Беседа в неделю первую святого Великого поста

Сказана в Донском кафедральном соборе в 1843 году

Облецытеся во вся оружия Божия, яко возмощи вам стати противу кознем диавольским.

Еф.6:11.

И на обыкновенной брани воины принимают особенные меры военного искусства, когда хотят наступать на противников своих, или, напротив, видят их наступающими. В том и другом положении, и в наступательном, и в оборонительном находимся ныне мы, христиане-братия, на духовной нашей брани. Мы пошли особенно ныне, во святое время поста, противу врагов нашего спасения, против духов злобы поднебесных; и они сами тем наиболее, должно быть, ожесточаются против нас в такое время, стараясь сделать, дабы оно было еще и поводом у нас к новым с нашей стороны уступкам, к победам врагов над нами; что делается, когда мы и самое сие спасительное время, поприще христианское, проходим не так, как следует. Их мучит всякое наше предприятие к исправлению себя, как Ангелов наоборот оно радует. Посему ныне особенно, во святой Великий пост, предлежит нам дивная духовная брань, о которой говорит Апостол: «несть наша брань к плоти и крови, но к началом, и ко властем, и к миродержителем тьмы мира сего, к духовом злобы поднебесным» (Еф.6:12). Почему ныне особенно нужно нам быть готовыми к такой брани. Слово Апостольское, напоминая о ней, подает нам и оружие, – оружие, приличное для такого ополчения, всеоружие, полное вооружение Божие: да возможете, – сказано при сем, – вся содеявше стати, противостать, устоять, стать победителями. На всякой брани, конечно, великое дело – оружие; с ним воин еще до сражения в духе мужествен, благонадежен. Обратим же мы ныне особливое внимание свое на оружие, которое устроил Сам Бог для нашего ополчения против врагов спасения. Все оружие пересмотреть вдруг не достанет нам времени, потому что оружия воинства нашего, как говорит Слово Божие, не плотская⁹⁹, и следственно нужно рассматривать их умом и верой, а не телесным оком или испытанием рук. Рассмотрим таким образом, хотя одно, первое.

«Станите убо препоясани чресла ваша истиною» (Еф.6:14), – так начинает исчисление оружий евангельских Апостол. Прочие оружия суть: броня – правды, обувение – готовность благовествования мира, щит – веры, шлем – спасения и меч – глагол Божий. Первое – истина! Так: сколь первее всего во всяком оружии нужно быть ей именно! Устраивается ли и обыкновенное оружие и для обыкновенных воинов; истина первее всего нужна в самом устроении всякого оружия, и непременно включаться должна во всяком. Когда воин принимается за оружие, или только избирает еще оружие себе, он прежде всего смотрит так ли оно устроено, хорошо ли, прочно ли, соответственно ли назначению? Он вникает таким образом, есть ли в оружии – что? – истина? Ей первее всего, не иначе, должен был устраивать оружие и художник. Что сделал бы он, если бы не знал, как и для чего какое оружие устроить нужно? Что уже и говорить о самом действовании оружием на брани? Можно ли воину действовать им, не зная к чему, и как, и в каком случае нужно употребить оружие в дело? Итак, не истина ли, не знание ли, не свет ли должен в самом деле быть первым вооружением воина, – оружием, как уже сказали мы, включающимся во все иные бранные орудия, составляющим, можно сказать, силу их?

Так, братия-христиане! Что можно сделать и малого, не только чего-либо великого, без внутреннего света Божия, нам данного, – без ума? Что можно сделать даже без видимого или чувственного света, в общей природе вещей разлиянного? Особенно что можно делать без них на брани в военном искусстве, где не довольно и умов частных, а надобно быть одному особенному уму, уму предводителя, и самым прозорливым, быстрым соображениям, часто мгновенно решающим всякие обстоятельства брани? Если воин пользуется иногда и темнотой ночи или идет в сражение, не рассуждая ни о чем, то тем еще более в таких случаях действует свет, знание; оно и самую тьму, осмотревши все заранее, употребляет в оружие истины, из слепой доверенности составляет самый высокий и всеобщий ум, перед которым все падает!

Когда так в делах брани обыкновенной, то тем более, во-первых, нужно на брани духовной оружие истины, – знание, свет, просвещение! Такое оружие есть самое соответственное брани духовной, и само собой должно так или иначе заключаться во всем всеоружии Божием, во всех иных оружиях. «Ибо брань наша, – говорит Слово Божие, – к началом, и ко властем, и к миродержителем тмы века cего», – тьмы века сего, к миродержителям тьмы (Еф.6:12). Прозирать их ухищрения, ухищрения духов злобы поднебесных, проникать в намерения их, видеть нападения, называемые искушениями, приближающиеся к нам, не только во всем окружающем нас в мире, но часто в собственной нашей плоти, беречься их среди всей видимой безопасности, тогда-то еще и более беречься их, – о! сколько требуется для сего истины, света, прозорливости, благоразумия!

Самый ум, который в других случаях должен быть первым нашим орудием ко всему, что нам нужно делать в жизни, как напр., – видели мы, – участвует он в устройстве всякого оружия для воинов обыкновенных, самый ум наш может быть у врагов наших обращен на духовной брани нашей в оружие против нас же собственно и во врага самого злоковарного, опасного. Он может учинить засаду против нас в самых сокровенных и средоточных местах нашей природы, в самых твердынях ее, в голове и сердце, во всем естестве нашем. И аще свет, иже в тебе, – говорит Господь, тма будет; а тма кольми¹⁰⁰: то, что было бы с нами на брани духовной, если бы мы остались даже и с оружием истины, но с одним собственным только умом или познаниями, без света свышнего, который «просвещает всякого человека грядущего в мир»¹⁰¹, без веры со своей стороны, без веры, привлекающей на себя тот истинный свет? Какое оружие духовное знали бы мы тогда? Как стали бы действовать каким-либо оружием, если бы и узнали? Итак необходимо для нас, братия, оружие истины, необходимо первее всякого иного, необходимо оружие, как говорит Апостол, Божие, свет истинный, Божий!

Но, казалось бы, оружию истины надлежало быть уготовану для головы и возложену на голову; там должен быть свет, там познания, там ум, там соображения, столь нужные для брани: а Св. Апостол оружием истины велит нам препоясать не голову, но чресла свои! «Станите убо препоясани чресла ваша истиною», – говорит он(Еф.6:14). Слово Божие, без сомнения, сказало таким образом верно, а недоразумение наше нас собственно касается, братия! И потому усугубим внимание, при осмотре оружия истины, для чего и как такое оружие надобно нам возложить не на голову, а препоясать оным следует чресла, где надобно быть обыкновенному препоясанию по древнему обычаю.

Припомните, братия! Таким точно образом, в препоясание по чреслам употреблено в первый раз оборонительное оружие противу врага спасения нашего. Прародителю нашему, – как скоро узнал он истинного врага своего – диавола и победу его – грех, – представилось первое к защищению себя далее оружие – стыд, самое слабое, почти ничтожное в наше время оружие. Стыд – оружие легкое: но для чувствительного сердца человеческого он, – сознание, совесть, внутренний свет души, – должен быть в самом деле всегда сильным и всегда первым оружием противу греха. Кто стыдится греха, кто понимает, кто чувствует в себе голос совести, внушение Божие и повинуется оному, тот, – слава Богу! – еще в безопасности, еще в собственном своем оцеплении. Но слово теперь в том особенно, каким образом прародители наши видимо вооружились таким оружием. Они вооружались первее всего им именно и возложили на себя препоясание по чреслам. Они препоясали себя, и чем же? (Как робки они сделались за свою безопасность!) Они препоясали себя листвием смоковным, препоясали себя и все свое будущее потомство. Дотоле человек облачался весь в самую истину: наг был и не стыдился; потому что все было в нем так непорочно, что не от чего было закрываться, и в теле, не только в душе, или, в частности, в уме, был весь естественный свет, но и свет Божий, – истина. Так праотец наш первое надел на себя оружие, – препоясание по чреслам из листвия смоковного. Но каково же было такое оружие противу духа злобы, – препоясание из листвия смоковничного? Какая в нем защита? Какое от него спасение, когда потерян первобытный свет разума и чистота природы? Таково оружие противу греха и диавола у всех тех, братия мои, кто хочет ополчаться против него собственным своим естественным измышлением и силами! Данный потом закон дел прикрыл, правда, гораздо более немощи человеческие; но было и в законе немощное, «в немже немоществоваше плотию», как говорит Апостол¹⁰². Прейдем, впрочем, мимо все такие доспехи, уже давно неупотребительные: мы стоим теперь над новыми, над оружием истины, которое устроено для нас Евангелием Иисуса Христа в приспособление к самому духу нашему, к самой существенности нашего состояния. Бог дал нам законы Своя в мыслях наших, – говорит Св. Писание,– и на сердцах наших написал их¹⁰³. Он дал наш святую Свою истину, которую мы можем и должны усвоить себе верой в Сына Божия. Сын Божий – свет мира: Он – «путь и истина и живот»¹⁰⁴. В Его правду, в Его крепость должны мы облекаться.

И если дело касается вместе самих нас собственно; то первое оружие, оружие истины, должны мы, подлинно, возлагать не на главу, но на чресла свои. Собственные возношения ума надобно нам, по выражению Апостольскому, низлагать¹⁰⁵, опускать ниже. Действительный грех начался с плоти, со вкушения от древа познания добра и зла: посему с чрева надобно и начинать нам укрепление нашей природы. Хотя родовое место истины голова; но в теперешнем расстроенном нашем состоянии природы бывают явления и там по состоянию чрева. Когда чрево не обременено брашнами, то ясно, чисто и в голове. А когда оно наполнено напр. вином; винные пары, восходя в голову, известно, совсем тогда помрачают ее и даже делают иногда бесчувственной. Какой же тогда быть истине в голове? Итак, обуздаем прежде всего чувственную природу свою; востягнем ее препоясанием воздержания: с того начать надобно нам вооружение себя противу врагов спасения! С того собственно начинает нас укреплять противу них Евангелие. С воздержания начинаются, по слову Апостольскому, все плоды или действия духовные. «Плод духовный есть любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание», – сказал Апостол¹⁰⁶. Представьте себе, слушатели, слова сии лествицей к совершенству, к любви, которая называется в Слове Божием¹⁰⁷ соузом совершенства, совокупностью добродетелей; первая ступень той лествицы, – смотрите, – воздержание. Им, как нижним концом, духовная лествица доблестей утверждена у нас на земле. По сравнению отношений наших ко врагу спасения нашего и к брани его противу нас, воздержание, говорим, должно быть первым нашим на такой брани оружием. Так: сколь обыкновенно и обыкновенные воины должны быть в таком вооружении, – в воздержании? Не воздержание ли, не терпение ли часто возносит их превыше всех трудных обстоятельств бранного времени? Но что и говорить о воинах, когда даже любители мудрости мира, Пифагоры, Сократы, Зеноны, как свидетельствует древняя история, с высотой умосозерцаний непременно соединяли строгость над чувственной природой своей? А сколь обыкновенно истинные подвижники евангельской жизни за первое средство к снисканию истинного во Христе просвещения, к побеждению врагов спасения оружием истины считали воздержание плоти тому свидетельством – жизни всех их, тому свидетельством – все их опыты. Подвижники обыкновенно для сего оставляли так или иначе мир, часто убегали в уединения, в места лишения и скорбей. Мир и плоть наша – это самые тесные союзники врагов нашего спасения, миродержителей тмы века cего. Обыкновенно так и считают их всех вместе – «мир, плоть и диавол».

Знать надобно, слушатели, что в восточных обычаях препоясание или пояс означал особенно сан воинский. В жизнеописаниях мучеников нередко встречается выражение, что такой-то или такой из мучеников «принял на себя, возложил, или сложил с себя воинский пояс»; а это значит, что тот или иной из мучеников вступил в службу воинскую или оставил ее. Знаменитым и заслуженным воинам пояс, как отличительный знак воинского достоинства, даваем был самими царями, разумеется, с богатыми украшениями. Даже в обыкновенной жизни в восточных обычаях препоясаться поясом значит быть готовым к какому-либо особенному делу, как видеть можно из самых сказаний евангельских. Спаситель, говоря в притче о том, как надобно последователям Его быть в готовности к сретению Его, Господа нашего, упоминая о бдении для сего, сказал между прочим: «да будут чресла ваша препоясана, и светильницы горящии»¹⁰⁸.

В довершение же слова нашего должен я сказать вам, братия, что понятия, какие изложены вам ныне о словах Св. Апостола из читанного сегодня послания: «станите убо препоясани чресла ваша истиною», не произвольно нами набраны, но все заимствованы из истинного истолкования Слова Божия, из самого Слова Божия. Что истина в упоминаемых словах Апостольских есть свет, знание, вера, что она есть особое оружие духовное, что оружием сим надобно препоясаться, и в таком точно смысле, как мы изъяснялись, – тому изъяснением прямо служит слово Апостола Павла, в другом месте о том же предмете сказанное. Св. Павел, писав послание к Римлянам (мы сегодня говорим о словах из послания к Ефесеям) и возбуждая в них чувство священного удовольствия о том, в каком прекрасном состоянии находятся они теперь, как утвердились в вере во Христа, в сравнении с тем состоянием, как были в языческом неверии или только начинали еще веровать, и с тем вместе поощряя их к истинному христианскому поведению, воскликнул между прочим: «Нощь убо прейде, а день приближися; отложим убо дела темная, и облечемся во оружие света. Яко во дни, благообразно да ходим, не козлогласовании и пиянствы, не любодеянии и студодеянии, не рвением и завистью: но облецытеся Гocnoдем нашим Иисусом Христом, и плоти угодия не творите в похоти»¹⁰⁹.

Чувствуете ли? Все ли мы чувствуем, братия мои, каково наше препоясание истиной и что оно? Цари земные жаловали некогда избранных воинов драгоценными поясами, как первыми знаками высокого всегда воинского достоинства. Нам всем, христиане, Царь наш Небесный дал препоясание с Себя Самого, что свидетельствует в обычаях человеческих верх любви и внимания. Нет, Он дал нам препоясание не с Себя, но, можно сказать, из Себя Самого – святую Свою истину, свет Свой, которым одевается, по выражению Пророка Псалмопевца, как ризою¹¹⁰, и которым, по выражению евангельскому, есть Сам Он.

Не забудем же никогда, братия мои, снискивать себе святое просвещение во Христе Иисусе, иметь истинную веру в Него. Что можем делать, чего можем желать, не зная? С тем, между прочим, так часто бываем мы здесь, во храме Божием, чтобы приобретать христианские познания по урокам здесь, в училище Христовом. Здесь слова и священные действия – уроки наши. Вникните, как напр., сегодня Св. Церковь в особенном обряде, на сегодняшний день положенном, настоит об истине, о чистоте Веры нашей, о православии, об истинном исповедании догматов Веры! Столь необходимо правильное знание или исповедание учения христианского! Слово о том Церкви сегодня уже и грозное, и клятвенное: но она всякий раз, когда собираемся мы сюда, преподает нам такие или ныне уроки свои, – слово истины. Будем же всегда с полным христианским вниманием ко всему, что здесь делается, сказывается, обучаясь между тем высокому в знаниях человеческих искусству, – искусству воинскому, но не для обыкновенных браней, а для брани со врагами спасения нашего и Божиими. На брани сей и вождь и оружие – Сам Единородный Сын Божий. Дома никогда не забудем воздержания, станем упражняться в нем, как занимаются вне училищ ученики или так называемой задачей, или приготовлением себя к новым урокам! Аминь.