Часть II. Человек падший. Амартология

«Человек есть не иное что, как только малое и скоро исчезающее зловоние и худший всей твари [по причине греха]. Никакая иная тварь, ни бездушная, ни одушевленная, никогда не извращала определения Божия, но только человеческое естество, много облагодетельствованное и всегда много прогневляющее Бога».

Св. Петр Дамаскин³⁶⁹

Первозданные люди – Адам и жена его, наслаждавшиеся райской жизнью, имевшие все возможности для духовного возрастания и приобщения к ещё большей радости в Боге, не осуществили своего предназначения. Они сознательно и добровольно пренебрегли божественной заповедью. Святые отцы предполагают, что грехопадение в раю произошло вскоре после создания людей, ибо с момента их появления на свет до грехопадения у них ещё не появились дети, к чему призывал их Господь: Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю (Быт. 1:28).

Грехопадение стало новым этапом в существовании человечества, но прежде чем приступить к его описанию, необходимо прояснить некоторые ключевые понятия, первое из которых – «зло» (κακόν).

Бог сотворил весь мир хорошо весьма (Быт. 1:31). Весь тварный мир запечатлен божественной благостью, любовью и совершенством. Космос онтологически не имеет в себе ничего злого, ибо Тот, Кто его создал, безмерно благ, а других источников бытия, кроме Бога, не существует. Это значит, что зло изначально не создавалось и зла как особой сущности нет. Всё, что не создано Богом, не имеет собственной сущности, поэтому не имеет самостоятельного существования и зло. «Зло не от Бога и не в Боге, его не было в начале и нет у него какой-либо сущности, – учит свт. Афанасий Великий»³⁷⁰. Почему же тогда о зле люди всегда говорят как о конкретной реальности, с которой постоянно приходится соприкасаться и совсем не иллюзорно страдать?

Несущественность зла удивительным образом сочетается с его разрушительной активностью, реализующейся в тварном мире. Этот парадокс в православном богословии разрешается через вскрытие источника зла – зло коренится не в сущностях, но в личностях. «Нет ничего злого по естеству, – говорит прп. Иоанн Дамаскин, – ибо вся, елика сотвори Бог, – добра зело (Быт. 1:31); и все, что остается в таком состоянии, в каком сотворено, – добра зело; а то что своевольно отступает от естественного и сворачивает в противоестественное находится во зле. Зло – это не некая богоданная сущность или свойство сущности, а своевольное отвращение от естественного к противоестественному, что, в действительности, и есть грех. Грех – это изобретение свободной воли диавола. Следовательно, диавол есть зло. В том облике, в котором он был сотворен, он был не злым, а добрым, ибо Творец сотворил его ангелом светлым, блистающим, разумным и свободным, но он своевольно отступил от естественной добродетели и обрелся во мраке зла, удалившись от Бога, Который един Благ, Животворящий и Светодавец; ибо всякое благо Им становится благом; насколько же оно удаляется от Него волей, а не местом, настолько становится злом»³⁷¹. То есть зло – это не самостоятельная сущность, возникшая когда-либо по какой-то причине, но состояние личности, отвратившейся от Бога. Не природа, а личность порождает и генерирует зло, когда становится на путь греха, который есть вместе с тем и путь богоборчества.

Необходимо ещё раз вспомнить, что личность метафизична. Она определяет неповторимый способ существования конкретной тварной субстанции, реализуется в ней, связана с нею, но не является отдельным природным объектом. Личность – это тот, кто обладает своей природой. Если конкретная личность в силу имеющейся у неё свободы решается совершить поступок вопреки воле Божией, то тем самым она порождает зло. Зло возникает на метафизическом, личностном уровне бытия. Окружающий мир и Бог в этом не виновны. Как замечает свт. Григорий Богослов, «Божество, по естеству благое, нимало не виновно во зле, и злые дела принадлежат произвольно избирающему злое...»³⁷². И в другом Слове он говорит: «Веруй, что зло не имеет ни особой сущности, ни царства, что оно ни безначально, ни самобытно, ниже сотворено Богом, но есть наше дело и дело лукавого, и привзошло в нас от нашего нерадения, а не от Творца»³⁷³. Таким образом, зло, не имеющее отдельной сущности, становится реальностью в конкретных личностях. Зло – это сознательная, добровольная богоборческая позиция конкретной личности. Поэтому когда в Священном Писании или у святых отцов говорится о зле, то из контекста всегда легко понять, о каких личностях идёт речь. Зло в абстрактном, безличностном, философском понимании в Православии никогда не рассматривается, потому что такового нет и быть не может. Как отмечает свт. Григорий Нисский, «зло, вне произволения взятое, само по себе не существует»³⁷⁴. Яркое подтверждение этой мысли мы имеем и в словах молитвы Господней, где просим Небесного Отца избавить нас не от абстрактного зла, но от воздействия конкретной личности – лукавого.

Если Бог своими энергиями животворит и поддерживает весь мир в бытии, то злые действия конкретных личностей (ибо они неизбежно обращены против Бога) всегда несут в себе разрушение и смерть. Зло всегда устремлено к небытию. Болезнь, тление, страдание, разрушение, смерть – это неотъемлемые атрибуты зла, его следствия, по которым всегда можно опознать его присутствие в мире, но сами по себе злом они не являются.

Таким образом, зло в личностном аспекте – это богоборчество, особая мировоззренческая позиция, которая в природном аспекте проявляет себя как разрушение устроенного Богом бытия.

Первой личностью, породившей зло, стал падший ангел денница, возгордившийся и восставший против Бога. С тех пор он именуется сатаной (σατανᾶς – противник, отступник) или диаволом (διάβολος – клеветник). Встав на путь богоборчества, он явился родоначальником зла в мире, потому слова «зло», «древнее зло» в духовной литературе также часто употребляются как именования диавола. Увлечённые во зло сатаной другие Ангелы, а впоследствии и люди, идут по проложенному им пути, как говорит авва Исаия: «Всех зол глава одна – злоба врага»³⁷⁵.

Вопросы:

1. Если весь мир сотворен благим Богом, откуда появилось зло?

2. Почему святые отцы утверждают, что зло не имеет сущности?

3. Как взаимосвязаны понятия «зло» и «личность»?

Задание:

Выясните, в каких авторитетных текстах Священного Предания Церкви наиболее подробно излагается история появления зла на земле.

Другой важнейшей характеристикой состояния человека после грехопадения является грех (άμαρτία).

Понятия «зло» и «грех» тесно связаны, однако было бы ошибкой считать эти слова синонимами. Зло и грех неразрывно соединены причинно-следственной связью. Когда личность решается совершить поступок вопреки воле Божией (тем самым порождая в себе зло), то производит соответствующее действие – грех и навлекает на себя всю полноту последствий данного шага. Таким образом, грех – это богоотступническое деяние, или актуализация зла. Злонамеренность личности всегда предшествует греху. Часто эти два момента не различимы во времени, но без злого личностного состояния грех невозможен.

Первый в мире грех совершил диавол. Он не только возгордился (личная позиция), но и восстал против Бога (совершил грех). Пророк Исайя так описывает его падение: Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы. А говорил в сердце своём: «взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему». Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней (Ис. 14:12–15).

В падении денницы большое значение сыграло его самосозерцание, самолюбование, замкнутость на себя. Вместо созерцания Бога он стал созерцать себя, свою красоту, мудрость, силу, величие и таким образом впал в гордость и зависть к Богу, Который ему многое дал, но при всей Своей щедрости остался неизмеримо превосходнее его. Вопрос о грехопадении в ангельском мире – весьма таинственный, но в падении человека святыми отцами усматривается некая параллель с падением ангелов, что даёт основание косвенно рассуждать об этой духовной катастрофе.

Согласно Священному Преданию Церкви за диаволом последовала часть отступивших от Бога ангелов, именуемых с той поры бесами, демонами или злыми духами. В бездну зла враг увлёк и первозданных людей – Адама и Еву. Будучи родоначальником греха, диавол через грех обрёл власть над грешниками. Человек, совершающий грех, становится орудием врага, как сказано в Священном Писании: Кто делает грех, тот от диавола, потому что сначала диавол согрешил (1Ин. 3:8). Поэтому борьба с грехом является одновременно и борьбой с диаволом. Как говорит свт. Василий Великий, «совершение греха отчуждает от Господа и сродняет с диаволом»³⁷⁶.

Известный современный богослов архим. Рафаил (Карелин) делает глубокое и точное заключение относительно связи греха и диавола: «Грех человека относится не столько к антропологии, сколько к демонологии... Мистика греха заключается в его богоборчестве... Объяснение греха мы можем найти только в том, что грех – это не изолированное действие человека, а условие демонообщения»³⁷⁷.

Вопросы:

1. Как взаимосвязаны понятия «зло» и «грех»?

2. Кто и как совершил первый грех в тварном мире?

3. Как вы понимаете фразу св. Иоанна Богослова: «Кто делает грех, тот от диавола»?

Грехопадение наших праотцев стало поворотной точкой в человеческой истории. В этой таинственной катастрофе сокрыты корни многих проблем, которые переживает человечество. Раскрывая данную тему в той мере, насколько она приоткрыта Богом в Священном Предании Православной Церкви, мы, прежде всего, не вправе становиться судьями родоначальников человечества, ибо заповедь Божия: Почитай отца твоего и мать твою (Исх. 20:12) относится не только к нашим ближайшим родственникам, но и к нашим древним прародителям. Наша цель – осознать смысл происшедшего, чтобы лучше понять себя и происходящее с нами и по возможности обозначить пути, выводящие из пропасти греха.

История грехопадения описана в третьей главе Книги Бытия. Прежде чем рассмотреть её в деталях, зададимся неизбежно возникающим здесь вопросом: почему грехопадение первых людей из возможности стало реальностью? Понятно, что первозданный человек, будучи свободным, имел возможность жить как с Богом, так и вопреки Его воле (то есть имел возможность согрешить), но почему он реализовал именно второй вариант? Принципиальное недоумение часто звучит в виде таких вопросов: да, Адам и жена его – свободные люди, но ведь они знали (теоретически), что нарушение заповеди Божией произведёт таинственную катастрофу – смерть, так почему же они совершили этот безумный поступок? Они были мудры, сильны, просвещены Богом, не были удобопреклонны ко греху, блаженствовали в раю, почему же всё это не предотвратило их падения? Змей соблазнил их? Но ведь Бог не попускает искушения выше сил человеческих, почему же они при таком изобилии дарований не преодолели возникший соблазн? И зачем вообще Бог допустил это искушение в раю? Ведь жили они там хорошо, заповедь не нарушали – разве этого было мало? Более того, всеведущий Бог знал, что первые люди этого искушения не выдержат и что вследствие их греха будут страдать все их потомки и даже Сын Божий должен будет стать Человеком и умереть за людей, – зачем же Он попустил совершиться падению? Не слишком ли сложным оказался путь совершенствования людей? Соответствует ли эта безмерная цена страданий Богочеловека преступлению двух людей? Почему Бог при Его всемогуществе, всеведении, премудрости и любви допустил разыграться этой драме – не имелось ли более простых и менее трагичных вариантов для человеческой истории?

Этот ряд вопросов можно было бы продолжить, но и приведённых достаточно, чтобы понять сложность и таинственность данной темы. Ум человеческий жаждет раскрыть смысл происшедшего. Мы не претендуем на полный ответ на поставленные вопросы, наша цель – обозначить, по крайней мере, принципиальные положения, без которых дальнейшее прояснение темы первородного греха невозможно.

Первое, что необходимо ясно осознать, – это величие и совершенство Божества. Бог абсолютно премудр, всеведущ, всемогущ, справедлив, милосерд. Он есть любовь, и в каждом Своём действии проявляет полноту Своих свойств. Способны ли мы узреть и постичь их в том или ином событии или нет – это наши проблемы, проблемы нашего ограниченного сознания, но в истолковании Его действий мы должны исходить из абсолютной Благости Божией. Это в полной мере относится и к искушению прародителей. Поскольку оно было допущено Богом, значит, и в этом трагичном событии заключен благой смысл, значит – это лучшее, что было возможно в данной ситуации для человечества.

Второе принципиальное утверждение состоит в том, что Адам и жена его были созданы не для того, чтобы просто блаженствовать в раю. Они должны были совершенствоваться в Боге. А совершенствование свидетельствуется тем, что на новом этапе человек способен сделать нечто такое, чего не мог ранее. В школах в конце учебного года дети сдают экзамены, подтверждающие, что они готовы для перехода в следующий класс. Если экзамен пройден успешно, то ребенка переводят на новую ступень обучения, если же нет, то дают шанс ещё поучиться и исправиться. Экзамен не предназначен для того, чтобы кого-то чему-то научить, но чтобы обнаружить уровень знаний ученика. Чаще всего экзамен становится откровением не для учителя, который в силу опыта прекрасно знает способности и уровень подготовки своих учеников, но для самих учеников, которые, как правило, неадекватно оценивают свои знания и развитие. Нечто подобное имело место и в раю.

Искушение змия – это испытание степени совершенства Адама и Евы. Если Бог его допустил, значит, они имели всё необходимое, чтобы оказаться готовыми преодолеть это искушение и стать на новую ступень бытия. Однако грехопадение обнаружило, что наши праотцы по какой-то причине не достигли необходимой духовной крепости и потому оказались неспособными преодолеть соблазн. Испытание показало, что, живя в раю, они не совершенствовались как должно. Несомненно, ещё прежде искушения Бог знал, что первые люди уклонились от полноценного осуществления Его замысла и не справятся с испытанием. Но, видимо, уже не было других способов наставить их на путь спасения. Вернее сказать, тот путь, который был им предложен, наиболее соответствовал состоянию людей и человеколюбию Творца. В результате падения Адаму и Еве открылось их истинное духовное состояние, они узнали духовную правду о себе, познали себя. Эта правда принесла людям скорбь, но она также стала основанием для их подлинного духовного возрастания.

В чем же наши праотцы оказались несовершенны? Что не позволило им справиться с искушением змия? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо рассмотреть библейское повествование.

Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю? И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть.

И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло.

И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что даёт знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел.

И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания.

И услышали голос Господа Бога, ходящего в раю во время прохлады дня; и скрылся Адам и жена его от лица Господа Бога между деревьями рая.

И воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: [Адам,] где ты?

Он сказал: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся.

И сказал [Бог]: кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?

Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел.

И сказал Господь Бог жене: что ты это сделала? Жена сказала: змей обольстил меня, и я ела.

И сказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей; и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем её; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту.

Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твоё, и он будет господствовать над тобою.

Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от неё во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься.

И нарек Адам имя жене своей: Ева, ибо она стала матерью всех живущих.

И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их.

И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простёр он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно.

И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят.

И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни (Быт. 3:1–24).

По мысли святых отцов, грехопадение наших прародителей является архетипом всех человеческих грехов. В каждом греховном поступке людей действует духовный механизм, однажды пущенный в ход прародителями в раю. Поэтому изучение данного события помогает понять греховную логику всех человеческих проступков.

Диавол приступает к жене Адама, прикрываясь естеством змея – хитрейшего из зверей полевых. Свт. Иоанн Златоуст³⁷⁸ говорит о змее, что «слова [его] принадлежали диаволу, который возбужден был к этому обману завистью, а змеем он лишь воспользовался как удобным орудием. Враг и завистник Бога позавидовал и человеку, ибо он видел, что недавно образованный из земли призывается к той славе, от которой он, будучи одним из начальников, отпал»³⁷⁹. Поэтому премудрый Соломон говорит: Завистью диавола вошла в мир смерть (Прем. 2:24). Змею тогда ещё возможен был вход в рай «как ещё не вполне отчаянному злодею»³⁸⁰. Он прячет своё подлинное лицо и свои намерения под личиной мудрости и знания – этот диавольский приём потом будет часто использоваться в человеческой истории. Суть его в том, что когда человека невозможно увлечь в явный грех, тогда, используя его естественное стремление к истине, враг обольщает его легкодоступным знанием и ведёт за тем «учителем», который это знание предоставляет.

Змей приступает сначала не к Адаму, а к жене его, поскольку женщина по природе своей слабее мужчины (1Пет. 3:7), более эмоциональна и легче увлекается яркими впечатлениями. Кроме того, жена лично не получала заповедь от Бога, но узнала её от мужа. Искушение начинается со «слабого звена» в цепи человечества.

По первым словам змея: Подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю? – в которых был искажён смысл заповеди Божией, Ева могла распознать, что перед ней не просто змей – одно из созданий Божиих, но отец лжи – диавол. Распознав его, она должна была уклониться от беседы с ним. Но этого не происходит. Ева не замечает диавольского искушения, вступает в диалог и, поправляя змея, говорит: Плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть. В этой фразе она уже искажает заповедь Божию словами и не прикасайтесь к ним – этого Бог не запрещал. Лукавство уже начало действовать в душе жены Адама.

Видя, что жена внимает его словам, враг произносит уже откровенное богохульство и ложь: Нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло. Кажется, что, услышав это, Ева должна была возмутиться, или броситься прочь, или призвать Бога, или хотя бы своего мужа, от которого она узнала заповедь Божию. Но ничего подобного не происходит. Напротив, жена не возразила ни словом, ни жестом. Она увлекается мечтой стать богом без Бога вопреки воле Божией. Душа Евы захвачена желанием равенства Богу. Ей кажется, что красота, которую она созерцала в Боге, станет её собственным достоянием и славой, что она будет иметь её в себе самой. Созерцание Бога вытесняется воображением, фантазией, мечтой о собственном величии. Свт. Иоанн Златоуст говорит, что «диавол увел жену в плен, увлек её ум и заставил мечтать о себе выше своего достоинства, чтобы она, увлекшись пустыми надеждами, потеряла и то, что уже было ей даровано»³⁸¹.

Соблазн стать богиней через простое нарушение заповеди был слишком велик. Мысль о том, что Бог что-то скрывает от людей, приводит её к тяжелым сомнениям и переходит во внутреннее состояние богоборчества. Греховное желание подавляет разум и волю Евы. Перед нею тяжелый выбор: с одной стороны – постепенное бесконечное совершенствование через осуществление воли Божией, с другой – союз с сатаной и, как ей кажется, мгновенное достижение равенства с Богом. Ева выбирает второе.

Приняв мысль врага, она почувствовала в себе удивительное внутреннее изменение: И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что даёт знание; и взяла плодов его и ела. Важно заметить, что диавол не заставлял и даже не просил её нарушить заповедь. Он использовал богоугодное стремление людей к обожению, но направил его против Бога. Он оклеветал Бога и пообещал людям стать богами без Бога. Жена поверила ему, и этого оказалось достаточно, чтобы вступить в духовный союз с диаволом и без смущения съесть запретный плод. Она срывает плод и тем самым как бы исповедует свой символ веры сатане.

Почему жена приняла богохульную ложь? Как это было возможно в раю для ещё не согрешившего человека? Чтобы выяснить это, необходимо ответить на другой вопрос: когда ложь находит место в человеческом сердце? Если мы задумаемся над этим, то неизбежно придем к ответу: только тогда, когда человек оскудевает в любви.

Если юноша любит девушку, а родители, знакомые, множество людей станут доказывать ему, что его избранница имеет массу недостатков, то их слова, даже если они тысячу раз правда, будут отвергнуты его сердцем. Когда человек любит, недостатки любимого незаметны или незначимы для него. Любовь обращена к самому лучшему и покрывает милосердием и прощением человеческие недостатки, как говорит апостол Павел: Любовь долготерпит, милосердствует... не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит (1Кор. 13:4–7). Тем более подлинная любовь не принимает клеветы.

Принятие клеветы на Бога ясно свидетельствует, что Ева не возрастала, но постепенно ослабевала в любви к своему Небесному Отцу. Свт. Филарет Московский отмечает, что «мысль о строгости заповеди и о страхе смерти уже начинала затмевать в жене чувство любви и благоговения к Богу»³⁸².

Однако она, будучи несовершенной в любви к Богу, тем не менее, была преисполнена любви к миру. В её словах и поступках это просматривается отчетливо. Поэтому новое представление о древе познания добра и зла, полученное от диавола, её не пугает, более того, она искренне хочет поделиться своей «радостью» с мужем. Нельзя сказать, что Ева вообще была чужда любви к своему Создателю, но, видимо, в раю её любовь постепенно приняла искаженные формы – любовь к миру стала превосходить её любовь к Богу.

После падения жены искушению подвергается Адам. Ева предлагает запретный плод своему мужу, и он, как о том говорит библейское повествование, вкушает его без малейшего сопротивления: И дала также мужу своему, и он ел. Почему он не возмутился поступком жены? Почему не призвал её к покаянию, не отверг её предложения? Он поступил как безропотное наивное дитя, хотя должен бы быть главой жены. Как это стало возможно?

Это возможно только при одном условии: если любовь Адама к жене была больше его любви к Богу. Бог, конечно же, не только не запрещает, но и благословляет супружескую любовь и бережное милостивое отношение к тварному миру. Однако в любви Богом предусмотрена определенная иерархия, и её нарушение может стать причиной греха. Потому и Господь Иисус Христос говорит: Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня (Мф. 10:37).

Итак, именно искажение любви в Адаме и Еве стало главной причиной их грехопадения. Сместились их ценности. Привязанности к тварному миру и семье стали вытеснять общение с Богом. На это прямо указывает Господь Адаму: За то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него... То есть мнение жены для Адама стало важнее слова Божия, что возможно только при одном условии: он любил её более Бога. Поэтому, когда появился выбор между предложением жены и заповедью Бога, Адам стал на сторону жены. Эту мысль высказывают многие святые отцы. Блж. Августин считает, что Адам понимал происходящее, но нарушил заповедь Божию потому, что не хотел разлучиться с согрешившей женой. «Супруг последовал супруге, – пишет он, – не потому, что, введенный в обман, поверил ей, как бы говорящей истину, а потому, что покорился ей ради супружеской связи. Ибо не напрасно апостол сказал: Не Адам прельщен, но жена, прельстившись, впала в преступление (1Тим. 2:14). Это значит, что он не захотел отделиться от единственного сообщества с нею даже и в грехе»³⁸³. Такую же мысль высказывает и свт. Иоанн Златоуст: «Жена не обманывает мужа, – отмечает он, – а убеждает. Об этом свидетельствует Павел, говоря: Адам же не прельстися» (1Тим. 2:14)³⁸⁴.

Несомненно, что охлаждение любви к Богу происходило у Адама постепенно по мере возрастания его привязанности к жене и земной красоте. «Удивительно, – восклицает свт. Игнатий (Брянчанинов), – с какою легкостью совершилось падение праотцев! Не было ли оно предуготовлено их внутренним расположением? Не оставили ли они в раю созерцание Творца, не предались ли созерцанию твари и своего собственного изящества? Прекрасно созерцание себя и твари, но в Боге и из Бога; с устранением Бога оно гибельно, ведёт к превозношению и самомнению»³⁸⁵. Благодать, данная Адаму при творении, свидетельствовала о Божественной любви к человеку. Но необходима была и ответная любовь Адама к Богу, не только как естественная привязанность твари к своему Создателю, но любовь сознательная, искренняя, личная. Адам должен был возрастать в любви к Богу. Она возводила бы его на новые ступени бытия, а любовь к ближнему поддерживала бы его в моменты искушений. В отношении же безличностного тварного мира, строго говоря, слово «любовь» неприменимо. Адам, будучи владыкой, должен был милостиво и бережно заботиться о вселенной, чтобы преображать и возводить её к новой полноте бытия. Но любовь к твари стала для него якорем, мощно прикрепившим его и жену к земле. Об этом говорит свт. Афанасий Великий: «Они уклонили ум свой от мысленного, начали же рассматривать самих себя... впали в самовожделение, предпочетши собственное созерцанию божественного... потому что совлеклись созерцания божественного и обратили мысль к противоположному. Ибо, уклонившись от мысленного устремления к Единому и Сущему (разумею Бога) и от любви к Нему, вдались уже в различные и частные пожелания, а потому стали бояться оставить их»³⁸⁶. Любовь Адама к Еве перестала быть опорой любви к Богу и выродилась в антропофилию, космофилию и затем в эгоцентризм.

Древний христианский писатель Афраат (нач. III века) слова Адама, произнесённые после появления Евы, истолковывает как пророческие и высказывает мысль, что любовь к жене может вытеснить любовь к Богу: «Мы слышим из закона: Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут [два] одна плоть (Быт. 2:24). Это великое и тайное пророчество. Кто покидает своего отца и матерь, когда берёт жену? Вот каково значение этих слов: человек в своём изначальном состоянии любил и почитал Бога – своего Отца, и Святого Духа – свою Матерь. Он не знал никакой другой любви. Для того, чтобы взять жену, человек покидает своих Мать и Отца, о Которых сказано выше. И этим ум его обращён к миру. Его душа и разум отпадают от Бога и влекутся в этот мир, которым он восхищается и которым утешается, как женою юности (Притч. 5:18) своей. Любовь к жене отлична от любви к отцу и матери»³⁸⁷.

Как только произошло преступление заповеди, открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания. Первозданные люди узнали, что они обнажены, – вот первое знание, полученное после грехопадения. Почему они не знали этого ранее, ведь они и до этого были наги: И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились (Быт. 2:25)? Неужели Бог скрывал от них это?

Конечно же, нет. До грехопадения естество наших праотцев находилось в обоженном состоянии. Оно было столь преисполнено благодатью, что телесные формы были незначимы для их райского существования, ибо благодать, как сияние, покрывала их тела. Прп. Ефрем Сирин поясняет: «Не стыдились же они потому, что облечены были славою»³⁸⁸. Сначала они просто не обращали внимания на внешние формы своей природы.

В знаменитой беседе прп. Серафима Саровского с Мотовиловым о цели христианской жизни есть замечательный момент, когда для удостоверения истинности своих слов преподобный говорит о преображающем действии благодати Божией. Он сначала напоминает о преображении пророка Моисея на горе Синай, так что люди не могли взирать на его лицо, потом вспоминает о Преображении Господа на горе Фавор, в котором не только лицо Его сделалось подобным солнцу, но даже Его одежды уподобились чистому снегу. А потом прп. Серафим и сам преобразился перед Мотовиловым, чем привёл его в изумление: «Я (Мотовилов) взглянул после этих слов в лицо его (прп. Серафима), и напал на меня ещё больший благоговейный ужас. Представьте себе, в середине солнца, в самой блистательной яркости его полуденных лучей, лицо человека, с вами разговаривающего. Вы видите движение уст его, меняющееся выражение глаз, слышите его голос, чувствуете, что кто-то вас руками держит за плечи, но не только рук этих не видите, не видите ни самих себя, ни фигуры его, а только один свет ослепительный, простирающийся далеко кругом и озаряющий ярким блеском своим и снежную пелену, покрывающую поляну, и снежную крупу, осыпающую сверху и меня и великого старца. Возможно ли представить себе то положение, в котором я находился тогда!»³⁸⁹

Несомненно, и в раю первозданные люди пребывали в обоженном состоянии и не обращали особого внимания на своё тело, подобно тому, как и мы, зная, что кровь движется по кровеносным сосудам, не замечаем этого, покуда что-либо не помешает нормальному кровотоку. Когда же заповедь была нарушена, благодать Божия оставила прародителей, и они увидели свою телесную наготу в натуральном виде и ощутили стыд, «в котором – невольное и горестное сознание внутри живущего греха»³⁹⁰. Стыд побудил их сшить себе опоясания из смоковных листьев и скрыться от Бога между деревьями рая.

Грех начал оказывать разрушающее действие на человека, но и на этом этапе человеческая история ещё могла бы пойти иначе, если бы Адам и Ева, услышав призыв Божий к покаянию, откликнулись на него. Вскоре после преступления «Господь является им для уврачевания язвы³⁹¹, говоря: Адам, где ты? Всеведущий Бог, конечно же, знал, где скрылись люди. По общему толкованию святых отцов, в этом воззвании Бога, прежде всего, звучит призыв к покаянию. «По падении, (Бог) дал ему (Адаму) возможность покаяться и быть помилованным, но выя его осталась непреклонною. Ибо (Бог) пришёл, говоря ему: Адаме, где еси? то есть из какой славы в какой стыд перешел ты?»³⁹² Вопрос где ты? относится к духовному состоянию Адама. Однако он не понял этого и отвечает Богу без тени покаяния: Голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся. В ответе Адама нет раскаяния, более того – звучит косвенный упрёк Богу, будто бы он прячется, испугавшись голоса Божия.

Подобно тому как мудрый и добрый учитель задаёт наводящие вопросы неразумному ученику, чтобы помочь ему найти правильный ответ, так и человеколюбивый Господь, не попирая свободы человека, второй раз обращается к Адаму, ясно показывая, что Ему всё известно: Кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть? Кажется, единственный вариант ответа – это вопль раскаяния. Если бы он прозвучал, то, как предполагает прп. Ефрем Сирин, человеческая история могла бы пойти иначе: Если бы прародители захотели и по преступлении заповеди покаялись, то хотя не возвратили бы себе того, чем обладали до преступления заповеди, но, по крайней мере, избавились бы от проклятий, какие изречены земле и им³⁹³. Прп. Симеон Новый Богослов предполагает, что в случае раскаяния Адама он остался бы в раю: «Если бы он сказал: Помилуй мя, Боже, и прости, – то опять остался бы в раю и не подвергся бы тем лишениям, какие испытал потом. Одним словом, он искупил бы всё множество лет, какие пробыл в аде»³⁹⁴.

Однако Адам, осознав, что Богу всё известно, не только не раскаивается в содеянном, но ещё и перекладывает вину за свой грех на Бога: Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел. В сердце Адама нет и ростков покаяния, одно самооправдание, которое подталкивает его обвинять даже Самого Бога³⁹⁵.

Тогда Бог обратился к жене и спросил: Что ты это сделала? В этих словах Божиих снова звучит призыв к покаянию. Но и жена отвечает, подобно мужу, без малейшего раскаяния. Она оправдывается и перекладывает вину с себя на другого – на змея: Змей обольстил меня, и я ела.

Видя, что люди не имеют даже малейшего сокрушения о своих грехах, Бог предоставляет им возможность в полноте познать жизнь без Него. Он произносит Свои определения, которые станут новыми принципами существования для людей и всего тварного мира. Эти принципы есть неотвратимое следствие греха, и Бог по Своему человеколюбию заранее подготавливает к этому первозданных людей.

Сначала Господь обращается к змею: За то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей; и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем её; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту. Проклятие змею – это вечное проклятие диаволу, который, по мысли некоторых отцов, именно с этого момента впал в неизменное богопротивное состояние, и покаяние для него стало невозможным»³⁹⁶. Его пища – прах – это, как выразился прп. Иоанн Кассиан, дела пороков"³⁹⁷. Однако в словах Божиих содержится и удивительное предсказание о вражде между женой и змеем и о том, что семя жены поразит голову змея, а змей будет жалить его в пяту. Это известное место именуется святыми отцами Первоевангелием, то есть первой Благой вестью о грядущем Спасителе человечества, Который должен родиться от Девы без мужа. Ибо только в этом месте Священного Писания говорится о семени жены, что само по себе удивительно, ибо слово «семя» в значении потомство употребляется, только когда речь идет о лицах мужского пола. В парадоксальности слов «семя жены» видится таинственное предсказание о безмужном рождении Спасителя мира от Девы, Который поразит диавола в голову – главный жизненный центр змея³⁹⁸, и о кознях диавола, который будет жалить Его в пяту. Что же значит пята?

Пята – это часть тела человека, которая является его главной точкой опоры о землю. Остальная часть ступни служит для смещения центра тяжести тела во время ходьбы, а пятка принимает основной его вес и в наибольшей степени соединяет его с землей. В духовном смысле пята – это привязанность человека к земле и зависимость от неё, от земных благ. Именно эта сфера, согласно божественному предсказанию, станет источником искушений для человека со стороны врага, и последующая история это полностью подтверждает. Именно привязанность к земному, вещественному, тварному, тленному становится поводом для соблазна на грех. Во время земной жизни Господа Иисуса Христа диавол приступал к Нему в пустыне и пытался уязвить его именно через пяту, искушая земными соблазнами: И приступил к Нему искуситель и сказал: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами(... ) Потом берет Его диавол в святой город и поставляет Его на крыле храма, и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею(...) Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: всё это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне (Мф. 4:3–9).

Искушение чревоугодием, тщеславием, властолюбием и богатством – это попытки поразить Спасителя через обычные привязанности человека к земному миру. Господь преодолевает эти искушения, не употребляя Своего божественного могущества, но лишь явив верность слову Божию, подавая нам пример, как должно преодолевать соблазны, которые враг предлагает и каждому из нас. Как замечает прп. Иоанн Кассиан Римлянин: «Спаситель допустил диавола с искушением, чтобы Своим примером научить нас, как мы должны побеждать искусителя, именно теми же способами, какими Он отразил искусителя»³⁹⁹.

Православная аскетика содержит ряд средств, которые в определённом смысле уменьшают пяту, то есть сокращают зависимость человека от земных нужд и тем самым сужают пространство для возможных искушений. Важнейшее из этих средств – православный пост. Однако человек, будучи созданным из земли, не способен полностью освободиться от земной зависимости, поэтому некоторая лазейка для искушений всегда остаётся. Прп. Амвросий Оптинский в одном из писем говорит, что человек должен быть похожим на катящееся колесо, которое только одной точкой своего обода соприкасается с землей, а все другие парят в воздухе – такое колесо способно укатиться далеко. Мы же в большинстве своём, отмечает старец, похожи на колеса, которые лежат на земле. Такие колеса не то что катиться, но и сдвинуться с места не могут без значительной посторонней помощи. Поставить такое колесо в правильное положение – немалый труд.

Далее Господь обращается к жене: Умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою. Жена, а в её лице и все женщины, принимает печать страданий за совершенный грех. Источник великой радости – рождение детей – отныне будет для неё причиной болезненных скорбей. Вся родовая деятельность теперь будет сопряжена с болью, страданием и нечистотой, что станет напоминанием о реальности древнего грехопадения»⁴⁰⁰.

До грехопадения иерархия отношений в семье: муж – глава, а жена – помощница, определялась взаимным сознательным служением в любви. Это не было природным предопределением, но служением, исходящим из понимания замысла Божия. Теперь же, когда утрачена жизнь в единстве с Богом, а тем самым и добродетель любви, семейные отношения обусловлены внешним образом, через природу и физиологию, чтобы хоть в некоторой степени сохранить установленные Богом принципы семейной жизни. После грехопадения жизнь семьи определяется главным образом принципами влечения и господства, что порождает чувство неудовлетворенности. Жена теперь – не добровольная помощница мужу, осуществляющая своё призвание сознательно и по любви, но подчинена мужу по своей природе и физиологии. Свт. Иоанн Златоуст объясняет: «Человеколюбивый Бог говорит: вначале Я создал тебя (жену) равночестною (мужу) и хотел, чтобы ты, будучи одного (с ним) достоинства, во всём имела общение с ним, и как мужу, так и тебе вверил власть над всеми тварями; но поскольку ты не воспользовалась равночестием, как должно, за это подчиняю тебя мужу: и к мужу твоему обращение твоё, и той тобою обладати будет. Так как ты, оставив равночестнаго и имеющаго общую с тобою природу, того, для кого ты создана, решилась вступить в беседу с лукавым животным – змеем и принять от него совет, то затем Я уже подчиняю тебя ему и объявляю его твоим господином, чтобы ты признавала власть его; так как ты не умела начальствовать, то научись быть хорошею подчиненною. Лучше тебе быть под его начальством и состоять под его управлением, чем, пользуясь свободою и властью, носиться по стремнинам. И для коня полезнее иметь на себе узду и ходить под управлением, чем без этого носиться по стремнинам. Итак, имея в виду твою пользу, Я хочу, чтобы ты к мужу имела обращение, повиновалась ему, как тело голове, и с радостию признавала его господство»⁴⁰¹.

В другом слове святитель учит, что когда жена достигнет подлинной святости, то освободится от этого наказания. Первой такой женой стала Пречистая Дева Богородица Мария.

Обращаясь к Адаму, Господь говорит: За то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься. Бог, по милости своей, объясняет Адаму, в чем был его грех: он слушался жену более, чем своего Создателя. Конечно же, Бог не запрещал мужу и жене слушаться друг друга. Но если это послушание приводит к отвержению Бога и Его заповедей, то, значит, жена стала для Адама важнее Бога. Его поступок ясно свидетельствует об искажении в нём добродетели любви, что и стало внутренней причиной его падения.

За непослушание Адама обрекается на страдания вся подчинённая ему вселенная, ибо Адам создан из земли и поставлен владыкой всего видимого мира. Наказание падает не только на начальника, но и на подвластный ему мир. Труд в поте лица становится уделом всего человечества. Жизнь человека превращается в борьбу за биологическое существование, которая всегда завершается поражением – возвращением в землю, могилой. Человек становится существом, обречённым на смерть. Смерть через грех человека входит в мир и делается новым неотвратимым принципом бытия вселенной.

Адам даёт имя жене своей – Ева, ибо она стала матерью всех живущих. Это очень важное библейское замечание, которое полностью исключает любые предположения о наличии у человечества иных прародителей, кроме Адама и Евы. Всё человечество единокровно, единосущно и произросло из одного корня. Потому у всех людей общая история и единый путь ко спасению.

Хотя и существовала внешняя причина грехопадения – искушение от диавола, – однако это искушение не имело насильственного характера: никто не принуждал прародителей ко греху, – поэтому Адам и Ева не имели оправдания пред Богом. Они совершили грех не по необходимости и не по принуждению, а единственно по собственному произволению, потому и понесли ответственность за свою вину. Внутренняя и главная причина греха заключалась в самих прародителях.

Может показаться, что проступок прародителей был весьма незначительным в сравнении с Божиим наказанием, которое кажется слишком тяжелым. Но дело не в плоде, сорванном рукой жены, а в отвержении Бога, которое было выражено этим поступком. Вкушение запретного плода – явный знак пренебрежения Богом.

В акте грехопадения Адама и Евы святые отцы усматривают всю совокупность грехов, которые впоследствии будут совершать люди. Тертуллиан видел в грехе прародителей попрание всех десяти заповедей. Блж. Августин называет грехопадение неизъяснимым отступничеством (ineffabilis apostasia), поскольку в природе богозданного человека не было никакой предпосылки для падения. Прародители самостоятельно и добровольно избрали зло – то есть противное своей природе: «Здесь были и гордость, потому что человек восхотел находиться во власти более своей, нежели Божией; и поругание святыни, потому что не поверил Богу; и человекоубийство, потому что подвергнул себя смерти; и любодеяние духовное, потому что непорочность человеческой души нарушена убеждением змия; и татьба, потому что воспользовались запрещённым древом; и любостяжание, потому что пожелал большего, нежели скольким должен был довольствоваться»⁴⁰².

После грехопадения наши праотцы впали в противоестественное (или нижеестественное) состояние»⁴⁰³. Их грех в святоотеческой литературе именуется прародительским, или первородным. Он существенно отразился не только на них самих, но и на всех их потомках и на всём окружающем мире. «Всякий грех родствен первородному греху, который передаётся из поколения в поколение и течёт, не оскудевая, как река, через всю историю мира – от его зари до заката. Каждый грех, совершаемый человеком, соединён с первородным грехом, имя которому «богоборчество»⁴⁰⁴.

Вопросы:

1. Почему грехопадение первых людей из возможности стало реальностью?

2. Почему история древнего грехопадения актуальна для каждого чело века?

3. В чем заключались ошибки Евы?

4. Почему Адам совершил грех без сопротивления?

5. Почему только после грехопадения наши праотцы увидели свою наготу?

6. Был ли у них шанс покаяться и остаться в раю?

7. В чем смысл слов Священного Писания о том, что змий будет «жалить в пяту»?

Задание:

На основании святоотеческих толкований найдите ответ на вопрос: почему столь незначительный, на первый взгляд, проступок наших прародителей привел к катастрофическим последствиям?

О немощь моя! ибо немощь прародителя есть и моя собственная.

Свт. Григорий Богослов⁴⁰⁵

Духовная катастрофа, произошедшая в раю, повлияла не только на всё человечество, но и на весь тварный мир и даже на Промысл Божий о мире в том смысле, что человек, реализовав свою возможность греха, сделал неизбежным воплощение Сына Божия. Описать всю массу греховных последствий преступления Адама невозможно, поэтому выделим лишь главные аспекты.

1. Отпадение человека от Бога. Что общего у света с тьмою? – восклицает апостол Павел (2Кор. 6:14). Жизнь в единстве с Богом возможна лишь при добровольном стремлении человека к святости. Прародительский грех стал деятельным отвержением Бога. Господь никого насильно не удерживает в союзе с Собой. Если люди согрешили и не раскаялись, то Бог предоставляет им возможность жить по тем принципам, которые они предпочли. Грехопадение – сознательный свободный выбор людей, и Бог позволил ему осуществиться, несмотря на всё безумие человеческого преступления. День, когда был совершен прародительский грех, стал днём духовной смерти человека. Ибо Бог есть источник блаженной жизни и святости, а разрыв с Ним лишает человека животворящей благодати и вечного блаженства. Исполнились слова Божии, сказанные Адаму сразу после его создания: От дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь (Быт. 2:17). Заповедь осуществилась полностью и в точности. В тот же день, когда Адам согрешил, он стал духовно мертвым, лишённым вечной блаженной жизни с Богом. Хотя телесная смерть наступила позднее, вся дальнейшая жизнь Адама была, как бы устремлена к ней, представляя собой медленное физическое умирание на фоне отчаянной борьбы за существование с неотвратимым концом – разлучением души с телом и схождением её в вечный мрак ада. Свт. Василий Великий говорит: «Телу невозможно жить без дыхания и душе невозможно существовать, не зная Творца»⁴⁰⁶.

Под духовной смертью в святоотеческой традиции понимается особое состояние человека, когда он не может реализовать замысел Божий и жить в единстве с Ним. В состоянии духовной смерти человек может существовать телесно и душевно, но его дух парализован так, что внутренняя преображающая связь с Богом становится невозможной. Для такого человека благодать Божия лишь поддерживает его в земном существовании на какое-то время, но вечная радостная жизнь с Богом, к которой человек предназначен, остаётся для него недоступной. Духовная смерть – это самое страшное, что может постичь разумное тварное существо. После грехопадения Адам телесно жил ещё девятьсот тридцать лет, но это была уже не жизнь духовная, к которой он был призван, но борьба за физическое существование с заранее предопределённым финалом – смертью телесной и ниспадением души во ад. «В действительности, – рассуждает свт. Григорий Нисский, – душа наших прародителей умерла прежде тела, ибо непослушание – это грех не тела, но воли, а воля свойственна душе, от которой и началось всё опустошение нашего естества. Грех – это не что иное, как удаление от Бога, Который истинен и Который только и является Жизнью. Первый человек жил много лет после своего непослушания, что не означает, что Бог солгал, когда сказал: В оньже аще день снесте от него, смертию умрете. Ибо самым удалением человека от истинной жизни смертный приговор против него был подтвержден в тот же день»⁴⁰⁷. Прп. Симеон Новый Богослов говорит: «Душою Адам умер тотчас, как только вкусил, а после, спустя девятьсот тридцать лет, умер и телом. Ибо как смерть тела есть отделение от него души, так смерть души есть отдаление от неё Святого Духа»⁴⁰⁸.

2. Подчинение человека диаволу. Первозданные люди, отвергнув волю Божию, не остались в духовно нейтральном состоянии. Они тут же стали рабами и исполнителями воли того, кого они послушались, – рабами диавола. Нет такого особого духовного состояния, в котором человек существовал бы автономно от других, более могущественных духовных сил и личностей. Если человек не хочет жить с Богом, то, независимо от своих желаний и убеждений, он попадает в подчинение сатане – это духовный закон, который никто из людей отменить не может: «Кто воли своей не покоряет Богу, – говорит прп. Исаак Сирин, – тот покорится противнику Его»⁴⁰⁹. Поэтому после грехопадения сатана стал господствовать над людьми: «Адам, преступив Божию заповедь и послушав лукавого змия, продал и уступил себя в собственность диаволу, и в душу, эту прекрасную тварь, которую уготовал Бог по образу Своему, – облекся лукавый»⁴¹⁰.

В чем выражалось это господство? Люди после грехопадения не превратились в гадаринских бесноватых. Этого Бог не допустил, но и для диавола в этом не было особой необходимости. Для него важно, чтобы власть над сотворенным миром, данная человеку, перешла к нему и все люди разделили с ним вечные страдания в аду – этого он добился. Он стал князем мира сего (Ин. 12:31; Ин. 14:30; Ин. 16:11), а души человеческие стали наполнять бездну преисподней. В течение ограниченной земной жизни человек мог жить в иллюзиях свободы, нравственности и добродетели – неважно, семьдесят или девятьсот тридцать лет, – но финал жизни каждого в ветхозаветные времена был один и тот же – смерть и ад. Цепь греха и ошейник смерти были слишком крепки, чтобы кто-либо из людей мог освободиться от них своими силами.

3. Повреждение образа Божия в человеке. Новое духовное состояние Адама сразу же определило и новые принципы его существования. Если до грехопадения вся его жизнь была ориентирована на бытие в единстве с Богом и все ограниченности человеческой природы восполнялись божественной благодатью, то теперь настало время жить под жестокой плетью нового господина. Прежде всего, диавол принялся уничтожать в человеке все напоминания о его прежней жизни с Богом. Самым явным таковым свидетельством был образ Божий. Образ этот неуничтожим, поэтому сатанинская злоба была устремлена на его повреждение, искажение его черт и проявлений. «Человек сотворен по образу Божию и по подобию, – говорит свт. Василий Великий, – но грех изуродовал красоту образа, вовлекши душу в страстные желания»⁴¹¹. Подробно об этом рассуждает свт. Григорий Нисский: «Когда в человеческую жизнь вошёл грех как навык, и от малого начала произошло необъятное зло в человеке, и богообразная красота души, созданная по подобию Первообразной, покрылась, как некое железо, ржавчиной греха, тогда уже не могла более полностью сохраниться красота естественного образа души, но она изменилась в отвратительный образ греха. Так человек, великое и драгоценное творение, лишил себя своего достоинства, пав в грязь греха, потерял образ нетленного Бога и через грех облёкся в образ тления и праха, подобно тем, которые по неосторожности упали в грязь и измазали лицо своё, так что их и знакомые не могут распознать»⁴¹².

Существует возможность направить проявления образа Божия в человеке к ложным нравственным целям, ибо они не имеют духовной предопределенности (свобода, бессмертие, личность, творчество, любовь могут быть устремлены как к добродетели, так и ко греху). Всё это и произошло после грехопадения.

Личностное начало в человеке стало деградировать, подчиняться прихотям повреждённой природы, обслуживать её все более и более возрастающие потребности, а общение с Богом, через которое Адам мог личностно возрастать, было утрачено.

Адам лишился добродетели любви. Любовь в подлинном смысле слова (ἀγάπη) исчезла и стала недоступной для человека, поскольку произошёл разрыв с Богом, Который есть любовь (1Ин. 4:8). Любовь вне Бога, понимаемая идеалистически, – это не более чем красивый миф, отзвук прежнего утраченного и почти что забытого опыта. Поэтому после грехопадения люди стали относиться к любви как к сказке. А на практике, в реальной жизни, любовь выродилась в страстные привязанности к внешнему, тленному, земному. Любовь между людьми оскудела, стала душевной (φιλία) или плотской (ἔρως) зависимостью: в лучшем случае – душевной привязанностью или чувством долга, в худшем – похотью. Поэтому и семейные принципы новой жизни Бог формулирует для согрешивших Адама и Евы через понятия «господства» и «влечения», не употребляя слова «любовь» (ἀγάπη).

Свобода от природной необходимости была в значительной мере утрачена человеком, что прекрасно выражено в известных словах апостола Павла: Желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех (Рим. 7:18–20). Свою личную свободу, если она направлялась к богоугождению, человек не мог реализовать.

Бессмертие человеческой души стало бессмертием для ада. Творчество стало черпать духовные силы и вдохновение в преисподней. Владычество над миром было утрачено, отдано диаволу. Совесть умолкла или стала лукавой. Подобие Божие стало недостижимым. Таким образом, весь богообразный потенциал человека был подавлен или направлен к ложным целям.

4. Повреждение человеческой природы. С утратой божественной благодати человек лишился совершенства и бесстрастия и подпал под действие тления и смерти. Теперь с момента рождения его естество лишено чистоты, несёт в себе греховное повреждение. Дальнейшее его существование становится отчаянным сдерживанием натиска тления и смерти.

В понятие греховного повреждения природы входит ещё один важный момент – удобопреклонность ко злу. Что это такое? Если сломался стол, то он становится непригодным как для добрых дел, так и для злых. В вещественном мире повреждение предмета не изменяет его нейтрального нравственно состояния. Однако в человеческой природе всё сложнее. Человек имеет нравственный смысл бытия, поэтому повреждение человеческого естества – не просто нарушение природных функций, но и нравственная переориентация. До грехопадения человеческое естество было удобопреклонно к добру: то есть совершать добродетели, осуществлять волю Божию для человека было естественно и легко, все силы и свойства его природы были направлены ко благу, а в отношении греха она была немощна и неприспособленна. После же грехопадения человеческая природа извратилась и стала немощной к добродетели и удобопреклонной ко злу. Теперь, совершая грех, человек не только не наталкивается на сопротивление природы, но, напротив, встречает с её стороны поддержку, расположение к нему. Грешить стало легко и просто, как бы естественно, а для совершения богоугодных поступков приходится преодолевать громадное внутреннее сопротивление, требуются чрезвычайные усилия – подвиг. Грех сделался как бы природным свойством человека, а добродетели стали как бы противоестественны.

Такое повреждение человека было не случайной «поломкой» естества, но целенаправленным диавольским искажением. По мысли прп. Макария Великого, кто не понимает этой внутренней причины греховного состояния человека, тот и не способен правильно бороться с грехом: «Видимый мир, от царей и до нищих, весь в смятении, в нестроении, в борьбе, и никто из них не знает тому причины, то есть этого явного зла, привзошедшего вследствие Адамова преслушания, этого жала смерти; потому что прившедший грех (ἁμαρτία), как разумная некая сила и сущность сатаны, посеял всякое зло: оно тайно действует на внутреннего человека и на ум и борется с ним помыслами; люди же не знают, что делают сие, побуждаемые чуждою некою силою, напротив того, думают, что это естественно и что делают сие по собственному своему рассуждению. Но в самом уме имеющие мир Христов и озарение Христово знают, откуда воздвигается все это»⁴¹³.

После изгнания из рая человеку трудно различить, когда в нём проявляется естественная потребность, а когда греховная повреждённость. Грех часто отождествляется с природной необходимостью и воспринимается как норма человеческой жизни.

В расстройство пришло всё естество человека. Дух был парализован грехом и уже не позволял человеку возвыситься к Богу и соединиться с Ним. Ум помрачился, утратив живое общение с Богом, и обратился от духовного созерцания к анализу чувственного опыта и мечтаниям, стал духовно слепым, неспособным осуществить свои возможности. Воля стала удобопреклонной ко греху и удовлетворению страстных пожеланий плоти. Чувство душевное и телесные ощущения стали главными источниками наслаждения. В земном аспекте они постоянно совершенствуются, утончаются, извращаются для восприятия новых чувственных удовольствий. В духовном же плане чувство омрачилось, притупилось, человек перестал опытно ощущать присутствие благодати Божией. Сердце из животворящего благодатного центра человеческого бытия и места единения с Богом превратилось в хранилище страстей и пороков, сделалось источником греховных помыслов, преддверием ада. Разрушилась гармония сил души. Разумная сила, предназначенная для господства над неразумными, подчинилась последним. Неуёмные желания (вожделевательная сила) и яркие эмоциональные впечатления (раздражительная сила) стали главными мотивами душевных движений и поступков. Разумная сила принялась обслуживать эти стремления. Тело из послушного орудия души превратилось в источник удовольствий и стало подчинять себе душу. Изначальная богоустановленная иерархия естества, возводившая человека к Богу, перевернулась, и человек весь устремился к земле, а точнее, в преисподнюю. Природа человека перешла в новое, богопротивное состояние, которое апостол Павел описывает так: Мы все жили некогда по нашим плотским похотям, исполняя желания плоти и помыслов, и были по природе чадами гнева (Еф. 2:3). То есть сама повреждённая грехом и порабощенная диаволу человеческая природа делает всех людей чадами гнева Божия по естеству. Это и есть нижеестественное состояние, о котором говорят святые отцы.

5. Повреждение отношений с окружающим миром. Проклята земля за тебя (Быт. 3:17), – сказал Господь согрешившему Адаму. То есть вследствие прародительского преступления весь мир осквернён грехом. Поскольку человек является не только господином видимой вселенной, но и формирующим ипостасным принципом для всего тварного бытия, то его духовное состояние определяет духовное состояние мира. Пророк Исайя свидетельствует: Земля осквернена под живущими на ней, ибо они преступили законы, изменили устав, нарушили вечный завет. За то проклятие поедает землю, и несут наказание живущие на ней (Ис. 24:5–6). Эта мысль ясно выражена в словах апостола Павла: Тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего её, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне; и не только [она], но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего (Рим. 8:20–23).

По учению свт. Иоанна Златоуста, пока Адам ещё не согрешил, но свою богообразность хранил в чистоте, звери покорялись ему как слуги, когда же он осквернил свой образ грехом, звери не узнали в нём господина своего, и из слуг превратились во врагов, и стали воевать против него как против чужеземца⁴¹⁴. По вине согрешившего Адама вселенная пришла в расстройство, стала тленной и смертной. Охваченная смертным страхом, она восстала против своего господина, отвергшего послушание Небесному Отцу. Звери стали избегать встречи с ним или бросаться на него, угрожая ему. В определённом смысле они имеют на это право, ибо как Адам не послушался Бога и стал богоборцем, так и звери могут теперь уклоняться от своего господина и даже нападать на него.

«Отнятие благословения у земли, – пишет свт. Игнатий (Брянчанинов), – выразилось немедленно разнообразным всеобщим расстройством её, предвозвещающим сожжение её, соделывающим это сожжение как бы естественною необходимостью. Пало на землю проклятие, и засвистели ветры, забушевали бури, засверкала молния, возгремел гром, явились дожди, снега, грады, наводнения, землетрясение. Животные утратили повиновение и любовь к человеку, утратившему повиновение и любовь к Богу. Они вступили во враждебные отношения к нему. Одних он покоряет себе насильно и содержит в повиновении насильно; с другими он – во вражде и войне непримиримой и убийственной. Весьма-весьма немногие породы остались с приверженностью к нему, как бы грустный памятник и образец прежней всеобщей любви; большинство удалилось и укрылось от него в дремучие леса, в обширные степи, в ущелья гор и темные пещеры. Дикие и неприязненные взоры кидают они на прежнего обладателя своего, когда неожиданно встретятся с ним. Они как бы видят в нём преступника, врага Божия: одни быстро бегут от него, другие с остервенением кидаются на него, чтоб растерзать его. В неприязненные отношения вступили животные и между собою: оставив пищу, сначала для них предназначенную, ощутив изменение в самом естестве своём, которое приобщилось проклятию, поразившему землю, они восстали друг на друга, начали пожирать друг друга. Смерть, которой обречены были наши праотцы за грех свой, смерть, которую они ощутили и в душе и в теле по отступлении божественной благодати, но которой явного последствия ещё не ведали, они увидели и уведали на животных. Первые убийства совершены были, без сомнения, зверями, потом человек начал закалать животных для жертвоприношения (см.: Быт. 4:4); наконец, явилась смерть между человеками от убийства, совершенного братом-злодеем над братом-праведником (Быт. 4:8). До греха не было в мире смерти. Смерть вошла в мир грехом (Рим. 5:12), быстро объяла, заразила, неисцелъно повредила мир. Разрушение мира соделалось необходимостью: разрушение его есть естественное последствие его смертного недуга»⁴¹⁵.

Грехопадение Адама – не просто личный проступок, но вселенская катастрофа, подобной которой не было и не будет. По масштабности оно сопоставимо лишь с грядущим преображением мира при Втором пришествии Христовом. Теперь Адам и все его потомки со скорбью и в поте лица своего должны добывать хлеб, преодолевая сопротивление расстроенного грехом мира. Земля утратила первоначальное благообразие и плодородие. Весь мир погрузился в тьму греха по воле своего господина. «Если господин согрешит, то и слуги также будут грешить, таким же образом произошло и то, что с согрешением человека, который есть господин всего, и служащие ему твари уклонились к злу, – замечает свт. Феофил Антиохийский, добавляя при этом: Но когда человек опять возвратится в сообразное со своей природой состояние, тогда и те животные восстановятся в первоначальный образ кротости»⁴¹⁶.

Как ни тяжелы перечисленные последствия грехопадения, Адаму и Еве они казались временными и касающимися только их одних. Поэтому когда Ева родила своего первого сына Каина, то надеялась, что именно он станет тем спасителем, который по обетованию Божию сотрет главу змия. Увидев своего младенца, она восклицает: Приобрела я человека от Господа (Быт. 4:1). Однако он не только не оправдал родительских надежд, но ещё и усугубил их грех, став первым на земле человекоубийцей. В Каине и последующих потомках открылась ужасная правда о том, что греховное состояние прародителей стало состоянием всех людей и передаётся из поколения в поколение во всей тяжести. То есть все вышеперечисленные последствия грехопадения стали достоянием не только первозданных людей, но и каждого из их потомков, потому что не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые (Мф. 7:18). Дети Адама и Евы стали наследниками горьких плодов прародительского преслушания, наследниками первородного греха.

Греховное состояние человека, передаваемое из поколения в поколение через страстное физическое рождение и проявляющееся как всеобщая склонность людей к греховным поступкам, называется первородным грехом (προτόγονος ἁμαρτία, προπάτορος ἁμαρτία, προγονική ἁμαρτία – греч., peccatum originale – лат.). Это наследуемое состояние необходимо отличать от самого проступка прародителей как следствие от причины. Эти два понятия в богословии часто обозначаются одними и теми же словами, но, исходя из контекста высказываний, следует четко разделять их⁴¹⁷.

В силу наследия первородного греха каждый человек от рождения, ещё ни в чём не согрешив, уже лишен совершенства. Апостол Павел говорит, что смерть перешла во всех человеков (Рим. 5:12). Никакая добродетель не избавляла ветхозаветного человека от грядущего ада за порогом смерти. Страх смерти стал неизменным спутником жизни. С одной стороны, он понуждал людей к неуемному удовлетворению похотей и страстей, а с другой, «ожидая постоянно, что они умрут, и боясь смерти, они не могли чувствовать никакого удовольствия, потому что этот страх постоянно был в них»⁴¹⁸. Свт. Иоанн Златоуст о человечестве, жившем до Христа, говорит: «Тогда ещё не были сокрушены врата ада, не были расторгнуты узы смерти, и смерть ещё не почиталась успением. Смерть была чем-то ужасным для людей дохристианской эпохи... поэтому они боялись смерти»⁴¹⁹. Стремясь жить, люди умирали и, желая познать жизнь, познавали смерть. Чувственные наслаждения вели к гибели, а ум только подтверждал этот всеобщий мировой закон⁴²⁰. Люди рождались духовно мертвыми, осуждёнными на смерть, удобопреклонными ко греху, в рабстве у диавола. Этот древний приговор, – как отмечает свт. Иоанн Златоуст, – пребывает в силе доныне⁴²¹.

Важно отметить, что потомки унаследовали не личный грех Адама и Евы (личная вина неотъемлема от личности, она не имеет особой субстанции, чтобы её можно было передать), а греховное состояние, описанное нами в виде основных последствий первого грехопадения. И эта унаследованная греховность определяла условия жизни человека во всех сферах его бытия до времени пришествия в мир Спасителя.

Для правильного понимания данной темы важно осознавать перечисленные выше последствия грехопадения в целом, в их единстве. Но вместе с тем следует понимать, что они не равнозначны между собой. Одни определяют суть первородного греха, другие лишь указывают на его проявления. Как в физической болезни различаются причина и симптомы, так следует отличать духовное основание наследуемой первородной греховности от её проявлений. Это богословское различение имеет большое практическое значение, ибо как лечение болезни должно быть обращено на устранение её подлинной причины, так и искоренение первородного греха требует прежде всего избавления от его духовного основания.

Обращаясь к вышеприведенному перечню последствий грехопадения, можно сказать, что первые два из них – отпадение от Бога и переход на сторону диавола – составляют духовную суть наследуемого первородного греха. Все остальные следствия обусловлены этим фактом и происходят из него.

Очень подробно и выразительно говорит об этом прп. Макарий Великий: «Лукавый всю душу, эту необходимую часть человека, этот необходимый член его, облек в злобу свою, то есть в грех; и таким образом тело соделалось страждущим и тленным»⁴²². Для прп. Макария Египетского понятие о первородном грехе теснейшим образом связано с особой властью сатаны над человеческим родом. Естество человека, которое предназначалось Богу, стало престолом сатаны: «Сатана, силы и князи тьмы со времени преступления заповеди воссели в сердце, в уме и в теле Адамовом, как на собственном своём престоле»⁴²³. Прп. Макарий указывал, что содействующей силой греховности человека является диавол, поработивший человека: «Как скоро Адам преступил заповедь, змий, вошедши, стал властелином дома, и он при душе как другая душа... вошедши в душу, он стал её членом, он прилепился даже к телесному человеку, и в сердце струится множество нечистых помыслов»⁴²⁴. Другими словами, повреждённость человеческой природы обусловлена тем, что в каждом потомке Адама в определённой степени действует диавол, который с первого момента появления человека на свет и разрушает его естество, и склоняет его волю ко злу.

Прп. Макарий подмечает ещё одно существенное обстоятельство – люди способны замечать поврежденность и духовное расстройство своего естества, но далеко не всем доступно видеть истинную причину этого: «Люди не знают, что делают сие (грех), побуждаемые чуждою некою силою, напротив того, думают, что это естественно и что делают сие по собственному своему рассуждению. Но в самом уме имеющие мир Христов и озарение Христово знают, откуда воздвигается всё это»⁴²⁵.

Об отпадении от Бога и подчинении диаволу как духовном основании первородного греха учит свт. Афанасий Александрийский: «Диавол обольщением всеял греховные помыслы в разумное естество человека, соделавшееся преступным и отринутое от Бога, так что диавол в естестве человеческом установил греховный закон – и смерть царствует через дело греха: Для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола (1Ин. 38)"⁴²⁶.

Прп. Симеон Новый Богослов пишет: «Мы все рождаемся грешниками... из-за Адама, приявшего действие лукавого диавола, его советом подвигнутого на грех, поработившегося ему и потерявшего самовластие, и мы, как чада его, подлежим действию и властному господству диавола и бываем рабами ему»⁴²⁷.

Даже младенцы, не имеющие личных грехов, рождаются в этом состоянии и потому нуждаются в скорейшем Крещении, как учит свт. Григорий Богослов: «У тебя есть младенец? Не давай времени усиливаться повреждению»⁴²⁸. Поскольку диавол, пребывая в человеке, повреждает человеческое естество, очень важно скорее прекратить разрушительное действие его злой силы, а это возможно только через Крещение и последующую богоугодную жизнь.

Пока владычество врага не разрушено, для восстановления или исцеления естества человека нет надежды. В таинстве Крещения как раз и происходит избавление человека от рабства диаволу. Поскольку рабство возникло вследствие прародительского греха, то и избавление от него позднее стало именоваться избавлением от первородного греха.

Из крещальной купели человек выходит свободным от рабства диаволу и личных грехов, примирённым с Богом и получившим дар Святого Духа. В Крещении он обретает силы стать новой тварью во Христе (2Кор. 5:17), но его телесная храмина (2Пет. 1:13) ещё остается разрушенной и требуется немалое время, чтобы восстановить её и преобразить в храм... Святаго Духа (1Кор. 6:19 ). Свт. Григорий Палама указывает, что смертное и тленное естество остается у крещеного человека как пространство для духовного подвига: «Хотя через божественное Крещение Господь нас и возродил и через благодать Святого Духа запечатлел в день Искупления, однако оставил ещё иметь смертное и страстное тело, и хотя Он изгнал начальника зла из душ человеческих, однако допускает ему нападать изо вне, чтобы человек, обновлённый согласно Новому Завету, то есть Евангелию Христову, живя в доброделании и покаянии и презирая удовольствия жизни, перенося же страдания и закаляясь в нападениях врага, – уготовал себя в сем веке к вмещению нетления и оных будущих благ, которые будут соответствовать будущему веку»⁴²⁹. Исправляя с помощью Божией последствия древнего грехопадения и личных грехов, крещеный человек являет свою верность Христу, учится жить по воле Божией, раскрывается как творческая личность, преображается для вечной жизни с Богом.

Однако и после Крещения не исключается возможность снова добровольно подчиниться диаволу, и последнее бывает для таковых хуже первого (Мф. 12:45). «Искупленному человеку, – пишет свт. Игнатий (Брянчанинов), – предоставлена свобода повиноваться или Богу, или диаволу, а чтобы свобода эта обнаружилась непринужденно, диаволу оставлен доступ к человеку»⁴³⁰. Блж. Диадох Фотикийский учит, что в купели Крещения, когда «многообразный змий банею нетления извергается из хранилищ ума»⁴³¹, происходит очищение человеческого естества «от нечистоты, проистекающей от греха, но двойственность хотения нашего и теперь не изменяется в нас, и даже не препятствует демонам вести брань с нами или подсказывать обольстительные слова»⁴³².

Многие православные исследователи, изучавшие вопрос о первородном грехе, пришли к тем же выводам, которые мы находим у святых отцов.

В. Велтистов в работе по амартологии делает следующее заключение: «Отступничество от Бога и переход на сторону диавола и составляет тот грех, с которым рождается на свет каждый человек и от которого освобождается он в таинстве Крещения. Через Крещение человек снова вступает в общение с Богом, снова становится Его сыном и оставляет общение с диаволом»⁴³³.

Прп. Иустин (Попович) в курсе догматического богословия раскрывает суть учения о первородном грехе в высказываниях, близких к суждениям прп. Макария: «В действительности первородный грех означает отвержение человеком определённой Богом цели жизни – уподобление Богу на основе богообразной человеческой души – и замену этого уподоблением диаволу (...) Своим грехом прародители ввели диавола в свою жизнь и дали ему место в богозданном и богообразном естестве. Таким образом грех (первородный. – В.Л.) стал творческим началом в их естестве, противоестественным и богоборческим, злолюбивым и диаволоцентричным (...) в каждом потомке Адама через зараженность грехом действует отец греха – диавол»⁴³⁴.

О связи первородного греха и власти диавола писал и В.Н. Лосский: «Воля человеческая избрала путь противоположный; отделившись от Бога, она подчинилась власти диавола... Грех, этот паразит природы, укоренившись в воле, становясь своего рода противоблагодатью, проникает в тварь, живёт в ней, превращает её в пленницу диавола... Грех внедряется туда, где должна была царствовать благодать... Начиная с грехопадения и до дня Пятидесятницы божественная энергия, нетварная и обоживающая благодать, становится чуждой человеческой природе и действует на неё только извне, производя тварные следствия в душе. Благодать действует, но не усваивается людьми как их личная сила. Обожение, единение с Богом по благодати становится невозможным»⁴³⁵.

Весьма выразительно сущность первородного греха сформулировал архим. Рафаил (Карелин): «Грех Адама наиболее сильно проявился в метафизическом мире. Человек стал больше чем рабом демона. Рабство – в какой-то степени внешнее состояние, а здесь произошло гораздо хуже: человек выпал из поля божественного света в метафизический мрак. Рай, который был в душе Адама, сменился состоянием ада – человек стал принадлежать демоническому миру, с которым у него образовалось внутреннее родство (...) Что заключено в первородном грехе? Во-первых, союз с сатаной: демон стал не только внешней силой, но и фактом внутренней жизни человека»⁴³⁶.

На основании приведённых авторитетных суждений можно ещё раз сделать вывод, что суть первородного греха состоит в отпадении человека от Бога и порабощении диаволу. Это духовное состояние передаётся из поколения в поколение и называется наследуемым первородным грехом. А повреждения образа Божия, человеческой природы, отношений с окружающим миром – это проявления первородного греха. Они не исчезают сразу после Крещения. Эти повреждения остаются, создавая как бы особое пространство для личного подвига человека. В таинстве Крещения устраняется корень первородного греха. Человек соединяется со Христом и больше не принадлежит диаволу, имеет всё необходимое, чтобы облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины (Еф. 4:24), но таинством Крещения он не предопределяется ко спасению.

Из сказанного следует, что первородный грех нельзя сводить лишь к повреждению человеческой природы, то есть к подверженности болезням, страданиям, тлению, смерти и т. д. В этом случае православное учение о Крещении содержало бы внутреннее противоречие. Ибо очевидно, что, с одной стороны, смертность, тленность, удобопреклонность ко греху сохраняются в естестве человека и после Крещения, а с другой, Церковь с древнейших времен устами святых отцов и посредством Соборов утверждает, что в Крещении человек избавляется от первородного греха⁴³⁷.

Отождествление первородного греха со смертностью и тленностью тем более недопустимо, ибо в этом случае игнорируется греховность человеческого естества, обусловленная порабощенностью человека диаволу, который не только владычествует над человеком, но и оскверняет, разрушает его естество, что выражается в болезнях, тлении и смерти. Эти проявления «больного» естества могут сохраняться даже после Крещения, (подобно тому как дом может оставаться разрушенным и после того, как из него изгнан погромщик). Но тем не менее, человек, очищенный от первородного греха в таинстве Крещения, пребывает уже в новом духовном состоянии, ибо устранено важнейшее препятствие для общения с Богом – власть диавола, и открывается возможность, при содействии благодати Божией, воссоздать в себе всё поруганное и оскверненное, соделать своё естество великолепным храмом Божиим. Для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола (1Ин. 3:8)⁴³⁸.

Вопросы:

1. Что означают слова «отпадение человека от Бога»?

2. В чем проявляется подчинение человека диаволу?

3. Что понимается под повреждением образа Божия в человеке?

4. Каковы основные проявления поврежденной человеческой природы?

5. Что изменилось после грехопадения в отношениях человека с окружающим миром?

6. В чем состоит духовная суть первородного греха и каковы его проявления?

Задания:

1. На основании «Духовных бесед» св. Макария Великого выясните главные последствия греха Адама.

2. Сопоставьте понятия «греховность» и «страстность», изучив 21-й ответ св. Максима Исповедника авве Фалассию.

Появление смерти и её существование в тварном мире всегда объясняется в Священном Предании Православной Церкви личным проступком первозданных людей и никогда не приписывается Богу, потому что Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих, ибо Он создал всё для бытия, и все в мире спасительно, и нет пагубного яда, нет и царства ада на земле. Праведность бессмертна, а неправда причиняет смерть (Прем. 1:13–15). Эта непреложная истина никогда не подвергалась сомнению, однако данное свидетельство не исключает того, что возможность появления смерти в тварном мире существовала изначально и Бог предвидел такой трагический вариант развития истории. Чтобы отвратить человека от пагубного пути, Он предостерегает Адама: От дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь (Быт. 2:17), но первозданные люди не последовали Божию совету. Поэтому виновником смерти является человек, а возможность смерти – это необходимое следствие его свободы.

В творениях святых отцов слово «смерть» (θάνατος) имеет массу смысловых оттенков и обозначает не одно лишь разлучение души с телом. Приговор к смерти, реализовавшийся после грехопадения праотцев, означает фундаментальное изменение условий существования первозданных людей и всей вселенной. Смерть стала неотвратимым спутником человеческой жизни, неизбежным итогом его земного пути. Возможность смерти могла так и остаться возможностью, если бы Адам не согрешил, но как только появились основания для её появления, она стала неотъемлемым свойством тварного бытия (Рим. 8:20–22). Никто своими силами не может избавиться от её власти: Как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, [потому что] в нем все согрешили (Рим. 5:12)⁴³⁹.

В самом общем смысле смерть – это утрата источника жизни. В своём пределе смерть устремлена к небытию, но даже после грехопадения человека смерть не может достигнуть в нём этой конечной цели в силу его богообразности. Поэтому смерть человека в некотором смысле условна. Она может низвести его до определённой Богом степени деградации, но полностью уничтожить, превратить в небытие – нет.

Из наиболее распространенных в Священном Писании и у святых отцов значений слова «смерть» можно выделить следующие.

1. Смерть телесная (физическая, земная) – конкретное единовременное событие, разлучение души с телом. Душа даёт жизненную силу телу, и когда она покидает его, то в нём начинаются процессы разложения вплоть до элементарного состава. Исполняется слово Божие, сказанное падшему Адаму: Возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься (Быт. 3:19). Эта смерть возможна только в чувственном мире. В сверхчувственном её нет, ибо ангелы и души людей имеют богообразную целостную и неделимую природу.

2. Смерть души (или духовная смерть) – состояние, в котором дух человека парализован, не воспринимает божественную силу, не преображается под действием благодати и тем самым не осуществляет своего высшего предназначения. Оно возникает из-за грехов, при отпадении разумной личности от Бога и приводит к утрате благодатной жизни с Ним. Эту смерть восприняли падшие духи, наши согрешившие прародители и все их потомки, то есть всё человечество. Состояние духовной смерти так описывает апостол Павел: Вас, мертвых по преступлениям и грехам вашим, в которых вы некогда жили, по обычаю мира сего, по [воле] князя, господствующего в воздухе, духа, действующего ныне в сынах противления, между которыми и мы все жили некогда по нашим плотским похотям, исполняя желания плоти и помыслов, и были по природе чадами гнева, как и прочие, Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, и нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом (Еф. 2:1–5). Смерть духовная первична по отношению к смерти телесной, то есть она есть причина, а физическая смерть – неотвратимое её следствие.

3. Смерть как свойство вселенной после грехопадения. В Священном Предании исключается идея изначального существования смерти в видимом мире, ибо актуализация её возможна только в силу совершённого греха: Сделанный грех рождает смерть (Иак. 1:15), возмездие за грех – смерть (Рим. 6:23). Поскольку грех может совершить только свободное личностное существо, а в видимом мире таковым является человек, то смерть в чувственном мире реализуется именно по причине человеческого греха: Одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть (Рим. 5:12; см. также: Рим. 5:21 и др.). Так как человек создан владыкой земного бытия (см.: Быт. 1:26), то из-за преступления наших прародителей закону греха и смерти подпали не только они сами, но и вся подчинённая им вселенная, которая превратилась в «царство смерти»: Тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего её, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне; и не только [она], но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего (Рим. 8:20–23). Это очень важные слова – апостол говорит именно о неразумной твари, которая не добровольно подпала под рабство тлению, то есть она не была такой изначально, но подчинилась тлению, а значит, и смерти, из-за греха человека. Потому и Господа Иисуса Христа мы именуем не просто Спасителем людей, но Спасителем мира, ибо, освободив человека, Он тем самым спасает и подчинённый человеку мир. Поскольку между человеком и миром существует изначальная онтологическая связь, то изменения, происшедшие в человеческой природе, становятся достоянием всей вселенной. Свт. Иоанн Златоуст поясняет: «Что означает тварь покорилась суете? Она стала тленною. Почему и по какой причине? По твоей вине, о человек. Потому что ты получил тело тленное и подвластное страданиям, так и земля подпала под проклятие и произрастила терния и волчцы (...) Как тварь стала тленною, когда твоё тело стало тленным, то так же и когда тело твоё будет нетленным, тварь также последует ему и установится в соответствии к нему (...) Что вооружило смерть против всей вселенной? То, что только один человек вкусил от древа»⁴⁴⁰.

Мысль о том, что смерть в видимом мире изначально не существовала, но стала неотвратимым законом бытия именно из-за грехопадения человека, широко представлена в святоотеческом наследии.

Свт. Феофил Антиохийский: «Очевидно, не земля, а преступивший человек – причина смерти»⁴⁴¹.

Свт. Василий Великий так описывает мир до грехопадения: «Коршуны не с самого того времени, как сотворены животными, стали искать падаль на земле, потому что ещё ничего из сотворенного Богом не умирало, что бы могло служить пищею коршунам, ибо природа не предавалась смерти, потому что была ещё цветущей»⁴⁴².

Прп. Макарий Великий: «Адам поставлен был господином и царем всех тварей... По его пленении тленна уже с ним вместе служащая и покорствующая ему тварь; потому что через него воцарилась смерть над всякою душою»⁴⁴³.

Прп. Максим Исповедник: «В Адаме смертный приговор был наложен на природу, ибо чувственное удовольствие стало руководить рождением»⁴⁴⁴.

Прп. Симеон Новый Богослов: «Вся тварь в начале была нетленною и создана Богом в чине рая. Но после Богом подчинена тлению и покорилась суете человеков»⁴⁴⁵.

Прп. Григорий Синаит: «Текучая ныне тварь не создана первоначально тленною; но после подпала тлению, повинуясь суете, по Писанию, не волею, но нехотя, за повинувшаго её, на уповании обновления подвергшегося тлению Адама»⁴⁴⁶.

Свт. Игнатий (Брянчанинов): «До греха не было в мире смерти. Смерть вошла в мир грехом (Рим. 5:12), быстро объяла, заразила, неисцельно повредила мир»⁴⁴⁷.

Часто словом «смерть» в святоотеческой традиции означается вселенский принцип устремленности тварного мира к небытию. Однако эта обреченность на смерть, появившаяся из-за грехопадения разумных существ, не означает, что мир, возникший по слову Божию из ничего, снова превратится в ничто. Ибо Премудрый Господь и закон смерти использует для преображения мира ко благу (об этом будет сказано далее).

4. Смерть абсолютная – полное уничтожение, достижение изначального небытия, превращение в безусловное ничто. Смерть абсолютная – чисто теоретическое понятие. В реальности такая смерть невозможна, ибо Бог, промышляя о Своём творении, не позволяет ему полностью исчезнуть. Однако цель диавола – направить мир именно к небытию. В этом смысле можно говорить об абсолютной смерти, но такая смерть – превращение человека в ничто – невозможна. Бог дал человеку бессмертие, и лишиться его он не может, ибо дары и призвание Божие непреложны (Рим. 11:29). Могут измениться условия для реализации бессмертия, но само это свойство неотъемлемо, и каждого человека ожидает или вечная радость с Богом, или бесконечные страдания вдали от Него. Человек бессмертен, и он должен осмысливать свою жизнь исходя из этого факта.

Поскольку смерть несовместима с жизнью, то тех людей, которые находятся в состоянии телесной или душевной смерти, правильнее было бы называть не живущими, но существующими. Их жизнь лишена полноты, это лишь некая особая форма бытия, ибо они не могут реализовать замысел Божий о человеке до момента восстановления их целостности и единства с Богом. Абсолютной смерти, по милости Божией, нет, а смерть телесная и душевная могут быть преодолены через дар Воскресения Христова.

5. Экзистенциальная смерть. В трудах святых отцов описывается духовный опыт богооставленности, который субъективно переживается личностью как тяжелейший опыт смерти, бездны, тьмы, ада. По своей сути это личное переживание, обусловленное различными причинами и не обязательно сопряженное с реальной утратой богообщения. Однако внутренне оно переживается как одно из самых страшных испытаний человеческого сознания, когда человек ощущает себя стоящим на грани небытия в состоянии глубочайшего отчаяния, без какой-либо поддержки Бога. Это состояние – последствие человеческих грехов – воспринял и пережил (без разделения Божества и человечества) Господь Иисус Христос на Кресте, о чём свидетельствуют Его слова: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? (Мф. 27:46). Можно сказать, что вечные муки в определенном смысле – это бесконечная экзистенциальная смерть.

Необходимо отметить, что в богословских сочинениях слова «смертность» и «смерть» часто употребляются как синонимы, что в определённых случаях вполне допустимо, хотя это не тождественные понятия. Смертность указывает на свойство или возможность существа при определённых условиях умереть, а смерть – на фактическое разобщение с источником жизни. Эти два понятия тесно взаимосвязаны, ибо смерть есть актуализация смертности, однако наличие смертности в естестве ещё не означает безусловную предопределённость к смерти. Слова «смерть» и «смертность» святыми отцами используются как синонимы только тогда, когда речь идет о смертности, которая с абсолютной неотвратимостью приводит к смерти вне зависимости от нравственных стремлений человека. Такая смертность возобладала над родом человеческим только после грехопадения Адама, и она обусловлена греховным состоянием естества. Существо, в котором действует смерть, утрачивает свою целостность и разлагается на составные элементы бытия – в святоотеческой традиции этот процесс называется тлением. Смерть потенциальна для всех тварных существ в силу их происхождения из ничего и несамодостаточности: ни одно из них не имеет источника жизни в самом себе (ср.: Ин. 5:26). Однако пока нет греха, смерть не может актуализироваться, ибо только сделанный грех рождает смерть (Иак. 1:15). До грехопадения смерть не могла реализоваться в несогрешивших тварных существах, находящихся под благодатью Божией.

В святоотеческих творениях синонимами слова «смертность» являются «тленность», «болезненность», «страдание», «страстность» (понимаемая как совокупность так называемых неукоризненных страстей: голод, жажда, потребность в отдыхе и иные ограниченности природы, неудовлетворение которых приводит к страданиям). Смертность – это не грех, но в человеке и видимом мире она стала реальностью вследствие греха.

Однако и сама смерть, по премудрому Промыслу Божию, несёт в себе благо для согрешивших людей, а именно:

1) позволив смерти быть, Бог установил предел греховного существования человека, так что грех не обрёл в определённом смысле вечность, а зло, – по слову свт. Григория Богослова, – «не стало бессмертным»⁴⁴⁸. Смертью Законодатель остановил распространение греха, и в самом наказании открывает Свою любовь к человечеству... Ибо смерть растворяет животную природу нашу и таким образом, с одной стороны, прекращает действие зла, и с другой, избавляет человека от болезни, освобождает его от трудов, полагает конец его печалям и заботам и оканчивает его телесные страдания»⁴⁴⁹;

2) память о неотвратимой смерти побуждает людей готовиться к вечности: Помни о конце твоем, и вовек не согрешишь (Сир. 7:39);

3) через смерть и воскресение человек обновляется для будущей вечной жизни с Богом: «Как сосуд, когда после сотворения его окажется в нём какой-либо недостаток, переливается или переделывается, чтобы он сделался новым и неповреждённым, так бывает и с человеком через смерть: ибо он некоторым образом разрушается, чтобы при воскресении явиться здоровым, то есть чистым, праведным и бессмертным»⁴⁵⁰.

После грехопадения и непосредственно перед изгнанием первозданных людей из рая Господь одевает их в кожаные одежды: И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные (χιτῶνας.δερματίνους) и одел их (Быт. 3:21). Эта фраза Священного Писания представляет большой интерес для антропологического истолкования. Многие святые отцы сходятся в том, что здесь говорится одновременно и о наказании Божием, и о проявлении Его любви к согрешившему человеку. Святоотеческие толкования на эту тему во многом дополняют друг друга. Остановимся на них подробнее.

Кожаные одежды – шкуры животных. В западно-христианской традиции стих Быт. 3:21 часто толковали буквально и под кожаными одеждами понимали шкуры животных, которые были даны Богом для защиты людей от неблагоприятных погодных условий и для покрытия их наготы. Эта идея впоследствии была широко представлена в западной религиозной живописи, в сюжетах изгнания из рая. На православном Востоке эту мысль поддерживали св. Ефрем Сирин и свт. Иоанн Златоуст.

Однако при таком истолковании возникает серьёзное недоумение: для изготовления шкур животных необходимо убить. Неужели Бог был первым, кто умертвил живое существо? Подобное предположение прямо противоречит словам Священного Писания: Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих (Прем. 1:13). Тогда кто, когда и каким образом совершил это убийство? Свт. Иоанн Златоуст предполагает, что это сделали сами Адам и Ева: «Под словом сотвори должны понимать: повелел. Бог повелел им облечься в кожаные ризы для непрестанного памятования о преслушании»⁴⁵¹. Подобное понимание редко встречается в православной традиции.

Кожаные одежды – смертное, страстное, духовно-бесчувственное естество. Такое истолкование было широко распространено у святых отцов на православном Востоке. Согласно ему, кожаные одежды – это изменившееся естество человека, которое теперь стало похоже более на естество животных, чем ангелов.

До грехопадения человеку был открыт для общения сверхчувственный мир ангелов, он мог беседовать и с Самим Господом Богом. В то время, пишет свт. Григорий Нисский, единый хор разумной природы, ангельской и человеческой, созерцал единого Главу хора и пел в гармонии с Главой. Но грех разрушил эту вдохновенную гармонию хора. Увлекшись обольщением змия, человек пал, и его природа огрубела. Теперь он не мог уже свободно общаться с Богом и ангелами; кожаные одежды стали завесой, отделяющей его от мира невидимого. Для него теперь главной стала биологическая сторона жизни, подобная жизни неразумных существ. Отделенный от ангельского мира грубостью плоти, человек стал жить по плотским законам подобно животным, или, как выражается свт. Григорий Нисский, – «скотоподобно». «Если кто, имея на себе изорванный хитон, скинет с себя эту одежду, то не увидит уже на себе неблагообразия того, что сброшено; так и мы: когда совлечёмся мертвенного этого и гнусного хитона, наложенного на нас из кож неразумных животных (а слыша о коже, я предполагаю наружность бессловесного естества, в которую облеклись мы, освоившись со страстью), тогда все, что было на нас из кожи бессловесных, свергнем с себя при совлечении хитона. А воспринято нами от кожи неразумных следующее: плотское соединение, зачатие, деторождение, нечистота, кормление грудью, питание, извержение, постепенное созревание до зрелости, расцвет, старость, болезнь, смерть»⁴⁵². В другом сочинении свт. Григорий развивает эту мысль так: «Когда первые человеки коснулись запрещенного и обнажили себя от оного блаженства, тогда Господь налагает на первозданных ризы кожаны, как мне кажется, не к этим именно кожам обращая смысл речи (ибо с каких закланных животных сняты кожи и придумано одеяние людям?). Но поскольку всякая кожа, отделенная от животного, мертва, то думаю, что после этого Врачующий нашу порочность, чтобы не навсегда в нас оставалась она, конечно промыслительно, наложил на людей возможность умирать, которая была отличием естества бессловесного. Ибо риза есть нечто извне на нас налагаемое, служащее телу на временное употребление, не сродняющееся с естеством. Поэтому, по особому смотрению, с естества бессловесных перенесена мертвость на естество, сотворенное для бессмертия, покрывает его внешность, а не внутренность, объемлет чувственную часть человека, но не касается самого Божия образа... смерть разложения вследствие наложения мертвых кож не касается души, ибо как может разложиться то, что несложно?»⁴⁵³

Подобные высказывания есть и у других отцов. Сщмч. Мефодий Олимпийский: «Бог сделал кожаные одежды для этой цели, как бы одевая человека в смертность»⁴⁵⁴; блж. Августин: «Обнажившись от своих первоначальных одежд невинности, Адам и Ева заслужили одежды смерти (...) Будучи в чести, человек того не разумел; и уподобился неразумным животным, став таким же, как они»⁴⁵⁵.

Из-за греха нарушена была гармония мира, и в элементах («стихиях») человеческого тела возникло противоборство, в силу чего оно стало грубым, тленным, подверженным страданиям и смерти.

Облекшийся в кожаные одежды человек стал духовно слепым и бесчувственным, утратил радость богообщения, возможность созерцания и прямого диалога с ангелами и Богом. Свт. Григорий Богослов говорит, что после грехопадения человек «облекается в кожаные ризы – может быть, в грубейшую, смертную и противоборствующую плоть»⁴⁵⁶. Человеческое естество стало грубым именно в духовном плане, то есть неспособным к созерцанию и богообщению. Душа человека стала плотской, подчинившись телесным потребностям, удовольствиям и страстям, и подчиненная необходимости поддержания телесного существования. Душевные страсти стали, – по мысли свт. Григория Нисского, – покрывалом сердца человека, который, как выразился прп. Иоанн Дамаскин, «облекся в смертность, то есть в смертную и грубую плоть, – ибо это означает облачение в кожи»⁴⁵⁷.

В XIX веке этот вопрос подробно раскрыл свт. Игнатий (Брянчанинов) в своём «Слове о смерти». «Ризы кожаные, по объяснению святых отцов, означают нашу грубую плоть, которая при падении изменилась: утратила свою тонкость и духовность, получила настоящую свою дебелость. Хотя начальною причиною изменения и было падение; но изменение совершилось под влиянием Всемогущего Творца, по неизреченной Его милости к ним, к нашему величайшему благу. Между прочими полезными для нас последствиями, истекающими из состояния, в котором ныне находится наше тело, мы должны указать на то, что чрез допущение дебелости нашему телу мы сделались неспособными к чувственному видению духов, в область которых мы ниспали. Объясним это. Мы стяжали как бы естественное влечение ко злу. Это влечение естественно падшему естеству: это влечение подобно влечению демонов ко злу: прилежит помышление человеку прилежно на злая от юности его. Но в нас смешано добро со злом: мы влечемся то к злу, то, покидая это стремление, направляемся к добру. Демоны, напротив того, всегда и всецело устремлены к злу. Если бы мы находились в чувственном общении с демонами, то они в кратчайшее время окончательно развратили бы человеков, непрестанно внушая зло, явно и непрестанно содействуя злу, заражая примерами своей постоянно преступной и враждебной Богу деятельности. Тем удобнее они могли бы совершить это, что падший человек естественно влечется к злу, что падший человек находится в подчинении у демонов, покорившись им произвольно. В кратчайшее время человеки, по преуспеянию во зле, соделались бы демонами; покаяние и восстание из падения были бы для нас невозможны. Премудрость и благость Божия положила преграду между человеками, низверженными на землю из рая, и духами, низверженными на землю с неба, – грубую вещественность тела человеческого. Духи падшие действуют на человеков, принося им греховные помыслы и ощущения; до чувственного видения духов достигают весьма немногие человеки. При размножении человечества в его настоящем состоянии падения тело приносит душе весьма сходное служение с тем служением, которое исполняют пелены для новорожденного тела. Обернутое пеленами тело младенца получает правильность, без пелен члены его, по мягкости своей, могли бы получить уродливые формы: так и душа, облеченная в тело, закрытая и отделённая им от мира духов, постепенно образует себя изучением закона Божия, или, что то же, изучением христианства, и стяжевает способность различать добро от зла. Тогда даруется ей духовное видение духов и, если то окажется сообразным с целями руководствующего ею Бога, чувственное, так как обман и обольщение для неё уже гораздо менее опасны, а опытность и знание полезны»⁴⁵⁸.

Таким образом, облечение в кожаные одежды – грубую плоть – это не столько наказание согрешивших праотцев, сколько проявление заботы о человеке. В факте утраты возможности общения падшего человека с миром ангельским заключено благо. Ибо после грехопадения человек подчинился диаволу, и если бы он сохранил возможность общения с ангельским миром, то ему пришлось бы жить в непосредственном общении с падшими духами, подвергаясь постоянному их влиянию, обольщению с их стороны.

Грубая плоть и по сей день ограждает людей от непосредственного влияния духов злобы. Вот почему снять с людей эти защитные одежды стало важнейшей целью диавола. На протяжении всей человеческой истории он многократно, в рамках различных религиозных традиций, предлагает всевозможные методики «духовного совершенствования». Большинство этих средств аккумулировано в оккультизме (так называемые выходы в астрал, гипноз, аутотренинг, медитативные техники, специальные дыхательные упражнения, а также наркотики, алкоголь, различные галлюциногены и др.). Церковь негативно относится к этим методам именно потому, что они раскрывают человека для воздействия падших духов, окружающих людей после грехопадения. Лишившись покрова благодати Божией, человек становится легкой добычей врагов, которые поначалу могут действовать и благовидно, но достаточно скоро спектакль заканчивается и обнаруживается их подлинная цель – духовная гибель человека. Часто такие духовные опыты заканчиваются суицидом.

В житиях святых можно найти немало примеров соприкосновения людей с миром духов, то есть состояния если не снятия, то утончения кожаных одежд. Но у святых это происходит не по их воле, а по благословению Божию. Господь Сам производит это изменение в Своих подвижниках, когда видит, что они готовы с помощью Божией вступить в открытую брань с падшими духами. Впрочем, бывает, что данное состояние и попускается подвижникам за некоторое самомнение. Но эта специальная аскетическая тема выходит за рамки обсуждаемого нами предмета. Однозначно то, что все богоугодно подвизавшиеся не только не стремились к подобным состояниям, осознавая свою немощь, но если даже духовный мир открывался им, то они умоляли Бога избавить их от этого. Из современных подвижников яркие примеры такой духовной брани приводит в своих «Писаниях» старец Силуан Афонский⁴⁵⁹. Отношение святых отцов к общению с духами замечательно выражает прп. Исаак Сирин: «Кто сподобился увидеть самого себя, тот лучше сподобившегося видеть ангелов»⁴⁶⁰.

Кроме ограждения от воздействия демонических сил облечение человека в грубую тленную плоть имело и педагогическое значение, ибо грубое естество должно было приводить человеческий ум в смирение. «Ты будешь переносить тяжкий труд и заботу, – говорит свт. Иоанн Златоуст от лица Бога, – и в печали проводить свою жизнь, чтобы это было для тебя уздою, чтобы ты не мечтал о себе выше своего достоинства, но постоянно помнил бы о своей природе и впредь никогда не допустил себя до подобного обольщения»⁴⁶¹.

В связи с понятием о кожаных одеждах у святых отцов есть выражение плотская жизнь – это жизнь, направленная на удовлетворение физиологических потребностей – таких, как сон, еда, стремление к физическому комфорту и т. п., то есть по сути мало чем отличающаяся от жизни животных.

Вопросы:

1. Каков смысл понятия «смерть»?

2. Почему смерть человека из возможности стала реальностью?

3. Как можно раскрыть богословскую парадигму понятия «смерть»?

4. Существовала ли смерть в неразумном мире до грехопадения людей?

5. Что означает выражение «кожаные одежды» в святоотеческой традиции?

Задание:

Исследуйте понятие «кожаные одежды» в творениях свт. Григория Нисского.

Не из праха выходит горе,

и не из земли вырастает беда;

но человек рождается на страдание, [как] искры, чтобы устремляться вверх.

Иов. 5:6–7

Тайна распространения первородного греха с древних времен вызывала много вопросов и считается в богословии сложной для истолкования. Блж. Августин, посвятивший много трудов этой теме, говорит: «Нет ничего известнее учения Церкви о первородном грехе, но в то же время и нет ничего таинственнее и недоступнее этого учения для обыкновенного человеческого понимания»⁴⁶². Подобное недоумение высказывает и свт. Игнатий (Брянчанинов): «Что за таинство – рождение человека в грехе? Как не живший уже умер? не шедший – пал? ничего не делавший – согрешил? Как дети в ложеснах праотца, отделённые от него тысячелетиями, – участники его греха? Благоговейно взирает ум мой на судьбы Божии; не понимает их; испытывать не дерзает; но видит, удивляется им – и славословит непостижимого, неведомого Бога»⁴⁶³.

Ещё в Ветхом Завете отмечалось, что после грехопадения сам способ зачатия и рождения человека обуславливает его ущербность, нечистоту, греховность. Важное свидетельство об этом широко известно: В беззакониих зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя (Пс. 50:7). Святой пророк Давид был зачат от праведных родителей и рождён в благочестивой семье, но, заглядывая в тайники своего сердца, исповедует Богу наряду со своей личной греховностью и духовную порчу, врождённую всем людям, не зависящую от личного изволения и передающуюся через акт зачатия и рождения⁴⁶⁴.

Эта мысль встречается и в Книге Иова, где наряду с утверждением о всеобщей нечистоте (ῥύπος) говорится о рождении человека как акте приобщения к этой нечистоте: Кто родится чистым от нечистого? Ни один (Иов. 14:4)⁴⁶⁵, и далее: Что такое человек, чтобы быть ему чистым, и чтобы рожденному женщиною быть праведным? (Иов. 15:14). Эта мысль в Книге повторяется не раз: Как человеку быть правым пред Богом, и как быть чистым рожденному женщиною? (Иов. 25:4)⁴⁶⁶.

Причина такого отношения к женщине как к некоему орудию греховного порабощения человека особенно ясно раскрыта в Книге Иисуса, сына Сирахова, где имеется указание на праматерь Еву как виновницу греха и родоначальницу греховных рождений: От жены начало греха, и через нее все мы умираем (Сир. 25:27). Ева первая приступила к запретному древу, и потому вина её считалась сугубой не только по отношению к потомкам, но и по отношению к Адаму, который поддался на её уговоры⁴⁶⁷.

Однако главным виновником грехопадения в Ветхозаветном Откровении признается диавол: Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего; но завистью диавола вошла в мир смерть, и испытывают её принадлежащие к уделу его (Прем. 2:23–24). Смерть (как духовная, так и её последствие – физическая смерть) стала внешним знаком для тех, кто принадлежит к уделу его, то есть диавола.

Особо внимательно история грехопадения рассмотрена в Третьей книге Ездры, где не только пересказываются события, но и подробно разбираются последствия прародительского преступления. Автор Книги довольно часто указывает на корень зла, или злое семя, которое сохраняется в естестве человека и в котором каждый личный грех имеет своё основание: С сердцем лукавым первый Адам преступил заповедь, и побежден был; так и все, от него происшедшие. Осталась немощь и закон в сердце народа с корнем зла, и отступило доброе, и осталось злое (3Езд. 3:21–22). Эта мысль в Книге повторяется: Зерно злого семени посеяно в сердце Адама изначала, и сколько нечестия народило оно доселе и будет рождать до тех пор, пока не настанет молотьба (3Езд. 4:30), и в другом месте: О, что сделал ты, Адам? Когда ты согрешил, то совершилось падение не тебя только одного, но и нас, которые от тебя происходим (3Езд. 7:48).

Итак, можно заключить, что представление о врожденной всеобщей греховности человеческого рода, передаваемой путем зачатия и рождения, было хорошо известно с самых древних времен и являлось существенным пунктом ветхозаветного учения о грехе.

В эпоху Нового Завета эта тема раскрыта глубже. Господь Иисус Христос прямо говорит об ущербности и неполноте человеческого рождения: Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие. Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух (Ин. 3:5–6). В силу всецелой поврежденности человеческой природы естественное рождение оказалось ущербным, так что без благодатного восполнения человек, родившийся на земле, оказывается непригодным для жизни с Богом, в Царстве Небесном. Таинство Крещения и является тем священнодействием, которое восполняет ущербность, неполноту плотского рождения.

Святые отцы едины в том, что первородный грех как некое греховное состояние человека, при котором он отчужден от Бога и порабощен греху, смерти и диаволу, передается от родителей к потомкам. Хотя потомки лично не участвовали в первоначальном преступлении прародителей, они наследуют их греховное состояние по двум причинам: 1) единство человеческой природы, которую потомки воспринимают от согрешивших прародителей, и 2) страстный способ зачатия и рождения, который оскверняет самый начальный момент человеческого существования.

Свт. Афанасий Александрийский, утверждая, что первородный грех распространяется от родителей к потомкам не просто в силу их природного единства, но и по причине страстности зачатия, основывает своё мнение на словах пророка Давида (см.: Пс. 50:7): «Все рождаемые от Адама зачинаются во грехах, подпадая осуждению прародителя. А сказанное: и во гресех роди мя мати моя – означает, что общая всем нам матерь – Ева – первая породила грех как возжелавшая удовольствия. Потому и о нас, подпадших осуждению матери, говорится, что и мы рождаемся во грехах. Давид показывает, как человеческая природа изначала в преступлении Евы подпала греху и как рождение стало подлежать проклятию»⁴⁶⁸. В данном случае свт. Афанасий исходит из общепринятой святоотеческой мысли, что до грехопадения рождение детей должно было происходить бесстрастно, ибо они жили в раю подобно ангелам, ни воспламеняясь похотью, ни подвергаясь досаждению других страстей»⁴⁶⁹.

Суждения о том, что в самом акте зачатия и рождения человек приобщается к потоку греховной скверны, идущему от Адама, встречаются и у многих святых отцов. Например, свт. Ириней Лионский говорит: «Человек, по плотскому рождению от Адама сделавшись преступным, нуждался в бане возрождения»⁴⁷⁰. На этой мысли основывается аргументация в пользу необходимости Крещения младенцев в Постановлениях церковных Соборов и святоотеческих творениях.

Свт. Григорий Нисский, пытаясь проникнуть в эту тайну, замечает, что «скотский и бессловесный способ взаимного преемства»⁴⁷¹ стал таинственным источником греховных страстей в человеке: Я думаю, что из этого начала и всякая страсть, как будто из источника вытекая, наполняет человеческую жизнь. Доказательство же этих слов – сродство страстей, которые равно обнаруживаются в нас и бессловесных»⁴⁷².

Прп. Макарий Великий отмечает, что воспринятый первородный грех – это не просто унаследованная повреждённая природа, но усвоенное каждым человеком от рождения рабство сатане и врожденная скверна, не позволяющая человеку жить в единстве с Богом: «Адамову роду невозможно было бы до такой степени совратиться в порок и лукавство, если бы не вошла в него предварительно закваска порока, то есть грех (ἁμαρτία) – эта какая-то умная и мысленная сила сатаны»⁴⁷³. По слову этого великого подвижника, следствием грехопадения стали не только утрата человеком Бога («он умер для Бога»⁴⁷⁴), но и ниспадение человека в рабство к диаволу, который получил могущественную власть над Адамом и его потомками: «Лукавый князь – царство тьмы, вначале пленив человека, так обложил и облёк душу властью тьмы, как облекают человека, чтобы сделать его царем и дать ему все царские одеяния, и чтобы от головы до ногтей носил он на себе всё царское. Так лукавый князь облёк грехом душу, все существо её, и всю осквернил, всю пленил в царство своё, не оставил в ней свободным от своей власти ни одного члена её, ни помыслов, ни ума, ни тела, но облёк её в порфиру тьмы. Как в теле страждет не одна его часть, или не один его член, но все оно всецело подвержено страданиям: так и душа вся пострадала от немощей порока и греха. Лукавый всю душу, эту необходимую часть человека, этот необходимый член его, облек в злобу свою, то есть в грех; и таким образом тело соделалось страждущим и тленным»⁴⁷⁵. Другими словами, повреждённость человеческой природы обусловлена тем, что в каждом потомке Адама в определённой степени действует диавол, который с момента зачатия посредством страстей разрушает естество человека и склоняет его волю ко злу через греховные помыслы.

Согласно православному учению несомненно, что греховное состояние от Адама передается всем людям через природу путем страстного зачатия и рождения. По этому вопросу существует важное церковное решение Карфагенского собора 252 года, в котором принимали участие шестьдесят шесть епископов под председательством свт. Киприана Карфагенского. Рассмотрев вопрос о том, что Крещение детей не нужно отлагать до восьмого дня (по примеру обрезания в восьмой день в Ветхом Завете), но крестить их сразу после рождения, Собор постановил: «Что касается младенцев... то все мы (участники Собора 252 г. – В.Л.) за лучшее признали не отказывать ни одному рождённому в милосердии и благодати Божией (...) И самая благодать, сообщаемая крещаемым, не изливается в большей или меньшей мере, смотря по возрасту принимающих (...) Если и тяжким грешникам, которые прежде много грешили Богу, когда после этого уверуют, даруется отпущение грехов, и никому не возбраняется благодать Крещения; то тем более не должно возбранять её младенцу, который, недавно родившись, ни в чём не согрешил кроме того, что происшедши от плоти Адама, принял заразу древней смерти через самоё рождение. Для него тем удобнее приступать к принятию отпущения грехов, поскольку ему отпущаются не свои, а чужие грехи»⁴⁷⁶. Из этого Постановления понятно, что младенцы нуждаются в Крещении для очищения от скверны первородного греха, воспринятого через рождение, и что сами они лично не участвовали в грехе Адама (отпущаются не свои, а чужие грехи). Для отцов Собора сам факт омытия первородного греха в таинстве Крещения не подлежит сомнению.

Позднейшие святые отцы эту мысль повторяют и развивают: «Все мы согрешили в первом человеке, – пишет свт. Амвросий Медиоланский, – и через наследие естества распростерлось от одного на всех наследие и во грехе... Адам, следовательно, в каждом из нас: в нём согрешило человеческое естество, ибо через одного грех перешёл на всех»⁴⁷⁷.

Прп. Максим Исповедник настаивает, что если бы не произошло грехопадение, люди рождались бы бесстрастно, а после грехопадения деторождение соединилось с похотью и страстью. Для этого различения он употребляет два особых термина: γένεσις – райское бесстрастное рождение γέννησις и – рождение, сопряженное со страстью и грехом. «В силу этой страстности, – утверждает прп. Максим, – никто не безгрешен, ибо [всякий] по природе подлежит закону рождения, введённого по причине греха после [первоначального] происхождения»⁴⁷⁸. В страстном рождении прп. Максим различает два важных аспекта: страстность и грех (первородный), сокрытый в этой страстности. Для прп. Максима страстность природы человека является следствием первородного греха, гнездящегося в страстности, то есть понятия «греховность» и «страстность» – не синонимы, но причина и следствие: «Когда же он (Адам) согрешил, то осужден был на рождение, сопряженное со страстью и грехом, так что грех в явившейся из-за него страстности имел бытие уже как бы по закону природы... Содержа в самой страстности по естественной принудительности умножение греха, естество человеческое в силу (гнездящегося в) страстности первородного греха (κατά τὴν ἐν τῷ παθητῷ γενικὴν ἁμαρτίαν)⁴⁷⁹ подверглось воздействиям всех небесных сил, начал и властей, проявлявшихся через неестественные страсти и скрывавшихся в естественных страстях»⁴⁸⁰.

Эта цитата интересна в нескольких отношениях: 1) «рождение человека всегда сопряжено со страстью и первородным грехом, причём прп. Максим эти два понятия четко различает: Рождение, сопряженное со страстью и грехом (ἁμαρτία); 2) первородный грех и страстность рождения связаны между собой как причина и следствие: Грех, в явившейся из-за него страстности, 3) первородный грех – это не поврежденность естества, но некое скрытое в страстности начало: Естество человеческое, в силу (гнездящегося в) страстности первородного греха; 4) из-за наличия первородного греха люди подвержены воздействию падших духов, это воздействие проявляется через неестественные страсти: «Естество человеческое, в силу (гнездящегося в) страстности первородного греха, подверглось воздействиям всех небесных сил, начал и властей, проявлявшихся через неестественные страсти и скрывавшихся в естественных страстях».

Прп. Симеон Новый Богослов учит: «Все люди, происходящие от семени Адамова, бывают причастны прародительского греха от самого зачатия и рождения своего. Кто сим путем родился, хотя бы не сделал ещё никакого греха, уже грешен тем прародительским грехом»⁴⁸¹.

Приведенные святоотеческие суждения, которые можно было бы ещё продолжить, не означают, что святые отцы гнушались браком. Нет, они безусловно почитали благословленный Богом брак и видели в нём важнейшее благодатное средство к преодолению последствий греховного расстройства бытия человека. Характерное разъяснение по этому вопросу даёт свт. Григорий Палама, который придерживается вышеизложенного святоотеческого учения и не считает, что учение о греховной поврежденности родовой деятельности человека в какой-либо степени противоречит почитанию церковного брака: «Даже если, по благодати Божией, брак честен, природа человеческая всегда несёт в себе признаки осуждения»⁴⁸². Поэтому сама необходимость особого церковного таинства для благословения и освящения брачной жизни, в том числе и деторождения, свидетельствует о греховной ущербности, недостаточности собственных человеческих сил для полноценной семейной жизни. Таким образом, никакого противоречия нет – наоборот, второе подтверждает первое, в определённом смысле является восполнением ущербности первого.

По мысли святых отцов, способ зачатия и рождения Сына Божия от Духа Святого и Марии Девы избран не для того, чтобы засвидетельствовать всемогущество Божие (данное предположение бессмысленно, так как и зачатие, и рождение Спасителя совершались вдали от глаз человеческих), но для того, чтобы Спаситель мира был чужд греховного расстройства (первородного греха) в Своей человеческой природе.

Итак, по мысли восточных святых отцов, страстность рождения (а по выражению западных отцов – похоть) появляется в жизни людей только после грехопадения. Теперь вне этой страстности (похоти) деторождение невозможно, и таким образом каждый новый человек зарождается в нечистоте, во грехе, даже если его родители сами очищены от первородного греха в Крещении. Благословенное Богом рождение детей из-за этой примеси страстности приводит к тому, что люди появляются на свет уже причастными первородному греху, духовно мертвыми, порабощенными диаволу, с ущербной природой. Это влияние страстности на младенца можно ослабить, но невозможно полностью исключить при деторождении. В лице святых супругов Авраама и Сарры, Иоакима и Анны, Захарии и Елисаветы и многих других мы имеем примеры, когда богоугодная жизнь и молитва содействовали появлению детей, благословенных Богом ещё в утробе матери. Но и они не были изъяты от действия первородного греха, и они нуждались в Искупителе.

Говоря о врождённой греховности, необходимо помнить, что она не уничтожает в людях свободу желать и творить добро и способность к благодатному возрождению. Поэтому и для грешного человечества оставалась надежда спасения, но его невозможно было достичь своими человеческими силами, а только через пришествие в мир Спасителя.

В современном богословии в связи с появлением искусственных способов деторождения ставится вопрос: как расценивать эти методы с этической точки зрения? Порой, оправдывая их, говорят, что в них зачатие происходит бесстрастно и, следовательно, дети, появляющиеся таким образом на свет, должны быть более здоровыми и духовно, и телесно, а методы могут быть оправданы. Но на деле оказывается, что «дети из пробирки» физически значительно более болезненны, чем обычные; что касается их духовного состояния, то точные выводы можно будет сделать позднее, однако если исходить из мысли, что у физических болезней чаще всего есть греховная причина, то возможно, что и в духовном плане такие дети будут иметь больше проблем, чем естественно рождённые. Дело в том, что искусственные методы сообщают греховность младенцу даже в большей степени, чем обычное страстное зачатие. Не имея возможности подробно рассматривать эту тему и каждый способ в отдельности, отметим лишь, что извлечение мужского семени происходит в них посредством похоти; кроме того, сами эти способы противоречат изначальному замыслу Божию о рождении человека. Если особо сказать о клонировании, то, хотя здесь и не предполагается страстное удовольствие мужчины и женщины, данный метод особенно явно противоречит замыслу Божию, согласно которому дети должны появляться от брачного союза мужа и жены (см.: Быт. 1:28). Поэтому со значительной долей уверенности можно предположить, что если когда-нибудь и появятся клонированные люди, то они будут существенно ущербней людей, рождённых богоустановленным путем. Опыт клонирования животных подтверждает это предположение: все созданные таким способом особи отличались крайней болезненностью, повышенной агрессивностью и умирали вскоре после рождения.

Вопросы:

1. Как понимается распространение первородного греха в Ветхом Завете?

2. Как ветхозаветное понимание этого вопроса соотносится с новозаветным?

Задания:

1. Исследуйте данную тему на основании творений прп. Максима Исповедника.

2. Приведите мнения святых отцов о способе распространения первородного греха и сформулируйте богословские основания для подобных высказываний.

Не знающий засады врагов легко подвергается смерти; а не знающий причины страстей удобно падает.

Прп. Марк Подвижник

В православной антропологии тема греховных страстей среди других наиболее доступна пониманию, поскольку все мы имеем опыт греховной жизни. Однако вскрытие глубинных причин греховного поведения человека возможно только тем подвижникам, которые лично прошли очищение от греха и достигли бесстрастия. Таковыми являются святые отцы, подробнейшим образом описавшие страстное состояние человека во всех основных его проявлениях. Постараемся изложить основы их учения.

Слово «страсть» (πάθος) происходит от глагола «страдать» (πάσχω) и в самом общем смысле указывает на свойство человеческой природы претерпевать боль и страдания. Страстность человека условна и проявляется лишь при определённых обстоятельствах. Человек – существо несамодостаточное, тварное, изменчивое и ограниченное, поэтому как только по какой-либо причине он «исчерпывает себя», то есть не может восполнить свою ограниченность или ущербность, он начинает страдать.

В раю до грехопадения человек находился в единстве с Богом, Который восполнял Своей благодатью и Промыслом все ограниченности человеческой природы и удовлетворял его потребности. Поэтому святые отцы указывают, что человек изначально находился в бесстрастном состоянии и если бы не согрешил, никогда бы опытно не познал страдания.

После грехопадения, когда характер его отношений с Богом изменился, человек был обречён на страдания (см.: Быт. 3:16–19), ибо собственными силами не мог удовлетворить свои потребности. Человек утратил полноту жизни в Боге, в его повседневной жизни появилось множество естественных потребностей, которые полностью или в такой мере не проявлялись в раю: потребности в питании, сне, отдыхе, защите от внешних неблагоприятных воздействий и др. Ранее он жил и «питался», прежде всего, Богом, теперь же, по выражению прп. Макария Египетского, стал жить «собственным своим естеством»⁴⁸³. Отныне основные источники его сил заключены в окружающем мире, и пользуясь ими, он разрушает вселенную. Если изначально человек был призван хранить и возделывать мир, то теперь он живёт за счет его уничтожения. После грехопадения жизнь человека во многом превратилась в бегство от страданий, которые, тем не менее, настигают его непрестанно и следуют за ним даже за порог физической смерти, до преисподней.

Ограничения в жизни человека существуют изначально в силу его тварности, но они значительно возрастают и превращаются в источники страданий, если человек поддается соблазну греха. Ибо согрешая, человек повреждает себя, уменьшает свои природные возможности и порождает новые причины для страданий. Исходя из этого в святоотеческой традиции принято различать естественные и противоестественные страсти в жизни человека.

Естественные страсти (τὰ κατὰ φύσιν πάθη) – «это страдательные состояния человека»⁴⁸⁴, обусловленные тварной ограниченностью его природы, в полной мере проявившейся после грехопадения. Прежде всего, это естественные потребности человека: в пище, воздухе, отдыхе, сне, жилище, одежде и т. д. Эти страсти «не находятся в нашей власти»⁴⁸⁵, их удовлетворение является естественным для человека и не несёт в себе чего-либо греховного. Прп. Иоанн Дамаскин, прп. Максим Исповедник, Леонтий Византийский и другие отцы именуют их также неукоризненными немощами, безупречными или неукоризненными страстями (πάθη ἀδιάβλητα). Естественные страсти потому и являются безупречными, неукоризненными, что для их существования в человеческом естестве имеются внутренние основания (но не предопределённости), обусловленные изначальной тварной ограниченностью человека. По мысли святых отцов, эта ограниченность некоторым образом проявлялась даже в раю⁴⁸⁶. Но в полной мере она явила себя после грехопадения людей, когда «они лишились покрова бессмертия, отнята была одежда славы, обнажилось тело и осталась уже одна земля»⁴⁸⁷.

Противоестественные страсти (τὰ παρὰ φύσιν πάθη) – это греховные состояния, возникающие в результате использования природных свойств и естественных страстей человека вопреки божественному замыслу, ради получения греховных удовольствий. Святые отцы называют их также укоризненными, нижеестественными страстями. Они греховны с духовно-нравственной точки зрения и, действуя в человеке, приводят его к быстрой гибели. Часто в церковной литературе под словом «страсти» подразумеваются именно противоестественные греховные страсти. О каких страстях идёт речь в каждом конкретном случае, можно определить исходя из контекста.

Если естественные страсти укоренены в человеческой природе, то возникновение противоестественных страстей обусловлено унаследованной греховностью и личной свободой человека, его сознательным решением и выбором. Прп. Максим Исповедник учит, что поскольку «падение произошло в той области, в которой человек и должен был осуществить своё назначение, – в области произволения, то здесь начало зла»⁴⁸⁸.

Грех не имеет самостоятельной природы, поэтому и греховные страсти не являются чем-то самобытным и субстанциональным. Они не созданы Богом: «По естеству Бог дал нам добродетели. Страсти же не принадлежат нам по естеству, ибо они даже не имеют никакой сущности или состава, но как тьма по существу своему не имеет состава, а есть состояние воздуха, – как говорит святой Василий, – бывающее от оскудения света; так и страсти (не естественны нам), но душа, по сластолюбию уклонившись от добродетелей, водворяет в себе страсти и укрепляет их против себя»⁴⁸⁹. Страсти суть плод сотрудничества человека с диаволом и возникают путём сознательного извращения своего естества, своих естественных потребностей. «Душа по природе бесстрастна (...) Страсти суть нечто придаточное, и в них виновна сама душа (... ) Если добродетель есть естественным образом здравие души, то недугом души будут уже страсти, нечто случайное, прившедшее в естество души и выводящее её из собственного здравия. А из сего явствует, что здравие предшествует недугу (...) Посему никто да не хулит Бога, будто бы Он в естество наше вложил страсти и грех»⁴⁹⁰.

У каждой греховной страсти можно обнаружить одно или несколько естественных оснований, извращением которых она по сути является. Например, потребность тела в пище стала основанием для чревоугодия, потребность в защите тела от неблагоприятных погодных условий послужила страсти любостяжания и сребролюбия, стремление к деторождению превратилось в блуд и т. д. Свт. Игнатий (Брянчанинов) учит: «Поддержание телесных сил вкушением необходимого количества простой пищи перешло в лакомство и пресыщение изысканными яствами. Утоление жажды перешло к наслаждению различными напитками и пьянству. Прикрытие наготы кожаными ризами преобразилось в украшение себя богатыми одеждами и утварями. Скромные жилища для убежища и ограждения от стихий и зверей, восставших на человека, стали заменяться огромными и великолепными палатами. Явилась роскошь с её бесчисленными требованиями, которые обращались в неумолимый закон среди общества падших человеков. Законное совокупление полов для размножения рода человеческого изменилось в ненасытное любодеяние, противодействующее размножению человеков. Этого мало: люди, распалённые необузданным пожеланием, вполне лишившимся правильного стремления, изобрели грехи противоестественные. Сила энергии душевной стала поборать (содействовать. – В.Л.) ненасытным пожеланиям и требованиям грехолюбивого человека: явились ссоры, обиды, убийства, разбой, грабеж, война, завоевание. Словесная сила человека всецело употреблена для доставления ему выгод и преимуществ земных, употреблена в содействие греху: явились ложь, обманы, лукавство, лицемерие. Таким образом, немедленно по падении человеков начал образовываться на земле, а с течением времен получать большее и большее развитие по самому началу своему враждебный Богу мир»⁴⁹¹.

В таком состоянии душа человека подчинилась потребностям тела. Неразумная плоть стала управлять разумом, а разум стал жить пожеланиями плоти. Человек из духовного сделался плотским, вся иерархия его естества перевернулась. Если дух человека должен был жить Богом, душа – духом, тело – душой, то теперь дух начинает паразитировать на душе, питаясь ценностями небожественными (появляются абстрактные понятия о добре и красоте вне Бога). Душа становится паразитом тела, ибо наслаждается чувственными удовольствиями. И, наконец, тело становится паразитом вселенной – убивает, чтобы питаться, и так обретает смерть.

Стремление к удовлетворению страстей получает бесконечную перспективу: «Когда дух поддаётся влечениям души дольней, то выходит из своего чина, – то, чего хочет дух, думает достать среди тварей. Этого ему не удается, и он томится и крушится. Дух тут, как пленник в узах, находится в услужении у варваров, страстей похотных. Сам он не удовлетворяется и страсти делает неудовлетворимыми, сообщая им безграничный разлив. Отчего животные потребности у животных все в своей мере, а у человека, когда он предаётся чувственности, чувственные потребности предела и меры не имеют? Эту безмерность сообщает им дух, попавшийся в плен к ним; а дух этой безмерностью чает затушить свою жажду Бесконечного, по образу Которого создан и в Ком единое благо его»⁴⁹².

Главной причиной возникновения греховных страстей является стремление человека к наслаждению – гедонизм (ἡδονή) Поскольку все люди созданы Богом для блаженства, то каждый человек внутренне ощущает в себе стремление к счастью, но часто не знает, что оно собой представляет и где его искать. Истинное счастье – это вечное блаженство в единстве с Богом, которое человеку может дать только Он Сам, ибо Он един Благ. Вне Бога найти счастье невозможно. Однако после грехопадения человек не может без Христа, вне Церкви и без многотрудного подвига соединиться с Ним и обожиться, но стремление к блаженству осталось, и человек старается его реализовать. Стремясь к счастью, люди попадают в ловушки диавола, который как в древности праотцам, так и ныне всем людям предлагает счастье без Бога в виде временных удовольствий. Первое такое греховное наслаждение принёс людям плод с древа познания добра и зла (см.: Быт. 3:6). А впоследствии человек научился и себя самого, и весь окружающий мир использовать для получения кратковременных наслаждений, потому что вечное блаженство стало уже недоступным. Диавол предлагает людям мысль, что счастье заключено в удовольствиях, и чем больше удовольствий, тем счастливее жизнь. Используя естественное богоугодное стремление человека ко Благу, диавол извращает его, направляя к ложным целям – к земным удовольствиям. Так возникает гедонизм и появляются миражи как бы счастливой жизни. Однако греховные удовольствия никогда не сравнятся с блаженством в Боге. По сути, они противоположны истинному блаженству.

Другой причиной возникновения греховных страстей является страх страданий и смерти (см.: Евр. 2:14–15). Человек боится боли, для него страшна физическая смерть – это естественно, ибо в глубине души люди осознают своё предназначение к блаженству и бессмертию. Но, зная о неизбежности тления и смерти, многие вместо подготовки к вечности пытаются забыться и вытеснить мысли о смерти из своего сознания земными наслаждениями или повседневной суетой. Стремясь избавиться от страха смерти, люди готовы отказаться от своей свободы, как говорит апостол Павел, от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству (Евр. 2:15). Того, кто стремится к богоугодной жизни и отвращается от греха, диавол запугивает болезнями или смертью (физической или социальной). Человек смущается и отступает от добродетельной жизни, возвращаясь в круговорот греха. Таким образом, богоугодный страх смерти извращается и становится одной из причин возникновения и преумножения греховных страстей.

Итак, после прародительского грехопадения жажда наслаждений и стремление избежать страданий стали основными мотивами поведения человека. Грешник пытается обмануть закон божественной правды и получить греховное удовольствие, избегнув страдания. Он как бы играет в своеобразную рулетку удовольствий, неизменно надеясь, что ему в этот раз повезёт и за грехом не последует мука, а диавол всячески содействует этому заблуждению. Однако никто не способен отменить закон правды Божией на земле. Если человек согрешил, то он будет страдать в меру совершённого им греха или в земной жизни, или за порогом смерти. Страх перед страданиями и земные наслаждения – это кнут и пряник диавола, с помощью которых он управлял всем человечеством в ветхозаветные времена, пользуется он этим и теперь. Кто не желает есть его «пряники», тот получает удары «плетью» от своего жестокого господина, который безжалостно гонит все человечество в своё царство ада.

После грехопадения вплоть до пришествия Христа духовный путь человечества был прочерчен однозначно и бесповоротно. Он основан на принципе божественной правды, сформулированном в Священном Откровении: Сделанный грех рождает смерть (Иак. 1:15). В этих простых словах раскрыта причина человеческих страданий и сформулирован закон греха и смерти, о котором говорит апостол Павел: Итак, тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха (Рим. 7:25).

В более подробном виде причинно-следственная цепочка между грехом и смертью выглядит так: грех низводит человека в состояние духовной смерти; духовная смерть порождает тление (болезненность, страдания человека, постепенное физическое умирание); на определённом этапе тления наступает телесная смерть, после которой тело превращается в землю, а душа попадает в ад:

До пришествия Христа никто из людей не мог сойти с этой духовной колеи своими силами. Добродетельные поступки древних праведников могли лишь замедлить скорость продвижения по этой дороге смерти и предоставить более спокойное место в шеоле (евр. – в аду), однако главной цели – вечной блаженной жизни с Богом – никто не мог достигнуть своими силами. Освобождение от непреложного действия этого закона даровал миру только Господь наш Иисус Христос, как говорит апостол Павел: Закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти (Рим. 8:2).

Вопросы:

1. В каких значениях употребляется слово «страсть» в церковной традиции?

2. Как взаимосвязаны страсти естественные и противоестественные?

3. В чем причины появления греховных страстей?

4. В чем состоит духовная взаимосвязь греха и смерти?

В духовной жизни Православной Церкви с IV века и по сей день широко используется восьмичастная классификация греховных страстей:

1) чревоугодие

2) блуд

3) сребролюбие

4) гнев

5) печаль

6) уныние

7) тщеславие

8) гордость⁴⁹³.

Принято считать, что её разработал Евагрий Понтийский, а применяли такие великие подвижники, как прп. Ефрем Сирин, Иоанн Кассиан Римлянин, Иоанн Лествичник, Нил Синайский и многие другие. На Западе эта классификация была воспринята позднее и переработана в учение о семи смертных грехах⁴⁹⁴.

В нашем рассмотрении остановимся только на традиционной православной восьмичастной схеме, чтобы на конкретных примерах увидеть «духовную механику» возникновения и действия греховных страстей. Для этого мы разберем каждую страсть отдельно, укажем на её естественное основание (то есть попытаемся понять, за счет извращения каких естественных свойств человеческой природы она существует) и на главные её проявления.

1. Чревоугодие (γαστριμαργία) – страсть употреблять пищу не в соответствии с естественными потребностями организма, но для получения чувственных удовольствий.

Эта страсть возникает по причине извращения естественной потребности человека в питании. Суть извращения в том, что способность к питанию используется не только для подкрепления телесных сил, но прежде всего для получения чувственного наслаждения. Человек, сильно подверженный чревоугодию, руководствуется потребностями своего тела как первостепенными и тяжело страдает, если они не находят удовлетворения. Прп. Иоанн Кассиан Римлянин выделяет три типа проявления этой страсти.

• Гортанобесие (лакомство) – потребление пищи (может быть, даже и в небольших количествах) не столько для телесного подкрепления, сколько ради услаждения её вкусом, не ради пользы, но для удовольствия.

• Чревобесие (объедение, пьянство) – излишнее потребление пищи ради наполнения желудка и возникновения чувства пресыщенности. Ощущение переполненного желудка при таком извращении приносит удовольствие.

• Безвременное вкушение – неспособность воздерживаться от потребления пищи до установленного времени (например, несоблюдение евхаристического поста, то есть воздержания от пищи после полуночи и до причащения). В этом случае человек не может отказать себе или ограничить своё желание поесть даже на некоторое время и немедленно стремится удовлетворить самое незначительное чувство голода.

Если человек становится рабом страсти чревоугодия в любой её разновидности, то даёт повод для развития других плотских страстей, теряет молитву и взращивает в себе самолюбие. Прп. Исаак Сирин говорит: «От чревоугодия рождается мятеж помыслов»⁴⁹⁵.

В то же время удовольствие при вкушении пищи в рамках необходимости естества само по себе не греховно и не предосудительно. Другое дело, если не потребность естества, а удовольствие является главным мотивом поступка. Тогда происходит извращение человеческой природы. Это замечание касается не только чревоугодия, но и всех остальных страстей, которые будут рассмотрены далее.

2. Блуд (πορνεία) – это страсть к получению сладострастных ощущений, связанных с процессом зачатия детей, когда само зачатие исключается или не предполагается. Близость с целью рождения ребенка, но вне брака, также является блудом.

Страсть блуда возникает путем сознательного извращения способности деторождения и использования её исключительно для получения чувственного удовольствия.

Деторождение – это естественная способность человеческой природы, которая должна реализовываться в благословленном Богом моногамном браке в соответствии с замыслом Божиим (см.: Быт. 1:28). Если в силу болезни или по каким-то иным физиологическим причинам зачатие детей у супругов не происходит, то их близость и чувство удовлетворения не являются блудом. После грехопадения брак кроме рождения детей получил ещё и другое значение – он стал сдерживающей уздой для страстного влечения мужчины и женщины друг к другу.

У святых отцов принципиально различаются два вида этой страсти: грехи блудные естественные: любодеяние и прелюбодеяние; и грехи блудные противоестественные: всевозможные содомские грехи.

Любодеяние – это блудные грехи человека, не вступившего в брак, но имеющего плотскую близость с лицом другого пола; прелюбодеяние – это супружеская измена, попрание обетов брачной верности.

Грехи блудные противоестественные частично указаны в Библии: см.: Быт. 19:1–29; Лев. 18:22; Лев. 20:13; Рим. 1:26–27; 1Кор. 6:9; 1Тим. 1:10 и др. О тяжести этих грехов говорит тот факт, что за их совершение в Ветхом Завете полагалась смертная казнь.

3. Сребролюбие (φιλαργυρία) – страсть к приобретению денег и вещественных благ независимо от реальных потребностей человека.

Сребролюбием (любостяжанием) обозначается любая привязанность человека к вещественным благам видимого мира – не только к деньгам, но и к одежде, предметам быта, комфорту и т. д. Сам факт владения материальными благами приносит человеку, одержимому этой страстью, чувство наслаждения и иллюзорное ощущение защищенности и силы. Господь остерегает Своих учеников от этой страсти: Смотрите, берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения (Лк. 12:15). При господстве страсти любостяжания вся жизнь человека подчиняется одной цели – получению (стяжанию) материальных благ.

Страсть сребролюбия возникает путем извращения естественной потребности человека в защите от неблагоприятных воздействий окружающего мира и заимствовании из него всего необходимого (одежды, жилища, орудий труда и т. д.). Человек, одержимый этой страстью, берёт не только необходимое (в этом нет греха), но и многое другое со значительным избытком для услаждения своих греховных страстей. А поскольку запросы страстей и пороков быстро возрастают, то и потребность в вещах и деньгах растёт с огромной скоростью. Реальные же потребности человека как были, так и остаются весьма незначительными.

Апостол Павел именует сребролюбие корнем всех зол (1Тим. 6:10), потому что, имея деньги, можно удовлетворить и любую другую греховную страсть. Деньги создают у человека иллюзию свободы и власти, поэтому страсть сребролюбия универсальна и легко отыскивает себе место в человеческом сердце.

Страсть сребролюбия не однозначно связана с наличием богатства у человека. Известно множество примеров людей богатых и несребролюбивых (правв. Иов, Авраам, Исаак, Иаков, Давид, Соломон, свтт. Спиридон Тримифунтский, Иоанн Милостивый и другие) и наоборот – бедных и сребролюбивых (Иуда-предатель). Прп. Иоанн Кассиан Римлянин говорит, что можно быть сребролюбцем по сердцу и уму, не имея ни гроша в кармане.

В церковной традиции делается различие между жадностью и скупостью. Жадность – это, прежде всего, страсть к приобретению, а скупость – нежелание поделиться своими деньгами или имуществом с нуждающимся.

Основные проявления страсти сребролюбия: жадность, скупость, жестокосердие (особенно к неимущим), многостяжание, накопительство, боязнь старости, нищеты, болезней, изгнания, каких бы то ни было материальных лишений, корыстолюбие, неверие в Бога и в Его Промысл, суетливость, любовь к подаркам, воровство, разбой.

4. Гнев (ὀργή) – это эмоциональное подавление ближних ради устранения препятствий к наслаждению или осуществлению своей воли.

Сразу заметим, что понимание гнева в антропологии святых отцов и в современной психологии существенно различается. По церковному учению гнев есть проявление раздражительной силы души. Способность гневаться – естественное свойство человеческой природы. Безгрешный гнев предназначен для защиты высших духовных ценностей. В безгрешном состоянии человек может проявить гнев, если кто-либо препятствует ему в достижении истинного Блага – Бога. Должна была разгневаться Ева на змия-обольстителя, когда услышала от него клевету на Бога. Должен был разгневаться Адам на жену, когда она предложила ему плоды с запретного древа. Но, увлеченные сладостью греха, они не проявили праведного гнева. В Священном Писании и в творениях святых отцов оправдывается гнев человека на грех, на соблазны, на бесов, отвращающих человека от Бога. Например, в Евангелии рассказывается, как гневался Господь на торговцев в храме – это был естественный, безгрешный, праведный гнев. Если у человека нет естественного гнева в отношении греха и зла, то в нём нет и любви, он безразличен, теплохладен.

Однако после грехопадения естественный гнев извращен человеком и направляется, вопреки замыслу Божию, на преодоление препятствий в получении греховных удовольствий или достижении собственных целей. Теперь страсть гнева вызывается внешними преградами, которые человек встречает на пути к осуществлению своих целей и желаний, когда его воле противостоит иная воля, не желающая подчиниться. А поскольку целью человеческих стремлений в падшем мире чаще всего являются греховные наслаждения, то и объектом гнева стало всё, что препятствует таковым. Неправедный гнев защищает страсти, а праведный – добродетели. В гневе на внешние препятствия и на людей, как правило, скрыт неосознанный ропот на Бога.

Страсть гнева рождается из-за гордости и самолюбия и с трудом обуздывается разумом, ибо прежде вспышки гнева сначала помрачается разум: «От гнева волнуется глубина души, тогда и созерцательный ум страдает... Когда душа волнуется от гнева, то ум не может быть воздержным. «Гнев больше других страстей потрясает душу»⁴⁹⁶. «Гнев есть отец безумия, он опустошает душу»⁴⁹⁷.

Поскольку человек после грехопадения не способен своими силами контролировать проявления гнева, то Священное Писание призывает людей к полному искоренению в себе этой страсти и стяжанию добродетели безгневия: «Всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас» (Еф. 4:31).

Страсть гнева проявляется как вспыльчивость, раздражительность, повышенная эмоциональность в общении, спорливость, памятозлобие, ненависть, вражда, мстительность, убийство.

5. Печаль (λύπη) – это состояние человека, вызванное исчезновением или отсутствием греховных наслаждений.

Печаль как греховная страсть возникает по причине извращения естественной для человека печали по Богу. В безгрешном состоянии человек тоже может быть опечален, но чем? Разлукой с источником вечного блаженства – Богом. После грехопадения печаль возникает при удалении от источника временных, нередко порочных, удовольствий. Апостол Павел различает два вида печали: Печаль по Богу – то есть из-за утраты Бога, и печаль мирская – из-за отсутствия или исчезновения предмета временного, часто греховного наслаждения. Поэтому и действие их различно: Печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть (2Кор 7:10).

Проявления этой страсти: маловерие, утрата надежды на Бога, тоска, огорчение, неблагодарность Богу и людям, ропот, нетерпение и др.

6. Уныние (ἀκηδία) – это греховное состояние души, когда человек желает, но не может получить наслаждение. От этого душа его становится подавленной и как бы бессильной: «Уныние есть изнеможение души, а душа в изнеможении не имеет того, что ей естественно, и не выдерживает мужественно искушений»⁴⁹⁸.

Человек призван наслаждаться бесконечной радостью богообщения, но из-за греха не может её достигнуть. Поэтому он пытается утолить свой духовный голод кратковременными земными удовольствиями, которые быстро надоедают и не приносят подлинного удовлетворения. В состоянии уныния возникает чувство личной нереализованности, неполноты и даже бессмысленности личной жизни. Прп. Иоанн Лествичник так описывает это состояние: «Уныние есть расслабление души, изнеможение ума, пренебрежение иноческого подвига, ненависть к обету, ублажатель мирских, оболгатель Бога, будто он немилосерд и нечеловеколюбив; в псалмопении оно слабо, в молитве немощно, в телесном же служении крепко как железо, в рукоделии безленостно, в послушании лицемерно»⁴⁹⁹.

Проявления страсти уныния: лень, сонливость, нежелание молиться, спешка в молитве, праздность, ожесточение, безразличие к совершению грехов, лишение страха Божия, пессимизм, отчаяние и др. Уныние парализует добрые намерения и духовные устремления человека.

7. Тщеславие (κενοδοξία) – это греховное стремление к получению общественного одобрения себе, собственным поступкам и словам.

Тщеславие в самом общем виде есть стремление к славе. Для этого стремления имеется естественное основание, ибо все люди изначально были созданы для жизни в славе Божией, то есть в свете божественной благодати. Стремление к славе Божией существует в душе каждого человека, но оно извращается и становится исканием славы человеческой. До Бога, кажется, далеко, а люди рядом. Поэтому слава мирская как более легкая и «осязаемая» цель вытесняет в сознании человека стремление к славе Божией. Человек становится зависимым от мнения посторонних, которые сами в большинстве своём преданы страстям и одобряют греховный образ жизни. Господь Иисус Христос прямо говорит о несовместимости стремлений к славе Божией и к славе человеческой: Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете? (Ин. 5:44).

Проявления страсти тщеславия: хвастовство, соперничество, желание унизить других для возвышения себя, зависимость от мнения окружающих, изменчивость, пристрастие ко всем видам почестей, к красивым вещам, одежде и всем видам собственности, пристальное внимание к своему внешнему виду, голосу, походке, стыд исповедовать свои грехи, лукавство, самооправдание, прекословие, лицемерие, ложь, лесть, человекоугодие.

8. Гордость (ὑπερηφανία) – это непреодолимое стремление к первенству, вплоть до противостояния Богу.

Ярко описал эту страсть прп. Иоанн Лествичник: «Гордость есть отвержение Бога, бесовское изобретение, презрение человеков, матерь осуждения, исчадие похвал, знак бесплодия души, отгнание помощи Божией, предтеча умоисступления, виновница падений, причина беснования, источник гнева, дверь лицемерия, твердыня бесов, грехов хранилище, причина немилосердия, неведение сострадания, жестокий истязатель, бесчеловечный судья, противница Богу, корень хулы. Начало гордости – корень тщеславия; средина – уничижение ближнего, бесстыдное проповедание своих трудов, самохвальство в сердце, ненависть обличения; а конец – отвержение Божией помощи, упование на своё тщание, бесовский нрав. Где совершилось грехопадение, там прежде водворялась гордость; ибо провозвестник первого есть второе»⁵⁰⁰.

Гордость есть извращенная любовь, которая должна быть обращена к Богу, людям, миру, но направляется человеком на самого себя. Любовь имеет такое свойство, что видит только хорошее в любимом и не замечает недостатков; по крайней мере, они кажутся незначимыми. Если человек влюбляется в самого себя, то он начинает видеть в себе только достоинства и не замечает своих грехов. Чтобы лучше видеть себя любимого, человек начинает всячески подавлять вокруг себя всех, кто хоть как-то может с ним сравниться или затеняет его своими положительными качествами. Если борьба с этой страстью не ведётся, то она доводит человека до открытого богоборчества и умопомешательства. Первым богоборцем в мире был диавол, и божественное Откровение однозначно говорит, что причиной его богоборчества была гордость.

У святых отцов эта страсть именуется родоначальницей всех страстей: «Гордость неразлучна с другими страстями. За гордостью следует блуд, за самомнением – обольщение»⁵⁰¹.

Гордость крайне многообразна в своих проявлениях. Перечислим лишь некоторые из них, разделив их на три части:

• в отношении Бога и Церкви: ропот на Бога вплоть до открытого богоборчества, неверие, упование на себя, надежда на свои силы и возможности, своеволие и непокорство, частое возникновение хульных помыслов, нераскаянность в грехах и неспособность к искреннему покаянию, духовная слепота (поэтому гордых людей прп. Иоанн Лествичник называет грехов хранилище);

• в отношении ближних: своеволие и непокорство, неспособность к жертвенной любви, хвастовство (самохвальство), многословие (стремление сказать последнее слово в обсуждении), стремление быть в центре внимания (эгоизм), предпочтение себя всем, дерзость, высокомерное отношение к людям, унижение их, жестокосердие (особенно к родственникам и подчиненным), гнев, осуждение, памятозлобие, зависть, клевета, непереносимость замечаний и укоров;

• в отношении самого себя: самолюбие, чувство внутренней опустошенности и бесплодия, различные страхи, частое или постоянное уныние.

Разрушительные последствия гордости:

• духовное повреждение – прелесть (прп. Иоанн Лествичник пишет: «Когда бес гордости утвердился в своих служителях, тогда, являясь им во сне или наяву, в образе светлого ангела или мученика преподаёт им откровение таинств и как бы дар дарований, чтобы сии окаянные, прельстившись, совершенно лишились ума»⁵⁰²);

• глубокие духовно-нравственные падения – ересь, блуд, алкоголизм, наркомания и т. д., то есть открытые явные грехи (прп. Иоанн Лествичник: Где совершилось грехопадение, там прежде водворялась гордость⁵⁰³);

• беснование (прп. Иоанн Лествичник: «Гордость – причина беснования»⁵⁰⁴);

• полное расстройство души – умоисступление.

Тяжелейшие последствия гордости если и исцеляются, то с большим трудом, по великой милости Божией. Прп. Иоанн Лествичник учит: «Наказание гордому – его падение, досадитель – бес; а признаком оставления его от Бога есть умоисступление. В первых двух случаях люди нередко людьми же были исцеляемы; но последнее от людей неисцельно»⁵⁰⁵. Святой отец не утверждает, что умоисступление останется неисцеленным навсегда, но подчёркивает, что если это и произойдёт, то исключительно по милости Божией: «Кто пленён гордостью, тому нужна помощь Самого Бога; ибо суетно для такого спасение человеческое»⁵⁰⁶.

В рамках представленной восьмичастной схемы святые отцы делают и более тонкие различения, а также указывают на связи между страстями и их взаимодействие, объединяют страсти по тем или иным признакам. Например, прп. Иоанн Кассиан группирует их таким образом:

чревоугодие и блуд – телесные страсти;

сребролюбие, гнев, печаль и уныние – душевно-телесные;

тщеславие и гордость – душевные.

Душевные страсти могут противостоять телесным и душевно-телесным, то есть умаление одних может приводить к росту других.

Страсти образуют между собой четыре причинно-следственные пары:

Чревоугодие ––) блуд

сребролюбие––) гнев

печаль ––) уныние

тщеславие ––) гордость

Борьба со страстями-причинами позволяет искоренить и их следствия.

В святоотеческих творениях мы находим и другие варианты систематизации страстей.

Авва Дорофей предлагает учение о трёх важнейших страстях, из которых происходит всё многообразие иных. По его мнению, главные страсти суть самолюбие, сребролюбие и славолюбие. «И все отцы говорят, что каждая страсть рождается от сих трёх: от славолюбия, сребролюбия и сластолюбия»⁵⁰⁷.

Авва Фалассий учит, что в основании всех греховных страстей находятся три помышления: чревоугодие, тщеславие и сребролюбие, но в основе всего – себялюбие: «Себялюбие – начало страстей»⁵⁰⁸.

Прп. Максим Исповедник группирует страсти, различая среди них телесные и душевные: «Первые – из желаний тела, а вторые от раздражительной и желательной части души, и вызываются внешними предметами»⁵⁰⁹.

Святоотеческое наследие содержит множество методов раскрытия этой важнейшей аскетической темы – о греховных болезнях человеческой души. Мы же, не ставя целью сколько-нибудь полно изложить взгляды святых подвижников, стремились лишь показать, насколько глубоко и тонко рассмотрены ими человеческие страсти. Заметим, что большая часть аскетической литературы посвящена описанию пути духовного очищения, то есть именно борьбе со страстями. Мы же здесь не касались этого предмета сознательно, ибо он будет изложен в третьей части книги.

Рассмотренное выше учение о греховных страстях можно кратко выразить следующим образом. Греховные страсти возникают путем извращения свойств человеческого естества, которые направляются на реализацию ложных смыслов и достижение ошибочных целей. На этот путь человек становится вследствие неведения Бога и соблазна получить удовольствие от греха, при содействии диавола. Если человек поддаётся этому соблазну, то, совершив грех, повреждает свою природу. Когда же одни и те же грехи повторяются многократно, то природа искажается и образуется греховная страсть.

Вопросы:

1. В чем состоит естественное основание чревоугодия и как оно искажается под действием греха?

2. В чем состоит естественное основание блуда и как оно искажается под действием греха?

3. Причины сребролюбия. Почему апостол Павел именует его «корнем всех зол»?

4. В чем состоит естественное основание гнева и как оно искажается под действием греха?

5. В чем состоит естественное основание печали и как оно искажается под действием греха?

6. В чем причины возникновения уныния?

7. В чем состоит естественное основание тщеславия и как оно искажается под действием греха?

8. В чем состоит естественное основание гордости и как оно искажается под действием греха?

Задание:

На основании святоотеческих аскетических творений найдите иные примеры систематизации греховных страстей.

Се, боле неправдою, зачат болезнь и роди беззаконие.

Пс. 7:15

Всякий греховный поступок имеет внутреннюю личную причину, поэтому ещё в дохристианские времена различали два этапа его развития: внутреннее зарождение греха и его реальное совершение; соответственно и причиной греха считалась греховная мысль, возникшая в уме человека. Однако, в православной аскетической традиции имеется значительно более подробное описание развития греха в личностном аспекте (см. творения святых отцов: Ефрема Сирина, Иоанна Кассиана, Нила Синайского, Иоанна Лествичника⁵¹⁰, Марка Подвижника, Филофея Синайского⁵¹¹, Исихия Иерусалимского, Григория Синаита и других). У разных отцов степень детализации различается, но в целом развитие греха описывается единообразно. Изложим это учение по возможности подробно.

1. Прилог (приражение) (προσβολή). «Прилог есть простое слово или образ какого-нибудь предмета, вновь являющийся уму и вносимый в сердце»⁵¹². Это первый этап зарождения греха – непроизвольное, безотчетное возникновение в сознании какого-либо образа, слова, представления о некотором греховном предмете или действии. Прилог есть некий мысленный объект, который стремится привлечь внимание человека, чтобы на последующих этапах побудить его к действию, поэтому правомерно говорить об энергийном воздействии прилога. В отличие от мысли, которая есть плод сознательной целенаправленной деятельности разума, прилог возникает бессознательно и безотчетно. Источники прилогов различны: чувства, память, воображение, воздействие падших духов, страстная человеческая природа. Их возникновению способствует праздность, блуждание мысли, мечтательность. Часто прилог связан с той или иной порочной наклонностью человека.

Сознание и свобода прямо не участвуют в возникновении прилогов, поэтому в их появлении ещё нет греха. Прилог – это пробный камень для личности человека. От того, как он к нему отнесётся, зависит его последующая духовная жизнь. В результате действия прилога происходит захват внимания и порабощение разумной силы души. Борьба с греховными прилогами – предмет особой духовной науки, именуемой умным деланием, основу которой составляет Иисусова молитва. Если человек смог отвергнуть прилог, то он одержал победу над грехом, которая на данном этапе достаётся значительно легче, чем на последующих. Однако большинство людей этот этап духовной брани вообще не замечают.

2. Сочетание (сдружение, сдвоение) (συνδυασμός). «Сочетание есть собеседование с явившимся образом, по страсти или бесстрастно»⁵¹³. Если борьба с греховным прилогом должным образом не велась и ему удалось сохраниться в сознании, то далее он фокусирует на себе внимание и возбуждает сочувствие, что и называется сочетанием с помыслом. На этом этапе сознание увлекается возникшим образом и мысленно переживает его как возможное событие. Происходит захват душевного чувства, или раздражительной силы души. Помысл превращается в мечтательную картину и начинает вытеснять из сознания другие мысли и представления. Человек увлекается фантазиями об удовольствии. Это свидетельствует о том, что возникший помысл был не случайным. Сочетание с помыслом греховно, но если человек понял свою оплошность и с помощью Божией отверг его, устранив от него внимание, то ему прощается этот грех.

3. Соизволение (сосложение) (συγκατάθεσις). «Сосложение же есть согласие души с представившимся помыслом, соединенное с услаждением»⁵¹⁴. Когда из сочувствия к помыслу рождается решимость на грех, то говорят о соизволении. На этом этапе воля склоняется к осуществлению греховного помысла, и в душе появляется намерение совершить грех. Происходит пленение желательной силы души. Борьба с помыслом на этом этапе возможна и необходима, но требует значительно больших усилий, чем на предшествующих. Состояние соизволения греховно и уже является предметом для исповеди, даже если грех не был осуществлён по каким-то причинам. На этом этапе все три силы души уже пленены, и только дух, через голос совести, ещё может указать человеку, что его решимость обращена на грех и смертельно опасна.

4. Борьба (πάλη). «Борьбою называют равенство сил борющего и боримого в брани, где последний произвольно или побеждает, или бывает побеждаем»⁵¹⁵. Борьба возникает, если нравственные установки человека не соответствуют возникшему греховному намерению. Когда все силы души пленены страстным помыслом, то последний нравственный рубеж – это совесть, которая начинает обличать человека за его намерение. То есть внутренняя борьба идёт между увлеченной во грех личностью и её совестью. Личность, очарованная страстным помыслом, на этом этапе пытается заглушить внушения совести. Обычно используются два метода: пренебрежение совестью (человек стремится убедить себя, что он её не слышит, не чувствует) или самооправдание (когда человек пытается переубедить свою совесть, например, «все так делают, можно и мне один раз»). Поступая так, человек, по сути, духовно уничтожает себя, оскверняя в себе образ Божий. Необходимость подавления совести обусловлена тем, что если её не заглушить, то совершенный грех не принесёт того удовольствия, ради которого он замышляется.

Этот этап (борьба) отсутствует у людей, имеющих греховный навык, ибо они уже заведомо оправдали себя в отношении данного греха, совесть их заглушена, и поэтому внутренней борьбы они не испытывают.

5. Пленение (αὶχμαλωσία). «Пленение есть насильственное и невольное увлечение сердца, или продолжительное мысленное совокупление с предметом, разоряющее наше доброе устроение»⁵¹⁶. Если этап борьбы завершился личным поражением человека, то наступает пленение – когда, не имея внутренних препятствий, человек полон решимости совершить грех. Все силы его души и тела устремлены ко греху. На этом этапе человека могут оградить от греха только внешние обстоятельства – отсутствие предмета греха или средств для его осуществления. В состоянии пленения человек, как правило, пренебрегает внешними сдерживающими нормами.

6. Совершение греха (παράπτομα, παράβασις). На этом этапе грех, возникший из помысла, становится грехом в действительности, осуществляется на деле, как бы материализуется в поступке и запечатлевается в душе как некая духовная рана или грязное пятно.

7. Навык (ἔξις). Если человек часто совершает однотипные грехи, пользуясь любым представившимся случаем, то это называется греховным навыком. Осуществление греха определённого вида становится характерной чертой данного человека. Он не имеет каких-либо внутренних препятствий для его совершения, и единственным ограничителем остаются внешние обстоятельства.

8. Страсть (πάτος) – это состояние, при котором осуществление определённых греховных поступков становится для человека как бы жизненно необходимым. Прп. Иоанн Лествичник говорит: «Греховная страсть – порок, вкоренившийся в душе и через навык сделавшийся как бы природным её свойством»⁵¹⁷. То есть греховная страсть не является естественным элементом человеческой природы, но если она укоренилась через навык, то действует и требует удовлетворения по подобию естественных свойств и даже стремится занять первое место среди них. Например, при алкоголизме употребление спиртных напитков становится важнее семьи, работы, нормального питания, одежды и т. д. Страдания от неудовлетворенной страсти быстро оттесняют на второй план все естественные потребности человека, затмевают его нравственные и социальные ценности.

Об укоренении страсти через навык говорит и прп. Макарий Великий: «Вследствие преслушания первого человека приняли мы в себя странное для естества нашего – временные страсти, и привычкою, долговременным усвоением обратили их для себя в природу; и опять необычайным же для нашего естества – небесным даром Духа надлежит изгнать из нас сие странное и восстановить нас в первоначальную чистоту»⁵¹⁸.

Борьба со страстями очень сложна и возможна только при глубоком покаянии и благодатной помощи свыше.

9. Смерть (θάνατοσ). Греховные страсти значительно ускоряют процессы тления, то есть разрушения человека, которые завершаются его физической смертью. В состоянии духовной смерти человек оказывается уже на пятом этапе – пленения. Смерть же телесная, если она не является результатом самоубийства, наступает, когда человек исчерпал свои личные возможности для духовного роста, ибо земная жизнь – это подготовка к вечности. Бог видит, что для этого человека смысл его земного существования исчерпан, поэтому повелевает душе отделиться от тела и перейти в мир иной⁵¹⁹.

Духовно оценивая каждый этап развития греховной страсти, прп. Иоанн Лествичник замечает следующее: «Из всех сих первое безгрешно; второе же не совсем без греха; а третье судится по устроению подвизающегося; борьба бывает причиною венцов или мучений; пленение же иначе судится во время молитвы, иначе в другое время, иначе в отношении предметов безразличных, то есть ни худых, ни добрых, и иначе в худых помышлениях. Страсть же, без сомнения, подлежит во всех или соразмерному покаянию, или будущей муке; но кто первое (то есть прилог в мысли) помышляет бесстрастно, тот одним разом отсекает все последнее»⁵²⁰.

Вопросы:

1. Что такое прилог в святоотеческом понимании, чем он отличается от мысли?

2. Какими внутренними переживаниями характеризуется сочетание?

3. Почему даже при согласии воли (соизволении) ещё может происходить борьба?

4. Чем различаются навык и страсть?

Задание:

Сравните последование развития греха в «Лествице» прп. Иоанна Лествичника и в «Уставе скитской жизни» прп. Нила Сорского.

После грехопадения физическая смерть становится необходимым событием человеческого существования. Теперь фраза «человек смертен» означает, что все люди обязательно умрут вне зависимости от их нравственной жизни.

Но что ждало душу человека за порогом смерти в ветхозаветный период?

Возмездие за грех – смерть (Рим. 6:23), – говорит апостол Павел, то есть смерть – это неотвратимое следствие греха. В этом проявляется нравственный закон божественной правды. Однако в силу богообразности человеческой души она в отличие от душ животных не может уничтожиться. Поэтому если душа утратила возможность вечной радостной жизни с Богом, то обречена на вечное страдание в мире падших духов. До момента искупительной смерти и Воскресения Господа Иисуса Христа души всех людей нисходили во ад (евр. – шеол), в таинственные мрачные духовные темницы, которые различались по степени тяжести страданий, но даже в самой светлой из них, куда попадали души великих ветхозаветных праведников, не было самого главного – возможности общаться с Богом.

Неотвратимость ада для всех людей ясно осознавалась великими праведниками Ветхого Завета.

Патриарх Иаков, когда услышал о гибели своего праведного сына Иосифа, сказал: С печалью сойду к сыну моему в преисподнюю (Быт. 37:35). Он знал о праведности своего сына, знал о милости Божией и данных ему обетованиях и, тем не менее, понимал, что местом встречи их душ будет именно ад. Святой царь и пророк Давид, будучи одним из величайших духоносных мужей Ветхого Завета, вопрошал Бога: Кто из людей жил – и не видел смерти, избавил душу свою от руки преисподней? (Пс. 88:49). Он знал, что ад неизбежен для всех, но верил в грядущее спасение: Бог избавит душу мою от власти преисподней, когда примет меня (Пс. 48:16); ибо в смерти нет памятования о Тебе: во гробе (слав. – во аде) кто будет славить Тебя? (Пс. 6:6); Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тление (Пс. 15:10). Пророк Давид сознавал, что, несмотря на все явленные ему Богом милости, душа его после смерти сойдет во ад, но надеялся и молил Господа, чтобы грядущий Мессия не оставил его там навсегда. Последний процитированный стих является пророческим, он указывает не только на неизбежность ада, но и на Воскресение Христа, Его победу над адом, грехом и смертью. Так толковали эти слова псалма святые отцы начиная с апостольских времен (см.: Деян. 2:27–31; Деян.13:35–38). Именно надежда на Христа – победителя ада – не давала лучшим представителям ветхозаветного человечества впасть в отчаяние. О будущем избавлении было провозглашено ещё праматери Еве перед изгнанием людей из рая, и впоследствии Бог многократно свидетельствовал об этом через пророков (см.: Пс. 48:16, и др.).

Вот почему в Ветхом Завете почти не говорится о загробной участи душ людей. Зачем ввергать в отчаяние слабые души? Призывы к богоугодной жизни обосновываются не надеждой на вечную радостную жизнь с Богом – об этом почти ничего не говорится. Главная идея Ветхого Завета – это верность Единому Богу и подготовка своей личной богоугодной жизнью прихода Христа Спасителя, Который даст всем людям полноту благ, в том числе избавит от уз диавола и ада тех, кто хранил истинную веру и исполнял заповеди: От власти ада Я искуплю их, от смерти избавлю их. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? (Ос. 13:14).

Место в шеоле, где находились души праведников, названо в Евангелии лоном Авраамовым (Лк. 16:22), ибо здесь пребывал патриарх Авраам, сюда же была перенесена душа праведного Лазаря. При этом они могли разговаривать с душой грешного богача, который томился в нестерпимых муках, что позволяет предполагать, что они были заключены в едином духовном пространстве, лишь разделённом определёнными границами.

В Ветхом Завете нет обещаний блаженной райской жизни за гробом. Все призывы к верности Богу и добродетельной жизни не связаны с обещаниями войти в рай сразу после смерти, потому что одних нравственных усилий человека недостаточно, чтобы преодолеть власть греха, смерти и диавола. Однако смерть ветхозаветного человека не была бессмысленной. Верность Единому Богу, вера в Мессию Спасителя и нравственные поступки становились основанием для освобождения из ада после Воскресения Господа Иисуса Христа.

Вопросы:

1. Почему во времена Ветхого Завета даже души праведников нисходили во ад?

2. Что говорится об этом в Ветхом Завете?

3. Почему эта печальная истина не повергала в отчаяние ветхозаветных людей?

Задание:

Найдите в Священном Писании Ветхого Завета свидетельства о загробной участи души человека (помимо уже приведённых в данном параграфе) и описания загробного мира. Постарайтесь на основании этих свидетельств составить целостное представление.