Глава десятая, прибавочная. Несколько слов о бессмертии души

В заключение нашего труда скажем несколько слов о бессмертии души и её назначении.

Само собою разумеется, что бессмертие не принадлежит к тем из свойств души, которые можно изучать посредством опыта и наблюдений. Несмотря на то, одна только опытная психология предлагает самые твердые основания, из которых, по умозаключению, можно увериться в этой истине точно так же, как она одна дает вернейший способ для изучения и всех прочих свойств души. Опытная психология несомненно доказала две истины, которые должны и могут быть основаниями учения о бессмертии: а), что душа есть субстанция, отличная от организма, имеющая свою самостоятельную личность, проявляющуюся в сознании и воле; б), что она беспрестанно усовершенствуется.

Из этих двух истин, посредством цепи умозаключений, выводятся доказательства бессмертия души человеческой. Рассмотрим сначала первое положение.

Если душа есть субстанция самостоятельная, а не временное свойство, или частный вид бытия другой субстанции: то смерть её может быть только двоякая: или она должна умирать подобно телу, т.е. разложившись на составные части, или должна уничтожиться от действия какой-либо посторонней субстанции. Но, ни тот, ни другой образ смерти для неё существовать не может.

Душа не может умереть подобно телу, ибо она не состоит из частей. Наше тело умирает от того, что стихийные его начала разлагаются, взаимная их связь, сила, которая их заставляла жить в известной форме, ослабевает, органы его, так сказать, стираются подобно колесам машины и все составные его части возвращаются в первоначальное свое состояние, а именно в землю, в воздух и пр. Но душа есть субстанция простая, чуждая всякому смешению. В ней нет не только никаких частей, но ничего материального; она – нечто противоположное материи; след., она не может разложиться.

Второй род смерти, т.е. уничтожение от действия какой либо посторонней силы, не может иметь места не только по отношению к душе, но и по отношению самой даже материи: ибо и она изъята от уничтожения. Если мы в природе замечаем беспрестанное исчезание одних тел и возникание других, то это вовсе не значит, чтоб при этом на самом деле исчезали сами составные части тел. Исчезает их частный вид бытия, частное, случайное соединение, но не само их содержание. Если тысячи дерев сгнивают в земле, или даже сгорают в огне, то исчезают деревья, но не углерод, не кислород, и не другие их составные части. Болота и реки высыхают, но вода их испаряется в воздухе и снова возвращается в землю. Словом, масса материи на земном шаре всегда одна и та же: ибо всякий отдельный атом существует постоянно, только в разных видах и соединениях. Если же уничтожение невозможно для материального атома, то оно тем менее возможно для души. Ибо кто или что в состоянии ее уничтожить? На нее не имеют влияния стихии мира; что же касается до существ разумных, то один только Бог в состоянии лишить ее бытия; но разумеется, что Он этого не сделает.

Душа человеческая есть существо беспрерывно совершенствующееся и в этом отношении она, быть может, еще более, чем во всех других отношениях, противоположное со всеми материальными и видимыми существами. Всякой материальной субстанции положена известная форма развития, далее которой она не может перейти. Всякий род растения развивается только до известных пределов, за которыми начинается обратное движение; всякое животное точно также возрастает и совершенствуется по наружной форме до известных пределов. Но совершенствование души не может иметь пределов в отношениях теоретическом и практическом.

В первом отношении душа может и должна бесконечно усовершаться: ибо мысль человеческая не знает предела, ум человеческий не только не удовлетворяется известною степенью развития и известною суммою познаний, напротив того, с каждым новым познанием он делается, так сказать, ненасытнее, каждое новое приобретение становится для него основанием и ступенью к другим завоеваниям в области наук и открытий. Таковы же все способности души. Воображение человека не знает для себя границ; память его не ослабляется и не подавляется множеством сведений; словом, все доказывает нам, что душа в самих способностях и силах своих заключает возможность и залог для вечного бытия и вечной деятельности. Способности души непохожи на колеса и пружины машины, которые стираются и уменьшаются ежеминутно; напротив, чем более и дольше они работают, тем становятся крепче и сильнее. То явление, что способности человека ослабевают на старости, нисколько не противоречит сказанному здесь. Ибо очевидно, что это видимое ослабление способностей происходить от ослабления органов мышления, от которых способности души находятся в столь тесной зависимости, как это было сказано выше.

Еще замечательнее способность человека к постоянному, нравственному совершенствованию. Человеческая душа беспрерывно и вечно может делаться выше и лучше в нравственном отношении, утверждаясь в добре, приближаясь мыслями и желаниями к Творцу, к этому бесконечному идеалу, который, чем ближе мы подходим к Нему, тем кажется далее от нас. Разумеется само собою, что противоположное состояние, т.е. беспрерывное и вечное пребывание во зле столько же возможно для души, как и вечное совершенствование в добре.

Но на земле, как всякому известно, душа далеко не достигает совершенства ни в теоретическом, ни в практическом отношении. Не говоря о людях необразованных и о детях, кои едва начинали жить: но даже и те, кои достигли до высшей степени развития, доступной для человека на земле, очень живо чувствовали, что они только положили слабое начало своему совершенствованию, и что им остается бесконечное поле для будущей деятельности.

Но самое высшее и лучшее доказательство бессмертия души есть доказательство нравственное, т.е. заимствованное из рассматривания земной жизни человека по отношению к вечной правде Божией.

Не нужно много усилий ума и наблюдательности, чтоб заметить что земная жизнь человека представляет тысячи несобранностей с нравственным законом неизменной Божеской правды. Не распространяясь много, довольно сказать, что на земле весьма часто, даже большею частью, добродетель не находит себе вознаграждения, а зло наказания, что люди достойнейшие в нравственном отношении терпят часто все несчастья и лишены утешения, а злые и порочные наслаждаются полным благополучием. Всякий прямой и беспристрастный ум понимает, что такой порядок не естественен, а может быть временным, и что должно наступить время, когда безусловная правда нравственная должна воцариться вполне, а это возможно лишь при бессмертии души нашей.

Если рассматривание физического мира приводит человека к мысли о Боге, премудром Творце и благом Промыслителе, и доказывает нам, что весь физический мир управляется им: то тем более должны мы предположить, что и мир нравственный, мир наших деяний, должен иметь такого же Правителя, ибо нравственный мир выше мира физического. Но предположивши это, не должны ли мы согласиться и с тем, что Творец и Правитель нравственного мира должен вознаградить и исправить эту нравственную несообразность земной жизни через будущие воздаяния.

Если же душа человеческая бессмертна, и если она, в следствие своей сущности способна к беспрерывному усовершенствованию, то из этого легко можно заключить о назначении человека. Назначение это, без сомнения, в том и состоит, чтобы беспрерывно и бесконечно усовершаться, как в умственном, так в особенности в нравственном отношении. Эту утешительную истину, о которой ум наш может лишь гадать, вполне объясняет и несомненно доказывает Христианская вера. Опираясь на Божественное откровение, она учит нас, что человек во всем своем составе, т.е. и по телу и по душе, сотворен для вечной жизни, сообразной с его земными заслугами. Она внушает нам, что земная жизнь есть только приготовление для будущей вечной жизни. Кто в продолжение своей земной жизни приучил свою душу к добру, тот и в будущей жизни найдет для себя высшую награду в том самом добре; но чья душа прониклась злом, для него послужит наказанием, на том свете, самое зло. Но эта высокая мысль, которую внушает нам Откровение, поразительным образом соответствует тем результатам, до которых доходит психолог, наблюдающий и изучающий природу и свойства души.