16 Июня. Пятница. В Андреевском скиту и возвращение в Пантелеймоновский монастырь.

День многознаменательный в жизни Андреевского скита. В этот день с небывалой на Афоне торжественностью освящен новый храм, которым справедливо гордятся Андреевцы и который, говорят, по величине, красоте и богатству является лучшим храмом на всем Афоне, где существует в русских и греческих обителях несколько сот храмов. Новый храм посвящен имени святого Апостола Андрея Первозванного с приделами в честь святого благоверного князя Александра Невского и св. равноапостольной Марии Магдалины. Первый камень в его основание был положен Его Императорским Высочеством Великим Князем Алексеем Александровичем во время пребывания его на святой горе, 33 года тому назад, 16-го июня, 1867 года, в память спасения жизни Августейшего родителя его, в Бозе почившего Государя Императора Александра Николаевича, от злодейского покушения в Париже. Но начал строиться храм только с 1881-го года, так как у иноков не доставало средств на постройку. В 1879 и 1882 годах игумен Андреевского скита о. Феодорит, с разрешения Святейшего Синода, производил сбор пожертвований с иконой «в скорбех и печалех» в России. После этого явилась возможность начать постройку храма, фундамент которого в настоятельство о. Феодорита был доведен с основания до уровня земли. Затем постройка приостановилась, и возобновилась в 1893 году при нынешнем настоятеле архимандрите Иосифе, благодаря изысканным им средствам и щедрым пожертвованиям упомянутого Сибирякова. Постройка храма производилась нанятыми в Константинополе мастерами, при участии всей монашествующей братии, кроме болящих и престарелых, под наблюдением Константинопольского архитектора – практика Гкочо, по плану С.-Петербургского профессора архитектора Шурупова. По словам иноков, стоимость нового собора доходит до 2 миллионов рублей. И не удивительно. Он почти весь сделан из местного мрамора двух цветов: белого и серого; в виду повторяющихся на Афоне землетрясений, собор выстроен нарочито прочно, отчего снаружи здание кажется тяжелым и неуклюжим. Толщина, его стен в основании достигает до 3-х сажен. В вышину храм имеет 19 сажен, длина его равняется слишком 30 саженям, а ширина – 15 саженям. Над собором красуются 8-мь куполов, обложенных медью и выкрашенных зеленой масляной краской; главы, яблоки и кресты вызолочены. В связи с храмом возвышается колокольня, на которой около 20-ти больших и малых колоколов. Первое место среди них занимает колокол в 300 пудов, пожертвованный в скит покойной Императрицей Марией Александровной. На колокольне же устроены превосходные башенные часы, которые выбивают, с помощью колоколов, часы, получасы и четверти. Внутри собор, благодаря хорам, очень поместителен и буквально весь залит светом. Купол поддерживают громадные столбы, между которыми спускается сверху громадное красивое паникадило. Иконостас сплошь вызолочен и с разными красивыми колоннами. Все стены и иконостас расписаны художниками-иконописцами А. Трониным и Кортневым, и роспись производит очень приятное впечатление.

Торжество освящения храма началось в 7 часов утра, когда раздался благовест для крестного хода. Все священнослужители, посол И. А. Зиновьев и члены посольства: Ю. И. Щербачев, П. В. Максимов, А. И. Щербацкий, адмирал А. А. Вирилев и офицеры в парадной форме, и другие почетные части прибыли в храм Божией Матери, бывший доселе соборным. Вскоре прибыли и оба Архипастыря – патриарх Иоаким и епископ Арсений, причем Патриарх встречен был «со славой». По облачении в благолепные одежды Архипастырей и священнослужителей, в числе которых были 10-ть антипросопов Священного Протата, начался торжественный крестный ход, направившийся из Богородичной церкви вокруг новосозданного храма. Величественное зрелище представлял этот крестный ход! Впереди всех шли хоругвеносцы из братии обители, несшие 8 пар хоругвей, за ними несены были св. иконы и кресты; потом следовали священнослужители, по два в ряд, числом до 120 человек, в белых блестящих облачениях; ряды их замыкали два Архипастыря. Три раза совершено было обхождение вокруг новосозданного храма, с остановками каждый раз пред западными дверями его, где произносилась ектенья и совершалось осенение народа св. мощами на четыре стороны и чтение Евангелия. Во время первого обхождения нес на голове ковчежец с мощами Святейший Патриарх Иоаким, во время второго обхождения – Преосвященный Арсений, во время третьего обхождения – Настоятель скита архим. Иосиф. Крестный ход закончился положенным по уставу молитвословием пред закрытыми дверями новосозданного храма, после чего при торжественно-умилительном пении вошли в собор и началось освящение его, совершенное совместно обоими Архипастырями при протодиаконе Троицкой Лавры Димитриане. Положенные молитвы читались попеременно Патриархом – по-гречески и Преосвященным – по-русски. По окончании освящения, преосвященный Арсений сказал приличное торжеству поучительное слово. Возблагодарив в начале Господа, сподобившего его неожиданно быть участником освящения величественного храма на Афоне, похвалив усердие храмосозидателей, Преосвященный затем подробно остановился на раскрытии задач монашеской жизни вообще и афонской – в частности. В заключение, сказав о том, что охраной иноков служат не одни прочные здания и крепкие стены, а благодать Божия, убеждал более всего заботится о стяжании этого небесного дара и жить достойно своего звания, во славу Божию и спасение свое.

После этого совершена была в новоосвященном храме первая литургия обоими Архипастырями в сослужении многочисленного сонма священнослужителей, около ста человек, причем первенствовал среди них представитель Ватопедского монастыря, в зависимости от которого находится Андреевский скит. Некоторые возгласы произнесены, были Патриархом по-русски. Литургия окончилась в 2 часа.

После литургии всем присутствовавшим на торжестве гостям была предложена гостеприимным монастырем обильная и разнообразная трапеза. За трапезой председательское место занимал Патриарх, около него сидел с правой стороны посол И. А. Зиновьев, с левой – адмирал Бирилев; против Патриарха сидел преосвященный Арсений, около него настоятель монастыря архимандрит Иосиф и представитель Ватопедского монастыря. В конце трапезы был произнесен целый ряд речей, относящихся к совершившемуся торжеству. Первым говорил посол Зиновьев, предложивший тост за Августейшего покровителя обители, Великого Князя Сергия Александровича, за патриарха Иоакима и процветание обители. Затем говорил патриарх Иоаким 3-й. Его речь, сказанная по-гречески, была переведена драгоманом посольства Щербацким на русский язык. «Я, начал патриарх, вообще против речей за монастырской трапезой, но в виду нынешнего торжественного дня позволяю себе сделать исключение. Этот день, который празднуем все мы, сотрапезующие здесь, является радостным, светлым моментом в 50-ти летней жизни Андреевского скита. В этот момент он должен молитвенно вспомнить о всех тех, кто оказывал ему за его 50-ти летнее существование поддержку и благорасположение. И прежде всего, такая благодарность относится к Ватопедскому монастырю, в зависимости от которого находится скит, обязанный ему своим благоустройством. Затем с благодарностью он должен вспомнить и о русском Правительстве, оказывавшем всегда милостивую поддержку обители». После Патриарха длинную речь сказал адмирал Бирилев. «Я получил здесь, говорил с большим одушевлением, между прочим, Бирилев, полное удовлетворение, как христианин и как гражданин. Как христианин, я удовлетворен великолепием и благолепием церковного служения; как гражданин, я удовлетворен тем, что еще раз убедился в великой нравственной силе моей великой родины. Наблюдая Афонские русские монастыри, я убедился, что куда бы судьба не забросила русского человека, он всюду остается русским; всюду приносит с собой свойственную ему энергию и жизнедеятельность; об атом свидетельствует колоссальное здание нового храма, воздвигнутое небольшой кучкой людей, находящихся далеко от родины под властью чужеземного правительства». В заключение А. А. Бирилев провозгласил целый ряд тостов: за здоровье Августейшего ктитора храма Алексея Александровича, Патриарха, Посла, преосвященного Арсения, архимандрита Иосифа, представителей Ватопедского монастыря, и других. Последним говорил настоятель скита архимандрит Иосиф, благодаривший всех за то, что своим присутствием усугубили торжество скита. Так закончилось русское церковное торжество освящения нового храма, «ставившее в сердцах участников его и присутствовавших на нем неизгладимое впечатление¹⁷.

Вскоре после обеда, простившись с Андреевским скитом, мы на мулах отправились в Пантелеймоновский монастырь через нагорный Руссик. Кортеж наш был довольно велик. Впереди ехал в сопровождении монахов Преосвященный, затем мы вместе с некоторыми чиновниками посольства и офицерами (другие – отправились в Пантелеймоновский монастырь через Карей). Дорога между Андреевским скитом и Руссиком настолько хороша, что можно было ехать почти все время рысью, хотя и нельзя двоим рядом. По дороге мы заехали в старый Руссик, находящийся на расстоянии ³/₄ часа от нового.

Старый или нагорный Руссик – первоначальное место поселения русских, перешедших сюда из скита Ксилургу, до 1869 года лежал в развалинах. Он живописно расположен под тенью вековых платанов и каштанов на горе, с которой открывается прекрасный вид на залив св. горы. Он очень не велик, а начатый в нем постройкой и возведенный до половины большой храм стоит неоконченным, и его белые мраморные колонны, обвитые зеленым плющом, представляют печальное зрелище. В пирге Руссика находится маленький храм с алтарем в нише. В этом храме, в 1186 году, постригся в монахи сербский царевич Растко, впоследствии знаменитый архиепископ Савва. Хотя Савва жил и недолго в старом Руссике, однако сербские цари долгое время потом покровительствовали русскому монастырю, видя, говоря словами одного сербского хризовула, «нищету последнюю сего монастыря и еще же и от Русси всеконечное оставление» (по случаю монгольского ига). После того, как в 1735 году русские перебрались в теперешний Пантелеймоновский монастырь из нагорного Руссика, этот последний опустел, его храмы превратились в развалины; в таком положении он оставался более ста лет и восстановлен только 30 лет тому назад, когда между русскими и греками возникли несогласия из-за права обладания Пантелеймоновским монастырем. Пантелеймоновцы, боясь потерять прибрежный монастырь, стали восстановлять древний Руссик. В 1867 году там был начат постройкой новый громадный храм во имя св. вел. Пантелеймона. Он строился из тесанного афонского камня и, судя по сохранившемуся до сих пор остову с большими мраморными колоннами, обещал быть грандиозным. Но постройка, его была прекращена, когда русские отстояли свои права на владение приморским Пантелеймоновским монастырем и им не угрожало более выселение из него, тем более, что и средств, нужных для постройки большого храма, у иноков монастыря не хватало. В настоящее время братии в нагорном Руссике более 20 человек. Устав – более строгий и подвижнический, чем в самом Пантелеймоновском монастыре, откуда переселяются сюда монахи, желающие вести более строгую, отшельническую жизнь.

Встретили Преосвященного в старом Руссике колокольным звоном. Зашли в храм, выслушали краткий молебен, после которого Преосвященный сказал инокам речь. Затем прошли в небольшой архондарик, где, по обычаю, нам было предложено глико и кофе. Здесь мы узнали, что о. Ивистион – наш проводник по Афону – живет постоянно в старом Руссике, где находится его и келья. Мы посетили эту келью – небольшую, продолговатую комнату, всю заставленную иконами и цветами. Из нагорного Руссика к вечеру приехали в Пантелеймоновский монастырь. Дорога от старого до нового Руссика – обычная афонская, т. е. все время то поднимается кверху, то спускается вниз, так что постоянно угрожает опасность потерять равновесие и упасть, что действительно и случилось с одним из членов нашей компании, перелетевшим через голову мула на крутом спуске. К счастью, падение обошлось благополучно.

На следующий день должен был проходить мимо Афона возвращающийся из Яффы пароход Русского Общества «Лазарев», на котором мы предполагали доехать до Дарданел, чтобы пересесть на встречный пароход «Цесаревич», отправляющийся в Яффу. Последнюю ночь на Афоне провели под гостеприимным кровом Пантелеймоновского монастыря, в котором Преосвященный собирался в день отъезда служить Божественную литургию. Вечером, после ужина, когда опустилась над горой темная ночь и небо загорелось мириадами звезд, с балкона гостиницы долго наслаждались чудной летней ночью на берегу моря. Летний зной сменился прохладой; с моря подул легкий, ласкающий ветерок; само море, словно дремлющее, вдали кажется темно-бархатным. Затем далеко-далеко, словно призраки, темнеются горы. Небо как-то особенно ярко горит звездами и кругом какая-то чудная, торжественная тишина. В этой чарующей тишине как будто слышится гимн хвалы и благодарения, воспеваемый природой Своему Творцу.