Толкования на Апостола Павла послание к галатам 1:7

Ст. 6-15 Удивляюсь, что вы от призвавшего вас благодатью Христовою так скоро переходите к иному благовествованию, которое впрочем не иное, а только есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христово. Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема. Как прежде мы сказали, так и теперь еще говорю: кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема. У людей ли я ныне ищу благоволения, или у Бога? людям ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым. Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое, ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа. Вы слышали о моем прежнем образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию, и опустошал ее, и преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий. Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью Своею, благоволил

Удивляюсь, что вы так скоро переходите, не от меня, но от Призвавшаго вас чрез меня к благодати Своей, чтобы отойти к другому Евангелию. И хотя я подумал, что речь идет о проповеди Симона, однако - это не есть что-либо иное, так как окончен срок закона, в коем возвещалась. Не есть иное, или иной Христос, или иная истина. Но люди по своему произволу хотят совратить вас от Евангелия Христова. Если вы увидите у них чудеса, или пленитесь их заверениями о себе самих, что они суть ученики Симона, - если бы я сам даже пришел к вам с иным Евангелием, или Ангел, который, конечно, не может низойти, но если бы нисшел для того, чтобы прибавить или уменьшить против того, что я предал вам: анафема да будет. Принятием обрезания не оказывайте лести проповедникам обрезания. Ведь, если бы я угождал священникам, кои меня не учили, то я уже не был бы Христовым слугою, каковым теперь видите меня. Итак, то Евангелие, которое я вам благовествовал, не от людей я принял, как новые учители ваши, то есть ревностные ваши соблазнители; но бывшее мне откровение обратило меня от прежней жизни моей в иудействе. Ведь слышали вы, что чрезмерно преследовал я Церковь Божию, разрушая и опустошая, - или как преуспевал я в иудействе более многих сверстников моих в делах закона.

Послание к Галатам.

См. также Толкование на Гал. 1:1

Ст. 6-7 Удивляюсь, что вы от призвавшего вас благодатью Христовою так скоро переходите к иному благовествованию, которое впрочем не иное, а только есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христово

Так как они соблюдением закона думали угодить Отцу, подобно тому как и иудеи преследованием Христа, то он прежде всего показывает, что, поступая таким образом, они оскорбляют не только Христа, но и Отца. «Делая это, – говорит он, – вы отлагаетесь не только от Христа, но и от Отца, потому что как ветхий завет принадлежит не только Отцу, но и Сыну, точно так же и благодать есть дар не только Сына, но и Отца, и все у Них общее: «все, что принадлежит Отцу, есть Мое» (Ин. 16:15)». Показав, таким образом, что они отступают и от Отца, он возлагает на них две вины: отступление и весьма скорое отступление. Конечно, они были бы достойны обвинения и в том случае, если бы отпали спустя много времени, но здесь речь идет об обольщении. Ведь достоин обвинения и тот, кто отступает спустя долгое время, падающий же при первом нападении и еще от издали пускаемых стрел показывает собою пример крайней слабости. В этом обвиняет (апостол) и галатов, как бы говоря: «Что такое значит, что обольщающие вас не имеют нужды даже и во времени, но и одного первого приступа довольно для них, чтобы покорить всех вас и пленить? Какое же вы можете иметь извинение?» Если и по отношению к друзьям подобный поступок является виною, и оставивший прежних и полезных друзей своих достоин осуждения, то подумай, какому наказанию подлежит тот, кто оставил Бога, призвавшего его? Когда же он говорит: «удивляюсь» (чуждуся), то этим словом не упрекает их только за то, что они, после столь обильных дарований, после столь великого прощения грехов и столь великого человеколюбия Божия, добровольно предались игу рабства, но вместе и показывает, какое имеет он о них мнение, т. е. высокое и отличное. В самом деле, он не дивился бы случившемуся, если бы считал их слабыми и легко обольщаемыми, «но так как, – говорит он, – вы были из числа искренно уверовавших и много потрудившихся, то поэтому я и удивляюсь». Этого довольно было для их обращения и приведения в прежнее состояние. Это же изъяснил он и в середине послания, сказав: «Столь многое потерпели вы неужели без пользы? О, если бы только без пользы!» (Гал. 3:4).

«… Переходите». Не сказал – «перешли», но – «переходите», то есть: «я не верю еще и не думаю, чтобы это обольщение имело совершенный успех», – чем опять показывает надежду обратить их. Это же он яснее выразил и впоследствии, сказав: «Я уверен о вас в Господе, что вы не будете мыслить иначе» (Гал. 5:10).

«… От призвавшего вас благодатью Христовою». Призывание, конечно, есть дело Отца, причиною же призывания является Сын, так как Он примирил нас и дал дар благодати, – ведь не от дел праведных мы получили спасение. Лучше же сказать – принадлежащее Сыну принадлежит и Отцу, и принадлежащее Отцу принадлежит и Сыну. «Все Мое, – говорит Он, – Твое, и Твое Мое» (Ин. 17:10). И не сказал: «вы переходите (прелагаетесь) от благовествования», но – «от призвавшего вас», т. е. Бога. Он употребил выражение, которое было более грозно для них и скорее могло поразить их страхом. Люди, хотевшие обольстить галатов, делали это не сразу, но изменяя мало-помалу сущность проповеданных им истин, не изменяя их наименований. Такого же рода и обольщения диавола – и он незаметно расставляет свои сети. Если бы они стали говорить: «Отрекитесь от Христа», – то галаты остерегались бы их как обманщиков и развратителей, теперь же, оставив их до времени в вере и прикрыв свой обман наименованием благовествования, они с большею смелостью подкапывали здание, прикрывая, подобно подкапывающим стены, как бы некоторою завесою, этими именами проповедуемое учение.

Итак, ввиду того, что они называли свое ложное учение благовествованием, (апостол) весьма кстати вступается и за самое наименование и действует прямо, говоря: «к иному благовествованию, которое [впрочем] не иное» (Гал. 1:7). Прекрасно (сказано), потому что оно действительно не иное. Но, подобно тому, как это случается с больными, которые терпят вред и от здоровой пищи, так и маркиониты потерпели здесь то же самое. Они воспользовались этими словами и говорили: «Вот и Павел сказал, что нет другого благовествования», – так как они принимают не всех евангелистов, но только одного, и притом многое отсекши и изменивши в нем по произволу. Что же в таком случае значат сказанные тем же апостолом слова: «по благовествованию моему и проповеди Иисуса Христа» (Рим. 14:24)? Итак, слова их заслуживают великого посмеяния; но хотя бы они были и смешны, однако, необходимо обличить их ложь ради тех, которые легко соблазняются. Что же мы скажем? То, что хотя бы и весьма многие писали Евангелия, но если они будут писать одно и то же – в таком случае и многие Евангелия будут представлять одно, и множество пишущих нисколько не воспрепятствует ему быть одним, подобно тому как и наоборот, хотя и один кто писал, но стал бы говорить противное, – написанное им не будет одним. В самом деле, одно или не одно (Евангелие), – это определяется не числом пишущих, но тождеством или разностью содержания. Отсюда ясно, что и четыре Евангелия представляют собою одно Евангелие. Ведь когда четверо говорят одно и то же, то это не будет разным только благодаря различию лиц, но является одним в силу согласия написанного ими. И Павел говорит здесь не о числе проповедующих, но о несогласии проповедуемого. Поэтому, если по силе написанного и по правильности догматов евангелие Матфея представляет одно, а Луки – другое, то (маркиониты) справедливо приводят слова Павла; если же (эти Евангелия представляют) совершенно одно и то же, то пусть перестанут они безумствовать, притворяясь не знающими того, что вполне ясно и малым детям.

«Только есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христово» (Гал. 1:7). Это значит: «До тех пор, пока вы будете здравы умом и будете обращать внимание лишь на правое, а не извращенное, измышляя то, чего нет, вы не признаете другого Евангелия». Подобно тому как поврежденный глаз видит одно вместо другого, точно также и ум, возмущенный приливом злых помыслов, обыкновенно подвергается точно такой же болезни. Вот почему и страдающие сумасшествием представляют одно вместо другого. Но это безумие опаснее того, так как причиняет вред в познании не чувственных предметов, но духовных, производит расстройство не в зрачке плотских глаз, но в очах ума.

«… И желающие превратить благовествование Христово». Правда, они прибавили еще только одну или две заповеди, установив вновь заповедь об обрезании и соблюдении дней; но, желая показать, что и незначительное нарушение закона разрушает все, он и сказал, что ниспровергается Евангелие. Подобно тому как тот, кто хотя бы незначительно испортит в царских монетах печать, делает негодной всю монету, точно так же и тот, кто извратит и малейший догмат правой веры, все уже подвергает разрушению, постепенно переходя от одного повреждения к другому, худшему.

которое впрочем не иное, а только есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христово

Они желают, говорит апостол, подменить благовествование, извратить и произвести возмущение; но они не в силах сделать это, потому что благовестие таково по природе, что не может быть чем-то иным, как только истинным.

Удивляюсь, что вы от призвавшего вас благодатью Христовою так скоро переходите

Показывает, что он имел о них высокое мнение. Ибо удивляюсь, говорит он, что вы, столь потрудившиеся в вере, так скоро уклоняетесь. Тут две вины: переходите и скоро, так что обольстители не нуждались и во времени, что свидетельствует о легкомыслии приемлющих их учение. И не сказал - перешли, но - переходите, то есть я еще не верю и не думаю, что обольщение уже совершилось. Пойми мудрость. Так как они, держась закона, думали служить Отцу, то он говорит, что те, которые держатся закона, удаляются от Отца: ибо говорит - от призвавшего вас, то есть от Отца. Благодатью Христовою, то есть они оправданы Христом, не за дела, а по благодати. Ибо хотя Сын дарует прощение грехов благодатью, но Отец призывает к ней.

К иному благовествованию, которое впрочем не иное, а только есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христово.

Так как обольстители свое заблуждение называли евангелием, то он возражает и против этого наименования, говоря что нет другого Евангелия, кроме того, которое вы приняли. Ибо одно есть Евангелие, содержащее правильное учение, которое я вам проповедал, если бы только некоторые не смущали ваших душевных очей и не заставляли вас видеть одно вместо другого, желая извратить Евангелие Христово. Правда, они не все Евангелие ниспровергали, а вводили только заповедь о субботе и обрезании, однако он показывает, что и небольшая порча ниспровергает все Евангелие, - подобно тому, как отрубивший небольшую часть от царской монеты делает негодной всю монету. Заметь, это сказано для тех, которые говорят, что это мелочь и не стоит внимания. А маркиониты, ухватившись за это изречение, говорят, что на этом основании должно принимать не четыре, а одно Евангелие, которое они составили, иное принимая, другое отбрасывая. Вот и Павел, говорят они, утверждает, что одно Евангелие. А что это значит? Как мы говорим, что четыре Евангелия составляют одно, конечно, по их согласию, так и Павел говорит здесь не о числе, а о разногласии. Так как, говорит он, проповедь этих обольстителей не согласна, посему она не есть Евангелие, если же бы была согласна, то была бы Евангелием, то есть проповедью апостольской. Таким образом, мнение Маркиона - пустая болтовня.

еже несть ино, точию нецыи суть смущающии вы, и хотящии превратити благовествование Христово

Еже несть ино. - Или так: прелагаетесь во ино благовествование, а оно не есть иное благовествование, не есть учение, которое достойно было бы наименоваться благовестием, Евангелием. Так блаженный Иероним: «прелагаетесь во ино благовествование, которое не есть благовествование». Лжеучители хоть и называют его так, и вы хоть и признали его таковым, но в существе оно не таково. Или так: прелагаетесь во ино благовествование, которого иного нет, или: а его иного нет. Нет другого учения, которое можно бы было назвать благовестием. Евангелие одно, то, которое я вам преподал. Так Феофилакт: «нет другого Евангелия, кроме того, которое вы приняли. Евангелие, содержащее Православие, одно, то самое, которое я вам проповедал». Святой Дамаскин и основание тому указывает: «как и святой Петр говорит: несть бо иного имене под небесем, даннаго в человецех, о немже подобает спастися нам (Деян. 4:12)». Блаженный Феодорит прибавляет: «оставив это благовествование, не найдете другого, потому что Владыка не иное проповедует чрез нас, а иное чрез других Апостолов, но одно и то же проповедуем все мы, возлюбившие истину, а мудрствующие противно нам не предлагают вам ничего Божественного, но предприемлют искажать Божественное».

Оба эти пояснения, впрочем, в существе суть одно и то же: уклоняетесь во ино благовествование, которое не есть благовествование иное, потому что иного благовествования нет. Оно одно. Святой Златоуст имел нужду разъяснить недоумение: как же у нас четыре Евангелия? но не прямо это выставляет, а вступает в спор с маркионитами, принимавшими только одно Евангелие от Луки, и то не в целом виде, - и говорит: «как больные терпят вред и от здоровой пищи, так и маркиониты здесь потерпели. Ибо они, воспользовавшись сими словами, говорят: вот и Павел сказал, что нет другого Евангелия. Хотя они и смешны, однако нужно обличить их ложь. Что же нам сказать? Хотя бы и очень многие писали Евангелия, но если они будут писать одно и то же, то и многие будут не более, как одно Евангелие, и множество пишущих никак не воспрепятствует ему быть одним. Напротив, хотя бы и один кто писал, но писал бы противное, то написанное им будет уже не одно. Одно или не одно Евангелие, это познается не по числу пишущих, но по тождеству или разности написанного. Отсюда видно, что и четыре Евангелия суть одно Евангелие. Ибо когда и четыре говорят одно и то же, то здесь не одно и другое или разное, потому что говорят разные, но одно по согласию и единству написанного ими. И Павел здесь говорит не о числе проповедующих, но о несогласии и противоречии проповедуемого».

Точию нецыи суть смущающии вы и прочее. Ожидается, по течению речи, ответ на следующий вопрос если учение этих новопришедших учителей не есть благовестив, если другого благовестия и совсем нет; то что же есть их учение? Отвечает святой Павел: а это есть не что иное, разве смущение умов, смешение понятий и превращение Евангелия. Но в образе выражения сей мысли, вместо того, чтоб выставить явление и действие, выставляет действующие лица; подобно тому, как Сам Спаситель, в объяснении притчи о семени слова, говорил: сии суть сеемии, - вместо семени сеемого или Евангелия проповедуемого (см.: Мк. 4:15-20). Сделал так святой Павел ради того, что ему поскорее хотелось бросить тень на этих новых учителей, назвав их возмутителями или смутителями умов и извратителями истины.

Смущающии, Ταρασσοντες, - каким словом выражается и смятение в народе по какому-либо случаю, и смущение душевное от привходящих мыслей и возбуждения страстей. Хотя у Апостола не поминается о смятении верующих и волнениях между ними; но, конечно, не без того было. Не все же вдруг так и согласились. Святой Павел не обратил на это особенного внимания, может быть, потому, что смятение было незначительно, вернее же, потому, что исключительно занялся смятением их внутренним, возмущением их веры и внутреннего спокойствия, от коих и все внешние нестроения. Выставляя это внутреннее смятение на вид, он этим самым дает галатам указание, как сами они могут понять худость нового учения, принятого ими. Помянув о смущении от лжеучения, приводит им на память то блаженное состояние, в котором они находились, когда приняли истинное Евангелие (см.: Гал. 4:15). Сличите, как бы говорит он им, ту отраду с этим смущением, и сами уразумеете, где истина и где ложь. Этим же словом святой Павел объясняет и то, как те успели совратить их с пути. Натолковали им незнать что, смешали понятия, возбудили опасения, - они и стали видеть одно вместо другого. Омрачилось око ума и стало видеть истину там, где ничего не было, кроме лжи и обмана.

Святые толковники преимущественно на это душевное состояние и обращают внимание при сем слове. Так Феофилакт: «те, желая превратить благовествование Христово, очеса душ ваших возмущают (порошат) и делают го, что вы видите одно вместо другого». «Ибо, - говорит святой Златоуст, - как смущенный чем-либо глаз видит одно вместо другого, так и ум, возмущаемый приливом превратных мыслей, подобной же болезни подвергается. И страждущие сумасшествием представляют одно вместо другого; но та болезнь (лжеучение) опаснее этой, поелику вредит человеку в познании не чувственных предметов, но духовных и производит превращение не в зрачке глаза, а в очах ума».

Хотящии превратити благовествование Христово. Смущение умов было в руках лжеучителей средством, цель же у них есть превращение благовествования Христова. И смущение они произвели и производят только среди галатов пока, - цель же их и повсюду превратить истинное Евангелие. Это их главное намерение, и это побуждает их предпринимать такие путешествия и всюду сеять свое превратное учение. Этим словом они представляются злонамеренными разорителями существеннейшего блага на земле - спасения в Господе Намерение неисполнимое; но от этого их вина не делается меньше тяжкою. Блаженный Августин говорит, что лжеучители эти хотят превратить Евангелие Христово, но оно пребывает неизменно твердым. Пусть галаты согласились переменить духовное (служение) на плотское, но чрез это только в их умах превратилось Евангелие, а само по себе оно непревратимо.

В чем состояло это превращение Евангелия, блаженный Иероним выражает общим положением, как и Августин в приведенных выше его мыслях: «всякий, кто толкует Евангелие в ином смысле и духе, нежели как предано Апостолами, смущает верующих и превращает Евангелие Христово, оттесняя назад то, что должно быть напереди, и ставя наперед то, что должно оставаться назади. Кто соглашается на толкования иудействующих, тот назад оттесняет то, что по значению своему должно быть напереди» Святой Златоуст определеннее выражает это превращение: «хотя бы они прибавили одну только или две заповеди, например об обрезании и наблюдении дней; но, поелику и малое, вопреки закону допущенное, портит все, посему и сказал: превратити благовествование. В царских монетах, хотя бы кто испортил печать монеты, сим сделал бы негодною и всю монету: равно, кто хотя малейший догмат правой веры превратил, тот и все уже подвергает тому же извращению, постепенно переходя от первого повреждения к другому, худшему».

Не лишним считаем привесть и урок святого Златоуста, который он дает по поводу этого превращения Евангелия. Он найдет себе приложение и у нас. «Доколе, - говорит, - ты будешь здрав в уме и очами ума своего будешь искать только правого и не извращенного, вымышляя то, чего нет, ты не признаешь и не примешь другого Евангелия. Но слушай, что говорит Павел, - что и те превращают благовествование, которые привносят в оное хотя и маловажное нечто, но противное Евангелию. Не слышал ли ты, что было в Ветхом Завете? Некто, собиравший дрова в субботу и тем преступивший одну заповедь, и притом небольшую, подвергся жесточайшему наказанию (см.: Чис. 15:32-36). Оза хотел поддержать угрожаемый, по его мнению, падением ковчег Завета и тут же умер за то, что хотел оказать помощь Тому, Кто не имеет нужды в его помощи (см.: 2Цар. 6:6-7). Итак, если нарушение субботы и прикосновение к падающему ковчегу так прогневали Бога, что дерзнувшие на то и другое не получили ни малейшего помилования, то извращающий страшные и неизреченные догматы веры чем оправдается и какое получит помилование? Нет ему помилования, нет никакого! Сие-то самое и есть причиною всяких зол, что не беспокоимся о малых проступках; оттого и впали в тяжкие грехи, что малые остаются без надлежащего исправления. Что бывает с телами, то есть когда страждущие телом оставляют без врачевания раны телесные, то сим производят и горячки, и гниение, и самую смерть тела; то же надобно сказать и о душах: те, которые пренебрегают малые свои погрешности, впадают в большие. Такой-то погрешает против поста, и тут, говорят, ничего нет важного. Другой тверд в православной вере, но, притворно уступая времени, иногда говорит вольно и дерзко о вере, но и это, говорят, не слишком важное дело. Иной, будучи раздражен чем-нибудь, грозит отступить от правой веры; и это, говорят, не заслуживает наказания: ибо он согрешил во гневе и в запальчивости. Можно встречать ежедневно еще и другие бесчисленные такого рода грехи, насильственно вторгающиеся в Церковь. Оттого мы сделались достойными посмеяния, безжалостно рассекая Церковь на бесчисленные части. Если бы все, когда-либо покушавшиеся отступить от Божественных законов и хотя малое сделать в них изменение, с самого начала были удерживаемы запрещением, то не появилась бы еще нынешняя зараза и такая буря не объяла бы Церкви. Некоторые из нас соблюдают даже многие из языческих обычаев, каковы суть: волхования, гадания, предвещания, наблюдение дней и суеверные замечания при рождении и всякого нечестия исполненные письмена, которые, к большему злу, кладут на головы только что рождающихся детей, научая их с первых дней жизни презирать труды для стяжания добродетели и подчиняя ложной власти судьбы. Но если и обрезающимся Христос ничтоже пользует (ср.: Гал. 5:2), то может ли вера сколько-нибудь послужить во спасение тем, которые вводят такое нечестие? Обрезание и Богом было установлено, но поелику, будучи соблюдаемо не вовремя, вредило Евангелию, то Павел употребил все, чтобы прекратить оное. Но если Павел столько заботился о прекращении иудейских обычаев потому только, что прошло время соблюдать их, то как мы не будем заботиться об истреблении языческих обычаев? И какое мы будем иметь оправдание? От сего-то всё у нас ныне в смятении и смешении, и наставляемые, исполнившись помыслов многих и гордых, превратили порядок, и высшие стали уже низшими. Теперь, если и легкое кто сделает им обличение, они оплевывают и презирают таковых начальников своих. И это от того, что мы худо учили их в детстве».

которое впрочем не иное, а только есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христово

Которое впрочем не иное… Здесь уже Ап. употребляет другой термин для обозначения проповеди иудействующих. Не иное - «allo», т. е. не иное по качеству, не другое по содержанию, не отличное от моего по содержанию. Что, в самом деле, нового о Христе могли сообщить иудействующие Галатам? Ап., без сомнения, изобразил жизнь и учение Христа во всей подробности, и прибавить что-нибудь к действительной истории Христа, не впадая в фантастические выдумки, иудействующие, конечно, не могли… - А только есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христово. Да, - как бы говорит Апостол, - прибавить к моему Евангелию иудействующие ничего не в состоянии. Им хочется только произвести среди вас смущение, тревогу (смущать по греч. tarassein = обеспокоивать, повергать в тревогу), переиначить Евангелие о Христе (metastreyai, А tou Сristou - род. предметный), которое в совершенно правильной форме изложил Галатам Ап. Павел. Переиначить же Евангелие иудействующие, очевидно, хотели привнесением в него учения о необходимости и в христианстве соблюдать обрезание и закон [Здесь произносится осуждение на все попытки нашего времени дать человечеству какое-то «новое» Евангелие. Так, несомненно, под это осуждение апостольское подпадает и сказавшееся на Берлинском религиозном конгрессе (1910 г.) направление, которое хотело выработать новое прогрессивное христианство, основным учением которого должна служить идея о ненужности искупления. Такие новые учители забывают, что истинный религиозный прогресс состоит не в изобретении и открытии нового Евангелия; таким прогрессом может быть назван только тот, который все более и более углубляет наше познание и опытность в отношении к старому Евангелию. Тысячелетний опыт подтверждает, что только это Евангелие есть сила Божия, которая спасает всякого, кто верует в него.].

Толковая Библия.

См. также Толкование на Гал. 1:6