1909 г.

Празднуем сегодня память великих святителей и учителей вселенских – Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого. Прославляем мы их труды и подвиги, благоговейно, лобызаем их страдания, вспоминаем их наставления. Сейчас и молитвами одного из них мы молились – в литургии Иоанна Златоустаго. Тысяча и пятьсот лет, огромное пространство времени, отделяющее нашу жизнь от них, как бы обращается в ничто: мы слышим их, как живых, мы любим их, мы постоянно поминаем их в молитвах и богослужении. Кто не знает их имен? Кто не слышал об их славных подвигах?

В чем же их заслуга и в чем тайна столь широкой и долговечной славы их на земле? Скажут: это были люди великих и редких дарований духовных. Да, несомненно, все они были людьми в высокой степени одаренными; глубокий ум, блеск таланта, какое широкое и основательное по своему времена образование, огненное слово, пламенная ревность, глубина чувства, сила воли и решимости, непреклонность убеждений, мужество в борьбе, – все эти свойства были у каждого из прославляемым святителей. Мудрость и твердость правления церковного у Василия, глубина богословствования у Григория, проповеднический дар у Иоанна, – все это – только цветы и плоды, выросшие на почве общих у всех у них высоких дарований духа.

И, однако, много было и раньше, и после них людей, отличавшихся и умом, и образованием, и талантами, и красноречием, много было всемирных завоевателей, мудрых царей, мудрых правителей, блестящих писателей, художников, ораторов, мыслителей, но они не славны в среде такого множества людей, не славны столь долгое время, не славны и не столь глубоко влиятельны на души человеческие, как восхваляемые ныне святители. Найдите такого правителя, царя, такого ученого, которого тысячу пятьсот лет во всем христианском мире, каждый день и притом в самые великие моменты просветления духа человеческого, – за молитвою и богослужением, поминали бы миллионы людей!

В чем же, спрашиваем опять, в чем особенность жизни святителей, в чем их заслуга, где тайна, открывающая пред ними силу и влияние на века и тысячелетия?

Вот в чем тайна: все, что они имели, все дарования своего духа, всю жизнь и все свои силы без остатка они отдали церкви. Они отдали свой труд, свой ум, талант, все сокровища духовные в самую верную сокровищницу, в самое надежное хранилище.

Куда обыкновенно расточают свои дарования мирские люди? Они служат временным интересам и потребностям людей: будет ли это нечто серьезное, будет ли это суетное и легкомысленное, все равно, – все это на время, для временной пользы и на время малое. Забудут писателей, забудут служителей искусства, забудут еще скорее тех, что услаждали слух или зрение людей в местах забав и увеселений. Но праведники во веки живут и мзда их у Господа; но вечны запросы веры; но не умирают и не умрут в людях стремления к нравственному совершенству; но неистребимы в нас алкание и жажда богообщения, правды в Боге, познания Его закона, восприятия Его воли, Его благодати, Его благоволения к людям и спасения. А это все, сокровища таковой премудрости открыты Христом и во Христе, а тело Христово – Церковь, а мы в ней – Его члены. А так как Церкви обетована вечность и неодоленность, то и служение ей есть служение вечному, и память в ней есть вечная память.

И было время, когда ум, слово, художество, архитектура, музыка, пение, поэтический дар, – все, все, что есть высокого у человека, все отдавалось Церкви Христовой. Повторялось в области духа то, что мы теперь наблюдаем во внешнем житейском устройстве верующего народа: в селе кругом деревянные и соломенные избушки, а над ними всех выше, всех лучше – прекрасный каменный изукрашенный храм Богу... И как согласно и цельно текла жизнь! И как, напоенная духом благочестия, давала она великие плоды и залоги будущих плодов духа!

Не на этой ли основе стоят и обители иноческие? Не этому ли началу вечному служите вы, честные сестры и этой святой обители? Не о том ли говорит вам и это прекрасное пение, и чтение, и художество, и этот чудный храм и вся эта красота вокруг нас, в которую и сегодня облеклось наше богослужение?

Не такой ли именно подвиг жизни явил пред нами и тот праведный муж, который своею любовью и усердием, и трудами, и средствами создал на месте пусте все это великолепие храма и обители, и который теперь почил здесь навеки своим утрудившимся от темных трудов телом? Отец Иоанн, подобно ныне поминаемым святителям, точно также все, что имел, все сокровища, и внешние и внутренние, все и все отдал Церкви, ее и для нее жил, о ней провещал вдохновенными речами и писаниями, к ней призывал всех людей в эту врачебницу, звал всех ищущих возрождения и спасения.

Недостало бы нам времени приводить здесь поучения батюшки об этом предмете, его восторженный хвалы Церкви Христовой. «Св. Церковь, – пишет он, – величайшее, святейшее, благостнейшее, премудрое, необходимое учреждение Божие на земле; это – истинная скиния Божия, юже водрузи Бог, а не человек. Только в Церкви заключается обновительная сила (для растлевшего грехом естества нашего); вне Церкви ее нет и быть не может»⁸⁶

Вот почему имеем и мы залог упований, что, подобно Древним святым пастырям, имя и дух о. Иоанна не умрут, а пребудут вечной памятью в Церкви.

Думаете ли вы, что он только в церковном делании мог стяжать свою славу? О, нет! Если бы он уступил миру, если бы он пошел его путями и творил ему угодное, его теперешние хулители возгласили бы ему громовую славу. Своими редкими способностями, ревностью, настойчивостью в избранном подвиге решительно во всех областях жизни он был бы выдающимся человеком и имел бы успех. Но эта слава мира за угождение миру именно была бы тленною и недолговечной. Его мудрость, озаренная верою и молитвою, указала ему путь иной славы, нетленной и вечной – в Христовой Церкви. Он пошел за теми бесчисленными святителями и пастырями, которые все, что имели, посвятили на служение Богу и отдали в употребление Церкви. Таковы Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст, коих покойный батюшка так чтил. Таковы и многочисленные святители русской Церкви, и среди них первопрестольники наши, великие самоотверженные боголюбцы и народолюбцы: митрополиты Московские – Петр, Алексий, Иона и Филипп. И сих с особою любовью он почитал, и образ их велел написать у своей гробницы, в церкви-усыпальнице.

Русские боголюбцы и народолюбцы из первопрестольной Москвы, где сияли житием названные святители и где они почивают ныне телами своими в благоухании святыни, – все патриотические союзы Москвы, членом коих состоял о. Иоанн, уполномочили меня к сороковому дню после его кончины доставить сюда и возложить на могилу батюшки эту икону святителей Московских. Сегодня мы по сему случаю и совершаем здесь нарочитую молитву.

Прими, дорогой наш боголюбец и народолюбец, эту святую икону сродных тебе по духу великих русских святителей, верных слуг Церкви Божией, верных сынов своего народа. И да будет тебе в Церкви Божией, наряду со всеми, ей отдавшими безраздельно и без остатка всю жизнь и все дарования, всё труды и подвиги, – да будет тебе воистину вечная память!

II. Слово, произнесенное на панихиде в церкви-усыпальнице о. Иоанна Кронштадтского 30 января 1909 г.⁸⁷

Дорогие братья и сестры, плачущие и болезнующие над этой дорогою могилою!

Некогда, в Ветхом Завете, Исаия пророк видел Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз Его наполняли весь храм. Вокруг Его стояли серафимы; у каждого из них по шести крыл; двумя закрывали они лица свои, и двумя закрывали ноги, и двумя летали. И взывали они друг к другу и говорили; Свят, свят, свят Господь Саваоф! Вся земля полна славы Его. И поколебались верхи врат от гласа восклицающих, и дом наполнился курениями. И сказал пророк, объятый ужасом: О, окаянный аз! Горе мне, погиб я! Ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа тоже с нечистыми устами, – и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа! (Ис. VI, 1–5.)

Через много столетий, во дни Завета Нового, Тайнозритель Иоанн также видел в откровении и Господа на престоле, и жертвенник, видел и ангела с золотою кадильницей: и дано было ему множество фимиама, чтоб он с молитвами всех святых возложил его на золотой жертвенник, который перед престолом; и вознесся дым фимиама с молитвами святых от руки ангела пред Бога... (Апокал.VIII, 3–5.)

Представьте теперь себе вдохновенным верою воображением и благочестивым сердцем: вот, в 40-й день кончины, когда, по верованию Церкви, определяется судьба души человека умершего, когда она поклоняется Престолу Божию, – вот предстал перед Господом наш батюшка отец Иоанн. Как Исаия, в духе глубочайшего смиренномудрия и благоговения, конечно, и он воскликнет: «О, окаянный аз! Человек я с нечистыми устами, и жил среди народа также с нечистыми устами, и глаза мои видят Царя моего, Господа Саваофа!»

И скажет ему Господь: что это вокруг тебя такое великое облако и исполнено оно благоуханием несказанным?

Ангел молитвы ответствует Господу: Господи, это молитвы о нем несутся с земли!.. Давно не было такого их обилия: молятся иерархи и миряне, молится о нем Царь и народ, молятся дети, воины, богатые и бедные...

И вопросит Господь: что это шум как бы волнующегося моря, и волны его доходят до Моего превознесенного Престола?

И ответствует ангел-предстатель печали: Господи, это слезы о почившем в Тебе, Господе неба и земли, смиренном пастыре Твоей Церкви. Дети церковные, осиротелые, плачут о нем...

И воззрит Господь на землю, и воззрит на тот храм и на могилу, у которой мы сейчас стоим. И слышит ухо Его и зрят Его очи: вот плач и рыдание, вот каменный пол весь пропитан слезами, и на этом белоснежном мраморе гробницы, и на этом металле кануна осели слезы бесчисленных богомольцев; крупными и мелкими каплями и мельчайшими росинками блистают и горят они здесь при свете негасимых огней молитвы; и просочили они твердый камень, и пропитали непроницаемый мрамор, и канули и наполнили дорогой гроб, силясь волнами своими вознести его до превознесенного Престола Божия...

И скажет Седящий на престоле, Ветхий деньми, Судия святый и вечный: Добрый раб Мой! Молитвы и слезы о тебе дошли до слуга Моего. Часть твоя с теми, что пришли сюда от скорби многой. Они омыли одежды свои и убелили одежды свои кровию Агнца. За это они пребывают ныне пред престолом Бога и служат Ему день и ночь в храме Его, и Седящий на престоле обитает в них. Они не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будет палить их солнце и никакой зной. Ибо Агнец, который среди престола, будет пасти их, и водить их на живые источники вод; и отрет Бог всякую слезу от очей их. (Апок. 7:14–17.)

И ответствует смиренный пастырь: «Аминь! Благословение и слава, премудрость и благодарение, и честь, и сила, и крепость Богу нашему во веки вековые Аминь». (VII, 12).

Тактика левых газет по отношению к памяти праведного о. Иоанна Кронштадтского резко изменилась. Брань, клевета, злоба, которыми наполнены были скорпионовые страницы «Русского Слова», «Речи» и прочих литературных клоак, видимо, не воздействовали на благочестивое чувство народа. Потому принята другая мера, давно испытанная русскими либералами: замалчивание. Замолчана скорбь народная об о. Иоанне; замолчан факт ежедневного паломничества к его гробнице буквально десятков тысяч людей, приезжающих со всех концов России; замолчано о том, что священники по 4–5 каждый день, по доброй воле, совершают заупокойные служения и литургии, ранние и поздние, в Иоанновском монастыре, во главе с нарочито для сего приезжающими архиереями; замолчаны отклики восточных патриархов по поводу смерти о. Иоанна. Ясно, для чего это делается: нужно поставить светильник под спуд; нужно заставить забыть о праведнике, столь опасном для безбожия, нечестия, революции и крамолы.

И воистину он им опасен: хвалить его – значит признать свое осуждение этим боголюбивым, Царю преданным и народолюбивым пастырем; бранить его – значит терять все в глазах верующего народа, который по одной этой брани, верно узнает и отметит детей сатаны. Лучше – молчать. Это хульников спасет, а свое дело, хоть пассивным путем сопротивления славе святого, все-таки сделает.

Хочется поэтому в день нынешнего поминовения усопшего пастыря сказать каждому верному сыну Церкви, почитающему отца Иоанна: говори, не умолкай! Этот призыв Божий апостолу Павлу, посылаемому в страны языческие и проповедующему Христа озлобленным иудеям, гремит в уши и нынешним верным слугам Божиим, действующим в ожидовленном и объязычившемся современном русском обществе.

Собирайте тщательно и любовно все, что касается личности и деятельности о. Иоанна: его чудеса, случаи благодатной молитвы, записки, письма, наставления, пребывания в тех или других местах нашей родины, случаи из его жизни и проч. и проч. Мы знаем, есть счастливцы, имеющие переплетенные большие тома писем батюшки, описания его путешествий, записи его бесед, даже им самим лично прочитанные и исправленные. Есть счастливые обладатели вещей, от него полученных. Со временем все будет дорого, – все, что касается этого великого и праведного человека, все, что имело к нему какое-либо отношение.

Думается, почив, руководство и центральное действование в этом деле принадлежат Иоанновскому монастырю в Петрограде. Здесь – его гробница, его комнаты, вещи, облачения, портреты; здесь же надобно создать общую библиотеку, в которую надлежит собрать все книги, брошюры, советы, речи, заметки об о. Иоанне на всех языках, надобно собрать копии и подлинники его писем, заметок, записок, воспоминания о нем и т. п. Необходимо создать для сего особенный и постоянный комитет со специальным поручением устроить, так сказать, музей имени и лица отца Иоанна. Можно быть вполне уверенным, что уж во всяком случае, тяжелый труд по этому делу будет в полном смысле слова благодарным. Газета «Колокол», пока единственная церковная газета, принесет великую пользу церковному делу и самосознанию, если откроет особый отдел для тех многочисленных верующих, которые в простоте сердца и без литературных прикрас или обработки могут поведать о чудесах отца Иоанна, или лично виденных, или на себе испытанных, и различных обстоятельствах его жизни, которые им известны как достоверным и личным свидетелям.

Вера и слово Божие повелевают дела Господни возвещать...

Говори, не умолкай! (Деян.18:9.)

11 марта посетил Челябинск. Вокзал наполнен переселенцами; идет стихийное движение; теперь проходит переселенцев ежедневно от 4 до 5 тысяч чел.; можно себе представить, что делается здесь в мае, когда их число достигает до 12 тыс. чел. в день, когда отправляют на Восток ежедневно по триста вагонов, наполненных переселенцами, а на пункте их проживает до 15 тыс. чел., – целый уездный город. За прошлый год проехало через Челябинск семьсот шестнадцать тысяч переселенцев и особо через Сызрань на Тургайскую область сорок пять тысяч. Это великое историческое движение народа, невместимое в разум, таинственно по своей провиденциальной сущности. Особенно удивительно, малое число обратно возвращающихся переселенцев, лет шесть назад достигавшее двадцати и даже 28 проц.; теперь оно ниже пяти. Переселенческому управлению справедливо нужно воздать благодарную хвалу: легко строго критиковать его труды, но как трудно работать на местах при массовом движении бедного и крайне неосведомленного люда. Какова эта неосведомленность – привожу примеры: в прошлом году на пути из Барнаула в Бийск на пароходе спрашиваю женщину-переселенку: «куда направляетесь». Отвечает: «в Томск». Выражаю удивление, хочу разъяснить дело и слышу: «мы темные, – мужики все знают». А вот как знают и мужики: недавно в Челябинске спрашивают переселенцев из Люблинской губ.: «куда идете?» Они серьезно заявляют: «сначала в город Гамбур, потом в Африку». При таких условиях почему-либо отставших чрезвычайно трудно отправить в свою партию. Но всего гибельнее незнание крестьянами законов переселения. Прежде, чем идти в Сибирь, надо иметь разрешение землеустроительных комиссий; самовольное переселение строжайше воспрещено; самовольные переселенцы здесь ужасно бедствуют; им нет земли, их гонят, бьют, даже жгут сами крестьяне; между тем, в нынешнем году, когда особенно строго воспрещено самовольное переселение, оно возросло сразу до невероятной цифры: до шестидесяти процентов; надо заранее парализовать зло как можно шире – через газеты и другими путями оповестить крестьянское население об условиях переселения. Много может помочь духовенство своими разъяснениями. Об этом следует не раз напечатать в синодских «Церковных Ведомостях». Здесь ужасающая нужда в Церквах и причтах. В прошлом году из Туринского уезда переселенцы возвратились обратно, указав причиной – отсутствие церквей и священников: приходилось по полгода не крестить детей; страшились умереть без покаяния. И, слава Богу, что жив у народа этот дух, эта тоска и жажда утешения веры; но этой жаждой легко могут воспользоваться недруги православия; уже «евангельские христиане» пытались вбрасывать в вагоны переселенцев свою литературу. От издательства «Верность» сюда выслано для бесплатной раздачи восемьсот тысяч брошюр и книг религиозно-патриотического содержания и по сельскому хозяйству. Желающие жертвовать хорошие книги для бесплатной раздачи переселенцам благоволят присылать их по адресу: Челябинск, священнику Ивану Евстратову. Дело раздачи книг на месте организовано; жертвы на церкви деньгами, утварью, вещами, книгами желающие благоволят направлять по адресу: Петроград, хозяйственное управление при Св. Синоде, или: Москва, Лихов переулок, Епархиальный дом, Братство Воскресения. Оно имеет специальной задачей построение церквей для переселенцев.

Хароин. На первый день Пасхи здесь открыт отдел Московского Братства Воскресения Христова для собирания пожертвований на сооружение молитвенных памятников на могилах русских воинов, убитых в русско-японской войне. Во многих местах Маньчжурии разбросанные могилы лишены крестов, которые крадут китайцы. Могилы сравниваются с землею. Уверяют, что даже вывозят кости для удобрения полей, что производит тяжкое для русских впечатление на Востоке, которые чтят предков, особенно убитых за родину. Это гораздо больший для нас позор, чем проигранная война. Образованный здесь отдел решил следить за могилами, два-три раза в году посылать священника из Харбина объезжать могилы, служить панихиды, сноситься с властями, постепенно сооружать кресты в часовни. Местное общество горячо откликнулось на открытие отдела. Много записалось членов, в состав совета вошли самые выдающиеся лица общества. Поступили пожертвования. Желающие помочь доброму патриотическому делу могут направлять свои жертвы по адресу: Москва, Епархиальный дом, Братство Воскресения, или: Харбин, председателю отдела Братства протоиерею Пекарскому. Нужда очень велика. Отсюда 31-го марта лично выезжаю на кладбища русских воинов по Маньчжурии, а также в Порт-Артур, Дальний и другие места.

Харбин. Проехал Китай и Японию, посетил Сеул, Чемульпо, а оттуда прорезал всю Корею к северу с большими неудобствами и лишениями через реку Ялу и горы Маньчжурии, мимо знаменитого Тюринчена. Посетил всюду могилы русских воинов, совершал везде панихиды. Кладбища в Пекине, Шанхае, Мацуяма и Чемульпо содержатся исправно, особенно хорошо и трогательно в Мацуяма, где выстроен от имени Русского Монархического Собрания одной русской женщиной, желающей остаться неизвестной, храм, прекрасный извне и внутри. При храме – православный священник-японец, особый причт и причтовые дома. В Чемульпо наши воины погребены на иностранном кладбище; из них известны по именам только двое, прочие неизвестны. Русских там нет, могилы одиноки. Есть предположение прах бессмертной памяти героев Чемульпо перенести в близлежащий Сеул, когда там выстроят храм православной духовной миссии. О кладбищах и храмах в Гунжулине, Мукдене, Ляояне и Вафандяне не упомянуто в портомутском договоре; они заняты японцами. Теперь требуются особые сношения с японским правительством о передаче их в наше ведение.

−

Деятельность японцев в Корее, их отношение к стране с десяти миллионным населением, имеющей свои традиции долговечного исторического существования, как самостоятельного государства, и совершенно неожиданно отданной в полное подчинение Японии, – все это, по какому-то молчаливому заговору прессы, слишком мало подвергается у нас обсуждению. А между тем, то, что делается в Корее, чревато многими и многими последствиями в будущем, и первые грозовые предзнаменования их у нас уже пред глазами...

Япония открыто развивает в Корее напряженную деятельность, обращая страну в базу военных предприятий против России, делая Корею плацдармом с совершенно определенными целями – постоянно угрожать России и нанести ей при удобном случае тяжкий удар. От южного порта Кореи – Фузана, до которого от Симоносеки всего 10 часов плавания по Цусимскому проливу («море битв», по-японски), чрез Сеул (10 часов езды), Ы-чжу у Ялу (14 час. езды) и теперь уже до самого Мукдена (24 часа езды) проведена, управляемая исключительно японцами, железная дорога, прорезывающая всю Корею. Особенность дороги – огромная линия отчуждения земли; тогда как в самой Японии эта линия занимает одну сажень, здесь в обе стороны вы видите не менее полверсты... Все это отошло к японцам... Дорога в полном смысле военно-стратегическая. Всюду войска, казармы, всюду военная охрана. Чем ближе она к пределам России, тем яснее ее задачи: подвозить войска и военные припасы.

От берегов Японии до Гензана, – это с востока Кореи, – беспрерывно движутся два специальных парохода, зафрахтованные японским военным министерством; они везут на север Кореи, к ее границе с Россией, разборные готовые мосты, подвозят военные и съестные припасы к строящимся укреплениям и каменным, что редкость в Японии, казармам. В два-три дня на случай войны на границе Кореи с Россией стоит, совершенно наготове, огромная армия, сразу же открывающая свои действия.

От берегов Дайрен, бывшего Дальнего, – с запада Кореи, – Движутся такие же пароходы к Чемульпо и к Ялу, причем на Ялу стоят военные канонерки Японии. Корея, таким образом, стиснута военными предприятиями Японии со всех сторон. Как политическое тело, она фактически не существует. И японцы этого не скрывают: вы видите карты Японской империи, на которых Япония, северный Сахалин, Формоза и Корея одинаково окрашены розовым цветом, как части нераздельной и единой Японии.

Но то, что делается внутри страны, не поддается описанию. Корейцы нескрываемо вытесняются из страны. Земли у них открыто отбираются и передаются японцам. Дело обыкновенно делается просто. Корейцы бедны, склонны к пьянству и опиуму. Японский предприниматель, – а они теперь покрыли своими лавочками, гостиницами и т. п. всю страну, – предлагает корейцу денег в долг, под залог земли и дома. К условленному времени кредитора на месте не оказывается, но в суде, – а суды теперь исключительно японские, – возникает дело, оно решается всегда в пользу японца, и кореец лишается надела и дома. Японцы открыли два земельных банка: один дает субсидии и пособия тем корейцам, которые соглашаются переселиться в Японию, на остров Иеддо, другой дает огромные льготы и субсидии японцам, переселяющимся в Корею. Что касается северных частей Кореи, то там стеснения имеют целью вынудить корейцев переселяться в Россию, и если бы не было препятствий для такого переселения со стороны русских законов, то мы в Уссурийском крае уже теперь имели бы не менее миллиона корейского населения. Несмотря на запрещение нашего закона принимать корейцев в русское подданство и давать им земельные наделы, все-таки корейцы десятками тысяч ежегодно переходят на жительство в пределы России.

Так Япония колонизует Корею японскими поселениями. Но это далеко не все на пути полного обезличения Кореи.

Монетная единица в Корее, прежде существовавшая, упразднена и заменена японской. Но и здесь наблюдаем тонкий и верный расчет на полное порабощение Кореи. Японский государственный банк выпустил особые иены кредитными (красными) бумажками, на коих надписано: «разменивается и годен только в Корее».

Представьте, завтра японцы потеснены корейцами или русскими; они оставляют страну, и у корейцев нет ни монетной системы и ни копейки денег... Ни дома, ни за границей Корея не может ни купить, ни продать... И сами японцы не оставляют по себе никаких денежных обязательств.

Войско корейское уничтожено. Министерства – военное и иностр. дел – упразднены. Прочие министерства существуют только по имени и заняты исключительно японцами. Император-отец принужден к отречению; его жена, королева, пользовавшаяся огромным уважением у народа, была предательски убита японцами, причем бывший в то время японский посланник в Сеуле в награду за исполненное злодеяние получил теперь повышение. Могила императрицы – самое чтимое место в Сеуле. Император сын разобщен от отца, не смеет показаться у могилы матери; он окружен японцами и лишен права разговаривать с корейцами; его сын воспитывается в Японии. Старый императорский дворец стоит пустой. Императора возят иногда по стране и заставляют говорить публично краткие речи с призывами к корейцам любить японцев, оставлять свою национальную одежду и носить японскую.

Необыкновенно тяжкая атмосфера повисла над страной; всюду шпионы; вы едете, как в военном лагере в военное время; ко всякому иностранцу японцы чрезвычайно подозрительны и всех путешественников-иностранцев старательно записывают, выдавая им особые бланки, осматривают багаж и следят за ними, как за врагами.

В среде корейцев образовалась партия предателей (Иль-чин-хой), – японофилы; во главе их стоял некто Сон, которого за это сделали министром внутренних дел.

Генеральный резидент Японии – это фактический король и повелитель Кореи, который всякое свое распоряжение может поддержать военной силой.

Какова решимость этой силы, об этом говорит прошлое Японии: в гор. Киото есть гробница Мимидзуки, что значит 80 000 ушей... Столько жертв взято было в свое время только одним победителем корейцев... И теперь, в сущности, положение не изменилось. На японцах лежит только легкий и поверхностный слой культуры: поскобли немного, и из-под него уже смотрит дикарь.

Ни единое известие не выходит из Кореи; все покрыто глубокою тайной; газеты корейские убиты; из английских, существовала одна: Korea Daily Nevs, которую издавал и редактировал г. Бесель. Но союзники-англичане делают все угодное японцам. Бесель без конца подвергался штрафам, потом как англичанин вызван был на суд в Шанхай в английскую концессию, а там присужден к тюрьме на 3 месяца. Он, однако, продолжал писать откровенно о деяниях японцев в Корее. Его довели до невозможности вести ежедневную газету, которая обратилась в еженедельную, снова судили и держали в тюрьме. Минувшей Пасхой Бесель умер, всего 37 лет от роду. Так расправляются с европейцами, расправа же с корейцами прямо беспощадна.

Национальное чувство корейцев подавляется; школы корейские закрыты, вместо них на 8 000 учащихся (на всю страну) открыты школы японские; всюду воспрещено преподавание истории Кореи.

Немудрено, что корейцы, видя гибель родины, ужасающее обнищание народа, бегут в горы, образуют повстанские отряды и становятся заклятыми врагами японцев. У них нет оружия, но и при таких условиях они бесстрашно нападают на японские отряды и даже, по свидетельству и отчетам самих японцев, уничтожают их до 8 000 в год. Казненных и расстрелянных корейцев японцы скромно насчитывают до 12 000 в год. Повстанцы называют себя «Ый-бен», т. е. «войско справедливости»; это корейские черносотенцы, которые поклялись умереть за родину и всею душой ненавидят Иль-чин-хойцев.

Русские космополиты, наши собственные Иль-чин-хойцы левых газет, не раз заявляли, что-де «просвещенный абсолютизм» японцев безмерно легче, чем господство бывших корейских мандаринов: обычная бестолочь еврействующих публицистов, которые, подобно свинье, знают только «что сыто и что бито». Национального чувства не подавить этими софизмами. И действительно, «Ый-бен» растет с каждым днем, и японцы вынуждены двинуть в Корею лишнюю дивизию. Раздражение в Корее против Японии растет; корейцы отправляются учиться за границу, там образуют политические кружки и ведут тайную агитацию оттуда на родине. Любопытное явление: по всей Корее господствует убеждение, что принятие христианства целым народом спасет корейский народ от поглощения японцами. И японцы, в Японии относящиеся к миссионерам весьма терпимо, в Корее держат их под большим подозрением, а г. Сон прямо требовал их изгнания из страны. Излишне говорить, что по всей Корее наблюдается нескрываемое тяготение к России.

Не подлежит ни малейшему сомнению, что Япония приобрела в Корее нечто гораздо опаснее, чем Кавказ и Финляндия для России: горная страна, десять миллионов населения, совершенно однородного в племенном отношении, против 48 миллионов японцев, страшная ненависть, исстари укрепившаяся у корейцев против Японии, близость Китая и России, – все это обещает для Японии много тревог, не говоря уже о том, что делает ее уязвимой с суши со стороны Китая и России. И то, что случилось в Харбине, это только начало бесконечной цепи подобных же событий в борьбе Кореи против поработительницы-Японии. Русскому обществу, во всяком случае, нужно знать действительное положение вещей в Корее и ее отношения в Японии.

Благовещенск. Состоялось совещание об удовлетворении духовных нужд переселенцев Амурской области. Условия переселения здесь тяжелые: пришли в настоящем году 7 600 человек; ожидается еще 200 тысяч – в полтора раза больше прошлого года. С 1900 г. по 1 января 1908 г. устроились всего 23 т. Приблизительно через 5 лет переселенцы чувствуют себя севшими прочно. Обратное движение в прошлом году достигло 12 процентов. Ходоки часто даже не ходят осматривать участки, относясь чисто формально к порученному делу, а потом рассказывают всякие небылицы; вследствие этого пришлось завести особые удостоверения для них от переселенческих чиновников о действительном их прибытии на участки; между тем, доли числятся за крестьянами; они закрыты для других, а потом, вследствие недобросовестности ходоков и путаницы их сведений, крестьяне от этих долей отказываются; таким образом, задерживается естественное переселение, совершаемое без ходоков. Санитарное состояние здесь не худо. Слышно, в Забайкалье есть сыпной тиф, здесь же – единичные случаи; других особо опасных заболеваний нет. В Амурской области открываются 9 новых приходов, строятся 9 церквей и 7 причтовых, средствами Святейшего Синода.

Владивосток, 22-го мая. Посетил русскую северную Корею, участок Посьет. Возвратившись во Владивосток, имел совещание с представителями корейской здешней слободки. Вчера окрестил 15 корейцев. При 30 приходах и церковных школах в корейских селениях, при постоянных обращениях корейцев в православие, положительно нужно катехизаторское училище. Корейцы села Анчихе, Посьетского участка, дают три прекрасных здания, землю и тысячу восемьсот рублей ежегодно. Корейцы Владивостока предлагают 8 тысяч на постройку существующей школы во Владивостоке и 1 000 руб. ежегодно. Катехизаторская школа может давать работников, нужных для миссии в Сеуле и заграничной Корее. Другая нужда – открытие особых курсов для миссионеров при Владивостокском Институте восточных языков для изучения японского, китайского, корейского, монгольского языков. Нужда в таких лицах для заграничных миссий и для воздействия миссионерского на корейцев и бурят, в пределах русских епархий Сибири и Дальнего Востока, неотложная. Все дело миссионерское страдает; между тем, в пределах Китая и Японии на русские казенные деньги мы обучаем китайцев и японцев русскому языку в особых школах, тогда как русских чужим языкам не учим. Для миссионерских курсов есть место во Владивостоке – церковь-школа в память русских воинов, убиенных в прошлую войну. Содержание 40 курсистов, управление курсами, включая летние командировки курсистов в Китай, Корею, Японию, Монголию, станет 25 тысяч в год. Институт учит их бесплатно. Другие, более благоприятные условия трудно найти. Тогда Казань удовлетворяла бы Поволжские и Приуральские епархии Западной Сибири, а Владивосток – Восточную Сибирь, Дальний Восток и заграничные миссии. Не следует забывать, что здешний Институт дал бы миссионерам высшее образование и солидное знание языков. Конечно, желательно принимать на такие миссионерские курсы лиц монашествующих или расположенных к монашеству и, главным образом, имеющих священный сан. Духовные журналы должны бы поднять и разработать этот вопрос.

Хабаровск, 25-го мая. Во Владивостоке и в Хабаровске состоялись совещания об открытии новых приходов, построении церквей, причтовых домов и школьных зданий для переселенцев. За 1907 год устроилось переселенцев сорок тысяч в Уссурийском крае; за прошлый год пришло 22 тысячи, устроилось 12 тысяч; остальные же пока живут в старых селениях на заработках; в нынешнем году прибыло одиннадцать тысяч, ожидается 25 тысяч. В настоящем году условия переселения чрезвычайно тяжелые. За 20 лет не было такой поздней холодной весны и таких наводнений; небывалое весеннее наводнение совпало со временем наибольшего прилива переселенцев. Им представилась действительно печальная картина: все залито водой, сообщение со многими участками, даже центрами, например, Анучино, было совсем прервано. Уныние охватило многих, малодушные бросились назад, но не домой, а в Сибирь для поисков лучших условий водворения. Никакие убеждения не действовали, ушло обратно более четырехсот семей. Кроме этой причины, действуют другие; немало жалоб на групповое организованное ходачество, на которое возлагалось столько надежд земствами и переселенческим управлением. Большая половина ушедших обратно семей, пришла на участки, зачисленные групповыми ходоками; эти ходоки – часто наймиты, и только; они лично не заинтересованы выбором участков и часто делают выбор недобросовестно. На этой почве свершилось в одном селении убийство ходока; конечно, нельзя делать окончательных заключений, но не дай Бог, чтобы групповое ходочество в дальнейшем давало подобные результаты. Наконец, новоселов раздражает то действительно печальное и ненормальное явление, что на великолепных казачьих и старожильческих землях вблизи городов и железной дороги частью работают и благоденствуют китайцы и корейцы, причем хозяева являются только эксплуататорами, маленькими помещиками, частью же пустуют и лежат невозделанными огромные пространства; между тем, переселенцам предлагаются отдаленные тяжелые таежные участки. Крестьянам не понять этого, и не удовлетворенные в своих стремлениях к свободным землям, они идут на новые поиски и новые лишения. Вообще нужно устроить в земельном отношении старожилов. Здесь нет в собственном смысле общины, а подворное личное владение, и каждый считает себя хозяином несуществующего номера в сто десятин, при большой путанице земельных отношений, которой тяготятся сами крестьяне. Совещаниями во Владивостоке и Хабаровске к открытию намечены 15 новых причтов; в Уссурийском крае – постройки церквей-домов в пяти селениях на берегу Великого океана, где зарождается молодая русская жизнь.

Газета «Русское Слово» 30-го апреля поместила извещение о моем пребывании в Порт-Артуре, в виде письма читателя. Газета, по-видимому, злостно введена в заблуждение, ибо извещение от начала до конца не соответствует действительности и не могло быть писано человеком, действительно бывшим в Порт-Артуре, судя по несообразности его указания местности и обстоятельств дела. Пекинского епископа вовсе не было при моем посещении бывшего русского города. Церковь в нем находится не на кладбище, как указано в газете, а совершенно в другой части города, версты за четыре. В Порт-Артуре был в это время русский консул, собрались все до единого наличные русские православные люди. Немедленно по приезде мы отправились на кладбище; там была совершена панихида о русских воинах позади воздвигнутого японцами памятника, у общей братской могилы, где погребено 6 т. погибших на Высокой горе. Оттуда уже поехали осмотреть церковь. При осмотре был только монах, недавно приехавший для приема ее, и сторож. Никакого разговора с японским чиновником о церкви не было, все сказанное об этом в газете есть сплошной вымысел. Если действительно это писал порт-артурец, то, очевидно, он не из христиан, а из политических эмигрантов-евреев, называющих себя всегда за границей русскими. Их более чем достаточно и дня Дальнего и для Порт-Артура. Наконец, я вовсе не был ревизором Пекинской миссии, для этого был особо послан Синодом епископ Киренский Иоанн, которого я сопровождал в Порт-Артур и Пекин, и которого автор заметки принял почему-то за пекинского епископа. Однако, очень приятно, что газета «Русское Слово» стала так ратовать за служения панихид о воинах и так зорко охранять авторитет православных архипастырей. Прошу газеты, перепечатавшие сообщение «Русского Слова», поместить настоящее опровержение.

Сретенск, 8 июня. Сообщаю собранные сведения о постройке Амурской железной дороги. Головный участок, протяжением сто шестьдесят верст, строится по второму варианту – от станции Куенга, направляясь на восток. В настоящем году он будет окончен. Последняя, его тысяча кубов земляных работ сдана в феврале. Постройка двух последних паровозных депо сдана торгами в конце мая. Через два месяца начнется укладка пути; предположено проходить в день три версты. Таким образом, к ноябрю дорога этого участка будет готова. Все необходимые здания устроены. Рабочих во время постройки насчитывается от 8 до 10 тысяч. Из них семейных не более 5 процентов. Церкви есть в станицах, лежащих по линии дороги, числом четыре, имеются также станичные школы; сверх того, предположено на станции Бущулей, выстроить особую железнодорожную школу. К востоку от конечного пункта головного участка на шестьсот верст до будущей станции Керек, что против Джалянды на Амуре, идет по чрезвычайно трудной для постройки дороги местности участок, теперь приготовляемый для работ. Здесь очень мало населения, трудно проходимая тайга, местность сильно заболочена и представляет так называемую марь, т. е. сплошные кочки, достигающая высоты полтора аршина, наполовину покрытая водой. Путями сообщения с этой линией летом служат только реки; других дорог нет; подвоз, например, леса за три версты от линии летом невозможен, и вся надежда на зимний удобный путь. От того, по сметам устройство железнодорожной времянки предположено в невероятной сумме – три тысячи рублей верста. Очень трудно доставлять летом провиант на линию. Доставка производится вьюком с перекладками по местам на лодке, далее – новое навьючивание. При таких условиях доставка пуда съестных припасов летом обходится четыре рубля. Крупная томская лошадь может везти по летней невозможной дороге не более 5 пудов, но и под такой тяжестью часто падает. Есть станции, около которых валяются несколько трупов таких павших лошадей, поломавших себе ноги на этой мари. Зимой доставка значительно легче и втрое дешевле. На указанной линии до станции Керек на всем протяжении шестисот верст произведены подготовительные для постройки дороги работы- именно прорублены широкие просеки, которые осушат местность, облегчат в будущем труд, срезывания кочек, дадут возможность хоть каких-либо сообщений между участками и станциями. Построено сто жилых зданий, площадью до четырех тысяч квадратных саженей. На каждом из семи участков этой линии построено по десяти бараков для рабочих, вместимостью по двадцать квадратных саженей, а также на каждом участке по три кладовые, уже теперь имеющие вполне достаточный запас провианта для рабочих, и по три хлебопекарни, уже действующие; кроме того, по местам устроены лесопильные заводы с керосиновыми и паровыми двигателями, открываются кирпичные заводы, некоторые из них уже действуют. Реки, никогда не бывшие сплавными, приспособляются к плаванию и очищаются, причем вырабатываются типы подходящих лодок, годных для передвижения по извилистому быстрому течению рек с множеством перекатов. Около домов на станциях местами устроены досчатые пути и настилки, по которым передвигаются особого рода вагонетки, но без железных рельсов и чугунных колес. К работам собственно железной дороги, начиная с полотна, на этой линии еще не приступали, вследствие прекращения отпусков денег. Вяло идут теперь и подготовительные работы по той же причине. К глубокому сожалению, вследствие этой причины, выписанные из внутренней России, и добровольно прибывшие сюда рабочие возвращаются домой, в виду прекращения работ, а доставка их сюда в свое время обошлась по 97 руб. каждый рабочей. Добровольно рабочие сюда теперь едва ли пойдут. Между тем, многие рабочие приходили сюда с семьями. Около станций устраиваются целые поселки – культурные центры. Нельзя не отметить с горечью, что такие полезные здесь элементы населения испытывают стеснения закона, ненужные и вредные. За усадьбу берут с них плату. Деньги требуются за срубленный лес, которому не было ровно никакой цены. Лучше бы поощрять и привлекать население разными льготами, в виду пустынности края нарезывать бесплатно участки, и даже выдавать семейным пособия. Указанная линия захватывает земли казенные и кабинетские, назначенные для переселенцев, и земли казачьи; она прорезывает богатейший золотоносный район, настолько важный, что уже теперь запрещено делать новые заявки ближе ста верст от железной дороги в обе стороны. На реке Амазар, ниже Аргуни, найдены новые, особенно сильные золотые прииски. Церкви на этой линии предположено строить на общие строительные суммы, на станции Ерофей Павлович, против пристани Игнашино, а также на станции Амазар. Нельзя сказать, что этого достаточно. О будущих школах нет сведений. Врачебная помощь неудовлетворительно организована за отсутствием путей сообщения. Всюду линия дороги идет от 60 до 120 верст от границы с Китаем. Так везде по Амуру, Что касается Шилки, то здесь линия местами подходит на 30 верст, но граница не здесь; она идет выше по Аргуни. Подъездные железнодорожные пути намечены к Чусовой на реке Шилке и к Джалнине по Амуру. Кроме того, намечены в разных местах четыре подъездные колесные пути. Далее от станции Корок до реки Зои против Благовещенска по всей линии будущей дороги на четыреста верст, а также далее к востоку от Зои до Хабаровска на девятьсот верст никаких подготовительных работ нет, только прошли изыскательные партии и поставлены вехи. Но здесь уже работа легче, местность для нее удобна, населения больше, доставка всего нужного удобнее. Нужда в дороге крайняя, без нее пустынный край сам собой отпадает от вас, как омертвелый. Китай приближается, выражая угрожающие намерения. Китайцы ведут колесную дорогу от Цицикара к Мохо, против Игнашина, и другую – к Айгуну, против Благовещенска. Японцы нескрываемо и через шпионов зорко следят за нашей Амурской дорогой и, конечно, учитывают всякую задержку ее постройки. К сожалению, этот год, вследствие промедления в отпуске денег, несомненно, уже пропал для постройки дороги на всем протяжении 1 900 верст, не считая головного участка. Ожидать окончания дороги к 1911 году, как предполагалось, уже невозможно. Возражения против нее несостоятельны уже потому, что железная дорога всегда не только удовлетворяет существующие нужды, но создает и новые потребности и промыслы, которые и обслуживает. Без проведения Амурской дороги заселение края будет идти крайне медленно, и он будет представляться как бы не существующим для России. Железная дорога даст ему жизнь, а первые десять канонерок, уже плавающие по Амуру и Шилке, и семь новых, готовых уже в спуску и плаванию в Сретенске, говорят за то, что Россия готова его защищать всеми силами.

Чита, 12 июня. Посетил в Забайкальской области переселенческий пункт в Сретенске. Затем, по приезде в Читу, состоялось совещание о духовных нуждах переселенцев.

Сретенск собственно служит для Амурской области. Теперь там до шести тысяч переселенцев ждут отправления вниз по Шилке на пароходах и баржах. При мне отправлено до тысячи. Только часть, и очень небольшая, из этого пункта идет в Нерчинский подрайон, в село Озерное. На Сретенском пункте оборудованы больницы и приемные покои. Нужда, в устроении особых помещений для опасно заразных. Теперь есть два больных сыпным тифом и 100 больных натуральной оспой; дети болеют корью. При таком множестве переселенцев необходимо здесь иметь особый причт, ибо местные священники не успевают при большом своем разбросанном приходе; прошлую зиму зимовали триста переселенцев, в будущую зиму ожидается больше. Выясняется большое неудобство правил о пособии возвратным переселенцам-ходокам в случае их бедности. Никаких удостоверений с места о бедности нет. Приходится здесь чиновникам самим проверять заявления, что очень трудно, даже невозможно. Часто настойчиво просят пособия крестьяне, которые, оказывается, имеют до пятисот рублей; с другой стороны, в случае действительной бедности, правила разрешают пособие не свыше 10 рублей, а билет иногда стоит 12 руб. Кроме того, на продовольствие нужно 5 рублей. Таким образом, пособия не достигает цели.

Всего в Забайкальской области намечено заготовить в текущем году двадцать тысяч долей, в прошлом году приготовлено и утверждено семь тысяч долей. Фактически занято в Нерчинском подрайоне сто две доли, а на Витимском подрайоне – только 12, по зачислению ходоками 711. В Сретенском пункте много переселенцев из инородцев Кубанской области, в Забайкальской области, главным образом в северной части к Востоку от Читы, назначены места переселенцам губерний Харьковской, Полтавской, Черниговской, Екатеринославской, Воронежской, затем Могилевской, Ковенской, Гродненской. Странно слышать о первых пяти перечисленных губерниях, но так решено Агентами областной земской организации; по-видимому, Забайкалье неудобно для жителей юга и степей Европейской России, впрочем, вольные переселенцы из малороссов хорошо устроились в деревне Сухая, около Байкала. Должно сказать, что агенты указанной организации, распределив к 1-му января земельный фонд между вышеназванными пятью губерниями (Екатеринославская, потом вышла из организации), доселе не прислали ходоков, которые шли или раньше их, или позади. Приезжали только три агента, но на Витиме не было из них ни одного. Между прочим, ходоки совсем не осведомлены о Витиме, и когда, прибыв в Читу, узнают, что до Витима триста верст колесного пути, отказываются туда отправляться. По этой причине ходоки уже отказались от 481 доли в Витимском подрайоне. Что касается Берчинского подрайона, то там только в шести долях последовал отказ. Если в Нерчинском районе не пройдет железная дорога вследствие предполагаемого изменения головного участка от Сретенска вместо Куенги, то и здесь затруднится переселение. На Озерном участке теперь осели сорок дворов, все в рассчете на железную дорогу.

На Озерном участке предположено строить церковь-школу. В Сретенске и на Витиме – учредить разъездные причты. Дело переселенческое здесь только в зачатке.

Красноярск. Состоялось совещание об удовлетворении духовных нужд переселенцев Енисейской губ. Переселение значительно возросло; всех переселенцев за время до 1908 года было 149 тыс. человек, между тем, только один 1908 г. дал переселенцев 43 тыс. и зачислено в этом году за ходоками 24 тысячи долей; тогда оставалось свободных долей к 1909 году 36 тысяч, из коих уже теперь предоставлено групповым ходокам от 27 различных губерний 35 тысяч долей; больше всего дано Полтавской земской областной организации – до 7 тысяч; но на 6 губерний, входящих в ее состав отдельных губерний, наиболее крупные по полученному числу долей следующие: Курская – 5 тысяч долей, Могилевская – 4 тысячи, Витебская, Минская – по 2 500, Орловская–2 тысячи, Псковская, Смоленская, Тамбовская – каждая до 1 500; Виленская, Калужская, Пензенская, Подольская, Саратовская – каждая до одной тысячи долей. Санитарное состояние удовлетворительно; лет через пять переселенцы, хорошо устраиваются. За прошлый и нынешний год открыто новых приходов 14, намечено еще девять, о чем и представляется Святейшему Синоду. Намечено построить средствами Св. Синода 5 церквей; открыть 8 новых церковных школ.

Томск. Переселенческое движение в Томскую губернию поражает своими размерами. В прошлом году здесь осело двести пятьдесят тысяч; в настоящем году ожидается столько же; итак, за два года население увеличилось на полмиллиона. Трудно стоять на высоте полного удовлетворения духовных нужд новоселов. В настоящем году сразу открываются на средства Св. Синода 19 новых приходов; строятся 15 церквей; столько же причтовых домов; часть расхода, именно 43 тыс. руб., приняло на себя переселенческое управление. Однако, в виду огромного прилива переселенцев, эти затраты представляются прямо ничтожными; требуется общественная помощь – жертвы частных лиц. За короткое время число приходов епархии на местные средства удвоилось, но нужно, по крайней мере, открыть еще триста новых приходов, чтоб удовлетворить острую нужду, ибо и теперь есть приходы, в районе которых числится до восьми тысяч, по несколько отстроенных давно церквей при одном священнике в приходе. Еще менее поспевает за жизнью дело церковно-школьное. В настоящем году оказалось возможным наметить к открытию только девять новых школ со школьными зданиями; приняты меры к открытию с будущего года тридцати школ.

Огромная важность переселенческого движения в Томскую губернию ярко бросается в глаза. Необходимо заселить русскими нашу государственную границу по этой губернии: недаром мистические народные поверия, подслушанные Соловьевым и нашедшие место в его «Трех разговорах», указывают в конце мира, когда поднимется Китай, великую битву его с Россией между Бией и Катунью, «когда Белый Царь запленен будет». Я, лично слыша это поверье, с уверенностью рассказываемое в разных селах Бийского и Змеиногорского уездов, когда проезжал их. Необходимо также как можно скорее устроить в земельном отношении алтайских инородцев, живущих оседло, на равных правах с русскими, не давая им преимуществ и не награждая утроенным количеством земли за инородческое происхождение. Это – вопрос огромной государственной важности, в котором тенденциозные и сантиментальные вопли не должны затемнять чувства справедливости к русским и ясности государственной мысли, напротив, нужно всячески усилить землеустройство и образование переселенческих участков в Алтайском округе. Здесь житница Сибири и России; значение ее не ниже, если не выше, северного Кавказа. В настоящее время переселенцы являются пока потребителями местных продуктов, но много – через пять лет они будут их производителями. Не следует забывать, что и теперь, только за прошлый год, губерния дала отпуск продуктов от скотоводства, главным образом кож и масла, на 88 миллионов рублей, посему является вопросом первостепенной важности скорейшее проведение железной дороги от Бийска – Барнаула на магистраль, чтоб она прорезала, оживила и обеспечила развитием весь Алтайский округ, но так как хлебные и некоторые другие виды сырья не выдержат железнодорожных тарифов, то необходимо подготовить водные пути, удобные и дешевые.

По всей Сибири бьет глаза крайняя невыгодность экономических взаимоотношений, по которым вследствие отдаленности рынков и неудобств путей сообщения русский переселенец платит за нужные ему товары самые высокие цены, а свои продукты сбывает за самую низкую цену.

Очень тревожит страшное развитие повального воспаления легких на рогатом скоте, худшее, чем чума; это может обратиться прямо в бедствие, подрывая экономическое благосостояние народа, которое здесь, более чем где-либо, много зависит от скотоводства, в виду торговли продуктами скотоводства; кроме того, скот необходим для снабжения им огромного числа переселенцев. Необходимы решительные меры для борьбы с падежом скота.

Среди переселенцев особых болезней нет, уже по сей день вновь их пришло сто пятьдесят тысяч, не замедлят и остальные сто тысяч. Здесь теперь объезжает переселенческие районы Западной Сибири начальник переселенческого управления Григорий Вячеславович Глинка.

Сообщаю сведения о последней из больших переселенческих епархий – Омской, в которую входят области Акмолинская, Семипалатинская и некоторые уезды Тобольской и Томской губерний; остается посетить Тобольск, Оренбург и Уральск; но там переселенческое движение не поражает столь огромными размерами, как в Западной Сибири, в епархиях Томской и Омской. За два года Омская епархия увеличилась на триста тысяч человек; ожидается много еще в настоящем году; не надо забывать, что волна переселенцев, переваливая через Урал, прежде всего, естественно, занимает две ближайшие епархии – Омскую и Томскую. Скоро, несомненно, назреет вопрос об образовании особой епархии на юге из Минусинского, Бийского, Змеиногорокого уездов, – этого требуют и миссионерские интересы, и крайняя обширность Енисейской, Томской и Омской епархий, в которых за три года осело около миллиона человек. Город Бийск имеет почти все, то нужное для особой епархии; славная Алтайская миссия оттуда будет действовать на соиотов Минусинского уезда и даже на родственных им и алтайским калмыкам инородцев, живущих в сопредельной Монголии, в приграничном районе; опыты такого влияния уже были, благодаря миссионерокой ревности и прозорливости Томского архиепископа Макария. Кроме сказанного о миссии внешней, надобно иметь в виду задачи внутренней миссии, ибо вместе с переселением пришло сюда и сектантство; Омск становится центром его, степь Бельде-Гач заселяется баптистами; оживился старый раскол, так называемые киржаки, поляки, стариковщина – в Змеиногорском и Бийском уездах; таким образом, все говорит за создание новой южной епархии на границе Китая.

В настоящее время все важные для переселения места здесь посетил лично начальник переселенческого управления Г. В. Глинка, в сопровождении чиновников; особое внимание его было уделено вопросу по землеустроению киргизов. По его любезному разрешению мне удалось подробно осмотреть все учреждение, открытое здесь в связи с переселенческим движением, – это своеобразное обширное царство с самыми сложными и разнообразными нуждами, заботами и интересами.

Санитарное дело потребовало устройства больниц, амбулаторий, запасных отделений, аптечных складов.

Для передвижения по воде нужны барки, пароходы, – так что в Омске открыта особая переселенческая пристань; в течение года теперь уже прошло водою по Иртышу вверх тридцать тысяч переселенцев, вниз – до 10 тыс. на Тару. Два года назад все годовое движение по воде не достигало десяти тысяч. Я посетил пристань: обращает особое внимание то обстоятельство, что переселенцы везут с собой во множестве плуги, сенокосилки, дорогие жатки, молотилки усовершенствованных систем; это переселенцы из Тавриды – люди состоятельные, и таких очень много.

Особо устроены переселенческим управлением свои склады земледельческих машин. За один минувший год продано крестьянам таких машин и орудий на пять миллионов рублей. Это знаменательный показатель. Самая главная заслуга таких складов состоит в том, что они нормировали цены на машины, создали конкуренцию частным фирмам, умерили их аппетиты; можно безошибочно сказать: не будь этих казенных складов, население вместо пяти миллионов уплатило бы частным, большей частью заграничным, фирмам не менее восьми миллионов рублей. Казенные склады широко распространяют машины русские, вместо заграничных, например, изделия пермских кустарей – молотилки, изделия вятских, нижегородских, уфимских кустарей – веялки, а также производства заводов Одессы, Екатеринослава. Заведующий здешними складами в конце лета отправляется на Дальний Восток: в Благовещенск, Хабаровск, чтобы там открыть по Амуру и Уссури такие же склады, использовав опыт оборудования их по Омскому району. По всем отзывам, крестьяне удивительно быстро усваивают уменье обращаться даже со сложными машинами.

Независимо от сего, здесь устроены обширные склады леса, продаваемого крестьянам по заготовительной цене, магазины продовольственного и семенного хлеба, оказавшие в прошлую весну незаменимую услугу населенно.

В Тарском уезде открыты кустарные заводы для выработки дегтя и смолы, они очищают тайгу, открывая новые земли для переселения, кроме того, зимой дают переселенцам нужный заработок.

Огромные успехи дают опыты бурения колодцев, – теперь по американской системе устраивают полуартезианские колодцы бурением до 30 и 85 саж. глубины, раньше же бурение не превышало 10 саж. Благодаря этому найдена вода в таких местах и киргизских летниках, где никто о ней не подозревал. Результат: у природы отвоевано теперь двести тысяч десятин земли, прежде пустынной, теперь, благодаря воде, годной для переселения.

Вообще земля здесь, особенно в Акмолинской области, не уступает землям Херсонской, Екатеринославской губерний; это – теперь установленный факт. Климатические условия и случайность урожаев не изменяют положения переселенца по сравнению, например, с жителем Екатеринославской губернии. Ярким доказательством этого служит то, что здесь поселилось девяносто тысяч неустроенных самовольных переселенцев; земли им еще не дано, ибо они устроились незаконно, посылая ходоков помимо землеустроительных комиссий, проживая по паспортам и занимаясь арендой земли. При всех жалобах на трудность жизни, когда им предлагают бесплатно отправить их на родину, они поголовно отказываются возвратиться, имея здесь хороший заработок и выгоды от аренды, что видно из сопоставления арендных российских и здешних цен: целинная земля в аренде стоит один рубль десятина, дает она сто двадцать пудов прекрасного ковыльного сена, причем цена под покос с десятины понижается до 60 коп., а под распашку не превышает рубля; правда, поднять такую землю десятина обходится до 10 рублей, но все окупается урожаями. Мятая земля ходит от 4 даже до 15 руб., и все-таки брать находят выгодным.

При таких условиях приобретает огромное государственное значение вопрос землеустройства киргизов: нельзя давать им по двести десятин на кибитку для поддержания кочевого быта, который сам собой, при заселении степей, падет, и тогда, подобно туркменам Ставропольской губернии, киргизы обратятся в помещиков, дающих землю в аренду русским переселенцам. Сами киргизы начинают понимать, что им выгодно теперь получать определенный земельный надел, обеспечивающий им полускотоводное, полуземледельческое хозяйство; правительство твердо становится на этот путь, значительно раздвигающий переселенческое дело. Начальник переселенческого управления Глинка лично обследовал этот вопрос, осматривал первые опыты применения нового порядка, беседовал во многих местах с киргизами, – теперь часть земель будет отведена киргизам, часть обратится в оброчные статьи государства, и пойдет в аренду, а большая часть пойдет под переселение. За последний год возникли 187 новых поселков русских, положение которых, несмотря на тяжесть условий жизни в первое время и случайные эпидемии, теперь не только не внушает опасений, но сулит хорошее будущее. Следует пожелать только, чтобы правительственная система относительно землеустройства киргизов не менялась, не знала отступлений и исключений, – ради тенденциозных воплей и отдельных просьб отдельных личностей, всегда преследующих узкий, свой, а не государственный интерес; не твердость системы, а непоследовательность и исключения для отдельных лиц порождаюсь недовольство среди инородцев.

Санитарное состояние переселенцев удовлетворительно, процент заболевающих не выше, чем в России; жилищные нужды очень велики: новоселы первое время живут по квартирам, вследствие этого сильно поднялись цены на квартиры, создался особый квартирный промысел, поднялись цены на лесной материал и рабочие руки; по нужде живут в землянках, – это дает много заболеваний. При множестве лишений и неблагоприятных условий жизни, переселенцы поражают бодростью духа, отсутствием уныния, уменьем учитывать будущее. Часто слышишь: «Нам будет тяжело, может быть, скоро помрем, но детям и внукам нашим хорошо будет».

Духовные нужды переселенцев велики: в прошлом году открыто до 40 приходских школ, теперь омское совещание, при участии начальника переселенческого управления, наметило 17 новых приходов, 6 церковных школ с построением церквей, причтовых и школьных зданий, о чем представлено Святейшему Синоду. Хотя движение в Семипалатинскую область меньше, но, в виду миссионерских целей, у Зайсана, около степи Белагач и на границе Каркаралинского уезда открыты три причта, кроме того, три разъездных причта переведены в другие районы, а на месте их прежней работы открываются причты постоянные! Работа переселенческих органов увеличится, если сильно двинется переселение в три северных уезда Семиреченской области, так как переселенцы направляются туда через Акмолинскую область.

Тобольск. Переселенческое передвижение в Тобольскую губернию выражено сравнительно слабо и направляется больше всего в южные части губернии, которые входят в состав епархии Омской. Собственно в Тобольской губернии, главным образом, Туринском, Тарском и Ишимском уездах осело семнадцать тысяч переселенцев. Очень тяжело устраиваться им в так называемых урманных местах; епархиальный отдел совещания о духовных нуждах переселенцев наметил постройку десяти церквей, открытие 7 новых приходов и семи церковных школ, о чем и представляется Св. Синоду. Особо переселенческая администрация вносит в смету довольно значительную – свыше ста тысяч рублей – сумму на церковные и школьные постройки. Санитарное состояние переселенцев удовлетворительно. Тиф в поселках Туринского уезда совершенно прекращается.

3-го сентября 1909 года исполнилось четверть века служебной, литературной и миссионерской деятельности Василия Михайловича Скворцова. Имя его известно всякому работнику церковному особенно работнику миссии, как имя автора многочисленных литературных трудов и издателя «Миссионерского Обозрения», «Колокола» и многих книг, которые давно стали настольными. В последнее время имя его еще более известно по тем бесчисленным нападкам, инсинуациям и клеветам, которые, можно сказать, ежедневно сыплются на В. М. Скворцова со страниц левых газет.

Уже одно это показывает, что в лице Василия Михайловича мы имеем далеко не рядового деятеля. Брань же левых газет, кроме того, почти всегда есть аттестация и удостоверение порядочности и честности того или другого общественного деятеля.

Начав службу в скромной должности преподавателя дух. семинарии, Василий Михайлович при графе А. П. Игнатьеве, бывшем Киевском генерал-губернаторе, был приглашен к нему на службу чиновником особых поручений со специальным назначением ведать дела о сектантах, которых тогда, под влиянием немецкой пропаганды и денежных субсидий от заграничных альянсов, появилось особенно много на юге России. С этого времени начинается особо напряженная литературно-миссионерская работа Василия Михайловича. Прежние тяжеловесные и многотомные работы и сочинения по миссионерству к тому времени частью устарели, частью были непригодны при новых условиях жизни. Василий Михайлович основывает свой особый журнал, сносится со всеми миссионерами России, издает мелкие листки и брошюры. Скоро он переносит свою работу из Киева в Петроград куда принимается на должность чиновника особых поручений при обер-прокуроре Св. Синода. Здесь еще шире он ставит издательскую и литературную свою деятельность. Особенно много поработал он в памятные дни всеобщего возбуждения по поводу отлучения от Церкви графа Толстого. «Миссионерское Обозрение» в это время издавало целые книги, в качестве приложения и особых поручений, со специальной целью уяснения Толстовского зловерия и его обличения.

Начавшееся «освободительное движение» принесло много горя и лишений Василию Михайловичу. Его имя, как человека, близкого к покойному К. П. Победоносцеву, стали безжалостно трепать разные газетные писаки, большей частью из своей же духовной братии, моментально из лакеев бывшего начальства обратившейся в лакеи начальства нового, т. е. наглой еврейской прессы. «Мисс. Обозрение» стало падать в числе подписчиков и давать убытки. Самое дело миссии подверглось и доселе подвергается глумлению и преследованию либерально-еврейских газет, достигших такого влияния, что преемник К. П. Победоносцева по обер-прокурорскому столу в Св. Синоде серьезно решил совсем упразднить миссию в Синоде и недвусмысленно показывал Василию Михайловичу свое желание совсем уволить его со службы. Величайшая, далеко не оцененная заслуга Василия Михайловича в эти дни всеобщего развала, когда духовенство совсем не имело руководящего органа, это – создание первой и пока единственной церковно-общественной газета «Колокол». Четыре года, посреди всевозможных нападок, ведет это свое детище Василий Михайлович. Тернистый путь газетного работника, редактора и издателя, страшные литературные затруднения, терзания духовные и все прочие тяготы, – все это может понять человек, только сам побывавший в этом положении. Шипение зависти, всевозможные сплетни о доходах газеты и даже субсидиях ей якобы у Св. Синода, – все это пускалось и пускается в ход, чтоб убить этот единственный орган правого воздействия на духовенство. И теперь материальные затруднения постоянно гнетут газету. Но, начав с небольшого количества подписчиков, «Колокол» достиг тиража почти в десять тысяч: количество, по условиям русской жизни, не малое. Энергия, вера и труды Василия Михайловича нравственно вполне удовлетворены, хотя материально, без пособий и субсидии, коими широко пользуются левые газеты от еврейских и масонских сил через посредство еврейских банков, газете и ее издателю подчас и теперь приходится очень трудно. Духовенство наше еще не объединилось и не прониклось сознанием необходимости действовать солидарно и прежде всего, поддерживать свой орган печати. Не умерла привычка действовать поодиночке, исключительно по личным соображениям, счетам и выгодам. Но, по-видимому, время это проходит, судя по многим и весьма знаменательным признакам. В деле пробуждения и объединения духовенства, на едином общецерковном и патриотическом подвиге, Василий Михайлович имеет несомненные и большие заслуги. Симпатичные личные качества его – незлобивость, кротость, отсутствие мелочных счетов – также привлекли к нему немало сотрудников.

От души приветствуем его в день четверть векового юбилея его работы и сердечно желаем ему много и долго и плодотворно прожить еще для Церкви и родины.

«Я работаю за троих».

(Слова Государя Императора.)

В святой Библии, в книгах пророческих есть указание на то, что некоторые служения человеческие являются по преимуществу служениями благу народному; о человеке, который себя отдает такому служению, так и говорит Божественное Слово от лица Господа: «Я дал тебе стража народу Моему».

Таково по существу служение царское. Но есть цари, которым, по обстоятельствам времени, приходится нести особый, чрезвычайный подвиг труда, – подвиг неусыпной заботливости, постоянных тревог, забот, страданий за свой народ. Сказанное в полной мере приложимо к нашему кроткому и любвеобильному Царю-Самодержцу Государю Императору Николаю Второму Александровичу. Он Сам, недавно в случайно вырвавшемся слове, сказал о Себе: «Я работаю за троих»...

В настоящем 1909 году исполняется пятнадцать лет Его царствования. И если бы нужно было дать меткое наименование всему этому времени пятнадцати лет жизни и царственной работы нашего Царя, то иного не придумаешь: это, действительно, стояние на Царской страже.

Трудно вообще говорить о Царе. Он так превознесен пред Богом и людьми, Он так могуч и славен, что каждое слово в похвалу Ему может показаться лестью или угодливостью. Но на Руси вещий поэт, наш знаменитый А. С. Пушкин, оставил нам чудные строки своего стихотворения, в котором выразилась и любовь верноподданного, и достоинство общечеловеческое, и правдивость честного человека:

Нет, я не льстец, когда Царю

Хвалу свободную слагаю...

Так говорит поэт. И наша хвала Царю есть свободная хвала, свободное слово, изливающееся от любви к Нему, как к человеку. Да, Царь тоже человек. Да, и Его можно любить не только как Царя, Помазанника Божия, представителя народа, как символ и олицетворение государствования, славу и честь России, – но Его можно любить, ценить, восхвалять как человека, христианина, как близкого всем нам труженика, который горит в подвиге на глазах у всей России.

И разве можно воспретить сердцу биться к Царю такою именно любовью? Разве можно положить молчание на уста? Но от избытка сердца уста сами глаголят!

Да, пятнадцать лет царствования – это стояние нашего Царя на Его Царской страже! Ни удовольствий, ни развлечений, ни отдыха, ни личной жизни у Него не было, и нет! Все для дела, все для народа!

За все эти годы царствования каждый день – занятия делами государства, приемы, беседы, выезды, смотры войск, посещения различных учреждений и лиц, поездки в отдаленный страны ради блага Русского государства! Заботы об огромнейшей в мире Империи, заботы и тревоги по выдвинувшимся нуждам, по самым важным вопросам мировой жизни – о Великом океане, о Дальнем Востоке, об отношениях к Китаю, к Японии, к Германии, к Франции, Англии и Италии; тяжкая война, тяжкая революционная смута в народе, злодейства врагов России, покушения на жизнь Царя и Его слуг, а рядом и в это же время ни на минуту не прекращающиеся обычные, текущие государственные дела, ежедневные и ежечасные: обдумывание то торгового договора, то какого-либо закона, то внутреннего устроения крестьянства, то нового преобразования, то доклада министра, то обучения войска, то улучшения флота. И за всем надо поспеть, и везде нужно быть, и всем надо указать, ответить! Как выдерживает сердце все эти тревоги, заботы, неизбежные огорчения и волнения?! Как хватает времени на все эти труды?!

А между тем наш Царь Батюшка всегда ласков, прост, доступен, всегда готов откликнуться на всякое дело.

За троих ли только Ты работаешь, наш дорогой Печальник?

Нет, и десятерым не вмочь поднять все это бремя трудов! Каждый день слышим и читаем: Государь на отчете губернатора написал такие-то слова, на телеграмму или просьбу дал такой-то ответ; то Он выехал, то многих у Себя принимал по делам, то Сам изволил обратить на то или другое дело Свое внимание. Откуда же берутся силы, откуда берется внимание?

Сила Божия поддерживает Тебя, Царь Батюшка! Любовь да молитва народная охраняют Тебя, так что Ты не знаешь в труде устали! Любовь Твоя к народу, сердце Твое, что бьется за царство Твое, дают Тебе силы на царственный труд!

Без любви к Богу, к народу, к своему делу Царскому не трудился бы так наш Государь: не выдержать одному человеку такого напряжения. Так мать около ребенка любимого дни и ночи не знает покоя, и бодрствует над ним, и голубит, и хранит его покой и жизнь, и не ведает усталости. Но на это дает силы только великая и чудесная, святая материнская любовь.

Такая же святая и чудесная любовь, такой же труд и подвиг и у Царя нашего на Его Царской страже, охраняющей покой и жизнь Русского народа.

Рассказывают люди, недалеко живущие от Царского дворца: поздно-поздно гаснет огонь в Царской рабочей комнате, и Он переходит в опочивальню. Но темные окна не раз еще освещаются на короткое время во тьме ночной: то Государю приносят ночью срочные вести, срочные и важные телеграммы, и Он следит за всем, что делается в Его царстве и в часы глубокой ночи...

Меняются часовые в Его дворце уставной чередой: они так и называются часовые, потому что стоят на страже известное число часов. А Царь – бессменный Страж на посту Своем, и дневной, и ночной Печальник!..

Храни Тебя, наш Родимый, наш Желанный, храни Тебя сила Господня в здравии и благополучии! И дай, Боже, Русскому народу на многие-многие лета, до глубокой и маститой старости нашего любимого Государя, до последних пределов человеческой жизни Его, под Его Царской стражей благоденствовать и благословлять Имя своего Царя-Отца, Божьего Помазанника!