Предисловие
Издаваемые нами очерки помещены в фельетонах газеты «День» за настоящий год. В своих дорожных заметках мы имели в виду познакомить православных читателей с условиями, в каких находятся русские паломники во время путешествия их в Иерусалим и в Иерусалиме, а также дать краткую характеристику виденных нами святых мест и городов Востока, как они представляются православному русскому человеку.
А. Недумов
I. От Одессы до Константинополя
Чудный весенний день. Солнце склоняется к вечеру. В воздухе чувствуется прохлада и свежесть. Летний туман опустился над морем и закутал прозрачною пеленою целый лес мачт. На пароходе идет страшная суета. Суетятся матросы, готовя к отъезду пароход, бегают пассажиры, спеша взять билеты и сдать багаж, торопливо и нервно покрикивает жандарм, желая вовремя исполнить свои обязанности по осмотру паспортов. Bсе спешат, все суетятся, волнуются, кричать: где билеты, где паспорт, где багаж? Чем ближе к отходу парохода, тем заметнее становится это движете, это всеобщее нервное напряжете. Какое разноoбpaзие типов, какая пестрота и своеобразная оригинальность костюмов, какая смесь языков! Вот с багажом взбирается на палубу небритая, черномазая красная феска, за ней поднимается паломница в полумонашеском костюме, дальше лезет тучный купец в засаленом пальто; а вот и послушник в монашеском подряснике, с стереотипным кожаным поясом, с короткими волосами и в черном картузе; тут же видите вы и жида, и немца, и француза, и грека, и турка. Вся эта пестрая, разноплеменная и разноязычная толпа напоминает вам вавилонское столпотворение, когда Бог смешал языки и когда все заговорили, не понимая друг друга.
Наконец все успокаивается, паломники занимают свои места, – одни располагаются в трюме на досках, где обыкновенно стоять коровы и лошади, друге – на палубе, на широких полках, где помещаются куры и гуси. Деление помещений на мужские и женские здесь нет, а все располагаются вместе – кому где вздумается. Как они спят и как проводят ночное время, – Бог их ведает, но картина выходит во всяком случае очень и очень некрасивая.
Наконец послышались первый, второй и третий звонки, – на палубе все встрепенулось; на набережной, среди массы провожающей публики, также заметно возбуждение. Наступают тяжелые минуты расставания с родными, друзьями, знакомыми. Вот старушка, вероятно, мать, обвила крепко, крепко костлявыми руками юношу и умоляет его писать ей: «ведь я ночи не буду спать, ведь сердце мое изноет, не зная, что с тобой; пиши, ненаглядный, пиши!» Вот, молодая женщина, с годовалым ребенком на руках прощается с мужем, – не слышно ни просьб, ни причитаний, только слезы градом, градом катятся по лицу. На пристани многие из публики также утирают глаза. Пароход тронулся, послышались благословения и благожелания, взвились платки, поднялись шляпы. «Прощайте, прощайте, счастливый вам путь»! послышалось отовсюду. Взоры отъезжающей публики обратились к пристани, многие набожно и долго крестились. «Прощай, матушка Россия, увидим ли мы тебя»! как-то невольно вырвалось из груди путешественников. Прошибли и меня слезы, – неловко, совестно, но не мог овладеть собой, слезы сами катились из глаз… Между тем наш «Царь» (пароход) – богатырь мощно и горделиво понесся к Царьграду. «Глядитко нас, как мы махнем», как будто говорил он и легко рассекал набегающие волны.
Комментировать