БЕСЕДА ОДИННАДЦАТАЯ. О верности отеческому Преданию

Отцы и братия, с несказанной радостью отмечаем мы ныне одно Церковное торжество: день памяти настоящего героя святоотеческого войска – великого святителя Григория Паламы. Он – духовное чадо нашего монастыря. Он пришел в Ватопед и здесь был причислен к монашескому чину. Эта Обитель была для него поприщем и местом духовных упражнений. До сих пор сохраняются те места, где он жил со своим духоносным Старцем и отцом, преподобным Никодимом, которого также чтит наш монастырь. Святитель Григорий Палама, как второе духовное солнце, просветил Церковь и оживил в ней дух истинного отеческого безмолвия и самоуглубления, в которых присутствует божественное просвещение и богословие. Поскольку, по Благодати Христовой, он достиг совершенства в практическом делании, в подчинении и послушании, под руководством своего преподобного Старца, он предался более высоким духовным упражнениям и подвигам. И после того как он сам стал светом, он осветил всю полноту Церкви. Посредством своих духовных подвигов против еретических заблуждений, обрушившихся тогда на Церковь, он победоносно запечатлел истину православных догматов.

В церковной гимнографии о святом Григории Паламе говорится как о проповеднике Благодати³³. Главной заслугой этого подвижника является истолкование и разъяснение нетварных свойств, или энергий, божественной Благодати. Западное богословие, по своей несостоятельности, отвергает это учение. Его учение, в основном, адресовано нам, монахам, потому что все наши усилия и труды заключаются в стяжании этой божественной Благодати, посредством которой мы надеемся заслужить ожидаемое спасение.

Больше всего нас интересуют подробности аскетической жизни свт. Григория, благодаря которым он стал носителем святости, стоящим в одном ряду с Великими Отцами. После того как он был должным образом приготовлен к служению его родителем – Ватопедским монастырем, последний передал его Церкви, для которой Григорий стал столпом и утверждением (см. 1Тим. 3, 15), а для нас, монахов, – похвалой и славой. Чтобы, по Благодати Христовой, прийти к тому же концу, что и он, мы должны с еще большим вниманием и усердием становиться подражателями ему и последователями его жизненного пути.

Многим видам подвигов преподобного Григория подражал преподобнейший Старец наш, Иосиф Исихаст, и особенно – абсолютному безмолвию, в котором обретается чистая молитва. «Се, ныне время благоприятно, се, ныне день спасения» (2Кор. 6, 2) и для нас, согласно Писанию.

Ни высокое общественное положение святого Григория, ни обширное образование, которое он имел, не смогли заставить его преклониться перед трудностями невидимой брани, но он с всецелым самоотречением и любостраданием освободился от ветхого человека. Своим совершенным подчинением воле Божией он как бы «подчинил» божественную Благодать своему просвещенному уму, согласно отеческой терминологии, и установил ее «на свещнице, да светит всем, иже в храмине суть» (ср. Мф. 5, 15), то есть в Церкви, в вечности. Он показал своему времени, что монастырское воспитание – это фундамент подлинного обновления и воскресения ветхого человека.

Как твердо он держался всецелого отречения, отказа от своего собственного «я», полного самоотвержения! После того как в нем умерли ветхие привычки, противоборствующие истине, тотчас же началось плодоношение и духовное возрастание, целью которого было абсолютное безмолвие, покой и молчание. По этой причине он удалился в афонские "пещеры и пропасти земные» (Ис.2:19), чтобы в одиночестве наслаждаться созерцанием Единого. Я также призываю вас, честные отцы и братия, встать на путь доброй монашеской жизни и воспользоваться ее средствами для осуществления монашеских идеалов, потому что и мы призваны Тем же Вождем и Домоправителем на ту же арену и то же поприще, и Подви-гоположник ожидает нашего обращения и покаяния. «Кто премудр и сохранит сия и уразумеет милости Господни» (ср. Пс. 106, 43).

Как я отметил прежде, достойным подражателем и последователем этой подвижнической брани был и наш преподобнейший Старец. Он рассказывал нам, что однажды, когда он проводил ночь в возвышенном месте во владениях Лавры св. Афанасия – там, где раньше жил святой Григорий, – он, усердствуя в самоуглублении и молитве, так рассердил этим демонов, что увидел, как внизу в монастыре они подстрекают начальствующих послать лесников, чтобы выгнать его с места безмолвия. Причем о том месте не знал никто, потому что оно было сокрытое и неприметное. Старец Арсений, подвизавшийся вместе со старцем Иосифом, услышал громкие крики: «Ты сжег нас, ты сжег нас!», и спросил старца Иосифа: «Кто это те, что говорят, будто ты их сжег?». А Старец ему ответил: «Молчи, Арсений, потому что я не только слышу, но и вижу их. Они спустились вниз в монастырь и подстрекают отцов выгнать нас, поэтому будем ждать извещения». Так и вышло: на следующий день утром пришли из Лавры и выгнали их.

Эти события произошли не во время оно, а с нашими непосредственными предшественниками. Поэтому и мы, будучи продолжателями отеческого Предания и учениками наших духовных отцов, не станем предаваться лени и беспечности, но будем умолять их о помощи, и они всегда помогут нам принять верное решение. Поэтому и Господь наш, Который с нами «во вся дни» (Мф. 28, 20), не отречется от тех, кто пребывает в долготерпении, но подаст им Свою Благодать «паче... по преизбыточествию, ихже просим или разумеем» (Еф. 3,20).

«Горе имеим сердца», с постоянным любостраданием и самоотречением, так что сами себе, и друг друга, и весь живот наш Избавителю Богу предадим³⁴, увлекая за собой также и тех, кого интересует духовный подвиг. Всегда и во всяком месте мы допускаем сочувствие и снисхождение, но мы должны держаться подальше от чувственных ощущений, которые, как известно, развращают чистоту и невинность. Самые молодые из нашей братии не должны жестикулировать, не должны чрезмерно шутить в словах или в движениях.

Нам принадлежит обетование святости. С усердием и самоотвержением поторопимся приобрести ее, потому что без нее «никтоже узрит Господа» (Евр. 12, 14). Избегайте неискренности, лицемерия и всего, что совершается втайне, и таким образом лукавый будет обезоружен.

Не оставляйте вашего духовного оружия – молитвы, смиренного помышления и веры, которая рождает свободу от страстей³⁵. Так мы избежим блуждания в лабиринте многозаботливости с его постыдными соблазнами, которые увлекают нас. Если мы живем верою, которая одна есть реальность, тогда зачем мы имеем заботы, страх, неразумные попечения – порождения неверия? Разве мы сами осуществили свой выбор, назначили себе пребывание в монастыре и сами по себе жили до сих пор в исполнении монашеских обязанностей? Или же мы в этом обязаны всеспасительному промыслу Того, Кто призвал нас? Каким же еще должно быть наше воздаяние Господу, Который человеколюбиво управляет нами и служит нам, если не усердная готовность подчиниться Его святой воле!

Когда Господь находился среди людей, служа нашему воссозданию, Он никогда не изменял Своему главному долгу – преданности Отцу. Находясь в крайней необходимости поддержать человеческую природу, когда ученики просили Его, чтобы Он поел, Он отвечал им: «Мое брашно есть, да сотворю волю Пославшаго Мя» (Ин. 4, 34). Он дал и нам право называть Отцом Его собственного Отца. И Господь доказал это Свое отеческое свойство, которое выше всякого описания, принеся в жертву «Сына Своего Единородного» (Ин. 3,16) во «избавление за всех» нас (1Тим. 2, 6). Он не исчислял меру наших прегрешений, совершенных в неведении, не измерял глубину нашей виновности, но даровал нам место в уделе святых и освободил нас от уз общественных обязанностей, приведя в монастырь. И, как говорится в песнопении, «что воздадим Господеви о всех, яже воздаде» нам (Пс. 115, 3)? Он ничем больше не обременяет нас, кроме того, чтобы мы оставались верными обетам и предписаниям нашего монашеского образа жизни. И в то время как от нас не требуется никаких особых действий или усилий, Всеблагий Бог довольствуется только тем, что мы откликнулись на Его призыв и сражаемся против противоборствующего закона тления (см. Рим. 7, 23), который нам был передан по наследству адамовым преступлением.

Пусть пример первозданного Адама будет для нас постоянным напоминанием. Будучи создан руками Божиими, Адам не извлек из этого никакой пользы и не удержался от погибели, преступив божественную волю. Господь наш Иисус Христос, исполнив послушание Отцу, заслужил «всяку власть на небеса и на земли» (Мф. 28,18). Какое поучение или какой пример нужно еще вспоминать?

Вот и мы, по Благодати Господней, решившись на жизнь в странничестве и самоотречении, должны стремиться также к отречению от своей воли. Будем безропотно держаться исповеднического послушания, дружественного любострадания, отказа от всякой чуждой монашескому сознанию идеи или мысли, несмотря на то, что лукавый враг не перестает поражать наш разум. Наше крепкое оружие, молитва, да будет едино с дыханием нашим. Благое памятование примеров из Божественного Писания и отеческих повествований да не оскудевает в нас как средство, необходимое против рассеянности.

После падения человек стал жертвой воздействия своего окружения, и только Благодать Божия, а также душеполезные поучения могут поддержать его. Будем благоразумно стараться избегать причин, вызывающих грех и соблазняющих нашу немощь, «да не когда отпадем» (Евр. 2, 1). «Не даждь во смятение ноги твоея, ниже воздремлет Храняй тя» (Пс. 120, 3). Избегайте бесцельных и несвоевременных встреч и знакомств, потому что посредством всяких образов, возникающих в воображении, враг пленяет ум попечением о настоящем и заново оживляет все то, от чего мы с таким трудом и усилием устранились. Отцы утверждают, что диавол добивается того, чтобы пленить намерение, и это дает ему власть атаковать нас и вести с нами брань, так как предательство воли равносильно отречению.