прот. Иоанн Толмачев
Практическая Гомилетика. Том 2. Недели Триоди Цветной

Неделя Святых Отцов

I. Евангельское чтение. Зачало (56): Евангелие от Иоанна: 17:1-13

1 После сих слов Иисус возвел очи Свои на небо и сказал: Отче! пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя,

2 так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную.

3 Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа.

4 Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить.

5 И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира.

6 Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое.

7 Ныне уразумели они, что все, что Ты дал Мне, от Тебя есть,

8 ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли, и уразумели истинно, что Я исшел от Тебя, и уверовали, что Ты послал Меня.

9 Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои.

10 И все Мое Твое, и Твое Мое; и Я прославился в них.

11 Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду. Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы.

12 Когда Я был с ними в мире, Я соблюдал их во имя Твое; тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание.

13 Ныне же к Тебе иду, и сие говорю в мире, чтобы они имели в себе радость Мою совершенную.

Общий характер недели. Практический очерк содержания рядового чтения

В евангельском чтении недели святых отцов первого вселенского собора изображается первосвященническая молитва Иисуса Христа к Богу Отцу.

1. Он молится о своем прославлении (ст. 1–5);

а) потому что для этого “пришел час,” настало время страданий и смерти за грехи рода человеческого (ст. 1);

б) потому что через прославление Сына, приносящего себя в жертву за грехи людей, прославляется Отец, так как прοславление Бога Отца в том и состоит, чтобы все люди получили вечную жизнь, a дарование этой жизни принадлежит Сыну (ст. 2–3);

в) потому что все, что необходимо было сделать для славы Отца на земле, уже сделано (ст. 4), ныне остается прославить Сына по человечеству той же славой, какую Он от вечности имел у Отца, как Бог (ст. 5).

2. Он молится о своих учениках (ст. 6-10).

А. Почему?

а) Потому что они сохранили учение, которое возвещал им Иисус Христос, узнали и уверовали, что все дело искупления исходит от Бога Отца, и что сам Искупитель послан Отцом (ст. 6–8);

б) потому что они, как ученики посланного Богом, принадлежат уже Богу, и прославили Мессию, исповедав Его Сыном Божьим (ст. 9-10);

в) потому что Иисус Христос теперь не может уже, видимо, быть сам с ними, чтобы наставлять их (ст. 11).

Б. О чем?

а) Чтобы Бог сохранил их в единомыслии веры и любви (ст. 11);

б) чтобы ограждал их от всех соблазнов и нападений мира, как Он сам ограждал их, живя о ними на земле (ст. 12) и

в) чтобы предстоящая разлука их с Иисусом Христом не опечалила их, но исполнила сердца их радостью и уверенностью в особенном к ним Божьем благоволении (ст. 13).

Частные темы, почерпаемые проповедником из дневного зачала, могут быть следующие:

Ст. 1 — “где и как мы должны искать себе истинной славы?”

Ст. 3 — “вечное спасение состоит в познании истинного Бога и Его Сына Иисуса Христа.”

Ст. 4 — “о прοславлении Бога нашими делами.”

Ст. 7–8 — “учение Христово есть истинное, божественное учение.”

Ст. 9 — “истинно верующие христиане принадлежат Богу.”

Ст. 11 — “о единомыслии веры и любви между христианами,” или наоборот: “ссоры и вражда непристойны христианам.”

Ст. 13 — “радость веры, наполняющая сердце христиан” и т. п.

Все наши дела и предприятия должны быть совершаемы с мыслью о Боге и для славы Божьей

“Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить” (ст. 4).

Вся земная жизнь Иисуса Христа, от Вифлеема до Голгофы, была посвящена прославлению Отца Небесного. Все, что Он делал, чему учил и что терпел, — все совершал с мыслью о Боге и во славу Божью. Поэтому и все Его дела увенчались полным успехом. Приближаясь к концу своей земной жизни, Он мог с полным убеждением молиться Отцу небесному: “Я прославил Тебя на земле, совершил дело.”

Спаситель — наш образец во всем: последуем Ему!

Все наши дела и предприятия должны быть совершаемы с мыслью о Боге и для славы Божьей.

1. Как это нужно понимать?

а) Во всем, что мы делаем и предпринимаем, мысль о Боге должна быть господствующей в нашей душе перед всеми другими мыслями.

Эта мысль должна быть светом, озаряющим наш ум к познанию и избранию лучшего дела — силой, побуждающей к сообразной с долгом деятельности, — источником надежды и мужества, если мы вынуждены бываем бороться с препятствиями, трудностями, опасностями и страданиями.

Тогда мысль эта будет наполнять нас при всех наших делах благоговением к всеведущему и всеправедному Богу, любовью к Его закону, упованием на Его помощь и благословение.

б) Но не представляйте себе, что ваша душа, кроме этой мысли, не должна заниматься ничем другим, не должна заботиться об обязанностях звания и прочих потребностях жизни.

He думайте, что вы должны только молиться, упражняться только в богомыслии и совершенно оставить всякие нужды земные.

Нет, мысль о Боге должна быть только присущей вашему сердцу и, при всех ваших трудах и занятиях, постоянно напоминать вам о всеведущем и всемогущем Боге. Она должна обитать в вас, как дух — хранитель, оберегающий вас от всякого зла и направляющий на путь долга и добродетели.

Особенно когда приходят тяжкие минуты, когда предпринимаете что-либо великое, когда, искушения вынуждают вас на борьбу, — особенно тогда мысль о Боге со всей силой должна предстать перед вами и возвышать душу к пламенной молитве, к исполнению вашего долга, к препобеждению зла, к твердому упованию на Бога.

Поэтому каждый, при употреблении полученных от Бога даров, сил и преимуществ, должен помышлять о предстоящем некогда ему отчете; каждый, имеющий какую-либо должность, должен исполнять ее обязанности согласно с Божьей волей и для прославления Бога.

Так поступал Господь наш Иисус Христос. Все свои дела Он совершал во славу Божью. В продолжение всей земной жизни Им постоянно руководила мысль о Боге, исполнение воли которого было Его пищей и питьем.

2. Почему нужно так поступать?

а) Мы зависим от Бога. Блага, преимущества и силы, которыми мы обладаем, — не наши, a Божьи. Бог дает нам и способность к совершению наших дел и предприятий. Если мы почитаем Бога, как нашего Творца и Промыслителя, то мы не можем не признать нашей зависимости от Heгo, поэтому не должны делать и наших дел без мысли о Нем.

Кто из людей осмелится хвалиться каким-либо делом, как вполне его собственным? Конечно, понятливость и сила, с какими ты действуешь, могут быть твои. Воля и намерение, определяющие тебя к действию, также твои. Но далее оно уже не в твоей власти. Следствия и успех каждого дела — в руке Божьей. Бог управляет там, куда наша сила не простирается. Он устраивает обстоятельства, события, судьбу. Он указывает средства и случаи, дает способность ко всякому доброму делу. He поступим ли мы таким образом безумно, если предприимем что-либо без Heгo?

Нет, мысль о Нем должна руководить нами во всех путях наших; с молитвой к Нему и с упованием на Его помощь и благословение должны начинаться и заканчиваться все наши дела и предприятия.

б) Мы лучше заботимся тогда об исполнении наших обязанностей. Обязанности нашего звания мы должны постоянно исполнять, согласно с волей Божьей. Воля Божья для нас — закон. Чтобы нам всегда быть готовыми к повиновению этому закону, мы должны иметь непрестанно перед глазами и в сердце Бога, возвышать наши мысли к Нему. Будет ли человек легкомысленный, или никогда не думающий о Боге, думать, как следует, о своих обязанностях?

Будет ли человек земнолюбивый, честолюбивый и корыстолюбивый, поступающий только по своим пожеланиям и страстям, делать так, как внушает ему долг?

Нет, только тот, кто привык делать все с мыслью о Боге, — всегда склонен повиноваться внушениям долга; ему не трудно отвергнуться себя, овладеть своими пожеланиями, поступать с обдуманностью и рассудительностью. Он не падает духом, если он вынужден бывает при выполнении своих обязанностей бороться с затруднениями и препятствиями. Потому что мысль о Боге, упование на Его помощь ободряет и укрепляет его во всем.

Но так как эта мысль господствует в его душе и освещает все прочие мысли, чувства и расположения: то и все его намерения и стремления чисты и свободны от самолюбия и корыстолюбия.

Таким образом, если наши дела делаются с мыслью о Боге, то мы исполняем наши обязанности из любви к добру, из благоговения к Богу, из уважения к Его святой воле. Это дает нашим поступкам истинное достоинство.

в) Мы заботимся тогда лучше и о нашем собственном довольстве, равно как и о благе других людей. Наше довольство зависит от удачи наших предприятий, трудов и дел, от внутреннего сознания наших добрых намерений. Можем ли мы лучше заботиться о нашем довольстве, чем если поступаем так, чтобы все наши дела совершались с мыслью о Боге? Тогда мы не рассчитываем только на наш разум, не полагаемся только на наши силы и никогда не ожидаем с уверенностью удачи предприятий; но предоставляем наш успех во всем Владыке и Господу, Который ничего не желает, кроме нашего блага.

При таком образе мыслей мы редко будем скорбеть о наших неудавшихся желаниях и надеждах и высказывать недовольство нашими обстоятельствами.

Тогда наши дела будут также и общеполезными, направленными к благу других людей. Поистине мы должны служить друг другу тем даром, какой кто получил. Но кто добросовестнее станет заботиться о благе других, как не тот, кто постоянно проникнут мыслью о Боге, стремится исполнять волю Его, споспешествовать всякому добру, и из любви к Нему, любит людей и старается осчастливить их?

Итак будем все наши дела совершать с Богом! Мысль о Нем, любовь к Нему, упование на Heгo, пусть проникает и оживляет нашу душу, дабы мы ничего другого не желали делать, как только то, что Он заповедует, и дабы нам можно было, при конце жизни, подобно Спасителю, сказать: “аз прославих Тя на земли, дело соверших, еже дал еси мне да сотворю.”

Обязанность христиан всецело посвящать себя Богу

“Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить” (ст. 4–8).

В своей молитве к Богу Отцу, Иисус Христос только и говорит о том, как Он заботился о славе Отца небесного: “Я прославил Тебя на земле… открыл имя Твое человекам… слова, которые Ты дал Мне, Я передал им.”

Вся земная жизнь Иисуса Христа, от первых дней до последних, была всецело посвящена Богу. He такова ли должна быть и жизнь тех, которые называются христианами, последователями Христа? (Рим. 12:1).

1. Чего требует от нас эта обязанность?

a) He того, чтобы мы ничем другим не занимались, как только Богомыслием, ежедневным хождением в церковь и постоянными молитвами. Конечно, были и есть люди, которые всю жизнь только и проводят в таких занятиях: но эти люди — не от мира сего. Они дали особый обет Богу и буквально посвятили себя на служение Ему одному, и ничему другому. Но от нас, мирян, Бог этого не требует. Для нас, живущих в мире и озабоченных многоразличными обязанностями, это было бы и невозможно.

б) He того, чтобы мы совершенно отказались от всяких земных попечений. Конечно, слово Божье заповедует нам не сообразоваться с миром, но оно не запрещает нам разумного и правильного пользования земными вещами и занятия земными делами.

Кто может считать грехом, если мы находим удовольствие в предметах, которые создал Творец для нашей радости и для споспешествования нашему благополучию, занимаемся ими, стремимся к приобретению их законными средствами; — если мы печемся о делах нашего звания, принимаем участие в мирских нуждах и заботах наших сограждан, посвящаем им наше время, силы и деятельность?

Но было бы достойно порицания, если бы мы из любостяжания, честолюбия и привязанности к миру поставляли заботу о земном самым главным делом.

Таким образом обязанность всецело посвящать себя Богу не требует от нас ни полного удаления от мира, ни совершенного отречения от земных забот.

в) Но того, чтобы мы свою жизнь и деятельность посвящали Богу, направляли по воле Божьей. Бог — наш верховный Владыка и Отец, которому мы обязаны благоговением, любовью и упованием.

Его воля — закон, — святой закон, потому что он свят; совершенный закон, потому что он ведет нас к совершенству.

Он предлагает только то, что для нас и всех людей благотворно и спасительно.

Кто посвящает себя Богу, подчиняется вполне Его божественной воле; тот старается свои расположения и поступки, свою жизнь и деятельность привести в согласие с законом Божьим.

Он не сообразуется с миром, не поступает по его наклонностям и пожеланиям, не преследует самолюбивых намерений и целей; но употребляет свое время и силы на совершение добра, на исполнение своего долга, на достижение Божьих целей, содействуя распространению истины и добродетели между людьми.

Вот живая, святая, благородная жертва Богу, разумное служение Богу, которое мы должны посвящать Ему!

В таком служении Богу мы должны проводить всю нашу жизнь (Лук. 1:74–75^[371]).

В каждом возрасте и положении, при всех обстоятельствах, счастливых и несчастных, мы, проникаясь благоговением и любовью к Нему, не должны хотеть ничего другого, кроме того, что благоугодно Ему. Все наши познания, способности, блага и преимущества в нашем звании и во всех обязательствах с людьми мы должны обращать так, чтобы достигалась цель Божья.

Жить в теснейшем единомыслии с Ним, прославлять Его имя, содействовать правильному познанию Его дел, свойств и путей — должно быть нашей величайшей радостью.

Так посвятил себя Иисус Христос Богу, Отцу своему небесному. Так и апостолы.

2. Как хорошо, если мы исполняем эти требования.

а) Тогда мы уверены, что не погрешаем против нашего назначения. Опыт показывает, что многие люди ошибаются относительно своего назначения, указываемого верой и разумом.

Мы не говорим о тех легкомысленных и порочных людях, которые вовсе не спрашивают о Боге, презирают Его заповеди и посвящают свою жизнь на служение греху. Они тем все более и более уклоняются от своего назначения, чем дальше продолжают коснеть в такой жизни.

Но есть очень много людей, с образованным разумом, с богатым запасом знаний и опыта, отличающихся способностями и деятельностью в своем звании, честностью и справедливостью в поступках, усердным участием в общественном богослужении, которые однако не имеют перед глазами никакой другой цели, как только достижения чести и почета, благосостояния и имущества, и приятных, по возможности, удовольствий жизни.

Они служат миру, преследуют преходящие цели и не могут достигнуть своего назначения.

Но если мы всецело посвящаем себя Богу, тогда мы не можем ошибаться относительно нашего назначения.

Тогда мы направляем нашу жизнь и деятельность не по обычаям мира, a пo требованиям закона Божьего.

He достаточно для нас исполнять обязанности легчайшие, от которых мы получаем земные выгоды, честь и благосостояние.

Нет, мы должны достигать Божьего благоволения. Мы должны желать не вида добра, a самого добра, не внешнего лоска нравственной выдержанности, но внутреннего достоинства, совершенства чистого сердца и добродетельной жизни.

Если это желание составляет нашу цель, к которой мы упорно стремимся, то нас не устрашат никакие труды и жертвы ради добра.

б) Посредством этого мы сделаемся полезнее для мира. Все мы, как христиане, составляем члены единого тела, связанные между собой самым тесным союзом, и должны употреблять наши блага, преимущества, силы и способности не только для нашей пользы, но и для блага других людей.

Кто же будет способнее и усерднее к такой общеполезной деятельности, как не тот, кто посвятил себя Богу? Он желает добра не потому, что оно доставляет ему выгоды, a потому что оно само по себе добро и полезно для всех людей.

Он посвящает себя служению Богу и хочет быть в деснице Всемогущего орудием к осчастливлению людей.

Его пища — творить Божью волю и выполнять ее благие цели.

С каким усердием и любовью он будет пользоваться каждым случаем, чтобы спасать людей от всякого рода несчастий и оказывать телесную и духовную помощь (1Кор. 13:6;^[372] Гал. 5:15^[373])!

Как благотворна будет его жизнь и деятельность для мира!

A какую радость и блаженство он найдет в этом для себя самого!

в) Кто всецело посвящает себя Богу, тот наилучшим образом печется о своем собственном счастьи и довольстве. Конечно, недостатка в радостях не имеют и те, которые посвящают себя служению мира.

Но эти радости скоропреходящи и не могут совершенно удовлетворить духа и сердца.

Но если вы посвящаете себя Богу, всецело предаетесь Его служению, тогда дух ваш находит случай и поощрение к большему и большему обогащению себя истинными знаниями. Сознавая свое достоинство, возвышаясь над видимым, размышляя о Боге, вы доставляете себе приятное удовлетворение. Ваше сердце вкушает мир, какого мир не может дать (Иоан. 14:27^[374]). Оно проникнуто ощущением божественной любви и милосердия и довольно в каждом состоянии и участи.

Что счастливее жизни, проводимой в теснейшем единении с Богом?

Как обилен радостями и как богат надеждами дух, принесший себя в жертву Богу?

Перед ним раскрывается будущность, где Бог еще ощутительнее явит ему свое величие, благость и любовь — где тому, кто всецело посвятил себя Богу, уготовляется величайшее блаженство.

Истинное послушание Богу

Из нынешнего евангелия мы усматриваем, как Господь наш Иисус Христос “быв послушным даже до смерти” (Филип. 2:8). По воле Отца небесного Он сошел с неба и оставил славу, “которую Я имел у Тебя прежде бытия мира” (ст. 5); совершил дело, “которое Ты (Отец) поручил Мне” (ст. 4); “открыл имя Твое человекам” (ст.6:8), и наконец, когда “пришел час” крестных страданий и смерти, Он не отказывается от креста и Голгофы, a “возвел очи Свои на небо и сказал: Отче! пришел час” и т. д. Иисус Христос — наш образец во всем: последуем Ему!

Человеку не дозволено действовать и поступать по своему произволу. Уже внутренний закон говорит ему: делай это и оставь то. Это — закон Божий. Бог есть высочайший и святейший Законодатель и Судья всех разумных существ, которому мы обязаны послушанием (Втор. 11:1;^[375] Прит. 12:13^[376]). Это знают хорошо все, верующие в Бога. Но они стараются или совершенно ослабить обязанность послушания Богу, или повинуются Ему не так, как нужно и как Он требует для нашего же блага.

1) Свойства Его.

Послушным Богу называется тот, кто постоянно делает то, что заповедует Бог, подчиняется Его воле и содействует Его целям. Это послушание к Богу:

а) Οхοтноe и радостное. Иисус Христос “совершил дело, которое … поручил” Ему Отец, не по принуждению, не с негодованием, но из любви к Нему и с полной охотой и радостью. Исполнение Божьей воли было Его пищей и питьем. В ком “те же чувствования, какие и во Христе Иисусе” (Фил. 2:5), тот убежден, что Бог, всеблагой Отец, ничего другого не хочет и ничего другого не заповедал людям в своем законе, как только то, что во всякое время для них спасительно, полезно и служит к их истинному благополучию. Это убеждение побуждает его беспрекословно исполнять волю Божью. Он повинуется ей не из принуждения и не с рабским страхом; он не ропщет, не раздражается, если ему бывает трудно исполнять Божьи повеления.

Он любит Бога, как своего Отца, благоговеет перед Ним, как перед всеправедным и всесвятым, a любовь, благоговение и благодарность служат источником его добровольного послушания и постоянным побуждением к тому (Мат. 21:28–31;^[377] Псал. 118:16,^[378] 46–47^[379]).

Эта охотность и радость придает послушанию истинное достоинство перед Богом.

Пусть испытает себя каждый, с охотой ли он доныне повиновался заповедям Божиим.

Мы должны отречься всякого самолюбия и самомнения, преодолеть в себе беспечность, раздражительность и недоверие к Богу, дабы охотно и с радостью могли исполнять Его повеления.

б) Но это послушание есть также и всеобщее, подчиняющееся всем Божьим заповедям и удовлетворяющее всем обязанностям. Какой обязанности не исполнил Иисус Христос, какой заповеди своего Отца не повиновался? Как Он, будучи отроком, повиновался своим родителям (Лук. 2:51^[380]): так Он постоянно повиновался Богу. Если мы желаем уподобляться Ему, то будем более и более уразумевать, что есть Божья воля, — будем внимательны, осмотрительны, осторожны, чтобы по неведению, легкомыслию и опрометчивости не преступать Божьих заповедей, не нарушать важных обязанностей. Мы должны исполнять не легчайшие только, но и труднейшие обязанности, не делая никакого исключения из закона Божьего.

Сердце добродетельного не может быть разделено между любовью к Богу и Его закону и влечением ко греху. Как добродетельное расположение только одно, так существует и одна только добродетель, которая состоит в добросовестном исполнении всех Божьих заповедей. Поэтому слово Божье заповедует: “прилагая к сему все старание … покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность, в в рассудительности воздержание” и т. д. (2 Пет. 1:5–8^[381]). “Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем” (Иак. 2:10). Мы сознаем и исповедуем нашу немощь и бессилие (Рим. 7:18–23^[382]). Но однако ж мы с усилием и усердием должны стремиться к тому, чтобы не погрешить даже в самом малом. К этому да поощряет нас пример Иисуса Христа и да даст Он нам силы к соблюдению велений Господа на всех путях жизни.

в) Истинное послушание Богу есть также верное и постоянное. Иисус Христос был послушлив Богу даже до крестной смерти. Ни надежда на радости жизни и земное счастье, ни страх перед страданиями не могли поколебать Его верности Богу. Постоянно повиновался Он Его воле и совершал дело, Ему порученное.

Таково должно быть и наше послушание Богу: охотное при всех обстоятельствах, решительное при всех затруднениях и препятствиях.

Кто хочет повиноваться Богу, тот посвящает Ему все свои силы и деятельность, и обращает “члены ваши Богу в орудия праведности” (Рим. 6:13).

Так как его убеждение в том, что праведно и благочестно перед Богом, не изменяется, то не изменяется и его послушание закону Божьему. Этот закон служит правилом и руководством для всей его жизни.

И если мир прельщает его своими удовольствиями и хочет отвлечь его от пути Божьего; если собственные похоти соблазняют его к нарушению Божьей воли, он остается верен Богу. Он боится не людей, угрожающих ему, но Бога, могущего ввергнуть тело и душу в геенну, — и остается несокрушимо — верен повиновению Богу.

Но кто соблюдает заповеди Всевышнего только в известные времена и при некоторых обстоятельствах, только из рабского страха или из надежды на предстоящую ему награду: того послушание Богу не может быть названо верным и постоянным.

2. Достоинство послушания.

а) Оно ведет к истинному совершенству. Об Иисусе Христе говорится: “хотя Он и Сын (Божий), однако страданиями навык послушанию, и, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного” (Евр. 5:8–9).

Стремление к совершенству должно иметь достойную, великую цель. Оно не состоит ни в добрых качествах ума и сердца, ни тем менее во внешних преимуществах, обладание которыми не дает человеку истинного достоинства.

Оно должно быть чем-то таким, что, если достигается человеком, доставляет ему высочайшие преимущества духа, возвышающие его над всеми земными тварями и остающиеся вечной его собственностью.

Но к такому совершенству не приводит ли послушание Богу? Оно поставило себе высочайшую цель — привести свою жизнь и деятельность в согласие с Божьей волей, содействовать святым целям Божьим и возвыситься до уподобления Иисусу Христу.

Хотя бы оно даже и не достигало этой цели, однако оно упражняет свой дух в познании истины и старается отложить такие заблуждения и предрассудки, которые препятствуют нравственному образованию. Оно стремится к правильному познанию самого себя, дабы остеречься самообольщения при выполнении воли Божией. Оно упражняется в самообладании и самоотвержении. Потому что кто может повиноваться Богу и оставаться рабом страсти и похотей? “Что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала, о том помышляйте” (Фил. 4:8). Таким образом, нет ни одного столь верного пути к совершенству, как неуклонное и постоянное послушание Богу.

Но как далеким от этого совершенства остается тот, кто не повинуется Богу!

б) Оно ведет к миру с Богом и с самим собой. Мир Божий состоит в твердом и утешительном убеждении, что мы не должны ожидать от Бога ничего другого, кроме всякого добра; что он любит нас как Отец, милостив к нам и прощает грехи.

Только тот, кто повинуется Богу и охотно исполняет Его священную волю при всех обстоятельствах, достоин его милости и благодати. Посему говорит Писание: “мир мног любящим закон твой” (Псал. 118:165^[383]).

Каким блаженством уже здесь наслаждается человек благочестивый, имеющий мир с Богом! При всех обстоятельствах он спокоен, не страшится никакой неудачи, переносит всякое горе с терпением и радуется любви и Божьей благодати.

Может ли у него недоставать при этом мира с собой? По истине “тако глаголет Господь: аще бы еси послушал заповедей моих, то был бы убо аки река мир твой, и правда твоя яко волна морская” (Исаии 48:18). Кто повинуется Богу, тот свободен от всяких упреков совести и находит прекраснейшую награду за свое послушание в невозмутимом спокойствии духа, в самоуважении и довольстве, в уважении и любви всех добрых людей.

И если даже он по увлечению или немощи преступает Божьи заповеди, он остается с миром, даруемым ему верой в благодать Божию о Христе Иисусе. Пусть другие люди, чувствующие себя счастливыми только при ободрении мира и при наслаждении чувственными радостями, презирают его и порицают. Он находит в самом себе и в мире с Богом истинное счастье в продолжение всей жизни (Втор. 10:13^[384]).

в) Оно ведет к вечной славе и блаженству. Так как Иисус Христос “мирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. 9 Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени” (Фил. 2:8–9).

Какой славный венец ожидает нас, если и мы, подобно Иисусу Христу, остаемся послушными Богу до смерти!

Поступая всегда сообразно с волей Божией, очищая свое сердце от грехов и подвизаясь в добродетели, мы приготовляемся наилучшим образом к вечной жизни и делаемся достойными блаженства, обещанного Иисусом Христом своим истинным последователям. Мы тогда не обращаем никакого внимания, ни на потерю земных благ, ни на страдания, ни на саму смерть. Потому что “все” страдания временные ничего не значат в сравнении с будущей славой.

Но тем, которые “не покоряются истине, но предаются неправде, — ярость и гнев.” (Рим. 2:8).

Как необходимо для христиан обогащаться религиозными познаниями

“Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа” (ст. 3).

Господь наш Иисус Христос свидетельствует в своей молитве к Богу Отцу, что жизнь вечная или вечное спасение состоит в познании единого истинного Бога и Его посланника — Иисуса Христа. Отсюда мы видим, как необходимо для нас это знание.

Но, к сожалению, надо сознаться, что между многими из христиан господствует великое невежество относительно предметов веры. Некоторые из них даже забыли те наставления, какие получили в школе. Другие довольствуются ничтожными знаниями, полученными в детстве, и не сознают никакой потребности к приумножению и расширению их.

Невежество в вере составляет бесчестие для христианина.

Даже человек, обладающий образованным умом и многими другими полезными знаниями, не может отрицать потребности в религиозных познаниях, потому что они составляют непременный долг каждого человека.

1. Христианские религиозные познания составляют потребность для каждого человека:

а) Для усовершенствования его ума. Ум человеческий познается по своим силам и свойствам. Он обладает способностью составлять себе понятия и представления о видимых предметах, судить об их свойствах, цели и пользе, различать истину от лжи. В каждом человеке замечается стремление к такому знанию, и чем более ум человеческий приближается к этому знанию, тем становится он совершеннее.

Но наши внешние чувства, часто ошибающиеся, возбуждают нередко ошибочные представления и в нашем уме.

Что знает наш разум сам по себе о Боге и божественных предметах?

В какие противоречивые предсказания он впадает относительно Высочайшего Существа? (Иоан. 1:18;^[385] 17:3^[386]).

Поэтому христианские познания составляют великую потребность для каждого человека. Вера Христова ясно поучает нас о Боге и Его свойствах, о мире и промышлении о нем.

Только посредством этих знаний потребность ума удовлетворяется и ему будет ясно то, что было мрачным и сомнительным. Его понятия расширятся и его убеждение, его вера укрепится.

б) Для познания своего назначения и добродетели и средств к достижению таковой. Нет сомнения, что об этом назначении говорит нам уже разум; он научает нас, что мы должны изучать и делать, как мыслить и жить, чтобы быть мудрыми, добродетельными и счастливыми.

Но большая часть людей не слушается таких внушений разума; они увлекаются силой чувственных пожеланий или страшатся лишений и страданий, какие должен претерпевать иногда человек добродетельный.

Поэтому надлежащие познания о содержании и цели веры Христовой составляют в этом отношении потребность для всех людей. Ибо где, как не в вере Христовой, мы найдем лучшие научения относительно нашего назначения, сущности добродетели и средств к её достижению, — относительно трудностей и препятствий, какие мы должны при этом преодолевать?

Где лучшее побуждение к самопознанию?

Где сильнейшее поощрение к избежанию греха и неправды, к удалению пороков и к очищению сердца?

Где такие обетования блаженства за добродетель?

Где, наконец, столь высокий, совершенный образец добродетели, как не в жизни и делах божественного Основателя нашей веры? Кто ознакомился со всем содержанием евангелия и добросовестно применяет к жизни достигнутые познания, тот найдет удовлетворение всем своим потребностям к достижению истинной добродетели.

в) Для нашего упования и успокоения. В этой жизни так много такого, что нас беспокоит и смущает, наполняет сердце скорбью и тоской, — и насчет чего ни разум, ни опыт не могут дать нам надлежащего успокоения и удовлетворения.

Горькая участь, постигающая нас и наших ближних, явления и события в мире, чувство нашей греховности, мрачность будущего, предстоящая нам могила: какие сомнения и беспокойства возбуждает в нас все это! Кто в состоянии дать нам успокоение и надежду, если мы не находим их у Иисуса Христа?

Он по истине есть утешитель всех скорбящих и обремененных. Он учит веровать во благое и мудрое Провидение, которое распоряжается участью людей, печется об их настоящем и будущем и направляет к благим целям, — дает тем, которые каются и исправляются, утешение и отпущение их грехов.

Он дает надежду на вечную жизнь, на праведное мздовоздаяние.

Кто, таким образом, чувствует потребность в утешении и надежде, тот пусть более и более преуспевает в познании истинного Бога и воочию явленного Им Иисуса Христа!

2. Как мы можем и должны удовлетворять этой потребности?

а) Обязательным и благоговейным участием в общественном богослужении.

Общественное богослужение очень много способствует распространению истинных христианских познаний.

Святая обязанность каждого христианина требует, сколько возможно чаще, посещать храм для общественного богослужения, и опыт научает нас, какую великую пользу для образования нашего ума и сердца доставляет благоговейное участие в этом богослужении.

Тут мы имеем прекрасный случай обогащаться познаниями веры через внимательное слушание проповедуемого и читаемого Слова Божьего. Тут дух наш возвышается к поклонению Богу духом и истиной, и посредством этого укрепляются его силы и способности к познанию божественных истин. Благоговение, вера, любовь, наполняющие здесь сердце, укрепляют волю к исполнению Божьих заповедей, к умерщвлению плоти, к стремлению к добродетели. Знакомство с обетованиями и утешениями веры Христовой становится источником успокоения, терпения и надежды.

Если вы, таким образом, чувствуете потребность обогащения в религиозных познаниях, принимайте часто и охотно участие в общественном богослужении.

Докажите вашим благоговением и вниманием, что вы ощущаете потребность религиозного просвещения и хотите ей удовлетворить; что вы, как разумные люди и христиане, умеете ценить важность общественного богослужения и хотите пользоваться им для спасения вашей души.

б) Частным занятием религиозными предметами, собственным размышлением об истинах веры и тщательным приложением их к нашим поступкам и жизни. Если религия составляет для нас действительную потребность, то мы будем стараться удовлетворять ей не тогда только и там, когда и где мы собираемся для публичного поклонения высочайшему Существу. В противном случае наши религиозные познания, благочестивые чувства и намерения снова утратятся.

Во всякое время и на каждом месте, где мы свободны от развлекающих нас предметов, мы должны размышлять об истинах веры, вникать глубже в её требования и дух, раскрывать наше сердце для её впечатлений и согласовать с ней все наши наклонности и стремления. Через это она окажет самое благотворное влияние на весь образ наших мыслей и поступков.

Наша вера будет тверже и прочнее; любовь — чище и деятельнее; добродетель — постояннее и непреклоннее, и мы испытаем, что вера Христова есть Божья сила во спасение всякому верующему.

Истинное познание в вере ведет к истинным делам по вере

“Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа.”

Познание Бога и Иисуса Христа составляет живот вечный. Сын Божий для того и приходил на землю, дабы научить нас истинному богопознанию и богопочитанию. Он “открыл имя Твое человекам,” возвестил им “слова, которые Ты дал Мне” (ст. 7. 8).

Но имеем ли мы истинное познание о Боге?

1. Какие свойства истинного познания в вере?

а) Истинное познание в вере должно быть ясное и отчетливое. Вера Христова содержит в себе истины и правила, которые находятся между собой в тесной связи. Мы должны надлежащим образом знать их, дабы в состоянии были отличать их как между собой, так и от других предметов. Мы должны понимать, что существенно относится к вере и что к ней не относится, какое её достоинство и какая цель достигается ею.

Тогда наше познание ясно, отчетливо и душеспасительно. Темное, неясное познание, где мы не умеем различать одних предметов от других, не приносит пользы, но только еще вводит в заблуждение мысли и понятия, препятствует размышлению и не приводит к твердому убеждению.

б) Истинное познание в вере должно быть основательное. Мы должны знать, почему и на каком основании мы считаем что-либо истинным, какие доказательства подтверждают истину или противны ей. Посему недостаточно знать и понимать только отдельные истины веры и нравственности; мы должны быть в состоянии дать отчет обо всем, чему учил Иисус Христос и апостолы. В таком случае не каждое ли познание о Боге и Его свойствах необходимо, дабы оказывать Ему подобающее почтение? Можем ли мы ограничиваться познанием только одной какой-либо добродетели?

Если наше познание в вере поверхностно и недостаточно, то мы ни на одну минуту не ограждены от сомнений, колеблющих нашу веру и приводящих к неверию.

в) Но возможно ли для нас ясное, отчетливое и основательное познание в вере? He говорит ли апостол, что мы “отчасти знаем, … ходим верою, a не видением?” (1Кор.13:9; 2 Кор.5:7).

Конечно, наши познания о божественных предметах остаются в известном смысле несовершенными и недостаточными. Наш разум ограничен и не может возвыситься до чистого познания истины. Самые предметы веры большей частью такого свойства, что превышают наше разумение. Но не есть ли, однако ж, обязанность каждого человека достигать совершенного познания веры во всем её объеме?

По крайней мере долг каждого христианина — знать важнейшие истины веры, необходимые для спасения, для просвещения ума и исправления сердца, и для усовершенствования в таких познаниях. Иначе для чего Бог дал нам разум, указал столько средств и случаев к образованию духа?

Тот же апостол, который говорит, что мы знаем только отчасти, заповедует нам возрастать в познании Бога и Иисуса Христа, обогащаться во всяком разумении и учении искушать все и удерживать доброе.

г) Истинное познание в вере должно быть живое и деятельное. He довольно знать наизусть множество текстов Священного Писания. Надобно также их, как и всякую истину веры, понимать, применять к себе и к своей жизни, сознавать их силу. Потому что “царствие Божие состоит не в словеси, a в силе.” Все то, что мы изучаем и знаем из области веры, должно, посредством частых занятий, сделаться собственностью нашего духа, соединиться с нашим существом, перейти в непоколебимое убеждение в вере.

2. Как такое познание в вере ведет к истинным делам пo вере?

а) Истинное познание предохраняет от заблуждения и самообольщения. Чтобы поступать так, как требует вера, для этого мы должны знать предписания веры и прилагать их к своей жизни и деятельности. Но, при ограниченности нашего разума, мы подвержены многим заблуждениям, препятствующим нам к познанию истины и к исполнению того, что требуется истиною. Поэтому заблуждения пагубны для нашего нравственного улучшения и добродетели.

Мы становимся ответственными и достойными наказания даже и в том случае, если делаем зло и несправедливость по неведению.

Ясное, полное и основательное познание веры предохраняет нас от таких заблуждений. Кто знает все предписания веры, тот, по крайней мере, не будет поступать против своих обязанностей по невежеству, не будет обманываться относительно своего нравственного состояния и считать себя лучше, чем он есть. Потому что частое сравнение своих поступков и действий с предписаниями веры открывает ему его недостатки и предохраняет от самообольщения.

б) Истинное познание в вере охраняет совесть от усыпления. Совесть должна побуждать и поощрять к исполнению наших обязанностей, к соблюдению Закона Божьего. Но это бывает только тогда, когда мы имеем точное понятие о Божьих заповедях и знаем, что согласно с Божьей волей. Где не достает такого знания, там совесть легко может ошибаться и усыпляться.

Истинное познание божественных заповедей предохраняет совесть от усыпления и возбуждает её деятельность. Она замечает тогда каждую погрешность в нас, порицает за каждое нарушение долга и побуждает к поступкам, благоугодным Богу.

в) Истинное познание в вере дает также силу воле к противодействию злу и исполнению добра. Потому что если познание веры живо и деятельно в нас, соединено с постоянным приложением к нашим поступкам, то мы будем не только “слушателями,” но и “творцами слова.” A при этом и воля наша приобретет силу к противодействию злу.

Если мы обладаем совершенным познанием в истинах веры и в них утверждаемся, то наши чувственные наклонности теряют свою силу, a воля укрепляется в добре.

Если мы подумаем при этом, кто дал нам заповеди добродетели и для какой цели; если мы веруем, что познание Бога и Иисуса Христа составляет жизнь вечную — то не употребим ли всех наших сил, чтобы более и более возрастать в познании истин веры и правил добродетели?

Побуждения к братскому единодушию и любви

“Чтобы они были едино, как и Мы” (ст. 11).

Такую молитву воссылал Господь наш Иисус Христос к Богу Отцу своему; a отсюда мы можем видеть, как необходимо для христиан иметь взаимное братское единодушие и любовь, и какая тесная связь должна соединять их между собой.,” чтобы они были едино, как и Мы:” что может быть теснее этого общения Отца и Сына? A такое внутреннее общение должно быть и между христианами…

1. Христианские побуждения.

а) Христиане составляют одно тело и один дух (Ефес. 4:4^[387]).

б) Христиане призваны “к одной надежде вашего звания,” стремятся к одной цели (Ефес. 4:4),

в) У христиан “один Бог и Отец всех” (Ефес. 4:6^[388]).

2. Человеческие побуждения.

а) Где царствует братский мир и согласие, там взаимное довольство, успех в житейских делах, радость — вдвое радость, горе — вполовину горе. (Псал. 132:1;^[389] Прит. 28:19;^[390] 1Кор.12:26^[391]).

б) Напротив, где взаимная вражда и несогласие, там всякий беспорядок и нестроение. (Гал. 5:15;^[392] Иак. 3:16;^[393] Мат. 12:25^[394]).

Препятствия к братскому единению

“Чтобы они были едино, как и Мы” (ст. 11).

1. Незнание обязанностей, какие мы должны исполнять в отношении друг к другу.

2. Недостаток любви.

3. Сильные страсти: недоброжелательство, гнев, зависть и проч.

II. Апостольское чтение. Зачало (44): Деяния Святых Апостолов 20:16–18; 28–36

16 ибо Павлу рассудилось миновать Ефес, чтобы не замедлить ему в Асии; потому что он поспешал, если можно, в день Пятидесятницы быть в Иерусалиме.

17 Из Милита же послав в Ефес, он призвал пресвитеров церкви,

18 и, когда они пришли к нему, он сказал им: вы знаете, как я с первого дня, в который пришел в Асию, все время был с вами.

….

28 Итак внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святый поставил вас блюстителями, пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Себе Кровию Своею.

29 Ибо я знаю, что, по отшествии моем, войдут к вам лютые волки, не щадящие стада;

30 и из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою.

31 Посему бодрствуйте, памятуя, что я три года день и ночь непрестанно со слезами учил каждого из вас.

32 И ныне предаю вас, братия, Богу и слову благодати Его, могущему назидать вас более и дать вам наследие со всеми освященными.

33 Ни серебра, ни золота, ни одежды я ни от кого не пожелал:

34 сами знаете, что нуждам моим и нуждам бывших при мне послужили руки мои сии.

35 Во всем показал я вам, что, так трудясь, надобно поддерживать слабых и памятовать слова Господа Иисуса, ибо Он Сам сказал: «блаженнее давать, нежели принимать.”

36 Сказав это, он преклонил колени свои и со всеми ими помолился.

Практический очерк содержания рядового чтения

В апостольском чтении недели Святых Отцов изображается пастырская бдительность святого апостола Павла. Апостол Павел, проходя с евангельской проповедью по различным местам, прибыл, наконец, в малоазийский город Милит, который находился недалеко от Ефеса.

Так как он спешил, если получится, быть в Иерусалиме в день Пятидесятницы, то он заблагорассудил пройти мимо Ефеса, потому что, если бы он зашел туда, то вынужден был бы, уступая просьбе верующих, остаться там на долгое время (ст. 16). Когда таким образом ревность апостольская влекла его в Иерусалим, чтобы проповедывать перед лицом всего иудейского народа, собиравшегося со всех сторон к празднику Пятидесятницы, пастырская бдительность его не могла оставить без наставления и ефесских жителей. Как же он поступает? Он призвал к себе в Милит ефесских священников, и когда они пришли к нему, то между прочими наставлениями сказал им (ст.17:18): “внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святый поставил вас блюстителями, пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Себе Кровию Своею” (ст. 28). Пастыри церкви должны иметь сугубое внимание: одно — к самим себе, к своей жизни и поступкам, к своим внутренним желаниям и стремлениям, дабы быть образцом для всех; другое — к своему стаду, чтобы проповедывать ему чистое учение веры и благочестия и иметь неусыпное попечение о спасении вверенных им душ. Одного личного благочестия для священнослужителей недостаточно; потому что “Дух Святый поставил вас блюстителями,” епископами и начальниками, дабы они не только сами были добродетельны, но и “пасли,” наставляли и руководили в вере и добродетели чад Церкви Господа и Бога, которую Он приобрел себе Своей кровью. Указав общие основания, почему пастыри церкви должны быть внимательны к самим себе и к своим пасомым, апостол приводит далее особые причины, требующие с их стороны сугубой пастырской бдительности. “Ибо я знаю, что, по отшествии моем, войдут к вам лютые волки, не щадящие стада” (ст. 29). Как волки похищают овец из стада и пожирают их, так и люди, зараженные ересью, похищают из стада Христова православных христиан и губят их души. Вред, причиняемый еретиками, так велик, что их поистине можно назвать самыми лютыми, волками. “И из вас самих — говорит далее апостол — восстанут люди, которые будут говорить превратно,” извращающие смысл богопреданного учения, “дабы увлечь учеников” от лона церкви и привлекать “за собою,” составляя таким образом отдельные от церкви, еретические общества (ст. 30). И пророчество апостола Павла сбылось. В церкви Ефесской, по его отшествии, действительно явились “держащиеся учения Николаитов, которое Я ненавижу” и других еретиков (Апок. 2:1;^[395] 2:15^[396]), которые старались совратить благочестивых христиан с пути истины и привлечь к себе.

Как же охранить стадо Христово от еретических нападений? Посредством пастырской бдительности. “Посему бодрствуйте,” наставляет апостол. Бдение, внимание и зоркость церковных пастырей предусматривают и останавливают появление еретических заблуждений между пасомыми. Ибо, как волк не может похищать овец тогда, когда пастух смотрит и бодрствует, так и еретик не будет развращать души православных людей, когда их пастырь бодрствует на страже вверенного ему стада и зорко следит за ним. A чтобы показать, какую силу имеет бдительность к стаду, апостол приводит в пример самого себя: “бодрствуйте, — говорит он — памятуя, что я три года день и ночь непрестанно со слезами учил каждого из вас” (ст. 31). Если и вы также, как и я, будете заботиться о вверенных вам душах, станете учить их днем и ночью, учить со слезами, и притом не всех только вообще, но и каждого порознь, то еретики не повредят вашему стаду. Но так как одна бдительность пастырей, без Божьей помощи, недостаточна, то апостол, заповедав им внимать себе и всему стаду, поручает их Богу: и “ныне, говорит он, как и прежде, я предаю вас, братие, Богови,” от которого одного зависит успех, и Единородному Его Сыну и “слову благодати Его, могущему назидать,” настроить вас и вашу ревность в благо, и “дать вам” за пастырские труды “наследие со всеми освященными,” т. е. со всеми святожившими на земле (ст. 32).

Вместе с бдительностью к пасомым, пастыри церкви должны быть чужды всяких корыстных расчетов, и в этом отношении апостол Павел опять указывает на собственный пример. “Ни серебра, ни золота, ни одежды я ни от кого не пожелал” — говорит он (ст. 33). A дабы кто не подумал, что верующие сами, без его желания, поставляли ему серебро и золото, он тотчас прибавляет: “сами знаете, что нуждам моим и нуждам бывших при мне послужили руки мои сии” (ст. 34). Несмотря на то, что служащие благовестию могут по всем правам, божеским и человеческим, питаться от благовестия, мы однако, говорит апостол о себе, “не пользовались сею властью, но все переносим, дабы не поставить какой преграды благовествованию Христову” (1Кор. 9:12). Мы сочли за лучшее приобретать себе пропитание трудами собственных рук (1Кор. 4:12^[397]). Вы сами знаете, что, когда я был с вами три года, уча днем и ночью, руки мои удовлетворяли телесным нуждам, как моим собственным, так и всех находящихся при мне. “Во всем показал я вам,” все объяснил, “что, так трудясь” во благовестии “надобно” питаться собственными трудами, дабы поддерживать “слабых,” которые могут подумать, что пастыри церкви проповедуют евангелие для своей собственной корысти (ст. 35).

Чтобы еще более расположить пастырей церковных к нестяжательности по отношению к пасомым, апостол присоединяет к собственному примеру и наставлению слова самого Иисуса Христа: вы должны — говорит он — “памятовать слова Господа Иисуса, ибо Он Сам сказал: «блаженнее давать, нежели принимать»” (ст. 35).

Изречения этого нет слово в слово в Евангелии, но смысл его находится во многих местах евангелия (ср. Мат. 5:6;^[398] Лук. 14:14^[399]). Быть может, апостол Павел слышал это от других апостолов, слышавших его из уст Спасителя, или принял его непосредственно от самого Господа через откровение. Но истина этого изречения выше всякого сомнения. Ибо и на земле кто счастливее, как не тот, кто более дает, чем принимает? Так и на небе блажен более милующий, чем пользующийся милостями. “Сказав это,” апостол, в избытке благоговейных чувств, “он преклонил колени свои и со всеми ими помолился” (ст. 36). Он предвидел, что не увидится уже более на земле со своими возлюбленными ефесскими учениками, что по отшествии его “войдут к ним лютые волки,” и потому, исполненный умиления, возносил пламенную молитву к всеблагому Богу о спасении и утверждении их в вере и благочестии.

О внимательности к самим себе

“Внимайте себе” (ст. 28).

Такое важное наставление дает апостол Павел всем пастырям церкви. Как необходима для них внимание, бдительность!

Но то, что апостол заповедует пастырям церкви, относится в одинаковой степени и ко всем нам. Спаситель прямо говорит: “А что вам (апостолам) говорю, говорю всем: бодрствуйте,” (Мар.13:37) будьте внимательны к себе.

1. К нашим чувствам.

Душа должна быть пастырем, стражем и господином над собственными чувствами и пожеланиями. Иначе через чувство принимает в душу яд; пожелание становится господином, a душа рабом. Итак, будем внимательны:

а) К чувствам зрения.

На солнце не смотрят, потому что чувствуют боль и могут даже ослепнуть; но можно ли направлять взор на такие вещи и лица, от которых душа внутренне отравляется?

Взор Евы.

“Завет положил я с глазами моими, чтобы не помышлять мне о девице” (Иов. 31:1). “Не смотри на красоту человека и не сиди среди женщин” (Сир. 42:12). Так и во всем. Бодрствуй над своим оком!

б) К чувствам слуха. Бдительный отец семейства не допускает в свой дом ничего такого, что могло бы уменьшить его имущество, похитить невинность у детей и т. д. He дозволим и мы проникнуть через слух в нашу душу чему-либо такому, через что могла бы ослабиться или даже разрушиться наша вера, благоговение к Богу, любовь к ближним, привязанность к родителям и начальникам, невинность сердца и проч. “Смотри, огради владение твое (уши) терновником” (Сир. 28:27).

в) К пожеланиям плоти. Перед домом и в доме ничего не терпят, что нарушает покой, сон, домашний мир. Но иной совершенно овладевается плотскими пожеланиями и претерпевает самое мучительное беспокойство.

“Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу” (Рим. 7:18). “Но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью” (Иак. 1:14). Так и в отношении невоздержания, чревоугодия, ленности и проч.

2. К нашему сердцу.

Особенно нужно быть внимательным к собственному сердцу и ко всем его движениям. “Больше всего хранимого храни сердце твое, потому что из него источники жизни” (Прит. 4:23). Сердце бывает часто:

а) Так надменно, враждолюбиво, недоброжелательно, раздражительно. Если кипящая вода поднимается вверх, то отставляют ее от огня. Так нужно поступать с взволнованным, рассвирепевшим сердцем. При неудаче работы надо в другой раз приняться за нее спокойно. Нужно другим прощать, уступать, иначе испытывают только огорчение и досаду. “Человек милосердый благотворит душе своей, а жестокосердый разрушает плоть свою” (Прич. 11:17). “Перестань гневаться и оставь ярость; не ревнуй до того, чтобы делать зло” (Псал. 36:8). “Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем” (Ефес. 4:26).

б) Так жаждно, сребролюбиво, завистливо. Если дитя капризничает, что его братьям и сестрам дали столько же, сколько и ему, то мудрый отец и мать говорят ему, чтобы оно было довольно своей долей.

A если твое сердце желает более имущества и чести, чем сколько дано тебе по праву и предназначено Богом?!

“Желаете — и не имеете; убиваете и завидуете — и не можете достигнуть” (Иак. 4:2). “И не пойду вместе с истаевающим от зависти” (Премуд. 6:25).

Тут необходим усиленный труд.

в) Taк лениво и беспечно. Сердце не хочет молиться, не хочет ни в ад, ни к Богу. Если дети и слуги не хотят встать с постели, их будят. Пусть сердце пробудится! Подъяремных животных понукают и понуждают, если они не хотят идти вперед. Нужно употребить силу, чтобы мяч поднялся. Так и с сердцем человеческим!

Молиться только устами — бесполезно. Стоять в церкви и не молиться, значит напрасно терять время. Сердце должно возноситься горé!

3. К нашему языку.

Конечно, при добром сердце и язык хорош. Но бывает иногда и так, что сердце у человека доброе, a язык дурной. Поэтому нужно быть внимательным и к языку. He напрасно сказано: “и для слов твоих сделай вес и меру, и для уст твоих — дверь и запор” (Сир. 28:29).

а) Иной постоянно суесловит, божится, клянется, бранится. Вспомните на досуге все эти непристойные выражения, исходившие из уст его, и скажите ему, сколько раз в день он злоупотреблял своим языком. Он изумится и не поверит!

Быть может, он не считал этого грехом. В таком случае, он сильно ошибался, если никогда не обращал внимания на свой язык. Как гибельно злоупотребление словом, осквернение языка!

б) Иной постоянно лжет. Думают часто, что он сам в том уверен. К одному он прибавит, от другого убавит и никак не может сказать настоящей правды. Почему он так поступает и какая польза ему в том? Он сам этого не знает.

Он должен бы был после первой и второй лжи удержаться, остановить свой язык. Ему следовало бы быть внимательным к языку и сосчитать, сколько раз он в день солгал.

в) Есть люди, которые порицают и злословят все, что им не нравится, и этим наносят глубочайшее оскорбление другим. “Изощряют язык свой, как змея; яд аспида под устами их” (Псал. 139:4). Это испытывают большей частью те, на которых понапрасну клевещут. “Удар бича делает рубцы, а удар языка сокрушит кости” (Сир. 28:20). Оклеветанные не переносят клеветы и оскорбления, и негодуют, жалуются.

Затем клеветники злятся на своих обвинителей, на судей. Но они должны были бы прежде всего злиться на самих себя, обуздать свой язык, быть внимательными к своим словам, и таким образом они избежали бы многих случаев к порицаниям и пересудам. Они должны помнить, что “человек, привыкающий к бранным словам, во все дни свои не научится” (Сир. 23:19) “Кто разглашает клевету, тот глуп” (Прит. 10:18).

Как мы должны использовать дурные примеры, чтобы они были поучительны для нас

“Ибо я знаю, что, по отшествии моем, войдут к вам лютые волки, не щадящие стада; и из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою” (ст. 29–30).

Апостол Павел, прощаясь в последний раз со своими ефесскими учениками, предостерегает их от лживых учителей и развратителей, которые, подобно хищным волкам, будут терзать стадо Христово и совращать невинных овец с пути истины и благочестия. И пророчество апостола тогда же сбылось.

Но не сбывается ли оно еще и ныне? He видим ли мы вокруг себя “лютых волков,” не щадящих стада, — “люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою?”

Везде перед нашими глазами встречаются дурные примеры, которыми многие увлекаются и падают.

2. Дурные примеры должны служить к нашему предостережению.

Повсюду встречаются нам примеры неверия и невежества, развращения и легкомыслия, зависти, ненависти и других пороков. Скрываясь под внешним благовидным покровом, они ослепляют неопытных и беспечных, соблазняют и прельщают ко злу, потому что чувственные похоти, ими возбуждаемые, влекут к подражанию им (Премуд. 4:12^[400]).

Если мы видим такие примеры перед нашими глазами, то мы должны исследовать при этом, каким путем люди дошли до такой греховной пропасти, при каких обстоятельствах и искушениях они утратили свою невинность и добродетель. Тогда мы сами будем остерегаться таких опасностей.

Мы научимся познавать силу греха и погибель, в какую ввергают себя люди нечестивые. На примерах развратных и порочных людей мы увидим подтверждение того, что говорит нам слово Божье об их участи: “от плода уст своих человек вкусит добро, душа же законопреступников — зло” (Прит. 13:2 и друг.).

Такой опыт не послужит ли для нас предостережением? Мы поистине обнаружили бы крайнюю ненависть к самим себе, если бы при виде столь многих примеров, до которых доводит нечестие, не остерегались каждого искушения ко греху и не запечатлевали в сердце апостольского предостережения: “кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть” (1Кор. 10:12)!

2. Дурные примеры должны утверждать нас в добродетели.

Конечно, дурные примеры побуждают к подражанию дурному, соблазняют невинные сердца, и сами по себе очень опасны для нравственности (1Кор. 15:33^[401]).

Но если у нас нравственное чувство еще не совершенно притупилось, совесть еще бодрствует, благоговение к Богу и Его закону, сознание нашего высшего назначения еще не исчезло из сердец наших: то мы в дурных примерах будем усматривать только гнусность и преступность греха и с полным отвращением относиться к нему.

Сравним эти примеры зла и нечестия с примерами благочестия, которых также немало между людьми, и мы познаем достоинство и привлекательность добродетели. Любовью к добродетели и тем уважением, каким она пользуется, не укрепится ли и не оживится ли наша ревность к нравственному долгу? Кто может смотреть на Иисуса Христа и Его апостолов, сиявших высотой добродетели среди развращенных современников своих, без удивления им и без подражания их примеру?

Если дурные примеры, встречающиеся нам, влекут нас ко греху, то мы должны быть вынуждены вступить с ними в борьбу. He спасительно ли, не благодетельно ли это? Потому что только таким способом укрепляется ум и воля в добре, достигается нравственное усовершенствование. Кто никогда не имел случая познать на примерах власть греха, силу дурных привычек и бороться с искушениями, того добродетель не будет твердой и совершенной. Дурной пример служит испытанием нравственной крепости человека и чистоты его сердца.

3. Дурные примеры должны укреплять нас в вере в Божий Промысел.

Примеры нечестия и греха, особенно благоденствующего, в состоянии поколебать в ином веру в Бога. Как может Бог, святой и праведный, допускать зло? Почему Он не карает иных преступников, многие годы уже подвизающихся в злодеяниях? Для чего Он попускает легкомысленным и порочным людям вносить столько соблазна в мир, что многие невинные соблазняются и ввергаются в погибель, что истина и добродетель встречают препятствия для своего развития?

Но такие сомнения возникают только из одностороннего взгляда на дело, из недостатка правильного понимания и спокойного наблюдения.

Так как человек обладает свободной волей, то он способен также избирать и делать зло вместо добра. Без свободы воли нет для него никакой добродетели. Вместе с добродетелью — порок, для того чтобы человек научился поступать согласно со своим достоинством и назначением. Таково мудрое Божье устроение. Может ли оно возбуждать сомнение в Его Промысле о мире и человеке?

Но Бог никогда не допускает размножаться дурным примерам до такой степени, чтобы они вообще угрожали нравственности, религии и добродетели. Напротив, Он всегда направляет последствия злых деяний и порочных поступков так, чтобы из них возникло добро, хотя это добро развивается медленно и откроется только в будущем.

На примерах злых и развращенных людей, всеблагой Бог показывает свою готовность к призванию грешника на путь покаяния, свое долготерпение и милосердие.

Но Он проявляет также над злыми примерами и свое карающее правосудие.

Опыты в этом роде часто встречаются в жизни, если только мы внимательны к ним. Они должны побуждать нас к размышлению о неисповедимых путях и судах Божьих и к утверждению нас в вере в Его премудрое и праведное промышление.

Тогда мы поверим слову апостола: “верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил” (1Кор. 10:13).

4. Дурные примеры должны возбуждать в нас сердечное участие к духовному благу наших ближних.

Хотя примеры греха и порока наполняют наше сердце негодованием и отвращением, хотя мы знаем, что порочный человек сам виновен в постигающем его несчастьи и погибели — тем не менее он должен составлять предмет нашего сострадания, нуждается в нашем участии и помощи, без которых он, быть может, на веки погибнет. Иисус Христос обращался с мытарями и грешниками, чтобы исправить их и спасти от погибели. “Сын Человеческий” — говорит Он — “пришел взыскать и спасти погибшее” (Лук.19:10).

Поэтому если мы видим примеры нечестивых людей, то мы не должны отвращаться от них с презрением и предоставлять их собственной участи, но употреблять все внушаемые нам христианской любовью средства к их предостережению, увещеванию и исправлению.

Какое великое и святое призвание!

Как много при этом мы находим случаев проявлять нашу любовь, милосердие и благородство души!

Но где мы замечаем, что дурные примеры вредно действуют на нравственность людей, там мы должны своим добрым примером ослаблять это вредное влияние и светить нашим светом перед людьми. Чем обширнее круг нашей деятельности, чем значительнее наш почет, которым мы пользуемся; тем более мы обязаны своим добрым примером препятствовать злу и споспешествовать добру.

Наша зависимость от Бога

“И ныне предаю вас, братия, Богу и слову благодати Его, могущему назидать вас более и дать вам наследие со всеми освященными” (ст. 32).

Заповедав ефесским пастырям быть внимательными к себе и своему стаду, апостол Павел предает их воле Божией. Он живо сознает, что люди сами по себе, при всех своих стараниях и разуме, ничего не успеют без благословения Божия; что они в своей жизни и деятельности вполне зависят от Бога.

1. Объяснение и доказательство этой истины.

а) Все, что мы имеем, мы получили от Бога. Мы обладаем силами и способностями, духовными и вещественными благами, которые мы приобретаем себе усердием и деятельностью. Но можем ли мы смотреть на них, как на наше собственное дело? Имеем ли право утверждать, что все, чем мы обладаем, обязано нашим заслугам и деятельности?

В нашей природе скрываются задатки сил и способностей души, здоровья и крепости тела. Развитие, упражнение и укрепление их происходило отчасти в то время, когда мы своими понятиями ничего не могли сделать для них. Внешние блага, богатство, имущество достались нам отчасти при таких обстоятельствах, которые были не в нашей власти.

Можем ли мы после этого сказать, что все, что мы имеем, есть наше дело?

Нет, все это не наше дело, a дар Божий, действие счастливых случаев и премудрого Промысла. Многое в нашей жизни и деятельности могло быть иначе, чем есть, если бы Бог того захотел.

Если мы подумаем об этом, то должны признать нашу зависимость от Бога и сознаться, что мы без Heгo ничего не можем. Даже добродетель и благочестие, которых мы достигли, не суть вполне наше дело. К достижению их Он даровал нам силы, средства и побуждения, оказывал нам свою помощь.

Только гордый и тщеславный человек, не знающий ни самого себя, ни Божьего всемогущества и премудрости, может вообразить себе, что он всем обязан самому себе и не нуждается в Божьей защите и содействии.

Чем более мы чувствуем нашу немощь и бессилие, сознаем могущественное влияние обстоятельств — тем более мы чувствуем нашу зависимость от Бога и исповедуем с апостолом, что “всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов” (Иак. 1:17). О Нем мы живем и движемся и существуем (Деян. 17:28^[402]). “Ибо все из Него, Им и к Нему” (Рим. 11:36). “Ибо кто отличает тебя? Что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил?”(1Кор. 4:7).

б) Бог управляет всей нашей участью и обстоятельствами жизни и только по Его воле наши дела и предприятия могут иметь успех. Мы можем распоряжаться нашими силами, как хотим; можем приобретенные нами познания и искусство направлять к достижению своих целей. Мы можем предпринимать многое и великое для устройства нашего счастья; можем дать совет другим и трудиться для их блага.

Худые люди могут замышлять опасные предприятия, злоупотреблять своим умом, почетом и властью, могут иметь намерение произвести беспорядок и смятение в царстве Божьем.

Если люди не зависят от Бога, высочайшего Промыслителя, то в их власти было бы выполнить свои планы и предначертания. Но Бог есть Правитель мира. Он управляет течением светил небесных, как и всеми событиями и переменами на земле. От Его воли и помощи зависит исход всех человеческих предприятий. Он может естественным течением событий обратить их в ничто, если они противны Его целям.

Как часто мы видим, что дело, задуманное со всеми расчетами на успех, вдруг сверх всякого ожидания не удается; напротив, другое дело достигает успеха, хотя не было никакой надежды! При таких опытах мы не можем отрицать нашей зависимости от Бога. Самый могущественный между смертными чувствует ее и останавливается иногда в страхе и нерешительности, что ему делать. “Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом” (Прит. 19:21). “Вем Господи, яко несть человеку путь его, ниже муж пойдет, и исправит шествие свое” (Иер. 10:23^[403]).

2. Применение этой истины.

К чему побуждает нас осознание нашей зависимости от Бога?

а) К смирению. Оно есть плод самопознания, живого чувства нашей немощи и зависимости от Бога. Смиренно возносит верующий христианин свои взоры к Богу, в котором он чтит Владыку своей жизни и своей участи. Пусть никогда не приходит нам на мысль хвалиться нашими силами и способностями, нашим имуществом и состоянием, будто мы достигли всего этого без Божьей помощи. Только тщеславные и безумные люди могут приписывать себе самим все, что они имеют и чем обладают.

Но не есть ли это грех перед Богом, за который рано или поздно последует заслуженное возмездие? Потому что “Бог гордым противится, а смиренным дает благодать” (Иак.4:6).

Пусть же сознание нашей зависимости от Бога непрестанно побуждает нас к смирению. He будем никогда забывать, что все наши дела и предприятия находятся в воле Божией. “Да не хвалится мудрый мудростью своею, да не хвалится сильный силою своею” и проч. (Иер. 9:23–24^[404]).

б) К благодарности. Что мы зависим от Бога, это — наше величайшее счастье. Что было бы с нами, если бы мы не были зависимы? Если бы Промыслитель мира предоставил людей самим себе и допустил успех всем их часто безумным желаниям и планам? Если бы Он не управлял нашей участью? Если бы Его всемогущество не охраняло нас, Его благословение не освящало наших полей? Как мы были бы несчастны?

Поэтому будем считать величайшим для себя благодеянием, что мы зависим от Бога. Он дал нам силы и здоровье, средства и случаи к достижению нашего благополучия и земного счастья. Он даровал мудрым устроением обстоятельств успех и благословение нашим трудам. Он укреплял наш дух и надежду, чтобы мы не отчаивались в несчастьи. Будем за все это благодарны Богу и докажем нашу благодарность довольством судьбами Промысла, послушанием Божьим заповедям, сообразной с долгом деятельностью в нашем звании и содействием благим и мудрым Божьим целям. Тогда

а) Чувство нашей зависимости от Бога будет также возбуждать и поддерживать в нас твердое, непоколебимое упование на Бога. К такому упованию на Бога побуждает апостол ефесских христиан, когда говорит: “И ныне предаю вас, братия, Богу.”

Упование на Бога необходимо для нашего спокойствия и довольства, для ревностного исполнения обязанностей нашего звания, для терпения и покорности в затруднительных обстоятельствах жизни.

Наше земное счастье, здоровье, имущество, почет, могущество не находятся в нашей власти и могут постоянно изменяться. Только один вечный Бог остается всегда тем же без изменения, всемогущим, всеблагим, премудрым, который может и хочет благословить, осчастливить, помочь, спасти. Будем неослабно молиться Ему, если чтолибо предпринимаем, и начинать всякое дело с мыслью о Нем (Иак. 4:13–15^[405]). Будем уповать на Heгo в затруднениях и препятствиях, ожидать от Heгo самого лучшего, если будущее для нас темно, — и Он все устроит во благо!

Мы должны с упованием на самих себя соединять упование на Бога

“И ныне предаю вас, братия, Богу.”и т. д.

Заповедав ефесским пастырям быть внимательными к себе и бдительными к своим пасомым, апостол в то же время предает успех их пастырской деятельности Богу.

Таким образом он внушает им с упованием на самих себя соединять упование на Бога.

Люди в своей деятельности нередко бывают то самонадеянны и горды, то малодушны и нерешительны. Одни из них думают достигнуть всего собственными силами и деятельностью; другие с недоверием относятся к себе, предаются беспечности и ожидают всего от Бога.

Недостатки эти имеют свое основание в ложных представлениях о Боге и о назначении человека, в отсутствии самопознания и смирения.

Дабы избежать их — мы должны с упованием на самих себя соединять упование на Бога.

1. Как это нужно понимать?

а) Мы имеем упование на самих себя, если ожидаем от употребления наших сил, способностей и искусства добрых и полезных последствий; a это возможно только тогда, когда мы знаем наши силы и способности. Без такого познания безумно было бы надеяться на себя и ожидать важных последствий от своей деятельности. Потому что мы надеемся на себя, или слишком много, или слишком мало.

В первом случае мы предпринимаем больше, чем сколько в состоянии сделать нашими силами, и видим себя обманутыми в наших ожиданиях.

Во втором случае нам недостает мужества и решимости, чтобы что-либо предпринять и выполнить. Мы предаемся тогда малодушию при встрече с препятствиями.

Но когда мы достаточно знакомы с нашими силами, способностями и средствами к достижению какоголибо дела; тогда мы по праву можем ожидать, что наши труды и усилия увенчаются успехом.

Вы обработываете ваше поле, делаете с усердием все необходимое для этого, и ожидаете успеха ваших трудов, благословенной жатвы. Надежда на самих себя была у вас не напрасна; ваши ожидания исполнились. Вы получили обильную жатву.

б) Но такой успех есть ли наше дело? He Отец ли небесный посылает солнце и дождь, дабы семя взошло, выросло, созрели колосья? He Он ли ограждал наши нивы от всяких несчастий? Поистине так. Свыше исходит благословение; Промысл Божий устраивает все для успеха наших дел и предприятий.

Поэтому с упованием на самих себя мы должны соединять благочестивое упование на Бога. Было бы высокомерием, если бы мы со слепой уверенностью в самих себе ожидали всегда наилучшего успеха от всех предприятий; — если бы мы воображали себе, что всякое дело удастся при наших собственных силах, усердии и способности. Что наши силы, если Бог не укрепляет их? Что поможет наше усердие и способность, если Бог не направит обстоятельств к нашей выгоде, не удалит препятствий, опасностей, несчастий?

Хотя бы мы даже имели основание рассчитывать на счастливый исход нашей деятельности, то и тогда не следует предаваться самонадеянности, но со смирением уповать на Бога.

Потому что от Heгo зависит успех наших поступков; в Его всемогущей деснице заключается сила, содействующая всякому благу и направляющая самые несчастья к нашему счастью; Его высочайшая мудрость объемлет отдаленнейшие времена и устраивает все, что для нас спасительно и полезно.

Как бы вы мудры и искусны ни были; как бы много ни имели причин ожидать самого счастливого успеха вашей деятельности, но без упования на Бога вы каждую минуту находитесь в опасности, что ваша надежда тщетна и ваше дело обратится в ничто.

в) Однако одного упования на Бога недостаточно, если мы желаем делать добро в нашем звании. С упованием на Бога должно быть соединено упование на самих себя, добросовестное употребление наших сил, собственная неутомимая деятельность. Всемогущий Бог мог бы питать и насыщать нас и без нашего труда. Как Он питает птиц небесных, которые не сеют, не жнут; как Он одевает полевые цветы, которые не труждаются и не прядут — так Он мог бы питать и одевать нас, защищать и спасать от нужды и опасности.

Но тогда мы должны были бы проводить жизнь в бездействии и праздности; тогда мы зарыли бы в землю данный нам Господом талант. A этого премудрый и благий Бог не может желать.

Уповая на Heгo, мы сами должны быть деятельны, трудиться и напрягать свои силы, как бы сами собою все могли сделать. Через труд мы упражняем и развиваем наши телесные и духовные силы, делаемся сами совершеннее и достигаем нашего назначения. В поте лица должен человек зарабатывать свой хлеб. Поэтому премудрый Творец не дает и жатвы без нашего труда. Его благословение для нас благодеяние; но большее благодеяние то, что мы должны заслуживать и приобретать Божье благословение трудом и усердием. Таким образом, мы должны соединять с упованием на самих себя упование на Бога.

2. Как это благодетельно для нас?

а) Через соединение упования на Бога с упованием на самих себя оживляется и укрепляется наша деятельность. Наша деятельность должна быть обдумана, настойчива и неослабна; нами должна руководить при этом мудрая осмотрительность; мы должны преодолевать также величайшие трудности и препятствия.

Но все это может быть только в том случае, когда мы при наших делах с полной верой взираем на Бога, молимся Ему, уповаем на Heгo. Тогда мы чувствуем в себе ободрение, укрепление, одушевление к совершению самых трудных дел; потому что мы убеждены, что всемогущий Бог помогает и содействует нам.

Но если при неудачных обстоятельствах ваша вера в Бога ослабевает и теряется упование на Heгo, то стремитесь неослабно и мужественно к достижению вашего дела, и упование на Бога приобретет новую силу. Мысль о вашем назначении, и опыт, как много в состоянии сделать человек при соответствующей предназначению деятельности, будет оживлять в вас надежду на Божью помощь.

С какой радостью вы будете выходить каждое утро на свой дневной труд, если вы пробуждаетесь с мыслью: “я чувствую в себе силу к деятельности, я хочу добросовестно исполнить мой Долг, и всемогущий Господь укрепит, защитит и благословит мое прилежание и усердие.”

б) Через соединение упования на Бога с упованием на самих себя мы остерегаемся неправды и греха. Сколь многие люди, при отправлении обязанностей своего звания, погрешают гордостью и превозношением в речах и поступках; хвалятся своими делами, своим богатством и проч., как бы собственной заслугой. От таких грехов (Втор. 8:10.^[406] 13–14.^[407] 16.^[408] 18^[409]) предохраняет благочестивое упование на Бога. Оно делает нас смиренными и благодарными.

Но мы бываем ограждены и от других грехов, например, лжи и обмана, злоупотребления Божьими благодеяниями, если с упованием на самих себя соединяем упование на Бога. Тогда мы непрестанно думаем, что все наши мысли, намерения и поступки не могут укрыться от Бога. Тогда благоговение и благочестивый страх будут ограждать наше сердце от зла, к которому может подстрекать нас наша деятельность по званию. Тогда мы знаем, какие средства употреблять нам и y кого искать помощи для достижения нашей цели.

в) Наконец, мы можем быть увереннее в счастливом исходе нашей деятельности, если с упованием на самих себя соединяем упование на Бога. Потому что в этом соединении заключается надлежащая серьезность и мужество, потребная сила и постоянство, с которыми достигаются самые трудные дела. И оставит ли всеблагой Бог без награды благочестивое упование на Heгo? Лишит ли Он своего благословения того, кто честно делает свое дело и избегает всякого греха?

Поистине сила и деятельность, опирающаяся на Бога, преодолеет все затруднения и препятствия и в большинстве случаев достигнет счастливого успеха. A где нет успеха, там при таком уповании будет тем большее приобретение в мудрости и добродетели.

Удалим от себя высокомерие и гордость, которая хочет сделать все своими силами! Оставим также и малодушие, которое без сопротивления уступает каждому неблагоприятному случаю и гибнет по своей собственной вине! Кто твердо уповает на Бога, того Он не оставит.

Трудолюбие, как вспомогательное средство для нашей добродетели

“Сами знаете, что нуждам моим и нуждам бывших при мне послужили руки мои сии” (ст. 34).

Апостол Павел указывает ефесским христианам на себя, как на образец трудолюбия, которому они должны были подражать. Несмотря на свои права питаться от благовестия, он однако ж счел за лучшее и спасительнейшее зарабатывать себе пропитание трудами собственных рук. “Сами знаете, — говорит он, — что нуждам моим и нуждам бывших при мне послужили руки мои сии.”

1. Оно предохраняет от многих грехов и дурных привычек.

Наше сердце постоянно открыто для прельщений греха. Нашей невинности и добродетели постоянно угрожают искушения. Эти искушения приходят скорее и бывают сильнее и опаснее, если мы находимся в праздности. Праздность — мать всех пороков. Людям, привыкшим к праздности и находящим удовольствие в ничегонеделании, время кажется слишком продолжительным. Они не знают, чем заняться и на что направить свои мысли.

Такое состояние являет собой жалкое существование. Тогда предаются всякому безделью, развивающему, поддерживающему и наполняющему праздные минуты. Тогда пробуждаются дурные мысли, чувственные наклонности и пожелания; ищут случая к удовлетворению их, вступают в худые сообщества.

Тогда сердце открыто для всяких греховных прельщений и искушений. Лучшим предохранительным средством от этого служит трудолюбие. Потому что если вы постоянно заняты делом, если ваше время так рассчитано, что вы каждую минуту знаете, когда и что нужно делать, то никакие дурные мысли и греховные пожелания не проникнут в ваше сердце, или же они будут быстро подавляться при постоянном внимании к вашей работе.

Тогда вы не можете принимать участия в греховных развлечениях и останетесь огражденными от многих искушений.

2. Оно служит постоянным и спасительным упражнением наших духовных сил.

Без такого упражнения невозможно достигнуть какого-либо совершенства в добродетели. Дух должен быть возбужден к деятельности, упражняться в размышлении и внимании к себе, заниматься важными предметами. В нас должно пробуждаться чувство к истине, порядку и нравственному достоинству; наш разум должен стремиться к самообразованию, чтобы правильно отличать истину от лжи, полезное от вредного. Как много нужно учиться и заниматься, чтобы нам легко было понимать и исполнять Божью волю!

При праздной, недеятельной жизни дух к этому не способен; его силы не возбуждаются, не упражняются и не укрепляются. Чувственные наклонности и побуждения овладевают душей, и дух не в состоянии ни свободно возвыситься до познания истины, ни понимать достоинство высших духовных благ.

Как, напротив, благодетельно действует трудолюбие на образование и усовершенствование духа, постоянно упражняя и укрепляя его силы! Потому что если ваше звание и состояние понуждает вас к полезной деятельности, то прилежание будет постоянным упражнением ваших духовных сил. Вы привыкнете обо всем размышлять, поступать с обдуманностью, обращать внимание на все оботоятельства, служащие к вашей выгоде. Такое упражнение духа будет весьма спасительно для преуспевания в добродетели.

3. Оно приучает к верному и добросовестному исполнению обязанностей.

Чтобы быть добродетельным, мы должны привыкнуть к постоянному и верному исполнению всех, возлагаемых на нас, обязанностей, как бы они ни были трудны. Этого мы достигаем только мало по малу. Наше поведение лишь тогда только может быть названо добродетельным, когда мы во всем и всегда остаемся верными нашему долгу. Но как много трудностей нам нужно преодолеть, сколь много недостатков исправить, как часто и сильно бороться с нашими пожеланиями и страстями, дабы нам сбросить с себя лохмотья ветхого человека и сделаться новыми людьми, созданными по образу и подобию Божьему! Беспечный и празднолюбец не в состоянии этого сделать; он слишком уклончив, страшится каждого труда и усилия и не решается на жертвы, требуемые от него исполнением долга. Но если вы при исполнении своих обязанностей привыкли переносить труды и тяготы, напрягать силы, отказываться от удовольствий и из любви к долгу жертвовать всем, то для вас не будет тяжело добросовестное исполнение всех прочих ваших обязанностей и принесение для добродетели каждой жертвы, какой она требует. Если вы трудолюбивы и неутомимо деятельны в вашем звании, то вам, при исполнении ваших обязанностей и благих намерений, не будет недоставать верности и постоянства, дающих цену добродетели. Как много случаев найдете вы при трудолюбивой жизни к упражнению в добродетели терпения, смирения, самоотвержения и упования на Бога!

4. Оно, наконец, дает нам возможность благодетельствовать другим и споспешествовать их благу. Истинно — христианская добродетель всегда обнаруживается посредством искреннего участия в благе ближних и деятельного содействия оному. Поэтому она всегда соединена с человеколюбием, благотворительностью, услужливостью и милосердием. Трудолюбие и в этом отношении составляет вспомогательное средство к добродетели. Оно стремится не только к своим выгодам, но и к общей пользе.

Христианский труженик при исполнении своих дел и занятий желает не только приобретать себе прибыль, но и служить своим ближним и привнести свою долю к общему благу. Он трудится, чтобы из сбережений своих благотворить бедным. Так человек трудолюбивый может быть благодетелем своих братий.

Потому что, при ревностном стремлении к исполнению своих повинностей, он становится более и более деятельным и искусным, a посредством этого и более способным к важнейшим занятиям. Трудолюбие становится ступенью к высшей деятельности, средством к большей возможности содействовать общему благу. Как многие люди из самого низкого сословия рабочих и слуг заслужили почет и известность своим неистощимым, ревностным и добросовестным трудолюбием в пользу блага людей!

Если таким образом трудолюбие служит вспомогательным средством к добродетели, то будем трудиться в нашем звании не из принуждения и нужды, но с убеждением, что Бог предназначает нас к труду по мудрым и благим намерениям, чтобы он служил средством к достижению нашего нравственного совершенства.

Образцы церковной проповеди

Слово в Неделю Святых Отцов.^[410]

Святая Церковь вспоминает ныне первый вселенский собор 318 Святых Отцов, защитивших догмат о Божестве Господа нашего Иисуса Христа, и осудивших Ария, нечестиво рассуждавшего о этом. Намерение Святой Церкви в этом то, чтобы напоминанием об опасностях, каким подвергались тогда христиане от Ариева лжеучения, навести нашу мысль и заботу на опасности для веры, какими окружены мы ныне, — и примером тогдашних христиан, особенно Святых Отцов, воодушевить нас к тому, чтобы твердо стоять в истине, не колеблясь ветром ходящих и быстро сменяющихся мнений. Правда, нет у нас ныне какого-нибудь Ария — начальника и руководителя ложного учения, но ложные учения безлично расходятся всюду — губят простые души, как ветер тлетворный, или роса злокачественная губит растения и цветы.

Исходят эти учения из центров светского просвещения; но и там они не самородны, a заносятся туда извне; так что над нами точно исполняется сказанное Апостолом Павлом Ефесянам, — как слышали вы в нынешнем апостоле: “Ибо я знаю, что, по отшествии моем, войдут к вам лютые волки, не щадящие стада; и из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою” (Деян. 20:29–30).

Заходят к нам волки — чужие; наши, перенимая у них, по примеру их, говорят превратно и, отторгая от Святой веры, увлекают за собой.

Но, из какого бы великоименитого места зло ни исходило, оно тем не менее зло — и наш долг быть на страже не делается от того менее обязательным. Видите, что ложь ходит вокруг нас, лезет в уши и очи наши, чтобы прорваться внутрь нас и убить там любимую еще и чтимую нами истину. Думаю, при виде этого не раз исторгался вопрос из глубины сердца вашего: что же нам делать?

Ничего более того, что делали во все времена христиане, когда ложь нападала на истину: стоять в вере и за веру.

Чтобы устоять в вере, надо прежде всего поберечь себя.

Апостол Павел, указав Ефесянам на опасность их вере, присовокупил: посему бодрствуйте.

Быть бдительными нам надо прежде всего над собой.

Мы сами в Себе носим готового ересеначальника и кузнеца всякой лжи — наш разум. Поддайся только ему, — и он заведет не ведомо куда. Удивитесь, может быть, не думая, чтобы таков был разум — но на деле так оно и есть. Ныне все и повсюду ищут разумности. Только и слышишь — того требует разум, об этом как скажет разум, — дайте разумное воззрение, разумное убеждение, разумную веру.

Если верна пословица: что у кого болит, тот о том и говорит; то — разум есть болезнь нынешнего времени. Хорошо, что ищут разумности. Но то не хорошо, что ищут ее в одном разуме человеческом. Сей разум хотят сделать всемирным наставником — царем истины.

Непонятно, откуда ему такая честь? Когда родится человек на свет, ничего не знает; ни одной вещи назвать даже не умеет сам, всему учится; a как только стал на ноги, еще не вступив в совершеннолетие, начинает надмеваться и твердить: я, да разум у меня, все рассудим и порешим сами собой.

Разум действительно есть великий Божий дар, но, даруя его нам, Бог не поставил его источником истины, a только приемником ее. He сказал Он нам: вот вам разум, — его слушайтесь, и как научит вас, так и поступайте; a что сделал?

Создав человека с разумом, тотчас явился ему и стал учить его истине, и с тех пор не переставал и не перестает направлять его к познанию её и просвещать ум его её осязанием.

Сам Он многократно являлся, Ангелов посылал, воздвигал Пророков, в последние же дни возглаголал к нам в Единородном Сыне Своем Господе нашем Иисусе Христе.

И глас был слышан с неба не раз: “Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте” (Мат.17:5). Вот кого надо слушать, a не только разум.

Разум есть способность познавать истину; но сама истина не в нем, a должна быть преподана ему извне. Кем же как не Богом — источником бытия и истинного ведения! Она и преподана Им, пребывает на земле, — хранится и преподается всем.

Разуму надо сказать: изучай ее и храни — из себя же самого ты можешь испускать только фантазии, как мыльные пузыри, или вытягивать хитросплетение помышлений, как сеть паутинную, которые разлетаются при легком дыхании ветра.

Так вот, братие, когда в вас, как червь какой, зашевелится позыв на излишнее умничание, и разум, надмеваясь, полезет на учительскую кафедру — сведите его с сей высоты, как самозванца и, посадив на ученическую скамью, скажите: твое дело слушать, a не учительствовать.

Но и слушать надо с разумом, скажет кто-нибудь. Да, с разумом, но с разумом совершенно покорным гласу Божьему, с разумом не исследующим и критическим, а смиренно усваивающим. Ибо, когда Бог говорит, тварь должна внимать, a не мудрствовать. Апостолам шедшим на проповедь поручено было пленить всякий разум в послушание Христово. Они и пленяли; но не мудростью слова, a силой Божьей, сопровождавшей слово их. Мысль против дела бессильна, и все покорялись.

He то это значит, чтобы разум был совершенно подавляем, но то, чтобы он весь расширялся только на усвоение проповеданного от лица Божьего, не присваивая себе права суда над содержанием сего. Этот суд есть то действие, которое Апостол назвал превозношением, восстающим против познания Божьего (2 Кор. 10:5^[411]) и которое как тогда было осуждено, так и теперь достойно всякого осуждения.

Пустые вопросы — от чего, для чего — как неуместны, когда получаются предписания от Самого Бога — Владыки всяческих!

Скажите всякий сам себе: спросили ли бы вы Бога: почему и как, — если бы Он Сам лично давал вам заповеди, как жить и как понимать вещи?

Конечно нет.

Стало — когда мы позволяем себе это теперь, сами не понимаем, что, делаем. Ибо учение, преподанное нам, есть то самое, которое непосредственно изошло от Бога, и к нам дошло из уст в уста сотен поколений христиан..

Скажет кто: хочу удостовериться, от Бога ли то учение, которое слышу?

Думаешь, что в разуме — проба истине?! Нет! A вот в чем: то учение от Бога, которое исповедуется всей Церковью. Ибо сама Церковь и в устройстве, и в духе, вся от Бога — и все в ней Божье. Бог научил Апостолов, — Апостолы научили веровавших и передали им всю Божью правду. Принявшие от Апостолов истину передали ее преемникам такой, какой приняли.

Итак узнай, как и что исповедует Святая Церковь и будь уверен, что так исповедать заповедано Богом; и при встрече новых для тебя мыслей не о том заботься, как выходит это по твоим соображениям, a o том, так ли содержит это Святая Церковь.

Бог не поставил разум источником истины, — не дал ему в руки пробы истины.

Она вне его, в Святой Церкви и именно в общности исповедания; так образом — что всеми всегда всюду было исповедуемо, то истинно. 318 Святых Отцов собрались на собор для утверждения главного христианского догмата.

И что же делали?

Философствовали? Пускались в соображения?

Нисколько. A только расспрашивали взаимно, как и где содержится исповедание о Господе Спасителе. Когда удостоверились, что все всюду и не слыхивали другого учения о Спасителе, как то, что Он есть Бог; тогда единодушно утвердили, что тот богоборец, кто учит иначе, и что сия есть вера отеческая, Апостольская и Божественная. Как поступил сей собор, так делали все последующие соборы, так действует до сих пор Святая Церковь и все ищущие истины, при познании и определении всякой истины, рылись и роются не в своих соображениях, a в Богопреданном исповедании Святой Церкви. Вот вам знамя и проба истины!

Как во время войны перепутавшись, для различения своей стороны от чужой, взирают на воздвигнутое знамя, так Бог в Церкви Своей воздвиг знамя истины, чтобы при смешении понятий, всегда почти имеющем место в человечестве, всякий, узрев это знамя, мог с благонадежностью сказать: вот здесь истина, вот чего хочет Бог! Надпись на этом знамени — общность исповедания. A самостоятельность исследования, свое — личное постижение, — было и есть всегда источником ересей и заблуждений.

От чего пали Арий, Македоний, Несторий, и все другие еретики? От того, что при возникших вопросах не туда обратились за решением, куда следовало, обратились не к общности исповедания, a к своим соображениям, к своеличному постижению истины, — запутались и пали.

История хранит эти опыты нам в урок, чтобы не поддавались суетному и гордому позыву на самостоятельность и независимость, a смиренно содержали то, что везде всеми всюду было исповедуемо, — или что то же — что содержится Святой Церковью. Это единственный верный путь к истине.

Вот с какой стороны, братие, надобно нам учредить ограничение над своими представлениями о вопросах вероисповедания! Если сохраним себя так внутри, — то никакое внешнее разномыслие не поколеблет нас. Когда укротим своенравие своего ума, чужое суемудрие ничего не сделает нам. Надобно, однако, при этом не оставлять труда изучать то, что содержится церковью. Беда наша в том, что, узнав истины Святой веры, сколько пришлось во время своего учения в молодых летах, оставляем потом сие святое занятие, как бы уже окончательно знали все. Между тем книги за книгами прочитываются или толки за толками выслушиваются. Голова набивается многими образами и мыслями, которые отодвигают истины веры далеко от сознания, заслоняют их собой, или даже совсем заглушают; так что, когда придется наконец войти в эту область предметов веры, она оказывается землей почти совершенно нам неведомой… В таком состоянии, при всей готовности быть верными началам Святой веры, очень легко увлечься ветром ложных учений, заблудиться и пребывать в заблуждении, думая, что стоим в истине.

Беда не малая!

И сами видите, как отвратить ее. Надо больше читать и слушать Церковные Святоотеческие писания, в которых излагается чистая Божья истина.

Другая беда у нас та, что думаем, будто христианство есть теория, как и все другие теории, есть нечто только мысленное, a не деятельное. Думая так, мы оставляем христианство в одной мысли, не слишком заботясь о том, чтобы воплотить его в себе и всесторонне ввести в свою жизнь. И выходит, что мысли, противные вере, приходя к нам, встречают и y нас против себя только мысли же. A мысль даже истинная, неподкрепленная делами, a витающая в одной голове, легко уступает преимущество мысли неистинной, представляющейся интересной и ценной с какой-либо другой стороны. Истина, которой следует быть делом, и которая не есть дело в нас практическое, — приемлет некую тень несостоятельности в нас и стоит слабой, беззащитной, бесспорной — и мы легко изменяем ей.

Видите ли теперь в чем беда и разумеете ли, как избежать ее?! Надо делом и жизнью освоиться с христианством, и не как-нибудь поверхностно, a в его существе и во всей его полноте. Ведь христианство все есть дело, — и в нас начинает зреть и достигает совершенства тоже делом.

Чем более переходит оно в дело и жизнь, тем глубже и шире постигается, тем крепче и сердечнее исповедуется. Можно сказать — знает христианство только тот, кто по своим делам христианин. И такого никакая уже ложь одолеть не может. При самом сильном наплыве ложных учений, сердце, делом ощутившее истину, отразит их, какими бы софизмами они ни вооружились. Ибо тогда истина будет в существе нашем, a софизмы в мысли.

Ветер не поколеблет храмины, основанной на камне, как говорит Спаситель (Мат. 7:24^[412]).

Еще многое можно бы сказать о том же. Но считаю достаточным и сказанное. Укротите буйность ума, и подчините его Божественному учению, содержимому Церковью, — затем ближе знакомьтесь со Святоотеческими писаниями, — a главное — старайтесь самим делом испытать, что истина есть в Господе нашем Иисусе Христе. Устройтесь так — и врата адовы не одолеют вас.

Бог же и Отец Господа нашего Иисуса Христа да даст вам духа премудрости и откровения в познание Его, — да просветит очи сердца вашего, чтобы вы увидели, каково упование звания Христова и какое богатство славы достояния Его во святых (Ефес. 1:17^[413]) — да даст Он вам, по богатству славы Своей, силой утвердиться духом Его во внутреннем человеце, вселитися Христу верой в сердца ваша, чтобы, укоренившись в любви, возмогли вы разуметь со всеми Святыми, что широта и долгота, и глубина и высота великого дела спасения, Господом устроенного на земле (Ефес. 3:16^[414]). Аминь.

Вознесение Господне

Неуклонно идут великие часы времен, отмечая дни и недели промыслительного Божьего домостроительства. Небесные светила, отбывая свою мировую службу — череду, и поведая о Божьей славе и премудрости, напоминают обитателям земли, что все в мировой жизни непрерывно движется к определенной цели, пока не достигнет своего полного завершения, как оно предназначено в предвечном совете. И благо тем, кто не поддается настолько житейской суете, чтобы вполне забывать об этом непрерывном движении мировой жизни к своей конечной цели. Только памятуя о нем, можно вполне оценить и самый смысл своей жизни, которая, при всей своей кажущейся незначительности, составляет непременное звено в общем мировом движении и есть драгоценная жемчужина, вверенная каждому из нас на временное хранение. И Святая Церковь своим мудро установленным кругом богослужений постоянно напоминает нам об этом движении времен, когда попеременно возводит нашу мысль к величайшим моментам Божьего домостроительства. Вот непрерывной чредой прошли дни и недели светлой четыредесятницы, установленной в воспоминание тех счастливых сорока дней, которые проведены были апостолами и зарождавшейся общиной нового царства Божия на земле в радостном общении со своим воскресшим Учителем — Христом.

Мы только с трудом можем представить себе, какая духовная радость была испытываема учениками и другими верующими, когда Христос, являясь им при различных условиях и обстоятельствах, беседовал с ними о тайнах Божьего Царства уже не как прежний страждущий Мессия, над которым витал страшный призрак ужасной смерти, a как Мессия торжествующий, Который Своей смертью победил смерть и силой Своего всемогущества разрушил врата адовы. Мы можем судить об этой духовной радости первенствующей Церкви только по той восторженности, какой проникнуто богослужение Святой Православной Церкви, неумолчно, в течение всей светлой четыредесятницы с восторженным ликованием прославляющей воскресение Христа. Но как все в нашем ограниченном мире, так и эта радостная восторженность должна была закончитъся, потому что человеку, как ограниченному существу, непрерывную радость также невозможно переносить, как и непрерывное горе. Да и в самом домостроительстве Божием наступал новый момент, когда на место восторженного чувства, должны были выступить просвещенный ум и сильная воля, потому что малому сонму учеников Христовых предстояло просветить пребывавший во тьме мир и привести его к источнику света неизреченного (Марк. 16:19;^[415] Лук. 24:50–53;^[416] Деян. 1:3.^[417] 9-11^[418]).

И вот настало время, когда малая паства зарождавшейся церкви должна была расстаться со своим Пастырем, который согласно со Своим обетованием восходил “к Отцу Своему и Богу нашему.” Разлука в человеческих отношениях, когда они основаны на глубокой любви и беззаветной преданности, всегда грустна, и мы по-человечески не можем предположить, чтобы и ученики Христа не чувствовали этой грусти, когда все показывало, что наступал момент отшествия от них их возлюбленного Учителя.

И Сам Учитель, снисходя к человеческим немощам Своих учеников, которые, не смотря на все пережитые ими великие испытания, все еще оставались немощными рыбаками галилейскими, готовил их к этой разлуке и раскрывал перед ними более чем когда-либо тайну Своего божественного Существа и домостроительства. В одно из своих последних явлений Он раскрыл перед ними тайну Своего всемогущества, как Промыслителя неба и земли, и сообщил им Свое властное завещание. “Дана Мне всякая власть на небе и на земле. Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам” (Мат. 28:18–20).

С благоговейным трепетом выслушали ученики великий завет своего Учителя. Таких слов они еще никогда не слыхали. Прежде они слышали от учителя, что “все предано Ему Отцом Его,” но они понимали эти слова в смысле власти Его на земле, которая и проявлялась в знамениях и чудесах, служивших к облегчению земных страданий и бедствий людей, и имела, по их понятию, проявиться в восстановлении царства Израиля. Теперь же они услышали, что власть их Учителя простирается и на небо, и им многое стало ясно из того, что говорил им и чему учил их Учитель в прежнее время, но что они смутно понимали, часто давая совершенно противоположное толкование. Но повеление “идти, научить все народы” не могло не повергнуть их опять в смущение. Ведь Учитель все время проповедовал Свое учение только одному народу и даже заявлял, что Он послан только к погибшим овцам дома Израилева, a теперь повелевает им идти по всему миру, проповедывать всем народам…

Кто они такие, они — бедные рыбаки, чтобы им идти по всему миру, когда они едва имеют смутное понятие о существовании каких-то других народов и когда все географическое их знание ограничивается неясным представлением о пределах своей родной страны, за которыми идет неведомый, страшный для воображения, мир звероподобных “языков?” Им никогда и в голову не приходила мысль, что им придется идти учить все народы. Они и в своей-то родной стране, и на своем родном языке с трудом передавали учение своего Учителя, постоянно обращаясь к Его помощи за разъяснением, — a теперь как они пойдут проповедывать по всему миру, всем народам, и притом одни, без Учителя, который оставляет их навеки?

Любвеобильный Учитель, видя смущение Своих учеников, сказал им великое ободряющее слово: “Ce, Я с вами во все дни до скончания века” (Мат. 28:20). И радовались ученики утешительному слову, и новый прилив мужества почувствовали они в своем сердце. Умственный кругозор рыбаков расширялся. Перед ними открывалась перспектива всего тогдашнего мира. Перед ними в заморской синеве выступала утопавшая в обоготворении природы и упоенная чарами прекрасного Греция; перед ними открылся железный Рим с его мировым владычеством, маститый Египет с его все еще гордыми своей мудростью жрецами и вековечными пирамидами, — и бедные рыбаки уже не смущались идти учить народы этих просвещенных стран древнего мира. С Ним, со своим Учителем, они пойдут “по всему миру.” И действительно впоследствии, получив обетованного Утешителя Духа, они, как орлы крылатые, по выражению церковной песни, облетели весь мир, и изумленные неотразимой силой их проповеди народы преклонялись перед знамением креста…

Но вот настало и последнее свидание. Оно назначено было в самом Иерусалиме, — этом городе борьбы и страданий, городе, где совершились величайшие дела и открыты были величайшие истины, которых однако он в своем раввинском ослеплении не познал и историю своих преступных деяний завершил ужаснейшим попранием всякой правды — распятием пришедшего в него Мессии. Нет такого закоренелого преступника, который, совершив ужасное преступление, не чувствовал бы хотя временно страшных укоров возмущенной совести. Но шумный, многолюдный город, привыкший избивать пророков, как будто не чувствовал ни малейших движений совести и всецело погружен был в суету обыденной жизни. Он вполне успокоился на лживой вести, распространенной за преступные деньги воинами, что Иисус Назарянин мертвый украден своими учениками из гроба, и только начальники его со своей преступной совестью робко озирались по сторонам, прислушиваясь к народной молве и стараясь подавлять в ней проблески истины и запутывая ее все новыми и новыми измышлениями.

Среди этого-то мутного круговорота городской суеты, в одной скромной горнице, составлявшей как бы ячейку нового царства благодати, и происходила последняя прощальная беседа Христа с учениками. Понятно содержание подобных бесед. В них излагается суть всего учения, учитель влагает свою душу в душу своих учеников, на которых вся его надежда, что учение его не умрет, a будет жить в его живых преемниках. Божественный Учитель сделал краткий обзор всего Своего прежнего учения.

“Вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами,” напоминал Он Своим ученикам, и затем воспроизвел перед ними идущие непрерывной цепью ветхозаветные пророчества о Нем, то, что написано о Нем “в законе Моисеевом и в пророках и псалмах” (Лук. 24:44). Многое здесь для учеников было еще непонятно, поэтому Учитель “отверз им ум к уразумению Писаний. И сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых в третий день, и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима. Вы же свидетели сему. И Я пошлю обетование Отца Моего на вас” (Лук. 24:45–49).

Слушали ученики божественную речь и грусть разлуки покрывалась радостью о просветлении ума, перед которым все шире открывалась таинственная область Божьего домостроительства, и радостью о том обетовании, которое дает им Учитель.

Между тем приблизился самый час разлуки. Учитель вывел учеников из города по направлению к Вифании, на Елеонскую гopy. He достоин был кровожадный, беззаконный город быть свидетелем великого события. Выйдя из города через одни из восточных ворот и перейдя Кедронский поток, в это время обыкновенно представляющий лишь сухое ложе, они поднялись на гору, где и остановились, вдали от окружающего грешного мира, среди тишины развесистых маслин, под тенью которых столько раз Спаситель мира молился Своему Отцу небесному и Своими святыми слезами хотел смыть с преступного человечества вековое клеймо греха и проклятия. С горы открывался величественный вид на город и на всю окружающую местность, где все напоминало о великих делах, страшных страданиях и славном торжестве над ними. Мы можем только гадательно проникать в священную тайну непостижимых дум Богочеловека, когда Он в последний раз Своим человеческим оком озирал эту знаменательную картину. Взор Его был величествен и блистал славой Божества. Это уже не был взор той неудержимой скорби, которая два месяца тому назад на этом самом месте заставила горько рыдать Спасителя мира о тяготеющем над злополучным городом и всем человечеством иге греха и проклятья. Нет, это был взор Царя — Победителя, озирающего поле своего торжества и своей победы.

И ученики, пораженные этой необычной царственностью своего Учителя, невольно спросили Его: “не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю?” (Деян. 1:6). Но этот вопрос лишь вновь показал, как еще мало они понимали цель служения и дела Христова. До сих пор они все еще были более сынами царства Израилева, чем сынами царства Христова, и в вопросе их звучало желание поскорее увидеть торжество земного Израиля над всеми его врагами, и прежде всего конечно над ненавистным римским орлом, представитель которого нес на себе вину преступного участия в убийстве ныне воскресшего Мессии. Они еще не понимали, что царство Христово — не от мира сего, и несмотря на это в нем есть такая внутренняя духовная сила, перед которой должен был преклониться мир и носителями которой и должны были выступить они сами, — эти безвестные рыбаки с озера Галилейского.

Поэтому нужно было пресечь их земные мечты, и Христос, прерванный этим вопросом в Своих божественных думах, строго сказал им: “не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти, но вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый; и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли” (Деян. 1:7–8). Этого было довольно для них. Они покончили с царством Израилевым и готовы были всецело посвятить себя на служение всемирному Христову царству, которое должно было обнять все человечество в единое братство. Повторив им обетование Святого Духа, Который даст им силу на совершение предстоявшего им великого подвига — возрождения мира и научит их всему, Спаситель, скрестив руки, благословил их, и когда благословлял, стал отдаляться от них и возноситься на небо. Благоговейный трепет охватил учеников, которые теперь воочию видели, что Учитель их уже не принадлежит больше грешной земле, a восшел к Отцу Своему небесному, чтобы сесть одесную Его, где был искони.

И когда светлое облако, как небесная колесница, возносило Его все выше и выше от апостолов, которые со смешанным чувством грусти по разлуке со своим возлюбленным Учителем, и вместе с тем радости о торжестве Его, не могли отнять своих очей от удалявшегося облака, им предстали два в светлой одежде ангела, которые и возвестили им, что “сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо” (Деян. 1:11). Благоговейно поклонились апостолы Вознесшемуся и, преисполненные глубочайшей радости о славе своего Господа, возвратились в Иерусалим.

Да, велика тайна благочестия! Превечное Слово, от Которого все получило свое бытие и в ладони Которого содержатся все мириады миров, вместилось в бренное человеческое тело и подверглось всем ужасам земной бедственности, чтобы искупить падшее человечество и возвести его опять на высоту потерянного им достоинства. И вот теперь наша прославленная плоть в лице Вознесшегося Христа сидит одесную Отца — на престоле Божества. Человек, этот червь земли, увенчан славой превыше ангелов. Вот до какой неизреченной высоты может подняться человеческое естество, когда оно становится свободным от греха и восстановляется в своем первозданном состоянии. Вот тот бесконечный предел совершенства, которого заповедано достигать нам и который достижим для нас. A ты, земля, ничтожная песчинка в необъятном круге вселенной, неумолкая воздавай хвалу своему Творцу, который возлюбил тебя паче всех мириад величественных солнц и звезд!

Он снизошел до вочеловечивания, чтобы всех горечей вкусить всех горечей твоего бытия, возлежал в убогих яслях мрачной пещеры, терпел голод и жажду, проливал слезы от терзаний душевной тоски, испытал все ужасы страшной и позорной казни, испил горькую чашу смерти, — и все это для того, чтобы изъять эту песчинку из-под ига греха и проклятия и сделать ее престолом для Божьего царства. Готовься же принять вновь имеющего придти Спасителя мира и будь чертогом, достойным божественного Жениха!

Библиографический указатель слов, бесед и поучений на Неделю Святых Отцов

Арсений, митроп. Киевский. Сочинения (73 г.), т. I, стр. 226–234.

Евсевий, арх. Могилевский. Бес. на воскр. и праздн. еванг. (63 г.), т. I, 202–218.

Его же. Бес. на воскр. и праздн. чтения из апостола (67 г.), ч. I, 125–140.

Димитрий, арх. Херсонский. Полное собр. проповедей (90 г.). т. III, 78–91.

Леонтий, арх. Варшавский. Слова, поучения и речи (76 г.), т. I, 85.

Палладий, арх. Рязанский. Слова и речи (81 г.), 96.

Сергий, арх. Владимирский. Годичный круг слов (98 г.), 27–30.

Феофан, еп. Слова к Тамбовской пастве (61 г.), 174178.

Евлампий, арх. Тобольский. Святая Пятидесятница (58 г.), 381–395.

Виссарион, еп. Костромской. Поучения (99 г.), 111–115.

Бажанов В., протопр. Слова и речи (58 г.), 123–135.

Сергиев И., прот. Полное собр. сочинений (94 г.), т. II, 249–272.

Белоцветов А.Круг поучений (94 г.), 54.

Долинский И., свящ. Краткие поучения (94 г.), 204–208.

Красовский П.Поучения для простого народа (70 г.), 116–121.

Дьяченко Г.Ежедневные поучения (97 г.), 73–85.

Лядский Α., свящ. Поучения (70 г.), 135.

---