Часть 5. Чудеса Господа Иисуса Христа

«Чудом» называется необычное событие, когда, по-видимому, нарушаются естественные законы природы.

Но, строго говоря, разделение всего, что происходит, на чудесное и естественное – чисто условно. По существу, нет ничего «естественного», но весь мир с его действующими законами – чудо, потому что возник из ничего, единственно по Божьей воле.

Для Бога же – напротив: все, что Он творит: начало ли мира, установление ли законов природы, изменение ли этих законов, все это совершенно естественно.

Но к чудесам, которые совершаются постоянно, изо дня в день, например, восход солнца, рост зерна, – мы привыкаем, и начинаем думать, что это происходит само собой, независимо ни от кого, в том числе и от Бога.

И чтобы стряхнуть с нас эту инерцию мышления, чтобы напомнить, что все это – непосредственные дела Живого Бога, чтобы помочь нам возвести очи на небо, – Бог и совершает время от времени то, что мы называем чудесами.

Иными словами, чудо, это такое событие, когда специально для слепых показывается и воля, и рука Божья.

Господу Иисусу Христу были подвластны все стихии и все, что в них.

Он ходил по воде, как по суху. Однажды «понудил Иисус учеников Своих войти в лодку и отправиться прежде его на другую сторону». Поднялась буря, лодку «било волнами». И «пошел к ним Иисус, идя по морю». Он дал и Петру идти по воде, и не дал утонуть, когда в нем поколебалась вера. Когда же «вошли они в лодку, ветер утих» (Мф.14:22–33).

И еще в другой раз, во время бури на море, Господь прямо «запретил ветру и сказал морю: умолкни, перестань. И ветер утих, и сделалась великая тишина» (Мк.4:35–41).

Господь мог в любое, самое неблагоприятное время дать рыбакам невиданный улов. Так было в самом вначале. Петр с товарищами, закинув, по Его слову, сети, «поймали великое множество рыбы, и даже сеть у них прорывалась», и даже «лодки начинали тонуть» (Лк.5:1–11).

И уже воскресший Господь, тоже при море Тивериадском, велел закинуть «сеть по правую сторону лодки,... Они закинули, и уже не могли вытащить сети от множества рыбы» (Ин.21,1–8).

Однажды Господь показал, каким удивительным образом Он может соединять в одной точке пути людей, стихий и животных. Чтобы не соблазнить сборщиков податей, Он сказал Петру: «Пойди на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадется, возьми; и, открыв у ней рот, найдешь статир; возьми его, и отдай им за Меня и за себя» (Мф.17:24–27).

Господь мог бесконечно умножать любое вещество, например, пять хлебов на пять тысяч человек (Мф.14:15–20).

Он мог превращать одно вещество в другое, например, воду в вино на браке в Кане Галилейской (Ин.2:1–11).

Чудеса призваны рождать и умножать веру.

После усмирения бури бывшие «в лодке подошли, поклонились Ему и сказали: истинно Ты Сын Божий» (Мф.14:33).

И в другой раз, в подобном случае, ученики Его «убоялись страхом великим, и говорили между собою: кто же Сей, что и ветер и море повинуются Ему?» (Мк.4:41).

После необычного улова рыбы Петр, Андрей, Иаков и Иоанн, все оставив, последовали за Ним (Лк.5:11).

И после Каны Галилейской, где «положил Иисус начало чудесам... и явил славу Свою;... уверовали в Него ученики Его» (Ин.2:11).

Но иногда люди оставались слепыми к Божьим делам.

Поражаясь такому поистине противоестественному ожесточению, Апостол Иоанн Богослов однажды в недоумении воскликнул: «Столько чудес сотворил Он пред ними; и они не веровали в Него» (Ин.12:37)!

А иногда люди, не видя самого факта чуда, видели только материальную пользу от него. После чуда с хлебами народ хотя и последовал за Иисусом, но Господь с осуждением сказал: «Истинно, истинно говорю вам: вы ищете Меня не потому, что видели чудеса, но потому, что ели хлеб и насытились» (Ин.6:26).

Второй вид чудес, это исцеление болезней. Тут Господь, как правило, требовал веры либо от самих исцеляемых, либо от тех, кто за них ходатайствовал.

Слепых, которые «кричали: помилуй нас, Иисус, Сын Давидов», Иисус прежде спросил: «веруете ли, что Я могу это сделать? Они говорят Ему: ей, Господи! Тогда Он коснулся глаз их и сказал: по вере вашей да будет вам. И открылись глаза их» (Мф.9:27–30).

«Прокаженный» тоже сам подошел к Нему с верой «и, кланяясь Ему, сказал: Господи! если хочешь, можешь меня очистить. Иисус, простерши руку, коснулся его и сказал: хочу, очистись. И он тотчас очистился от проказы» (Мф.8:2–3).

Слепой Вартимей, Иерихонский слепец, который «сидел у дороги, прося милостыни», явил свою веру делом. «Услышав, что это Иисус Назорей, он начал кричать и говорить: Иисус, Сын Давидов! помилуй меня. Многие заставляли его молчать; но он еще более стал кричать: Сын Давидов! помилуй меня. Иисус остановился и велел его позвать. Зовут слепого и говорят ему: не бойся, вставай, зовет тебя. Он сбросил с себя верхнюю одежду, встал и пришел к Иисусу. Отвечая ему, Иисус спросил: чего ты хочешь от Меня? Слепой сказал Ему: Учитель! чтобы мне прозреть. Иисус сказал ему: иди, вера твоя спасла тебя. И он тотчас прозрел и пошел за Иисусом по дороге» (Мк.10:46–52).

О слепом из Вифсаиды с верою просили его близкие, «чтобы прикоснулся к нему».

Чтобы исцелить этого слепого, Господь совершил семь действий. Он взял «слепого за руку»; «вывел его вон из селения»; плюнул «ему на глаза»; «возложил на него руки»; «спросил его: видит ли что? (Он, взглянув, сказал: вижу проходящих людей, как деревья)». «Опять возложил руки на глаза ему»; «велел ему взглянуть». «И он исцелел и стал видеть все ясно» (Мк.8:22–26).

Может быть, столько действий совершил Господь, именно учитывая слабость собственной веры больного.

Иным людям, чтобы их вера «включилась» и «заработала», необходимо и время, и выход за некие пределы, и прикосновения, и целый ряд иных действий.

Глухого косноязычного к Иисусу тоже «привели», и тоже «просили Его возложить на него руку».

Иисус в этом случае тоже совершил семь действий: Отвел «его в сторону от народа»; «вложил персты Свои в уши ему»; плюнул; «коснулся языка его»; воззрел «на небо»; «вздохнул»; сказал ему: «еффафа», то есть «отверзись». «И тотчас отверзся у него слух, и разрешились узы его языка, и стал говорить чисто» (Мк.7:32–36).

Иногда Господь исцелял, не требуя веры.

«Придя в дом Петров, Иисус увидел тещу его, лежащую в горячке, и коснулся руки ее, и горячка оставила ее; и она встала и служила им» (Мф.8:14–15).

Или в самом конце, когда пришли Его арестовывать, один из учеников Иисусовых «ударил раба первосвященникова, и отсек ему правое ухо. Тогда Иисус сказал: оставьте, довольно. И, коснувшись уха его, исцелил его» (Лк.22:50–51).

А иногда отсутствие веры выглядело причиной, по которой Господь как бы оказывался бессильным. Придя в Свое отечество, Он «не мог совершить там никакого чуда, только на немногих больных возложив руки, исцелил их. И дивился неверию их» (Мк.6:5–6).

Но все же думается, что вполне в силах Господа Иисуса всех в один миг сделать здоровыми. Но принесет ли это истинную пользу?

Требуя веры, Господь требовал активного участия людей в Своих делах, чтобы потом их вера еще более возрастала.

Однажды к Иисусу подошел некий царедворец, «у которого сын был болен. Он, услышав, что Иисус пришел из Иудеи в Галилею, пришел к Нему и просил Его придти и исцелить сына его, который был при смерти. Иисус сказал ему», как бы с безнадежным укором: «вы не уверуете, если не увидите знамений и чудес».

Но Царедворец своей настойчивостью показал, что хотя и не видел чудес, но все же верит: «Господи! приди, пока не умер сын мой. Иисус говорит ему: пойди, сын твой здоров. Он поверил слову, которое сказал ему Иисус, и пошел. На дороге встретили его слуги его и сказали: сын твой здоров». Это случилось как раз в «тот час, в который Иисус сказал» царедворцу: «сын твой здоров, и» еще более «уверовал сам и весь дом его» (Ин.4:46–54).

Иногда Господь старался сделать веру более правильной, иногда более осознанной. Вот два чуда, совершенные одно за другим.

Однажды к Иисусу «приходит один из начальников синагоги, по имени Иаир, и, увидев Его, падает к ногам Его и усильно просит Его, говоря: дочь моя при смерти; приди и возложи на нее руки, чтобы она выздоровела и осталась жива».

Похоже, что вера Иаира, это по существу вера в некий метод исцеления, в «возложение рук».

«Иисус» ничего не сказал, а просто «пошел с ним», зная, что сейчас будет.

«За Ним следовало множество народа, и теснили Его. Одна женщина, которая страдала кровотечением двенадцать лет, много потерпела от многих врачей, истощила все, что было у ней, и не получила никакой пользы, но пришла еще в худшее состояние, – услышав об Иисусе, подошла сзади в народе и прикоснулась к одежде Его, ибо говорила: если хотя к одежде Его прикоснусь, то выздоровею. И тотчас иссяк у ней источник крови, и она ощутила в теле, что исцелена от болезни. В то же время Иисус ... обратился в народе и сказал: кто прикоснулся к Моей одежде? Ученики сказали Ему: Ты видишь, что народ теснит Тебя, и говоришь: кто прикоснулся ко Мне? Но Он смотрел вокруг, чтобы видеть ту, которая сделала это».

Хотя, казалось бы, зачем? Она и так уже освободилась от болезни, явив при этом немалую веру, так что Иисус даже почувствовал «Сам в Себе, что вышла из Него сила».

Но только после того, как женщина, по слову Господню, «в страхе и трепете, зная, что с нею произошло», вышла из тени, встала пред его очами, «пала пред Ним и сказала Ему всю истину», только после этого услышала: «Дщерь! вера твоя спасла тебя; иди в мире и будь здорова от болезни твоей» (Мк.5:25–34).

Иисус сделал ее веру более осознанной. Потому что одно – когда человек, еще ничего толком не зная о Христе, просто по чьему-то совету, приходит в храм и прикладывается с верой, например, к иконе. И совсем другое – когда тот же человек с осознанием своих грехов приходит на исповедь и встает пред очами невидимо присутствующего Христа.

Кроме того, исцеление кровоточивой было уроком для Иаира, который теперь по-настоящему увидел, к Кому обратился, и что дело тут вовсе не в методе.

И вовремя. Потому что как раз «приходят от начальника синагоги и говорят: дочь твоя умерла; что еще утруждаешь Учителя? Но Иисус, услышав сии слова, тотчас», стараясь опередить слова скорбного вестника, чтобы они не успели войти в сознание Иаира и начать свое разрушающее веру действие, «говорит начальнику синагоги: не бойся, только веруй. И не позволил никому следовать за Собою, кроме Петра, Иакова и Иоанна, брата Иакова. Приходит в дом начальника синагоги и видит смятение и плачущих и вопиющих громко. И, войдя, говорит им: что смущаетесь и плачете? девица не умерла, но спит». – Сказал Он это, чтобы укрепить еще слабую веру Иаира, чтобы мысль о смерти не проникла в него, и не лишила способности далее верить и надеяться.

«И смеялись над Ним. Но Он, выслав всех, берет с Собою отца и мать девицы и бывших с Ним и входит туда, где девица лежала. И, взяв девицу за руку, говорит ей: талифа куми, что значит: девица, тебе говорю, встань. И девица тотчас встала и начала ходить, ибо была лет двенадцати. Видевшие пришли в великое изумление. И Он строго приказал им, чтобы никто об этом не знал, и сказал, чтобы дали ей есть».

Так Господь и исправляет, и укрепляет веру, и в то же время не перегружает ее, потому что от перегрузки все окончательно ломается.

О полноте веры свидетельствует благодарение. Однажды, когда Господь входил «в одно селение, встретили Его десять человек прокаженных, которые остановились вдали и громким голосом говорили: Иисус Наставник! помилуй нас. Увидев их, Он сказал им: пойдите, покажитесь священникам. И когда они шли, очистились. Один же из них, видя, что исцелен, возвратился, громким голосом прославляя Бога, и пал ниц к ногам Его, благодаря Его; и это был Самарянин. Тогда Иисус сказал: не десять ли очистились? где же девять? как они не возвратились воздать славу Богу, кроме сего иноплеменника?»

Почему не возвратились остальные? Может быть, когда просили, делали это робко, без веры, заодно со всеми. Может быть, сочли все случайным совпадением. Может быть, решили, что поблагодарить Бога можно и на всяком месте, и не обязательно утруждать себя обратным путем. Может быть, сочли, что надо строго выполнить Его повеление, показаться священникам.

И только один возвратился благодарить Того, к кому и обращался за помощью. И поэтому только он услышал то, что услышала и исцеленная кровоточивая:

«Встань, иди; вера твоя спасла тебя».

А однажды, когда Господь был «в доме», к Нему «собрались многие, так что уже и у дверей не было места; и Он говорил им слово. И пришли к Нему с расслабленным, которого несли четверо; и, не имея возможности приблизиться к Нему за многолюдством, раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопав ее, спустили постель, на которой лежал расслабленный. Иисус, видя веру их...» не веру его, принесенного, но «веру их», которые принесли. Эти люди явили такую любовь к своему другу, что совершили даже такие чрезвычайные действия: «раскрыли кровлю дома», и опустили его пред Иисусом.

И Господь, именно «видя веру их, говорит расслабленному: чадо! прощаются тебе грехи твои».

Так, узнаем, что по вере одних кто-то другой может получить не только исцеление, но и прощение грехов.

Но подчеркнем: являть свою веру надо именно делами, именно трудом, и порой даже чрезвычайным трудом. Конечно же, и тот, кого принесли, должен желать быть принесенным, или, по крайней мере, не противиться.

Но вот, расслабленный получил прощение грехов, и более ничего не произошло. Может быть, больше ничего и не произошло бы. Но «тут сидели некоторые из книжников и помышляли в сердцах своих: что Он так богохульствует? кто может прощать грехи, кроме одного Бога?»

И в принципе они правы. Если мне причинили зло, кто может простить, кроме меня же самого? А все вообще грехи: и против ближнего, и против себя, – все они, во-первых, против Бога. Именно Бог всему сотворенному установил чин и порядок.

Но ведь Иисус и есть Бог. Только они этого не знают.

«Иисус, тотчас узнав духом Своим, что они так помышляют в себе, сказал им: для чего так помышляете в сердцах ваших?»

Но Он не указал им на Себя, как на имеющего право прощать грехи. Он спросил: «Что легче? сказать ли расслабленному: прощаются тебе грехи? или сказать: встань, возьми свою постель и ходи?»

А правда, что легче? Казалось бы, что – слова? Церковный человек всякий раз слышит эти слова, когда приходит на исповедь. А кто хоть раз в жизни услышал: «встань и ходи»?

И священник за свою жизнь несчетно произносит эти слова. Но так ли легко тот же священник произнесет их, если согрешат против него самого?

Как тяжело бывает простить, даже если хотим от всего сердца! словами простил, а трещина от обиды или измены на всю жизнь останется в сердце.

Ну а всемилостивому Богу легко ли это произнести?

Исцелял-то Он многих и в ветхие времена.

Но Бог не только милосерд. Он и правосуден.

А грех сотрясает все основы жизни, нарушает равновесие, справедливость. Последствия каждого греха, словно от камня, брошенного в воду, простираются очень далеко, и зацепляют все на своем пути. Как простить преступника, если он не просит прощения? И даже если просит, как утешить тех, кому он принес невосполнимую потерю?

Мы, знакомые с Евангелием, уже знаем, что Господь не просто простил. Он взял «на Себя грех мира» (Ин.1:29). «Он понес на Себе грех многих и за преступников сделался ходатаем» (Ис.53:12). Он именно с Креста будет молиться: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк.23:34).

Ну а пока Пришедший простить грехи должен показать, что Его жертва будет не вынужденной, но добровольной. Он должен показать, что Его слово – не просто сотрясение воздуха, но может сотрясать небо и землю, может изменять чин естества: «Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, – говорит расслабленному: тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой».

И когда больной «встал и, взяв постель, вышел перед всеми», только тут все «изумлялись и прославляли Бога, говоря: никогда ничего такого мы не видали».

Ветхозаветному человечеству еще не было открыто о вечной жизни. Единственным стимулом исполнения Божьих заповедей было: «...чтобы хорошо было тебе и сынам твоим после тебя, и чтобы ты много времени пробыл на той земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе навсегда» (Втор.4:40).

Ну а для нас, уже знающих о Кресте и Воскресении, это «прощаются тебе грехи твои» должно бы звучать с такой потрясающей силой, что в благодарность – хоть всю дальнейшую жизнь лежать в болезни!..

Такие же слова: «встань, возьми постель твою и ходи», сказал Господь и еще одному расслабленному. Это произошло, когда Он в очередной раз пришел «в Иерусалим» на «праздник Иудейский».

Была в Иерусалиме купальня, которая называлась «Дом милосердия». При ней «было пять крытых ходов. В них лежало великое множество больных, слепых, хромых, иссохших, ожидающих движения воды, ибо Ангел Господень по временам сходил в купальню и возмущал воду, и кто первый входил в нее по возмущении воды, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим болезнью».

Такое удивительное место было в Иерусалиме. Все напряженно ждали, и каждый, очевидно, срывался с места, чтобы стать первым. При этом, разумеется, надо было кого-то оттолкнуть.

Мы не знаем, для чего Господь создал такую купель с такими свойствами. Но уж конечно, не для того, чтобы научить людей отталкивать своих ближних. Выбрал-то Он не того, кто успешно пробился к воде, но того, кто был безнадежно последним «в очереди».

Это «был человек, находившийся в болезни тридцать восемь лет. Иисус, увидев его лежащего и узнав, что он лежит уже долгое время, говорит ему: хочешь ли быть здоров? Больной отвечал Ему: так, Господи; но не имею человека, который опустил бы меня в купальню, когда возмутится вода; когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня».

Если предыдущего больного принесли четверо, здесь не нашлось и одного близкого человека! Это может говорить о прежней греховной, эгоистической жизни. Очевидно, никому он не сделал добра, жил только для себя.

Но все же Господь подошел именно к нему. Наверное, потому, что он правильно воспользовался многолетней болезнью. Ведь иные люди в подобной ситуации упорно не видят своей вины, и искренне обижаются на тех, кого сами когда-то оттолкнули. Дескать, «никто не хочет помочь бедному калеке! Все думают только о себе, о своем здоровье; нет, чтобы своим благополучием пожертвовать ради ближнего!»

Наш же расслабленный понял справедливость своей беды. Он спокойно исповедует и свое желание получить здоровье, и в то же время, что – ну просто нет у него человека, который мог бы помочь! Он никого не винит, ни на кого не держит обиды.

И, не имея никакой надежды, он все же лежит здесь. Он знает, что здесь действует сила Божия, а значит, в любом случае, надо быть как можно ближе к этому месту.

И Господь видит: он готов, чтобы встать на ноги, и это будет на пользу.

Но когда исцеленный «взял постель свою и пошел», на него набросились иудеи: «Сегодня суббота; не должно тебе брать постели». Так считалось по иудейским законам. По этим же законам в субботу нельзя было заниматься лечением..

«И стали Иудеи гнать Иисуса и искали убить Его за то, что Он делал такие дела в субботу».

Господь в свое оправдание сказал: «Отец мой доныне делает, и Я делаю».

Ведь Он говорит с теми, кто утверждает, что «ведом в Иудее Бог», и что «у Израиля велико имя Его» (Пс.75:2). А как можно, ведая Бога, предположить, что Он хоть на миг может прекратить делать благо Своему творению? Мир тут же распался бы в прах.

Это не единственный случай, когда Иисус исцелял именно в субботу.

«В одной из синагог» Он исцелил скорченную женщину. А в ответ на укор начальника синагоги сказал: «лицемер! не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить? сию же дочь Авраамову, которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний?» (Лк.13:10–16).

В другой раз, «в субботу», «случилось Ему» «придти в дом одного из начальников фарисейских вкусить хлеба, и они наблюдали за Ним». Здесь Он исцелил страждущего водяной болезнью (Лк.14:1–6).

И снова в синагоге исцелил сухорукого (Лк.6:6–11).

Так Господь хотел восстановить истинное, первоначальное значение субботы. Суббота, это не просто «неделание», но именно «делание» добра, и особенно – подвластным. В Моисеевом законе сказано: «Шесть дней работай и делай всякие дела твои, а день седьмой – суббота Господу, Богу твоему. Не делай в оный никакого дела, ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни раба твоя, ни вол твой, ни осел твой, ни всякий скот твой, ни пришелец твой, который у тебя». Почему? – А «чтобы отдохнул раб твой, и раба твоя, как и ты» (Втор.5:13–14). Также «чтобы отдохнул вол твой и осел твой и успокоился сын рабы твоей и пришлец» (Исх. 23:12).

Поэтому, исцеляя, Иисус спрашивал: «что должно делать в субботу? добро, или зло? спасти душу, или погубить? Они молчали» (Лк.6:9).

И еще Он говорил: «Кто из вас, имея одну овцу, если она в субботу падет в яму, не возьмет ее и не вытащит? Сколько же лучше человек овцы!» (Мф.12:10–13).

По фарисейским законам выходило, что овца дороже человека, потому что овца им своя. А Господу всякий человек – Свой. Причем, каждый для Него – как единственный: «Кто из вас, имея одну овцу...»

Кстати, в субботу Господь исцелял даже и не по просьбе больных, и даже не требовал веры, тем самым показывая, что суббота – особо благоприятный, специально для делания добра установленный день.

«Суббота для человека, а не человек для субботы» (Мк.2:23–27), говорил Он. И этот принцип должен лежать в основе всех наших христианских религиозных предписаний.

Интересно, что особенно сильную веру Господь нашел не в том народе, который специально готовился к принятию Спасителя, но там, где даже нельзя было ожидать.

В Иудее в то время стояли римские войска.

«У одного сотника», то есть у римского офицера, «слуга, которым он дорожил, был болен при смерти. Услышав об Иисусе, он» даже не счел возможным лично обратиться, но «послал к Нему Иудейских старейшин».

Хотя он имел немалые личные заслуги. Сами старейшины, «придя к Иисусу, просили Его убедительно, говоря: он достоин, чтобы Ты сделал для него это, ибо он любит народ наш, и построил нам синагогу».

Такой человек обычно идет грудью вперед, ожидая всеобщего удивление и похвал. А сотник, когда Иисус «недалеко уже был от дома», еще и «прислал к Нему друзей сказать Ему: не трудись, Господи! ибо я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой; потому и себя самого не почел я достойным придти к Тебе; но скажи слово, и выздоровеет слуга мой».

И далее приоткрывается корень такой необычайной веры.

Не смотря на зрелый возраст, и вопреки жестокой профессии, сотник не потерял детской способности смотреть на окружающий мир с удивлением, как на чудо.

«Ибо я и подвластный человек», – объясняет он свою веру в единое Иисусово слово,– «но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает».

А правда, разве не удивительна сама способность говорить, слышать и понимать? Нематериальная мысль преображается в некие условные значки, в слова. Эти слова по нервным путям передаются на голосовые связки, которые начинают вибрировать с разной звуковой частотой, и создают звуковые волны, которые, преодолевая пространство, воздействуют на ушные перепонки, приводя их в колебание. Колебания по нервным волокнам приходят в мозг, превращаются в слова, слова вызывают мысли, и человек принимает то или иное волевое решение, охватывается теми или иными чувствами, соглашается или протестует.

По слову, сказанному одним человеком, другой может пойти даже на смерть, что не раз наблюдал сотник, отдавая приказания своим подчиненным. И он не устает удивляться, как это: говоришь «одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит»?

«Услышав сие, Иисус», в Свою очередь, «удивился ему и, обратившись, сказал идущему за Ним народу: сказываю вам, что и в Израиле не нашел Я такой веры. Посланные, возвратившись в дом, нашли больного слугу выздоровевшим».

Господь удивился, потому что хотя весь мир – чудо, но вера человека тоже чудо. Это тоже всегда подвиг, достойный удивления. Потому что вообще все настоящее, свободное, спасительное, живое достойно всякого удивления и благоговения.

Еще один удивительный пример веры явила тоже воспитанная в язычестве «женщина Хананеянка» (Мф.15:21–28). Когда Иисус пришел «в страны Тирские и Сидонские», она, «выйдя из тех мест», уверовав в Иисуса, «кричала Ему: помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется».

Господь подверг ее веру тяжелому испытанию. Он сначала «не отвечал ей ни слова», хотя она довольно долго шла и кричала. Ученикам надоело слушать, и они, «приступив, просили Его: отпусти ее, потому что кричит за нами. Он же сказал в ответ: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева».

После этих слов Хананеянка должна бы отойти навсегда. Будь она хоть какая, но никогда ей не родиться по плоти от Иакова-Израиля.

Но она, словно не услышав этого приговора, «подойдя, кланялась Ему и говорила: Господи! помоги мне».

Тогда Иисус сказал еще более жесткие слова: «нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам».

Ну кто из нас не отскочил бы с чувством смертельной обиды?

А «она сказала: так, Господи!» Я согласна, что только там, за оградой ветхозаветной церкви, истинные дети. А все, кто вне, и в том числе я, всего лишь псы. Но ведь и в жизни так получается, что «и псы едят крохи, которые падают со стола господ их».

Женщина признала тот исторический путь, которым Бог вел ко спасению человеческий род. На определенном этапе могло показаться, что только потомки Авраама навсегда – дети Божьи. Но женщина уверовала, что не может быть вечных преград между Богом и Его творением.

«Тогда Иисус сказал ей в ответ: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему. И исцелилась» даже не она сама, а «дочь ее в тот час».

Вот кто по-настоящему входит в ограду Святой Церкви. Кто осознал невозможность войти сюда, как невозможно псу наследовать то, что наследуют дети, и в то же время знает, что и не войти невозможно: иначе – вечная смерть.

И если не пережил такого, – может быть, ты еще и не в Церкви Христовой, хотя видимо находишься в ее ограде.

Иоанн Богослов рассказывает, как однажды «Иисус,... увидев, что множество народа идет к Нему, говорит Филиппу: где нам купить хлебов, чтобы их накормить? Говорил же это, испытывая его». Господь испытывал не только Филиппа, но и остальных учеников, чтобы сделать их достойными соучастниками того, «что хотел сделать».

Филипп ответил: «Им на двести динариев не довольно будет хлеба, чтобы каждому из них досталось хотя понемногу». Он признал, что по человеческим понятиям, выполнить задачу невозможно.

Далее, «один из учеников Его, Андрей, брат Симона Петра, говорит Ему: здесь у одного мальчика пять хлебов ячменных и две рыбки». Так, ученики сделали все, что могли: поискали и нашли все, что можно было найти.

Но, сделав это, Андрей еще и достойно оценил свой труд, признал безнадежную малость того, что сделано: «Но что это для такого множества?»

И только после этого Господь начал делать Сам. Он сказал ученикам: «Велите им возлечь. Было же на том месте много травы. Итак возлегло людей числом около пяти тысяч. Иисус, взяв хлебы и воздав благодарение, раздал ученикам, а ученики возлежавшим, также и рыбы, сколько кто хотел».

Позже будет упомянуто о двенадцати коробах. Очевидно, Господь клал кусок хлеба от пяти хлебов в короб каждому из двенадцати, а те уже ходили по рядам и раздавали из короба чудесно умножающийся хлеб.

При таком множестве народа, далеко не каждый видел, что сделал Иисус, но каждый имел непосредственное соприкосновение с тем или иным Апостолом. Поэтому был соблазн счесть их самих чудотворцами, как и для них была опасность счесть себя таковыми. Во избежание того и другого, Господь и испытал их сначала.

Так, участвуя в Божием деле, надо всегда помнить свое место. И когда встает важная задача, надо признать ее безмерность и невыполнимость в полной мере. Потом сделать все, что можем. И исповедать бесконечную малость сделанного, какими бы великими ни казались наши труды. Тогда Господь Сам сделает через нас.

Также это чудо показывает, что Господь не пренебрегает тем, что уже есть. Он не сбрасывает с неба, а умножает то, что в наличии.

Делает же Господь через людей, и важно, чтобы служитель не переоценивал своей роли, и чтобы в результате слава воздавалась Самому Богу.

В этом чуде толкователи видели и прообраз Евхаристии, бесконечное умножение того хлеба, который Господь дал ученикам на Тайной вечери, сказав: «Приимите, ядите: сие есть Тело Мое» (Мф.26:26). Об этом будем говорить позже.

В пяти хлебах также видят прообраз пяти язв, полученных Иисусом на кресте, которые исцелили и напитали нас хлебом жизни.

Учит Господь и бережно относиться к Божиим дарам: «когда насытились, то сказал ученикам Своим: соберите оставшиеся куски, чтобы ничего не пропало. И собрали, и наполнили двенадцать коробов кусками от пяти ячменных хлебов, оставшимися у тех, которые ели».

Интересно, что у Луки (Лк.9:10–17), в отличии от Иоанна, инициаторами этого чуда выступают ученики.

Когда день «начал склоняться к вечеру», «приступив к Нему, двенадцать говорили Ему: отпусти народ, чтобы они пошли в окрестные селения и деревни ночевать и достали пищи; потому что мы здесь в пустом месте».

Но Господь сделал странное контрпредложение: «вы дайте им есть». Он предложил заведомо невыполнимое. Что они могли ответить, кроме того, что и «сказали: у нас нет более пяти хлебов и двух рыб; разве нам пойти купить пищи для всех сих людей?».

Господь предложил им самим накормить народ, потому что они в присутствии Его, Бога, Который есть Всеведение и Любовь, который только что всех «требовавших исцеления исцелял», проявили, по-видимому, большую, нежели Он, заботу о людях.

Любовь же всегда деятельна. И Господь как бы сказал им: «если вы имеете большую, чем Я, любовь к людям, значит, у вас должна быть и большая, чем у Меня, сила – проявить эту любовь. А иначе, это не любовь и не забота, а суета и пустословие».

Однажды Господь с учениками проходил мимо «человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?»

Наверное, вид его был очень жалок. А у нас при виде чужого несчастья возникает желание разумно объяснить, оправдать, убедить других, и в первую очередь самого себя, что «все действительное разумно», что все происходит строго по законам. Мол, случилась беда? А не греши! Я вот не грешу, и со мной все в порядке!

Человеку вообще хочется все взять в свои руки, познать причины и хорошего, и худого, чтобы с научной точностью достигать первого и избегать второго!

Но как бы мы ни старались поймать, как говорится, судьбу за хвост, и навсегда обезопасить себя от всего нежелательного, у нас это никогда не получится. Потому что замыслы Божии несравненно шире всего, что можем предположить.

Так, однажды (Лк.13:1–5) «пришли некоторые и рассказали Ему о Галилеянах, которых кровь Пилат смешал с жертвами их. Иисус сказал им на это», предваряя возможный, подобный предыдущему, вопрос:

«Думаете ли вы, что эти Галилеяне были грешнее всех Галилеян, что так пострадали?... Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам».

Конечно, при виде чужого несчастья первым делом надо взглянуть под ноги: а не стою ли и я на краю пропасти? Потому что «если не покаетесь, все так же погибнете».

Но почему погибли именно те Галилеяне, или именно те жители Иерусалима, Господь не ответил.

И на этот раз Он разрушил все схемы. Оказывается, «не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божии». Вот так! А то – придумали какой-то «закон кармы», дескать, всякий грех всегда, во всех случаях, неизбежно влечет определенное воздаяние.

Во вселенной не существует никаких объективных, самодействующих законов. Но, – говорит Господь, – «Мне должно делать дела Пославшего Меня...».

Все в руках Божиих, все законы всех наук. Захочет Он, и тело тяжелее воды не погрузится в воду; захочет, – и вода превратится в вино. Захочет, – и слюна, смешанная с придорожной пылью станет чудодейственным лекарством.

Вот, «Он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому»...

Он не спрашивает, хочет ли тот прозреть. Ведь слепорожденный как бы продолжает пребывать в утробной тьме. Он не имеет представления о Божьем мире, о свете, о многообразии предметов. Да, он слышит, осязает. Но сравнимо ли это со зрением! Рассказывать слепому о красотах мира – то же, что рассказывать зрячему о блаженстве будущего века. Апостол Павел после того, как был «восхищен в рай», не решался даже пересказать «неизреченные слова», которые там слышал, а не то, что описывать увиденное (2Кор.12:4).

Слепой чувствует, что ему чем-то залепили те места, где должны быть глаза. Он слышит повеление человека, которого называют Иисусом: «Пойди, умойся в купальне Силоам, что значит: посланный. Он пошел», не спрашивая, зачем это нужно. Наконец, «умылся, и»... Что он пережил! Для него из небытия, из «тьмы над бездною» (Быт.1:2) был сотворен мир. И он уже «пришел зрячим».

И не то удивительно, как, будучи еще слепым, он дошел до купальни; удивительно, как он шел оттуда! Туда слепой шел с осторожностью, на ощупь, по старой привычке. А теперь? Как бы он мог описать эту дорогу тому, кто еще остается слепым? Подобно Апостолу Павлу, он мог бы сказать, что «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог» прозревшим (1Кор.2:9)! Да и тому, кто имеет глаза, – как объяснить, каким неизреченным Божьим даром он обладает, сам того не сознавая и не ценя!

Когда же он «пришел зрячим» и оказался в кругу своих родных и знакомых, конечно, он не мог сразу отождествить ранее слышанные голоса с их обладателями. Но и его тоже не сразу узнали. Ведь глаза – важнейший фактор узнавания человека. Поэтому и оказался такой разброд мнений: «соседи и видевшие прежде, что он был слеп, говорили: не тот ли это, который сидел и просил милостыни? Иные говорили: это он, а иные: похож на него. Он же говорил: это я».

Стали спрашивать: «как открылись у тебя глаза? Он сказал в ответ: Человек, называемый Иисус, сделал брение, помазал глаза мои и сказал мне: пойди на купальню Силоам и умойся. Я пошел, умылся и прозрел. Тогда сказали ему: где Он? Он отвечал: не знаю. Повели сего бывшего слепца к фарисеям. А была» снова «суббота, когда Иисус сделал брение и отверз ему очи».

Фарисеи стали добиваться от него хулы на своего исцелителя. Они «говорили: не от Бога Этот Человек, потому что не хранит субботы». Они говорили: «воздай славу Богу; мы знаем, что Человек Тот грешник».

Но прозревший отвечает твердо и точно: «грешник ли Он, не знаю; одно знаю, что я был слеп, а теперь вижу».

То, что он был слеп, а теперь видит, для него – безусловное, не нуждающееся ни в каких доказательствах, не принимающее никаких возражений, само о себе свидетельствующее знание. Какими жалкими, и даже безумными выглядят попытки фарисеев очернить это знание!

На все его здравые слова они не смогли ничего возразить, и поэтому, как говорится, «перешли на личности». «Сказали ему в ответ: во грехах ты весь родился, и ты ли нас учишь? И выгнали его вон».

Иисус же, как вездесущий Бог, присутствовал при этом разговоре. И едва «услышав, что выгнали его вон», Он, «найдя его, сказал ему: ты веруешь ли в Сына Божия? Он отвечал и сказал: а кто Он, Господи, чтобы мне веровать в Него? Иисус сказал ему: и видел ты Его, и Он говорит с тобою».

Исцеленный впервые увидел Господа Иисуса. Он сразу понял по голосу, что это тот самый «Человек, называемый Иисус», Который залепил ему глаза и послал умыться. Свое исцеление он сразу связал с Ним. Ведь он тогда еще понял, что человек Иисус «чтит Бога и творит волю Его», что Он «от Бога». А теперь вдруг услышал, что Иисус даже «Сын Божий». И это ничуть его не смутило. Кто, кроме Сына Божия, может подарить целый мир? И он сразу «сказал: верую, Господи! И поклонился Ему».

И это тоже чудо, чудо прозрения, чудо веры, и даже большее чудо, чем из физической тьмы выйти в Божий мир. Увидевший Божий мир еще может погибнуть, а нашедший Сына Божия и поклонившийся Ему уже «не увидит смерти вовек» (Ин.8:51).

Господь проявлял полную власть и над злыми духами, над этими самыми непримиримыми Своими врагами.

В Ветхом завете почти не говорится о существовании и действии злых духов, бесов. В те времена они невидимо, спокойно, как хозяева, делали свои дела. Но пришествие Христово обнаружило все их козни. На страницах Евангелия – множество бесноватых. Упоминаются разные духи: «дух нечистый» (Мк.1:23); «немой» (Мф.9:32); «дух немощи» (Лк.13:11); «слепой и немой» (Мф.12:22); «беснующийся в новолуние» (Мф.17:15).

Бесы открывают себя, кричат, и в конце концов, чего совсем не встречаем в Ветхом завете, по повелению Иисуса, выходят.

Особенно многое о свойствах бесов узнаем, читая

Господь переправился «в страну Гадаринскую, лежащую против Галилеи». Когда «вышел Он на берег, встретил Его один человек из города, одержимый бесами с давнего времени, и в одежду не одевавшийся, и живший не в доме, а в гробах», то есть в пещерах, где погребали мертвецов (Лк.8:26–27).

Матфей говорит, что бесноватых было двое, и были они «весьма свирепые, так что никто не смел проходить тем путем» (Мф.8:28).

Марк говорит, что «никто не мог его связать даже цепями; потому что многократно был он скован оковами и цепями, но разрывал цепи и разбивал оковы, и никто не в силах был укротить его; всегда, ночью и днем, в горах и гробах, кричал он и бился о камни» (Мк.5:3–5).

Вот сколь сильны бесы, какую власть способны брать над одними, и какой страх наводить на других!

Однако же, при всей своей силе, так и не смогли до конца погубить свою жертву.

А увидев «Иисуса издалека», эти «могучие» бесы, хотя и поняли, что пришла беда, но не смогли увлечь свою жертву куда-нибудь подальше. Бесноватый «прибежал и поклонился Ему» (Мк.5:6).

Иисус «сказал ему: выйди, дух нечистый, из сего человека» (Мк.5:8).

Тогда бесноватый, «вскричав громким голосом, сказал: что Тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего?» Конечно, это говорил не сам страждущий, но бесы из него.

Обратим внимание на поистине бесовский эгоизм. Сами непрерывно занимаясь мучительством своей жертвы, не каясь в этом, они бессовестно требуют: «Заклинаю Тебя Богом» (Мк.5:7), «умоляю Тебя, не мучь меня!» (Лк.8:28)

Но и заклиная, и умоляя, они в то же время и укоряют Господа в неправоте, что Он, мол, пришел «сюда прежде времени» (Мф.8:29) мучить их!

Бесы прекрасно знают, Кто перед ними, они «истинно веруют», исповедуют Его «Сыном Бога Всевышнего»! Получается совсем по Апостолу Иакову: «Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут» (Иак.2:19). Они исповедуют Его Богом, но не исповедуют своим Господом, Которому обязаны подчиняться.

Такая бесовская вера еще страшнее, полного неверия. Поэтому и в других случаях, когда «выходили... бесы из многих с криком и говорили: Ты Христос, Сын Божий», «Он запрещал им сказывать, что они знают, что Он Христос» (Лк.4:41).

Для назидания присутствующих, Господь спросил бесноватого: «как тебе имя? И он сказал в ответ: легион имя мне, потому что нас много» (Мк.5:9).

Отсюда видим, что бесы не занимают места в пространстве. Целый легион, то есть 10000, может находиться в одной точке.

Чувствуя, что все мольбы и укоры тщетны, что придется убираться, бесы захотели урвать хоть что-нибудь. «Вдали же от них паслось большое стадо свиней. И бесы просили Его: если выгонишь нас, то пошли нас в стадо свиней» (Мф.8:30–31).

Еще раз, кстати, отметим, что даже в свиней бесы не могут войти без Божьего попущения, несмотря на всю их «силу»!

«И Он сказал им: идите. И они вышедши пошли в стадо свиное. И вот, все стадо свиней», до сего момента мирно пасшееся на лугу, вдруг «бросилось с крутизны в море и погибло в воде» (Мф.8:32). Потому что бесы ненасытны в делании зла, и если Господь не поставит предела, они сразу доводят жертву до полного уничтожения.

Так Господь наглядно, на низшей твари показывает человеку, Своему образу и подобию, что будет в случае окончательного разрыва с Богом.

Но далее – самое удивительное. «Пасущие же свиней побежали и рассказали в городе и в деревнях. И жители вышли посмотреть, что случилось. Приходят к Иисусу и видят, что бесновавшийся, в котором был легион, сидит и одет, и в здравом уме; и устрашились. Видевшие рассказали им о том, как это произошло с бесноватым, и о свиньях. И начали просить Его, чтобы отошел от пределов их» (Мк.5:14–17).

Эти люди, хотя и в здравом уме, хотя и не одержимы бесами, но просят о том же, о чем, по воле бесов, просил бесноватый. И, может быть, в этом разгадка, почему в одном человеке был целый легион. Может быть, эти бесы, посланные сатаной искушать Гадаринских жителей, увидели, что они и так им принадлежат, что они и сами прогонят своего Спасителя! Поэтому все бесы и вошли в единственного живого, духовно не безнадежного человека.

Ведь когда Иисус «вошел в лодку, бесновавшийся просил Его, чтобы быть с Ним. Но Иисус не дозволил» исцеленному следовать за Собой. Он дал ему другое послушание, сказав: «иди домой к своим и расскажи им, что сотворил с тобою Господь и как помиловал тебя. И пошел и начал проповедывать в Десятиградии, что сотворил с ним Иисус; и все дивились» (Мк.5:18–20).

В другой раз Господь исцелил отрока, «одержимого духом немым». Это случилось сразу после возвращения с горы Преображения.

Бес этот, по словам отца отрока, «где ни схватывает его, повергает его на землю, и он испускает пену, и скрежещет зубами своими, и цепенеет». Едва увидев Иисуса, «дух сотряс его; он упал на землю и валялся, испуская пену».

И еще отец отрока сказал, что «многократно дух бросал его и в огонь и в воду, чтобы погубить его». Опять видим, что при всей силе и жестокости, бес не мог перейти проведенной Богом черты, и погубить свою жертву.

А когда, по повелению Господа, дух, «вскрикнув и сильно сотрясши его, вышел», то отрок «сделался, как мертвый, так что многие говорили, что он умер». Настолько этот дух обладал отроком, что кроме него, в отроке не было движущей силы. И только когда «Иисус, взяв его за руку, поднял его,... он встал».

Но прежде Господь потребовал веры от отца отрока. На его отчаянную мольбу: «если что можешь, сжалься над нами и помоги нам. Иисус сказал ему: если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему». И только когда «отец отрока воскликнул со слезами: верую, Господи! помоги моему неверию», – Господь «запретил духу нечистому, сказав ему: дух немой и глухой! Я повелеваю тебе, выйди из него и впредь не входи в него».

Но вспомним и то, что сначала отец обратился к ученикам Иисусовым. Оказывается, они и могли, и должны были ему помочь. Ведь Господь сурово укорил их за то, что они этого не сделали: «о, род неверный (а по Матфею еще «и развращенный» – Мф.17:17)! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас?»

Впрочем, укор этот относился и ко всем присутствующим. Сойдя с горы и «придя к ученикам», Он «увидел много народа около них и книжников, спорящих с ними».

Так, одни своими грехами дают бесам полную власть над собой. Другие имеют «вид благочестия», не имея его силы (2Тим.3:5), и только препираются в словах. Третьи с интересом смотрят на эти словесные состязания. А бесы, между тем, делают свое дело.

Потом, когда «вошел Иисус в дом, ученики Его спрашивали Его наедине: почему мы не могли изгнать его»? – Иисус ответил: «по неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас; сей же род изгоняется только молитвою и постом» (Мф.17:20–21).

Молитва и пост, это внешние проявления веры. Пост – отношение к миру, молитва – к Богу. Это как два крыла, которые для успешного полета должны быть даже не столько сильными, сколько равными, согласованными друг с другом.

Пост без молитвы – просто лечебное голодание, а молитву с полным чревом не знаешь, как и назвать. Одно без другого не работает.

А если есть и то, и другое, если и от всего можем воздержаться, и не ради гордости или здоровья, а чтобы теснее молитвой прилепиться к Богу, то бесам ни в нас, ни вокруг нас не останется места.

Однажды Господь рассказал, как важно быть внимательным после изгнания бесов, и как надо стараться, чтобы душа не оставалась пустой, потому что пустой она оставаться и не может:

«Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает. Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и, не находя, говорит: возвращусь в дом мой, откуда вышел; и, придя, находит его выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там, – и бывает для человека того последнее хуже первого».

Апостол Петр тоже пишет о таких нерадивых людях: «если, избегнув скверн мира чрез познание Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, опять запутываются в них и побеждаются ими, то последнее бывает для таковых хуже первого. Лучше бы им не познать пути правды, нежели, познав, возвратиться назад от преданной им святой заповеди. Но с ними случается по верной пословице: пес возвращается на свою блевотину, и: вымытая свинья идет валяться в грязи» (2Пет.2:20–22).

Не зря Господь попускает бесам входить в людей. И не случайно далеко не всем удается от них избавиться. Одержимый страдает, тянется к святыне, хочет очиститься. А избавленный иногда говорит своему Избавителю: «сделал дело, и уходи». И возвращается на прежний путь – жить по своим похотям.

Ну а самое великое чудо Господь сотворил незадолго до Своего исхода. Это –

«Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра ее». С Марфой и Марией мы уже знакомы по Евангелию от Луки (Лк.10:38–42), которое читается на все Богородичные праздники.

Господь был за пределами Иудеи, когда «сестры послали сказать Ему: Господи! Вот, кого Ты любишь, болен».

Кстати, далее Евангелист подтверждает: «Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря».

О себе Иоанн Богослов тоже обычно говорит, как о ученике, «которого любил Иисус» (Ин.13:23).

Конечно же, Бог, Который есть любовь, Который заповедал любить и врагов, не может кого-то любить, а кого-то не любить. Просто каждый христианин должен понять и почувствовать, что Господь именно его любит больше всех. Марфа и Мария, как и Иоанн Богослов, открыли для себя эту тайну. Поэтому они и послали сказать именно так.

Но, тем не менее, Иисус, спешить не стал.

Он «сказал: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий». И «пробыл два дня на том месте, где находился». Только «после этого сказал ученикам: пойдем опять в Иудею».

Ученики без восторга встретили это предложение: «Равви! Давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и ты опять идешь туда?»

Господь объяснил Свое намерение: «Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его».

Ученики спешат ухватиться за эти слова, чтобы отговорить Его: «Господи! если уснул, то выздоровеет. Иисус говорил о смерти его, а они думали, что Он говорит о сне обыкновенном. Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдем к нему».

А что значит «пойдем к нему», если он уже умер, а иудеи и Самого Иисуса ищут побить камнями?

И вот «тогда Фома, иначе называемый Близнец», до конца, как ему показалось, понял, что из этого следует, и со всей решимостью «сказал ученикам: пойдем и мы умрем с ним». «С Ним» – конечно же, не с Лазарем, а с Иисусом.

Потому что жизни без Иисуса Фома уже себе не представлял.

Итак, Господь подходит к Вифании. К этому времени Лазарь был «уже четыре дня в гробе. Вифания же была близ Иерусалима, стадиях в пятнадцати; и многие из Иудеев пришли к Марфе и Марии утешать их в печали о брате их».

Пришли ко гробу. «То была пещера, и камень лежал на ней. Иисус говорит: отнимите камень».

Марфа, верная своей многозаботливости, пытается подсказать: «Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе. Иисус говорит ей: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?»

«Итак отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал»...

Обратим внимание, как молится Отцу Сын, единосущный Ему: прежде прошения уже благодарит. Ни мгновения не проходит между прошением и совершением: «Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня. Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет».

Сколь потрясающее было зрелище, когда родные, видя сначала перед собой полностью завернутую мумию, снимают покров за покровом, постепенно обнажая дорогие, живые черты любимого брата и друга!

Но вернемся немного назад. Вот, перед гробом и ученики в страхе от грядущих опасностей; и плачущие сестры, и сострадающие друзья. Иисус знал, что Он сейчас совершит, и что «эта болезнь не к смерти, но к славе Божией».

Но «когда увидел» Марию «плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри. Иисус прослезился».

И «ко гробу» Иисус подошел, «скорбя внутренне».

Как удивительно! Божественное знание, что жизнь победит смерть, не устраняет человеческой скорби и сострадания.

Иисус – и совершенный Бог, и совершенный Человек. А человек не может привыкнуть к смерти, не может считать ее естественным законом, хотя она и постигает всякое живое существо. Да человек и не имеет права привыкать к ней, потому что «Бог смерти не сотворил» (Прем.1:13). Кто к ней привык, тот и не ждет победы над нею.

А Господь Иисус Христос, как истинный Человек, и о чужой смерти плакал, и перед собственной молился до кровавого пота. Именно поэтому Он, как истинный Бог, и победил смерть.

Итак, совершилось великое, невиданное чудо. Казалось бы, уж оно-то должно во всех родить веру, покорить Иисусу души всех людей!.. Действительно, «многие из Иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него. А некоторые из них», на всякий случай, «пошли к фарисеям и» доложили обо всем, «сказали им, что сделал Иисус».

А уж «первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит»... «Много чудес» в их устах звучит, как «много непотребных и вредных дел», которые надо пресечь, а Его Самого примерно наказать. Если же оставить «Его так, то все уверуют в Него, и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом».

Так, никакое чудо не может спасти само собою, если не будет на то свободной воли человека.

А в данном случае вышло даже наоборот: «С этого дня», как Иисус совершил величайшее Свое чудо, окончательно «положили убить Его».

Но все-таки было в жизни Господа Иисуса событие, когда все чудеса, которые Он сотворил, все благодеяния, которые Он оказал роду человеческому, получили, казалось бы, достойную, «всена- родную» оценку. Это –

Это произошло за несколько дней до иудейской Пасхи..

Матфей пишет (Мф.21:1–7), что «ученики пошли» в селение, близ горы Елеонской, «и поступили так, как повелел им Иисус: привели ослицу и молодого осла и положили на них одежды свои, и Он сел поверх их». Разумеется, «поверх их» означает поверх одежд, а не поверх обоих животных.

Лука уточняет, что Господь сел «на осленка» (Лк.19:35).

«И, когда Он ехал, постилали одежды свои по дороге. А когда Он приблизился к спуску с горы Елеонской, все множество учеников начало в радости велегласно славить Бога за все чудеса, какие видели они, говоря: благословен Царь, грядущий во имя Господне! мир на небесах и слава в вышних!» (Лк.19:36–44)

«Множество народа, пришедшего на праздник, услышав, что Иисус идет в Иерусалим, взяли пальмовые ветви, вышли навстречу Ему и восклицали: осанна! благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев!» (Ин.12:12–13)

«И когда вошел Он в Иерусалим, весь город пришел в движение и говорил: кто Сей? Народ же говорил: Сей есть Иисус, Пророк из Назарета Галилейского» (Мф.21:10–11).

«Народ, бывший с Ним прежде, свидетельствовал, что Он вызвал из гроба Лазаря и воскресил его из мертвых. Потому и встретил Его народ, ибо слышал, что Он сотворил это чудо» (Ин.12:17–50).

Вход в Иерусалим – вершина человеческой славы Иисуса, когда все то добро, которое Он сделал людям, как бы хлынуло через край и вызвало взрыв благодарности.

Кажется, и Фарисеи, враги Его признали свое поражение, и «говорили между собою: видите ли, что не успеваете ничего? весь мир идет за Ним».

Входящий в Иерусалим Иисус окружен ореолом неприступного величия. «Из пришедших на поклонение в праздник были некоторые Еллины. Они», не дерзая подойти к Самому Иисусу, «подошли к Филиппу, который был из Вифсаиды Галилейской, и просили его, говоря: господин! нам хочется видеть Иисуса».

Но и ученикам сейчас их Учитель кажется недоступным. И «Филипп» тоже не дерзает беспокоить Его, но «идет и говорит о том Андрею; и потом Андрей и Филипп сказывают о том Иисусу».

«Иисус же», как бы не слыша просьбы учеников, «сказал им в ответ: пришел час прославиться Сыну Человеческому». Но Он – не о той человеческой славе, которая привела к нему Еллинов. Эта слава вот уже сейчас начнет стихать.

Перед Ним – путь, который ведет к вечной, Божественной славе: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода. Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную».

И ученики сейчас должны готовиться не к торжественному предстоянию пред Его троном, но – чтобы вслед за Ним идти тем же единственным, тесным путем зерна: «Кто Мне служит, Мне да последует; и» только пройдя до конца этот путь, – «где Я, там и слуга Мой будет. И кто Мне служит, того почтит Отец Мой».

В этот день, как пишет евангелист Марк, Иисус только вошел «в храм; и, осмотрев все, как время уже было позднее, вышел в Вифанию с двенадцатью» (Мк.11:11).

Со следующего дня начнется Его Страстная Седмица.