VIII. Дети и сектанты.

С каждым годом борьба с сектантами становится всё труднее и труднее. Это все видят, все сознают, на это все жалуются.

Отчего всё это? Отчего полемика с „религиозными отщепенцами” не приносит таких богатых плодов, как прежде? Отчего так редко теперь возвращаются в лоно православия? Отчего сектанты не так сговорчивы и уступчивы, как в былое время?

Не потому ли, что они окрепли, привели в систему своё вероучение, посильно аргументировали слабые пункты своего катехизиса и приобрели некоторый навык в борьбе с православными?

Конечно, отчасти и потому. Но только отчасти. Весь же секрет их замечательного упорства и пресловутой стойкости кроется не в этом, а в чём-то другом.

В чём же именно?

Дело в том, что в самом начале сектантство представляло собою не что иное, как толпу религиозных дезертиров. Здесь были и православные, и католики, и протестанты, и даже евреи. Все они пришли сюда по разным причинам и соображениям. Одни – по религиозным, другие – по материальным, третьи – по социальным. Были и такие, которые сами не могли сказать, почему они здесь, т. е. примкнули к сектантам без всяких достаточных к тому оснований.

Конечно, с такою недисциплинированной, чуждою твёрдых религиозных убеждений, толпою нечего и думать было вступать в борьбу с православием. Потому что „беглые”, не чувствуя под собою никакой твёрдой опоры, при всяком удобном и неудобном случае, могли изменить новой своей вере и вернуться в лоно прежней своей Церкви. Ибо, по пословице, как волка ни корми, а он всё будет в лес смотреть. Это прекрасно сознавали и даже по временам видели сектанты. И потому, при всём своём желании, апостолы сектантства никак не могли рассчитывать на успех своей миссии при наличности таких слабых сил, при возможности повального бегства, при отсутствии у своих сподвижников твёрдых убеждений и положительных знаний в области своего собственного вероучения. А укрепить посеянные плевелы на православной ниве им так хотелось.

И вот они силой вещей пришли к такому заключению. Надо оставить свои надежды на взрослых, и всё своё внимание, все свои заботы обратить на детей, и из них создать многочисленные кадры ревностных и убеждённых защитников сектантства, которые любили бы свою веру, оберегали её от разрушения и тем способствовали бы её развитию и процветанию.

Затем, рассуждали сектанты, чтобы упрочить свои позиции и на будущее время, чтобы навсегда предотвратить возможность массовых обращений в лоно православия, надо с детства колебать религиозные понятия, надо с малых лет подготовлять к принятию сектантства, надо с первых лет открывать глаза на ложь православия и на истинность нашего учения. Этим путём будет парализовано влияние православных, а наше – окрепнет и усилится. Тогда и среди взрослых наша миссия будет иметь успех. Тогда и взрослые твёрже будут держаться нашей веры. Их не будет тянуть назад, в прежнюю веру. Они будут находить полное религиозное удовлетворение и у нас. Да и за вычетом всего этого их не так легко будет переубедить и к прежней вере возвратить.

Задумано – сделано. И с той поры, как только сектанты пришли к мысли заняться совращением православных детей, они буквально ни на шаг не отступают от них, следят за ними, зазывают к себе, предлагают им всевозможные лакомства, соблазняют, чем попало. Словом, пускаются на всевозможные хитрости, но зато всё ближе и ближе подходят к намеченной цели.

Каким же образом сектанты совращают православных детей?

Прежде всего, желая подорвать у них благоговение ко всякой христианской святыне и доверие к их духовным руководителям и воспитателям, сектанты в присутствии наших детей начинают высмеивать и вышучивать всё близкое и дорогое сердцу каждого православного христианина.

Вот, например, что доносил Херсонскому Губернатору исправник Одесского уезда:

– „Штундисты уговаривают детей не ходить в церковь, не признавать икон, не верить учению священников и не уважать их, а присоединяться к секте штунд” ⁶⁷. „Совращая детей, публично порицают Церковь, называя таковую вертепом торговли, храмом Артемиды и публичным домом, иконы – идолами, хоругви – Артемидовыми значками, св. крест – шибеницею (виселицею), колокола – рёвом коровы, а священников – зверями и жрецами” ⁶⁸.

То же самое писал и Херсонский архиепископ Никанор ⁶⁹. На это жаловались и священники ⁷⁰, и уполномоченные сельских сходов ⁷¹.

Причём, сектанты делают всё то весьма хитро. Боясь противодействия со стороны родителей, они пропагандируют своё лжеучение в их отсутствии, тогда, когда дети остаются дома сами.

Один глубокий знаток сектантства (архиепископ Никанор) говорит об этом так:

„В отсутствие взрослых членов семейства из дому, за чем штундисты следят, они тотчас являются в дома и уговаривают детей не ходить в церковь, не признавать святых икон, не уважать и не верить учению священника, а переходить в штунду, обещая в будущем всего хорошего” ⁷².

Если ласка, гостинцы и различного рода обещания не помогают, тогда сектанты прибегают к угрозам.

Уполномоченные посёлка Мало-Водяной (Ново-стародубской волости Александрийского уезда) писали Херсонскому Губернатору;

„Левченко, Бебех и другие с ними, извратившие христианскую веру, желая совратить в штундистскую секту и остальные семейства посёлка Мало-Водяной, употребляют все силы и средства, даже угрожая опасностью до такой степени детям нашим, что нет возможности выходить из домов, обзывая как старых, так и молодых неприличными словами, укоряя нас идолопоклонниками, что будто бы наша православная вера, в которой мы и наши праотцы рождены, есть что-то противное Богу, и что святые иконы, а равно и христианские церкви есть болваны или бочки, наполненный серебряными и золотыми идолами” ⁷³.

Бывали случаи, когда сектанты совращали детей почти насильственно. Исправник Елисаветградского уезда доносил Херсонскому Губернатору:

„Совращение жён и детей производится крестьянами штундами почти насильственно, самым невежественным образом” ⁷⁴.

Свою ревность в совращении православных детей сектанты простирают иногда до того, что наши крестьяне в недоумении останавливаются пред упорным натиском своих религиозных врагов и не знают, что делать, к кому обратиться, как горю пособить.

„Страшное время настало для православных нашего посёлка, – писали крестьяне деревни Малой-Водяной, – проходу нет от штундистов, особенно много достаётся от них и детей их, нашим православным детям-подросткам, пред которыми они безбоязненно хулят и клевещут на нашу веру и Церковь, и которые часто возвращаются от них с рыданиями к своим родителям, а последние обращаются с жалобами в сельское управление. Но что же? – Они дети, им веры нет, – и конец суду. Да, страшное время настало: кто не желает сделаться изменником св. отеческой веры и Церкви, тому остаётся одно средство – просить правительство о содействии в искоренении сего зла” ⁷⁵.

Так вот в чём заключается первый агитаторский приём сектантов в деле совращения православных детей. Они в присутствии наших подростков хулят православную Церковь, высмеивают и вышучивают все её обряды и спасительные установления. Конечно, это весьма сильно и притом крайне вредно отражается на православных детях. Последние уже не могут проникнуться тем уважением и тем благоговением к нашей вере и к нашей святыне, в каком в своё время были воспитаны мы. Не могут также получить твёрдых религиозных понятий, потому что всё наше старательно расшатывается сектантами и при случае даже с корнем вырывается. Наконец, они не могут выработать никаких определённых религиозных воззрений, потому что наряду с православными понятиями приобретают и сектантские, питаются не только правдой, истиной, но и ложью, заблуждениями, видят пред собою не одну пшеницу, но и плевелы. Получается какая-то смесь, в которой не разобраться детскому уму, и которая страшно мешает выработке той искренности, преданности, любви и твёрдости в православной вере, какая привита была нашим делам и прадедам. Это прекрасно сознают сектанты, и потому они всеми силами и мерами стараются противодействовать воспитанию наших детей в православной вере.

И, к сожалению, успевают в этом.

Второй приём заключается в том, что сектанты тайно, на дому, без надлежащего разрешения, устраивают у себя школу, и в ней обучают православных подростков всем истинам своей собственной веры.

Интересные по данному вопросу иллюстрации заключаются в „Материалах” Еп. Алексия. Вот, например, одна из них.

„Церковно-приходское Попечительство села Счастливки, Ананьевского уезда, – доносил Епархиальный Училищный Совет Херсонскому Губернатору, – вошло в Херсонский Совет с докладной запиской, коею доносит, что в д. Кузнецовке, Счастливского прихода, крестьянином этой деревни, штундистом Матвеем Тягаем, открыта в его доме школа грамоты для малолетних мальчиков, в которой сам Тягай состоит учителем, которая имеет целью систематическое обучение малолетних детей штундистскому вероучению” ⁷⁶.

Если же эта мера не всегда и не везде удаётся, то сектанты прибегают к своему излюбленному и давным-давно практикуемому приёму, именно: сознавая, какое огромное значение имеет для детей приходская школа с обязательным преподаванием в ней православного закона Божия, сектанты стараются только об одном, как-нибудь воспрепятствовать постройке школы, где её нет, а где есть – так возможно скорее закрыть её.

Как это делается – мы сейчас увидим.

В д. Основе, Херсонской губернии, сельская школа была закрыта, потому что, по донесению Одесского исправника ⁷⁷, сектанты домогались пригласить учителя, принадлежащего к их секте, а остальные крестьяне и должностные лица воспротивились этому ⁷⁸. Там же, где школы нет, открытию её сектанты противятся самым решительным образом. Дать деньги и принять собственное участие в постройке школы сектанты соглашаются лишь под одним условием, чтобы учителем этой школы поставить непременно своего, и чтобы преподавателем Закона Божия не был православный священник. Конечно, на таких условиях не позволять строить школы. И деревня, таким образом, в особенности та, которая наполовину состоит из сектантов, остаётся без школы. Просвещение отсутствует, темнота всё более и более овладевает народом, и почва для развития сектантства становился всё благоприятнее и благоприятнее.

Цель такого поведения, конечно, не та, чтобы держать народ в темноте и невежестве. Совсем нет. Сектанты добиваются только одного, чтобы дети не изучали православного Закона Божия и чрез то легче поддавались бы сектантской пропаганде и не так цепко держались бы за православную веру. Вот чего добиваются они. Но насколько успевают в этом – мы не берёмся судить.

Нередко прибегают сектанты и к такой мере. Они берут в услужение несовершеннолетних православных детей, обучают их всем тонкостям сектантской мудрости и потом отпускают их от себя, а на место их берут новеньких, с которыми проделывают то же самое, Херсонский Губернатор доложил Департаменту Общих Дел:

„Из донесений некоторых исправников видно, что штундисты, как люди более обеспеченные в материальном отношении, берут к себе в услужение несовершеннолетних православных, которые, не имея ещё твёрдых убеждений, легко обращаются в штунду и, возвратившись в свои семьи, делаются отторгнутыми от неё членами ⁷⁹.

Такого рода стратегический приём наиболее верен и скорее всего достигает намеченной цели. Поступающие в услужение к сектантам православные дети невольно проникаются их духом, их настроением, усваивают их образ мыслей, их привычки, их взгляды, их отношение к православным, и потому в самое короткое время становятся настоящими сектантами, порывая духовную связь с православием и фактически выходя из нашей среды. Такие „доморощенные” сектанты особенно вредны и опасны для нас. Возвращаясь в свою семью, они самым развращающим образом действуют на подрастающее поколение, прививая и усваивая ему всё то, что сами получили и вынесли от сектантов.

Впрочем, сектанты и этим не довольны. Они прекрасно понимают, что уходящая от них прислуга, как бы к ним ни была расположена, как бы сильно она ни прониклась новым учением, но в православной семье, под влиянием благоприятных условий и обстоятельств, легко может вернуться к прежней своей вере и отказаться от всего того, что ей успели внушить „религиозные отщепенцы”. Поэтому сектанты, не оставляя совсем этого агитаторского приёма, культивируют другой, более лучший, более надёжный, который устраняет всякие сомнения и колебания на этот счёт и обеспечивает сектантам полную уверенность в религиозной благонадёжности соблазняемых ими лиц.

В чём заключается этот новый приём, можно видеть из следующих слов Тамбовского епархиального миссионера М. И. Третьякова:

„Хлысты придумали другой способ пропаганды – усыновление детей православных родственников, иногда очень дальних, и призревание круглых сирот православных, даже не родственных. Сирот хлысты берут в свой лабиринт большею частью с малых лет и дают им воспитание, согласное с их мерзким учением” ⁸⁰.

В другом месте тот же самый миссионер пишет: „надо сказать, что на сирот, остающихся от православных родителей, Тамбовские хлысты-постники обратили в последнее время самое сильное внимание. Этим они увеличивают количество хлыстовского полка” ⁸¹.

И так поступают не одни хлысты. Так действуют почти все сектанты, а в особенности штундо-баптисты. Что это так, можно видеть из того, что когда в Петербурге был основан в 1886 году шведками Веннберт и Лаурой Грундберг, принадлежащими к секте баптистов, приют для девиц, „сбившихся с пути нравственности”, впоследствии обращённый в приют для детей и сирот ссыльных братьев, то в него потекли обильные пожертвования баптистов со всей России ⁸².

На эту благотворительность сектанты обращают самое серьёзное внимание в настоящее время. И не удивительно. Путём её, путём призрения и воспитания сирот они приобретают себе наиболее верных и благородных друзей, и в то же время воспитывают для себя ревностных и энергичных борцов за свою веру. Сомнений в их преданности тут не может быть. Опасений на счёт их перехода в православие тоже не может быть, потому что здесь от начала до конца было одно воспитание, одно направление, один дух, одна вера.

Так вот как охотятся сектанты на православных детей. Вот что предпринимают они для совершения нашего подрастающего поколения.

Дальше нам уже нельзя оставаться безучастными зрителями всего, совершающегося на наших глазах. Давно, давным-давно пора обратить самое серьёзное внимание на наших подростков и детей. Мы должны предпринять какие-нибудь радикальные меры к ограждению их от вредного и опасного влияния сектантства. Мы должны как-нибудь уберечь их от расставленных для них сектантами сетей. Мы должны позаботиться о том, чтобы сектанты оставили в покое наше молодое поколение, чтобы они не смущали его, не подрывали его веры, не вносили в их душу сомнений и соблазна. Мы должны парализовать деятельность сектантов в этой области, а для этого должны сами сосредоточить на наших детях всё своё внимание, все свои заботы, всю свою деятельность.

С чего же начинать? На что, прежде всего, обратить внимание? О чём, прежде всего, позаботиться?

Конечно, о том, чтобы православные сироты не попадали в руки сектантов. Ведь это стыд, позор для нас, для православных. Своим равнодушием к судьбе обездоленных мы отказываемся от них, отдаём их в руки врагов Церкви и чрез то лишаем их истины и спасения. Между тем обязанность позаботиться об участи несчастных сирот лежит, прежде всего, на нас. И мы не должны уклоняться от неё. Мы, ни кто другой, должны приютить сирот у себя. Мы нравственно обязаны воспитать, обучить и пристроить их. Мы должны всегда следить за ними, за каждым их шагом, за каждым движением, направляя всё к лучшему, совершенному, чтобы представить их чистыми, непорочными и неповинными пред Господом Богом. А взамен этого мы, попирая божеские и человеческие законы, бросаем бесприютных на произвол судьбы, и они волей-неволей идут к нашим врагам, к сектантам, которые не только не отворачиваются от них, но сами идут навстречу к ним, зовут к себе и принимают с распростёртыми объятиями.

Такого рода поведение в отношении православных бедных детей безбожно, жестоко и преступно. Оно позорит нас, подрывает успех миссионерского дела и вредным образом сказывается на нашей противо-сектантской деятельности.

Тут, собственно, страдают не столько дети, сколько мы. Правда, дети много теряют, но ещё больше теряем мы. Дети уходят из православия, становятся в ряды противящихся правде и потому лишаются истины, теряют возможность спасения. Мы – лишаемся свежих, молодых побегов, теряем лишний приплод, количественно усиливаем состав враждебной нам партии и тем осложняем борьбу с „религиозными отщепенцами”. Дети, при случае, могут обратиться на истинный путь. Мы же со своим пренебрежением к обездоленным никогда не наладим своего дела, никогда не осилим сектантов, будем вечно бороться, вечно ждать победы – и только. Дальше этого не пойдём.

Почему так? – многие спросят нас.

А вот почему. Призревая православных сирот, сектанты обеспечивают себе успех не только в будущем, но и в настоящем. В будущем у них появятся стойкие ратоборцы, которые, по долгу совести своей, из любви и признательности к своим благодетелям будут защищать и ревниво оберегать веру духовных отцов своих и попирать учение тех, которые отвергли их, отказались от них, предоставили в полное распоряжение своих врагов. К нам они будут особенно враждебно относиться. Они будут презирать и ненавидеть нас, а чрез нас и всё близкое, дорогое и святое нам. И в борьбу с нами внесут такую озлобленность и нетерпимость, о которой мы, может быть, и не слыхали. Тогда полемика с сектантами вступит в новую фазу своего развития, которая будет отличаться крайней ожесточённостью и при которой немыслимо будет спокойное, хладнокровное обсуждение спорных вопросов. Так что надежда на успех и на благоприятный оборот наших взаимных религиозных прений исчезнет, можно сказать, навсегда.

Но это в будущем. В настоящем у них появляются многочисленные друзья, поклонники и почитатели, которые, видя призрение сектантами чуждых им по плоти и по духу детей, будут восторгаться ими, поддерживать их, сочувствовать им и восхвалять их как в обществе, так и в печати. И это сочувствие, одобрение общества воодушевит сектантов, поднимет их дух, окрылит их надеждою, вольёт в них новые силы и сделает из них более опасных и вредных врагов, чем теперь.

Посему, если мы хотим поднять свои акции и улучшить продуктивность миссионерской деятельности, мы, прежде всего, должны позаботиться о том, чтобы сироты не попадали в руки сектантов, чтобы они росли у нас, в православии и всячески остерегались сектантской закваски. Ещё лучше было бы, если бы мы пристраивали не только своих сирот, но и сирот сектантов, раскольников и других врагов нашей Церкви. Тогда бы успехи нашей миссии быстро возросли. Нам не грешно и не стыдно было бы пред Богом и пред людьми. Мы приобрели бы больше сторонников. Сочувствие к нам и к нашему делу значительно увеличилось бы. И в будущем нам не предвиделось бы никакой опасности со стороны тех, кого теперь мы так безжалостно бросаем на произвол судьбы и тем толкаем в руки сектантов и их единомышленников.

Теперь вопрос вот в чём. Как же организовать призрение сирот?

Да хотя бы так, как это устроили сами сектанты. У них сирота никому не отдаётся. Он является достоянием общины, и потому живёт по очереди у всех. Сегодня у одного, завтра у другого, послезавтра у третьего и так до тех пор, пока не обойдёт всех сектантских домов. А затем начинает обход с начала. Так что за год каждому домохозяину придётся приютить у себя мальчика дня на два – на три, а в больших сёлах и того меньше.

Такой способ призрения вовсе не обременителен для простого народа и может с большим успехом культивироваться среди наших крестьян. Что он легко может привиться в нашей деревне, видно из того, что во многих сёлах уже практикуется такого рода воспитание бедных детей, и никто против него не протестует. Один священник, организовавший в своём приходе столь великое христианское дело, писал нам по обсуждаемому вопросу:

– У нас, в селе, тридцать сирот и никто из них не бедствует. Все пристроены. Одних отдали в ученье, других взяли к себе добрые люди, а третьи на наших руках. Они ходят по домам и питаются наравне с детьми хозяев. Никто не обижает их. Все смотрят на них как на „Божьих гостей”, и потому принимают их охотно. После того, как обойдут все избы, они являются ко мне и живут у меня не один день, как у прочих, а целых семь. За это время я поправляю ошибки воспитания других и наставляю их в истинах христианской веры. Я сделал первый почин. От меня они ушли, мною и заканчивают. Вы спрашиваете – не тяготятся ли крестьяне от лишних ртов? Нисколько. Даже рады сему. „Доброе дело”, говорят...

Так бы надо поступать всем пастырям и во всех сёлах. Первым положить почин и потом с общего согласия переводить детей из избы в избу. Всё-таки лучше, чем выбрасывать их на улицу или отдавать сектантам.

Прибегают сектанты и к другому способу призрения бедных детей, именно: они помещают их в доме какого-нибудь бедного своего односельчанина и потом оплачивают ему расходы по содержанию сирот отчасти деньгами, а отчасти и натурой. Такой вид благотворительности более продуктивен и полезен. Дети, по крайней мере, всегда находятся под одним влиянием, воспитываются в одном направлении, проникаются одним настроением, не видят лишних ссор и дрязг, не испытывают той неловкости и того одиночества, которые ощущают они в себе при переходе из дома в дом и, вообще, не так балуются, не так скоро портятся. Кроме того, они привыкают к своему постоянному благодетелю. Он заменяет им отца, а его жена заменяет им мать. И это всё в значительной степени скрашивает то сиротство, которое выпало им на долю и которое так ощутительно при кочевании по селу.

Если так, то почему и нам не последовать примеру сектантов и не начать призревать бедных сирот так, как призревают их сектанты. Ведь это так возможно, так необходимо, так угодно Богу и приятно нам.

Но допустим на время, что такого рода формы благотворительности и призрения бедных детей совершенно неосуществимы в наших деревнях и вызовут всеобщий протест со стороны местных обывателей. То и в таком случае можно горю пособить и пристроить несчастных сирот ⁸³. Можно отдать куда-нибудь в воспитательный дом или в какое-нибудь благотворительное учреждение, если они малы. А если уже более или менее взрослы, то можно пристроить куда-нибудь в ученье, в батраки в помощники. Нужно только взяться горю пособить, подать совет растерявшейся жене и неопытным опекунам, которые не знают, как им быть с детьми, что делать и к кому обратиться. В данном случае пастырю церкви легче всего и удобнее всего принять деятельное участие в семейном горе какой-нибудь крестьянской семьи и своим советом, своими знаниями и руководством вывести на надлежащий путь тех, кто нуждается в этом.

Теперь несколько слов о другом способе воздействия на детей в целях охранения их от натиска сектантов.

По словам св. Синода „одним из самых действительных средств в борьбе с сектантской пропагандой служат церковные школы, воспитывающие подрастающее поколение в духе истинной веры и преданности православной Церкви” ⁸⁴.

И действительно, нельзя не согласиться с этим. Всякий знает, что в начальной церковной школе дети получают первое познание об истинах христианской веры, о её главных догматах. Здесь в их душу западают те семена, из которых впоследствии вырастает истинно-христианское познание о Боге. Здесь закладывается тот твёрдый фундамент, на котором впоследствии строится религиозно-нравственное мировоззрение человека, и от того, что человек узнал в школе, он часто не может отрешиться во всю свою последующую жизнь.

Ввиду этого нам, пастырям церкви, нужно позаботиться, прежде всего, о том, чтобы поставить на надлежащую высоту преподавание Закона Божия во вверенных нам школах, чтобы научить школьников основным истинам православной веры, поселить в них любовь и уважение к христианскому богослужению, а также доверие к пастырям, приверженность к православию, осторожность и осмотрительность в обращении с врагами нашей веры.

Чтобы укрепить детей в православии и предохранить их от перехода в сектантство, для этого необходимо возможно точнее и обстоятельнее аргументировать и обосновать спорные вопросы. Так, чтобы школьники при встрече и разговоре с сектантами не потерялись и, по мере своих сил, дали бы должный отпор совопросникам века сего.

Святейший Синод, например, настоятельно рекомендует законоучителям церковно-приходских школ выяснять на уроках:

а) необходимость Священного предания, б) необходимость руководства Церкви в толковании и разумении Св. Писания, в) необходимость Церкви для спасения, г) необходимость ходатайства святых, д) необходимость священноначалия в Церкви, с опровержением протестантского учения о всеобщем священстве и е) необходимость добрых дел для спасения человека ⁸⁵. Правда, дело миссии, пишет один миссионер, священник г. Мельницкий, не может быть отдано в руки отроков и младенцев, но может и должна быть надлежащая подготовка ещё на школьной семье к тому, чтобы всякому вопрошающему и испытующему о вере дать ответ по разуму нашей православной Церкви о нашем уповании.

Отсюда и задача предмета Закона Божия в нашей начальной школе должна быть миссионерской. От рассказов о священных событиях истории Ветхого и Нового Завета Законоучитель может переходить к прообразам, раскрывая преобразовательное значение того или иного священного события и указывая в то же время его миссионерское значение. Рассказав, например, об устройстве ветхозаветной скинии, законоучитель может в доступных пониманию учащихся выражениях упомянуть, что на крыше ковчега Завета и на занавеси скинии были сделаны изображения или иконы херувимов (Исх. 25:17–22). Отсюда нашим иконам должно воздавать честь и поклонение из-за изображений на них ликов святых и священных событий. Далее. При повествовании о пророке Елисее надлежит обратить внимание учеников на чудесное исцеление умершего от прикосновения к костям пророка Елисея, что служит основанием и для православного учения о почитании Св. Мощей, отвергаемых штундизмом. Другой пример. В повествовании о св. пророке Исаии можно указать, что у нас, сообразно с видением пророка Исаии Господа Саваофа, изображают Бога Отца на престоле и окружённым св. ангелами, – то же и при рассказе о св. пророке Данииле и его видении „ветхого деньми”, откуда и обычай православной Церкви изображать Бога-Отца в таком виде (Дан. 7:9–13). То же самое может быть упомянуто и при рассказе об освящении храма Соломонова, на занавесах коего были вышиты херувимы ⁸⁶.

Но если Ветхий Завет, „сень грядущего” Нового Завета, даёт много подтверждений истинности православного учения, обличая тем самым наших сектантов, то тем более можно найти подходящих мест в Новом Завете.

Такие священные повествования, как о Сретении Господнем, дающее основание для православного обычая приносить детей в церковь при воцерковлении в 40-и день по рождении, проповедь св. Иоанна Предтечи и его жизнь в пустыне, где пищей ему были „акриды и мёд дикий”, как основание для постов, отвергаемых штундой; избрание 12 апостолов из множества верующих, утверждающее православное учение о божественном происхождении иерархии; повествование о благословении детей, полагающее основание для крещения детей в православной Церкви, тайная вечеря и установление на ней Св. Причащения; Гефсиманская молитва Спасителя не одним духом, но и словами и с наружными знаками, в противоположность учению сектантства об одной „духовной” молитве, и многие другие священные повествования могут быть весьма сильным оружием в руках законоучителя для укрепления в умах учащихся истин православной Церкви, пререкаемых сектантами. Почти всякое повествование из священной истории Нового и многие из Ветхого Завета могут послужить к доброму наставлению и утверждению в сознании учащихся добрых апологетических задатков, столь необходимых во время развития всякой сектантской пропаганды.

Само собой разумеется, что исчерпать во всей полноте все доводы pro и contra православного учения, при преподавании Закона Божия в нашей начальной школе, немыслимо. Для этого необходимы: известная система и некоторая предварительная подготовка к слушанию подобных уроков. Но в кратких и общих чертах, затрагивая лишь самую суть сектантского учения, можно предлагать беседы при изучении Закона Божия и в начальной школе. Такая система, приучая детей к сознательному отношению к истинам православной веры, в то же время даёт им некоторое оружие против сектантства, находящего в народной среде благодарную почву, почву вековой тьмы и неверия, питающих легковерие ко всякому лжеучению и индифферентизм к родной вере.

Интересующимся подобным вопросом осмеливаемся рекомендовать маленькую, но зато чрезвычайно любопытную и содержательную книжонку священника Д. Слюсарева: „Противо-сектантские беседы с детьми-школьниками о важнейших истинах православной веры. (Применительно к программе Закона Божия в церковно-приходских школах). Ц. 40 коп. Выписать её можно из Редакции „Руководства для сельских пастырей” г. Киев.

Но научить детей основным истинам христианской веры и оградить их катехизические познания от сектантского потрясения ещё мало. Надо ещё приучить их к храму Божию, воспитать в них любовь к христианскому богослужению. Вот что самое главное. Без любви к храму все познания детей в области религии ничто, ибо они восприняты умом, а не сердцем, восприняты односторонне, поверхностно и потому не прочно. Только те истины долговечны, которые восприняты не одним умом, но и сердцем. И те истины благотворно действуют на нас, которые восприняты всем нашим существом. А таковому усвоению и служит Божий храм. Он возвышает и укрепляет человеческую душу, глубже запечатлевает в нас христианские истины, воспитывает добрые чистые и благоговейные чувства, создаёт молитвенное настроение, влечёт наши мысли и сердца к небу и тем одухотворяет нас, приближает к Богу и привязывает к нашей вере.

Поэтому на храм следует обратить особенное внимание, как на одно из могучих средств к ослаблению сектантской пропаганды. Кто полюбит храм, кто не сможет жить без него, тот никогда не перейдёт в сектантство, где нет этой святыни, и где оплёвывают и осмеивают её.

Самым же великим и надёжным средством к поддержанию в подрастающем поколении связи с храмом Божиим и с теми сокровищами, какие даёт нам православная вера, служит участие детей и юношей в Богослужении. Они могут петь и читать, подавать кадило и свечи, помогать старосте, прислуживать священнику, разделять труд псаломщика и т. д. И хорошо было, если бы они делали всё это в стихариках. Какое дивное и отрадное впечатление производили бы они тогда на толпу своих любящих родителей! Сколько радости и счастья доставило бы это самим детям! Как бы рвались и стремились они к этой чести! Как старались бы учиться и хорошо вести себя, лишь бы заслужить эту честь, побывать хоть раз в золотом стихаре, ближе к алтарю, престолу и священнослужителю! И как бы всё это притягивало детей к храму, сближало с ним и венчало их вместе до самой смерти, до гробовой доски!

Мы говорим так по опыту, отчасти по своему личному, отчасти по опыту других.

Вот, например, что пишет в своём отчёте священник М. Архангельский:

„Священная одежда на достойнейших питомцах церковной школы, служа дополнением церковного благолепия, производит в прихожанах отрадные чувства и способствует развитию в них большого доверия и сочувствия к церковным школам. Вразумительно оно действует и на детей школьников, заставляя их, как бы невольно, следить за своим поведением и прилежанием в науках, чтобы сделаться достойными получить такое доброе отличие пред товарищами” ⁸⁷.

А вот прямо-таки золотые слова Преосвященного Никона, бывшего Вологодского епископа, которые мы выписываем здесь полностью, чтобы не нарушить их красоты и силы:

„Вспомнились нам слова пророка-песнопевца: из уст младенцев и ссущих совершил еси хвалу. Вспомнились евангельские младенцы, громко взывавшие пришедшему во храм Спасителю мира: «Осанна Сыну Давидову!». И думалось: не следует ли нам, пастырям, для «оживления», для пробуждения церковной жизни призвать на помощь вот этих невинных младенцев, поручая им чтение молитв в храме Божием за Богослужением? И вспомнил я, как в прежние годы велось в Троицкой Сергиевской Лавре в субботние дни молебны Матери Божией в так называемой келье преподобного Сергия: в конце молебна выходили три отрока лет по шести или семи, становились пред иконою Владычицы, не спеша ограждали себя крестным знамением, творили три поклона в пояс и начинали: один – Святый Боже, другой продолжал: Пресвятая Троице, третий читал: Отче наш... Чем-то неземным отзывалось в сердце их чтение. Думаю, как были бы счастливы матери малюток, если бы их дети удостоились чести – славить Бога невинными устами своими в храме Божием. И уж, конечно, благоговейная и не вполне по-учёному сознательная молитва малюток была бы доходнее до Бога, чем наша холодная, нередко ведь тоже, но уже – непростительно-бессознательная молитва, что на клиросе поспешно, бездушно, яко медь звенящая или кимвал бряцающий...

Вводя детей в общение с Церковью, согревая их благодатною теплотой церковной жизни, – мы делаем великое дело и для церковной жизни, для прихода: ведь эта семья детей – будущие наши прихожане, будущие наши пасомые. Если приучим их, например, петь в церкви с их отцами, матерями, братьями, сёстрами, то они уже сами научат и своих детей тому же святому искусству – славословию Божию. Если подскажем им и научим украшать Божий храм в праздники цветами и зеленью, обсаживать его деревцами, цветочками, чистить утварь церковную, лампады, подсвечники пред великими праздниками, помогать церковному старосте собирать по деревням новины на храм Божий, – ведь это будет добрым святым семенем, которое принесёт плод свой во время своё, когда они вырастут и станут сами хозяевами, обзаведутся своими семьями” ⁸⁸.

То же самое пишет в своём предложении на имя духовной консистории преосвященный Палладий, епископ Пермский.

Вот его слова:

„Кто потрудился на клиросе в годы отрочества, тот не отстанет от церкви и в совершенном возрасте: семена веры и благочестия и добрые навыки будут прочно заложены в его душе на всю его жизнь” ⁸⁹.

Насколько же дух церковности, прививаемый детям, проникает во внутренний строй их духовной жизни и насколько благотворно руководит он действиями их, можно видеть, например, из заявления законоучителя Колитинской церковно-приходской школы, священника Чернобаева, которому нередко приходилось слышать где-нибудь в поле или лесочке детский голос, поющий или тропарь известному празднику, или какую-либо из стихир октоиха. В особенности часто такое пение слышится тогда, когда мальчик находится в уединении: сидит с лошадьми или допахивает отцовский загончик. При посещении им, священником Чернобаевым, домов прихожан, для чтения молитв или для исполнения других религиозных треб, мальчики-ученики всегда с удовольствием стали встречать в своём доме священника и с благоговением молиться в это время Богу, тогда как не учащихся детей почти никогда не застанешь в избе, а если иной остаётся, то стоит в шапке или сидит, пока ему не сделают замечания ⁹⁰.

Так благодатная сила религиозно-нравственного воспитания, пишет В. Зарайский, входящая в быт сельского сословия чрез дверь церковно-приходских школ, постепенно вытесняет из него грубые чувства, невежество, бесшабашную удаль и прочие непристойности и очищает в нём потемнелый лик святого религиозного чувства, века целые находившегося под толстым слоем пыли всяких суеверий, предрассудков и недобрых обычаев, устранить и рассеять которые были не в силах пастыри Церкви без помощи церковно-приходской школы ⁹¹.

Ввиду этого надо любить церковно-приходскую школу, заботиться о процветании её, о возведении на должную высоту, о возможно лучшей постановке в ней преподавания Закона Божия и о проникновении всех учащихся в ней любовью к храму Божию и к христианскому Богослужению.

Доселе мы говорили о детях, обучающихся в школе. Но ведь таких немного. Гораздо более неграмотных, нигде не обучавшихся и ничего не знающих. Они-то и представляют собою самый благодарный материал для наших сектантов. С них-то они и начинают, потому что они ничему не прекословят, легко поддаются всякому стороннему влиянию и весьма быстро схватывают и усваивают принципы враждебной нам секты. Поэтому, нам, пастырям церкви, нужно и о таких позаботиться и их, по мере сил и возможности, оградить от сектантского влияния, воспитав их в строго православном духе и обучив всем истинам христианской веры.

С такими детьми несравненно труднее иметь дело, чем со школьниками, но этим не до́лжно смущаться, на это не нужно обращать внимания, пред этим нельзя останавливаться. Нужно трудиться, трудиться и трудиться. И пока есть силы, есть вера, есть надежда, есть любовь – не покладать своих рук.

Но как приступить к деткам? С чего начинать и чем кончать их религиозное воспитание и обучение?

Только не с наставлений. Надо, прежде всего, привязать детей к себе, добиться их любви, доверия, а потом уже и обучать их всему нужному и необходимому.

Хорошо рассуждает по данному вопросу преосвященный Никон: „Когда мне приходилось давать наставление новоблагодатным иереям, я говорил им: ⁹² не упускайте случая приласкать ребёнка, хотя бы это был грудной младенец на руках матери; благословите его, поцелуйте: пусть ваш облик, ваш сияющий на груди священнический крест, ваша ряса запечатлеются в его памяти наравне с милым его сердцу обликом матери; имейте на такие случаи даже какие-нибудь маленькие гостинцы для малюток, когда посещаете дома ваших прихожан. Поверьте, тогда детки не только не будут бояться „попа”, как это бывает в деревнях, а, напротив, будут тянуться к вам, между вами и ими образуется духовная безмолвная связь, они будут считать вас родным человеком, они будут встречать вас далеко за деревней, когда станут подрастать, будут считать за счастье подойти к вам под благословение. А вы пользуйтесь этою детскою любовью, чтобы привлечь их к храму Божию, чтобы сделать их участниками в чтении, а потом и пении раньше, чем они придут к вам в школу. Дети деревенские рано развиваются, рано приучаются к труду; вспомните того некрасовского мальчугана, которому только, „шестой годок миновал”, но который, погоняя лошадку с возом дров, уже с благородною гордостью говорил:

„Семья-то большая, да два человека Всего мужиков-то: отец мой да я”.

Надобно пользоваться и этою чертою русского ребёнка, с колыбели приучая его к себе и не упуская случая засеять в его нежную душу любовь к родной Церкви, к её обрядам, её порядкам. Из детей надо готовить будущих своих прихожан послушных чад Церкви, преданных ей, крепко её любящих. Не следует забывать, что такое доброе, сердечное отношение священника к детям, несомненно, будет тотчас же замечено их матерями, которые с радостью пойдут навстречу священнику в деле воспитания их детей в духе церковности.

Матери всегда, конечно, отплатят батюшке своею преданностью, своею готовностью помочь ему и его матушке в их трудах по сельскому хозяйству.

Вот, когда таким образом мы привяжем детей к себе, приобретём их любовь, расположение, доверие, тогда только и можно приступить к их обучению и наставлению. А в обучении дети очень и очень нуждаются. Есть много таких, которые никаких религиозных познаний не получили, никаких нравственных истин не имеют. Их-то и нужно наставить, научить, вразумить. Иначе придут сектанты и посеют в чистой детской душе богомерзкие плевелы.

Занятия с мальчиками дошкольного возраста могут ограничиваться хотя бы только беседами или же научением грамоте. И этого с них достаточно будет. Всё-таки будут у дела, при учителе, и потому меньше будут озорничать и распускаться.

В первом томе публицистических статей В. В. Розанова, озаглавленных: „около церковных стен”, мы находим такие строки:

„Только что вернулся из поездки в Орловскую губернию один мой родственник, – пишет Розанов, – и рассказал о селе, где он провёл недели две:

– Сельчане не нарадуются на своего молодого диакона. Вот, барин, послал нам Бог ангела; такого, сколько ни живём, не запомним. Всё-то он с нашими ребятками. Бывало, они распущенные бродят по селу, шалят, озорничают, портятся, сызмальства развращаются. А теперь постоянно около отца диакона и всё-то грамоту слушают. То он им читает что, то картинки показывает и объясняет, то сам рассказывает. Во, как любит наших ребят!” ⁹³.

Вот, что делал о. диакон, то и мы приблизительно должны делать. Большего от нас не требуется. Да и детям маленьким большего не надо.

Что же касается детей более или менее взрослых, то с ними можно пойти и дальше.

Словом, так или иначе, а на детей нужно обратить своё внимание. Нужно их воспитать, научить истинам христианской веры, привлечь к Божьему храму, укрепить в православии, уберечь от вредного и опасного для них сектантского влияния. Иначе, если мы не сделаем этого, придут наши враги, заберут наших детей, привлекут их на свою сторону и сделают из них наших врагов и недоброжелателей.

Это было. И было не раз, не два, а несколько раз. Пусть же не будет таких случаев впредь. Пусть отойдут они в область предания и забудутся те великие и тяжёлые грехи, в которых мы были когда-то повинны и которые тяжким бременем легли на нашу душу.

Ещё раз повторяем. Если мы хотим обессилить сектантство, парализовать его успех не только в настоящем, но и в будущем, мы должны обратить внимание, прежде всего, на детей и с детства обучать их вере и оберегать от религиозных отщепенцев. Ибо старого учить – всё равно, что мёртвого лечить.

В заключение мы приведём пример того, как католики оберегают вверенных им детей от всевозможного рода соблазнов и влияний. Как они утверждают их в вере и в любви ко Христу.

Один из учителей, бывший недавно в киевском католическом кафедральном соборе, передаёт ⁹⁴ поучительное – для всех ревнителей православия наблюдение над воспитанием католиками детей.

– Я попал в собор после краткой мессы вечером, в будний день, когда происходили занятия ксёндза с детьми прихода по изучению предметов веры. Это всё были 7–8-летние крошки. Редко встречались между ними мальцы постарше. Я отчасти понимаю польский язык, – и посему с большим интересом вслушивался в урок в католическом храме. Сначала ксёндз, с редким воодушевлением, рассказывал детям житие св. Франциска Ассизского. Затем стал знакомить детей с устройством костёла, показывал им иконы и др. изображения, кротко напоминая им то, что он ранее рассказывал им по поводу их... Долго длилась живая беседа... Личики детей разгорелись... В глазках мелькало живое и глубокое сознание святости и высшей красоты всего виденного и слышанного... Наконец, поставив всех детей полукругом посреди костёла, ксёндз спросил их по-польски, со свойственной вообще ксёндзам фанатической экзальтацией, – стараясь, очевидно, снизойти до детского уровня понимания и затронуть чуткие сердца юных слушателей...

– Теперь, после всего слышанного, скажите, какая наша вера?

– Святая, наилучшая, наисвятейшая! – с восторгом ответили дети.

– Хорошо. Но если бы вам с этой стороны насыпали большую кучу золота, драгоценных камней, дорогих лакомств, золотом шитой одежды, а по другую сторону поставили вашу наилучшую, наисвятейшую веру и сказали: выбирайте, что лучше, – что бы вы выбрали?

– Веру, нашу святейшую веру! – закричали дети, все в один голос.

– Хорошо, продолжал ксёндз. Но если бы вам стали грозить муками и даже смертью, отреклись бы вы от своей веры?

На личиках детей отразилось серьёзное, мучительное колебание, но это лишь на одно мгновение...

– Нет, святой отец, – закричали голоса... – Даже и тогда не отреклись бы. Лучше смерть, чем жизнь без нашей веры.

После краткой и коленопреклонённой молитвы, дети вышли из костёла, громко и возбуждённо беседуя между собою...

Вот как наставляют своих будущих прихожан католические ксёндзы.

Если бы и мы так же наставляли своих юных овец, то сектанты никогда бы не имели успеха среди детей, и дети православных всегда бы оставались в своей вере и в своей Церкви.

Р. S. По вопросам христианского воспитания детей горячо рекомендуем талантливо написанную книгу проф. Д. И. Введенского: „За счастие детей” (вопросы христианского воспитания) т. 1, 1910 г. и т. 2, 1912 г. Издание Св. Синода, цена по одному рублю за том.