Космология и богословие

Ключ книги именно в этом – в сопряжении « неба» и «небес», которое особенно отчетливо видно в Евангельской истории Рождества. Напомним евангельский рассказ:

«Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему. Услышав это, Ирод царь встревожился, и весь Иерусалим с ним. И, собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где должно родиться Христу? Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском, ибо так написано через пророка: и ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных, ибо из тебя произойдет Вождь, Который упасет народ Мой, Израиля. Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему. Они, выслушав царя, пошли. [И] се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец. Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою, и, войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну. И, получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою» (Мф.2:1–12).

Мы знаем, почему Ирод выспрашивал волхвов, и почему они получили откровение не возвращаться к нему: потому что Ирод хотел убить Младенца, «претендента» на его царский престол, как он думал. И, не дожидаясь долее, приказал убить всех вифлеемских младенцев от двух лет и ниже, по времени появления звезды, «как выведал от волхвов».

Что все это значит?

И волхвы, и первосвященники, и старейшины иудейские, и весь встревожившийся город однозначно воспринимают явленное на небе. И евангелист, излагающий события, ничуть не сомневается в подоплеке звездного знамения. Иными словами, авторитет богодухновенного христианского Писания подтверждает истинность повествуемого, логику поступков.

Формулировка католического комментария в изданном в 1985 г. на русском языке в Брюсселе Новом Завете определенна: «Была широко распространена астрология, которая связывала движение небесных тел с земными событиями». В англиканском издании «Библия сегодня»¹ автор называет волхвов «религиозными астрологами».

В Лондонском планетарии в 60-е годы шла научная программа: показывали небо над Вифлеемом в ночь рождения Иисуса Христа. Вы видели звездный небосклон – точно такой, каким он был в 7-м году до Р.X. – и огромную светящуюся звезду. Фактически на небе сошлись три звезды – планеты Юпитер, Сатурн и Марс. Одна из них, как объяснял демонстратор планетария, в соответствии с астрологическими представлениями, была «звездой Иакова» (то есть Израиля), другая – «царская» звезда, третья – «звезда» войн и преобразований. По ним волхвы узнали о рождении великого преобразователя мира, Царя Иудейского, и пошли в Иудею. Звезда, восход которой волхвы видели на востоке, шла перед ними. «По-видимому, – отмечает католический комментарий Евангелия, – звезда проходила по южной части небосклона и была перед глазами путников, а «остановилась над местом, где был Младенец», – то есть когда волхвы подошли к Вифлеему, звезда оказалась как раз над городом». В Оксфордском словаре христианской Церкви, изданном доктором Кроссом в 1957 году, сказано о них: «Они были первые язычники, поверившие в Христа», – и о встрече планет, создавшей Вифлеемскую звезду: «Первым ученым, сделавшим это открытие, был Кеплер, высчитавший, что в 7-м году до Р.X. произошло сочетание Сатурна и Юпитера». Автор толкования в «Библии сегодня» указывает, что хронологический расчет года рождения Спасителя делал ученый монах Дионисий Малый в начале VI в. и ошибочно поставил год Рождества как 753-й год от основания Рима, в то время как Ирод умер еще в 4-м году до Р.X. Таким образом, год совмещения планет, установленный Кеплером, – вполне возможный год Рождения Спасителя. Д-р Кросс в своем словаре отмечает, что точных исторических сведений о волхвах (он их называет «мудрецами») у нас нет. Тертуллиан в III в. называет их «феререгес», то есть «почти цари», очевидно, по уважению, каким они пользовались в астрологическом мире. Отсюда предание на Западе, что они и в самом деле были цари. По сохранившемуся у христиан преданию в VI в. впервые записаны и их имена: Гаспар, Мельхиор, Валтасар. В средние века их почитали святыми, и еще в III в. были обнаружены их мощи, хранившиеся в Константинополе до 1162 г., когда Фридрих Барбаросса увез их оттуда в Германию, где они и сейчас хранятся в Кельнском соборе.

Таковы имеющиеся сведения.

Но что говорит об этом христианская апологетика?

Насколько нам известно, на эту тему нет ни одного серьезного научно-апологетического труда, хотя, по словам Британской Энциклопедии, «принятие христианством астрологии является самой чуждой страницей его истории». Позднейшие христианские Соборы пытались скорректировать положение, осуждая детерминистские претензии астрологии, преувеличение ею мощи звезд, но собственно астрологию, в частности Вифлеемскую, не отвергали.

Чтобы глубже понять астрологический сюжет, данный нам в Евангелии, и дальнейшую историческую связь христианства с астрологией вплоть до наших дней, обратимся, пусть вкратце, к истории астрологии.

Она возникла, по-видимому, в IV или III тысячелетии до Р.X. в Ассиро-Вавилонии, в Месопотамии, на территории теперешнего Ирака, причем зарождение там астрологии совпадает с уходом оттуда по указанию Божию Авраама, родоначальника избранного народа, основоположника иудео-христианской традиции и культуры, явно отличающейся от астрологической культуры Месопотамии с ее языческим обожествлением звезд. К этому совпадению мы еще вернемся.

В Месопотамии астрология имела сугубо религиозный характер и связывалась, как мы видим, с языческим почитанием звезд. Вавилонская башня со своими ступенями (остатки таких башен на этой территории известны) была построена главным образом в целях приближения к звездам и их изучения. Гнев Божий – смешение человеческих языков – был вызван стремлением строителей достичь неба и сделаться самим богами, своего рода звездами. «Вавилонские башни» впоследствии стали первыми обсерваториями и положили начало астрономии и астрологии, в истоке своем не различавшимся, точнее, полагавшим два аспекта в подходе к звездам: изучение – астрономия и осмысление, так сказать, философия звезд – астрология, в соответствии со значением греческого термина. В таком виде месопотамская версия перешла частично в Индию и Китай, но полнее обосновалась в Египте и в эллинском мире. Уже в Месопотамии были даны зачатки арифметического расчета с записями наблюдений звезд. Наблюдая звездное небо и благоговея перед могущественнейшими таинственными божествами в звездах, мудрецы того времени создали единовременно и религиозно-философскую, и систематически-научную картину небесного мира. По словам Птолемея, древнегреческого ученого, творца господствовавшей в средние века христианской эры строго геоцентрической системы «математического синтаксиса», Месопотамия в конце VIII в. до Р.X. уже имела записи затмений, а данные археологии показали, что к тому времени были точно известны годовой солнцеворот, лунные фазы и периодика некоторых планет. На переплетении религиозного и научного взглядов выросла астрологическая практика предсказания личных судеб и составления гороскопов. Египетские ученые как раз создали первый календарь с 30-дневными месяцами, с пятидневным ежегодным предикатом. Таким образом, возникшая к моменту Рождества Христова религиозно-научная культурная атмосфера была тем «воздухом», той средой, в которой парфянским или иранским мудрецам, звездочетам и предсказателям, жрецам и «своего рода царям» дано было увидеть звезду на востоке и двинуться на поклонение Царю Иудейскому. Греческий перевод Библии семьюдесятью толковниками уже был хорошо известен, а иудейская диаспора и такие люди, как Иосиф Флавий, уже включились в общую интеллектуальную жизнь средиземноморского общества, тогдашней Римской Империи.

Первоначальное отношение Рима к доставшемуся ему астрологическому наследству было холодным и сдержанным. К концу республиканского периода астрологию опровергали не только эпикурейский поэт Лукреций, но и его не менее значительный оппонент Цицерон. Но в то же время величайший ученый Рима Нигидус Фигулус, знаток новейших наук, включил астрологию в свой пантеон, внеся в римский культурный обиход греческие сферы Зодиака, «варварские» сферы египтян. В таком виде, при мощной поддержке Евангелия от Матфея, единая космологическая наука-религия-философия вошла в христианский мир. Следы ее присутствия до сих пор с нами: рождественский тропарь, а наряду с ним и кондак вспоминают и солнце, и звезды, астрологи «со звездою путешествуют»; тут и древнейший вечерний гимн «Свете тихий святыя славы...», и рождественская календарная римская дата солнцеворота 25 декабря, – никто ведь не знает подлинного дня Рождения Спасителя. По доброй древней традиции астрологического обожествления светил, – «обожествление» солнца, только на этот раз – «Бога истинна от Бога истинна», «Света от Света», «Солнца правды». Астрология древности не изгоняется, а «христианизируется». Тут и споры о праздновании Пасхи, и вся вообще проблема календаря, который даже и сейчас – в XX в. – обожествляется до такой степени, что в «астрологических» спорах о «старом» и «новом» забываются слова самого Христа Спасителя о том, что не человек для календаря, а «суббота для человека» (суббота – тот же календарь).

Западные народы принимают астрологические названия дней по именам светил, даже воскресенье у них – день Солнца; понедельник – день Луны, вторник – Марса, среда – Меркурия, суббота – Сатурна. Разумеется, обожествленное могущество светил превращается в могущество сотворившего их «Солнца правды». Детерминация открывает место свободе человека, и впервые в жизнь людей входит это понятие, ставшее таким значительным в наши дни. Свободу дает Христос, «Солнце правды». Но токи единой звездной культуры пронизывают христианский мир. Астрология, переставая быть языческой, возвращается, в империи Карла Великого возрождается «царское художество» – астрологи при дворе. Уже в XIII в. и Данте, и Фома Аквинский, и другие включают в свою философию хотя и модифицированное, но все же астрологическое понимание причинности. В XIV в. в университетах Парижа, Падуи, Болоньи и Флоренции все еще существуют кафедры астрологии, и немудрено: в единстве с астрономией астрология причастна к собственно зарождению космологии. Сам пионер новейшей науки Кеплер, ниспровергатель птолемеевского геоцентризма, своим гелиоцентризмом расчистивший путь системе Коперника, был убежденным астрологом и, хотя с ленцой, но составлял-таки гороскопы.

Так что же позволило астрологии – с ее предсказаниями, пророчествами, гороскопами – надолго удержаться в составе общечеловеческой культуры? Что ее – родственницу точнейшей науки современности, космологии – сближает с религией и духовной жизнью?

Что это?

Идея уникальности человека в астрологическом восприятии мира достигла своего апогея в рождественской истории Евангелия от Матфея. Не потому ли в христианском богословии время прихода Христа на Землю определяется как «исполнение времен», как «завершение истории мира»? Описывая вкратце историю подготовки человечества к пришествию Спасителя, свт. Василий Великий в главной тайной молитве Божественной Литургии, носящей его имя, так обращается от имени всех нас к Богу Отцу:

Глаголал еси нам усты раб Твоих пророков, предвозвещая нам хотящее быти спасение: закон дал еси в помощь: ангелы поставил еси хранители: егда же прииде исполнение времен, глаголал еси нам самем Сыном Твоим, Им же и веки сотворил еси.

Что это, как не утверждение об уникальности Человека такого, каким он должен быть и каким он был до своего грехопадения, в коем: ...преслушавша Тебе истиннаго Бога, создавшаго его, и прелестию (льстивым искушением) змиевою (дьявольскою) привлекшася, ...изгнал еси его праведным твоим судом, Боже, от рая в мир сей, и отвратил еси в землю, от неяже взят бысть...

В богословии свт. Василия Великого уникальность человека отзывается уникальностью времени и пространства: «веки» – века, сотворенные Сыном Божиим, знаменуют в истории грешной земли «исполнение времен»; они суть их завершение, потому что на эту быстротекущую в своей истории землю сходит Сам Творец всех времен и пространств. В уникальном их соединении и на определенном месте земли – не только земли, но всей вселенной – Он воплощается в совершенного Человека, спасающего падший мир и возвращающего его в Царство Небесное.

Не просто «плоть и кровь отдельной человеческой особи», а нечто гораздо большее: воплощение Премудрости Божией в условия, в координаты падшего мира, падшей вселенной. Это воплощение Премудрости и есть удивительное «исполнение времен» в соединении с «исполнением пространства»; в нем будто сказывается нам о времени и пространстве языком современной науки как о единстве, выражающем собою, совсем в духе новой физики, сущность материи вселенной. Так что изумительное прозрение великого Василия, предвосхищая достижения нынешней науки, еще в IV в., за 16 веков до нас, утверждает всему бытию «астрологическую» законченность в Иисусе Христе; и ведь «Небесный Христос», в описании апостола Павла – «Новый Адам», Все-человек. И не потому ли в христианском святоотеческом богословии и на Западе, и на Востоке всегда присутствовало астрологическое мироощущение, и Евангельская астрология никогда не была в нем подвергнута ни сомнению, ни критике?

Чтобы глубже понять христианское астрологическое мироощущение в контексте человеческой истории, философии и науки, следует снова обратиться к прошлому и всмотреться в то, как астрологические идеи повлияли на древнегреческую философию, подготовлявшую языческий мир, по Божиему Промыслу, к пришествию Христа Спасителя. В самой седой древности, в Месопотамии, засиял этот тонкий рассвет, занялась удивительная заря. Идея связи-сопряжения видимых звезд с уникальной человеческой личностью была неожиданной для грубой языческой культуры. Откуда она взялась? и почему стала мощно разрастаться, пока не отозвалась со всей силой в Вифлееме?

Человек уникален при своем рождении: он рождается с единственными, ни на чьи не похожими пальцами, их отпечатками. А строение организма определяют уникальные гены, несущие исключительно точную и неповторимую программу, так что отпечатки пальцев в криминалистике отошли уже на задний план, – вперед выходит генетика. Это – со стороны антропологии, физиологии, биологии. Что же касается космологии, то уже в философии стоиков возникает понятие о двух мирах – макрокосмосе и микрокосмосе, вселенной и человеке, – и «симпатии» между ними; не о нашей русской «симпатии», а о греческом: «со-страстии», соучастии, сострадании, сочувствии – короче говоря, о внутреннем единстве. Отсюда μαλοθεσία, особая ветвь астрологии в Греции, суть которой в том, что каждая часть тела, каждый орган находится под влиянием нескольких планет в знаке Зодиака. Такой взгляд порождает концепцию так называемого «астрального», «звездного» тела, бытовавшую вплоть до XVII в., а кое в чем и сейчас еще не изжитую, которая, как мы знаем, имела свои весьма отрицательные последствия, особенно и в частности в медицине. Но сама идея космического единства макрокосмоса и микрокосмоса, человека и мира не так уж плоха. Она обращает наши помыслы к первозданному Раю, в сад Эдемский, где соединение Адама Всечеловека со всем окружавшим его творением было именно таким целостным единством.

Космическая уникальность человека в рождении предопределена... Здесь откровение астрологии замечательно. Дело в том, что каждый из нас рождается в определенное время, в определенном месте и при определенном небесном сочетании солнца, луны, планет и звезд. Это сочетание времени, места, состояния солнца, луны, планет и звезд неоспоримо. Совмещение данных обстоятельств уникально, как отпечатки пальцев, как конкретная генетическая программа. Выходит, что человек хотя уникален, но не одинок, не разобщен со вселенной, не отчужден от нее. Космологи древности заметили это давно: у человека в космосе свое место, свое неоспоримое положение. Потому возможно и понятно было говорить: «Мы видели звезду Его на востоке». Отсюда и вполне корректные гороскопы всех веков, как и нашего времени. Но все дело в их, гороскопов, толковании.

Таким образом, мы переходим к самому главному в нашей христианской апологетике: к полному непримиримому окончательному расхождению между современной астрологией и православным христианством, православным астрологическим мироощущением Евангелия.

Но перенесемся сейчас в храм.

Уникальность младенца²

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Эта уникальность отмечена уже звездой Вифлеемской, отмечена Промыслом Божиим, указавшим этот звездный путь, путь, который ведет нас всех вслед за этим Младенцем в Царство Небесное.

Всякий младенец уникален, мы это знаем. Всякий младенец так же рождается под своей собственной звездой, как и Христос Спаситель; каждому из нас дан путь, который принадлежит только ему одному, и мы идем этим путем. Уникален младенец в том смысле, что Господь определяет его путь в творении. И какой ужас, какой действительно ужас, когда люди предпочитают положить конец раскрытию этой неповторимости каждого младенца до его рождения, считают возможным от него избавиться. Какая это страшная беда! Беда, которая нарушает весь смысл, всю суть творения человеческого, всю суть этого определенного пути, данного Богом каждому человеку в творении. Ибо рождение, по нашей христианской вере, не есть самый момент начала жизни этого единственного человека, потому что это начало задано в творении, – в творении, которое воплощено в Адаме и в котором мы все соучаствуем в Царствии Божием, как это мы сегодня читали в главной молитве Божественной Литургии. Никогда не следует нам этого забывать, и тем более мы должны со всей особой и благоговейной верой относиться к каждому приходу человека в этот мир.

Рождение не есть происхождение, рождение не есть творение, рождение есть приход в этот грешный мир в результате нашего человеческого грехопадения во Адаме. И только тогда мы можем понять весь смысл и все значение уникальности каждого из нас, этой действительно как бы Вифлеемской звезды, которая дана человеку, в той или иной мере.

Но сегодня мы вспоминаем Божественную уникальность Младенца, Которого в этот праздник Сретения Господня принесли в храм для того, чтобы исполнить закон человеческий в отношении Самого Законодателя... Сам Законодатель берет на Себя все, абсолютно все, вплоть до каждого нашего греха и до каждого младенца, который уникально рождается в наш мир, и до каждого убитого младенца, будь то младенец, убитый Иродом или убитый своей собственной матерью, иногда, правда, по жуткому своему неведению и непониманию, но все-таки – как это страшно! И всякого такого младенца в сегодняшний день Сретения Христос Спаситель, исполняющий все по Закону Божественному, принимает на Себя: каждого младенца, зачатого и не достигшего часа своего пребывания на этой земле.

Уникальность Божественного Младенца, Которого мы сегодня вспоминаем, совсем особая. Эта уникальность, мы знаем, – не только в Божественности Своей, но также и в особой Человечности Своей – о ней сказал в сегодняшний день св. Симеон Богоприимец, принявший Младенца в свои объятия: «Сей лежит во спасение и падение; восстание и падение многих...» «И Тебе Самой, – сказал он Пресвятой Богоматери, – оружие пройдет душу, – да откроются помышления многих сердец...» Дабы открылись помышления многих сердец! (ср. Лк.2:34–35). В этом вся суть, в этом весь смысл!

И тот факт, что лежащий перед Нею Младенец «лежит на восстание и на падение многих», то есть для того именно, чтобы помышления определились в такой мере и в такой степени, чтобы было ясно: кто идет наверх, а кто идет вниз. И вот это-то разделение, которое Христос Спаситель принес для того, чтобы отделить добро от зла, для того, чтобы не было больше этого жуткого смешения, для того, чтобы не было таких ужасных явлений, когда невинных младенцев, якобы в добре, уничтожают во зле.

И это только один аспект смешения добра и зла в нашей человеческой жизни на этой грешной земле!

Но Христос Спаситель помогает нам видеть и открыть наши помышления если не самим себе, если не окружающим нас (что, конечно, есть идеал), то хотя бы Самому Христу Спасителю, хотя бы Самому Господу Богу, для того, чтобы каждый из нас действительно открыл самому себе и Господу путь, которым он должен идти, чтобы больше не было этого ужасного смешения, которое является самым что ни на есть гибельным в нашей человеческой жизни на этой планете.

Да даст же нам Господь Свет Своей Христовой Истины, свет вот этих удивительных свечей, которые мы сегодня по древнему обычаю благословляем.

Пусть этот Свет, и только Свет, и только путь наверх ведет нас ко спасению. Аминь!

Расхождение началось в самом начале, в третьем тысячелетии до Р.Х., когда языческая астрология только зарождалась. Шедшее в мир христианство зрело в лице основоположника подготовки человечества к пришествию на землю Христа Спасителя – Авраама. Мы уже говорили об этом удивительном историческом совпадении. «Когда я перестаю молиться, совпадения прекращаются», – говорил в начале нашего века архиепископ Йоркский Вильям Темпл. Молитва Авраама была очень горяча, хотя, вероятно, он не помышлял о «совпадении», просто горячо молился Богу, в Которого всей душой поверил и с Которым «говорил лицом к лицу». Но это совпадение было не случайным, оно было ответом, и ответ этот – Промысел Божий: «Уйди отсюда». И Авраам ушел, потому, что это были два противоположных друг другу духовных состояния: беспрекословное человеческое послушание Богу, Богу истинному, Святому, и дерзкое «столпотворение» человеческое в стремлении «достичь небес и самим стать богами».

Рассказ Библии о Вавилонском столпотворении, высшем проявлении астрологических стремлений того времени, описан в главе 11-й книги Бытия, непосредственно перед родословием и историей Авраама. И это тоже не случайно, а имеет, как вообще все в Библии, глубокое символическое значение. Слово Вавилон означает «смешение», «смятение», «хаос», «взаимное непонимание». Люди перестают понимать друг друга, когда впадают в безумную гордыню. Такова психологическая правда возникновения не постигающих друг друга отдельных языков. В этом этническом дроблении первых поколений людей на земле – в результате грехопадения – невозможно было создание единой культуры. Вавилонская и библейская, иудео-христианская культура, были противоположны друг другу; им необходимо было разойтись. Месопотамские мудрецы древности, астрологи и астрономы, изучая звезды, которые они обожествляли, задумали взобраться туда, в звездный мир, на небо, и самим стать «звездами», богами. Таково было безумие гордыни, создавшее астрологическую иллюзию, научную фантастику тех времен.

И культуры разошлись: Промысел Божий вывел Авраама из Месопотамии.

Вавилонская башня же сделалась прецедентом и не раз еще в разных видах повторялась в истории.

Нам не надо ходить далеко в седую древность и в далекие культурные миры. Мы – свидетели современной «вавилонской башни», которую люди строили в течение более семидесяти лет, – создавали «рай на земле», задорно пели, что добьются этого не с Богом, а построят сами – «своею собственной рукой». И что же?..

«Вавилон» и «Вифлеем» – несовместимость, полное расхождение во всем, а в то же время астрология и звезды!? В чем смысл этой антиномии? В том, что Христос пришел спасти весь мир! Потому и взял Он из этого падшего мира, в том числе и из древней языческой культуры, все то доброе, что там было, все крупицы истины! Так появилась в истории «христианская астрология», приятием промысла Божия отличная от собственно вавилонской, не знавшей Бога Истинного и Его Промысла. Все в Вавилоне было порождением падшего мира, – грешного, языческого мира с его злом и иллюзией, с его ложью и «научной» фантастикой, с его отходом от Божественной реальности – «Нового Иерусалима», Царства Божия, мира иного! Путь Вавилонского столпотворения проходит красной нитью через всю Библию. Вавилон не раз встречается на ее страницах от Вавилонской башни до Вавилонского пленения, от плача на реках Вавилонских до Плача пророка Иеремии, от возвращения из Вавилона до апокалиптической Дщери Вавилонской древних пророков и откровения св. Иоанна Богослова и его эсхатологического прозрения Вавилона как «царства антихриста» и «царства сатаны», – постоянной темы последующего святоотеческого богословия Церкви.

Конкретное историческое расхождение астрологии вавилонской и астрологии христианской в последние века оказалось связанным с размежеванием астрологии с астрономией как наукой. Расхождение было постепенным и развивалось не без зигзагов и столкновений, таких как столкновения например, Галилея с инквизицией. Знаменательно, что Церковь, в конечном счете, оказалась на стороне Коперника, Кеплера, Галилея и современной космологии, а не на стороне застывших каменных фигур средневековых инквизиторов, ярых и непримиримых приверженцев Птолемея и его геоцентрической системы.

Здесь следует оговориться: чтобы избежать фантазии и фальши, нам надо придерживаться строжайшего правила – не смешивать разные, по существу не смешиваемые области – науку и религию. Но в то же время мы не можем отделять друг от друга эти две области человеческого духа. Фантазия, иллюзия, научная фантастика, теософская фантастика, социальная утопия – это все результаты произвольного смешения.

Несколько лет тому назад в Ватикане состоялась международная конференция ученых астрономов и космологов, как верующих, так и неверующих. Папа Римский Иоанн-Павел II обратился с приветствием к гостям. Папа знал, что ученые верующие и неверующие допускают и поддерживают научное представление о так называемом «большом взрыве»: вселенной, возникающей и эволюционирующей вследствие взрыва из «первоатома»; однако толкуют они это представление по-разному. Папа заявил, что «с точки зрения нашей христианской веры», ученые могут и должны изучать все, находящееся по эту сторону «большого взрыва»; то, что за его пределами, научному рассмотрению недоступно, «относится к области творения Божия». Другими словами, объяснить «взрыв», его причину пытается не собственно наука, а то или иное воззрение, та или иная идеология, поскольку, строго следуя научной методологии, тут ничего не выяснишь. В худшем случае это будет «научная фантастика», но такое объяснение может оказаться и богословским ответом на соответствующие вопросы. Ученых-христиан Папа предостерег, что их богословские ответы не могут находиться в противоречии с учением Библии о творении. Что касается других ученых, например, крупнейшего современного космолога Карла Сагана, то он откровенно говорит, что его религиозная философия, связанная с изучением им космоса – пантеизм в русле восточных религий: буддизма, даосизма и других. Вера человека – его сокровенное дело, но ученый должен строго отличать свое мировоззрение от своих научных достижений. Так, если на пантеистическую точку зрения встанет космолог-христианин, то он тем самым просто изменит своим христианским убеждениям.

Что же такое «большой взрыв» (англ. Big Bang, буквально: «большой удар»)? Перевод не всегда способствует корректной передаче научного термина; может явиться и помехой. Некоторые просто не переводят «биг бэнг» – и все! «Удар»? По кому и по чему? Для удара должен быть кто-то, кто ударяет, и кто-то или что-то, кого или что ударяют. Когда человека хватил «удар», как иногда говорят про инсульт, – ударяет кровь, бьет в мозг, мозг передает удар организму, человек от удара падает... С научной точки зрения неизвестно, ни кто (что), ни кого (что) бьет в «биг бэнге»; термин этот – скорее даже философский: «биг бэнг» – это модель космоса в момент его возникновения. А с позиции общежитейской – это удар прежде всего по Птолемею, по птолемеевской вселенной, по схеме статического геоцентрического мира: в центре – земля, а по хрустальной тверди вокруг движутся звезды, планеты, луна и солнце – модель, владевшая умами людей почти до конца XVII в. Теперь «биг бэнг» нанес ей беспощадный удар. Удар этот пришелся и по астрологии, по астрологической модели звездного неба, руководящего судьбами людей, по ее (астрологии) статически взаимосвязанному миру, движущемуся в себе самом с невозмутимой неизменностью. «Биг бэнг» – удар и по модели ньютоновского мира с законом притяжения и тремя основными законами движения. Законы продолжают действовать, но модель вселенной изменилась. И мы уже не имеем права безоговорочно, вслед за Кантом, повторить величественное сравнение «звездного мира во Вселенной» и «нравственного закона в человеке». Представление о «биг бэнге» сокрушает эту гармонию. «Биг бэнг» ударяет и по догматике материализма, поскольку материя оказывается тут вовсе не устойчивым вечным веществом, а «сгущенной энергией», соотносящейся со скоростью света, движением, временем. Кто знает, что было до «биг бэнга»? Подчеркнем еще раз, что все эти понятия и самый термин «биг бэнг» – скорее даже философские, а не научные.

С точки зрения чисто научной «биг бэнг» есть вывод из астрономически наблюдаемого смещения спектра в красную область, устанавливающего факт разбегания звезд во вселенной. Вселенная расширяется с неимоверной быстротой, разлетаясь во все стороны. Куда? – в бездну. Из математического расчета заключают, что вся материя вселенной в первое мгновение сосредоточилась, сконцентрировалась в одном единственном «первичном атоме», как это обозначается в космологии. «Первичный атом», испытав «биг бэнг» – «большой удар» – взорвался... По-русски это более удачно называют «большим взрывом», которым вселенную разнесло во всех направлениях. От «гармонического неба» в космологии не осталось и следа. В поэзии другое дело: красота звездного неба есть икона Царства небесного, образ иного потустороннего мира, в котором пребывает правда, царствуют любовь и гармония. Вселенной же после «биг бэнга» математически соответствует знаменитая формула, выведенная Альбертом Эйнштейном, короткая и простая:

E ­­ mс2.

Формула содержит утверждение: материя переходит в энергию. Что происходит за пределами этого соотношения энергии, материи и движения (времени), за пределами физического мира, неизвестно и никак не может быть изучено, наука в этом просто не компетентна, что и имел в виду Папа Римский: ученые способны изучать космос по сю сторону «биг бэнга», но не мир «потусторонний».

Однако положение о сгустке первоматерии внутренне противоречиво: ведь возникнуть он мог лишь в результате того же самого «биг бэнга». Некоторые ученые и говорят, что Вселенная «пульсирует», сжимается и разжимается, хотя расчеты показывают сомнительность такого представления. Так что же такое «биг бэнг»? – Просто-напросто «рабочая гипотеза», модель, без которой нельзя изучать Вселенную, понятие, к которому наука подвела человеческий ум. Вот и все.

Что на это говорит православная вера?

Ответ ее – Библейский: «Мир сотворен из ничего Богом».

Что же? неужели Бог сотворил мир «ударом» и заставил его разлететься и лететь в бездну?

С точки зрения современной науки мироздание физически едино, в нем нет никаких отдельных непохожих «неба» и «земли»; во Вселенной все всюду одинаково. В этом контексте нелепо, скажем, добиваться от космонавта заявления, что-де «там», в космосе, нет «ни ангелов, ни святых, ни Бога» (с религиозной точки зрения это тоже нелепо).

Сравнительно недавно космологи, астрофизики, ядерные физики, другие ученые пришли к выводу, что во Вселенной нет «пустого пространства», что все пространство «между звездами» заполнено материей: элементарными частицами, ведущими себя точно так же, как и в самих ядрах атомов, но находящимися «на свободе» (впрочем, и в самих ядрах, согласно квантовой механике, они тоже достаточно свободны). Составляющие межзвездное пространство элементарные частицы отличаются от частиц в ядрах атомов тем, что их излучение – «сама гармония симметрии». Элементарными частицами целое вселенной, космоса как бы единится в общий организм.

Во всей вселенной «работает» таблица элементов Менделеева, что наука и доказала с помощью спектрального анализа так как у каждого элемента свой отличительный спектр. Солнце в основном содержит легчайший элемент менделеевской таблицы – водород. Солнечное тепло и солнечный свет – энергетические продукты природного атомного реактора, действующего в Солнце. По счастью, солнечный реактор пребывает пока в стабильности, хотя возможно, что когда-то наступит критическая фаза, как это происходит с некоторыми отдаленными солнцами-звездами. Каждая ярко горящая звезда под латинским названием nova – взорвавшийся реактор. Вообще в космосе все время происходит много всякого рода взрывов, непорядка. Недавно американские газеты сообщили, что в сторону Земли летит огромный астероид таких размеров, что если он налетит на нее, то наша планета может разлететься в пух и прах. Если вычисления астрономов покажут, что этот астероид нам действительно угрожает, то будет необходимо нацелить на него ракету, начав таким образом «звездную войну». Некоторые ученые полагают, что такой именно астероид был причиной исчезновения с лица земли динозавров. Если же встреча Земли с астероидом действительно произойдет, то для нас, людей, это будет означать конец мира.

Исследования ученых показывают, что в нашей солнечной системе Земля уникальна в том смысле, что лишь на ней есть жизнь. Что касается других звездных миров, то принципиальную возможность обнаружения там жизни отвергать нет оснований, – статистически такая жизнь возможна, хотя научными данными мы пока не располагаем.

И на Земле и всюду в космосе нет столь желанной нам гармонии: везде борьба, природные катаклизмы, «космические болезни», смерть. Жизнь на нашей планете прямо зависит от смерти тех, кем мы питаемся. Даже вегетарианство не аннулирует эту зависимость: растения тоже живые. Уничтожение другой жизни ради собственной – условие выживания, заложенное в основании земной биосферы.

Но во вселенной вообще и на нашей планете в частности идет также и «обратный» разрушению и хаосу процесс – эволюция. «Эволюция, – говорит космолог Карл Саган, – это не теория, это научный факт. Достаточно взглянуть на развитие домашних животных и на развитие космоса. Развитие, эволюция всюду». В чем цель и смысл этого процесса – ни одна точная наука ответить не в состоянии. На этот вопрос ответить могут лишь та или иная идеология, мировоззрение, религия или философия.

Научная технология нашего времени достигла таких небывалых успехов во всех областях науки, что совсем еще недавно трудно было все это предвидеть и представить, не говоря уже о точке зрения научных позиций XVII в. и еще более ранних. Наши глаза и уши, а за ними – разум проникли в глубины бесконечно больших величин, – областей бытия, в которых мы познали две стороны мира, в котором мы живем: хаотическую (паразитическую область князя мира сего – разрушительную) и гармоническую (творческую область Промысла Творца, не оставившего Своего творения, – в развитии и созидании мира и жизни, в космической и биологической эволюции всего).

Мы совсем недавно увидели центр вселенной и в нем – ее кризис. В научном журнале Discover можно было увидеть фотографию «мирового кризиса», а средства массовой информации сообщили об этом по всему свету с сенсационными заголовками.

Суть кризиса – в неминуемом распаде вселенной в результате грозящего ей взрыва галактик и звездных миров.

С другой стороны – уже осуществившаяся победа гармонии в непосредственной близости (и во времени и в пространстве) к «великому взрыву» космоса.

В области бесконечно малых величин мы увидели своими собственными глазами до сих пор неизвестную тайну человеческого зачатия. Я лично видел видеофильм, во много раз увеличенный, заснявший момент зачатия в утробе матери. Оказывается, мужские половые клетки борются друг с другом, и побеждает сильнейшая.

Есть две научные теории для объяснения этого факта: спартанская и эволюционистская. Как две тысячи лет тому назад в греческой Спарте «неудавшегося» новорожденного младенца бросали с утеса, чтобы в «Спарте ничего слабого не было», так и во все века в утробе матери цель оправдывает средства телеологически направленного, «интеллигентного устроителя жизни» в биосфере земли.

Или же это просто борьба за существование и выживание самих зародышей жизни, как и всего в этом мире – «война этнической чистки», как в Боснии или в Чечне?

Кто или что руководит этим? Ответ зависит от той или иной идеологии или мировоззрения, это уже не строгая наука, а та или иная мысль человека, которая может быть и фантазией, и прозрением.

Каковы физические последствия греха во вселенной? Все то, на что у физиков нет ответа, как у Хокинга, ожидающего от философов ответа на вопрос: почему, откуда все в этом мире? Например, оборотная сторона ньютоновского закона притяжения – сопротивление материалов. Теперь это серьезная и глубокая отдельная научная дисциплина в университетах; изучение фактов как таковых и использование их безо всякой философской попытки ответить, откуда это сопротивление и почему. По Плотину (увидим позже) и вообще неоплатонической философии, это не так в мире ином, где вместо «сопротивления» – взаимопроникновение. В человеке это выразилось в виде сопротивления Я и НЕ-Я, а также в раздвоении личности и даже «легионе» в ней (Мк.5:9) вместо первобытной гармонии.

Медицинская технология также достигла огромных успехов: никогда ранее не было возможности совершать такие чудодейственные операции, как сегодня, а также знать так хорошо человеческий организм. Мы теперь знаем то, чего не знали древние: всем известно слово иммунитет. А в чем он заключается? Это – борьба двух микроскопических армий: нападающих на организм бактерий, вирусов и грибков с «оборонителями», иммунными клетками, отражающими нападения и не принимающими «чужеродных», кем бы они ни были.

С другой стороны, – сам организм человека с его клетками, составляющими единое целое друг с другом по отдельности и с целыми органами. Какая удивительная жизнь и работа! Апостол Павел, сравнивающий Церковь с телом человека, так много мог бы теперь добавить к тому, что он сказал почти две тысячи лет назад!

А в то же время, лишь слегка нарушится гармония – будь то радиацией, вроде Чернобыля, будь то каким-либо ударом или духовно-психическим нарушением, – как начинают бесноваться и расти за счет всего другого в организме раковые клетки, типичное явление непослушания ради себя, в ущерб целому, – одна из самых страшных болезней нашего мира.

Откуда так и почему это? Почему так устроен наш мир?

У науки нет ответа на этот вопрос. У Христа есть: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф.6:19–21).

Господь дает научный ответ: «моль» – борьба в биосфере; «ржа» – борьба в неорганической природе; «воры» – борьба в человеке...

«И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются»... (Мф.24:29) – борьба во вселенной...

Есть ответ и у веры отцов, их ответ: не было так в начале. Этот ответ мы найдем во второй части книги.

А пока только скажем: наше единство (всех нас) во Адаме – источник исцеления всех от всего! Началось во Адаме Древнем, завершается во Адаме Новом – Христе!

Когда некоторые наши богословы, следуя латинской логике возражают: «не принимаем коллективного Адама», они самым этим социалистическим термином дают себе ответ: не коллектив спасает человека, а образ Пресвятой Троицы в человеке. Этот образ дан всему человеку в творении, и именно из творения во Адаме мы берем его и находим в себе, внося его в семью, общество, родной народ, Церковь.

Подробно об этом – во второй части книги.

«Big Bang»³ – Большой Взрыв

Теория большого взрыва и распада Вселенной явилась результатом общей теории относительности Эйнштейна. Однако сам Эйнштейн внес математическую поправку в свою теорию, чтобы не допустить неминуемого вывода о том, что «вселенная не статична», так как и математические, и логические теоремы приводили к такому выводу. Эйнштейн был слишком глубоко укоренен в статическом воззрении XIX в. на незыблемость мира и на стабильность вселенной, чтобы согласиться со своими собственными выводами.

К такому результату пришел, однако, в 1922 году, вскоре после опубликования теории относительности (1915 г.), не сам Эйнштейн, а русский ученый, физик и математик, Александр Фридман. Выводы Фридмана были чисто теоретические. Практически они были подтверждены американским астрономом Эдвином Хабблом, открывшим в 1924 г., что мир состоит не из одной только нашей галактики, поскольку он обнаружил и изучил при помощи мощного телескопа девять галактик. Теперь мы знаем, что каждая такая галактика состоит из сотен тысяч звезд. Звезды и галактики движутся в пространстве с огромными скоростями. Это движение отражается на испускаемом ими свете в виде «эффекта Доплера». Астрономы, изучая это движение, обнаружили одну особенность: чем дальше галактика, тем значительнее покраснение ее спектра. Подробное изучение спектров всех доступных наблюдению галактик привело Хаббла к физическому доказательству факта расширения пространства между галактиками, что подтверждало вычисления Фридмана о расширении вселенной во все стороны. Независимо от Хаббла пришел к тому же выводу другой русский ученый, ученик Фридмана Георгий Гамов. Гамов в 1946 г. предложил так называемую «горячую модель» вселенной. Вместе с Р. Альфером и Р. Германом он исследовал ядерные реакции, протекающие в ходе расширения горячего вещества и приводящие к постепенному образованию химических элементов тяжелее водорода. Теория «горячей вселенной» предсказала существование реликтового излучения, которое было в 1965 г. обнаружено А. Пензансом и Р. Уилсоном в радиодиапазоне. Позднее вычисления Фридмана и факт «взрыва» вселенной были подтверждены на деле... ядерной бомбой! Гамов был большой шутник: убедив ученого-ядерщика Ганса Бете присоединить свое имя к этой научной работе, он опубликовал ее под именами Альфера, Бете и Гамова, применив их к начальным буквам греческого алфавита – Альфа, Бета и Гамма, и вызвав этим «веселое внимание» ученого мира, как рассказывает в своей книге Стивен Хокинг⁴. Хокинг, унаследовав весь этот разнообразный научный материал, пришел к бесспорному всеобщему выводу о расширении вселенной в результате «биг бэнга».

Несколько слов о самом Стивене Хокинге. О нем рассказывает его биограф и сотрудник Китти Фергюсон в своих книгах «Стивен Хокинг: поиск Теории Всего» и «Огонь в уравнениях»⁵.

Стивен был совсем молодым, когда его схватила страшная, хотя и не всегда смертельная болезнь: были поражены его двигательные нервы, что постепенно охватило всю центральную нервную систему, кроме головного мозга. Мозг, за исключением той его части, которая была подвержена этой болезни, был совершенно здоров и даже, как бы восполняя пораженную часть нервной системы, стал работать лучше, чем раньше. Однако врачи не были уверены, куда двинется болезнь, и один из них (как оказалось, ошибочно) сказал Стивену, что он не сможет прожить более двух лет. Поэтому Стивен не взялся за серьезную учебу в аспирантуре и стал по-своему готовиться к смерти. Прошли два года, пошел третий, – болезнь не прогрессировала... Он встретился с полюбившейся ему девушкой Джейн, и скоро состоялась свадьба. Стали появляться дети... Пришлось подумать и о содержании семьи, и Стивен нашел работу в университете в Кембридже... Успехи были столь велики, что вскоре Стивен получил место научного сотрудника, а затем кафедру профессора, которую когда-то занимал великий Ньютон. Несмотря на теперь уже постоянную прикованность к инвалидной коляске, его мысль работала так серьезно и глубоко, что его стали сравнивать не только с его предшественником Ньютоном, но и с Эйнштейном. «Со времен Эйнштейна у нас не было такого мыслителя», – стали говорить о нем. Но стряслась болезнь другого характера: Стивен заболел воспалением легких. Чтобы спасти жизнь, пришлось его оперировать, пожертвовав голосовым нервом; Стивен потерял голос и возможность говорить... Для его работы это было равносильно полному уничтожению профессиональной карьеры. Но он уже успел зарекомендовать себя так, что нашлись люди, оказавшие ему помощь, а технология тем временем достигла его собственного уровня, как теперь уже говорили – гения. Он писал на компьютере все, что хотел сказать, а специальное звуковое оборудование синтезировало написанное через компьютер в электронную речь. Так пошли уроки и лекции, классные и внеклассные. Так была закончена его главная книга «Краткая история времени», в которую вошли все его гениальные разработки о космосе, о взрыве вселенной, ее распаде и расширении, о квантовой механике, бесконечно малых частицах и их неопределенности, и об их переходе в электромагнитную волну и обратно, о «черных дырах», о зарождении «новых детей» – малых вселенных, – словом, все, что его ничем теперь не стесненный ум был в состоянии математически точно рассчитать и логически показать и доказать. «Краткая история времени» была переведена на 35 языков и распространена по всему миру как бестселлер. Ее подзаголовок гласит: «От «биг бэнга» до черных дыр». Ученый мир принял его космологию почти безо всяких серьезных возражений, Ватикан пригласил его на космологическую конференцию, Карл Саган написал предисловие к его книге.

Ватикан официально заявил еще в 1951 г., что католическая Церковь принимает современную космологию, включая «биг бэнг», как вполне согласную с Библией⁶.

Сам Стивен Хокинг сказал, что модель вселенной в виде «биг бэнга», изложенная в первой главе книги, является всего лишь научной теорией, математической моделью, «необходимой нам для описания найденного нами, и существует она только в нашем уме»⁷.

Тем не менее в 1992 г. состоялась специальная экспедиция с запуском космического спутника под руководством ученого Смута, под названием COBE⁸, которая полностью подтвердила теоретические выводы Хокинга. Ей удалось увидеть и услышать весь космос в момент вскоре после Большого взрыва при помощи специальных электронных накладок, которые уловили электромагнитный шум реликтового радиоизлучения вселенной в ее «младенческом» состоянии сразу после взрыва⁹. Эти сигналы, пройдя весь долгий путь развития и истории вселенной на расстоянии огромного количества световых лет, показали нам то, что было тогда. Эту возможность дала нам всеобщая теория относительности Альберта Эйнштейна и его знаменитая формула E­mc2. Недавно я лично видел в Англии видеозапись этого сигнала, превращенного из радиоволны в световую картину (как на телевидении). Эта картина на экране показала весь космос того времени в виде разноцветного яйца, в удивительной гармонии и красоте. Это достижение полностью подтвердило все теоретические выкладки Хокинга и других современных ученых о возникновении и развитии нашей теперешней вселенной, все еще расширяющейся и распадающейся в результате Взрыва.

Хокинг в своей книге «Краткая история времени» довольно много говорит о «неудавшемся» в результате Взрыва космосе и развитии, «неудавшемся» с точки зрения «замысла» и «задания». Он постоянно задает вопрос: почему космос такой, какой он есть?

Хокинг сам себе отвечает на все эти вопросы полюбившимся ему своеобразным термином антропный принцип (anthropic principle).

Говоря о хаотическом состоянии космоса в начале, Хокинг спрашивает: можем ли мы себе представить где-то, когда-то какую-то часть космоса гладкой, единообразной, устроенной, такой, как наш теперешний мир, в котором мы живем? Это все равно что представить себе обезьян, пишущих на машинках: у всех буквы прыгают хаотически, только у одной как-то случайно все выходит правильно. Трудно себе такое представить. Но мы можем представить себе единообразные, организованные галактики и звезды, устроенные так, что на них могли бы развиваться (в этих подходящих условиях) живые существа, также, как мы, зная, что только в таких условиях можно так развиваться. Вот почему мир так гладок и устроен! «Вот вам пример применения идеи, известной как антропный принцип, который можно выразить так: мы видим мир таким, какой он есть, потому что мы существуем». Другими словами, разумные существа, как мы, могут существовать только в условиях времени и пространства, и вполне понятно, что они видят себя именно в таких условиях. Применением такого антропного принципа можно объяснить почему Большой взрыв произошел именно тогда, когда он произошел: именно столько понадобилось времени, чтобы смогли развиться разумные существа. Таким же образом объясняется, почему звезды переработали первоначальные газы – водород и гелий – в углерод и кислород, из чего мы с вами состоим. Далее, звезды превратились в «сверхновые» (supernova) и их осколки образовали обычные наши звезды и планеты (в том числе и нашу солнечную систему); оставшиеся после этого три миллиарда лет пошли на биологическое развитие, которое из простейших живых существ создало постепенно тех, кто сумел мысленно «вернуться» своими расчетами в большой взрыв. Это задание, эта целеустремленность космоса и называется антропным принципом, потому что этот принцип развития вселенной после взрыва ведет прямо к человеку.

Хокинг в связи с этим обращает внимание на эту целеустремленность космоса и, сравнивая это с различными «центризмами» в космологии начиная с Птолемея (геоцентризм: «земля – центр мира»), Галилея (гелиоцентризм: «солнце – центр мира») и т.д., возвращает нас к земле благодаря человеку¹⁰, утверждая, что очень трудно было бы объяснить, почему вселенная началась именно так, не приняв антропный принцип как акт Божий: Бог намеревался сотворить на земле такие существа, как мы.

Учитывая температуру «биг бэнга» и галактик, всего космоса, Хокинг склоняется к мнению, что нигде, кроме Земли, жизни нет; – она центр вселенной. Хокинг возвращается к геоцентризму, но не физическому, а телеологическому.

Почему вселенная такова? Потому, что если бы она была другой, нас в ней не было бы. Очень просто: антропный принцип – составная часть известной нам вселенной, это все современные космологи признают как доказанный факт. Подтверждение этого факта «от обратного» можно видеть в устроении других планет нашей солнечной системы, которые, имея те же элементы, что и Земля, устроены так, что на них не могла развиваться жизнь, как на Земле. Русский ученый Лев Мухин, сейчас работающий при Российском посольстве в Вашингтоне, опубликовал 11 января 1996 г. в научном журнале «Природа» (Nature) статью, в которой описывается исследование им и его сотрудниками планеты Марс в ожидании результатов, которые принесут к концу этого года три космических корабля, запущенные к орбите Марса. Одной из тайн Марса является его поверхность. Есть основания считать, что эта поверхность заключает в себе, как и Земля, углеводы, – пишет в журнале Science News американский ученый Коуэн (Cowen), – очевидно, оставшиеся там от материала, приготовленного для человека на нашей планете. На Марсе, как известно, действуют солнечные ультрафиолетовые лучи. Мухин и его сотрудники произвели «научную имитацию»: облучили ультрафиолетовой лампой углеводы точно так, как это происходит на Марсе, и эти углеводы быстро «рассыпались». Эти результаты свидетельствуют, что распавшийся карбонат кальция выделил в атмосферу Марса больше углекислого газа, чем атмосфера Марса его теряла, и «обсыпал» таким образом поверхность планеты. На этом основании запущенным на Марс космическим кораблям будет дано задание «ощупать» вглубь всю поверхность «красной планеты». Эти выводы подтверждает другой американский ученый Майкл Карр (Michael Carr) в «Геологическом Обозрении» в Менлоу Парк (Калифорния). Таково косвенное подтверждение антропного принципа¹¹.

На нашем языке антропный принцип называется Промысел Божий о человеке. Этот Божественный Промысел, известный только Ему Одному, вывел человека из Рая после грехопадения (из-за которого произошел взрыв) и, противоборствуя «князю мира сего», повел изгнанного Адама Своими многовековыми путями («мгновением» для Божественной Вечности!) на эту, уже устроенную Им для него землю, чтобы спасти его Своим Божественным Воплощением и снова вернуть в Рай и с ним вместе – всех его потомков¹².

23 ноября 1995 года: ученые обнаружили «Адама» и связали эту находку с обнаружением «Евы»: все живущие сегодня на земле люди обладают идентичным ДНК.

В современной науке смерть побеждена жизнью!

Да, именно так! Первое сообщение об этом было напечатано в научном журнале Nature («Природа»).

Вся теория эволюции до сих пор решительно строилась на смерти, на палеонтологии: изучение смертных останков животных и человека, скелетов, костей, черепов...

Теперь она получила подарок – «живую жизнь»: ДНК! Конечно, нуклеиновая кислота – тоже «смертные останки», но, в отличие от скелетов, их язык несет в себе запись жизни, ничем не смываемую.

ДНК – дезоксирибонуклеиновая кислота – находится в ядрах клеток огромной ленточной молекулы – хромосомы, отрезки которой и есть гены.

«В новых генетических исследованиях происхождения современного человечества, – пишет «Нью-Йорк Таймс» от 23 ноября 1995 г., – ученые полагают, что они нашли серьезные данные о том, что около 188000 лет тому назад существовал предок «Адам», связанный с ранее обнаруженной «Евой».

«Ученые использовали некоторые специфические отрезки мужской Y-хромосомы, которая переходила от отца к сыну, и проследили ее до общего предка всех находящихся теперь на земле мужчин... Другое специальное изучение относит эпоху Адама к более близкому нам времени. Но еще более ранний анализ ДНК (микроскопической структуры в каждой клетке, возбуждающей в ней энергию)... которая переходит только от матери, указывает, что все люди происходят от одного общего предка – женщины, которую они естественно назвали «Евой»...»

Ученые Аризонского университета в США и Кембриджского университета в Англии... сообщают, – продолжает «Нью-Йорк Таймс», – о новой и, возможно, более точной датировке Y-хромосомы Адама. Доктор Майкл Хаммер, ученый-исследователь в Аризоне, высчитал время появления Y-хромосомы общечеловеческого предка 188000 лет тому назад... довольно близко ко времени общего предка – Евы...».

«В отчете ученых Йельского университета в начале года, а также и других научных учреждений, которые тоже анализировали отрезки Y-хромосомы, говорится, что они пришли к заключению, что современный Homo sapiens мог произойти от небольшой группы мужских предков, живших около 270000 лет тому назад, но этот анализ был пересмотрен, и теперь эта цифра – от 160000 до 180000 лет...».

«Много мужчин было в то время, – продолжает «Нью-Йорк Таймс» свои сообщения об отчетах ученых, – но лишь один оставил после себя Y-хромосому, которая все еще существует. Точно так же много было женщин во времена той женщины, ДНК которой оказалась предком всех современных людей. Эти двое могли жить в слегка разное время, и мы бы ввели в заблуждение, если бы связали их с библейскими Адамом и Евой, которые, согласно Библии, – единственный источник всех людей...».

И однако все ученые назвали их именно этими библейскими именами!

«Континент, где этот предок жил, не установлен, – заявил д-р Хаммер, – хотя дальнейшие исследования, пока еще не опубликованные, указывают на африканское происхождение».

«А что если данные укажут на другое местоположение второго предка? – спросил журналист.

«Это просто будет означать, что у Адама и Евы разрастутся телефонные счета», – пошутил д-р Хаммер, как сообщает «Нью-Йорк Таймс».

Как всегда в таких случаях, кроме установленного и принятого всеми учеными голого факта – обнаруженного существования одного общего предка (как мужского, так и женского), появились различные теории и гипотезы (группы предков вокруг и до этих установленных, то или иное местоположение того или иного предка, различные предположения об их древности и просто возражения против их связи с библейскими Адамом и Евой).

Так это было с теорией Дарвина и дарвинизмом, со многими другими теориями и гипотезами. В науке это нормально. Никаких доказательств тут нет, хотя бывает, что та или иная теория и даже гипотеза находит себе фактическое подтверждение и принимается наукой (как, вопреки догматизму инквизиции, была принята теория Галилея о вращении земли).

Нельзя не согласиться с предостережением против попыток исторически связать обнаруженных наукой генетических предков всех людей нашей планеты с библейскими Адамом и Евой – по той простой причине, что их творение в Раю не включается ни в какую историю нашей планеты: между этим творением и предками, обнаруженными на нашей планете, лежит бездна грехопадения. Игнорировать эту бездну нельзя. Райские Адам и Ева Библии и обнаруженные учеными генетические предки не могут быть восприняты одинаково: бессмертие и смертность – не оно и то же. Что для нас апологетически действительно важно в этом научном открытии, это «разоружение» всех видов дарвинизма: человек как таковой произошел не от обезьяны, а от генетического предка – Человека! Для нас, верующих, это изгнанный из Рая Адам. О его райском состоянии и о его изгнании компетентна судить не наука, а Библия, Божественное Откровение.

В параллель к открытию «Адамова ДНК» следует присоединить также и другое последнее научное открытие о целеустремленности снабжения вселенной углеродом – основным материалом для строения организма человека. Как и ДНК, так и целеустремленность углерода – другая сторона антропного принципа вселенной.

Суть этой целеустремленности в том, что с самого начала развития вселенной, сразу после «биг бэнга», началась выработка углерода в звездных мирах, причем его количество стало распространяться в определенном направлении – к галактике Млечного пути и к той ее отдаленной части, в которой находится «скромная звезда» – наше солнце и наша солнечная система. Главная цель развития углерода в этой системе – ее планета: наша земля, в частности ее биосфера, то есть мы с вами.

Об этом интереснейшем открытии любознательный читатель может прочитать в научном журнале «Discover».

Последний раз обследование космоса в районе «биг бэнга» произвели ученые Института Астрофизики в Париже.

Астрофизик Алан Дмон, как и ученые до него, обнаружил глубоко в пространстве и очень далеко во времени (вскоре после взрыва) большое количество углерода, материала для будущей (в то время) нашей земной биосферы и строения человеческого тела.

Обследование велось с плато Де Бюр во Франции.

Подробный отчет напечатан в научном журнале «Nature» (Природа) в номере от 1 августа 1996 г.

«Жизнь на Марсе» – такой подзаголовок появился на обложке американского журнала «Тайм» (в виде заглавия статьи) в номере от 19 августа 1996 г.

Статья начинается с вопроса: «Почему вообще существует жизнь?»

Статья явилась результатом пресс-конференции в Белом Доме, на которой президент Клинтон сказал: «Сегодня скалистый камень №84001 (метеорит из астероида, прилетевший на землю, через Марс, из глубины вселенной и идентифицированный под этим номером учеными) вещает нам через все эти миллиарды лет и миллионы миль. Он говорит о возможности жизни в космосе. Это несомненно будет одним из самых потрясающих проникновений в нашу вселенную, когда-либо раскрытых наукой».

Следует сразу же оговориться: таких научных подтверждений пока нет и речь не идет о жизни, как у нас на земле, а об окаменелых останках одноклеточных, типа наших бактерий. Тем не менее, эта «весточка» очень интересна: она очень хорошо укладывается в идею «антропного принципа» – говорит о развитии жизни в направлении человека с самого начала вселенной. Если уже установлено «массовое производство» углерода во вселенной с самого ее начала – «материала» для биологической жизни – то параллельное развитие самой жизни вполне возможно, вполне естественно.

В другой статье того же журнала ставится вопрос: «Не засеяна ли наша планета семенами жизни из космоса?»

Да, может быть, но космоса в его первотворении?! До греховного распада?!

Не ответ ли это на вопрос: «Почему вообще жизнь»?

Наш религиозно-философский вывод из этих открытий, естественно, таков: Сила, которую Стивен Хокинг предположительно называет «Бог», направила разорвавшуюся вселенную в разумном направлении – к человеку, изгнанному Им из Рая в результате греха, с целью его, человека, спасения. Многомиллионные века наступившего времени, световые года образовавшегося пространства, их сочетание со скоростью развития материи, солнечных систем и звезд в соотношении с энергией – по формуле Эйнштейна – все это лишь мгновение с точки зрения райской вечности и «ничто» с точки зрения Вечности Божией. Но для мира и человечества это – реальность их нового бытия.

Божественный Промысел ведет в Рай подлинно всех, но не лишает ни одного свободы выбора; никакого принуждения здесь нет, иначе и быть не может (в этом психологическая ошибка и ересь Оригена, осужденная 5-м Вселенским Собором). Некоторые святые высказывали богословское мнение о том, что все спасутся (напр. свт. Григорий Нисский), но никогда никто не осудил это как ересь, потому что это было лишь мнение, а не утверждение, то есть относилось к апофатическому богословию, а не к катафатическому. В данном случае, действительно, может оказаться, что все раскаются (может быть, в самый последний момент перед смертью на земле, или в первый момент в ином мире; всем будет предоставлена эта возможность в свободе каждого и в любви, милости и промышлении Божием, как именно это будет – известно только Самому Богу и «не нам Ему указывать»).

И Хокинг часто возвращается к слову Бог в отношении Творения мира в «биг бэнге», хотя некоторые ученые (как, например, Карл Саган в своем предисловии к его книге), делают заключение, что автор после ряда вопросов и ответов кончает отрицанием Божия участия в творении. Но это спорно: автор, например, задает вопрос: «Почему так?» На вопрос «Как?», говорит Хокинг, отвечаем мы, ученые, но на вопрос «почему?» отвечать должны философы, и этого ответа пока нет. И Хокинг постоянно возвращается к своей идее будущего: изучить всю вселенную настолько, чтобы создать новую, единую «Теорию Всего», которая бы ответила на все неразрешенные еще космические вопросы. Его биограф Китти Фергюсон так и назвала его биографию, которую она написала: «Поиски Теории Всего».

Сам Хокинг заканчивает свою книгу «Краткая история времени» такими словами: «Если мы раскроем полную теорию, то со временем в этом широком раскрытии все будет понятно всякому, а не только группке ученых. Тогда мы все, и философы, и ученые, и самые простые люди, окажемся в состоянии принять участие в обсуждении вопроса, почему мы и вселенная существуем. И если мы найдем ответ на этот вопрос, это окажется окончательным триумфом человеческого разума – потому что тогда мы узнаем мысль Божию»¹³.

Так неужели Бог сотворил мир ударом и заставил его лететь в бездну? – Нет, не Бог творил такой мир. А кто же?

Итак, если не Бог, то кто же тогда сотворил такой, как только что описанный, мир, в котором мы живем?

Ответ на этот вопрос – чисто религиозный, христианский. И начнем мы с цитаты, со слов Самого Христа: Грядет бо сего мира князь и во Мне не имать ничесоже (Ин.14:30).

Это славянское евангельское изречение непривычно русскому уху, не привыкшему к церковнославянскому языку. Трудно передать в переводе глубину его значения: и во Мне не имать ничесоже; по-русски – куда слабее: «ничего во мне не имеет». Если мы сопоставим это с другим церковнославянским изречением из Символа веры, то нам станет яснее: Им же вся быша – «Им все стало быть». Другими словами: «Все, что существует, стало существовать благодаря Ему».

По древнему преданию Церкви, с первого века, с апостола Павла, его современника Ерма, тогдашнего епископа города Рима Климента (или автора его послания) и до IV века, когда был составлен Символ, христиане верили, что мир сотворен Отцом в Сыне и через Сына, силою Духа Святаго. Каковая вера нам и завещана.

«Князь мира» – по тому же церковному преданию – это Сатана. Другими словами, «Князь мира», властитель мира сего, Сатана не имеет ничего в том, что коренится «во Мне», «сотворено Мною» – Им, Богом Христом. Отсюда: «мир» князя мира сего – Сатаны – не Мой, не Мною он так сотворен. «Ныне – суд миру сему, ныне князь мира сего, – говорит Христос ученикам перед страданиями, – изгнан будет вон». (Ин.12:31). Комментатор русского Евангелия толкует это так: «Держава Сатаны будет сокрушена добровольной жертвой Агнца Божия – Христа». И далее (продолжает Христос): «князь мира сего осужден» (Ин.16:11). Прямо сказано: «князь мира сего», этого, а не того. Не того, который сотворен «Мною», Христом; сей мир – не Божий, не «Мой», – говорит Христос.

Предание Церкви о том, что в совершенстве сотворенный Богом мир, «тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее», то есть Сатаны, в таком виде впервые вкратце изложил ап. Павел в I в. (Рим.8:20). К III в. это предание облеклось в определенные богословские формы и было подробно изложено александрийским учителем Оригеном, увлекшимся, однако, в своем изложении собственными идеями. До VI в. идеи Оригена обсуждались христианскими богословами и были, наконец, осуждены как ересь на 5 Вселенском Соборе, но само предание осталось – свт. Василий Великий в главной молитве своей литургии говорит: Создав бо человека... положил еси в раи сладости, бессмертие жизни... обещав ему, но... прелестию змиевою привлекшася, умерщвленна же своими прегрешеньми, изгнал еси его праведным Твоим судом, Боже, от рая в мир сей...

Это значит: «Создав человека, Ты поместил его в раю светлых, радостных, блаженных переживаний, обещав ему бессмертную жизнь, но поскольку человек прельстился змеиной хитростью и обманом и умертвил себя своими грехами, то Ты, Боже, Своим праведным судом изгнал его из Рая в этот мир».

«Рай сладости», «бессмертие жизни», с одной стороны, и «мир сей» – с другой: мир смерти, мир суеты! Между ними нет ничего общего: «ничесоже»!

«Рай сладости» и есть рай в Едеме, на востоке, который «насадил Господь Бог... и поместил там человека, которого создал», по словам Библии (Быт.2:8).

Библия – не научная книга, не историческая и не географическая. Она не принадлежит «миру сему», но выражается она языком именно «мира сего», языком, картинами, символами, образами, понятными этому миру. Это – Откровение Божие на нашем языке. Понять Откровение Божие очень легко, читая его в соответствии с современным языком «мира сего» – научными достижениями сего дня.

В IV в. свт. Василий Великий и другие христианские богословы, предвосхищая нелепый спор XIX в., ясно и отчетливо излагали то, чего так и не уразумели знаменитые спорщики натуралист Гексли и англиканский Оксфордский епископ Вильберсфорс, запутавшиеся в толкованиях теории Дарвина, упуская из виду, что Дарвин говорил о «мире сем», основываясь на свидетельствах костных останков, а Библия повествует о «Рае Сладости», о «бессмертии жизни» в Раю.

Чтобы полнее постичь Божественное Откровение о творении мира и его падении под ударом Сатаны, нам следует обратиться к описанию Мира Непадшего, «бессмертия жизни» в «Раю Сладости», «Едема на востоке» с «древом жизни» и «древом познания добра и зла». Тогда нам станет ясно, что «князь мира сего» – Сатана – никакой не творец даже злого мира, а паразит на Творении Божием, использовавший и исковеркавший прекрасный, сотворенный из ничего Мир Божий. Бог дал этому «из ничего» Свою Премудрость и Красоту; Любовь и Свобода Божия были предоставлены и ему, дьяволу, но когда он, воспользовавшись ими во вред и зло, ушел в свой паразитизм, Божественный Промысел не оставил «мир сей» без своего благословения и дал ему «обратный дьявольскому процесс», повел его и согрешившего в нем человека ко спасению. И станет ясно всем, что «Сад Эдемский», «Рай Божий» и падший во Адаме «мир сей» – это одно и то же Творение Божие, оказавшееся не только под «ударом» дьявольским, но и под Промыслом Божиим – в спасительном развитии, на пути ко спасению – «новым творением» («се, творю все новое», – сказано в Откровении св. Иоанна Богослова, см. Откр.21:5). В процессе развития мира падшего идет его восстановление, полное преображение, предуготовляется всеобщее воскресение и окончательная победа в конце веков во Христе Премудрости Божией.

Чем различается мир Божий, Им сотворенный, от искаженного сатаной мира сего

Когда в преддверии Великого поста мы слышим пение «На реках Вавилонских, тамо седохом и плакахом, внегда помянути нам Сиона», тогда перед нами предстает во всей трагичности это различие между Вавилоном и Иерусалимом, землей пленения и Святой землей Обетования. Вавилонское пленение символизирует духовное рабство князю мира сего, Святая земля Обетованная – Царство Христово. Но в изумительном вдохновении псалмопевца эти два царства перемежаются до такой степени, что напряжение нарастает и, слушая, ты не знаешь, к какому царству принадлежишь сам. С одной стороны, казалось бы, святая любовь к Небесной Родине: «Как нам петь песнь Господню на земле чужой. Если забуду тебя, Иерусалим, забудь меня десница моя», но с другой – нахлынувшее волной чувство мести за содеянное среди народа зло, со словами: «Припомни, Господи, сынам Едома (вавилонянам) день Иерусалима, когда они говорили: «Разрушайте, разрушайте до основания его». «Дочь Вавилона, опустошительница! Блажен, кто воздаст тебе за то, что ты сделала нам! Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!» Какой жуткий призыв к Иродову детоубийству, впору самому князю мира сего Велиару и Вавилону! Какая жуткая смесь одного и другого в одном и том же песнопении! Какая по существу победа князя мира сего!

Так было в Ветхом Завете, в еще не искупленные времена.

Но то же самое песнопение в контексте православного богослужения возвещает иной, противоположный дух. «Вавилон» – символ зла. «Вавилонское пленение» – символ порабощения греху. «Вавилонские младенцы» – символ первых «зародышей», помыслов возникающей в душе греховной страсти, которую символизирует «дочь Вавилона». Так читали этот псалом и толковали его своим очищенным сердцем новозаветные святые, достигшие высоты Царства Небесного.

Вот она, существенная разница между двумя царствами!

«Дочь Вавилона» – символ страсти, исторической мести исторической дочери, но теперь, в христианскую эпоху, она получает полное, всецелое прощение и, символизируя месть себе самой, чудесно спасается. Именно так и только так в православном богослужении христианские подвижники повернули оружие дьявола против него самого!

Так оно на земле. А на небе? О чем говорит апостол Павел: «Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей... как написано: «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (см. в 1Кор.2:6–9). Разница в том, что мир сей – «века сего», а Царство Божие «прежде всех век» и – «в конце времен», то есть вне времени и над временем, и вне пространства. Время, оторванное от вечности и, по выражению Бердяева, «разорванное грехом в самом себе», оказалось (в соотношении с материей и энергией) в этом мире тем, что составило основу для «временного бытия в мире сем», – с целью дать возможность человеку и самому миру в процессе покаяния и совершенствования, путем постепенного развития вернуться в «потерянный Рай».

Что есть этот Рай сам по себе: и до грехопадения, и после всеобщего восстановления, и сейчас – там на небе?

Интересно, что одно из самых замечательных описаний «иного мира» дает не христианский, а языческий философ – Плотин. Правда, Плотин жил уже в христианскую эпоху, в III в. по Р.X., и трудно себе представить, чтобы никогда не встретилась и не повлияла на него уже существовавшая тогда в Александрии христианская философия. Сам Плотин, как и основанное им движение «неоплатоников» – это точно известно – оказали сильное влияние на христианскую богословскую мысль и, хотя Плотин спорил с христианством, отрицая Боговоплощение и значение Христа в истории, его философия и, в частности, восприятие Царства Божия, «мира иного», сильно повлияли на суждения, приписываемые Дионисию Ареопагиту, а через него – на все последующее христианское богословие как на Востоке, так и на Западе. В этом смысле Плотина недаром прозвали – наряду с Вифлеемскими астрологами-мудрецами – «дохристианским евангелистом».

Вот как изображает Рай в своей философии Плотин: «Все там – красота. Это не внешняя и не плотская красота, это – красота умопостигаемая, соединяющая все и вся с ее источником Богом. Там нет никакого разделения, как на Земле, там – единство в любви и Целое выражает частное, а частное выражает Целое».

Такова краткая формулировка созерцания Плотином Рая.

Через много веков после него, наш почти современник – Достоевский – сказал, что красота спасет мир. Красота, выражающая и гармонию, и соответствие частного и Целого, и равновесие между ними, а во взаимоотношениях людей между собой – любовь и радость. Божественная Красота призвана спасти мир, изуродованный грехом и дьяволом.

Красота в падении мира не ушла из него насовсем. Она все еще на небе, и голубом, и звездном, она все еще в лесах, полях, горных вершинах, в лицах святых, в их лучезарных проникновенных взглядах, отраженных человеческим искусством на иконных ликах.

И центр всего – Красота Христова!

Говоря о библейском рае, мы прежде всего, конечно, имеем в виду вторую главу книги Бытия с описанием «сада Едемского на востоке» между Тигром и Евфратом. В русском синодальном переводе река Тигр упоминается под древним названием Хиддекель. Дальнейшие слова: «она протекает перед Ассириею» заставили многих толкователей Библии считать, что Эдем был в Месопотамии. Но эта своеобразная толковательская география не выдерживает критики, поскольку мы сталкиваемся с упоминанием не только Тигра и Евфрата и Ассирии, но и одной безымянной общей реки, вытекающей из Рая и разделяющейся на четыре реки, две из которых – Тигр и Евфрат. Таких четырех рек нет и никогда не было. Совершенно очевидно, что к Библейскому Раю земная география отношения не имеет. Все попытки ученых найти «Эдему» географическое соответствие, место на земле, потерпели неудачу. Комментатор английского текста Иерусалимской Библии – «Библия сегодня» замечает: «Учеными был предложен целый ряд мест, в том числе местечко при устье Тигра и Евфрата, но такой же шумерский миф говорит о Земле Дилмун, где все было «чисто и светло», как о Бахрейне в Персидском заливе. У мексиканцев тоже есть сад Тиалокак, а у греков сад Гесперид – оба, очевидно, очень далеко от Ближнего Востока. В вышедшей в Америке в 1988 г. книге «Тайны Библии», составленной группой ученых, вопрос ставится в заголовке: «Найден ли сад в Эдеме?» И дается ответ: «Найти реки Тигр и Евфрат нетрудно, поскольку они все еще существуют. Другие две реки, Пишон и Гишон, найти не удалось, поскольку нет никаких данных, и поэтому попытка установить местонахождение сада в Эдеме оказалась безуспешной». Тем не менее книга приводит, должно быть, в виде курьеза, научную гипотезу неунывающего профессора Миссурийского университета доктора Царинса, утверждающего, что он «нашел Эдемский сад» под водами Персидского залива, где обнаружились якобы «русла таинственных Питона и Гишона», а самое главное – изобилие останков съедобных животных, – свидетельство изобильной «райской жизни» первых людей; но в Библии ясно сказано, что первые люди питались не животными, а исключительно растениями, и в Эдемском саду вообще не было смерти... Известный немецкий журналист Вернер Келлер, ставший крупным библейским археологом (он обнаружил при раскопках имена библейских праотцев, сделавшихся, таким образом, историческими лицами), выпустил из своего труда «Библия как история – археология подтверждает Книгу книг» весь рассказ о райском саду в Эдеме: Эдем не относится к компетенции земной – этой земли – археологии. И однако убеждение, что Библейский Рай существовал на земле, настолько укоренилось, особенно на западе, что то и дело становится причиной споров между «учеными» и «богословами». Печальным последствием таких нелепых споров становится непонимание (даже серьезными богословами) основного намерения Библии: дать знать человеку, что он – изгнанник в этот мир из мира иного. Православная Церковь эту весточку сохранила в святоотеческом предании и в литургической жизни, о чем будет подробнее говориться далее. Из текста Библии весточка вычитывается не буквально, а, как многое в нем, представлена в картинах, образах и символах. Язык Библии в значительной степени символичен именно потому, что обычным языком трудно передать необычное и потустороннее, то, что даже и в «мире сем» относится к бытию таинственному и духовному. В ветхозаветной Библии, в описании Творения и Рая, нет большого смысла в буквальном восприятии того, что Еву в Раю искушала змея, заговорившая человеческим языком. Под нею понимают дьявола, но почему-то все дальнейшее в рассказе продолжают понимать прямолинейно! Однако же «вольному воля, а спасенному – рай!» Вот и давайте искать подлинный Рай ради подлинного спасения.

Обратимся к тексту Библии. Первые пять ее книг, так называемая «Тора», что значит «Закон», по преданию, сотворены Моисеем и называются «Пятикнижием Моисеевым». Но одно дело – первоисточник, иное – редакции, и в данном случае текст свидетельствует, что редакторов было по меньшей мере два. Поскольку история не сохранила их имен, ученые прозвали их условно – «Яхвист» и «Элохист», по вариантам имен Божиих, употребляющимся в этих текстах. Яхве – главное имя Божие, никогда не произносившееся, кроме как один раз в году первосвященником, когда он мог войти во Святая Святых. Происходит имя Яхве от слова хайа, что произносится как хева, ср. Ева, что значит «жизнь», «бытие», «существование», – «сый», «сущий» по-старославянски. Откуда здесь связь с именем Евы, мы узнаем позже, а пока рассмотрим происхождение другого имени Божия – Элохим. Восходит оно к Эль – «Бог», в греческом произношении Ил (так, Михаил – «тот, кто подобен Богу»). Элохим – множественное число, Боги. Некоторые историки усматривают здесь влияние язычества или след происхождения иудаизма, путем эволюции, из языческих культов. В науке никакого подтверждения сему взгляду не обнаружено – пока это предположение, в лучшем случае теория, а не доказанный факт. Мы веруем, что ветхозаветная религия Библии – от Самого Бога, Божественное Откровение, но можем допустить, что при этом могло быть использовано разумение самого человеческого языка, употребляемого последователями многобожия, как формы, в которую Его Откровением вложено потрясающее содержание: «берешит бара Элохим эт ха-шамаим веэт ха-арэц».

Таков древнееврейский текст первой строки Библии. Текст примечателен, в нем сопряжены множественное число с единственным: «В начале сотворил Боги небеса и землю». Элохим (Божества), как и Хашамаим (небеса) – в древнееврейском множественное число наподобие нашего сани, ножницы: объект один, но внутреннее содержание множественно. В имени Элохим усматривается нами удивительное Божественное Откровение о Нем Самом: Единый во множественности, – первое Откровение Божественной Троицы. Неудивительно, что это имя Божие употребляется всюду, где единство во множестве открывается в творении, в данном случае, в рассказе о семи днях творения в первой главе книги Бытия. А имя Божие, говорящее о жизни, бытии – Яхве – там, где повествуется о происхождении живого, в описании Рая, созидании «жизни от жизни» Евы – Матери всех живущих, как Библия ее называет (Быт.3:20).

И чтобы верно осмыслить райское повествование, нельзя изымать из контекста, отрывать один рассказ от другого, дабы не нарушить целостности. Два рассказа дополняют друг друга и задают с разных сторон рельеф и перспективу: различные образы одного и того же.

Шестой и седьмой дни: «И сказал Бог (Элохим): сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему, [и] да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, [и над зверями,] и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог (Элохим) человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; «мужчину» и «женщину» сотворил их. И благословил их Бог (Элохим), и сказал им Бог (Элохим): плодитесь и размножайтесь, и наполняйте (райскую) землю, и обладайте ею, и владычествуйте... (здесь перечисление всех живых существ). И сказал Бог (Элохим): вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; – вам сие будет в пищу; а всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому [гаду,] пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, дал Я всю зелень травную в пищу. И стало так, и увидел Бог (Элохим) все, что Он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой» (см. Быт.1:26–31). «Так совершены небо и земля и все воинство их. И совершил Бог (Элохим) к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмый от всех дел Своих, которые делал. И благословил Бог седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог (Элохим) творил и созидал» (Быт.2:1–3).

Так заканчивается редакция «Элохиста» и начинается второй рассказ – редакция «Яхвиста». Рассказ «Яхвиста» начинается так: «Вот происхождение неба и земли, при сотворении их, в то время, когда Господь Бог (Яхве Элохим, букв.: «Сущий-Божества») создал землю и небо»... «И создал Господь Бог (Яхве-Элохим) человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою. И насадил Господь Бог (Яхве-Элохим) Рай в Едеме на востоке, и поместил там человека, которого создал. И произрастил Господь Бог (Яхве-Элохим) из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая...» (Быт.2:4,7–9).

Есть глубинный смысл в сочетании единственного и множественного грамматического числа. «Сотворил человека»; человек по-еврейски Адам от адама «земля», но это слово может означать и всех «земнородных», и все человечество, и в древних еврейских толкованиях обозначено как Кол-Адам – «Bсe-Человек»; «по образу Божию сотворил его мужское и женское, сотворил их», так в еврейском подлиннике передается многоединый образ Божий. Многоединое Человечество «светлеется – троическим единством священнотайне», по песнопению Православной Церкви. И что это так, подтверждается словами Библии: «плодитесь и размножайтесь и наполняйте (райскую) землю»... «и стало так» (Быт.1:27–28,30). Все это и есть «рай во Едеме на востоке», за восходом солнца; на небе, но не звездном, исследуемым наукой, – а за пределами, по ту сторону «биг бэнга», в мире «потустороннем», в Царстве Небесном, в том небе, о котором мы говорим в молитве: «Отче наш, Иже еси на небесех...» И Всечеловеку-Адаму, всем нам в нем была дана жизнь вечная неумирающая – в древе жизни.

Древо Жизни» – не только символ, но и образ, икона. «Древо жизни» невозможно понимать буквально, как просто растущее посреди сада дерево, хотя и это – часть образа, но лишь часть его. Впервые «Древо жизни» упоминается в Священном Писании в самом начале книги Бытия (Быт.2:9). Вновь возникает оно в самом конце Библии, в книге Откровения св. Иоанна Богослова – Апокалипсисе (Откр.22:1–2). «И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца. Среди улицы его (горнего «Нового Иерусалима», символа Рая), и по ту и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева – для исцеления народов». После падения, разрыва, полета в бездну, спасительного обратного процесса – к утерянному совершенству, и, наконец, победы, «нового творения»: «се, творю все новое» – «Новый Иерусалим». Но это – все тот же Рай: та же чистая река со святой водой жизни, светлой, растекающейся во все четыре стороны, обращающейся в четыре реки, и по обеим ее сторонам, среди четырех ручьев – победительное Древо Жизни, впитывающее в себя святую воду жизни – благодатной, исходящей от «престола» Бога и Агнца – Духа Святаго.

В связи с рассказом об уже пресловутом «археологическом поиске» Четырех Рек вспомним разговор Христа с самарянкой у колодца Иаковлева близ города Сихаря Самарийского: «Иисус говорит ей: дай Мне пить. [...] Женщина Самарянская говорит Ему: как Ты, будучи Иудей, просишь пить у меня, Самарянки? [...] Иисус сказал ей в ответ: если бы ты знала дар Божий и Кто говорит тебе: Дай Мне пить, то ты сама просила бы у Него, и Он дал бы тебе воду живую. Женщина говорит ему: господин! тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок; откуда же у тебя вода живая? Иисус сказал ей в ответ: всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную. Женщина говорит Ему: господин! Дай мне этой воды, чтобы мне не иметь жажды и не приходить сюда черпать» (Ин.4:7,9–15). Во всем разговоре – ни единой точки соприкосновения: слова не встречаются, слова расходятся одно с другим, ибо женщина говорит о воде мира сего, а Христос – о живой воде Царства Небесного – образ благодати Духа Святаго.

Древо жизни упоминается и в следующих местах Писания. В притчах Соломона: «[...] (Премудрость) – древо жизни для тех, которые приобретают ее, – и блаженны, которые сохраняют ее...» (Притч.3:18). «Плод праведника – древо жизни, и мудрый привлекает души...» (Притч.11:30). «Исполнившееся желание – древо жизни...» (Притч.13:12). «Кроткий язык – древо жизни...» (Притч.15:4). У премудрого царя Соломона «Древо Жизни» – тоже образ, образ Премудрости Божией и мудрости человеческой, плод ее и добрые дела ее. Апостол Павел говорит, что Премудрость Божия – Христос, Сын Божий, Божественное Слово Его, «Логос», о котором вдохновенно пишет в Прологе к своему Евангелию св. Иоанн Богослов: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово был Бог» (Ин.1:1). В святоотеческом предании Православной Церкви Христос – Древо Жизни; Древо Жизни и есть Христос. В каноне Акафиста Божией Матери преп. Иосифа Песнописца ко Пресвятой Деве обращены такие вдохновенные поэтические слова: «Огнеобразная колеснице Слова, радуйся, Владычице, одушевленный Раю, Древо посреде имуще Жизни – Господа, Его же сладость оживотворяет верою причащающихся и тли подклонившихся...» В поэтически вдохновенной краткой вспышке стиха Песнописец сравнивает Богоматерь с огненной колесницей, везущей Слово Божие, Которое, зачавшись в Ней, обращает Ее не только в колесницу, но и в «одушевленный Рай», имеющий в себе Древо Жизни, – Господа, сладостью Своей оживотворяющего верующих, подпавших было тлению, но теперь причащающихся плодов Святого Древа Жизни, то есть Тела и Крови Христовых. Таковы образы – Библейские, святоотеческие и литургические. Это не просто красивая поэзия, это глубочайший таинственный смысл, раскрытый Самим Христом Его ученикам в таких словах: «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой – виноградарь. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода. Вы уже очищены через слово, которое Я проповедал вам. Пребудьте во Мне, и Я в вас. [...] Я есмь лоза, а вы ветви; [...] ибо без Меня не можете делать ничего...» (Ин.15:1–5).

Слово Христа о виноградной лозе в ночь перед страданиями надо читать в контексте всей Гефсиманской ночи и всех сказанных там, и до этого на Тайной Вечери, Его слов, вкратце выразившихся в молитве к Отцу Небесному: «Отче Святый! соблюди их во Имя Твое, тех, которых Ты Мне дал [...] Я передал им слово Твое; и мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и Я не от мира [...] Освяти их истиною Твоею; слово Твое есть истина [...] Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино...» (Ин.17:11–26).

Это вот и есть Древо Жизни: образ и символ и суть Троического Единства в Боге и в творении, во Святой Троице и в чадах Божиих – образ светлеющегося «троическим единством священнотайне» всего Единого Человечества, Адама всеродного, Церкви Христовой, сотворенной в Раю. В Древе Жизни, в первозданной Церкви Рая небесного не было никакого зла, никакого знания зла, никакого плода зла, – ни болезни ни смерти, ни вражды, потому что во всем царствовала Любовь. Не было и поедания другой жизни ради собственного выживания – борьбы за существование. Потому что неисчерпаемая пища – Христос, «Хлеб Небесный, пища всему миру», как говорится в главной молитве проскомидии перед литургией в Православной Церкви.

Но в тени сада Эдемского было и другое дерево...

«И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и древо жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла» (Быт.2:9), плоды которого Бог запретил человеку есть. Один из редакторов книги «Тайны Библии» пишет: «Книга Бытия не объясняет, почему надо было запретить знание добра и зла человеку. Может быть, злосчастное дерево просто-напросто выражало Божие владычество над Своим творением и обязанность человека повиноваться Ему?» Это замечание почтенного ученого выявляет, увы, недостаточную осведомленность в библейском языковедении, с одной стороны, и типично западную приверженность к законническому толкованию Священного Писания, – с другой. И здесь нам видится ключ к выяснению разницы между западным и восточным пониманием творения и грехопадения.

Еврейское слово яда, переданное цитируемым автором как «знание» (knowledge), по своему содержанию глубже: русский перевод «познание» несомненно более точен, хотя и не исчерпывает всей глубины подлинника. Яда выражает собою не просто интеллектуальное, теоретическое или абстрактное знание предмета, не «отрешенное знание» математика, а скорее опытное познание в личном переживании, например: «Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина» (Быт.4:1). Вопрос был не юридический, а сущностный, экзистенциальный: опытное личное соучастие не только в добре, но и во зле.

Обратим внимание на дьявольский аргумент искушения: Подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?

«И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая («дерево познания»), сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть. И сказал змей жене: нет, не умрете...» (Быт.3:2–4).

Комментатор из «Библии сегодня», забежав вперед и убедившись, что оба – и муж, и жена – съев запретный плод, не умерли, спрашивает: «Итак, змей был все же прав?» И продолжает: «Согласно книге Бытия, Бог никогда не обещал человеку бессмертие. Однако нередко высказывалась мысль, что именно в результате этого акта непослушания человек стал смертным». На таких вот рассуждениях, в значительной своей части перешедших и к нам на Восток, строится вся история творения и грехопадения в западном христианском мире. Мысль не отходит от «мирского», «юридического».

На Востоке, особенно в первые века, подход был иной. Святоотеческое восточное толкование исходило из следующих слов искусителя: «Но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги... «(Быт.3:5). Вовсе не внешний акт повиновения и не обещание бессмертия, а самое существо дела: «будете как боги, знающие добро и зло». Бессмертие было изначальным; «обещание» не было, потому что само творение было бессмертием, и именно так, как люди не знали еще добра и зла, они не знали и смерти; они пребывали во древе жизни. Бог предупредил людей даже не прикасаться к «древу познания добра и зла», потому что соприкосновение с ним «открывало глаза», как верно в данном случае выразился Сатана, открывало глаза на зло, которое в познании, в опытном переживании мгновенно нарушало сущность древа жизни в людях и они мгновенно оказывались «отсеченными от жизни», то есть именно умирали. Жизнь вне Рая, в отлучении от Древа Жизни уже не была жизнью вечной, даже если бы тянулась годы и годы и даже века: «дурная бесконечность» не есть вечность.

«Будьте как боги», – точно соприкосновение со злом и было «признаком божественности». Но это была уже дьявольская ложь, на которой построено и его собственное, дьявольское самообожествление: эгоистическая гордыня самолюбования в пустоте, словно древесная стружка, свернувшаяся вокруг себя самой – с пустотой внутри. Дьявольский паразитизм на Божественном Творении.

Что же произошло? Что поколебало самые основания жизни?

А произошло вот что: «И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно...» (Быт.3:6). Вот что произошло: «вожделение», то есть эгоистическое, обособленно-личное желание утолить свою неожиданно явившуюся страсть любви к себе и к своему наслаждению, «потому что дает знание». Проснулся интерес. У нас в Америке часто говорят, считая это вполне естественным: «Это конфликт интересов». Да, человечество стало жить в «конфликте интересов» и в борьбе за интерес, в борьбе за существование. И если попытаться перестроится, так чтобы уничтожить всякий интерес, то мы видим, что из такой перестройки получается сущий ад. Потому что без интереса никто ничего не может и не хочет делать, и «построение рая на земле» поэтому превращается в общественное самоубийство. Вот что получилось в результате грехопадения. «И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что они наги» (Быт.3:7). Открылась нагота, как в детской сказке: «король голый». «И сказал Господь Бог (Яхве-Элохим – Сущий-Божества): вот, Адам стал как один из Нас...» (Быт.3:22).

Как понять это «один из нас»?

«Мы» – Божественная Троица. «Один из...» – полная этому противоположность. Нельзя быть в «троическом единстве священнотайне» и в то же самое время быть «одним из...». Нельзя разделить Святую Троицу, Яхве-Элохим, Божественную Любовь. Можно попытаться! Но как? А вот именно так, как посоветовал Сатана и как сделал Адам: «зная добро и зло». И мгновенно бывший образом Святой Троицы, живущий Древом Жизни превращается в «особь», «одного из»... «Из» кого? Да из всех других людей. Райское человечество, Церковь сотворенная «прежде сложения мира», Невеста Агнца – разбивается вдребезги на множество частиц. И уже больше не может оставаться в Раю: как бы – такой осколок – «не простер руки своей, и не взял также от дерева жизни [...] и не стал жить вечно» (Быт.3:22).

Если Адам – «осколок», то что же мы, все остальные? «Осколки»! Все люди, когда-либо жившие на земле, находящиеся на ней теперь и будущие, – «Адамовы осколки».

Есть в Предании изображающий грехопадение образ, приписываемый свт. Василию Великому. Специалисты утверждают, что в дошедших до нас сочинениях свт. Василия такого текста нет; однако другой его подлинный текст, выражающий такую же мысль, косвенно указывает на возможное первоавторство. Образ следующий: «Представьте себе драгоценный сосуд, падающий и разлетающийся на мелкие куски. Осколки падают одни ближе, другие дальше и, соответственно, быстрее и дольше, в зависимости от расстояния. Сосуд – Адам». Адам, как мы уже знаем, «земнородный», от слова адама – «земля», – именование как первого человека, так и всей совокупности человечества – все-Адам (с приставкой «кол» древних еврейских толкований). Апостол Павел применил это имя ко Христу – «Новый Адам». Митрополит Антоний (Храповицкий) пишет в своем сочинении «Нравственная идея догмата Церкви», ссылаясь на ап. Павла, свт. Григория Богослова и Исаака Сирина: «В Св. Писании и Предании новым Адамом или новым человеком называется и Сам Христос и Церковь, возглавляемая Христом». Трудно себе представить, чтобы ап. Павел, хорошо знавший св. Писание и св. Предание древних евреев, употребил эту аналогию без мысли об Адаме как о «Все-Человеке», поскольку именно в том ее суть. Таким образом, предание о все-человечности Адама, то есть о том, что во Адаме было сотворено все человечество, следует полагать восходящим к ап. Павлу и от него дошедшим к свт. Василию. Апостол Павел пишет в послании к Ефесянам: «Благословен Бог и Отец Господа Нашего Иисуса Христа, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах, так как Он избрал нас в Нем прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви» (Еф.1:3–4). Бельгийское издание Нового Завета на русском языке 1985 г. снабжает приведенный отрывок подзаголовком «Происхождение Церкви».

Подлинные слова свт. Василия Великого, как их в русском переводе цитирует митрополит Антоний: «Общежительники, то есть монахи, изглаждают в себе грех праотца Адама, возобновляют первобытную доброту, потому что у людей не было бы ни разделения, ни раздоров, ни войны, если бы грех не рассек естества... Они – монахи – соревнуют жизни ангелов, подобно им во всей строгости соблюдая общность ...потому что расторгнутое и на тысячи частей рассеченное естество человеческое, по мере сил своих, они снова приводят в единение с самим собой и со Спасителем и, истребив лукавое рассечение, восстанавливают первобытное единство, подобно тому как наилучший врач целительными средствами вновь связывает тело, расторгнутое на многие части». Комментарий митрополита Антония: «Св. Василий Великий говорит о том, во-первых, что человеческое естество было единым до падения, во-вторых, что падением или грехом оно было рассечено; в-третьих, что ангелы, не впадшие в грех самолюбия и непослушания, сохранили это единство естества своего неповрежденным; в-четвертых, что Спаситель пришел восстановить это единство в падшем человеческом роде...»¹⁴.

Православный богослов и крупный ученый новомученник о. Павел Флоренский в известном труде «Столп и утверждение истины» исследует вопрос творения всего человечества в Раю и всеобщего грехопадения во Адаме. Из этого исследования явствует, что все человечество было сотворено в Раю как Первозданная Церковь. Предание о таком творении Церкви восходит к I в. по Р.X., упоминается в «Пастыре» Ерма. Его цитирует видный канонист проф. Сергей Троицкий в своей «Христианской философии брака»: «Ерм и Климент Римский учат, что Церковь существовала даже раньше создания человека и что не Христос является образом Адама, а Адам образом Христа и Ева образом Церкви. «Церковь, – пишет св. Климент, – создана прежде солнца и луны. Церковь живая есть тело Христово...». Точно так же и Ерм утверждает, что Церковь Божия сотворена прежде всего, а мир сотворен для нее: «Бог сотворил из не-сущего все сущее, ради Святой Церкви Своей...» Тертулиан писал в III в.: «Образ Божий, данный Адаму, есть образ Христов». Свт. Григорий Нисский в IV в., обращаясь к преданию, говорит о творении всего человечества в Раю, а его последователь св. Максим Исповедник в VII в. этот взгляд развивает. К этому времени на православном Востоке традиция принимает устойчивые формы, особенно в литургическом богословии, через которое доходит и до нас – на литургии Иоанна Златоуста мы изо дня в день повторяем:

...Ты (Боже) от небытия в бытие нас привел еси, и отпадшия возставил еси паки, и не отступил еси вся творя, дóндеже нас на Небо возвел еси и Царство Твое даровал еси будущее...

То есть: когда мы – в нашем падении – разбились, как сосуд, на множество частей, стали и впрямь «осколками», тогда Ты, Боже, нас восстановил и взял на небо и даровал нам Свое будущее Царство. Это духовно-таинственное возвращение в Царство Небесное и происходит на каждой литургии и в ежедневной жизни Церкви Христовой.

В свете теории «биг бэнга» можно утверждать, что «человечество в целом» – по ту сторону, а «осколки» – по эту сторону страшного взрыва. «Первозданная Церковь» действительно сотворена «до солнца и луны», а «мир сотворен для нее», что также согласуется с космологией Самого Христа – вестью о «кончине века»: «В те дни [...] солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются...» (Мк.13:24–27, ср.: Мф.24:29); конец мира есть одновременно «кончина века», то есть соотношение времени, пространства, движения и энергии, на котором держится равновесие вселенной и «мир сей», изменится, все поколеблется и вернется назад: на ту сторону «биг бэнга», в «потустороннее», где и пребывало до катастрофы грехопадения. Вспомним, что «биг бэнг» – всего лишь научная рабочая гипотеза для объяснения состояния «мира сего», разлетающегося во все стороны, а сам-то мир сей парадоксально сводится к «ничто», и таким образом, «из ничего» Бог сотворил мир, и «из ничего» этот мир, как уже «мир сей», летит в бездну. С научной точки зрения, за пределами этого «ничто», за пределами «взрыва» – никаких опытным путем полученных данных нет, полная неизвестность, та запредельность, где никогда не удастся побывать никакому научному прибору, куда не войдет ни один ученый мира, о которой никто ничего не узнает. Тут и вступает Божественное Откровение, Библия; с разных сторон «ничто» встречаются Откровение и человеческая наука «мира сего». И тут нет конфликта, спора, невозможного по самой сути вещей: спорить не о чем; наука ничего не знает, вера же обращена в запредельное.

Вернемся к Библии: «И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно». Напомним уже нами сказанное. Вожделение, то есть эгоистическое, обособленно-личное желание утолить неожиданно явившуюся страстную любовь к себе и к своему наслаждению, «потому что дает знание», как объясняет Библия, нарушило в этот момент самое существо жизни. Митрополит Антоний (Храповицкий) предлагает следующий подход к библейскому событию с позиций современной психологии: «Мы чувствуем себя наделенными известною и физическою и психическою природою, отчасти известным психическим содержанием, видоизменение которого представляется нашей свободе лишь на известной почве и притом с значительными ограничениями (например, легко ли матери не любить своих детей?). Вот эта-то психическая природа наша, эта досознательная общечеловеческая воля, нам неизбежно присущая, и есть человеческое естество...».

Сознавая в себе самостоятельную личность, свободу воли, свободу действия, каждый человек отлично понимает, что эта самостоятельность, эта свобода заключается лишь в направлении сил и свойств его человеческой природы.

...Если бы люди не пали, если бы не исполнились духа противления и разделения, если бы не ослабили единства естества своего, то и в их сердцах с такой же силой, с которой ныне проявляются страсти, обнаружилась бы жизнь общего, или богозданного естества человеческого, которое было «добро зело», как сказал о творении Бог, и которое Бог соделал «образом вечного бытия Своего», как сказано в книге Премудрости Соломона (Прем.2:23). Но такую блаженную жизнь человеческого естества наш праотец прервал себялюбивым непослушанием, а его потомки новыми грехами все более и более губили ее, так что и самосознание человеческое почти вовсе ее утеряло, дойдя до такой степени обособленности, что источником человеческого мышления сделалась противоположность между «я» и «не-я»... Так создались условия, формирующие «психологию осколка» взамен психологии «части целого», когда «целое выражает частное, а частное выражает общее, целое», как сказано у Плотина.

И произошло то, что не могло не произойти в сложившихся обстоятельствах, то, что современные космологи гипотетически полагают «великим взрывом»... Вместо вселенской гармонии – летящие во все стороны «осколки»: люди на бренной земле, звезды – во всю необъятную ширь земного неба. И не будь Промысла Божия, обратного процесса восстановления гармонии Личной Жертвой Сына Божия, Премудрости и Слова Его, сгореть бы всему в огненном аду, символом которого является разбушевавшаяся энергия «мира сего».

Откуда древо познания добра и зла?

При поверхностном чтении второй главы книги Бытия может создаться впечатление, что Сам Бог является «автором» дерева познания добра и зла и что, следовательно, Он Сам «виноват» в наступившей трагедии. И были люди, которые так говорили, говорят и пишут сейчас. Иные осторожно ставят вопрос: «Если Бог всемогущ, то разве не мог Он не допустить, чтобы такого рода «растение» находилось в Раю? Разве этим одним Рай не перестает быть «раем»? Разве Библия не отчетливо свидетельствует: «и насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке, и поместил там человека, которого создал. И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла...»?

Что ж, аргумент серьезный, и христианская апологетика не должна отмахиваться от такого возражения.

Наш ответ прежде всего терминологический: «произрастил из земли» – не то же, что «сотворил», так как и «насадил» – не то же, что «создал». Здесь – не прямое действие воли, но промыслительное «согласие» на «произрастание», то есть иной род побуждения, что выясняется из контекста. Главное отличие промысла Божия от действия воли Божией в том и заключается, что, даруя своему творению свободу, Бог не нарушает ее, даже когда оно выбирает зло. Этот выбор – Евы, Адама, нас всех, а раньше Первоангела – Люцифера (в результате – дьявола) и есть первоисточник зла, но, учитывая это зло, Бог обращает его Своим промыслом в добро. Главный и основной пример этого – Крест Христов, – величайшее мировое зло, ставшее спасением мира.

Обратим внимание на то, что земля, из которой произрастает дерево, связана сторонней властью, иным влиянием: «проклята земля за тебя», – говорит Бог согрешившему Адаму. Кем проклята? Богом? «Бог не искушается злом и Сам не искушает никого», – пишет св. ап. Иаков, Брат Господень, в соборном послании верующим в Иерусалиме (Иак.1:13), и продолжает: язык «неудержимое зло; он исполнен смертоносного яда [...] Из тех же уст исходит благословение и проклятие: не должно, братия мои, сему так быть.» (Иак.3:8–10). Бог Сам не проклинает, но лишь констатирует факт: «проклята», а не: «проклинаю». И всюду в Св. Писании, если говорится о проклятии, то – в третьем лице.

Кто же проклял землю? Косвенно – Адам, потому что Бог указывает ему: «проклята земля за тебя». Но в чем оно, проклятие: «со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты и в прах возвратишься...» (Быт.3:17–19). Что из всего этого принадлежит Богу? Только одно – не проклятие, а единственное во всем этом благословение: «и будешь питаться полевою травою» – Хлеб! Хлебом Бог спасает человека среди ужаса. Хлебом, который превращается по милосердному Промыслу Божию в Хлеб Небесный, пищу всему миру, единственное во всем – «не от мира сего», а из Царства Божия. Остальное все – дело князя мира сего.

Попытка проклясть землю была у дьявола с самого начала, и этой попыткой проклятия было именно древо познания добра и зла. Паразит на Божием творении, дьявол только и мог сделать такую попытку, и если бы человек выдержал и не согрешил, если бы Ева поступила как Дочь ее отдаленная, Дева Мария, и сказала бы: «се, раба Господня», – тогда «древо познания добра и зла» растаяло б, как туман в лучах солнца. Дерево было не райской природы. Оно принадлежало к «терниям и волчцам», о которых сказал Господь Адаму. Это был первый сорняк на земле, которому из-за непослушания Евы, а потом Адама предстояло стать родоначальником всех сорняков мира сего. Сразу все перевернулось: Ева избрала вместо чистой любви вожделение и дала этот плод Адаму. Не надо думать, как иные говорят, будто первым грехом было плотское совокупление. Брак в Раю был чистым и святым и нес на себе Божие благословение. Грех коренился в самой сердцевине человеческого духа, избравшего дьявольскую систему мира, состоящую во взаимном поедании друг друга, «чтобы жить самому». Сопровождавший такой выбор шок был столь крушительным, что во мгновение ока перестроилась Вселенная. Оказавшись во власти дьявольского небытия, паразитирующего на Божием творении жуткого «ничто», она из «ничто» стала разлетаться во все стороны, следуя принципу взаимного отталкивания, – полетела в дьявольскую бездну.

Божие милосердие безгранично, и Господь Бог положил предел владычеству князя мира сего. Обратный процесс противостоит только что названному: развитие мятущейся вселенной на путях, ведущих к победе Царства Божия – через Собственную Божию жертву любви. Таким образом, развитие в целом неминуемо стало двойственным – в равновесии между захватившим власть Злом и несдавшимся Добром.

Человеку предназначено осуществить необходимую «золотую середину» – живую связь мира, летящего в бездну, с миром иным. Таковая роль предустановлена в творении, еще до падения человека, в следующих словах Божиих: «Сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею [...] и благословил их Бог и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю и обладайте ею [...] Господь Бог образовал из земли всех животных [...] и привел к человеку, чтобы видеть, как он назовет их [...] чтобы так и было имя их... и нарек человек имена всем...» (Быт.1:6–28; 2:19–20). То было райское состояние. Все деревья – кроме одного – были райские, и весь животный мир и сам человек. То была неумирающая жизнь в любви и радости и всецелом знании всех и всего. То, что потом, после грехопадения, стало с трудом и не до конца открываться науке, тогда, в Раю, было все как на ладони. «Имена», которыми человек «владел» по установлению Божию, знаменовали открытость человека постижению сути, природы всякого существа, им поименованного. Не будь греха, человек бы беспрепятственно осуществлял живую «золотую» связь всего творения с Премудростию Божией, все сотворившей и все содержащей в Себе, и со всеми насельниками Царства Небесного – ангелами Божиими. Процесс все большего и большего взаимного познавания людей и окружающего творения в любви и радости вечной жизни был бы ненарушаемым и бесконечным.

Но – по Промыслу Божию, по заданному Им в творении «архетипу» человеческого назначения – после катастрофы первородного греха, человек же и начал осуществлять спасительную связь гибнущего под дьявольским ярмом мира с миром иным. Восстановить связь, утраченную в грехопадении, – открыть путь мира к Богу и Бога к миру, – мог лишь безгрешный человек, и Безгрешный Человек был: Пресвятая Дева Мария. По православной литургике, Она «отверзла Рай», она – «Адамово воззвание» и «Евино избавление». По учению св. каппадокийских Отцов Церкви, воззрения которых мы подробно рассмотрим далее во второй части, это значит, что в райском состоянии «первозданной красоты» Пречистая Дева, Которая, как и все люди, «превечно» там пребывала («и стало так» – Быт.1:22–30 – «и вот, хорошо весьма») не подпала искушению змея и прельщению Евину, не последовала за Адамом, то есть в отличие от остального человечества не участвовала во всеобщем человеческом грехе. Смерть и тление не возымели над Ней власти: «Без истления Бога Слова родшая», живая во успении – такими словами говорит о Ней боговдохновенная Церковь. Активным ответом в день Благовещения: «се, раба Господня, да будет Мне по слову Твоему», Она вневременно открыла «дверь» в Рай. В кондаке в день Рождества Богородицы Церковь поет: «Адам и Ева от тли смертныя свободистася, Пречистая, во святем Рождестве Твоем. То празднуют и людие Твои, вины прегрешений избавльшеся...».

Согласно православному вероучению, Богородица не только Сама не подпала греху, но своим послушанием Богу освободила и всех других людей – от Адама и Евы и до конца веков, вернула им возможность выбора между добром и злом. Однако и о Ней Церковь молится на Литургии, сразу же после освящения Святых Даров и слов о том, что эта жертва приносится за множество людей: «Изрядно (особенно) о Пресвятей, Пречистей, Преблагословенней, Славней Владычице нашей, Богородице и Приснодеве Марии». То есть в особенности мы молимся и приносим литургическую жертву Христову за Богородицу. За что же, если Она не совершила никакого греха и даже греху Адамову не подвергла Себя? И даже наоборот: избавила других, впавших в этот грех?

Именно за этих других, за всех тех, за кого Ее Сын Христос пошел на Крест, Сама Премудрость Божия, Слово, Сын Божий стал человеком, «вочеловечился», сошел с «неба», чтобы спасти людей, указать им Путь туда, откуда они были низвергнуты. А Она взяла на себя материнский крест, радостно приняв на Себя от Бога это жертвенное материнство. Материнство это не могло бы осуществиться на нашей грешной земле, если бы Богородица не взяла на Себя во всей полноте участие в последствиях человеческого грехопадения. Вместо того, чтобы остаться в Раю, которого Она была достойна, Она стала земной матерью. Вот мы всей Церковью и приносим за Нее жертву Христову на каждой Литургии, чтобы помочь Ей нести это страшное бремя последствий первородного греха.

Если сравнить это учение Православной Церкви с учением Римской Католической Церкви о Непорочном Зачатии Пресвятой Девы, мы увидим, что оба учения подходят к проблеме с двух противоположных сторон. Православная Церковь, в отличие от Католической, не видит в зачатии творения личности, а видит переход из одного состояния в другое: из первозданного райского – в падшее земное после греха. В таком понимании зачатия говорить о его непорочности просто нельзя, это «не на тему». Неслучайно Папа Пий IX в догматическом определении О Непорочном Зачатии Пресвятой Девы Марии¹⁵ не употребил ни одного катафатического термина, пользуясь лишь апофатической фразеологией. Вероятно, это было единственным выходом при западном понимании и решении проблемы. У нас, в православии, как мы видели, совсем не так: в зачатии Пресвятая Дева Мария добровольно погружается в бездну первородного греха Адама и всего человечества, чтобы послужить Премудрости Божией в воплощении через Нее для спасения мира, будучи Сама чиста и непорочна. В Православной Церкви было немало полемических статей на эту тему (самые интересные, хотя и спорные, – «Лествица Иаковля», «Неопалимая купина» прот. Сергия Булгакова, а также его же описание решения I Ватиканского собора о папской непогрешимости. Более традиционная работа – Святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского (Максимовича), изд. Братства св. Германа Аляскинского, Платина, Калифорния). Никаких соборных постановлений или осуждений на эту тему в Православной Церкви, по нашим сведениям, не было.

Как и Ее Божественный Сын, Она – через зачатие, рождение, и успение – переходит в состояние греховного мира. Этим Она как бы «губит» себя в беспредельности любви и послушания, но именно этим спасается, спасая других, – Ее собственный Сын приходит к Ней в момент «смерти», которая для Нее не есть смерть: «гроб и смерть (Ее) не удержастася», поет Церковь в праздник Успения. Именно таким послушанием Она – Пресвятая и Пречистая, Честнейшая Херувим и Славнейшая без сравнения Серафим, Вся Святость.

Событие «вочеловечения» Сына Ее – Господа нашего Иисуса Христа, – произошло тогда, когда все на земле созрело для Его прихода. Если вернуться к аналогии с разбитым сосудом, то ясно, что упавшим в разные места «осколкам» нужно было время: одним меньше, другим – больше. Была необходима история. Это был процесс, обратный разъединению и раздроблению, наступившим в результате грехопадения. Божий Промысел созидал жизнь на развалинах разбитого грехом мира и вопреки завладевшей миром смерти. Внутри этого созидательного процесса стали являться лучшие люди, святые, те, кто сознательно, в подвиге подвижничества, в стяжании Духа Святаго сделали жизненный выбор Добра. Святость человека стала той силой, которая могла противостоять смертоносному дыханию дьявола. Святые, начиная от Авеля и кончая Иоанном Крестителем, «уготовили путь Господу», пришедшему «во исполнение времен», когда в Ветхом Завете все созрело для созидания Нового.

Мир держится святым человеком. Святым человеком созидается спасение. Явленные на протяжении мировой истории многочисленные святые стали горящими свечами, освещающими грешному человечеству путь, соединяющий распадающийся мир сей с вечно стоящим Единым Царствием Божиим.

Залогом спасения, воссоздания нарушенной грехом изначальной гармонии является и стремление человека к чистоте мироощущения первых людей в отношении окружающей природы. «Тварь покорилась суете не добровольно». Эти слова ап. Павла призывают нас почувствовать любовь и жалость к «братьям нашим меньшим» – населяющим землю живым существам, животным, страдающим за нас. Люди сумели создать себе из них друзей и помощников. Это ли не залог того, что, возвращаясь к Богу любви, сам человек – в своем покаянии – поведет за собой ко спасению и пострадавший низший мир? Такая роль человека в окружающем его мире природы есть напоминание о Завете в утраченном Раю и одновременно предвосхищение гармонии Царства Будущего Века. Не случайно святые, как мы знаем из их житий, покровительствовали «братиям нашим меньшим», пребывая в естественной гармонии с миром природы.

Входя в Церковь, мы видим иконостас, – незыблемо стоящее на краеугольном камне Вечности Небо Божие. И мы внутренне движемся туда в покаянии, и призываем на помощь Господа, Богородицу, всех святых, – когда-то «земных» людей, а ныне «небожителей», каждого прося: «моли о нас грешных».

Спасение мира – в этом нашем внутреннем движении.

Мы видели, что Католическая церковь еще в 1951 г. приняла идею «биг бэнга» как «согласную с Библией». По словам Хокинга, Папа Иоанн Павел II сказал присутствовавшим на ватиканской конференции космологам в 1981 г., что они могут изучать эволюцию мира после «биг бэнга», но им не следует вдаваться в самый «биг бэнг», потому что это «момент творения», а потому дело Божие. Китти Фергюсон считает, что Хокинг, перефразируя Папу, overreacted (слишком сильно отреагировал)¹⁶. Подлинные слова Папы Иоанна Павла II на конференции были следующие: «Наука сама по себе не может разрешить все такие вопросы: человеческое знание этого рода должно подняться над наукой и над астрофизикой, и над тем, что называется метафизикой; знание должно прийти прежде всего из Откровения Божия»¹⁷

Возможно, что Хокинг, «слишком сильно реагируя» на слова Папы Иоанна Павла II, возложил на него лично слишком большую ответственность за якобы его слова, не вполне поняв его. Однако учитывая общее западное направление в этом вопросе со времен бл. Августина, легко можно предположить, что Хокинг вполне правильно понял Святейшего отца Иоанна Павла II. Так или иначе, но официальная реакция Католической церкви на теорию «большого взрыва» в науке известна. Она, по-видимому, недалека от сказанного Хокингом, и поэтому мы можем объединить их вместе, отвечая на общее мнение о том, что big bang, если говорить о Божием участии в нем, и есть творение мира, соответственно Библии и по учению Католической церкви.

На конференции в Ватикане д-р Хокинг в своем выступлении впервые выдвинул свою новую теорию о «биг бэнге», использовав понятие так называемого мнимого времени (imaginary time). Это английское слово в простом переводе звучит по-русски как воображаемое время. Однако д-р Хокинг имел в виду именно то, что по-русски называется мнимым. В высшей математике употребляются мнимые числа, мнимые величины, мнимое время. Их цель – чисто рабочая: их используют в крайне сложных вычислениях в целях облегчения вычислительной процедуры. Когда эта процедура проведена, мнимые величины и понятия исчезают, а окончательные становятся положительными, круглыми, часто целыми и цельными (хотя бывают исключения). Не удивительно, что д-р. Хокинг привлек к вычислениям процессов во вселенной мнимое время¹⁸.

Какова позиция Православной Церкви в этом вопросе?

Никакого официального заявления в Православной Церкви не было. Она не спешит, хотя частные апологетические богословские мнения приветствует и готова к диалогу.

Но уже из нашего контекста очевидно, что православным трудно согласиться с западным богословским мнением. Здесь и бл. Августин, и спор с Пелагием, и Фома Аквинат, и развитие всего средневекового западного богословия. Как увидим далее во второй части нашей книги, это богословие далеко разошлось с богословием каппадокийским, на котором базируемся мы.

Самый трудный вопрос в этой проблеме: является ли современная модель вселенной, теперь принятый всеми учеными-космологами «биг бэнг», подходящей моделью для творения Богом мира, развивающегося в результате этой модели? Или, может быть, строгая научная позиция проф. Хокинга более подходит к учению Библии, чем западное богословие?

И самый «биг бэнг», и все, что за ним следует в развивающейся и расширяющейся вселенной с ее распадом, как мы видели, мало соответствует словам Божиим в Библии после творения мира: «и стало так» и «хорошо весьма».

Как мы знаем, главный момент каппадокийского богословия в его отношении к творению мира – именно эти слова. А к чему можно применить их во вселенной «биг бэнга» и всего дальнейшего его развития?

Чтобы все было яснее, надо еще более углубиться в саму суть этой модели в современной науке. Обращаясь к проф. Хокингу, хочется отметить его ответы в интервью Sew Loley¹⁹. Отвечая на вопрос о его отношении к Богу в научной работе, он сказал, что научная мысль, законы природы, логические следствия, будучи объективными, не оставляют места для Бога, тем более если Он Сам установил эту закономерность. Поэтому религия всегда личностна, и отношения с Богом личные. Соглашаясь с Хокингом, хочу высказать мысль, что объективная научность не исключает богословские мнения, которые не обязательно входят в личные отношения с Богом. Мне представляется, что в научных мыслях д-ра Хокинга налицо определенное богословское мнение каппадокийского направления. В частности, – его рабочая гипотеза о мнимом времени, в котором нет ограничений во вселенной, хотя оно присутствует в реальном времени и в «биг бэнге», где это время имеет свое начало. Будучи математической и физической, singularity²⁰ (англ. – своеобразие), так же как и звезда, превратившаяся в «черную дыру», которая может быть понята как «начало (времени) и, следовательно, как творение Божие»²¹. Точка зрения Хокинга о творении (этого мира в «биг бэнге») и о его «неограниченности» во времени мнимом (то есть по ходу мысли апофатическом) совпадает с великими Каппадокийцами и литургической жизнью Православной Церкви.

Д-р Хокинг и свт. Василий Великий

Вглядимся поближе в суть научной мысли Хокинга, предложенной им на конференции в Ватикане. Прежде всего следует предупредить читателя, что редактор книги о времени сказал Хокингу, что если он будет пользоваться математическими уравнениями, – редактор не может гарантировать, что продажа книги не упадет наполовину. У Хокинга был выбор: или математические вычисления (космос теперь в науке определяется числами), или описательный метод, как в средней школе. Хокинг сказал: «В книге будет только одно уравнение: Альберта Эйнштейна» (как и у нас здесь!). Книга, как известно, стала бестселлером. Если бы Хокинг выбрал первую версию, книга бы произвела фурор в ученом мире и в газетах, которые бы, скорее всего, исказили ее суть. Теперь д-ру Хокингу предстояло совершить своеобразное литературное чудо – «изъяснить неизъяснимое». Это ему – с помощью редактора и таких друзей, как Китти Фергюсон – удалось. Но такие вопросы, как мнимое время, оказались серьезным препятствием в «скачках» студентов и незнакомых с современной космологией читателей, которых, однако, это не остановило. Итак, нам сейчас придется преодолеть этот момент...

На конференции в Ватикане Хокингу стало ясно, что он стоит перед дилеммой Галилея, что он открыто и высказал. С его точки зрения, остановиться на «биг бэнге» как на «Божьем Творении» и только, в то время как самый взрыв был, как мы видели, лишь рабочей гипотезой в бесчисленных вычислениях, он не мог. Согласиться и «встать с колен», как это вынужден был сделать Галилей (трехсотлетие кончины которого совпало с годом рождения Хокинга), он тоже не мог, о чем открыто сказал в книге. Тема его выступления в Ватикане заранее не была известна и также оказалась совпадением. О том, что она окажется совпадением и с учением Василия Великого, ему, вероятно, и в голову не приходило. Ему просто нужно было выйти из тупика: признания singularity ограниченной навсегда и временем, и пространством. Он мог это сделать (как это сделал 16 веков тому назад Василий Великий в своем богословском столкновении с Евномием), только апофатически, то есть выйти из этой западни с помощью воображаемого времени – через иной, неизвестный ему мир.

В космических вычислениях существуют не только мнимые, но и комплексные числа, например, числа вида a+bi, где а и b – действительные числа, а – является действительной частью, a bi – мнимой частью комплексного числа bi; при b­0 комплексное число действительное²². Совокупность, сложность составных комплексных чисел при космических вычислениях дает возможность мнимым числам исполнять особую задачу, хотя и отрицательного характера, однако, в конечном счете, если не действительную, то действенную, общий результат которой говорит за себя.

Переводя язык вычислений на законы вселенной, мы видим у Хокинга, в его отношении ко второму закону термодинамики, прямо-таки эмоциональную чувствительность к «неудаче» в космосе: энтропия – неуклонная потеря температуры во всей вселенной, означающая уход из порядка назад в хаос, распад всего в полный беспорядок! Проф. Хокинг с болью в сердце восклицает: почему? И остается без ответа: «Философы ответа не дают»... Ответ, однако, дают богословы: «Бог не виновник зла»²³. В длинной беседе на эту тему свт. Василий ясно определяет, исходя из Библейского текста, что мир Богом сотворен в совершенстве и все «неудачи творения», как мы видели в предыдущих главах, принадлежат не Ему. Д-р Хокинг пытается выйти из создавшегося для него тупика, как мы видели, через мнимое время. Оно ему нужно, как и свт. Василию Великому, для того, чтобы в этом вертикальном времени (реальное время движется у него по горизонтали) почувствовать дыхание вечности, освобождающее вселенную от ограниченности нашего текущего времени. Это не пантеизм и не «со-вечность» Богу. Это именно вертикаль, совпадающая у свт. Василия Великого с началом. Свт. Василий пишет: «В начале сотвори Бог... Сие блаженное естество, сия неоскудевающая благость, сия Доброта любезная и многовожделенная для всякого одаренного разумом существа, сие Начало существ, сей Источник жизни, сей духовный Свет, сия непреступная Мудрость, вот Кто сотвори в начале небо и землю... Начавшееся со временем по необходимости и окончится во времени... Если имеет начало временное, то не сомневайся в конце...»²⁴.

Согласимся с проф. Хокингом в том, что религия – личное дело каждого, в том числе и свт. Василия Великого. Но он не только верующий богослов, он и философ: «Поскольку начало, естественным образом, предшествовало тому, что есть от начала; то повествующий о вещах, получивших бытие во времени, по необходимости всему предпоставил выражение: в начале сотвори... Было нечто, как вероятно, и прежде всего мира; но сие, хотя и постижимо для нашего разумения, однако же не введено в повествование, как несоответствующее силам новообучаемых младенцев разумом. Еще ранее бытия мира, было некоторое состояние премирным силам, превысшее времени, вечное, присно продолжающееся...²⁵ а когда уже стало нужно присоединить к существующему сей мир – главным образом училище и место образования душ человеческих²⁶, потом и вообще местопребывание для всего подлежащего рождению и разрушению; тогда произведено сродное миру, тем находящимся в нем животным и растениям, преемство времени, всегда поспешающее и протекающее, и нигде не прерывающее своего течения²⁷.

Не таково ли время, что в нем прошедшее миновалось, будущее еще не наступило, настоящее уже ускользает от чувства прежде, нежели познано?.. Поскольку действие творения мгновенно и не подлежит времени, то и сказано: в начале сотвори; потому что начало есть нечто не состоящее из частей и непротяженное... придумывать начало для начала весьма смешно... Итак, чтобы мы уразумели вместе, что мир сотворен хотением Божиим не во времени, сказано в начале сотвори. В означение сего древние толкователи, яснее выражая мысль, сказали: вкратце (εν κεφαλαίω «в главных чертах») сотвори Бог, то есть вдруг, мгновенно...»²⁸

Философски: то, что у Хокинга – мнимое (воображаемое) перпендикулярное время, то у Василия Великого – εν κεφαλαίω.

В февральском номере 1996 г. научного журнала Discover (название, означающее «открой (себе)» – от discovery «открытие») появилась статья о молодом русском ученом-космологе Александре Виленкине.

Ему сейчас 46 лет. Он учился в Харьковском университете, где увлекался чтением Карла Маркса и Альберта Эйнштейна. Сейчас он обратил на себя внимание ученого мира новой космологической теорией, которая в основе своей диаметрально противоположна как Хокингу, так и свт. Василию Великому, о чем мы только что говорили.

Виленкин, как и все современные космологи, исходит из физико-математических вычислений и логических умозаключений. Но когда он, как и все космологи, приходит к окончательному логическому выводу, то есть своей собственной теории, он, в противоположность Хокингу, не пытается выйти за пределы пространства-времени при помощи, например, «вертикального» мнимого времени, или начала, как у свт. Василия Великого, а старается оставаться «на земле» и находит теоретический выход в идее множества «малых вселенных», как у Хокинга, но без его гениального охвата «Всего». Вместо такого охвата у Виленкина «нити связи» идут через всю вселенную и все «новорожденные» малые. Хокинг в своем интервью с Сью Лолей подверг идею таких «нитей связи» жесткой критике.

Тем не менее, Виленкин вызвал большой интерес новизной своих идей, и даже сам Хокинг пригласил его к себе и с интересом вел с ним научный диалог. Такой диалог интересен и для нас, поскольку он обостряет основную проблему смысла вселенной и жизни в ней, ответ на которую нам видится именно у таких мыслителей, как Стивен Хокинг и свт. Василий Великий.

Мне очень легко понять и согласиться с Хокингом и даже «увидеть» и «пощупать» его нашумевшее в газетах «воображаемое» время в космосе. Наша Православная Церковь все время живет и молится, и совершает богослужения в «воображаемое» время²⁹. Возьмите нашу обычную русскую воскресную или праздничную всенощную. Мы приходим в храм вечером, в реальном времени, затем – перед шестопсалмием мы мгновенно переступаем из реального вечернего времени в «утреннее время», весьма воображаемое, потому что оно – уже воскресное завтрашнее утро и мы, нисколько не сомневаясь, начинаем совершать воскресную утреню со всеми воскресными утренними молитвами, благодарим Бога за прошедшую ночь и просим благословения утренней поре и наступающему воскресному дню. Это нельзя назвать ни поэзией, ни фантастикой, это – временный переход в иной мир.

Так же и праздники. У нас не только «воображаемое утро», но у нас и «воображаемое» место. В Великую Пятницу, например, мы выносим Христову плащаницу (обычай со времен XII в. возникший в Константинополе, когда, по утверждению историка Византии Вильсона³⁰, плащаница, находящаяся теперь в Турине, находилась в храме Богородицы во Влахерне, почиталась всеми в столице Византии как подлинная и выносилась в Великую Пятницу для поклонения верующим, а ее копии – во всех храмах Царьграда, и со временем во всех православных храмах мира, что совершается и в наши дни, теперь.

И мы переносимся из наших церквей в Иерусалим и стоим перед Гробом Господним и в другом времени, и в другом месте.

«Воображаемом», «мнимом»?

Я окончательно понял это только совсем недавно, и научил меня этому своей физикой, такой же чудесной, как и наша Церковь в своем богослужении, Стивен Хокинг. И стала мне очевидна физико-математическая реальность Хокинга в его «воображаемой» (мнимой) научной модели «бесконечной конечности», которая вполне научно объясняет глубочайшую тайну вселенной и ее творения в инобытии.

Для нас, православных, эта математическая формула и научная модель имеют огромное значение. Они дают нам увидеть тайны реального начала вселенной в этом грешном мире и в то же время понять духовную подлинность догреховного Рая и истинное творение Божие по существу в инобытии, таинственно охватывающее и «до» и «после» нашего здешнего существования на грешной планете.

Каждая наша такая молитва и беседа со святыми получает от великого физика и страдальца наших дней математически-графическую формулу, превращающую «незатейливый», казалось бы, рассказ Библии о творении и о подлинном смысле слов «хорошо весьма» и других слов о райской жизни до греха, «плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю»... «и стало так»... Да, так! Рай наполнился нами – вне нашего времени и нашего пространства, а когда согрешили – таким же вневременным изгнанием в «биг бэнге» на эту землю в «несовершенной» вселенной – в долгом эволюционном многовековом прошествии, и наконец, пришествии ради спасения и восстановлении в будущем Царстве Божием! Весь этот длинный путь на самом деле – мгновение!

Таков наш восточный отклик.

Мы не хотим спорить с Западом. Наоборот, мы хотим выяснить и помочь, – не поможет ли наша древняя восточная традиция западной христианской Церкви в ее современных трудных внутренних проблемах, и не поможет ли это д-ру Хокингу в его Единой Теории Всего?

Заканчивая первую часть нашего труда, обратимся к другому, теперь покойному, великому христианину и ученому Запада Тейяру де Шардену и его видению заключительности Всего в Точке Омега.

Живая золотая связь проходит связующим кольцом по Царству Небесному со святыми и ангелами, проходит по нашему земному миру с его насельниками, и высшими, и низшими, нынешними и грядущими, стремясь в своем развитии к достижению высшей точки, которую ученый, мыслитель, философ и богослов Тейяр де Шарден назвал «Точкой Омега».

«Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому но делам его. Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний» (Откр.22:12).

«Альфа» – первая буква греческого алфавита, а «омега» – последняя. Слова: «Я есмь Альфа и Омега» св. Иоанн Богослов относит ко Христу. Это Он, Христос, говорит так о Себе.

Начало и конец! Начало чего и чего конец? – «мира сего», нашей мятущейся вселенной, нашего непутевого космоса, как мы теперь его знаем благодаря достижениям современной науки. Нам это теперь ясно, но в I в. по Р.X., когда писались эти слова, это было далеко не ясно. И однако христианское Откровение обозначило это сразу, бескомпромиссно и прямо. Предание с первого же века сделало такое понимание основой богословия и расслышало в нем ответ на все недоуменные вопросы. И тем не менее далеко не всем богословам было дано так глубоко постичь основную сущность предания, изложить ее разумным языком, сказать это так, как сумел наш почти современник Тейяр де Шарден. Его особым даром было постижение конца вселенной, «точки омега» – «точки высшего достижения».

Когда тридцать лет тому назад я начинал свои радиобеседы и религиозные программы на Би-Би-Си и обратился к своему оксфордскому другу о. Василию Кривошеину, впоследствии Архиепископу Брюссельскому и Бельгийскому, с просьбой указать литературу для апологетических бесед с учетом новейших достижений естествознания, он сразу назвал мне Тейяра де Шардена, его только что тогда вышедшую книгу «Феномен человека». Так я впервые познакомился с трудами этого выдающегося человека и ученого.

Тейяр с раннего детства почувствовал силу творения и ощущал ее в устойчивости замысла Творца, символом которой для этого необычного ребенка являлось железо, с которым он играл. Детское ощущение переросло в дар синтеза веры и науки, знания и молитвы, логического размышления и тайносовершительного постижения Бога. Тейяр увлекся изучением материи земли и истории ее насельников: он стал крупным палеонтологом, участвовал в открытии останков так называемого «пекинского человека», одного из отдаленных предков земного человечества. И одновременно Тейяр сделался священником Католической церкви.

Мой друг, епископ Нафанаил (Львов), в молодости знавший Тейяра лично, участвовавший в его археологических раскопках в Китае, рассказывал мне о том, как эти раскопки убедили его лично в подлинности открытий палеонтологии о прошлом как нашего мира, так и человека. Но в комментариях на известную книгу о. Сергия Желудкова «Почему и я – христианин?», где о. Сергий ставит проблему отношения Библии к науке, в частности, к теории эволюции, владыка Нафанаил откровенно признался, что у него лично для решения проблемы ответа нет, многое здесь остается для него тайной. Другие богословы, как, например, митрополит Антоний (Храповицкий), давали свой ответ, почерпнутый из богословской философии знаменитых святителей-каппадокийцев Василия Великого, его брата Григория Нисского и Григория Богослова. Эти три православных светила четвертого века, предваряя прозрение де Шардена о «высшей точке достижения человечества во Христе» – «точке Омега», писали об эволюции как развитии человека – от грехопадения до Богочеловека Христа, – Высшей точки человеческого развития. Митрополит Антоний (Храповицкий) в конце прошлого века заявлял: «Мы не отвергаем эволюцию, мы ее видим в совершенствовании человека на пути ко Христу». Когда сербского богослова XX века отца Иустина (Поповича) спросили, каково его отношение к теории эволюции, он ответил теми же словами: «Мы верим в эволюцию человека на пути ко Христу». Тейяр де Шарден совместил подобное суждение с наукой нашего времени, создал философское движение, опирающееся на богословие, как и на науку.

Зная как ученый прошлое земли и человека, все его долгое развитие, изучив в палеонтологических исследованиях раздробленность мира и человека, Тейяр увидел эволюционное преодоление этой раздробленности в особого рода мутации человека – повороте эволюции от развития организма особи, животного в древнейшем человеке к развитию общечеловеческого мышления, духа человека в целом, все большего возрастания «Всечеловеческого Ума». Тейяр прозрел поворот в феноменальном положении человека на земле, при котором люди все больше и больше дополняют друг друга во всех областях своего развития – в науке, культуре, цивилизации, технике, мысли, в философии, искусстве и религии, создавая «одного нового человека» во Христе, по выражению св. ап. Павла в послании к Ефесянам (Еф.2:15). В книге с заглавием, оставшимся без перевода с французского и с непереводимым – «Милье Дивен» («атмосфера божественности») Тейяр прослеживает, как именно совершилась мутация – «под непосредственным воздействием Божественной энергии на человека, оказывающегося в процессе обожения», – о чем так много писали в свое время греческие святые отцы. В состоянии «теосиса» (от слова Θεός «Бог») человеческие психологические возможности духовно расширяются и раскрываются, преодолевается противление людей друг другу, и вместо этого люди сливаются в своих достижениях воедино, создавая единый космический ум, в который человечество соединяется в высшей точке Омега – в Премудрости Божией – Христе.

Однако, отдав всего себя служению идее «Точки Омега», Тейяр ничего почти не сказал об Альфе, за что подвергся укорам своих церковных властей.

Альфа

Надо сказать, что в отношении к этому принципу Тейяр был в полном смысле слова «чадом» родной Западной Церкви, утерявшей в течение веков понимание альфы – начала, о чем мы уже в общих чертах говорили. Типично западному ученому-палеонтологу и в полной мере западному богослову Тейяру де Шардену не дано было всерьез коснуться этого вопроса, он так и не вышел за рамки западного понимания первых глав книги Бытия, общего католикам и протестантам, далеким от александрийского богословия, твердо «стоящим на земле», пребывающим в орбите исторической школы богословов антиохийских. Альфа – начало – не переживается, не осознается ими в полной мере как начало мира иного – творения мира безгрешного и бессмертного, хотя, разумеется, в принципе, как таковое, не отвергается.

Нам следует сразу же позаботиться о терминологической точности. На Западе богословы привыкли говорить о «двойном творении». Имеется в виду критическое отношение западных исследователей к александрийскому богословию Оригена, воспринятому (без еретических домыслов) свт. Григорием Нисским, преп. Максимом Исповедником и другими св. отцами. Западные авторы всех их кладут, так сказать, «в один мешок» с биркой «авторы учения о двойном творении», то есть творении мира до грехопадения и «другого творения» – после грехопадения, совершенно не смущаясь тем, что ни один из восточных святых отцов не воспринимал вещей в таком «двойном» смысле. И у свт. Григория Нисского, и у св. Максима Исповедника, и у литургических писателей, например, у преподобного Иосифа Песнописца, которого мы цитировали, творение едино, а «второе» (после грехопадения) – не «повторное творение», а греховное искажение первого и единственного. Неумение разобраться в этом заставляло иных западных писателей прибегать к собственным домыслам. Авторы «Тайн Библии» полагают, будто Господь сотворил весь мир и всех животных смертными, одному только человеку даровав бессмертие, «если не грешит». В учении восточного богословия такой двойственности нет совершенно. Святоотеческое богословие видит весь мир сотворенным вечным и бессмертным, перешедшим в состояние временности и смертности лишь в результате греха. Семь дней творения, описанные в первой книге Бытия, и целостное описание творения во второй главе – не «два творения» «Яхвиста и Элохиста», как толкуют некоторые библейские критики, а две стороны одного и того же Творения. Именно двухсторонность описания творения позволяет схватить перспективу, что делает возможным осмысление творения в инобытии, а не в буквальном раскладе «мира сего». Рассуждения вроде тех, что в «днях творения» (как пишут и сейчас в Америке «фундаменталисты») по «24 часа», или (как пишут «либералы»), что они – «дни творения» – суть «зоны», или периоды – сплошная фантазия, не имеющая никакого отношения к подлинному Тексту. Разговоры в духе библейских критиков прошлого века, де, «свет не мог быть сотворен до солнца», свидетельствуют об узости понимания Книги книг. Это все равно что раскритиковать нотную запись симфонии Бетховена с точки зрения математики!

«Альфа» является таким же символом, как и «Омега»; в нем – известие о потустороннем мире, расположенном «по ту сторону биг бэнга», выражаясь языком Папы Иоанна-Павла II.

Может ли наука говорить об «Альфе» мира иного?

На периферии расширяющейся вселенной оснащенный радиотелескопами пытливый научный поиск застает обстоятельства, сопутствовавшие первым мгновениям, последовавшим после Взрыва. И, к удивлению ученых, обстановка здесь оказывается куда спокойней, нежели повсюду в расширяющейся вселенной. В непосредственной близости от Взрыва наблюдается та удивительная «тишина и гармония», которая свойственна той субстанции, пронизывающей вселенную в виде бесконечно малых, не связанных в ядрах атомов и молекул, ядерных частиц, которая раньше называлась условно «эфиром». Там же, где вселенная «сгущается» после Взрыва, появляются материальные массы, будущие солнца, звезды и планеты, – процесс, по заключению ученых, противоположный гармоническому. «Хаос» прослеживается и на квантовом уровне; об определенных симптомах «квантового хаоса» сообщает в публикации 1992 года (ссылаясь при этом на вопрос заданный Эйнштейном еще в 1917 году: «Как отражен существующий повсюду во вселенной хаос в квантовой механике ядерных частиц?») сотрудник Колумбийского университета в Нью-Йорке профессор Мартин Гутцвиллер. И наконец, в научном контексте формулируется представление, о том что мы стоим перед проблемой «какого-то другого мира», предшествовавшего Великому взрыву, в значительной степени отличающегося от мир нашего. Ну, а за пределы, обозначенные концепцией «биг бэнга», естествознание не может проникнуть принципиально: у этих рубежей ученый складывает свои полномочия.

Вернемся к прозрению Плотина; цитата из второго трактата о красоте, озаглавленного им «Мыслимая красота»: «Все там есть небо; и земля тоже небо, а также море, животные, растения и люди... Находящиеся там не думают, что люди недостойны их внимания... потому что там все божественно... Жизнь, идущая там, не сопровождается работой, и истина, как говорит Платон в «Федре», есть их родоначальник, и их пища, их сущность и их кормилица. И они видят все не в виде образующихся вещей, а в самой сущности. И они замечают себя в других, потому что все там прозрачно, и нет ничего темного и непроницаемого, и все ясно и видимо всем и внутри, и со всех сторон. Потому что свет везде встречается со светом; так как каждая вещь содержит в себе все и видит все в другой. Поэтому все есть везде и все есть все. И каждая вещь есть все. И сияние там бесконечно. Потому что все там велико и даже то, что мало, тоже велико. И солнце, которое светит там, заключает в себе все звезды, и каждая звезда есть солнце и все звезды. В каждом, однако, преобладает особое свойство, но в то же время все вещи видимы в каждом. И движение там чисто, потому что его не расстраивает двигатель, отличный от него. Постоянность также не испытывает изменений в своей природе, потому что она не смешана ни с чем неустойчивым. И прекрасное там прекрасно, потому что красота его не зависит от субъективного восприятия. И вещи не находятся там, как в чужой земле, но, наоборот, место каждой вещи есть эта самая вещь... И вещь не отлична от места, в котором она находится. Потому что содержание ее разум, сама она разум... И каждая часть там происходит всегда из целого, и есть в одно и то же время и часть, и целое. Потому что она действительно является как часть, но тот, у которого острое зрение, увидит ее как целое... И зрение, которым видят там, не может утомляться, и восприятие не может быть полным, поэтому интуиция там никогда не приходит к концу. И нет там никакой пустоты, которая, будучи неполной, оставила бы зрение. И не есть – это одна вещь, а то – другая, и поэтому части одной вещи не отличаются от частей другой. И знание возможное там ненасытимо... Потому что видит себя наполненным более обильно. Оно замечает, что оно само и объекты его восприятия бесконечны – и оно следует своей собственной природе в непрестанном созерцании... И жизнь там есть мудрость; мудрость, не полученная процессом рассуждения, потому что она всегда существовала в целом виде и никогда не оказывалась ни в каком отношении недостаточной, посему и не требовала исследования. Но это первая мудрость не извлечена из другой».

Вот прозрение мудрого язычника – подлинно дохристианского евангелиста, хотя и жившего исторически уже после Христа (III в.).

Что значат здесь выделенные нами слова «первому нас устроиши свобождению»? То же самое, что и «первая доброта» у свт. Григория Нисского, то есть – райское состояние до греха. Требник. М., 1906, с.115 об.