395. Слово в день Святой Пасхи

Воистину «верен Господь во всех словесех Своих» (Псал. CXLIV, 13). Сказал ученикам, отходя на вольное страдание: «паки... узрю вы, и возрадуется сердце ваше, и радости вашея никтоже возмет от вас» (Иоан. XVI, 22); и вот, после страдания, смерти и воскресения, когда дело Его на земле совершено, когда самая плоть не удерживает Его на земле, будучи освобождена от смертности, когда во всем существе Своем Он чувствует стремление взыти к Отцу Своему небесному, «восхожду», говорит, «ко Отцу Моему» (Иоан. XX, 17), – Он медлит, однако, на земле, чтобы дать обещанную радость Своим земным братьям. Является ученицам, которыя одержимы были то печалью, то страхом; и врачует болезни сердец их словом радости: «се Иисус срете я, глаголя: радуйтеся» (Матф. XXVIII, 9). Является ученикам, которые от невидимой брани сатаны, «просившего, дабы сеял» их, «яко пшеницу» (Лук. XXII, 31), и от видимого нападения Иудеев, обратились было в бегство, рассыпались, скрылись; и прекращает опасности брани вестью мира: «прииде Иисус, и ста посреде, и глагола им: мир вам» (Иоан. XX, 19). Точно, по Его предсказанию, они видят Его, и сердце их радуется: «возрадовашася убо ученицы, видевше Господа» (Иоан. XX, 20). Если же хотите видеть и то, что радость их точно неотъемлема: посмотрите, как сии люди, которые недавно собственным малодушием побеждены были, прежде нежели сделанное на их Учителя нападение дошло до них, из которых самый твердый от ничего не значащаго слова рабыни, как лист от ветра вострепетал и пал, – как после сии же люди идут из верховного судилища своей земли, получив от него раны и запрещение говорить о имени Иисуса: «они же убо идяху радующеся от лица собора, яко за имя Господа Иисуса сподобишася безчестие прияти» (Деян. V, 41).

Что радость воскресения Христова никем и никогда неотъемлема у тех, которым дарует ее Воскресший, не можно ли видеть и теперь на самом опыте, когда после столь многих оборотов времен, после столь различных перемен людей, родов и народов, и ныне, также как в первый свой день, она жива, полна и совершенна в сердцах истинно верующих?

Блажен, чье сердце обрело неотъемлемую радость Воскресшего Спасителя своего, и не теряет ее! Ибо всегда имеет сию радость собор всех учеников Христовых, или одним словом, Церковь: но каждый ученик в особенности, или, что то же, каждый член Церкви, может иметь оную, и не иметь, может найти ранее и позже: так из самых Апостолов Фома осмью днями позже прочих обрел полную радость воскресения Христова. Никакою силою не может быть отнята сия радость у тех, которые благоразумно и крепко хранят ее в сердцах своих: но волен безрассудный променять сию бесценную Божественную радость на какую-нибудь мирскую⁹³⁹, ничтожную, или потерять оную нерадением.

Христиане! Если судить по признакам наружным: то можно заключить, что мы все, или по крайней мере из всех наибольшая часть, обрели радость воскресения. Она в нынешнюю священную полночь просветила всю Церковь полуденным светом, дала каждому из нас горящий светильник, и поставила нас в чине мудрых дев, исходящих во сретение Жениху небесному; она почти всему Богослужению нашему дает ныне образ торжественного пения и воскликновений; она цветет на лицах, на одеждах, часто является написанною на устах, и запечатлевается лобзаниями.

Приятныя знамения: но той ли точно радости, которую обещал Виновник нашей радости? Есть ли в нашей радости тот признак истинной радости, что она неотъемлема: «радости вашея никтоже возмет от вас»? Продолжится праздник; и, может быть, продолжится только в том, что мы будем оставаться праздными от дел общественного звания, и от телесных работ, или еще обратимся к упражнениям неблагородным, к удовольствиям чувственным, к забавам суетным; а не в том, чтобы мы, упразднясь от всякого заботливого или пристрастного занятия тварями, праздным от чувственных впечалений умом принимали свет Божий чрез молитву и духовное учение, и неработающим никакому земному вожделению сердцем успокаивались в любви Божией, посредством веры и надежды. Пройдет праздник; настанут будни, которые будут нас рано будить на дела мирские и плотские, для потребностей и выгод нашей смертной жизни: тогда, может быть, радость воскресения не только воздремлет, но и умрет в сердце нашем, и погребена будет в прахе и брении житейских попечений. Не должны ли мы признаться, что может сие случиться с нами? А если так: то должно признать, что нынешняя обыкновенная радость наша есть не более, как видимый, несовершенный образ, или только тень истинной, внутренней, совершенной, неотъемлемой радости, которую дарует Воскресший Господь верным рабам, или из рабов избранным другам своим. Блажен, скажу паки, кому даровано «внити в сию радость Господа своего» (Мф. XXV, 21); кто и тогда, как угасают праздничные светильники, не остается во мраке духом своим; и тогда, как умолкает торжественное пение, не престает «воспевать и петь в сердце своем Господеви» (Еф. V, 19)!

Может быть, завидуя ли тем, которые наслаждаются сею бессмертною радостью, или сожалея о тех, которые лишаются столь вожделенного наслаждения, кто-нибудь спросит: почему же не всем дарована сия радость? Ответствую: единственный Виновник всеобщей радости с Своей стороны предоставляет ее всем без изъятия; пoелику Он за всех умер, и для всех воскрес, а потому и плод Его смерти и воскресения, – бессмертная радость – есть достояние всеобщее, но не все достигают того, что всем предоставлено; не все вступают в обладание всеобщим достоянием. Можно ли, кажется, не воспользоваться благом, которое предлагают, и отдают во власть? Но нет места сомнению о том, что видно на самом деле. И Фоме прочие Апостолы преподавали радость воскресения: но он сказал: «не иму веры» (Иоан. XX, 25); и тем самым не принял радости дотоле, как наконец дивный в правде и милости Господь, наказав малое неверие кратким лишением радости, но видя, что при всем том Фома не уклоняется от прочих учеников Его, и от слова Его, и от любви Его, явился особенно для Фомы; позволил ему собственными, так сказать, руками взять радость воскресения из живоносных ран воскресшего тела; обратил кратковременное неверие в вечное доказательство истины, и оскверненныя словом неверия уста Апостольские очистились сильным исповеданием веры: «Господь мой и Бог мой» (Иоан. XX, 28)!

Сие приключение Фомы подает случай к новому вопросу: почему бы и для многих не употребить тогоже средства удостоверения и обрадования, какое для него употреблено, то есть, ощутительного присутствия или очевидного откровения Воскресшего, так как Он Сам радость полагает непосредственным действием Своего присутствия: «узрю вы, и возрадуется сердце ваше» (Иоан. XVI, 22)? Вопрос дерзновенный! Кто может требовать от Господа отчета в образе Его действования, или дать сей отчет вместо Его? И где же возмем мы ответ, который однако нужен для укрощения дерзости некоторых вопрошающих, гораздо более, нежели Фома, зараженных неверием? Слышу почти тот же вопрос, о котором говорим, из уст Апостолов: «Господи, и что бысть, яко нам хощеши явитися, а не мирови» (Иоан. XIV, 22)? Что лучше, как услышать на сие ответ из уст Господа? Но и Он не дает прямого на сие ответа; и Апостолы, когда славу совершившегося воскресения мир хотел затмить ложью и клеветою, не вопрошали уже Господа, почто не является Он миру. Странное дело! Вопрос предложен; ответа не дано; и однако видно, что вопрос разрешился; ибо в другой раз не предлагали его и тогда, когда крайняя нужда того требовала. Как же он разрешился? Остается догадываться, что он разрешился для Апостолов, какими либо другими наставлениями Господа, просвещением от Духа Святаго и самым опытом чудесных действий и явлений Господа. В самом деле, положим, что Господь явился бы, например, той самой Синагоге, которая из зависти предала Его на смерть. Думаете ли, что такая очевидность воскресения обратила бы ее к вере, и привела ко спасению? Напрасно! Противное сему дознано уже опытом. Воскресение Лазаря совершилось всенародно, и воскресшего Лазаря мог видеть всякой, кто хотел. Но какое действие произвела сия очевидность воскресения в членах Синагоги? Они только более ожесточились в злобном неверии. «Совещаша же Архиерее, да и Лазаря убиют» (Иоан. XII, 10). Итак, Господь не хотел явиться им и другим подобным не является, потому, что сие для закосневших в неверии было бы бесполезно, и послужило бы им только к большему ожесточению и к тягчайшему осуждению. Или предположим, если угодно, что и они, будучи поражены зрением Воскресшего Иисуса, были бы принуждены нарещи Его своим Господом. Что же бы последовало? Вместе с Петром, который так восхвален за исповедание Христа Сына Божия, вы увидели бы Христовым исповедником и Каиафу, изобретателя Христоубийства; он пришел бы таким образом в царство Христово, не как покаявшийся и желающий исправления грешник, но как уловленный преступник, не имеющий, куда убежать. Таких ли сынов царствия ожидает царствие небесное, которых и земное царство не признает достойными себя членами, когда знает их расположения? И так премудр Господь в том, что не хощет до времени явиться миру в славе Своего воскресения: Он дает о Себе столько знамений, чтобы желающие могли познать и обрести Его; но не поражает всех чудесами, чтобы с достойными сынами царствия, приемлющими его искренно и свободно, не смешать неключимых рабов, только принужденно и притворно покоряющихся. О сем предварил Он Апостолов, когда сказал: «не приидет царствие Божие со усмотрением» (Лук. XVII, 20). Наконец, можно еще полагать, не без основания, что Господь щадит сынов мира, когда им не является. Ибо может ли сухая трава также выдержать присутствие огня, как выдерживает золото, которое им очищается и совершенствуется? Не превратит ли он ее мгновенно в пепел и прах? Подобно сему присутствие Божественного Иисуса, которое слабых в вере укрепляет, верных и праведных более и более очищает и просвещает, если бы открылось неверующим и тлеющим во грехах, не попалило ли бы их, и не разрушило ли бы своею чистотою и силою? Что сразит самаго сильного противника Христова, «егоже есть пришествие по действу сатанину во всякой силе и знамениих и чудесех ложных» (2Сол. 2:9)? Какая высочайшая сила? Какое Божественное оружие? Одно дыхание, или слово уст, одно присутствие Господа Иисуса: «Господь Иисус убиет духом уст Своих и упразднит явлением пришествия Своего» (2Сол. 2:8). В Савле, гонителе Христианства, скрыт уже был избранный сосуд Христов: но и он едва не разрушился⁹⁴⁰, когда сила явления Христова нечаянно коснулась его, прежде нежели он был приготовлен к тому. От света Христова он пал на землю, трепетал, ужасался, и отверстыми очами никого не видел.

Перестань, сын персти, дерзновенно искушать и раздражать Господа славы состязанием с Ним, почто не является Он для твоего удостоверения или утешения; обрати вопрос твой на себя, и себя истяжи: что делает тебя не способным принять Его радостотворное явление, и что может тебя приготовить к сему, и сделать сего достойным? Сей вопрос правилен: и потому есть на него прямой и ясный ответ Божественного Учителя, преданный нам Его Богодохновенными учениками. «Аще кто любит Мя, – сказал Он, – слово Мое соблюдет: и Отец Мой возлюбит его, и к нему приидем... и обитель у него сотворим» (Иоан. XIV, 23). Вот закон и чин блаженнотворных посещений Божественного Спасителя! Как стеклянный сосуд, дабы выдержать сильный жар, должен быть чист и согрет постепенно: так удобосокрушимый состав естества человеческого, чтобы соделаться приятелищем ощутительного присутствия Божия, должен быть прежде очищен поучением в слове Божием, и постоянным упражнением в исполнении заповедей Божиих, и согрет любовию к Богу: тогда Бог, хотя и есть «огнь поядающий» (Евр. XII, 29), не разрушит его святым Своим присутствием, но «свет» Христов, «просвещающий всякого человека грядущаго в мир» (Иоан. I, 9), как из ночного мрака воскресающий «день, озарит» его, и как «денница возсияет в сердце» его (2Петр. I, 19); тогда возможет он «откровенным лицем взирать на славу Божию» во Христе, и не только радоваться о ней, но и «в тойже» славный «образ преображаться, якоже» достоит «от Господня Духа» (2Кор. III, 18). По сему закону и чину открылись явления Господа в день Его воскресения. «Ученик..., егоже любляше Иисус» (Иоан. XX, 2) преимущественно пред другими, также преимущественно пред другими любил Его глубокой любовью духа: потому, кажется, он прежде всех приял во глубине духа своего посещение и радость Воскресшего, когда увидев во гробе Господнем «ризы едины лежаща», поверил воскресению: «и виде и верова» (Иоан. XX, 6. 8); потому, на него же, кажется, во первых тайным благодатным мановением указал возлюбленный Спаситель, когда Фоме сказал вообще: «блажени не видевшии, и веровавше» (Иоан. XX, 29). Магдалина, из которой Господь «изгнал седмь бесов» (Мк. XVI, 9), которой следственно «отпущены греси мнози, много возлюбила Его» (Лук. VII, 47), живою и пламенною любовию сердца; потому первая привлекла Его видимое явление: «воскрес... Иисус заутра в первую субботу, явися прежде Марии Магдалини, из неяже изгна седмь бесов» (Мк. XVI, 9).

Христианин! Веруешь ли слову Господню: «се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века» (Матф. XXVIII, 20)? Если веруешь: то ты должен верить и тому, что и в нынешние дни, подобно как в первый день воскресения, Господь является верующим в Него, и любящим Его, более или менее ощутительно, по мере их способности и готовности, и дарует сердцам их Свою Божественную радость и Свой премирный мир. Подвизайся же и ты в сии святые дни, чтобы привлещи благодатное посещение усердною молитвою, прилежным поучением в слове Божием, благими делами по заповедям Господним, наипаче же пламенною любовию к Умершему за тебя и Воскресшему. Зови Гостя небесного прилежнее, готовься ко принятию Его тщательнее, нежели как сие делаешь для бесполезного большею частию принятия земных гостей. И если Он посетит тебя Своим Божественным утешением: берегись, да «никтоже возмет от тебя радости твоея» (Иоан. XVI, 22). Не погружай сердца твоего в удовольствия мира и плоти: как светильник уроненный в воду или в брение угасает; так если уронишь сердце свое в похоти плотские и страсти земные, свет радости духовной угаснет, и изверженную из брачного чертога душу вновь обымет мрак и смерть. Да сохранит от сего всех нас Господь Иисус Христос, свет, и жизнь, и радость наша во веки. Аминь.