В статье рассматривается проблема освящения вина на Литургии преждеосвященных Даров. Основываясь на святоотеческом наследии и церковном Предании, автор доказывает, что вино освящается в момент смешения-единения с освященным на полной Литургии евхаристическим хлебом – Телом Христовым. По мнению автора, после этого соединения, вопреки мнению русских богословов, в евхаристической Чаше уже не простое вино, а Кровь Христова.
Одна из важнейших проблем, к которым обращалось исследование Литургии преждеосвященных Даров, это тема способа освящения и совершения вина в Чаше. А именно: является ли вино евхаристическим в тот момент, когда оно как общая чаша[1] еще не освящено, точно так же, как и хлеб до его освящения? И если мы примем точку зрения, что существует проблема по этому вопросу, тогда как объяснить, что в засвидетельствованной с VII в. Херувимской песни Преждеосвященной литургии «Ныне силы небесныя...»[2] идет речь о «жертве тайной совершенной», которая в момент Великого входа дориносится, чтобы верные приступили к Божественному причащению, дабы стать «причастниками жизни вечной»? Возможно ли, в конечном итоге, существование евхаристической Жертвы, совершенной без вина, и Божественной литургии только с освященным хлебом?
Исторические свидетельства и текстуальные данные об освящении вина в потире Преждеосвященной литургии следующие: Литургия преждеосвященных Даров[3], совершаемая в период Великой Четыредесятницы «прикровенно и печально»[4], засвидетельствована с VII в.[5], но имеет свои корни в древних евхаристических прообразах хранения освященного хлеба как простыми верными, так и монахами-пустынниками для частного причащения на дому или в местах аскетических подвигов. Этот обычай постоянного причащения в связи с запрещением совершения Божественной литургии во время Великой Четыредесятницы, «за исключением только субботних и воскресных дней»[6], привел Церковь к образованию новой литургической формы причащения верных в период длительной молитвы и коленопреклонения, поскольку в этот период, когда установлен одноразовый прием пищи, правило поста помогает соблюдать девятый час[7], поэтому причащение преждеосвященными Дарами совершается во время последования вечерни.
Высказывалась точка зрения, что ранее, до XI в., вместе с преждеосвященным хлебом сохранялось и преждеосвященное вино. И это по причине фраз, которые имеются в древнейшей рукописи византийского Евхология, Кодексе Барберини 336 (конца VIII в.): «Се пречистое Его Тело и животворящую Кровь...»[8], «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь...»[9], «Благодарим Тя <...> о причащении святого Тела и Крови Христа Твоего»[10] и др. Это, пишет покойный профессор Димитрий Мораитис, «можно истолковать и иначе, как помазание хлебов при помощи лжицы (с момента установления ее как литургического предмета) или как “орошение” Честной Кровью сохраняемого хлеба, о чем говорит “Чинопоследование проскомидии” и т. д.»[11].
Действительно, в некоторых источниках говорится об окроплении хлеба освященным вином, помазании лжицей или даже погружении хлеба в вино. Это действие впервые засвидетельствовано с конца XII века[12], но начинает господствовать и широко распространяется после XV в.[13] Точно это показывает и свидетельство Константина Арменопула (XIV в.), что нужно «не умащивать Кровью Владыки преждеосвященные хлеба лжицей, намереваясь их сохранить, но более точно, как говорит блаженный Иоанн (речь идет об Иоанне Китре) совершать это как в нашей Великой Церкви)»[14].
На основании вышеприведенного сообщения, а также соответствующего свидетельства Михаила Оксита (XII в.), видно, что в константинопольской литургической традиции освящение вина на Преждеосвященной литургии изначально совершалось не окроплением при помощи лжицы или окунанием хлеба в Святой Крови, а через соединение освященного хлеба с неосвященным вином во время Божественного причащения[15]. То есть хлеб сохранялся сухим, как это происходило и в Древней Церкви во время частного причащения верных дома[16], хотя для частного причащения «отшельников в горах», согласно с более древним Чинопоследованием проскомидии (XII в.), «Божественный хлеб погружается в Крови <...> так, чтобы Божественный хлеб сохранялся в некотором чистом ларце, омоченный в Божественной Крови»[17].
Однако, очевидно по причине некоторого сомнения в евхаристическом характере вина на Преждеосвященной литургии, рано появилась двоякая практика. Так, согласно с ответом Илии Критского (XII в.), «одни совершают это при помощи помазания хлеба, дабы сохранялся некий остаток вина преждеосвященного и незримо в Кровь преложенного; другие же, не совершая сего и довольствуясь только хлебом уже преложенным в Тело Христово, сопрелагают с ним вино в Кровь в момент причащения и приобщающихся освящают, довольствуясь сохранением только преждеосвященных хлебов»[18].
Конечно, мнение Илии Критского согласуется с обычаем Великой Церкви, по которому освященный хлеб не омачивается Божественной Кровью[19], но «при возгласе иерея “Благословен Бог наш всегда” помещается преждеосвященный и преждесовершенный святой хлеб в таинственный Потир с вином, которое прелагается, и считается, что преложится»[20]. Согласно с более древним Чинопоследованием проскомидии (XII в.), Преждеосвященные хлеба сохраняются «неорошенными Честною Кровью, поскольку Чаша на всякий день поста приготовляется и освящается во время совершения Преждеосвященной литургии; в эту Чашу и помещается преждеосвященный хлеб, после его возвышения и преломления. Ибо Преждеосвященная и совершается только ради освящения Святой Чаши»[21]. Приведенный текст, очевидно, ссылается на вероятный древний обычай, согласно с которым «оба евхаристических Дара имели две отдельные и отличные освятительные молитвы, одна из которых совершалась над Потиром, а другая над хлебом»[22].
Соответствующее свидетельство нам дает и святой Феодор Студит, который пишет: «Налив вина в определенную для этого стеклянную чашу и совершив обычные молитвословия, я, недостойный, причащаюсь этого Дара»[23].
В любом случае, установившаяся в качестве господствующей в византийский период практика принадлежит Великой Церкви (то есть сохранения только сухого хлеба). Конечно, согласно святому Симеону Фессалоникийскому, святой хлеб, как освященный, соединен с Божественной Кровью: «Преждеосвященные Святейшие Дары не освящаются читаемыми молитвами, ибо они уже освящены»[24]. То есть в хлебе пребывает Тело и Кровь: «поскольку таинство уже совершено, это уже Тело и Кровь Христовы»[25]. Так, общая Чаша, согласно святому Симеону, не освящается какой-то особой молитвой на Преждеосвященной, но после раздробления и входа верхней части в Потир, освящается «причастием и соединением с животворящим хлебом, который, поистине, есть Тело Христово в соединении с Кровью»[26].
В наши дни, как это отмечается и в современных литургических книгах, сохраняемый освященный хлеб погружается в Кровь, точно так, как это происходит, согласно с древним обычаем, в случае сохранения преждеосвященного хлеба для нужд причащения больных. Проблема сомнения в евхаристическом характере добавляемого вина не ставится[27]. Такой вопрос возник в русской литургической практике XVII в., очевидно, под влиянием взглядов митрополита Петра (Могилы) на эту проблему[28]. Но в греческой православной традиции имеется глубокое убеждение, что Преждеосвященная есть «некая малая Евхаристия и воспоминание благодеяний Божиих на нас»[29]. И, конечно, не существует отдельной молитвы на освящение Чаши, как, возможно, в некоторых случаях, случалось в древние времена. На основании всего вышеприведенного, а также того, что пишет святой Симеон Фессалоникийский, проблема оказывается решенной, поскольку вино освящается в момент смешения-единения с освященным хлебом.
Соответствующий случай мы имеем, когда для причащения верных используется множество потиров. По крайней мере, сегодня их освящение происходит разделением хлеба внутрь их, после раздробления Агнца и причащения иереев[30]. Также, когда во время Божественного причащения ощущается недостаток вина, возможно его добавление, и его освящение снова происходит смешением[31]. Таким образом вино Литургии преждеосвященных Даров есть евхаристическое, точно как евхаристическим является и хлеб. К тому же молитвы самой Литургии ясно запечатлевают эту истину, а именно, что верные во время таинственной и совершенной Жертвы принимают и приобщаются святых Тела и Крови Христовых.
перевод с новогреческого языка А.В. Ларионова
ВЕСТНИК Екатеринбургской духовной семинарии. Вып. 2(4). 2012, 132–138
Примечания
[1] Согласно греческой литургической терминологии, «общей чашей» (κοινό ποτήριο) именуется вино, приготовленное для преложения на Литургии в Тело и Кровь Христовы, но еще не освященное во время анафоры, либо вино, символически изображающее собой причащение, как, напр., то вино, что предлагается испить брачующимся во время таинства Венчания. – Прим. пер.
[2] Chronicon Paschale // PG 92. Col. 989B.
[3] Изначально такая Литургия совершалась кроме Великой Четыредесятницы (Chronicon Paschale // PG 92. Col. 989B), то есть по средам и пятницам всего года (см. Типикон Великой Церкви, изд. Mateos J. Le Typicon de la Grand Eglise. Т II. Roma, 1963. P. 188) или в среду и пятницу сыропустной недели согласно свидетельству Никифора Константинопольского (Ralli G. A., Potli M. Σύνταγμα τῶν θείων καί ἱερῶν κανόνων. T. IV. S. 430). Она совершалась также «во все дни поста святой Четыредесятницы, кроме субботы и воскресенья» (52-й канон Трулльского Собора, Ralli G. A., Potli M. Σύνταγμα τῶν θείων καί ἱερῶν κανόνων. T. II. S. 427. См. также: Συμεῶν Θεσσαλονίκης. Ἀποκρίσεις πρός τινας ἐρωτήσεις Ἀρχιερέως, 56 // PG 155. Col. 904C).
[4] Θεοδώρου τοῦ Στουδίτου (псевдоэпигр.). Ἑρμηνεία τῆς θείας Λειτουργίας τῶν Προηγιασμένων // PG 99. Col. 1688A.
[5] Chronicon Paschale // PG 92 Col. 989AB.
[6] 49 канон Лаодикийского Собора. Конечно, существуют также свидетельства, согласно с которыми полная Божественная литургия совершается на всем протяжении Великой Четыредесятницы. См. подробнее: Νάσση Χ. Ἡ τελεσιουργία τοῦ Μυστηρίου τῆς Εὐχαριστίας. Κανονική διδασκαλία καί λειτουργική τάξη [Κανονικά καί Λειτουργικά; 5]. Θεσσαλονίκη, 2007. Σ. 455–465.
[7] Συμεῶν Θεσσαλονίκης. Ἀποκρίσεις... 55 // PG 155. Col. 904Β.
[8] Parenti S., Velkovska E. L’Eucologio Barberini 336. Roma, 1995. P. 44.
[9] Ibid. P. 45.
[10] Ibid. P. 47.
[11] Ἡ Λειτουργία τῶν Προηγιασμένων. Θεσσαλονίκη, 1955. Σ. 47–48.
[12] Успенский Н. Д. Коллизия двух богословий в исправлении русских богослужебных книг в XVII веке // Богословские труды. Вып. XIII. М., 1975. С. 158–159.
[13] Goar J. Euchologion sive Rituale Graecorum. Graz, 1960. P. 161. Τρεμπέλας Π. N. Αἱ τρεῖς θεῖαι Λειτουργίαι κατά τούς ἐν Ἀθήναις κώδικας. Ἀθῆναι, 1982. Σ. 196.
[14] PG 150. Col. 97.
[15] Μιχαήλ Οξείτου (XII в.). Δήλωσις πρός τόν βασιλέα περί τῆς τῶν Προηγιασμένων μυσταγωγίας // Allatius L. De missa praesanctificatorum apud Graecos, Dissertatio, De Ecclesia Occidentalis atque orientalis perpetua consensione libri tres. Κολωνεία, 1648 (репринт 1970).
[16] Tertullian. On prayer, ch. 19 // The Anti-Nicene Fathers. Vol. III. Latin Christianity: its founder, Tertullian. New York, 1903. P. 687.
[17] Μιχαήλ ΙΙΙ (патриарх Константинопольский), 1170–1178. Διάταξη τῆς Προσκομιδῆς τῷ κύρ Παύλῳ ὑποψηφίῳ Καλλιπόλεως // Jacob A. La lettre patriarcale du Typicon de Casole et l’eveque Paul de Gallipoli // Rivista di studi bizantini e neoellenici 24 (1987). P. 143–163. См. также: Успенский Н. Д. Коллизия двух богословий. С. 157–158.
[18] Μητρ. Ιωάννου Γεδεων. Συλλογῆς κανονικῆς ἐφόλκιον // Εκκλησιαστική Ἀλήθεια 40 (1916). Σ. 18.
[19] Ibid: «А поскольку мы видим в Великой Церкви это второе совершаемое, должно и нам сему, как более точному, следовать». Успенский Н. Д. Литургия преждеосвященных Даров (Историко-литургический очерк) // Богословские труды. Вып. XV М., 1976. С. 164.
[20] Μιχαήλ Οξείτου (XII век). Δήλωσις πρός τόν βασιλέα περί τῆς τῶν Προηγιασμένων μυσταγωγίας. P. 1587.
[21] Μιχαήλ ΙΙΙ (патриарх Константинопольский), 1170–1178. Διάταξη τῆς Προσκομιδῆς τῷ κύρ Παύλῳ ὑποψηφίῳ Καλλιπόλεως. P. 143–163.
[22] Об истории этого см.: Νάσση Χ. Ἡ τελεσιουργία τοῦ Μυστηρίου τῆς Εὐχαριστίας. Σ. 481–483. Успенский Н. Д. Коллизия двух богословий... С. 157–159.
[23] Послание 57 (554), 48–56. в изд.: Fatouros G. Theodori Studitae epistolae [Corpus Fontium Historiae Byzantinae; XXXI]. T. ΙΙ. Berlin, 1992. S. 849.
[24] Συμεῶν Θεσσαλονίκης. Ἀποκρίσεις. 55 // PG 155. Col. 909Β.
[25] Ibid. Cap. 55 // PG 155. Col. 904B.
[26] Ibid. Cap. 57 // PG 155. Col. 909B; рус. пер. приводится по изд.: Труды блаженного Симеона, архиепископа Фессалоникийского. М., 1916. С. 433.
[27] Подробнее по этой теме см.: πρωτ. Χ. Νάσση. Εἶναι εὐχαριστιακός ὁ χαρακτήρας τῶν Προηγιασμένων Δώρων; // Γηθόσυνον Σέβασμα. Ἀντίδωρον τιμῆς καί μνήμης εἰς τόν Καθηγητήν Ἰωάννην Φουντούλην (в печати).
[28] Raes A. La communion au calice dans l’office byzantin des presanctifies // Orientalia Christiana Periodica 20 (1954). P. 116–174.
[29] Κορακίδη Α. Ἰωάσαφ Ἐφέσου († 1437) (Ἰωάννης Βλαδύντερος), βίος-ἔργα-διδασκαλία. Ἀθήνα, 1992. Σ. 214.
[30] По этой теме см.: Σκαλτσή Π. Ι. Οἱ πολλοί ἄρτοι καί τά πολλά ποτήρια στή θεία Λειτουργία // Εἰς μαρτύριον τοῖς ἔθνεσι. Τόμος χαριστήριος εἰκοσαετερικός εἰς τόν Οἰκουμενικόν Πατριάρχην κ.κ. Βαρθολομαῖον. Θεσσαλονίκη, 2011. Σ. 779–781.
[31] Φουντούλη Ι. Μ. Ἀπαντήσεις εἰς Λειτουργικάς Ἀπορίας. Т. Α'. Ἀθήνα, 1991. Σ. 84–85.