В отношении к служащим и служащих ко мне

В моем домашнем быту очень многогреховны мои отношения к служащим мне и их ко мне. Первый мой грех к ним заключается в том, что я вопреки слову Божию, не взираю на них, как на младших членов своего семейства и меньших своих братьев, вверенных от Бога моему попечению. Отделяю и возвышаю себя от них и их унижаю несравненно более, нежели сколько позволяет закон Божеский и человеческий. На себя взираю иногда как на единственную цель их жизни, а на них, – как на свои единственные служебные орудия. От такого неправильного моего взора возникают многочисленные грехи относительно служащих мне. Ибо при этом на них взоре я могу только злоупотреблять их служением, незаботясь о удовлетворении их потребностям телесным и духовным. Так живя только для своих выгод и удовольствий, я непомышлял о соблюдении выгод и спокойствия для служащих мне. Не старался, чтобы они от трудов своих приносили пользу не только мне, но прилично имели бы для себя и покой и жилище и не прикосновенную собственность. Я не только не содействовал, но еще препятствовал своим служащим познавать и исполнять православные уставы благочестия, кои вернее всего делают людей честными слугами. Еще хуже, для своих выгод и удобств, я не позволял им вступать в брак, а вступивших разделял отдаленным местом и временем, и тем явно открывал им путь к беззаконию. Своим зазорным поведением я постоянно подавал им худой и заразительный пример неблагоговения к Богу и неуважения к людям, и безпорядков в жизни домашней. Обращался с ближними, служащими мне, без венного снисхождения, участия и внимания, презрительно и жестоко.

От неправильного и греховного употребления мною служения лиц мне подчиненных, мною руководимых и управляемых, а равно и по независящим от меня причинам это служение бывает крайне недостаточно и греховно. Служащий может в обличение себя сказать: «вместо того, чтобы иметь и являть истинное усердие в служении, я чаще показывал одно, как говорит Апостол, работание пред очами, свойственное лукавым и лицемерным человекоугодникам. Вместо того, чтобы переносить и самые огорчения, неизбежные в жизни и служении, ибо Слово Божие повелевает повиноваться ради Бога не только благим и кротким, но и строптивым, я бываю непокорен, неверен, лжив не только пред строптивыми но и добрейшими господами. В сердце и в устах моих почти всегдашняя неблагодарность за оказываемые мне благодеяния, всегдашнее почти недовольство лицами, коим служу, и всегдашнее злоречие на них. Невоздержание, кража, неопрятность, жестокое обращение с животными суть также моя всегдашние пороки».

Над животными, подчиненными, велением Всевышнего, воле и суете человека, можно сказать, тяготеют неправые мысли и чувства моих отношении к служащим мне, ближайшим надзителям и питателям моих животных. Мои неправды с подчиненными мне ближними ими ощущаются, всасываются и невольно обнаруживаются в собственных их неправдах над молчаливопокорными им творениями. Не дам ли я ответа пред Богом в суетном и прихотливом употреблении животных, в жестоком с ними обращении, в многоразличном озорничании над царством животных и растений!