V. Частный почин в деле возбуждения «приходской самостоятельности» и учреждения «православных братств»

Плодотворные мысли о самодеятельности и самостоятельности православных приходов и братств стали находить себе сочувствие и в частных кружках, среди образованных лиц, как духовных, так и светских. В этом отношении заслуживает внимания замечательная деятельность одного из соредакторов журнала «Дух Христианина», а именно священника Христорождественской, что в Песках, церкви Александра Гумилевского, который с сентября 1861 года начал издавать названный журнал совместно с священниками Дмитрием Флоринским, Иоанном Заркевичем и Иоанном Флеровым, автором вышеупомянутого сочинения «О православных братствах»,

Учредив свой журнал, в ноябрьской книжке этого журнала за 1861 год, в отделе «смеси», отец Гумилевский высказал предположение об учреждении в Петербурге братства для поддержания народных школ петербургской епархии и, несмотря на всю новизну такого благого дела, на этот призыв откликнулись весьма многие из разных классов населения, приславшие пожертвования деньгами и вещами с просьбой о включении их в число членов предполагаемого братства⁸⁶. Признавая, что гласность и свобода в управлении богоугодными учреждениями дают им благотворную силу и обеспечивают материальный успех, отец Гумилевский в своем воззвании просил вступающих в братство высказывать письменно и словесно свои мысли и соображения по этому новому делу, а потому для придания возможно большего распространения этому почину, он, с января 1862 года, открыл при своем журнале особый отдел: «летопись предполагаемого братства». В эту летопись отец Гумилевский заносил имена жертвователей, предметы пожертвований, сообщения и взгляды разных лиц и всякие сведения, касавшиеся до предполагаемого братства.

Давая такую просветительскую окраску будущему братству, священник Гумилевский не забыл высказать свои соображения по вопросу об организации местной помощи бедным. В мартовской книжке Духа Христианина за 1862 год в отделе «провинциальный духовный листок» были выражены по сему предмету следующие мысли: именно указывалось, что самая общая форма духовно-общественных отношений в России есть «приходская». Приход есть представитель местной общины в религиозном отношении, приходское духовенство есть представитель местного духовного самоуправления. Священник должен проникать во все уголки, слышать стоны истинной нищеты. Приход, как христианская община, проникнутая любовью ко Христу, обязан заботиться о своих бедствующих соприхожанах, и о сиротах, и о вдовах своего духовенства. Так было при апостолах, так должно быть и теперь. В отношении организации автор указывает, что приход избирает трех попечителей, которые вместе со священниками составляют совет и на первых же порах основывают приходскую кассу для местных бедных⁸⁷. По мере возрастания средств учреждаются разные богоугодные заведения, и наблюдение за ними поручается приходским диакониссам. В пояснение этого древнего звания в следующей апрельской книжке журнала появилась статься о диакониссах в христианской церкви с указанием на обряды, соблюдавшиеся при их торжественном посвящении, и был высказан проект о восстановлении этого звания среди русских православных женщин (особенно среди простонародья в селах) для выполнения этих важных христианских обязанностей при приходе Христорождественской церкви. В своей дальнейшей братской летописи (май 1862 г.) названный пастырь, развивая свою мысль, что братства являются прямой связью священника с прихожанами, с радостью указывал, что дело предположенного им в Петербурге братства подвигается вперед. Пользуясь приближением тысячелетней годовщины первого начала славянской грамотности и христианской проповеди на нашем языке и мыслями, развитыми автором статьи «По вопросу о народном воспитании» (напечатанной в «церковной летописи» журнала Духовная Беседа за 1862 г., от 21 апреля) о способах чествования этого великого события, отец Гумилевский в этой же летописи высказывал предположение об установлении ежемесячных собраний по приходам в честь св. Кирилла и Мефодия для решения приходских дел, касающихся благотворения и просвещения⁸⁸.

Мысли священника Гумилевского о возрождении приходской самодеятельности нашли себе сочувствие и в Петербурге, и в Москве. Возникший в Москве орган духовной журналистики «Православное Обозрение», начал смело развивать плодотворную мысль о необходимости теснейшего сближения приходского духовенства с церковными (земскими) общинами, в статье «Приходская благотворительность в Москве» (апрель 1862 г.), высказал следующее замечательное положение: «приходская община давно уже обращает на себя внимание многих, как наиболее удобная форма нравственно общественной деятельности; воспользоваться приходом для нравственного и экономического сближения людей достаточных с бедными и пресечь то зло, какое производит неравенство общественных состояний, мысль прекрасная, вполне достойная общества основанного на христианских началах».

Мысли, действительно, прекрасные, и утешительно то, что в отзывчивой Москве эти мысли могли быть осуществлены на практике. Возбуждение жизни в приходских центрах явилось сознанной многими необходимостью. Первый попечительный совет о приходских бедных открыть в Москве при Казанской, чтó у Калужских ворот, церкви, по проекту священника Сперанского и трудами священника означенной церкви Алексея Ключарева († харьковский архиепископ Амвросий⁸⁹). 7 марта 1862 года на поданном по этому делу прошении митрополит Филарет написал: «Бог да благословит человеколюбивое предприятие и принявших и имеющих принять в нем участие, и да дарует ему благий успех и распространение. Распространение предприемлемого действования в сравнении с случайным подаянием в неизвестные руки, без сомнения, удобнее и вернее может открывать, отличать и облегчать истинно нуждающихся, а других располагать и направлять к посильным полезным занятиям, да не туне чужой хлеб едят»⁹⁰. По мере распространения в Москве слуха о совете знакомые и незнакомые священника Ключарева при встрече с ним расспрашивали о подробностях нового учреждения и свои расспросы оканчивали приношениями для бедных, предоставляя их в распоряжение совета.

Второй попечительный совет о бедных открыт в Москве при церкви Ризоположения, на Донской улице, стараниями приходского священника Рождественского. Облегчая бедствия уже существующей бедности, этот приходской совет считал главной своей обязанностью обратить внимание на возможное уменьшение ее в будущем. Этой цели совет надеялся достигнут воспитанием молодого поколения бедняков, определяя их в разные учебные заведения. Третий по времени приходской попечительный совет о бедных открыт 14 октября 1862 года в С.-Петербурге при Благовещенской, на Васильевском острове, церкви, и, кроме денежного пособия, помогал бедным также вещами, например, одеждой, помогал доставлением работы имеющим силы работать, помещал сирот в казенные заведения⁹¹. Такие же советы в конце 1862 и в 1863 году открыты: в Москве в приходе св. Власия, что в Старой Конюшенной, при церкви Рождества Христова, что в Палашах, при Воскресенской на Остоженке церкви и, наконец, в Симферополе при Александро-Невском кафедральном соборе, с училищем для детей, причем этот последний совет не исключал из круга своей попечительности и бедных иноверцев⁹². Мы не станем далее подробно следить за учреждением приходских советов, так как до появления закона 1864 года о приходских попечительствах такое открытие этих советов в столицах и в провинции было явлением довольно редким.

Сам отец Гумилевский, возбудивший к жизни приходскую благотворительность успел в начале 1863 года образовать два братства. Одно из них преследовало цели просветительные и решилось помогать народным школам петербургской епархии, заведенным духовенством, и, кроме того, давать пособия бедным студентам петербургской духовной академии и осиротевшим семействам тружеников духовной науки и литературы. Другое братство, названное «Приходским Рождественским братством», было открыто 7 апреля 1863 года, и отец Гумилевский успел на собранные им средства в весьма краткое время устроить у себя на Песках приют, в котором несколько мальчиков и девочек обучались ремеслам. В приютском доме также устроены были: богадельня, больница и библиотека. Особенно интересно обратить внимание на учреждение при братстве обедов для нищих и на устройство общины сестер, служащих братству по примеру древних православных диаконисс. В статье «Современное Обозрение» журнала Дух Христианина, за март 1865 год, ставился важный вопрос: чем подвигнуть народ на истинную, полезную благотворительность? Надо возвратиться (отвечал автор) к тому способу благотворения, который издревле употреблялся в христианской церкви и который доселе живет в памяти и даже в обычаях нашего народа. Этот способ благотворения весьма простой. Он состоит в восстановлении тех «вечерей любви», или тех «братских обетов» для бедных и нищих, память о которых до сих пор сохраняется у нас на Руси в наименовании священнейшего богослужения нашего «обедней». В мартовской и апрельской книжках журнала «Дух Христианина» за 1856 года помещена статья «Христианские вечери любви», из которой можно почерпнуть обстоятельные сведения об этих «вечерях». Некоторые злоупотребления, возникшие при вечерях любви, побудили церковь прекратить эти вечери; но бедные и нищие, для которых особенно благодетельны были эти вечери, не забыли о них и потому становились в храме на том месте, где устроялись некогда эти вечери, именно, в притворах храмов, или же трапезах, отчего это место получило новое наименование паперти (от латинского слова «pauper», то есть бедный, нищий). Нашему народу давно знакомы эти обеды, и он издревле хранит эти обеды, учреждая в своих домах «поминальные обеды для нищих» в дни смерти своих близких.

Восстановляя в своем братстве многие трогательные братские обряды и обычаи, как например, примирительный братский суд, стояние братчиков в известные моменты богослужения с возженными свечами, отец Гумилевский восстановил при братстве и обеды для бедных и нищих по воскресным и праздничным дням и также и в те дни, когда получались заказы на поминовение заздравное и заупокойное. В этих обедах, благотворительная сторона которых столь понятна нашему народу, по мнению отца Гумилевского, заключается основа прочности всех братских учреждений, и он советовал приходским священникам с этих братских обедов даже начинать дело братств. За братскими обедами при Христорождественской церкви прислуживали сестры братства по примеру древних христианских диаконисс. Эти сестры приняли на себя служение бедным прихода. Они обучали детей, ходили за больными, посещали бедных на квартирах, а также арестантское отделение для утешения содержавшихся там же женщин.

В заключение нашего краткого обзора о замечательной деятельности отца Гумилевского мы упомянем, что ревность его к приходскому и просветительному делу простиралась до того, что он взял на себя даже составление особых песней для детей призреваемых в братском приюте и сам сочинил «братскую песнь» и «нищенскую песнь»; эти песни были затем переложены известным учителем пения г. Ламакиным на ноты для музыки и пения по тому простому напеву, какой доступен детям⁹³.

Прежде, чем мы коснемся того движения, которое произошло в наших духовных и светских кругах, столичных и провинциальных, вследствие почина некоторых просвещенных пастырей в польщу возрождения приходской и братской самодеятельности и самостоятельности, заметим, что тогдашнее духовные деятели не побоялись упрека в подражании и заимствовании этих начал у инославных христиан. Будучи людьми образованными, они прекрасно знали о соборных устоях нашей православной Церкви и о том громадном значении, которое имели наши приходы в древности, а равно и о всей каноничности происхождения наших братств. Они также хорошо понимали, что отделение духовенства от прочих верующих является началом по преимуществу католическим и несродным духу нашей церковности. Подмечая в организации инославных христианских приходов родственные нашему церковному строю явления, составители ученых статей в наших духовных журналах начала шестидесятых готов спешили познакомить читателей с этой организацией. Особенное внимание было обращено на образцовую во многих отношениях организацию шведских и датских приходов, а также отмечалось, что в Англии приходы составляют тесно сомкнутые общины, имеющие свои подати (самообложение), свои финансы, свои богадельни и больницы⁹⁴. При изучении церковной жизни в лютеранских приходах Саксонии, Ольденбурга и других протестантских стран, указывалось, что в тех церквах, где общинам предоставлено было большое участие в церковных делах, там внутренняя церковная жизнь развивалась гораздо плодотворнее, чем в местностях, где все предоставлено одному только духовенству или, правильнее говоря, одному духовному начальству⁹⁵.

Кроме поименованных выше священников обеих столиц, делом восстановления православных братств и развитием приходской самодеятельности и самостоятельности увлекалось довольно много образованных и просвещенных лиц духовного и светского звания.

Главное движение к широкому восстановлению древних братств обнаружилось в киевской епархии, благодаря вновь назначенному в 1860 году митрополиту Арсению, явившемуся покровителем братских учреждений и сторонником живых начал в церковно-общественной жизни, а также восстановителем введенной еще в начале XIX века в киевской епархии знаменитым митрополитом Евгением выборной системы в духовном управлении⁹⁶.

В киевских епархиальных ведомостях за 1862 год (№№ 8 – 10) был представлен исторический обзор братств в России с указанием их устройства, возможности и пользы возрождения этой угасающей общественной силы и в настоящее время. В этой статье между прочим, указывалось, что гонения за веру нет, препоны православию уничтожены, откупная система пала; одним из правил нового акцизного управления разрешалось сычение меда к храмовым праздникам, следовательно (говорилось в статье), представляется полня возможность восстановить один из главнейших источников доходов братских. В тех же ведомостях (1862 года, № 17) появился составленный при киевской духовной академии замечательный устав для сельских православных братств, обработанный на основании древних братских уставов, но применительно к современным требованиям. В октябре месяце 1862 года последовало с благословения митрополита Арсения открытие, согласно мирскому приговору, братства в м. Райгороде, Черкасского уезда, а затем последовали мирские приговоры об открытии братств и в других местах⁹⁷. Так, в 1863 году по благословению архиепископа подольского Иринарха восстановлено при каменецком кафедральном соборе православное церковное братство, по примеру издавна существовавших⁹⁸ в Подолии братств, и в 1864 году тожественно было открыто в Киеве Свято-Владимирское братство и звание его покровителя принял на себя митрополит Арсений.

В отношении возбуждения интереса общества к братствам и приходской организации на пользу православия и русской народности необходимо здесь также отметить выдающуюся деятельность профессора С.-Петербургской духовной академии М. О. Кояловича, автора известного исследования о литовской церковной унии (сочинение вышло в 1859 – 1861 г.), поколебленной замечательно стойкой и энергичной деятельностью наших западных братств. В 1862 году в доме ревнителя православия П. Н. Батюшкова Коялович прочитал свои пять лекций о древних православных братствах пред избранным обществом и в том же году совершил свое путешествие по западному краю с целью обнаружения остатков православных братств при церквах гродненской, виленской, минской и могилевской губерний⁹⁹. Свои исследования об этой поездке, а также и лекции Коялович напечатал в газете «День», а именно в номерах 36 – 42 за 1862 год помещены «Чтения о церковных западно-русских братствах», а в номерах 44 и 45 помещены «Сведения о современном состоянии западно-русских православных братств». Из этих сведений мы узнаем, что в названных губерниях Кояловичем обнаружено всего 276 братств при местных церквах. Наконец, в № 46 газеты «День» за 1863 год Коялович поместил печатное приглашение записываться в члены наших западных братств¹⁰⁰. В статье газеты «День» (№ 8 за 1864 год) М. О. Коялович, между прочим, говорит, что кроме исторических дел братских, неподлежащих никакому сомнению и пререканию, чистота братств в православном смысле засвидетельствована многими восточными патриархами и лучшими западнорусскими иерархами. Так, братства утверждали антиохийский патриарх Иоаким, константинопольские патриархи Иеремия и Кирилл Лукарис, киевский митрополит Петр Могила, епископ Георгий Конисский и другие. Западнорусским братствам сочувствовали и благотворили православные русские государи, как Михаил Феодорович львовскому братству, Алексей Михайлович тому же братству и виленскому, Елисавета Петровна могилевскому и виленскому братствам¹⁰¹.

Все это движение в пользу братств нашло себе еще более широкое сочувствие в нашем обществе, когда оно особенно встревожилось за участь православия на западе России, узнав что польские мятежники стали посягать на жизнь православных священников и умертвили некоторых из них. Отчужденность православного западнорусского священника от народа, обусловленная прежними правительственными мероприятиями, особенно тяжко сказалась в польском мятеже. Священник не имел никакого голоса в местном самоуправлении, в мирских сходках, не имел права ходатайства по делам общества и был безмолвным свидетелем панско-чиновнического хозяйствования и интриг в народе на польщу «отчизны» и во вред русским интересам¹⁰². Одиноко и в тени стояло западное православное духовенство и в отношении к коренному великороссийскому населению, мало заботившемуся о белорусских и малороссийских порядках.

Мы уже выше привели покаянное послание из Москвы к белорусскому духовенству, и это пробудившееся в обществе сочувствие не осталось без практических результатов.

В «Московских Ведомостях» за 1863 год (в № 116) бывший попечитель виленского учебного округа князь Ширинский-Шихматов обратился с печатным воззванием к русскому обществу, в котором горячо и убедительно приглашал поступать в члены западнорусских братств и в частности в братство, находившееся в местечке Радзивилочи гродненской губернии и уезда при Свято-Евстафьевской церкви¹⁰³.

Первым откликнулся на этот призыв И. С. Аксаков, который, открывая страницы своей газеты «День» для сбора пожертвований, просил князя Ширинского-Шихматова принять его «братски» членом самобеднейшей церковной общины западного края. Затем, в весьма непродолжительное время князем получено из Москвы и из других городов несколько писем с заявлением самого теплого патриотического участия к его предложению и с препровождением посильных пожертвований. Вообще следует заметить, что, вследствие усердной разработки вопроса о братствах газетами «День» и «Московскими Ведомостями», братский вопрос стал уже общерусским народным делом. Вслед за Аксаковым и другими лицами стали записываться в члены западнорусских братств многие видные русские деятели; в том числе назовем священника А. В, Гумилевского, записавшегося членом Березского братства гродненской губернии, П. Н. Батюшкова, бывшего «старшим братчиком» во многих западных братствах, священника А. Ключарева, открывшего страницы своего журнала и переписки по этому делу, и многие другие. В Москве появились «братчики-сборщики», и положено начало к образованию «Срединного братства», а также появился отдел Фастовского братства, белостокского уезда, гродненской губернии, и эти братчики, воспользовавшись приглашением отца Ключарева, помещали свои интересные отчеты в журнале «Душеполезное Чтение»¹⁰⁴.

Заботливый взор обращала великая княгиня Елена Павловна на духовенство и духовные училища. Будучи в Москве весной 1864 года, она вместе с ректором духовной академии Горским, протоиереем Ключаревым и преосвященным Леонидом совещалась об участи бедных учеников духовных училищ, и плодом этих совещаний было открытие уже в 1865 г. в Москве при церкви св. Николая, явленного на Арбатской улице братства, имеющего целью попечение о нуждах воспитания беднейших детей духовного сословия, обучающихся в духовных училищах Московской епархии¹⁰⁵. Были сделаны предположения об открытии в Вильне центрального «западнорусского братства», и затем, когда в 1865 году в этом городе восстановилось древнее Свято-Духовское братство, деньги и пожертвования, собранные для юго-западного братства, были переданы новоучрежденному Свято-Духовскому братству¹⁰⁶. Наконец, отметим, что в Петербурге, в конце 1863 года, графини Протасова и Блудова обратились с воззванием к православным благотворителям, испрашивая помощи для бедствовавших во время польского восстания церквей и духовенства в наших западных губерниях. Со всех концов России они получили сердечный ответ на свой призыв, и самом конце того же 1863 года уже был напечатан особый отчет о поступивших пожертвованиях деньгами и вещами; вскоре все русские журналы и многие частные складчины поспешили деятельно помочь в поддержании русского народа в северо-западном крае в тяжелую годину, а когда эта година миновала, названные графини, при содействии многих дам высшего света (как, например, графини Шереметьевой, княгини Долгоруковой и др.) и известного ревнителя православия Ф. П. Корнилова, задумали, воспользовавшись остаточными средствами, учредить в Остроге (волынской губернии), местности, уже послужившей однажды в конце XVI века под руководством доблестного князя Константина Константиновича Острожского очагом возрождения православного просвещения, религиозно-просветительное и благотворительное братство в честь первоучителей славянских св. Кирилла и Мефодия.