Новопреставленный протопресвитер Mосковского Успенского собора, Михаил Измайлович Богословский († 15 января 1884)

Надгробное поучение⁹⁷.

Аще кто назидает на основании сем, злато, серебро, камение честное, дрова, сено, тростие (солому), коегождо дело явлено будет, день бо явит. Зане огнем открывается, и когождо дело, яковоже есть, огнь искусит (1Кор. 3:12, 13)

Коринфская церковь, в послании к которой содержатся сии слова, основана была апостолом Павлом. По отбытии его из Коринфа явились здесь учители не одинакового достоинства. Одни из них, например Аполлос, были достойными продолжателями дела Павлова: насаждённое Павлом семя истины Аполлос поливал и своими трудами, споспешествовал утверждению её в умах и сердцах. Он и ему подобные благоустрояли Коринфскую церковь на положенном проповедью Павла основании, которое есть Христос и Его Евангелие, – безукоризненно и правильно, в духе Павла. О других же учителях нельзя было сказать это. Не видно, чтобы они проповедовали еретическое учение, искажали догматы веры. Не видно также, чтобы они преподавали несогласные с евангельским учением правила нравственности. Ни в том, ни в другом не упрекает их Павел; но он даёт видеть, что в изложении христианского учения они давали слишком много места соображениям человеческой мудрости и пускались в изысканное красноречие.

В их речах не было той простоты и прямоты веры, которой дышала проповедь Павла. Он боялся мудростью слова, отвлечённостью суждений, силой красноречия упразднить Крест Христов (1Кор. 1:17), т. е. ослабить учение о спасении мира Крестными страданиями и смертью Христа. Напротив, они изо всех сил бились блеснуть своею мудростью и красноречием и достигали того, что слушатели, увлекаемые их мудрованием и красноречием, о достоинстве предлагаемого им учения судили по личности учителей. Последние удовлетворяли свойственной греческому духу пытливости и пристрастию к красному слову. В их речах незаметно было отступления от евангельской истины, но вместе не было ничего такого, что могло бы укреплять и совершенствовать веру христиан. Речи их были благовидны, но легковесы и бесплодны. Это были сухие дрова, солома и сено, – вещества удобовозгораемые и быстро обращающиеся в пепел. Такими эти речи являлись пред судом строгой христианской истины; но ещё яснее должна обличиться их несостоятельность на суде Божием, в жизни загробной. Этот суд поистине есть огненное испытание и тогда откроется, кто из учителей веры на основании Христовом полагал золото, серебро и драгоценные камни, и кто дрова, сено и солому, т. е. чьё учение имело великую цену пред Богом, и чьё не имело никакой цены, хотя блеском своим увлекало слушателей. Сено и солома не выдержат огненного испытания правды Божией. На суде Божием не только окажутся несостоятельными человеческие мудрования и человеческое красноречие, их непригодность в деле веры, но вместе обнаружатся тайные сердечные побуждения, руководившие мудрователями и краснобаями. Люди, услаждавшиеся их речами, могли не замечать в них славолюбия и тщеславия, могли не догадываться, что они проповедуют о Христе не для славы Его имени, а собственно для прославления себя, для того, чтобы все говорили о их глубокомыслии и о силе их слова. Но на суде Божием все это будет обличено и посрамлено.

Так строг будет на том свете суд правды Божией против мудрости и красноречия, не враждебных Христовой истине, а только не проникнутых духом смирения и заземляющих её хитросплетениями, в сущности, легковесными и бесплодными. Что же сказать о человеческих мудрованиях, искажающих в основании Христову истину и под видом христианского учения распространяющих мнения, ничего не имеющие общего с духом христианства? В наше время эти нечестивые мудрования распространяются не только посредством мнимоучёных исследований, но также посредством художественных произведений слова, в привлекательном образе вливающих в души сладкий, но смертоносный яд. И пусть бы эти мудрователи писали и говорили, не вмешивая имя Христово в своё лжеучение, – нет, они уверяют, что утверждаются на основании Христовом, имеют на своей стороне Евангелие. И чего-чего не оправдывают во имя Христа! Социалисты самого Христа дерзают называть социалистом. Разрушая основы жизни семейной, общественной, церковной, они ссылаются на христианское учение о любви, о свободе, которое толкуют возмутительно-превратным образом. Догматы об искуплении, о Богочеловечестве Христа ниспровергают, – и однако же называют себя христианами. Легкомысленные с подобострастием внимают им и превозносят их, как обновителей человечества. И они действительно мнят себя обновителями и величайшими благодетелями человеческого рода. Но горе им! Благосклонность к ним людского мнения кружит им голову, они торжествуют и ликуют, но надолго ли? Наступит и для них день, когда огонь правды Божией искусит их сатанинское дело, и если пред этим огнём не устоит учение человеческой мудрости, только затемняющее примесью неосновательных мудрований Христову истину, но не искажающее её, то не грозит ли несравненно строжайшее осуждение учению противохристианскому и еретическому вместе с распространителями его?

От этого неприглядного зрелища обратимся теперь к светлой картине, которую представляет нам образ почившего служителя Христовой Церкви, протопресвитера Михаила. Мы затем и указали на мрачные явления, чтобы чрез противоположность им ярче засиял пред нами этот образ, виднее были привлекательные черты его. Почивший служитель Церкви известен заслугами в круге деятельности начальственной, общественной, педагогической, пастырской, духовно-литературной. За два года перед сим празднуем был пятидесятилетний юбилей его служения Церкви и Отечеству. Тогда суд человеческий весьма сочувственно и благосклонно оценил его достоинства, его дела на разнообразных поприщах его служения. Теперь ему надлежит предстать на суд Божий; очи Господни, тьмами тем светлейшие (Сир.23:27), найдут ли в его служении и жизни то, перед чем с уважением и любовью преклонялось людское мнение? Мы лишены возможности ответить на это решительно: да или нет. Мы можем только с упованием на милость Божию умолять праведного Судию, да не внидет в суд с рабом своим (ибо кто устоит на сем суде?). К счастью, мы имеем немало причин думать, что наше упование основательно и не будет посрамлено. По общему отзыву, частная жизнь почившего была в высшей степени неукоризненна, а служебная деятельность добросовестна. Но для нас особенное значение имеет его духовнопросветительная деятельность. Она была не только безупречна, но поистине многоценна, поистине представляла подобие золота, серебра и драгоценных камней. Как православный богослов, он неуклонно следовал руководству слова Божия и Святой Церкви во всех своих духовно-литературных произведениях. Наглядным доказательством сего служит, между прочим, его Библейская история. Мудрость человеческая, какой в обилии обладал почивший, не только не вознеслась здесь на разум Божий, но вся пошла на то, чтобы изложить библейские события языком близким к библейскому. В ней вы не найдёте ни малейшего следа произвольных мудрований человеческих, в ней всё проникнуто духом слова Божия, новозаветного и ветхозаветного. А словеса Господни честнее злата и камней многоценных. По всей справедливости этот труд его заслужил ему высшую учёную степень. Немало оставил он других духовно-литературных произведений, но и в них дышит тот же дух и вместе дух строго-церковный. Но может быть почивший заявлял себя таковым только в своих писаниях?

Нет, присутствие строго-церковного духа давало себя знать во всей жизни почившего. Он известен, как человек непреклонного правдолюбия, которое не раз вводило его в столкновение с людьми. Не всем нравилось в нём слово правды; но он не стеснялся этим, чужд был человекоугодия, рассуждая: «правда груба, да Богу люба». Откуда же в нём проистекала эта любовь к правде, любовь бесстрашная и не безопасная? Без сомнения, от любви к слову Божию, которое есть слово истины, и к Святой Церкви, которая есть столп и утверждение истины. Как служитель слова Божия и Св. Церкви, он ревновал по истине и правде ревностью пророческой. Правда была для него дороже всего на свете. К счастью, терпя за неё неприятности от одних, он утешаем был сочувствием к нему других. Это сочувствие трогательно выразилось на его юбилее. Присутствовавшие на сем юбилее, его бывшие ученики, со слезами вспоминали его одушевлённые правдой и доброжелательством отношения к ним в школе.

Итак, да будет благословенна память почившего служителя Христова и ревнителя правды. Помолимся, да возложен будет на главу его венец правды на Небесах в награду за то, что на основании Христовой истины он полагал не сено и солому, а золото, серебро и многоценные камни, – не произвольные мудрования, а непреложное учение Веры и Церкви.