278. Беседа в день тезоименитства Благочестивейшего Государя Императора Николая Павловича

Иди, и ты твори такожде (Лк.10:37).

Собранным в одной из обителей обширной области Царского милосердия, о чем ближе нам и помышлять и говорить как не о милосердии? Здесь можно порадоваться о действиях милосердия, можно и поучиться изобретательному искусству милосердия. Но мы должны преимущественно учиться у одного Учителя. «Един бо есть ваш учитель Христос», по Его собственному слову (Мф.23:8).

Христос Спаситель, изъясняя заповедь о любви к ближнему и разрешая вопрос: кто есть ближний, в притче о впадшем в разбойники указал образ милосердия, и сказал вопрошавшему, и даже доныне говорит в Евангелии каждому из нас: «иди, и ты твори такожде».

Посмотрим на сей образ милосердия.

Некто шел от Иерусалима к Иерихону. На него напали разбойники, обнажили его, изранили, оставили едва живого. Проходившие тою дорогою, священник и левит, видели его и прошли мимо. Но проходивший самарянин, увидев его, сжалился, перевязал его раны, возливая на них елей и вино, посадил его на животное, на котором ехал сам, привез его в гостинницу, продолжал и здесь пещись о нем, а отходя поручил продолжать сие попечение гостиннику, которому и дал на сие два сребреника, обещаясь заплатить и то, что сверх сего издержано будет. Христос Спаситель, заставив совопросника признать в лице и действии самарянина разрешение вопроса, кто есть ближний, и исполнение заповеди о любви к ближнему, сказал наконец: так поступай и ты. «Иди, и ты твори такожде».

Непонятным показаться может, почему в образец милосердия избран не какой-нибудь «воистину израильтянин, в немже льсти несть» (Ин.1:47), но самарянин, по-видимому, неблагородное порождение от смешения иудейства и язычества? Почему, напротив, образ немилосердия представлен в священнике и левите? Неужели сей род людей более других склонен к жестокосердию? Для чего упоминается о дороге от Иерусалима к Иерихону, когда нужно было только показать дело милосердия, которое равно прекрасно, на какой бы дороге ни совершилось? – Чтобы не оставить в умах ваших недоумения о сих вопросах, побуждаюсь упомянуть о таинственном знаменовании рассматриваемой притчи, к которому, может быть, сими самыми вопросами приведены были некоторые из святых Отцев.

«Иерусалим», город мира, есть образ благодатного царствия Божия. «Иерихон», город роз, есть образ мира с его прелестями. Человек, который «схождаше от Иерусалима во Иерихон» , был праотец Адам, когда он неосторожно нисходил своими помыслами от духовных красот царствия Божия к прелестям чувственного мира. «Разбойники» суть духи злобы и лукавства, которые «обнажили» человека от одежды чистоты и света, и его дотоле здравое и несмертное существо покрыли «язвами» греха и тления. «Священник» и «левит» (Лк. 10:30–32), которые видели раненого и полумертвого, но не помогли ему, означают то, что ветхий закон и жертвы бедственное состояние человека грешника представляли только видимым и ожидающим помощи, но не исцеляли его. Милосердователь, по выражению церковных песней, «не от Самарии, но от Марии возсиявший», есть Христос. Он возливает на душевные раны человека грешника «елей» милости, утешения, прощения и «вино» благодатной силы животворной, радостотворной, укрепляющей, и как «обязанием», совершенно покрывает оныя Своею добродетелию, Своею крестною заслугою. «Гостинница», в которой продолжается и совершается исцеление от ран греховных, есть Церковь. «Гостинник» есть образ служителей Христовых⁷⁴⁰. «Два сребреника» (Лк. 10:34–35), для продолжения врачевания и питания врачуемого, суть два Завета Божественных Писаний, которые благоразумно употребляющим неоскудное приращение сокровища премудрости и благодати готов подавать Милосердователь Христос.

Коснувшись сего таинственного толкования притчи, может быть, неизлишнего для желающих испытывать глубины словес Христовых, возвращаюсь к рассматриванию ближайшего и более открытого, нравственного значения оной.

Надобно принять в рассуждение, что вопросившему: кто есть ближний, дает ответ Сердцеведец, Который не только слышит его слова, но и видит его мысли, настоящие и готовые родиться. Да и по самому вопросу можно примечать, что совопросник хотел им запутать понятие о люблении ближнего, как самого себя. Неужели, – думал он, вероятно, – неужели должно любить, как самого себя, и таких людей, как самаряне и язычники, наравне с избранными членами избранного народа Божия? Дабы разрушить сию мечту народной гордости и презрения к людям, поставляемую на место любви к ближнему, и преподать учение о истинной, всеобщей любви к ближнему, Христос Спаситель благоволил показать, что и между избранными, повидимому, членами избранного народа могут быть люди, которыми совсем нельзя гордиться, и в племени неизбранном могут найтись люди, которых нельзя не уважить. Для сего указал Он образ немилосердия в иудейском священнике, а образ милосердия в самарянине.

Теперь посмотрим, как должно нам поступать, чтоб исполнить повеление Господне: «иди, и ты твори такожде».

Как поступил самарянин, когда нашел на дороге ограбленного, израненного, полумертвого? – «Видев его милосердова» (Лк.10:33). Не сказал он в сердце своем: «это иерусалимлянин, один из тех, которые «не прикасают...ся самаряном» (Ин.4:9); что жалеть о тех, которые нас презирают?» – Нет, в страждущем он не хотел видеть человека чуждого, или неприязненного, но видел только человека, и почувствовал жалость; страдания ближнего отозвались в его сердце.

«Иди, и ты твори такожде». Не проходи мимо бедствующего и страждущего без внимания; не смотри на него холодным оком; не скажи: он не из тех, которые возбуждают сочувствие. Он человек; и он страждет: чего более для возбуждения твоего сочувствия? Не случается ли, что когда пред глазами нашими нож врача действует над телом больного, для нас постороннего, сердце наше невольно стесняется? Видишь ли, что ты невольно, природно, как бы телесно сострадателен: как же тебе не быть сострадательну душевно, свободно, рассудительно?

Что еще сделал со впадшим в разбойники сострадательный самарянин? «Приступль, обяза струпы его, возливая масло и вино» (Лк. 10:34). Не остановился на одной мысли о его жалком положении, на одном чувствовании сострадания к нему; но немедленно приступил к делу, чтобы оказать помощь, какая страждущему потребна, какая со стороны состраждущаго возможна.

«Иди, и ты твори такожде». Не довольствуйся мыслию, чувствованием, словом, где нужно и возможно дело. Хорошо, если у тебя не каменное сердце: но не хорошо, если у тебя сухая и скорченная рука, непростирающаяся и неотверзающаяся для нищего. «Аще... брат или сестра, – говорит Апостол, – наги будут, и лишени будут дневныя пищи; речет же им кто: ...идите с миром, грейтеся и насыщайтеся, не даст же им требования телеснаго: кая польза» (Иак.2:15–16)? «Чадца моя, – взывает другой Апостол, – не любим словом, ниже языком, но делом и истиною» (1Ин.3:18).

Что еще сострадательный самарянин? – «Всадив... его на свой скот, приведе его в гостинницу, и прилежа ему» (Лк. 10:34). Здесь достойно примечания то обстоятельство, что самарянин имел одно только животное, на котором ехал сам, и не имел другого, которое мог бы предоставить немощному. Итак, он решился лишить себя того, в чем нуждался ближний. «Всадив... на свой скот», он вел немощного в гостинницу; а сам шел пешком, не смотря на то, что был утомлен, оказывая помощь страждущему.

«Иди, и ты твори такожде»: Угодную Богу добродетель творишь ты, когда служишь ближнему тем, в чем у тебя избыток, в чем ты не нуждаешься, если притом делаешь сие с любовию к Богу, заповедавшему благотворение, с любовию к ближнему, терпящему нужду. Но если ты лишаешь себя приятности, удобства, покоя, чтобы утешить и успокоить ближнего; ущербляешь нужное для тебя, чтобы помочь нужде ближнего: то ты проходишь подвиг, который может привести к венцу; сеешь семя, которое способно принести обильную жатву благословений и воздаяний.

Наконец, сострадательный самарянин, «изъем два сребреника, даде гостиннику» (Лк. 10:35), для продолжения попечений о пострадавшем от разбойников, обещая и более впредь, по мере потребности. Благодетельный путешественник мог подумать, что уже довольно сделал для несчастного, когда с трудом избавил его от беспомощного страдания и смерти, доставил в безопасное место, ходил за ним на ночлеге, и что за сим, при необходимости продолжать путешествие, надобно предоставить его человеколюбию других. Но иное говорила сердцу истинная любовь к ближнему: не будь равнодушен к завтрашнему дню того, кому сострадал вчера: не оставляй доброго дела неоконченным; не довольствуйся цветом, когда можешь достигнуть плода. И самарянин устрояет и обеспечивает призрение несчастного до тех пор, как он с восстановленными силами получит возможность устроять сам свое благосостояние.

«Иди, и ты твори такожде». Если ближнему нужно, если тебе возможно только одновременное дело милосердия, или только участие в оном: сделав потребное и возможное, ты исполнил должное. Но если ближнему нужна, и с твоей стороны возможна продолжаемая помощь: не допусти, чтобы твоя любовь к ближнему была короче его несчастия.

Особенно те, которые по доброму изволению и обету принимают на себя упражнение в каком-либо роде дел милосердия, никогда не должны забывать, что обет никого не вяжет по неволе, но что связавший себя обетом добровольно не может расторгнуть его безвинно, и что, по слову Господню, «никтоже возложь руку свою на рало, и зря вспять, управлен есть в Царствии Божии» (Лк.9:62). Аминь.