В подлежащей рассмотрениию паремии (1 Пет. 2:21–25; 3:1–9) содержится учение о неповинном, по примеру Христа, страдании, о поведении жен в отношении к мужьям и об общих христианских обязанностях.
Ст. 21. Возлюбленнии, Христос пострада за нас, нам оставль образ, да последуем стопам Его.
Христиане должны помнить, что Христос пострадал невинно, ибо пострадал за нас, не за Свои вины, которых не имел, а за наши. Как наш Глава и Началовождь, Он подал пример, чтобы мы шли по следам Его, подвергаясь страданиям не за вины.
Стт. 22, 23. Иже греха не сотвори, ни обретеся лесть во устех Его, Иже укоряемь противу не укоряше, стражда не прещаше, предаяше же Судящему праведно.
Чтобы яснее показать, что Христос представляет для нас пример неповинного страдания и вместе безропотного терпения, Апостол сперва изображает Его невинность, затем Его терпение. О невинности Его свидетельствует то, что Он, по слову пророка Исаии (Ис. 53:9), «греха не сотвори, не обретеся лесть во устех Его». Он не согрешил ни делом, ни словом. Сам о Себе Он говорил: «кто обличит Меня в неправде?» (Ин. 8:46). Он представляет образец совершеннейшей святости и в жизни и в речах, в которых нельзя было найти (не обретеся) никакой лести, вообще чего-либо лживого и нечистого, как бы кто ни старался найти у Него что-либо таковое. «Таков и должен быть у нас, – говорит Апостол Павел, – первосвященник: святой, непричастный злу, непорочный, отделенный от грешников» (Евр. 7:26). О безропотном терпении Его среди неповинных страданий свидетельствует то, что Он укоряем не укоряше. Во время последних страданий Он подвергался многим злословиям от судей, от народа, от исполнителей казни; но или совсем не обличал злословящих, или кротко отвечал им. Будучи жертвой возмутительной несправедливости, достойной строгой кары, Он во время страданий удерживался от угроз (стражда не прещаше), и хотя на вопрос судившего первосвященника: «Ты ли Христос?» – заявил Себя судьею, имеющим придти на суд на облаках небесных (Мф. 26:64), но это была угроза не мщения, но предостережения, с целью страхом суда удержать врагов от неправды. Он не только никому не грозил, но молился о прощении Своих распинателей, и дело Свое предавал Отцу Своему, судящему праведно, от Него ожидая праведного суда врагам Своим. В этом смысле Он еще до страданий говорил о Себе: «Я не ищу Моей славы; есть Ищущий и Судящий» (Ин. 8:50). В качестве грозного Судьи, Он явится в конце веков, во второе Свое пришествие, а о цели первого Своего пришествия Он сказал, что Бог «Отец послал Его не для того, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него» (Ин. 3:17).
Ст. 24. Иже грехи наша Сам вознесе на теле Своем на древо, да от грех избывше, правдою поживем.
В сем стихе указуется новое, самое сильное побуждение христианам, особенно рабам, к терпеливому перенесению озлоблений от людей. Так как Христос терпел страдания не за Себя, ибо ни в чем лично не был виноват, то Его неповинные страдания имели значение искупительной жертвы. Будучи непричастен ни одному греху, Он принял на Себя одного бремя всемирной вины и с Своим телом вознес его на крестное древо, которое в сем случае имело значение жертвенника. «Проклят всяк висяй на древе» (Гал. 3:13). Это проклятие Христос подъял на Себя, чтобы снять его с нас. Он подъял его добровольно, ибо мог бы, если бы восхотел, избежать смерти. Она нужна была потому, что жертва, которую Ему надлежало принести за всех, могла быть принесена только чрез заклание Его тела, чрез пролитие крови. Он Сам обрек Себя на заклание и в сем случае был не только жертвою, но и первосвященником. Люди, совершавшие крестную казнь, не подозревали, что были только орудиями Его воли. Его жертва была совершенно достаточна для избавления людей от заслуженного ими праведного гнева Божия, ибо пострадавший за них в лице Христа был не только ни в чем неповинный человек, но Сам Бог во плоти. Какая безмерная цена этой жертвы! Как велика любовь к нам Божия! Но видно и вина наша пред Богом слишком тяжела, если для спасения нашего потребовалась стол великая жертва. – К чему все это обязывает нас? К тому, «да от греха избывше, правдою поживем». Искупленные Христом от грехов, освобожденные от осуждения за них не должны думать, что они могут беспечно продолжать греховную жизнь. Совсем нет: освободившись от греха, мы «должны жить для правды», или, как говорит другой Апостол, «освободившись от греха, мы стали рабами праведности» (Рим. 6:18), то есть обязались вести жизнь праведную и святую. Преступников не затем выпускают из темничного заключения, чтобы они по-прежнему могли жить порочно, а затем, чтобы начали жить честно, чтобы сделались полезными членами общества, под опасением, в противном случае, подвергнуться более тяжкому наказанию. Для преуспеяния в подвигах правды и святости христианину дается благодатная помощь: благодатью он спасается от вечной погибели, благодать же дарует силы для духовного обновления. – «Язвою Его вы истлеете». Так о Христе пророчествовал Исайя (Ис. 53:5). Но Апостол, приводя его слова, вместо мы, говорит вы, имея ввиду преимущественно христиан рабов. Он внушает им, чтобы они, бичуемые и уязвляемые господами, одушевляли себя к благодушному терпению воспоминанием о бичеваниях и ранах, какие терпел Христос. Все это Он терпел для нашего душевного исцеления. Да не смущаются находящиеся в рабстве у жестоких господ, если терпят от них телесные озлобления, пусть утешаются тем, что язвами Христовыми исцелены их души.
Ст. 25. Бысте бо яко овцы заблуждшия (не имущия пастыря), но возвратистеся ныне к Пастырю и Посетителю душ ваших.
Побои телесные, каким подвергались рабы христиане от суровых господ, ничего не значат в сравнении с язвами, какие грех наносит душе. Положение грешников, уязвляемых грехами, делает их похожими на овец, отбившихся от стада и остающихся без надзора пастыря. Образ взят из пророческой о Христе речи Исайи (Ис. 53:6). Лишенные пастырского надзора, овцы подвергаются опасности попасть туда, где нет ни корма, ни воды, затеряться в непроходимой лесной чаще или в трущобе и сделаться добычею хищного зверя. Подобно сему и душа, удалившаяся от Господа, источника истины и благодати, есть несчастное существо: она обрекает себя на жертву всякого рода заблуждений, подвергается владычеству страстей, терзающих своих рабов пуще лютого зверя, делается легкою добычею духовного льва дьавола, всюду ищущего, кого бы поглотить. Но слава милосердию Господа, Пастыря и Посетителя душ! «Вы непременно погибли бы, – как бы так говорит Апостол, – если бы Он не взыскал вас заблудших». До вас дошел голос пастыря Господа Иисуса Христа, устами проповедников призвавшего вас ко спасению. Вы откликнулись на этот голос и пришли к своему Пастырю из области заблуждений, суеверий и всякого нечестия и беззакония, и вступили во двор овчий, в святую Церковь, в ограде которой нашли безопасное убежище от грозившей вам погибели. От неё избавил вас Пастырь и Блюститель (посетитель) душ ваших. Вам остается только благодарить за сие Господа Иисуса и жить по воле Его и при невзгодах житейских утешать себя благоволением к вам Господа и надеждою на вечное блаженство в награду за благодушное перенесение временных лишений и страданий.
Гл. 3, стт. 1, 2. Такожде же и жены, повинующеся (повинуйтесь) своим мужем, да и аще нецыи не повинуются слову, женским житием (житием жен своих) без слова пленени будут, видевше еже со страхом (богобоязненное) чисто житие ваше.
Как выше Апостол требовал от христиан, живущих среди язычников, повиновения властям и господам, так он требует и от жен, чтобы такожде повиновались мужьям , хотя бы эти мужья были язычниками. Конечно, женам христианкам не легко было жить с мужьями язычниками, быть свидетелями их суеверий, поклонения пред идолами и, может быть, терпеть от них притеснения за веру; но все это не должно было удерживать жен от повиновения мужьям. Они должны были подчиняться их власти во всех случаях, не оскорблявших христианской совести, исполнять приказания мужей, ничего не делать без их согласия в жизни семейной и хозяйственной. Не должно было смущать жен христиан и то, что мужья их «не покорялись слову» истины. Повиновение мужьям в соединении с житием чистым и богобоязненным (еже со страхом) могло облегчить им труд обращения мужей к христианской вере. Мужья без слов, без особенных усилий со стороны жен подействовать на них проповедью Евангелия, могли быть привлекаемы к христианской вере жизнью жен. По жизни они судили о вере, убеждаясь в достоинстве и истине христианской веры благотворным влиянием её на жизнь. Видно, рассуждали они, христианская вера хороша и есть истинная вера, если исповедующие ее научаются ею проводить чистую и богобоязненную жизнь.
Стт. 3, 4. Имже да будет (заботою) не внешняя, (не внешний человек, не) плетения влас и обложения злата, или одеяния риз, лепота, но потаенный сердца человек, в неистлении кроткаго и молчаливаго духа, еже есть пред Богом многоценно.
Женам, ведущим чистую и богобоязненную жизнь, свойственно заботиться не о внешнем человеке, или о телесной природе человека, а о внутреннем, сокровенном сердца человеке, о духовной его природе. Забота о теле побуждает жен, для угождения мужьям, или для удовлетворения своей суетности, прибегать к искусственным и часто разорительным средствам для украшения тела, каковы – многосложная прическа волос, золотые уборы, дорогие наряды. Жены христианские должны быть чужды этой заботы: они должны как можно проще причесываться и одеваться. Главным предметом заботы для христианской жены должен быть сокровенный сердца человек, т.е. душа, сокрытая в теле, сердце человека. Украшения телесные бросаются в глаза людям, производят на них приятное впечатление, вызывают похвалы со стороны ценителей наружности человека. Но сердце человеческое людям не видно; зато видит его Бог, для Которого драгоценно «не истление кроткого и молчаливого духа». Под кротким и молчаливым духом разумеется самообладание, которое состоит в том, чтобы никем не обижаться, никого не обижать, не давать воли своему языку, не празднословить, не осуждать, вести себя скромно и смиренно. Такое самообладание есть долг всякого христианина, но особенно христианки. Ничто так не унижает женщину, как отсутствие кротости и скромности, бранливость, придирчивость, болтливость, склонность к пустословию, к пересудам. Горе семейству и обществу, где есть такие женщины! Там нет мира и любви, там господствует раздор, недовольство друг другом, вообще натянутые отношения. – Под не истлением кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом, разумеется целость, ненарушимость духовного настроения, свойственного истинно кротким и молчаливым. Они сохраняют это настроение, не возмущаясь ничем, не увлекаясь порывами гнева, искушениями к празднословию и злословию.
Ст. 5. Тако бо иногда и святыя жены, уповающия на Бога, украшаху себе, повинующася своим мужем.
Увещание женам украшать себя духовными достоинствами, привлекающими благословение Господа и расположение людей, особенно мужей, Апостол подкрепляет указанием на примере ветхозаветных (иногда) жен. Таких жен он именует святыми не в том только смысле, что они принадлежали к богоизбранному, святому, посвященному на особенное служение Богу народу, но в том наипаче, что они лично были святы, ибо уповали на Бога, утешая и воодушевляя себя уверенностью, что украшающие их достоинства драгоценны в очах Божиих, и что Господь, Которого благоволение они заслужили, не оставит их без помощи и утешения во всех невзгодах и огорчениях житейских, и что если не в настоящей, то в будущей жизни увенчает их наградою, обещанною кротким и молчаливым, ибо таковым обещано наследие земли (Матф. 5, 5), т.е. вечное блаженство на земле живых, в царствии небесном. Ближайшим обнаружением их кротости и молчаливости служит повиновение мужьям.
Ст. 6. Якоже Сарра послушаше Авраама, господина того зовущи, еяже бысте чада, благотворяще и не боящеся ни единаго страха.
Из многих святых ветхозаветных жен, достойных подражания для христианских замужних женщин, Апостол именует одну Сарру, жену Авраама. Она постоянно была покорною слугою своего мужа. В знак покорности она называла его своим господином (Быт. 18:12), хотя сама по смыслу своего имени была «госпожею множества» и хотя оба они были дети одного отца от разных матерей (Быт. 20:12). – Ея же бысте чада. Как Авраам есть отец всех верующих, и все верующие, хотя бы они обращены были в веру из язычества, суть чада его по духу (Рим. 6:11, 16), так и Сарра есть мать по духу всех христианских жен, подражающих ей в покорности мужьям: они – дети её по духу, хотя бы по плоти происходили от языческих родителей. "Вы чада её, – продолжает Апостол, – если поступаете хорошо» (благотворяще), с христианским смирением не только в отношении к мужьям, но и в отношении ко всем, – и если не боитесь единого страха, т.е. если уповая на Бога, вашего заступника и покровителя, не смущаетесь никакими неприятностями со стороны мужей-язычников, недовольных вашею преданностью истинной вере и презрением языческих суеверий, ни вообще со стороны врагов христианства.
Ст. 7. Мужие такожде, вкупе живуще (обращайтесь) со своими женами по разуму, яко немощнейшу сосуду женскому (как с немощнейшим сосудом) воздающе честь, яко и снаследницы (как сонаследницам) благодатныя жизни, во еже не прекращатися молитвам вашим.
Преподав женам наставление о повиновении мужьям, Апостол предостерегает мужей, чтобы не злоупотребляли своими правами в отношении к женам. Он требует от мужей, чтобы они обращались с женами благоразумно, как с немощнейшим сосудом. Муж есть глава жены, она от него зависит в семейной жизни и в хозяйственных делах; он превосходит ее телесными силами и способностью к понесению больших, в сравнении с нею, физических трудов. Всеми этими преимуществами он должен пользоваться благоразумно. Они не дают ему права обращаться с женою грубо, самоуправно, смотреть на нее как на рабу или невольницу, и в этом отношении подражать мужьям язычникам. Не право сильного, а христианское благоразумие должно определять его отношения к жене. Её зависимость от него во всех отношениях должна располагать его обращаться с нею снисходительно, мягко, бережно, как бережно обращаются с сосудом хрупким, немощным, – власть свою над нею употреблять не для своего только блага и удовольствия, но и для её блага. Этого мало, муж христианин должен помнить, что жена его, если она христианка, равноправна с ним, как «сонаследница благодатной жизни». Она имеет одинаковое с ним участие в наследии вечно-блаженной жизни по силе благодати Божией, которая по вере дарована ей в одинаковой мере, как и мужу, ибо во Христе Иисусе нет различия между мужеским полом и женским, все они едино по благодатному общению с Христом в Церкви. Посему муж не только снисходительно, но и почтительно должен обращаться с женою, чтобы в противном случае «не было препятствий для них обоих в молитвах» (еже не прекращаться молитвам вашим). Если муж будет презирать жену, поступать с нею высокомерно и тем вызывать её неудовольствие против него, то ни её молитвы, ни молитвы мужа не могут быть угодны Богу по отсутствию в них мира и любви.
Стт. 8, 9. Конец же (наконец), вси единомудрени будите, милостиви (сострадательны), братолюбцы, милосердни, благоутробни (дружелюбны), смиренномудри, не воздающе зла за зло, или досаждения за досаждение, супротивное же (напротив), благословяще, ведяще, яко на се звани бысте, да благословение наследите.
Указуемые здесь добродетели обязательны для всех (все), к какому бы кто состоянию ни принадлежал. Всем заповедует Апостол быть единомудренными, т.е. иметь одинаковый образ мыслей в вере, не уклоняться от единой истинной веры; сострадательными, – радоваться с радующимися и скорбеть со скорбящими; – братолюбивыми, – со всяким верующим обращаться по-братски, ибо все суть чада Отца небесного по благодати зарождения; – милосердыми, – в отношении ко всем нуждающимся в помощи духовной или телесной; – дружелюбными, ласковыми и для всех доступными; – смиренномудрыми, – чуждыми высокомерия и гордости; – не воздавать злом за зло, следуя учению и примеру Христа Спасителя; – благословлять, т.е. желать добра даже врагам, как свойственно призванным к наследию благословения Божия. Чтобы заслужить это наследие, надобно того же желать и ближним.