Часть четвертая. Восьмидесятые и девятидесятые годы

Смута в России. – Кончина царя-освободителя. – Восшествие на престол императора Александра III и симпатии народа к царской семье. -Император Николай II.

Некоторые лица, называвшие себя друзьями русского народа, высказывались, что наш народ рано получил свободу, которою совершенно не был подготовлен воспользоваться, и употребил ее во зло. Но действительная причина последнего не в раннем якобы получении свободы, а в том, что предшествующий век крепостничества совершенно прекращал гражданский рост народа и, сколько бы он ни продолжался еще, никогда не мог бы подготовить народ к самостоятельной гражданской жизни. Отчасти справедливо» как указывают, и то, что со стороны высших государственных деятелей, после первых годов приснопамятных реформ, не было обнаружено надлежащих дарований в руководительстве молодого освобожденного народа. «Гражданское положение освобожденного крестьянина было заботливо обставлено, как нигде в мире, но духовная его жизнь, тоже как нигде в мире, была оставлена без всякой заботы». Поле, предназначенное для посева, не было в свое время надлежаще ни засеяно, ни возделано, и произвело много сорных трав, заглушавших молодые посевы. Церковные деятели высказывали, что время было, «не смотря на всеобщие крики о просвещении, прогрессе и цивилизации, что-то очень не светло и не утешительно в отношения духовном и религиозном», что Церковь переживала «трудное время» и требовала от преданных ей лиц «особенного ограждения и заботы», что чувствовалось «необыкновенно затруднительное положение по церковным делам»¹⁹³. Началась преступная деятельность тех сумасбродных тайных обществ, которые, якобы ратуя за свободу личности и мнений, насаждали террор и обращались к убийству всякий раз, когда встречались с личностью и мнением, им противодействующими. Начались покушения на жизнь царя-освободителя: открылись позорнейшие страницы истории искони благочестивого, богобоязненного и христианнейшего народа. Гуманное правительство, не имея никакого желания пользоваться системой искоренения и устрашения, доверчиво и благородно обращалось к обществу с просьбой «с корнем вырвать позорящее русскую землю зло». Сам государь при поздравлениях его с двадцатипятилетним юбилеем царствования говорил: «молитесь вместе со мною, и Господь выведет нас из того тягостного положения, в котором находимся». Во всех слоях русского общества как позднее описывал тогдашнее настроение один профессор-публицист, сказывалось «смущение от нашего нравственного растления», год от года распространявшегося шире и шире и проникавшего в нашу русскую жизнь глубже и глубже. Серьезные люди тο и дело задавались вопросом, что это такое, и не был ли это «неудержимый уже процесс нашего исторического разложения»? Профессор-публицист считал полезным утешать русское общество историческими справками, доказывающими, что, «исторически-живучий русский народ не поддается разложению и справляется с недугом, каким угодно по его роду и силе», что «мы, русские, народ молодой и смелый, не можем поддаться охватившему нас разложению»¹⁹⁴.

И, как бы в утешение историку-профессору, можно было уже заметить, что на поле, покрытом колючею зеленью плевелов, то там, то здесь начинают появляться новые сеятели с запасом доброго семени и с твердым желанием беречь и лелеять посеянное, пока оно войдет в силу. По разным местам России открывались братства с духовно-просветительными целями, Иеромонах Никон в троице-сергиевой лавре начал издавать свои «Троицкие Листки» для религиозного просвещения народа, в Петербурге протоиерей Димитрий Никитин в сергиевском соборе в безыскусственных внебогослужебных беседах начал объяснять народу заблуждения зародившегося в районе его прихода пашковства, а за жим начали подобную духовно- просветительную работу и другие петербургские пастыри. Но в это самое время Господу угодно было допустить, чтобы царь, освободивший народ, пал от руки убийцы. При возвращении с обычного воскресного развода в инженерном манеже, по набережной екатерининского канала, у Михайловского сада, 1 марта 1881 года, в карету государя был брошен злоумышленником разрывной снаряд, разрушивший ее, а когда государь вышел невредимым и с участием подошел к раненому конвойному, другой снаряд, брошенный другим злоумышленником, тяжело ранил государя, и через два часа государь скончался в зимнем своем дворце. Вечная память царю-освободителю! Незадолго ранее, 22 мая 1880 года, скончалась супруга царя-освободителя, государыня императрица Мария Александровна, всю жизнь свою посвятившая подвигам христианского милосердия и материнской заботливости о юных питомицах бывших под ее покровительством многочисленных женских учебных заведений.

Вспоминая, далеко позднее, это время, современный нам духовный оратор-публицист говорит: «давно совершилось позорное для всей земли нашей цареубийство, и однако же каким тяжелым, но постоянно новым укором поражает нашу душу память сего злодеяния всякий раз, когда мы бросаем взор на наше историческое прошлое! Мрачность этой картины усиливается именно потому, что, по общему сознанию современных мыслителей, преступное событие, столь сильно потрясшее сердца русских людей, не стояло, однако, вне связи с настроением тогдашнего общества и, хотя представилось ему горестным, ужасным, позорным, однако не было для него совершенно чужим, совершенно случайным единичным делом, но произросло на русской ниве, как колючий ядовитый терн среди многих других негодных злаков и плевел, насажденных врагом, который воспользовался греховным усыплением общественной совести. Благостного государя не могла сохранить от руки убийцы земля его, погруженная в греховный сон и самозабвение. Правда, по-видимому, нельзя назвать временем духовного усыпления первый период этого царствования, те шестидесятые годы, которыми многие и поныне любят хвалиться, как временем всеобщего одушевления, временем живым и деятельным, исполненным гражданских подвигов земских деятелей и высокими, самоотверженными стремлениями учившегося в то время юношества. Не будем и мы отрицать добрых сторон того времени, пожалеем вместе с его сынами об утраченной впоследствии живой общественности, искренности и бескорыстных стремлений, но все-таки предложим и им согласиться, что именно тогда положено было начало тому нравственному опьянению и растлению, которое в своем дальнейшем развитии создало безобразную секту динамитчиков. Пусть были искренни и чисты тогдашние свободолюбивые и человеколюбивые стремления: но нельзя отрицать и того, что всю правду и человеколюбие хотели тогда воплотить в учреждениях внешних, заботились о внедрении их лишь в содержании законов и в общественном строе, а важнейшее условие для процветания, как этих, так и всех прочих духовных благ было забыто, забыто и даже отвергнуто. Разумеем внутреннюю жизнь человека, жизнь нравственной личности. Не с тех ли именно пор русские люди начали уподобляться вашим иноверным соседям по тому внешне законническому, бессердечному настроению, при котором человек заботится лишь о том, чтобы всякий отдельно взятый поступок его не был нарушением точных и ясно определенных законов условно-просвещенного общества, а о чистоте совести своей, о смягчении сердца, об искреннем обсуждения своих внутренних побуждений совершенно забывает? Да, забыло о сем ваше общество, увлекаясь блестящими картинами нового облагороженного строя жизни, забыто, отдав свое сердце и свой ум изысканию и установлению справедливых порядков внешних и возгордясь и, как некогда Ахав или Навуходоносор своими блестящими учреждениями. Сколько, действительно, отважной похвальбы себе слышим мы от представителей того времени, каким насмешливым презрением стали они клеймить все прошлое нашего отечества, не разбирая худого от хорошего и даже потеряв способность понимать последнее! Сначала, т. е. во время возбуждения общественной жизни шестидесятых годов, это увлечение не было еще сознательно преступным и порочным: оно скорее напоминало неудержимую резвость подростка, забывшего о послушании своим родителям: но вот, проходит первый пыл увлечения, новые порядки жизни, т. е. крестьянская воля, суд присяжных и земство, перестали быть увлекательными новостями, пришло время собирать плоды нового посева, пришли семидесятые годы, и что же? оказалось, что грешная и лукавая душа человека, оставленная без испытующего внимания и упражнений совести религиозной, быстро начала подменять под благородные учреждения общественной жизни самые низкие, самые гнусные побуждения. Журналы и газеты наполнились оглаской того, как полномочия частных торговых учреждений, земских деятелей, присяжных поверенных и других человеколюбивых профессий стали средствами лихоимства, наглых обманов и посягательств, наконец, жестокости и человекоубийства, – как воспитание, проникнутое духом свободы, но не снабженное нравственным содержанием, повергло юношество в ранний, утонченный и гибельный разврат, безверие, кощунство и отчаяние. И вот, среди этого общественного развращения, явившегося, хотя неожиданным, но неизбежным плодом шестидесятых годов, исторгавших последние корни духовного церковного склада русской жизни, среди уже не искреннего, а лицемерного провозглашения слов человеколюбия и равенства, воспитались разочарованные, озлобленные, исполненные ненавистью ко всему и с детства развращенные мрачные исчадия духа человекоубийства, жаждавшие крови, чтобы отмстить за свое собственное нравственное уродство, за свои обманутые надежды, и нашедшие дозволение своему зверскому настроению в диких идеях социализма. Так воспитались многочисленные исполнители ужасного преступления, так оправдали они предсказание великого писателя (Достоевского), уподобившего их гадаринским свиньям, в которых вошли все бесы, овладевшие на время человеком, под коим сей писатель разумел русский народ. Оправдалось предсказание это в том смысле, что страшное падение этих несчастных сынов проклятия, проявившееся в их отвратительном безумном злодеяния, действительно образумило русскую землю, русское общество. Образумило, но какою ценою? Ценою царя-благодетеля, царя мира и прощения, царя милости и просвещения»¹⁹⁵.

На престол вступил император Александр III – среди полной растерянности, как общества, так и лиц, стоявших во главе управления. Нашлись министры, и даже едва ли не большинство, которые убеждали нового государя поступиться самодержавием и установить конституцию. Но лучшие государственные мужи того временя убедили государя, что спасение России именно в сбережении самодержавия. Первые два года смута продолжалась, и государь это время провел почти безвыездно в Гатчине, но прошло еще несколько лет, и в том самом Петербурге, на улицах которого нельзя было показаться государю без того, чтобы не подвергнуться покушению, государь со всею своей августейшею семьей стал спокойно ездить без всякой охраны, постоянно сопровождаемый восторженнейшими приветствиями народа и неудержимым взрывом народного энтузиазма, доходившим до того, что коляску государя и государыни народ принимался тащить сам. Прежние тучи, казалось, ушли за далекое море. Чрезвычайно чистый нравственный образ государя и государыни, и их внешний облик, колоссальный рост государя, его богатырская фигура, добрые ласковые глаза, рыцарское прямодушие, и прекрасная государыня с ее чудными глазами пленяли все сердца, приковывали к себе всеобщие симпатии. В них Россия, казалось, нашла воплощение и своего величия, и своей мощи, и своей доброты, и своей красоты, и своей нравственной чистоты. Когда скончался этот симпатичнейший государь, вся Россия проливала слезы, каждая семья чувствовала свою утрату. Эго был любимейший государь не только России, но и всего света, и на его безвременную могилу вместе с его государством все страны мира нанесли столько поминальных венков, что они заполнили весь петропавловский собор, где почивший государь нашел себе вечное упокоение, и создали величественное зрелище, не имевшее примера на земле с тех пор, как ее знает история.

Эта горячая верноподданническая любовь была в полной мере перенесена и на юного наследника почившего государя, нового царя, ныне благополучно царствующего Государя Императора Николая Александровича, которому все первые дни по воцарении при переездах из зимнего в аничков дворец приходилось буквально пробираться шагом, потому что народ положительно запруживал густою толпою и площади, и невский проспект, выражая Государю и свое соболезнование, и свою преданность, и свою любовь. Живы свидетели этих величественно-трогательных дней!

Первое Марта. – Последние годы предшествовавшего царствования. – Κ. Π. Победоносцев. – Общественное успокоение. – Оживление церковной жизни. – Церковные торжества. – Речь K. П. Победоносцева на юбилее 900-летия крещения Руси. – Чудо милости Божией 17 октября 1888 года. – Изменение общественного настроения.

В современной событиям журналистике принято было повторять, что Первое Марта, подобно молния, озарило глубины нашего общественного самосознания и повернуло общественное настроение в другую сторону, так что совершившееся в день торжества православия злодеяние послужило не в насмешку, а в действительное торжество православия, омытое мученическою кровью царя. Однако, историк, не привыкнув видеть внезапных перемен, должен доискиваться для них более сложных причин и более или менее продолжительной подготовки. Несомненно, Первое Марта, как внезапно грянувший гром кары небесной, остановило многих на пути увлечений и повернуло их на другой путь; однако, почва для этого другого пути была уже подготовлена. И самое злодеяние первого марта для историка представляется не началом добра, а вернее последним взрывом дыхания адского чудовища, князя тьмы, овладевшего общественным настроением России.

Уже в последние годы прошлого царствования стали все настойчивее, но пока еще скромные, раздаваться голоса о том, что пора одуматься, что необходимо вернуться к старым идеалам, к матери-Церкви, в эту эпоху растерянности, и у нее искать наставлений и указаний. В печать неожиданно, но упорно стали проникать «слухи» о расширении влияния духовенства на начальное народное образование. Все это, в общем, совпадало по времени с назначением нового обер-прокурора святейшего синода Победоносцева, деятельности и влиянию которого обыкновенно и приписывают в значительной степени вскоре последовавшую перемену общественного настроения. Если новый обер-прокурор нашел уже для себя, при своем вступлении, достаточно подготовленную почву, то и в нем, в свою очередь нашли твердую опору все те многочисленные элементы, которые, будучи разбросаны по всей Россия без связи и опоры, еле подавали свои слабые голоса, совершенно заглушаемые в шуме происходившей вакханалии.

Константин Петрович Победоносцев назначен обер-прокурором святейшего синода 24 апреля 1880 года. Тотчас же новый обер-прокурор стал знакомиться с подведомыми ему учреждениями и время от времени произносить речи. При посещении одного епархиального женского училища он говорил воспитанницам: «берегите то добро, с которым отпускают вас отсюда: оно – первое благо вашей жизни. Внесите его с собою в дома родителей ваших и храните всю жизнь, как сокровище, те начала света и истины, которые здесь положены в вас: крепкую, горячую веру, любовь к церкви православной. Вы будете апостолы добра и правды, если передадите детям и ученикам любовь к церкви, введете их в церковь, покажете им красоту церковную. Поистине сделаете великое дело и спасете многих от духовной смерти, выведете их из мрака в свет. Не верьте льстивым проповедникам женской свободы и вольности: место женщины – в доме и семье, ее добродетели – кротость, скромность, сдержанность, милосердие и терпение.

Когда совершилось Первое Марта, достоинство проповеди о возвращении к родной церкви и семье из чуждой страны заблуждений получало уже непререкаемый авторитет. Святейший синод, в глубокой скорби о тяжком испытании, ниспосланном Богом нашему отечеству, и в заботливости оградить чад православной Церкви от соблазна, обратился к ним с трогательным посланием, призывая всех к покаянию. «Грехи и беззакония растут и умножаются, святая вера обуревается и слабеет», заповеди благочестия не исполняются, верность церковным уставам и порядкам нарушается, благие обычаи оставляются, предания отеческие ни во что вменяются. В семейную и супружескую жизнь вошли разлад и нестроение, в воспитание детей – расслабление и потворство, в службу государственную и общественную – нерадение и своекорыстие, в науку – необузданное вольномыслие, в душу каждого» – разные вороги. Люди спали, а пришел враг и посеял плевелы. Послание обращалось в отдельности к пастырям и учителям веры, к отцам, к женам и матерям, к наставникам и воспитателям, к правителям и судиям и ко всему народу. Оно было прочитано за литургиею в каждой церкви, во всех газетах и журналах напечатано и в каждой же церкви выставлено на видном месте для постоянного прочтения, и, несомненно, про- изводило религиозное впечатление.

Прошло два года и хроникеры церковной жизни замечали в ее сфере «очевидное возбуждение духа жизни и деятельности истинно-христианской», хотя еще не ушли с поля битвы скорби и испытания. Все еще продолжалось неприязненное отношение некоторых слоев к духовенству и к церковным учреждениям и порядкам. Но теперь уже сама духовная среда была неуязвимее. В ней поднялась энергия, усиливалась живая церковная и внецерковная проповедь, вводилось всенародное церковное пение, заводились миссионерские собеседования, открывались религиозно-просветительные братства и общества, появлялись сельские и городские приговоры о праздновании воскресных и праздничных дней, о закрытии питейных заведений, восстанавливались закрытые ранее приходы, монастыри, учреждались новые, в изобилии учреждались женские общины, весьма часто скоро превращавшиеся в общежительные женские монастыри. В то же время прокладывала полегоньку, но с несокрушимою последовательностью, свой путь церковно-приходская школа и производился пересмотр устава духовно-учебных заведений в целях усилить в них воспитательный элемент. Всячески оберегалась церковность от оскорбления и глумлений: воспрещено было нехристианам производить торговлю иконами и другими священными предметами, исходатайствовано было законоположение к прекращению фальсификации церковных свечей, воспрещен привоз из заграницы предметов, носящих признаки неуважения к святыне, не разрешено помещение на выставке московского археологического общества церковных предметов, освященных богослужебным употреблением, приняты меры к снабжению церквей чистым оливковым маслом, по высочайшему повелению в 1889 году в закон внесено дополнение об устранении лиц не православных от участия в производстве дел о преступлениях против православной веры и церковных установлений. В обоюдной, взаимной зависимости поднялось к церковное, и национальное самосознание. Когда прибалтийское немецко-лютеранское дворянство стало выказывать недружелюбность к проявившемуся в прибалтийском крае стремлению эсто-латышского населения к переходу в православие, государь написал на докладе губернатора: «необходимо правительству поддержать обратившихся и не давать их в обиду». И когда обнаружились случаи, что помещики отказы- вались из немецкого патриотизма и лютеранского фанатизма входить в какие-либо переговоры о временной уступке или продаже земли для устройства домов под православные школы, церкви и причтовые помещения и под кладбища, то был издан закон, устанавливавший в таких случаях принудительное отчуждение земли с вознаграждением владельца на законном основании.

Скоро всеми отмечено было и наступившее успокоение. Потом стали следовать одно за другим, как бы непрерывною счастливою нитью, церковные торжества: блестящая коронация, освящение храма Христа Спасителя в Москве, тысячелетний юбилей рождения святой великой княгини Ольги, пятисотлетний юбилей явления тихвинской иконы Богоматери, трехсотлетие памяти преподобного Трифона Печенгского, просветителя лопарей, столетие преставления святителя Тихона Задонского, затек величественный юбилей девятисотлетия крещения Руси, собравший в Киеве представителей всего православного славянства. Вещим звоном разнеслась по всей России сказанная присутствовавшим на этом торжестве обер-прокурором Κ. П. Победоносцевым речь в похвалу и возвеличение Церкви. Всеми уже к этому временя признанный церковно-государственный деятель говорил: «мы празднуем в благодарном трепете перед Богом 900-летие величайшего события в нашей истории. В эти 900 лет совершилось над нами чудо судеб Божиих: из грубого рассеянного языка славянского возникло великое государство, выросло народное сознание, собралась земля русская чрез Киев в Москву. Разрушались вокруг царства славянских племен под игом иноверных. Русскому народу Бог дал удержаться, вырасти, вынести тяжелое иго степных варваров, сбросить его с себя, пережить и преодолеть бедственное безначалие, отразить римско-польскую напасть, вернуть свои отхваченные врагами окраины, добраться до моря, укрепиться в силе и славе русского оружия, утвердиться незыблемо в вере, заповеданной предками.

«Не нашею силой все это совершилось, а силою Божией в судьбах нашего народа. И явилась сила Божия в Церкви православной, в которую вошел язык наш 900 лет тому назад водительством святого благоверного великого князя Владимира. Благословен и блажен этот день, положивший твердое основание судьбам нашим! Что бы с наши сталось без этой Церкви, страшно и подумать. Она одна помогла нам остаться русскими людьми, собрать свои рассеянные силы, одушевила и вождей, и народ, дала ему терпение пережить страшные невзгоды, от голода и мора, и от своих лихих людей, и от чужих, – и одолеть врагов своих; посылала сынов земли нашей умирать за свою землю, научила рассыпанное стадо собираться около пастыря.

«С Востока, откуда воссиял свет Христов всему миру, привяли мы веру свою, приняли церковные уставы, приняли несказанную, несравненную красоту богослужения и в него вложили свою русскую душу, – глубоким и могучим словом своего языка и чудным звуком родной своей песни. И еще: не русская ли душа – одна – изукрасила и возлюбила у себя тот чудный звук русского колокола, который так таинственно будит ее и зовет в церковь и, от земли – домой, на небо. От древнего древа, насажденного на Востоке апостолами и святителями вселенской Церкви, приняли мы могучее зерно, и вот из него выросло на земли нашей тоже единое с ним сеннолиственное древо и укрыло всю землю под своей сенью и привлекает под сень свою единоплеменные языки, и своих нам инородцев, коим радостно даем мы и евангелие, и службу церковную на родном их наречии.

«Отцы и братие! что милее и любезнее, что дороже Церкви – всем нам, и великим и малым, какая красота милее и сочувственнее церковной красоты для русского сердца! Церковь – мать родная и милая русскому человеку – все мы дети ей, и если кто блуждает от нее далече, те, Бог даст, вернутся еще в родительский дом, к матери. Храм наш – это дом русскому человеку, дом самый ближний, где все равны от мала до велика, все имеют я находят свое место, все почерпают одинаково радость и утешение. Тут наша сила, тут тайная сокровищница судеб наших, тут хранилище драгоценнейших наших преданий и родник сил наших, которым суждено еще явиться в будущем, если в будущем оправдаем мы делами правды и любви – всю истину нашей веры. Да поможет нам Бог! Для того мы и собрались сюда, чтобы воспомянуть Его великую милость к русскому народу, и от полноты сердца, горящего любовью к родине, благодарить Его и молить, да оправдается в делах наших и в судьбах наших наша вера, да возрастает и процветает наша великая Церковь, Церковь единая с народом и народ единый с Церковью»¹⁹⁶

Наконец, совершившееся чудо милости Божией над Царскою Семьей 17 октября 1888 года пронеслось по всей России взрывом религиозно-патриотического энтузиазма. Тогдашний ректор петербургской академии, преосвященный Антоний Вадковский в своей поэтической речи об этом событии говорил: «С нами Бог! Напрасно мятутся народы и изрекают хульные глаголы на святое Божие достояние, на Русь святую и на святую православную Церковь нашу. Напрасно хотят уверить и самих себя, и мир весь, что русская земля есть оплот варварства, невежества и разрушения, есть постоянная угроза всеобщему миру; напрасно хулят и святую веру нашу, называя ее нехристианской, полуязыческой, виновницей всякой тьмы, застоя, разложения. Нет! Всему миру должно быть ведомо теперь, что с нами Бог! А где Бог, там истина, там свет, жизнь, радость, красота, там мир и Божие благоволение, там любовь и свобода. Все, кому дано ясное историческое зрение, несомненно видят, что Русь святая, носительница православия, и весь православный греко-славянский мир волею Божественного провидения и ходом исторических событий вызываются на всемирное поприще жизни и деятельности, и вызываются не затем, чтобы быть безмолвными зрителями всей неправды, лжи, своекорыстия, коварства и варварского хищничества, какими прославилась именующая себя христианскою западная цивилизация, но с тем, чтобы возвестить всему миру и принести ему спасительные начала православия, начала чистой христианской истины, веры, любви и свободы. Не с очевидностью ли явил Господь сие призвание наше ныне воочию всех, спасши от смерти царя нашего, верного и неложного носителя наших православно-русских идеалов, наших чаяний, наших надежд и стремлений? Да разумеют же язы́цы, яко с нами Бог»¹⁹⁷.

И эта одушевленная речь, так возвеличивавшая православную Россию, была настоящим голосом всей России. Время для делателей на ниве Божией было на редкость благоприятное. Все интересовались церковными делами, вместе с знакомством с церковью повысилась религиозность, газеты, как эхо общественного настроения, стали лучше относиться к духовенству, некоторые из врагов превратились в его защитников, само духовенство как-то воспрянуло и деятельность его настолько оживилась, что явилась возможность утверждать, что это «не временный только с его стороны порыв и увлечение, а имеет более глубокий корень и основание».

Счастливое это было для церковных деятелей время! Потом, – историк это должен отметить, – обстоятельства изменились: наступило как бы некоторое разочарование, утомление. Тот же духов- вый оратор, который охарактеризовал в своем слове шестидесятые годы, о восьмидесятых и девятидесятых написал следующее: «после семидесятых годов настали восьмидесятые и девяностые, когда стало принято говорить о великом государственном значении Церкви и религиозного воспитания, о гибельности безверия и свободомыслия, но увы! говорящие так по большей части страдают тем же, чем и отцы их: они воплощают восхваляемые начала в учреждениях внешних, сердце же их далече отстоит от Мене, всуе же чтут Мя, так сказал бы о них Господь наш. До того расслабло сердце современного человека, что ни искренно чувствовать не хочет он того, что признает умом, ни жить так, как чувствует сердце. И вот, все остается прежнее: прежняя холодность к нуждающимся и страдающим, прежняя ненасытимая жажда удовольствий и увлекающая борьба неукротимых честолюбий, прежнее развращение врагов, спокойная самодовольная леность богатых при озлоблении и зависти бедных, – вот содержание ваших общественных нравов. Тяжело не звать истины, но не тяжелее ли, зная ее, не находить в себе силы ей следовать? И это ты, ты, святая Русь, достояние князей, оканчивавших дни свои в монашеской схиме или в сонме мучеников от руки язычников-татар! Ты, освященная подвигами святых – духовных вождей твоего народа, предмет удивления иностранцев, о которой сказано, что Христос родился в Вифлееме, а живет в России? По-прежнему воздух над тобою оглашается церковными трезвонами и наполняется молитвенными гимнами; по-прежнему стези твои попираются тысячами тысяч паломников-богомольцев, по-прежнему простецы из сынов твоих, оканчивая дни земного странствия, спокойно и торжественно переходят в загробный мир, как достойные благоговейного преклонения, великие духом философы. Отчего же лучшие из сынов народа твоего, наученные мудростям всех стран и обогащенные воспитанием и роскошью, исполнены духа иного, и либо пренебрежительно отвращаются от твоих заветов, от твоих святых, либо издалека простирают к ним неуверенные, бессильные руки? В них нет прежней продерзостной самоуверенности. Отеческое достояние истрачено уже до конца блудным сыном; познал он пагубность своего удаления; видит теперь, что и познание само по себе бессильно вернуть его к жизни. Он пленен страстями и леностью, видит грозящую погибель и сидит в бессильном пока раздумьи. Каков будет исход сего раздумья? Последний ли порыв отчаяния, или сокрушенное покаяние и последующий затем медленный и долгий подвиг нравственного отрезвления? Поймет ли русское общество, сознавшее нравственное бессилие естественного человека, что чистота совести, совершенство добродетели достигается не порывом, не единичным подвигом, но смиренным созиданием своего внутреннего человека, что жизнь есть крестный подвиг не в смысле отдельных героических поступков, а в смысле том, чтобы, незримому для человеческих похвал, постоянно созидать в тайнике сердца своего совершенство добродетели, немыслимое без всегдашнего общения со Христом и поучения Его слову? – Или, наоборот, прозрение, не сопровождаемое бодростью духа, повергнет его в отчаяние, сугубый разврат и самоубийство, как древних римлян: вот о чем спрашивает нас наступающее новое столетие.

«Ответ на эти вопросы в совести каждого из нас. И если наше общество, научаемое явными делами Божественного Провидения, наконец, обратится к своему внутреннему человеку и чрез то возвратится к жизни своего народа и к служению ему, согласно не только общественному призванию каждого, но и в добровольных подвигах благотворения: то приидут времена отрады от лица Господа. Тогда только и великие преобразования царствования Александра Второго воссияют во всей своей славе, ибо к братолюбивому учреждению прибавится братолюбивый дух, и уже никто не посмеет, как ныне, принижать их во имя охранительных начал. И если где-нибудь, хотя в одном уголке земли нашей, настало бы искреннее нравственное возрождение, то оно примером своим, подобно чистительному огню, пронеслось бы по всей стране и тогда бы сбылась вторая часть уподобления нашего отечественного писателя, – т. е. вся Русь, как исцеленный бесноватый, села бы при ногах Спасителя, одетая в одежду соответственных ее духу человеколюбивых учреждений воспоминаемого царствования, а сам великий виновник этих последних благословил бы нас из того лучшего мира и, со свойственным его царственному сердцу самоотвержением и всепрощением, благословил бы и скорбную жизнь свою, и мученическую свою смерть, послужившую духовному Просветлению отечества, во исполнение слов Евангелия: аще зерно пшенично, пад на землю, не умрет, то едино пребывает: аще ли умрет, мног плод сотворит»¹⁹⁸.

Церковно-народное образование. – Выработка правил о церковных школах. – Церковно приходские школы и их организация, управление и деятельность. – Четвертая духовно-учебная реформа. – Учебное дело. – Духовные академии, семинарии, училища и женские духовные училища к концу века

Главнейшим делом последней эпохи XIX века было широкое развитие церковно-народного образования. Это дело отвлекло на себя главное внимание правящих духовных сфер этого времени, так что даже слышались сетования, что духовно-учебное дело – академии, семинарии и духовные училища – оставались в тени и забвении из-за церковно-приходских школ. Но в этом случае сказалась историческая последовательность всех наших преобразований, идущих сверху, и в нем был свой исторический смысл: за подготовкою учителей для пастырей учебной реформой 1808 года и самих пастырей народа реформами Пратасова и Толстого, победоносцевские приходские школы принялись за паству.

В одном из первых своих отчетов новый обер-прокурор высказывал, что «при своей приверженности к церкви народ желает, чтобы школа для детей имела тесную связь с церковью, чтобы знание грамоты открыло ему доступ к книжным сокровищам религиозного назидания и утешения, чтобы дети участвовали чтением и пением в богослужении и могли дома читать неграмотным родителям душеспасительные книги». Признано было, что прежняя народная школа ничего этого не давала. Ибо хотя и были школы. да, вероятно, и не малое число, ничем в сущности не отличавшиеся от позднейших церковно-приходских, где учитель жил в мире с приходским батюшкой, дети пели на клиросе, но за то были и такие школы, где открыто высказывалось пренебрежение и, пожалуй, даже враждебность к тем или другим сторонам религии. Признано было, что уже одна возможность существования таких школ доказывает ненормальность постановки школьно-народного дела. Решено было школы народные по возможности отдать под непосредственный надзор и в непосредственное управление духовенства, усилить в них церковный элемент и обращать внимание, кроме образования, еще и на воспитание детей в духе православной Церкви. Еще в 1879 году в комитете министров единогласно было выражено убеждение, что духовно-нравственное развитие народа, составляющее краеугольный камень всего государственного строя, не может быть достигнуто без предоставления духовенству преобладающего участия в заведывании начальными школами. Вопрос рассматривался и в комитете министров, и в синоде. Комитет министров в 1882 году решил предоставить обер-прокурору синода представить ближайшие соображения о расширении круга деятельности духовенства на поприще народного образования с целью лучшей организации надзора за начальными училищами разных ведомств, а также, косвенно, и в видах улучшения крайне бедственного в материальном отношении положения духовенства, особенно сельского. Тотчас же, в 1882 году, была учреждена для рассмотрения вопроса особая комиссия под председательством члена синода, холмско-варшавского архиепископа Леонтия, бывшего впоследствии митрополитом московским. К. П. Победоносцевым запрошены были для этой комиссии справки от епархиальных преосвященных о переходе церковно-приходских школ в земские и министерские училища. Комиссия после продолжительной справочной работы, выработала правила о церковно-приходских школах и школах грамоты. Эти правила в 1884 году 13 июня были высочайше утверждены. Государь написал при этом: «надеюсь, что приходское духовенство окажется достойным своего высокого призвания в этом важном деле». Начали свою созидательную работу возрожденные церковные школы, наименованные теперь церковно-приходскими, с пособием от казны всего только в 55.500 рублей. Тотчас же началась и организация. В 1885 году для высшего управления церковными народными школами учрежден при синоде училищный совет. В 1886 году были выработаны программы для церковно-приходских школ. Отличие новых программ от прежних программ народной школы состояло в усилении преподавания закона Божия, получившего двойное число уроков, в предоставлении видного места церковному пению и церковно-славянскому языку. Отличие тона школьной жизни состояло в близости к церкви и священнику: школьники воспитывались в духе церковности. В 1885 году школы подсчитали у себя местных средств до полумиллиона. В 1886 году казна прибавила 120.000, в следующем году прибавлено земских сборов 122.000, в 1894 году земских сборов считалось уже 440.000 и местных 2¹/2 миллиона. В 1894 году на церковные школы отпущено из казны единовременно 350.000 и в следующем 700.000. Управление церковно-приходских школ отмечает, что этим отпуском школы в значительной степени были обязаны министру финансов Сергею Юльевичу Витте, не только его искусству упорядочивать состояние государственных финансов, но я сочувствию его церковно-приходской школе. Весь бюджет церковно-приходских школ в 1893 году равнялся трем с половиною миллионам рублей. На десятом году существования церковно-приходская школа почувствовала под собою твердую почву, подсчитала свои силы и средства и заявила свои права. За 10 лет выстроено было для церковных школ 9.200 домов на 7 миллионов рублей; всех школ было до 30.000 разных именований с 917.000 учащихся. По сравнению с 4.404 школами и 30.000 учащихся, оставшимися в духовном ведомстве к 1881 году, это была очень внушительная цифра. Около 18.000 были школы грамоты, около 12.000-одноклассные церковно-приходские и 200 – двухклассные, для подготовки «недорогих учителей» в школы грамоты. Училищный совет занялся издательской деятельностью и распространял удешевленные учебники и книги для чтения в миллионах экземпляров. Для учителей устраивались в епархиальных центрах летние педагогические курсы. Во-первых, работа кипела и шумела, во-вторых, система была довольно стройно разработана, в третьих, все обходилось очень дешево по сравнению с затратами министерства народного просвещения, наконец, задачи церковной школы были крайне высокие: быть нравственным оплотом против противорелигиозных и противогосударственных учений, приводящих человечество к нравственному одичанию. Довольно оживленная на первых порах борьба двух ведомств за главенство над народными школами склонялась в пользу духовного ведомства. Высочайшим повелением 4 мая 1891 года все школы грамоты были отданы в исключительное ведение духовенства. В 1896 году церковно-приходская школа нашла возможным явиться в блестящем наряде на всероссийской выставке в Нижнем Новгороде и привлекла к себе всеобщие симпатии¹⁹⁹. С 1896 года Κ. П. Победоносцевым исходатайствован был отпуск из казны на церковные школы 3.279.000 рублей, по расчету, что государство принимает на себя половину содержания каждой церковно-приходской школы и школы грамоты в земских губерниях, первой в сумме 125 рублей и второй в сумме 50 рублей (около 1.200.000 рублей), и полное содержание «второклассных церковно-приходских школ, для подготовки учителей в школы грамоты, с учительским и сельскохозяйственными курсами (1.600.000 рублей). Святейший синод, утешенный таким успехом церковной школы, чрез особую депутацию от училищного совета благословил иконою министра финансов Витте, согласившегося на отпуск этой неслыханной суммы на церковные школы, а также и тогдашнего государственного контролера Тертия Ивановича Филиппова, явившегося за благословением в синод лично. Прошел только год и церковные школы получили еще 1.500.000 рублей ежегодной прибавки, в 1900 году – еще 1.859.605 руб., 24 мая 1899 года разрешена еще прибавка в 3 1/2 миллиона, и только по случаю китайских событий этот отпуск задержан вместе со всеми вообще новыми кредитами по всем ведомствам, кроме военного.

Одновременно изыскивались разные меры к увеличению местных средств. Тут пускались в обращение всевозможные способы, члены причта принудительно обязаны были нести на школьное дело даровой личный труд. А кто не мог, или не умеет, платил штраф. Так, установлен был особый вычет с бедных диаконов, не имевших возможности заниматься обучением в церковно-приходских школах. Установлена была по церквам кружка для сбора пожертвований в пользу церковно- приходских школ и установлено в их пользу отчисление известного процента церковных доходов. Всех местных средств на содержание церковных школ собирается свыше 5.000.000 рублей. К концу столетия в ведомстве училищного совета при синоде состояло школ грамоты около 22.000 с числом учащихся до 600.000, и школ церковно-приходских около 19.000 с числом учащихся до 900.000. Из числа церковно-приходских школ до 300 было учительских и до 300 двухклассных, немногим более 100 образцовых при духовных семинариях, остальные – одноклассные. Число учащихся девочек составляет около четверти всех учащихся детей.

Управление церковно-приходскими школами организовано следующим образом. Во главе стоит училищный совет при синоде, под председательством присутствующего в синоде архиерея, за ним следуют епархиальные училищные советы под председательством викариев, ректоров семинарий или заслуженных епархиальных протоиереев, далее уездные училищные советы. Для наблюдения учреждены наблюдатели: уездные, епархиальные и имперский с двумя помощниками.

Школы грамоты дают только грамотность, церковно-приходским, так называемое элементарное образование, двухклассные – начальное образование, второклассные – приготовляют учителей для школ грамоты, учительские – учителей для школ церковно-приходских. Для возвышения образования учителей и учительниц стали устраиваться в последние годы педагогические для них курсы в летнее, свободное от учебных занятий время в епархиальных городах и других более видных пунктах. Курсы продолжаются до шести недель. Особые, приглашенные из выдающихся, преподаватели на этих курсах сообщают сведения по дидактике и методике предметов курса церковно-приходской школы, дают образцовые уроки; и сами курсисты и курсистки дают пробные уроки, и их уроки подвергаются тотчас же всестороннему обсуждению под руководством преподавателя-специалиста. Кроме епархиальных курсов, устраиваются и курсы так, сказать, центральные, в значительнейших городах: Петербурге, Москве, Киеве, Харькове, Казани. Эти курсы предназначаются для учащих во второклассных школах. Слушатели и слушательницы знакомятся на этих курсах «с программами, учебниками и учебными пособиями, а также методикой преподавания в церковно-приходских школах», слушают ряд лекций по предметам, предназначенным для преподавания исключительно во второклассных школах, занимаются церковным пением, геометрическим черчением, разными отраслями сельского хозяйства²⁰⁰.

В числе церковных школ свыше тысячи школ имеют общежития. Общежития обязательны для всех второклассных школ. Квартира и обстановка для учащихся даровые, а провизия доставляется их родителям, большей частью натурой.

Вместе с образованием церковные школы распространяют и сельскую культуру. Во многих церковных школах ведется практически обучение сельскому хозяйству. При некоторых школах имеются земельные участки, устраиваются сады, огороды, пасеки и т. п. Садов в последние годы было до тысячи, огородов до полутора тысяч, пасек до ста, до тридцати червоводен, двадцать виноградников; на полуторастах участков велось полевое хозяйство. Ремеслами занимаются при трехстах слишком школах. Наиболее предпочитаются населением ремесла кузнечно-слесарное и столярно-токарное. Имеется тенденция завести обучение ремеслам во всех второклассных школах. Обучение девочек рукоделиям, т. е. шитью, кройке, вязанию, вышиванию, тканью и т. п., ведется почти во всех женских школах и некоторых смешанных, до 3.500. В тех школах, где обучение рукоделию производится по вечерам, обучаться приходят и взрослые девушки и замужние молодые женщины. Имеется стремление ввести рукоделие во всех женских школах в качестве обязательного предмета. В некоторых школах идет обучение иконописанию и живописи.

Не ограничивая своей миссии образованием собственно детей, церковноприходская школа несет просвещение и вообще в среду деревенского населения. При большей части школ, до 21.000, имеются библиотечки для внеклассного чтения, не только для учащихся, но и для всех вообще желающих. Кое-где устроены подвижные библиотечки. До двухсот числится народных библиотек-читален. В некоторых школах, свыше 7.000, устраиваются религиозно-нравственные чтения для взрослого населения в воскресные и праздничные дни. Читают, кроме учащих, попечители школ, землевладельцы, врачи, мировые судьи, земские начальники. Читают дневное евангелие, историю праздника, объяснение молитв, заповедей, богослужения, библейскую историю, жития святых, из отечественной истории, по сельскому хозяйству, гигиене. Иногда бывает и волшебный фонарь. В некоторых школах, до 500, устраиваются воскресные школы в некоторых, свыше 100, вечерние классы, и те, и другие для тех, кто не может почему-нибудь регулярно посещать школьных уроков. И воскресные школы, и вечерние классы заполняются по преимуществу женским элементом. При некоторых школах, до 700, устраиваются «воскресно-повторительные занятия» для малоуспешных или неаккуратных.

Как бы по установившейся традиции и в последнюю четверть века была сделана поправка к принятой в предшествующую четверть системе духовного образования. Высочайше утвержденные в 1881 году новые уставы для духовно-учебных заведений всюду усиливали власть епархиальных архиереев и значение администрации; в семинариях отменено выборное начало, ограничены права и состав семинарского правления, для содействия религиозно-нравственному воспитанию учреждена специальная должность духовника. В учебном отношении в академиях, вместо прежних трех отделений каждого курса, оставлено два – словесное и историческое, богословские и философские кафедры сделаны общеобязательными; в семинариях прибавлены библейская история, сравнительное богословие, история и обличение раскола, сделано обязательным церковное пение, прежде совершенно пренебреженное и существовавшее только для обладающих хорошим голосом, вообще усилено преподавание богословских предметов и ослаблено преподавание небогословских, как-то: классических и новых языков, математики, философии, педагогики, уничтожено прежнее разделение семинарского курса на общеобразовательный и богословский, теперь богословские предметы введены были уже с младших классов; в училищах усилено преподавание русского и церковно-славянского языка и церковного пения, а преподавание классических языков ослаблено. Вообще стремление было усилить церковность и патриотизм.

Новые уставы и программы введены были в академиях с 1884–85 учебного года, а в семинариях и училищах с 1885–86.

К концу века опять стали слышаться голоса о необходимости новой реформы духовно-учебных заведений. Нет совершенства под солнцем, а затем не следует упускать той существенной стороны в характере учебного дела, что оно вечно подвижно, не имеет законченного развития, как сама жизнь, поэтому не поддается строгой регламентации и требует неослабного, чуткого и просвещенного внимания ко всем своим переменам и вновь возникающим вопросам. Филарет, митрополит московский, говорил будучи членом комиссии духовных училищ: «здания, сооружаемые из стихийного вещества, созидаются единожды и потом дают покой трудившимся; но то, что зиждется из живых камений, по совершении первоначального созидания, требует непрестанного воссозидания, утверждения, возвышения, расширения, украшения, по размерам возрастающего внутреннего совершенства».

Из последовавших в разное время частичных изменений в жизни духовно-учебных заведений следует отметить возвышение в 189-и году пенсий профессорам академий до размеров получаемого жалования и возвышение окладов жалованья и пенсий учителям семинарий и духовных училищ. Петербургская академия обзавелась в 1895 году формою для студентов.

В 1885 году открыты семинарии оренбургская и якутская, в 1894 – кутаисская, в 1895 году ардонская миссионерская, преобразованная из училища.

К концу века оставались 4 духовных академии с 700 студентов. При петербургской академии существовала церковно-археологическая коллекция, устроенная профессором Николаем Васильевичем Покровским, при киевской и московской – церковно-археологические музеи. Наиболее богатый – киевский музей. Всех семинарий было 58 с 18.000 учащихся; духовных училищ 185 с 30.000 учащихся. Особенностью семинарского курса в последние годы является развитие миссионерских предметов, и преимущественно истории и обличения русского раскола и сект; кафедры для этого предмета открыты с 1886 года. Преподавание этих предметов ставится все более на практическую почву. В некоторых семинариях устраиваются собеседования с раскольниками при деятельном участии в этих собеседованиях воспитанников двух старших классов. На содержание семинарий расходуется до 3.000.000 рублей, на содержание духовных училищ до 4.500.000, в том числе из местных средств духовенства – до 3.000.000. Академии поглощают свыше 600.000 рублей.

Епархиальных женских училищ было 56 и 13 училищ духовного ведомства, состоящих под высочайшим покровительством Государыни Императрицы. Учится девушек во всех этих училищах до 6.000. При 35-ти училищах заведены образцовые церковно-приходские школы.

Благоприятные условия для возникновения религиозно-просветительных обществ и братств. – Общество распространения религиозно-нравственного просвещения в духе православной Церкви. -Прибалтийское православное братство. – Императорское православное палестинское общество. – С. петербургское епархиальное братство во имя Пресвятой Богородицы. – Религиозно-нравственные чтения и распространение религиозно-нравственных книг. – Студенты-проповедники. – Прежние общества и братства

Время для возникновения религиозно-просветительных обществ и братств было весьма благоприятное. За первые 12 лет с 1881 года возникло новых братств 76²⁰¹. В таком же числе возникали братства и в последние годы века, а равно и религиозно-просветительные общества. Живое дело нашли себе братства и общества в просвещении народа и многие из них взяли под свое крыло церковные школы епархии, благодаря чему, способствуя успеху церковно-школьного дела, оживились и сами. Кроме этого, братства и общества оживили дело церковной и особенно внебогослужебной проповеди, а также миссионерской деятельности, и весьма значительно двинули вперед дело просвещения народа путем распространения книг и брошюр религиозно-нравственного содержания.

Первые в последнее двадцатилетие XIX века возникло «общество распространения религиозно-нравственного просвещения в духе православной Церкви», в Петербурге, получившее высочайшее утверждение своего устава 4 апреля 1881 года. На первых порах общество имело своей задачей почти исключительно внебогослужебную и церковную проповедь, но впоследствии значительно расширило способы своей деятельности. Своим родоначальником общество считает протоиерея военного сергиевского всей артиллерии собора Димитрия Яковлевича Никитина, который весною 1880 года, при всеобщем недоверчивом любопытстве, открыл в своем соборе во внебогослужебные часы простые собеседования с простым народом против пашковства, которое и появилось в сергиевском приходе. Его примеру вскоре последовали и другие петербургские священники, составившие ядро вскоре затем возникшего общества²⁰². Строителем общества был протоиерей казанского собора Михаил Ильич Соколов, устроивший на собранные пожертвования первый храм общества во имя Пресвятой Троицы, на углу николаевской и стремянной улиц, со специальным залом для внебогослужебных чтений и собеседований²⁰³. В 1900 году от имени общества ведены были церковные и внебогослужебные беседы в 64-х пунктах в Петербурге и его окрестностях, в том числе в 20-ти храмах, одном молитвенном доме, одной церкви-школе, двух школах, 12-ти общественных залах, одном частном зале, двух столовых, двух ночлежных домах, двух домах трудолюбия, одном помещении полицейского резерва, одном помещении комитета разбора и призрения нищих, одном арестном доме, одном убежище калек, одних женских частных курсах и на 15-ти фабриках и заводах. Для совещаний о выдающихся вопросах и нуждах пастырской деятельности общество созывало 2 пастырских собрания столичного духовенства, для улучшения проповеди устраивало практические проповеднические собрания проповедников. Общество имело три бесплатных читальни, свой книжный склад, с 1895 года издавало журнал «С. петербургский Духовный Вестник», мало, впрочем, соответствовавший прямым целям общества и выродившийся в обычные епархиальные ведомости, издавало сборники для религиозно-нравственного чтения, имело три церковных любительских хора, кроме главной, создало еще две церкви, устроило в собственном доме обширнейшую церковно-приходскую школу для мальчиков и девочек и воскресную для взрослых, санаторий-дачу для детей в Гатчине. Для наблюдения за беседами общество имеет наблюдателей, для наблюдения и руководства школами – школьный комитет, для издательской деятельности – издательский кружок, для ведения хозяйства – хозяйственный комитет и строительную комиссию, так как общество непрерывно строится, расширяясь в своей деятельности. Председателем общества все последние годы состоял протоиерей Философ Николаевич Орнатский. При обществе, под его крылом, возникли и под его наблюдением существуют: «религиозно-просветительный союз» для религиозно-нравственного чтения по печатному в больницах, тюрьмах, богадельнях, приютах, домах трудолюбия, ночлежных домах, который и вел чтения в 1900 году в 12 пунктах; «предтеченское общество трезвости», при предтеченской церкви «общества» на выборгской стороне, с воскресной школой, амбулаторией и библиотекой; «александро-невское общество трезвости», при воскресенской церкви у варшавского вокзала, имеющее до 20.000 членов и благодаря энергии своего устроителя, священника Александра Васильевича Рождественского, развившее широкую издательскую деятельность по части сборников для общеназидательного чтения²⁰⁴.

30 апреля 1882 года утвержден синодом устав «прибалтийского православного братства Христа-Спасителя и Покрова Божией Матери». Эго братство образовалось из слияния двух братств: гольдингенского покровского, учрежденного в 1869 году, и прибалтийского спасского, учрежденного в 1871 году, и имеет целью служить нуждам и пользам православной Церкви и успехам народного, в духе православия, образования в прибалтийских губерниях, а также по мере средств своих содействовать улучшению положения православного населения в этих губерниях. Для осуществления своей цели братство заботится о постройке новых церквей и причтовых зданий, о поддержании в благолепии существующих, об устройстве и содержании народных школ и устройстве при этих школах приютов для призрения бедных детей и сирот, о подготовке из среды эстов и латышей хороших русских учителей для местного края и о доставлении способнейшим из них возможности получать в России высшее образование, об устройстве русских библиотек при школах и о распространении религиозно-нравственных и других полезных книг между местным населением на русском и в переводе на местные языки. Братство сряду же было принято под покровительство Государыни Императрицы Марии Феодоровны и выдает своим почетным членам и членам – благотворителям, внесшим не менее тысячи рублей, дипломы на звание за высочайшею подписью Ее Величества²⁰⁵. Собственно все задачи, поставленные себе прибалтийским братством, постепенно приняты были на себя правительством, и в последние годы деятельность братства в общем сосредоточивалась только на оказании денежного пособия на содержание церквей и школ и на издание книг, в сумме свыше 10.000 рублей. Братство в последние годы состояло под председательством члена государственного совета Михаила Николаевича Галкина-Враского, имело 10 провинциальных отделений в прибалтийском крае и обладало капиталом до 250.000 рублей, имея обычный годовой доход до 15.000²⁰⁶.

8 мая 1882 года был высочайше утвержден устав «православного палестинского общества». Целью палестинского общества было поставлено собирать, разрабатывать к распространять в России сведения о святых местах Востока, оказывать пособие православным паломникам этих мест и учреждать школы, больницы и странноприимные дома, а также оказывать материальное пособие местным жителям, церквам, монастырям и духовенству²⁰⁷. Заботы о поддержании православия во Святой Земле и о быте русских паломников начаты были в серьезных размерах еще в предшествовавшее царствование, когда Россией был приобретен у стен Иерусалима участок земли для постройки странноприимного дома. С течением времени палестинское общество было принято под августейшее покровительство великим князем Сергеем Александровичем и приняло к своему титулу прибавку: «императорское». Общество отличается безукоризненною заботливостью о православных русских паломниках в Святой Земле, где имеет несколько прекрасно обставленных приютов-гостиниц.

Из епархиальных братств выделилось своего энергической и многосторонней деятельностью «с. петербургское епархиальное братство во имя Пресвятой Богородицы». Братство учреждено 11 апреля 1884 года и имеет своею задачей содействовать возникновению и процветанию церковно-приходских школ, внебогослужебных собеседований, церковно-народных библиотек и вообще религиозно-нравственному просвещению народа.

В зависимости от запросов времени и при благоприятных условиях появилось множество общественных союзов для распространения просвещения в народе: путем организации религиозно-нравственных чтений для народа, распространения религиозно-нравственных книг и брошюр. Появилось с этою целью множество епархиальных комитетов, книжных складов. Особенно симпатичным является возникновение, правда неофициальных, кружков студентов-проповедников. Первые студенты-проповедники появились в петербургской академии в ректорство и под покровительством преосвященного Антония Вадковского по мысли и заботами тогдашнего доцента академии, иеромонаха Антония Храповицкого²⁰⁸.

Прежде основанные общества и братства теперь, при благоприятных условиях, быстро и широко развивали свою деятельность. Московское «общество любителей духовного просвещения» разрослось в целых пять отделов: отдел историко-археологический, занимавшийся описанием церквей московской епархии; отдел иконоведения; отдел по устройству публичных богословских чтений; отдел законоучительский; отдел по распространению духовно-нравственных книг. Кроме того, общество вело в 27-ми церквах Москвы внебогослужебные беседы, содержало епархиальную библиотеку и издавало «Московские Церковные Ведомости,» лучший в России епархиальный орган, с дефицитом до двухсот рублей, и «Воскресные Беседы», религиозно-нравственный еженедельный иллюстрированный журнал для простого народа, с прибылью до тысячи рублей. Впрочем, общество в эти же годы потерпело большой урон, прекратив издание своего научного ежемесячника «Чтения в Обществе Любителей Духовного Просвещения», по недостатку подписчиков. Общество имеет неприкосновенного капитала 7.000 рублей, годовой доход простирается до 11.000. Председателем общества состоял в последний год протоиерей Михаил Симонович Боголюбский²⁰⁹.

Из отделов общества выродился как бы в самостоятельное общество «отдел по распространению духовно-нравственных книг», принятый в свое время под покровительство покойной императрицы Марии Александровны, а теперь состоящий под покровительством Государыни Императрицы Марии Феодоровны. Отдел в 1900 году напечатал 38 новых брошюр и книг и переиздал 14 прежних, всего в количестве 405.000 экземпляров, на сумму 12.000 рублей. Отдел имеет свой книжный склад и своих книгонош. В 1900 году отдел продал своих книг и брошюр до 550.000 экземпляров на 17.000 рублей и роздал даром до 20.000 на 400 рублей. 1900 год отдел заключил с остаточным капиталом в 26.000 рублей и с запасом изданий на 5.000. В 1900 году отдел состоял под председательством протоиерея Иоанна Николаевича Бухарева²¹⁰.

Братство святителя Гурия в Казани продолжало свою просветительную деятельность среди инородцев волжско-камского края чрез посредство школ, религиозных бесед и книг религиозно-нравственного содержания на инородческих языках. В 1900 году всех школ у братства было 154, в том числе крещено-татарских 64 с 1.795 учащихся, чувашских 51 с 1.478 учащихся, черемисских 17 с 289 учащихся, вотякских 16 с 365 учащихся, мордовская 1 с 41 учащихся, русских 5 с 517 учащихся. Всего учащихся было 4.485, в том числе 948 девочек. Кроме православных, в школах обучалось 10 детей мухаммеданской веры и 273 – язычников. 60 школ помещались в собственных домах, 82 в наемных, 9 в церковных. Во главе крещено-татарских школ стояла казанская центральная крещено-татарская школа, для подготовки учителей, с мужским и женским отделением и с общежитием и со 165 учащихся, во главе чувашских школ – миссионерская школа братства в селе Ишаках, с педагогическим классом, тоже для подготовки учителей; в школе училось в 1900 году 103 человека. Учителей для черемис братство воспитывает в министерской школе в селе Унже, а для подготовки учителей для вотяков отсылает кандидатов в селение Карлыган, вятской губернии, где есть учительская школа для вотяков. Переводческая комиссия при братстве издала в 1900 году книг и брошюр на разных языках 35 названий. Присоединено к православию братством за этот год 44 души. Израсходовано денег 26.000 рублей, осталось к новому веку 19.000²¹¹.

Православное миссионерское общество имело к концу века 44 отделения или епархиальных комитета, собрало капитал до 1.200.000 рублей, при ежегодном расходе до полумиллиона.

Энергичною рукой было избавлено от гибели и призвано к возрождению общество восстановления православного христианства на Кавказе. Это общество, совершенно независимое от синода, под начальством главноначальствующего, прежде наместника края, утопило все свои богатые средства в ирригационном канале для орошения высочайше пожалованной обществу караязской степи, и вошло в неоплатные долги. Церкви не строилась, священников с богословским образованием было мало, издательская и переводческая деятельность прекратились совсем, словом осуществление задач общества фактически прекратилось. Осведомившись обо всем этом, обер-прокурор Κ. П. Победоносцев в начале 1882 года энергично принялся за преобразование общества, на коронацию в 1883 году в Москве были совещания заинтересованных духовных и светских лиц относительно преобразования общества, и все дело разрешилось высочайшим утверждением в 1885 году нового устава, по которому общество отдавалось под обязательное председательство экзарха Грузии и поступало в ведение синода. Караязская степь, до 25.000 десятин, была принята в казну, в министерство государственных имуществ, а взамен обществу назначена была ежегодная выдача по 35.000 рублей из казны к прежде назначенным и поступавшим 23.000 рублей из казны и 30.000 из капитула императорских и царских орденов. При этом казна приняла на себя 150.000 рублей числившихся за обществом долгов²¹². Тотчас же обновленное общество принялось за ремонт церквей, школ и причтовых помещений, возобновило издательскую деятельность, стало снабжать бедные церкви священными сосудами, богослужебными книгами, ризницею, утварью, устраивать при школах библиотеки, приняло на свой счет воспитание детей бедного духовенства, стало назначать новых миссионеров, открывать новые приходы, в 1886 году издало миссионерскую инструкцию – «наставление пастырям-проповедникам слова Божия», в 1887 году открыло в селении Ардоне, терской области, александровское осетинское духовное училище для подготовки священников и учителей из осетин, впоследствии преобразованное в миссионерскую семинарию. Энергично устраивались народные школы, которые с новым уставом превращены в церковно-приходские²¹³.

Благоприятные условия. – «Воскресный День.» – «Кормчий». – ,Пастырский Собеседник». – «Русский Паломник». – Троицкие Листки» и их подражатели. – «Вера и Разум». – «Церковные Ведомости». – «Вестник Военного Духовенства». – Православный Благовестник». – «Народное Образование». – Прежние журналы. – «Друг Трезвости».

Время с первых же шагов обнаружилось особенно благоприятным для развития так называемых назидательных духовных журналов, т. е. сборников общедоступных статей религиозно-нравственного содержания в удовлетворение возникавшей вследствие развития церковной грамотности потребности народа в духовном чтении. На этой почве явились в Москве иллюстрированные еженедельные журналы: «Воскресный День», издание священника Симеона Уварова «для чтения в православной семье», «Кормчий», и многие другие, а также, с 1884 года, «Пастырский Собеседник», без иллюстраций, еженедельное издание В. А. Маврицкого. В Петербурге чуткий к веяниям времени редактор журнала «Церковно-Общественный Вестник», Поповицкий превратил свой задорный «Вестник», полный обличительного направления, также в назидательную еженедельную «иллюстрацию», под названием «Русский Паломник». Огромнейшее распространение получили начатые изданием еще в конце предшествовавшего царствования²¹⁴ дешевые «Троицкие Листки», по шести гривен за сотню, иеромонаха Троице-Сергиевой лавры Никона, возведенного скоро в сан архимандрита, и собрали своему издателю по полушке порядочный капитал, давший ему возможность устроить собственную типографию и развивать дело: кроме «Листков», отец Никон стал издавать еще «Троицкие Книжки», ценою по одной копейке, и «Троицкие Образки», но последнее предприятие не удалось, вследствие сильной конкуренции главным образом со стороны фабрики нарядных и дешевых икон на жести, и прекращено. «Троицкие Листки» вызвали подражание: явились с 1884 года «Киевские Листки», с 1886 года «Почаевские Листки» при «Волынских Епархиальных Ведомостях» и др.

С 1884 года харьковский архиепископ Амвросий Ключарев преобразовал местные епархиальные ведомости в солидный богословско-философский журнал «Вера и Разум». Журнал состоит из двух отделов – богословского и философского, кроме того, при каждой книжке имеется «Листок для харьковской епархии», те же епархиальные ведомости, очень содержательные, но набираемые экономно и весьма толково, так что «Листок» на двух своих страницах дает более, чем иные епархиальные ведомости в целом номере. «Вера и Разум» выходить два раза в месяц, книжками в 8 или 10 печатных листов, стоит с пересылкой 10 рублей и при обязательности подписки в своей обширной епархии не жалуется на скудость.

С 1887 года в Киеве Павел Акимыч Игнатович стал издавать «Церковно-приходскую Школу.»

С 1888 года стали выходить «Церковные Ведомости»,еженедельный журнал, издаваемый при святейшем синоде, с обязательной выпиской для всех причтов православных церквей. Необходимость синодального официального органа с развитием почтовых сообщений и газет сознавалась уже давно, потому что прежний способ сообщения синодальных общеобязательных распоряжений черепашьим шагом чрез консистории совершенно не соответствовал цели, а помещение их в официальной части «Церковного Вестника» тоже не достигало цели, так как «Вестник» расходился только в семи тысячах экземпляров, а сделать его обязательным для выписки всем причтам было затруднительно вследствие довольно высокой цены журнала – 5 рублей. Необходимость такого издания, чтобы синодальные постановления и распоряжения делались известными, по возможности, всем подведомственным синоду лицам и учреждениям и имелись для руководственных справок в каждой церкви и в каждом учреждении, подведомом синоду, обнаруживалась сама собой. «Церковные Ведомости» пошли по 3 рубля с пересылкой. «Ведомости» состоят из двух отделов – официального и неофициального, последний называется «Прибавления к Церковным Ведомостям». «Церковный Вестник» не без сожаления расстался со своей официальностью и недружелюбно встретил «Церковные Ведомости», но, не имея ничего сказать по существу, разразился печалованием насчет обязательности подписки на «Ведомости» для всех причтов, в предположении, что теперь окажутся ненужными и замрут епархиальные ведомости: предположение не оправдалось. В 1899 году издан алфавитно-предметный указатель к официальной части «Ведомостей» за первые десять лет их издания, для облегчения отыскания потребных к руководству справок²¹⁵.

С 1890 года и центральное управление войскового духовенства завело свой официальный журнал «Вестник Военного Духовенства», заменяющий для войскового духовенства епархиальные ведомости. С 1893 года обзавелось своим органом, «Православным Благовестником», и миссионерское общество. «Благовестник» в общем мало отличается от епархиальных ведомостей. С 1896 года выходит ежемесячник «Народное Образование», официальный орган училищного совета при святейшем синоде, в последнее время под редакцией Порфирия Петровича Мироносицкого.

С потерей официальности «Церковный Вестник» (а с ним и «Христ. Чтение») сразу потерял две трети своих подписчиков, затем постепенно стал хиреть и для поддержания своего существования вынужден был обратиться к запасному капиталу, собранному в золотые дни. «Православное Обозрение» не давало никакой прибыли в течение целого ряда лет и в 1891 г. прекратилось совсем, по недостатку подписчиков. В 1894 году прекратилось издание «Чтений в Обществе Любителей Духовного Просвещения». «Странник» хотя держался, но работал вяло, почти в убыток. «Православный Собеседник» и «Труды Киевской Духовной Академии» едва в состоянии были выдавать своим сотрудникам за оригинальные статьи даже такой ничтожный гонорар, как 8 рублей за лист. Московскому академическому органу «Творениям Святых Отец» грозило совершенное банкротство. Слышались жалобы, что публика перестала интересоваться богосл. наукой, и винили новое направление, покровительствующее простой назидательности в ущерб религиозной мысли и богословской науке. Однако, жалобы и обвинения были неосновательны. Причины были только в том, что старые редакторы не умели приспособиться к новейшим условиям журнального дела. Прекратилось «Православное Обозрение», но оно получило заместителя в лице «Веры и Разума» с совершенно тождественною по существу программой. «Богословский Вестник», основанный на место «Творений Святых Отец» живым молодым духовным писателем, ныне преосвящ. Антонием Храповицким, тогда ректором московской академии, сразу получил довольно приличный успех и возможность существования. Когда редакция «Церковного Вестника» перешла в руки проф. А. П. Лопухина (с 1893. г.), то журнал вернул, если не золотые, то по крайней мере серебряные свои дни, привлекли публику даровым приложением «Полного собрания творений святого Иоанна Златоуста, как и оживлением тона и содержания журнала вообще. То же случилось и со «Странником»: с переходом его в руки проф. Лопухина, совсем захиревший журнал оживился и обновился, привлек новых читателей, и издатель, вместо прежнего хронического дефицита, нашел возможным бесплатно выдавать подписчикам весьма ценные приложения, стоящие ему самому до 12.000 рублей ежегодно. В 1899 году появился даже новый частный богословско-апологетический журнал, издаваемый в Москве священником И. И. Соловьевым, «Вера и Церковь». «Душеполезное Чтение», переданное прежним редактором, протоиереем Василием Нечаевым, после хиротонии его в архиереи, своему зятю, профессору-протоиерею Димитрию Касицыну, никогда не жаловалось, кажется, на черные дни, благодаря общедоступности и занимательности своей программы, к тому же весьма соответствовавшей и духу нового времени, а в последние годы вмело даже выдающийся материальный успех.

В последний год века появился журнал священника Григория Спиридоновича Петрова «Друг Трезвости», издаваемый священником Белогостицким. Журнал поставил себе задачей будить христианские чувства в людях и звать ко Христу своих читателей их же собственным обыкновенным мирским голосом. В статьях почти не встречается текстов и вообще богословских цитат, а самые выражения и понятия употребляются применительно к миру, чуждому церковности. Такой способ проповеди с успехом применялся еще святыми отцами, обращавшимися для убеждения язычников к формам и мыслям уважаемых ими языческих писателей. Журнал выходит небольшими брошюрками два раза в месяц и стоит 2 рубля.

Миссионерское общество в миссии среди инородцев. – Раскол. – Меры к вразумлению раскольников и сектантов. – «Миссионерское Обозрение». – Миссионерские съезды. – Единоверие. – Японская миссия. – Прибалтийский край. – Присоединение волынских чехов. – Присоединение айсор. – Стремление среди западных Церквей к воссоединению с восточной. – Открытие свв. мощей. – Новые праздники и службы. – Киевовладимирский собор

Из мер к распространению христианства, предпринятых в последнее двадцатилетие века, особенно важным является данное синодом в 1883 году общее дозволение совершать для инородцев богослужение на их родном языке. Вся миссионерская деятельность среди инородцев-язычников и магометан сосредоточивалась в ведении православного миссионерского общества, которое, имея своим неизменным председателем московского митрополита, сделалось официальным учреждением для заведывания одной из отраслей высшего церковного управления. В Сибири действуют миссии: алтайская, киргизская, енисейская, обдорская, камчатская, иркутская. Алтайская миссия имеет 15 миссионерских станов, обращает в христианство ежегодно до 500 человек, крещеных инородцев имеет в своем районе до 23.000, не крещенных до 20.000. В пределах миссии имеется 55 церквей и молитвенных домов и 50 школ с 900 учащихся. Беднейших инородцев миссия снабжает хлебом для посевов, деньгами на поддержание хозяйства, одежду и пр. Для бесприютных детей устроены два приюта. Для просвещения остяков, крещеных, но остающихся не наставленными в истинах Христовой веры, учреждена в томской епархии в 1896 году подвижная школа. Киргизская миссия, открытая в 1882 году в пределах томской епархии для семипалатинской области с целью обращения киргиз-магометан, сначала с подчинением алтайской миссии, а с 1895 года выделенная в самостоятельную, состоит из 9 станов и 22 человек, имеет 12 церквей и молитвенных домов, 6 школ с 800 учащихся и в 1898 году обратила в христианство 59 человек. В енисейской епархии существует 12 специально миссионерских приходов и 9 школ с 200 учащихся. Дело миссии здесь очень трудное, миссионерские приходы обнимают иной тысячу, а иной и пять тысяч квадратных верст. Не удивительно, поэтому, что здесь и у крещеных инородцев существует двоеверие, и миссионеры свидетельствует, что хотя шаманство и потеряло между инородцами прежнюю силу, как религиозный культ, теперь не яснее инородцы нередко и в настоящее время обращаются к шаманству: призывают во время болезни шамана, чтобы он отогнал шайтана – злого духа, участвуют в жертвоприношениях горным и водяным духам. В 1898 году крещено в енисейской епархии в туруханском крае 33 души. Обдорская миссия в тобольской епархии состояла из 7-и лиц и крестила в 1898 году 28 человек самоедов и остяков. И здесь миссионеры жалуются, что крещеные самоеды и остяки остаются в сущности язычниками и из 4.000 крещеных инородцев причащалось только 400 человек. Для инородцев тобольской епархии имеется два пансиона-школы, в Обдорске и при кондинской женской общине, с 23 учащимися, и еще пансион при тобольской семинарии с 16 учащимися. Камчатская миссия имеет 17 миссионерских станов, с причтом при каждом из священника и псаломщика, и 23 школы с 500 учащихся. В 1898 году миссия крестила 178 человек. Миссионеры особенно хвалят корейцев и жаловались на русских в этом крае, принадлежавших большею частью к отребьям общества. Иркутская миссия имеет 20 станов и 16 школ с 300 учащихся. Крещеных инородцев миссия считает в своем ведении 1.050 душ.

В вятской епархии миссионерское общество содержит 60 школ с 2.500 учащихся. Из других епархий поддержкой общества пользуются епархиальные его комитеты епархий: архангельской, симбирской, самарской, саратовской, уфимской, пермской, екатеринбургской, астраханской, ставропольской, оренбургской. Другие комитеты, напротив, сами доставляют пособив обществу сбором пожертвований и членских взносов.

Совместно с миссионерским, тоже миссионерские по своей задаче, но ограниченные районом деятельности, работают, общество восстановления православия на Кавказе и братство святителя Гурия. Последнее, хотя в своей непосредственной деятельности и ограничено пределами казанской епархии, но свое благотворное влияние косвенно простирает «на весь инородческий восток, как чрез посредство лиц, подготовленных им для школьного и священнослужительского дела, так и с помощью церковных книг, издаваемых состоящею при братстве комиссией на всех почти инородческих наречиях восточной России и Сибири». В ведении братства до 150 школ с 3.000 учащихся инородцев: татар, чуваш, черемис, мордвы.

Отношения правительства к сектантству и расколу получили характер твердой устойчивости. Предоставляя всем свободу вероисповедания в его так сказать наличности, «Россия не может дозволить пропаганды отторжения единоверных сынов своих в религиозные станы, и заявляет об этом открыто в своих законах». В 1884 году было закрыто пашковское общество поощрения духовно-нравственного чтения, прекращен пашковский журнал «Русский Рабочий» и сам Пашков «удалился заграницу». Некоторою суровостью отличались доселе отношения правительства к расколу. Нет более ненавистного и опасного врага, как домашний враг, и нет ничего удивительного, если церковное управление и государственное правительство относились к раскольникам, как именно к врагам, появившимся в своей семье, жестче, чем к врагам чужого лагеря, так что татарские муллы и еврейские раввины получали казенное жалованье, а раскольникам вовсе воспрещено было отправлять богослужение. Нетерпимость правительства в отношении к раскольникам, наследованная издавна, была несколько ослаблена в царствование императора Александра II, когда высочайше одобренными 16 августа 1864 года заключениями особого комитета по раскольничьим делам все сектанты были разделены на две категории: более вредных и менее вредных, и когда менее вредная категория получила, за некоторыми исключениями, общегражданские права, а 19 апреля 1874 года были высочайше утверждены рассмотренные в государственном совете предположения комитета о гражданской метрической записи браков, рождения и смерти раскольников. Затем, в 1875 году, при министерстве внутренних дел была образована комиссия для выработки подробного законоположения о раскольниках. В основу облегчительных в отношении к раскольникам постановлений была положена мысль, что «мероприятия правительства по отношению к расколу хотя и не должны носить на себе характера преследования его, но в то же время не могут быть направлены к послаблению, а тем менее к покровительству расколу». Государственный совет, чрез который проходили изменения законодательства по отношению к раскольникам, рассуждал, что «как бы ни было желательно для правительства, всегда отличавшегося веротерпимостью, даже по отношению к иноверцам», дать еще большие гражданские облегчения раскольникам, однако, это представляется невозможным так как последователи раскола стремятся к пропаганде своего учения. Верховная власть, являющаяся защитником догматов господствующей веры, не может, не порождая явного соблазна, поставив в равные условия свободы, как православную Церковь, так и учения, прямо ей враждебные». Мероприятия в отношении к расколу, во всяком случае, не должны «давать в руки последователей толков нового орудия для борьбы с господствующей Церковью».

Выработанные комиссией, или вернее, принятые ею положения особого комитета 1864 года, были, по рассмотрении в государственном совете, высочайше одобрены 3 мая 1883 года. Сущность нового закона о раскольниках состояла в том, что раскольникам разрешено было творить общественную молитву, исполнять духовные требы и совершать богослужение по их обрядам в частных домах, а также на кладбищах при погребении, с пением, но без употребления церковного облачения. Постановлено не преследовать уставщиков, наставников и других лиц, исполняющих духовные требы у раскольников, за исключением тех случаев, когда они окажутся виновными в распространении своих заблуждений между православными или в иных преступных деяниях. Но подтверждено, что за такими лицами не признается духовного звания и они считаются принадлежащими к тем сословиям, в которых состоят. Также подтверждено, что последователям раскола воспрещается публичное оказательство оного, т. е. крестные ходы, публичные процессии в облачениях, публичное ношение икон, кроме предношения их сопровождаемым на кладбище покойникам, употребление вне домов или часовен и молитвенных зданий церковного облачения или монашеского и священнослужительского одеяний и раскольничье пение на улицах и площадях. Дозволено исправлять и возобновлять приходящие в ветхость молельни и часовни менее вредных сект, с тем, чтобы наружный вид строений не был изменяем, и каждый раз с разрешения гражданского начальства, а в некоторых случаях дозволено и распечатывать те, которые были закрыты, по сношению с обер-прокурором синода, и, при крайней надобности, открывать новые – с разрешения министра внутренних дел. Все такие здания не должны были только иметь внешнего вида православного храма, не иметь наружных колоколов, но могли иметь над входом кресты и иконы. В этих своих постановлениях государственный совет руководился тем соображением, что «молитва составляет одну из первых духовных потребностей каждого верующего, хотя бы и заблуждающегося в своих религиозных убеждениях, человека», и что «поэтому, какой бы строгостью ни было обставлено запрещение собираться на общественное в частных домах богомоление, последнее всегда будет существовать, с тем только различием, что в случае преследования оно будет совершаться тайно, без надзора правительственных властей». Кроме указанного, тем же законом 3 мая 1883 года отменены стеснительные постановления относительно отлучек раскольников из мест постоянного их жительства, приписки к городским обществам, отправления торговли и промыслов, а так же занятия выборных должностей в городских общественных управлениях. В дополнение к этому закону законом 10 января 1889 года установлена уголовная ответственность раскольнических лжесвященников за исполнение ими духовных треб для лиц православного исповедания²¹⁶.

Меры в отношении к заблуждающимся поощрялись преимущественно основанные на убеждении. Сначала в виде опыта, а потом и окончательно в духовных семинариях введена была особая кафедра по истории и обличению русского раскола. Начавший выходить в 1875 году и вскоре прекратившийся журнал «Братское Слово», издаваемый профессором московской академии Николаем Ивановичем Субботиным и специально посвященный изучению и обличению раскола, получил субсидию от синода и возродился с 1888 года, пока, впрочем, снова не прекратился в 1899 году, уже навсегда, жалуясь на малое число подписчиков, которых было всегда лишь не более тысячи, а вернее – разошедшись в своих взглядах на меры в отношении к расколу с правящими духовными сферами, которые стояли за более мягкое отношение к раскольникам, чем издатель-профессор. С субсидией же от синода возник в 1896 году и противосектантский журнал «Миссионерское Обозрение», издаваемый чиновником особых поручений при обер-прокуроре синода Василием Михайловичем Скворцовым, сначала в Киеве, а потом, с переходом издателя на жительство в Петербург, в Петербурге. Судя по постепенному росту объема без надбавки подписной платы, журнал имеет материальный успех.

В миссионерское дело значительное оживление внесли миссионерские съезды, бывшие в Москве в 1887 к 1891 годах, в Казани в 1897 году, в Одессе в 1898 году. Особенное значение имел первый съезд, выработавший правила об устройстве миссий и о способе действий миссионеров и пастырей Церкви по отношению к раскольникам и сектантам, утвержденные затем синодом. По этим правилам, между прочим, в епархиях учреждаются миссионерские библиотеки: главная – общеепархиальная и благочиннические или окружные. Книги для этих библиотек рекомендовано выписывать по каталогу, составленному братством святого Петра митрополита в Москве. Несколько позднее решено снабдить противораскольническими книгами в местностях, зараженных расколом, и библиотеки церковно-приходских школ. На содержание и разъезды миссионеров в юго-западных епархиях, зараженных сектантством, исходатайствован отпуск до 25.000 рублей.

Не без влияния осталось на обращение раскольников в единоверие разъяснение, данное синодом в 1888 году, о том, что единоверие не представляет собою какого-либо, отличающегося от православия, исповедания, но православие и единоверие составляют одну Церковь.

По высочайшему повелению в 1896 году внесено в закон дополнение об ответственности нехристиан за препятствование христианам соблюдать праздники и свои религиозные обязанности.

Вне пределов России, под мудрым руководительством преосвященного Николая Касаткина, состоящего начальником миссии с 1870 года и в сане епископа с 1880 года, процветала японская наша миссия. Ее особенностью, а вместе и силой является ее примененность к условиям деятельности, зависящая главным образом от того, что миссии приходится действовать среди народа, имеющего уже тысячелетнюю собственную культуру. Церковная жизнь здесь не похожа на русскую. Все православные в Японии распределяются по 226 общинам, имеющим 28 священников и 149 катехизаторов с епископом во главе и благочинным над общинами. Есть семинария в Токио с 70 учениками, катехизаторская школа, причетническая, женская, несколько обыкновенных, издается три духовных журнала. Всех православных в ведении миссии до 25.000, крещено в 1898 году 970. Установился обычай ежегодно созывать собор из всех православных для обсуждения нужд миссии, т. е. японской православной Церкви. Общины сами содержат катехизаторов, а иногда и священников; нередко сами же строят для себя и храмы. В зависимости от пристрастия японцев к разного рода обществам, почтя в каждом приходе существуют женские дружеские общества, для содействия религиозно-нравственному воспитанию. Общества эти имеют ежемесячные собрания, на которых читают жития святых, занимаются толкованием молитв или Священного Писания, рассказывают историю ближайшего праздника и выбирают более способных из своей среды для оглашения неверных, оказания помощи бедным, забот о воспитании детей, возбуждения веры в охладевающих. В 1889 году вместе с конституцией в Японии объявлена полная свобода вероисповедания.

В 1890 году утверждены новые штаты иерусалимской духовной миссии и дополнены затем в 1896 году.

Вместе с начавшимся с 1883 года оживлением русских элементов в прибалтийском крае возобновились и присоединения к православию из протестантства эстов и латышей. В год обыкновенно присоединялось здесь до 3.000 душ. Правительство решило дать должные фактические права в этом оне меченном крае русским элементам, вводило русский язык в присутственные места и школы, лютеранские церковные школы подчинило министерству народного просвещения, открывало русские народные школы.

В 1888 и 1889 годах совершилось массовое присоединение к православной Церкви проживающих на Волыни чехов-католиков, до 7.000 душ.

В 1898 году совершилось присоединение к православной российской Церкви айсор-несториан, проживающих в Персии. Стремление айсор воссоединению было давнее. Еще в 1859 году айсоры Персии и Турции искали воссоединения. Но так как с воссоединением они связывали надежду на улучшение своего политического положения, то дело было заторможено тогдашним министром иностранных дел, князем Горчаковым и обер-прокурором Ахматовым, которые высказались не в пользу немедленного воссоединения всего айсорского народа, хотя синод и с радостью встретил изъявление такого намерения айсор и послал от себя к айсорам, для ознакомления с их религиозным бытом архимандрита Софонию. С восьмидесятых годов вопрос был поднять опять. В 1883 году приезжал в Россию несторианский епископ Гавриил хлопотать по этому делу, но и его миссия пока не имела желанного успеха. Было найдено, что он не имеет надлежаще заверенных полномочий. Кроме того, с ним трудно было объясняться, так как он не знал русского языка. Главным же препятствием было то, что из политических соображений опасались допустить одновременное воссоединение всего айсорского народа, предоставляя присоединяться каждому в отдельности. Однако, не смотря на все свои неудачи, айсорский народ продолжал стучаться в двери российской Церкви. И в 1895 году, после долгих проволочек, когда явился в Петербург уполномоченный от епископа айсор-несториан, живущих в Персии, синод впервые призвав всепоспешествующее благословение Божие на ищущих вступить в лоно единой святой соборной и апостольской Церкви, по слову Спасителя нашего и Господа: да вси едино будут (Иоан. XVII, 21), поручил айсор-несториан, желающих воссоединиться, архипастырскому попечению экзарха Грузии, архиепископа Владимира, вскоре ставшего митрополитом московским, поручил преосвященному изыскать, по соображению местных обстоятельств, меры к осуществлению воссоединения, назначить в Урмию православного священника для ознакомления и православных с несторианством айсор, и айсор с православием. Избран был священник Виктор Синадский. Когда он 13 мая 1897 года въезжал в Урмию, к его приезду в этот город из окрестных деревень, расположенных на 50 верст в окружности, собралось до 10.000 пеших и всадников, представителей всех вероисповеданий. Встреча была полна неописуемого восторга и энтузиазма, а несторианское и армянское духовенство выходило навстречу с крестом и хлебом и служило молебны. Светилось чувство беспредельной преданности и надежды в отношении к православному русскому царю. Как ни бились дипломаты целую четверть века, не удалось вытравить у первобытного народа надежду на политическое покровительство. Чувство естественное! Но опять оно вызвало опасения, и дело разрешено было так, что принят был в лоно православной российской Церкви жить прибывший вскоре в Россию епископ супурганский Иона с сопровождавшим его клиром, и ему уже самому поручено присоединить к православию желающих на месте их жительства. Для помощи же Ионе учреждена в Урмии православная русская миссия. В выработке условии и форм воссоединения самое деятельное участие принимал редкостный по эрудиции профессор петербургской духовной академии Василий Васильевич Болотов²¹⁷. Воссоединение происходило 24 и 25 марта 1898 года. 24 марта, во вторник, в заседания синода секретарь Гурьев доложил: «так как в одном из предыдущих заседаний святейший синод, следуя соборным определениям, положил принять в общение обращающегося от несторианской ереси епископа супурганского Иону, то он стоит пред дверьми и просит позволения войти». Синод изъявил согласие на просьбу Ионы, двери зала заседания открылись и епископ айсор вошел с двумя переводчиками. Первенствовавший член, митрополит петербургский Палладий Раев воз- гласил: «епископ супурганский Иона да передаст по сей рукописи свое исповедание веры». Это исповедание, применительное к несторианским заблуждениям, было выработано синодом при участии профессора Болотова. Епископ Иона прочитал на сиро-халдейском языке свое исповедание веры и затем собственноручно подписал его, а находившийся при нем русский переводчик-иеромонах прочитал то же самое исповедание на славянском языке. Засим митрополит Палладий вопросил членов святейшего синода: «достоин ли принятия ищущий общения», и когда митрополит киевский Иоанникий ответствовал, что «по священным канонам достоин принятия в сущем его сане», и прочие члены святейшего синода с ним согласились, тогда первенствующий член произнес: «слава Богу, соединившему расстояния», и затем, осенив епископа Иону крестом, объявил ему, что на следующий день в свято-Троицком соборе Александро-Невской лавры имеет быть совершено присоединение к православной Церкви как его самого, так и других, прибывших с ним, несториан. О вышеописанном представлении святейшему синоду епископа Ионы было составлено особое деяние святейшего синода, помещенное в официальной части № 13 «Церковных Ведомостей» за 1898 год.

На следующий день, в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, совершилось и самое торжество присоединения. Уже к 9 часам утра лаврский собор был полон молящимися. Епископ Иона и бывшие с ним архимандрит Илия, пресвитеры Сергий и Георгий и диакон Иаков также прибыли к указанному часу в собор и стали у западных дверей его вместе с своими переводчиками. К 9¹/2 часам утра в алтаре собрались архипастыри, имевшие совершать божественную литургию: мирополиты – Палладий с.-петербургский и Владимир московский, Антоний, архиепископ финляндский, и Димитрий, епископ тверской. К тому же времени прибыли в собор многие высокопоставленные лица. По окончании чтения часов, митрополит Палладий, облаченный в мантию и омофор, вышел из алтаря вместе с двумя своими викарными епископами и направился к западным дверям собора, где находились присоединяемые. По обычном вопрошении присоединяемых о желании их отрещись от погрешений и неправостей несторианского вероисповедания и приити в соединение веры православно-католические и по получении утвердительного от них ответа, высокопреосвященный Палладий благословил их и затем над приклоненными главами их прочел молитву, начинающуюся словами: «Господи Боже истины» Засим последовал ряд вопрошений, обращенных к присоединяемым. Вопрошения и ответы, положенные по чину, были заранее переведены профессором Болотовым на сиро-халдейский язык и усвоены присоединяемыми. Пресвитер Сергий, как знакомый с церковно-славянским языком, произносил ответы от лица всех присоединяемых. Трогательно было слышать, когда митрополит произнес первое вопрошение: «отрицаетесь ли учения Нестория я Феодора и всех им единомысленных», и когда на сие последовал громогласно произнесенный присоединяемым пресвитером Сергием ответ: «отрицаемся»! Мысль невольно переносилась к тем временам, когда имена названных лжеучителей глубоко волновали Церковь православную.

После всех вопрошений и ответов, митрополит, произнеся слова: «внидите в Церковь православную и, совершенно отринув заблуждения, в них же были есте, чтите Отца Вседержителя, Сына Его Иисуса Христа и Духа Святого, Троицу единосущную и нераздельную», подвел присоединяемых к амвону, где на особом аналогие положены были крест и евангелие. В это время хором митрополичьих певчих было исполнено на сиро-халдейском языке пение псалма 66: «Боже, ущедри ны и благослови ны»... По окончании пения псалма, присоединяемые стали на колена, а митрополит прочел положенные и в других чинах присоединения стихи: «Посли дух Твой» и другие и молитву «Господи Боже Вседержителю»...Затем присоединенные встали и утвердили данное ими обещание об исповедании православно-католические веры лобызанием евангелия и святого креста. Чин присоединения закончился чтением митрополитом Палладием молитвы над присоединяемыми, начинающейся словами: «Господь наш Иисус Христос»... После сего митрополит, высказав приветствие новоприсоединенным, возложил на епископа Иону драгоценный крест, панагию и архиерейскую мантию на архимандрита Илию – крест архимандритский, а на прочих пресвитеров – кресты иерейские. Все они, затем, были введены в алтарь и, облачившись в священные одежды, свойственные их степеням священства, приняли участие в совершении божественной литургии. Во время малого входа епископ Иона возложил на присоединенного к православной Церкви архимандрита Илию митру. После великого входа новоприсоединенный епископ Иона благословил народ, держа в руках дикирий и трикирий. По окончании литургии было отслужено молебствие, а затем епископ Иона и прочие присоединенные проследовали в покои митрополита и здесь были приветствованы им, а затем вместе с митрополитом Палладием они прошли в лаврскую трапезу. Здесь, по прочтении молитвы, товарищ обер-прокурора святейшего синода сенатор Владимир Карлович Саблер прочитал милостивое поздравление Государя Императора вновь принятым в лоно нашей православной Церкви²¹⁸.

В последнее десятилетие XIX века особенно заметно про- явилось не умирающее в западных Церквах стремление к воссоединению с восточною православною Церковью. Проявления этого стремления не новы в русской церковной жизни. В сороковых и шестидесятых годах они шли от англиканской Церкви, в семидесятых от так называемой старокатолической, отделившейся от римской Церкви после ватиканского собора. В девятидесятых годах старокатолики, казалось, были совсем накануне соединения. Но Господь, видимо, не благословляет пока осуществления этого дела.

В 1896 году торжественно открыты в Чернигове мощи святителя Феодосия Угличского и установлено церковное празднование его памяти в день его кончины. В 1882 году установлено празднование 19 февраля. В 1884 и 1885 годах установлено празднование, 6 апреля и 14 февраля, дней кончины святых первоучителей славянских Кирилла и Мефодия. В 1888 году, по поводу девятисотлетия крещения Руси, установлено празднование памяти святого великого князя Владимира в день 15 июля, и в память спасения царской семьи при крушении железнодорожного поезда на курско-харьковско-азовской дороге при станции Борках 17 октября 1888 года установлено празднование 17 октября. В 1895 году высочайше повелено считать 30 августа табельным днем.

В 1881 году на литургии прибавлено на эктении два прошения и особая молитва об утверждении мира в земле нашей и разрушении советов нечестивых на попрание власти, к концу века, впоследствии, измененная вследствие усмирения крамолы в молитву о водворении мира и благочестия; во время холеры в 1892 году синодом предоставлено епархиальным преосвященным, независимо от совершения молебного пения во время губительного поветрия, разрешать на сугубой эктении возношение особого прошения; тоже и во время голода в 1891 году. В 1885 году изданы служба и акафист святым Кириллу и. Мефодию, в 1888 году – святому великому князю Владимиру и разрешено синодом к напечатанию множество акафистов местным святым и чудотворным иконам. Устанавливалось, по ходатайству благочестивых христиан, множество крестных ходов.

Общение русской Церкви с другими православными Церквами выражалось в постоянном оказании материальной помощи бедствующим иностранным Церквам.

Общероссийское значение имело состоявшееся в 1896 году освящение владимирского собора в Киеве. Мысль о построении собора в честь святого великого князя Владимира явилась еще в 1852 году, при сооружении гражданского памятника святому Владимиру, и принадлежит тогдашнему митрополиту киевскому Филарету. Первоначальный план составлен был академиком Н. В. Штромом. Первая закладка собора происходила в 1862 году. Предполагалось выстроить собор на пожертвования. Первая смета была исчислена в 500.000 рублей. Работы из экономических соображений начаты были по плану, измененному архитектором Спарро и академиком Беретти. В 1866 году, вследствие появившихся в стенах собора трещин, работы были приостановлены, но чрез десять лет возобновлены опять – на средства казны. Постройка вчерне была закончена в 1881 году и затем началось, под руководством профессора A. В. Прахова, знаменитое расписание стен собора, благодаря оригинальным работам художника Виктора Михайловича Васнецова вынесшее славу собора за пределы России – в западную Европу. Сооружение и украшение собора обошлось почти в миллион рублей²¹⁹.

Усиление епархиальной власти. – Улучшение быта духовенства. – Орденские знаки. – Крест для священнослужителей. – Черная скуфья. – Войсковое духовенство. – Церковные суммы. – Соборы архипастырей. – Новое издание устава духовных консисторий. – Новая инструкция церковным старостам. – Новые штаты синодальных архива и библиотеки, контроля и типографий. – Цензура духовная. – Новые епархии. – Викарии

Престиж духовенства возвышался двумя путями: усилением власти власть имеющих и улучшением положения низшего духовенства. Новый устав духовно-учебных заведений делал епархиального архиерея вершителем административной части в учебных заведениях и исключал всякую возможность нередко встречавшихся ранее надоедливых и упорных пререканий семинарских правлений с своими преосвященными, восходивших на разрешение синода, как то не раз было далее в петербургской семинарии при митрополите Исидоре²²⁰. Синодальным указом 5 апреля 1881 года отменены выборы благочинных, назначение благочинных предоставлено власти и усмотрению архиерея.

В быте духовенства царствование Александра III ознаменовано значительными милостями. Установлением особого земского сбора в западных губерниях с 1 января 1889 года обеспечено устройство причтовых помещений при православных Церквах. В 1887 году положено относить пенсии духовным лицам на счет общего пенсионного кредита департамента государственного казначейства с прекращением счета пенсионному кредиту духовного ведомства. Это имело те последствия, что все лица духовного сословия стали получать, хотя и крохотные, пенсии, а прежде, когда был особый счет пенсионному кредиту духовного ведомства, сумм на выдачу всем пенсий не хватало и к последнему году имевших право на получение, но не получавших пенсий, в ожидании получения по очереди, состояло до тысячи лиц. Самое же важное, это восстановление в 1893 году установленного императором Николаем I и действовавшего до 1860 года порядка, по которому ежегодно к ассигновке на духовное ведомство прибавлялась известная сумма – на жалованье причтам, до обеспечения всех причтов жалованьем. 28 декабря 1892 года состоялось высочайшее повеление об ассигновании на первый раз 250.000 рублей в 1898 году на жалованье приходскому духовенству, в 1898 году отпущено еще 250.000 на будущий год. Затем с 1895 года этот кредит прогрессивно ежегодно увеличивался на 500.000 рублей. Всеми этими законоположениями духовенство обязано, как свидетельствует повременная печать, инициативе и настоянию Κ. П. Победоносцева.

В 1884 и 1885 годах синод выработал новые положения о приходах. Разрешено было восстановить все приходы, закрытые с 1869 года, и сделанные приписными церкви обращались в самостоятельные приходские. Увеличен состав причта и не только разрешено, но и рекомендовано восстанавливать упраздненные диаконские вакансии. В диаконах надеялись найти наиболее пригодный контингент учителей церковно-приходских школ. Результаты новых распоряжений стали обнаруживаться немедленно: в том же 1885 году в нижегородской епархии восстановлено было сразу 126 приходов, в воронежской восстановлено 638 диаконов. Вместе с этим, в 1885 году было закрыто давно уже выцветшее присутствие по делам православного духовенства.

Весьма заметным в жизни духовенства было распоряжение синода о воспрещении священнослужащим одевать на себя при богослужении орденские знаки, что практиковалось ранее. Как бы в обмен, всем лицам иерейского сана в 1896 году, по случаю коронации, присвоено право возлагать на себя серебряный наперсный крест особо установленного образца. С 1883 года всем священникам дозволено при богослужении на открытом воздухе или в холодной церкви одевать черную скуфью.

В 1890 году преобразовано управление войсковым духовенством. По новому положению во главе управления становился один протопресвитер военного и морского духовенства с духовным правлением, устроенным по образцу консисторий. Новым положением достигнута централизация управления войсковым духовенством и уничтожена прежняя обособленность и как бы совершенная независимость войсковых священников от епархиальных архиереев в пределах их епархий. Первым протопресвитером по новому положению был назначен главный священник гвардии, гренадер, армии и флота, бывший настоятель петербургского Сергиевского всей артиллерии собора Александр Алексеевич Желобовский. Несколько ранее высочайшего утверждения нового положения об управлении войсковым духовенствам возвышены служебные права этого духовенства и увеличено его содержание.

Различными мероприятиями круто ограничено было право архиереев распоряжаться подведомыми им монастырскими и церковными суммами . Распоряжением 1888 года велено все церковные суммы хранить в государственных банковых учреждениях.

В церковном управлении и вообще в области церковной жизни проявились попытки широкого применения принципа соборности. В 1884 году состоялся собор юго-западных архиереев в Киеве, под председательством киевского митрополита Платона Городецкого, для обсуждения мер к поднятию значения духовенства и усилению религиозно-нравственного влияния его на массу народа, особенно же мер против развития сектантства на юго-западе России. Собралось одиннадцать архипастырей. Собор издал «пастырское послание иерархов юго-западных епархий к своим паствам» с призывом остерегаться всяких лжеучений и в частности штунды. В том же году составившийся в Петербурге на юбилее митрополита Исидора собор иерархов рассуждал о церковно-приходских делах: школах и причтах, и тоже издал воззвание. В 1885 году созван был собор сибирских архиереев в Иркутске и поволжских в Казани для обсуждения мер против раскола и вообще к лучшей организации миссионерского дела. Оба собора издали пастырские послания. В 1888 году был великий собор в Киеве по поводу девятисотлетия крещения Руси. Наконец, в самое последнее время множество иерархов съехалось в Киев на пятидесятилетний юбилей митрополита киевского Иоанникия. На эти соборы в первое время возлагали большие надежды. В них видели «давно желаемое применение па практике древнего канонического обычая и права святителей православной Церкви соборно обсуждать важнейшие вопросы веры и церковной жизни и разрешать возникавшие недоразумения по делам церковного управления».

Важное значение в церковной жизни имеет новое издание в 1888 году устава духовных консисторий, переработанного и примененного к государственным законоположениям нового времени.

В 1890 году высочайше утверждена составленная синодом инструкция церковным старостам, регулирующая отношения старост к причту и к церковному хозяйству.

В 1895 году утверждены новое положение о синодальном архиве и новые штаты архива, выработанные по почину начальника архива Аполлинария Николаевича Львова высочайше учрежденною комиссией по упорядочению синодального архива. Кроме возвышения в материальном и служебном положении лиц, служащих в архиве, новое положение уничтожало существовавшую ранее труднодоступность архива, широко открывая двери архива для научных занятий, и усилением штата имело в виду ускорить разработку справочной части в архиве. Тем же порядком исходатайствован был с 1897 года, пока на пять лет, ежегодный отпуск из казны 3.000 рублей на издание трудов самой комиссии по изданию описания архива, значительно ожививший это заглохшее было дело. Улучшено дело управления московскою синодальною библиотекой. В 1895 же году утверждены новое положение и новые штаты контроля при синоде, в 1896 году – петербургской и московской синодальных типографий.

При пересмотре цензурного устава в 1885 году окончательно упразднены существовавшие еще при провинциальных духовных академиях цензурные комитеты.

В 1885 году открыта самостоятельная екатеринбургская епархия из викариатства пермской, учрежденного еще в 1883 году. В 1886 году кавказская переименована в ставропольскую. Еще раз преобразовано церковное управление Грузии: вместо четырех, здесь образовано пять епархий, причем гурийская и абхазская епархии упразднены, а открыты вновь сухумская, на место абхазской, гурийско-мингрельская, на место гурийской епархии и мингрельского викариатства имеретинской епархии, и владикавказская, образованная из грузинского викариатства, существовавшего с 1875 года; владикавказская в 1894 году обращена в самостоятельную; в 1887 году образовано алавердское викариатство, на место прежней епархии. С кончиною с.-петербургского, новгородского и финляндского митрополита Исидора в 1892 году его прежняя епархия выделила из себя старую новгородскую и новую финляндскую. В 1894 году открыта забайкальская епархия из иркутской, в 1895 году – омская. В 1898 году учреждена владивостокская епархия.

В царствование Александра III появилось много новых викариев. Еще в предшествовавшее царствование, в 1865 году, признано было возможным открывать викариатства всюду, где найдутся на содержание их местные средства. К началу века их было только 3. Викария состоят в полном послушании своих епархиальных преосвященных, только немногие имеют относительную самостоятельность, где, вследствие обширности епархии, нет возможности викарию постоянно сноситься с епархиальным архиереем. Таковы викарии: люблинский в холмско-варшавской епархии, великоустюжский в вологодской, сарапульский в вятской. При этих викариях существуют духовные правления, устроенные по образцу консисторий, но с правом решать только менее важные дела.

Статистические сведения о российской Церкви к концу XIX столетия. – Первенствующий член синода, митрополит Антоний Вадковский. – 31 декабря 1900 года. – Неизменное в церковной жизни среди ее постоянных перемен.

К концу столетия российская Церковь состояла из более чем 80.000.000 душ православных христиан обоего пола. Ежегодно рождается православных русских до 5.000.000, умирает до 3.000.000, браков бывает до 800.000, разводов до 300, присоединений до 15.000. Этою обширною паствой Божией управляло около 45.000 пастырей-священноиереев, в том числе свыше 2.000 протоиереев. Служит до 15.000 диаконов и до 44.000 псаломщиков. Свыше 23.000 причтов обеспечены жалованьем с расходом до 8.000.000 рублей. Церквей было до 48.000 и до 19.000 часовен и молитвенных домов. В этом числе собственно приходских церквей до 37.000, свыше 4.000 приписных, свыше 2.000 кладбищенских, до 2.000 домовых, до 2.000 монастырских, свыше 700 соборных и до 300 единоверческих. Около 53.000 лиц искали спасения вне мира в 800 обителях. Монастырей мужских до 500, в том числе 68 архиерейских домов, являющихся также иноческими обителями; женских монастырей было до 300. Монашествующих в мужских монастырях свыше 8.000, в женских свыше 9.000; послушников до 7.000, послушниц до 29.000. Для приготовления к пастырскому и церковному служению обучалось в 4-х академиях до 1.000 яиц, в 58-ми семинариях до 20.000, в 185-ти духовных училищах до 32.000. Наставников и начальников духовно-учебные заведения имели до 3.000. Число церковных школ и учащихся в них указано ранее. При церквах и в благочиннических округах числилось свыше 26.000 библиотек. При монастырях состояло до 200 больниц, на 2.000 лиц, и до 150 богаделен», на 4.000 лиц. При церквах было до 100 больниц, на 1.000 лиц, и до 1.000 богаделен, на 10.000 лиц. Епархиальные попечительства о бедных духовного звания имеют капитал до 10.000.000 рублей, расходуют в год до 2.000.000. Церковно-приходские попечительства, число коих восходит до 18.000, сделали в 1897 году пожертвований на сумму до 4.000.000 рублей, в том числе на содержание и украшение церквей до 3.000.000, остальное на церковные школы, благотворительные учреждения и содержание причтов. Вся паства православной российской Церкви распределялась по 65-ти епархиям, из коих одна состоит в Америке. Во главе стояли 65 епархиальных архиереев и при них 40 викариев. Кроме того, 14 архиереев не имели епархий, из них 2 присутствовали в синоде, а прочие пребывали на покое. Из всех преосвященных сан архиепископа к концу века имели 14: ярославский Ионафан Руднев, харьковский Амвросий Ключарев, иркутский Тихон Троицкий-Донебин, волынский Модест Стрельбицкий, владимирский Сергий Спасский, казанский Арсений Брянцев, херсонский Иустин Охотин, донской Афанасий Пархомович, холмский и варшавский Иероним Экземплярский, литовский Ювеналий Половцев, тверской Димитрий Самбикин, финляндский Николай Налимов, новгородский Гурий Охотин и экзарх Грузии Флавиан Городецкий. Киевскую, московскую и петербургскую кафедры занимали митрополиты: киевскую – высокопреосвященный Феогност Лебедев, московскую – высокопреосвященный Владимир Богоявленский и петербургскую – высокопреосвященный Антоний Вадковский. Первенствующим членом синода после кончины митрополита Исидора был около шести лет митрополит петербургский Палладий Раев, а после смерти высокопреосвященного Палладия – около полутора лет – митрополит киевский Иоанникий Рудяев. В июне 1900 года первое место среди российских иерархов занял высокопреосвященный Антоний.

Митрополит Антоний Вадковский – сын священника тамбовской епархии, высшее богословское образование получил в казанской духовной академии, в которой, по окончании курса, остался доцентом по кафедре пастырского богословия и гомилетики. Вскоре женившись, молодой доцент зажил счастливою профессорской жизнью, в счастливой, нежно любимой и любящей семье. Но жизнь счастливая продолжалась недолго. В 1879 году умерла жена, а через три года пришлось схоронить и обоих детей, умерших от дифтерита. Чрез год после этого, 4 марта 1883 года, принято было монашество. Академия встретила пострижение своего сотоварища с особенно искренним чувством и с высокими надеждами. Академический журнал «Православный Собеседник» писал: «веруем, что идеал монашества найдет в новопостриженном художественное воплощение с своими лучшими и светлыми сторонами». В этих словах чувствовалось отношение к совершившемуся пострижению, как к явлению, выходящему из ряда других. И, действительно, прошло едва пятнадцать лет, и высочайший рескрипт 25 декабря 1898 года призвал преосвященного Антония на петербургскую митрополию, а чрез полтора года, 9 июня 1900 года, владыка назначен первенствующим членом синода. Прежнее служение – профессором, инспектором и ректором академии, затем с 1892 года архиепископом небольшой финляндской епархии с присутствованием в синоде, давшее владыке твердую научную и административную основу и избавившее его от поглощения тиною канцеляризма в необозримом море десятков тысяч консисторских бумаг, наконец, главное направление владыки, его уважение к науке, широкая христианская терпимость, обнаруженные в его речах, получивших широкое распространение и известность, все это ставило назначение высокопреосвященного Антония на пост первоиерарха российской Церкви в совершенно исключительные условия. Назначение его вызвало, не совсем, правда, определенные, но всеобщие ожидания и надежды. Но деятельность владыки принадлежит уже новому веку.

В городах в последние годы стал устанавливаться обычай среди верующих встречать новый год в церкви, причем и обычное новогоднее молебствие совершается уже в полночь. В Петербурге в газетах не раз высказывалось желание общества, чтобы все церкви, по крайней мере приходские, были открыты для встречи нового года, но покойный митрополит Палладий предоставил этот вопрос усмотрению настоятелей церквей.

«31 декабря 1900 года», пишет один петербургский обыватель, «вначале двенадцатого часа ночи, живя близ исаакиевского собора, я выглянул в окно, в твердой уверенности, что увижу факелы собора зажженными и храм освещенным. Но все вокруг было погружено в глубокий сон. Тогда я направился в казанский собор, приветливо всегда идущим навстречу религиозным запросам общества, но, когда подъехал, и здесь увидел все погруженным в сон. Пешеходы шли, однако, к собору со всех сторон, стучались у дверей и с печалью уходили прочь. Другие останавливались и ждали, не веря, что собор не откроет своих дверей. Подъезжали и на извозчиках и, перекликнувшись с стоявшей на крыльце собора группой, быстро продолжали путь. У моей спутницы навернулись на глаза слезы. Мне самому стало как-то жутко. Двери дома Божия в этот знаменательный полуночный час были закрыты и как бы говорили: «идите, отверженные; прочь».

Улицы были парадно освещены, рестораны, по принятому обычаю, зазывали встречать новый век за шампанским, среди веселья, под звуки музыки и песней. Но больше хотелось плакать, страстно желалось быть ближе ко Христу, и так трудно было найти Христа в этом беззаконном Вавилоне. Я все-таки знал, что некоторые церкви наверное будут открыты. Извозчик, окрыленный прибавкой на чай, мчался во весь дух по залитому парадным светом невскому проспекту. На углу владимирского проспекта послышался сладостный благовест троицкой церкви общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе православной Церкви. Еще немного – и показались ее ярко освещенные окна. Слава Богу! Здесь со светильниками в руках ждали Жениха, грядущего в полунощи»²²¹.

Проходят «времена и лета», быстро сменяются годы, унося с собою пеструю смесь жизней, волнений, радостей и скорбей, непрерывной чредою плывут поколения, движутся века с их вековыми запросами и задачами, и одна только святая Церковь неизменно стоит, как незыблемая скала, о которую разбиваются все волны житейского моря и в которой находят себе спасение от ярости волн все плавающие по этому морю. «Я создал Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее²²². «Всякая плоть, как трава, и всякая слава человеческая, как цвет на траве: засохла трава, и цвет ее опал; но слово Господне пребывает во век»²²³. «Бог и Его воля, Его уставы и повеления, Им уставленные основы церковного строя и жизни остаются неизменными. В этом неизменном начале Божиих глаголов и повелений и заключается высший разум жизни, без которого она была бы и бессмысленна, и ничтожна»²²⁴.

И на пространстве XIX века церковная жизнь в России испытала не одну значительную перемену направления. Но все эти перемены были внешние, Церковь оставалась непоколебленной и сущность церковной жизни неизмененной. Как при начале века, так и в его конце возносилась за грехи людские по заповеди Спасителя та же Бескровная Жертва; те же рождение во грехах омывались святою водою Крещения и, грехом прародителей удаленные от райского блаженства, по прежнему с горящим сердцем испрашивали очищающего благословения Божия на запятнанный скверною союз любви, поддерживающий жизнь человечества; с иными именами, другого вида и в новых одеждах те же молились грешные люди, и молились о том же: об утешении, радости, счастье, за близких, за любимых. Омытая слезами мысль так же высоко реяла в Божиих обителях, и Дух-Утешитель так же, как и прежде, лил целебный елей утешения на исстрадавшееся сердце.

Живыми примерами неизменности церковной жизни были те, как бы не подчиняющиеся течению времени, Христовы подвижники, которыми, милостью Божией, и в XIX веке не оскудела русская земля. Все знают имена старца Серафима саровского, старца Амвросия оптинского, епископа Феофана-затворника, отца Иоанна Кронштадтского и многих, многих других. Одни из них прославлены волею судеб Божиих на весь мир, иные соделывали спасение свое и других в неизвестности людской, ведомые только тем, для которых они были дороги, и Сердцеведцу Богу. И царь, и его наследник; и воин, и землепашец; и ученый, и неграмотный; торговец и художник: все идут к ним и одинаково несут дань уважения и просьбу молитвы. А они – в самоотречении и любви к человечеству – неизменно всегда воссылают одну и ту же святую молитву за всех и за все.