рационально-либеральное, и православное. Между партиями шла горячая полемика, жизнь церкви представляла удивительную картину религиозно-умственного брожения и была подобна бурно стремящемуся потоку. Все спорили и волновались, все куда-то стремились и с жаром отстаивали то или иное учение, все находились в каком-то беспримерном движении. Ариане часто собирали соборы, страстно обсуждали предметы спора, предлагали символы с изложением учений и добивались признания их другими. Но в семидесятых годах IV столетия наступила реакция. Волнения стали затихать, взаимное нерасположение ослабело, прежние враги сделались друзьями. Время показало бесплодность попыток ариан реформировать церковную догматику и всецело подорвало авторитет и популярность их символов. Ариане стали сближаться с православными, которые, после продолжительной борьбы, ещё сильнее и целостнее предались вере Никейской. Умиротворение церкви было дано догматическою деятельностью второго вселенскою собора, состоявшегося в Константинополе в 381 году. Результат этой деятельности выразился в т. н. Никео-Константинопольском Символе Веры, в котором дополнено учение Никейского собора о Боге Отце, о Сыне Божием, как второй Ипостаси Св. Троицы, и о лице Иисуса Христа, Сына Божия, как Богочеловека, и вновь составлены последние пять (8 – 12) членов, в частности внесено учение о Духе Святом, как истинно Божественной Ипостаси Св. Троицы. Исповедание учения о воплощении Сына Божия, внесённое в Никео-Цареградский символ, было направлено против неправильного о сем мнения Маркелла Анкирского с его учеником Фотином и Аполлинария Лаодикийского (см. о нем), а учение о Духе Святом было провозглашено для ниспровержения лжеучения ариан, Маркелла и особенно македониан, которые утверждали, что Сын Божий подобен Отцу, а Дух есть тварь. Кроме того, на соборе было составлено семь правил, из коих третье гласит: «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести после римского епископа, так как Константинополь есть новый Рим». Деятельность собора 381 года была дополнена собором 382 года, а в 383 году был созван новый собор против ариан и духоборцев. Вообще, император Феодосий Великий прилагал много усилий к прекращению религиозных споров и умиротворению церкви. При своём вступлении на престол он обнародовал (380 г.) вполне православное исповедание веры, в коем, между прочим, говорится: «по учению апостолов и евангелия, мы признаем одно Божество Отца и Сына и Св. Духа, равное их величие и одну Св. Троицу, мы желаем, чтобы следующие этому закону именовались христианами кафолическими», а иномыслящие носили бесславное имя «еретиков», и, «чтобы сборища последних не назывались церквами; предоставляем нарушителей сего, во-первых, мщению Божию, а потом небесным внушениям, какие будут в нас самих». В 394 году Феодосий, сделавшись единодержавным, издал указы, коими христианство было объявлено господствующей верой в империи, у языческих жрецов и капищ были отняты многие пособия от правительства, прекращены жертвоприношения идолам на государственный счёт «во имя всего рода человеческого» и воспрещено всякое публичное чествование идолов.

Едва прекратились в церкви споры арианские, как возникла новая смута – несторианская, давшая начало продолжительным спорам христологическим, т. е., о лице Богочеловека. Виновником ереси был Несторий, архиепископ Константинопольский, человек гордый, уверенный в правоте своих взглядов и не любивший преклоняться пред какими-либо авторитетами. Развивая арианские воззрения, он рассуждал так: Христос терпел уничижение, родился, возрастал, постепенно преуспевая в премудрости, страдал и умер, но он был Богочеловек. Как же все это Он претерпевал – Божеством или человечеством? – Разумеется, человечеством. Значит, заключает Несторий, во Христе естества были разделены, Божество Его не принимало непосредственного участия в уничижительном состоянии. Значит, продолжает еретик, рождение Христа от Девы было человеческим, а не божеским. Отсюда он называл Приснодеву Христородицей, а не Богородицей, потому что от неё родился не Сам Бог, а одежда (indumentum), которая должна была облекать Сына Божия, – храм (templum), в котором Он имел обитать, и т. д. Естественно, лжеучение Нестория вызвало сильное волнение, главным образом, в Константинополе, где Богородица почиталась особою покровительницей города и где всякое умаление её чести считали непосредственной обидой населению. В самом начале христологических споров вся церковь разделилась на две половины. Главным вождём православных был Александрийский архиепископ Кирилл, который в письмах, отправленных к Несторию, императору Феодосию, представителям церквей и другим лицам, ревностно изобличал новую ересь. Несторий отвечал Кириллу, и, таким образом, между двумя главными противниками завязалась горячая переписка, дошедшая до того, что они обменялись анафематизмами и анти-анафематизмами, в которых открыто и решительно высказали своё разногласие по вопросу догматическому. Это разногласие побудило гражданское и церковное правительство созвать третий вселенский собор в Ефесе (431 г.), куда и были приглашены сторонники и Кирилла, и Нестория. Но собравшиеся епископы не составили одного собора, а разделились на две части, в зависимости от своих богословских воззрений. Вселенским собором признается тот, который состоялся под председательством Кирилла и при участии 160 епископов, а собор сторонников Нестория (до 70 человек) называется отступническим. Православный собор исходным пунктом своих определений взял символ Никейский, который не раз и прочитывался на его заседаниях. Отцы собора нашли, что учение Кирилла вполне согласно с этим символом, а учение Нестория противоречит ему. Затем, для разъяснения вопросов, поднятых несторианством, собор обратился к сочинениям прежних церковных писателей, а в заключение выразил догмат о воплощении Сына Божия следующими словами: «Исповедуем, что Господь наш Иисус Христос есть Сын Божий, Бог совершенный и человек совершенный, с душою разумною и телом, что Он прежде век рождён от Отца по Божеству, и в последние времена Он же Самый, нас ради и нашего ради спасения, рождён от Марии Девы по человечеству так что совершилось единение двух естеств, ради которого единого Христа и единого Господа исповедуем». Кроме того, вселенский собор низложил и лишил сана всех участников собора отступнического, с Несторием во главе. Но Ефесский собор, распавшись на две части – несторианскую и православную, не примирил церкви и не положил конца спорам о Богочеловеке. Сторонники и противники собора вселенского оставили Ефес во взаимном раздражении, а приверженцы Нестория на возвратном пути составили два собора – в Тарсе и Антиохии, где ещё раз постановили низложить Кирилла и протестовали против низложения Нестория. В таком положении дело оставаться не могло. Император Феодосий Младший, обеспокоенный церковной распрей, тотчас после собора обратился к вождю несториан – Антиохийскому архиепископу Иоанну с требованием, чтобы он вошёл в сношения с Кириллом Александрийским и заключил с ним церковный мир. Этот мир и был восстановлен в церкви посредством унии антиохийцев с александрийцами, состоявшейся в 433 году. В основу унии легло исповедание веры, представленное Иоанном Антиохийским св. Кириллу, в коем содержится вполне православное учение о воплощении Сына Божия. Уния 433 года была как бы заключительным актом третьего вселенского собора и имела весьма важное догматическое значение в дальнейшем раскрытии церковного учения о лице Богочеловека. Константинопольский собор 448 года был прямым и решительным заявлением симпатий к этой унии. Но уния имела и своих врагов – в виде крайних приверженцев Кирилла Александрийского, которые подозрительно отнеслись к его общению с Иоанном Антиохийским и видели в этом измену православию. Они восставали против Кирилла и за то, что он допускал учение о двух естествах во Христе, непримиримое (будто бы) с учением о соединении их. Напрасно св. Кирилл доказывал им, что одно учение заключается в другом, – враги унии перестали понимать своего учителя и извратили его христологическое учение. Так возникла ересь монофиситская, главным виновником коей был Константинопольский монах Евтихий. Он формулировал своё еретическое учение в таких словах: «после воплощения Бога Слова я покланяюсь одному естеству, – естеству Бога, воплотившегося и вочеловечившегося»; и еще: «исповедую, что Господь наш состоит из двух естеств прежде соединения, а после соединения исповедую одно естество (μίαν ψύσιν)». Ересь Евтихия была осуждена Константинопольским собором 448 года, под председательством местного патриарха Флавиана. Но это не успокоило церкви. В следующем (449) году император Феодосий созвал в Ефесе новый собор, для пересмотра дела Евтихиева. Председатель его был Диоскор, архиепископ Александрийский, неутомимый и убеждённый деятель монофиситства. Собор отличался явным пристрастием и грубым насилием над православными, за что и получил в истории наименование разбойничьего. Он открыто высказался в пользу монофиситства и осудил всех защитников унии и руководителей собора 448 года; а патриарх Флавиан, приглашённый на собор в качестве обвиняемого, был даже избит бывшими на соборе монахами, так что вскоре от побоев и скончался. Собор разбойничий пронёсся по ниве церковной, как буря. Истинные носители чистого православия были унижены, посрамлены, ниспровергнуты. Скорбь, смущение водворились в церкви, сердца истинных вождей православия наполнились ужасом. Казалось, вера и церковь стояли на краю гибели. Но недолго монофиситство поднимало своё победоносное знамя. В 451 году, по воле императора Маркиана, состоялся четвёртый вселенский собор в Халкидоне, на котором участвовало до 630 человек. Собор осудил Диоскора и Евтихия с их последователями и составил весьма важное догматическое определение по христологическому вопросу следующего содержания: «Следуя святым отцам, все согласно научаем исповедовать одного и того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа, совершенного в Божестве, совершенного в человечестве, истинно Бога, истинно человека, того же из разумной души и тела, единосущного Отцу по Божеству и того же единосущного нам по человечеству, во всем подобного нам, кроме греха, рождённого прежде веков от Отца по Божеству, а в последние дни ради нас и ради нашего спасения от Марии Девы Богородицы по человечеству, одного и того же Христа, Сына, Господа единородного в двух естествах, неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого, так что соединением нисколько не нарушается различие двух естеств, тем более сохраняется свойство каждого естества и соединяется в одно лицо, в одну ипостась, – не в два лица рассекаемого или разделяемого, но одного и того же Сына, Единородного, Бога Слова, Господа Иисуса Христа, как в древности пророки (учили) о Нем и как Сам Господь Иисус Христос научил нас, и как передал нам символ отцов». Кроме того, собор составил несколько канонических правил, наиболее важное из коих (28) направлено против римского папы. На последнем (6) заседании собора (25 октября) произошло торжественное утверждение вероопределения. На собор прибыл император Маркиан с императрицей Пульхерией, произнёс речь и обратился к отцам с вопросом: «пусть скажет св. собор, по согласию ли всех святейших епископов провозглашено прочитанное теперь определение»? Отцы воскликнули: «все так веруем, все мы согласились и подписались! Сия вера православная, сия вера вселенную спасла. Святая Троица низвергла троих» (Нестория, Евтихия и Диоскора).

Но собор, хотя и восторжествовал над монофиситскою ересью, не мог однако совершенно истребить её и уничтожить в недрах восточной церкви. Лжеучение пустило в умах многих такие глубокие корни, что догматические против него определения Халкидонского собора вызвали в различных местах беспорядки, нестроения и даже открытые возмущения. Так было в Палестице, Египте, Сирии с городом Антиохией и в самом Константинополе. Так как церковные смуты печально отражались на государственном строе империи, то гражданская власть В. стремилась упорядочить и церковную жизнь. Но указы и распоряжения некоторых императоров, частью направленные прямо к защите монофиситства, частью бестактные, лишь разжигали страсти и увеличивали волнения. Так, император Василиск (476–477 г.) издал окружную грамоту (έγκύκλιον), которой анафематствовался собор Халкидонский и его деяния. Император Зенон издал (в 482 г.) грамоту единения (ένωτικόν), с целью примирить православных, монофиситов и несториан, которые также продолжали ещё существовать в империи, но достиг результатов совершенно противоположных: православные были недовольны допущенным в грамоте осуждением Халкидонского собора, несториане – принятием анафематизмов св. Кирилла и собора Ефесского, а монофиситы требовали более ясного и строгого осуждения православного учения о двух естествах во Христе. Император Анастасий, ревностный монофисит, вызвал в Константинопольской церкви сильное волнение монофиситской прибавкой к трисвятому: «распныйся за ны». Все подобные действия способствовали только развитию монофиситства и совершенно ослабляли благотворное влияние мероприятий православных императоров (Льва I, Юстина), которые были направлены к торжеству Халкидонского вероопределения. Император Юстиниан, вступивши на престол, ревностно занялся и церковными делами. В этом отношении он был вторым Константином. Юстиниан, питая ненависть к остаткам язычества, прекратил материальную поддержку неоплатонической академии в Афинах и конфисковал её частные фонды, а язычников приказал крестить вместе с их жёнами и детьми, расширил административные и судебные права епископов, издал целый ряд узаконений касательно деятельности духовенства, регламентировал морально-бытовую жизнь народа, содействовал распространению христианства на Кавказе, построил много храмов и монастырей и т. д. Но самою пламенною его заботою было – воссоединить с церковью многочисленных монофиситов и на единстве религиозном основать единство и прочность государства. Император намерен был достигнуть этого посредством особого, составленного им, богословского сочинения, в коем предполагал изобличить монофиситов в их неправомыслии, но Кесарие-Каппадокийский епископ Феодор Аскида посоветовал ему, взамен сочинения, произнести анафематствование на Феодора, епископа Мопсуестского, Феодорита, епископa Киррского, и Иву, епископа Едесского, из-за которых монофиситы подозрительно смотрят на православие и Халкидонский собор, – уверил императора, что таким путём мир церковный непременно водворится, монофиситы охотно перейдут в церковь, а царь покроет себя вечной славой. Известно, что три упомянутые лица принимали участие в развитии ереси несторианской и в борьбе её с православием, но ни одно из них не было осуждено ни на третьем, ни на четвёртом вселенских соборах. Все они скончались в V веке в мире с церковью, но память о них, как не вполне православных, не исчезла и в VI веке. Больше всего о заблуждениях этих мужей помнили монофиситы, которые, желая всячески повредить церкви, между прочим, разглашали, что церковь держится несторианской ереси, так как не осудила Феодора, Феодорита и Иву. В виду этого, упомянутый совет епископа Феодора Анкирского понравился Юстиниану. В 544 г. император издал указ, в котором подвергал анафеме Феодора Мопсуестского со всеми его сочинениями и учением, Феодорита Кирского за его сочинения направленные против св. Кирилла Александрийского и третьего вселенского собора, и Иву Едесского за его послание к некоему Марию Персу. Указ был издан Юстинианом с тем, чтобы его подписали и приняли все представители церковной власти, дабы, таким образом, водворился мир. Но указ вызвал великое смятение и споры, так как в жизни и деятельности анафематствованных указом «трёх глав» был богатый материал и в защиту их, и в осуждение. Однако восточные патриархи, после некоторого колебания, подписали царский указ и стали действовать единодушно с императором, а церковь западная воспротивилась Юстиниану. Император, для достижения своей цели, созвал в 550 году собор в Мопсуесте, который и доказал, что местный епископ Феодор был исключён из священных диптихов, а в 551 году обнародовал новый религиозный указ с опровержением возражения против осуждения трёх глав. Но мир церковный не водворился и после этого. При таком положении дела, для решения вопроса о трёх главах, император созвал в 553 году пятый вселенский собор в Константинополе. Собор происходил под председательством столичного патриарха Евтихия, при участии 164 епископов и действовал по программе, начертанной императором. Собор, после тщательного рассмотрения вопроса, осудил лицо и сочинения Феодора, пощадил лица Феодорита и Ивы, а осудил только некоторые сочинения первого и одно только второго. На востоке Константинопольский собор не встретил противодействия, но на западе его авторитет непререкаемо утвердился только в конце VI века.

Но и после этого монофиситство не исчезло совершенно. В VII веке оно явилось в новом виде, как ересь монофелитская, представляющая естественное развитие монофиситства. Монофелиты утверждали, что во Христе одна воля и одно действие – божеское; человеческой же воли и человеческой деятельности они не признавали в Богочеловеке. Монофелитство приобрело широкое распространение при императоре Ираклии, который, стремясь создать политическое единство империи на единстве религиозном, хотел примирить монофиситов с православными при посредстве монофелитского учения. Он полагал, что, сделав уступку монофиситам внесением в церковное учение идеи об одной воле во Христе, он привлечёт их к церкви, а православным не нанесёт этой прибавкой никакого ущерба в их убеждениях, так как истина о двух естествах во Христе останется неприкосновенной. Будучи человеком сведущим в религиозных делах, император постарался заранее несколько обеспечить успех своего предприятия и расположил в свою пользу монофиситов, с патриархом Александрийским Киром во главе, и приобрел сочувствие Константинопольского патриарха Сергия. Первый опыт применения монофелитских воззрений для политической цели был сделан в Египте, где патриарх Кир, по совету императора, который был душою всего дела, издал исповедание веры, имеющее задачей примирить монофиситское учение с православным при помощи монофелитства. Для монофиситов такое исповедание было вполне благоприятно, но православные ясно увидели, что рекомендуемая уния есть полнейшая измена их вере. Они откровенно назвали эту унию «водяной», в виду явной её непрочности. Но, так как унию поддерживали и Константинопольский патриарх Сергий, и римский папа Гонорий, то православные пришли в сильное волнение. Возникли страстные споры, которые были очень неприятны монофелитам, так как грозили превратить в прах все их начинания касательно соединения монофиситов с церковью. Чтобы пресечь волнения, император Ираклий в 638 году издал указ, называемый ἔκϑεσις; указ требовал, чтобы умолки споры о двух и одной воле во Христе и, в то же время, провозглашал учение об одной воле, как вполне правильное. Разумеется, православные не умолкли, и все царствование императора Ираклия прошло в спорах и беспорядках. Преемник его, император Констанс II, с большою ревностью продолжал действовать в духе Ираклия. В 648 г. он издал указ, под названием τύπος, коим запрещались споры об одной и двух волях во Христе и в то же время отдавалось явное предпочтение монофелитству, которое обстоятельствами времени было поставлено выше православия. Тинос принёс немало бедствий православным, многие из коих за сопротивление ему поплатились жизнью. Самыми видными борцами за православие были: Софроний, патриарх Иерусалимский, св. Максим Исповедник и римский папа Мартин. Однако при энергичных действиях императоров, монофелитство успело пустить глубокие корни на востоке, а борьба с ним вызвала расстройство церковных дел. Благоразумие требовало отказаться от гражданских мер, при водворении церковного мира и единства, и обратиться к самой церкви. Это и сделал император Константин Погонат, созвавши в 680 году в Константинополе шестой вселенский собор, на котором заседали 153 епископа и нередко присутствовал сам император. Вероопределение касательно спорного вопроса было изложено собором в следующем виде: «Проповедуем согласно учению св. отцов, что в Нем (Христе) два естественные хотения или воли нераздельно, неизменно, неразлучно, неслитно и две естественные воли не противоположные, как говорили нечестивые еретики, да не будет, но человеческая его воля уступает, не противоречит, или противоборствует, а подчиняется Его божественной и всемогущей воле. Утверждаем, что в одном и том же Господе нашем Иисусе Христе, истинном Боге нашем, два естественные действия нераздельно, неизменно, неразлучно, неслитно. Мы признаем две естественные воли и действие во Христе, согласно сочетавшиеся для спасения рода человеческого». Император Константин ревностно содействовал утверждению веры в империи, провозглашённой вселенским собором. В церкви водворились мир и радость.

В начале VIII веке в В. возникла новая ересь – иконоборческая, стоящая по своему происхождению вне связи с еретическими заблуждениями прежних времён и представляющая явление совершенно оригинальное. Но она подготовлялась целыми веками и возникла в указанное время вследствие благоприятного стечения обстоятельств. На византийском престоле оказался человек (Лев Исаврянин), который по своему характеру был наиболее годным орудием для иконоборческого погрома. Предприняв, по мотивам политическим, реформу и общественной жизни, император деспотически вторгся в чуждую его власти сферу церковного учения и, в интересах государства, грубо стал уничтожать все то, в чем, по его представлению, выражалось вредное для государства и разлагающее влияние церкви. Отсюда – стремление императора удалить из глаз и сознания народа все напоминания о небесных защитниках и покровителях, гонения на монахов, как живых носителей аскетического идеала, и т. д. В своём политическом иконоборстве император встретил сочувствие со стороны многих лиц из среды духовенства и общества, где, в свою очередь, оказались иконоборцы иного оттенка: одни из них основывались на библейских данных, другие руководились богословскими или философскими соображениями. И вот, от начала VIII и до половины IX века византийская церковь подвергалась ужасным смутам. Ересь была подобна сильнейшей буре, которая на своём пути сокрушает все... Православные, особенно монахи, подвергались гонениям и преследованиям, а многие – мучениям и смерти, иконы выламывались и истреблялись, священная живопись и св. мощи уничтожались, монастыри и богословские школы закрывались и разрушались. Особенно тяжело было положение церкви при Льве и Константине Копрониме. Седьмой вселенский собор, состоявшийся в Никее в 787 году в царствование Ирины и при участии 307 св. отцов, дал торжество иконопочитанию над иконоборством, но не надолго. При преемнике Ирины Михаиле I, опиравшемся в своей государственной деятельности на иконоборцев, осуждённая ересь опять вступила в борьбу с православием. Так продолжалось и в последующее время, всякий раз, как на византийском престоле оказывались лица с иконоборческими убеждениями (Лев Армянин, Михаил II и Феофил). Наконец, 11 марта 843 года¹¹, в Константинополе состоялось торжество православия. По воле императрицы Феодоры, в столице был созван собор, который подтвердил определения семи вселенских соборов, провозгласил иконопочитание, иконоборцев предал анафеме и определил – ежегодно, в первый воскресный день четыредесятницы, совершать праздник православия, с возглашением анафемы на всех еретиков.

Борьба церкви с ересями и раскрытие христианского учения путём соборного рассмотрения и определения составляет существенное содержание второго периода истории византийской церкви (313–843 г.). Этот период представляет в высшей степени напряжённое, оживлённое и могущественное движение богословской мысли. Споры возникали не из случайных причин, но из общего хода развития богословского духа. Церковь жила полною жизнью, которая вызывала в ней борьбу, движение, страстный обмен идей и воззрений. В этой жизни принимал участие и народ, и особенно монахи, которые постоянно вмешивались в догматические споры и так или иначе заявляли о своём рвении к делам церкви. И гражданская власть не ограничивалась одним наблюдением, но также вторгалась в сферу церковной жизни и своим расположением то к одной, то к другой стороне иногда вносила нежелательную смуту в дела церкви. Вообще, важность и жизненность церковных вопросов привлекали к себе внимание всех. И восточная церковь, занимаясь решением догматических вопросов о Троице, о лице Иисуса Христа и естествах в Нем, строго держалась основных источников христианского учения – Св. Писания и священного предания, на основе коих и создала вероспределение для всех времён. Кроме главных еретических движений, отмеченных выше, церковь во второй период своего исторического существования одержала победу над многими второстепенными неправославными учениями (Маркелла, епископа Анкирского, Фотина, епископа Сирмийского, Пелагия и т. д.) и составила по поводу них определения на основе тех же источников.

Ведя непрерывную борьбу с ересями и расколами из-за православия, церковь во втором периоде жила полною жизнью и в других отношениях. Прежде всего, она продолжала увеличиваться во внешнем своём объёме, расширяясь с удивительною быстротою. Христианство распространилось в Эфиопии, Иверии, Персии, Армении, у готов, абасгов, алан, лазов и других народов Кавказа, в Индии, Китае и Аравии, среди сарацин. Апостолами Христовой веры среди язычников были – некоторые епископы (например, Иоанн Златоуст), монахи и отшельники, поражавшие всех своими подвигами, пленные христиане, миссионеры, христиане-купцы и т. д. Одновременно с внешним ростом христианства, продолжалась и внутренняя его борьба с остатками язычества. Со времени Константина Великого все императоры, за исключением Юлиана и некоторых индифферентистов, преследовали язычество или открыто, или косвенно. Особенно почтенны заслуги в ниспровержении и подавлении язычества со стороны императоров Феодосия I, Феодосия II и Юстиниана. К несчастью, византийская церковь в этом периоде понесла и крупную потерю: в VII веке от неё были оторваны арабами три патриархата – Аутиохийский, Иерусалимский и Александрийский, которые находятся под властью мусульман и в настоящее время. Вся церковная жизнь греческого востока сосредоточилась в патриархате Константинопольском. Здесь был центр византийской науки и просвещения, которые в IV и V веках достигли блестящего расцвета и пережили золотую эпоху.

Церковь в рассматриваемый период представляла самостоятельный (по идее) институт, который жил и управлялся своими законами. Одни из них основывались на древне-церковном обычае, другие были установлены церковными соборами, а третьи – изданы императорами. Постановления вселенских соборов имели обязательную силу, а правила соборов поместных вошли в церковное употребление постепенно. Гражданские законы о церкви были сосредоточены в двух собраниях – Codex Theodosianus (438 г.) и Codex lustinianaeus (534 г.), которые восполнялись императорскими новеллами. С течением времени, для удовлетворения практических нужд, появились особые канонико-юридические сборники, так называемые номоканоны, в которых, наряду с церковными правилами, находились и соответствующие им гражданские постановления в систематическом порядке. Из таких сборников наиболее известны номоканон Константинопольского патриарха Иоанна Схоластика (565–577 г.) и Синтагма в XIV титулах, составленная около 580 г. и вновь обработанная между 629–640 г. юристом Энантиофаном или Анонимом Младшим. Имея свои собственные законы и представляя по идее самостоятельное и свободное учреждение, церковь, однако, de facto находилась в зависимости от императоров, которые, считая себя помазанниками Божиими, простирали данную им от Бога власть на всю вселенную. В частности, императоры имели большое влияние на избрание епископов и особенно патриархов, возвышали по своему усмотрению епископии на степень митрополий, соединяли или разделяли епархии, защищали от церковного суда раскольников и еретиков, созывали вселенские соборы и руководили ими, издавали законы по делам веры и т. д. Императору усвоялось и некоторое священное значение, выразившееся особенно в церковном обряде венчания на царство. Вообще, влияние императорской власти на церковь было велико. В свою очередь, и церковь оказывала сильное воздействие на государство, особенно на гражданские законы и управление. Христианство ослабило древне-римскую жестокость законов, внедрило в византийское законодательство идею о правах человека, осудило рабство, боролось против применения смертной казни, дало церкви право убежища, запретило борьбу на единоборстве, издало новые законы о браке, семье, женщине и детях. Епископы также приобрели сильное влияние на народ. Они пользовались правом надзора за многими делами своих городов и епархий, получили право покровительствовать бедным и несчастным (persona emiserabiles) и судить тех, кто по своим преступлениям оказывался выше гражданских законов, иногда являлись начальниками народа (δήμαρχοι) и даже пользовались царскими почестями. Храмы и монастыри приобрели недвижимые имения, доходы с которых употреблялись на нужды духовенства и на общественную благотворительность. Многие христиане, по примеру императоров, дарили в пользу церкви деньги и владения, а другие отказывали по завещаниям. В начале периода народ имел большое влияние на избрание епископов и прочих клириков, но так как это вызывало иногда беспорядки и даже убийства, то император Юстиниан ограничил выборное право народа, а церковь не одобряла такого права и в самых ограниченных размерах. Седьмой вселенский собор прямо признал недействительным избрание светскими властями епископа, пресвитера или диакона. Но это мало изменило дело, и практика часто расходилась с канонами. Клирики были освобождены от гражданских податей и повинностей и содержались преимущественно на церковные доходы. Избрание низшего клира зависело от епископа, который имел помощников в лице хорепископов и епископский совет из причта своего храма. Были в церкви и низшие должности (диакониссы, копиаты и пр.), которые постепенно исчезли. При Юстиниане штат клириков и служащих Св. Софии в Константинополе состоял из 485 человек. Во втором периоде вполне организовалась и высшая власть церкви в лице патриархов автокефальных церквей, объединённых узами веры, любви и братства. Когда весьма важные вопросы веры волновали всю церковь, то решением их занимались вселенские соборы, которые созывались императорами, происходили под председательством наиболее почтенных епископов и в присутствии императоров или их уполномоченных, решали догматические вопросы единогласно и вообще водились в своих действиях Духом Святым; их постановления имели обязательное значение.

Жизнь христиан во второй период не имела той чистоты и ригористичности, какие встречаются в первый период, но все-таки стояла высоко в нравственном отношении. Положение рабов, где они ещё остались, было лучше, христианская благотворительность получила прочную организацию и простиралась не на одних христиан или православных, исчезли языческие театральные зрелища и кровавые представления в цирках, семейная и общественная нравственность поднялась, вследствие того, что и церковные правила, и гражданские законы строго осуждали распутство, многие и в миру жили настоящими аскетами, монашеская жизнь привлекала многочисленных адептов и была предметом жарких похвал и прославлений, так что почти вся лучшая часть византийского общества удалилась в монастыри, весьма многие отцы и учители церкви и монахи-подвижники прославились богоугодною жизнью и причислены церковью к лику святых, исчезли деспотизм и произвол императоров и чиновников, поражавшие проявлением необычайной жестокости в первые века христианской церкви. Но были, конечно, и недостатки в религиозно-нравственной жизни, имевшие главным своим источником двоеверие, которое ещё не успело исчезнуть и в этот период; отсюда, в народе наблюдались – суеверие, лицемерие; механическое усвоение правил христианской религии и нравственности жестокость, тщеславие и т. п. Церковь стремилась искоренить народные недостатки путём весьма строгой церковной дисциплины, проводниками коей в народную среду служили – правила покаяния, исповедание грехов по особой, выработанной церковью, системе, богослужения и церковная проповедь. И церковный клир имел в своей нравственной жизни и хорошие, и дурные стороны, но добрые нравы духовенства, его преданность святой церкви, самоотверженная – борьба за истины православия, служение народу в несчастиях его и бедности, высшие аскетические подвиги, ревностное занятие науками, просвещение народа и т. д., – все это ставит церковный клир на недосягаемую высоту и всецело покрывает неизбежные в каждом человеческом обществе недостатки. Клир восточной церкви, в отличие от западной, проводил брачную жизнь, как это утвердил первый вселенский собор; в брачном состоянии иногда пребывали и епископы. В противоположность полной невоздержности у язычников, у христиан ещё первого периода возникло стремление к самой возвышенной, чрезмерной воздержности или аскетизму, получившее широкое развитие в монашестве. Во втором периоде монашеская жизнь на востоке расцвела. Монахи первоначально жили в отдельных келиях, из коих образовались лавры, а потом в монастырях. Монастыри существовали преимущественно в Египте, Палестине, Сирии, Армении и Малой Азии, сперва возникали в пустынях и уединённых местах, а потом проникли и в города. Каждый монастырь руководился сначала уставом своего ктитора, а потом получили распространение – в Константинопольской церкви устав св. Василия Великого, а в Иерусалимской – св. Саввы Освящённого. Монахи проводили высшую созерцательную жизнь, посвящённую молитве и добрым делам. Они занимались науками, устраивали школы, учили народ, переписывали рукописи и собирали библиотеки, ревностно соблюдали уставы монашеские и церковные, усердно защищали учение церкви, открыто и смело вступали в борьбу с еретиками и врагами церкви, кто бы они ни были, занимались благотворением, защищали слабых пред сильными и т. д. Значение их для церкви и благотворное влияние на народ были громадны. Монахи жили не только в киновиальных монастырях, но и в пустынях, как аскеты и еримиты. Последние совершали подвиги спасения разнообразными способами: среди них были пасущиеся, акимиты, столпники и т. д. Основными принципами византийских монахов были: послушание, нестяжательность и девство. Многие из них причислены к лику святых, как высшие образцы добродетельной жизни, прославленные от Бога знамениями и чудесами. Во втором периоде христиане высоко чтили и мучеников, проливших кровь свою за имя Христово и православную веру. Их мощи хранились, как святыни, к коим верующие питали благоговейное чувство. Несторианские споры возвысили почитание Богородицы. Святыми почитались многие знаменитые мужи, упоминаемые в Священном Писании, патриархи, пророки, благочестивые цари, апостолы, иерархи, просиявшие благочестием и добродетелью, клирики и монахи. Встречаются в этом периоде молитвы и к ангелам. Вообще почитание святых значительно возросло в IV-IX веках, а седьмой вселенский собор разъяснил истинный смысл поклонения святым и иконам. Пышно расцвело в это время и христианское богослужение. Стали употребляться колокола, фимиам и свечи, появились знаменитые песнотворцы и песнопевцы, св. Иоанн Дамаскин знаменит своими трудами в области церковного пения, церковная проповедь догматическо-нравственного содержания сделалась необходимой принадлежностью богослужения, составлены чинопоследования крещения, евхаристии и литургии, а также покаяния, хиротонии, брака, миропомазания и елеосвящения, был особый чин пострижения монахов, священнослужители употребляли во время богослужений особые одежды и т. п. Были в этом периоде установлены дни праздничные и посты. Наконец, и церковное искусство отлилось в Византии в своеобразные формы. Образовался особый византийский стиль в архитектуре, блестящим памятником коего и доселе служит Константинопольский храм Св. Софии, представляющий по плану соединение купола с четыреугольным основанием. Храмы украшались живописными иконами, в технике коих также наблюдаются своеобразные черты. Блестящего развития в Византии достигли скульптура и мозаика, и доселе поражающие учёных сложностью композиции и прекрасным выполнением деталей. Храмы византийские, богатые своими внутренними украшениями, представлявшие величественный вид и снаружи, вмещали в себе и различные добавочные помещения, назначенные для церковного употребления, как то: крещальни, скевофилакии (ризницы), галереи, библиотеки и т. п., а вокруг них были расположены школы, богадельни, сиротские дома, странноприимницы и другие благотворительные заведения.

3. Третий период истории византийской церкви продолжается до 1054 года и характеризуется отпадением церкви западной от единства церкви вселенской. История разделения церквей, составляющая существенное содержание этого периода, полна глубокого интереса и находит своё объяснение в целом ряде ненормальных со стороны Рима отношений к В. Вследствие этнографических и культурных причин, западная церковь с первых веков христианства пошла в своём развитии по иному, сравнительно с восточной, направлению и постепенно выработала некоторые разности в догматических воззрениях, в церковных обрядах, дисциплине и церковном управлении. Но при всех этих разностях, между В. и Римом сохранилось церковное единство. Разрыв церковного общения между папой и патриархом во время монофиситских и монофелитских споров был временный. Разности лишь подготовили разделение церквей, но не породили его. А главной причиной схизмы было гордое притязание римского папы подчинить себе и византийскую церковь. Поводом к вмешательству папы в дела восточной церкви послужила борьба двух местных партии – игнатианской и фотианской. Во главе первой стоял патриарх Константинопольский Игнатий. Лишённый в 857 году кесарем Вардой патриаршей кафедры, он протестовал против этого, не признавал патриархом вновь избранного знаменитого Фотия и даже отлучил его от церкви. Константинопольская церковь, оберегая честь своего патриарха, ответила Игнатию и его сторонникам тем же. Возникли смуты, прискорбные для церкви. Фотий в 859 г. созвал собор, который признал его избрание на престол правильным, а затем известил о вступлении своём на кафедру и римского папу, наряду с другими иерархами востока. Римский папа Николай I, человек гордый и убеждённый носитель идеи о папском главенстве, решил воспользоваться затруднительным положением церкви, в интересах распространения папской власти в В. Он стал на сторону Игнатия, отправил в Константинополь послов для расследования дела, требовал к себе на суд обоих патриархов, даже лишил Фотия патриаршего достоинства и вообще держал себя по отношению к византийской церковной и гражданской власти крайне высокомерно и надменно, принижая достоинство и самостоятельность Константинопольской кафедры. Но папа ошибся в своих расчётах. В лице патриарха Фотия он встретил достойного себе соперника. Фотий не только не признал за папой права вмешиваться в дела самостоятельной Константинопольской церкви, но и ответил ему также осуждением и отлучением за незаконные притязания. Он отстоял права и независимость византийской церкви и пред папами Адрианом II и Иоанном VIII, а Константинопольский собор 879–880 года, признаваемый иногда на востоке восьмым вселенским, не только восстановил Фотия во всех его правах и возвеличил его, но и нанёс сильный удар папскому авторитету осуждением прежних папских деяний на востоке. Таким образом, Фотий сокрушил гордыню Рима, спас восточную церковь от папской тирании, сохранил ей независимость, и в этом – его бессмертная заслуга. Но история разделения церквей уже началась... Она значительно осложнилась вопросом о церковной юрисдикции в Болгарин, принявшей христианство от греков, а потом завязавшей сношения и с латинской церковью. Константинопольский собор 869 года подчинил эту страну вселенскому патриарху, к великой обиде Рима. Продолжение рассматриваемой истории относится уже к X веку, когда в В. возникли новые смуты по поводу четвёртого брака императора Льва Философа. Современный патриарх Николай Мистик осудил этот брак, как незаконный, но император низверг его и возвёл на кафедру синкелла Евфимия. Римский папа Сергий III вмешался в дела восточной церкви и поддержал императора в его противоканоническом деянии. Патриарх Николай протестовал против этого вмешательства и резко укорял пап за их несправедливое властительство в других церквах. В 920 г. в Константинополе состоялся собор, при участии и папских легатов, и осудил четвёртый брак умершего уже императора. Однако неприязненные отношения В. и Рима от этого столкновения усилились, международные связи охладели, и в Константинополе ещё более недоверчиво и подозрительно стали смотреть на действия Рима. Но гордая притязательность римских пап не ослабела и в середине XI века повела к полному разрыву церковного единства. Константинопольский патриарх Михаил Керулларий в 1053 году отправил письмо к епископу Транийскому Иоанну с обличением некоторых догматических и обрядовых заблуждений римской церкви и с увещанием избегать их и отклонять живущих в Италии греков от гибельного общения с латинянами. Это послание сделалось известным римскому папе Льву IX, который не замедлил отправить Керулларию письмо, исполненное громких похвал папскому престолу, тенденциозных оправданий главенства папы в церкви и его светской власти и уничижительных отзывов о церкви Константинопольской. Вообще, в послании ясно отобразились почти все самые странные и причудливые притязания средневекового папства. Впрочем, письмо не произвело в В. особого действия. Но в начале 1054 г. в Константинополь прибыло папское посольство, во главе с кардиналом Гумбертом, для переговоров с императором Константином Мономахом по вопросу о заключении политического союза против норманнов. Посольство имело целью и примирить папу с патриархом. Последнему, а также императору были вручены папские письма, проникнутые непомерной гордостью и самомнением римского первосвященника. Но ещё большим высокомерием, необузданностью и безрассудным поведением отличались папские легаты, которые держали себя в столице В. так, как будто патриарх и восточная церковь были подчинены Риму, а они явились творить здесь суд и расправу. Однако патриарх держал себя с достоинством, не делал никаких уступок римским притязаниям и даже уклонялся от всяких переговоров с легатами. Не дождавшись от Керуллария «исправления», Гумберт решился на неслыханную дерзость: 16 июля 1054 года он положил отлучительную, на церковь Константинопольскую, грамоту на св. престоле храма Св. Софии, во время богослужения. 20 июля того же года патриарх Михаил созвал собор, который и произнёс анафему на римских легатов и лиц, к ним прикосновенных; решение Константинопольского собора было принято прочими восточными патриархами. Так церковь западная отпала от союза с восточной. Главная причина этого – высокомерие римских пап и их незаконные деспотические притязания. Первый повод к разделению церквей и начало этого прискорбного события исходили от пап; они же должны нести пред судом истории и ответственность за печальные следствия разрыва церковного единства.

Другим характерным явлением во внутренней жизни византийской церкви в третий исторический её период были смуты в недрах её иерархии, имевшие принципиальное значение. Они начались ещё в предыдущий период, при Константинопольском патриархе Тарасии (784 – 806). Поводом к ним послужили кроткие меры Тарасия по отношению к раскаявшимся иконоборцам, его мирское звание до момента вступления на патриаршую кафедру и особенно – допущение им незаконного брака императора Константина VI. Патриархи и его сторонники оправдывали такую деятельность принципом так называемой экономии (οικονομία), т. е., возможностью делать, ради высших целей и по распоряжению императора, послабление или временное прекращение действия некоторых точнейших церковных законов. Но против патриарха восстала другая партия, монашеская, во главе с иноками знаменитого Студийского монастыря, которая держалась того воззрения, что церковные догматы и каноны должны соблюдаться в точности (ακρίβεια τῶν δογμάτων καί κανόνων) всеми членами церкви, какое бы общественное положение они ни занимали. В виду этого, монахи резко порицали образ действий патриарха Тарасия и даже порвали общение с ним. При патриархе Никифоре (806–815) разногласие между партиями усилилось, так как и этот патриарх, до вступления на кафедру, был мирянином и одобрительно относился к деятельности своего предшественника. Борьба не исчезла и при патриархе Мефодии (842–846). Она выразилась далее в столкновении партий игнатианской и фотианской, николаитов и евфимитов, из коих игнатиане и николаиты были борцами за принцип обязательной для всех акривии в соблюдении догматов и канонов. И в последующей истории византийской церкви, вплоть до падения Константинополя, можно наблюдать двойственность в воззрениях византийской иерархии по вопросу принципиальной важности (партии «зилотов» и «политиков»). Самым ярким образом это отразилось в движении арсенитов, сгруппировавшихся вокруг патриарха Арсения (1255–1260 и 1261–1267 гг.). А смысл иерархических смут, проходящих через всю вторую половину истории византийской церкви, был следующий: это была борьба монашества с белым духовенством из-за вопроса о занятии высших мест в иерархии, иначе – из-за первенства в церковном управлении. Окончательная победа оказалась на стороне монахов.

Далее, и в этом периоде церковь боролась с ересями, преимущественно мистического характера, каковы: павликианство, которое возникло ещё в предшествующую эпоху и существовало почти до времени падения В. (см. о них особо), аревурды или дети солнца, – ересь, существовавшая в Армении и представлявшая смесь христианских воззрений с почитанием Ормузда, но на почве строго-аскетической, афинганы, возникшие во фригийском городе Амории и строго соблюдавшие законы Моисея, за исключением обрезания, евхиты или энтузиасты (см. о них особо) и другие. Но особенно почтенна деятельность византийской церкви по распространению христианства среди славян. В VIII-X веках просветились светом Христовой веры дикие славянские племена, обитавшие в Пелопоннесе и прочей Элладе, в Эпире и Фессалии, а также сербы, болгары, кроаты, славонцы, далматинцы, буковины и русские. Христианство проникло также в Валахию, Молдавию, Ассирию, к хазарам в Крым, к аланам, сарацинам на остров Крит и утвердилось в Армении. Византийские миссионеры, вышедшие из недр православной церкви и действовавшие но её руководству, распространили среди этих народов, до того пребывавших во тьме язычества и невежества, истинную веру и христианскую культуру, возродили их в религиозно-нравственном отношении и направили на путь нормального развития и прогресса. В этом заключается величайшая и вечная заслуга византийской церкви для славянского мира.

Что касается внешнего состояния церкви, то оно в третьем периоде было блестяще. Императоры македонской династии, возвысив империю, ревностно заботились и о процветании церкви. Они в изобилии строили храмы и монастыри, покровительствовали духовенству, регулировали взаимные отношения церкви и государства, заботились о церковном просвещении и т. д.

4. Внешнее положение византийской церкви было благоприятно и в начале четвёртого периода её существования (1054–1453 г.), особенно в царствование династии Комнинов, которые и о церкви заботились не меньше, чем о государстве. Но в конце XII века, в царствование Ангелов, начался её упадок, вместе с ослаблением государства, вызванный крестовыми походами. Господство латинян в Константинополе (1204–1261) и последовавшие затем нападения турок на империю ещё более ослабили и церковь. Бедствия империи и церкви, а также желание восстановить порванное церковное единство были поводом к целому ряду попыток, направленных к соединению церквей восточной и западной. Эти униональные стремления и составляют существенное содержание четвёртого периода в византийской церкви. Первый опыт восстановить единство был сделан в конце XI в. папою Урбаном II (1088 – 99), который созвал в 1099 году собор в г. Бари, в присутствии и греческих епископов, живущих в Италии; интересы папства здесь защищал знаменитый Анзельм Кентерберийский и, конечно, безуспешно. Спустя девять лет, папа Пасхалис II (1099 – 1118 г.), с той же целью отправил медиоланского архиепископа Петра Хрисолана к императору Алексею I Комнину, который, по политическим соображениям, склонен был к унии. Но учёный греческий монах Иоанн Фурнис сумел отклонить императора от церковного союза с Римом. Упорные и продолжительные рассуждения о соединении церквей были при императоре Иоанне Комнине (1118 – 43), когда со стороны латинян представительствовал епископ Анзельм, прибывший в Константинополь в звании посла германского короля Лотаря II, а интересы греческой церкви защищал Никомидийский епископ Никита; но и в этот раз дело ограничилось одними пожеланиями. Переговоры об унии возобновились в царствование Мануила Комнина (1143–80 г.), который желал её по расчётам политическим, но все начинания разбились о ненависть византийцев к латинянам за вандальские действия крестоносцев. Завоевание Константинополя латинянами, захват и ограбление ими православных церквей и монастырей, жестокие преследования греков, особенно монахов, изгнание из греческого богослужения православного типика и обрядов, деспотическое требование подчиниться папе и т. п. – все это вызвало в греках сильнейшую ненависть к латинянам. Однако униональные стремления и попытки не исчезли как у латинян, так и у греков. Особенно ревностно хлопотал о соединении церквей первый латинский патриарх в Константинополе Фома Морозини, который старался убедить греков, что их политические бедствия зависят от схизмы с папой, потому что, как существует одно солнце днём, одна луна ночью, один Адам, Моисей и один Бог, так и в жизни есть единая глава – преемник апостола Петра. И греческие императоры, водворившиеся в Никее, хотя и видели общую в народе ненависть к латинянам, но из-за политических видов не переставали стремиться к унии, надеясь при помощи её достигнуть власти в Константинополе. Такими соображениями руководился Иоанн II Дука Ватаца, при котором уполномоченные папой францисканцы вели переговоры о соединении церквей с Никейским патриархом Германом II (1232 г.); после с патриархом имел по этому поводу переписку сам папа Григорий IX, который в 1233 году отправил даже посольство в Никею для переговоров об унии. С тою же целью к императору и вторично было отправлено (1250 г.) посольство папою Иннокентием IV, но и оно успеха не имело. Более известна в истории Лионская уния (1274 г.), состоявшаяся по желанию императора Михаила Палеолога (о ней будет особая речь). А когда империю стали теснить османские турки, император Андроник III, с целью получить помощь с запада, в 1332 году завязал с Римом переговоры о соединении церквей, которые и тянулись без всякого успеха до самой его смерти (1341 г.). Подобные же сношения были при императорах – Иоанне Кантакузине, Иоанне V Палеологе, который даже лично ездил в Рим к папе Урбану V и Михаиле ΙI императоры обещали созвать собор для окончательного решения вопроса об унии, а папы обещали военную помощь, но дальше слов те и другие не шли. Но император Иоанн VI вынужден был признать Ферраро-Флорентийский собор (1439 г.), провозгласивший формальную унию (см. о ней особо) между востоком и западом, хотя народ остался верен православию. Мало симпатизировал унии и Константин ХI, последний византийский император. Итак, попытки к соединению церквей были многочисленны, но безуспешны. Византийское духовенство и народ предпочли политическую гибель измене православию. В этой привязанности византийцев к своей вере и лежит главная причина униональных неудач. Затем, унии искали не представители греческой церкви, а императоры, которые в своих стремлениях руководились не интересами церковного мира и единства, но расчётами политическими. С другой стороны, и папы добивались на востоке только признания своего главенства, как это и было уже на западе, и требовали от греков безусловного и совершенного подчинения; что касается разностей в учении и обрядах, то, в интересах практического осуществления унии, они не выдвигали их на первый план, надеясь хитростью завлечь греков в свои сети, дабы впоследствии подавить и православие. Но византийцы прекрасно понимали козни папства, имея в западном схоластическом богословии ясное доказательство того, насколько римская церковь уклонилась от истины. Наконец, грубость, надменность и насилие крестоносцев в отношении к грекам вызвали в последних такую ненависть к франкам, которая исключала всякую возможность унии с ними, по мотивам и религиозным, и национальным. Общенародное чувство вражды к латинянам выразилось в следующей греческой поговорке: «лучше видеть в Константинополе турецкую чалму, чем папскую тиару».

Жизнь византийской церкви в последнем периоде выражалась в целом ряде религиозно­богословских споров, возникших на почве христологической. В царствование Алексея I Комнина церковь волновало еретическое учение философа Иоанна Итала, который погрешал в изъяснении догмата ипостасного соединения во Христе двух естеств, божеского и человеческого. Его лжеучение разделяли: монах Нил, Евстратий, архиепископ Никейский, Лев, митрополит Халкидонский, и другие. Еретики были осуждены церковью. При Мануиле Комнине в церкви возник спор об евхаристии, как жертве, по поводу читаемых на литургии слов: «ты еси приносяй и приносимый и приемляй». Вопрос состоял в следующем: евхаристия, как жертва, состоящая из тела и крови Христа, Сына Божия, приносится ли только Богу Отцу и Духу Святому, или же вместе с этими лицами она приносится и Сыну Божию, т. е., всей Пресвятой Троице? Первого мнения держались: диакон Сотирих Пантевген, Евстафий Диррахийский, Никифор Василаки и Михаил, митрополит Солунский. Но Константинопольские соборы 1156 и 1158 годов осудили такое мнение, потому что оно противоречит единству и нераздельности Св. Троицы. Второй спор возник, спустя несколько лет, из-за понимания слов Христа: Отец мой болий Мене есть (Ин.14:28) и вызвал сильное богословское движение, в котором принимал участие и сам император Мануил. В изъяснении этих слов существовало большое разногласие, но на соборе 1166 года восторжествовало мнение императора, который утверждал, что Христос называет Себя меньшим в сравнении с Отцом по своей божественной природе, а также и по природе человеческой. В конце царствования Мануила происходил спор о Боге Магометовом, поднятый самим императором, который требовал изменить следующую формулу в требниках: «анафема Богу Магометову, о котором Магомет говорит, что Он есть Бог όλόσφυρος, который не рождает и не рождён, и Ему никто не подобен». После продолжительных рассуждений, при участии духовенства и народа, епископы, по настоянию Мануила, изменили формулу так: «анафема Магомету и всему его учению и преданию». Кроме того, в XII веке в недрах византийской церкви были еретики – ϑνητοψυχῖται, которые полагали, что душа человека подобна душе животных и погибает вместе с телом, χριστολύται, которые учили, что Христос после воскресения оставил на земле своё одушевлённое тело, а на небо вознёсся с одною божественной природой, εϑνοφρόνοι, которые распространяли в народе неоплатоническое таинственное учение, и другие лжеучители, пренебрегавшие христианством и желавшие восстановить древнеязыческие идеи. Все они нашли себе в церкви достойный Суд.Были и более крупные религиозно-философские движения, как то: богомильство, ересь Варлаама, движение исихастов (см. о них особо), в борьбе с коими церковь также защищала своё учение.

Церковное законодательство в третий и четвёртый периоды пополнилось канонами Константинопольских соборов 861 года (т. н. двукратного или перво-второго) и 879 г., законами императоров Василия Македонянина и Льва Мудрого и новеллами последующих императоров, особенно из династии Комнинов и Палеологов. Великим канонистом третьего периода был Константинопольский патриарх Фотий, который в 883 году обработал номоканон в XIV титулах, дополнив его в канонической части. С X века номоканом Фотия получил господствующее употребление в церковных и гражданских учреждениях В. В XI-XII веках явилась потребность комментировать церковные правила. Наибольшую известность в этом деле приобрели канонисты Иоанн Зонара, Алексей Аристин и особенно Феодор Вальсамон (см. о них). Из кратких руководств церковного права, составленных с практическою целыо, известны труды Арсения (1225), Константина Арменонула (1350) и Матфея Властаря. Но на жизнь и управление церкви большое влияние имели императоры, несмотря на её самостоятельное в теории положение и на специально церковные законы, коими она и должна была руководиться. Императоры хотели быть выше законов и канонов, поэтому часто и действовали в отношении церкви произвольно и незаконно. Они привыкли вмешиваться и в чисто церковные дела. Коронование на царство внушало им мысль о священном их значении, и они удостаивались титула «святой». А некоторые из них усвоили себе наименование епистимонарха, т. е., руководителя церковного знания или учения (disciplinae). Справедливость, впрочем, требует сказать, что императоры из династии Македонской, Комнинов и Палеологов обладали солидными и богословскими познаниями. Императоры и в эти периоды, как и раньше, произвольно возводили и низводили патриархов. Вмешиваясь в церковные споры, они созывали соборы для их разрешения, принимали участие в их заседаниях, утверждали или отвергали соборные постановления, силою распространяли их в народе. Они часто издавали законы о вере и требовали слепого им подчинения. Они определяли порядок епископий, судили епископов высшим судом, соединяли или разделяли епархии и т. п. Вообще история византийской церкви даёт много поводов говорить о т. н. цезаропапизме, т. е., считать императоров, в отношениях к церкви, одновременно царями и первосвященниками. Но такое понимание дела справедливо лишь отчасти. Византийская церковь, по своим законам и канонам, вполне свободна и независима в духовной своей сфере, в области учения, управления и религиозно-нравственного воздействия на пасомых. Права церкви на самостоятельность не отрицались в теории ни императорами, ни гражданскими законами. Но теория – одно, а практика – другое. И в византийской церкви, как и во всяком человеческом обществе, были злоупотребления и ненормальности, проявлявшиеся в отношениях к ней императоров. Во всяком случае, цезаропапизм не был в В. какой-либо нормой или системой, имевшей в своей основе юридические данные. Можно указать много примеров того, как императоры жертвовали в пользу церкви своими и государственными материальными средствами, заботились о внешнем её благополучии и внутренней славе, строили церкви и монастыри. А с другой стороны, и церковь имела громадное влияние на государство. Она ревностно охраняла свои права и боролась с их нарушителями, твёрдо стояла за истину и справедливость в обществе, обличала правителей, когда они преступали церковные заповеди, ободряла и укрепляла их, когда они стояли на правом пути, указывала истинные границы христианской гуманности, руководила воспитанием народа, просвещала его, помогала государству в деле благотворительности, заботилась об устранении государственных нужд, содействовала целости и крепости государственного организма и вообще была на службе государству. Словом, характеристическою особенностью церковно-государственных отношений в В. служит теснейший союз церкви и государства. Развитие церковных учреждений и управления происходило параллельно и в соответствии с развитием политических учреждений и государственного управления, государственная власть принимала деятельное участие в вопросах и делах церковных, а лица духовные, в свою очередь, принимали большое участие в делах гражданских и т. п.

Главою византийской церкви был патриарх, который считался живым и одушевлённым образом Христа, представителем истины словом и делом; ему принадлежало право учить, изъяснять древние каноны и творения отцов, представительствовать за догматы пред императором; хотя он был primus inter pares в отношении к другим патриархам, но право и практика дали ему преимущество власти, выражавшееся в том, что недоуменные случаи и пререкания в других патриархатах переносились на его Суд.При патриархе находился постоянный синод (σύνοδος ἔνδημοῦσα), состоявший из членов действительных (епископов), выбираемых и назначаемых патриархом, и из членов присутствующих (из патриарших чиновников); принимали участие в его заседаниях и представители правительства. Синод был высшею административною и судебною инстанциею. При патриархе существовали приказы, называвшиеся секретами и заведовавшие различными отраслями церковного управления. Во главе их стояли высшие патриаршие сановники, которые были и членами синода, а именно: великий эконом, заведовавший финансовыми делами патриархии, великий сакелларий, наблюдавший за мужскими монастырями, великии скевофилакс, заведовавший патриаршими драгоценностями, великий хартофилакс, управлявший архивом, великий сакеллион, наблюдавший за женскими монастырями, и великий протекдик, руководивший церковным судом. В патриарших секретах служил многочисленный штат должностных лиц. При избрании патриарха имелись в виду преимущества, указанные канонами, именно: свободное избрание клиром и народом, независимое отправление должности, неприкосновенность личности и несменяемость иначе, как по суду. Патриарх имел больше доходы, которые он получал с Константинопольской епархии, как её архиепископ, а также – в качестве дара от императоров и народа, по завещаниям клириков и мирян, с земель, угодий, построек, с монастырей ставропигиальных и епархиальных. Патриарху и синоду были подчинены митрополиты и архиепископы, которые им и избирались из трёх кандидатов, а епископы избирались митрополитами. В провинциальных епархиях, при митрополитах, архиепископах и епископах, существовали органы управления, подобные патриаршим, но в меньших размерах. Доходы епископов поступали с монастырей и недвижимых имений, за хиротонии и браки и с народа (т. н. подымный канонический сбор). Вторая иерархическая степень – пресвитерская подразделялась на протопопов, второсвященников и священников, а третья – диаконская на архидиаконов, втородиаконов, диаконов и иподиаконов. Они избирались епископами, причём имелось в виду и мнение прихожан. Доходы их состояли в плате за требоисправления, в сборах с прихожан натурою (руга) и в продуктах церковной земли.

Громадное влияние на церковно-общественную жизнь в В. имели монахи. Византийские монастыри были весьма многочисленны и богаты. Вся империя была покрыта монастырями, так что казалась сплошным монастырём, представлялась монашеским царством. Монастыри делились, по своей зависимости от той или иной власти, на царские, ставропигиальные или патриаршие, епархиальные, ктиторские или принадлежавшие частным лицам, харистикарные или пожалованные в дар и независимые. По населению они были мужскими, женскими и смешанными, или двойными, а по образу жизни разделились на киновии и идиоритмы. Монахи жили также в пустынях и уединённых местах, как анахореты, в отдельных келиях, в скитах или лаврах. В своей жизни они руководились уставами свв. Пахомия и Василия Великого, на основе коих создались потом уставы свв Саввы Освященного, Афанасия Афонского, Феодора Студита, патриарха Алексея и других столпов иночества, а также многочисленные, т. н. ктиторские, уставы, написанные частными лицами для своих монастырей. Способы подвижничества византийских монахов были разнообразны. Среди них были: нагие, не заботившиеся о волосах, спавшие на голой земле, босые, грязные, не мывшиеся, не моющие ног, молчальники, безмолвники или исихасты, пещерники, носившие железные вериги, проводившие жизнь на деревьях, подмостках или столпах – столпники, зарывавшие себя в землю, затворники, просящие, странники, юродивые и другие. Внутреннее устройство монастырей получило весьма совершенную организацию. Во главе обители стоял игумен, избираемый братией. Он управлял монастырём при содействии целого штата должностных лиц, каковы: эконом и его помощник, епитрон, наблюдавший за недвижимым имуществом, дохиар или казначей келарь, апокрисиарий (посредник между монастырем и высшею властью духовной и светской), екклисиарх, скевофилакс, прото-канонарх, епистимонарх, епитирит и т д. Монахи высоко стояли в религиозно-нравственном и просветительном отношении и имели весьма большое и в высшей степени благодетельное значение для церкви и общества. Они служили примером высокой добродетельной жизни, были наставниками народа в религиозно-нравственном отношении и обличителями его пороков и заблуждений, ревностно защищали точное соблюдение всеми церковных догматов и канонов, занимались миссионерскими трудами среди язычников, были представителями учёности и знания, которые и распространяли в обществе своими литературными произведениями, посредством народных школ и библиотек, собираемых при монастырях, служивших очагами просвещения, помогали обществу благотворительными учреждениями при монастырях, служили ему в звании духовников и высших иерархических лиц и т. п. Вообще, из византийских монастырей выходили почти все лучшие начинания и деяния общества и церкви. Центром монашества служила св. Гора Афон (см. особо); очень много монастырей было в Константинополе, где особенно известны Студийская обитель, Перивлепт, монастырь Акимитов; в Пелопонесе известен монастырь Великой Пещеры, в Аттике – Дафнийский, в Беотии – св. Луки, в Фессалии – Метеорские (см. о них особо), на Патмосе – св. Иоанна Богослова и т. д. И народное просвещение достигло в IX-ХV веках большого развития.

Что касается народных нравов, то и в рассматриваемую эпоху было весьма много примеров совершенной добродетели. Из клириков, монахов и мирян многие прославились святою жизнью, во многих городах процветали филантронические учреждения, служившие во имя любви к ближнему. Истинное благочестие, укрепившееся в сердцах, давало обильные плоды в виде разнообразных подвигов и добрых дел. О живом благочестивом настроении общества свидетельствуют многочисленные вновь построенные храмы и монастыри с их дополнительными учреждениями – школами, библиотеками, больницами, богодельнями, сиротскими домами и т. д. Но были и недостатки в народных нравах, как то: внешнее соблюдение обрядов религии, лицемерие в делах веры и нравственности, жестокость к низшим и бывшим врагам, фанатизм в отношении к иноверцам, суеверия и предрассудки и т. д. Однако было бы историческою несправедливостью утверждать, что в жизни византийцев тёмные стороны преобладали над светлыми: правда – в середине.

Наконец, в третий период и в начале четвёртого византийское церковное искусство (архитектура, живопись, мозаика, позолота, резьба, миниатюры, музыка и пение) достигли наивысшего расцвета, а потом начался упадок, вызванный бедствиями церкви и государства. Пышно расцвело и византийское богослужение, обогатившись и новыми чинами, и новыми дополнениями прежних последований, число праздников умножилось, посты более определились в своём составе и продолжительности, а церковная проповедь отлилась в новые формы¹².

Литература.

1) А. И. Лебедев, Собрание церковно-исторических сочинений, тома 1–9. Москва. 1896–1902.

2) Διομήδης Κυριάκός. Εκκλησιαστική Ιστορία, τ. 1 – 3 Αθῆναι. 1898.

3) Nеale, A History of the holy eastern church. London. 1847–50.

4) Hasemann, Gechichte Kirche (Ersсh und Gruber, Encyklopaedie, Teil 84). 1866.

5) Hergenrother, Handbuch der allgemeine Kirchengeschichte, В. 1 – 3. Freiburg. 1884–1886.

6) Φιλάρετος Βαφείδης, Εκκλησιαστική Ιστορία, τ. 1–2. Κωνσταντινούπολις. 1884–1886.

7) Hefele. Conciliengeschichte, Freiburg. 1889.

8) Karl Müller, Kirchengeschichte. Freiburg. 1892.

9) Neander, Allgemeine Geschichte der christlichen Religion und Kirche.

10) Moehler, Kirchengeschichte. 1867.

11) Alzog, Universalgeschichte der Kirche. 1841 – 55.

12) Bitter, Handbuch Kirchengeschichte.

13) Kraus, Kirchengeschichte. Romds. 1 – 3. 1873.

14) Doellinger, Kirchengeschichte. 1843.

15) Kurtz, Lehrbuch der Kirchengeschichte.

16) Gfroerer, Geschichte der christlichen Kirche. 1846.

17) Hase, Lehrbuch der Kirchengeschichte и Kirchengeschichte auf Grundlage акад. Vorlesungen. В. 1–4.1885.

18) Терновские Ф. и С. Греко-восточная церковь в период вселенских соборов. Киев. 1883.

19) Епископ Арсений, Летопись церковных событий и гражданских, поясняющих церковные. Издание 3. Спб. 1899.

20) Робертсон, История христианской церкви, т. 1 и 2. Перевод А. П. Лопухина. Спб. 1890–91.

Подробные сведения о церковно-исторической литературе можно найти у Крумбахера и в Византийском Временнике (см. выше).

III. Византийская литература достигла весьма высокого развития и отличалась разнообразием родов и видов литературных произведений, богатством содержания и оригинальностью научно-литературной обработки сюжетов. Историю её можно разделить на три периода.

Первый период обнимает время от единодержавия Константина Великого до смерти Ираклия (323–640 г.) и характеризуется высоким подъёмом научно-литературного творчества, замечательным расцветом литературной продуктивности. Целая плеяда великих церковных писателей, св. отцов и учителей подняла литературу на недосягаемую высоту и создала ей в IV веке золотую эпоху. Повсюду в империи существовали ораторские и богословские школы, в коих изучался греческий язык и литература, многие ораторы и учители имели собственные школы, в коих обучали всех желающих; церкви и монастыри, в свою очередь, служили рассадниками религиозно-нравственного обучения, при помощи школ и библиотек, которые при них устраивались. Литературные произведения периода относились к различным родам и видам и отличались богатством и разнообразием тем, глубиною исследования, свободным раскрытием предмета, но в строгом соответствии с основной догмой христианства, творческой продуктивностью и блестящим, почти классическим языком. Больше всего разрабатывалось в этом периоде богословие, во всех его частных разветвлениях, а затем появилось много оригинальных трудов в области историографии, гражданской и церковной, софистики, риторики, эпистолографии, церковной поэзии, филологии и т. п. Вообще, вся литература первого периода свидетельствует о высоком развитии творческих сил византинизма.

Второй период в истории византийской литературы обнимает время между 640 и 843 годами и характеризуется полным её упадком, совершенною бесплодностью и непроизводительностью творчества. Тогда как первый период был временем юношеского расцвета литературы, во втором наблюдается какая-то старческая, преждевременная дряхлость, удивительное ослабление жизни и силы. Причинами этого служили внешние и внутренние, политические и народные бедствия и смуты в империи, закрытие философских и богословских школ, иконоборчество, враждебно относившееся к просвещению и школам, и особенно деспотизм византийских императоров, вмешивавшихся и в движение науки, которую они желали направить по угодному им пути. В виду этого, дух и жизнь отлетели от просвещения, исчезла творческая научно-литературная продуктивность, письменность вращалась в определённых, официальных пределах. Лишь немногие, наиболее талантливые писатели могли оказаться выше условных границ времени.

С половины IХ века и до половины XV продолжался третий период истории византийской литературы. Он характеризуется постепенным подъёмом литературы, достигшей в XII веке, при Комнинах, наивысшего развития, которое отчасти повторилось и в XIV веке при Палеологах. Причина возрождения литературы заключается, прежде всего, в свойственной византийцам любви к знанию, в окружающей их культурной обстановке, создавшейся на почве классических традиций и под воздействием блестящих успехов прежнего просвещения; поэтому, лишь только внешние условия оказались благоприятны, в византийцах вновь с неудержимой силой проснулась их природная привязанность к науке, опять воскресли прежние властные привязанности и раздались голоса, призывающие к спасительному свету. Другая причина указывается в чувстве соревнования и соперничества, проснувшемся у византийцев под влиянием громадных культурных успехов у современных арабов. Наконец, громадное значение имеет и меценатство, отличавшее византийских императоров с половины IX века. Известно, что возрождение литературы н науки началось при содействии кесаря Варды (с 860 г.), замечательного любителя просвещения и мецената, и при деятельном участии знаменитого патриарха Фотия, который был колоссальнейшим представителем византийской учёности и создал в литературе целое направление. Затем, просвещение имело весьма ревностных покровителей в лице императоров Македонской династии, которые в изобилии строили школы, учреждали библиотеки, собирали при дворе учёных, вызывали их на учёные занятия и всячески поддерживали и поощряли, наконец, и сами весьма усердно занимались наукой. Ещё большою любовью к просвещению отличались императоры из династии Дук и особенно Комнинов, при коих Византия приобрела славу просвещеннейшего государства. Эпоха латинского господства в Константинополе (1204–1261 г.) грозила византийскому знанию полною гибелью. Страшные пожары, после взятия города, истребили многие бесценные сокровища искусства и литературы, другие же памятники были расхищены латинянами и увезены на запад, школы и библиотеки пришли в совершенный упадок. Византийская наука на это время приютилась в Никсе. Когда же Палеологи водворились в Константинополе, то город опять сделался очагом культуры. В последующее время, чем быстрее империя направлялась к гибели, тем больше византийцы предавались наукам и искусствам, тем многочисленнее делался класс учёных, а научно-литературный энтузиазм и привязанность к национальному просвещению усиливались. И вот, когда явилась необходимость пересадить византинизм на западно-европейскую почву, он, как крепкое и цветущее растение, сразу же дал обильный плод. Но при всем внешнем успехе, литература византийцев последнего периода значительно отличается по характеру от литературы периода первого. Ей не достаёт оригинальности, творческой продуктивности, новых идей, свежих веяний, оригинальных систем. Дело ограничивается преимущественно переработкой старого материала и компиляциями, изложением прежних выводов науки в других формах, стремлением собрать и сохранить прежние приобретения в возможной неприкосновенности и т. п. Лишь наиболее талантливые писатели привнесли новые данные в сокровищницу византийской литературы и науки, заявили себя в истории трудами свежими и оригинальными.

Византийская литература разделяется на прозу и поэзию. Та и другая носит преимущественно богословский характер. Богословие составляет центральный предмет литературной деятельности в Византии, где и вся жизнь носила церковно-религиозный характер по преимуществу. Оно изучалось и разрабатывалось в различных его частных дисциплинах. Литературная деятельность византийских богословов своими предметами имела, прежде всего, изложение, доказательство и защиту догматов церкви и православия, а равным образом – полемику с враждебными церкви ересями. Так возникли богословские отрасли – догматика и полемика. Догматическая литература развивалась преимущественно в период от IV до IX века, когда в церкви существовали догматические споры. В эпоху арианских споров главными литературными деятелями были святые отцы: Афанасий Александрийский¹³, Василий Великий, Григорий Богослов и Григорий Нисский, Евстафий Антиохийский, Иаков Низибийский и другие, вокруг коих и группировались истинные представители христианской догмы. В VI веке, во время монофиситских споров, с еретиками боролись Феодорит Кирский и особенно Леонтий Византийский, а после – Анастасий Синаит. Монофелитство имело сильнейших противников в лице Софрония Иерусалимского и Максима Исповедника, а иконоборство выдвинуло на литературное поприще Германа Константинопольского, Иоанна Дамаскина, Феодора Студита и Никифора Константинопольского (IX в.). Утверждение вторым Никейским собором догмата иконопочитания вызвало в византийском богословии новую задачу – полное раскрытие догматического учения. Такая задача осуществлена в догматической системе св. Иоанна Дамаскина – Πηγή γνώσεως. Две догматические энциклопедии позднейших писателей – Евфимия Зигавина и Никиты Акомината лишь подробнее излагают вторую часть (полемическую) догматического руководства Дамаскина, но не имеют философской пропедевтики и положительного раскрытия догматов. Последняя задача кратко выполнена Иоанном Кипариссиотом (XIV в.). На более широких основаниях построена догматика патриарха Константинопольского Мануила Калекаса (XIV в.), в коей речь идёт о Боге, Троице, воплощении, эсхатологии и таинствах. Патриарх Фотий представил всестороннее учение о Троице и об исхождении Св. Духа. Возникшая при нем полемика с латинянами касалась разностей в учении церквей и держалась основных своих тем и до самого падения Византии. Другой толчок к составлению полемических сочинений догматического содержания дали ереси павликиан, евхитов, богомилов и исихастов. Апологетика против язычников и иудеев, достигшая апогея своего развития во II веке, имела представителей и в V веке – в лице Кирилла Александрийского, который написал сочинение против Юлиана Отступника, и в лице Феодорита Кирского, который составил апологию против греков. Но потом полемика с язычеством прекратилась; лишь из сочинений Николая Мефонского можно узнать о возрождении неоплатонических идей в XI-XII веках. Напротив, борьба с иудейством наблюдалась в каждом веке. Наибольшей силы она достигала в VII веке (Леонтий Неапольский и Анастасий Синаит) и в XIV (Феофан Никейский, Иоанн Кантакузин, Матфей Властарь), а завершением её служит апология Константинопольского патриарха Геннадия (XV в.) Из поместных церквей наибольшим вниманием византийских богословов пользовалась церковь армянская, которую они стремились склонить к принятию догмата о двух естествах во Христе (Фотий, Никита Византийский, Феориан, Евфимий Зигавин и Никита Хониат). Наконец, византийские богословы полемизировали и с исламом, изобличая его ложь в учении и жизни. Далее, в Византии разрабатывалась герминевтика, даже с критикой текста Священного Писания. Толкования предлагались или в герменевтических сборниках, или же в отдельных сочинениях, а иногда в вопросах и ответах. В экзегетике византийцы преимущественно держались древних отцов церкви, но и иные были оригинальны в своих воззрениях. Герменевтический метод находился в зависимости от древних богословских школ – Александрийской и Антиохийской. Наибольшее число толкователей жили в VI и VII веках, а именно: Прокопий Газский, Олимпиадор, Косьма Индикоплевст, Максим Исповедник. Знаменитыми экзегетами также были: Иоанн Дамаскин, Фотий, Арефа Кесарийский, Икумений. При Комнинах процветали Феофилакт, архиепископ болгарский, и Евфимий Загавин; были представители этой дисциплины и при Палеологах (Никифор Каллист, Никифор Григора, Феодор Мелитиниот). Византийцы писали схолии и на творения отцов и учителей церкви, благодаря чему, сохранились многие произведения христианской древности. Большого развития в Византии достигли аскетика и мистика, которые были любимыми предметами литературных занятий византийских монахов. Этот род литературных произведений основывался, кроме Писания, на творениях св. отцов и соборных определениях. Любимой формой аскетических произведений были «главы», т. е., небольшие афористические отделы, располагавшиеся по сотням и называвшиеся «практическими», «познавательными» (γνωστικά) или «богословскими» главами; иногда в сочинении совмещались все эти три вида. Для той же цели употреблялись вопросы и ответы, а также монастырские уставы, в коих, кроме богослужебных и дисциплинарных предписаний, нередко заключались и указания монахам нравственно­аскетического содержания. Тогда как аскетика преимущественно определяла внешние многоразличные обязанности христианской жизни вообще и монашеской в частности, указывала идеалы монашества и способы их осуществления, подразделяя дела человеческие на добродетельные и порочные, мистика исследовала религиозную жизнь христианина в её сокровенных проявлениях, изучала внутренние движения души человеческой, раскрывала нравственную природу души самой в себе и в её отношении к Богу. Наибольшее число произведений из области нравственного богословия относится к аскетике. Основой воззрений византийских писателей – аскетов служит учение Василия Великого, а также мысли аскетов IV и V веков. Так, Феодор Студит называет своими руководителями прежних аскетов – Марка и Исаию, другие следуют Нилу, Макарию, Диадоху, Исидору Пелусиоту. Писатели-мистики основываются на трудах Дионисия Псевдоареопагита. Самым замечательным из них был Максим Исповедник, который создал оригинальную мистическую систему и считается главным основателем византийской мистики. Из других писателей-аскетов и мистиков известны: Иоанн Лествичник, Симеон Новый Столпник, Фалассий, Симеон Новый Богослов, Никита Стифат, Григорий Синаит, Николай Кавасила. Далее, ни одна, кажется, отрасль византийского богословского знания не имела столь многочисленного собрания памятников, как церковная риторика. Проповедничество составляло в В. необходимую принадлежность богослужения. Проповеди произносились не только духовенством, но и мирянами, даже императорами (Лев Философ). Ни одно церковно-религиозное торжество не обходилось без слова. Главными видами церковного красноречия были: слова на праздники господские и богородичные, преимущественно догматического содержания, панегирики в честь мучеников и святых, эпитафии (надгробные слова) и беседы, т. е., толкования воскресных евангельских чтений. Были и собрания воскресных бесед, самое древнее из коих принадлежит Константинопольскому патриарху Иоанну Ксифилину (ум. 1075). Византийские проповеди написаны по святоотеческим образцам, отличаются витиеватостию и отвлечённости. Но многие из них имеют в своём содержании и исторические элементы. Из проповедников известны: Григорий, патриарх Антиохийский (VI в.), Модест, патриарх Иерусалимский (VII в.), Андрей, архиепископ Критский, патриарх Фотий, Феофан Керамевс (XII в.), Герман II, патриарх Константинопольский, Григорий Палама, митрополит Солунский и другие. Весьма важную группу византийских литературных произведений представляют Жития святых. Они стали появляться с IV в., когда добродетели и познания святых мужей и жён, преимущественно, аскетов и монахов, их благочестивая жизнь и плодотворная церковно-общественная деятельность обратили на себя всеобщее внимание и признаны достойными для подражания образцами для современников и потомков. По мере возрастания монашества, размножался и этот род письменности. Уже Тимофей Александрийский (IV в.) составил собрание житий монахов, которым, вероятно, воспользовался и Палладий в своём «Лавсаике» (420 г.). Большое историческое значение имеют жития палестинских монахов, составленные Кириллом Скифопольским (VI в.). Иоанн Мосх также написал (VI в.) собрание житий монахов. Но наибольшего развития агиология достигла в VIII веке, выразившись в составлении житий мучеников и исповедников икопопочитания. В X веке научную разработку агиологии дал Симеон Метафрает, который частью редактировал, частью вновь составил огромное количество житий святых. Монастыри Константинополя, Афона, Малой Азии, Палестины и Калабрия состязались в прославлении подвигов своих «отцов» и оставили много памятников любви к ним и благоговения, в виде разного рода агиологических произведений (Похвала – Έγκώμιον, Жизнь и деятельность – Βίος καί πραγματεία). Жития святых имеют весьма важное историческое значение, так как написаны большей частью современниками-учениками и младшими братиями и касаются внутренней жизни монастырей, провинций, народа, экономической жизни и т. д., т. е., нередко освещают ту именно сторону в жизни В., которая менее других известна на основании ближайших материалов. Одни из византийских житий святых написаны по приёмам научным, ораторским и предназначены для образованных читателей, другие написаны просто, касаются преимущественно чудес и назначены для народа, а третьи представляют краткие извлечения из житий полных, внесены в богослужебные минеи и читались за богослужением (синаксари). Кроме вышеупомянутых, известны следующие агиологи: Софроний, патриарх Иерусалимский (VII в.), Леонтий, епископ Неапольский, на Кипре (VII в.), Епифаний Агиополит (VIII в.) и весьма многие другие. Наконец, в византийской литературе имеется громадное число богословских сборников (σειραί, catenae различного содержания (догматического, герминевтического, аскетического или христианские антологии), в коих для науки сохранилось много памятников и классической, и древнехристианской литературы. Такие сборники появлялись преимущественно в периоды упадка византийского просвещения.

После богословия, первое место по обилию и разнообразию произведений занимает в византийской литературе история. Ни один народ в мире не имел такой богатой исторической литературы, как греки. В частности, у византийцев цепь исторических произведений тянется на всем протяжении существования империи. Они разделяются на историю в собственном смысле и хронографию. Различие зависит от материала, образования автора и от круга читателей, для коих труды предназначены. Историки описывают современные события или недавно минувшие, в отношении приёмов и языка держатся древних образцов (Геродота, Фукидита) или византийских, если находят их достаточно авторитетными, пользуются языком образованных классов и достигают в литературном изложении замечательного совершенства. При этом, язык историков VI и VII века близко подходит по своим качествам к языку классическому, а язык писателей XII и следующих веков есть специально византийский, значительно отличавшийся от языка народного и разговорного. Византийские историки прекрасно понимали свою задачу и обязанности. Они не ограничивались сухим изложением событий, но вникали в их причины и смысл, и освещали нужными подробностями. Они тщательно изучали события и собирали о них сведения всюду, где только было возможно, даже у варваров (персов и армян), стараясь критически относиться к материалу. Они любили описывать план тех местностей, где происходили события, представляли географические и этнографические сообщения. Нередко в их трудах встречаются извлечения и из официальных документов. События дипломатические и вопросы церковные находили в их трудах надлежащее освещение. Историки проникнуты любовию к отечеству и народу и сильны убеждением в политическом могуществе империи. Развитие истории совершалось в зависимости от развития византинизма. Во главе историков стоит Прокопий (VI в.), современник Юстиниана; к нему примыкают Агафий, Феофан, Менандр, Евагрий, особенно Феофилакт Симокатта (VII в.) и другие. К X веку относится целая серия замечательных исторических трудов императора Константина Порфирогенета, Иосифа Генесия, Иоанна Комениата и Льва Диакона. Далее, на поприще истории работали: Михаил Атталиат (XI в.), Никифор Вриенний, Анна Комнина, Иоанн Киннам (XII в.), Никита Акоминат, Георгий Акрополит (XIII в.), Георгий Пахимер, Никифор Каллист Ксанфопул, Никифор Григора (XIV в.), Иоанн Кантакузин, Лаоник Халкондил (XV в.), Дука, Георгий Франдзис и другие. Что касается хронографов, то предметом их трудов служит всемирная история, которую они и излагают от сотворения мира до своих дней, преимущественно, до года вступления на престол современного императора. Их задача состоит в том, чтобы сообщить как можно более исторических фактов, с мелкими подробностями, и отметить наибольшее число исторических лиц, с указанием их телесных и душевных качеств, дополняя рассказ мифическими и чудесными повествованиями. Хронографы полны и известиями об урожае, голоде, море, кометах, землетрясениях, зданиях и событиях на ипподроме. Основная их точка зрения церковная, своё повествование они подтверждают ссылками на свящ. писание, хронологию ведут от сотворения мира, преследуют и цели апологетические. Критического отношения к материалу у них не наблюдается. Пишут они языком простым, народным, смотрят на события с народной точки зрения и назначают свои труды для читателей простых, малообразованных, предлагая им как бы руководство по всеобщей истории. Авторы этого рода произведений вышли, главным образом, из монастырей. Хотя их труды носят преимущественно компилятивный характер, причём бывает очень трудно определить их источники и степень заимствования, однако они имеют весьма большое значение, так как дополняют иных известных византийских историков и заменяют произведения, не сохранившиеся в оригинале. Из византийских хронографов известны: Иоанн Малала (VI в.), Иоанн Антиохийский (VII в.), неизвестный автор Пасхальной хроники (VII в.), Георгий Амартол, Феофан Исповедник (IX в), продолжатели Феофана (Theophanes continnatus, X в.), патриарх Никифор (IX в.), Симеон магистр и логофет (X в.), Лев Грамматик, Иоанн Скилица (XI в.), Георгий Кедрин, Иоанн Зонара (XII в.), Константин Манасси, Михаил Глика, Ефрем (XIII в.) и другие.

В В. никогда не замирала и философия. Но она развивалась здесь преимущественно в связи с богословием, которому и помогала своими методами в разработке догматики и нравоучения. Свободный полет философской мысли в В. порвался вместе с закрытием философской школы в Афинах (529 г.). Новая струя философского движения наблюдается лишь в эпоху св. Иоанна Дамаскина (VIII в.), который первый неразрывно соединил философию с богословием в догматической своей системе. В XI веке, под влиянием изучения Аристотеля и Платона, в В. вновь возродилась философская деятельность, которая и не прекращалась вплоть до падения империи, и отразилась потом в гуманистическом движении Запада. Из византийских философов известны: Михаил Пселл (XI в.), Иоанн Итал, Никифор Влеммид (XIII в.), Георгий Пахимер, Феодор Метохит, Никифор Григора, Геннадий, Плифон (XV в.) и другие.

Далее, византийцами разрабатывалась и география, как научная (Козьма Индикоплевст – VI в.), так и практическая, в виде руководств, каталогов и карт для нужд церковных, государственных и коммерческих, филология в различных её разветвлениях (грамматика, метрика, изучение древних авторов и пр.), юриспруденция, медицина, математика, астрономия, зоология, ботаника, археология, алхимия и военное искусство. Литературные произведения византийцев, относящиеся к этим наукам, многочисленны и разнообразны и имеют не один только исторический интерес. Очень важное значение принадлежит светским ораторским произведениям (речи, похвальные слова, эпитафии, диалоги), в коих трактуются вопросы богословского, философского, политического, исторического, социально-экономического характера (Фотий, Никита и Михаил Акоминаты, Евстафий Солунский и весьма многие другие). Наконец, от византийцев сохранилось очень много писем, которые изображают интимную жизнь общества, знакомят с деятельностью частных лиц, принимавших то или иное участие в истории, оценивают правительственные мероприятия и т. д. Особенно важны письма Феодора Студита, Николая Мистика (X в.), Фотия, Феофилакта Болгарского, Михаила Пселла, Н. и М. Акоминатов, Мануила Палеолога и др.

Византийская поэзия разделяется на церковную и светскую. Церковная поэзия достигла в В. замечательного совершенства, как в отношении формы, так и в отношении силы, живости и оригинальности творчества. Замечательными составителями церковных песнопений были: Роман Сладкопевец (VI в.), патриарх Сергий, Софроний Иерусалимский (VII в.), Андрей Критский, Иоанн Дамаскин и Косьма Майюмский. Церковная поэзия византийцев почти во всем объёме перешла к тем народам, которые приняли от них и христианство. Светская поэзия была также очень разнообразна и выразилась в создании исторических поэм (Георгий Писида (VII в.), Феодосий (X в.), Иоанн Геометр), лирических стихотворений, од, сатир, эпиграмм, драм и трагедий (Феодор Продром, Мануил Филис, Иоанн Цецис, Никифор Григора, Акиндин и весьма многие другие). Были у византийцев свои повести и романы, народные песни, животный эпос и другие произведения народного творчества, исследование коих чрезвычайно любопытно поставить в связь с литературой западно-европейской и особенно славянской, на которую византийская литература имела чрезвычайно сильное, глубокое и разностороннее влияние.

Литература: Karl Krumbacher, Geschichte der bysantinischen Litteratur. Zweite Auflage. München. 1897.

И. Соколов