Седмица 3-я по Пятидесятнице
О первом приближении Бога
Понедельник
Видя толпы народа, изнуренные и рассеянные, Господь «сжалился над ними» и сказал ученикам: «Жатвы много, а делателей мало; итак молите Господина Жатвы, чтобы послал делателей на жатву Свою». После этого Он послал учеников проповедовать в городах иудейских, что «приблизилось Царство Небесное». Но Господь предупредил, что далеко не все выйдут навстречу проповедникам и примут их в свои дома. Для грешного человека вообще очень трудно перенести первое приближение Бога. Каково было, например, евреям вступать в первый, Ветхий Завет с Ним? Какого было испытать это первое приближение к человечеству Царствия Небесного?.. Тяжело было в рабстве. Но вот Бог явился Моисею и велел вывести народ. И что же? На каждое требование Моисея фараон все более ужесточал их жизнь. Потом пришлось бежать ночью с поспешностью. А что ждало впереди? – погоня, враги, отсутствие привычной пищи, сорокалетнее скитание в пустыне, пока, наконец, Господь не ввел в землю обетованную. А изнутри сколько поднималось ропота на Моисея, сколько они восставали против Бога, порываясь вернуться назад в Египет, сколько молитвенных слез пролил Моисей, спасая их от заслуженного гнева!
Дело в том, что пока человек предоставлен самому себе, то есть пока он в плену у диавола, грех, живущий в нем, кажется мертвым; человек как бы не знает о нем и не мучается. Но вот он получает от Бога закон, получает заповедь, которая говорит о чем-то: «Не пожелай». И вдруг он чувствует, что «грех ожил», что грех, «взяв повод от заповеди, произвел во мне всякое пожелание», что «страсти греховные, обнаруживаемые законом», стали действовать в членах наших, «чтобы приносить плод смерти», что «грех ожил, а я умер… потому что грех, взяв повод от заповеди, обольстил меня и умертвил ею».
И это страшная картина оживления греха, восстания его и извне, и изнутри, – в той или иной степени повторяется всякий раз, когда Бог призывает человека ко всякому крещению. Начинаются страхи, терзания совести, начинаются конфликты с окружающими. Люди, которые казались интеллигентными и терпимыми, начинают с дикой злобой бросаться на тебя за то, что перекрестился, за то, что стал по воскресеньям ходить в храм. Часто по началу и сам обратившийся, и окружающие замечают, что стал гораздо хуже; а кому-то может показаться, что он вообще сходит с ума…
Но что же делать? Кто тут виноват?
«Неужели доброе сделалось мне смертоносным?» … Хочется рассказать такой случай. Один христианин пришел в гости к другому и увидел на стене непристойные изображения. Гость удивился, а хозяин объяснил: «Пока эти картинки у меня висят, я живу спокойно и не грешу, а на них даже не смотрю. Но стоит мне снять их, как я сразу неудержимо впадаю в блуд. А как повешу – так снова живу спокойно…»
Что же, свободен ли он греха, когда и не грешит делом? И будет ли виноват в его грехопадениях тот, кто посоветует ему все же снять со стены непотребство? «Неужели доброе сделалось мне смертоносным? Никак; но грех, оказывающийся грехом потому, что посредством доброго причиняет мне смерть, так что грех становится крайне грешен посредством заповеди». Змей греха терпеливо стережет свою добычу и только потому пока не терзает, что она не дергается и не пытается вырваться из клетки.
И неужели надо молчать, оберегая ложный покой плененного грехом человека?
Господь знал, что произведут заповеди в душе человека, и все же дал их. Апостолы тоже прямо возвещали людям, что они уже не принадлежат себе, что они «умерли для закона телом Христовым, чтобы принадлежать другому, Воскресшему из мертвых».
И мы должны быть готовы всякому, требующему у нас отчета о нашем уповании, «дать ответ с кротостью и благоговением» (1Пет. 3:15).
О высоте и глубине
Память св. апостолов Петра и Павла
Сегодня, в день памяти святых первоверховных Апостолов, Церковь сочла нужным напомнить нам именно тот случай из жизни Петра, когда на вопрос Господа: «а вы за кого почитаете Меня?» – он прямо ответил: «Ты еси Христос, Сын Бога Живаго». И тогда Господь сказал ему: «Блажен ты, Симон, сын Ионин…» Но блажен вовсе не потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах». А ведь Бог ничего не делает безосновательно; Он не может впустую расточать Свои дары; а значит, блаженство Петра в том, что хотя и несовершен он был тогда по плоти и по разуму, но Бог усмотрел самую глубину его души и именно ему счел единственно правильно открыть и вручить истину о Своем Сыне, пока сокрытую от других. Хотя и другие, по-видимому, были сильнее Петра. Ведь не кого-то, а Петра плоть и кровь заставили тут же прекословить Господу. А немного позже он вообще в страхе трижды отрекся от своего Учителя… И все же то, что было усмотрено Господом в его душе, так и осталось непоколебимым. И хотя пал Петр своими делами, своей плотью, но тот же Петр на мучительно-испытующие, судящие вопросы воскресшего Иисуса: «Симон Ионин! любишь ли ты меня?» – из самой глубины души отвечал: «Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя». Да, Господь, и только Он один, все знает, и поэтому Он, несмотря ни на что, не снял с Петра обетования, однажды данного: «Ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата адовы не одолеют ее».
А Своего второго столпа, Павла, Господь усмотрел еще на большей глубине, когда тот не то что недопонимал что-то по плоти, но был ненасытным гонителем мучителем Церкви. Но одним Своим прикосновением, одним вопросом: «Савл, что ты гонишь Меня? – Господь возродил его к жизни. И вот уже оба они, Петр и Павел, делают дело Божие, всецело придавая и плоть свою, и кровь в жертву Богу. И в то время, как живущий по плоти хвалится, что он в чести у царя, что он не обременен заботами, – Божий слуга хвалится, что он «гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти». Другие хвалятся, что царь слушает и выполняет каждую их просьбу; а Божий слуга не скрывает, например, что Господь не внял его троекратным молитвам и не удалил жало из его плоти, ангела сатаны, который удручал его. В божьем человеке нет лукавства, он беспредельно всем открыт и поэтому даже как бы бросает вызов: «Кто изнемогает, с кем бы я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся?»
И постепенно, преображая плоть и кровь, Господь возвышает Своих достойных избранников даже до того, что еще при жизни восхищает в рай и дает слышать «неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать», и человек даже не может объяснить, «в теле, или вне тела» он это испытал. И – мало того: Он еще и дает «ключи Царства Небесного», и говорит: «что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах…»
Так, в каждом человеке есть глубина, где сам еще себя не видишь, но тем не менее, это ты, и никто другой. И сначала один только Бог видит, как, например, в рыбаке Симоне кроется «Камень» Петр, и как в гонителе Савле сокрыт «избранный сосуд», Павел. И начинает Господь класть основание Своей Церкви именно с этой сокровенной глубины. И Божий человек потому стоит так твердо, что, как бы высоко ни вознес его Бог, его сокрушенное сердце всегда – на глубине былого падения. Павел говорит о себе, что «недостоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию» (1Кор. 15:9). А Петр до самой смерти плакал, слыша пение петуха.
И если павшему Господь говорит: «вспомни, откуда ты ниспал» (Откр. 2:6), то и возвеличенный должен помнить, откуда возвел его Господь, чтобы поистине«ни высота, ни глубина» не могли бы нас отлучить «от любви Божией во Христе Иисусе Господе Нашем» (Рим. 8:39).
О ждущей душе
Вторник
Посылая Апостолов, Господь сказал: «входя в дом, приветствуйте его, говоря «мир дому сему». И если дом будет достоин, то мир ваш придет на него; а если не будет достоин, то мир ваш к вам возвратится».
Мы уже слышали, как трудно человеку порой испытать приближение Бога, как оживает при этом грех и как начинает бороться за свою добычу. А сегодня Апостол показывает, что происходит в душе, ждущей Бога, на которую и приходит Его мир.
Мы уже слышали, как трудно человеку порой испытать приближение Бога, как оживает при этом грех и как начинает бороться за свою добычу. А сегодня Апостол показывает, что происходит в душе, жаждущей Бога, на которую и приходит Его мир.
Да, закон пробуждает и оживляет грех. На какое-то время жить становится труднее. Но живая душа, во-первых, не будет обвинять в этом Бога и данный Им закон. Она трезво смотрит и говорит: «мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху». Душа ясно видит, где добро, а где зло; она признает закон и хочет следовать ему, «ибо желание добра есть во мне», «хочу делать доброе», и даже «нахожу удовольствие в законе Божием». То есть и ум, и воля, и чувства стремятся к свету, но происходит что-то непостижимое: «не понимаю, что делаю, потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю»; «желание добра есть во мне, но, чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю». И душа убеждается, что это не случайно; это поистине «закон, что хочу делать доброе, прилежит мне злое. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих». И видя невозможность идти желаемым путем добра, душа в бессилии даже хотела бы снять с себя и ответственность за это. «Если же делаю то, чего не хочу: уже не я делаю то, но живущий во мне грех» … И вот, образуется непостижимая греховная раздвоенность. Ужас и состоит в том, что я же хочу и противоположного! Хочу жить по духу, но хочу жить и по плоти. И единственное, что я могу тут сделать, это как раз – то, о чем пишет Апостол: увидеть это в себе, назвать все своими именами, и воскликнуть: «Бедный человек! Кто избавит меня от сего тела смерти?» Потому что только взывающий о своей погибели сможет принять мир Христов, сможет принять слово о спасении, когда оно коснется его; и только он сможет потом от всего сердца и воскликнуть: «Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом Нашим».
О живущих по духу и по плоти
Среда
Посылая Апостолов в мир, Господь предостерег:«Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков. Остерегайтесь же людей: ибо они будут отдавать вас в судилища, и в синагогах своих будут бить вас». И против кого такая злоба? – Против тех, кто возвестит, что «Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной в жертву за грех», что отныне «закон духа жизни во Христе Иисусе» освобождает «от закона греха и смерти» и что больше нет «никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе» будут жить «не по плоти, но по духу»! теперь всякий, кто ранее тщетно пытался жить по духу, – сможет свободно следовать своему выбору; и кто ранее не мог пробить стену греха, теперь вдруг почувствует, как она поддается…
Но почему же, принося такую благую весть людям, их надо еще и остерегаться? От кого именно ждать злобы, от кого последуют гонения?.. – А от тех, кто, несмотря ни на что, свободно и сознательно предпочтет жить не по духу, а по плоти. Что можно сказать об этих людях? – А только то, что если теперь «нет… никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут… по духу (Рим. 8:1), то, значит, живущие по плоти теперь уже не имеют никакого оправдания. Отныне жизнь тех и других стремительно расходится: «Живущие по плоти о плотском помышляют, а живущие по духу – о духовном». И притом, «помышления плотские суть смерть, а помышления духовные – жизнь и мир».
Борьба здесь неизбежна, потому что живущие по плоти не просто живут по какому-то своему особому, независимому закону; их «закон» в том, что они именно«закону Божию не покоряются», и поэтому «плотские помышления» неизбежно «суть вражда против Бога».
И если мы видели, как внутри человека возникает жестокая брань плоти против духа, греха против праведности, то как же она не возникнет у тех, в ком побеждает плоть, против тех, в ком побеждает дух? для одних смысл жизни – последовать воле Божией, а для других – противостоять ей, заглушая и голос совести, и голос проповедников истины. А третьего ни чего нет. Отсюда и жестокость гонений, о которой предупреждал Господь: «Предаст же брат брата на смерть, и отец сына; и восстанут дети на родителей, и умертвят их, и будете ненавидимы всеми за Имя Мое». Но слово Божие прямо говорит: «если живете по плоти, то умрете», – хотя бы и гнали, хотя бы и убивали других; а если «духом умерщвляете дела плотские, то живы будете», хотя бы и мучили вас, хотя бы и убивали вас рабы плоти. Господь говорит нам: «претерпевший… до конца спасется». И даже в самых страшных обстоятельствах, когда «будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать. Ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас». Но только всегда «будьте мудры, как змии, и просты, как голуби». Будьте мудры, всегда и во всем распознавая волю Божию; а потом следуйте ей с голубиной простотой.
О духовных руках
Четверг
Апостол пишет: «вся тварь совокупно стенает и мучится доныне; и не только она, но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего…» Все мы слишком хорошо знаем, сколько страданий и стенаний в мире. Мы знаем и с чего это началось: Слово Божие открывает нам о соблазнителе – диаволе и о нашей пораженности грехом. Но почему же и теперь, когда Христос Своею смертию нашу «смерть поправ», почему же все продолжается, как и раньше? Слово Божие объясняет, что «мы спасены в надежде. Надежда же, когда видит, не есть надежда: ибо, если кто видит, то чего ему и надеяться? Но когда надеемся того, чего не видим, тогда ожидаем в терпении».
Мы постоянно встречаем в Новом Завете эти слова: вера, надежда… Мы видим, что как правда Божия открывается нам «от веры в веру», так и спасение наше совершенно «в надежде». Но почему Бог не дал нам все это прямо в наши телесные руки, которыми мы так привыкли пользоваться?.. Ну, а что можно взять телесными руками? Хлеб, камень, нож, палку. Телесные руки имеет и безумный. А сокровище спасения, сокровище вечной жизни, можно дать только в духовные руки. Вот вера и надежда – это и есть две духовные руки. И Господь хочет, чтобы уже в этой жизни они окрепли, чтобы мы могли охватить ими и прошлое, и будущее, и видимое, и невидимое; чтобы мы приучились этими духовными руками держаться за Бога, Который тоже есть Дух.
Но можно сказать и то, что вера и надежда – это как бы две части нашего духовного существа: верою принимаем, а надеждой удерживаем, делаем своим, неотъемлемым. Верою принимаем слова Господни: «…нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было узнано… Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу, и тело погубить в геенне. Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И не одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего. У вас же и волосы на голове все сочтены». А надежда позволяет жить, исходя из этих слов: и не бояться убивающих тело, и не бояться говорить при свете то, что слышали в темноте, и не бояться говорить при свете то, что слышали в темноте, и не бояться проповедовать на кровлях то, что слышали на ухо.
Без веры и надежды невозможно противостоять миру. Ты протягиваешь к нему свои телесные руки, и он хватает за них и тащит тебя в свой водоворот. А кто верой и надеждой держится за Бога, тот побеждает мир; тот зачастую выживает вопреки полной невозможности выжить.
О помиловании и ожесточении
Пятница
Однажды Господь сказал ученикам: «не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч». А между, тем Апостолы в Рождество Христово пели: «Слава в вышних Богу, и на земле мир», – и Сам Господь приветствовал учеников словами: «мир вам»… Но все «противоречия» Священного Писания только от нашего нежелания думать. Да, Господь принес мир. Но Он знает, что Он пришел к свободным существам, и Он знает, что одни примут Его; другие не примут, и воздвигнут гонения на христиан, так что мир Христов обернется для них мечем.
Апостол Павел сегодня тоже рассуждает об одном видимом противоречии. Еврейскому народу в лице его родоначальников Авраама, Исаака и Иакова были даны и «усыновление, и слава, и заветы, и законоположения, и богослужение», – а этот народ в подавляющем большинстве ожесточился и отпал от Бога. «Но не то, чтобы слово Божие не сбылось», – говорит Апостол, и тут же поясняет, что «не плотские дети суть дети Божии».
Вообще большинство наших недоумений лишь оттого, что мы принимаем всерьез только плоть. А между тем все происходящее по плоти при всей своей очевидности и осязаемости лишь тогда становится реальным и действительным, когда получает Божье одобрение и Божье благословение. Так и с самого сотворения мира: «И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма», то есть благословил все, что Им же было создано. И только с этого момента «и был вечер, и было утро», и потекло время, и началась жизнь (Быт. 1).
И сегодня Апостол напоминает, что у Авраама прежде Исаака родился сын Измаил; что у Иакова – Израиля был брат близнец Исав, который первым увидел свет. Но Бог сказал Аврааму: «В Исааке наречется тебе семя», и о близнецах сказал: «Больший будет в порабощении у меньшего». Таким образом, не плотское рождение определило судьбу, а Божье благословение, и старшие по плоти остались в стороне, а младшие получили достоинство истинных детей и наследников. Об этих двух случаях нам открыто в Писании, но можно ли сомневаться, что и на всякое вообще плотское рождение Бог невидимо ставит ту или иную духовную печать, и когда приходит время, то вдруг оказывается, что «не все те Израильтяне, которые от Израиля, и не все дети Авраама, которые от семени его».
И не только бессознательное плотское рождение, но и всякое сознательное человеческое дело само по себе – ничто. Апостол подчеркивает, что при любых твоих трудах и подвигах, помилование все же зависит «не от желающего и не от подвигающегося»; оно зависит «от Бога Милующего». Желая разрушить самоуверенность Израиля по плоти, Апостол заостряет эту мысль до предела, даже до чувства крайней несправедливости, приводя пример с Иаковым и Исавом: «Ибо, когда они еще не родились и не сделали ничего доброго или худого – дабы изволение Божие в избрании происходило не от дел, но от призывающего, сказано было… «больший будет в порабощении у меньшего», как и написано: «Иакова Я возлюбил, а Исава возненавидел». Но потом Апостол показывает, что у Бога, конечно, не может быть несправедливости: «Что же скажем? Неужели неправда у Бога? Никак. Ибо Он говорит Моисею: «кого миловать, помилую; кого жалеть, пожалею». То есть все-таки только тех Он милует жалеет, кто достоин, чтобы их миловать и жалеть. И если человек даже еще «не сделал ничего доброго или худого», то Бог все равно видит и справедливо оценивает его душу, которая таинственно самоопределяется еще во чреве матери.
Но узнаем мы, что не только милует Господь, кого хочет, но «кого хочет» и «ожесточает». Мы возмущены: тогда «за что же обвиняет? Ибо кто противостанет воле Его»? Но Апостол и тут сначала ставит на место гордый ум: «А ты кто, человек, что споришь с Богом? Изделие скажет ли сделавшему его: «зачем ты меня так сделал»? не властен ли горшечник над глиной, чтобы из той же смеси сделать один сосуд для почетного употребления, а другой для низкого»? (Рим. 9:20–21). А потом уже Апостол на примере фараона показывает, как «ожесточает» Господь: «Что же, если Бог, желая показать гнев и явить могущество Свое, с великим долготерпением щадил сосуды гнева, готовые к погибели, дабы вместе явить богатство славы Своей над сосудами милосердия, которые Он приготовил к славе?..» (Рим. 9:22–23). И оказывается, что что не лепит Господь сосудов для низкого употребления; и что ожесточение это на самом деле – долготерпение над тем, кто сам своими делами упорно готовит себе погибель…
Не бывает, «чтобы слово Божие не сбылось»; оно не может противоречить самому себе. Для желающего с чистым сердцем вникнуть и понять, истина всегда откроется, и любой воздвигнутый меч все-таки снова обернется Христовым миром.
О вере и делах
Суббота
Апостол часто противопоставляет веру закону. Он пишет, например, что «человек оправдывает верою, независимо от дел закона», и что Бог «оправдает обрезанных по вере и необрезанных через веру». Но когда отсюда возникает вопрос: «Итак, мы уничтожаем закон верою?» – то Апостол решительно отвечает: «Никак, но закон утверждаем».
Противоречия между верой и законом нет. Верим мы в Бога, Который и дал закон. И дела закона только тогда спасительны, когда человек совершает их не случайно, не по личному пристрастию, не по народной традиции, но – движимый живой верой в Живого Бога, Который и заповедал их совершать. Иными словами, когда человек верит в Бога и хочет заслужить похвалу от Него. А просто хороший, просто порядочный, но не верующий человек, конечно, тоже «имеет похвалу», … «но не перед Богом», а перед тем, кому он старается угодить. Мы, например, ничего не знаем о прежних делах Авраама. И лишь с тех пор, как Бог призвал его, и он поверил Богу, «это вменилось ему в праведность».
Дела без веры бессмысленны. Но гораздо страшнее – вера без дел. Верить в Бога, слышать Его слова и… не выполнять – что может быть безумнее? Вот и Евангелист Матфей, пересказав Нагорную проповедь Господа Иисуса Христа, заканчивает Его же словами: «Итак, всякого, кто слушает слова Мои и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне. И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот, и он не упал, потому что был основан на камне. И всякий, кто слушает слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке. И пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое».
И когда после этого Господь исцелил прокаженного, то сказал ему: «смотри, никому не сказывай; но пойди, покажи себя священнику, и принеси дар, какой повелел Моисей во свидетельство им». Вот, человеку, в котором через чудесное исцеление умножилась вера, Господь повелевает пойти и во свидетельство этой веры исполнить обряд Моисеева закона. Но Он же и запретил ему разглашать о случившемся. Почему? А чтобы не хлынули люди, движимые или праздным любопытством, или желанием обрести только телесное здоровье; чтобы эти любители строить на песке своей грубой толпой не оттеснили от Господа тех, кто – больной или здоровый, – желал смиренно слушать, веровать и выполнять, кто имел твердую решимость строить на камне дом своего спасения.
О темном и светлом оке
Неделя 3-я
Господь говорит: «Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно». Здесь Господь в очередной раз показывает, что человеческое око не просто орган зрения; оно на столько тесно связано с нашим свободным разумом, что прямо отождествляется с ним. И поистине увидеть, значит – оценить, составить мнение. Преподобный Дорофей приводит пример: стоит человек ночью на улице. Проходит кто-то мимо него и думает: «Вот, ждет, кого бы ограбить». А проходит другой и думает: «Вот раб Божий ждет друга, чтобы вместе пойти помолиться». Потому что у одного темное око, а у другого светлое. Светлое око видит во всем добро, во всем видит пользу, потому что во всем видит Бога. И Господь хочет, чтобы у нас было светлое око, и учит нас, как надо смотреть, например, на природу. Он говорит: «Взгляните на птиц небесных», – и что тут можно увидеть? А то, что «они не сеют, не жнут, не собирают в житницы, а Отец ваш Небесный питает их». Затем Он говорит: «Посмотрите на полевые лилии, как они растут», – и зовет нас, во-первых, удивиться их неповторимой, Богом данной красоте и сравнить, как далеко до нее нарядам самого богатого человека, чьи желания выполняют сотни и тысячи самых искусных делателей: лилии «не трудятся, ни прядут; но…и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них». Господь учит нас смотреть и на себя как на того, кто сотворен быть царем всей твари и кто поэтому в праве рассчитывать на гораздо большую заботу со стороны Творца. Он говорит: если «траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры?» Поэтому «не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, и для тела вашего, во что одеться».
Но скажет кто-нибудь: «Что же, надо сидеть и ждать, пока Бог за нас все сделает?». А Господь на это снова подсказывает нам: «Взгляните на птиц небесных…» А правда: разве хоть минуту находятся они в праздности? Они без устали летают, вьют гнезда, собирают корм… Но – посмотрите на них: вот пришла ночь, и они спокойно спят, не заботясь, не переживая, «что день грядущий мне готовит». Так и нас Господь зовет не к праздности, не к легкомысленному расточению приготовленного на завтра. Он только предостерегает от безбожной озабоченности завтрашним днем, чтобы мы не терзались при виде неудачно складывающихся обстоятельств, чтобы мы темным оком не смотрели в завтрашний день: «что нам есть?» или «что нам пить?» или «во что одеться?» Так, заботясь о завтрашнем дне, мы уже как бы переживаем те скорби, которых еще нет и, может быть, вообще не будет. А ведь истинные воины Христовы радуются даже действительным скорбям, как и Апостол пишет: «хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам. Ибо Христос, когда еще мы были немощны, в определенное время умер за нечестивых. Ибо едва ли кто умрет за праведника; разве за благодетеля, может быть, кто и решится умереть».
Поэтому будем светлым оком смотреть вперед. Что будет завтра? – А будет Бог, как Он был и вчера, как Он есть и сегодня; Бог вовеки Тот же, и «Свою любовь он доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками. Посему тем более ныне, будучи оправданы кровью Его, спасемся Им от гнева. Ибо, если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертию Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнью Его».