Часть 6. Последнее учение

«На другой день, когда они вышли из Вифании, Он взалкал; и, увидев издалека смоковницу, покрытую листьями, пошел, не найдет ли чего на ней; но, придя к ней, ничего не нашел, кроме листьев, ибо еще не время было собирания смокв».

Говорят, смоковница – такое дерево, у которого сначала появляются плоды, а потом листья. И поскольку эта смоковница уже украсилась листьями, Господь вправе был ожидать и плодов. А их не было. Поэтому «сказал ей Иисус: отныне да не вкушает никто от тебя плода вовек! И слышали то ученики Его. Пришли в Иерусалим».

По Марку, именно в этот день, в понедельник, Иисус выгнал из храма «продающих и покупающих».

Конечно, и животные продавались, чтобы быть принесенными в жертву, и меновщики предлагали в обмен старинные еврейские монеты, которыми только и разрешалось платить подать на храм. Тем не менее, увидев эту картину, Иисус поступил так, как Он больше никогда и не по какому поводу не поступал. Он, «сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов, и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул; и сказал продающим голубей: возьмите это отсюда, и дома Отца Моего не делайте домом торговли» (Ин.2:15,16), в том числе и предметами, необходимыми для Богослужениями даже – «не позволял, чтобы кто пронес через храм какую-либо вещь» .

Храм – дом Отца Небесного, дом молитвы. Это совершенно особое место, где Бог договорился встречаться с людьми. И если входящего встретит мычание волов, звон денег, и пусть даже воркование голубей, то как он сможет сделать следующий шаг? Тех, кто и сам не входит, и другим мешает, кто делает храм обычным «вертепом разбойников», Господь выгоняет бичом, как бессловесных животных.

При этом присутствовали ученики Христовы. Они были начитаны в Писании, и кто-то вспомнил строку 68-го псалма:

«Ревность по доме Твоем снедает Меня» (Пс.68:10).

А начальствующие не видели нечистоты в том, что делалось в храме, а значит, не увидели и благородной ревности. Они увидели только претензию на высшую власть. А поскольку и они тоже, как и все иудеи, ожидали обещанного Пророками Мессию, то решили, на всякий случай, лишний раз испытать Иисуса:

«Каким знамением докажешь Ты нам, что имеешь власть так поступать?»

Господь предложил довольно странное доказательство:

«Разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его».

Ясно, что здесь какая-то загадка. Ясно, что никто не будет разрушать, чтобы посмотреть, как кто-то в три дня восстановит. Но иудеи поняли именно, как говорится, «в лоб», и сами над этим посмеялись: «Сей храм строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его?»

Ученики же почувствовали, что дело в чем-то другом. Они запомнили эту загадку. И только когда «воскрес Он из мертвых» после тридневной смерти, они вдруг поняли, что тогда «Он говорил о храме Тела Своего».

Так, многие ветхозаветные пророчества о грядущем Христе сначала звучали прикровенно. Но когда уже пришедший Христос указывал на них, – открывалась духовная связь времен, и люди, чистые сердцем, «верили» и ветхозаветному «Писанию, и слову, которое сказал Иисус». (Ин.2:13–25).

Ну а «книжники и первосвященники... искали, как бы погубить Его, ибо боялись Его, потому что весь народ удивлялся учению Его. Когда же стало поздно, Он вышел вон из города» (Мк.11:18,19).

Очевидно, было и темно, потому что на пути не разглядели смоковницу, которую утром проклял Господь.

Только «поутру», во вторник, «проходя мимо», на пути в Иерусалим, они «увидели, что смоковница засохла до корня. И, вспомнив, Петр говорит Ему: Равви! посмотри, смоковница, которую Ты проклял, засохла».

Ученики не нашли в этом ничего несправедливого. Просто их в очередной раз поразила сила слова Учителя.

А «Иисус», желая, чтобы и слово каждого ученика обрело такую же силу, «отвечая, говорит им: имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не – усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, – будет ему, что ни скажет. Потому говорю вам: все, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, – и будет вам. И» снова напомнил о главном условии силы молитвенного слова: «когда стоите на молитве, прощайте, если что имеете на кого». И снова напомнил, что не о передвижении гор надо молиться день и ночь, но – «дабы и Отец ваш Небесный простил вам согрешения ваши» (Мк.11:20–26).

В этот день, во вторник, Господь окончательно разобрался с вождями иудейского народа, с «книжниками и фарисеями». И увиденная утром засохшая смоковница была пророчеством о судьбе всего, что имеет только вид, но не имеет силы и истины.

Началось с того, что, «когда пришел Он в храм и учил, приступили к Нему первосвященники и старейшины народа и сказали: какой властью Ты это делаешь? и кто Тебе дал такую власть?» (Мф.21:23)

И Господь преподал

Он задал встречный вопрос, чтобы сначала выяснить, на каком уровне с ними говорить, как они поняли предыдущие уроки: «Спрошу и Я вас об одном; если о том скажете Мне, то и Я вам скажу, какою властью это делаю; крещение Иоанново откуда было: с небес, или от человеков?»

И оказалось, что они так и не усвоили всего, что касается Иоанна Крестителя, не поняли, кто он, Кем и для чего послан.

А из того, как «они... рассуждали между собою», видно, что им и не нужна истина, а нужна только выгода. С одной стороны, они боятся потерять авторитет, будучи обвиненными в непоследовательности: «если скажем: с небес, то Он скажет нам: почему же вы не поверили ему?». Но ими движет и обыкновенный животный страх: «А если сказать: от человеков, – боимся народа, ибо все почитают Иоанна за пророка. И сказали в ответ Иисусу: не знаем». Читай: и не хотим знать!

Так, если собеседник не усвоил предыдущего, бесполезно говорить о последующем. Поэтому «и Я вам не скажу, какою властью это делаю».

Затем Господь рассказал три притчи, о которых мы говорили ранее.

По-разному призывал Бог Иудеев. Призывал и как верных детей – трудиться в Его винограднике (Притча о двух сыновьях, Мф.21:28–32). Призывал и как арендаторов, чтобы хоть положенную долю платили (Притча о злых виноградарях, Мф.21:33–46). Призывал и как дорогих гостей, на брачный пир Сына Своего (Притча о званых на пир, Мф.22:1–13).

Но – сказали «Иду, государь», и не пошли. Посылаемых то били, то убивали. И, наконец, оскорбительно отказались разделить радость своего Господина.

«Тогда фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Его в словах. И посылают к Нему учеников своих с иродианами, говоря: ... скажи нам: как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет?» (Мф.22:15–17).

Если бы Иисус ответил «да» или «нет», то – или вызвал бы возмущение народа, или подпал под политическое обвинение.

Фарисеи еще и польстили: «Учитель! мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице», – чтобы Он потерял бдительность и поспешил ответить.

Но «Иисус, видя лукавство их» преподал –

Прежде, чем отвечать, Он сделал то, до чего бы мы никогда не додумались, но что, тем не менее, лежит на самой поверхности. Он «сказал: что искушаете Меня, лицемеры? покажите Мне монету, которою платится подать. Они принесли Ему динарий. И говорит им: чье это изображение и надпись? Говорят Ему: кесаревы. Тогда говорит им: итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. Услышав это, они удивились и, оставив Его, ушли».

Так, никогда не следует спешить отвечать. И не следует исходить из отвлеченных соображений. Надо внимательно рассмотреть предмет со всех сторон: чаще всего в нем самом и будет наглядное указание, как с ним поступать.

Он касается соотношения этой и будущей жизни.

«В тот день приступили к Нему саддукеи, которые говорят, что нет воскресения». Саддукеи не верили в жизнь будущего века. Желая посрамить Иисуса, они придумали такую сложную ситуацию, которую, по человеческим понятиям, разрешить невозможно. Они «спросили Его: Учитель! Моисей сказал: если кто умрет, не имея детей, то брат его пусть возьмет за себя жену его и восстановит семя брату своему; было у нас семь братьев; первый, женившись, умер и, не имея детей, оставил жену свою брату своему; подобно и второй, и третий, даже до седьмого; после же всех умерла и жена; итак, в воскресении, которого из семи будет она женою? ибо все имели ее».

Если жизнь будущего века и в самом деле будет наполнена такими проблемами, это будет бесконечный судебный процесс всех против всех. И вера в такую безумную «вечную жизнь», действительно, безумна.

«Иисус сказал им в ответ: заблуждаетесь, не зная Писаний», где можно найти немало мест на тему воскресения; «ни силы Божией». Подумайте сами: неужели сила Творца исчерпана творением мира, и будущая жизнь будет просто, как говорится, «дурной бесконечностью», бессмысленным продолжением этой, пораженной грехом жизни?

А «в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах», беспечально, в великой радости предстоя Богу.

Далее Господь показал не верующим в воскресение, как надо внимательно читать Писание, насколько там важно каждое слово: «А о воскресении мертвых не читали ли вы реченного вам Богом: Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова?»

Бог сказал это, когда явился Моисею в пламени горящего и не сгорающего куста (Исх.3:2). Это – лишь обращение Бога к Моисею. Казалось бы, самое главное – что Бог скажет потом. Но Иисус указывает и на самое обращение. Бог называет себя Богом тех, кого уже несколько сотен лет нет на земле. И если они больше не существуют, если они лишь прах, то какой смысл называть Себя Богом праха, Богом небытия? И какой тогда смысл в том, что будет сказано далее? Но в том-то и дело, что «Бог не есть Бог мертвых, но живых. И, слыша, народ дивился учению Его. А фарисеи, услышав, что Он привел саддукеев в молчание, собрались вместе». Между фарисеями и саддукеями было противостояние. «Саддукеи говорят, что нет воскресения, ни Ангела, ни духа; а фарисеи признают и то и другое» (Деян.23:8).

Но против Иисуса они выступали единым фронтом, «и один из них, законник, искушая Его, спросил, говоря: Учитель! какая наибольшая заповедь в законе?»

Как ответить на этот вопрос? Все заповеди даны Единым Богом, и кто имеет право судить, что здесь главное, а что – нет? Но Иисус, отвечая, преподает

«Иисус сказал ему» две заповеди, которые не то, что главные в законе, а вообще вмещают весь закон, и непременно должны быть солью и смыслом всех остальных заповедей:

«Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки».

Все, что делаем по отношению к Богу и к ближнему, должно быть оживлено любовью, а иначе все теряет смысл.

И, наконец,–

Он тоже – о необходимости внимательного чтения Священного Писания, и о том, что в Писании ясно указано и о человечестве, и о Божестве Иисуса Христа. Иудеи ждали потомка Давида, ждали только земного царя, и сразу хватались за камни, едва Иисус называл себя Сыном Божиим.

И теперь, «Когда ... собрались фарисеи, Иисус спросил их: что вы думаете о Христе? чей Он сын? Говорят Ему: Давидов».

Иисус и не возражает против этого. По плоти Христос Сын Давидов. Но не только. Господь напомнил сто девятый псалом, и задал такую загадку: «как же Давид, по вдохновению, называет Его Господом, когда говорит: сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих? Итак, если Давид называет Его», Своего Сына, одновременно, и своим «Господом, как же Он сын ему»? Поразмышляйте над этим.

«И никто не мог отвечать Ему ни слова; и с того дня никто уже не смел спрашивать Его».

«Тогда Иисус начал говорить народу и ученикам Своим, и» в пространной речи на все времена показал образ лицемеров, ложных пастырей.

Он «сказал: на Моисеевом седалище», то есть вместо великого избранника Божия, пророка Моисея, самовольно «сели книжники и фарисеи».

Но, какими бы ни были пастыри, Господь первым делом повелевает всегда различать слова и дела. Если учитель говорит правильные слова, но делает иное, это не значит, что и слова не имеют цены: «Итак все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают».

Ложные учителя обычно перегружают, заставляют делать то, чего сами не сделали, и не оценили истинной тяжести. Они «связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть их».

А если уж они что-то делают, то делают напоказ, «с тем, чтобы видели их люди».

Им присуща любовь к славе, к первенству всегда и во всем. Они «любят предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: учитель! учитель!»

«А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель – Христос, все же вы – братья; и отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах; и не называйтесь наставниками, ибо один у вас Наставник – Христос».

Не можем не заметить, что Священное Писание все же называет людей и учителями, и наставниками, и даже отцами.

«Братия мои! Не многие делайтесь учителями» (Иак.3:1), – предупреждает Апостол Иаков.

«Повинуйтесь наставникам вашим» (Евр.13:17), – увещевает Апостол Павел.

Нормальный учитель помогает воспринимать Христово учение.

Нормальный наставник наставляет, как идти по жизни.

Учитель и наставник во Христе смиренно помнит, Кто наш общий, истинный и единственный Учитель и Наставник, и, делая свое дело, никогда не будет сам себя называть этими высокими словами.

А что касается «отцов», есть и об этом: «хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов; я родил вас во Христе Иисусе благовествованием» (1Кор.4:15). Апостолы рождали «в священнодействии благовествования» (Рим.15:16) новых чад. Но не себе, а Христу.

А впоследствии в церкви стали называть «отцами» епископов и пресвитеров, через кого, в отличии от просто учителей и наставников, Христос рождает Себе новых чад в священнодействии Крещения. Лишь бы эти «отцы» всегда помнили, Кто наш истинный и единственный «Отец, Который на небесах».

И снова напоминается всем отцам, учителям и наставникам Христова стала, каким путем достигают высоты в Церкви: «Больший из вас да будет вам слуга: ибо, кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится».

А тем пастырям, которые поступают иначе, Господь говорит:

Он видел много греха, но никогда не говорил: «Горе вам, блудники, убийцы, воры...» А тут восемь раз говорит: «Горе вам...». И кому? Тем, кто пользовался всеобщим уважением!

«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете».

Вратами Царствия Божия на земле являются сами те, кому известен путь туда. А если утверждают, что знают, но сами не идут, – кто пойдет по этой дороге? И куда идти тем же грешникам?

Лжепастырей отличает корыстолюбие: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что поедаете домы вдов и лицемерно долго молитесь».

Нет ничего омерзительнее, чем видеть человека, который тебя жестоко обидел, или потребовал денег, – «усердно», и тем более «долго» молящимся.

«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что обходите море и сушу, дабы обратить хотя одного; и когда это случится, делаете его сыном геенны, вдвое худшим вас». Потому что ученики в чем-то заблуждающихся учителей обычно перенимают все самое худшее.

«Горе вам, вожди слепые, которые говорите: если кто поклянется храмом, то ничего», может не выполнять клятву, «а если кто поклянется золотом храма, то повинен», должен непременно эту клятвы выполнить.

Действительно, «безумные и слепые! что больше: золото, или храм, освящающий золото?»

«Также: если кто поклянется жертвенником, то ничего. Если же кто поклянется даром, который на нем, то повинен».

Тоже «безумные и слепые! что больше: дар, или жертвенник, освящающий дар?»

Разбирая Нагорную проповедь, мы говорили о той казуистике, которую придумали иудеи, чтобы обходить данную клятву. В Писании заповедано клясться только Богом. А они придумали клясться «небом», «землей», «Иерусалимом». Теперь еще и «жертвенником», и «даром, который на жертвеннике». Причем, выходит, что дар, который они принесли, важнее жертвенника, на который его возложили!

Мы с вами, конечно, согласны, когда Господь называет таковых «безумными и слепыми». Каждому понятно, что «клянущийся жертвенником клянется им и всем, что на нем; и клянущийся храмом клянется им и Живущим в нем; и клянущийся небом клянется Престолом Божиим и Сидящим на нем». Мы удивляемся, как вообще до этого можно додуматься.

Но иногда увидишь на православном храме мемориальную доску: «в этом храме крестился или венчался такой-то выдающийся человек». Или услышишь: «в нашу церковную общину ходит такой-то великий». Оказывается, и мы порой считаем, что дар может что-то прибавить к славе жертвенника.

«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина».

Всякое материальное даяние – благо. Но оно сразу теряет ценность, если сочли его главнейшим и достаточным, если «оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять».

«Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие!»

В своих заботах о второстепенном вы забыли о главном.

«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды. Фарисей слепой! очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их».

Казалось бы, очистив хотя бы снаружи, уже полдела сделали. Но, заботясь в первую очередь о внешнем, показываем, кому хотим угодить: не Богу, а внешнему миру. И услышим:

«Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты; так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония».

Купив гнилой товар, еще более негодуешь на блестящую и привлекательную внешность.

И последнее, восьмое «горе» произносит Господь: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведников, и говорите: если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в пролитии крови пророков».

Но разве плохо строить памятники великим людям? Разве плохо – не желать быть соучастниками в пролитии их крови?

По-видимому, здесь Господь осуждает тех, кто упорно называет пророкоубийц своими «отцами». «Таким образом», – говорит Он, – «вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков; дополняйте же меру отцов ваших. Змии, порождения ехиднины! как убежите вы от осуждения в геенну? Посему, вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город».

Поступая так сами, или называя отцами тех, кто так поступал, солидаризируемся со всеми подобными людьми от начала мира, и образуем определенный «род сей». И всему «роду сему» Господь говорит: «да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником. Истинно говорю вам, что все сие придет на род сей».

И Господь дает имя «роду сему»: «Иерусалим».

Когда-то «Иерусалим» был духовным сердцем Божьего рода. А теперь Иисус говорит: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе!» Сколько было Божьих трудов, Божьей заботы о том, чтобы ты навеки остался избранником, «сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!»

И звучит приговор: «Се, оставляется вам дом ваш пуст. Ибо сказываю вам: не увидите Меня отныне».

Время Иерусалима, как Божьего дома, кончилось. Но не закрыт путь покаяния для всех, кто захочет выйти из этого мятежного, изменнического рода, и, наконец, воскликнет:

«Благословен Грядый во имя Господне!»

После этого «сел Иисус против сокровищницы и смотрел, как народ кладет деньги в сокровищницу. Многие богатые клали много», но Господь словно не замечает их, как в другой раз словно не замечал теснивших Его людей, а заметил только кровоточивую, с верою прикоснувшуюся сзади к Его одеждам.

И сейчас Он видит только, как «одна бедная вдова положила две лепты, что составляет кодрант. Подозвав учеников Своих, Иисус сказал им: истинно говорю вам, что эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу».

Для Господа дорого не количество, а расположение сердца. «Ибо все клали от избытка своего, а она от скудости своей». Те отходили с гордостью и самодовольством. А эта, положив «все, что имела, все пропитание свое», отходила с верой в Господа, с надеждой только на Него.

Но, очевидно, не очень занял учеников образ бедной вдовы. Их все-таки больше поражало внешнее величие Иерусалимского храма. «И когда выходил Он из храма, говорит Ему один из учеников его: Учитель! посмотри, какие камни и какие здания!» (Мк.13:1).

Но Иисус как раз этому величию не придал значения, и «сказал ... в ответ: видишь сии великие здания? все это будет разрушено, так что не останется здесь камня на камне» (Мк.13:2).

И пошли своей обычной дорогой, из Иерусалима в Вифанию. Это был вечер Великого вторника.

Поднимаясь на гору Елеонскую, ученики, судя по всему, размышляли над словами Иисуса о судьбе Иерусалимского храма. Они предположили, что это связано с последними временами, и когда поднялись на гору и присели отдохнуть, «спросили: скажи нам, когда это будет? и какой признак Твоего пришествия и кончины века?»

Но Иисус обычно прямо отвечал лишь на один вопрос: «что делать?» А учеников разбирало только любопытство: «когда?., какой признак?» Поэтому Господь прежде всего «сказал им в ответ: берегитесь, чтобы кто не прельстил вас; ибо» враг никогда не оставит вас в покое, и «многие» его служители «придут под именем Моим, и будут говорить: «Я Христос», и многих прельстят», уведут с истинного пути.

И Господь дал несколько заповедей, как раз – что делать, чтобы не быть прельщенными и благополучно пройти сквозь последние тяжкие времена.

Во-первых, Он предупредил: «услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть, но это еще не конец: ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам; все же это – начало болезней».

Будем же всегда, знакомясь с «последними известиями», вспоминать эту первую эсхатологическую заповедь:

«Смотрите, не ужасайтесь»

Эти скорби постигнут весь мир. Но христиан ждут и особые: «Тогда будут предавать вас на мучения и убивать вас; и вы будете ненавидимы всеми народами за имя Мое; и тогда соблазнятся многие, и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга; и многие лжепророки восстанут, и прельстят многих; и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь» (Мф.24:9–12).

И, как пишет Лука, «прежде же всего того (то есть, прежде всех тех болезней, которые придут на всю землю) возложат на вас руки и будут гнать вас, предавая в синагоги и в темницы, и поведут пред царей и правителей за имя Мое; будет же это вам для свидетельства. Итак положите себе на сердце не обдумывать заранее, что отвечать, ибо Я дам вам уста и премудрость, которой не возмогут противоречить ни противостоять все, противящиеся вам. Преданы также будете и родителями, и братьями, и родственниками, и друзьями, и некоторых из вас умертвят; и будете ненавидимы всеми за имя Мое, но и волос с головы вашей не пропадет (даже с тех, кого умертвят), – терпением вашим спасайте души ваши» (Лк.21:12–19).

Или, как пишет Матфей, «претерпевший же до конца спасется. И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец» (Мф.24:13,14).

Итак, еще две заповеди на последние времена:

«Не обдумывайте заранее, что отвечать», доверяйте Господу, помните, что Он всегда с вами. И –

«Терпением вашим спасайте души ваши», именно – терпением того, что попустит Господь, а не специальным исканием подвигов.

До сих пор Господь говорил о бедствиях вообще, а далее будет говорить о конкретных бедствиях, которые, в частности, вскоре постигнут Иерусалим:

«Итак, когда увидите мерзость запустения, реченную через пророка Даниила, стоящую на святом месте, – читающий да разумеет» (Мф.24:15), или, как передает Лука, «когда же увидите Иерусалим, окруженный войсками, тогда знайте, что приблизилось запустение его: тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы; и кто в городе, выходи из него; и кто в окрестностях, не входи в него» (Лк.21:20–21).

«И кто на кровле, тот да не сходит взять что-нибудь из дома своего; и кто на поле, тот да не обращается назад взять одежды свои» (Мф.24:17–18).

«Потому что это дни отмщения, да исполнится все написанное. Горе же беременным и питающим сосцами в те дни; ибо великое будет бедствие на земле и гнев на народ сей: и падут от острия меча, и отведутся в плен во все народы; и Иерусалим будет попираем язычниками, доколе не окончатся времена язычников» (Лк.21:22–24).

«Молитесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою или в субботу, ибо тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира доныне, и не будет. И если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая плоть; но ради избранных сократятся те дни» (Мф.24:20–22).

Это бедствие, постигшее Иерусалим в 70-м году по Рождестве Христовом, не было бедствием последних времен. Но все равно – на случай подобных бедствий, которые наполняют всю человеческую историю, и всегда могут оказаться последними, – еще две заповеди:

Никогда не цепляйтесь ни за что земное.

Молитесь.

Когда бедствия достигают предела, усиливается опасность быть прельщенными, под предлогом избавления, которого люди жаждут. На этот случай – особое предупреждение:

«Тогда, если кто скажет вам: вот, здесь Христос, или там, – не верьте. Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. Вот, Я наперед сказал вам. Итак, если скажут вам: «вот, Он в пустыне», – не выходите; «вот, Он в потаенных комнатах», – не верьте» (Мф.24:23–26).

Итак, еще три заповеди:

Никогда не придавайте первостепенного значения чудесам.

Ни при каких обстоятельствах –

Никуда не ходите искать Христа.

Не верьте, что Он где-то скрывается втайне.

Потому что второе пришествие будет ни с чем не сравнимо: «ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого; ибо, где будет труп, там соберутся орлы» (Мф.24:27–28). Это место у Матфея кажется непонятным. Понятнее у Луки:

«Сказываю вам: в ту ночь будут двое на одной постели: один возьмется, а другой оставится; две будут молоть вместе: одна возьмется, а другая оставите я; двое будут на поле: один возьмется, а другой оставится. На это сказали Ему: где, Господи?» То есть, где оставится?

«Он же сказал им: где труп, там соберутся и орлы» (Лк.17:34–37).

Где труп оставленного, разлагающегося мира, там и оставятся, и соберутся «орлы», стервятники, которые не знают другой пищи.

«И будут знамения в солнце и луне и звездах, а на земле уныние народов и недоумение; и море восшумит и возмутится; люди будут издыхать от страха и ожидания бедствий, грядущих на вселенную, ибо силы небесные поколеблются» (Лк.21:25–26).

«И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба»...

И тут, как раз при описании последних, чрезвычайных, можно сказать, космических бедствий, вдруг – звучат слова надежды и утешения:

«Когда же начнет это сбываться, тогда восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше» (Лк.21:28).

Верующими и неверующими все воспринимается по-разному. Как писал Апостол Павел, «Вы, братия», в отличии от неверующих, «не во тьме, чтобы день застал вас, как тать» (1Фес.5:4), то есть врасплох. Вы сознательно этого ждете.

И вот, «явится знамение Сына Человеческого на небе; и тогда восплачутся все племена земные и» уже тогда «увидят» Самого «Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою» (Мф.24:29–30).

Явившийся Господь «пошлет Ангелов Своих с трубою громогласною, и соберут избранных Его от четырех ветров, от края небес до края их» (Мф.24:31).

«От смоковницы возьмите подобие: когда ветви ее становятся уже мягки и пускают листья, то знаете, что близко лето; так, когда вы увидите все сие, знайте, что близко, при дверях» (Мф.24:32–33).

Подобные бедствия и знамения бывали в разные времена за последние две тысячи лет. И едва начинались смятения в народах, войны, или чрезвычайные стихийные бедствия, люди сразу думали, что это и есть последние времена, и что именно к этим временам относятся дальнейшие слова Господни:

«Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как все сие будет; небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» (Мф.24:34–35).

У проповедников разных времен и народов можно найти указания на свое время, как на последнее. Но хотя Господь и сказал, что «о дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один» (Мф.24:36), все равно – каждый из этих проповедников был отчасти прав, напоминая людям, что они живут не в бесконечном мире.

Да и все время после пришествия Христова, по существу, – последнее. Как и Апостол Иоанн Богослов писал уже в первом веке: «Дети! Последнее время» (1Ин.2:18).

Но вернемся к беседе Спасителя. Далее последует самое поразительное. Описав картину чрезвычайных бедствий, как ярких знаков конца, Господь вдруг говорит, что пришествие Его будет внезапным и неожиданным (!):

«но, как было во дни Ноя, так будет и в пришествие Сына Человеческого: ибо, как во дни перед потопом ели, пили, женились и выходили замуж, до того дня, как вошел Ной в ковчег, и не думали, пока не пришел потоп и не истребил всех, – так будет и пришествие Сына Человеческого» (Мф.24:37–39).

О том же – и Апостол Павел:

«Ибо, когда будут говорить: «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут» (1Фес.5:3).

«Итак», не старайтесь разрешить этого как бы противоречия, но в любом случае: и в бурю, и в штиль – «Бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет» (Мф.24:42).

И еще:

«Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно, ибо он, как сеть, найдет на всех живущих по всему лицу земному. Итак, бодрствуйте на всякое время и молитесь, да сподобитесь...» и вдруг для нас открывается возможность – вообще «избежать всех сих будущих бедствий и предстать пред Сына Человеческого» (Лк.21:34–36)! Оказывается, если будем усердно бодрствовать и молиться, возможно и такое.

«Но это вы знаете, что, если бы ведал хозяин дома, в какую стражу придет вор, то бодрствовал бы и не дал бы подкопать дома своего. Потому и вы будьте готовы, ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий» (Мф.24:43–44).

По Луке, Петр после этих слов задал очередной вопрос невпопад: «Господи! к нам ли притчу сию говоришь, или и ко всем?» (Лк.12:41)

Господь, как всегда в таких случаях, задал встречный вопрос: «Кто же верный и благоразумный раб, которого господин его поставил над слугами своими, чтобы давать им пищу во время?» (Мф.24:45)

На этот вопрос, обращенный ко всем присутствующим, каждый должен бы встрепенуться: «не я ли, Господи?» (Мф.26:22).

А Господь продолжает: «Блажен тот раб, которого господин его, придя, найдет поступающим так; истинно говорю вам, что над всем имением своим поставит его. Если же раб тот, будучи зол, скажет в сердце своем: не скоро придет господин мой, и начнет бить товарищей своих и есть и пить с пьяницами, – то придет господин раба того в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает, и рассечет его, и подвергнет его одной участи с лицемерами; там будет плач и скрежет зубов» (Мф.24:46–51).

Значит, каждый должен ощущать себя не только рабом Христовым, но и Его домоправителем! Потому что даже самому бедному и самому подчиненному есть что раздавать другим рабам Божиим. Например, подчиненный может одарить своего начальника послушанием от чистого сердца.

«Раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много; а который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше. И от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут» (Лк.12:47–48).

И Господь рассказал три притчи, которые занимают всю 25-ю главу Евангелия от Матфея, и которые мы разбирали ранее. Согласно этим притчам, на последнем суде устоит тот, кто, по слову апостола Павла, «забывая заднее», то есть уже сделанное, – приобретает, умножает, жертвует, неустанно «простираясь вперед», и при этом никогда не почитает «себя достигшим» (Флп.3:12–15).

Итак, по Луке (Лк.21:37–38), все эти три великие дня, понедельник, вторник и среду, – «днем Он учил в храме, а ночи, выходя, проводил на горе, называемой Елеонскою. И весь народ с утра приходил к Нему в храм слушать Его».

«Когда Иисус окончил все слова сии (о последнем суде), то сказал ученикам Своим: вы знаете, что через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие» (Мф.26:1–2).

Этими словами Господь развязал силы зла.

Здесь же Матфей и Марк напоминают событие, которое произошло несколько дней назад, в субботу, когда «Иисус был в Вифании, в доме Симона прокаженного». Тогда Мария помазала Его миром, и Господь сказал, что, «возлив миро сие на тело Мое, она приготовила Меня к погребению» (Мф.26:6,12–13).

Итак, Господь уже приготовлен к погребению, и Своей волей дал свободу злу.

И только поэтому «собрались первосвященники и книжники и старейшины народа во двор первосвященника, по имени Каиафы, и положили в совете взять Иисуса хитростью и убить; но говорили: только не в праздник, чтобы не сделалось возмущения в народе» (Мф.26:3–5).

Только поэтому «вошел сатана в Иуду, прозванного Искариотом, одного из числа двенадцати» (Лк.22:3).

Только поэтому и сам Иуда пошел «к первосвященникам и сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребренников; и с того времени он искал удобного случая предать Его» (Мф.26:14–16).

«Настал же день опресноков, в который надлежало заколать пасхального агнца, и послал Иисус Петра и Иоанна, сказав: пойдите, приготовьте нам есть пасху. Они же сказали Ему: где велишь нам приготовить? Он сказал им: вот, при входе вашем в город, встретится с вами человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним в дом, в который войдет он, и скажите хозяину дома: Учитель говорит тебе: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими? И он покажет вам горницу большую устланную; там приготовьте». Как всегда, все пересечения всех путей – в руках Господа.

«Они пошли, и нашли, как сказал им, и приготовили пасху».

Это была ветхозаветная пасхальная трапеза, на которой иудеи вкушали испеченного агнца, с горькими травами и с пресным хлебом, в воспоминание исхода из египетского рабства.

«Когда настал час, Он возлег, и двенадцать Апостолов с Ним, и сказал им: очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания, ибо сказываю вам, что уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием» (Лк.22:7–16).

«Потом влил воды в умывальницу и начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем, которым был препоясан».

Иисус стал делать нечто невозможное. Обычно ученики стараются всячески услужить учителю. А тут Сам Учитель, и какой Учитель! – совершает рабское служение Своим ученикам.

Очевидно, сначала Он «подходит к Симону Петру, и тот», ужаснувшись, что Иисус хочет сделать, «говорит Ему: Господи! Тебе ли умывать мои ноги? Иисус сказал ему в ответ: что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после. Петр говорит Ему» то же, что сказал бы на его месте каждый из нас: «не умоешь ног моих вовек».

Но «Иисус отвечал ему: если не умою тебя, не имеешь части со Мною. Симон Петр» еще более ужаснулся – не иметь части с любимым Иисусом! И он, наверное, подумал: «если только в этом дело, то – умывать, так умывать». И «говорит Ему: Господи! не только ноги мои, но и руки и голову». Петр снова привнес свое, человеческое. А Божье именно в том, чтобы ни больше, ни меньше, но – строго как Бог повелел. Поэтому «Иисус говорит ему: омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь; и вы чисты, но не все. Ибо знал Он предателя Своего, потому и сказал: не все вы чисты» (Ин.13:5–11).

Итак, чтобы «иметь часть» с Иисусом, чтобы спастись, надо, во-первых, смиренно принять от Него рабское тебе служение, от умовения ног, и – до крестной смерти. А уже во-вторых...

Здесь кстати вспомнить одно событие, происшедшее не за шесть дней до Пасхи, но – гораздо раньше. «Некто из фарисеев просил Его вкусить с ним пищи; и Он, войдя в дом фарисея, возлег. И вот, женщина того города, которая была грешница,... плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром».

Господь, указав на нее, сказал хозяину дома притчу: «у одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят, но как они не имели чем заплатить, он простил обоим. Скажи же, который из них более возлюбит его? Симон отвечал: думаю, тот, которому более простил. Он сказал ему: правильно ты рассудил. И, обратившись к женщине, сказал Симону: видишь ли ты эту женщину? Я пришел в дом твой, и ты воды Мне на ноги не дал, а она слезами облила Мне ноги и волосами головы своей отерла; ты целования Мне не дал, а она, с тех пор как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги; ты головы Мне маслом не помазал, а она миром помазала Мне ноги» (Лк.7:36–47).

Обратим внимание на противоречие. Господь сказал: «прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много».

А в притче сначала заимодавец прощает обоим должникам, и уже вследствие этого получает от них любовь, и тем большую, чем больше кому прощено.

Дело в том, что одно мы видим, а другое есть на самом деле.

Мы видим, как человек трудится, подвизается, как он омывает ноги своим братьям. Нам кажется, что спасение он зарабатывает своим трудом.

А на самом деле, труды истинного подвижника, это следствие, это показатель, насколько он оценил Божью к нему любовь и прощение, рабское служение, и жертву, принесенную за него:

Так и теперь Господь, «когда ... умыл им ноги и надел одежду Свою, то, возлегши опять, сказал им: знаете ли, что Я сделал вам? Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то» (Ин. 13:1–13).

«Итак», во-вторых, – «если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам. Истинно, истинно говорю вам: раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его. Если это знаете, блаженны вы, когда исполняете».

И все время у Господа мысль о Своем предателе: «Не о всех вас говорю; Я знаю, которых избрал. Но да сбудется Писание: ядущий со Мною хлеб поднял на Меня пяту свою. Теперь сказываю вам, прежде нежели то сбылось, дабы, когда сбудется, вы поверили, что это Я. Истинно, истинно говорю вам: принимающий того, кого Я пошлю, Меня принимает; а принимающий Меня принимает Пославшего Меня. Сказав это, Иисус возмутился духом», потому что, действительно, как невозможно до конца постичь Божественную любовь, так невозможно до конца исчерпать человеческую низость. Предатель здесь, слышит слова Спасителя, принимает, наряду со всеми, умовение ног. И все это не приносит ему никакой пользы, и Иисус снова «засвидетельствовал, и сказал: истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. Тогда ученики озирались друг на друга, недоумевая, о ком Он говорит» (Ин. 13:14–22).

Матфей пишет, что «они весьма опечалились, и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи? Он же сказал в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня».

Может быть, после этих слов ученики внимательно следили за собой, чтобы не опустить руку в блюдо одновременно с Ним. В том числе и Иуда.

Но тут же Иисус еще раз повторил, что без воли Божией не бывает ничего: «Впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем». Да, для нашего спасения Он должен быть предан, осужден и убит, но предатели и убийцы не объявляются нашими спасителями. Напротив, «горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться».

Предателями и убийцами мы стали по своей свободной воле, и не наша заслуга, если Господь посредством нашего же греха соделал нам спасение.

Когда ученики в печали спрашивали: «Не я ли, Господи», «при сем и Иуда, предающий Его, сказал: не я ли, Равви?» А ведь тридцать сребреников уже у него в кармане! Думал ли он, что Иисус не знает? Или он уже сорвал маску всякого стыда?

Так или иначе, но Иисус лишь кротко и спокойно «говорит ему: ты сказал» (Мф.26:22–25).

Очевидно, он сказал это неслышно для других.

Иуда не вышел сразу после этих слов. Точно так человек из притчи, дерзнувший войти на брачный пир не в брачной одежде, даже обличаемый царем, молчал, и не собирался уходить.

В конце вечери Господь впервые совершил таинство Тела и Крови. «И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое» (А по Луке – «...которое за вас предается» Лк.22:19).

«И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф.26:26–29).

Все эти слова произнес Тот же, Кто в начале творения говорил: «Да будет...», тотчас из небытия являлись все части нашего мира.

Так и сейчас. По Его словам и хлеб, и вино тут же стали истинными Его Телом и Кровью, не теряя свойств хлеба и вина. А Его заповедь, «сие творите в Мое воспоминание» (Лк.22:19), открыла возможность всем Его служителям, вплоть до наших дней, в точности повторять это таинство, чтобы христиане всех времен могли быть причастниками этой Его Вечери.

Мы не видим, чтобы ученики ужаснулись от того, что дал им вкушать Господь, как ранее ужаснулись от Его слов однажды «в синагоге, ...в Капернауме»: «Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Идущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Идущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин.6:53–56).

«Многие из учеников Его, слыша то, говорили: какие странные слова! кто может это слушать?» (Ин.6:60) И многие потом из-за этого даже «отошли от Него и уже не ходили с Ним» (Ин.6:66).

А сейчас, не смотря на сказанные страшные слова, для учеников это по виду и по вкусу обычные хлеб и вино. Осознание еще впереди.

А ведь и в наше время, когда все объяснено и истолковано, мы претыкаемся на этом месте, и тоже говорим: «какие странные слова!» Все остальное понятно: не грешите, любите друг друга, красивое убранство храма, красивое церковное пение, и тому подобное. Все это, кстати, есть и в других мировых религиях.

Но – как это наш Бог питает нас Своими Телом и Кровью!? Хочется это обойти, не заметить; хочется, чтобы это было только каким-нибудь «символом», какой-нибудь «притчей».

Тогда, в синагоге, «Иисус, зная Сам в Себе, что ученики Его ропщут на то, сказал им: это ли соблазняет вас?» Если вас сейчас соблазняют только слова, то что с вами будет, «если увидите Сына Человеческого восходящего туда, где был прежде?». (Ин.6:61–62) Если увидите Его, как закланного на жертвеннике агнца? Если увидите самый Крест, если увидите распятым Того, на Кого возложили все ваши надежды, от Кого ожидали, что Он вот-вот восстановит «Царство Израилю» (Деян.1:6)?

А сейчас, на Тайной Вечере, впервые преподавая Свои жертвенные Тело и Кровь, Иисус снова с болью отмечает: «И вот, рука предающего Меня со Мною за столом» (Лк.22:21). – И снова напоминает и о всемогуществе Промысла Божия, и о страшной судьбе предателя: «впрочем, Сын Человеческий идет по предназначению, но горе тому человеку, которым Он предается» (Лк.22:22).

Ученикам по-прежнему неизвестно, кто предатель. «И они начали спрашивать друг друга, кто бы из них был, который это сделает» (Лк.22:23).

И настолько каждый был в себе уверен, что выяснение, кто из них может оказаться ниже всех, – незаметно перешло в «спор между ними, кто из них должен почитаться большим» (Лк.22:24)! Так что Иисусу пришлось разнимать их, и в который раз учить отношениям, подобающим ученикам Христовым: «цари господствуют над народами, и владеющие ими благодетелями называются, а вы не так: но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий – как служащий. Ибо кто больше: возлежащий, или служащий? не возлежащий ли? А Я посреди вас, как служащий. Но вы пребыли со Мною в напастях Моих, и Я завещаваю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство, да ядите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем, и сядете на престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Лк.22:25–30).

Более всех вопрос о предателе взволновал Петра. Он «сделал знак» Иоанну, который на вечере «возлежал у груди» Его: «кто это, о котором говорит»?

«Он, припав к груди Иисуса, сказал Ему: Господи! кто это? Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам. И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Искариоту».

Это не было куском благословенного Хлеба. Это был просто кусок хлеба, обмокнутый в приправу из горьких трав. На востоке принято в знак уважения давать гостю еду из собственных рук.

«И после сего куска», после этого последнего знака любви к Иуде, после этой последней попытки разбудить его совесть, Господь совсем отступился от него. И когда Иуда остался один на один со своим замыслом, «вошел в него сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее. Но никто из возлежавших не понял, к чему Он это сказал ему. А как у Иуды был» общий денежный «ящик, то некоторые думали, что Иисус говорит ему: купи, что нам нужно к празднику, или чтобы дал что-нибудь нищим». (Ин.13:23–29)

По окончании «Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад, в который вошел Сам и ученики Его. Знал же это место и Иуда, предатель Его, потому что Иисус часто собирался там с учениками Своими» (Ин.18:1–2).

По пути же «говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь; ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы. По воскресении же Моем, Я предваряю вас в Галилее» (Мк.14:27–28).

И – особо сказал Петру: «Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих. Он отвечал Ему: Господи! с Тобою я готов и в темницу и на смерть идти. Но Он сказал: говорю тебе, Петр, не пропоет петух сегодня, как ты трижды отречешься, что не знаешь Меня» (Лк.22:31–34).

Но Петр еще «с большим усилием говорил: хотя бы мне надлежало и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя. То же и все говорили» (Мк.14:31).

И еще сказал Господь: «когда Я посылал вас без мешка и без сумы и без обуви, имели ли вы в чем недостаток? Они отвечали: ни в чем. Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч; ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне и сему написанному: и к злодеям причтен. Ибо то, что о Мне, приходит к концу».

Наступают новые времена. До сих пор были под крылом у Господа, а теперь посылает как бы одних.

Говоря же о мечах, предупреждает, что на учеников падет обвинение, что они – соучастники Того, Кто примет позорную казнь вместе с двумя злодеями.

Они же, как всегда, поняли буквально, и «сказали: Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно», хватит об этом.

«И, выйдя, пошел по обыкновению на гору Елеонскую, за Ним последовали и ученики Его» (Лк.22:35–39).

«Потом приходит с ними Иисус на место, называемое Гефсимания, и говорит ученикам: посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там. И, взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать. Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною» (Мф.26:36–38).

Также «сказал им: молитесь, чтобы не впасть в искушение. И Сам отошел от них на вержение камня, и, преклонив колени, молился, говоря: Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет. Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его».

Не странно ли, что Иисус, знающий, для чего Он пришел, просит, чтобы это не совершилось? Но дело в том, что человеку, по природе, по замыслу Творца, чужды страдания и смерть. А Иисус был истинным, совершенным человеком, и Ему, не имеющему греха, смерть была чужда, как никому. Потому-то «и, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю».

Как истинный человек, Он нуждался и в человеческом сочувствии, и в братской молитвенной поддержке.

«Встав от молитвы, Он пришел к ученикам, и нашел их спящими от печали и сказал им: что вы спите?» (Лк.22:40–46)

Особо обратился к Петру, который обещал особую верность: «Симон! ты спишь? не мог ты бодрствовать один час? Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна» (Мк.14:37–38).

Все это повторялось трижды: и Его молитва, и их сон.