Беседа в неделю сыропустную, на вечерни

Сказана в Петрозаводском кафедральном соборе в 1829 году

Всем ли известно, братия мои, что теперь мы сделали? Что за обычай Церкви в нынешний вечер – лобызать святые иконы и прощаться друг с другом? Обычай это древний и назидательный! Он начался у древних святых подвижников благочестия по тому в особенности случаю, что некоторые из них, для большего безмолвия, с настоящего вечера удалялись из общих обителей во внутреннейшие пустыни и там препровождали все время Великого поста до последней недели. Время не малое и для подвигов духовных особенное! Посему, расставаясь с обителями и братией, подвижники Христовы ныне в особенности испрашивали себе напутия и молитв у святых Угодников Божиих, лобызая мощи и святые их изображения, ныне в особенности просили молитв и прощения друг у друга, когда т. е. надлежало каждому наипаче во время покаяния просить прощения во грехах своих у Отца Небесного.

Праведников проникали совершенно слова Господа Иисуса Христа, сегодня во Евангелии на Божественной Литургии читанные⁹⁵: «аще отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный. Аще ли не отпущаете человеком согрешений их, ни Отец ваш отпустит вам согрешений ваших». Хотя люди, о которых ныне слово, и не были подобные нам грешники; однако ж были подобострастны нам, а чистота чувствий еще тем более смиряла их, чем выше жили праведники. Подумаем же в особенности мы, братия, о таком внушении евангельском на святой пост, когда каждому из нас в особенности предлежит, с наступлением поста, долг очистить свою совесть покаянием. Обычай взаимного прощения друг друга, в присутствии Бога и Ангелов Его, пусть будет и у нас тем, чем он был первоначально по происхождению, – излиянием чувствий сердечных, искренним всепрощением друг другу!

Кто из нас не пожелал бы себе прощения во грехах от Господа Бога, когда будем каяться? А каяться во святой пост непременно всем будет надобно. Видите же, Господь Бог столько готов даровать всем нам прощение, что каждому вручил прощение Свое даже в собственное наше произволение. Прости ты: прощено будет и тебе. Не простишь ты: нет и тебе прощения, – сказано в сегодняшнем Евангелии. Если бы Христос, христиане, заповедал нам для очищения грехов наших что-нибудь великое и многотрудное, велел бы по крайней мере за всякий наш грех исполнить противоположную греху добродетель: никто из нас и тогда не мог бы не чувствовать всей справедливости и нужды в таком способе очищения. Но Господь дал к тому способ как нельзя проще и легче: «отпущением обид другому получишь ты отпущение себе во грехах», – сказал Он. Чего ближе и вожделеннее такого расположения духа, если мы точно искренно хотим искать его покаянием и для себя у Господа? Мы должны бы так поступать и без всякого воздаяния, кольми паче без столь великого вознаграждения, каково прощение всего от Бога нам самим!

А когда так мы расположимся друг ко другу;, то сегодняшний святой обычай древних подвижников, обычай прощения, исполнится и по другой части. Нам, братия, удаляться со своих мест некуда и нельзя по образу нашей жизни. Тем однако ж не менее и на нас лежит обязанность, и нам есть возможность почтить наступающие дни святого поста особенным безмолвием. Спаситель, говоря об уединении для последователей Своих, собственно указывает на одно уединение, – уединение в клети нашей, уединенно в сердце нашем⁹⁶. Все можем иметь сию, впрочем самую внутреннейшую, пустыню. Она в нас. Она откроется вся перед душевными нашими очами, как скоро отпустим от сердец друг другу согрешения. Тотчас почувствуется там некоторый особенный простор, легкость, тишина и приятность. Теперь чем наполнены наши души? Положим, много там разнородных впечатлений от всего, что есть в мире, как говорит Апостол, – от похоти плоти, от похоти очес и от гордости житейской: но едва ли не во всех тех впечатлениях отливаются вместе так или иначе неприязненные расположения к людям? Чем в обращении по большей части занят язык,– поучение сердца, как называет его Слово Божие? Пересудами, укоризнами, злоречием, осмеяниями. К чему наиболее отверст слух? К тому же, чем наиболее заняты языки. А глаза как часто наливаются завистью, подозрениями, пренебрежением, тщеславием, гневом и прочими нечистотами сердца! Исторгнем, братия, с корнем такие зла, отпустим от сердец друг другу прегрешения; они исчезнут, – и мы точно увидим в душе своей новое пространство, исполненное безмолвия и тишины. С какой легкостью и удовольствием тогда можем мы удалиться в свою собственную пустыню, дабы по-христиански провести в молитвах и посте время святой Четыредесятницы! Безмолвие на стогнах, безмолвие в домах, безмолвие наипаче в нас самих! Се время благоприятное! Се дни спасения! Тогда с сыновней нежностью потечем мы ко Господу во святой Его храм, с сыновней надеждой и, следственно, со всем утешением сердца вознесем к Нему молитвы о себе, – плоды всеобщего покаяния. Ибо во глубине души будет уже то давно дарованное Сыном Божиим уверение, которое, по слову Апостольскому, есть свидетельство Духа Святого⁹⁷, что аще отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный.

Так, братия мои! Не люди родили обычай сегодняшнего взаимного прощения на пост: те святые древние люди взяли обычай из самых оснований жизни о Христе. Во всякое время прекрасен, в наше время он еще, смею сказать, и прекраснее, даже приличнее для нас. После того, как была веселость, рассеянность, гулливость, так сказать, на перерыв одних перед другими, как все то было особенно в предшествовавшие дни, когда видим теперь в настоящий вечер христиан в церкви Божией, повергающихся перед Богом, угодниками Его и друг перед другом, мнится мне, невольно у всех нас изливается теперь одно чувствие перед Господом, какое чувствие приносят Отцу дети, коим дозволено было повеселиться, но кои слишком уже много развеселились. «Отец наш! Ты дозволил нам утешение, сам дал нам вещи и средства к тому! По склонности нашей к таким утешениям мы более и более надлежащего предались им. Уже собственный Твой глас отзывает нас от них. Прибегаем к Тебе! Прости нашей неумеренности и забывчивости; мы постараемся за то быть более терпеливыми и внимательными на деле, которое угодно Тебе будет назначить нам!». Когда так или подобным образом скажут дети со всей простотой и любовью отцу своему: кажется, всякий отец простит их. Я хочу сказать к вам, слушатели-христиане, что Отец наш Небесный, Сам Господь Бог, любвеобильное сердце Свое к нам открыл Словом Своим в подобии сердца отца земного, и притом такого отца, который любит и худого сына, когда он, оставив порочную жизнь, к нему обращается. Недавно, в одну из предуготовительных ко времени покаяния Недель, читано было Евангелие Христово о таком отце и таком сыне. Когда сын, оскорбивший отца, удалившийся от него, проживший все имение в распутстве, доведший себя до презрительной крайности, сделал наконец еще одно доброе дело – возвратился к отцу: «еще ему далече сущу, – говорится в Евангелии, – узре его отец его, и мил ему бысть, и тек нападе на выю его, и облобыза его»⁹⁸. Так поступит и с нами Отец наш Небесный, христиане, – веруем Слову его, темже и глаголем, – если мы действительно с раскаянием ныне прибегаем от прежней нашей жизни и припадаем к Нему.

Оставим же рассеянность, изженем ее даже из мыслей своих: приидите восплачемся и припадем пред Господом; принесем Ему чистосердечное покаяние пред служителями Таинств, благочестно совершим святую Четыредесятницу, десятину дней целого года в очищение всех дней года. И кто с искренним расположением души желает сего, тех да благословит Господь богатой Своей милостью, а и неимущих такого расположения да привлечет к Себе благодатью Своей! Аминь.