Глава XIII. Раскол с канонической точки зрения. Кем считают себя старообрядцы. Единоверие. Отмена Анафемы (отлучения от Церкви) на соборах 1929, 1971, 1988 годов на тех лиц, которые не подчинились решению Соборов 1666 и 1667 годов

В отношении отступников от Церкви Христовой церковные каноны складывались постепенно. Церковь, как всегда, исходила из духовного опыта. Сначала общецерковных правил по отношению к еретикам и раскольникам не было: одни епископы перекрещивали всех возвращающихся в Церковь отступников, другие – только еретиков, третьи – принимали через покаяние. Так, например, епископ Карфагенский святой Киприан, которому довелось пережить два крупных раскола в III веке – донатистов и новатиан, написал трактат «О единстве Церкви», где выразил свои взгляды на пребывающих по тем или иным причинам вне церковного общения. По суждению святого Киприана, быть христианином – значит принадлежать к видимой Церкви и подчиняться поставленной в ней от Бога иерархии. Церковь есть осуществление любви Христовой, и всякое отделение от Церкви есть именно нарушение любви. Против любви грешат равно и еретики, и раскольники. «Не могут пребывать с Богом не восхотевшие быть единодушными в Церкви Божией, – говорит святой Киприан и продолжает: – Кто, предавшись порывам раздора, рассекает Церковь, разрушает веру, возмущает мир, искореняет любовь, оскверняет Таинство».

Вне Церкви – нет благодати, нет священства, нет Таинств. Любое отделение от Церкви – будь то ересь (из-за уклонения в вопросах веры, догматов) или раскол (из-за вопросов церковного управления, приверженности к тем или иным обрядам или, наоборот, к обновлению и нововведениям) – всегда приводит к одним и тем же последствиям. По словам святого Киприана Карфагенского: «Отсеченный член умирает и разлагается. Неважно, насколько велико догматическое разномыслие отделившегося: важен и имеет полное значение самый факт отделения, самое прекращение единения с Церковью... От Церкви отделяются не только еретики, но и раскольники. Сущность отделения остается одна и та же».

Вне Церкви не может быть и учения христианского, не только христианской жизни. Церковь святой Киприан и называет Истиной. Истина одна, как и одна Церковь. Тому, кто не придерживается единства Церкви, нельзя думать, что он сохраняет веру. Всякое отделение от Церкви непременно связано бывает и с искажением веры¹⁹⁴.

Правило первое святого Василия Великого

Канонической основой понятия о расколах является Правило первое святого Василия Великого. Это правило представляет собою послание Василия Великого от 374 года к Амфилохию, епископу Иконийскому во Фригии, в котором святой Василий дает ответ на вопрос о том, как надлежит судить о крещении, совершенном в отдельных неправославных общинах: следует ли перекрещивать лиц, переходящих из этих общин (в частности, катаров) в Православную Церковь? Сам факт вопрошания свидетельствует о том, что всеобщих правил по вопросу о приеме разного рода отступников в то время еще не было. Из ответа святого Василия явствует, что неправославные общины должно различать по степени отступления от Православной Церкви и в зависимости от этого перекрещивать или нет.

В этом правиле святой Василий Великий указывает, что следует различать отступников от Церкви в зависимости от причины, вызвавшей отступничество, и перечисляет три их разновидности: 1) еретики – те, кто совершенно отделился от Церкви и лишился самой веры; 2) раскольники – те, кто иначе мыслит о некоторых церковных предметах и вопросах, кои, однако, «допускают уврачевание»; 3) самочинное сборище – те, кто собирается отдельно от Церкви на молитвенные собрания под управлением непокорных епископов или пресвитеров, запрещенных в священнослужении подлежащею духовною властью и самочинно священнодействующих (пример: «киевский патриарх» Денисенко, отлученный от Церкви бывший митрополит Филарет).

Далее святой Василий Великий наставляет Амфилохия, как надлежит принимать этих отступников в Православную Церковь в случае их к ней обращения: «Крещение еретиков совсем отметати, а потому при обращении в Церковь – перекрещивать. Крещение раскольников, яко еще не чуждых Церкви, приимати, а находящихся в самочинных сборищах исправляти приличным покаянием и обращением, и паки присоединяти к Церкви»¹⁹⁵.

Итак, из Правила первого следует, что раскольников надо принимать через покаяние, но при этом сделано важное замечание: «яко не чуждых Церкви». Действительно, опыт Церкви в отношении расколов, то есть отступлений, вызванных не повреждениями веры, но из-за несогласия по каким-либо частным вопросам, показывал, что на первых порах раскольники не были чужды Церкви, но очень скоро таковыми их уже нельзя было считать, и вот почему. Как пишет святой Василий, «хотя начало отступления произошло чрез раскол, но отступившие от Церкви уже не имели на себе благодати Святаго Духа. Ибо оскудело преподаяние благодати, потому что пресеклось законное преемство. Ибо первые отступившие получили посвящение от отцов и, чрез возложение рук их, имели дарование духовное. Но отторженные, соделавшись мирянами, не имели власти ни крестити, ни рукополагати, и не могли преподати другим благодать Святаго Духа, от которой сами отпали. Почему приходящих от них к Церкви, яко крещенных мирянами, древние повелевали вновь очищати истинным церковным крещением».

Здесь, во-первых, кратко сформулировано учение Священного Писания, святых отцов и учителей Церкви о священной иерархии в Церкви – благодать священства зависит от преемства. Во-вторых, совершенно ясно сказано, что надо различать первых раскольников, когда они еще могут считаться «яко не чуждыми Церкви», и последующих, крещенных мирянами (1, т. 2, с. 373). Раскольники-старообрядцы, несмотря на ясное указание древних правил, считают, что крещение могут совершать миряне и оно действительно. Если бы они руководствовались церковными канонами, то были бы вынуждены признать, что все потомки ушедших в раскол в XVII веке остались некрещеными.

Три чина приема отступников от Церкви.

Правило 95-е Двукратного пятишестого (Трулльского) Собора

Разделение отступников на три разряда, которое дал святой Василий Великий, легло в основу 95-го правила Двукратного (или Трулльского) собора, собиравшегося в 691 году в Константинополе. Этим правилом установлены чиноположения и обычаи по приему еретиков к Церкви, откуда выведены и три чиноприема, имеющие силу и ныне в нашей Церкви. Одни еретики должны быть принимаемы только перекрещиванием, то есть «яко язычников». Это первый чин, и в XVII веке на Руси через перекрещивание принимали, например, католиков, но Собор 1667 года этот обычай отменил. По второму чину принимали тоже еретиков (ариан, новатиан-раскольников, катаров, которых еще святой Василий считал только раскольниками) – через проклятие ересей и миропомазание. По третьему чину, то есть через покаяние и анафематствование своей ереси, должно было принимать несториан, последователей ереси Евтихия, Диодора и Севира¹⁹⁶.

Под какое каноническое определение подпадают старообрядцы? Наша Церковь «истинным крещением их не очищает», а принимает их по третьему чину, через покаяние, то есть признает их раскольниками, людьми, до сих пор Церкви не чуждыми и правильно крещенными. Эта снисходительность к старообрядцам восходит к древней традиции Церкви применять менее строгие меры прещения, чтобы не оттолкнуть излишней строгостью тех спасаемых, кто впал в ересь или раскол по неведению или был рожден в нем. Многие из канонов этого собора были не признаны Римской церковью.

Кем считают себя старообрядцы

Раскольники-староверы (как, впрочем, и любые раскольники) таковыми себя никогда не признают, а наоборот, считают именно себя истинно верующими, более того, той самой Православной Церковью, о которой говорится в девятом члене Символа веры. Однако такое утверждение может ввести читателя в заблуждение – и вот почему. В литературе самих раскольников о себе и в тех статьях, которые появляются в «публичных листах» (так называл газеты Святитель Филарет), регулярно сознательно совершается настоящий подлог. Употребление слова «старообрядчество» должно внушить читателям фантастические представления о какой-то единой «старой церкви», где сохранилась «старая вера». Известно, однако, что ничего подобного не существовало изначально и тем более по прошествии веков. Термин «старообрядчество» очень удобен для всякого рода спекуляций именно в силу своей неопределенности, как мы видели. Он объединяет десятки согласий и толков, каждый из которых считает именно себя той самой истинной «древлеправославной» если не церковью, то верой. При этом члены каждого согласия считают погибающими не только «никониан», то есть православных христиан, но и всех остальных старообрядцев. Полагая себя истинно православными, они употребляют те же правила и чинопоследования приема «еретиков», что и Церковь.

Среди множества старообрядческих согласий и толков по вопросу приема в «старую веру» существует разделение на «перекрещенцев» и «перемазанцев». Большая часть беспоповских согласий и толков считает «никониан», то есть православных, и всех других раскольников еретиками, равными арианам (как завещал им Аввакум), а потому принимают совращенных ими в раскол по первому чину, то есть перекрещивают, «яко язычников». Поповцы и некоторые из беспоповских толков тоже считают всех, не относящихся к ним, еретиками, но принимают их по второму чину, то есть с проклятием «ересей» (в данном случае ересью считается само Православие), и затем «перемазывают» миром, которого по отсутствию истинных епископов у них быть не может.

Именно по второму чину беглопоповцы приняли в «старую веру» греческого митрополита Амвросия, основателя своей белокриницкой лжеиерархии, и с тех пор считают себя поповцами. Ясно, что с момента вероотступничества митрополит лишился благодати священства, а потому превратился в парасинагога, устраивающего самочинные сборища (по определению святого Василия). Начетчики и знатоки канонов из беглопоповцев понимали суть фальсификации, и поэтому часть беглопоповцев не приняли белокриницких лжеепископов, поставленных Амвросием.

Итак, судя по употреблению чинов, Церковь относится к старообрядцам (если уместно в данном случае такое выражение) более терпимо, еретиками их не считает и принимает как раскольников, возможно, исходя из соображений экономии. Раскольники же любого толка смотрят на всех, к этому толку не принадлежащих, гораздо строже – или как на язычников, или как на еретиков.

Отказавшись от руководства законных пастырей Церкви, беспоповцы отказались и от святых Таинств, а беглопоповцы принимали их от безблагодатных беглых попов. В беспоповских согласиях сохранились два Таинства (как у протестантов) – крещение и исповедь. При этом оба Таинства претерпели значительные изменения в некоторых толках. Так, одних крестят наставники и наставницы в три погружения, другие крестят себя сами (самокрещенцы), у третьих детей крестят повивальные бабки, читая над ними Символ веры (бабушкино согласие), а у четвертых, не признающих водного крещения, достаточно прочесть 50-й псалом, где слова «окропиши мя иссопом» заключают тайнодействующую силу крещения. На Святой Руси до Патриарха Никона ничего подобного не было, а посему подобные особенности религиозной жизни старообрядчества так же, как самочинное священство, следует признать не «древлеправославием», а его извращением. Но если старообрядцы, находясь вне Церкви, не смогли сохранить церковный уклад, то, может быть, пребывая в изоляции, они сохранили уклад семейный и те самобытные черты характера русского народа, которые, как принято теперь считать, были им утрачены?

Чтобы узнать об этом, откроем словарь «Старообрядчество», изданный в 1996 г. в Москве, на Рогожском кладбище. Составители словаря С.Г. Вургафт и И.А. Ушаков в Предуведомлении сразу предупреждают, что «старообрядчество чрезвычайно сложное явление, объединяющее под одним названием и истинную Церковь Христову, и тьму заблуждений». Под «истинной Церковью» подразумевается та, которая финансировала издание словаря, а именно бывшая белокриницкая лжеиерархия, а «тьма заблуждений» – все остальные «церкви», согласия и толки. В том же предисловии составители пишут, что старообрядчество «весьма закрытый мир, в котором в силу устоявшихся обычаев не любят делиться информацией».

В конце XVIII века сами раскольники стали предпринимать попытки как-то сблизиться с Церковью, и в результате возникла странная с канонической точки зрения форма присоединения к Церкви, известная под названием «единоверие».

Единоверие в РПЦ

По определению первого единоверческого епископа сщмч. Симона (Шлеёва), «единоверие... есть совокупность приходов Русской Церкви, единых с ней по вере, но разнствующих от нее в обряде. Единоверие есть отдел старообрядчества, допущенный на основании единства в вере в общение с Российской Церковью... Единоверие есть примиренное с Русской и Вселенской Церковью старообрядчество» (Шлеёв С. Единоверие в своем внутреннем развитии)¹⁹⁷.

В XIX – начале XX века единоверие считалось «условным единением» старообрядцев с Православной Церковью в отличие от безусловного присоединения старообрядцев к Православной Церкви, предполагавшего отказ от «старого» обряда.

Так как обрядовые разности единства веры не нарушают, то церковная власть совершенно законно и справедливо допустила употребление этих особенностей в единоверческих церквах, чтобы из-за разности в обрядах не лишить многих людей участия в церковных таинствах и, значит, вечного спасения. Но эти особенности допущены только в единоверческих приходах, для обращающихся из раскола старообрядцев; в православных же храмах содержится исправленный и Соборами (имеется в виду Поместный Собор 1667 г.) утвержденный обряд¹⁹⁸.

Предыстория учреждения Единоверия

Стоявший у истоков богослужебной реформы Русской Церкви в середине XVII века Патриарх Московский и всея Руси Никон (Минов) не был принципиальным противником старого обряда. Он дозволял одному из вождей старообрядчества – протопопу Иоанну Неронову – совершать богослужения по старопечатным Служебникам и Требникам. В типографии основанного патриархом Никоном Валдайского Святоозерского в честь Иверской иконы Божией Матери монастыря в 1658 г. был издан Часослов, где Символ веры напечатан в «старообрядческой» редакции, положено сугубить «аллилуйю» (в исправленном богослужении «аллилуйя» поется трижды). В начале XVIII века встречается несколько фактов единства старообрядцев с Православной Церковью. Так, терские казаки почти до середины XVIII века пребывали в единоверии с православной Церковью и в подчинении Астраханскому епископу, держась в то же время двоеперстия и некоторых других дореформенных обрядов. Однако подобные случаи были исключениями. После Большого Московского Собора 1666–1667 гг., анафематствовавшего старые обряды и придерживающихся их, правительственная политика была направлена преимущественно на искоренение старообрядчества. Массовые обращения старообрядцев к Православной Церкви начались в правление Екатерины II Алексеевны, при которой политика в отношении к последователям «старой веры» была смягчена. В сентябре 1763 г. Синод объявил о том, что употребление двоеперстия не должно считаться признаком раскола, в марте следующего года был издан манифест императрицы, распространявший постановление Синода о двоеперстии на все старые обряды. В 1765 г. митрополит Платон (Левшин) издал книгу «Увещевание в утверждении истины и надежду действия любви евангельской», в которой говорилось о единении веры при разности обрядов. Книга стала своеобразным руководством для рассмотрения возможности присоединения старообрядцев к Православной Церкви с сохранением для них дореформенных чинопоследований, на нее ссылались старообрядцы в ранних прошениях о воссоединении.

Первым, кто практически осуществил мысль о Единоверии, был архиепископ Славянский и Херсонский Никифор (Феотоки) (годы служения 17791786; годы жизни 15.02.1731 г. – 31.05.1800 г.). В 1779 г. к нему обратились старообрядцы – выходцы из Молдавии, жившие в селе Знаменка Елизаветградской провинции Новороссийской губернии, с просьбой предоставить им освященный храм и рукоположить священника из их среды для служения по старопечатным книгам. В Знаменке был построен храм для присоединившихся старообрядцев. Архиепископ Никифор позволил им использовать старопечатные книги и прислал православного священника Стефана Попова. Действия архиепископа Никифора были встречены в Синоде с неудовольствием, что побудило архиерея представить в свою защиту «Краткое повествование об обращении раскольников селения Знаменки...», ставшее первой апологией Единоверия. Архиепископ Никифор веско обосновал первенство догматов веры над обрядами и показал одновременное существование в разных Поместных Церквах различных обрядов. Воссоединение старообрядцев Знаменки было оставлено без последствий и оказало положительное влияние на воссоединение с Православной Церковью старообрядцев Стародубья (ныне Брянская область).

Стародубье стало тем местом, откуда пошло массовое движение старообрядчества с целью примирения с Православной Церковью. Инициатором движения был принадлежащий к дьяконову согласию инок Никодим. С 1765 г. на протяжении 19 лет он занимался поисками епископа для старообрядцев, в 1768 г. с этой целью он ездил в Грузию, участвовал в посылке ходоков на христианский Восток за древлеправославным архиереем в 1779 и 1781 гг. В 1781 г. Никодим вместе со священником Михаилом Калмыком побывал у наместника Малороссии графа П.А. Румянцева-Задунайского, который предложил им обратиться к императрице и Синоду с прошением о назначении для старообрядцев архиерея. В следующем году граф Румянцев-Задунайский представил Никодима Екатерине II, которая пообещала старообрядцам поставить священников и епископа, если они согласятся присоединиться к Православной Церкви. Начались поиски архиерея в России, но ни живший на покое свт. Тихон Задонский, ни Крутицкий епископ Сильвестр (Страгородский), ни Рязанский епископ Палладий (Юрьев) не дали согласия. В 1783 г. Никодим подал генерал-губернатору Новороссийской, Азовской и Астраханской губерний князю Г.А. Потемкину прошение в Святейший Синод, подписанное полутора тысячами старообрядцев из Стародубья, о соединении с православной Церковью. Прошение содержало 12 пунктов, главные из которых касались снятия клятв на старые обряды, дозволения совершать богослужение по старопечатным книгам и назначения хорепископа, который, подчиняясь непосредственно Синоду, управлял бы делами всех старообрядцев. Князь Потемкин составил к проекту перечень замечаний и объединил его со своим планом заселения Новороссии. Согласно этому плану, при переселении в Таврический край старообрядцы получали епископа. Однако после смерти инока Никодима 12 мая 1784 г. проект учреждения старообрядческой иерархии в лоне Российской Церкви не был реализован. Результатом усилий стародубских дьяконовцев стало позволение Синода в 1787 г. православным священникам совершать богослужение в стародубских слободах по старопечатным книгам. Старообрядцы, принимавшие православных священников, стали называться соединенцами, образовав небольшое новое согласие. В первые годы царствования императора Павла I Петровича соединенцы появились в Казани, Нижнем Новгороде, Торжке, Твери, Санкт-Петербурге и других городах. При этом соединяющиеся с православной Церковью старообрядческие общества стремились добиться для себя собственных условий соединения. Такое положение не могло существовать долго, требовалось выработать единые правила, необходимость которых признавало и правительство, вынужденное высказать свое отношение к Единоверию.

Единоверие в XIX веке

При формулировке правил Единоверия были использованы условия, выдвинутые в 1799 г. московскими поповцами, в соответствии с которыми они желали получить священство от РПЦ. С замечаниями Московского митрополита Платона эти 16 пунктов условий в качестве правил Единоверия были утверждены императором Павлом I 27 октября 1800 г. В случае присоединения к РПЦ московские старообрядцы просили о следующем: 1) о снятии Синодом клятв на двоеперстие и другие старые обряды; 2) о хиротонии архиереями РПЦ для старообрядцев священников и диаконов (по избранию архиерея и прихожан), о совершении хиротонии по старопечатным книгам, о признании сана ранее рукоположенных старообрядческих священников, «если они окажутся беспорочны»; 3) о разрешении совершать богослужение по старопечатным книгам; 4) об освящении храмов для присоединяющихся к Православной Церкви старообрядцев по старопечатным книгам; 5) о непризывании священников, которые будут служить у присоединившихся старообрядцев, к соборному богослужению в «Греко-Российскую Церковь», о недопущении в храмы присоединившихся старообрядцев «знаменующихся тремя персты, брады бреющих и прочие имеющих несогласия с древними обыкновениями, выключая Высочайших особ», о разрешении незаписным старообрядцам (т.е. числившимся православными), «издавна удалившимся от сообщества Греко-Российской Церкви», присоединиться к новообразуемой «церкви старообрядческой»; 6) о подсудности старообрядческих священников и приемлющих это священство старообрядцев по духовным делам непосредственно Московскому митрополиту, минуя консисторию; 7) об обеспечении старообрядческих священников св. миром от Московского митрополита; 8) об исповеди старообрядческих священников только у старообрядческих же священников; 9) о двоеперстном благословении архиереями Русской Церкви старообрядцев; 10) о признании действительными «священнодействий, доныне старообрядческими священниками учиненных, как то: крещение, бракосочетание, молитвословие, монашество»; 11) о незапрещении принятия Св. Таин православным у старообрядческих священников и старообрядцам в православных храмах; 12) о подсудности старообрядческого духовенства Московскому митрополиту; 13) об особом порядке ведения при храмах «троечастных книг» (метрических книг с записями рождений, браков, смертей), исповедных росписей и клировых ведомостей; 14) при заключении смешанных браков (православно-старообрядческих) о венчании «по общему согласию или в греко-российской, или старообрядческой церкви»; 15) о молении старообрядческих священников за императорскую семью по данной от Синода форме; 16) о взаимном непорицании друг друга старообрядцами и православными «за содержание разных обрядов и разных книг... и да пребудут старообрядцы и сынове Греко-Российской Церкви в мире, любви и соединении, яко чада единой святой соборной и апостольской Церкви»¹⁹⁹.

Митрополит Платон, назвавший старообрядцев-соединенцев единоверцами, ограничил пункты прошения, в первую очередь, 5-й и 11-й. Московский митрополит разрешил присоединяться к Единоверию только тем из незаписных старообрядцев (числившихся православными), которые никогда не ходили в православные церкви и не участвовали в таинствах²⁰⁰. Митрополит Платон ограничил возможность причащения православных у единоверческих священников «крайней нуждой», если бы «в смертном случае» не нашлось православного священника. И в том и в другом случае иерарх желал предупредить переход православных в Единоверие. В таком переходе он видел несоответствие цели Единоверия, которое считалось уступкой старообрядцам, «в неведении погрешающим», и рассматривалось только как ступень к полному единению с Русской Церковью, в том числе и в обряде. Отсутствие ограничений для присоединения к Единоверию, по мысли митрополита Платона, могло послужить соблазном для некоторых православных, придававших, подобно старообрядцам, слишком большое значение обрядовой стороне церковной жизни.

В первые же годы после утверждения правил Единоверия образовались единоверческие приходы в Москве (1801), Калуге (1802), Екатеринбурге (1805), Костромской епархии (1804) и др. Важным для существования Единоверия стало учреждение 31 декабря 1818 г. указом Синода единоверческой типографии при московской Троице-Введенской церкви для печатания богослужебных книг в дореформенной редакции. В 1849 г. в единоверческой типографии было выпущено 7,2 тысячи экземпляров книг, в 1854 г. – 9,6 тысячи экземпляров, книги получали широкое распространение, использовались в том числе старообрядцами. В царствование Александра I Павловича (1801–1825) отношение правительства к старообрядчеству стало мягким. По правилам 1822 г. старообрядцы могли принимать беглых из Православной Церкви священников, вследствие чего положение Единоверия пошатнулось. Немало единоверцев возвращалось в старообрядчество. В первую очередь, единоверцев не удовлетворяло отсутствие собственных архиереев. Кроме того, присоединиться к Единоверию могли только старообрядцы, записанные как таковые во время ревизий (записные), в то время как большое число фактических последователей «старой веры», номинально писавшихся православными, не могли стать единоверцами.

С восшествием в 1825 г. на престол императора Николая I Павловича отношение правительства к старообрядчеству ужесточилось. Изданные при Александре I постановления относительно нежелательности полемики православного духовенства со старообрядцами о вере были отменены, раздавались призывы к борьбе с церковным расколом, в которой одним из средств должно было служить Единоверие. Укрепление Единоверия при императоре Николае I стало следствием административных мер в пользу Единоверия (единоверцы были уравнены в гражданских правах с православными) и против старообрядцев. В 1854 г. не без административного воздействия Единоверие проникло в центры старообрядчества – на Преображенское и Рогожское кладбища в Москве. 3 апреля 1854 г. Московский митрополит св. Филарет (Дроздов) освятил на мужской половине федосеевской Преображенской общины единоверческую часовню во имя свт. Николы, 19 декабря им была освящена единоверческая Крестовоздвиженская церковь, в 1866 г. все мужское отделение Преображенского кладбища было обращено в Никольский единоверческий монастырь. Начиная с 1829 г., Единоверие вводилось на Иргизе.

В единоверческие были обращены иргизские старообрядческие монастыри (Нижневоскресенский мужской и Успенский женский в 1837 г., Преображенский мужской и Покровский женский в 1841 г.), большая часть их насельников, не пожелавших присоединиться к Единоверию, ушла с Иргиза. Единоверческими стали также старообрядческие монастыри в Черниговской епархии (мужские Малиноостровский и Покровский в 1847 г., женский Казанский в 1850 г.), в Нижегородской епархии (мужские Высоковский в 1829 г. и Благовещенский на Керженце в 1849 г., женские Абабковский Никольский и Медведевский Покровский в 1843 г., Осиновский в 1850 г.), в Могилевской епархии (Макариевский мужской в 1844 г., возведен в число штатных обителей 1-го класса в 1848 г.). Учреждались новые единоверческие обители: Воскресенский мужской монастырь в Оренбургской епархии (1849), женский монастырь на Всехсвятском единоверческом кладбище в Москве (1862) и др.

В 60-х гг. XIX века к Единоверию присоединились видные деятели Белокриницкой иерархии: епископ Браиловский, наместник Белокриницкой митрополии Онуфрий (Парусов), епископ Коломенский Пафнутий (Овчинников), впоследствии вернувшийся в старообрядчество, священноинок Белокриницкого монастыря Иоасаф, архидиакон Филарет, иеродиакон Мелхиседек. Вскоре их примеру последовали Сергий, бывший епископ Тульский, и протодиакон Кирилл, затем Иустин, епископ Тульчинский, архимандрит Викентий, священноинок Козьма и иеродиакон Феодосий.

Важной мерой для укрепления единоверия Филарет считал создание единоверческого монастыря, который должен был подготовить собственное духовенство. Филарет полагал, что такое духовенство будет пользоваться большим доверием и авторитетом. Только в 1866 г. после долгих усилий в Москве возник Никольский единоверческий монастырь, а немного позднее Гуслицкий монастырь (недалеко от Москвы).

Никольский монастырь благодаря деятельности его настоятеля архимандрита Павла стал центром миссии среди поповцев и полемики с расколом. Павел Прусский (1821–1895), в миру Петр Лебедев, был в юности фанатичным приверженцем беспоповцев-федосеевцев²⁰¹. Сначала он был монахом в Стародубе, затем в 1847 г. уехал в Пруссию, чтобы основать там монастырь этой общины. Близ Йоганнесбурга он открыл типографию и ревностно занялся апологией раскола, результатом этих занятий был совершенно неожиданный переход в Православную Церковь, совершенный вместе с пятнадцатью монахами своего монастыря. Павел сумел завоевать доверие митрополита Филарета, оценившего его познания в области учения старообрядцев, их методов апологетики и тонкостей их казуистики, и увидевшего в Павле талантливого миссионера. Так Павел стал настоятелем Никольского монастыря и самым ревностным деятелем Единоверия во второй половине XIX века. Другим поборником движения Единоверия был Тимофей Верховской (родился в 1799 г.), в 1828–1846 гг. священник петербургского единоверческого прихода, в 1847–1848 гг. полемизировавший в Стародубе с поповцами.

В царствование Николая I к Единоверию присоединилось до 200 тысяч старообрядцев, в 1851 г. насчитывалось 179 единоверческих церквей. Однако зачастую вынужденный характер присоединения стал причиной возвращения многих из Единоверия в старообрядчество в либеральное царствование Александра II Николаевича.

Во второй половине XIX века единоверцы обращались в Синод с рядом ходатайств, не только предлагавших изменение отдельных пунктов правил 1800 г., но и коренной пересмотр отношения правительства к старообрядчеству и Единоверию²⁰². В 1864 г. был составлен проект переустройства Единоверия во Всестарообрядческую церковь, куда вошли бы также старообрядцы – поповцы и беспоповцы – с полной, независимой от Святейшего Синода старообрядческой иерархией (ее частью должна была стать и белокриницкая иерархия, но ее епископам не дозволялось бы участвовать в хиротониях). Авторами проекта были единоверцы: московский купец И.И. Шестов, казанец А. Петров, екатеринбуржец Г. Казанцев и санкт-петербургский единоверческий священник Иоанн Верховский. Проект был изложен во Всеподданнейшей записке от единоверцев Москвы и других городов и в прошениях московских и екатеринбургских единоверцев на Высочайшее имя. В том же году Казанцев, не признававший белокриницкую иерархию, вместе с единомышленниками подал отдельное прошение на Высочайшее имя с просьбой о даровании епископов только единоверцам. На все просьбы последовал отказ с воспрещением подавать в будущем подобные прошения.

Не менее важным, чем вопрос о единоверческом епископе, был вопрос об отмене клятв на старые обряды Собора 1666–1667 гг. Еще стародубские дьяконовцы во главе с иноком Никодимом первым пунктом прошения о воссоединении ставили вопрос о разрешении клятв Собора 1666–1667 гг. через сношение «со святейшими четверопрестольными патриархами». При учреждении Единоверия этот вопрос не был решен окончательно. По словам Московского митрополита Филарета, «предшественники-архипастыри, приемля в общение церковное приходящих от раскола единоверцев и разрешая их от проклятия, положенного на раскольников Собором 1667 г., предположили только согласие восточных патриархов, а не испросили сего согласия посредством сношения» (Филарет (Дроздов). Изъяснение. 1855. С. 26–28). Стремление Московского святителя разрешить вопрос о клятвах Собора 1666–1667 гг. сношением с восточными патриархами было одобрено 27 февраля 1859 г. императором, но в дальнейшем не привело к каким-либо результатам.

Митрополит Филарет (Дроздов) увидел в единоверческом движении наилучшее средство ослабить раскол изнутри, поскольку миссию среди поповцев и особенно среди беспоповцев он считал безнадежной²⁰³. Появление белокриницкой иерархии вынудило Филарета обратить особенное внимание на единоверцев. Суждение Московского святителя о Единоверии показывает, однако, что он никогда не рассматривал его как нечто самостоятельное или как потенциальное начало особенной Церкви, для него это было просто движение, которое должно было вернуть «отторженных от православной Церкви к единству веры, Церкви и священноначалия».

В 1877–1878 гг. в Синод было подано несколько прошений от единоверцев из разных городов о пересмотре ряда правил 1800 г., препятствующих распространению Единоверия. В ответ Синод в 1881 г. издал определение о дополнении отдельных пунктов правил 1800 г. В определении был подтвержден прежний взгляд на Единоверие как на переходную ступень к объединению старообрядцев с Православной Церковью. Внесенные Синодом в правила 1800 г. небольшие поправки не изменили основного содержания, большую часть прошений единоверцев Синод не удовлетворил. Основные пункты дополнений были следующими: Синод предоставил право крестить детей, рожденных от браков православных с единоверцами, по желанию в православной или единоверческой церкви. Пятый пункт правил Синод дополнил разрешением присоединяться к Единоверию тем из незаписных старообрядцев, которые не менее пяти лет уклонялись от участия в таинствах Православной Церкви. Синод подтвердил, что православные могут обращаться к единоверческим священникам «для исполнения христианского долга исповеди и святого причащения лишь в особо уважительных случаях... с тем, чтобы подобное обращение отнюдь не служило поводом к перечислению православного в единоверие»²⁰⁴.

Еще одно ходатайство от единоверцев поступило в Синод в 1885 г. В нем содержалась просьба об издании постановления, разъясняющего, что «православная Греко-Российская Церковь не утверждает и не разделяет тех порицательных выражений о именуемых старых обрядах, которые содержатся в противораскольнических сочинениях прежнего времени».

В 1886 г. Синод издал «Изъяснение», в котором ответственность за «жестокословные порицания» старых обрядов, присутствующие в полемических сочинениях, возложена на авторов этих сочинений, при этом в «Изъяснении» отмечены «высокие достоинства» этих трудов. В прошении единоверцев 1890 г. были вновь подняты вопросы о свободном переходе старообрядствующих православных в Единоверие, о свободном общении православных с единоверцами в таинствах Причащения, Брака и в других случаях церковкой жизни (о возможности крещения детей, рожденных от браков православных с единоверцами, в единоверческих храмах, о допущении православных детей в единоверческие школы). Это ходатайство не имело последствий.

В 70–90-х гг. XIX века единоверцы заявляли о своих нуждах в органах печати, как духовной, так и светской, вокруг этих публикаций шла полемика²⁰⁵.

В Санкт-Петербургском Обществе любителей духовного просвещения в 1872–1873 гг. Т.И. Филиппов прочел ряд лекций о нуждах Единоверия. Он говорил о том, что клятвы Собора 1666–1667 гг. положены на всех держащих старые обряды, следовательно, и на единоверцев, что один Священный Синод Русской Церкви без сношения с восточными патриархами не мог эти клятвы разрешить; обращал внимание на то, что на единоверцев из-за соборных клятв и порицательных выражений в противораскольничьей литературе смотрят не как на истинных чад Церкви, что Единоверие считается лишь переходной ступенью к Православию и т.п.

Лекции были опубликованы в «Чтениях в Обществе любителей духовного просвещения», «Правительственном вестнике» и в разных газетах. Они стали широко известны, «нужды единоверия» вызывали сочувствие в обществе. Оппонентами Филиппова выступили профессора Санкт-Петербургской Духовной Академии И.Ф. Нильский, И.В. Чельцов и другие, которые видели в Единоверии лишь временное и потому терпимое явление.

Несмотря на миссионерские труды Павла и других представителей Единоверия, движение не смогло добиться больших успехов. Трудности заключались в том, что епископы и приходское духовенство либо не придавали никакого значения Единоверию, либо считали единоверцев просто старообрядцами, раскольниками и мало поддерживали это движение. Съезд епископов, созванный для борьбы с расколом в Казани в 1885 г., был вынужден констатировать этот факт.

Хотя в 1885 г. Синод издал постановление архипастырей, собравшихся в Казани, в котором впервые было сказано не только о важном миссионерском значении Единоверия, но и о тождестве с Православием, все же прежний взгляд на Единоверие как на временное явление преобладал, о чем свидетельствуют решения II миссионерского съезда (1892). В ответ на ходатайство единоверцев о епископе миссионеры постановили считать это пожелание оскорблением и взять с единоверцев подписку не возбуждать его впредь.

Единоверие в ХХ–ХХІ веках

В первые два десятилетия XX века развитие Единоверия было связано с деятельностью первого единоверческого епископа Симона (Шлеёва; в миру Симеона), принадлежавшего к потомственным единоверцам и служившего в 1900–1905 гг. в единоверческой церкви во имя апостолов Марка, Матфея, Луки и Иоанна (Четырех-Евангелистовской) в Казани. Он посвятил 100-летнему юбилею учреждения Единоверия, который праздновался в 1900 г., книгу «Единоверие и его столетнее организованное существование в Русской Церкви» (СПб., 1901). В сочинении была изложена точка зрения автора на Единоверие как на учреждение, тождественное Православию, но отличающееся собственными равноспасительными обрядами и особым бытовым укладом его приверженцев.

После издания 17 апреля 1905 г. манифеста «Об укреплении начал веротерпимости» надежды единоверцев на обретение собственного епископа возросли. Распечатание в 1905 г. алтарей Рогожского кладбища привело, в частности, к тому, что часть единоверцев присоединилась к белокриницкой иерархии, но благодаря усилиям священника Симеона Шлеёва, поднявшего вопрос о поставлении для единоверцев особого епископа, этот процесс был остановлен²⁰⁶. В январе 1905 г. о. Симеон был переведен в Никольский единоверческий храм, что на Николаевской улице С.-Петербурга, и в мае того же года санкт-петербургские единоверцы во главе с Симеоном обратились с прошением о епископе к обер-прокурору Синода К.П. Победоносцеву. Последний с сочувствием отнесся к проекту, но советовал не торопиться, потому что, по его мнению, не было достойных кандидатов для посвящения. В провинциальные приходы были отправлены выборные представители трех санкт-петербургских единоверческих церквей, собиравших подписи на прошениях об учреждении единоверческой епископской кафедры и о назначении на нее архиепископа Волынского и Житомирского Антония (Храповицкого). Вдохновителем и организатором этой работы явился священник Симеон. В августе 1905 г. он издал программную брошюру к вопросу: «Какой епископ нужен единоверию?». Священник Симеон писал: «Единоверцы, те же православные и имеют право не выделяться в полуцерковь, а имеют все основания быть в той же Церкви, в коей и православные, и быть притом с епископом, единомысленным с ними и в обрядах». В брошюре описаны особенности единоверческих приходов: «Единоверческие приходы отличаются от православных приходов монастырским укладом церковной жизни. В них, например, очень живо чувствуется иноческое отношение настоятеля и братии. Прихожане, как и братия обители, избирают себе настоятеля и вместе с ним управляют своей приходской общиной. Налицо в этой приходской единоверческой общине и соборные монастырские старцы, избранные попечители, ближние советники ктитора и настоятеля храма. В единоверческих приходах, если благоприятствуют обстоятельства, блюдется и дисциплина монашеская, высокое уважение к авторитету духовного отца, послушание его воле, исполнение его заповедей. В единоверческих церквах само богослужение совершается по иноческому чину, без опущений, с сохранением всех его подробностей, как он указан в Типиконе. В единоверческих храмах тот же порядок, каким отличаются монастырские храмы от прочих приходских православных великороссийских храмов» (Шлеёв. К вопросу: Какой епископ нужен единоверию? С. 17–18). (Быт единоверцев подробно описан И.С. Шмелевым в романе «Лето Господне».)

К осени 1905 г. было собрано около 120 приходов из 31 епархии, присоединявшихся к ходатайству трех санкт-петербургских единоверческих церквей о епископе, и в декабре того же года прошение было передано в Синод. Суждение по нему должен был высказать 6-й отдел Предсоборного присутствия, занимавшийся вопросами Единоверия, старообрядчества, внутренней и внешней миссии. Заседания отдела возглавлял архиепископ Антоний (Храповицкий), привлекший к работе священника Симеона Шлеёва. Отношение отдела к прошению единоверцев было положительным, но 15 декабря 1906 г. работа Предсоборного присутствия по указу императора была прекращена. Тем не менее, поставленные вопросы и намеченные пути решения во многом определили ход дальнейших дискуссий вплоть до обсуждений на Поместном Соборе Православной Российской Церкви 1917–1918 гг. Немалое значение в истории Единоверия сыграл издававшийся священником Симеоном Шлеёвым в 1906–1908 гг. в Санкт-Петербурге журнал «Правда Православия». В журнале впервые были напечатаны главы опубликованного в 1910 г. капитального труда священника Симеона «Единоверие в своем внутреннем развитии (В разъяснение его малораспространенности среди старообрядцев)».

В 1906–1909 гг. прошли Курский, Вятский и Московский епархиальные съезды единоверцев, послужившие подготовительным этапом к созыву в январе 1912 г. в Санкт-Петербурге Первого Всероссийского съезда православных старообрядцев (единоверцев). В работе съезда под председательством архиепископа Антония (Храповицкого) участвовали 256 депутатов, 20 православных архиереев, в том числе Московский митрополит св. Владимир (Богоявленский), присутствовал представитель Константинопольского патриарха архимандрит Иаков. Программа съезда включала пересмотр правил Единоверия, обсуждение порядка богослужения в единоверческих церквах, организацию «общества единоверцев» (приход, благочинные единоверческих церквей, съезды, братства и т.п.), устройство общего управления Единоверия, ходатайство о поставлении особого епископа для единоверцев, изложение желательной для единоверцев постановки вопроса о клятвах Собора 1666–1667 гг., рассмотрение возможности привлечения в лоно Церкви старообрядцев.

Съезд постановил ходатайствовать перед Синодом об изменении 5-го и 11-го пунктов правил Единоверия, накладывавших ограничения на присоединение к Единоверию, а также об отмене дополнений митрополита Платона к правилам Единоверия, устанавливающих взгляд на Единоверие как на временное явление. Съезд признал равночестными старые и исправленные обряды Русской Церкви – ни те, ни другие не должны быть порицаемы. Съезд вынес резолюции о внутренней жизни Единоверия, которая должна быть организована на строгом проведении принципа соборности, о богослужении, признал унисонное крюковое пение единственно правильным для единоверческих храмов и школ. Съезд ходатайствовал об открытии второклассных учительских православно-старообрядческих школ для подготовки преподавателей в приходские единоверческие училища. Вопросы об иерейском единоверческом училище и о единоверческих монастырях остались открытыми. Большая часть решений съезда не была исполнена до Поместного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 гг., но они стали основой будущего переустройства Единоверия, произошедшего на Поместном Соборе. 23–29 июля 1917 г., незадолго до начала работы Поместного Собора, в Нижнем Новгороде под председательством Уфимского архиепископа Андрея (Ухтомского) прошел Второй Всероссийский съезд единоверцев, в работе которого приняли участие 216 делегатов. На съезде решались вопросы о единоверческих епископах и об отмене соборных клятв, об устройстве единоверческих учебных заведений, о печатном органе единоверцев и о работе Совета Всероссийских съездов православных старообрядцев. Были избраны делегаты на Поместный Собор и кандидаты на предполагавшиеся епископские кафедры.

В 1917 г. в России насчитывалось около 600 единоверческих приходов, девять мужских монастырей; девять женских обителей, женская монашеская община (учреждена в Твери в 1905 г.)²⁰⁷.

Постановление о Единоверии Поместного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 гг.

7 (20) февраля 1918 г., во время второй сессии Поместного Собора состоялось обсуждение доклада отдела Предсоборного совета по Единоверию и старообрядчеству об устроении Единоверия. Докладчиками должны были выступить митрополит Харьковский Антоний (Храповицкий) и протоиерей Симеон Шлеёв. Однако ввиду невозможности для митрополита Антония, находившегося в Киеве, из-за военных действий прибыть в Москву вторым докладчиком был избран Челябинский епископ Серафим (Александров) – давний оппонент протоиерея Симеона по вопросам о задачах Единоверия. В ходе полемики был достигнут компромисс, и 22 февраля (7 марта) Собор принял постановление о Единоверии, в котором единоверцы впервые были названы чадами единой святой соборной и апостольской Церкви, «кои с благословения Поместной Церкви при единстве веры и управления совершают церковные чинопоследования по богослужебным книгам, изданным при первых пяти Русских Патриархах, при строгом сохранении древнерусского бытового уклада».

Собор постановил, что «единоверческие приходы входят в состав православных епархий и управляются по определению Собора или по поручению правящего архиерея особыми единоверческими епископами, зависимыми от епархиального архиерея» (по смыслу текста имеются в виду викарные епископы, которые, однако, нигде так не называются, поскольку против использования этого незнакомого древнерусской практике наименования категорически возражали единоверцы).

Единоверческие епископы могут посещать как единоверческие, так и по поручению епархиального архиерея православные приходы и служить в них по общепринятому в православной Церкви чину. Кандидаты в единоверческие епископы должны избираться на собрании представителей единоверческого клира и мирян под председательством местного правящего архиерея, избранные единоверческие епископы поставляются православными и единоверческими архиереями. Собор подтвердил принцип выборности ставленников на все церковно- и священнослужительские должности у единоверцев, включая епископские, и постановил учредить единоверческие кафедры: Охтинскую в Петроградской епархии (местожительство епископа в Петрограде), Павловскую в Нижегородской епархии (местожительство епископа в с. Павлове), Саткинскую в Уфимской епархии (местожительство епископа в Воскресенском единоверческом монастыре близ г. Златоуста) и Тюменскую в Тобольской епархии (местожительство епископа в Тюмени). В единоверческих церквах и обителях должно строго сохраняться древнее пение и древний чин службы. Единоверцам было предоставлено право собираться на епархиальные, окружные и всероссийские съезды. Переход единоверцев в православные приходы, равно как и православных в единоверческие приходы, совершается беспрепятственно. При единоверческих церквах и обителях, где окажется возможным, должны открываться начальные и высшего разряда, а также пастырские училища для подготовки преподавателей в единоверческие учебные заведения и кандидатов в степени клира и для ознакомления с тем, как нужно вести борьбу с расколом.

В XX веке Церковь, надеясь сохранить веру в Христа любой ценой, фактически пошла на компромисс. Однако в 1930-е годы никаких последствий это Постановление Синода не имело. Шло массированное наступление на всех, кто верил во Христа, и власть не вдавалась в тонкости споров вокруг спасительности тех или иных обрядов.

Единоверие в 1917–1970 гг.

Протоиерей Симеон Шлеёв, больше всех заботившийся о том, чтобы единоверцам были дарованы епископы, стал первым кандидатом на столичную Охтинскую кафедру²⁰⁸. В начале июня 1918 г. он был пострижен в иночество с именем Симон и возведен в сан архимандрита. 16 июня Патриарх Московский и всея России св. Тихон возглавил хиротонию Симона во епископа Охтинского.

Первому единоверческому архиерею пришлось окормлять, конечно, с ведома местных правящих архиереев, большинство единоверческих приходов России. В мае 1920 г. Тихон направил епископа Симона в Уфимскую епархию для временного управления местной православной епархией, 18 августа 1921 г. Симон мученически погиб.

Так же как и епископ Симон, почти все единоверческие епископы были ритуальными, поскольку в условиях гонений на Церковь им приходилось осуществлять управление и православными (неединоверческими) кафедрами. Вторым единоверческим архиепископом стал Мстёрский епископ Амвросий (Сосновцев) во Владимирской епархии, хиротонисанный в 1918 г. В 1923 г. он был арестован, скончался в 1926 г. Его преемником был Иов (Рогожин), в 1927 г. назначенный единоверческим епископом Мстёрским (епископскую хиротонию получил в 1920 г.).

Третьим по времени поставления единоверческим архиереем был Богородский Никанор (Кудрявцев) в Московской епархии, хиротонисанный в 1920 или 1921 г. из настоятелей Никольского единоверческого монастыря и скончавшийся в 1923 г. Единоверческий Керженский епископ Павел (Волков) в Нижегородской епархии был хиротонисан в 1922 г., он пытался объединить под своим управлением все российские единоверческие приходы.

В 1929 г. архиерей находился в молитвенно-каноническом общении с заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием (Страгородским). По данным митрополита Мануила (Лемешевского), Павел (Волков) снял с себя сан. 3 января 1923 г. во единоверческого епископа Саткинского в Уфимской епархии был хиротонисан Петр (Гасилов). В феврале 1924 г. он был перемещен на неединоверческое Осинское викариатство правящим епископом Сызранским. 27 января 1923 г. состоялась хиротония Иринея (Шульмина) во единоверческого епископа Кувшиновского в Екатеринбургской епархии, хиротонию возглавил Уфимский архиепископ Андрей (Ухтомский).

В ноябре того же года еп. Ириней был переведен на неединоверческое Мензелинское викариатство, позднее занимал ряд викарных и самостоятельных кафедр. По-видимому, последним каноническим единоверческим архиереем стал Саткинский епископ Вассиан (Веретенников), хиротонисанный 20 сентября 1926 г.

5 мая 1931 г. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий письменно подтвердил, что епископ Вассиан находится в каноническом общении с Московской Патриархией. В середине 1930-х гг. с титулом «епископ Саткинский и Керженский» Вассиан окормлял все оставшиеся российские единоверческие приходы. В 1936 г. он был арестован, в 1937 г. Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий постановил вследствие отсутствия и ареста епископа Вассиана «управление единоверческими приходами в каждой епархии впредь до новых распоряжений передать местным архипастырям на общем основании»²⁰⁹.

Значительную роль в Единоверии в 20-х гг. XX века играл архиепископ Уфимский и Мензелинский Андрей (Ухтомский), ревнитель церковного единства и воссоединения со старообрядцами. Являясь Уфимским архиереем, он в 1919 г. был избран единоверцами на Саткинскую кафедру, которую замещал одно время вместе с Уфимской. Распространенные в литературе сведения о якобы имевшем место переходе архиерея в старообрядчество опровергаются записками архиепископа Андрея (в форме письма митрополиту Сергию (Страгородскому), в которых он убеждает адресата в желательности соединения со старообрядцами и категорически отрицает свое присоединение к ним²¹⁰. Архиепископ Андрей (Ухтомский) совершал тайные хиротонии епископов, в том числе единоверческих. Отдельные общины единоверцев-катакомбников (андреевцев и климентовцев) уцелели, хотя их число, равно как и число их членов, в литературе многократно преувеличивается.

В 1920–1930-х гг. почти все единоверческие общины, в которых не было ни одного случая присоединения к обновленчеству, были разгромлены. В настоящее время канонизированы священномученики-единоверцы Иоанн (Бороздин), служивший в Никольской единоверческой церкви на Рогожском кладбище, и Петр (Озерецковский), в последние годы жизни служивший в подмосковном с. Михайловская Слобода.

Первая отмена «клятв» Синодом в 1929 году

10 (23) апреля 1929 г. Патриарший Священный Синод сформулировал три Постановления:

1) О признании старых русских обрядов спасительными, как и новые обряды, и равночестными им.

2) Об отвержении и вменении, яко не бывших, порицательных выражений, относящихся к старым обрядам, и в особенности к двуперстию.

3) Об упразднении клятв Московского Собора 1656 г. и Большого Московского Собора 1667 г., наложенных ими на старые русские обряды и на придерживающихся их православно верующих христиан, и считать эти клятвы, яко не бывшие.

В первом постановлении озвучено старообрядческое учение о «спасительности» обрядов – учение, которое сама Церковь не исповедует. Во втором постановлении отвергаются порицательные выражения о «старых обрядах» в сочинениях русских архиереев, но не отвергаются хульные выражения о «новых», которыми и до сих пор наполнены сочинения раскольников. В третьем постановлении Синод упразднил «клятвы 1667 г.» в той редакции, на которой настаивали старообрядцы, то есть как «клятвы на старые обряды». Но таких клятв ни один Собор не выносил, и членам Синода в 1929 г. (а затем участникам Собора 1971 г.) этот факт не мог быть неизвестен. Ни один Собор обряды и книги анафематствовать не может. Анафема – это отлучение от Церкви, а потому анафематствовать можно только людей. Если «клятвы» упразднены, то тем самым оправданы те, на которых они были положены. Таким образом, Синод в 1929 г. признал членами Церкви и назвал «православно верующими христианами» тех, кто не покаялся за три столетия и продолжал критиковать Церковь. Эти постановления свидетельствуют о том, что Церковь сознательно пошла на это, желая привлечь в церковную ограду тех, кто к этому стремился.

Более двух с половиной веков авторитетные иерархи Церкви и Святейший Синод поясняли, что «подлинная цель соборных прещений 1656, 1666, 1667 гг. заключалась не в осуждении старых обрядов самих по себе, но в противодействии тем вождям раскола (таковых было около 20, из них 15 тогда же покаялись), которые проявили свое противление Церкви, а главное, не желая отказываться от «старых» обрядов, поносили и хулили книги, чины и обряды, исправленные при Патриархе Никоне» (см. «Изъяснение» Св. Синода от 1886 г.). Об опасности раскольнической критики говорили и писали Святители Димитрий Ростовский, Филарет Московский, Феофан Затворник, архиепископ Никон Рождественский и многие другие²¹¹. Они понимали, что совращение в раскол ведет к погибели души и, как могли, старались предупредить свою паству об опасности.

Вторая отмена «клятв» Собором в 1971 г.

Поместный Собор 1971 г. открылся 30 мая. Главной его задачей было избрание нового патриарха. Заместителем председателя Собора был избран митрополит Никодим (Ротов). Он сделал два доклада: «Об экуменической деятельности Русской Православной Церкви» и «Об отмене клятв на старые обряды и придерживающихся их».

Митрополит Никодим в своем докладе разъяснил, что «уже само введение единоверия по существу обозначало отмену клятв на старые, дониконовские обряды». Далее докладчик сказал о нуждах старообрядцев-единоверцев, которым «казалось, что они, хотя и соединились с Греко-Российской Церковью, но продолжают оставаться под клятвой, как сохраняющие старые обряды».

После этого митрополит Никодим предложил утвердить три Постановления Синода от 1929 г. Собор их утвердил. Из этого разъяснения следует, что утвержденные Собором Постановления относятся к единоверцам и именно их надо подразумевать под православно верующими христианами. Однако и Собор 1971 г. не внес достаточной ясности: за кого должны считать тех, кто по-прежнему Церковь отвергает, – за раскольников или особую разновидность православных христиан, хулящих Церковь.

Деяния Собора 1971 г. заканчиваются следующими словами: «Освященный Поместный Собор любовно объемлет всех свято хранящих древние русские обряды, как членов нашей Святой Церкви, так и именующих себя старообрядцами, но свято исповедующих спасительную православную веру». Протоиерей Владислав Цыпин, завершая рассказ о принятии этого деяния Собора 1971 года, констатирует: «Старообрядческие общины не сделали после акта Собора, исполненного духом христианской любви и смирения, встречного шага, направленного на уврачевание раскола, и продолжают пребывать вне общения с Церковью», несмотря на то что Собор подтвердил православие старых богослужебных книг, употреблявшихся до Никона. В свою очередь, Русская Православная Зарубежная Церковь в 1974 г. признала русские «старые» обряды равнозначными обрядам Православной Церкви и упразднила клятвы Московских Соборов 1656 и 1667 гг.

Прошло 17 лет после отмены «клятв». В связи с празднованием 1000-летия Крещения Руси на Соборе 1988 г. были повторены определения Собора 1971 г. Кроме того, было опубликовано «Обращение Поместного Собора Русской Православной Церкви ко всем держащимся старых обрядов православно верующим христианам, не имеющим молитвенного общения с Московским Патриархатом».

Толчком к переосмыслению целей и задач Единоверия стало празднование его 200-летия в ноябре 2000 г. Торжества начались с молебна по древнему чину в Успенском соборе Московского Кремля, его служили иерархи РПЦ в сослужении единоверческих клириков. На состоявшейся в Свято-Даниловом монастыре юбилейной конференции под председательством Смоленского и Калининградского митрополита Кирилла (Гундяева) с приветственным словом выступил Святейших Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Первосвятитель дал высокую оценку учреждению Единоверия, благодаря чему из церковного раскола «многие вернулись в дом отчий, стали возлюбленными чадами Матери-Церкви, наследниками ее благодатных даров». Святейший Патриарх особо подчеркнул, что «чадам Русской Православной Церкви нужно помнить, что древние церковные обряды составляют часть нашего общего духовноисторического наследия, которое следует хранить как сугубую драгоценность в литургической сокровищнице Церкви»²¹².

Результатом юбилейной конференции стало общее убеждение ее участников, среди которых было немало старообрядцев, что современное Единоверие должно способствовать единению русского церковного народа. На конференции говорилось как о насущной задаче, о разработке для единоверческих приходов новой концепции их бытия, отражающей необходимость интеграции в общецерковную жизнь, выполнение задач подлинной внутрицерковной реабилитации древнего богослужебного уклада и т.д. Существование внутри РПЦ обрядового многообразия должно свидетельствовать не о разобщенности церковного организма, но о способности ее членов «сохранять единство духа в союзе мира» (Еф.4:1–3), о богатстве богослужебной практики и о глубине внутреннего потенциала Церкви. На конференции было решено впредь называть единоверческие приходы старообрядными приходами РПЦ, постепенно отказываясь от прежнего наименования, поскольку признание старого и исправленного обрядов «равночестными и равноспасительными» делает друг другу «единоверцами» всех чад РПЦ независимо от обряда. Новое словоупотребление становится особенно востребованным при появлении в лоне Русской Православной Церкви приходов не только со сложившейся собственно единоверческой богослужебной традицией, которую они переняли от старообрядцев-поповцев, но и с более архаичным обрядом, включающим, например унисонное знаменное пение и т.д.

Новым этапом в становлении старообрядных приходов РПЦ стало создание Архиерейским Собором 3–8 октября 2004 г. при Отделе внешних церковных связей Московского Патриархата комиссии по делам старообрядных приходов и по взаимодействию со старообрядчеством под председательством Смоленского и Калининградского митрополита Кирилла. В комиссию вошли восемь архиереев, священнослужители, сотрудники синодальных учреждений РПЦ. В числе основных задач комиссии – координация служения старообрядных приходов РПЦ, выявление проблем их жизнедеятельности и выработка путей их разрешения, содействие участию старообрядных приходов в общецерковной жизни, помощь в издательской, образовательной, культурной и иной деятельности старообрядных приходов.

К началу 2007 г. в Русской Православной Церкви насчитывалось около 20 старообрядных приходов (в 1990 – три, в 2000 – 12), некоторые из них находились в стадии формирования. Наиболее многолюдным и благоустроенным являлся приход при храме арх. Михаила в с. Михайловская Слобода Раменского района Московской области. Кроме того, существуют храмы, где наряду с общеупотребительным обрядом богослужения по просьбам местных старообрядцев используется и старый обряд. Растет число приходов, полностью или частично использующих в богослужении древнее знаменное пение. Крупный и хорошо благоустроенный старообрядный приход имеется в Русской православной Церкви за границей (г. Эри (Ири), шт. Пенсильвания, США), образовавшийся в результате перехода в РПЦЗ поморской старообрядческой общины (1983), приход окормляется старообрядным Ирийским епископом Даниилом (Александровым). В 2007 г. по благословению Патриарха Алексия II при московском Покровском храме в Рубцове был создан Патриарший центр древнерусской богослужебной традиции, призванный стать практической опорой для деятельности комиссии по делам старообрядных приходов и по взаимодействию со старообрядчеством²¹³.