1882 г.

1-го января, в день Нового года, служил я в кафедральном соборе. За литургиею, на малом входе, возведена была мною в сан игумении настоятельница Вышневолоцкого Казанского Общежительного монастыря монахиня Досифея⁶⁷⁷ (52 лет). По окончании литургии и молебна, при вручении жезла новопоставленной игумении, я обратился к ней с следующею речью:

«Преподобия матерь игумения Досифея! Дивные судьбы Промышления Божия видятся над юною обителию, вверенною твоему начальственному управлению.

Едва совершилось одно десятилетие⁶⁷⁸ с тех пор, как среди пустынного, необитаемого поля, не без борьбы и скорбей, зачалась, под сенью благоговейно чтимой святыни, малая обитель для ищущих уединенного жития и молитвенных подвигов; и что уже видим ныне? Там, где была в начале одна малая деревянная молитвенная храмина для небольшого числа молящихся, – там видим ныне другой обширный и благолепный храм – такой храм, каких немного можно видеть и среди знатных, многолюдных городов. Там, где был несколько лишь неболыпих и самых скромных жилишь для малого числа сестер, – там ныне воздвигнуты новые, просторные, и обширные здания не только для обитания здравых и врачевания немощных, но и для разных хозяйственных и даже художественных занятий.

Не исполнилось еще и десятилетия, как тебе вверена новосозданная обитель, к которой на первый раз водворилось с тобою менее тридесяти душ; а что видим ныне? Ныне, под твоим добрым, назидательным руководством, подвизаются о спасении душевном уже более трехсот сестер, которые притом обеспечены во всех существенных потребностях телесных. Не должно ли все сие возбуждать в нас чувство благоговейного удивления пред чудными судьбами Божиими о вверенной тебе обители?

Поистине, обитель сия может быть уподоблена оному приточному горушному зерну, которое хотя меньше всех семян, когда выростет, бывает больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его (Мф.XIII:31).

Но по мере распространения обители и по мере умножения числа обитательниц в ней, естественно должны были более и более возрастать и умножаться для тебя, как начальницы, труды и заботы. Между тем, мы видим, что ты, не смотря на свою немощь телесную и преклонность уже лет, не ослабеваешь в своей душевной ревности о большем и большем благоустроении вверенной тебе обители и о вящшем преуспеянии твоих сестер в добром христианском житии. Воистину, в твоей немощи сила Божия совершается.

Господь Иисус Христос и Его Пречистая Матерь, имени Коей посвящена управляемая тобою обитель, да даруют тебе крепость телесную и бодрость душевную к совершению дальнейших подвигов на пользу обители, и вручаемый тебе сей жезл да будет не только знамением твоей власти над преобразованною, по благоволению высшего священноначалия, обителью, но и залогом новой благодатной силы, которую Господь по Своей бесконечной благости, – уповаем, будет ниспосылать на тебя от Своего горнего Сиона (Пс. CIX:2). Аминь»⁶⁷⁹.

К этому дню собрались в Тверь с разных сторон покровители и благотворители необоснованной Казанской обители, как-то: князь Арсений Степ. Путятин, Московский купец Григорий Герм. Германов с женою своею Платонидою Авксентьевною (путешественницею в Соловецкий монастырь и Старый Иерусалим), Мария Ивановна, начальница Киевской Общины, устроенной Матреною Александровною Егоровою на средства Петербургского митрополита Исидора, Петербургская купчиха N… основательница Общины в Череповецком уезде и др.

Для этих приезжих гостей устроена была в моих покоях, на счет купца Германова, праздничная трапеза, к которой приглашен был и начальник губернии Аф. Ник. Сомов. Первый тост провозглашен был за здравие высокопреосвященного митрополита Исидора, особенного покровителя Казанского монастыря.

Новопоставленная игумения поспешила в тот же день отправиться в свою обитель. Желая устроить для нее подобающую встречу в обители, я послал Благочинному монастырей, Новоторжского Борисоглебского монастыря Архимандриту Антонию телеграмму следующего содержания:

«Примите труд сегодня же выехать в Казанской Вышневолоцкий монастырь, чтобы завтра, субботу, ввести к литургии игумению, а в воскресенье отслужите там литургию».

Но в 10 ч. вечера от архимандрита такой ответ:

«Телеграмма Вашего Высокопреосвященства получена мною в шесть часов вечера. Сегодня я не могу поспеть на поезд железной дороги. Завтра я не могу прибыть в Волочек ранее восьми часов вечера, потому не могу поспеть ни к встрече, ни ко всенощной».

В тот же день получено было мною письмо от бывшего профессора Московского Университета Феодора Ивановича Буслаева. Вот что писал он мне от 31-го декабря: «Ваше Высокопреосвященство!

Примите мои самые усердные пожелания Вам всякого блага на новый 1882-й год и на многие предбудущие лета Вашей многоплодной архипастырской деятельности, как знак моей искреннейшей признательности за Ваше ко мне непрестанное расположение и за дорогую для моего сердца приязнь.

Радуюсь, что я мог ускорить исполнение Вашего желания немедленным препровождением Вам моей фотографической карточки.

Если изображение несколько моложаво для моей теперешней поры, то тем лучше будет оно напоминать Вам то незабвенное для меня время, когда возникли и скреплялись наши близкие отношения, которыми теперь уже более четверти столетия я пользуюсь.

Равномерно и другое Ваше желание уже удовлетворено напечатанием моего подробного доклада в Обществе Любителей Древней Письменности о Высочайшей аудиенции в № 279 Правительственного Вестника и в № 349 Современных Известий.

Если Ваше Высокопреосвященство не получаете этих газет, благоволите уведомить, и я немедленно препровожу к Вам оба эти нумера.

Само собою разумеется, я не мог и не должен был в этом докладе, назначаемом для публики, упоминать о Милостивых словах Государя Императора, лично ко мне обращенных: они пребудут для меня навсегда самою драгоценною наградою за мои ученые труды и за мою горячую преданность Престолу и Отечеству.

При недавнем свидании я Вам передал, сколько мог, мои восторженные радостью чувства; но самых слов Государя в точности я повторить не умею. Они проникли и обаяли все нравственное существо мое и так глубоко умилили и растрогали душу, что уму моему не оставалось уже места следить за течением мыслей.

На пороге двух годов – протекшего 1881-го, тяжкого ужасного и позорного для истории России, – и наступающего 1882-го, озаряемого светлыми надеждами, это письмо мое, исполненное радостных воспоминаний и благословений возлюбленному Монарху, да будет для нас с Вами предвкушением в желанном исполнении этих надежд.

Испрашивая себе и жене моей Вашего архипастырского благословения, честь имею быть глубоко уважающий Ваше Высокопреосвященство и навсегда душевно Вам преданный».

4 числа получено было мною письмо из Москвы от преосвящ. Алексия, еп. Можайского:

«Примите от искреннего сердца приносимое Вашему Высокопреосвященству приветствие с новым годом. Да будет для Вас новое лето летом Господним приятным; да хранит Вас Господь Бог в наступившем лете во здравии, крепости и во всяком благополучии для блага Святые Церкви и да изливает на Вас все милости и щедроты Свои!

В нашем царствующем граде все идет обычным порядком. Новость у нас составляют только чтения духовные для образованной публики. Три раза до праздника читал преосвящ. Амвросий. Ныне 3-го числа читал доцент Академии Вас. А. Соколов⁶⁸⁰, сын Александра Кирилыча⁶⁸¹. Чтения много привлекают публики. Но долго ли продолжится эта мода? Все у нас как-то горячо начинается и потом скоро охлаждается».

7-го числа получил я письмо из Петербурга от Ректора дух. академии протоиерея Иоанна Леонтьев. Янышева, который от 4-го ч. писал мне:

«Приношу Вашему Высокопреосвященству искреннейшую благодарность и за милостивое внимание Ваше к моему ходатайству за крестьян деревни Шуколова, и за благосклонное уведомление Ваше об удовлетворении этого ходатайства.

Сам Господь в наступившем новом году да благословит и да приимет с любовию этот новый знак Вашей Архипастырской заботливости не только о ваших пасомых, но и о тех, кто со стороны желает им добра.

Испрашивая снова Вашего Святительского благословения, с чувствами глубочайшего уважения и сердечной признательности имею честь быть»…

8-го числа мирно скончалась Княгиня Елисавета Александровна Трубецкая (рожд. Лопухина). Старица истинно благочестивая и чадолюбивая. Оно страдала физическим недостатком слуха и при разговорах употребляла акустическую трубу. В кругу большого собрания она чувствовала себя одинокою, и нельзя было не замечать ее грустного настроения. Но с другой стороны, ее физический недостаток служил на пользу ее благочестивой душе. Многие гнилые и праздные слова, какие часто слышатся в больших собраниях, не касались ее слуха и не возмущали ее чистого сердца. – 9-го числа я служил при ее гробе панихиду и тут познакомился с ее сыном, Управляющим Канцелярией Военного Министра, генерал-майором Николаем Николаевичем, приехавшим из Петербурга на погребение своей матери. На другой день, 10-го ч., вечером князь Николай Николаевич посетил меня и сообщил немало интересного.

В ночь на 10-е число скончался в С.-ПБ. генерал-адъютант, член Военного Совета Александр Феодорович Минквиц, бывший Командующий войсками Харьковского военного округа. У меня с ним в Харькове были мирные отношения, и я сохраняю о нем добрую память.

15-го ч. мимоездом С.-ПБ. посетил меня мой старый товарищ по академии и добрый друг Алексей Егорыч Викторов. Между прочим, он передавал мне замечание Синодского Обер-Секретаря Барсова⁶⁸² насчет будто бы частого моего обращения в Синод с мелочными просьбами по Вышневолоцкой Казанской Общине. Но упрек этот напрасный; он ко мне не относится. По всей вероятности, эти просьбы шли от имени митрополита Исидора, принимавшего особенное участие в означенной Общине.

17-го ч. (воскресенье). Служил я в Кафедральном Соборе и возвел в сан архимандрита настоятеля Успенского Желтикова монастыря, иеромонаха Гавриила. После литургии, при вручении жезла новопоставленному архимандриту, я обратится к нему с следующею речью:

«Преподобный Отец, архимандрит Гавриил!

Оставив после тринадцатилетних трудов⁶⁸³, по собственному произволению, учебное поприще ты вступаешь ныне, по соизволению высшего священноначалия, наипаче же по всеблагой воле Верховного Распорядителя и Строителя судеб человческих, на новый, более трудный и более ответственный пред Богом, путь служения Святой Церкви.

До сих пор ты имел дело с юным поколением; отныне тебе вверяются начальственные заботы и попечения о мужах зрелого возраста и даже старцах.

Но иное дело школа, иное – иноческая обитель. Иначе можно и должно было действовать на юношество, иначе следует относиться к зрелому и старческому возрасту. Легче склонять и убеждать молодые незрелые умы, нежели переубеждать умы старые, искоренять и исправлять навыки глубоко и твердо укоренившиеся.

Доселе от тебя требовалось наиболее то, чтобы ты сеял и насаждал в душах юных питомцев семена доброго, христианского учения; о их нравственном воспитании преимущественная забота лежала на других.

Отныне на тебя возлагается св. Церковью священная обязанность не только научать и просвещать вверенную твоему начальственному попечению братию, но и руководить ее на пути христианского благочестия и доброго иноческого жития, – руководить не только словом учения и вразумления, но наипаче примером своей доброй жизни. Ты должен твердо памятовать слова Божественного Подвигоположника – Христа: иже сотворить и научить, сей велий наречется в Царствии Небеснем (Мф.V:19), и другие: горе человеку, тем паче начальствующему, им же соблазн приходит (Мф.XVIII:7).

Хотя главное начало и основание монашеской жизни – самоотвержение и послушание воле настоятеля; но не удивляйся, если ты при вступлении в управление обителью, будешь видеть иногда в подчиненной тебе братии совсем противное; будешь встречать нередко и строптивость, и непокорность и другие нравственные недостатки, несвойственные монашеству. Не приходи однакож от сего в смущение, а старайся исправлять эти недостатки христианскою любовию, кротостию и терпением, блюдый себе, да не и ты искушен будеши (Гал. VI:1).

Великий основатель ныне вверяемой тебе обители, святитель Христов Арсений, нетленно в ней почивающий, да руководить тебя на новом поприще твоего служения, да споспешествует тебе и да подкрепляет тебя в подвигах сего немалотрудного служения своим предстательством пред Господом и Его Пречистою Материю имени Коей посвящена им созданная обитель. В залог сего духовного руководства и подкрепления приими сей жезл как бы из десницы самого богомудрого святителя. Аминь»⁶⁸⁴.

Из Костромы писал мне от 17-го числа преподаватель семинарии, священник Александр Серафимов:

«Составив и издав книгу под заглавием: «Правила и практика церкви относительно присоединения к православию неправославных христиан»⁶⁸⁵, с целью опрравдания действующих ныне в нашей православной церкви правил и чиноположений, которые отвергаются нашими раскольниками-беспоповцами и с которыми не вполне даже согласна позднейшая практика церкви греческой, – осмеливаюсь почтительнейше представить свою книгу Вашему Преосвященству и в чувствах глубокой признательности, как бывший ваш восшитанник по Академии⁶⁸⁶, всепокорнейше просит Вас, Милостивейший Архипастырь и Отец удостоит посильный труд мой милостивого принятия и воззрения. И если бы труд мой удостоен был Вашего архипастырского одобрения, не соблаговолено ли будет явить мне милость архипастырского содействия к распространению моей книги между духовенством Тверской епархии – разрешением приобретения книги в библиотеки церковные и собственные пастырей Церкви, дабы могла быть достигнута первая цель издания – доставить пастырям Церкви некоторое пособие в святом деле защищения правды нашей православной Церкви против наветов врагов ее.

Цену книги для духовенства я желал бы назначить весьма умеренную: 80 копеек за экземпляр и с пересылкою».

24-го ч., в воскресенье, служил я в Кафедральном соборе ради тезоименитства Великой Княжны Ксении Александровны (род. 25 марта 1875 г.).

Ходила в Пб-ге молва, что имя Великой Княжны Ксении заимствовано, по какому-то особенному случаю, от блаженной Ксении, жившей в Пб-ге, в прошедшем столетии и погребенной на Смоленском кладбище. Сведения о ней помещены в Историко-Статистич. Описании СПб. епархии, IV т. 2 отд. стр. 140, статья свящ. Ст. Опатовича. Тоже в Месяцослове святых, архим. Димитрия, Тамбов, 1878 г., вып. 2, стр. 162.

25-го ч. исполнилось сорок лет со времени рукоположения моего (в 1842 г.) в сан священника: я служиил в Крестовой церкви. К служению приглашен был товарищ мой по Владимирской семинарии священник Тверской Екатерининской (За Тверцой) церкви Гавриил Ильич Виноградов. После обедни для служащих и некоторых других лиц из старшего духовенства предложена была праздничная трапеза, за которою протоиерей В. Ф. Владиславлев обратился ко мне с красноречивою речью. – И так сорок лет священства – великая ко мне милость Божия!

Начальники Тверской губернии А. Н. Сомов при письме от 22-го января, за № 31, препроводил ко мне Диплом на звание Почетного Члена Тверского Губернского Статистического Комитета.

Получив этот диплом, я почел долгом выразить свою благодарность за оказанную мне честь, о чем писал г. Губернатору от 29-го числа.

Того же 29-го ч. писал я в Харьков протоиерею Симеону Алекс. Иларионову в ответ на его письма 14 и 31 дек. 1881 г.:

«В виду приближающегося дня вашего ангела, простираю к Вам слово радостного приветствия с этим, для Вас знаменательным, а для меня приятно-памятным, днем.

25-го числа Господь сподобил меня отпраздновать уже четыредесятницу лет моего служения в священном сане. Великая милость Божия! Может Тверским духовенством один приходский священник⁶⁸⁷ в оказался моим сверстником и товарищем по Владимирской семинарии. По окончании, вместе со мною, в 1840 г. курса он поступил на священническое место к сельской церкви в Тверскую епархию, а в прошедшем году по прошествии сорокалетней со мною разлуки, он явился ко мн с просьбою о перемещении его в город; просьба его тем охотнее была мною исполнена, что он всегда отличался скромностью и благоповедением. В день своего 40-летнего юбилея пригласил его к своему служению и затем к общей трапезе. Он был, разумеется, очень удивлен и порадован оказанным ему с моей стороны вниманием. Но какая, подумаешь, разница в его и моей судьбе! Он сорок лет мирно пребывал на одном месте, среди своей небольшой сельской паствы; а со мною, в продолжение того же периода сколько совершилось перемен! Я, подобно древнему Израилю, сорок лет странствовал и странствую по пустыне мира сего, – и где же конец моему странствованию, скоро ли достигну земли обетованной; когда и где наконец, чрез сень смертную, приду и явлюся лицу Божию?...

В вашей епархиальной газете печатается церковная хроника. Из этой хроники я усмотрел, что Вы 8-го янв. в сороковый день по кончине о. протоиерея Кустова, почтили его память приличным словом, которое, вероятно, будет помещено в следующем номере газеты.

Кстати, сказать ли Вам, чем я, между прочим, занимался в последнее время? Писал комментарий на письма покойного Владыки Филарета к преосвященному Леониду. Брат преосвященного А. В. Краснопевков, предполагая издать эти письма, просил меня написать к ним примечания, и я с удовольствием исполнил его просьбу.

А моя Хроника вступила уже в 1881 год...

Известно ли Вам что-нибудь о состоянии здоровья Киевского Владыки? 27-го числа вечером получил я из Москвы телеграмму следующего содержания: «Владыка Филофей болит к смерти; вчера исповедался и приобщился в полном сознании; ныне назначено соборование». Печальная весть!»

30-го ч., в день храмового праздника в честь Трех Вселенских Святителей готовясь к служению, получил я в 7-м часу утра Киева от о. Наместника Лавры, архимандрита Илариона телеграмму следующего содержания: «Киевский миитрополит Филофей скончался сегодня. Лавра просит молитв об усопшем».

Вслед затем получена была мною другая телеграмма от преосвященного Иоанна⁶⁸⁸, викария Киевского, в таких выражениях:

«Вчера в 12 часов ночи напутствованный таинствами Церкви благочестно скончался высокопреосвященнейший Филофей, митрополит Киевский».

На первую телеграмму я отвчал в тот же день:

«Тверская паства вместе со мною глубоко поражена печальною вестью о кончине досточтимого иерарха. Молимся и будем молиться о упокоении его праведной души».

На телеграмму преосвященного Иоанна мною дан был 1-го февраля следующий ответ:

«Тверская паства разделяет духовную скорбь паствы Киевской. Сегодня в Кафедральном Соборе совершена мною заупокойная литургия о почившем в Бозе святителе Филофее, при множестве молящихся».

Об обстоятельствах блаженной кончины и погребения преосвящ. митрополита Филофея много напечатано в духовных журналах Киевских и Тверских.

Из Твери ко дню погребения почившая в Бозе святителя отправлялись в Киев, в качестве депутатов, два члена Консистории – архимандрит Желтиковский Гавриил и протоиерей В. Ф. Владиславлев.

2-го февраля скончалась в Москве на 83 г. от рождения вдова Д. Ст. Сов. Евдокия Владимировна Кашинцова⁶⁸⁹. Старица искренно благочестивая и набожная. С нею вел я переписку в продолжение многих лет.

3-го ч. получена была мною из Киева от Д. Ст. Сов. Фаддея Семенов. Виноградова телеграмма следующего содержания:

«Завтра погребение святителя Филофея в храме ближних пещер среди святителей Филарета⁶⁹⁰ и Арсения⁶⁹¹.

5-го числа писал я в Москву Нат. Петр. Киреевской:

«Угас наконец великий светильник Российской церкви; не стало строгого ревнителя и хранителя апостольских преданий; осиротела Киевская паства. Кто-то будет преемником почившего в Бозе святителя Филофея? Из того, что погребение его поручено совершить преосвященному Волынскому Димитрию⁶⁹², не следует ли заключить, что он будет и преемником погребенного им Иерарха? – Да будет так!...

Для молитвенного участия в погребении новопреставльшегося святителя Филофея, Тверская паства, благоговейно чтущая его память отправила в Киев двух депутатов – архимандрита и протоиерея.

Вот и мои лета склоняются уже к западу. 25-го минувшего января совершилась четыредесятница лет моего недостойного служения в священном сане: период некраткий! Я возблагодарил, Господа за Его неизреченную ко мне милость и долготерпение.

Прошу и ваших молитв о себе.

Продолжаете ли Вы свои духовные сношения с любимою Вами Оптиною пустынью? На сих днях я получил от книгопродавца жизнеописание Оптинского архимандрита о. Моисея, составленное архим. Ювеналием⁶⁹³, но еще не читал его. Читали ли вы эту книгу? Впрочем, думаю, что ваши немощи и недуги едва ли могут дозволять вам много читать.

Приветствуя Вас с предверием Четыредесятницы, желаю Вам мирно и душеполезно совершить поприще св. поста».

6-го ч. писал я в С.-ПБ. Товарищу Государственного Контролера Тертию Ив. Филиппову:

«Стояв в предверии св. поста смиренно прошу у Вашего Превосходительства прощения во всех моих пред Вами прегрешениях, и наипаче в продолжительном моем молчании.

Вот и светильник великой Киевской церкви наконец угас; отошел в вечность великий подвижник благочестия, строгий поборник правды и ревнитель святоотеческих преданий. Осиротела Киевская паства. Кому суждено будет занять место почившего в Бозе святителя Филофея? Мысли и желания Киевлян не напрасно, кажется, устремляются на архипастыря Волынского, послужившего погребению их свято-почившего Владыки. Более достойного кандидата на упразднившуюся кафедру обрести трудно.

Не могу не обратится еще раз к Ржевской истории. Недавно доведено было до моего сведения, что Ржевское Полицейское Управление вследствие распоряжения высшего Начальства, признавшего Мазурину малоумною, потребовало от Училищного Правления выдачи принадлежащего ей денежного капитала (5000 р.) и вещевого имущества, которое оказалось совершенно ничтожным. Требование, конечно исполнено, и тем, вероятно, окончатся все истязания членов Училищного Правления. Дай-то Бог»!

8-го ч. читал в № 165 газеты «Восток» следующие строки:

«Заграничные газеты сообщают, что коронование Их Величеств совершится будто бы в Костроме. По другим известиям коронация отложена до 1883 г.».

Сколько первое известие было несбыточно, столько последнее оказалось верным.

12-го ч. был у меня из С.-Пб-га чиновник особых поручений при Государственном Банке, Д. Ст. Сов. Александр Степанович Воронин – сын и наследник известного петербургского богача Ст. Дм. Воронина. Последний как уроженец г. Осташкова, при жизни своей, пожертвовал в Нилову Пустынь 100,000 рублей на построение теплого храма и укрепление берега на острове, на котором расположена обитель. Так как суммы, пожертвованной покойным Ворониным на оба эти предмета оказалось недостаточно, то она и остается неупотребленною и однакож неприкосновенною для всякого другого назначения, впредь до умножения ее процентами. Узнавши об этом, А. С. Воронин возымел намерение, под предлогом неисполнения родительского завещания, вытребовать из пустыни означенную сумму, для употребления по собственному усмотрению, и об этом предположил войти в письменные со мною, сношения, что, как увидим далее, и исполнил.

13-го числа, прочитавши в газетах известие о возведении на Киевскую митрополию Херсонского архиепископа Платона⁶⁹⁴, я поспешил поздравить Его Высокопреосвященство следующею телеграммою:

«Тверская, родственная Вам паства, вместе со мною, спешить принести Вашему Высокопреосвященству радостное поздравление с возведением на старейшую российскую митрополию».

Чрез два дня послеловал на эту телеграмму от высоко-преоосвященного митрополита ответ в следующих выражениях:

«Благодарю Вас, возлюбленный брат, и благословляю родину за приятное поздравление; желаю Вам почести вышнего звания».

15-го ч. неожиданно получено было мною из Москвы от архимандрита Площанской Пустыни (Орловской еп.) Моисея, совоспитанника моего по академии, телеграмма следующего содержания:

«Лежу больной; глазная лечебница доктора Крюкова; выздоровевши, желаю быть у Вас Благословите»

На это я отвечал в тот же день:

«Очень рад видеть Вас При выезде из Москвы предъуведомьте».

15-го же числа получил я письмо из Уфы от законоучителя гимназии свящ. Евф. Никол. Соловьева. Он писал от 4-го числа:

Дорогое письмо ваше и «чин обновления церкви» я получил своевременно. Обновление храма прогимназии предполагаем совершить во 2-ое воскресенье вел. поста; будем приглашать Его Преосвященство. 28-го января я был у Владыки, на заседании Миссионерского Комитета и, по окончании заседания, представил ему чин обновления храма»; не совсем охотно принял он его, говоря, что для обновления храма никакого чина нет, а ограничивается дело водоосвящением и окроплением: однако я выразил ему просьбу просмотреть этот чин и объяснил ему, кто прислал его. Владыка умолк, взял лист и обещал прочесть. – Ныне, 30-го января, он, чрез посланца, просил меня явиться к нему; я явился. Владыка говорит, что по этому чину освятить храм может только архиерей; я ответил подтвердительно и сообщить ему что гимназия и намерена пригласить Ваше Преосвященство, что для сего я и испросил сей чин у Высокопреосвященного Архиепископа Тверского. – «А ведь хороший чин сказал преосвященный Никанор; я не знал, что антиминс приготовляется на аналогии и торжественно переносится на престол; бывало, покропишь и ладно! Как вы думаете: не отпечатать ли его в Епархиальных Ведомостях»? Я. Я полагаю, Преосвященнейщий, что печатать его Вы не вправе, без сношения с Высокопреосвященным Тверским, да и печатать его для местного епархиального духовенства нет никакой надобности, потому что этот «чин» может послужить руководством только для архиерея, когда он сам будет совершать обновление храма; достаточно, Вы спишете копии в нескольких экземплярах для руководства и обучения оному чину ключаря, протодиакона и других прислужников. Не знаете-ли, о. законоучитель, откуда взят этот чин? Насколько мне известно, этот чин благословлен и утвержден приснопамятным Владыкою московским, покойным митрополитом Филаретом. – Так вы намерены пригласить меня для освящения! не вы ли это лично? Чтобы гимназия не посмотрела на это неприязненными глазами? – Нет, это желание гимназии, без совета с прочими я не имел бы права приглашать Вас. Вот, 2-го февраля будет у Вас годовое Миссионерское общее собрание, директор, я и староста останемся после него у Вас и будем звать Вас; так у нас предположено. Он. Так хорошо – с. Оставьте этот чин у меня. Я. Очень рад, тем более, что он у меня списан в двух экземплярах. – По какому чину будет освящать Владыка храм, увидим после».

20-го ч. получил я письмо из Харькова от протоиерея И. Чижевского. От 16-го числа он мне:

«Прежде всего смиреннейше прошу простить меня за мое долгое молчание.

Главною причиною-моего молчания – было желание дать основательный ответ на вопрос Вашего Высокопреосвященства об учреждении в нашей епархии блюстителей за преподаванием Закона Божия в нач. народных училищах; к сожалению, до сих пор не мог розыскать дела по этому вопросу, а потому сообщаю Вашему Высокопреосвященству то, что твердо помню, так как при учреждении этой должности я состоял делопроизводителем Губернского Училищного Совета и сам подал мысль Совету учредить оную.

В примечании к 1-му пункту ст. 24 Высочайше утвержд. 14 июля 1864 г. полож. о нач. народных училищах сказано: «наблюдение за преподаванием Закона Божия во всех училищах и обозрение их в этом отношении остаются на обязанности духовного начальства, чрез духовные лица, им для сего назначаемые». В проекте наказа уездным училищным советам (изд. Министерства Народ Просвещения) на стран. 2-й сказано: «Наблюдение за преподаванием Закона Божия в духе правовой веры лежит исключительно на обязанности члена от духовного ведомства и вообще духовного начальства». На основании всего этого Высокопреосвященный Макарий⁶⁹⁵, по моей мысли, в 1866 году и учредил в каждом благочинническом округе должность блюстителя, а на основании того-ж положения 1864 года ст. 17 вменил в обязанность и всем приходским священникам наблюдать за религиозно-нравственным направлением во всех народных и воскресных училищах и присутствовать на экзаменах. Что таковые блюстители должны быть и ныне, доказывается тем, что в новом положении Высочайше утвержденном ^{25 мая}/_{6 июня} 1874 г. (Прилож. к Харьк. д. В. 1874 г. том 18) в ст. 17 сказано: «Высшее наблюдение за преподаванием Закона Божия и религиозно-нравственным направлением обучения в начальных народных училищах принадлежит местному епархиальному архиерею, который или сам обозревает оные, или поручает это особо назначаемым им для сего духовным лицам и буде признает нужным, сообщает свои по сему предмету замечания и соображения непосредственно Министру народного просвещения».

Вот все, что могу сказать относительно должности блюстителя за преподаванием Закона Божия в нач. народн. училищах».

20-го же числа я писал в Москву Ф. И. Буслаеву, в ответ на его письмо от 31-го декабря:

«За присланное мне фотографическое изображение ваше усердно благодарю Вас, а вашего доклада о Высочайшей аудиенции все еще ожидаю.

Получили ли Вы из-за границы французские издания: Rohault de Fleary, L» Evangile и Racinet, Le costume historique? – A мне на сих днях то и другое издание доставил петерб. книгопродавец Эмиль Гартье. Если Вы не имеете еще этих великолепных изданий, то извольте приезжать ко мне рассматривать их вместе со мною.

Правда, теперь очередь уже за мною посетить Вас, но скоро-ли мне случится быть в Москве, еще неизвестно.

Я очень Вам благодарен за указание на издание Евангелия Rohaut de Fleury. Оно много представляет для меня интересного как в иконографическом, так и экзегетическо-археологическом отношениях. При рассматривании заключающихся в нем рисунков священных предметов, я думал: почему бы нашему Правительству или высшему духовному Начальству не позаботиться издать подобным образом на общую пользу, по крайней мере ученой братии все миниатюры, заключающиеся как в греческих, так и в славянских рукописях Синодальной и других русских библиотек? Но всего ближе было бы это исполнить нашему почтенному Обществу любителей древней письменности. Может быть любознательные братья – графы Шереметьевы и другие подобные им меценаты не отказались бы дать за это издание потребные средства. Не правда-ли?»

23-го ч. внезапно скончался преосвящ. Филарет⁶⁹⁶, еп. Рижский, мой давний знакомый. Неожиданная кончина его вызвала много похвальных отзывов о его талантах и энергической деятельности.

1-го марта получил я письмо из Витебска от протоиерея Вас. Ив. Волкова, который писал от 26-го февраля:

«Неожиданно скончался Рижский преосвященный, которого погребать часа два назад уехал наш преосвященный⁶⁹⁷. Заговорили о возможности перевода нашего преосвященного в Ригу. Если бы это случилось, Полоцкая епархия не плакала бы, не смотря на мягкость характера и управление его… радовалась бы, потому что родня его одолела: племянников переженил на Витеблянках, а племянниц повыдавал замуж за Витеблян; и как Полоцкая епархия малая, то родство это перепуталось и умножилось… Вследствие этого беспристрастие и справедливость страдают; об этом, кажется, писал Михаил Красовицкий⁶⁹⁸, жалуясь обер-прокурору на пристрастные действия и отношения преосвященного к нему Красовицкому. Жалоба прислана для объяснения по ней; но преосвященный не сдавал ее в Консисторию и объяснился из кабинета. Полагаю, что и Матвей не молчит… Это люди – никогда, никем и ничем недовольные. Впрочем, недавно в разговоре со мной Матвей, сопоставляя и сравнивая характеры,… выразился: «о какое сравнение! То был человек (Ваше Высокопреосвященство) благородного, честного и открытого характера; всегда любил и говорил правду, и говорил ее прямо в глаза; если питал к кому нерасположение, то всегда говорил за что… а это – что за человек: обнимает, целует к себе приглашает, – а что думает, что делает?... Так сказать – усыпляет, чтобы удобнее действовать потому что трус, а трус от того что неправ». – Я думаю, что слова его были от сердца, недовольного нашим преосвященным и теперь полюбившего и справедливо оценившего Вас. Часто в жизни бывает, что человека понимают и оценивают справедливо, лишившись его».

2-е ч. день Восшествия на престол Государя Императора Александра Александровича. После литургии и молебна в кафедральном соборе, я служил, по усердной просьбе управляющего фабрикою Тверской мануфактуры (Морозовых), молебен на обширном дворе этой фабрики ради рабочих, коих число простирается свыше 6,000. После молебна предложен был росконшый обед. Впоследствии (именно 9-го июня) мне поднесен был еще более роскошный дар – серебряный кофейный сервиз, который однакож остается без всякого употребления.

5-го ч. получено было мною письмо из Уфы от священника Е. Н. Соловьева, который писал от 27 числа:

«Сейчас я прочел в 39 номере газеты «Свет» следующее: «в Москву ко времени коронования Государя Императора и Государыни Императрицы кроме членов Св. Синода и присутствующих в нем епископов будут вызваны архиепископы – Тверской и Тульский и епископы Костромской и Ярославский».

Искренно приветствую Высокопреосвященство Ваше с подобным назначением! Друзья московские опять увидят Вас, и Вы отдохнете немного у старушки матери русской, а главное узрите светлые очи Государя Батюшки и Государыни Матушки».

В ответ на это письмо писал я 10-го марта:

«5-го сего марта получил я ваше письмо от 27-го февраля. Благодарю Вас за приветствие по поводу касающегося меня слуха, оглашенного в газете «Свет», но не только в этой газете, а и во многих других публичных листах, как обыкновенно называл газеты покойный Владыка Филарет.

Разумеется, весьма отрадно будет принять, если Господь сподобит, молитвенное участие в одном величественнейших церковных обрядов каково коронование и помазание на царство Благочестивейшего Государя. Но я имел уже счастие быть свидетелем блистательнейшего торжества по случаю коронования в Бозе мученически почившего Государя Императора.

Призываю на Вас и на семейство ваше Божие благословение».

8-го ч. получичл я письмо из с. Высочиновки от А.Ф. Ковалевского. Он писал от 2-го числа:

«Угас светильник церкви Киевской и Всероссийской, светильник благочестия и подвижничества высокого, Высокопреосвященный Филофей, благодетель мой, ибо не по достоинству моему пользовался я его вниманием, ласкою, гостеприимством, подарками. Когда в августе 1880 года я последний раз виделся с ним, он благословил меня иконою в ризе Печерския Богоматери и сказал мне как бы пророчески: «А. Ф.! когда услышите о моей кончине, 1882 г. молитесь за меня, ибо тогда более чем теперь нужны мне будут молитвы веруюших душ». Никогда не забуду сих его слов, равно и того благодатного внечатления, которое производили на меня слова и облик святителя, особенно во время его священнослужения у Престола Божия. Слава Господу, что скончался он в полном сознании, свято и праведно Больно мне, что нет у меня его фотограф. карточки; я дерзнул раз попросить ее у святителя, но он с обычным строго-подивижническим взглядом взглянул на эту мою просьбу и сказал мне, что считает снимать с себя карточки вещью для монаха недолжною, никогда не снимался и не думает сниматься, почему и не может исполнить моей просьбы. Но я слышал в Лавре, что с него снята без ведома его фотография, полагаю, что снята она и с него. уже мертвого. Если будет у Вас в Твери возможность иметь мне подобную карточку, то премного ею меня утешите.

Не скрою пред Вами и скорби моей на газеты, что с особым злорадством разнесли вести о том, что Высокопреосвящ. Филофей оставил по себе 97,000 рублей воспроизвели подробности описи его имущества гражданскими властями, намекают на иски от его наследников. К чему все это обнародовать, кому полезно это знать? Если я, знавши лично святителя и его св. жизнь, и то несколько удивился и смутился тем, что копил он капитал чего учитель его – Филарет Московский был вполне чужд, то какие же суждения могут вызвать о нем и вообще архиереях в лицах светских, подобные повествования с разными комментариями при них. Горестное время, в которое все и вся пишут и печатают без разббора. От души желаю чтобы все эти новости оказались преувеличены и ложны, и были опровергнуты близкими к святителю лицами. Я помню как покойный Антоний⁶⁹⁹ возмущался описью наследства митрополита Арсения⁷⁰⁰ и требованиями его наследников, но тогда хоть в печать не проникло ничего подобного, что видим теперь».

В тот же день писал я в Харьков протоиер. И. Л. Чижевскому, в ответ на его письмо от 20-го февраля:

«Душевно благодарю Вас за указание законных статей для учреждения блюстителей за Преподаванием Закона Божия в народных училишах. Но в случае учреждения этих блюстителей, для них потребуется составление определенной инструкции. Прошу Вас оказать мне услугу и здесь. Я не видал, правда, бывши в Харькове, этой инструкции; но из доставляемых мне раз или два в год блюстителями репортов я мог видеть, в чем заключались их обязанности. Поэтому нельзя ли доставить мне, если не копию инструкции, то по кр. мере, список с чьего либо более обстоятельного репорта хранящегося при делах консисторских. – Простите, что я обременяю Вас своими поручениями, когда у Вас так много своих дел и забот – служебных и семейных».

10-го ч. получена мною из Калязина от архимандрита Иосифа телеграмма следующего содержания:

«Архимандрит Макарий скончался 9 Марта 10 часов вечера; в приделе Рождества Богородицы при Соборе приготовлена им могила, в которой прошу разрешения похоронить его свяшенническим чином.

На телеграмму эту дан был мною такой ответ:

«Погребсти усопшего архимандрита в приготовленной им могиле разрешается, но отпевать следует монашеским чином».

11-го ч. скончалась в Москве фрейлина Ее Величества Екатерина Феодоровна Тютчева. Девица весьма умная классически-образованная и религиозно-нравственная. Она жила в доме тетки своей Дарьи Ив. Сушковой где я по знакомству с Николаем Вас. Сушковым часто бывал и беседовал с Екатериною Феодоровною.

12-го числа препровождено было мною за № 1506 Св. Синоду донесение следующего содержания:

«Указом Св. Синода от 18-го февраля текущего года за № 593, при коем препровожден ко мне составленный тверским мещанином Иваном Долговым Акафист св. Благоверному Великому Князю Михаилу Тверскому, предписано мне, с возвращением сего Акафиста представить Св. Синоду заключение о том нахожу ли я с своей стороны возможным и полезиым допустить печатание этого Акафиста.

Во исполнение сего, долгом поставляю объяснить следующее: поскольку составленный мещанином Долговым Акафист, по внимательном мною рассмотрении, не заключает в себе ничего несоответственного с известными по Летописям обстоятельствами жизни Св. Благоверного Великого Князя Михаила Тверского, изложен языком и вразумительным для читающего или слушающего и поскольку до настоящего времени не было никем составлено Акафиста благоговейно чтимому не только гражданами Твери, но и обитателями отдаленных городов и весей страстотерпцу-Князю Михаилу Тверскому, то я, с своей стороны нахожу печатание оного Акафиста возможным и благопотребным.

При семь имею честь возвратить рукопись Акафиста».

Печатание Акафиста было разрешено.

14-го ч. получил я письмо из Киева от Фадд. Семен. Виноградова. Вот что он писал от 10-го числа:

«Вчера, в сороковой день от блаженной кончины святителя Филофея Наместником Лавры с братиею совершено Богослужение об упокоении души в Бозе почившего при открытом еще входе в усыпальницу. Пребудет о нем вечная память!

К воспоминаниям Вашим о почившем святителе, Высокопреосвященнейший Владыко прилагаю у сего фотографический его портрет, снятый по кончине святителя.

Присовокуплю и следующее: в 17-й день после кончины святителя Филофея, мне к душевному утешению довелось быть вего усыпальнице и поклониться избраннику Божиему. При этом добрым иноком приподнята была несколько верхняя часть гроба, наглухо до того закрытая. Святитель покоится как бы в глубоком сне, и в воздухе, окружающем его; едва-едва ощущается мертвенность. Рядом с новопреставльшимся святителем Филофеем покоится блаженной памяти митрополит Киевский Филарет⁷⁰¹, скончавшийся в декабре 1857 года. Гроб – цел, только бархатная обивка оного несколько потемнела, несколько повредилась. Также приподнята была несколько верхняя часть гроба. Видимое чудо Божие: Святитель почивает как бы в близкие дни погребенный. С благоговением выходя из усыпальницы святителей, в сердце моем говорилось: дивен.. Бог во святых Своих. Я увлекся рассказом, но сознаю, что это доверенно сообщается также Святителю Божиему.

Новый первосвятитель Киевский митрополит Платон ожидается сюда, по его предположению, 15-го сего марта и будет жить в Софийском митрополицком доме, где жили первосвятители Киевские до святителя Филарета. Он и преемники его пребывали в Лавре».

17 числа писал я в Киев Ф. С. Виноградову, в ответ на его письмо от 10-го числа:

«Спешу принести Вашему Превосходительству искреннейшую благодарность за доставление мне фотографического изображения почиваюшего в гробе Святителя Филофея и за сообщение виденного Вами Первое будет у меня открыта для всех почитателей свято почившего Иерарха, а последнее останется сокровенным в глубине моего сердца.

Мне обещано было описание погребения Святителя Филофея и собрание слов и речей, произнесенных по сему случаю, но видно, еще не напечатаны отдельные брошюры. Когда выйдут они из типографии, верроятно, преосвящ. Иоанн или о. Наместник не забудут доставить мне экземпляр.

Поздравляю Вас с новым архипастырем. Знакомы ли Вы лично с высокопреосвященным Платоном? Ведь он ваш земляк и не сверстник ли ваш по семинарскому образованию? Я каждое лето жду Его Высокопреосвященство к себе в гости, но он все откладывал, с году на год свою поездку на родину. Теперь, при первой поездке в С.-ПБ. он посетит, без сомнения, свою родную Тверь».

17-го ч скончался в Симферополе преосвящ. Гурий⁷⁰², еп. Таврический на 68 г. жизни. Некролог его, составленный И. Уст. Палимпсестовым помещен в № 79 Моск. Ведомостей 19-го ч. получил я письмо из Москвы от А. П. Ушаковой, которая писала 18-го числа:

«Благословите меня, Владыка Святой! Покойный святитель Божий митроп Филофей в янв. 1880 г. сказал мне: «в Преосвященном Савве Вы будете иметь в жизни доброго и мудрого наставника». Завтра Вы получите эти строки. Завтра, т. е. 19-го марта, меня будут постригать в рясофор, если это угодно Господу перед вечерней после исповеди, а в Лазареву Субботу буду приобщаться. Земно кланяюсь Вам, прося молитв благословения. Страшно мне: я поистине – немощное создание. Странное совпадение: 1867 года марта 19-го я хоронила Ник. Илатонова: разбилась семейная жизнь. –1879 г. марта 19-го я получила письмо, от потрясения которым к вечеру сделалось воспаление в глазах. Полуслепую на другой день меня повезли в Пб-г в глазн. Лечебн. где под страхом паралича глаз велели бросить занятия: 19-го марта разбилась общественная жизнь. Еще: 27-го янв пр. Алексий служил ныньче у нас и благословил матушке мой рясофор. Игумения неожиданно позвала меня и сказала, чтобы я на 6-й неделе еще раз говела и вместе с другими 3-мя старицами покрылась бы рясофором. Я не имела духу уклониться 19-го марта 1882 г. т. обр. разобьется пред крестом и Евангелием и моя мирская жизнь»!

В тот же вечер написал я в ответ на это письмо следующие строки:

«Рабе Божией Александре мир и спасение от Господа.

Блажен путь, на который Вы решились наконец вступить.

Да хранить Вас благодать Божия неуклонною и неколебимою на сем благом пути!

Завтра когда Вы облекшись в начальное иноческое одеяние будете приступать к трапезе Господней, буду и я, если Бог благословит предать в священности пред сею трапезою и потщусь с особенным усердием вознести о Вас молитву ко Господу. Не забуду воспомянуть перед престолом Божиим имя и вашей духовной матери.

Ваш присный Богомолец С. А. Т.

P.S. Рекомендую Вам читать, кроме других аскетических книг, письма преосвящ. Феофана, бывшего епископа Вдадимирского, помещаемые в каждой книжке духовного журнала «Душеполезное Чтение». Чтение этих писем в положении, может принести Вам великую душевную пользу».

20-го ч. получил я из Зубцова от римско-католика Руткевича телеграмму следующего содержания:

«Покорнейше прошу разрешения на погребение католической моей малютки по всем правилам православной церкви и отпевания в самой «церкви».

На это в тот же день мною дан был ответ:

«Младенца – католика отпевать по чину православной церкви закон не дозволяет».

20-го же числа получено было мною письмо из Харькова от протоиерея И. Л. Чижевского. Он писал мне в ответ на мое письмо от 8-го числа:

«Прежде всего приношу Вашему Высокопреосвященству мою наиглубочайшую сыновнюю благодарность за то, что не прогневались на меня за мое долгое молчание по вопросу о блюстителях за преподаванием Закона Божия в начальных народ, училищах и вместе спешу ответить на вопросы предложенные в последнем письме Вашем.

При учреждении должности блюстителя за преподаванием Закона Божия во времена управления нашею епархиею высокопреосвящ. Макарием не дано было им никакой программы и только в 1880 году преосвящ. Иустином даны некоторые правила, которые отпечатаны в Епарх. Ведомостях в том же году № 2, стр. 28; затем, согласно постановлению епарх. съезда в прошлом 1881 г., Консисториею составлена программа донесений блюстителей Его Преосвященству, которая напечатана в том же году № 20 стр. 169. Правила данные в 1880 году, напечатаны и в моем втором издании Церковное Письмоводство, стр. 160, последняя же программа не могла войти в мое письмоводство, потому что оно вышло в свет раньше издания оной.

Полагаю, что у Вашего Высокопреосвященства есть и мое Письмоводство и Епарх. Ведомости и потому не посылаю; из рапортов же наших Блюстителей, перечитавши их, не нашел ни одиого достойного подражения; не представят ли в этоы году по новой программе лучших, а потому я и не высылаю их Вашему Высокопреосвященству. Отчеты и донесения Блюстителей довольно дельные печатаются в Таврических Епарх. Ведомостях.

Особенных новостей у нас нет, кроме того, что дня два тому назад опять начались беспорядки в университете, но лекции еще идут, а попечителя охраняет полиция».

В Москве 22-го числа помер знакомый мне купец Алексей Иванович Хлудов – извстный любитель и собиратель древних рукописей и старопечатных книг. Описание этих рукописей и каталог книг, церковной печати сост. профессором Моск. университета Н.А. Поповым, прислано было мне в дар покойным Хлудовым, в превосходном переплете, в 1872 году. Биографические сведения об умершем Алексее Ивановиче помещены в Душеполезном Чтении 1882 г. май, стр. 70 и след., и в № 122 Моск. Ведомостей.

26-го ч. получено было мною из С.-Пб-га и из Москвы два письма:

Из С.-Пб-га писал мне от 25-го числа Т. И. Филиппов:

«Имею честь поздравить Вас с Благовещением Пресвятой Богородицы и приближающимся Воскресением Господа и Спаса нашего! Прошу Вас благосклонно принять мою книгу⁷⁰³, которая, – как бы кто о ней ни судил – имеет то, по крайней мере, достоинство, что она совершенно свободна от страсти человекоугодия и лицеприятия. Первая ее часть не может быть приятна гр. Игнатьеву⁷⁰⁴, вторая – К. П. П., но, аще бы человеком угождал бых, Христов раб не бых убо был. Есть же и народное изречение, достойное внимания: правда груба, да Богу люба!

В делах правительственных есть нечто отрадное: удаление бар. Николаи спасло дело народного просвещения от прямой гибели; назначение Делянова есть залог шествия по прямому пути. Дай ему Бог силу духа, дабы он возмог противитися в день лют грозному ополчению духов злобы поднебесных!

Умер во Ржев! старец о. Василий, который представлялся Вам по исцелении очей своих милостив и заботами неизреченной благодетельницы всех прибегающих к ее щедротам гр. Анны Георгиевны⁷⁰⁵. После него осталась дочь вдова священника Анна Васильевна Воскресенская; аще обретох благодать пред Тобою, да не будет забвена вдовица сия в Ваших попечениях. Что можно и откуда можно, пошлите ей, милостивый Владыко, в память и честь трудов покойного и его нелицемерной любви к подобострастным ему беднякам.

Вверяя себя и дом мой заступлению Ваших святых молитв, с отличным уважением и преданностью имело честь быть...»

Из Москвы писала новоначальная рясофорная послушница Алексеевского монастыря Леонида (бывшая Екатерина Васильевна Ушакова):

«Примите мое усердное поздравление с величайшим христианским прзаздником Воскресения Господа нашего Иисуса Христа, приносящего нам такие отрадные надежды на наше собственное воскресение и на воскресение наших милых, любезных ближних, ушедших от взоров души нашей только на некоторое время. Сколько для меня счастия в уверенности, что я увижу блаженного Владыку нашего⁷⁰⁶, конечно не вблизи, но буду знать, что вижу его душу. Он часто говорил, что скорее не поверит тому, что видит земными глазами, а поверит тому миру, который видим только для верующей души. Не могу до сих пор привыкнуть к той живши без духовного назидания, на которую я обречена уже шестой год Книги не заменят живого слова. Некому теперь наставлять ободрять, поддерживать слабеющий дух, и живу в сухости, в окаменении сердца.

Простите мне, милостивый Владыко, что я не известила Вас о принятии рясофора, не просила ваших святых молитв, но через шесть дней я занемогла воспалепнием легких, от которого более месяца не могла совершенно исправиться. Надеюсь, что Вы придете на торжество коронации и, может быть, доставите мне истинную радость, если благословите мою собственную келью».

28 ч. День Пасхи. После литургии обычные поздравления. В этот и следующие дни мною получено по обычаю, множество поздравительных писем и телеграмм с разных сторон. – Немногие из них наиболее интересные, помещаются здесь. – Так

От 26-го числа писал мне Ректор Моск. д. академии, прот. С. К. Смирнов:

«Руководствуясь уверенностью в добром памятовании вашем о мне, слухом духа приемлю обращенный ко мне Вами радостный глас: Христос Воскресе! и радостно ответствую: воистину воскресе!

Примите мое усердное приветствие с светлым праздником Воскресения Спасителя и усердное желание, да сохраняет Господь здравие ваше на многая лета для блага церкви и утешения чтущих Вас.

Спрашиваете о деятельности Петербургской Коммиссии по пересмотру нашего устава; но нам ничего не сообщает о том Виктор Дмитрич⁷⁰⁷; члены Коммиссии чуть ли не клятвою связаны держать дело в секрете. Известно только, что Кудрявцев возвратится сюда не ранее, как в мае.

Письма Владыки Филарета к Александру Васильевичу⁷⁰⁸ будут продолжаться и в следующих двух книжках нашего издания. В собрании их попалось и два письма Владыки к Вам, писанные в бытность вашу ректором академии.

В Москве печатается и весною выйдет том писем митрополита Филарета к родным, начинающихся со времени юности Владыки, когда он был еще учеником Троицкой семинарии».

От того же числа писал из Москвы Ф. М. Матвеев:

«За счастие поставляю себе поздравить Ваше Высокопресвященство с наступающим великим христианским торжеством Светлого Христова Воскресения и от всего сердца молю Воскресшего, да продлит драгоценные дни ваши для блага вашей паствы и для утешения всех искренно любящих Вас на многие и многие годы.

Полученное мною от Вас последнее благословение «прощание Вашего Высокопреосвященства с Полоцкою паствою» не может не заинтересовать каждого живым и наглядным описанием принятой и потом сданной Вами епархии. Печальная картина того положения, в котором Вы застали тамошнюю паству святые храмы, богослужение в них церковную администрацию и взаимные отношения населения, перничествующего друг с другом в религиозном отношении дает понятие о высоком историческом значении подробных записок Вашего Высокопреосвященства во время вашего управления. Они будут весьма важны для будущего-историка русской церкви и в настоящее время могли бы разъяснить многое, в особенности если верны газетные известия о последующем вскоре дозволении учредить в Польше и Западном Крае двенадцать католических бискупств. Ни для кого не тайна, что католическая ревность поддерживается посредством конфессионала⁷⁰⁹, католическая пропаганда наиболее всего действует посредством пышной обрядности. Указание в вашей книге на совершение разлиных церемоний для соблазна православных в Полоцкой епархии, при существовании одних только ксендзов, заставляет думать, насколько торжественнее и великолепнее будут они при бискупах. Но будущее в руках Божиих: Господь крепость людям Своим даст; Господь благословить люди своя миром.

Прошу великодушного проощения за то, что позволил себе пробудить в сердце Вашего Высокопреосвященства воспоминания о прошедших тяжких трудах в то время, когда вся земля радуется, – а что они были воистину тяжки, то видимым образом подтверждается только что совершившеюся меною кафедр между преосвященными Викторином⁷¹⁰ и Маркеллом⁷¹¹; но чувствую, что не могу отбиться от тяжелых мыслей, против воли теснящихся в голове после прочтения только, что оконченной мною вашей книги и заканчиваю сердечным желанием, чтобы для поддержания возделанного вашими трудами виноградника Господь послал настолько же трудолюбивых преемников».

Из полученных в 29-й день писем помещаются следующие:

а) Профессора Киевской духовной академии Александра Дмитр. Воронова, который писал от 25-го числа:

«С радостным приветом Светлого праздника примите от глубоко-почитающего и сердечно преданного Вам ученика вашего искреннейшее желание всех духовных и телесных благ от Христа Жизнодавца!

Два последних месяца Киев живет новостями то печальными, то радостными. О печальной новости – кончине Высокопреосв. Филофея – Вы, конечно, знаете все. Киевлянам было приятно – трогательно видеть пред гробом почившего почтенных представителей Тверской паствы, присланных вероятно по мысли Вашего Высокопреосвященства. В этой потере мы теперь утешены. Высокопреосвященнейший Платон внушает к себе глубокое почтение и любовь всем, кто имел уже случай беседовать с ним. Видим и убеждаемся, что восторженные отзывы о нем и печати и лиц знавших его, нисколько не были преувеличены Светлый и живой ум громадный запас опытности простота доступность и любезность в обращении готовность на услуги в пределах закона привлекают к нему всех. Я имел уже честь и удовольствие довольно долго беседовать с ним и передаю Вам сообщения о его высоких качествах не с чужого только голоса. Предполагает жить в Софийском Митрополитанском доме (где и прежде жили митрополиты до митрополита Филарета) – в видах, между прочим, более близкого ознакомления с паствою и более удобного сообщения с Консисторией. Лавре это удаление митрополита не особенно приятно. Пока он жил в ней только однажды и то ненадолго.

С предполагаемым близким окончанием занятий коммиссии по пересмотру устава дух. академий ждем для себя преобразований к лучшему. Из-под покорва тайны, облекающего соображения «сведущих людей» по сему вопросу, для нас известно немногое. Несомненно только то, что четвертый «практический» курс будет заменен обычными лекциями число общеобязательных предметов увеличится присоединением догматического и нравственного богословия древней церковной истории, каноники и гомилетики с пастырскими богословием; Вместо нынешних трех отделений будут только два необщеобязательных отдела наук – историчский и словесный. Предполагается ослабить значение коллегиального управления в академии, отменить баллатировки профессоров на продолжение службы по истечении 25 лет и ограничить права академий в присуждении ученых степеней, поставив это дело в большую зависимость от Св. Синода. Будут ли восстановлены прежние «учебные округа» с какими-либо соотношениями между ахинею и семинариями, – не знаю.

Как процветает Тверская семинария под управлением нового ректора? Приятно было бы узнать о сем от Вашего Высокопреосвященства, равно как и о личном вашем здоровье и благосостоянии».

б) Товарища Председателя Нижегородского Окружного Суда, Евг. Ром. Ринка от 26-го числа:

«Позвольте и мне поздравить Вас с праздником и пожелать Вам всего лучшего в мире, а главное здоровья без которого, знаю по опыту, и самая жизнь делается мало приятною. Начало весны я переносил очень дурно, а теперь чувствую себя несколько лучше, и летом, если жив буду, имею намерение пить неприятный, но полезный в моей болезни кумыс.

На страстной неделе, говея, я посещал крестовую церковь, где ежедневно ошравлял служение Преосвященный Макарий. Во вторник по окончании литургии, подхожу к преосв. под благословение и заявляю что мне прислано из Киева описание погребения митрополита Филофея.

– Вот, отвечает Владыка, умри Вы и окажись у вас 90,000 руб. сер. – начнут говорить – награбил; а у святителя нашлись 90,000 р. – это ничего.

Слова эти были сказаны с таким добродушием и с такою наивностью, что протодиакон и окружавшие преосв. диаконы и иерей едва удержались от улыбки. При свидании побеседуем об этой материи, а пока осмелюсь заявить что самым красноречивым проповедником оказался преосв. Михаил⁷¹², и что Тверскому иерею Владиславлеву вряд ли была надобность говорить. Самая поездка представителя любимой покойным Тверской паствы в богоспасаемый град Киев говорила о любви сей паствы «громче всякого слова». Говорю о сем не в виде осуждения, а в виде размышления за каковое если оно негодно прошу простить меня Слово от Тверской паствы казалось мне могло быть позаимствовано из слова Тверского архипастыря, сказанного в Великий Пяток: «не плачитеся – паче же радуйтеся о Мне, обаче себе плачите» и т. д. Это слово поучительно и вразумительно, а киевское, простите, и кратко и сказано на наш светский лад. Мне часто приходится говорить публично и из вашего слова при случае я сделаю позаимствования, а из Киевского – нет и нет!»

в) А.Ф. Ковалевского из села Высочиновки от 28-го числа:

«Имею честь почтительнейше поздравить Вас с великим праздником Светлого Христова Воскресения.

Получил я из Киева от отца Наместника Киево-Печерской Лавры довольно подробное описание последних дней жизни кончины и погребения митрополита Филофея, и фотографию с него мертвого. Пишет о. Наместник, что никакого разложения не было заметно в теле святителя, ни до погребения, ни после погребения: склеп не заделывали до 40-го дня; в 9, 20 и 40 дни о. Наместник ходил поклоняться телу святителя и находил его в прежнем нетленном состоянии, в 40-й день цело и светло было лице святителя, как бы у новопочившего. Отрадно и это для чтуших его память и надеющихся на его загробные молитвы. Собираюсь в конце апреля и сам в Киев: хочется поклониться гробу святителя Божия и освежиться духовно св. воздухом пешер Киевских, посещение которых всегда благодатно на меня влияет. У ногу преп. печерских помолюсь и за Вас, как всегда, ибо имя ваше во главе поминаемых мною имен незабвенно для меня, как незабвенна мне память милостей ваших».

30-го числа писал я в СПб-г Т. И. Филиппову, в ответ на его письмо от 25-го числа:

«Приношу Вашему Превосходительству и вашей домашней Церкви взаимное приветствие с великим и всерадостным праздником спасительного Воскресения из мертвых Христа Жизнодавца.

Примите вместе с сим мою искреннюю благодарность за дорогой для меня дар. Книгу вашу только лишь вчера получил с почты и постараюсь прочитать ее от начала до конца, тем более, что содержание ее касается живых современных вопросов.

О сошедшем со сцены министре просвещения⁷¹³ я не имею почти никакого понятия; с вступившим на его место лично знаком. С Ив. Давыд. (Деляновым) я встретился и познакомился в Харькове, когда он был там во главе известной Университетской Коммиссии. Он произвел на меня тогда весьма приятное впечатление. Да поможет ему Господь разумов возвратить с ложного пути и направить на прямый истинный путь важное дело народного просвещения и образования. У меня в Харькове болело сердце при виде распущенности и разнузданности Университетской молодежи. Тамошний Университет был у меня в близком соседстве, и я не мог никогда с спокойным сердцем проезжать мимо его.

Для вдовицы Воскресенской, о которой изволите писать постараюсь сделать возможное, когда она обратится ко мне с просьбою.

О благодетельнице ее умершего родителя, графине Анне Георгиевне⁷¹⁴, нельзя вспомнить без сердечного умиления. Недавно она оказала такую же христианскую помощь, как и о Василию моему совоспитанншку по Московской академии архимандриту Моисею⁷¹⁵, бывшеему ректору Томской семинарии, а ныне Настоятелю Площанской пустыни. Он приезжал в минувшем феврале в Москву для снятия с одного глаза катаракты, с рекомендателным письмом к графине и она, устроивши его в глазную лечебницу, не только внесла за его содержание там, но и по выходе из лечебницы пригласила его провести некоторое время в своем доме. А на сих днях пишет мне: «о. архимандрита мы отпустили со скорбию и не без признательности Господу, сподобившему нас сопребывания с ним и счастия послужить хоть чем-нибудь Делу Божию».

Такие слова современной нам русской боярыни достойны древней римской Мелании.

Благодарение Господу, что и в наше поистине скудное верою и благочестием время есть еще примеры истинной христианской благотворительности».

Законоучитель Московского Александровского Института священник Михаил Ив. Руднев⁷¹⁶, телеграммою от 30-го ч. извещал меня о кончине своего отца казначея Высокопетровского монастыря игумена Иосифа⁷¹⁷. На это известие я отвечал телеграммою же от 31-го числа:

«Вечная память вашему мирно почившему родителю. Его услуги для меня незабвенны. О нем буду усердно молиться семейством призываю благословение Воскресшего Жизнодавца».

От 3 апреля из Москвы писал мне преосвященный Алексий еп. Можайский:

«Примите мое искреннейшее приветствие с светлым праздником. Воскресший Господь и Спаситель наш да изливает на Вас все свои милости и щедроты для блага святыя Церкви Своея!

За последнее время я утешался известиями о здравии Вашего Высокопреосвященства. Особенно утешало меня то, что и зрение ваше совершенно в порядке. Слава Богу и дай Бог, чтобы всегда Вы были здоровы.

Услаждаюсь надеждою видеть Ваше Высокопреосвященство в Москве ныне летом и получить Ваше Архипастырское благословенье лично, а в ожидании сего благословите, Высокопреосвященнейшй Владыко заочно».

В ответ на это писал я от 14-го числа:

«Сердечно благодарю Вас за благожелательное приветствие с светлым праздником, а также за предпраздничный книжный дар.

Брошюру: «Голос мирянина по поводу статьи Соловьева о духовной власти в России» прочитал я с большим интересом. Спасибо г. Палимпсестову. Если Вы с ним знакомы и если он бывает у Вас, передайте ему искреннюю благодарность за его труд. Он лично мне знаком по Харькову.

Не безинтересны хотя и фантастичны статьи о русском церковном управлении», помещаемые в газете «Русь». Не известно ли Вам кто автор этих статей – Ив. П.?⁷¹⁸

Недурен проект и г. Башуцкого относительно переустройства Св. Синода (в № 14 Моск. Церк. Ведомостей стр. 180). По этому проекту Ваше Преосвященство следует непременно поместить в число 4-х беспортфельных членов предполагаемого всероссийского собора как «знателя» канонического права.

Но недостанет же времени повествующу о всех реформах и преобразованиях в Русской церкви проповедуемых газетами, попреимуществу светскими.

И так кладу перо и братски кланяюсь Вашему Преосвященству, питая себя приятною надеждою на личное с Вами свидание».

5-го числа писал я Ректору Московской Д. Академии, прот. С. К. Смирнову, в ответ на его письмо от 26-го марта:

«Усерднейше благодарю Вас за ваш радостный ответ на мой столь-же радостный Вам привет с пресветлым и всерадостным праздником Христова Воскресения. Уповаю, что Вы провели праздника, среди своего благословенного семейства мирно и радостно.

Если мне суждено будегь участвовать в предстоящем торжестве Коронации, то я разумеется, не премину посетить и св. обитель преп. Сергия и заплатить Вам долг за ваше приятное посещение.

С живым интересом читал я письма Владыки Филарета к А. В. Горскому. Вы пишете, что между этими письмами оказались два письма адресованный на мое имя. Нужно ли их печатать между письмами к Александру Васильевичу; не лучше ли их доставить мне, тем более, что я имею в виду и сам напечатать митрополичьи ко мне письма, коих сохраняется у меня боле 50-ти?⁷¹⁹

Около нового года перечитывал я (в копиях) письма покойного Владыки к преосвящ. Леониду⁷²⁰. А. В. Краснопевков присылал мне их с тем чтобы я написал к ним примечания, так как он думает эти письма напечатать. Я исполнил, его просьбу, примечания в том же роде, как и у Вас сделано при письмах митрополита к о. Горскому, и послало их вместе с письмами еще в январе; но до сих пор не имею известия получены ли они Краснопевковым.

Как интересны должны быть письма покойного митрополита к его родным. Это, – если не обильный, то чистый и верный источник сведений для истории юношеских лет его жизни.

Скажите, чем думает ознаменовать предстоящий юбилей приснопамятного святителя ваша почтенная академия?

Я поручил своему консисторскому Секретарю разъискивать в архиве дела, относящиеся ко времени управления Тверскою епархиею архиепископа Филарета. Не знаю, много ли окажется интересных документов.

Из уст покойного Владыки Филофея слышал я в 1878 г., что у него сохраняется более ста писем от покойного митрополита Филарета и между ними есть очень важные и интересные. Как было бы полезно, если бы наследники преосвящ. Филофея догадались обнародовать эти драгоценные сокровища.

По всей вероятности и у преосвященного Алексия⁷²¹, преемника его по Тверской кафедре, было немало писем от Владыки Филарета. Целы ли они, неизвестно. Был у меня нынешнею зимою письмоводитель Московского Викария Георгиевский, который ведет переписку с наследником преосвящ. Алексия Ржаницыным. Я поручил ему узнать от Ржаницына, целы ли означенные письма и не может ли он доставить их в редакцию какого-либо журнала для напечатания; но исполнил ли Георгиевский мое поручение, не знаю».

В тот же день писал я в село Высочиновку А.Ф. Ковалевскому, в ответ на два его письма от 2-го и 28-го марта:

«Воистину воскресе Христос!

Вместо красного яйца посылаю Вам три экземпляра Акафиста преп. Ефрему, новоторжскому чудотворцу. Из них не рассудите ли один экземпляр вручить при удобном случае Святогорскому о. Архимандриту Герману?

Если у Вас, как Вы пишете, сохраняется достаточный запас материалов для воспоминания почившем в Бозе святителе Филофее, то приведите эти материалы в какой-либо порядок и пришлите к нам. Мы рассмотревши и, если нужно будет исправивши вашу статью поместили бы ее в здешних Епарх. Ведомостях. Согласны ли Вы на это?

Когда будете в Киеве, поклонитесь и от меня гробу святопочившего Владыки. О неповрежденности его телесных останков писали и мне из Киева. Видно, над сими останками исполняется слово Писания: Хранит Господь вся кости их (т. е. людей праведных), и не едина от них сокрушится.

Вы в конце сего месяца намерены ехать в Киев на поклонение святыне, а я в первых числах мая предполагаю отправиться в путешествие по епархии с обычною целью обзора церквей. К 27-му числу этого месяца рассчитываю быть, если Бог благословит, еще раз в Ниловой Пустыни, для принятия молитвенного участия в ее ежегодном празднестве в память обретения нетленных мощей Угодника Б. Нила. Из путешествия своего возвращусь не ранее 5-го или 6-го июня».

8-го ч. получил я из Москвы от Законоучителя Александровского Института священника М. И. Руднева письмо, в котором он описывает обстоятельства кончины своего родителя, игумена Иосифа в следующих чертах:

«По заветному слову моего в Бозе почившего родителя беру на себя смелость выразить нашу глубочайшую благодарность Вашему Высокопреосвященству за то утешение, какое Вы внесли в нашу душу, и в светлые дни праздника подавленную тяжелою скорбью по случаю кончины дражайшего нашего родителя и попечительного отца: мы имели счастие получить телеграмму от Вашего Высокопреосвященства.

Покойный родитель мой без слез сердечной благодарности не мог воспоминать вашего милостивого Архипастырского внимания к нему во все время и особенно в последнюю бытность его в Твери. Недуги и боязни его усилились два года тому назад, когда он единственно по злобным проискам Иеромонаха Евтихиана совершенно без причины, предательски лишен был должности казначея и заключен в тесную и убогую келью без достаточного количества свежего воздуха столь необходимого для поддержания старческих сил. Помимо всякого нравственного потрясения лишение должности для человека всегда деятельного было болезнью, постепенно сводившею старца в могилу. Это был последний крест, который он нес с всепрощающею любовию и детским смирением до самой могилы. За то, уповаем, Господь и даровал ему блаженную кончину.

По обычаю и глубоко молитвенному настроению духа, какое не оставляло его до последней минуты жизни, собравши последние свои старческие силы, в св. великую среду он пошел в св. храм для участия в соборном служении литургии преждеосвященных даров, и там приложившись к местным иконам Спасителя и Божией Матери, во время входных молитв почувствовал себя дурно – упал. После чего был поднят, перенесен, на левый клирос где в конце литургии удостоен был принятия св. Христовых Таин и на креслах возвращен в свою келью. В Св. Великую Субботу по собственному желанию его по окончании Божественной Литургии – в 3 часа пополудни вторично удостоился принять св. Тайны, а в 8 часов вечера того же дня освящен елеем соборне. Встретил праздник, провел на смертном одре и второй день, и наконеп во вторник 30-го марта – в день своего рождения и Ангела-Хранителя в 7 часов утра мирно почил о Господе. В тот же день преосвященнейший Алексий, епископ Можайский, благоволил прибыть в его келью для служения панихиды над усопшим; на следующий день в 12 часов дня также пожаловал Преосвященнейший для служения панихиды в храм и на третий день 1-го апреля совершил божественную литургию, печальный и вместе торжественный обряд отпевания усопшего в Сергиевской церкви при многочисленном стечении народа. Погребен на Ваганьковском кладбище вместе с своим сыном.

Милостивейший о. Архипастырь! из келлии почившего родителя моего приняты мною многочисленные письма Вашего Высокопреосвященства к нему кои я обязуюсь хранить, как весьма ценный памятник Вашего милостивого Архипастырского доверия и внимания к усопшему отцу моему. Усердно просим ваших архипастырских молитв о новопреставленном рабе Божием игумене Иосифе.

Как покойный мой родитель, так и я всегда готовый к услугам Вашего Высокопреосвященства имею честь быть..»

При погребении почившего старца Иосифа Настоятелем Спасо-Андроньева монастыря Архимандритом Григорием произнесена была речь, которая напечатана в №15 Моск. Церковных Ведомостей за 1882 год.

14-го числа получено было мною из Киева от Редакци журнала Труды Киевской Д. академии 150 экземпляров брошюры посвященной памяти в Бозе почившего высокопреосвященнейшего митрополита Кевского Филофея, бывшего архиепископа Тверского, для безмездной раздачи ее по моему усмотрению. – Желание Редакции было исполнено в точности.

15-го ч. получил я письмо из Москвы от Директора Народных Училищ А. В. Краснопевкова, который писал мне от 11-го числа:

«По прочтении Ваших замечаний на письма М. Филарета к брату моему Пр-му Леониду я послал Вам письмо, написанное под свежими впечатлениями, вызванными вашими заметками, но почему-то это письмо не дошло до Вас. Хотя и случается утрата писем на почте, но это бывает очень редко. Мне остается только крайнее сожаление, что такая доля досталась на письмо, которое в особенности было желательно сообщить Вам. Вполне понимаю, что Вы должны были удивляться, не получая от меня ни строчки, а я думал получить от Вас ответ на высказанные мною мысли. Теперь приходит к нам бывший секретарь брата Павел Степанович Георгиевский для разбора неразобранного в переписанных письмах; к сожалению, некоторые места нет никакой возможности разобрать. Придется оставить часть писем ненапечатанными. Печатать же полагаем в Душеполезном Чтении, где помешается так часто о покойном Владыке. Отдеьное издание может исчезнуть, но для того кто пожелает собирать все написанное о покойном, Душеполезное Чтение будет необходимым материалом. В ожидании видеть Вас в Москве, прошу хотя заочно благословить всею душею преданного и благодарного за ваш труд и всегдашнюю вашу любовь».

На другой же день т. –е. 16-го ч. я отвечал на это письмо в следующих выражениях:

Ответствую Вам в день памяти именинной приснопамятного нашего друга и брата. Да будет ему вечная память!

Не имея от Вас сведения о том, угодил ли я Вам своими примечаниями к письмам Владычним, я действительно недоумевал и не знал чем объяснить Ваше молчание. Но каким образом могло не дойти до меня ваше письмо? Не опустили ли Вы его в почтовый ящик без марки? Это не раз случалось и у меня. Но так или иначе, а вашего письма, к крайнему сожалению, у меня все-таки нет, и я просил бы Вас, если можно, восстановить для меня утраченное письмо.

Вы располагаетесь печатать письма в Душеполезном Чтении, против этого нельзя ничего сказать. Но во всяком случае не излишне было бы попросить о. Редактора сделать несколько экземпляров отдельных оттисков для тех, кто не получает журнала.

Из-за того, что в некоторых подлинных письмах нельзя разобрать нескольких слов, не следует оставлять эти письма ненапечатанными, а нужно только неразобранные места означить точками, заметивши в скобках, что их нельзя разобрать. Так обыкновенно делают при издании неразборчиво написанных документов и вообще манускриптов.

Когда будет у Вас г. Георгиевский, спросите его, писал ли он, по моему поручению, племяннику покойного преосвящ. Алексия–Ржаницыну о письмах к его дяде митрополита Филарета, целы ли эти письма и намерен ли их издать или передать в редакцию какого-либо духовного журнала. Я желал бы знать, какой ответ получен от Ржаницына.

Имею надежду быть в известное время в Москве и видеться с Вами. Но до личного свидания не отказываюсь иметь и письменные с Вами сношения».

15-го также числа получен был мною Указ Св. Синода от 12-го числа за № 1153, в коем изображено следующее:

«По указу Его Императорского Величества Святейший Правительствующий Синод слушали: предложение г. Синодального Обер-Прокурора, от 3 февраля 1882 года за № 602 в коем изъяснено, что Государь Император, в 30-й день минувшего января, Высочайшие утвердить соизволил изложенные в пунктах I и IV определения Святейшего Синода, от ^{16 декабря}/_{19 января} 188½ г. предложения Синода о распоряжениях, по случаю предстоящего Коронования Их Императорских Величеств Справка: В ноябре 1881 года г. Обер-Прокурор Святейшего Синода в предложении за № 5454, изъяснил, что, по сообщению Министра Императорскаго Двора Государь Император повелеть соизволил по случаю предстоящего Коронования Его Величества, чтобы сделаны были со стороны Святейшего Синода все, зависящие от оного, распоряжения, и приглашено к сему священному торжеству потребное число преосвященных, по примеру бывших Коронаций. В исполнение такой Его Императорского Величества воли, определением Святейшего Синода от ^{16 декабря}/_{19 января} 188½ г., между прочим, поставленл: 1) При прежстоящем Высочайшем Короновании и Священнейшем Миропомазании Их Императорских Величеств, быть-по примеру прежних лет, 12-ти Архиереям, именно: кроме составляющих ныне присутствие Святейшего Синода в С.-Петербурге Преосвященных Митрополитов: Новгородского и С.-Петербургского Исидора и Московского Макария, Ариепископов: Холмско-Варшавского Леонтия Казанского Сергия и Рязанского Палладия, и кроме Членов Святейшего Синода Духовника Их Императорских Величеств протопресвитера Василия Борисовича Бажанова и протоиерея малой церкви Зимнего Дворрца Иоанна Васильевича Рождественского, если состояние здоровья позволить последнему прибыть в Москву, вызвать туда же, ко времени Коронования Преосвященных Архиепископов: Херсонского (ныне Митрополита Киевского) Платона, Тульского Никандра, Кишиневского Павла, Тверского Савву и Епископов: Владимирского Феогноста, Ярославского Ионафана и Вологодского Феодосия; если же кому-либо из названных преосвященных по непредвидимым ныне обстоятельствам, невозможно будет принять участие в этом торжественном священно-действии, то в таком случае о дополнении означенного числа Преосвященных иметь суждение особо. Вместе с сим предоставить Преосвященному Митрополиту Макарию распорядиться об отводе в Московских Ставропигиальных монастырях и тамошних монастырских подворьях помещения для членов Святейшего Синода и прочих, вызываемых в Москву, Преосвященных с их служителями, поручив ему уведомить от себя каждого из членов Святейшего Синода и вызываемых из епархий Преосвященных, кому где отведено будет помещение, Святейшему же Синоду донести об исполнении сего к сведению. 2) Предоставить г. Обер-Прокурору Святейшего Синода войти в сношение, с кем следует, об отпуске отправляющимся в Москву членам Святейшего Синода и присутствующим, в оном, а также вызываемым туда из епархий Преосвященным, следующих по положению прогонных в оба пути денег и, сверх того, по примеру 1856 года в пособие по тысяче рублей каждому. Приказали: Об изъясненном Высочайшем соизволении и об оказавшемся по справке дать знать Вашему Преосвященству указом. Апреля 12дня 1882 года».

17-го ч. получил я письмо из с. Высочиновки от А.Ф. Ковалевского, который писал 10-го ч., в ответ на мое письмо от 5-го числа:

«Имел я честь получить почтенное письмо ваше и три экземпляра Акафиста преподоб. Ефрему Новоторжскому Чудотворцу, за которые приношу Вам душевную мою благодарность. С большим удовольствием один экземпляр вручу от имени вашего о. архимандриту Герману, которому наверно таковый знак внимания вашего и памяти будет приятен и достолюбезен.

Все никак не удосужусь привести в порядоке свои заметки о в Бозе почившем святителе Филофее, которые рад бы был прислать Вам, но обещал их уже редактору Душеполезного Чтения протоиерею Нечаеву, от которого уже два письма получил, понуждающие поскорее ими заняться, а я, между тем, все никак не удосужусь. Записки о митрополите Филофее во многом касаются и о. наместника Киево-Печерской Лавры архимандрита Илариона, что тоже меня несколько удерживает до свидания с ним их обнародовать. Безопаснее будет поэтому заняться ими по возвращении из Киева, поездку куда все отлагаю холода ради, который у нас сильно дает себя знать, шуба еще нужна и шансы на урожай хлеба и овощей плохи: бывшее в марте тепло возбудило всходы, а морозы теперь пожалуй убьют совсем их, так что мы – земледельцы очень приуныли».

Из Уфы писал мне законоучитель свящ. Е. Н. Соловьев от 9-го числа:

«От Высокопреосвященного Софийского Мелетия я и владыка наш получили по куску Болгарского сукна на подрясники. Сукно называется шаяком. Кусок сей материи я передал Владыке ве Светлое Воскресение при собрании светских и духовных лиц.

Владыка Мелетий жалуется, что ве Болгарии явилось много искателей Митрополичьего трона в Софии; действуют нагло и прямо, но он, митрополит вручил себя Промыслу Божию и, надеяся на Всемогущую десницу Божию, не ведет с противниками борьбы, а исполняете тихо свое архипастырское дело вполне подчиняясь от Бога дарованному Правительству. Князь Александр I против него ничего не имеет, а действует партия Цанкова.

Наша Уфимская Гимназия, по моему начинанию, отправила в подарок Его Высокопреосвященству омофор и саккос с прочими принадлежностями и адрес за его стойкость и преданность вере престолу.

Не повлияет ли этот подарок и адрес на народ? Не сломится ли может быть либеральная партия? (конечно, по отношению к митрополиту).

О получении саккоса и адреса еще нет известия. Послали эти вещи, между прочим, на помин души покойного Государя-Мученика.

9 апреля 1882 г. г. Уфа.

У нас теперь зима. Снегу масса, реки и овраги даже и не думают трогаться. Езда на санях».

В ответ на это письмо я писал от 26 го числа:

«Положение вашего Болгарского друга судя и по его к Вам письмам и по газетным корреспонденциям, не особенно приятно. С прискорбием я читал зимою в газетах известие о том, что преосвященный Мелетий не был допущен толпою негодяев до совершения литургии в праздник Рождества Христова. – Печальное положение!

Ваши приношения Софийскому Владыке, без сомнения, доставят ему великое утещение в его тягостном положении.

У вас в Уфе, еще в апреле зима, у нас, в Твери, уже в марте была весна; Волга прошла половине этого месяца. А теперь у меня в саду уже и деревья распускаются».

19-го ч. получил я письмо из Москвы от Д. Ст. Сов. Ив. Устинов Палимпсестова, который писал от 18-го числа:

«Ваше Высокопреосвященство, Глубокоуважаемый Архипастырь и Отец!

В ппсьме вашем к преосвящ. Алексию я прочитал дорогие для меня ваши строки и искренно благодарю за теплое сочувствие к «голосу мирянина», невольно вырвавшемуся груди при вид издевательства», над нашею Православною Церковью и ее служителями. Все забывают, историю русского народа и царства, которым воистину по-христиански служило православное русское духовенство, так крепко державшее в руках своих крест Христов, под сенью которого возрастала и крепла русская земля.

До тяжелых времен дожили мы, но что ожидает нас, если постараются окончательно принизить, обезличить, ослабить последнюю нравственную силу в русском народе, – силу духовной власти?... «Что посеюте, то и пожнут». Так обыкновенно говаривал мой незабвенный друг и отец, почивший святитель Гурий, которого потерю я не перестаю оплакивать. Но какова будет жатва? Не будете ли она – жатва крови и железа? О, Господи! спаси Царя и услыши ны.

Не Вы одни сочувственно отозвались к голосу мирянина, но многие и из различных концов Русской земли. Но что же из этого? Противоядие раздается каплями, а яд разливается бурными широкими потоками. Мой «Голос» был напечатан в Чтениях Об. Люб. Дух. Проев.⁷²², и в виде отдельных брошюрок, в числе 100 экземпляров. А глумление оного доктора в светской газете, очень распространенной, которой № 56-й (т.-е. со статьей г. Соловьева) раскупали на вес золота по 10–100 р. за № Е. Марков напечатал свой пасквиль в журн. «Русская Мысль»⁷²³, назвавши русское духовенство «жрецом православного капища, всею жизнью своею провозглашающего один грубый культ мамоны»; но возражения на него проф. П. Казанского⁷²⁴ напечатаны в Тв. Св. Отцев, которых всего печатается 400 экз., и читают их только в дух. семинариях.

Ввиду этого я предлагаю здешним отцам (чему так тепло сочувствует и Владыка Алексий) издать Сборниик статей в защиту Правосл. Церкви и ее духовенства, – издать по крайней мере в 10,000 экзем., и распределить по епархиям. Конечно, эти экземпляры, прежде всего, попадут в руки священнослужителей; но нет сомнения, что ради церкви и собственной пользы они предложат для прочтения и своим прихожанам; таким образом, нельзя не верить, чтобы чрез эту меру сколько-нибудь не ослаблялось действие яда. Не принимать никаких мер – это значить самим на себя накладывать руки, или, по меньшей мере, соглашаться что всякая клевета на духовную власть правда. Для предполагаемого Сборника статьи готовы; так в мартовской книжке Прав. Обоз. весьма дельная статья свящ. Д. Склабовского. Желательно бы знать, что Вы на это скажете из глубины вашей святительской мудрости.

Простите за длинное письмо и примите уверение в моем глубочайшем и благодарнейшем почтении к вашей святительской особе.

P. S. Я слышал, что Вы имеете на Кузнецком мосту подворье, где будто бы чинятся разные злоупотребления. Не могу ли я быть полезен Вам моею опытностью и, скажу по совести честностью?»

На интересное письмо это я отвечал 23-го числа:

«Ваше почтенное письмо напомнило мне о наших харьковских беседах. Нельзя ли продолжить эти приятные беседы и в Твери? Ведь от Москвы – рукой подать. При личном свидании мы подробнее и обстоятельнее посудили бы и о предполагаемом вами Сборнике статей в защиту Православной Церкви, и о моем архерейском в Москве подворьи, и о других разных материях. Вспомянули бы и вашего любезного земляка, моего досточтимого собрата, почившего в Бозе преосвященнейшего Гурия. С серрдечным сочувствием читал я составленный Вами напечатанный в Моск. Ведомостях⁷²⁵ некролог умершего иерарха. Почему так долго не назначают епископа на Таврическую кафедру? Видно, затрудняются найти достойного преемника преосвящ. Гурию.

Ваша мысль об издании Сборника достойна всякого одобрения; но практическое осуществление этой мысли может встретить немалое затруднение. На напечатание 10,000 экземпляров сборника, как Вы предполагаете, потребуется немалая сумма; но можно ли поручиться, чтобы затраченная сумма могла быть выручена? Духовенство наше неохотно покупает книги на свои гроши, а приходские церкви слишком обременены в настоящее время налогами; притом церковные старосты мало сочувствуют приобретению книг для церковных библиотек. Иное дело, если бы этот Сборник напечатан был на счет синодских сумм и разослан по церквам туне, как это ныне и делается, благодаря ревности о благочестии и духовном просвещении К. П. П. По его распоряжению, не раз уже были рассылаемы безмездно по епархиям разные назидательные брошюры.

При свидании с преосвящ. Алексием прошу передать ему мою признательность за разные им присланные мне брошюры».

21-го ч. получено было мною письмо из Пб-га от Т. И. Филиппова. Он писал от 20-го числа:

«Из Св. Синода к Вашему Высокопреосвященству препровождено на заключение ходатайство совета Ржевского Братства, учрежденного при Владимирской церкви в честь ржевских по рождению святых Дионисия и Арсения, о разрешении носить по домам, вместе с иконою Оковецкой Божией Матери, кружку для сбора пожертвований для целей Братства.

Считаю обязанностью объяснить Вашему Высокопреосвященству, что мы с женою принимаем самое близкое участие в делах сего братства, которое составляет единственный источник для множества бедных ржевских семей. Мы до поту лица стараемся что-нибудь для него приобрести, ибо бедность, которой нам приходится быть свидетелями, неописуема. Кусок хлеба не пойдет самому в горло, пока не изгладится впечатление от картин ужасающей нищеты. Повторяю, Милостивый Владыко, что мы делаем все, что можем, и иногда собираем порядочные суммы; но мы изнемогаем в своих усилиях и потому вопию к Вам с сыновним дерзновением,. не откажите нам в этой необходимой помощи!

Вл. П. Мордвинова доставил мне прилагаемую при семь справку, которую считаю нужным препроводить к Вам. Может быть Вы найдете уместным написать о семь Константину Петровичу, а если Вам это удобнее, то ко мне для объяснений с ним. Нельзя же подследственную преступницу возвращать в училище; если представленные в поручительство залоги возьмут назад, то ее придется из училища опять брать в тюрьму. Да и на суд-то выходить из училища едва ли прилично. Вероятно окажут и без вашего вмешательства в дело; но хорошо было бы Вам заслонить встревоженное Правление училища, которое вопиет ко мне о защите.

Поручая себя и весь дом мой заступлению ваших святых молитв, с отличным уважением и совершенною преданностью, имею честь пребыть»…

Упоминаемая в письме справка следующего содержания:

«Учредительница училища для девиц Духовного ведомства в г. Ржев, вдова надворнго советника Наталья Булах в прошении ходатайствует о разъяснении ей истинного смысла Указа Святейшего Синода, которым, вследствие представлений судебного следователя и товарища прокурора, Синод временно приостановил действие в отношении ее, Булах, п. п. примечания к уставу названного училища, по силе коих ей представлено пожизненное пользование в училище. Означенное прошение Булах имеет быть доложено Святйшему Синоду 28-го сего апреля».

В ответ на письмо я писал Тертию Ивановичу от 23-го числа:

«Спешу ответствовать на почтенное письмо ваше.

Когда получено будет при указе Святейшего Синода прошение Совета Ржевского Братства, мы не замедлим дать по оному свое заключение.

Относительно ходатайства Булах пред Св. Синодом о возвращении ей прежних прав над училищем доходили до меня неясные слухи, но мне не хотелось этому верить И вот это оказывается верным. Уповаю что Св. Синод не допустит Булах снова водвориться в училище, к явному вреду и расстройству учебно-воспитательного дела, ставшего теперь на прямой и твердый путь Вот что между прочим писало мне училищное правление в своем отчет за минувший 1881 год: «с устранением г-жи Булах окончились и все неприятности, грустно и невыгодно отзывавшиеся не только для Начальства училища, но и для самих воспитанниц: страх и роболепная жизнь, с выбытием из училища Булах, окончила свое существование, а на место их наступили в училище мир, спокойствие и любовь к своему делу». Эти слова внесены мною и в свой отчет Св. Синоду к 1-му числу апреля. Желатально, чтобы на них, при докладе Св. Синоду прошения Булах, обращено было внимание Константина Петровича.

На прошедшей неделе получены были мною из Москвы от опекунши над А. В. Мазуриной, купеческой дочери Ел. Вас. Ерофеевой два прошения (от 14 апр.); в одном из них она спрашивает, кем положены в Государственный Банк 5000 рублей (сверх 95 тысяч на обеспечение училища) и кто пользовался по настоящее время процентами с этой суммы? В другом просить высылать, за отменою преподавания в училище французского языка, назначенные на этот предмет 166 рублей, в пособие к содержанию несчастной (слабоумной) Мазуриной. По первому прошению я требовал от училищного Правления сведений, а по последнему заключения. Сведения представлены положительные и удовлетворительные, а заклчение дано в отрицательном смысле.

Такова превратность земного счастия! Обладательница едва немиллионного состояния нуждается для своего существования в 166 рублях!. Sic transit gloria mundi!..»

23-го ч. получил я письмо из Харькова от протоиерея С. А. Иларионова, от 20-го числа:

«Весть о назначении Преосвященнейшего Платона митрополитом несказанно обрадовала и меня. Взысканый прежде вниманием Владыки, я осмелился написать поздравительное письмо и удостоился получить ответную телеграмму, в которой Владыка благодарить меня и призывает благословение Божие.

За радостною вестью скоро пришла и тяжело-грустная весть о Высокопр. Гурии. Во время болезни Владыка приглашал из Харькова доктора Зарубина, который на условиях за 500 р. ездил в Симферополь на два дня и возвратившись успокоил нас, что болезнь остановлена и здоровье вне опасности, как чрез день после возвращения получили изввстие о смерти. Секретарь Ольшевский ездил на погребение владыки и рассказывает, что Зарубин действительно удачно исследовал болезнь и остановил кровотечение, причем обязал владыку пролежать несколько дней в постели. Неустанные труженник не мог выполнить тяжелого для него условия; воспользовавшись отсутствием прислуги, он встал с постели, подошел к письменному столу и хотел подписать какую-то бумагу, но тут с ним случился обмороок и паралич сердца, от чего чрез несколько минут и скончался. Потеря такого редкого по уму и сердцу иерарха должна составлять скорбь не Таврической только епархии, а всего духовенства особенно в настоящее время, когда вместо угасающих светильников возжигаются лучины с копотью. О завещании владыки, полагаю, Вы изволите знать: о нем печаталось в ведомостях. После смерти владыки между бумагами найдено письмо Митрополита Исидора, в котором он просит дать отзыв свой о ректоре Таврической семинарии Архимандр. Арсении⁷²⁶. Не известно, какой отзыв дал Владыка, но вероятно благоприятный, потому что пред смертию подарил Ректору дорогую панагию и сказал: Вы скоро будете архиереем и Вам она нужна.

Варшавскому Владыке⁷²⁷ кто-то устроил злую шутку, телеграфировав в Варшаву о внезапно постигшей его смерти. Писали в ведомостях, что в епархии служили заупокойные литургии; а Викарий собирался ехать на погребение в С.-Петербург».

30-го числа писал я в Москву графине А.Г. Толстой:

«С о. экономом моего архиерейского дома препровождаю при сем Вашему Сиятельству еще две брошюры, посвященные памяти приснопамятного, Вами чтимого, святителя Киевского Филофея. Надеюсь, что чтение их доставить вашей благочестивой душе назидание и утешение.

Брошюры: 1) Памяти в Бозе почившего Высокопреосвященного Филофея, митрополита Киевского, Киев, 1882 года.

2) Из Воспоминаний о почившем в Бозе Митрополите Киевск. Филофее, прот. В. Владиславлева, Тверь 1882 г.»

2-го мая получено было мною другое письмо Москвы от Ив. Устин. Палимпсестова, который от 1-го мая писать мне:

«Издание Сборника не дает покоя моему, смею сказать православному сердцу. Владыка Алексий поддерживает мою ревность о церкви Божией и ее многострадольных пастырях. Содержимое Сборника почти обеспечено. Не сомневаюсь, что мне поможет здесь и наш крепкий защитник православия Н.И. Субботин и другие профессора академии. Здешнее духовенство также обещалось пособить и советами, и сбытом книжки прихожанам, что и составляет главную цель издания Сборника.

Думаю печатать 6000–7000 экз. Книжка будет состоять из 10–12 печат. лист. и назначится цена 30 коп. за экз.

Начиная с Вашего Высокопреосвященства, пишу ко всем епархиальным епископам с предложением взять для епархии 100 эк., т.-е. на 30 руб. Цель этого приобретения та, чтобы священнослужители или для прочтения, или для покупки передали Сборник своим более или менее авторитетным прихожанам. Думаю, что и в Богохранимом граде Твери найдется 25 прихожан, которые пожелают, узнать св. правду; а 75 найдутся в уездных городах Тверской епархии.

Прошу вашего Святительского благословения на этот труд, и надеюсь, что, для пользы нашей св. Церкви и служителей ее, мой Сборик найдет своих читателей. Смею уверить Ваше Высокопреосвященство, что это дело вне всяких корыстных видов. Одна цель: дать хоть какое-нибудь противоядие разливающемуся яду, который имеет в виду подорвать среди народа последнюю нравственную силу. Подорвуть – и что будет?»

Из Казани писал мне от 27-го апр. преподаватель семинарии Александр Федорович Гусев:

«Старший брат мой⁷²⁸ был для меня и отцом с детства, давшим мне возможность получить то образование, какое я имею. Для меня всего приятнее, чтобы старший брат лично благословил меня на предстоящий мне брак и принял участие в совершении самого венчания. Зная Ваше Высокопреосвященство, убежден, что Вы не воспрепятствуете брату, никогда у меня в Казани небывавшему, отбыть из Твери в Казань по столь важному случаю».

В тот же день, т.-е. 2-го числа, вечером посетила меня Софья Ив. Бесстужева – доктор медицины. Она жила недолго в Твери с больным мужем. Софья Ивановна – родная сестра профессора Харьковского Университета Якоби, командированного в 1878 г. в Ветлянку, где начала свирепствовать тогда чума, занесенная солдатами из Турции. Вместе с братом отправлялась туда и г-жа Бесстужева, и как говорила она способствовала к прекращению эпидемии убедивши казаков сжечь заражения вещи, вывезенные после войны из Турции. От ней получил я в дар брошюру, под заглавием: «Чума и предохранительные меры против нея. Кострома, 1879 г.»

С 7-го на 19-е мая путешествовал я по епархии, с целью обозрения церквей и монастырей. За это время мною осмотрено в уездах – Вышневолоцком, Бежецком и Весьегонском 3 монастыря, более 20-ти церквей и 2 училища; при этом совершено 4 всенощных. 4 литургии и сделана закладка храма.

Вот некоторые подробности этого десятидневного путешествия.

Вечером 7-го числа выехал я из Твери по Николаевской железной дороге до станции Бологое. От Бологова направился я по Рыбинско-Бологовской дороге до полустанции Малышево, где ожидал меня экипаж из Николо-Теребенской пустыни.

8-го числа в 11 часов дня прибыл в Николо-Теребенскую пустынь, где встречен был настоятелем игуменом Арсением с братиею по обычному чину.

В 6 часов вечера началась всенощная, на которой выходил на литию и величание в честь храмового святителя Николая.

9 ч. воскресенье. В 9 ч. благовест к литургии, которую я совершал с настоятелем и братиею соборне. После литургии совершена была по установленному чину закладка каменного двухпрестольного теплого храма в честь Благовещения Пресв. Богородицы и свят. Арсения, епископа Тверского. Стечение богомольцев, при благоприятной погоде, было весьма значительно. Немало было при этом торжественном случае и соседних помещиков. Некоторые из них были приглашены настоятелем к праздничной трапезе.

Вечером обошедший с игуменом вокруг монастыря, некоторые братские кельи и был в братской трапезе. Братии в обители до 30-ти душ; между ними обращает на себя внимание иеромонах Арсений-студент семинарии, из вдовых свяшенников преподает в земской школе, существующей при монастыре Закон Божий.

На другой день 10-го числа после литургии, присутствовал я на экзамене в помянутой школе. По славянски мальчики читали нетвердо; по Закону Божию двое отвечали очень порядочно, третий слабо. На вопрос, что значит – две лепты евангельской вдовицы? ответ: «два лаптя» (!!).

11-го числа, в 4½ ч. утра выехал из пустыни, в сопровождении игумена, до полустанции Малышево. Отсюда по железной дороге направился к Бжецку.

В 9 ч. прибыл я в Бежецк и остановился в доме купца Ник. Никол. Коровкина.

В 6 часов пополудни начался благовест ко всенощной, которую я слушал, в городском соборе и на которой выходил на литию и величание в честь св. Мефодия и Кирилла, учителей славянских.

12-го ч. служил литургию в Благовещенском женском монастыре. При служении немало было беспорядков, за которые подвергнуть был взысканию младший священник.

Вечеров этого дня и на другой день утром, 13-го числа мною обозрено несколько городских церквей и посещено духовное училище.

13-го ч. я отправился в монастырской карете в заштатный город Красный Холм.

В 6 часу приехал я в Николаевский Антониев Краснохолмский монастырь и здесь остановился на ночлег.

Монастырь этот, находящийся от заштатного города Красного Холма в 3½ верстах, основан в 1461 г. преп. Антонием, пришедшим из Белозерских монастырей, на земле, принадлежавшей боярину Афанасию Васильевичу Нелединскому-Мелецкому⁷²⁹.

В монастыре четыре церкви – все каменные.

1) Соборная церковь во имя свят. Николая вся из белого камня сооружена в 1482 г. основателем монастыря, преп. Антонием; при ней, с южной стороны пристроена в 1690 г. небольшая церковь во имя Всех Святых.

2) Теплая церковь двухпрестольная в честь Покрова Пресв. Богородицы и Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня, построена в 1592 году.

3) Церковь, построенная в 1691 г в честь Вознесения Господня. В этой церкви сохранились очень древние царские врата, перенесеные сюда в 1693 г. из соборного храма и первоначально устроенные иждивением игумена Варфоломея, впоследствии архимандрита Новгородского Юрьева монастыря (1558–1564 г.).

4) Церковь в память Усекновения главы Иоанна Предтечи, постр. в 1764 г.

Существующая в монастыре колокольня сооружена в 1668 г.

Монастырь не беден материальными средствами, но очень скуден монашествующею братиею. При моем посещении монастыря братии было, кроме настоятеля, 3 иеромонаха, один иеродиакон и 5 послушников; но и из этого малого количества два иеромонаха удалены были мною из монастыря за неблагоповедение и перемещены в другие монастыри под особый надзор настоятелей.

Настоятель монастыря игумен (с 1887 г. архимандрит) Анатолий – из окончивших курс Семинарии; при честном и трезвом поведении он отличается особенною любознательностью. Им составлено, на основании хранящихся в монастыре документов и напечатано в 1883 г. Историческое описане вверенного ему монастыря.

Выслушав 13-го числа вечером всенощную в монастырском соборе, я на другой день, 14 ч. отправился с игуменом, в Красный Холм, для совершения литургии.

Красный Холм до 1776 г. был экономическим селом, а в этом году был переименован в уездный город Тверского Наместничества; затем в 1796 г. оставлен за штатом. Название Красный Холм производят от красивой возвышенной местности.

В городе две церкви, обе называются соборами; Преображенская двухпрестольная церковь построена в 1713 г. и Троицкая с тремя престолами сооружена в 1836 г. В причте состоят протоиерей и два священника, диакон и три псаломщика.

Литургия совершена была мною в Троицком Соборе, как более просторном и благолепном. При входе в церковь, настоятель собора, протоиерей Феодор Орлов⁷³⁰, встретил меня речью. Так как служения архиерейского здесь не было давно, то к литургии собрались не только городские жители, но многие и из окрестных селений. Во время, службы на левом клиросе пели довольно стройно городские певчие, между коими были и ученики духовного училища.

После литургии, напившись чаю в дом протриерея, я посетил духовное училище и произвел краткое испытание учеников. Особенное внимание обратила на себя Смотритель училища Димитрий Скорюпин-семидесятилетний старец, из студентов семинарии, опытный педагог и высоконравственный христианин. Я зашел к нему в квартиру, состоящую из одной большой комнаты, разделенной на две половины ширмами. Жизнь ведет Скорюпин совершенно трезвую и весьма простую; от того и сохранил себя в цветущем виде до преклонной старости.

На другой день 15-го ч. около 7-ми часов утра оставил монастырь и направился к г. Весьегонску.

В 3 часа пополудни прибыл, я в г. Весьегонск и остановился в доме купеческой вдовы Марьи Степановны, Галуновой.

Г. Весьегонск отстоит от Твери в верстах; расположен по правому берегу реки Мологи, впадающей в Волгу, на местности низменной и топкой. Это было некогда село Весь-Егонское, принадлежавшее Московскому Симонову монастырю. Название Весьегонска производись от имени обитавшего здесь в древности народа – Весь и иогги, по финск: река. В XVIII веке из монастырского ведения село это перешло в ведение Государственной Экономии, а в 1803 г. возведено на степень уездного города.

В Весьегонск при народонаселении в 5500 душ, церквей три: Соборная Богоявленская, приходская Троицкая и кладбищенская Богородицерождественская.

Архитектура Соборной церкви поражает своею неправильностью. Это произошло от того, что главная часть храма пристроена в 1758 г. к трапезе, сооруженной около 1692 года. Соборный причт соствиляют протоиерей, два священника, диакон и три псаломщика. Из псаломщиков один занимается фотографией другой переплетным мастерством, а третий извозичьим ремеслом.

Совершивши с вечера в Соборе всенощную с литиею и величанием, я на другой день 16-го числа, в день Святой Троицы, служил литургию в приходской Троицкой церкви, по случаю храмового здесь праздника. Пред литургиею Собора и Кладбищенской церкви пришли с крестным ходом. После литургии, в продолжении всего дня, по местному обычаю, на колокольне Троицкой церкви производился звон.

В кладбищенской церкви начатой постройкою в 1823 году и оконченной в 1844, три престола.

В среднем алтаре, над горним местом, помещена картина «Взятия Божией Матери на небо» кисти художника Ильи Липина, одного из учеников К. Брюлова. В 1881 г. Липин умер в Весьегонске⁷³¹.

В Весьегонске получено было мною очень интересное для меня письмо из Смоленска от Статского Советника Руфина Павлиновича Ржаницына, родного племянника и покойного преоевященного Алексия, архиепископа. Тверского († 1877 г.) Вот что писал мне от 9-го числа г. Ржаницын:

«Высокопреосвященнйний Владыко, Милостивейший Архипастырь и Отец!

Ваше Высокопреосвященство изволили спрашивать меня чрез П. С. Георгиевского о письмах Митрополита Филарета к покойному моему дяде Преосвященному Алексею. Честь имею доложить Вашему Высокопреосвященству, что эти письма целы и сохраняются мною. Но я не решаюсь, как с ними поступить; посоветоваться с кем-либо доселе не привелось. Ваше Высокопреосвященство даете мне основание просить Вас о дозволении вверить, Вам просмотр писеем и решение, что подлежать может обнародованию. Они не имеют характера ученого или литературного, а вызывались обстоятельствами службы и жизни лица, к которому писались. Если я не буду скоро в Твери, то препровожду письма к Вашему Высокопреосвященству через почту.

Долгом поставляю благодарить Ваше Высокопреосвященство за то, что по благорасположению к памяти покойного предместника вашего по Тверской епархии благосклонно вспомнили обо мне, Вам известном еще как мальчугане, а теперь седеющем, доживающем до пятидесяти лет, старике.

Испрашивая молитв и благословения Вашего Высокопреосвященства, остаюсь преданным Вам и покорнейшим слугою».

17 ч. в 1 пополудни, отправился я на пароходе по Мологе: река довольно широка и в это время еще очень полноводная. На пароходе со мною ехал помещик села Ламской Пустыни, Дм. Никол. де-Тейльс. С парохода увидал я эту пустынь. Она занимает очень красивую-местность при впадении реки Ламы в Мологу. Пустынь, эта никогда была приписана к Угличскому Воскресенскому монастырю, а в 1764 г. обращена в приходскую церковь. – В церковной ризнице как узнал я от г. де-Тейльса, хранятся следующие древние вещи: 1, Брачные венцы – дар царя Иоанна Васильевича Грозного; 2, Ризы – вклад царевича Алексия Петровича и 3, Вериги преп. Кирилла Белозерского.

Ночь на пароходе проведена была мною не очень спокойно: на палубе, над моею каютою, постоянно ходили и стучали рабочие и носильщики дров. В три часа утра я был уже на ногах, при ярком свете восходящего солнца и при тихой погоде, любовался красивыми берегами Мологи. В 6 часов пароход подошел к Рыбинской пристани. Здесь встретили меня соборный протоиерей о. Иосиф Ширяев и Прокурор Окружного Суда Николай Яковлевич Фаворов, ради которого собственно я и заезжал в Рыбинск. Николай Яковлевич сын Харьковского священника о. Иакова, в монашестве Ионы. Когда я приехал в Харькове в январе 1875 г., о. Иона был уже в сане архимандрита: старец благочестивый и образованный, из студент семинарии. Я не мог не полюбить такого почтенного старца и избрал его своим духовником. Сына его Н. Я-ча я не раз видал у себя в Харькове. Он служил тогда в Курской губернии, не помню, в какой должности и был уже женат на Белгородской дворянке Екатерине Феодоровне N…

Приехавши с Н. Я-м на его квартиру, где весьма радушно встретила меня его супруга, я напился чаю и поспешил к обедне в собор.

Рыбинский Преображенский собор весьма обширен и внутри богато украшен, но, к сожалению, содержится не в подобающей чистоте и опрятности Храм не древний; сооружение его начато в 1838 г., а освящение совершено 29-го июня 1851 г. Но храмовая икона Преображения Господня очень древняя. Она перенесена сюда из прежнего старинного собора⁷³². – Богослужение в соборе совершается, как я приметил, чинно и неспешно.

После обедни посетил я о. протоиерея Ширяева; он оказался мне знакомым. Когда я в 1861 г. ревизовал Ярославскую Семинарию, он был в это время профессором. Настоятелем Рыбинского собора он определен был 5-го июля 1870 года.

Возвратившись из собора в квартиру, я встретил здесь молодого товарища Прокурора Ник. Дм. Победоносцева, который только лишь получил новое назначение на туже должность в Рязань, где живет его отец. Он приглашен был хозяином к обеду вместе со мною, и мы вчетвером с хозяевами сели за стол. Много говорено за трапезою о разных современных вопросах.

Поблагодарив добрых хозяев за радушное гостеприимство, я поспешил на станцию железной Рыбинско-Бологовской дороги и, не заезжая более никуда, 18-го числа в 11 ч. утра возвратился в Тверь.

На другой день, по возвращении моем из поездки, 19-го ч. получил я из Москвы от Преосвященного Митрополита Макария официальную бумагу от 15-го ч. за № 155 следующего содержания:

«Высокопреосвященнейший Владыко, Возлюбленный о Господе брат!

Указом Святейшего Правительствующего Синода, от 12 минувшего апреля за № 1144, по случаю предстоящего Коронования Их Императорских Величеств, предписано мне сделать распоряжение об отводе в Московских ставропигиальных и епархиальных монастырях и монастырских подворьях помещения для членов Святейшего Синода и прочих вызываемых в Москву преосвященных с их служителями.

Во исполнение вышеизложенного предписания честь имею уведомить, что для Вашего Высокопреосвященства и свиты помещение приготовлено в Симоновом монастыре.

С истинным почтением и братскою, яже о Господе, любовью пребываю

Вашего Высокопреосвященства покорнешим слугою»…

21-го ч. получено было официальное письмо из С.Пб. от Товарища Обер-Прокурора Св. Синода, Н. П. Смирнова; он от 11-го мая, за № 2188, писал мне:

«Высокопреосвященнейший Владыко, Милостивый Государь и Архипастырь.

Согласно требованию Министра Императорского Двора, имею честь обратиться к Вашему Высокопреосвященству с покорнейшею просьбою сделать распоряжение о доставлении в канцелярию Обер-Прокурора Святейшего Синода, по возможности в непродолжительном времени, мерки для устройства, сообразно оной, нового облачения Вашему Высокопреосвященству ко дню священного Коронования Их Императорских, Величеств.

Поручая себя молитвам вашим, с совершенным почтением и преданностью имею честь быть»...

Исполнив требуемое этим письмом, я приказала канцелярии Тверской Консистории переданный мною туда мерки препроводить в канцелярии Обер-Прокурора Св. Синода.

Но посла всех, сделанных высшим Начальством распоряжений относительно Коронования Их Императорских Величеств, священнейшее торжество это не было совершено в 1882 году. Оно неизвестно, по каким причинам, перенесено было на следующий 1883-й год.

23-го ч. я снова отправился в путь в сопровождении Желтиковского архимандрита о. Гавриила, по Новоторжской дороге в Нилову Пустынь, – куда прибыл 25 числа.

26-го числа в 9 часов, литургии и после нее молебен Божией Матери совершал архимандрит Арсений с братиею.

В 3 часа пополудни малая вечерня с молебном преп. Нилу. В 6 ч. всенощная с литиею, акафистом и величанием. После первой кафизмы житие преп. Нила и пред евангелием акафист читал я сам.

27-го ч. Праздник обретения мощей препод. Нила. В 8 ч. благовест к литургии. Крестный ход из города пришел в 9¼ часов. Вслед затем началась литургия и после оной обычное обнесение мощей преп. Нила вокруг монастыря, которое продолжалось до 2½ часов пополудни. Стечение народа было больше прошлогоднего, – чему благоприятствовало свободное от работ время и хорошая погода.

В числе гостей на праздник был между прочим, Судебный следователь Ржевского Окружного Суда Лагорио, который производил следствие по делу известной Булах. Он передавал мне, что запрос, сделанный по этому делу в Петербурге митрополиту Филофею, был ближайшею причиною его умственного расстройства.

28-го ч в 7 ч слушал раннюю литургию. Затем отправил в Москву на имя Директора Румянцовского Музея В. А. Дашкова приветственную телеграмму по случаю празднования пятидесятилетнего юбилея означенного Музея.

Вот эта телеграмма:

«Из обители преподобного Нила Столобенского посылаю Музею приветствие с пятидесятилетним его юбилеем, усердно желаю ему процветания и приумножения сокровищ».

В 2 часа пополудни – обед в покоях настоятеля, архимандрита Арсения. Между гостями был монастырский врач г. Владиславлев – старый латинист. Он сын Московского священника церкви Николы в Сапожках, что близ храма Христа Спасителя; учился в семинарии при Ректоре, архимандрит Виталии⁷³³, которого называл суровым и грубым начальником.

29-го ч. после ранней литургии перехал в город, где получил с почты письмо из Витебска.

От 24-го ч. писал протоиерей В. И. Волков:

«Вот уже второй месяц Полоцкая епархия живет под управлением нового Архипастыря. Выезд бывшего и приезд нового совершились почти одновременно.

Простившись с преосвящ. Викторином в среду, четверо и пятницу оставались мы без пастыря. В пятницу вечером протоиерей Покровский получил телеграмму в ответ на свое письмо к Преосвященному Маркеллу, что он ночью с пятницы на субботу будет уже в Смоленск. С ранним поездом Покровский отправился в Смоленск на встречу преосвященному, а духовенству объявлено к 8-ми часам утра в субботу собраться в Петропавловскую церковь, чтобы отсюда торжественно со славою ввести преосвященного в кафедральный собор и затем – в покои ему назначенные. Действительно в 8 часов машина привезла нам нового архипастыря. По причине раннего времени, ни на вокзале, ни в церкви властей и народа не было. Во время шествия от трезвона по городу народ пробудился и начал собираться в кафедр. собор, который за всем тем не наполнился. После обычного молебствия, преосвященный обратился к народу с речью, начав ее словами: я очень рад что среди вас… Речь была кратка. но хороша. В покоях встретили его власти и граждане. Здесь он почти ничего никому не говорил, только жидам что-то сказал, но так тихо, что кроме их никто не слыхал; жиды вынесли первое впечатление неприятное... Вошел в гостинную, помолился Богу и пригласил туда гостей Здесь немного и недолго посидели и разошлись, а он попросил себе чаю…

Когда он вступал в Петропавловскую церковь все обратились в воплощенное любопытство.. Видим – идет новый архиерей: малого роста брюнет с проседью, красивой физиономии; очи его встретились с очами всех тут бывших, и он опустил свои очи… Здесь кроме краткой ектении, ничего не было... Приложился ко кресту, к престолу, к местным иконам и – вышел. В соборе на пороге встретить его Покровский речью, в которой, между прочим; сказал, что он преемник великих архипастырей, усердно и полезно потрудившихся для православной церкви…

Преосвященный Маркелл, как описывают его Подольские Епархиальные Ведомости и Церковно-Общ. Вестник, и как он сам показывает нам себя – человек весьма благородный добродушный прямой и осторожный. Ласкательства и подходов не любит. Один священник из Леп. уезда (О….ъ), вскоре по прибытии Преосв. подал ему прошение, в котором жалуется, на действия Преосвящ. Викторина… Преосв. Маркелл, прочитав прошение отдал ему обратно и сказал: стыдно и грешно вам жаловаться на того архипастыря, который так мягко и кротко управлял Епархиею, которого все любили и уважали и которого еще след не простыл, – притом жаловаться мне такому же архиерею, как он и еще – младшему... Я ему не судья; его распоряжений переделывать я не даю себе права. Не советую жаловаться и Синоду. Живите, ознакомлюсь, узнаю вас и об вас и, если будете заслуживать, охотно сделаю вам добро. Свящ. Г….й также являлся с жалобою на притеснения его и главною причиною притеснений выставил, что он воссоединенный. Преосвящ, выслушав, сказал: вижу по какой стороне вы бьете; вы думаете, что я, как воссоединенный, без разбора буду покровительствовать всем воссоединенным и верить их словам. Из ваших же слов вижу, что вы достаточное получаете содержание, и клевещете, что вас угнетают; идите, за клевету отказываю вам в моем расположении. –Гостей у себя не принимает решительно никого и сам нигде не бывает, кроме воскресных и праздничных визитов. Ложится спать в 10 часов, встает в 5 часов и занимается чтением. Гулять ездить за город и на дачу, куда еще не перезжал, ибо, как человек болезненный, боится сырости и. простуды. Церквей еще не осматривал. Теперь бывает во всех учебных заведениях на экзаменах: относится к ученикам очень ласково и к ответам их снисходительно. Эконому и всем живущим в архиерейском доме дозволил жить даром, говоря, что грешно брать за квартиру деньги с тех людей, которые, по закону, должны пользоваться казенной квартирой. Подобно Вам, ни малейшего не имеем пристрастия к деньгам. Насколько можно разгадывать человека, он показывается весьма хорошим… Дай Бог, чтобы он был впредь таким, каким теперь оказывается!

Не хотелось бы, но справедливость требует сказать, что его священнодействие никому не нравится и не может нравиться. У него какие-то свои приемы и особенно произношение – мало-российско-чешское, и интонация доселе нами еще неслыханная в священнослужении, – как бы разговорная.. Но проповеди, которые он говорить без тетради, хороши, даже очень хороши. Рукоположенным во священника приказывает обучаться две недели и в это время написать и произнесть две проповеди. Неокончивших курс Семинарии не обещает делать священниками .

Полагаю, что я утомил Вас, Высокопреосвященнейший Владыко! Извините!»

30-го ч., воскресенье. В 9 ч. служил литургию в Знаменском женском монастыре и обедал у игуменьи.

В 3 ч. пополудни выехал из Осташкова и в 7 ч. прибыл в Селижаров монастырь.

После посещения моего в 1880 г. в монастыре этом новаго не оказалось ничего. Только настоятель монастыря, архимандрит Нафанаил жаловался на этот раз на гнетущую его меланхолию и говорил, что он, по совету врача, для рассеяния этой меланхолии, начал пить пиво; но, не получивши облегчения, прекратил употребление этого напитка.

31-го ч. в 7 ч утра, я оставил монастырь и направился к г. Ржеву. Дорога Селижарова до Ржева довольно гориста, но окрестности по дороге очень живописны.

В 7 ч. вечера приехал в Ржев. В соборе встретил меня речью пртоиерей Н. Лавров. Из Собора проехал в домк купца Акима Алексеевича Береснева, где и прежде я имел квартиру.

1 июня вторник. Слушал раннюю литургию в Преображенской церкви; служил старший священник Струженский не довольно стройно и правильно.

Затем обозревал церкви; посетил женское духовное училище и произвел краткое испытание в науках. Из училища заезжал к Марии Ив. Филипповой, супруге Товарища Государственного Контролера. Она, между прочим, передавала мне, что будто бы Прокурор Окружного Суда опечатал корреспонденцию митрополита Филофея, для разъяснения известного дела о Мазуриной и Булах.

Вечером того же дня ездил на дачу предводителя дворянства Сосипатра Евграфовича Ланского: дача с старым, большим домом и небольшим садом, недалеко от города.

2-го числа мирил в своей квартире Членов Правления женского духовного училища. Начальница училища, девица Ванслова, так огорчена попечителем Патрикевым, что хотела просить об увольнении от службы, но осталась и до сих пор остается на службе; между тем как Патрикев вскоре затем удален был от должности.

В 12 часов дня выехал я из Ржева в посад Погорелое-Городище, куда и прибыл поздно уже вечером.

По преданию, на месте Погорелого-Городища стоял город Держеславль, который в начале XVII столетия, во время самозванцев был совершенно разорен. В 1708 г. Погорелое-Городище, под именем города, приписано было к Смоленской губернии; в 1775 году оно вошло в состав Тверского наместничества, а в 1795 году переименовано в посад.

В посаде этом в настоящее время две церкви Ильинская и Троицкая. При обзоре мною церквей, народа собралось для принятия благословения, не смотря на худую погоду, очень много, между прочим, может быть и потому, что здесь посещения арйерейского не было лет 95.

Для ночлега мне приготовлена была квартира в доме купчихи Мешутиной.

3-го числа, в 7 часов утва слушал я литургию в Ильинской церкви; служил свнященник Михаил Городецкий родной брат Киевского Митрополита Платона. При служении замечены были мною некоторые особенности (напр. по освящении Даров целование Св. Агнца). Пение на клиросе было удовлетворительно. Псаломщик из окончивших курс Семинарии. Когда я спросил его, почему он не просить диаконского сана, он отвечал, что нет рассчету (т. -е. не дадут ему богатой невесты). Таков взгляд на священное служение церкви современного юношества.

После обедни я зашел в находящуюся близ церкви деревянную часовню, наполненную старыми резными иконами; здесь между прочими, увидел я лежащую, в маленьком гробике резную фигуру Спасителя. Я не мог не обратить на это внимание и не заметить священнику о неуместности хранения такого предмета на виду посещающее часовню.

Затем я посетил дом священника Городецкого. После обеда к которому было приглашено несколько гостей из посадских граждаан, я оставил посад и отправился в сельцо Волосово (Степановское), имение Елисаветы Алекс. Нарышкиной, рожденной княжны Куракиной. Здесь имеется домовая церковь во имя святых мучеников Бориса и Глеба, приписная к церкви села Дорожаева. Служба в этой церкви совершается только летом, во время пребывания здесь помещицы. Прежде приглашаемы были для служения иеромонахи Старицкого Успенского монастыря, а в последнее время служит иеромонах Желтикова Успенского монастыря.

Во время моего проезда г-жа Нарышкина находилась здесь и, узнавши о моем проезде, приготовила обед, убедительно прося меня остаться у ней кушать. Я, разумеется, согласился. За столом я познакомился с сестрою ее Александрою Алексеевною Козен, супругою генерал-лейтенанта, служащего в Риге. Дом старинный, вельможеский – родовое достояние князей Куракиных. При нем обширная портретная галлерея и замечательная библиотека почти исключительно французская. Это – необходимая принадлежность всех вельможных и помещичьих домов прошедшего столетия.

Поблагодаривши гостеприимную хозяйку, я поспешил осмотреть ее приходскую церковь в селе Дорожаеве. Церковь эта каменная, трехпрестольная, построена в 1754 году тщанием княгини Александры Ивановны Куракиной, урожденной Паниной († 11 февр. 1786 г.), вдовой обер-шталмейстера князя Александра Борисовича Куракина († 2 октября 1749 г.)⁷³⁴. В двух пределах сохранились первоначальные антиминсы холщевые, 1754 г.

Из Дорожаева в 6 часов вечера приехал я в село Лотошино – имение Губернского Предводителя дворянства, князя Бориса Васильевича Мещерского. Здсь с нетерпением ожидали меня еще накануне, вследствие неверного известия, сообщенного князю Ржевским Исправником о моем вызде из Ржева.

Село Лотошино, Старицкого узда в 50-ти верстах от узедного города и расположено на границе с Волоколамским уездом Московской губернии, при двух маленьких речках Альбе и Издетель; жителей в нем около 500 душ обоего пола.

Церковь каменная двухярусная с тремя приделами, главный во имя Преображения Господня; сооружена в 1792 году тщанием прадда нынешнего владельца, полковника князя Сергия Васильевича Мещерского. В ней хранится древний антиминс (1730 года), оставшийся, без сомнения, от прежней церкви. Сверх сего, в ризнице церковной хранятся два напрестольных креста с мощами, потир и дискос, все серебряные золоченые, с следующими на них вязными надписями, а именно:

а) На первом кресте: Лѣта ҂з҃сг (1694) года ное́вⷨрїѧ въ А оустронсѧ сеи́ ст҃ый кр꙼҇тъ во цр҃ковь прес꙼҇тыѧ тр꙼҇цы домꙋ воⷶ ближнѧго околнечвго Андреа Артемоновича Матвѣ҆ева; а вѣ҆сꙋ внемъ дба ѳуꙵта ни золо̑.»

б) На другом кресте: «҂аѱ҃к: году декабрѧ въ а҃ день ꙋстроисѧ сеи св҃тыи и живо҃ворѧщїи кр҃тъ вцерковь прв҃тыѧ тр҃цы Его цр҃кого Высокодержавнѣйшаго Величества таꙵнаго Совѣтника сенатора Іг҃дръственои кол̑егїи юстицы президента граѳа: Андреа Артемоновича Матвеова».

в) На потире: «сеи потиръ цр҃кви ст҃ыѧ тр҃цы домꙋ ближнѧго околничаго Андреѧ Артемоновича Матвѣева».

г) На дискосе: «сеи дискосъ церкви свѧтыѧ тр҃цы домꙋ ближнѧго околничаго Андреѧ Артемоновича Матвѣева».

При преображенской села Лотошина церкви притч двуклирный. В приходе, кроме села 16 деревень, в том числе 8 деревень находятся в Волоколамском, у., Московской губ.

В доме князя Б. В. Мещерсоаго имел я ночлег; прием сделан был мне самый радушный. Супруга князя Софья Васильевна, урожд. княжна Оболенская, особа весьма благочестивая, как и весь их род, и образованная. Дети их как сыновья, так и дочери, отличаются прекрасными нравственными качествами. Вечер провел я в этом благочестивом семействе весьма приятно. Беседа шла о разных, более или менее, серьезных предметах.

4-го ч., в 7 утра, слушал я раннюю литургию. В 11 ч., после завтрака, я оставил гостеприимную квартиру с искреннею признательностью за радушное угощение.

По пути от Лотошина я встретил прежде всего село Микулино-Городище. Село это в XIV век было городком Тверского Княжества. По смерти Великого Князя Михаила Александровича в 1398 г. Микулин достался сыну его, Ивану, и имел своих удельных князей, которые назывались Микулинскими. Вел. кн. Михаил Александрович оставиил по себе в Микулине драгоценный священный памятник: он соорудил каменный храм в честь соименитого себе Архистратига Михаила, освященный уже по кончине его Тверским епископом (святым) Арсением в 1405 году. О сооружении и освящении храма свидетельствует вделанная в стене его следующая надпись: «в лето 6.906 (1398 год) построен собор сей Архангела Михаила Великим Князем Тверским Михаилом Олександровичем при владыке Орсение».

Но храм этот после 5-ти векового почти существования, пришел в такую ветхость, что в нем с 1871 г. прекращено было богослужение. При обозрении мною этого храма я увидел в алтаре вверху широкие и опасные трещины угрожавший разрушением. Тут же явилась у меня мысль о поддержании и возобновлении этого дорогого исторического памятника. Но об этом подробнее сказано будет в своем месте.

В западной части храма сохранилось несколько надгробий под коими погребены князья и княгини Микулинские.

Из старинных утварей, принадлежавших древнему Микулинскому храму сохранились только оловяные сосуды и дароносица; уцелели еще резная из слоновой кости гребенка, с надписью: «спаси меня от уст львовых, от рог единорож смирение мое» – и медная тарелка с каким то клеймом и с татарскою надписью, означающею принадлежность этой вещи какому-то мулле Гуссейну. До половны настоящего столетия сохранялось в этом храме немало других древних вещей и вероятно ценных, но они перешли в руки владельца села Микулина-Городища – известного любителя и собирателя древностей Н. Г. Головина. Взамен присвоенных себе древних вещей Головин пожертвовал в Микулинскую церковь следующие предметы: 1) Библию, печатанную в Остроге в 1580 г., на коей по листам сделана жертвователем следующая собственноручная подпись: «1853 года ноября 8 дня Николай Гаврилович Головин, владелец и отчинник Микулинский, дал сию Библию в дом Архангела Михаила, что в Микулине, в память по себе и по жене своей Вере Петровне и по детям своим Людмиле и Ольге, с тем, чтоб сию древнию книгу хранить в церкви и ее не продавать и не менять, за ответственностью священника, старосты церкви и церковнослужителей. Кто же не исполнит сего завещания, тому будет грех и стыд, и будет ему часть с Иудою Предателем. Дана же сия книга при священнике Василие Первове». – 2) Евангелие напрестольное, обложенное малиновым бархатом, с серебряными застежками, печат. в Москве в 1606 году, при царе Василии Иоаниовиче Шуйском и патриархе Гермогене. На сей книге собственноручная также надпись жертвователя следующего содержания: 1852 года, декабря 6 дня боярин Николай Гавриилович Головин дал сие священное Евангелие в отчину свою Микулин-Городок, в соборную церковь Архангела Михаила, в память по себе и рода своего с тем, чтобы оно хранимо было с величайшею бережливости под ответственностью священника и причетников, в веки веков». – 3) Крест напрестольный, осьмиконечный, обложенный серебром с позолотою и с украшениями из разноцветных недорогих, камней. По всему кресту сбоку вырезана надпись: « Господи помози ракꙋ боѧринꙋ Николаю Гавриловичꙋ Головинꙋ давшемꙋ кр꙼҇ъ сей Архангелꙋ Михаилꙋ в Микꙋлино». Это – неудачная подделка под старину. 4) Брачные венцы, металлические, старинной формы, но также позднейшего происхождения.

В двух верстах от Микулина-Городища в нескольких саженях вправо от дороги, за лесом скрывается церковь села Нового. Это уже Тверской уезд.

Церковь каменная, однопрестольная в честь Казанской иконы Божией Матери, построенная в 1820-м году иждивением помещицы Марии Андреевны Лопухиной. Церковь небольшая, недовольно благовидная. Ризницею не скудна, но священными утварями недостаточна: один только сосуд и дискос с принадлежностями.

По выходе из алтаря, я увидел в церкви даму с детьми: это оказалась супруга владельца села Нового, князя Н. Н. Трубецкого, Елисавета Александровна рожденная Безак. Она прилгасила меня в дом, отстоящий в нескольких саженях от церкви, и радушно предложила мне кофе.

По пути от Нового осмотрел я церкви в селах: Бели архиерейские, Каменки и Лебедев, и в 8 ч. вечера благополучно возвратился в Тверь.

Здесь нашел я два письма: одно из Уфы, другое из Москвы.

Из Уфы писал мне от 25-го мая Законоучитель гимназии Е. Н. Соловьев:

«Благодарю Ваше Высокопреосвященство за поздравление с наградою моего родителя. По вашему совету сам непременно еду лично поздравить его с наградою, весьма дорогою и приятною для него. Много лет он носил в сердце своем Иисуса Христа, а теперь будет видеть Его, хотя и вещественно, на груди своей и лобызать Его.

От Высокопреосв. Мелетия получил целый ряд писем. Архиерейское облачение от нас получил он в Вел. Субботу и в 1-й день Св. Пасхи служил в нем в Софийском кафедр. соборе. Узнали о подарке князь Александр I-й и Экзарх и поздравили митрополита в тот же день.

Митрополит Софийский сообщает, что мы подарком своим придали ему силы и энергии, и он смело теперь выступил на борьбу с партиею либералов. Сделаю я выписку из его письма.

«Засвидетельствуйте о. Евфимий, всем, что благое их дело (т.-е. подарок и адрес) дало мне бодрость и силу переносить все треволнения сей жизни. Скажу при этом, что празднование Светлого Христова Воскресения на этот раз было для меня особенное необыкновенное. Получив накануне праздника Омофор и Саккос, я Богослужение совершал в них в первый день. Его Высочество, наш Государь, приложившись ко кресту вместе с поздравлением праздника, поздравил меня и с подарком. Его улыбка ясно доказывала довольство его души. Такое же чистосердечное поздравление воздал мне и Его Блаженство и благословил виновников особенной сей моей радости».

Хотел послать Вам письмо вчера, но не удалось; а ныне был у меня на экзамене Преосвященнейший Никанор. Он весел и доволен. Пришел пешком. Я показал ему церковь, в которой снова начались работы. Хотим сделать стены под мрамор. Владыка заметил, хорошо ли это будет; в Витебске в домовой архиерейской церкви преосв. Савва устроил таковые, но не вида. Я сказал, что и там хороши. Но у нас будут еще лучше и эффектнее, потому что наша церковь в бель-этаже».

Из Москвы от 27-го мая писал священник В…ъ:

«Особых отрадных новостей из жизни Московского духовенства не имею; мрачные же новости есть. 21-го мая все московское духовенство, по приглашению председателя общества любителей духовного просвещения Ив. Н. Рождественского, собрано было в залу библиотеки (в Петровском монастыре) для осушения слез своего архипастыря Митрополита Макария. В статьях Востока и Современных Известиях слишком мрачными чертами изображена деятельность архипастыря. Московский собор 21-го мая постановил адресом утереть слезы плачущего. Не знаю, будет ли врачующим средством сей адрес? Наоборот, не послужит ли он поводом к большей и новой брани и ругани. Молчать бы нужно: в молчании средство, примиряющее с литтературными псами....

Вот Вам на суд следующий случай из житейской практики нашего Викария Преосвященного Амвросия: при конце жизни вдовы-жены священника (в Спас-Наливках) Лебедева⁷³⁵ Анны Ив. Лебедевой участвовали при составлении духовного завещания Преосвященный Амвросий и священник Телегин, и – диво: на украшение церкви преосв. Амвросия назначено 1½ тыс., а на содержание сирот – четырех собачек, оставшихся после Лебедевой, 4 тысячи. Кто-то из сих двух пастырей стада Христова будет выдавать жалованье сироткам и следить за воспитанием и поведением? Не преосвященный ли Амвросий, как старший из участвующих, при составлении духовного завещания?

Сегодня обедал я у прот. Александра Иван. Телегина вместе с преосвященным Амвросием. Обед был вызван желанием преосвященного поздравить Телегина с возведением в сан протоиерея. За обедом преосвященный высказал, что он в последний раз у Телегина, так как получил уже определеные сведения о скором назначении на епархиальную службу. «Скоро нужно, сказал преосвященный, колеса подмазывать»… И в добрый путь! Плакат Московское духовенство, за исключением конечно некоторых, не будет об этом архипастыре. Отношения его к духовенству не отличались добрыми качествами: неласков, невнимателен и всегда тороплив при приеме просителей. За обедом у нового протоиерея я познакомился с земляком. Ст. Ив. Зерновым, человком, как видно, прекрасной души; видел на груди его последнюю награду – кабинетный крест украшенный, благодаря вниманию. К. П. П., весьма крупными и ценными камушками. По окончании обеда Зернов отправился в коммиссию для составления адреса утешаюшего Митрополита. «Плохое дело, сказал, уходя, Ст. Ив., плохое дело, когда от нападения ястреба циплята защищают наседку (курицу), а не наседка – циплят». Московское духовенство очутилось, очевидное дело, в положении циплят, Митрополит – в положении наседки, а «Восток» – в положении ястреба. «Восток», как враждебно настроенный по отношению к Московскому Митрополиту, рад будет этому адресу, как удобному случаю отомстить Митрополиту за его нелюбовь к грекам. «Восток», по словам одного преподавателя Лазаревского Института, существует на деньги Греков, недовольных Московским Митрополитом за отнятие Бассарабских имений у Греческой церкви и за несогласие на предложение Константинопольского патриарха созвать собор по случаю известной распри Болгарской».

5-го ч. получил я письмо из С.Пб. от Т. И. Филиппова. Он писал мне еще от 18-го мая:

«Милостивому вниманию Вашего Высокопреосвященства решаюсь поручить моего доброго приятеля, боголюбивого иеромонаха Нифонта, который собирает на нужды своей оскудевшей обители (св. Дионисия Глушицкого) и с сею целью задумал разогнуть согбенные длани родных моих Тверичей. Не смущая его надежды изображением трудности его предприятия, я дал ему записочку к моему духовному другу, Ерасту Кузмичу Вытробскому, который приютит его и удовлить его необходимою пищею, паче же любовью; Вас же, Владыко Святый, почтительно прошу не отказать о. Нифонту в прописке сборной книги и в святительском благословении вашем на дело его.

С ним посылаю для Вас устав нового Палестинского Общества, в коем предстательствовать будет Великий Князь Сергий Александрович, а вице-предсдателем предполагают меня. Если сердце ваше расположится к целям общества, благоволите сообщить мне и не упускайте случая уловить онсицу в закинутую нами мрежу.

Поручая себя и дом мой, ныне в пределы вашей области переселившийся, Вашему молитвенному заступлению, с отличным уважением имею честь быть»....

На это отвечал я от 11-го июня:

«Почтенное письмо ваше от 18-го мая искало меня в Твери и не нашло: я путешествовал по епархии.

В свою очередь я надялся обрести Вас в вашем отечественном граде – Ржев, и к сожалению, не обрел. По крайней мере, имел удовольствие посетить ваш дом и видеть ваше любезное семейство.

Из своего путешествия по епархии я возвратился 4-го сего июня и рекомендованная Вами старца иеромонаха Нифонта в Твери уже не застал.

Присланный Вами устав Православного Палестинского Общества я прочитал и не могу не сочувствовать благим целям сего общества.

Сегодня (11-го ч.) в Новоторжском Борисоглебском монастыре совершается по примеру Ниловой пустыни торжественное обнесение мощей преп. Ефрема; посему считаю благословным препроводить к Вам, вместе с сим, экземпляр Акафиста сему Угоднику, в первый раз изданного в печати. К нему прилагаю экземпляр другой на днях лишь напечатанной книги о преосвященном Нектарии бывшем архиепископе Сибирском и Тобольском. Прошу благосклонно принять от меня эти книжные приношения.

P.S. Сию минуту получил я из Москвы поразительную весть о кончине Московского митрополита».

7-го ч. открыт был в семинарском зале Епархиальный Съезд.

8-го ч. посетил я этот съезд и с депутатами от духовенства имел собеседование о следующих предметах:

I. О храмах и часовнях

а) Иконы не всегда искусного письма и часто несообразны с историею, особенно бывают поразительны изображения на стенах.

б) Нередко встречаются резные фигуры в церквах возбраняемые церковными правилами.

в) Иконы размещаются иногда неправильно, а иногда нет иконы там; где следует быть (напр. над жертвенником).

г) Часовни, особенно вне селений, оставляются часто в небрежении.

д) Свечи на престолах неуместны.

II. О Святых Дарах запасных и Св. Мире.

Запасные Дары то слишком мелки, то очень крупны (в некоторых церквах имеются особенные крупные части для болящих священников), инде многие частицы остаются вовсе ненапоенными Св. Кровию; в одной церкви Св. Дары хранились в бумаге завязанной грубой веревкой.

Св. Миро в одной церкви хранилось на престол в пузырьке, обернутом газетною бумагою.

В газетной также бумаги представляются иногда для перемены, Святые Антииинсы.

III. О недостатках в совершении Богослужения (о неуместных земных поклонах, о каждении пред освященными Дарами). О совершении ранних Преждеосвященных литургий.

IV. О скудости церковных библиотек.

V. О собесдованиях праздничных с народом малообразованными, но глубоко религиозным.

VI. О неблагоповедении некоторых священников (особенно вдовых) и об отношении к ним (снисходительном) народа, и об укрывательстве со стороны благочинных.

VII. О неправильном ведении церковных документов.

VIII. О неправильных записях в Исповедных ведомостях о духовенстве. Об исповеди многих враз...

IX. О небрежном хранении церковных архивов.

Х. О хранении ящиков с церковными суммами в алтаре и о хранении в них свыше 100 и даже 1000 рублей.

XI. О неправильном показании братских доходов.

XII. О допущении девиц мыть полы в алтаре.

8-го числа совершилось в Москве поразительное событие: преосвященный Макарий митрополита Московский внезапно скончался в загородном доме при селе Черкизове во время купанья. Об этом событии тотчас распространились всюду разнообразные толки.

11-го числа дано было мною Тверской д. консистории предложение следующего содержания:

«При обозрении нынешним летом епархии, между прочим, я посетил 4-го сего июня село Микулино-Городище. Старицкого уезда. Здесь существуют две каменных церкви: одна новая, в которой совершается в настоящее время богослужение; другая древняя остающаяся без богослужения.

Эта последняя сооруженная в 1398 г., в честь Архистратига Михаила, Великим Князем Тверским Михаилом Александровичем, как гласит высеченная на стене паперти надпись, находится в состоянии близком к разрушению; особенно в алтарной части мною усмотрены широкие трещины.

Епархиальному Начальству нельзя не обратить внимания на столь древний и исторический памятник церковного зодчества и не озаботиться поддержанием и сохранением его в подобающем святилищу виде.

Посему предлагаю Консистории рассудить, какие надлежит принть меры к исправлению и поддержанию древней Михаило-Архангельской церкви села Микулино-Городища».

В тот же день получено было мною из Москвы от монахини Александры (Ушаковой) письмо следующего печального содержания:

«Митрополит вчера, в 12 ч. дня купался по обыкновению; почувствовал себя нехорошо; затем сделался род удара, но успели причастить и в 3½ ч. скончался. Из Черкизова понесут прямо в Чудов».

На эту печальную всть я отвечал 12-го числа:

«Итак, Москва опять в тревоге и в ожидании нового архипастыря… Кого-то ей Бог пошлет?....

Вечером 4-го числа возвратился я из своего далекого и долгого путешествия. Никогда и нигде так много не странствовал я по епархии, как ныне проехал не менее полуторы тысячи верст; испытал все способы путешествия – и грунтовые, и железные, и водяные. Теперь могу сказать, что я видел всю Тверскую епархию – от края и до края. – Был в Ниловой Пустыни и молился за Вас. Ныне богомольцев было там еще больше, чем в прошлом году.

Сегодня еду я в Кафедральный Собор для совершения паннихиды по усопшем Московском Владыке».

Вечером того же дня приехал ко мне из Харькова Кафедральный Ключарь, протоиерей Симеон Алексевич Иларионов с двумя дочерьми девицами Александрою и Неонилой, которых он вез в С.Пб., для свидания с родными. В Москве о. Иларионов представлялся Митрополиту, как бывшему Харьковскому архипастырю. Он был у него в Черкизове 7-го числа т. е. накануне смерти, и митрополит вел с ним разговор о Харькове, о социалистах, о епископе Харьковском Иустине. По словам о. Иларионова митрополии не был напутствован пред кончиною. Впечатление, произведенное этою кончиною на приближенных и в особенности на брата умершего протоиерея СПб. Казанского Собора Булгакова, было поразительное.

10-го ч. получено было мною письмо от Ректора Моск. акад. Прот. С. К. Смирнова. Он писал от 8-го числа:

«Прежде всего прошу принять от меня маленькую книжку, которую я составил еще в 1874 году по просьбе Чижова⁷³⁶, председателя Общества нашей дороги, и которая по случаю смерти Чижова оставалась ненапечатанной до сего времени⁷³⁷.

Я получил официальное извещение, что я назначен в числе сослужащих литургию Успенском Соборе в день коронации и кроме того сослужащим литургию при освящении главного Престола в храме Христа Спасителя, но, когда сие будет неизвестно.

Нынешний год кончил в академии курс сын мой⁷³⁸. Куда попадет на службу, не знаю. Нет ли в вашей епархии места Помощника Смотрителя какого-либо училища?»

В ответ на это писал я от 27 числа:

«За маленькую книжку вашу приношу Вам большую благодарность. Когда мне случится держать путь от Москвы до Лавры, я буду держать в руках ваш Путеводитель.

Кончина преосвящ. Макария поразительна, тем более, что так неожиданна. Да дарует Господь мир его душе!

Исполнится ли нынешним летом наше общее с Вами ожидание торжества Коронации?

Я был бы душевно рад, если бы ваш ученый юноша поступил на учебную службу в моей епархии. Тогда для Вас с Софьей Мартыновой был бы повод лишний раз побывать в Твери. Но, к сожалению, я не слышу пока о вакансиях желательной для Вас должности в здешних училищах».

12-го ч. получил я письмо из Владимира от преосвящ. Иакова, еп. Муромского. Он писал мне от 10-го числа:

«Прошу благословения и молитв отправляющемуся 12 ч. в Могилев. Указом Синода предписано мне временно послужить болящему архиеп. Евсевию⁷³⁹ на правах викарного, с предоставлением жалования от Владимир. епархии. Нелегкое поручение, но уклоняться нельзя. Если трудно будет, попрошу уволить меня. Еду налегке с багажем самым необходимым. Помолитесь».

15-го ч. вечером посетил меня приехавшим из СПб. Сенатор Борис Петрович Обухов⁷⁴⁰, бывший товариш Мин. Вн. Дел. Он принес мне в дар привезенный им из Рима замечательный альбом фотогафических снимков с римских храмов и с древних икон и фресков в тамошних катакомбах.

19-го ч. в 6 час утра выехал я в сопровождении Кафедрального протоиерея Гр. Петр. Первухина, в село Ильгоши Бжецкого уезда, для освящения храма. По мере принижения моего к цели своего путешествия, т. е. к селу Ильгощам, мне чаще и чаще приходилось объезжать толпы народа, стремившегося туда же на богомолье по случаю предстоящего на другой день освящения храма. Когда же приехал я в Ильгощи, то нашел там уже многие сотни и тысячи богомольцев. По первому удару колокола ко всенощной новоустроенный храм довольно обширный, был уже полон народа, а еще более оставалось богомольцев вне храма. На другой день прилив богомольцев был еще больше, так что по приблизительному исчислению находившаяся тут Полицейского Чиновника, стечение народа простиралось тысяч до 15-ти. И что особенно достойно примечания, в столь значительной массе народа, ни накануне, ни в самый день освящения храма, не было замечено почти ни одного нетрезвого человека. От собравшихся на это торжество соседних священников и от присутствовавшего тут Помощника Исправника я с утешением узнал, что в этой местности народ вообще религиозный, простой, трудолюбивый экономный и потому зажиточный – и все эти добрые качества в здешнем народе объясняются именно тем, что местность эта удалена от городов (село Ильгощи от уездного города Бежецка в 78 верстах) и что народ никуда не отлучается на заработки»⁷⁴¹.

В газете «Новое Время» от 20-го июня, № 2265, напечатано присксрбное известие о том, что живший в Московском Чудове монастыре присоединившийся в 1865 г. из раскола к православию иеромонах Пафнутий (в расколе епископ Коломенский) взял заграничный паспорт, отрекся от православия и удалился в Турцию. – О том же см. письмо N. Москвы в №25 Церковного Вестника 1882 г., а также в № 182 Моск. Вед. и Душеп. Чт.. сентябрь.

29-го ч. получена мною из Сергиева Посада от ректора Моск. акад. прот. С. К. Смирнова телеграмма следующего содержания:

«В Москву назначен Экзарх Грузии⁷⁴², душевно благодарю за послание. Скоро буду писать».

29-го ч. скончался в С.-Пб. Вас. Александ. Прохоров, известный археолог, этнограф, преподаватель истории древнего искусства в академии художеств, писатель (род 28 февр. 1818 г.) – Извстны мне следующие его издания: 1) Христианские древности и 2) Материалы для истории русских одежд.

6 июля был у меня, мимоездом из С.-Пб., профессор Киевской дух. академии Александр Дм. Воронов, мой ученик по Моск. академии. Он обедал у меня и отправился на свою родину в село Грузины, Новоторжского уезда.

В № 2288 газ. «Новое Время» напечатано, что князь Ив. Серг. Гагарин, род. в 1814 г. и 12 авг. 1843 г. присоединившийся к Иезуитскому Ордену, ум. в Париж 8-го июля. Мне известны были по Москв отец его князь Сергей Иванович, сконч. 4-го дек. 1862 г. и мною отпетый по чину Православной Церкви и сестра Мария Сергеевна, бывшая в супружестве за генералом Бутурлиным.

Из Киева писал Мне от 15-го числа профессор тамошней академии недавний мой гость, А. Д. Воронов:

«Долгом и удовольствием поставляю принести Вашему Высокопреосвященству искреннейшую и усерднейшую благодарность за ваше доброе радушие, любезное внимание и угощение, оказанные Киевскому страннику Тверской губернии 6 июля. Ваш столь благорасположенный прием надолго останется для меня одним из самых светлых воспоминаний моего ныншнего путешествия.

Другие впечатления моего путешествия более печального, чем приятного свойства. Среди своих родственников я видел много горя, слез, нужды беспомощной.

А вот и еще нечто из впечатлений туриста. В Торжке я случайно встретился с агентом Английского Обицества распространения книг Св. Писания. Оказался он рьяным Редстокистом и Пашковцем, или лучше, чистым протестантом, усердно проповедующим оправдание верою, ратующим против почитания святых, икон, мощей и под. «суеверий». К прискорбию оказалось, что этот протестант-малоросс из Чигирина. Сообщал он, что его однажды поколотили, другой раз арестовали, тем не менее он хочет пронести свою проповедь даже раскольникам. Вот какова у нас агенты распространения книг Св. Писания! Следовало бы обратить на них внимании: под благовидною шкурою это, кажется, волки для православия. С Св. Писанием они распространют и английские книжки в русском переводе – тоже нечуждые протестантских идей (я получил их несколько и притом даром!).

Прошу Вашего архипастырского благословения и молитв».

Из Сергиева Посада от 17-го ч. писал ректор Москов. академии прот. С. К. Смирнов:

«В день погребения покойного митрополита меня посетили многие почтенные лица. Был у меня Константин Петроивич с супругою и пили чай. Они были отдельно от других. Прежде них был и также пил чай Высокопр. Леонтий⁷⁴³.

Архиепископ Леонтий весьма понравился всем видевшим и слышавшим его. Почти считали верным, что он будет преемником митр. Макария, но Господь судил иначе.

Нового митрополита я несколько знаю: он в 1878 году был у меня, когда проезжал из Нижнего в Тифлис. Он мне очень понравился своею беседою. Его вообще весьма хвалят знающие его и служившие под его начальством. Относительно его приезда есть известия, что он будет в Москве не ранее, как в первой половине августа. Он лечится от катарра и ревматизма в Ессентуках.

На 5-е июля приезжал сюда преосв. Амвросий, прислав предварительно в Учрежденный Собор указ Син. Конторы о своем назначении праздновать здесь праздник. Такая обстановка дела и кроме того ссора его се наместником⁷⁴⁴ при погребении митрополита имела следствием то, что наместник вовсе не служил в праздник, не показался в публике и в трапезе не был. Этого одобрить нельзя: наместник из-за вражды отказался почтить парить память преп. Сергия, кроме того, что оскорбил Управляющего Московскою епархиею».

21-го ч. получил я письмо из Москвы от Ив. Уст. Палимпсестова. Он писал от 20-го числа:

«От всей полноты души благодарю Вас за святительское благословение на мой посильный труд, который в явился в свет под именем: «За истину и правду»⁷⁴⁵. Примите, достойнейший Владыко, на память обо мне экземпляр этой книги. Не для церквей (т.-е. церков. библиотек) и служителей их назначается моя книга, а для пасомых, где начинается недоброе брожение умов, а потому первые могут быть только посредниками в передаче книг вторым... Впрочем, иному пастырю, живущему среди совопросников мира сего, нехудо иметь эту книжицу. Для уяснения хода моего труда прилагаю письмо к пастырям церкви г. Москвы. Может быть, не неуместно будет поместить его в мест. Еп. Вед., с обозначением цены: 50 к., с пересылкою. Из этого же письма Ваше Высокопреосвященство усмотрите, что в издании книги я руководствовался личными денежными лептами. Благодарение Богу! кажется, могу рассчитывать, что все издержки покроются. 14 епархиальных владык заявили желание приобрести эту книгу для пасомых от 100 до 200, 400 и даже 600 экз. Если Московское духовенство возьмет для каждой церкви, т.-е. для продажи прихожанам, по 10 экз. то не только все издержки покроются, но кое-что перепадет и беднейшим из духовного звания. Сам искушен был, до 16 лет не видевши на своих ногах сапоог и нанимавшийся на поденные полевые работы в каникулы, чтобы заработать на бумагу и калач, – хочу и искушенным помощи.

Я что-то немоществую. Нажил здесь для моей десницы ревматизм и подчас не умею владеть ею. А что я буду делать, если из нее, победительной, выйдет побежденная? Да и семейное горе наше все прежнее! Тяжело! Потеря архиеп. Гурия как будто увеличила эту тяжесть! Да и Макария так жаль, так жаль, что я как угорелый ходил целую неделю, услышавши о внезапной кончине этого дивного во святителях.

Прошу ваших святительских молитв и желаю от всего сердца здравия на многие и многие лета».

На другой же день 22-го ч писал я в ответ:

«Возвратившись поездки по епархии 4-го июня, я с тех пор сижу дома почти безвыездно и со дня на день ожидаю к себе Ваше Превосходительство. Но вот и июль уже на исходе, а вас все нет да нет. Приезжайте же поскорее, пока не настал пост, и привозите с собою на первый раз 100 экземпляров изданной Вами брошюры, (коей экземпляр я имел удовольствие получить, и к вашему приезду постараюсь ее прочитать).

Итак до приятного свидания.

23-го ч. получено было мною два письма: одно из села Высочиновки, Змиевского уезда, другое из Владимира.

Из Высочиновки писал мне от 18-го числа А.Ф. Ковалевский:

«В Киев поездку Бог помог совершить мне довольно удачно, пробыл там с 27 апреля, по 3 мая познакомился с Высокопреосвящ. Митрополитом Платоном и был им очень обласкан. Владыка Киевский, не смотря на свои 80 лет, очень бодр, приветлив, общителен, любит общество, беседует много сам; сколько покойный Филофей был молчалив, столько Платон говорлив; удивил даже меня этим, а также своим довольно либеральным и прогрессивным взглядом на духовные предметы и положение Церкви, хотя и стоит в этом на твердой почве православия. Жаль, что зрение несколько изменило ему, одним глазом он совсм не видит, да и другой слаб у него. Но всетаки по своим годам очень он бодр, служит скоро, но внятно и чинно. Живет не в Лавре, а в Софийском архиерейском доме и при мне выразился отцу Наместнику, с которым я у него был, что, любя общество желает жить в центре города, а не на окрайне его Лаврские нсколько этим сконфужены, но в сущности оно и лучше жить ему в Софийском, где и консистория от него близка, да и помещение обширнее и удобнее. Я был у него насчет своих акафистов Троеручице П. Б., святителю Михаилу митроп. Киевскому и священномуч. Макарию митропол. Киевскому; принял их милостиво обещал хлопотать о разрщении их Св. Синодом и напечатали в пользу Лавры и даже благодарил за подобную жертву ей, что меня удивило ибо скорее мне приходилось благодарить его.

Насчет воспоминаний моих о почившем митроп. Филофее, Лаврский отец наместник как-то замялся дать свое разрешение, почему я и не настаивал. Удивила меня вообще перемена в Лавре к Филофею: что-то не стали его там долюбливать, и к кому не относился с разговором о нем, все слышал уклончивые сухие отзывы, а высокопреосв. Платон так и совсем критически отнесся к нему и к собранному им для наследников своих капиталу. Кажется, это и в Лавре охладило к нему усердие многих, впрочем это в порядке вещей: несть пророк без чести, токмо в отечествии своем.

Насчет Высокопреосвящ. Макария, митроп. Московского, мало могу сказать и вспоминать что-либо интересное, ибо мало его знал. Я был с ним знаком и лично, и письменно, дважды был он у меня в доме, но все это знакомство было вполне служебно-официальное с его стороны. Он был человек светский, ученый, а я – неуч, не мог годится ему в собеседники, духовных же бесед он уклонялся, но все-таки я очень был огорчен его преждевременною кончиною, и такою внезапною, без напутствия Св. Тайнами, пожалел о нем от души, ибо в последнее время в Москве был очень он ко мне добр, прислал несколько икон в благословение мне, также книги и портреты свои, из коих один в январе уже сего года, и всегда собственноручно отвечал мне на мои письма, что вообще всегда ценил и ценю высоко в его сане. Но для церкви и дел церковных кончина его кажется мне не незаменима: участие его в пресловутой судебной реформе для церкви сильно поколебало авторитета его в глазах православно-русского общества, и многие опасались, что, став первоприсутвующим Св. Синода, куда все его прочили, пожалуй допустил бы в Церковь нашу многие новшества. Он – не Филарета духа был.

А преосвящ. Иаков Муромский ныне в Могилеве, витает, куда командирован в помощь престарелому и болящему архиепископу Евсевию. Он пишет мне оттуда, просите помолиться, чтобы в Могилеве не съели его «Гадаринские животные» для усмирения которых, кажется, он и послан Св. Синодом.

Вы приглашаете меня в Тверь; благодарю от искренней души, и очень бы желал иметь утешение поклониться Тверской Святыне и принять святительское благословение ваше, но многие тому препятствия, и самое главное – здоровье мое, которое все более и более слабеет».

Из Владимира от 21-го ч. писал преподаватель семинарии Вас. Матв. Орлов:

«Имея честь и счастие представить благосклонному вниманию Вашего Высокопреосвященства свое издание: «Высокопреосвященный Парфений, бывший Архиепископ Владимирский, впоследствии Воронежский. Его биография и неизданные доселе проповеди»⁷⁴⁶, с портретом Парфения, и питая скромную надежду, что Ваше Высокопреосвященство удостоите это приношение благосклонного принятия, я осмеливаюсь обратиться к Вам с покорнейшею просьбою, благоволите оказать свое архипастырское содействие к распространению сего издания по вверенной Вашему Высокопреосвященству епархии.

Смею надеяться, что сия книга будет небесполезна и для вверенного Вашему Высокопреосвященству духовенства, ибо в Словах и Речах преосвященного Парфения, не смотря на то, что полвека прошло с тех пор, как они сказаны, ничего нет такого, что можно бы назвать устаревшим или отжившим: а для своего времени они решительно должны были иметь место в числе образцовых».

В ответ на это писал я от 31-го числа:

«Получив экземпляр изданной Вами книги о почившем в Бозе высокопреосвященном архиеиискоие Парфении, долгом поставляю принести Вам за этот приятный для меня дар искреннюю благодарность.

О вашей книге, согласно вашему желанию, я велел сделать в местных епархиальных ведомостях публикацию с приглашением подведомого мне духовенства к ее выписке.

Владимирская паства, которою столь долго и благотворно управлял Преосвященнейший Парфений, должна быть весьма признательна Вам за сохранение памяти о ее досточтимом архипастыре. Примите и от меня, как уроженца Владимирского выражение моей сердечной признательности. Для меня священна память святителя Парфения, как моего рукоположителя и благодетеля.

Нельзя не пожелать, чтобы и частная переписка покойного Владыки, рассеянная по разным периодическим изданиям собрана была и издана подобно его проповедям в одной книге.

Призывая на Вас и на продолжение ваших литературных трудов Божие благословение с искренним к Вам уважением пребываю»...

28-го ч. шитучил я письмо из Могилева от временно-управляющего Могилевскою епархиею преосвящ. Иакова, еп. Муромского:

«Мое пребывание на новоселье довольно сносно. Помещаюсь в двух комнатах. Мой кабинет (спальня тоже) рядом с келейной Владыки, а гостиная рядом с передней его. Не совсем удобно, но для гостя достаточно. Не хорошо, если зима застигнет меня здесь. Я приехал налегке и помещен не в зимней квартире. Пождем лучшего.

Больной Владыка Евсевий уделил мне важнейшую часть дел по Консистории-журналы и протоколы; прошения и др. бумаги он принимает сам и дает им направление. Делать он, собственно говоря, ничего не может. У него размягчение мозга. Память изменяет ему. Иногда сомневается он в самом себе Я, говорит, не архиепископ. Служить не может и просит у меня разрешения, когда он приготовится, служить то за архимандрита, то за псаломщика. Бедный! в церкви он не был с 5-й нед. В. Поста и дома не молится. Кушает два раза и спит много. Выезжает почти каждый день для прогулки, ходить один не может. Но отставки не просит и не желает. Не дай Бог дойти до такого состояния. Награду в свой юбилей принял равнодушно. Мы помолились, как водится, 3-го июля. Духовенство поднесло ему икону в 400 р. и хлеб-соль с солонкой в 40 р. Икону прислало и Самарское духовенство⁷⁴⁷. Приема не было.

Ни о народе, ни о духовенстве пока ничего не могу сообшить. Лично мало видел. По делам Консистории не могу сказать хорошего о духовенстве. Вымогательство и прелюбодеяние составляют самое больное место. Дела тянутся оч. долго. Следствия продолжаются год, два и более. Я предписываю делать в недельный и двухнедельный срок, но, кажется, еще не прислали ни одного. Консистория сравнительно с Владимирской – дрянь. Члены, не исключая и о. Твердого резолюций не пишут, заключения составляют столоначальники и без всяких рассуждений. Жалобы на секретаря и членов Консистории доходили до Синода, и там знают, что здесь все распущено. Не находка, кому достанется здешняя кафедра. Впрочем в материальном отношении хорошо. Владыка получает 4.000 р. и все содержание от Дома. Духовенство на жалованьи. Кафедральный протоиерей получает 1,000 р. Приходское духовенство но селам от 400 до 500 на священника и 140 или 180 причетники; количество душ везде большое. Менее 1000 душ м. п. на одного священника с причетником нет, инде 2 и 3,000. Только бедны поселяне. Жидов в губернии до 150 т., в самом Могилеве до 20 т. Но пьянства в городе не видно.

Я уже устал. Позвольте сказать Ваме мое почтение и просить ваших молитв и благословения».

29-го ч. получил я письмо Москвы от нового Настоятеля Высокопетровского монастыря (бывшего Синодального Ризничего), архимандрита Иосифа, который писал мне от 28-го числа:

«Священнейшим долгом поставляю себе прежде всего испрашивать вашего Архипастырского благословения и молитв. Спешу уведомить Вас, что я, по милости моего начальства, получил назначение на новую службу. Покойному Митрополиту Макарию угодно было обратить милостивое внимание на 25-ти летнюю мою службу при Синодальной Ризнице и Библиотеке и назначить меня Настоятелем Высокопетровского монастыря; и вот вчера, 27-го числа я получил и указ Святейшего Синода о перемещении меня на означенную должность. Насколько радостно и утешительно для меня это назначение, настолько-же представляется оно обременительным для меня ибо я, чистосердечно признаюсь к этой новой монастырской жизни и еще более управлять братией, по моей неопытности и немошам, не нахожу себя способным. Одна только надежда на помощь Божию утешает меня, – что сила Божия совершается в немощах.

Всепокорнейше прошу, Ваше Высокопреосвященство, не вставьте меня вашими архипастырскими молитвами и отеческими наставлениями в новой моей службе, которой я должен буду только еще учиться.

Братия наша Синодальной 12-ти Апостолов церкви нижайше кланяются Вам и просят вашего архипастырского благословения и молитв».

На письмо это я отвчал 5-го августа:

«Приветствую Вас с новым почетным назначением Сердечно радуюсь что ваши многолетние труды по Синодальной ризнице не остались без должного вознаграждения. Да поможет Вам Господь с таким же усердием и с такою же любовию проходит новое служение, с какими Вы исполняли обязанности прежней должности.

На новом ввренном Вам служении, без сомнния, могут встречаться особенно на первых порах, затруднение и преткновения; но вам не следует при этом смущаться. Находясь в столице, где так много иноческих обителей, Вы всегда можете найти добрый совет и полезное наставление от людей сведущих и опытных.

Призывая на Вас и на вверенную Вам и мне родственную обитель Высокопетровскую Божие благословение, с братскою о Христе любовью пребываю...».

29-го ч. вечером приехал с родины своей из села Ильинского, близ г. Шуи, Законоучитель Уфимских гимназий (мужской и женской), священник Евф. Ник. Соловьев и гостил у меня до 2-го августа. Он воспитанник С.-Пб. д. академии и ученик по академии Преосвященного Иоанникия, ныне митрополита Московского. Об учителе своем сообщал, между прочим, что он строго критиковал Догматическое Богословие своего предшественника Макария и предпочитал ему Богословие Филарета, архиеп. Черниговского, и даже учебник архимандрита Антония (впоследствии архиепископа Казанского).

30-го ч. мною получено было письмо из г. Верного (Семиреченской области).

Из Верного писал мне Преосвященный Александр еп. Туркестанский, от 2-го июля:

«Ваше Высокопреосвященство, Милостивый Архиттастырь и Отец!

Желаю облегчить пред Вами свое наболевшее сердце, но боюсь, чтобы не сказать в письме жестокой фразы, так как нелепейшее из человеческих учреждений, Консистория, в которой секретарь играет более преобладающую роль, чем Обер-Прокурор в Синоде, до сих пор не дает мне покоя, парализует все мои действия, ставить преграды на всяком шагу. На окраинах светское правительство признает необходимым и полезным усиливать власть местных правителей учреждением звания Генерал-Губернатора, по нашему же ведомству, чем отдаленнее епархиальный Начальник от центра управления, тем он беспомощнее. Секретарю полное доверие, архиерею – никакого. Так, по крайней мере, было с моим предместником⁷⁴⁸. Он неоднократно доносил бывшему тогда Обер-Прокупору о разных художествах секретаря, о его наклонности к азартной игре о дурном поведении, об обидах и оскорблениях, словом и делом, на письме и на словах, лично и чрез своих клевретов, наносимых ему, 80-тилетнему старцу. И что-же? Не только не защитили, допустив консисторскому сатрапу задушить свою жертву (Софония, как это всем известно у нас, умер от огорчения, причиненного ему секретарем и его достойным камрадом кафедр. протоиереем), но даже меня не предупредили о грядущей опасности. Господи! за что такая неправда? Но довольно об этом... Владыко святый, когда будете заседать в Синоде, – время это близко, – Бога ради, возбудите вопрос о преобразовании Консистории! Пусть она будет помощницей архиерея, а не тормозом; пусть секретарь заведует канцелярией и писцами, а не епархией; пусть он дает отчет архиерею, который имеет возможность учесть его, а не кому-то там живущему за горами и долами который, не читавши, бросает эти отчеты под стол, в корзинку; наконец, пусть прекратится это возмутительное запанибратство секарей Консистории с Обер-Прокурором, в силу которого первые, т. е. секретари имеют право непосредственно и безнаказанно сообщать, конфиденциально Обер-Прокурору всякие мерзости, большею частью злостные и ложные, об архиерее, духовенстве и епархии. Такого нравственно-растлевающего безобразия неть ни в одном ведомстве.

Здоровье мое слабо, и, кажется мне, не протяну долго. Не хотелось бы умереть слишком далеко от роданых могил. Но мне говорят, что сам я себе загородил дорогу, взявшись за устройство миссионерского монастыря. Слишком много чести! устроиваю монастырь не я, а Преосвященный Амвросий и К. П. П., единственный Обер-Прокурор возлюбивший славу Божию паче славы человеческой. Еще не успел я написать представления в Синоде, как Преосвященный Амвросий уже высылает мне деньги на монастырские постройки; еще Святейший Синод не решил, быть или не быть на Иссык-Куле мисс. монастырю, а уже, по письму К. П. на имя исправляющего должность Начальника края, Туркестанская администрация отводит под монастырь земли и угодия, представляя мне выбирать лучшие участки и проч. и проч. Да при таких условиях можно выстроить город, не токмо скромный миссионерский монастырь; имея таких мощных и предусмотрительных пособников, легко прослыть деятелем, но я этого тяжкого греха не возьму на свою душу, считая присвоение чужих заслуг более преступным деянием, чем присвоение чужой собственности. Вся моя заслуга заключается лишь в том, что до этого святого предприятия я не дозволил коснуться хищническим рукам консистории, запятнанным мышьяком...

Край наш подвергся преобразованию. Сам я очутился в Степном Генерал-Губернаторстве, тогда как оба мои титулы остались – в смежном Туркестанском. Предполагают, что я буду почтен третьим титулом, тако: Туркестанский, Ташкентский и Степной. Степной, значит, живущий в степи, дикий, одичалый. Мило и правдиво!..»

Из Ржева от 30-го ч. писал Т. И. Филпппов:

«Вот уже более месяца гощу я в пределах вашей области и через несколько дней собираюсь ехать с семейством в Москву. Но прежде разлуки с родным городом считаю обязанностью о некоторых здешних нуждах довести до сведения Вашего Высокопреосвященства.

По приезде во Ржев меня окружили вопли и жалобы на Оковецкого старосту Колоколова, который в противность многолетнему обычаю и в оскорбление св. храмов и св. иконы, а также и общенародных чувств, не отпустил иконы в крестный ход, совершаемый 24 июня из собора в храм Оковецкой Божией Матери (с приделом Иоанна Предтечи), и в самый собор, куда она ежегодно переносилась накануне своего отшествия восвояси. Вообще поведение Колоколова и его обращение с иконой таково, что ни православным гражданам Ржева, ни их духовной власти переносить оного невозможно. Совершенно необходимо изменить порядок пребывания и духовного пользования сею иконою; здесь дело это ныне обсуждается, и когда созреет мысль об установлении новых правил, то она будет, по соглашению с Городскою Думою, представлена на ваше благоусмотрение».

В ответ на это писал я от —2—го августа:

«Спешу вкратце ответствовать на ваше почтенное письмо.

Относительно беспорядков доцускаемых церковным старостою Колоколовым, буду ожидать от Ржевской Городской Думы бумаги.

Если предпримите путешествие в первопрестольную столицу, то не мимоидите и древнего великокняжеского града, где Вас встртят с искренним радушием».

1-го августа получено мною письмо из Москвы от И. Уст. Палимпсестова, который, от 31 июля писал мне:

«Паки приношу Вам сердечнейшую признательность за теплое сочувствие к моему посильному труду. Прилагаю квитанцию на получение тюка с книгами в числе 100 экз. Благоволите, Глубокочтимый Владыко, распорядиться о высылке денег, которые мне нужны для уплаты в типографию.

Приношу наиглубокую благодарность и за приглашение представиться Вашему высокопреосвященству. Боюсь оставить семью на даче; но как только переду в город, то и соберусь в путь на поклонение Вашей святительской особе».

На другой же день я послал за доставленные мне книги 50 р. при следующем кратком письме:

«Получив посланные Вами сто экземпляров изданной Вам брошюры под заглавием: «За истину и правду» спешу препроводить Вам следующие за них деньги – 50 рублей.

По возвращении вашем с дачи в город, надюсь, Вы исполните свое обещание посетить Тверь».

3-го числа писал я в село Горицы Шуйского уезда родственнику священ. Александру Яковл. Невскому:

«Преосвящ Иаков писал мне в минувшем июне месяце, что он был в Горицах и нашел церковь не в благолепном виде. Это подало мне мысль оказать посильную помощь к обновлению и благоукрашению родного мне храма, в котором я молился в детстве и восхищался его благолепием. С этою целью посылаю Вам при особом официальном письме 350 р. Употребите их, по соглашению с церковным старостою, на необходимое исправление недостатков в вашей холодной церкви, и о последующем меня уведомьте.

P.S. Официальное письмо, при котором посылаются деньги, следует хранить, как документ в церковном архиве».

Вот содержание этого официального письма:

«Владимирской епархии, Шуйского уезда, села Гориц, Богородице-Рождественской Церкви священнику о. Александру Яковлевичу Невскому.

В память моей родительницы погребенной близ церкви Рождества Пресвятой Богородицы в селе Горицах, препровождаю при сем триста пятьдесят рублей с тем, чтобы эта сумма употреблена была на обновление и украшение означенной церкви.

О получении денег, а равно и о употреблении их, согласно назначению, прошу меня уведомить.

Призывая на Вас и на вверенную Вам паству Божие благословение, с братскою о Христе любовию пребываю

Савва Архиеп. Тверский и Кашинский».

4-го ч. получил я письмо из Витебска от протоиерея В. И. Волкова. Он писал мне от 1-го числа:

«Что сказать Вам о нашем новом архипастыре? Заметно, что он очень добрый и самостоятельный человек, но держит себя уединенно, как бы боится чего-то. В разговорах совершенная противоположность преосвящ. Викторину: тот без умолку говорит, а сей молчит и слушает… Вероятно, стесняется своей не чисто русской речью. Здоровье его слабое: нередко харкает кровью. Поэтому он не предпринимал и не предпринимает поездки в епархию. Служит не часто. Градских церквей еще не обозревал. Большой опытности в деле управление епархией невидно. За его заслуги Православной Церкви следовало дать епархию, но не другую, как только Полоцкую – самую малую, воссоединенную, или местную для него – Холмскую: в другие епархии он не годится по одному уже наречию и по своеобразному совершению Богослужения, ухо к которому никак не может привыкнуть. Лучшего места для него нельзя найти, как Витебск, а в случае крайности причислить к Св. Синоду.

До сих пор наш Владыка не был еще в Успенском соборе, но обещал служить в день Успения, если будет хорошая погода. Кафед. соборяне наговорили о сырости и холоде Успенского собора столько, что боится и нос туда показать».

В тот же день приехала из Москвы мимоездом в Вьшше-Волоцкий Казанский монастырь и остановилась в Твери А. П. Ушакова. Посетивши меня, беседовала со мною о разных предметах, между прочим, сообщила разные Московские толки об обстоятельствах незадолго пред тем (именно 25-го июня) последовавшей необычной смерти героя последней Турецкой войны (1877–78 г.), генерала Мих. Дм. Скобелева (род. 17 сент. 1843 г.) 5-го ч., по пути из С.-Пб., был у меня преподаватель Владимирской семинарии протоиерей А. Сервицкий, родственник придворного протоиерея Иоанна Васильевича Рождественского. О Сервицкий сообщал мне о состоянии здоровья о протоиерея Рождественского следующее; физически он здоров, но умственно не совсем; у него – какой-то странный разлад между мыслями и словами: архиерея, например, называет офицером, или генералом и наоборот.

Совершивши торжественно литургию в Кафедральном соборе 6-го числа, по случаю храмового праздника, я в тот же день, в 12 часов ночи, отправился с курьерским поездом, в сопровождении Желтиковского архимандрита о. Гавриила⁷⁴⁹, в Вышне-Волоцкий Казанский монастырь, для освящения храма. Поезд прибыл в Волочек в 3 часа пополуночи 7-го числа. Отсюда в экипаже отправился я в монастырь, где ожидали меня игумения с сестрами и приехавшие к предстоящему торжеству из разных мест благотворители и чтители монашества. Среди ночного мрака все встретили меня в монастырских вратах с возженными свечами: картина достойная кисти художника...

Вошедши в церковь при пении сестрами тропаря: Владычице усердная и выслушавши краткую литию с обычными многолетиями, я отправился в приготовленную для меня квартиру. После краткого отдохновения, в 8 часов я пошел в церковь к литургии, которую совершал очередный монастырский священник; апостол читала монахиня голосом, похожим на мужской; на клиросе монастырские певчие пели стройно.

Напившись после обедни у игумении чаю, я осмотрел новосозданный храм. Храм снаружи величественный, внутри благолепен: только слишком болышие хоры несколько портят внутренний вид храма. По пути из церкви, посетил я главных строителей храма и ревнителей благолепия оного, прибывших сюда к торжеству освящения князя Арсения Степановича Путятина, Ефрема Никифоровича Сивохина и Григория Германовича Германова.

В 6 часов начался благовест ко всенощной, на которой я выходил на литию и величание. Во время полиелея и пения величания все, присутствовавшие в храме, стояли с возженными свечами.

8-е ч., воскресенье. В 8½ час. начался перезвон к водосвятию и затем благовест к литургии. По совершении водосвятия началось по чиноположению освящение храма в честь иконы Казанской Божией Матери. Затем литургия, за которою кроме служащих сподобились иричаститься Св. Таин игумения Досифея и благочестивые храмоздатели Е. Н. Сивохин и Гр. Г. Германов с их супругами. В конце литургии сказано было приличное слово благочинным монастыррей Новоторжским архимандритом Антонием, а по окончании литургии я благословил игумению св. иконою Знамения Божией Матери и при этом сказал следующую краткую речь:

«В настоящий светлоторжественный и всерадостный для обители день, с особенным утешением приветствую тебя возлюбленная о Господе и всех Христолюбивых участников и ревнителей о создании и благоукрашении храма сего ныне благодатью Божиею, чрез мое смирение освященного в таинственное жилище Царя славы и в верное прибежище для всех ищущих душевного спасения.

Храм сей столь величествен и так благолепен, что каждый благочестивый христианин, входя в него, невольно будет повторять слова древнего псалмопевца: возвеселихся о рекших мне: в доме Господен пойдем (Пс.CXXI:1).

Да радуется и веселится и твоя боголюбивая душа о столь величественном и благолепном храме Божием! Да прославляют в нем ежедневно Господа псалмами и песньми духовными ввренные твоему руководству непорочные девы и честные жены! Да обретают в нем духовное утешение и все в него приходящие и в нем молящиеся!

Владычица же Пресвятая Богородица имени Коей посвящен сей храм, выну да хранить тебя и вввенную тебе обитель под своим спасительным благодатным покровом! В напоминание о сем небесном невидимом покровительстве приими от меня сие священное изображение Знамения Божией Матери. Да будет оно тебе и вверенным тебе сестрам знамением во благо отныне и до века!»⁷⁵⁰…

Об этом торжестве Казанской обители помещена в № 2317 газеты «Новое Время» корреспонденция следующего содержния:

«Только что совершилось здесь освящение храма во имя Казанской Божией Матери. История возникновения женской обители в 380 сестер, при которой построен вновь освященный храм, весьма замечательна. Дело в том, что десять лет назад на этом месте в одной версте от города было болото и возвышалась часовня; в настоящую минуту поднялись массивные, красивые крашеные постройки: собор, гостинница, келлии и тому под. Все это вместе взятое, видно проезжающему с Николаевской железной дороги, причем окрашенный розовою и белою краскою собор, увенчанный целым рядом голубых куполов валяется очень эффектно на зелени окрестных холмов.

Десять лет назад место это посетила монахиня Рыбинского Софийского монастыря, нынешняя игумения обители Досифея, в мир Салтыкова, и нашла его удобным для устройства общежития. Сообщила она об этом своем предположении Угличскому священнику о. Петру благословившему ее на это дело. Начались сборы приношений, и на крупную сумму их около 300,000 рублей поднялась обитель. Главным жертвователем является Петербургский купец Сивохин, много способствовал граф Путятин; другими участниками были лица купеческого сословия Васильева, Попова, Боев и др. Церковь построена по плану Московского архитектора Каминского архитектором Федоровым. Освящение совершал архиепископ Тверской Савва, при нскольких архимандритах. Народу из окрестных мест и издалека собралось около 10,000 человек, и не смотря на пасмурный день, – первый дождь после четырех недель безоблачного неба, все совершилось торжественно и благополучно. Нельзя было не заметить очень толкового действия полиции: без шума и без грубостей она исполняла свои обязанности видимо с толком».

Вечером в тот же день приехал я в город и остановился в доме соборного старосты.

9-го числа, выслушавши утром в своей квартире вечерню и утреню, в 10-м часу я отправился в собор, для совершения литургии. После литургии осмотрел три городских церкви Петропавловскую, Троицкую и Успенскую при Ермаковской богадельни. Затем посетил городского голову А. Н. Федорова и Исправника, у которого встретился с адмиралом Ник. Никол. Кузьминым-Караваевым⁷⁵¹ (двоюродным братом бывшего при мне директора Полоцкой военной гимназии).

10-го числа утром в 2½ часа я возвратился из Волочка в Тверь.

13-го ч. получено было мною из Москвы два письма: от Преосвященного Можайского Алексия и от И. У. Палимпсестова.

Вот что писал мне Преосвященный Алексий от 11-го числа:

«Неожиданность кончины Владыки Макария поразила меня как громом. В нынешнем году он врзвратился из Петербурга по виду более здоровым, чем в прежние годы, и все время был весел и бодр. В конце мая он был утешен сочувствием духовенства, которое было выражено ему по поводу газетных на него нападений и сочувственным же по этому случаю письмом Константина Петровича. Но вдруг… по неисповедимому Божию опредлению, последовала его кончина. – Я лично, обязан всегда молиться за почившего Владыку: во все три года его управления Московскою епархиею я видел только одни милости его ко мне, внимание, заботы. Ни одного раза не обратился он ко мне с гневом; с мнениями моими по делам всегда соглашался, рекомендации о наградах уважал. Искреннейше благодарю Вас, Высокопреосвященнейший Владыко, за благое и милостивое желание, чтобы и новый Владыка был ко мне милостив так же, как в Бога почивший; лучшего в этом отношении я не желаю.

Печальный слух здесь – будто Преосвящ. Алеутский (Нестор)⁷⁵² пропал с парохода. Куда можно пропасть с парохода кроме моря?⁷⁵³.

Благодарю Вас, Высокопреосвященнейший Владыко, за милостивое желание мне оставить Москву. Если позволите высказать мне мое искреннее по этому предмету мнение, то оно таково: лучше всего там, где поставил Господь, или поставит. Поэтому на сей предмет я не имею никаких желаний, кроме одного, чтобы Господь устроил о мне полезное. где Ему будет угодно».

И. У. Палимпсестов писал от 12-го ч:

«Имею честь почтительнейше уведомить Вас, что 50 р. за посланные на имя Вашего Высокопреосвященства 100 эк. книг, «За истину и правду» – мною получены.

Благодарение Богу! Я получаю письма с самыми лестными отзывами о моей книге. Почтеннейший Обер-Прокурор Св. Синода находить ее «весьма полезной и намерен представить Государю Императору». Последнее важно будет для Православной церкви и ее служителей в том отношении, что при представлении книги, вероятно, изложатся и побуждения к выпуску ее.

С дачи я переехал и только бы направить стопы в Тверь поклониться Вам до сырой земли. Но homo proponit DeuS disposit. Сижу дома, и притом – больной: ревматизм в правой руке, плече и даже в боку мучить меня в эти сырые дни. Придется приниматься за русское лекарство – за баню и натирание редькой.

Примите уверение в глубочайшем почтении и сердечнейшей преданности к особе вашей».

19-го ч. получено мною письмо из с. Гориц Влад. губ. от Священника о. Невского, который от 14-го числа писал мне:

«Получивши от Вашего Преосвященства пожертвование 350 р. на украшение и возобновление храма нашего, при отношении вашем от 3-го авг. за №3382-м, приносим Вашему Высокопреосвященству от священнослужителей, церковного старосты и всей нашей паствы искренно глубочайшую благодарность за ваше милостивое и отеческое попечение о храме Божием и его благолепии.

Означенная сумма денег поступила в приход церковных сумм и записана 8 августа под ст. 91-й, которая должна поступить на исправление в верхнем ярусе икон Апостолов и Пророков в Рождество-Богородицком храме, числом 60 с прочими. Каковое исправление уже начато с 23 июня и несколько готово на сумму 320 р.

Да сохранит Господь драгоценное здравие Вашего Преосвященства на многие лета, а родителям ващим покоющимся и поминающимся в сем храме даст живот вечный».

20-го ч. имел я честь получить от Августейшего Предстателя Православного Палестинского Общества, В. Кн. Сергия Александровича официальное письмо от 31-го июля, за № 48, следующего содержания:

«Ваше Высокопреосвященство.

С Высочайшего Государя Императора соизволения приняв звание Председателя Православного Палестинского общества, считаю приятною для себя обязанностью препроводить при сем к Вашему Высокопреосвященству Устав общества.

Облегчение скорбей и служение нуждам православных восточных церквей есть исконное предание Русской земли. Но никогда наши посильные услуги не были так настоятельно необходимы как в настоящее время, в особенности патриархии Иерусалимской, для защиты от иноверной пропаганды правоссславия там, откуда воссияло для нас Солнце Правды.

В виду этого обращаюсь к Вашему Высокопреосвященству с моею просьбою приказать напечатать для всеобщего сведения Устав общества в Ведомостях вверенной Вам епархии, и буду надеяться что, в личное для меня одолжение, Вы не откажете вашим пастырским влиянием расположить к обществу тех из православных людей, которые без вашего просвещенного посредства никогда бы не узнали о нуждах, страданиях и опасностях претерпеваемых Матерью Церквей.

Испрашивая Вашего архипастырского благословения на предстоящий обществу труд, поручаю и себя заступлению ваших святых и богоприятных молитв.

Председатель Общества Сергей».

21-го ч. неожиданно получил я из Витебска от протоиерея В. И. Волкова краткую телеграмму следующего содержания:

«Подольский преосвященный Викторин сегодня скончался»⁷⁵⁴.

22-го ч. Воскресенье. Служил в Николомалицком монастыре литургию ради осввящения нового иконостаса. Стечение богомольцев, вследствие печатного объявления о сем торжестве, было довольно многолюдное из Твери и окрестных селений.

30 ч. мною получено письмо из Витебска; от 27-го ч. протоиерей В. И. Волков писал мне:

«На днях Преосв. Маркелл вел со мною следующий разговор о Преосвящ. Викторине. Не понимаю для чего опубликовал, что в подольской Консистории много дел. Это дела, унаследованные мною от Преосвящ. Леонтия⁷⁵⁵ и – такого рода, что неудобно решать их. Если он возмется за решение их, то наткнется на большие неприятности; там духовенство – не Полоц. Епархии, которого мало и которое скромно. Уверяю Вас, что большие встретить неприятности от духовенства; оно богато, гордо и – кого ни возьми, все один за другого горой стоят». На другой день после сего разговора, в 3 часа пополудни получена телеграмма что пр. Викторин скончался от паралича. «О я так и думал, что неприятностей ему не перенесть. Вероятно духовенство постоянно огорчало его, и он от огорчений поражен был». Это было в субботу; в воскресенье была в соборе после литургии панихида. – После того вестей никаких из Подольска не получено.

В день Успения Преосвященный служил в Успенском соборе, который очень понравился ему, кроме некоторых икон и особенно – в алтаре, большая, изображающая Спасителя, молящегося о чаше. После литургии обедал у меня. Был прост, разговорчив и весел. Покушавши фруктов из моего сада, несколько взял с собою так, они понравились ему, и благодарил меня, что я занимаюсь садоводством и имею в своем саду лучшие в городе фрукты».

Чрез день т. е. 31 ч. мною получено было из Витебска от прот. В. И. Волкова другое письмо, которым он сообщает дополнительные сведения о причине смерти Преосв. Викторина:

«По поводу смерти Преосв. Викторина нашему Преосвященному пишут, что он – покойный – как большой охотник до бани часа два сидел в жарком отделении бани и потел; после бани, напившись чаю, лег спать и всю ночь очень хорошо спал; на рассвете почувствовал себя дурно и потребовал доктора; пока прибыл доктор – у него отнялись ноги, затем последовало общее поражение: он впал в бессознательное состояние и уже к сознанию не возвратился; пролежав в таком положении дней 6, скончался. Следовательно, не неприятности причиною смерти его, а собственная неосторожность покойного, а может быть и сквозной ветер был в комнате, – это было на даче, там он и скончался. – В 113-м номере Цер.-Об. Вестника помещен некролог покойного. Напрасно только Поповицкий⁷⁵⁶ нарекает на родню, которой Преосвященный дйствительно множество наплодил в Полоцкой Епархии, но родня вреда на причиняла, а все зло составлял Покровский⁷⁵⁷, который владел его умом и сердцем… Все делалось по желанию и планам Покровского, у которого тоже пол – епархии родни, и которая, прикрывая что нужно, во весь рот кричала о нем только хорошее. Притом же Покровский может быть лучшим учителем самого Игнатия Лойолы. И этого Преосвященного он ловко окидывает сетями… Есть дело или нет, но он долгом считает ежедневно навестить и сообщить какие-нибудь новости и кстати провесть что нужно в своих видах... Но Преосвященный Маркелл оберегается; не прося его совета делает по своему усмотрению, и за то не пользуется любовью Покровского, который часто не говоря ни слова кивает только головой, т.е. пустой мол человек»...

В тоть же день вечером получена была мною из Кашина от игумении Иннокентии телеграмма следуюшего прискорбного содержания:

«Ночью на 30 обитель пострадала от пожара; храмы целы; сгорели трапеза со службами, настоятельская келья, хлебный амбар с провизией, скотный двор, десять келий; сумма и документы спасены».

На это я отвечал также телеграммою:

«С глубоким прискорбием получил известие о постигшем вашу обитель бедствии. Жду подробных сведений».

1-го сентября получено было мною письмо из Кисловодска – с Кавказа; от 26-го августа писал мне мой добрый друг и товарищ Алексй Егорыч Викторов:

«Высокопреосвяшеннейший Владыко!

Пишу Вам из Кисловодска, куда я прибыл из Пятигорска 1-го августа. О подробностях своего здешнего житья-бытья я надеюсь передать при личном свидании с Вами в Твери, куда я в начале сентября съезжу таки на два – на три дня; теперь же постараюсь рассказать о более интересном для Вас, о своем знакомстве с новым Моск. Митрополитом⁷⁵⁸. Как Вы знаете из газет, новый митрополит по дороге в Москву решил воспользоваться Пятигорскими минер. водами и прожил в Пятигорске более двух недель. Когда он прехал в Пятигорск, (ок. 25 июля) я был еще там, но видеть его мне не удалось, да я и не хлопотал об этом. Между тем, по приезде в Кисловодск, я узнал от своего доктора⁷⁵⁹, который вместе лечит и Митрополита, что он, по его совету, приедет и в Кисловодске, и рекомендовал мне яко москвичу представиться ему. В одно прекрасное утро, часов в 9-ть я и решил исполнить совет нашего общего доктора. Митрополит приинял меня на терассе дачи, где он проводил большую часть времени – и очень любезно. Говорили о том о сем, о нашем Музее, о Петерб. дух. академии и проч. Наконец я заявил, что я-де сам воспитанник Моск. академии. Сейчас же последовал вопрос со стороны Его Высокопреосвященства, когда я кончил курс, а потом зашла речь и о моих товарищах по академии, и Митрополит первый меня спросил, не дожидаясь моего ответа, не товарищ ли я Высокопреосвящ. Саввы. Естественно речь и остановилась на Вас; он рассказал о его свидании с Вами в Харькове, а я стал рассказывать о вашем пребывании в Твери, о переходе туда и проч. И так как Митрополит говорил просто и откровенно, то и я пустился в откровенности, и, между прочим распространился о рессурсах ваших по содержанию арх. дома, об экономич. значении перехода из Харькова и т. п. В ответ на это Митрополит рассказал о том как бывши в Саратове, жил только на 714 р., и при этом заметил, что вообще средства архиерейск. домов слишком неравны. Потом быстро спросил: а вот в Москве, вероятно, не угрожает мне бедность? Я отвечал, разумеется, утвердительно на этот вопрос. Потом Митрополит снова спросил: А сколько получает Митрополит Московский доходу? Я отвечал, что кажется де ок. 60–70,000 в год. На это он заметил: «но это де конечно преувеличено» и т. д. Как видите, разговор наш шел на полной откровенности, Свидание мое продолжалось ок. получаса. Затем Митр. отпустил меня со словами: «Ну, в Москве будем конечно видеться с Вами». По уходе свой разговор, и именно о Вас, я стал подвергать критике, опасаясь, не сказал ли я чего лишнего; но потом успокоился и решил тотчас-же написать о своих непрошенных заявлениях Вам. К сожалению, я опять являюсь виноватым перед Вами; тотчас я не написал а пишу вот уже более, чем через неделю. Я виделся с Митр. во вторник на прошлой неделе, а Митр. уехал из Кисловодска в Москву на прошлой же неделе в субботу. На местных жителей, в том числе и на меня, Митрополит произвел здесь очень приятное впечатление своею простотою. В Пятигорске со станции он приехал не в карете, а в открытой коляске, а у нас в Кисловодске всюду ходил пешком, – в Церковь (ок. версты) в белом клобуке, а в парк и в ванны в черной камилавке. Подходил как то и к центру Кисловодской жизни – к музыке и немножко постоял там.

Снова покорнейше прошу Вас простить меня за долгое неписание и не отказать в вашем святительском благословении».

7-го ч. получил я письмо из Новой-Александрии от внука-студента Института Евг. А. Соколова⁷⁶⁰, который писал от 3-го числа:

«1-го сент. я получил из Института удостоврение в том, что я зачислен в число студентов этого Института. Следовательно то, чего я так сильно желал, исполнилось. Лекции начнутся 11 сент., а до этого времени дела никакого нет; единственное развлечение состоит в том, что каждый день ходишь в институтскую читальню газеты и журналы, которых выписывается очень много и на различных языках.

Здание, в котором помещается Институт, принадлежало прежде князю Черторижскому – человеку очень богатому и ничего не жалеющему для своего удовольствия. Это свидтельствует как самая грандиозность постройки, так и внутренняя отделка комнат, хотя теперь все это переделано на новый лад. Здание Института настолько обширно что: вмещает все себе как самый институт с необходимыми лабораториями и т. п., так и квартиры для профессоров – людей почти всех семейных. Число профессоров должно быть большое, а на самом деле сколько не знаю.

После того, как имение князя Черторижского было конфисковано за какое-то должно быть политическое преступление, в доме, в котором он жил, учрежден был женский институт для полячек.

В одном из возмущений поляков в царств. Имп. Николая 1-го эти институтки тоже принимали участие, и институт был закрыт. Спустя же некоторое время открыт был доныне существующий Институт.

В заключение прошу Вашего архипастырского благословения на предстоящие лекции и соединенные с ними занятия».

12-го ч. имел я честь получить письмо от Высокопреосвященнейшего Платона, митрополита Киевского, доставленное мне братом его, священником Посада Погорелого Городища, Мих. Ив. Городецким. Вот что писал мне от 9-го числа новый Киевский Владыка:

«Высокопреосвященнейший Владыко, Возлюбленный брат!

Давно, еще из Одессы, я собирался писать Вашему Высокопреосвященству; но частью по недугам моим, а всего более по недосугам, не мог исполнить этого; пересилившись же в Киев, по множеству дел и хлопот в обширнейшей моей епархии, еще менее мог привести в исполнение свое намерение.

В настоящее время, пользуясь возвращением на родину брата моего Михаила, Спешу написать Вам, хотя несколько строк. И прежде всего приношу Вашему Высокопреосвященству искреннюю благодарность мою за то внимание которое Вы постоянно оказывали сему брату моему. Очень буду рад, если представится мне случай сделать что-нибудь в пользу ваших родственников.

О моем житье Ваше Высокопреосвященство можете узнать от брата моего. Я скажу только то, что в конце будущего Октября надеюсь лично видеться с Вами в Твери при проезде в С.-Петербург, если не попрепятствуют сему какие-либо особенные обстоятельства. Определеннее о времени проезда моего в Тверь сообщу Вам впоследствии. Теперь на память обо мне прошу принять прилагаемый при семь фотографический портрет мой и несколько брошюрок, касающихся меня.

Поручая себя святым молитвам вашим, с истинным почтением и братскою любовью имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства, покорнейший слуга...!

В ответ на это архипастырское послание я писал 16-го числа:

«Спешу принести Вашему Высокопреосвященству искреннейшую, глубокую благодарность за ваше милостивое писание и за приложенные при нем дорогие для меня дары.

С радостью ожидает вашего архипастырского посещения родная Вам Тверь. А мне позвольте, в сретение Вам, явиться с прилагаемым у сего светописным изображением моим. Да будет оно залогом моего усерднейшего желания принять Вас, Милостивеший Архипастырь, в третий раз, на третьем месте моего служения .

С утешением слушал я повествование (вашего братца) о. Михаила о вашем пребывании в св. граде Киеве, о ваших торжественных служениях, о ваших неутомимых трудах по управлению обширнейшею епархиею о ваших приемах посетителей, и проч...

Я питал надежду встретить Ваше Высокопреосвященство в первопрестольной столице, при общем всероссийском торжестве коронования Монарха; но торжество это, очевидно, отложено на неопределенное время.

Между тем, по поводу предстоящего торжества Коронования мне пришло на мысль напечатать свои Воспоминания о прошедшей Коронации⁷⁶¹, при которой мне выпал счастливый жребий быть не только очевидцем, но отчасти и деятелем. Прилагаемый при семь печатный экземпляр этих воспоминаний благоволите, Высокопреосвященный Владыко, принять от меня благосклонно».

17-го ч. получил я письмо из СПб. от Т. И. Филиппова. Он писал от 15-го ч.

«Множицею восхотех прийти к вам, но возбрани сатана. Этого раз решено было, что мы, всею семьею, проведем в Твери «дни некие»; но дела обернулись так, что мне пришлось ехать прямо в Петербург, а мои без меня чтобы стали делать в чужом для них городе? С Вами впрочем имею надежду увидеться и даже видется здесь; слышал я из верных уст, что как только преосвящ. Сергий⁷⁶² соберется во своя, так Вас попросят его заместить. Давно уже Тверь не была в Петербурге; слава Богу, что о ней, наконец вспомнили.

Многое передам Вам при свидании о иерархических событиях последнего времени, что Вас опечалить и рассмешить; опечалить именно тем что насмешить. Бумаге передать не решаюсь.

О Ржевских делах тоже побеседуем «усты ко устам».

Меня занимает теперь вопрос об устройстве народной школы, в котором по судьбам Божиим, мне привелось принять участие. Другого чего сказать на этот раз не имею».

В ответ на это писал я от 27-го числа:

«И за письменное, и за устное (чрез А. Н. Сомова) извещение о предполагаемом вызове меня в Северную Столицу приношу Вашему Превосходительству искреннюю благодарность. Но что сказать об этой ожидающей меня чести? Лично для меня пребывание в сонме старейших иерархов, конечно, будет и приятно и поучительно; но будет ли это на пользу моей пастве, которая должна оставаться на долгое, быть может, время без пастыря? – Если бы у меня был викарий, иное было бы дело. Впрочем да будет то, что угодно будет воле Божией и изволению Высшей Власти!

В деле устройства народной школы да поможет Вам и сотрудникам вашим Господь Бог разумов! Его же благословение выну да пребывает над Вами и над в-шим домом».

18-го ч. получил я письмо из Смоленска от Руф. Павлиновича Ржаницына, который писал от 15-го числа:

«Препровождаю сегодня же Вашему Высокопреосвященству письма Митрополита Филарета к покойному преосвященному Алексию. Вверяю Вашему Высокопреосвященству рассмотрение их и распоряжение относительно их печатания.

Долго не доставлял писем, потому что все лето, живя в деревне, не был я в городской квартире своей, где они находились».

Получив с радостью на другой же день эти драгоценные письма, я не замедлил выразить свою благодарность за них г-ну Ржаницыну, и вот что писал ему:

«Получив присланные Вами письма, я обрадовался им как самому дорогому сокровищу. И действительно, сколько могу судить по нескольким мною прочитанным письмам, в них должно заключаться очень много драгоценного материала для биографии как Владыки Митрополита, так и преосвященного Алексия.

Великое Вам благодарение за сбережение таких сокровищ.

Письма эти с краткими к ним примечаниями я полагаю напечатать особою книгою: в этом случае цельнее и полнее от них может быть впечатление.

Не сохранились ли у Вас черновые письма покойного вашего дядюшки к Митрополиту? Они могли бы послужить к большому разъяснению содержания многих писем сего последнего».

Я тотчас же приступил к приготовлению полученных мною писем к печатанию и неутомимо занимался этим, приятным для меня, делом с особенным одушевлением.

23-го ч. получил я письмо из Москвы от А. П. Ушаковой. Она писала от 21-го числа:

«На днях был у меня старик–келейниик Преосвящ. Викторина. Господи! какие скорби перенес этот человек на своей кафедре⁷⁶³ в Каменец-Подольске. Владыка заболел 14-го утром, в субботу. В понедельник 16-го Преосвященный Викарий совершил наверху в его церкви обедню и пособоровал Владыку, а 21-го он скончался и погребен в соборе под алтарем. 15-го, видя как плохо было Владыке, старик-келейниик спросил его, не прикажет ли он дать знать Ивану Дмитриевичу⁷⁶⁴, его брату? Преосвященный посмотрел на своего старика и горько заплакал, отвернулся к стене, потом, собрав силы, сказал: «и сами схороните, как знаете». Это были последние слова, которые мог сказать.

А вот что пишет брат преосвящ. Викторина о последних днях Его жизни. «Я был, пишет протоиерей, в Подольске. Успел попасть туда лишь к самому погребению. Спышал не один рассказ о смерти Преосвященного и до сих пор не разберусь во всх этих слухах, не могу понять, как все это случилось, что не стало брата!

Официально теперь напечатано в Подольских Епархиальных!, Ведомостях, что Преосвященный после бани 13-го августа был поражен ночью апоплексией мозга, и потом, слабея с каждым днем, параличем: предварительно же страдал окостенением артерий и пороком сердца; с каждым днем силы его и сознание угасали быстро, и в последние дни Владыка часто спал, никого не узнавал, ничего не мог говорить и даже глотать лекарства, – только дышал и стонал. 21-го числа, в 8 часов утра спокойно, без особых движений и мучений скончался. Это уже и напечатано. А вот что я слышал из уст очевидцев. Владыка в июле и августе до болезни чувствовал себя хорошо, более бодрым и свежим, нежели в начале своей жизни в Подольске. Готовился к празднику Успения. Баню он любил, нарочито и выстроив ее для себя. 13-го августа велел истопить новую то баню, и в жаркой бане пробыл 1½ часа. Вышел бодрый, напился своей травки и лег в постель. Около полуночи открылась рвота и продолжалась до 8 часов утра. Призван был лекарь, но лекарь стал лечить от холеры. Больной ослабел. 15-го еще больше: впал в забывчивость, забыл какой это был день, спорил, что 15-го числа не воскресенье, а суббота. Но когда его убедили, что – воскресенье и день Успения Богоматери он запалакал о том, что не служил и не приобщался. Ему предложили приобщиться тогда же или на другой день; он приказал на слеующий день утром исполнить над ним все святое. 16-го был исповедан, приобщен и особорован. Во все время освящения сидел в креслах, молился и плакал. На другой день ему было лучше и ему захотелось выслушать вечерню в церкви, которую он там успел в два мсяца устроить у себя на даче; его одели. Идти он не мог; понесли в кресле по лестнице наверх в цepкoвь. Пpocлушaл cидя всю вечерню и вoзвpaтившиcь тем же способом лег в пocтeль; но уже другой день ему cтaлo хуже. 20-гo числа впaл в бессознательном cocтoянии cкoнчaлcя. Чeтыpe вpaчa лечили eгo cнaчaлa. Кoгдa ему сделалось хуже, пpизвaн пятый, и этот нoвый вpaч, как yвеpялa меня пpиcутствующая при этoм прислугa дoмa, будто бы cкaзaл cвoим товарищам: «вы лечили его от хoлepы, a у нeгo был просто угар». И вoт чeлoвек, которому бы еще жить лет 20, умиpaeт oт пуcтякoв. После всех этих разговоров и мне сдается, что не поняли его болезни.

Погребен он с подобаюшими почестями. Положен он в новом освященном соборе под алтарем. Слышал я, что духовенству Подольскому он был горек, так как он строго относился к нему, ибо послан был для его исправления; но граждане, общество полюбили его и очень сожалели о нежданной кончине его. Много венков из живых цветов – от Предводителя дворянства, от Градского Головы, от воспитанников всех учебных заведений и многих других лиц – положено на гроб его».

Выписала все, что может имнтересовать Вас».

25-го числа писал я Ректору Моск. Д. академии, протоиерею С. К. Смирнову:

Во-первых приветствую Вас с днем вашего ангела, с искренним желанием Вам всего благопотребного для внутреннего и внешнего благополучия. Во вторых поздравляю Вас с новым архипастырем. Он, кажется, не был еще в Лавре, и теперь, на праздник преп. Сергия, без сомнения, поспешить к Вам. Но у него и в Москве, на первый раз, как видно из газет, немало трудов и забот. Не замедлят, конечно, позвать его и в Северную Столицу, куда, наконец, и нашему смирению, кажется, предстоит путь.

Охотно ли преосвящ. Амвросий принимает Харьковскую кафедру. Если он, как слышно, неохотно едет в Харьков, то еще неохотнее уступает ему свое место преосвящ. Иустин.

Кто же зайдет в Москве место краснословесного Амвросия?

Поздравьте меня с благоприобретением некоего драгоценного сокровища. На днях я получил в свое распоряжение до 270 писем покойного Владыки митрополита Филарета к преосвящ. Алексию, моему предшественнику. Сколько интересного нашел я в этих письмах, хотя и не все еще прочитал. Я думаю издать их с краткими примечаниями особою книгою; выйдет очень объемистый том⁷⁶⁵. – Не правда ли – дорогое приобретение?

В ожидании грядущего торжества коронации я решился по убеждению о редактора Епарх. Ведомостей, напечатать свои Воспоминания о Коронации прошедшей, – и вот посылаю Вам при сем экземплар этих воспоминаний; прошу принять эту брошюру с любовию вместо именинного дара».

29-го ч. писал я в г. Верный преосвящен. Александру, епископу Туркестанскому, в ответ на его письмо от 2-го июля:

«Печальное положение ваше, изображенное в письме от 2-го июля, вызвало во мне воспоминание о моем положении в Витебске; отношения к Вам Консисторского Секретаря напомнили мне об отношениях ко мне Секретаря Квятковского. – Но, благодарение Господу, все это для меня прошло и миновало. Дай Бог, чтоб и ваше положение и ваши служебные неприятности скорее прошли и миновали. Между тем, ваше положение, в материальном, по кр. мере, отношении и теперь уже несколько улучшено; Вам прибавлено содержания.

Ваше предсказание относительно моего заседания в Синоде близко к исполнению; меня извещают из СПб., что в Синоде почти уже решено вызвать меня нынешнею же осенью в СПб. – Не удастся ли мне по вашему желанию возбудить вопрос о преобразовании Консистории, – за это поручиться нельзя. Значение епархиальных архиереев, вызываемых для присутствования в Св. Синоде, как известно, очень незначительно; по крайней мере, так было в прежнее время.

Как идет у Вас дело построения Миссионерского монастыря? – При дарованных Вам способах соорудить здания и воздвигнуть ограждение нетрудно; но легко ли будет собрать братство и населить обитель способными и благонадежными деятелями? Не далее как вчера был у меня один Миссионер из Забайкальской Миссии священник, Гижинский, сын какого-то Владимирского чиновника и сам был чиновником в Москве. По приглашению покойного Митрополита Иннокентия он неженатый, цринял сан священства и отправился в Иркутск; но пробывши там не более пяти лет, соскучился и возвратился в Москву с намерением получить здесь место приходского священника, что-де ему и было обещано Митрополитом Макарием. Видно, в Москве веселее проповедывать, чем за Байкалом. – Вот, если и у Вас будут такие непостоянные миссионеры; дело проповеди не упрочится. Вследствие вашего ходатайства пред Св. Синодом требовалось и от меня распоряжение о приглашении в вашу епархию монашествующих из Тверских монастырей; но желающих и особенно благонадежных лиц не оказалось».

В тот же день получено было мною письмо из Уфы.

Из Уфы писал от 20-го числа Законоучитель, о. Евф. Никол. Соловьев:

«Честь имею приветствовать Ваше Высокопреосвященство с наступающим днем вашего Ангела. Да даст Вам Милосердый Господь вожделенного здравия долголетия и душевного спасения.

17-го числа служил в моем храме Преосвященнейший Никанор. Церковь наша была великолепно убрана и блестела вполне своею красотою. Владыку встретили, по нашему заведенному в гимназии обычаю, у парадного крыльца директор с учителями; ученики были размещены шпалерами от крыльца – вверх – по лестнице, ведущей во 2-й этаж к церкви. До церкви, снизу, разостлан был длинный ковер и по мере приближения Владыки ученики устилали ему путь живыми цветами (мое распоряжение накануне); я, вместе с прочими духовными лицами и с крестом в руках, встретил. Владыку пред церковными дверями. Часы читал 12-летиий ученик, звонким альтом, прекрасно, так что полте, обедни чтец был приглашен Владыкою в алтарь, был обласкан им и награжден просфорою. В конце обедни Владыка произнес громкую и весьма длинную речь, или слово. Вступление состояло из рассказа Евнгельского о 10-ти девах. Из просьбы 5-ти юродивых дев к мудрым, чтобы дали масла и света, Владыка вывел тему, что и теперь многие требуют у представителей мудрости света… «Дайте вам света, света… Светильники наши гаснут, просветите нас подлейте масла. Этого света требует молодое поколение. Но дают ли ему света? Едва-ли. Для детей нужен свет духовный, Евангельский, Божественный свет! Но находят ли они его. Дома родители их не имеют этого света. Сомнительно, чтобы они проливали этот свет на детей своих. Утром, в воскресный и праздничный день, дитя встает, слышит звон к обедне и желал бы идти в церковь, но его останавливают, говорят, что погода дурна, что он устал в течении недели, занимаясь наукой или иным чем, что ныне можно побольше поспать, отдохнуть, заняться для развлечения и разнообразия чем-нибудь более легким и т. п. Вот дитя идет в школу на урок Закона Божия; законоучитель объясняет ему 4-ю заповедь и говорит, что в праздники надобно ходить в церковь молиться Богу, благодарить Бога за истекшую неделю и просить сил себе на будущие труды. Дитя слышит, поражается приходить к родителям и рассказывает им, как бы в обличение их, уроки законоучителя, а родители, слыша их, хотя и не прямо разбивают речь их духовного педагога, но потворственно выражают, что теперь еще они малы, устали что можно им пока и понежиться.... что после успеют бывать в церкви в более свободное время; а в более свободное время родители (конечно не все) опять не посылают, и дети, мало по малу, приходят к убеждению, что речи законоучителя можно и не слушать, что он говорит их, потому что нужно что-нибудь говорить, и затем громогласная речь о законоучителя остается без последствий.

Затем Владыка отщелкал наши программы и нашел, что преподанное по ним доставить младенческое знание Христианства нисколько не удовлетворяющее уму и совести; что такие сведения могут быть разве достаточными для захолустных людей, которые от простоты души христианствуют, не слыша никаких возражений суемудрых людей.

Ваш Владыка разобрал различные методы Богословского преподавания; раскрыл древнюю схоластику и отослать ей свое неодобрение. Но эта речь Владыки напечатается отдельною брошюрою и я вам вышлю ее.

Вчера я ездил с директором отблагодарить Преосвященного. Владыка выразил благодарные чувства к гимназии и нам.

Засим честь имею просить вашего архипастырского благословения и святых молитв себе и всему моему семейству».

1-го октября день моего ангела. Независимо от личных поздравлений мною получено было в этот день, с разных сторон, немало и письменных поздравлений.

Так, от 30-го сентября писал мне преосвящ. Алексий еп. Можайский:

«Приспе день светлого торжества Покрова Пресвятой Богородицы и Преподобного Отца нашего Саввы Вишерского и я вместе с прочими чтителями Вашего Высокопреосвященства дерзаю предстать пред лицем Вашего Высокопреосвященства и принести мое искреннейшее приветствие с днем Вашего Ангела

Примите, Высокопреосвященный Владыко, и мое искреннейшее приветствие с предстоящим Вашему Высокопреосвященству в скором времени служением в Царствующем Граде Св. Петра в Святейшем Синоде. По отбытии Высокопреосвященнейшего Кишиневского Сергия, имеющем последовать в непродолжительном времени, по утверждении проекта состоявшего под его председательством Комитета, его место в Св. Синоде имеет быть занято Вашим Высшкопреосвященством. Таким образом Вы второй раз⁷⁶⁶ будете преемствовать Высокопреосвященнейшему Сергию. И да поможет Вам Господь управить Св. Церковь к истинному ее благу!

Москва приняла нового Владыку своего с искреннею любовию и радушием и утешается его частыми и благоговейными служениями, благословением, которое он преподает всем, и его доступностью для всех. Ко мне лично Владыка весьма милостив. Дай Боже, чтобы так было и всегда! В Петербурге отправится после 10-го октября, т. е. после Кремлевского хода».

Матвей Ив. Соколов писал:

«Имею честь поздравить Вас со днем Вашего Ангела и с праздником Покрова Пресвятой Богородицы. От всей души желаю, чтобы Покров Божией Матери выну осенял Вас на многая и многая лета!

Вы должно быть знаете, что Преосв. Амвросий назначен на Харьковскую кафедру. Вот и еще приятель мой уходит, так, что теперь не к кому поехать, чтобы по душе побеседовать. Письменные беседы совсем не то, что беседы усты ко устом. Грустно! Купечество готовит ему прощальный обед. Конечно и я буду присутствовать на нем».

Из Сергиева Посада от 29-го сент. писал мне Ректор Моск. акад. прот. С. К. Смирнов:

«Имею честь приветствовать Вас со днем Ангела Вашего и от всего преданного Вам сердца желаю, да продлить на многая лета милость Свою к Вам Господь дарованием Вам здравия телесного и крепости сил духа.

Душевно радуюсь приобретению Вами сокровища – писем Митрополита Филарета, и с нетерпением ожидаю выпуска их в свет.

Еще более радуюсь, что Вы будете восседать в Синоде. Об этом говорил К. П. в Москве Преосв. Амвросию.

Митрополит пробыл в Лавре с 23 до 27 сентября; 26 служил в Академической церкви, а 27 был в академии на четырех лекциях, потом ездил в Гефсиманский скит и в Вифанию, где внимательно осматривал семинарию. О всем этом Вы прочитаете в Моск Ведомостях, если Митрополит не забракует моей статьи ныне к нему посланной.

Несколько узнали мы нового Митрополита. Тогда как Митр. Макарий смотрел на вещи довольно поверхностно и удовлетворялся только внешностью, новый Митрополит старается проникнуть в сущность дела. Он необыкновенно деятелен, жив и проницателен, но вместе с тем прост и прямо, Взгляд на вещи имеет строгий. Это совершенный контраст своему предшественнику. При нем всякий держи ухо востро.

Относительно второго Московского Викария сначала ходили слухи, что назначен будет о. Симеон⁷⁶⁷, но К. П., бывши в Москве, предлагал Александру Семенычу Ильинскому⁷⁶⁸ принять монашество с тем, чтобы быть Викарием. Но тот отказался. Теперь же стали говорить, что Митрополит думает удовольствоваться одним Викарием, ибо сам все делает, прочитывает сам всякую бумагу с начала до конца и работает неутомимо.

Вот пока все наши новости».

Из Москвы писал мне прот. Ст. Ив. Зернов:

«От преданнейшей Вам души приношу поздравление с днем Вашего Ангела.

У нас в Москве столько событий совершилось! В особенности поразительная кончина Владыки нашего совершенно внезапная у меня из головы не выходить. Подняться на такую высоту, и как бы вихрем быть сброшену в пропасть – страшно! Много было об нем молвы всякой и клеветы злой, которая и доселе еще не улеглась. совсем. Молюся о душе его всегда с усердием. Ко мне лично и к Братству нашему он милостиво относился.

Вот теперь новый у нас Владыка. Кроме хорошего, что говорила и говорит печать об нем, новая еще ничего не знаем. Не сомневаемся, что его деятельность благотворна будет для церкви Московской и ее духовенства. Теперь пока все еще всматривается в новую среду и собирает сведения. Между тем и готовится в Петербурге, где его ожидают вскоре после 10 октября.

Теперь готовимся провожать преосвященнейшего Амвросия. Я глубоко и искренно сожалею о предстоящей разлуке. Скоро исполнится 50 лет, как мы все жили друг у друга на глазах. И во все это время он оставался неизменно добрым для нас товарищем⁷⁶⁹. Собираемся в небольшом кружке лиц поближе к нему устроить в честь его обед. Готовится ему, слышал я, и общественное от Москвы чествование. Может быть и нам придется выдти из пределов кружка, если наша московская братия пожелает воздать справедливость заслугам и талантами преосвященнейшего Амвросия, хотя, странное дело, оказывается у него и недоброжелателей немало. Впрочем, у кого же их нет из людей с заслугою? Кто будет вторым Викарием Московским, неизвестно. В числе кандидатов называют о. Симеона, Александроневского Наместника. Убеждают, говорят, Александра Семеновича Ильинского принять монашество с обнадеживанием скорого Епископства. Говорят также, что Петру Алексеевичу Смирнову предстоит высокое назначение – на должность Председателя Духовно-Учебного Комитета при Св. Синоде⁷⁷⁰. Будто бы и совещание по сему предмету было с ним у Обер-Прокурора. Если это сбудется, вероятно, петербургские наши собраты примут о. Петра не особенно ласково.

Усердно прошу святительской молитвы вашей о мне многогрешном. Начинаю страдать припадками одышки и чувствую, что открывается предо мною путь всея земли. Да поможет мне Господь собраться в этот путь с христианским покаянием».

Из СПб, от 29 сент., писал мне Ив. Гр. Слиборский:

«Приимите скромное, но от полноты души и искреннего сердца приносимое мною поздравление со днем Вашего, Ангела.

Заготовленный всеподданнейший доклад о вызове Вас в Св. Синод возвращен в Канцелярию Обер-Прокурором недоложенным, но не уничтожен. Полагают, что Преосв. Сергий останется некоторое время еще в Петербурге с тем, чтобы председательствовать в Коммиссии о народном образовании. По инициативе Обер-Прокурора желают привлечь духовенство к ближайшему участию в этом деле. С этою целью устроена Коммиссия из членов от разных ведомств. Знаю только, что от Контроля назначен Тертий Филиппов, а от дух. уч. Управления – С. И. Миропольский⁷⁷¹. Говорят, что занятия Коммииссии будут непродолжительны, так как данные готовы, остается только сделать вывод. Следует полагать, что после этого доклад о Вас опять будет вынут из-под сукна, так Как Преосв Сергию необходимо познакомиться с новою его епархиею.

Трудно теперь решить, будет ли на Вас, Владыко, возложено какое-либо поручение. На очереди стоит вопрос цензурный За него принимались несколько раз, в последний раз он рассматривался под председательством покойного Владыки Макария, но что по нему сделано – неизвестно, а говорят духовный цензурный устав требует непременно пересмотра и исправления. Если узнаю что-нибудь новое, достойное вашего внимания, не премину сообщить.

Вечером 2-го числа приехал ко мне из Москвы старый мой друг А. Е. Викторов и пробыл у меня до 4 числа. Рассказам его о пребывании на Кавказе не было конца; много интересного рассказывал он мне и о своих ученых занятиях, в особенности о библиографических розысканиях, которым он посвятил уже несколько лет своей жизни.

8-го ч. получил я письмо из Уфы от преосвященного Никанора. Он писал от 1-го числа:

«Сегодня день Покрова Божией Матери и преп. Саввы Вишерского. Это перенесло меня сегодня за литургиею к воспоминаниям Богоспасаемого града Витебска за 15–17 л. назад⁷⁷². Боже! Сколько воды с тех пор в море утекло.

Сегодня, как впрочем и всегда молюсь, молился я о вашем, Милостивейший Отец, здравии и долгоденствии и душевном спасении пред престолом Господним. Приношу Вашему Высокопреосвященству почтительное поздравление с днем Ангела.

С истинным умилением читал я составленное Вами описание свящ. Миропомазания в Бозе почившего Государя Императору Александра II. Говорю; с умилением – не лживо, даже больше. Это чтение навело на меня в высшей степени грустные мысли и чувства. Куда девались все эти люди, все эти великие и величавые тени?...

Чуть ли не Вы одни остались из духовных лиц, которым предлежит счастливый жребий увидеть Коронование сына Императора после того, как несколько десятков лет тому назад ваши блаженные очи видели Коронование Императора Отца... и сколько событий с тех пор утекло в море вечности́ Как трагично было тогда положение в Бозе почившего митрополита Никанора⁷⁷³!... И не выдержал, заплатил жизнью бедный! Святитель Филарет оказался орлом⁷⁷⁴. Как трагично было положение и Святителя Иннокентия⁷⁷⁵! Я из других верных источников слышал, что Святитель Филарет сделал ему тяжелую сцену за его проповедничество; немного времени с тех пор Иннокентий нес бремя своей жизни. Я знаю от очевидцев, что в последние дни заедала его какая-то убийственная тоска… Он все падал в обмороки, от которых просыпался пока от последнего, наконец, и не проснулся.

Кстати – верные сведения о кончине Преосв. Викторина. Был или казался совсем здоров, кроме того, что всегда имел, как и я имею, болезненную голову. Вечером сходил в баню. И после бани почувствовал себя дурно. К полуночи открылась рвота, спутник удара. Вместе с тем перестал и говорить. Келейнйк ничего не догадался сделать тут же. По утру оказалось также, что владыка не говорить ни слова. Послали за докторами которые пришли посмотрели и ушли. Так больной пролежал помнится, 8 суток пока и скончался, не сказав ни единого слова. По-видимому и не напутствован.

Примите Ваше Высокопреосвященство, выражение моего глубокого сердечного почитания и преданности о Господе, землекасательным почтительным поклонением. Глубоко-искренно прошу ваших святительских молитв: помяните и поминайте мое недостоинство перед Господом Богом. Я часто предаюсь тоске душевной».

9-го числа обращался я к Высокопреосвященному Исидору, митрополиту Новгородскому и С.-Петербургскому с официальным письмом (№ 4026) следующего содержания:

«Высокопреосвященнейший Владыко, Милостивейший Архипастырь и Отец!

Настоятельница Вышневолоцкого Казанского женского монастыря Игумения Досифея донесла мне, что Ваше Высокопреосвященство изволили прислать в Казанский собор означенной обители два диаконских стихаря и два полных священнических облачения – одно серебристого, а другое – золотистого цвета глазетовой материи, с уведомлением при том, что облачения сии сшиты из балдахина, бывшего над гробом Царя мученика Александра II-го.

Благоговея пред вещами, напоминающими мученическую кончину Царя-Отца и Освободителя, и дорого ценя внимание к их юной обители Вашего Высокопреосвященства, сии облачения все сестры обители вместе с их Настоятельницею приняли со слезами умиления, и 8-го сентября со служителями алтаря, облаченными в сии неоценимые подарки, вознесли благоговейную молитву за здравие Вашего Высокопреосвященства и за упокой мученика Царя Александра II.

Облачения сии записаны в монастырскую опись, и будут сохраняться в алтаре в особо устроенном стеклянном футляре на память всем сестрам обители, Боголюбивым благотворителям и всм православным богомольцам, посещающим их обитель.

Разделяя чувство признательности Настоятельницы и сестер Казанской обители к особе Вашего Высокопреосвященства, долгом поставляю изъяснить Вам, Милостивейший Архипастырь, и с своей стороны глубочайшую благодарность за милостивое приношение в пользу обители».

В тот же день писал к рясофорной послушнице Леониде Ушаковой (урожд. Краснопевкова):

«Очень жаль, что не исполнилось нынешним летом и ваше и мое собственное желание быть в Москве и повидаться с старыми добрыми друзьями и знакомыми. Но если мы еще не сподобились видеть торжество священного Коронования Настоящего Монарха; то можем утешиться воспоминаниями о Коронации почившего Царя-Мученика. С этою целью я издал свои Воспоминания о прошедшей Коронации и экземпляр этой книжки вместе с сим посылаю Вам, а Вы дайте прочитать ее и родным своим.

Доброе дело Вы делаете, что посещаете могилу вашего приснопамятного братца.

В утешение ваше выпишу здесь несколько слов из письма одного Сенатора к его другу, здешнему чиновнику, который доставил ему, для прочтения мою книгу о Проесв. Леониде.

Мир и Божие благословение Вам и сущим с Вами».

Вот что писал о моей книге сенатор Николай Оттович Тизенгаузен⁷⁷⁶ к своему другу, Управляющему Тверскою Казенною Палатою, Авг. Казимир. Жизневскому от 26-го сентября:

«Воспоминания о Леониде доставили мне истинное наслаждение. Я проглотил эту книгу. Она составлена мастерски. Глубоко симпатичная, поэтическая, вся проникнутая христианскою любовью, восторженная, при всей восторженности своей, не расплывающаяся (если можно так выразиться) в тумане мистицизма; а твердо стоящая на незыблемых основах практического христианства, – личность почившего Святителя восстает пред читателем, как живой человек. Сам как-то проосветляешься духом, когда знакомишься, хотя даже не лицом к лицу, а только чрез посмертное описание, с такими образами, и отдыхаешь на мысли, что покуда еще являются в стране такие люди, страна та не должна отчаяваться за свою будущность. Эти светильники и из могил своих изливают такой свет, который разгонит всякую тьму. Каково же должно было быть влияние подобного человека на тех, с кем он при жизни был в общении. – Помните ли стр. 226 книги? Это – письмо писанное им к епископу Савве в ночь. Великой Пятницы (на Субботу). Читая его, я испытал такое состояние духа, которое нечасто присещает человека, вращающегося в среде такого пошлого мира, в объятях которого мы грешные содержимся, не имея решимости вырваться из них.

Но кто тот Епископ Савва, который так хорошо изобразил своего почившего друга? Помнится, что теперь в Твери Епископ этого имени. Не тот-ли самый? Если да, то познакомьте меня с ним заочно (покуда не познакомите лично, когда Бог даст соберусь побывать в Твери), сказав ему, при случае, о впечатлнии произведенном его прекрасною книгою на вашего старого друга. Мне всегда представлялись дикими те невежественные словоизвержения разных либеральных мыслителей, в которых теперь так часто приходится встречать филиппики против монашества и монастырей. Бессмыслие таких бредней еще ярче представляется, когда подумаешь, что истинно-светлые человееские образы только и являются теперь в среде монашеского мира».

10 ч. получил я из Москвы от преосв. Алексия телеграмму следующего содержания:

«Константин Петрович Победоносцев вызжает из Москвы в Тверь одиннадцатого почтовым поездом».

А на другой день, 11-го ч., получаю такую же краткую телеграмму от самого К. П-ча:

«Сегодня вечером буду иметь честь явиться к Вашему Преосвященству Победоносцев».

И явившись в Тверь в 8½ ч. с почтовым поездом, прямо со станции железной дороги пожаловал ко мне. Я был очень рад такому высокому гостю. Сейчас же предложен был ему чай, дессерт и ужин. Я предлагал Его Превосходительству остановиться в моем доме, но он заранее уже распорядился чрез Вице-Губернатора И. В. Неклюдова, приготовить дая него квартиру в гостинице.

На другой день в 10 ч. утра я отправился к г-ну Обер-Прокурору в гостинницу Лондон, поднес ему икону свят. Арсения, еп. Тверского, акафист святителю и только лишь изданную книгу об архиепископе Тобольском Нектарии. Из гостинницы похали вместе в собор, в семинарию, где он долго беседовал с преподавателями; оттуда в Духовное Училище где он остался всем доволен и чррез Смотрителя дал ученикам на яблоки 25 рублей, наконец были в Консистории.

В три часа был у меня приготовлен в честь почтенного гостя приличный обед, к которому, кроме членов Консистории и семинарских начальников, были приглашены начальник губернии, вице-губернатор и некоторые другие власти.

13-го ч. К. П-ч утром еще раз был в семинарии, но уже без меня В 1 ч. пополудни приехал ко мне; предложил ему завтрак. После завтрака, отправились мы с ним в женский монастырь, где он, поклонившись чудотворной Тихвинской иконе Божией Матери, посетил детский приют; затем у игумении предложен был кофе. Из женского монастыря проехали в мужской Желтиков монастырь. Поклонившись в соборе св. мощам Святителя Арсения зашли к архимандриту Гавриилу и пили у него чай. В 4 часа обед у губернатора. – После обеда я привез Его Превосходительство в его квартиру и здесь с ним простился.

В продолжении двухдневного пребывания К. П-ча в Твери, много пришлось мне беседовать с ним о разных предметах и вот, между прочим, о чем были разговоры.

1) Об Амвросии еп. Харьковском К. П-ч не одобрял его неуважительных отношений к митрополиту Макарию. Амвросия предположено было назначить в Воронеж на место Серафима, которого предполагалось уволить на покой за его недоступность; но митрополит Исидор, расположенный к Серафиму не согласился на это.

2) На место Амвросия, вторым Московским, викарием имелся в виду Наместник Александро-Невской Лавры, архимандрит Симеон; но Обер-Прокурор не согласился допустить его на эту кафедру, как москвича и как неотличающегося ни дарованиями, ни внешнею представительностью.

3) На должность Ректора Петербургской академии в виду перемещения ко Двору протоиерея Янышева, приглашали Ректора Киевской академии Еп. Михаила и Алексия, еп. Можайского; но Михаил решительно отказался от этой чести, а еп. Алексия отклонил Обер-Прокурор, так как находил его присутствие в Москве необходимым.

4) Архиепископ Варшавский Леонтий, почти уверенный в своем вступлении на Московский митрополичий престол, был крайне огорчен, когда увидел на этом престоле младшего себя по службе.

5) Преосвящ. Сергий, архиепископ Казанский, считал себя огорченным, не получивши кафедры в Симферополе куда Митрополит Исидор захотел удалить от себя своей, Викария, епископа Гермогена вопреки его желания.

6) Об Ювенали⁷⁷⁷, еп. Орловскому говорилось, что епархиею управляет не он, а его племянник».

7) Об Игнатии, еп. Костромском, имеются сведения, что он не служит, никого не принимает и никуда не выезжает. Предполагается послать его на покой.

8) В виду приближавшейся столетней годовщины (26-го дек. 1882 г.) со дня рождения в Бозе почившего Митрополита Московского Филарета, я спросил К. П-ча, имеется ли какая либо мысль относительно бумаг покойного Святителя, во множестве хранящихся в Синодском архиве? – Он отвечал, что им сделано уже распоряжение о приведении этих бумаг в порядок и что думает поручить напечатание их одному из старших чиновников Синодских Ив. Гр.Терсинскому, Управляющему Контролем при Св. Синоде. Я душевно этому порадовался⁷⁷⁸.

14-го ч. получил я письмо из Москвы от. А. Е. Викторова, который писал от 12-го числа:

«Сию минуту ушел от меня Николай Платонович Барсуков⁷⁷⁹ и сообщил кое-что такое, что я считаю не бесполезным передать Вашему Высокопреосвященству. Как я уже рассказывал Вам, Барсуков, собиравшийся прежде ехать к Вам вместе со мною, в последнее время составил другой план – посетить Вас в обществе с более почетным, гостем, с гр. С. Д. Шереметевым. И вот теперь Барсуков разсказывал мне, что вопрос об этой поездке уже решил. Граф Шереметев, если не встретится какой экстренной помехи, назначил отъезд свой в Петербург в субботу вечером с курьерским поездом и порешил остановиться в Твери на целый день. С графом едет и Барсуков, который потом, проводивши графа Твери в воскресенье вечером, в Петербург, врнется опять в Москву. Разумеется оба путешественника мечтают провести воскресенье преимущественно в вашем обществе и воспользоваться вашими указаниями в деле осмотра Тверских древностей. По словам Барсукова гр. Сергей Дмитриевич отлично помнить Вас с того времени, тогда он был еще юношею, и, по поводу настоящего визита к Вам, вспоминал как Вы с покойным преосв. Леонидом ездили на панихиды, кажется к его матери.

Входя в интересы путешественников по материальной части путешестия в Тверь, я невольно припоминаю свою бедственную участь на Тверской станции в последнюю свою поездку к Вам. Среди множества материалов для разговора я и забыл рассказать, что когда выйдя из вагона, я направился к тому месту, где обыкновенно стоять извощики, то ни одного из них свободного не было, и я должен был умолять одного пассажира, чтобы тот взял меня с собою до поворота к архиерейскому дому, а потом окончил свое путешествие до вашего дома по образу пешего хождения, и, признаюсь, сильно побаивался каких либо ночных нападений. И так на случай такой же беды с новыми посетителями Твери, не найдете ли возможным к приезду в воскресенье курьерского поезда выслать на станцию лошадей. Для них, я уверен, это было бы самым приятным сюрпризом. Впрочем, Барсукову я ничего не говорил о своей идее, но не скрыл от него, что о предположенном Шереметевым заеезде в Тверь напишу Вам».

15-го получил я письмо из Москвы от Н. П. Киреевской, которая писала от 14-го числа:

«Если Вы, владыко, изволите отправиться на чреду в Св. Синод, то, кажется мне, что это весьма своевременно для пользы Святой Православной Церкви нашей и для многих дел. И особенно сообщество Ваше с святителем Митрополитом Иоанникием будет для Вас отрадно во всех отношениях. Я имела утешение видеть его в служении в Никитском монастыре 15-го сентября. Впечатление, произведенное на меня Владыкою, останется всегда в душе моей отрадным чувством. Благоговение в служении и смирение его напоминают во многом покойного Благодетеля нашего Святителя; молитва его, знамение Св. Креста и походка живо и радостно сходствует и напомнила мне покойного старца нашего – отца Филарета⁷⁸⁰ – Новоспасского монастыря, в схиме Феодора, которого покойный Владыка⁷⁸¹ по своему смиренномудрию сыновне любил и глубоко уважал. Можете представить себе, Владыко Святый, что я перечувствовала в продолжении служения литургии Митрополитом Иоанникием!.этого выразить невозможно, а со слезами благодарила Господа за назначение его в Москву.

Я радуюсь, что Вы будете видеть и слышать другого великого Митрополита Исидора! Этот великий старец равняется своими благими действиями со святителем Филиппом Митрополитом Московским!

Смиренномудрие мит. Исидора – без границ; разум его глубокий, благодатный, поразителен и – столп Православия! Продли Господи его святую, полезную жизнь для Церкви и для России!

Нередко вспоминаю я с утешением любовь к Вам особенную покойного Святителя митр. Филарета. Он не раз говорил мне о Вас с искренним чувством любви и со слезами, когда указом Вам назначено было ехать в Витебск. Он изволил сказать: отнимают у меня правую руку, – моего викария лучшего мне помощника – и заплакала, очень мне жаль с ним расстаться. Только о Вас и о покойном Митрополите Филофее слыхала я такие искренние сердечные отзывы. Он твердо знал и уважал в Вас, что Вы никогда ничего не ищете и вполне преданы воле и Промыслу Божию. Да хранить же Вас милосердие Божие, всегда и во всем святая к Вам любовь и благословение покойного Святителя Митрополита Филарета – нашего благодтеля!

Простите, Владыко Святый примите выражение чувства моего к Вам глубокого почтения и душевной преданности».

12-го числа явились ко мне, по пути из Москвы в Петербург, почтенные гости, о которых предварял меня А. Е. Викторов, а именно: граф Сергий Дмитриевич Шереметев, архитектор Николай Владимирович Султанов и Николай Платонович Барсуков. Я был рад таким гостям и предложил им скромную трапезу. Во время трапезы шла между нами речь о предметах исключительно ученых и археологических. После обеда граф Шереметев и Султанов отправились далее, а Барсуков остался у меня ночевать. Так как Николай Платонович служил в Синоде, то у нас немало было с ним разговоров о делах синодских.

19-го числа получено было мною из Петербурга от сенатора Николая Оттовича Тизенгаузена письмо от 17-го ч. следуюшего содержания:

«Ваше Высокопреосвященство! Милостивый Архипастырь!

Благосклонное внимание ваше выраженное доставлением мне двух сочинений ваших, оправдывает обращение к Вами сих строк от человка, Вами незнаемого лично, но Вас уже несколько знающего по той книге, которая доставила мне немалое духовное услаждение. Чтение оной всегда будет (ибо нераз еще обращаюсь к ней) представляться мне одним из источников, из которых почерпается воспособление человеку в его посильном стремлении к тому «неугашению духа», о коем говорит Святый Апостол.

Принося искреннейшее благодарение Вашему Высокопреосвященству за одарение меня ныне этою книгою, не могу не помыслить, что душа усопшего друга вашего святителя Леонида, образ которого столь живо и привлекательно начертан в ваших «Вспоминаниях» о нем, не без воли Божией является как бы посредницею в устроении нашего общения.

Да будет оно общением молитвы.

Как выражение такого желания, позвольте мне, достоуважаемый Архипастырь, преподнести Вам, из скромного состава моей библиотеки, книгу молитв (собрание акафистов), вслед за сим посылаемую, которою да наполняется ваш многонуждаюшийся в молитвах.

Питая надежду, что в предстоящее Вам пребывание в Петербурге, я буду иметь честь лично представиться Вашему Высокопреосвященству, ныне заочно испрашивая себ архипастырского благословения вашего, с чувством глубочайшего уважения и совершенной преданности, имею честь пребыть»...

На почтенное письмо это я отвечал 25-го числа в следующих выражениях:

«Ваше Превосходительство, Милостивый Государь, Николай Оттович!

Получив почтенное письмо ваше и вслед за тем книгу акафистов, долгом поставляю принести Вашему Превосходительству за то и другое мою искреннюю благодарность. Молитвенная книга будет употребляема мною с молитвенным о Вас воспоминанием.

Радуюсь, что моя книга о Преосвященном Архиепископе Леониде доставила Вашему Превосходительству не только приятное, но и назидательное чтение.

Если мне представится благоприятный случай быть в Петербурге, душевно буду рад лично познакомиться с Вашим Превосходительством.

Призывая на Вас и на служебные труды ваши Божие благословение, с истинным почтением и совершенною преданностью имею честь быть...»

25-го ч. получено было мною два письма – одно из Петербурга, другое из Новгорода.

Из Петербурга писал мне от 22-го ч. К. П. П:

«Преосвященнейший Владыко!

Спешу принести Вашему Высокопреосвященству искреннюю мою признательность за добрый прием и гостеприимство в Твери.

Вместе с сим отправляю к Вам некоторые, издания моего, книги, какие обрелись еще у меня, для вашей библиотеки, и кроме того, несколько брошюр, могущих иметь интерес для Вас⁷⁸². Тут же положена, по желанно вашему и моя фотография.

С совершенным почтением и преданностью имею честь быть...»

На это любезное и обязательное письмо я отвечал от 27-го числа:

«Почтеннейшее письмо ваше и вместе с ним многое множество книг и брошюр ученого религиозного и духовно-нравственного содержания, а также фотографическое изображаение вашей особы имел я истинное удовольствие получить.

Примите Высокопочтеннейший К. П., за все сие мою глубокую искреннешую благодарность.

Двухдневное пребывание Вашего Превосходительства в Твери оставило здесь самое утешительное и признательное о Вас воспоминание.

Ваши мирные и наставительные беседы с членами семинарской корпорации отозвались благими, как слышу, последствиями.

О. ректор⁷⁸³ семинарии спешит приготовлением семинарской церкви к освящению, а епархиальное начальство делает, в свою очередь, распоряжения о снабжении сей церкви потребными для священно-служения утварями и различными принадлежностями. Тверская семинария была бы очень счастлива, если бы Ваше Превосходительство почтили своим присутствием предстоящее торжество освящения семинарского храма.

Призывая на Вас и на ваши многообразные труды на пользу Церкви и Отечества благословение Божие, с глубоким почтением и совершенною преданностью имею честь быть»...

Из Новгорода от 23-го ч. писал больной учитель (из евреев) А. А. Алексеев (Вульф Нахлас):

«Сохраняя всегда в памяти милостивое внимание ваше, оказанное мне, я за честь счел препроводить к Вашему Высокопреосвященству вновь изданные мною сочиннения: 1) «Очерки домашней и общественной жизни евреев, их верования праздники, обряды Талмуд и Кагал»⁷⁸⁴ и 2) «Обращение иудейского законника в Христианство»⁷⁸⁵. Эти две книги составляют одно целое воспоминание о моей Талмудической жизни и жизни современных евреев с их богослужением, праздниками и обрядами, и знакомить с деяниями Кагала; во второй книжке указывается, как Господь дивно призвал меня и многих других евреев в Христианство и как я сам впоследствии обращал братиев моих ко Иисусу Христу. Здесь представляется замечательным Наставления, деланные нам преосв. Иаковом⁷⁸⁶, бывшим епископом Саратовским, и мудрое слово приснопамятного иерарха Филарета Московского, давшего мне возможность и побуждение трудиться на пользу преуспеяния на пользу Христовой Церкви и, смею сказать что посильные христианские труды мои, как миссионера иудеев имели успех.

Ваше Высокопреосвященство! Зная по опыту, как велика ваша архипастырская любовь а милость к ближним, ищущим в Вас утешения, я осмеливаюсь обратиться к Вам Милостивый Владыко, и почтительнейше просить, благоволите, если книги мои удостоятся вашего благосклонного внимания, указать на них пастырям вверенной Вам епархии; пастыри Тверской паствы внемля благому архипастырскому голосу, быть может пожелают приобресть мои книги. В настоящее время евреев везде много и их странная Талмудическая жизнь, нравы, обычаи занимают немало и Правительство и Общество; все желают знать, почему евреи живут обособленно и так замкнуты сами в себя? Но подобные вопросы остаются почти неразгаданными и это потому, что нам, русским, мало известна жизнь евреев. В этом то случае книга моя «Очерки жизни евреев» может быть не бесполезна для каждого православного христианина, и в особенноси для пастырей Христовой Церкви. Второе же сочинение мое – «Обращение в Христианство» может оказать не малую услугу служителю Церкви при беседе с евреем о вере Христовой:

Все сказанное дает мне – труженику – надежду, что Вы, Владыко Святый благоволите указать на мои сочинения пастырям вверенной Вам епархии. Этим, Владыко окажет Великую милость человеку, некогда много потрудившемуся для Христовой Церкви во обращение евреев ко Иисусу Христу, который ныне, находясь в параличе многие годы, поддерживает существование свое только тем, что получает за сочинения».

1-го ноября получена была мною из Киева от Ф. С. Виноградова телеграмма следующего содержания:

«Высокопреосвященный Митрополит Платон сегодня в полдень оставил Киев, предполагая пробыть в Твери седьмое и восьмое».

5-го ч. митр. Платон с почтовым поездом прибыл в Тверь. Я встретил его, вместе с Губернатором с старшим духовенством и другими властями, на станции железной дороги и привез его в свой архиерейский дом. С дороги предложен был высокому гостю чай и ужин. После ужина мы пробеседовали с ним до полуночи.

6-го ч утром отправились мы со Владыкою в город: посетили Начальника губернии тещу протоиерея Владиславлева, слепую старицу Татьяну Алексеевну (сверстницу) по летам митрополиту и с юности ему знакомую; затем были в семинарии и оттуда поехали в Успенский Желтиков монастырь. Выслушали там молебен святителю Арсению, и затем обедали у архимандрита Гавриила⁷⁸⁷; к обеду был приглашен губернатор и некоторые из городскиъ чинов. В 4½ ч. возвратились домой; в 6 часов слушали в Крестовой церкви всенощную.

7 ч. воскресенье. Служили мы с преосвящ. митроиолитом в Кафедральном Соборе литургию и молебен архистратигу Михаилу и Благоверному Великому Князю Михаилу Тверскому. На молебне евангелие читал Мпитрополит, а молитву Благоверному Князю – я. Вместо здешнего пртодиакона служил приехавший с Митрополптом Киевский архидиакон, поразивший всех своим резким, но негармоническим голосом, и малороссийским выговором. В конце молебна, после многолетий, провозглашенных архидиаконом, митрополит сам произнес многолетие гражданам Твери и всем обитателям Тверской губернии. Это для предстоящих показалось новостью и необычайностью. – По разоблачении Митрополита, я поднес Его Высокопреосвященству у престола икону Благоверного Князя Михаила, освященную на его нетленных мощах; при чем произнес ему следующую краткую речь:

«Высокопреосвященнейший Владыко!

Святый Благоверный В. Князь Михаил Тверский, пред Святынею мощей коего Вы ныне преклонялись и к которому молитвенно взывали, благословляет Вас чрез мое смирение сим священным изображением своим на предлежащий Вам путь и на предстоящие Вам новые подвиги высшего служения Св. Церкви.

Прими, Милостивейший Архипастырь, сей священный дар с свойственною тебе архипастырскою любовью».

Владыка с благодарностью принял от меня этот священный дар и обещал присылать мне в благословение какую-либо Киевскую святыню.

После обедни из собора заезжали мы с митрополитом в дом его двоюродного брата отставного чиновника П. И. Александрийского, где собраны были все родственники Его Высокопреосвященства. Здесь пили чай и пробыли около 1½ ч. – В 3 ч. был у меня ради такого достопочтенного гостя обед, к которому были приглашены некоторые лица из старшего духовенства и Начальник губернии с некоторыми другими светскими лицами. – Во время стола пели мои архиерейские певчие, а протоиерей В. Ф. Владиславлев обратится к высокому гостю с красноречивою речью на которую Владыка, в свою очередь, отвечал также речью⁷⁸⁸.

Вечером, с почтовым поездом, проводили мы Киевского Святителя в СПб., куда он призвался для участия в делах Св. Синода.

Здесь не могу не заметить о странном противном церковным правилам (Номоканон пр. 101) обычае преосвящ Платона целоваться с женщинами и девицами только родными, но и посторонними. Впрочем этот обычай я заметил и у Митрополита Сербского Михаила.

8 ч. получил я письмо из Харькова от протоиерея Иларионова, который от 4-го ч. писал:

«Преосвященнейший Амвросий прибыл благополучно в Харьков, 30 и 31-го совершал Божественную Литургию, сказал слово о любви и произвел, на всех отрадное впечатление. Встреча на вокзал была блестящая: командующий войсками со штабом и губернатор с гражданами и чиновниками ожидали приезда в Царских покоях, члены консистории с представителями разных учреждений тоже были при встрече. В соборе все градское духовенство с Преосвященным Вениамином приветствовало Владыку речью. В речи своей пустынник⁷⁸⁹ распространился в похвалах, но Владыка в ответной речи своей поправил его речь в таких выражениях: я пришел не для похвалы и чести. а для труда и служения; помолитесь Вы, Владыка и Вы, отцы, чтобы Бог помог всем нам с успехом совершить то, к чему мы призваны. Не смотря на ненастную и дождливую погоду, народ собрался в огромнейшем количестве.

В монастыре то же была встреча и множество народа, так что Владыка истомился и послал попросить собравшееся в его залах духовенство разойтись по домам; сам же по приходе домой, тотчас поехал к командующему войсками и Губернатору с визитом. В четыре часа был обед в покоях Владыки, были приглашены Преосвящ. Вениамин о. Архимандрит Герман⁷⁹⁰, Настоятель Собора, я и Чижевский. За обедом Владыка остановил гостя-оратора, когда он начал говорить, что Господь посылает Ангелов в тюрьмы к заключенным утешать их, и Вы пришли к нам, как ангел, облегчить скорбь множества угнетений и пр. и пр. «Забудем, что было и помолимся, что бы оно не повторялось», сказал Преосв. Амвросий. Ректору на речь исполненную лести и похвал, Владыка отвечал: удержимся от похвал, они крайне не к месту; вы видите картину издали, знаете по слухам и видите одни светлые краски, а в картине бывают и темные; поживем – узнаем поближе друг друга и будем тогда высказывать свои убеждения, а теперь, повторил, озаботимся помогать один другому усердным исполнением своего дела.

При богослужении Владыка восстановил порядок такой, какой был при вашем служении: встрча и входные молитвы читались при закрытых царских дверях и все служение прошло неторопливо, спокойно благовейно».

9-го ч. вручил я Ректору здешней семинарии, протоиерею Петру А. Соколову 500 р., с тем, чтобы из этой суммы 100 р. были употреблены на предстоящие по случаю освящения семинарского храма, расходы, 100 р. на первоначальные священно-служебные потребности неосвященной церкви и 30 р. в пользу бедных учеников Семинарии.

10-го ч. получил я письмо из Сергеева Посада от экстраординарного профессора Моск. д. академии, Петра Ив. Казанского⁷⁹¹ и при нем брошюру. – Вот что писал мне этот ученый муж от 9-го ч.:

«Осмеливаюсь обратиться к Вам с покорнейшей просьбой – благосклонно принять от меня посылаемую Вам брошюру: «Правда ли, что наше духовенство не хочет и не умеет учить народ?»⁷⁹² и содействовать распространению ее среди лиц вверенной Вам епархии. В своей брошюре мне хотелось показать несправедливость насмешек и глумления, каким подвергается наше духовенство в современной светской печати, и тем хоть несколько противодействовать распространению в нашем обществе мнения, будто наше духовенство утратило все умственные и нравственные достоинства и потому неспособно быть руководителем и наставником народа.

Сознаю, что в защиту нашего духовенства можно было бы сказать и больше и лучше, чем я сказал; но может быть и мой слабый голос будет нелишним в настоящее время, когда решается важнейший вопрос о передаче народных школ ведению духовенства, а наша светская печать употребляет все усилия-вооружить общественное мнение против духовенства и воспрепятствовать осуществлению весьма спасительной мысли Правительства о народных школ преимущественному ведению духовенства. Наше духовенство, при многих его недостатках, витает гораздо выше других сословий и по умственным и но нравственным качествам и заслуживает того, чтобы ему вверено было важнейшее государственное дело – дело народного образования. Дай Бог, чтобы эта благая мысль Государя Императора осуществилась как можно скорее и полнее.

11-го ч. совершено было мною освящение церкви, вновь устроенной при семинарии, во имя Святителя Тихона, епископа Воронежского, бывшего некогда (1759–1761 г.) ректором здешней семинарии. По окончании литургии, при выходе в мантии из алтаря, я благословил Ректора семинарии иконою. Спасителя, причем сказал следующую краткую речь:

«Радостно приветствуя Вас, отец Ректор и с Вами всех учащих и учащихся, с совершившимся ныне тайнодейственным освящением сего храма, молю Господа и его Угодника, Святителя Тихона, в честь коего освящен храм сей, дабы благодать сего святилища отныне и до века осеняла и этот дом учения, и в нем живущих и труждающихся.

Вручая Вам сию святую икону, пастырски призываю на Вас и на сотрудников ваших в учении и воспитании духовного юношества благословение изображенного на ней Господа Иисуса Христа, с искренним желанием чтобы Он-Ипостасная Премудрость Божия – своею Божественною благодатью, и просвещал всех вас светом истинной мудрости, и умудрял ко спасению, и укреплял в трудах учения и воспитания юношества и наконец умиротворял вас при могущих быть взаимных недоразумениях и пререканиях в делах общего служения вашего».

После краткого отдохновения в квартире Ректора, пошли в актовую залу, где, после пения певчими «Царю небесный», преподаватель семинарии Владимир Колосов прочитал краткую историю Тверской Семинарии, а преподаватель Морошнкин⁷⁹³ произнес речь о значении духовных школ в России до настоящего времени.

Затем, в покоях Ректора всем приглашенным на это духовное торжество, предложена была приличная трапеза.

Между тем, в тот же день, в Гатчине, зимней резиденции Императорской фамилии, происходило нечто, небывалое прежде, по отношению к архиереям, прибывшим в СПб. для присутствования в Св. Синоде. Вот что напечатано в № 321 газеты «Соврменные Известия»:

«11 ноября, на третий день по приезде в Петербурга, члены синода, митрополиты киевский Платон и московский Иоанникий, как уже известно, имели счастие представляться в гатчинском дворце Государю Императору. Представление последовало вслед за первым заседанием их в синоде, происходившем 10 ноября, в среду.

От управления двора Его Величества с особенною торжественностью оказана была встреча их Высокопреосвященствам. К 11 ч., до прихода в Гатчино поезда по варшавской линии, высланы были к станции железной дороги придворные экипажи не только для митрополитов, но и отдельно для находившейся при них прислуг – келейников. Кареты, раздельно как для киевского, так и московского митрополитов, запряжены были цугом в 4 лошади. Выездной лакей, кучер, форрейтор одеты были в полных парадных формах, – красных статс-ливреях, треугольных шляпах, надетых на бок и проч. Владыки пробыли во дворец 2 часа и 45 м.; по удостоении Высочайшего приема, им был сервирован чай, после чего они возвратились в тех же экипажах к отходу поезда. Высокопреосвященный митрополит киевский Платон сединами, ростом, синими очками, вообще всею представительною внешностью напоминал приснопамятного покойного московского владыку Иннокентия. Митрополит Иоанникий поразил своею свежестью и бодростью. Как то непривычно казалось видеть иерарха в белом клобуке с едва заметными седыми волосами на окраинах бороды. Скромностью верхней теплой рясы митрополит Московский составлял также симпатичный контраст с ценными соболями и цветною высокой доброты шелковою покрышкою, бывшею у маститого киевского святителя Платона».

14-го числа получил я письмо из Петербурга от Т. И. Филиппова, который писал от 13-го числа:

«Аще обретох благодать пред тобою, яви милость рабу твоему! О. Илья Розов, изображенный Вам человеком не вполне достойным, на деле человек, заслуживающий вашей благосклонности; нравственные его достоинства нам всем ведомы. Его очередь – получить камилавку; достоин есть, да даси ему сие! Немало потрудился он и в школьном подвиге, за который я могу теперь ходатайствовать как бы по своей случайной и неожиданной должности.

Если Вы спросите, велики ли мои надежды на успех моих трудов, скажу – что не очень то! Подробнее напишу современем. Теперь же поручая себя и дом мой заступлению ваших молитв, имею честь пребыть»…

16-го числа получено было мною Петербурга от К. И. благожелательное письмо следующего содержания:

«Преосвященнейший Владыко!

Сейчас получил от о. ректора телеграмму с приятным известием об освящении Семинарской церкви.

Радуюсь искренно и поздравляю Ваше Преосвященство и семинарию. Дай Боже – на сем камне положить новое начало утверждению благочестия, страха Божия, порядка и добрых нравов в Тверской Семинарии. Семинария без церкви как тело без души. Теперь душа явилась и душа крещеная. Да пошлет в ней Господь Бог дух животворяшь всему телу. Желательно теперь прежде всего, чтобы в церкви и около нее соединились все преподаватели и наставники. За ними непременно последуют ученики. Жалко и горько видеть иногда, что те самые наставники, которые загоняют в церковь учеников, сами остаются хладны и равнодушны к церкви. Да не будет сего, в Тверской Семинарии! Тесна и мала церковь, правда; но тем доороже она станет, если в ней будут тесниться люди ради любви к храму Божию.

С совершенным почтением и преданностью имею честь быть»...

26-го числа писал я в Москву протоиерею Ст. Ив. Зернову, в ответ на его письмо от 1-го октября:

«Примите от меня позднюю, но тем усерднейшую благодарность за молитвенную о мне память в день моего Ангела.

Приветствую Вас с новым архипастырем Владыка Иоанникий лично мне известен еще с 64-го года, когда он проезжал из Петербурга чрез Москву на Саратовскую епархию, а в 78 году, по пути в Грузию, он гостил у меня в Харькове трое суток.

О внезапной гибели многоученого Макария и о сопровождавших его смерть обстоятельствах тяжко и подумать. Да простит ему Господь все его прегрешения!

Если, и Вам тяжело было расставаться с добрым товарищем и другом – преосвящ. Амвросием, то каково было ему оставлять Москву после столь долгого в ней пребывания и служения. Его душевное состояние при сей разлуке с Москвою для меня очень понятно; я сам некогда испытал его, с тою только разностью, что Преосвящ. Амвросий Москву оставил для Харькова, тоже своего рода столицы Малороссии, а я для жидовско-польского Витебска. Пишет ли Преосвященный Вам или кому либо из Харькова? Как ему понравился Харьков и тамошнее общество? В получаемых мною Харьковских Епарх. Ведомостях я читал только описание его вступления на Харьковскую паству и его вступительное слово.

У вас, как пишете, есть желание видеть меня и побеседовать со мною что-же препятствует Вам осуществить это благое желание? Вдь Тверь не за горами. Как бы отрадно было и для меня отвест душу в искренней откровенной беседе с Вами! Когда я бывал в Москве, я не мог уделять много времени для беседы с Вами. Иное дело в Твери: здесь мы могли бы с Вами беседовать, сколько душ угодно. Признаюсь Вам, только в беседах с посещающими меня время от времени с разных сторон друзьями и знакомыми, я и нахожу некоторое отдохновение и душевное утешение. И таких добрых собеседников, правду сказать у меня здесь бывает немало.

Москва, без сомнения; готовится уже к празднованию столетнего юбилея в Бозе почившего великого святителя своего Филарета. Небезучастною в этом празднестве останется и Тверь, где положено было начало самостоятельного епископского служения почившего. Мы собираем и начинаем уже печатать в Еп. Ведомостях резолюции, по делам управления Тверскою епархиею, бывшего архиепископа ее Филарета».

2-го декабря получено было мною письмо из Харькова от протоиерея А. Е. Щелкунова. Он писал от 29-го ноября:

«Преосвященного Иустина проводили и нового Архипастыря уже встретили. Встреча, по обычаю, происходила в Соборе. Преосв. Вениамин сказал речь, которую никто не мог слышать, ни даже сам Преосвященный Амвросий, как он после передавал Чижевскому. Тем не менее Преосвящ. Амвросиий тут же сказал речь, в которой с первых же слов выразил, что он сам – из белого духовенства, знает трудность его служения; затем, – что он пришел с любовью, с каковою просить и принять его и проч. На другой день Преосвящ. Амвросий служил в соборе и произнес блестящее «Слово» о любви. Говорит он теноровым голосом громко раздельно. Роста он вашего, с большою бородой и такою же почти лысиной. Своим почтенным видом он производит впечатление мужа Апольстольского; в приемах весьма любезен, ласков и прост: всякого пришедшего к нему просить садиться, даже говорят, диаконов и причетников.

На да он обозревал городские церкви, при чем псаломщиков заставлял иногда пропеть что-нибудь; моего заставил пропеть: «кто тебе не ублажит» и, нашедши пение его неправильным, а каким-то болгарским что ли, изволил сам пропеть несколько слов того-же догматика. Владыка–Москвич не может быть доволен нашим пением – правда таки значительно попорченным, и хочет очистить его от «орнаментов», как выразился он в моей церкви. С этою целью он стал сам переучивать монахов, те запели… а харьковцам это не по вкусу: еще-бы! нам подавай и в храме православном пение театральное.

Преосвящ. Амвросий думает, нового года передать редактирование Епархиальных Ведомостей в руки корпорации. Семинарских преподавателей, с ректором оной во главе. Посмотрим как лебедь, рак да щука воз с поклажей повезут. Правда все они патентованные академики, но знаем мы и академиков «занятых занятиями»...

Из Харькова от 2-го числа писал мне протоиерей о. Иларионов:

«Благословите побеседовать о жизни Харьковцев: пока все изменяется к лучшему. В служении Владыка вводит строгий церковный порядок и выражается так: в Москве «при митрополите Филарете это было так». Можете представить, как приятно отзываются эти слова в моей душе! Мне представляется, что они произносятся вашими святительскими устами, когда бывало Вы, делая указания в порядк богослужения, ссылались на авторитет святителя Филарета.

С духовенством Владыка очень ласков и хотя особенно ничего еще не предпринимает, но духовенство, взирая на его жизнь, поняло, коего духа архипастырь, и спешит стряхнуть пыль, накопившуюся за последнее время. По женскому училищу он уничтожает вычурность и сантиментальность, а рекомендует более простоты и труда. Епархиальные Ведомости переданы в семинарию. Ректором сделан ректор, но надежды мало на него, более ожидают успеха от сотрудников. По свечному заводу прекращена банковская операция; вклады, принятые из процентов от церквей и частных лиц, приказал Владыка возвращать по истечении сроков и вводить отчетность и контроль, которых доселе не существовало а велось дело до того запутанно, что никакая ревизия не может найти в письменности завода ни начала, ни конца. На днях получен в Консистории запрос Обер-Прокурора на каком основании завод принимает вклады от церквей, сколько их принято, и с каких процентов и какими правилами руководствуется в этом деле? Члены свечного комитета и сами не учтут, приносят ли им вклады пользу или убыток».

7-го числа, Тверской Д. Консистории было дано мною следующее предложение:

«В 26-й день сего декабря исполнится сто лет со дня рождения великого иерарха Российской церкви в Бозе почившего мотрополита Московского Филарета.

Нет сомнения, кто этот нарочитый день не только в Московской, но и в прочих российских епархиях, будет ознаменован молитвенным поминовением о приснопамятном святителе.

Тверская паства, которой посвящена была первоначальная самостоятельная деятельность священноначальственного служения святителя Филарета, паче других обязана почтить его память в сотую годовщину дня его рождения.

Посему настоятели монахи и соборов, а равно и приходских церквей Тверской епархии исполнят заповедь апостола – пожинать наставников, если в 26-й день сего месяца, или в иный, ближайший к сему день, совершать запоукойную литургию и вслед за нею паннихиду о упокоении души блаженно почившего раба Божия, преосвященнейшего митрополита Филарета.

К исполнению сего Консистория учинит надлежащие распоряжения»⁷⁹⁴.

В тот день, т. е. 7-го числа, я послал в Св. Синод донесение за № 5122, следующего содержания:

«Чувствуя с несторого времени постепенное ослабление зрения вследствие постоянного напряжения оного при чтении особенно письменных бумаг и дел, признаю неебходимым обратиться за советом к столичным, наиболее опытным врачам-окулистам, и для сего предполагаю отправиться 8-го числа сего месяца в Москву, сроком на восемь дней, имея при сем в виду посетить Троицкую Сергиеву Лавру, для поклонения тамошней святыне и для молитвенного поминовения в Бозе почивающего там преосвященнейшего митрополита Филарета – моего рукоположителя.

О сем, во исполнение Указа Св. Синода, от 14-го окт. 1865 г., благопочтеннейше доношу Святейшему Синоду во известие».

Вместе с тем мною дано было Консистории предложение за № 5123:

«Имея нужду отправиться 8-го сего декабря в Москву для совета с врачами-окулистами, сроком на восемь дней, – о чем мною вместе с сим доводится до сведения и Св. Синода, – предлагаю Консистории, на время моего отсутствия, руководствоваться в своем дйствовании ст. 335 Устава Д. Консистории».

8-го ч. среда. В 7 часов утра, с курьерским поездом, выехал я из Твери в Москву, для совета с окулистами и по другим надобностям.

В 11-м часу прибыл в Москву и остановился в Высокопетровском монастыре, где настоятель о. архимандрит Иосиф, по монашеству мой сын духовный, принял меня с серцечным радушием. Но преосвященный Алексий, еп. Можайский, тотчас явившийся ко мне, выразил сожаление, что я остановился не у него, на Саввинском подворье. Пообедавший вместе с ним и приятно побеседовавши, я отпустил его и сам отправился к Генерал-губернатору, князю Владимиру Андреевичу Долгорукову. Князь принял меня очень любезно и тотчас завел речь о покойном преосвященном Леониде, бывнием викарии Московском. Если бы он, говорил князь, принял в 1868 году предложенную ему Государем Нижегородскую кафедру⁷⁹⁵, был бы митрополитом в Москве. Князь затем выражал негодование, зачем нового митрополита (Иоанникия) так скоро взяли в Синод, не давши ему достаточно ознакомиться с Москвою. Это, пожалуй, и справедливо. Наконец, вручивши мне билет для входа в храм Христа Спасителя, пригласил, меня к себе обедать, когда мне будет угодно.

10-го ч слушал раннюю литургию в монастырской Сергиевской церкви, мною некогда возобновленной и освященной соборне с блаженной памяти митрополитом Филаретом.

В 10-м часу был у врача-окулиста, Адриана Александровича Крюкова. Он не нашел в моих глазах никакого почти повреждения.

От врача проехал я в храм Христа Спасителя; храм поразительно великолепен и стенная живопись высокохудожественная, но подписи под священными изображениями, к сожалению, не везде грамотно составлены и напписаны.

В 2 ч. был у меня зять Успенского протопресвитера, протоиерей Петербургской Владимирской церкви Леонид Андр. Павловский. Он состоял душеприказчиком умершего придворного протоиерея И. Вас. Рождественского, после которого осталось в его распоряжении 42 тома дневников и до 200,000 рублей имущества.

В 5 час. обед у генерал-губернатора, к которому были приглашены кроме меня, Мих. Никифоров Катков, протоиерей Петр Алекс. Смирнов⁷⁹⁶, Л. А. Павловский и еще кто-то, не помню. Обед был не столько роскошный, сколько радушный – что всего приятние и цениее.

Вечером был у протоиерея Николоявленской церкви Ст. Ив. Зернова, всегда искренно ко мне расположенного и преданного. С ним, как человеком умным и основательно образованным, беседа моя всегда была приятная и интересная. Он, между прочим, был законоучителем в Александро-Мариинском училище, где воспитывались две мои племянницы Царевские. Я оставил у него, для вручения им, 5 рублей на гостинцы.

11-го ч. получил я из Сергиева Посада от Ректора акад. протоиерея С. К. Смирнова телеграмму следующего содержания:

«Ожидаю Вас с иетерпинием; известите о времени приезда».

13-го ч., в 7 часов утра, отправился в Троицкую Лавру.

По приезде сюда, радушно встречен был о. Ректором академии, у которого и остановился. После краткого отдыха, отправился в Троицкий собор к литургии, после которой выслушал пред преп. Сергия молебен, причем от о. Наместника архим. Леонида принял в благословение икону Преподобного и получил приглашение к чаю. С о. Леонидом, как известным любителем археологии, о чем естественнее было вести беседу, как не о предметах археологии. Он просил меня выслать ему «Приложения» к Тверским Епархиальным Ведомостям, помещены были древние описи некоторых Тверских монастырей, как-то: Успенского, Старицкого и др.

Обед приготовлен был у о. Ректора; приглащен был и о. Наместник Лавры. Вечер приятно провели мы вдвоем с Ректором. Он читал мне письмо 1845 г. от Баккалавра С.-Петербургской академии о. Иоанна (Соколова)⁷⁹⁷ к покойному профессору истории (впоследстви Ректору) Моск. академии А. В. Горскому, которого тот извещал, что лекции его по Церковной Истории в СПб. называют прониикнутыми духом протестантизма. Такое известие, без сомнения, очень огорчило Горского – профессора в высшей степени православного и религиозно-нравственного. О протоиерей рекомендовал мне в викарии инспектора Вифанской семинарии о. Антонина (Державина)⁷⁹⁸, отзываясь о нем весьма одобрительно во всех отношениях.

14-го ч. слушал раннюю литургию в Смоленской церкви и затем паннихиду по святителе Филарете – в Филаретовской. Оттуда заходил в Успенский собор и поражен был блистательным обновлением и украшением этого обширного храма, бывшего прежде в большом запустении.

Из Лавры в 4 ч. возвратился в Москву в Петровский монастырь.

В отсутствие мое из монастыря был о. протоиерей Зернов. Не заставши меня дома, он оставил записку следующего содержания:

«Протоиерей Стефан Зернов, удостоенный посщения Его Высокопреосвященства, приезжал 14 декабря искренно благодарить Его Высокопреосвященство. Племянницам вашим передал я порученный гостинец, за который они душевно благодарят Ваше Высокопреосвященство, прося Вашего архипастырского благословения, которого и я усерднейше прошу себе и всему моему семейству. Εὶς πολλὰ ἒτη Δέσποτα, 3-жды.

16-го числа в 2 часа обедал в Петровском монастыре с преосвящ. Алексием и затем, в сопровождении Его Преосвященства, отправился на станцию железной дороги, для возвращения в Тверь, куда и прибыл благополучно в 8½ ч. вечера.

17-го ч. писал я в Москву г. Генерал-губернатору, князю Владимиру Андреевичу Долгорукову:

«По желанию Вашего Сиятельства спешу препроводить при сем в ваше распоряжение пять экземпляров мною составленной и изданной брошюры под заглавием «Воспоминания о Священном Короновании Их Императорских Величеств в Бозе почивших Государя Императора Александра Николаевича и Государыни Императрицы Марии Александровны».

Благоволите принять от меня эти брошюры как знак моей сердечной благодарности за оказанное мне Вашим Сиятельством гостеприимство.

Призывая на Вас и на ваши многообразные труды на. пользу Отечества и в особенности первопрестольной столицы, Божие благословение, с чувствами глубокого почтения и совершенной преданности, имею честь быть»..

На письмо это я имел удовольствие получить от князя Владимира Андреевича от 24-го числа, за № 7667 следующий ответ:

«Высокопреосвященнейшйй Владыко, Милостивый Государь и Архипастырь!

С большим удовольствием получив препровожденные при письме вашем, от 17-го сего декабря, пять экземпляров составленной и изданной Вашим Высокопреосвященством брошюры, под заглавием; «Воспоминания о Священном Короновании Их Императорских Величеств в Бозе почивших Государя Императора Александра Николаевича и Государыни Императрицы Марии Александровны приношу Вам, Милостивый Архипастырь, мою искреннюю благодарность за ваше лестное ко мне внимание и добрую память.

Испрашивая святых молитв ваших, с отличным почтением и совершенною преданностью имею честь быть,

Вашего Высокопреосвященства, Милостивого Государя и Архипастыря, покорнейшим слугою»…

Настоятельница Вышневолоцкого Казанского монастыря, игумения Досифея письмом от 20-го числа извещала меня о христианской кончине доброго попечителя обители князя Арсения Степановича Путятина, последовавшей в этот день, и просила разрешения похоронить усопшего в монастыре. Разрешение охотно мною было дано.

22-го числа получено было мною из Москвы два письма: одно от супруги Гофмейстера Двора Его Величества, Марии Александровны Нейдгардт, другое от игумении Страстного монастыря Евгении.

Вот что писала от 20-го ч. г-жа Нейдгардт:

«Согласно желанию Вашего Преосвященства препровождаю Вам 3 копии касающиеся концерта 1853 г., устроенного покойной матушкой моей, бывшей тогда председательницей благотворительного общества 1837-го года, в пользу управляемых ею частных школ. Надеюсь, что доставляемые сведения достаточно разъяснять дело Высочайше разрешенного с благотворительною целью, концерта-который причинил столько труда и хлопот матушке, а потом и увенчался полнейшим успехом.

Прилагая при сем отчет за 1881 г. Дамского Попечительства о бедных в Москве, коего я состою председательницей поручаю его милостивому вниманию вашему и искренно благодарю за любезное посещение ваше в кратковременный приезд в Москву; высоко ценю благорасположение ваше ко мне грешной.

Поручая себя и своих святительским молитвам вашим, прошу ваше Архипастыркое благословение душевно почитающей Вас».

При этом письме кроме печатного Отчета о бедных присланы были следующие рукописные бумаги: 1) Письмо Директора Придворной певческой капеллы А.Ф. Львова⁷⁹⁹ к председательнице Моск. общества 1837 г. Ольге Николаевне Тальциной (матери г-жи Нейдгардт), на франц. языке от 27 марта 1853 г; и 2) Молитва у креста в стихах перевод с латинского: Stabat Mater, музыка А. Львова.

Вот содержание означенного письма по русскому переводу: «Милостивая Государыня!

Не можете себе представить, как огорчен я тем, что обстоятельства лишают меня возможности приехать в Москву: болезнь жены не дозволяет оставить ее одну, да и собственное нездоровье также мешает поездке моей.

Получив письмо ваше и не имея возможности предупредить неприятные обстоятельства, я имел честь испросить у Его Величества отпуск, получил его и должен был выехать в понедельник.

Будьте же милостивым ходатаем пред обществом, которое согласилось участвовать в исполнении моей работы и за приглашение. Приехать самому в Москву. Я чувствую себя несчастным, что не могу исполнить ваше и их желание, утешая себя надеждою, что музыка моя в руках знаменитая артиста Верстовского⁸⁰⁰ будет исполнена: так хорошо, как и самим сочинителем.

Может быть осенью я буду в состоянии приехать в Москву и тогда буду иметь честь выразить всю глубину моей Вам благодарности представить «Молитву».

Примите уверение в искренностии моих глубоких чувств, с которыми имею честь быть вашим покорнейшим слугою А. Львов».

Помещаю затем самую ораторию, переводе с латинского языка на русский.

Молитва у Креста.

№ 1-й хор.

Горько плача и рыдая

Предстояла Пресвятая

Богоматерь у Креста.

Душу полную страданья,

Сожаленья и стенанья,

Поразил ей острый меч.

№ 2-й ария.

О, как тяжко огорченна

И печалью сокрушенна,

Матерь благодатная,

Ты скорбела и стенала,

Дри мученьи трепетала

Бога – Сына Твоего!

№ 3-й хор.

Кто без рыданья и плача воззрит на Матерь Христову, в глубоком сокрушении? Кто возможет без скорби зреть Ее благодатную? Пред очами Ее Иисус предан орудиям казни за грехи людей своих, – Сладкое Чадо изъязвлено, оставляет мир – и се совершишася!

№ 4-й хор.

О, любви источник вечный,

Даждь ми, да в тоске сердечной

Возмогу с тобой рыдать,

И пылать к Тому любовью,

Кто Своей честною кровью

Искупил и всех и вся.

№ 5-й хор.

Память мук честных Господних

И страданий неисходных

Мне на сердце начертай,

И участником терзаний,

Искупительных страданий,

Дай мне быть, Святая Мать.

О, позволь рыдать с Тобою,

Слить с Твоей святой слезою

Вечную мою слезу.

У Креста с Тобой молиться,

Скорбно святой делиться.

Вопль Твой горький повторять!

№ 6-й трио.

О. Царица жизни новой!

Страстью пострадать Христовой,

Раны крестные принять,

На Крест Его явиться,

Смертью Бога возродиться,

Пресвятая, даруй мне.

№ 7-й хор.

Будь, Святая Приснодева,

От карающего гнева

В день суда моим щитом!

Крест да будет мой хранитель,

И Твоя, мой Искупитель,

Мне возблещет благодать!

Прах мой в прах пусть обратится,

Но душа да озарится

Славой рая Твоего!

Аминь.

Печатать позволяется! Марта 23 дня, 1853 года Московская Духовная Академия. Цензор Архимандрит Сергий.

Наконец прилагаю объявление об оратории, напеч. в № 65 Ведомостей Московской Городской Полиции 1853 г.

«В зале Благородного собрания 3 и 5 апреля 1853 года в час пополудни в концерте, в пользу женских частных школ Московского Благотворительного Общества 1837 г. имеет быть исполнена оратория

Stabat Mater

(Молитва у Креста)

Перевод, в стихах, с Латинского

Музыка А. Львова».

Помещенная выше оратория, под заглавием: «Молитва при кресте», много наделала в Москве шуму и подала высокопреосвящ. митрополиту Филарету повод к неприятной переписке с разными липами и учреждениями. Прежде всего митрополит, вследствие анонимных писем к разным духовным липам, в коих концерт Stabat Mater называется богохульством, отнесся 24-го марта к Московскому военному Генерал-Губернатору, графу А. А. Закревскому, обращая на эту пиесу его начальственное внимание⁸⁰¹. Затем он дал 30-го марта предложение Конференции Московской Д. Академии с требованием рассматривания поступка состоящего при академии Комитета, допустившего к напечатанию стихи: Молитва при Кресте⁸⁰². – От того же 30-го марта Владыка сообщал, с приложением списка с письма своего к графу Закревскому, об оратории Обер-Прокурору Св. Синода, графу Н.А. Протасову и, между прочим, писал: благочестивейший Государь Император, запретив при богослужении концерты, принял чрез сие сильную меру против того, чтобы стихия театральной музыки не прокрадывалась в стихию церковную. Посему должно признавать сообразными, с Высочайшею мыслию и то, чтобы стихия церковная не была .низводима в театральную»⁸⁰³. – По этому же делу митрополит частным образом писал от 31-го марта Ректору Моск. академии: архимандриту Алексию. Письмо начинается такими словами: «не шутите, о. Ректор, летом о Молитве при Кресте с ариями и хорами»⁸⁰⁴. – Далее, Владыка еще раз писал от 2-го апр. графу Протасову, извещая его, что Московский Военный Генерал-Губернатор, от 31-го марта уведомил его Митрополита, что Его Императорское Величество Высочайше повелеть соизволил исполнение сей оратории воспретить, как неприличное в театральном пении⁸⁰⁵.

Но, видно, воспрещенное Государем разрешено было Государынею, к которой, по все вероятности обращалась председательница общества Талызина, – что и предусмотривал мудрый архипастырь в другом письме своем к Ректору академии от 2 апреля⁸⁰⁶, – и о чем, как совершившемся факте писала мне 20-го сего дек. М. А. Нейдгардт.

В ответ на это письмо я писал Марии Александровне от 23-го ч.

«Спешу принести Вам искреннюю благодарность за исполнение моей просьбы и за доставление мне экземпляра всеподданнейшего отчета Дамского Попечительства о бедных в Москве.

Отчет постараюсь прочитать со вниманием, а присланными рукописями воспользуюсь для примечаний к приготовляемому мною изданию писем покойного митрополита Филарета к покойному же преосвященному Алексию.

Прошу с любовью принять и от меня прилагаемую у сего брошюру моего произведения (Воспоминания о священ. Короновании и проч.)…

Приветствуя с великим и торжественным праздником пришествия в мир Сына Божия, призываю на Вас и на семейство ваше Его благодатное осенение».

Из Москвы же от 21-го ч. писала игумения Страстного монастыря Евгения⁸⁰⁷:

«Очень счастлива, что приказание Вашего Высокопреосвященства – представить сведения об иконе Успения Божией Матери – дает мне смелость вкупе с выпиской, принести мое нижайшее и искреннейшее поздравление с наступающим великим праздником Рождества Христова и с грядущим новолетием, кои желаю Вам сретить и проводить в совершенном здравии и спокойствии.

Душевную приношу благодарность, что во время пребывания вашего в Москве не лишили счастия видеть Вас и в моей келье. Ваше посещение всегда воскрешает в душе моей самея отрадные воспоминания, коими живу в нынешнем времени, скудном духовными утшениями».

Вот какие сведения о чудной иконе Успения Божией Матери сообщила мне почтенная игумения Евгения:

«1863 года 21-го июля прибыла в Борисоглебский – Аносин общежительный монастырь на Монастырскую гостинницу монахиня Саратовского девичьего монастыря, Мария Любарская, и, желая лично вндться со мною, прислала просить дозволения придти и принести в дар обители Святую икону: Это предложение навело на меня заботливое смущение; икон множество, подумала я, и находящихся у нас не знаю куда девать: устроить в киоты – не на что, а лежать им на полке в ризнице – право грешно. Вот как человк слеп! Владычица грядет с милостью, честною Своею иконою а бренный, гршный, маловерный человек не хочет принять ее и смущается о помнещении.

Монахиня пришла; после первых слов знакомства приказывает келейной своей принести икону. Когда открыли ящик и я увидела изображение не умею передать, что совершилось в душе моей и благоговейная радость и страх овладели мною. Видела глазами телесными икону, а сердце чувствовало присутствие благодатного посещения.

Монахиня Мария так о себе рассказывала: «я из дворян, пожелала быть в числе сестер милосердия при раненых во время Крымской войны, пробыла там во все продолжение оной окруженная непрестанно смертию, восчувствовала всю ничтожность суеты мира, отправилась в Иерусалим на поклонение Св. Гробу Господню; там еще более развилась мысль об уединении, и я просила митрополита Мелетия, старца истинно богодухновенного, наставить меня и постричь в монашество, что и совершилось с разрешения Государыни Императрицы и Св. Синода, епископом Кириллом⁸⁰⁸. Тогда я писала к замужней дочери моей в Саратов и высказала мое желание поместиться в девичьем Кресто-Воздвиженском Саратовском монастыре, игумения мне давно была знакома. Получив ее согласие, я озаботилась устроить в сем монастыре для себя келью, чтобы без затруднений прямо из Св. града перейти в св. обитель.

Желая иметь памятник моего пребывания при Гробе Господнем, заказала икону. Наступило время отъезда, а икона не готова, отлагать нельзя, ибо только два раза в год отправляются поклонники из Иерусалима; с горем пошла принять благословение Святителя и Наставника моего Митрополита Мелетия объявляя, что не могу получить желаемого и должна без иконы отправляться в путь. Он, видя скорбь моего сердца, приказав принести икону Гефсиманской Божией Матери Пречистого Ее Успения, которая лежала несколько времени на Гробе Господнем. Принимая ее от митрополита, как дар благодатный, я изъявила желание устроить ее в Саратовской Обители. На это святитель сказал мне: «будет в обители, но не в вашей. Где пребудет сия икона пребудетт и благословение Владычицы и стечение народа».

Не смотря на слова сии по вступлении моем в монастырь, непременно желала устроить сию икону в обители. И приехав в отсутствие игумении уверенная, что и она разделить мои чувства поставила икону в Церковь, а сама утомленная путешествием, в тот же день слегла и выдержала сильную болезнь. По выздоровлении моем, не в храме уже нашла я святую икону Владычицы, но в каком-то углу и всю в пыли и небрежении; сие случилось вследствие разных столкновений: не порицаю за сие мать игумению, она была и есть добрая душа, но, видно, так вела Всесильная десница Божия. – И так, икона была взята мною в келью, где и пребывала четыре года. Часто приходили ко мне болящие и, получая елей из лампады, теплеющейся пред св. иконой получали исцеления.

В продолжении этого времени сын мой, послушник Саратовского Мужского монастыря, путешествуя в виде странника, был и в вашей обители и, возвратясь, говорил мне, что нечаянно попал к Вам, что пустынь, хотя бедная пришлась ему по сердцу. Я же видя многие исцеления от Св. иконы Владычицы, непрестанно со скорбию размышляла, что будет с нею после моей смерти? – Однажды, сидя в креслах против нее в грустном недоумении – тому Ее вручить, ибо настоятели многих монастырей желали получить и водворить у себя это духовное сокровище, я задремала около полуночи и слышу вешающий глас: «отвези и поставь в Аносинскую пустынь». Я очнулась в недоумнии: какая такая пустынь? и думая, что это – мечта, начала обычное свое молитвенное правило; окончив легла в постель. Едва свела глаза, слышу опять повелительный глас, повторяющий строго те-же слова. Когда рассказала о случившемся пришедшим ко мне детям моим, сын напомнил мне простынь вашу. Я видела Божий произвол, но дальность расстояния скорбь разлуки с Моей Покровительницей, колебали мое сердце, я не решилась исполнить повеленное. Господь наконец наказал мое непокорение. Я распухла с головы до ног. Мать игумения, дети, доктора все прилагали свои старания, и все оставалось тщетно; я же страдала, наконец, образумилась и, сознав свой грех, обещала, что, ежели поднимет меня Владычица немедля на своих руках понесу Ее Святую, икону в угодное Ей обиталище. В три дня опухоль прошла и я вскоре с келейной моей, где пешком, где в телеге, где по воде достигла до вас, и вот вручаю Вам мое сокровище»

С удивлением и благоговением выслушав рассказ старицы, предложила ей отправиться вместе со мною ко Владыке и ему лично объяснить все подробно. Она будто была согласна, но потом уклонилась, уехав с гостинницы в ночь, и я должна была уже одна о всем донести святителю нашему митрополиту Филарету. Прибыв в Москву, я ему все объяснила, и, когда он со внимательным благоговением выслушал рассказ мой, икона была принесена и положена пред ним на столе. Владыка, сняв свой шапочку, встал склонясь над иконою и прочел тропарь: В Рождестве девство сохранила еси и проч. до конца: долго и пристально смотрел и сказал: «живопись точно, греческая, может быть найдутся художники подражать платью, но лику едва-ли». – Я спросила, как и где устроить? – «Отнестись к священнику в приходе Козьмы и Дамиана, что за Москвой рекой, он – человек внимательный, и вели, сделав дску приписать Спасителя, приемлющего душу Богоматери, и одр, на коем возлежало бы тело Ее. Изображение же врезать в дску, но не совершенно углублять его, так чтобы отделялось от общей иконы. Приищи удобное место и мне тогда скажи». Я в точности исполнила приказание, и, когда икона была готова, за день до праздника Успения Божией Матери, послала монахиню в Москву за нею. – Пошел проливной дождь, некоторые плотины прорвало, реки наполнились, проезда нет. Монахиня с иконой пробралась с трудом до села Рождествина, надясь, что в этом месте удобнее передет через реку, но на берегу Истры остановилась в недоумении. Кн. Голицын помещик села, всячески отклонял ее, представляя невозможность переезда. Но мать Макрина с простой и твердой верой отвечала: «завтра праздник Владычицы, а с Нею потонуть нельзя». – Между тем собрался народ у берега, взяли ящик с иконою на головы и пустились в брод, едва головы были видны из – под воды, перенесли благополучно и прибыли в обитель в повечерие, устроили св. икону на столик к северной паперти Троицкого храма. – В ту-же можно сказать минуту начал стекаться народ и ко всенощной не только храм, но и монастырь наполнился толпами богомольцев. Спрашивали у них, кто сказал им о принесенной иконе? – Иные говорили: старичек нам повестил другие: мальчик объявлял всем и звал в Аносин монастырь.

Удивительно и трепетно было видеть множество болящих. притекавших к заступлению Богоматери; многие получали исцеление, о которых находится запись в монастырской летописи, а другой экземпляр всегда представлялся Владыке Митрополиту.

Сначала исцеления: были чаще; впоследствии уменьшились.

Бывают часто изменения в лике Богоматери, на иконе Пречестного Ее Успения. Иногда выражение скорбное и лик темноватый, иногда светлое и благолепное, как например о Пасхе сего 1868-го года. Сии изменения лика несколькими замечаются. Благодетель обители и строитель храма П. Г. Цуриков передавал мне грешной, что часто видит колебание средней лампады, возженной пред Св. Иконой сей во время богослужения; прочие предстоящие не видят сего колебания, что и на себе самой испытала, ибо сверялась с ним после богослужения. – Дивны Твоя Тайны, Богородице Дево! Сама Владычица печется об обители сей и утверждает веру и усердие в благодетеле и в нас недостойных Ее великие милости».

На письмо, при котором присланы были мне эти сведения, я отвечал матери Евгении 29-го числа:

«Приношу Вам искреннюю благодарность за доставление мне очень интересной и назидательной записки о чудной иконе Б. Матери.

Приветствуя Вас с наступающим, новым летом благости Господней и призывая на Вас и на вверенную Вам обитель Божие благословение, с душевным почтением пребываю»…

Св. икону Успения Божией Матери я имел утешение видеть два раза: в первый раз в покоях Преосвящ. Митрополита, когда она ему была принесена игумениею Евгениею, а в другой – в самом монастыре, при посещении мною Аносинской обители в сентябре 1863 г.

23-го числа был у меня мимоездом из СПб., А. Вл. Симанский и обедал В разговорах, между прочим, сообщал, что знакомый ему Псковский Губернатор Мих. Борис. Прутченко⁸⁰⁹, вдовый, имеет намерение принять священный сан (ему было тогда ок. 47 лет); что Дмитрию Благово, в монашестве Пимену, предлагали должность Синодального Ризничего (ныне он в Риме настоятелем посольской церкви), и что будто-бы покойный Митрополит Макарий признавался П. И. Бартеневу (редактору Русск. Архива), что ряса не по нем. – И это, кажется, недалеко от правды.

25 ч. Праздник Рождества Христова.

В этот торжественный день мною, получено с разных сторон не один десяток поздравительных писем. Помещаю здесь два из них, как более интересные.

От 24-го числа Преосвящ. Алексий, еп. Можайский писал:

«Примите мое искреннейшее приветствие в радостный день Великого Праздника Рождества Христова. Рождейся Девы Спаситель мира да излиет на Вас все свои милости и да приложить Вам дни на дни для блага Святые Церкве Своея!

Вместе с поздравлением примите, Высокопреосвященнейший Владыко, и мою глубочайшую сердечную благодарность за утешение, доставленное мне вашим лицезрением. Поистине драгоценно сие, и благодарение за сие может быть выражено только молитвою о Вас и земным поклонением.

В Москве нашей все идет тем же порядком, как и Вы изволили видеть. Но в Киеве неладно. Утром по вашем отъезде из Москвы я получил телеграмму с скорбным известием о тяжкой болезни Преосвящ. Михаила:⁸¹⁰ ему угрожает параличный удар. От 20-го числа мне телеграфировал профессор Воронов, что здоровье Преосвященного поправляется, но опасность удара еще не миновала. Удивительное дело, как умножились в последнее время эти удары. Помолитесь, Высокопреосвященнейший Владако, о сем полезнейшем делателе вертограда Христова. Дарования его велики, и много еще он мог бы сделать для Церкви. Труды его назидают и утешают православных христиан.

Празднование юбилея Владыки Филарета отложено до после – Богоявления. Время тут будет свободнее и потому мы просим вашей милости принять участие в праздновании: Вы в настоящее время самый ближайший их сотрудников Владыки и помощник его».

От 18-го числа писал мне из Уфы законоучитель свящ. Е. Н. Соловьев:

«Честь имею приветствовать Ваше Высокопреосвященство с праздниками Господними и наступающим новым годом. Да обновить Господь силы ваши и да продлит жизнь вашу на многие годы!

Радуюсь, что вы приятно развлеклись беседою с дорогим гостем – Высокопреосвященнейшим Митрополитом Платоном. Я видел Владыку в С-П-бурге, когда я был еще студентом академии; он гулял с нами – студентами в академическом саду и рассказывал, или вернее рисовал художественною кистью типы Великорусса–Москвича, Владимирца, Костромича и проч. Малоросса и Белоросса и до того верно, что мы едва удержались от хохота. Тогда, конечно он был свеж и сравнительно молод. Но характеры редко изменяются и старость немного влияет на это; юмор, если был, останется, только бойкость и оживленность юмористической речи несколько разве изменится».

27-го ч. служил я в кафедральном соборе заупокойную литургию и паннихиду при участии городского духовенства о блаженно-почившем Высокопреосвященном Митрополите Московском Филарете, по случаю столетней годовщины со дня его рождения (26-го дек. 1782 г.). При сем много было богомольцев и из граждан.

Затем, я обедал у архимандрита Желтикова монастыря о. Гавриила отправлявшегося в СПб на чреду священнослужения и проповеди Слова Божия.

28-го ч. писал я в СПб. Наместнику Лавры, архимандриту Симеону:

«Братски приветствую Вас с преходящим праздником Христова Рождества и с приближающимся новым летом благости Господней.

Вместо праздничного дара, посылаю Вам небольшую брошюру из которой усмотрите как принимала и чествовала Тверь своего именитого родича, Киевского Святителя⁸¹¹.

Вручителя же сего письма и брошюры Желтиковского о. Архимандрита Гавриила, поручаю вашей любви и доброму расположению. На первый раз ему благопотребен будет ваш добрый совет не лишите сего; не лишайте его и впредь, в чем будет нужно, вашей помощи и руководства. Все, что будет сделано для него с вашей стороны, я приму в личное себе одолжение».