V. Деятельность игуменьи Антонии по удовлетворению телесных и духовных нужд сестер Алексеевского монастыря; вышедшие из числа вверенных руководству игуменьи Антонии сестер настоятельницы женских обителей

Обязанности, возлагаемые на настоятельниц монастырей, весьма обширны. Наименование, с которым обращаются к настоятельнице не только вверенные ее попечению сестры, но и все посторонние – «матушка» – заключает в себе все обильное содержание этих обязанностей. Обязанности естественных матерей по отношению к своим детям состоят в заботах о надлежащем удовлетворении всех жизненных потребностей детей, как телесных – в пище, одежде и жилище, так и духовных – в развитии умственных способностей и нравственных стремлений. Точно так же и матушка настоятельница обязана заботиться о всех потребностях своих духовных дочерей с тою великою только разницею, что у естественных матерей дети в известном возрасте выходят из их попечений, тогда как заботы настоятельницы сопровождают ее дочерей до конца их жизни.

Озаботившись увеличением монастырских доходов, воздвигши новые корпуса для келий и устроивши в монастыре трапезу, больницу и богадельню, игуменья Антония через все это получила возможность доставить удовлетворение телесным нуждам вверенных ее попечению сестер. Но этим не могла ограничиться деятельность ее в данном направлении. Алексеевский монастырь и по введении в нем начал общежительных не был общежительным в полном смысле. Сестры Алексеевского монастыря, пользуясь готовым теплым помещением и трапезою, должны были одеваться и покупать чай с сахаром на свой счет.

Между тем сестры труждающиеся, т.е. занятые монастырскими послушаниями – в кухне, просфорне, а также рукодельных мастерских, почти не имели времени поработать на себя. Поэтому игуменья Антония для этих труждающихся сестер шила одеяние на монастырский счет и, кроме того, выдавала им деньги на чай с сахаром и разные мелкие расходы. Но и сестры, имевшие за исполнением монастырских послушаний более свободного времени, которое они и употребляли на работы в собственную пользу, точно так же испытывали иногда нужду в средствах, – при отсутствии, например, заказов на работы или же по болезни. Игуменья Антония находила возможным замечать такие случаи нужды своих сестер и всегда вовремя приходила к нуждающимся на помощь. Наблюдательность ее в таких случаях была настолько велика, что вызывала в сестрах удивление и по справедливости была считаема ими прозорливостью. Окружавшие ее лица передают не мало таких случаев. «Мне пришло на мысль, говорила игуменья Антония, послать такой-то сестре денег или чаю с сахаром, я думаю, что она нуждается», и отправляла посылку с своей келейной, но секретно, чтобы не возбудить в ком-либо зависти. Оказывалось, что сестра действительно находилась в затруднительном положении, со слезами она принимала посланное, говоря: «матушка провидела мою нужду». Особенным вниманием матушки Антонии пользовались более молодые и более старые из сестер. Первые чаще других нуждались потому, что были менее опытны и менее искусны в работах; кроме того, игуменья Антония боялась того, как бы менее терпеливая в перенесении житейских невзгод молодежь не стала тяготиться монастырскою жизнью, и поэтому всегда говорила, что молодых надо поощрять. Престарелые же сестры, конечно, не имели уже и сил много работать и употребляли, при том, менее времени на добывание себе средств потому, что были более привержены к молитве, чем молодые, и более изнуряли свою плоть бдением и пощением. На последнее обстоятельство игуменья Антония обращала особое внимание и часто говорила сестрам: «беречь надо старушек, надо всегда помнить, что, может быть, за их молитвами мы только и живем-то».

Особенною трудностью отличаются обязанности настоятельницы по удовлетворению высших духовно-нравственных потребностей монашествующих, духовное водительство ими в их иноческой жизни. На этом поприще игуменья Антония много потрудилась в течение своего 36-летняго настоятельства, и эта ее деятельность принесла благие плоды. Прежде всего ею много было сделано в делах исполнения сестрами главной обязанности каждого христианина – по приобретению познаний о христианском веро- и нравоучении. Для этого ею, кроме обычных в монастырях чтений житий святых за трапезою, установлено было чтение житий и отеческих поучений в рукодельных, больнице и богадельне. Когда посещали монастырь архипастыри, а также более известные архимандриты и пресвитеры, она всегда обращалась к ним с просьбою сказать какое-либо поучение сестрам в храме или в трапезе, что, конечно, охотно и исполнялось. Кроме того, она наблюдала за тем, чтобы каждая сестра и лично развивала свое христианское ведение. Заведя библиотеку для сестер и пополняя ее, она раздавала сестрам книги для прочтения, и не мало также дарила им и в собственность. В особенности она наблюдала затем, чтобы каждая сестра имела св. евангелие. В день ангела сестер она каждой имениннице давала какую-либо назидательную книжку или брошюрку. Во всех случаях, когда приходилось ей беседовать с какою-либо сестрою в отдельности, напр., когда она являлась к ней по какому либо делу в ее кельи, она всегда справлялась, есть ли у нее евангелие, читает ли она его и еще что, и делала ей как бы экзамен, оканчивавшийся наставлением о том, что и как надо читать. Заботы о духовно-нравственном просвещении своих сестер матушка Антония простерла даже за пределы своей земной жизни. За несколько месяцев до своей смерти она раздала всем сестрам по книге из своей библиотеки с собственноручного на каждой надписью-наставлением в той, конечно, мысли, что эти книги и наставления будут оказывать свое действие на сестер и после смерти их горячо-любимой матушки. Глубоко были поражены сестры этою раздачею книг, понимая, что их матушка уже переносится своею мыслию к тому времени, когда она будет призвана Господом в вечные обители, и принимали этот дар с горячими слезами.

Наиболее трудную часть воспитания составляет воспитание нравственное, т.е. выработка нравственных навыков, обусловливающих собою поведение людей. В монашеской жизни такое воспитание имеет своею задачею – положительною: с усердием и полным расположением совершать положенный церковным уставом молитвословия и затем с любовью трудиться над исполнением возложенных на них послушаний, и отрицательною: отрешение от всякого рода земных привязанностей, начиная с самых низменных страстно плотских и оканчивая более высокими, каковы – гордость, честолюбие и под. Такого рода воспитание обусловливается самым строем монастырской жизни. Аккуратное посещение всех церковных служб, совершение положенных по уставу келейных молитвословий и исполнение послушаний вне служб церковных являются непременною обязанностью каждого лица, вступившего в число членов иноческой обители. Задачею игуменьи Антонии, как настоятельницы монастыря, в данном случае было – упорядочение совершения служб церковных и монастырских работ чрез введете в них начал общежительных, а затем внимательное наблюдение за посещением сестрами церковных богослужений, за исполнением ими келейных правил и за их работами. Последнее ею достигалось чрез искусный выбор заведующих монастырскими работами и умелое руководство ими и через непосредственный личный присмотр. Совершенное исполнение такой задачи в многолюдной обители, имеющей при том обширное кладбище, требовало от настоятельницы большого уменья, крепких физических и духовных сил и твердого характера. И игуменья Антония плодотворною деятельностью своею в этой области при ее всегда немощном теле и выдающейся кротости, вызывала удивление всех знавших ее. Основным мотивом всех ее действий в данной области, обусловливавшим как ее неустанную энергию, так и уменье выходить из многоразличных затруднений, – была ее горячая любовь ко вверенным ее попечению сестрам. Движимая этой любовью, она в постоянных трудах и заботах забывала о своих телесных немощах, об отдыхе и даже сне. Часто, бывало, вставала она ночью с постели и смотрела в окно, как в соседнем корпусе – просфорне работали сестры. Вид этих ночных тружениц приводил ее в умиление, вызывая у нее такие слова: «как много трудятся мои сестры, я же немощна, не хватает у меня сил для надлежащего исполнения своих обязанностей». Следующий случай хорошо характеризует умелое и сердечное отношение игуменьи Антонии к делу руководства сестрами монастыря. Одна из сестер, трудившихся в просфорне, по рассеянности позабыла во время вынуть из печи просфоры, так что порядочное количество их – около двухсот – пригорело. Испугавших наказания от строгой монахини, заведовавшей просфорной, виновная поспешила скрыть следы своей рассеянности, сунула подгоревшие просфоры в мешок и спрятала на чердаке. При большом количестве заготовлявшихся просфор не тотчас заметили отсутствие двухсот из них, и только когда найдены были просфоры на чердаке, обнаружена была виновная, сама при этом сознавшаяся в своем поступке. Когда доложено было об этом случае игуменьи Антонии, она, узнавши подробно обо всех обстоятельствах дела, виновной назначила епитимию; но в то же время она нашла необходимым сделать старшей монахине замечание за ее строгость. Она находила что нельзя подначальным сестрам внушать такой страх, который побуждал бы их всячески скрывать свои вины. В данном случае, по ее мнению, старшая монахиня должна установить такие отношения, чтобы провинившиеся сестры не боялись открывать ей свои вины. Да и вообще матушка Антония была против того, чтобы старшие сестры были слишком требовательны к своим подначальным и изнуряли их непосильными работами. «У нас не крепостное право, часто говорила она, мы в монастыре между собою сестры о Христе».

Помимо общего наблюдения за жизнью всего монастыря игуменья Антония обязана была иметь наблюдение и за каждой сестрой в отдельности. Для исполнения этой своей обязанности, она пользовалась всяким удобным случаем. Упомянутые нами выше беседы матушки с сестрами об истинах христианской веры были в то же время нравственно-назидательными. Она подробно расспрашивала сестер об их жизни и давала соответствующие наставления и снабжала также и книгами аскетического содержания. Когда являлись к ней сестры с просьбою съездить к родным – повидаться, она всегда подробно расспрашивала, кто у ней родные, как и в каких условиях живут и соответственно с этим давала уезжавшим наставления, как себя держать. В тех же случаях, когда она получала неблагоприятные сведения о том обществе, в каком должна была проводить время отпрашивающаяся в отпуск, она не отпускала ее. Особенного внимания заслуживают действия матушки Антонии в целях исправления провинившихся в чем либо. Призвавши к себе виновную, она путем продолжительной сердечной беседы, без шумных выговоров, доводила провинившуюся до сердечного раскаяния в своем проступке и возбуждала в ней искреннее желание исправиться. И в наблюдении за поведением сестер она обнаруживала таковую же, если небольшую прозорливость, как и в заботах об их внешних нуждах. Часто, бывало, зовет матушка Антония ночью свою келейную и говорить ей: «все ли благополучно в монастыре, не скрываете ли вы что от меня; что-то тяготить мою душу; приходит мне мысль о такой-то сестре, как она поживает, не случилось ли чего-либо с ней»; и велит на другой день позвать эту сестру. И окажется, что действительно у этой сестры есть какая-либо тягота душевная, которую матушка и снимет с нее своею сердечною беседою, и пойдет та от матушки с облегченным сердцем. Бывали и такие случаи. Вдруг начинает матушке не нравиться какая-либо из сестер; исполняет она свои послушания, кажется матушке, не так, как следует, и даже часто ее походка и все внешние приемы ей не нравятся. «Эта сестра не надежна», говорит матушка окружающим ее; те удивляются и недоумевают, не замечая за сестрой ничего дурного Но в непродолжительном времени подозрения матушки оправдываются, – за этой сестрой окажется какая-либо дурная история. В числе. мер благоустройства жизни монашествующих игуменья Антония прибегала, хотя и весьма редко, к увольнению из монастыря провинившихся сестер. Но эта крайняя мера ложилась тяжелым бременем на матушку; она тяжко и долго скорбела в таких случаях о том, что сестра, которую она никакими мерами не могла исправить, может по выходе из монастыря впасть в еще большие проступки.

Само собою разумеется, что сестры Алексеевского монастыря при таких заботах матушки Антонии о всех их нуждах и при такой материнской любви к ним с своей стороны также отвечали ей искренним уважением и преданною любовью. Эти чувства их особенно ярко выразились в день 25-летняго юбилее матушки 22 октября 1886 года. В этот день после литургии в Крестовоздвиженском храме на церковном амвоне подошли к юбилярше казначея монахиня Паисия с другой старшей монахиней Дорофеей, держа в руках большую Казанскую икону Богоматери в художественной серебряно-вызолоченной ризе; их окружали сестры обители, а ризничая, монахиня Лидия, обратилась от лица всех сестер к матушке игуменьи Антонии и прочла следующий приветственный адрес: «Милостивейшая наша матушка игуменья Антония! Сегодня исполнилось 25-летие служения Вашего в должности настоятельницы – игуменьи вверенных Вам московских монастырей: Страстного и нашего Алексеевского. Твердое и прочное основание монашеского воспитания Вашего положено было еще в Спасо-бородинской пустыни под руководством основательницы оной, известной всем старицы игуменьи Марии Тучковой. Как доброе семя, это воспитание в Вашем лице принесло обильные плоды для нас сестер, вверенных Вашему руководству. С внешней стороны Вы дали обителям благоустройство, какое только возможно для них: Вы украсили там и здесь храмы, ввели стройное и благоговейное церковное пение и во всем благообразный порядок. Забудем ли мы, что в первый же год вступления в Алексеевский монастырь у Вас возникла благодетельная мысль об устроении для сестер общей трапезы? И эта мысль немедленно же была приведена Вами в исполнение. Забудем ли мы, что вскоре за сим Вашим тщанием и заботами были устроены в обители рукодельни? В то же время Вы заботились и об училище, в котором воспитывались южнославянские девицы. Но этим не ограничилась Ваша неутомимая деятельность. Не остались забытыми Вашим материнским сердцем и престарелые и больные сестры: для них Вы устроили богадельню и больницу. Старицы и больные, пребывая в мирном приюте, не лишены и молитвенного утешения: для сего вы устроили внутри их здания новый храм во имя святого Архангела Михаила. Наконец, не можем умолчать о Вашем новом благодеянии для обители, именно – о благоприобретении достаточного количества земли, которая несомненно имеет важное и полезное значение для обители в будущем. Благодетельствуя нам с внешней стороны. Вы, дорогая наша матушка, еще наиболее заботились о нашем духовном преуспеянии, поучая нас советами и наставлениями и своим собственным примером. Посещая ревностно храм Божий и присутствуя в оном благоговейно, Вы располагали к тому же и нас. Вы умели водворить между всеми нами мир и единодушие и своим кротким обращением с нами Вы возбуждали в нас полное доверие и совершенную преданность к Вам. Проникнутая чувством благодарения Богу, поставившему Вас игуменьею святой обители нашей, и движимые беспредельной любовью, смиренно просим Вас принять от нас в настоящий день святую икону Царицы Небесной. Да будет Она сама свидетельницею и споручницею искренних наших чувств, сердечной благодарности и нашей молитвы к Ней о благоденствии Вашем и об ее покрове над Вами и всеми начинаниями Вашими во благо нам и святой обители сей»²⁴.

Неусыпные заботы игуменьи Антонии о духовном преуспеянии вверенных ей сестер при ее высоких способностях и горячей вере в помощь Божию имели своим результатом создание прочного женского союза – сначала в Страстном, а затем в особенности в Алексеевском монастыре, – союза, отличавшегося полною внешнею и внутреннею упорядоченностью. Последствием его было то обстоятельство, что более даровитые из лиц, пользовавшихся таким умелым водительством игуменьи Антонии, были призываемы духовною властью к устройству или управлению других женских обителей. Две монахини, начавшие свое знакомство с матушкой Антонией еще в Спасо-Бородинском монастыре, жившие с Антонией в Страстном и Алексеевском монастырях и служившие в последнем одна за другой казначеями, – Валентина (послушница Таисия и Паисия состоят в настоящее время игуменьями настоятельницами московских монастырей – первая Зачатиевского, а вторая Никитского. Монахиня Евтихия, служившая в Алексеевском монастыре свечнецей, призвана была, по рекомендации матушки Антонии, к устройству новой Александро-Невской общины в Клинском уезде, Московской губернии, и в настоящее время состоит игуменьею Троицкого Александро-Невского монастыря, преобразованная из этой общины. Бывшая в Алексеевском монастыре письмоводительницей, монахиня Корнилия состоит в настоящее время настоятельницей Минского Преображенского монастыря. Нужно упомянуть еще, что две монахини, принятые игуменьей Антониею в Страстной монастырь и прослужившие при ней недолгое время, одна – Неофита – регентшей, а другая – Ювеналия – на разных послушаниях, также получили игуменский сан, первая уже скончалась в Московском Страстном монастыре, и вторая и доселе состоит настоятельницей Московского Рождественского монастыря. Наконец, уже по смерти игуменьи Антонии одна из сестер Алексеевского монастыря, жившая долгое время в нем при матушке Антонии – монахиня Олимпиада назначена была настоятельницей Спасо-Евфросиниевского монастыря, Витебской губернии.