Перекатывается на ладони пурпурно-красное яйцо, оставшееся с Пасхи – символ Воскресения совершенной формы, напоминая, что «Воскресе Христос, и жизнь жительствует», но, оступись – и разлетятся яркие скорлупки – целое не собрать. Пасхальное яйцо похоже на материнскую утробу, внутри которой ждет своего часа дитя. Сопоставишь – и надежней спрячешь «крашенку»: какая хрупкая жизнь внутри!
100 лет – легально
«Хорошо быть зародышем – жить тебе или нет, решает… какая-нибудь малолетняя дурочка», – с горьким сарказмом говорит героиня одного популярного сериала о врачах.
А все потому, что в России – вековой опыт легализованного детоубийства. У этой беды – своя мифология.
Первый миф, что аборты легализованы при советской власти, второй – что это европейское веяние, третий – что сегодня в нашей стране, где более 70 процентов жителей соотносят себя с православием, абортов стало меньше. Все это не вполне так, но истина скрыта от нас за туманом официальной статистики – дабы не очень страшно казалось. Итак, по порядку.
В 1913 году на съезде Общества русских врачей памяти Пирогова большинство участников выступило за отмену запрещения аборта и уголовного преследования матери и врача, что вызвало большой скандал. Вскоре в «Правде» опубликовали статью В. И. Ленина, который поддержал мнение докторов и призвал охранять «азбучные демократические права гражданина и гражданки» на аборт.
Так что процесс начался еще до прихода к власти большевиков. Почему-то, хотя он и вызвал негодование в обществе, но реального противодействия не получил – ни со стороны Церкви, ни от медицинских и общественных организаций. За дымно-кровавой пеленой послереволюционных событий и при молчаливом бездействии большинства 19 ноября 1920 года детоубийство во чреве женщины потихоньку, как-то незаметно узаконили. В этом решении Россия стала первой в мире страной.
На Западе до полной легализации аборта прошло целых полвека. Сначала соответствующие законы приняли страны социалистического мира (в середине 50-х гг. – Болгария, Венгрия, Польша, Румыния Чехословакия, Югославия), и уже потом европейские державы (1967 г. – Великобритания, в 1973 г.– Дания, в 1975 г. – Франция и Австрия, в 1976 г. – ФРГ, позже в странах Южной Европы). В Португалии женщины получили право делать аборт в 2007 году.
В большинстве мусульманских стран Азии прерывание беременности недопустимо, кроме причины спасения жизни беременной женщины. В Латинской Америке также преобладает запретительное законодательство. Законы Чили, Никарагуа и Сальвадора не допускают аборт ни при каких обстоятельствах. В наши дни, по данным ООН, производство аборта по желанию женщины разрешено в 55 из 194 стран – всего 28% мирового сообщества.
Россия входит в малый процент государств, где аборты разрешены без всяких ограничений. Наше законодательство об абортах до сих пор считается одним из самых либеральных в мире. Детоубийство в утробе входит в перечень услуг обязательного медстрахования и финансируется нами – налогоплательщиками, а по большому счету – государством.
Убийственная «культура»
По мнению исследователей, в 20-е годы в России возникла своего рода «абортная культура» – идущая в ногу с индустриализацией плюс коллективизацией и также поставленная на поток индустрия. Эта опасная «культура» привела массы людей к приспособлению и привыканию к этому чудовищному явлению. Поскольку идеологи новой власти «отменили» Бога, население само начало контролировать свой прирост. Убийство и патология стала восприниматься как норма, причем рост смертности женщин от искусственного аборта и его последствий не принимали во внимание.
Дьявольская усмешка – и в том, что на этом кровавом конвейере страна словно подхватила лозунги стахановцев: в 1928 году в Ленинграде 58% беременностей были прерваны абортом, а в Москве в 1934 году на одно рождение приходилось около трех утробных детоубийств. Разрешенное зло сначала проникло в среду горожан и не сразу распространилось на селе. И это легко объяснить – селяне всегда были более религиозными, богобоязненными, к тому же, в крестьянских семьях обычно было много детей.
В РСФСР в 1934 году родилось около 3 млн. новых советских граждан, не дали родиться 700 тысячам: на каждые 4 рождения – один аборт. Отсюда и произошли те самые демографические ямы довоенной России, когда началось стремительное снижение рождаемости (сначала на 2,5% в год, в 1925-1930 годы – на 12%, а в 1930-1935 годы – на 25%).
Наконец-то советское правительство почувствовало опасность вывшедшего из под контроля адского механизма: 27 июня 1936 года вышло постановление об ограничении абортов. Прерывание беременности разрешалось при угрозе жизни или здоровью женщины и тяжелых заболеваниях родителей – и только в обстановке больниц. Сразу после принятия закона число рождений возросло вдвое – только в Москве с 70 тыс. в 1935-м до 136 тыс. в 1937 году. В стране за год действия закона произошел настоящий беби-бум. Правда, уже 23 ноября 1955 года Указом Президиума РСФСР детоубийство в утробе снова сделали легальным.
По ком плачет Рахиль
Информация о статистике абортов в СССР – из разряда секретной, кое-что стало известно только в конце 1980-х годов. Тогда стало очевидным: страна занимала одно из первых мест в мире по количеству абортов. В 1964 году зафиксирован максимальный уровень за всю историю – около 5,6 млн. Вплоть до 1990 года в России ежегодно совершалось более 4 млн. прерываний беременности, а среднегодовое число абортов в 1970-1980-х годах превышало эту цифру на полмиллиона.
А вот по данным зарубежных исследователей этой проблемы, масштабы абортов за эти годы в стране гораздо выше – это около12 млн. Целый мегаполис с его жителями…
А ведь были еще и неофициальные акушерки и «бабушки», практиковавшие прерывание беременности. Их зверские методы отличались особым цинизмом и зачастую оканчивались летальным исходом для женщин. Кстати, об этом весьма убедительно и правдиво повествует роман Людмилы Улицкой «Казус Кукоцкого». Стоит только вспомнить жуткую сцену, в которой «добрая родовспоможная бабушка» «подсаживает» в утробу беременной женщине луковку, которая потом врастает в плоть ребенка, оплетает плаценту и медленно душит плод…
По мнению исследователя В. Башлачева, потери от абортов в 1960-80-е годы нанесли России в 2,5 раза больший ущерб, чем все последние войны – Первая мировая, Гражданская и Великая Отечественная, а это, по его подсчетам …90 млн. человек!
Как не вспомнить евангельские слова – «Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет» (Мф.2:18).
Обезьяна Евы
В третье воскресенье по Пасхе Церковь отмечает день святых жен-мироносиц. Когда-то его заменили «альтернативным» советским праздником – Международным женским днем.
Из той же эпохи – идеи всеобщего равенства, эмансипации. Стоит вспомнить булгаковского персонажа, резонно спросившего у героини «Собачьего сердца»: «Во-первых, Вы мужчина или женщина?»
Обезьяна Евы, карикатура Праматери всех людей встала во главе угла. Она приняла как должное революционную стратегию отказа от семьи, половую раскрепощенность, и, как следствие, убийство не рожденных, ненужных ей детей – «побочных эффектов» ее свободной и полноправной жизни.
Отчего в 20-е годы прошлого века никто не возмутился, что ущемляются репродуктивные права… мужчин? Духовный, практически полезный принцип «Да убоится жена мужа своего» – не о рабстве (как пропагандировали коммунисты), а об уважении и главенстве стал неактуальным, и тотчас влияние мужей ослабло – в том числе на решение о количестве будущих детей! Власть в свои руки взяла жена, вдруг задавшаяся вопросом: а стоит ли вообще продолжать род?
Это не могло остаться без последствий для ее потомков, для всех нас. Роли полов в семье кардинально поменялись. Сегодня много пишут о слабом мужчине, об отмирающей хромосоме – а как иначе, если память ДНК о не рожденных детях, оказывается, влияет на человека на его генном уровне на много поколений вперед?
Получается, популярные идеи женской независимости, проникавшие в Россию со времен Екатерины Второй, с первого взгляда вполне игривые и невинные, целенаправленно вели и привели к этой самой «высшей ступени свободы» – когда «жить тебе или нет, решает какая-нибудь малолетняя дурочка».
Число абортов в России даже официально до сих пор остается одним из высоких в мире.
Большая их часть приходится на категорию, самую благоприятную для деторождения –20-34-летних, замужних, отнюдь не стоящих за чертой бедности женщин. А еще и, страшно сказать – православных. И не всегда номинально. Дикий парадокс– легализованное детоубийство как-то укладывается в картину мира человека, идущего принимать за литургией Тело и Кровь Христовы.
«Руки Твои сотворили меня»
Зачатие – тайна, в которой всегда присутствует Творец. Псалтирь говорит о каждом из нас как о лично известном Богу еще в материнской утробе: «Руки Твои сотворили меня и создали меня» (Пс.118:73), «Ибо ты устроил внутренности мои, и соткал меня во чреве матери моей… Не сокрыты были от Тебя кости мои, когда я созидаем был в тайне, образуем был во утробе» (Пс.138:13-16).
Наука подтверждает: жизнь индивидуума начинается с образования ядра, которое содержит неповторимый генетический материал. Зигота, эмбрион, плод – не кусочек материи, но в зачатке уже ВЕСЬ телесно-душевно-духовный ЧЕЛОВЕК.
Закон в нашей стране разрешает врачам и матери безнаказанно убить его в срок до 12 недель.
Между тем, с самого мгновения зачатия он существует.
Первая неделя – время, когда зарождается человек, наследующий качества отца и матери: уже в этот момент предопределены его характер, рост, цвет волос и глаз, его пол.
Вторая неделя – ранняя плацента соединяет его с матерью, но пока полностью не защищает, человечек очень раним, его крошечное сердце бьется часто, сегменты мозга и другие внутренние органы понемногу формируются.
5-7 неделя – во время УЗИ-исследования отчетливо видны черты лица малыша, его пальцы на руках и ногах, первые движения.
8-9 неделя – органы человечка полностью сформированы, кровь ребенка не смешивается с материнской. Малыш улыбается и морщится, реагирует на свет и тепло.
12-17 неделя – время усиленного роста, малыш больше бодрствует, чем спит. Он активен и начинает баловаться: движется, плавает, переворачивается, сосет палец.
18-21 неделя – сил прибавляется, дитя толкается ручками и ножками, мама чувствует его шевеление.
22 неделя – середина его «странствия» в наш мир. Он настолько большой, что при современных технологиях ухода может выжить вне тела мамы. Если он поспешит родиться и проживет на свете минимум семь часов, государственный закон признает его человеком…
38-40 неделя – внутриутробная жизнь завершена, настала пора рождаться – чтобы по воле Божьей возрасти, родиться свыше, умереть и воскреснуть.
Валентина Киденко по материалам интернет-СМИ
Комментировать