Журнал «Вечное»

Тебя Господи, ищем мы в молитве, потому что в Тебе заключено все. Тобою да обогатимся, потому что Ты – богатство, неизменяющееся от перемены времен.

Милосердие Твое да приидет на помощь к нам! Благодать Твоя да защитит нас! Из сокровища Твоего излей на нас врачевство, исцеляющее язвы наши.

Тебя должны мы искать вместо всего иного, и кроме Тебя не искать ничего, ибо кто ищет Тебя, тот все находит в Тебе.

В Тебе богатство для нуждающихся, сердечная радость для скорбящих, врачевство для всех уязвленных, утешение для всех сетующих.

Приими молитву нашу, Господи наш, и даруй нам Себя Самого. В Тебе да живем мы, Тобою да обладаем вместо всего иного, и тогда – все наше.

Дай нам, Господи, быть Твоими. По милосердию Своему будь и Ты нашим: потому-что праведный Отец дал нам Тебя во врачевство от язв наших.

Наш Ты по воле Отца Твоего; наш Ты и по Твоему изволению. С нами Ты – Эммануил! С нами Ты, яко Господь наш.

Приими от нас молитвы наши, снисшедший к нам, Боже наш, приими слезы грешников и окажи милость виновным.

По Своему изволению соединился Ты с нами, будь ходатаем нашей молитвы. Вознеси ее к Отцу Твоему и утверди мир в душах наших.

Встань, возлюбленный, ободрись, постарайся постоянно читать божественные книги прилежно, чтобы они научили тебя тому, что нужно делать, чтобы избежать сетей вражьих и получить вечную жизнь. Чтение божественных книг освобождает ум от дурных помыслов и склоняет его думать о Боге...

Каждому человеку необходимо понять и найти свое место в мире. Именно – в мире. Не в семье только, не в обществе, не в классе или сословии, не в партии, не в государстве, а именно в мире, в жизни вообще; т. е. иметь то или иное общее мировоззрение, которым бы определялся смысл его существования в мире, устанавливалась бы его определенная связь с миром, указывалась бы ему вечная, а не временная, не случайная цель его существования в мире. Только уяснив себе свое положение в мире, человек может жить осмысленно и разумно. Только тогда он почувствует себя удовлетворенным в самых глубоких и существенных потребностях своей человеческой природы. И в зависимости от того, как он поймет и определит свое положение в мире и свое назначение в нем, он поймет и определит и свои обязанности и свои задачи по отношению к самому себе, к своей семье, к обществу, к родине, к государству. Наше отношение к себе, к людям, и вся наша нравственная жизнь неразрывно связаны с нашим общим мировоззрением и им определяется.

Далеко не у всех людей имеется это ясное и продуманное отношение к жизни. В большинстве случаев у нас имеется лишь подсознательная и неопределенная связь с мировой жизнью. Сознательно же наша жизнь, определяется независимо от ее вечного смысла текущими повседневными обстоятельствами, нуждами и заботами личной, семейной, служебной, общественной и государственной жизни. Из-за этих деревьев мирового леса мы не видим самого леса, хотя и живем в нем. И эти наши повседневные дела и заботы и тревоги до такой степени поглощают нас, и отнимают у нас так много времени, сил и внимания, что у нас уже не остается ни желания, ни интереса, ни сил думать о чем то более глубоком и важном, о каком-то вечном, непреходящем смысле и значении нашей жизни. Все разговоры и рассуждения об этом вечном смысле жизни мы пренебрежительно называем «туманной философией», и предоставляем заниматься ими тем, кто свободен от семейных и служебных обязанностей, и располагает средствами и досугом погружаться в философские размышления, читать соответствующую литературу, и беседовать о вечных вопросах с подобными себе друзьями и единомышленниками. И мы вертимся в колесе повседневных дел и забот, пока властная Божия рука не приостановит этого колеса, и не наступит последний момент нашего земного существования. Только тогда, стоя перед открывшейся вечностью, мы, как Толстовский «Иван Ильич», невольно задумываемся над вопросом., от которого отмахивались, или о котором не задумывались всю жизнь, над вопросом об истинном и вечном смысле и значении нашего существования. Но тогда уже поздно решать этот вопрос. Тогда остается только принять ту судьбу, которую уготовили нам Божия правда и Божие милосердие. Сказанным, конечно, нисколько не осуждаются и не отвергаются наши повседневные дела и заботы о себе самих и о наших семьях, а также и исполнение нами служебных и гражданских обязанностей, и всякая иная наша деятельность – научная, художественная, техническая, промышленная, административная и т. д. Утверждается только, что под всеми этими деятельностями должен существовать прочный и непоколебимый фундамент общего, единого, глубокого и разумного мировоззрения.

Обычно в молодые годы, а иногда и в старости и (как это случилось с Л. Н. Толстым) нас начинает мучить вопрос о смысле и цели жизни, и нам начинает казаться, что без разрешения этого вопроса невозможна и самая жизнь, Я не могу забыть одного случая, которого я был свидетелем, будучи студентом университета. Я жил тогда в Ляпинском Общежитии, и в соседнем с моим отделении разговаривали два студента о том, что ожидает их в жизни по окончании курса в университете. И один из них сказал: «Да что же ожидает? Ничего, кроме невыносимой скуки. Получу место, женюсь, буду играть в карты, ребята мои будут пищать и капризничать, жена будет ходить с подвязанной щекой от зубной боли, и будет приставать дать ей денег на завтрашний день... И будет так и сегодня, и завтра, и после завтра... И тоска, тоска бесконечная! Вот и жизнь!» И он произнес эти слова с такою, действительно, тоскою, что мне самому стало жутко. Неужели, в самом деле, это и есть жизнь? И ничего другого не будет? Человек уже заранее определил себя, и не без основания, на бессмысленное и бесцельное существование. Неужели же так и должно быть? Неужели такова наша общая участь? Но это невозможно. С этим надо бороться. Надо отыскать вечный смысл жизни, и им наполнить, освятить, украсить и оправдать свое земное существование! И чем с большим трудом и борьбою достанутся человеку положительные результаты его исканий высшего, подлинного смысла жизни, тем большее получит он удовлетворение от своих усилий, тем крепче и светлее духом он станет, тем определеннее станет его духовное «Я», тем интереснее будет его жизнь, тем большие результаты получатся от его жизни и деятельности и для него самого, и для других.

Мир этот исполнен плача, а не веселия, – скорби и печали, а не радости, – тягости и горестей, а не утех. Ничего в нем нет постоянного и неизменяемого. Радость его перемешана с скорбию, веселие с печалию, слава его переменчива: богатство скоро исчезает, красота обращается в прах и пепел, чувственное наслаждение в смрад и гной, а наконец все это пресекается и заключается нежданною смертию. Ничего нет в этом веке достойного радости и веселия, ничто не доставляет утешения и спокойствия, но все исполнено плача и рыдания: суета сует – жизнь человеческая. Родится человек из тления, растет в болезнях и недугах и всю жизнь свою проводит в скорбях и печалях, в беспокойстве, волнении, неизвестности, испытывая во всем непостоянство; со всех сторон у него враги и недоброжелатели, клеветники и гонители, везде для него борьба и смятение, за все страх и боязнь, ни в чем не находит он мира и покоя. Весь мир полон бед и напастей: куда ни обратишься, везде видишь борьбу и возмущение. С одной стороны приходится бороться с объедением, с другой с пьянством, там с лютостию, а здесь с бесчувствием, то с похотью, то с корыстолюбием. Везде страх, везде грех и преступление; нигде нет безопасности; не о чем порадоваться в этой многоскорбной жизни. А потом все-таки придет смерть, настанет разлучение со всем и внезапное изменение всего: душа перейдет в другую жизнь и получит воздаяние за здешние дела, а плоть останется в пищу червям, превратится в смрад и гной. Что тут радостного? Посему не радуйся ни о чем временном в этом плачевном веке, потому что все в нем непостоянно и превратно, все в нем обманчиво и изменчиво. Но если хочешь утешиться, ищи утешения в одном Господе; если хочешь радоваться, радуйся об одном Господе; радость плотская скоро проходит, а радость о Господе пребывает вовеки. Утехи земные внезапно исчезают и в горесть обращаются, утешение же Пресвятого Духа о Господе всегда утешает и вечно будет утешать несказанным утешением; посему не радуйся ни о чем другом, а только о Господе.

Радуйтесь о Господе все правые сердцем (Пс.31:11), говорит пророк; а также и апостол говорит: «всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите» (Сол.5:16–18), в этих трех обязанностях заключается наше спасение. Ни о чем другом, а только о Господе радуйся; всякая радость, если не о Господе, лжива и обманчива; всякое утешение, если не о Боге, составляет тягость и смятение для души.

Итак, не радуйся ни о пище и питании, ни о богатстве и славе мира сего, ни о какой-нибудь красоте и неразумных удовольствиях, но радуйся о Господе и в Боге одном ищи веселия; в этих временных вещах нет истинной радости, а только мнимая, скоро преходящая, неразумная. В тьме нет света, в смерти не найдешь жизни, во лжи не окажется истины. Радость этого мира ложная, утешение его не постоянно, веселие легко изменяется. Несколько времени продолжается радость и утешение, а потом внезапно горе; несколько времени веселие, а вслед за ним плач и рыдание; еще не успеет пройти утешение, как вдруг наступает скорбь и печаль. Радуйся же радостию и веселись об одном Господе.

Сказал авва Евагрий: Начало спасения – самоукорение. Кто в праздности живет, тот непрестанно грешит.

Свят. Тихон Задонский.

Хорошо, что помните обещания свои Господу и не отступаетесь от них. Благослови Господи и делом быть вам такими. – Теперь и делать надо, как сказали. Воля Божия – и норма жизни, и руководительное начало, и первый возбудитель на дела. – Как волю Божию узнавать? Многое в жизни определяется прямыми заповедями. В таком случае нечего раздумывать, а прямо делать. Когда же бывает, что хотя заповедь Божия ясна, а приложение ее неясно, тогда не избежать вопроса: как быть? Иногда это решается бывшими опытами своими, иногда опытами других, иногда спросом у живущих добре, иногда наведениями и умозаключениями от известного из слова Божия, иногда молитвою, по действу коей Бог полагает на сердце как поступить. Последнее было бы надежнее всего. Но не всегда наше внутреннее таково, чтобы в нем ясно слышалось сердцем внушение Божие. – У отцев есть правило: помолись до трех раз, и куда склонится сердце, так и делай.

Узнавши волю Божию, надо помолиться о помощи к совершению ее... Избави вас Господи от самонадеянности. Самим всеусильно напрягаться надо, но успешного совершения всегда чаять от Господа, помня слово Его: без Меня не можете делать ничего. Тут же надо опасаться, как бы не прокралась мысль, и тем паче чувство: я не такой как все... И еще опасаться надо мечтательных надежд: о, теперь у меня пойдет все... так и надо... чудо, как хорошо. Такие мечтания всегда оканчиваются посрамлением. Остерегаясь всего сего, так тецыте да постигните.

Многие хотят знать, что делается в чужих странах, а что в своей душе находится, не ищут.

Св. Тихон Задонский.

Побольше смирения, поменьше о себе думания, побольше упования на Бога, поменьше самонадеяния·; побольше собрания мыслей и поменьше блуждания их, и все пойдет добре!..

Еп. Феофан.

Иордан вытекает у подножия горы Антиливана, из небольшого круглого озера Фиал. Эта священная река протекает по обширной и весьма плодоносной долине между крутыми скалистыми горами с севера к югу, проходит сквозь два озера: Самохонитское и Тивериадское, и впадает в Мертвое море. Иордан очень извилист, берега его поросли ивняком и другими кустарниками, в этих кустарниках гнездятся бесчисленные стаи диких уток, аистов, стрижей и др. пернатых, встречаются и дикие звери: кабаны, шакалы, тигры и др. Вода Иорданская летом прозрачна, а осенью, зимою и весною мутна, она очень приятна на вкус и изобилует рыбой, ширина реки не более десяти сажен, а глубина около сажени, впрочем зимою от частых дождей Иордан выступает из берегов и затопляет окрестную равнину на полверсты и больше.

Много священных воспоминаний соединяется с именем Иордана. Много знаменательных событий – и умилительных и грозных – совершилось на его берегах. Здесь процветали некогда богатые и роскошные, но и преступные города Содом и Гоморра с другими тремя городами, окрестности этих городов были, по выражению книги Бытия, прекрасны, как рай Божий. Здесь, в этих городах, жил благочестивый племянник Авраама, Лот, пока гнев Божий не истребил грешных городов за их беспримерный разврат и нечестие. И вот, на месте прекраснейшей долины с роскошными садами и богатыми городами, теперь широко расстилается Мертвое море, вполне заслуживающее такое имя, потому что ни одно животное не живет на его пустынных берегах, ни один Араб не ставит тут своего шатра, ни одна рыба не может жить в его мертвых водах... Воистину страшен во гневе Своем Господь, праведный Судия!.. – Но обратимся к более отрадным воспоминаниям. С одним дорожным посохом переходил некогда священную реку патриарх Иаков, когда шел в Месопотамию. Но чрез несколько лет он возвращался к отцу чрез тот же Иордан уже с многочисленным семейством, с множеством рабов и большими стадами скота. Так благословляет Бог Своих избранников, которые предают себя всецело благому водительству Его святого Промысла. – Когда Евреи возвращались из Египта, «вода Иордана, текущая сверху, остановилась и стала стеною, а текущая в море соленое ушла, иссякла. Все сыны Израилевы переходили по суше, и только тогда, когда священники, несшие Ковчег Завета Господня, вышли из Иордана, вода устремилась по своему руслу, пошла, как вчера и третьего дня, выше всех берегов своих (1Нав. 3:15–17; 4:18). Так самая неразумная природа повинуется и служит рабам Божиим, когда они сами неуклонно исполняют волю Божию! На берегах Иордана судии народа Божия Аод, Гедеон и Иеффай побеждали врагов Израиля – Моавитян, Мадианитян и др. Чрез Иордан чудесно переходили посуху великие Пророки Израильские Илья и Елисей, по слову Пр. Елиссея в его волнах семь раз окунулся прокаженный полководец Сирийский Нееман, и, по молитве Пророка, «обновилось тело его, как тело малого ребенка, и он очистился от проказы». Не то же ли было и с каждым из нас, когда мы трижды погружены были в святой купели крещения, в сем духовном нашем Иордане, и очистились в ней от проказы греха, в котором родились на свет Божий? Но увы! с той поры сколько новой нечистоты накопилось в наших грешных душах! Для омовения ее есть еще купель, но уже не Иорданской воды, а чистых слез покаяния. Но где, как не на тех же священных берегах Иордана впервые раздалась строгая, но в то же время и утешительная проповедь Предтечи Христова – покайтесь? Где, как не в пустыне Иорданской, этот «глас Словесе, светильник Света, денница Солнца» (как величает его святая Церковь) всем возопил людям, что пришел Христос Избавитель мира и Агнец Божий, что приблизились к людям желанные дни благодатного Царствия Христова? О, какое чудное зрелище представляли тогда берега Иордана, оглашаемые проповедию Иоанна, сына Захариина! Отовсюду, со всех концов Иудеи и Галилеи, и из за-иорданских стран стекались к нему люди всех званий и состояний и исповедовали пред ним грехи свои, и принимали от руки его крещение... Были тут и гордые фарисеи, которые думали спастись только за то, что они потомки Авраама, но которых Предтеча Христов беспощадно обличал в лицемерии и лукавстве, угрожая страхом грозного суда Божия, были тут и смиренные мытари, которых он поучал бескорыстию и любви к ближним, были здесь и воины, которым он внушал никого не обижать, не клеветать, довольствоваться тем, что имеют. «Я крещу вас водою, вещал Предтеча народу Израильскому, но идет за мною Тот, Кто сильнее меня, у Которого я недостоин развязать ремень обуви: Он будет крестить вас Духом Святым и огнем»... Но вот является к Иоанну и Тот, о Ком он предвозвещал, Сам Господь наш Иисус Христос. Вот Он, одеваяй небо облаками, одеяйся светом яко ризою, как человек совлекает с Себя одежды и погружается в волнах Иордана, освящая Собою водное естество... Вот с небес гремит глас Бога и Отца: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих!..»

Слишком девятнадцать столетий протекло с тех пор. Было время, когда на берегах Иордана процветали святые обители, и на том самом месте, где Господь восприял крещение ют Иоанна, стоял монастырь Святого Иоанна Предтечи, развалины которого и доселе приметны, в пустыне Иорданской было много отшельников, подражателей Предтече Христову. Но теперь пустынны берега священной реки, зато с тех пор, как Иордан стал купелью Самого Христа – сколько тысяч благочестивых поклонников посетило эти берега. Каждый год (обыкновенно в первые дни страстной седмицы) целыми караванами, по тысяче, по две и больше, шли они сюда в сопровождении отряда турецкой конницы, в предохранение от нападения диких обитателей пустыни – бедуинов, и проводили ночь на берегах Иордана, раскидывая здесь свои шатры. С каким восторгом они погружались в священные волны Иордана, при пении тропаря Богоявлению: во Иордане крещающуся Тебе, Господи... с благоговением спешили они зачерпнуть воды Иорданской в дорожные мехи и сосуды, срезать на память трость из прибрежного камыша, достать камушек со дна реки, чтобы все это отнести на далекую родину!..

Нет в мире реки священнее Иордана, оттого и твердо знает ее имя каждый христианский младенец!

Тр. Л. № 94.

Не тот блажен, кто начал благое житие, но кто пребудет в нем до конца.

Еп. Феофан.

Св. Василий, архиепископ Кесарии каппадокийской, прозванный церковью Великим за свои заслуги, родился в 329 году по Р. X. от благочестивых и знатных христианских родителей. Первые годы своего детства он провел в доме своей благочестивой бабки Макрины, которая посеяла в его душу первые семена христианской веры и благочестия. Когда св. Василию минуло семь лет, родители взяли его к себе в дом для дальнейшего развития ума и сердца. Укрепив в душе его истинную веру, развив в его сердце пламенную любовь к Богу и ближним, благочестивые родители св. Василия потом постарались научить своего сына всему, что преподавали в тогдашних училищах. Юноша учился в разных школах и городах, не оставлял без внимания никакой науки, но подобно пчеле, собирающей мед со всякого цветка, старался извлечь полезное из всякой науки. Вскоре он достиг такого совершенства в знании всех наук, что не только превзошел всех своих сверстников, но сравнялся с лучшими из своих учителей. Своею ученостию, а особенно своим высоким благочестием двадцатилетний Василий приобрел себе уважение не только от своих товарищей и учителей, но и от знатнейших граждан. Придя в совершенный возраст, св. Василий роздал все свое имение и удалился в уединение для подвигов благочестия.. Здесь, отрешившись от всех забот житейских, не имея пристрастия ни к чему земному, он проводил жизнь в строгом воздержании. У него ничего не было, кроме одной нижней и другой верхней одежды; пищу его составляли хлеб с солью, а жажду его утоляла одна вода. Слава о высоком подвижничестве и мудрости св. Василия скоро распространилась по всей окрестности. К нему стали стекаться люди для бесед, а некоторые, тронувшись его проникавшею до глубины сердца речью, навсегда оставались в его обители, отрешившись, как и наставник их, от всех мирских выгод и удовольствий.

Но не в пустыне суждено было от Бога св. Василию проходить земное поприще. Скорбные обстоятельства православной церкви, обуреваемой тогда внутренними врагами ее – еретиками, – вызвали св. Василия на общественное служение Господу. Чтобы свет учения, почерпнутого им из изучения, слова Божия, удобнее мог разливаться во все стороны, св. Василий был поставлен на свещник церковный чрез возведение его в сан пресвитера (священника) города Кесарии. В сане пресвитера св. Василий был главным помощником своему архиепископу во всех важных делах: он был и добрым советником, и правдивым представителем, истолкователем слова Божия, опорою веры.

Обильно питая души своих пасомых вдохновенным свыше и умилительным словом, он не оставлял в нужде без пищи и их тело. В годы его священства в Кесарии случился в каппадокийской области сильный голод и засуха: все травы погорели, хлебные семена, посеянные весною, сгорели при самом своем всходе, так что нигде не видно было зелени. Обильные источники воды до того иссякли, что чрез них могли проходить малые дети, а небольшие речки и ручьи совсем высохли. Тогда страх от голодной смерти поверг в уныние всех жителей. Земледельцы, говорит сам св. Василий, сидя на нивах, посмотрят на малолетних своих детей и начнут рыдать; устремят взоры на жен и зальются слезами. По городу ходили голодные, исхудалые люди, прося себе помощи у богатых. Тогда доблестный пастырь отверз уста свои и своим словом в бедных возбудил упование на помощь Божию и терпение в бедствии, а в богатых щедрую благотворительность. Свою попечительность о бедных он не ограничил только словом, но и употребил в пользу их все оставшееся ему после блаженной матери имение. Он собирал в одно место всех голодных, испрашивал у имевших всякие снеди, какими утоляется человеческий голод, потом выставлял полные припасов котлы и при помощи служителей, подражая Самому Христу, питал всех алчущих.

В то же самое время св. Василий был заступником пред сильными мира сего за невинных, покровитель вдов и сирот. Когда в Кесарии умер архиепископ, то духовенство и народ избрали на архиепископский престол св. Василия. Но не радовался св. Василий своему возвышению: его душу снедала скорбь о бедствиях, какие переживала тогда православная церковь от еретиков. Ему предстоял великий труд борьбы и отражения врагов православия. И эту великую задачу он исполнял с удивительною мудростию. Показывая в себе пример всякой добродетели, попечительности о бедных и неутомимости в проповедании слога Божия, великий святитель и от подчиненных ему лиц требовал такой же чистоты жизни. Под его мудрым руководством духовенство кесарийское поднялось на такую степень нравственного совершенства, что соседние епископы просили у него пресвитеров для своих церквей. Но особенную ревность о благе церкви св. Василий обнаружил в защите православия от нападения еретиков ариан. Ариане, нечестиво учившие о Сыне Божием, вместе с нечестивым императором Валентом, старались совратить епископа в свое лжеучение то ласкательством, то хитростью, а то и угрозами. Но ничто не могло устрашить его и поколебать его веры. Напрасно царский вельможа угрожал св. Василию за его веру отнятием имущества, изгнанием, истязанием и смертию. «Если можешь, говорил святитель несправедливому властителю, то угрожай иным, а это ни мало нас не трогает. Изгнания я не знаю, потому что везде земля Господня. А истязания что возьмут, когда нет у меня и тела? Смерть же для меня благодетельна: она скорее препошлет меня к Богу, для Которого живу и тружусь, и к Которому давно поспешаю». Узнав о твердости святителя в исповедании веры, Валент хотел сослать его, но Господь не попустил исполниться злому умыслу царя. Великий святитель, прожив еще несколько лет в неутомимых трудах, удручаемый постоянными болезнями, мирно отошел ко Господу 1-го января 379 года, на 51 году своей жизни.

Господь еще при жизни его на земле проявил чрез св. Василия благодатные действия Св. Духа. Когда он совершал Божественную литургию по составленному им самим чину и молитвам, то предстоящие благочестивые люди видели некий небесный свет в алтаре. Они видели также некиих, в белых одеждах, светоносных мужей, окружавших престол и самого великого архиерея.

Так высоки были данные от Бога святителю Василию духовные дары, так велики его добродетели и заслуги для св. церкви.

Будем убегать ненависти и распрей. Кто находится в дружбе с зараженным ненавистью и сварливым, тот находится в дружбе с хищным зверем. Доверяющей себя зверю безопаснее того, кто доверяет себя сварливому и зараженному ненавистью. Не отвращающийся от сварливости и не гнушающийся ею не пощадит никого из людей, даже друзей своих.

Преп. Антоний Великий.

Мне, хочется вспомнить и рассказать о «Саровских торжествах», о тех днях, когда почти пол века тому назад происходило прославление Св. Серафима, жившего, служившего, работавшего и умершего в Саровском монастыре.

Вокруг этого события было тогда (1903 г.) очень много шума, и литературного и словесного. Шум был недоброжелательный: говорили об административном влиянии на епархиальный мир, почти что о «приказе» признать старца Серафима святым; уже потихоньку шептали о посторонних, «темных» влияниях в дворцовых кругах; тогда еще не смели клеветать прямо на царскую семью; говорили о нарушении канонических правил, о постыдной податливости некоторых иерархов; словом, шумели, как умели, сколько могли.

И несмотря на этот шорох, на весь этот шум недоброжелательства, на старания доказать «искусственность» святости Серафима, народ, повинуясь своему внутреннему голосу, потянулся к монастырю; за месяц, за два уже были видны богомольны. Шли решительно со всей России; шли отовсюду, шло множество; в день прославления в Сарове было до двух сот тысяч, и после шли и шли беспрерывно; я глубоко уверен, что ни у кого из шедших на поклонение к старцу Серафиму, в душе сомнений не рождалось, вера в старца и любовь к нему в местах, близких к монастырю и в соседних уездах были удивительно трогательны. Я знал несколько стариков, помнивших как их в далеком детстве возили к отцу Серафиму.

В числе других рассказов о старце Серафиме помню рассказ архимандрита Аркадия, настоятеля Вышинского монастыря. Этот небольшой, но хорошо ведомый монастырь с известной чудотворной иконой Божией Матери находился в Шацком уезде Тамбовской губернии, верстах в ста от Сарова. Покойный архимандрит Аркадий говорил, что ясно помнит как родители взяли его с собой в Саров и как он видел там старца Серафима; и описывал он его наружность именно так, как Святого изображают на всех его иконах: маленький, седенький, и очень согнувшийся старичок, в холщовой епитрахили. И уже в те времена слава отца Серафима была сильна, к нему за помощью и советом шли и ехали и близкие, и дальние. В числе их и родители архимандрита Аркадия; посещение его крепко врезалось в память ребенка, и уже в очень глубокой старости о. Аркадий описывал путешествие и старца как будто, по его словам, «это было вчера».

Эта недавность его жизни, знакомство с его «знакомыми», сделало, что старца Серафима все в нашей местности (говорю о ближайших к Сарову – Тамбовской, Рязанской и Нижегородской губ.), считали своим, близким человеком. Приветливость, с которой о. Серафим встречал решительно всех, к нему приходивших, с Ним говоривших, была одной из его притягательных сил. Он в виде привета говорил всегда «Радость моя». И для него действительно было радостью помочь в горе и порадоваться счастью близкого, а близок ему был всякий к нему приходивший.

От моей усадьбы до Сарова сто двадцать верст, как выражался мой кучер, мы ехали на дальнее «расставание»; по большой дороге до самого монастыря тянулись почти беспрерывной цепью богомольцы, шли в одиночку, шли семьями, шли молодые и старики и такие калеки, что понять было трудно, как эти люди вообще могли двигаться; а шли они десятки и сотни верст, в самую жару в середине июля. Помню старенькую, сгорбленную старушку; сама от древности едва двигалась, а тащила за собой тележку – небольшой ящик с деревянными кружками, вместо колес – и в этот ящик была вложена, иначе выразиться трудно, еще более древняя старушка, уже десятки лет недвижимая, и подвигались они таким образом, по обочине дороги уже много месяцев, чтобы поспеть к торжеству Прославления старца Серафима: поспели. Я видел их там, обе довольны – сподобились. Чем ближе к монастырю, тем вереница идущих богомольцев становилась все гуще, а в окружающем монастыре и принадлежащем ему лесу были толпы их. Всюду были настроены бараки, устроены походные кухни, медицинские пункты; все что было возможно сделать для такого наплыва народа, было сделано.

Через день или два, кажется, семнадцатого июля, приехали на лошадях из Арзамаса Государь, Императрицы и почти вся Царская семья.

Встреча была в лесу, на границе Нижегородской губернии, в версте от монастыря; кроме официальных лиц, были группы от разных народностей Тамбовской губернии. Удивительно красива была депутация от Мордвы. Одежда мордовок, их головные уборы, и невиданные украшения, которыми сплошь были увешаны мордовки, производили впечатление чего то очень древнего, полудикого, языческого; почетные татары в своих цветных халатах, поневы крестьянок, все это на фоне столетнего бора и освещенное полуденным июльским солнцем – делало всю картину встречи поразительно красочной, врезывающейся в память. Внутри, за стеной монастыря и кругом него было море голов. Все время толпа была самого необычного состава; казалось, что единения в этой толпе ни при каких условиях быть не может; ведь трудно себе представить блестящего генерал-адъютанта прижатого к рваному зипуну слепого богомольца или элегантную, по наипоследнейшей моде одетую даму рядом, даже не со старыми поневами, а с какими то рваными грязными торбищами, изображавшими одежду. А на самом деле было именно единение, не кажущееся, а искреннее, полное. У всего собравшегося народа, у каждого отдельного человека, к какому бы слою он не принадлежал было то настроение, которое наверное радовало старца Серафима. Все были один другому близки, все были друг другу действительно други; иначе назвать это настроение как умиленным, я не могу. И эта умиленность, эта ласковость царила над всем Саровым и над всеми под его сень пришедшими. Хорошо было – очень. Как же не хорошо, когда мордва, татары, министры, бабы, придворные мундиры, грязнейшие зипуны, наряднейшие дамы, почти потерявшие человеческий образ кликуши, рваное торбище и последняя модель Ламановой – все это было вместе и вы не чувствовали разницы, ее просто не было.

Трудно рассказать про церковную службу, так же, как трудно передать душевное настроение; но представьте себе во время службы два соединенных хора, голосов двести, под управлением Тернова, знаменитого регента, под высокими сводами старого Саровского собора; с музыкальной стороны мне это напоминало оркестр в Байрейте, где он скрыт от публики и звуки наполняют весь зал, неизвестно откуда исходя; в Сарове вы не слышали отдельных голосов этого огромного хора, едва уловимая сперва, музыка, ширилась, поднималась наполняла весь собор, подхватывала вас и уносила в выси.

Мне искренно жаль всех, кто не был на вечерней службе в соборе, когда служилась последняя панихида по старце Серафиме и ему же, святому Серафиму, служили первый молебен: давно это было, а чувство, которое было на душе тогда, когда стихла «Вечная память» старцу Серафиму и эти удивительные хоры запели «Святый Отче Серафиме, моли Бога о нас», то же чувствуешь и теперь, когда вспоминается этот вечер в Сарове.

Когда по окончании службы Государь приложился к останкам Св. Серафима и стал выходить, ему пришлось буквально пробиваться сквозь толпу и с большим трудом удалось, общими усилиями всех ближе стоявших, очистить выход. Прохождение и прикладывание богомольцев началось с вечера и продолжалось несколько дней и ночей, прерываясь только на время церковных служб.

Помню удивительную картину, которую мы видели по выходе из собора, после вечерней службы, часов около одиннадцати. Весь народ идущий от собора и народ кругом него и вдали, в темном бору шел и стоял с зажженными свечами, как в великий праздник. Кругом монастыря были построены временные часовни, где служились все время сначала панихиды, а потом молебны, и там все были со свечами, мигавшими вдали как перелетающие светляки; прибавьте ко всему настроение и ко всей картине еще лунную июльскую ночь в бору...

А вот другая картина, которую вижу перед глазами: шли мы мимо собора днем, а из собора по одиночке и группами выходили прикладывавшиеся к останкам святого. И видим мы впереди, шагах в двадцати, небольшую группу: пожилая женщина, молодая бабенка и парень лет двадцати пяти; они остановились и как-то особенно оживленно переговаривались; мы подошли ближе, бабенка радостно плачет, старшая всплескивает руками, а парень с восторженным лицом что-то говорит. «Вот был парень сколько годов немой приложился к Святителю – видите заговорил», поделилась с нами радостью своей бабенка, жена парня...

А то еще в лесу: около источника, устроенного Старцем Серафимом толпа вокруг бабы с ребенком на руках. Ребенок был слепорожденный, а сейчас смотрит и щурится на непривычный ему свет. И таких случаев много...

Келья старца помещалась в длинном одноэтажном монастырском корпусе, часть этого здания была снесена и на этом месте выстроен новый собор, некрасивый; келья старца осталась не тронутой и стоит внутри собора, в ней все как было при его жизни или вернее как было в момент его смерти. Несколько образов на стене, доски место кровати и два табурета, а в углу стоит аналой и на нем раскрытое Евангелие и рядом лежит полусожженная свечка. У Евангелия подожжен правый угол внизу, переплет чуть обуглился, а несколько листов завернулись, потемнели от дыму. С этим подгоревшим уголком Евангелия связана память о смерти старца: по вечерам, когда весь монастырь уже спал еще, долго в ночи о. Серафим, стоя на коленях перед аналоем, читал Евангелие, освещая себе свечей. Ему как-то сказали, что он может незаметно заснуть и вызвать пожар. Отец Серафим ответил: «Радость моя, не тревожься, по дыму узнаете, что я умер». И правда, проходил как-то ночью мимо кельи монах и заметил запах гари; стали искать и войдя к старцу нашли его на коленях перед аналоем, правой руке на половину сгоревшая свеча наклонилась так, что пламя было под углом Евангелия; Святой Серафим был мертв…

Преподобие отче Серафиме, моли Бога о нас!

Кн. Вл. Волконский.

Есть в св. Писании места, которые, по-видимому, не согласуются с учением о Божестве Сына Божия и Его равенстве со Отцом и которыми потому издревле пользовались еретики, отвергавшие Божество нашего Спасителя. Но надобно помнить: а) что, по учению св. Писания, Иисус Христос есть не только Бог, но и человек; 6) что, как Бог, он имеет бытие от Отца, и вследствие того, хотя единосущен Ему и совершенно равен, но по личным отношениям есть Сын Отца и занимает второе место в порядке лиц Пресв. Троицы; и в) что, наконец, как Искупитель наш, Он во дни плоти Своей находился в состоянии добровольного самоуничижения (Евр.5:7; Фил.2:6–8), благоволивши принять на Себя наши грехи, сделавшись за нас клятвою (Гал.3:13) и всецело исполнив волю Отца, определившего спасти мир кровию Сына Своего (Рим.3:25).

При свете этих мыслей мы удобно поймем истинный смысл тех мест св. Писания, на которые во все времена указывали неправомыслящие в опровержение догмата о Божестве Господа Иисуса.

Так – а) когда Он сказал: Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего: ибо, что творит Он, то и Сын творит также (Ин.5:19), то сказал по личному отношению Своему к Отцу, от Которого и с Которым имеет не только единое бытие, но и единое хотение, единое действование, единое могущество; а потому, естественно все, что ни творит, творит всегда от Отца и с Отцом, и ничего не может творить только от Самого Себя;¹

б) когда сказал: «Отец Мой более Меня» (Ин.14:28), то сказал, сколько по личному отношению ко Отцу, как виновнику Своему,² столько же, и по своему человечеству, которое без сомнения, ниже Божества;³

в) когда сказал: «восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему» (Ин.22:17), то сказал и как Сын Божий и как человек: ибо Бог есть Отец Его по естеству, а Богом Его соделался по домостроительству, поскольку Сын принял на Себя человеческую природу, – между тем, как по отношению к нам, наоборот, Бог есть Отец только по благодати, а Владыка и Бог по естеству;⁴

г) когда сказал: «О дне же том или часе никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец» (Мк.13:32; Мф.24:36), – сказал и по человечеству Своему, находясь притом в состоянии произвольного самоуничижения,⁵ и по планам домостроительства, находя неполезным открывать людям о времени суда;⁶

д) когда сказал: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф.26:39), – показал в Себе две воли: человеческую, которая по немощи плоти, молилась, чтобы страдание миновало, и Божескую, которая совершенно сходна или тождественна с волею Отца, и готова была принять страдание и смерть;⁷

е) когда воззвал на кресте: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф.27:46), то воззвал Он, от лица нашего: ибо не за Себя страдал Он, а за нас, и не Сам Он был оставлен Богом Отцом (это и невозможно по единству и нераздельности Их существа), но мы были оставлены, для примирения коих с прогневанным Божеством Он и восходил на крест.⁸

Показав, таким образом, способ благочестиво истолковывать места Писания, противоречащие учению о Божестве Сына, и изъяснив труднейшие из них, считаем излишним перебирать все прочие, гораздо менее трудные.⁹

Как без корабля нельзя переплыть море и достигнуть пристанища благоотишного, так нельзя без повиновения учению православной церкви достигнуть спасения душевного. Ее возлюби как матерь, ей повинуйся, и самое Слово Божие бойся толковать по своему. Ей даны ключи разумения, и она одна – непогрешимая истолковательница. Помни: «кому церковь не мать, тому Бог не отец!»

Св. Киприан, еп. карфагенский.

Не заботьтесь, как или что сказать... и будете ненавидимы всеми... Претерпевший же до конца спасется... (гл. 10:19–22).

«Смотри, говорит св. Златоуст, как Христос Спаситель с каждою печалию соединяет и приличное утешение. О тех, которые не будут принимать, говорит: „отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу тому“; равно и здесь, сказавши: „и поведут вас к правителям и царям“, присовокупил: „за Меня, для свидетельства пред ними и язычниками“. А страдать за Христа, и страдать в обличение язычников, это не малое составляет. Их утешало то, что Тот, Кто предвидел и предсказал эти злоключения, будет везде между ними присутствовать, и что они будут терпеть не как преступники и злодеи». Кроме этого Он и другое присовокупляет не малое для них утешение: КОГДА ЖЕ, говорит Он, БУДУТ ПРЕДАВАТЬ ВАС, НЕ ЗАБОТЬТЕСЬ, КАК ИЛИ ЧТО СКАЗАТЬ: ИБО В ТОТ ЧАС ДАНО БУДЕТ ВАМ Мною, ЧТО СКАЗАТЬ; ИБО НЕ ВЫ БУДЕТЕ ГОВОРИТЬ, НО ДУХ ОТЦА ВАШЕГО БУДЕТ ГОВОРИТЬ В ВАС. Но почему же Тот, Кто сказал: «не заботьтесь, как или что сказать», чрез Апостола Петра повелевает: «будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ»? (1Пет.3:15). На это отвечает блаженный Феофилакт: «когда намереваемся беседовать среди верных, в таком случае нужно нам наперед позаботиться и приготовиться к ответу, как внушает Апостол Петр; но в деле с неистовыми народами и царями Господь обещает собственную силу, дабы мы не боялись». – А чтобы Апостолы не сказали: как можно нам убеждать при таких обстоятельствах, Он повелевает им защищаться со всею смелостью, как в Евангелии Луки сказано: «Я дам вам уста и премудрость» (21:15), а здесь Он возводит их в достоинство пророческое. Потому-то, когда сказал о данной им силе, говорит вместе и о бедствиях, об убийствах: ПРЕДАСТ ЖЕ неверующий БРАТ верующего БРАТА НА СМЕРТЬ, И неверующий ОТЕЦ предаст уверовавшего СЫНА; И ВОССТАНУТ неверующие ДЕТИ НА уверовавших РОДИТЕЛЕЙ, И УМЕРТВЯТ ИХ. Такова будет сила вашей проповеди, которая расположит верующих в Меня ради Меня не обращать снимания на самую природу, на родителей, на детей. И из-за этих бедствий предстоит вам много скорбей: И БУДЕТЕ НЕНАВИДИМЫ ВСЕМИ миролюбцами, всеми неверующими в Меня, но утешайте себя тем, что эту ненависть вы будете терпеть ЗА ИМЯ МОЕ. Обыкновенно бывает, что многие начинают дело с ревностию, а впоследствии ослабевают, но Я смотрю на конец: ПРЕТЕРПЕВШИЙ ЖЕ все мучения ДО КОНЦА, и оставшийся твердым в вере, СПАСЕТСЯ, он получит венец блаженства в царстве небесном.

«Что пользы, говорит св. Златоуст, в тех семенах, которые сначала цветут, а после скоро увядают? Ибо хотя Я избавлю вас от первых опасностей, но Я соблюдаю вас для более тяжких, за которыми спять последуют – еще новые, и не прекратятся претив вас наветы, злоумышления, даже до последнего вашего издыхания. – Как велика сила Того, Кто так говорил! Как велико любомудрие тех, которые Его слушали! Как эти робкие рыбари, которые не бывали далее своего озера, слыша это, не удалились? Как они не подумали про себя: куда бы нам убежать? Против нас и судилища, против нас и цари и правители, иудейские синагоги, народы Еллинские... Ты воздвиг против нас всю вселенную, вооружил против нас всех живущих на земле... Люди сделаются из-за нас и братоубийцами, и детоубийцами, и отцеубийцами... Как же верить будут нам прочие, когда увидят, что из-за нас родители убивают детей, братья братьев? не будут ли нас отовсюду изгонять, как злых демонов, как развратителей и губителей вселенной, когда увидят землю, напоенную кровию родных?.. Хорош же будет мир, который мы преподадим, входя в дома, и наполняя эти дома убийствами? Если бы нас было и много, а не двенадцать человек, если бы мы были не простые и бескнижные, а мудры и сильны в слове, если бы мы были даже царями, имели бы войска и множество богатства: и тогда как могли бы убедить кого-нибудь, возжигая такие ужасные брани?.. Так могли подумать Апостолы, но они ничего подобного не думали, но только соглашались и покорялись. Особенно я удивляюсь в них тому, – рассуждает святой Златоуст, – что они не поколебались, не стали просить освобождения от опасностей тогда, когда должны были претерпевать их не два, не три года, а целую жизнь. Ибо это самое Господь дает понять словами: «претерпевший же до конца, спасется». Он хочет, чтобы не только являлась Его сила, но чтобы и они сами действовали, ибо смотри: иное Им совершается, а другое – учениками. Творить чудеса – Его дело, а не стяжевать ничего – это дело учеников. Отворить для них все дома – это дело высшей благодати, а не требовать ничего, кроме необходимого – это дело их любомудрия. Даровать мир – это дар Божий, а находить достойных и не ко всем без разбору входить – это дело их воздержания. Наказывать неприемлюших их – дело Божие, а удаляться от таковых с тихостью, без укорения и досаждения – это дело апостольской простоты. Давать им Духа и освобождать от заботы: как или что говорить – это дело Посылающего их, а быть подобными овцам и голубям и все переносить великодушно – это дело их твердости и благоразумия. Быть у всех в ненависти и не унывать и терпеть – это их дело, а спасать претерпевающих – это было делом Посылающего. Подлинно, великое дело, когда человек, обращавшийся около озер или около кож, или занимавшийся сбором податей, вошедши председящих владык, коим предстоят сановники и телохранители с обнаженными мечами, и всякий народ, – один, связанный, с поникшею главою, в состоянии отверсть уста... Им даже не позволяли защищать свое учение, а только принимались их мучить, как развратителей вселенной... И все это совершено с надлежащим благоразумием Петром, Павлом и прочими. Их порицали всюду, как возмутителей и нововводителей, но они не только такое мнение о себе опровергли, но еще и заставили всех о себе думать совсем напротив, как о спасителях, попечителях и благодетелях. И все это они совершили великим терпением. Посему Павел и говорил: «я каждый день умираю» (Кор.15:31). – Так рассуждает св. Златоуст об Апостолах.

И для нас, говорить Московский святитель Филарет, «без терпения нет подвига, а без подвига нет добродетели, нет дарования духовного, нет и спасения, ибо царствие небесное нудится. Начальник нашего спасения обещал спасение претерпевшему до конца, но никогда не обещал спасения нетерпеливому или неиспытанному в подвиге терпения. Посему все мы если желаем спастись, должны стяжать терпение и сохранить его до конца. Поверите ли, что терпение нужно было даже в раю, где по-видимому, совсем нечего терпеть? Если бы праматерь Ева имела довольно терпения, чтобы не отвечать на речи змия искусителя, с первого слова ложного, не бросаться опрометчиво на запрещенный плод, остановиться и подумать, не безопаснее ли верить Богу, нежели змию, посоветоваться с мужем: очень вероятно, что не был бы сделан грех, и не последовала бы смерть. Недостало терпения и прародители пали, и с собою низринули весь будущий род человеческий. Какие лишения, страдания, искушения претерпел праведный Иов! И как верно и щедро вознаграждено его терпение! Какие жестокие и продолжительные гонения претерпел Давид! И как славно вознаграждено его терпение!» – «Итак, что послужит к нашему оправданию, говорит св. Златоуст, когда, видя такие примеры, среди самого мира расслабеваем и падаем? Никто против нас не воюет, а мы закалаемся; никто нас не гонит, а мы изнемогаем. Нам определено спасаться среди мира, и того мы не можем сделать! Апостолы и тогда, когда вся вселенная горела, ходя среди пламени, исторгали из огня горящих, а мы и себя не можем сберечь! Какое после этого мы будем иметь оправдание? Какое прощение? Нам не угрожают ни раны, ни темницы, ни власти, ни синагоги; ибо и самые цари у нас благочестивы, и христиане в великой чести, и наслаждаются тишиною, и при всем том мы не побеждаем... Стой же противу страстей, переноси мужественно душевные болезни, дабы мог ты переносить и телесные болезни. Ибо если бы блаженный Иов не был хорошо приготовлен к подвигам прежде наступления оных, то не просиял бы так светло во время подвигов»... Вот почему и сказано в Писании: «Сын мой! если ты приступаешь служить Господу Богу, то приготовь душу твою к искушению» (Сир.2:1). Так и уготовляли себя ревнители благочестия.

Когда будут гнать вас в одном городе, бегите в другой... Нет ничего сокровенного, что не открылось бы... Не бойтесь» убивающих тело...

Гл. 10, 23–31.

Иисус Христос не скрывает от Апостолов опасностей, которые грозят им в будущем, но в то же время ободряет их крепкою надеждою на промысел Божий; Он запрещает им заботиться даже о насущном пропитании, и в то же время говорит им, что для них в каждом городе, в каждой веси найдутся дома, где их примут и упокоят с любовию; Он говорит им о ненависти людей, которая будет их везде преследовать, и в то же время утешает, что без воли Отца небесного не спадет и волос с их головы. Посылая их на проповедь по городам Иудеи и Галилеи, Он предупреждает их, что и теперь у них много будет врагов, от которых надо беречь себя, если есть возможность при этом сохранить свято свою верность Господу. Сам Он некогда, во младенчестве, благоволил сокрыться от Ирода в Египте; то же заповедует теперь и ученикам Своим: КОГДА ЖЕ БУДУТ ГНАТЬ ВАС В ОДНОМ ГОРОД, БЕГИТЕ В ДРУГОЙ. Кто явно и без нужды бросается в опасности, тот бывает причиною осуждения гонителей своих, потому что наводит их на грех; это дело – гордости, дело диавольское. Бегите в таких случаях не потому, что вы устрашились врагов, а для того, чтобы самих врагов своих пожалеть, и чтобы других, которые готовы уверовать вашей проповеди, не лишить спасения, если вас убьют. Но бегите не далеко, а от одного города до другого, ближайшего, чтобы не пропустить ни одного, в котором еще не были. – А чтобы они не говорили: если мы убежим от гонителей, то они будут преследовать нас и в другом, и в третьем, Он говорит им: ИБО ИСТИННО ГОВОРЮ ВАМ; НЕ УСПЕЕТЕ ОБОЙТИ ГОРОДОВ ИЗРАИЛЕВЫХ, не успеете вы теперь, в этот раз, обойти все города Палестины, КАК ПРИДЕТ СЫН ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ, как Я уже приду к вам. «Смотри, говорить св. Златоуст, Он не сказал: Я избавлю вас и прекращу гонения, но обещал только сам прийти, и к утешению их довольно было того, чтобы только увидеть Его». Их ждали злословия и всякие огорчения и вот Господь утешает их – Собственным примером: УЧЕНИК – пока он остается учеником, – НЕ ВЫШЕ УЧИТЕЛЯ, И СЛУГА, – пока он остается слугою, – НЕ ВЫШЕ ГОСПОДИНА СВОЕГО; поэтому и вы не выше Меня, вашего Учителя и Господина. ДОВОЛЬНО ДЛЯ УЧЕНИКА, ЧТОБЫ ОН БЫЛ, КАК ГОСПОДИН ЕГО. И для вас, учеников Моих, пусть послужить утешением уже одно то, что вас будут поносить так же, как и Меня, вашего Учителя; вы должны дорожить уже тем, что вы и в этом подобны Мне. ЕСЛИ ХОЗЯИНА ДОМА НАЗВАЛИ ВЕЕЛЬЗВВУЛОМ, НЕ ТЕМ ЛИ БОЛЕЕ, не назовут ли еще скорее этим именем ДОМАШНИХ ЕГО? Поэтому не удивляйтесь, что Я предсказываю вам столько скорбей и злословия; такие же и еще большие скорби ждут и Меня вашего Учителя и Господа. – «Смотри, замечает св. Златоуст, как Он постепенно открывает о Себе, что Он есть Господь, и Бог, и Творец». Достойно замечания и то, что Он не сказал: рабы, а сказал домашние, показывая тем особенную, как бы род- с г венную Свою близость к Апостолам, как и в другое время сказал: «Я уже не называю вас рабами, вы друзья Мои (Ин.15:14:15), и непросто сказал злословили Меня, но указал и как злословили: «назвали веельзевулом». Евангелисты не говорят нам, когда это было: Святой Матфей пишет Только, что Иудеи говорили, будто Господь изгонял бесов силою веельзевула, князя бесовского; но из свидетельства Самого Господа видно, что враги не стеснялись и Его Самого поносить этим именем князя бесовского. У евреев было два слова сходных: веельзевул, что значит: бог мух; это был идол филистимский, и другое слово: веельзевул, что значить или: господин нечистот, или же: хозяин дома. По этому созвучию евреи и называли именем ненавистного идола филистимского сатану, как князя нечистых духов, как домовладыку тьмы, зла, греха, как князя ада и вот этим-то именем их злоба дерзала поносить Святейшего святых Господа! И вот Он в утешение Апостолам, указывает на это поношение: довольно для вашего утешения и того, что и Я, Учитель и Господь ваш, подвергаюсь одинаковой с вами укоризне.

ИТАК НЕ БОЙТЕСЬ ИХ: не бойтесь тех, которые будут поносить и осмеивать вас: подождите немного, и все будут называть вас спасителями и благодетелями вселенной. ИБО НЕТ НИЧЕГО СОКРОВЕННОГО, ЧТО НЕ ОТКРЫЛОСЬ БЫ, И ТАЙНОГО, ЧТО НЕ БЫЛО БЫ УЗНАНО. Время все сокровенное открывает; оно изобличит и клевету врагов, и откроет вашу добродетель. Если вы в самом деле окажетесь светильниками и благодетелями, то люди не будут смотреть на слова ваших врагов, но на истину дел ваших. Тогда они сами окажутся клеветниками. А потому возвещайте слово спасения с дерзновением: ЧТО ГОВОРЮ ВАМ В ТЕМНОТЕ, если что теперь Я говорю вам одним только, в тайне. ГОВОРИТЕ ПРИ СВЕТЕ, говорите всенародно, И ЧТО НА УХО СЛЫШИТЕ, что слышите теперь от Меня как тайну, о том ПРОПОВЕДУЙТЕ тогда НА КРОВЛЯХ, открыто, смело и громко, с высоты кровель, так чтобы все слышали вас. «Не одному, не двум и не трем городам, но всей вселенной проповедуйте, и проходя землю, море, места обитаемые и необитаемые, с открытою головою и со всею смелостью говорите все царям и народам, мудрецам и витиям. Конечно, когда Он так говорил им, не было тьмы, и говорил Он им не на ухо, Он употребил в речи преувеличение для большей силы слова Своего. Он беседовал с ними теперь наедине, в небольшом уголке Палестины, и словами: в темноте и на ухо хотел показать различие между образом настоящей беседы и тем дерзновением в проповедании, которое они имели от Него получить». Но с таким дерзновением в проповеди соединены и опасности, а потому Господь научает Апостолов презирать и самую смерть: И НЕ БОЙТЕСЬ УБИВАЮЩИХ ТЕЛО, ДУШИ ЖЕ НЕ МОГУЩИХ УБИТЬ, и не оставляйте ради сего проповеди. «Видишь ли, говорит св. Златоуст, как Он поставляет их не только превыше забот, злословий, опасностей и наветов, но убеждает их презирать то, что всего страшнее, презирать самую смерть, и не просто смерть, но смерть насильственную? Это вас избавит от истинной смерти, ибо хотя вас и будут умерщвлять, но не погубят того, что в вас есть самое лучшее, хотя бы о том и всемерно старались. Поэтому-то не сказал Он: души же не убивающих, но не могущих убить. Ибо хотя бы они и хотели это сделать, но не возмогут!» Итак, если вы боитесь муки, то бойтесь муки гораздо ужаснейшей: А БОЙТЕСЬ БОЛЕЕ ТОГО, КТО МОЖЕТ И ДУШУ И ТЕЛО ПОГУБИТЬ В ГЕЕННЕ, бойтесь Того, Кто послал вас на это служение, Кто потребует от вас отчета в порученном вам деле и имеет власть наказать не здесь только, но и в самой вечности. Страх пред людьми отражайте страхом пред Богом. Смерть временная, для всех притом неизбежная, ничто в сравнении с смертию вечною, с наказанием в геенне.

Так в кратких словах Господь утверждает, учеников в учении о бессмертии души, и дабы тогда, когда будут их умерщвлять и закалать, они не подумали, что терпят все потому, что оставлены, Он опять начинает речь о Божием промысле, говоря: помните, что промысл Божий простирается на самые по-видимому маловажные предметны: НЕ ДВЕ ЛИ, например, МАЛЫЕ ПТИЦЫ ПРОДАЮТСЯ ЗА АССАРИЙ? не продаются ли две малые птички, два каких-нибудь воробья или горлицы, за один ассарий, за самую мелкую монету? И НИ ОДНА ИЗ НИХ НЕ УПАДЕТ НА ЗЕМЛЮ, ни одна из них не попадет в расставленные сети, или не падет мертвою с воздушного пространства или с дерева на землю, БЕЗ воли и без попущения ОТЦА ВАШЕГО небесного. У ВАС ЖЕ И ВОЛОСЫ НА ГОЛОВЕ ВСЕ СОЧТЕНЫ. «Если же Он знает все происходящее и может сохранить вас, и хочет, говорит св. Златоуст, то каким бы вы ни подвергались страданиям, не думайте, что страждете потому что Бог оставил вас. Он не хочет избавить вас от бед, но хочет заставить вас презирать беды. Это-то и составляет собственно избавление от бед». Итак, НЕ БОЙТЕСЬ ЖЕ: ВЫ ЛУЧШЕ МНОГИХ МАЛЫХ ПТИЦ, и Бог до мелочей знает все, что до вас касается и если Он не попустит, то никто не коснется вас. Самые волосы ваши на счету у Меня: неужели Я покину вас, которых так люблю? – Так говорил Господь Своим ученикам, по замечанию св. Златоуста, не потому, будто Бог исчисляет волосы, но чтобы показать совершенное Божие ведение и великое попечение о людях. И хотя не говорит прямо, что Он есть Тот самый, Который может погубить душу и тело, но из сказанного уже ясно, что Он есть Судия... Итак не будем бояться смерти, ибо мы воскреснем для жизни гораздо лучшей...

Кто исповедает меня пред людьми... того исповедаю и Я пред Отцом Моим… Не мир пришел я принести, но меч... И враги человеку – домашние его...

Гл. 10, 32–36.

Человек состоит из души и тела; поэтому он должен служить Богу и духом и телом, ибо и тело, и душа – одинаково Божии создания; и тело, и душа, соединясь опять по воскресении, вместе будут участвовать в блаженстве вечном. Вот почему и во всяком доброделании наше тело, то есть, наш внешний человек, должен участвовать вместе с душою, с нашим человеком внутренним. Самая вера наша должна проявляться в исповедании, как устами, так и делами: «сердцем веруют к праведности», говорит святой Апостол (Рим.10:10). «а устами исповедуют ко спасению». Если мы сердцем веруем во Христа, и дорожим Его святыми заповедями, но стыдимся или боимся открыто пред людьми говорить об этом, то мы – лжецы, лицедеи и малодушные животолюбцы. Это значит, что страх пред людьми в нашем сердце сильнее веры во Христа. Закон духа таков: «от избытка сердца говорят уста» (Лк.6:45). Кто любит Бога всем сердцем, тот не будет молчать о Возлюбленном. Вот почему Господь, посылая Апостолов Своих на проповедь, так властно побуждал их небоязненно, открыто исповедовать, и словом и делом свидетельствовать пред целым миром, что они веруют в Него, как истинного Бога, что они никогда не отрекутся от Него, своего Спасителя и Господа, хотя бы пришлось и умереть за такое исповедание. ИТАК ВСЯКОГО, – говорит Он, – КТО ИСПОВЕДАЕТ МЕНЯ (буквально с греческого: кто исповедует во Мне, то есть исповедует Меня не собственною силою, а при помощи Моей же благодати) ПРЕД ЛЮДЬМИ, ТОГО ИСПОВЕДАЮ, объявляю его и Я Моим верным последователем, достойным вечной награды, за веру и исповедание, ПРЕД ОТЦОМ МОИМ НЕБЕСНЫМ, когда буду восседать одесную Его во славе, и особенно во второе Мое пришествие на всемирном суде. «Господь говорит здесь ко всем вообще, а не к одним ученикам. Он всех хочет сделать мужественными... Бог готов несравненно более благодетельствовать, нежели наказывать, но здесь о награде упоминает однажды, а о наказании дважды – почему так? – Конечно потому, что слушающие лучше вразумляются страхом наказания», говорит св. Златоуст. Потому-то, сказавши: «бойтесь Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне» еще присовокупил: А КТО ОТРЕЧЕТСЯ ОТ МЕНЯ ПРЕД ЛЮДЬМИ, кто не признает Меня Искупителем мира, отвергнет Меня и Мое учение, или же, называя себя Моим последователем, на деле будет оскорблять Меня грешными делами, нерадением о своем спасении, уклонением от святой Церкви, которую Я созижду на земле для спасения людей, ОТРЕКУСЬ ОТ ТОГО И Я ПРЕД ОТЦОМ МОИМ НЕБЕСНЫМ, не признаю Своим последователем, скажу ему в день оный: Я не знаю тебя... Вот почему всехвальные мученики терпели самые ужасные мучения и с радостью шли на страшную смерть, только бы не открыть своих уст на отречение от Христа. Они умирали и в своей смерти торжествовали победу над своими гонителями и над сатаною, их учителем! И когда подумаешь, что этими победителями, этими борцами за веру во Христа являлись не одни крепкие духом и телом мужи, но и претружденные старцы, и слабые жены, и юные девы, и даже младенцы (вспомним трехлетнего Кирика, сына Иулитты, пятилетнего Варула и других), то невольно в благоговении скажешь: дивен еси, Господи, но святых Твоих и велика сила благодати Твоей, для коей нет воистину ничего невозможного!

Но в то время Апостолы, как еще не утвердившиеся в духе, могли подумать: «итак, Ты пришел для того, чтобы возжечь на земле всеобщую брань?» Поэтому Сердцеведец Сам предупреждает такую мысль и говорит им: НЕ ДУМАЙТЕ, ЧТО Я ПРИШЕЛ ПРИНЕСТИ МИР НА ЗЕМЛЮ: НЕ МИР ПРИШЕЛ Я ПРИНЕСТИ, НО МЕЧ!.. Какое огненное слово! Как оно, по-видимому, неожиданно в устах нашего Господа!.. Не Сам ли Ты, Господи, заповедал Апостолам, входя в каждый дом, приветствовать всех миром? Не воспевали ли Ангелы при Твоем рождении славу Богу и на земли мир? Не Тебя ли еще древние пророки называли Князем мира? Воистину Ты мир наш, и вот – Ты говоришь, что пришел принести на землю не мир, но меч!.. Как понимать это слово Твое?.. Богомудрые толковники отвечают на это так: «Мечем называет Он любовь к Нему Самому (слова Е. Зигабена), любовь, которая разделяет верующих от неверующих, которая непобедимою силою своею может легко разлучить людей, связанных самою дорогою – земною любовию. И в другом месте, показывая могущественное ее действие, Он сказал: «огонь пришел Я низвесть на землю» (Лк.12:49). – «Меч означает, говорит другой толковник (бл. Феофилакт), слово веры, которое отсекает нас от образа жизни домашних и сродников наших, когда они препятствуют нам в деле Богопочтения. Спаситель говорит здесь о том, что должно удаляться или отделяться от них не без особенной причины, но только тогда, когда, они препятствуют нашей вере». – «Тогда особенно и водворяется мир, говорит св. Златоуст, когда зараженное болезнию отсекается, когда враждебное отделяется. Ибо чрез это только и можно небу соединиться с землею. И врач тогда спасает прочие части тела, когда отсекает от них неизлечимый член. Единомыслие не всегда хорошо: и разбойники бывают согласные. Христос хотел, чтобы все были единомысленны в деле благочестия, но как люди разделились между собою, то и произошла брань. Не сказал Христос: пришел принести брань, но, что гораздо ужаснее, меч. Он хотел приучить слух их к жестоким словам, дабы они, в трудных обстоятельствах, не колебались. Теперь никто не скажет, что Он убеждал их лестию, скрывая от них трудности». Не только, говорит, друзья и сограждане, но и самые сродники, и единокровные восстанут друг против друга; ИБО Я ПРИШЕЛ РАЗДЕЛИТЬ ЧЕЛОВЕКА С ОТЦОМ ЕГО, И ДОЧЬ С МАТЕРЬЮ ЕЕ, И НЕВЕСТКУ СО СВЕКРОВЬЮ ЕЕ, – «Я пришел отлучить боголюбивых от миролюбивых, славолюбивых от смиренномудрых: брань будет не просто между домашними, но даже между теми, которые соединены искреннею любовию и теснейшими узами» (св. Иоанн Лествичник). «И хотя не Христос был причиною этого, но злоба человеческая, однако же Он говорит, что Сам Он причиною сего. Такой образ выражения свойствен Писанию, потому-что и в другом месте сказано: «дал им Бог очи, чтобы они не видели». Так говорит и здесь. Потому напоминает и пророчество, которое хотя и не на сей случай сказано, впрочем объясняет то же самое: И ВРАГИ ЧЕЛОВЕКУ, верующему в Меня, будут – ДОМАШНИЕ ЕГО, в Меня не уверовавшие. Говоря так, Он показывал силу и горячность любви, какой требовал. Как Сам Он много нас возлюбил, так хочет, чтобы и мы любили Его столько же. А такие слова и Апостолов возвышали в духе: если и ученики ваши, говорил Господь, будут оставлять сродников, детей и родителей, то подумайте, каковы должны быть вы, учители». Чтобы не говорили о тебе люди, внимай только гласу Божию и храни совесть твою; небоязненно исповедуй святую веру твою и все то, что она тебе заповедует, хотя бы за это и смеялись над тобою, хотя бы тебе и творили всяческое зло...

После Бога ничего для нас не должно быть важнее слова Его. Его изучать должно всем верующим, а не единым иереям.

Еп. Феофан.

Прежде, чем колесо времени совершило для меня обращение свое, – помилуй меня.

Прежде, чем подул на меня ветер смерти, и в теле моем появились болезни, предвещающие близкий конец, – помилуй.

Прежде, чем величественное солнце померкло для меня в высоте, – помилуй, и да воссияет для меня свет Твой свыше и да рассеет страшную тьму ума моего.

Прежде, чем персть возвратилась в землю и стала гнилостию, и все черты красоты ее истлели, – помилуй.

Прежде, чем грехи мои предварили меня на суде и посрамили пред Судиею, – помилуй меня, исполненный щедрот, Господи.

Прежде, чем воинства вышли, предшествуя Сыну Цареву, чтобы собрать бедный род наш к престолу Судии, – помилуй.

Прежде, чем прозвучит глас трубы пред пришествием Твоим, Господи наш Иисусе, – пощади рабов Твоих, умоляющих Тебя, и помилуй.

Прежде, чем заключил Ты дверь Твою для меня, Сын Божий, и соделался я пищею неугасимого огня в геенне, – помилуй меня.

Нет ни одного дня, когда бы наша церковь в своих молитвах и песнопениях не призывала нас к покаянию. К этому она призывает нас прежде всего в общеизвестной и общеупотребительной молитве «Господи, помилуй», которую мы произносим или слушаем не всегда с пониманием её глубокого покаянного смысла. Но есть в нашем богослужебном году и особая неделя, специально посвященная второму пришествию Господа и напоминанию о Его Страшном Суде. Это, так называемая неделя, или воскресенье, о Страшном Суде, когда читается Евангелие о втором пришествии Христовом, и когда с этим Евангелием согласованы все прочие молитвы и песнопения, как этого воскресения так и всей последующей седмицы. Замечательно, что это напоминание о Страшном Суде и о будущем воздаянии, и призыв к покаянию – совпадают с днями особенного разгула и увлечения удовольствиями – у православных людей, неделею так называемой масленицы, последней седмицы перед началом Великого Поста, которая с церковной точки зрения есть уже начало Поста и воздержания; но мирская практика преодолевает церковную традицию, и дни молитвы и воздержание превращает в дни усиленного разгула и невоздержания в еде, пьянства и развлечениях.

В воскресенье, предшествующее так называемому «Прощеному» воскресению, за которым начинается Великий Пост и в которое люди испрашивают друг у друга прощения в взаимных обидах и огорчениях, Церковь установила читать за литургией беседу Господа о Его втором пришествии и о Страшном Суде – Евангелие Матфея, гл. 25, ст. 31–46. Беседа эта потрясающая, и с нею согласованы все церковные песнопения всех служб этого дня и всей последующей седмицы. Перед верующими развертывается грозная картина последнего Суда, не в каких-либо отвлеченных рассуждениях, а в живых и ярких фразах, заимствованных из Слова Божия. Это напоминание о Суде и воздаянии связывается Церковью с наступающим великим постом с целью расположить сердца верующих к более строгому и искреннему покаянию. Иных смущает, что в песнопениях Церкви ожидающие грешников мучения носят исключительно физический характер. Грешники будут преданы мукам в вечном, неугасающем огне. Там будет вечный плач и скрежет зубовный. Церковь, однако, не сама придумала этот характер мучений. Она повторяет Слова Священного Писания, которое употребляет этот образный язык ради большей наглядности и живости изображения. Употребляя слова Священного Писания, Церковь не препятствует верующим истолковывать эти слова в том или ином смысле, буквальном или иносказательном. И это единственный правильный прием передачи слов Священного Писания в данном случае. Священное Писание вообще любит прибегать к образному, наглядному языку. И Церковь не видит никакой необходимости заменять этот язык каким-либо другим языком. Она передает слова Господа, Апостолов и пророков так, как они были сказаны, предоставляя верующим придавать им тот или иной смысл – прямой или иносказательный. Существо дела от этого не меняется. И мучения остаются мучениями. Избежать же мучений, никто, делавший злые дела и питавший злые чувства, не сможет, какой бы характер ни носили эти мучения – физический ли, или нравственный.

Для большей ясности и наглядности приведем ряд песнопений недели «Страшного Суда»: «Егда хощеши приити суд праведный сотворити, Судие праведнейший, на престоле Славы Твоея седяй, река огненная пред Твое судилище ужасающая, влечет всех, предстоящим Тебе небесным силам, человеком же судимым страхом, якоже кождо содела: тогда нас пощади, и части, Христе, сподоби спасаемых, яко благоутробен, верою молим Тя!» Такими словами изображает Церковь начало Страшного Суда. «Книги разгнутся, явлена будут деяния человеков пред нестерпимым судилищем: возшумит же юдоль вся страшным скрежетанием плача, вся видяще согрешившие вечным мукам Судом праведным Твоим отпущаемые, и бездельно плачущие, ще́дре. Тем же Тя молим, блаже: пощади нас, поющих Тя, едине многомилостиве». Передаем по русски: «Трубы возгласят и гробы опустеют, и воскреснет все человеческое естество, трепещуще; делившие добро радостию радуются, ожидая получить воздаяние; Грешники же трепещут и громко рыдают, отсылаемые в муку, и отлучаемые от избранных. Господи славы, помилуй нас по благости Твоей, и сподоби части любящих Тебя!»

«Плачу и рыдаю, когда приму в чувство вечный огонь, кромешную тьму, и тартар; лютого червя и непрестанный зубовный скрежет, и безмерное страдание грешников, и Тебя, преблагого, прогневанного лукавым нравом грешников, из которых и я, окаянный являюсь первым; но, Судия наш, спаси мя, по милосердию Твоему, Твоим благоутробием».

«Когда поставятся престолы и раскроются книги, и Бог воссядет творить Суд, какой страх овладеет всеми – когда и ангелы будут предстоять с трепетом, и огненная река повлечет всех».

«Что будем делать тогда, виновные во множестве грехов? А особенно, когда услышим праведников, призываемых в Царство, и грешных отсылаемых в муку – кто будет в состоянии слышать эти страшные изречения. Но Ты, единый человеколюбивый, Спаситель и Царь веков, прежде чем наступит этот конец, помилуй нас, обратив к покаянию».

Таким словом изображает Церковь, картину будущего Страшного Суда Христова; Такова ли она будет в действительности, или таковые будут переживания судимых – это не имеет существенного значения. И то и другое одинаково страшно и потрясающе, одинаково значительно, одинаково правдиво для человеческого сердца. Никакого сомнения ни действительности предстоящих переживаний – быть не может. Изображением подобных же переживаний полны все другие песнопения этой недели. В различных выражениях описываются одни и те же чувства и душевные состояния грешников – на стиховных стихирах церковь поет: «Горе мне, мрачная душа. Доколе не отреваешься от зла? Доколе плачешь в унынии? Почему не подумаешь о страшном часе Смертном? Почему не боишься Страшного Суда Спасова? Что ответишь? Отчего отречешься? Дела твои стоят перед тобою, обличая тебя. Пришло время: поспеши, предупреди, воскликни с верою. «Я согрешил, Господи! Согрешил Тебе! Но знаю, Господи, Твое милосердие. Пастырь добрый, не удали меня от стояния по правую Твою сторону; по великой Твоей милости».

Достоевский пишет в «Братьях Карамазовых» о возможности такого настроения у человека, когда он «почтительно возвратить билет на вход в Царство Небесное» и предпочтет мучиться с грешниками в аду. Это предположение Достоевского относится, к области отвлеченных, теоретических рассуждений, и не основывается на духовных. В действительности будет совсем иная психология и у праведников и у грешников. И те и другие будут чувствовать только правду Божию, и преклоняться пред нею. Нынешняя наша психология очистится от всего надуманного, несоответствующего подлинной природе человеческого духа, от всего исходящего из нашего гордостного самоутверждения и вытекающих из него умствований. Когда произойдет наша действительная встреча с Богом, все в нас преобразится, станет иным, естественным, настоящим. Появится другая психология, совершенно неожиданная. Мы ведь совсем не знаем существа нашего блаженства и нашей муки. Мы носим в себе много надуманного и воображаемого, и не замечаем того, что есть в нас настоящего. Если в сердце человека живет любовь к Богу и вера в Его правосудие, то как он может посмотреть на них, как на «билет для входа в рай», каковой можно вернуть «почтительно» Богу? Если в нем существуют эти чувства, то он унесет их с собою и в ад, если будет послан туда. И ад покажется ему самым для него подходящим местом. И он от всей души смажет: «Праведен Ты, Господи, праведен Суд Твой, и Ты определил мне, самое подобающее место!»

Говорят: «нельзя чувствовать блаженства, когда другие будут мучиться в аду». Это неправда. И сострадание и блаженство мы совместно носим в себе самих. Если бы это было несовместимо, то и Бог не мог бы быть «блаженным». И Бот скорбит о грешниках, и не перестает быть «блаженным», т. е. «внутренно гармоничным и удовлетворенным». И рай и ад нельзя представлять себе чем-то внешним, вне нас находящимся – они будут внутри нас по слову Господа: «Царство Божие внутри вас есть». Но если Царство Божие внутри нас есть, то и ад, царство диавола, внутри нас есть.

Приведем еще несколько песнопений из канона утрени «Недели Страшного Суда». «Страшусь, помышляя о Страшном Дне Твоего неизреченного пришествия: со страхом предвижу день, когда сядешь судить живых и мертвых. Сподоби и меня окаянного, встретить Тебя, грядущего на облаках с тьмами и тысячами ангельских небесных сил».

«Бодрствуй, душа моя, не забывай того дня и часа, когда Бог явно предстанет: плачь и рыдай, чтобы оказаться чистою в час испытания».

«Не входи, Боже, в суд со мною, вспоминая мои дела, рассматривая мои слова, исследуя мои намерения, но покрой Твоим милосердием грехи мои, и спаси меня, Всесильный!» «Предупредим, восплачем и примиримся с Богом прежде, чем наступит конец: Страшен будет суд, когда все предстанем в наготе своей!»

«Наступает день, суд у дверей, и князья, и богатые, и убогие соберутся и каждый получит соответствующее делам своим! Душа, бодрствуй!» «Каждый по своему званию, монах и иерарх, старый и юный, раб и Господин, – будут испытаны; вдовы и девственницы оправдаются! Горе всем, не имевшим жития неповинного!»

«Ничего не поможет на суде Божием: ни угодничество, ни хитрость, ни слава, ни дружба, – одна только сила дел твоих!»

«Там все будут вместе – и князь, и вождь; и нищий, и богатый; и никто не сможет избавиться от осуждения: ни отец, ни мать, ни брат!»

«Представляя себе Страшное будущее стяжание суда, почувствуй, душа, еще здесь ужас его, приготовь ответ, чтобы не подпасть под вечное осуждение!»

Мы уже говорили, что некоторых отталкивает от церковного учения об адских мучениях и о райском блаженстве его материальный характер. Мы уже упоминали, что церковь в данном случае не выдумывает своего языка, а, пользуется языком Слова Божия, языком Самого Господа Иисуса Христа. Из этого ясно, что этот язык употребляется Церковью совсем не для запугивания людей грубых, темных и невежественных, которых только таким изображением последствий греховной жизни и можно испугать и удержать от греха. Язык этот употребляется не для запугивания, а потому, что это есть язык Слова Божия, и потому еще, что он придает речи наглядность и образность, облегчающую запоминание смысла речи, подобно тому, как и приточный стиль поучений Господа, а вместе с тем и не стесняет слушателей в том или ином истолковании сказанного им. Такую образную речь Господь постоянно употребляет в Евангелии, и нельзя Его обвинять в том, если кто-нибудь ее превратно, истолкует... Так, например, Господь говорит; «Если соблазняет тебя рука твоя, отсеки ее: лучше тебе увечному войти в жизнь, нежели с двумя руками идти в геенну, в огонь неугасимый, где червь их не умирает и огонь не угасает». Или: «Если нога твоя соблазняет тебя, отсеки ее: лучше тебе войти в жизнь хромому, нежели с двумя ногами быть ввержену в геенну, в огонь неугасимый, где червь их не умирает, и огонь не угасает» (Мк.9:43–48). Эти слова Спасителя особенно выразительны в разбираемом нами вопросе. В них заключается несомненно, образность речи, которую нельзя понимать буквально (например, «отсечение руки» или «отсечение ноги»)... Источник зла не в руке, и не в ноге, а в сердце человека. И рука, и нога являются только орудиями греха, исполнителями греховной воли, живущей в человеческом сердце. Отсечение руки и ноги не может устранить соблазна греха. Грех надо преодолеть внутренно, усилием воли, молитвою.

Таким образом, каждому ясно, что слова Господа в этом случае имеют не буквальное, а приточное значение, и вместе с тем вполне конкретное. Также нужно понимать и «огнь неугасимый» и «червь неумирающий». Как бы иносказательно, и в каком бы тонком и духовном смысле мы не толковали эти слова, все же они говорят о каких-то мучениях, и притом различного характера (геенна, огнь, червь), ожидающих грешников. Грубо или тонко, мы будем понимать их, это не ослабляет их мучительного характера, они являются «наказанием за грех». Как известно, христианство признает «воскресение умерших во плоти». И страдание и блаженство воскресшие будут переживать не только духовно, но и телесно. Тела их будут участвовать и в том и в другом. Радость души или мука души отразиться на теле, как они отражаются и в нашей земной жизни. Таким образом тело наше настолько тесно связано с нашею душою, что, оно не может не радоваться и не печалиться вместе с нею. Нет никакой необходимости будущим адским мучениям, как и будущему райскому блаженству, непременно придавать грубый чувственный характер. Нужно только не отделять тела от души и от участия в ее жизни, радостной и мучительной. Если мы согласимся с этим, то для над не будет ничего соблазнительного ни в телесных страданиях после всеобщего воскресения, ни в телесном блаженстве воскресшего человека.

Самое шествие Господа для Страшного Суда на облаках небесных, с силою и славою многою, в окружении бесчисленного множества Ангелов, разве уже не заключает в себе нечто видимое, и, следовательно, материальное?! И мы чаем «нового неба» и «новой земли» – следовательно, обновления и преображения существующего материального мира, а вовсе не уничтожения его, не замены материального мира, исключительно духовным миром.

Остановим еще наше внимание на Синаксаре мясопустной недели. «Синаксарем» называется имеющееся в наших богослужебных книгах, и идущее от глубокой древности разъяснение или истолкование данного дня или данного праздника. «Синаксареи» эти очень поучительны и очень интересны, как свидетельство о празднике глубокой церковной древности. Синаксарь полагается читать после кондака и икоса на шестой песне канона, как это и делается в наших монастырях.

В Синаксаре мясопустной недели указывается, что эта неделя следует за неделею «блудного сына» для того, чтобы мы не надеялись исключительно на милосердие нашего небесного Отца, но помнили бы, что нас ожидает и Страшный Суд. Господь не только с любовью принимает и прощает кающегося грешника, но и наказывает нераскаянных, воздавая каждому по делам его. Второе пришествие будет с Великою Славою, и притом, видимо для всех – так что каждый сразу узнает Грядущего Христа. Время пришествия никому неизвестно. Ему будет предшествовать жуткое и страшное время владычества Антихриста, который, как и Христос, выйдет из среды еврейского народа, и будет изумлять людей своими мнимыми чудесами, и даже будет воскрешать умерших. В то же время он будет привлекать к себе людей своею мнимою добротою и кротостью. Он хорошо будет знать священное писание, будет великим постником (вегетарианцем). И его провозгласят царем. Он особенно будет любить еврейский народ, поселится в Иерусалиме, и восстановит древний еврейский храм в Иерусалиме. При нем явятся, по пророчеству Даниила, древние ветхозаветные праведники, Енох и Илия, и будут уговаривать людей не верить антихристу, не принимать его, не поклоняться ему. Оба они будут замучены и убиты антихристом. Многие в то время, не желая служить антихристу, будут спасаться от него бегством, и проводить жизнь в горах и пустынях. Настанет великий голод.

И тогда внезапно, как молния, блеснет от Востока до Запада второе и славное пришествие Иисуса Христа, предваряемое и сопровождаемое знамением на небе Св. Креста. И потечет огненная, клокочущая река, очищая землю от скверны¹⁰. Антихрист и слуги его будут схвачены и преданы вечному огню. И соберется от всех концов земли и от всех стихий человеческий род в Иерусалим, как в центр мира, и там откроется суд. Все явятся в своих телах, единый имеющи образ. И разлучит Господь праведников от грешников. И пойдут и те и другие, каждый в свое место: праведники в вечную жизнь, грешники в муку вечную. И да будет известно, что не взыщет тогда Господь ни добровольной нищеты, ни чудес. Он взыщет только милостыни и сострадания. И праведникам и грешникам Он напомнит тогда только шесть своих заповедей: «взалкахся бо, и дасти ми ясти; возжадахся, и напоисте мя; странен бех, и введосте мене; наг, и одеясте мя; болен бех, и посетисте Мене; в темнице бех, и приидосте ко мне. Елико бо сотвористе единому сих меньших, Мне сотвористе». Каждый может сотворить это по силе своей. Муки же постигнут людей те, о которых говорит Евангелие: будет плачь и скрежет зубов, и червь их не скончается, и огнь их не угаснет, и пойдут во тьму кромешную, окажутся вне светлого Царства Христова.

Так изображает Синаксарь мясопустной недели картину Страшного Суда. Как бы мы ее не истолковывали, в духовном или материальном смысле, она изображает неизбежно предстоящую нам участь, от которой никто из нас уклониться не может. И Синаксарь заканчивается следующими словами: «Неизреченным Человеколюбием Твоим, Христе Боже, желательного Твоего Гласа нас сподоби, и сущим одесную Тебе сопричти, и помилуй нас!»

В следующей за Синаксарем части утрени Церковь продолжает в тех же чертах описывать последнюю судьбу человечества и призывать к покаянию.

«Припадем и восплачемся, верные, до наступления того суда, когда небеса погибнут, звезды спадут, и земля поколеблется, чтобы милостивым к нам найти Бога!»

«Обратись, душа, покайся, открой утаенное, скажи всеведущему Богу – Ты знаешь тайное во мне – помилуй меня по милости Твоей!»

«Боже мой и Господи! Судия всех! Пусть я услышу тогда сладостный Твой глас, увижу свет Твой великий, увижу Твои обители, увижу славу Твою, радуясь без конца».

На хвалитных стихирах снова развертывается грозная картина будущего суда: «Вспоминаю день тот и час, когда мы все предстанем обнаженными и как бы осужденными перед нелицеприятным Судиею! Возшумит грозная труба, сдвинутся основания земли, мертвые воскреснут из гробов; все явятся в едином возрасте, все тайны откроются пред Богом; и возрыдают, и восплачутся, и в огонь кромешный пойдут все непокаявшиеся, а праведники войдут в жребий радости и веселия в небесный чертог».

«О, какой час тогда, какой день страшный! Книги разгибаются и дела раскрываются, и тайны тьмы обнаруживаются, и ангелы собирают все народы. Соберитесь все цари и князья, рабы и свободные, грешные и праведные, богатые и нищие! Идет Судия судить вселенную! Кто устоит перед Лицом Его, когда Ангелы раскроют дела и помышления дневные и ночные! Прежде чем наступит этот конец, воскликни, душа: «Боже, спаси мя по Твоему милосердию!»

Так Православная Церковь, не закрывая глаз своих на предстоящий конец жизни мира, и на предстоящий человечеству суд Божий, изображает в своих песнопениях все грозные подробности этого потрясающего момента, насколько они нам известны из Слова Божия и из церковного Предания. С чувством страха н покаяния созерцает Православная Церковь ожидающий нас конец, располагая всех к покаянию. Это и есть то настроение, какое должно быть преобладающим в нашей душе в течение всей нашей жизни! И в этом настроении нет ничего мрачного, или унылого. Наоборот, от него рождается в нас подлинная, святая и чистая радость, какую мы видим в христианских подвижниках, в преп. Серафиме Саровском, в Оптинском старце Амвросии, и во всех тех, кто их путем идет в течение всей своей жизни.! Да будет же оно животворным основанием жизни каждого православного христианина, чтобы он мог стать достойным причастником будущего вечного славного Царства Христова! Ей, гряди, Господи Иисусе! (Откр.22:20).

Рай – это благословенное отечество прародителей моих, это любезное пристанище надежды моей, это единственный желанный предмет любви моей, последнее воздаяние вере моей!.. И кого бы нам спросить, братие, – кто бы нам поведал: что такое рай? Спросим о том двоих богомудрых мужей, которые видели его воочию, это св. апостолы Иоанн Богослов и Павел. Иоанн говорит: «и вознес меня в духе на великую и высокую гору и показал мне великий город, святой Иерусалим, который нисходил с неба от Бога» (Апок.21:10). Но сей город был образом рая Божия, на который, если бы мы когда-нибудь удостоились взглянуть, то очи наши уверились бы в красоте его, а ум наш все же не постигнул бы, что такое рай. Ап. Павел был восхищен до третьего неба, в самый рай Божий; он видел то, чего никогда не видели очи людские, чего «не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1Кор.2:9); там слышал он слова, которых на человеческом языке нельзя и пересказать (2Кор.12:4). Вот два человека, видевшие рай: один из них Иоанн – орел богословия, другой – Павел, сосуд избранный. Но оба они говорят о нем неясно и прикровенно. Стало быть, и никакой человек не объяснил бы нам, что такое рай. Не даром же один праведник говорил: «о рай Божий! мы можем тебя приобресть, но не можем тебя умом нашим постигнуть!»

Христос Спаситель наш называет рай жизнию бессмертною и вечною, и радостью бесконечною. «Возрадуется сердце ваше и радости вашей никто не отнимет у вас», говорит Он (Ин.16:22). Подумай, христианин, что такое здешнее счастие? Положим, был бы ты царем, владел бы целым светом; положим, у тебя не было бы врагов, не знал бы ты ни скорбей, ни болезней, был бы и собою красив, и богат и славен; не правда ли, ведь в этом то и состоит, по-нашему мнению, величайшее счастье на земле? И однако же такое счастье есть тоже несчастье! Ведь сколько бы ты ни прожил, а все же тебе надобно умереть, и притом каждый час бояться смерти, а этот-то страх и делает тебя несчастным... А там, смотришь, и в самом счастье-то все еще чего-нибудь не достанет!.. Положим, что ты никогда не умрешь и страх смерти не тревожить тебя; но и тогда и разве когда-нибудь возможно насытить всякое желание сердца человеческого? Ты счастлив, но желал бы быть еще счастливее; а стало быть и счастие твое не полно, недостаточно, а следовательно, хотя бы и бессмертен был, ты все же несчастлив... Подумай же теперь: иметь все то счастье, какого бы ни пожелало сердце твое, не бояться смерти, которая отнимает теперь от нас счастие, быть всегда и богатым, и здоровым, не знать и не бояться ни нищеты, ни болезней, ни зависти человеческой, – что же это была бы за блаженная жизнь! А такова и есть жизнь райская, жизнь полная радости нескончаемой, вечной, такой радости, которая никогда не может убавляться, но всегда, во веки веков, будет одна и та же полная, всесовершенная, радость неизреченная... Горька и солона вода морская; представь же себе, что упала в море с высоты небесной одна только капля, которая все море усладила бы: понимаешь ли ты, как должна быть сладка эта небесная вода! Вот также горек и ад; но если бы упала в него одна только капля райской сладости, то эта капля, усладила бы всю его горечь, погасила бы пламень адский, утолила бы все слезы грешников, и ад стал бы тогда раем. Разумеешь ли теперь, какова сладость райская? Возрадуется сердце ваше и этой – радости вашей никто – никто и никогда уже не отнимите у вас! – Да, в блаженной вечности ты будешь радоваться радостию Божиею, будешь царствовать во царствии Божии, будешь прославлен славою Божественною. Тогда «подобны Ему – Самому Богу – будем, говорит апостол, потому что увидим Его, как Он есть» (1Ин.3:2).

Но можно ли нам получить райское блаженство? Очень можно; ведь наше спасение находится в наших же руках. – Как же это так? А вот послушайте. Сотворил Бог рай для праведных, а ад для грешных. Запер Он рай, заперт и ад. Однако же ключи адские удержал при Себе: «имею ключи ада», говорит Сам Он в откровении ап. Иоанну. А ключи райские Он отдал своим апостолам в лице ап. Петра: «и дам тебе ключи царствия небесного». Стало быть: ключи от ада находятся в руках Божиих, а от рая – в руках человеческих. О, как человеколюбив промысл Спасителя нашего! Когда человек захотел бы сам мучиться во аде, то оказывается, что ключи адские не у него в руках; а когда хочет спастись, то ключи райские в его руках! Значит, Сам Бог хочет, что бы для людей трудно было попасть в муку вечную, и потому Он не дает им ключей адских. А райские ключи Он людям поручил; когда захочешь, тогда и иди в рай! И заметьте: Господь говорит: дам тебе ключи, а не ключ, стало быть рай Божий не одним ключом отпирается. – Какие же это ключи? Да всякие есть и железные, и золотые, и деревянные. У нищего, например, ключ деревянный: он убожеством своим может отпереть себе рай. У богатого ключ золотой; он богатством своим может отпереть себе райские двери. А железный ключ терпения, смирения, труда, есть у каждого человека. Стало быть каждый человек может спастись, может рай получить. Надобно только одно помнить: тесен и прискорбен путь, вводящий в царство небесное. Это слова Самого Господа. Тесен этот путь, и потому многие подвижники, вступив на него, оставили мир, бросили все мирское позади себя, и прошли сим путем в нищете и всяких лишениях; святые мученики омочили сей путь даже не потом, а кровию своей. Стало быть, кто ходит высоко подняв голову, кто гордится перед другими, тому не пройти здесь, если не наклонит головы, если не смирится: узки врата и тесен путь! Кто пресыщается земными благами, тучнеет от невоздержания, тому не пройти, если не изнурит своего тела постом и трудам: узки врата и тесен путь! У кото много всякого ненужного добра, кто не делится с ближними своим добром, кто при этом обременен еще и другими суетными попечениями, тому не пройти здесь, если не убавить всего этого: узки врата и тесен путь! Тесен путь и прискорбен, полон терний и волчцев! Много нужно пота пролить, много надобно труда приложить, много должно потерпеть и пострадать, чтобы в рай пройти; многими скорбями подобает нам внити в царствие небесное! У кого тело любит негу и покой, кто хочет идти гладкою, цветами устланной дорогой, кто не может и одного слова обидного переварить, тому не пройти в рай: узки туда врата, тесен и прискорбен путь! – Кто же хочет в рай войти? – Конечно, все хотят. Так пусть же все и знают, что путь туда тесен и прискорбный! Пророк Илия, восходя на небо, сбросил с себя верхнюю одежду свою. Что же это была за одежда? Да простая кожа овчая. Стало быть ты, который так или иначе обижаешь бедных людей, – знай, что в чужой коже в рай тебя не пустят. Лучше из головы выбрось, будто можно войти в чужой коже, с отнятым у ближнего добром. – Да и возможное ли дело для христианина решиться променять рай из-за временных, мимолетных благ земных!

Есть люди, которые не верят, что будет огонь, червь, скрежет зубов и прочие телесные мучения во аде, ожидающем грешников. – Нечестиво так думать. Люди эти находятся в заблуждении, крайне опасном и пагубном. Ибо кто верит сему, ничего не теряет, хотя бы и в самом деле не было таких мучений; а кто не верит, тот будет горько поражен поздним раскаянием, когда придется испытывать то, что так легкомысленно отвергал здесь на земле. Так худо делают не верующие сему. А я скажу: пусть так; но ведь вы не можете же отвергать, что по разлучении с телом, душа останется живою, чувствующею, и что страсти, которыми поблажала она здесь, перейдут с нею и в ту жизнь. Если так, то этого одного будет достаточно, чтоб составить самый мучительный ад. Страсти, коими жила здесь душа, не находя себе обычного удовлетворения там, будут жечь и точить ее, как огнь и червь, и будут таким образом терзать ее непрерывными и самыми таинственными мучениями.

Страсти не суть какие-либо легкие помышления, или желания, кои являются и исчезают, не оставляя следа. Нет, это сильные стремления, – это внутреннейшие настроения сердца порочного. Они глубоко входят в естество души и долгим властвованием их до такой степени сродняются с нею, что составляют как бы ее природу; и их не выбросить так легко, как легко выбрасывается сор или сметается пыль, Но как они не естественны душе, а входят в нее, вследствие грехолюбия нашего, то, по причине этой неестественности и будут томить и мучить душу. Это все то же, как кто примет яд. Яд этот жжет и терзает тело, потому что противен устройству его; или как если бы кто змею посадил в себя и она, живою оставаясь, грызла его внутренности; так и страсти, как змея и яд, внутрь души принятые, будут грызть и терзать ее, и она хотела бы тогда выбросить их из себя, да не сможет, ибо сроднила их с собою; а спасительных средств исцеления, кои здесь св. церковию предлагаются в покаянии и исповеди, тогда иметь не будет. И будет таким образом во век терзаема ими непрерывно и нестерпимо, внутри себя самой нося адский огонь, вечно палящий и неугасающий.

Употребим другое сравнение. Слыхали-ль вы про пытки? Накормят иного чем-либо соленым и запрут, не давая ничего пить. Какое мучительное терзание испытывает он. Но кто жжет и мучит его? Со вне никто. Он в себе носит мучительное жжение: нечем ему удовлетворить своей жажды, – жажда и снедает его. Так и страсти суть внутренние жаждания, суть разженные вожделения души грехолюбивой; удовлетворят их,– они молчат на время; но потом опять с силою требуют удовлетворения и беспокоят, пока снова не получат его. На том же свете нечем будет удовлетворять их, ибо все предметы их суть предметы земные. Сами они останутся в душе, и будут жаждать удовлетворения, – жаждать и томить душу этой жаждою, потому что нечем ей удовлетворить их, и чем более будет жить душа, тем более будет томиться и терзаться страстями неудовлетворимыми, – и эта мука, не прекращаясь, все будет расти, и конца не будет этому возрастанию и усилению: потому-что душа не умрет, как бы ни была мучима, – не то, что тело, которое помучится от жажды и умирает. Вот и ад. – Зависть-червь, гнев и ярость-огонь. ненависть-скрежет зубов, похоть-тьма кромешная.

Сей ад от страстей еще здесь начинается, ибо кто из страстных наслаждается покоем? Только здесь они не всю свою мучительность обнаруживают над душою. Тело и общежитие отводит удары их. Там этого не будет, и они всею своею злобною ядовитостью нападут на душу. Приведу об этом слова преподобного аввы Дорофея: «находясь в теле сем, душа получает облегчение от страстей своих и некоторое утешение: человек ест, пьет, спит, беседует, ходит с любезными друзьями своими. Когда же выйдет из тела, душа его остается одна со страстями своими, и потому всегда мучится ими: исполненная ими, она опаляется их мятежом и терзается ими. Как страждущий горячкою страждет от внутреннего огня, так и страстная душа всегда мучиться будет, несчастная, своим злым навыком, имея всегда горькое воспоминание и томительное воздействие от страстей, которые непрестанно жгут и опаляют ее. Итак, заключает он, братия, когда это так, то поистине нам Предстоит тягчайший конец, если не будем внимать себе. Потому я и говорю вам всегда: старайтесь возделывать добрые в себе расположения, чтоб найти их там, ибо что человек имеет здесь, то исходит с ним отсюда, и тоже будет он иметь там».

То же самое приложу и я к беседе моей. Позаботимся, пока живы, очистить себя от всякой страстной скверны плоти и духа, и на место страстей насадить всякие добродетели. Конечно, это требует труда. Как же и быть иначе? без труда ничего не сделаешь. Кто запустил свое поле и дал ему зарасти всякою дурною травою, а потом решается очистить его, тот неизбежно, исторгая терние и негодные колючие травы, порежет себе руки и окровавится. – Но считает ли он это чем либо? – Ничем! – Он и не замечает почти труда сего, в ожидании, что он будет, наконец, иметь сад с цветами и плодовыми деревьями и будет наслаждаться приятностями его. Так и душу, заросшую тернием страстей, нельзя очистить без болезненных трудов и борений. Но за то, когда, очистив ее от них, посадим добрые семена, она расцветет всякого рода добродетелями и всякими красотами духовными, кои привлекут взоры небесных и земных. Тогда в душе будет рай духовный, и Сам Господь, как некогда в раю земном, будет ходить в ней, исполняя ее неизреченными утешениями, как Сам обетовал чрез пророка, говоря; очиститесь, и Я вселюсь в вас и буду ходить; и буду вам Богом (2Кор.6:16). В другом месте говорит Господь: буду вам Отцом и вы будете Моими сынами и дщерями (18 ст.). А притча о десяти девах подает мысль, что такие души становятся невестами Христовыми, коих желательно приемлет небесный Жених и вводит во внутренний чертог Свой брачный.

И в самом деле, душа, очистившаяся от страстей и украсившая себя добродетелями, точно разукрашенная невеста, под венец готовая. – Смирение, – ее наглавный убор, внимание – усерязи, послушание – ожерелье, милосердие – запястье, благодушное терпение – обувь, чистота – препоясание, кротость – наплечье, воздержание – покровы и проч.

Понудьтесь, братия, и вы так украсить души свои, и возжелает Царь доброты вашей. Аминь.

Прел. Нифонту дана была от Бога благодать видеть все что совершается на свете и явно и тайно,– духовные очи его видели и ангелов. Вот однажды пришел он в церковь, и увидел, что небо над ним разверзлось и образовался путь, ведущий с земли на небо, к престолу Господню. По этому пути ангелы несут душу какого-то умершего, а за ним вслед несутся демоны и неистово кричат: «зачем от нас уносите эту душу? или вы не знаете, что она, живя на земле, была и блудница и разбойница, и сребролюбива: во всех грехах она была виновна». Знаем, отвечают им ангелы, знаем, что эта душа величайшая грешница, но знаем и то, что она много плакала о своих грехах, и пред смертью исповедалась в них, – за что милосердный Господь и простил ей все грехи. «Если ж эта душа получила прощение от Бога, закричали демоны, так возьмите себе всех грешников: а мы ж для чего будем трудиться». На вопль демонов ангелы отвечают: «помните всегда, что все грешники, которые исповедуют грехи свои с сокрушенным сердцем, получают от Бога прощение, а кто умрет, не раскаявшись, того Бог осудит на вечные мучения с вами».

Кто любит отца или мать более, нежели Меня... Кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня... Кто принимает вас, принимает Меня...

Гл. 10, 37 – Гл. 11, 1

«Если Бог, говорит митр. Филарет Моск., законом любви супружеской повелевает человеку оставить отца своего и матерь свою, то может ли Божественный Жених душ наших, Христос Спаситель, предлагать меньшие требования желающим духовного с Ним обручения?» – Вот почему Он с такою силою и властию говорит Апостолам Своим, а в лице их и всем верующим: КТО ЛЮБИТ ОТЦА своего ИЛИ МАТЬ свою, которые дали вам временную жизнь, БОЛЬЕ, НЕЖЕЛИ МЕНЯ, вашего Искупители, Который Своею кровию дает вам вечную жизнь, НЕ ДОСТОИН МЕНЯ, такой не достоин называться Моим учеником. Почитай и люби своих родителей, заботься о них в старости, повинуйся им, но если они станут принуждать тебя к нарушению Моих заповедей, не слушайся их. И КТО ЛЮБИТ СЫНА, ИЛИ ДОЧЬ, БОЛЕЕ, НЕЖЕЛИ МЕНЯ, так что ради их готов забыть Мои заповеди, таковой НЕ ДОСТОИН МЕНЯ! Так мог сказать только Бог или Богочеловек. Такое требование не может высказывать простой человек. Только Бог есть Отец Небесный, первее и превыше всех отцов и матерей земных. И отцы и матери наши сами должны любить Его паче всего, сами же должны требовать и от нас, детей своих, чтобы мы любили Бога более, нежели их самих. Если человек не любит Бога паче отца и матери, то у такого земные родители выше Бога и он уже не истинный христианин... Буквально исполнялись эти слова Христовы: вспомните, например, историю страданий святой великомученицы Варвары, от руки родного отца принявшей мученическую смерть, или того родителя, вельможу, который, когда его сын отрекся от Христа, не побоялся сказать в глаза богоотступнику Иулиану: «ты, царь, говоришь мне об этом беззаконнике-сыне, который ложь возлюбил паче истины?... Он больше не сын мне»... Но что говорить о родителях и детях? Если даже и душу свою, говорит Христос, будешь предпочитать любви ко Мне, ты еще далек от того, чтобы быть Моим учеником: И КТО НЕ БЕРЕТ КРЕСТА СВОЕГО, кто, соделавшись Моим учеником, не будет готов на всякие страдания и испытания, тяжкие и позорные, какие только будет угодно Богу попустить, чтобы в человеке были умерщвлены плотские страсти и мирские похоти, – И СЛЕДУЕТ ЗА МНОЮ, кто не понесет вслед за Мною своего креста, подобно тому, как Я Сам несу Мой крест, ТОТ НЕ ДОСТОИН МЕНЯ! «Кто не откажется от настоящей жизни и не предаст, себя на позорную смерть (ибо так древние думали о кресте), тот недостоин Меня. Поскольку же, замечает блаженный Феофилакт, распинают многих как разбойников и воров, то присовокупил: «и следует за Мною», т. е. живет по законам Моим». «Почему у святого Евангелиста Луки Спаситель говорит еще сильнее: «если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, и притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лк.14:26). Повелевает не просто возненавидеть, ибо это совершенно противозаконно, но если кто из них потребует, чтобы ты любил его более, чем Меня, то в этом случае возненавидь его. Такая любовь и любимого, и любящего губит». «Кто же ходите во след Христа? Тот, кто живет по Его святым заповедям и во всем, насколько может, подражает Ему. – А кто слишком заботится о телесной жизни, тот думает, что обретает душу свою, между тем, как на самом деле он губит ее: СБЕРЕГШИЙ ДУШУ СВОЮ, кто сбережет ее для временной жизни, отрекшись от Меня каким бы то ни было образом, тот ПОТЕРЯЕТ ЕЕ, потеряет свою душу для вечной жизни, лишится вечной жизни, подвергнется вечной смерти за измену истинной вере. А, напротив, ПОТЕРЯВШИЙ ДУШУ СВОЮ, кто не пощадит своей временной жизни, РАДИ МЕНЯ, кто постраждет за Меня, как добрый воин в подвиге мученичества, тот СБЕРЕЖЕТ ЕЕ, сбережет свою душу для жизни будущей. «Почему ты не хочешь возненавидеть душу свою? Потому ли, что любишь ее? Но по-этому самому и возненавидь, и тогда всего более принесешь ей пользы, и докажешь, что ты любишь ее. Велика была сила Говорящего, велика и любовь слушающих; потому-то они, слыша гораздо прискорбнейшее и тягостнейшее, чем что слышали те великие мужи Моисей и Иеремия, пребыли послушными и не противоречили» (слова св. Златоуста).

Впрочем, в столь великом подвиге Господь обещает ученикам поддержку со стороны верующих, которым за такую поддержку обещает великую награду, показывая, что Он в этом случае более печется о принимающих, нежели о принимаемых, и отдает им первую честь говоря: КТО ПРИНИМАЕТ ВАС, ПРИНИМАЕТ МЕНЯ, А КТО ПРИНИМАЕТ МЕНЯ, ПРИНИМАЕТ ПОСЛАВШЕГО МЕНЯ. Кто чтит вас, тог чтит Меня, а чрез Меня и Моего Отца. Что может сравниться с честию принять Отца и Сына? Но вместе с тем обещает Он и другое еще воздаяние: КТО ПРИНИМАЕТ ПРОРОКА – не ради какого-либо предстательства или заступничества пред царями, не из земных каких-либо расчетов, а ВО ИМЯ ПРОРОКА, ради той Божественной истины, которую пророк по Божественному вдохновению, изрекает ради того святого дела, которому пророк служит, а ваше апостольское служение не ниже пророческого, – таковой и ПОЛУЧИТ НАГРАДУ ПРОРОКА, И КТО ПРИНИМАЕТ ПРАВЕДНИКА – не по-мирскому гостеприимству, не лицемерно, ради приличия, только бы люди не осудили за то, что не принял, не из тщеславия, что он близок праведнику, а ВО ИМЯ ПРАВЕДНИКА, ради той праведности, которую праведник обнаруживает в жизни, – а ваша жизнь наипаче должна сиять праведностию, – таковой за принятие вас в дом свой ПОЛУЧИТ НАГРАДУ ПРАВЕДНИКА, получит награду – или какую достоин получить принявший пророка или праведника, или какую получит сам пророк или праведник. Эта награда ждет гостеприимца в царстве небесном, в блаженной вечности, – «Итак, почитай добро, говорит преп. Исидор Пелусиот, не ради славы человеческой, не ради житейской выгоды, а ради самого добра», взирая на добро, как на плоды благодати Божией, обитающей во святых Божиих, и ты сам прославишься со святыми. А чтобы никто не стал отговариваться бедностью, Господь присовокупил: И КТО, не имея ничего, что мог бы подать, НАПОИТ ОДНОГО ИЗ МАЛЫХ СИХ, одного из вас, малых и незнатных в глазах мира и смиренных в собственном мнении о себе, – кто напоит вас, утружденных в пути, ТОЛЬКО ЧАШЕЮ ХОЛОДНОЙ ВОДЫ, что уже не будет стоить ничего для подающего, ВО ИМЯ УЧЕНИКА, только потому подаст, что жаждущий есть Мой ученик, ИСТИННО ГОВОРЮ ВАМ, НЕ ПОТЕРЯЕТ НАГРАДЫ СВОЕЙ, потому что он этим покажет свою любовь ко Мне, вашему общему Учителю и Господу. – «Итак, Господь ценит не столько поданное, сколько усердие, произволение и любовь подающего; посему и две лепты вдовицы Он оценил дороже богатых вкладов, какие делались богатыми, но без усердия» (преп. Исидор Пел.). – Но кто оказывает добро ближнему не во имя любви к своему Спасителю, а по другим побуждениям, хотя бы и самым благородным, например, по чувству простого человеческого сострадания, или по своему мягкосердечию, или во имя так называемой ныне гуманности, тот еще не показывает истинной любви к своему Спасителю и потому не заслуживает от Него награды в блаженной вечности. Вот разница между добром естественным, которое свойственно творить и язычнику и добродетелию истинно-христианской, совершаемой во имя Христовой заповеди, при помощи Его благодати, и потому имеющей силу животворить нашу душу и следовательно – спасительной. «Господь, замечает св. Златоуст, здесь говорит о пророках и учениках, а в другое время повелевает принимать даже самих презренных, и тем, кои не принимают таковых, определяет наказание: «так как вы не сделали этого одному их сих меньших, то не сделали Мне» (Мф.25:45). Ибо хотя бы принимаемый тобою не был ни ученик, ни пророк, ни праведник, но он – человек, который с тобою живет в одном мире, одно и то же видит солнце, имеет такую же душу, одного и того же Владыку, приобщается одних и тех же таинств, к тому же призывается небу, и совершенно в праве требовать от тебя призрения, будучи беден и нуждаясь в необходимом». – «Чашу студеной воды подает и тот, кто вразумляет человека, пылающего огнем гнева и похотей, и соделывает его учеником Христовым: и сей конечно не погубит мзды своея».

И КОГДА ОКОНЧИЛ VIСУС НАСТАВЛЕНИЯ ДВЕНАДЦАТИ УЧЕНИКАМ СВОИМ, ПЕРЕШЕЛ ОТТУДА УЧИТЬ И ПРОПОВЕДОВАТЬ В ГОРОДАХ ИХ. «Окончив наставления, Господь Сам уклонился от учеников Своих на время, чтобы дать им возможность делать то, что Он повелел. Ибо если бы Сам Он находился с ними неразлучно, то никто не захотел бы идти к ученикам». И действительно, Апостолы проходили селения, благовествуя и исцеляя всюду, проповедуя покаяние и многих бесов изгоняли, и помазывали маслом многих больных и исцеляли...

Ответ Господа ученикам Иоанновым. Похвала Крестителю.

Гл. 11, 2–15.

Грозный обличитель неправды людской, великий проповедник покаяния, Господень Предтеча Иоанн уже заканчивал свое земное поприще; умолк его могучий глас в пустынях Иордана: Ирод Антипа, этот сластолюбец, прозванный современниками лисицею, не вынес его открытых обличений за то, что отнял жену у своего родного брата Филиппа, и вот великий пророк, ненавидимый фарисеями, был изменнически предан ими и заключен беззаконным четвертовластником в мрачную темницу в крепости Махера, на границах Аравии, за Мертвым морем. ИОАНН ЖЕ, повествует св. Матфей, УСЛЫШАВ В ТЕМНИЦЕ О ДЕЛАХ ХРИСТОВЫХ, ПОСЛАЛ к Нему ДВОИХ ИЗ УЧЕНИКОВ СВОИХ СКАЗАТЬ ЕМУ: ТЫ ЛИ ТОТ, КОТОРЫЙ ДОЛЖЕН ПРИДТИ. Тот, о Котором говорили пророки: «Грядущий приидет и не умедлит», ИЛИ ОЖИДАТЬ НАМ ДРУГОГО? Или и Ты только предтеча Другого, Который придет за Тобою? Не вопрошает прямо: Ты ли Христос, а прикровенно, чтобы не дать врагам Иисуса Христа повод обвинить Его пред Римлянами, если бы Христос ответил прямо на этот вопрос.

Что же это значит, вопрошает св. Златоуст: тот, который знал Иисуса еще до чудес, извещен был о Нем от Духа Святого, слышал от Отца, проповедовал о Нем пред всеми, посылает теперь узнать от Самого, Он ли это или нет? Но если сам не знаешь, продолжает святитель-толковник, то как же сказал ты свое мнение о Неизвестном? Не ты ли говорил: «...у Которого я недостоин развязать ремень обуви»? (Лк.3:16). Не ты ли говорил: «Я не знал Его; но Пославший меня крестить в воде сказал мне: на кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым»? (Ин.1:33). Разве ты не видал Духа в виде голубя? Разве не слыхал гласа Отца? Разве не ты удерживал Его, говоря: «мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне»? (Мф.3:14). Разве не ты говорил ученикам: «Ему должно расти, а мне умаляться»? (Ин.3:30). Разве не ты учил весь народ, что Он есть «Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира»? (Ин.1:29). Не проповедовал ли ты всего этого прежде знамений и чудес? Как же теперь, когда Он всем стал известен, и мертвые воскресли, и бесы изгнаны, и столько произведено знамений, ты посылаешь спрашивать у Него? – Что же это значит? Неужели все слова Иоанна были какой-нибудь обман, подлость, басня? Но кто сказал бы это находясь в полноте ума? Не говорю уже об Иоанне, который взыграл во чреве матернем, проповедовал Христа прежде своего рождения, был гражданином пустыни, показал образец ангельской жизни. Напротив, если бы он был даже одним из людей обыкновенных и самых ничтожных, то не мог бы сомневаться после многочисленных свидетельств, данных как им самим, так и другими. Из сего ясно, что Иоанн посылал не по сомнению, и спрашивал не по неведению. Но – для чего же тогда Иоанн посылал спрашивать? – Древние святые Отцы и учители Церкви объясняют это так. Как ни отдаленно, как ни крепко был заключен Иоанн, однако же преданные ему ученики приходили к нему и сюда, сообщая ему обо всем, что желал он знать. А в то время вся Иудея и Галилея, Самария и прочие окрестные страны были полны рассказами о Спасителе, о Его необычайном учении, о Его власти над сердцами людей и над всею природою, о Его дивной любви и милосердии к грешникам... Мог ли не желать обо всем том слышать в подробностях тот, кто первый указал на Иисуса, как на обетованного Мессию, кто не считал себя достойным быть последним Его слугою, кто прямо говорил своим ученикам: Он – Жених, а я – только Его друг: я радуюсь Его радостию, Ему подобает расти, мне же умаляться... Все мысли святого узника – Пророка и Предтечи Христова были сосредоточены на едином Христе. Которого он исповедовал Сыном Божиим, о Котором он говорил, что верующий в Него имеет жизнь, а неверующий не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем (Ин.3:36). И тот, кого Сам Христос назвал большим в рожденных женами, без сомнения, с благоговением слушал рассказы своих учеников о славных делах Христовых, и радовался духом, и всем сердцем желал, чтобы его ученики стали учениками и последователями Иисуса Христа. Но не все ученики способны были доверчиво и в простоте сердца принимать слова своего великого учителя и следовать за Господом; были между ними такие, которые в слепой, хотя и глубокой привязанности к нему, принимали его слова за выражение только крайнего его смирения, и никак не хотели допустите мысли, что их учитель ниже Иисуса, о Котором он же – Иоанн – свидетельствовал... Слава Иисусова скорбно действовала на ревнивые к славе своего учителя сердца учеников Иоанна, тем более, что их столько любимый учитель теперь томился в заключении, а Иисус творил столько дивных чудес и затмевал ими славу Иоанна... «Ученики Иоанновы, говорит св. Златоуст, как всякий может приметить, не расположены были к Иисусу, и всегда Ему завидовали, что видно из их же слов своему учителю: «Тот, Который был с тобою при Иордане, и о Котором ты свидетельствовал, вот, Он крестит, и все идут к Нему (Ин.3:26). А в другом случае Иоанновы ученики, пришедши к Иисусу Христу, говорили: «Почему мы и фарисея постимся много, а Твои ученики не постятся?» (Мф.9:14). – И вот, когда Господь воскресил сына вдовы наинской, когда все, пораженные этим чудом всемогущества Божия, с благоговением заговорили, что Бог посетил людей Своих, некоторые из учеников Иоанновых невольно задумались: не есть ли в самом деле Христос – этот дивный Чудотворец Иисус?.. Но чрезмерное пристрастие к своему любимому учителю Иоанну подавляло в них возникавшую веру. Пророк Божий видел их душевное состояние, предвидел и свою близкую кончину. Он стал опасаться, как бы ученики его, по слепой к нему привязанности, не остались неверующими во Иисуса Христа, и потому, когда ученики рассказали ему о воскрешения юноши наинского, Предтеча решил воспользоваться этим случаем, чтобы утвердить в них свое неизменное учение о Христе Спасителе уже не одним только словом, но и их собственным свидетельством дел Иисусовых. «Если бы, говорит св. Златоуст, он стал просто говорить им: пойдите к Нему, Он лучше меня, то этим не убедил бы людей, которые были привязаны к нему самому; напротив, они подумали бы, что он говорит это из скромности, и прилепились бы к нему еще более. А если бы стал молчать, то опять ничего бы не вышло. Что-же он делает? Выжидает случая от самих услышать, что Иисус творит чудеса, и тут сам не дает им советов, посылает не всех, но только двоих, о которых может быть знал, что они способнее прочих уверовать, дабы вопрос не был подозрителен, и дабы они из самых дел увидели разность между ним и Иисусом». – «Иоанн, заключенный в узах, говорит блаженный Иероним, посылает своих учеников к Иисусу Христу для того, чтобы под видом разрешения своих недоумений, окончательно рассеять их неверие; и зная о близкой своей кончине, хочет обязать их следовать за Тем, на Которого сам указывал прежде неведущим». Предтеча послал учеников к Божественному Врачу, чтобы они могли у Него найти врачевство от своего душевного ослепления. Он как бы на самого себя принял их сомнение, и их неверие приписывает самому себе. «Таким образом, говорит св. Илларий, не сам Иоанн хотел просветиться, но уврачевать неведение своих учеников. Как отец, предвидящий свою близкую кончину, заботится дать попечителя своим детям, так Иоанн Креститель хотел привлечь своих учеников к Спасителю. Самым живым предсмертным его желанием было видеть своих учеников, что они одушевлены твердою и горячею верою в Иисуса Христа. Иоанн посылал своих учеников к Сыну Человеческому, как учитель, которому на время были поручены чужие дети для того, чтобы образовать их и потом возвратить Тому, Кто есть истинный Отец». Он был уверен, что Господь Иисус Божественною премудростию Своею исправит погрешительное их мнение; поэтому, разделяя с учениками их немощи, под покровом собственного недоумения, посылает их с вопросам ко Господу. Вот совершенный образец истинных слушателей слова Божия, которые не только не ищут славы своей, но и боятся ее, и больше всего заботится о том, чтобы вся слава служения их принадлежала едином Богу.

Итак, слова учеников Предтечи, по изъяснению святых отцев, надобно понимать так: «Иоанн Креститель послал нас к Тебе, говоря: я знаю, что Ты Мессия, это я доказал своими о Тебе свидетельствами, но народ еще не знает этого. Для чего же Ты медлишь вразумить его и объявить Себя таким? Кто Ты? Дай о Себе свидетельство ясное и для всех очевидное; покажи Своими делами, что Ты Христос, и что иного ожидать не должно». Сердцеведец знал, с какою целью посланы ученики; вместо слов Он благоволил ответить им делами. Св. Евангелист Лука говорит, что в это время, в присутствии учеников Иоанновых, Господь многих исцелил от болезней и недугов, и от злых духов, и многим слепым даровал зрение. Его чудеса были как бы лучами Солнца правды, сокрытого под завесою плоти; они были знамением могущества, Божественности и святости Христовой и показывали, что Он и есть истинный Мессия. Творили чудеса и древние пророки, но не своею силою, а силою Божией, которую испрашивали у Бога пламенною молитвою. А Господь Иисус совершал их Своим Божественным могуществом и властию.

И, совершая столько чудес, СКАЗАЛ ИМ VIСУС В ОТВЕТ: ПОЙДИТЕ, СКАЖИТЕ ИОАННУ, ЧТО СЛЫШИТЕ И ВИДИТЕ. Вспомните древнее пророчество Исаии: «вот Бог наш... Он придет и спасет нас. Тогда откроются глаза слепых, и уши глухих отверзутся. Тогда хромой вскочит, как олень, и язык немого будет петь... Дух Господа Бога на Мне, ибо Господь помазал Меня благовествовать нищим, послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение и узникам – открытие темницы» (Ис.35:3–5; 61:1). «Сами видите, что это пророчество исполнилось на Мне: СЛЕПЫЕ ПРОЗРЕВАЮТ, И ХРОМЫЕ ХОДЯТ, ПРОКАЖЕННЫЕ ОЧИЩАЮТСЯ И ГЛУXIЕ СЛЫШАТ, МЕРТВЫЕ ВОСКРЕСАЮТ И НИЩИЕ, смиренные сердцем Мои Апостолы, и все эти труждающиеся и обремененные, жаждущие слышат слово спасения, радуются духом, приемля благовестие о спасении, и другим о том БЛАГОВЕСТВУЮТ. Возвестите об этом Иоанну, и он даст вам еще большее свидетельство о Мне. И, проникая в глубину их сердечных сомнений и колебаний, привлекая их к Себе словам любви, Он присовокупил: И БЛАЖЕН, КТО подобна Иоанну НЕ СОБЛАЗНИТСЯ О МНЕ, чья вера в Меня так же непоколебима, как вера, Моего Крестителя. Блажен тот, кто останется верующим в Меня, не смотря на Мое уничижение, на предстоящую Мне крестную смерть!» – Господь не сделал обычного Ему в таких случаях указания на Писание: как написано; – Он знал, что Его друг и без этого поймет силу ответа, потому что Исаия был любимым пророком Иоанна. «Если бы Он, говорит св. Златоуст, сказал: Я точно Христос, то это могло их навеет на мысль подобно Иудеям, которые некогда говорили Ему: «Ты Сам о Себе свидетельствуешь» (Ин.8:13). Поэтому Он предоставляет им самим заключать обо всем из чудес, делая чрез то учение Свое не подозрительным и очевиднейшим. А вместе и их обличил тайным образом: они соблазнялись о Нем, и вот Он, обнаруживши их болезнь, и предоставив то одной их совести, никого не сделал свидетелем этого обличения, кроме их самих, которые одни поняли это». Пораженные необыкновенными чудесными действиями Спасителя, обличенные и исцеленные от тяготившего их сомнения, ученики Иоанновы возвратились к своему любимому учителю с полною верою во Иисуса Христа, и по кончине Предтечи, присоединились к Его последователям.

Так как народу неизвестна была цель посольства учеников Иоанновых, то и вопрос их мог породить много недоуменных сомнений. «Многие, говорит Златоуст, могли рассуждать сами с собою и говорить так: тот, который с такою силою свидетельствовал об Иисусе, ныне переменил мысли свои и сомневается: сей ли или другой есть грядущий? Не научила ли его темница быть осторожнее? Неужели он напрасно прежде свидетельствовал об Иисусе?» Господь Иисус поспешил уничтожить подобное сомнение и подкрепить немощь народа: КОГДА ЖЕ ОНИ ПОШЛИ, когда два ученика Иоанновы удалились, VIСУС НАЧАЛ ГОВОРИТЬ НАРОДУ ОБ ИОАНЕ. «Но почему же не говорил Он в присутствии учеников Иоанновых? – Дабы не подумали, говорит св. Златоуст, что Он льстит Иоанну». Ученики Иоанна и без похвал были преданы своему учителю. «Но исправляя сомневающихся из числа народа, Он не обнаруживает их сомнения, а только разрешает смущающие их помыслы, показывая тем, что Он знает тайные мысли всех. Он не говорит им, как некогда Иудеям: «для чего вы мыслите худое» (Мф.9:4), потому что, если они и думали так, то думали не по злобе, но только потому, что не понимали сказанного. Потому-то Спаситель не укоряет их, но только исправляет их мысли, и защищает Иоанна, показывая, что он не переменил прежнего своего мнения. Ибо он человек не легкомысленный и переменчивый, но твердый и постоянный, и не может в вверенном ему быть неверен»... Господь ссылается при этом на их собственное свидетельство об Иоанне: ЧТО СМОТРЕТЬ ХОДИЛИ ВЫ В ПУСТЫНЮ? «Для чего, оставив города и дома свои, толпами текли вы в пустыню Иудейскую? Неужели для того, чтобы видеть какого-нибудь бедного и непостоянного человека? Нет, такое множество народа из столь многих городов не устремилось бы с таким усердием в пустыню на берега Иордана, если бы не надеялось увидеть такого великого, удивительного и твердого, как камень, мужа!» Там, на берегах Иордана, много растет тростнику, тонкого, гибкого, колеблемого и небольшим ветерком: этому тростнику подобны люди легкомысленные и переменчивые, которые говорят ныне то, а завтра другое, и ни на чем не останавливаются. ТРОСТЬ ЛИ, такую, ВЕТРОМ КОЛЕБЛЕМУЮ ходили вы смотреть? Питомцу ли дикой пустыни, закалившему свой дух в подвиге, быть легкомысленным? Неужели вы думаете, такому тростнику подобен Иоанн, что мог он переменить свои мысли о Том, Кого прежде превозносил похвалами, называя Агнцем Божиим, вземлющим грехи мира, а теперь стал спрашивать для себя же: «Ты ли Тот, Который должен прийти, или ожидать нам другого»? Конечно, нет! Но если не это, если Иоанн не походил на тростник, ЧТО ЖЕ СМОТРЕТЬ ХОДИЛИ ВЫ? ЧЕЛОВЕКА ЛИ изнеженного, ОДЕТОГО В МЯГКИЕ, в тонкие, легкие ОДЕЖДЫ? Своим усердием вы доказали, что Иоанн не был по природе непостоянен; но и того никто не может сказать, что он впоследствии сделался слаб, предавшись роскоши. Нося грубую одежду из верблюжьего волоса, он не изменил ее на легкую, мягкую, из тонкого льна; питаясь акридами и диким медом, он доселе не ищет никаких роскошных яств; привыкший жить в пустынной пещере, он не нуждается ни в каких великолепных палатах. Нет, Иоанн – не раб роскоши! НОСЯЩИЕ МЯГКИЕ ОДЕЖДЫ, одевающиеся пышно и роскошно, НАХОДЯТСЯ В ЧЕРТОГАХ ЦАРСКИХ! Не в веселых чертогах Царских, а в дикой угрюмой пустыне проводил свою жизнь великий отшельник; не тонкий и мягкий лен, а грубую шерсть верблюда носил строгий подвижник; не отборные яства, но акриды с диким медом были обычною пищею сурового аскета. Человек с такою могучею волею и закаленным характером конечно не мог возроптать на тяжесть тюремной жизни и изменить свои убеждения; не только тюрьме, но даже и пыткам, даже смерти самой не сломить подобную натуру. Если бы и он хотел носить дорогие одежды, то жил бы не в пустыне и не в темнице, но в царских чертогах. Он одним молчанием мог бы достигнуть величайших почестей. Ибо если Ирод столько, уважал его и тогда, когда он обличал его, и находился в узах, то тем более не стал бы подвергать его казни, если бы он молчал. Итак, могут ли падать такие подозрения на того, кто самим делом доказал свою твердость и постоянство? Конечно нет.

Если не так, то ЧТО ЖЕ СМОТРЕТЬ ХОДИЛИ ВЫ? ПРОРОКА? каким был Илия Фесвитянин, который жил в диких пещерах угрюмого Кармила и подобно туче налетал оттуда по временам, чтобы громить развратный народ, низвергать и поставлять царей, разить жрецов идольских? Действительно, своим суровым отшельничеством, своими беспомощными и громовыми обличениями, своим огненным словом, своим бесстрашием пред сильными мира сего, вообще всею личностью своею Иоанн всего более напоминал грозный образ могучего Илии. ДА, ГОВОРЮ ВАМ: вы не ошиблись, вы ходили смотреть и слушать Пророка, И БОЛЬШЕ ПРОРОКА, он больше всякого ветхозаветного пророка, потому что он ближе всех пророков ко Мне, он – Мой Предтеча. Пророкам дано было только провидеть Мое пришествие, а сей и крестил Меня воплотившегося, сей – первый из пророков имел счастие проповедать о том, что царствие Божие уже наступило. Многие пророки и праведники желали видеть то, что видел Иоанн, и не видели, и слышать то, что слышал он, и не слышали. Он еще во чреве матери познал Меня; он перстом указал на Меня, как на Агнца Божия, вземлющего грехи мира. Пророки возвещали дела Божии, но ни об одном пророке не было пророчества, а об Иоанне было пророками же предсказано: ИБО ОН ТОТ, О КОТОРОМ НАПИСАНО у Пророка Малахии: СЕ, Я, глаголет Бог Отец Богу Сыну, ПОСЫЛАЮ АНГЕЛА МОЕГО ПРЕД ЛИЦЕМ ТВОИМ, КОТОРЫЙ ПРИГОТОВИТ ПУТЬ ТВОЙ, уровняет его ПРЕД ТОБОЮ. Иоанн был Ангелом-вестником и по жизни, и по служению своему, как во время путешествия царей – те, которые славнее других, идут близ их колесниц, так и Иоанн явился пред самым пришествием Моим. А потому ИСТИННО ГОВОРЮ ВАМ: ИЗ РОЖДЕННЫХ ЖЕНАМИ, из всех людей, НЕ ВОССТАВАЛ БОЛЬШИЙ, высший, лучший, совершеннейший Иоанна КРЕСТИТЕЛЯ; ни одна жена не родила человека, который был бы больше его!

Так торжественно, с особым, как бы клятвенным подтверждением, Господь Иисус произнес величайшую похвалу Своему Крестителю. Премудрый сын Сирахов дает правило: прежде смерти никого не называй блаженным; но воплощенная премудрость Божия – Сын Божий, Которому принадлежит Божественное право суда над людьми, делает исключение из этого правила для друга Своего предъизбрания. Когда слышится хвала из уст людей, в душе нашей остаются еще некоторые следы неизвестности и сомнении: не преувеличена ли эта похвала ласкательством, не уменьшена ли нерасположением; но когда Сам Господь прославляет человека, то истина господствует во всей ее полноте и широте, потому что нет судии, равного Ему по всеведению и правосудию. И если величие похвалы оценивается достоинством того, кто произносит ее, то какова должна быть слава Предтечи Господня, которому устами Самого Иисуса Христа произнесена полная и величайшая похвала! Вот почему наша святая Православная Церковь в своих молитвословиях и песнопениях поставляет Пророка Предтечу и Крестителя Господня Иоанна в первом чине прославляемых ею святых Божиих после Пречистой Девы Богоматери и бесплотных Сил. Апостолы не могут равняться в своей славе с Предтечею Господним, потому что все они уже были возрастными в то время, когда Божественная Истина изрекла слова: «из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя». Этими же словами Спаситель отличил и Себя от Иоанна, и показал, что Его не должно сравнивать с Иоанном, ибо хотя Он был рожден плотию, но не от жены, а от Девы, необыкновенным и чудным рождением. И чтобы великие похвалы не породили неприличного мнения об Иоанне, смотри, как Господь предотвращает и это зло, чтобы Иудеи не стали Иоанна предпочитать Ему Самому. В числе тогдашних слушателей могли быть и такие, которые знали, что Сам Он смиренно просил некогда от Иоанна крещения Себе. Потому и это Он исправляет говоря: НО МЕНЬШИЙ В ЦАРСТВЕ НЕБЕСНОМ, Меньший по возрасту и по мнению других, смиривший Себя до образа рабского, Тот, о Ком говорили, что ОН – ядца и винопийца, что Он не больше, как тектонов сын, друг мытарей и грешников, Сей в царствии небесном БОЛЬШЕ ЕГО, Иоанна, ибо Он есть Царь этого духовного царства. Но говоря о Себе Самом, Спаситель справедливо скрывает лице Свое, чтобы не подумали, что Он слишком превозносит Себя. Христос называет Себя большим не по сравнению с Иоанном, равно и Иоанн, когда говорил, что Христос – Сильнейший меня, то не сравнительно говорил так. И Сам Спаситель, когда говорил: «и вот, здесь больше Соломона», конечно не сравнивает Себя с Соломоном. И в Ветхом Завете о несравненном говорилось сравнительно, например, когда говорится: «нет между богами, как Ты, Господи» или «кто бог, так великий, как Бог наш...» (Пс.85:8; 96:14).

Итак, Христос пришел, царствие Божие уже открылось, Иоанн Предтеча, возвестивший Его пришествие, уже принадлежит не столько ветхому сколько новому завету; ОТ ДНЕЙ ЖЕ ИОАННА КРЕСТИТЕЛЯ, с того времени, как он указал всем на пришедшего Христа, ДОНЫНЕ, и теперь ЦАРСТВО НЕБЕСНОЕ уже не ожидается только, как грядущее, но и СИЛОЮ БЕРЕТСЯ, с такою ревностию берется, как берутся города приступом, потому что оно уже наступило. И все УПОТРЕБЛЯЮЩИЕ УСИЛИЕ над собою, ВОСXIЩАЮТ ЕГО. Его восхищают все кающиеся грешники, которые с сердечною болью расстаются с лестными для них ожиданиями Мессии – завоевателя и чувственного блаженства в Его царстве, и обрекают себя на покаяние и трудную перемену всей своей нравственной жизни. ИБО ВСЕ ПРОРОКИ И Моисеев ЗАКОН, с которого начались пророки, и который пророчествовал о Мне жертвами, как прообразами, ПРОРЕКЛИ ДО ИОАННА: до него простирался ряд пророков, им кончились все пророчества и открылось самое исполнение их в царстве Божием... Пророки не перестали бы являться, если бы не пришел Я. Итак, не ожидайте другого Мессии, Я и есмь Грядущий, и вот, смотрите, с какою ревностию толпы народа стремятся ко Мне, чтобы только послушать Моей проповеди о царстве небесном, чтобы потом восхитить его... И до конца веков так будет, и всегда будет нужно перенести подвиги покаяния и употребить все усилия над своею природою, чтобы войти в Мое блаженное царство. Знаю, что слово Мое покажется вам невероятным, но если будете внимательно смотреть на события, И ЕСЛИ ХОТИТЕ ПРИНЯТЬ, – если здраво, беспристрастно рассудите, то сами увидите, что Иоанн – ОН ЕСТЬ ИЛИЯ, КОТОРОМУ ДОЛЖНО ПРИДТИ, хотя на самом деле он не есть воскресший древний пророк Илия, который должен явиться пред вторым Моим славным пришествием на Страшный Суд; Иоанн пришел с духом и силою древнего Илии, и пусть тот из вас, кто способен понимать не для всех доступный, таинственный смысл некоторых событий и значение некоторых священных лиц, пусть тот вдумается, вспомнит и поймет, что если Иоанн, как Мой Предтеча, свидетельствует, что Я – Христос, и чтит Меня, как Сына Божия, и Спасителя мира, значит, должно веровать, что Я действительно Христос: КТО ИМЕЕТ УШИ СЛЫШАТЬ, ДА СЛЫШИТ! Имеющий не заглушенную совесть, да внемлет, что вещает она!

Этим воззванием, обычным присловием учителей иудейских, Господь заключил Свою похвалу Предтече Своему. Св. Евангелист Лука, передав речь Господа, замечает, что весь народ, слушавший Спасителя, в том числе и мытари, воздали славу Богу, крестившись крещением Иоанновым. А фарисеи и законники отвергли волю Божию о себе, не крестившись от него. Значит, народ и мытари поняли слова Господа об Иоанне и возблагодарили Бога, что не ошиблись в своем мнении о нем и сподобились от него крещения в покаяние. Возблагодарим и мы Господа, что сподобляемся в благодатных таинствах Церкви Православной духовного обновления и освящения, тогда как современные нам фарисеи и книжники, разные суемудрые лжеучители, отвергают эти таинства, будто бы для спасения не нужные... Если в то время для вступления в царство Божие нужно было крещение Иоанново, не имевшее благодатной силы возрождать человека, а только располагавшее его волю к покаянию, то сколько же нужно иметь гордости, чтобы отвергать Самим Господом установленные и преданные Церкви святые таинства нашей веры православной?..

Время приступить к страшной трапезе. Приступим же все с надлежащим любомудрием и вниманием и никто пусть не будет Иудою, никто пусть не будет злым, никто пусть не скрывает в себе яда, нося одно на устах, а другое в уме. Предстоит Христос; Кто утвердил ту трапезу, Тот же и теперь устрояет и эту. Ибо не человек претворяет предложенное в тело и кровь Христову, но Сам распятый за нас Христос. Священник стоит, нося Его образ, и произносит слова; а действует сила и благодать Божия: «сие есть тело Мое», сказал Он. Итак, никто пусть не будет коварным, никто пусть не питает злобы, никто пусть не имеет яда в душе, чтобы не причащаться «во осуждение». И тогда после принятия предложенного, в Иуду вошел диавол, презрев не тело Господне, но презрев Иуду за его бесстыдство, дабы ты знал, что на тех, которые недостойно причащаются божественных тайн, особенно нападает и часто вселяется в них диавол, как и тогда в Иуду. Ибо почести приносят пользу достойным, а недостойно пользующихся, ими подвергают большому наказанию. Говорю это не для того, чтобы устрашить, но чтобы предостеречь... Если ты имеешь что-нибудь против врага, то оставь гнев; исцели рану, прекрати вражду, чтобы тебе получить пользу от этой трапезы; ибо ты приступаешь к страшной и святой жертве. Постыдись Того Кто приносится: предлежит закланный Христос.

Почему он заклан и для чего? – Для того, чтобы умиротворить небесное и земное, чтобы сделать тебя другом ангелов, чтобы примирить тебя, с Богом всех, чтобы из «врага и противника сделать тебя другом. Он отдал душу Свою за ненавидящих Его, а ты остаешься враждующим против подобного тебе раба. Как же ты можешь приступить к трапезе мира? Он не отказался даже умереть за тебя, а ты не хочешь для себя самого оставить гнев на подобного тебе раба. Какого это может удостоиться прощения?

Он обидел меня, скажешь, и весьма много отнял у меня. – Что же? Ущерб только в деньгах: он еще не уязвил тебя так, как Иуда Христа: однако Христос самую кровь Свою, которая пролита, отдал для спасения проливших ее.

Что можешь ты сказать подобного этому? Если ты не прощаешь врага, то не ему наносишь вред, а самому себе; ему ты часто можешь вредить в настоящей жизни, а себя самого делаешь безответным в будущий день. Ибо ничего так не отвращается Бог, как человека злопамятного, как сердца надменного и души раздражительной. Послушай же что говорит Он: «Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь пропив тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Мф.5:23–24).

Что говоришь ты: я ли прощу? Да, говорит Он; для мира с братом твоим принесена эта жертва. Потому, если эта жертва принесена для мира твоего с братом, а ты не заключаешь мира, то напрасно ты участвуешь в этой жертве: бесполезным для тебя становится это дело. Сделай же наперед то, для чего принесена эта жертва: тогда и будешь с пользою причащаться ее. Для того нисшел Сын Божий чтобы примирить род наш с Господом; и не только, для этого пришел Он, но и для того, чтобы и нас, совершающих это сделать причастниками имени Его.

«Блаженны, говорит Он, миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Мф.5:9). Что сделал единородный Сын Божий, тоже сделай и ты по своим силам человеческим, ставши виновником мира и для себя самого и для других. Потому тебя миротворца, Он и называет сыном Божиим; потому и во время установления этой жертвы Он не упомянул ни о какой другой заповеди, кроме примирения с братом, выражая, что важнее всего... Итак, зная это, прекратим всякий гнев и, очистив совесть свою, со всем смирением и кротостию приступим к трапезе Христа, с Которым Отцу, вместе со Святым Духом, всякая слава, честь, держава, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Грехи ваши велики, и очень велики. Но нет греха, побеждающего милосердие Божие. Прощение грехов дается не по нашим заслугам, а по милости человеколюбивого Бога, всегда готового прощать, как только кто обратится к Нему с раскаянием. И делает недостойным прощения не великость и множество грехов, а одна нераскаянность. Как только вы сокрушились и раскаялись, прощение уже присуждается вам на небе, а в момент исповедания это небесное решение объявляется вам. Рукописание всех грехов всех людей Господь Спаситель вознес на теле Своем на крест и там разодрал его. Приложение к каждому этого действия беспредельного милосердия Божия совершается в таинстве покаяния, и бывает действительно. Получивший разрешение от духовного отца, обезвиненным состоит пред лицем правды Божией.

Слабость веры и скудость упования помилования – производятся врагом нашим. Грехи наши без его внушения не бывают. Из них он устрояет между нами и Богом преграду. Раскаяние и исповедь разоряют эту преграду. Зная силу этого таинства, что оно уничтожает все его труды и хлопоты о погибели грешащих, он всячески старается пресекать плодотворность его, – и или совсем от него отклоняет, или наводит неверие в силу его и безнадежие получить прощение через него. Ваше маловерие и безнадежие – его кознь. Вооружитесь против сего и прогоните врага и его внушения.

Господь хочет всем спастися, следовательно, и вам. По устроении нашего спасения через воплощенное домостроительство, у Господа теперь одно попечение, всех привлекает к Себе для дарования им спасения. И он, действительно влечет. Не один грешник не бывает без сего и вас влечет и зовет. Теперешняя ваша забота о спасении души что означает? Означает зов Господа: приди ко Мне обремененный, и Я упокою тебя! Забота эта ваше ли дело? Нет! Это Господь всеял ее. Если же Он всеял, то можно ли сомневаться, что Он и даст вам спасение? Он побуждает вас искать прощение грехов у Него Самого, конечно, готов будучи и даровать это прощение. Идите же к Нему с полною верою и не давайте врагу разорять вашу веру и упование спасения.

Святитель Тихон уверяет, что враг, когда склоняет на грех, внушает: не бойся, Бог милосерд; а когда доведет до греха, тогда мутит и крушит душу: нет тебе спасения.

Такими мыслями и другими подобными трудитесь восставлять свою веру и упование спасения. Чаще приводите на мысль блудного сына, Не ждал отец, пока блудный сын дойдет до него, но вышел сам навстречу ему и, не дожидаясь слова его, заключил его в объятия свои. Только, выходит, у Бога и есть, что желание спасения всех, сюда направляются все попечения Божии.

Отец небесный уверяет: не хочет смерти грешника; Сын Божий одесную Отца что делает? Выну ходатайствуют о нас. А Дух Святой? И Он тоже ходатайствует о нас воздыханиями неизглаголанными... Так вот как дело есть на небе. А враг хочет уверить вас, что вам нет помилования и спасения у Бога, прогневанного вами. И вы верите ему... этой лжи его. Ибо у Бога и помышления нет о не помиловании, а есть одна мысль и одно желание миловать и миловать... приходи всякий.

Вы сказали, что вы уже отстали от грехов, и вероятно исповедались, и разрешение получили. Враг мучит вас только маловерием и слабонадежием. Рассуждайте и молитесь, и возбуждайте свою веру и надежду... Надежду и веру нельзя иметь крепкими без дела и трудов – по делу спасения. Извольте приложить сии деятельные труды... и вера с надеждою тотчас начнут оживать. Какие дела и труды?

Первое, отвращение возыметь ко всем грехам – не делам только, на и к мыслям и сочувствиям к ним; 2) определить себя на дела противоположные им. Это вы сами для себя должны найти и установить; 3) главное, плотоугодия бегать... ее надо строго наказать – умертвить; 4) молитвенный чин установить домашний и церковный... 5) внешние сношения упорядочить и бегать случаев, могущих возбуждать движения страстей.

Догадываюсь, что у вас сильна гордость и непокоривость. Взыщите смирения и послушливости...

Держите память Божию и память смерти, и не выпускайте из ума мысли, что Бог видит вас – вы под оком Его состоите – и блюдитесь от всего не угодного Богу.

В помощь памятования о Боге и о деле спасения, заучите на память 24 молитовки св. Златоуста и чаше прочитывайте их. Они находятся в числе молитв на сон грядущим.

Благослови вас, Господи!

Помните, что того, что потребно для спасения, никто для вас за вас сделать не может. Делать то должны сами вы. Помощь от Господа всегда готова; но она не приходит к тому, кто ничего не делает, а только к тому, кто делает, трудится, но до конца довести дела не может.

22 октября 1890 г.

Исповедь состоит в том, чтобы подражать покаянию Апостола Петра. Лишь только познал он свое прегрешение, вышел из проклятого дома архиерейского, где он отрекся от Христа, и тотчас же отстал от сообщества нечестивых воинов и слуг, которые связали Господа. Так и ты отстань от тех худых сообществ и знакомств, среди которых ты жил доселе, как блудный сын. Петр удалился в уединенное место и там стал размышлять о том тяжком грехе, какой он учинил, он печалился, сокрушался, и, конечно, не две слезы пролил, а в слезах все свое сердце растопил: «и вышед вон, плакал горько». Уединись и ты, хоть на один только час, отложи всякое другое попечение, собери свои расточенные помыслы, и поусерднее помолись Богу, чтобы Он помог тебе припомнить грехи твои. А если не надеешься на свою память, то напиши их на бумажке. Положи пред собою десять заповедей Божиих, и посмотри: какие из них ты преступил? Припомни семь грехов смертных, и рассмотри, какие из них ты учинил? Испытай накрепко совесть свою: в чем ты согрешил умом, словом или делом? в чем провинился пред Богом, пред ближним, пред самим собою? Если имеешь с кем вражду, прости ему от всей души, если есть у тебя что-нибудь чужое, возврати, если коснулся чьей-либо чести, поправь причиненный ей вред: потужи, поболи, воздохни и горько восплачь. А сверх всего этого – укори сам себя, отстань от прежних твоих грехов, положи твердое намерение впредь их не повторять. Вот, когда таким образом себя приготовишь, иди к духовнику, и знай, что получишь совершенное прощение. «Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит».

Когда же придешь к духовнику, то смотри, чтобы исповедь твоя была, во-первых, без ложного стыда, во-вторых, без извиняющих оговорок. Без стыда: ибо я знаю, что все мы живем на белом свете лицемерием фарисейским: На деле мы одно, а показать себя хотим совсем другими. Отсюда и происходит то, что и на исповеди мы стыдимся показать себя грешными: ведь нам все хочется пред людьми себя выставить святыми. Без оговорок: ибо я знаю, что на исповеди нередко мы объявляем грех какой-нибудь, да сейчас же его и переиначиваем. А хуже всего то, что часто вину своих же грехов да на других возлагаем. Вместо того, чтобы винить себя, обвиняем других. Это грех еще прародителей наших. Согрешили Адам и Ева, преступили заповедь Божию, вкусили плода запрещенного, да и устыдились, – спрятались. Бог зовет их к ответу: «Адаме, где еси? Ева, что сотворила еси?» А они вместо покаяния стали возлагать вину друг на друга. «Не я виноват, говорит Адам, это жена, которую Ты же мне дал, соблазнила меня». – «И я не виновата, говорила Ева: меня змий прельстил»... Вот так-то идет на исповедь и какой-нибудь христианин или христианка. Духовник их спрашивает: «Адаме, где еси? Ева, что сотворила еси?» А они и стыдятся исповедать грех свой, одно объявляют не сполна, другое вовсе умалчивают. Но Сам Дух Божий устами Соломона говорит: кто скрывает грех свой, тот не получает никакой пользы. Грех, по слову св. Василия Великого, это такая рана, которая, если не покажешь ее врачу, загниет неисцельно. А когда ты, христианин, обвиняешь на исповеди других, а не самого себя, то это уж не исповедь, а осуждение ближнего. Стало быть, идешь ты к духовнику с одним грехом, а возвращаешься с двумя, идешь грешным, а возвращаешься еще грешнее. Да и чего ты стыдишься, зачем выгораживаешь себя? Потому ли, что ты человек знатный и благородный? Но ведь Давид был Царь, однако же не постыдился, не отказался исповедать грех свой. «Беззаконие мое, говорит он, познах, и греха моего не покрых» (Пс.31:5): «согреших ко Господу!» (2Цар.12:13). Чего ж тебе стыдиться, зачем себя выгораживать? – Нет, брат мой! Без стыда, смело скажи грех твой, без всяких оговорок объяви, что в твоем грехе никто не повинен, кроме твоего же злого произволения! Грех исповеданный – уже не грех: «Господь отъя согрешение твое!» – Но вот, по благодати Божией, без стыда, без оговорок ты исповедался, духовник тебя разрешил, и ты, приняв от него благословение, уходишь. Что же теперь остается тебе исполнить? Остается самое главное и самое нужное. Прежде всего исполни епитимию, какую положил на тебя отец духовный. Потом исправь свою жизнь: а если и сего не сделаешь, то исповедь твоя уже не будет исповедию, а только празднословием, так говорит св. Василий Великий.

Итак, первое дело: если имеешь на кого вражду, по какой бы то ни было причине, ты должен простить его от всего сердца, ибо, если ты не простишь, то и сам не будешь прощен, по слову Самого Христа: «если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф.6:14–15). Второе дело: водишь ли с кем дружбу греховную, питаешь ли к кому любовь преступную? Брось их совсем, отрекись от них вовсе: нельзя тебе любить вместе и Бога и блудницу! Один философ поехал было по морю, но во время плавания на море разыгралась страшная буря, и ему угрожала неминуемая гибель, но он каким-то образом спасся. Возвратясь домой, он наглухо заделал то окно, из которого было видно море, чтобы, смотря на море, не пожелать снова плавать по нему. Ах, возлюбленный брат, сколько раз находился ты в опасности потерять и свою жизнь и свою душу от преступной любви или дружбы!.. Тебе удалось спастись от погибели, так берегись же этого на будущее время! Не ходи больше тою дорогою, не входи в те ворота, не смотри на то окно, зажмурь крепче глаза свои, чтобы опять не заползла змея в твое сердце... А если не сделаешь этого, то исповедь твоя будет уже не исповедь, а одно празднословие. Третье дело и последнее: если имеешь в своих руках что-нибудь чужое, если обидел кого, то возврати, непременно возврати: иначе и прощения не получишь. Не только духовник, простой священник, но и сам Патриарх, весь собор Архиереев, даже ни один из Ангелов Божиих не имеют права разрешить тебя, если ты не возвратишь обиженному того, что ты взял у него. Сам Бог, так сказать, не может тебя простить в том: ведь Он правосуден, Он – сама правда, возможно ли, чтобы Он восхотел неправды. Нет! узел обиды неразрешим! Душа бессмертна, а потому и долг ее вечен! Положим, ты поносишь имя Божие, отрицаешься от веры, вновь распинаешь Христа: есть ли грехи больше этих? Однако же, если ты в них исповедуешься и покаешься, то духовник имеет право тебя простить: все это грехи против Господа Бога, а Бог дал такую власть Своему иерею, чтобы все то, что он свяжет или разрешит, было связано и разрешено, в чем бы человек ни согрешил против Бога. Но если ты отнял что-нибудь у ближнего, то хотя бы ты и исповедал грех сей, да если при этом не возвратил отнятого, то и духовник не имеет права тебя в этом разрешить. Ведь тот бедняк, которого ты обидел, не давал твоему духовнику власти прощать тебя, не делал его своим поверенным: как же он простит тебя. Но ты скажешь: «я вот раздаю сорокоусты по церквам, делаю вклады по монастырям, жертвую на богадельни»... И за это-то ты думаешь, получить прощение? Зажми уста твои, умолкни!.. Никакой закон, ни Божеский, ни человеческий не позволяет раздавать никому чужого! То, что отнял ты у бедняка, не твое, а чужое, кто же может это подарить тебе. Конечно, если десять заповедей Божиих, воспрещающие не только брать, но и желать чужого, одни сказки, то ты прав, а я лгу. Но если эти заповеди непреложные словеса Божии, то нет тебе прощения, а я говорю правду!..

Исповедь есть суд над собою пред лицем Божиим.

Прот. С. Четвериков.

Киево-Печерская Лавра, созданная верою и подвигами первоначальников ее, преподобных Антония и Феодосия, в древние лета воспитала множество великих подвижников благочестия.

Но и в близкие нам дни она выставляла мужей удивительных силою религиозного воодушевления, здесь на земле, вне земных условий живущих одним небесным. К таким подвижникам принадлежит старец иеросхимонах Парфений.

Отец Парфений, родился 24-го августа 1790 пода, в 40 верстах от гор. Тулы, в селе Симонове, Алексинского уезда, где отец его, Иоанн Краснопевцев, был причетником. О детстве его не сохранилось подробностей; но нужно думать, что жизнь его в доме сельского причетника была убогая, и, конечно, с молодых лет Петр (так звали в миру о. Парфения) должен был привыкать к терпению и трудам. Отданный в тульское духовное училище Петр учился очень хорошо и из училища перешел в семинарию.

Раз летом, возвращаясь с братом домой, Петр имел необыкновенное видение. Они расположились ясною ночью под открытым небом. Сердце Петра невыразимо радовалось. Он смотрел в высокое небо и вдруг увидел парящего над собою белоснежного голубя, который все на одном месте реял над ним. – С этого видения жажда чего-то лучшего запала в душу его, все земное ему опротивело, и тяжело ему было между людьми. В одном из песнопений своих о. Парфений вспоминает это видение: «Неописанный Параклите... Памятствую явление в моем возрасте еще младом Твоего наития тиха и тонка на мя ленива и нерадива, голубя в виде».

С той поры начал отрок уединяться в лесу на молитве. Здесь было снова ему видение: благообразный инок явился ему и произнес: «Странен монах и земен мертвец» (т. е. монах – чуждый земле пришлец и мертв земному). Эти слова возбудили в Петре желание монашества.

Летом 1814 года Петр пошел на богомолье в Киев. В Лавре оставался он год у соборного иеромонаха Антония (впоследствии архиепископа Воронежского) и был у прозорливых старцев, Вассиана слепого и Михаила схимника. При входе во врата Лавры он дал обет остаться в ней. В 1815 году Петр уволился из семинарии, не окончив курса. Родители его просили определиться на место и поддержать их в старости. Он готов был уже склониться на их просьбы: но дело женитьбы его дважды расстраивалось, и, наконец, он по прошению получил совершенное увольнение из епархии. Родители покорились воле Божией. Отец благословил Петра медным крестом, наделил его гривною денег, отдал ему свои единственные сапоги, и они простились. С дороги Петр прислал отцу сапоги назад и дошел в лаптях. Антоний, уже наместник лавры, принял его ласково и поместил в просфорне.

Труд, молитва, полное послушание и неосуждение – вот чего искал Петр. Вскоре он был поставлен начальником просфорни, и в этом послушании трудился 12 лет. Однажды, в час уныния, было ему видение преп. Никодима просфорника, который сказал ему, что всегда посещает то место, где получил спасение.

Не принимая на себя чрезмерных подвигов поста, но в высшей степени умеренный, тихий, спокойный, незлобивый, мирный, – Петр без искушений проходил свой путь. Последнюю одежду готов был он уступить. Поймали раз странника, укравшего у него зимою тулуп. «Не троньте его, он бедный, и в тулупе трясется: нам хорошо в тепле, а он на морозе», сказал он и отпустил странника, дав ему денег и научив его вперед не воровать.

Плотских страстей, плотской борьбы, нечистых помыслов не знал Петр вовсе. И тот путь, царский, которым шел подвижник, привел его к великим духовным дарам.

По пострижении, 20-го сентября 1824 года, в монашество с именем Пафнутия, он увеличил труды. В келье его было лишь Распятие, икона Пресвятой Богородицы, деревянная голая скамья, столик, фонарь и деревянная чашка. Ночью, кроме молитв, переписывал он свято-отеческие книги. Благодатные видения посещали часто избранника Божия, укрепляя его. Во время совершения литургии он удостоился чудного озарения, в котором ему открылось таинство спасения.

Перед рукоположением во священство ему представилось в сновидении, что неведомый ему Архиерей в алтаре великой церкви подает ему с престола Евангелие, окруженное неизреченным сиянием, и на ответ его, что он не дерзает, Жена, стоящая одесную Архиерея в царском одеянии, говорит: «Возьми, Пафнутий, Я поручаюсь за тебя».

Вскоре о. Пафнутий был назначен духовником Лавры. Познание падшей, оскверненной человеческой природы погружало его в великую скорбь, сокрушало до изнеможения. «Бедные, бедные люди, – говорил он, – если бы они знали, какие блага они меняют на смрад греховный». И эту склонность ко греху приписывал врагу спасения.

В 1838 году о. Пафнутий подал прошение о принятии схимы, и в сомнении, разрешат ли ему в столь нестарые годы (ему было 48 лет), был подкреплен явлением святителя Парфения. Вскоре митрополит Киевский Филарет сам облек его в схиму. И с еще большей всепоглощающей силою предался схимник молитве, которая вросла в сердце и действовала даже во сне. Он видел однажды в таком сне свое сердце, объятое пламенем. Его молитвенное правило состояло из чтения утром, в полдень и вечером по одному Евангелию, совершении ежедневно пения всей псалтири, молитв утренних, и вечерних, акафиста Спасителю, Божией Матери, поклонения Страстям Христовым и песни «Богородице Дево, радуйся», которую он произносил триста раз.

Его усердие к Матери Божией было необыкновенно. Он имел к Пресвятой Владычице умилительную, нежную и детскую любовь, и эта любовь излилась во вдохновенном к Ней воззвании:

«Возлюбленная Богу Отцу дщерь, безмужняя Эммануила Мати, кристалловидная Параклита Невесто, святогласная горлица, белолилейный Творца ковчеже, благородное гнездо Орла небесного, несгораемая свеще мирови, Архангельский Гавриилов глас, вопию Ти».

О благовещении о. Парфений говорит: «Буди благословен и преблагословен день Благовещения Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы». Много раз имел он видения Пречистой Девы. Однажды, прочтя, что Владычица была первой инокиней, он стал размышлять о том и задремал. Тогда он увидел окруженную монахами величественную инокиню с жезлом в руках. Она подошла к нему и сказала: «Парфений, Я – монахиня». В другой раз она предстала ему во славе в час скорби, по горячей мольбе его. Он провел несколько лет в тесной келье, окно которой загородил иконою Пресвятой Богородицы, озаренной лампадою, и говорил: «На что мне свет чувственный: Пречистая – свет очей и души моей». Молясь, однажды, чтобы открыла ему Владычица, что есть схимничество, услышал он голос: «Посвятить себя на молитву за весь мир».

Отлученный от всего земного, мирское достояние считал он грехом. Вещи, приносимые ему, связывал в узел и выносил на дорогу. Графиня Анна Орлова однажды, преклонив перед ним колена, сказал: «Отец, чем мне утешить тебя; не пожалею и миллионы». – «Вот нашла, чем утешить, – отвечал он, – на что мне этот навоз?»

Отца Парфения смущало, что он не испытал гонения, и что тем путь его скорбей не полон. Но митрополит Киевский Филарет успокоил его: «На что тебе гонение? – ты сам себя гонишь. Кто пожелает жить твоею жизнью?»

Величайшею отрадою подвижника было ежедневное совершение литургии в домовой церкви митрополита. Тут во время херувимской, молясь перед престолом с воздетыми руками, видел он однажды отверстое небо, Христа, сходящего на престол, Бога Отца, благословляющего Его, снисхождение, парящего над Ним Духа Святого. 13-го сентября 1843 г. видел он Златоуста с Архистратигом, пришедших к нему на помощь. Однажды, долго повторяя молитву: «Иисусе, живи во мне», – услыхал сладкий и тихий полос: «Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во Мне пребывает и Аз в нем». Накануне Нового года, созерцая духовно младенчество Богочеловека, погрузился он в тонкий сон, и увидел двух ангелов, летящих от востока с Младенцем на руках, Которого они положили перед старцем. Невыразимая была красота Божественного Младенца и от любви, светившейся в Его взоре, сердце старца разгоралось.

Весну и лето о. Парфений проводил с митрополитом в Голосеевской пустыни. Там в чаще леса была его келья; удаляясь в лес, он совершал свои правила. Посетители, стекавшиеся к старцу, отвлекали его от вожделенного безмолвия, но когда он решил затвориться, ему было видение, что на него напал страшный зверь, а духовные дети отогнали его. Он объяснил себе, что духовными своими детьми он обретет спасение. Неисполненное за день из молитв он отлагал на ночь, так что часто один час оставался на сон. Истощенная плоть старца казалась прозрачною оболочкой его души. Большие, огненные глаза, пронизывавшие сердца, сосредоточивали всю жизнь.

Редко обличительное слово срывалось с его уст, но и тогда сильных мира он обличал бесстрашно. Последние свои годы старец прожил в келье у ближних пещер. Большую часть времени он проводил в темной комнате с Распятьем и иконою Богоматери. В соседней комнате устроили для него церковь. Его служение наполняло молящихся невыразимым благоговением.

С радостью ждал он дня смерти и, сидя у приготовленного им для себя гроба, говорил о том, как душа, покинув тело, просияет как солнце, и будет с удивлением смотреть на свою смрадную темницу; говорил о вере в Пресвятую Владычицу Богородицу, Которую называл «несомненною своею надеждою при возвращении от земного, бедственного, многоплачевного, скучного, прискорбного, и болезненного странничества в небесное, любимое, блаженное, покойное, всевеселящее немерцающее, бессмертное, нескончаемое, вечное и неизреченное отечество».

Перед кончиною старец простился со всеми. В 1855 г., рано утром, в великий праздник Благовещения, совпавший в том поду со Страстною пятницею, о. Парфений был найден бездыханным сидящим как бы в глубокой думе у дверей келейной своей церкви. Митрополит Киевский Филарет на своих руках выносил его гроб и схоронил его в Голосеевской пустыни, в храме Пречистой Девы во имя Ее иконы Живоносного Источника.

Изречения отца Парфения.

Потеря благодати страшнее всех потерь.

Чем ближе приближаешься ты к Богу, тем сильнее враг ухватится за тебя.

Никогда не следует последовать своему помыслу, хотя бы он и благ являлся, но испытывать его временем.

Пути высшие должны мы предавать Самому Богу через отца нашего и наставника.

Наши желания и намерения рассеиваются, как прах. Итак всеконечно должны мы предаться воле водителя нашего.

Неизреченная польза проистекает от уединения.

Кто стяжал страх Божий, для того нет на земле ни скорби, ни радости.

Пришествие Святого Духа попаляет и истребляет все страсти.

Честь от человеков бываемая должна быть ненавистна душе, ищущей спасения и познающей свою немощь.

Кто сам не достиг в меру совершенства и начинает учить других, – погубляет и то, что имел.

Будет только то, что определил Господь.

Делай все вопреки хотения плоти: хочется лечь покойнее – принудь себя на противное; хочется облокотиться сидя – воздержись; и так во всем.

Должно нудить себя и не хотяща к молитве и ко всему благому.

Зло пристает к нам как заразительная болезнь: Если будешь часто обращаться с язычным, с клеветником, с миролюбцем – и сам незаметно впадешь в те же пороки. И наоборот, общайся часто с мужем духовным и молитвенником, – и в тебя перельются те же добродетели.

У человека нечистого и страстного и вещи его заражены страстями; не прикасайся к ним, не употребляй их.

Не должно рассказывать другим о своих подвигах и молитвенном правиле. Хотя бы это было и не из тщеславия, но у тебя отнимется дар, который ты обнаружил.

Монах должен жить один, а другой с ним – Господь. Монах любит всех людей, но скучает с ними, потому-что они отлучают его от Бога.

Хорошо с Богом везде, а без Него очень скучно и в раю, и в аде.

Страстные Евангелия прочитывайте когда прилучится, а наипаче в скорбное время.

Молитва ежедневная Иеросхимонаха Парфения Киевского.

Господи Иисусе Христе, Сыне Божий. Не попусти, чтобы суетность, самолюбие, чувственность, нерадение, гнев господствовали надо мною и похищали меня у любви Твоей. О мой Господи, Создатель мой, все упование мое, не остави меня без удела в блаженной вечности, соделай, да и я последую святому примеру Твоему, буду покорен властям, надо мною поставленным; даруй мне сию чистоту духа, сию простоту сердца, которые делают нас достойными любви Твоей. К Тебе, о Боже мой, возношу душу мою и сердце мое, не попусти погибнуть созданию Твоему, но избавь меня от единственного и величайшего зла – греха. Соделай, Господи, да переношу с таким же терпением беспокойства и скорби душевные, с какою радостию приемлю удовольствия сердечные. Если Ты хочешь, Господи, можешь очистить и освятить меня. Се, предаю себя Твоей благости, прося истребить из меня все, противное Тебе, и присоединить к сонму избранных Твоих Господи! Отыми от меня праздность духа, погубляющую время, суетность мыслей, мешающую Твоему присутствию, и развлекающую внимание мое в молитве; если же, молясь, я уклоняюсь от Тебя моими помыслами, то помози мне, дабы сие развлечение было не произвольно, и отвращая ум, да не отвращу от Тебя сердце. Исповедую Тебе, Богу моему, все грехи моего беззакония, ныне и прежде соделанные перед Тобою: отпусти мне их ради имени Твоего святого, и спаси душу мою, которую Ты искупил драгоценною кровию Твоею. Вручаю себя милосердию Твоему, предаюсь в волю Твою, твори со мною по благости Твоей, а не по злобе и беззаконию моему. Научи меня располагать дела мои так, чтобы они поспешествовали к прославлению имени Твоего святого. Умилосердись, Господи, о всех христианах, услыши желание всех, вопиющих к Тебе, избави от всякого зла, спаси рабов Твоих (имена), пошли отраду, утешение в скорбях и милость Твою святую. Господи, молю Тебя особенно о тех, которые меня чем-либо обидели, опечалили или оскорбили, или какое-либо зло сделали: не наказывай их мене ради грешного, но пролей на них благость Твою. Господи, молю Тебя о всех тех, которых я, грешный, опечалил, обидел или соблазнил, словом, делом, помышлением, ведением и неведением. Господи Боже, отпусти нам грехи наши и взаимные оскорбления; изжени, Господи, из сердец наших всякое негодование, подозрение, гнев, памятозлобие, ссоры и все то, что может препятствовать любви и уменьшить братолюбие. Помилуй, Господи, тех, которые поручили мне, грешному, недостойному, молиться о них. Помилуй, Господи, всякого просящего Твоей помощи. Господи! сотвори сей день днем милосердия Твоего, подай каждому по прошению Твоему, буди Пастырем заблудших, вождем и светом неверующих, наставником немудрых, отцом сирых, помощником угнетенных, врачом больных, утешителем умирающих, и приведи нас всех к желанному концу, к Тебе, пристанищу нашему и блаженному упокоению. Аминь.

Из всех св. песней Великого Поста более всех поражает душу великий канон; – из всех чтений наиболее приводит ее в умиление и предлагает величайшее утешение кающемуся грешнику повесть о жизни Марии Египетской. Св. Церковь предлагает вниманию верных чад своих оба эти творения в четверток на пятой седмице св. Четыредесятницы с тою целию, чтобы мы, видя приближающееся окончание св. поста, не разленились к духовным подвигам, не сделались небрежными, не забылись и не перестали во всем строго наблюдать за собою. Великий канон составлен в седьмом веке св. Андреем, Архиепископом Критским, который составил много и других канонов. Церковь единогласно наименовала этот канон великим, не столько по обширности (он заключает в себе 250 тропарей), сколько по внутреннему достоинству и силе.

Св. сочинитель его проводит христианина чрез все священные воспоминания Ветхого и Нового Заветов: указывает на грехопадение прародителей и растление первобытного мира, на добродетели Ноя и нераскаянность и ожесточение Содома и Гоморры, воскрешает пред нами память благочестивых Патриархов и доблестных мужей: Моисея, Иисуса Навина, Гедеона и Иеффая, представляет взору нашему благочестие Давида, его падение и умиленное покаяние, указывает на нечестие Ахава и Иезавели и на великие образцы покаяния – Ниневитян, Манассию, блудницу и разбойника, и в особенности на Марию Египетскую, неоднократно останавливает читателя у Креста и Гроба Христова – везде поучая покаянию, смирению, молитве, самоотвержению. Все стихи этого канона в высокой степени назидательны и умилительны. Весьма многие из них запечатлены при том высокою священною поэзией. – Мы предложим здесь некоторые из них для примера, в русском переводе:

«Я разодрал ныне мою первую одежду, которую соткала мне вначале рука Зиждителя, и теперь лежу наг и – стыжусь!» «Грех обнажил меня от Боготканной одежды, и, как листьями смоковницы, облек меня одеянием стыда, во обличение страстных моих стремлений». – «О, как поревновал я убийце Ламеху, убив душу, как мужа, и ум, как юношу, и тело, как брата моего!» – «Я лишен ныне чертога, – лишен я брака, и вечери: светильник мой погас, не имея елея, я уснул и спал, а между тем чертог заключился, и вечеря предложена другим!» – «Прошли дни мои, как проходит сон по пробуждении, и я лежу на ложе моем, и как Езекия, со слезами молюся о продолжении дней моих: – но кто будет моим Исаиею, кроме Тебя, Боже мой?..»

Великий канон поется также раздельно, по частям, на великом повечерии – в понедельник, вторник, среду и четверг первой недели Великого Поста. Каждый стих его предшествуется псаломским припевом: помилуй мя, Боже, помилуй мя! Св. Церковь присоединяет к нему несколько тропарей в честь самого сочинителя – св. Андрея. Еще при жизни, его, Иерусалимская Церковь ввела у себя в употребление великий канон. Отправляясь в 680 году на 6 Вселенский Собор в Константинополь, св. Андрей первый принес туда и сделал известным свое великое творение, и жизнь Марии Египетской, написанную соотечественником и учителем его, красноречивым Софронием, Патриархом Иерусалимским. Предлагаем здесь сокращенно повесть об этой дивной жене, которая примером своим показала, что, если страсти могут постепенно овладеть человеком и унизить его до состояния бессловесных, за то сила благодати, христианское самоотвержение, могут вознести человека до состояния бесплотных.

Бурно провела Мария в Александрии первые тридцать лет своей жизни – славясь красотою, утопая в чувственных наслаждениях, до забвения всякого приличия. Для новых преступных наслаждений отплыла она вместе с поклонниками в Иерусалим: там любопытство повлекло ее в храм Гроба Христова на праздник Воздвижения; но невидимая тайная сила беспрестанно отталкивала ее от св. врат. Тогда тайный укор пробудился в ее сердце: не за тяжкие ли грехи возбраняется ей вход во святилище? и этот первый укор был минутою ее обращения. С горькими слезами поклялась она пред образом Богоматери загладить покаянием свою прежнюю жизнь, и поклонясь животворящему Кресту, укрылась, по гласу Божию, во глубину пустыни Аравийской, за Иордан. Протекло с тех пор около пятидесяти лет. Пустынник Зосима, спасавшийся в одним из монастырей Иорданских, по откровению Божию, был увлечен далеко за Иордан желанием найти образец высшего иноческого самоотвержения в каком-либо из забытых миром отшельников. Много уже дней скитался он по пустыне, когда, во время молитвы, мелькнуло ему в отдалении подобие человеческого тела, совершенно иссохшего и опаленного солнцем, обнаженного и прикрытого лишь седыми серебристыми волосами. Он устремился к бегущему от него привидению и со слезами умолял его остановиться и дать ему свое благословение, тогда бегущее остановилось и старец услышал жалобный голос: «Авва Зосима! я женщина, брось мне свою одежду и тогда приблизься!» Зосима узнал чудесную повесть жены Египетской от нее самой, и, пораженный ее смиренным рассказом, дивился где обрела она столько силы для столь тяжкого испытания. «Страшно вспомнить протекшее», сказала отшельница: «вот уже 47 лет, как я в пустыне, и первые 17 лет провела в адской борьбе с моими страстями, как с лютыми зверьми: любившая вино, иногда не могла я утолить и каплею воды своей жажды, много страдала от голода и зноя, много от болезней, и часто уже лежала, как бездыханный труп. Прежние вожделения, как пламень, съедали мою внутренность, но я падала ниц, билась об землю, в слезах призывала помощь Божию; и она, наконец, посетила меня отрадною тишиною духа и тела». «Но где же научилась ты Писаниям?» воскликнул Зосима, плененный ее беседою. «Бог посылает знания смертным», отвечала Мария: «я же никогда и ничему не училась и не видала живой души со дня перехода моего чрез Иордан. – Но чувствую, что мои силы скудеют, исполни пламенное желание сердца моего: я не приобщалась св. Таин с того времени, как перешла через Иордан; не удаляйся на следующий пост в пустыню, но ожидай меня в Великий Четверг с св. Дарами на Иордане, теперь прощай, и молись обо мне!»

За сим она скрылась. Прошел год – и сидел пустынник в урочный день на берегу реки, думая сам с собою, как перейдет дивная жена через бурные весенние воды Иордана. Отшельница явилась на другой стороне, и, осенив крестом шумные воды, смелою стопою пошла по ним. В ужасе пал перед нею Зосима. «Священник Бога вышняго», воскликнула Мария: «ты ли унижаешь страшные Тайны Христовы пред грешницею?» С умилением вкусила она Божественных Тайн Спасителя, и со слезами потом произнесла молитву св. Симеона: «Ныне отпущаеши рабу Твою, Владыко, по глаголу Твоему с миром, яко видеста очи мои спасение Твое!» – «Еще одна моя просьба к тебе», сказала она пустыннику: «в будущий год приди опять на то место, на котором в первый раз я беседовала с тобою – приди, приди Господа ради, и опять увидишь меня, того хочет Господь!» – и вновь удалилась по водам – в пустыню. Миновало время, пустынник пошел искать отшельницу в знакомой пустыне.. И вот на пустынном песку лежит ее бездыханное село. С горькими слезами припал старец к ногам умершей, не зная, надобно ли, и где скрыть сокровище мощей ее, на изголовье прочитал он начертанные на песке слова: «Авва Зосима! В самую ночь страсти Господней отошла я к Спасителю моему, причащенная св. Тайн; погреби здесь мое тело, и помолись об убогой Марии!» – Радуясь небесной славе той, чье имя узнал только по смерти, одиноко отпел св. старец преподобную, и стоял в тяжкой думе, не имея средств исполнить последнюю волю ее. И пот к нему на помощь вдруг выбежал из степи лев, и мощными когтями разрыл пред ним глубокую могилу. В сообществе сего погребателя, незримый никем, Зосима воздал последний долг дивной Марии, и, возвратясь в монастырь, предал братии в назидание повесть о преподобной жене Египетской. Патриарх Софроний, вскоре после смерти св. Зосимы, весьма трогательно описал жизнь ее в прекрасном слове своем, которое благочестивый читатель может найти в Четиих Минеях, под 1-м числом апреля, и в прибавлении к постной Триоди.

Тр. Л. № 104.

Все, что составляет главную ценность и красоту жизни – разум, истина, добро, правда, красота: все, что создано человеческим разумом, искусством, волею: все художественные произведения человеческого духа, все достижения человеческой мысли, все подвиги человеческой любви и самоотвержения, все привязанности семейных, дружественных и общественных взаимоотношений – все это, с материалистической точки зрения, есть ничто иное, как непонятный и необъяснимый придаток материальной, бессознательной основы мирового бытия. Подлинная реальность принадлежит не духу, в его разнообразных проявлениях, а мертвой бессознательной материи. Можно ли придумать более убогое мировоззрение, чем это материалистическое понимание бытия?!

Прот. Сергий Четвериков.

В царствование греческого императора Маврикия, в странах Фракийских, был один разбойник, столь суровый и бесчеловечный, что никто не мог пройти безопасно тем путем, который лежал мимо его вертепа, и весьма многие из воинов желали взять его, но не могли, потому что он проникал во все их хитрые замыслы. Услышал о нем благочестивый царь Маврикий и послал к нему свой крест с одним юным отроком, говоря: «не бойся». Разбойник этими словами царя, при содействии Божией благодати, так был тронут, что оставил разбойнический обычай. С кротостию агнца пришел, и с раскаянием припал к ногам царским. Но чрез несколько дней, мучимый совестью разбойник впал в жестокую болезнь, и отведен был в больницу, называемую Сампсоновою. Там, приняв мало вина, он погрузился в глубокий сон, потом, пробудясь от сна и в себя пришед, в продолжении остатка ночи, почувствовал усиливающуюся болезнь и исход из сей жизни, а потому и обратился с молитвою ко Вседержителю Богу, со слезами каясь и прося прощения в своих согрешениях. Разбойник в таком покаянии пребывал несколько часов и отирая платком свои слезы, наконец предал дух свой Богу, как рассказал о том лежавший близ его. В это время врач, надсматривавший за странноприимницею, находясь у себя дома, видит во сне, и притом в тот самый час, в который разбойник скончался, – множество муринов (эфиопов), пришедших к постели разбойника с множеством хартий, в коих были вписаны согрешения разбойника. Потом вошли два светоносных мужа, которые принесли с собою весы. Когда мурины положили на одну сторону весов рукописания разбойничьи, то другая поднялась к верху. Тогда два светлых Ангела говорили между собою: «не найдем ли мы здесь чего-либо?» И сказал один другому: «что мы тут сделаем? Не прошло еще десяти дней с того времени, как разбойник оставил убийства и разбой: чего же доброго нам искать у него». Разговаривая между собою, Ангелы стали ощупывать на постели его: не найдут ли что-либо доброе? И нашли только один платок, которым разбойник отирал свои слезы. Тогда Ангелы говорили между собою: «поистине здесь нет ничего другого, кроме платка, омоченного его слезами, но положим его на другую чашку весов и с ним человеколюбие Божие, и посмотрим: непременно что-нибудь из этого произойдет». И как только Ангелы положили платок на другую чашку весов, которая поднялась вверх, тотчас эта сторона перевесила, и все рукописания, находившиеся в другой чашке, рассыпались. Тогда Ангелы единогласно воскликнули: «Божие человеколюбие победило»! И взявши душу разбойника, отвели ее с собою, а мурины со стыдом бежали. – От видения сего врач тотчас проснулся, и одевшись, немедленно пришел в странноприимный дом; приблизившись к постели разбойника, врач нашел тело его еще не остывшим, а душу уже отшедшую к Богу; платок же его, наполненный слезами, лежал на глазах его...

Великое воистину человеколюбие Божие! Однако лучше, братие, предварять страшный час смертный исповеданием грехов и приготовлять себя покаянием, заключает этот умилительный рассказ Преподобный Анастасий. Скажи мне, продолжает он, сколько таких, которые внезапно восхищаются из сей жизни, не имея возможности ни слова выговорить, ни слез пролить, ни обещания своего исполнить. Кто же тебя уверил, что ты в предсмертный час столько слез найдешь и принесешь к Богу, сколько этот разбойник принес Богу? Ведь слезы покаяния есть тоже дар милосердия Божия кающемуся грешнику: как же ты можешь рассчитывать на этот дар, когда он не в твоей власти? Потому не будем, братие, отлагать времени для покаяния, не будем себя обманывать надеждою, что при смерти успеем покаяться во грехах пред Богом. Ведь кто отлагает по лености покаяние свое до последнего часа, тому, пожалуй и вовсе не даст Бог покаяться... Все это написано мною не для того, чтобы ослабить в душах ваших усердие к благочестию, но чтобы более и более воспламенить оное, – и не для того, чтобы соделать вас нерадивыми, но чтоб сделать гораздо ревностнейшими; дабы, благоуспешно подвизаясь на поприще поста, получивши венцы за подвиг, мы сподобились оставления согрешений и получили небесное царствие, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава ныне и присно, и во веки веков, аминь.

Скорбное слово Господа о неверующих иудеях.

Гл. 11, 16–19.

Простой народ, который фарисеи называли невеждою в законе, и мытари, которых они презирали наравне с язычниками, прославили Бога за то, что Он послал великого пророка Иоанна, возвестившего пришествие Христа Спасителя, и засвидетельствовали свою веру в проповедь Предтечи крещением от него. Но книжники и фарисеи не уверовали в проповедь Иоанна, не крестились от него и тем отвергли волю Божию о своем спасении. В скорбном чувстве негодования на такое упорство Своих современников – Иудеев Господь воскликнул: НО КОМУ УПОДОБЛЮ РОД СЕЙ? Что это за странные люди! ОН ПОДОБЕН ДЕТЯМ, КОТОРЫЕ СИДЯТ НА УЛИЦЕ И, ОБРАЩАЯСЬ К СВОИМ ТОВАРИЩАМ, ГОВОРЯТ: МЫ ИГРАЛИ ВАМ НА СВИРЕЛИ И ВЫ НЕ ПЛЯСАЛИ; МЫ ПЕЛИ ВАМ ПЕЧАЛЬНЫЕ ПЕСНИ, И ВЫ НЕ РЫДАЛИ! Эти люди похожи на тех своенравных детей, которые вышли на улицу вместе с другими детьми, и которым никак не могут угодить их товарищи. Начинают ли для них веселую игру в свадьбу, или печальную – в похороны – они недовольны ни тем, ни другим. Так и этот народ не хотел слушать ни строгого подвижника пустыни – Иоанна, ни кроткого и смиренного сердцем Сына Человеческого – Господа Иисуса. ИБО ПРИШЕЛ ИОАНН, НИ ЕСТ, НИ ПЬЕТ, ни хлеба не ест, ни вина не пьет, как и подобало вести себя Назорею, строгому проповеднику покаяния, чтобы все видели в нем самом пример сетования и плача, но, вместо того, чтобы с благоговением внимать такому проповеднику, они укоряют его за строгость, И ГОВОРЯТ о нем: В НЕМ БЕС, он одержим духом нечистым, оттого он и ведет такой мрачный образ жизни. Но вот – ПРИШЕЛ СЫН ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ, ЕСТ И ПЬЕТ, Он вкушает обычную пищу и не уклоняется от вина; Он с любовию готов разделить умеренную трапезу с мытарями и грешниками, только бы их привлечь к Себе и спасти, но и Им недовольны, и о Нем ГОВОРЯТ: ВОТ, ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ЛЮБИТ ЕСТЬ И ПИТЬ ВИНО, ДРУГ МЫТАРЯМ И ГРЕШНИКАМ, Чего не сделано для спасения этих людей? «Что еще надлежало бы сделать для виноградника Моего, чего Я не сделал ему?» (Ис.5:4). «Я и Иоанн пришли противоположными путями и поступили подобно ловцам, которые, желая поймать неудоболовимого зверя с двух противоположных сторон, становятся друг против друга, каждый на своем пути, и гонят его от себя, дабы таким образом он непременно впал в руки того или другого. Так поступили и Мы с Иоанном: «мы играли вам на свирели» – Я вел жизнь нестрогую, «и вы не плясали» и вы не покорились Мне; «пели вам печальные песни» – Иоанн проводил жизнь строгую и суровую, «и вы не рыдали», и вы не внимали ему. У Нас обоих была одна цель – ваше спасение, хотя Мы и шли к этой цели противоположными путями. Но вам не нравилась ни Моя жизнь, ни жизнь Иоаннова». «Не удивляйся, продолжает св. Златоуст: что Господь употребляет простые и неблагородные сравнения», то есть, Себя и Предтечу Своего приравнивает к детям, играющим на свирели или плачущим в игре: «Он говорит так приспособляясь к немощам слушателей». И ОПРАВДАНА Божественная ПРЕМУДРОСТЬ ЧАДАМИ ЕЕ, сказал Он в заключение: вы уже не можете теперь обвинять Меня, как и об Отце Моем говорит пророк Давид: «так что Ты праведен в приговоре Твоем» (Пс.50:6), Бог с Своей стороны сделал все, чтобы, по выражению Златоуста, «людям бесстыдным не оставить ни малейшего повода к безрассудным сомнениям», и чада Премудрости, то есть, те, которые всем сердцем искали пути ко спасению, на деле показали, что его легко было найти: они уверовали в Христа, воплотившуюся Премудрость Божию, и тем самым показали, что и прочие Иудеи могли, но не захотели уверовать.

Грозный приговор над нераскаянными городами. – Прославление Бога Отца.

Гл. 11, 20–26.

Сколько чудес милосердия совершил Господь в Галилее, и особенно в окрестностях озера Галилейского, в прибрежных городах: Хоразине, Вифсаиде и Капернауме! И не смотря на это, по выражению Златоуста, «море чудес», не смотря на дивную силу Своего Божественного учения, способного обновлять сердца, – сердца старейшин народных, книжников и фарисеев, этих вождей народа, оставались ожесточенными: они упорствовали в своем неверии. И вот Господь начинает укорять их, начинает «оплакивать, что, по замечанию св. Златоуста, еще важнее угроз». ТОГДА, пишет святой Матфей, НАЧАЛ ОН УКОРЯТЬ ГОРОДА, укорять их, сетовать, об ожесточении тех городов, В КОТОРЫХ НАИБОЛЕЕ ЯВЛЕНО БЫЛО СИЛ – чудес – ЕГО, ЗА ТО, ЧТО ОНИ НЕ ПОКАЯЛИСЬ. ГОРЕ ТЕБЕ, ХОРАЗИН! ГОРЕ ТЕБЕ ВИФСАИДА! ИБО ЕСЛИ БЫ В ТИРЕ И СИДОНЕ ЯВЛЕНЫ БЫЛИ СИЛЫ, если бы даже в этих языческих городах, где царило идолопоклонство, явлены были чудеса, ЯВЛЕННЫЯ В ВАС, ТО ДАВНО БЫ ОНИ ВО ВРЕТИЩЕ И ПЕПЛЕ ПОКАЯЛИСЬ. «Тиряне и Сидоняне преступили закон только естественный, только тот закон, который вложен Творцом в природу, в совесть человека, а вы нарушили кроме того и закон, данный Богом чрез Моисея. Те не видели чудес Моих, а вы видели и только хулили их (бл. Феофилакт). НО ГОВОРЮ ВАМ: ТИРУ И СИДОНУ ОТРАДНЕЕ БУДЕТ В ДЕНЬ СУДА, в день всемирного суда Моего, НЕЖЕЛИ ВАМ. И ТЫ, КАПЕРНАУМ, ДО НЕБА ВОЗНЕСШИЙСЯ, ты, который так превозносишься и богатством, и многолюдством обоим, и который наипаче прославлен тем, что Я избрал тебя для Своего пребывания и сотворил в тебе так много чудес, ты неблагодарный к толиким милостям Божиим, за твое неверие и ожесточение – ДО АДА НИЗВЕРГНЕШЬСЯ, будешь низвергнут, уничтожен, разрушен! ИБО ЕСЛИ БЫ В СОДОМЕ, если бы даже в этом распутном городе ЯВЛЕНЫ БЫЛИ СИЛЫ, проявились бы чудеса Божия всемогущества, ЯВЛЕННЫЕ В ТЕБЕ, ТО ОН ОСТАВАЛСЯ БЫ – город остался бы целым, ДО СЕГО ДНЯ. А ты имел в себе такого Жителя и не захотел получить от Него себе пользы! НО ГОВОРЮ ВАМ, жители Капернаума, ЧТО ЗЕМЛЕ СОДОМСКОЙ ОТРАДНЕЕ БУДЕТ В ДЕНЬ СУДА, НЕЖЕЛИ ТЕБЕ, несчастный город!..

О, как поразительно исполнилось это грозное слово Господа на осужденных Им городах! Не прошло и 40 лет после этого божественно-властного приговора, как все эти города были совершенно разрушены, уничтожены Римлянами, и теперь путешественники спорят о том: на каком месте был тот или другой из этих городов! А между тем жители этих городов, как замечает св. Златоуст, не были злы по природе; из Вифсаиды произошли пять Апостолов: Петр, Андрей, Иаков, Иоанн и Филипп; значит, царствие Божие, благодать Христова была близка к сердцам обитателей этих городов, и все же они отвергли ее, и это еще более только увеличило их вину... Они явились, говорит св. Златоуст, «худшими не только современных им, но и всех, когда либо бывших злых людей»,– даже хуже Содомлян! Раньше в обличение их Господь указывал на Ниневитян и царицу Савскую, которые показали в себе примеры добродетели, а теперь Он осуждает их, сравнивая с великими грешниками, что конечно, гораздо страшнее.

«Будем внимать сему и мы, увещевает златословесный учитель, ибо Спаситель не только неверующим, но и нам определил наказание более жестокое, нежели Содомлянам, если мы не будем исполнять Его заповедей». И нам глаголет Христос – и во святом Своем Евангелии, и в поучениях пастырей и отцов Церкви, и в благодатном действии на наши души чрез святые таинства, и к нам Он близок не менее, чем к жителям Капернаума, в котором жил, ибо и нам Он сказал: «се, Я с вами во все дни до скончания века» (Мф.28:20). Устрашимся же грехов, за которые Он жителей Капернаума «даже до ада осудил». Вопросил некогда преподобный Макарий Великий у черепа идольского жреца: «есть ли мука, горшая той, на какую осуждены идолопоклонники?» и отвечал ему череп: «мы, неведавшие Бога истинного, еще хотя мало ощущаем Его к нам милосердие; но под нами в глубинах преисподних более тяжкими и несказанными муками мучатся те, которые познали Бога, но отверглись и заповедей Его не соблюдали». Так, «тот, который знал волю господина своего, и не делал по воле его, бит будет много» (Лк.12:47).

Св. Евангелист Лука пишет, что в это время возвратились к Господу семьдесят Апостолов и с радостию поведали, что и бесы повинуются им о имени Его. Это были начатки победы Его учения над царством сатаны, и вот Он возрадовался духом, как говорит св. Лука, и, желая в тоже время предостеречь учеников Своих от самомнения, обращается к Отцу Своему с молитвенным воззванием, из которого ученики могли ясно видеть, что их победы над бесами совершаются силою Бога, открывшего им тайны Своего царствия. В ТО ВРЕМЯ, пишет св. Матфей, ПРОДОЛЖАЯ РЕЧЬ, VIСУС СКАЗАЛ: СЛАВЛЮ, благодарю, ТЕБЯ, ОТЧЕ, ГОСПОДИ НЕБА И ЗЕМЛИ! ЧТО ТЫ УТАИЛ СИЕ, сия великие тайны Твоего Божественного домостроительства о спасении людей, сокрыл Ты их ОТ МУДРЫХ И РАЗУМНЫХ, от всех тех, которые сами себя считает мудрыми и умными, хотя их мудрость – мирская, ложная, – от этих книжников и фарисеев, И ОТКРЫЛ ТО МЛАДЕНЦАМ, этим простым душам рыбарей, которые с младенческою кротостию предают себя Твоему Божественному призванию! Они не мудрствуют по-своему; они, видят пред собою величие чудес Твоих, добрым сердцем постигают величие Божественного учения, которое Я возвещаю им, и с радостию оставляют все и идут за Мною. Их не смущает то, что Мессия, Которого ожидали они как славного Царя, явился в столь смиренном виде. Правда, они еще младенцы; но Твоя благодать, Отче Мой, сильна возрастить их в мужи совершенны. Мудрецам века сего может показаться странным, что не им открыты Тобою тайны царствия небесного; но самое дело покажет, и весь мир познает, что это сделано Тобою премудро: ЕЙ, ОТЧЕ! ИБО ТАКОВО БЫЛО ТВОЕ БЛАГОВОЛЕНИЕ, такова была Твоя воля благая, так Тебе было угодно, Тебе премудрому, Который все ведешь к лучшему – часто путями, миру непостижимыми!..

Слово «утаил», говорит св. Златоуст, не означает того, чтобы Бог был причиной этого утаения, но сказано в том же смысле, в каком говорит Павел: «предал их Бог превратному уму» (Рим.1:28) и ослепил помышления их, не означая того, будто Бог это производит, но относя это к людям, подающим к тому причину... Почему же от них утаил? Послушай, что говорит на это Павел: «усиливаясь поставить собственную праведность, они не покорились праведности Божией» (Рим.10:3). Итак, что же? Неужели Христос радуется о погибели и о том, что они этого не узнали? Никак; но наилучший путь спасения состоит в том, чтобы презирающих предлагаемое учение и нехотящих принимать его – не принуждать, дабы, если они презрели учение, то самым отвержением их самих возбудить в них плач». – «Бог скрыл великие тайны, говорит блаженный Феофилакт, от признающих себя умными не потому, чтобы Он не хотел даровать их им, но потому, что они сделались недостойными, считая себя умными. Ибо, кто считает себя умным и полагается на собственный разум, тот уже не молится Богу. А когда кто Богу не молится, то Бог не помогает тому, и не открывает тому тайн. Притом еще, Бог многим не открывает Своих тайн наипаче по человеколюбию, дабы они не подверглись большему наказанию за пренебрежение того, что узнали». И мудрец может познать тайны Божии, не только тогда, когда смирится пред Богом, как младенец, преклонит свой ум в послушание веры и очистит свое сердце от страстей, наипаче же от гордости и сомнения. «В лукавую душу, говорит Писание, не войдет премудрость» (Прем.1:4); только «чистые сердцем Бога узрят». «Бог есть любовь» поэтому и познается Он, насколько это возможно для человека, не умом, а сердцем – любовию; «кто не любит – тот не познал Бога», говорит возлюбленный ученик Христов Иоанн, из всех Апостолов предпочтенный наименованием Богослова, ибо, как ученик любви, паче всех проник в глубины тайн Божиих... «Для чего же, вопрошает св. Златоуст, Господь Иисус благодарит Отца, когда Он Сам это сотворил?» Он хочет этим показать, что фарисеи не от Него только отпали, но и от Отца, Он показывает во всем этом и Свою волю, и волю Отца: Свою, когда благодарит и радуется о совершившемся; волю Отца, когда показывает, что Отец это сделал не потому, что был умолен, но потому, что Сам по Себе восхотел. – А затем этим Господь научает нас убегать гордости и ревновать о простоте. Поэтому и Павел пишет: «Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым» (1Кор.3:18). Так раскрывается благодать Божия!»

Господь открывает апостолам Божество Свое и призывает к Себе труждающихся и обремененных.

Гл. 11, 27–30.

Апостолы радовались детскою радостию, что и бесы им повинуются о имени Господа, и Господь возблагодарил Отца Своего Небесного за то, что открыл Он тайны Своего спасительного промышления о людях этим простосердечным младенцам. Но дабы они не подумали, что Он Сам по Себе не имеет той же силы и власти, как и Отец, Господь прямо и открыто сказал им: ВСЕ ПРЕДАНО МНЕ ОТЦОМ МОИМ, не так предано, как будто Я не имел прежде, но так, что у Меня и у Отца Моего власть одна. «Не подумай, замечает блаженный Феофилакт, что Ему все предано как рабу, – напротив, как Сыну. Если бы Он не был одного естества с Отцом, то и не было бы Ему предано. Смотри, говорит: «все предано Мне» – не Господом, но «Отцом Моим». Тоесть, как благообразное дитя, родившись от благообразного отца, говорит: мое благообразие передано мне от отца моего, так надобно понимать и слова Христовы. Св. Афанасий Александрийский толкует: «Мне предан человек как Врачу, чтобы уврачевать его от угрызения змия, предан как Жизни, чтобы воскресить его мертвого, предан как Свету, чтобы просветить его тьму». «Все, что имеет Отец, есть Мое» (Ин.16:15). «Христос говорит так сообразно с целями домостроительства, воздавая почтение Отцу» (Е. Зигабен). Господь говорит как бы так: чему тут дивиться, что Я – Владыка и Господь всего? Я имею и нечто большее. Люди могут соблазняться Моим убогим видом, могут Мне не верить, потому что они не знают Меня. И НИКТО НЕ ЗНАЕТ СЫНА, никто из сотворенных существ, ни люди, ни Ангелы, не знают, Кто есть Сам в Себе, в Божественном Существе Своем, Сын, КРОМЕ ОТЦА, это знает един Отец Мой, Мне единосущный; и те, которые думают, что Я оскорбляю Бога, когда именую Себя Сыном, Ему единосущным, сами не знают Моего Отца: И ОТЦА НЕ ЗНАЕТ НИКТО, КРОМЕ СЫНА, – Отца, живущего во свете неприступном, никакое существо не может постигнуть и познать вполне, кроме Сына, от вечности сущего в лоне Отчи. Никто не имеет об Отце такого знания, какое имеет о Нем Сын. – Св. Кирилл Александрийский так толкует слова Господа: «Мы имеем равное знание: Я знаю Отца, знаемый Отцом, и Отец знает Меня и знаем Мною. Но вся тварь лишена такого Нашего знания, ибо как можно ей, непричастной Нашему естеству, участвовать в этом знании? Впрочем, некоторые получают слабое некое созерцание, ибо Я, сколько возможно, открываю тем, кому хочу, знание об Отце». – «Видишь, говорит блаженный Феофилакт, у Отца и Сына сила одна, потому-что открывает и Отец и Сын. Так Он показал Свое совершенное равенство с Отцом». «Господь, замечает св. Златоуст, не разумеет здесь какого-то неведомого Бога, Который никому не открыл Себя, но прикровенным образом показывает невозможность полного о Нем познания, ибо мы и Сына не знаем так, как должно знать. Об этом ясно говорит Павел: «Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем» (1Кор.13:9). Заметь же и то, когда Он говорит это: когда они получили доказательство силы Его из самых дел, когда не чудодействующим только Его видели, но и сами во имя Его могли производить такие чудеса. Потом, когда говорит: «и открыл то младенцам», показывает, что и это – Его же дело, ибо – «и Отца не знает никто, – говорит Он, – кроме Сына», И КОМУ СЫН ХОЧЕТ ОТКРЫТЬ. Бог вполне открывает Себя человеку, насколько сам человек это откровение вместить может, но открывает в Сыне и через Сына; а чтобы познать Его в Сыне, нужно верою в Него и любовию к Нему привлечь к себе благодать и благоволение Самого Сына. Сын хочет всякому человеку открыть Отца, но для этого нужно, чтобы человек сам был способен и достоин принять такое откровение». – Почему же Господь говорит здесь только о Себе и об Отце, но не оказал ясно о Святом Духе? – «Потому, отвечает один толковник (Е. Зигабен), что еще не пришло время учить о Нем. Необходимо было прежде напечатлеть в умах учеников познание Сына, а затем открыть им и о Святом Духе».

Показав ученикам Своим равенство с Отцом Своим, Господь изрекает глубоко-трогательные, исполненные Божественной любви и неизреченного милосердия слова, обращенные уже не к Апостолам только, но и ко всему народу, ко всем людям, ко всему роду человеческому – всех веков и времен, а следовательно и к нам грешным: ПРИИДИТЕ КО МНЕ ВСЕ ТРУЖДАЮЩИЕСЯ И ОБРЕМЕНЕННЫЕ, – «не тот или другой приходи, но идите ко Мне все утружденные и обремененные, воздыхающие под игом Закона и разных преданий человеческих, или томимые скорбью о своих грехах, все, у кого болит душа, как у Давида, когда он говорил; «грех мой всегда предо мною, беззакония мои превысили голову мою, как тяжелое бремя, отяготели на мне»; приидите не для того, чтобы Я подвергнул вас истязанию, но чтобы Я разрешил грехи ваши; приидите не потому, что Я требую от вас славы, но потому, что требую вашего спасения, вашего же счастия: И Я УСПОКОЮ ВАС! Я сниму с вас иго ветхозаветных обрядов и преданий человеческих, Я облегчу иго ваших болезней и скорбей, дам вашему бедному, измученному сердцу мир в общении со Мною, и вы успокоитесь, как усталые путники, пришедшие на ночлег и сложившие тяжелые ноши свои. ВОЗЬМИТЕ ИГО МОЕ НА СЕБЯ И НАУЧИТЕСЬ ОТ МЕНЯ, сделайтесь Моими учениками, взирайте на Меня, подражайте Мне. Не бойтесь, не смущайтесь приступать ко Мне, ИБО Я КРОТОК И СМИРЕН СЕРДЦЕМ, и потому в общении со Мною вы НАЙДЕТЕ ПОКОЙ страждущим ДУШАМ ВАШИМ, покой еще здесь на земле в мире совести, в благодатной радости о Боге, наипаче же «Я успокою вас» в будущей блаженной вечности. Не скрываю от вас, что Я предлагаю вам не удовольствие, а иго, не льготы, а бремя, но не бойтесь этого ига: ИБО ИГО МОЕ БЛАГО, и не страшитесь бремени: БРЕМЯ МОЕ ЛЕГКО. «Мои заповеди не тяжки», Я никого не отвергну из-за его бедности греховной, Я снизойду к нуждам каждого, кто придет ко Мне. Первый человек, «в чести не пребудет», не разумеет превосходства своего ангелоподобного состояния и, обманутый искусителем, добровольно «уподобится животным, которые погибают» (Пс.48:3), и вот тяжелое иго легло на рамена всех сынов Адамовых; человек, подобно несмысленному животному, всегда труждается без успокоения, обременяется без облегчения. Как впряженный скот, он не имеет сил сам себя разрешить от этого ига. В этом состоянии обретает его Христос и переменяет злое и тяжкое иго страстей погибельных на иго заповедей спасительных. И Христовы заповеди суть иго, потому что скотские похоти надлежит обуздать, зверские страсти укротить; но сие иго заповедей есть иго благое, потому что ведет человека из состояния скотоподобного в состояние истинно человеческое, ангелоподобное и даже Богоподобное, – есть бремя легкое, потому что Господь, возлагающий его, в то же время благодатно подает соразмерную силу и нести его. И чем охотнее человек несет благое иго Христово, тем более сам становится благим, а чем более он становится благим, тем легче для него становится исполнять благие заповеди, так что наконец он творит волю Господню с большею легкостью и удовольствием, чем собственную, и таким образом иго на раменах его совсем исчезает или превращается в крылья, которые непрестанно несут его на небо! Вот почему многие, живо чувствуя эту благодатную легкость, не только носили всецелое иго необходимых заповедей, но и добровольно приложили к нему иго советов евангельских: отреклись не только от любостяжания но и от самого стяжания; не только отказывали плоти своей в наслаждении, но и ограничивали ее требования самые необходимые.

Человек, знающий за собою грех! – поучает Московский святитель Филарет: не труждаешься ли ты? не обременен ли? Чувствуя уязвленную совесть, не усиливаешься ли ты бежать сам от себя, подобно тому, как раненый олень бежит по лесу, но уже не может убежать от раны, которую несет с собою и только истощается в силах? Не мечешься ли иногда, как рыба, поглотившая уду, бесполезными однако же порывами, потому что иго, тебя вяжущее находится внутри тебя? Не медли, приди ко Иисусу Христу: «Вот, Агнец Божий, Который берет на себя грех мира!» – Человек, подвизающийся в добродетели! Не труждаешься ли и ты? И ты не обременен ли? Путь добродетели идет на гору: крут, узок, усеян тернием; там, где, по-видимому, кончится «наша брань против крови и плоти», вновь начинается брань «против начальства, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф. 6:12). Приди ко Христу: иго Христово благо, а бремя Его легко есть; с Ним и самый бессильный может сказать: «Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе» (Флп.4:13). – Человек, постигнутый бедствием, страданием, печалию! Тебя не нужно и вопрошать, находишься ли ты в числе труждающихся и обремененных. Собери же остатки расточенных сил, приблизься ко Христу: Он может самое страдание растворить радостью; Его это дело; что Иов, после потери имения и детей, благословляет Бога и в несносной болезни на гноище не соглашается роптать, – что Петр в темнице и в оковах, как будто в праздник, поет всенощную песнь, – что Павел радуется в страданиях, что Киприан на смертный о себе приговор отвечает: «слава Богу!» «Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я, глаголет Иисус Христос, успокою вас!»

Христос Воскресе!

Христос Воскресе! Желаю вам всего светлого в дни сии, – а ради их и во все последующие. Господь всегда есть и сладость, и радость, и покой! – Умудритесь всегда быть с Господом, – и будете всегда Пасху светлую праздновать...

Еп. Феофан.

Все скончавшиеся восстанут по гласу трубы и воспоют хвалу Отцу и Сыну и Духу Святому, Воскресителю тел их.

Отче, сотворивший Адама из праха, Сыне, крестом Своим избавивший чад Адамовых от погибели, воскреси меня и поставь одесную Тебя, да славословлю имя Твое!

Тебе поклонимся, Христе, Спаситель наш; Ты – воскреситель и спаситель всех скончавшихся, которые крестились во ими Твое, исповедовали крест Твой и смерть Твою.

Благословен Христос, Который чадам Адамовым обетовал жизнь и воскресение, в день явления Своего. И мы восстанем и прославим Его среди Святых, благоугодивших Ему.

Хвала Тебе! Воскресением Твоим всему роду смертных даровал Ты надежду жизни и воскресения. Тебе возносим хвалу и мы; Ты – воскреситель всякой плоти.

Славословьте и хвалите, смертные, Того, Кто Своею смертию упразднил державу смерти и всему роду смертных обетовал жизнь и воскресение.

Душа, искавшая прибежища в кресте Твоем, наследница вечного непреходящего сокровища, да хвалит и славословит Тебя вместе с духами, к сонмам которых она причислена.

Достопоклоняем Отец, пославший единородного Сына Своего, Который спас род наш от смерти и сатаны, сидит одесную Отца Своего и всем испрашивает щедроты.

Из рукописи «Правда Христианства».

Утреня Великой Субботы уже значительно насыщена элементами Воскресения. В ней уже нет чувства, безнадежной скорби и уныния. Но что же такое представляет эта сама Великая Суббота, этот промежуточный день между ужасом и скорбью Великой Пятницы и светлым ликованием Пасхальной Заутрени?! Имеет ли она какой-либо собственный смысл и свое собственное содержание? Немногие из Верующих задумываются над уяснением глубокого смысла Великой Субботы. Немногие даже (сравнительно) посещают церковные службы Великой Субботы, будучи поглощены своими домашними предпраздничными заботами и хлопотами. А между тем Великая Суббота имеет своеобразное и глубокое содержание и является необходимым звеном между событиями Великого Пятка и Светлого Христова Воскресения. И это ее особое значение выражается в ее песнопениях. Суббота, день покоя, по заповеди, данной еще Моисею, было покоем и для мертвенного Тела Господа Иисуса, пребывавшего в каменном Гробе Иосифа Аримафейского... Но чем же была эта Суббота для самого Сына Божия? Каково ее значение в деле нашего спасения? Оно очень велико и своеобразно. Не забудем, что кроме мира живых людей, населяющих землю, существует еще неизмеримо больший мир людей, покинувших землю, и переселившихся из этого видимого мира в мир невидимый. Неведома, таинственна и загадочна для нас судьба и жизнь наших умерших. Но они, несомненно, живут, как и мы будем жить по смерти. Несомненно, существует область, куда они переселяются. Никакое отрицание не может этого оспаривать, так как у него нет основания для отрицания. Человек не может исчезнуть бесследно, как мыльный пузырь. Если бы это было так, то бессмысленно было бы существование человека, его духовное развитие, богатство его духовного содержания, запас его духовный сил, весь его жизненный труд. По учению церкви, посмертная участь человека двояка, в зависимости от характера его земной жизни, как это совершенно ясно указано самим Господом в Евангелии. Но до искупительных страданий и смерти Господа на всех умерших, и праведниках и грешниках, лежала печать грехопадения, первородного греха прародителей отчуждавшая их от Бога. От этого состояния освободил их Господь, осветив самый ад блистанием Своего Божества, сломив его силу и власть над умершими. Все, верившие в грядущее искупление и с нетерпением его ожидавшие, были утешены явлением Сына Божия. Этот глубоко таинственный и существенный момент в истории искупления и отмечается Церковью в богослужении Великой Субботы.

Утреня Великой Субботы обычно совершается весьма по-рану, обыкновенно в час ночи, и заканчивается на рассвете, до восхода солнца, чем знаменуется глубокая таинственность этого искупительного момента. После обычного начала, шестопсалмия и великой эктении, поется уже не «аллилуиа», как в предыдущие дни Страстной Седмицы а праздничное «Бог Господь и явися нам» особым древним умилительным напетом, и после него тропари тем же напевом – «Благообразный Иосиф, с древа снем Пречистое Тело, Твое, плащаницею чистою обвив, и вонями во гробе нове, покрыв положи», «Егда снизшел еси к смерти, Животе безсмертный, тогда ад умертвил еси блистанием Божества, егда же и умершия от преисподних воскресил еси, вся силы небесныя взываху: Жизнодавче, Христе Боже наш, слава Тебе!», «Мироносицам женам при гробе представ ангел вопияше: мира мертвым суть прилична, Христос же истления явися чужд». При пении этих тропарей из алтаря выходят к плащанице священнослужители в черных ризах, с возженными свечами в руках, и начинается каждение плащаницы, алтаря и всего храма. Весь храм наполняется благоуханием. Молящиеся также держат в руках зажженные свечи. Начинается так называемое «погребение Христа». Читается или поется обычно читаемая при отпевании умерших 17-ая кафизма псалтири: «Блажени непорочнии в путь, ходящие в законе Господнем», стихи которой чередуются с похвалами в честь лежащего во гробе Господа. В этих «похвалах» и выясняется смысл и значение Великой Субботы. В них говорится уже не столько о страдании Господа, сколько о Его сошествии во ад и о победе Его над адом, диаволом и смертью, и об изведении из ада томившихся в нем в ожидании грядущего Избавления.

Избранные места¹¹ из первой статии «похвал»:

«Жизнь во гробе положился еси, Христе, и Ангельская воинства ужасахуся, снисхождение славяще Твое».

«Животе, како умираеши? Како и во гробе обитаеши? Смерти же царство разрушаеши, и от ада мертвыя возставляеши».

«Меры земли положивый, в малом обитаеши, Иисусе Всецарю, гробе днесь, от гробов мертвыя возставляяй».

«Иисусе Христе мой. Царю всех, что ища к сущим во аде пришел еси? Или род отрешити (освободить) человеческий»?

«Владыка всех зрится мертв, и во гробе новем полагается, истощивый гробы мертвых».

«Животе во гробе положился еси, Христе: и смертию Твоею смерть погубил еси, и источил еси мирови жизнь».

«Со злодеи, яко злодей, Христе, вменился еси, оправдай нас всех от злодейства древняго запинателя».

«Ад како стерпит, Спасе, пришествие Твое, а не паче болезнует, омрачаем, блистания света Твоего зарею ослеплен»?

«И в гроб зашел еси, и недр, Христе, отеческих никакоже отлучился еси: сие странное и преславное купно».

«Тебе положену во гробе, Создателю Христе, адская подвизашася основания, и гроби отверзошася человеком».

«Землю Содержай дланию, умерщвлен плотию, под землею ныне содержится, мертвыя избавляя адова содержания».

«Из истления возшел еси, Животе. Спасе мой, Тебе умершу, и к мертвым пришедшу, и сломившу адовы вереи».

«Якоже Света Светильник, ныне плоть Божия, под землю, яко под спуд крыется, и отгоняет сущую во аде тьму».

«Живота камень во чреве прием, ад всеядец изблева от века яже поглоти мертвыя».

«На землю сшел еси, да спасеши Адама: и на земли не обрет его, Владыко, даже до ада снизшел еси ищай».

«Якоже пшеничное зерно, зашед в недра земная, многоперстный воздал еси клас, возставив человеки, яже от Адама».

«Живот смерти вкусивый Христос, от смерти смертныя свободи, и всем нам дарует живот».

«Умерщвлена древле Адама завистно, возводиши к животу умерщвлением Твоим, новый, Спасе, во плоти явлейся Адам».

«Вознеслся еси на древе, и живущия человеки совозносиши: под землею же быв, лежащия под нею воскрешаеши».

«Под землю хотением низшед яко мертв, возводиши от земли к небесным оттуда падшыя, Иисусе!».

«О радости оныя! О многия сладости! ихже во аде наполнил еси, во днах мрачных свет возсияв».

«На Тя меч обнажися, Христе, и меч крепкаго убо притупляется, и меч же обращается Едемский!».

«Аще и во гроб полагаешися, аще и во ад идеши; но и гробы истощил еси, и ад обнажил еси, Христе!».

«Волею снизшел еси, Спасе! под землю, умерщвленныя человеки оживил еси, и возвел еси во Славе Отчей!».

«Послушав, Слове, Отца Твоего, даже до ада лютаго сошел еси, и воскресил еси род человеческий!».

Избранные места из второй статии:

«Достойно есть величати Тя, Жизнодавца, на кресте руце простершаго, и сокрушшаго державу вражию».

«Достойно есть величати Тя, всех Зиждителя! Твоими бо страданиями, имамы безстрастие, избавльшеся тления»!

«Уснул еси, Христе, естественноживотным сном во гробе, и от тяжкаго сна греховнаго: воздвигл еси род человеческий».

«Земли из начала единем манием водрузивый круг, бездыханен, яко человек, зайде под землю: ужаснися видением небо».

«Зашел еси под землю, рукою Твоею создавый человека, да воздвигнеши от падения соборы человеческия всесильною державою».

«Адова убо, погребен, царствия, Христе, сокрушаеши, смертию же смерть умерщвляеши, и тления свобождаеши земнородныя».

«Токи жизни проливающая Божия Премудрость, во гроб заходящи, животворит сущия, в незаходимех адовых местех».

«Да человеческое обновлю сокрушенное естество, уязвлен есмь смертию хотя (добровольно) плотию, Мати Моя, не терзайся рыданьми».

«Зашел еси под землю Светоносец правды, и мертвыя яко же от сна воздвигл еси, отгнав всякую тьму, сущую во аде».

«Убояся Адам, Богу ходящу в раи: радуется же, ко аду сошедшу: падый прежде, и ныне воздвизаемь».

«Ужасеся ад, Спасе, зря Тя, Жизнодавца, богатство онаго упраждняюща, и яже от века мертвыя возставляюща».

«Уснул еси мало, и оживил еси умершия и, воскреснув, воскресил еси спящия от века, Блаже».

«Ад лютый вострепета, егда Тя виде, Солнце Славы, безсмертне, и издаваше юзники тщательно».

«Велие и ужасное видение ныне зрится: живота Сый виновный смерть подят, оживити хотя всех».

Избранные места из третьей статьи:

«Жизнодавче Христе, слава державе Твоей, ад разоршей».

«Смерть смертию Ты умерщвлявши, Боже мой, Божественною Силою Твоею».

«Свет очию моею, Сладчайшее Мое Чадо, како во гробе ныне покрываешися!» (Плач Богоматери),

«Адама и Еву свободити, Мати, не рыдай, сия стражду!».

«Возстани, Щедре, от пропостей адских возставляяй нас».

Мы привели только малую часть «похвал», чтобы дать понять о них, имеющую отношение к сошествию Христа во ад, и к победе Его над адом и смертию, и опустили все те похвалы, в которых выражаются личные скорбные чувства Богоматери, Апостолов, Иосифа с Никодимом, жен-мироносиц и других, близких Господу лиц. Они и без того понятны каждому.

После похвал, поются песнопения, неожиданно и резко переносящие нас к Светлому Христову Воскресению, и хорошо знакомые по каждой воскресной службе.

«Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим!» «Ангельский Собор удивися, зря Тебе в мертвых вменившася, смертную же, Спасе, крепость разоринша, и с Собою Адама воздвигша, и от ада вся свобождша».

«Почто мира с милостивными слезами, о ученицы, растворяете! Блистаяйся во гробе Ангел мироносицам вещаше: видите вы гроб, и уразумейте: Спас бо воскресе от гроба».

«Зело рано мироносицы течаху ко гробу Твоему рыдающия: но предста к ним ангел и рече; рыдания время преста – не плачите! Воскресение же Апостолам рцыте».

«Мироносицы-жены, с миры пришедшия ко гробу Твоему, Спасе, рыдаху. Ангел же к ним рече, глаголя: что с мертвыми живаго помышляете? Яко Бог бо воскресе от гроба».

«Жизнодавца рождши, греха Дево, Адама избавила еси, радость же Еве в печали место подала еси, падшыя же от жизни к сей направи, из Тебе воплотивыйся Бог и Человек».

Пение этих хорошо всем известных тропарей еще не означает наступления Светлого Христова Воскресения, Это, так сказать, только предварительный сигнал. Погребальные песнопения и воспоминания еще не кончены. Но после печальных чувств, пережитых нами при слушании «похвал», Церковь хочет освежить наши души, и внести отрадную струю в наши опечаленные сердца, и этим сделать их более способными к новым последующим грустным воспоминаниям и переживаниям.

И, действительно, вслед за радостными воскресными тропарями снова начинаются печальные песнопения Великой Субботы.

«Ужасошася Лицы Ангельстии, зряще седящаго в недрехь Отчих, како во гробе полагается, яко мертв, безсмертный, Его же чини ангельстии окружают, и славят с мертвыми во аде, яко Зиждителя и Господа!».

После чтения 50-го псалма начинается пение знаменитого великого субботнего канона. Песнь 1-я. Волною морскою скрывшего древле гонителя мучителя, под землею скрыта, спасенных отроцы: но мы, яко отроковицы, Господеви поим, славно бо прославися.

«Господи Боже мой, исходное пение и надгробную песнь Тебе воспою, погребением Твоим жизни моея входы отверзшему, и смертию смерть и ад умертвившему».

«Да Твоея славы мя исполниши, сшел еси в нижняя земли: от Тебе 6о не скрыся состав мой иже во Адаме, и погребен истлевша мя обновляеши, Человеколюбче»,

Песнь 3-я. Тебе, на водах повесившаго всю землю неодержимо, тварь видевши на лобнем висима, ужасом многим содрогашеся, несть свят, разве Тебе, Господи, взывающи.

Песнь 4-я. На Кресте Твое Божественное истощение провидя, Аввакум, ужасся, вопияше: Ты сильных пресекл еси державу, Блаже, приобщаяся сущим во аде, яко Всесилен.

«Ад, Слове, среть Тя, огорчися, человека зря обожена, уязвлена ранами, и всесильнодетеля, страшным же зраком погибе».

Песнь 5-я. Богоявления Твоего, Христе, к нам милостивно бышаго, Исаия свет видев невечерний, из нощи утреневав взываше: воскреснут мертвии и востанут сущии во гробех, и вси земнороднии возрадуются.

«Из небрачныя прошед, и прободен в ребра Содетелю мой, из Нея соделал еси обновление Евино: Адам быв, уснув паче естества сном естественным, и жизнь воздвигнув от сна и тления, яко всесилен».

Песнь 6-я. «Человекоубийственно, но не богоубийственно бысть прегрешение Адамово: аще бо и пострада твоея плоти перстное существо, но божество безстрастно пребысть: тленное же твое на нетление преложил еси, и нетленныя жизни показал еси источник воскресением».

«Царствует ад, но не вечнует над родом человеческим: Ты бо положся во гробе, державно, живоначальною дланию смерти ключи развергл еси, и проповедал еси от века тамо сущим избавлением неложное, быв, Спасе, мертвым Первенец».

Кондак: Бездну заключивый мертв зрится, и смирною и плащаницею обвився, во гробе полагается, яко смертный, Безсмертный; жены же приидоша помазати Его миром, плачущия горько и вопиющия: сия суббота есть преблагословенная, в ней же Христос, уснув, воскреснет тридневен.

И к о с: Содержай вся на крест вознесеся, и рыдает вся тварь, того видящи нага висяща на древе солнце лучи сокры, и звезды отложиша свет, земля же со многим страхом поколебася, и море побеже, и камение распадеся, гроби же мнози отверзошася и телеса восташа святых мужей. Ад низу стенет, и Иудее советуют оклеветати Христова воскресение, жены же взывают: сия суббота есть преблагословенна, в ней же Христос уснув воскреснет тридневен.

Песнь 7-я. Уязвився ад, в сердце прием Уязвеннаго копием в ребра, и воздыхает, огнем божественным иждиваем, во спасение нас поющих: Избавителю, Боже, благословен еси!»

Песнь 8-я. «Разрушися пречистый Храм, падшую же совозставляет скинию Адаму бо первому второй, иже в вышних живый, сниде даже до адовых сокровищ. Его же отроцы благословите, священницы воспойте, людие превозносите во вся веки».

Песнь 9-я. «Не рыдай Мене, Мати, зрящи во гробе, Его же во чреве без семене зачала еси Сына: востану бо и прославлюся, и вознесу со славою, непрестанно, яко Бог, верою и любовию Тя величающия!

«Земля покрывает Мя хотяща, но устрашаются адовы вратницы, одеяна видяще одеждею окровавленною, Мати, отмщения: враги бо крестом поразив, яко Бог, вескресну паки, и возвеличу Тя».

«Да радуется тварь, да веселятся вси земнороднии, враг бо пленися ад: с миры жены да сретают, Адама со Евою избавлю всеродна и в третий день воскресну».

Та же самая победа Христа над первородным грехом, над диаволом, над адом и смертию воспевается и в хвалительных стихирах.

«Днесь содержит гроб Содержащего дланию тварь, покрывает камень Покрывшего добродетелию небеса, спит Живот, и ад трепещет, и Адам от уз разрешается. Слава Твоему смотрению, имже совершив все упокоение вечное, даровал еси нам, Боже, всесвятое из мертвых Твое воскресение».

«Что видимое нами явление? Что такое – нынешний покой? Царь веков, выполнивший Своими Страданиями Божие предопределение, покоится во гробе, обновляя и нам успокоение. Воскликнем Ему: Воскресни, Боже, Судия земли, ибо Ты царствуешь вечно, имея безмерную милость»,

«Приидите и посмотрите лежащую во гробе Жизнь нашу, оживляющую лежащих во гробе. Приидите, посмотрим происшедшего от Иуды, и воскликнем Ему вместе с пророком: возлег, уснул, как лев – кто поднимет Тебя? Восстань Самовластно, предавший Себя за нас добровольно, Господи, Слава Тебе!».

«Нынешний день таинственно предуказал великий Моисей, говоря: И благослови Бог день Седьмой. Это – суббота благословенная, это – день упокоения, в который почил от дел Своих Единородный Сын Божий, выполнив смертию определенное Ему. И возвращаясь туда, где был прежде, воскресением, дает и нам вечную жизнь по Своей благости и человеколюбию!».

Из всех приведенных нами песнопений Великой Субботы ясным становится значение этого дня – это есть тот день, когда совершенное Сыном Божиим Искупление человеческого рода стало известно в мире умерших, и когда сокрушилась тяготевшая над ним власть диавола!

В конце Великого Славословия, при пении «Святый Боже», плащаница вземлется руками священнослужителей и торжественно обносится вокруг храма, причем первенствующий в полном облачении, идет под плащаницею, имея на главе Св. Евангелие, олицетворяющее живого Христа. Обойдя вокруг храма и войдя внутрь его, подходят к царским вратам, где первенствующий произносил: «Премудрость, прости!» Затем возвращаются на середину храма, и полагают плащаницу на прежнее место.

Этим крестным ходом наглядно изображается содержание церковной песни: «Во гробе плотски, во аде же с душею, яко Бог, в раи же с разбойником, и на престоле был еси, Христе, Со Отцем и Духом, вся исполняяй, Неописанный!». Пребывая телом Своим во гробе, Сын Божий одновременно находится и во аде, и в раю с разбойником, и на Престоле Славы, со Отцом и Св. Духом, все Собою наполняя, и оставаясь неописуемым.

После этого читается тропарь пророчества, содержание которого особенно знаменательно: «Держащий в Своих руках концы мира, Ты благоволил заключиться во гробе, чтобы избавить человечество от поглощения адом, и Своим воскресением, как Бессмертный Бог, оживить нас».

В этом тропаре, в краткой и сжатой, но совершенно точной форме, выражено значение Великой Субботы. После этого читается знаменитая паремия из пророка Иезекииля о всеобщем Воскресении (Иез.37:1–14). Перед Паремией поется прокимен: «Воскресни, Господи, помози нам, и избави нас Имене Твоего ради».

После паремии поется прокимен ко Апостолу: «Воскресни, Господи, Боже мой, да вознесется рука Твоя, не забуди убогих Твоих до конца». И читается Апостол из послания к Коринфянам: «Мал квас все смешение квасит... Тем же да празднуем не в квасе ветсе, ни в квасе злобы и лукавства, но в безквасиях чистоты и истины, Христос ны искупил есть от клятвы законныя, быв по нас клятва... (1Кор.5:6–8). И, наконец, читается Евангелие от Матфея: о том, как утром, после Пятницы, архиереи и фарисеи пришли к Пилату, и выпросили разрешение поставить стражу ко гробу, и запечатать гроб своею печатью до третьего дня (Мф.27:62–66).

Утреня оканчивается обычным порядком и верующие прикладываются к плащанице при пении – «Приидите, ублажим Иосифа Приснопамятнаго»... Утреня Великой Субботы при обычном начале в час ночи заканчивается около 4.30 часов утра.

Пасхальные обычаи

Светлый праздник св. Пасхи на Руси – самое радостное церковное торжество, особенно отмечаемое и в домашней и общественной жизни народа. Всякий праздник у нас обрастал ему присущими обычаями, часто так плотно примыкавшими к нему, что без исполнения этих обычаев торжество праздника казалось неполным. Особенно много обычаев, по привычке повторяемых нами из года в год, связано с великими днями Воскресения Христова. Память не хранит уже, часто, смысла и значения обычая, но не повторить его кажется невозможно: так деды наши поступали, так и от отцов нам предано, так и мы сопровождаем праздник, связываясь невидимыми нитями с древним исконным русским благочестивым исповеданием и верованием. В этом наша крепость и утверждение на старом отцовском и дедовском основании. Но деды наши знали и хранили предание полнее нас. Внешние стороны обряда, его форма, были им понятны, освещаемые знанием внутреннего смысла, и разумением всего значения внешнего символа. Этого нет у нас, это утрачено нами в годы разрушения и в тяготах странствований. Мы передадим детям нашим любовь к родным обычаям, но не сумеем передать им знание их, разумение их смысла, что, несомненно, не удовлетворит их и не даст им чувства осмысленности, жизненности и необходимости того или иного обычая, связанного с церковным празднованием.

По возможностям нашей жизни, немногое дано нам сохранить из древнего нашего празднования дней св. Пасхи. Но и то, что сохраняется у нас, что сберегается в сердце и душе, является богатствам мудрости православного благочестия, так отличавшего наших предков.

Почему говорили нам, что солнышко в Пасхальную зарю играет? Откуда пошло такое верование? Радость воскресения не умещается в душе человека. Она переходит на всю тварь, разливается повсюду и сияет в веселии, рождающейся и буйно расцветающей весны. Красная заря пасхального утра показывается еще во время службы церковной, и свежее ее сияние видят и те, кто редко встречает утро бодрым. И радость службы церковной настолько велика в этот день, что «всякое дыхание и вся тварь» хвалят Господа совместно с людьми. Даже смерть человека, встречаемая обычно рыданиями и воплями, в эти дни принимается не в обычной своей жестокой суровости. Рай отворяется в день св. Пасхи – так верит народ – и врата его во всю светлую седмицу остаются открытыми: умерший на Пасху принимается в рай. Так народ наш истолковал церковные песнопения св. Седмицы и обычай оставлять царские врата все время отверстыми.

Этот церковный обычай, связанный с Евангельскими повествованиями, породил собою и верование, что Господь Иисус Христос выходит в этот день с апостолами в нищенских рубищах на странствование по земле, испытать людское милосердие: вот почему никому не отказывают в милостыне в святые дни; всякий является в эти дни желанным гостем. Отсюда и объяснение, того, почему в таком изобилии заготовлялись к Пасхе яства на Руси. Обычай требует приготовления в числе яств к светлому дню кулича, высокого сладкого хлеба особой (круглой) формы: Кулич освящается в церкви или на дому и потом всякий приходящий должен отведать его. В день св. Пасхи в церкви освящается особый хлеб – артос (по-гречески – хлеб). Обряд освящения артоса ведет начало от времен апостольских. Кулич есть отображение церковного артоса, перенесенное из храма в дом. В эти дни, как никогда, чувствуется оцерковление домашней жизни, перенесение богослужения в дом.

Мы не представляем Пасхи без красного яичка. Это пасхальное приветствие очень древнего происхождения. Оно относится к первому веку христианства и как бы установлено св. равноапостольной Марией Магдалиной. В древности люди, приходившие к важным сановникам и даже к императору, приносили с собой дары. Так и св. Мария Магдалина, придя к имп. Тиверию для проповеди Евангелия, приветствовала его скромным подношением красного яйца со словами: «Христос воскресе!» Христиане, узнав об этом простосердечном подношении св. Марии Магдалины, стали и сами дарить друг другу красные яйца. Обычай этот распространился, и в настоящее время мы встречаем его не только у нас, но и вообще у всех христианских народов. Яйцо есть символ жизни и воскресения; под мертвой скорлупой рождается жизнь, бывшая дотоле скрытой. Красная краска, цвет крови, напоминает нам об Искупительной крови Господней, давшей нам жизнь.

Русский народ сохранял в памяти значение пасхального яйца, символизировавшего все жизненное и цветущее в природе: с пасхальным яйцом выходили на сев, шли на кладбища христосоваться с умершими, веря, что они в этот день слышать все и сорадуются живущим. Обычай «битья» и катать яйца в дни св. Пасхи не имеет под собою никаких оснований и корней. Яйцо стало здесь игрушкой, что, конечно, предосудительно. Еще в монастырских уставах XVII в. мы читаем запрещение такого употребления яиц, обращенное к крестьянам.

Мы проследим последовательно, как Церковь и народ отмечали празднование святого дня, начиная от первого пасхального возвещения «Христос воскресе!» Все здание храма обычно загоралось огнями, возвещавшими радость воскресения. Огни эти зажигали сердца и души, и народ переносил церковный огонь на места близ лежащие к храму: на площадях и погостах жгли смоляные бочки, стреляли (это, как обязательная часть праздника, сохраняется и поныне у южных славян), жгли искусственные огни. Радость проявлялась во внешних формах и, конечно, огонь, наиболее ярко видимый во тьме ночи был на первом месте. Тихое и спокойное ожидание вдруг сменялось бурной радостью. Первое «Христос воскресе» зажигало все. Часто эта радость не знала меры и торжественная служба в храме нарушалась выстрелами и шумом.

По окончании службы духовенство выходило на погост («цвинтарь»), сплошь занятый узелками с яствами для освящения. Без этого освящения ни одна семья не садилась «разговляться» – вкушать пасхальную трапезу. Под непрерывное пение и звон колоколов, совершалось благословение (освящение), за которым следовал обряд христосования с духовенством. Пасхальный поцелуй ведет начало от обычая христиан лобзать друг друга. Следуя пасхальному песнопению – «Друг друга обымем, рцем, – братие, и ненавидящим нас простим вся воскресением» – православные приносят первое свое приветствие духовному отцу и, затем, целуют друг друга. Обычай церковного лобзания переносится в дом и здесь всякий приходящий христосуется со всеми домашними, передавая им радостную весть «Христос воскресе», или подтверждая ее исповеданием: «воистину воскресе».

Нельзя не вспомнить обычая в этот день посещать заключенных и больных и приносить им пасхальную пищу. Людям обездоленным особенно тяжко слышать торжественный звон, чувствовать внутреннюю радость воскресения и сознавать в то же время, как бы свою оставленность. Приношение братской любви дает им силу и бодрость к перенесению невзгод и боли. В православных семьях к Пасхе всегда отделялась часть для посылки в тюрьмы и больницы. Этот обычай нам нужно теперь особенно хранить здесь, на чужбине.

Дом к празднику Пасхи всегда особенно убирался. Стол с яствами приготовлялся наиболее тщательно и с таким расчетом, чтобы никто ни в чем не нуждался – все бы было на столе и никаких работ по приготовлению трапезы не производилось, дабы никто, не оскорбил заботами и работой торжественную святость великого дня.

По установившемуся обычаю, в дни св. Пасхи духовенство обходило, дома христиан. Радость воскресения износилась ими из храма и переносилась с церковными песнопениями и молитвами в дома христиан, как бы в продолжение церковной службы. Немощные и больные, немогшие прийти в храм, видят священнослужителей в их доме и чувствуют церковную радость праздника. Здоровые, бывшие в церкви, чувствуют себя как бы непрерывно в храме. Этот обычай тщательно исполнялся на Руси, особенно в небольших городах и селах, где люди одного прихода всегда чувствовали себя близкими и где посещение священника было всегда радостным событием.

Вечерняя служба дня Св. Пасхи и богослужения последующих двух дней посещались особенно тщательно. Этот обычай возможно и нужно нам соблюдать в особенности. Здесь надо оставить обычное мирское небрежение и в храме Божием воздать славу Воскресшему. Сама пасхальная служба, по строю своему составленная из песнопений, без чтений, особенно радостна и торжественна. Она дает продолжение той радости, которую приносит первое «Христос воскресе!» заутрени св. Пасхи.

В сознании связи нашей с преданием наших православных праотцов, будем содержать в чистоте церковные обычаи, связанные с великим праздником праздников. Нужно только не забывать за внешними их формами внутреннего их содержания, и к нему, главным образом, устремлять свое внимание. Пусть православные обычаи и обряды не будут для нас, в некотором роде, красочным развлечением для внешних чувств: так они теряют свою цену и смысл. Будем вкладывать в наше «Христос воскресе» всю силу любви и всепрощения нашего, всю радость воскресения и торжество нашего обновления, чтобы всем сердцем воспринять подтверждение воскресения Христа – «воистину воскресе Христос!»

Святая Мария, называемая Магдалиной, родилась в Сирии, в горах Магдальских.

Будучи одержима семью бесами, мучившими ее, пришла она однажды ко Христу Спасителю, когда Тот с проповедью Евангелия проходил по городам и весям страны Галилейской, Господь умилосердился над ней и изгнал из нее ее свирепых мучителей, даровав ей не только телесное, но и душевное исцеление, просветив ее ум светом познания истины. И сделалась Мария ученицей Христовой, служа Ему вместе с другими святыми женами до самой Его крестной смерти и погребения, как о том повествует св. Матфей. Стоя у креста вместе с горько рыдавшей Пречистой Девой и прочими святыми женами, она, плача сама, утешала плачущую Матерь Спасителя, изнемогавшую в сердечной скорби. И воистину более других выражала, она свое сострадание страждущему Господу, с рыданием припадая к Нему и слезами омывая пречистые Его раны. Как верная последовательница и ученица Спасителя, она прежде других пришла ко Гробу с драгоценным миром.

Еще тьма простиралась над землей, когда Мария (с другой некоей Марией), придя, увидела камень отваленный от Гроба. Тотчас же возвратилась она поспешна назад и рассказала об этом святым апостолам Петру и Иоанну. Опережая друг друга, апостолы поспешили ко Гробу в сопровождении святой Марии Магдалины. Не найдя там ничего, кроме погребальных пелен, апостолы вернулись назад. Мария же со слезами вошла внутрь Гроба и увидела двух ангелов в белых одеждах и услышала (Обращенные к ней слова их: «жена, что ты плачешь?» Она же сказала им: «взяли Господа моего и не знаю, где положили Его». Сказав это, она оглянулась к увидела Самого Иисуса Христа, но не узнала Его. Думая, что это садовник, она сказала Ему: «Господин! если ты взял Его, скажи мне, где ты положил Его». Господь сказал ей: «Мария!» И тотчас узнала она Воскресшего и припала к Его ногам.

Все это произошло до восхода солнца. Когда же наступил день, Мария в третий раз пришла ко Гробу Господню с другими женами Мироносицами. Эти три посещения Марией Гроба Господня явно свидетельствуют, насколько более других святых Магдалина имела в сердце своем любовь ко Христу Спасителю.

После вознесения Господня, Мария, подобно святым апостолам, прошла многие страны с благовестием о Христе. Придя в Ефес, святая вместе с апостолом Иоанном Богословом до конца дней своих послужила делу спасения рода человеческого. По блаженной кончине погребена у входа в пещеру, где впоследствии обрели место вечного упокоения семь святых отроков.

Есть прекрасное сказание на святой Земле: после вознесения Господня св. Мария Магдалина, подобно апостолам, обошла многия страны с проповедью о Воскресшем. Она так же дошла до дворца Императора Тиверия, где ее хорошо знали, по ее прежней роскошной жизни.

Ее свободно пропустили к Императору. По древнему обычаю она принесла Императору дар – но самый малый, который в те времена считался даром самых бедных людей, показывая этим, что она все отдала Господу и ради Него обнищала; обогатилась она только одною верою и ради этой веры пришла во дворец императора. Она принесла ему веру в Воскресшего и вложила ее в слова приветствия императору – протягивая белое куриное яйцо, она сказала: «Христос Воскресе». – «Не верю этому» – ответил император, – «так же, как и в то, что это белое яйцо в твоей руке может стать красным». И пока он говорил белое яйцо в протянутой руке святой стало краснеть и сделалось ярко красным.

Это лишь сказание на Святой Земле. Но это событие прекрасно изображено на восточной алтарной стене роскошного храма св. Марии Магдалины, выстроенном императором Александром III в Гефсиманском Саду, в 1886 г. Святая стоит там в своем скромном белом апостольском одеянии перед императором, окруженным телохранителями. В ее протянутой руке малое красное яйцо.

В день ее памяти 22 июля, в Гефсиманском Саду, после торжественной литургии богомольцам предлагаются (предлагали) красные пасхальные яйца. – Христос Воскрес!

Преподобный Стефан происходил родом из города Устюга, тогда Двинской области. Отец его, причетник соборной во имя Пресвятой Богородицы церкви, отдал его с раннего возраста в учение. Способный и прилежный отрок уже через год достиг того что другими с великим трудом усваивалось в многие годы: он был уже в состоянии канонаршить и читать в церкви. Прочтя все книги Ветхого и Нового Завета, Стефан возгорелся любовью к Богу и, отказавшись от радостей детства и веселия игр, ушел в Ростов в монастырь св. Григория Богослова и там принял монашество. Монастырь этот особенно привлекал к себе юного подвижника богатством своей библиотеки и мудрым руководством игумена Максима. Подвизаясь постом, молитвою, смирением, послушанием и иными добродетелями, Стефан не оставлял и учения, переписывая и составляя книги в свободное время дня и ночи. Видя рвение и подвиги Стефана, епископ Ростова Арсений рукоположил его во диаконы. Вскоре по приказанию митрополита Михаила Митяя, преемника свят. Алексия, рукоположен был Стефан и во иеромонахи. В то время возгорелся Стефан желанием просветить далекую окраину Московского Государства, Пермскую землю, населенную зырянами, светом Христова Евангелия.

Подготовив себя к тому молитвою, преподобный изучил язык зырян, составил азбуку понятную для них и перевел несколько славянских и греческих книг на зырянский-пермский язык. Так приготовившись, отправился св. Стефан к епископу Ростова Герасиму и испросил у него благословения на свой подвиг. Епископ, прозревая Божие на то соизволение, с радостью благословил Стефана и дал ему в путь частицы св. мощей, антиминсы для основания церквей и св. миро для крещения новообращенных. Новый апостол отправился в путь, взяв с собой из Москвы грамоты, и вскоре пришел в Пермскую землю, жители которой до тех пор не знали Христа, поклоняясь идолам. Немногие вначале обратились ко Христу; большинство же язычников, подстрекаемое своими жрецами не только не хотели слушать проповедника, но всячески досаждали ему, часто угрожая побить его дубинами или сжечь. Но св. Стефан безбоязненно продолжал проповедь и при помощи немногих просвещенных построил церковь во имя Благовещения пресв. Богородицы, знаменуя тем начало просвещения Пермской земли благовестием св. Евангелия. Не мало поношений и досаждений принял святитель от язычников, но молитва с немногими верными в первом храме благовестия укрепляла его и давала силу к продолжению подвига. Однажды, помолившись в храме, св. Стефан отправился к главной кумирне язычников и сжег ее вместе с идолами. В то время никого из идолослужителей там не оказалось. Св. Стефан присел у пепелища, ожидая, что сделают с ним язычники, когда узнают, что он сжег их кумирню. Как только те узнали о своем горе, начали сбегаться с секирами и дубинами на место пожара, угрожая святому криками и своим оружием. Преподобный же, увидя их, воздел руки и приготовился с молитвой к смерти. Но народ, побежденный его кротостью и не смевший прикоснуться к святому, который, как знали язычники, пришел из Московской страны и имел ее охранительные грамоты, не смел приблизиться к нему и только воплями оплакивал гибель кумирни. Святой же, возвысив голос, стал проповедовать слово Божие и в тот же день многие обратились ко Христу. С тех пор преподобный начал проповедовать всякий раз, как только собирались где либо язычники. И сами они стали приходить к нему со своими вельможами и волхвами-кудесниками препираться о вере. Привлекало их и благолепие новопостроенной церкви, чего они никогда не видели. Много раз советовались между собой язычники, как им освободить свою страну от неизменно покоряющего их преподобного. Одни советовали убить святого, другие удерживали от этого, боясь грамот сильной Москвы, иные выдумывали, как бы им заставить разгневаться кроткого святителя и тем принудить его начать с ними бой. И никто из них не мог придумать, что предпринять, чтобы удалить из страны святого, разделившего уже весь край на две части – христиан и идолопоклонников, ненавидевших христиан и не дававших им мирно жить. Много скорбел о том и молился святой Стефан и Господь по молитвам его послал Своему угоднику утешение.

Видя кротость святого и его терпение во всех скорбях, язычники обращались к нему, прося умудрить их и научить вере Христовой. Число христиан умножалось с каждым днем. Святитель усердно учил свою паству слову и делу евангельскому и к нему со всех сторон сносили идолов и принесенные им в жертву, как у них было в обычае, меха и полотнища, а св. Стефан сжигал все это, никому не позволяя брать себе от этих оскверненных богатств. Только слуге своему, пермяку Матфею, разрешил он взять на онучи полотна, сколько было нужно. Вскоре выстроил святой еще две церкви и при них устроил училища для научения азбуке и чтению священных книг, чтобы дать новопросвещенному народу своих клириков и учителей.

Пришел однажды к святому главный кудесник язычников, которого они прежде почитали своим учителем и правителем. Увидя новообращенных, он стал увещать их не оставлять богов своих отцов, и повиноваться ему, рожденному на их земле, единоплеменнику, убеленному сединой мудрости, и оставить молодого Московитянина, сына той земли, которая держит их под данью и владычеством. «Иди беседуй с ним, а не с нами», отвечали обращенные и не стали говорить с кудесником. С того времени кудесник стал лютым врагом святого и начал своим волхвованием призывать на него всякие беды. Ничто не помогало кудеснику. Однажды повел он спор со святым, говоря «Наши боги милосердны. Видишь, они тебя, несмотря на обиды им тобою нанесенные, еще не погубили, чтобы ты, познав их доброту, прекратил твои пакости. И вера наша не в пример лучше твоей: у вас один Бог, а у нас много, много заступников и помощников у нас, дающих нам все, что в воздухе, что на земле и в водах. Наши богатства идут и в вашу страну: ваши князья и бояре величаются в наших соболях, дарят друг друга нашими куницами, торгуют нашими мехами с Ордой, Греками и Немцами. И все это дают наши боги. И еще скажу тебе. У нас на медведя идут поодиночке или вдвоем и с помощью богов наших убивают его, пообещав им кожу, а у вас отправляются сто-двести человек и с трудом одолевают зверя, да еще и раненых много бывает. Кроме того, до нас всякие вести помощью наших богов доходят в тот же день, как и случится событие, а у вас разве через год станет известным то, что сегодня происходит. Видишь, насколько наша вера лучше вашей?» Стефан кротко наставлял неразумного старика, говоря, что Бог един и по своей воле устрояет все повсюду и что не от ботов языческих удача в ловитве, а в соизволении единого Бога; о вестях же в один день доходящих, святой, посмеявшись сказал, что вера Христова наставляла многих мужей не только на прозрение, но и на пророчество о будущем. В таких спорах кудесник предложил на деле испытать справедливость слов и назначил такие испытания: пройти сквозь огонь и воду и кто не сгорит и не утонет, того вера справедлива и за тем должен последовать и народ. Народ согласился на этот суд. Святой же сказал: «Ты предлагаешь то, что выше сил моих, но я надеюсь на заступление Господа моего, посрамляющего нечестивых». Народ стал сносить дрова и по указанию святого зажгли пустую хату. Помоляся и попрося людей молиться о нем, святой обратился к кудеснику и взял его за руку. А тот, испугавшись шума огня, упирался и не хотел идти. Но святой, схватив его за одежду, начал вести за собой. Кудесник, упав на землю, стал молить пустить его, но народ с негодованием требовал от кудесника исполнить свое же предложение. Святый же Стефан обличал его. Так же было и с водою. Были прорублены две проруби во льду и оба должны были войти в одну и подо льдом пройти в другую. И тут кудесник отказался, говоря, что он придумал эти испытания, желая устрашить святого. Народ же, видя, что кудесник посрамлен и, все же, не хочет принять святое крещение, стал требовать смерти его. Но святой Стефан приказал отпустить кудесника, изгнав его из Пермской земли. Вера Христова укреплялась в новообращенной земле и церкви умножались.

Для новой церкви нужен был епископ и святой Стефан, посоветовавшись с паствой, отправился в далекую Москву просить митрополита дать епископа новым христианам. Великий князь Московский, посоветовавшись с епископами, решил, что нет более достойного во епископы новой Христианской земли, чем сам ее апостол и просветитель. Приняв святительство (1383), святой Стефан пошел в Пермскую страну и стал править ею, устрояя монастыри и церкви, раздавая богатую милостыню от даров, полученных им в Москве от князя. Во время голода он кормил убогих, привозя из Вологды лодками в Пермь хлеб.

Так дожил святой Стефан до глубокой старости и от трудов своих разболелся. Должен он был еще раз идти в Москву к митрополиту Киприану ради дел своей церкви. Помолившись, отправился он в Москву; дойдя туда, он сильно разболелся и через несколько дней преставился Господу (396 г.). Память его 26 апреля.

Господь защищает учеников, срывавших колосья в субботу.

Гл. 12, 1–8.

Фарисеи завистливыми очами следили за всеми действиями Господа Иисуса и учеников Его, везде и во всем искали они случая уловить Его. Особенно их соблазняло то, что Господь не хранил разных преданий относительно покоя субботнего. Чтобы иметь случай упрекнуть Его в этом, они намеренно преувеличивали и без того чрезмерную строгость этих преданий. А Господь пользовался каждым случаем, чтобы объяснить истинный смысл закона о праздновании субботы. В ТО ВРЕМЯ, повествует св. Матфей, ПРОХОДИЛ VIСУС В СУББОТУ ЗАСЕЯННЫМИ ПОЛЯМИ, покрытыми колосившимся хлебом. УЧЕНИКИ ЖЕ ЕГО ВЗАЛКАЛИ И НАЧАЛИ СРЫВАТЬ созревшие КОЛОСЬЯ, растирая их руками, И ЕСТЬ вытертые зерна. «Подивись, говорит св. Златоуст, ученикам, которые столь были воздержаны, что вовсе не имели попечения о вещах телесных, но теперь мимоходом приобщались телесной трапезы, и даже тогда, когда истлевали голодом, от Христа не отступали». Закон дозволял, в случае нужды, не занося серпа на жатву ближнего, срывать руками колосья. ФАРИСЕИ, УВИДЕВШИ ЭТО, с злорадством СКАЗАЛИ ЕМУ: ВОТ, УЧЕНИКИ ТВОИ ДЕЛАЮТ, ЧЕГО НЕ ДОЛЖНО ДЕЛАТЬ В СУББОТУ. Как это можно допускать? – С тем же упреком, по сказанию Евангелиста Луки, они обратились и к ученикам Господа. Закон Моисеев воспрещал в субботу занятия житейские, кроме самых необходимых, но книжники иудейские довели строгость субботнего покоя до того, что и добрые дела считали нарушением святости субботы. По их толкованию, срывание колосьев приравнивалось к жатве, растирание их руками – к молотьбе, а за такие работы в субботу назначалось побиение камнями. А эти дерзкие, по их мнению, Галилеяне с своим Учителем не могли потерпеть несколько часов простого голода, пока окончится покой субботы!..

«Если бы фарисеи, замечает св. Златоуст, были добрых чувствований, то Господь указал бы им на голод, которым томились ученики Его; но так как они были нечестивы и бесчеловечны, то Он приводит им на память пример Давида: ОН ЖЕ СКАЗАЛ ИМ: РАЗВЕ ВЫ НЕ ЧИТАЛИ, ЧТО СДЕЛАЛ ДАВИД, КОГДА ВЗАЛКАЛ САМ И БЫВШИЕ С НИМ? КАК ОН ВОШЕЛ В ДОМ БОЖИЙ, в скинию свидения, которая в то время находилась в городе Номве, И ЕЛ ХЛЕБЫ ПРЕДЛОЖЕНИЯ, посвященные Господу, КОТОРЫХ НЕ ДОЛЖНО БЫЛО ЕСТЬ НИ ЕМУ, которых по Закону не надлежало ему вкушать, НИ БЫВШИМ С НИМ, А ТОЛЬКО ОДНИМ СВЯЩЕННИКАМ? Правда, Давид не нарушил в этом случае субботы, но его поступок более важен, чем нарушение субботы. Суббота часто была нарушаема и всегда нарушается например в таких случаях, как обрезание младенца, во приобщение священной трапезе, которой никто не имеет право приобщаться кроме иереев, произошло только при Давиде, и однако же, хотя Давид не был иереем, сам первосвященник предложил ему священные хлебы для подкрепления сил в скорбные дни его бегства от Саула. Если же Давид, этот великий царь и пророк, которого вы особенно чтите, так открыто нарушил букву Закона, и однако же не был осужден, ибо сделал это ради великой нужды, то зачем же порицать учеников Моих за их невинный поступок, вынуждаемый голодом?

Посрамив этим примером высокомерие фарисеев, Господь объяснил и самый закон о покое субботнем: ИЛИ НЕ ЧИТАЛИ ЛИ ВЫ, – вы, конечно, читали, но не хотели уразуметь, как должно, написанное В ЗАКОНЕ, ЧТО В СУББОТЫ СВЯЩЕННИКИ В самом ХРАМЕ, если судить по вашему о покое субботнем, НАРУШАЮТ СУББОТУ и несмотря на это, не только не подвергаются казни, но ОДНАКО НЕПОВИННЫ? Они в субботы закалают жертвенных животных, снимают с них кожу, разрезывают их на части, сожигают на огне – вот сколько дел, которые по вашему суждению надо бы признать вовсе несогласными с законом о покое субботнем, – притом все это совершается не где либо, а в самом храме Божием, не простыми людьми, а священниками, и однако же никто не ставит им этого в вину, – напротив: всякий знает, что они исполняют повеления Божии. Значит, нельзя так узко, так буквально строго понимать закон о покое субботнем, как понимаете его вы. Если в поступке Давида можно еще видеть невольное нарушение буквы Закона, которое потому и заслуживает снисхождение и прощение, что было невольное, то здесь, в действии священников, уже не только нет никакого греха, а напротив, видно исполнение прямой воли Божией. Если же неповинны священники, то не паче ли Мои ученики? Вы скажете, что они не священники? Но они – и священников больше, ибо здесь находится Сам Господь храма, сама Истина, а не тень ее: НО ГОВОРЮ ВАМ, ЧТО ЗДЕСЬ ТОТ, КТО БОЛЬШЕ ХРАМА. Если слуги храма, нарушая субботу, бывают неповинны, то тем более неповинны слуги Господа храма. В том-то и несчастие ваше, что вы остановили свое внимание на букве Закона, а его внутренний смысл, самый дух его, для вас остался сокрытым, вы не позаботились понять его и усвоить, вы пренебрегли им, отчего и происходит ваше бессердечие и та жестокость души, с какой вы относитесь к ближним; ЕСЛИ БЫ ВЫ ЗНАЛИ, ЧТО ЗНАЧИТ сказанное у пророка Осии: МИЛОСТИ ХОЧУ, А НЕ ЖЕРТВЫ, то пожалели бы алчущих и НЕ ОСУДИЛИ БЫ НЕВИНОВНЫХ учеников Моих. Милостивое сердце знает немощи человеческие и никогда не позволит себе осуждать ближнего. Вы тогда поняли бы, что и сама суббота установлена для пользы человека, а не человек для субботы» (Мк.2:27), – она дана человеку для того, чтобы отвлечь его мысль и сердце от праха земного и обратит их к Богу, а не для того, чтобы связывать законом руки человека, стремящегося ко всему доброму. А Тот, Кто более церкви, Кто пришел заменить ветхозаветную тень самою истиною, как Закона Творец, имеет, конечно, право не обязывать Своих учеников к соблюдению буквы Закона, тем более преданий человеческих: ИБО СЫН ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ЕСТЬ ГОСПОДИН И СУББОТЫ. Он имеет власть истолковать закон о субботе (ибо кто может лучше истолковать закон, как не Сам Законодатель?) и обновить его.

«Слыша сие, говорит святитель Филарет Московский, не подумайте, чтобы Господь, создавший субботу, Сам разрушил ее, и позволил попирать ее. Он сказал, что не пришел «нарушить закон, но исполнить» (Мф. 5:17). Но, как Господь субботы, Он особенно явил Свою власть в том, что сохранив сущность первоначального закона – посвящать Богу седьмой день, освятил для сего новый день Своим славным воскресением. Древний день субботний, празднованный в память сотворения мира, не вполне стал радостен с того времени, как сотворенное повреждено грехом, и по справедливости уступил свою славу новому дню воскресному, в память нового творения, которым «мы созданы во Христе Иисусе на добрые дела, возрождены (Богом и Отцом Господа нашего Иисуса Христа) воскресением Иисуса Христа из мертвых к упованию живому» (Еф.2:10; 1Пет.1:3). Видите, как Господь субботы не разорил ее, но еще возвысил. И если свят был древний день Господень, день субботы, в память первого творения временного, то не паче ли должен быть свят и благоговейно чтим новый день Господень, день воскресный, день радости нового творения, пребывающего во веки?»

Исцеление сухорукого в субботу. – Можно ли исцелять в субботу?

Гл. 12, 9–14.

Защитив учеников Своих, срывавших колосья в субботу, И ОТОШЕД ОТТУДА, где объяснял фарисеям закон о субботе, в следующую затем субботу Господь Иисус Христос ВОШЕД В СИНАГОГУ ИХ и учил. И ВОТ, ТАМ БЫЛ ЧЕЛОВЕК, ИМЕЮЩИЙ СУХУЮ РУКУ, и притом правую. И следили за Господом книжники и фарисеи, не исцелит ли Он этого сухорукого, чтобы найти новый повод к обвинению Его в Нарушении закона о субботе. Они рассуждали так: врач, для излечения больного, должен составлять лекарство, ухаживать за больным, – словом, – утруждать себя, работать; а всякий труд в субботу запрещен заповедью Божией, – значит, исцелять болящих в субботу грешно. Они не хотели вспомнить, что спасти жизнь человеку Закон не запрещал и в субботу,– следовательно, и простому врачу не грешно было лечить болящих в день субботний. А Господь исцелял болящих единым прикосновением, единым словом Своим всемогущим. Только слепая злоба врагов Его могла истолковать в смысле труда действия Его Божественной чудотворящей силы, если бы и в самом Законе запрещалось лечить больных в субботу. Сердцеведец видел их лукавые помышления; да они и сами не утерпели, чтобы не высказать их: И СПРОСИЛИ VIСУСА, ЧТОБЫ ОБВИНИТЬ ЕГО: МОЖНО ЛИ ИСЦЕЛЯТЬ В СУББОТУ? Вопрос, очевидно, имел целью, обвинить Его, чтобы иметь причину клеветать на Него. Вопрос был хитрый: если Он скажет: «нельзя», то можно будет бросить в Него упреком в жестокости; если же скажет: «можно», то Он покажет Себя явным нарушителем субботы, и тогда можно будет сделать на Него донос в местное судилище, какие были тогда в городах и местечках Палестины. Не отвечая совопросникам, Господь, по сказанию Евангелистов Марка и Луки, обратился к сухорукому со словами: «встань и выступи на середину». И тот встал и выступил. «Заметь милосердие Господа», говорит св. Златоуст. Вызвал на середину, чтобы смягчить, их видом его, чтобы они, тронувшись сим зрелищем, оставили злобу свою. Но неукротимые и бесчеловечные лучше хотят помрачить славу Христову, чем видеть больного исцеленным». И вот Господь на их вопрос теперь отвечает вопросом же: «и Я спрашиваю вас: что должно делать в субботу? добро», как Я делаю, «или зло», как замышляете вы в сердцах ваших? «Спасти душу, или погубить» (Мк.3:4; Лк.6:9). Ваше же присловие говорит: «кто может, но не хочет, и потому не делает добра, тот делает зло; кто может спасти, но не спасает, тот губит». Фарисеи сами попали в расставленную ими же сеть: им оставалось или сознаться, что сами не понимают духа Закона, или же молчать. Но не затем они пришли сюда, не для того неотступно ходили по следам Господа, чтобы искать истины: «Они молчали» (Лк.6:9). Но молчание не помогло им: Иисус Христос тотчас же обратился к суду их же совести и показал им, что сами они, даже в своих житейских делах, вовсе не так строго держатся своего учения о покое субботнем, и нарушают его даже из простой корысти. ОН ЖЕ СКАЗАЛ ИМ: КТО ИЗ ВАС, ИМЕЯ ОДНУ ОВЦУ, у кого только и есть единственная и потому дорогая для него овца, ЕСЛИ ОНА В СУББОТУ УПАДЕТ В ЯМУ, НЕ ВОЗЬМЕТ ЕЕ И НЕ ВЫТАЩИТ? Неужели не вытащит ее из ямы? А если вы не считаете нарушением субботы вытащить овцу из ямы, то оказать человеку милосердие – неужели грешно? СКОЛЬКО ЖЕ ЛУЧШЕ ЧЕЛОВЕК, созданный по образу Божию, бессловесной ОВЦЫ? Как же не стыдно вам так лицемерить предо Мною? ИТАК –вот вам Мой ответ на ваш лукавый вопрос: МОЖНО В СУББОТУ ДЕЛАТЬ ДОБРО, грешно и не безопасно откладывать доброе дело до другого дня, но в этом, конечно, и ивы не сомневаетесь, – вы только притворяетесь незнающими!»

И, при виде этой лжи, этой внутренней пустоты фарисейской нравственности, чистейшее сердце кроткого и милосердного Господа Иисуса исполнилось праведного негодования и вместе – глубокой скорби об ожесточении сердец этих мнимых праведников, этих гробов покрашенных; Он воззрел на них строгим взором Судии помышлений сердечных; прежде сухорукого Он хотел уврачевать их самих, но их болезнь духовная была неисцельна, и потому Он для большой очевидности, тут же исцелил болящего одним словом Своим: ТОГДА ГОВОРИТ ЧЕЛОВЕКУ ТОМУ: ПРОТЯНИ РУКУ ТВОЮ! И тот, с верою в Его всемогущество, исполнил повеленное: И ОН ПРОТЯНУЛ; И СТАЛА ОНА ЗДОРОВА, КАК ДРУГАЯ. Враги Иисусовы теперь были совершенно посрамлены. Христос даже и перстом не коснулся больного, не повелел ему что-либо делать исцеленною рукою, – Он сказал только три слова: «протяни руку твою», и рука исцелилась... Самый придирчивый фарисей не мог сказать, чтобы произнесение этих трех слов можно было считать нарушением субботы. Но сия-то безоружность всего более и разжигала ярость врагов Христовых. По выражению Евангелиста Луки, они пришли в бешенство; ФАРИСЕИ ЖЕ, пишет св. Матфей, ВЫШЕДШИ из синагоги, ИМЕЛИ СОВЕЩАНИЕ ПРОТИВ НЕГО, КАК БЫ ПОГУБИТЬ ЕГО. Евангелист Марк говорит, что при этом фарисеи обратились даже к иродианам, приверженцам Ирода Антипы, в той надежде, что эти люди, сильные в Галилее, где жил и действовал Господь, окажут им немалую помощь. На этот раз, ради общей цели – избавиться от ненавистного тем и другим Галилейского Учителя, фарисеи забыли свою вражду к этим еретикам, которые мирились с римским владычеством, подражали языческим обычаям и богохульно пытались представить Ирода – обетованным Мессией! Так злоба фарисеев против Господа находила себе союзников даже в таких людях, которые самим фарисеям были ненавистны! Но кроткий и смиренный сердцем Господь наш, ведая намерения врагов Своих, и не желая подвергать опасности жизнь Свою прежде предопределенного на то времени, удалился от них: НО VIСУС УЗНАВ, УДАЛИЛСЯ ОТТУДА, с Своими учениками к морю Галилейскому.

Великое смирение Господа. Исцеление бесноватого и немого слепца. Обличение богохульства фарисеев.

Гл. 12, 15–30.

И ПОСЛЕДОВАЛО ЗА НИМ МНОЖЕСТВО НАРОДА, повествует св. Матфей после рассказа об исцелении Господом сухорукого, И ОН ИСЦЕЛИЛ ИХ ВСЕХ. Милосердный никому не отказывал в Своей Божественной помощи и проливал вокруг Себя неисчетные чудеса. Одного Он требовал от исцеленных, – чтобы не разглашали о Нем: И ЗАПРЕТИЛ ИМ ОБЪЯВЛЯТЬ О НЕМ. Во всем Он, обетованный от века праотцам Мессия, являл Себя не таким, каким мечтали Его видеть Иудеи, не грозным завоевателем и Царем, а таким, каким Его изображали древние пророки, и особенно славнейший из них, прозванный Евангелистом Ветхого Завета – Исаия: ДА СБУДЕТСЯ РЕЧЕННОЕ ЧРЕЗ ПРОРОКА ИСАИЮ, КОТОРЫЙ от лица Божия ГОВОРИТ: СЕ, ОТРОК МОЙ, КОТОРОГО Я ИЗБРАЛ в предвечном совете Моем для совершения спасения людей, и Который умалил Себя, восприяв образ раба, ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ МОЙ, КОТОРОМУ БЛАГОВОЛИТ ДУША МОЯ. В Нем и чрез Него Мое благоволение, Моя воля о спасении людей. Он, яко Возлюбленный, все творит по воле Возлюбившего. ПОЛОЖУ ДУХ МОЙ НА НЕГО, излию во всей полноте все дары Духа Моего на Его человеческое естество, И ВОЗВЕСТИТ НАРОДАМ СУД, чрез Него и все языческие народы познают дивные суды Божии, Божие промышление о людях, Божии заповеди и Божию правду в отвержении непокорных Иудеев. Он будет долготерпелив и незлобив: НЕ ВОСПРЕКОСЛОВИТ, не будет прекословить и жаловаться, НИ ВОЗОПИЕТ, Он кротко будет сносить все обиды, не станет противиться подобно какому-нибудь честолюбцу; И НИКТО НЕ УСЛЫШИТ НА УЛИЦАХ ГОЛОСА ЕГО; не будет Он ради славы людской выступать с Своею проповедью на площадях и шумных улицах, как это делают фарисеи; Он будет проповедовать в храме, в синагогах, в пустынях, горах и прибрежьях. ТРОСТИ НАДЛОМЛЕННОЙ НЕ ПЕРЕЛОМИТ, Он мог бы сокрушить Иудеев, как надломленную трость, но не сделает этого по Своему долготерпению. Он не отвергнет, но поддержит, вразумит, подкрепит и утешит всякого, кто угнетен, надломлен жизнию, кто подвержен какой-либо страсти, но скорбит и желает от нее избавиться. И ЛЬНА КУРЯЩАГОСЯ НЕ УГАСИТ. Он легко мог бы погасить бессильную злобу врагов Своих, как гасят курящийся лен, но не погасит, чтобы терпеть и терпением показать Свою всемогущую любовь к нам. Он не презрит и того, кто хотя с слабым, неполным усердием, но все же желает исполнять Его святые заповеди, не даст погаснуть и малой искре этого святого желания. И так будет дотоле, ДОКОЛЕ НЕ ДОСТАВИТ СУДУ ПОБЕДЫ, пока не доведет до конца Своей правды, пока Его правда, Его Евангелие не восторжествует над врагами: только тогда Он сокрушит их, как сосуды скудельничи жезлом железным, чрез суровых Римлян под водительством Веспасиана и Тита. Но и этим Он не ограничится: Он привлечет к Себе весь мир: И НА ИМЯ ЕГО БУДУТ УПОВАТЬ НАРОДЫ, от Него будут ожидать помощи, искупления, спасения.

ТОГДА продолжает Евангелист, ПРИВЕЛИ К НЕМУ БЕСНОВАТОГО СЛЕПОГО И НЕМОГО. «О злоба диавольская! восклицает св. Златоуст; заградила оба входа, чрез которые этот человек мог получить веру – зрение и слух». В то же время этот больной представлял из себя жалкий образ тех ожесточенных врагов Господа, которые имели очи, чтобы видеть дела Его, но не видели в них силы Божией; имели уши, чтобы слышать Его учение, но не хотели вразумляться им; имели сердце, но отдали его врагу Божию. И милосердный Господь ИСЦЕЛИЛ ЕГО, ТАК ЧТО СЛЕПОЙ И НЕМОЙ СТАЛ И ГОВОРИТЬ И ВИДЕТЬ, И ДИВИЛСЯ ВЕСЬ НАРОД, все люди простые, непредубежденные, видя в одном этом чуде стечение трех исцелений; они невольно вспомнили пророчество Исаии о временах Мессии, когда «откроются глаза слепых, и уши глухих отверзутся и язык немого будет петь» (35:5–6) ; они видели воочию исполнение этого пророчества, и в их сердцах уже зарождалась вера, еще колеблющаяся, еще волнуемая недоумениями, и они вопрошали друг друга И ГОВОРИЛИ: НЕ СЕЙ ЛИ ХРИСТОС, СЫН ДАВИДОВ? – «Казалось бы, поучает св. Златоуст, что важного сказал народ? Однако, фарисеи и этого не перенесли. Они досадовали на Господа больше самого диавола. Ибо тот вышел из тела и убежал, ничего не говоря; а они покушались то умертвить Его, то оклеветать, и когда не удавалось все это, хотели помрачить Его славу»: ФАРИСЕИ ЖЕ, УСЛЫШАВШИ СИЕ, что говорит народ, СКАЗАЛИ народу: ОН ИЗГОНЯЕТ БЕСОВ НЕ ИНАЧЕ, КАК СИЛОЮ ВЕЕЛЬЗЕВУЛА, КНЯЗЯ БЕСОВСКОГО. Чудеса Христовы были для всех так очевидны, что отрицать их было невозможно, и вот фарисеи объясняют их силою князя бесовского, чтобы вместо веры в Господа в народе возбудить страх и ненависть к Нему за сношение с сатаною. Если Иисус исцелял бесноватых по условию с сатаною, чтобы обмануть людей, то ясно, что и другие чудеса Он, как враг Божий и друг сатаны, творит не Божией силой. Фарисеи и раньше обвиняли в этом Господа, но Он тогда не обличал их, чтобы дать им время еще из больших чудес познать Его силу и из Его учения – Его величие. Но фарисеи не вразумлялись и повторяли свою поистине адскую, богохульную клевету, и потому Господь теперь восстал против нее со всею силою и в то же время со всею свойственною Ему кротостью, научая и нас поступать кротко со врагами, и защищать себя со всяким долготерпением. И, прежде всего, Он доказывает Свою Божественность тем, что открывает их тайные помышления; имеющему беса несвойственно показывать столь великую кротость и знать тайны сердечные. Он не обличает их злобы, но опровергает их возражения, предоставляя их собственной совести обличить их во лжи: НО VIСУС, ЗНАЯ ПОМЫШЛЕНИЯ ИХ, СКАЗАЛ ИМ: ВСЯКОЕ ЦАРСТВО, РАЗДЕЛИВШЕЕСЯ САМО В СЕБЕ, ОПУСТЕЕТЬ: И ВСЯКИЙ ГОРОД ИЛИ ДОМ, РАЗДЕЛИВШИЙСЯ САМ В СЕБЕ, НЕ УСТОИТ. Если Я, имея в Себе беса, посредством его изгоняю других бесов, то, значит, между ними явилось несогласие, распря, и они воюют один против другого; если же так, то их сила погибла и рушилась. И ЕСЛИ САТАНА САТАНУ ИЗГОНЯЕТ (не сказал: бесов, а сатану, показывая, что между ними находится великое согласие), ТО ОН РАЗДЕЛИЛСЯ САМ С СОБОЮ: КАК ЖЕ УСТОИТ ЦАРСТВО ЭТО? И будет ли князь бесовский помогать человеку против своих же бесов? Возможно ли такое человеколюбие со стороны того, кто есть человекоубийца искони? Видите сами, как спешно ваше обвинение, как оно безрассудно, какое в нем противоречие! Если человек сам во власти бесов, то как он может изгонять их? Притом же изгоняю бесов не один Я. И ЕСЛИ Я СИЛОЮ ВЕЕЛЬЗЕВУЛА ИЗГОНЯЮ БЕСОВ, если по-вашему, допустить это, ТО СЫНОВЬЯ ВАШИ, например, Мои Апостолы и даже ваши собственные ученики, они то ЧЬЕЮ СИЛОЮ ИЗГОНЯЮТ? Чем же докажете, что не силою того же веельзевула? Но почему же вы не обвиняете их, а только Меня? Ясно, что делаете это по зависти. Если же они изгоняют силою Божией, то тем более Я. Мои ученики совершают это Моим именем. ПОСЕМУ, именно потому, что они, будучи сынами вашими, познали истину, а вы не захотели познать ее, ОНИ БУДУТ ВАМ СУДЬЯМИ, они обличат вас на суде Божией правды за эту клевету на Меня. ЕСЛИ ЖЕ Я ДУХОМ БОЖИИМ ИЗГОНЯЮ БЕСОВ, и притом не как обыкновенный человек, но со властию повелеваю им, как Сын Божий, ТО, КОНЕЧНО, ДОСТИГЛО ДО ВАС ЦАРСТВИЕ БОЖИЕ. «Господь не говорит прямо: Я пришел, – замечает св. Златоуст, – дабы не разжигать их ненависти, а только намекает на это словами: «достигло до вас Царствие Божие», настало время вашего блаженства. – ИЛИ КАК МОЖЕТ КТО ВОЙТИ В ДОМ СИЛЬНОГО, продолжает Господ, И РАСXIТИТЬ ВЕЩИ ЕГО, ЕСЛИ ПРЕЖДЕ НЕ СВЯЖЕТ СИЛЬНОГО? И ТОГДА РАСXIТИТ ДОМ ЕГО, Я не только не хочу иметь сообщником диавола, но даже веду с ним брань, и связываю его. Видите, сколько жертв Я исхищаю рукою Моею от рук сатаны? Нельзя было этого сделать, не связав прежде самого сатану. Господь назвал сатану сильным не потому, что он таков, но указывая на то, что он крепко насиловал и порабощал нерадивых».

В заключение Своего обличения клеветы фарисейской, Спаситель возгласил: КТО НЕ СО МНОЮ, ТОТ ПРОТИВ МЕНЯ, И КТО НЕ СОБИРАЕТ СО МНОЮ, ТОТ РАСТОЧАЕТ принадлежащее Мне. Мое намерение – привести людей к Богу, научить их добродетели, возвестить им царствие, а чего хотят диавол и бесы? Противного сему. Каким же образом тот, кто не за Меня, будет помогать Мне? И что Я говорю: помогать? Он еще старается расточать Мое. Как же он станет со Мною изгонять бесов? – Так Господь показал Свою великую и непримиримую вражду с диаволом! Но не к диаволу только относится это строгое слово Господа. Хотя бы ты и ничего не делал враждебного Ему, но если равнодушно относишься к своему спасению, если можешь, но не хочешь содействовать спасению ближних твоих, то и ты не собираешь со Христом, а если не собираешь, то – расточаешь, значит – идешь прочив Христа… Какое грозное предостережение всем нерадивым!..

Хвала щедротам Твоим, Христе, Царь наш, всеми поклоняемый Сын Божий! Ты – Царь наш, Ты – Бог наш, Ты – виновник нашей жизни и великое наше упование.

Единодушно восхваляют Тебя и горние сонмы, и дольние чины, и Тебе благодарную воспевают песнь, потому что Ты, сокровенный, напоследок времени явился в нашей плоти.

Когда подвиглись щедроты Твои, и благоугодно стало любви Твоей, пришел Ты для нашего искупления и освободил род наш.

Ты уврачевал болезни наши, очистил грехи наши и по щедротам Твоим, воскресил бывших мертвыми.

Ты основал на земле святую Церковь по образу горнего царства; Ты создал ее любовью, насадил щедротами, обручился с нею духовно, стяжал ее страданием Своим.

Но ненавистник человечества, по бесстыдной дерзости своей, нападает на нее в лице своих служителей.

Не оставь, Господи, без попечения Твоего Церковь Твою святую, чтобы не оказалось тщетным изреченное Тобою обетование о неодолимости ее.

Не попусти, чтобы обезображена была благолепная красота ее и расхищено было богатство ее.

Исполни обетование Твое, данное Петру; что сказал Ты, запечатлей то самым делом.

Утверди врата ее, укрепи запоры ее, воздвигни рог ее, вознеси главу ее.

Благослови сынов ее, сохраняй чад ее, дай мир священникам ее и низложи зложелателей ее.

Посели в ней мир Твой и отжени от нее лукавые расколы.

Даруй нам проводить мирное и безмятежное житие во страхе Твоем.

Да благоугодна Тебе будет жизнь наша, и да обрящем щедроты Твои в день воздаяния.

Непрестанно да возносим хвалу Тебе, Господи, и Отцу Твоему, и Духу Святому.

Что такое святость вообще? Святость не есть только отсутствие греховности. Святость есть не только непричастность греху, но и причастность Святости Божией. Непричастность греху есть только отрицательный признак святости. Бог есть полнота ее положительного содержания – правды, добра, любви, милосердия, сострадания, творческого, деятельного излияния милости, света и счастья на все окружающее, на всякое живое создание, самое незначительное, вышедшее из рук Божиих. Проявление такой именно святости, как активной чистоты и милосердия, мы и видим, например, в о. Иоанне Кронштадтском, в преп. Серафиме Саровском, в Оптинском старце Амвросии и им подобных праведниках и праведницах, в убогой крестьянской старушке, приютившей на ночлег странника, и покрывшей его от холода собственной шубейкой... Этой святостью Божией проникнута, живет и дышет ею Христова Церковь, освящаемая живущим и пребывающим в Ней Святым Духом. Святость присуща Церкви и в Ее целокупности, и в Ее отдельных членах. В своей, целокупности святость Церкви не зависит от святости принадлежащих к ней верующих. Наоборот, Церковь является источником святости для принадлежащих к Ней верующих. Источник святости Церкви находится в Боге, в Духе Святом, пребывающем в Церкви. От Него изливается святость в души верующих. В каждом из нас, членах Церкви в той или иной степени, пребывает и прославляется святость, сообщаемая нам Святым Духом в таинствах, в богослужении, и во воем прочем укладе и обиходе церковной жизни. «Разве вы не знаете, спрашивает Апостол верующих, что вы Храм Божий есте, и что Дух Божий живет в вас?» Святость присуща Церкви через Ее Главу, Господа Иисуса Христа, и через Духа Святого, пребывающего в Ней. Церковь освящена Крестом Христовым, Его учением, молитвами и таинствами, по выражению катехизиса. Святость неразрывно связана со свободой. Высшая степень святости осуществляется только в свободных действиях свободной твари, у людей и Ангелов. Для того, чтобы положить начало святой Церкви, Господь Иисус Христос принес Себя в жертву, жертву крестную. «Христос возлюбил Церковь, и предал Себя за Нее, чтобы освятить Ее, очистить банею водною, посредством Слова; чтобы представить Ее Себе Славною Церковью, не имеющею пятна или порока, или чего либо подобного, но дабы она была свята и непорочна» (Еф.5:26–27). Иисус Христос молился о Своих учениках: «Не молю, чтобы Ты взял их от мира, но чтобы сохранил их от зла... Освяти их истиною Твоею... И за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною... Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их» (Ин.17:15–20). Стать причастным святости Божией – в этом и состоит цель жизни христианской. Стать причастным святости Божией можно в различном отношении и в различной степени. У разных святых были разные виды святости, но все они были причастны Святости Божией. Свят был Святитель Николай Чудотворец, свят был и пророк Божий, Илия, свят был и преп. Симеон столпник, свят был и Филарет Милостивый, свят был и преп. Серафим Саровский, и святая Великомученица Варвара, и преп. Мария Египетская, но каждый из них свят был по-своему, хотя святость каждого из них была отображением святости Божией, той или другой ее стороны. И св. Алексий, человек Божией, и св. Александр Невский – оба отобразили в себе Святость Божию, но каждый по-своему, в соответствии со своею натурою и своими дарованиями и со своим назначением.

Святость Церкви не есть простая совокупность святых людей: Церковь имеет свою особую святость, присущую Ей, как Церкви, проявляющуюся в Ее богослужении, молитвах, таинствах, и других действиях и явлениях Силы Духа Святого. Святостью Церкви освящаются не только живые члены Церкви, но и их останки, по смерти их, и вещи, им принадлежащие. «Выносили больных на улицы и полагали на постелях и кроватях, дабы хотя тень проходящего Петра осенила кого из них» (Деян.5:15). «Бог же творил не мало чудес руками Павла, так что на больных возлагали платки и опоясания с тела его, и у них прекращались болезни, и злые духи выходили из них» (Деян.19:12). Св. Иоанн Дамаскин пишет о телах умерших святых «яко посредством ума и в телеса их вселился Бог» (Богословие кн. 4, ч. 15, ст. 3:4). Тоже самое говорит и святой Григорий Богослов: «Ихже едина телесна равномощна суть душам святым, егда или осязаема, или почитаема бывают. ихже и капли крове, сие малые признаки страдания, равная действуют телесем» (1-ое облич. слово на Иулиана).

Имея своим источником Бога, святость Церкви не умаляется наличием в Церкви грешников. По катехизису, согрешающие, но очищающие Себя покаянием, не препятствуют Церкви, быть святою; а грешники нераскаянные или видимым действием Церковной власти, или невидимым действием Суда Божия, как мертвые члены, отсекаются от тела Церкви, и таким образом она и с сей стороны сохраняется Святою». Эти слова катехизиса не представляются вполне удовлетворительными. По ним выходит так, будто святость Церкви зависит от того, что Церковь очищается от грехов или через покаяние грешников, или через отсечение не кающихся грешников от Тела Церкви... В действительности, это не так: святость Церкви, как было уже указано выше, зависит не от святости ее членов, ибо нет ни одного члена Церкви, который был бы безгрешен. Святость Церкви определяется тем, что Она есть Тело Христово, и освящается Духом Святым. Присутствие в Церкви грешников (ведь мы же все грешники!) не может отнять у Церкви Ее святости, каются ли эти грешники, или не каются, отсекаются ли они от Церкви церковною властью или не отсекаются. Взгляд на Церковь, как на собрание святых – это неправильный взгляд! Это – взгляд сектантский, Церкви не свойственный!

Душа человека, призванная ко спасению, во время своей земной жизни, жаждет, по существу своему, встречи с добром и всюду старается позаимствовать, собрать, найти добро. Это добро есть, как бы нити, из коих ткет себе человек одежду для брачного Чертога, в которой предстанет он перед престолом Божиим и останется вечно. Одежда, сотканная из нитей добра и любви, просветлится, заблестит от Божьего света. Сотканная из нитей зла, недобрых дел, еще более омрачится от Небесного света и устыдит и доставит горькую муку тому, кто окажется одетым в нее. Своими собственными руками, т. е. своею волею, хотя и несовершенною, расслабленною грехом, но свободно, надеваем мы на себя или одежду радости, или одежду стыда. То лучшее, что дал нам Господь, как венцу Своего творения, – свободную волю, достоинство которой Сам и оберегает, не оказывая на нас никакого давления, мы не бережем и часто беззаботно порабощаем ее греху. А поработив ее греху, как восстановим в добре, когда силы наши расслаблены? Своими силами не сможем ее исправить, но благодатною Божиею силою можем – Богу все возможно. Пока душа наша еще на пути в Царствие Божие, пока еще есть время, закрепим и укрепим нашу волю, слабую, немощную благодатной силой Божией и найдем в ней нужную силу и поддержку на борьбу со злом. Жизнь великий труд. Надо научиться жить во Христе мудро, и тогда все вокруг нас осмыслится и приобретет цену для вечности. Если будем внимательны, то обстоятельства нас окружающие послужат нам «старцами», научат нас послушанию Богу, помогут в терпении и любви пройти свой жизненный путь и обрести спасение. Где бы мы ни были, всюду нас окружает возможность спасения; в какие бы условия не поставила нас жизнь – всегда можем духовно зреть и совершенствоваться. Наша жизнь при всякой обстановке может быть путем, ведущим нас к благу нашему, к блаженству, которое доступно бывает уже здесь на земле.

Всякий грех есть несчастье и для нас самих и для окружающих нас. Грех есть начало разделяющее и разъединяющее, отталкивающее нас от людей. Грех не исторгнутый, лежит тяжестью на сердце и отводит людей друг от друга. Всякая победа над грехом есть отвоевание себя и других для взаимопонимающей жизни всех людей. При победе над грехом открывается взаимное притяжение и родство людей по природе: побеждая грех в себе, человек помогает другому – даже помимо воли последнего, – раскрыть лучшие свойства его души, как бы противовольно – влечет последнего к добру. Побеждая грех в себе, оживляя в своем внутреннем человеке лучшие стороны, человек этим самым открывает духовный клад и в другом человеке и помогает другому, найти в себе то, чего он еще и не видит в себе.

Добро находит отклик в среде тех людей, которые уже имея его, еще не видят его. Человек, пока грех владеет им, как бы боится другого человека, но при победе греха в себе, он заражает и другого и окружающих добром. Это важно отметить и почувствовать, потому что в обычном состоянии у нас преобладает пессимистическое чувство, и нам кажется, что грех владеет миром. Такой пессимизм удерживает от борьбы с грехом и понижает активность в борьбе с ним.

При поверхностном знакомстве с человеком мы ничего не видим и даже не можем видеть неиспользованный клад добра, присущий другому. Побеждающему грех в себе открываются в другом эти силы добра и эти стороны души другого, как богатство добродетелей. Когда греховный человек увидит близкого, делающего добро, он обретает и в себе силы для христианского делания. Великая, ни с чем несравнимая радость заключается в отыскании добра в себе и в других, в увеличении его в мире проявляется сила благодати Божией; проявляется в том, что она помогает нашим расслабленным силам делать то, что без нее было бы невозможно. В жизни часто бывает, что человек «делает грех, которого не хочет» (св. Ап. Павел). Этот невольный пленник греха в чужом добре находит силу, двигающую его к добру в обычной будничной жизни.

Для счастья настоящего, а не призрачного, нужно побеждать грех. Всегда надо внимательно присматриваться к тому что двигает человека во вне и что владеет им внутри его, присматриваться к его поступкам и желаниям. Область эта нелегкая, но во взаимоотношениях людей – вся жизнь. Надо освящать их светом Христовой Истины, чтобы эти отношения не были вредны, нам самим и с нами сталкивающимся. Если мир в душе, то эта радость не отнимется никогда. Немирность же всегда приносит несчастье. Если в человеке внутри мир, то мирное сердце кидает свет на все. Мирность сердца есть главное достижение. Действия, освещаемые таким сердцем, обращают все отношения на пользу. Греховное состояние идущее от другого, как раздражение, если мы сдерживаем свое раздражение, обращается нам на пользу, как устрояющее наше и другого духовное благо, – этим же мы останавливаем и чужое раздражение. Здесь выходит благо и для проявившего кротость, и для того, кто раздражился. Отсюда и счастье в жизни. Побеждение греховного дает благо, а забота о своем спасении – дает общественное благо. Состояние человека уступающего – есть утверждение добра в атмосфере нас окружающей. Добро, как сила положительная, развивает и вызывает к жизни дремлющее в других добро, закрытое доселе равнодушием и налетом зла. Добро создает атмосферу, которая сама является помощью в борьбе со злом и в христианском делании. Иногда кажется, что труд над искоренением греха в себе – эгоизм, что такой человек занят собой и равнодушен к общему делу. Но это не так. Человек, не успевший одолеть свою греховность не может оказать ни благотворного влияния на окружающих, ни быть в помощь другим, ни содействовать их победе над грехами.

Он не может действовать для общественного блага с той пользой и силой с какими мог бы, если бы победил в себе грех. Святость – есть великое общественное благо и сила. Желая подлинно послужить ближним, мы прежде всего должны очистить себя самих от греховных привычек и наклонностей, стать чистыми, вести богоугодную жизнь. Только в меру нашего совершенствования, мы можем быть полезными нашим ближним в их горе и несчастьи. Это – единственный путь к служению ближним. Достигший святости, достиг наибольшей возможности служить ближним. Кто, как не наши святые, больше всего помогали ближним. Достаточно вспомнить имена преп. Сергия Радонежского, св. Серафима Саровского, чтобы убедиться в этом. К ним стекался народ отовсюду, и они умели помочь во всякой нужде. Они служили обществу, и служили наисовершеннейшим образом, ибо вносили в мир подлинное благо: они сами в опыте познали, что такое добро и поэтому – могли научить ему и других. Люди – перед Богом – являются цельным организмом. Отдельные личные явления святости как бы очищают, освящают и весь организм. Подобно – и грех одного человека омрачает, загрязняет и весь организм. Спасая себя, мы как бы вносим долю спасения в дело спасения всего человечества.

Созидание внутреннего человека совершается не в минуту поражающих подвигов, а в будничной жизни. Цель человека – устроение внутренней жизни, созидание в себе царства небесного. Борясь с грехом, утверждаем в себе и в мире жизнь Божественную. Борьба с грехом открывает и догматические истины, и мы приближаемся к познанию Божественной жизни. Такая жизнь есть и строение царства Божия и само царство Божие, пришедшее в силе. Делаются более понятными слова молитвы Господней «да приидет Царствие Твое» – «Да будет воля Твоя».

Когда мы, побеждая грех, преодолевая разъединение, соединяемся, то мысли и желания у нас становятся общими, мы приходим к единомыслию. В этом единстве чувств и желаний нам становится понятной воля Божия и ее требования к нам. Это то единство, о котором молился Христос Господь. Это единомыслие и соединение в любви – не отвлеченный идеал, а деятельная задача устроения жизни. Приблизиться же к нему мы можем, если откроем наше духовное сродство. Вопрос о спасении не теоретический, а путь действия. К сожалению не все церковные люди это понимают. Бороться с грехом надо для взаимного приближения и для осуществления того, что, как жизненная задачу лежит пред нами.

Наличие счастья в жизни лежит в наличии нашей духовной жизни. Как бы не были прекрасны формы жизни, но если человек не победит в себе греха, он не достигнет подлинного счастья.

Люди во имя удовлетворения своего самолюбия ввергают и себя и других в катастрофические обстоятельства. Личная греховность человека непобежденная изнутри может всякое, даже благое само по себе, дело повернуть в другую сторону, принести большой вред отдельному человеку и многое исказить и в исторических и церковных событиях. Таким образом, подвиг личного спасения есть подвиг общественный. Личное спасение не есть что-то замкнутое в себе; оно является солью всего. Надо его искать в миру, в семье и в окружающей среде. Нам надо осознать, что Царство Божие внутри (среди) нас. Внешний человек ветшает – внутренний обновляется. В самом человеке происходить борьба, состояние без борьбы есть состояние, которое говорит, что, духовная жизнь, в человеке замирает, что потемняется духовное начало.

Состояние борьбы есть признак духовного роста, и ни на минуту не должен прекращаться духовный процесс. Каждое мгновение человек избирает благое или злое. И это избрание путей добра или зла и есть содержание нашей внутренней борьбы. Духовную внутреннюю борьбу нельзя смешивать с тем, что у нас именуется «принципиальной борьбой», ибо в духовной борьбе решающим и ведущим является не «отстаивание принципа», а соответствие или несоответствие избираемого воле Божией. Тем более нельзя подлинную духовную борьбу подменять так называемой, «принципиальной борьбой».

Свет воли Божией все разделяет в нас; он должен действовать в нас постоянно. Мы охотнее избираем то, что кажется нам легче, что кажется нам более свойственным нашей природе. Мы часто соблазняемся этим и поддаемся греховному течению в нашей жизни.

Труд над спасением часто отлагается на старость. Начало спасения предполагаем положить в будущем, забывая, что старости можно и не дождаться. Будущее – всегда около нас – оно связано с нашим покаянием и исправлением. Тайна подлинной жизни и состоит в том, чтобы забота о спасении не отодвигалась на неопределенное будущее, чтобы каждый наш шаг озарялся светом Правды и Воли Божией и в свете их исправлялся. Памятовать о том, что мы стоим на краю гибели и идем по пути греха, необходимо для того, чтобы свет правды озарял нашу жизнь.

Мы хотим жить счастливо и хорошо. Но что мы делаем для этого? Даже утренние и вечерние молитвы не раскрывают пред нами нашего пагубного состояния. Необходимо, чтобы мы вошли в смысл молитвы, и тогда найдем и сознание нашей греховности и сознание милосердия Божия. Эти молитвы определяют всю нашу жизнь и деятельность, они указывают и то, что мы должны делать и то, чего мы должны избегать.

В молитве вечерней и утренней мы предстоим пред лицем Божием и рассматриваем себя. Молитвы эти нас самих раскрывают пред нами. Важно, чтобы то немногое, что предстоит нам на день, мы осветили разумом Божиим.

Грех, в нас живущий, затемняет нас и заставляет нас оправдываться пред нами самими же. Самооправдание подставляет нам лукавый. В нас, пока не пробудится совесть, чуткая не только к отдельным грехам, редко сознание нашей греховности. Мы всюду вносим нашим грехом разделения, и каждое биение сердца к добру есть мера, идущая на весы. Наши оправдания наших греховных действий – враг нашего спасения. Только осознание опасности греха вызывает волю к борьбе против греха. Мы равнодушны ко греху, пока не осознаем, что он нас лишает счастья. Мы считаем грех своей природой. «Я, мол, такой и такой и не могу быть иным». – «Такой у меня характер». Но ведь, характер совсем не есть нечто такое, с чем нельзя бороться. В момент решения начать противостояние греху надо помнить, что грех не сроден нам, а приразился нам. Прародители наши были созданы без греха. Грех есть нечто прившедшее в нашу природу, приражающееся к нам и восстающее на те состояния души, которые природны для нее, как созданной по образу Божию. Грех берет нас в плен, привходит в наш естественный состав, как чуждое начало, но потом все идет, сорастворенное с грехом. Осознание, что грех не есть наше, чрезвычайно важно, т. к. это помотает бороться со грехом. Момент озарения от Господа, когда мы осознаем нашу греховность, прежде всего связан с волей, так как грех вселяется в волю человека, и «слабость воли» от лукавого. Но если мое, идущее от меня, срастворено с грехам, то как же я буду бороться с собой? Для того, чтобы у меня явилась воля к борьбе с грехом во мне, необходимо знание, что грех не есть мое. Это знание укрепляет волю к противодействию греху.

Напрягая все силы, человек разрядится в добро, и светом добра ударит в другого человека, сродного с ним. У того тоже явится свет, и это есть победа над злом, величайшее дело.

Греховная и духовно правильная жизнь – обе проходят внутри человека и жизненная среда есть способ, при помощи которого человек должен обратиться внутрь себя. Уже было сказано, что грех есть сила разъединяющая. Поясню это жизненным примером. – Люди обидели друг друга, не хотели уступить один другому, оскорбили один другого, обиделись разошлись. Вот вам и несчастье. Это говорит, что надо бороться с грехом ради нашего же счастья, т. к. гневливость есть несчастье нашей жизни. Человек создан с желанием счастья и должен и может научиться бороться за свое счастье против несчастья, т. е. – против греха в той среде, которая особенно близка ему и близка по плоти. Силы греха, и святости пребывают в человеке как бы в состоянии «связанного покоя». И в зависимости от того, как мы прикоснулись к человеку, начинает в нем и в мире действовать или сила добра или сила зла. Нам всегда нужна такая среда, которая очищала бы наш внутренний мир, давала бы нам силы и возможность раскрыться и в своей правде и в своей неправде, давала бы возможность истинного познания себя. Среда «вообще», как случайное соединение людей, мало содействует этому. Пред другими человек прячет свою неправду, вгоняет ее внутрь, и старается предстать «чистеньким». Он стыдится того, что о нем «подумают», стыдится «общественного мнения» и поэтому – «не выявляется». Только в привычной, «домашней» среде таящееся в человеке злое начало выливается наружу. В этом отношении обстановка семьи – необходимый момент для познания себя. Не случайно, что мы часто боимся быть в такой «домашней» среде. Убегая от нее, мы «всем интересуемся», «всем развлекаемся», лишь бы уйти от условий, содействующих познанию себя.

Ближайшая среда раскрывает нас самих для нас же самих. Но тут надо уловить возможность зарождения греха и не дать ему перейти в действительность. Это момент отделения себя от греха.

Вопрос о спасении – есть основной вопрос истории человечества в целом и личной судьбы каждого. К нему – или иначе – к допросу о счастье – приложимы слова -– «был, есть и будет». Все остальное зиждется на этом вопросе и на осуществлении его в жизни. В этом смысле – счастье в наших руках. Оно созидается победой над грехом. Ближайшей средой и полем для борьбы с грехом является прежде всего семья и все те, кто вокруг нас и нашей семьи. Мы смотрим на среду, на обстановку, в которой живем, как на нечто случайное и даже на свою семью не смотрим как на путь, данный нам Богом для спасения. Жизнь в семье кажется нам какой-то случайностью, и самое главное в семье ускользает от нашего внимания. Семья – по слову апостола – малая церковь. Она может особенно помочь человеку в достижении главной цели жизни. В семье ищут счастья. А что разуметь под счастьем? Ответы на этот вопрос – туманны. Это свидетельствует о том, что самое существенное не извлекается из этого Богом данного состояния.

Почему семья кажется наиболее удобной средой для спасения? В семье человек непосредственно открывает свои чувства, а при посторонних – он скрывает свой внутренний мир. В обществе, например, человек, услыхав что-либо недоброе о себе, сдерживается, скрывает свое раздраженное состояние, старается показаться иным. Греховное движение его духа остается скрытым; он живет лицевой, показной стороной своей, а не внутренней. В семье же он не прячет своего действительного состояния – он изольется, не постыдится выявить свое греховное состояние в слове или действии. И скрытый греховный мир обнаружится и перед семьей и перед близкими и перед ним самим. Таким образом, человек – при верном отношении к себе и вопросу о своем спасении – в условиях семьи легче может уяснить себе, что в нем греховного, уяснить то, что отделяет нас друг от друга.

Только надо, чтобы это опознание своего внутреннего мира, опознание его греховности велю к борьбе со грехом.

Семья, семейная среда Богом нам данная, наиболее удобна для устроения нашего спасения. В атмосфере семьи мы можем всего лучше и удобнее бороться со своими грехами и недостатками, ибо в семье мы не стесняемся быть и выказываться такими, какими мы действительно являемся. В семейной жизни человеку приходится каждодневно обнаруживать свое настоящее состояние, быть искренним с самим собою. Правильная жизнь в семье учит человека держать себя, изживая свое отрицательное, побеждать свои плохие стороны, укреплять свое доброе, и он каждый момент может усовершенствоваться. Это тем возможнее, что всякая победа над грехом внутри себя, дает радость, утверждает силу семьи, ослабляет зло и тягостные несчастия. Семья содействует не только личному спасению, но и утверждает благо среди нас и кругом нас. Каждый миг жизни надо употребить на стяжание того, что само в себе несет радость и счастье. Надо стараться, чтобы время не было прожито даром, но стремиться к тому, чтобы не только растрачивать уже имеющееся добро, но и приобретать новое, Ждать долгие годы удобного момента и откладывать свое духовною устроение на неизвестное время нельзя – такого момента и времени можно и не дождаться. Надо, чтобы в нашей жизни каждый шаг был для приобретения неоскудеваемого сокровища. Откладывание ничем не может быть оправдано. Это настроение выгодно только врагу нашего спасения, оно создается и укрепляется его наветами, затемняющими действительное и придающими ценность неценному.

Спасение в наших руках; его можно строить в нашей мелочной каждодневной жизни. Для искоренения зла надо извлечь изнутри то, что есть нехорошего в себе. Если представится для этого случай в своей семье, в повседневной работе, нельзя оставлять этого момента – он дан нам от всенаправляющего Благого Господа, для преодоления того, что ведет человека к несчастью. По частичному достижению – исполняется задача всей жизни.

Человек создан для счастья, и только победами каждодневными может он достигать радости и такого состояния, которое несет всем и всему свет. В этом случае вся жизнь его изнутри сияет светом, падающим на всякую каждодневную мелочь дающим особый, иной тон всему. Тогда осмыслится жизнь и отнимется тягота, расслабляющая и убивающая, не дающая человеку активно устроить обстоятельства жизни на утверждение добра на земле.

Однажды во время молитвы преп. Макарий услышал голос: «Макарий! ты еще не сравнился в совершенстве и святой жизни с двумя женщинами, которые живут в одном недальнем от тебя городе». Услышав это св. старец пошел отыскивать тех жен, и нашедши их спросил: «скажите мне, сестры мои о Господе, как вы живете и служите Богу?» Благочестивые жены отвечали ему со смирением: «мы грешны и живем в суетах мирских». Но, преподобный отец не переставал вопрошать их, говоря: «ради Бога откройте мне ваши добрые дела!» По усиленной просьбе св. старца женщины, наконец, сказали ему: «нет в нас добрых дел, одним лишь не прогневляем мы Бога: с поступления нашего в супружество за двух братьев, вот уже пятнадцать лет мы живем так мирно, что не только не заводили между собою ссоры и вражды, но и одна другой слова еще неприятного не сказали». – Так приятна Богу мирная и согласная жизнь в семье!

Кто молится Богу духом? Тот, кто, произнося слова молитвы, произносит их не одними устами, а всею душою и сердцем, кто, ограждая себя знамением креста Христова, взирает духом на Самого распятого на кресте Господа, кто, преклоняя выю свою, преклоняет пред Богом и сердце и душу свою, кто, повергаясь на землю, всего себя повергает в руце Божии в глубочайшем смирении и сокрушении сердца, с полною преданностью воле Божией, кто предстоя телом пред изображением Господа или Пречистой Матери Его, предстоит духом пред Ним Самим, сидящим на престоле славы, и предстоящею одесную Его Пречистою Материю Его, кто, лобызая устами св. икону Господню, лобызает сердцем своим самые пречистые руце и нозе Его.

Кто молится Богу истиною? Тот, у кого душа и сердце оживлены тою самою верою и любовию, теми самыми мыслями и чувствами, теми надеждами и желаниями, которыми дышат молитвы, составленные мужами святыми и духоносными, кто, поклоняясь Богу в храме, не кланяется истуканам страстей своих вне храма, кто, служа Богу участием в богослужении церковном, служит Ему и самою жизнию и делами своими, кто, называя Бога отцом своим, действительно любит Его, боится Его, кто, молясь Отцу небесному, чтобы святилось в мире Его имя, не оскорбляет святейшего имени Божия не только делами, а и словами и мыслями греховными, кто, прося у Бога хлеба насущного, сам не только не отнимает его у других, а разделяет все подаваемое ему Богом, с другими неимущими, кто, прося у Господа прощения грехов своих, и сам прощает от всего сердца, всякому, согрешившему пред ним человеку, кто, молясь об избавлении от искушений и наветов лукавого, и сам не поставляет брату своему претыкания и соблазна, не мыслит зла своему сопернику, напротив любит самих врагов своих, добро творит ненавидящим его и молится за творящих ему напасть, кто, произнося в молитве священнейшее слово: «да будет воля Твоя!» искренно готов исполнить все, что повелевает сия святейшая воля, претерпеть все по воле Божией и во славу пресвятого имени Его – до креста и до смерти, подобно как Сам Единородный Сын Божий, заключив молитву Свою словами: буди воля Твоя, пошел с покорностью на страдания и крест. Таковых-то ищет Отец поклоняющихся Ему.

Хочешь спастись? Пребывай в церкви, и она не выдаст тебя. Церковь есть ограда: если ты внутри сей ограды, то тебя не тронет волк; а если выйдешь вон, то будешь похищен зверем. Не уклоняйся же церкви: нет ничего в мире сильнее ее. Она – твоя надежда, в ней – твое спасение (Св. Златоуст).

... Вас смущает, как вы пишете – моление к святым и вы боитесь, как бы не подвергнуться осуждению в идолопоклонстве. Нет, наше моление, святым и их чествование не имеет ничего идолопоклоннического. Было бы идолопоклонство, если бы мы почитали их богами; но мы чтим их, как слуг Божиих и ходатаев о нас пред Ботом. Внутреннее чувство должно говорить вам, что вы не почитаете их Богом и не считаете их первою причиной просимых благ, а только орудием подаяния их. Взывая к святому мы говорим: «Святый Божии, помолись о нас; умоли Господа дать нам то и то». Возьмите во внимание и вот что: мы, живущие здесь на земле, чада церкви, просим друг друга молиться о нас... Все это делают. И никто не думает, чтобы тут было что-либо идолопоклонническое. Вы пишете же ко мне: «помолитесь о том-то и о том-то». Опасаетесь ли при этом провиниться в идолопоклонстве? Я думаю, что никого еще в свете не было, кто бы так думал. Как же это у вас в голове держится мысль, что когда святые были здесь на земле, можно было безопасно просить их о молитве, а когда они перешли туда – в царство небесное, стало нельзя. Отошедшие отцы и братия наши, не смотря на сие отшествие, пребывают в церкви Божией, так же, как и мы оставшиеся здесь...

Отношения наши взаимные, как членов церкви, остаются те же, в силе... вот и молим их, как молили прежде.

Существо идолопоклонства в том, что твари присвояют божеские свойства, и в силу сего чтут их... мы же святым Божиим никаких божеских свойств не присвояем... а чтим их как совершеннейших из людей, в меру возраста исполнения Христова достигших... а чрез то приблизившихся к Богу, преискреннее других. Войдите внутрь себя и рассмотрите считаете ли вы святых богами?.. Чувство должно сказать вам это. Если окажется, что вы считаете их такими, то перестаньте считать, а если не считаете, нечего и смущать себя помыслом – не попасть бы в идолопоклонницы.

Господь да умиротворит душу вашу. Приношу вам врачевство от подобных смущений. Как только впадает что подобное на ум, молитесь Господу о вразумлении и придет просветление мыслей. Равно, когда придет какое страстное движение молитесь – порадует... На молитве такой предпосылается всегда отвержение, чем сильнее отвергнуть неправую мысль и неправое желание и влечение... Господь близь и внемлет. Господь да сохранит вас от всякого зла... И да благословит в семейном отношении; сына же вашего да примет в блаженные обители!..

Спасайтесь!

Праздник Пятидесятницы церковь по завету апостольскому празднует в пятидесятый день после Пасхи и посвящает его воспоминанию о сошествии Св. Духа на апостолов в пятидесятый день после воскресения Христова. Это праздник двухдневный. О установлении этого праздника Апостольское Постановление гласит: «В пятидесятый день от первого дня Господня да будет у вас великий праздник, ибо в этот день в третьем часу Господь Иисус Христос послал на нас дар Святого Духа, и мы исполнились действенности Его и заговорили новыми языками, как Он подавал нам, и проповедали как Иудеям, так и язычникам, что Он есть Христос Божий, определенный от Него Судия живых и мертвых»... «В пятидесятницу да не работают, потому что тогда пришел Дух Святый, дарованный уверовавшим во Христа»… Такова заповедь апостольская по книге Апостольских постановлений написанной в III веке. Из христианских писателей этого времени упоминают еще Тертуллиан и Ориген, а ранее их – св. Ириней, епископ Лионский, который начало праздника относит к апостольскому времени. Но и в писаниях самих апостолов можно находить указание на празднование Пятидесятницы христианами первого века, именно – 1Кор.5:6–8 ст.; 16 гл. 8 ст. Таким образом праздник Пятидесятницы несомненно апостольского происхождения. Самое событие праздника описано в книге Деяний 2 гл. 1–4. ст. Православная Церковь называет праздник Пятидесятницы «конечным» или таким днем, в который последовало «исполнение обещания», и посвящает его прославлению всех лиц Святой Троицы, почему он называется также «Троицыным днем». Следующий за сим день, понедельник, называется «Духовым днем». Название это дано древними св. Отцами; напр., оно встречается в словах на день Пятидесятницы у св. Григория Богослова, у блаж. Августина (в IV веке). Духов день есть продолжение праздника Пятидесятницы и установлен для того, чтобы после прославления Святой Троицы воздать особое прославление Святому Духу, видимо сошедшем на св. апостолов и Своим сошествием призвавшему верующих к прославлению Святой Троицы. Попразднество Пятидесятницы продолжается шесть дней. «Сия седмица святыя Пентикостии (Пятидесятницы), – говорится в церковном Уставе.– разрешаема есть на сыр, рыбу, вино и елей», т. е. для праздника Пятидесятницы в среду и пяток отменяется пост. Принято также обычаем украшать в этот праздник храмы и дома древесными ветвями, цветами, травою, а за вечерней в первый день праздника стоят с цветами в руках. Обычай этот давний. О нем упоминает еще блаж. Августин. Надо полагать что он перешел к нам от Ветхозаветной Церкви. В праздник Пятидесятницы евреи украшали синагоги и дома свои ветвями дерев, травою и цветами в воспоминания получения Закона Божия во время странствования по пустыне на горе покрытой зеленью и цветами, и когда они жили в кущах из древесных ветвей. Без сомнения, в день Пятидесятницы была украшена и Сионская горница, в которой пребывали апостолы, когда на них сошел Святой Дух. С того времени, и так как первые христиане были из евреев, то они принесли этот обычай и в Церковь Христианскую. Он и доселе сохраняется в нашей Восточной Церкви, только она дала сему обыкновению другое значение. По ее разумению, украшение храмов и жилищ в этот день древесными ветками и цветами бывает, во первых, исповеданием зиждительной силы Животворящего Духа, а во вторых в благодарность Господу, что Он снова послал весну и оживил природу – должным приношением и посвящением Ему начатков весны. Св. Дмитрий Ростовский поучает еще следующее, – «цветы и ветви древесные должны напоминать нам что 1) Дух Святой сходит лишь на таковых, кто процветает в добродетели, как процветают древа в листве, по слову Псалмопевца: «праведник яко финикс процветет»; 2) что от сошествия Святого Духа Матерь наша св. Церковь процвела, как древо, различными листвиями, т. е. различными ликами праведных – девственников, учителей, мучеников, исповедников, преподобных, пустынников, о чем пророчествовали св. пророки: «Процветет яко крин, и прострет корение свое, якоже ливан, и будет якоже маслина плодовита»; и 3) что отпадшие от единства с Православной Церковью, а следовательно, и от Господа Иисуса Христа, ее возглавляющего, и от Духа Святого, в ней пребывающего, не могут иметь жизни вечной, должны погибнуть духовно, как лишившиеся благодатных сил, подаваемых от Духа Святого, яже к животу и благочестию, подобно тому как вянут, а потом совершенно засыхают и погибают ветви древесные и цветы оторванные от своего корня и лишившиеся его жизненных соков».

Отличительною особенностью богослужения в праздник Святой Троицы является коленопреклоненное чтение умилительных молитв св. Василия Великого на вечерне, которая совершается непосредственно после литургии.

Коленопреклонение – внешнее выражение покаянного состояния молящегося и как таково, оно не приличествует во дни светлых, радостных церковных воспоминаний, по сему-то церковный устав отменяет земные поклоны и коленопреклонение во время богослужения в воскресные дни, Господские праздники и во все дни от Пасхи до Троицы. Древность этого обыкновения засвидетельствована св. Иустином мучеником и Тертуллианом, христианскими писателями второго века. Но за вечерней Пятидесятницы читаются молитвы, в которых мы исповедуем грехи наши пред Отцом небесным и, ради великой жертвы Сына Его, испрашиваем помилования; просим также Господа Иисуса Христа даровать и нам Святого Духа в просвещение и утверждение душ наших, и молимся об усопших отцах и братьях наших, да упокоит их Господь в месте светле, злачне и покойне. В знак сокрушения о грехах своих мы и выслушиваем эти молитвы коленопреклоненно, что делаем после Пасхи в первый раз.

В церковных песнопениях праздника излагается возвышенное учение Православной Церкви о Святой Троице и об участии всех лиц Святой Троицы в деле спасения человека. Спасение наше «по предведению Бога Отца, при освящении от Духа Святого к послушанию и окроплению кровию Иисуса Христа». Того ради и крещаемся во имя Отца и Сына и Святого Духа, обязуясь блюсти вся, елико заповедал Господь. Не исповедующие Святой Троицы не могут иметь части в спасительных действиях лиц ее и, следовательно, получить спасение. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу, Троице единосущной и нераздельной! Слава Богу Отцу, создавшему нас! Слава Богу Духу Святому, просветившему и освятившему нас! Упование мое – Отец, прибежище мое – Сын, покров мой – Дух Святой; Троица Святая, Слава Тебе. Тебе, Боже наш, буди слава от нас, создания Твоего, ныне и присно на земле, пока о Тебе мы живем и движемся, и на небе во веки веков, когда сподобимся вселиться в селения Твои. По обетованию Господа нашего Иисуса Христа, нисшел Дух Святой и пребывает ныне в Церкви Христовой, совершая в каждом верующем христианине дело Христово. Верующий христианин причастник Духа Святого. Это так необходимо что кто Духа не имеет, тот не Христов. Пусть же каждый хорошенько присмотрится, есть ли в нем Дух благодати. Вот приметы: сначала находит дух покаяния и учить человека обращению к Богу и исправлению жизни; дух покаяния, когда совершит свое дело, сменяется духом святости и чистоты, которому преемствует, наконец дух сыноположения. Черта первого – трудолюбная ревность; черта второго – теплота и парение сердца сладкое; черта третьего – чувство сыновства, по которому исходить из сердца воздыхание к Богу: «Авва Отче». Смотри, на которой из этих степеней находишься. Если ни на какой, приими заботу и попечение о себе. При сем помни: По крещении Господа, когда на Него сошел Дух в виде голубине, Он был возведен в пустыню искуситися. Таков и общий всем путь. Св. Исаак Сириянин поучает, что сколь скоро вкусишь благодатное утешение или получишь от Господа какой дар, – жди искушения. Искушения прикрывают светлость благодати от собственных глаз человека, которые обычно съедают всякое добро самомнением и самовозношением. Искушения эти бывают и внешние – скорби, унижения, и внутренние – страстные помышления, которые нарочно спускаются, как звери с цепей. Сколько, поэтому, нужно внимать себе и строго разбирать бывающее с нами и в нас, чтобы видеть, почему оно так есть и к чему нас обязывает.

В трудных обстоятельствах жизни учащай молитвы к Богу.

Еп. Игнатий Брянчанинов.

Учение Господа о хуле на Духа Святого, о сокровищах сердца и о слове праздном. Гл. 12, 31–37.

В глубине души фарисеи и книжники и сами хорошо сознавали, что этого быть не может, что они лгут и перетолковывают Его Божественные действия; но злоба и зависть заглушили в них голос совести, и они, чтобы отвлечь народ от Спасителя, не останавливались пред страшным богохульствам: намеренно превращали истину Божию в дело диавола, приписывали действия всемогущества Божия сатане, обвиняя Господа в союзе с диаволом, и Святого Духа, пребывавшего в Господе, называли нечистым духом, князем бесовским... Это было уже не только гнусною клеветою на Иисуса Христа, но и упорным сопротивлением, злобным оскорблением для Духа Святого; это было крайнее неверие и ожесточение сердца, тем более виновное, что происходило из диавольской злобы и высказывалось совершенно против совести. Враги Господа вначале и сами не сознавали ясно, в какое сатанинское состояние ведет их дух злобы и зависти; и милосердный Господь, обличая всю нелепость, всю ложь их клеветы, раскрыл пред ними и эту адскую пропасть, в которую сами они стремились в своем безумии. Между Мною и сатаною, говорил им Господь, нет и не может быть ничего общего; добро, которое Я творю, и зло, которого ненасытимо алчет сатана, не примиримы. Скажу больше: кто знает Божественную истину, но равнодушен к ней, не хочет служить ей, тот, хотя бы и не противился ей, есть уже противник Мой, от которого Я отрекаюсь пред лицем неба и земли. «Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною – людей к вере в Меня – тот расточает» (Мф. 12:30) тех, которых Я собрал. Тем более есть враг Мне – тот, кто явно противится истине Божией. ПОСЕМУ ГОВОРЮ ВАМ: одумайтесь перестаньте изрыгать хулы на Духа Святого. Вы много о Мне говорили, что Я обманщик, что Я – противник Божий: Я вам это прощу и не потребую вашего наказания, если вы раскаетесь в этом: ВСЯКИЙ ГРЕХ И ХУЛА ПРОСТЯТСЯ ЧЕЛОВЕКАМ, Бог готов простить самые великие, самые тяжкие грехи кающимся грешникам, А ХУЛА ΗА ДУХА – Святого – НЕ ПРОСТИТСЯ ЧЕЛОВЕКАМ, потому что Дух Святой вам известен: по Его внушению говорили пророки, а вы не стыдитесь отвергать очевидную истину. Ибо если уже вы говорите, что Меня не знаете, то верно знаете, что изгонять бесов и совершать исцеления есть дело Духа Святого. Итак, вы не Меня только поносите, но и Духа Святого. Я вам отпускаю все то, чем вы Меня злословили прежде креста, даже и то, что вы хотите распять Меня на кресте, и на самом кресте Я буду молиться за вас, чтобы неверие ваше не было поставлено, вам в вину. Но, что вы говорите о Духе, то не будет прощено вам. ЕСЛИ КТО СКАЖЕТ СЛОВО хульное НА СЫНА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО, кто станет хулить Меня как Человека, и, соблазняясь тем, что Я ем, пью, сплю, утруждаюсь, как человек будет называть Меня ядцей и винопийцей, другом мытарей и грешников, тот еще заслуживает некоторое извинение, ибо он под покровом плоти Моей не предполагает во Мне Бога, и потому ПРОСТИТСЯ ЕМУ грех сей. Заблуждение может пройти, неведение рассеяться, и тогда явится вера и при помощи благодати Святого Духа человек раскается, и грех его омоется кровию Искупителя. ЕСЛИ ЖЕ КТО СКАЖЕТ НА ДУХА СВЯТОГО, кто не по неведению произносит хулы на Меня, кто сам воочию видит чудеса Моего Божественного Всемогущества, видит Мою власть в изгнании бесов, тот хулит Меня уже не как Сына человеческого, а как Бога, хулит Божество Мое, которое Я столь очевидно открываю, и тем самым этот хульник злобно оскорбляет Духа Святого. Мне единосущного и соприсущного, и потому НЕ ПРОСТИТСЯ ЕМУ хула эта НИ В СЕМ ВЕКЕ, НИ В БУДУЩЕМ, его ждет неизбежное наказание как здесь, так и там. Не простится ему этот «грех грехов» потому, что сам человек сделается вовсе неспособным к восприятию обновляющей и спасающей всякого человека благодати Духа Святого. Сопротивляясь Духу Божию, произнося на Него хулы, может ли он воспринять Его животворящую благодать в свое грешное сердце? Ведь это сердце полно ненависти и злобы против Самого Бога: допустит ли оно прикосновение к себе любви Божией? Душа такого человека сама закрывает себя для света Божия и добровольно избирает своим уделом мрак злобы и лжи, и доходит этот несчастный человек до того ужасного со-стояния нераскаянности, в каком находятся демоны; он сам гонит от себя прочь благодать Духа Святого, и покаяние чрез то становится для него невозможным, ибо насильно и Бог никого не спасает.

Я предостерегаю вас, говорит Господь фарисеям. Если вы хотите порицать дела Мои, то пусть будет так; только зачем же вы допускаете в своих обвинениях несообразности и противоречия? Ибо о дереве судят по плоду, а не о плоде по дереву. Что-нибудь одно из двух: ИЛИ ПРИЗНАЙТЕ ДЕРЕВО ХОРОШИМ И ПЛОД ЕГО ХОРОШИМ, признайте Меня за доброе дерево и дела Мои добрыми плодами. ИЛИ ПРИЗНАЙТЕ ДЕРЕВО ХУДЫМ И ПЛОД ЕГО ХУДЫМ, докажите, что дела Мои худы, и тогда обвиняйте Меня, как хотите. ИБО ДЕРЕВО ПОЗНАЕТСЯ ПО ПЛОДУ, дерево узнают по плодам его. А вы поступаете напротив: не находя ничего предосудительного в делах Моих, которые суть плод, вы осуждаете и хулите дерево, называете Меня беснующимся. Не есть ли это верх безумия? Вы, считающие себя праведниками, здесь являетесь лукавыми и злыми лицемерами (и так как далее Спаситель говорит уже не о Себе Самом, а о Духе Святом, то и обличения Свои Он произносит с большею строгостию): ПОРОЖДЕНИЯ ЕXIДНИНЫ! Вы хвалитесь происхождением от Авраама, но нет, вы не чада сего великого в смирении праотца, вы и не можете приносить доброго плода, ибо КАК ВЫ МОЖЕТЕ ГОВОРИТЬ ДОБРОЕ о Мне, БУДУЧИ ЗЛЫ? Потому-то Я и не удивляюсь, что вы злословите Меня, ибо, происходя от злого рода, вы и воспитаны худо, и усвоили себе мысли худые. Ваше сердце полно всякого зла, и вот, это зло, переполняя сердце, рвется наружу: ИБО ОТ ИЗБЫТКА СЕРДЦА ГОВОРЯТ УСТА. «Видишь ли, замечает при этом св. Златоуст, какой крепкий удар наносит Иисус Христос фарисеям? Если слова их так исполнены зла и происходят от духа диавольского, то подумай, каков должен быть корень и источник слов? Обыкновенна так бывает, что язык, удерживаемый стыдом, еще не все худое изливает в словах; напротив, сердце, не имея никого свидетелем своих движений, беспрестанно порождает в себе всякое зло какого только захочет, потому что оно не много думает о Боге». ДОБРЫЙ ЧЕЛОВЕК, говорит Спаситель, хранить в своем сердце, как бы в некоей сокровищнице, много доброго, и ИЗ этого ДОБРОГО СОКРОВИЩА ВЫНОСИТ ДОБРОЕ; А ЗЛОЙ ЧЕЛОВЕК наполняет свое сердце всяким злом, и ИЗ ЗЛОГО СОКРОВИЩА этого ВЫНОСИТ ЗЛОЕ. И у добрых больше скрывается добродетели внутри, чем сколько является наружи, в словах, как и у злых больше зла в сердце, чем на словах. Вот почему и на Страшном Суде Божием строго будут судимы не только дела, но и слова: слова свидетельствуют о том, чем полно сердце. ГОВОРЮ ЖЕ ВАМ, ЧТО ЗА ВСЯКОЕ ПРАЗДНОЕ СЛОВО, слово с делом несообразное, ложное, дышащее клеветою, всякое слово пустое, смехотворное, гнилое, бесстыдное, всякое слово бесполезное, ненужное, КАКОЕ СКАЖУТ ЛЮДИ, ДАДУТ ОНИ ОТВЕТ за него В ДЕНЬ СУДА. Если слова человека честны, правдивы, благочестивы, то можно думать, что и сердце у него таково же, и такой человек будет оправдан на суде Божием. Если же слова лживы, нечестивы, то и сердце его полно лжи и нечестия, и такой человек будет осужден. ИБО ОТ СЛОВ СВОИХ ОПРАВДАЕШЬСЯ И ОТ СЛОВ СВОИХ ОСУДИШЬСЯ – эта истина была известна и в Ветхом Завете. Если же за простое слово праздное, которое иные почитают невинною шуткой, люди дадут ответ Богу, то чего же должно ожидать за хулу на Духа Святого? – «Видишь ли, замечает св. Златоуст, как безобиден суд? Как кротки требования ответа? Не по речам другого, но по твоим собственным словам Судия произнесет приговор. Что может быть сего справедливее? Ибо в твоей власти – говорить и не говорить»...

Ответ Господа фарисеям, требовавшим знамения с неба. Гл. 12, 38–45.

Когда Господь обличил всю лживость фарисейской клеветы, будто Он изгоняет бесов силою князя бесовского, когда Он раскрыл им всю опасность такой дерзкой хулы на Духа Святого, когда этим лицемерам ничего, кажется не оставалось, как только смиренно склонить головы и замолчать, ТОГДА, пишет св. Матфей, как бы удивляясь их дерзкой наглости, НЕКОТОРЫЕ ИЗ КНИЖНИКОВ И ФАРИСЕЕВ СКАЗАЛИ: УЧИТЕЛЬ! ХОТЕЛОСЬ БЫ НАМ ВИДЕТЬ ОТ ТЕБЯ ЗНАМЕНИЕ, и именно знамение «с неба» (Лк.11:16). Исцеление больных, изгнание бесов – все это еще не так важно, чтобы признать Тебя за Мессию, потому что и земля и воздух находятся во власти князя бесовского и его демонов (так верили они), а вот покажи нам чудо с неба, как Моисей, который испросил манну с облаков, как Иисус Навин, который остановил солнце, как Илия, который низводил то дождь, то огонь с неба, – вот тогда мы поверим Тебе. «Что может быть безумнее и нечестивее этого желания? восклицает св. Златоуст. После столь многих знамений фарисеи говорят так, как будто бы ни одного из них не было: «хотелось бы нам видеть от Тебя знамение!» И смотри, как слова их полны ласкательства и притворства; вот сейчас только поносили Его, а теперь льстят Ему; сейчас называли Его беснующимся, а теперь величают Учителем. А потому и Спаситель обличает их теперь весьма строго. Когда они грубо предлагали Ему вопросы и поносили Его, Он отвечал им кротко, а когда стали льстить Ему, Он изрекает против них слова поносные, показывая тем, что как тогда не могли они рассердить Его, так теперь своею лестию не могут расслабить Его». НО ОН СКАЗАЛ ИМ В ОТВЕТ: РОД ЛУКАВЫЙ И ПРЕЛЮБОДЕЙНЫЙ ИЩЕТ ЗНАМЕНИЯ с неба, и Я мог бы показать вам и такое знамение, но Я знаю, что и знамение с неба только временно поразит вас, но вера не найдет места в сердцах ваших, зараженных злобой и завистью. Сколько чудес и знамений с неба явил Отец Мой роду вашему от времен древних! И сколько раз вы, народ Им избранный, как невеста Ему обрученная, изменяли Ему, обращались к идолам, как непотребная любодейца! Как изменяли вы Моему Отцу, так не верите теперь и Мне. Если бы и явил Я вам знамение, как вам хочется, вы не уверовали бы, и это знамение только послужило бы вам к сугубому осуждению, а потому И ЗНАМЕНИЕ НЕ ДАСТСЯ ЕМУ, этому роду лукавому и неверному! Не для славы людской, не ради любопытства праздной толпы творю Я чудеса, а по человеколюбию, во славу Отца Моего и во спасение людей. Я оказал вам тысячу благодеяний, но ни одно из них не привлекло вас ко Мне. Поэтому вы узнаете Мою силу из дел противных, когда увидите ваш город разоренным до основания и храм обращенным в развалины, когда будете скитаться повсюду, как беглецы и бездомные. А теперь другого знамения не дастся этому роду лукавому, КРОМЕ ЗНАМЕНИЯ ИОНЫ ПРОРОКА; ИБО КАК ИОНА БЫЛ ВО ЧРЕВЕ КИТА ТРИ ДНЯ И ТРИ НОЧИ, ТАК И СЫН ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ БУДЕТ В СЕРДЦЕ ЗЕМЛИ в глубине гробовой пещеры, ТРИ ДНЯ И ТРИ НОЧИ (Ионы 2, 1 и сл.). Св. Златоуст говорит: «не сказал ясно, что Он воскреснет, потому что они стали бы смеяться над тем; а предвозвестил это прикровенно, впрочем так, чтобы они могли поверить, что Он знал это еще прежде. И они точно поняли смысл Его предречения, как это видно из их слов к Пилату: «обманщик тот, еще будучи в живых, сказал: после трех дней воскресну» (Мф.27:63), между тем как ученики Христовы, будучи менее их сведущи, не уразумели этого. Заметь, с какою точностью выражает Спаситель даже и прикровенное Свое пророчество: не говорить Он: в земле, но– в сердце земли, чтобы ясно означить Свое пребывание во гробе, и чтобы никто не подумал, будто смерть Его была только одно мечтательное явление. Для того же предназначает Он и три дня, дабы никто не сомневался о Его смерти». – А история пророка Ионы есть пророчество о Спасителе. Корабль, обуреваемый волнами, есть образ всего рода человеческого до явления Искупителя; он близок был к погибели от нелепых заблуждений и гибельных пороков; бездна вечной смерти готова была поглотить грешников. Но как Иона сам себя обрек на смерть, чтобы спасти всех спутников, так Господь Иисус Христос, как Пастырь добрый, положил душу Свою за овцы Своя. Ужасное чудовище поглощает пророка, и море стихает: так смерть и гроб вземлют от земли живых Господа Иисуса, и умилостивляется этою жертвою Божие правосудие. Иона молился во чреве кита, и Господь молится на кресте за распинателей и с молитвою испускает дух. Три дня и три ночи провел Иона во чреве кита; три дня, хотя и неполных, и три ночи, хотя и не все три обыкновенные, Господь сокрыт был в сени смертной. Владыка жизни сократил сей срок, как бы поспешая открыть миру блаженство спасения, ибо часть дня положил за целый день и затмение солнца от шестого часа до девятого благоволил исчислить за ночь. И как Иона вышел чудесно сохраненный из чрева китова, так и Господь воскрес из мертвых; как чудо над Ионою привело ниневитян к покаянию, так воскресение Христово должно привести весь род человеческий к истинной вере и спасению. Разница только в том, что ниневитяне поверили знамению Ионы и покаялись, а книжники и фарисеи не поверят воскресению Христову и потому заслужат себе сугубое наказание: НИНЕВИТЯНЕ ВОССТАНУТ НА СУД С РОДОМ СИМ, говорит Господь, И ОСУДЯТ ЕГО, ИБО ОНИ ПОКАЯЛИСЬ ОТ ПРОПОВЕДИ ИОНИНОЙ, и заслужили себе милость Божию: их город после того существовал еще 200 лет, И ВОТ, ЗДЕСЬ БОЛЬШЕ ИОНЫ, ибо, говорит св. Златоуст, «Иона был раб, а Я – Владыка; он проповедовал разрушение, а Я пришел благовествовать царствие. И жители Ниневии поверили ему без всякого знамения, а Я представил много знамений; Иона явился с угрозами, а Я с прощением; жители Ниневии были язычники, а с вами обращались столь многие пророки. Об Ионе никто не пророчествовал, а обо Мне возвещали все пророки, и дела Мои совершенно согласны с пророчествами. Он убежал от лица Господня, думая устраниться от осмеяния, а Я наперед знал, что буду распят и поруган, и пришел в мир. Он не хотел перенести и того унижения, чтоб видеть спасенными ниневитян, а Я перетерплю смерть, и смерть позорнейшую, и после этого посылаю еще других проповедовать. Он был среди ниневитян чужестранец, никому незнаемый, а Я – ваш сродник по плоти»... Господь представляет и другой пример: ЦАРИЦА ЮЖНАЯ, царица южных стран, или Савская, ВОССТАНЕТ НА СУД С РОДОМ СИМ И ОСУДИТ ЕГО, ИБО ОНА ПРИХОДИЛА ОТ ПРЕДЕЛОВ ЗЕМЛИ, из дальних стран, ПОСЛУШАТЬ МУДРОСТИ СОЛОМОНОВОЙ; И ВОТ, ЗДЕСЬ БОЛЬШЕ СОЛОМОНА – здесь Сама воплотившаяся Божия Премудрость. Южная царица решилась сама идти к Соломону издалека, хотя была женщина, решилась единственно по любви к мудрым наставлениям. Соломон был царь одной Иудеи, а Я – Царь неба и земли. Соломон не выходя из чертогов принял царицу, а Я Сам пришел к не ищущим Меня, Сам прохожу ваши грады и веси. Соломон беседовал с нею о деревах и растениях, а Я предлагаю беседы о неизреченных вещах, о страшнейших таинствах; и вы не хотите слушать Меня!

Неверие и испорченность сердца это то же, что злой дух беснования. КОГДА НЕЧИСТЫЙ ДУХ, или вообще всякая греховная страсть, овладевшая сердцем человека, ВЫЙДЕТ ИЗ ЧЕЛОВЕКА, изгоняемая его покаянием, то ХОДИТ ПО БЕЗВОДНЫМ МСТАМ, приражается к душам святым, в которых нет для него тины или влаги страстных вожделений, питающей злые навыки, – и скитается этот дух, ИЩА ПОКОЯ, И НЕ НАХОДИТ, потому что не находит злых сердец, в которых могла бы найти себе гнездо греховная страсть, – ТОГДА ГОВОРИТ: ВОЗВРАЩУСЬ В ДОМ МОЙ, в знакомое мне грешное сердце человека порочного, ОТКУДА И ВЫШЕЛ, откуда я изгнан Божиим повелением. И ПРИШЕД НАХОДИТ ЕГО НЕЗАНЯТЫМ, находит сердце того человека ничем незанятым, ВЫМЕТЕННЫМ И УБРАННЫМ: все в сердце прибрано, сор грешных мыслей выброшен, есть даже некоторые украшения, – добрые расположения. Но если человек остается ленивым и нерадивым, праздным и к себе невнимательным, если Христос еще не занял в его сердце места, откуда изгнан враг, если это сердце еще открыто и готово принять первого, кто придет, ТОГДА ИДЕТ этот злой дух, эта греховная страсть, И БЕРЕТ С СОБОЮ СЕМЬ ДРУГИХ ДУХОВ, ЗЛЕЙШИХ СЕБЯ, и возвращается с большей силою и лютостью, с семью смертными грехами и страстными помыслами (ибо как есть семь даров Духа Святого, так есть и семь смертных грехов) И ВОШЕДШИ ЖИВУТ ТАМ; И БЫВАЕТ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА ТОГО ПОСЛЕДНЕЕ ХУЖЕ ПЕРВОГО, потому что прежде была еще надежда на исправление, а теперь зло крепче, овладело сердцем, нежели раньше. ТАК БУДЕТ И С ЭТИМ ЗЛЫМ РОДОМ, если не хотите внимать Мне, если решитесь еще на большее злодейство, на убиение Меня, вашего Господа, и тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира до ныне, и не будет» (Мф.24:21). Так бывает и со всяким человекам, если он после покаяния не будет бороться с своими устарелыми греховными привычками: как голодные звери, они после того накинутся на его бедное сердце еще с большей лютостью...

Кто Матерь Моя, и кто братья Мои? Гл. 12, 46–50.

Чего не придумывали книжники и фарисеи, чтобы отвлечь народ от Господа Иисуса, чтобы унизить Его, заставить замолчать? Каких клевет не распространяли о Нем? Они говорили о Нем, что Он «любит есть и пить вино», что в Нем обитает сам Веельзевул, князь бесовский, что Он «вышел из Себя», лишился здравого разума, и потому не следует слушать Его. И эти бессовестные клеветы они постарались довести до сведения Его пречистой Матери и братьев Его – сыновей Иосифа, обручника пресвятой Девы, которые жили в Назарете, в семи часах пути от Капернаума, где обычно пребывал Господь. Очень могло быть, что простосердечные обитатели назаретской хижины, братья Господа по плоти, могли невольно поколебаться в мыслях: нет ли и в самом деле чего-нибудь похожего на то, что говорят об Иисусе уважаемые ими книжники и старцы? Евангелист Иоанн замечает, что в то время братья Иисуса Христа еще не веровали в Него, как Мессию. Он же передает их неблагоразумные слова, когда звали они Иисуса Христа в Иерусалим, чтобы Его знамениями самим прославиться: «Если Ты творишь такие дела», говорили они, «то яви Себя миру». Ясно, что они еще мечтали тогда о славном Мессии – царе завоевателе, и конечно желали бы видеть таким царем своего Брата – Иисуса. И вот они слышат, что Он «вышел из Себя», что над Ним необходимо наблюдать, как лишенным полного разума... Понятно, что они поспешили в Капернаум, с намерением, если можно, взять Его на свое попечение. Но пресвятая Дева паче всех Апостолов знала Божественное достоинство Своего Сына, Она веровала в Него, как истинного Сына Божия; одна та вера, которою Она прияла Его, прежде Его земного рождения и зачатия, во время благовещения Архангелова, уже превосходит веру всех верующих. Когда Иисус, еще Младенец, во яслех, признан от пастырей Спасом, Христом, Господом, чем, как не верою, побуждаема была «Мать Его, сохранять все слова сии, слагая в сердце Своем?» Прежде чем чудесами явил Он славу Свою «и уверовали в Него ученики Его», Матерь Иисусова настолько уже веровала в Его чудодейственную силу, что сотворить первое чудо в Кане Галилейской Она именно Его убедила. Так, Она и ранее других, и совершеннее других, и веровала в Него, и познавала Его. Могла ли Она поверить клевете врагов Его хотя на одну минуту? И Она, конечно, с негодованием отвергла все их богохульные клеветы; но Ее материнское, любящее сердце болезненно сжималось при мысли: что, если в самом деле фарисеи представят Ее возлюбленного Сына иерусалимским властям, как умоисступленного? Не грозят ли Ему еще новые опасности? И Она пошла вместе с детьми Иосифа, чтобы лучше убедиться, что опасности для Него нет никакой. Но для фарисеев теперь представился удобный случай указать народу, как несообразно считать за Мессию Иисуса, у Которого такие незнатные родные, как эти Галилеяне, простые ремесленники из Назарета... Сродники Господа, пришли к Нему в то время, когда толпа, взволнованная только-что виденным чудом, наполняла весь дом и двор, с великим вниманием прислушиваясь к каждому слову Чудотворца; подойдя ближе, они увидели, что им трудно пробраться сквозь эту тесную толпу в дом, и потому стали просить стоявших впереди дать знать Иисусу Христу, что они желают говорить с Ним: КОГДА ЖЕ ОН ЕЩЕ ГОВОРИЛ К НАРОДУ, МАТЕРЬ И БРАТЬЯ ЕГО СТОЯЛИ ВНЕ дверей ДОМА, ЖЕЛАЯ ГОВОРИТЬ С НИМ. И НЕКТО СКАЗАЛ ЕМУ, может быть один из тех же фарисеев, обрадованный возможностью прервать Его горькие для них обличения: МАТЕРЬ ТВОЯ И БРАТЬЯ ТВОИ СТОЯТ ВНЕ, ЖЕЛАЯ ГОВОРИТЬ С ТОБОЮ, хотят о чем-то говорить с Тобою. «Смотри, замечает св. Златоуст, им надлежало бы, если не хотели и не могли войти, дожидаться окончания беседы. Но они зовут Его вон, и притом при всех, желая показать, что они с большою властию повелевают Им. На это и Евангелист намекает словами: «когда же Он еще говорил к народу». Евангелист как бы так говорил: неужели не было другого времени? Да и о чем и говорить хотели? Если о своих делах, то не должны были так настаивать. Если Иисус Христос не позволил ученику Своему пойти похоронить отца, дабы последование за Христом не пресекалось, то тем более не должно было, прерывать беседы Его с народом для дел «неважных». Посему и теперь Господь восхотел вразумить их: ОН ЖЕ СКАЗАЛ В ОТВЕТ ГОВОРИВШЕМУ: КТО МАТЕРЬ МОЯ, И КТО БРАТЬЯ МОИ? – Эти слова Господа требуют особенного объяснения. Когда Господь как бы отрекается от братьев Своих, по плотскому рождению так называемых, то Он не отрицает никакой истины земной, а только утверждает небесную истину Своего Божественного рождения. Его братья действительно были только мнимыми Его братьями, ибо это были дети Его мнимого отца Иосифа; но каким образом и Матерь Господа подвержена одинаковому жребию с его братьями? Она не мнимая, а истинная Матерь Его по человечеству, и этого высокого достоинства никогда не унизила не верованием в Него, как Сына Божия. Между тем Он как бы уклоняется теперь от того, чтобы видеть Ее: «кто Матерь Моя?»... «Господи, благоговейно размышляет святитель Филарет Московский: не деяния Твои мы истязуем, но премудрости Твоей спасительной научиться желаем. Не постави нам в вину испытания Писаний и даруй благодать разумения. – Нужно ли предостерегать православно верующих христиан, дабы не подумали, будто Господь не вполне чтит преблагословенную Матерь Свою? Всем известно слово Его: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон, или пророков, не нарушить пришел Я, но исполнить». Посему, без сомнения, не разорил, но исполнил Он и сию заповедь Закона: «чти отца твоего и матерь твою». Мог ли Он не почитать Матери Своей?» – «Если бы Он захотел отречься от Матери Своей, говорит св. Златоуст, то отрекся бы от Нее тогда, когда поносили Его Иудеи. Напротив, Он столько заботился о Ней, что и на самом кресте препоручает Ее ученику, из всех возлюбленнейшему. Но теперь, посколько братья думали о Нем как о простом Человеке, и тщеславились, то Он исторгает недуг сей, не оскорбляя впрочем их, но исправляя». Сердцеведец знал тщеславные помышления Своих братьев, и не желал, чтобы на Его пречистую Матерь ложилась хотя малая тень Ея участия в их помышлениях. И в этом случае Господь только сообразовался с правилом Матери Своей – всячески уклоняться от славы человеческой и не отличаться от других. Вместе с тем Он самым делом исполнял то, чему учил словом: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф.10:37). Он делом показал, что любит земную Матерь Свою совершенно, но не паче Отца Своего небесного, и Свою сыновнюю по человечеству любовь приносит в жертву делу Божию, Им совершаемому. Если бы Он покорился воле Своих сродников, то враги Его, как доказательство клеветы, употребили бы взятие Его сродниками, как будто имеющего нужду в их попечении. – Господь как бы так говорил: «для чего волею земной Моей Матери хотите вы отвлечь Меня от исполнения воли Отца Моего Небесного? Когда эти две воли влекут в разные стороны, Я знаю, и тотчас покажу, которой из них и с какою решительностью должно последовать. Оставляю земное рождение и родство, как бы Я забыл его, как бы его совсем не было: совершенно предан есмь воле Отца Небесного, и делу Его, и царствию Его; здесь ищу Себе родства, если его иметь надобно: «кто Матерь Моя, и кто братья Мои?» – И УКАЗАВ РУКОЮ СВОЕЮ НА УЧЕНИКОВ СВОИХ, указал на всех, которые считали Его, своим Учителем, а себя Его учениками, СКАЗАЛ: ВОТ, МАТЕРЬ МОЯ И БРАТЬЯ МОЯ, ИБО КТО БУДЕТ ИСПОЛНЯТЬ ВОЛЮ ОТЦА МОЕГО НЕБЕСНОГО, ТОТ МНЕ БРАТ, И СЕСТРА, И МАТЕРЬ. Если и Мать Моя хочет быть блаженною, то должна исполнять волю Отца Моего». – «Какая честь, говорит св. Златоуст, как велика добродетель, на какую высоту возводит она идущего путем ее! Сколько жен ублажали эту святую Деву и желали быть такими матерями и все оставить! Что же препятствует? Вот Иисус Христос показал нам пространный путь, и не только женам, но и мужам можно достигнуть столь великой чести, и даже еще гораздо большей». – «Когда родители, говорит святитель Филарет, сродники, наставники, начальники требуют от нас того, что противно мудрованию нашему, но что нужно, полезно или по крайней мере безвредно, пожертвуйте мудрованием вашим, вспомните Иисуса, Премудрость Божию, Который „был в повиновении“ Иосифу древоделу. Но когда несчастный пример и желания ваших родителей, сродников, вовлекают вас в дела, противные закону, нарушающие мир совести, тогда спросите и вы себя словом Иисусовым: „кто Матерь Моя, и кто братья Мои?“ Вспомните, что Бог – Отец ваш, что Церковь – матерь ваша, что все святые суть ваши братья; не унизьте себя пред столь высоким родством, не разлучите себя от сего доброго и прекрасного семейства; сотворите и вы волю Божию вместо человеческой, да и на вас укажет Господь и речет: „вот, Матерь Моя и братья Мои“»...

Много желаний у человека: направлять их как должно никто не сможет без руководства Слова Божия.

Еп. Феофан.

Войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Ошу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6:6), Вот установление Самим Господом уединённой келейной молитвы.

Господь, заповедавший уединенную молитву, очень часто Сам, во время Своего земного странствования, как повествует Евангелие, пребывал в ней. Он не имел где голову приклонить и потому часто заменяли для Него, безмолвную, спокойную келью, безмолвные вершины гор и тенистые вертограды.

Пред исшествием Своим на страдания, которыми долженствовало быть куплено спасение рода человеческого, Господь молился в загородном, уединенном саду Гефсиманском. Во время молитвы Богочеловек преклонял колена; от усиленного молитвенного подвига обильный пот кровавыми каплями катился с Лица Его на землю. Гефсиманский сад состоял из вековых масличных дерев. И днем, при свете лучей солнечных, лежала в нем густая тень, а тогда лежала на нем темная ночь Палестины. Никто не разделял с Господам Его молитвы: вдали Его были спящие ученики, вокруг – спящая природа. Сюда с факелами и вооруженною толпою пришел предатель: предатель знал любимое место и время молитв Иисусовых.

Темнота ночи закрывает предметы от любопытных взоров, тишина безмолвия не развлекает слуха. В безмолвии и ночью можно молиться внимательнее. Господь избирал для молитвы Своей преимущественно уединение и ночь, избирал их с тем, чтобы мы не только повиновались Его заповеданию о молитве, но и последовали Его примеру. Господу, для Него Самого, нужна ли была молитва? Пребывая, как человек, с нами на земле, Он вместе, как Бог, неразлучно был с Отцом и Духом, имел с Ними единую божественную волю и божественную власть.

«Войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне». Пусть о молитве твоей не знает никто! ни друг твой, ни родственник, ни самое тщеславие, сожительствующее сердцу твоему и подстрекающее высказать кому-нибудь о молитвенном подвиге твоем, намекнуть о нем.

Затвори двери келлии твоей от людей, приходящих для пустословия, для похищения у тебя молитвы; затвори двери ума от посторонних помышлений, которые предстанут, чтобы отвлечь тебя от молитвы; затвори двери сердца от ощущений греховных, которые покусятся смутить и осквернить тебя, и помолись.

Не дерзни произносить Богу многоглагольных и красноречивых молитв, тобою сочиненных, как бы они ни казались тебе сильны и трогательны; они – произведение падшего разума, и, будучи жертвою оскверненною, не могут быть приняты на духовный жертвенник Божий. А ты, любуясь изящными выражениями, сочиненных тобою молитв и признавая утонченное действие тщеславия и сладострастия за утешение совести и даже благодати, увлечешься далеко от молитвы. Ты увлечешься далеко от молитвы в то самое время, когда тебе будет представляться, что ты молишься обильно, и уже достиг некоторой степени Богоугождения.

Душа, начинающая путь Божий, погружена в глубокое неведение всего божественного и духовного, хотя б она была и богата мудростию мира сего. По причине этого неведения она не знает, как и сколько должно ей молиться. Для вспомоществования младенчествующей душе, святая Церковь установила молитвенные правила. Молитвенное правило есть собрание нескольких молитв, сочиненных Боговдохновенными святыми Отцами, приспособленное к известному обстоятельству и времени.

Цель правила – доставить душе недостающее ей количество молитвенных мыслей и чувств, притом мыслей и чувств правильных, святых, точно-богоугодных. Такими мыслями и чувствованиями наполнены благодатные молитвы святых Отцов.

Для молитвенного упражнения утром имеется особенное собрание молитв, называемое утренними молитвами или утренним правилом; для ночного моления, пред отшествием ко сну, – другое собрание молитв, именуемое молитвами на сон грядущим, или вечерним правилом. Особенное собрание молитв прочитывается, готовящимся ко причащению святых Христовых тайн, и называется правилом ко святому Причащению. Посвятившие обильную часть своего времени благочестивым упражнениям, прочитывают около 3 часа пополудни особенное собрание молитв, называемое ежедневным или иноческим правилом. Иные прочитывают ежедневно по несколько кафизм, по несколько глав из Нового Завета, полагают несколько поклонов; все это называется правилом.

Правило! какое точное название, заимствованное из самого действия, производимого на человека молитвами, называемыми правилом. Молитвенное правило направляет правильно и свято душу, научает ее поклоняться Богу Духом и Истиною (Ин.4:23), между тем как душа, будучи предоставлена самой себе, не могла бы идти правильно путем молитвы. По причине своего повреждения и омрачения грехом, она совращалась бы непрестанно в стороны, нередко в пропасти: то в рассеянность, то в мечтательность, то в различные пустые и обманчивые призраки высоких молитвенных состояний, сочиняемых ее тщеславием и самолюбием.

Молитвенные правила удерживают молящегося в спасительном расположении смирения и покаяния, научая его непрестанному самоосуждению, питая его умилением, укрепляя надеждою, на всеблагого и всемилосердного Бога, увеселяя миром Христовым, любовию к Богу и ближним.

Как возвышенны и глубоки молитвы ко святому Причащению! какое превосходное приготовление они доставляют, приступающему к святым Христовым тайнам! Они убирают и украшают дом души чудными помышлениями и ощущениями, столько благоугодными Господу. Величественно изображено и объяснено в этих молитвах величайшее из таинств Христианских; в противоположность этой высоте, живо и верно исчислены недостатки человека, показаны его немощь и недостоинство. Из этих молитв сияет, как солнце с неба, непостижимая благость Бога, по причине которой Он благоволит тесно соединиться с человеком, несмотря на ничтожность человека.

Утренние молитвы так и дышат бодростью, свежестью утра: увидевший свет чувственного солнца и свет земного дня, научается желать зрения высшего, духовного Света и дня бесконечного, производимых Солнцем правды – Христом.

Краткое успокоение сном во время ночи, – образ продолжительного сна во мраке могилы. И напоминают нам молитвы на сон грядущим переселение наше в вечность, обозревают всю нашу деятельность в течение дня, научают приносить Богу исповедание, соделанных согрешений и покаяние в них.

Молитвенное чтение Акафиста сладчайшему Иисусу, кроме собственного своего достоинства, служит превосходным приготовлением к упражнению молитвою Иисусовой, которая читается так: Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешного. Эта молитва составляет почти единственное упражнение преуспевших подвижников, достигших в простоту и чистоту, для которых всякое многомышление и многословие служит обременительным развлечением. Акафист показывает, какими мыслями может быт сопровождаема молитва Иису- сова, представляющаяся для новоначальных крайне сухою. Он, на всем пространстве своем, изображает одно прошение грешника о помиловании Господом Иисусом Христом; но этому прошению даны разнообразные формы, сообразно младенчественности ума новоначальных. Так младенцам дают пищу, предварительно размягченную.

В Акафисте Божией Матери воспето вочеловечение Бога-Слова и Величие Божией Матери, Которую за рождение вочеловечившегося Бога ублажают «все роды» (Лк.1:48). Как бы на обширной картине бесчисленными дивными чертами, красками, оттенками изображено в Акафисте великое Таинство вочеловечения Бога-Слова. Удачным освещением оживляется всякая картина, – и необыкновенным светом благодати озарен Акафист Божией Матери. Свет этот действует сугубо: им просвещается ум; от него сердце исполняется радости и извещения. Непостижимое приемлется, как бы вполне постигнутое, по чудному действию, производимому на ум и сердце.

Многие благоговейные христиане, в особенности иноки, совершают очень продолжительно вечернее правило, пользуясь тишиною и мраком ночи. К молитвам на сон грядущим они присовокупляют чтение кафизм, чтение Евангелия, Апостола, чтение акафистов и поклоны с молитвою Иисусовой. В те часы, в которые слепотствующий мир предается буйным и шумным увеселениям, рабы Христовы плачут в тишине своих келий, изливая усердные молитвы пред Господом. Проведши ночь во бдении безумном, сыны мира встречают наступающий день в омрачении и унынии духа; в веселии и бодрости духа, в сознании и ощущении необыкновенной способности к Богомыслию и ко всем благим делам, встречают рабы Божии тот день, которому предшествующую ночь они провели в молитвенном подвиге.

Господь повергался на колени во время молитвы Своей: и ты не должен пренебрегать коленопреклонениями, если имеешь достаточно сил для совершения их. Поклонением до лица земли, по объяснению Отцов, изображается наше падение, а восстанием с земли – наше искупление. Пред начатием вечернего правила особенно полезно положить посильное число поклонов: от них тело несколько утомится и согреется, а сердцу сообщится чувство благочестивой печали; тем и другим приготовится чтение правила усердное и внимательное.

При совершении правила и поклонов никак не должно спешить; должно совершать и правила, и поклоны с возможною неспешностью и вниманием. Лучше менее прочитать молитв и менее положить поклонов, но со вниманием, чем много без внимания.

Избери себе правило соответствующее силам. Сказанное Господом о субботе, что она для человека, а не человек для нее (Мк.2:27), можно и должно отнести ко всем подвигам благочестивым, а между ними и к молитвенному правилу. Молитвенное правило – для человека, а не человек для правила: оно должно способствовать человеку к достижению духовного преуспеяния, а не служить бременем неудобоносимым, сокрушающим телесные силы и смущающим душу. Тем более оно не должно служить поводом к гордостному и пагубному самомнению, к пагубному осуждению и унижению ближних.

Благоразумно избранное молитвенное правило, соответственно силам и роду жизни, служит большим пособием для подвизающегося о спасении своем. Совершать его, в положенные часы, обращается в навык, в необходимую естественную потребность. Стяжавший этот блаженный навык, едва приближается к обычному месту совершения правил, как душа его наполняется молитвенным настроением: он не успел еще произнести ни одного слова, из читаемых им молитв, а уже из сердца преливается умиление, и ум углубился весь во внутреннюю клеть.

«Предпочитаю, сказал некоторый великий Отец (преп. Матой), непродолжительное правило, но постоянно исполняемое, продолжительному, но в скором времени оставляемому». А такую участь всегда имеют молитвенные правила, несоразмерные силе: при первом порыве горячности подвижник выполняет их некоторое время, конечно, обращая более внимания на количество, нежели на качество; потом изнеможение, производимое подвигом, превосходящем силы, постепенно принуждает его сокращать и сокращать правила.

И часто подвижники, безрассудно установившие для себя обременительное правило, переходят от многотрудного правила прямо к оставлению всякого правила. По оставлении правила, и даже при одном сокращении его, непременно нападает на подвижника смущение. От смущения он начинает чувствовать душевное расстройство. От расстройства рождается уныние. Усилившись, оно производит расслабление и исступление, а от действия их безрассудный подвижник предается праздной, рассеянной жизни, с равнодушием впадает в самые грубые согрешения.

Избрав для себя соразмерное силам и душевной потребности молитвенное правило, старайся тщательно и неупустительно исполнять его: это нужно для поддержания нравственных сил души твоей, как нужно для поддержания телесных сил ежедневное, в известные часы, достаточное употребление здоровой пищи.

«Не за оставление псалмов осудит нас Бог в день суда Своего, говорит св. Исаак Сирский, не за оставление молитвы, но за последующий оставлению их вход в нас бесов. Бесы, когда найдут место, войдут, и затворят двери очей наших: тогда исполняют нами, их орудиями, насильственно и нечисто, с лютейшим отмщением, все воспрещенное Богом. И по причине оставления малого (правила), за которое сподобляются заступления Христова, мы делаемся подвластными (бесам), как написано некоторым премудрым: „Не покоряющий своей воли Богу, подчинится, сопернику своему“. Эти (правила), кажущиеся тебе малыми, сделаются для тебя стенами против старающихся пленить нас. Совершение этих (правил) внутри келлии премудро установлено учредителями церковного устава, по откровению Свыше, для хранения жизни нашей».

Великие Отцы, пребывавшие от обильного действия благодати Божией в непрестанной молитве, не оставляли и правил своих, которые привыкли они совершать в известные часы нощеденствия. Многие доказательства этого видим в житиях их: Антоний Великий, совершая правила девятого часа – церковный девятый час соответствует третьему часу пополудни – сподобился Божественного откровения; когда преподобный Сергий Радонежский занимался молитвенным чтением Акафиста Божией Матери, явилась ему Пресвятая Дева в сопровождении Апостолов Петра и Иоанна.

Возлюбленнейший брат! покори свою свободу правилу: оно, лишив тебя свободы пагубной, свяжет тебя только для того, чтоб доставить тебе свободу духовную, свободу во Христе. Цепи сначала покажутся тягостными; потом сделаются драгоценными для связанного ими. Все святые Божии приняли на себя и несли благое иго молитвенного правила: подражанием им и ты последуй в этом случае Господу нашему Иисусу Христу, Который, вочеловечившись и указуя нам Собою образ поведения, действовал так, как действовал Отец Его (Ин.5:19), говорил то, что заповедал Ему Отец (Ин.12:49), имел целью исполнение во всем воли Отца (Ин.5:30). Воля Отца и Сына и Святого Духа – одна. По отношению к человекам она заключается в спасении человеков. Всесвятая Троице, Боже наш! Слава Тебе, Аминь.

Блаженны люди, которые с молитвою засыпают и встают и среди всех дел не расстаются с нею.

Еп. Феофан Затворник.

Однажды Господь наш Иисус Христос подходил к Иерихону. В то время один слепой, просивший милостыню, узнав, что проходит Иисус, закричал: «Иисусе, Сыне Давидов, помилуй меня!» Шедшие впереди, заставляли было его молчать, но он еще громче кричал: «Сын Давидов, помилуй меня!» Господь, остановившись, велел привести его к себе и, когда тот подошел, спросил его: «чего ты хочешь от Меня?» Он сказал: «Господи, чтобы мне прозреть». Тогда Господь сказал ему: «прозри, вера твоя спасла тебя». И он тотчас прозрел.

Такова, братия, сила молитвенного призывания имени Господа нашего Иисуса Христа. Вот почему христиане должны как можно чаще призывать сладчайшее имя Иисусово, подобно нынешнему евангельскому слепцу, во всех обстоятельствах жизни взывать: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных!» Эта краткая молитва называется молитвой Иисусовой. В кратких словах ее заключается глубокое значение. Словами этой краткой молитвы христианин и славословит Господа Иисуса, и молит Его. В ней он исповедует и веру свою в Богочеловеческое достоинство Иисуса Христа, и покаяние во грехах, и чувство нужды в благодатной помощи, и желание спасения от погибели, и надежду спасения. И нет сомнения, что краткая молитва Иисусова имеет великую силу пред Богом, если только она, действительно, совершается в этом смысле и с теми чувствами, каких требует столь обширный смысл ее. Одно покаянное слово мытаря умилостивило Бога, одно краткое речение спасло разбойника. Подобный успех может иметь и молитва Иисусова, если мы будем творить ее с покаянием мытаря и верою благоразумного разбойника. В противном случае, сколько бы кто не твердил молитву Иисусову, не может получить от нее духовной пользы. Нельзя смотреть на нее, как на заговор какой. Нельзя думать, что сила заключается в звуках. Имя Христово, призываемое в молитве Иисусовой, правда, имеет столь великую силу в деле нашего спасения, что, по слову Апостола, «нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян.4:12); но благодать Христова привлекается не произнесением Его имени, а стремлением войти в живое духовное общение, через веру, надежду и любовь, с Тем, Которому принадлежит это имя. Произнесение имени Христова должно быть выражением этого стремления, в противном случае это произнесение не имеет никакого значения. Имя Христово страшно бесам, по обетованию Спасителя верующим; «именем Моим будут изгонять бесов» (Мк.16:17; сл. Лк.10:17). Но бывали случаи, что и бесы не боялись имени Христова, как показывает пример, упоминаемых в книге Деяний Апостольских, иудейских заклинателей, сыновей первосвященника Скевы. «Заклинаем вас, – говорили они, обращаясь к бесноватым, – Иисусом, Которого Павел проповедует». Но злой дух сказал однажды в ответ таковым заклинателям: «Иисуса знаю, Павел мне известен, а вы кто?» И бросился на них человек, в котором был злой дух, и, одолев их, взял над ними такую силу, что они нагие и избитые выбежали из дома» (Деян.19:13–15). В этом случае имя Иисуса не могло быть чудотворным, без сомнения, потому, что было произносимо без веры в Самого Иисуса, с суеверным убеждением в чудотворной силе одного звука имени Христова.

Молитва Иисусова, по учению св. отцов, представляет особенно надежное средство для отогнания нечистых помыслов, приражающихся к душе. «Ты, – говорит один св. отец, – когда приходят дурные помыслы, говори: Господи Иисусе... часто говори и с терпением, – и помыслы отбегут; ибо от теплоты сердечной, исходящей от молитвы, бегут они, как от огня».

Помыслы, которые должно побеждать молитвою Иисусовою, иногда всеваются диаволом, который «ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить» (1Пет.3:8). Но и против козней диавольских могущественным оружием служит молитва Иисусова. Спасительное действие, призываемого имени Иисуса Христа против козней бесовских, отцы-подвижники уподобляют действию вещественного огня. «Молитва Иисусова, – говорит авва Дорофей, – если совершается со вниманием, творит человека, яко огнь, и не может приблизится к нему бесовское действие: ибо, когда узрят бесы человека, огражденного молитвою Иисусовою, то не смеют приближаться к нему, боясь его, как огня».

Имея в виду великую силу молитвы Иисусовой и спасительные действия ее для нас, св. Иоанн Златоуст убеждает христиан с неослабною ревностию и непрерывно упражняться в ней. «Ищите от Господа милости смиренным и умиленным сердцем и от утра до вечера взывайте: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас. И понуждайте ум ваш на это дело до смерти, ибо это дело требует многого усилия; потому что узкие врата и тесный путь вводят в жизнь, и употребляющие усилие входят в Царство Небесное (Мф.7:14;11:12). Итак, молю вас, говорит св. Иоанн Златоуст, правила этой молитвы никогда не оставляйте и не презирайте, но едите ли, пьете ли, или иное что делаете, непрестанно взывайте: Господи Иисусе, Сыне Божий, помилуй нас! Итак, непрестанно содержи в памяти имя Господа Иисуса, чтобы твое сердце стало как бы едино с Господом Иисусом и Господь с твоим сердцем».

По своему содержанию Иисусова молитва очень однообразна: все «помилуй» да «помилуй!» Но не в этом дело. Ни одна молитва не ставила меня так прямо перед лицем Божиим, как эта молитва.

Другие молитвы имеют каждая свое содержание: утренняя молитва, вечерняя и так далее. У этой же молитвы одно содержание: «помилуй меня!» Она заставляет чувствовать себя, стоящим перед лицом Живого Бога, с чувством покаяния, и только! Но это стояние перед Богом, с чувством покаяния, очень много дает: оно дает мне самое нужное: сознание своей неправды перед Богом. Я стою перед Богом с чувством своей неправды; и это делает Бога особенно мне близким, не так ли? – Никакая другая молитва не может заменить ее. Там мы просим о других нуждах: «хлеб наш насущный даждь нам днесь» и др. А в ней, в этой молитве, мы только предстоим Богу, с сознанием нашего недостоинства. А ведь это и есть главное, что от нас требуется!

Б этом заключается сила и значение молитвы Иисусовой. Нужны, конечно, и другие молитвы. Но они все направлены на удовлетворение тех или других наших нужд, или нужд наших ближних. Одна только Иисусова молитва исключительно обращена на сознание своего недостоинства перед Богом, т. е. научает нас правильному отношению к Богу. А это и есть самое важное. У нас этого обычно не бывает. Мы все чего-нибудь выпрашиваем: здоровья, успеха в делах и тому подобное. Между тем, самое нужное для нас заключается в сознании своего недостоинства перед Богом, а этого-то у нас обычно и не хватает! Разве это не так?

И вот Иисусова молитва научает нас самому важному и самому нужному: она учит нас стоять в правильном отношении к Богу – сознавать Его святость, и наше убожество, – смиряться!

Это я понял, читая и перечитывая, изданную нами, книгу: «Беседы о молитве Иисусовой».

22-го ноября 1946 года.

Протоиерей Сергий Четвериков.

В стране египетской жил один благочестивый муж, по имени Лукий. Он отличался строгостию своей жизни, трудолюбием и ясным пониманием слова Божия. Однажды пришли к нему евхиты, а евхитами назывались люди, которые, неправильно толкуя слова апостола: «непрестанно молиться», отвергали все прочие добродетели и всю важность и силу в деле спасения приписывали одной молитве. После обычных взаимных приветствий Лукий спросил своих посетителей: «каким занимаетесь рукодельем?» – «Мы не занимаемся работою, отвечали евхиты, но по заповеди апостольской непрестанно молимся». «А едите?» спросил старец. – «Конечно, едим», отвечали они. – «А спите ли?» – «Как же не спать?» «Итак, когда вы едите и спите, кто за вас тогда молится?» опять спросил старец. Пришельцы не могли дать ему на это никакого ответа. Тогда преподобный сказал им: «Простите мою откровенность. Вы сами себе противоречите и говорите неправду, а я докажу вам, что, и занимаясь рукодельем, можно молиться непрестанно: например, я плету из камыша корзины и читаю: помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей и по множеству щедрот Твоих, очисти беззакония моя... не молитва ли это?» – «Без сомнения молитва», отвечали евхиты. –- «Таким образом, проведши день в труде и молитве, продолжает старец, я вырабатываю несколько денег и половину из них отдаю нищим, а другую употребляю на свои нужды, когда же ем, или сплю, тогда молятся за меня те, для которых я трудился, т. е. получившие от меня милостыню. Видите ли, сказал преподобный в заключение своей речи, что я с помощию Божиею, и занимаясь рукодельем, соблюдаю постановления св. апостолов о непрестанной молитве». (Сост. по кн. «Учил. бл.»).

(Из письма в редакцию «Вечного»).

Описуемое мною чудо имело место в моей семье, в 1893 г., в местечке Виленской губ. Моей сестре Зинаиде было два года, когда она заболела «крупом» – (злокачественный нарыв в горле). Единственный в местечке доктор наблюдал за ходом болезни. Нарыв увеличивался, и дыхание слабело. Прошло несколько дней, и доктор заявил, что положение опасное и он помочь ничем не может; надо спешно эвакуировать больную в город на операцию. Было холодно! До жел.-дор. станции 30–40 верст лошадьми, а потом по железной дороге. В таком тяжелом состоянии было рискованно перевозить двухлетнего ребенка. Мать и отец решили положиться на волю Божию. Еще раньше до матери доходили рассказы о чудесных исцелениях о. Иоанном Кронштадтским. Решено было просить помолиться о. Иоанна Кронштадтского. Было послано заказное письмо с оплаченным ответом о. Иоанну в Кронштадт с просьбой помолиться об умирающем младенце Зинаиде.

Со слабым и хриплым дыханием Зинаида лежала в кроватке, под большим образом Божией Матери Остробрамской (весьма чтимой святыней в Вильне). Мать со слезами горячо молилась. В комнате был полумрак: окна были плотно занавешены и только красноватый свет от неугасимой лампады у образа тускло озарял комнату. С нетерпением и глубокой верой ждали ответа от о. Иоанна Кронштадтского.

Мне было 7 лет и я поддался печальному настроению в доме, и был неотлучно у кроватки умирающей сестры.

Прошли сутки. К вечеру следующего дня Зина вдруг открыла глаза и заговорила слабым голосом: попросила пить. Мать помогла ей подняться, и она села. Нарыв в горле лопнул. На подушке осталась мокрота. Зина ожила; ей дали пить и потом есть.

Утром было получено ответное письмо от о. Иоанна Кронштадтского, что он в таком то часу и в такой то день молился о выздоровлении млад. Зинаиды. День и время, когда лопнул нарыв совпал с днем и временем помеченным в письме о. Иоанна, когда он молился в Кронштадте. Глубокая вера моей матери в силу Божию и горячая молитва о. Иоанна Кронштадтского спасли от смерти мою сестру Зину.

Это необыкновенное событие в моей семье, это чудо, избавление от верной смерти моей сестры Зины глубоко запечатлелись у меня на всю жизнь. Мне теперь 62 года и в моей памяти до сих пор живет ясная картина Этого чуда...

Как память храню фотографию о. Иоанна Кронштадтского, Чудотворца и Святителя моей семьи, и Великого Пастыря и Чудотворца Земли Русской.

9-II-1950. П. Т. Ф.

I.

В конце восьмидесятых годов 18-го столетия в Вологде жила молодая дворянская чета Машуриных. Они были люди богобоязненные, тихие, милосердные и были совершенно счастливы; родилась у них дочь.

Однажды глухою ночью, когда все вокруг спало, молодой женщине, тоже успокоившейся до того сном, было видение. Ее комната озарилась светом, дверь отворилась, и свет еще усилился, предстал ее духовный отец, почивший за три года до того, в руках у него была икона, украшенная тремя венцами. С этой иконой приблизился Божий посланник к постели, благословил свою духовную дочь, стоявшую в радостном трепете, и сказал ей: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Бог даст тебе сына Георгия. Се тебе образ святого Великомученика и Победоносца Георгия», Она приложилась со священным волнением к образу и приняла его на свои руки. Тем видение кончилось. В великой радости пробудилась после видения от сна молодая женщина и с нетерпением стала ожидать возвращения мужа, которому она рассказала это событие. Узнали о нем скоро ближайшие родные, и через них многие другие.

Прошло несколько месяцев. Молодая жена поздно вечером как-то поджидала мужа, размышляя в тишине о непостижимых судьбах Божиих. Почему-то тяжелое предчувствие наполняло ее сердце, в нем было уныние, страх и ужас, и она не могла понять причины такого состояния. Вдруг кто-то ударил в стену и раздался крик: «возьмите убитого!..» В комнату вскоре внесли Машурина, бывшего при последнем издыхании. На Пятницком мосту злодеи, сторожившие другую жертву, убили его по ошибке. В нем оставалось еще немного жизни: он был в памяти. Успели позвать священника, особоровали отходящего и приобщили. Взором простившись со всеми, неповинно убитый скончался.

Ужасно было состояние молодой вдовы; самой печали она не смела предаться, чтобы не повредить той жизни, которую носила в себе и о которой она получила такое предсказание...

Наконец, родился у нее сын, нареченный Георгием, пришедший в мир среди такой великой скорби.

Через год по смерти мужа родные предложили вдове выйти замуж за хорошего человека, ими выбранного, но она отвечала им: «Промысл Божий свят, Ему угодно было взять от меня мужа и дать мне сына. Любовь к супругу моему не пресеклась во мне со смертию его. Соблюсти верность ему и воспитать детей, – вот о чем я помышляю».

Вдова, которой с миром не осталось ничего общего, покинула город, выстроила себе дом в уединенном месте, у Татарских гор, близ храма святителя Николая, в недалеком расстоянии от кладбища, где лежал ее муж, и в этом доме поселилась со своими детьми. Часто ходила она на могилу, служа панихиды, и детей брала с собой. Эти посещения исполняли ее такой скорбью, что часто изнемогала она от плача, и нищие на руках относили ее домой. Эти горькие слезы проливала она до тех пор, пока не получила от мужа извещение. Он явился к ней во сне и сказал: «Не плачь обо мне, – мне там очень хорошо: вот какая у нас там пища». При этом он подал жене из своих рук сладость, и неизъяснимое ощущение блаженства сошло на нее. С тех пор слезы ее стали радостны.

Дети продолжали плакать на могиле отца.

– О чем вы плачете, – сказала вдова старшей дочери, – когда вы посланы мне от Бога на утешение!

– Ах, маменька, – отвечала та, – как не плакать нам, что мы остались здесь. Папенька в раю, ему хорошо там. Когда же мы пойдем к нему?

– Молитесь Богу, – учила мать, – чтобы была над нами Его святая воля. Он возьмет нас, когда Ему будет угодно. Любите Его, творите Его заповеди, и Он не оставит милостью. Не плачьте же, а благодарите Бога.

Сама творя милостыню, она приучали к тому и детей. Дав им несколько денег и объяснив им, что деньги эти – их собственные, – она старалась расположить детей так, чтобы они раздавали эти деньги ради Христа. Она говорила детям, что все, что есть у человека; принадлежит не ему, а вверено от Бога, о всем взыщется ответ.

Сестра Георгия жила недолго, – скоро он остался один у своей матери, предметом ее неусыпных забот. Георгий всегда сопровождал мать свою в церковь, и, по возвращении, она спрашивала его, какое чтение из апостола и Евангелия было в церкви, причем объясняла непонятое им; если он был невнимателен в церкви, она ставила его на поклоны и не позволяла обедать с собой. С наступлением отрочества, мать пригласила к сыну наставников, – но продолжала руководить им. Он учился хорошо, в поведении был тих и послушен и любил уединение. Игр со сверстниками избегал, читал священные книги, и в праздничные дни, вернувшись из церкви, старался, прежде чем идти к столу, найти время для размышления.

Так прошли годы воспитания Георгия. Наступила юность: ему исполнилось 18 лет. Мать не решилась держать его долее при себе, когда его звал долг дворянской службы. С великой грустью, хотя и с надеждой, что заложенными в душе началами, сын ее достаточно укреплен против соблазнов мира, она отпустила его в военную службу. Прощаясь с сыном, мать чувствовала, что более с ним не увидится, и потому разлука казалась еще тяжелее. Заклиная Георгия остаться верным учению Христову, мать сказала ему: «Исполнив назначение мое здесь, на земле, я скоро отойду к родителю твоему. Утешаюсь несомненною надеждою, что, по благодати Божией, ты по конец жизни пребудешь тверд в вере и учении Христа Спасителя. Помни, что это единственный путь, которым можем соединиться в вечности».

II.

Георгий поступил в Дубенский гусарский полк юнкером; вскоре затем он получил известие о кончине матери, и остался совершенно одиноким. По производстве в корнеты, он был переведен в Казанский драгунский полк. Находясь на службе, Георгий не изменил привычек своей юности, твердо удалялся от таких развлечений, которых не мог одобрить. Несмотря на такую самостоятельность среди товарищей, он был ими ценим, как впоследствии рассказывал его начальник, генерал Кологривов.

В свободное время Георгий старался уединиться, читал священное Писание, углубляясь в размышления. Ночью он любил ходить за город, на кладбище, и там думал о суетности, быстро преходящей человеческой жизни. Тогда находило на него молитвенное настроение, которому он отдавался. Он отыскивал благочестивых людей и в беседах искал поучения. Так прошли десять лет его службы.

Духовное воодушевление, начавшееся с детства, охватывало Георгия все сильнее и сильнее; мирские обязанности, вынужденные отношения с людьми, сильно тяготили его; новая жизнь, проникнутая одним духом и одною мыслью о Боге, звала его к себе, и в 1818 г. Георгий, с чином поручика, оставил службу.

7-го сентября 1818 г., накануне праздника Рождества Пресвятой Богородицы, Георгий прибыл в Задонскую обитель и вступил в нее послушником. Ему было 29 лет. С великою ревностью исполнял он обеты послушания, находясь в постоянной молитве, трудах и посте. Особенно старался он соблюдать безмолвие; в храме он не только не говорил, но и не отвечал на вопросы, так что некоторые в посмешище называли его немым.

Однажды настоятель монастыря, стоя за обедней в алтаре, упомянул о Георгии одному полковнику, которому захотелось видеть его, и по просьбе гостя, настоятель послал за Георгием, отправлявшим в то время послушание у свечного ящика; затем объяснил ему, что полковник хочет с ним познакомиться. Но послушник упал в ноги своему начальнику и со слезами сказал: «Прости меня, отче. Я пришел сюда плакать о грехах моих. В святилище Божием, одержимый страхом, я не осмеливаюсь говорить праздное на вред душе моей».

Один старый монах, который не знал еще Георгия, встретив его, спросил, может ли он нарубить ему дров. Георгий немедленно взял топор, сказал только, – благословите, – и принялся за работу. Но непривычное дело не спорилось. Монах слышал долго звук топора, а выйдя на крыльцо, увидал, что дров почти еще нет. Посмотрев еще на Георгия, монах догадался и сказал: «Ты, видно, из дворян, что не умеешь владеть топором; уморился понапрасну. Оставь». Георгий поклонился в пояс и пошел к себе.

С первым ударом колокола, поспешая в церковь и с горящим сердцем стоя во время службы, Георгий скорбел, когда некоторые из присутствующих своею рассеянностью мешали ему углубиться. Со слезами просил он у Бога, когда возвращался в келью, исправить нерадивых. Эти обстоятельства навели его на мысль перейти в другое место. Не решаясь открыться никому в монастыре, Георгий пошел к отцу Иоанну, Елецкому священнику, которого многие уважали. Скрывая свои добродетели, о, Иоанн носил подвиг юродства – служил часто молебны в ночное время и со звоном, жил в чулане, ночевал в притворе. Отец Иоанн, раньше не видавший Георгия, выбежал к нему на крыльцо и сказал: «А я, брат, сейчас только отслужил молебен со звоном Пресвятой Богородице. Она не велит монахам давать наставления, особенно, смущенным и хотящим оставить свой монастырь. Ступай, брат, ступай! У вас есть схимник Агапит. Он тебе скажет, что делать». Тут он запел: «Святым духом всяка душа живится», – и спрятался в свой чулан.

По совету схимника, Георгий остался в Задонске. Вскоре он заболел: недуг длился пол года. Придя после болезни в церковь, он опять был повергнут в великую скорбь не благоговением предстоявших.

III.

Приблизительно через год по вступлении в монастырь, Георгий затворился в тесной, самой худшей келлии. Она была казенная, закрыта со всех сторон и в летнее время в ней был очень тяжелый воздух. От сырости в ней завелось множество насекомых. Зимой же она промерзала. Терпя в этом жилье тесноту, холод и удушливость, испытывая недоброжелательство, приставленных к нему келейных, которых обязанность состояла лишь в подаче пищи, что они исполняли нерадиво, – Георгий начал жестокую жизнь.

Вот дневное правило его: – Ночью – Полунощница, Помянник, поклоны с молитвой Иисусовой, поклоны Богородице и Ангелу Хранителю. Канон всем Святым. Чтение трех кафизм. Чтение житий дневных Святых, с выписками. Утренние молитвы, утреня, часы, последование Изобразительных, Акафист Иисусу Христу, Апостол и Евангелие по главе. Книги – Благовестник, Камень веры, Толкование Деяний Апостолов по 10 листов. Акафист Богородице, Канон Предтече и Великомуч. Георгию. Чтение – Духовного Сокровища творений Тихона Задонского. Канон покаянный Иисусу Христу. Канон молебный Божией Матери, канон бесплотным, чтение творений Василия Великого и Григория Богослова. Вечерня, 12 псалмов, молитвы на сон грядущий, поклоны.

Ложился Георгий очень редко, несколько суток проводил без сна, а изнемогши, отдыхал недолго, сидя на стуле, до утреннего благовеста; одежду он носил до обветшания ее, пищу принимал не ежедневно, и вечером. Мера была – на два дня пятикопеечная булка и две кружки воды с уксусом. Иконы были единственным украшением келлии.

Умножая свои труды, Георгий выкопал под полом глубокую пещеру, и в ней уединялся на день, так как тогда мимо келлии ходили и нарушали тишину. В келию Георгия никто не входил; на записочке, которую он клал в небольшом окошке, он означал, что ему требуется. После пятилетнего пребывания в этой келлии, по убеждению настоятеля, он перешел в деревянную, более просторную. В это время Георгий походил лишь на тень живого человека. Покинутую им келию, Георгий всегда вспоминал с сожалением. В новой келлии половину помещения он отделил для келейников; теперь он иногда отпирал двери лицам, искавшим духовного назидания.

И после пятилетних усиленных трудов невидимая тяжелая брань не оставляла подвижника в покое. Когда находило на него состояние сухости душевной, он старался оживить душу горячими слезами. При нападке лености, презирая страдания плоти, он обливался холодной водой, или ночью, обнажившись, бросался в снег; возлагал на себя вериги, и можно предполагать из его слов, что он в известных случаях надевал пояс из проволоки с острыми шпильками.

Кроме внутренней борьбы, много терпел подвижник от великих осуждений, которым подвергали его многие, не понимавшие его, от зависти и наговоров. Но о таких людях он говорил: «Они мне благодетели; милостивым сотворят мне Владыку Господа моего и отверзут мне врата вечного блаженства по гласу евангельскому: Блаженны вы, когда будут поносить вас... Боже, помилуй их!»

Скромный во всем, особенно строго держал себя Георгий при других. Тогда он не позволял себе даже облокотиться. Келию свою содержал Георгий в величайшем порядке. У дверей коридора стоял гроб без крышки, далее шли небольшие сени, в которых следовало произнести краткую молитву. Отклик Георгия: «Аминь» – означал позволение войти. В одном углу келлии стояла крышка гроба, на стене образ св. Троицы с неугасимой лампадою; по стенам скамьи, разделенные столиками; на полу рогожка вместо кровати; в каморке – книги.

Большим праздником для затворника было, когда приносили к нему, для совершения молебна, чудотворную икону Владимирскую. В келлии было много икон и некоторые осуждали это, как роскошь. Свою убогую обстановку и сам Георгий считал роскошью и говорил: «Как я засорил свою келию, как стал жить роскошно. Осмотрись, Георгий, так ли тебе надо поступать!»

Когда кто входил, Георгий, вместе с вошедшим, клал три земных поклона, прикладывался с ними ко кресту и Евангелию, лежавшему на столе, и затем, после взаимного поклона в ноги, давал братское лобзание. Затем начиналась беседа.

Многие передавали Георгию деньги, чтобы он наделял ими от себя бедных, но он принимал не от всех. Некоторые же вещи приказывал сжигать, провидя, вероятно, нечистоту побуждений принесших. Точно также, когда, при конце жизни, он употреблял несколько улучшенную пищу, и некоторые посылали ему от своего усердия, – он иногда приказывал выбросить кое-что, как нечистое. Больше всего радовали его простые сухари, принесенные простолюдинами, и он говорил: «Как вкусны, как услаждены усердием!»

Наружность затворника была такова: привлекательное лицо, истощенное постом и молитвой; глаза от слез тусклые, но проницательные, высокий рост, красивый стан, благородная осанка и приемы человека хорошего общества.

Много случаев подтверждают что Георгий имел дар прозорливости. Когда некоторые из братии, нуждаюсь в совете, не смели обратиться к нему, он иногда посылал неожиданно просить их к себе. От тех же, которые по любопытству искали его, не видев еще их, уклонялся. Своими речами он часто отвечал на внутренние, еще не высказанные запросы приходящего. Многие писали затворнику письма, и он некоторые сжигал, не распечатывая, зная, что такие письма с лукавством и лестью; другие же истинно радовали его. Когда стучались к нему посетители, он знал, с каким духом кто приходит. Часто называл своим келейным знакомых лиц, говоря: «Как замедлили они прибытием к гробу преосв. Тихона». Такое замечание было всегда верным известием об их скором приезде. Иногда, провидя, что кто-либо из знакомых его страждет, затворник посылал утешительные письма. Предупреждал также он некоторых о близкой смерти, увещевая принести покаяние.

Вот, переданный самим затворником, случай духовного единения с ним великого Саровского старца Серафима. Около двух лет боролся Георгий с помыслом – перейти в другой монастырь, так как письма и посетители развлекали его.

Однажды келейный докладывает, что странник из Сарова принес от Серафима Георгию поклон и благословение и имеет сказать несколько слов наедине. Странник вошел и сказал: «Отец Серафим приказал тебе сказать: стыдно, столько лет сидевши в затворе, побеждаться такими вражескими помыслами, чтобы оставить свое место. Никуда не ходи. Пресвятая Богородица велит тебе здесь оставаться». Странник тотчас же вышел, оставив Георгия в изумлении, так как он никогда не видел и не писал отцу Серафиму. Опомнившись, он велел вернуть странника, но его нигде не могли отыскать.

Георгий всю жизнь называл себя именем, еще до рождения указанным образом его матери. Между тем, он был тайно пострижен в монашество, – когда, неизвестно, – с именем Стратоника.

Время кончины было открыто Георгию в сновидении, Он видел палаты неизъяснимой красоты, и два мужа указали ему, что эти палаты, кровля которых не была еще довершена, приготовлены для него.

Георгий заболел к концу января 1836 г. Болезнь выразилась в сильном поражении груди и в опухоли ног. С великим терпением он переносил тяжелые страдания, не давал себе послаблений, и только при изнеможении подпирался локтем. Потом началась глухота, но 23-го апреля, в день именин затворника, в ту минуту, как иеромонах благословил трапезу, устроенную затворником в последний раз для нищих (в количестве тысячи), его слух разрешился, и он весь почувствовал себя хорошо. В тот же день посетил его Казанский архиепископ Филарет (впоследствии митрополит Киевский), которому он рассказал о случившемся.

Через три года Георгий опять занемог. Он исповедался, приобщился и соборовался, и пребывал в молитве. Келейнику, видевшему окончательное изнеможение подвижника, хотелось просить его позволения, чтобы списали с него портрет, но не осмеливался. По прозорливости своей, ведая мысли его, Георгий открыл, что в доме Колычевых, глубоко чтивших затворника, есть его портрет, о чем другим никому неизвестно, и что он, по смерти, разрешает делать снимки. Кроме того, просил Георгий иконы его раздать лицам, заботившимся о нем, и чтобы поминали они его милостынею.

Совершенно ослабевая, он был бодр духом, для отдыха приклонялся на короткое время грудью к столу; сидя против икон, он совершал свое псалтырное правило. 24-го мая он был особенно слаб, но исполнил свое ночное правило. После ранней обедни он был найден бездыханным, перед образом всех Святых и Страшного Суда, припадшим к земле. Лицо было, как живое, пальцы правой руки, сложенные крестным знамением, прикасались к челу. Это было в понедельник, 25-го мая 1836 г., в 7-м часу полуночи, на 47 году от рождения Георгия, после 17-ти летнего его затвора.

Из кн. Поселянина «Русские подвижники XIX в.>.

Гл. 13, 1–9

Глубоки и возвышенны были тайны царствия Божия, возвещаемые Христом Спасителем нашим; не все было можно прямо и открыто сообщать людям, зараженным предрассудками и ложными мнениями о грядущем царстве Мессии. Но Господь не хотел оставить даже и врагов Своих без наставлений и вразумлений; Его Божественная любовь изобрела в премудрости Своей еще средство сообщать Свое учение в доступной для народа мере: это в притчах. Слово притча в общем, широком смысле означает речь образную, но в особенном смысле есть правдоподобный, цельный рассказ из жизни человеческой или из природы, приводимый с целию объяснить истину веры или правило духовной жизни. Бог есть единый Творец мира видимого и невидимого; и тот и другой мир Он сотворил согласно Своей премудрости и благости; и в том и другом мире отпечатлел Свои Божественные совершенства, Свои Божественные законы. Оттого между миром видимым и миром невидимым есть некое дивное единство, некое сродство, и мир видимый говорит нашему сердцу, нашему уму о законах мира невидимого. «Небеса поведают славу Божию», говорит царственный Пророк (Пс.18:2). «Невидимое Божие, вечная сила Его и Божество», говорит Апостол Павел (Рим.1:20), «от создания мира видимы чрез рассматривание тварей». Итак, весь видимый мир, с его солнцем и луною, светом и тьмою, сеянием и жатвою, рождением и смертью, все люди со всевозможными случаями их ежедневной жизни, словом – все, что доступно нашим чувствам, есть поразительная притча, есть, великая книга Божия, в которой Бог начертал в живых образах великие духовные истины для того, чтобы они помогли нашей вере и разумению. Притча не есть басня: в басне допускается много неправдоподобного, например, – разговор животных и даже растений, – таких вымыслов, несогласных с законами природы, Господь не употреблял. Притчи напоминают те сравнения и уподобления, какие бывают в пословицах: что в пословице выражено кратко, в нескольких словах, то притча изображает в целом рассказе. Вот почему люди мудрые издревле пользовались притчами, когда хотели очевиднее изобразить какую-либо нравственную истину. Жители Востока особенно любят говорить притчевою, образною речью, когда речь касается предметов духовных. Но нет во всех писаниях человеческих притчей лучше тех, какие читаем мы в Библии, и нет притчей во всей Библии лучше притчей нашего Спасителя Господа Иисуса. Они важны и неоценимы для всех возрастов и состояний; они понятны и малому дитяти, но в каждой из них много и такого, над чем может задуматься самый глубокомысленный человек. «Господь говорит притчами, по объяснению св. Златоуста, для того, чтобы сделать слова Свои более выразительными, облечь истину в живой образ, глубже запечатлеть ее в памяти и как бы представить глазам». Притча действует не на один ум, но и на сердце, и на воображение слушателя, и потому истина, как картина, легче удерживается в памяти. Хотя слушатели иногда и не понимали смысла притчи, но самая притча оставалась в них добрым семенем, которое давало росток тотчас, как только касалась сердца всеоживляющая благодать Духа Божия. «Притчи Господа, говорит один толкователь, суть не что иное, как прекрасная ткань, измысленная и составленная Его любовию и премудростию отчасти для прикрытия истины до времени, чтобы она не ослепила чьи-нибудь слабые очи, отчасти для возбуждения внимания к тому, что сокрыто под этим таинственным покровом. Их некоторая темнота, некоторая загадочность привлекала к Иисусу за разрешением».

ВЫШЕД ЖЕ В ДЕНЬ ТОТ, пишет святой Евангелист Матфей, в тот день, когда Господь обличил фарисеев, требовавших от Него знамения, ИЗ ДОМА, где Ему сказали, что Его ищут Мать и братья, VIСУС СЕЛ У МОРЯ, на берегу моря Галилейского. «Он садится у моря, говорит св. Златоуст, чтобы ловить и привлекать к Себе людей, находящихся на земле». На отлогом берегу озера собрались многолюдные толпы? И СОБРАЛОСЬ К НЕМУ МНОЖЕСТВО НАРОДА. Число слушателей было так велико, что они оттеснили Божественного Учителя, ТАК, ЧТО ОН ВОШЕЛ В ЛОДКУ И СЕЛ. Он нашел нужным войти в лодку и сел на самой возвышенной ее части – так, чтобы никто не был позади Его, а все перед глазами: А ВЕСЬ НАРОД СТОЯЛ НА БЕРЕГУ. И, – отделившись несколько от берега, Он стал поучать народ, ПОУЧАЛ ИХ МНОГО ПРИТЧАМИ. Во всем Евангелии не встречается столь обильного собрания притчей, такой полной нити драгоценнейших жемчужин, как в этой, 13-ой главе Евангелия от Матфея. Взору Спасителя, не вдалеке, на каком-нибудь холме, могло представиться зрелище хозяина, который засевал возделанное им поле. И вот, как бы указывая на него, Господь начал Свою первую дивную притчу, ГОВОРЯ: Слушайте! ВОТ ВЫШЕЛ СЕЯТЕЛЬ СЕЯТЬ; И КОГДА ОН СЕЯЛ, ИНОЕ УПАЛО ПРИ ДОРОГЕ, где земля не была вспахана, и потому семя не могло углубиться в ней, было потоптано прохожими, или же стало легкою добычею птиц, которые на Востоке целыми стаями сопровождают сеющего земледельца и стараются поклевать, бросаемые им хлебные зерна: И НАЛЕТЕЛИ ПТИЦЫ И ПОКЛЕВАЛИ ТО. «Не сказал Господ, что сеятель намеренно бросил при дороге, замечает св. Златоуст, но, что семя само собою упало». Было и другое семя, которое сначала обещало урожай, но под конец тоже пропало: ИНОЕ УПАЛО НА МЕСТА КАМЕНИСТЫЕ, ГДЕ НЕ МНОГО БЫЛО ЗЕМЛИ, где лежал по сплошному камню лишь тонкий слой почвы, И СКОРО ВЗОШЛО, скоро появились ростки на поверхности, ПОТОМУ ЧТО ЗЕМЛЯ БЫЛА НЕ ГЛУБОКА, потому что камень не допускал корню углубляться. КОГДА ЖЕ ВЗОШЛО СОЛНЦЕ, растения не устояли против его палящих лучей и тотчас поблекли: УВЯЛО И, КАК НЕ ИМЕЛО КОРНЯ, которым питало бы себя, влагою из почвы, ЗАСОХЛО. ИНОЕ УПАЛО В ТЕРНИЕ, что легко могло случиться там, потому что поля часто разделяются терновой изгородью, И ВЫРОСЛО ТЕРНИЕ, выросло вместе с ростками пшеницы, И ЗАГЛУШИЛО ИХ, эти ростки, потому что, разросшись, лишило их воздуха и света, обоими корнями поглотило все соки в почве, и семя пропало для земледельца. Но не всякое семя погибает; земледелец питает надежду, что, с благословением Божиим, труд его не будет напрасен, что часть семян его вознаградят его за этот нелегкий труд. И, действительно: ИНОЕ УПАЛО НА ДОБРУЮ ЗЕМЛЮ И ПРИНЕСЛО ПЛОД; ОДНО ВО СТО КРАТ, А ДРУГОЕ В ШЕСТЬДЕСЯТ, ИНОЕ ЖЕ В ТРИДЦАТЬ, смотря по тому, на сколько была удобрена и подготовлена почва под посев. Сторичный урожай на Востоке не есть дело неслыханное: «И сеял Исаак в земле той и получил в тот год ячменя во сто крат: так благословил его Господь» (Быт.26:12). В заключение этой притчи Божественный Учитель возгласил: КТО ИМЕЕТ УШИ СЛЫШАТЬ, ДА СЛЫШИТ! Кто желает познать истину, кто не заглушает в себе голоса совести, тот пусть вдумается в смысл этой притчи и приложит ее к себе...

Толкование притчи о сеятеле и семени.

Гл. 13, 10–23.

Учение в таких притчах, как притча о сеятеле, было ново для слушателей Иисуса Христа. Вот почему, когда толпы народа разошлись, И – Он остался без посторонних, – ПРИСТУПИВШИ УЧЕНИКИ, СКАЗАЛИ ЕМУ: ДЛЯ ЧЕГО ПРИТЧАМИ ГОВОРИШЬ ИМ? До сих пор Ты учил их с такою ясностию, а теперь начинаешь говорить прикровенно, иносказательно... «Достойно удивления, замечает св. Златоуст, что ученики, несмотря на сильное желание узнать, почему Иисус Христос говорит народу в притчах, избирают время, когда предложить этот вопрос. Заметь также и великую любовь учеников, как много они заботятся о других, и сперва ищут их пользы, а потом уже своей. Они не сказали: для чего Ты нам в притчах говоришь? И в других случаях они часто обнаруживают любовь свою ко всем, например, когда говорят: «отпусти народ» (Лк.9:12), и также: «знаешь ли, что соблазнились» (Мф.15:12). – Этого именно и желал Иисус Христос: ОН СКАЗАЛ ИМ В ОТВЕТ: ДЛЯ ТОГО, ЧТО ВАМ, Моим Апостолам, которые внимательно относитесь к Моему учению о царствии Божием, ДАНО от Бога, чрез просвещение вашего ума, и без притчи ЗНАТЬ, хотя и несовершенно пока, до времени сошествия на вас Святого Духа, ТАЙНЫ сего ЦАРСТВИЯ НЕБЕСНОГО, частию вовсе непостижимые для ума человеческого, частию же сокрытые только для непосвященных. А ИМ всем, кто равнодушно слушает слово Мое, особенно книжникам и фарисеям, НЕ ДАНО: для них эти тайны намеренно сокрыты под покровом притчи. Разумение тайн Божиих есть дар и благодать, ниспосылаемая свыше, но вместе с тем это зависит и от человека. Кто хочет понимать духовные истины, тот должен открыть для них свое сердце; без этого и ум не будет способен их воспринят, как слепой не может понять красоту цветов или глухой – приятность пения. «Бог дает всем природную способность разуметь должное. Он „просвещает всякого человека, приходящего в мир“ (Ин.1:9), но нас омрачает наша воля». ИБО КТО ИМЕЕТ желание и старание приобрести дары благодати, в простоте и смирении верующего сердца, внимая слову Моему, – ТОМУ ДАНО БУДЕТ, тому и Бог дарует все, И ПРИУМНОЖИТСЯ: он будет проникать все глубже и глубже в тайны Божии, будет понимать их все полнее и совершеннее. А КТО НЕ ИМЕЕТ, собственного желания и старания получить таковую благодать, тот не только не получит ничего, но У ТОГО ОТНИМЕТСЯ И ТО, ЧТО ИМЕЕТ, – что дано ему от природы, и что он считает своим, как бы неотъемлемым достоянием, не принесет ему никакой пользы, как лишенное животворящего Божия благословения, – мало того: послужит ему же во осуждение. Так поступают и люди: кто не хочет слушать, тому перестают и говорить, а кто с ревностью слушает, тому сообщают еще более. Так бывает и в жизни: трудолюбивый старается приумножить то, что есть у него, и богатеет, а ленивый теряет и последнее. ПОТОМУ ГОВОРЮ ИМ ПРИТЧАМИ, ЧТО ОНИ, ВИДЯ телесными очами, произвольно НЕ ВИДЯТ своими духовными очами, закрывают их, И СЛЫША ушами, произвольно НЕ СЛЫШАТ духом, не хотят слышать, и потому – И НЕ РАЗУМЕЮТ, недостойны и неспособны разуметь. Их слепота и глухота происходит от их же собственного развращения. Они видели, что Я изгоняю бесов, и говорили: «Он изгоняет бесов силою веельзевула, князя бесовского» (Лк.11:15); слышали, что Я привожу их к Богу и Сам во всем поступаю согласно с волею Божией, и говорили: «не от Бога Этот» (Ин.9:16). Они поступали вопреки тому, что видели и что слышали, за то и попущу им дойти до полного бесчувствия к спасительным истинам. Что Я не укоряю их по какой-либо вражде, это видно из того, что уже И теперь СБЫВАЕТСЯ НАД НИМИ ПРОРОЧЕСТВО ИСАИИ, КОТОРОЕ ГОВОРИТ; СЛУХОМ телесным УСЛЫШИТЕ, И НЕ УРАЗУМЕЕТЕ, не будете понимать, И ГЛАЗАМИ СМОТРЕТЬ БУДЕТЕ, И НЕ УВИДИТЕ. Они сами заградили свой слух, закрыли очи и ожесточили свое сердце; ИБО ОГРУБЕЛО СЕРДЦЕ ЛЮДЕЙ СИХ от зависти и других пороков, И УШАМИ С ТРУДОМ СЛЫШАТ, с негодованием слушали, И ГЛАЗА СВОИ СОМКНУЛИ, закрыли глаза, ДА НЕ УВИДЯТ ГЛАЗАМИ И НЕ УСЛЫШАТ УШАМИ, И НЕ УРАЗУМЕЮТ СЕРДЦЕМ, и все это делают для того, ДА НЕ ОБРАТЯТСЯ, ЧТОБЫ Я ИСЦЕЛИЛ ИХ. Но если бы и теперь они обратились, покаялись, Я готов исцелить их от этой тяжкой духовной болезни. Для того и говорю им притчами, чтобы возбудить их внимание, заставить их вдуматься в Мое учение и разбудить их спящую совесть. Горе этим людям, намеренно закрывающим душевные очи, чтобы не видеть истины!

ВАШИ ЖЕ БЛАЖЕННЫ духовные ОЧИ, ЧТО ВИДЯТ эту истину, И духовные УШИ ВАШИ, ЧТО СЛЫШАТ ее. Хотя и вы – Иудеи же, но к вам пророчество Исаии не относится, потому что у вас есть искреннее желание всем сердцем познать истину; вы веруете в Меня, как Христа Божия, и потому разумеете истину. ИБО вот почему ИСТИННО ГОВОРЮ ВАМ: ЧТО МНОГИЕ ПРОРОКИ И ПРАВЕДНИКИ ЖЕЛАЛИ всем сердцем ВИДЕТЬ, ЧТО ВЫ ВИДИТЕ, то есть Мое явление и чудеса, И НЕ ВИДЕЛИ; И СЛЫШАТЬ, ЧТО ВЫ СЛЫШИТЕ, то есть Мое учение, И НЕ СЛЫШАЛИ. Ветхозаветные пророки и праведники жили верою в Мое пришествие и видели Меня только в видениях и прообразах, а вы видите Меня воочию и беседуете со Мною лицом к лицу. Пророки не удостаивались откровения таких тайн, какие Я открываю вам. Вы гораздо духовнее древних пророков постигаете эти Божественные тайны. Поэтому и теперь Я с любовию объясняю вам Мою притчу: ВЫ ЖЕ ПОСЛУШАЙТЕ ЗНАЧЕНИЕ ПРИТЧИ О СЕЯТЕЛЕ, – поймите смысл притчи. Сеятель – это Я; семя есть слово Божие, слово живой истины, благодатною силою которого люди вновь рождаются для царствия Божия, слово, которое «пребывает во веки» (1Пет.1:23). КО ВСЯКОМУ СЛУШАЮЩЕМУ СЛОВО О ЦАРСТВИИ, учение о опасении, И НЕ РАЗУМЕЮЩЕМУ, у кого ум так омрачен, и сердце от лености так огрубело во грехе, что он не понимает и не принимает слова Божия, которое ложится, так сказать, на поверхности ума и сердца его, не пуская корней внутрь, лежит, как семя на дороге, открытое для всех проходящих, для птиц и ветра, – ко всякому такому слушателю слова спасения ПРИХОДИТ ЛУКАВЫЙ сатана или демон, или же высылает слуг своих в виде греховных помыслов и пожеланий. И через них ПОXIЩАЕТ ПОСЕЯННОЕ В СЕРДЦЕ ЕГО, чтобы человек этот, уверовав, не спасся. ВОТ КОГО ОЗНАЧАЕТ ПОСЕЯННОЕ ПРИ ДОРОГЕ. Человек сам открывает свободный доступ греховным помыслам и суетным попечениям. А ПОСЕЯННОЕ НА КАМЕНИСТЫХ МЕСТАХ ОЗНАЧАЕТ ТОГО человека, КТО СЛЫШИТ СЛОВО И ТОТЧАС С РАДОСТИЮ ПРИНИМАЕТ ЕГО, иногда искренно увлекается проповедью о спасении, как приятною новостью, радуется обетованиям блаженства, но совсем опускает из виду те лишения и жертвы, какие должен понести, ту борьбу со грехом, миром и диаволом, какую должен вынести. Это не та радость, которая заставила, нашедшего сокровище, все продать, чтобы купить поле, где было сокровище; это не радость человека, который на все готов ради Христа. НО НЕ ИМЕЕТ В СЕБЕ КОРНЯ, в своем уме и сердце, И НЕПОСТОЯНЕН и боязлив: КОГДА НАСТАНЕТ СКОРБЬ ИЛИ ГОНЕНИЕ ЗА СЛОВО, когда настанет нужда пострадать за веру, он ТОТЧАС СОБЛАЗНЯЕТСЯ, как будто с ним случилось что-либо странное, неожиданное, падает духом и гибнет от зноя искушений, как растение без корня – от палящих лучей солнца. А ПОСЕЯННОЕ В ТЕРНИИ ОЗНАЧАЕТ ТОГО, КТО СЛЫШИТ СЛОВО, принимает его, но вместе со словом спасения открывает свое сердце и для земных грешных забот о житейских делах и удовольствиях; НО ЗАБОТА ВЕКА СЕГО, сия чрезмерная забота о том, чтобы не умереть с голоду, без веры в Промысл Божий, пекущийся о человеке, И ОБОЛЬЩЕНИЯ БОГАТСТВА, все то, чем обольщает человека мир с его соблазнами, что дает пищу человеческому тщеславию, что возбуждает в нем греховные страсти, все это ЗАГЛУШАЕТ в его сердце СЛОВО, благодатное семя спасительной истины. Сердце такого человека как бы двоится: его влечет к себе и слово Божие, но ему жаль совсем расстаться и с земными удовольствиями; он пытается помирить в своем сердце то и другое, хочет служить и Богу и мамоне, но это невозможно, и вот, земные заботы и соблазны совсем овладевают его сердцем, и благодатные семена заглушаются их тернием, всякое духовное желание замирает, душа холодеет к добру, И доброе семя слова Божия не приносит в нем плода, ОНО БЫВАЕТ БЕСПЛОДНО. ПОСЕЯННОЕ ЖЕ НА ДОБРОЙ ЗЕМЛЕ ОЗНАЧАЕТ СЛЫШАЩЕГО СЛОВО И РАЗУМЕЮЩЕГО, означает того, кто со всем усердием усваивает умом и сердцем святую истину и хранит ее в добром и чистом сердце. Такой человек не будет двоится сердцем, он желает вырвать с корнем все греховные пожелания, глубоко таящиеся в сердце; он внимательно смотрит в свое сердце и готов каждую минуту подавить в нем всякое сочувствие ко всему греховному, как бы это ни было ему больно. В таком человеке слово спасения находит себе добрую почву, пускает свои благодатные корни в глубину его сердца и делает его плодоносным: КОТОРЫЙ И БЫВАЕТ ПЛОДОНОСЕН, ТАК ЧТО ИНОЙ ПРИНОСИТ ПЛОД, смотря по ревности каждого человека, по его силам и способностям, ВО СТО КРАТ, ИНЫЙ В ШЕСТЬДЕСЯТ, А ИНЫЙ В ТРИДЦАТЬ.

Так объясняет притчу о семени Сам Божественный Сеятель. Он показывает в этой притче, что Бог спасает человека не без участия самого человека: Бог влагает в его сердце Свое животворящее благодатное слово, а человек должен открыть свое сердце для сего святого семени и очистить сердце от всякой нечистоты. От Бога – сила благодати, от человека – всем сердцем стремление к Богу. Есть греховные навыки, которые подобно терниям и волчцам заглушают в душе всякое доброе пожелание, но нет греха, побеждающего Божие милосердие: семя небесное тем и отличается от земного, что может могущественно действовать на ту почву, на которую упало, на сердце, смягчая его, углубляясь в него, исторгая в нем самые корни зла, если только человек дает ему свободу действовать там, если сам не питает в своем сердце терний и волчцов греховных похотений. «Не ожесточайте сердец ваших, говорит блаженный Августин, чтобы слово Божие в них не погибло. Не обмеляйте слоя почвы доброй, чтобы в ней мог углубиться корень любви. Не подавляйте житейскими заботами и страстями доброго семени, которое нашими трудами в вас посевается. Ибо Господь сеет, мы же Его делатели; но будьте доброю почвою». – Размышляя о словах притчи: «вот, вышел сеятель сеять», св. Златоуст говорит: «откуда вышел Вездесущий и все Исполняющий? Или как вышел? – Не местом стал Он ближе к нам, но расположением и про- мышлением о нас, когда облекся плотию. Так как грехи заграждали нам доступ к Нему, то Он Сам выходит к нам. И для чего Он вышел к нам? Погубить ли землю, исполненную терний? Наказать ли земледельцев? Нет. Он вышел для того, чтобы тщательно возделать землю, и посеять на ней слово благочестия». «Семя, говорит блаженный Феофилакт, Господь называет Своим, ибо и пророки сеяли семя, но не свое, а Божие; а Он, как Бог, сеял собственное семя, поскольку не по благодати Божией сделался мудрым, но Сам был премудрость Божия». – «Иисус Христос, говорит св. Златоуст, предлагал Свое учение всем без различия. – Отчего же, скажи мне, погибла большая часть семени? Это произошло не от Сеявшего, но от земли приемлющей, то есть, от души невнимательной. Но почему не говорит Он, что иное семя приняли беспечные и погубили его; другое приняли богатые и подавили его; иное – слабые и пренебрегли его? Он не хочет сделать им сильного упрека, чтобы не ввергнуть их в отчаяние; но предоставляет обличение – совести каждого из слушающих. Эту притчу Иисус Христос предлагает и для укрепления учеников Своих, чтобы они не унывали, хотя и многие из приемлющих слово их, погибнут. И Сам Господь, хотя наперед знал, что тот же плод будет от учения Его, не переставал, однако же, сеять. Но благоразумно ли, скажешь, сеять в тернии, на каменистом месте, при дороге? – Конечно, справедливо стали бы обвинять земледельца за такой поступок, ибо камню нельзя сделаться землею, и дороге – не быть дорогой, и тернию – не быть тернием; но не то бывает с существами разумными. Тут и камню можно стать плодородною землею; и дорога может быть не истоптана проходящими и сделаться тучною нивою; и терние может быть истреблено, и семена могут расти беспрепятственно. Ибо, если бы это невозможно было, то Иисус Христос и не сеял бы. Если же эго изменение происходило не во всех, то причиною этого не Сеятель, но те, которые не хотели измениться. Но если и земля хороша, и Сеятель один, и семена одни и те же, то почему одно семя принесло плод во сто крат, а другое в шестьдесят, третье в тридцать? – Потому что и в хорошей земле много можно найти различия. Различие в людях зависит не от природы их, а от их воли. И здесь открывается великое человеколюбие Божие в том, что Господь не от всех в одинаковой степени требует добродетели, но и первых приемлет, и вторых не отвергает, и третьим дает место. – Почему же Он не сказал о других пороках, например о вожделении плотском, о тщеславии? – Сказавши; «забота века сего и обольщение богатства», Он все сказал, потому что и тщеславие, и все другое есть дело века сего и обольщение богатства. Если диавол и хищник, то от нас зависит не давать ему расхищать. Если семена засыхают, то не зной бывает причиною этого, ибо не сказано, что посохли от зноя, но «как не имело корня, засохло». Если и подавляется слово, то не от терния это происходит, но от тех, которые допустили взойти ему. Ибо можно, если захочешь, остановить это негодное растение в самом начале, и богатство употребить, как должно. Потому Иисус Христос не сказал: «век», но «печаль века»; не сказал: «богатство», но «лесть богатства». Итак, будем обвинять не самые вещи, но испорченную волю. Ибо можно и богатство иметь, но не обольщаться им; и в веке этом жить, но не подавляться заботами. По милосердию Своему Господь указал не один только путь, и не сказал, что тот будет отчужден, кто не принесет сторичного плода, но спасется и тот, кто принесет плод в шестьдесят крат, и даже, кто в тридцать. Итак, не можешь переносить трудного состояния девства? Вступи в брак и живи целомудренно. Не можешь совершенно расстаться с богатством? Уделяй часть от имения твоего. Для тебя трудно и это бремя? Разделяй со Христом имение твое. Не хочешь отдать Ему всего? Отдай половину или, по крайней мере, третью часть. Если Он – твой брат и сонаследник на небесах, то сделай Его сонаследником и здесь. Ему давать – значить, себе давать. Оль сделал тебя наследником неба, а ты не хочешь пожертвовать для Него и земным! Он примирил тебя с Богом, несмотря на то, что ты не только не сделал ничего доброго, но даже был врагом; а ты не хочешь воздать Другу и Благодетелю, тогда как, не говоря о царствии и о всем прочем, ты обязан воздать Ему благодарность за то самое, что можешь дать»...

Притча о плевелах.

Гл. 13, 24–30.

Подобно богатому домовладыке, который предлагает своим гостям различные угощения, Иисус Христос, после притчи о сеятеле, ДРУГУЮ ПРИТЧУ ПРЕДЛОЖИЛ ОН ИМ, Своим слушателям, ГОВОРЯ: ЦАРСТВО НЕБЕСНОЕ ПОДОБНО ЧЕЛОВЕКУ, ПОСЕЯВШЕМУ ДОБРОЕ СЕМЯ, чистую, провеянную пшеницу, НА ПОЛЕ СВОЕМ. Была надежда на прекрасный урожай. Но у этого человека был завистник; он зорко следил, пока сосед засеет свое поле, и как только настала ночь, КОГДА ЖЕ ЛЮЛИ СПАЛИ, ПРИШЕЛ ВРАГ ЕГО И, никем не замеченный, ПОСЕЯЛ МЕЖДУ ПШЕНИЦЕЮ ПЛЕВЕЛЫ, куколь, дикий овес и другие сорные и даже ядовитые травы, похожие видом на пшеницу, И УШЕЛ. Злодей ушел; КОГДА ВЗОШЛА ЗЕЛЕНЬ И ПОКАЗАЛСЯ ПЛОД, показался колос, только ТОГДА ЯВИЛИСЬ И ПЛЕВЕЛЫ, а сначала их очень трудно было отличить от пшеницы. ПРИШЕДШИ ЖЕ РАБЫ ДОМОВЛАДЫКИ, с удивлением, СКАЗАЛИ ЕМУ: ГОСПОДИН! мы осматривали твое поле; НЕ ДОБРОЕ ЛИ, не отборное ли СЕМЯ СЕЯЛ ТЫ НА ПОЛЕ ТВОЕМ? Но вот, мы видели там сорные травы: ОТКУДА ЖЕ НА НЕМ ПЛЕВЕЛЫ? ОН ЖЕ СКАЗАЛ ИМ: конечно, не сами собою появились: ВРАГ ЧЕЛОВЕК СДЕЛАЛ ЭТО. А РАБЫ СКАЗАЛИ ЕМУ: ХОЧЕШЬ ЛИ, МЫ ПОЙДЕМ, ВЫБЕРЕМ ИХ? НО ОН СКАЗАЛ: НЕТ, не нужно, не должно и вредно полоть: корни пшеницы и плевел так переплетаются между собою, что есть опасность, ЧТОБЫ, ВЫБИРАЯ ПЛЕВЕЛЫ, ВЫ НЕ ВЫДЕРГАЛИ ВМЕСТЕ С НИМИ ПШЕНИЦЫ. – Что же делать? – Лучше ОСТАВЬТЕ РАСТИ ВМЕСТЕ ТО И ДРУГОЕ ДО ЖАТВЫ. Когда созреют пшеница и плевелы, тогда удобнее будет отделить одно от другого, без вреда для пшеницы, И ВО ВРЕМЯ ЖАТВЫ Я СКАЖУ ЖНЕЦАМ: СОБЕРИТЕ ПРЕЖДЕ ПЛЕВЕЛЫ И СВЯЖИТЕ ИХ В СВЯЗКИ, ЧТОБЫ СЖЕЧЬ ИХ; А ПШЕНИЦУ УБЕРИТЕ В ЖИТНИЦУ МОЮ...

Христианин есть тот, кто, сколько возможно человеку, подражает Христу словами, делами и помышлениями (Св. Иоанн Леств.).

Все Евангелие составляет одно неделимое и неразрушимое целое. Отказавшись же от Евангелия, с чем мы останемся? Чем мы осветим жизненный путь человечества? Мы погрузимся в непроглядную тьму, потому что не на жалкие же ответы человеческого ума можем мы положиться в решении вопроса о смысле, значении и цели человеческой и мировой жизни. Христово Евангелие – наш единственный путеводный светоч на нашем жизненном пути человечества. И мы должны крепко Его держаться!

Прот. Сергий Четвериков.

(Ко дню празднования Собора Архангела Гавриила 13/26 июля).

Как загадочна, как быстротечна наша жизнь! Как удивительно она напоминает странствования тех витязей древности, которые, в поисках славы или счастия, бродили подолгу в густых, необъятных лесах. Деревья расстилались пред ними, делая невозможным отступление, и они бодро шли вперед, зная, что когда-нибудь их странствованию наступит конец... Так и мы – все идем... Волею Божиею будущее от нас скрыто, и таинственная завеса времени развертывается лишь постепенно, по мере нашего приближения и затем снова смыкается за нами, и возврата к прошлому нам уже нет. Мы должны двигаться в кратком, мимолетном, ускользающем от нас настоящем, стараясь наилучшим образом использовать каждый дарованный нам краткий миг, силясь не спотыкаться и не сбиваться с пути. А там и наше странствование когда-нибудь окончится... И это – смерть – единственно верное, что неминуемо ожидает нас; все остальное загадочно. По смерти мы перейдем в неведомую область.

Что ждет нас там? К чему нам готовиться?

Спасителю не угодно было раскрывать пред учениками и народом тайны будущей жизни. Он говорил больше о тех способах, какими мы можем избегнуть будущих мучений и достигнуть пробуждения в мире блаженных. Но в Св. Евангелии мы встречаем одно краткое замечание Христа, которое может до некоторой степени бросить свет на жизнь в загробном мире. Отвечая саддукеям (это – иудейские сектанты, не верившие в воскресение мертвых, в бытие ангелов, в бессмертие души), Спаситель сказал им в ответ: «заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией; ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах» (Мф.22:29–30).

Как же «пребывают» или живут эти святые небожители, жизни которых уподобится наша загробная жизнь?

Священное Писание изобилует указаниями на ангелов Божиих, и мы, прежде всего, узнаем, что они являются ближайшими служителями Господними и провозвестниками Его воли. Самое слово «ангел» означает по-гречески «вестник», а Апостол Павел говорит, что все они «духи служебные, посылаемые на служение» (Евр.1:14).

Итак, их жизнь является – служением, деятельностью. В чем же она выражается?

Не говоря уже о многократных явлениях ангелов ветхозаветным праведникам, мы видим и в Новом Завете, что ангелы посылаются утешить, обрадовать, наставить, направить людей, возвестить им волю Божию. Так, например, ангел посылается к праведному Захарию обрадовать его вестью о скором рождении давно желанного сына (Лк.1:11:13); ангел посылается к Пресвятой Деве Марии, чтобы приветствовать Ее, как величайшую из женщин, как будущую Матерь Спасителя мира (Лк.1:26). Ангел является старцу Иосифу, чтобы открыть ему тайну близкого рождения Христа (Мф.1:20); и смиренные пастухи, стерегшие стада на полях под Вифлеемом, узнают из уст ангела о совершившемся событии пришествия Христа на землю (Лк.2:9); позднее Иосифу снова является ангел открыть ему необходимость спасения Божественного младенца бегством в Египет, а позже – возможность возвращения в Палестину (Мф.2:13:19).

В земной жизни Спасителя Ему дважды, в наиболее тяжкие минуты Его служения человеческому роду, являются ангелы: в самом начале Его земного поприща, когда Он вышел из тяжкого искушения физически изнуренный, но победоносный духом (Мф.4:11 и Мк.1:13), и под самый конец – в саду Гефсиманском (Лк.24:4:23).

А затем, когда упавшие духом жены-мироносицы, орошая слезами свой путь, пришли ко гробу Господню, небесные вестники впервые возвещают им о великом торжестве Воскресения Сына Божия, Которого не могли удержать объятия смерти (Мф.28:2,5; Лк.24:4:23).

После Вознесения Спасителя ангел предстает недоумевающим апостолам и истолковывает им случившееся (Деян.1:10). И дальше в жизни апостолов мы встречаем также много случаев ангельского служения им: Ангел выводит из темницы апостолов, заключенных завистью саддукеев (Деян.5:19); ангел направляет ап. Филиппа в путь в Газу благовествовать эфиопскому вельможе (Деян.8:26); ангел является сотнику Корнилию, чтобы наставить его, каким образом принять спасение (Деян.10:3); ангел выводит ап. Петра из темницы, куда посадил его Ирод (Деян.12:7); ангел является ап. Павлу среди страшной бури, чтобы успокоить плававших и уверить их в полной безопасности (Деян.27:23).

Мы знаем также о многих случаях в жизни святых, когда им являлись ангелы Божии.

Нет сомнения, что святые благовестники Божии часто посещают и нас: апостол Павел увещевает христиан: «не забывать страннолюбия, ибо чрез него некоторые не зная, оказывали гостеприимство ангелам» (Евр.13:2). Но наши притупленные я огрубевшие сердца, слишком погрязшие в земных заботах, слишком предавшиеся внешней стороне жизни, уже не ощущают радости их присутствия, не открываются к их небесным глаголам.

Св. Церковь учит нас, что каждому христианину дается от Бога ангел-хранитель, сопутствующий ему в течение всей жизни и пользующийся всеми средствами, чтобы оберегать человека от зла, ибо, как говорит псалмопевец Давид, Бог «ангелам Своим заповедает о тебе сохранять тебя на всех путях твоих» (Пс.90:11). И не в праве ли мы надеяться, что ангелы не покидают нас и со смертью, но руководят нашими первыми шагами в загробной жизни? Сам Спаситель в Своей притче о богатом и Лазаре говорит, что последний был взят ангелом на лоно Авраама (Лк.12:22).

Итак, не может быть сомнения, что жизнь ангелов полна непрестанной деятельности. Но, наряду с этим одной из сторон их жизни является еще и молитва. Так – ангелы поклоняются Господу, как об этом говорит царственный пророк Давид: «да поклонятся Ему все ангелы Божии» (Пс.64:7); ангелы славословят Творца, как видел евангелист Иоанн в посланном ему от Бога видении (Откр. 5:11;7:11); ангелы воссылают также к Богу прошения, не за себя, но за людей: «Не презирайте ни одного из малых сих, – сказал Спаситель о детях, – ибо ангелы их на небесах всегда видят лицо Отца Моего Небесного» (Мф.18:10:11), тоесть заступаются за людей и молятся за них.

В жизнь ангелов еще входит радость. Так ангелы радовались при сотворении мира: краеугольный камень его был положен при общем ликовании утренних звезд, когда все силы (ангелы) Божии восклицали от радости (Иов. 37:8:71); ангелы радовались, Когда Христос родился на земле, и славили Бога и взывали Ему от полноты чувств (Лк.2:13–14); ангелы радуются о спасении каждой грешной души (Лк.15:10).

Этих указаний достаточно, чтобы видеть главнейшие черты жизни ангельской, той жизни, которую мы призваны вести в «будущем веке».

В загробный мир мы перейдем такими, какими застигнет нас смерть, и горе тем, кто войдет на пир Божий не в брачной одежде (Мф.22:11), кто не воспитает в себе свойства, необходимые для того, чтобы стать «согражданами святым и своими Богу» (Ефес.2:19). А для этого необходимо еще в этой жизни научиться молиться так, как молятся ангелы Божии, ибо молитва для души то же, что воздух для организма; нужно развить в себе безграничное сострадание ко всем людям, желание помочь каждому, кому наше участие может быть необходимо; стараться трудиться для ближних, – и Дух Господень будет пребывать с нами. И когда мы переступим порог земной жизни и проснемся в мире загробном, мы окажемся в условиях, нам не чуждых, в атмосфере, нам свойственной и привычной. Тогда мы будем в состоянии присоединиться к хору Сил бесплотных, воспевающих Господа, радоваться их святою радостью и делить их чистую и угодную Богу жизнь.

Наша современная культура страдает крайним обеднением и оскудением своего содержания. Мы потеряли способность, или, лучше сказать, закрыли себе путь к восприятию целого ряда впечатлений из мира духовного, хотя этот мир и существует около нас, и не перестает свидетельствовать о себе и в наши дни (достаточно вспомнить жизнь преп. Серафима или о. Иоанна Кронштадтского). Мы замкнулись от впечатлений духовного мира, как не соответствующих нашим теоретическим понятиям о жизни и мире. Эта обеднённость нашего опыта и наших понятий закрывает от нас подлинную полноту и правду жизни. Мир совсем не так прост, каким его представляет нам наша позитивная точка зрения. Мировая жизнь гораздо глубже, сложнее, богаче содержанием, таинственнее, интереснее, чем об этом свидетельствует нам наше узко-позитивное сознание. Но мы умышленно отвращаемся от вещей не вмещающихся в узкие рамки наших понятий о мире.

Мы знаем, и не можем этого отрицать, что нашими органами чувств мы соприкасаемся лишь с внешней, поверхностной, ближайшей к нам стороной мира, но мы упорно продолжаем думать, что иного знания, более глубокого, более проникающего в жизнь мира, и исчерпывающего его глубину, нет и быть не может. И в этом нашем мнении мы расходимся с той самой наукой, верными последователями которой мы себя почитаем. Серьезная, добросовестная наука и в древние времена, и в наши дни никогда не отрицала ограниченности наших научных достижений, и поверхности нашего проникновения в мировую жизнь. Она ясно сознает границы своего проникновения в тайны мира. Это признавал уже и древний Сократ, признают и современные ученые. Духовная же область мировой жизни, тайны Царства Божия, жизнь Ангелов и святых, о которой свидетельствуют нам Евангелие и Церковь, совсем не затрагиваются, да и не могут быть затронуты наукой, вследствие различия в средствах и методах познания, ибо духовный мир познается не внешними только органами познания, и не одною только работою логической мысли, данными нам для познания мира внешнего видимого, но познаются силами нашего духа, при наличии необходимых для того условий. И не наука противится принятию нами этих откровений духа, а наши предубежденные понятия мешают нам их видеть и принимать. И слово Божие, и история Церкви, и жития святых, и жизненный опыт свидетельствуют нам о существовании духовной области жизни, и о возможности общения с нею по изволению Божию, но не самовольно. Мир ангелов, мир святых, царство славы Божией открываются нам со всею ясностью, внося полноту в нашу жизнь. Мы не говорим уже о чрезвычайном событии земной жизни Сына Божия, Господа нашего Иисуса Христа, но и обычная, повседневная жизнь Церкви полна неисчислимых откровений мира невидимого. Апостол Петр по особому откровению Божию принимает в Церковь язычника Корнилия; ап. Павел возносится в какие-то таинственные области «до третьего неба» и слышит там «глаголы неизреченные», непередаваемые обычным словом? ап. Иоанн созерцает в Откровении будущие судьбы мира и человека, срок наступления которых скрыт от нашего ведения... Вся история Церкви, жития святых полны небесных откровений. В нашей русской церковной истории мы знаем поразительные явления Господа, Божией Матери и святых преподобному Сергию, Преп. Серафиму и другим святым, а также и обыкновенным людям. Не наука, а наше окостенение, наша заплесневелость в материалистических понятиях мешают нам принимать с доверием эти откровения небесного мира, эти тайны потусторонней жизни, и согласовать с ними наши понятия и нашу жизнь. У апостолов сердца были открыты в восприятию небесных откровений, да и то не всегда, почему они и выслушивали иногда от Господа укоры «в медлительности и косности» своих сердец.

Мы говорим все это потому, что отсутствие открытости сердца, его восприимчивости к внутренней жизни мира, закоснение сердца в предрассудках материализма – составляет больное место нашей эпохи, можно даже сказать нашей цивилизации со времени возрождения греко-римской культуры. Это – больное место переживаемой нами эпохи требует нашего серьезного внимания! С этим больным местом надо бороться, надо его преодолеть, надо от него излечиться. Нам нужно перевоспитать себя, стяжать новое сердце, новое восприятие мира, нисколько не посягая при этом на достижения нашего ума. И это возможно – примеры Пастера и Пирогова свидетельствуют об этом. Но пусть не подумает кто-нибудь, что говоря о тайнах мировой жизни, мы разумеем тайны оккультизма или теософии. Ничего подобного. Тайны оккультизма и теософии – это особая область, и мы этой области сейчас не касаемся. Мы имеем в виду не темную область мировой жизни, а область светлую, Царство Божие, Царство Христа, Царство Ангелов Божиих и Царство Святых, куда зовет и вводит нас Господь Иисус Христос! Этот мир должны мы увидеть, в него войти, и в нем жить, поскольку это будет дано нам Богом.

Мир был бы весьма скуден и беден содержанием, если бы в нем существовало только то, о чем свидетельствуют нам наши внешние чувства, и что утверждает материализм. Самое существование в таком мире, без прошлого, и без будущего, не может обеспечить человечеству подлинного счастья и радости. Жизнь стала бы скучным, постылым, тягостным, бесцельным и бессмысленным бременем, каковым она уже и становится, несмотря на все усилия человечества избежать этой печальной судьбы, и сделать свою жизнь интересной и содержательной. И только Воскресший Христос, к Которому мы должны обратиться, может наполнить нашу жизнь смыслом, светом и радостью!

Блаженный Василий проходил свое многотрудное служение Христу в царствующем граде Москве. В ранней юности оставил он родительский дом, лишив себя на всю жизнь крова, пристанища и всякого земного утешения. Зиму и лето блаженный ходил едва прикрытый, с терпением вынося и лютый мороз и палящий зной, днем скитался по улицам, а на ночь ложился на паперти церковной и проводил время в молитве. Среда городского шума он был постоянно углублен в богомыслие и предан устной молитве, никогда не показывал вида недовольства на оскорбления, наносимые ему злыми людьми. Нелегко было праведнику смотреть на грехи своих сограждан. Внимательные к своему спасению замечали, что когда Василий проходил мимо дома, в котором безумно веселились, то со слезами обнимал углы того дома. «Что это значит?» – спрашивали Василия. «Ангелы скорбные, – отвечал он, – стоят у этого дома и сокрушаются о грехах людских, а я со слезами упрашивал их молить Господа об обращении грешников». Блаженный возвышался до чудных духовных состояний: его видели ходящим по морю, как посуху, видели люди неверные и дивились, а придя в Россию, говорили: «мы видели такого человека, ходящим по морю». То были персидские купцы, спасенные Василием на море во время бури.

Господь еще при жизни блаженного обнаружил высоту его христианских добродетелей, наделив его даром чудесной прозорливости. Однажды царь Иоанн Васильевич Грозный стоял в храме и думал, как украсить ему свой новый дворец на Воробьевых горах. После службы Василий зашел из храма к царю. Царь спросил его: «где ты был, Василий, я не видел тебя в храме?» – «А я видел тебя, – отвечал юродивый, – только ты был не в храме, а на Воробьевых горах». Однажды царю вздумалось пригласить Василия к себе на именины. Подносили заздравную чашу; юродивый три раза принимал ее и выливал за окно. Увидев это, Иоанн разгневался на поступок Василия, но он сказал: «не сердись, царь; надобно было залить пожар в Новгороде». Из Москвы послан был нарочный гонец в Новгород, и оказалось, что, действительно, в Новгороде в то время произошел пожар.

Один богатый вельможа московский любил блаженного Василия и с радостию принимал его в дом свой. Однажды в лютый мороз зашел к нему Василий; сострадательный хозяин стал упрашивать его, чтобы он, по крайней мере, в такое время защитил от мороза свое тело теплою одеждою. «Хочется тебе этого? – опросил юродивый. – Пусть будет так». Тогда вельможа надел на Василия свою убогую лисью шубу; блаженный по обычаю побежал по улице. Недобрые люди, увидев юродивого в богатой шубе, захотели обманом взять ее у него. Один из них лег на дороге и притворился умершим, а товарищи стали просить Василия подать что-нибудь на погребение бедняка. Отдавая шубу, Василий сказал: «лукавнующие потребятся», а вслед за этим обманщики нашли своего товарища мертвым.

Блаженный неоднократно предсказывал приближение общественных бедствий, заранее оплакивал их и побуждал всех молиться об отвращении гнева Божия. Все граждане столицы и сам царь с митрополитом чтили в блаженном Василии угодника Божия.

Он скончался в 1552 году, 2-го августа, 88 лет от роду, из которых 72 провел в подвигах юродства. Царь с боярами нес одр его, а погребение совершал митрополит Макарий с собором духовенства. Тело его было положено на том месте, где, спустя два года, царем Грозным в память покорения города Казани была построена церковь, известная потом под именем Покровского и Василия Блаженного собора. В этом соборе и почивали под спудом мощи блаженного Василия, источая исцеление от различных недугов с верою приходящим к нему на поклонение. Черноризец Герасим двенадцать лет был без ног и питался подаянием у Спасских ворот. Однажды ему явился блаженный Василий и спросил: «сколько лет ты ползаешь на коленях? Для чего ты, – сказал он, – не веришь святым, от которых можно получать исцеление без всякой платы. Веруешь ли, что Бог может исцелить тебя?» – «Верую, – сказал бедняк, –верую, что твоими молитвами помилует меня Бог». – «Хорошо, – сказал, явившийся, – ступай же ко гробу юродивого». Герасим пошел к гробнице Василия и получил исцеление.

Что такое милосердие? «Милостыня, говорит святой Златоуст, есть мать любви, – любви, отличающей христианство, превосходящей все знамения, служащей признаком учеников Христовых». «Милосердие, говорит св. Василий Вел., есть болезнование об угнетаемых сверх меры... ощущаемое сострадательными. Милосердуем о том, кто из великого богатства впал в крайнюю нищету, кто из крепкого телесного здоровья перешел в крайнее изнеможение, кто прежде восхищался красотою и свежестью своего тела, и потом поврежден обезображивающими болезнями».

Милосердие уподобляет нас Богу. «Ничто столько не уподобляет человека Богу, как благотворение, говорит св. Григорий Богослов, хотя Бог несравненно больше благодетельствует, а человек меньше, сообразно со своими силами. Бог сотворил человека, и снова восставляет его из тления; а ты, по крайней мере, не презри падшего. Бог явил человеку величайшее милосердие, когда дал ему, кроме всего прочего, закон пророков, и еще прежде того естественный закон – неписанный, сего испытателя дел наших; когда обличал, вразумлял, руководил людей и, наконец, предал Самого Себя в жертву искупления за жизнь мира (Ин.6:51); когда даровал нам апостолов, евангелистов, учителей, пастырей, исцеления, чудеса возвращения к жизни и разрушение смерти, знамение победы над победившим нас, завет сени и завет истины, различные дары Духа Святого и таинство нового спасения. Если ты можешь оказывать ближнему высшие благодеяния, – приносящие пользу душе, не откажись и этим послужить нуждающемуся; если же ты этим не можешь служить ближнему, оказывай ему хоть меньшие благодеяния, занимающие второе место и не превышающие силы твои. Помоги ему, доставь пищу, подай рубища, принеси лекарство, перевяжи раны, расспроси о бедственном положении, поговори о терпении».

Милостыня есть заем Богу. «Подавая милостыню, будем смотреть не на бедного, говорит св. Златоуст, который принимает, но на Бога, Который воздает, не на того, кто получает серебро, но на Того, Кто делается должником нашим. Для того один принимает, а другой платит, чтобы, с одной стороны, бедность и несчастье приемлющего расположили тебя к милости и состраданию, а, с другой, богатство Имеющего отдать, ручаясь за уплату с великой прибавкой, располагало к милостыне с большей щедростью. Не будем же беречь деньги, или лучше, будем беречь деньги; ибо, кто бережет свое имущество, тот полагает его в руки бедных, в неприкосновенную сокровищницу, недоступную ни для разбойников, ни для слуг, ни для злоумышленников».

Милостыня есть царица добродетелей. «Если, по учению ап. Павла и Самого Иисуса Христа, говорит Григорий Богослов, первою и важнейшею заповедью должно почитать любовь, как сокращение закона и пророков; то превосходнейшую часть ее должны составлять, как я нахожу, любовь к бедным, жалость и сострадательность к тем, которые одного с нами рода, ибо никакое служение так не угодно Богу, Которому предходят милость и истина (Пс.88:16) и Которому должно приносить в дар милость; праведный Мздовоздаятель, положивший на мерилах и весах милость (Ис.28:17), ни за что так не награждает Своим человеколюбием, как за человеколюбие». «Милостыня есть царица добродетелей, говорит св. Златоуст, весьма скоро возводящая на небо». «Велика и превосходна сила милостыни; великое дерзновение пред Богом имеет эта добродетель: как какая-нибудь царица нашей жизни, так она с великою смелостью обыкновенно проходит небесные своды, и те силы, которым вверены врата небесные, видя входящую милостыню, с великою честью отверзают те врата ради нее – и другим добродетелям; а если видят их идущими без милостыни, то запирают врата пред ними. Это видно из притчи о пяти девах, которые не были допущены в священный чертог за то, что не имели в светильниках постоянного елея, и заметь различие: милосердие без девства водворило имеющих его на небо, а девство без милосердия не могло сделать этого».

Кто заботится о благосостоянии других, тот никого не оскорбит; о всех станет болезновать, всем по силе своей будет помогать, ни у кого ничего не станет отнимать, не будет лихоимствовать, ни лжесвидетельствовать; воздержится от всякого порока, будет хранить всякую добродетель, молиться за врагов, благодетельствовать наветующим, ни с кем не будет ссориться, никого не будет злословить, хотя бы сам слышал бесчисленные хулы.

Кто постоянно подает бедному тот легко и от гнева отстанет, и никогда не будет высоко думать о себе. Как врач, постоянно пользующий раненых, легко смиряется, вглядываясь в человеческую природу при несчастных случаях с другими: так и мы, если решимся помогать бедным, удобно научимся любомудрствовать, не будем дивиться богатству и не станем считать настоящего чем-нибудь великим; но будем пренебрегать всем.

Милостыня доставляет не только царство небесное, но и в настоящей жизни безопасность и избыток. Кто сказал это? Сам Тот, Кто властен сделать это. Подающий из своего имения бедным, сказал Он, сторицею приимет в этом веке, и наследует вечную жизнь (Мф.19:29). Видишь ли воздаяния, с великим изобилием подаваемые в той и другой жизни.

Нищие-воины. Они, приняв милостыню, умилостивляют Бога, они разрушают козни не варваров, а демонов; не допускают лукавому духу более усиливаться и делать на тебя непрестанные нападения, но ослабляют его силу.

Бедные – врачи наших душ, благодетели и заступники, потому что ты не столько даешь им, сколько получаешь; даешь серебро, а получаешь царство небесное; облегчаешь бедность, а примиряешь себя с Господом. Ты даешь серебро, а получаешь отпущение грехов; ты избавляешь бедного от голода, а он избавляет тебя от гнева Божия. Это некоторая мена и торговля, приносящая прибыток гораздо больше расходов и значительную выгоду. Расход состоит в деньгах, а прибыток не в деньгах только, но в отпущение грехов, в дерзновении пред Богом, в царстве небесном и в наслаждении благами, которых не видел глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку (1Кор.2:9).

Нет греха, которого бы не могла истребить милостыня; все грехи ниже ее; она есть врачевство, пригодное для всякой раны. Что хуже мытаря! Он способен на всякое нечестие, но и это нечестие Закхей очистил милостынею.

Не так врач, простирая руку и прилагая железо, очищает гнилые раны, как нищий, протягивая руку и получая милостыню, изглаждает греховные струны язв; и что особенно удивительно, он без боли и страдания совершает свое превосходное врачевание.

Велик полет у милостыни: она рассекает воздух, проходит луну, восходит выше лучей солнечных, достигает до самых небес. Но и там не останавливается; напротив, проходит и небо, обтекает и сонмы ангелов, и лики архангелов, и все вышние Силы и представляет самому престолу царскому. Научись этому из самого Писания, которое говорит: Корнилий, молитвы твои и милостыни твои пришли на память пред Богом (Деян. 10:4). А слова; хотя у тебя много грехов, но, как милостыня защитница, то не бойся; ни одна из вышних сил не останавливает ее; она требует долга, держит у себя в руках собственное рукописание. Это глас Самого Господа, кто сделал, говорит Он, одному из сих братьев Моих меньших, тот Мне сделал (Мф.25:40), Таким образом, сколько бы ни было у тебя грехов, твоя милостыня превышает все.

Жил в Петербурге один добрый и благочестивый вельможа. К сожалению, он имел несчастие подвергнуться немилости государя: на него взвели пред государем какую-то клевету, отдали под суд, и дело грозило тюрьмой. Несчастный вельможа заболел и слег с горя в постель.

В это время приехал в Петербург строгий подвижник Валаамского монастыря, отец Назарий. Он был знаком с несчастным вельможей и зашел утешить его в скорби. Супруга вельможи встретила Назария словами: «помолись, отец, чтобы дело моего мужа получило добрый исход». – «Хорошо, отвечал ей старец, конечно, надо молиться Господу; но необходимо попросить ходатайства и приближенных государя; дайте мне немного денег, я сам попрошу их за вас». Старцу подали золота. «Нет, сказал он, это мне не годится: нет ли медных или мелкого серебра?» Подали тех и других. Отец Назарий взял деньги и ушел.

Поздно вечером приходит он опять к вельможе и спокойно говорит: «все приближенные обещали похлопотать за вас; успокойтесь и ждите радостных вестей». И что же? Еще старец сидел у постели больного, как получается известие о благополучном окончании дела. Радостная весть благотворно подействовала на больного. Он начал благодарить старца и просил его открыть ему, кто из приближенных государя больше других принимал участие в нем.

Тут только открылось, что о. Назарий ни у кого из ближних к государю не был и ни у кого не просил. Вместо того он ходил целый день по улицам города и раздавал бедным деньги, взятые им у вельможи. «Итак, благодарите Господа», сказал в заключение старец: «Он, милосердый, внял молитвам убогих и положил на сердце доброму государю еще раз пересмотреть ваше дело; да не забывайте и вельмож Его, ваших благодетелей, нищих и убогих: они много могут у Господа Бога».

Когда святой Николай был еще пресвитером, в одном с ним городе жил человек, который прежде был богат, но потом впал в крайнюю нищету. Человек этот имел трех взрослых дочерей. Не находя средств не только на то, чтобы устроить их в замужество, но даже, чтобы доставить им необходимое пропитание, он часто приходил в отчаяние и в этом состоянии духа иногда доходил до того, что думал пустить в торг честь их и этим постыдным путем добывать и себе и им пропитание. Св. Николай узнал о бедственной участи этого семейства и решился помочь ему. Мысль свою он привел в исполнение следующим образом, руководясь при этом наставлением Господа о тайной милостыне (Мф.6:1). Вставши в полночь и взявши с собою узел с золотом, он, никем незамеченный, приходит к дому несчастного отца, и, через отворенное окно, бросает ему в дом узел с золотом и поспешно удаляется. Утром, проснувшийся хозяин, видя у себя золото, сначала принял его за мечтание, но когда убедился в действительности, стал со слезами благодарить Бога, явившего ему такую милость и вскоре отдал замуж старшую свою дочь. Видя благое употребление подарка, святитель Николай решил точно таким же образом устроить и вторую дочь бедного отца и снова ночью пришел к нему и тайно оставил и другой узел золота. В другой раз найдя у себя сокровище, человек тот воскликнул: «Господи, яви на мне милость Твою и покажи мне ангела или человека, который избавил меня от нищеты и злых помыслов. По милости его вот теперь могу устроить и вторую дочь свою, избавляя ее тем от ловления диавольского и злой пагубы». – И, действительно, вскоре он устроил и вторую дочь свою. По выдаче ее в замужество, он уже перестал скорбеть и твердо веровал, что Господь и третьей дочери его поможет и ему самому невидимого благодетеля покажет. И вот он, теперь почти уже совершенно счастливый, стал проводит ночи без сна, надеясь встретить столь щедрого благодетеля. Надежда не обманула его. Святитель Николай и в третий раз также бросил ему в окно· золото и по-прежнему спешил удалиться. Но, беспредельно обрадованный отец, тотчас настиг угодника Божия, пал к ногам его и, обливаясь слезами, стал благодарить его за столь великие милости. Что же отвечал ему святитель? Он с клятвою взял с него обещание до конца жизни молчать о сделанной помощи и с миром отпустил.

Однажды шел авва Агафон в город для продажи скромного рукоделия и на дороге увидел лежащего прокаженного. Прокаженный спросил его: «куда идешь?» – «Иду в город, отвечал авва Агафон, продать рукоделие мое». Прокаженный сказал: «окажи любовь, снеси и меня туда!» Старец поднял его и на плечах своих отнес в город. Прокаженный сказал ему: «положи меня там, где будешь продавать рукоделие твое». Старец сделал так. Когда он продал одну вещь из рукоделия, –прокаженный спросил его: за «сколько продал ты это?» – «За столько-то», отвечал старец. Прокаженный сказал: «купи мне хлеба». Когда старец продал другую вещь, прокаженный спросил его: «это за сколько продал?» – «За столько-то», отвечал старец. «Купи мне еще хлеба», сказал прокаженный. Старец купил. Когда авва распродал все рукоделие и хотел уйти, – прокаженный спросил его: «ты уходишь?» – «Ухожу», отвечал авва. Прокаженный сказал: «окажи любовь, отнеси меня туда, где взял». Старец исполнил это. Тогда прокаженный сказал: «благословен ты, Агафон, от Господа на небеси и на земли». Авва оглянулся на прокаженного, – и не увидел никого: это был ангел Господень, пришедший испытать старца.

Был один старец, не имевший собственности, но милостивый, по имени Виссарион. Пришедши в одно селение, он увидел на рынке мертвого нищего без всякой одежды; а на нем самом была только одна рубашка по заповеди евангельской, да еще на плечах епанча. Кроме этого необходимого одеяния он ничего не имел. Под мышкою у себя всегда носил он Евангелие, для испытания ли себя в постоянном послушании слову Божию, или для того, чтобы иметь при себе учение, которое он исполнял самым делом. Этот муж вел такую чудную, неукоризненную жизнь, что был будто земной ангел и свято шел путем небесным. Итак, когда он увидел мертвое тело, тотчас же снял с себя епанчу и покрыл ею мертвеца. Отошедши немного, он встретился с нищим, совершенно нагим, остановился и стал размышлять: «зачем я, отрекшись от мира, одеваюсь в одежду, тогда как брат мой мерзнет от стужи? Если я попущу ему умереть, то, конечно, буду причиною смерти ближнего. Что ж? разорвать ли мне свою одежду и разделить на части, или всю ее отдать тому, который сотворен по образу Божию? Но что же будет за польза и мне и ему, если Я разорву ее по частям?» Рассудив таким образом, он сказал: «неужели я потерплю какой вред, когда сделаю более, чем повелено?» И вот добрый подвижник, усердно и скоро позвав бедного в сени одного дома, надел на него свою рубашку и отпустил его, а сам, оставшись нагим, закрылся руками и присел на колена; только под мышкой у него оставалось Евангелие, которое делает людей богатыми.

В это время, по воле Промысла, проходил тут один блюститель порядка; он узнал старца и сказал своему товарищу: «посмотрите: не авва ли Виссарион этот старец?» Тот отвечал: «в самом деле он». Тогда первый сошел с коня и спросил святого: «кто раздел тебя?» Авва протянул руку с Евангелием и сказал: «вот оно меня раздело!» Блюститель порядка немедленно снял с себя одежду и сказал: «вот тебе, совершенный воин!» Святой взял ее и тотчас удалился. Он постарался избежать похвалы от человека, который узнал его добродетель, и втайне ожидал славы сокровенной.

Пополнив в точности евангельское правило и не имея в душе уже ничего мирского, он показал еще опыт совершеннейшего соблюдения божественной заповеди. На дороге увидел он бедного и тотчас побежал на рынок, где был недавно, и продал Евангелие. Через несколько дней ученик этого аввы, по имени Дула, спросил старца: «где же, авва, твоя малая книжка?» Старец спокойно и умно отвечал ему: «не печалься, брат; чтобы показать, что имею веру, и покорность слову Божию, я продал самое это слово, которое всегда говорило мне: «продай имение твое и раздай нищим» (Мф.19:21). Много и других подвигов добродетели совершил этот великий авва. Да удостоимся и мы иметь с ним часть по благодати Христовой!

Св. Павла происходила из знаменитого и богатого рода и из такового же рода имела и мужа. Замужество ее было счастливо, но ненадолго: муж ее умер, когда ей было 32 года. По смерти его Павла стала евангельскою вдовицею; огромное состояние доставляло ей средство отирать слезы сотням семейств бедных; не было между бедными умершего, которого не хоронили бы на счет Павлы, не было больного, которому не оказывала бы пособия любовь Павлы; Павла отыскивала бедность и горе в огромном городе, чтобы утешить их; она считала себя несчастливою, если ей не удавалось оказать пособие страждущей семье. Сама для себя была она теперь строга; связи с веселым миром были ослаблены; малую ошибку свою наказывала она сурово... Отправившись на поклонение святым местам, она обошла все святыни христианские в Палестине и Египте; в Вифлееме построила на дороге к Иерусалиму странноприимный дом и мужской монастырь, а сама, оставшись в том же Вифлееме в монастыре женском, всем сестрам показывала пример смирения. Когда она была окружена сонмом дев, то казалась последнею между ними и по одежде, и по голосу, и по приемам, и по поступи. Она спала на голой земле, даже при болезни; мало вкушала пищи и притом самой простой, а питалась более слезами; исключая праздничные дни, она почти вовсе не подбавляла в пищу масла. Когда просили ее поберечь свое слабое здоровье, она отвечала: «мне надобно обезобразить лице свое, которое столько раз выставляла я напоказ, натирая красками, в оскорбление воли Божией; справедливость требует истязать тело, которое слишком много вкушало сладостей; надобно мне плакать много после безумных и преступных веселостей; я должна заменять власяницею роскошные одежды, которые льстили суетности и неге; довольно я старалась нравиться свету, хочу употребить все, чтобы сколько-нибудь быть угодною Богу». Чтение Свящ. Писания было самым любимым занятием Павлы, и она старалась обращать правила его в жизнь души своей. Когда злые люди стали наносить ей оскорбления, и когда стали ей советовать для избежания их удалиться в другое место; тогда она отвечала: «зачем скрываться от людской злости? надобно превозмогать ее терпением! почему не одержать победы над гордостию смирением? почему, получая удар в одну щеку, не подставлять другой?» Когда наступила предсмертная болезнь Павлы, тогда она тихо читала псалмы. «Не слишком ли страдаешь ты и не оттого ли не спросишь советов?» – спросил ее духовник. Она отвечала: «мне хорошо». И это были последние слова ее.

В одной из наших деревень Симбирской губернии (пишет историк Карамзин) жил Флор Силин, трудолюбивый крестьянин, который всегда лучше других обрабатывал землю, всегда более других собирал хлеба, и никогда не продавать всего, что собирал, почему на гумне его стояло всегда несколько запасных скирд. Пришел худой год, и все жители той деревни обнищали, – все, кроме осторожного Флора Силина. Но вместо того, чтобы продавал хлеб по дорогой цене и, пользуясь случаем, разбогатеть вдруг, он созвал беднейших из жителей своих и сказал им: «послушайте, братцы! Вам теперь нужда в хлебе, а у меня еще много; пойдем ко мне на гумно, подсобите мне обмолотить скирды четыре, и возьмите себе, сколько вам надобно на весь год».

Разнесся, слух далеко о таком благодеянии Флора Силина. Бедные из других селений, по случаю голода, приходили к нему и просили хлеба. Добрый Флор называл их братьями своими и ни одному не отказывал. «Скоро мы раздадим весь хлеб свой», – говорила ему жена.

– «Бот велит давать просящим», – ответит, бывало, только он.

Небо услышало молитву бедных и благословило следующий год плодородием. Должники принесли Флору хлеб с лихвою и благодарностью. «Мне ничего не надобно», – отвечал Флер: «Бог дал мне нового хлебца; благодарите Бога; не я, а Он помог вам в нужде! А коли у вас есть лишний, так раздайте его тем, которые прошлую осень не могли обсеять полей своих и теперь нуждаются; поможем ближнему и Бог благословит нас!» – «Хорошо», – сказали крестьяне, – «хорошо! Будь по твоему. Мы раздадим этот хлеб нищим, и скажем, чтоб они вместе с нами помолились за тебя Богу: ты спас нас и детей наших от голодной смерти».

Высокая дивным смирением своим, поучительная стройностью, постоянным горением духа и ежедневным самопонуждением к исполнению заповедей – жизнь настоятеля и обновителя Оптиной пустыни архимандрита Моисея – замечательно важна не только, как пример личного подвижничества, но и во многих других отношениях. Имя этого образцового настоятеля навсегда будет запечатлено на страницам истории монашества: с этим именем связано восстановление старчества, и, следовательно, истинного монашеского жития в Оптиной пустыни, явившейся светлою звездою великорусского иночества. В роды родов, вместе с незабвенными именами оптинских старцев Льва, Макария, Амвросия – с благословением будет поминаться смиренное, чистое пред Богом имя отца Моисея. Он останется навсегда высоким «образом» монастырского настоятеля. О. Моисей представляет удивительное сочетание аскетической уединенности келейной жизни с доступностью, твердости с кротостью, хозяйственности с крайней нестяжательностью, самостоятельности с полною покорностью началу старчества, живой деятельности с неистощимым терпением многих и тяжких скорбей. Каким мягким, родным светом озарен трогательный лик сурового к себе и снисходительного к другим инока, неудержимого нищелюба, спешившего передать земные сокровища через руки страждущих – Богу, и вместе с тем, упрочившего и украсившего знаменитую обитель; страдальца, понесшего тяготы, труды и оскорбления за Оптину пустынь.

Семья и первые годы иночества.

Отец архимандрит Моисей, в миру Тимофей Иванович Путилов, был старший сын серпуховского гражданина Ивана Григорьевича и жены его Анны Ивановны, и родился 15-го января 1782 года в городе Борисоглебске, Ярославской губ., где жил Путилов. Всех детей у отца его было десятеро; из них четверо умерли в младенчестве.

Иван Григорьевич, служивший по питейным сборам, жил благочестиво, держался неопустительно уставов святой церкви, прилежал службе Божией и чтению священному, и был человек обходительный. У жены его, женщины безграмотной, но умной, было в родне несколько монашествующих строгой жизни.

В страхе Божием воспитывали Путиловы своих детей. Обучались дети дома у отца, и в школу не ходили, чтобы не перенять там чего дурного. В праздники водил их отец в церковь, и, вернувшись домой, расспрашивал о Службе. В церкви Путилов, имея хороший голос, пел на клиросе; любил заниматься церковным пением и дома с детьми. Чаще всего посещали Путилова духовные лица, и потому дети его с детства слышали много назидательного.

Дочь Путилова стремилась в монастырь, но, по желанию отца, вышла замуж – и вскоре скончалась; ее муж удалился тогда в Саровскую пустынь.

По девятнадцатому году, Тимофей, вместе с четырнадцатилетним братом Ионою, были определены отцом на службу в Москву, к откупщику Карпышеву. Москва, с ее множеством святынь и храмов, соответствовала духовным стремлениям Тимофея, развившимся в нем еще в отцовском доме; здесь же легче было доставать духовные книги. С книгою Тимофей не расставался, и в лавке отлагал ее лишь при приходе покупателя и потом снова брался за нее. Молодые люди имели также знакомство с истинно духовными людьми. Через монахиню Досифею (мон. Досифея была, по-видимому, известная княжна Тараканова) они познакомились со старцами Новоспасского монастыря Александром и Филаретом, которые находились в духовном общении со знаменитым молдавским архимандритом Паисием Величковским.

В таком расположении, в братьях окончательно созрело желание монашеской жизни, особенно, когда в Саров удалился их зять. В 1804 г. (когда Тимофею было 22 г.) он приписался с отцом своим к московскому купеческому о-ву, и, взяв на 3 года паспорт, отправился с братом Ионою в Саров; Зная, что отец не дал бы на то своего согласия, они написали ему, что от хозяев отошли за невозможностью жить у них, и что есть у них на примете другой хозяин, которому они дали слово – поступить в услужение. Уже из Сарова написали они откровенно отцу о своем намерении; но Иван Григорьевич разгневался и приказал детям немедленно вернуться домой; но они не показывались ему два с половиною года.

За это время Путилов разболелся, и, когда Тимофей приехал к нему мириться, хотя не сразу, – но решился отпустить сына; через год, после долгих уговоров, отпустил и Иону. После того Иван Григорьевич жил недолго.

В городе Мологе, Ярославской губ., на городском кладбище, у алтаря церкви Всех Святых стоит простой мраморный памятник, с обозначением имени Ивана Григорьевича Путилова. На оборотной стороне написано, что памятник воздвигли: «Путилова дета; Моисей, игумен Оптиной пустыни; Исаия, игумен Саровской пустыни; Антоний, игумен Малоярославецкого Николаевского монастыря».

Саров, где полагал начало Тимофей, находился в то время, в полном процветании. Уже 37 лет жил там великий старец Серафим; там же пребывали схимонах, носивший подвиг юродства, Марк, и на покое – восстановитель Валаама, игумен Назарий.

Строитель Саровский, Исаия, был тоже известен строгостью жизни, Тимофей имел тяжелое послушание в хлебне, а потом ходил за больным строителем о. Исаиею; во время трехлетнего пребывания в Сарове, Тимофей много воспользовался наставлением Саровских старцев.

Неизвестно, почему, простившись с отцом, Тимофей не вернулся более в Саров, как его брат, который, оставшись там, был впоследствии Саровским игуменом. Тимофей поступил послушником в Свенский Успенский монастырь Орловской епархии. Вероятно, его привлекла близость Рославльских и Брянских лесов, где в то время спасалось много пустынножителей. К числу этих отшельников, в 1811 г., присоединился и Тимофей Иванович.

Рославльские леса и начало Оптинского скита.

В Рославльских лесах Тимофей Иванович провел десять лет. Он вручил себя руководству иеросхимонаха Афанасия. Этот мудрый старец пребывал постоянно в духовном трезвении и имел дар умной молитвы. Беспопечительность его о всем житейском была безгранична. Этим старцем и пострижен Тимофей Иванович в монашество, с именем Моисея. Это имя было дано ему по общей мысли пустынников, в знак гостеприимства, которое с любовью оказывал о. Моисей странникам, доходившим до пустынников. Преподобный Моисей любил успокоивать странников.

Пустынники, с которыми поселился в лесу о. Моисей, числом 8, жили в трех кельях. Место уединения их находилось в дачах помещика Броневского, в сорока верстах от Рославля, в пяти от сельца Якимовского, в семи от села Лугов и в 30 от сельца Межова, на берегу лесной речки Богдачевки.

Всю церковную службу пустынники правили каждодневно у себя в келии, начиная с 12 часов ночи; в воскресные и праздничные дни случалось им отправлять службу вместе; в Рождество, Пасху и великие праздники приходил из села Лугов священник с запасными Дарами.

В свободное от молитвы время пустынники занимались рукоделием; так, о. Моисей переписывал полууставом священные книги. Огород, который обрабатывали пустынники, родил только репу. Летом собирали грибы, ягоды для благодетелей, присылавших печеный хлеб, крупу, и иногда бутылку масла. При недостатке, соблюдали сухоядение. Целую зиму кругом выли волки; и медведи обижали пустынников, расхищая иногда огород; они подходили близко, но не трогали монахов – только по лесу слышался шум ломаемых ими ветвей. Однажды отшельники чуть не были перебиты разбойниками; полиция иногда придиралась к ним. Но всего страшнее были бури, ломавшие столетние деревья. Однажды громадное дерево упало около келлии с ужаснейшим треском и о. Моисей думал, что все кончено; но дерево задело келию лишь ветвями.

В 1812 г., при нашествии французов, отшельники покинули пустыню, и о. Моисей удалился в Свенск и Белые Берега, а потом вернулся опять в пустыню.

В 1816 г. к отцу Моисею приехал его младший брат Александр, чтобы разделить с ним его жизнь. Через четыре года Александр был келейно пострижен иеросхимонахом Афанасием, с именем Антония, и поручен руководству брата своего о. Моисея, к которому всю жизнь сохранял великое послушание.

С братом своим в 1816 г. о. Моисей был в Киеве, где радушно принят митрополитом Серапионом и наместником лавры Антонием (впоследствии арх. Воронежский). По дороге в разных обителях о. Моисей посетил старцев о. Василия Кишкина, о. Макария (будущего Оптинского) и о. Филарета Глинского.

Во время пустынной жизни окреп и созрел духовно о. Моисей. Он приобрел сосредоточенность и молчание, внимание и дар молитвы, и уничижения себя; все эти качества высказались в нем в многопопечительном звании настоятеля.

В Рославльских же лесах о. Моисей постоянным прилежанием к чтению приобрел глубокое знание учения св. церкви и святоотеческих творений. Здесь же началось и дело руководства им других лиц. Он сносился, по послушанию, с помещиками, заботившимися об отшельниках, и эти помещики обращались к нему за советами.

Когда о. Моисей возрос до меры учительного и крепкаго в духовной жизни мужа, – Господу угодно было призвать его на высшее служение и вручить ему трудное и многоплодное дело.

В 1820 г. отец Моисей, проездом из Москвы, где ему необходимо было побывать, посетил Оптину пустынь, и был представлен ее игуменом Калужскому преосвященному Филарету. Этот знаменитый подвижник (скончавшийся в сане митрополита Киевского и в схиме) и мудрый архипастырь всею душою от юности любил монашество. Дикий сосновый бор, окружавший Оптину пустынь, навел его на мысль, устроить при Оптиной скит. Он слыхал о Рославльских пустынниках, и именно им желал поручить устройство скита. Знакомство с о. Моисеем утвердило его в этом намерении. После переписки и приглашения, о. Моисей с братом Антонием и еще двумя монахами 6-го июня 1821 г. прибыли в Оптину и поместились на монастырской пасеке.

В 17 саж. от обители, где стояла, среди вековых сосен и порослей орешника и липы, уединенная келья, избрано место, составлен план и приступлено к работам.

С великим трудом, новоприбывшие пустынники, должны были очистить, избранное место от сосновых, вековых деревьев – вырубить и выкорчевать их. В этом помогли им, немногие нанятые работники. Из срубленного леса выстроили небольшую келью, обвели свое место забором и поставили церковь во имя св. Иоанна Предтечи; вслед за тем число келий стало увеличиваться.

В декабре о. Моисей поехал за сбором в Москву и вернулся в повозке, столь нагруженной, самому ему еле можно было сидеть.

В начале 1822 г. храм был освящен, и преосв. Филарет немедленно затем прибыл в Оптину. О. Моисей просил у него разрешение принять схиму. «Не у прииде час» – был ответ. По отъезде владыки, о. Моисей послал ему о том же письменное прошение. Но преосвященный ответил предложением священства, от которого пустынник решительно отказался. Видя, какие дары кроются в о. Моисее, мудрый архипастырь не уступал; спор длился шесть недель. Наконец, еп. Филарет сказал: «Если ты не согласишься, буду судиться с тобою на страшном суде Господнем». Только тогда умолк о. Моисей и 22 декабря 1822 г. рукоположен во иеромонахи и определен духовником Оптиной.

Между тем, о. Моисей продолжал устраивать скит, сажал и сеял те деревья, которые такою красотою осеняли место Оптинского скита. Бог посылал и пособия; но значительные расходы на постройки и долги потребовали в 1825 г. поездки о. Моисея за подаянием в Москву, где он получил известие об избрании его в настоятели.

Труды настоятельства.

43-х лет от роду принял о. Моисей в свое заведывание Оптину пустынь и 37 лет пекся о ней. За это время, трудами настоятеля, Оптина совершенно преобразилась. Число братства, увеличилось во много раз, были сделаны, несмотря на то, большие хозяйственные запасы, почти удвоена монастырская земля, разведены фруктовые сады, заведен рогатый скот, устроена обширная монастырская библиотека, расширен собор, воздвигнуты две церкви, выстроены трапеза, гостиница, конный и скотный дворы, семь корпусов келий, два завода, мельница и знаменитая белая Оптинская ограда; служба стала совершаться благолепно, но, что всего важнее, возвысился нравственный строй обители.

Все эти громадные постройки были производимы без денег на веру – и столько же для обители, сколько на помощь бедным, для заработков.

«Есть ли у вас, батюшка, деньги?» – спрашивали приближенные при начале постройки. – «Есть, есть» – и покажет 15, 20 рублей. – «Да ведь это ничего – дело тысячное». Отец Моисей улыбнется и скажет: «А про Бога забыл? у меня нет, так у Него есть». И вера эта не была посрамлена. Очень часто бывало, что рабочие просили уплаты, когда у настоятеля было всего несколько медных монет; он просил обождать и через день-два по почте приходили деньги. Когда же и этого не было, он занимал и при первом случае возвращал все сполна.

Каменные гостиницы, для которых иногда срывали гору и возили землю в озера, и обширная ограда строились в голодный год. Хлеба и у братии было мало; монастырь был набит голодным людом из окрестностей, и в это самое время о. Моисей вел постройки и кормил народ. Народная беда прошла глубоко к его сердцу; однажды, когда его стали уговаривать оставить стройку в таких тяжких обстоятельствах, от глубокого волнения отверзлись его, всегда молчаливые уста, и, обливаясь слезами, он ответил: «Эх, брат на что же мы образ то ангельский носим? Для чего же Христос Спаситель наш душу Свою за нас положил? Зачем же Он слова любви проповедовал нам? Для того ли, чтобы мы великое Его слово о любви к ближним повторяли только устами? Что же народу то с голоду что ли умирать? Ведь он во имя Христова просит... Будем же делать, дóндеже Господь не закрыл еще для нас щедрую руку Свою. Он не для того посылает нам Свои дары, чтобы мы их прятали под спуд, а чтоб возвращали в такую тяжелую годину тому же народу, от которого мы их получаем».

Вообще нищелюбие о. Моисея не знало пределов. Он покупал иногда за высшую, чем просили, цену вовсе ненужные вещи только для того, чтобы помочь нуждающемуся продавцу, покупал гнилые припасы, сам употреблял их в пищу, держал на жаловании сирот, одних для отпугивания ворон, других для ловли кротов.

При отце Моисее образовался значительный приезд богомольцев в Оптину. Все они встречали самый заботливый прием. Архимандрит сам обходил гостиницы, был радушен и у себя в кельи. Он имел способность говорить со всяким согласно его пониманию и развитию.

Когда кто просил чего-нибудь из обители «на благословение», о. Моисей отдавал лучшее и иногда последнее.

В гостинице не было установлено платы, но всякому предлагалось класть в кружку по усердию. Один богатый купец спросил настоятеля, не боится ли он, что все будут не платить, а жить даром? – «Не заплатят 99, – Бог пошлет сотого, который за всех заплатит», – сказал о. Моисей; купец после того стал благодетелем Оптиной.

Значительным пожертвованиям о. Моисей не дивился. Одно семейство, много давшее Оптиной, пришло жаловаться за что-то на гостинника и упомянуло о своих благодеяниях. «Мы думали, – отвечал о. Моисей, – что вы благотворили ради Бога и от Него ждете награды, а мы, убогие и неисправимые, чем воздадим?»

Но не сухостью сердечной отвечал о. Моисей на благотворение искреннее, а горячими молитвами.

При приеме в пустынь о. Моисей не требовал денежного вклада; он любил принимать и хилых, больных, слепых, которые ничем не могли воздать обители.

В отношении братии о. Моисей держал себя необыкновенно мудро. По природе горячий, он совершенно переделал себя и приобрел замечательную кротость. Если же находил на него гнев, он торопился уйти, смирял себя молитвою и возвращался успокоенный. Не любя выказывать власть, он не упускал ее из своих рук и держал крепко монастырь.

При чрезвычайной деятельности о. Моисея, в нем не было никакой суетливости; все, казалось, шло само по себе, невидимо руководимое одною волею. Мелочными подробностями при назначении послушаний о. Моисей не стеснял; к неудачам других относился с совершенным спокойствием и покрывал их любовью.

Все замечая, о. Моисей часто отлагал вразумление на долгое время и потом напоминал о проступке; такое вразумление действовало сильно. Прежде, чем наставлять монаха, о. Моисей молился за него и всегда вглядывался, спокоен ли тот, с кем он должен говорить.

Помня твердо слово Златоуста: «Об исправлении того только должно сомневаться, кто в аде находится с бесами», о. Моисей имел необоримое доверие к совести человеческой. Одного печника, много раз обманывавшего отца Моисея и много раз им прощенного, эконом хотел прогнать. Печник обещал исправиться; у него не было и рубашки на теле, а только кафтан, и о. Моисей жалел его.

– Когда же он исправится, батюшка, – уговаривал эконом, – он известный негодяй!

– Как, – ответил о. Моисей, – человек хочет исправиться, а ты говоришь, что он негодяй! Сам ты негодяй, ступай!

Крутых, строгих мер о. Моисей не употреблял и говорил, что нужно подождать, пока Господь не коснется сердца человека. Вообще же о. Моисей приноравливался к характеру и духовной степени каждого.

Получив в жизни великую пользу от чтения духовных книг, о. Моисей любил приобретать их. Из Калуги он много привозил их, выписывал духовные журналы. Прочтя книги, он отдавал их в монастырскую библиотеку.

При о. Моисее Оптина пустынь, под непосредственным руководством старца о. Макария, издала 16 духовно-аскетических книг древних подвижников. Эти книги о. Моисей целыми тюками рассылал бесплатно в разные стороны.

Всюду ища пользы духовной, он говорил: «Наше дело сеять; Бог даст, когда-нибудь будут и плоды».

Посылая за сбором на обитель, о. Моисей заповедовал монахам, – входя в дом, читать «Отче наш» для смягчения сердец; при переправах через реку советовал призывать в помощь св. Николая Чудотворца.

Так, вникая во все многоразличные отрасли монастырской жизни, совершал о. Моисей свое служение; но главная его заслуга состоит в поддержании в Оптиной старчества.

С любовью приняв в Оптину старцев Леонида и Макария, он и сам преклонил пред ними свою волю, никого без их совета не определял и не постригал, советовался с ними во многом. Обладая сам в высокой степени даром рассуждения, о. Моисей, зная, что руководитель в духовной жизни должен быть один на всю жизнь, воздержался от руководства братии словом, касаясь лишь ее по внешним делам послушания. Мало того, он ото всех и посторонних скрывал свои старческие дарования. И многие, слыша его общеназидательный разговор, не знали, какой высокой духовности пред ними муж. Только однажды, в присутствии о. Макария, пришлось отцу Моисею, сделать наставление. Исполненная силы речь так и лилась из его уст, и все изумлялись не столько речам его сколько постоянному его молчанию при таких дарованиях. Таким образом, столь много потрудившись для духовного преуспеяния Оптиной, о. Моисей сумел казаться большинству простым и добрым иноком, способным заботиться лишь о внешних нуждах обители, и утаил то высокое духовное разумение, какое стяжал подвижническою своею жизнью.

В довершение перечня подвигов, понесенных отцом Моисеем за время настоятельства, следует сказать, что в 1860 г. преставился о. Макарий, на 6 лет его младший; отцу Моисею шел восьмой десяток к концу.

И в этом преклонном возрасте, подавая пример понуждения, о. Моисей отказался от чая по утрам, и стал еще больше заботиться о строжайшем исполнении устава, в то же время, дойдя до глубины смирения, он говорил: «Теперь дознал я, что, действительно, я хуже всех».

15-го мая 1868 г., на 81-м году, о. Моисей заболел карбункулом на спине, и уже больной ездил в Калугу. Здесь тяжкую скорбь причинил ему донос на него некоторыми из братии. 26-го о. Моисей пришел в устроенную им Оптинскую библиотеку, и молча, как бы прощаясь, осмотрел ее. Вскоре к первой болезни присоединилась водяная. О. Моисея приобщали всякий день; он много страдал, но иногда, перемогаясь, подымался, чтоб заняться монастырскими делами. Лежа, он говорил вслух о пользе старчества, благословлял, приходивших прощаться с ним иноков, и в болезни понуждал себя и уклонялся от услуг.

6-го июня о. Моисей, сохраняя свое имя, постригся в схиму, причем вид его был необычайно благолепен.

Между тем, при слухе об опасном недуге о. Моисея, со всех сторон стали приезжать, чтоб проститься с ним, и больной оделял всех образками; их роздано было до 4.000. 14-го отец Моисей приказал вынести из комнаты все вещи, и поместил пред собою икону св. Тихона Задонского, стоявшую пред ним до кончины, последовавшей в день тезоименитства этого святителя. 15-го по движению руки умиравшего старца, было замечено, что он благословлял отсутствующих. В это самое время, как узнали из полученного впоследствии письма, одно преданное старцу лицо в Петербурге в тонком сне видело, как о. Моисей благословляет поочередно членов его семейства.

16-го июня, в 10 часов утра, при чтении слов Евангелия от Матфея: «Приити имать Сын Человеческий... и тогда воздаст комуждо по делам его», – о. Моисей тихо отошел.

Из кн. Е. Поселянина: «Русские подвижники XIX в.».

Всякому праведнику необходимо пройти путем скорби.

Св. Иоанн Златоуст.

Притчи о зерне горчичном и о закваске.

Гл. 13, 31–36.

Из притчи о сеятеле ученики Господа узнали, что из семян, посеянных на ниве сердец человеческих, три четверти погибает и всходить только четвертая, а притча о плевелах открыла им то, что и этой четвертой части семян грозят опасности от плевел. Эти метины могли смутить будущих сеятелей слова Божия, и вот, чтобы они не впали в малодушие, Господь ободряет их новыми притчами о зерне горчичном и о закваске. Первая изображает постепенное возрастание Церкви, распространение ее по всей земле; вторая – внутреннее действие учения Христова на весь мир и на каждого человека. ИНУЮ ПРИТЧУ ПРЕДЛОЖИЛ ОН ИМ, ГОВОРЯ: ЦАРСТВО НЕБЕСНОЕ ПОДОБНО ЗЕРНУ ГОРЧИЧНОМУ, КОТОРОЕ ЧЕЛОВЕК ВЗЯЛ И ПОСЕЯЛ НА ПОЛЕ СВОЕМ, КОТОРОЕ, ХОТЯ МЕНЬШЕ ВСЕХ СЕМЯН, его семя поразительно мало в сравнении с тем растением, какое из него вырастает: НО КОГДА ВЫРАСТАЕТ, БЫВАЕТ БОЛЬШЕ ВСЕХ ЗЛАКОВ И СТАНОВИТСЯ ДЕРЕВОМ. ТАК ЧТО ПРИЛЕТАЮТ ПТИЦЫ НЕБЕСНЫЕ И УКРЫВАЮТСЯ В ВЕТВЯХ ЕГО. В таких жарких странах, как Иудея, горчичное деревцо достигает роста, о котором мы не имеем и понятия: там под его ветвями может проехать человек на коне; его сучьями топят большие печи; на его ветвях садятся огромные стаи птиц, и ветви не ломаются даже под тяжестью человека. Семена этого растения считались целебными, и потому самое растение было каждому известно. Зернышки горчичных семян так малы, что у евреев была поговорка: «мал, как горчичное семечко». Поучая народ притчами, Господь и говорил просто по народному. Он Сам есть и горчичное семя и Сеятель. В Нем едином, как в малом семени, заключалась первоначально вся Церковь Его; от Него распространилась она; в Нем едином она обретает и ныне свою жизнь; Он – единая, вечная Глава ее, и без Него не было бы и Церкви. – Он же есть и Сеятель, добровольно предавший Себя на смерть и чрез то даровавший жизнь Своей Церкви – всем верующим в Него. Он Сам говорит о Себе: «если пшеничное зерно, падши на землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Ин.12:24). Он был воистину «малым зерном» в глазах людей: родился Он в отдаленной, незначительной стране Иудейской; тридцать лет жил в безвестном Назарете, в презираемой Галилее, в доме древодела; Своим учением привлек к Себе немногих учеников из простых рыбарей и мытарей, и, наконец, предав Себя в руки врагов, умер на кресте, как един от злодеев... Но вот Он воскрес, вознесся к Отцу, и Его Церковь распространилась по всей земле, подобно древу великому... Сбылось на Нем древнее пророчество: «и прорастет Отрасль, и сотворит плод, и будет в кедр велик, и под сению Его почиет всяка птица» (Иез.17:23). – Климент Александрийский действие евангельского учения уподобляет горчичному зерну: «оно огорчает душу с пользою для нас». Горькими, неприятными для нашего грехолюбивого сердца представляются заповеди Христовы, но когда мы решимся исполнять их, они будут для нас целительными и спасительными: они обновляют и преображают сердце. Горчичное семя, принятое внутрь, производит теплоту: так и благодатное слово Божие, воспринятое сердцем, согревает его. Такую благодатную теплоту ощущали в себе два ученика Христовы, Лука и Клеопа, на пути в Еммаус: «не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге» (Лк.24:32), говорили они. Горчица производит позыв на пищу: и слово Божие возбуждает в душе жажду спасения и оправдания во Христе Спасителе. Еще полнее, еще яснее Господь говорит об этом спасительном действии Его учения на наше сердце в другой притче.

ИНУЮ ПРИТЧУ СКАЗАЛ ОН ИМ: ЦАРСТВО НЕБЕСНОЕ ПОДОБНО ЗАКВАСКЕ, КОТОРУЮ ЖЕНЩИНА, ВЗЯВШИ, ПОЛОЖИЛА В ТРИ МЕРЫ МУКИ и оставила, ДОКОЛЕ НЕ ВСКИСЛО ВСЕ. Господь избирает для притчи то, что бывает в природе, дабы показать, что слово Его так же неизменно, как неизменны законы природы. «Как небольшая закваска передает свою силу муке, так и вы, Мои Апостолы, преобразите весь мир, хотя вас и немного. Не говорите Мне: что возможем сделать мы, двенадцать человек, среди такого множества людей? В том самом и обнаружится яснее ваша сила, что вы, замешанные в это множество, не предадитесь бегству. Как закваска только тогда заквашивает тесто, когда смешивается с мукою, так и вы, когда вступите в неразрывную связь и единение с врагами своими, тогда и преодолеете их. И как закваска, будучи засыпана в муке, не теряется в ней, но скоро всему смешению сообщает собственное свойство: так тоже самое и тем же образом произойдет и с проповедию. Итак, не устрашайтесь, что Я сказал о многих напастях: чрез них вы просияете и всех преодолеете», говорит св. Иоанн Златоуст.

Что же означает в этой притче женщина? – Можно думать, что здесь разумеется, воплотившаяся во Христе, Благость Божия, которая берет свыше, приносит с неба закваску или учение Евангельское, и полагает его в три меры муки, то есть, сообщает его всему роду человеческому, от трех сынов Ноевых происшедшему; причем эта животворящая закваска проникает весь тричастный состав человека, освящая и дух, и душу, и тело его, «пока не вскиснет все», пока не достигнет он совершенства во Христе, и не станет новою тварью. И это действие Христова учения на души человеческие не прекратится дотоле, пока благодать Божия не выберет из среды людей всех, способных быть истинными сынами царствия Божия. «Любовь, говорит один толкователь, сокрытая в нашей душе, должна расти до конца так, чтобы она могла изменить всю душу в свое собственное совершенство». Закваска действует только на тесто из муки неиспорченной: тесто, из муки залежавшейся и рассолодевшей, не вскиснет, не поднимется, как его ни заквашивай. И благодать Божия не действует в душе нерадивой, преданной порокам. – Преподобный Исидор Пелусиот говорит: «под именем закваски разумеется бессеменное воплощение Господа и Спаса нашего Иисуса Христа и соединение Его с единосущным нашему телом, заимствованным от Богородицы Марии, посредством коего все люди возрождены к новой жизни». Утешительно замечание св. Афанасия Александрийского на ту же притчу Христову: «человек, приобретший и малую закваску добродетели, хотя не успел охлеботво- рить оной, однако же имел такое намерение, но не возмог исполнить онаго, не останется в забвении у праведного Судии, когда он будет нечаянно застигнут и пожат; напротив, Бог, по смерти такового, возбудит ближних его, направит мысли их, привлечет сердца, преклонит души, и, подвигнутые сим, поспешат они подать ему помощь и пособие. И поскольку Владыка коснулся сердец их, восполнят они недостатки отшедшего».

ВСЕ СИЕ VIСУС ГОВОРИЛ НАРОДУ ПРИТЧАМИ, И БЕЗ ПРИТЧИ на сей раз НЕ ГОВОРИЛ ИМ, – говорит святой Евангелист, и приводит в свидетельство пророка, дабы показать, что проповедовать в притчах – дело не новое, что еще пророк предсказал такой образ учения: ДА СБУДЕТСЯ РЕЧЕННОЕ ЧЕРЕЗ ПРОРОКА, КОТОРЫЙ ГОВОРИТ: ОТВЕРЗУ В ПРИТЧАХ УСТА МОИ; ИЗРЕКУ СОКРОВЕННОЕ ОТ СОЗДАНИЯ МИРА (Пс.77:2), открою то, что оставалось сокрытым, от создания мира, такие тайны, которые сокрыты и от Ангелов, и ведомы единому Мне, как Ипостасной Божией Премудрости. «Господь хотел завлечь слушателей притчами к вопросам, замечает св. Златоуст, но никто не вопрошал Его, хотя притчи угрожали даже наказанием, – посему, отпустив их, Он ушел»: ТОГДА VIСУС, ОТПУСТИВ НАРОД, ВОШЕЛ В ДОМ.

Толкование притчи о плевелах.

Гл. 13, 36–43.

Апостолы слышали от Господа: «вам дано знать тайны Царствия Небесного». И потому, когда Господь пришел в дом, ПРИСТУПИВШИ К НЕМУ, УЧЕНИКИ ЕГО СКАЗАЛИ: ИЗЪЯСНИ НАМ ПРИТЧУ О ПЛЕВЕЛАХ НА ПОЛЕ, раскрой нравственный, духовный ее смысл. «Спрашивают наедине, замечает св. Златоуст, не из зависти к народу, но исполняя слово Владыки: «им же не дано» и Господь с любовью объясняет им в притче самое нужное, самое существенное. Какая же разница между этой притчей и предыдущей? вопрошает св. Златоуст и отвечает: «там Иисус Христос говорил о людях, которые без внимания Его слушали, а отойдя, и самое семя бросили, а здесь разумеет еретические сонмища», – разных лжеучителей, через которых диавол старается к самой истине примешать заблуждения. Можно разуметь в этой притче под плевелами и вообще всех соблазнителей и грешников-христиан. ОН ЖЕ СКАЗАЛ ИМ В ОТВТ: СЕЮЩИЙ ДОБРОЕ СЕМЯ ЕСТЬ СЫН ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ, – так любил называть Себя Господь Иисус Христос. Он сеет доброе семя слова Божия как Сам лично во время Своей земной жизни, так и после – до конца мира сеет через Своих Апостолов, пастырей и учителей Церкви. Целый мир, вся земля, все народы – вот обширное поле для этого сеяния: ПОЛЕ ЕСТЬ МИР, по которому распространится Его вселенская Церковь. ДОБРОЕ СЕМЯ, ЭТО – СЫНЫ ЦАРСТВИЯ, – это те, в которых благодатное семя слова Божия пустило корни, проникло в сердца, сделало их самих пшеницею Божией, готовою для житницы небесной – для царствия Божия. А ПЛЕВЕЛЫ – СЫНЫ ЛУКАВОГО; ВРАГ, ПОСЕЯВШИЙ ИХ, ЕСТЬ ДИАВОЛ. С великим злорадством, видимо, подражая Христу Спасителю, сатана во всем противодействует Ему: «после пророков, говорит св. Златоуст, являются лжепророки, после Апостолов – лжеапостолы, за Христом явится антихрист». Как Христос проповедует людям истины спасительные, так диавол через своих слуг, отчаянных грешников, еретиков и лжеучителей, сеет в уме людей –гибельную ложь и заблуждения, а в сердца – разные пороки, прикрашивая все это подобиями истины и добра, почему Господь и называет их не другим каким-либо семенем, а именно – плевелами, которые походят с виду на пшеницу. «Диавол, пишет св. Златоуст, пока не видит, к чему подделаться, ничего не начинает, даже не знает, как приступить к делу. Посему и теперь, приметив уже, что посеянного и укоренившегося не мог похитить, ни заглушить, ни пожечь, вымышляет другого рода обман, именно – всевает собственные семена». Он сеет свои плевелы тайно, незаметно, когда люди спят, когда недостаточно хранят ниву стражи, к ней приставленные, то есть, пастыри Церкви, когда и сами верующие живут беспечно, слишком доверчиво слушают всякого самозванца – учителя, и сами становятся плевелами на ниве Божией, слугами диавола, «сынами лукавого». «Спят люди духовно, когда беспечно закрывают очи ума и не хотят взирать на свет истины Евангельской, когда, подобно во сне мечтающим, не управляют мыслями своими, не обуздывают желаний своих. Спят они, а враг крадется во тьме забвения о Боге и законе Его и сеет свои плевелы»... говорит митроп. Филарет Московский. Возвещая об этом, Господь, поясняет св. Златоуст, «научает нас непрестанно бодрствовать, постоянно быть на страже. Но как, скажешь, возможно пробыть без сна? Без сна естественного невозможно, а без сна произвольного возможно. Потому и Павел сказал: «бодрствуйте, стойте в вере» (1Кор.16:13). В последующих словах притчи: «когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы», Господь с точностью описывает поведение еретиков: сначала они себя прикрывают, когда же кто-нибудь вступит с ними в разговор, тогда они изливают свой яд. Посмотри, какова злоба диавола. Он не сеял прежде, потому что нечего было погубить. Но когда уже все засеяно, сеет и он, чтобы испортить, стоившее многих трудов земледельцу. Такую сильную вражду обнаружил во всем против Христа диавол!»

Слуги, осмотрев поле, предлагают хозяину вырвать плевелы. Кто же эти слуги? Это – люди, ревнующие о Господе, но не знающие, «какого они духа», люди, подобные тем двум ученикам, которые хотели низвести огонь на негостеприимное самарянское селение. Их вопрос: откуда плевелы? изображает то смущение, удивление, недоумение, которое особенно сильно тревожила сердца ревнителей веры в первые века христианства при виде горьких смут от еретиков, волновавших Церковь Божию своими лжеучениями. Откуда в ней эти ереси и расколы? Господь отвечает на эти недоумения: враг это сделал; в нем едином источник всех зол, он всюду сеет плевелы... «Заметь, говорит св. Златоуст, усердие слуг: они с нетерпением готовы уже выдергать плевелы, хотя поступают не совсем осмотрительно. А это показывает их заботливость о посеянном; они имеют в виду не то, чтобы наказан был, сеявший плевелы, а единственно то, чтобы не погибло, посеянное господином. Впрочем, избравши средство, не осмеливаются сами собою привести его в исполнение, но ожидают, что скажет господин и спрашивают его: «хочешь ли?» В этом вопросе слышится желание искоренять ереси и подавлять зло внешнею силою, но Господь решительно запрещает такой способ борьбы со злом; во 1-х, потому, что, истребляя еретиков и явных грешников, легко можно погубить с ними и праведных, во 2-х, потому, что никто кроме единого Бога Сердцеведца, не может безошибочно отличить лицемера от праведника; в 3-х, потому, что многие из грешников еще могут перемениться и сделаться праведниками: «многие, говорит блаженный Августин, исправляются, как Петр; многие терпимы, как Иуда; многие не обличаются до пришествия Господа, Который осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные помышления»; в 4-х, для того, чтобы научить Своих терпению; в 5-х, чтобы показать грешникам Свое великое милосердие и тем оправдать строгость Своего правосудия и, в 6-х, чтобы дать случай праведным скорбями от грешников заслужить венец блаженства. Впрочем, Господь, по изъяснению св. Златоуста, не запрещает останавливать успеха еретиков, заграждать им уста, обуздывать их дерзость, нарушать их скопища и заговоры; но запрещает их убивать и истреблять. Внимай, какова кротость Господа: Он не просто объявляет Свой приговор, но изъясняет и причины, приводя на память слова Иоанна Крестителя, в которых изображен Он Судиею. «Оставьте расти вместе то и другое до жат- вы», а ЖАТВА ЕСТЬ КОНЧИНА ВЕКА. «Итак, Церковь до конца веков будет совмещать в себе добрых и злых, без вреда для добрых, говорит блаженный Августин. Если и оказываются в Церкви плевелы, то это не препятствует нашей вере и любви; усматривая плевелы в Церкви, мы не должны от нее отпадать. Нам должно только стараться самим быть пшеницею, чтобы, когда пшеница будет собираема в житницы Господа, наши труды и попечения не остались бесплодными». – «Если бы Матфей, говорит блаженный Феофилакт, исторгнут был из этой жизни, когда был в числе плевел, то вместе с ним погибла бы, имевшая впоследствии прозябнуть от него, и пшеница слова его. Так точно и Павел, и разбойник, когда были плевелами, не были истреблены, чтобы впоследствии произросла их добродетель». Церковь Христова в нынешнем состоянии уподобляется ковчегу Ноеву, в котором вместе с чистыми были и нечистые животные, – неводу, в который вместе с рыбою попадают и разные гады... Поэтому тяжким грехом гордости духовной согрешают те, которые, подобно раскольникам, штундистам и сектантам, сами отделяют себя от единения с Церковию, указывая на то, что в ней много грешников...

Придет время жатвы и жнецы небесные отделят эти плевелы от пшеницы: А ЖНЕЦЫ СУТЬ АНГЕЛЫ, которые будут сопровождать Господа при Его втором пришествии... ПОСЕМУ КАК СОБИРАЮТ ПЛЕВЕЛЫ в снопы И ОГНЕМ СЖИГАЮТ, ТАК БУДЕТ ПРИ КОНЧИНЕ ВЕКА СЕГО: ПОШЛЕТ СЫН ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ АНГЕЛОВ СВОИХ, И СОБЕРУТ ИЗ ЦАРСТВА ЕГО, после всеобщего воскресения, ВСЕ СОБЛАЗНЫ И ДЕЛАЮЩИХ БЕЗЗАКОНИЯ соберут хищников с хищниками, прелюбодеев с прелюбодеями, убийц с убийцами, богохульников с богохульниками... «Размысли, замечает св. Златоуст, сколь неизреченно Его человеколюбие: когда сеет, то сеет Сам; когда же наказывает, то наказывает через других – через Ангелов, И ВВЕРГНУТ ИХ, делающих беззакония В ПЕЧЬ ОГНЕННУЮ. Поистине страшные слова! Адские мучения грешников Господь часто называет пещию или геенной огненной, огнем вечным, неугасимым, озером огненным, – и все эти выражения указывают на приговор столь нестерпимый, что Сын Человеческий сошел с небес и вкусил все мучения смерти, чтобы избавить нас от самого ведения тайны страданий, которые заключаются в страшных словах; ТАМ БУДЕТ ПЛАЧ И СКРЕЖЕТ ЗУБОВ. ТОГДА, по удалении грешников, ПРАВЕДНИКИ ВОССИЯЮТ, КАК СОЛНЦЕ, В ЦАРСТВЕ ОТЦА ИХ. Господь, совершив суд над человеками, подобно некоему царю, восставши со Своими друзьями, поведет праведников в блаженное наследие. А для грешников будет сугубое наказание: они будут гореть и видеть себя лишенными славы! «Воссияют»: тогда святость их увенчается славою небесною, подобно тому, как слава Господа явилась в минуту Его преображения, и все признают их сынами света, сынами Бога, Который есть Отец светов, Свет, в котором нет тьмы. Христос Спаситель есть солнце праведное; Ему уподобятся во славе и все праведники. КТО ИМЕЕТ УШИ СЛЫШАТЬ, ДА СЛЫШИТ! – заключил Господь объяснение притчи о, плевелах...

Притчи: О сокрытом сокровище. – О драгоценной жемчужине. – О неводе.

Гл. 13, 44–52.

И в тесном кругу учеников Своих Спаситель продолжал беседовать притчами, потому что ученики уже хорошо стали понимать их. В новых двух притчах, сходных между собою, Он раскрыл им, что нужно делать самому человеку, чтобы усвоить спасительные истины Евангелия. Царство небесное, спасение души для каждого человека есть дорогое сокровище, бесценная жемчужина, ради которой должно всем жертвовать, ничего не жалеть ЕЩЕ ПОДОБНО ЦАРСТВО НЕБЕСНОЕ СОКРОВИЩУ, СКРЫТОМУ НА ПОЛЕ, во время войны или по другому несчастному случаю, закопанное на поле, КОТОРОЕ, НАШЕД ЧЕЛОВЕК, которому это поле не принадлежало, но который, может быть, по найму возделывал его и неожиданно, случайно наткнулся плугом или заступом на сокровище это, – УТАИЛ, снова закопал его, от всех утаил, не сказал даже и владельцу поля, И ОТ РАДОСТИ, что знает О НЕМ, ИДЕТ домой И ПРОДАЕТ ВСЕ, ЧТО ИМЕЕТ, И ПОКУПАЕТ ПОЛЕ ТО. Кто ничем не дорожит на свете ради спасения души, тот знает, что он ничего не теряет, а все приобретает.

«Примечайте, говорит святитель Московский Филарет: сокровище готово, достаточно для обогащения, владеющий полем имеет и сокровище, в нем скрытое, но он не старается приобрести его, и потому тщетно имеет; другой знает о сокровище, но так же без попечения, без решимости продать все, чтобы купить поле и воспользоваться сокровищем, – тщетно знает. Благодать есть сокровище готовое, довольное для обогащения каждого и всех, но сокрытое, где? на каком поле? – Мало ли где! Например, на поле уединения и благоговейного безмолвия, на поле целомудрия и воздержания: только ничего не жалей, чтобы возобладать таким полем и найдешь сокровище. Но особенно близкое и для всех доступное поле, в котором сокровенно положено сокровище благодати, есть Церковь. Какое сокровище сокрыто в ее священных собраниях! В них сокрыто присутствие Самого Христа Господа, а в Нем «сокрыты все сокровища премудрости ведения» (Кол.2:3), равно и сокровища всех прочих даров духовных и Божественных. Какое сокровище в молитвах, славословиях Церкви! В них дышет благодать Пророков, Апостолов, святых; в них наипаче Сам Дух Святой «ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными» (Рим.8:26). Какое сокровище в ее чтениях Евангельских! Та же сила, которая, исходя в слове Христовом, прогоняла бесов, исцеляла недуги, воскрешала мертвых, просвещала светом Божественным, пребывает и ныне в Его слове, в Его Евангелии. Какое сокровище в таинствах, и особенно в таинстве Тела и Крови Господней! В нем сокрыта вечная жизнь с ее неисповедимыми благами, по реченному от Господа: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь, имеет жизнь вечную» (Ин.6:54). Надобно только уметь воспользоваться такими сокровищами, а для этого надобно продать, то есть, пренебречь, отвергнуть «все, что имеешь», именно – твое самоугодие, твои страсти, твои порочные навыки, твои плотские желания, твою леность, твою невнимательность, твою рассеянность... Еще более близкое поле сокровища – это наш внутренний человек. Глубина, в которой сокрыто сокровище, означает сердце человека. Сюда в таинстве Крещения Дух Божий дохнул невидимо и внес в Своем дыхании новую жизнь от Бога. Итак, сокровище положено на поле нашем, но каждый ли из нас обрел его? Если это сокрытое сокровище мы глубже и глубже зарываем уметами и дрязгом помыслов и дел суетных, нечистых, беззаконных, то сокровище наше лежит без пользы, духовная жизнь наша в зародыше или в обмороке!..» – Как человек не может овладеть сокровищем, если не приобретет поля, где оно сокрыто: так не может он и спастись, если не будет сам находиться в недрах Церкви православной. Нашедший сокровище, утаил его – для того, чтобы самому не потерять его: кто гордится дарами благодати, тот за свою гордость лишается обретенного им сокровища. Смиренный же, радуясь о Господе, не станет хвалиться пред всеми, а пойдет к брату по духу и, желая сделать его участником сокровища, скажет ему, как Андрей Петру: «мы нашли Христа!» Эту радость так изображает блаженный Августин: «как мне вдруг сделалось приятно обходиться без ничтожных забав, и я с радостию оставил то, чего прежде боялся лишиться! Ибо Ты удалил их от меня, Ты, истинная и высшая радость, Сам поселился во мне. Сладчайший всех радостей!» Как человек, с радостью бросил бы, набранные им прежде камешки, наполнявшие его руки, если бы ему предложили вместо того жемчужины и алмазы, так и душа, обретшая Христа, готова бросить все, чтобы всецело отдаться Христу.

Притча о сокровище относится к тем, кого благодать Божия сама призывает к себе, открывая себя неожиданно: оттого и радость их бывает велика. Но тот, кто сердцем чувствует нужду во спасении, кто знает, что оно есть, тот должен усиленно искать его со всем усердием: ЕЩЕ, говорит Спаситель, ПОДОБНО ЦАРСТВО НЕБЕСНОЕ КУПЦУ, ИЩУЩЕМУ ХОРОШИХ ЖЕМЧУЖИН, КОТОРЫЙ, не жалея ни средств, ни трудов и НАШЕД ОДНУ ДРАГОЦЕННУЮ ЖЕМЧУЖИНУ, ПОШЕЛ домой, поспешно, И ПРОДАЛ ВСЕ, ЧТО ИМЕЛ, распродал все свое состояние, И КУПИЛ ЕЕ, приобрел эту единственную по цене жемчужину. – Что означает эта жемчужина? – истинную веру, благодать Божию, вечное спасение, Самого Спасителя» нашего Господа Иисуса. «Одна драгоценная жемчужина, говорит блаженный Феофилакт, ибо одна истина, которая есть Христос». «Как обладающий жемчугом, сам знает, что он богат, говорит св. Златоуст, но для других часто бывает неизвестно, что у него в руках жемчуг, потому что жемчуг не велик: так можно сказать и об истине. Обладающие ею, знают, что они богаты, но неверующие, не понимая цены этого сокровища, не знают о нашем богатстве». Но чтобы мы не подумали, что для спасения нашего достаточно одной веры, Господь произносит новую грозную притчу: ЕЩЕ ПОДОБНО ЦАРСТВО НЕБЕСНОЕ очень длинному и крепкому НЕВОДУ, ЗАКИНУТОМУ В МОРЕ И ЗАХВАТИВШЕМУ РЫБ ВСЯКОГО РОДА. Так Церковь Христова распространится могущественно по целому миру, как невод по пространству моря, и через рыбарей Апостолов, соделавшихся ловцами человеков, соберет людей из всех народов, и добрых и злых. «Мрежею слова истины и спасительных заповедей Господь объемлет их, собирает, ограждает и благодатною силою крестною, при свободном послушании, влечет их, как из воды в воздух и на берег, из жизни плотской в духовную, от греха к святости, от тленного к нетленному, от временного к вечному, от земного к небесному, от мира к Богу и Его вечно-блаженному царствию». КОТОРЫЙ, КОГДА НАПОЛНИЛСЯ, ВЫТАЩИЛИ НА БЕРЕГ И, СЕВШИ, неспешно и обдуманно ХОРОШЕЕ СОБРАЛИ – хорошую рыбу – В СОСУДЫ, А ХУДОЕ – негодную, нечистую, вредную рыбу – ВЫБРОСИЛИ ВОН. Притча эта сходна с притчею о плевелах: и там одни спасаются, а другие погибают.

ТАК БУДЕТ ПРИ КОНЧИНЕ ВЕКА на Страшном Суде Сына Человеческого: ИЗЫДУТ, явятся с неба, дотоле невидимые, исполнители суда Божия АНГЕЛЫ, И ОТДЕЛЯТ ЗЛЫХ ИЗ СРЕДЫ ПРАВЕДНЫХ, И праведных будут сопровождать в вечные обители небесные, а грешных ВВЕРГНУТ ИХ В ПЕЧЬ ОГНЕННУЮ, на муку вечную: ТАМ БУДЕТ ПЛАЧ И СКРЕЖЕТ ЗУБОВ, скрежет отчаяния и проклятий против самих себя... Не удивительно, что св. Златоуст называет эту притчу «страшною», а Григорий Великий говорит, что ее нужно больше бояться, чем толковать. И Господь объяснил только конец ее и тем еще увеличил страх, «чтобы ты, говорит Златоуст, слыша, что злых только извергли вон, не почел таковой гибели еще не опасною, Христос говорит что ввергнут в пещь, где будет скрежет зубов и несказанное мучение. Притча Христова говорит, что многие и из тех, которые уловлены в мрежу Христову, то есть, по-видимому, принадлежит к Церкви Христовой, будут извержены вон. Потщимся же добровольно связать все наши дела, желания, помышления мрежею заповедей Христовых, чтобы, наконец, когда невод Христов наполнится предуставленным числом спасаемых, и извлечется на край времен, мы могли оказаться доброю ловитвою и удостоились быть собраны в сосуды небесные»...

И объяснив эту притчу Апостолам, СПРОСИЛ ИХ VIСУС: ПОНЯЛИ ЛИ ВЫ ВСЕ ЭТО? Если что непонятно, Я объясню вам. ОНИ ГОВОРЯТ ЕМУ: ТАК, ГОСПОДИ! мы поняли все. ОН ЖЕ ОКАЗАЛ ИМ: ПОЭТОМУ вас можно назвать теперь книжниками, но не такими, которые знают только старое, а такими, которым известны и новые тайны Божественные, ВСЯКИЙ таковой истинный, нелицемерный и разумный КНИЖНИК, всякий проповедник истины Евангельской, НАУЧЕННЫЙ ЦАРСТВУ НЕБЕСНОМУ, познав его истины, ПОДОБЕН ХОЗЯИНУ, КОТОРЫЙ ВЫНОСИТ для жертвоприношения ИЗ СОКРОИВИЩНИЦЫ СВОЕЙ, из своих запасных хранилищ, смотря по тому, когда что нужно по Закону, НОВОЕ И СТАРОЕ, прошлогодние плоды и новые; так и вы раскрывайте народу и то, что прежде познали из ветхого завета, и то, что теперь вам открывается. Так ветхозаветное пророчество относится к ветхому, а исполнение его к новому; заповеди Закона к старому, а их дух и полнота к новому; образы, употребленные в притчах – к старому, а учение, заключенное под этими образами – к новому. «Человек домовитый есть Христос, говорит блаженный Феофилакт, Он богат, потому что в Нем все сокровища премудрости. Уча новому, Он приводил свидетельства из ветхого; так, например, Он сказал: «отдашь ответ и за праздное слово – это новое; потом привел свидетельство: от слов своих оправдаешься и осудишься – это ветхое»...

Иисус Христос в Назаретской синагоге.

Гл. 13, 53–58.

И КОГДА ОКОНЧИЛ VIСУС ПРИТЧИ СИИ – притчи о сокровище, о жемчужине и неводе, ПОШЕЛ ОТТУДА, из Капернаума. Молва о чудесах Его распространилась по всей Галилее и Иудее; она достигла и Назарета, где Он был воспитан, и вот Он благоволил явить Себя и в Своем родном городе: И ПРИШЕЛ с учениками В ОТЕЧЕСТВО СВОЕ, отечество Матери и мнимого отца Своего, вошел по обычаю Своему в день субботний в синагогу и УЧИЛ ИХ, жителей Назарета, В СИНАГОГЕ ИХ. Евангелист Лука (гл. 4:16–22) подробно благовествует, что Ему подали книгу пророка Исаии и Он, развернув свиток, нашел и прочитал место (Ис.61:1–2), где пророк предвещает лето Господне благоприятное, времена отрады и утешения для народа Божия, с пришествием Христа, но вместе предсказывает, что Христос будет благовествовать не гордым, а нищим духом, будет исцелять, но – сокрушенных сердцем, будет проповедовать освобождение пленным, держимым во узах греха и диавола, возвестит прозрение слепым, которые сами сознают свою духовную слепоту, отпустит на свободу измученных рабством у князя тьмы, но – только тех, которые сами будут желать сего. Прочитанное место заставило всех бывших в синагоге с напряженным вниманием устремить взоры на Божественного Проповедника. Все с затаенным дыханием слушали Его слово, а Он раскрывал им, что Он Сам и есть тот Мессия, о Котором возвестил великий пророк 700 лет назад. Слова Его звучали любовью, властью, силой, и вызывали у всех изумление: ТАК ЧТО ОНИ ИЗУМЛЯЛИСЬ словам благодати, исходившим из уст Его, И ГОВОРИЛИ: ОТКУДА У НЕГО ТАКАЯ ПРЕМУДРОСТЬ И СИЛА? Неразумные Назаряне не хотели понять, что Христос есть ипостасная Божия Сила и Божия Премудрость. По своему невежеству они думали, «что неблагородство и уничиженность предков препятствуют быть угодным Богу. Положим, рассуждает блаженный Феофилакт, что Иисус был простой человек, как они думали; что же и при этом препятствовало Ему быть великим в чудесах?» «И в прежние времена, говорит св. Златоуст, было много примеров, что у незнатных родителей бывали знаменитые дети. Так

Давид был сын незначительного земледельца Иессея; Амос, родившись от пастуха коз, и сам был также пастухом коз, и у Моисея законодателя отец был незнатный человек. Следовательно, и пред Христом должно было благоговеть и тем более изумляться, что, имея таких родителей, говорил необычайно. Это ясно показывало в Нем не человеческое обучение, но божественную благодать». «Им должно радоваться, что отечество их произвело такое благо», что обетованный Мессия произошел из их безвестного города, Но зависть и злоба заговорили в их грубых, невежественных сердцах, и вот, вместо благоговейного удивления, в их глазах уже засверкал огонь ненависти, послышался ропот негодования и презрения: НЕ ПЛОТНИКОВ ЛИ ОН СЫН? Да и Сам Он – кто такой? Наш, сосед, простой Плотник!.. НЕ ЕГО ЛИ МАТЬ НАЗЫВАЕТСЯ МАРИЯ?.. «Видите, замечает наш святитель Московский Филарет: они не умеют даже сказать: Иосиф, сын Давидов, Мария, дщерь Давидова; они знают только то, что в глазах: – что Иосиф есть ремесленник, что Мария есть – Мария. Как же не знают они даже того, что евреи так заботливо старались знать и о себе, и о других? Как не знают рода и происхождения Марии? – Не иначе можно изъяснить это, как тем, что Пресвятая Дева, не желая ни в чем являться пред людьми, не ища никакого человеческого утешения, не хотела и того, чтобы в уничижении бедности Своей утешать Себя пред человеками достоинством Своего рода, и потому не делала гласным Своего происхождения так же, как и Своей добродетели и благодати». – И БРАТЬЯ ЕГО, продолжают возмущаться Назаряне, ведь это – все такие же ремесленники, каким был и отец их¹² – всех их мы хорошо знаем, это – ИАКОВ И ИОСИЙ, И СИМОН, И ИУДА? И СЕСТРЫ ЕГО НЕ ВСЕ ЛИ МЕЖДУ НАМИ? все живут среди нас? – «Так что же, – говорит св. Златоуст: это-то самое и должно было особенно обратить вас к вере, Но зависть лукава и часто противоречит сама себе. Что было и странно, и чудно, и достаточно к тому, чтобы привлечь их, то самое их соблазняло». Мы же, говорили они, знаем, что даже в Его собственном семействе не веруют в Него, ОТКУДА ЖЕ У НЕГО ВСЕ ЭТО? Откуда такое властное слово у этого Плотника? Да и какое право имеет Он так учить нас? Откуда Он знает Писания, нигде не учившись у наших раввинов? И СОБЛАЗНИЛИСЬ О НЕМ.

Господь спокойно слушал их ропот; Он читал в их сердцах: VIСУС ЖЕ СКАЗАЛ ИМ: без сомнения вы Мне скажете эту пословицу: врач, исцелись Сам, сделай и здесь, в отечестве Твоем то, что, мы слышали, было в Капернауме. Но там была вера, и Я творил чудеса, а вы не веруете Мне, и потому не достойны чудес. Чудеса не совершаются только для удовлетворения праздного любопытства. Впрочем, на вас оправдывается та прискорбная истина, которая не раз уже повторялась в истории: НЕ БЫВАЕТ ПРОРОКА БЕЗ ЧЕСТИ, ни где так мало не оказывается чести пророку, РАЗВЕ ТОЛЬКО В ОТЕЧЕСТВЕ СВОЕМ И В ДОМЕ СВОЕМ. Так было с пророком Илиею, так было с пророком Елисеем. Как те, когда им не верили Израильтяне, свои благодеяния оказывали посторонним, даже язычникам: Илия – вдове – Сарептской, Елисей – прокаженному Сириянину Нееману: так приходится сделать и Мне. «Заметь снисходительность Божественного Учителя, говорит св. Златоуст: Он не упрекает их, но с великою кротостию говорит: «не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем», даже и на этом не остановился, но присовокупил: «и в доме Своем», разумея братьев Своих, которые, по замечанию Евангелиста Иоанна, тогда еще не веровали в Него. Но как ни кротка была эта речь Спасителя, жители Назарета, однако же, видели, что Господь ставит их ниже язычников, хуже прокаженных, которые с верою принимали древних пророков; это окончательно раздражило их; потеряв самообладание они вскочили с своих мест, окружили Иисуса Христа шумною толпою, схватили Его, вывели из города и повлекли на вершину скалы, чтобы сбросить его оттуда; но милосердный Господь Сам избавил их от такого ужасного преступления: не пришел еще час Его искупительных страданий, и Он со спокойным величием прошел посреди неистовой толпы Своих исступленных соотечественников и удалился. Так Господь наш «пришел ко своим, и свои Его не приняли» (Ин.1:11). Эти подробности сообщает нам св. Евангелист Лука; Матфей говорит короче: И НЕ СОТВОРИЛ ТАМ МНОГИХ ЧУДЕС, ПО НЕВЕРИЮ ИХ, а Марк прибавляет, что Господь, вероятно, еще раньше посещения синагоги, только на немногих больных возложив руки, исцелил их, и не мог сотворить там никакого большого чуда, так что дивился неверию их. «По неверию их, говорит блаженный Феофилакт, Господь не сотворил здесь многих чудес, щадя их самих, чтобы не подверглись тем большему наказанию, если бы остались неверующими после знамений. Но несколько знамений все же сотворил, чтобы не могли сказать: если бы хоть незначительное знамение сделал, мы уверовали бы». Он видел, что для этих людей и чудеса бесполезны: «если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят» (Лк.16:31)...

«Всемогущество Божие, говорит святитель Филарет, Митрополит Московский, всегда остается всемогуществом, но – или ожесточенное сердце не приемлет благодатной силы, подобно, как грубый, неблагородный камень не приемлет в себя света; или святая сила, по милосердной предосторожности, не прикасается к недостойному, как огонь – к соломе, чтобы она в нем не исчезла. Отчего мы не видим чудес? вопрошает святитель, и отвечает: кто может, пусть ответствует иначе, а мне кажется, что мы по необходимости приведены к сему ответу: не видим чудес, или редко видим их, или потому, что они скрываются от нас, как недостойных доверенности, или потому, что и не совершаются по нашему неверию или маловерию. Как чудодействовать над нами молитве, когда молитва наша и кратка, и хладна, и невнимательна, и не столько по вере и сыновней любви к Богу, сколько по некоторой невольности покорности закону Его приносится? Как чудодействовать над нами слову духовному, когда сердце наше, как одичавшая нива – плевелами, тесно засеяно и заращено словами суеты, желаниями плоти, помыслами беззакония? Как чудодействовать над нами таинствам, когда мы приступаем к ним только по неизбежной необходимости, без тщательного предварительного очищения, без пламенного стремления к соединению с Богом? Ап. Павел, обличая Коринфян в недостойном причащении Тела и Крови Христовы, заключает: «оттого многие из вас немощны и больны, и не мало умирает» (1Кор.11:30), то есть, многие поражаются внезапною смертию за оскорбление святыни. Мне кажется, для многих из нас и то уже есть чудо милосердия Божия, если в подобных случаях казни нас не постигают»...

Верная душа говорит: «Ты – покров мой; Ты охраняешь меня от скорби, окружаешь меня радостями избавления» (Пс.31:7).

Бог отвечает: «Вразумлю тебя, наставлю тебя на путь, по-которому тебе идти; буду руководить тебя, око Мое над тобою» (Пс.31:8).

Верная душа: «Призри на меня и помилуй меня, как поступаешь с любящими имя Твое» (Пс.118:132).

Бог, через пророка: «Вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим» (Ис.66:2).

Верная душа: «Господи! кто может пребывать в жилище Твоем? Кто может обитать на святой горе Твоей?» (Пс.14:1).

Бог: «Тот, кто ходить непорочно, и делает правду, и говорит истину в сердце своем; кто не клевещет языком своим, не делает искреннему своему зла, и не принимает поношений на ближнего своего; тот, в глазах которого презрен отверженный, но который боящихся Господа славит; кто клянется хотя бы злому, и не изменяет; кто серебра своего не отдает в рост и не принимает даров против невинного. Поступающий так не поколеблется вовек» (Пс.14:2–5).

Верная душа: «Сердце чисто сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня» (Пс.50:12).

Бог, через пророка: «И дам вам сердце новое и дух новый дам вам; и возьму из плоти вашей сердце каменное, и дам вам сердце плотяное» (Иез.36:26).

Верная душа: «Скорби сердца моего умножились, – выведи меня из бед моих» (Пс.24:17).

Бог: «Призови Меня в день скорби, Я избавлю тебя и ты прославишь Меня» (Пс.49:15).

Верная душа: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» (Лк.23:42).

Христос:–«Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни» (Апок.2:10).

Верная душа: «Не оставь меня, Господи, Боже мой! Не удаляйся от меня. Поспеши на помощь мне, Господи, Спаситель мой!» (Пс.37:22:23).

Христос: «Се, Я с вами до скончания века» (Мф.28:20).

Верная душа: «Господи, Боже мой! На Тебя я уповаю; спаси меня от всех гонителей моих и избавь меня» (Пс.7:2).

Господь: «За то, что он возлюбил Меня, избавлю его; защищу его, потому что он познал имя Мое» (Пс.90:14).

Верная душа: «Не отвергни меня от лица Твоего» (Пс.50:13).

Христос: «Приходящего ко Мне не изгоню вон» (Ин.6:37).

Верная душа: «Не входи в суд с рабом Твоим, потому что не оправдается пред Тобой ни один из живущих» (Пс.142:2).

Христос: «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы осудить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него. Верующий в Него не судится» (Ин.3:16,17:18).

Верная душа: «Грехов юности моей и преступлений моих не вспоминай!» (Пс.24:7).

Бог: «Беззаконник, если обратится от всех грехов своих, какие делал, и будет соблюдать все уставы Мои и поступать законно и праведно, жив будет, не умрет. Все преступления его, какие делал он, не припомнятся ему» (Иез.18:21:22).

Верная душа: «Беззакония мои превысили голову мою, как тяжелое бремя отяготели на мне» (Пс.37:5).

Господь: «Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф.9:13), и еще, через апостола: «Когда умножился грех, стала преизобиловать благодать» (Рим.5:20).

Верная душа: «Скажу Богу: Заступник мой, отчего Ты забыл меня» – и еще: – «не забудь угнетенных!» (Пс.9:33).

Господь: «Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего? Но если бы и она забыла, то я не забуду тебя» (Ис.49:15).

Верная душа: «Наставь меня, Господи, на путь Твой, и буду ходить в истине Твоей» (Пс.85:11).

Христос: «Я есмь путь и истина, и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только чрез Меня» (Ин.14:6). «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет» (Ин.11:25).

Верная душа: «Как лань желает к истокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже!» (Пс.41:2).

Христос: «Приидите ко Мне все труждающиеся и обременные, и Я успокою вас» (Мф.11:28).

Верная душа, с апостолом, говорит: «Имею желание разрешиться и быть со Христом» (Флп.1:23).

Христос отвечает: «Ныне же будешь со Мною в раю» (Лк.23:43).

Самые многосложные, самые разнообразные кресты разбросаны на всех путях жизни нашей и встречаются почти на каждом шагу: скорби, беды, несчастия, болезни, потери близких, неприятности семейные, неблагоприятность внешних отношений, оскорбления, обиды, напраслины, и вообще доля земная у всякого более или менее не легкая. У кого нет чего либо такого? Не избавляется от этих крестов ни знатность, ни богатство, ни сила и никакое величие земное. Они срослись с земным пребыванием с той минуты, как заключился рай земной, и пребудут с ним до тех пор, когда отверзется рай небесный.

Но зачем же, скажешь ты, у меня больше горя, а у другого меньше? Зачем меня тяготят беды, а другому почти во всем удачи? Я изнываю от скорби, а другой радуется. Уж если это общая участь, то раздавать бы ее всем поровну.

Да ведь она так и раздается: присмотрись и увидишь. Тебе сегодня тяжело, а другому было вчера, или будет завтра тяжело, и очень тяжело. Найди мне такого, который ликовал бы целую жизнь. Сами цари нередко ночи не спят от тяги сердечной.

Тебе тяжело теперь, а прежде разве не видал ты веселых дней? Конечно, видал, даст Бог, и еще увидишь. Претерпи же, и прояснится над тобою небо. В жизни, как в природе: то светлые, то мрачные дни. Мрачные говорят тебе, что ты в изгнании и под гневом: а светлые дают мысль, что ты не совсем заброшен, что тебя хотят щадить и миловать. Помни это и терпи, подкрепляя себя упованием.

Тебе тяжело, – да разве случай это устроил? Есть Господь, Который отечески смотрит на тебя и печется о тебе. Это Он послал тебе горе; а что, кому и как послать, то посылает для того самого, кто подлежит горю. Осмотрись же и увидишь, может быть, благие о тебе намерения Божии в постигшей тебя скорби: или грех какой-нибудь очистить хочет Господь, или от дела греховного отвести, или дать небе случай показать свое терпение и верность Ему, или Он Сам желает потом удивить на тебе величие Своего милосердия, – что-нибудь из этого уж верно идет к тебе: ну, и приложи то к ране своей, и умалится жгучесть ее. Если же не усмотришь, что именно хочет даровать тебе Господь через горе твое, – возбуди в сердце своем общее неразмышляющее верование, что все от Бога, и все, идущее от Него, служит во благо нам, и толкуй мятущейся душе твоей: так Богу угодно; терпи и верь, что тот, кого Он наказует, тот у Него, как Сын. Да и без того, кто может противиться воле Его?

Скажи еще, скорбящий: ты грешен или нет? Конечно, грешен. А если грешен, то радуйся, что пришел огнь скорби, опаляющий твой грех. Ты все смотришь на теперешнее горе: а перенесись-ка в другую жизнь, стань на суде Божием, и посмотри оттуда на свое горе. Если ты чувствуешь, что непременно будешь осужден, то, что, в сравнении с последствиями того осуждения, все теперешние скорби и бедствия? Говори же: по грехам моим достается мне так, и я благодарю Господа Бога, что благость Его ведет меня к покаянию. Когда расположишь себя так, то не будешь тяготиться горем, а скажешь: мало еще мне, по грехам моим не того еще я стою.

Таким образом, несешь ли ты общую горькую долю, или испытываешь частные горести и скорби, терпи благодушно и принимай их с благодарностью от руки Господней, как врачевство от грехов, как ключ, отверзающий дверь в царство небесное.

Мирской крест очень, очень древен. Он сделан был еще в раю, именно из древа познания добра и зла, под главным наблюдением и при самом живом участии исконного врага нашего диавола. Тяжел этот крест и безотраден. Вот, например, человек, который прежде был очень богат, а теперь бродит с сумою нищего: мотовство разорило его в конец. Это крест мирской. Вот другой человек, который наделен был от природы самым крепким здоровьем, а теперь так тяжко страдает, что ждет не дождется конца своей жизни: распутная жизнь уложила его в постель. Это – опять крест. Вот третий, который так еще недавно наслаждался полною свободою, среди родных и друзей, а теперь, скованный цепями, идет туда, «аможе не хощет», идет далеко, далеко, идет может быть, без всякой надежды вернуться на милую родину, посмотреть на свою семью, на родных, на друзей: буйное, необузданное своеволие лишило его воли, тяжкие злодеяния заковали его в цепи. Это тоже крест. Но всех крестов мирских не перечислишь: горька нищета, тяжела болезнь, невыносимо лишение свободы и т. д. А еще упреки совести? А еще говор и суд людской?.. И вот бедный мирской крестоносец, не находя в себе довольно сил для несения своего креста, ищет всюду какого-нибудь Симона киринейского, который бы согласился хоть сколько-нибудь облегчить его тяжесть, – но увы!.. Ищет, – и не находит: у каждого мирского Симона есть свой крест, и крест тяжелый; он сам падает под ним почти на каждом шагу, и тяжко вздыхает: до чужих ли ему крестов? И кто знает?.. вместо облегчения он может быть, еще больше увеличит эту тяжесть, когда, сам изнемогая под своею ношею, скажет со злобною улыбкою несчастному своему брату: «сам сделал себе крест, сам и неси». А не находя нигде и ни в чем себе отрады, чем может этот жалкий крестоносец окончить свое крестоношение?.. Вспомните Иуду, который, предав Христа, этим самым устроил себе погибель: горькие упреки совести и отчаяние довели его до самой постыдной кончины (Мф.27:5). И это не единственный пример жалкого конца мирского крестоносца. Подобные примеры повторялись, и, к сожалению, повторяются и на наших глазах. Спаси нас, Господи, от подобных крестов! Они ужасны.

Не легок и крест, возлагаемый св. Евангелием. Вспомните Иова, на которого в одно почти время разом обрушились всевозможные бедствия. Вспомните апостолов, мучеников, исповедников и всех вообще подвижников веры и благочестия. Представляешь их страдания, и невольно с благоговением дивишься их терпению. А откуда оно, это терпение? Откуда эти изумительные силы, не уступавшие никакой тяжести, никакому давлению? Истинный христианин давно знает, откуда это терпение и откуда эти силы. Он знает, что этих чудных крестоносцев всегда поддерживала и подкрепляла всесильная благодать Самого Подвигоположника, Господа нашего Иисуса Христа, «ибо, как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь» (Евр.2:18); он знает, что и Дух Святой, Которого Сам Христос назвал нашим Утешителем, в избытке изливал в их скорбные сердца отраду и утешение; он знает, что небожители и все святые подвижники, уже прошедшие земную жизнь путем креста, всегда готовы оказать, по дарованной им от Бога благодати, помощь идущим крестным путем. Вот истинные Симоны киринейцы для евангельских крестоносцев! Тяжело станет этому крестоносцу?.. Он взглянет на небо со слезою молитвы; он скажет со вздохом сердечным: «Господи, спаси меня: погибаю! Душе Святой, утешь меня! Ангелы Божие и все святые, поддержите меня!» И эта сила небесная, скажите, какую не преодолеют тяжесть земную?.. А и на земле разве не найдет себе крестоносец евангельский также отрады и утешения? Свет ведь не без добрых людей, – и горе, независимое от преступной воли человека, всегда найдет себе теплое сочувствие. А это сочувствие в горе, – о, как оно много облегчает сердечную тугу! Наконец, евангельский крестоносец может много найти отрады и утешения даже в самом себе, в своей вере и надежде: они укажут ему на слова Спасителя о несущих крест за правду: «радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах» (Мф.5:12).

Из кн. «Минуты пастырского досуга», еп. Гермогена.

Распятие почиталось самою ужасною, жестокою и позорною казнию, к которой, обыкновенно, приговаривали разбойников, убийц, мятежников и преступных рабов, и мучения распятых были так велики, что можно сравнить их с муками адовыми, о которых упоминает псалмопевец (Пс. 114:3).

Распятый, пригвожденный ко кресту по рукам и ногам, находился в неестественном положении, лишенный всякой возможности облегчить свои страдания переменою положения частей тела. При малейшей попытке сделать какое-либо движение, он должен был испытывать жгучую боль в язвах рук и ног, и эти язвы, раздираемые гвоздями и расположенные в местах одаренных особого чувствительностью, делались невыносимо болезненными.

Если распятый желал прислониться спиной к кресту, то язвы, полученные при бичевании, производили новые мучения, а если он отклонялся от крестного древа, то, кроме боли в язвах гвоздинных, должен был чувствовать растяжение сочленений и онемение мышц.

Несчастному оставалось лишь висеть, страдать и терпеть, призывая смерть, как последнюю, хоть и жестокую отраду. К наружным страданиям распятого присоединялись не менее ужасные внутренние: кровь, при нарушенном обращении в теле, устремлялась к внутренним органам, бросалась в голову, производила давление на мозг, переполняла сосуды сердца и затрудняла дыхание. От неестественного прилива крови вся внутренность распятого была пожираема медленным огнем; при страшной головной боли чувствовалась смертельная тоска; язык и гортань делались сухими, воспаленными; появлялась неутолимая жажда, которая, по мере потери крови и упадка жизненных сил, более и более усиливалась, оцепенение, начиная от внешних частей тела, шло к внутренним, пока распятый мало-по-малу терял последние остатки жизни. Самые исполнители казни, – обыкновенно, люди жестокое, – не могли хладнокровно смотреть на страдания распятых и приготовляли питие, которым старались или утолить невыносимую жажду их, или же примесью разных веществ, помрачающих сознание, облегчить муки. Смерть не спешила к страждущим: иные томились на крестах по несколько дней, испытывали не только жажду, но и мучительные терзания голода, и умирали от крайнего истощения.

Из кн. «Еванг. история о Боге-Слове», прот. Матвеевского.

Св. Иоанн Златоуст родился в г. Антиохии в первой половине 4-го века. По смерти своего отца он остался младенцем на руках своей матери, добродетельной Анфисы, которая имела самое ревностное попечение о воспитании своего единственного сына. В юности Иоанн был обучен всем тогдашним наукам. Увлекаемый товарищами, посещал театры и языческие празднества, – но это продолжалось недолго. Иоанн скоро познал пустоту всего этого, изменил образ жизни, принялся усердно изучать священное Писание и, горя любовию к Богу, большую часть времени проводил в молитве. По смерти своей матери, раздав все свое имение бедным, Иоанн удалился в монастырь, в котором иноки проводили жизнь самую строгую, а по прошествии четырех лет сокрылся в пещеру и жил в ней два года в совершенном уединении. Но Богу не угодно было, чтобы светильник стоял под спудом. По воле Божией Иоанн оставил пустыню, и возвратился в родной свой город Антиохию. Здесь он принял сначала сан диакона, а затем и сан пресвитера. С принятием; сана священства Иоанн стал ревностно проповедовать слово Божие своим пасомым: он говорил поучения каждую неделю, иногда говорил два и три раза в неделю. И что это были за поучения? Это истинно небесная мудрость в простоте и красоте изложения, за что и получил он звание Златоустого. Весь город сходился в тот храм, где «златое слово» Иоанна услаждало ум и сердце и располагало к покаянию, милосердию и благочестию.

Слава о его красноречии достигла до императора и он вызвал Иоанна в Константинополь и сделал эпископом столицы. В новом сане он еще ревностнее стал проповедовать слово Божие. «Я епископ, – говорил он, – потому я должен всех учить и нераскаивающихся обличать». Но своими правдивыми обличениями господствовавших в то время пороков, Иоанн возбудил против себя многих знатных лиц столицы. Особенно ему много пришлось пострадать от императрицы Евдокии, женщины суетной и властолюбивой. Раз Иоанн говорил проповедь о роскоши и о неприличии чрезмерно богатых женских нарядов. Тотчас же было донесено императрице, что в этой проповеди много намеков было на нее. По настоянию императрицы созван был собор из ее приверженцев, на котором Иоанна отрешили от должности и осудили в ссылку. Народ страшно взволновался и не хотел отпускать Иоанна. Но Иоанн сам отдался в руки, присланного за ним чиновника. Волнение народа усилилось. Окружили царский дворец и требовали возвращения любимого пастыря. Между тем в ночь произошло землетрясение. Царица, испугавшись, послала возвратить Иоанна. Народ с радостию встретил его с зажженными факелами, с пением и радостными восклицаниями довел его до храма и просил благословения и поучительного слова. Но недолго святительствовал Иоанн. Близ церкви на площади поставили серебряную статую императрицы, и при этом случае происходили шумные игрища, которые смущали молящихся во время самого богослужения. Иоанн в одной речи восстал против этого и тем раздражил вновь императрицу. Был созван вновь собор и решено было Иоанна совсем удалить из Константинополя. Его сослали в Кукуз, а потом на наш Кавказ. Много пострадал праведник в пути к последнему месту своего изгнания от жестокого обращения, сопровождавших его: его влекли, не давая отдохнуть, то по дождю, то по палящему солнцу. Среди этих мучений Иоанн умер в небольшом городе Команах, не достигнув до места своего изгнания. Накануне смерти Господь открыл ему конец его земного странствия чрез мученика Василиска, который явился Иоанну и сказал: «завтра будешь вместе со мною».

После этого видения Иоанн приобщился Св. Таин и со славами: «слава Богу за все» – предал дух свой Богу (14 сентября 407 г.). Спустя 30 лет св. и нетленные мощи его торжественно перенесены были в Константинополь.

Православная Церковь начинает круг неподвижных дней богослужения 1-го сентября и празднует этого числа новолетие, т. е. начало индикта. По древнейшему преданию Церкви видимый мир был создан в марте месяце: «Началобытный свет сей видимый сотворен» (Следованная Псалтирь). Сентябрь месяц является седьмым по марте и в природе имеет важное значение, как время учета земледельческих трудов и сбора плодов. В Ветхом Завете, по повелению Господню, праздновали Новый год в Сентябре и посвящали этот месяц Богу.

Для Христовой Церкви начало сентября связано с воспоминанием прихода Спасителя в Назарет, где Он был воспитан, и Его проповеди в день, когда евреи праздновали Новый год.

Господь наш Иисус Христос вошел в синагогу и всенародно прочел пророчество Исаии, относящееся к Его Божественному Лицу: «Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим и послал Меня, исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобожденье, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне благоприятное» (Ис.61:1–2). Затем Спаситель закрыл книгу, отдал ее служителю и возгласил: «Ныне исполнилось Писание сие, слышанное вами» (Лк.4:21).

Когда при равноапостольном царе Константине Христова вера сделалась господствующей в империи и Церковь получила свободу исповедания, отцы 1-го Вселенского собора постановили праздновать церковное новолетие 1-го сентября в воспоминание этого события из жизни Спасителя, а также победы христианства над язычеством. В церковном уставе новолетие названо латинским словом индикт. Под этим словом в Римской империя разумелся 15-летний период времени, установленный императором Августом для оценки имущества и установления налогов. Церковный индикт также заключает в себе 15-тилетний круг времени, в котором по вычислениям, сделанным на такой срок, определяют, какие числа будут воскресными днями и в какой день седмицы придутся неподвижные праздники. А. Ф-ва.

В 1721 г. в богатой и знатной семье рязанских дворян Тяпкиных родилась дочь. Младенец был крещен, и наречено было имя ему Дарья. Незадолго до появления Дарьи на свет, бабушка ее, желая посвятить остаток дней своей жизни на служение Богу, отправилась, по обещанию, в Московский Вознесенский монастырь и там постриглась в монахини с именем Порфирии.

Когда малютке Дарье исполнилось два года, благочестивые родители ее решили отправиться в Сергиеву лавру на богомолье. Не желая оставлять Дарью на попечение слуг, они взяли ее с собой. По пути они заехали в Москву и, поклонившись Кремлевским святыням, остановились в Вознесенском монастыре, чтобы погостить несколько дней у старицы Порфирии. Когда бабушка в первый раз увидала свою маленькую внучку, то до того привязалась к ней душой, что ни за какие блага не пожелала расстаться с маленькой Дарьей. Долго не решались родители расстаться с дочкой, но, видя неотступные просьбы богобоязненной старицы Порфирии, с глубоким-сожалением оставили Дарью в Москве.

С этого времени маленькая Дарья поселилась у бабушки в кельи. Изредка только, когда бабушка Порфирия праздновала день своего ангела, собирались к ней с поздравлением почтенные старицы-монахини, да и то ненадолго. Бабушка с внучкой почти все время бывали в кельи одни.

Рано приучила бабушка Дарью к послушанию и порядку. Чуть только солнышко заглянет, Дарья словно трудолюбивая пчелка с постельки поднимается, помолится и скорее за работу.

Дарья росла и крепла телесно, развивалась и совершенствовалась духовно. Грамоте Дарья научилась в монастыре и к 7 годам знала наизусть много молитв. Много труда и мудрости употребила бабушка, чтобы воспитать ее в страхе Божием. Увидала, например, однажды, что Дарья по нерадению не подала милостыни бедняку, тотчас позвала его в келью и заставила внучку служить ему за столом.

Бабушка приучила ее к бережливости и труду.

Когда Дарье исполнилось 9 лет, родители порешили взять ее из монастыря. Не по сердцу пришлась такая весть благонравной юнице. Честь дворянского рода, к которому принадлежала Дарья, требовала от нее светского воспитания и разностороннего образования в науках. Об этом то больше всего и беспокоились ее родители, для этой цели они и приехали за нею в Москву. Кроме того, бабушка Порфирия, чувствуя ослабления сил и приближения смерти, возымела ревностное желание облечься в великий ангельский образ – схиму. Благословив внучку маленьким образком, старица Порфирья рассталась с нею навсегда. Прошло недели две-три, юная подвижница Дарья переступила порог родительского дома!..

Жутко показалось Дарье на первых порах ее новой, неизведанной жизни. Дарья вышла из монастыря совершенно монахиней. В среду и пятницу она не принимала ровно никакой пищи. Да и в прочие дни ни мяса, ни молока, ни яиц совсем не вкушала. Как истая христианка, Дарья была смирна и незлобива: краткая поступь, кроткое сидение, кроткий взгляд, кроткое слово. С высшими и низшими по званию была одинаково ровна, никому не противоречила и никого не оскорбляла ни словом, ни делом. Только и старалась об одном, чтобы не досадить чем-нибудь ближнему своему. Даже крепостная девушка, приставленная к Дарье для комнатных услуг, получала от нее одну лишь сердечную усладу и большое душевное утешение. Несмотря на окружавшую ее роскошь и богатство, Дарья не искала земной пышности, славы и блеска. Она и теперь старалась быть утешительницею печальных: вводила бедняков в свою комнату и разделяла с ними хлеб и питые. Постелью служила ей узкая доска, а изголовьем, подушка из сена.

Много натерпелась юная подвижница. Много тайных слез пролила она. Уж очень не нравилось ей жить с родными дома в семье. Слишком шумно да весело было там. Ей было в то время 15 лет. И хотя тело ее было измождено суровым постом и молитвою, однако, это не могло лишить ее природной красоты, А родные только того и ждали, чтобы поскорее ее отдать замуж. Она же ждала только удобного случая, чтобы покинуть навсегда, родительский дом и мир.

Наступил 1736 год. Стоял май, когда, оставив родительский дом тайно, Дарья отправилась к Москве. С трепетом, вся преисполненная духовной жажды, молилась она там. Оставалось избрать место для начала иноческих подвигов. Дарья направилась было в Вознесенский монастырь. Войдя в церковь, она увидела бабушку, которая спокойно молилась перед образом Богоматери. Посмотрев на старицу, Дарья вышла из монастыря, остригла волосы, приобрела на базаре мужское крестьянское платье и, переодевшись в него, направилась в Троице-Сергиевскую лавру.

Трудно было признать в Дарье девушку, да еще благородного, знатного рода. Бледное, исхудалое лицо, загорелое от солнца и долговременного путешествия, изменило нежные очертания красивого девичьего лица и сделало их более грубыми и мужественными. Низкий голос и степенная, равномерная походка также не могли вызвать никакого подозрения. Монастырское начальство приняло Дарью весьма благосклонно. Но, проведав о том, что Досифей, – таким именем назвалась Дарья, по прибытии в лавру, – никто иной, как беглый юноша-крестьянин, отказалось наотрез постричь его в иноческий образ. Долго рассуждали старцы об этом и, наконец, разрешили Досифею пребывать в лавре тайно, на послушании.

Оставаясь непрестанно на страже внимания, Досифей, – так будем называть ее, – хранил глаза и уши свои, чтобы не услыхать чего-либо могущего осквернить душу. Наблюдая чрезвычайную скромность и строжайшую умеренность, уклонялся от непутных, даже самых необходимых разговоров с мужеским полом и, чувствуя себя совершенно беспомощным находиться без присутствия благодати Божией, беспрестанно молил Господа о наставлении и помиловании его.

Прошло три года. Изнемогшие от горя родители, испытав все способы к отысканию пропавшей дочери, потеряли всякую надежду на ее возвращение и, наконец, решили попытать счастье: лично приехали искать Дарью по Москве. На вопросы их у схимницы Порфирии, – старица, конечно, не могла дать никакого ответа. Тогда в большом отчаянии и сердечней тревоге родные отправились в Лавру преподобного Сергия и там усердно просили Бога и святых угодников Его, дабы им был открыт след пропавшей дочери. Молитва родителей была услышана. Когда мать со своею старшей дочерью стояли в церкви около солеи, мнимый послушник Досифей часто проходил около них, зажигая и погашая пред иконами свечи. Долго и внимательно разглядывала его родная сестра и, приковавшись вниманием, заметила в лице его удивительное сходство со своею пропавшею сестрою, о чем и сказала матери.

В это самое время Досифей оглянулся на толпу. С глубоким вниманием устремила мать свой пытливый взор в родное детище, и какое то внутреннее чутье тотчас подтвердило ей предположение старшей дочери.

Вблизи проходил знакомый иеромонах. Старшая сестра тотчас остановили его и, указывая глазами на Досифея, попросила привести его к ним в гостиницу. Иеромонах утвердительно кивнул головой и, не расспрашивая о причине этого желания, пошел дальше.

Когда обедня кончилась, и люди стали выходить из церкви, иеромонах подошел к Досифею и, указывая перстом на шедших в толпе народа мать и сестру его, ничего не подозревая, передал их приглашение.

Досифей же мгновенно угадал, что это были за люди.

Наскоро зайдя в келью и собрав свои вещи и накинув на плечи котомку, Досифей немедленно вышел за монастырские ворота и направился в Киево-Печерскую Лавру.

Тяжел и долог был его путь. Но, наконец, путник достиг Киева. С великою радостью вошел Досифей под кров обители и, поклонившись св. мощам угодников Божиих, направился к настоятелю Лавры архимандриту Иллариону. Представ пред ним, Досифей сказал:

«Отче святой! Я крестьянин некоего из великороссийских бояр. Зовут меня Досифей. С юных лет возымел я желание быть монахом и решил посвятить себя на служение Распятому Христу. Не оставь моей скудости. Прими меня под кров Небесной Владычицы. Верь, что я буду трудиться здесь до последнего издыхания и ни единым жестом не посмею осквернить благодатной святыни».

Настоятель осмотрел Досифея и, не решаясь лично приютить беглеца, доложил об этом митрополиту Рафаилу.

Благочестивый архипастырь тотчас призвал Досифея к себе и, видя пред собою благообразного юношу-крестьянина, удивился его начитанности и обширному уму. Долго беседовал он с удивительным беглецом и, хотя принял его благосклонно, однако, тоже отказался исполнить его заветное желание.

Рассудив об этом, Досифей решился на последнее средство. По примеру начальника русского иночества преп. Антония, он избрал себе древний вид отшельничества – пещерное житие. Досифей стал обходить Киевские обители, ища себе подходящего убежища. Но, не найдя ничего в самом Киеве, отправился за город, в Китаевскую пустынь, и там, обходя окрестные горы и леса, нашел большую, высокую гору «Китай». Гора эта окруженная с юга и севера лесами, находится на две с половиной версты от Днепра, и с вершины ее видна окрестность на большое расстояние, даже до Триполя... Осмотрев ее с разных сторон, Досифей нашел на Китай-горе много пещер, по которым видно было, что киевские подвижники издавна приходили сюда на подвиг уединения. Не желая пользоваться плодами чужих трудов, Досифей собственноручно вырыл у вершины горы небольшую пещерку и тайно поселился в ней.

Никто не обратил на него внимания. Никто не преследовал его здесь.

Несколько лет прожил Досифей в пещере, проводя строгую, суровую жизнь, всю посвященную подвигам самоиспытания, очищения сердца и устремления ума к Господу Богу и вечному блаженству. Питался он только хлебом да водою, которую приносил ему один инок Китаевской пустыни. Когда же наступал Великий пост, Досифей затворялся наглухо и выходил только по ночам, чтобы набрать мху и корней, которые служили для него тогда постоянной пищей. Вещественным огнем Досифей также не согревался в пещере.

И дабы сохранить слезы умиления и любви ко Христу, он разными способами умерщвлял свою плоть, не давая ей ни отдыха, ни покоя. И чем больше Досифей побеждал себя, тем скорее приобретал мир.

Однако, недолго скрывался любитель безмолвия от взоров человеческих. Как ни избегал Досифей человеческой славы, как ни затворялся наглухо от любопытства людей, – стал прославляться среди окрестностей Киева; по времени он стал известен, и самому царствующему дому.

В 1744 г. Киев посетила Императрица Елисавета Петровна с наследником престола Петром Феодоровичем и его невестой Екатериной Алексеевной. В продолжении всего своего пребывания в Киеве, Государыня неоднократно посещала ближние и дальние пещеры, бывала в Софийском соборе, Михайловском и Флоровском монастырях, также и в других Киевских храмах и святых местах.

Наслышавшись из рассказов, окружавших ее лиц, о живописной местности Киево-Китаевской пустыни, она, видимо, заинтересовалась ею и пожелала немедленно посетить ее. Прибыв туда со многими духовными и светскими особами и, поклонившись святому месту, где жил некогда предок ее, великий князь Андрей Боголюбский, Государыня услышала о богоугодно жившем на Китаевской горе пещернике Досифее и пожелала видеть его.

С изумлением открыл Досифей отверстие своего пещерного жилища и, выйдя на свет, увидел пред собою царицу. Сознавая, что перед ним стоить сама Императрица, окруженная блестящей свитой, Досифей поклонился ей до земли и низко потупил свой взор.

– Давно ли спасаться стал, раб Божий? – ласково вопросила его Елисавета Петровна.

– С тех лор, Государыня, когда душа моя стала навыкать вниманию... С тех пор началась моя духовная, внутренняя жизнь, которая не покидает меня даже доселе.

О многом расспрашивала Императрица Досифея и, после долгих разговоров, узнав, наконец, что Досифей до сего времени не пострижен и о причине этого, повелела немедленно постричь его в рясофор и даже сама, на другой день, присутствовала при обряде пострижения. Имя Досифей пожелал оставить прежнее, без изменения.

Расставаясь с Досифеем, Государыня вручила ему кошелек, наполненный золотом. Но затворник, проводя Императрицу, золото в пещеру не внес, а положил его в глиняном черепке у дверей, пока по его совету знакомый крестьянин не отнес кошелек в Киево-Печерскую лавру, где и представил духовному собору. С общего совета соборных старцев и согласия монаха Досифея, решено было на эти деньги выстроить в селении Пирогове церковь, что и было сделано.

Долгое время, после пострижения в рясофор, прожил Досифей в пещере, проводя время в алчбе и жажде, терпеливо перенося тесноту, холод и различные страхования от бесов.

Одаренный от природы светлым и обширных умом и имея в себе великую духовную опытность, Досифей привлек к себе сердца многих православных; всякого рода нищие духом и больные сердцем являлись к нему целыми толпами за советом и утешением. Досифей никуда не выходил из своего убежища и никого не принимал к себе. Желавшие получить от него благословение и наставление, могли беседовать с ним только через маленькое окошечко.

Советы его были мудры; он обладал даром прозрения и читал в сердцах людей.

Досифей утверждал всех в христианских добродетелях и умел применять свою речь к положению, званию и состоянию каждого человека. Со старцами говорил о молитвенном упражнении и постоянном богомыслии, с молодыми – об опасности страстей и прихотей, с отцами – о воспитании детей, с детьми – о страхе Божием и проч. Он обличал тайные прегрешения, возбуждал к покаянию и предостерегал от будущих бед и искушений. Замечали, что когда Досифей давал просфору или жезл, то этим означалось выздоровление и благоденствие, а когда ладонь, то этим предвещалась смерть...

В это то самое время, как раз в полный расцвет Досифеевой славы, стал приготовляться Богом к возжению новый светильник земли Русской преп. Серафим Саровский. И от этого великого затворника он получил совет, решивший всю его дальнейшую жизнь.

Поисповедавшись и приобщившись Святых Таин, узнал Прохор о замечательном подвижнике старце Досифее и с великою радостию отправился к нему. Последний, видя перед собою юношу, с вполне определившимся духовным складом, и с распаляемою божественным желанием, чистою, рвавшеюся к Богу душою, одобрил намерение Прохора быть иноком и указал ему на Саров.

– Гряди, чадо Божие, в Саровскую обитель и пребудь там. Место сие будет тебе во спасение. С помощью Божией скончаешь там свое земное странствование. Только старайся стяжать о Боге непрестанную память и постоянно призывай Имя Его тако: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного... В том да будет все твое внимание и обучение. Ходя и сидя, и стоя в церкви да будет сие непрестанное твое но устах и в сердце. С ним найдешь покой и приобретешь душевную и телесную чистоту. И тогда вселится в тебя Дух Святой, и управишь жизнь свою во всяком благочестии и чистоте...

Отпуская его, старец прибавил:

– Там в Сарове, настоятелем о. Пахомий. Он богоугодной жизни и последователь преп. отец наших Антония к Феодосия...

Этому совету последовал Саровский чудотворец.

Спустя 20 лет со дня удаления Досифея в затвор, он вторично увидел перед собою родную сестру. Родители Досифея давно уже скончались, а удрученная тоскливым одиночеством сестра его решила посетить Киев. Помолившись здесь Богу, она пришла к затворнику Досифею и стала рассказывать ему о семейных несчастьях и о безвестно пропавшей сестре, которая не разыскана до сего дня. Она не узнала его, ибо, беседуя с родною сестрою, старец Досифей не показал своего лица. Прощаясь с нею, он дал совет не допытываться, если кто-либо из родных скрылся из дому, ради Господа.

Когда же последовал указ, чтобы «отшельникам не быть нигде», по причине последовавших на Руси некоторых злоупотреблений, лаврские старцы, не желая быть нарушителями Царского указа, предложили Досифею переселиться в Лавру. По прибытии сюда, старец избрал себе место на Дальних пещерах и, не изменяя своих обычаев и жизненных правил, продолжал жить там уединенно – затворником. Пищу он получал по желанию от Ливры, которую ему приносил один послушник тогда, когда подвижник считал нужною к употреблению.

Имя келейника старца Досифея было Феофан. Много душевной пользы принесло Феофану сближение со старцем Досифеем и под влиянием этого вскоре у Феофана разгорелось желание посетить св. места Иерусалима. Придя к Досифею, он стал просить у него благословения на дальний путь. Но прозорливый старец так отвечал:

– Нет тебе пути ни в Иерусалим, ни в Святую Гору. Тебе предстоит в свое время другой путь... А теперь, если желаешь, отправляйся в Молдавию... Это путешествие тебе будет на пользу. Ступай сейчас на Подол, там найдешь двух молдавских иноков, которых и приведи сюда. Феофан беспрекословно повиновался. Пришедши на Подол, он, действительно, нашел там двух иноков, которые пришли в Киев из Молдавии. Один из них, по имени Софроний, оказался не кто иной, как друг и спостник Великого Паисия, и был впоследствии архимандритом. Феофан стал усиленно звать к старцу Досифею. Пришедши к Досифею и услыхав от него просьбу взять с собою Феофана, иноки охотно согласились на это, и все трое немедленно отправились, в путь. Во все время длинного путешествия Феофан прислуживал им.

По сердцу пришлась Феофану эта жизнь и он стал упрашивать Паисия оставить его в Молдавии. Но старец ему сказал:

– Иди в Россию и еще немного послужи своему старцу, имеющему скоро скончаться. А потом, по благословению его, иди спасаться, куда он тебе укажет.

Снабженный на дорогу всем потребным, Феофан возвратился в Киев и снова стал там прислуживать своему старцу Досифею.

Однажды Досифей послал Феофана к пономарю Великой церкви и велел принести ему херувимского ладана. Ученик исполнил приказание. Тогда Досифей положил ладан у себя на окне и стал раздавать его по кусочку каждому из приходящих к нему за благословением киевлянам.

– На, возьми, – говорил он, – да покури хорошенько у себя на дворе... Скоро будет страшное несчастье... Люди станут падать на дороге и умирать, как мухи... Но вы не унывайте... Не падайте духом, дети... А молитесь, молитесь...

И что же вышло? В конце 1770 года, действительно, появилась в Малороссии моровая язва, которая, быстро приближаясь к Киеву, окончательно появилась в нем 3-го сентября. Язва свирепствовала день ото дня все с большею силою. Особенно страдали дома, где было много жильцов. Пострадала, от нее и Киево-Печерская лавра, ибо немало вымерло в ней тогда иноков и пришлых людей. Что же творилось с теми людьми, которые получили накануне от Досифея ладен? Говорили, что они остались невредимыми, и страшная болезнь миновала их дома.

Прошло с тех пор 4 года. Неудобно стало жить Досифею на Дальних пещерах. Уж слишком одолевал его простой народ, громадными толпами окружавший его келью и постоянно теснившийся у окна. Желая остаток дней своих посвятить исключительно молитве и воздержанию, Досифей в 1775 г., стал просить настоятеля Лавры архимандрита Зосиму по перемещении его снова в Китаевскую пустынь. Существует предание, что Досифей в последнее время своего пребывания в Лавре, состоял лекарем и, когда ему стали предлагать сан иеродиакона, отказался, чтобы насильно не посвятили, восприняв на себя подвиг юродства, начал бегать по городским улицам и обличать народ, почему лаврское начальство и предложило ему переселиться снова в Китаевскую пустынь. А потому, вскоре, с благословения митрополита Киевского Гавриила, поселился там в уединенной келейке, при пруде. Целый год провел там старец Досифей в великом воздержании, молитве и посте.

Чувствуя ослабление сил и приближение смерти, Досифей вышел из затвора и, опираясь на палку, пошел по всем кельям прощаться с братиею. Немало удивились иноки Китаевской пустыни, видя, что их любимый старец появлялся у каждого из них внутри келий и, открыв дверь, со смирением падал на колени.

Обойдя всех, Досифей возвратился в свою келейку и снова затворился. До самого утра пел Досифей псалмы и, в ожидании предсмертного исхода, читал каноны – и, так, с молитвою на устах, предал, на рассвете, свой дух в руце Божии.

На утро Феофан пришел к нему чтобы спросить о чем то, но старец не откликался... Когда отворили дверь, то глазам всех представилась умилительная картина: Перед образом, перед которым теплилась лампада, стоял на коленях Досифей и, казалось, будто весь застыл на молитве. В левой руке своей он держал длинную записку, на которой были слова: «Тело мое приготовлено к напуствованию вечной жизни; мюлю вас, братия, не касаясь, предать его обычному погребению». Феофан подошел к Досифею поближе и дотронулся до руки, но рука старца похолодела. Все поняли тогда, что душа любимого подвижника воспарила к Богу.

Завещание Досифея было исполнено в точности: никто не стал обмывать его многотрудное тело, никто не посмел прикоснуться к нему, с благословением предали останки его погребению.

Только по смерти Досифея, когда сестра его во второй раз приехала в Киев и, не застав старца в живых, стала осведомляться о его жизни и взглянула на его портрет, – всем стало известно, что затворник Киево-Печерской Лавры Досифей был не монах, а девица Дарья из рода рязанских дворян Тяпниных.

Скончался Досифей 25-го сентября 1776 г. на 56 году своей жизни и погребен в ограде Киево-Китаевской пустыни, близ Свято-Троицкой церкви, на северной стороне.

Из кн.: «Жизнеописания отечественных подвижников благочестия 18 и 19 вв.». Сентябрь.

Усекновение главы святого Иоанна Предтечи и Крестителя Господня.

Гл. 14, 1–13.

В ТО ВРЕМЯ, когда Иисус Христос проповедовал по берегам озера Галилейского, слух о Нем дошел до правителя Галилеи Ирода Антипы, который убил Предтечу Господня Иоанна. Ирод мог слышать о Нем и раньше, вероятно, и слышал, но по беспечности и суетности своей вовсе не обращал внимания на Того, Кого считал простым раввином из Назарета. А теперь заговорила в нем преступная совесть: ИРОД ЧЕТВЕРОВЛАСТНИК УСЛЫШАЛ МОЛВУ ОБ VIСУС, И СКАЗАЛ СЛУЖАЩИМ ПРИ НЕМ, своим придворным: Кто это, о Котором я слышу столько чудесного? Наверное, ЭТО ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ, Которому я отсек голову, ОН ВОСКРЕС ИЗ МЕРТВЫХ И ПОТОМУ, – что Он не обыкновенный человек, а – воскресший из мертвых – ЧУДЕСА ДЕЛАЮТСЯ ИМ, совершаются Им такие чудеса. Что, если Он вздумает возмущать народ, чтобы отомстить мне за свою смерть? – «Так человек злой боится и мертвых, а человек добродетельный возбуждает к себе страх в живых и после своей смерти», замечает один древний толковник. «Примечай, говорит св. Златоуст, сильное действие страха: Ирод не смеет еще выговорить всенародно, но и тогда говорит своим придворным: он как бы ищет у них уверенности и успокоения себе, что Иисус не есть воскресший Иоанн, что поэтому и бояться Его нет причины». Евангелист Лука (9:9) говорит, что Ирод искал случая даже видеть Иисуса Христа, но Господь удалился из Галилеи. – Далее св. Матфей рассказывает нам самое событие. «Почему же он не описал его прежде? – вопрошает св. Златоуст и отвечает: потому что единственным намерением его было говорить о делах Христовых, а Евангелисты ничего не говорили лишнего и постороннего; и теперь они не упомянули бы о происшествии, если бы оно не касалось Христа, и Ирод не сказал: что Иоанн воскрес». ИБО ИРОД, ВЗЯВ ИОАННА, СВЯЗАЛ ЕГО, заковал его в узы, И ПОСЛАЛ В мрачную ТЕМНИЦУ в крепости Махерус или Махеронт, находившейся на границах пустынной Аравии, к северо-востоку от Мертвого моря, за Иорданом. Развратный властелин не мог переносить обличений грозного пустынника-пророка, ЗА ИРОДИАДУ, ЖЕНУ ФИЛИППА, БРАТА СВОЕГО, которую Ирод отнял у живого мужа: ПОТОМУ ЧТО ИОАНН ГОВОРИЛ ЕМУ: НЕ ДОЛЖНО ТЕБЕ ИМЕТЬ ЕЕ. «Обличая Ирода, св. Иоанн хотел разрешить его душу, связанную грехом, а Ирод связал того, кто хотел разрешить его, но пророк Божий, и связанный, не переставал говорить, и заключенный в темницу, продолжал обличать и учить» (св. Златоуст). Среди бесед со своими учениками и другими слушателями, которые могли иметь доступ к святому узнику, нередко слышалось и обличительная его речь против Ирода. Слух об этом мог доходить и до Иродиады, возмущать ее и подстрекать, ясь, что народ мало-по-малу, если не забудет пророка, обличителя. Ирод не мог не слушать злых наговоров своей любимой сожительницы, и сам желал освободиться от ненавистного ему обличителя, но все еще не решался исполнить свое намерение. И ХОТЕЛ УБИТЬ ЕГО, НО БОЯЛСЯ НАРОДА, ПОТОМУ ЧТО ЕГО ПОЧИТАЛИ ЗА ПРОРОКА, ибо он и в самом деле был больше, чем пророк. Бывали минуты, когда даже сам Ирод, этот бессовестный сластолюбец, ни во что ставивший Божии законы, невольно внимал прямому, вдохновенному слову Иоанна и многое делал, слушаясь его, как пишет св. Евангелист Марк. Таково было величие духа этого большего в рожденных женами мужа! Тем не менее Ирод продолжал держать Иоанна в темнице, может быть, оберегая и от мстительности Иродиады, а в то же время надеясь, что народ мало-по-малу, если не забудет пророка, то, по крайней мере, охладеет к нему. Это было совершенно согласно с характером Антипы, которого Христос Спаситель назвал лисицею. Но мстительная Иродиада, эта новая Иезавель, нашла удобный случай ускорить кровавую месть над своим бесстрашным обличителем. По случаю войны с прежним своим тестем, аравийским князем Аретою, который, в союзе с соседними пустынными племенами, мстил Ироду за бесчестие своей дочери, Ирод переехал из Тивериады в Махеронт. ВО БРЕМЯ ЖЕ ПРАЗДНОВАНИЯ ДНЯ РОЖДЕНИЯ ИРОДА он давал пир вельможам своим, тысяченачальникам или офицерам римских легионов, помогавшим ему в войне против Ареты, и старейшинам Галилейским. У Иудеев не было обычая праздновать день рождения; но Ирод хотел во всем подражать обычаям восточных властителей, которые пышно справляли дни своего рождения. По примеру Римлян были приглашены для развлечения гостей музыканты, певцы, лицедеи и танцовщики. Столы были переполнены всевозможной роскошью, вино лилось рекой. Сама Иродиада, по восточному обычаю, не присутствовала за пиршественным столом, но она постаралась доставить царю-мужу неожиданное удовольствие, которое должно было привести в восхищение его гостей. В конце пира, когда сердца собеседников Иродовых разгорячены были вином, вдруг появляется Саломия, дочь Иродиады от Филиппа. На Востоке гостей обыкновенно рассаживали полукругом; Саломия вошла в этот полукруг и под звуки музыки начала танцевать, воспламеняя страстные чувства в гостях: ДОЧЬ ИРОДИАДЫ ПЛЯСАЛА ПРЕД СОБРАНИЕМ, И УГОДИЛА ИРОДУ И ГОСТЯМ ЕГО. «Позорище было сатанинское, говорит св. Златоуст. Побуждением к нему было пьянство и сластолюбие; зрители были люди развратные, а дающий пиршество всех бесчестнее; забава была безумная; девица, через которую брак Ирода делался противозаконным, и которой надлежало скрываться от света по причине позора своей матери, пышно является в собрание и, отложив девический стыд, всех блудниц затмевает собою». «И угодила Ироду и гостям его». – Ничтожный властелин воскликнул: «проси у меня чего хочешь и дам тебе Даже до полцарства моего!» (Мк.6:23). ПОСЕМУ ОН С КЛЯТВОЮ ОБЕЩАЛ ЕЙ ДАТЬ, ЧЕГО ОНА НИ ПОПРОСИТ. Вот до чего, может ослепить страсть! Ирод обещает отдать пол царства – за что? За пляску бесстыдной девицы! Она не высказала дяде никакого желания, а тотчас вышла из залы пирующих к своей матери и обратилась к ней с вопросом: чего просить мне? (Мк.6:24). Трудно представить, какою сатанинскою радостью затрепетало сердце Иродиады при этих словах. Ответ у нее был давно готов. Настал для нее желанный час утолить мучившую ее жажду крови пророка-обличителя!.. И вот Иродиада спешно хватает первое попавшее ей блюдо из под кушаний, сует его в руки дочери и, посылая ее к Ироду, говорит: чтоб сейчас же, здесь на пиру, вот на этом самом блюде была тебе дана голова Иоанна Крестителя! «Что может быть хуже такого зверства, говорит св. Златоуст: просить об убийстве, как о милости, просить об убийстве беззаконном, просить об убийстве среди пиршества, просить об убийстве бесстыдно?» О, однако ж, девица послушно исполняет волю злой своей матери: ОНА ЖЕ, ПО НАУЩЕНИЮ МАТЕРИ СВОЕЙ тотчас, с поспешностью отправилась к царю, и с хладнокровием потерявшего всякое человеческое чувство разбойника, – СКАЗАЛА: ДАЙ МНЕ ЗДЕСЬ, прикажи немедленно принести сюда, вот НА этом БЛЮДЕ ГОЛОВУ ИОАННА КРЕСТИТЕЛЯ. «Видишь ли, восклицает св. Златоуст, как она потеряла весь стыд, как вполне предалась диаволу? И о достоинстве Крестителя помнит, и того, однако же, не стыдится; но будто говоря о какой-нибудь снеди, просит принести на блюде сию священную и блаженную главу. Даже не присовокупляет причины, почему просит, так как никакой и не имела; но просто изъявляет желание, чтобы в уважение ей было сделано зло другому. Не сказала: приведи его сюда и умертви, потому что не вынесла бы дерзновения готовящегося к смерти Иоанна; она боялась услышать грозный голос умерщвляемого, ибо Иоанн не умолчал бы и пред усечением. Посему сказала: «дай мне здесь на блюде». Хочу видеть этот язык молчащим! Она не только желала освободиться от обличений, но и наступить на лежащего и посмеяться над ним». Не без смущения принял Ирод ее ужасную просьбу: И ОПЕЧАЛИЛСЯ ЦАРЬ. «Он, может быть, полагал, что дочь Иродиады попросит у него какого-нибудь изящного и блестящего подарка: дорогого платья, ожерелья, дворцов и подобного; но обманулся. Когда же увидел зло, какое из того вышло, «опечалился»... Почему же печалится? – Такова добродетель, что и по суду злых людей она достойна удивления и похвал». – Но искрения ли, не лицемерная ли была самая печаль Ирода? «Смотри, говорит блаженный Феофилакт, какое безрассудство у Ирода: он поклялся дать плясавшей все, чего бы ни попросила. Но дал ли бы ты ей, безумный, если бы она попросила у тебя твоей же головы?» Ирод не мог не понимать, что жизнь одного человека нельзя делать подарком другому. Вот почему блаженный Иероним прямо говорит, что печаль Ирода была только на лице»...

«Антипа боялся быть клятвопреступником, а не страшился поступка бесчеловечнейшего; боялся иметь свидетелей своего клятвопреступления, а не страшился иметь так много свидетелей столь беззаконного убийства!» (св. Златоуст). НО РАДИ КЛЯТВЫ И ВОЗЛЕЖАЩИХ С НИМ, ради гостей, пирующих с ним, Ирод решил не отказывать племяннице и ПОВЕЛЕЛ ДАТЬ ЕЙ, чего просила. Он тотчас подозвал одного из телохранителей и приказал немедленно принесли главу Иоанна: И ПОСЛАЛ ОТСЕЧЬ ИОАННУ ГЛАВУ В ТЕМНИЦЕ. Святая глава его еще дымилась кровью, когда внесли ее в пиршественную палату. И ПРИНЕСЛИ ГОЛОВУ ЕГО НА БЛЮДЕ, как приносили на этот пир разные кушанья, И ДАЛИ ДЕВИЦЕ... «Кто бы не ужаснулся, видя сию священную главу, лежащую в крови среди пира? говорит св. Златоуст. Что должны были чувствовать присутствовавшие, когда среди общего веселия увидели кровь, каплющую с главы, только что усеченной?» Едва ли могли долго выносить это зрелище даже и опьяненные собеседники Ирода; но не смутилась девица-плясавица: она сама, собственными руками приняла блюдо с главою Иоанна, А ОНА ОТНЕСЛА, понесла, как дорогой подарок, преступнице МАТЕРИ СВОЕЙ. А эта кровопийца с злобной радостью схватила блюдо из рук дочери, и, как пишет блаженный Иероним, иглою начала колоть язык, обличавший ее беззакония... Поистине – «диавольское пиршество, восклицает св. Златоуст: сатанинское позорище! Беззаконная пляска, награда за пляску – беззаконнейшая! Да обратят на это внимание те из девиц, особенно из замужних женщин, которые на чужих браках не отказываются срамить свой пол! Да обратят также внимание те из мужчин, которые любят роскошные и провождаемые в пьянстве пиршества! Да убоятся они бездны, изрытой диаволом! Но как ни беззаконно поступил Ирод, однако, жена была всех беззаконнее. И дочь из повиновения ей бесчинствовала, «плясала, просила об убийстве. Видишь ли, как справедливо сказал Христос: «кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф.10:37). Если бы дочь Иродиады соблюла этот закон, то не совершила бы этого гнусного убийства. И Бог потерпел это, не послал молнии свыше, – не повелел расступиться земле и поглотить злое это сонмище, чтобы и праведника увенчать больше и тем, которые впредь будут терпеть неправду, доставить обильное утешение». «Попуская праведникам страдать невинно, Господь показывает нам и то, какой строгостью суда поразит Он грешников, если испытывает страданиями, жизнь тех, коих Сам Он преисполняет похвалами» (св. Григорий Великий). В самом деле: страдания святого Иоанна могут ли сравниться даже с тем прославлением, какое воздается ему еще здесь на земле? Святая Церковь не находит слов, чтобы достойно восхвалить Предтечу и Крестителя Господня – пророков честнейшего и в рожденных женами большего. Святой Иоанн был как в жизни своей, так и по смерти Предтечею Христа Спасителя. Он прежде Господа сошел во ад, благовестил там Бога, явившегося во плоти и утешал души праведных. «Бренный сосуд Иоанна повержен был на землю, говорит Златоуст, но немерцающий светильник духа его облистал ярким светом веры и находившихся во аде». Когда разорен был ад, Иоанн исшел со Христом оттуда, и сподобился многих венцов на небе, как девственник, как пустынножитель, как проповедник покаяния, как пророк, как Христов Предтеча и Креститель, и, наконец, – как мученик. Обезглавленное тело его, как труп казненного, было выброшено из стен крепости в пустыню, но оно не осталось без погребения: УЧЕНИКИ ЖЕ ЕГО, ПРИШЕДШИ, ВЗЯЛИ ТЕЛО ЕГО, перенесли в Самарию, И ПОГРЕБЛИ ЕГО с честью близ этого города вместе с пророками Елисеем и Авдием. Пораженные глубокою скорбию, ученики Иоанновы надеялись найти себе утешение у Божественного Друга Иоаннова: И ПОШЛИ, ВОЗВЕСТИЛИ VIСУСУ о всем, что произошло, а вместе с тем предупредили Его и о возможной для Него Самого опасности от Ирода, который считал Его за воскресшего Иоанна. Всеведущий, конечно, знал все, что было с Иоанном, но как истинный Человек, не мог без глубокой скорби принять вести о страдальческой кончине Своего друга и сродника. Ведал Он и то, что враги Его – книжники и фарисеи наговаривают на Него Ироду, будто Он выдает Себя за Царя-Мессию. И, так как не пришел еще час Его страданий, то – УСЛЫШАВ, VIСУС УДАЛИЛСЯ ОТТУДА, из пределов Галилеи, НА ЛОДКЕ, через озеро Галилейское, В ПУСТЫННОЕ МЕСТО близ Вифсаиды ОДИН, но народ не хотел расстаться с Ним: А НАРОД, УСЛЫШАВ О ТОМ, ПОШЕЛ ЗА НИМ, берегом, ИЗ ГОРОДОВ ПЕШКОМ.

Казнь Божия скоро постигла Ирода и его нечестивое семейство за убиение Предтечи и за поругание над Самим Господом в день Его страданий. Предание говорит, что Ирод нигде не находил покоя, мучимый своею преступною совестью: на пирах, в лакомых блюдах, в чашах вина – везде ему виделась голова Иоанна и слышался грозный, обличительный ее голос: не должно тебе иметь жену Филиппа, брата твоего! – Его родной племянник, брат Иродиады, оклеветал дядю пред Римским императором в измене Римлян, и Ирод был лишен царства, послан в ссылку сначала в Галлию, потом в Испанию, куда последовали за ним Иродиада и Саломия. Однажды Саломия зимою переходила по льду реку Сикорис; среди реки лед подломился и она погрузилась в воду так, что лед отрезал ей голову... Труп погрузился в воду, а Ироду и Иродиаде принесена была голова погибшей; Ирод же с Иродиадою, по преданию, были поглощены живыми землею. Заключая свою беседу об усекновении главы Предтечи Господня, св. Златоуст говорит: «чем более хочешь утаить грех, по примеру Иродиады, тем более его обнаруживаешь. Ибо грех покрывается не присовокуплением греха, а покаянием и исповедью. Смотри при этом еще, как спокойно Евангелист о всем повествует, и даже, что только мог, приводить в оправдание. Об Ироде сказал: «ради клятвы и возлежащих с ним», и – «опечалился», а о девице, что «по наущению матери своей» и «отнесла матери своей», как бы желая тем сказать, что дочь исполняла приказ матери. Ибо и все праведники болезнуют не о терпящих, но о делающих зло, потому что, делающие зло, в большей мере и терпят его. И теперь, не Иоанну сделано зло, а подверглись ему те, которые довели Иоанна до смерти. Будем и мы подражать праведникам, и не только остережемся осмеивать грехи ближнего, но постараемся, сколько должно, их прикрывать. Евангелист, говоря о развратной женщине и гнусной убийце, не показал негодования, не сказал: наваждена кровожадною и преступною матерью, но просто – «матерью», употребляя самое почтительное имя. А ты, когда бываешь в досаде, не хочешь так помянуть о брате, как Евангелист о блуднице, но называешь его злодеем, негодяем, безумцем... Не так поступают святые. Они больше плачут о согрешающих, чем проклинают их. Будем и мы поступать так же, будем плакать об Иродиаде и о подражающих ей!..»

Чудесное насыщение пяти тысяч народа.

Гл. 14, 14–21.

Когда Апостолы возвратились с проповеди, Господь сказал им: пойдите вы одни в пустынное место, и отдохните немного. И Сам отправился с ними в лодке на северо-восточный берег озера Галилейского, к Вифсаиде. Но народ видел, куда они поплыли, и пешие, берегом, побежала туда. Выйдя из лодки, Господь взошел на гору и там сидел с учениками. Толпы все прибывали. Время было весеннее, около праздника Пасхи; к жителям окрестных городов и селений присоединились богомольцы, отправлявшиеся в Иерусалим. Спаситель видел это усердие народное: И ВЫШЕД VIСУС, спустившись с горы, как любящий отец к детям, УВИДЕЛ МНОЖЕСТВО ЛЮДЕЙ, И СЖАЛИЛСЯ НАД НИМИ, потому-что они были, как овцы, без пастыря, и много и долго беседовал с ними о царствии Божием, И ИСЦЕЛИЛ БОЛЬНЫХ ИХ. Благодеяния Господа превышали усердие народа к Нему: Он исцелял на этот раз всех недужных, не спрашивая даже о вере, «так как о вере их уже свидетельствовало то, что они оставили города, тщательно искали Его и не хотели расстаться с Ним, когда даже принуждал их к тому голод», говорит св. Златоуст. Евангелист Иоанн благовествует, что Господь, окинув взором множество народа, сказал Апостолу Филиппу: где нам купить хлебов, чтоб их накормить? Он знал, что хотел сделать, но этим вопросом испытывал веру Своего ученика, который некогда при первой же встрече с Ним признал в Нем Мессию, предсказанного Моисеем и пророками. Филипп мог бы сказать: Ты все можешь, Ты можешь напитать и этих людей ради Твоего учения забывших о насущном хлебе. Но он думал по земному: и на двести динариев, сказал он, будет недовольно хлеба, чтобы досталось каждому из них, хотя понемногу. Для Апостолов было ясно, что пособить нужде не было средств, кроме чуда; но о чуде они не думали. А Сам Господь не приступал к чуду, а ожидал, пока обратятся к Нему с просьбою; таково было у Него правило. Между тем народ подавлял в себе чувство голода благоговейным желанием быть около дивного Чудотворца. КОГДА ЖЕ НАСТАЛ ВЕЧЕР, ПРИСТУПИЛИ К НЕМУ УЧЕНИКИ ЕГО, заботливо помышлявшие о том, что народу надобно подкрепить себя пищею, и И СКАЗАЛИ: МЕСТО ЗДЕСЬ ПУСТЫННОЕ, И ВРЕМЯ УЖЕ ПОЗДНЕЕ; ОТПУСТИ НАРОД, ЧТОБЫ ОНИ ПОШЛИ В ближайшие СЕЛЕНИЯ И КУПИЛИ СЕБЕ ПИЩИ «Если, говорит св. Златоуст, и по совершении чуда ученики забыли о нем, то тем паче, не видевши еще на опыте такого чуда, не могли и ожидать чего-либо подобного. НО VIСУС СКАЗАЛ ИМ: НЕ НУЖНО, не имеют нужды, ИМ ИДТИ; ВЫ ДАЙТЕ ИМ ЕСТЬ. Добрый Пастырь, насытив Своих овен духовно, не хочет отпустить их голодными и телесно.

«Заметь мудрость Учителя, говорит св. Златоуст: как прямо ведет их к вере. Не сказал вдруг: Я напитаю их, – сему они не скоро бы поверили; не сказал: Я дам, но – вы дайте. А они отвечают Ему, как простому человеку: разве пойти нам купить хлеба динариев на двести? Но на что купить? У нас в ковчежце и такой суммы не найдется, да и где теперь купить можно? Селения не близко»... Но Господь, как бы не замечая этого, сказал: сколько у вас есть хлеба? Пойдите, посмотрите. Апостол Андрей сказал Ему: здесь есть один мальчик, у которого есть пять ячменных, небольших хлебов и две рыбки, но что это для такого множества? Видно, Апостолы уже заботливо справлялись: есть ли у народа какая пища? ОНИ ЖЕ, может быть, купив скудные запасы у мальчика, ГОВОРЯТ ЕМУ, Господу: У НАС ЗДЕСЬ ТОЛЬКО ПЯТЬ ХЛЕБОВ И ДВЕ РЫБЫ. Хотя близость к Спасителю уже заронила в их сердце искру евангельской любви к ближнему, но это сердце, по замечанию Еванг. Марка, в то время было окамененно. ОН СКАЗАЛ: ПРИНЕСИТЕ ИХ МНЕ СЮДА. «Хотя „место пустынное“, но здесь Тот; Кто питает вселенную: хотя „время уже позднее“, но с вами беседует Тот, Кто не подлежит времени» (св. Златоуст). И ВЕЛЕЛ НАРОДУ ВОЗЛЕЧЬ, – поучая простоте жизни, велел рассадить народ НА зеленой ТРАВЕ, которой, в эту приятную весеннюю пору, в «месяц цветов» было много на том месте, так что все разместились рядами, по сто и по пятьдесят, чтобы удобнее было всех обойти, избегая давки и замешательства, И ВЗЯВ – в святые Свои руки ПЯТЬ ХЛЕБОВ И ДВЕ РЫБЫ, ВОЗЗРЕЛ НА НЕБО, как истинный Отец семейства, БЛАГОСЛОВИЛ «Для чего Христос воззрел на небо и благословил? вопрошает св. Златоуст и отвечает: Ему надлежало уверить о Себе, что Он послан от Отца, и что равен Ему. Равенство Свое с Отцом Он доказывал тем, что все делал с властью; а тому, что послан от Отца, не поверили бы, если бы не поступал Он во всем с великим смирением, не стал всего приписывать Отцу и во всяком деле призывать Его. Потому Господь творит чудеса иногда со властию, а иногда по молитве, причем поступает так не по нужде в содействии, но воздавая часть Рождшему Его. Он взирает на небо в подтверждение Своего посольства от Отца, и в научение наше не прежде приступать к трапезе, как воздав благодарение Подающему нам пищу». И ПРЕЛОМИВ тонкие ячменные хлебцы, ДАЛ ХЛЕБЫ и рыбы УЧЕНИКАМ, А УЧЕНИКИ, принимая куски от Его святых рук, обходили ряды возлежав- ших на траве и раздавали НАРОДУ. Чудесное умножение совершалось сначала в собственных руках Спасителя, потом в руках Апостолов, и, наконец, в руках ядущих. И ЕЛИ ВСЕ, И НАСЫТИЛИСЬ, сколько кто хотел. Это был скромный, но достаточный, а для голодных и усталых странников и восхитительный ужин. Так Господь оправдал пред народом Свое собственное обетование: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф.6:33). Но почему Христос не творит хлебов вновь? спрашивает св. Златоуст и отвечает: дабы самыми делами научить, что все видимое сотворено Им, что Он есть изрекший в начале: «да произрастит земля зелень» и «да произведет вода пресмыкающихся, душу живую» (Быт.1:11:20). Умножить так пять хлебов и две рыбы не маловажнее, чем произвести из земли плод и из воды живое существо. Доселе Он творил чудеса над одними больными, а теперь оказывает всеобщее благодеяние, дабы народ не оставался простым зрителем того, что происходило с другими, но и сам получил дар. И что Иудеям во время странствования по пустыне казалось чудным (Пс.77:20), то самое Господь показал на деле. Для того и ведет их в пустыню, чтобы чудо не подлежало никакому сомнению. Отсюда же познаем и умеренность учеников: их было двенадцать, а имели при себе только пять хлебов и две рыбы. Столь мало радели они о плотском. Даже и этого малого не стали удерживать. Из сего и мы должны научиться, что, хотя имеем у себя малость, однако ж, и то обязаны отдавать нуждающимся. Он раздавал через учеников, чтобы сделать им честь, а также и для того, чтобы они не остались в неверии и не забыли чуда, когда собственные их руки будут свидетельствовать о семь. – Господь дал не более, как хлебы и рыбу, чтобы всех научить воздержанию». – Окончилась чудесная трапеза; Господь повелел собрать ее остатки, чтобы ничто не пропало, научая нас бережливости в дарах Божиих. И НАБРАЛИ, ОСТАВШИХСЯ КУСКОВ, ДВЕНАДЦАТЬ КОРОБОВ ПОЛНЫХ, по корзине на каждого Апостола, дабы, послуживши чуду, и сами вкусили, и ненаходившимся могли предложить от избытков этой дивной трапезы. Так трудящийся достоин пропитания, и служащий алтарю должен питаться от алтаря. «Для того, говорит св. Златоуст, Христос попустил народу почувствовать и голод, чтобы не принял кто чуда- за мечту; для того сделал остатков двенадцать кошниц, чтобы и Иуде было что нести. Господь и без хлебов мог утолить голод, но тогда ученики не познали бы Его могущества, а за это чудо так удивились Ему Иудеи, что хотели сделать Его Царем», почитая Его за Мессию – Христа. А ЕВШИХ БЫЛО ОКОЛО ПЯТИ ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК, КРОМЕ ЖЕНЩИН И ДЕТЕЙ. И так, не одни мужи, но и жены, и дети следовали за Господом в пустыню: таково было всеобщее усердие народа. – Достойно внимания, что остатки чудесной трапезы далеко превосходили первоначальный запас: в этом мы видим образ той любви, которая, любя не истощается, напротив, изливаясь на других, еще богатеет, умножается: чем более будешь благотворить, тем более будут умножаться средства твои к благотворению. Дивное умножение хлебов было и наглядным изображением таинства Причащения, в котором Агнец Божий, Иисус Христос, под видом хлеба и вина, раздробляется, но не разделяется, и всегда ядомый, никогда не изждивается и освящает причащающихся...

Не по имени толька, но по нашему внутреннему устроению, по горению духа нашего познается наше христианство. Христианин не тот, кто знает догматы веры, или соблюдает церковные обычаи, а тот, чье сердце принадлежит Христу.

Прот. С. Четвериков.

Из рукописи «Правда Христианства».

Неверующие никак не хотят понять и принять ту очевидную и простую вещь, что невозможно, всю мировую жизнь со всеми ее неведомыми и необъятными глубинами расценивать и объяснять исключительно с точки зрения наших земных понятий и при помощи сил и способностей, данных нам только для местного, земного, нашего обихода. Мы неправильно расширяем и распространяем средства нашего познания, данные нам для определенного уголка вселенной, на всю мировую жизнь. Стоя на столь узком основании, неверующие усиливаются своим маленьким масштабом измерять вселенную со всеми ее глубинами, тайнами и загадками, и, действительно, по выражению известного публициста прошлого века, Н. К. Михайловского, превращать вселенную в мелкую тарелку. От этого и получается, что они не видят, происходящих на их глазах чудес Божиих, ничего не понимают и ничего не принимают в Евангелии, кроме того, что вмещается в тесные рамки их материалистических понятий. Все, что выходит из этих рамок, вызывает в них недоумение, сомнение, отрицание, самоуверенность, ядовитую критику, насмешки и глумление. На их глазах всегда существуют некоторые шоры, мешающие им широко оглядывать окружающую жизнь, и заставляющие их всегда смотреть в одном узком направлении. Им чужды, непонятны и смешны такие события Евангельской истории, как бессеменное Рождество Сына Божия, или Богоявление со схождением на Иисуса Духа Святого в виде голубя, и с гласом Бога Отца, свидетельствующим Сыновство Божие Иисуса Христа, или Преображение Господне с присутствующими около Христа пророками – Моисеем и Илиею, а также и все чудеса Христовы, Воскресение и Вознесение с явлениями Ангелов и проч. Им совершенно чужда мысль о том, что кроме нашей местной, земной, мерки вещей, может существовать еще и иная, мировая мерка, непохожая на земную мерку, и могущая перевернуть все наши обычные понятия. И если окружающий нас необъятный и таинственный, полный чудес и загадок, мир получил свое бытие от бесконечно более великого, необъятного и таинственного Творца Вселенной, то не смешно ли аршином нашего опыта и нашей логики мерить жизнь и судьбы вселенной? А между тем, казалось бы, что даже и открытия нашего человеческого ума и человеческой техники двух последних столетий должны бы приучить нас к мысли, что в мире существует гораздо больше загадочных и таинственных вещей, чем мы привыкли думать.

I. Образ пения в древней Церкви. Образ пения в древней церкви был различен, смотря по месту, времени и временному положению Церкви. Можно указать четыре образа исполнения церковных песнопений: 1) пели все вместе, 2) пел один, а все прочие безмолвно слушали, 3) пели все попеременно, разделившись на два хора (лика), 4) пел один, а все прочие подпевали.

Обычай петь всем вместе, едиными устами и единым сердцем, был самым древним и общим до введения попеременного пения. Так воспел Господь с учениками после Тайной Вечери. Так воспели апостолы Павел и Сила в полночь, находясь в темнице. Так все верующие единодушно воздвигли глас к Богу после чудесного освобождения из темницы апостолов Петра и Иоанна (Деян. 4:24–30). Св. Иоанн Златоуст, сравнивая апостольские времена со своим говорил: «В древности все пели вместе, что и мы теперь делаем». В другом месте он говорит: «Жены, мужи, старцы и юноши, различаясь полом и возрастом, нисколько не отличаются песнями, т. к. все составляют одно сладкопение».

Второй род пения, состоявший в том, что один пел, выходя на средину храма, а все прочие безмолвно слушали, был в употреблении в египетских монастырях.

Третий род пения, называемый антифонным, состоял в том, что все собрание разделялось на два хора (лика) и пели попеременно. Этот род пения был известен и ветхозаветной церкви. Так после чудесного перехода израильтян через Чермное море, Мариам с женами пела в соответствии лику сынов израильских. Образ составления многих псалмов указывает на антифонное пение их, т. к. стихи их расположены по строфам, и второй стих выражает другими словами содержание первого стиха, а иногда в двух стихах выражаются противоположные мысли. Введение в восточных церквах антифонного пения приписывается св. Игнатию Богоносцу, который видел ангелов, воспевавших Св. Троицу попеременными песнями, и образ пения передал Антиохийской церкви. Св. Василий Великий, защищая, видимое им в Неокессарийской церкви антифонное пение, взамен общего в один голос, установленного св. Григорием Неокессарийским, говорит, что антифонное пение позволяет размышлять о содержании песнопения. Ревностными распространителями этого образа пения были Диодор, впоследствии епископ Тарсийский, и Флавиан, епископ Антиохийский. В Константинополе антифонное пение, распространил св. Иоанн Златоуст, для противодействия арианам, которые увлекали этим пением православных. В Западной церкви антифонное пение введено св. Амвросием Медиоланским (ок. 383 г.).

Четвертый род пения состоял в том, что один возглашал часть стиха или весь стих, а прочие за ним припевали. Это пение посредством припевов употреблялось вместе с антифонным пением для разнообразия. Оно было распространено в Александрии во времена св. Афанасия Великого.

По характеру своему древне-христианское пение отличалось естественностью и простотой. Из всех греческих национальных напевов дорический напев отличался строгою простотой и важностью. Поэтому естественность и величественная простота этого пения, по словам (Климента Александрийского, оправдывали выбор его для христианского богослужения. Учреждая богослужебное пение, Церковь заботилась, чтобы оно было благоговейно и трогательно, и если допускала украшения, то самые умеренные. Когда, с течением времени, искусственное пение начало заимствовать изнеженные театральные напевы, не соответствовавшие священному достоинству церковных песнопений, Церковь в лице свв. Отцов и Соборов, восставала против такого суетного легкомыслия. В противодействие еретикам, увлекавшим православных своим приятным для слуха пением еретических песен, свв. Отцы обратили внимание на· усовершенствование напевов и на составление песнопений в православном духе. Св. Ефрем Сирин составлял свои песнопения в противодействие заманчивым песням еретиков Армония и Вардесана. Св. Иоанн Златоуст довел богослужебное пение до такого совершенства, что христиане совсем перестали посещать собрание еретиков. Но все эти заботы об улучшении церковного пения до св. Иоанна Дамаскина не имели характера всеобщности, твердости и постоянства.

II. Осмогласное пение. Для усовершенствования церковного пения и ограждения его от своеволия певцов, св. Иоанн Дамаскин составил Октоих или осмогласное пение. Осмогласием называется круг церковного пения, ограниченный 8-ю определенными мелодиями. Обстоятельства, вызвавшие такое преобразование в области церковного пения в Греции, были следующие: 1) Обилие напевов, наследованных христианами от глубокой древности и умноженных в христианской Церкви, 2) произвол и беспорядок в избрании напевов, часто не соответствовавших святости христианского богослужения. Соборы и отцы Церкви, указывая на характер пения, не определили самих напевов, а потому и не ограничили произвола в выборе их. Это сделал св. Иоанн Дамаскин. Заслуга его в области церковного пения состояла в том, что он из множества разнообразных напевов и мелодий, коих насчитывают до 15, избрал только 8, наиболее соответствовавших важности содержания церковных песен, оставив все прочие мелодии, как не соответствовавшие важности молитвенного расположения верующих. Простота и важность, самих выбранных св. Иоанном Дамаскиным напевов, располагают к молитве. Приведя в простейший вид пение, св. Иоанн Дамаскин положил церковные песнопения на ноты, обозначив их буквами греческого алфавита. Октоих Дамаскина еще при его жизни был принят по всему Востоку. Вскоре после Дамаскина греческая церковь вместе с богослужебными книгами передала свои напевы славянским церквам, а затем и русской церкви под названием знаменного пения.

III. Церковное пение в Православной России: унисонное, различные напевы. Как необходимая принадлежность богослужения, церковное пение было введено в России вместе с христианством. По свидетельству летописи, по просьбе св. кн. Владимира, греческий император и патриарх Константинопольский прислали митрополита, мужа весьма ученого, по происхождению болгарина, и с ним 4 епископов, многих иереев и управителей хором из славян. Таким образом, церковное пение наше – славянского происхождения. Южные же славяне заимствовали церковное пение вместе с христианством от греческой церкви еще при жизни свв. братьев Кирилла и Мефодия. Но есть также известия о происхождении древнего русского церковного пения непосредственно от греков. Так, вместе с царевной Анной, супругой св. Владимира, прибыл весь клир греческий. А при Ярославле I прибыли из Царьграда «три певца с роды своими». Греческие певцы, прибывшие в Россию, нередко исполняли текст церковных песнопений на греческом языке, особенно при совершении богослужения иерархами из греков. К этому же времени относится и начало употребления в России нотных знаков или крюков и первые нотные богослужебные книги. Как происшедшее ближайшим образом от славянского (честнее болгарского) пения, русское древнее церковное пение находилось под влиянием греческого и славянского пения. Из Болгарии перешел в Россию первоначально столповой или знаменный распев (осмогласие). Одновременно со Знаменным пением (от слова «знамя», знак, т. е. пение, положенное на ноты, в отличие от пения, усвоенного по наслышке) существовало у нас пение греческого происхождения – так называемое кондакарное, п. ч. им, главным образом, были распеты кондаки. Оно вышло из употребления в XIV веке и слилось со знаменным в одно назвать средним, употребляется в воскресные дни, и малый знаменный распев, заключающий в себе краткие мелодии, употребляется вне случаев торжественного богослужения.

Киевский напев, названный так от города Киева, откуда свет христианства и церковный устав распространились по всей России, образовался, главным образом, от знаменного в Галиции и на Волыни в период гражданского и церковного разделения юго-зап. Руси от северо-восточной и разработан гармонически при деятельном участии братств в конце XVI и в начале XVII веков. Через киевских ученых этот напев стал известен и в Москве, где он был распространен патриархом Никоном, а в XVII и XVIII веках он распространился по всей России и был в большом употреблении. Этим напевом поется последование погребения усопших, а также песнопения служб великого поста и песни, употребляемые на литургии (например, аллилуйя – после чтения апостола, херувимская и пр.). Этот напев близок к знаменному и отличается от него только большей витиеватостью.

Греческий напев появился в Греции после Дамаскина и перешел в Россию в XVI, XVII веках. В Москве этот напев стал известен через греческого певца диакона Мелетия и введен в церковное употребление содействием патриарха Никона, а в конце Х в. распространился по всей России. Этот напев не имеет осмогласия и отличается от других простотой, легкостью и плавностью. По своей мелодичности и гармоничности он близок к правильной музыке. Им поются пасхальная служба и некоторые другие праздничные службы, напр., величания.

Болгарский напев, существующий ныне, принесен в Москву певцами православных юго-западных братств в половине XVII в. при патриархе Иосифе и усвоен русскими певцами под названием распева Киево-Печерской лавры или южно-русского. Напев этот известен на Афоне. Свойство его – быстрота и смелость в переходах, выражающих сильные и возвышенные чувствования молящейся души. Этим напевом поются только некоторые песнопения, напр., «Тебе одеющагося», «Благообразный Иосиф», «Приидите ублажим», «Дева днесь».

Герасимовский напев занесен в придворную певческую капеллу в 1740 г, уставщиком монахом Герасимом и стал известен под его именем или же под именем Киевского распева (по происхождению Герасим из Киева), или же под именем Невского распева, по имени Невской лавры, к которой причислялись монашествующие уставщики капеллы. По своей простоте этот напев близок к знаменному. Герасимовским напевом в обиходе распеты «Тебе Бога хвалим» и «Единородный Сыне».

К распевам позднейшего происхождения, не положенным в церковных книгах на ноты, относятся так называемые обычные церковные напевы. Они не представляют особого систематически разработанного распева, а только смесь других употребительных в Русской церкви распевов. К общим свойствам этих напевов нужно отнести свободное, по большей части сокращенное и упрощенное воспроизведение и исполнение по слуху мелодий древних напевов, приспособительно к обычному отправлению церковных служб. Обычные напевы представляют две группы мелодий: 1) протяжно-торжественных, 2) кратких, предназначенных для повседневного употребления. Сообразно местному их употреблению и местным оттенкам мелодий, обычные напевы делятся на три главных группы: 1) Петроградский, изложенный в обиходах Львова и Бахметева, 2) Московский обычный в «Круге» песнопений обычного напева Московской епархии, 3) Киевский обычный в нотном сборнике Абламского.

IV. Происхождение гармонического пения и его распространение. До половины XVII в. богослужебное пение в России было исключительно мелодическим, а с половины XVII в. у нас вводится гармоническое пение, или многоголосное, которое получило название пения итальянского или партесного (от partes – части). Так оно называется потому, что певцы для исполнения делятся по голосам на части или партии. Это пение перешло из Италии в Польшу, а отсюда в юго-западную Русь и через православные братства перешло в Москву. В первое время своего распространения партесное пение имело вид переложений церковной мелодии в том самом виде, как она полагалась в нотах. Все переложения XVIII в. не имели музыкального ритма и не заключали в себе надлежащего совершенства и назидательности в церковном смысле, потому что в них музыка преобладала над текстом и часто не выражала его мысли. С начала XIX в. наступил плодотворный период в истории гармонического церковного пения. О6щим требованием служит то, чтобы церковные напевы в гармонизации удерживали строгий, величественный и спокойный характер. В первой половине XIX в. много потрудились над гармонизацией церковного пения – Бортнянский, прот. Турчанинов, Львов, Потулов. Из позднейших деятелей надо упомянуть Чайковского, нам современных Орлова, Смоленского, Кастальского, Архангельского, Гречанинова. Ф. У.

Знаменитый песнописец Православной Церкви св. Иоанн Дамаскин до своего пострижения в монашество служил при дворе халифа, и был правителем г. Дамаска. Будучи человеком высоко образованным и необыкновенно даровитым, Иоанн Дамаскин написал много обличительных сочинений против иконоборческой ереси, сильно распространенной в его время. Греческий император Лев Исаврянин, бывший иконоборцем, возненавидел Иоанна и оклеветал его перед халифом, послав ему подложное письмо, уличавшее Иоанна в измене своему правителю. Восточный деспот пришел в неистовство и приказал отрезать Иоанну руку и вывесить ее на площади. (Лев подделал это письмо под почерк ненавистного ему ревнителя Православия). Несчастный Иоанн в страшных мучениях провел весь день и под вечер его друзья пришли сказать, что гнев калифа утихает и они воспользовались этим, чтобы выпросить у него руку Иоанна, для, большего позора висевшую на площади. Страдалец взял, принесенную ими руку, приложил ее к суставу и, рыдая, стал просить Богоматерь исцелить его. Долго и пламенно молился Иоанн и, наконец, в слезах уснул. Во сне ему явилась Пречистая Дева и, милостиво взирая, на него, сказала:

– «Вот рука твоя здоровая, не скорби более». Иоанн проснулся и с радостным изумлением увидел, что, отсеченная рука, приросла к своему месту и стала здоровою, как и раньше. Только в напоминание, чуда на ней остался красный шрам в виде нити. В преизбытке духовной радости и благодарности к милостивой Заступнице рода христианского, в душе Иоанна сложилась дивная песнь: «О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь...», которую он тут же, в состоянии благоговейного ликования, воспел.

Иоанн заказал из серебра изображение кисти и приложил ее к иконе, перед которою совершилось чудо. Эта икона получила название Троеручицы и была принесена в лавру св. Саввы близ Иерусалима, где вскоре начал свои иноческие подвиги Иоанн. В лавре Иоанн был отдан под начало суровому старцу, не признававшему и не понимавшему душевной потребности песнопевца складывать духовные стихи и запретившему ему заниматься этим делом. Но Богоматерь явилась во сне этому старцу и сказала:

– «Не заграждай источника Моего».

С тех пор уже никто не препятствовал Иоанну составлять песнопения, и он обогатил Церковь многими стихирами и канонами, услаждающими до сих пор души верующих людей. Наша пасхальная служба исполнена множеством песнопений неподражаемого творчества Иоанна Дамаскина. Его же перу принадлежит и Октоих, т. е. восьмигласник, употребляемый и ныне в нашем богослужении. Будучи одновременно богословом, Иоанн Дамаскин составил точное изложение Православной веры, т. е. первую систематизированную догматику.

Иоанн Дамаскин был родом сирианин, жил в VIII-ом веке и скончался в 777 году. Память его празднуется Церковью 4-го декабря.

Л. Ф-ва.

Разгони омраченную мглу страстей моих озарениями молитв Твоих, Пречистая Владычице, и просвети мя, рождшая Христа, незаходимое Солнце, от Солнца воссиявшее прежде денницы.

Рождеством Твоим, Пречистая, Ты восставила падшую и сокрушенную скинию Давида, праотца Твоего. Восстави, Богородице, и меня, раба Твоего, сокрушенного страстьми и прегрешениями.

Врачевством молитв Твоих, Владычице, исцели греховные язвы души моей, рождшая Бога, уврачевателя естества нашего.

Богородительнице, воссияй свет покаяния мне затворенному во тьме погибельной, подай руку помощи лежащему и молитвами Твоими воздвигни мя творити божественные заповеди.

Волна страстей смущает мой ум и колеблет душу. Но, рождшая, единым повелением утишающего волнующееся море, водвори во мне тишину бесстрастия и возмятение плоти подави молитвами Твоими.

Отсекся от ложесн Твоих, пренепорочная Владычице, как от горы честной камень, и сокрушил столпы всякой прелести, яко всесильный Вседержитель, истреби идолы страстей в душе моей, сокрушив челюсти мысленных врагов моих.

Вошедший в нетленное чрево, Христе, да возврати нетление падшему естеству нашему, обнови покаянием истлевшую душу мою и исполни ее светом присносущным, святыми молитвами рождшия Тя.

Мати Божия, воззри на меня милостивым оком, и молитвами Твоими, исцелив души Моея леность и сердца пренемогание, сподоби мя, улучити часть спасаемых.

Сотвори, Владычице, да невечерний Свет из чрева Твоего воссиявший сущим на земле – озарит омраченную душу мою и отгонит всякую мглу от сердца моего.

Одождив меня каплею умиления, Владычице, изми из сердца моего всякий зной страстный и останови мутные потоки помышлений моих.

Св. Роман с юных лет был очень благочестив и желал от всей души служить храму Божию. Но он был неграмотен и не имел способности к пению, и потому должен был удовлетвориться скромною должностью церковного сторожа-пономаря. Свои обязанности он нес при великолепном Константинопольском соборе во имя Софии Премудрости Божией.

Св. Евфимий, бывший в то время (490–496) патриархом Константинопольским, обратил внимание на скромного труженика и дал ему жалование, равное тому, которое получали чтецы и певцы. Клирики возмутились, что патриарх сравнял с ними неграмотного человека и всячески оказывали ему презрение.

Однажды, под Рождество Христово, когда в собор прибыл император со своею блестящею свитою, озлобленные церковнослужители схватили Романа и силою вывели на амвон, говоря:

– «Пой, если ты получаешь равную с нами часть». Несчастный Роман, конечно, не мог петь. Униженный и оскорбленный он удалился в свою комнату и в горьких слезах стал изливать свою скорбь перед Пречистой Девой, утешительницей всех скорбящих. Так провел Роман часть ночи и, наконец, утомленный слезами, заснул. Во сне он удостоился видения Царицы Небесной, подавшей ему свиток, с повелением съесть его, и даровавшей ему способность не только читать и петь, но и самому составлять божественные гимны. Роман проснулся. Преисполненный духовного ликования он был совершенно преображен и почувствовал непреодолимое желание славословит Бога. В уме Романа мгновенно сложилась хвалебная песнь в честь воплотившегося Господа. Он пришел в храм, где накануне претерпел столько горя и унижения, поднялся на амвон и вдохновенно запел: – «Дева днесь Пресущественнаго раждает, и земля вертеп Неприступному приносит, ангели с пастырьми славословят, волсви же со звездою путешествуют: нас бо ради родися Отроча Младо, Превечный Бог».

Это был рождественский кондак, доныне воспеваемый Церковью. С изумлением слушали его все молящиеся; в храме на несколько мгновений водворилась полная тишина. Патриарх подозвал к себе Романа и спросил его, откуда у него появился такой дар. Роман рассказал все, что с ним было. Тогда святитель посвятил его во диаконы, а оскорбившие его клирики со стыдом просили у него прощения.

После этого св. Роман составил еще множество канонов, кондаков и икосов, до сих пор украшающих наше богослужение. Св. Роман получил от Церкви наименование «Сладкопевца». Память его празднуется 1-го октября. Он отошел ко Господу в 510-м году, прожив долгую и благочестивую жизнь.

Л. Ф-ва.

В числе пасомых преп. Афанасия был некто Матфей. Раз, во время утрени, вдруг открылись очи души его, и он видит, что в церковь вошла некая жена, облеченная небесною славою и честью, с двумя в белых, как свет, одеждах юношами, из которых один держал горящую свечу и освещал ей путь, идя перед нею, как раб, а другой следовал за нею, и оба относились к ней с великим благоговением. Когда эти необыкновенные посетители стали осматривать всех присутствующих в церкви, чудная та жена разделяла всей братии дары; – тем, которые были на клиросах, она давала каждому по золотой монете, стоящим внутри храма – по 12-ти серебряных монет, а находившимся в притворе, – по 6-ти серебряников всякому; некоторым же из братий дала даже по 6-ти золотых монет. Сам же благоговейный Матфей получил лишь 6 серебряных монет, ибо и он стоял в притворе. Лишь только кончилось это видение, он тотчас вошел на клирос, возвестил о нем отцу своему и просил у него позволения поместиться в лике поющих.

Из Афонского Патерика.

Сознают ли лица, бывшие по рождению, крещению и воспитанию в Церкви православной и уходящие, или ушедшие в католичество и другое какое-либо не православное вероисповедание, – сознают ли они все то, что они оставляют и то, что принимают, и до какой крайности и до какого лишения они доходят?

Установим определенную точку зрения на православную Церковь и на другие вероисповедания и секты. Что же? Неужели Церковь и вера православная есть одно только название без исторического значения и без полной силы истины и жизненности, – или же это есть твердое и непоколебимое здание небесного, вечного, премудрого и всемогущего архитектора-Бога, как гора великая и чудная, на которой и в которой живет и действует непрестанно ко спасению всех верных Сам Господь и глава Церкви – Иисус Христос?

Имя ли одно – Церковь православная, без действительного «православия» и без величайшей, неописанной силы, непобедимой никакими силами ада; разве Ей не присуще непрестанное торжество над всеми кознями видимых и невидимых врагов и над человеческими ухищрениями и нелепыми баснями?

Разве Церковь православная одиноко стоит в мире, без славных и громких свидетелей ее истины и православия, ее чудной животворности и спасительности даже до нашего времени?

Разве не за нас непрестанно стоит Сам всеистинный и всемогущий, всеспасающий глава Церкви – Христос, исполняющий ее славою и спасением и непобедимою силою Своею?

Разве не с нами всегда Пресвятая Владычица Богородица, источающая непрестанно чудеса милости православно-верующим и усердно молящимся?

Разве не за нас и не с нами все Апостолы и Пророки со своими боговдохновенными писаниями, чистого смысла коих мы не нарушили ни на йоту?

Разве не с нами и не за нас все мученики, добре веру сохранившие и увенчанные от подвигоположника Христа венцами славы и нетления?

Разве не за нас и не с нами вселенские великие учители и святители: Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Чудотворец, Григорий Нисский и Златоустый Иоанн?

Разве не с нами и не за нас – адаманты православия – преподобные отцы: Антоний Великий, Афанасий Афонский, Павел Фивейский, Исакий Далматский, златая струя православных писаний и медоточивых песней Иоанн Дамаскин, и наши русские преподобные отцы Антоний и Феодосий Печерские, Сергий Радонежский, Зосима и Савватий Соловецкие, Варлаам Хутынский и все другие чудные преподобные отцы наши?

Знают ли лица, отрекающиеся от православия и те интеллигенты наши, которые считают безразличною всякую веру, даже магометанскую и буддийскую, – знают ли они, каковы были столпы православия все наши благоверные святые князья: равноапостольный Владимир, избравший из всех христианских вер – православную, особенно же св. благоверный князь Александр Невский, обличитель латинства, Даниил и Роман Галицкие, св. Михаил Черниговский и Михаил, благоверный князь Тверской?

Разве не славны доселе у Бога и у людей нетленно почивающие святители всероссийские Петр, Алексий, Иона и Филипп, московские чудотворцы и все множество прославленных Богом русских святителей и угодников, Никита, Иоанн, Моисей и Евфимий Новгородские, Димитрий Ростовский, Митрофан и Тихон Воронежские, Феодосий Черниговский и прочие? А Серафим Саровский, прославленный Богом еще при жизни явлениями Господа и Богоматери, – разве он не свидетель о истине и спасительности нашей веры и Церкви?

Наконец скажу: разве не за нас вся история Церкви от начала и до ныне? Какая иная вера может похвалиться столь многочисленными свидетелями истины?

Но кто отрекается от православия, тот отрекается от общения со всеми Святыми, которые, между прочим, потому и называются Святыми, что сохранили свято догматы веры и показали ее на деле; отрекающийся от православной веры, как истинной веры, поэтому самому отрекается и от общения с Самим главою Церкви – Христом.

Спрашиваю еще всех и каждого колеблющихся в св. православной вере: разве мы покинуты чудодейственною и спасительною силою Божиею? Разве мы не спасаемся постоянно в нашей святой вере и Церкви? И кто же из православных, разумных и просвещенных, дознавших на опыте спасительность своей веры и ее удовлетворение всему существу нашему, – оставит свое православие и перейдет в другую какую-либо веру?

Только одна истинная и всеспасительная в мире вера – вера православная; она такова по истории, по своей истине, по самому существу, полному света и жизненной силы, – чего о других вероисповеданиях сказать нельзя: ибо в них истина перемешана с ложными человеческими мудрованиями, установлениями и правилами, противными откровению, и сильно затрудняющими спасение душ. «Небо и земля прейдут, словеса же Моя не прейдут», говорит Господь. Между тем, в инославных вероисповеданиях многия слова Господни извращены (о Духе Святом, об обоих видах причащения, о главенстве папы).

Будем же твердо держаться своей св. Церкви и своей православной веры. Только православная Церковь есть столп и утверждение истины, ибо в ней почивает вечно Дух истины, свидетельствующий непрестанно и громко всему миру о истине ее.

Служение о. Иоанна Кронштадтского в Леушинском монастыре в 1907 г.

«... При входе о. Иоанна· в храм началось Богослужение. Батюшка о. Иоанн, стоявший в алтаре в начале утрени, для чтения канона вышел на клирос. Трудно описать то религиозное воодушевление, какое охватило при этом всех присутствовавших. О чтении отцом Иоанном канонов многократно писали, и тот, кто слышал его, не забудет этого никогда! Канон Пресвятой Троице торжественный, полный высоких и глубоких богословских мыслей, видимо, вдохновил о. Иоанна, и голос его был полон особого выражения и звучал с особенной силой. И какая горячая вера слышалась в каждом его возгласе! Глубокое чувство, вдохновлявшее творца канона, видимо, передавалось пастырю и, казалось, сам древний поэт изливал свое вдохновение в этих торжественных звуках.

«Пресвятая Троице, Боже наш, слава Тебе!» – взывал о. Иоанн, и какой неземной восторг слышался в этом кратком славословии! И это чувство невольно передавалось всем и как бы волной охватывало всех присутствовавших. Нужно было видеть при этом лицо о. Иоанна, горевшее воодушевлением, его чудные голубые глаза, полные благоговения, чтобы судить, – как живо и действенно было для него то, что он читал.

Когда хор монахинь и учениц запел девятую песнь канона: «Радуйся Царице, Матеродевственная Славо!» – взор о. Иоанна, устремленный на икону Богоматери, загорелся особым блеском и он, складывая как-то особенно руки, как бы желая сдержать охвативший его восторг, громко начал повторять слова вдохновенной песни, подпевая хору...

Канон кончился. Отец Иоанн быстро перешел в алтарь. Скоро окончилась и утреня.

Все учащие и учащиеся и приезжие посетители исповедовались, чтобы удостоиться причаститься Св. Таин из рук о. Иоанна и быть общником с ним Святейшей Трапезы.

Божественную литургию о. Иоанн совершил в сослужении с монастырским духовенством и с приходскими священниками, прибывшими нарочито в Леушино на эти торжества.

О. Иоанн чувствовал в этот день особый подъем духа. Духовный восторг, испытываемый им во время совершения таинства Евхаристии, охватил его во время этой литургии с особой силой и в его возгласах, и в сияющем лице, и в горящих глазах – все это отражалось. Все молящиеся видели это его особенное состояние души его, и тот пламень, который горел в его сердце и невольно проникал в души и сердца и всех верующих, едиными усты и единым сердцем воспевавших в эти мгновения Пресвятую Троицу «во едином существе славимую».

«Горе имеем сердца!» – «Благодарим, благодарим Господа!» Как-то особенно властно восклицал о. Иоанн из алтаря и вся тысячная толпа, как от действия электрического тока, падала ниц, одушевляемая неземным чувством...

Но вот настала священнейшая минута совершения Таинства; чтение Евхаристических молитв. Воодушевление о. Иоанна достигло высшего напряжения. Горевшее лицо его отражало глубочайшее благоговение: в Святых честных предложенных дарах о. Иоанн духовными очами видел Самого Христа, по плоти пришедшего; и весь охваченный этим чувством при словах: – «аминь, аминь, аминь!» – он повергся ниц, закрывая лицо свое, как бы желая глубже запечатлеть свое духовное видение, при этом долго оставался без движения и, когда встал,– лицо его было залито слезами...

Литургия! приходила к концу. Отверзлись царские врата, и о. Иоанн вышел со Св. Дарами. Вся многотысячная толпа заколебалась, теснясь к амвону. Всем хотелось приобщиться из рук о. Иоанна. – «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос Сын Божий!» – громко и с такою глубокою проникновенностью и убеждением возгласил о. Иоанн эти слова, что у самых неверующих, если бы они были здесь, дрогнули бы сердца, и всякое сомнение исчезло.

Радостный, сияющий духовным восторгом о. Иоанн, только что сам приобщившийся Святых Таин, преподавал теперь Хлеб Небесный и Чашу Жизни всем верующим; первыми приобщились воспитанницы и учительницы школы, ближе всех стоявшие к амвону, а затем сестры монастыря и приезжие гости.

Литургия окончилась! О. Иоанн почувствовал усталость и его одного оставили в кельях. Но отдых его был непродолжителен: чудный несений день, яркое сияние солнца, прекрасный воздух, скоро восстановили его силы, и он вышел к народу.

Прошло с тех пор много времени и уже нет в живых самого благодатного и незабвенного пастыря о. Иоанна! Но его слова, его жесты, его любовь, которая сказывалась в каждом его слове, в каждом его движении, – глубоко памятны всем нам; и он весь, как живой, стоит перед нами с его неподражаемой улыбкой: весь пламенная любовь, – весь – самоотвержение».

Из жури. «Народное Образование» 1910 г.

(Из писем)

Что касается о. Иоанна Кронштадтского, то я уверен, что он воистину муж Божий. И вы не погрешите, если уверитесь в том же. Книжки его хороши... И эта – дневник – хороша. Тут светлые мысли души, живущей в Боге. Читайте их, перекреститесь. Может быть, иное покажется не совсем понятным. Тогда спросите, и я, может быть, смогу объяснить вам... замечу, что если б чрез о. Иоанна не действовала сила Божия, то толпа и молва давно бы отшатнулись от него... А что иное в нем иным не нравится, на это нечего смотреть…, потому что не у всех глаза одинаковы... (Даже на Господа Спасителя разно глаза смотрели)...

Письмо 303.

Очень рад, что вы умирились в духе, ради о. Иоанна. Он достоин всякого уважения. Он для Бога работает, и силою Божиею укрепляем есть. Да хранит Господь душу его от возношения, которое, от чего избави Бог, разом расстроит его действование. Он был или бывал у преосвящ. митрополита Леонтия, который охарактеризовал его так: «смирен, кроток и прост сердцем».

Письмо 304.

Читаете вы изречения о. Иоанна? Как они вам кажутся? Мне думается, что извлекатели сих статеек пользуются большею свободою, нежели следовало бы... А о. Иоанну некогда присмотреть за этим.

Письмо 306.

Глаз мой не лучшает; но, думаю, и не худшает... Если сие верно, то это приписать подобает не воде барона, а молитвам о. Иоанна и о. Ионы: ибо я их просил именно о том, чтобы помрачение глаза остановилось.

Письмо 464.

Хорошо, что мысли о. Иоанна так вас озаряют. Я назвал их утренним весенним ветерком благоуханным. – Прочитайте их не раз, чтобы все высосать оттуда.

Письмо 674.

Вон вышли книги, Моя жизнь во Христе озаглавлены, о. Иоанна Кронштадтского... одного сорта с моими. Но в них есть многое лучше написанное, чем у меня. Потому не излишне, если встретите их и прочитаете...

Письмо 694.

О. Иоанн Кронштадтский – Божий человек. Молитва его к Богу доходна, по великой вере его. Господь да хранит его в смирении и преданности Его святой воле, и в самоотвержении. – У него не одна книжка, а до 16, или более. Потрудитесь приобресть. Они все не велички... как та, которая есть у вас. Образ исповеди им ведомый, вероятно, держится с благословения Владыки Митрополита... Но о. Иоанн и частно исповедует... а то все те, которые не имеют что особенное сказать или спросить. – У него бывает народу не до 200, а 2,000. – Это милость Божия!!..

Письмо 928.

Милость Божия буди с вами,

Достопочтеннейший о. Протоиерей!

Приношу вам глубокую благодарность за ваши слова и поучения, многоназидательные, простые и глубокие, краткие и полные, всесодержащие без излишеств и словоизвитий. Благослови Господи ваши пастырские труды, по всей их широте. Вам дана благодать не учить только, но и творить. Помоги вам Господи успешно служить братиям о Христе всяким дарованием, какое прияли вы От Господа.

Вы трудитесь. А мне пришла пора сложить орудия... Вы – пастырь добрый; а я архипастырь – негодный. Я думаю, что еще не было такого дурного архиерея, как я. Вот за грехи мои и лишен теперь сил: Ослабел и телом и еще паче духом. Назади ничего стоящего не видится, впереди ничего стоящее не чается. Остается одно: Боже, милостив буди мне грешному! Дай Господи, чтоб хоть этот вопль выходил из сердца.

Вы на карточке своей написали, что есте ученик мой. Мне бы желалось знать, когда это было и где. Может быть я припомнил бы чем-нибудь вас. На деле впрочем достаточнее знать как вы есть.

Всякой успешности желаю вам в делах ваших.

Прошу молитв о моем всеокаянстве.

Благослови вас Господи!

Ваш искренний доброхот Е. Феофан.

12 октября 1890 г.

Читаешь ли что дома, начинай это дело с краткою сердечною молитвою, чтобы Бог вразумил и умудрил тебя в вере и благочестии и в тщательном прохождении твоих обязанностей; никогда не читай от праздности, для препровождения времени, этим ты унизишь слово, которое все должно служить нашему спасению, а не пустословию и средством к удовольствию и приятному препровождению времени; говоришь ли ты с ближними, говори разумно, осмотрительно, поучительно, назидательно; празднословия, как яда змиина, избегай, памятуя, «что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда» (Мф.12:36), т. е., услышат справедливый приговор Судии: учишь ли детей своих или чужих, обращай дело в служение Богу, уча их с усердием, занимаясь предварительно обдумыванием средств к обучению ясному, вразумительному, полному (по возможности) и плодотворному. Побеждай именем Господним – и силою креста козни врага, который старается смутить, затмить, стеснить, расслабить тебя. Даже если ешь, пьешь или иное что законное делаешь, все делай во славу Божию. (Прот. Иоанн Кронштадтский).

Хождение Иисуса Христа и Апостола Петра по водам.

Гл. 14, 22–33.

Пораженный чудесным умножением хлебов, народ хотел силою взять Иисуса Христа и провозгласить Царем.. Господь видел эти намерения и поспешил воспрепятствовать их исполнению. И ТОТЧАС по совершении чуда, ПОНУДИЛ VIСУС УЧЕНИКОВ СВОИХ, которым не хотелось разлучаться с Ним особенно теперь, когда им показалось, что настает час исполнения и их заветных надежд – видеть Его Царем Израилевым, – Он повелел и надо было повиноваться: ВОЙТИ В ЛОДКУ И ОТПРАВИТЬСЯ ПРЕЖДЕ ЕГО НА ДРУГУЮ СТОРОНУ, на западный берег моря Галилейского, к другой Вифсаиде, что была близ Капернаума, – ПОКА ОН ОТПУСТИТ НАРОД. Господь хотел научить Своих Апостолов – не гоняться за человеческою славою, не привлекать к себе с такой целью толпы, и вместе с тем желал, чтобы они лучше вдумались, наедине, без Него, в то чудо, в котором они были сами участниками, и видимое доказательство которого (корзины с хлебом) было в их руках. При сгущающемся сумраке при закате уже солнца, Он простился с учениками, кротко и постепенно успокоил народное волнение, убедил всех разойтись, И ОТПУСТИВ НАРОД, ОН ВЗОШЕЛ НА ГОРУ ПОМОЛИТЬСЯ НАЕДИНЕ. Убиение Его возлюбленного Предтечи говорило Ему, что приближается час и Его страданий; но еще ранее сколько Ему нужно было понести трудов и скорбей в борьбе с фарисейским ожесточением! И вот теперь, в ночном уединении, Он жаждал укрепить Свою человеческую природу в молитвенной беседе с Отцом Своим Небесным. И нас учит Он Своим Божественным примером: когда придет время молитвы, отложить всякое житейское попечение и возвести ум свой горе – на небо, дабы молитва наша как благовонное кадило, возносилась к Богу. Почти всю ночь провел Он в молитве, научая нас терпению и усердию в этом святом делании. И ВЕЧЕРОМ ОСТАВАЛСЯ ТАМ ОДИН, на пустынней горе. «Для чего Господь восходит на гору? вопрошает св. Златоуст и отвечает: для того, чтобы научить нас, как удобны пустыня и уединение, когда нужно молиться Богу. Такое место и ночное время располагают нас к спокойной молитве. Ибо пустыня есть матерь безмолвия, покой и пристань, укрывающая нас от всякой тревоги».

Между тем стало темно; в горах стала завывать буря; ветер рвался из ущелий; море разбушевалось, А ЛОДКА Апостолов, в это время БЫЛА УЖЕ В СЕРЕДИНЕ, МОРЯ, И ЕЕ БИЛО свирепыми ВОЛНАМИ. Отплывая от берега, ученики, может быть, думали, что Господь присоединится к ним там, где удобно будет пристать лодке; но вот и ночь, а Его не видно... Напрасно до изнеможения работали веслами опытные рыбари: лодка была готова опрокинуться от прибоя волн: ПОТОМУ ЧТО ВЕТЕР БЫЛ ПРОТИВНЫЙ. «Почто изводяй ветры от сокровищ Своих и Владычествуяй державою морскою не извел ветра попутного для учеников Своих? Он сделал так для того, чтобы приучить их к бедствиям, какие им предстояли при проповеди Евангельской по всей вселенной» (слова Никифора, еп. Астр.). Было далеко за полночь, а лодка прошла едва половину пути. «Прежде, во время бури Христос Сам был с ними на корабле и притом спал, чтобы тем самым успокоить их; ныне же, ведя их к большему терпению, уходит от них, попускает буре застигнуть среди моря; прежде буря была днем, теперь – ночью» (св. Златоуст). Господь видел их бедствующих в плавании, но «на всю ночь оставляет их бороться с волнами, чтобы тронуть их жестокое сердце: „сердце их было окаменено“, говорит Евангелист Марк (6:52). Это должно было произвести страх, возбужденный как бурею, так и ночным временем. Вместе с тем Господь располагает их к сильнейшему желанию быть с Ним, и непрестанному памятованию о Нем. Потому и не тотчас явился к ним», хотя Он и незримый всегда близок к ним. В ЧЕТВЕРТУЮ ЖЕ СТРАЖУ НОЧИ, после трех часов пополуночи, ПОШЕЛ К НИМ VIСУС, ИДЯ ПО МОРЮ, как по суше. Для их же пользы нужно было спешить спасением, и теперь Он как бы хотел миновать их, чтобы побудить их к молитве и воплю о помощи. И УЧЕНИКИ, УВИДЕВШИ ЕГО ИДУЩЕГО ПО МОРЮ, ВСТРЕВОЖИЛИСЬ И ГОВОРИЛИ: ЭТО ПРИЗРАК, ночное привидение, посредством которого диавол, по верованию Иудеев, устрашает людей, И ОТ СТРАХА ВСКРИЧАЛИ, стали взывать к Богу о спасении. «Господь не вдруг открыл Себя ученикам. Человеку невозможно вынести искушений продолжительных и сильных: потому Господь, желая, чтобы праведники приобрели больше, пред окончанием их подвигов увеличивает испытания». НО, как только они воскликнули, VIСУС, как бы остановленный и задержанный криком отчаяния, ТОТЧАС ЗАГОВОРИЛ С НИМИ И СКАЗАЛ: ОБОДРИТЕСЬ; ЭТО Я, для Которого нет ничего невозможного, НЕ БОЙТЕСЬ! Во мраке ночи ученики не могли узнать, кто сей ходящий по волнам; но столь знакомый их сердцу голос Божественного Учителя сразу рассеял их страх и внушил смелость. Они хотели уже принять Его в корабль, но тут вдруг выступил Петр, «всегда пламенный, всегда предупреждающий учеников»: ПЕТР СКАЗАЛ ЕМУ В ОТВЕТ: ГОСПОДИ! ЕСЛИ ЭТО ТЫ, но я не сомневаюсь, что это – Ты, – кто же кроме Тебя может ходить по морю, как по суше? – и так ПОВЕЛИ МНЕ, Ты только прикажи ПРИЙТИ К ТЕЕБ ПО ВОДЕ. – «Не сказал: помолись и призови на помощь Бога, но повели. Видишь ли, сколько жара, хотя Петр оттого часто и подвергается опасностям, что домогается чрезмерного, ибо и здесь просил слишком многого, впрочем из одной любви, а не из хвастовства. Не сказал: повели мне ходить по водам, но – прийти к Тебе. Петр был уверен, что Иисус может не только Сам ходить по морю, но и вести других». Сердцеведец знал, чем кончится дерзновенная попытка Петра идти по волнам: Он не сказал ему: повелеваю; не сказал: иди ко Мне, но просто: иди, если хочешь (св. Златоуст). ОН ЖЕ СКАЗАЛ: ИДИ. «Если бы Христос сказал: не можешь, Петр по своей горячности стал бы и здесь противоречить. Почему Христос самим делом убеждает его впредь, быть осторожнее. Но Петра и это не удерживает, говорит св. Златоуст. Он хочет показать, что его вера, его любовь к Спасителю сильнее, чем у прочих Апостолов. Так и впоследствии он уверял: «если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь» (Мф.26:33). Но опыт показал, что и на этот раз он был слишком самонадеян и маловерен. И ВЫШЕД ИЗ ЛОДКИ ПЕТР твердою ногою ступил на кипящие волны, и пока взгляд его был устремлен на Господа, ветер тщетно рвал его волосы и волны обрызгивали его одежду; он радостно ПОШЕЛ ПО ВОДЕ, радуясь не столько тому, что ходит по волнам, сколько тому, что ранее других может ПОДОЙТИ К VIСУСУ и броситься к стопам Его. Так чудо следует за чудом: не только Творец и Владыка моря, но и раб силою Его соизволения ходит по водам, как по суше... «Но победив трудное, Петр едва не потерпел вред от легчайшего. Такова природа человеческая: часто успев в великом, затрудняется малостью», говорит св. Златоуст. Когда Петр взглянул на яростные волны и мрачную бездну под ним, в нем заговорила плоть и кровь: НО, ВИДЯ СИЛЬНЫЙ ВЕТЕР ИСПУГАЛСЯ, И НАЧАВ УТОПАТЬ уже голосом отчаяния ЗАКРИЧАЛ: ГОСПОДИ! СПАСИ МЕНЯ. Не буря водная угрожала ему, а буря помышлений сомнительных, так же, как не плотность держала его на волнах, а крепость веры... Страх вынудил его искренно признаться в слабости своей веры и Господь не умедлил Своей помощью: VIСУС ТОТЧАС ПРОСТЕР РУКУ, ПОДДЕРЖАЛ ЕГО... Но почему Господь не повелел уняться ветрам, а Сам поддержал Петра? Потому что не ветер был виною его утопания, а его малодушие; и Христос укрощает не ветер, а это малодушие. «Нужна была Петрова вера, а в ней оказался недостаток, и вот Господь с любовью укоряет его И ГОВОРИТ ЕМУ; МАЛОВЕРНЫЙ! ЗАЧЕМ ТЫ УСОМНИЛСЯ? Он не говорит: неверный, но маловерный; не говорит: зачем ты пошел? следовательно не хочет охлаждать будущей ревности Своих Апостолов, но ободряет их, показывает, что при Его помощи они все могут сделать. Все возможно верующему». «Как птенца, который прежде времени вылетел из гнезда и готов упасть на земь, мать сажает к себе на крылья, и опять уносит в гнездо: так сделал и Христос». Петра это научило не высокомудрствовать, а других учеников успокоило, чтобы не завидовали Петру. Случившееся с ним на море предзнаменовало его отречение и следовавшее за тем обращение и покаяние. И КОГДА ВОШЛИ ОНИ В ЛОДКУ, ВЕТЕР УТИХ, буря сразу утихла и море стало спокойно. Свидетели чуда чрезвычайно изумились и дивились; когда раньше Господь словом утишил бурю, то говорили: «кто Этот, что и ветры и море повинуются Ему?» (Мф.8:27). А теперь и Апостолы и все, БЫВШИЕ ЖЕ В ЛОДКЕ ПОДОШЛИ в благоговении к Нему, и ПОКЛОНИЛИСЬ ЕМУ И СКАЗАЛИ: ИСТИННО ТЫ Мессия, воплотившийся СЫН БОЖИЙ.

Исцеление многих больных. Обличение фарисейского лицемерия.

Гл. 14, 34 – Гл. 15, 11.

И ПЕРЕПРАВИВШИСЬ через море Галилейское, Христос Спаситель и ученики Его ПРИБЫЛИ В ЗЕМЛЮ ГЕННИСАРЕТСКУЮ, на западной стороне моря, близ Капернаума. ЖИТЕЛИ ТОГО МЕСТА, УЗНАВШИ ЕГО, ПОСЛАЛИ ВО ВСЮ ОКРЕСТНОСТЬ ТУ, чтобы оповестить о Его прибытии, И ПРИНЕСЛИ К НЕМУ на постелях ВСЕХ БОЛЬНЫХ, и куда Он ни приходил, в селения ли, в город ли, в деревни ли, клали больных на открытых местах, И ПРОСИЛИ ЕГО, ЧТОБЫ ТОЛЬКО ПРИКОСНУТЬСЯ К КРАЮ ОДЕЖДЫ ЕГО, И КОТОРЫЕ ПРИКАСАЛИСЬ, ИСЦЕЛЯЛИСЬ. «Теперь, замечает св. Златоуст, уже не зовут Его в дом, не домогаются, чтобы прикоснулся рукою, или приказал словом; напротив, с обильнейшею верою просят об исцелении, ибо кровоточивая жена всех научила любомудрию. Прикоснемся и мы к краю одежды Христовой, вернее же сказать, если хотим – к Самому Христу, ибо нам предложено ныне не только одежда, но и самое тело Его в Божественном причащении. Итак, приступим с верою, приступим все немощные. Если прикасающиеся к краю одежды Его привлекали на себя чудодейственную силу, то не гораздо ли в большей мере привлекут ее приемлющие в себя всего Христа? Посему, когда видишь, что священник преподает тебе дары, представляй, что не священник делает сие, но Христос простирает к тебе руку».

После того как Господь сотворил множество чудес, ТОГДА не обращая внимания на все эти действия Его всемогущества, ПРИХОДЯТ К VIСУСУ ИЕРУСАЛИМСКИЕ КНИЖНИКИ И ФАРИСЕИ. Они были рассеяны по всем 12-ти коленам, но те из них, которые жили в главном городе, в Иерусалиме, были гораздо злее прочих, так как пользовались большей честью и потому более были надменны. Галилейские книжники доносили своим иерусалимским старейшинам обо всем что касалось Иисуса Христа, и вот теперь эти столичные руководители их нарочито прибыли в Галилею, чтобы найти случай к обвинению столь опасного для них Учителя. Случай скоро представился. Фарисеи заметили, что ученики Христовы однажды не умыли рук перед едой. Закон Моисеев требовал в известных случаях омовений, но книжники так исказили этот закон, что довели его толкование до нелепостей. Они говорили например: «кто не умывает рук перед едой, тот повинен смерти, – тот поступает все равно, как если бы пошел к блуднице, – что лучше пройти семь верст за водою чем есть неумытыми руками, а кто не моет рук после еды, тот подобен нечестивому убийце». Перед обедом они мыли не только руки, но и столы, и те скамьи, на которых возлежали за столом, и кувшины, и котлы, так что их враги саддукеи, смеялись над ними, говоря, что фарисеи скоро будут омывать самое солнце. И все эти мелочные правила, называвшиеся у них «преданиями старцев», они так преувеличивали, что приписывали их Самому Богу, Который будто бы устно сообщил их Моисею на Синае. Книжники не хотели вспомнить, что Моисей строго заповедал ни прилагать, ни убавлять от того, что написано в законе. И вот, они замечают, что ученики Иисуса Христа не соблюдают этих преданий, – неумытыми руками едят хлеб... С злорадством обращаются они к Божественному Учителю, И ГОВОРЯТ: ЗАЧЕМ УЧЕНИКИ ТВОИ ПРЕСТУПАЮТ ПРЕДАНИЕ СТАРЦЕВ? ИБО НЕ УМЫВАЮТ РУК СВОИХ, КОГДА ЕДЯТ ХЛЕБ. Ученики, конечно, делали это «не с намерением, но потому, как замечает св. Златоуст, что они не считали законом умываться, ни оставаться неумытыми, но поступали, как случилось. И могли ли они заботиться об этом, когда они не заботились о самой пище, необходимой для них? Им часто приходилось есть неумытыми руками, например – в пустыне или когда срывали колосья». – И Господь не стал ни осуждать, ни защищать поступка Своих учеников, но на обвинение фарисеев и Сам отвечал обвинением, «унимая дерзость их и показывая, что согрешающий в великих делах не должен так заботливо подмечать в других маловажные проступки» (св. Златоуст). ОН ЖЕ СКАЗАЛ ИМ В ОТВЕТ: ЗАЧЕМ И ВЫ ПРЕСТУПАЕТЕ уже не человеческое предание, но ЗАПОВЕДЬ БОЖЬЮ и преступаете ее РАДИ ПРЕДАНИЯ ВАШЕГО? Ради того, чтобы соблюсти не Моисеево, не древних пророков, а ваше, вашими учителями измышленное предание? Оставив заповедь Божию, вы держитесь предания человеческого, – хорошо ли это? ИБО БОГ ЗАПОВЕДАЛ, например, пятою заповедью Закона Своего, ПОЧИТАЙ, словом и делом, люби всею душою ОТЦА И МАТЬ и повинуйся им. И в другом месте Бог говорит: И: «ЗЛОСЛОВЯЩИЙ ОТЦА ИЛИ МАТЬ СМЕРТЬЮ ДА УМРЕТ» (Исх.20:12;21:16), неизбежно должен быть предан смертной казни. А ВЫ со своими старцами ГОВОРИТЕ: ЕСЛИ КТО СКАЖЕТ ОТЦУ ИЛИ МАТЕРИ: в «ДАРЬ БОГУ отдаю ТО, ЧЕМ БЫ ТЫ ОТ МЕНЯ, как сына, ПОЛЬЗОВАЛСЯ», – такой сын, по-вашему, может быть спокоен в своей совести, ТОТ МОЖЕТ И НЕ ПОЧТИТЬ ОТЦА СВОЕГО ИЛИ МАТЬ СВОЮ; ТАКИМ ОБРАЗОМ ВЫ УСТРАНИЛИ вечную ЗАПОВЕДЬ БОЖЬЮ ПРЕДАНИЕМ ВАШИМ. Много и другого подобного делаете вы таким же образом. «Фарисеям хотелось показать, что ученики Его нарушают закон; Христос напротив показывает, что они сами делают это, а ученики не повинны в том. Предание человеческое еще не есть закон; а так как предание, повелевающее умывать руки, не было противно закону, то Господь указывает книжникам на другое их предание, уже прямо противное закону; они учили юношей под видом благочестия презирать отцов. Если, например, кто из родителей говорил сыну: дай мне эту овцу или иное что, то они отвечали: то, чем ты желаешь от меня пользоваться, я отдаю в дар Богу, и ты не можешь поэтому получить сего. Отсюда происходило двоякое зло: и оскорбляли родителей под предлогом обязанности к Богу, и Бога под предлогом обязанности к родителям» (св. Златоуст). Господь, конечно, не осуждает здесь приношения даров Богу от нашего усердия: Он похвалил вдовицу, положившую в кружку церковную последние две лепты; Он учит только, что должно прежде исполнить прямую заповедь Божию, а потом уже приносить дары Богу. Но фарисеи в душе и не думали жертвовать на церковь; они только лукавили и учили детей своему лукавству: как можно обойти, не исполнить заповедь Божию и успокоить свою совесть. Так поступали они и с заимодавцами: должник говорил своему заимодавцу; то, чем я тебе должен, есть корван, то есть, дар, посвященный Богу. И заимодавец уже не смел требовать с него долга. За такую ложь Господь обличает их со всею строгостью: ЛИЦЕМЕРЫ! воскликнул Он с праведным негодованием: ХОРОШО, справедливо, ПРОРОЧЕСТВОВАЛ О ВАС ИСАИЯ, ГОВОРЯ: «ПРИБЛИЖАЮТСЯ КО МНЕ ЛЮДИИ СИИ УСТАМИ СВОИМИ, И ЧТУТ МЕНЯ только ЯЗЫКОМ, называя Богом, Творцом, Господом вселенной, СЕРДЦЕ ЖЕ ИХ ДАЛЕКО ОТСТОИТ ОТ МЕНЯ; НО ТЩЕТНО, без пользы для себя они так ЧТУТ МЕНЯ! Пренебрегая Божьими заповедями, они выдумывают свои, УЧА УЧЕНИЯМ, ЗАПОВЕДЯМ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ» (Ис.29:13).

Посрамив и пристыдив фарисеев и книжников Господь оставил их, как неисправимых, И ПРИЗВАВ НАРОД, к ним обратил Свое благодатное слово, желая «преподать им высокое, великое, и исполненное многого любомудрия учение; СКАЗАЛ ИМ; СЛУШАЙТЕ все Меня И РАЗУМЕЙТЕ, обратите особенное внимание на то, что Я вам скажу: закон, который Я теперь намерен дать вам, достоин этого. Если вы слушали фарисеев, нарушавших Закон для сохранения своих преданий, то тем более должны слушать Меня, поучающего вас высшему любомудрию» (св. Златоуст). НЕ ТО, ЧТО ВХОДИТ В УСТА, не пища или питье само по себе ОСКВЕРНЯЕТ ЧЕЛОВЕКА, делает его нечистым и виновным пред Богом, НО ТО, ЧТО ВЫХОДИТ ИЗ УСТ, то есть, грешные мысли, грешные слова и от них дела, – ОСКВЕРНЯЕТ ЧЕЛОВЕКА, обнаруживает нечистоту его грешного сердца. «Если кто имеет уши слышать, да слышит» (Мк.7:16). Знайте, что в царстве небесном чистота сердца важнее чистоты рук! – Спаситель и говорит, что если бы нечистота рук и пристала к пище, то это душе не повредило бы, «а есть неумытыми руками – не оскверняет человека» (Мф.15:20). – Посему не скоромная пища сама по себе оскверняет нарушителя поста, а исходящее при ее вкушении от грешного сердца желание угодить плоти и нарушить заповедь Божию, повелевающую быть в неизменном послушании заповедям церковным – вот что оскверняет человека!..

Беседа Господа с учениками о том, что сквернит человека.

Гл. 15, 12–20.

Осуждение всей фарисейской мнимой праведности и лжи было так решительно, что даже ученики Господа смутились. И вот, когда Господь вошел в дом, ТОГДА УЧЕНИКИ ЕГО ПРИСТУПИВШИ СКАЗАЛИ ЕМУ: ЗНАЕШЬ ЛИ, ЧТО ФАРИСЕИ УСЛЫШАВШИ СЛОВО СИЕ, слово Твое о том, что не сквернит человека входящее во уста, СОБЛАЗНИЛИСЬ – и обиделись? «Ученики, замечает Златоуст, говорили это не столько потому, что о других заботились, сколько потому, что сами несколько смущались. Но посколько не смели говорить от своего лица, то желали узнать через повествование о других. Господь же снова решительно повторяет Свой приговор над фарисеями, как над людьми, безнадежно погибшими: ОН ЖЕ СКАЗАЛ В ОТВЕТ: ВСЯКОЕ РАСТЕНИЕ, КОТОРОЕ НЕ ОТЕЦ МОЙ НЕБЕСНЫЙ НАСАДИЛ, ИСКОРЕНИТСЯ: всякое учение, которое не от Бога возвещено и с учением Божиим несогласно, погибнет; и все те, которые измышляют такое учение или защищают его, не устоят пред истиною слова Божия: рано или поздно ложь их разоблачится. Потому ОСТАВЬТЕ ИХ, не следуйте измышленным ими учениям; они Могут только повредить вам, потому что они – СЛЕПЫЕ ВОЖДИ СЛЕПЫХ: они слепы духовно, сами закрывают духовные очи, чтобы не видеть света слова Божия и ставят преграду своих вымыслов между собою и словом Божиим. И тем хуже, что эти слепцы-фарисеи и книжники вовсе не сознают своей духовной слепоты: А ЕСЛИ СЛЕПОЙ ВЕДЕТ СЛЕПОГО, ТО ОБА УПОДУТ В ЯМУ. «Большое зло быть слепым, но при слепоте браться водить другого – гораздо гибельнее» (св. Златоуст).

В этих словах Господа не было ничего неясного; но для Апостолов они были так новы, так неожиданны, что они не могли сразу расстаться со своими понятиями о фарисейской праведности и все еще колебались недоумением: как же теперь смотреть им на те предания и обрядности, которыми фарисеи обставляли каждое правило, каждую заповедь Закона? Закон, например, предписывал разборчивость в пище, фарисеи выводили множество правил, а Господь, по-видимому, вовсе отменял ее... О нечистоте внутренней, духовной, Апостолы тогда еще не имели ясного понятия. «Что они действительно и сами соблазнялись, это видно из того, что ревностный и всегда других предупреждающий Петр» скрывая свое смущение, решился просить от лица прочих учеников у Господа объяснения. ПЕТР ЖЕ ОТВЕЧАЯ СКАЗАЛ ЕМУ: ИЗЯСНИ НАМ ПРИТЧУ СИЮ. «Петр не осмеливается прямо сказать: я соблазняюсь, но просит изъяснения, чтобы избавиться от смущения» (св. Златоуст), и потому Господь укоряет его: VIСУС СКАЗАЛ: НЕУЖЕЛИ И ВЫ ЕЩЕ НЕ РАЗУМЕЕТЕ? хотя вам уже дано знать тайны царствия Божия? ЕЩЕ ЛИ НЕ ПОНИМАЕТЕ, ЧТО ВСЕ ВХОДЯЩЕЕ В УСТА, ПРОХОДИТ В ЧРЕВО И ИЗВЕРГАЕТСЯ ВОН, доставив необходимое питание телу. Поэтому, если человек вкушает пищу не ради услаждения, а для утоления голода, не в избытке, а сколько потребно, то пища сама по себе не может осквернить его, хотя бы к ней и пристала от немытых рук какая-либо нечистота. А нечистота сердца внутри пребывает и оскверняет человека не только тогда, когда остается там, но и когда исходит оттуда, и тогда еще более. А ИСХОДЯЩЕЕ ИЗ УСТ – ИЗ СЕРДЦА ИСХОДИТ; СИЕ ОСКВЕРНЯЕТ ЧЕЛОВЕКА; ИБО ИЗ СЕРДЦА ИСХОДЯТ ЗЛЫЕ ПОМЫСЛЫ, как например: УБИЙСТВА, ПРЕЛЮБОДЕЯНИЯ, КРАЖИ, лихоимство, лукавство, лесть, ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬСТВА, ХУЛЕНИЯ или ропот на Бога, гордыня, безумство, и множество подобных им дел. Всякий грех рождается от греховного помысла: злая, грешная мысль, исходящая от сердца, оскверняет человека даже и тогда, когда он не соглашается с нею: она все же оставляет после себя след в душе. А когда сердце хотя на минуту склонится на сторону греховного, помысла, тогда осквернение души несомненно. Так блудный помысел, оставаясь в душе, уже сквернит человека, а когда переходит в дело, не только оскверняет его, но и доводит до погибели. Худые мысли в сердце тоже, что разбойники в пещере. Каждую минуту они готовы прорваться наружу и перейти в худые дела. ЭТО ОСКВЕРНЯЕТ ЧЕЛОВЕКА, заключил Спаситель: А ЕСТЬ НЕУМЫТЫМИ РУКАМИ – НЕ ОСКВЕРНЯЕТ ЧЕЛОВЕКА.

«Кому не случалось видеть, как земледельцы летом в поле едят свой хлеб, держа его в руках, замаранных землей? Мало ли таких работ и ремесл, что люди трудящиеся совсем и не могут отмыть своих рук? Разве это вменяется им в грех? Нисколько» (Сергий, М. М.) Поэтому слова Господа вовсе не относятся к различию пищи; Он и не говорит, что пища, но входящее в уста не сквернит человека, ибо разборчивость в пище столь строго была наблюдаема, что и после воскресения Петр говорил: «нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого» (Деян.10:14). «Примечайте, говорит святитель Филарет Московский, как Он в одном изображении не только видимую нечистоту обличает, но и невидимую обнажает. Когда злые помышления исходят от сердца в дела, тогда они сквернят всего человека, и внутреннего, и наружного, и сердце, и внешние члены, и душу и тело. Но когда злые помышления, хотя от сердца не исходят, однако в сердце гнездятся: что тогда ? – Очевидно, что тогда, они сквернят сердце, внутреннего человека, душу. Эта внутренняя нечистота человека может быть неприметною, и как бы ничем для другого человека, который смотрит на его лице и дела; но для Бога, Который зрит на сердце, она не меньше наружной нечистоты дел, и явна, и омерзительна. Потому Господь и называет злые помышления теми же отвратительными именами, какими мы означаем злые дела: помышления злые, убийства, прелюбодеяния, татьбы, лжесвидетельства, хулы. Не убил ты человека но в сердце пожелал ему погибели: слыши, это злое помышление Господь называет уже убийством. Не отверзлись уста твои, чтобы произнести хулу на Бога, но сердце твое подвиглось дерзкими и ропотными помышлениями о судьбах Его: берегись, вероятно, Сердцеведец уже слышал от тебя хулу. Отсюда можно усмотреть, что действительное очищение сердца, которое бы сделало человека способным узреть Бога, должно совершиться отречением не только от всех дел беззаконных и порочных, но и от всякого помышления злого, в котором злое дело, как плод в зародыше или семени скрывается». «Итак, познаем, что оскверняет человека, – поучает святитель Иоанн Златоуст; – познаем и будем избегать того! Мы видим, что многие в церкви строго соблюдают то обыкновение, чтобы приходить в чистых одеждах и с умовенными руками, а о том, чтобы с чистою душою предстать Богу, нимало не заботятся. Говоря это, я не воспрещаю умывать руки или лице, но желаю, чтобы умывали их так, как должно – не водою только, но вместо воды убеляли их добродетелями... Язык молящихся есть рука, которою мы обнимаем колена Божии: и так не оскверняй его, дабы и тебе не сказал Господь: «и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу» (Ис.1:16).

Дни текут и улетают; часы бегут и не останавливаются; в стремительном течении времени мир приближается к концу своему.

Ни один день не позволяет другому идти с ним вместе; ни один час не ждет другого, чтобы лететь заодно. Как воду невозможно удержать и остановить перстами, так не остается неподвижною и жизнь рожденного от жены.

Взвешена и измерена жизнь всякого вступающего в мир, – нет ему ни средств, ни возможности переступить за назначенный предел.

Бог определил меру жизни человека, и эту определенную меру дни делят на части. Каждый день, незаметно для тебя, берет свою часть и из жизни твоей, и каждый час со своей частицей неудержимо бежит путем своим. Дни разоряют жизнь твою, часы подламывают здание ее и ты спешишь к своему концу, потому что ты пар.

Дни и часы, как тати и хищники, окрадывают и расхищают тебя, – нить жизни твоей постепенно отрывается и сокращается. Дни предают погребению жизнь твою, часы кладут ее во гроб, а вместе с днями и часами исчезает на земле и жизнь твоя.

Жизнь, которою живешь ты сегодня, уходит и улетает с концом этого же дня, потому что каждый день берет свою часть из твоей жизни и с нею уходит. Каждый день предает погребению свою часть, каждый час кладет во гроб свою долю, и в быстром полете времени они уходят, исчезают и обращаются в ничто.

Как спешно текут дни, так быстро пролетает и жизнь, – нет ей возможности остановиться и стать на одном месте. Если солнце станет в высоте, а луна будет задержана в течении своем, то может остановиться и время, определенное для жизни твоей, – может перестать стремиться к концу.

Из рукописи «Правда Христианства».

Условия нашей будущей жизни, после всеобщего воскресения, будут совсем иные, нежели те, в каких мы сейчас живем: не будет ни времени, ни пространства, и это совершенно меняет характер нашей будущей жизни сравнительно с настоящей. Если не будет времени, значит не будет различия в возрасте живущих, не будем связаны условиями расстояния. Существуя сейчас в условиях времени и пространства, мы недоумеваем, как это Ангелы и Святые могут одновременно слышать молитвы десятков тысяч людей, живущих в разных концах земного шара, и откликаться на них. Мы не понимаем этого потому, что мы связаны условиями времени и пространства, и вне их не представляем себе возможности жизни. Освобождаясь от условий времени и пространства, мы сразу получаем возможность быть везде и нигде, и следовательно, видеть и слышать все существующее независимо от времени и пространства.

Существование такой жизни, жизни вне времени и пространства, подтверждается и Евангелием, и писаниями Апостолов, и вселенским преданием Церкви. Между нами и небесным миром происходит непрерывное общение. Евангелие определенно утверждает существование надмирной жизни. И апостолы говорят о том же. И Церковь – главным содержанием своей жизни имеет постоянное общение с потусторонним миром, со Святыми и умершими, с Ангелами и Богом. Не будучи похож на нашу жизнь, тот мир не отделяется и не отчуждается от нас, составляя с нами Единую Христову Церковь, и принимая живое участие в нашей жизни. Откуда же это видно? Прежде всего и больше всего из факта воплощения Сына Божия, из Его пребывания с нами на земле, из создания Им на земле Своей Церкви, из ниспослания Им Своим Апостолам и Церкви Св. Духа, из существования в Церкви непрерывного молитвенного и благодатного общения с миром небесным. На наши молитвы мир небесный отвечает исполнением наших молитв, дарует нам благодатное, светлое устроение духа, помогает нам в духовных и телесных нуждах, открывается нам в видениях и откровениях. Существует огромная духовная литература, в которой собраны многочисленные факты этого рода. По учению Церкви никто из нас после смерти не исчезает... Для нас начинается новое существование, светлое или печальное, но всегда сознательное; мы входим в мир существ духовных, сознательных, добрых или злых, святых или грешных, созерцаем Самого Творца мира... Что представляет собою этот таинственный загробный мир, какая жизнь идет там, об этом мы можем отчасти судить по Слову Божию, по преданию Церкви и по тем или иным явлениям и откровениям, какие мы получаем из таинственной глубины небесного мира, причем мы должны уметь отличать явления и откровения подлинные от явлений и откровений мнимых, призрачных.

Сохраняется ли нами в будущей жизни какой-либо внешний облик, или мы становимся существами бесплотными? По этому поводу происходила в свое время интересная полемика между двумя выдающимися и почитаемыми епископами Православной Церкви – Феофаном Затворником и Игнатием (Брянчаниновым). Последний утверждал, что и умершие, и ангелы, как добрые, так и злые, имеют некоторую, хотя и тонкую, материальную оболочку, что подтверждается явлениями Святых и Ангелов людям в видимом образе. Епископ Феофан отрицал это, ссылаясь на свидетельство Отцов Церкви. Спор остался нерешенным: оба мнения имеют своих защитников и своих противников. Мы же лично полагаем, что дух, как самостоятельная сущность, не нуждается в материальной оболочке, и если облекается ею, то лишь для того, чтобы его могли видеть и входить с ним в общение существа, облеченные плотью. Что дух не имеет видимого облика, состоящего из плоти и костей, это видно и из слов Господа, сказанных Им ученикам после Своего воскресения – «Осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня» (Лк.24:39).

На вопрос о том, как происходит наш переход из земного бытия в вечную жизнь, Православная Церковь отвечает учением о мытарствах. Каждого человека, по исходе его из тела, ожидает ряд притязаний на него со стороны темных сил адских. Все его темные дела, желания и помышления имеются у них на учете, и, на этом основании они считают умершего своею собственностью. Ангел хранитель человека противопоставляет их требованиям добрые дела умершего, или его покаяние и этим, так сказать, откупается от их притязаний. (Отсюда происходит и самое название «мытарств» – «мытарь» сборщик податей, повинностей). Пройдя благополучно все эти заставы, человек достигает светлой небесной области и покланяется Господу. Затем ему показывают светлые райские обители, и места мучений грешников. До девятого дня он осматривает обители праведников, и до сорокового дня места мучения грешников. После того и другого осмотра умерший поклоняется Господу. Вот почему в эти дни о нем возносится церковная молитва. В 40-й день участь умершего определяется. Впрочем, это определение не окончательное, или, правильнее сказать, для праведников она окончательная, а для грешников не окончательная, и подлежащая изменению к лучшему. Участь грешников может измениться к лучшему по молитвам о них живущих на земле, по совершению в память их добрых дел. Таким образом, загробная участь человека не определяется всецело его единичными данными – добрыми или недобрыми. Ему могут помочь в деле его спасения и другие люди. Дело спасения не есть дело исключительно индивидуальное. Оно есть общее дело верующих, общее дело Церкви, и тем более близких ему и любящих его людей. Так верует и исповедует Православная Церковь, и потому молитва за умерших составляет необходимую, существенную и значительную часть Ея богослужения. Церковь в годовом круге своего богослужения имеет специальные дни для поминовения умерших, помимо обычного, повседневного поминовения. Посмертная жизнь человека – от гроба до всеобщего воскресения отличается и от его земной жизни, и от той жизни, которая наступит после всеобщего воскресения. От земной жизни она отличается тем, что человек в этот период времени живет, не имея тела. Земное свое тело он потерял умирая. Воскресшего же тела еще не получил.

Существует ли в загробной жизни общение между праведными и грешными? Или они совершенно изолированы друг от друга? Судя по притче Господа о богаче и Лазаре, общение между ними возможно. Богатый, находясь в аду, видит Авраама и Лазаря на лоне его. И не только видит, но и беседует с ним. Не существует только перехода от праведников к грешникам, и наоборот. Богач, мучаясь в пламени, просит Авраама: «Умилосердись надо мною, и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде, и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем». Авраам отвечает: «Между вами и нами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят». Когда же богач, после этого ответа, просил Авраама послать Лазаря на землю, в дом отца его предостеречь братьев его, чтобы и они не пришли в «сие место мучения», Авраам отказался и это исполнить, говоря: «У них есть Моисей и пророки, пусть слушают их». Богач опять сказал: «Нет, отче Аврааме! Но если кто из мертвых придет к ним, покаются». Авраам снова ответил: «Если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят!» (Лк. 16:24–51). Насколько возможна или невозможна помощь со стороны находящихся в раю тем, кто находится в аду, мы ничего не можем добавить к тому, что сказано в притче. Что же касается помощи со стороны находящихся в раю тем, кто живет еще на земле, то мы знаем из многочисленных фактов, что эта помощь возможна. И церковь этой помощи не отрицает; напр.: Ангел выводит ап. Петра из темницы; неоднократное исцеление от болезни преп. Серафима Саровского явлением Божией Матери.

Кроме притчи о богаче и Лазаре, Господь и в других Своих словах раскрывает тайны небесной жизни. Так, Он говорит Апостолам: «Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих (детей); ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят Лицо Отца Моего Небесного» (Мф.18:10). Это значит, что у детей, во 1-х, имеются ангелы-хранители, а, во 2-х, что они защищают детей перед Богом от тех, кто их обижает. Из ответа Господа на лукавый вопрос саддукеев, о женщине, состоявшей по очереди в (замужестве за семью братьями, чьею женою она будет после всеобщего воскресения, Господь разъясняет, что «в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии, на небесах» (Мф.22:30). Такими небольшими отдельными разъяснениями о жизни загробной, разбросанными в разных местах Евангелия, пред нами поднимается в некоторой степени завеса загробной жизни, и открываются ее тайны. Тоже самое мы находим и в апостольских посланиях. Например, ап. Павел в одном из своих посланий раскрывает Коринфянам тайны своих видений небесного мира: «Неполезно мне хвалиться, пишет он им, ибо я приду к видениям и откровениям Господним. Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли, не знаю; вне ли тела, не знаю, Бог знает) восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке (только не знаю, в теле ли, или вне тела, Бог знает), что он был восхищен в рай, и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать. Таким человеком могу похвалиться; сам же не похвалюсь, разве только немощами моими» (2Кор.12:1–5). Книга «Деяний св. Апостолов» переполнена явлениями и откровениями из небесного мира. А что сказать о Евангелиях, где каждая страница, – от Благовещения Пресвятой Деве Марии и Рождества Христова до явления Святой Троице на Иордане и Бога Отца на Фаворе и до Вознесения Господня, – переполнена, откровениями небесного мира!..

Все, сказанное нами, является вещами, всем хорошо известными, и если мы напоминаем о них, то только потому, что немногие помнят и думают о них, немногие строят свою жизнь в соответствии с этими небесными откровениями, ясно говорящими нам о том, что наша жизнь не кончается нашим земным существованием, и что существует иной мир, небесный, куда мы и должны будем перейти для существования вечного. Мы не можем, однако, не сказать и того, что все, что мы знаем, о жизни небесной, далеко не передает нам ее подлинного содержания. Говоря о небесной жизни, мы пользуемся словами, данными нам для ориентировки и для обмена мнений в нашем земном мире трех измерений, применяя эти слова к познанию и описанию мира небесного, в котором не существует ни времени, ни пространства, мы естественно впадаем в неточности и недоразумения. И не только слова Апостолов, но и слова Самого Господа, как Он говорит нам о предметах мира невидимого, вечного, о Своем, например, втором пришествии и Страшном Суде, – не передают нам подлинной жизни невидимого мира, а только перелагают ее, насколько это возможно, на язык нашего тварного мира, на язык трех измерений, и в таком только переложении дают нам некоторое познание мира невидимого, Царства Небесного. Поэтому Апостол и говорит: «око человеческое не видело, и ухо человеческое не слышало, и на сердце человеческое не приходило то, что приготовил Бог любящим Его». Всякое недоумение и всякое непонимание, и все споры книжников и фарисеев с Господом Иисусом Христом и Апостолами происходили именно от того, что они бессознательно или сознательно, неумышленно или умышленно, переносили свое земное понимание вещей в область вечной жизни, а все свои возражения и вопросы относительно жизни небесной делали с точки зрения своих земных понятий, не обращая внимания на то, или не сознавая того, что жизнь в тварном мире и жизнь в вечности существуют в совершенно различных условиях.

Переходим к другим вопросам, связанным с загробной жизнью. С каким духовным содержанием переходим мы в вечную жизнь? Все ли полученные человеком впечатления в этой жизни, сознательно или бессознательно им воспринятые, уносятся им в будущую жизнь, или же какая-нибудь частица пережитого нами на земле отпадает и совершенно нами утрачивается? Мы позволяем себе думать, что ничто из воспринятого и пережитого человеком на земле, им не утрачивается. Наоборот, все оживает и вспоминается им со всею ясностью и отчетливостью, не исключая мельчайших впечатлений самого раннего детства. Мы переходим в вечность со всем запасом нашего духовного содержания, и это только и дает возможность произвести каждому из нас справедливый и беспристрастный суд. Мы сами себя увидим в полноте нашего содержания, сами увидим и поймем справедливость божественного о нас определения. Говорят, что такую полноту самосознания переживает иногда человек и в момент угрожающей ему внезапной смерти. Тем более это возможно пред Лицом Божиим, когда человеку, произносится Божие определение, и когда человек начинает видеть, что иного определения ему и быть не может, по всей его земной жизни и по всем его делам и переживаниям. «Страшно впасть в руки Бога Живаго», говорит ап. Павел. Страшно, потому, что от этих рук исходит справедливое и безусловное обоснованное определение, и иного быть не может.

Возникает далее другой вопрос – относительно умирающих младенцев и детей. Каково будет их положение и состояние в будущей жизни среди бесплотных существ? Останутся ли они и там младенцами – двухнедельными, трехмесячными, пятилетними, – или с ними произойдет какая-либо перемена? По учению Церкви, в будущей жизни все будут в одном возрасте, или, точнее сказать, все будут без возраста, потому что не будет времени. Каждый будет там в полноте своих человеческих сил и возможностей. Земное детское состояние подобно состоянию семени, еще не раскрывшего все скрытые в нем возможности. И ребенок и семя, в здешней земной жизни, раскрывает в себе эти возможности мало-по-малу, под влиянием внешней обстановки. В будущей жизни эти возможности раскрываются в младенце сами собою в атмосфере вечности, и младенец становится там совершенным человеком, минуя условия земного существования. В этом заключается огромное преимущество умирающих младенцев перед взрослыми людьми. Они умирают, не узнав греха, и сохранив нетронутыми все свои духовные возможности. Они сразу достигают полноты своего возраста в Царстве Божьем. Поэтому Церковь и называет их «блаженными».

Третий недоуменный вопрос возникает относительно людей душевно-больных, так называемых «сумасшедших», «ненормальных», «идиотов» и т. п., что будет с ними в будущей жизни? Все эти болезненные, ненормальные состояния людей суть явления жизни земной, и только земной. Вследствие тех или иных условий нашей земной жизни и плохой наследственности, душа этих людей лишена возможности проявлять себя нормально. Но это не значит, что она перестала быть нормальной душою, созданною по образу и подобию Божию. Если и в земной жизни для нее возможно бывает иногда освобождение от ненормальных условий существования и проявления себя, и она, как говорят, выздоравливает, то тем более это становится для нее возможным тогда, когда она освобождается от своего тела и от всех ненормальных условий своего существования. В будущей жизни душевно-больных, конечно, не будет. Все будут жить полнотою своих естественных, здоровых сил и возможностей, как созданные по образу и подобию Божию. Если Бог смерти не сотворил, как говорит Библия, а она вошла в мир, как следствие человеческого греха, то тем более не сотворил Бос сумасшествия или идиотизма, и они суть не что иное, как продукт нашей земной ненормальной жизни, только в ней и существующие, но никак не могут быть явлением жизни вечной, бессмертной, небесной...

Сохранят ли люди в будущей жизни свои индивидуальные особенности? Можно ли будет там отличать ап. Петра от ап. Павла, святителя Николая от преподобного Сергия? Несомненно. Это видно уже из притчи о богатом и Лазаре, в которой ясно различаются Авраам и Лазарь, а затем это видно и из явлений умерших святых живущим на земле людям. Пресвятая Богородица являлась преподобному Сергию в сопровождении апостолов Петра и Иоанна, преп. Серафиму – в сопровождении сонма мучениц. Ангелы являлись людям видимым образом; Божией Матери, священнику Захарии, апостолу Петру, сотнику Корнилию и т. д. В каких телах они являлись, этого мы не знаем; знаем только, что являлись видимым образом, и потом становились невидимыми. Так и Господь, по воскресении Своем, являлся ученикам при запертых дверях, в Своем собственном Теле, ел и пил с ними, и потом становился невидимым. Все эти явления выше нашего нынешнего разумения, но, несомненно, вполне действительны.

Существует ли в загробной жизни, до всеобщего воскресения, какое-либо различие между людьми по степени блаженства праведников, и по степени мучений грешников? Несомненно существует, но не в смысле физических страданий, или физических наслаждений, потому что мы ни откуда не знаем, что до всеобщего воскресения умершие уже имеют какой-либо внешний облик: их земное тело осталось в земле, а новое тело они получат только после всеобщего воскресения. Но все же умершие каким-то образом и знают друг друга, и имеют между собою общение. Укажем снова на ту же притчу о богатом и Лазаре. Ап. Павел в Послании к Коринфянам говорит о себе, что он чудесным образом был вознесен «до третьего неба» и слышал там «неизреченные глаголы, которых невозможно передать человеческим языком» (2Кор.12:1–4). Эти слова апостола ясно показывают, что существуют разные состояния блаженства, как и разные состояния бытия вообще в загробной жизни, о которых мы узнаем, конечно, только на личном, посмертном опыте. Православный Катехизис, на вопрос о том, в чем состоит посмертное блаженство праведников, дает ответ, что «оно состоит в созерцании Бога во свете и славе», и в единении с Ним, и приводит слова апостола: «теперь мы видим, как бы сквозь тусклое стекло, гадательно; тогда же лицом к лицу» (1Кор.13:12), т. е. между мною и Богом не будет тогда никакой преграды, мешающей мне видеть истину, как она есть. А по Евангелисту Матфею, «тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их» (Мф.13:43). И еще у ап. Павла: «Как мы носим образ перстного (т. е. земного, тварного) человека, так будем носить и образ небесного» (т. е. прославленного Сына Божия) (1Кор.15:45). Ибо «будет Бог все во всем» (1Кор.15:28). Все будет проникнуто и наполнено вечной, небесной славой Божьей. В ощущении и созерцании этой божественной славы и будет состоять блаженство праведников. И этому блаженству не может помешать скорбь о состоянии грешников. Все равно, как и блаженное состояние Самого Бога не умаляется оттого, что существуют страдания грешников, хотя Бог и скорбит о них. Но скорбеть о чем-нибудь, это еще не значит – не быть блаженным и радостным. Например, преп. Серафим Саровский не терял радостного состояния духа, хотя и обращался с грешниками. Но мы опять должны оговориться, что при всех наших попытках понять и представить кебе состояние будущей жизни не можем сделать этого в условиях и при средствах нашего земного бытия. Подлинная истина потусторонней жизни откроется нам только тогда, когда мы переступим ее порог и войдем в ее таинственную глубину. Теперь же мы можем делать о ней только одни более или менее вероятные догадки, насколько нам помогают в этом Слово Божие и Церковное Предание.

Из беседы в день Успения Божией Матери.

Человеку начинает уже открываться и вечность; он уже подходит к рубежу ее. Он еще видит, хоть тускло и нераздельно, земные предметы, еще слышит, хотя и неразборчиво, здешние звуки, еще ощущает в себе, хотя и смешанно, земные чувства: но уже сказывается ему и другая жизнь. Он замечает предметы и явления, невидимые для других, слышит необыкновенные звуки, прозревает то, что нам не может быть известно естественным порядком. Еще несколько минут – и человек переступает в вечность... Вдруг меняется форма его бытия, дух его видит самого себя, свое собственное существо, как не видел его в теле; он видит предметы самые отдаленные уже не телесными глазами, а непосредственным разумом, и то, что прежде он мог постигать только разумом, теперь он видит как бы глазами; он говорит не членораздельными звуками слова, а мыслию, и то, что прежде он мог представлять себе только в мыслях, теперь уже выражает как бы словом; не руками осязает предметы, а ощущениями и чувствами, и предметы самые тонкие и прежде для него неуловимые и неосязаемые он теперь обнимает в ощущениях, как бы в руках; движется не ногами, а одной силой воли, и то, к чему он прежде мог приближаться с великим трудом, медленно, через большие пространства места и времени, теперь он настигает мгновенно, никакие вещественные препятствия его уже не задерживают.

Теперь и прошедшее ему видно, как настоящее, и будущее не так сокрыто, как прежде, и нет уже для него разделения времени и мест, нет ни часов, ни дней, ни годов, ни веков, нет расстояний ни малых, ни больших, – все сливается в один момент – вечность, вечность, никогда не оканчивающуюся и всегда только еще начинающуюся; все соединяется в одну точку зрения, и эта точка уже не подлежит никаким измерениям.

Что же он видит и чувствует? Невыразимым ужасом поражает его открывшаяся вечность; ее беспредельность поглощает его ограниченное существо, все его мысли и чувства теряются в ее бесконечности. Он видит предметы, для которых у нас нет ни образов, ни названия; слышит то, что на земле не может быть изображено никаким голосом и звуком; его созерцания и ощущения не могут быть выражены у нас ни на каком языке и никакими словами. Он находит свет и мрак, но не здешний: свет, перед которым наше яркое солнце светило бы менее, чем свеча перед солнцем; мрак, перед которым наша самая темная ночь была бы яснее дня.

Он встречает там и подобные себе существа и узнает в них людей, также отшедшим из здешнего мира. Но какое изменение! Это уже не здешние лица и не земные тела; это одни души, вполне раскрывшиеся, со всеми их внутренними свойствами, которые и облекают их соответственными себе образами: по этим образам души узнают друг друга, а силой чувств узнают тех, с которыми сближались в здешней жизни.

Потом встречаются духу существа, также сродные ему по естеству, но такие, которых одно приближение дает ему чувствовать неизмеримо высшую над ним силу их. Одни из них выходят из глубины беспредельного мрака, и все существо их мрак и зло; они мыслят, действуют, живут одним бесконечным злом; неизобразимые страдания в них самих и от них другим скорбь и гибель, отличают их каждое движение и действие.

Но это еще в низших сферах духовного мира, ближайших к миру земному; а там, далее, дух видит бесконечное море непостижимого света, из которого выходят другие существа, еще более могучие; их природа и жизнь – одно необъятное добро, неизобразимое совершенство, невыразимая любовь; неописанный свет наполняет все существо их и сопровождает каждое их движение.

Итак, в этом чудесном мире, дух человека, ничем не стесняемый и силою своей духовной природы и неодолимою силою притяжения сродного ей мира, летит, летит все далее и далее, до того места, или, лучше сказать, до той степени, до какой могут достигать его духовные силы, и весь поразительным для него образом перерождается. Тот ли это дух, который жил в человеке на земле, дух ограниченный и связанный плотью, едва заметный под массой тела, всецело ему служащий и порабощенный, так что без тела по-видимому и жить и развиваться нe мог?

Тот ли это дух немощный, с таким трудом развивавший здесь и не широкие свои идеи, и не глубокие чувства, и не сильные стремления, так часто и легко падавший под бременем чувственности и всех условий земной жизни? Тот ли, наконец, это дух, в котором и добро было большей частью только в семени, и зло скрывалось глубоко, так что он почти не сознавал сам в себе ни того, ни другого, и так было в нем все не твердо и перемешано, что и добро побеждалось злом, и в зле проглядывало иногда добро, и нередко являлось одно под видом другого? Теперь что с ним сталось? Теперь все и доброе и худое быстро с неудержимой силой раскрывается; его мысли, чувства, нравственный характер, страсти и стремления воли, все это развивается в необъятных размерах; он сам их ни остановить, ни изменить, ни победить не может; беспредельность вечности увлекает и их до бесконечности; его недостатки и слабости обращаются в положительное зло; его зло делается бесконечным, его скорби и духовные болезни обращаются в беспредельные страдания.

Представляете ли вы себе весь ужас такого состояния? Твоя душа, теперь не добрая, но еще подавляющая и скрывающая в себе зло, там явится злою до бесконечности; твое худое чувство, здесь еще чем-нибудь сдержанное, если ты не искоренишь его здесь, обратится там в бешенство; если ты здесь владеешь собою, то там ты уже ничего не можешь с собою сделать: все в тебе и с тобою перейдет туда и разовьется в бесконечность. Чем ты тогда сделаешься? Если ты здесь не хорош, то там будешь темным, злым духом. О, тогда ты сам узнаешь... или нет, ты тогда слишком хорошо узнаешь и себя еще гораздо лучше, чем здесь. Помощи никакой и ни откуда уже не будет, и понесет тебя твое зло собственным своим тяготением туда, где живет вечное бесконечное зло, – в сообщество темных, злых сил. И на этом пути ты ни остановиться, ни возвратиться не можешь и во веки веков ты будешь страдать и страдать – чем же? Бешенством от твоего собственного зла, которое не подаст тебе уже никакой надежды к лучшему и не даст тебе покоя в самом себе, будешь страдать и от той злой среды, которая будет сильнее тебя, будет вечно окружать тебя и терзать тебя без конца...

Что же душа добрая, что с нею? И добро также раскроется во всей полноте и силе; оно будет развиваться со всею свободою, которой здесь не имело, обнаружит все свое внутреннее достоинство, здесь большей частью сокрытое, неузнаваемое и неоценяемое, весь свой внутренний свет, здесь всячески затемняемый, все свое блаженство, здесь не постигаемое и подавляемое разнообразными скорбями жизни. И понесется эта душа, всей силой своего природного, нравственно-развитого и добродетельно-возвышенного стремления горе в высшие сферы того мира, туда, где в бесконечном свете живет Источник и Первообраз всякого добра, в сообщество светлых, чистейших существ, и сама сделается ангелом, тоесть, таким же чистым, светлым, блаженным существом. Беспредельная любовь будет соединять ее с Богом, с ангелами и подобными ей душами. Она будет уже во веки тверда в своем добре, и никакое зло, ни внутреннее, ни внешнее не сможет уже колебать ее, ни изменить ее, ни повредить ее блаженному состоянию. Но и не праздно будет душа жить и наслаждаться своим добром и блаженством; она будет действовать, действовать своим, уже ничем не затемняемым, не заблуждающимся, а просветленным умом, в созерцании и постижении тайн, здесь неразгаданных и неизвестных, тайн Бога, мироздания, себя самой и вечной жизни, будет действовать всей силой уже ничем не стесняемых и не повреждаемых чувств сердца, в развитии своей новой высшей жизни; будет действовать всей крепостью своих духовных, ничем неудержимых и не развлекаемых в разные стороны стремлений воли, по пути, указанном ей судом высшей Правды и Любви, к целям, определенным в предвечных идеях царства Божия...

Пример блаженной кончины праведника.

Св. Илларион в час своей смерти говорил: «изыди, душа моя, что боишься? изыди, что смущаешься? восемьдесят лет служила ты Христу и смерти ли ты боишься ?» С этими словами он мирно предал дух свой Богу. («Ч.-М.», окт. 21).

Полезно возбуждать в себе воспоминание о смерти посещением кладбища, посещением болящих, присутствием при кончине и погребении ближних, частым рассматриванием и обновлением в памяти различных современных смертей, слышанных и виденных нами. Сколько знакомых наших, любивших эту земную жизнь и пользовавшихся благоденствием в ней, надеявшихся долго жить и еще вовсе нестарых, пожато смертью внезапно! Никто из них не мог сказать пришедшей смерти: «подожди! удались! я еще не хочу умирать!» Иные из них не успели в час смертный сделать никакого распоряжения, никакого приготовления; иные восхищены были со среды веселого пира, из-за роскошной трапезы; иные скончались на дороге; иные убились сами или убиты; иные растерзаны зверями; иные легли на постель, чтоб успокоить тело малым временным сном, и уснули сном вечным. Осмотримся кругом себя: какое множество родственников, друзей и знакомых, взятых смертью, выбыло из нашего общества! Из них славные оставили славу, власть и почести, богатые оставили имение и деньги, накопленные с большим трудом, хранимые с большой скупостью. Смерть разлучила родителей с многочисленным семейством, супруга с супругою, друга с другом; она поразила гения среди великих дел его; она отняла у общества человеческого самого нужного для него члена и в минуты величайшей нужды в нем. Никто не мог остановить ее и воспротивиться ей; никто не мог спросить у нее отчета в ее действиях, столь не примиряющихся с разумом человеческим. Что на земле не суетно? что не превратно? что имеет какое-нибудь постоянство? Поистине – одна жизнь во Христе, продолжающаяся за пределы гроба и развиваемая во всей красоте и светлости смертью тела. Прочее же все – слабее тени, обманчиво, как сновидения... Многолетние труды человека ради тления уничтожает смерть в один час, в одно мгновение... Употребим земную жизнь нашу, этот великий дар Божий, соответственно назначению, указанному ей Богом, на познание Бога, на познание самих себя, на устроение своей вечной участи. Не будем терять времени; воспользуемся им правильно: в другой раз оно не дается; потеря его невознаградима.

Еп. Игнатий Брянчанинов.

Нет дня во всем году, когда святая Церковь не молилась за усопших. Мы, грешные, еще спим и почиваем на ложах своих, а она, как заботливая мать, с самой полуночи встает на молитву, и в этой молитве не забывает не только нас, но и всех от века усопших отец и братий наших. «Помяни, Господи, яко благ рабы Твоя, – молится она во время полунощницы, – и елика в житии согрешиша прости, никтоже бо безгрешен, токмо Ты, могий и преставленным дати покой. Со святыми упокой, Христе, души раб Твоих... всели я в места светла, в места прохладна, в места покойна... отнюдуже отбеже всякая болезнь, печаль и воздыхание...». Потом святая Церковь молится о усопших в конце утрени и вечерни на ектении: «помилуй нас Боже», а также в конце повечерия на последней ектении. Но особенно важно поминовение усопших, совершаемое на Божественной литургии, при совершении святейшего Таинства Тела и Крови Христовой. Тут святая Церковь поминает, как живых, так и усопших, уже по именам и при том неоднократно. Во-первых, во время совершения проскомидии священнослужитель вынимает частицы из одной просфоры за живых, а из другой – за усопших, и полагает эти частицы на святом дискосе, близ святого хлеба или Агнца, При этом он произносит имена тех, за кого молится. Такие же частицы вынимает он и из тех просфор, которые подаются православными на проскомидии, причем также поминает принесших, и того, за кого принесены просфоры. Все эти частицы по окончании литургии опускаются во святую чашу, в самую Кровь Христову, причем священнослужитель молится: «отмый, Господи, грехи зде поминавшихся Кровию Твоею честною». Еще святая Церковь поминает на литургии усопших на особой ектении, после Евангелия, и, кроме того, иерей поминает живых и усопших после освящения Святых Даров, когда поют: «Достойно есть яко воистину...». Вот молитвы, приносимые Церковью за усопших ежедневно; но святая Церковь установила еще особые дни для моления о них, и это, конечно, потому, что усопшие более живых имеют нужду в молитве Церкви, ибо сами себе они уже не могут ничем помочь: ведь, покаяния по смерти не бывает, и если они перед смертью покаялись во грехах перед священником, но не успели засвидетельствовать это покаяние делами добродетелей христианских, то вся надежда спасения их возлагается на молитву Церкви и дела милосердия, творимые ближними в память их.

Святая Церковь наипаче заповедует поминать усопшего в следующие дни: 1) в третий день по кончине его, когда душа проходит страшный путь мытарств воздушных, причем ее истязуют злые духи во всех делах, словах и помышлениях греховных. Труден и прискорбен этот путь и для праведника, но сказано: «и праведник едва спасается» на этих страшных истязаниях князя тьмы; каково же бывает тогда душе грешной, от страстей не очистившейся?.. «Молитеся о мне сродницы и знаемии», вопиет тогда душа почившего устами Церкви, «да не низведена буду по грехам моим на место мучения...». 2) В девятый день по кончине, когда душа предстанет на поклонение Богу. В это время Церковь молится о почившем, да будет причислен к девяти ликам Ангельским. 3) В сороковой день по кончине, когда душа опять поклоняется Богу, и когда изрекается о ней определение Божие. Велик сей день для почившего, и справедливо заповедует Церковь прилежную молитву о нем в этот день; он решает участь усопшего до страшного суда Божия... 4) Через год по кончине. Мы празднуем день своего рождения; прилично воспомянуть молитвой и день кончины ближних наших, ибо этот день для них есть как бы день второго рождения их для новой, уже не земной, жизни.

Затем следуют дни общего поминовения православных христиан: 5) Суббота мясопустная, или суббота перед сырной неделей. Этот день назначен для поминовения всех от века усопших в вере и надежде воскресения, от Адама и поныне, потому что во утрие, тоесть в воскресенье, предвоспоминается второе и страшное пришествие Христово и кончина мира. Напоминая своим чадам о грядущем Судии живых и мертвых, чадолюбивая матерь наша, Православная Церковь, побуждает нас позаботиться не только о себе, но и о всех усопших, особенно же о скончавшихся внезапной смертью. «Грядый Судия приидет и не укоснит», как бы так говорит нам: «потщитесь, чада, уготовать себя, не забудьте и братий своих, которые уже не могут сами помочь себе!». 6) Суббота накануне Троицына дня. В день Пятидесятницы Церковь испрашивает у Господа благодати всесвятого и всеосвящающего Духа Утешителя; желая, чтобы и усопшие в вере и надежде воскресения были причастниками сей благодати, она накануне праздника молится о них, и в самый день праздника приносит за них свои молитвы. Св. Василий Великий, составивший умилительные молитвы Пятидесятницы, говорит в них, что Господь особенно в этот день благоволит принимать молитвы даже и о «иже во аде держимых». 7), 8) и 9) Три субботы Святого и Великого поста: вторая, третья и четвертая. Подвиг поста и покаяния неразлучен с подвигом любви и милосердия, а любовь христианская не знает земных пределов: для нее перешедшие в другой мир братья еще дороже, чем пребывающие на земле, ибо они более живых нуждаются в помощи молитвы ближних. Между тем пять дней каждой великопостной седмицы не бывает совершенной литургии, а, следовательно, не бывает и литургийного поминовения усопших. Итак, учрежденное поминовение усопших в эти субботы весьма потребно, как для усопших, так и для самых живых; ибо дает этим последним случай засвидетельствовать чистоту подвигов покаяния делами милосердия и любви к усопшим братьям. (Прочие субботы Великого поста посвящены особым воспоминаниям, и потому не имеют заупокойной службы). 10) Понедельник или вторник Фоминой недели. В Страстную седмицу сердца верующих были переполнены скорбными чувствами воспоминания Страстей Господних; не было молитвы об усопших потому, что все церковные песнопения, все Богослужение этой седмицы посвящено страданиям Господа и великому подвигу искупления, совершенному Богочеловеком; в Светлую же седмицу торжество радости Воскресения Христова и победы над смертью как бы отнимало преграду, отделяющую живых от умерших: Церковь земная, воинствующая, сливалась во едино с небесной, торжествующей, и потому не благовременно было молиться об умерших, когда самая смерть попрана, ад побежден, когда, по слову златословесного проповедника, никто же да рыдает убожества, никто же да плачет прегрешений, ибо и сущим во гробах Христос живот даровал... И вот, по прошествии седмицы сего доброго и светлого торжества, чада православной Церкви спешат приветствовать радостным: «Христос Воскресе!» своих усопших братий; и сколь умилительно это свидание живых с умершими, смоль сладостна душам усопшим слышать этот всеоживляющий привет воскресения! В Патерике Киево-Печерском есть такой рассказ: однажды, в день Пасхи, богоугодный старец вошел с диаконом покадить святые мощи в пещерной трапезе и в восторге душевном возгласил: «святые отцы и братия, сегодня – Христос воскресе!», и вдруг от всех гробов угодников Божиих, будто гром небесный, последовал ему ответ: «воистину воскресе!». Веруем и уповаем, что и наши усопшие о Христе братья отвечают нам тем же на наш радостный привет воскресения.

Для поминовения воинов, на брани убиенных, назначены еще особо два дня в году: 11) 29 августа, день усекновения главы святого Иоанна; Предтеча Господень пострадал за истину, как добрый воин Царя Небесного; его предстательству поручает святая Церковь и своих чад – воинов, положивших свои души за веру, царя и отечество. 12) Суббота перед 26-м числом октября или Дмитриевская, установленная по совету и благословению преп. Сергия Радонежского Великим Князем Димитрием Иоанновичем Донским в вечное поминовение павших героев Куликовской битвы (1380 г., 8 сентября).

Тр. Л. № 120.

Из рассказов духовника Святогорской Успенской пустыни, иеромонаха Иоанникия.

«– Раз поздним вечером приезжает ко мне молодой крестьянин и просит ехать с ним напутствовать святыми Тайнами умирающего его брата. Говорю ему; нельзя ли подождать до утра; будет удобнее ехать, да и приобщиться приличнее больному поутру, прежде вкушения пищи; но крестьянин настаивал ехать не медля, говоря: больной уверяет, что он до утра не доживет. Пришлось ехать; поехали лесами, полями, на волков во тьме ночной нагляделись: глаза их, как свечи, светились в темноте; приехали, наконец, в глухой поселок, к избе больного. Вхожу и вижу, что в избе прибрано, стол накрыт скатертью и теплится на нем восковая свеча, но самого больного не видать нигде, чтобы лежал. Встретил меня крестьянин, бледный и исхудалый, прилично и чисто одетый, но на ногах, который и оказался больным, требовавшем меня для напутствия. Я удивился и сказал: в виду того, что он еще в силах ходить и стоять, мог бы он удобно подождать напутствоваться святыми Тайнами до утра, ибо приобщают по вкушении пищи только самых трудных больных, умирающих. Но крестьянин сказал, что и он умирающий, что ему очень недолго осталось жить, почему просил меня не медля исповедать его и приобщить. «Жду, не дождусь тебя, отче, – говорил он, – слава Богу, что дождался: не медли, пожалуйста, приобщи меня святых Тайн, потому что посланные за душой моей уже пришли и ждут, пока ты это совершишь». Выслав из избы домашних больного, начал я исповедь его, и, признаюсь, редко когда слышал подобную исповедь: жизнь его была праведная, чувства и понятия столь возвышенны и духовны, вера столь искренна и любовь к Спасителю столь пламенна, что я невольно удивился, как это в неграмотном семейном человеке могли процветать подобные добродетели. С глубоким умилением приобщился он святых Таин, выслушал благодарственные по причащению молитвы уже сидя на лавке, поцеловал поданный мною ему крест и, прижав к груди своей руку мою, державшую крест, тихо предал дух свой в руце Божии. Расспросив потом домашних его и плакавшую его жену, узнал я, что он болел всего несколько дней, но мало лежал, а более сидел, не вкушал никакой пищи, и с самого начала болезни своей сказал жене, что время его пришло, что он умрет, и велел привести к нему духовника для напутствия святыми Тайнами. Но, видя его на ногах, домашние не спешили исполнить его желание, и только вечером того дня, когда скончался, внимая неотступным просьбам его о духовнике и уверениям, что до утра не доживет, решили послать за духовником. Проводил жизнь воздержную, был милостив, готов поделиться с ближними последним куском, и очень усерден к молитве... И Господь взыскал его Своею благодатью, которая ясно ознаменовалась в столь блаженной кончине».

Рассказ матери о замечательном сновидении.

«– Я вам никогда не говорила о замечательном сне моем», – обращается ко всем присутствующим мать несчастного Кондратия Рылеева (декабриста), в семействе Савиных, владельцев „Коссова“. – Хотите, я теперь расскажу его?».

И тотчас, получив общее согласие, она взволнованно начинает свое невымышленное повествование.

«– Кане (Кондратию Рылееву) было всего три года, когда он, дорогой, любимый мой мальчик, опасно, безнадежно занемог. Вероятно, то был круп или дифтерит, доктора не объясняли мне; они, созванные на консилиум, только качали головами, сознавая всю невозможность выздоровления ребенка. „Он не проживет и до утра“, сказали они няне, плакавшей о Каничке. Мне, видя мое отчаяние, они не решались говорить об этом; но разве я не замечала сама всей опасности положения бедняжки?.. Он, задыхаясь, метался по постельке, сжимая тоненькие, исхудавшие, бледные ручки, уже не узнавая меня, свою мать».

«– Радость, счастие, сокровище мое, неужели ты уйдешь от меня?, уйдешь!.. Нет, это невозможно!.. Разве могу я пережить тебя!..», – шептала я, обливая слезами эти дорогие мне ручки. – «Разве нет спасения?!»

«–Разве нет спасения?.. Есть оно, есть... Спасение – одно лишь милосердие Божие... Спаситель, Царица Небесная возвратят мне моего мальчика, возвратят, и снова он, здоровенький, весело улыбнется мне! А если нет!.. О, Боже, поддержи меня, несчастную!..»

И, в страшном отчаянии своем, упала я пред ликами Спасителя и Богородицы, освещенными мерцающим светом лампады, и жарко, горячо молилась о выздоровлении моего крошки. Молилась так, как никогда потом не могла сосредоточиться на молитве. Тогда я душу свою вложила в слова незаученного обращения к Господу...

Не знаю, сколько времени длился молитвенный экстаз мой... Помню только, что всем существом моим овладевала какая-то непонятная, светлая радость, какое-то тихое чувство покоя... Меня точно что убаюкивало, навевая сон. Веки мои отяжелели: я едва поднялась с колен, и, сев у кроватки больного, облокотись на нее, тотчас же забылась легким сном. До сих пор не моту отдать себе отчета, был ли то сон, или я действительно услыхала... О, как ясно услышала я чей-то незнакомый, но такой приятный, сладкозвучный голос, говорящий мне:

«– Опомнись, не моли Господа о выздоровлении... Он, Всеведущий, знает, зачем нужна теперь смерть ребенка... Из благости, из милосердия Своего, хочет Он избежания для него и для тебя будущих страданий,.. Что, если я покажу тебе их... неужели и тогда будешь ты, все-таки, молить о выздоровлении?..».

«– Да... да... буду... буду... все... все отдам.., приму сама какие угодно страдания, лишь бы он, счастье жизни моей, остался жив!», – говорила я, с мольбой обращаясь в ту сторону, откуда слышался голос, тщетно стараясь разглядеть, кому он может принадлежать.

«– Ну, так следуй за мной»...

И я, повинуясь чудному голосу, шла, сама не зная, куда. Перед собой видела я только длинный ряд комнат. Первая из них, по всей обстановке своей, была та же самая, где теперь лежал умирающий ребенок мой.

Но он уже не умирал... Не слышно было более свиста, или как бы предсмертного хрипа, выходившего из горлышка... Нет, он тихо, сладко спал, с легким румянцем на щечках, улыбаясь во сне... Крошка мой был совсем здоров. Я хотела подойти к кроватке его, но голос звал уже меня в другую комнату.

Там, крепкий, сильный, резвый мальчик; он начинал уже учиться: кругом на столе лежали книжки, тетради...

Далее, постепенно, видела я его юношей, затем взрослым… на службе...

Но вот уже последняя комната. В ней сидело много совсем мне незнакомых лиц. Они оживленно совещались, спорили, шумели. Сын мой, с видимым возбуждением, говорил им о чем-то. Но тут снова слышу я голос, и в звуках его как бы более грозные, резкие ноты.

«– Смотри, одумайся, безумная... Когда ты увидишь то, что скрывается за этим занавесом, отделяющим последнюю комнату от других, будет уже поздно!.. Лучше покорись, не проси жизни ребенку, теперь еще такому ангелу, не знающему житейского зла...».

Но я, с криком: «Нет, нет, хочу, чтоб жил он!», задыхаясь, спешила к занавесу. Тогда он медленно поднялся, и я увидела виселицу...

Я громко вскрикнула и очнулась. Первым движением моим было наклониться к ребенку, и, как выразить удивление мое... он спокойно, сладко спал: ровное, тихое дыхание сменило болезненный свист в горле; щечки порозовели, и, вскоре, просыпаясь, он протянул ко мне ручки, зовя «маму». Я стояла, как очарованная, и ничего не могла понять и сообразить... Что это такое?.. Все тот же сон, или радостная действительность?.. Но ведь все точно, как было во сне там, в первой комнате!...

Все еще не доверяя глазам своим, я крикнула няню, и, вместе с ней, убедились в чуде исцеления приговоренного к смерти ребенка. Няня передала мне решение докторов о невозможности его выздоровления. И надо было видеть изумление одного из этих эскулапов, приехавшего на другой день осведомиться о часе кончины мальчика, когда няня, вместо трупа, показала ему спокойно сидящего в постельке Каню, здорового и веселого.

«– Да ведь это-ж чудо, чудо...», – твердил он.

Время шло, а сон мой исполнялся с буквальной точностью во всех даже мелких деталях, и юность его, и, наконец, тайные сборища... Когда сын знакомил меня с тем или другим своим другом, или товарищем, я сразу узнавала в них лица, виденные мною в предпоследней комнате...

Более не могу продолжать... Вы поймете... эта смерть... виселица... О, Боже!..».

Голос Рылеевой дрожит от волнения, слезы душат ее...

«– Клянусь вам... клянусь памятью покойного сына, что это не бред моего воображения, а истина, истина», – докончила она после минутного молчания.

На лицах слушающих видно крайнее изумление. Все они знают Рылееву, как самую правдивую женщину. Да и не может эта, оплакивающая покойного сына, мать сказать, особенно в минуту такой душевной скорби, какое-либо лживое слово.

Софья Николаевна Савина, более других принимавшая к сердцу историю всех декабристов, говорит, обращаясь к Рылеевой:

«– Позвольте мне записать замечательный сон ваш. Пусть рассказ этот сохранится в семье нашей, как память о вас и о нем...».

Рылеева молча целует ее, и, несколько успокоясь от своего волнения, подходит к окну, смотря на темно-синее, усеянное звездами, ночное небо, и ей невольно думается, сколько в бесчисленных мирах этих кроется чудесного и таинственного...

Записанный Савиной, со слов Рылеевой, рассказ о ее сыне сообщен редакции «Исторического Вестника».

«Исторический Вестник», 1894 г., январь.

Исцеление дочери Сирофиникианки.

Гл. 15, 21–28.

Миро излиянное имя Твое, Иисусе Спасителю наш! Повсюду, где слышится благоухание этого мира благодатного, сладчайшего, оно влечет к себе страждущие сердца, жаждущие отрады и упокоения! – И ВЫШЕДШИ ОТТУДА, из пределов Геннисаретских, VIСУС УДАЛИЛСЯ В СТРАНЫ ТИРСКИЕ И СИДОНСКИЕ. Но как же Он ученикам Своим говорил: «на путь к язычникам не ходите» (Мф.10:5), а Сам теперь вступил на этот путь? вопрошает св. Златоуст и отвечает: во первых, Он не обязан был Сам исполнять того, что заповедал Своим ученикам; во вторых, Он шел в эти страны не проповедовать, на что указывает и Марк (7:24), говоря, что Господь желал, но не мог утаиться. Как не следовало идти Христу к язычникам первым, так не сообразно было с Его человеколюбием удалять их от Себя, когда сами они приходили, сами Его искали. Да и Апостолам Он не вовсе запретил ходить на проповедь к язычникам, ибо сказал: «идите наипаче», преимущественно «к погибшим овцам дома Израилева» (Мф.10:6). Впрочем, из слов Евангелиста видно, что Господь не входил в эти страны, а только близко подходил к их границам, ибо святой Матфей говорит далее: И ВОТ, ЖЕНЩИНА ХАНАНЕЯНКА, родом Сирофиникианка, язычница, которая однако же с благоговейным вниманием прислушивалась к народной молве о Христе Спасителе, ВЫШЕДШИ ИЗ ТЕХ МЕСТ, выйдя из области Тира и Сидона, КРИЧАЛА ЕМУ, Господу... «Когда слышишь название Хананеянки, говорит св. Златоуст, то представь себе тот беззаконный народ, который извратил в самых основаниях законы природы, и уразумей силу пришествия Христова. Те, которые были изгнаны, чтоб не развратили Иудеев, теперь больше Иудеев оказывают усердия. Они выходят из пределов страны своей, и сами идут ко Христу, а Иудеи и пришедшего к ним Христа гонят от себя. Смотри же, каких благодеяний достойна эта жена. Она не смела прийти в Иерусалим, потому что считала себя недостойной; а что пришла бы и туда, это видно из того, что вот теперь она вышла из пределов земли своей. Подлинно, трогательно было видеть жену, вопиющую с такой жалостью, мать, умоляющую о своей дочери, так жестоко страждущей: она не смела привести беснующуюся к Учителю, но, оставив ее дома, сама умоляет Его, и объявляет только болезнь, ничего более не прибавляя, И не зовет Его в дом свой, подобно тому князю, который говорил: «приди, возложи на нее руку. Твою» (Мф.9:18), или тому цареву мужу, который сказал: «приди, пока не умер сын мой» (Ин.4:49); но обращается к милосердию Владыки и вопиет, прося помилования не дочери своей, но себе самой, ПОМИЛУЙ МЕНЯ, СЫН ДАВЫДОВ! ДОЧЬ МОЯ ЖЕСТОКО БЕСНУЕТСЯ! Дочь моя не чувствует болезни своей, а я терплю тысячи различных мучений, я больна, я чувствую болезнь, я беснуюсь и сознаю это!» – Так и отец беснующегося восклицал: сжалься над нами и помилуй нас. – Но что это значит? Страдалица мать не находит в Иисусе Христе того благодатного Целителя, Который Сам шел на встречу всем страждущим... Правда, она еще не получила отказа, но и не слышит от Него ни слова в утешение, Он как будто отвернулся от нее: НО ОН НЕ ОТВЕЧАЛ ЕЙ НИ СЛОВА. «Что значит этот новый и необыкновенный поступок Иисуса, говорит св. Златоуст. Иудеев и злословящих Он призывает, и искушающих не оставляет; а ту, которая сама приходит к Нему, просит Его и молит, которая не знала ни Закона, ни пророков, и между тем показывает такое благочестие, Он не удостаивает даже ответа... Кто бы не соблазнился об Иисусе, видя поступок, столь несогласный с молвой о Нем? Кого бы не преклонило страдание жены, умоляющей о своей дочери?.. Самые ученики тронулись несчастием ее и смутились, хотя и не смели просить для нее милости»: И УЧЕНИКИ ЕГО, ПРИСТУПИВШИ, только осмелились просить об одном: ПРОСИЛИ ЕГО: ОТПУСТИ ЕЕ... почему? ПОТОМУ ЧТО КРИЧИТ ЗА НАМИ, она беспокоит нас: или исполни ее просьбу, или совсем откажи, чтобы не кричала за нами. Это, кажется, было самолюбивое желание поскорее избавиться от докучливой просительницы, подобно тому, как неправедный судия исполнил просьбу вдовицы, чтобы не приходила больше докучать ему. Но и это заступничество Апостолов не имело успеха: ОН ЖЕ СКАЗАЛ В ОТВЕТ: Я ПОСЛАН не к кому другому, как ТОЛЬКО К ПОГИБШИМ ОВЦАМ ДОМА ИЗРАИЛЕВА, погибшим оттого, что вместо пастырей у них были наемники. Правда, у Меня есть и другие овцы, которые не от двора сего, коих надлежит Мне привести; и придет время, когда и они услышат голос Мой; но теперь это время для них еще не пришло. Спасение должно начаться от Иудеев. Христос прежде всего есть слава людей Божьих – Израиля, хотя Он же есть и Спаситель всех людей – всех народов земных. – Итак, Спаситель как бы отклоняет просьбу жены Хананеянки. «Однако же, говорит св. Златоуст, она не отступает, напротив, видя бессилие своих ходатаев Апостолов, она вооружается похвальной дерзостью. Прежде она не смела и явиться пред лице Господа, ибо сказано: «кричит за нами»; а теперь приступает ближе»: А ОНА, ПОДОШЕДШИ, КЛАНЯЛАСЬ ЕМУ, пала к ногам Его, И ГОВОРИЛА: ГОСПОДИ! ПОМОГИ МНЕ! «О жено, восклицает св. Златоуст: неужели ты имеешь более дерзновения, более мужества, чем Апостолы? Нет, говорит она: я не имею ни дерзновения, ни мужества – я стыжусь, но употребляю дерзость вместо мольбы. Может быть Он почтит такое мое дерзновение... – Но разве ты не слышала, что Он сказал: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева?» Слышала, говорит, но – Он Господь. Потому то она и не сказала: попроси и помолись, но – «помоги мне!» И Господь видел сердце ее, видел, что она перенесет и большее еще испытание, радовался духом, что может на ее примере показать ученикам Своим, какова должна быть вера, и вот, Он прерывает молчание и обращается к ней, но – с таким ответом, который был прискорбнее самого молчания: ОН ЖЕ СКАЗАЛ В ОТВЕТ: НЕ ХОРОШО ВЗЯТЬ ХЛЕБ У ДЕТЕЙ, И БРОСИТЬ ПСАМ. Он уже не ссылается на Отца, не говорит; «Я послан только»; Он решительно отказывает. Он называет Иудеев уже не овцами, а чадами, а ее – псом. – Немногие устояли бы в своей настойчивости после такого отказа; немногие не отвернулись бы с досадою или отчаянием от такого неумолимого, по-видимому, Целителя. Не так поступила эта язычница. Верующим сердцем она чувствует, что Господь только испытывает ее веру; в самом тоне, каким сказаны эти слова, она слышит ободряющий голос Божественной любви, и вот, она умоляет Самого Господа Его же словами – в Его словах находит себе защиту. ОНА СКАЗАЛА: ТАК, ГОСПОДИ! так, Ты верно говоришь, что я – пес; но если я пес, то значит еще не вовсе чужая; я знаю, что детям необходимо давать пищу, но и мне она не совсем возбранена; НО И ПСЫ ЕДЯТ КРОXI, КОТОРЫЕ ПАДАЮТ СО СТОЛА ГОСПОД ИХ. Если Ты называешь нас, язычников, псами, то значит и мы не лишены хотя малых крупиц от тех благодарных даров, которые Бог, как щедрый Домовладыка, распределяет Своим детям. – Теперь стало ясным, для чего Господь медлил исполнить ее мольбу: Он хотел показать все дивное сокровище ее веры и смирения. «Какая твердость духа, замечает св. Златоуст. Он говорить: „не хорошо“; юна отвечает: „так, Господи!..“ Видишь ли ее смирение! Иудеи говорят:., „мы семя Авраамово... одного Отца имеем, Бога“ (Ин.8:33:41); она же называет себя псом, а их господами, и за это соделывается чадом». До сих пор она слышала только укоризны, теперь внимает словам высшего благодатного утешения и похвалы: ТОГДА VIСУС СКАЗАЛ ЕЙ В ОТВЕТ: О, ЖЕНЩИНА! ВЕЛИКА ВЕРА ТВОЯ! До сих пор Господь отказывал ей в малейшем даре, теперь открывает пред нею всю сокровищницу даров Своих и велит ей брать, сколько хочет: ДА БУДЕТ ТЕБЕ ПО ЖЕЛАНИЮ ТВОЕМУ: иди домой, бес уже вышел из дочери твоей! И это творческое да будет стало делом: И ИСЦЕЛИЛАСЬ ДОЧЬ ЕЕ В ТОТ ЧАС, так что, возвратясь в дом, женщина нашла дочь свою спокойно лежащей на постели. Такова сила неотступной молитвы, Бог хочет, чтобы мы в своих нуждах сами более просили Его, чем другие за нас. Если Бог медлит, это не значит, что отказывает...

Исцеление многих больных.

Гл. 15, 29–31.

Долго ли оставался Господь близь границ Тира и Сидона – Евангелие не говорит. ПЕРЕШЕДШИ ОТТУДА, благовествует святой Матфей, ПРИШЕЛ VIСУС по северной дороге, в обход Галилеи, через страну Десятиградия, опять К МОРЮ ГАЛИЛЕЙСКОМУ, И, ВЗОЙДЯ НА ГОРУ, СЕЛ ТАМ. «Он часто восходит на гору, замечает один толкователь (Е. Зигабен), ради высоты Своего Божества, и научает подниматься от земли тех, которые желают приблизиться к Богу». Но куда ни приходил Он, везде уже Его узнавали и приносили больных. Так и на этот раз Он щедро изливал потоки милосердия Своего на всех страждущих: И ПРИСТУПИЛО К НЕМУ МНОЖЕСТВО НАРОДА, ИМЕЯ С СОБОЮ ХРОМЫХ, СЛЕПЫХ, НЕМЫХ, УВЕЧНЫХ, и ИНЫХ МНОГИХ, И ПОВЕРГЛИ ИХ К НОГАМ VIСУСОВЫМ... «Господь иногда Сам ищет больных, а иногда выжидает, чтобы больные приходили к Нему. Теперь они уже не прикасаются к одежде Его, но начинают мыслить правильнее и обнаруживают сугубую веру: несмотря на хромоту свою, восходят на гору, и ничего другого не требуют, как только бы повергнуться к ногам Его» (св. Златоуст). И ОН ИСЦЕЛИЛ ИХ: ТАК ЧТО НАРОД ДИВИЛСЯ, ВИДЯ НЕМЫХ ГОВОРЯЩИМИ И СЛЕПЫХ ВИДЯЩИМИ. Но и самое множество исцеляющихся, и легкость исцеления приводили в удивление народ: И ПРОСЛАВЛЯЛ БОГА ИЗРАИЛЕВА. В толпе народной было, конечно, много язычников, населявших эти страны и привлеченных молвой о Чудотворце, и они, видя чудеса, познавали силу Бога Израилева и прославляли Его величие. «Взойди ты на гору добродетелей и заповедей Христовых, поучает блаженный Феофилакт, где восседит Господь, и слеп ли ты и не в состоянии сам собою видеть доброе, хром ли ты и не в состоянии прийти к Нему, глух ли ты и нем, так что не способен ни слушать наставление от другого, ни сам наставлять других, или рука у тебя согнута, и ты не в силах протянуть ее для милостыни, если ты одержим какою-либо другою болезнью, – припади к ногам Иисусовым, коснись следов Его жизни, и – получишь исцеление»...

Чудесное насыщение четырех тысяч народа.

Гл. 15, 32–39.

Целых три дня народ оставался в пустынном месте, не желая расстаться с Божественным Целителем и Учителем; запасы хлеба, если у кого и были, истощились, но никто, кажется и не думал о пище. Тогда Сам Человеколюбец Господь восхотел напитать Своих гостей чудесной трапезой. VIСУС ЖЕ, ПРИЗВАВ УЧЕНИКОВ СВОИХ, СКАЗАЛ ИМ: ЖАЛЬ МНЕ НАРОДА, ЧТО УЖЕ ТРИ ДНЯ НАХОДЯТСЯ ПРИ МНЕ, И НЕЧЕГО ИМ ЕСТЬ: ОТПУСТИТЬ ЖЕ ИХ, НЕЕВШИМИ, голодными, НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ НЕ ОСЛАБЕЛИ В ДОРОГЕ, потому что многие из них пришли издалека. Не в первый и не во второй день Господь творит чудо насыщение народа, замечает св. Златоуст, но только тогда, когда у народа все истощилось, когда почувствовалась особая нужда в пище, чтобы тем с большим восторгом принято было чудо, чтобы глубже напечатлелось оно на сердцах. Но почему же Господь не творит прямо чуда, для чего обращается сперва к ученикам? Для того, говорит св. Златоуст, чтобы Своим вопросом дать им случай показать веру свою и сказать Ему: Ты можешь насытить и этих людей, как было раньше: Тебе все возможно. Но ученики не поняли, к чему это Он сказал: их сердца, по выражению Самого Спасителя, были в то время окаменены: «они, говорит св. Златоуст, все еще долу пресмыкаются», рассуждают по-человечески, и «хотя потом Иисус Христос много раз приводил им на память это чудо, и вопросом, и ответом, и тем, что сделал их раздаятелями хлеба, и что короба остались; но они все еще оставались несовершенными». И вот, как бы вовсе забыв о том, ГОВОРЯТ ЕМУ УЧЕНИКИ ЕГО: ОТКУДА НАМ ВЗЯТЬ В ПУСТЫНЕ СТОЛЬКО ХЛЕБА, ЧТОБЫ НАКОРМИТЬ СТОЛЬКО НАРОДА? Они, как неразумные дети, думали, что Господь хочет поручить им самим заботу о том, чтобы накормить народ, тогда как одно Его властное слово: «не хочу» отпустить народ голодным, давало им понять, что Он Сам хочет предложить трапезу Своим усердным слушателям. И Господь вразумляет непонятливых учеников новым вопросом: ГОВОРИЛ ИМ VIСУС: СКОЛЬКО У ВАС ХЛЕБОВ? ОНИ ЖЕ СКАЗАЛИ: СЕМЬ, И НЕМНОГО РЫБОК. «Немалая то вина, так скоро забыть чудо, недавно бывшее; за это-то Господь их и укоряет», говорит св. И. Златоуст. Тогда Господь распоряжается подобно прежнему: ТОГДА ВЕЛЕЛ НАРОДУ ВОЗЛЕЧЬ НА ЗЕМЛЮ: И ВЗЯВ СЕМЬ ХЛЕБОВ И РЫБЫ, чтобы научить всех с благодарением к Богу вкушать пищу, ВОЗДАЛ БЛАГОДАРЕНИЕ Отцу Своему Небесному, ПРЕЛОМИЛ И ДАЛ УЧЕНИКАМ СВОИМ, А УЧЕНИКИ стали раздавать НАРОДУ. И ЕЛИ ВСЕ, И НАСЫТИЛИСЬ. И затем уже, без особого повеления, Апостолы сами НАБРАЛИ, ОСТАВШИХСЯ КУСКОВ, СЕМЬ КОРЗИН ПОЛНЫХ. А ЕВШИХ БЫЛО ЧЕТЫРЕ ТЫСЯЧИ ЧЕЛОВЕК, КРОМЕ ЖЕНЩИН И ДЕТЕЙ. И – затем благодушно и спокойно, без всякого проявления со стороны народа какого-либо возбуждения, которым сопровождалось первое чудо умножения хлебов, Спаситель, ОТПУСТИВ НАРОД, ВОШЕД В ЛОДКУ, – и не пошел сухим путем, чтобы следовавший за Ним, народ не стал прославлять Его, а через озеро, ПРИБЫЛ В ПРЕДЕЛЫ МАГДАЛИНСКИЕ, или, как пишет св. Марк (8:10), «Далмануфанские». Два городка: Магдала и Далмануфа, лежали на юго-западном берегу озера Галилейского, ниже Тивериады; из Магдалы происходила равноапостольная Мария Магдалина, исцеленная Господом от беснования.

При объяснении чудесного умножения хлебов св. Иоанн Златоуст замечает: «не часто Господь творит такое чудо, а только два раза, чтобы научить Апостолов не чреву служить, но непрестанно прилепляться к духовным благам. К ним и мы будем прилепляться, станем искать хлеба небесного, и приявши его, отложим всякое житейское попечение. Если Иудеи, оставив дома, города, сродников и все, пребывали в пустыне, и несмотря на голод не отходили от Иисуса, тем паче нам, приступая к такой трапезе, должно показать более любомудрия и возлюбить духовные блага, а потом уже искать чувственных. Кто пренебрегает великими дарами, а желает малых, тот лишается и первых; а если любим первые, то Бог прилагает и последние, потому что они служат добавкой к первым». Так учит и Сам Дародавец Христос: «ищите, – говорит Он, – прежде царства Божия и правды Его, и это все», – т. е. все, что необходимо для жизни временной, «приложится вам», дано будут вам и без прошения вашего, как бы в придачу к тем дарам духовным, к тем благам, которые даются сынам царства Божия...

Искушение Иисуса Христа фарисеями и саддукеями.

Гл. 16, 1–4.

Лишь только Господь Иисус Христос вступил на берег родной Ему Галилеи, как Его уже встречают здесь искусители фарисеи, и притом не одни: И ПРИСТУПИЛИ ФАРИСЕИ И САДДУКЕИ, и начали спорить с Ним, И, ИСКУШАЯ ЕГО, ПРОСИЛИ ПОКАЗАТЬ ИМ ЗНАМЕНИЕ С НЕБА. «Хотя фарисеи и саддукеи разнились друг от друга учением, однако, на Христа замышляли заодно. Они просили знамения с неба, например, чтобы остановить солнце или луну» (бл. Феофилакт). Они притворялись, будто желают уверовать в Господа, и показывали вид, будто сомнение тяготит их, а на самом деле только искали случая поставить Божественного Чудотворца в затруднение и унизить Его в глазах народа. Они рассуждали так: Иисус творит чудеса все на земле, а вся земля и воздух, по их верованиям, переполнены бесами, следовательно, и знамения земные творятся демонскою силою, при помощи князя бесовского. Пусть же Иисус покажет знамение с неба, оттуда, где бесы никакой власти не имеют, как Иисус Навин остановил солнце (И.Нав.10:13–14), Самуил вызвал необычайный гром (1Цар.12:16–18), Исаия возвратил солнечную тень (Ис.38:8), а Моисей сводил манну с неба (Исх.16:4). Наверное это Ему не удастся, и тогда мы можем смелее говорить, что Он не от Бога послан, что Он – в союзе с Веельзевулом... А того не хотели знать эти лицемеры, что не все, происходящее с неба – от Бога, равно и не все, бывающее на земле – от бесов: так Моисей совершил много знамений в Египте на земле, а огонь, сошедший с неба на скот Иова, был от диавола. «Хотя требование искушавших Господа должно было возбудить в Нем гнев и негодование, но милосердный Господь не гневается, напротив, сожалеет и болезнует о них, как о неисцельно больных» (св. Златоуст): «и Он, глубоко вздохнув», скорбя об окаменении сердец Своих совопросников, которые теперь искушали Его подобно тому, как искушал Его некогда диавол в пустыне, сказал Своим ученикам: «для чего род сей требует знамений?» (Мк.8:12). Никакое знамение не может убедить их; и небесное знамение они умудрятся истолковать, как дело волшебства; посему творить знамение для них значило бы тоже, что бросать бисер пред свиньями... И обращаясь к совопросникам, ОН ЖЕ СКАЗАЛ ИМ В ОТВЕТ: ВЕЧЕРОМ ВЫ ГОВОРИТЕ: БУДЕТ ВЕДРО, ПОТОМУ ЧТО НЕБО КРАСНО; И ПОУТРУ говорите: СЕГОДНЯ НЕНАСТЬЕ, ПОТОМУ ЧТО НЕБО БАГРОВО. Или: когда видите тучу, идущую с запада, тотчас говорите: дождь будет, и бывает так. И когда дует южный ветер, говорите: жаркий день будет, и бывает. ЛИЦЕМЕРЫ! РАЗЛИЧАТЬ ЛИЦО НЕБА ВЫ УМЕЕТЕ, по известным приметам на небе можете узнавать перемену погоды, А ЗНАМЕНИЙ ВРЕМЕН НЕ МОЖЕТЕ? а тех знамений, которые Промысел Божий столь очевидно являет в известные времена для всех, кто не хочет намеренно закрывать очи, как это делаете вы, чтобы не видеть их, этих знамений, неужели вы не можете видеть? Нет, вы можете, но не хотите их видеть! Смотрите: слепые видят, глухие слышат, хромые ходят, прокаженные очищаются, мертвые воскресают, и все это: – Моею силою. Неужели не довольно для вас этих знамений, чтобы увериться, что настало царство Мессии, что и Сам Он среди нас? Но вы не хотите понимать этих знамений. Знайте же: «как на небе иной признак ненастья, иной ведра, так инаково время Моего настоящего пришествия, и инаково будущего. Ныне нужны знамения на земле, а знамения на небе отложены до будущего времени. Ныне Я пришел, как Врач, тогда явлюсь, как Судья; ныне пришел взыскать заблудшее, тогда приду потребовать отчета. Для сего ныне пришел скрытно, тогда приду со всей торжественностью: совью небо, как свиток, скрою солнце, лишу света луну; тогда и Силы небесные подвигнутся, и явление Моего пришествия будет подобно молнии, которая вдруг всем является. Но не ныне время этих знамений, потому что Я пришел умереть и претерпеть поноснейшие страдания» (св. Златоуст). РОД ЛУКАВЫЙ И ПРЕЛЮБОДЕЙНЫЙ, род лицемеров и изменников Богу ЗНАМЕНИЙ ИЩЕТ, И ЗНАМЕНИЕ НЕ ДАСТСЯ ЕМУ, КРОМЕ ЗНАМЕНИЯ ИОНЫ ПРОРОКА. Если бы враги Господа искренно желали познать истину, то спросили бы Его: что значит это указание на Иону пророка; но они не нашли нужным просить объяснения, И потому, ОСТАВИВ ИХ, как некогда оставил не принявших Его Гадарян с чувством скорби ОТОШЕЛ снова на восточный берег озера Галилейского, откуда только-что прибыл.

Что такое смерть души?

Св. Иоанн Златоуст говорит: «когда ты слышишь: смерть души, не подумай, что душа умирает подобно телу. Нет, она бессмертна. Смерть души есть грех и вечное мучение. Посему и Христос говорит: «Не бойтесь, убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу, и тело погубить в геенне» (Мф.10:28). Погубленное остается только в удалении от лица Того, Кто погубил».

Воспрянь, душа верующая, и смотри, что в твоей жизни есть нечистого и недостойного, и попекись заблаговременно все это исправить и истребить. Есть ли в тебе какая-либо скверна плотская, – очисти ее ради чистоты Святого Святых; есть ли какой-либо раздор, брань или ненависть, – погаси ее из любви к грядущему Начальнику мира; есть ли надмение или гордость, или превозношение – подави и это в честь смиренного Отрочати Вифлеемского. Уготовься и осмотрись каждый, ибо Господь грядет ко всем! – обозри все – душу и тело, ум и сердце: ибо Господь будет везде, узрит все; нет ли в уме мыслей неправых о вере, ее заповедях и обетованиях; нет ли в воле наклонностей худых, приверженности к миру и его благам суетным; нет ли в воображении образов нечистых и срамных, в памяти – деяний студных и примеров губительных, в сердце – похотей вредных? Не верь в сем отношении собственному суду и разумению; возьми светильник слова Божия и пройди с ним всю область твоего существа. Надобно, чтобы ты весь был чисть; ибо ты весь омыт некогда благодатью Духа; надобно, чтобы ты весь сиял златом любви к Богу и ближним: ибо ты куплен дорогой ценой – кровью Сына Божия! Впрочем, Родившийся, вместо твоих даров обогатит тебя Своими; только не приноси к яслям Его с собою мира и его похотей, а явись с сердцем сокрушенным и духом смиренным.

Архиеп. Иннокентий Херсонский.

«Христос рождается, славьте! Христос с небес, выходите в сретение! Христос на земле, возноситесь! Пойте Господеви вся земля (Пс.95:1). И будем праздновать не пышно, но божественно; не по-мирскому, но премирно, не наш праздник, но Того, Кто стал нашим, лучше сказать, праздник нашего Владыки, не праздник немоществования, но уврачевания, не праздник созидания, но воссозидания» (св. Григорий Богослов),

Тропарь:

Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума: в нем бо звездам служащии звездою учахуся, Тебе кланятися Солнцу правду и Тебе ведети с высоты Востока. Господи, слава Тебе!

Рождестве Твое, Христе Боже наш, озарило мир светом богопознания; ибо тогда – звездам, как Богу, служившие – звездою научены были поклоняться Тебе, Солнцу правды, и знать Тебя, Восток с высоты. Господи, слава Тебе!

Кондак:

Дева днесь Пресущественнаго раждает, и земля вертеп Неприступному приносит: Ангели с пастырми славословят, волсви же со звездою путешествуют: нас бо ради родися Отроча младо, превечный Бог.

Ныне Дева рождает Того, Кто превыше всего созданного, и земля представляет пещеру Неприступному: Ангелы с пастырями славословят, мудрецы со звездою путешествуют: ибо для нас родился Младенец юный – предвечный Бог.

Ирмосы:

1. Христос раздается, славите: Христос с небес, срящите: Христос на земли, возноситеся. Пойте Господеви, вся земля, и веселием воспойте, людие, яко прославися.

Христос рождается, – славьте, Христос с небес, – встречайте. Христос на земле, – возноситесь! Пой Господу, вся земля, и с веселием воспойте, люди, ибо Он прославился.

3. Прежде век от Отца рожденному нетленно Сыну, и в последняя от Девы воплощенному безсеменно, Христу Богу возопиим: вознесый рог наш, свят еси, Господи.

Прежде веков от Отца нетленно рожденному Сыну, и в последние (времена) бессеменно воплощенному от Девы, Христу Богу воскликнем: возвысивший достоинство наше, свят Ты, Господи!

4. Жезл от корене Иессеова и цвет от него, Христе, от Девы прозябл еси, из горы хвальный преосененныя чащи пришел еси, воплощься от неискусомужныя, невещественный и Боже. Слава силе Твоей, Господи!

Жезл из корня Иесеева и цвет от него, Христос. Ты пророс от Девы, от горы тенистой чащи пришел Ты, хвалимый, воплотившись от безмужной, невещественный и Боже. Слава силе Твоей, Господи!

5. Бог сый мира. Отец щедрот, великаго совета Твоего Ангела, мир подавающа послал еси нам: тем богоразумия к свету наставльшеся, от ноши утреннююще, славословим Тя, Человеколюбче.

Будучи Богом мира и Отцом милосердия, Ты послал нам Ангела великого совета Твоего, подающего мир. Посему мы, быв приведены к свету богопознания, вставши ночью, славословим Тебя, Человеколюбец.

6. Из утробы Иону младенца изблева морский зверь, якова прият: в Деву же всельшееся Слово, и плоть приемшее, пройде сохраншее нетленну: егоже бо не пострада истления, Рождшую сохрани неврежденну.

Из чрева Иону, как младенца, морской зверь извергнул, каким принял; Слово, вселившись в Деву и принявши плоть, родилось, сохранив Ее неповрежденной; ибо Оно сохранило Родившую Его непричастной тому тлению, которому не подверглось Само.

7. Отроцы благочестию совоспитани, злочестиваго веления небрегше, огненнаго прещения не убояшася, но посреде пламене стояще пояху отцев Боже, благословен еси.

Отроки, воспитанные с благочестием, пренебрегши нечестивым повелением, не убоялись угрозы огнем, но стоя среди пламени пели: Боже отцов, Ты благословен.

8. Чуда преестественнаго росодательная изобрази пещь образ: не бо яже прият палит юныя, яко ниже огнь Божества Девы, в нюже вниде утробу. Тем воспевающе воспоим: да благословит тварь вся Господа и превозносит во вся веки.

Росоносная печь представила образ сверхъестественного чуда; ибо она не опалила юношей, которых приняла, как и огонь Божества утробу Девы, в которую вошел. Посему воспевая, воскликнем: вся тварь да благословит Господа и превозносит во все века.

9. Таинство странное вижу и преславное: небо вертеп, престол херувимский Деву, ясли вместилище, в нихже возлеже невместимый Христос Бог, Его же воспевающе величаем.

Вижу странное и необыкновенное таинство: пещера – небо, Дева – престол херувимский, ясли – вместилище, в котором возлег невместимый Христос Бог. Его мы, воспевая, величаем.

Когда же Иисус родился в Вифлееме

Иудейском, во дни царя Ирода,

пришли в Иерусалим волхвы с востока.

(Мф.2:1).

Божественная слава Богомладенца не утаилась во мраке, в вертепе и в яслях, и не одни поля вифлеемские огласились славой Лежащего в яслях; не одни бедные, простые пастухи возвестили славу Божью; они были только первыми избранными указателями пути истины, ведущего к Свету. В признании и исповедании Христа-Спасителя совершилось чудо: каждая тварь принесла родившемуся Господу дар: Ангелы – пение, небеса – звезду, пастыри – чудо, волхвы – дары, земля – вертеп, пустыня – ясли, люди – Матерь-Деву, язычество – начаток христианства в своих волхвах. Так просияла Божественная слава, родшегося Спасителя мира.

Перед рождением Иисуса Христа на Востоке от Вифлеема явилась чудесная звезда, в которой халдейские волхвы узнали звезду от Иакова, предсказанную прорицателем Валаамом за 1450 лет до Р. X. Вследствие этого предсказания, на всем Востоке с древних времен было распространено верование, что в Иудее родится великий Царь, Который будет владычествовать над всем миром, и что рождение Его будет возвещено явлением необыкновенной звезды.

Как только явилась необычайная звезда, не подчинявшаяся в своем движении общим законам небесных светил, восточные астрономы поняли, сообразуясь с окончанием седмин Данииловых, что она знаменует рождение, ожидаемого божественного Царя. Избраннейшие из этих мудрецов отправились в Иерусалим, чтобы найти Царя мира и поклониться Ему.

Предание говорит, что эти волхвы были цари или владетельные особы из Персии, что они были трех возрастов и трех племен. Мельхиор – старец, потомок Сима; Каспар – безбородый и цветущий юноша, потомок Хама, и третий, Валтасар – человек в первой поре возмужалости, смуглый потомок Иафета. Они назывались волхвами-магами, не потому, чтобы занимались волхвованиями или были чародеями, а потому, что так назывались у персов и других восточных народов мудрейшие наблюдатели природы, изучавшие особенно науку звездного неба.

Покинув свою цветущую страну, волхвы долго странствовали по песчаной дороге в Палестину; так как они пришли в Вифлеем вскоре по рождении Иисуса Христа, то полагают, что звезда явилась на востоке гораздо прежде Рождества Христова и именно, как полагают святые отцы, в день и час архангельского благовестия. Все время перед ними шла путеводная звезда, как некогда огненный столб, указывавший путь беглецу Израилю из Египта на берега Чермного моря. Эта звезда, поистине чудесная, не подчинялась общим законам, управляющим небесными телами: она всегда шла впереди их каравана, направляясь по прямой линии к Иерусалиму от востока на северо-запад. Притом же течение ее было постоянно в низших слоях воздуха: низко и близко она шла впереди волхвов, так что они могли следовать за ней; временами она останавливалась, скрываясь за облаками, как бы давая им время для отдыха. По внешнему ее виду одни сравнивали ее с кометой, другие же называли огненным метеором. Воистину это небесное явление следует называть невидимой, разумной силой, указывавшей на воплощение Спасителя мира.

Перед самым вступлением в Иерусалим путеводная звезда внезапно скрылась из глаз изумленных волхвов: значило ли это, что они достигли цели своего пути, находится ли царственный младенец в Иерусалиме?.. Но если бы эта звезда заблистала в Иерусалиме, то весь народ устремился бы за ней ко Христу, и сам Ирод с завистливыми начальниками поспешили бы убить Его преждевременно. Скрылась звезда, вошли волхвы в Иерусалим, и начали свою проповедь извещением о появлении звезды, предсказывающей рождение, давно ожидаемого Мессии; но эта благая весть не произвела общей радости в Иерусалиме. По великолепной наружности путешественников, по роскошной обстановке их каравана все признали их за царей или владетельных особ с дальнего востока, и на вопросы их, где родился Царь Иудейский, звезду Которого они видели на Востоке, смутился Ирод и весь Иерусалим с ним.

Смутился Ирод, – и как было не смутиться ему? Он был царь не милостью Божьей и не по выбору народа: право царствовать над Иудеей он добыл угодливостью римским владыкам; право это он купил грудами золота, насилием и неправдами выжатыми из народа еврейского. Он был ненавистен и богатым сановникам, головы которых летели при первом подозрении; он был предметом отвращения и духовных иудейских властелинов, права и привилегии которых были им попраны. Всеми силами души ненавидел его народ за чужеземное происхождение, за жестокость и гнусное лицемерие. Чтобы угодить римлянам, он посещал языческие храмы, посвященные кесарю их – Августу; чтобы снискать популярность между иудеями, он не жалел сокровищ для украшения их храма. Как было ему не дрожать за себя и за своих наследников... Не в первый раз приходилось ему слышать о поднимающейся грозе: незадолго перед прибытием волхвов, фарисеи предсказывали ему падение его престола и с презрением отказались принести присягу на верность ему. Общее ожидание великого Царя с Востока, и именно из Иудеи, пугало его тем более, что, еще будучи в Риме, он имел и там извещение о рождении Царя.

Когда донесли Ироду о прибытии знаменитых чужеземцев из дальнего Востока, которые, вступив в Иерусалим, всех расспрашивали, где родился Царь Иудейский, звезду которого они видели на Востоке, Ирод перепугался, но не хотел перед народом обнаружить своего страха: призвал он священников и фарисеев и выпросил у них, где должно родиться Христу. После этого он пригласил к себе волхвов и выведал у них время появления звезды. В душе его созрел уже план, как убить Царя-Младенца, но он сообщил волхвам, что в Вифлееме должен родиться обетованный царь, и просил их поспешить туда и тщательно разведать о Младенце, и когда найдут его, то поспешнее известить и его, Ирода, чтобы и он мог поклониться Царю.

Как все умы глубокие, люди науки и созерцания, волхвы были добродушны, искренни и не подозревали лукавства и злобы в ближних. Они понимали, что правитель страны может предаваться произволу и жестокости, но не понимали лжи и вероломства. Выслушав Ирода, они отправились из Иерусалима налево, по гористой дороге, в Вифлеем. Вдруг на небе снова заблистала звезда и быстро спустилась к ним указывая путь. И шла она перед ними до тех пор, пока не остановилась над местом, где находился младенец. У входа пещеры звезда спустилась еще ниже. Увидев звезду неподвижно стоящую, ярким сиянием покрывающую убогую пещеру, волхвы преисполнились истинной, непоколебимой веры и возрадовались радостью великой, поняв, что наступил конец ветхому миру ожиданий и тревог, лжи и обмана.

Войдя в пещеру, волхвы не были поражены нищетой и уничижением святого семейства, но с благоговением вступили в подземный храм, освященный присутствием Самого Бога, и, преклонив колена, поклонились Ему. Следуя обычаю своего народа, они сняли сандалии свои и, распростершись наземь головою ниц, поклонились Ему как истинному Богу. Согласно с древней заповедью, данною от Бога, они поднесли Ему драгоценнейшие дары, все, что считалось достойным для приношения Богочеловеку. Халдейский царь Мельхиор поднес Господу Ливан или ладан, как фимиам Богу; перс Валтасар – золото, как Царю веков; Каспар эфиоп – смирну, как Богочеловеку, искупившему крестной смертью грехи всего мира.

Пречистая Матерь и праведный обручник с изумлением смотрели на это благоговейное поклонение царей Востока и, внимательно вслушиваясь в их слова о чудесном появлении неведомой звезды, дивились, благодатному верованию язычников, дивились и далекому их странствованию. Свет великий осиял ходивших во тьме, и волхвы, снова падши наземь, поклонились Богомладенцу и Его Пречистой Матери.

По достижении цели своего странствования волхвы готовились уходить из Вифлеема и, согласна просьбе Ирода, опять зайти к нему с извещением, где находится обетованный Мессия, но ангел Господень, явившись им во сне открыл им злобные намерения Ирода и повелел возвратиться другим путем.

Искусно задумывал Ирод свои убийственные планы, но вековой опыт указал, что коварство и ложь есть безумие в очах Бога; все замыслы, злобы и коварства ничтожны перед всемогуществом Божьим и приводят только к исполнению святой Его воли.

Когда волхвы, по повелению Божию, не исполнив поручения Ирода, отправились из Вифлеема другим путем, тогда в его злобной душе созрел другой умысел, исполнением которого он удивил мир своей жестокостью.

Пример волхвов, представителей науки в древности, показывает, что истинное и глубокое знание есть дар Божий, приводящий к познанию истинного Бога.

Священное предание сообщает, что эти мудрые поклонники Младенца Иисуса, просвещенные Божественной благодатью, были впоследствии крещены ап. Фомою, проповедником Евангелия в Персии.

«Люди, стоящий во тьме, видят свет велий!!!»

Из книги Снессоревой «Земная жизнь

Пресв. Богородицы».

И открывши сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ливан и смирну. (Мф.2:11).

Не без причины, братья мои, три дара у яслей Христовых. Могло быть более, могло быть менее; но явилось три. В знамение ли это Пресвятой Троицы в существе Божьем; или в символ будущего тройственного служения Христова, – пророческого, священнического и царского; или, наконец, как выражение трех частей существа человеческого, тоесть, духа, души и тела? – исследование о сем предоставляется вашей вере и вашему разумению. Наша же мысль всецело останавливается при сем на дароносящих волхвах. Сии странники востока представляли собой у яслей Христовых, можно сказать, все человечество; посему и дары их изображают символически все, что может быть приносимо Спасителю нашему от нас, Его последователей. Златом в сем отношении означаются дары вещественные; Ливаном – дары духовные, невещественные; а смирна выражает дары, так сказать, духовно-вещественные. Есть посему люди, кои приносят Господу злато; есть, кои приносят ладан; есть, кои приносят смирну; есть, наконец, кои, подобно волхвам, приносят по несколько даров вместе, Кто сии люди? – размышление о сем откроет нам, чем и каждый из нас может послужить, подобно волхвам, Господу и Спасителю своему.

Кто же приносит Господу злато? Приносят те, кои жертвуют во славу Божью и на пользу ближних чем-либо от трудов и стяжаний своих. Тобой, напр., создан, обновлен или украшен храм Божий: ты принес этим Господу своему злато. Дар твой приятен Ему; ибо хотя Он теперь уже на престоле славы; но вместе с сим для спасения нашего продолжает доселе являться и во яслях. Ясли сии на жертвеннике церковном, где Он, можно сказать, при каждой литургии как бы снова рождается, дабы снова же принести Себя за грехи наши в жертву правде Божьей. И как часто Он терпит в сих яслях нужду! Тут потребны для Него и одеяние, и покров, и свет, и теплота. Посему, если ты делаешь что-либо на пользу церкви, то приношение твое так же благоприятно Господу, как и дар волхвов, принесших Ему злато.

Подобным образом тобой оказана помощь бедствующему человечеству, устроено что-либо на пользу больных, сирых, странных, беспомощных: ты принес сим Господу злато; ибо Он столько любвеобилен, что нужды и страдания верующих во имя Его почитает собственными Своими нуждами и страданиями; посему и за помощь им воздает, как за помощь Себе Самому. – «Понеже сотвористе единому сих братий моих меньших, мне сотвористе» (Мф.25:40), – так скажет Он на страшном суде Своем тем, кои были милостивы к бедным.

Много ли приносится такового злата Господу? – Ах, если сравнить приносимое с тем, что иждивается по требованию страстей, на удовлетворение не только нужд, самых прихотей наших, с тем даже, что явно отдается в жертву плоти и миру; то окажется малейшая часть. Храм Божий, напр., стоит день и ночь перед очами нашими в развалинах и просит себе помощи; мы скорее выстроим для себя увеселительный дом, или великолепный приют для наших коней и колесниц, нежели обратим на него внимание; Бедняк дрожит перед нами от стужи, глада и недуга: мы или откажем ему с суровостью, или дадим ничтожную лепту; и в тот же день пол имения готовы погубить в безумной игре, или показать расточительную щедрость на каком-либо зрелище.

Такова наша благодарность Тому, Кто, будучи богат, для нашего спасения ныне обнищал, да мы «нищетой Его обогатимся!» (Кор.8:9).

Кто приносит Господу ливан? Те, кои употребляют во славу Его и на пользу ближних свои способности, познания и искусства, очевидно, составляющие собою нечто такое, чего нельзя купить никаким златом. Все это дар Божий человеку; но это же все может и должно быть даром Богу от человека, даром невещественным, высшим злата и серебра.

Этот драгоценный ливан приносит Господу градоправитель, когда управление его одушевлено духом Христовым, направлено не к одной только справедливости гражданской и спокойствию внешнему, а и к поддержанию и усилению в народе благих нравов и добродетелей христианских. Такое градоуправление, как благоуханный ливан перед Господом и человеки. Приносит Господу ливан пастырь Церкви, когда бодрственно стоит на страже душ и сердец против заблуждений и соблазнов века, неленостно возвещает пути Господни, наставляет заблудших, утешает отчаянных, назидает всех. Приносит Господу ливан мать семейства, когда, не полагаясь на приставников наемных, не увлекаясь рассеянием и забавами, сама посвящает время и способности свои на воспитание в страхе Божьем своих детей, на приучение их к воздержанию, кротости, молитве и человеколюбию. Благоухание сего ливана, наполняя собою весь дом, разносится потом всюду с теми, кои воспитаны в нем во благочестии. Приносит Господу Ливан художник, когда вместо того, чтобы, следуя духу времени, поблажать своим художеством страстям человеческим и доставлять им новую пишу нечистыми вымыслами, старается все произведения и изобретения свои обратить в орудие здравого вкуса христианского, в средство к распространению – с изящным и прекрасным – истинного и доброго. И сей ливан облагоухает собой многих. Вообще, посколько нет человека, который бы не имел на что-либо способности; то нет человека, который бы не мог принести Господу ливана, употреблением своей способности во славу Божию и истинное благо ближних.

Третьим даром Господу от волхвов была смирна, – дар последний, потому высший не только злата, но и ливана. Что это за дар и почему он так важен? Смирна так же, как и ливан, издает благовоние; но отличительное свойство ее в том, что она весьма горька; посему и выражает собой наши бедствия и горести, слезы и страдания.

Теперь понятно, кто приносит Господу в дар смирну. Приносит тот, кто терпит бедствия в жизни и страдает невинно; кто, страдая невинно, не позволяет себе ни уныния безотрадного, ни ропота малодушного, ни воплей бесполезных; кто при перенесении бедствий, одушевляется не гордым презрением к людям, не отчаянным подавлением в себе всякого чувства человеческого, но живым упованием на Бога жива, мыслию, что он через свои страдания очищается от грехов, усовершается в добродетели, и, что еще отраднее, уподобляется Спасителю своему, за него на кресте умершему. Такое в духе веры и любви перенесение напастей и скорбей века есть так же дар Господу, и притом драгоценнее злата, благоуханнее ливана.

Да услышат сие все злостраждующие, да уразумеют преимущество своего, по-видимому, горького, но на самом деле, если употребим в дело веру и крест Христов, не несладкого положения и да поспешат принести Господу в дар свою смирну. Счастливцы века сего не могут сего сделать: у них нет горькой нужды и недостатков, нет смирны. Многие из обладающих ливаном, то есть, отличными дарованиями, так же не могут сделать сего: у них нет тяжких искушений, нет смирны. Она у вас, бескровные страстотерпцы Божии, вы, без всякой вины своей, – одни по жребию рождения, другие по превратности обстоятельств, третьи по злобе человеческой, иные по бренности телесного состава нашего, – едва не каждый день встречаете и оканчиваете воздыханиями, и кои, может быть, и нынешнее утро встретили праздник Христов слезами. Зрящие на вас окаевают ваше тяжкое положение; вы сами, может быть, падаете иногда под тяжестью земного испытания; а мы, именем Спасителя нашего, приветствуем вас с сим драгоценным подобием креста Его! Блюдите драгоценную смирну, доставшуюся в удел вам; не меняйте ее ни на какой ливан, тем паче ни на какое злато, и не отнимайте у ней благоухания жалобами и ропотом малодушным. Что жаловаться? Господь и без того все видит: каждая слеза ваша у Него изочтена, каждый вздох взвешен; – и в свое время за все примется сторицею. Аминь.

1. Пророчества. 2. Прообразы. 3. Заветы. 4 Богоявления. 5. Чудеса и знамения. 6. Царство Божие в В. и Н. Завете.

1. Все человечество Ветхого Завета находилось под действием наследственного, прародителями его совершенного, греха и жизнь его поэтому была тяжелая. Оно стремилось к освобождению от греха наследственного, и вот Господь Бог через пророчества и особые предуказания (прообразы), утешал людей обетованием, что со временем придет к ним Искупитель их от греха.

Первое пророчество (первоевангелие – первая благая весть) о том, что Семя Жены, т. е. Христос Спаситель, победит дьявола, введшего людей в грех, и, конечно, возвратит чрез это ими утраченное блаженство, было изречено Господом Богом Адаму и Еве. Затем Аврааму было сказано и последующим патриархам подтверждено, что Искупитель всего человечества произойдет из потомства Авраама, а Иаков предсказал, что именно в колене сына его Иуды родится обещанный Спаситель. Затем в колене Иудином определенна указывается род Давидов, от которого должно произойти Спасителю. У пророков, – как у самого Давида, который был не только царь, но и пророк – (одно – у одного, другое – у другого), объяснено, что Спаситель родится в городе колена Иудина, Вифлееме, от Девы; что Он будет возрастать в неизвестности; что Он потом выступит на общественное служение, будет учить людей истине, пострадает за грехи людей и будет умерщвлен, и потом воскреснет и прославлен будет, и Его царство распространится по всей земле и пребудет вовеки. Все, кто уверуют в Него, получат спасение, а неверующие будут осуждены.

2. Эти же мысли содержатся в так называемых прообразах Ветхого Завета. Прообразы – это некоторые лица, вещи, действия и события из истории Ветхого Завета, которые предуказывали собою то, что должно совершиться в Новом Завете. Так Адам, увлекший за собою в своем грехе все человечество, предуказывал этим, что и ко спасению за Христом должно идти все человечество, т. е. что спасение должно принадлежать всему человечеству, а не одному еврейскому народу, как воображало большинство евреев. Затем особенно много преобразовательного, т. е. предуказывающего на лицо и жизнь Христа, было в лице Мелхиседека (ср. Евр. гл. 7), Исаака, приносимого отцом в жертву Богу, Иосифа, гонимого братьями, Иеремии пророка, страдавшего за благо своего народа от этого самого народа, Ионы пророка, чудесно спасенного из чрева кита. Прообразами Христа были: манна, сходившая с неба, жезл Ааронов, чудесно породивший листья и плоды, медный змий, повешенный на древе и спасавший от телесной смерти, с верою взиравших на него, а прообразами Церкви Христовой были: ковчег Ноев, скиния Завета и храм. В разных действиях священных также предуказывались священные учреждения Христовой Церкви. Так, обрезание предуказывало на крещение, Пасха – на искупление наше от рабства греху и на спасение от смерти духовной, все жертвы – великую жертву, принесенную Христом на Голгофе. Крещение же предуказано событием перехода евреев через Чермное море.

3. Самыми важными событиями Ветхого Завета являются заветы, или союзы, какие Бог заключал с людьми. Уже с Адамом в раю Бог заключил завет, в котором от Адама требовалось послушание Богу, взамен которого ему обещалось сохранение райского блаженства. Затем с Ноем Бог заключил завет, в котором, со Своей стороны, обещал более не наказывать землю потопом и разрешал человеку вкушать мясо животных, а от человека требовал, чтобы он не покушался на жизнь ближнего. С Авраамом Бог заключил завет, как с представителем отдельного народа, обещая ему произвести от его потомства Спасителя миру и разные земные блага, а от него требовал покорности и веры. С народом израильским во дни Моисея Бог заключил завет при Синае, обещая, со Своей стороны, возвысить этот народ и приблизить к Себе, а от народа требуя послушания заповедям, даруемого Им через Моисея закона. Далее, с клятвой соединил Бог Свое обещание Давиду – поддерживать его династию на престоле иудейского царства, если только его потомки будут верны Богу. И, наконец, по истечении времени положенного Богом, заключен был Богом Новый Завет со всеми людьми через Господа Иисуса Христа, в этом завете нам всем даруется спасение, а от нас требуется вера и добрые дела, как плод веры.

4. В связи с заветами стоят богоявления. Бог неоднократно в Ветхом Завете являлся людям избранным – Адаму, Ною, Аврааму и др. патриархам. Авраам, по сказанию кн. Бытия, удостоился восемь раз видеть Бога или слышать голос Его, Исаак – три раза, Иаков – пять раз, Моисей – многократно. Являлся Господь и пророкам – Илии, Исаии, Иеремии, Иезекиилю. Кроме того, некоторым избранникам, например, Гедеону, Иисусу Навину, Маною, Давиду являлся ангел Господень, под которым лучше всего разуметь высшего духа-ангела. Впрочем, ангелом иногда в богоявлениях назывался и Сам Господь Бог (например, в явлении Аврааму на г. Мориа, Моисею – на Хориве). Из ангелов в истории Ветхого Завета являются высшими херувимы и серафимы. Кроме того, упоминаются ангелы-покровители разных царств и народов, поставленные на это Самим Богом.

5. Для подкрепления веры в Израиле Бог творил чудеса и давал знамения. Особенно много таких чудес в Новом Завете. Из чудес Господа нашего Иисуса Христа в Евангелии описано более тридцати – все это почти исцеления больных и три чуда воскрешения мертвых. Чудеса в Ветхом Завете иногда были совершаемы непосредственно Самим Богом (первое – взятие Еноха), иногда посланниками Божиими – ангелами и людьми (первое чудо ангелов – ослепление жителей Содома, первое чудо людей – превращение Моисеем жезла в змия). Знамениями воли Божьей были или естественные явления природы (например, радуга), или же необычайные (например, какой-то знак на лице Каина, знамение, данное царю Ахазу – рождение Еммануила, знамение, данное Езекии – возвращение солнечной тени и др.).

6. Со времени Моисея народ израильский стал представлять собою земное царство Иеговы. Бог был Царь, а евреи – Его подданные. Моисей, Иисус Навин, Самуил постоянно внушали народу, что он должен оставаться верным Иегове, и что только в таком случае за ним сохранится привилегированное положение среди всех народов земли. Евреи, однако, не слушали Моисея и Самуила и уклонились к служению другим богам. При Давиде величие народа израильского достигает высшей силы, но после него постепенно исчезает. Пророки стараются поддержать его, и Исаия зовет израильтян взглянуть серьезно на свое опасное положение и держать себя достойно своего великого назначения, угрожая в противном случае страшным пленом. Израиль не послушался и не обратился на путь святости. Когда· настал роковой час возмездия, Иеремия призывает Израиля покориться Судии-Боту. Но Израиль опять не слушается. Вот, однако, он в плену вавилонском – и приходит в отчаяние: «Не осталось для нас никакой надежды!» – говорят евреи. Тут является Иезекииль и, указывая на всемогущество Иеговы, призывает их не падать духом, надеяться на освобождение, Когда же Кир освобождает евреев, те начинают верить, что настал час их окончательного прославления, что сейчас же должен явиться их Царь-Мессия. Тогда Даниил умеряет их мечты и говорит, что еще долго им придется дожидаться Мессии. И вот евреи начинают ждать Мессию и, однако, дождавшись, отвергают Его, потому что Он явился не как земной царь, каким они Его ожидали. Тогда царство Божье берется от них и передается язычникам, уверовавшим во Христа, и они уже становятся избранным, святым народом Божьим, как общество верных последователей Христовых.

Некто имел обычай спрашивать: ты, идя на молитву, пенсию идешь получать, или милостыню просить? Очень вразумительный вопрос...

Еп. Феофан Затворник.

Побеседуем сегодня «о просфоре», так как немногие из нас о ней имеют правильное понятие. Большая часть из нас знает только, что просфора – хлеб священный и изготовляется из белой муки. Просфора печется непременно из лучшей пшеничной муки, крупчатки, потому что для святого хлеба должна быть и мука лучшая. Тесто для просфоры употребляется непременно кислое, а не пресное, как указано это примером Самого Спасителя Иисуса Христа, когда Он установлял таинство Причащения. Просфора обыкновенно бывает двухсоставная, т. е. состоящая из двух толстых один на другом положенных кружочков, соединяющихся только серединой своей и образующих в соединении пережим (выемку). Двухсоставность просфоры означает, что Божество и человечество в Иисусе Христе между собой нераздельны и не слиянны, как и кружочки в просфоре один с другим (окончательно не соединяются и друг от друга не отделяются. На верхней части просфоры есть печать, изображающая крест и около него слова ИС. ХР. HИ. КА., что значит: «(Иисус Христос побеждает». Этот крест и слова вокруг него означают, что просфора изготовляется во имя Иисуса Христа, Который есть Победитель диавола. Просфора бывает круглая в знак безначальности и бесконечности Иисуса Христа, подобно как и форма круга не имеет начала и конца.

Каким образом и по какой причине освящаются на обедне просфоры? Для совершения литургии (обедни) употребляется пять просфор. Из первой просфоры вырезывается четырехугольная середина, и эта вынутая часть называется «Агнец». Освященный священническим благословением, этот Агнец силой Святого Духа становится Телом Христовым, Которым совместно со святой Кровью, под видом вина, и причащаемся мы, христиане. Из второй просфоры вынимается сверху небольшая частица в честь и память Пресвятой Богородицы; просфора эта называется Богородичной. Из третьей просфоры вынимаются девять частиц в честь и память святых Божиих, разделенных на девять чинов или ликов; посему эта просфора называется девятичинной. Из четвертой просфоры вынимаются две частицы: при вынутии первой священник молится о здравии и спасении своего Архиерея, всего священнического и дьяконского чина и всех служителей церковных; при вынутии же второй частицы молится о здравии и спасении предержащих властей, а равно и всех православных христиан. Вынимая частицы из пятой просфоры, священник молится о памяти и оставлении грехов всех православных христиан, умерших в надежде воскресения и жизни вечной. Кроме этих пяти просфор, иногда употребляются на обедне несколько других просфор, из которых вынимаются частицы тоже за живых и умерших. Это бывает в том случае, когда кто-либо просит священника особо помянуть о здравии и спасении живых и об упокоении умерших. При вырезывании частиц из таких просфор священник поименно поминает (называет имена) тех лиц, о которых просят особо молиться. Все вынутые из просфор частицы полагаются около Агнца на дискосе (священном блюдце с поддонком) и в конце обедни соединяются в чаше со святыми Дарами – Телом и Кровью Христовыми. Через такое соединение святые, в честь и память которых вынуты частицы, получают ближайшее соединение с Богом, а чрез то большую славу и радость, а живые и умершие, за которых вынуты опускаемые в чашу частицы, получают ослабление грехов и жизнь вечную. Но частицы, вынутые за святых, а также за живых и умерших, не имеют освящающего и очищающего действия, какое исключительно усвояется жертве Христовой. Эти частицы не пресуществляются в Тело Христово, и потому не должны быть преподаваемы верующим для причащения. В таком случае, зачем они вынимаются? А вот зачем. По словам блаженного Августина, эти «приношения частиц за весьма добрых бывают благодарением Богу, за не весьма злых служат очищением грехов, за весьма же злых, хотя не приносят пользы мертвым, по причине их упорства в зле, однако, служат утешением живых; для тех же, кому они полезны, служат или к совершенному очищению грехов, или чтобы и самое осуждение легче было». Вот через все сказанные священные действия получают освящающую благодать и самые просфоры, из коих вынимаются частицы, отчего и становятся хлебом священным. Вкушать просфору следует натощак и при этом так, чтобы ни одна даже малейшая кроха от просфоры не упала на пол и не была потоптана ногами.

Из книги «В помощь пастырям и в назидание пасомым».

Св. Иннокентий происходил из рода дворян Кульчицких, которые в свое время переселились в Черниговскую губ. с Волыни. Он родился около 1680–82 г. и во св. крещении был наречен Иоанном. Около 1696 г. отрок Иоанн поступил в Киевскую Коллегию, откуда перешел в Академию, где и окончил свое образование в 1706 поду. В 1708 г. в пещере преп. Антония Печерского в Киево-Печерской Лавре он принял монашество с именем Иннокентия. В 1770 т. митр. Стефан Яворский вызвал иеромонаха Иннокентия в Московскую Славяно-Греко-Российскую Академию, сперва на должность преподавателя словесности, а затем в 1714 г. он назначен был префектом Академии и преподавал философию, метафизику и нравственное богословие. В 1719 г. иеромонах Иннокентий был вызван в Александро-Невский монастырь в Петербурге и назначен во флот, сперва на корабль «Самсон», находившийся в Ревеле, затем обер-иеромонахом Финляндского корпуса в г. Або и, наконец, наместником Александро-Невской Лавры.

В июле 1729 г. блаженный Иннокентий назначен был начальником Миссии в Китай, на место скончавшегося там архимандрита Иллариона Лежайского, причем предположено было возвести его в сан архимандрита. Однако, это задержалось, так как из Китая пришли в Россию непроверенные слухи, что будто бы китайский император намерен принять христианство. Митрополит Тобольский Филофей посоветовал поэтому Императору Петру I назначить в Пекин начальником Российской Миссии не архимандрита, а епископа, или даже архиепископа. Это мнение было принято Св. Синодом, и в феврале 1721 г. состоялся указ о бытии иеромонаху Иннокентию начальником Российской Императорской Миссии в Китае, с возведением его в сан епископа Переславского (Переславль – город Владимирской губ.).

5 марта, во вторую неделю Великого Поста, в Троицком Соборе Александро-Невской Лавры, в присутствии Императора Петра I состоялась хиротония блаженного Иннокентия во епископа, преосвященными: Стефаном Яворским митрополитом Рязанским, Феодосием архиепископом Новгородским и Феофаном Прокоповичем епископом Псковским.

В апреле 1721 г. еп. Иннокентий выехал из Петербурга со свитой в Пекин, причем в данном ему от Св. Синода предписании указано было, чтобы в Китае «не гласил о себе, что архиерейский сан имеет», ибо российское правительство опасалось, что назначение в Китай православного епископа может вызвать осложнения и противодействия со стороны иезуитов.

Труден и крайне тяжел был путь в Восточную Сибирь, и только в марте 1722 г. прибыл святитель в г. Иркутск, испытав на пути своем много бед и огорчений. Из Иркутска послано было извещение в Пекин о назначении нового начальника Русской Православной Миссии в Китае, и в ожидании ответа святитель двинулся из Иркутска ближе к китайской границе, переехал через озеро Байкал и временно поселился в одном монастыре в г. Селенгинске. Однако, время шло, а ответа из Пекина все не было. Наконец, ответ пришел, но отрицательный, так как в грамоте Российского Сената, посланной в Пекин, святитель Иннокентий был назван «духовной особой» и «господином», что сразу взволновало проживавших в Китае иезуитских миссионеров. Тобольский губернатор, желая разъяснить это недоразумение, допустил в своей бумаге, посланной им пекинскому правительству, еще большую ошибку, назвав святителя «великим господином». Пекинское правительство ответило, что великим господином у них называется только император, а потому другая превеликая особа, как Иннокентий Кульчицкий, богдыхану неугодна.

Положение святителя было поистине безвыходное: сношение с Петербургом шли крайне медленно, въезд в Китай был запрещен, средств совершенно не было, а нужно было содержать свиту и себя. Святитель принужден был в Селенгинске переходить из дом в дом, пользуясь гостеприимством небогатых жителей этого маленького и захудалого городка, похожего на деревню. Чтобы чем-нибудь отблагодарить своих хозяев, святитель писал для них иконы, переписывал Св. Писание и т. д. Только в октябре 1723 г., т. е. более чем через год, пришел ответ из Синода: сидеть в Селенгинске и поступать по обстоятельствам. Положение святителя осложнилось еще и тем, что жалования ему и свите за 1723 г. уже не выдали и объявили, что и впредь выдавать не будут. Пришлось содержать свиту и себя на подаяния от местных купцов, ловлей рыбы, перепиской Св. Писания; положение было столь тяжелое, что святителю приходилось самому чинить свою одежду и питаться более чем скромным образом. Но пребывание святителя в Селенгинске было делом Божественного Промысла, желавшего озарить светом Христовым не чуждые народы Китая, а иноверные народы Сибири, тунгусов, якутов и бурят, с которыми святитель познакомился в это время и часто вел разговоры о вере христианской. От них же он получил первые начатки в изучении монгольских языков сибирских инородцев, что было очень важно для переводов Св. Писания на эти языки, о чем святитель особенно заботился позднее.

В Селенгинске святитель прожил с марта 1722 по март 1725 года, когда опять блеснула надежда на возможность проехать в Китай. Поэтому святитель, согласно указу Св. Синода, вернулся в Иркутск и поселился в Вознесенском монастыре, в 5 верстах от города; в дела епархии он не вмешивался, а только посвящал в священники и диаконы назначенных на эти должности лиц Тобольским митрополитом. В Китай святителя так и не приняли, причем в этом обнаружились интриги не только иезуитов, но и настоятеля Иркутского Вознесенского монастыря, который сам хотел получить место начальника Миссии в Китае и всеми мерами старался помешать святителю проехать туда. Действительно, в январе 1727 г. этот архимандрит был назначен в Пекин, а святитель Иннокентий – управляющим Вознесенским монастырем. Тут обнаружились неправильности расходования бывшим игуменом монастырских сумм, но незлобивый святитель воздал ему добром за все зло: он возместил растрату и даже снабдил его средствами для поездки в Пекин. В августе 1727 г. Иркутское викариатство было преобразовано в самостоятельную епархию, и святитель Иннокентий был назначен первым ее епископом.

Тяжелая доля выпала святителю, так как Иркутское викариатство считалось одним из самых тяжелых епископских мест в России. Вступив в управление новой своей епархией, святитель нашел всюду непорядки. В этой огромной епархии было всего 43 церкви и 4 монастыря, причем церкви лежали так далеко от некоторых сел, что многие прихожане почти никогда не могли посещать храма. Много было некрещенных, а те, которые и получили св. крещение, смешивали христианство с языческими суевериями; таинство брака часто вовсе не совершалось, пары жили невенчанными; умершие предавались земле без погребения. Духовенство было совершенно необразованно, многие не умели читать, писали же весьма немногие; нравственный уровень духовенства и паствы был очень низок. Прежде всего святитель поднял нравственный и умственный уровень духовенства; он основал в Иркутске русско-монгольскую школу, в которую посылал для учения кандидатов на священнические должности. Он словом и делом давал всем пример высоконравственной жизни, назидал, поучал, обличал, наказывал и, с помощью Божьей, достиг в сем отношении благих результатов, но много людской злобы, ненависти, нареканий принял он на себя! Святитель, будучи сам подвижником, стремился упорядочить жизнь в монастырях и ревностно занимался обращением сибирских инородцев в христианство, приготовляя миссионеров в основанной им школе. В церковных песнопениях он называется поэтому «проповедником веры во языцех монгольских».

В личной своей жизни святитель являлся образцом смирения, незлобия и высокого подвижничества. Все служение его в Иркутске, было сплошным подвигом, неустанной борьбой со злом и пороками, от которых так страдала Восточная Сибирь. Нестяжательность святителя доходила до того, что у него не было целой одежды, он все раздавал неимущим. Строгость его к себе стала известною всем и действовала как укор на многих, а его непрестанные ночные молитвы в пещере на берегу р. Ангары были изнурительны и пламенны.

Все эти великие труды, многие огорчения, суровый климат Сибири вредно отозвались на здоровье святителя, уроженца юга России, и уже в 1728 г. он начал страдать припадками головных болей, которые в 1731 г. сделались невыносимыми. В последний раз служил святитель Божественную Литургию 3 октября 1731 г., после чего принужден был лечь в постель, с которой уже не встал, и 27 ноября, в 7 ч. утра тихо в Бозе почил, сделав все распоряжения на будущее время, простясь со всей братией Вознесенского монастыря и испросив у всех прощения.

Немедленно после кончины Святителя голос народный открыто признал в нем Угодника Божия и Заступника Иркутской паствы. Беспрерывно в Вознесенский монастырь, месту погребения Святителя, стекалось множество народа не только из окрестностей, но и из самых отдаленных частей Сибири, для служения панихид, и все единодушно утверждали, что тело Его нетленно и цельбоносно. В 1764 г. при исправлении церкви, под которой Святитель почивал, была обретена нетленная гробница Его, равно как тело Святителя и одеяние на нем. Все передавали о бесчисленных чудесах и исцелениях, непрерывно проистекающих от гробницы его и вели тщательную запись всем чудесам. Наконец, в 1800 г. граждане г. Иркутска подали письменное заявление местному епископу о необходимости прославления Угодника Божия. После продолжительного обсуждения и неоднократных освидетельствований св. мощей Святителя, Св. Синод с Высочайшего соизволения, 1 декабря 1804 г. всенародно объявил признать Святителя Иннокентия первого Епископа Иркутского святым Угодником Божьим, а нетленное тело – святыми мощами и установить повсеместно память его в 26 день ноября (ибо 27 ноября – день кончины Святителя совпадал с днем празднования Знаменской Божией Матери), Память Святителя Иннокентия, кроме 26 ноября, совершается еще 9 февраля, в день открытия мощей Святителя, каковой день был днем неприсутственным для всей восточной Сибири.

Если еще до канонизации Святителя Иннокентия вся Сибирь признавала Его за своего Заступника и Молитвенника, то после открытия его св. мощей все верующие непрерывной толпой текли в Вознесенскую обитель, чтобы помолиться у его св. мощей, взять земли от его могилы или масла от лампады. Можно было часто видеть там христиан других исповеданий, и даже монголов. Сотни храмов, приделов, часовен воздвигались во имя Святителя. В каждой семье были его св. изображения и почти все жители Иркутска, хоть раз в год совершали паломничество в Вознесенский монастырь, большей частью пешком. Из далеких тундр Сибири, из Якутска, с китайской границы и с Камчатки шли паломники, и сотни писем получались ежедневно братией Вознесенского монастыря с просьбою помолиться у св. мощей. Пока еще не было железной дороги и ездили на лошадях, дорога шла мимо монастыря, и никто не проезжал мимо, чтобы ни остановиться и отслужить молебен у Угодника Божия.

О закваске фарисейской и саддукейской.

Гл. 16, 6–12.

ПЕРЕПРАВИВШИСЬ НА ДРУГУЮ СТОРОНУ, на другой берег моря Галилейского, УЧЕНИКИ ЕГО ЗАБЫЛИ ВЗЯТЬ ХЛЕБОВ. Господь со скорбью видел, что они уже забыли о недавних чудесах умножения хлебов, и, не обличая их прямо, обращает их мысль на более важное, на ту опасность, какая грозит им от фарисейского учения, от лукавства и лицемерия. VIСУС СКАЗАЛ ИМ: СМОТРИТЕ, БЕРЕГИТЕСЬ ЗАКВАСКИ ФАРИСЕЙСКОЙ И САДДУКЕЙСКОЙ, закваски этих двух самых опасных сект, Мне столь враждебных. Но ученики не поняли этого предостережения: ОНИ ЖЕ ПОМЫШЛЯЛИ В СЕБЕ И ГОВОРИЛИ: ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО ХЛЕБОВ МЫ НЕ ВЗЯЛИ, – вот, и Он упрекает нас, что не позаботились запастись хлебами у людей благочестивых в Галилее, а купить хлеб у фарисеев или саддукеев будет все равно, что купить его у нечистых Самарян или Гадарян... Так мало понятливы были в духовном рассуждении эти рыбари, – будущие столпы Церкви Христовой! «Они заботились еще об иудейских очищениях, говорит св. Златоуст, – они наблюдали фарисейскую разборчивость в пище и даже чудесами Господа мало вразумлялись. Потому Господь строго укоряет их в маловерии: УРАЗУМЕВ ТО, что они помышляют, VIСУС СКАЗАЛ ИМ: ЧТО ПОМЫШЛЯЕТЕ В СЕБЕ, МАЛОВЕРНЫЕ, ЧТО ХЛЕБОВ НЕ ВЗЯЛИ? «Еще ли окаменело у вас сердце? Имея очи, не видите, и имея уши, не слышите» (Мк.8:17–18)? – «Видишь ли, говорит св. Златоуст, сильное негодование? Ибо нигде ранее не видно чтобы Он так укорял их. Для чего же делает это? – Для того, чтобы опять отвергнуть их предрассудок касательно пищи. Ибо и кротость не везде уместна. Смотрите же, как Он был строг и вместе снисходителен, ибо едва не извиняется перед ними, что их укорил с такою силою, когда говорит: ЕЩЕ ЛИ НЕ ПОНИМАЕТЕ, неужели вы еще не разумеете. И НЕ ПОМНИТЕ, неужели забыли О ПЯТИ ХЛЕБАХ, предложенных НА ПЯТЬ ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК, И СКОЛЬКО КОРОБОВ ВЫ НАБРАЛИ? НИ О СЕМИ ХЛЕБАХ, предложенных НА ЧЕТЫРЕ ТЫСЯЧИ, И СКОЛЬКО КОРЗИН ВЫ НАБРАЛИ? Где же вера ваша в Мое о вас отеческое попечение? КАК НЕ РАЗУМЕЕТЕ, ЧТО НЕ О ХЛЕБЕ СКАЗАЛ Я ВАМ, не хлебную закваску разбирать, БЕРЕГИТЕСЬ ЗАКВАСКИ ФАРИСЕЙСКОЙ И САДДУКЕЙСКОЙ.

С благоговейным страхом выслушали ученики эти строгие упреки Господа и не посмели спросить Его, что Он разумел под закваской. Но это и без объяснений стало для них понятно: ТОГДА ОНИ ПОНЯЛИ, ЧТО ОН ГОВОРИЛ ИМ БЕРЕЧЬСЯ НЕ ЗАКВАСКИ ХЛЕБНОЙ, НО УЧЕНИЯ ФАРИСЕЙСКОГО И САДДУКЕЙСКОГО. Ложь в учении, лицемерный образ жизни, лукавство, страшная гордость и самомнение, мелочная забота о соблюдении разных, вовсе ненужных старческих преданий в роде омовений, разборчивости в пище, и в тоже время развращенность сердца, – вот та закваска, от которой Господь предостерегал Своих учеников. – «Смотрите, говорит св. Златоуст, сколько доброго произвела укоризна. Так и мы не должны всегда поблажать подчиненным, равно не должны искать того, чтобы начальники наши нам поблажали, потому что для души человеческой необходимы оба эти врачества – и строгость, и снисходительность. Для сего-то и Бог в целой вселенной так распоряжается, что иногда употребляет строгость, а иногда снисходительность».

Великое исповедание Петрово и великое обетование Христово.

Гл. 16, 13–19.

Приближалось время спасительных страданий нашего Господа. Все враги Его общими силами старались отвлечь от Него народ, и это им удавалось: народ мечтал о Мессии, как славном Царе-завоевателе, а Иисус Христос проповедовал смирение сердца и сокрушение о грехах; иудеи мечтали, что с пришествием Мессии все языческие народы преклонятся перед ними, а Господь провозглашал, что язычники получат равное право с евреями на царство Божье; евреи ожидали, что их обряды и предания будут обязательны для всего мира, а Господь проповедовал их полную отмену. Наконец, евреи ожидали при явлении Мессии внезапного переворота, небывалых знамений на небе и на земле, а Господь наш учил, что царство Божье «не придет приметным образом» (Лк.17:20), что оно является в незримом могуществе благодати Божьей в сердцах людских... Враги Господа пользовались народными предрассудками и заблуждениями, чтобы унизить Иисуса Христа в глазах народа. И действительно, в последнее посещение Господом Галилеи мы уже не видим, чтобы народ принимал Его с тем пламенным усердием, с каким встречал Его прежде. Со скорбью удалился Господь из Галилеи, через озеро Тивериадское, и направил путь Свой к северным пределам Святой Земли, к подножью гор Ливанских, где был город Кесария, называвшаяся Филипповой в отличие от другой Кесарии, которая лежала у подошвы горы Кармила, на берегу Средиземного моря, и называлась Палестинскою. – Но для чего Спаситель наш предпринял такой дальний путь в страны языческие? – Святые отцы отвечают: для того, чтобы в удалении от иудеев открыть Себя Своим ученикам во всем Своем Божественном достоинстве, как Мессию. До сего времени Он только самарянке назвал Себя прямо Мессией и Никодиму – Сыном Божьим, сошедшим с небес. Всеми Своими делами и учением Он, правда, уже являл Себя Мессией, но открыто так Себя еще не называл, даже и перед учениками. Но теперь близко было время разлуки с ними и потому необходимо было со всей ясностью открыть им, что Он есть (обетованный Спаситель мира, Христос, единородный Сын Божий, Основатель и Глава Своей Церкви, которой Его ученики и будут первыми членами, распространителями и устроителями.

Прежде, чем сообщать Апостолам столь великое откровение, Господь уклонился от них в уединенное место и укрепил Свой дух молитвой Отцу Своему небесному, как об этом благовествует Евангелист Лука (9:18). А св. Матфей пишет: ПРИШЕДШИ ЖЕ В СТРАНЫ КЕСАРИИ ФИЛИППОВОЙ, «отведши столь далеко учеников от иудеев, дабы они, освободившись от всякого опасения, смело высказали все, что у них было в мыслях» (св. Златоуст), VIСУС СПРАШИВАЛ УЧЕНИКОВ СВОИХ: ЗА КОГО ЛЮДИ ПОЧИТАЮТ МЕНЯ? «Он спрашивал не об их мнении, а о мнении народа, говорит св. Златоуст, для того, чтобы они самим порядком вопросов были возведены к высшему разумению. Для этой же цели Он спрашивает их не в начале проповеди, но когда уже сотворил много чудес, беседовал с ними о высоких истинах и многократно доказал Свое Божество и единстве с Отцом. И не говорит; за кого Меня почитают книжники и фарисеи, но желает знать непритворное мнение народа, потому что мнение народа, хотя было и гораздо ниже надлежащего, но без всякого лукавства; мнение же книжников и фарисеев внушено было сильной злобой. И, показывая, как сильно желает, чтобы исповедовали его воплощение, говорит: СЫНА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО, разумея, под этим и Божество. Ответ учеников показал, как мало люди понимали своего Спасителя: ОНИ СКАЗАЛИ: ОДНИ почитают Тебя ЗА ИОАННА КРЕСТИТЕЛЯ, думают, вместе с Иродом Антипой, что Ты – Иоанн, воскресший из мертвых и явившийся под другим именем; ДРУГИЕ считают ЗА ИЛИЮ, полагая, что Ты – Илия, подобно Еноху, никогда не умиравший, но взятый живым на небо, а теперь, согласно пророчеству Малахии (4:5), возвратившийся телесно, чтобы приготовить путь для Мессии; А ИНЫЕ почитают ЗА ИЕРЕМИЮ, пришедшего открыть ковчег завета и сосуды скинии, сокрытые на горе Нево, и возвестить о наступлении царства Мессии (2Мак.2:4); ИЛИ считают Тебя ЗА ОДНОГО ИЗ ПРОРОКОВ, посланного Богом из другого мира для возвещения о грядущем Мессии. Но за Мессию народ не считает Тебя, потому что Ты не хочешь объявить Себя могущественным Царем-завоевателем.

Господь не выразил ни скорби, ни неудовольствия за такой недостаток истинного познания о Нем в народе. Он, Сердцеведец, и без вопроса знал, что думает о Нем народ. Но Ему нужно было теперь услышать из уст самих избранных Его Апостолов высшее исповедание Его Божества, и Он видел, что это исповедание готово было радостно излиться из их сердец, – стоило только вопросить их об этом. ОН ГОВОРИТ ИМ: И ВЫ ЗА КОГО ПОЧИТАЕТЕ МЕНЯ? И тот же час Симон Петр, «уста Апостолов, всегда пламенный и верховный в их лике», всегда стремительный, нежно любящий, твердый, как скала, « не терпит, предупреждает всех» (св. Златоуст): СИМОН ЖЕ ПЕТР, ОТВЕЧАЯ, СКАЗАЛ: ТЫ ХРИСТОС, СЫН БОГА ЖИВОГО, Сын не по благодати, но по естеству, Сын единородный, второе Лицо Пресвятой Троицы, Сын Бога Живого, Который есть Источник жизни всех сотворенных существ!.. Это исповедание излилось от полноты души Петровой, проникнутой твердой, непоколебимой верой в Иисуса Христа, как Сына Божия, и в то же время выражало веру всех Апостолов, еще прежде признавших Его Сыном Божьим.

Так, вдали от избранного народа Божия, в окрестностях языческого города Кесарии, посвященного тогдашнему всесветному владыке – Кесарю Римскому, Господь наш Иисус Христос, среди небольшого общества рыбарей Галилейских, был провозглашен Царем всемирного духовного Израиля, Царем всех верующих в Него от края до края земли; там сей Царь, земной венец Которого будет сделан из терний, открыто принял под Свою власть весь мир, как посланный Богом Мессия-Царь, как Сам Бог воплотившийся... И это великое исповедание, произнесенное Апостолом Петром от лица всех двунадесяти Апостолов, было делом Божественного откровения. Так засвидетельствовал об этом Сам Господь Иисус Христос: ТОГДА VIСУС СКАЗАЛ ЕМУ В ОТВЕТ: БЛАЖЕН ТЫ, СИМОН, СЫН ИОНИН, ПОТОМУ ЧТО НЕ ПЛОТЬ И КРОВЬ ОТКРЫЛИ ТЕБЕ ЭТО, – не Мой смиренный вид научил тебя этому, не из человеческого научения стало это тебе известным, НО ОТЕЦ МОЙ СУЩИЙ НА НЕБЕСАХ, открыл тебе это познание. Ты слышал глас Отца в делах и словах Его Сына. И посколько ты проповедал Моего Отца, то и Я именую родившего тебя: как ты – сын Ионин, так и Я Сын Моего Отца, тоесть, одной сущности с Родившим. – «Конечно, говорит св. Златоуст, если бы Петр исповедал Его Сыном не в собственном смысле, то это не было бы делом откровения и его слова не заслуживали бы такого ублажения. И до этого бывшие на корабле после бури говорили: «истинно Ты Сын Божий» (Мф.14:33), однако же, не были названы блаженными, хотя присовокупили: истинно. Они исповедали Его не таким Сыном, каким исповедал Петр. И Нафанаил говорил: «Равви! Ты – Сын Божий, Ты – Царь Израилев» (Ин.1:49)., однако ж, не только не называется блаженным, но еще обличается Господом за то, что много еще не досказал истины. А Петр называется блаженным за то, что он исповедал Его истинным Сыном. И чтобы исповедание Петрово не показалось сказанным из дружбы и лести, потому что он весьма любил Иисуса Христа, то Господь и указывает на Того, Кто внушил ему, дабы ты разумел, что Петр только произносил, а научал его Отец Небесный. Но почему же Иисус Христос не Сам Себя открывает, не говорит: Я Христос, а доводить учеников до того, чтобы они исповедали Его Христом? – Потому, что это и Ему тогда было приличнее, и их более побуждало верить сказанному. Видишь ли теперь, как Отец открывает Сына? Как Сын открывает Отца? «Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (Мф.11:25,27; Лк.10:22). Таким образом, не через другого кого можно познать Сына, как только через Самого Отца, и не через другого кого можно познать Отца, как только через Сына, так что и из этого видно, что Они равночестны и единосущны».

В кратких словах Петрова исповедание впервые устами человека выражена вся сущность учения христианского о «соединении двух естеств, которое для нашего спасения боголепно совершил в Себе Сын Божий» (пр. Исидор Пелусиот). – «Иисус Христос, говорит св. Иоанн Дамаскин, как Человек предлагает вопрос, а как Бог тайно умудряет и вдохновляет Петра», что подобало ответить, и ублажает его за то, что он не дал в душе своей человеческому смышлению заглушить внушение Отца Небесного. Без такого ясного исповедания со стороны человека великой тайны воплощения Сына Божия не могло быть положено и основания Церкви Христовой на земле; вот почему Господь в ответ на это исповедание, с особенной торжественностью, с истинно-царственным величием и благостью говорит сначала Симону Петру, а в его лице дает ответ и всем, которые его устами исповедали истину Боговоплощения: при самом избрании тебя в Мои Апостолы Я наименовал (Ин.1:42) тебя Петром (буквально по-гречески: Петрос-каменный), как Сам Я есмь краеугольный Камень (Мф.21:42; Мк.12:10; Лк.20:17). Я провидел твою в вере твердость, которую ты от Меня же восприемлешь, и потому дал тебе такое имя. Эту твердость веры ты и показываешь теперь в исповедании сей веры от лица всех учеников Моих: за это И Я ГОВОРЮ ТЕБЕ: ТЫ ПЕТР (по-гречески: Петрос), И НА СЕМ КАМЕНИ (по-гречески: петра), – не на Петре, человеке, каков ты, но на Камне, который ты исповедал, «на Мне Самом, как Сыне Бога Живого» (толкование бл. Августина), на той истине, которую ты выразил, Я СОЗДАМ ЦЕРКОВЬ МОЮ, общество всех верующих в Меня, где бы эти верующие ни были, когда бы они ни жили, – Я Сам буду той скалой несокрушимой (Деян.4:11), на которой первым камнем возляжешь ты, а с тобой и все вы, Мои Апостолы, – Я буду тем краеугольным Камнем, «на котором соединятся, как две стены, два народа, приходящие – один от обрезания (верующие иудеи), другой – от необрезания (верующие язычники), соединятся в одной вере, в одной надежде, в одной любви» (бл. Августин). – «Камень есть Христос, Который даровал Своим Апостолам, чтобы и они назывались камнями. Ты скажешь, может быть, что Церковь основана на Петре; но в другом месте показывается, что она основана на всех Апостолах, которые все приняли и ключи царствия небесного» (бл. Иероним). Основания земные, говорит блаженный Августин, всегда роются в земле, потому-что здание, которое они должны поддерживать, находится также на земле. Что касается того Иерусалима, к которому мы идем, то он строится на небе, вот почему Христос, Сам будучи основанием небесного Иерусалима, предварил нас вознесением на небо. Он есть вместе наше основание и Глава Церкви. «Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос» (1Кор.3:11). «Заметьте, говорит наш московский святитель Филарет: Апостол не только признает Иисуса Христа первоначальным и незыблемым основанием Церкви, но и отрицает возможность другого подобного основания; и как он пишет свое послание, между прочим, против тех, которые говорили: «я Кифин» (1Кор.1:12), то в его изречении заключается и та мысль, что Кифа, т. е. Апостол Петр, не может быть признаваем первоначальным и незыблемым основанием Церкви, хотя, впрочем, он и может, и должен быть признаваем вторичным основанием, на Христе утвержденным и во Христе только непоколебимым, но в этом положении уже не один, а со всеми Апостолами и пророками: «Быв утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем» (Еф.2:20). Потому и Петр положен в основание Церкви не прежде, как он положил в ее основание Христа. Прежде Петр сказал Господу: «Ты Христос, Сын Бога Живого». Потом уже Господь сказал Петру: «Ты Петр, и на сем камени Я создам Церковь Мою». – «Ты Христос, Сын Бога Живого», – сказал Петр, – и открылось основание Церкви Христианской. Прежде всех Петр увидел это основание, и прежде всех возлег на этом основании этот камень; и прежде прочих Апостолов получил обещание, что на нем самом возвысится потом здание. Действительное созидание на этом камне началось по сошествии Святого Духа на Апостолов. Посмотрите, как и теперь прежде прочих, и как твердо полагает Петр прежде положенное основание, «Которое есть Иисус Христос. Итак твердо знай, весь дом Израилев, что Бог соделал Господом и Христом сего Иисуса, Которого вы распяли» (Деян.2:14,36:41)), говорит Петр иудеям. Вскоре присоединились к Петру в деле этого созидания и прочие Апостолы. Так созидалась Церковь Христова, созидалась проповедью Петра и прочих Апостолов». – «Но если ты подумаешь, что на одном только Петре создал Бог Церковь Свою, то что скажешь ты об Иоанне, сыне громовом, и о каждом из Апостолов? Неужели дерзнешь сказать, что только Петра не одолевают врата адовы, а прочих Апостолов одолевают? Разве не ко всем и не к каждому из них относится сказанное: «и врата адовы не одолеют ее» и «на сем камени создам Церковь Мою»? Разве также одному Петру даны Господом ключи царства небесного, а другой из блаженных никто не получил их?» (Ориген). – «Жених, готовый отойти, говорит блаженный Августин, поручил невесту Свою друзьям Своим не для того, чтобы она возлюбила кого-либо из них, но чтобы осталась верной единому своему Жениху; они же только друзья Жениха, и никто из них не есть Жених. Права Жениха друзья Его защищают горячо и не потерпят со стороны Церкви преступной любви... Павел, истинный друг Жениха, не захотел быть любимым на место Жениха, чтобы быть в состоянии царствовать с Женихом». Сами Апостолы так и понимали слова Господа Петру. Если бы Своими словами Господь имел в виду сообщить Петру, хоть тень главенства, то как Иаков и Иоанн осмелились бы просить, чтобы Он посадил их – одного на правую, другого на левую руку? Как Апостолы могли бы спорить (а это не раз потом было) кто из них больший? (Мф.18:1;20:21; Лк.22:24–26; Ин.21:19 и д.). Потому, «если, по строгому суждению Апостола Павла, «никто не может положить другого основания, кроме положенного, Которое есть Иисус Христос (1Кор.3:11), то каким образом латины думают приложить еще другое – Петра и третье – своего папу? Если мы, «утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем» (Еф.2:20–22), то для чего хотят извергнул из сего основания одиннадцать Апостолов и вместо их положить папу, не принадлежащего к лику Апостольскому? Если слово Божие знает единую только главу Церкви – Христа: то по какому праву человеческое мудрование хочет сверх этой Божественной Главы дать этому бессмертному телу еще другую главу – смертную? Если вселенская Церковь, по слову Господню, должна быть такова, что и «врата адовы не одолеют ею»: сообразно ли с этим давать ей такую главу, при которой врата адовы могли бы обезглавить ее? – Те, которые ревнуют о святом Петре более, нежели он того от них желает, пусть послушают этого первоверховного Апостола более, нежели своего или постороннего мудрования. Святой Петр не на Петре, а на Христе основать и утвердить вас желает. «Приступая к Нему, – говорит – камню живому... и сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный» (1Петр.2:4,5:8). Св. Петр знает одно только имя, без которого нельзя спастись – имя Христа: «ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян.4:12). Итак, благословен Пребожественный Основатель Церкви, Который не вверил ее безопасности одному человеку смертному, и, кто бы он ни был, не безгрешному. Не сказал Он Петру, следовательно не сказал и никакому Петру преемнику; «врата адова не одолеют» тебя. Но сказал о Своей Церкви: И ВРАТА АДА НЕ ОДОЛЕЮТ ЕЕ, хотя бы многократно одолели того или другого человека» (митр. Филарет Моск.). – Но почему Господь не сказал просто; «ад», но указует «врата ада»? Потому-что в древности у городских ворот собирались власти и старейшины города, творили тут суд и расправу и решали все важные дела. Врата адовы, поэтому, означают все враждебные, силы ада и сатаны, все злые ухищрения, всю злобу адских сил. И это слово Христово сбылось и сбывается доселе; сколько гонений потерпела Церковь Божья от иудеев, от язычников и еретиков; сколько и теперь восстает против нее разных суемудрых лжеучителей, но она стоит непоколебимо, по слову Христову: «небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» (Мф.24:35) Хранимая Божественной силой, она облечена и Божественной властью в лице Апостолов и их преемников.

Как Отец Мой дал тебе познание обо Мне, говорит Господь святому Петру, так И Я ДАМ ТЕБЕ, по вознесении Моем, дам как домоправителю, КЛЮЧИ ЦАРСТВА НЕБЕСНОГО, которое есть та же Церковь; поставлю тебя, а вместе с тобой и всех Апостолов Моих стражами Церкви Моей; вы будете допускать в нее тех, которых найдете достойными, будут ли то иудеи или язычники, вы будете закрывать и защищать врата ее от вторжения в нее тех, которые будут недостойны войти в нее. И ЧТО СВЯЖЕШЬ НА ЗЕМЛЕ ты, Петр, а равно и все вы, Мои Апостолы, все, что запретите, как недостойное Моего царства, как неспособное жить жизнью небесной, ТО БУДЕТ и Мною СВЯЗАНО, запрещено, отчуждено НА НЕБЕСАХ; И ЧТО ты РАЗРЕШИШЬ НА ЗЕМЛЕ, ТО БУДЕТ РАЗРЕШЕНО, и Мною НА НЕБЕСАХ. Я дам вам, а после вас и всем преемникам вашим, право прощать и не прощать грехи: кому простите, тому простятся, на ком оставите, на том останутся. «Не сказал Господь, замечает св. Златоуст: умолю Отца, но – Я дам тебе. Видишь ли, как Христос открывает Себя и показывает истинным Сыном Божиим? Он обещает даровать Петру то, что собственно принадлежит единому Богу: разрешать грехи, соделать Церковь непоколебимой среди всех волнений, и простого рыбаря явить крепчайшим всякого камня, когда восстанет на него вся вселенная». – Господь обращает Свое слово теперь только к одному Петру потому, что он прежде всех исповедал Его, воплотившимся Сыном Божиим. «Неужели, говорит блаженный Августин, ключи те получил Петр, а Павел не получил? Петр получил, а Иоанн, Иаков и прочие Апостолы не получили? Не в Церкви ли те ключи, где ежедневно отпускаются грехи? Эти ключи и право вязать и решить получил не один человек, но единая вселенская Церковь».

Жизнь наша, в мире сем – не иное что, как непрестанное путешествие к будущему веку.

Св. Тихон Задонский