В домашней молитве

Молитва, – это устремление сердца и мыслей к Богу, движущее и сотрясающее мои чувства, есть первая и существенная моя потребность, если разумное бытие души неугасло во мне. Молитва удовлетворяет духовным нуждам моего сердца, кои невольно побуждают меня поклоняться Богу, как существу Высочайшему, и возноситься к Нему духом среди обманчивых сует тления; прославлять Бога, как Всесовершенного, к нему меня часто и невольно располагают дивные красоты мира видимого и невидимого; благодарить Бога, яко Творца, Промыслителя и Спасителя, пред Которым душа моя часто сама собою изливается в благодарности; призывать Бога, как всеблагого и всемогущего Помощника. Среди немощей телесных и духовных, среди скорбей неисчислимых, среди надежд обманчивых часто рождаются во мне невольные воздыхания к отечеству небесному, где несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание. Укрепляет меня в надежде на Бога, без чего я не живу и не могу жить; ибо Господь обещает даровать всё молящемуся с верою. Освящает меня, потому что молитвою все освящается (1Тим. 4:5), и возвышает, потому, что молитва есть обращение сердца и мыслей к Богу; обращение и с человеком благочестивым и добродетельным непременно возвышает нравственность мою.

Но я много согрешаю в исполнении молитвы – этого святейшего и существеннейшего моего долга. Иногда я совсем не имею и не возношу молитвы к Богу, от Коего весь завишу, и Коим живу и движусь. Тяжесть греха подавляет и порабощает дух мой иногда так, что я и не усиливаюсь возбудить в себе молитвенного расположения духа, и даже извиняюсь своею неготовностью к молитве, как будто не я причиной такого охлаждения и нестроения. Нередко извиняюсь и недосугом, как будто что-нибудь есть важнее молитвы, и как будто она может мешать моим делам; свет и воздух мешают ли когда-нибудь? а тем менее молитва, это благодатное дыхание человека внутреннего.

Иногда я желаю довольствоваться только внутреннею молитвою, не заботясь о внешнем её выражении, которое между тем составляет её подвиг и полноту. Посему внутренняя, моя молитва без наружной, если бывает, большею частью весьма кратка, в одних мгновенных, редких и слабых воздыханиях и помышлениях, и потому недостаточна, ибо Богу вся жизнь моя всецело должна быть посвящена. Но, что особенно греховно, часто она соединяется с неуважением к наружной, которая своим внешним подвигом обыкновенно очень обличает и печалит бессилие моей внутренней молитвы для внешнего выражения и напоминает, что довольствование одною внутреннею молитвою часто бывает только предлогом не иметь никакой молитвы; часто под предлогом внутренней молитвы кроются во мне чрезмерная лень и немощь, утаеваемые важностью внутренней молитвы.

Иногда же молитва моя бывает только внешняя – без участия сердца и духа. Тогда она бывает часто рабская, ибо совершается по внешнему только указанию, коего одно наружное исполнение составляет всю мою заботу и тревогу; нередко горделивая своим внешним подвигом, и неблагоразумная, ибо где сердце не участвует и не управляет, а одно указание стороннее, там и достоинство часто заключается не в силе чувствования, а в многоглаголании (Мф. 6:7).

В соединении же молитва внутренняя и наружная есть полная, истинная и Богоугодная. Но такую молитву свою я часто ослабляю и унижаю разсеянием внутренним и наружным. Сердце и мысли мои часто бывают мало и слабо заняты молитвою, и внешнее выражение её очень кратко и небрежно. Иногда ослабляю силу молитвы самоуверенностью в достоинстве и богоугодности моих молений и нетерпеливым ожиданием исполнения их. Тогда движет и управляет моею молитвою не христианская преданность в волю Божию, а моя воля и разчет человеческий. При самоуверенности в силе своей молитвы и не исполнении её, согласно моим намерениям и ожиданиям, моя молитва бывает непостоянна, потому что есть условна и прихотлива; основана на моих требованиях, а не на совершенной покорности воле Бога всеведущего и всеблагого, управляющего мною не для удовлетворения одним моим нуждам и требованиям, а располагающего мною, как орудием по общим законам Его премудрого Промысла.

Да будет же молитва моя внутренняя и наружная, первая всегда, вторая в известном месте и в определенное время, – по руководству Церкви, постоянна и неослабна, правильна и свята, смиренна и преданна в волю Божию. Господи, да исправится молитва моя яко кадило пред Тобою!