11.О современности в отношении к православию. Статья третья

Следует нам раскрыть, как православное христианство пережило то время, когда появилась и воспреобладала над христианским западом ложь папства.

Это было такое многознаменательное время, когда, с одной стороны, при внешнем могуществе отпадшего от православия папства, грозило православному востоку преобладание магометанства, неудержимо распространявшееся, а с другой – православная Церковь должна была возродить в благодатную жизнь новые народы, особенно наш славяно-русский народ. Востоку предлежало одно из двух: или, с изменою православию (к чему, по-видимому, располагал нравственный упадок общественного духа в Византийской империи), принять сильную помощь папского запада к отражению неверного ислама, или, с самоотвержением неизменной верности православию, отринуть папство и подпасть преобладание магометан, но за то предать нововозрожденным христианам и утвердить в них чистое от примесов лживого папства православие. Бог дал совершиться сему последнему, очевидно – милуя и восток и наш славяно-русский народ: ибо первый удержал православие и передал его чистым второму.

Что же теперь относительно папства делать нам православным Русским в наше время? Очевидно, – соблюдать православие в той чистоте, как оно нам предано от православного востока, и так же решительно отвергать ложь папства, как отвергали эту ложь православные Греки и наши славяно-русские предки. Как же это делать нам? Главное – не принимать ложного догмата об исхождении Св. Духа «и от Сына», а по слову Божию исповедать о Св. Духе, как сказано в символе веры: Иже от Отца исходящего; также не признавать римского папы главою Христовой Церкви, а знать, как читается в символе же веры по слову Божию, единого Господа нашего Иисуса Христа. Это, без всякого сомнения, так. Но боюсь успокоиться только на этом, помня слова церковного учителя (приведенные нами прежде): «поколику ты имеешь правую веру в слове Божьем и в символе веры: потолику она принадлежит Богу, Его пророкам, апостолам, отцам Церкви, а еще не тебе». Для православных Греков, когда им грозило иго магометанское, а римский папа льстил подвигнуть в их защиту весь запад, было вполне достаточно с твердостью противопоставить обольщению папства исповедание единого Христова главенства над Церковью и исхождения Св. Духа только от Отца; особенно – когда при этом приходилось православным расходиться по временам и с стремленьями своего правительства и отчасти самой иерархии (как это было напр. относительно собора флорентийского). В таких обстоятельствах удержать правое исповедание веры, очевидно, значит ради истины Христовой не возлюбить души своей даже до смерти. Для православного в древней Руси, который своею простою и живою верою, как любимое Богом дитя, держался неотступно престола Его благодати, также достаточно было на случавшиеся обольщения папства отвечать простым исповеданием правой веры. Это было, в тогдашнем состоянии православного русского, то же, что для послушливого отцу и матери дитяти, в ответ каким-нибудь совратителям, указать с любовью на своего отца и мать. Теперь времена и обстоятельства уже другие. У нас, при современной нашей открытости для иноземных, особенно западных, влияний духа и мысли, при оскудении во многих живой веры и любви, – всего скорее может случиться, что, и удержавши букву православия относительно того или другого догмата, потерпишь относительно того же догмата приражение силы и духа неправославия. Итак, и относительно папства, в наше время надобно главным образом смотреть на самую силу лжи папства, наделавшей столько зла и потерь христианству, и также на самую силу отвергающего папство православия.

Что такое было проявление папства во внутреннем порядке жизни и судеб Христовой Церкви? К объяснению этого дойти нам уже не трудно, когда знаем значение предшествующей появлению папства борьбы православия с ересями. Чрез точное раскрытие и определение догматов правой веры, совершившееся в период вселенских соборов, было открыто христианину и вместе обеспечено и утверждено полное духовное удобство держаться, во всех человеческих своих действиях и вместе в самой наглядной действительности, самого Христа Бога и в Нем, с сыновнею свободою и сознательностью, состоять под благоволением и любовью небесного Отца, открывающеюся в животворной силе Св. Духа. (Это с обстоятельностью раскрыто нами во второй статье «О современности в отношении к православию»), Христианину предлежало только хранить и возделывать этот новоблагодатный рай небесного и на земле жительства. Но ложь ухитрилась сделать страшный, заранее подготовленный, подкоп и к этому духовному раю для изгнания из него многих, многих. Именно: на христианском западе не захотели единственного над всем земным и небесным главенства Христова, действующего в Церкви силою Св. Духа и содержащего верующих в живом общении любви Отца небесного, но облекли в значение полновластного наместника Христова и главы Церкви папу или просто архиерея римского. И таким образом, западное христианство, измыслив себе земного верховного отца и главу в деле веры, из небесного жительства неизбежно более и более превращалось только в земное и мирское гражданство. Отсюда церковные вероопределения и установления западного католичества становились оковывающею умы и сердца формою подчинения римскому первосвященнику вместо того, чтобы быть благодатными выражениями самой Божией во Христе любви к человекам. Равным образом церковная западная иерархия, – вместо служения тому, чтобы сам же Христос своею истиною и благодатью просвещал души и царствовал в умах и сердцах самых мирян, – устремилась к собственному преобладанию над мирянами, к подчинению царей и царств папе.

Как же могло совершиться такое плачевное извращение живого и светоносного духа и силы – всего, так недавно еще соборными определениями и правилами отцов утвержденного, порядка церковного? Ведь церковный порядок установлен и одушевлен самым Духом благодати, Духом Святым; ведь отчество Богомудрых отцов именуется из Отца Господа нашего Иисуса Христа (Еф.3:14–15), и следовательно, имеет своим основанием и первообразом всевышнее Отчество небесного Отца. Как же все это оказалось бессильным и недейственным против лжи папства на западе? Человекоубийственная ложь успела устранить эти препятствия к обольщению западных христиан, извратив в их верованиях догмат о Св. Духе и отношении Его к Богу Отцу. Именно: латины стали учить и веровать, что Дух Святой исходит не от одного Отца, но и от Сына. А это ложное верование уже не давало в латинах места такому раскрытию и действию благодати Св. Духа, которое вполне соответствовало бы личным Его отношениям к Отцу и Сыну. (Ибо догмат Божественной истины – не просто буква, а сама жизнь и действующая сила Духа; раскрытие этой силы в христианах зависит от их веры, воспринимающей или отревающей силу истины). Отсюда произошло, что духовный святоотеческий авторитет, имеющий свою силу в Церкви именно по Отцу небесному, стали понимать и соблюдать уже не в том значении, чтобы быть во Христе сыновне-верными святоотеческому духу, чтобы дух святых отцов благоволительно, так сказать, почивал и раскрывался в их преемниках и чадах по вере. Нет; латины вопреки истине стали веровать, что Дух, в силе которого подвизались за веру св. Отцы, имеет своим корнем или источником в самом Божестве не одно Отчество, но исходит будто уже от Отца и Сына. Следовательно, на основании и по первообразу самого Божества (как стали представлять Его на западе), латинству стало уже свойственно и естественно содержать и развивать церковный порядок уже не просто по святоотеческому духу, а и по собственному (возникшему в выродившихся в латинстве сынах древле-вселенских отцов), по собственным соображениям и измышлениям... Так истинный церковный дух, принадлежащий именно благодати Св. Духа, в римском католичестве оказался связанным и бездейственным чрез ложное верование о Духе Святом. Так открылось готовое и вполне удобное место в западной Церкви духу человеческого превозношения и суетных нововведений. Вот каковы, в своей силе и действии, верования, отделившие западную Церковь от православной вселенской, которой верным остался христианский восток!

Посему понятно, что именно, в силе дела, отстаивали и отстояли для нас православные востока, в борьбе против верований и притязаний папства.

Они стали, во-первых, за то, что Христос есть сам Глава Церкви не бездейственный, или не бессильный действовать Сам своим главенством, напротив, сам вся действующий в своей Церкви: Сам, и един в силе Св. Духа приводит верующих к своему Отцу, и сам же раздает им дарования благодати своей, по роду и степени определенного каждому от Него же служения, также как сам и един располагает всею судьбою Церкви и в ней всех и каждого и, что всего важнее, открывает сам в Себе, для общения своим верным, всю полноту своей благодати, истины, святости и любви, да исполняются они, по мере деятельной своей веры, во всяко исполнение Божие (Еф.3:19) и таким образом составляют Христову Церковь, как действительно-живущее Им одним тело Его, как благодатную полноту Его самого, исполняющего всяческая во всех (Еф.1:22,23). Быть наместником Христова главенства, имеющего именно такую силу и значение, для православного востока всегда значило быть мятежным совместником Христу, отвлекающим в свою пользу от самого Христа взоры и направление веры в христианах, и потому останавливающим в Христовом теле Церкви ток или движения собственно Христовой жизни и Духа. Верующие умы и сердца православного востока хотели принадлежать и предаваться одному и самому высочайшему – Главе всего – Христу Богу, смирившемуся до восприятия в единство Своего «Я» полного человеческого естества и в Нем истощившемуся за грешного и заблуждающего человека до неисследимого оставления Отцом, чтобы весь человек, без всякого препятствия со стороны своего тварного и греховного недостоинства, принадлежал прямо Ему самому и в Нем по сыновнему пользовался любовью Отца небесного, открытою в силе Св. Духа. Православный восток справедливо рассудил и захотел лучше подпасть порабощению от неверных, с удержанием за собою такой незаменимой ничем благодати Божией, нежели благодатную зависимость прямо от Христа и небесного Его Отца променять на зависимость от папы, хотя и двигавшего тогда всеми силами христианского запада. Особенно православная иерархия, против обольщения преобладания над миром, богомудро рассудила и успела удержаться на благодатной высоте своего назначения – служить в Христовом смирении тому, чтобы и самые миряне, чрез благодатное вселение в них Христа, становились царственным священством, служащим и в гражданских своих делах и отношениях самому Отцу небесному с сыновне-свободною преданностию Ему своей мысли и сердца. Может быть, Господь даст нам такое время, когда и христиане запада с благодарностью признают, какое великое благо для всего человечества отстоял восток против папского главенства, возмечтавшего возложить оковы духовного рабства на христиан.

Во-вторых, в учении о Св. Духе православные восточные, отвергнув западное измышление об исхождении Его и от Сына, отстояли чрез это самую силу, основание и должное направление всего в нас истинно-духовного или, точнее сказать, самой нашей духовности. Выше мы отчасти уже пояснили это, показав, как латины чрез примышленный ими догмат связали у себя истинно церковный благодатный дух. Но, чтобы обнять всю обширность приложения догмата православия об исхождении Св. Духа только от Отца, надобно сказать, что мы, православные христиане, и на всех путях нашей жизни и деятельности, должны не по плоти ходить, но по Духу (Рим. 8:1), исходящему от Отца и почивающему в Сыне. Как же это? Известно всякому из нас, с одной стороны, следующее слово Христово: и отца не зовите себе на земли, един бо есть Отец ваш Иже на небесех (Мф.23:9), а с другой – подтверждение Христом заповеди о почтении отца и матери (Мф.19:19), с обличением не исполняющих этой заповеди в разорении слова Божия (Мк.7:10–13). То и другое слово согласить и исполнить нам можно и должно, очевидно, не иначе, как если и в земном отечестве будем усматривать отсвет и отображение Отца небесного (на том, конечно, основании, что Сыном человеческим соделался ради человеков сам единородный Сын Божий), и если потому станем соображаться, во всяких своих сыновних отношениях, с отношением к Отцу небесному Сына Его. А отношение Сына Божия к своему Отцу таково, что Сын не совместничает с Отцом в изведении Св. Духа, но Дух исходит от единого Отца, а в Сыне только почивает. Следовательно, если в отношении к земному отчеству во всех его видах (начиная от родителей до начальства, благодетелей, учителей, высших, старших, особенно Царя), мы по слову Христову, не остановимся на земном и плотском, а будем восходить верою к единому нашему небесному Отцу, благоволившему из Него самого именоватися всякому отчеству на небесех и на земли (Еф.3:15): то также не станем совместничать в своем духе и направлении с тем или другим видом отчества; напротив, дадим и мы в себе, по Христу успокоиться Духу самого Отца нашего небесного, отобразившегося в земных отцах. Чтобы такая великая Божия благодать осеняла нас в среде не только прямо-церковной, но и семейной, гражданской и вообще в связях общежития, – к этому твердое основание положено в догмате православия об исхождении Св. Духа только от Отца.

Таким образом, против притязаний и новоизмышлений римских православный восток отстоял и передал в целости нам Русским саму живую силу и дух того благодатного во Христе жительства, условия которого догматически определены и раскрыты были в период вселенских соборов, и которое так радикально подкапывается латинством.

И как оба эти великие догматы православия – об исхождении Св. Духа только от Отца и о единственном главенстве над Церковью самого Христа, нужны и спасительны в своей живой силе именно нашему времени! Между отличительными особенностями нашего времени есть две особенно важные и опасные особенности, близкие одна к другой и взаимно одна другую поддерживающие. Одна такая особенность состоит в том, что новое поколение в своих стремлениях и видах сильно расходится с старым, которое в свою очередь не доверяет ничему лучшему в первом, раздражая и еще более отталкивая его от себя такою недоверчивостью. Прямой и верный выход из такого затруднения нашего времени открывается догматом об исхождении Св. Духа только от Отца, если быть верным не одной букве, но самой силе и духу этого догмата. Вспомни, юное поколение, – вместе с своею обязанностью, в отношении к старейшим, как к отцам, – слово Христово: отца не зовите себе на земли, един бо есть Отец ваш, Иже на небесех, усмотри светящееся тебе в разных видах земного отчества невидимое лицо самого Отца светов; и не преогорчи Божественного Духа Его, настаивая слишком на свою духовную самостоятельность или независимость от того или другого вида отчества: напротив, как чадо Божие, сообразующееся Христу – Сыну Божию в своих отношениях к земным отцам – старцам , постарайся дать в себе покой Духу Божию, исходящему от единого Отца, а в Сыне только почивающему. Так ты, человек нового поколения, с одной стороны, будешь верно достигать того, чтобы в иных людях старого поколения не допускать против общего блага действовать или преобладать нехорошему, эгоистическому или упорно и мертво-рутинному, духу: ибо, при твоем неуклонном направлении и воззрении к единому небесному Отцу, благоволившему во Христе дать Свое отображение во всяком виде земного отчества, будет всегда поборать за тебя сам животворящий Св. Дух, от Отца исходящий и в Сыне почивающий. С другой же стороны, ты сохранишь и выдержишь и в самых стремлениях своих к истинно-лучшему новому, должные духовно-сыновние отношения к поколению твоих отцов и старцев, поддержишь истинное их достоинство и значение и наследуешь их благословение, с которым почиет на тебе и на твоих делах благословение самого Отца небесного. И ты, стоящее за честь и права своих седин, поколение, не опусти и ты из виду того же слова Христова: отца не зовите себе на земли, един бо есть Отец ваш Иже на небесех, остерегись посягнуть на права и власть, принадлежащие в отношении к умам и сердцам самому небесному Отцу, – усматривай и в юнейшем тебя поколении чад собственно Божиих. Чрез это ты, с одной стороны, будешь незримо охранять и направлять юность их (физическую и духовную) к лучшему, и мирно исправлять их преткновения и ошибочные увлечения, а с другой – будешь более и более раскрывать в себе относительно юного поколения расположение и настроение истинно-отеческие, сообразные и сообщные благоволению и любви самого Отца небесного – по силе и действию Св. Духа, от Него исходящего. И память и имя такого человека из старого поколения будет всегда в благословениях у новых поколений.

Другая так же важная и крайне опасная особенность нашего времени состоит в том, что одни тяготятся почти всякими внешними авторитетами, как стеснительным и почти только подавляющим бременем, а другие ищут и ждут добра и порядка только от одного властительного влияния внешне-сильных авторитетов. Догмат православной Церкви о главенстве церковном, принадлежащем прямо самому Христу и только Ему одному, открывает в своем духе и силе удобный и простой выход и из этого духовного затруднения современности. Единственный глава Церкви – Христос – таков в своем главенстве, что положено возглавить в Нем яже на небесех и яже на земли (Еф.1:10), умиротворив кровию креста Его, чрез Него, аще земная, аще ли небесная (Кол.1:20). Итак, если ты, по каким-либо тяжким опытам, историческим или личным, видишь в каком-либо неосмысленном или чисто-внешнем авторитете угрозу рабством для самых умов и сердец, посягательство на нравственное достоинство человека: то знай, что единственный глава твоего ума и сердца, светящийся и в самых врожденных потребностях твоего сердца и идеях ума, есть сам Христос Господь, который, не только по своему творчеству и промышлению, но и по домостроительству искупления, вседержавно властвует над всем и всеми, без препятствия и стеснения со стороны человеческого своеволия и вообще зла, как подъятого Им на Себя и с преизбытком вынесенного Им чрез страдания и смерть; потому, от Него и в Нем – истинное значение и сила авторитетов, составляющих не более, как Его орудия и сосуды в великом дому Его, которые и употребляет Он ови убо в честь, ови же не в честь, судя по нравственному их достоинству (2Тим.2:20–21). Что же мешает тебе, в твоих отношениях к каким бы ни было авторитетам, иметь дело в своем уме и сердце прямо с всевластвующею святейшею Любовью и Премудростию – Христом? Чрез это ты будешь вместе и сам удерживать в своем подчинении законным авторитетам дарованную от Христа благодатную свободу, которая так дорого стоила твоему Искупителю, и внедрять или поддерживать самые авторитеты в истинном и живом их значении и силе, так-чтобы они были сосудами Христовыми в честь, не к стеснению, а к оживлению и усовершению умов и сердец. Есть примеры, что таким образом люди, в своих умах и сердцах служившие взявшему грехи всех Христу, умели поставить и недостойных авторитетов в должное и достойное настроение. С другой стороны, и ты, который в ослаблении нравственного влияния и значимости внешних авторитетов видишь опасность всяких беспорядков, позаботься наиболее всего о возведении авторитета – в другом ли, в себе ли самом – до самого Христа, главенство которого простирается на все и потому есть единственное истинное начало и сила всякого авторитета; – позаботься об оживлении авторитетов единственно-живительным духом Христовым, который так обозначается в Его же слове: Сын человеческий не прииде, да послужат Ему, а послужити, и дати душу Свою избавление за многих (Мф.20:28). Тогда только авторитет и не будет бременем для других, и возможет не только поддерживать и утверждать порядок, но благоустроить и беспорядочное, расстроенное. Иначе же, когда, т. е. стоя за самые законные авторитеты, мы не станем возводить их в самой силе дела, а по одной форме или букве, к единственному и Действенному главенству над всем самого Христа: то и к нам, для нашего расстройства, приразится дух папства, не удовольствовавшегося главенством Христовым, но облекшего папу в авторитет церковного главенства. Ибо существо заблуждения римско-католического и состоит в отвлечении веры от самого Христа, как единственного и вседействующего главы Церкви, в пользу мнимого наместника Христова: и именно – папа есть авторитет, освящаемый по букве или форме именем Христа⁴⁶, но в силе духа не дающий вере направляться во всем прямо к самому Христу.

Из сказанного уже само собою видно, как и в какой силе должны мы дорожить догматами православия о единственном в Церкви главенстве Христовом и об исхождении Св. Духа только от Отца. Это – такие догматы, без хранения которых в надлежащей их силе неминуемо померкло бы и потеряло бы свою в нас силу все православие с утвержденными на вселенских соборах догматами. Мы видели выше, как истинно такая страшная беда и случилась с римским католичеством. Но поэтому нам и следует дорожить самым живым существом, и силою, а не одною только буквою догматов, отвергаемых папством. О, если бы нам истинно держаться самой силы этих догматов православия. Тогда, с одной стороны, пред нами открылось бы во всей ясности, что нынешние предположения некоторых папистов о соединении Русской Церкви с Римскою уже сами себя обличают в фальшивости, дело веры не ко Христу и Его Духу возводя, а представляя оное только политическою сделкою между римско-католическою и русскою иерархиею; и что также нынешние возражения папистов против православия, взятые из наших книг церковных, выражают слишком много духовного легкомыслия, следящего в наших книгах какую-нибудь букву, могущую показаться благоприятною мнимому главенству римскому, а опуская из виду живой дух и – солнечный свет, в каком в наших церковных канонах и службах апостолу Петру или св. Льву и Клименту римскому представляется на вид и воспевается благодать и слава прямо самого Христа, единого человеколюбца, дивного во святых Своих. С другой же стороны, мы подвигнемся до глубины души жалостью любви, к западным собратьям, которые из-за своих нововведений ниспали, как звезды небесные на землю, с высоты небесного жительства во Христе до мирского гражданства, имеющего и в самой вере земного главу; мы тонко приметим, что добираться до папистов с истиною православия надобно в наше время, может быть, уже не столько чрез разработку давно уже разъясненной буквы догмата, сколько чрез неуклонное и живое внимание веры к самому Христу и Его Духу в самих папистах, как христианах, чтобы таким образом сам Христос своим Св. Духом, от Отца исходящим, возглаголал наконец в их сердце к оправданию и раскрытию для них Своей истины. Этого можно нам достигнуть, если будем более и более входить в дух и расположения Агнца Божия, вземлющего грехи мира и тем в основании подорвавшего владычество в мире всякого греха и лжи, и если, притом, формально-религиозному главенству папы будем противопоставлять живое и вседейственное главенство самого Христа, раскрывая оное в самой силе и истине в отношении ко всему, на что паписты ни хотели бы наложить оковы подчинения папе. Такую надежду внушает нам особенно то, что Бог дал православно-русскому принять догматы о главенстве Христовом и об исхождении Св. Духа от Отца прочно в глубину своего духа. Случается у нас и простому русскому мужичку (положим, – так называющему себя относительно только Богословского образования) ответить на предположения папистов, не может ли и Россия сделаться римско-католическою, прямо – Богословским противопоставлением папе самого Христа Сына Бога живаго, и сказать немного слов, но самых метких об истинном значении и заслуге для России нашего православного, не знающего папы, духовенства.

В заключение и скажем несколько слов об отношении между православным духовенством и мирянами, которое определяется догматами о главенстве в Церкви одного Христа и об исхождении Св. Духа только от Отца. Православные обращаются к духовным служителям возрождения в благодатную жизнь и поддержания оной, как к отцам, называя того или другого из них прямо «батюшкою». Да будет же у нас, духовных, всегда в памяти слово Христово, что собственно един наш Отец небесный, и что, следоват., миряне православные суть чада собственно Божии; и таким образом мы не посягнем своим духовным отчеством на благодатную духовную свободу православных. Но и православные миряне, называя духовных отцами, должны помнить, что отчество, приписываемое ими нам, существенно принадлежит самому Отцу небесному, кроме или вне Которого нам и не следует никого звать Отцом на земле, и что, следов., есть место для их заботливого опасения, как бы, чрез неосторожное уничижение иными духовных, не возмутить и не преогорчить Духа Святаго, от Отца исходящаго. Главным образом, признавая Господа Иисуса единственным главою Церкви, вся действующим в ней своею благодатию, православные и должны, в своих отношениях к священству разных степеней, взирать верою к самому пришедшему послужить нашему спасению, вечному Иерею и Архиерею, который только Сам собою в Св. Духе приводит нас к Отцу и от Него преподает нам всякие дарования и блага. А мы, стоящие на той или на другой степени священства, должны внутренне, сколько можно постояннее, внимать самому Христу, избравшему нас в орудия к раскрытию для мира той Его благодати, чтобы Ему же самому вселяться и во всех людях Божиих, возводя их умы и сердца к Отцу и живительно просвещая оные благодатию Св. Духа, и чтобы таким образом весь Божий народ православных составлял святительство свято и «царственное священство» (1Пет.2:5,9). Так исполнится слово апостольское – и на призванных к священству: не себе проповедуем или выставляем на возвышенный вид, но Христа Иисуса, себе же самех представляем рабов вам Иисуса Господа ради (2Кор.4:5), – и на всех прочих православных: искушения моего еже во плоти, немощей проповедника слова Божия не уничижисте, не оплевасте, но якоже Ангела Божия приясте мя, яко Христа Иисуса (Гал.4:15). И Церковь православная явится для самого запада во всей, сохраненной ею, апостольской чистоте и красоте. Да! Представим себе, напр., чудное и Божественное зрелище нашего православного Богослужения, если бы нам Бог дал участвовать в нем, как следует по духу и силе нашего православия.

Диакон, сослужа священнику и руководя предстоящих к молитвенному участию в служении, своею верою неуклонно взирает к самому Господу Иисусу – относительно священника, как приводящему верных чрез священнодействие сего избранного орудия к небесному Своему Отцу и к сокровищам Его любви, а относительно предстоящих, как к движущему и благонаправляющему их умы и сердца своею благодатию: так поддерживая и священника в духе и силе великого его служения и предстоящих в живом общении благодати Христовой, диакон совершает свое благодатное служение, как истинно-нужное и благотворное для Церкви Божией, к охранению духовной чистоты ее служителей и чад. Священник, служа и священнодействуя, внутренне с благоговением сознает и чувствует себя только как недостойное орудие в невидимой руке пренебесного Иерея – Христа, который в благодатном жертвоприношении есть Сам принесяй и приносимый, приемляй и раздаваемый, Который знает и собственным сердцем подъемлет все истинные нужды, скорби и приношения всех своих людей и для всех раскрывает благоволение своего Отца со всеми дарами Св. Духа, наконец, который Сам же воображен таинственно в умах и сердцах всех членов Его Церкви: в таком настроении совершая службу Божию, священник находится в живой благодатной связи со всею полнотою Церкви Божией, как светильник тихо и незримо разливающей живительный Христов свет в православных. Архиерей, окруженный в своем священнослужении целым сонмом священников и диаконов, имеющих в нем тайноводственный корень благодати своего звания служить спасению людей, – по истине оказывается вместе и некоторою как бы жертвою, на которой тяготеет бремя стольких ответственностей пред Богом за себя и за других; или, сказать то же точнее, оказывается живым сосудом благодати и духа самого вечного Архиерея, который один только и явился очистительною и умилостивительною за весь мир жертвою пред своим Отцом, и в существе дела один Сам раздает дары благодати Св. Духа, будучи животворным светом для всякого человека на всех его путях от самого вступления в сей мир. Посему-то архиерейское служение есть именно «Богопоклонное (по выражению Максима исповедника) ведение святой Троицы» умом и сердцем, просительное и благодарное за себя и за всех, сопричастное духу Христова истощания за всех, и потому приводящее постоянно в живое движение благодать Божию и в поставленных на разные степени священства и в простых христианах. Предстоящие при совершении Богослужения, взирая верою к невидимо действующему избранными орудиями самому небесному Архиерею и Иерею во век по чину Мельхиседекову, приходившему на землю послужить нашему спасению, – по мере своей веры усвояют внутренне своей мысли и сердцу благодатный дух «архиерейского непрестанного поклонения пресвятой Троице», и священнического светенея человеку Христовою благодатью и истиною, ее диаконской деятельной стражбы за духовным очищением чад и служителей Церкви⁴⁷. И все в Церкви Божией является полным благодатного Христова духа ее силы: святые иконы, горящие свечи пред ними, книги богослужебные и прочие внешние выражения того, что есть и совершается, или должно быть и совершаться, в самих предстоящих и священнодействующих. Такой благодатный дух да разносится всеми и в домы, во все занятия и отношения наши, так-чтобы в нас всегда теплилась, как свеча, светоносная мысль об образе Божием в каждом из нас, и, как по Богослужебной книге, мы читали бы в своей совести начертанные Духом благодати живые письмена истины и добродетели. И это да будет не к упразднению для нас значения и важности внешней действительности (как то бывает в ложном мистицизме), а к духовному поддержанию и оживлению всего в этой действительности – от важных вещей до мелочей.

***