Порой в жизни случается событие, ставящее даже не точку, а восклицательный знак в конце череды пережитых нами в разные времена ярких мгновений, неожиданно объединяя их в цельную картину.
Петербургский Воскресенский Новодевичий монастырь, инокиня Исидора (Дарьюшка-Странница), сказки братьев Гримм, Святитель Игнатий (Брянчанинов), София Ивановна Снессорева, мыза «Пятая гора», Пятогорская Богородицкая обитель, игумения Феофания (Готовцева)… Как могут стать эти славные имена и места жемчужинами единого ожерелья?
Ну, а так как именно оно оказалось вдруг моей драгоценностью, то мне и отвечать на сей вопрос. Кстати, тем самым объединяющим «восклицательным знаком» было знакомство с Богородицкой Пятогорской обителью и её насельницей монахиней Феофанией (Сметаниной), исполняющей обязанности настоятельницы…
В стремлении поделиться радостью духовных открытий и начну повествование.
Как-то февральским днем в 2007 г. мне довелось побывать в петербургском Воскресенском Новодевичьем монастыре. На одном из стендов Казанского храма, построенного по проекту В. А. Косякова, мой взгляд случайно привлекла фотография старицы. Рядом было объявление с просьбой оставлять в обители записки о чудесной помощи Дарьюшки-странницы, в постриге – инокини Исидоры, коей и была пожилая женщина на фото. Прочитав, что её могилка располагается как раз на Новодевичьем кладбище, мне тут же захотелось там побывать.
Необычным в той давней истории было уже то, что я совершенно не представляла, где именно находится место упокоения Дарьюшки, но лишь попав на кладбищенскую территорию, сразу, словно по наитию, отправилась в нужном направлении. У старого дерева, обвитого, словно молитвенным пояском, воткнутыми в кору записочками, стоял в ту пору крест с надписью имени подвижницы. Среди снега на могилке горели свечи. Рядом оказалась пожилая женщина, которая подсказала мне, что Дарьюшка заповедовала всем приходящим к ней, трижды обходить её могилку с молитвой «Богородице Дево, радуйся!»
– Она, деточка, всем помогает, всех слышит. Видишь, как много просьб тут люди оставляют в записках-то своих…
Вспомнились тут же часовенка Ксении Петербуржской на Смоленском кладбище и любимая мною Вырица, где ещё до прославления батюшки Серафима на его могилке у Казанского храма также оставлялись слезные, выстраданные просьбы о молитвенной помощи. Кто-то узрит в этом обычае языческие корни, а кто-то увидит по-детски искреннюю веру в предстательство подвижников за нас, грешных, пред Престолом Божиим.
В тот февральский день были и у меня свои проблемы, но как же рассказать о них той, о которой ты лишь только что кратко прочитала в храме? Как ближе познакомиться с Дарьюшкой и узнать, почему её называют «странницей»? Я зашла в монастырскую лавку, в которой очень люблю бывать. И снова – маленькое чудо! Среди предлагаемых посетителям литературных богатств меня невольно сразу привлекла небольшая книжечка «Русская странница Дарьюшка», изданная в 2004 г. по благословению Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира (Котлярова). Поверьте, это было тогда настоящей радостью! Я прочитала её в тот же вечер, наслаждаясь прекрасным слогом писательницы, также до той поры мне не ведомой, – Софии Ивановны Снессоревой.
Открытием для меня стали эти две встречи:
Одна – с подвижницей Дарьей Александровной Шурыгиной, словно продолжившей духовный подвиг Блаженной Ксении – прожившей жизнь не для себя, а для Бога и ближних. Оказывается, Дарьюшку именовали странницей за то, что она пешком посетила многие храмы и монастыри России, в том числе неоднократно Соловки и Киевскую лавру. Сегодня для нас, отправляющихся в модные ныне поездки-паломничества на комфортабельных автобусах, самолетах, автомобилях, это кажется непостижимым.
***
Едем к старцам, на Афон,
Говорим о Плащанице…
Может в некий марафон
Путь духовный превратиться…
Было время: Божий люд,
Помолясь перед дорогой,
Шёл искать душе приют
Ради Бога и пред Богом…
Не за россыпью чудес
И не любопытства ради –
Под водительством небес
Шёл к единственной отраде.
Шёл порою босиком,
Отмерял он вёрст немало,
Сердцем к святости влеком…
И Святыня… принимала…
Дарюшка именно пешком ходила на богомолья, проводя целые месяцы в пути, чтобы после укрепленной духовно возвращаться в родную губернию и помогать всем, кто нуждался в её заботе. Своей семьи у неё не было, потому всю себя Дарьюшка посветила устройству судеб брата и сестры. Отрадой для неё с отрочества была Воскресенская Горицкая девичья обитель, располагавшаяся в 12 верстах от родной деревни. Оттуда в 1846 г. инокиня Феофания (Готовцева) и ещё нескольких сестер отбыли в Петербург для устройства женского монастыря. Вслед за любимыми матушками лютой зимой устремилась и Дарьюшка, хотя было на ту пору ей уже 70 лет. Она так торопилась, что даже забыла прихватить теплую одежду.
Остаток жизни она также провела в служении людям и в делах по благоустроению новой обители. «Своими родимыми» называла Дарьюшка нищих, убогих, сирот и вдов. Перед кончиной в возрасте 80 лет она приняла иноческий постриг в честь юродивой IV века Исидоры (память 10/23 мая). 14 июля 1854 г. монастырь провожал подвижницу в последний путь. В тот день была устроена поминальная трапеза, за которой кормили и одаривали деньгами Дарьюшкиных «родимых». Все вспоминали слова старицы: «Нет Тебя, Господи, добряе, нет Тебя краше!»
С той поры тропа к её могилке не зарастала. Вот и мне случилось пройти по ней. Сегодня место упокоения Дарьюшки облагорожено трудами сестер монастыря. И как прежде люди приходят сюда в надежде на молитвенную помощь пусть ещё официально и не прославленной церковью, но горячо любимой в народе подвижнице. К слову, моя проблема, с мыслями о которой в молитве к Богородице я впервые обошла могилку инокини Исидоры, очень скоро благополучно разрешилась.
***
Фото на церковном объявлении. –
Старица сидит передо мной.
Хочется принять благословение
Добрых глаз, дарующих покой.
Кто она? Вопросом сердце мается.
И читаю далее о ней:
Дарьюшка, земли российской странница,
Путь прошла для Бога и людей.
Объявленье просьбою кончается:
«Братья, сестры, будьте так добры,
Сообщайте в храм, когда случаются
По молитвам старицы дары».
Вход у Новодевичьего кладбища…
Здесь вороны сторожат покой…
Захожу, могилку, словно клад, ища.
Каждый крест – для памяти людской.
Вдруг меня неведомою силою
Прямо к ней тропинка повела.
Средь зимы мерцают над могилою
Свечки, а кругом – земля бела.
Рядом в высоту стремится деревце,
Пояском записок ствол обвит. –
Люд мiрской на старицу надеется,
Что она добром благословит.
Свят кто или нет – Творцом решается…
Нет! Не зря здесь сердце утешается!
Та тропинка к месту упокоения Дарьюшки ознаменовала для меня также начало пути к знакомству с русской духовной писательницей, переводчицей Софией Ивановной Снессоревой. Грустно, что сегодня немногим известно её имя. А ведь эта необычайно талантливая, скромная женщина как никто другой заслуживает нашей благодарной памяти! Кто из нас в детстве не зачитывался немецкими сказками братьев Якоба и Вильгельма Гримм? А ведь именно благодаря переводу С. И. Снессоревой мы получили урок справедливости от госпожи Метелицы, сопереживали красавице Белоснежке. Почему-то сразу вспомнились эти две сказки с зимними названиями… Видимо, так отозвался в памяти февральский день, начавший мое знакомство с переводчицей этих волшебных историй.
Воспоминаний о Софии Ивановне почти не сохранилось. В Интернете практически нет её фотографий, лишь представлены скупые строки о жизни писательницы да автобиографическая записка, выполненная ею от третьего лица. Можно найти также пару документальных фильмов и перечень названий её трудов. Ближе познакомиться с Софией Ивановной мне помогло чтение писем, адресованных к ней её духовником Святителем Игнатием (Брянчаниновым). Впервые они были опубликованы через полвека после упокоения Преосвященного Игнатия и через 11 лет после смерти самой писательницы — в 1915 г. Эти письма свидетельствуют о путеводительстве Промысла Божьего в её судьбе.
Родилась писательница в 1816 (по иным данным в 1815) году в Воронеже и была шестым ребенком из двенадцати чад семьи Руновских. Её отец Иван Николаевич, происходил из обер-офицерских детей. Он получил личное дворянство при службе на Кавказе, и был внесен в 3-ю часть Дворянской родословной книги Воронежской губернии. В 1826 г. произведён в коллежские асессоры. Иван Николаевич снискал репутацию человека неподкупного и мудрого. К нему обращались за советами жители не только Воронежской, но и соседних губерний. По воспоминаниям Софии Ивановны её отец «вопреки пословице «один в поле не воин» всегда выигрывал правые дела на поле юридической брани».
Мать писательницы, Елисавета Ивановна, была крестной дочерью генерал-майора И. К. Краснова. Она сама научала чтению каждого своего ребенка уже к шести годам, после чего отец благословлял их Евангелием. Далее образованию младших помогали старшая сестра и кто-то из семинаристов, кого приглашали проживать в семью, причем на правах сына, а не наёмного учителя. София обучалась Закону Божьему, латыни, алгебре и геометрии. В 1829 г. её отдали в Благородный пансион госпожи Депнер, где она до 1834 г. продолжала образование у лучших педагогов Воронежа, о которых всегда сохраняла благодарную память. Кстати, главным её наставники считали не «шпиговку знаниями», а научение детей распознавать добро и зло, «давая им орудия духовной силы, чтобы побеждать земные немощи».
В 1832 г. шестнадцатилетняя София лишилась отца, и ей пришлось совместно с учебой поддерживать семью дачей частных уроков. Затем, 17 апреля в 1836 г. последовало её венчание с дворянином Аполлоном Васильевичем Снессоревым — коллежским секретарём, письмоводителем Воронежского комитета о земских повинностях. Вскоре после свадьбы молодая чета переехала в Петербург. Супруг Софии Ивановны был «богат умственными капиталами», но не имел связей и протекций.
В мирской жизни самостоятельно, без поддержки всегда не просто пробиться, будь ты хоть семи пядей во лбу. Первые месяцы Аполлону Васильевичу пришлось служить в Департаменте внутренних дел на испытательном сроке без жалования. Но молодые люди нашли выход: они стали подрабатывать переводами. Их первый опыт – публикация в словаре «Энциклопедический Лексикон» известного издателя XIX века Адольфа Александровича Плюшара.
Со временем Снессоревы стали вхожи в литературные круги столицы. Когда жизнь начала налаживаться, София Ивановна внезапно тяжело заболела чахоткой. Чтобы спасти жену, Аполлон Васильевич находит должность чиновника особых поручений при Военном губернаторе в Астрахани и в феврале 1838 г. увозит супругу из губительного для её здоровья петербургского климата. Милостью Божьей она стала поправляться. Но испытания в семье Снессоревых продолжились.
Из их четырех детей трое умерло, вскоре в 1842 г. скончался и глава семьи. Каждый, кто терял близких, знает, как тяжело переживается горечь утраты. Одному Богу известно, что испытало тогда сердце Софии Ивановны. Горе серьезно подорвало здоровье. Рассудок из-за воспаления мозга помутился. Но вдруг в момент просветления София услышала плач оставшегося ребёнка, первенца Николая, рожденного 23 июля в 1838 г., который отталкивал руку крестной С. Ф. Тимирязевой и кричал: «Ничего не хочу, только маму мне надо!» Снессорева вспоминала: «Жизнь, покидавшая уже рассудок и сердце, забилась свежею струей, голова просветлела, руки охватили ребенка, и она мысленно дала слово жить для него»…
Последующие годы шли в сражениях с болезнями и бедностью. София Ивановна жила частными уроками и переводами, трудясь в Саратове, Курске, Петербурге. Узнавая о перипетиях судьбы С. И. Снессоревой, поражаешься стойкости этой женщины. Ведь ей приходилось много работать во время обострения болезней. Ей почти отказал левый глаз, левая часть тела была частично парализована…
Господь поддерживал её, словно готовя прохождением по тернистому пути к особому служению в будущем. Много лет спустя она напишет: «Без скорби, как без воздуха, не проживёт смертный…»
В 1845 г. София Ивановна приезжает с семилетним сыном в Петербург, чтобы искать для него места в учебном заведении. Получая постоянные отказы, уже почти отчаявшись, С. И. Снессорева внезапно встретилась в Царскосельском саду с будущим Императором Александром II. Он сам подошел к болезненного вида женщине, держащей за руку сына. На его вопрос: «Что вам угодно?» — София Ивановна лишь горько расплакалась. За неё ответил Коля: «Государь, утешь мою маму! Прими меня в гимназию воспитанником сына Твоего!» По воспоминаниям Снессоревой, от жалости к ним у Государя на глаза навернулись слёзы, «как блестящая от солнца роса».
«Успокойтесь! Я все сделаю для вашего сына… Как вас зовут?»
Бедная мать протянула записку: «Государь! Если Ты не поможешь мне, то мне остается умереть». На другой день Николай был зачислен во Вторую Санкт-Петербургскую гимназию, основанную в 1805 г. «Утешителем вдов и сирот» называла София Ивановна Александра II.
Господь зачастую посылал добрых людей, участвовавших в судьбе Снессоревой. Так в 1848 г. при содействии писательницы и переводчицы Е. Н. Ахматовой она получила работу в первом в России ежемесячном толстом журнале «Библиотека для чтения». Именно Елизавета Николаевна позже привлечет Софию Ивановну к работе в журнале «Собрание иностранных романов» и в собственном детском издании «Дело и Отдых».
Чтобы заниматься серьезными текстами, а не одними пустяковыми рекламами и рассказиками, она, великолепно владеющая французским, доучила немецкий и освоила английский языки. Причем сделала это одновременно с переводом написанных на них романов.
Снессорева переводит всеми нами любимые «Сказки братьев Гримм». Кстати, она за свой счёт в 1870-1871 г. издала эту книгу в двух томах, представленную в последствие на Всемирной выставке в Париже как образец российского полиграфического искусства.
Но определяющее влияние на Софию Ивановну, безусловно, произвело её знакомство со Святителем Игнатием (Брянчаниновым), своим будущим духовником, окормлявшим писательницу более двадцати лет.
Встреча их состоялась, вероятно, в 1845 г., при возвращении Снессоревой в Петербург для устройства сына. София Ивановна нашла духовное утешение в Сергиевой пустыни, где настоятельствовал в ту пору ещё архимандрит Игнатий. Он заметил её литературные дары и обратился к издательскому опыту Софии Ивановны. Благодаря её посредничеству в журнале «Библиотека для чтения» О. И. Сенковского впервые выходит сочинение Святителя «Валаамский монастырь».
Среди полного собрания творений Владыки Игнатия (Брянчанинова) есть том, посвященный переписке с разными лицами, где присутствуют 24 его послания, адресованные Софии Снессоревой. Они свидетельствуют, как Святитель постепенно наставлял духовную дочь в христианской жизни, помогал, поддерживал, ободрял. Для меня именно эти письма стали поводом непременного желания побывать в Ярославле у раки с мощами святого, находящейся в Свято-Введенской Толгской женской обители. Бесценным подарком для души стало также наше семейное паломничество и в Николо-Бабаевский мужской монастырь, где окончил свой земной путь епископ Игнатий.
Так тропинка, приведшая от могилки Дарьюшки к рассказчице о её жизни, позвала меня на берега Волги. А тот февральский день в Новодевичьем монастыре побудил к знакомству с творениями знаменитого русского Богослова.
Вновь листаю страницы «Собрания писем». Особо трогательными кажутся те послания к Софии Ивановне, в которых Святитель проявляет заботу об её сыне Николае. Красота и поэтичность слога при этом умиляет уставшее от суеты и спешки сердце. Безусловно, любому родителю стоит услышать слова епископа Игнатия, обращенные к встревоженной матери, ведь они напрямую касаются каждого из нас, живущих в век подмены истинных ценностей.
«Поцелуйте за меня Колю и полюбуйтесь им: нам надо быть такими, как он, чтоб войти в Царство Небесное, которое есть Божественная Любовь» (Из письма № 2 от 23.08.1846).
«Доставив Коле земное счастие, постарайтесь доставить ему и небесное». (Из письма № 5 от 24.05.1848).
«Милостивый Господь да благословит Вас и сына Вашего. Будьте утешением друг другу. Слово Божие да будет Вашим руководителем… Это — песнь небесная, которая непрестанно напоминает о небе…» (Из письма № 10 от 08.02.1860).
«То, что сказали Вы … о сыне Вашем, могла сказать только такая нежная мать, как Вы. Он — Ваш воздух, Ваше солнце. Кажется, я никогда не забуду этого выражения… Ведь не забыл я бобрового воротника, украшенного сединами, на шинели у Коли, когда я увидел его в первый раз офицером в соборной церкви в Сергиевой Пустыне! По моей необыкновенной впечатлительности и чувствительности мне представилось, что в этом роскошном, можно сказать, воротнике каждый волосок — труд рук Ваших: и остался этот воротник изображенным в моей памяти по причине того впечатления, которое поразило меня при взгляде самом мимоходном. Сопутствуйте сыну Вашему молитвою Вашею!» (Из письма № 15 от 05.05. 1863).
«Земная жизнь — школа. Находясь 25 лет в этой школе, Николай увидел звезду, хранящую его. Звезда — это Промысл Божий. Звезды усматриваются ночью на чистом небе; при наступлении дня они, оставаясь на своих местах, делаются неприметными по причине… света, разливаемого солнцем. Солнце — Христос. Теперь познания в религии сына вашего подобны светлой ночи… Когда же разум его… осветится христианством, тогда религиозные познания его из поверхностных… преобразятся в светлые… и высокие…; они сделаются подобными прекрасному летнему дню, в течение которого умный и расположенный к добру человек возможет совершить свое спасение…
«Отчего, мама, ты так сильно беспокоишься обо мне?» Оттого, душенька, что у мамы слаба вера в Бога, Который воспретил суетные попечения, не приносящие… никакой пользы, производящие только беспокойство и смущение, расстраивающие душу и тело. Немощный человек хочет… действовать по-своему… Повсюду он простер бы свою… руку… Признать Бога деятелем…, на этом основании постоянно прибегать к Богу молитвою он не хочет. Между тем только что прибегнет человек к Богу смиренною молитвою, — не плотскою, нервною, разгоряченною движением крови, — придавая себя и ближних своих милости и воле Божией, как и успокоится. Молитесь о сыне!..» (Из письма № 16 от 22.08.1863).
«Не ошиблись вы, вручив сына вашего покровительству Божией Матери. Вследствие этого покровительства ему посчастливилось на службе» (Из письма № 18 от 03.03.1864).
«Божия Матерь, Которой Вы предали Вашего сына, да осенит его Своею милостию и да наставит провести земное странствование правильно. И Вам искренно желаю действовать в пользу сына Вашего, не согрешая перед Господом Богом занятиями, Ему неблагоугодными. Вступающие в общение с духами отверженными во время земной жизни… будут отчислены по смерти к страшному обществу этих духов. При занятиях богоугодных молитва Ваша о сыне Вашем получит силу пред Богом и привлечет благословение Божие на Вас и на сына Вашего». (Из письма № 20 от июня 1864 года)
«Какое великое дело Вы сделали! Вы поручили, совсем отдали, как пишете, Вашего сына Божией Матери. Будьте уверены, что Божия Матерь приняла его, а он пусть потщится быть достойным Высокой и Великомощной Покровительницы своей!» (Из письма №22 от 24.11.1864).
Перед нами – прекрасное назидание для родителей!
В письмах к Софии Ивановне находим и предостережения Святителя, которые касаются любого современного деятеля, чье слово в силу профессионального служения влияет на души людей:
«Бывает время сеяния; бывает и время жатвы. Непреложен нравственный закон, по которому люди должны неизбежно пожать то, что они посеяли произвольно». (Из письма № 11 от 22.06.1862).
«Искренне желал бы, чтоб время Ваше и силы души Вашей употреблялись на что-нибудь не столько богопротивное и враждебное Богу, сколько враждебны Богу новейшие журналы, усиливающиеся истребить в народе проповедию своею веру и нравственность. За это потребуется грозный ответ. — Милосердие Божие да устроит для Вас иное занятие. Вы знаете, как я Вас люблю!» (Из письма № 13 от 05.01.1863).
Мне встретился документальный фильм «Сны Софии Снессоревой». В нём совершена попытка рассмотрения судьбы писательницы на основе найденной в Оптиной пустыни архивной записи о семи снах Софии Ивановны, сделанной неизвестным иноком. В фильме прозвучала метафора: бывшая ранее переводчицей Снессорева позднее, словно осколочек зеркала, отбрасывающий солнечный зайчик, передает своим творчеством миру уже красоту и гармонию божественного. Конечно, данный кинематографический опыт интересен, но, тем не менее, не станем забывать при этом о письме Святителя Игнатия, в котором он предостерегает саму Снессореву (а вместе с ней и нас) от веры в сновидения:
«Прежде всего, скажу Вам, что сон Ваш не имеет никакого значения. Ваше внимание к нему было ошибочное. Вы познаете это из того, что внимание к нему производило в Вас смущение, то есть приводило Вашу душу в неправильное состояние, а невнимание успокоит, то есть приведет душу в правильное состояние. Таковы действия лжи и истины на душу». (Из письма № 19 от 08.04.1864).
Встреча Софии Ивановны и Игнатия (Брянчанинова) сыграла важную роль в судьбе их обоих. Снессорева много сделала для выхода в свет творений Святителя. А вместе с тем, её собственная душа укреплялась и возрастала в православной вере, благодаря соприкосновению с текстами духовного отца.
«Имею любовь и доверенность и к уму, и к сердцу Вашему. Мне всегда желалось, чтоб этот ум и это сердце направились к Богу, усвоились Ему… Вы, перечитывая мои сочинения, заимствуете из них все мысли и чувствования в Вашу собственность, — так понимаю — соединяетесь со мною в одно направление, в один дух. Направление заимствовано мною всецело из учения святых Отцов Православной Восточной Церкви». (Из письма № 14 от 18.04.1863).
Сегодня во многом благодаря Софии Ивановне мы имеем драгоценное богословское наследие Святителя Игнатия (Брянчанинова), поручившего духовной дочери надзор за печатанием, корректурой и редакцией собственных творений. Кстати, анонимное описание его кончины также принадлежит её руке.
Постепенно под влиянием духовника София Ивановна от переводов светской литературы переходит к личным сочинениям духовного характера. На первый писательский опыт, очерк о Дарьюшке-страннице, сам Святитель откликнулся так:
«Искренне благодарю Вас за присланные брошюрки о Дарьюшке: такие простые христианские души, как Дарьюшка, очень близки к Богу, между ими и Богом нет тех ширм, той каменной стены, которые поставляются образованностью и обычаями мира сего». (Из письма № 20 от 28.06.1864).
Возвращаясь к сему доброму произведению, вспомним его действующих лиц. Среди ближайших знакомых Дарьюшки мы встречаем Хорошую Матушку и бедную вдову Горюшу, чей семилетний сын, которого старица любовно называла Князем, является главным героем большинства рассказов. София Ивановна была знакома с инокиней Исидорой. Все повествование проникнуто искренней любовью к подвижнице и знанием её жизни. И невольно напрашивается вопрос, а не Снессорева ли – прототип той самой Горюши? Сегодня доподлинного ответа не получить, но похоже, что это именно так.
После книги о Дарьюшке из-под пера совершенно больной, но крепкой духом С. И. Снессоревой одно за другим выходят потрясающие произведения.
Это – повествование об игумении Феофании (Готовцевой) (1868), над которым София Ивановна трудилась два года. Далее – книга «Санкт-Петербургский первоклассный женский монастырь» (1887), где раскрыта история Новодевичьей обители по воспоминаниям современников Снессоревой и её находкам в епархиальных архивах, относящимся к XIX веку. Этот труд и сегодня являет собою кладезь знаний по церковному устройству. В 1888 г. выходит биография монахини Ангелины (фон Розе), основавшей в 1862 г. Свято-Троицкую Творожковскую женскую обитель. И я при этом с любовью вспоминаю нашу семейную поездку в 2008 г. в этот монастырь, затерявшийся в лесах Псковской области, а также теплую встречу с его тогдашней настоятельницей Матушкой Иоанной (почила о Господе в 2011 г.).
Особым, не имеющим аналогов трудом считается сборник «Земная жизнь Пресвятой Богородицы». Его София Ивановна создавала, будучи почти парализованной и ослепшей. Кстати, только здесь писательница указала свое авторство.
Этот труд впервые был издан в 1892 г., когда Снессоревой исполнилось 76 лет. В нем собраны сведения о 293 чудотворных Богородичных иконах Востока и Запада. Замечательные строки вступления ко второму изданию этой книги принадлежат самой писательнице. Мне кажется, что они удивительно близки по тональности творениям Святителя Игнатия (Брянчанинова):
«Господь в Своем неизреченном милосердии сподобил меня, на 83-м году жизни, еще потрудиться во славу имени Его Пречистой Матери… При втором издании моего многолетнего труда «Земная жизнь Пресвятой Богородицы»… прошу ближних моих во Христе простить мне, что не дописано…: я сделала, что могла. Пусть… более свежие силы продолжат, исправят и дополнят недостающее… Чудотворных икон Матери Божией, как звезд, на небе…: число их знает только Сама Царица Небесная…
Божественная благодать искони почила на иконах Матери Божией… Есть ли уголок на земле, где жили бы люди без скорби и страданий?… И для всех одна только надежда на милость и заступление Божией Матери. …Можно ли уверить страдальца, что пред ним не чудотворная икона Божией Матери, когда он сознает и чувствует, что Она одна сильна защитить и помиловать его? Нет ни одного… уголка в христианском мире, где не было бы у… людей свято чтимой иконы Матери Божией».
Третье издание вышло в 1909 году уже после кончины Снессоревой.
Книга «Земная жизнь Пресвятой Богородицы» – действительно серьёзный труд. Это подтверждается мнением известнейшего русского историка византийского и древнерусского искусства, археолога, создателя иконографического метода изучения памятников искусства, Академика Петербургской АН и Императорской академии художеств Н. П. Кондакова. Он включил это произведение Снессоревой в библиографический список своего двухтомного труда «Иконография Богоматери», вышедший в Санкт-Петербурге в 1914 г.
Есть в судьбе Софии Ивановны ещё одна удивительная история. Вновь обращаюсь к письмам Игнатия Брянчанинова. В девятом из них (от 27.03.1854) читаем: «Вам надо пожаловать ко мне прочитать ответ Нахимова, назидательный своим смирением и благочестием. Это отклик на Ваше смирение и благочестие; водимые ими, Вы передали мне Ваше желание послать ему икону святителя Митрофана, привили мне это желание».
Оказывается, битва при Синопе 30.11.1853 г., окончившаяся разгромом турецкой эскадры русским Черноморским флотом под командованием вице-адмирала П. С. Нахимова, нашла горячий отклик в сердце писательницы. Посещая своего духовника, она попросила его благословить Павла Степановича образом Митрофания Воронежского. На вопрос Владыки о выборе святого София Ивановна пояснила:
«… на его деньги Петр I положил основание Черноморскому флоту, основав первый флот в Азове, как воронежская уроженка я не могла не знать подвиги нашего угодника».
Позднее из её воспоминаний: «Добрый, милостивый отец Владыко, он заказал образ святителя Митрофана и прислал мне прочитать письмо, написанное им к Нахимову. Так коротко и так ясно, тут все было и сочувствие, и молитва, и благодарность. Через несколько времени Нахимов прислал ответ полный смирения и благодарности».
После гибели адмирала Нахимова Снесорева молилась о его упокоении.
«Убит Нахимов. Я была в Сергиевой пустыни и там вместе с Россиею оплакивала благородного воина, и батюшка служил за упокой его души, и долго молились за него».
Позднее произошел с ней дивный случай:
«…Я ехала в Царское Село с сыном. В вокзале мы увидели… моряка на костылях… Он уронил папироску… Сын мой подал ее ему. Он сел с нами и всю дорогу рассказывал о Севастополе и Нахимове. Сам он служил на корабле «12 апостолов» и был при Синопе. Нахимова, по словам его, обожал весь флот, каждый матрос видел в нем отца и готов с ним в огонь и в воду… После битвы при Синопе… со всех сторон России неслись к нему слова любви и благодарности соотечественников. Но ни одно письмо не было для него так приятно, как письмо от знаменитого архимандрита Сергиевской пустыни (Брянчанинова) – вероятно, Вы слыхали о нем? Это письмо так глубоко тронуло его, что он тотчас созвал всех офицеров и прочел им письмо это с глубоким умилением. Образ святителя Митрофана был поставлен в залу на корабле «12 апостолов». …Священник отслужил молебен Воронежскому Чудотворцу, который, как мы узнали из прекрасного письма архимандрита Игнатия, был основателем нашего флота. Все мы, начиная от Нахимова, усердно поклонились Святителю и приложились к его образу… Спасибо архимандриту Игнатию, утешил нашего адмирала».
Безусловно, эта благодарность относилась и к самой Софии Ивановне.
Конец своей трудной, но Господом дарованной долголетней жизни С. И. Снесорева провела в Пятогорском Богородицком монастыре под Гатчиной. Там она и скончалась в 1904 году.
Сведения о судьбе Софии Ивановны приходили ко мне постепенно, как-то ненавязчиво, случайно. Словно писательница сама потихоньку рассказывала о себе с той самой скромностью, которая была присуща ей в земной жизни. Но до нашей поездки к месту её упокоения произошла ещё цепь событий.
Одним из них было возникшее вдруг желание побывать в местечке под названием «Пятая гора» летом в 2016 году. Мы планировали очередную семейную поездку и хотели посетить какой-нибудь ещё не открытый нами уголок под Петербургом. Случайно в Интернете на туристическом форуме нашли отзывы о мызе Пятая гора.
Оказалось, что эта усадьба имеет интересную историю. Когда-то ею владел дворянин немецкого происхождения Федор Максимович Брискорн. По желанию его вдовы Ольги Константиновны в память об упокоившемся в 1824 году супруге была построена церковь Святой Живоначальной Троицы (вероятно в 1830-е годы). Архитектор, к сожалению, неизвестен. Нам захотелось посмотреть на останки той уникальной церкви-ротонды. Есть версия, что усадьбу посещал А. С. Пушкин. Согласно другой легенде, Н. Мартынов, убивший на дуэли в Пятигорске М. Ю. Лермонтова, именно в этом храме когда-то поставил покаянную свечу. Свой роковой пистолет Мартынов зарыл в пятогорском приусадебном парке с клятвой более не участвовать в дуэлях. Нас, конечно, влекло в путешествие совершенно не это сомнительное историческое предположение, а желание увидеть Троицкий храм.
Тот погожий летний день в дополнение к знакомству с уникальной церковью украсила также прогулка по живописному приусадебному парку и окрестностям.
Вот таким образом и запомнилось название «Пятая гора». Год спустя я увидела документальный фильм о восстанавливаемой под Гатчиной обители, где рассказывалось, что именно здесь нашла утешение в свои последние дни С. И. Снессорева. Безусловно, это очень заинтересовало. Ведь к тому времени я знала, что духовная дочь Игнатия (Брянчанинова) окончила жизнь «в одном из скитов Новодевичьего монастыря», но вот, где именно она похоронена, сведений у меня ещё не было.
Оказалось, что именно рядом с той самой усадьбой Пятая гора, куда неожиданно потянуло нас однажды, находится возрождающийся Богородицкий Пятигорский женский монастырь. При своем основании в XIX веке он был задуман, как богадельня для больных инокинь и как подворье петербуржского Воскресенского Новодевичьего монастыря, но со временем стал самостоятельной обителью. Именно здесь провела свои последние девять лет жизни и окончила земной путь С. И. Снессорева. Кстати, она почитается, как благодетельница монастыря, так как перед кончиной в октябре 1904 г. оставила письмо, в котором завещала всю причитающуюся ей пенсию от Императорской Академии наук выдать настоятельнице Пятогорской обители.
И вновь – совпадение:
Любимая Софией Ивановной первая настоятельница Новодевичьего монастыря игумения Феофания, которой писательница посвятила книгу, и которая также имела духовное общение со Святителем Игнатием, была похоронена между Казанской церковью и апсидой Воскресенского собора. В богоборческое время её могилка была осквернена и находилась под асфальтом. Но при восстановлении монастыря в 1996 г. её обрели. Сегодня могилу-кенотаф первой настоятельницы можно увидеть у восточной стены Воскресенского собора, а её честные останки находятся в Казанском храме в приделе прп. Серафима Саровского.
После разорения советскими богоборцами Пятогорской обители могилка Снессоревой также оказалась под заасфальтированной зоной. Словно повторяется судьба игумении Феофании… Конечно, есть надежда, что с возрождением монастыря и останки замечательной русской духовной писательницы будут обретены и станут почитаться достойным образом.
В поисках большей информации о Пятогорской обители, я столкнулась с ещё одним, лично близким для меня событием: Спустя 80 лет сюда вернулась икона Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радость», сбереженная жителями близлежащего села Кикерино. А ведь именно Скорбященская церковь стояла в Таллинне напротив дома, в котором прошли мои детство и юность. Именно в ней меня крестила бабушка. И далее с этой иконой многое было связано в моей судьбе… Кстати, в Творожковской Свято-Троицкой обители, об основательнице Ангелине которой писала Снессорева, в честь этой иконы совершается один из престольных праздников…
Таким образом, моя тропиночка на Новодевичьем кладбище превратилась в удивительный путь, вот уже десять лет ведущий к взаимосвязанным духовным встречам и открытиям. Только доверься Богу, будь внимателен и благодарен Ему…
В Пятогорском монастыре мы познакомились с монахиней Феофанией (Сметаниной), исполняющей обязанности настоятельницы, несущей на своих хрупких плечах все заботы, связанные с восстановлением обители. Матушка оказала нам сердечное гостеприимство. И вновь во время беседы с ней – очередной духовный подарок:
Оказалось, что в 1922 г. на подворье именно Пятогорской обители в Гатчине по благословению священномученика митрополита Вениамина (Казанского) был совершен монашеский постриг будущей преподобномученицы Марии Гатчинской (Лидии Александровны Леляновой), особо нами почитаемой, чья судьба – истинный урок духовного мужества.
До сих пор стоит перед глазами текст письма, которым святая подбадривала своего духовника протоиерея Петра Белавского, находящегося в заключении в Соловецком лагере на острове Анзер. Немощная, парализованная, прикованная к постели женщина обладала удивительной стойкостью духа и имела от Господа святой дар утешения. Это послание оставило сильнейшее впечатление в моей душе. Вот строки из него:
«Христос посреди нас! Возлюбленный, дорогой мой отец!.. зачем удивляешься, что у тебя меняется настроение? Посмотри на прекрасное небо! Сейчас оно чистое и голубое, но вот являются огромные облака, точно белоснежные глыбы, рикрепленные к своду. И это сменяется белыми барашками, и вдруг появляются черные тучи с медным отливом. Довольно скоро они сгущаются; в природе темно. У всего живого мира делается тревожное состояние…
…Но вот поднялся ветер, грянул гром и полился обильный дождь. Небо прояснилось, выглянуло солнышко, воздух очистился, повеяло приятной свежестью. Всё оживилось, и человек воспрянул духом. Не то ли самое бывало с нами, в нашей внутренней природе? Вот то же самое испытываешь и ты, родной, и многие, и я, неключимая: после пролитых горячих слез очищается наше сердце и становится легко-легко. Как много милости у Всемогущего! …
…Счастье вас не оставило на севере. Счастье в том, что живете среди природы. Природа — родная мать, которая воспитывает, утешает и радует. Сейчас оттаяли мои стекла, и я сквозь мое маленькое окошечко вижу частичку природы. В этом — большое утешение. Дух дышит везде, и не было ни одного дня, чтобы не вспомнили тебя. Господь всё видит и слышит. Да будет всё святое и сильное с тобой, мой дорогой отец. С христианской душой любящая тебя Лидия…»
И родились строки, посвященные нашей русской святой:
«Посмотри на прекрасное небо!» –
Полетит в Соловки утешенье.
Как ответ на сердечную требу –
Помощь ближнему в час искушенья.
Лида, Лидия, Божья рабица,
Крест недуга подъяла в смиренье…
Ты для мiра – живая водица,
И для страждущих – приободренье.
Души светлые тянутся к свету…
И порою сердца золотые
Обращали к тебе за советом
Те, кто ныне явлён, как святые.
Постриг… Новое имя «Мария»…
Словно ангел, сочувственным словом
Облегчала ты скорби людские,
Пребывая под Божьим покровом.
Стала в подвиге веры примером.
Испытанья – душе на потребу…
По страданиям – святости мера…
Так взошла ты в прекрасное небо!
3 декабря 2017 г. совершилась первая Божественная литургия в храме Св. Пантелеймона Пятогорской обители. Здесь идет молитва, которая и является главной живительной силой, сердцем любого православного монастыря. Надеюсь и верю, что мое путешествие не окончено, хотя все прежде разрозненные события и полученные в них впечатления сегодня уже представляют собой не штрихи-наброски, а цельное полотно.
Духовный мир раскрывается перед каждым из нас постепенно, щедро одаряя души внимательных земных путников. Все времена выдвигали каких-то личностей, как «героев времени». Но есть люди, чьи судьбы несут в себе уроки мужества, благочестия, милосердия вне временных отрезков – в контексте вечности. И реальные лица, наши соотечественницы, такие как инокиня Исидора, игумения Феофания, писательница София Снессорева, преподобномученница Мария Гатчинская являют собой прекрасные примеры для нас и наших детей сегодня.
Мы – очень счастливые люди, раз есть у нас эти добрые маяки. В свете их лучей сохраняешь свою душу в пасмурной современности, угнетающей человека спешкой за призрачным успехом и земными благами. Судьбы этих героинь, словно глоток кристально чистой воды, оживляющий обмирщенные сердца.
Альманах «Линтула» № 10 (2 часть) 2018 г. (Издание Константино-Еленинского женского монастыря).
Комментировать