Глава четвертая

История чина елеосвящения в русской церкви разделяет общую судьбу славянского богослужения. Славянское богослужение, за исключением служб и богослужебных книг, появившихся в позднейшее время, есть богослужение греческое, и история славянского богослужения, в сущности, повторение истории греческого богослужения, и предварительное изучение последней делает ясным процесс развития славянского богослужения, его особенности; нередко, на первый взгляд, довольно странные. Это же нужно сказать и о славянском чине елеосвящения в главных этапах его развития, упорядочения и приведения к современному виду. Все, по крайней мере, наиболее характерное, повторилось и в истории славянских чинов елеосвящения со следующими особенностями.

Во-первых, история славянского чина елеосвящения начинается с того момента, когда на греческом востоке этот чин достиг высшего развития по своей дробности и осложнению службами суточного круга, и, следовательно, вместе с греческими чинами елеосвящения представляет картину обратного движения, в смысле упорядочения его схемы и составных элементов.

Во-вторых, в значительной степени история чина елеосвящения у нас представлена чинами, появившимися от южных славян. Но так как и в этом случае в основе лежали греческие оригиналы, то и историю южнославянских редакций чина елеосвящения у них можно рассматривать в общей параллели с историей греческого чина елеосвящения.

В третьих, появление славянских редакций чина елеосвящения иногда покоилось на славянских же редакциях этого чина.

Первая южнославянская редакция чина елеосвящения заключает в себе Иерусалимский устав этого чина в полном и сокращенном его изложении. По схеме и составу этот чин мы уже рассмотрели в ряду греческих рукописей. Нам теперь остается выяснить время его перевода и степень его распространенности в русской церкви.

Первое – время перевода Иерусалимского устава чина св. елея – можно отнести к концу 13 века. Сравнивая перевод чтений апостола с изданиями текста их проф. Г. Воскресенского, мы наблюдаем явное тяготение перевода чтений рассматриваемой нами редакции чина елеосвящения к «Толковому апостолу» 1220 года. Насколько близок тот и другой перевод можно видеть из самого сопоставления этих переводов. Сравним апостольское чтение из послания к Римлянам (15: 1–4).

В некоторых чтениях возможно сближение и с более ранними переводами «Апостола» в изданий проф. Г. Воскресенского.

Сравним чтение из посланий к Ефесянам (6: 10–12).

Затем, сравнивая перевод молитв рассматриваемой редакции с переводами их, относящимися к 13–14 векам, мы усматриваем, что и здесь перевод данной редакции может быть помечен концом 13 века. Сделаем несколько сопоставлений перевода молитв рассматриваемой редакции с переводом из собрания врачевальных молитв в служебнике Софийской библиотеки № 524, конец 13 в.

Теперь, если мы примем во внимание, что: 1) перевод чтений апостола рассматриваемой редакции всего ближе стоит к переводу «Толкового апостола» 1220 года и даже иногда сближается с более ранним переводом «Христинопольского апостола» 12 века; 2) перевод молитв по своему характеру сближается с переводами их, обращавшимися в 13–14 веках, – то можем принять с вероятностью временем перевода рассматриваемой редакции вторую половину 13 века.

Можно думать, что около того же времени рассматриваемая редакция появилась и в русской церкви. Насколько она была распространена здесь, трудно судить. Из довольно большого количества рукописных чинов елеосвящения эта редакция нам известна всего лишь в трех списках. Вполне понятно, что количество дошедших до нас списков еще не решает дела о степени распространенности данной редакции. Более значения в этом отношении имеет самый характер чина рассматриваемой редакции. Иерусалимский устав чина св. елея совершенно индивидуален по своему составу. Поэтому, когда в 14 веке стали распространяться другие редакции чина елеосвящения, то Иерусалимский устав чина оказался совсем несродным им по своему составу и, естественно, был вытеснен ими ранее, чем успел утвердиться и найти себе распространение.

Вторая южнославянская редакция чина елеосвящения одного происхождения по сравнению с первой и также представлена сербскими рукописными требниками⁴⁴⁹.

Время происхождения рассматриваемой редакций в первоначальном ее виде параллельно первой южнославянской редакции с Иерусалимским уставом чина св. елея. По крайней мере, об этом можно говорить на основании перевода чина св. елея, представленного списками данной редакции, дошедшими до нас.

В рукописи Московской Хлудовской библиотеки № 118 (лл. 7–27) мы имеем наиболее древний из известных нам переводов чина данной редакции.

Характерные же черты для определения времени перевода данной редакции в первоначальном ее виде следующие.

Перевод апостольских и евангельских чтений для данной редакций, в рукописи Московской Хлудовской библиотеки № 118, дается тот же, что и в Иерусалимском уставе чина елеосвящения. Это. дает право относить его к одному и тому же времени с Иерусалимским уставом, т.е. ко второй половине XIII века. Затем, одинакового характера перевод и других элементов, общих Иерусалимскому уставу чина св. елея и рукописи Московской Хлудовской библиотеки № 118, с чином елеосвящения данной редакции⁴⁵⁰. Это обстоятельство также в значительной степени подтверждает мысль об указанном времени происхождения рассматриваемого перевода.

Наконец, в согласии с этим временем стоит и характер перевода отдельных выражений оригинала. Именно, в некоторых случаях те или иные выражения оригинала передаются архаическими славянскими словами, свойственными наиболее ранним славянским переводам. Мы обращаем с этой целью внимание на перевод в молитве «Отче Святый» греческого слова «τὸν μονογενή» славянским «единочадого». Такой перевод свойственен Гейтлеровскому евхологию и, как увидим, первой славяно-русской редакции, тоже 13 века. В переводах же 14 века слово «единочадого» решительно заменяется более поздним словом «единородного».

Взятые в совокупности, указанные выше основания делают вполне приемлемым 13 век, по крайней мере, во второй его половине, как время появления данной редакции в первоначальном ее виде.

Мы говорим «в первоначальном ее виде» потому, что в 14 веке перевод подвергся изменению. Вместо древнего перевода апостольских и евангельских чтений в 14 веке был взят другой перевод, с чертами более позднего происхождения. Однако, перевод других частей чина св. елея, при замене перевода апостольских и евангельских чтений, остался почти тот же. Лишь в редких случаях мы наблюдаем разности в переводе канона, тропарей, стихир и молитв, и то они носят характер разночтений. Наиболее выпукло эти изменения заметны в стихире «Источник исцелений», и они предстают перед нами в следующем виде.

Но мы еще раз оговариваемся, что в данной стихире изменения выразились наиболее выпукло. В других же случаях изменения мало затрагивают текст.

Однако древнеславянское слово «единочадого» заменено, словом «единородного».

С этим измененным переводом представляют нам рассматриваемую редакцию все другие рукописи из указанных выше.

Частнее, время происхождения измененного перевода рассматриваемой редакции определяется самим характером нового перевода апостольских и евангельских чтений, привлеченного в чин св. елея вместо прежнего.

Так, при сравнении перевода евангелия от Марка данной редакции со славянскими переводами того же евангелия, изданными проф. Г. Воскресенским, оказывается большое сродство в переводе данной редакции с переводом Константинопольского евангелия 1383 года. Правда, разночтения здесь есть, но они не такого свойства, чтобы на основе их можно было отодвигать перевод данной редакции или к гораздо более раннему, или более позднему времени. Для более ясного представления сходства и различия перевода сделаем сопоставление того и другого перевода в евангелии от Марка (6: 7–8).

Сравнивая далее перевод апостольских чтений данной редакции с переводами апостола в издании проф. Г. Воскресенского, мы наблюдаем, что перевод данной редакции ближе всего стоит к позднейшему переводу, представленному у проф. Г. Воскресенского Библией 1499 года, правда, с разночтениями, иногда говорящими о большей древности перевода данной редакции. Сделаем сопоставление перевода из послания к Ефесянам (6: 10–12).

Теперь, принимая во внимание, что: 1) перевод евангельских чтений данной редакции примыкает к переводу евангелия 1383 года, а 2) перевод апостольских чтений к переводу Библии 1499 года, с разночтениями, свидетельствующими о более раннем переводе рассматриваемой редакции, – то вполне можем принять, по крайней мере, конец 14 века временем перевода данной редакции.

О том же говорит и сопоставление перевода данной редакции с переводом Иерусалимского устава в немногих общих им элементах. Возьмем для сопоставления стихиру «Источник исцелений», свойственную и данной редакции, и Иерусалимскому уставу.

Какова же картина последования св. елея по данной редакции?

Нужно заметить, что в отношении схемы чина елеосвящения рукописи этой редакции распадаются на две группы, и каждая из них имеет свои индивидуальные особенности в отношении первой части чина св. елея – утрени. К первой группе принадлежат рукописи Московской Синодальной библиотеки №№ 373 и 374 и Императорской Публичной библиотеки F. I. № 582, к другой – остальные из рукописей первой группы. Для представления картины последования св. елея по этой редакции вполне естественно взять по одной рукописи из каждой группы рукописей этой редакции. Мы и возьмем рукописи Московской Синодальной библиотеки № 373 (первой группы) и библиотеки Академии наук №34.8.18 (второй группы).

В силу неодинакового размещения стихир на утрени первая часть последования св. елея в той и другой рукописи имела неодинаковый вид. В рукописи № 34.8.18 порядок ее был следующий. После обычного начала следовали: Трисвятое, Отче наш, стихиры: Дал еси благодать, Виждь необыменне, Помазанием масла твоего; псалом 50, канон Арсения, которым и оканчивалась утреня. Наоборот, в рукописи № 373 схема утрени весьма близка к современному ее виду. В ней после обычного начала следовали: Трисвятое, Отче наш, Господи, помилуй (12 раз), Приидите, поклонимся, псалом 142, Слава и ныне, Аллилуия (трижды), Бог Господь, тропари: Помилуй нас Господи..., псалом 50, канон Арсения, Достойно есть, стихиры. Первый вид утрени не встречался в известных нам греческих рукописях. Пение стихир в начале канона, как могли видеть, было чуждо известным нам греческим рукописям. Общепринятым для них было последование утрени, свойственное рукописи №373.

Что же касается второй части – освящения елея, то оно в обеих рукописях излагается по одной и той же схеме. Начиналось оно великой ектенией, за которой следовало чтение современной молитвы на освящение елея и влияние по окончании ее елея в сосуд. Такой порядок следования этих элементов был принят и в греческих рукописях. Но если в последних каждый пресвитер, вливая елей в сосуд, повторял лишь одну молитву, то в рассматриваемых рукописях повторялась семикратно вместе с молитвой и великая ектения. Затем, в греческих рукописях следовавшее за влиянием елея в сосуд пение тропарей заполняло промежуток времени до прихода больного для совершения над ним елеопомазания. В рассматриваемых же рукописях прихода больного в этом моменте последования не было, и потому во время пения тропарей выполнялся процесс возжжения светилен таким образом: на возжжение каждым пресвитером светильни пелось по тропарю, а на последнее возжжение – два тропаря, так как возжжений по числу пресвитеров было семь, а тропарей по числу гласов – восемь. Тропари в той и другой рукописи были богородичные, как знаем, наиболее принятые и в греческих рукописях. Та и другая особенность – семикратное повторение великой ектении и возжжение светилен – наблюдались еще и в Иерусалимском уставе чина елеосвящения. Появились ли эти особенности под влиянием последнего устава или же под влиянием лежавших в их основе греческих оригиналов – решить трудно. Возможно первое предположение. Оно несколько оправдывается тем, что, как увидим далее, и в некоторых других пунктах обнаруживается в данных рукописях совпадение с Иерусалимским уставом чина елеосвящения, притом опять в таких пунктах, для которых мы не находим соответствующих параллелей в известных греческих рукописях. Это наводит на мысль, что Иерусалимский устав чина св. елея был известен редакторам рассматриваемых рукописей и мог оказать на них известное влияние⁴⁵¹.

Третья часть последования – семикратное чтение апостола и евангелия с соответствующими молитвами по рукописи № 373 начиналась с «Приидите, поклонимся» и псалма 16. Такое начало принимают и другие рукописи данной редакции. Исключение составляет лишь вторая из рассматриваемых рукописей № 34.8.18. В ней по освящении елея диакон произносил: Господу помолимся. Иерей: Яко свят... Елици во Христа креститеся... Диакон: Вонмем. Священник: Мир всем. Чтец: Духови твоему. Прокимен⁴⁵² и далее.

Но сами апостольские и евангельские чтения в той и другой рукописи занимают еще посредствующее положение между освящением елея, с одной стороны, и помазанием больного елеем, с другой. Как знаем, в греческих рукописях промежуточное место этим чтениям принадлежало недолгое время. Начиная с 14 века уже очень немногие из известных нам рукописей сохраняли за этими чтениями первоначальное положение. В той и другой из рассматриваемых рукописей принята одна схема апостольских и евангельских чтений в таком виде:

1) Апостол – Иак. 5: 10–16;

евангелие – Ин. 5: 1–15.

2) Апостол – Рим. 15: 1–7;

евангелие – Лк. 19: 1–10.

3) Апостол – 1Кор. 12: 27; 13: 8;

евангелие – Мф. 10: 1, 5–8.

4) Апостол – 2Кор. 6: 16–18; 7: 1;

евангелие – Мк. 6: 7–13.

5) Апостол – Гал. 2: 16–20;

евангелие – Мф. 6: 14–21.

6) Апостол – Кол. 3: 12–16;

евангелие – Лк. 9: 1–6.

7) Апостол – Еф. 6: 10–17;

евангелие – Мф. 9: 9–13.

В отношении молитв на апостольских и евангельских чтениях та и другая рукопись тоже согласны и принятая в них группа молитв была распространена и в греческих рукописях и весьма приближается к современному кругу молитв на этих чтениях:

1) Безначальне, неизменне.

2) Благоприменителю Господи.

3) Владыко, Господи Вседержителю, Царю Святый славы.

4) Благий человеколюбче.

5) Господи Боже наш, наказуяй и паки исцеляяй.

6) Благодарим Тя, Господи Боже наш.

7) Владыко, Господи Боже наш, врачу душам и телам.

Все эти молитвы, в отличие от современного круга их, еще были чужды объединительного характера. Поэтому первые четыре молитвы не совпадают с современным чтением их. Первая молитва не имеет нынешней второй половины, а вторая молитва – нынешней первой половины. В свою очередь, с третьей молитвой еще не была объединена молитва «Молимся тебе, Боже наш», а четвертая молитва еще не имела в своем составе молитвы «Многий в милости».

Заключительная часть последования в той и другой рукописи начиналась с прихода больного для совершения над ним елеопомазания. Этот приход больного в указанном моменте последования соответствует первоначальному положению дела в этом случае. Из чина елеосвящения Барберинова евхология 9 века можно было наблюдать еще появление больного перед самым совершением над ним помазания елеем. Но в греческих чинах елеосвящения последующего времени больной стал являться обычно после освящения елея перед чтениями из апостола и евангелия. После прихода больного на него возлагалось евангелие, читались молитвы «Царю Святый» и «Отче Святый», больной помазывался елеем, затем священнослужители помазывали елеем друг друга и «всех требующих благословения сего» во время пения стихир: Источник исцелением, Болезнию лютою одержим, произносилась ектения, и происходил отпуст. В пределах этой схемы заключительной части, свойственной и греческим рукописям, встречаются особенности, не замечавшиеся в греческих рукописях, но принятые в славянских. Они касаются помазания больного елеем, которое совершалось с произнесением формулы: Благословение Господа и Бога и Спаса нашего... Данная формула для нас встречается впервые в Иерусалимском уставе чина елеосвящения, и вполне возможно, что она и появилась здесь под влиянием последнего устава. С другой стороны, в рукописи № 373 указывается, что по отпусте «вси рекоутъ: Приимет Господь Бог моление нас грешных и помилует нас яко благ и человеколюбец». С произнесением такого рода формулы по совершении елеосвящения встречаемся лишь в славянских рукописях, из чего, конечно, мы не делаем заключения, что она была неизвестна греческим рукописям.

Таково последование св. елея по обоим спискам. Как видим, оно, начиная с освящения елея, одинаково для того и другого из них. По своему характеру и некоторым деталям оно представляет особенности, с которыми мы знакомились лишь по славянским рукописям.

Однако рукопись № 34.8.18 дает понять, что наряду с изложенным исследованием св. елея были и другие. По окончании чина елеосвящения в этой рукописи отмечается: «Сице беше оуизводе писано. И. По еуглие своем глаголет прьвыи иереи. Помилоуи нас Боже... Еще молимсе о рабе Божием, имер о здравии и о спасении, за отпущение грехом. Таж. Господу помолимся. Молитву, над главою. Безначельне, неизменне. Взгласи. Яко Бог милостем щедр и человеколюбц. И запалит един оужижц. И взмет паличицоу, и поквасить в масло. И мажет болещаго. Глаголе. Сх. Помощь наша во име Господне. И знаменает его роукою, глаголе: Оуслыши те Господь в день печали. Такожде да творет вси по редоу, до Z-го»⁴⁵³. Из этого замечания ясно, что сербским рукописям уже к началу 15 века было известно объединение апостольских и евангельских чтений с помазанием больного елеем, дававшее совсем другой вид последованию св. елея. Вполне возможно, что в рукописи № 749, имеющей тот же перевод чина елеосвящения, что и в рукописи № 34.8.18, и лежит в основе чин св. елея, отмечаемый последним списком. В рукописи № 749 при одном переводе со списком № 34.8.18 семикратное чтение апостола и евангелия объединено с семью помазаниями больного елеем. Поэтому здесь после молитвы «Безначальне и неизменне» указывается: «Таж. Молитва. Отче Святы и исцелите. До конца. И потом. Пристоупить. Прьви попь. И вьжежеть свои вьжизьць. И вьзметь паличицоу. И омочить маслом. И помажеть болещаго крестообразно, и на оба слоуха. И на обе роуце. И речеть: Помощь наша в име Господне. Такожде и вьси твореть. Даже до седмаго»⁴⁵⁴. В силу этого объединения помазания больного елеем с апостольскими и евангельскими чтениями в заключительной части удержалась лишь одна молитва «Отче Святый», прочитывавшаяся после молитвы «Царю Святый»⁴⁵⁵.

С другой стороны, вполне естественно, что в рукописях 16–17 веков с чинами елеосвящения данной редакции появляются наслоения, неизвестные более ранним по сравнению с ними и приведенным нами выше спискам. В рукописи № 1181 на каноне отмечается катавасия «Спаси от бед рабы свои, Богородице» и припев «Милостиве Господи, помилуй раба своего». Правда, припев впервые указывается только после третьей песни. В этой же рукописи, имевшей в основе чин елеосвящения, чуждый объединения апостольских и евангельских чтений с помазанием больного елеем, делается весьма характерный опыт их объединения. Именно, о помазании больного елеем здесь говорится, начиная с молитвы после третьего евангелия и кончая молитвой после пятого евангелия. Но и здесь дело ограничивается весьма кратким замечанием: «И творит помазание и благословение», – с умолчанием, как нужно творить помазание и благословение. Но когда дело дошло до заключительной части, то, очевидно, согласно лежавшему здесь в основе оригиналу подробно излагается процесс помазания больного елеем в том виде, в каком он был свойственен и приведенным выше спискам.

Затем, должно еще отметить некоторые особенности, касавшиеся уже заключительной части. В рукописи собраний Погодина № 311, имевшей помазание больного елеем в заключительной части, наблюдается весьма своеобразное выполнение его. После прочтения молитвы на возложение евангелия «Царю Святый» и за ней второй молитвы «Отче Святый»⁴⁵⁶, в данной рукописи говорится: «Потом. Вземь паличицоу. И знаменает образь Господа нашего Иисуса Христа. И пречистые его матере. И омочив в святы елей. И начнеть мазати болещаго. На челе. Глаголеть: Помазуется раб Божий, имер маслом радости в здравие, и в исцеление души и телоу его, на отгнание всякого недуга лукавого, в имя Отца и Сына и Святого Духа. И тако мажет его. По лицу крестообразно. Глаголеть: Помощь моа от Господа с творша небо и землю. Потом. Благословение Господа нашего. Иисуса Христа, на исцеление души и телоу рабоу Божию, имер всегда и ныне и присно. И всем помазавшим глаголеть: Един по единому поменьси. Потом. Помилуй нас, Боже... Еще молимсе о рабе... Еще молимсе яко да отпустить... Еще молимсе яко да Господь Бог наш ниспослет... Потом. Рекуть: Господи, помилуй (50 раз). Взгласи. Попь. Яко милостивь... Потом. Отпоусть. Потом стихира. Глас 4. Источник исцелений... Слава. Болезнию лютою одрьжимь... И ныне. Тебе се молим... Потом. Аще ес бесловесник, ему же творитсе служба. Да речеть ему отец душевни. Аще ли весть книгю. Да глаголеть сам сию молитвю: Простите ли пречьстны отци мои, слоужителие небесного и мысльного жрьтвника...»⁴⁵⁷ Здесь обращает на себя внимание само сочетание формул помазания. С первой формулой помазания мы встречаемся еще впервые в данной рукописи. В применении их замечается некоторая целесообразность. Первая формула указана на помазание «чела», вторая и, очевидно, третья – на помазание «лица». Затем, стихиры в данной рукописи почему-то помещены после отпуста. Чем было вызвано такое перемещение стихир, трудно сказать. Возможно, что виновником этого оказался автор рукописи.

Вместо указанного в этой рукописи испрошения больным прощения, очень длинного, с которым нам придется еще иметь дело в чинах елеосвящения иных редакций, отмечается и другое. В рукописи № 13.2.3 говорится, что после отпуста «припадет молящийся творе поклонения. Гдь земле. И глаголет сице: Простите ме отци святии мене грешного, и ми вси речемь: Бог да простит и помилует те, Гжды»⁴⁵⁸.

А в рукописи № 1181 указывается и на помазание помещений после совершения таинства «Изыдуть попове вси. Взьмше паличице свое. И обьходеть келлие, и помазуют вне юду над двьрми и внутрь юду на всехь стенах написующе кресть, глаголюще: Благословение Господа и Бога и Спаса нашего, Иисуса Христа, на дому семь всегда... Стих. Помощь наша в имя Господне с творшаго небо и зем(лю)»⁴⁵⁹.

Первая славяно-русская редакция чина елеосвящения встречается для нас в рукописях Софийской библиотеки № 1055⁴⁶⁰, Публичной библиотеки из собраний Погодина № 75а и Троицкой Лаврской библиотеки № 237⁴⁶¹.

Некоторое понятие о происхождении и характере перевода чина елеосвящения данной славяно-русской редакции даст сопоставление ее с Иерусалимским уставом чина св. елея. Возьмем для сравнения чтение апостола из послания Иакова по рукописи Софийской библиотеки № 1055, наиболее ранней из рукописей рассматриваемой редакции, и по рукописи Софийской библиотеки № 1054 с Иерусалимским уставом данного чина.

Из этого сравнения перед нами обнаруживается существенное сходство перевода между той и другой рукописью. Это же самое обнаруживается и по отношению к другим немногим апостольским и евангельским чтениям, общим для той и другой рукописи.

Но в переводе других составных частей, общих той и другой рукописи, усматривается уже различие. Возьмем для сравнения стихиру «Источник исцелений», в Иерусалимском уставе чина елеосвящения находящуюся в числе стихир на «Господи воззвах».

Теперь, если мы сопоставим сходство в апостольских и евангельских чтениях с различием в переводе других элементов, общих рассматриваемой редакции и Иерусалимскому уставу, то для нас станет ясно, что совпадение в переводе в первом случае объясняется не зависимостью перевода данной редакции от Иерусалимского устава, а тем, что и для Иерусалимского устава, и для рассматриваемой редакции служил один и тот же перевод апостола и евангелия, южнославянского происхождения. А вместе с этим решается вопрос и о том, что перевод апостольских и евангельских чтений для рассматриваемой редакции был взят готовым, и он южнославянского происхождения. Что же касается других частей чина елеосвящения – канона, тропарей, молитв и стихир, то перевод этих частей отличается от известной нам южнославянской редакции чина елеосвящения. И возможно, что он южнорусского происхождения. За это предположение говорит в некоторой мере полуустав раннейшей, приведенной выше рукописи Софийской библиотеки № 1055, ничем существенно не отличающийся от полуустава сербского. А русский полуустав южнославянского типа и характерен, прежде всего, для южнорусского письма. В согласии с этим стоит и следующее обстоятельство. В указанной рукописи Софийской библиотеки № 1055 в отпустной молитве «Владыко многомилостиве» обращает на себя внимание то, что к именам святых греческой церкви в рукописи присоединено одно имя из святых русской церкви – преп. Феодосия Печерского, и таким образом: «И святого великого отца и наставника нашего Феодосия». Это включение одного имени преп. Феодосия и название его «нашим наставником» дает понять, что автор рукописи – печерский монах. Далее, в согласии с этим стоят и характерные особенности перевода рассматриваемых частей данной редакции. Устойчиво употребляемые в чинах елеосвящения южнославянского происхождения слова «паличица» и «ужизьць» здесь совершенно не имеют применения. Вместо последнего слова указывается другое – «светило», а о помазании говорится: «И взем святое масло мажет...» Между тем, указанные выше слова составляют, видимо, характерную особенность чинов елеосвящения южнославянского происхождения. Они налицо и в Иерусалимском уставе чина св. елея, и в другой указанной выше редакции этого чина. А общее между тем и другим лишь их южнославянское происхождение. Это показывает, что слова «паличица» и «ужизьць» были свойственны вообще южнославянским оборотам речи. И, следовательно, отсутствие данных слов в рассматриваемой редакции говорит против южнославянского происхождения ее, и потому косвенным образом подтверждает высказанное выше предположение о южнорусском ее происхождении.

В силу сказанного, наше предположение о происхождении перевода первой славяно-русской редакции чина елеосвящения следующее: перевод канона на утрени, тропарей, молитв, стихир – русского происхождения и, по нашему предположению, зародился на юге России; но текст апостольских и евангельских чтений был взять готовым из памятника южнославянского происхождения. При этом одно другому нисколько не противоречит. Переводы апостола и евангелия южнославянского происхождения свободно обращались на Руси и имели широкое применение. Поэтому было вполне естественно воспользоваться одним из таких переводов и для редакции чина елеосвящения русского происхождения.

По времени происхождения данную редакцию чина елеосвящения можно отнести к концу 13 века. За конец 13 века говорят уже сами памятники рассматриваемой редакции, из которых наиболее ранние, как рукопись Софийской библиотеки № 1055, относятся к этому времени. К этому же времени склоняет и характер перевода, присутствие в нем архаических выражений.

О переводе чтений из апостола и евангелия речь уже была. И мы уже показали, что перевод апостольских и евангельских чтений в рассматриваемой редакции тот же, что и в Иерусалимском уставе чина елеосвящения. Между тем, перевод новозаветных чтений Иерусалимского устава принадлежит 13 веку. Следовательно, к этому же времени должно относить перевод этих чтений и в рассматриваемой редакции.

Не позднее, как концом 13 века должен быть помечен перевод и других частей чина елеосвящения. Сравнивая перевод молитв в чине с собраниями врачевальных молитв, обращавшимися в 13–14 веках, мы убеждаемся, что перевод рассматриваемой редакции близок к ним по своему характеру и принадлежит тому же времени.

Характерен в данном случае перевод в той и другой рукописи греческого слова «τὸν μονογενἦ» славянским «единочадого» – словом, свойственным наиболее древним славянским переводам⁴⁶².

То же впечатление получается и в других случаях сопоставления перевода молитв данной редакции с переводами молитв 13–14 веков.

Затем, присутствие в составе чина елеосвящения этой редакции канона Арсениева, цикла молитв на апостольских и евангельских чтениях, близкого к современному их составу, произведенное в чин этой редакции объединение апостольских и евангельских чтений с помазанием больного елеем, – все это наблюдаемое в греческих рукописях в 13 веке понуждает принять конец 13 века как время происхождения рассматриваемой редакции.

Со стороны схемы и состава чина елеосвящения эта редакция из известных нам греческих рукописей всего более приближается к спискам Синайской библиотеки №965 и библиотеки Афоно-Кутлумушского монастыря №491⁴⁶³. Не совпадая с ними во всех деталях, чин елеосвящения этой редакции в то же время не заключает и особенностей, требовавших бы привлечения других славянских редакций для объяснения их. Наоборот, при внимательном взгляде на последование св. елея данной редакции не остается сомнения в строгой верности ее одному лежавшему в основе греческому оригиналу, имевшему незначительные уклонения от указанных греческих списков. Характер этих отличий всего яснее будет при самом сопоставлении чина елеосвящения данной редакции с указанными греческими списками. Подобно последним, чин елеосвящения в рассматриваемой редакции делится на три самостоятельные части с заключением к ним.

Первая часть – утреня в первой своей половине, включая сюда и канон, имеет одинаковый порядок с греческими рукописями: обычное начало, псалом 50 и канон Арсения. Но после канона утреня имела неодинаковый вид в тех и других рукописях.

Вторая часть последования – освящение елея в указанных греческих и в рассматриваемых славянских рукописях имела один и тот же вид. После обычного начала произносились псалмы 50 и 90, «Верую», исполнялись тропари покаянные и богородичные, и читалась первая молитва над елеем «Господи, милостию и щедротами». Затем приходил больной, творил на восток три поклона, один – иереям и испрашивал прощение и благословение у совершителей таинства, и вслед за этим читалась вторая молитва над «сткляницею» «Безначальне, неисследованный». Различие здесь падает на некоторые частности. В греческих рукописях нет тропаря «Яко волны морские». В свою очередь, в славянских рукописях нет кондаков, приходящихся последними в греческих рукописях, «Предстательнице непреоборимая» и «Заступнице христианам».

Третья часть – семикратное чтение апостола и евангелия, соединенное с семью помазаниями больного елеем, в тех и других рукописях также имеет одинаковый вид, и излагается она там и здесь с тою характерною особенностью, что каждое из чтений предваряется великой ектенией, причем удерживается и традиционная ектения «Помилуй нас, Боже», произносившаяся после каждого евангелия. Состав и порядок чтений апостола и евангелия славянских рукописей совпадает с составом и порядком их в рукописях греческих:

1) Апостол – Иак. 5: 10–16;

евангелие – Ин. 5: 1–15.

2) Апостол – Рим. 5: 1–15;

евангелие – Лк. 19: 1–10.

3) Апостол – 2Кор. 6: 16; 7: 1;

евангелие – Мф. 10: 1, 5–8.

4) Апостол – Рим. 8: 14–21;

евангелие – Лк. 10: 1–3, 8–11.

5) Апостол – Гал. 2: 16–20;

евангелие – Мф. 15: 21–28.

6) Апостол – Кол. 3: 12–16;

евангелие – Лк. 7: 36–50.

7) Апостол – 2Тим. 2: 1–10;

евангелие – Мф. 6: 14–21.

Далее, в силу того, что второю молитвою на освящение елея была молитва «Безначальный, неисследованный», цикл молитв на апостольских и евангельских чтениях в тех и других рукописях начинается с молитвы «Благоуветливый Господи» в таком порядке:

1) Благоуветливый Господи.

2) Владыко, Господи Вседержителю.

3) Благий человеколюбче.

4) Господи Боже наш, казня и паки исцеляя.

5) Благодарим Тя, Господи Боже наш.

6) Владыко, Господи Боже наш, врачу душам и телам нашим.

7) Богатый милостью⁴⁶⁴.

Боже Спасителю наш⁴⁶⁵.

И сам процесе помазания в тех и других рукописях излагается одинаковым образом. Каждый раз после молитвы иерей произносил: Услыши ны, Господи..., – зажигал свою светильню и, взяв святого елея, помазывал больного, произнося молитву: Отче Святый. Различие здесь то, что в славянских рукописях эта молитва, согласно первоначальному своему виду, не имела еще имен святых во второй своей половине, принятых в греческих рукописях. Затем, в славянских рукописях, начиная со второго евангелия, к процессу помазания присоединяется произнесение тропаря «Господи, оружие на диавола крест твой дал еси», чего не наблюдается в греческих рукописях.

Заключительная часть в тех и других рукописях также имела одинаковый вид: возлагалось евангелие на главу больного; читалась молитва «Благосерде и многомилостиве»; за ней вторая молитва «Отче Святый»⁴⁶⁶; больной целовал евангелие; пелись стихиры: Источник исцелений, Слава и ныне: Имуще Тя Богородице⁴⁶⁷, Подаждь утешение⁴⁶⁸; произносилась ектения «Помилуй нас, Боже»; и происходил отпуст одинаковым образом в тех и других рукописях через возглас «Услыши ны, Боже» и молитву отпустную «Владыко многомилостиве».

Таким образом, из сравнения чина елеосвящения рассматриваемой редакции с наиболее близкими по схеме и составу чинами св. елея греческих рукописей ясно, что в основе славянских рукописей лежал греческий список типа указанных греческих рукописей, с индивидуальными особенностями лишь в некоторых деталях, отмеченных выше.

Какова была судьба чина елеосвящения данной редакций, трудно определить. Из. довольно большого количества славянских списков чина св. елея рассматриваемая редакция наблюдается всего лишь в нескольких рукописях. Сюда можно отнести и чин елеосвящения рукописи библиотеки Синодского архива №868⁴⁶⁹, механически разбитый в середине вставками элементов, взятых из чинов елеосвящения других редакций. Можно лишь сказать, что в 15–16 веках эта редакция решительно вытесняется чинами елеосвящения, происшедшими от Киприановой редакции чина елеосвящения и от редакций смешанных, претерпев предварительно некоторые изменения своей схемы, состава и перевода. О характере такого рода видоизменений можно, отчасти, судить на основании рукописи собраний Погодина в Императорской Публичной библиотеке № 300⁴⁷⁰. В этой рукописи в отношении перевода наблюдается следующее. Первая часть последования – утреня – в редакционном отношении подпадает влиянию Киприановой редакции. Но, начиная с освящения елея, перед нами – почти в чистом виде данная редакция. Наряду с этой неустойчивостью в следовании какой-либо одной редакции в отношении перевода, наблюдается некоторое несоответствие и в отношении составных элементов чина с тем видом последования елеосвящения, какой был свойственен указанным выше спискам чина данной редакции. Именно в данной рукописи отбрасывается произнесение великой ектении перед каждым евангелием, весьма характерное для чинов елеосвящения данной редакции. В молитве «Отче Святый» прибавляется вторая современная половина, начиная со слов «молитвами пречистой Владычицы нашей Богородицы» и далее. Затем, в заключительной части вторая стихира «Имуще тя Богородице», свойственная указанным выше рукописям данной редакции, заменяется другою – «Подаждь утешение», общепринятою в рукописях второй славяно-русской редакции и почти во всех греческих рукописях.

Вторая славяно-русская редакция чина елеосвящения по своему происхождению связывается с именем митрополита московского Киприана. Именно, в рукописи Московской Синодальной библиотеки № 375 этой редакции дважды упоминается, что перевод ее списан с Киприанова перевода: «Писан с митрополичя с Киприанова переводу слово в слово (л. 1 об.). «Сий служебник преписа от греческих книг на русский язык рукою своею Киприан, смиренный митрополит Киевский и всея Руси. С того же служебника замышлением, и в повелением, и сердечным желанием господаря своего Михаила Яковлича преписах аз многогрешный Сидко Молчанов государю своему Михаилу Яковличу» (л. 343 об.). На это замечание о переписке с Киприанова перевода данной рукописи у Горского и Невоструева в «Описании рукописей Московской Синодальной библиотеки» делается такое пояснение: «По смыслу вышеприведенного послесловия казалось бы, что не всю сию рукопись (т.е. рассматриваемый требник со служебником № 375) должно считать списком с Киприановой книги, а только статьи, относящиеся к служебнику? Но как в древности служебник заключал в себе довольно статей и из потребника, и как в оглавлении писец отнес сие послесловие ко всей книге своей, а не к служебнику только, – то можно признать сию рукопись вполне за список с известного под именем Киприанова перевода служебника и потребника, тем более, что все статьи, в нем содержащиеся, находятся в современных Киприану рукописях русских №№ 371, 372, 344, 347» (Дмитриевский. Описание. 3, 203–4). Однако проф. Мансветов находит замечание требника № 375, что «он списан с служебника Киприана слово в слово» несправедливым. «Оказывается, что даже и в статьях наиболее сходных, он был списываем с разных подлинников, подвергался переделкам и исправлениям»⁴⁷¹. В силу этого «в него вошло уже немало таких служб, которые с именем Киприана не имеют ничего общего, а другие настолько расходятся в изложении с его служебником, что могут быть признаны, по меньшей мере, новым переводом и новой редакцией»⁴⁷².

Таким образом, мнения о принадлежности перевода статей указанного требника митрополиту Киприану различны. Не отрицая, что замечание переписчика требника №375 о переписке с Киприанова перевода «слово в слово» действительно преувеличено, мы все же признаем это замечание справедливым по отношению к рассматриваемому нами чину елеосвящения. Чин елеосвящения требника № 375 дает нам ту же редакцию этого чина, какая помещалась и в требниках времени митрополита Киприана и, в частности, в рукописи Московской Синодальной библиотеки № 372. Затем и сам перевод рукописей этой редакции тоже совпадает с временем жизни митрополита Киприана († 1406).

Для определения времени появления перевода данной редакций воспользуемся сопоставлением апостольских чтений в чине св. елея этой редакции с текстом славянских переводов апостола, изданных проф. Г. Воскресенским. При сравнении мы наблюдаем следующую картину. Из переводов апостола, изданных Воскресенским, перевод данной редакции всего ближе стоит к переводу апостола, представленному у Воскресенского Библией 1499 года.

Однако, сопоставляя перевод и рассматриваемой редакции, и Библии 1499 года, мы замечаем и разночтения. Правда, они несущественного характера, но все же говорят, по-видимому, о несколько более раннем происхождении рассматриваемого перевода. Например, апостольское чтение из послания к Римлянам (15: 1–7).

Подобные же разночтения наблюдаются и в других апостольских чтениях, общих для рассматриваемой редакции и Библии 1499 года, и в некоторых случаях они опять говорят о более раннем происхождении перевода данной редакции.

По сравнению же с переводами апостола 13–14 веков, перевод апостольских чтений рассматриваемой редакции, по-видимому, немного более позднего происхождения. Например, апостольское чтение из послания к Галатам (2: 16).

В общем сопоставление перевода чтений апостола рассматриваемой редакции с переводами апостола в издании Г. Воскресенского действительно дает право относить перевод данной редакции ко второй половине 14 века, ко времени жизни митрополита Киприана.

За то же время говорит и сопоставление перевода рассматриваемой редакции с переводом первой славяно-русской редакции. Перевод последней редакции, по сравнению с рассматриваемой, более архаичен.

Однако о большей архаичности перевода первой славяно-русской редакции должно говорить с ограничением. Во многих случаях и перевод рассматриваемой редакции в этом отношении может быть сближаем с переводом первой славяно-русской редакции. И если конец 13 века – время появления первой славяно-русской редакции, то по сравнению с ней дальше второй половины 14 века не может быть отодвигаем перевод рассматриваемой редакции.

Таким образом, и время происхождения перевода рассматриваемой редакции также совпадает с временем жизни митрополита Киприана и, следовательно, косвенным образом подтверждает возможность принадлежности перевода данной редакции митрополиту Киприану.

Затем рассматриваемый чин предстает перед нами в основных чертах в том же составе, с каким мы наблюдали его и в первой славяно-русской редакции. Присутствие в составе его канона Арсениева, всех трех групп тропарей на освящение елея, круга молитв на апостольских и евангельских чтениях, близкого к современному составу их, – все это позволяет данную редакцию чина елеосвящения относить по времени-происхождения как раз ко второй половине 14 века. К этому времени уже определились все три группы тропарей и, следовательно, в это время можно было объединить их в одном чине.

В отношении перевода и самого чина списки данной редакции примыкают, правда, с позднейшими наслоениями и индивидуальными особенностями, к сравнительно ранней представительнице этой редакции чина – рукописи Московской Синодальной библиотеки № 372. Поэтому всего уместнее и взять данную рукопись, разумеется, условно, в качестве представительницы чина елеосвящения данной редакции, тем более, что она, принадлежа 14 веку, совпадает со временем появления данной редакции⁴⁷³.

По своей схеме чин елеосвящения данной рукописи в общем имел тот же вид, какой был свойственен и первой славяно-русской редакции этого чина. Индивидуальные особенности его простираются на сам состав чина и, по-видимому, он славянского происхождения. Яснее его схема и состав предстанут перед нами при детальном анализе чина по указанной рукописи.

В общей своей схеме чин елеосвящения данной редакции предстает перед нами с подразделением на четыре самостоятельные части. В частности, что касается утрени, первой составной части чина елеосвящения, то она и по схеме, и по составу имела свойственный и греческим рукописям вид: обычное начало, псалом 50, канон Арсения, стихиры, Трисвятое, тропари, ектения.

Наоборот, освящение елея по своему составу более обращает на себя внимание. Здесь после начального возгласа произносились псалмы 50 и 90, «Верую», пелись богородичные тропари, и читалась первая молитва над елеем: «Господи, иже в милости и щедротах твоих», пелись тропари повседневные и за ними покаянные и богородичные, приходил больной, испрашивал прощение грехов, и читалась вторая молитва над елеем: «Безначальне, непременне». Особенностью изложенного освящения елея является соединение в нем всех трех групп тропарей: богородичных, повседневных, покаянных и богородичных. В результате этого объединения общее количество тропарей дошло до 50, цифры весьма внушительной для последования таинства. Насколько можно судить на основании бывших под руками греческих рукописей, последним такое объединение тропарей было чуждо. Притом же, это объединение свидетельствует о забвении или опущении из вида первоначального назначения тропарей в данном моменте последования. А это всего возможнее для русских редакторов чина елеосвящения, конечно, не всегда представлявших себе процесс развития чина и смысл, и значение его отдельных частей⁴⁷⁴.

В свою очередь, третья часть чина – семь чтений из апостола и евангелия, объединенных с семью помазаниями больного елеем, – подобно первой части имела обычный вид.

И это, прежде всего, нужно сказать о подборе апостольских и евангельских чтений, имевших такой порядок:

1) Апостол – Иак. 5: 10–16;

евангелие – Ин. 5: 1–15.

2) Апостол – Рим. 15: 1–7;

евангелие – Лк. 19: 1–10.

3) Апостол – 2Кор. 6: 16; 7: 1;

евангелие – Мф. 10: 1, 5–8.

4) Апостол – Рим. 8: 14–21;

евангелие – Лк. 10: 1–3, 8–12.

5) Апостол – Гал. 2: 16–20;

евангелие – Мф. 15: 21–28.

6) Апостол – Кол. 3: 12–16;

евангелие – Лк. 7: 36–50.

7) Апостол – 2Тим. 2: 1–10;

евангелие – Мф. 6: 14–21.

Схема молитв на апостольских и евангельских чтениях почти не уклонялась от обычного вида:

1) Благопременне Господи.

2) Владыко, Господи Вседержителю, Святый Царю славы.

3) Благий человеколюбие.

4) Господи Боже наш, наказуяй и паки исцеляяй.

5) Благодарим Тя, Господи Боже наш.

6) Владыко, Господи Боже наш, врачу душам и телам.

7) Богатый в милости.

Боже Спасителю наш.

Прежде всего все эти молитвы, как и в чинах елеосвящения вышеприведенных редакций, сохраняют свой первоначальный вид и потому чужды объединительного характера. Но опять-таки помещение на седьмом месте разом двух молитв, в греческих рукописях употреблявшихся после седьмого же евангелия, но в раздельности, поднимает вопрос: на основе греческого оригинала были помещены обе молитвы после седьмого евангелия, или же это явление обязано своим происхождением русским редакторам. Если брать это явление в связи с такого же рода фактом на освящении елея, то не будет невероятным, что виновниками этого были русские редакторы.

Сам процесс помазания совершался обычным и для греческих рукописей способом. Помазание совершалось при чтении молитвы «Отче Святый» и предварялось произнесением слов «Услыши мя, Господи. Услыши мя, Владыко. Услыши мя, Святый», весьма принятых и в греческих рукописях.

Заключительная часть последования тоже имела свойственный и греческим рукописям вид: после седьмого помазания возлагалось на голову больного евангелие и читалась молитва «Благоутробне, многомилостиве», затем пели стихиры «Источник исцелений», «Подаждь утешение», произносилась ектения «Помилуй нас, Боже» и возглас «Услыши ны, Боже Спасителю наш», и следовал отпуст через молитву «Владыко многомилостиве».

Чин елеосвящения второй славяно-русской редакции был наиболее распространен. Его мы встречаем в наибольшем количестве славянских рукописей по сравнению с другими редакциями: Софийской библиотеки №№ 836, 697, 841, 861, 1061, 1063, 1064, 1065, 1066, 1067, 1070, 1090, 1093⁴⁷⁵, Публичной библиотеки Q. I. № 62, Q. I. № 293⁴⁷⁶, той же библиотеки собрания Михайловского № 9⁴⁷⁷, той же библиотеки собрания Титова № 194⁴⁷⁸, той же библиотеки собрания Погодина № 305, 306, 308⁴⁷⁹, библиотеки Синодского архива №№ 862, 863, 867, 872, 877⁴⁸⁰, библиотеки Академии наук №16.15.1, 1.2.11, 21.2.1⁴⁸¹, Общества любителей древней письменности Q. D. 31, Q. D. 296, D. 212⁴⁸², Московской Синодальной библиотеки №№ 372, 375, 377, 378, собрания Чудова монастыря № 54⁴⁸³, Соловецкой библиотеки №№1085, 1086, 1092, 1093, 1104, 1105, 1107⁴⁸⁴, Московского Исторического музея собрания Барсова № 1155⁴⁸⁵, Московского Румянцевского музея №№ 1670, 1748, 465⁴⁸⁶, Троицкой Лаврской библиотеки №№ 226, 233⁴⁸⁷, Московской Типографской библиотеки № 44, библиотеки Московской Духовной академии собрания Волоколамского монастыря №№ 331, 333, 86, Лаврской библиотеки № 79⁴⁸⁸.

Но должно отметить, что последование св. елея в том виде, в каком оно было свойственно только что рассмотренной рукописи Московской Синодальной библиотеки, удержалось далеко не во всех рукописях данной редакции из довольно большого количества их. Оно подверглось в последующее время и дополнениям, и изменениям, коснувшимся всех частей чина.

Так, в отношении утрени изменения наблюдаются уже в предварительных к чину елеосвящения наставлениях. Под влиянием сербских требников в целом ряде рукописей⁴⁸⁹, вводные наставления читаются в виде, свойственном рукописям второй южнославянской редакции⁴⁹⁰.

Затем, начальная часть утрени до канона в рукописи Публичной библиотеки Q. I. №62 осложнена вставкой после псалма 50 великой ектении, по составу прошений совсем не относящейся к таинству елеосвящения, именно: Миром... О свышнем... О мире... О святем... О благоверном... О пособити... О благорастворении... О плавающих... О избавится нам... Заступи... Пресвятую...⁴⁹¹. Но такого рода явление и наблюдается всего лишь в одной рукописи из рассмотренных нами.

В большем числе рукописей наблюдается осложнение утрени, вполне соответствующее подобному же явлению в греческих рукописях. Именно, в них⁴⁹² указывается после «Приидите, поклонимся» и до псалма 50 произносить 142-й псалом, великую ектению, петь «Бог Господь», иногда со стихами⁴⁹³, и тропари: Помилуй нас, Господи... Слава: Господи, помилуй нас... И ныне: Милосердия двери... или же: Многая премножества⁴⁹⁴.

На каноне некоторые из рукописей указывают и припевы. Как можно видеть из них, припевы были неодинаковы. Одни из рукописей указывают припев: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе»⁴⁹⁵; другие – «Господи, услыши молитву раб своих молящихся Тебе»⁴⁹⁶; третьи видоизменяют этот припев и читают в таком виде: «Господи, услыши молитву раба своего, молящегося к Тебе»⁴⁹⁷; четвертые – «Милостиве Господи, помилуй раба своего»⁴⁹⁸.

В редких случаях указывается на каноне и катавасия «Сохрани от бед»⁴⁹⁹.

В рукописи Публичной библиотеки № 308 (собрания Погодина) состав седальнов после третьей песни такой: Помилуй, Спасе, маслом ти Божественным... Врачу и помощниче...⁵⁰⁰, а в рукописи библиотеки Академии наук №21.2.1 к указанным двум седальнам присоединяется третий богородичен: Разумная дверь...⁵⁰¹, причем в последней рукописи после третьей и шестой песни канона указывается произносить малую ектению.

Обычно и рукописи последующего времени продолжают оставаться без «Достойно» и экзапостиллария. И в очень редких случаях указывается в рукописях «Достойно»⁵⁰², но экзапостилларий систематически отсутствует.

Верными разобранной выше рукописи Московской Синодальной библиотеки остаются рукописи доследующего времени и в отношении ектении «Помилуй нас, Боже». Не изменяя самого состава прошений этой ектений, некоторые рукописи вставляют в нее чтение молитвы «Царю и целителю»⁵⁰³. В виде исключения можно рассматривать особенности этой ектении в рукописях Софийской библиотеки №№ 861 и 1063⁵⁰⁴. В первой рукописи ектения «Помилуй нас, Боже» имеет вид, какой был свойственен этой ектении в заключительной части по рукописям данной редакций и, в частности, по рукописи Московской Синодальной библиотеки № 372⁵⁰⁵. Наоборот, во второй рукописи ектения состоит из прошений: Помилуй Нас Боже... О благоверном... О архиепископе... О милости живота... О всех служащих... О предстоящих... За всю братию... Яко милостив...

Переходя к рассмотрению второй части – освящения елея в рукописях последующего времени, нужно отметить, что значительная часть их остается верной тому виду этой части, какой наблюдался нами в рассмотренной рукописи Московской Синодальной библиотеки. Но наряду с этим должно констатировать и обратное явление в рукописях – изменение этой части. Так, в некоторых рукописях замечаются частичные попытки к семи богородичным тропарям рукописи Московской Синодальной библиотеки № 372 приставить и восьмой тропарь на последний глас. Тропарь этот указывался различный. В одних рукописях: «Радуйся яже от ангела радость приемшая»⁵⁰⁶; в Других – «Разумная двери живота»⁵⁰⁷; в третьих – «Яко блудница припадаю ти»⁵⁰⁸, в четвертых – «Тя град и пристанище имамы»⁵⁰⁹. Но наряду с этим наблюдаются опыты весьма существенного изменения второй части. Именно, это изменение вызвано выпуском богородичных тропарей и иною группировкою остальных категорий тропарей. Вследствие этого вторая часть получила такой вид: после обычного начала – псалмы 50 и 90, «Верую», пение покаянных и богородичных тропарей, чтение первой молитвы над елеем, приход больного, испрошение им прощения и благословения у совершителей таинства и чтение второй молитвы над елеем. И нужно заметить, что такую схему и состав второй части принимает весьма значительная часть рукописей данной редакции⁵¹⁰.

Возможно, что такую схему и состав освящение елея приняло в этих рукописях под влиянием греческих оригиналов.

Что же касается третьей части, то здесь более всего изменения коснулись процесса помазания больного елеем и менее – самих составных элементов этой части. Например, в рукописи Общества любителей древней письменности Q. D. 296 не достает против обычного состава прошений великой ектении двух прошений: О оставлении и прощении грехов... О еже избавится тому...⁵¹¹. А в рукописи Общества любителей древней письменности Q. D. 31 – прошения: О еже сподобитися...⁵¹². Затем, в рукописи Софийской библиотеки № 1064 седьмой апостол указывается из 2Кор. 6: 10–17 (нужно читать Еф.)⁵¹³, в рукописи Софийской библиотеки №861 ектения после евангелий имеет вид, свойственный ей в заключительной части⁵¹⁴.

Более устойчивый характер имеет отсутствие в рукописях второй молитвы после седьмого евангелия «Боже Спасителю наш». Эту молитву выпускает целый ряд славянских рукописей данной редакции⁵¹⁵.

Но, как и сказали мы, более изменений замечается по отношению к процессу помазания больного елеем. Иногда в одной и той же рукописи помазание больного елеем имело неодинаковый вид. Например, в рукописи библиотеки Академии наук № 16.15.1 на первом помазании больного елеем читаем: «Услыши мя, Господи. Услыши мя, Владыко. Услыши мя, Святый. Таже помазает больного, глаголя молитву: Отче Святый...»⁵¹⁶. А на седьмом помазании в этой же рукописи читаем: «Услыши мя, Господи. Услыши мя, Владыко. Услыши мя, Святый. Тако дунет священник во святое масло попредваривших, знаменует, того третицею, вжигает светило и мажет святым маслом пришедшего и яко другий молитву: Отче Святый»⁵¹⁷. Наряду с этим замечается и введение формул помазания. Например, в рукописи Софийской библиотеки №1066 в процессе помазания больного елеем мы читаем: «Услыши ны, Господи; Услыши ны, Владыко. Услыши ны, Святый. И тако вжигают светильницы. Прием святое масло, паки же мажет по обычаю: Благословение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа на исцеление души и тела рабу Божию, глаголя молитву:: Отче Святый»⁵¹⁸.

Введение другой формулы помазания замечается в рукописях Публичной библиотеки из собраний Погодина № 308, Софийской библиотеки №№ 1063 и 1065, библиотеки Московской Духовной академии собрания Волоколамского монастыря № 86. В этих рукописях по отношению к процессу помазания больного елеем читаем: И абие первый священник глаголет: «Услыши мя, Господи, услыши мя, Владыко, услыши мя, Святый. И тако дунет иерей в святое масло трижды, и знаменает третицею, и тако вжигает светилце, и прием святое масло, и вжежець, рекше стопку, и мажет святым маслом болящего на челе, на устех, на правом лице и на левом, на персех, на десной руце и на левой, крестообразно, глаголя сице: Освящается раб Божий, имя рек, маслом возрадования, на здравие и на спасение, во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Сие глаголи трижды, и стопку на свещи зажигай, и мещи в паникадило и в воду, рекше сосуд на то устроен. И вылита воду в сокровено место. И освящав (т.е. после помазания) таже глаголет диакон: Господу помолимся. Священник глаголет молитву вслух: Отче Святый⁵¹⁹.

Но иногда в рукописях процесс помазания излагался таким образом, что давал право считать его совершавшимся уже после прочтения молитвы «Отче Святый». Например, в рукописи Публичной библиотеки из собраний Погодина № 305 о процессе помазания больного елеем читаем: «Таже священник глаголет: Услыши мя, Господи. Услыши мя, Владыко. Услыши мя, Святый. Диакон: Господу помолимся. Священник глаголет молитву сию: Отче Святый... И приемлет священник святое масло, и мажет болящего крестообразно на челе, и на грудех, и на плечию, потом по лицу, и по рукама, и тако сожигает светилнице, им же мажет болящего⁵²⁰.

Сама молитва «Отче Святый» в рукописях Софийской библиотеки №№ 1063 и 1065, собраний Погодина № 305, библиотеки Московской Духовной академии собрания Волоколамского монастыря № 86⁵²¹ осложняется именами русских святых: Петра и Алексия, митрополитов Московских, Леонтия, Игнатия, Исаии, Ростовских чудотворцев⁵²², Варлаама Хутынского, Сергия Радонежского, Кирилла Белозерского, Димитрия Вологодского⁵²³.

Это же самое присоединение имен русских святых замечается и по отношению к отпустной молитве «Владыко многомилостиве» в заключительной части, к изложению особенностей которой в рукописях данной редакции мы сейчас и перейдем. Именно, в рукописях Софийской библиотеки №№ 1063 и 1065 в молитве «Владыко многомилостиве» воспроизводятся имена русских святых, свойственные у них и молитве «Отче Святый»⁵²⁴. Но в рукописи Публичной библиотеки из собраний Погодина № 308⁵²⁵ в молитве «Отче Святый», имевшей обычный круг святых, по отношению к отпустной молитве «Владыко многомилостиве» принимается довольно большое количество имен русских святых: Петра, Алексия, Ионы, митрополитов Московских, Леонтия, Ростовского чудотворца, Никиты, Иоанна, Евфимия и Ионы, архиепископов, Новгородских чудотворцев, Сергия Радонежского, Варлаама Хутынского, Кирилла Белозерского, Димитрия Вологодского, Зосимы и Савватия, Александра Свирского.

Отпуст же «Христос, истинный Бог наш» произносился в этих рукописях только с именами греческих святых, причем в рукописи собраний Погодина № 308 количество их несколько увеличенное⁵²⁶ по сравнению с рукописями Софийской библиотеки №№ 1063 и 1065, принявшими состав имен святых, обычный для молитвы «Отче Святый».

Но самая главная особенность заключительной части в рукописях данной редакции – это широко распространившееся в них из сербских требников помазание елеем священнослужителей и присутствовавших. В некоторых рукописях замечается даже двойное помазание елеем тех и других лиц в заключительной части. Именно, в рукописях собраний Погодина № 308 и Софийской библиотеки № 1065 по возложении на больного евангелия и прочтении молитвы последний целовал евангелие, священники произносили: «Благословение Господа и Бога» и начинали «мазатися маслом друг друга и всех требующих благословения сего». Затем оканчивался чин елеосвящения, и по отпусте «вземше священници кистицу и помазуют друг друга и всех требующих благословения сего. Помазуя, глаголют: Благословение Господа и Бога. Таже глаголют священници трижды: Помощь наша во имя Господа...»⁵²⁷. Впрочем, такое явление двукратного помазания и наблюдается всего лишь в двух рукописях. Обычно же указывалось одно помазание. Но в отношении момента этого помазания указания рукописей расходятся. Одни из них удерживают помазание в самой заключительной части⁵²⁸. В этих рукописях по возложении евангелия и прочтении молитвы больной целовал евангелие, священники произносили: Благословение Господа Бога... Помощь наша...⁵²⁹ или же произносили только одну первую формулу⁵³⁰, а то и просто без произнесения какой-либо формулы⁵³¹ помазывали друг друга и молящихся, после чего обычным порядком и оканчивался чин елеосвящения.

Но в рукописи собраний Погодина № 305 моменту помазания предшествовало испрошение больным прощения и благословения у совершителей таинства в таком порядке: после молитвы на возложение евангелия «таже больной творит поклоны три и глаголет сице: Благословите мя отцы священницы грешного, еже согреших грехи в мире сем, преступих заповедь Божию делом, словом и помышлением и прочими всеми моими чувствы. И рекут священници вси: Благословение Господа и Бога... Таже больной пришед целует святое евангелие. Священницы помазуются святым маслом друг друга, и требующих благословения сего»⁵³².

Другая часть рукописей⁵³³ указывает совершать помазание елеем священнослужителей и молящихся уже по окончании таинства, после произнесения конечного отпуста «Христос, истинный Бог наш». В этих рукописях⁵³⁴ указываются обе формулы: Благословение Господа... и Помощь наша...

Далее, в отношении самого отпуста должно отметить следующее. Изложенная выше рукопись Московской Синодальной библиотеки № 372 в отношении отпуста ограничивается молитвой «Владыко многомилостиве». Значительная часть рукописей данной редакции остается при таком же окончании заключительной части и вместе чина елеосвящения. В некоторых рукописях после: «Владыко многомилостиве» глухо отмечается: «И отпуст». Но в большинстве рукописей данной редакции все же решительно присоединяется конечный отпуст с произнесением «Христос, истинный Бог наш». В более редких случаях окончание заключительной части имело несколько необычайный характер. Например, в рукописи собраний Погодина № 305 читаем: «Иерей, вместо отпуста, глаголет Молитву сию: Владыко многомилостиве... Мы же единогласно глаголем: Да примет Бог моления наши, и спасет всех нас, яко благий человеколюбец. Господи, помилуй (трижды). Молитва над болящим, по отпусте глаголема.

Аще есть грамотних, то сам глаголет; аще ли ни, то поп за него глаголет: Святии, молите за мя болящего... Таже благословляет крестом больного и всех требующих благословения. И отходим восвояси, благодаряще Бога»⁵³⁵.

Из упомянутой сейчас рукописи можно было видеть, что по совершении над болящим таинства последний испрашивал у совершителей его прощение и благословение. И нужно заметить, что принятое в некоторых рукописях данной редакции это прощение и благословение имело двоякую форму.

Первая форма его имела такой вид: «Благословите и простите мя, святии отцы, еже согреших во вся дни живота моего, в сий день и в сий час без числа согреших, душою и телом, словом, или делом, или помышлением, в гневе, в сваре, в злосердии, в злопоминании, в объядении и в пианстве, согреших паче лика звездного и каплей дождевных, согреших от востока и до запада, от юга и до севера, несть бо того греха, его же аз не сотворих на земли, во всем благословите мя грешного и простите. Священници же глаголют: Бог простит тя, и благословит, и помилует своею благодатью»⁵³⁶.

Вторая форма прощения и благословения гораздо длиннее первой. Изложение второй простительной молитвы мы сделаем по рукописи Софийской библиотеки № 1064⁵³⁷ и укажем существенные варианты по сербской рукописи из собраний Погодина в Публичной библиотеки №311⁵³⁸ и русской рукописи из собраний Погодина той же библиотеки №№ 308 и 305⁵³⁹.

"Святители⁵⁴⁰ молите за мя болящего грехи⁵⁴¹, и простите мя пречестнии отци, служебници небесного престола⁵⁴², предстателие престолу Владычню, помолитесь за мя грешного прилежно, да приимет Владыка мой, Господь Иисус Христос небесный исповедание сие мое недостойное⁵⁴³. Аз бех вертеп разбойником, иже и скрышася в вертепе сердца моего, нападоша на душу мою окаянную, и совлекоша с мене боготканную одежду, и облекоша мя в студные ризы⁵⁴⁴, и ураниша⁵⁴⁵ мя люте, исполумертва мя положиша⁵⁴⁶, понеже есмь пучина греховная аз. Несть бо человека от первозданного Адама до последнего человека, его же не презрех⁵⁴⁷ аз всяким падением, да молю вы служители небесного сиона, сретници⁵⁴⁸ патриаршеского селения⁵⁴⁹, не оставите мене полумертва, и дейте⁵⁵⁰ мене, и поминайте мене, не яко иереи и левиты, но яко самарянин он, милосердовавши взлейте на мя елей⁵⁵¹ и вино, и обязавше струпы моя летные⁵⁵², возложиша⁵⁵³ на щедроты Владыки моего Христа⁵⁵⁴, приведите мя ко Отцу⁵⁵⁵, давше за мя два пенязя, рекше молитву и молением⁵⁵⁶ щедрому Богу в Троице славимому⁵⁵⁷, Богу и Отцу и Сыну и Святому Духу, яко да Господь Бог отпустит ему вся согрешения вольная и невольная. Яко милостив и человеколюбец Бог еси, и Тебе славу воссылаем Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков»⁵⁵⁸.

Были ли простительные молитвы занесены из сербских требников, или же они переведены с греческого в пределах России, решить трудно. То обстоятельство, что вторая простительная молитва встречается для нас в сербской рукописи, говорит некоторым образом за возможность того, что из сербских рукописей она и была занесена в русские рукописные требники. Однако первая простительная молитва в известных нам сербских рукописях не встречалась, и впервые ее появление мы наблюдаем в русских рукописных требниках 16 века.

Во всяком случае, несомненно то, что, если и через сербские требники появились в чине елеосвящения рассматриваемые нами простительные молитвы⁵⁵⁹, то они были проредактированы вновь и подверглись в русских требниках пересмотру, возможно, по греческим евхологиям.

В заключение к указанным выше редакциям чина елеосвящения следует заметить о редакциях этого чина смешанного характера. Такую редакцию мы встречаем в рукописях Софийской библиотеки №№ 837, 845,1088⁵⁶⁰, библиотеки Синодского архива №№ 861 и 870⁵⁶¹. Эта редакция чина елеосвящения проведена на основе первой и второй славяно-русских основных редакций и таким образом: первая часть последования – утреня – явно обнаруживает перед нами лежащую в основе первую редакцию; а следующие части последования – освящение елея, семь чтений из апостола и евангелия с семью помазаниями больного елеем и заключительная – уже примыкают ко второй редакции.

Более планомерно изменен в рассматриваемой редакции перевод первой редакции. Но и здесь систематическое изменение допущено лишь по отношению к отдельным словам. Так, характерное для первой редакции слово «благосердие» в рассматриваемой редакции везде передается словом «благоутробие», принятым во второй славяно-русской основной редакции. Но в общем первая редакция со своими характерными оборотами выступает здесь довольно-таки выпукло.

Указанного свойства изменения перевода первой редакции с сохранением свойственных ей оборотов и особенностей выступят для нас яснее, если сделаем несколько сопоставлений перевода той и другой редакции.

Как видим, второй из приведенных тропарей канона Арсениева и рассматриваемая редакция читает вслед за первой славяно-русской редакцией без всяких изменений. Между тем, при более решительном редактировании изменение чтения первой славяно-русской редакции само собой напрашивается вследствие неудобопонятности его. Это же самое наблюдается и во всех других однородных случаях. Везде, где для придания большей ясности смыслу перевода первой славяно-русской редакции требовалось более или менее значительное изменение его, наблюдаем лишь одну верность этому переводу.

Что же касается изменений перевода второй славяно-русской редакции, к которой рассматриваемая редакция примыкает, начиная с освящения елея, то они носят характер осторожности и по отношению к отдельным выражениям. Можно сказать лишь, что эти изменения только в отдельных элементах чина принимают вид довольно устойчивых разночтений. С характером и степенью этих изменений опять всего лучше познакомиться путем сопоставлений перевода той и другой редакции.

Возьмем для сравнения вторую стихиру «Подаждь утешение» из заключительной части.

Однако, при всей осторожности изменений перевода первой и второй славяно-русских редакций, допущенных в рассматриваемой редакции, все же она производит цельное впечатление и, взятая в связи с особенностями в составе, дает полное право считать ее компилятивной редакцией чина елеосвящения.

По отношению к самому составу чина елеосвящения в рассматриваемой редакции наблюдаются особенности, в некоторых случаях, по-видимому, индивидуального характера. Прежде всего, это нужно сказать относительно утрени, первой составной части чина елеосвящения. Во всех указанных выше списках твердо удерживается малая ектения после третьей и шестой песни канона. Затем, число стихир после канона увеличивается до пяти вследствие присоединения к составу стихир, принятому во второй славяно-русской редакции, стихиры «Мазанием масла твоего», наблюдаемой в первой славяно-русской редакции. При произнесении ектении «Помилуй нас, Боже» устойчиво сохраняется чтение молитвы «Царю и целителю страждущим». Лишь по рукописи библиотеки Синодского архива № 870⁵⁶², эта молитва заменена молитвой прилежного моления. Эти особенности, взятые вместе, выделяют утреню рассматриваемой редакции от ее состава в первой и второй славяно-русских редакциях.

Начиная с освящения елея, дальнейшее последование имеет в общем обычный вид, наблюдаемый в рукописях второй славяно-русской редакции. Однако, само освящение елея совершалось согласно тем рукописям указанной редакции, в которых группа богородичных тропарей уже отсутствует, а оставшиеся две группы тропарей: 1) покаянные с богородичными и 2) повседневные, – располагаются в ином против рукописи Московской Синодальной библиотеки № 372 порядке. Но третья и заключительная части уже тесно примыкают к соответствующим частям чина по указанной рукописи Московской Синодальной библиотеки.

Лишь в рукописи библиотеки Синодского архива № 870 встречается такого рода особенность в заключительной части. После обычных стихир здесь указывается Трисвятое, Отче наш, тропарь, глас 1: Страстьми святых, иже по Тебе умолен бываше Господи..., и богородичен на Слава и ныне: Молитвы своих раб приими...⁵⁶³. Но во всех списках рассматриваемой редакции, в отличие от рукописи Московской Синодальной библиотеки № 372, наблюдается конечный отпуст после отпустной молитвы «Владыко многомилостиве» с произнесением: «Христос, истинный Бог наш, молитвами пречистыя Его Матере, преподобных и богоносных отец наших и всех святых твоих помилует и спасет нас яко благий и человеколюбец».

Затем, в рукописях рассматриваемой редакции, исключая рукопись библиотеки Синодского архива № 870, к конечному отпусту присоединяется помазание елеем священнослужителей и присутствующих при совершении таинства, причем в одних рукописях, как рукописи Софийской библиотеки №№837 и 1088, указывалось совершать помазание священнослужителям только друг над другом⁵⁶⁴ и с произнесением одной формулы «Помощь наша...», в других же рукописях, как библиотеки Синодского архива №861 и Софийской библиотеки №845, предписывается помазывать елеем не только священнослужителей, но и присутствующих и с произнесением в первой рукописи формулы «Благословение Господа...»⁵⁶⁵, а во второй – двух формул: «Благословение Господа...» и «Помощь наша...»⁵⁶⁶.

Иногда в какой-либо рукописи и просто объединялись перевод и состав различных редакций чина, но с сохранением относительного единства за последованием и со стороны перевода и со стороны состава чина. Чины елеосвящения с такого рода свойствами с удобством могут быть относимы и к одной и к другой редакции. Видеть это мы можем на чине елеосвящения рукописи Софийской библиотеки № 859⁵⁶⁷. Чин елеосвящения этой рукописи может быть сближаем с разными редакциями и со стороны перевода и со стороны состава чина. В первом отношении, со стороны перевода, чин елеосвящения явно тяготеет к второй славяно-русской редакции, однако с систематическим допущением разночтений, иногда – в пользу вышеуказанной компилятивной редакции, но в более частых случаях – произведенных самостоятельно и по характеру занимающих среднее положение между чтением той и другой редакции. Сделаем несколько сопоставлений со стороны перевода с той и другой редакциями.

Из повседневных тропарей

Из покаянных и богородичных тропарей

Из молитвы «Отче Святый»

Из стихиры «Подаждь утешение»

в заключительной части

Наоборот, по своему составу чин данной рукописи обнаруживает более тяготения к указанной компилятивной редакции с изменениями в пользу второй славяно-русской редакции. Так, на утрени, как и в рукописях компилятивной редакции, малая ектения после третьей и шестой песни сохраняется, но молитва «Царю и целителю страждущим» и стихира «Мазанием масла твоего» уже не имеют места в чине рассматриваемой рукописи. В других частях чина мы наблюдаем ту же картину последования таинства, какая была свойственна рукописям указанной компилятивной редакции, с предписанием помазания, после конечного отпуста, священнослужителей и присутствующих при совершении таинства с произнесением формул: «Благословение Господа...» и «Помощь наша...».

Такого рода объединение различных редакций чина в одном и том же последовании, но с сохранением за ним, как сказали, относительного единства, было вполне естественным для рукописей. Но наряду с этим наблюдается и механическое сведение различных редакций чина в одно последование. И нужно заметить, встречаются весьма характерные явления в последнем отношении. Иногда две различные редакции чина оказываются подле положенными в одном последовании без всякого их видоизменения или взаимного приспособления и в отношении перевода и в отношении состава чина. Особенно характерное явление в этом отношении наблюдается в рукописи библиотеки Синодского архива №868⁵⁶⁸. В чине елеосвящения этой рукописи первые две части последования – утреня и освящение елея – по своему переводу, схеме, составу тесно примыкают к первой славяно-русской редакции и, в частности, к рукописям собраний Погодина № 75а и Софийской библиотеки №1055. Но тропарем «Яко имущи милость на наше смирение» на освящении елея автор рукописи порывает с этой редакцией и переходит ко второй, но как? Вместо того, чтобы продолжать последование далее, автор после указанного тропаря снова возвращается к последним двум стихирам на утрени «Приими, человеколюбче, раб Твоих мольбу» и «Тебе чистейшую цареву палату» и, начиная с этих стихир, повторяет конец утрени и снова воспроизводит процесс освящения елея в том виде, в каком он был свойственен второй славяно-русской редакции и в частности рукописи Московской Синодальной библиотеки № 372. И затем продолжает вести последование согласно данной редакции до третьего евангельского чтения. Начиная же с этого чтения, автор опять возвращается к первой редакции и заканчивает последование уже согласно рукописям данной редакции, указанным выше.

Вследствие такого неумелого смешения двух редакций в одном последовании мы, во-первых, наблюдаем два освящения елея: одно – согласно первой славянорусской редакции, другое – согласно второй редакции в таком порядке.

Мы уже не говорим о наслоениях в чинах елеосвящения, не нарушавших грубо единства их и в отношении состава, и в отношении перевода. Как могли видеть, каждая из рассмотренных выше редакций подвергалась в позднейшее время, за 15–17 века, изменениям, состоявшим то в дополнениях всякого рода, то, наоборот, в сокращениях, или просто в переделываниях. И даже при появлении печатных требников в 17 веке не прекращались указанные выше явления в чине елеосвящения.

Например, в рукописи Софийской библиотеки № 1092 первая часть чина елеосвящения – утреня – и первая половина второй части – освящения елея⁵⁶⁹ – ведутся согласно чину елеосвящения второй славянорусской редакции и, в частности, согласно рукописи Московской Синодальной библиотеки № 372⁵⁷⁰. Но тропарем «Правило вере» из группы повседневных тропарей связь с данной редакцией порывается, и после указанного тропаря излагается тропарь «Скорый в заступлении един сый Христе», начиная с которого дальнейшее последование ведется по Никоновскому изданию требника⁵⁷¹. Более естественно было это явление в тех случаях, когда чин писался разными руками. Например, в рукописи Софийской библиотеки № 1066 чин елеосвящения⁵⁷² был доведен одною рукою до ектении «Помилуй нас, Боже» в заключительной части и примыкает в редакционном отношении к рукописям второй славяно-русской редакции. Но конец чина, видимо, был утерян со временем. Тогда прошения указанной ектении на л. 176 об. были вычеркнуты и, начиная вновь с ектении «Помилуй нас, Боже», чин елеосвящения заканчивается другою рукою по Филаретовскому изданию требника.

После этого нам станут понятными указания на разнообразие, нужно заметить, наблюдаемое не только в чине елеосвящения, но и в других чинах печатных изданий требника. Прежде всего, оно весьма выразительно констатируется в Острожском издании требника 1606 года. Во вступлении к этому изданию говорится: «Ведати каждому з вас пристоит богобойные священници и диакони, которым тая книжка для отправованя святых божих справ, власне належит, иже для тых причин, мимо иншее що, небезпраце и дроудности ест выдрукована, почавши бо вем от шести сот лет, и далей, яко смо мы народ роуский веру святую христианскую приняли, и межи иншими святыми писмы и книгами, церкви святой належати ми, и тоую книгу порядков церковных одержали, аж и до сего часу вземли нашой друкована не была, а каждый яко где мог, за кого мольвен зводу собе переписовал, зачим чрез так много лет переписована боудучи, пришла до таковое розници, пося една здроугою в некоторых речах не взгожала». Еще более характерное указание на царившее разнообразие в рукописных требниках мы находим в издании требника Гедеоном Балабаном, епископом Львовским, так называемом, Стрятинском (от места издания) 1606 года. Отмечая причины, побудившие его к изданию требника, Гедеон указывает, что на соборе в Бресте Литовском (при митрополите Михаиле Рагозе в 1596 г.) от епископов, собравшихся там «многое изыскание и смотрение о великом разногласии действий церковных бысть паче же о евхологию, сиречь молитвословцу, или требнику». Поэтому и поручено было Гедеону Балабану «всяко тщание, и попечение с творити книги тоя реченого требника». И действительно, Гедеон Балабан при исполнении порученного ему дела встретился с поразившим его здесь разнообразием. «Порученное ми дело в памяти, имый, – говорит он, – сбрах многие требники елика и от здешних предел, елика же от земля волоское, мултанское, и сербское: в них же егда великое разногласие видях, о сем зело скорбях: печали же челбу обрехох послания ради к блаженнейшему мелетию Папе Александрийскому, на край внешняя премудрости... взвещая ему о несгласии и неисправлении книг наших словенских: аще не искусных ради писец, или иных ради коих вин». Однако, как мы видели, и в 17 веке не прекращало свое существование унаследованное от прежних веков разнообразие в чинах вообще и в чине елеосвящения в частности. А потому вполне естественно, что и в последующее время продолжались указания на отсутствие единообразия в требниках. В Долгопольевском издании требника 1635 года в «Предисловии в книгу» издателем отмечается: «И разумех убо яко скудостию, божественных книг прииде злое, паки сих умножением исчезнет тое: изобилно Богу помагающу вдворится благое, их же обилию не иначе нанестися непщевахом быта мощно, разве типографию, сиреч печатнею». Затем, в предисловии к изданию требника Петра Могилы 1646 года тоже отмечается факт разнообразия и нестроения в разных последованиях требников, и указываются причины сего: «До того помылки в тых требниках (печатных главным образом) предреченных выникнули, часто с простоты и нерозсудку корректоров, частю теж з неосторожности писаров, а особливе под небытность пастыров православных в церкви русской, в который час тыи который таковые книги ценсуровали, и оные на свет выдавати важилися, не много ведомости около таковых речий мели, и мало уважали щобы в сакраментах материею албо формою было: для того много речий потребных опустили, а непотребных придали». И наставления, в частности, о правильном совершении таинства елеосвящения, находящиеся в изданиях требника Петра Могилы 1646 года, втором – Львовском 1682 года, третьем – Львовском 1698 года, вызваны ничем иным, как тем же отсутствием единообразия в совершении елеосвящения. После указания о совершении помазания болящего св. елеем во всех этих требниках дается такое наставление: «Тем же о Иерею блюди и опасно схрани, яко да помазуя святым елеем, купно и молитву глаголеши, начиная помазание от чела, глаголющи словеса сия: Исцели помазанием сим раба твоего». Для нас, когда мы познакомились со всем разнообразием совершения чина елеосвящения и, в частности, процесса помазания больного елеем, станет ясным, что в этом наставлении прежде всего скрывался намек на существовавшее здесь разнообразие, в устранение которого и предлагается довольно категоричное указание, как здесь должно было обстоять дело.

Даже наиболее консервативные издания требника и то отмечают настойчиво факт неисправности содержащихся в нем чинов. Так, Филаретовское издание требника 1623 года в заключительных пояснениях к изданию отмечает, что «не исправлением преписующих, и многолетных обычаев погрешения быша», устранить которые Филаретовское издание и имело в виду путем исправления по «древним харатейным книгам».

Однако, это так устойчиво отмечаемое в печатных изданиях требника, разнообразие содержащихся в рукописях чинов имело и хорошие следствия. Стремление сгладить разнообразие и вообще неисправности, наблюдаемые, в частности, и в чине елеосвящения, приводило каждый раз все к новому пересмотру требника и со стороны текста, и со стороны состава. В Стрятинском издании требника 1606 года Гедеон Балабан отмечает, что когда папа Александрийский Мелетий послал «сию книгу требник добре исправленный по древних святые горы требников», то он «приложивше же и сию книгу требник в общую потребу церквам издати, но да и о сем мнение различно кое будет, повелехом с бору быти священников в священнодействиях искусных, прездрети и изследовати и». И в Острожском издании требника 1606 года тоже ясно выражается, что в устранение вкравшегося в рукописные требники разнообразия «так теж из грецких скорыгована и добре справлена, без жадных придатков и отмен, едно яко ся в старых найдовало, выдрукована и выдана есть». При этих изданиях требника, естественно, подвергался пересмотру каждый раз и чин елеосвящения и со стороны состава, и со стороны перевода. Отсюда чин елеосвящения вступает в новую фазу своей истории, тесно связанную с историей издания требника. К рассмотрению истории чина елеосвящения в печатных изданиях требника сейчас и перейдем.

Впервые чин елеосвящения из печатных изданий требника встречается для нас в венецианском издании 1537 года. Чин елеосвящения в этом издании базируется на указанной выше второй южнославянской редакции этого чина и примыкает к рукописи библиотеки Академии наук № 34.8.18.

Частнее, относительно перевода чина елеосвящения в данном издании должно отметить следующее. Почти на всем протяжении чина перевод явно обнаруживает перед нами указанную редакцию. Сделаем несколько сопоставлений перевода рассматриваемого издания и рукописи библиотеки Академии наук №34.8.18.

Однако, в некоторых элементах перевод рассматриваемого издания обнаруживает обороты речи и выражения, свойственные переводу второй южнославянской редакции в первоначальном виде. Такое изменение перевода наблюдается в стихире «Источник исцелением» из заключительной части.

По своєму составу чин елеосвящения примыкает к указанной рукописи библиотеки Академии наук № 34.8.18 и вместе с нею имеет стихиры на утрени не на обычном месте после канона, а перед каноном. В остальном последование имеет обычный вид, свойственный рукописям указанной редакции, в частности, рукописи библиотеки Академии наук № 34.8.18 и рукописи Московской Синодальной библиотеки № 373.

Однако, после отпуста мы встречаемся с крестообразным помазанием келлий «вьне юдоу над дврьми, и вьноутрь юдоу на вьсех стенах» с произнесением формул: Благословение Господа и Бога... Помощь наша... После этого помазания диакон произносил ектению: Помилуй нас, Боже... Еще молимся о рабе Твоем, имя рек. Еще молимся, яко да отпустит ему Господь Бог вся прегрешения вольная и невольная. Еще молимся, яко да Господь Бог наш ниспослет ему благодать и избавление от немощи и воздвигнет его от одра болезненного, рцем вси: Господу помолимся. Господи, помилуй (40 раз). Возглас: Яко милостив... и отпуст.

Здесь обращает на себя внимание, прежде всего, само помазание помещений по окончании таинства. Оно опять намекает на влияние чина св. елея по рукописи Московской Хлудовской библиотеки № 118, которому как раз и было свойственно помазание помещений по совершении таинства. Затем, в рассматриваемом издании по окончании помазания помещений было положено произнесение ектении в том виде, в каком она была свойственна рукописям указанной редакции, и нового отпуста. Но это произнесение ектении и отпуста после того, как то и другое только что завершили собою заключительную часть и вообще последование таинства, было совершенно излишним и ставило помазание помещений в середине между двумя ектениями и двумя отпустами.

Больше значения для истории чина елеосвящения в России имели южнорусские издания требника.

История чина елеосвящения в южнорусских изданиях требника начинается с изданий его в 1606 году – в Остроге и Стрятине. Первое издание – Острожское – ближе стоит ко второй южнославянской редакции чина, чем Стрятинское, по крайней мере, в отношении состава чина. Поэтому, с Острожского издания и естественно начать рассмотрение чина св. елея в южнорусских изданиях требника.

Как сказали сейчас, чин елеосвящения в Острожском Издании требника 1606 года стоит в связи со второй южнославянской редакцией чина. Действительно, в основу чина св. елея в этом издании положена указанная редакция его. Но если в венецианском издании, тоже базировавшемся на второй южнославянской редакции, не наблюдалось существенного изменения ее ни со стороны перевода, ни со стороны состава чина, то в Острожском издании усматривается обратное.

Взятая в основу вторая южнославянская редакция чина св. елея в Острожском издании получает существенно иной вид и в отношении перевода, и в отношении состава чина.

Частнее, относительно текста чина елеосвящения в Острожском издании должно отметить следующее. Наиболее обращено было внимания на перевод канона Арсениева. Некоторые из тропарей канона в издании получили совершенно иной вид. Это было достигнуто путем нового перевода их с греческого оригинала.

В других случаях исправлялись по греческому оригиналу отдельные обороты речи из тропарей канона.

Наконец, к этому должно присоединить изменение отдельных выражений, вставление дополнительных слов и т.п.

Кроме канона, на утрени подверглась существенному изменению вторая стихира «Виждь необыменне» во второй своей половине.

Что же касается других частей чина елеосвящения, то в них вторая южнославянская редакция выступает в рассматриваемом издании без существенных изменений.

Так, в освящении елея перемены всюду коснулись лишь отдельных выражений.

В третьей части иногда измененный перевод наблюдается и в целых оборотах речи.

В молитве «Господи Боже наш,

Наказуяй и паки исцеляяй»

В молитве «Благодарим Тя»

(после шестого евангелия)

В молитве «Царю Святый»

(на возложение евангелия)

Гораздо чаще различия наблюдаются в отдельных выражениях. Возьмем здесь для примера разночтения в третьем апостоле.

Затем, в молитве «Отче Святый» по сравнению с рукописью Московской Синодальной библиотеки № 373 наблюдается различие в именах – именно, по изданию эта молитва не имеет имени архидиакона Стефана, но зато имеет лишние имена: Григория Нисского после Григория Богослова, а после Ермолая – имена Самсона и Мокия, Флора и Лавра, Фотия и Аникиты, Фалалея и Диомида, Спиридона, Прова, Тарха и Андроника, Фирса и Левкия⁵⁷³.

Наряду с исправлениями текста чина елеосвящения по греческому оригиналу подвергся пересмотру и состав последнего. Наблюдается в последнем отношении целый ряд дополнений и изменений.

Так и в последовании утрени изданием вставляется катавасия на каноне «Восстави от болезни», ектения после третьей и шестой песни канона, богородичен на «Слава и ныне» после седальнов третьей песни «Прибежище сущим в бедах», а кондак на шестой песни «Источник сый милости, преблаже». К трем стихирам, обычным для рукописей второй южнославянской редакции, и, в частности, рукописи Московской Синодальной библиотеки № 373, прибавляется на «Слава и ныне» стихира «Тебе чистейшую цареву палату» и вслед за стихирами положены: Трисвятое, «Отче наш» и тропарь «Скорый в заступлении».

Наоборот, освящение елея было мало дополнено. Наблюдается лишь не встречающееся в рукописи Московской Синодальной библиотеки № 373 прошение в великой ектении «О избавится ему и нам от всякия скорби, гнева и нужды». Но зато с процессуальной стороны освящение елея подверглось значительному изменению в смысле приближения к современному способу освящения его. Именно, пред молитвою на освящение елея было сделано замечание: «И глаголет первый от священник молитву сию. Глаголют же прочий священницы по нем настоящую молитву». В силу этого замечания способ исполнения молитвы над елеем получился современный. Но тропари остались богородичные.

Переход от второй к третьей части издание указывает совершать пением «Елицы во Христа крестистеся». В третьей части рассматриваемым изданием было произведено объединение апостольских и евангельских чтений с помазанием больного елеем, причем самый процесс помазания больного елеем указывается выполнять Следующим образом: после молитвы евангелия «и абие глаголет: Услыши мя, Господи... И посем поют тропарь, глас 8: Господи, оружие на диавола... Первый же священник, прием паличицу и омочив в масло, помазует болящего крестообразно на челе, на устех, на сердце, на обою слуху и на обою руку, глаголя: Помощь наша в имя Господне... И по сем благословляет его, глаголя: Услышит тя Господь в день печали твоея, защитит тя имя Бога Иаковля». Обращает на себя внимание здесь то, что молитва «Отче Святый» совсем отсутствует в процессе помазания, оставаясь, как увидим потом, в заключительной части. Наряду с этим внесением помазания больного в третью часть после каждого евангелия, указано произнесение ектении «Помилуй нас, Боже»⁵⁷⁴ с прилежною молитвой.

В остальном состав третьей части имеет следующие особенности по сравнению с рукописью Московской Синодальной библиотеки № 373. На первый аллилуарий положен и стих «Господь поможет ему на одре болезни его». От руки написано продолжение нынешней первой молитвы на евангельских чтениях на двух вставочных листах. Третий прокимен: «Господь – просвещение мое», стих: «Господь– защититель». Стих к четвертому прокимну: «Внегда воззвал». Пятый прокимен: «Ты, Господи, сохраниши ны», стих: «Спаси мя, Господи», евангелие Ин. 14: 27; 15: 7. Шестой прокимен: «Помилуй мя, Боже», стих: «Сердце чисто созижди во мне, Боже», евангелие Лк. 7: 36–50, седьмое евангелие Мф. 6: 14–21⁵⁷⁵.

Что же касается заключительной части последования, то эта часть по устранении из нее помазания больного елеем осталась в следующем виде: читались молитвы сряду над больным: 1) Царю Святый; 2) Отче Святый, – после чего больной целовал евангелие, и священники помазывали елеем друг друга и всех требовавших благословения сего с произнесением формулы: «Благословение Господа и Бога и Спаса», пелись стихиры, произносилась ектения⁵⁷⁶, и происходил отпуст с произнесением: «Христос, истинный Бог наш»⁵⁷⁷.

После отпуста болящий обращался к священникам и говорил: «Отцы честнии, благословите и простите мя грешного», священники на это ему говорили: «Бог да простит тя и воздвигнет от одра болезни, и да благословит и помилует тя ныне и всегда и во веки веков. Аминь». .

В заключение к изложенному о схеме и составе чина елеосвящения по Острожскому изданию требника 1606 года нужно отметить, что при всех дополнениях и изменениях в нем, произведенных на основе греческого оригинала, чин елеосвящения в данном издании все же остался далек от современного его вида, выработавшегося в греческих чинах елеосвящения уже в 16 веке. Это с одной стороны.

С другой, должно отметить и то, что кой что в чине св. елея в рассматриваемом издании выполнено так, что скорее составляет темную сторону издания. Например, процесс помазания больного елеем был выполнен в издании способом анахроническим для издания 17 века, так как применение молитвы «Отче Святый» при помазании стало к этому времени традиционным и в греческих чинах елеосвящения, и в славянских. Затем, удержание чтения молитвы «Отче Святый» в заключительной части и помазания елеем священнослужителей и присутствовавших при совершении таинства опять говорит не в пользу рассматриваемого издания.

Но заслугу его составляет то, что в нем круг молитв на апостольских и евангельских чтениях отвечает первоначальному составу каждой молитвы. Объединение молитв, характерное для современного их вида на чтениях из апостола и евангелия, осталось неизвестным Острожскому изданию 1606 года.

Но то и другое, недостатки и указанное достоинство чина елеосвящения получились в Острожском издании вследствие осторожности в изменении чего-либо в чине елеосвящения второй южнославянской редакции. На это выразительно намекается в самом предисловии к изданию. «Коштом и накладом его милости (князя Константина Константиновича Острожского), – говорится в предисловии, – яко пред тым иншие книги, так и тая (т.е., в данном случае, требник), впрод зрозных а старых зводов давно на то зготованых, так теж из грецких скорыгована и добре справлена, без жадных придатков и отмен, едно якося встраых найдовало, выдрукована и выдана есть». Верность старым книгам и содержащимся в них чинам, стремление избежать всяких по отношению к ним «жадных придатков и отмен», – вот что было положено в Основу Острожского издания требника. Оно и послужило причиною указанных явлений в чине елеосвящения Острожского издания.

К чину елеосвящения Острожского издания требника примыкают издания требника: Долгопольевское 1635 года, Львовские 1644 и 1645 годов, Киевское 1652 года. Последнее издание вносит уже некоторые изменения в чин елеосвящения Острожского издания. Эти изменения сделаны под влиянием требника Петра Могилы и коснулись процесса помазания больного елеем и заключительной части, не отразившись нисколько на переводе. Именно, процесе помазания больного елеем был перенесен из требника Петра Могилы в том виде, в каком он наблюдается в последнем. И молитва «Отче Святый» была перенесена из Могилянского требника в Киевское его издание без изменений и в тексте, и в составе. То же нужно сказать и о заключительной части, имеющей в Киевском издании вид, свойственный ей по требнику Петра Могилы.

Более широко и более разносторонне был пересмотрен чин елеосвящения в Стрятинском издании требника епископом Гедеоном Балабаном в том же 1606 году. В предисловии к изданию указывается, что для него были собраны требники «от земля волоское, моултанское и сербское». Отмеченный факт великого между ними разногласия и послужил причиною того, что в основу издания требника и был положен греческий требник, «добре исправленный по древних святые горы требникох», посланный издателю по предварительной его просьбе Александрийским патриархом Мелетием. Этот посланный требник, говорит епископ Гедеон Балабан, «роукою своею подписав с благословением пастырским повелевая в общоую ползоу великоименомму российскому роду изобразити», «сбравше на сие дело, – добавляет он в другом месте, – людей искоусных в хоудожестве том».

В силу этого чин елеосвящения в Стрятинском издании требника получил вид, в значительной степени удаляющийся от чинов св. елея предшествующего времени. Однако и в Стрятинском издании не порывается окончательно связь с указанными нами выше редакциями чина елеосвящения, и прежде всего в отношении перевода.

Однако по своему переводу не все части чина елеосвящения в Стрятинском издании стоят в одинаковой зависимости от предшествовавших редакций его. Перевод первой части последования св. елея – утрени в Стрятинском издании – в сущности, воспроизводит перевод второй южнославянской редакции. Изменения большею частью допущены по отношению к отдельным выражениям. Те тропари канона, которым в Острожском издании придан совершенно новый вид, в Стрятинском издании читаются или прямо в том виде, в каком они были свойственны второй южнославянской редакции, или занимают срединное положение между Острожским изданием и данной редакцией. Так, тропари первый на шестой песне и третий на восьмой, принявшие в Острожском издании новый вид, в Стрятинском читаются согласно рукописи Московской Синодальной библиотеки № 373 второй южнославянской редакции. Затем, тропари третий на четвертой песне, первый на пятой, четвертый на восьмой, тоже в Острожском издании сильно видоизмененные, в Стрятинском издании, хотя и изменены, но все же весьма близко стоят к указанной редакции.

Затем, вторую стихиру «Виждь необыменне» во второй ее половине Стрятинское издание читает так же, как и Острожское издание⁵⁷⁸, следовательно, отступает весьма существенно от чтения второй южнославянской редакции.

Этим исчерпываются более существенные в Стрятинском издании исправления по греческому оригиналу перевода второй южнославянской редакции не только по отношению к канону, но и по отношению к другим элементам утрени, общим изданию и указанной редакции.

Но если перевод последования утрени в Стрятинском издании базировался на второй южнославянской редакции, то по отношению к другим частям чина св. елея в Стрятинском издании наблюдается скорее обратное отношение к предшествовавшим редакциям чина елеосвящения. Притом же перевод этих частей часто должен был быть самостоятельным и по другим причинам.

Так, перевод второй части последования – освящения елея – в силу того, что последнее в Стрятинском издании по своему составу впервые приняло современный вид, естественно получился независимый от предшествовавших редакций чина елеосвящения.

В значительной степени то же нужно сказать и по тем же причинам и о переводе третьей части последования таинства. Но и по отношению к элементам, общим изданию и предшествовавшим редакциям чина св. елея, в издании постоянно чувствуется греческий оригинал. Именно последний определял в каждом случае и состав текста тех или иных элементов чина, и характер перевода их. Предшествовавшие редакции чина здесь были просто справочным руководством.

По своему составу чин елеосвящения в Стрятинском издании требника гораздо более, чем в Острожском, удаляется от предшествовавших редакций чина и получает в нем почти современный вид.

Так, утреня в Стрятинском издании отличается от современного состава ее лишь тем, что указывает припев на каноне: «Владыко многомилостиве, Господи, помилуй и исцели раба Своего» (в этом случае к своему преимуществу) и стихиру на «И ныне»: «От всех бед рабы своя сохраняй».

Освящение елея, в отличие от современного состава его, не имеет на великой ектении прошения «О еже избавитися ему».

В третьей части в издании наблюдаются следующие отличия от современного состава ее. Первый прокимен: «Аз рех», стих: «Господь поможет ему». Пятый апостол – теперь шестой, шестой апостол – Кол. 3: 16–20, евангелие – Лк. 7: 36–50, седьмой апостол – Тим. 2: 1–10, евангелие – Мф. 6: 14–21. Ектения на евангельских чтениях везде имела четвертое прошение: «Еще молимся, яко да Господь Бог ниспослет ему благодать избавления и от немощи воздвигнет его от одра болезненного, рецем вси: Господи, услыши и помилуй». Процесс помазания совершался таким образом: «И по молитве приемлет священник от святого масла, и помазует творящего маслоосвящение, глаголя молитву сию: Отче Святый».

Заключительная часть имеет более существенные особенности. После седьмого помазания больного елеем он входил «посреде» священников, на него возлагалось евангелие, и читалась молитва «Царю Святый». «И так болящий целует святое евангелие. Священници же, скончавше молитву, глаголют сие: Благословение Господа и Бога и Спаса нашего... И начинают священници мазати друг друга и всех требующих благословения сего, поюще стихиру сию, глас 4, самогласно: Источник исцелением... Слава и ныне: Болезнию лютою одержим... И по сем помазавшимся всем помазуют и болящего. Глаголют ектению един по единому рядом: Помилуй нас, Боже... Еще молимся о милости животе... О еже проститися ему... Яко да Господь Бог наш... Яко милостив. Таже отпуст. И творит поклон созвавый на маслоосвящение, глаголя: Благословите, отци святии, и простите мя грешного (трижды). И, прием от них благословение и прощение, отходит, благодаря Бога».

В таком виде заключительная часть была несоответствующим увенчанием чина елеосвящения. Помимо сохранения в этой части изданием помазания елеем священнослужителей и присутствовавших особенно обращает на себя внимание указание на помазание елеем больного. Это, по меньшей мере, странно. После того, как больной семикратно помазывался елеем в третьей части, помазывать его снова в заключительной части было совершенно излишне. Правда, этот пережиток и в таком именно виде был свойственен греческим рукописям. Но там он был живым напоминанием о некогда совершившемся в заключительной части, и только в ней, помазании больного елеем и был свойственен немногим рукописям из довольно большого их количества, нам известного. Уместно было помазание елеем больного в заключительной части и в рукописях второй южнославянской редакции, так как в них оно не было еще объединено с семикратным чтением апостола и евангелия. Но в издании 17 века, произведшем это объединение помазания больного елеем и чтений из апостола и евангелия, оно было, повторяем, неоправдываемым повторением и говорит, во всяком случае, не в пользу издания.

Но при этих недостатках чин елеосвящения в Стрятинском издании обладает и весьма крупными достоинствами. Его перевод почти везде определяется греческим оригиналом. Его состав во многом впервые принимает современный вид. Современное пение «Аллилуия» вместо «Бог Господь» и чтение тропаря «Скорый в заступление» на утрени, современный состав тропарей на Освящении елея, современный состав молитв на чтениях из апостола и евангелия, современное испрошение больным прощения и благословения по совершении таинства, – все это впервые для нас встречается в Стрятинском издании требника.

К чину елеосвящения Стрятинского издания тесно примыкает Виленское издание 1618 года. Перевод в чине елеосвящения Виленского издания остался тот же, что и в Стрятинском издании. Но состав чина в Виленском издании подвергнулся некоторым изменениям сравнительно со Стрятинским изданием. Именно, первый прокимен и стих в Виленском издании были положены современные. Затем, к своей заслуге, Виленское издание выпускает в заключительной части указание о помазании елеем священнослужителей и присутствовавших при совершении таинства, а вместе с этим и указание о помазании в заключительной части больного елеем, бывшее налицо в Стрятинском издании. Затем, второю стихирою в заключительной части Виленское издание помещает стихиру «Подай же утешение своим рабам, Всенепорочная», свойственную второй славяно-русской редакции, и читает ее согласно данной редакции. Благодаря этим изменениям чин елеосвящения в Виленском издании стал еще ближе к современному его виду, от которого его теперь отдалял несколько состав апостольских и евангельских чтений.

Снова всестороннему пересмотру подвергся чин елеосвящения в издании требника митрополитом Петром Могилою в 1646 году. Чин елеосвящения в этом издании, как вообще и другие последования, базируется на тщательном изучении как греческих евхологиев, так и славянских требников. Это выразительно отмечается в самом предисловии к изданию. «Маєш теды освященный чителнику, – говорится в нем, – убогим тщанием и трудом смирения моего собранную сию книгу, велице себе потребную. Знайдеш бо вем в той книзе порядное одправане святых седмь Таин церковных, от Христа Пана через апостолов святых церкви святой православно-кафолической поданое, з грецких евхологий и стародавних рукописных словенских требников вычерпленье».

Однако наряду со «стародавними рукописными словенскими требниками» рассматриваемое издание пользуется и предшествовавшими ему изданиями. Но, пользуясь ими, рассматриваемое издание относится к ним критически, оценивая последования в них не только с литургической стороны, как таковой, но и догматической. Мы отметим здесь лишь одно указание Могилянского требника, прямо касающееся чина елеосвящения. Затрагивает оно Острожское издание и параллельное ему Виленское, и именно со стороны процесса помазания в чине елеосвящения. «На око то обачиш чителнику освященный, – говорится в том же предисловии к изданию, – гды стойзриш, в Виленские и Острозкие требники, в которых в сакраменте, албо тайн елеосвящения, место формы власной, албо совершения, которое требник грецкий в собе мает: положено вершь третий псалму 19: Услыши тя Господь в день, защити тя имя Бога Иаковля. Форму зась власную албо совершение, по всех помазованях на остатку место простой молитвы положено: вчом ся барзо панове тыи ценсурове помылили, поневаж верш той з псалму моци тоей немает, которую форма в собе содержит, але ест тылко яковымсь потешением хорого».

Всесторонность критической оценки бывшего под руками материала придает особую литургическую Ценность чину елеосвящения в Могилянском издании требника: она показывает, что в числе других последований и чин елеосвящения издан в Могилянском требнике на основе тщательного изучения как рукописного, так и изданного литургического материала.

Что же представляет собою чин елеосвящения в требнике Петра Могилы по своему переводу, схеме и составу.

В первом отношении, по своему переводу чин елеосвящения в Могилянском требнике характеризуется разумным использованием всего того, что ко времени его издания могли дать в этом отношении рукописные и изданные чины елеосвящения, представлявшие собою целую историю опытов перевода на славянский язык греческих последований св. елея. Однако не на всем протяжении чина Могилянский требник стоит в одинаковом отношении к предшествовавшим ему редакциям чина елеосвящения. Круг литургического материала, лежавшего в основе перевода чина елеосвящения в Могилянском требнике, то расширялся, то суживался. Поэтому, всего лучше по частям и рассмотреть в нем перевод чина елеосвящения.

Первая часть чина – утреня, особенно в пределах канона, обнаруживает использование Могилянским изданием и рукописных, и изданных чинов елеосвящения. Если бы мы захотели наглядно выразить взаимоотношение использованного здесь материала, то должны были бы сказать так: в центре лежит греческий оригинал, во главе – Стрятинское и параллельное ему Виленское издания, справа – Острожское и параллельное ему Львовское издания, слева – славяно-русские редакции. Основное руководство принадлежало греческому оригиналу, и сообразно его характеру переводный материал весьма искусно почерпался из указанных выше рукописных и печатных требников. В некоторых тропарях изданием отдается и решительное предпочтение одной редакции. Это наблюдается в тех случаях, когда Могилянское издание, согласно, очевидно, греческому оригиналу, склоняется ко второй славяно-русской редакции ( компилятивной ).

Но обычно в Могилянском требнике все же преобладает влияние перевода Острожского и Стрятинского и параллельных им изданий, но зато не так резко выраженное и нередко перемешанное в одном и том же тропаре. Возьмем характерный в этом отношении третий тропарь после девятой песни.

Иная картина дела наблюдается в последующих частях чина в отношении перевода.

Так, освящение елея по своему переводу в Могилянском издании стоит в близком отношении к переводу Стрятинского и параллельного ему Виленского издания. Но это объясняется тем, что только Стрятинское и Виленское издания дают на освящении елея современный состав тропарей, принятый и в требнике Петра Могилы. Близость к этим изданиям Могилянского настолько значительна, что различия в переводе между теми и другим носят характер несущественных корректур Могилянского издания к переводу Стрятинского издания.

Теперь, что касается третьей и заключительной части, то и в них Могилянское издание всего ближе стоит по своему переводу к Стрятинскому и Виленскому изданиям. Лишь в нескольких местах Могилянское издание делает от них уклон, очевидно, под влиянием греческого оригинала.

В молитве «Боже великий и вышний»

В молитве «Господи Боже наш,

наказуяй и паки исцеляяй»

Кроме этого в молитве «Благодарим тя, Господи Боже наш» Могилянским изданием выпускается в середине весьма значительная часть молитвы, свойственная решительно всем предшествовавшим и рукописным и печатным требникам и находящаяся в современном чтении данной молитвы. Этот выпуск по современному требнику начинался словами «согрешения его вольная и невольная» и оканчивался словами «услыши мя грешного в час сей за раба Твоего».

Наряду с пересмотром текста и сам состав чина был предметом большого внимания в Могилянском издании требника. Более всего было обращено внимания на третью часть.

Что же касается утрени, то она, как и в Острожском издании, отличается от современного ее вида тем, что имеет катавасию на каноне «Восстави от болезни» и малую ектению после третьей и шестой песни канона, произносившуюся в том виде, в каком она теперь произносится после прочтения псалма 142 на утрени.

Освящение елея, в отличие как от современного вида, так и от Стрятинского издания, с которым оно всего более совпадает, имеет на великой ектении два лишних прошения. Первое прошение помещается после прошения «О еже благословитися» и читается в таком виде: «О еже быти ему в оставление грехов, освящение души и тела и болезнем исцеление верою в имя Господне приемлющему его»; второе – после прошения «О рабе Божием» и читается в следующем виде: «О еже прияти ему оставление всех сгрешений, спасение же и болезнем исцеление помазанием святого елея во имя Господне». По окончании великой ектении «таже глаголет первый от священников молитву елея над сосудом елейным велегласно диакону рекшу: Господу помолимся, и клиру: Господи, помилуй. Господи, милостию и щедротами твоими... Священници же прочий тихо купно с ним чтут молитву туюжде. По молитве же поют стихиры», в данном случае современные тропари. Как видим, Могилянское издание чтение молитвы над елеем указывает выполнять современным способом, но зато в отличие от него тропари указывает петь уже после прочтения молитвы.

Как и выше указали, наибольшее внимание в Могилянском издании было устремлено на третью часть и особенно на процесс помазания больного елеем. Во-первых, последний, естественно, имел наибольшее значение в чине, во-вторых, при этом обстоятельстве раз отправлялся с некоторым разнообразием. Отсюда само собой предъявлялось требование свести это разнообразие, поддерживаемое и рукописными и, в значительной степени, печатными изданиями, к единству отправления. Этого и старается достигнуть Могилянское издание: 1) подробным изложением процесса помазания больного елеем; 2) указанием его значения и 3) запрещением его совершения другим образом. Насколько успешно достигло своей цели Могилянское издание, это всего лучше можно будет видеть по самому изданию.

«По молитве же абие первый иерей знаменовав себе крестным знамением и изрек стих сей. Помощь наша от Господа, сотворшего небо и землю, И сие: Услыши мя, Господи, услыши мя, Владыко, услыши мя, Святый.

Вземлет струнец, и омочив и в святый елей помазует недужного, глаголя молитву сию, совершающую тайну елеосвящения, сия бо есть образ или свершение ее. Тем же, о иерею, блюди и опасно схрани, яко да помазуя святым елеем купно и молитву глаголеши, начиная помазание от чела, глаголющу ти словеса сия: Исцели помазанием сим раба Твоего, имя рек. И тако вся прочая уды обычно помазуя: сиесть, оце, уха, ноздре, устне, руце и персе против сердца.

Молитва, свершающая тайну елеосвящения: Отче Святый, врачу душам и телам, пославый единородного Твоего Сына, Господа нашего Иисуса Христа, всякий недуг исцеляющего, исцели помазанием сим и раба Твоего, имя рек, от содержащие его душевные и телесные немощи, и оживотвори его благодатию Христа твоего, молитвами Пречистой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии и всех святых твоих, яко ты еси источник целбам, Боже наш, и тебе славу воссылаем с единородным ти Сыном и единосущным ти Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Помазующу же первому иерею, диакон или другий иерей, бумагою абие истирает помазанные части тела, и отер вся, полагает первый клобук бумажный, или мягких пачешок на блюде, седмь бо сих клубков к истиранию помазанных частий, яже по свершении елеосвящения в церкви сжигаются, пепел же их под алтарь вкопан, или в умывальное место всыпан да будет.

Скончав же первый иерей помазание с молитвою благословляет больного десницею крестообразно, глаголя: Услыши тя Господь в день печали твоей, защити тя имя Бога Иаковля».

Еще более резко подчеркивает тайносовершительное значение молитвы «Отче Святый» Могилянское издание в вводных наставлениях к чину елеосвящения, отмечая вместе с этим и некоторые другие детали из процесса помазания больного елеем. «Веждь же, о иерею, и Опасно сохрани, да не абие начиная молитву, сиесть: Отче Святый, помазати святым елеем начнеши, но егда прийдеши на словеса сия: Исцели помазанием сим раба Твоего, имя рек, от одержащие его душевные и телесные болезни. Абие же сия словеса, глаголя: Помазуй в первых чело, и ничтоже борзяся, глаголи молитву всю до конца, сице, яко да помазуя и прочая уды, с помазанием свершиши молитву.

Аще бо не купно с молитвою, но прежде, или по молитве, помазание свершиши, и тяжко сгрешиши, и тайна не свершится».'

Эти вводные наставления помимо подчеркивания тайносовершительного значения за молитвой «Отче Святый» показывают, что Могилянское издание предназначало целостное прочтение ее на помазание каждой в отдельности части организма. Отсюда сообразно семи помазуемым частям организма и молитва должна была прочитываться семь раз каждым иереем. Этим именно, по нашему мнению, и объясняется то, что данная молитва несколько усеченная в Могилянском издании, не имея имен святых, составлявших обычно вторую ее половину, и, притом, большую. В укороченном виде молитва «Отче Святый» становилась весьма удобной для семикратного ее чтения⁵⁷⁹.

С другой стороны, желанием усилить ее догматическую важность и подтвердить необходимость ее прочтения во время самого процесса помазания объясняется вставка слов «помазанием сим» в эту молитву и жирный их шрифт в ней»⁵⁸⁰. При том и другом явно намечался даже сам момент помазания больного елеем при чтении тайносовершительной молитвы. Но помазать в момент чтения этих слов и возможно было только одну часть организма. Поэтому для сохранения помазания в момент чтения данных слов и потребовалось семикратное повторение молитвы для помазания каждой части организма в отдельности. В свою очередь, необходимость семикратного повторения молитвы содействовала, как и выше сказали, сокращению ее.

Затем, нельзя не отметить и того обстоятельства, что, принимая в общем современный составь молитв в третьей части, Могилянское издание не включило сюда лишь нынешней второй половины первой молитвы, крещальной и по своему содержанию, и по первоначальному назначению.

Состав апостольских и, главным образом, евангельских чтений очень разнится от современного. Первое евангелие – Ак. 10: 1–3, 8–11, второе – теперь первое, третье – теперь второе, четвертое – Мф. 10: 1, 5–8, пятое – Лк. 9: 1–6, шестой апостол – Кол. 3: 12–16, шестое евангелие – Лк. 7: 36–50, седьмой апостол – Еф. 6: 10–17, седьмое евангелие – Мф. 6: 14–21. Третье прошение, ектении после евангелия имеет отличное от современного, то же, что и в Стрятинском издании, включая сюда и прилежную молитву.

Что же касается заключительной части, то из нее Могилянское издание не только выбрасывает, вслед за Виленским 1618 года, свойственное предшествовавшим ему рукописным и печатным требникам помазание елеем священнослужителей и присутствовавших при совершении таинства, но и делает во вводных наставлениях к чину елеосвящения решительное его запрещение. «Тем же и ты, о иерею, егда сию тайну свершавши, ниже себе, ни прочиих здравых сущих, елеем святым помазуй, кроме единого точию болного, ему же тайну свершавши».

Отсюда, заключительная часть чина в Могилянском издании получила тот же вид, что и в Виленском издании 1618 года: возложение евангелия, чтение молитвы, пение стихир⁵⁸¹, произнесение ектении⁵⁸² и отпуст⁵⁸³.

Но в отличие от предшествовавших изданий Могилянский требник вводит после отпуста и испрошение больным прощения и благословения у совершителей таинства в удлиненной форме. С этим явлением нам уже приходилось встречаться, главным образом, в рукописях второй славяно-русской редакции. Но в Могилянском издании оно несколько разнится от встречавшихся там форм его и имеет следующий вид: «По отпусте же болный, приимый елеосвящение, поклонся поскольку может священником прощения от них просит, глаголя: Благословите отци святии, и простите ми грешному вся елика сгреших в вся дни живота моего, разумом, мыслию, зрением, слухом, обонянием, вкусом, осязанием, словом, делом, в нощи и во дни, волею и неволею, ведением и неведением, и всеми моими чувствы, внешними и внутренними, о всех бо сих каюся, и жалея си, прощения от Бога вами получити желаю.

Начальствуяй же иерей и все прочий с ними глаголют: Бог всемилостивый да простит вся «решения твоя, и да благословит и помилует тя щедротами Своими, и вздвигнет тя от одра болезни твоея и здрава тя да створит, сый благословен во веки. Аминь.

И прием от них благословение и прощение, пребывает, благодаря Бога».

В заключение Могилянское издание указывает начальствующему иерею или одному из них «сотворить слово наказательное к больному». Несомненно, что оно в Могилянском издании представляет собою продукт знакомства с греческим оглашением или наставлением, которое нам уже известно по греческим рукописям. Как могли видеть, оно сохранялось в последних довольно устойчиво, имело отлившуюся форму и по своему содержанию представляло наставление больному о хождении им в последующей жизни в заповедях Божиих. Могилянское издание готовой формы наставления не дает, оно указывает лишь его содержание, сравнительно с известным нам греческим оглашением весьма подробное⁵⁸⁴.

Чин елеосвящения Могилянского издания требника воспроизводится еще в Львовских изданиях требника 1682 и 1698 года.

В заключение мы должны заметить, что из южнорусских изданий в требнике Петра Могилы уже в последний раз был пересмотрен заново чин елеосвящения по своему переводу и составу. Дальнейшая судьба чина елеосвящения переносится в Москву и становится в связь с историей исправления книг при патриархе Никоне. Но еще ранее последнего патриарха в Москве началось печатание богослужебных книг, соединенное с их исправлением, естественно, охватившее собою и чин св. елея. К рассмотрению истории чина елеосвящения по Московским изданиям требника, как до-Никоновским, так и после-Никоновским, мы сейчас и перейдем.

Как в южнорусских изданиях требника, первых по времени, чин елеосвящения покоился на южнославянских редакциях этого чина и в отношении перевода, и в отношении состава, так и в первых по времени московских изданиях требника наблюдаем то же явление. В Филаретовском издании требника 1623 года, впервые дающем нам печатный чин елеосвящения Московского издания⁵⁸⁵, последний и по переводу и по составу тесно примыкает ко второй славяно-русской редакции и, в частности, к рукописи Московской Синодальной библиотеки № 372. В отношении перевода лишь однажды в этом издании делается опыт существенной перемены перевода, свойственного указанной рукописи, при том сделанный под влиянием перевода второй южно-славянской редакции. Этот опыт был произведен в третьем тропаре после восьмой песни.

Во всех же остальных случаях особенности перевода Филаретовского издания чина елеосвящения простираются лишь на отдельные слеша перевода указанной рукописи Московской Синодальной библиотеки. С характером их естественнее познакомиться путем самого сопоставления их с переводом этой рукописи.

Из канона

Из стихиры «Призри непостижиме»

Из повседневных тропарей

Из покаянных и богородичных тропарей

Из третьей части

Из всех этих особенностей в отношении перевода чина елеосвящения из Филаретовского издания требника, по сравнению с ним, по рукописи Московской Синодальной библиотеки № 372 видно, насколько недалеко ушло Филаретовское издание от текста ранней представительницы второй славяно-русской редакции чина елеосвящения. Да и встречающиеся разночтения в Филаретовском издании в большинстве случаев имеются в других списках чина этой редакции.

Но и своею схемою, и своим составом чин елеосвящения из Филаретовского издания требника прежде всего воспроизводит схему и состав чина указанной рукописи Московской Синодальной библиотеки. В Филаретовском издании делаются дополнения и лишь некоторые изменения к составу чина, наблюдаемому в указанной рукописи. Эти дополнения наиболее коснулись утрени. Начальная часть утрени по Филаретовскому изданию имеет в своем составе после обычного начала псалом 142, великую-ектению, Бог Господь (без стихов) с тропарями (современными), псалом 50, после которого уже и следовал канон⁵⁸⁶. На каноне прежде всего положен припев «Милостиве Господи, услыши молитву раб Своих, молящихся Тебе», затем катавасия «Сохрани от бед», малая ектения после третьей и шестой песни, стихира «Мазанием масла Твоего» в числе других стихир, следовавших за каноном, и молитва «Царю и целителю страждущим» на ектении в конце утрени. Но все эти дополнения в составе утрени по сравнению с указанною рукописью Московской Синодальной библиотеки еще прежде Филаретовского издания были сделаны в последующих рукописях второй славяно-русской редакции.

Наоборот, освящение елея⁵⁸⁷ в Филаретовском издании и не изменяется по сравнению с таковым же в рукописи Московской Синодальной библиотеки № 372.

Что же касается третьей части⁵⁸⁸ последования, то в Филаретовском издании несколько иначе излагается процесс помазания больного елеем по сравнению с указанной рукописью, именно: «И дунет священник в масло, и знаменает рукою трижды. Сице же творят и прочий священницы егда мазати. И абие глаголет священник: Услыши ны, Господи, услыши ны, Владыко, услыши ны, Святый, И певцы поют трижды: Услыши ны, Господи... И тако вжигает светильце и, прием святое масло, мажет крестообразно на челе, на устех, на серце, на обою слуху и на обою руку, глаголя сие: Благословение Господа и Бога...» Затем, в Филаретовском издании четвертое евангелие – Мк. 6: 7–13, пятое – Ин. 14: 27; 15: 7. Из круга молитв на апостольских чтениях нет молитвы «Боже Спасителю наш», приходившейся второй молитвой на седьмом чтении в указанной рукописи Московской Синодальной библиотеки.

Заключительная часть⁵⁸⁹ в Филаретовском издании имеет тот же вид, что и в рукописи Московской Синодальной библиотеки. Лишь после отпустной молитвы «Владыко многомилостиве» в издании делается такое дополнение: «Таже поем стих: Помощь наша... (трижды). И прощение сотворив, благодаряще Бога отходим в домы своя. Всем помазавшимся, изыдут попове вси, вземше паличица своя, иже есть спички, и обыдут вся келлия, и помазуют вне уду под дверми, и внутрь на всех стенах; написующе крест, глаголют сия: Благословение Господа и Бога и Спаса...»⁵⁹⁰.

В заключение в Филаретовском издании даются наставления об освящении масла⁵⁹¹, и прилагается семь евангельских чтений⁵⁹², которые надлежало применять при совершении таинства елеосвящения над женщинами.

То и другое для нас встречалось и ранее, причем, наставления об освящении масла давались и независимо от таинства елеосвящения, а в кругу других подобного же рода наставлений⁵⁹³. Евангелия же женам в рукописях второй славяно-русской редакции, предшествовавших Филаретовскому изданию, излагались наряду с обычными евангельскими чтениями⁵⁹⁴.

И в последующих Московских изданиях требника, до времени патриарха Никона включительно, чин елеосвящения предстает перед нами почти в том же виде, какой был свойственен ему по изданию требника патриархом Филаретом в 1623 году. Изменения коснулись лишь некоторых деталей чина в последующих изданиях. Так, начиная с Иосафовского потребника 1639 года, первое евангелие было положено читать – Лк. 10: 25–37. Затем, ектения в заключительной части чина излагалась в двояком виде во всех последующих до-Никоновских изданиях требника.

Иосафовское издание требника 1639 года второе прошение ектении за «е̑ди́наго болѧщаго« изменяет, вставляя после слов: »подвиза́ющїисѧ на ны́» слова »и̑ и̑зба́вити на́с належа́щаго и̑ пра́веднагѡ е̑гѡ̀ преще́нїѧ, и̑ поми́ловати на́с бл҃гостїю сѝ, мо́лимъ тѧ̀ ги҃ ᲂу̑слы́ши на́съ грѣ́шныхъ молѧ́щихсѧ тебѣ́, и̑ поми́ловати на̀с рце́м вси̑, ги҃ поми́лꙋй, и҃».

Но со времени патриарха Никона чин елеосвящения порывает связь с предшествовавшими Московскими его изданиями и переносит нас опять в сферу южнорусских его изданий. Именно, в основе чина елеосвящения требника патриарха Никона лежит Могилянский требник. И отношение между ними настолько близкое, что Никоновское издание требника в отношении чина елеосвящения стоит так близко к Могилянскому его изданию, как Филаретовское издание требника ко второй славяно-русской редакции. Черновик Никоновского издания требника, хранящийся в Московской Синодальной библиотеке №379, представляет собою, правда, видоизмененный чин елеосвящения Могилянского требника.

Изменения в последнем были сделаны такого рода: 1) выпущены были вводные наставления к чину елеосвящения; 2) из третьей части были выпущены все указания Могилянского издания, относящиеся к процессу помазания; 3) обновлен составь апостольских и, главным образом, евангельских чтений, причем особые евангелия были выпущены; 4) вставлена вторая половина первой молитвы с нынешним к ней замечанием и средняя часть молитвы «Благодарим тя, Господи Боже наш».

С этими изменениями, произведенными на основе венецианского евхология 1602 года, чин елеосвящения и был занесен в указанный черновик. Затем, в черновике снова подвергся изменениям. Краевыми чернилами в черновике были сделаны изменения и в переводе, и в составе чина елеосвящения под влиянием греческого оригинала.

После этих новых изменений чин елеосвящения и был напечатан в требнике патриарха Никона, изданном в 1658 году.

Какого рода были изменения, сделанные уже в саг мом черновике Никоновского издания требника, будет яснее из наглядного их представления.

В отношении перевода черновик Никоновского требника представляет собою воспроизведение текста чина елеосвящения Могилянского требника. Сделанные в нем красными чернилами изменения простираются на отдельные слова, очень редко изменяющие смысл речи, но зато замечаемые на всем протяжении чина. Такие изменения текста чина елеосвящения Могилянского издания, как: болезнь – недуг, иногда язя; болящий – недугующий; недуг – немощь; недугующий – немощствующий; прибегать, приходить – притекать; отпустить – оставить. Эти и подобные изменения еще мало говорят в пользу Никоновского издания.

Но в пользу Никоновского издания говорят другие изменения в переводе. Например, замена южнославянского слова «устраба» словами «изменение, применение»⁵⁹⁵; слова «присещение» (ἐπιστασία) словом «предстательство»⁵⁹⁶. Иногда и замена падежей была производима весьма удачно. Например, в третьем тропаре на освящении елея.

Более существенны следующие изменения.

Затем, средняя часть шестой молитвы «Благодарим тя, Господи Боже наш», отсутствующая в Могилянском издании, в Никоновском издании снова появившаяся, по своему переводу стоит вне, по крайней мере, ближайшей зависимости от предшествовавших изданий и редакций.

Однако в черновике эта часть молитвы не сразу получила современный вид. Наоборот, этот вид ей был придан редакторской рукой.

Теперь, что касается состава чина елеосвящения, то помимо тех отличий Никоновского издания от Могилянского, с которыми чин был занесен в черновик, и в самом черновике были сделаны дополнительные изменения в составе.

Так, на каноне утрени была выпущена катавасия «Восстави от болезни» и замечание к ней: «Сия катавасия по коей ждо песни поется». Затем, после третьей и шестой песни канона была вычеркнута малая ектения.

Во второй части – освящении елея – были вычеркнуты слова: «По молитве же поют стихиры сия», как раз читавшиеся в Могилянском издании, и вместо них были написаны другие: «Во елико же глаголется молитва от священников, поются тропари сиа: Скорый в заступлении» и далее, читающиеся в современном виде второй части.

В третьей части были вычеркнуты в черновике излишние возглашения перед апостольскими чтениями, замечание о молитве, «Отче Святый»: «Сия молитва глаголется от единого коегождо священника, по еже рещи евангелие и молитву, помазующего вкупе елеем недугующего», в черновике находившееся после каждого прочтения данной молитвы, было оставлено лишь после первого прочтения молитвы.

В заключительной части по окончании молитвы «Царю Святый» на поле был наклеен кусок бумаги, и уже на нем была написана ектения «Помилуй нас, Боже».

После всех этих изменений в тексте и составе чина елеосвящения, сделанных в черновике, последний и был напечатан в требнике в 1658 году.

Никоновским изданием требника мы заканчиваем рассмотрение истории чина елеосвящения. В требнике патриарха Никона мы имеем современный чин елеосвящения. Последующие Московские издания 17 века воспроизводят чин елеосвящения Никоновского издания с весьма редкими изменениями текстуального характера. И вообще последующая история чина елеосвящения сводится к истории его текста, частичные исправления которого постепенно придали ему современный вид.

Наряду с рассмотренными выше чинами елеосвящения существовали на Руси и другие, так называемые, сокращенные. Изложение их мы встречаем в целом ряде славянских рукописей Софийской библиотеки №№ 845⁵⁹⁷, 850, 1062, 1073, библиотеки Синодского архива № 732, Соловецкой библиотеки №№ 1089 и 1109, Публичной библиотеки из собрания Погодина № 305⁵⁹⁸, библиотеки Московской Духовной академии собрания Волоколамского монастыря № 33⁵⁹⁹.

Причины появления и существования сокращенных чинов елеосвящения крылись и в совершителях таинства, и в лицах, над которыми оно должно было совершаться, в их положении. Как знаем, к 15–17 векам, каковому времени принадлежат сокращенные последования св. елея, стало уже традиционным, освященным древностью, седмеричное число совершителей таинства, да и сам чин был построен на предполагаемом участии семи иереев в его совершении. Между тем, в действительности число совершителей таинства обычно было меньше и иногда сводилось к одному. Это и повлияло на появление последований приспособительно к одному совершителю таинства. В рукописи из собрания Погодина № 305⁶⁰⁰ сокращенный чин елеосвящения предваряется такой отметкой: «Чин егда хотяше маслом кого святити», – и с добавлением на поле: «Единому попу». В рукописи Софийской библиотеки № 845 из полного чина св. елея делались выемки для сокращенного с такими пометками на поле: «До сих мест малому священию»⁶⁰¹, «От сих мест малому священию»⁶⁰². Эти пометки в связи с характером получившегося от них чина делают вероятным, что при сокращении полного чина имелся в виду один совершитель таинства.

Но еще большею причиною появления сокращенных последований послужило само состояние больного. Полный чин елеосвящения мало подходил для совершения его над тяжко больным, внушавшим страх смерти до окончания совершения над ним таинства. И вот мы замечаем попытки построения чина елеосвящения, более удобного для совершения его над больным, близким к смерти. В рукописи Софийской библиотеки № 1062, имеющей сокращенное последование св. елея, отмечается, что оно есть «ин устав священия масла вкратце страха ради смертного»⁶⁰³. И далее рукопись дополняет: «Аще прилучиться един священник». Этим дополнением рукопись дает понять, что наряду с тяжелым, внушающим страх смерти состоянием больного такою же действительною причиною для отправления сокращенного последования св. елея служит и наличность одного лишь священника.

Под влиянием указанных причин мы и наблюдаем на протяжении 15–17 веков ряд опытов построения сокращенного последования елеосвящения.

По своей схеме и составу сокращенные последования св. елея, могут быть подразделены на две категории. К первой категории относятся те сокращенные чины св. елея, которые представляют собою без всяких изменений выемки из соответствовавших им полных чинов. Так, в рукописи Софийской библиотеки №845 в чине елеосвящения славяно-русской (компилятивной) редакции по окончании первого помазания больного елеем на поле читаем замечание: «До сих мест малому священик», от сих проди в молитву: Благоутробне и многомилостиве»⁶⁰⁴. Затем, по окончании седьмого помазания опять на поле читаем: «От сих мест малому священию вся по ряду и до отпуста. Священник глаголет над главою: Благоутробне»⁶⁰⁵. По этим отметкам сокращенное последование св. елея получило такой состав: 1) утреня; 2) освящение елея; 3) третья часть и 4) заключительная часть. При этом все части по своей схеме и составным элементам вместе с полным чином принадлежат к указанной редакции. Такой же чин елеосвящения, но уже выделенный из полного, находится в рукописи Софийской библиотеки № 1073⁶⁰⁶.

К другой категории относятся чины елеосвящения, тоже выкроенные из полных, но уже с разного рода изменениями. Как именно строились этого рода чины, можно будет видеть из следующих списков их.

Прежде всего, в рукописях библиотеки Синодского архива № 732, Софийской библиотеки № 850, Соловецкой библиотеки № 1089, библиотеки Московской Духовной академии собрания Волоколамского монастыря № 33 сокращенное последование св. елея перед нами представляет в таком виде: обычное начало, Трисвятое, «Отче наш», тропари: Помилуй нас, Господи... Слава: Господи, помилуй нас... И ныне: Надеяние миру, благословенная Богородице Дево... Господи, помилуй (12 раз), Слава и ныне, Приидите, поклонимся (трижды), псалом 50, Слава и ныне, Аллилуия, ектения: Миром... О свышнем мире... О мире... О святом храме... О еже благословитися маслу сему. О рабе Божии, имя рек, и о спасении и оставлении, прощении грехом и согрешением его. О еже приити на благодати Святого Духа, просвещающей того мысль. О еже сподобитися тому царствия небесного.

О еже избавитися ему всякого лукавого помысла, всякого греха и недуга. О избавитися тому от всякия скорби, гнева и нужды. Заступи... Пресвятую... Яко подобает...⁶⁰⁷. Прокимен: Аз рех... Стих: Блажен разумеваяй... Апостол – Иак. 5: 10–16. Аллилуия. Господи, не яростию твоею... Евангелие – Ин. 5: 1–15. Диакон: Господу помолимся. Иерей: Господи, помилуй. Отче Святый, врачу душам и телам... Иерей молитву тайно: Господи Боже наш, прилежное сие моление... Возглас: Яко милостив...⁶⁰⁸. И сподоби ны, Владыко, со дерзновением... Отче наш... Иерей: Услыши мя, Господи, услыши мя, Владыко, услыши мя, Святый. Помазание болящего с произнесением: Благословение Господа... Молитва над главою болящего: Благоутробне и многомилостиве... Ектения: Помилуй нас, Боже... Еще молимся о милости Божией, животе, мире, здравии, спасении, посещении и оставлении грехов рабу Божию, имя рек, о здравии, спасении, рцем вси. Господи, помилуй (40 раз)⁶⁰⁹. Еще молимся за всю братию⁶¹⁰. Услыши ны, Боже... И отпуст с произнесением: Владыко многомилостиве.

Изложенный чин елеосвящения обращает на себя внимание некоторою странностью своей схемы и состава. Возможно, что он составился под влиянием чинов елеосвящения Иерусалимского устава. По крайней мере, своей схемой он сильно напоминает последний. Если мы прочтем вторую половину последования елеосвящения по Иерусалимскому уставу в полной его редакции, то сразу же увидим между этой половиной и изложенным выше сокращенным чином св. елея сильное сходство: и там, и здесь чтение сначала молитвы «Отче Святый» и, после возгласа «Сподоби», пение «Отче наш», и затем уже помазание болящего с произнесением: «Благословение Господа...» Получается впечатление, что изложенное выше последование представляет собою видоизмененную и дополненную схему второй половины Иерусалимского устава чина.

Однако, и при возможном влиянии Иерусалимского устава на изложенный чин елеосвящения все же нужно принять его русское происхождение, по крайней мере, в том виде, в каком он излагается в указанных выше его списках⁶¹¹. Перевод его составных элементов, его окончание через возглас «Услыши ны, Боже» и отпустную молитву «Владыко многомилостив», свойственные русским редакциям чина св. елея, сильно говорят за его русское происхождение. Если мы к этому присоединим, что в молитве «Отче Святый» к именам греческих святых во всех списках изложенного выше чина присоединено из русских святых имя св. Леонтия, еп. Ростовского⁶¹², с названием его «отцом нашим», а в рукописи библиотеки Синодского архива № 732 к имени св. Леонтия присоединено и имя св. Игнатия, еп. Ростовского⁶¹³, то станет весьма приемлемым предположение о происхождении если не самого чина, то, по крайней мере, указанных его списков в Ростовских пределах.

Отметим еще деталь в изложенном чине елеосвящения, общую всем трем спискам его – это отсутствие в них всяких признаков освящения елея. Нет даже и указаний на то, каким же в данном случае елеем должен был помазываться больной. Возможно, что этот выпуск освящения елея был сделан при предположении помазания больного елеем оглашенных⁶¹⁴.

Большею стройностью отличается сокращенное последование елеосвящения в рукописи Софийской библиотеки № 1062. Здесь после обычного начала следовали Трисвятое, «Отче наш», Господи, помилуй (12 раз), Приидите, поклонимся (трижды), псалом 50, тропари, Помилуй нас, Господи... Слава: Господи, помилуй нас... И ныне: Многая премножества... Приход больного, испрошение им прощения и благословения у совершителя таинства и чтение молитвы над маслом: Безначальне, непременне... Затем следовала великая ектения: Миром... О свышнем... О мире... О святем храме... О еже благословитися маслу... О рабе Божии... О оставлении.. О еже приити нань... О еже избавитися... Заступи... Пресвятую... Возглас. Прокимен: Буди Господи... Стих: Радуйтесь, праведний... Апостол – Иак. 5: 10–16. Аллилуарий: Блажен муж... Евангелие – Ин. 5: 1–15. Ектения: Помилуй нас, Боже... Молитва тайно: Господи Боже наш... Еще молимся о милости живота... Яко милостив... Молитва: Благопременне Господи... Священник: Услыши мя, Господи... «Вжигает светильце и мажет маслом святым болящего, глаголя молитву сию: Отче Святый...» Затем «полагает святое евангелие наверх главы болящего и, став на восток, глаголет молитву сию над главою: Благоутробный и милостивый Боже, истязаяй сердца и утробы...»⁶¹⁵. Стихиры: Источник исцелением... Слава и ныне: Подай же утешение... Ектения: Помилуй нас, Боже... (как после евангелия). Услыши ны, Боже... Мир всем. Главы ваша... Владыко многомилостиве... И отпуст: Христос, истинный Бог наш... «По отпусте взем поп кисть помазует болящего, глаголя: Благословение Господа Бога нашего Иисуса Христа на исцеление...»

Еще опыт построения сакраментального последования св. елея мы наблюдаем в рукописи из собрания Погодина № 305. Он выкроен из находящегося в данной же рукописи полного последования св. елея, примыкающего по переводу и составу ко второй славяно-русской редакции. Утреня была оставлена вовсе. И чин начинался с освящения елея в таком порядке: после обычного начала следовали Трисвятое, «Отче наш», Господи, помилуй (12 раз), Приидите, поклонимся (трижды), псалмы 50 и 90, «Верую», молитва над елеем: Безначальне, вечне, великая ектения с составом прошений, свойственным рукописи Московской Синодальной библиотеки № 372. Далее – прокимен, апостол, аллилуарий, евангелие, ектения, молитва, процесс помазания – те же, какие были свойственны и полному чину св. елея в указанной редакции. Затем следовали возложение евангелия и чтение молитвы: Благоутробне, многомилостиве, испрошение больным прощения и благословения у совершителей таинства, целование им евангелия, пение стихир, произнесение ектении и отпуста, как в полном чине елеосвящения.

Обращает здесь на себя внимание помещение в чине испрошения больным прощения и благословения уже после возложения и прочтения молитвы. Это объясняется тем, что и в полном чине елеосвящения этой рукописи после возложения евангелия было положено (в полном чине уже вторичное) испрошение больным прощения и благословения, и форма прощения одна и та же и в полном, и сокращенном чине. Как и в полном чине больной говорил, обращаясь к священникам: «Благословите мя, отцы священници грешного, иже согреших грехи в мире сем, преступих заповедь Божию делом и словом, и помышлением, и прочими всеми моими чувствами». Священники отвечали: «Благословение Господа Бога...» Как видим, автор не изменил даже множественного числа на единственное применительно к одному совершителю таинства, хотя и отмечает, что сокращенный чин предназначается для совершения «единому попу».

Несомненно, что представленными выше списками далеко не исчерпываются опыты построения сокращенного последования елеосвящения. Однако же и из них можно было видеть характер этих опытов. Они сводились к тому, чтобы возможно упростить сложный чин елеосвящения, чтобы сделать его удобным для совершения его над тяжко больным.

Но сокращенные последования св. елея не были приняты церковью в обдержание, и опыты их построения имеют лишь исторический интерес. И при меньшем семи числе совершителей таинства должен быть выполнен весь чин таинства елеосвящения, без сокращений. На случай же «страха смертного» даются прекрасные наставления в требнике Петра Могилы.

«Аще болный близь смерти быти видится, да недолгих ради молитв сицевая Божия благодати тайною сею подаемыя, лишен преставится, абие начало сотвор, оставив псалмы, канон и тропари, от ектении начинай, сиест от: Миром Господу помолимся, и прочая».

«Аще же по первом помазании не умрет, начинай абие псалмы и сверши вся предоставленая, вся же она свершив, второй священник и прочий по ряду все довершают».

«Аще же болный внегда свершается елеосвящение умрет, абие да престанут прочее свершати. Елей же вставший да сжжен будет в алтаре».

Ранее уже было отмечено нами, что чин елеосвящения развивался в зависимости от совершения его не только над болящими, но и над здоровыми. В силу этого одни и те же чины служили для больных и здоровых. Даже в тех случаях, когда чин елеосвящения предназначался для совершения над одним определенным лицом, и тогда чин не терял свойственных его времени характерных черт. До нас дошел интересный в этом отношении чин елеосвящения по рукописи Московской Синодальной библиотеки № 279, 14 в.⁶¹⁶. Этот чин елеосвящения, по справедливому замечанию проф. А. Дмитриевского⁶¹⁷, был предназначен для совершения его над императором Иоанном Кантакузином. Видимо, он был приспособлен для совершения над императором. Но какого рода было его приспособление? В молитвах этого чина блага от таинства везде испрашиваются на имя императора Иоанна. Более интересно отсутствие в нем молебного пения, но едва ли это может быть объясняемо предназначением его для постоянного совершения над императором. Скорее это объясняется тем, что молебное пение или утреня в 13 и начале 14 века еще не выделилась окончательно из ряда других повседневных служб и не получила тесной связи с чином таинства.

В остальном чин не уклоняется от других чинов елеосвящения.

В нем после обычного начала следовали псалом 50 и «Верую». Во время исполнения их совершалось освящение елея: каждый из пресвитеров вливал немного елея в лампаду и читал молитву на освящение его: Господи, милостию и щедротами...

Затем пели тропари: Помилуй нас, Господи… Господи, помилуй нас... Милосердия... Многая множества.... и отпустительные седмицы знаменитейших святых иерархов и мучеников. Следовала мирная ектения и литургийные антифоны: Благо есть исповедатися... Антифон второй: Господь воцарися... Антифон входа: Приидите, возрадуемся Господеви... Иерей: Приидите, поклонимся... Спаси ны, Сыне Божий... Кондаки седмицы святых и предписанных славных святых. Иерей: Яко свят еси, Боже наш... Блицы во Христа креститеся или Трисвятой гимн.

Затем каждый пресвитер произносил поочередно прокимен, апостол, аллилуарий, евангелие, сугубую ектению, молитву и, взяв святого елея, помазывал болящего при чтении молитвы «Отче Святый» на челе, на ресницах глаз, на груди, на руках.

После седьмого помазания «ектения и отпуст».

По содержанию чин елеосвящения также примыкает к другим чинам елеосвящения.

Круг апостольских и евангельских чтений и молитв на них был следующий:

1) Апостол – Евр. 2: 2–10;

евангелие – Лк. 10: 16–21;

молитва – Буди, Господи, елей сей елей радования.

2) Апостол – Деян. 13: 25–32;

евангелие – Ин. 1: 29–34;

молитва – Боже великий и дивный, от всея твари поклоняемый.

3) Апостол – Флп. 2: 5–11;

евангелие – Лк. 10: 38–42; 11: 27–28;

молитва – Господи Боже наш, единый, щедрый и милостивый.

4) Апостол – 1Кор. 4: 9–16;

евангелие – Мф. 10: 1, 5–8;

молитва – Господи Боже наш, седяй на херувимех.

5) Апостол – 1Кор. 12: 27; .13: 8;

евангелие – Ин. 4: 46–54;

молитва – Призываем Тя, Владыко, истинного Бога нашего, мы грешнии.

6) Апостол – Иак. 5: 10–16;

евангелие – Мф. 10: 1, 5–8;

молитва – Боже великий и дивный, храняй завет Твой.

7) Апостол – Рим. 6: 18–23;

евангелие – Лк. 19: 1–10;

молитва – Боже, наказуяй и не умерщвляяй, утверждаяй ниспадающих.

Отмеченный чин елеосвящения был предназначен для нарочитого совершения над императором, а между тем изменений в нем, кроме отмеченного выше, не наблюдается. В других же случаях над здоровыми просто выполнялись обычные чины елеосвящения.

Но в греко-восточной церкви существует еще и общее маслоосвящение.

Что же касается литургической стороны общего маслоосвящения, то о ней наши сведения ограничиваются исключительно славянскими рукописями. Но если принять во внимание, что указания рукописей об общем маслоосвящении в великий четверток и в великую субботу являются отражением греческих оригиналов, то можно будет полагать, что как у православных восточных, так и у русских общее маслоосвящение в указанные дни совершалось так же, как и елеосвящение над больными, по тому же тактикону. Отсюда можно заключать, что чин общего маслоосвящения в каждом периоде своего существования находился в том же состоянии, что и чин елеосвящения над больными. И лишь применительно к случаю совершения его над всеми верующими и в более или менее торжественной обстановке вносились дополнения и делались изменения в тактикой елеосвящения над больными. Чего они касались, всего лучше можно будет видеть из самых уставов общего маслоосвящения в великий четверток и в великую субботу. Так, по общеархиерейскому чиновнику 17 века общее маслоосвящение в великий четверток представляется в следующем виде: «К елеосвящению елея благовест, час дни. И пришед архиерей в церковь поклоняется, стоя на орлице трижды, и осеняет на все четыре страны, и облачается в алтаре в малое облачение, и вышед из алтаря восходит на место среди церкви. Поем начало по требнику, и в канон архиерей кадит всю церковь, а говорит канон диакон, и апостолы чтут диаконы. А молитв «Отче Святый» шести не говорит, токмо говорит седьмую со властями. Посем помазует властей и всех ту предстоящих. А для поспешения раздает стаканчики стеклянные властем. По помазании же архиерей глаголет молитву «Царю Святый», а власти держат разгнув над главою архиерея евангелие, и глаголет тихо ту же молитву. Посем отпуст по требнику»⁶¹⁸.

Подобный же устав общего маслоосвящения и по архангелородскому чиновнику 18 века. «К маслоосвящению благовест во вседневной сполувторого часа без звона до начала.

Архиерей облачается в малая в алтаре. И по указу приезжают из монастырей архимандрит и игумены с ризницами, и от приходских, и градские священники со диаконы приходят.

Среди церкви устрояется столец, фатою покрыт, как на всенощной, в чаше или в стакане масло древяное (на столе) и сосудец вина красного, по углам на столе д҃ свещника со свещами возженными.

И по чину архиерей от алтаря на облачальное место возшед, творится начало протодиаконом. Глаголет: Благослови, Владыко. Архиерей глаголет: Благословен Бог. Диакон соборной чтет: Аминь и Трисвятое и Господи, услыши, и по чину по в҃ священника покланяются (в московском чиновнике свещи иереом даются). По ектении малой поется на глас: Аллилуия. На н псалме и на каноне кадит архиерей всю церковь, и со свещами предходят по чину полиелея. На каноне запев лики говорят: Милостиве Господи, услыши молитву... со Славою. По д҃ песне поют: Достойно, ектению великую чтет протодиакон, на ней же чтет: О преосвященном архиепископе нашем Варнаве и всей во Христе братии нашей и всех православных христиан. Такожде чтется на прочих ектениях по евангелии. Молитву чтет архиерей пред столом и вливает вино в елей.

По тропарех протодиакон возглашает: Вонмем. Архиерей глаголет: Мир всем, осеняя, и диакон сказует прокимен, поют на глас, и по апостоле «Аллилуия» поется на глас же. И чтет архиерей евангелие и молитву. По чтении евангелия полагается евангелие на налой, поставлен за столцем. Прочие же евангелия и молитвы чтут по чину архимандрит и священницы, пременяя. Приносят евангелие диаконы.

По з҃ же молитве чтет архиерей пред столом молитву «Отче Святый, врач», и относят со стола подсвещники, и от чаши или от стакана вливает архиерей в малые два стаканцы елея, и дается архимандриту и протопопу для помазания народа и жен. И помазуется сам архиерей стручцем на то устроенным первый, и относится стол со евангелием на страну. Архиерей, став на степени амвона, и помазует приходящих по чину на челе, на ноздрях, на устех, на ушесех, на руках, на обоя страну, и целуют руку его. Архимандрит и же протопоп помазуют за столпом. По помазании же, прием архиерей евангелие, разгнут стоя среди церкви, держат над главою его сослужащии письмены евангелия, и чтет молитву архиерей и по прочтении целует евангелие, и относится в алтарь, так же ектения и прочие стихи. И отпуст чтет архиерей на амвоне, и глаголет прощение, и входит в алтарь разоблачится».⁶¹⁹

Из изложенного сейчас того и другого устава архиерейского совершения общего маслоосвящения в великий четверток можно было видеть те особенности, какие оно имело по сравнению с обычным чином елеосвящения над больными. Подобного же рода были видоизменения чина елеосвящения и при совершении его в монастырях игуменом с братией. Интересный для наблюдения в этом отношении у нас имеется «Чин, бываемый на освящение маслу еже в субботу великую совершается» по рукописи из собрания Титова № 206⁶²⁰. Чин этот совершался игуменом с братией. Применительно к этому на ектениях везде поминался игумен и братия обители. Затем, в молитвах блага от таинства елеосвящения испрашиваются уже не на одного болящего, а на всех тех, помазывать которых надлежало по этому чину.

В молитве «Безначальне, вечне»

В молитве «Отче Святый»

Отпуст совершался с особенностью, усвоенной вообще отпусту на великую субботу. И после отпуста «и тако став, игумен, и прием святое масло, помазует преж священники. Потом же всю братию по чину их, и вси священницы ставше со игуменом, кождо их имуще священное масло, помазуя глаголет: Благословение Господа...»

В заключение чина Положено «прощение братии в великую субботу». «Отче Святый и отцы святии, простите мя и благословите грешного, елико согреших во вся дни живота моего, во дни и нощи, и во всей сей святей четыредесятнице словом, и делом, и помышлением, в разуме, и недоведении и всеми чувствы моими»⁶²¹.

Вот кратко схема видоизменений чина елеосвящения при совершении его в великую субботу в качестве общего маслоосвящения. Но и при таком несущественном для чина елеосвящения характере эти изменения, видимо, не всегда проводились до конца. Следует отметить характерное явление в этом отношении в том же «чине» по рукописи из собрания Титова №206. Как знаем, в досовременном чине болящий являлся к совершению над ним таинства после пения отпустительных тропарей и кондаков. И по рукописи из собрания Титова № 206 тоже после отпустительных тропарей «и тако приходит игумен посред и сотворит на восток поклоны, и един пакы к прочим священником рек сице: Благословите мя, отцы святии...»⁶²². Но здесь приход игумена после того, как он уже произносил начальный возглас и участвовал в совершении первых двух частей последования таинства, был прямо-таки странным. Получился он в результате того, что автор чина остался здесь верным чину елеосвящения, как он совершался над больными; он заменил лишь слово «болящий» словом «игумен», опуская из виду происшедшую от этого несообразность, указанную нами выше. Затем, после молитвы на первом евангельском чтении «священник... возжигает светильце. Таж, прием святое масло, мажет по обычаю болящего, глаголя молитву сию: Отче Святый...»⁶²³. Возможно, что как на первом чтении, так и на остальных, помазывался игумен. Об этом можно судить по тому, что евангелие далее возлагалось на голову игумена. Если игумен при возложении евангелия заменял болящего, то нет ничего удивительного, что и на семи помазаниях, происходивших за апостольскими и евангельскими чтениями, он же помазывался за болящего. За это говорит и то, что в заключении чина игумен уже исключался из числа лиц, подлежавших там помазанию.⁶²⁴

Таким образом, из чина общего маслоосвящения по рукописи из собрания Титова № 206 можно было видеть всю нерешительность, с какою подвергалось что-либо изменению в чине елеосвящения, как он совершался над больными. Можно думать, что подобного же рода делались видоизменения и во всех случаях, когда приходилось чин елеосвящения над больными приспособлять для совершения общего маслоосвящения в монастырях.