XXXIV. Смерть Самуила и Саула, воцарение Давида

В те дни умер древний судья Самуил и плакал по нем весь Израиль, собравшийся к его погребению. Давид, с дружиной своей, перешел в пустыню Маонскую, где паслись близ Кармила стада богатого Навала, безрассудного умом, дикого нравом. Давид послал к нему отроков своих, с дружеской мольбой, уделить ему что-либо для пищи. «Кто Давид и кто сын Иессеев? Отвечал безумный отрокам будущего Царя, много ныне скитающихся в Израиле!» Гневом воскипела душа Давида; с четырьмя стами вооруженными пошел он отмстить Навалу; но Авигея, мудрая жена его, услышав о грозном шествии, сама устремилась на встречу с корзинами хлеба, вина и плодов; увидя издали Давида, она пала пред ним на землю и кроткой речью умоляла простить вину безумного супруга. Тронулся Царь словами мудрой жены, и возблагодарил Бога Израилева, который спас его от пролития невинной крови; приняв дары с миром отпустил он Авигею, и когда на другой день изтрезвившийся Навал услышал, от какой опасности избавила его супруга, внезапный ужас овладел его сердцем и смерть его постигла. Тогда Давид предложил Авигеи заступить место его супруги Мелхолы, дочери царской, которую отдал Саул на иного.

Еще однажды Давид доказал верность свою Царю, когда опять хотели выдать его жители пустыни Зиф. С тремя тысячами воинов ополчился Саул, на распутьи при холме, и сон, посланный от Господа, сошел на него; в колеснице спал Царь Израилев, подле него воевода Авенир и около вся дружина. Давид, с одним из соглядатаев, отважился проникнуть в стан вражий, до самой колесницы царской, у которой водружено было высокое копье Саула. «Ныне предал Господь в руки твои врага, сказал ему спутник; позволь, я поражу его копьем и не повторю удара;» но Давид удержал дерзкого: «кто подымет руку на помазанника Божия и останется невиновным? – разве поразит его сам Господь, или придет день его; ты же возьми только копье от возглавия и сосуд для воды.»

Они взяли копье и сосуд и пройдя ущелье, стали на высоком холме, в виду спящего стана; громко воззвал оттоль Давид к вождю Авениру: «так ли охраняете покой Царя вашего? Посмотри, где копье и сосуд, бывшие при его изголовьи?» – Воспрянул Саул и ужаснулся, распознав знакомый голос. «Твой ли это голос, сын мой Давид?» спросил он, и Давид ответствовал: «я раб твой, зачем гонишь меня, или какая нашлась во мне неправда? Внемли мне, Царь: если Бог возбуждает тебя против меня, да будет благословенна жертва твоя; если же люди, да будут прокляты изгнавшие меня из удела Божия в земли богов чуждых, и да не прольется кровь моя пред лицом Царя Израилева, который ищет, как лев, души моей, и гонит меня, как вран ночной по горам.»

Опять тронулось ожесточенное сердце Саула. «Сын мой, воскликнул он, я согрешил пред тобой; возвратись, не сделаю тебе зла, потому что ты дорожишь моей душой.» Давид отвечал: «пусть придет ко мне отрок взять копье царское, и да воздаст Господь каждому по вере и правде его; как пощадил я душу твою ныне, так да пощадит и мою душу Господь и спасет меня от всякой печали!» и с благословением мира отпустил его Саул.

Но уже Давид не доверял более Царю и решился оставить пределы Израилевы, чтобы не искушать его своим присутствием. Он удалился опять в Геф, к Анхусу, Царю Филистимскому, который, уважив его доблести, дал ему город на пропитание. Оттоле ходил с дружиной Давид поражать соседних иноплеменников Гессера и Амалика, все истребляя в их селениях, чтобы никто не бежал с вестью к Царю Филистимскому, ибо он уверял его, будто выходит ратовать против Израиля, и враг народа Божия радовался мнимому медоусобию.

Сам Анхус собрался на брань против Саула и взял с собой Давида; страхом исполнилось сердце Саулово; избивший всех гадателей и волхвов в своих пределах, захотел вопросить Господа о брани, и не отвечал ему Господь, ни во сне, ни в явлениях, ни в пророчествах. Тогда Саул обратился к жене волшебнице, которую нашли отроки его в Аендоре, и облекшись в чужие одежды, с двумя служителями, пришел к ней ночью. «Поволхвуй мне и вызови, кого назову тебе,» сказал Царь, но жена отвечала: «разве ты не знаешь, как истребил всех гадателей Саул? Зачем же ищешь души моей?» Саул принужден был дать ей клятву, что не выдаст тайны. «Кого же вызову тебе?» спросила волшебница; «вызови Самуила,» отвечал мрачный Царь, и внезапно явился Самуил. Ужаснулась жена и в ту минуту сама узнала в пришельце Саула; но он успокоил её: «не бойся, скажи, кого видишь?» и услышал в ответ: «вижу древнего мужа, восходящего из земли, облаченного одеянием долгим!» Познал Самуила Саул и в ужасе простерся пред ним на землю. «Зачем понудил ты меня явиться?» провещал усопший судья Израилев, и горько отвечал помазанный им некогда на царство: «много мне скорби: иноплеменники против меня воюют; Бог отступил от меня, и нет мне ответа, ни в пророчествах, ни в снах, ни в явлениях; вот и призвал тебя, скажи мне, что предпринять?» – «Зачем вопрошаешь меня, сказал опять древний Самуил, когда отступил от тебя Господь и благоволит ближнему твоему? Исполнит над тобой Господь то, что я предсказал тебе, отнимет царство твое и передаст Давиду, за то, что ты не послушал гласа Божия и не исполнил гнева его над Амаликом. Господь предаст тебя вместе с Израилем, в руки иноплеменников, завтра ты погибнешь и сыновья твои падут с тобой.»

Объятый ужасом Саул, пал на землю, как мертвый и силы его оскудели, ибо в целый день и во всю ночь не вкушал он хлеба. – Смятенная жена взошла в храмину, где лежал простертый Царь Израилев, и сказала: «вот раба твоя послушала голоса царского и предала душу свою в руки твои; послушай и ты голоса рабыни и укрепись пищей, прежде нежели идти в путь.» Восстал Саул и сел на одре: с трудом могли убедить его вкусить хлеба, и в ту же ночь он удалился.

Между тем Князья Филистимские, подозревая Давида, просили Царя своего удалить иноплеменника, чтобы не напал на них во время битвы с Израилем, и ласково отпустил его Анхус в Секелаг, место обычного жительства; – это было внушение Божье, ибо в крайних обстоятельствах находился Давид, принужденный сражаться с единоплеменниками, а между тем, во время его отсутствия, Амаликиты разграбили город и увели в плен семейства и стада всех граждан, в том числе и семейство вождя Израилева. Горько восплакал Давид с дружиной своей, и слезы их текли, доколе не было более силы плакать, а жители Секелага угрожали побить их камнями.

Тогда Давид велел жрецу Авиафару облечься в эфод, чтобы воспросить Господа, и внял радостное слово о победе, если погонится вслед за хищниками. С шестью стами воинов устремился он в погоню; двести из них, утомленные путем, остановились на потоке Восорском. С остальными настиг он Амаликитов, шумно праздновавших свою победу, и всех поразил, кроме спасшихся на верблюдах. Давид нашел опять свое семейство, похищенных отроков и дев и все стада, и с торжеством возвратился в Секелаг. Воины его не хотели делиться добычей с двумя стами, которые остались при потоке; но великодушный вождь убедил их не лишать доли и ослабевших на пути; он послал от себя также дары старейшинам Иуды, как благословение от избытков богатств, дарованных ему Господом.

В то время, когда Давид сокрушал своих врагов, Царь Саул, столь долго его преследовавший, бился последней битвой, с Филистимлянами и падали пред лицом его Израильтяне. Уже Ионафан, верный друг Давидов, и иные два царские сына погибли; вся тяжесть битвы лежала на одном Царе, но и тот уязвлен был стрелой; смерть носилась пред его глазами; он не хотел однако принять её от руки иноплеменных, и воскликнул к верному своему оруженосцу: «обнажи меч и пронзи меня, чтобы не поругались надо мной не обрезанные!» но рука оруженосца не поднялась на Царя своего. Видя неминуемую гибель, Саул бросился сам на меч свой и примеру его последовал оруженосец; так погиб Царь, с тремя сыновьями и войском своим, на горе Гелвуа. Видел смерть его Израиль и побежал, услышали о ней живущие за Иорданом и оставили города свои. Иноплеменники, нашедши на горе тело падшего Царя, отсекли ему голову, и послали носить её, в знамение победы, по всем городам своим; они посвятили оружие царское в капище Астарты, а труп его и трупы сыновей повесили на стене Вефсамской. Но мужи сильные в Галааде, услышав о поругании царственных останков, похитили ночью тело Саула и тело Ионафаново и, после семидневного поста, с честью погребли из в дубраве, близ Иависа.

Давид возвращался с победы над Амаликом, когда прибежал к нему воин из полка Саулова, в разодранной одежде, посыпанный пеплом, и поклонился пред ним до земли. «Отколь пришел ты и что скажешь?» спросил бежавшего Давид; «я из полка Израилева, отвечал он; полки обратились в бегство, сильные пали, и между ними Саул, с сыном его Ионафаном.» – «Почему знаешь о смерти Царя и царского сына?» спросил опять Давид, смущенный горестной вестью: «мне случилось взойти на гору Гелвуа, отвечал вестник, когда падал на копье свое Саул, и на него устремлялись всадники и колесницы; увидев меня, умирающий Царь просил прекратить жизнь его; уже лютая тьма его объяла, но еще держалась в нем душа. Я стал над падшим и довершил его, ибо видел, что уже не может он оставаться живым, после падения на копье, и, взяв венец царский с главы и нарамник с плеч его, принес их к тебе, моему владыке.»

Горько заплакал Давид и разодрал на себе одежды; ему подражали все бывшие с ним; до вечера рыдали они о Сауле и Ионафане, о людях Иудовых и доме Израилеве, погибших на брани. «Кто ты?» спросил еще однажды пришельца настоящий Царь Израилев, и услышав, что он из рода Амаликова, воскликнул: «как не убоялся ты поднять руку твою на помазанника Божия? – кровь твоя на тебе, ибо ты сам принес весть, что умертвил помазанника Господня!» Давид велел отрокам своим умертвить цареубийцу, и сложил плачевную песнь о Сауле и сыне его, дабы сохранилась память их в народе: «как пали сильные твои, Израиль? – воздвигни столп над умершими на горах высоких! Не разглашайте о том в Гефе, ни во вратах Аскалонских, чтобы не возрадовались дочери иноплеменных. Горы Гелвуйские, да не снидет роса, ни дождь на вас; нивы ваши да будут без начатков, ибо там повержен был щит сильных! Щит Саулов не был помазан елеем. Никогда не возвращались тощими лук Ионафанов и меч Саулов, без крови сильных. Саул и Ионафан, возлюбленные, прекрасные во дни жизни, вы не разлучились и в час смерти, легкие, как орлы и крепкие подобно львам! Плачьте по Саулу, дочери Израилевы; он украшал вас багряницами и золотом одежды ваши! Болезную о тебе, Ионафан, прекрасный брат мой, которого любовь ко мне была нежнее любви женской! – как пали сильные и погибли оружия брани!»

Тогда Давид вопросил Господа: «идти ли ему в один из городов Иудовых?» и Господь ответствовал ему: «иди в Хеврон.» Он поселился, с семьей и всеми людьми, в Хевроне; старейшины Иудейские помазали его опять на царство над всем домом Иудиным. Когда же сказали ему, что жители Галаала погребли с честью Саула, Давид послал к ним ласковое слово за то, что оказали любовь свою к помазаннику Божию и другу его Ионафану. Он звал их, по смерти Царя, под свою законную державу; но Авенир, воевода Саулов, вывел к народу сына его Иевосфея и воцарил в Галааде, над десятью коленами Израиля: два года царствовал слабый князь, а между тем, с дружинами Авенира, бился военачальник Давидов, Иоав. Однажды, меньший брат его неотступно преследовал в битве вождя; Авенир, который долго щадил юношу, чтобы не навлечь на себя мести единокровных, принужден был наконец поразить его копьем. На стороне Иуды осталась победа, и воевода его затаил в сердце своем кровавую месть, за падение брата. – Дом Давидов возвышался, а дом Саулов изнемогал.

Вскоре возникла вражда между его слабым сыном и воеводой; оскорбленный Авенир послал верных людей к Давиду, с тайным словом, что предаст в руки его все царство Израилево; но Давид, вступая с ним в союз, потребовал прежде всего, чтобы возвратилась к нему первая супруга Мелхола, дочь Саулова, выданная им за иного мужа. Тогда допустил к себе Авенира, и заключив с ним союз, отпустил с миром; но дышущий местью Иоав, втайне от Царя, послал возвратить воеводу и умертвить его во вратах Хевронских.

«Чист я пред Господом, и чисто царство мое, от крови Авенировой, сказал огорченный Давид, когда услышал о гибели вождя, да сойдет она на Иоава и на весь дом его, и да не оскудеют в нем прокаженные и недужные, падающие от оружия и скудные хлебами!» Разодрав одежды свои, с плачем следовал Давид, за погребальным одром воеводы, и с честью предав его земле, сохранил пост до вечера, так что весь народ Израилев убедился в невинности Царя.

Ослабели руки Иевосфея, после падения Авенира; два изменника, из колена Вениаминова, проникли в его ложницу и отсекли голову Царю своему; они принесли её с торжеством к Давиду, думая порадовать его гибелью соперника, но великодушный сказал им: «жив Господь, избавивший душу мою от всякой скорби! Если предал я казни вестника смерти Сауловой, которому бы должен был дать награду, то вас ли пощажу, умертвивших Царя своего?» Он велел отсечь руки и ноги изменникам и повесить тела их над источником Хевронским, а голову сына Саулова погреб с честью, во гробе Авенира.

Тогда все племена Израилевы приступили к Давиду, говоря: «мы кости твои и плоть твоя; еще во дни Саула ты предводительствовал нами и тебя избрал Господь вождем в Израиле.» Собрались старейшины их в Хеврон и, в третий раз, провозгласили Давида Царем над всем Израилем, после семилетнего правления домом Иуды; тридцати лет воцарился Давид и властвовал сорок. Первым его подвигом было завоевание Иерусалима, отколе изгнал надменных Иевусеев, посмеявшихся его бессилию. На краю города соорудил он дом свой, с твердыней вокруг, и возвеличилось царство его, ибо с ним был Вседержитель. Иноплеменники, услышав о силе Давида, соединились против него в долине исполинов; но Давид, вопросив Господа о победе, поразил их и сжег идолов, ими оставленных в бегстве. Еще однажды собрались они, в той же долине, и Господь велел ему напасть на них, со стороны дубравы плача, когда услышит шум от сей дубравы, ибо тогда сам Господь выйдет с ним на брань; – послушал Давид гласа Божия и опять поразил иноплеменников.